Беглянка рассказ часть 2

Глава 1

  — Пожалуйста, возьмите меня! Я все умею делать! – окликнула меня серая бесформенная масса, скорбно подпиравшая угол у входа в офис.

     Этого мне еще не хватало! Если уж некого было выбрать из отобранных кандидаток, то отбракованные  экземпляры – точно нет! Однако серая тень не разделяла мою точку зрения и метнулась ко мне, в последний момент удержавшись, чтоб судорожно не схватиться за мой рукав.

      — Пожалуйста! Меня не взяли только потому, что нет опыта работы в семьях. Меня просто прогнали, а я все умею, — голос чучела дрогнул, и оно шмыгнуло носом.

     — Прежде всего, вы не умеете слышать, что вам говорят. И этого достаточно, чтоб вас не взяли.

Холодное раздражение, как наждачкой, корябнуло душу. Терпеть не могу попрошаек и всякий приставучий сброд. Вместо того, чтоб работать и жить достойно, выклянчивают копейки и тут же их пропивают. Хотя этой еще рано. Или этому?

     — А вы не умеете видеть, что человек в беде, и поэтому, кроме собаки, вас никто не любит!  Вы же должны помогать ближнему?! – в отчаянии выкрикнуло оно. Кто б прислушивался к мнению замарашки, но ее слова, точно острый стилет, воткнулись в самое больное. Настолько больное, что я сам себе запрещал об этом думать. Печальный опыт сделал доброе дело – у меня иммунитет к любви, но иногда … А впрочем вот это «иногда» я всегда безжалостно давлю.

    — Послушайте, барышня или юноша, я перечисляю в благотворительные фонды немалые суммы, так что тем, кто в беде, достаточно помогаю. А вам совет, бесплатный, — не считайте, что вам кто-то должен, и не придется унижаться.

    Я поморщился от собственной глупости. Ну какого черта я оправдываюсь?

    Такое ощущение, что мой собственный чердак переехал в подвал. Я решительно направился к выходу, открыл дверь, пропуская Герца, и завис. Обычно доберман не позволяет мне выходить первому – или так показывает, что он главный, или же считает, что поступает, как настоящий телохранитель, готовый грудью защитить хозяина.

       Я оглянулся. В общую концепцию бреда сегодняшнего дня все вписывается – мой бойцовский пес, как сентиментальная моська, с воодушевлением облизывал лицо бродяжки, бессильно опустившейся на  корточки возле стены.

     — Герц, фу!

     — Я не фу, я девушка! – всхлипывая, отозвалось существо.

      — В каком месте девушка? – без задней мысли оскорбить, выронил я. Просто по внешнему виду не скажешь. Замызганные широкие джинсы, бесформенная толстовка с капюшоном на голове. Понятно, если она в таком виде заперлась в кабинет, где отбирают домработниц в приличные дома, то ее и слушать не стали.

      — Во всех, — кажется, девчонка препиралась со мной из последних сил, и потому  в ее голосе прозвучали нотки абсолютного несчастья.

     Барсов, ау! Ты чего застрял? Подгоняю я себя.

     — Герц, идем.

       Однако псина, грозная на вид, с видом совершенного теленка продолжала утешать несчастную замарашку.

      Я  и так в последнее время чувствую себя Винни Пухом с опилками в голове, а тут еще этот предатель совсем сбил с толку. Говорит тренер – практикуй дыхательную гимнастику, здорово помогает в стрессовой ситуации. Похоже, нужно прислушаться. Сейчас бы очень пригодилось, потому что мелочи, которые сами по себе безболезненны, собравшись в кучу, способны довести до белого каления.

     — Ну, пожалуйста! Ну, будьте вы человеком!

     — А я кто, по-твоему, конь Ильи Муромца?! Герц, идем, — скомандовал я, но чтобы второй раз не выглядеть идиотом, которого не слушается собственный пес, не двинулся с места, ожидая, пока этот паршивец вспомнит, кто его кормит. Однако он, видать, нахватался умных мыслей и сейчас в наглую демонстрирует принцип – не хлебом единым жив …

      Он сидел, как преданная дворняжка, рядом с девчонкой и совсем уж плебейским образом выказывал свое расположение – отчаянно мел обрубком хвоста ламинат.

     Усталость неожиданно дала о себе знать. Прострелило виски болью, и накрыла новая волна раздражения. Могучий и непотопляемый Барсов начал терять свою привычную невозмутимость. Жизнь как-то резко стала  закручивать гайки, превращая вальяжного преуспевающего бизнесмена в злобную овчарку, которой придется грызть горло врагам, чтоб защитить себя и семью.

    А пока мне срочно нужно пристроить Герца, потому что предстоят переговоры с новыми людьми, частые перелеты, пока не разрулю ситуацию.    Может и правда, то, что нужно, просто валяется под ногами? И стоит научиться доверять Вселенной? Взять то, что она предлагает?!

    Хотя оно такое себе. Дезинфекцию придется проводить.

 — Ты с собаками работала?

  — Я с ними жила! – чучело фыркает, и я понимаю, что зря наехал на девчонку. И один тот факт, что Герц отверг дипломированных нянь, а эту замухрышку не просто признал, а еще и облизал, говорит о многом. Хотя черт его знает..

     — Ты откуда и почему оказалась за дверью? – переступаю свой принцип – никаких непроверенных людей в своем окружении и решаю дать шанс этой замарашке. И себе.

    — Я из Тамбовской области. Сирота. Бабушка умерла, и я решила уехать в Москву.  Честное слово! Я хозяйственная – убирать, готовить – я все могу.

      Девчонка осмелилась поднять глаза, и я почувствовал, что хваленая невосприимчивость к манипуляторам разом рассыпалась, как песочный домик. Я отношу к манипуляторам всех, кто пытается надавить на жалость, совесть и какие — еще нежные органы. В голубых, на пол-лица глазищах плескалась отчаянная мольба.

     — Пожалуйста! Я вам пригожусь! – она машинально сложила ладошки в молитвенном жесте.

    Подстава очередная?! Так, кроме Олега, моего безопасника, никто не знал, что я собираюсь в это агентство. В конце концов, чем я рискую? В загородном доме секретную информацию не храню, денег тоже. Картины застрахованы. Ограбить? Да ну! Сидела б она под дверью…

     — Как тебя зовут? 

     — Варвара. Можно Варя.

Ольга Пашнина

Беглянка

© Пашнина О., 2016

© ООО «Издательство «Э», 2016

* * *

Пролог

– Взамен… я хочу тебя. Здесь, сейчас.

Луна на несколько мгновений вышла из-за туч, осветив красивое лицо девушки. На нем читались недоумение и страх. Впрочем, она отлично владела собой. В следующий же миг, одновременно с тем, как камера вновь погрузилась во тьму, девушка криво усмехнулась.

– О, полагаю, это будет очень быстро, – выпалила она.

Удар достиг цели. Мужчина подался вперед, заставляя ее отодвигаться до тех пор, пока спиной она не уперлась в холодную стену. У нее не было шансов сбежать. Он поцеловал ее, с легкостью подавив сопротивление, и поцелуй этот скорее походил на месть за обидные слова. Действо, обычно призванное доставлять удовольствие, в этот раз доставляло удовольствие лишь охотнику. Его жертва была испугана так, что почти не двигалась.

Несомненно, она все помнила. Их давний короткий роман. Встречи и поцелуи. Они не могли это забыть, и встреча, произошедшая спустя столько лет, лишь всколыхнула воспоминания.

А еще она устала. От бессмысленных попыток убежать, от ответственности, к которой не была готова. От страха перед теми, кто ведет охоту на нее. Она устала настолько сильно, что сдалась, даже не начав бороться.

Грубая ткань рубашки скользнула по плечам вниз. Луна снова осветила нежную кожу. Девушка дрожала… совсем немного, но это было видно даже с такого расстояния. Руки мужчины блуждали по ее спине, освобождая от одежды, поднялись к волосам и медленно начали распускать пучок, одну за одной вынимая шпильки.

У нее вырвался короткий стон. Она не видела усмешку, но почувствовала его удовлетворение, потому что сделала робкую и какую-то несерьезную попытку вырваться. Но резким движением мужчина пресек ее попытки. Девушке ничего не оставалось, как отдаться в его власть. У нее не было ни выбора, ни сил.

Дверь камеры захлопнулась. Легкий скрип совпал со стоном, а затем все стихло. Можно было только догадываться о том, чем занимаются эти двое. Впрочем, не такая уж и тайна. Разве что времени остается не так много. Тюремная камера не располагает к романтике и долгому сексу. Скоро они оттуда выйдут, а значит, нужно действовать быстро.

В такое время в тюрьме Рейвенвуда почти нет случайных людей. Да и охраны, если быть до конца честным, мало. Остаться в тени не составило труда. И вскоре мягкий свет от заклинания осветил табличку, гласившую, что за дверью располагается кабинет начальника стражи. В кабинете было пусто за исключением единственного стражника, который сразу же шагнул вперед, преграждая путь.

Короткий взгляд, и глаза стража помутнели, а сам он отступил на шаг назад. Послушно, повинуясь чужой воле, протянул руку. Как легко управлять людьми, которые не ждут такой магии. Как легко оборвать чью-то жизнь и даже не запачкать руки.

Но не в этот раз.

В руку стражника лег небольшой конверт. «Для Кайлы Кордеро» – изящные буквы ярко выделялись на светлом пергаменте.

И подпись: «Твоя «К».

Часть первая

Беги, Кайла, беги

Пришлось остановиться, чтобы пропустить процессию с гробом. Я и не заметила, как оказалась в самой гуще плачущих людей. Воздух вокруг был наполнен печалью и невыплаканными слезами. В городе, на людях, скорбящие держались. Но напряжение чувствовалось. Я поежилась и поспешила как можно скорее отойти в сторону.

Затуманенная алкоголем голова плохо соображала. Я несколько раз пожалела о том, что не взяла экипаж. Или не позволила тому милому художнику меня проводить.

А мимо все шли и шли люди в черном. Вскоре они слились в непрерывный поток черных теней. Я помотала головой, прогоняя сонливость. Постепенно начало доходить.

Поздний вечер, какие похороны?

С содроганием я взглянула на женщину, которая шла рядом с гробом. Ее лицо ничего не выражало, темные покрасневшие глаза смотрели вперед. Тут я поняла окончательно: этот гроб проносят мимо меня не в первый раз.

Сердце остановилось и, прежде чем забиться снова, подарило несколько страшных секунд. Умелая иллюзия… проработка была впечатляющей. И пугающей до дрожи, до ледяного ужаса. Я рванула к ближайшему зданию, не оглядываясь. Лишь бы оказаться как можно дальше от этой призрачной процессии.

Небо над Даркфеллом снова потемнело. Я быстро взбежала по ступенькам к массивным дверям центральной библиотеки Даркфелла. Расписалась в журнале посещений, снискав удивленный взгляд дежурного библиотекаря, и забрала пропуск. Хоть библиотека и работала до поздней ночи, народу было очень мало. Третий зал казался самым непосещаемым. В нем хранились узкопрофессиональные книги, читать которые не задают студентам. Кроме меня, меж полками бродил только сухонький старичок.

Я с трудом собралась с мыслями. Все еще чувствовала страх. Кому и зачем нужно было создавать иллюзию? Случайно ли я на нее наткнулась? А если нет, то… нет, о повторении кошмара, случившегося год назад, думать не хотелось. Надо немного переждать и найти экипаж.

А все же как давно я не была в библиотеке! С тех пор, как закончила преподавать. Уже забылся этот ни с чем не сравнимый запах. И звуки, шелест страниц, приглушенные коврами шаги. Может, стоит остаться до закрытия. Но все же отчего-то при взгляде на полки с ровными рядами корешков накатывала легкая дрожь. Когда я уезжала из дома, я думала, что сожгла все мосты.

С тех пор как моя младшая сестра оказалась убийцей, а средняя вышла замуж, я отчаялась построить нормальную жизнь преподавательницы теории магии. Бросила колледж, должность, знакомых, родной дом и уехала сюда, в Даркфеллл, город возможностей… и разрушенных стремлений.

Я вздрогнула, увидев название стеллажа, перед которым оказалась незаметно для самой себя.

«Ментальная магия».

Воспоминания причиняли боль. Сильную. С некоторых пор ментальная магия в нашей семье неизменно напоминала о сестре, которая в лечебнице хлебнула этой магии вдоволь. Я избегала напоминаний об этом этапе своей жизни, но, похоже, судьба этому яростно противилась.

Я медленно брела вдоль ровных и почти одинаковых корешков. Ни одна из книг не привлекла мое внимание. Просмотреть все? Но я даже не знаю, что здесь делаю!

Неуверенно я протянула руку к полке, решив хоть как-то отвлечься и не думать, что привело меня в библиотеку. Лишь вытащив книгу, я заметила второй ряд. Книги стояли вдоль полки, поэтому со стороны казалось, будто она у́же. Я вытащила еще несколько штук, чтобы рассмотреть названия дальнего ряда. Первые две увиденные книги были о каких-то растениях и их свойствах в лечении ментальных отзвуков заклятий, а вот от названия третьей мое сердце вдруг забилось быстрее.

Точнее, от авторства. На потертом кожаном переплете значилось «М. Кордеро». Я протянула руку к книге, но взять фолиант в руки не успела.

– Ка-а-айли, – раздался рядом мужской голос. – А ты умеешь сливаться с толпой. Я даже подумал, что обознался.

Мне показалось, будто комната слишком быстро вращается. Я думала, уж и не вспомню его голос, но стоило ему прозвучать рядом, прошлое навалилось с удвоенной силой, перекрыв кислород. С трудом я заставила себя посмотреть на мужчину.

Изменился. Постарел… или повзрослел? В любом случае время сыграло ему лишь на пользу. Если раньше Райан Хефнер был невероятно притягательным парнем, то сейчас он превратился в мужчину. И виной тому было наше прошлое или же что-то еще, но от его вида у меня действительно перехватило дыхание.

Он был все так же светловолос, выше меня на целую голову. За широкими плечами я ничего не видела. Одевался Райан, как и раньше, подчеркнуто небрежно: в слегка потертую кожаную куртку, штаны из грубой ткани с множеством карманов и серую рубашку, в вырезе которой виднелся край татуировки. Вот ее раньше не было.

Он заметил мой взгляд и наградил меня изу-чающим в ответ. Я вздрогнула и отступила, но мужчина не дал мне уйти, перегородив пути отступления руками. Я оказалась вжата в книжные полки. И впервые за долгие годы видела его слишком близко. Не могу сказать, что такое положение мне нравилось.

– Райан, – наконец удалось взять себя в руки, – сколько лет прошло. Что ты здесь делаешь в это время? Ты за мной следил?

Вопросы мужчина оставил без ответа. Он беззастенчиво рассматривал мое лицо, а потом взгляд скользнул ниже. Я готова была поклясться: если бы у него была третья рука, он бы даже пощупал!

– Я не поверил своим глазам, когда увидел тебя в толпе. Ты почти не изменилась. Только бегаешь быстрее.

– Чего ты хочешь, Райан? – холодно спросила я. – Мне кажется, наше расставание не предполагало встречи в будущем.

– Я сентиментален. Нам было так хорошо, неужели воспоминания тебя не тревожат, Кайли?

– Нет. Не тревожат. Ты обокрал моего отца и сбежал, оставив меня…

Я прикусила язык, едва не разболтав лишнего. Страх сменился яростью, и если бы я не была фактически прижата к книжным полкам, то могла бы ударить его. Сколько боли он мне причинил! И как теперь легко смеется, рассматривая меня, словно дорогую куклу в антикварном магазине.

А впрочем, куклой я ему и была. Красивой богатой куклой, с которой он поиграл и которая отправилась на чердак, едва надоела.

– Кайли… – начал было Райан.

Даже в полумраке этого дальнего уголка библиотеки я увидела, как его глаза потемнели. Мужчина склонился к моему лицу, обогрел дыханием губы. Сердце снова вышло из привычного ритма. Знакомое тепло разливалось по телу, и я знала, еще немного – и я снова окажусь семнадцатилетней девчонкой, влюбившейся в простого обаятельного парня.

Мое терпение лопнуло, а страх от неожиданности встречи испарился. Теперь все внутри заполнило чувство недоверия к Райану. Что он делает ночью в библиотеке?

Пусть увидел меня на улице и зашел следом, но… видел ли он иллюзию? А если да, уж не его ли это рук дело, иначе почему Райан ни словом не обмолвился о процессии?

Я сжала кулак и ударила по стеллажу, с которого на пол с грохотом посыпались полки. А потом вскрикнула и быстрым движением высвободила пару прядей из прически.

– Ты что делаешь?! – прошипел Райан.

Я снова глухо ударила по полке.

– Отпусти меня! – оттолкнула растерявшегося мужчину.

– Миледи?

Я быстро прижала руку к щеке и на пару секунд сама поверила в наспех состряпанную историю. На глазах даже выступили слезы.

– Отойдите от девушки!

На помощь мне пришел тот самый старик, которого я видела у входа. Внешне он выглядел довольно хрупко, но смотрел на Райана грозно и, кажется, был готов применить магию.

– Я ничего ей не делал! – Райан растерялся.

– Вы знаете его, миледи? – обратился старик ко мне.

Я быстро замотала головой.

– Мне кажется, он пьян, – испуганно проговорила я, – наверное, позову стражу…

– Да-да, – кивнул старик. – Ступайте, внизу дежурит стражник.

Райан дернулся было в мою сторону, но старик пригрозил магией огня, вспыхнувшей в руке, и мужчина остался на месте.

Простите, добрый дедушка, что вот так убегаю, и спасибо, что защитили. Надеюсь, у вас не будет проблем. У входа я все же, поколебавшись, подошла к стражнику.

– Извините, на втором этаже, похоже, пьяный. Я не очень видела, что там происходит, но, кажется, какая-то потасовка.

Тот кивнул, скупо поблагодарив, и тут же устремился к лестнице. А я вышла на свежий ночной воздух. От призрачных похорон не осталось и следа. Свободный экипаж нашелся тут же, и спустя десять минут я уже ехала среди оживленной улицы.

– Остановите! – вдруг попросила я, увидев яркую вывеску с бокалом на эмблеме.

Вряд ли я бы смогла провести эту ночь дома. Точно не после встречи с Райаном Хефнером. Уж лучше в бар.

* * *

– Тирания – вот это слово, – хмыкнула барменша, наливая мне второй стакан сидра.

– Наверное, ты права, Эм, – вздохнула я. – Ну, у нас иначе не выходило. Папа во всем был прав, папе не перечили. Я думала, он обрадуется, когда узнает, что мы с Райаном любим друг друга. Райан ведь работал у него. Ну а потом он, прихватив крупную сумму, сбежал. Отец узнал о нас, мне тогда крепко влетело. Райана искали наши юристы, но, увы, он как сквозь землю провалился.

– И ты обнаружила, что беременна, – догадалась Эм.

Она уже работала здесь, когда я приехала. Я нечасто пила в барах, но, бывало, заходила на завтрак или насладиться отличным яблочным сидром. Черноволосая Эм, неизменно одетая в, пожалуй, чересчур откровенные платья, была мне всегда рада. И развлекала разговорами.

С чужими людьми проще общаться. И я откровенничала, вывалив сначала все, что случилось со мной этим вечером, а потом и рассказав предысторию наших с Райаном отношений.

– Да, папа был жутко зол. Он меня чуть не убил. – Я усмехнулась. – В прямом смысле. Мачеха чудом спасла. И уговорила его дать мне родить. Я уехала якобы на учебу в Даркфелл, но родила девочку. Ее отдали приемным родителям, я подписала контракт. Отец специально отдал ее в семью, живущую рядом с нами. Чтобы я видела. Он меня так наказывал. Иногда мне кажется, что он до сих пор жив. И видит меня, и злится. И вот-вот вернется.

– Не вернется, – отрезала Эм. – Сволочь уже не поднимется из могилы. А тебе надо начать жить без оглядки на прошлое.

– Думаешь? А я рассказывала, что моя младшая сестра – убийца? Что это она отравила отца, мачеху и пыталась убить нас с сестрой? Что она убила мою лучшую подругу? И собственную мать? И еще неизвестно сколько человек?

– Ну у вас и семейка, – присвистнула Эм.

– Не то слово. – Сидр был настолько холодный, что я зажмурилась.

В бар вошли несколько запоздалых любителей выпить. Прежде чем принять у них заказ, Эм бросила:

– Знаешь, иди-ка ты домой. И как следует выспись. А утром все обдумаешь. И встречу вашу, и эту… иллюзию. Быть может, все проще, чем кажется.

– Возможно… – с сомнением пробормотала я.

И впрямь надо было возвращаться. Хотя домом то место я назвать все же не могла.

* * *

И все же сидр был лишний. Не говоря уже о том, что лишний был первый бокал сидра, а уж последовавшие за ним два дополнительных и вовсе не хотели задерживаться в моем желудке. Я шла медленно, стараясь не выдавать опьянения. Но как же вращалось все вокруг! Под конец, преодолевая последние ступени, я уже держалась за стену. А ключ вошел в замок далеко не сразу. Я с нетерпением ждала момента, когда смогу лечь в постель, закрыть глаза и забыться до утра. А там мне станет жутко плохо. Не забыть поставить у кровати воды…

В доме было темно, а сил заставить светильники или хотя бы свечи загореться не было. За год я изучила все три комнаты так, что могла двигаться с закрытыми глазами. И не стала утруждать себя светом.

Когда я вошла в спальню, вздрогнула, увидев мужской силуэт у окна. Его освещал слабый лунный свет. Я вскрикнула, и с руки сорвался голубоватый огонь, готовый полоснуть по непрошеному гостю.

– Разлагаешься? – низкий бархатистый голос оказался знакомым, и я с трудом уняла магию.

– Развлекаюсь, – холодно ответила я.

От испуга хмель сошел на нет, и теперь я хмуро рассматривала мужчину.

– Что ты здесь делаешь, Герберт?

– Приехал посмотреть, как у тебя дела. На письма ты ведь не отвечаешь.

Ах да… их было несколько. Я даже не вскрывала, бросая в камин. Так красиво горели…

Вспыхнул свет, и я зажмурилась, мысленно прокляв и мужчину, и цель его приезда, и вообще весь мир.

– Кортни хочет, чтобы ты вернулась.

– А что, тебя она больше не хочет? – язвительно поинтересовалась я.

– Кайла, прекрати. У тебя был год, мы тебя не трогали. Достаточно, чтобы оправиться и понять, чего ты хочешь от жизни. Но ты, судя по всему, ничего кроме вечеринок за этот год не видела. Как часто ты напиваешься до такого состояния?

– Я трезвая! – возмутилась я и тут же пошатнулась.

– Разумеется, – холодно хмыкнул Герберт. – Но тем не менее твое время вышло. Ты нужна семье, а значит, должна вернуться.

– Зачем? У вас все в порядке, разве нет?

– Три недели назад в Хейзенвилле неизвестные напали на небольшой дом. В доме находились родители и двое детей, убили мать и маленького годовалого ребенка, старший ребенок выжил, отец… в критическом состоянии.

– Оу. – Желание язвить как-то пропало.

В Хейзенвилле редко такое случалось. Кто и зачем вообще смог поднять руку на маленького ребенка? Взрослые частенько становились жертвами своих ошибок, а за некоторые платили смертью. Но малыш?

– Но ведь ты не хочешь сказать…

– Нет, – поспешно ответил Герберт. – Ким в лечебнице, она оттуда не выйдет. Кто бы это ни сделал, он неадекватен. Стража и детективы ищут, но у нас встает одна проблема. И решать ее, Кайла, тебе.

– Какая проблема?

– Эта семья – Белами. Твоя дочь – единственная выжившая в той резне, и в скором времени лекари ее отпустят.

– Мне жаль, – медленно и осторожно проговорила я, – но как я могу помочь им? Делом должны заниматься детективы. Что даст мое возвращение?

– Делом – детективы. А ребенком должна заниматься его мать.

Честно сказать, такого ответа я ожидала меньше всего. Давным-давно, когда мне было семнадцать, мы подписали контракт, что я никогда не подойду к Стелле, а Белами никогда ей не расскажут, чья она дочь. Я никак не могла подумать, что договор разорвет чья-то смерть.

– Я не могу, Герберт! Ей одиннадцать! Я не могу быть для нее матерью! И… не хочу.

– У тебя нет выбора. Родственников у Стеллы нет, после того как Ким обнародовала ваше соглашение, весь Хейзенвилль знает, что ты ее мать. Если мы не заберем девочку, жизнь каждого из нас существенно осложнится. Я не хочу, чтобы Кортни боролась со всем городом. Мы планируем ребенка, и…

– И мне плевать, – закончила за него я. – Планируйте. Рожайте. Я здесь ни при чем, ясно? Мне не нужен ребенок. И я не обязана переступать через себя ради мифического блага семьи. Отец делал все ради семьи. Все ради фамилии. Посмотри, что из этого вышло! Посмотри, что стало с Ким!

Герберт отошел к окну, совершенно спокойно выслушав мою тираду. Чем спокойнее он выглядел, тем больше меня бесил. И я находилась в шаге от того, чтобы начать кидаться вещами.

По лицу Герберта пробежала тень, глаза недобро блеснули.

– Кайла, я – муж твоей сестры. Я хочу от нее детей – это нормально. Я не хочу воспитывать твоих детей – это тоже нормально. Честно сказать, я считаю тебя избалованной эгоистичной дурочкой и жалею только об одном – что не могу перекрыть тебе потоки папочкиных денег. И – да, я не собираюсь расхлебывать твои проблемы. Все решено. Глава семьи – Кортни, она сказала свой вердикт, а я лишь сообщил тебе.

– Убирайся! – не выдержала я. – Вы не можете меня заставить. Я сказала, что ноги моей не будет в Кордеро-холле и Стелла мне не нужна. Это была не ошибка. Я не хочу видеть эту девчонку. И тем более не хочу вспоминать ее отца. Выметайся вон из моего дома, Уолдер, пока я не вызвала стражу!

– Утром будь готова, – бросил Герберт, проходя мимо. – Мы уезжаем.

Он не увидел мою вскинутую руку со средним пальцем и проигнорировал короткое, но емкое ругательство. Когда шаги мужчины стихли, я несколько раз досчитала до десяти, чтобы успокоиться, а потом заперла все двери и окна. Раньше я такими привычками не отличалась. Но чему только не научишься, когда тебя пытается убить собственная сестра.

Не имею ни малейшего желания возвращаться в Хейзенвилль, и уж тем более воспитывать ребенка.

Я смирилась с тем, что у меня не будет детей. После тяжелых родов шансов на второго ребенка у меня уже не было, и я научилась с этим жить!

Но не я виновна в том, что Стелла осталась одна. Я отдала ее в достойную семью, я сделала все, чтобы она никогда не узнала о нашем родстве. И, если бы не Ким, никто бы не связал нас вместе. А теперь… не понимаю, зачем надо было убивать семью владельца книжного магазинчика. И не хочу знать. Невозможно быть доброй настолько, чтобы брать на воспитание чужих детей. Я даже на дни помощи в больницы не хожу.

И Кордеро-холл… с тех пор как туда переехал муж сестры, я чувствовала, что мне там места нет. Есть Кортни, младшая сестричка, умница-разумница, волевая девочка со склонностями к управлению всем этим огромным состоянием. Есть Герберт Уолдер, ее муж, обучающий Кортни налогообложению, документообороту и учету, а параллельно трахающийся с ней в подвале. Есть Диналия, его сестра, девчонка милая и самая обычная, но бывшая подруга Ким, о которой я даже думать не хочу. Есть Ким, да… любимая младшая сестренка, лежащая в психушке, убившая отца и мачеху, мою подругу и собственную мать, чуть не убившая жалкие остатки моей семьи. Не те родственники, к которым хочется ездить на семейные обеды.

Я мечтала покончить с Хейзенвиллем и думала, что раз Кортни практически гарантированно станет первой наследницей, я смогу жить на скромные отчисления, не вспоминая ни о чем случившемся. Но, похоже, я ошибалась. И удастся ли мне выиграть эту битву за свободу, даже предугадать не возьмусь.

Я ложилась спать с тяжелой головой, предвкушая утро, полное «приятных» ощущений. И, конечно, забыла поставить рядом с кроватью воду. Будьте прокляты вечеринки. Будь проклят Герберт Уолдер.

* * *

– Подъем, леди Кордеро! – ворвался в сознание ненавистный голос.

Я только пробурчала что-то сквозь сон и завернулась в одеяло с головой.

Но потом одеяло забрали, я почувствовала холод и заорала, а Герберт одним движением сдернул меня с кровати.

– Ты не смеешь со мной так обращаться! Я все еще член семьи!

– Надо же! – притворно удивился Герберт. – Вспомнила! Сама оденешься или мне тут еще с твоими корсетами возиться?

– Я! Никуда! Не! Поеду! – проорала я так, что, наверное, было слышно в соседнем доме. – Ты что, настолько туп, что не можешь этого понять?!

Мужчина тяжело вздохнул и, кажется, тоже считал до десяти. А потом просто подошел, поднял меня и, закинув на плечо, направился к дверям.

– Ты с ума сошел?! Отпусти меня немедленно! Герберт! Ты не уйдешь дальше порога, в Даркфелле…

Фраза оборвалась на полуслове, когда я увидела карету, остановленную аккурат у моего дома. Мужчина легким движением закинул меня внутрь и залез сам.

– Трогаемся, – крикнул он кучеру.

Мы медленно двинулись вдоль улочки с одинаковыми недорогими домами. Этот район Даркфелла был самый отдаленный, а потому неудивительно, что в такое время на улице не было ни души.

– Выпусти! – потребовала я.

Герберт смерил меня тяжелым взглядом и проигнорировал требование.

– Я в сорочке!

– Под твоей скамьей сумка, в ней брюки и рубашка. Можешь одеться. Я даже отвернусь, если тебе так хочется.

– Мне хочется, чтобы ты сдох.

– Тут ничем не могу помочь.

– Ты не можешь привезти меня в Кордеро-холл и запереть! Я все равно там не останусь, ясно?!

– Кто сказал, что я везу тебя в Кордеро-холл? – с тяжелым вздохом спросил мужчина. – Мы прокатимся, кое с кем встретимся, а потом пойдешь домой. Дальше пить, развлекаться и заводить беспорядочные романы.

– Я не завожу беспорядочные романы! Отвернись!

