Аргументы к темам итогового сочинения мир вещный и вечный

Он решает отправиться в круиз, посетить знатные места и побывать там, где собираются все «сливки» общества, то есть самые отборные люди. Именно на таких сходках и решаются вопросы моды, объявление войны, надежность тронов.
Некоторые особы флиртуют, некоторые увлечены парусными гонками, некоторые заняты увлекательной стрельбой в прекрасных голубей. Именно в этот момент мы видим, как пересекается понятие вещное и вечное. Вечная красота природы, великолепные живые создания, становятся обычной вещью для таких людей.
Благодаря особому стилю написания рассказа, мы еще раз можем почувствовать сочетание этих понятий. Использование длинных предложений, которые содержат в себе массу деталей из жизни людей, показывает нам, читателям, сколько обыденного и вещного заложено в вечной жизни.
Если обратить внимание на лайнер, который совершал путешествие по странам, то мы четко можем проследить положение каждого человека, который на нем находился, социальный статус каждой персоны. Это наиболее ярко показывает нам проявление понятий «вечное» и «вещное».
Бунин, в своем рассказе пытался донести до каждого из нас ту мысль, что в жизни человек должен, прежде всего, оставаться человеком и задумываться над целью и смыслом своего существования.

Рассказ И.А. Бунина «Господин из Сан-Франциско» был написан в 1915 году. Это произведение продолжает традицию Л.Н. Толстого, изображавшего болезнь и смерть как важнейшие события в жизни человека, выявляющие истинную цену личности.
Наряду с философской линией, в повести Бунина разрабатывалась социальная проблематика. Она связана с критическим отношением к бездуховности буржуазного общества, к возникновению технического прогресса в ущерб внутреннему совершенствованию.
Слова «вечное» и «вещное» можно назвать антонимами. «Вечное» – это бытие, нечто вневременное. «Вещное» – быт, приземленность, существование в узких, земных рамках. Однако не всегда эти понятия выступают как противоположности, порой они приобретают трагическую или иную взаимосвязь.
В рассказе «Господин из Сан-Франциско» мысль о неминуемой катастрофе мира обрастает конкретными событиями, бытовыми деталями. Все это помогает понять авторскую философскую позицию относительно как отдельного человека, так и цивилизации в целом.
До путешествия господин из Сан-Франциско «не жил, а лишь существовал, правда, очень недурно, но все же возлагая все надежды на будущее. Он работал не покладая рук – китайцы, которых он выписывал к себе на работы… тысячами, хорошо знали, что это значит…». Господин из Сан-Франциско избирает маршрут путешествия. Но об этом сказано так, что прежде всего видится состояние всего мира: «карнавал он думал провести в Ницце, в Монте-Карло, куда в эту пору стекается самое отборное общество». Это то общество, от которого зависят блага цивилизации: и фасон смокингов, и прочность тронов, и объявление войн, и благосостояние отелей. Здесь «одни с азартом предаются автомобильным парусным гонкам, другие рулетке, третьи тому, что принято называть флиртом, а четвертые – стрельбе в голубей, которые очень красиво взвиваются из садков над изумрудным газоном, на фоне моря цвета незабудок, и тотчас же стукаются белыми комочками о землю…». В этом отрывке сосредоточено все: философия господина из Сан-Франциско, ироническая характеристика современной цивилизации, образ прекрасной, но жестоко подавляемой природы. Таким образом, в рассказе переплетается «вечное» и «вещное». Вечное природы оказывается порабощенным вещным человека. В рассказе писатель предает особый темп и содержательную насыщенность повествованию. Длинные предложения в произведении вызваны обилием сведений, которые как нельзя лучше передают нагромождение деталей вещного мира в потоке вечного течения жизни. Сочетание чуждых друг другу явлений раскрывает их внутреннее единение, не видимое с первого взгляда. Взгляд читателя переходит от конкретного к общему.
В этом рассказе Бунин с невероятным мастерством использует символы и бытовые детали. Обреченный мир ясно символизирует название корабля – «Атлантида». Механический бег судна по океану с неизведанными страшными глубинами говорит о подстерегающем возмездии. В рассказе огромное внимание уделяется мотиву стихийного движения. Результат этого движения – бесславное возвращение господина в трюме корабля.
Особую остроту пересечения «вечного» и «вещного» в рассказе придает подробное описание корабля, где четко обозначено место каждого согласно его социальному статусу. Смысл рассказа заключается еще и в том, что Господину из Сан-Франциско и подобным ему не удается выдать свое положение за мир вечных вещей. Таким образом, смысл рассказа оказывается гораздо глубже, чем просто обличение существующего миропорядка.
Повествование в рассказе будто соткано из зримых реалий: внешнего облика людей («черные, словно приклеенные волосы»), предметного мира («адские топки»), атмосферы времени (балканская война, упоминание об Ибсене). Авторская позиция подобно айсбергу не оказывается на поверхности, а лежит гораздо глубже, потому что заключается в передаче вечного, а не в описании вещного. «Вечное» и «вещное» в рассказе конкретизируются в символике и условных фигурах. Философские рамки рассказа расширяются за счет эпиграфа из Апокалипсиса: «Горе тебе, Вавилон, город крепкий!»

Иван Алексеевич Бунин — признанный классик, один из ярчайших мастеров слова. Тонко чувствующий образ, автор создает замечательную прозу, самобытную и своеобразную, существующую как бы вне времени и пространства, хотя и имеющую четкие временные границы. Писатель никогда не откликался на сиюминутные события, его, казалось, интересовали только вечные проблемы. Решение социальных вопросов было вне рамок его произведений.
В одном из лучших своих рассказов «Господин из Сан-Франциско» писатель размышляет о ценности и смысле человеческой жизни, праве человека на счастье. Идя от противного, писатель выбирает центральным действующим лицом «антигероя». С едва ощутимым сарказмом Бунин крупным штрихом дает предысторию героя. «Он был твердо уверен, что имеет полное право на отдых, на удовольствие, на путешествие долгое и комфортабельное и мало ли еще на что. Для такой уверенности у него был тот резон, что, во-первых, он был богат, а во-вторых, он только что приступал к жизни, несмотря на свои пятьдесят восемь лет».
