Балет сказки гофмана либретто - Граматика и образование на Pisanino.ru

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

В сумраке ночи Гофман блуждает в поисках своего идеала. Муза, видя его отчаяние и муки творчества, зажигает свечи, которые озаряют путь поэту к Стелле. Очарованный Гофман устремляется за театральной примой, однако девушка уходит в сопровождении Линдорфа, своего богатого покровителя. Появляется шумная толпа подвыпивших гуляк и призывает поэта веселиться вместе с ними, но Гофман думает только о своей возлюбленной.

Выходит Линдорф. Он всячески демонстрирует свое превосходство над влюбленным поэтом. Покровитель Стеллы богат, уверен в себе и пользуется успехом у женщин. Уязвленный Гофман в ответ разыгрывает саркастическую сценку, в которой высмеивает уродство пожилого соперника. Его остроумие имеет большой успех у публики. Но в какой-то момент Гофман вновь уносится мыслями к своему идеалу. Раскрывается занавес и появляется Стелла. Театральная дива царит среди своих почитателей, но после все-таки удаляется с Линдорфом. Гофман, исполненный горькой самоиронии, продолжает разыгрывать сценку, в которой теперь сам является объектом собственных насмешек. Желая забыться, поэт на этот раз становится самым активным участником кутежа и в итоге падает без чувств. Толпа постепенно расходится.

Муза утешает поэта, пробуждает его к новой жизни и ведет в волшебный лес, где обитают фантастические полулюди-полукуклы. Гофман очарован этим прелестным игрушечным миром. Вдруг появляется Коппелиус – гениальный создатель механических игрушек. Он презентует свое последнее изобретение – Олимпию. Гофман восхищен ею, он влюбился без памяти. Коппелиус уводит публику и остается наблюдать за поэтом. Гофман признается Олимпии в любви и, не встречая отказа, уверяется в том, что это чувство взаимно.

В круговороте танца возвращаются жители сказочного мира. Поэт на седьмом небе от счастья, но Олимпия начинает вести себя странно и агрессивно. Коппелиус пытается увести куклу, понимая, что ее механизм расстроился. Однако изобретение не подчиняется своему создателю. Тогда на глазах у изумленного поэта Коппелиус в ярости ломает Олимпию на части. Гофман понимает, что был влюблен в автомат.

Муза приводит Гофмана в новую сказку, действие которой происходит в частном театре доктора Миракля. На сцене идет репетиция. В главной роли – прекрасная Антония, новая прима, возлюбленная поэта. Ее триумфальное выступление прерывается появлением директора театра. Миракль недоволен присутствием Гофмана и приказывает вывести его.

Тем временем в театр заходит уродливый старик, богач Кляйнзак. Он хорошо знаком артисткам, ведь его тугой кошелек не раз помогал купить расположение каждой из них. Только юная наивная Антония не чувствует угрозы, которая исходит от галантного «мецената». И именно на ней старик останавливает свой выбор на этот раз. В тот момент, когда светская обходительность богача перерастает в непристойности, Антония отталкивает Кляйнзака и бежит из театра, но Миракль останавливает девушку и насильно возвращает ее на сцену. Жестоко муштруя юную артистку, он заставляет ее танцевать. Антония падает без чувств. Все расходятся.

Гофман тайком пробирается в театр. Увидев Антонию в таком состоянии, он уговаривает ее покинуть сцену. Девушка в смятении, ей тяжело расстаться с мечтами о славе, но все же любовь и доверие к поэту оказываются сильнее. Она соглашается уехать с любимым. Возвращается Миракль. Гофман и Антония объявляют о своем решении, к их удивлению директор театра спокойно реагирует на это известие и отпускает влюбленных с миром.

Прима в последний раз поднимается на подмостки сцены, чтобы исполнить прощальный танец. К ней является призрак матери – великой артистки, умершей вскоре после рождения Антонии. Миракль начинает искушать девушку мечтами о сцене. Занавес вновь открывается, там идет спектакль, в котором, как яркая звезда, сияет в главной роли мать Антонии. Не в силах сопротивляться этому зову, девушка вновь стремится на сцену, забыв обо всем. В упоении Антония отдается танцу. Внезапно волшебный мир демонстрирует свою уродливую изнанку – прекрасные юноши превращаются в стариков-Кляйнзаков. Они терзают обезумевшую от ужаса девушку, не давая ей покинуть ловушку…

Гофман находит на сцене Антонию мертвой. Миракль галантно провожает призрак матери и спокойно наблюдает за страдающим Гофманом. Но Муза не покидает поэта.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Муза приводит Гофмана в Венецию на красочный ночной маскарад. Внимание поэта пытается завоевать обольстительная куртизанка Джульетта, но пустые мечтания его больше не интересуют, он разочарован в любви.

Появляется Дапертутто – сутенер Джульетты. Он требует, чтобы девушка соблазнила поэта и забрала его отражение. В награду она получит драгоценный бриллиант.

Гофман не в силах устоять перед чарами Джульетты. Насладившись страстными объятиями куртизанки, он замечает, что люди вокруг потеряли свои лица. Дапертутто парит как демон над обезличенным городом. Джульетта словно призрак манит Гофмана, то появляясь, то исчезая. Поэт бежит вслед удаляющейся возлюбленной, но ему препятствует Дапертутто. Начинается дуэль, поэт убивает соперника. Джульетта подходит к Дапертутто, и сутинер оживает. Гофман не может в это поверить, его сердце снова разбито. Муза пытается утешить поэта, но все тщетно. Он полностью разочарован в любви. Муза покидает его.

Зажигается свет, и Гофман оказывается в центре восхищенной толпы людей. Он вновь чувствует себя полным энергии и сил. Появление Стеллы вводит поэта в замешательство. Театральная прима опять недосягаема – девушка выбирает Линдорфа. Толпа весело расходится, и поэт остается один. Он вглядывается в зеркало и видит, как его отражение сменяется на Музу, Стеллу и Линдорфа. Они вместе – неотъемлемая часть поэта, которая всегда будет сопровождать его творческий путь.

Источник

Юрий
Димитрин

Сказки гофмана

Фантастическая
опера 3-х
актах
с прологом и эпилогом

Драматическая
редакция либретто

и
русский текст

Французское
либретто Ж.БАРБЬЕ

Музыка

Жака
ОФФЕНБАХА

Санкт-Петербург

1979-1996

«Сказки
Гофмана» – последнее творение
Оффенбаха. Опера эта, – единственное
не комедийное сценическое произведение
композитора. Смерть помешала Оффенбаху
завершить оркестровку оперы. Эту заботу
закончил Э.Гиро, заменивший (как и в
случае с «Кармен») речитативами
разговорные сцены «Сказок Гофмана».

Его
премьера состоялась во Франции, театр
Опера-комик (Париж), 1981 год. Опера быстро
стала репертуарной, и обошла все
знаменитые сцены мира. Среди постановок
наиболее значительны: венская (1901 г.,
дир. Г.Малер) и две берлинских (1931 г., реж.
М.Рейнхард и 1958 г., реж. В.Фельзенштейн).
В России опера впервые поставлена в
Мариинском театре в 1899 году.

Русская
версия либретто создана Ю.Димитриным
для сцены Минского театра оперы и балета.
Премьера состоялась в 1981 году после
почти 25-летнего перерыва в постановках
оперы на отечественной сцене. Спектакль
поставлен режиссёром Ю.Александровым,
дирижёр Т.Коломийцева.

Действующие
лица:

ГОФМАН

НИКЛАУС

ОЛИМПИЯ

ДЖУЛЬЕТТА

АНТОНИЯ

СТЕЛЛА

ЛЮТЕР

ГЕРМАН

НАТАНАЭЛЬ

АНДРЕ

ЛИНДОРФ

КОППЕЛИУС

ДАПЕРТУТТО

МИРАКЛЬ

СПАЛАНЦАНИ

КОШЕНИЛЬ

ШЛЕМИЛЬ

ПИТИКИНАЧЧО

КРЕСПЕЛЬ

ГОЛОС
МАТЕРИ

ФРАНЦ

– тенор

баритон

– сопрано

разг.
роль

– бас
или баритон

тенор
тенор

бас
или баритон

(роли
исполняются одним актером)

тенор
тенор
бас
или баритон
тенор

– бас
или баритон

меццо-сопрано
тенор

Слуги
в кабачке Лютера, студенты, гости
Спаланцани, гости Джульетты.

Посвящается
Татьяне Михайловне Коломийцевой

Ю.Д.

ПРОЛОГ

Кабачок
Лютера. Столы, стулья, пивная бочка перед
слойкой
.
Полумрак. Лунный свет. Кабачок пуст.

Интродукция

ГОЛОСА
/за
сценой/.

Глю,
глю, глю…

Бродит
вино, бредят поэты.

Ах,
поэт, поэт
–

Невольный
пленник музы.

Брось
в огонь сонет.

Смейся,
пей вино!

Даст
душе забвение только оно

Поэт…
О, поэт…

Глю,
глю, глю…

В
кабачок входит советник Линдорф. В стене
открывается незаметная дверь, из-за нее
появляется Стелла. За ней Андре.

ЛИНДОРФ.
Это
она. Стелла!
/Прячется./¹

Увидев,
что кабачок пуст, Стелла пишет на клочке
бумаги несколько слов, вынимает из
внутреннего замка двери ключ, кладет
ключ и записку в конверт, отдает конверт
Андре.

№1.
Речитатив

ЛИНДОРФ.

Об
этой дверце я слыхал.

За
ней счастливца ожидает рай.

Я
войду в этот рай.

/Андре./
Эй,
дружок.

Эта
дверца
– тайный
ход в ложу примадонны?

АНДРЕ.
Да.

ЛИНДОРФ.
Слуга её ты?

АНДРЕ.
Да.

ЛИНДОРФ.
Какой же счастливчик получит это письмо?

АНДРЕ.
Но…

ЛИНДОРФ.
Не я ль ее избранник? Дай-ка мне письмо,
и
– живо!

АНДРЕ.
Но…

ЛИНДОРФ.
Я покупаю.

АНДРЕ.
О!..

ЛИНДОРФ.
Двадцать пять…

АНДРЕ.
Но…

ЛИНДОРФ.
Тридцать, шельма! Что за неподкупность?
/Замахиваясь
тростью./
А
сорок?