Герберт подчинился, и я оделась быстро, за пару минут. Одежда была новая. Готовился, сволочь. Интересно, за похищение ему хоть что-то будет? Хотя какое похищение? Он мой родственник. Ладно, будем мстить по-другому.

– Ай! – улучив момент, я запустила в него электрическим шаром.

Герберта даже передернуло.

– Выпусти меня! – снова твердо потребовала я.

И, к моему удивлению, он подчинился. Карета резко остановилась по его сигналу, дверь открылась, и я полетела вон от несильного, но обидного толчка. Приземлилась прямо на попу и даже немного ушиблась, а когда поднялась, карета уже неспешно катилась вперед.

Со всех сторон была какая-то степь. Никаких очертаний города, ничего. Только редкие деревья и старая дорога. У меня вырвалась парочка крепких ругательств. Ненавижу!

– Хорошо! – закричала я. – Я поеду! Но домой я не вернусь!

Карета остановилась. Сто метров до нее я преодолевала пешком.

* * *

Место, куда привез меня Герберт, до боли напоминало лечебницу, где доживала свои дни Ким. Я поежилась при виде трехэтажного особняка, давно не видевшего ремонта. Здание износилось, но выглядело жилым. Я различила в окнах силуэты. Мы шли к главному входу, и с каждым шагом я чувствовала что-то очень тоскливое. Герберт явно заметил мое состояние, потому что взял под руку. Не могу сказать, что стало легче.

– Где мы? – шепотом спросила я, после того как мужчина постучался.

– Это «Лейквилль-хост», государственный приют для тяжело больных.

– И что мы здесь делаем? Ты решил показать мне одноногую собачку, чтобы я расчувствовалась и вернулась в ваше с Кортни гнездышко?

– Нет, – коротко ответил Герберт.

Двери открыла миловидная женщина в поношенном лекарском платье. Она приветливо улыбнулась и кивнула Герберту.

– Вы…

– Господин Уолдер и леди Кордеро. Мы к Эдмонду Белами.

– Что?! – только и успела пропищать я прежде, чем меня потащили куда-то в глубь здания.

Я ненавидела больницы, госпитали, лечебницы и приюты. Никогда не могла в них долго находиться. Видавшая виды мебель, требующие ремонта здания, уставшие и потерянные лекарки, слоняющиеся туда-сюда. Те, кто побогаче, держали семейных лекарей и оказывались в таких местах лишь по крайней нужде. Вот уж не думала, что придется заявиться в такое местечко. И что придется общаться с кем-то вроде Белами. Прошлая наша встреча едва не закончилась для меня годами тюрьмы. Мне подкинули его ребенка, обвинив в похищении. Не думаю, что он с тех пор изменил ко мне отношение.

– Прошу вас. Время на посещение – не более тридцати минут.

Мы остановились перед самой обычной дверью без таблички. Краска кое-где потрескалась и осыпалась. Герберт толкнул дверь, впуская меня в палату. Все во мне сопротивлялось этому и требовало немедленно уйти. Но был лишь один путь.

Я старалась не смотреть на кровать и мужчину, лежащего на ней, но комнатка была так убога, что взгляд постоянно возвращался к Белами. Мужчина выглядел нормально… за тем исключением, что не двигался и никак не реагировал на происходящее вокруг.

– Здравствуйте, Эдмонд. Это Герберт Уолдер, поверенный семьи Кордеро. И Кайла Кордеро. Мать Стеллы.

Я вздрогнула и отвернулась.

– Простите, что потревожили. Но другого выбора не было.

А следующие слова уже предназначались мне:

– Вечером семья Белами ужинала, когда в дверь позвонили. Никто так и не узнал, кто навестил их в тот день. Открыл Эдмонд, его ударили каким-то очень сильным ментальным заклятием. Он протянет еще несколько лет в таком состоянии. Но ни речь, ни движение к нему не вернутся. Его жену убили в гостиной. Она, очевидно, велела Стелле бежать и прятаться, что та и сделала. Ее не нашли, она спряталась в шкафу в подвале. Они обшарили весь дом. Самый младший ребенок спал наверху. Он умер через двадцать минут после того, как в него ударили тем же самым заклятием.

– Зачем ты все это мне рассказываешь? – глухо проговорила я. – Мне жаль людей. Жаль, что есть уроды, которые могут такое творить. Но при чем здесь я?

– Кто бы ни сделал это, он может охотиться за Стеллой. Эти люди… маги, Кайла, обладают очень и очень серьезными способностями. Мы не знаем, кто они. Не знаем, почему сделали то, что сделали. Но знаем, что Стелла выжила. И они могут за ней вернуться. Она сейчас у лекарей, но придет время – и ее отправят в приют. Подумай, какая там охрана. Подумай, что будет с твоим ребенком, если те, кто убил ее семью, вернутся. И подумай, какую защиту можем обеспечить мы.

– И зачем вам я? Заберите с Кортни девочку. Воспитывайте, защищайте. Вы ведь хотите детей, одним больше, одним меньше.

– Ты мать Стеллы. Тебе дадут согласие ее забрать быстрее.

– И как мы докажем, что я ее мать? Был договор, по которому я отказалась от ребенка. Но его забрала Ким, а она сейчас вряд ли поделится ценной информацией. Проверка крови займет приличное количество времени.

– С этим я постараюсь разобраться.

– Как?

– Я не самый законопослушный юрист, – туманно ответил Герберт.

– Не сомневаюсь.

Я умолкла, стараясь не смотреть на Эдмонда Белами. Понимает ли он хоть что-нибудь? Мне всегда казалось, что самое мерзкое – это вот так остаться запертым в собственном теле. Если он словно без сознания, где-то в темноте и покое, это одно… а если все осознает и слышит, только не может подать знак?

Герберт не собирался уходить до тех пор, пока я не сдамся. Эта сволочь прекрасно знала, какое воздействие на меня окажет вид Белами, прикованного к постели. Герберт всегда умел давить на нужные точки. Больница и запахи напоминали о времени, когда болел отец. Я тогда тоже предпочитала не заходить в его комнату.

– Ладно! – наконец я вздохнула. – Что мне надо сделать?

К счастью, Герберт тут же прошел к выходу и открыл передо мной дверь. Я бросила немного виноватый взгляд на лежащего мужчину и что-то пролепетала. Почувствовала облегчение, оказавшись на улице.

– Перевезти вещи в Кордеро-холл и поставить кое-где свою подпись.

– Нет, – отрезала я. – Домой не вернусь. Сменю жилье, поселимся в людном районе.

– Кайла, я не думаю, что, живя одна, ты сможешь защитить Стеллу.

– Герберт, наш дом – далеко не самое безопасное место. В прошлом году моя съехавшая с катушек сестричка убила там мою подругу, напала на меня и несколько месяцев шантажировала нас записками. Я поселюсь в людном районе, с соседями. Найму охрану и поставлю несколько заклятий. Или так, или тебе придется запереть меня здесь на пару месяцев. Кортни тебе не позволит.

– Хорошо, пусть будет так. Я проконтролирую твою защиту. И, Кайла, постарайся, когда придет время, перед директором приюта выглядеть сочувствующей раскаявшейся матерью. Нашу семью не слишком-то любят в кругах контроля за детьми.

– Почему это? – хмыкнула я, идя к карете.

– Считают, что ваш отец жестоко с вами обращался.

– Ну, они, в общем-то, правы. Знаешь, Герберт, я тебя ненавижу. Но ты кормишь меня завтраком. В приличном месте.

– Как скажешь, дорогая, – усмехнулся поверенный, открывая передо мной дверь кареты.

* * *

Даркфелл – город желаний и возможностей. В Хейзенвилле у вас нет права выбирать свою жизнь. У вас есть дом, который невозможно продать. Есть статус в обществе, из рамок которого не выбраться. В Даркфелле, если у вас есть деньги, можно купить все.

Можно быть богачом и жить в престижном районе с особняками. Можно быть бедняком и ютиться в крохотной квартирке. Для тех, кто выбирает сытую и красивую жизнь, есть несколько вариантов.

Первый – купить или снять дом в тихом месте, где я и жила. Уютные виллы с видами на горы, шикарные поместья, где можно разбить сад и пару прудиков, почти замки с башенками, разве что заградительных рвов и перекидных мостов не строят.

И второй – купить апартаменты в центре, с видом на Дом правительства и реку. Там, в огромных старинных домах, украшенных причудливой лепниной, есть чудесные квартирки, каждая с отдельным входом, занимающие несколько этажей. Охрана там хорошая, а уж если нанять дополнительную, чувствуешь себя как в охраняемой крепости. Мне эти предосторожности только мешали, я вообще не очень люблю людей. Но для девочки, за которой охотятся сумасшедшие колдуны, в самый раз.

Я старалась не думать о том, как судьба легко с нами играет. В один вечер я спустя двенадцать лет встречаю Райана, а в следующий жду нашу дочь, которую давным-давно оставила в чужой семье. И невольно возникает вопрос: а случайны ли такие совпадения. И приходится загонять его как можно глубже, просто потому что ответ я знать, скорее всего, не захочу.

Уже смеркалось, когда вошел портье и объявил, что ко мне прибыли господин Уолдер, госпожа Лавреско и леди Белами.

– Да, разумеется, – кивнула я, бросив еще молодому парню монетку.

Почему-то стало немного страшно. Я могу сделать вид, что жутко им рада. Могу очаровать директора приюта. Могу изобразить раскаявшуюся мать. Могу накупить кучу всего для Стеллы, одежды, угощений, игрушек, обустроить ее комнату. Но отношение мое не изменится. Это не мой ребенок, это лишь напоминание о давней ошибке. Мысли о Райане и его поступке до сих пор выводят меня из себя, несмотря на прошедшие годы. Дети чувствуют, когда не нужны своим родителям. Уж я-то это знаю, как никто другой.

Я слушала шаги и по мере нарастания голосов заставляла себя принять приличествующий ситуации вид. Для встречи я выбрала темно-синее платье, лишь чуть отделанное черным кружевом. Достаточно закрытое и строгое, в подобных я раньше ходила на работу. Подумать только, всего год назад я преподавала магию, а теперь жду чужого ребенка и какую-то…

Госпожа Лавреско была невероятно красивой. Я никогда не видела таких девушек, а я выросла не в самой заурядной семье. Она обладала удивительными черными вьющимися волосами и глубокими янтарными глазами. Она была одета, как девушка из знатного рода, при этом не потеряла строгости и стиля. Ее темно-бордовое платье наверняка стоило целое состояние. Интересный директор приюта…

– Леди Кордеро? – холодно улыбнулась она. – Меня зовут Вероника Лавреско. Я занимаюсь контролем за воспитанием детей. Признаться честно, я надеялась, что вы лично заберете Стеллу, а не отправите за ней своего…

Она многозначительно умолкла, бросив взгляд в сторону Герберта.

– Поверенного.

– Я занималась переездом и обустройством комнаты Стеллы, – не менее холодно ответила я. – Все это случилось внезапно. Мой дом не подходил для девочки. Но теперь я рада, что вы, леди Лавреско, мой гость. Вина?

– Вы пьете алкоголь в присутствии ребенка?

– Вы не достигли совершеннолетия? – усмехнулась я. – Пока не вижу Стеллы.

Глаза Вероники недовольно блеснули. Она скрылась за дверью, а когда вернулась, вела за руку Стеллу. Я вздрогнула. Последний раз я видела девочку очень давно. Мы встречались с ее семьей в городе, но я всегда отводила глаза.

– Здравствуй, – улыбнулась я ей. – Меня зовут Кайла. Я думаю, мы подружимся. Я приготовила тебе комнату. Не хочешь оставить там вещи? А потом сядем ужинать.

С собой у Стеллы был лишь небольшой потрепанный рюкзачок. Одета девочка была в старое желтое платьице. Такие давно вышли из моды, к тому же оно было ей немного мало. Я задумалась, это ее одежда из дома или выдали в приюте?

Девочка смотрела на меня огромными глазами и не шевелилась. В дело вмешалась Вероника:

– Стелла не разговаривает с тех пор, как в ее семье случилась трагедия. У нее потрясение. Прошу это учитывать.

– Конечно. Герберт, Вероника – можете проходить в гостиную, для вас накрыт стол. Стелла, идем, покажу тебе твою комнату.

– Леди Кордеро, – донеслось до меня, – а вы не слишком торопите события? Я еще не дала вам разрешения на то, чтобы забрать Стеллу.

Я бросила взгляд на Герберта, и тот кивнул мне на дверь. Я пропустила Стеллу вперед, а сама услышала, как Герберт негромко, но проникновенно говорит:

– Я думаю, мы сможем уладить этот вопрос.

Звон монет, возможно, дорисовало мое воображение. А возможно, и нет.

Комната Стеллы была приятна глазу. Достаточно большая для одиннадцатилетней девочки, с отдельной ванной комнатой. Я не знала, какие игрушки купить для нее, так что на первое время обошлась несколькими куклами, детскими книгами и наборами для рисования и творчества.

Стелла неуверенно осматривалась, стоя посреди комнаты.

– Смотри, – сказала я, – вот в шкафу можно что-то поискать, если захочется. Здесь одежда. Давай выберем платье к ужину? Тебе нравится голубое?

Стелла поспешно кивнула. Она сама быстро одевалась, моя помощь понадобилась, лишь когда коса зацепилась за пуговички. В целом девочка выглядела здоровой, но уж очень изможденной.

– Слушай, – я села рядом с ней на кровать, – знаю, ты не в восторге от того, что приходится со мной жить. Мне очень жаль, что все так получилось. Но теперь мы в одной лодке. Я хочу, чтобы ты мне сообщала, если будет что-то нужно. Или если что-то заболит. Ладно? Не бойся сказать, если проголодалась или чего-то испугалась. Я не буду тебя обижать, Стелла. Из меня выйдет очень плохая мать, но что такое родительская жестокость, я знаю. Как ты общаешься? Давай возьмем блокнот.

Я достала из шкафа симпатичный девичий блокнот и карандаш.

– Пиши все, что захочешь мне сказать. Или просто рисуй. Ладно?

Стелла кивнула.

– Тогда идем ужинать. Ты любишь рыбу?

* * *

Герберт всегда умел очаровывать женщин. Он обладал нечеловеческой притягательностью. Такой, что даже сумел жениться на сестре. И вот наконец я нашла человека, на которого обаяние Герберта не действовало. Вероника Лавреско. Она совершенно равнодушно слушала мужчину, и от меня не укрылось, как осматривала мое жилище. Да, эта дама не из простых.

– Все в порядке? – спросила я.

– Кайла, ответьте мне на вопрос, вы считаете, что наряды и игрушки – все, что нужно маленькой девочке?

– Я считаю, что девочке нужно быть воспитанной леди, – отозвалась я. – Переодеваться к ужину, заплетать волосы, культурно разговаривать и не допускать недостойного поведения, особенно в присутствии детей. Неужели у вас в приюте учат чему-то другому?

Глаза женщины нехорошо блеснули.

– Уже девять. Ребенок должен спать в это время.

– Стелла, ты ужинала?

Стелла осторожно покачала головой, опасливо косясь на Веронику.

– Ребенок должен быть сытым, госпожа Лавреско. Стелла поужинает и отправится отдыхать.

– Ложиться спать сытой очень вредно.

– Оставаться голодной с обеда до девяти вечера вреднее. У Стеллы сегодня переезд. Можно немного нарушить режим.

– Вы начинаете воспитание с нарушений?

– С ужина, Вероника. Я начинаю воспитание с ужина. Вопреки расхожему мнению детей стоит не только наказывать. Их еще нужно кормить.

– Господин Уолдер, – Вероника переключилась на Герберта, который уже успел налить себе коньяка, но так и не донес рюмку до рта, – полагаю, вам пора идти.

– Полагайте, пожалуйста. – Герберт чуть подумал и все же выпил. – Не хотите салата с рукколой? Весьма недурен.

– Что ж, – Вероника поднялась, свирепо рассматривая мужчину, – мне все понятно. Леди Кордеро, приятного вечера. Стелла, спокойной ночи. Я еще зайду.

Под громкий стук ее каблуков Герберт хрипло рассмеялся.

– Ну и чего ты смеешься? Она чуть нам не отказала!

– Она бы не отказала. Мы ее выводим из себя, но деньги она любит больше. Что ж, раз от этой ведьмы мы избавились, оставляю вас одних. Кайла, в холле стоит охрана, к твоим заклятиям я поставил парочку своих. Не забудь связываться со мной раз в день. А лучше с Кортни.

Проходя мимо, Герберт добавил:

– Она по тебе скучает.

– Тогда почему не пришла сама?

– Справедливо предположила, что не сумеет затащить тебя в карету. Девушки… вы такие хрупкие существа. Удачи, дамы. Я еще загляну.

Мне хотелось остановить его, попросить остаться. Я совершенно не знала, что делать дальше. Момент знакомства я отработала… а потом? О чем с ней говорить? После ужина следует приготовить ей ванну и оставить Стеллу или помочь с купанием? Надо ли заплетать ей на ночь волосы, как делала мама?

Но кричать и просить помощи – не мое любимое занятие. Тем более просить этой помощи у мужа сестры. Я проводила Герберта взглядом и несколько секунд слушала удаляющиеся шаги. Только потом заметила, как Стелла с любопытством и едва заметной полуулыбкой смотрит на дверь.

– Тебе что, он понравился? Вы серьезно? Боги, что со мной не так? Ладно, давай поужинаем и действительно пойдем спать.

* * *

Сказать – не значит сделать. В эту ночь я так и не уснула, ворочаясь на неудобной кровати. От безысходности и бессонницы перечисляла, что надо бы сделать. Заменить матрас, приглушить ночники, купить другие саше. Понять, как жить дальше. До меня только сейчас начало доходить, что это ведь навсегда. И не помогут сестра с мужем, у них своя семья и свои дети в перспективе. Готовы приютить и дать все, что будет нужно, но вырастить и что-то дать придется мне.

И что я могу дать?

Я знаю, какие на вкус виски, коньяк, скотч. Знаю никому не нужную теорию магии, которую преподавала несколько лет, сотни фасонов платьев, как делать минет и тратить деньги, которые я не заработала. Так себе набор для начинающего воспитателя.

Безопаснее вообще молчать. Может, повезет, и Стелла вырастет приличным человеком сама.

Нет, в эту ночь я бы не заснула. Мысли были одна мерзостнее другой. Лежать было бы совсем невыносимо, так что я быстро набросила халат и направилась, чтобы что-то выпить. Из «чего-то» был, конечно, только чай. Но и то сойдет, хотя бы займу чем-то руки.

Проходя мимо комнаты Стеллы, я услышала неясное бормотание и что-то напоминающее плач. Ну да, разумеется. Могла бы и догадаться. Маленькую девочку после такого не мучают кошмары? Как же!

Я в задумчивости остановилась. Зайти? Или дать ей возможность быть одной? А если Стелле плохо? А если нет? И вообще, что я ей скажу? Не расстраивайся, твоих родителей убили, но ты не плачь, тетя Кайла купит тебе новое платье. Сколько я ревела после смерти мамы, и не вспомнить. Кажется, единственным человеком, который меня хоть немного успокаивал, была Кортни. Правда, она тогда почти не понимала, что происходит.

Некоторое время побеждал здравый смысл, уговаривавший отстать от ребенка. Но недолгое…

– Спишь? – Я сунула в комнату сначала голову.

В темноте было видно плохо, но Стелла приподнялась, и блеснули в лунном свете два удивленных глаза.

– А я тебе мороженого принесла. До утра еще часа три, но… ты же не худеешь. И я тоже. Можно себя побаловать. Я войду?

Стелла медленно кивнула. И не стала отказываться от мороженого, с аппетитом принялась есть. Не очень педагогично, да… и зубы она на ночь уже почистила, и вообще сладкое вредно. А уж холодное сладкое – тем более.

– Надо решить, что будем завтра делать. Хочешь, пойдем на праздник? Там запускают первый поезд… наверное, будет весело. Посмотрим на церемонию, покормим уток.

Стелла снова кивнула, а потом воцарилась тишина. Она бы, может, и рада была поговорить, но не могла, а чтобы писать в блокноте, было слишком темно. Я сидела, не зная, с чего вообще такие разговоры начинаются. Наверное, так бы и ушла, едва она доела, если б не стук в дверь.

Стелла вздрогнула так, что креманка выпала из рук, и я едва успела замедлить падение.

– Кого принесла нелегкая посреди ночи?

Я поднялась, чтобы пойти и открыть, но Стелла мертвой хваткой вцепилась в мою руку. Ах да… ее отец тоже вышел открыть дверь кому-то нежданному.

– Не бойся. В холле охрана, она бы никого к нам не пропустила.

Но у самой в голове уже витали непрошеные нехорошие мысли. Охрана есть, но если маги, напавшие на родителей Стеллы, действительно сильны и обладают ментальными способностями… охрана может оказаться бессмысленной.

– Постарайся уснуть. Ничего не бойся. В этом доме столько охранной магии, что даже таракан не пролезет. К слову, тараканов я боюсь больше, чем всяких темных магов.

Нехотя Стелла послушалась. Я сомневалась, что она уснет. Скорее даже была уверена, что девочка будет напряженно вслушиваться в происходящее в холле. Хоть бы там не происходило ничего слишком активного! Хватит с нее потрясений.

Рука удобно легла на рукоять револьвера. Магия есть магия. Техника надежнее. Что случится раньше? Ментальный маг ударит мне по мозгам или я сделаю ему дырку в черепе? С такого расстояния я даже с мигренью от ментального воздействия не промахнусь.

Красивый бронзовый глазок был закрыт резной заслонкой. Я увидела в холле мужчину с корзиной в руке. Позади – охранников, совершенно здоровых и не вызывающих подозрения.

– Кто вы? – спросила я.

– Доставка цветов по Даркфеллу, миледи. Для Кайлы Кордеро.

Рука остановилась на полпути. Цветы? Ночью? Что за шутки?

– Извините…

Нам со Стеллой здесь жить. В перспективе – всю жизнь. И если я не буду открывать людям дверь, я прослыву психопаткой, что вряд ли отразится положительно на жизни девочки. Ладно…

Я спрятала револьвер за спину и открыла дверь. Улыбчивый молодой парень протянул корзину. В ней я заметила конверт. Цветы были красивые, нежно-розовые, с переходами в белый. Я расписалась в пергаменте парня и улыбнулась ему, бросив монету. Тот, к счастью, сразу же ушел.

Всеми чувствами и способностями я проверила корзину, но это были обычные цветы. Красивые, дорогие и свежие, но не отравленные, не заколдованные, не проклятые. Я вытащила конверт. Буквы были идеальные, написанные при помощи магии.

«Вот ты и стала мамой. Только наследства все равно не видать. Тебе, должно быть, обидно. Но я все равно тобой горжусь».

– Это всего лишь цветы, Стелла! – крикнула я, чтобы ребенок не волновался. – Ложись спать, завтра с утра поедем гулять.

Убедившись, что ночник в комнате Стеллы погас, я направилась в свою комнату, к трюмо. Зеркало в ночной полутьме выглядело немного жутковато. Я не слишком жаловала большие зеркала, но если хочешь выглядеть достойно фамилии, приходится наступать на горло своим симпатиям.

Поверхность зеркала пошла рябью, когда я окропила его специальным зельем. Силуэт Герберта проявился не сразу, но постепенно картинка установилась. Мужчина был расслаблен, держал в руках бокал с виски и чуть усмехался. Улыбнулась и я, выбрав из арсенала самую стервозную улыбку.

– Я так понимаю, ты получил мой подарочек, – сказала я.

– Кайла, милая, в следующий раз, когда наймешь девочку по вызову, чтобы меня подставить, придумай ей более убедительную легенду. Как тебе цветочки?

– Милые, сохраню их до твоих похорон.

Он рассмеялся, откинувшись на спинку кресла, в котором сидел.

– Что ж, мне остается только пожелать тебе удачи. Помни, о чем мы говорили.

– А ты береги сестричку. Честное слово, она не заслужила такого мужа, как ты. Это слишком жестоко.

– Как и для Стеллы. Вряд ли она заслужила такую мать, как ты. Но тем не менее я – муж твоей сестры, а ты – мать девочки. Придется с этим смириться. Береги племяшку и постарайся быть очень осторожной.

– Хорошо. Увидимся.

– Спокойной ночи.

Зеркало снова стало зеркалом. За окном медленно и неохотно занимался рассвет. Я бросила тяжелый взгляд на улицу, куда выходили окна. Сейчас там не было ни души, фонари не горели, и темнота предавала городу зловещий вид. Завтра проспект будет кишеть людьми. Толпа хлынет на работу, развлекаться или просто гулять.

Это мне и нужно.

* * *

С завтраком было покончено. Пришло время выходить. Стелла заметно нервничала. Она не бывала еще в крупных городах, а в последние недели и вовсе безвылазно сидела в приюте. Наверное, поэтому девочка была тихая и послушная. Она без возражений позволила мне одеть ее в симпатичное немаркое платье коричневого цвета и дождалась, когда оденусь я сама. Я тщательно расчесала волосы и сделала большие кудри, украсив шпильками с хрусталем. Смотрелось ярко и не по-дневному, но… сойдет.

– Готова? – спросила я Стеллу.

Та неуверенно кивнула. Охранник на выходе поймал ключи и бросился закрывать дверь. Ближайший экипаж уже был готов трогаться.

– К станции «Даркфелл», пожалуйста, – сказала я, отдав деньги.

С собой у меня была лишь небольшая сумка.

В этот день в Даркфелле должно было пройти знаменательное мероприятие. Власти запустили первую в мире ветку железной дороги. Поезд «Сердце Даркфелла» должен был пересечь материк, доставив пассажиров в Рейвенвуд. Начало поездки сопровождалось масштабным праздником, кучей народа и развлекательными мероприятиями.

Мы вышли неподалеку от станции. Сам поезд было видно лишь издалека, я только и успела поразиться мощи и странному внешнему виду. Начало поезда напоминало цилиндр с огромными бронзовыми колесами и какими-то трубками, а потом шли три вагона. Я не знала, как он выглядит внутри, но с удовольствием бы посмотрела. Однако сначала дело, потом развлечения.

Мы шли сквозь толпу до тех пор, пока не стало тяжело продвигаться дальше. Стелла крепко держала меня за руку и вертела головой, осматриваясь. Я села на корточки.

– Слушай. Здесь очень много людей, и я не хочу, чтобы ты потерялась. Держи меня крепко за руку, ладно? Если вдруг потеряешься, иди вон к той башенке с часами. Не пугайся, просто иди туда, я тоже пойду, ладно? И еще… мы сейчас кое-куда зайдем. Ты, главное, не бойся и мне доверяй, хорошо? Нужно кое-что сделать. Идем.

В такой толпе было просто нереально следить за человеком. Я, во всяком случае, на это надеялась. Все хотели побыть рядом с поездом, посмотреть на чудо магии и техники своими глазами. И чем дальше в толпу мы продвигались, тем сильнее я нервничала. Но, к счастью, Стелла не потерялась.

Комнатка с умывальниками предназначалась персоналу и всегда была закрыта. Но если нужно – обойти можно любые замки. Я с легкостью отперла дверь, и мы со Стеллой юркнули внутрь. Девочка смотрела на меня с опасливым удивлением. Но вопросов в блокноте не писала. Просто смотрела, что я делаю.

– Не бойся, – повторила я, доставая из сумки ножницы.

Стелла дернулась, в расширившихся глазах плеснулся страх.

– Я всего лишь обрежу тебе волосы, хорошо? Стелла, так нужно. Другого выхода у нас нет. Иди сюда.

Нехотя Стелла позволила к себе прикоснуться. Я орудовала ножницами не очень хорошо, но в данном деле только плюс. Жалко было срезать симпатичные золотистые локоны. Но, когда я закончила, Стелла почти перестала напоминать девочку из приличной семьи. А когда переоделась в неброские брюки и рубашку, стала совсем неузнаваемой.

– Подожди теперь меня.

Со мной все было проще. Я не стала срезать волосы, справедливо опасаясь, что вслепую могу отрезать совсем уж глупо. Поэтому извлекла из сумки пузырек с зельем и замешкалась всего на пару секунд.

– Ну, папа, извини. Наследства ты меня все равно лишил, так что можешь засунуть свое требование про внешность…

Я осеклась, вспомнив, что рядом Стелла. Вылила на волосы содержимое бутылька и, зажмурившись, как следует распределила по всей длине. Когда открыла глаза, из зеркала на меня смотрела блондинка. В умывальнике была вода, я как следует намочила волосы и зачесала в тугой пучок, превратив их из золотистых в грязно-русые. Быстро переоделась в похожие на Стеллины брюки и рубашку, а из вещей оставила только сумку через плечо, какую обычно носили курьеры. В сумке лежали деньги, документы и немного орехов. Все остальные вещи сожгла, быстро и без сожаления.

– Готово. Идем, Стелла.

Я в последний раз бросила взгляд в зеркало. Там отражалась какая-то другая Кайла. И дело было не только в цвете волос и одежде. Что-то изменилось во всем облике.

Мы так же быстро слились с толпой, как и ускользнули. Я взглянула на билеты, добытые с таким трудом, и быстро нашла наш вагон. Не самые дорогие места. В первом вагоне условия были комфортнее. Но чем меньше мы привлекаем внимания, тем лучше. Откуда у скромно одетой девушки с ребенком деньги на нереально дорогой билет? Хотя даже самые простые на поезд стоили недешево. Власти обещали, конечно, что поезда станут таким же транспортом, как экипажи или порталы. Но когда это еще будет? Сейчас это скорее развлечение, чем способ добраться в дальний город.

– Прошу вас, миледи, – улыбнулась сотрудница, проверив наши со Стеллой билеты и протянув нам буклет. – Ознакомьтесь с правилами, пожалуйста.

– Спасибо! – улыбнулась в ответ я, помогла Стелле подняться по небольшой лесенке и вошла в поезд.

Весь внутренний интерьер поезда был выполнен в дереве. Все блестело, выглядело совершенно новым и идеально чистым. На полу темно-зеленого цвета, с причудливым геометрическим узором лежал ковер. Пространство вагона было разделено на секции небольшими изящными перегородками. В каждой секции друг напротив друга стояли по два дивана, а между ними – небольшой круглый столик.

В вагоне уже были люди, но на меня никто не обратил внимание. Я усадила Стеллу на диван, сама села напротив и уставилась в окно, где десятки людей толпились у поезда, чтобы взглянуть на диковинный транспорт.

– Сейчас тронемся, и я закажу нам обед, ладно?