Четко распланированная и построенная по чужому образцу жизнь господина из Сан-Франциско оказывается не столь долговечной и счастливой, как ему хотелось бы. Все предшествующее время он готовился к легкой безмятежной жизни с ее радостями и удовольствиями. Но смерть пришла без предупреждения, и господин умер, не вкусив тех благ, на которые рассчитывал. Писатель, кажется, предупреждает своих читателей задуматься над жизнью, ее реальными ценностями и неумолимостью быстро текущего времени. Человеку не дано знать собственную судьбу, поэтому надо ценить каждый миг. Не стоит смотреть на жизнь как на бесконечное удовольствие или, напротив, делать из нее ад, в надежде на будущее вознаграждение.
Писатель показывает вечные ценности: жизнь, любовь, стихии природы, но в обществе его героев все это заменено на подделку: вместо любви — нанятая пара играет во влюбленных, «живая» жизнь заменена на четко размеренный распорядок дня. И лишь природа неподвластна воле денег. Люди пытаются отгородиться от стихии каютами корабля, стараются не думать о той бездне, которая царит под ними. Они верят в капитана, надежность «Атлантиды», заботу команды, а главное, в силу денег, обеспечивающих этот комфорт. Писатель показывает зыбкость этих надежд.
В самом начале путешествия умирает господин из Сан-Франциско — ничто не спасает его от предначертанной судьбы. И размеренная, казалось бы, жизнь, сулящая столько удовольствий, оборачивается совершенно иной стороной. Теперь уже никакие деньги не могут оплатить уважительного отношения к безжизненному телу. Бездыханный господин возвращается в Новый Свет в ящике из-под содовой, глубоко в трюме этого роскошного лайнера, на котором так недавно еще он мечтал о наслаждениях, сулящих радость и отдых.
Бунин беспощадно развенчивает силу денег, их призрачную власть над миром. Все в руках Божьих, и не человеку мнить себя господином. Есть вечные ценности, которым поклоняется автор, показывая безыскусную жизнь простых людей: коридорного Луиджи, танцоров: Кармеллу и Джузеппе, мальчишек и «дюжих каприй-ских баб».
Жизнь идет своим чередом, ею можно наслаждаться или бездумно прожить, но нельзя игнорировать, не стоит надеяться продлить свои часы, это не получится. И благословенны те «дети природы», которые счастливы, оттого что живы, подобные двум абруццским горцам, которые «обнажили головы, приложили к губам свои цевницы — и полились наивные и смиренно-радостные хвалы их солнцу, утру, ей, непорочной заступнице всех страждущих в этом злом и прекрасном мире, и рожденному от чрева ее в пещере Вифлеемской, в бедном пастушеском приюте, в далекой стране Иудиной…»

Мир «вещный» и вечный. Актуальна ли проблема?  (По рассказу И.А. Бунина «Господин из Сан-Франциско».)
Мир вещей… То материальное пространство, которое создаёт вокруг себя человек для своего комфортного бытия – дома, машины, одежду, украшения… Человек всегда стремился облегчить свою жизнь, сделать её максимально удобной, лёгкой для себя и своих близких. Сегодня это желание приобрело особые масштабы, мы живём в обществе потребителей.
Таким роскошным предстаёт в рассказе И.А. Бунина «вещный мир» господина из Сан-Франциско:
– не зря писатель перечисляет города и страны, которые планирует посетить  господин  – Ницца, Монте-Карло, Флоренция, Рим, Венеция, Париж, Севилья, Константинополь, Севилья, Афины…Италия, Греция, Англия, Франция;
– « …пароход – знаменитая «Атлантида» – был похож на громадный отель со всеми удобствами, – с ночным баром, с восточными банями, с собственной газетой…». «А средина Атлантиды, столовые и бальные залы её изливали свет и радость, гудели говором нарядной толпы, благоухали свежими цветами, пели струнным оркестром»;
– вкусная еда, дорогие напитки, удовольствия: «…пили кофе, шоколад, какао…», бутерброды с бульоном, «…поили душистым чаем с печеньями…», «…мужчины…задрав ноги, до малиновой красноты лиц накуривались гаванскими сигарами и напивались ликёрами в баре…», «…а тут, в баре, беззаботно закидывали ноги на ручки кресел, цедили коньяк и ликёры, плавали в волнах пряного дыма…» ( повтор-подчёркивание в этом же абзаце, после описания работающих в «подводной утробе парохода» людей); «…снова широко и гостеприимно открытый чертог столовой,…и чёрная толпа лакеев возле метрдотеля, с необыкновенным мастерством разливающего по тарелкам густой розовый суп…». «Обеды опять были так обильны и кушаньями, и винами, и минеральными водами, и сластями, и фруктами, что к одиннадцати часам вечера по всем номерам разносили горничные каучуковые пузыри с горячей водой для согревания желудков».
– «Смокинг и крахмальное бельё очень молодили господина из Сан-Франциско…», богато одетая супруга, дочь с великолепными волосами; «…леди и джентльмены уже надели лёгкие, мехом вверх шубки…», апартаменты на Капри – зеркала в отражении света и блеска, мебель, раскрытые сундуки; «кремовое шёлковое трико», «чёрные шёлковые носки и бальные туфли», «шёлковые помочи», держащие чёрные брюки, белоснежная рубашка, запонки на манжетах, шейная запонка на воротничке…
Всё это сопровождало господина из Сан-Франциско, твёрдо уверенного, что он заслужил все радости жизни, «имеет полное право на отдых, на удовольствия, на путешествие во всех отношениях отличное». Изменились ли сегодня эти атрибуты сладкой  жизни? Нет, всё то же спустя век. Современному человеку не только хочется комфорта, он стремится отличиться от других своим «вещным»:  дом лучше, чем у соседа, машина круче, чем у друга…корабли, самолёты, виллы… Потребности человека бесконечны. И здесь не до вечности, хочется всего и сразу, здесь и сейчас.
Вечное может подождать, на то оно и вечное. Люди редко задумываются – зачем? Зачем мне всё это? Стану ли я чище, добрее, справедливее при всех атрибутах богатства? В чём смысл жизни человека? Человек уверен, что всё впереди, есть время  задуматься над этими важными вопросами. Бунин говорит, что времени нет, что нужно задаваться подобными вопросами всегда, что смысл жизни в другом…и обращает внимание читателя на картины природы, и противопоставляет миру «вещному» мир вечный, другое отношение к жизни.