АНДРЕ.
Да.

ЛИНДОРФ
/отдав
деньги и получив письмо/.

На,
разбойник и немедля исчезни. Ты плохо
слышишь?

АНДРЕ.
Я? Нет. /Быстро
уходит./

ЛИНДОРФ
/вынимая
из конверта ключ и записку/.

Кому
ж послан ключ?
/Заглянув в записку./

Что?!
Я так и знал. Наш Гофман.

Все
тот же Гофман, наш поэт
– герой
дивной Стеллы.

Трактирный
бунтарь! Неудачник! Гений нищих!

Прочтем
письмо.

«Сегодня
Стелла твоя одна. Ключ ты найдешь в
конверте. Наш тайный ход ты знаешь. Жду
тебя после представленья. Эта ночь
– наша
ночь.»

Я
вновь завидую поэту.

Я
богат
– он
любим.

И
сам всесильный дьявол не смог бы нас
примирить.

Метатель
и мудрец
– есть
ли души враждебней?

№2.
Куплеты

Пусть
мечтает поэт о бессмертьи,

Поэмы
о жизни слагая.

Пускай
он любовь воспевает, воспевает.

Бессмертья
нет, а смерть жива.

Мы
все её лакеи.

Немеем
перед нею,

Немеем
перед нею.

И
лишь любви пустой обман

Мы
забыть еще не смеем.

О
любви поёт поэт.

Лжет
любовный твой сонет.

Ей
на свете места нет.

Ей
на свете места нет, места нет!

Клянись,
красотка Стелла,

Поэту
любовь обещая.

Ты
будешь моей, дорогая, дорогая…

Охотник,
дичь, погоня, цель
–

Вот
суть игры любовной.

Лжет,
поэт, твоя свирель
–

Умен
наш мир греховный.

И
бог в этом мире
– расчет,

А
плетка
– жрец
его верховный.

О,
фантазий верный паж,..

Клятвы
– ложь,
любовь
– мираж.

Мир
не твой, он вечно наш,

Вечно
наш он, вечно наш.

Вечно
наш!

№ 3.
Сцена.

ЛИНДОРФ
/взглянув
на часы/.

Спектакль
уж начался. Стелла вышла на сцену.

А
этот погребок ждет Гофмана к себе

с
толпой гуляющих студентов.

Ну,
что ж, поэт… Знакомству с вами буду рад.

Входит
Лютер в сопровождении слуг.

ЛЮТЕР/слугам/.

Эй,
лентяи! Живо, бездельники,
– живо!

Мясо,
сыр, вино, бочку пива!

По
две свечи на каждый стол,

Студент-гуляка
нынче зол.

Кружки,
рюмки!

Живей,
бездельники, живей!

Я
знаю нрав своих гостей.

Чуть
что не так, и
– скорый
суд.

Трактир
мой мигом разнесут.

Двери
в глубине, распахиваются. Ватага веселых
студентов вваливается в кабачок. Среди
них Натанаэль и Герман.

Источник

В начале оперы мы наблюдаем таверну Лютера. Там, в «Дон Жуане» выступает Стелла. Когда-то давно она начала карьеру певицы. Ее очень любил Гофман, но им не суждено было быть вместе, потому как Стеллу ждали мировые сцены, а у Гофмана был совсем другой путь. Но сложилось так, что его решила посетить Муза поэзии. Она боится, что при встрече со Стеллой Гофман снова потеряет голову и забудет о своем таланте и о своей Музе. Тогда Муза поэзии принимает облик Никлауса и исчезает в толпе людей, которые посетили таверну.

Сюжет переворачивается и внезапно появляется Линдорф, давний недруг Гофмана. Они оба любили Стеллу, потому и являлись ярыми соперниками. Гофман говорит, что Линдорф всю жизнь портит его отношения с женщинами. Тогда его друзья просят его рассказать о его любовных приключениях. И вот здесь Гофман начинает вспоминать…

Либретто в данной опере играет огромную роль, так как олицетворяет борьбу противоположностей.

И первая женщина, о которой Гофман начинает рассказ, это Олимпия. Этот случай был как необычный, так и нелепый.

Некий изобретатель Спаланцани сделал своими руками механическую куклу. С помощью этой куклы он мечтает обогатиться. Коппелиус, человек, работающий в оптике, изготовил кукле глаза и требует за это деньги. Тогла Спаланцани отдает выписывает ему чек, зная, что толку от него нет, потому как его банк потерпел разорение.

Гофман влюбляется в Олмпию, а оптик Коппелиус продает ему очки, которые позволяют Гофману видеть только то, что он хочет. А хочется ему видеть то, что Олимпия вовсе не кукла, а живая девушка.

Спаланцани показывает гостям на балу свою куклу, все восхищаются тонкой работой. Гофман же танцует с Олимпией и говорит о своих чувствах. Но вдруг она начинает странно двигаться, увеличивает темп и совсем выходит из строя. Внезапно появляется оптик, разъяренный тем, что Спаланцани посмеялся над ним, и окончательно ломает Олимпию. Гофман теряет очки и в ужасе наблюдает за своей возлюбленной, которая оказалась всего лишь куклой.

Следующая героиня романов Гофмана – Антония.

Гофман рассказывает, как его возлюбленную увозит далеко от него Креспель. Девушка тоскует по своей матери, которая была великой певицей, и к тому же у нее слабое сердце. Гофман все же находит девушку, и при встрече в ним она едва ли не теряет сознание от любви к нему.

Появляется некий доктор Миракль, который говорит Креспелю, что сможет вылечить его дочь. Тот прогоняет навязчивого лекаря, уверенный в том, что он виноват в смерти его жены. Гофман просит Антонию закончить пение. В его отсутствие снова появляется Миракль в образе покойной матери Антонии и приказывает ей петь. Антония не может сопротивляется и начинает вытягивать ноты до тех пор, пока не падает замертво.

И, наконец, последняя женщина, о которой рассказал друзьям Гофман, это Джульетта.

Действия происходят в Венеции. В самом разгаре бал в палаццо куртизанки по имени Джульетта. Муза поэзии в очередной раз предостерегает Гофмана от ошибки, но он бесповоротно влюбляется в Джульетту. Она же подчиняется колдуну Дапертутто. Он приказывает ей украсть отражение поэта. Ранее куртизанка украла отражение Шлемиля. Он также был ее поклонником и погиб от руки Гофмана на дуэли. Гофман хочет покончить и с Джульеттой. Ее спасает карлик Питтикиначчо.

По завершению рассказов Гофман мечтает только об одном – стереть из памяти все эти истории. Тем временем приходит Стелла и застает его пьяным. После он уходит с Линдорфом. А Никлаус вновь превращается в Музу поэзии и предлагает Гофману окунуться с головой в творчество и забыть о наваждениях.

Очевидно, что краткое содержание не передаёт всей целостности картины, поэтому следует ознакомиться с оперой в полной мере.

Источник

Ж. Оффенбах опера «Сказки Гофмана»

100 оперетт за 41 год – вот за что Жака Оффенбаха называют одним из самых плодовитых композиторов в истории. Однако в жанре оперы мастер был как будто более избирателен, написав их всего две. Более того, вторую, готовую поспорить по популярности с любой из самых знаменитых его оперетт, завершить он так и не успел. Лебединая песня «Моцарта Елисейских полей» — «Сказки Гофмана».

Краткое содержание оперы Оффенбаха «Сказки Гофмана» и множество интересных фактов об этом произведении читайте на нашей странице.

Действующие лица	Голос	Описание
Гофман	тенор	поэт
Линдорф Коппелиус Доктор Миракль Капитан Дапертутто	бас	советник партнер Спаланцани, оптик врач колдун
Олимпия Джульетта Антония Стелла	сопрано	механическая кукла куртизанка молодая певица примадонна
Муза поэзии Никлаус	меццо-сопрано	друг Гофмана
Андреас Кошниль Франц Питтикиначчо	тенор	слуга Стеллы слуга Спаланцани слуга Креспеля любовник Джульетты
Лютер	бас	хозяин таверны
Натанаэль	тенор	студент, друг Гофмана
Спаланцани	тенор	изобретатель
Германн	бас	друг Гофмана, студент
Креспель	тенор	советник, отец Антонии
Петер Шлемиль	тенор	поклонник Джульетты
Призрак матери Антонии	меццо-сопрано

Краткое содержание «Сказок Гофмана»

Пролог

Таверна Лютера недалеко от оперного театра, где в моцартовском «Дон Жуане» выступает дива подмостков — Стелла. Когда-то она была начинающей певицей и возлюбленной поэта Гофмана, но потом их пути разошлись: ее ждал большой успех, а он так и остался непризнанным гением. Однако Муза поэзии посетила и его. Теперь она опасалась, что вспыхнувшие с новой силой чувства к Стелле заставят поэта потерять голову и пренебречь ею. Она превращается в Никлауса и смешивается с толпой студентов, нагрянувших в таверну.

Появляется Линдорф, соперник Гофмана, который также добивается расположения певицы. Гофман даже в кругу приятелей не может думать ни о ком, кроме Стеллы. Заметив Линдорфа, он говорит, что советник вмешивался во все его любовные истории. Друзья просят рассказать об этих случаях, и, в то время как в театре начинается второй акт оперы, Гофман погружается в воспоминания…

Олимпия

Изобретатель Спаланцани окончил работу над уникальной механической куклой Олимпией, с помощью которой он надеется заработать денег. Оптик Коппелиус, изготовивший Олимпии глаза, потребовал за них плату. Спаланцани выписывает ему чек, зная, что он совершенно бесполезен, ибо его банк – разорился.

Гофман издалека видит Олимпию и влюбляется в нее. Коппелиус продает ему волшебные очки, показывающие только то, что он хочет видеть – в данном случае, что Олимпия – живая.

Спаланцани представляет свое изобретение гостям званого вечера, кукла поет, Гофман танцует с ней и признается в любви. Внезапно ее механизм выходит из-под контроля, она начинает двигаться все быстрее. Появляется взбешенный Коппелиус, понявший, что Спаланцани его обманул, и ломает Олимпию. Гофман роняет очки и, потрясенный, видит, что предмет его любви – всего лишь механическая кукла.