Стелла кивнула и, к моему удивлению, достала блокнот.

«Мы убегаем от них, да?» – прочитала я.

– Да, мы уедем в Рейвенвуд, чтобы дать время все расследовать. Никто не знает, где мы. Снимем дом и поживем несколько месяцев там, а когда их поймают…

Я не закончила мысль. Взгляд зацепился за знакомое лицо в толпе, я почувствовала, как горло сжала невидимая рука. Что здесь делает Вероника? Пришла посмотреть на запуск поезда или ищет нас со Стеллой?

– Давай закроем окно, чтобы нас никто не увидел, ладно?

Я, как могла, задернула шторы так, чтобы самой видеть толпу, но в то же время оставаться скрытой за тяжелой тканью. Стелла вовсе отвернулась спиной к окну, потеряв всякий интерес, и с любопытством осматривала внутреннее убранство поезда.

– Держи. – Я протянула девочке небольшую книжку. – Это все, что я смогла взять. Но, как только мы приедем, обязательно купим книжек и игрушек.

Стелла согласно закивала и, погрузившись в книжку, пропала для всего мира. Я же не могла удержаться от наблюдения за Вероникой. Она стояла, явно высматривая кого-то в толпе. И чем дольше я наблюдала за женщиной, тем больше усиливалось нехорошее предчувствие. Страх зарождался где-то в животе, поднимаясь, охватывая все тело. Сердце билось быстрее. Я отсчитывала его удары до отправления.

И тут в толпе, чуть поодаль Вероники, увидела светловолосого мужчину. Сначала подумала, что показалось. Мало ли в Даркфелле, городе с миллионами жителей, блондинов? Но потом внутри что-то снова екнуло. И я стала всматриваться в людей внимательнее. Совершенно неожиданно наткнулась на него и зажмурилась, чтобы убедиться – это снова он.

Райан Хефнер, будь он проклят! Во мне еще теплилась надежда, что встреча в библиотеке была не более чем галлюцинацией. Но нет, он вернулся в мою жизнь, и словно не было тех лет. Я поморщилась, но взгляд отвести не смогла. Сейчас я могла рассмотреть его лучше. Он был на четыре года старше, все такой же красивый и немного развязный.

Я затаила дыхание, когда Райан направился прямо к Веронике. А потом и вовсе забыла, как дышать, потому что женщина его явно знала. Райан заключил ее в объятия и крепко поцеловал. В этот же момент поезд тронулся.

А потом наши с мужчиной взгляды на миг пересеклись.

* * *

Когда поезд набрал скорость, я впала в странное состояние полусна-полуяви. Сидела на диване, откинув голову на спинку, и смотрела в потолок. В голове не было ни единой мысли. Стелла, словно завороженная, смотрела в окно, где мимо проплывали деревья, редкие дома и небольшие озера.

Мы ехали на юг. Вообще, материк называется Северный, и слишком тепло здесь не бывает. Но Хейзенвилль и Даркфелл все же довольно прохладные города. Лето недолгое, нежаркое, зима, правда, тоже короткая, зато межсезонье дважды за год и изрядно успевает надоесть. Забавно было наблюдать, как постепенно меняется серая дождливость окрестностей Даркфелла на солнечное лето Рейвенвуда. Рейвен – кустарник, растущий только в этой части материка. Кустарниками усажен весь город, и, говорят, это очень красиво, особенно в период цветения.

Только одно не давало покоя. Узнал ли меня Райан? Сменить цвет волос – ерунда, это лишь отвлекающий маневр, чтобы затеряться в толпе от кого-то, кто будет искать высокую шатенку с длинноволосой девочкой в платье. Конечно, он мог оказаться на станции случайно. Но разве в моей жизни бывало что-то просто так?

Я достаточно хорошо усвоила один-единственный урок. Если происходит цепь событий, кажущихся случайными, почти наверняка они будут кем-то инициированы. Вопрос, кем инициированы нынешние.

– Миледи?

Я вышла из транса, обратив внимание на миловидную девушку в форменных коричневых брюках и зеленой рубашке. На ее груди была нашивка «Проводник Мелани».

– Приветствуем вас на первом поезде «Сердце Даркфелла». Надеемся, ваша поездка будет приятной. Поезд прибывает на станцию Рейвенвуд в десять часов вечера этого дня. Вы можете вызвать меня колокольчиком, который лежит на столике. Готова предложить вам наше меню. – Мелани протянула тонкую кожаную папку.

– Спасибо. Стелла, посмотри, что ты будешь кушать?

Стелла непонимающе на меня смотрела, словно впервые в жизни видела меню и не знала, как им пользоваться.

– Давайте, как выберем, мы вас позовем, – улыбнулась я.

И пересела на сиденье Стеллы.

– Давай смотреть. Надо пообедать чем-нибудь вкусным. Хотя сомневаюсь, что здесь приличная кухня. Что бы ты хотела?

Стелла молчала, заинтересованная больше блестящими вензелями на обложке, чем меню.

– Да брось, хотя бы салатик надо съесть. Не смотри на цены. Дядя Герберт оставил нам кучу денег, голодать не придется.

С огромным трудом я выпытала у Стеллы, что бы ей хотелось съесть, и определилась сама. На удивление ужин оказался вполне ничего. Если вспомнить, что мы в бегах и не в самом дорогом вагоне, довольно неплохо. Стелла с аппетитом съела все, что принесли, и мне немного полегчало. Значит, просто стеснялась. Для девочки из небогатой семьи бывает в новинку, как мы тратим деньги. Я не представляла, что буду делать, если Стелла вдруг заболеет. Конечно, сразу к лекарю, но… что я ему скажу? Если спрошу, как ухаживать за ребенком, выдам, что я не мать девочки. Это вызовет лишние вопросы.

Если Райан нас узнал, то Рейвенвуд станет ненадежным убежищем. Я начинала подумывать, чтобы уехать дальше, к морю.

– Извините, вам просили передать. – Мелани склонилась, чтобы забрать пустые тарелки и поставить десерт.

Я недоуменно и совершенно по инерции взяла тонкий конверт. Конечно, понимая, что никто в поезде не может передать мне записку, я все же напряглась. Спокойно, Кайла, скорее всего, кто-то из одиноких пассажиров пытается познакомиться. Передать записку в ресторане – самый верный способ. Правда, обычно передают бутылку вина или десерт, но у нас же не самые дорогие билеты.

– Спасибо! – Я отдала проводнице деньги по счету, добавив не слишком большие, но приятные чаевые.

Дождалась, когда она уйдет, и дрожащими руками распечатала конверт.

«Можно убежать от преследователей, но не от себя. Сколько леди Лавреско отдаст за информацию о твоем местонахождении? В Рейвенвуде есть кое-что, нужное нам обоим. Ты актриса, Кайла. Изобрази хорошую девочку, и леди Лавреско будет искать тебя где-то еще. Береги девочку. Твоя «К»…»

* * *

В Рейвенвуде темнело раньше, и поэтому, когда поезд прибыл, все пространство станции освещалось фонарями. Здесь была необычная магия света, теплая. В Хейзенвилле и Даркфелле улицы освещались холодным белым светом. Яркие золотистые огни рейвенвудских фонарей меня поразили. Стеллу тоже, ибо она, несмотря на усталость, заинтересованно все рассматривала.

Пассажиров было много, и благодаря тому, что я решила не лезть со Стеллой в толпу и шла медленно, встала одна проблема. Экипажей не осталось.

Герберт через третьих лиц заказал для нас апартаменты, использовав чужое имя. Но Рейвенвуд – город большой, добраться пешком не получится. А экипажи оказались заняты взбудораженными поездкой люди. Не промедли я на станции, возможно, успела бы. А так…

В чужом городе, с чужим ребенком, ночью. Рядом никого, кто мог бы продать карту или подсказать дорогу. И нет официальных городских экипажей. Хорошо, что Стелла мне, кажется, доверяла. С перепуганным ребенком все было бы сложнее.

Думай, Кайла, думай быстрее. Станция стремительно пустела. Где-то вдалеке слышались звуки празднований, но большинство пассажиров слишком устали от поездки, чтобы участвовать в этих мероприятиях.

Ладно, это центр, а в центре есть гостиницы и съемные апартаменты. Доберемся до дома, что снял Герберт, завтра. Сегодня найдем где перекусить и переночевать.

– Идем, – сказала я Стелле, – поищем свободный экипаж или гостиницу.

К счастью, нам не пришлось идти далеко. Буквально на площади, где располагалась станция, возвышалось четырехэтажное здание, витиеватые буквы на вывеске которого гласили «Рейвен. Отель».

– Вот там и переночуем, – решила я. – Надеюсь, какой-нибудь ресторан там имеется.

В гостинице миловидная девушка за стойкой распорядителя оформляла пожилую супружескую пару. В целом гостиница была, конечно, не самого высокого уровня, но искать что-то еще сил уже не было. Как и не было сил размышлять над поддержанием легенды небогатой женщины с ребенком.

– Здравствуйте, люкс, пожалуйста, – сказала я.

– К сожалению, свободных номеров нет.

Я прищурилась. Что-то мне не нравилось в голосе этой девушки. И она на меня смотрела как-то странно. Только уставшая Стелла ничего не замечала и была увлечена рассматриванием узоров на полу.

– Резерв? Вы ведь оставляете резерв? Я заплачу.

– Я боюсь, это невозможно.

Вот сказала бы она, что номеров нет совсем и занят даже резерв, я бы, наверное, развернулась и ушла искать другое жилье. Но природное чутье подсказывало: девушка врет. А за вранье принято расплачиваться. Я это знаю лучше многих.

– У вас за спиной, – улыбнувшись, сказала я девушке, – висит шкаф с ключами от свободных номеров. Когда я вошла, вы отдавали из этого шкафа ключ паре. Я не верю, что больше половины ваших гостей вдруг ушли на ночь развлекаться и оставили у вас ключи на хранение. Могу я поговорить с вашим хозяином?

С лица девушки сошла улыбка, и в глазах явственно промелькнуло раздражение.

– Извините, но это гостиница высшего класса. Мы дорожим нашей репутацией и вправе отказать неблагонадежным гостям.

– Это? – Я немного растерялась. – Высшего класса? Вы серьезно?!

Но распорядительница была совершенно серьезна. А неподалеку, делая совершенно скучающий вид, стояла охрана. В первое мгновение я хотела разозлиться, ярость вскипела мгновенно. Но рядом стояла сонная Стелла, а стычка с охраной – не лучший способ затеряться в незнакомом городе.

Ночь, казалось, стала еще темнее. Стелла удивленно на меня смотрела, а я оглядывала улицу в поисках какой-нибудь еще гостиницы. И старалась не паниковать.

* * *

– Да, с образом простой небогатой женщины я погорячилась, признаю, – протянула я, осматривая холл гостиницы, на которую мы набрели почти сразу, как от площади двинулись по главной улице.

Гостиница напоминала те, в которых номера снимаются почасово, для кратковременного развлечения с девушкой свободных нравов или случайной любовницей. Такое место вряд ли подойдет Стелле, да и я не была в восторге от перспективы. Но усталость брала свое. Я заплатила за самый приличный номер, прессу и что-то там еще, почти уверенная, что вороватая распорядительница разжилась парой серебряных, воспользовавшись моим нежеланием во всем разбираться.

– Принесите, пожалуйста, нам что-то перекусить, – попросила я, протянув еще золотой.

Наверное, много. Да и принесет она явно остатки с ужина, которые не стоят почти ничего. А еще я запомнюсь здесь как небогатая внешне женщина с ребенком, сорящая деньгами. Но кто думал, что придется расплачиваться в таких местах? У меня не было мелких монет. Того, что я везла с собой, может хватить на пару недель. Остальные деньги в банке, и за ними еще предстоит сходить.

Стелла совсем вымоталась и уснула, едва я оставила ее одну, выйдя умыться. Здесь не было душа в номере, и я решила обойтись магией. Доберемся до нормального дома, и тогда – вода, ванна и развлечения. Плеснув себе воды на лицо и набрав кувшин воды, я вернулась в комнату.

Стелла посапывала прямо в видавшем виды кресле. Мне с трудом удалось разбудить ее, чтобы умыть и раздеть. Разумеется, одежды мы с собой не брали. Как все сложно!

Когда Герберт убеждал меня сбежать с ребенком, я думала, что приеду в Рейвенвуд, сразу же найму няню, обновлю гардероб и буду вести привычную жизнь. А не ютиться ночью в одиночестве в небольшой комнатке захудалого отеля.

Раздался стук: распорядительница принесла еды. Надо сказать, я ее недооценивала. На подносе была какая-то выпечка и печенье, а еще бокал вина для меня и стакан молока для Стеллы. Я машинально улыбнулась и едва дождалась, пока женщина раскланяется.

– Есть так поздно очень вредно, но я жутко голодная. Будешь?

Стелла отказываться не стала, с удовольствием выпила молока и закусила печеньем. Кровать в номере была одна, благо что большая. Пока девочка засыпала, я с удовольствием потягивала вино. Напиток был дешевым, но лишь за счет простоты. И как нельзя кстати пришелся в конце этого длинного и странного дня.

* * *

Я проснулась от того, что меня толкала Стелла. Ночью, ложась спать, я заперла изнутри дверь. Стелла хотела умываться и в туалет, а сама открыть дверь не смогла. Пришлось просыпаться, хоть организм и требовал еще немного отдыха. Живя в Даркфелле, я засыпала обычно в середине ночи или под утро, просыпалась к обеду. Пройдет время, прежде чем я привыкну к нормальному распорядку.

Гостиница уже шумела. То тут, то там хлопали двери, гости выезжали и заезжали, выходили по делам. В конце коридора из последней комнаты рядом с ванной отчетливо доносились стоны. Я покосилась на Стеллу, но та или сделала вид, что ничего не заметила, или еще была слишком сонной, чтобы воспринимать какие-то звуки.

Пока мы умывались и приводили себя в порядок, нам принесли завтрак. Пудинг, печенье и сок для Стеллы, тосты, омлет и кофе для меня. Еще принесли газету, которую я немедленно развернула.

И тут же чуть не поперхнулась кофе, ибо совершенно случайно открыла криминальную хронику, пестрящую жуткими заголовками. Один из них привлек мое внимание.

«Жуткое убийство в частных апартаментах».

Я сделала усилие над собой, чтобы не выдать тревоги. И продолжила читать.

«Со страшной трагедии началось утро леди Шарлотты Чарлинг и ее дочери Кристины Палмер. Предположительно около четырех утра в гостевой дом «Чарлинг и Палмер» проникли неизвестные. Что стало целью проникновения, уточняют детективы. Леди Чарлинг и леди Палмер мертвыми обнаружила их экономка, пришедшая на работу. По предварительным данным, причиной смерти стало кровоизлияние в мозг, возможно, вызванное ментальным магическим вмешательством. Управление стражи округа Ист-Талмер города Рейвенвуд просит всех, располагающих информацией, обратиться к детективу Р. Дж. Хефнеру».

Я быстро шарила в сумочке, отыскивая бумажку с адресом дома, что снял Герберт. В глубине души я уже знала, что увижу.

– «Чарлинг и Палмер», – вслух прочитала я, забыв о Стелле.

– Знаешь, наверное, нам придется поехать в другой город, – сказала я Стелле. – Дом, в котором мы должны были жить… м-м-м… занят. Подыщем что-то получше. Одевайся. В этой гостинице мы больше не останемся.

Еще один признак дешевого жилья – отношение к гостю. Ни в одном приличном отеле не проверяли состояние номера при выезде. И без того ошарашенная новостью о «Чарлинг и Палмер», я готова была сорваться, устроив скандал по поводу такого наглого хамства, но все же сдержалась. И уже на выходе услышала:

– Миледи, для вас конверт.

Ругательство, вырвавшееся у меня, явно не предназначалось ушам Стеллы. И понятливая девчонка снова сделала вид, что ничего не услышала.

Часть меня хотела выбросить конверт, так никогда и не узнав, что в нем. Подобными записками баловалась Ким, младшая сестра. В период особенно острого течения болезни она изрядно перепугала всю семью угрозами и пугающими посланиями. Но сейчас Ким была надежно заперта в клинике. Так кто этот таинственный «К»? Другая часть требовала вновь пуститься в расследование и вывести анонима на чистую воду. Это было сродни зависимости.

«Доброе утро, дорогая. Этот клоповник тебе не подходит. Впрочем, я считаю, лучше в клоповнике, но живой, чем в престижных апартаментах со сваренными мозгами. Надеюсь, ты хоть немного отдохнула. Впереди долгий день – потрать его с умом. Люблю. Твоя «К».

– Идем, – устало вздохнув, я взяла Стеллу за руку. – Поищем магазины готовой одежды. А потом будем думать.

Основная масса людей уже добралась до рабочих мест, и на улицах было пусто. В основном мне встречались или те, у кого был выходной, или те, кто достаточно обеспечен, чтобы не работать в жестком графике. И первые, и вторые читали газеты.

Газеты, листки, журналы – этот город, казалось, помешался на прессе. Как непохож был Рейвенвуд на привычные мне северные города! Каким враждебным и чуждым казался даже теперь, в свете дня.

Мы быстро нашли приличный магазин с готовой одеждой, где можно было подобрать что-то и для Стеллы, и для меня. Пора было избавляться от образа небогатой женщины. Мне все равно не удалось ему соответствовать.

К счастью, салон оказался действительно высшего класса: никто и не подумал выразить сомнение в моем финансовом состоянии. Приветливая владелица салона и ее дочь резво бросились помогать Стелле, и та даже смутилась от такого внимания. Я платье выбрала быстро, а вот с девочкой женщины помучились и минут пятнадцать с помощью магии уменьшали симпатичное зеленое платьице.

Пока Стеллу одевали, я перечитывала письмо, пытаясь найти в нем знакомые черты. Кто-то следил за мной и знал, что я направляюсь в апартаменты. Убийца? Тогда он не стал бы ждать. Райан? Тоже сомнительно, не в его стиле действовать, скрываясь за маской. Кто-то третий, кого я не беру в расчет? Вполне вероятно, только вот кто?

Я очнулась от размышлений от оклика одной из женщин. Стелла, выглядевшая немного смущенной, уже была готова выходить. Теперь она напоминала не ребенка из бедной рабочей семьи, а хорошенькую девочку, одетую неброско, но дорого. Хотелось верить, что я выглядела так же.

Мы вышли из салона, направившись по центральной улице вверх. Я не привыкла решать, где жить и как доехать до какого-то места, а потому чувствовала, что скоро взорвусь от обилия мыслей и вариантов действий.

– Хочешь есть? – спросила я у Стеллы и не посмотрела на нее, напрочь забыв, что девочка не разговаривает.

Зато я посмотрела в другую сторону, где в конце короткой широкой улочки возвышалось красивое двухэтажное здание. Золотые буквы кое-где выцвели и чуть покосились, но на ступеньках здания кипела жизнь. Толпы молодых людей разных возрастов стояли, сидели, заходили внутрь, выходили из здания.

– Это библиотека, – сказала я. – Когда-то я работала в колледже и часто бывала в такой. Ты бы хотела учиться магии? Или чему-то еще?

Стелла заинтересованно рассматривала огромные колонны. Я позволила ей самой решать, куда пойти, параллельно осматриваясь в поисках какого-нибудь заведения, где нас бы накормили. Как назло, ничего подходящего видно не было. И это рядом с местом, где постоянно ходят студенты!

– Нам придется найти другое жилье, – сказала я скорее для себя, нежели для девочки. – И, наверное, уехать из Рейвенвуда. Даже не знаю куда. Здешние места мне совсем не знакомы. Может, стоит наведаться в библиотеку, чтобы изучить географию, как считаешь?

Стелла не ответила, увлеченная наблюдением за группой разукрашенных во все цвета радуги ребят. Они весело пели песни и смеялись.

– Тебе не холодно? – спросила я.

Потом почувствовала прикосновение чьей-то руки к своему запястью и резко обернулась.

– Кайли, – Райан с усмешкой покачал головой, – маленькая беглянка, ты думала, так легко сможешь удрать?

В отчаянии я заозиралась в поисках того, кто поможет мне на этот раз.

– Не надейся, – Райан мои взгляды разгадал, – на этот раз тебе не удастся натравить на меня стражу.

– Чего ты от меня хочешь? Ты за мной следишь?

– Я хочу знать, почему ты убежала с чужим ребенком, – последовал довольно неожиданный ответ.

Я едва скрыла шок. Он не знает? Не знает, что Стелла – его дочь? Разве такое вообще возможно? Хотя отец, конечно, старался все скрыть. И о моей беременности не знали даже сестры. Но неужели не догадался?

– Я – ее опекун.

– На испытательном сроке. И если ты имеешь в виду то, что поверенный твоей семьи сунул деньги моей жене, то не волнуйся, мы это отменим.

Лавреско… жена Райана. Что ж, видимо, судьбе мало было подбросить мне анонимных писем и отправить в глушь с ребенком. Теперь надо еще ударить побольнее, сообщив, что мерзкая законница – жена отца моего ребенка. Так, кажется, у меня начинает болеть голова…

– Ты не имела права сбегать с девочкой. – Райан дернул меня, притягивая ближе.

Он отлично чувствовал мою панику. И наслаждался ощущением власти. Все как раньше, только теперь он старше, сильнее.

– Я с ней не сбегала. Мы катались на поезде. Это развлечение.

– Ты не вернулась в Даркфелл.

– Мы приехали поздно, экипажей не было.

– Ты ночевала с ней в низкопробном борделе!

– Сложно найти люкс, если между ним и борделем нет никакой разницы. Захудалый городишко.

– Вместо того чтобы вернуться, ты потащила девочку в библиотеку. Зачем?

Судя по тому, как блеснули глаза Райана, вот он – вопрос, ради которого он схватил меня прямо посреди людной улицы. Почему мы дважды встречаемся с ним у библиотеки? Я вспомнила книжку, увиденную в Даркфелле, и почувствовала некий холодок.

– Я намереваюсь вернуться на работу. Хотела кое-что скопировать. Стелла любезно согласилась сходить со мной. Я имею право прийти в библиотеку, Райан. А вот ты нападать на меня посреди улицы – нет! Отпусти, или я закричу!

Время было людное, а в моих глазах так отчетливо читалась решимость, что мужчина выпустил мою руку и даже отошел на половину шажочка. Я растерла запястье, сердито подумав, что теперь вскочит синяк и придется прятать руку. Перепуганная Стелла жалась ко мне, не решаясь выйти из-за спины. Нужно было срочно что-то делать.

– Вы обе едете со мной! – отрывисто произнес Райан.

И я решила. Интуиция просто кричала: не верь ему! Беги!

Я вскинула руку. Он поздно понял, что я затеяла, а потому, когда огненный шар врезался в уже закрытые палатки уличных торговцев, на миг растерялся. Раздались крики, одна из палаток оказалась с фейерверками. Повсюду грохотали взрывы, десятки шутих поднялись в небо. Я толкнула Райана прямо в толпу убегающих студентов, схватила Стеллу за руку и побежала.

Туда, где стояли экипажи.

– Давайте уедем отсюда подальше! – попросила я кучера.

– Ну и гремит там, – хмыкнул он, – кто-то крепко вляпался в неприятности.

* * *

Теперь, когда появился Райан, все существенно осложнилось. Моя новая внешность перестала быть новой, а в Рейвенвуде оставаться было нельзя. Я не знала даже названия городишки, куда мы приехали. Стелла так устала и намаялась, что мне уже было не до выбора гостиницы. Да она там и была всего одна. Большой дом, от стен которого отваливалась унылая краска. Перила пошатнулись, когда я за них взялась.

– Мэм? – обратился ко мне грузный мужчина за стойкой распорядителя. – Могу помочь?

– Да, я… кажется, кучер по ошибке привез нас с дочкой не в тот город. Мы ехали к мужу, в Арен-гаст. Обратно возвращаться уже поздно, дочка устала, да и я не рискну ехать в ночь. У вас найдется комната?

– Конечно, – расплылся в улыбке мужчина.

У него были пышные и немного взлохмаченные усы.

– Вот отличная комната. Девочке там понравится, утром через большое окно ярко светит солнце. Вы голодны?

– Да, – выдохнула я. – Если честно, то ужасно.

– Я скажу жене, чтобы принесла вам что-нибудь на ужин. Поднимайтесь. Вода горячая есть, постели застелены.

– А… – Я удивленно приняла из рук мужчины ключи. – Вы не будете спрашивать мое имя?

Он оглянулся на дверь позади стойки, словно боялся, что нас подслушают.

– У нас небольшой городок, миледи. И все друг с другом общаются. Чем меньше я о вас знаю, тем сложнее мне будет рассказать о вас что-то, что поможет вас поймать.

– А с чего вы взяли, что я скрываюсь?

– Миледи, я бывший стражник. Вы появляетесь без сопровождения, с девочкой, перед закатом, платите чистым золотом. А еще у вас нет кольца. Я не буду спрашивать, что у вас случилось. По глазам вижу – не расскажете. Но совет один дам. Разменяйте деньги и раздобудьте оружие.

– Спасибо, – растерянно пробормотала я, сжимая в руке ключ.

Все разумное говорило срочно развернуться и бежать куда глаза глядят. Но где я в этой глуши в такое время найду экипаж? Мужчина прав, по мне видно, что я беглянка. Если не внешность выдает, так поведение. Взгляд. И кольцо… надо купить кольцо, почему я не подумала об этом сразу?

К счастью, кое-какие вещи, купленные в салоне, у нас были, и в комнате мы со Стеллой переоделись. Комната, к слову, выглядела прилично. Убогая и бедная, всего с одной небольшой кроватью, но чистая и уютная. Хозяева явно стремились сделать пребывание своих постояльцев комфортным и использовали все доступные средства. На столике стояла ваза со свежими полевыми цветами, а на стене – несколько простеньких картин, явно нарисованных непрофессионалом.

– Ну, – улыбнулась я Стелле, – что есть, тем и довольствуемся. Хочется верить, настанет время, когда мы сможем жить в приличном доме.

В дверь постучали. Мужчина принес ужин и несколько книжек для Стеллы. Поднос просто ломился от еды. Простой, но горячей и свежей. Там были пирог с чем-то мясным, паровые овощи, миска с ароматным бульоном, несколько сладких булочек и огромный кувшин морса. Стелла с жадностью накинулась на еду, да и я наелась до отвала.

– Будем читать?

Девочка покачала головой. У нее закрывались от усталости глаза. Я легла чуть позже, долго всматриваясь в лес за окном. На душе чувствовалась тяжесть. Идти некуда, что происходит – неясно. С домом связываться просто опасно. Вернуться? Можно подставить Стеллу под удар убийцы ее родных. Здесь меня преследует Райан, но какие у него цели – неизвестно. Наверняка достать еще денег. А может, просто ностальгирует по старым временам, когда мог соблазнять молоденьких дочурок начальников. Сейчас, небось, Лавреско не дает увиваться за милыми леди.

Неожиданно эта мысль меня развеселила. Настроение не сказать чтобы поднялось, но я смогла лечь в постель и постаралась хоть немного поспать. Однако не успела я провалиться в дремоту, как Стелла заворочалась и захныкала. А потом прижалась ко мне, то ли греясь, то ли пытаясь найти защиту.

Я рассеянно погладила ее по голове. Вот уж кому нелегко приходится.

Стелла так и не уснула. И меня не клонило, так что мы просто сидели на постели, рассматривая черное небо с мерцающими звездами. Свет зажигать не стали, дабы не вызывать вопросов. Потихоньку поедали оставшиеся с ужина маленькие сладкие булочки.

– Стелла, а ты знаешь, что я твоя мама? – вдруг вырвалось у меня.

Я не собиралась этого спрашивать. Я вообще размышляла о том, не связаться ли мне с Гербертом, раз события приобрели такой оттенок. И вдруг ляпнула прежде, чем успела подумать.

Стелла внимательно на меня посмотрела. Она, похоже, здесь была взрослее. Девочка кивнула и вернулась взглядом к окну.

– А ты понимаешь, что это навсегда? Не в смысле эти отели, а мы с тобой. Что теперь мы всегда будем вместе жить?

Стелла снова кивнула.

– Хорошо. Потому что я, если честно, не представляю, что делать. Наверное, вернемся в Хейзенвилль. Там ты хотя бы будешь расти с другими детьми. И, может, хоть дядя тебе отца заменит. Ох, Стелла, я надеюсь, они уже их поймали и мы сможем вернуться. Иначе Райан нас достанет. Тебе нравилось в школе?

Она помедлила прежде, чем ответить. Но потом все же покачала головой, хоть и с некоторой долей неуверенности.

– Мне тоже. А вот Райану нравилось. Ладно, ложись спать. Скоро рассвет, поедем с первым экипажем через Даркфелл. Ближе к городу свяжемся с Гербертом. Я устала бегать.

Я собиралась еще немного посидеть и обдумать как следует план. Но Стелла сунула мне в руки блокнот, где по-детски неумело была нарисована собака.

– Хочешь щенка? – хмыкнула я.

Стелла вздохнула.

– Я тоже. Купим, как вернемся.

А про себя добавила: мужа не будет, так хоть мечту о собаке осуществлю. С этой мыслью и уснула, а снилось, как обычно… что-то нехорошее, темное.

* * *

Мы спустились вниз еще до завтрака, когда постояльцы (если они здесь и были) еще мирно спали в своих номерах. Но уже рассвело, и на городскую площадь наверняка стянулись первые экипажи. Я хотела успеть раньше всех, потому что в городках, подобных этому, есть риск не успеть на экипаж и остаться до обеда или, чего доброго, до утра. Поэтому едва рассвело, мы спустились вниз, чтобы отдать оставшуюся плату.

Стелла, конечно, не выспалась, сама я чувствовала, что готова убивать. Прошла ночь, прошла и тоска. Сейчас идея связаться с Гербертом казалась мне не очень здравой.

Во-первых, знака от него не было. Не прошло даже недели, по истечении которой мы должны связаться.

Во-вторых…

– Мэм?

Я очнулась от размышлений, поняв, что распорядитель что-то мне говорит.

– Простите, что?

– Я спрашиваю, не нужна ли вам помощь. Вы выглядите… потерянной. Я могу связаться с приятелем, он живет совсем в глуши. Они с женой вас приютят за обычную помощь по хозяйству.

– Спасибо, – улыбнулась я, чувствуя, как немного, но становится легче. – Но я думаю, мы справимся.

Стелла, до сих пор не реагировавшая на внешние раздражители, коснулась моей руки.