« Океан, ходивший за стенами, был страшен…», «с гулом ходил за стеной чёрными горами, вьюга крепко свистала в отяжелевших снастях…»; «крупная и цветистая, как хвост павлина, волна…»; «кусками сахара насыпанный у подножия чего-то сизого Неаполь…»;  серебристо-жемчужная рябь залива и «тонкий очерк Капри на горизонте»; вечный Везувий, «до подножия окутанный сияющими утренними парами…», он «серел над свинцовой зыбью моря.»
И будто случайно, вскользь: «…а внутри – огромная пустота, молчание, тихие огни семисвечника, краснеющие в глубине на престоле, убранном кружевами, одинокая старуха, среди тёмных деревянных парт, скользкие гробовые плиты под ногами и чьё-нибудь «Снятие со креста», непременно знаменитое…»
И совсем не случайно предложение о человеке, жившем две тысячи лет назад на этом острове и оставившем о себе  славу человека мерзкого и жестокого.
И старый лодочник Лоренцо, беззаботный гуляка, красавец, известный всей Италии, живущий одним днём и радующийся жизни, рисующийся «своими лохмотьями, глиняной трубкой и красным шерстяным беретом, спущенным на одно ухо».
И два абруццких горца, у одного – волынка под кожаным плащом, у другого – деревянная цевница. И перед ними простиралась «целая страна, радостная, прекрасная, солнечная: «каменистые горбы острова», «сказочная синева», «сияющие утренние пары…под ослепительным солнцем», «туманно-лазурные, ещё по-утреннему зыбкие массивы Италии». И образ Божьей Матери, перед которым обнажили они головы – «в белоснежных гипсовых одеждах и царском венце ( Сравним: « А затем он снова стал точно к венцу готовиться»… Игра слов?) …, кроткая и милостивая, с очами, поднятыми к небу, к вечным и блаженным обителям трижды благословенного сына её».
И.А. Бунин строит рассказ « Господин из Сан-Франциско» на антитезе: жизнь-смерть, богатство-бедность, господин из Сан-Франциско – лодочник Лоренцо, палуба корабля – трюм, мир «вещный» – мир вечный…Этот вопрос актуален и сегодня, рассказ лишь даёт нам возможность задуматься: для чего мы живём и как?

Сочинение
на тему
Вечное и “вещное”
в произведении  И.А.Бунина
“Господин из Сан-Франциско”
Ученицы 11А класса
Школы №147
Гуленковой Анны
2001г.
Санкт-Петербург
“Вечное” и
“вещное”  … Как похожи между собой эти слова ! Наверно , только  в
русском  языке  возможно  такое  ,  что  между двумя  словами  ,  по
фонетическому  составу  различающимися лишь  одним  шипящим  согласным ,
существует  такая  огромная , непреодолимая  смысловая  пропасть !  Вечное  –
это  что-то  неземное  ,  отвлеченное  ,  философское .  “Вещное”
же  – приземленное  ,  приближенное к быту, лишенное всякой возвышенности.
В русской
литературе “вещному” традиционно придавали отрицательный смысл,
вечное же возводили на пьедестал. Так, у Л.Н.Толстого противопоставлялась
“темная” Элен Безухова и “духовная” Наташа Ростова, а у
Н.В.Гоголя – “мертвые души” помещиков и лирические размышления о
судьба Родины. Взаимоотношения двух противоположностей были сложны. Например,
шинель гоголевского Акакия Акакиевича (вещь!) “перебрасывала” героя в
вечность: после смерти душа его осталась жить, став призраком.  Посмотрим
теперь, какова связь между “вещным” и вечном в рассказе И.А.Бунина
“Господин из Сан-Франциско” – произведении ХХ века.
Самое первое, что
бросается в глаза при чтении рассказа – детальное описание быта
путешественников, огромное количество предметных подробностей: “…пароход
– знаменитая “Атлантида” –  был похож на громадный отель со всеми
удобствами, – с ночным баром, с восточными банями…”; “… накинув
фланелевые пижамы, пили кофе, шоколад, какао…”
Если в
произведениях XIX века каждая деталь имела свой смысл , то у И.В.Бунина . как
мне кажется , вещи и предметы не служат , например, для характеристики их
обладателей , а вполне самодостаточны , cуществуют “просто так “.
Возникает вопрос : а не заслоняется ли вечное “вещным” , не теряется
ли философский смысл на предметном фоне ?
Нет, этого не
происходит. Крупный план и общий постоянно сменяют друг друга. Описание
внешности жены и дочери главного героя переходит в противопоставление жизни в
“подводной утробе” корабля, подобной “девятому кругу
преисподней” с жизнью на палубе: “А тут, в баре, беззаботно
закидывали ноги за ручки кресел, цедили коньяк и ликеры…” Таким образом
создается образ – символ корабля “Атлантида” – модель всего мира.
“Вещное” уравновешивается вечным.
Для чего же
писатель вводит в рассказ так много подробнейших описаний, деталей? Я думаю,
для того, чтобы передать и сохранить всю неповторимую красоту и прелесть мира,
сделать “вещное” как бы хранителем вечного. В рассказе вообще нельзя
провести четкую грань между “вещным” и вечным, здесь существуют как
бы два измерения, два времени. Одно – время человеческой жизни – узко и
ограниченно, другое – время природы и вечности – бесконечно. Любой предмет
находится одновременно в двух измерениях. В одном – это обычный предметный
образ, в другом – символ. К примеру, бушующий океан из обычного природного
явления под пером художника превращается в символ приближающейся катастрофы.
“Вещное” превращается в вечное. И нам, читателям, становится ясно,
что в жизни неприемлемы жесткие однозначный оценки, что невозможно разделить
мир на добро и зло, понятное и непонятное, высокое и низкое. В этом мире все
непредсказуемо, одно постоянно превращается в другое. Я думаю, что эта мысль
главной в рассказе.