Антония

В Мюнхене юная Антония тоскует о своей матери – великой певице. Креспель, увез ее подальше от Гофмана, в надежде разрушить их роман и положить конец ее пению – по наследству от матери девушке досталось больное сердце, и напряжение может ее убить. Гофман все же находит Антонию, едва не лишившуюся сознания из-за избытка чувств.

Приходит Доктор Миракль, которого Креспель считает виновником смерти своей жены. Доктор предлагает вылечить и дочь, но Креспель прогоняет его. Гофман слышит их разговор и уговаривает Антонию перестать петь. Но в его отсутствие к девушке пробирается Миракль и вызывает у нее образ матери, которая желает, чтобы дочь повторила ее успех. Антония не в силах сопротивляться. Она поет до тех пор, пока не падает замертво.

Джульетта

Венеция. Бал в палаццо куртизанки Джульетты. Никлаус предостерегает Гофмана от нового увлечения, но Джульетта очаровывает его, и он признается ей в любви. Куртизанка находится во власти колдуна Дапертутто, который заставляет ее похитить отражение Гофмана – как символ его души. Точно так же ранее она похитила отражение Шлемиля – своего поклонника, который вызывает поэта на дуэль и гибнет от его руки. Гофман пытается убить и Джульетту, но ее заслоняет карлик Питтикиначчо – ее настоящий любовник.

Эпилог

Закончив свой рассказ, Гофман хочет только одного – забыть эти истории. Но с помощью Никлауса понимает, что каждая история характеризует одну из черт личности Стеллы. Она, придя в таверну после спектакля, застает Гофмана пьяным, и уходит с Линдорфом. Никлаус вновь принимает облик Музы, предлагая поэту найти утешение в творчестве.

Продолжительность спектакля
I Акт	II Акт	III Акт
75 мин.	35 мин.	65 мин.

Фото:

Интересные факты

Три любовные истории из оперы основаны на рассказах Э.Т.А. Гофмана «Песочный человек» (1 акт), «Советник Креспель» (2 акт), «Приключения в Сильвестрову ночь» (3 акт). Обрамляющая история об оперной звезде Стелле имеет в своей основе сюжет гофмановского «Дон Жуана».
По замыслу Оффенбаха партии всех 4 возлюбленных Гофмана должна была петь одна певица, равно как и партии всех 4 злодеев, и 3 слуг с Питтикиначчо. В наши дни во многих постановках 8 мужских партий оперы действительно исполняются двумя солистами. А вот выступить в один вечер в 4 женских партиях под силу очень немногим певицам, ведь написаны они в разной тесситуре. Но все же в вокально близких партиях Антонии и Стеллы чаще всего выходит одна исполнительница.
Опера Моцарта «Дон Жуан» фигурирует в «Сказках Гофмана» неспроста. Писателя при рождении назвали Эрнст Теодор Вильгельм Гофман, но он изменил свое третье имя на «Амадей» в честь любимого композитора. Кроме того, Моцарта обожал и Оффенбах. А Россини его самого метко назвал «Моцартом Елисейских полей».

В наши дни по количеству исполнений в сезон «Сказки Гофмана» опережают таких конкурентов, как «Дон Карлос» Верди, «Фауст» Гуно или «Лоэнгрин» Вагнера. Всего ежегодно дается более 700 спектаклей.
В 1870 году началась франко-прусская война, во время которой в обеих родных для Оффенбаха странах он стал изгоем. Немцы считали его предателем, а французы – сторонником Пруссии. После поражения Франции композитора объявили едва ли не его виновником – ведь это его оперетты деморализовали и разложили общество, подорвали устои французских ценностей. С декабря 1869 по декабрь 1871 не было поставлено ни одного нового произведения композитора, обычно выпускающего по 4-5 спектаклей в год. В «Сказках Гофмана», завершающих это тяжелое десятилетие, Оффенбах примиряюще соединил французские оперные традиции с сюжетом немецкого писателя.

Популярные арии и номера из «Сказок Гофмана»

«Баркаролла» – дуэт Джульетты и Никлауса. Долгое время считалось, что появлению самой знаменитой мелодии «Сказок Гофмана» мы обязаны не этой опере, и даже не ее создателю, а Эрнесту Гиро, который включил в третий акт «Баркароллу» из дебютной оперы Оффенбаха «Рейнские ундины», написанной в 1864 году. Поскольку в премьерный вариант «Сказок Гофмана» третий акт не вошел, «Баркароллу» переместили во второй, где она и исполнялась долгие годы. Однако после того как в 20 веке были обнаружены рукописи Оффенбаха, выяснилось, что инициатором переноса музыки из «Рейнских ундин» явился он сам.

Баркаролла (слушать)

Ария Олимпии «Les Oiseaux Dans La Charmille». Получасовая по длительности роль Олимпии требует от актрисы филигранного владения не только голосом, но и телом. Эта партия по праву входит в десятку самых сложных на оперной сцене. Она изобилует колоратурами со сменой темпа пения и, как правило, имеет специфичный пластический рисунок, имитирующий движения механической куклы.

Ария Олимпии (слушать)

Куплеты Гофмана. Непритязательные, но запоминающиеся куплеты о Кляйнзаке по сути являются выходной арией Гофмана.

Куплеты Гофмана (слушать)

История создания и постановок

Несмотря на то, что написанием партитуры «Сказок Гофмана» Жак Оффенбах был занят в свой последний год, с пьесой Ж. Барбьера и М. Карре, послужившей для нее основой, он был хорошо знаком едва ли не полжизни. В 1850-е она шла в Париже под тем же названием. Еще тогда он решил, что из её сюжета получится отличная опера – этими соображениями он поделился и с авторами пьесы. Либретто родилось только в 1878 году – его создал Ж. Барбьер.

Изначально предполагалось, что оперу поставит Театр де ла Гете, в котором шли многие оперетты Оффенбаха, но к моменту, когда маэстро был готов представить в общих чертах свою работу, театр обанкротился и распустил труппу. Так «Сказки Гофмана» попали к великолепному импрессарио Леону Корвальо в Опера-Комик.

Задумка композитора была в том, что все 4 женских партии должна была исполнять одна сопрано, равно как и 4 партии злых гениев – один бас-баритон. Оффенбах создавал музыку, имея в виду конкретных солистов и стиль постановок Театра де ла Гете, а, когда они поменялись, пришлось вносить изменения и в партитуру. Так, Гофман из баритона трансформировался в тенора, а женские партии переделывались специально под колоратуру Адель Исаак. Еще не была полностью перенесена в более высокую тесситуру партия Джульетты, когда композитор внезапно скончался.

Творческий метод Оффенбаха предполагал полное завершение работы над партитурой уже после премьеры на публике, когда он пересматривал и дополнял свои сочинения. Поскольку он умер прежде, чем была закончена опера, то остались лишь разрозненные наброски, по которым и прошли первые несколько исполнений. Композитор Эрнест Гиро собрал, скомпоновал и оркестровал эти записи, дописал речитативы, местами используя музыку из других работ Оффенбаха. На парижской премьере 1881 года и на последующей — в Вене опера снискала любовь публики и облетела всю Европу. Российские зрители познакомились с новинкой в 1894 году на сцене одной из московских антреприз. Сегодня «Сказки Гофмана» идут в московском Музыкальном театре им К.С. Станиславского и В.И. Немировича-Данченко (постановка А. Тителя).

Долгая дорога к совершенству

Трудно поверить, но «Сказки Гофмана», одна из самых популярных опер, существует лишь в различных версиях, их переработках и искажениях, а ее окончательная форма так и осталась неизвестной, покинув этот мир вместе со своим создателем. В течение первых 24 лет сценической судьбы этого произведения акт Джульетты не исполнялся ни разу – перед премьерой Карвальо настоял на полном удалении как его, так и всех речитативов оперы – в первую очередь потому, что это был очень сырой и недоработанный материал. Роль Музы также была полностью вымарана из пролога, поэтому для зрителя так и оставалось загадкой, кто такой Никлаус на самом деле. А ведь понимание внутреннего конфликта Гофмана между любовью и творчеством (которое и символизирует Муза-Никлаус) – ключ к смыслу всей оперы.

В 1905 году заступивший на пост директора Комической Оперы в Берлине Ханс Грегор решил воссоздать «Сказки Гофмана» в пятиактном виде, вернув и историю Джульетты. В 1907 музыкальное издательство Шудена выпустило первый клавир оперы, на основании которого осуществлялось большинство последующих постановок. В середине 20 века дирижер Антонио де Альмейда обнаружил подлинные документы оперы, включающие рукописи Оффенбаха и копию либретто, сделанную для цензора. После изучения этих материалов, первоначальный замысел Оффенбаха стал более понятным. Появилась новая версия «Сказок Гофмана», созданная в 1976 году немецким музыковедом Фрицем Оесером, которая не решила всех вопросов, но значительно дополнила оперу, в частности, вернув в нее полноценную партию Музы.

Не менее таинственна и судьба оригинального либретто. До 1990-х годов за поэтическую основу оперы принималась сама пьеса Барбьера и Карре, поскольку никто не знал, как выглядит полная партитура. В 1993 году несколько сотен страниц рукописи либретто мистическим образом нашлись в одном из замков Бургундии. Несколькими годами ранее оригинал либретто был обнаружен в парижских архивах. Финал третьего акта прибрел новые черты: Джульетта теперь не уплывала на гондоле с Дапертутто от отчаявшегося Гофмана, как это исполнялось ранее. Гофман был вынужден убить Питтикиначчо, а реакция Джульетты выдавала, что карлик был ее любовником. Новый финал этого акта был показан на премьере постановки в Гамбурге в 1999 году.

Музыка «Сказок Гофмана» в кинофильмах

«Баркаролла» ожидаемо является любимицей кинематографистов – ее чарующая мелодия помогает создавать настроение в десятках картин, назовем некоторые из них:

«Да здравствует Цезарь!», 2016
«Полночь в Париже», 2011
«Супружество», 2007
«Жизнь прекрасна», 1997

«Сказки Гофмана» были неоднократно записаны на видео. Среди лучших экранизаций:

Спектакль Ковент-Гарден, 1981 год. Постановка Б. Ларджа, в главных партиях: П. Доминго, Р. Ллойд, Л. Серра, А. Бальтса, И. Котрубас;
Спектакль Опера де Пари, 2002 год. Постановка Р. Карсена, в главных партиях: Н. Шикофф, Б. Терфель, Д. Ранкаторе, Р.А. Свенсон, Б. Уриа-Монзон.