– Что? – удивилась я.

Она не использовала блокнот, что я ей дала (не умела?), но каким-то странным образом я понимала почти все, что она хочет сказать. Впрочем, общались мы мало и в основном по вопросам еды и отдыха. Для таких разговоров достаточно жестов.

– Хочешь согласиться? Жить в глуши?

Стелла кивнула. Весь ее вид выражал доверие к распорядителю гостиницы. Я тоже не чувствовала подвоха, но сопротивлялась. Главным образом, конечно, потому что жизнь в глуши слишком отличается от того, к чему я привыкла. Я могу убрать со стола или вымыть посуду двумя движениями руки, но…

– Ладно, – наконец с сомнением произнесла я. – Попробуем.

– Умная у вас девочка, – добродушно улыбнулся мужчина, разумеется, слышавший разговор. – Поезжайте. Я много гостей повидал. Вы не из тех, кому неприятности перепадают заслуженно. И купите кольцо.

– Спасибо, – искренне сказала я и задумалась: дать монету? Или не стоит…

Но принять решение я не успела.

Распорядитель вдруг коротко вздохнул и замер, а во взгляде черных глаз появился животный ужас. Я открыла было рот спросить, в чем дело, и тут же у него носом пошла кровь, а белки стремительно краснели. Он рухнул за считаные секунды, пока я стояла, шокированная и перепуганная до полусмерти.

– Кайла, из-за тебя страдают невинные люди, – услышала я.

Стелла отступила за мою спину, скорее настороженно, нежели испуганно. Вряд ли она поняла, что произошло с мужчиной. И Вероника Лавреско ее не пугала. А вот меня – да, потому что… я чувствовала себя дурой. Как можно было, имея за спиной десятки поколений магов, не узнать в ней менталиста сразу?

Словно отвечая на мой вопрос, Вероника улыбнулась.

– Мы умеем скрывать свой дар. Иначе давно были бы мертвы. Я была близка к Стелле, но твой поверенный все испортил. Кайла, я не хочу тебя убивать. Отдай девочку, и сможешь уйти.

Лавреско изменилась в лице, когда я вытащила из кармана руку. Револьвер смотрел ей в лицо. Я почувствовала, как вздрогнула Стелла и прижалась ко мне. Надеюсь, она не перепугается настолько, чтобы сделать какую-то глупость.

– Давай проверим, – процедила я, – что случится быстрее: ты вскипятишь мне мозги или мой бронзовый друг сделает дырку в твоих?

Аргумент оказался достаточно убедительный, чтобы Лавреско замерла и чуть приглушила магию, отголоски которой я все же ощущала. Если честно, эти отголоски вызывали панику, не имеющую ничего общего с разумным страхом смерти. Ментальная магия воздействует на мозг, она может очень многое, кроме разве что внушения и контроля. Может вызвать панику, может – любовь. Обычно жертва даже не понимает, что происходит. Доли секунды она испытывает животный ужас, еще с полминуты – адскую боль.

– К стене, – скомандовала я. – Руки на виду. Шевельнешься – выстрелю. Мне терять нечего, Вероника.

– Ты не убийца. Ты не выстрелишь.

– Ты в этом не уверена. – Я усмехнулась, подтолкнула Стеллу к выходу и осторожно продвинулась сама. – В моей семье много талантов.

– Я убью всех в этом доме. – Лицо Вероники исказилось, она кипела от злобы и бессилия. Но в глубине души все же знала, что я выстрелю. Человек, загнанный в угол, опаснее любого сильного мага. – Каждого постояльца.

– Мне плевать, – покачала головой я.

Стелла уже была снаружи. Мне пришел бы конец, приди Вероника с Райаном или еще кем-то, но, к счастью, она была одна и снаружи нас никто не поджидал. Я ощутила дуновение прохладного ветра, и от короткого взмаха кистью захлопнулась входная дверь.

* * *

– Я плачу двадцать золотых, если довезете до Рейвенвуда быстро, – сказала я, забираясь в карету.

Мы тут же тронулись. Стелла забралась с ногами на скамейку и прижалась ко мне, немного испуганная. Ее тоже потрясла встреча с Вероникой. Очевидно, Лавреско была одной из тех, кто вломился в дом Белами. Стелла ее не видела, но за короткую встречу все поняла.

Я не чувствовала себя в безопасности. Хотелось следить за дорогой, чтобы убедиться, что Вероника не последовала за нами. Но Стелла перепугалась бы еще больше, думая, что нас преследуют. Пришлось ее успокаивать. Я делала это неуклюже, не представляя, как надо утешать маленькую девочку.

И, как назло, не удавалось вспомнить, как утешали в детстве меня. Мама умерла, когда я была маленькой. Даже в день ее смерти единственное, что я услышала от отца, было: «Кайла, подбери сопли и угомони Кортни! Когда она перестанет реветь?» И потом… детские травмы и ушибы, первые разочарования, ссоры с друзьями. Предательство Райана, тяжелая беременность, роды, едва не ставшие для меня последними часами жизни. «Ты чуть меня не опозорила».

– Не плачь, – слабо улыбнулась я. – Она нас не достанет.

Когда Стелла задремала, я привела себя в порядок, убрав растрепавшиеся волосы и подкрасив губы. Нельзя привлекать внимание. И нужно убраться как можно дальше. Связаться с Гербертом и убраться на время. Может, на год, пока все не утрясется. Я не была уверена, что смогу противостоять ментальным магам.

– Проснулась?

Стелла сонно осматривалась, когда карета остановилась. Пока я расплачивалась и помогала ей вылезти, возле экипажа собралась приличная толпа. В это время, в начале вечера, карет было мало.

– Извините, – обратилась ко мне какая-то женщина в длинном и тяжелом зеленом платье, – вы – Кайла Кордеро?

– Что? – моргнула я, ощущая, как сердце провалилось.

– Вам просили передать.

Я инстинктивно взяла у нее из рук конверт, в котором узнала очередное послание «К».

– Как вы меня узнали?! – крикнула я вслед уже отъезжающей карете.

– У нее просто был ваш портрет! – последовал ответ.

Пока я распечатывала конверт, руки немного тряслись. Меня преследовало ощущение непрерывного наблюдения. Казалось, десятки глаз следят за каждым моим вздохом. «К» может быть кем угодно. Пожилой дамой, выгуливающей милую лохматую собаку на поводке. Солидным джентльменом, увлеченным газетой на скамейке. Молодым торговцем газетными листками. Кем угодно… и он за мной следит.

«Признаться, я тебя недооценивала. Что ж, в следующий раз пусти эту пулю, детка. Хочешь знать, на чьей я стороне? Поверь, она тоже хочет. Вечером площадь у библиотеки будет отрезана людьми Лавреско. Подумай, где сможешь спрятаться. И кому сможешь верить… Желающая тебе выжить, «К».

Я сжимала письмо весь остаток дня. Не могла выпустить из рук, и в голове бился один-единственный вопрос. Можно ли доверять «К»? Все ее письма я хранила в сумочке и, пока Стелла была занята обедом в одном из гостиничных ресторанов, внимательно прочла. Год назад сестра во время болезни писала нам угрожающие анонимные письма, и, естественно, повторения истории я боялась. Но, отбросив все предрассудки и прочитав послания «К» не по разу, я поняла, что непосредственной угрозы они не содержат.

Лишь намек на какой-то общий поиск и язвительные попытки предостеречь от чего-то явно нехорошего. Но можно ли этому верить…

Я купила в книжной палатке карту Рейвенвуда и задумчиво ее рассматривала, попивая кофе. К площади перед библиотекой, где останавливались свободные экипажи, вели три улицы. Поставить там магов-менталистов проще простого… если эти маги есть в наличии. А они наверняка были.

Нельзя было рисковать Стеллой. Даже малейший намек на опасность для нее должен заставить меня бежать сломя голову. Но как понять куда?

Я подняла голову от листов и посмотрела на девочку. Та допивала чай и внимательно меня рассматривала. По ее глазам, так напомнившим глаза ее отца, я поняла, что Стелла хочет что-то сказать. Она протянула мне блокнот, где я увидела непонятный знак, отдаленно напоминающий какой-то узор. А потом Стелла кивнула на карту, лежащую рядом.

Знаком, что она нарисовала, обозначалась гостиница неподалеку от места, где мы обедали.

– Уверена? – с сомнением спросила я.

Девочка невозмутимо кивнула, потеряв ко мне всякий интерес и вернувшись к чаю.

– Что ж, возможно, ты и права…

Так мы оказались в небольшом отеле, неподалеку от площади, выбранном Стеллой.

* * *

«К» оказалась права. Когда я это поняла, мне стало нехорошо. И от того, что за нами началась такая серьезная охота, и от того, что помощь пришла от человека, которого я не знаю, которому не могу верить.

Менталистов было пятеро, и всех я узнала в течение десяти минут. Один изображал бездомного. Двое других – влюбленную парочку, слоняющуюся по площади. Еще двое выглядели как уличные музыканты и наблюдали сразу за двумя улицами. Почему они были так уверены, что я приду на площадь?

Не на площадь – сказала я самой себе, а в библиотеку. Почему-то они были уверены, что мне сюда нужно. И Райан поймал нас именно здесь. Еще бы знать, какой мне от того прок.

Мысль, что Райан теперь способен участвовать в убийстве целой невинной семьи, не давала покоя. Где-то внутри очень болело, потому что… да, я его ненавидела, злилась на то, что он использовал мою влюбленность, обманул отца, оставил меня. Но я никогда не считала его способным на что-то страшное. И неужели ошибалась? Он предусмотрительно не стал появляться, но догадаться о его связи с менталистами было несложно.

– Что ты делаешь? – спросила я Стеллу, которая старательно что-то выводила в блокноте.

Вместо ответа она показала мне симпатичный рисунок. Он был, конечно, детский и неумелый, к тому же черно-белый, поскольку цветных карандашей у девочки не было. Но присутствовала в нем какая-то искорка. Может, у Стеллы есть способность к рисованию. Это не исключено – отец был неплохим картографом и под настроение любил этим заняться, а моя младшая сестра Ким до болезни рисовала. Было бы здорово, если б Стелле передались эти способности. Я хотя бы буду знать, чем ее занять.

Тем временем смеркалось. Я то и дело осторожно подходила к окну, чтобы убедиться, что менталисты все еще на своих постах. Лишь когда площадь стремительно опустела, они наконец ушли. Не стану врать, искушение пробраться в библиотеку и поискать там что-то для них важное, было велико. Но не стала. Я просто хотела выпутаться из этой истории и сбежать.

А как сбежать, когда по всему городу тебя ищут опасные маги?

Принесли ужин. Гостиница стояла торцом к площади. Не знаю, видела ли ее Стелла, но расположение оказалось, что называется, в десяточку. Надеюсь, Лавреско подумала, будто я решила держаться от площади подальше, а то и вовсе покинула Рейвенвуд. Надо как-то сбежать как можно дальше. Куда? Как? От постоянных вопросов болела голова.

– Куда бы ты хотела поехать? Вернуться в Даркфелл? Или дальше, может, на юг? Хочешь к морю? – спросила я.

Стелла кивнула, вздохнув. Она тоже устала от этого вечного побега. Девочке нужен дом. Мне, как оказалось, тоже.

В юности я частенько мечтала, как сбегу, оборвав все связи, отправлюсь путешествовать. Реальность оказалась жестче самой смелой фантазии. И теперь я мечтала о том, как обоснуюсь где-то на теплом берегу, забуду о тайнах и погонях…

– Давай спать, – заметив, как девочка зевает, предложила я.

Стелла была самостоятельной девочкой, мне лишь требовалось вовремя ей помогать. Так я нагрела в ванной воду, и она быстро искупалась, ловко расчесав короткие волосы. Не капризная, послушная и немного напуганная – такой была Стелла постоянно. Честно сказать, иногда мне было стыдно, что я представляла себе истеричного подростка. Что ж, может, все впереди?

Она уснула, едва ее голова коснулась подушки, а у меня сна не было ни в одном глазу. В последнее время бессонница сделалась частой гостьей. Промучившись с пару часов, я все же поднялась.

Снова взгляд на площадь – пусто. Мы в безопасности, мы в безопасности – сколько раз нужно это повторить, чтобы поверить? Наконец, решив, что кофе мне точно не помешает, я вышла из номера, оставив на видном месте записку. Я лишь попрошу у распорядительницы чашку кофе и вернусь, но если вдруг Стелла проснется и испугается, лучше не рисковать.

– Не спится? – понимающе улыбнулась немолодая женщина.

Я почувствовала дрожь, вспомнив утренний эпизод с добродушным хозяином гостиницы. Сейчас все мои чувства работали на пределе. Но ментальной магией и не пахло. Если бы это знание только помогло расслабиться…

– Дети, – понимающе кивнула женщина, – я сама мама троих. И откуда в них столько энергии?

– Ох, не знаю. – Я сделала вид, что полностью согласна. – Скажите, можно будет вызвать карету прямо к крыльцу гостиницы? Мы с дочерью хотим уехать прямо сейчас.

– Я посмотрю, что можно сделать. Путешествуете одни? Это довольно опасно.

– Мой муж недавно погиб, мы едем к моему отцу.

– О… простите!

В ее глазах было столько сочувствия, что мне стало стыдно за откровенное вранье. Но лучше уж я буду вдовой с ребенком. Меньше подозрений, больше сочувствия. А про себя усмехнулась: слышал бы папа, наверняка посмеялся. Чтобы я, да искала у него защиты…

– Спасибо. – Я достала из кармана серебряный. – Буду очень благодарна, если…

Звякнул колокольчик на двери. Мне понадобились доли секунды, чтобы понять – визитеры не обладают ментальной магией. Стальные тиски на сердце немного ослабли, дыхание постепенно успокаивалось. Обернулась я намного позже, чем проверила магию вошедших.

Это оказалась стража.

Я была уже у самой лестницы и разговора с распорядительницей не слышала. Лишь когда тяжелые шаги облаченных в доспехи стражников прозвучали совсем рядом, остановилась. Чувство надвигающихся неприятностей усилилось. Чашка в руке задрожала.

– Могу быть полезна? – обернулась я, подарив мужчинам самую смущенную улыбку из арсенала.

– Леди Кордеро? – спросил один.

Вот демоны!

– Боюсь, что да, – хмуро отозвался второй стражник. – Кайла Кордеро, я вынужден вас арестовать за похищение Стеллы Белами.

– Что… – Чашка все же выскользнула из ослабевших пальцев.

На моем запястье антимагический браслет сомкнулся быстрее, чем я осознала реальность происходящего.

– Подождите, я ее опекун, вы не можете!

– Миледи, все в управлении, хорошо? Не будем пугать постояльцев. Я вас уверяю, если это ошибка – мы принесем личные и искренние извинения.

– Вы не понимаете! Ее семью убили, за Стеллой охотится какой-то псих! Слушайте, я…

Стражник наклонился к моему уху:

– Миледи, все в участке. Если вы говорите правду, публичное выяснение обстоятельств только усугубит ситуацию.

– Что вы собираетесь делать со Стеллой?

Его напарник тем временем направился к лестнице. Известно зачем – распорядительница наверняка сказала, в каком номере мы остановились.

– Да вы же ее перепугаете! – в отчаянии воскликнула я.

Потом молниеносная догадка, словно яркая вспышка, осветила сознание.

– Покажите клеймо! – потребовала я таким тоном, что у стражника и мысли не возникло ослушаться. – Немедленно!

Вступить в ряды стражников можно было один раз в жизни. Навсегда. Насколько я знала, обучение в корпусе стражи довольно суровое и тяжелое. Даже в природную магию стражников вживлялась чужеродная, что позволяло им связываться друг с другом и отбрасывать в нужные моменты эмоции. Но плюсов куда больше: уважаемая профессия, хорошее жалованье, отставка во вполне еще пригодном к жизни возрасте. Каждый стражник носил на запястье клеймо, подделать которое было чертовски сложно. Если стража – маскарад Вероники и Райана, то клейма не будет.

Но стражник без вопросов стащил с руки перчатку и показал клеймо. Немного, но я успокоилась. Есть шанс разобраться. Сразу Стеллу никому не отдадут, а уж после моих показаний тем более. Отправиться в приют при управлении стражи, конечно, мало приятного, но там хотя бы есть охрана. Хорошая охрана.

– Пройдемте, миледи. Девочке не стоит видеть, что вас увозят.

– А, то есть вы считаете, что поднять ребенка и увести, не дав увидеться с матерью, это то, что стоит делать? – саркастически хмыкнула я, сделав ударение на слове «стоит».

Стражник лишь многозначительно покачал головой. И я поняла, что проще будет подчиниться.

* * *

В кабинете начальника стражи не было магического света. Это первое, что бросилось мне в глаза, и то, о чем я не могла перестать думать. Мерцание свечи убаюкивало. Сколько я тут сидела?

– Она охотится за Стеллой и, вероятнее всего, была среди тех, кто убил родителей девочки.

Я замолчала, чувствуя, что вот-вот взорвусь.

Я устала от скучной и однотонной жизни и решила развлечься.

С помощью волшебной травки-заманихи я провела ритуал призыва любовника. Всего на одну ночь.

Каково же было мое удивление, когда вместо одного мужчины на мой зов откликнулись сразу два дракона. И вот теперь я в растерянности. Чувствую, что это не они в мои сети попали, а я — в их. Н-дааа уж, после этой ночи мне скучать не придется!

Елена Арматина

Беглянка. Найти (и наказать) и полюбить

Глава 1. Трава заманиха

Сегодня я решила поставить точку в своей жизни без секса. Думаю, я его заслужила — секс. Безудержный, дикий, с хрипами и всхлипами, криками и стонами. Может, даже позволю пару раз по попе меня шлепнуть. И сама не буду монашкой претворяться. Я просто в восторге от своей решительности.

И в восторге от своего мужества. Еще бы — я долгих три года была лишена этой плотской радости. А вот сегодня — все, баста! Я хочу!

И мне плевать, будет это горячий дракон, неутомимый оборотень или пылкий эльф.

Я еще раз посмотрела на себя в большое зеркало, закрывавшее стену от потолка до самого пола.

ХорошА. Чертовски хорошА! Светлые волосы легкими волнами вьются вокруг лица. Цвета дикого шал фея глаза, подчеркнутые жирными стрелками, сверкают от предвкушения. Полная высокая грудь спрятана в легком трикотажном топике. Голый живот с бусинкой в пупке восхищает своей подтянутостью.

На округлых бедрах спортивные латексные шортики. А под ними — ни-че-го!

Ну что же, я готова. Можно отправляться на охоту. Я выхожу из своей личной раздевалки и иду по уже темному залу, уставленному супер-современными тренажерами.

Наш зал посещают самые необычные существа. Поэтому все тренажеры сделаны на заказ из специального, суперпрочного материала. А иначе и быть не может. Я еще не встретила ни одного оборотня, который впервые попав в наш фитнес-зал, не попытался бы согнуть в подкову гриф от штанги. Или расплющить тяжеленную гирю, которую я, кстати, даже поднять не могу.

Наш сторож Владлен — древний вампир, закрыл зал за последним посетителем еще полчаса назад. И в это время уже мирно спит в своем гробике в подвале. А сон у него такой крепкий, что даже пушечным выстрелом не разбудишь. Я проверяла.

Так что сейчас я только удостоверюсь, что он спит — и займусь осуществлением своего плана.

Мои белоснежные мокасины позволяют мне беззвучно спуститься в подвал. Так и есть, Владлен посапывает в своем оббитом кожей гробу.

На всякий случай закрываю в подвал дверь и, вернувшись в зал, щелкаю выключателем. Посередине черного зеркального потолка зажегся ряд светильников. Они замечательные, эти магические светильники. Вот сейчас они едва освещают узкую дорожку под ними. А стоит кому-либо приблизиться, вспыхивают ярким светом, освещая все вокруг.

Открываю замок на входной двери. Вот и все. Осталось только дождаться того, кто попадет в мои силки. Сегодня вечером, как только село солнце, я у входа в фитнес-клуб посыпала толченой заманихой, не забывая при этом нашептывать словечки: чтобы был крепок, силен, неутомим, хорош собой. Волшебная трава какого-нибудь хлюпика в мои сети не приведет.

Я все продумала заранее, так что теперь мне осталось лишь выполнить пункты придуманного мною плана. Дождусь того мачо, что пошлет мне судьба. Наслажусь им по полной — так, как я о том мечтала. Нежелательная беременность сегодня просто исключена — я все подсчитала. А после того, как все закончится, дам ему выпить коктейль с травкой забвения. Так что в памяти у него останутся лишь приятные впечатления, а лицо мое он даже вспомнить не сможет.

Усевшись на спортивную лавку, я стала ждать, готовая в любую секунду вскочить и занять сексуальную позу. Такую, знаете? Упор на согнутое колено на скамье, попа оттопырена, рука с гантелькой у груди. Сколько раз я видела, что стоит только девчонке в такую позу встать, так мужички тотчас о спорте забывают.

Но ждать пришлось мне долго. Видать травку бабка на рынке просроченную продала. То-то она ухмылялась так неприятно мне вслед.

Я даже вздремнула немного. А проснулась от своего собственного сонного сопения. Зал оставался пустым, а время неуклонно бежало вперед. Ну что же, значит, моим планам сбыться не суждено. Через несколько часов наступит рассвет. А мне еще до дому добираться.

Устало передвигая ногами, я отправилась в душ. Пора смывать боевую раскраску и принимать человеческий облик. Мерзким червячком в груди шевелилось разочарование.

В душе я свет включила на всю яркость. И на всю катушку включила горячую воду. Не в том дело, что холодно. Просто я не люблю холодную воду. В дальний угол полетели не пригодившиеся мне шорты и топик.

Какое-то время я задумчиво смотрела на заговоренный медальон, висевший на тонкой неприметной цепочке у меня на шее. А затем сняла его с шеи и повесила на крючочек на стене.

Год назад мне его подарила моя лучшая подруга Маргарита. Он должен был своей магической силой помешать моим истинным найти меня. Именно благодаря этому медальону я весь последний год провела в абсолютном спокойствии. Все дело в том, что вот уже три года я нахожусь в розыске. И разыскивают меня не кто иные, а владыки древних драконов. Я, видите ли, их истинная. Вся «прелесть» ситуации в том, что трахнув меня, они даже моего лица не запомнили. Собственно, я тоже не запомнила их лица. И теперь они разыскивают меня по каким-то там лишь им известным признакам и сигналам. Их расчет на то, что стоит только их драконам запеть и я сама на их зов прилечу, словно мотылек, не оправдался. Сначала им было просто не до меня. А когда вспомнили — было поздно. Я надежно спряталась. А медальон, подаренный подругой, помогает тот самый зов игнорировать. Слышать-то его я слышу, но память и рассудок при этом не теряю. И совсем меняется дело, стоит только этот медальон с шеи снять. Я без него, словно кошка, готова лезть на стену, лишь услышу их зов.

Налив шампунь в ладошку, я ступила под ласковые струйки воды. Взбивая пену в волосах и намыливая свое истосковавшееся по мужской ласке тело, я уже начала вспоминать ту страшную ночь, когда я встретила их. Ту ночь, перевернувшую всю мою жизнь вверх тормашками.

И вдруг по моему влажному телу повеяло прохладным ветерком. То ли Владлен вышел из своего подвала, то ли входная дверь открылась.

Я застыла неподвижно, мгновенно выбросив все грустные воспоминания из головы. Выключила воду и застыла, прислушиваясь.

Ведь казалось, ничего, что должно было бы меня так напугать, не происходит. Но все же холодок страха побежал по позвоночнику.

А чего, собственно, я боюсь?

Владлена? Ну, поворчит и отстанет. Посетительницу запоздалую? А чего ее бояться?

Ну, а если мужчина — разве не этого я желала?

С потолка упала, заставив меня вздрогнуть, капля воды. Пена медленно с волос сползала на лоб, норовя попасть мне в глаза. В оглушительной тишине раздались шаги. Это точно не Владлен. Тот, несмотря на свой древний возраст, ходит вообще бесшумно.

Шаги медленно, но верно приближались к душевой.

Я осторожно, боясь шуметь, одной рукой потянулась за полотенцем, а другой смахнула пену, уже закрывшую мне один глаз.

Юлий Цезарь из меня никакой, и сделать три дела одновременно у меня не получилось.

До полотенца я так и не дотянулась, а рукой только размазала пену по глазам. Голая и ослепленная, я вдруг почувствовала, как ноги мои скользят по мыльному полу и я теряю равновесие. В каком-то отчаянии, уже стремительно приближаясь к земле, я все же схватила полотенце.

Громкий «плюх» моей голой задницы о покрытый плиткой пол прозвучал, словно оглушительный выстрел.

Меня услышали. В этом нет сомнения. Шаги на мгновение замерли, а затем уже быстрее и решительнее направились в мою сторону.

Я все еще пыталась завернуться в полотенце, когда тихо скрипнула дверь, и повеяло сквозняком.

Я поспешно вытерла пену с глаз и посмотрела на вошедшего.

Мужчина. Нет в этом сомнения. Крепкий мужчина. Поднимаю вверх глаза и сама себе не могу поверить.

Да он просто красавчик! Все, как я траву-заманиху и просила. Высокий растрепанный шатен с удивленно блестевшими из-под насупленных бровей глазами неопределенного цвета. Красивые, словно небрежно высеченные художником губы и скулы. Нос — определенно драконий! Только у них они такие длинные, узкие и с хищно шевелящимися ноздрями. Крепкое тело и косая сажень в плечах.

Елена Счастная
БЕГЛЯНКА С СЕКРЕТОМ. Книга 2

Глава 1

Я не знаю, в какой момент ночи, раскаленной мыслями о разговоре с Альдором и его предложении, вновь пришло насланное картой Колодцев видение. Кажется, я наконец уснула — устав ворочаться во влажных простынях. Духота в комнате стояла страшная — или мне казалось? Но меня накрыла спасительная, дарующая отдых темнота, которая скоро она озарилась, рассеялась белым, холодным светом, что отражался от покрывающих горы ледников. Я как будто видела их сверху: все ущелья и выступы, все тропки и каменистые дорожки, что вились между зубцами скал. А после упала в долину, такую ослепительно зеленую, холмистую, утыканную, словно пятнами на коровьих боках, островками густых лесов.

И стоило лишь коснуться земли, как меня поглотил необъятный поток знакомой, чистой и ледяной, как бьющий из недр родник, силы. Я коснулась его самым краем то ли разума, то ли души, ощущая так остро — по всему телу, его легкое покалывание. Оно несло невероятное расслабление и наполняло силой от края до края. Так, что кожа звенела, словно стеклянный купол, по которому ударили сталью.

Но успокоения не было, потому что я уже знала, чем все закончится. Каким-то неведомым образом я хранила память о предыдущих видениях, которые оставляли после себя пустоту. И уже приготовилась кануть в темную бездну холода и невольного страха, но громкий стук в дверь заставил, вздрогнув, едва не подскочить на постели. Я покачнулась лежа. Потерла запястья, чтобы скинуть странное тянущее ощущение и открыла глаза: оказывается, солнце поднялось уже высоко. Неужели я проспала почти весь день!

Дождавшись разрешения, в комнату вошла Андра.

— Простите, что бужу вас, — бодро защебетала она, расставляя на столе обильный завтрак. Казалось, всевозможным плошкам и чашечкам не будет конца. — Время уже к полудню. Я начала волноваться… К тому же, унбар де ла Фиер младший вас ждет.

Она наконец закончила освобождать поднос. Я, еще сидя в постели, окинула взглядом огромное количество блюд, явно чрезмерное для утренней трапезы, и явно ощутила в них чью-то чужую заботу. От того, кто все знал наверняка. И кто возможно, не хотел видеть меня сегодня. Да и самой мне не хотелось пока встречаться с Альдором. Не то ведь совсем раскисну под его испытующим взглядом. Нет. Нужна передышка Хоть полдня. Хоть лишний час.

Нынешний день и без того обещал выдаться сложным. Даже некогда поразмыслить над очередным видением или сном, что закончился не совсем привычно. Если к такому вообще можно привыкнуть. Я волновалась за то, как проявят себя зачарованные мной камни. И как Маркуш воспримет мое признание о карте Колодцев: что бы ни было вчера, а ему хотелось признаться первому. Все же он знает старшего брата лучше и, возможно, подскажет что-то дельное: как вести себя с ним дальше и как подготовить к непростому разговору.

Странное ощущение поселилось внутри после ужина с Альдором. Будто я висела в неизвестности, мутной, теплой и волнительной, не зная, взлечу выше в следующий миг или рухну на дно пропасти и расшибусь в лепешку. И поддержка Маркуша была бы сейчас как нельзя кстати.

Спешно закончив завтрак, во время которого не довелось заглянуть даже под половину крышечек и клошей, я привела себя в порядок с помощью Андры, оделась для верховой прогулки и тут же побежала к Маркушу: он, наверное, совсем заждался. Да и не удивительно, что меня так развезло по постели на все утро.

Я едва не кубарем скатилась с винтовой лестницы, уже добравшись до мужской части замка, и тут же почти сшибла с ног какого-то рыжего мужчину. Именно густой, с красна, цвет его волос — единственное, что успела заметить, когда налетела на него всем телом, вылетев из-за поворота. Он как раз проходил мимо, но успел развернуться, чтобы поймать меня и не допустить своего или моего падения — удивительно быстрая реакция! Крепкие пальцы сильно, но в то же время аккуратно сковали плечи. Меня слегка встряхнули, заставляя твердо встать на ноги, когда я уже отшатнулась назад, рискуя потерять равновесие.

— Осторожнее, офате, — чуть хриплый, но приятный голос мужчины словно бы окутал слегка колючим покрывалом.

Я подняла взгляд — и незнакомец приятно улыбнулся во все зубы, которые казались особенно белыми по сравнению с короткой огненно-рыжей бородкой и усами, что обрамляли его губы. Такие же брови и даже ресницы — о него было страшно обжечься. Но я уже прекрасно знала, что такое настоящий жар и раскаленная кожа мага в миг соприкосновения без преград одежды. А потому легкое наваждение схлынуло быстро, и я поторопилась высвободиться из осторожных объятий мужчины, которые он не спешил размыкать.

— Простите, унбар, — буркнула я даже слегка сердито. — Я просто тороплюсь.

Мужчина сощурил светло-голубые глаза, рассматривая меня быстро и внимательно, будто хотел улучить момент.

— Ничего страшного, — ответил с легкой, не раздражающей снисходительностью в тоне.