Сочинение на тему Вечное и “вещное” в произведении И.А.Бунина “Господин из Сан-Франциско” Ученицы 11А класса Школы №147 Гуленковой Анны 2001г. Санкт-Петербург “Вечное” и “вещное” … Как похожи между собой эти слова ! Наверно ,
только в русском языке возможно такое , что между двумя словами , по фонетическому составу различающимися лишь одним шипящим согласным
, существует такая огромная , непреодолимая смысловая пропасть !
Вечное – это что-то неземное , отвлеченное , философское .
“Вещное” же – приземленное , приближенное к быту, лишенное всякой
возвышенности. В русской литературе “вещному” традиционно придавали отрицательный
смысл, вечное же возводили на пьедестал. Так, у Л.Н.Толстого
противопоставлялась “темная” Элен Безухова и “духовная” Наташа Ростова, а у
Н.В.Гоголя – “мертвые души” помещиков и лирические размышления о судьба
Родины. Взаимоотношения двух противоположностей были сложны. Например,
шинель гоголевского Акакия Акакиевича (вещь!) “перебрасывала” героя в
вечность: после смерти душа его осталась жить, став призраком. Посмотрим
теперь, какова связь между “вещным” и вечном в рассказе И.А.Бунина
“Господин из Сан-Франциско” – произведении ХХ века. Самое первое, что бросается в глаза при чтении рассказа – детальное
описание быта путешественников, огромное количество предметных
подробностей: “…пароход – знаменитая “Атлантида” – был похож на
громадный отель со всеми удобствами, – с ночным баром, с восточными
банями…”; “… накинув фланелевые пижамы, пили кофе, шоколад, какао…” Если в произведениях XIX века каждая деталь имела свой смысл , то у
И.В.Бунина . как мне кажется , вещи и предметы не служат , например, для
характеристики их обладателей , а вполне самодостаточны , cуществуют
“просто так “. Возникает вопрос : а не заслоняется ли вечное “вещным” , не
теряется ли философский смысл на предметном фоне ? Нет, этого не происходит. Крупный план и общий постоянно сменяют друг
друга. Описание внешности жены и дочери главного героя переходит в
противопоставление жизни в “подводной утробе” корабля, подобной “девятому
кругу преисподней” с жизнью на палубе: “А тут, в баре, беззаботно
закидывали ноги за ручки кресел, цедили коньяк и ликеры…” Таким образом
создается образ – символ корабля “Атлантида” – модель всего мира. “Вещное”
уравновешивается вечным. Для чего же писатель вводит в рассказ так много подробнейших описаний,
деталей? Я думаю, для того, чтобы передать и сохранить всю неповторимую
красоту и прелесть мира, сделать “вещное” как бы хранителем вечного. В
рассказе вообще нельзя провести четкую грань между “вещным” и вечным, здесь
существуют как бы два измерения, два времени. Одно – время человеческой
жизни – узко и ограниченно, другое – время природы и вечности – бесконечно.
Любой предмет находится одновременно в двух измерениях. В одном – это
обычный предметный образ, в другом – символ. К примеру, бушующий океан из
обычного природного явления под пером художника превращается в символ
приближающейся катастрофы. “Вещное” превращается в вечное. И нам,
читателям, становится ясно, что в жизни неприемлемы жесткие однозначный
оценки, что невозможно разделить мир на добро и зло, понятное и непонятное,
высокое и низкое. В этом мире все непредсказуемо, одно постоянно
превращается в другое. Я думаю, что эта мысль главной в рассказе.

Рассказ И. А. Бунина «Господин из Сан-Франциско» был написан в 1915 году. Это произведение продолжает традицию Л. Н. Толстого, изображавшего болезнь и смерть как важнейшие события в жизни человека, выявляющие истинную цену личности.
Наряду с философской линией, в повести Бунина разрабатывалась социальная проблематика. Она связана с критическим отношением к бездуховности буржуазного общества, к возникновению технического прогресса в ущерб внутреннему совершенствованию.
Слова «вечное» и «вещное» можно назвать антонимами. «Вечное» — это бытие, нечто вневременное. «Вещное» — быт, приземленность, существование в узких, земных рамках. Однако не всегда эти понятия выступают как противоположности, порой они приобретают трагическую или иную взаимосвязь.
В рассказе «Господин из Сан-Франциско» мысль о неминуемой катастрофе мира обрастает конкретными событиями, бытовыми деталями. Все это помогает понять авторскую философскую позицию относительно как отдельного человека, так и цивилизации в целом.
До путешествия господин из Сан-Франциско «не жил, а лишь существовал, правда, очень недурно, но все же возлагая все надежды на будущее. Он работал не покладая рук — китайцы, которых он выписывал к себе на работы… тысячами, хорошо знали, что это значит…». Господин из Сан-Франциско избирает маршрут путешествия. Но об этом сказано так, что прежде всего видится состояние всего мира: «карнавал он думал провести в Ницце, в Монте-Карло, куда в эту пору стекается самое отборное общество». Это то общество, от которого зависят блага цивилизации: и фасон смокингов, и прочность тронов, и объявление войн, и благосостояние отелей. Здесь «одни с азартом предаются автомобильным парусным гонкам, другие рулетке, третьи тому, что принято называть флиртом, а четвертые — стрельбе в голубей, которые очень красиво взвиваются из садков над изумрудным газоном, на фоне моря цвета незабудок, и тотчас же стукаются белыми комочками о землю…». В этом отрывке сосредоточено все: философия господина из Сан-Франциско, ироническая характеристика современной цивилизации, образ прекрасной, но жестоко подавляемой природы. Таким образом, в рассказе переплетается «вечное» и «вещное». Вечное природы оказывается порабощенным вещным человека. В рассказе писатель предает особый темп и содержательную насыщенность повествованию. Длинные предложения в произведении вызваны обилием сведений, которые как нельзя лучше передают нагромождение деталей вещного мира в потоке вечного течения жизни. Сочетание чуждых друг другу явлений раскрывает их внутреннее единение, не видимое с первого взгляда. Взгляд читателя переходит от конкретного к общему.
В этом рассказе Бунин с невероятным мастерством использует символы и бытовые детали. Обреченный мир ясно символизирует название корабля — «Атлантида». Механический бег судна по океану с неизведанными страшными глубинами говорит о подстерегающем возмездии. В рассказе огромное внимание уделяется мотиву стихийного движения. Результат этого движения — бесславное возвращение господина в трюме корабля.