«Сказки Гофмана» — знаковая работа для Оффенбаха. Эта история подводит черту не только под историями ее протагониста, но и под жизнью ее создателя – полной надежд и разочарований. Годы славы и творчества композитора под занавес сменились десятилетием травли, денежных затруднений и потери здоровья. Но именно из этих драматических обстоятельств и выросла столь уникальная опера.

Понравилась страница? Поделитесь с друзьями:

Жах Оффенбах «Сказки Гофмана»

Источник

Композитор

Дата премьеры

10.02.1881

Жанр

Страна

Франция

Оффенбах. «Сказки Гофмана». Баркарола (оркестр п/у Т. Бичема)

Опера в трех действиях
с прологом и эпилогом Жака Оффенбаха на либретто
(по-французски) Жюля Барбье, основанное на пьесе самого Барбье и
Мишеля Карре, которая, в свою очередь, основана на трех новелалх
Э.Т.А.Гофмана.

Действующие лица:

ЛИНДОРФ, нюрнбергский советник (бас или баритон)
СТЕЛЛА, оперная певица (сопрано)
АНДРЕАС, ее слуга (тенор)
ЛЮТЕР, хозяин кабачка (бас)
ГОФМАН, поэт (тенор)
НИКЛАУС, его друг (меццо-сопрано)
СПАЛАНЦАНИ, физик-изобретатель (тенор)
КОШНИЛЬ, его слуга (тенор)
КОППЕЛИУС, партнер Спаланцани (бас или баритон)
ОЛИМПИЯ, механическая кукла (сопрано)
ДЖУЛЬЕТТА, куртизанка (сопрано)
ШЛЕМИЛЬ, ее поклонник (тенор)
ПИТТИКИНАЧЧО, ее обожатель (тенор)
ДАПЕРТУТТО, злой гений (баритон)
КРЕСПЕЛЬ, мюнхенский советник (баритон)
АНТОНИЯ, его дочь (сопрано)
ФРАНЦ, его слуга (тенор)
Д-Р МИРАКЛЬ, врач (бас или баритон)
ГОЛОС МАТЕРИ АНТОНИИ (меццо-сопрано)
МУЗА ПОЭЗИИ (сопрано)

Время действия: начало XIX века.
Место действия: Германия и Италия.
Первое исполнение: Париж, 10 февраля 1881 года.

«Гофман» в нашем заголовке — это талантливый немецкий автор, юрист,
композитор, литературный критик и карикатурист, получивший при
крещении имена Эрнст Теодор Вильгельм Гофман. Он изменил свое
третье имя на Амадей (Амадеус) из-за своей страстной любви к
творениям Моцарта, чьего «Дон-Жуана» он интерпретировал в высшей
степени романтически. Эта его трактовка оказала значительное
влияние на современников. Он написал также три новеллы, которые
легли в основу оперы Оффенбаха, хотя сам он не был героем ни одной
из них, как это произошло в опере. Кроме того, у Гофмана они
намного более мрачны и романтичны, чем их трансформации в либретто
данной оперы. (Названия новелл Гофмана таковы: «Песочный человек»,
«Сказка о потерянном изображении» и «Советник Креспель»).

За тридцать лет до того как была сочинена эта опера, ее либреттисты
исполнили в театре «Одеон» в Париже комедию, не имевшую большого
успеха. Она называлась «Les contes d’Hoffmann». В ней три молодых
героя этих сказок были превращены в самого Гофмана, а название
оперы стало своеобразным каламбуром: «Сказки Гофмана» стали
сказками Гофмана как потому, что их автор — Гофман, так и потому,
что они повествуют о Гофмане. Когда эта комедия оказалась уже почти
забытой, Барбье переработал ее в либретто и с успехом предложил его
Гектору Саломону, Шарлю Гуно и Жаку Оффенбаху. Саломон был
совершенно очарован либретто, но в конце концов деликатно уступил
его своему коллеге, Оффенбаху.

В это время Оффенбах был самым блестящим композитором французских
оперетт, исполнявшихся с огромным успехом, и никто с тех пор не
осмеливался соперничать с ним. Он создал к тому моменту почти сотню
этих музыкальных сладостей, но среди них не было ничего серьезного.
Эта опера потребовала от него огромных усилий, он работал очень
тяжело, был в то время серьезно болен и молился, чтобы не умереть,
не увидев оперу на сцене. Он дожил до того момента, когда опера
была исполнена в домашней обстановке под аккомпанемент фортепиано,
затем он забрал рукопись, чтобы переписать партию Гофмана, которая
была сочинена для баритона, а теперь он хотел, чтобы это был тенор.
Но он не дожил до того дня, когда опера была впервые представлена
публике и имела огромный успех; он не успел даже закончить
оркестровку. Первое действие он оркестровал сам; остальное суждено
было сделать Эрнсту Гиро, который оказал аналогичную услугу
«Кармен», сочинив для нее речитативы уже после смерти Бизе.

Опера с самого начала имела огромный успех в Париже, где уже в
первый сезон была исполнена 101 раз. Однако при первом своем
путешествии за границу по иронии судьбы ее постигла такая же
трагедия, какая постигла за шестьдесят лет до этого в Берлине
«Ундину» — шедевр самого Гофмана: во время второго представления
«Сказок Гофмана» в Вене в театре, в котором она шла, возник пожар,
приведший к человеческим жертвам. Это параллель, которая словно
взывает к духу самого Гофмана, помешала быстрому успеху «Сказок» в
Германии. Но в конце концов опера вошла в традиционный постоянный
репертуар в этой стране, как, впрочем, и во всем мире.

Первоначальным намерением композитора, в наши дни выполняемым
крайне редко, было то, чтобы роли Линдорфа, Коппелиуса, Дапертутто
и д-ра Миракля исполнялись одним и тем же баритоном, дабы серия
гофмановских злых гениев предстала как одна личность, но в разных
ипостасях. Подобным же образом одно сопрано должно было, по замыслу
автора, представлять Стеллу, Олимпию, Джульетту и Антонию — всех
четырех возлюбленных Гофмана. Но вокальные требования к этим
партиям столь велики, что очень немного найдется баритонов и
сопрано, которые могли бы быть на высоте предъявляемых их партиями
требований. Как бы то ни было, знание первоначальных намерений
композитора открывает для слушателя любопытные перспективы
восприятия «Сказок». Известные аналогичные опыты с поручением
исполнения второстепенных теноровых партий Андреаса, Кошниля,
Питтикиначчо и Франца одному певцу, кажется, продиктованы скорее
экономическими, нежели драматургическими соображениями.

ПРОЛОГ

Занавес подымается, и мы видим переполненный кабачок некоего Лютера
в Нюрнберге. В театре по соседству дают «Дон-Жуана», и сейчас,
по-видимому, там дело идет к антракту. Но не слышно никаких звуков,
кроме невидимого хора «Духов пива», поющих во славу самих себя. В
погребок медленно входит советник Линдорф; он подкупает Андреаса,
слугу оперной примадонны Стеллы, чтобы тот дал ему некое письмо.
Оно адресовано поэту Гофману, причем в конверте ключ, чтобы поэт
мог войти в ее комнату сегодня ночью. (Во многих постановках оперы
этот эпизод совершенно опускается, вместе с партиями Линдорфа и
Стеллы).

Когда в театре, о существовании которого мы догадываемся,
действительно настает антракт, толпа студентов шумно заполняет этот
винный погребок, требуя у гостеприимного хозяина холодного пива. К
ним присоединяется Гофман, которого сопровождает всегда находящийся
при нем его друг Никлаус. Гофман в несколько странном настроении.
Только что он повстречал одного подвыпившего и теперь он описывает
его поэтично и реалистично. От него требуют песню, и он поет ее.
Она называется «Легенда о Клейнзаке, жившем в Эйзенахе». В середине
песни он переходит на рассказ о своей возлюбленной, Стелле, но
потом он все же заканчивает «Легенду» и, отпустив несколько
колкостей Линдорфу, предлагает провести вечер, рассказывая своим
хорошим приятелям историю о трех своих возлюбленных. (Стелла,
поясняет он в зал, символизирует всех их трех — актрису, куртизанку
и юную девушку.) И когда пролог заканчивается, он произносит имя
своей первой возлюбленной. Это Олимпия…

ДЕЙСТВИЕ I

В первой сказке Гофмана два злодея — Спаланцани и Коппелиус. Вместе
эти два шарлатана сконструировали прелестную механическую куклу и
дали ей имя — Олимпия.

Теперь они поссорились, решая, кому же из них она принадлежит.
Гофман, молодой студент, желает заниматься у Спаланцани, этого
псевдоученого, и первый, всего лишь мимолетный взгляд на куклу
становится для него роковым — он без памяти влюбляется в Олимпию.
Его друг Никлаус пытается поддразнивать его и поет балладу. Но
Гофман не воспринимает предупреждение, сделанное в столь живой
форме. И тогда Коппелиус продает Гофману магические очки, глядя
через которые видишь Олимпию как живую.

Спаланцани и Коппелиус приходят к соглашению: Спаланцани предлагает
чек банковского дома Элиаса на пятьсот дукатов за то, чтобы
Коппелиус молчал. Последний, ликуя, соглашается и советует
Спаланцани выдать свою Олимпию замуж за глупого юнца, Гофмана.
Заикающийся слуга Кошниль возвещает о прибытии многочисленных
гостей, желающих посмотреть Олимпию. Ее выносят, и под
аккомпанемент арфы она поет прелестную, очень трудную колоратурную
арию. Все гости отправляются обедать, а Гофман остается один,
отдаваясь сладостному любовному чувству к кукле. На нем волшебные
очки. Он случайно нажимает одну из механических кнопок Олимпии, и,
когда она на это произносит слова «Да, да», он просто на небесах от
счастья, поскольку думает, что она дает ему свое согласие. Он
устремляется за нею, а секундой позже вновь появляется Коппелиус.
Он выяснил, что чек, который ему всучил Спаланцани, фальшивый,
поскольку банк Элиаса обанкротился. Теперь Коппеллиус клянется
отомстить.