И над его плечом вдруг появилась голова Рэзвана.

— А-а, — протянул тот радостно. — Офате Делериш. Доброе утро! Маркуш не стал вас тревожить совсем рано, но очень вас ждет. Вы собирались на прогулку, кажется?

— Доброе утро! Да-да, — закивала я торопливо и уже начала протискиваться мимо незнакомца боком. — Простите, унбар Рэзван. Унбар.

Имени рыжеволосого я, конечно, не знала, а потому замялась и бегом стрельнула прочь. Отчего-то стало так неловко, что хоть сквозь землю провались. Ношусь, как непоседливая девчонка. Но ожидание Маркуша для меня было важнее, чем недоумение незнакомого гостя или — кто знает — будущего работника замка. Важнее, чем то мнение, которое у него обо мне сложится.

Маркуш же встретил меня как ни в чем не бывало. Выглядел он сосредоточенным и, что удивительно, немногословным. И только отбросив собственные переживания, которые так и вертелись в голове по сотому кругу, я поняла, что он просто-напросто боится. Неизвестности или новой боли. Порой казалось, что он уже привык, должен привыкнуть, но, видно, я даже представить не могла, каково ему на самом деле.

Зачарованные мной камни в пояс он уложил, видно, сам. Пока он затягивал завязки, я огляделась: мешочка с извращенными камнями, которые Маркуш сохранил неведомо зачем, нигде не было видно.

— А где те камни? От Имре, — я повернулась к мальчишке.

— Зачем вам? — не глядя на меня, резковато осведомился он.

— Я хотела бы, если так можно сказать, разглядеть их лучше, — попытка ясно выразить мысли явно рисковала провалиться. — Мне показалось, что я что-то почувствовала, когда рассматривала один. Возможно, какую-то связь с тем, кто их изменял.

Маркуш заинтересованно на меня покосился.

— Я все жду, как настанет тот день, когда вы перестанете меня удивлять, — он покачал головой. — Как вернемся, я отдам вам их в полное распоряжение. А сейчас нам пора.

Всю дорогу до конюшен он молчал, будто мои слова его озадачили. Но, к счастью, мы, похоже, и так понимали друг друга: он — мои тревоги. Я — его. И не хотелось ворошить: все станет понятно и так. Но мне не хотелось быть повинной в его мучениях, потому я собралась, если получится, разобраться, что же все-таки случилось с теми камнями, которые поначалу выглядели нормальными.

— О чем вы вчера говорили с Альдором? — поинтересовался Маркуш, явно не желая продолжать неприятные разговоры, когда мы добрались до конюшен,

Затянул ремень выполненного по такому же особому заказу, как и кресло, седла и погладил лошадь по крутому боку. От его вопроса я только растерялась больше. Раз он не знает, о чем говорил со мной Альдор, значит, тот решил не посвящать его в свои планы. И можно ли мне рассказывать — никаких указаний на сей счет де ла Фиер не оставил. Может, он не хотел открывать свои замыслы перед братом, пока не услышит мое решение? Мало похоже на Альдора, но он все равно вел себя странновато последние дни — потому кто его знает…

— Мы говорили о том, что будет ждать нас дальше, — уклончиво ответила я. — И о моих способностях. И… Спасибо за подарок.

— Не хотите говорить, не говорите, — усмехнулся Маркуш. — И я рад, что пояс вам понравился.

Он схватился за луку седла и, показалось, без особых усилий втащил себя наверх. От помощи в таких случаях он всегда отказывался.

— Почему вы решили?.. — попыталась я защититься от его сквозящей в голосе колкости.

— Потому что я вижу, когда вы начинаете изворачиваться, — Маркуш проследил, как я с помощью одного из конюхов поднимаюсь в седло. Мне даже со здоровой спиной не удавалось сделать это так легко, как ему. — Если это что-то личное. То я проживу и без таких знаний.

Он устремил взгляд вдоль дорожки, которая вела прочь от конюшни, теряясь в зеленоватых сумерках ельника, что торчал темными пиками над стеной. Я поерзала в седле, умещаясь удобнее. От легкого укора в голосе Маркуша стало не по себе. Как будто он… ревнует? Да и на что он намекает вообще? Де ла Фиеры точно сведут меня с ума или в могилу. Не видать мне старости…

— Я думаю, унбар де ла Фиер сам расскажет вам, как придет время, — наконец пришли нужные и достаточно веские слова. — Но столько скажу, что разговор у нас вчера был странным.

Макуш заинтересованно вскинул брови: и правда ведь, не знает. Видно, Альдор вовсе не был уверен в исходе нашего разговора. И, признаться, даже жаль, что вечер оказался слегка скомкан его предложением. А ведь так странно и приятно все начиналось. Но как наивно было хоть на миг подумать, что за этим может крыться что-то кроме расчета.

Мы неспешной рысью выехали за ворота. И в тот же миг надежды на то, чтобы поговорить с Маркушем о важном с глазу на глаз не осталось. Потому что с нами отправился Ремус. А уж отдаляться от нас он и вовсе не думал. Ехал близко — чуть позади и стоило только попытаться увлечь Маркуша вперед, как тут же нагонял. Похоже, после скверного случая с младшим де ла Фиером ему вообще было приказано не отходить на прогулках от него ни на шаг. А значит, рассказ о карте придется отложить на вечер, когда я смогу остаться с Маркушем в комнате одна хоть ненадолго. К счастью, Рэзван теперь косился на нас с все меньшим подозрением.

Все же день выдался чудесным. Летнее тепло в преддверии праздника Вершины лета становилось все насыщеннее. Грозы пока отступили, но, если так будет продолжаться и дальше, они вернутся с новыми силами. Размеренно шуршали копыта по присыпанной древесной трухой и хвоей дорожке: на лошадях не ездили там, где была проложена мощеная тропинка, чтобы не разрушать каменную плитку раньше времени. И понемногу — видно, из-за особой умиротворенности этого места — в голову по возвращаться воспоминания о ночном видении.

— А я ведь решил возобновить уроки боевого мастерства, — Маркуш выдернул меня из размышлений, который, словно наползающая на солнце туча, омрачали благостное настроение. — Вы не поверите. Может, еще стану великим воином…

В его голосе явственно чувствовалась насмешливая горечь. Наверное, от того, что в своих силах он был не так уж уверен. И, возможно, сейчас хотел поддержки от меня.

Но я и так давно заметила, что юноша не выглядит изможденным и излишне худым, как бывает с теми, кто вынужден двигаться меньше обычного. А уж располнеть ему и вовсе не грозило: де ла Фиеры, видно, все были поджарыми и высокими.

Я улыбнулась невольно и чуть подогнала свою кобылку, чтобы поехать рядом с ним.

— А вы раньше занимались?

Но Маркуш неожиданно нахмурился, словно воспоминания оказались не слишком приятными.

— Да, но это было уже больше полугода назад. Ко мне по выходным приезжал мастер Фериаш. Учил меня обращаться с мечом. Хоть я и так умею. Альдор занимался со мной с детства. Но после пришлось… прекратить, — Маркуш тихо вздохнул, покривив губами. — Да и ему стало… некогда. И из него, правду сказать, плохой учитель.

Я вскинула брови. Надо же, младший критикует умения старшего? Считает, что тот не может научить его ничему толковому? Признаться, порой у меня складывалось впечатление, что Альдор стремится делать идеально если не все, то очень многое.

— Отчего же плохой? — я невольно опустила взгляд на гриву лошади и бездумно пронизала пальцами жесткие, тщательно расчесанные пряди.

— Он слишком нетерпеливый и вспыльчивый, — Маркуш рассмеялся. — А вы что подумали?

Ну, вот. Как ни увиливай, как ни гони де ла Фиера из мыслей, а разговор снова вернулся к нему. Как будто он незримо всегда присутствовал рядом. И так сильно захотелось ответить, что я вообще о нем не думаю больше необходимого, что даже в горле защекотало. Кому я пытаюсь лгать?

— Да уж, вспыльчивый, — согласилась я, решив не отвечать на вопрос.

Расплатой за слишком открытый уход от темы мне стал пристальный взгляд Маркуша. Чему-чему, а этому он прекрасно научился у брата.

— Так вот, — вернулся он к чуть сбившемуся повествованию, — после с унбаром Фериашем пришлось расстаться. Хоть он всем устраивал меня и Альдора. А еще пришлось расстаться с помощницей, которая оказалась от него беременной.

Я не удержалась — прыснула.

— Вы серьезно?

Маркуш многозначительно возвел глаза к небу, покривив губами. А Ремус за спиной громко и весьма скабрезно хмыкнул: похоже, весь замок знал о таком неоднозначном происшествии, и память о нем еще не остыла.

— Серьезнее некуда. Слышал, они так и живут с тех пор вместе где-то под Сингурулом. У них даже свой вполне приличный дом. Денег-то мастер заработал немало от занятий со мной, — юноша помолчал. — Так к чему это я… Рэзван сказал, сегодня в Анделналт должен приехать еще один. Я еще не запомнил его имя. Он прибыл из Одиина, кажется. Как только услышал, что Альдор подбирает мне учителя.

Да, слава о де ла Фиерах разносится далеко по королевству. Неустроенные в жизни, но обладающие достаточным образованием девы мечтают стать помощницами для Маркуша. Мужчины, хорошо владеющие оружием — учителями для него. А мне отчего-то стало не по себе от мысли об этом. Как будто сам мальчишка никого особо не интересует, кроме домочадцев и самых близких людей. Для всех — он просто способ выбиться в люди и разжиться деньгами, чтобы в какой-то миг без сожаления его покинуть, получив от судьбы то, что хочется.

— Альд. — я осеклась, спохватившись. — Унбар де ла Фиер уже одобрил его?

Маркуш, конечно же, заметил мою оплошность, и его лицо даже чуть заострилось от любопытства.

— Заочно — да. Но личная встреча будет только сегодня. Так что я хотел вас предупредить.

Я округлила глаза.

— Что вы такое говорите, унбар! — возмутилась совершенно искренне.

Маркуш скривился, как будто официальное обращение из моих уст доставляло ему боль. И на том мы замолчали, продолжив неспешную прогулку по слегка сырому от прошедшего ранним утром дождя ельнику. Размеренное покачивание в седле начало убаюкивать, мысли смазались, но Маркуш вдруг слегка ударил пятками своего мерина — и тот припустил вперед бодрой рысью — пришлось догонять, яростно моргая. В очередной раз я залюбовалась плавностью хода невероятного коня: Маркуш крепко упирался ногами в стремена, приседая при каждом его шаге, и это было завораживающе красиво, как будто время для них замедлялось, а копыта коня не касались земли. Меня же ощутимо подбрасывало, как я ни старалась держать собственный вес на полусогнутых коленях.

Потому, кажется, и устала первой. Маркуш сжалился надо мной, повернув обратно к замку. Под конец он все же вновь встряхнул меня быстрой ездой, но перед самыми воротами придержал мерина, позволяя его догнать.

— Вы меня не щадите, — я утерла со лба испарину от усилий удержаться в седле.

— Может, я хочу сделать из вас отличную наездницу, — несносный мальчишка уколол меня взглядом через плечо. — Пригодится.

— Это невозможно, — я притворно вздохнула. Но все же отметила про себя, что раз за разом верховая езда дается мне все легче.

— Посмотрите на меня, — голос Маркуша снова стал ровным и серьезным. — Я должен был лежать в постели всю оставшуюся жизнь. Но вот, как-то хожу. Значит, и вы научитесь держаться на лошади так, как подобает знатной офате.

— Я не знатная офате.

Маркуш только хмыкнул, слегка качнув головой.

— Важно то, как вы себя держите. А жизнь может поменяться очень резко. Правда? — он подмигнул мне, мигом вогнав в краску.

Затем спешился так же свободно, как и садился на лошадь, и подошел, чтобы помочь мне. Скрипнула перчатка, когда я вцепилась в его руку, слегка застряв в стремени: какая неловкость — и так вовремя! Будто подтверждение моей неуклюжести. Скоро мы вернулись в замок и едва не сразу, стоило лишь войти в комнату, пришел слуга и передал просьбу Альдора прийти к нему в кабинет. Повеление касалось только Маркуша, посыльный даже сделал на этом упор, но мальчишка настоял, чтобы я пошла с ним. Едва удалось забежать к себе в покои и пригладить чуть встрепанные после езды верхом волосы и ополоснуть лицо. Похоже, встречи с Альдором скоро станут моим личным кошмаром.

Маркуш дождался меня и лично проводил наверх, в кабинет старшего брата. Я опасалась, что после прогулки ему трудно будет подниматься на несколько ярусов в башне, но если так и было, то он ничем того не выдавал. За дверью кабинета глухо слышались низкие мужские голоса. Маркуш вошел первым, а я за ним, спешно озираясь и торопясь понять, что здесь происходит.

Но оказалось, кроме Альдора, внутри был еще только один мужчина. Как раз тот, которого я едва не сбила с ног утром. Теперь его можно было рассмотреть чуть лучше. Коренастый с виду, но в то же время неуловимо гибкий — он напоминал лесного кота, который, может, и не так внушителен, как более крупный некларский барс, но зато опасен, пожалуй, не меньше. Широкий, но не тяжеловесный подбородок, прямой, чуть вздернутый нос и приятно правильной формы губы, на которых как будто постоянно играет легкая улыбка — этот мужчина был выразительно хорош собой и знал это. На таких я уже насмотрелась раньше. Другое дело, что он, похоже, не был магом — и уже это радовало, потому что нынешнее знакомство могло и затянуться. А еще один маг поблизости — слишком большая нагрузка для моего душевного равновесия.

Рыжеволосый скользнул по мне взглядом хоть и весьма заинтересованно, но все же коротко — с гораздо большим любопытством он посмотрел на Маркуша. Альдор же так и вцепился в меня раскалеными тисками своей воли. Будто пальцами плечи сдавил. Как будто немедленно ждал от меня ответа на недавнее предложение. Вот поэтому я и не хотела идти! Но все же де ла Фиер обратился к насущному. Оперся на подлокотник кресла, уже знакомым движением потер подбородок.

— Я же просил тебя прийти одному, — с легким укором во взоре и голосе он обратился к брату.

— Думаю, присутствие офате Делериш никак не помешает, — Маркуш пожал плечами, проходя дальше. Подвинул ближе к столу еще одно кресло — для меня — а сам уселся напротив Альдора, который явно понемногу закипал. — Ей нужно знать обо мне все. Или почти.

— Присутствие очаровательной офате Делериш разговор только скрасит, — негромко отозвался незнакомец.

Вот теперь я в полной мере ощутила его взгляд. Но он, кажется, постарался сдержаться от более длительного рассматривания меня и вновь повернулся к де ла Фиеру. Тот и не заметил этого в первый миг. Под его нахмуренными бровями явственно разгоралось знакомое пламя. Он как будто пытался передать мне жар своего безмолвного предупреждения. Или даже угрозы. В чем я еще успела перед ним провиниться?

— Что ж, — наконец перестал он сверлить меня взглядом, — тогда позвольте представить вам унбара Эмила Маноле. Лучший мастер меча во всем Велеаранде. Как утверждает он и надежные люди, мнению которых я склонен доверять.

Рыжеволосый мужчина кивнул почтительно, повернувшись к нам.

— Я очень постараюсь вас не разочаровать, унбар де ла Фиер.

Он вновь пытливо взглянул на Маркуша. Будто оценивал усилия, которые ему придется приложить при его обучении. Мальчишка заметно нахохлился, поглядывая в ответ не слишком доверчиво. Похоже, особое внимание мастера слегка его уязвляло. Затем мужчина вновь посмотрел на меня, холодная бледная синь его глаз скользнула по лицу и чуть ниже. Всего мгновение, легкая улыбка — и слова Альдора словно топором вонзились в короткое молчание, что повисло в кабинете.

— Тогда обсудим, как часто вы будете приезжать и как надолго задерживаться.

Голос де ла Фиера звенел и, кажется, это заметила не только я. Маркуш, слегка приподняв брови, переводил взгляд с него на меня, а то и на гостя, и оставалось только догадываться, о чем он сейчас думает. Но вдохновение, которое так и сияло на его лице утром, понемногу сходило, будто он начал сомневаться в правильности всей этой затеи.

А мне не было дела до Эмила. Один только гнев Альдора, который явственно бурлил в нем, находя выход в светильниках у дальней стены, заставлял меня покрываться гусиной кожей с головы до ног. Я не слушала, о чем говорят мужчины, но ощущала, как де ла Фиер не спускает с меня хомута своего наблюдения, даже не глядя. Разговор глухо вливался в уши, только едва вспыхивая отдельными ясными фразами. Мастер будет приходить пока два раза в неделю, а там, как только Маркуш освоится — три. На занятиях придется присутствовать и мне, потому как мой подопечный уж больно непредсказуем. Такое решение вовсе не радовало: боевые навыки Маркуша, признаться, были слишком далеки от моего понимания.

— Думаю, во избежание неприятностей. Особенно поначалу, это будет правильным решением, — настоял Эмил, когда Альдор, как будто прочитав мои мысли, выразил сомнение, что это действительно нужно.

— Если только поначалу, — буркнул он. — А дальше, как только вы ближе познакомитесь с Маркушем, в этом отпадет необходимость.

— Возможно, — загадочно улыбнулся мастер.

— Тогда первое занятие можно устроить…

— Я бы хотел сегодня, если можно, — Эмил чуть сдвинул брови, выражая серьезность намерений. — Просто мне хотелось бы, так сказать, взглянуть на унбара де ла Фиера младшего и решить, как строить наши с ним занятия дальше. Это не займет много времени.

— Как вам угодно, — согласился Альдор. — Вас проводят в зал для упражнений.

Он махнул стоящему у двери лакею, который пришел так незаметно, как могут только слуги, и тот сразу вытянулся в готовности выполнять приказы.

— Благодарю за доверие, — мастер поднялся.

Теперь я заметила, что он и правда не слишком высок, но зато гармонично сложен. Простого вида штаны и безрукавка из плотного льна поверх рубахи плавно облегали его фигуру, позволяя заинтересованному взгляду отметить все достоинства.

— Задержитесь, офате Делериш, — сухо бросил Альдор, как только я поднялась, чтобы последовать за остальными: раз уж мне теперь придется какое-то время наблюдать за уроками подопечного и его наставника.

Я села обратно и проводила Маркуша беспомощным взглядом. Но он уже заинтересовался чем-то, что сказал ему Эмил, — и они вместе скрылись за дверью, даже, кажется, не заметив, что меня с ними нет.

— Может, вы взглянете на меня, офате? — с легкой насмешкой в голосе спросил Альдор.

И я вздрогнула, осознав вдруг, что, задумавшись, до сих пор сижу и смотрю вслед ушедшим мужчинам. И сразу стало неловко — оттого, что я так и не решила до сих пор, что сказать Альдору. Что я так и не поговорила с Маркушем о карте, которая сидит внутри: просто-напросто не нашлось подходящего момента. А может, я просто боялась его найти.

— Если вы ждете от меня ответа, то я пока не готова его дать, — пришлось сразу перейти в наступление, пока де ла Фиер не успел надавить и попытаться склонить меня к выгодному ему решению, как почти случилось вчера.

— Нет, ответа я не жду, — он криво усмехнулся, вставая. — Но вам так или иначе придется дать его в ближайшее время, потому как нам придется выехать из Анделналта на прием в честь праздника Вершины лета. Нас пригласил примар Тириндила — Овидио Стан. И мне придется как-то вас представлять. Если вы предпочтете остаться просто помощницей Маркуша — то я не стану настаивать. Если же согласитесь на мое предложение, то я представил бы вас на приеме… как свою невесту. Это было бы неплохо для того, чтобы заткнуть рты многим злопыхателям.

Он остановился рядом со мной, слегка отгородившись спинкой кресла и наблюдая сверху, как меня вновь раздирает на части сомнениями.

— Я думала, вы не ездите на приемы, — пришлось задрать голову, чтобы посмотреть на него.

— Овидио — старый друг моего отца. У нас с ним сохранились хорошие деловые отношения. Я не могу не принять его приглашение, — Альдор пожал плечами. — Хоть многих из тех, кто будет в его доме, мне не хотелось бы видеть.

Значит, там могут быть и те, кого не хочется видеть и мне. Возможно, там будет даже принц. Де ла Фиер, похоже, затеял рискованное дело, пусть я и понимала необходимость этого.

— Я дам вам ответ завтра, — выдохнула, решившись. Ведь невозможно тянуть все до бесконечности. — Обещаю. Мне нужно еще немного привыкнуть к тому, что вы вдруг решили сменить ваш вечный гнев ко мне на милость.

Невольно я улыбнулась, пытаясь сгладить собственные слова. Как бы он не понял их превратно.

— Отчего же вы решили, что брак со мной — это милость? — Альдор слегка склонил голову. Его губы тоже изогнула легкая улыбка. — Но молчу-молчу. Иначе вы точно не согласитесь.

Он положил ладонь на спинку моего кресла — и от нее потекло удивительно мягкое тепло, опускаясь на плечи и затылок. Пробралось под ворот платья и спустилось по груди. Волнующе ощутимо, но в то же время зыбко. Руна тут же ожила, и по позвоночнику пробежалось приятное покалывание.

— Думать так было бы очень наивно, — я постаралась взять себя в руки. — Зря вы считаете, что я этого не понимаю, — захотелось поежиться от его мнимой близости.

— Хорошо, я подожду еще немного. Но ехать на прием вам все же придется, а потому я не хотел бы, чтобы ваш внешний вид смущал вас саму. Там будет много знатных женщин, которые наверняка захотят позлословить на ваш счет, — вдруг сменил тему де ла Фиер. — Потому на завтра вам назначена встреча с портным. Смею заметить, одним из лучших в Велеаранде. Вы сможете заказать себе столько платьев, сколько пожелаете. Он пообещал в любом случае выполнить работу в срок.

Даже страшно стало подумать, какую сумму пообещал мастеру Альдор за такую феноменальную срочность.

— Хотите меня подкупить? — я прищурилась, глядя в его слегка одухотворенное лицо. Обычно в такие моменты он задумывал очередную колкость.

— Если бы я хотел вас подкупить, то прибегнул бы к менее честным и… благочестивым способам, чем покупка вам нарядов.

Остро захотелось выведать, к каким именно, но я понимала прекрасно, что ответ вгонит меня в очередное смятение. А может, даже и стыд. Я наблюдала, как перекатывается словно раскаленным колесом огонь в глазах Альдора и пыталась выдумать еще хоть какой-то ответ, чтобы достойно его отбрить, но не могла.

— Я могу идти? — встала, слегка разглаживая юбку ладонями.

— Идите. Лягте сегодня пораньше, чтобы завтра у вас было много сил, — маг отступил в сторону, пропуская меня. — И еще. Прошу вас не увлекаться своими новыми обязанностями слишком сильно.

Я заморгала недоуменно только в первый миг, а после вдруг поняла.

— За это можете не беспокоиться, — кивнула и отчего-то чуть выше вскинула подбородок. — Маркуш уже рассказал мне одну романтическую и весьма поучительную историю, что случилась в стенах Анделналта. И к тому же… унбар Маноле не в моем вкусе.

Я обошла Альдора и быстрым шагом покинула кабинет.

Перед глазами вставала разогретая пелена. В голове словно бился горячий комок от необычности всего, что творилось сейчас в кабинете Альдора. Я не могла понять, что чувствую сама, хочу ли пойти на этот шаг, который приведет меня или к спасению, или к полнейшей гибели. Потому что как ни тяжело было находиться с де ла Фиером рядом раньше, а с каждым днем становилось все невыносимее.

Я остановилась в одном из переходов, когда поняла, что совсем не знаю, куда идти до зала, в котором сейчас должны были упражняться Эмил и Маркуш. Невольно подняла руку и, просунув пальцы под ворот, коснулась сходящей с ума руны, которая словно бы плавила кожу. Она отозвалась саднящей болью, будто не желала, чтобы я прикасалась к ней. Словно требовала совсем другого.

Порой я ненавидела себя за то, кем родилась, хоть раньше, до встречи с магами, а особенно — де ла Фиером — почти о том не задумывалась. И знать не знала, что собственное тело объявит мне войну. Один только случайный или нарочный взгляд Альдора, одна только мысль о нем — и знак превращается в свежее клеймо. Хоть никакой связи ни с кем возникнуть у меня, к счастью, не успело.

Я постояла немного, оперевшись плечом о стену. Надо бы выяснить у слуг, как дойти до нужной комнаты. Иначе все пропущу: а мне было хоть и не слишком, но все же любопытно, как проходят занятия на мечах. И через некоторое время все же удалось туда добраться. Еще из-за двери я услышала топот и глухие выкрики. Затем размеренный голос и снова топот.

Вошла, стараясь обратить на себя как можно меньше внимания. Слегка прищурилась от яркого света, что лился в огромное окно, расчерчивая широкое, свободное от мебели пространство на вытянутые клетки витража. Две тени, наполовину поглощенные сиянием дневного солнца, плавно двигались по кругу — друг напротив друга. Поблескивала сталь мечей, слышалось напряженное дыхание.

— Вы почти все забыли, унбар, — бодрый голос Эмила гулко пронесся по залу, отражаясь от каменных стен. — Но, думаю, быстро вспомните и научитесь новому.

Тонкая рубашка мастера светилась каймой вокруг слегка затененных очертаний его тела. Необычное зрелище, которое невольно приковывало взгляд. Он двигался мягче и расслабленней, чем явно уставший Маркуш, который слегка уязвленно посматривал на Эмила исподлобья.

— Уверен, так и будет, — пообещал он сквозь зубы.

Резко шагнул вперед, делая выпад, рассек воздух мечом. Но мастер, кажется, знал о его нападении заранее: ушел в сторону, словно ветром его отнесло, и плашмя ударил мальчишку клинком по лопатке.

— Может быть, на сегодня хватит? — решала я вмешаться.

Уж больно настораживал меня взмыленный вид младшего де ла Фиера. Совсем ненадолго его оставила, а он уже решил себя загнать? Чуть что — влетит от Альдора сразу мне.

— Вы правы, офате, — мастер опустил меч, останавливаясь. — Мы слегка увлеклись. Все потому что я приятно удивлен навыкам унбара Маркуша. Думаю, мы значительно их приумножим.

Он повернулся ко мне, слегка щурясь, будто что-то слепило ему глаза. Рыжие волосы мастера словно огнем горели вокруг головы, на шее поблескивал пот: значит, и Маркушу удалось хоть немного его помотать — невольная гордость приятно коснулась сердца. Но мальчишка явно устал сильнее; он медленно отошел к стене и присел на скамью. Я приблизилась к мастеру, который остановился у стойки с оружием, чтобы убрать на нее меч.

— Вы уверены, что такая нагрузка уместна, унбар Маноле?

— Эмил, — поправил он меня, нарочито старательно закрепляя клинок в держателе.

— Унбар Маноле, — пришлось настоять.

Вовсе ни к чему переходить на панибратское обращение — особенно в первый же день знакомства. Мужчина разочарованно поджал губы, но тут же вновь улыбнулся.

— Поверьте, офате, все в порядке, — он протер шею оставленным слугой, полотенцем. — Я, бывало, занимался и с юношами, которые оказались в ситуации, подобной той, что у Маркуша. Или восстанавливались после тяжелых травм. Я всегда это учитываю и провожу занятия именно так, как нужно. Иначе меня тут не было бы.

Я посмотрела поверх его плеча на Маркуша, который так и сидел, опустив голову, словно результат первого урока его разочаровал. Словно он сам возложил на себя непомерные надежды. Порой его рвение ни в чем не отставать от полностью здоровых мужчин пугало. Так можно довести себя до беды.

— Все же… — я вновь обратилась в Эмилу. — Прошу вас… немного осторожнее.

Он взглянул на меня чуть искоса, уже отвернувшись, чтобы взять со скамьи скинутую перед пробным уроком безрукавку.

— Хорошо, — все же согласился он, видно, лишь для того, чтобы слегка меня успокоить. — Вы сами убедитесь, насколько я осторожен. В следующую встречу.

Я усмехнулась невольно, где-то в глубине нутра все же задетая его пытливым заинтересованным взглядом. Альдору стоило бы предупреждать Эмила не увлекаться новыми обязанностями, а не меня. Впрочем, может, он еще посчитает нужным напомнить ему об этом.

— Я буду смотреть очень внимательно.

Мастер покачал головой, не поверив в серьезность моего тона.

Когда Маркуш слегка отдышался, мы все вышли из зала и направились сначала к нему в покои, где оставили юношу отдыхать и обдумывать первые наставления мастера. Затем я отправилась провожать Эмила — больше пока оказалось некому. Все же стоит проявить вежливость и предупредительность — и приглядеться получше. То, что прибыл он из Одиина, слегка тревожило, несмотря на уверения Альдора, что рекомендовали его надежные люди.

Во дворе нас нагнал и Рэзван: конечно же, он не мог не проследить, чтобы первая встреча с мастером прошла и завершилась так, как надо. Безмолвным наблюдателем он встал за моей спиной, пока я прощалась с Эмилом, который, кажется, как мог, оттягивал этот момент. Спину пекло взглядом мажордома не хуже, чем взглядом Альдора, и я боролась с желанием обернуться.

— Значит, вы приедете послезавтра? — уточнила я, наблюдая, как конюшонок ведет к крыльцу лошадь мастера.

— Да, через час после завтрака. Мы успели обсудить это с унбаром де ла Фиером еще до вашего прихода, — Эмил легко запрыгнул в седло и вновь взглянул на меня, слегка приподняв брови. — Не опаздывайте. До встречи, офате Йоланта. Всего доброго, унбар Рэзван!

Он махнул мажордому, а тот натянуто улыбнулся, кивнув ему в ответ. Мужчина звонко причмокнул и, развернув мерина, выехал со двора.

— Вас направил сюда унбар де ла Фиер? — я повернулась к Рэзвану и ожидаемо увидела его стоящим со сложенными на груди руками.

— Я приглядываюсь к мастеру так же, как и он, — просто пожал плечами мажордом. — Анделналт тяжело принимает новых людей.

— Иногда мне кажется, что, говоря о замке, вы имеете в виду его хозяина.

— Иногда так оно и есть, — покладисто согласился Рэзван. — И с тем, и с другим стоит быть осторожнее. Особенно если на вас возлагаются большие надежды, офате.

— Да прекратите же вы на меня давить! — не выдержала я. — Что унбар де ла Фиер. Что вы.