Особую остроту пересечения «вечного» и «вещного» в рассказе придает подробное описание корабля, где четко обозначено место каждого согласно его социальному статусу. Смысл рассказа заключается еще и в том, что Господину из Сан-Франциско и подобным ему не удается выдать свое положение за мир вечных вещей. Таким образом, смысл рассказа оказывается гораздо глубже, чем просто обличение существующего миропорядка.
Повествование в рассказе будто соткано из зримых реалий: внешнего облика людей («черные, словно приклеенные волосы»), предметного мира («адские топки»), атмосферы времени (балканская война, упоминание об Ибсене). Авторская позиция подобно айсбергу не оказывается на поверхности, а лежит гораздо глубже, потому что заключается в передаче вечного, а не в описании вещного. «Вечное» и «вещное» в рассказе конкретизируются в символике и условных фигурах. Философские рамки рассказа расширяются за счет эпиграфа из Апокалипсиса: «Горе тебе, Вавилон, город крепкий!»

Иван Алексеевич Бунин — признанный классик, один из ярчайших мастеров слова. Тонко чувствующий образ, автор создает замечательную прозу, самобытную и своеобразную, существующую как бы вне времени и пространства, хотя и имеющую четкие временные границы. Писатель никогда не откликался на сиюминутные события, его, казалось, интересовали только вечные проблемы. Решение социальных вопросов было вне рамок его произведений.
В одном из лучших своих рассказов “Господин из Сан-Франциско” автор размышляет о ценности и смысле человеческой жизни, праве человека на счастье. Идя от противного, писатель выбирает центральным действующим лицом “антигероя”. С едва ощутимым сарказмом Бунин крупным штрихом дает предысторию героя. “Он был твердо уверен, что имеет полное право на отдых, на удовольствие, на путешествие долгое и комфортабельное и мало ли еще на что. Для такой уверенности у него был тот резон, что, во-первых, он был богат, а во-вторых, он только что приступал к жизни, несмотря на свои пятьдесят восемь лет”.
Четко распланированная, но построенная по чужому образцу жизнь господина из Сан-Франциско оказывается не столь долговечной и счастливой, как ему хотелось бы. Все предшествующее время он готовился к легкой безмятежной жизни с ее радостями и удовольствиями. Но смерть пришла без предупреждения, и господин умер, не вкусив тех благ, на которые рассчитывал.
Автор, кажется, предупреждает своих читателей задуматься над жизнью, ее реальными ценностями и неумолимостью быстро текущего времени. Человеку не дано знать собственную судьбу, поэтому надо ценить каждый миг. Не стоит смотреть на жизнь как на бесконечное удовольствие или, напротив, делать из нее ад, в надежде на будущее вознаграждение.
Писатель показывает вечные ценности: жизнь, любовь, стихии природы, но в обществе его героев все это заменила подделка: вместо любви — нанятая пара играет во влюбленных, живую жизнь заменили на четко размеренный распорядок дня. И лишь природа неподвластна воле денег. Люди пытаются отгородиться от стихии каютами корабля, стараются не думать о той бездне, которая царит под ними. Они верят в капитана, надежность “Атлантиды”, заботу команды, а главное, в силу денег, обеспечивающих этот комфорт. Писатель показывает зыбкость этих надежд. В самом начале путешествия умирает господин из Сан-Франциско — ничто не спасает его от предначертанной судьбы. И размеренная, казалось бы, жизнь, сулящая столько удовольствий, оборачивается совершенно иной стороной. Теперь уже никакие деньги не могут оплатить уважительного отношения к безжизненному телу. Бездыханный господин возвращается в Новый Свет в ящике из-под содовой, глубоко в трюме этого роскошного лайнера, на котором так недавно еще он мечтал о наслаждениях, сулящих радость и отдых.
Бунин беспощадно развенчивает силу денег, их призрачную власть над миром. Все в руках Божьих, и не человеку мнить себя господином. Есть вечные ценности, которым поклоняется автор, показывая безыскусную жизнь простых людей: коридорного Луиджи, танцоров Кармеллу и Джузеппе, мальчишек и “дюжих каприйских баб”. Жизнь идет своим чередом, ею можно наслаждаться или бездумно прожить, но ее нельзя игнорировать, не стоит надеяться продлить свои часы, это не получится. И благословенны те “дети природы”, которые счастливы оттого, что живы, подобные двум горцам, которые “обнажили головы, приложили к губам свои цевницы — и полились наивные и смиренно-радостные хвалы их солнцу, утру, ей, непорочной заступнице всех страждущих в этом злом и прекрасном мире, и рожденному от чрева ее в пещере Вифлеемской, в бедном пастушеском приюте, в далекой стране Иудиной…”.

Соотношение понятий “вечного” и “вещного” в произведении И.А. Бунина
“Господин из Сан-Франциско”

В русском языке есть два очень
похожих между собой слова: “вечное” и “вещное”. Казалось бы, невелика разница –
всего лишь один звук, один шипящий согласный звук, и сразу же значение слов
меняется, и между ними возникает огромная смысловая пропасть. В каком еще
языке, кроме русского, возможно такое? “Вечное” и “вещное”, небо и земля. Что
такое “вечное”? В значении этого слова кроется что-то возвышенное, неземное,
великое. Это скорее философское понятие, это нечто отвлеченное, духовное. А
понятие “вещное” лишено возвышенности. “Вещное” максимально приближено к
простому человеческому быту, к земле, к миру материальному.
Традиции русской литературы
сложились так, что испокон веков в них воспевалось вечное, его возносили до
небес, в то время как вещное, его смысл, воспринималось с отрицательной
стороны, в этом видели что-то плохое, недостойное.
Это противостояние вечного и вещного
нашло свое отражение в творчестве многих писателей, например, таких как Л.Н.
Толстой или Н.В. Гоголь. Вспомните “Войну и мир”. В этом произведении мы видим
противопоставление “земной” Элен Безуховой, живущей в мире материальном, мире
вещей и “духовной” Наташи Ростовой, ее неземного, духовного и душевного мира. В
“Мертвых душах” Гоголя мы видим яркий контраст между действительно “мертвыми”
душами помещиков, отражающими реальные помыслы “людей из мира вещного”, и
лирически настроенными мыслями о будущем, о судьбе Родины, о вечном.