Со звуками вальса возвращаются гости. Олимпия, как партнерша
Гофмана, танцует столь неистово, что ее создатель (изобретатель
Спаланцани) опасается, что она разобьется. Но ничто не может
остановить эту механическую игрушку. Она даже поет стремительный
вальс, поднимаясь в своем пении до почти невероятного ля бемоля.
Она вальсирует, причем уже за пределами комнаты, и Коппелиус
устремляется за нею. Никто не успевает преградить ему путь: он
хватает куклу и разбивает ее на куски. Гости застывают, пораженные.
Магические очки Гофмана спадают, и в отчаянии он вскрикивает: «Она
механическая; она механическая!» Гости смеются над ним. Двое
негодяев гневно выясняют свои отношения. Действие кончается общей
сумятицей.

ДЕЙСТВИЕ II

Второе действие может быть названо «баркарольным». Оно начинается и
заканчивается широко известной, мерно колышущейся мелодией; она
пронизывает все действие. (Оффенбах позаимствовал эту мелодию из
одной из своих оперетт — «Рейнские русалки»). Сначала ее поют
куртизанка Джульетта, Никлаус и гости, собравшиеся в роскошном доме
Джульетты в Венеции. Затем Гофман, один из гостей, поет песню, в
которой высмеивается прочная вечная любовь. Но всегда благоразумный
Никлаус предостерегает Гофмана от грозящей опасности. Гофману, как
он считает, суждено будет вскоре стать соперником очень уж
напоминающего дьявола Шлемиля, влюбленного в Джульетту. Со своей же
стороны Гофман лишь смеется над абсурдной, как ему кажется, идеей
влюбиться в куртизанку.

Но вот на сцене появляется действительно мрачная фигура. Это колдун
Дапертутто, он поет свою арию о бриллианте, расхваливая почти
сверхъестественные достоинства своего сокровища. Он зовет Джульетту
и, играя на ее тщеславии, убеждает ее попытаться овладеть мыслями
Гофмана, точно так же, как она уже овладела всеми помыслами
Шлемиля. Он хочет, чтобы она отражалась — в буквальном смысле слова
— в Гофмане, как в зеркале. Но зеркало есть символ души, и именно
душой хочет завладеть дьявол. Джульетта, будучи не в силах
противиться Дапертутто, соглашается на этот «эксперимент» —
обольстить Гофмана. Она молит Гофмана о любви, и он отдается
чувству страстно и безоглядно. Но пока они целуются, является все
общество и первый — Шлемиль. Они застают их вместе. Дапертутто
коварно спрашивает поэта: «Вы всегда так бледны?» — и протягивает
ему зеркало, чтобы Гофман смог убедиться, что в нем нет его
отражения, то есть, что он лишился души. Стекло пусто, словно
какой-то волшебник стер его отражение в зеркале. В этот момент
звучит великолепный секстет; сначала слышатся отдельные мотивы
баркаролы, а затем она исполняется еще раз, вся целиком от начала
до конца. Звучит лишь хор за сценой, но само действие на сцене
очень драматично. Гофман требует у Шлемиля ключи от комнаты
Джульетты. Между ними происходит дуэль, в которой Гофман сражается
шпагой Дапертутто. Шлемиль падает, пораженный шпагой противника.
Гофман вытаскивает ключи — и в этот момент он видит Джульетту,
отплывающую на гондоле, в объятиях Питтикиначчо. Он вновь предан, и
Никлаус спешит увести Гофмана, пока его не арестовали за убийство
Шлемиля.

ДЕЙСТВИЕ III

Последнее действие повествует о самой большой любви Гофмана —
Антонии. Антония — молодая, еще неопытная певица, дочь великой
актрисы. Она живет в Мюнхене со своим отцом, и, когда действие
начинается, она находится в музыкальной гостиной и поет о своей
потерянной любви. Это Гофман, которого она не видела уже целый год,
но которого надеется увидеть вновь. Ее отец, советник Креспель,
убеждает ее отказаться от пения, и она обещает ему это, ведь она,
сама не зная об этом, неизлечимо больна чахоткой.

Когда Креспель приказывает Францу, этому глухому слуге, выпроводить
всех гостей, тот выполняет распоряжение, демонстрируя при этом
очень комичное непонимание. В самом деле он вызывает довольно
жалкое чувство, когда говорит нам — в своей маленькой песенке, —
как не оценены его музыкальные таланты. Конечно же, ему не удается
выпроводить Гофмана, который пришел еще раз повидать Антонию. Двое
влюбленных нежно приветствуют друг друга и вскоре вместе поют
нежный дуэт, который они пели когда-то в лучшие времена своей
жизни. Гофман обеспокоен необъяснимым плохим самочувствием Антонии,
и, когда она уходит, он скрывается за портьерой, надеясь выяснить
эту тайну.

Является злой гений этого акта — он в облике д-ра Миракля,
шарлатана, который повинен в смерти матери Антонии. Креспель
ненавидит Миракля, но не в состоянии выгнать его из дома, и д-р
Миракль продолжает следить за здоровьем Антонии. Он заставляет ее
петь (и ее голос слышен за сценой). Гофман, слышащий это, начинает
понимать. Три персонажа образуют великолепный мужской терцет:
Миракль прописывает Антонии лекарство, Креспель протестует против
ее пения, а Гофман с изумлением взирает на дьявола. Наконец Миракль
покидает дом, и когда Гофман еще раз оказывается вместе с Антонией,
он добивается от нее обещания больше никогда не петь.

Но последнее слово все же за д-ром Мираклем. Он сверхъестественным
образом возвращается сквозь стену и пытается уговорить Антонию
спеть еще раз. Сначала ему это не удается, и тогда он производит
чудо с портретом матери Антонии, который висит на стене: картина
начинает уговаривать Антонию спеть; д-р Миракль извлекает скрипку,
чтобы саккомпанировать ей; голос Антонии становится все выше и
выше. В конце концов это оказывается слишком большим напряжением
для нее, и она падает без чувств, умирая. Гофман врывается в
комнату и в отчаянии кричит. Обвинения, которые Креспель бросает
Гофману, теперь столь же бессмысленны.

ЭПИЛОГ

Пока происходит перемена декораций, оркестр спокойно исполняет
музыку того хора, который подвыпившие друзья Гофмана пели незадолго
перед тем, как поэт начал свой рассказ в прологе. И когда занавес
поднимается, мы вновь оказываемся в кабачке Лютера, где все сидят в
том же положении, в каком они были, когда последний раз опустился
занавес и скрыл от нас кабачок в прологе.

«Это была сказка о моих возлюбленных, — заключает Гофман. — Я
никогда их не забуду». В этот момент Лютер, хозяин кабачка,
разрушает чары рассказа Гофмана: он входит, чтобы сообщить, что
Стелла, прославленная оперная певица, обожаемая Гофманом, имела
огромный успех в «Дон-Жуане», и Линдорф, незамеченный, выходит,
чтобы встретить ее. Тем временем Никлаус объясняет смысл сказок
Гофмана: Олимпия, Антония и Джульетта — актриса, сама невинность и
порок — все это воплотилось в одной женщине — Стелле. Он предлагает
тост за нее, но Гофман гневно отвергает его. Он требует, чтобы
каждому было налито. Поскольку это более соблазнительное
предложение, студенты поднимают свои бокалы, поют застольную песню,
после чего удаляются в другую комнату.

Остается лишь Гофман, он весьма захмелел. На короткое мгновение
появляется Муза поэзии, чтобы утешить его мыслью, что любовь делает
человека великим, но даже еще больше это способны сделать слезы.
Вдохновленный этим элементарным догматом романтизма, Гофман
разражается страстной мелодией, которую он пел Джульетте, а затем
падает совершенно обессиленный в кресло. Здесь находит его Стелла,
которую на руках вносит в комнату Никлаус. «Гофман спит?» —
спрашивает она. «Нет, он страшно пьян», — отвечает его добрый друг
и поворачивает Стеллу к ее новому любовнику, советнику Линдорфу. Но
прежде чем уйти им вместе, она бросает розу к ногам бесчувственно
лежащего Гофмана. За сценой студенты вновь поют свою застольную
песню.

Генри У. Саймон (в переводе А. Майкапара)

Причудливый сюжет этого лучшего сочинения выдающегося мастера французской оперетты вполне отвечает изысканно-загадочному творчеству великого немецкого писателя. Действие оперы как бы делится на две части — реальности пролога и эпилога противопоставлены фантастические воспоминания Гофмана. Причем, образы Олимпии, Джульетты и Антонии являются как бы воплощением различных сторон личности реальной возлюбленной Стеллы. Соперник и враг Линдорф превращается в вечного «демона-врага» Коппелиуса-Дапертутто-Миракля.

К сожалению, эта опера (одна из двух в наследии композитора) осталась незавершенной. Ее инструментовал после его смерти Гиро. Существуют несколько редакций оперы (с диалогами и речитативами). В современных постановках зачастую меняют местами акты Джульетты и Антонии. Особое место занимает в сочинении образ Музы, появляющейся в начале и конце действия. Этот фантасмагорический персонаж (Фельзенштейн подчеркнуто отождествлял его с Никлаусом), существующий как бы вне действия, является олицетворением поэтического вдохновения художника, направляющим его мысли и чувства.

В опере блестяще проявился лирический талант композитора. Большую известность приобрели яркие мелодии сочинения, в т. ч. песенка Гофмана из пролога «Il etait une fois a la cour d’Eisenach» («Легенда о Клейнзаке»), куплеты Олимпии «Les oiseaux dans la charmille», баркарола из акта Джульетты «Belle nuit, o nuit d’amour».

На русской сцене была впервые поставлена в 1884 (Москва, «Новый театр», бенефис Лодия).

Из современных постановок отметим спектакли 1958 в берлинской «Комише-опер» (реж. Фельзенштайн), 1980 на Зальцбургском фестивале (реж Поннель). В 1986 поставлена в Свердловске (реж. Титель).

Образ Гофмана привлекал многих певцов, среди них — Гедда, Доминго, Шикофф.

Дискография: CD — Decca. Дир. Бонинг, Гофман (Доминго), Олимпия/Джульетта/Антония/Стелла (Сазерленд), Линдорф/Коппелиус/Дапертутто/Миракль (Бакье), Никлаус/Муза (Туранжо) — Philips. Дир. Тейт, Гофман (Арайса), Олимпия (Е. Линд), Джульетта (Стьюдер), Антония (Норман), Линдорф/Коппелиус/Дапертутто/Миракль (Рэми), Никлаус (Оттер).