Я отвернулась, махнув рукой, и прошла внутрь мимо него, не желая больше ничего объяснять. Теперь еще и Рэзван станет пытаться на меня повлиять: видно, ему-то Альдор рассказал все о своей задумке. Знал, что мажордом его поддержит. А если они сдавят меня тисками с обеих сторон, то выжмут все, что им нужно — рано или поздно. Но от всего этого только хотелось упрямиться сильнее, хоть я и понимала, что тянуть время не стоит. Все же речь идет не столько о прихоти де ла Фиера, сколько о благополучии Маркуша.

Потому я все решила, что сегодня начну тот разговор с младшим наследником, который откладывала из-за страха или нерешительности, из-за случайных обстоятельств так долго. А уж там станет видно, что ждет меня дальше. И стоит ли вообще терзаться раздумьями: соглашаться на предложение Альдора или нет. Может, после этого меня сразу вышвырнут из Анделналта так, как хотел де ла Фиер в самом начале нашего непростого знакомства. А то и отдадут принцу — что еще хуже.

В комнате Маркуша оказалось тихо. В канделябре на столе едва-едва горели свечи, будто кто-то их притушил. Юноша сидел в своем приставленном к столу кресле, слегка запрокинув голову. И, кажется, он еще даже не умылся после этой короткой тренировки. Как сел по приходу, так и не сдвинулся с места. Его черные брови были нахмурены, а губы — упрямо поджаты. Мальчишка смотрел перед собой, в озаренное ярким дневным светом окно и как будто даже дышал через раз.

— Все хорошо, Маркуш? — я осторожно подошла ближе. — Принести умыться? Может, позвать слуг, чтобы они приготовили ванну?

Я мельком глянула в сторону каменной чаши умывальника — рядом стоял кувшин, полный прохладной воды. Кажется, именно это ему сейчас и нужно. Но Маркуш молчал, слегка поигрывая желваками, и я не решилась настаивать.

— Порой мне кажется, я ни на что не гожусь, — наконец невпопад ответил он, так и не взглянув на меня. — Мне кажется, сейчас я разрушаюсь. Что сними с меня пояс — и я просто рассыплюсь на куски.

Я присела перед ним на корточки и заглянула в померкшее лицо, осторожно опустив ладони ему на колени. Он дышал быстро, будто бы чуть зло, а в темных глазах залегла жгучая досада.

— Со временем, все образуется. Вы вспомните все навыки и еще заткнете за пояс унбара Маноле.

Маркуш недоверчиво покосился на меня сверху вниз, но изгиб его бровей хотя бы перестал выражать страшную скорбь. Он даже улыбнулся слегка.

— Вы не умеете врать.

Да, пожалуй, он и правда видел меня насквозь. Но отчего-то это не пугало.

— Я не вру, — пришлось изобразить обиду. — Я правда в это верю.

— Но насчет унбара Маноле вы преувеличили…

— Если только совсем чуть-чуть. Но знаете, — я слегка помолчала, ожидая, когда Маркуш поймает мой взгляд, — в вас силы духа и смелости гораздо больше, чем во мне. Гораздо больше, чем во многих мужчинах. Просто. Не торопитесь. Не пытайтесь достичь всего сразу.

— Я просто устал быть грузом. Для себя. Для Альдора, — Маркуш вновь сдвинул брови. — Наверное, поэтому тороплюсь. Потому что мне кажется, что вот-вот, и я стану чуть легче.

— Вы не груз, что вы! — я подалась вперед еще немного, взяла его лежащую на бедре руку в свою, но он быстро перехватил ее и чуть сжал пальцами. — С вами так легко, как мне не было никогда и ни с кем. Иногда мне кажется, что Анделналт и встреча с вами — это какой-то большой подарок от судьбы. Который я не заслужила.

Маркуш наклонился вперед, но остановился, когда жесткий пояс ограничил дальнейшее движение.

— Вы заслуживаете гораздо большего, Йоли, — он слегка потер мою ладонь большим пальцем. Его очерченные уже почти по-мужски скулы стали чуть резче, когда он на миг сжал зубы. — Я это понимаю. И надо бы понять кое-кому еще. Надеюсь, это скоро случится.

Я задохнулась от вдруг нахлынувшего смущения. То ли из-за проникновенного прикосновения Маркуша, то ли от понимания, о ком он говорит. Торопливо встала и обошла стол, собираясь устроиться в кресле напротив юноши, который легко отпустил мою руку. Хоть он сейчас и не в духе, а откладывать давно назревший разговор из-за его настроения больше невозможно: все становится слишком сложно. Мешающие откровенности обстоятельства в этом доме, кажется, никогда не иссякнут. Раньше приключится какая-нибудь беда, и станет совсем поздно. Может, даже и хорошо, что сейчас Маркуш слегка вял и задумчив.

— Кажется, вы что-то задумали, — мальчишка подозрительно прищурился, оценив мой серьезный вид. — Этот разговор про силу духа и про подарки судьбы не случаен?

— В каком-то роде да, — я, не зная толком, куда деть руки, просто сложила их на коленях. — Мне очень нужна ваша помощь, Маркуш. А прежде, чтобы вы меня выслушали.

Кажется, он сразу позабыл обо всех своих тревогах, об унынии, что вдруг навалилось на него после встречи с ловким и гибким Эмилом Маноле. Он подался вперед, почти прошивая меня нетерпеливым взглядом. Я дала себе еще несколько мгновений, чтобы собраться с духом.

— Дело в том, что я не открывала о себе всей правды, Маркуш. Но я и не хотела неприятностей вам или вашему брату. Да и боялась, честно говоря. Так вышло, что я сама попала в большую передрягу, почему и оказалась в Анделналте в тот день. Я сделала то, что не должна была. Но о том, что случилось дальше, не жалею.

Маркуш вздохнул, заставив меня смолкнуть.

— Не оправдывайтесь, прежде чем скажете, в чем ваша вина, — он вновь нахмурился, уже, видно, понимая, что ничего приятного от меня не услышит.

И правда. Но все эти беспомощные слова так и лились из горла почти против моей воли.

— Я вынуждена была бежать из Пьятра Гри, потому что украла у Натана Миклоша карту Колодцев.

Я вновь замолчала, прикусив губу, не зная, что еще можно добавить к тому, чтобы это не выглядело очередными попытками оправдаться. Это все равно бесполезно: что случилось, то уже не сотрешь из прошлого. Я и правда воровка. А вольная или невольная — многим может показаться неважным.

— Зачем? — чуть поразмыслив над услышанным, поинтересовался Маркуш.

Так спокойно, с ноткой ленивого любопытства, будто слушал бабушкину сказку.

— Я должна была передать ее тому, кто заказал похищение. Я не знаю, кому. Моя подруга, когда всучила мне карту, не объяснила толком ничего. Только указала место, куда мне нужно прибыть. И пообещала, что нам заплатят столько, что мы сможем уехать далеко и не быть амантами.

— Встреча должна была состояться в Одиине? — закончил за меня де ла Фиер.

Я только и кивнула, слегка озадаченная его невозмутимостью, не зная, хороший это признак или скверный.

— Но там у меня попытались забрать карту и убить меня. Помогли только люди унбара Рэзвана. Теперь я не знаю, что мне делать. Ведь унбар Альдор предложил. — пришлось вновь оборвать мысль. Спина сама по себе сгорбилась, словно от огромной тяжести. — Я не знаю.

Невыносимая горечь встала в горле, отравляя все слова, которые еще можно было бы произнести. Маркуш давил меня неподвижным взглядом, и я теперь сомневалась еще больше, что ему и впрямь без малого пятнадцать лет. На меня как будто смотрел Альдор, и уже решал, в какую сторону от замка лучше вытолкнуть.

— И где же она сейчас? — Юноша встал и подошел. Навис надо мной чуть угрожающе. — Где вы ее прячете? Неужели в Анделналте? Вы с ума сошли?!

Я протянула правую руку и замерла, глядя на него прямо, чтобы не выдать нарастающей паники, от которой все тело будто бы немело. Маркуш опустил взгляд на мою ладонь и удивленно дернул бровями. Но промолчал, видно, ожидая объяснений от меня.

— Она во мне, — все же пояснила я на всякий случай. — Она сначала выглядела, как браслет, а после впиталась мне в кожу.

Маркуш тихо хмыкнул и осторожно обхватил мое запястье. Надавил на кожу — и показалось вдруг, что сейчас вплавится в нее, как тот же браслет — настолько горячими стали отпечатки его пальцев. Он будто наполнил меня особой силой. Ощупывал изнутри. Я и вновь потерялась в догадках о том, кто же он на самом деле.

— Значит, это я чувствовал тогда в библиотеке, — Маркуш усмехнулся, неспешно поднимаясь ладонью к моему локтю. Его взгляд остановился, хоть губы продолжали шевелиться. — Но подумал, что мне показалось. Потому что этого просто не может быть. Но раз может, то это очень плохо, Йоли. Очень.

Я сглотнула, гадая, что он имеет в виду. Как будто мой рассказ породил в нем какие-то личные опасения. Конечно, и так понятно, что в похищении карты нет ничего хорошего, но похоже он говорил совсем не об опасности пострадать от тех, кто хотел забрать карту. И даже не о возможной немилости принца Венцеля.

— Вы можете помочь мне вынуть ее?

Я словно шагнула в темную пропасть, ожидая его ответа.

— Боюсь, это не так просто, как может показаться, — пальцы Маркуша все блуждали по моему предплечью, а сам он смотрел куда-то перед собой. — Только Собиратели могут принимать в себя карту. Но для каждого из них есть особое заклинание, с помощью которого они могут вынуть ее снова. Или вернуть обратно. Если ее удалось похитить у Натана Миклоша, значит, кто-то узнал его заклинание и воспользовался им. А это почти невозможно.

— А как же быть мне? — в груди заметалось горячее смятение, обдавая меня волнами жгучего жара. — Я не произносила никаких заклинаний, когда карта впиталась.

Маркуш вдруг потянул меня на себя, заставляя встать. Он рванул рукав моего платья вверх и вперился в мою руку так цепко, словно и правда начал что-то видеть. Кожу закололо, будто тонкими лапками бегущего по ней насекомого.

— Видно, вам еще только предстоит узнать заклинание, — юноша пожал плечами.

— Я не слишком силен в таких тонкостях. Но только тогда вы сможете избавиться от нее, — он выдохнул медленно и отпустил меня наконец.

Его взгляд снова обрел осмысленность и живость. По губам скользнула слегка растерянная улыбка, будто то, что он узнал обо мне, скорее радовало его, чем пугало или злило. Я ожидала гнева или недоверия — но никак не азартного блеска в его глазах. Будто он уже предвкушал, как будто разгадывать эту загадку.

— Это точно все, что таится в вас, Йоли? — он взглянул на меня с напускным укором.

— Надеюсь, что да, — я развела руками. Сейчас уже нельзя быть ни в чем уверенной. Кто знает, что я еще открою в себе завтра или через месяц? — Еще только… Я вижу, как гаснут Колодцы. Так и должно быть?

— Да. Для того, чтобы своевременно узнавать о том, не погас ли очередной Колодец, Собиратели и связывают себя с каждым из них через карту, — Маркуш снова опустился в кресло. — Это очень большой груз. И большая ответственность. Но, если это все, тогда я попытаюсь чем-то вам помочь, Только метод мне нужно будто хорошенько обдумать, а там мы можем попробовать.

— Снова научный эксперимент? — я оперлась кончиками пальцев о стол, чувствуя, как от пережитого волнения слабеет в коленях.

— Можно и так сказать, — де ла Фиер размял кисти рук, будто они затекли. — В конце концов, с камнями у нас все вышло очень хорошо. Кстати, я обещал вам отдать испорченные. Но, пока вы провожали унбара Маноле, приходил Альдор и забрал их. Сказал, что они завтра ему понадобятся. Но вы всегда можете обратиться к нему.

Конечно, это же так просто, — мысленно проворчала я. Да мне бы видеть Альдора поменьше, а уж выпрашивать у него камни, которые он наверняка не пожелает отдавать, подозревая меня Матерь знает, в чем — это хуже некуда. Но придется попытаться. Мне нужен-то всего один.

— Боюсь, он вряд ли отдаст их мне, когда узнает.

— Альдору пока не нужно знать еще и об этом, — прервал меня Маркуш. — Я попытаюсь понять что-то сам. Хоть немного разобраться, чтобы потом объяснить ему. К тому же сегодня я уже не в состоянии с ним разговаривать, а одной с такими вестями ходить к нему не советовал бы.

И с ним так предательски хотелось согласиться. Подождать еще немного, отодвинуть момент разговора с Альдором. Казалось, это решит много вопросов сразу. Но стоило только поразмыслить чуть лучше, как вылезали на поверхность многие подводные камни той беспечности, с которой Маркуш предложил мне умалчивать о карте дальше.

— Это не окажется опасным? — все же выразила я сомнение. — Ведь за мной наверняка наблюдают люди принца Венцеля. Да и те люди, которым нужна карта. Я не хотела бы навлечь на семью де ла Фиер большие неприятности. Особенно на вас. Я и так слишком долго лгала.

Маркуш покачал головой.

— Значит, один день ничего не изменит. А я вас поддержу: мы поговорим с Альдором вместе, — он помолчал немного, давая мне обдумать его слова. — Поверьте, я при случае могу за себя постоять. Но сейчас гнев Альдора для вас гораздо опаснее внимания Венцеля.

Глава 2

Наутро, как и обещал Альдор, мы собрались выезжать в Сингурул, где для меня была назначена встреча с одним из лучших портных в округе. Маркуш не пожелал оставаться в замке, хоть и чувствовал себя хорошо, а старший брат не стал возражать против его прогулки. К тому же де ла Фиер собирался брать с собой солидное сопровождение, и от этого я чувствовала себя несколько странно. Будто не на снятие мерок собралась, а на смотрины в сопровождении очень строгих родственников. И каждый раз приходилось себе напоминать, где я очутилась и в каких обстоятельствах оказалась.

Ко всему прочему, чем больше приближался праздник Вершины лета, тем жарче становилось на улице. Ночью прошла гроза, а потому с рассветом начало нещадно парить. Казалось уже, что в Анделналте прохладнее, чем в тенистом саду, а потому выходить из замка совершенно не хотелось. Я чувствовала себя вареной рыбиной, которую выбросили на солнце.

Но, к счастью, уже пришлось усвоить, что спорить с Альдором де ла Фиером бесполезно — потому придется подчиниться. Собрались выезжать с самого раннего утра, пока светило еще не совсем выползло из-за холмистой, в щетине густых лесов, стены. Я надеялась, что Альдор передумает ехать, но за завтраком он лишь подтвердил свои намерения. А его направленный на меня взгляд стал столь пытливым и ожидающим, что даже Маркушу с Рэзваном, кажется, было неловко. Впрочем, младший наследник тоже разглядывал меня очень уж внимательно: это и не удивительно, если вспомнить, что я ему рассказала накануне. Самой не верилось, что все же решилась. И сейчас каждый миг ждала очередного удара от случая. Но Маркуш пока молчал и больше все же смотрел в свою тарелку, чем на меня: видно, чтобы не пересекаться с Альдором взглядами лишний раз.

Когда выехали из замка, уместившись в большой повозке, я оказалась вдруг зажата между плечами братьев. Андра, которую просто необходимо было взять с собой, осталась сидеть с противоположной стороны в одиночестве и легкой растерянности, которое явно читалось на ее лице. И, кажется, де ла Фиеры смотрели в разные стороны: каждый в свое оконце в холщовом пологе, а все равно становилось не по себе. Словно под стражей.

— Прекратите ерзать, — наконец не выдержал Альдор и опустил на меня сердитый взгляд.

— Жарко, — только и ответила я, замерев наконец, будто прибитая гвоздем к сидению.

— Оттого что вы постоянно шуршите, вам не станет прохладнее, — де ла Фиер вдруг улыбнулся снисходительно. — Сейчас нам не помешал бы маг воздуха, правда? Он обдул бы нас ветерком.

Он пошевелил пальцами перед моим лицом. Колючая ирония и явный намек на Мариана Шербана, визит которого Альдор, видно, все никак не мог мне простить, ударился где-то в груди камнем и растекся горечью. И я невольно задумалась, что, возможно, выйти замуж за советника было бы более разумно. И спокойно. Несносный нрав де ла Фиера однажды просто сведет меня с ума. Терпеть его без возможности уехать целых два года? Аж дрожь пробегала по спине от одной только мысли.

— Маг воздуха тут ни при чем, — буркнула я в ответ. — Просто вы, как печь.

Жаль, что он не решил поехать верхом, а залез вместе с нами в повозку, оставив своего коня бежать следом, привязанным к запяткам.

— А не надо испытывать мое терпение, офате, — парировал Альдор. — И я буду меньше нагреваться.

Маркуш громко хмыкнул, одарив меня коротким взглядом искоса. За эту ехидную улыбку захотелось толкнуть его кулаком в бок, но я сдержалась — только зубы стиснула. Повозку слегка подбрасывало на попадающих под колеса крупных камнях, что вывернулись из глины после сильнейшего ливня, который прошел ночью. Я то и дело наваливалась на Альдора и как будто обжигалась каждый раз. Он вздыхал и посматривал на меня с ироничным упреком. А в какой-то миг, когда дорога с холма вниз уже показалась мне бесконечной, он поймал меня за руку и задержал ее у себя на бедре в тот миг, когда я неловко на него оперлась.

— Это воспринимать, как согласие? — он склонился к моему уху.

Его дыхание стекло теплой волной по скуле. Я дернула ладонь из его пальцев, но он не позволил. Пришлось опустить голову чуть ниже, чтобы он не видел, что сейчас отражается на моем лице: наверняка, досада за глупую неровную после ночной грозы дорогу. И жаркое волнение — до того, что перед глазами пляшут серые пятна, а сердце колотится, как сумасшедшее, от ощущения его горячей кожи через ткань весьма тонких по случаю жары льняных штанов.

— Прекрати паясничать, Альдор, — отчего-то сердито и слишком громко отозвался Маркуш. — Офате Йоланта даст тебе ответ, как только будет готова.

Похоже, Маркуш наконец узнал суть предложения Альдора мне. Когда-то они успели поговорить с глазу на глаз. А может, проболтался Рэзван?

— Офате Делериш, верно, еще не поняла, что раздумывать тут особо не над чем, — де ла Фиер все же отпустил меня, а я не сразу и заметила. Еще немного подержала ладонь на том же месте, а спохватилась лишь когда почувствовала прохладу с тыльной ее стороны.

— С каждой вашей выходкой, унбар, я все больше склоняюсь к отказу. Быть просто помощницей Маркуша гораздо спокойнее, чем терпеть ваше нарочитое нахальство, — ответила, потирая запястье, которое от прикосновения Альдора все же начало едва заметно покалывать.

Так или иначе, а карта проявляла себя, когда соприкасалась с силой магов. Правда, не так явно, как при собственных всплесках или видениях.

Альдор, кажется, даже удивился моему строгому ответу. Но его брови вновь сошлись к переносице после легкого замешательства, и он проговорил, отворачиваясь:

— Не беспокойтесь, я сейчас оставлю вас наедине с портным, тканями, ножницами и булавками. В замок вернусь поздно. Надеюсь, вы не подумали, что я стану смотреть на вашу примерку.

— Я зажгу огонек в храме Рассветной Матери в честь этого.

Маркуш заметно пихнул меня локтем, призывая унять нарастающее ехидство. Но едкий тон Альдора и меня саму раскалял, словно стальную пластину. Он явно провоцировал меня дать ответ немедленно, назло. И оттого хотелось помучить его ожиданием еще немного, хоть это — он прав — и не имеет особого смысла. Мы все это понимали.

Но руна между лопаток после нарочито откровенного прикосновения де ла Фиера просто изводила меня. С каждым разом все хуже! Я даже закрыла на миг глаза, пытаясь унять дыхание и стук встревоженного сердца — и застыла от явственного ощущения тяжелой ладони у себя на колене, которая двигалась выше, сминая ткань юбки. Сжала бедра плотнее, словно собралась противиться неизбежному наглому вторжению, но вздрогнула и заморгала, до боли прикусив щеку изнутри. Кажется, никто ничего не заметил… Даже любопытная Андра — и та смотрела не на меня, а за край навеса, следя за тем, как мелькают мимо высокие вязы, что росли вдоль дороги.

Конечно же, никакой руки не было. Проклятый знак тоже давил на меня, на мои желания, на мысли, поворачивая их в понятную сторону. Иногда, увлекшись обычными заботами, я счастливо забывала о том, кем являюсь и для чего предназначена. Но в такие моменты осознавала это так остро и горько, что хотелось взять нож и вырезать руну со своей кожи. Как будто это могло помочь.

И что же делать, если совместная поездка в одной повозке с Альдором превращалась в то еще испытание для тела и разума?

Но, к счастью, де ла Фиер выполнил обещание. Как только мы заехали в открытые ворота Сингурула, он покинул повозку и пересел в седло привязанного к запяткам коня. Темным вихрем промелькнул мимо оконца, к которому я придвинулась, с облегчением чувствуя, что стало чуть прохладнее, и пропал где-то на другой оконечности узкой улочки. Мы двинулись следом неспешно. Размеренный цокот копыт слегка успокаивал, но мысли все равно то и дело возвращались к Альдору.

— Зря вы начинаете с ним спорить, — вдруг заговорил Маркуш, не глядя на меня.

— Это бесполезно.

— С вами и вашим братом вообще бесполезно пытаться выразить свое мнение, я так полагаю, — огрызнулась я.

И тут же захотела шлепнуть себя ладонью по губам. И чего срываюсь на Маркуше, если виноват в моем скверном настроении только Альдор? Ну, еще немного я сама, вернее, собственные отклики на его выходки, на каждое его слово. А Маркуш всегда был добр ко мне. Пытался понять и помочь в меру своих возможностей — а они у него, как я убеждалась раз за разом, весьма велики.

— Вы правы, — юноша, кажется, все же не обиделся. — Но сейчас я понимаю Альдора так хорошо, как никогда. И осознаю, что являюсь причиной многого из того, что с ним происходит.

— Почему? — зацепилась я за его слова.

И затаилась, надеясь, что сейчас хоть немного больше узнаю о Маркуше. О том, что с ним случилось однажды.

— Потому что он пытается уберечь меня. И что бы вам ни казалось, он хочет уберечь и вас, — тон мальчишки стал ровным и холодным. — Потому что видит, как вы стали мне близки. И как нужны. И потому на многое готов, хоть я того и не прошу.

— Значит, вы считаете, что его предложение мне — это жертва?!

Тут и мне стало слегка обидно, хоть я и осознавала всю подоплеку его поступка. Ведь он объяснил очень доходчиво. А вот мысли Маркуша на сей счет стали для меня небольшим открытием.

— Да, — дернул плечом мальчишка, отворачиваясь. — Только так считаю не я, а он. Больше я не стала пытаться выспросить что-то еще. В молчании мы добрались до лавки портного: большой, чистой и светлой, благодаря удивительно большим окнам. Как будто хозяин убрал часть стены, чтобы сделать их. Нас, как самых важных гостей, встретил он сам — почти у самого порога. Оказался мужчина невысоким и плотным, как игольная подушка. Хорошо пошитая опрятная рубашка скрадывала легкую дородность его фигуры, как и свободный камзол из чудесной, похожей на замшу ткани.

— Проходите, проходите! Офате. Унбар, — заботливо, но без излишней суеты, мастер проводил нас дальше в лавку, где на ровных квадратных полках лежали стопками всевозможные свертки холстов.

Крашеные неведомыми растениями, а может, даже зельями алхимиков — тогда могли получаться самые невероятные цвета, которые поднимали стоимость отреза такой ткани почти до небес. Но, видно, для де ла Фиеров это не имело значения. Маркуш весьма скучающе озирался кругом, в то время как я, едва рот не раскрыв, рассматривала ровные цветные стопки, еще не до конца веря, что могу выбрать то, что придется к душе, без каких бы то ни было ограничений. Андра держалась поблизости от меня и то и дело мечтательно вздыхала.

— Чудесно! Просто чудесно! — мастер внезапно подхватил мою руку и сделал шаг назад, оглядывая меня с головы до ног. — Унбар Альдор просто пролил бальзам на мою душу, когда прислал ко мне столь прекрасную фею.

Маркуш отвлекся от разглядывания стойки, на которой висели добротные плащи с вышивкой по краю. На каждом — разная, искусно выполненная явно старательными женскими руками. В таких не зазорно показаться на люди любому аристократу.

— Если бы я не знал вас, унбар Чеботари, то подумал бы, что вы рассчитываете на большую плату, чем та, о которой договаривались с Альдором, — в его тоне прозвучал легкий укор.

— Со всем уважением, вы молоды и почти ничего не смыслите в женской красоте! — скривил губы мастер. — А я смыслю, уж поверьте. Вот этими руками обмерял всех знатных дев Велеаранда. Но сейчас даже я поражен вкусу унбара Альдора. Его невеста просто прекрасна, — он посмотрел на меня вновь и подкрепил свое заявление тем, что приложил ладонь к сердцу. — Вы слышите, офате? Это совершенно искренне!

Я слегка ошарашенно кивнула на его пылкие слова, внутренне вздрогнув от одного-единственного. Поймала взгляд Маркуша — а тот состроил загадочный вид, как будто ничего не знал. Получается, Альдор уже вовсю представляет меня как свою невесту, и все его нетерпеливое ожидание моего решения — только притворство. Еще одно доказательство того, что я в его доме — пустое место, несмотря на то, что Маркуш пытается убедить меня в обратном. Впрочем, ничего удивительного.

Но спорить об этом с портным, конечно, не имело смысла. Его дело — снять мерки и пошить платья, достойные встречи со многими аристократами и магами, которые наверняка приедут на празднование в замок примара Тириндила — Топул де Аур.

— Зря вы считаете, что я ничего не смыслю в женской красоте, — притворно обиделся Маркуш. — У меня проблемы со спиной, а не с глазами.

Он присел на удобную высокую скамью у свободной от полок стены и с видимым удовольствием откинулся на спинку. Закинул ногу на ногу — и у меня перед глазами на миг потемнело от похожести его движений на то, как это мог бы сделать Альдор.

Мастер заглянул в соседнюю каморку и кликнул кого-то. Через мгновение в зал вышла невысокая молодая девушка, на вид — ровесница младшему де ла Фиеру. Хорошенькая и смущенная до алого румянца, что проступил на ее щеках, как только она взглянула на, без сомнения, привлекательного юношу. Но тот лишь мазнул по ней взглядом и вновь обратил его ко мне, чему-то слегка улыбаясь.

— Мы вынуждены вас оставить, унбар, — портной явственно потянул меня в другую комнату. — Моя дочь Нина может принести вам чай или что пожелаете. Чтобы вы не скучали. Я постараюсь не задержать офате Делериш слишком долго. Но вы сами понимаете, что дело наше не терпит суеты, чтобы после не было стыдно за результат.

— Благодарю, — отозвался Маркуш без особого рвения. — И я вас ничуть не тороплю.

Девица застыла рядом с ним, видно, в ожидании распоряжений, но де ла Фиер не поторопился отдавать их. Мы с унбаром Чеботари и Андрой скрылись за дверцей — и все звуки привычно потонули в чуть душноватой тишине. Ладно хоть Альдор снарядил с нами стражу, которая, стоило только выйти из повозки, заняла посты у дверей: снаружи и внутри. Мастера она ничем не смутила — видно для того, кто часто принимает знатных заказчиков, такое грозное сопровождение привычно. Потому я оставляла Маркуша не только под присмотром внимательной девы, но и под более надежным — воинов.

В комнате, куда отвел меня и служанку портной, было тоже удивительно светло — но благодаря щедро расставленным вокруг свечам. У трех зеркал, что стояли в центре небольшой каморки, располагался круглый постамент, на который мне и помог взойти мастер, не переставая восхищенно оглядывать меня и бормотать что-то себе под нос.

Откуда ни возьмись, зазасуетились рядом две помощницы, сами тонкие и вертлявые, словно пляшущие по ткани иглы. Они живо оттеснили Андру в сторону и с большим рвением присоединились к похвалам унбара Чеботари, обойдя меня по кругу, словно статую. От их внимания почему-то хотелось поежиться, как будто меня растирали колючей щеткой, доставая до самого нутра. Удивительно неприятное ощущение, объяснения которому я никак не могла найти. Но женщины ненадолго пропали, а затем принесли ткани и тесьму, резные пуговицы и кружево — чтобы я могла выбрать.

— Унбар де ла Фиер, как я понимаю, не стеснил вас в средствах, офате? — как бы между делом уточнил портной, явно испытывая надежду, что я с этим соглашусь.

Альдор и правда ничего не говорил мне о том, сколько нарядов я могу заказать и как много могу потратить. Но мне скорее виделся в этом очередной подвох. К тому же я не собиралась злоупотреблять его показной щедростью.

— Нет, он не ограничивал меня. Но, думаю, трех платьев и полудюжины сорочек будет достаточно.

Мастер тихо вздохнул.

— Среди этих трех платьев есть то, что вы наденете на помолвку? — он взглянул на меня исподлобья, наморщив лоб и продолжая перебирать в небольшом сундучке какие-то нужные ему мелочи. Словно лекарь — склянки со снадобьями.

Проклятье Закатной Матери! Альдор что, издевается? Он уже и про помолвку портному сказал? Даже я о ней еще не знаю. Но насчет платья мастер оказался прав. Для для помолвки нужно особенное: достаточно простое, чтобы подчеркивало невинность невесты, но в случае с высоким происхождением жениха — сшитое из хорошей ткани. На нем дозволялась легкая отделка тесьмой или короткий шлейф — это все, что я знала о «помолвочных» платьях из тех книг, которые читала еще в пансионе.

Но сейчас моя голова грозила разорваться от необходимости принять срочное решение. Похоже, даже имея возможность заказать это платье втайне от меня, Альдор нарочно оставил выбор мне. И тут дотянулся: я даже явственно представила себе его насмешливый взгляд и положенную в таком случае особенную ухмылку.

Унбар Чеботари молчал выжидательно. Я покосилась на него украдкой и вздохнула:

— Нет, платье для помолвки заказывать я не стану.

И даже в висках застучало от понимания, что я сейчас пошла против распоряжения Альдора. И тут же хлынувшая по телу волна жара спала, когда разум впитал эту мысль. Но, если де ла Фиер и дальше будет считать, что все может решать за меня, даже в таких мелочах, как платье, моя жизнь рядом с ним даже в роли его жены и вовсе будет невыносимой. Я не смогу сказать ему лишнего слова, и останусь на том же месте слегка привилегированной прислуги. Отчего-то мне этого не хотелось. Не хотелось, чтобы он смотрел на меня свысока и дальше. Пусть мой небольшой бунт он едва заметит.