Но не все так просто было в
отношениях этих двух противоположностей. “Вечное” и “вещное” постоянно
сталкиваются, переплетаются между собой. Вспомните гоголевскую “Шинель”. Ведь в
этом произведении шинель Акакия Акакиевича, которая сама по себе является
вещью, тем не менее, открывала герою “мостик” в вечность. Герой даже после
смерти, когда его душа стала призраком, продолжал свое существование в этом
мире.
Таким образом, между “вечным” и
“вещным” в произведениях русской литературы мы видим не только противостояние,
но и определенную связь. Рассмотрим рассказ И.А. Бунина “Господин из
Сан-Франциско”. Каким видит автор “вечное” и “вещное” здесь, в ХХ веке? Какова
связь между этими двумя понятиями в данном произведении?
Уже при первом прочтении рассказа,
мы сразу же обращаем свое внимание на то, как подробно и тщательно автор
описывает быт, и все то, что окружает героев: “…пароход – знаменитая
“Атлантида” – был похож на громадный отель со всеми удобствами, – с
ночным баром, с восточными банями…” При описании корабля, жизни
пассажиров, Бунин особо акцентирует внимание читателя на каких-то мелочах,
предметах, рассказывает обо всем очень подробно: “… накинув фланелевые
пижамы, пили кофе, шоколад, какао…”
Но здесь не могу не упомянуть одну
деталь. Если сравнивать произведения XIX и произведения И.В. Бунина, то можно
заметить одну интересную особенность. Если раньше каждая деталь, описываемая
авторами, несла свою особую смысловую нагрузку, то теперь вещи перестали быть
одним из способов охарактеризовать своего владельца. В рассказе Бунина вещи уже
становятся самостоятельными, они просто существуют в мире, от них не требуется
передачи какого-то скрытого смысла читателям.
Естественно, в мыслях невольно
возникает желание выяснить, как столь подробное и самодостаточное описание
предметов повлияет на восприятие “вечного” в произведениях? Не случится ли так,
что “вещное” заслонит собой “вечное”, заставив его потерять свой глубокий смысл
на столь безупречном предметном фоне?
Мне кажется, что в данном случае такая
подмена одного явления другим не произошла. В рассказе мы видим непрерывную
смену картин, планов: на смену общему плану вдруг приходит план крупный, но тут
же автор снова выводит вперед общую картину. Так, к примеру, Бунин поступает,
когда описывает внешность жены и дочери главного героя. Едва нарисовав читателю
портрет этих двух женщин, автор тут же переводит внимание на совершенно другую
картину. Мы видим “подводную утробу” корабля, представляющуюся “девятым кругом
преисподней”. Жизнь в этих жутких условия противопоставляется легкому,
праздному времяпрепровождению пассажиров на верхней палубе корабля: “А
тут, в баре, беззаботно закидывали ноги за ручки кресел, цедили коньяк и
ликеры…”
Бунинский образ корабля “Атлантида”
весьма символичен. Автор ухитряется в своем рассказе показать читателю в облике
корабля маленькую модель всего нашего мира, в котором “вечное” и “вещное”
существуют бок о бок, находясь в состоянии своеобразного равновесия.
Спрашивается, зачем писателю
понадобилось вводить в свой рассказ столь большое количество детальных описаний
всего, что окружает его героев? Как мне кажется, Бунин сделал это для того,
чтобы суметь лучше сберечь и донести до нас, читателей, особое, неповторимое
очарование этого мира, его красоту. Автор поставил “вещное” в услужение
“вечному”, дав ему роль своеобразного хранителя мира вечного.
Рассказ “Человек из Сан-Франциско”
отличается особой неоднозначностью. В нем очень трудно, практически невозможно
отделить “вечное” от “вещного”, эти два понятия очень тесно переплелись между
собой, и читатель уже не в силах понять, где заканчивается одно, и начинается
другое. В этом рассказе все существует как бы в двух измерениях. Здесь текут
два времени, одно из которых очень ограниченно, кратко и узко. Это время жизни
человека. Но есть и второе время, у которого нет конца. Это вечность, это время
самой природы.
Но самое главное, что Бунин дает нам
понять, это то, что каждый предмет окружающей человека обстановки может
существовать сразу в обоих этих измерениях. Вся разница только в том, что в
одном мире он будет представлять собой всего лишь какую-то вещь, определенный
предметный образ. Но стоит только перейти в другое измерение, и вот он уже не
предмет, а его скрытый смысл, предмет становится символом.
Вот возьмем, к примеру, океан,
разбушевавшийся в шторм. Одним росчерком пера автор-художник оказывается
способным превратить ничем особо не выдающееся природное явление в грозный
символ беды и близкой катастрофы. И мы видим, как “вещное” становится “вечным”.
Мы понимаем, что в нашей жизни не должно быть места однозначным суждениям,
касающимся того или иного явления.
Наш мир двойственный по натуре, и
разделить его на черное и белое, добро и зло невозможно, как невозможно и
деление на высокое и низкое. Благодаря непредсказуемости мира, случайностям, с
которыми мы сталкиваемся на каждом шагу, может случиться так, что в один
прекрасный момент одно превратится в другое, зло в добро, а низкое в высокое.
“Вещное” в “вечное”. Как мне кажется, в своем рассказе Н.В. Бунин хотел донести
до нас, читателей, прежде всего, именно эту, важную для него мысль.

Трудно выделить из творчества Ивана Алексеевича Бунина какой-либо один рассказ, который бы превосходил другие по красоте и изобразительности. «Господин из Сан-Франциско» можно считать претендентом на подобное преимущество. Стройность и отточенность композиционного решения, чёткая продуманность системы образов, метафоричность и изысканность языка, идейная продуманность – всё в этом рассказе доведено до совершенства. Но особенно ярко представлены в этом произведении два мира, противостоящие друг другу: мир вечных ценностей и красоты и мир фальшивых, временно существующих вещей, подменяющих вечность.
В эпиграфе можно прочесть ощущение приближающейся трагедии:
Горе тебе, Вавилон, город крепкий!