Е. Цодоков

Публикации

Главы из книг

Источник

Les contes d’Hoffmann The Tales of Hoffmann
Opéra fantastique by Jacques Offenbach
Scenes from the Paris premiere
Librettist	Jules Barbier
Language	French
Based on	three short stories by E. T. A. Hoffmann
Premiere	10 February 1881 Opéra-Comique, Paris

The Tales of Hoffmann (French: Les contes d’Hoffmann) is an opéra fantastique by Jacques Offenbach. The French libretto was written by Jules Barbier, based on three short stories by E. T. A. Hoffmann, who is the protagonist of the story. It was Offenbach’s final work; he died in October 1880, four months before the premiere.

Composition history and sources[edit]

Offenbach saw a play, Les contes fantastiques d’Hoffmann, written by Barbier and Michel Carré and produced at the Odéon Theatre in Paris in 1851.^[1]

After returning from America in 1876, Offenbach learned that Barbier had adapted the play, which Hector Salomon [fr] had now set to music at the Opéra. Salomon handed the project to Offenbach. Work proceeded slowly, interrupted by the composition of profitable lighter works. Offenbach had a premonition, like Antonia, the heroine of Act 2, that he would die prior to its completion.^[2]^[3]

Offenbach continued working on the opera throughout 1880, attending some rehearsals. On 5 October 1880, he died with the manuscript in his hand, just four months before the opening. Shortly before he died, he wrote to Léon Carvalho:

«Hâtez-vous de monter mon opéra. Il ne me reste plus longtemps à vivre et mon seul désir est d’assister à la première.«
(«Hurry up and stage my opera. I have not much time left, and my only wish is to attend the opening night.»)^[3]

The stories in the opera include:

«Der Sandmann» («The Sandman»), 1816.^[4]
«Rath Krespel» («Councillor Krespel»,^[5] also known in English as «The Cremona Violin»)^[6] 1818.^[7]
«Das verlorene Spiegelbild» («The Lost Reflection») from Die Abenteuer der Sylvester-Nacht (The Adventures of New Year’s Eve), 1814.

Performance history[edit]

The death of Antonia (act 2) in the original 1881 production. In front: Adèle Isaac; in back (left to right): Hippolyte Belhomme, Marguerite Ugalde, Pierre Grivot, Émile-Alexandre Taskin, Jean-Alexandre Talazac.

The opera was first performed in a public venue at the Opéra-Comique on 10 February 1881, without the third (Venice) act.^[8] It was presented in an abridged form at Offenbach’s house, 8 Boulevard des Capucines, on 18 May 1879, with Madame Franck-Duvernoy in the soprano roles, Auguez as Hoffmann (baritone) and Émile-Alexandre Taskin in the four villain roles, with Edmond Duvernoy at the piano and a chorus directed by Albert Vizentini. Besides Léon Carvalho, director of the Opéra-Comique, the director of the Ringtheater in Vienna, Franz von Jauner, was also present. Both men requested the rights, but Offenbach granted them to Carvalho.^[3]

A four-act version with recitatives was staged at the Ringtheater on 7 December 1881, conducted by Joseph Hellmesberger Jr.,^[9] although a gas explosion and fire occurred at the theatre after the second performance.^[10]

The opera reached its hundredth performance at the Salle Favart on 15 December 1881.^[8] The fire at the Opéra-Comique in 1887 destroyed the orchestral parts,^[10] and it was not seen again in Paris until 1893, at the Salle de la Renaissance du Théâtre-Lyrique, when it received 20 performances.^[11] A new production by Albert Carré (including the Venice act) was mounted at the Opéra-Comique in 1911, with Léon Beyle in the title role and Albert Wolff conducting. This production remained in the repertoire until World War II, receiving 700 performances.^[8] Following a recording by Opéra-Comique forces in March 1948, Louis Musy created the first post-war production in Paris, conducted by André Cluytens.^[8] The Paris Opera first staged the work in October 1974, directed by Patrice Chéreau with Nicolai Gedda in the title role.^[12]

Outside France, the piece was performed in Geneva, Budapest, Hamburg, New York, and Mexico in 1882, Vienna (Theater an der Wien), Prague, and Antwerp in 1883, and Lvov and Berlin in 1884. Local premieres included Buenos Aires in 1894, St Petersburg in 1899, Barcelona in 1905, and London in 1910.^[12]

Roles[edit]

Costume design for Hoffmann in act 1, 1903

Role	Voice type^[13]	Premiere cast, 10 February 1881 (Conductor: Jules Danbé)
Hoffmann, a poet	tenor	Jean-Alexandre Talazac
The muse	mezzo-soprano	Mole-Truffier
Nicklausse	Marguerite Ugalde
Lindorf	bass-baritone	Émile-Alexandre Taskin
Coppélius
Miracle
Dapertutto
Andrès	tenor	Pierre Grivot
Cochenille
Frantz
Pitichinaccio
Stella, a singer	soprano	Adèle Isaac
Olympia, a mechanical or an animatronical doll
Antonia, a young girl
Giulietta, a courtesan
Voice of Antonia’s mother	mezzo-soprano	Dupuis
Luther	baritone	Étienne Troy
Spalanzani, an inventor	tenor	E. Gourdon
Crespel, Antonia’s father	baritone	Hippolyte Belhomme
Peter Schlémil, in love with Giulietta	baritone
Nathanaël, a student	tenor	Chennevières
Hermann, a student	baritone	Teste
Wilhelm, a student	bass-baritone	Collin
Wolfram, a student	tenor	Piccaluga
Students, Guests

Synopsis[edit]

Prologue[edit]

Prologue (or epilogue), in the 1881 première

A tavern in Nuremberg: The Muse appears and reveals to the audience her purpose is to draw Hoffmann’s attention, and make him abjure all other loves, so he can be devoted to her: poetry. She takes the appearance of Hoffmann’s closest friend, Nicklausse. The prima donna Stella, performing Mozart’s Don Giovanni, sends a letter to Hoffmann, requesting a meeting in her dressing room after the performance. The letter and the key to the room are intercepted by Councillor Lindorf («Dans les rôles d’amoureux langoureux» – In the languid lovers’ roles), the first of the opera’s incarnations of evil, Hoffmann’s nemesis. Lindorf intends to replace Hoffmann at the rendezvous. In the tavern, students wait for Hoffmann. He finally arrives, and entertains them with the legend of Kleinzach the dwarf («Il était une fois à la cour d’Eisenach» – Once upon a time at the court of Eisenach). Lindorf coaxes Hoffmann into telling the audience about his three great loves.

Act 1 (Olympia)[edit]

The Olympia act, as staged at the 1881 première

This act is based on a portion of «Der Sandmann».

Parlor of a scientist, Paris: Hoffmann’s first love is Olympia, an automaton created by the scientist Spalanzani. Hoffmann falls in love with her, not knowing Olympia is a mechanical doll («Allons! Courage et confiance…Ah! vivre deux!» – Come on! Courage and trust… Ah! to live together!). To warn Hoffmann, Nicklausse, possessing the truth about Olympia, sings a story of a mechanical doll with the appearance of a human, but Hoffmann ignores her («Une poupée aux yeux d’émail» – A doll with enamel eyes). Coppélius, Olympia’s co-creator and this act’s incarnation of Nemesis, sells Hoffmann magic glasses to make Olympia appear as a real woman («J’ai des yeux» – I have eyes).

Olympia sings one of the opera’s most famous arias, «Les oiseaux dans la charmille» (The birds in the bower, nicknamed «The Doll Song»), during which she runs-down and needs to be wound-up before she can continue. Hoffmann is tricked into believing his affections are returned, to the bemusement of Nicklausse, subtly attempting to warn his friend («Voyez-la sous son éventail» – See her under her fan). While dancing with Olympia, Hoffmann falls on the ground and his glasses break. At the same time, Coppélius appears, tearing Olympia apart to retaliate against Spalanzani after cheating him of his fees. With the crowd ridiculing him, Hoffmann realizes he loved an automaton.

Act 2 (Antonia)[edit]

Antonia and Dr. Miracle, 1881

This act is based on «Rath Krespel«.

Crespel’s house, Munich: After a long search, Hoffmann finds the house where Crespel and his daughter Antonia are hiding. Hoffmann and Antonia loved each other, but were separated after Crespel decided to hide his daughter from Hoffmann. Antonia inherited her mother’s talent for singing, but her father forbids her to sing because of her mysterious illness. Antonia wishes her lover would return to her («Elle a fui, la tourterelle» – «She fled, the dove»). Her father also forbids her to see Hoffmann, who encourages Antonia in her musical career, and therefore, endangers her without knowing it. Crespel tells Frantz, his servant, to stay with his daughter, and after Crespel leaves, Frantz sings a comical song about his talents «Jour et nuit je me mets en quatre» – «Day and night, I quarter my mind.»

After Crespel leaves his house, Hoffmann takes advantage of the occasion to sneak in, and the lovers are re-united (love duet: «C’est une chanson d’amour» – «It’s a love song»). After Crespel returns, he receives a visit from Dr Miracle, the act’s Nemesis, forcing Crespel to let him heal her. Eavesdropping, Hoffmann learns Antonia may die if she sings too much. He returns to her boudoir, and makes her promise to give up her artistic-dreams. Antonia reluctantly accepts her lover’s will. After she is alone, Dr Miracle enters Antonia’s boudoir to persuade her to sing and follow her mother’s path to glory, stating Hoffmann is sacrificing her to his brutishness, and loves her only for her beauty. With mystic powers, he raises a vision of Antonia’s dead mother and induces Antonia to sing, causing her death. Crespel arrives just in time to witness his daughter’s last breath. Hoffmann enters, and Crespel wants to kill him, thinking he is responsible for his daughter’s death. Nicklausse saves his friend from the old man’s vengeance.

Act 3 (Giulietta)[edit]

This act is loosely-based on Die Abenteuer der Silvester-Nacht (A New Year’s Eve Adventure).