— Но как же, офате? — мастер от ужаса расширил глаза. — Как же помолвка без платья? Это нарушение традиций!

Похоже, он уже успел выдумать себе невесть что.

— Не беспокойтесь. Я хочу устроить унбару де ла Фиеру небольшой сюрприз, — мысль о маленькой, но полезной проделке уже начала зарождаться в голове. Вряд ли Альдору понравится, но для меня так будет, пожалуй, даже лучше. — Если вдруг я захочу заказать платье для помолвки, то сразу же обращусь к вам.

Я улыбнулась, стараясь состроить загадочный вид, и мастер Чеботари кивнул слегка разочарованно, а девушки захлопотали вокруг еще усерднее.

Меня обмеряли, поворачивали и предлагали выбрать подходящие ткани. Я только и успевала переносить внимание с одного на другое, прислушиваться и отвечать на вопросы. Иногда передо мной появлялось привычное лицо Андры, которая тоже принялась помогать — весьма ловко и уместно. В пылу хлопот меня даже случайно уколола булавкой одна из помощниц унбара Чеботари, когда закрепляла отрез ткани, чтобы посмотреть, как цвет будет смотреться на моей коже. Я вскрикнула звонко — сама испугалась. Но больше всего переполошился, кажется, сам мастер:

— Рамона! С тобой сегодня что? Руки онемели? — он слегка успокоился, спустив пар, и тут же обратился ко мне со всем пылом сильно провинившегося человека: — Простите, офате. Простите! Чем я могу загладить вину?

Но я только отмахнулась. Легкая боль быстро прошла, а поднявшееся настроение ничуть не испортилось от этого мелкого и не стоящего большого внимания происшествия. Первый раз в жизни я почувствовала, как меня настолько умело взяли в оборот, что ничего и не успеваешь осознать. И вот уже отложены в сторону отрезы бархата — на праздничное платье — и льна. Белого — на дивные сорочки. Карминового и синего — для двух других платьев. Небольшой кучкой лежали на столике мотки тесьмы и кружев. Я настолько погрузилась в эту легкую, но приятную суматоху, что даже не поняла, в какой миг руку с картой начало припекать.

Поначалу показалось, что это из-за вставшей в небольшой комнате духоты, но в другой миг эти ощущения стали острее. И когда я потерла запястье — неосознанно — и поморщилась от рассыпавшейся по коже боли, тут же поняла, что с картой что-то не так. Жжение все нарастало, пока не начало подниматься к локтю. Неизвестно, сколько я еще смогла бы выдерживать эту оглушающую и ослепляющую боль, если бы не решила, что пора уходить. Пока никто и ничего не успел заподозрить.

— Благодарю, унбар Чеботари, — поторопилась распрощаться с мастером, высвобождаясь из цепких рук его помощниц.

Все равно мы успели сделать все, что нужно.

— Ваши платья будут готовы точно в срок, — выкрикнул он мне почти вслед, потому как я улепетывала из каморки, кажется, слишком быстро — Андра едва за мной поспевала.

Маркуш, который сидел все на том же месте и развлекал милую дочку портного какой-то незамысловатой беседой, тут же встрепенулся, упирая в меня вопросительный взгляд: я так толкнула дверь, что едва не ударила ею о стену.

— Нам пора, Маркуш, — бросила на ходу совершенно непочтительно.

И, покачнувшись в дверях, впечаталась плечом в косяк, когда в руке полыхнуло и вовсе невыносимым жжением. Заворачивая кисть в ткань собственной юбки, я кое-как добралась до повозки, уже почти ничего не видя через краснеющую пелену, что встала перед глазами. Кажется, я даже не смогла в какой-то миг удержать стон. Руку просто полосовало на тонкие ленты, страшно было посмотреть на нее и увидеть некое кровавое месиво. Потому что создавалось полное впечатление, что там оно и есть.

— Что случилось? — шепот Маркуша прозвучал сбоку. Крепкая рука подхватила меня под локоть.

И хорошо, потому что я всерьез опасалась упасть. Но наконец спасительный полумрак повозки укрыл меня ото всех любопытных взглядов, что так и впивались со всех сторон: работницы портного, которые поспешили меня проводить, случайные прохожие, стражники…

Я откинулась на спинку сидения и прижалась боком к Маркушу, который сел слишком близко. И даже, кажется, обнял меня за талию — но сейчас было уже все равно. Он просто удерживал меня на месте в тот миг, как все вокруг качалось в раскаленном мареве боли. Я едва цеплялась еще за собственное сознание, чтобы вовсе не опрокинуться в черноту…

— Что это? — прохладные пальцы юноши коснулись правой кисти.

Я все же опустила тяжелую голову, которая так и норовила запрокинуться куда-то вбок, с трудом поднесла руку ближе к глазам. На коже отчетливо проступали тонкие багровые полосы, словно что-то прожигало ее.

— Это карта, — выдохнула я, стараясь сделать это как можно тише, совсем уж наваливаясь на плечо Маркуша.

Он крепче обнял меня — узнай о том Альдор, он просто добил бы меня, чтобы не мучилась — и устремил взгляд перед собой, словно крепко задумался. Чистый прохладный поток коснулся меня самым краем, растекся в стороны, явственно исходя от Маркуша. Тот шевельнул губами, опустил веки всего на миг и накрыл мою кисть ладонью.

Кожу запекло еще невыносимее — и я вскрикнула. Благо повозка ехала по безлюдному переулку и никто, кроме стражи и кучера, не услышал моего вопля, кроме до ужаса напуганной Андры, которая вжималась в угол повозки на противоположной ее стороне.

А потом, в какой-то миг все пропало. Маркуш оперся на спинку сидения, глубоко и часто дыша. но вновь склонился ко мне.

— Из вас хотели забрать ее, — как что-то само собой разумеющееся сообщил он, тычась мне в ухо сухими горячими губами.

Андра только уставилась на нас, не расслышав, кажется, что он мне сказал. Зато она, похоже, весьма удивилась тому, как тесно ко мне прижимается младший де ла Фиер. Вот будет разговоров в замке! Да это казалось сейчас столь незначительным, что лишь мелькнуло тенью в мыслях и растворилось в новой волне уже ослабевшей боли.

Я вновь посмотрела на свою руку: словно тонкой паутиной, она была увита уродливыми пекущими линиями. Самые страшные мучения уже закончились, но что-то осталось — в самой глубине, отдаваясь в ладонь, пробегаясь тонкими раскаленными лезвиями по пальцам. И можно быть уверенной, боль будет изводить меня еще долго.

Маркуш тоже стремительно бледнел, но его лицо оставалось неподвижным, словно он всеми силами старался не пустить на него даже проблеск хоть какого-то ощущения изнутри. Его дыхание никак не выравнивалось, а так и лежащая на моей талии рука становилась все холодней.

— Маркуш, — я окликнула мальчишку, боясь, что сейчас его вновь скрутит приступ, о которых мы уже начали забывать.

Он перевел на меня почти бездумный взгляд — и внутри все вздрогнуло от холодной пустоты в них, будто разумом он канул в какую-то совершенно неведомую мне глубину.

— Что случилось в той комнате? — спросил Маркуш чужим голосом, низким и каким-то утробным.

Казалось, он вдруг повзрослел на десяток лет: возле уголков его губ залегли едва заметные морщинки, а глаза будто бы слегка ввалились и потемнели еще сильнее, скулы, еще миг назад мягко отрисованные приглушенным светом, что проникал в повозку, стали резче.

— Кажется, ничего особенного, — я пожала плечами и поморщилась от тут же стрельнувшей в руке боли. — С меня снимали мерки. Были помощницы мастера. Меня укололи булавкой — и все. Кажется, ничего…

— Булавкой… — глухо повторил Маркуш. — Кто вас уколол?

— Помощница унбара Чеботари. Рамона.

Маркуш отлепился от меня и, опасно качнувшись в сторону, выглянул из повозки.

— Дарен! — окликнул одного из стражников, которые, тихо и встревоженно переговариваясь, следовали по обе стороны от нас.

К сожалению, от того, что случилось со мной, никто из них спасти не мог.

— Слушаю, унбар! — тут же отозвался мужчина.

— Возьмите еще одного человека и вернитесь в лавку Чеботари. Заберите и привезите в Анделналт его работницу Рамону.

Маркуш вновь откинулся на спинку сидения, стер тыльной стороной ладони выступивший на лбу пот.

— С вами все хорошо? — я тут же позабыла обо всех своих неудобствах. О том, что рука все еще ощущается обваренной культей.

Он покивал — и прикрыл веки.

В полном молчании мы доехали до Анделналта. Я не стала в присутствии Андры расспрашивать его ни о чем: служанке вовсе не нужно знать того, что творится со мной или с ним. Потому поездка прошла весьма спокойно, и даже в замке никто не всполошился. Я, как могла, прикрывая руку, добралась вместе с Маркушем до его покоев и, отослав служанку с велением молчать обо всем, что она видела, плотно закрыла дверь.

— С вами сделали привязку по крови, — сразу заговорил Маркуш, как будто чувствовал мой висящий в воздухе вопрос. — Усилили ту связь, что уже была раньше. И через нее попытались вытянуть карту. Скорей всего, вы умерли бы. Сегодня или завтра — если бы им это удалось.

Он присел в свое кресло и стиснул пальцами подлокотники так крепко, что, показалось, они просто треснут. Я обошла его и остановилась у окна, такого яркого, сияющего, как блик на острие иглы. Все вдохновение от нынешней примерки схлынуло, осталась только саднящая пустота внутри, которая всегда бывает после того, как тело покидает сильная боль. Облегчение и пустота.

— Там, в Одиине, была женщина, — проговорила я, вдруг осознав, что так и не сказала младшему де ла Фиеру о ней вчера. — Она хотела вынуть из меня карту. Мне кажется, она тоже маг.

Я повернулась к Маркушу.

— Еще одна женщина-маг? — он слабо усмехнулся, покосившись на меня. — Это беспокоило бы меня сильнее, если бы не было столь любопытно.

Поразительная беспечность! Даже после всего, что произошло в Сингуруле сегодня. Я осторожно коснулась пострадавшей руки — и каждая багровая борозда на ней отозвалась жжением. По спине прокатилась ледяная дрожь, а дыхание на миг застряло в горле.

— Я пойду сегодня к унбару Альдору, — проговорила я глухо, медленно и осторожно опуская ладонь на спинку стоящего напротив Маркуша кресла. — Как только он вернется. И все расскажу. Все.

— Не стоит, — начал было тот уверенно. — Мы еще можем…

— Не стоит?! — я подняла руку, демонстрируя отметины. Маркуш заметно содрогнулся, и по его лицу скользнула тень острого сожаления. — Мне все равно, что он скажет и что сделает. Захочет меня прогнать или нет. Но скрывать это я больше не могу. Я боюсь. Не только за себя. Вы сегодня были рядом и могли пострадать!

— Пострадать?! Вы серьезно? Это я вас оградил! — повысил вдруг голос Маркуш.

— Иначе…

В меня ощутимо врезалась тугая волна силы — неизведанной и сокрушительной. Я отшатнулась, словно камнем, ударенная гневом в его взоре. Таким сильным, какой никогда не приходилось видеть. Он не был раскален пламенем, как ярость Альдора, но хлестал не менее больно. Будто все, что сегодня стряслось, на самом деле напугало его, а необходимость скрывать это лишь злила сильнее. Но мальчишка осекся, будто не хотел сболтнуть лишнего. Он опустил голову, почти уронил на грудь, и темная челка закрыла его глаза.

— Тогда и вовсе нельзя молчать дольше, — покачала я головой. — Я не хочу подставлять вас под удар. Альдор мне не простит. Зря я вам сказала.

Меня ощутимо трясло ознобом. Хотелось просто завалиться в постель и никуда не двигаться больше. Но я позвала слугу и велела приготовить для Маркуша ванну. Сходила к себе и попросила Андру принести мазь от ожогов, хоть и знала, что она не поможет. Когда вернулась в покои младшего де ла Фиера, немного придя в себя, умывшись и поразмыслив надо всем, что случилось, он тоже уже успокоился. Хоть и был столь же бледен. Ему, кажется не стало лучше, но он ни в чем не желал сознаваться, а я не хотела расспрашивать.

Стражники, конечно, обо всем доложили Рэзвану. Мажордом сразу пришел справиться о том, что стряслось, и вид у него был весьма разгневанный.

— Просто небольшой приступ, — сухо ответил юноша. — Уже все прошло.

— Какую женщину должны были привезти стражники? — не успокоился мажордом.

— Они сказали, что, когда вернулись в лавку, ее там уже не было.

— Это работница мастера Чеботари. Думаю, она хотела причинить мне вред… по чьему-то приказу, — пришлось ответить настолько размыто, насколько это было вообще возможно. — Мы хотели выяснить хоть что-то.

— Хватит темнить, — рыкнул Рэзван, проходя еще чуть дальше в комнату. — Вы за дурачка меня держите?

И мне пришлось спрятать в складках юбки перевязанную кисть, чтобы он не задавал вопросов хотя бы о ней.

— Сейчас все хорошо, — попыталась я унять его гнев хоть немного. — Обо всем, что случилось, я сегодня расскажу унбару де ла Фиеру. А уж он, конечно же, не оставит вас в неведении. Просто сейчас все подробности вряд ли окажутся для вас полезны. А необходимости тревожиться нет.

Рэзван, кажется, не слишком поверил в мою о нем заботу, но допытываться не стал: фамилия хозяев замка оказывала на него порой едва не волшебное воздействие. Словно гранитный столп, на который можно опереться.

— Вы завтра сможете заниматься с унбаром Маноле? — только и уточнил он напоследок у Маркуша. — Или отправить нему посыльного? Предупредить, чтобы не приезжал?

— Я буду заниматься, — кивнул тот.

Правда, я сомневалась, что после всего случившегося завтра он будет в настроении и силах кружить по залу с мечом. Но мажордом ушел, весьма озадаченный и подозрительный: значит, как только Альдор приедет, то узнает обо всем тут же. Это и хорошо.

Мы с младшим де ла Фиером просто сидели в одной комнате до самого вечера. Маркуш — за книгами. Я — за шитьем, которому оставшаяся еще в руке боль почти не мешала. Но в какой-то миг мое терпение закончилось. Безмолвное неодобрение мальчишкой решения все рассказать Альдору словно свинцовыми пластинами лежало на плечах. Маркуш ничего не говорил, но его желание изменить мое мнение я ощущала так явственно, как если бы он кричал на меня и сыпал упреками. Словно я его невольно чем-то уязвила.

— Дождусь унбара Альдора в его кабинете. Он должен скоро вернуться, — я резко встала и пошла к двери, когда выносить это напряжение стало невозможно. — Наверное, мы сегодня больше не увидимся. Доброй ночи.

Маркуш не стал меня останавливать, не стал настаивать на помощи — промолчал, будто и не заметил моего ухода. Он, видно, хотел меня проучить. А я просто хотела оставить это все себе. Весь гнев Альдора, который может на меня обрушиться. И лучше Маркушу не касаться этого: ему и так сегодня досталось.

Ноги еле несли меня. Страшная слабость сотрясала тело, и я словно плыла в мутном мареве, только и цепляясь, что за бьющуюся в руке боль. Стражники на подходе к кабинету Альдора не стали меня задерживать: я только сказала, что подожду его там, и попросила расторопного слугу передать просьбу встретиться хозяину, как только он вернется.

Неспешно вошла в сдержанно освещенный кабинет Альдора: уже знакомый, в нем приходилось бывать не раз — но и в то же время немного другой. Без хозяина. Без того, кто наполнял его неутихающим пламенем и светом. И собой — от стены до стены, целиком — как и каждого, кто входил в него. Сейчас здесь было спокойно и сумрачно. Слегка прохладно — что удивительно после целого дня нестерпимой жары. Видно, стену нагревать не давали высокие вязы, что росли вдоль нее как раз под окном. Они и теперь слегка шелестели на ветру, касаясь ветками витражей, постукивая и царапая их. И в тишине кабинета эти звуки казались слегка жутковатыми.

Я вздохнула, закончив осматриваться, и прошла дальше, осторожно ступая по полу, словно в нем были скрыты ловушки: говорят, в старых замках Чайдеаргинда на подходе к сокровищницам еще сохранились подобные. Сдвинешь одну из плит — и тебе отсечет голову топором. Или всего утычет стрелами. Так же я чувствовала себя в деловом обиталище Альдора. Здесь пахло бумагой и чернилами. Тонким дымком свечей и разогретым деревом. А еще хозяином — конечно же. Особый запах старшего де ла Фиера я, кажется, уже могла отличить от других. Он был едва уловимым, но от него сразу словно бы тонкой иглой начинало колоть в груди.

Я подошла к тщательно вычищенному камину, на порталах которого, кажется, не было ни крупинки сажи: до того усердно его убирали. Присела в удивительно удобное кресло: то самое где сидел однажды сам Альдор во время разговора с Имре Фаркашем. В тот самый день, когда я сделала шаг, навсегда изменивший мою жизнь — вернулась в Анделналт. И теперь не могла представить, как поступила бы по-другому. Как жила бы сейчас — пусть и удалось бы скрыться от преследователей — без Маркуша, строгого Рэзвана. И без Альдора — как ни странно было это осознавать.

И сейчас я готова была сделать еще один шаг, который вновь может развернуть все в противоположную сторону. И, возможно, даже лишить меня всего, что я уже привыкла считать необходимым.

Кресло как будто хранило тепло Альдора. Я опустила перевязанную руку на подлокотник и посмотрела на нее, стараясь дышать ровно и глубоко, чтобы унять нарастающее волнение. Неизвестно, когда вернется де ла Фиер. Сказал, что поздно: и куда он направился в Сингуруле, мне не дано знать. Не позволено слишком сильно касаться его жизни: и вряд ли даже его предложение способно что-то изменить. Выйди я за него замуж — и мы останемся такими же отстраненными друг от друга. Наверное, это хорошо.

Кожу под повязкой невыносимо пекло. Я сжимала кулак, чувствуя натяжение ткани, раздражение, что пронизывало кисть до самой глубины, до костей. Кто знает, удалось ли сегодня кому-то вынуть из меня карту? Проступившие следы выглядели, хуже не придумаешь. И потому я попыталась сосредоточиться на внутренних ощущениях, чтобы понять, есть ли еще во мне что-то чужеродное? Есть ли вообще хоть что-то — потому как я давно уже не ощущала себя настолько опустошенной.

Голова будто сама по себе откинулась на удобную спинку кресла. Я прикрыла глаза, все сжимая и разжимая пальцы на онемевшей и в то же время слишком чувствительной руке. Каждое движение их отдавалось болью до самого локтя, а то и простреливало до плеча. И показалось в какой-то миг, что я уснула или просто задремала. Когда перестают слушаться веки, сколько их ни поднимай. Когда резко расслабляются мышцы, заставляя вздрагивать от ощущения падения. А между этим бесконечные мгновения песочной мути, в которой ничего не происходит, только плывет все куда-то без конца и края.

И в одно из мгновений этой зыбкой неизвестности я снова оказалась посреди обширной долины с резкой каймой синеватых скал на востоке. Их словно бы обломанные верхушки неизменно хранили снежные шапки, которые стекали дорожками по желобкам каменных морщин.

И отовсюду в меня била сила. Всеобъемлющая, непрерывная, как водопад, а я словно бы стояла прямо под ним, но не страшилась того, что плещет вокруг, а наполнялась им, излечивая застарелые рубцы на душе. И становилась все больше и больше, неизвестно как вмещая в себя энергию со всей округи. Она еще струилась горящими плоскими лентами над травой и между деревьями — уплывала в сторону гор, которые были и далеко, и одновременно так близко, что я видела ходы рудников в их боках. И тропки, пробитые на их плечах сотни лет назад, по которым до сих пор водили невольников или возили руду.

Но свет солнца начал меркнуть, сменяясь понемногу тем самым, состоящим как будто из мелкой пыли сумраком. Я попыталась потянуться в сторону теплого и цветного мира, который обещал дать ответы на все вопросы. Громкий хлопок — и как будто брызги осколков стекла по лицу. Раскаленные прутья стального взгляда впились в меня по всему телу, с ног до головы. Тяжело было дышать, невозможно было даже приоткрыть веки.

Меня взяли за плечи и встряхнули весьма бесцеремонно. Я не хотела ничего и никого рядом, полностью поглощенная приливом страшной пустоты, что грозила вывернуть меня наизнанку. Но вокруг было тихо, не пробивался ни единый звук сквозь толстую корку неизведанного, что окружило меня со всех сторон. Только виднелось впереди светлое пятно рубашки, а на его фоне — сильная загорелая шея. Я поморгала, приглядываясь к тому, кто стоял передо мной, не узнавая поначалу, но находя все новые знакомые черты. Твердый подбородок в жесткой поросли темной щетины, трепещущие то ли в чреве, то ли в беспокойстве крылья выразительного породистого носа. И глаза — как две спирали из раскаленной проволоки. А после — снова губы, которые шевелились так близко. Горячее дыхание окутывало лицо. И отчего-то так невыносимо хотелось почувствовать его в своем горле, как будто только оно могло заполнить очередную дыру.

— Офате! — пробилось глухо и незначительно сквозь толщу вековой тишины. — Вы слышите?

Я замотала головой, вновь закрывая глаза, ощущая, что пустота все так же распирает изнутри. Что я слишком большая для этого маленького кресла. Для этого тесного кабинета: снять бы крышу и впустить побольше воздуха сюда, чтобы хватило места огромной, будто чрезмерно разросшейся, потемневшей душе. Я чуть прогнула спину, хватаясь за руки мужчины, что упирались в подлокотники: такие горячие, напряженные — и ладони его вдруг легли мне на талию и слегка скользнули вверх.

— Что с вами? — он склонился ко мне ближе — и я, не в силах утерпеть, лишь качнулась вперед, преодолевая оставшееся между нашими губами расстояние.

Едва соприкоснулась — может быть, даже почудилось — и отклонилась назад, очнувшись от этого тяжкого и сладостного наваждения. Вздрогнула, ощущая, как нагреваются щеки и шея от прилившего к сердцу стыда: великая Рассветная Матерь, что я учудила? Я почти поцеловала Альдора!

Как ни в чем не бывало, он выпрямился и навис надо мной, сложив руки на груди, а в его глазах застыл насмешливый упрек. И только через несколько тягучих мгновений я пришла в себя окончательно. Теперь хоть немного сохранить бы невозмутимость. Да куда там: меня залило жаром, как раскаленной смолой.

— Задремали? — улыбнулся де ла Фиер сдержанно. — У меня очень удобное кресло. Я всегда знал.

И вид его сейчас ничем не выдавал того, что случилось несколько мгновений назад.

— Не стану спорить, — я усмехнулась в ответ, разглядывая его как в первый раз. Словно что-то изменилось во мне за этот странный и напряженный день. Или изменилось в Альдоре — и теперь я пыталась это угадать.

Выглядел он странно умиротворенным, чуть усталым, будто Рэзван еще не успел до него добраться и передать все свои тревоги, связанные с нашей с Маркушем нынешней загадочностью. И тут де ла Фиер опустил взгляд на мою перевязанную широкой чистой тряпицей руку. Нахмурился, отчего его лицо мгновенно растеряло все крупицы приветливости, что светились на нем еще мгновение назад. Которые раньше он не преминул продемонстрировать перед слугами и сторонними людьми — когда назвал меня своей невестой, не дождавшись моего ответа. Это было неприятно и в то же время невероятно томительно, будто я варилась на медленном огне.

— Что это? — Альдор указал взглядом на мою руку. — Что с вами опять случилось, пока меня не было? Вы так утомили унбара Чеботари, что он не выдержал и ткнул вас ножницами или булавкой?

Невольно он почти что угадал. Но я не поторопилась ответить на очередную колкость, наблюдая за тем, как де ла Фиер разгорается жарким и опасным нетерпением. Удивительное дело, только сейчас заметила, как в такие моменты меняется его лицо, начиная излучать опасность, но и становясь при этом еще притягательнее. Его черты не искажались, а словно твердели, резче очерчивалась каждая впадинка, каждый изгиб. Так и не сводя с него взгляда, я размотала повязку и вновь опустила руку на подлокотник. Альдор наклонился, разглядывая ее внимательнее и хмуря брови.

— Надеюсь, вы мне расскажете, откуда на вас такие любопытные узоры? — он поднял на меня взгляд исподлобья. — Похоже на ожоги.

— Это и есть ожоги. Наверное, — я пожала плечами. — Не знаю, как это объяснить. Сейчас мне стало отчасти спокойнее: карта все еще во мне. Но очередное видение, которое вновь окончилось гибелью Колодца, только баламутило душу, заставляя задумываться надо всем, что не подвластно даже Альдору. Неподвластно никому из магов, иначе они уже придумали бы, как восстановить силы всех погасших источников.

— Может, вы все же потрудитесь?.. — в голосе Альдора прорезались первые угрожающие нотки, которые в любой миг могли превратиться в настоящую бурю.

Вдоль стены за его спиной становилось светлее от вспыхивающих один за другим светильников. Яркая кайма очертила силуэт Альдора, его лицо потемнело, и глаза остались на нем шаящими где-то в глубине угольками.

— Хватит разговаривать со мной в таком тоне, унбар, — отчего-то слишком резко огрызнулась я. — Мне просто не хочется ничего вам говорить, потому что я знаю, что натолкнусь на ваше непонимание, на ваше осуждение. Или угрозы…

Альдор вздохнул, заметно смягчаясь. Прикрыл глаза на миг, будто старался внутренне себя успокоить. Но пламя светильников осталось ровным и сильным — значит, его смирение было только внешним.

Он вздохнул и вдруг присел передо мной на корточки.

— Просто я никогда еще не встречал девушку, которая хранила бы в себе столько неизведанного для меня. И это злит, — он усмехнулся и вновь посмотрел на мою исчерченную красноватыми линиями кисть. — И мне кажется, что Маркуш знает о вас гораздо больше меня.

— Возможно, — я улыбнулась одним уголком рта. — А сейчас просто прошу выслушать и не убивать меня сразу.

Альдор вскинул брови.

— Я постараюсь. Но не могу ничего обещать. Все будет зависеть от того, что вы скажете.

Я сложила руки на коленях, пытаясь собраться с мыслями. С Альдором не получалось разговаривать так просто, как с Маркушем, он одним только своим видом заставлял подбирать слово за словом, размышляя, как бы не выдать то, что мгновенно его разозлит. Но он ждал — я почти слышала, как внутренне он рычит от нетерпения. Наверное, молчание затянулось — хоть показалось, что я всего-то и успела, что вдохнуть и выдохнуть пару раз — и на мое плечо вдруг легла тяжелая ладонь, медленно скользнула вверх по шее, и большой палец коснулся подбородка. Я встрепенулась, вновь окунаясь во всплеск душного смущения — рука тут же пропала.

— Ну вот. Вы, оказывается, живы… — словно иглой в бок, уколол меня Альдор.

Проклятье, да как рядом с ним вообще можно находиться спокойно?

— Это следы от карты Колодцев, — тут же выдала я. — Она находится во мне. Вернее, впиталась в руку, когда.

Альдор сжал зубы, нахмурившись, и слова все как будто пропали в голове.

— Так за ней гоняется Венцель? — похоже, он избавил меня от львиной доли пояснений.

— Да.

Де ла Фиер покивал каким-то своим мыслям.

— И вы притащили ее сюда.

— Я не хотела тут задерживаться. Правда. Я хотела сразу уехать, но эта гроза, а потом дозор на дорогах. А потом Маркуш, — я выдохнула, вдруг лишившись всех сил. — Простите меня. Что я подвела вас под гнев его высочества. И тех, кому нужна эта карта.

— То есть вы не знаете? — Альдор встал — будто выстроил между нами новую стену. — Не знаете, кто хочет ее забрать, кроме принца?

Я всем телом ощущала его напряжение и то, как он удерживается от того, чтобы выплеснуть на меня всю силу своего гнева.

— Я оказалась в этом замешана почти случайно. Из-за подруги.

— Доната Флоари? — Альдор сделал еще шаг назад и еще, отдаляясь от меня, увеличивая расстояние, словно издалека ему что-то будет лучше видно. — А я-то удивился, отчего ее так спешно увез в свое имение Натан Миклош. И шептались о ней много, что как будто она пыталась что-то у него украсть. Стало быть, украла.

Альдор сел в кресло напротив, откинулся на спинку и взгляд его стал настолько снисходительно-покровительственным, будто он размышлял отрубить мне голову прямо сейчас или подождать немного.

— Я не хочу сказать, что не виновата ни в чем. Я готова была согласиться на то, чтобы вынести карту, но Доната вынудила меня согласиться быстрее.

— Я уже заметил, что вы долго принимаете решения, — Альдор закатил глаза, качая головой. — И что же, в Одиине вы должны были передать карту кому-то?

— Я думала.

— Кажется, вы совсем не думали! — де ла Фиер вновь начал закипать, все повышая и повышая голос. — Вы захотели стать свободной и потому решили, что маленькая авантюра, крохотное преступление помогут вам избежать участи аманты? Да как бы не так! Это совсем не маленькая авантюра. Только подумайте, кому в руки может попасть эта карта! Достаточно вспомнить, каким образом из вас ее пытались вынуть. Да вы иссохли бы за сутки до состояния скелета, если бы это случилось! — он смолк на мгновение и продолжил чуть спокойнее: — Каждый раз, как я знакомлюсь с вашей породой — породой амант — поражаюсь все больше. Для вас есть хоть какие-то нормы дозволенного?

Он выдохнул жарко и протяжно, смыкая перед собой пальцы рук, будто еще пытался найти внутреннее равновесие. Но его желваки раздраженно вздрагивали, а ноздри, казалось, в любой миг исторгнут пар.

— Мне казалось, все закончится быстро. Что я отдам карту и уеду далеко, — я опустила лицо в ладони. — А теперь меня преследует та женщина. Она, кажется, тоже Собиратель. Или какой-то другой маг, я не знаю. Она пыталась вытянуть из меня карту.

— Скажите, что вы почувствовали тогда, в библиотеке? — де ла Фиер вдруг заговорил совсем о другом. — Когда познакомились с Маркушем.