Исходя из библейской истории, город Вавилон стал символом гордыни человека, за что был наказан Господом Богом:
Возгордившись и желая прославить себя, люди ревностно занялись постройкой (башни).
Господин из рассказа так же хотел прославиться, демонстрируя своё превосходство пред себе подобными. Тревога звучит и в названии корабля – «Атлантида», являющимся символом катастрофы, погибшей цивилизации. Кроме того, пароход становится, своего рода, моделью человечества. Его трюмы и палубы – это слои общества. Верхние этажи живут размеренной жизнью по звонку: всему своё время – время спать, время есть, время развлекаться. Парадоксально, но здесь нет время работе! А нижние этажи – адская «утроба» преисподней, где люди, совершая немыслимые усилия, работают над тем, чтобы верхние могли спокойно плыть в счастье, не задумываясь над сущностью своего существования, ведь они за всё заплатили. Они самонадеянно уверенно считают себя господами! Также как и наш главный герой.
Однако при ближайшем рассмотрении, становится очевидным, что господство это эфемерное. Замечательный главный герой всю свою жизнь эксплуатировал труд обездоленных людей, а такое безнаказанным не остаётся. Его поездка с самого начала идёт не по плану: дождь, пасмурная погода, шторм – всё символизирует несогласие этого мира с его претензией на превосходство. Но вещи – словно восстают против господина! Так отчётливо выступает его череп смугло-жёлтого цвета, напоминающий слоновую кость, а эти «остатки жемчужных волос»? Всё восстаёт против этого господства. Но запонка под твёрдым воротничком оказывается смертельной:
Весь сизый от сдавившего ему горло, не в меру тугого воротничка, таки доделал дело — и в изнеможении присел перед трюмо, весь отражаясь в нем и повторяясь в других зеркалах.
Но наш господин ещё сопротивляется, хотя и недолго. Очень скоро запонка завершит своё дело:
…строчки вспыхнули перед ним стеклянным блеском, шея его напружилась, глаза выпучились, пенсне слетело с носа… Он рванулся вперед, хотел глотнуть воздуха — и дико захрипел; нижняя челюсть его отпала, осветив весь рот золотом пломб, голова завалилась на плечо и замоталась, грудь рубашки выпятилась коробом — и все тело, извиваясь, задирая ковер каблуками, поползло на пол, отчаянно борясь с кем-то.
Этот кем-то был смертью. Возвращался господин «домой» в ящике из-под содовой.
Есть ли в рассказе настоящая жизнь? Оказывается есть. Сразу после смерти господина появляется солнце на небе, погода вдруг становится доброй, отзывчивой. На фоне этих великих картин природы появляются люди, живущие простой, естественной жизнью, а главное не считающие себя господами. На фоне статуи Пресвятой Богородицы на вершине Монте-Соляро шли на работу каменщики, к подъездам гостиниц старушки «вели маленьких мышастых осликов под красными седлами, на которые опять должны были нынче, проснувшись и наевшись, взгромоздиться молодые и старые американцы». А умершего «господина» вёз на разряженной повозке извозчик, «кволый человек с красными глазами, в старом пиджачке с короткими рукавами и в сбитых башмаках». Он «был с похмелья, — целую ночь играл в кости в траттории». Такой живой со всеми своими маленькими грехами. Небольшой, но столь необходимый заработок дал ему этот господин из Сан-Франциско. Но самым сверкающим символом этого острова остаётся высокий старик-лодочник Лоренцо. Его жизнь состоит из случайных заработков, он небогат, но так красив и щедр, что давно стал моделью для многих живописцев, рисующих настоящую жизнь, запечатлевших вечность на своих полотнах. И ещё абруццкие горцы становятся символом той настоящей жизни, о которой грезил господин, но так её и не постиг. Волынка из козьего меха и деревянная цевница горцев являются полной противоположностью прекрасного струнного оркестра, который ублажал «хозяев жизни» на «Атлантиде». Главное, что все они воздают хвалы «непорочной заступнице всех страждущих в этом злом и прекрасном мире». Вот это и является тем, основополагающим моментом, который символизирует жизнь вечную, в нём, а не в дорогущих запонках, шёлковых носках и рубашках, драгоценностях является жизнь истинная.
Эта жизнь не так доходна и комфортна, но она естественна и чиста. С грехами и проблемами. Эти люди живут, зарабатывая своим трудом, а значит – благословенны. Так автор рисует фиктивность могущества некоторых и бессмертие истинных ценностей. Вечных ценностей. Об этом рассказ «Господин из Сан-Франциско».

Рассказ И.А. Бунина «Господин из Сан-Франциско» был написан в 1915 году. Это произведение продолжает традицию Л.Н. Толстого, изображавшего болезнь и смерть как важнейшие события в жизни человека, выявляющие истинную цену личности.
Наряду с философской линией, в повести Бунина разрабатывалась социальная проблематика. Она связана с критическим отношением к бездуховности буржуазного общества, к возникновению технического прогресса в ущерб внутреннему совершенствованию.
Слова «вечное» и «вещное» можно назвать антонимами. «Вечное» – это бытие, нечто вневременное. «Вещное» – быт, приземленность, существование в узких, земных рамках. Однако не всегда эти понятия выступают как противоположности, порой они приобретают трагическую или иную взаимосвязь.
В рассказе «Господин из Сан-Франциско» мысль о неминуемой катастрофе мира обрастает конкретными событиями, бытовыми деталями. Все это помогает понять авторскую философскую позицию относительно как отдельного человека, так и цивилизации в целом.