A gallery in a palace, Venice. The act opens with the barcarolle «Belle nuit, ô nuit d’amour» – «Beautiful night, oh night of love». Hoffmann falls in love with the courtesan Giulietta, and thinks she returns his affections («Amis, l’amour tendre et rêveur» – «Friends, tender and dreamy love»). Giulietta is not in love with Hoffmann, but seducing him under the orders of Captain Dapertutto, who promises her a diamond if she steals Hoffmann’s reflection from a mirror («Scintille, diamant» – «Sparkle, diamond»). The jealous Schlemil (cf. Peter Schlemihl for a literary antecedent), a previous victim of Giulietta and Dapertutto (he gave Giulietta his shadow), challenges the poet to a duel, but is killed, thanks to the magic sword Hoffmann was supplied with by Dapertutto. Nicklausse wants to take Hoffmann away from Venice, and goes looking for horses. Meanwhile, Hoffmann meets Giulietta, and cannot resist her («O Dieu! de quelle ivresse» – «O God! of what intoxication»): he gives her his reflection, only to be abandoned by the courtesan, to Dapertutto’s great pleasure.

Note: In the original version, Hoffmann, furious at being betrayed, tries to stab Giulietta but — blinded by Dapertutto — mistakenly kills his dwarf Pittichinaccio; in Richard Bonynge’s version, Giulietta is poisoned and dies, by accidentally drinking the philter Dapertutto prepares for Nicklausse.

Epilogue[edit]

The tavern in Nuremberg: Hoffmann, drunk, swears he will never love again, and explains Olympia, Antonia, and Giulietta are three facets of the same person, Stella. They represent, respectively, the young girl’s, the musician’s, and the courtesan’s side of the prima donna. After Hoffmann says he doesn’t want to love any more, Nicklausse reveals she is the Muse and reclaims Hoffmann: «Be reborn a poet! I love you, Hoffmann! Be mine!» – «Renaîtra un poète! Je t’aime, Hoffmann! Sois à moi!» The magic of poetry reaches Hoffmann as he sings «O Dieu! de quelle ivresse – «O God! of what intoxication» once more, ending with «Muse, whom I love, I am yours!» – «Muse que j’aime, je suis à toi!» At this moment, Stella, tired of waiting for Hoffmann to come to her rendezvous, enters the tavern and finds him drunk. The poet tells her to leave («Farewell, I will not follow you, phantom, spectre of the past» – «Adieu, je ne vais pas vous suivre, fantôme, spectre du passé«), and Lindorf, waiting in the shadows, comes forth. Nicklausse explains to Stella that Hoffmann does not love her anymore, but Councillor Lindorf is waiting for her. Some students enter the room for more drinking, while Stella and Lindorf leave together.

Musical numbers[edit]

Prologue

1. Prélude.
2. Introduction et Couplets: «Glou! Glou!… La vérité, dit-on, sortait d’un puits» (La Muse, Chorus).
3. Récitatif: «Le conseiller Lindorf, morbleu!» (Lindorf, Andrès).
4. Couplets: «Dans les rôles d’amoureux langoureux» (Lindorf).
5. Scène et Choeur: «Deux heures devant moi… Drig, drig» (Lindorf, Luther, Nathanaël, Hermann, Wilhelm, Wolfram, Chorus).
6. Scène: «Vrai Dieu! Mes amis» (Hoffmann, Nicklausse, Lindorf, Luther, Nathanaël, Hermann, Wilhelm, Wolfram, Chorus).
7. Chanson: «Il était une fois à la cour d’Eisenach!» (Hoffmann, Lindorf, Luther, Nathanaël, Hermann, Wilhelm, Wolfram, Chorus).
8. Scène: «Peuh! Cette bière est détestable» (Hoffmann, Nicklausse, Lindorf, Luther, Nathanaël, Hermann, Wilhelm, Wolfram, Chorus).
9. Duo et Scène: «Et par où votre Diablerie» (Hoffmann, Nicklausse, Lindorf, Luther, Nathanaël, Hermann, Wilhelm, Wolfram, Chorus).
10. Final: «Je vous dis, moi» (Hoffmann, Nicklausse, Lindorf, Luther, Nathanaël, Hermann, Wilhelm, Wolfram, Chorus).

Act 1: Olympia

11. Entracte.
12. Récitatif: «Allons! Courage et confiance!» (Hoffmann).
13. Scène et Couplets: «Pardieu! J’étais bien sur» (Nicklausse, Hoffmann).
14. Trio: «C’est moi, Coppélius» (Coppélius, Hoffmann, Nicklausse).
15. Scène: «Non aucun hôte vraiment» (Hoffmann, Nicklausse, Cochenille, Olympia, Spallanzani, Chorus).
16. Chanson: «Les oiseaux dans la charmille» (Olympia, Chorus).
17. Scène: «Ah! Mon ami! Quel accent!» (Hoffmann, Nicklausse, Cochenille, Olympia, Spallanzani, Chorus).
18. Récitatif et Romance: «Ils se sont éloignés enfin!» (Hoffmann, Olympia).
19. Duo: «Tu me fuis?» (Hoffmann, Nicklausse, Coppélius).
20. Final: «En place les danseurs» (Hoffmann, Nicklausse, Coppélius, Cochenille, Olympia, Spallanzani, Chorus).

Act 2: Antonia

21. Entracte.
22. Rêverie: «Elle a fui, la tourterelle» (Antonia).
23. Couplets: «Jour et nuit» (Frantz).
24. Récitatif: «Enfin je vais avoir pourquoi» (Hoffmann, Nicklausse).
25. Air du Violon: «Vois sous l’archet frémissant» (Nicklausse).
26. Scène: «Ah! J’ai le savais bien» (Hoffmann, Antonia).
27. Duo: «C’est une chanson d’amour» (Hoffmann, Antonia).
28. Quatuor: «Pour conjurer le danger» (Hoffmann, Crespel, Miracle, Antonia).
29. Trio: «Tu ne chanteras plus?» (Miracle, Antonia, Le Fantôme)
30. Final: «Mon enfant, ma fille! Antonia!» (Crespel, Antonia, Hoffmann, Nicklausse, Miracle).

Act 3: Giulietta

31. Entracte.
32. Barcarolle: «Messieurs, silence!… Belle nuit, ô nuit d’amour» (Hoffmann, Nicklausse, Giulietta, Chorus).
33. Chant Bacchique: «Et moi, ce n’est pas là, pardieu!… Amis, l’amour tendre et rêveur» (Hoffmann, Nicklausse).
34. Mélodrame (Musique-de-scène).
35. Chanson du Diamant: «Tourne, tourne, miroir» (Dappertutto).
36. Mélodrame (Musique-de-scène).
37. Scène de Jeu: «Giulietta, palsambleu!» (Hoffmann, Nicklausse, Dappertutto, Pittichinaccio, Giulietta, Schlémil, Chorus).
38. Récitatif et Romance: «Ton ami dit vrai!… Ô Dieu, de quelle ivresse» (Hoffmann, Giulietta).
39. Duo de Reflet: «Jusque-là cependant» (Hoffmann, Giulietta).
40. Final: «Ah! Tu m’as défiée» (Hoffmann, Nicklausse, Dappertutto, Pittichinaccio, Giulietta, le capitaine des sbires, Chorus).

Epilogue: Stella

41. Entracte.
42. Chœur: «Folie! Oublie tes douleurs!» (Luther, Nathanaël, Hermann, Wilhelm, Wolfram, Chorus).
43. Chœur: «Glou! Glou! Glou!» (Hoffmann, Nicklausse, Lindorf, Luther, Nathanaël, Hermann, Wilhelm, Wolfram, Chorus).
44. Couplet: «Pour le cœur de Phrygné» (Hoffmann, Chorus)
45. Apothéose: «Des cendres de ton cœur» (Hoffmann, La Muse, Lindorf, Andrès, Stella, Luther, Nathanaël, Hermann, Wilhelm, Wolfram, Chorus).

The aria «Chanson de Kleinzach» (Song of little Zaches) in the prologue is based on the short story «Klein Zaches, genannt Zinnober» («Little Zaches, called cinnabar»), 1819. The barcarolle, «Belle nuit, ô nuit d’amour» in the Venetian act, is the opera’s famous number, borrowed by Offenbach from his earlier opera Rheinnixen (French: Les fées du Rhin).^[3]

Editions[edit]

Offenbach did not live to see his opera performed. He died on 5 October 1880, four months before its premiere, but after completing the piano score and orchestrating the prologue and first act. As a result, different editions of the opera emerged, some bearing little resemblance to the authentic work. The version performed at the opera’s premiere was by Ernest Guiraud, after completing Offenbach’s scoring and recitatives. Over the decades, new editions continue to appear, although the emphasis, particularly since the 1970s, shifted to authenticity. In this regard, a milestone was the Michael Kaye edition of 1992 (first performed on stage at the L.A Opera in 1988), but, then, additional authentic music was found, and published in 1999. In 2011, two competing publishing houses – one French, one German – released a joint edition reflecting and reconciling the research of recent decades. Here are some of the edition «variables» circulating since Offenbach died:

Addition of extra music not intended by Offenbach for the opera

Commonly, directors choose among two numbers in the Giulietta act:

«Scintille, diamant«, based on a tune from the overture to Offenbach’s operetta A Journey to the Moon and included by André Bloch for a Monaco production in 1908.

The Sextet (sometimes called Septet, counting the chorus as a character) of unknown origin, but containing elements of the barcarolle.

Changes to the sequence of the acts

The three acts, telling different stories from the life of Hoffmann, are independent (with the exception of a mention of Olympia in the Antonia act), easily swapped without affecting the story. Offenbach’s order was Prologue–Olympia–Antonia–Giulietta–Epilogue, but during the 20th century, the work was usually performed with Giulietta’s act preceding Antonia’s. Recently, the original order was restored, but the practice is not universal. The general reason for the switch is that the Antonia act is more musically accomplished.

Naming of the acts

The designation of the acts is disputed. The German scholar Josef Heinzelmann [de], among others, favours numbering the Prologue as Act One, and the Epilogue as Act Five, with Olympia as Act Two, Antonia as Act Three, and Giulietta as Act Four.

Changes to the story

The opera was sometimes performed (for example, during the premiere at the Opéra-Comique) without the entire Giulietta act, although the famous barcarolle from that act was inserted into the Antonia act, and Hoffmann’s aria «Ô Dieu, de quelle ivresse» was inserted into the epilogue. In 1881, before the opera was performed in Vienna, the Giulietta act was restored, but modified so the courtesan does not die at the end by accidental poisoning, but exits in a gondola accompanied by her servant Pitichinaccio.

Spoken dialogue or recitative

Due to its opéra-comique genre, the original score contained much dialogue, sometimes replaced by recitative, and this lengthened the opera so much, some acts were removed (see above).

The number of singers performing

Offenbach intended the four soprano roles be played by the same singer, for Olympia, Giulietta, and Antonia are three facets of Stella, Hoffmann’s unreachable love. Similarly, the four villains (Lindorf, Coppélius, Miracle, and Dapertutto) would be performed by the same bass-baritone, because they are all manifestations of evil. While the doubling of the four villains is quite common, most performances of the work use different singers for the loves of Hoffmann because different skills are needed for each role: Olympia requires a skilled-coloratura singer with stratospheric-high notes, Antonia is written for a lyrical voice, and Giulietta is usually performed by a dramatic soprano or a mezzo-soprano. Any performance with all three roles (four if the role of Stella is counted) performed by a single soprano in a performance is considered one of the largest challenges in the lyric coloratura repertoire. Notable sopranos performing all three roles include Karan Armstrong, Vina Bovy, Patrizia Ciofi, Edita Gruberová, Fanny Heldy, Catherine Malfitano, Anja Silja, Beverly Sills, Sonya Yoncheva, Luciana Serra, Ruth Ann Swenson, Carol Vaness, Faith Esham, Ninon Vallin and Virginia Zeani. All four roles were performed by Josephine Barstow, Sumi Jo, Mireille Delunsch, Diana Damrau, Julia Migenes, Elizabeth Futral, Marlis Petersen,^[14] Anna Moffo, Georgia Jarman,^[15]^[16] Elena Moșuc,^[17] Joan Sutherland, Melitta Muszely, Olga Peretyatko,^[18] Patricia Petibon, Pretty Yende, Jessica Pratt^[19] and Nicole Chevalier.^[20]

A recent version including the authentic music by Offenbach was reconstructed by the French Offenbach scholar Jean-Christophe Keck. A successful performance of this version was produced at the Lausanne Opera (Switzerland). Another recent edition by Michael Kaye was performed at the Opéra National de Lyon in 2013 with Patrizia Ciofi singing the roles of Olympia, Antonia, and Giulietta ; and at Hamburg State Opera with Elena Moșuc singing the roles of Olympia, Antonia, Giulietta, and Stella in the 2007 production.^[21]

In early 2016, Jean-Christophe Keck announced he traced and identified the full manuscript of the Prologue and the Olympia act, with vocal lines by Offenbach and instrumentation by Guiraud. The Antonia act and epilogue are in the BnF, while the Giulietta act is in the Offenbach-family archives.^[22]

Recordings[edit]

The opera is frequently recorded. Well-regarded recordings include:

a 1964–65 recording conducted by André Cluytens with the Paris Conservatoire Orchestra and Nicolai Gedda
a 1971 recording by Richard Bonynge with the Orchestre de la Suisse Romande, Plácido Domingo, Joan Sutherland, Huguette Tourangeau and Gabriel Bacquier
a 1972 recording by Julius Rudel with the London Symphony Orchestra, Stuart Burrows, Beverly Sills, Norman Treigle, and Susanne Marsee.^[23]
a 1988 recording by Sylvain Cambreling, Brussels Opéra National du Théâtre Royal de la Monnaie; EMI, Cat: 358613–2, studio recording based on the Oeser version
a 1986 recording by Seiji Ozawa, French National Orchestra, Radio France Choir [fr]; Deutsche Grammophon label Cat: 427682; with Plácido Domingo and Edita Gruberová
a 1996 studio recording by Kent Nagano, Chorus and Orchestra of the Opéra National de Lyon and Roberto Alagna as Hoffmann; Erato, Cat: 0630-14330-2. This recording is based on the Kaye-Keck version of the opera.

Film[edit]

Hoffmanns Erzählungen (1916), a silent German film adaptation directed by Richard Oswald
The Tales of Hoffmann (1923), an Austrian silent film directed by and starring Max Neufeld
The Tales of Hoffmann (1951), a British film adaptation written, produced, and directed by Michael Powell and Emeric Pressburger
Hoffmanns Erzählungen [de] (1970), a German film adaptation directed by Walter Felsenstein and Georg F. Mielke

References[edit]

^ Newman, Ernest (1954). More Opera Nights. London: Putnam. OCLC 920909.
^ Kracauer, Siegfried (2002) [1938]. Orpheus in Paris: Offenbach and the Paris of his time. Translated by Gwenda David and Eric Mosbacher. New York: Zone Books. ISBN 1-890951-30-7. OCLC 48098585.
^ ^a ^b ^c ^d Weaver, William (1986) [1972]. «The Man who wrote Hoffman». Offenbach: Les Contes d’Hoffmann (Liner notes). London: Decca Records. OCLC 15275271.
^ «Der Sandmann» provided the impetus for the ballet libretto of Coppélia (1870) with music by Léo Delibes.
^ «Councillor Krespel» by E. T. A. Hoffmann, translated by Alexander Ewing
^ «The Cremona Violin» in Weird Tales, vol. 1, 1885, translated by John Thomas Bealby
^ Lamb, Andrew «Jacques Offenbach». In: The New Grove Dictionary of Opera Macmillan, London and New York, 1997.
^ ^a ^b ^c ^d Wolff, Stéphane (1953). Un demi-siècle d’Opéra-Comique (1900–1950) [A half-century of comic opera (1900–1950)] (in French). Paris: André Bonne. OCLC 44733987.
^ Casaglia, Gherardo (2005). «Les contes d’Hoffmann, 7 December 1881″. L’Almanacco di Gherardo Casaglia (in Italian).
^ ^a ^b Keck, Jean-Christophe. «Genèse et Légendes.» In: L’Avant-scène opéra [fr] 235, Les Contes d’Hoffmann. Paris, 2006.
^ Noël, Édouard; Stoullig, Edmond, eds. (1893). Les Annales du Théâtre et de la Musique (in French) (19th ed.). Paris: Georges Charpentier et Eugène Fasquelle.
^ ^a ^b «L’œuvre à l’affiche.» In: L’Avant-scène opéra [fr] 235, Les Contes d’Hoffmann. Paris, 2006.
^ Voice types as given in L’Avant-scène opéra [fr] 235, Les Contes d’Hoffmann. Paris, 2006, p. 5.
^ «Biography». Marlis Petersen. Retrieved 16 August 2016.
^ Jarman, Georgia. «English National Opera, Official Website». ENO. Retrieved 31 May 2012. (Video comment on performing all four heroines)
^ Levy, Paul (February 17, 2012). «In Tales of Hoffman, All’s Fair in Love». The Wall Street Journal.
^ Basilica Opera program 1969
^ «Opéra Monte Carlo 2017-18 Season». Opéra Monte Carlo.
^ «Opéra Bordeaux 2021-22 Season».
^ «La Monnaie / De Munt 2019-2020 Season». La Monnaie / De Munt.
^ Dibbern, Mary (2002). The Tales of Hoffmann: A Performance Guide. Vox musicae series, no. 5. Hillsdale, New York: Pendragon Press. ISBN 9781576470336. OCLC 45223614.
^ Coulisses: Pluie d’autographes. News item in Diapason No. 645, April 2016, p. 12.
^ Gammond, Peter (1986). The Illustrated Encyclopedia of Opera. New York: Crescent Books. p. 143. ISBN 0-517-53840-7.

External links[edit]

Les contes d’Hoffmann: Scores at the International Music Score Library Project
Les contes d’Hoffmann at Project Gutenberg: libretto of a modified version (as first performed in the USA) in French and English
Analysis of The Tales of Hoffman in The Ultimate Art, Chap. 13: «The Odd Couple: Offenbach and Hoffmann»
Lewis M. Isaacs (1920). «Tales of Hoffman» . Encyclopedia Americana.
Reviews of current and past productions of The Tales of Hoffmann since 2007 (mainly in German)

Источник

Les contes d’Hoffmann The Tales of Hoffmann
Opéra fantastique by Jacques Offenbach
Scenes from the Paris premiere
Librettist	Jules Barbier
Language	French
Based on	three short stories by E. T. A. Hoffmann
Premiere	10 February 1881 Opéra-Comique, Paris

Composition history and sources[edit]

Offenbach saw a play, Les contes fantastiques d’Hoffmann, written by Barbier and Michel Carré and produced at the Odéon Theatre in Paris in 1851.^[1]

«Hâtez-vous de monter mon opéra. Il ne me reste plus longtemps à vivre et mon seul désir est d’assister à la première.«
(«Hurry up and stage my opera. I have not much time left, and my only wish is to attend the opening night.»)^[3]

The stories in the opera include:

«Der Sandmann» («The Sandman»), 1816.^[4]
«Rath Krespel» («Councillor Krespel»,^[5] also known in English as «The Cremona Violin»)^[6] 1818.^[7]
«Das verlorene Spiegelbild» («The Lost Reflection») from Die Abenteuer der Sylvester-Nacht (The Adventures of New Year’s Eve), 1814.

Performance history[edit]

Roles[edit]

Costume design for Hoffmann in act 1, 1903

Role	Voice type^[13]	Premiere cast, 10 February 1881 (Conductor: Jules Danbé)
Hoffmann, a poet	tenor	Jean-Alexandre Talazac
The muse	mezzo-soprano	Mole-Truffier
Nicklausse	Marguerite Ugalde
Lindorf	bass-baritone	Émile-Alexandre Taskin
Coppélius
Miracle
Dapertutto
Andrès	tenor	Pierre Grivot
Cochenille
Frantz
Pitichinaccio
Stella, a singer	soprano	Adèle Isaac
Olympia, a mechanical or an animatronical doll
Antonia, a young girl
Giulietta, a courtesan
Voice of Antonia’s mother	mezzo-soprano	Dupuis
Luther	baritone	Étienne Troy
Spalanzani, an inventor	tenor	E. Gourdon
Crespel, Antonia’s father	baritone	Hippolyte Belhomme
Peter Schlémil, in love with Giulietta	baritone
Nathanaël, a student	tenor	Chennevières
Hermann, a student	baritone	Teste
Wilhelm, a student	bass-baritone	Collin
Wolfram, a student	tenor	Piccaluga
Students, Guests