До путешествия господин из Сан-Франциско «не жил, а лишь существовал, правда, очень недурно, но все же возлагая все надежды на будущее. Он работал не покладая рук – китайцы, которых он выписывал к себе на работы… тысячами, хорошо знали, что это значит…». Господин из Сан-Франциско избирает маршрут путешествия. Но об этом сказано так, что прежде всего видится состояние всего мира: «карнавал он думал провести в Ницце, в Монте-Карло, куда в эту пору стекается самое отборное общество». Это то общество, от которого зависят блага цивилизации: и фасон смокингов, и прочность тронов, и объявление войн, и благосостояние отелей. Здесь «одни с азартом предаются автомобильным парусным гонкам, другие рулетке, третьи тому, что принято называть флиртом, а четвертые – стрельбе в голубей, которые очень красиво взвиваются из садков над изумрудным газоном, на фоне моря цвета незабудок, и тотчас же стукаются белыми комочками о землю…». В этом отрывке сосредоточено все: философия господина из Сан-Франциско, ироническая характеристика современной цивилизации, образ прекрасной, но жестоко подавляемой природы. Таким образом, в рассказе переплетается «вечное» и «вещное». Вечное природы оказывается порабощенным вещным человека. В рассказе писатель предает особый темп и содержательную насыщенность повествованию. Длинные предложения в произведении вызваны обилием сведений, которые как нельзя лучше передают нагромождение деталей вещного мира в потоке вечного течения жизни. Сочетание чуждых друг другу явлений раскрывает их внутреннее единение, не видимое с первого взгляда. Взгляд читателя переходит от конкретного к общему.
В этом рассказе Бунин с невероятным мастерством использует символы и бытовые детали. Обреченный мир ясно символизирует название корабля – «Атлантида». Механический бег судна по океану с неизведанными страшными глубинами говорит о подстерегающем возмездии. В рассказе огромное внимание уделяется мотиву стихийного движения. Результат этого движения – бесславное возвращение господина в трюме корабля.
Особую остроту пересечения «вечного» и «вещного» в рассказе придает подробное описание корабля, где четко обозначено место каждого согласно его социальному статусу. Смысл рассказа заключается еще и в том, что Господину из Сан-Франциско и подобным ему не удается выдать свое положение за мир вечных вещей. Таким образом, смысл рассказа оказывается гораздо глубже, чем просто обличение существующего миропорядка.
Повествование в рассказе будто соткано из зримых реалий: внешнего облика людей («черные, словно приклеенные волосы»), предметного мира («адские топки»), атмосферы времени (балканская война, упоминание об Ибсене). Авторская позиция подобно айсбергу не оказывается на поверхности, а лежит гораздо глубже, потому что заключается в передаче вечного, а не в описании вещного. «Вечное» и «вещное» в рассказе конкретизируются в символике и условных фигурах. Философские рамки рассказа расширяются за счет эпиграфа из Апокалипсиса: «Горе тебе, Вавилон, город крепкий!»

Он был твердо уверен, что имеет
полное право на отдых, на
удовольствия, на путешествие
во всех отношениях отличное.
И. Бунин
Иван Алексеевич Бунин — писатель сложный и противоречивый. Его произведения, при всей их занимательности, довольно не простые и своеобразные, заставляющие читателя размышлять над прочитанными страницами. При кажущейся простоте повествования его сюжеты имеют богатый подтекст, который открывается только вдумчивому и внимательному читателю.
Рассказ “Господин из Сан-Франциско” типичный для творчества писателя. При кажущейся внешней простоте рассказ включает основные авторские особенности: глубокий смысл, скрытую иронию, даже некоторую притчевость.
Уже с первых страниц повествования Бунин не скрывает своего отношения к герою, потратившему свою жизнь на иллюзию создания благополучия и в 58 лет только собравшемуся жить: “Он был уверен, что имеет полное право на отдых, на удовольствия, на путешествие во всех отношениях отличное… во-первых, он был богат, а во-вторых, только что приступил к жизни”.
С самого начала рассказа писатель нагнетает обстановку, удерживая читателей в напряжении. Инстинктивно чувствуешь, что рассказ не может просто мирно повествовать о время провождении богатого американца. Ожидаешь подвоха в каждом повороте сюжета, а между тем писатель довольно подробно рассказывает о распланированном отдыхе богатой семьи. Очень интересно, что у главных героев повествования нет имен. Они не индивидуальные личности, способные привлечь чье-либо внимание, а денежные мешки, которые едут в Европу, Китай и Японию, как многие до них, после них тоже поедут. Казалось бы, жизнь должна быть прекрасна и щедра для этих “искателей удовольствий”, но оборачивается совершенно иной, незапланированной стороной. Деньгам неподвластна погода и “до самого Гибралтара пришлось плыть то в ледяной мгле, то среди бури с мокрым снегом”.
Пароход “Атлантида”, на котором путешествует семья американцев, похож на комфортабельный отель, жизнь которого строго распланирована так, чтобы доставлять удовольствие путешественникам. Но между тем во всем чувствуется фальшь, искусственность атмосферы, подчеркиваемая автором, описывающим нанятую пару влюбленных, “за которой все с любопытством следили и которая не скрывала своего счастья… только один командир знал, что эта пара нанята играть в любовь…”.
Господин из Сан-Франциско был довольно щедр в пути, поэтому верил, что это обеспечит ему должный комфорт. Но погода в Италии выдалась дождливая, и путешественникам пришлось перебираться на Капри. По дороге туда путешественники страдают от жестокой качки, назойливых служителей, стремящихся комфортабельно разместить богатых гостей.
Наконец-то все трудности позади. Живи и радуйся, наслаждаясь солнцем, но тут умирает от удара господин из Сан-Франциско, и все повторяется уже как фарс, так как никакие деньги не спасают американца. Его засовывают в ящик из-под чая, непочтительно переправляя с места на место, пока не доставляют обратно на “Атлантиду”, где помещают в самом низу трюма.
Постепенно нагнетаемое напряжение вылилось в сарказм автора, описывающего влюбленных, давно надоевших друг другу, комфортабельный пароход, перевозящий глубоко в трюме безжизненное тело некогда всесильного богача. Наконец понимаешь, как все иллюзорно и условно в этом мире. И надо жить и пользоваться его благами ежеминутно, не откладывая на “лучшее будущее”, которого может не быть. И становится понятной метафора, которой автор почти завершает повествование. “Бесчисленные огненные глаза корабля были за снегом едва видны Дьяволу, следившему со скал Гибралтара, с каменистых ворот двух миров, за уходящим в ночь и вьюгу кораблем. Дьявол был громаден, как утес, но громаден был и корабль, многоярусный, многотрубный, созданный гордыней Нового Человека со старым сердцем”.
Вряд ли господин из Сан-Франциско поминал Бога, когда зарабатывал себе состояние. И совершенно логично, что в последний путь его провожает Дьявол…