Я торопливо стерла рукавом вдруг выступившие от еще не утихшей боли и досады слезы и посмотрела на него. Он сидел неподвижно, но все равно становилось страшно от того, каким тугим огнем были наполнены его глаза.

— Я почувствовала поток. И свет. Как будто он пронзает меня, — воспоминания уже притупились, и их приходилось вынимать крупица за крупицей. — Но это было очень короткое ощущение. Потом все прошло.

Альдор прикрыл глаза и чуть запрокинул голову, над чем-то размышляя. Пальцами он сжал подлокотники в виде сложенных крыльев, но отпустил и постучал по ним подушечками, на что-то решившись.

— Теперь я вряд ли буду выслушивать ваше решение о том, становиться ли моей женой, офате, — заговорил он вновь гулко, низко, будто из глубины колодца. Словно внутреннее пламя разогревало его горло и изменяло голос.

— Вы передумали? — не знаю, чего я испытала больше в этот миг, облегчения или разочарования.

Давно надо было рассказать ему: в пепел все равно не сжег. Но он не тратил бы время на размышления насчет меня и ожидание. Уже, верно, нашел бы себе другую невесту. Я мысленно ворчала на саму себя, едва только избегая того, чтобы пуститься в совсем уж уничижительные выражения.

— Теперь я полностью уверен, что моей женой должны стать именно вы, — тут же разрушил Альдор все мои невольные чаяния.

Я, кажется, совсем перестала его понимать. Но он смотрел на меня прямо и спокойно. Даже строго, как будто хотел воспитать нерадивого ребенка, а потому отчитывал его за оплошности.

— Но почему? — я развела руками, буквально разрываясь от попыток угадать ход его мыслей.

— Не обольщайтесь, — холодно бросил де ла Фиер и плавно поднялся. — Это никак не связано с вашей исключительной привлекательностью, которую аманты любят себе приписывать. И уж никак не связано с вашим феноменально покладистым нравом. Потому что такой занозы в моей жизни еще никогда не было. Теперь это всего лишь мера предосторожности.

Он снова присел — уже на столик, что стоял по правую руку от меня. Не спрашивая разрешения, молча взял мою пострадавшую руку в свою и провел большим пальцем по отметинам на коже. Они отозвались острой пекущей болью. Я стиснула зубы, чтобы не издать ни звука: не хотелось его жалости. Да и чего меня жалеть? Сама виновата. Надо было сразу гнать Донату из комнаты, как только она заикнулась о сомнительном одолжении. Сейчас я, возможно, была бы в руках Мариана Шербана — и, может, это было бы не так плохо, как все, что уже случилось со мной и еще может случиться.

— Что вы делаете? — почти прошептала я, чувствуя, как руна вновь предательски реагирует на мягкие поглаживания Альдором моего запястья.

Она пульсировала требовательно, вонзая приятно тонкие ростки куда-то в основание шеи. Я закусила губу, когда увидела, как моя рука покрылась гусиной кожей. Альдор, видно, тоже это заметил и потому поднял взгляд — изучающий и, показалось, слегка хитроватый.

— Я умею лечить ожоги.

— Но вы не лекарь, — слабо прошелестела я.

— Я огненный маг. Огонь подчиняется мне во многих проявлениях. И в следах, что остаются от него на коже.

Он вдруг склонился к моему запястью и что-то зашептал неразборчиво. Его дыхание, удивительно горячее, сначала заставило отметины полыхнуть жаром, а после успокоило боль. Я вжалась спиной в кресло, чувствуя, как закручивается тугая спираль томления где-то под ребрами и медленно опускается, заставляя бедра наливаться теплом. Да он же просто за руку меня держит! Я едва не застонала, когда он надавил на тыльную сторону ладони чуть сильнее. Вдоль отметин потекла приятная прохлада. И эта разница ощущений с горящей между лопаток руной просто на части меня разрывала.

— Все, — уронил Альдор тихо, отпуская меня.

Я взглянула на руку — на ней остались только едва заметные белесые полосы. Невероятно. Сколько еще раз этот мужчина поразит меня: приятно или неприятно? Но сейчас он спас меня от страшных мучений. А теперь смотрел, выпрямившись, сверху вниз, будто ждал хоть одного слова от меня.

— Спасибо, — я улыбнулась осторожно, стараясь понять, о чем он сейчас думает.

— Считайте это одолжением. Только ради того, чтобы никто лишний не понял по этим жутковатым узорам, что внутри вас карта.

Конечно, есть те, кто и по таким отметинам сразу распознает, что я скрываю. А это, видно, не выгодно никому: ни принцу, ни Альдору, ни даже тем, кто эту карту хотел заполучить.

— Сомневаюсь, что сейчас вам это интересно, — все же посчитала я нужным сказать. — Но… я хотела согласиться на ваше предложение. Не потому что мне нужна защита и что я боюсь людей принца или тех, кто меня преследует. Просто ради Маркуша.

— Тех, кто вас преследует, нам все же придется искать, — бесстрастно ответил Альдор. — Иначе вы еще навлечете беду на Маркуша. К тому же карту нужно извлечь и уничтожить. А ваши нынешние мотивы мне интересны так же, как прыщавый сверстник — провинциальной красотке. То есть никак.

И даже не верилось теперь в его недавнее тепло и дружелюбность, которые он, кажется, наконец-то начал излучать. Я все испортила снова — и неизвестно теперь, сможет ли когда-то он относиться ко мне хоть вполовину так, как относился еще утром.

— А уничтожить ее прямо во мне никак нельзя? — я взглянула на Альдора — и вновь оцарапалась о его лед.

— Разве что только с вами вместе, — он пожал плечами с таким видом, будто подобная возможность казалась ему не такой уж неприемлемой. — Вы теперь едины. Связаны с Колодцами. И только ваше личное заклинание может проявить карту в обычном виде. Есть и более агрессивные, но они тоже убьют вас. Как то, которым пытались извлечь карту сегодня.

— Да, Маркуш уже говорил мне. — я потупилась, бездумно водя пальцем по запястью. Как будто хотела вновь ощутить эти следы или уловить хоть отголоски прикосновений Альдора. — Что оно завязано на крови.

— Полагаю, в моей жизни было недостаточно проблем, чтобы в ней появились еще и вы, — Альдор подошел к двери и приоткрыл ее, словно хотел пустить в душно прогретый кабинет порыв сквозняка. — Теперь идите к себе. Отдыхайте. А я поговорю с Маркушем. Возможно, мы сумеем придумать что-то, что сможет защитить вас хотя бы временно.

Я встала с кресла, неизвестно откуда зачерпнув сил для этого простого движения. Проскочила мимо Альдора, но он на миг задержал меня, обхватив за талию и впечатав боком в себя.

— И впредь не начинайте важные разговоры со мной с попытки поцелуя, — намеренно близко склоняясь ко мне, проговорил он почти шепотом. — Либо доводите дело до конца.

— Я видела, как гаснет Колодец, — я уперлась локтем куда-то ему под ребра. — И была слегка не в себе. Но я приму к сведению ваш совет.

Опустила голову ниже и, яростно дернувшись из его хватки, быстро вышла из кабинета.

Глава 3

Альдор почти не удивился, когда Йоланта рассказала о том, что носит в себе карту Колодцев. Повсюду давно уже ходили слухи, что у Натана Миклоша, сильного Собирателя, приближенного к принцу, не так давно умыкнули некую ценность. И вся эта шумиха вокруг Йоланты тоже наводила на большие подозрения. Но вот она сказала — и внутри не вспыхнуло такого гнева, какой можно было бы ожидать.

Да, он разозлился из-за ее скрытности. Да, отпускать ее далеко от себя стало еще опаснее: она слишком тесно соприкасалась с Маркушем — а значит, могла и его выдать, если все же попадет в руки Венцеля или Мариана Шербана. А это почти неизбежная его потеря. Он не будет больше принадлежать себе — его превратят в слугу короны, вынужденного плясать под дудку монарших особ и советников. Подобное нельзя допускать. Маркуш просто не выдержит этого долго.

А гневиться на девчонку просто не было смысла. Она и так напугана, и из-за страха так долго скрывала такой важный нюанс своего побега. Неприятный, но не смертельный. Одно хорошо: Венцелю не выгодно, чтобы кто-то узнал о пропаже карты. Потому как это очередной повод молодому королю Вантулуи Эгону Пятому нащупать слабое место в защите Чайдеаргинда. Хотя никто не говорил, что тот еще не знает. Потому что кража карты была угодна больше всего ему или кому-то из приближенных. А значит, ниточки, что тянутся из всего этого клубка, скорей всего, ведут в Вантулуи. Но теряются где-то на пути туда, а ведь именно та женщина-маг, которая сейчас охотится за Йолантой, опаснее всех. Она может убить ее, попытавшись вынуть карту. Или убить, когда вынет, если та не умрет, не высохнет, как ручей, когда насильное заклинание будет вытягивать из нее треклятый артефакт.

— И давно ты знал? — Альдор вошел, почти ворвался, в покои Маркуша, догадываясь, что он еще не спит.

Не после того, что случилось с его разлюбезной Йолантой. Или Йоли, как младший уже начал ее называть. Стоило только подумать — и вот тогда Альдор злился по-настоящему. Как будто Маркуш не понимал, что из его влюбленности не выйдет ничего хорошего.

Сейчас же он с вполне спокойным видом сидел за столом у окна и пил что-то горячее, от чего над кружкой поднимался ароматный пар. Брата заметно потряхивало. Видно, сказываются последствия тех усилий, что понадобились ему, чтобы отгородить Йоланту от чужого воздействия.

Маркуш вздохнул и отставил питье в сторону. Повернулся медленно и откинулся на спинку кресла — слишком осторожно. Значит, ему сейчас плохо и спина, скорей всего, разламывается от боли.

— О чем знал? — спросил он чуть хрипло: голос тоже выдал его, разрушив мнимую невозмутимость.

— Не прикидывайся дурачком. В твоем случае это бесполезно, — Альдор прошел дальше и сел напротив него на широкую скамью под окном. — Давно ты знал, что Йоланта носит карту Колодцев?

— Пару дней, — беспечно уронил Маркуш.

— И долго собирался молчать?

— Я хотел разобраться, — чуть повысил голос младший. — Хотел помочь ей избавиться от нее. Я уже вышел на след разгадки.

— Ты — дознаватель? — Альдор чуть наклонился к нему, оперевшись локтями на стол. Маркуш хмуро помотал головой. — Так какого ты пытаешься строить его из себя? Еще немного и ты начал бы подбирать заклинания? Или попытался бы выдавить карту из Йоланты своими силами, чтобы она разлетелась на мелкие куски? Маркуш!

Альдор грянул кулаком по гладкому дереву и не почувствовал боли, словно все тело слегка онемело, стоило только представить, что младший из собственного рвения и любопытства мог бы по неосторожности сотворить с Йолантой. И, судя по тому, как тот упрямо вскинул подбородок и прищурил темные глаза, Альдор много что угадал из его намерений.

— Я не причинил бы ей вреда. Я не мог бы! — возмутился он.

— Никто и не говорит, что ты сделал бы это намеренно. Но мне иногда кажется, что ты взял от сумасбродного деда гораздо больше вредного, чем полезного. Он тоже любил… эксперименты.

— Значит, ты унаследовал все от отца-воина, а я от деда? Странноватого алхимика? — в голосе Маркуша проскользнули опасные интонации.

— Не все. Ты порой очень похож на отца, — Альдор помолчал медленно сжимая и разжимая пальцы кисти, опущенной на колено. — Но только Йоланта — не лягушка для препарации.

— Я рад, что ты начал ее ценить, — мальчишка фыркнул так, что захотелось немедленно отвесить ему подзатыльник. — Пусть для этого тебе и пришлось наступить себе на горло. Признать, что она не насекомое и не лягушка, которую можно раздавить и не заметить.

— Помолчи лучше! — не удалось сдержать мгновенно пыхнувшего в груди гнева. — Я собираюсь взять ее в жены. Ради тебя. Не для того, чтобы тебе было веселей. А чтобы ты не попал к тем людям, которые не будут умиляться твоему безусловно выдающемуся остроумию. Не будут носиться с тобой и обеспечивать все условия, чтобы ты ощущал как можно меньше неудобств.

— Я бы скорее подумал, что Юдит просто надоела тебе в постели, — продолжил прыскать ядом Маркуш. — И ты захотел чего-то новенького.

Когда его мучила боль так, что даже камни в поясе не помогали, он становился совершенно невыносимым.

— Я не собираюсь делить с офате Делериш постель, если ты так бездарно намекаешь мне именно на это, — Альдор встал. — Но я намерен устроить небольшой прием в честь нашей с ней помолвки. Только для знати Сингурула и окрестностей. Будет много народа. Я приглашу бродячих артистов.

Маркуш заметно вздрогнул, но взгляда не поднял.

— Ты решил возродить отцовскую традицию? — он вновь схватился за кружку. — Очень неожиданно.

— Может быть, — Альдор обошел стол, собираясь уходить. — Женитьба — отчего же не повод? А для тебя тоже найдется задачка как раз по нраву.

Маркуш даже сбросил на миг показную обиду — заинтересованно приподнял брови.

— Страшно подумать…

— Ничего страшного, — Альдор пожал плечами. — Тебе придется найти способ, как защитить Йоланту от нападения в этот раз. Такую защиту, которая будет с ней, даже когда тебя нет рядом. Думаю, это в твоих силах. Я почти уверен, что тот, кто пытался вытянуть из нее карту, попытается найти способ попасть в Анделналт. И я собираюсь дать ему эту возможность.

— Думаешь, так просто будет поймать того, кто, кажется, умеет хорошо скрываться?

— Не думаю. Но попытаться стоит. И у нас появится время, чтобы отыскать способ освободить Йоланту от карты.

Маркуш заметно приободрился. Все же, что ни говори, а он любил чувствовать себя полезным, и Альдор старался предоставлять ему такую возможность как можно чаще. Тем более это будет полезно для всех. А Маркушу тоже нужен выход энергии, коль скоро случилось так, что оба они переполнены ею. Таков уж замок Анделналт — так случилось однажды, и теперь с этим ничего не поделаешь.

Оставив брата размышлять над решением хитроумной задачи, Альдор направился к двери, собираясь немедленно лечь спать. Сегодняшний день, как и многие другие, оказался не из легких. Благо Рэзван уже договорился о том, что та самая труппа, которая все последние дни выступала на подмостках Сингурула, еще не уехала и готова показать «свое самое лучшее представление» в Анделналте. За приличную плату, разумеется. Их ужимки и сомнительные пьески не слишком интересовали Альдора. А вот один из актеров — очень. И с ним он собирался поговорить со всей задушевностью, на какую был способен.

Но хотя бы этой ночью он надеялся отдохнуть: не думать ни о Маркуше, ни о Йоланте, которая теперь затаилась в своей комнате и вряд ли покажет оттуда нос даже утром. Она еще не обросла крепкой коркой жизненного опыта, чтобы стойко встречать каждое испытание, что щедро выпадали на ее долю. Да и откуда бы ему взяться, этому опыту, у девицы, которая половину жизни провела в стенах пансиона Рассветной Матери? Потому можно было догадаться, что сейчас творится в ее душе после непростого разговора.

Альдор не хотел думать о помолвке, на которую внутренне уговаривал сам себя так долго. Ведь от аманты слишком много проблем. Такие способны отравить жизнь даже магу.

Он запер дверь в покои, чтобы даже самый шустрый слуга не мог попасть внутрь слишком просто. Остановился у постели, распуская ворот рубашки, и взглянул на запертый ларец, что стоял на низком столике с резными гнутыми ножками рядом. Нет, глупости — попытался отогнать вспыхнувшее вдруг желание заглянуть в него.

Потом.

Он даже отошел, стягивая с себя одежду, но мыслями все возвращался к ларцу, куда положил сегодня, как только вернулся из Сингурула, очень ценную покупку. Выбирал, признаться, долго. Почти свел с ума унбара Мокану, одного из самых богатых торговцев города и давнего знакомого семьи, который всегда отличался огромным терпением. И сам не знал, отчего так придирчиво цеплялся, ко всему, что казалось ему несовершенством.

Альдор только и успел поймать себя на том, что уже руку протянул — открыть ларец — отдернул и отвернулся вновь. Прохладная вода в умывальнике чуть остудила голову. Сегодня было жарко — хоть без исподнего спи. А когда еще и внутренний жар не дает покоя, и вовсе порой нельзя уснуть полночи.

Но сегодня огонь, на удивление, не тревожил тела. Альдор уснул быстро, но скоро приятная темнота сна отчего-то начала рассеиваться, а тело понемногу налилось жаркой тяжестью.

Все более ясно проступала сквозь мрак гибкая женская спина в обрамлении складок разорванной сорочки, прикрытая паутинкой разметавшихся серебристых волос. Между лопаток бледно мерцала словно жемчужной пылью нарисованная руна пуртат; Альдор вел по ее очертаниям кончиками пальцев — и девушка мелко вздрагивала от его прикосновений. Разносились по комнате, погруженной в мягкий сумрак, ее прерывистые вздохи. И теплые ягодицы вжимались в налитый тяжестью пах. Альдор придерживал ее одной рукой за бедро, чуть влажное даже через ткань сорочки. Волнующе горячая, в испарине, шея аманты была так близко от губ, ее островато-сладкий запах дурманом кружился в голове. Альдор склонился еще, ощущая все так ярко, словно полосу острой стали, прижатой к горлу. Обвел плечо аманты ладонью и запустил ее под еще чудом держащийся на груди ворот. Девушка вздохнула чуть громче, поймала его руку, другой опираясь на низкий комод перед ней.

— Альдор…

Альдор смял в кулаке безнадежно испорченную сорочку аманты и одним рывком стащил вниз. Легким вихрем ткань пронеслась по ногам и упала белоснежным ворохом к ступням девушки, оставив ее совершенно нагой.

Альдор вздрогнул, просыпаясь — провел ладонями по лицу и с отвращением сбросил с себя прилипшее к телу влажное покрывало. Зрелый рассвет плавил витражи, превращая их в осколки леденцов; падающие на живот и грудь пятна света казались россыпью углей. Альдор перекатился на другую сторону кровати и замер, ткнувшись лицом в подушку. Что это было? Откуда эти странные сны, которые бывают лишь при связи с амантой? Когда тело днем и ночью напряжено и требует близости с выбранной девушкой — все первые дни после того, как протягивается нить. Альдор знал это чувство слишком хорошо. Переживал его остро и наслаждался им. Давно.

Сейчас позабытые ощущения раскалывали его на черепки. Похоже, виной всему тот вечер, когда Альдор решил напитать Йоланту своей силой, чтобы она могла справиться с зачарованием камней. Ничего. Скоро пройдет — это только мираж настоящей связи. Но до чего же взбудоражено тело — словно сбито в плотный ком, и даже шевелиться трудно. И в то же время хочется дойти до женской части замка, отыскать там Йоланту и просто взять ее. Бездумное, животное до отвращения желание, лишенное сомнений и нежности. Просто пролить в аманту семя и в том найти недолгое успокоение. Желание, наверное, похожее на то, что не так давно привело сюда Мариана Шербана.

Пришлось полежать немного ожидая, как успокоятся разрозненные, бьющиеся в горячке мысли. Как станет легче свинцовая голова. Солнце уже поднялось чуть выше, пятна света сползли с постели на пол: похоже, завтрак он проспал. Даже странно, ведь сон не показался таким уж долгим. Но запертая дверь, видно, ясно дала понять слугам, что беспокоить хозяина не стоит. Вот они и не беспокоили.

Альдор громко прорычал в подушку от досады и разрывающего тело зудящего напряжения, которое все никак не хотело униматься, и поднял себя на вытянутых руках, а затем только столкнул с постели. Надо бы развеяться хоть немного, проветрить голову и очистить мысли. Можно сходить, взглянуть, как проходят занятия Маркуша с мастером. Тот как раз должен был сегодня приехать.

Одевшись так легко, как позволяли приличия, Альдор спустился в зал, но оказалось, что там никого нет. Попавшийся навстречу слуга передал, что унбар Маркуш вместе с помощницей и мастером изволили выйти во двор, к старому фонтану.

Так и правда лучше: в ярко освещенной солнцем комнате было душно. Альдор тоже спустился. На ходу застегивая выпуклые и прохладные пуговицы легкой льняной безрукавки, он прошел по знакомой дорожке вглубь сада, залитого безмятежным солнцем. Вокруг пахло разогретыми листьями и подсыхающей росой. На небе не проплывало даже случайного обрывка облака: день снова будет раскаленным и сухим. Настолько, что обычный внутренний жар покажется ласковым.

Еще издалека, подходя к замшелому фонтану, что стоял в полудикой части сада, Альдор услышал приглушенные голоса. Обрывки коротких фраз проносились, будто птицы, между вытянутыми кустами туи, покрытой голубыми колючими шишками. Они гасли, теряя смысл еще по дороге, оставляя в душе смутное подозрение, шершавую тревогу, которая раздражала все нутро. Потому что эти голоса были мужским и женским.

Альдор вышел на круглую площадку вокруг фонтана, изображающего весьма фривольно одетую, хоть и потрепанную временем, дождями и ветром деву с наклоненным кувшином в руках. Скупая струйка воды вытекала из него и с тихим журчанием падала в широкую чашу, позеленевшую от лишайника и пятен мха. Альдор остановился среди высокой поросли, наблюдая, как Йоланта неловко, но весьма проворно уворачивается от удара затупленным тренировочным кинжалом, который нанес ей Эмил Маноле. Мастер все же достал ее, быстро перехватив с другой стороны. Весьма сдержанно приобнял за талию, когда она попыталась отклониться, быстро зашел спереди, и они замерли так: аманта — с прижатым к ключице острием, а Маноле — удерживая ее руку с таким же оружием.

— Уже лучше, но вы все равно мертвы, — подытожил мастер.

И отпустить девушку не поторопился.

Альдор сглотнул раскаленный комок в горле, понемногу втягивая носом слишком холодный для его легких утренний воздух. Он смотрел на Йоланту, замершую в уверенной хватке Эмила и ждал, цедя время по капле, что ядом падали где-то в груди, растекаясь горечью. Она не видела его пока: стояла полубоком и неотрывно смотрела на мастера, а тот неспешно спускал руку к ее локтю. Слегка потянул к себе — и Йоланта мгновенно вспыхнула румянцем. Она торопливо качнулась назад, резковатым движением вырвалась, едва не выронив кинжал, и тогда только повернулась к Альдору.

— Думаю, на сегодня хватит, унбар Маноле, — сказала нарочито громко, стараясь не выказать смятения, что тут же отразилось в ее распахнувшихся от неожиданности глазах.

Альдор, ведя кончиками пальцев под воротом внезапно прилипшей к телу рубашки, подошел ближе. Маркуша нигде не было видно: ушел раньше?

— Доброе утро, унбар де ла Фиер, — Эмил, кажется, ничуть не дрогнул, улыбнулся приветливо и беспечно.

Его лицо до сих пор выражало легкую снисходительность к неловкости неопытной в боевом деле девицы. Ту, за которой чаще всего следует покровительственное внимание и предложение научить всему возможному. Обычно связанному не только с умением постоять за себя. Альдор прошел мимо него, едва наклонив голову в приветствии — и отметил только, как мастер помрачнел.

— Кажется я плачу вам, унбар Маноле, за занятия с Маркушем? — он остановился у фонтана и заглянул в мутную глубину чаши.

— Все верно, — осторожно согласился Эмил.

— За уроки для офате Делериш я вам не плачу…

— Не платите, — вновь подтвердил мастер.

Слегка раздраженным движением он пальцами зачесал назад рыжие пряди. Его голубые глаза подозрительно сощурились. Он следил за каждым движением Альдора так внимательно, словно тот мог вдруг на него напасть. Привычка воина.

— Маркуш сегодня решил закончить занятие пораньше, — вступилась Йоланта, и ее слова словно бы струйкой лавы стекли вдоль спины. Раздражающе, медленно и горячо. — Унбар Маноле предложил.

Альдор повернулся к ней вновь.

— Не объясняйте. У меня достанет фантазии предположить, что унбар Маноле предложил бы вам через пару таких уроков.

— Мне не хотелось бы, чтобы вы думали, будто я пытаюсь приударить за офате Делериш, — улыбнулся Эмил. — Это всего лишь пара уроков. От тренировки все равно еще осталось время.

— Чего вы хотите, меня волнует меньше всего на свете, — Альдор сомкнул руки за спиной, чувствуя, как нагреваются кончики пальцев. — Я вам плачу за уроки с Маркушем. А не за то, что вы приложите свои безусловно умелые руки туда, куда вас не просили. Впрочем, что я думаю по этому поводу, не так уж важно. Важно, что думает офате Делериш. А она, судя по всему, достаточно ясно увидела ваш к ней посыл. Так что впредь прошу воздержаться от занятий наедине с ней. В конце концов, должно же соблюдать основные приличия.

— То есть вы разрешаете? Если кто-то еще будет рядом? — Йоланта сделала шаг навстречу. — Просто я подумала, что мне было бы полезно. Уметь за себя постоять.

Она потупилась, явно ожидая, что Альдор поймет, что она имеет в виду.

— Боюсь, при случае умения, что вы приобретете на занятиях с унбаром Маноле, вам не помогут, — Альдор пожал плечами. — Но, если за вашими упражнениями будет наблюдать кто-то третий, то вы можете продолжить. Бесплатно, разумеется.

Он взглянул на мастера, а тот лишь кивнул, едва дернув уголком рта. Его недавний пыл заметно спал, словно костер, в который выплеснули ведро воды. Он разгорится вновь: стоит только оставить без присмотра. Сейчас Эмила наполняет горечь дыма от опаленных горячих ожиданий. Но он развеется, и мастер примется за старое с большим рвением.

— Плата мне не нужна, — ответил он веско.

Ну, конечно же. Удовольствие как бы между делом держать в руках Йоланту для него гораздо приятнее.

— Ах да, — Альдор присел на край чаши фонтана с удовольствием ощущая, как струится прохлада от воды, проникая сквозь тонкую ткань. Касаясь кожи. — Не забывайте, что офате Делериш моя невеста. Будьте предельно аккуратны. Мне не хотелось бы, чтобы она пострадала. И не хотелось бы, чтобы пострадали вы.

Йоланта коротко вздохнула: разгневанная, видно, открытой угрозой в его словах. Но Эмил явно правильно все понял и оценил. Он слегка приподнял брови, словно бы удивившись новым обстоятельствам, но невозмутимости не потерял.

— Я все понимаю, унбар, — кивнул снова.

— Тогда можете идти.

Эмил бросил последний протяжный взгляд на Йоланту и направился прочь по слегка заросшей тропинке. Скоро его шаги стихли, и осталась только тишина вокруг, что нарушалась лишь легким шелестом ветвей, травы на ветру и взволнованным дыханием аманты.

— Зачем вы угрожаете ему? — наконец заговорила Йоланта, так и стоя на месте с зажатым в руке тренировочным кинжалом. — Это всего лишь занятия.

— Правда? — Альдор встал. — А мне показалось, что он не прочь был сунуть руку вам под юбку. Не сейчас. Но вскоре.

— Даже если. — аманта сжала губы на миг, но продолжила: — Я смогла бы его остановить. Я уже говорила вам, что он.

— Вы могли бы попросить об уроках боя на кинжалах меня, — Альдор обошел девушку сбоку и коротким движением забрал из ее пальцев оружие. — Это было бы… уместнее.

Он подбросил клинок и поймал его за рукоять. Отец с самого детства нанимал для сыновей самых лучших мастеров меча. Многие умения вплавились в тело намертво — и уж в том, что Маноле в схватке вполне мог уступить, Альдор не сомневался. Он долгое время не задумывался о своих навыках владения оружием. Больше его занимала другая, трудная в подчинении сила. А вот теперь, глядя на чуть встрепанную Йоланту с заткнутым сбоку за пояс подолом, сплетенными в небрежную косу волосами и слегка раскрасневшимся лицом — он вдруг задумался. Странно.

— Я слышала, из вас плохой учитель, — Йоланта чему-то едко улыбнулась.

— Да? И где же? — Альдор остановился напротив.

Конечно же, такое о нем мог сказать только Маркуш. Но аманта, видно, решила его не выдавать.

— Не помню, — она чуть вскинула подбородок.

Альдор протянул ей кинжал обратно. Она попыталась схватиться за рукоять. Но качнулась вперед, когда та ускользнула. Бездумно девушка попыталась забрать клинок другой рукой — Альдор сковал ее запястье пальцами. Дернул, развернул и притиснул спиной к себе. Она вздохнула тихо и сдавленно, чуть осела в его хватке, будто растеряла все силы. Вспыхнуло ярким пятном воспоминание о недавнем сне — и в голове качнулась волна сладкого хмеля. Альдор поднялся ладонью по животу девушки, остановился под часто вздымающейся грудью. Он чувствовал, как раздвигаются ее тонкие ребра при каждом вдохе, как она слегка ерзает, пытаясь освободиться. Альдор прижал ее к себе еще крепче и приставил к горлу холодное тупое лезвие.

— Вы мертвы, — шепнул, коснувшись губами теплого ушка. — Я знаю, что аманты — кошки. Кто приласкает, к тому и ластятся. Надеюсь, ваших жизней хватит, чтобы успеть чему-то научиться у унбара Маноле.

Альдор отпустил ее и всунул в руку оружие. Повернулся и направился вглубь сада. Йоланта рассерженно пыхтела позади, словно раздумывала, не ударить ли его этим самым клинком между лопаток. Если сделать это с достаточной силой, то можно и убить.

— Мне нужны измененные камни, которые вы забрали у Маркуша, — внезапно бросила она вслед. — Думаю, они не просто вредили ему. А тянули силы по некоему каналу. И выводили их куда-то.

Альдор повернулся к ней резко. Вперился в ее лицо с таким напором, будто так мог вскрыть все мысли, что таились в этой белокурой голове.

— Вы считаете, что сможете найти противоположный конец этого канала? — сразу позабылись все недоразумения проходящего утра.

— Думаю, смогу, — она кивнула, вновь опуская взгляд.

Рассветная Матерь, она когда-нибудь перестанет бояться просто смотреть на него прямо? У нее дивные голубые глаза, но он до сих пор точно не знал их оттенок, потому что не успевал уловить его.

— Самый сильный Собиратель-артефактор Сингурула не смог, а вы сможете? — не удержался Альдор от сомнений.

Порой ему думалось: какая в этом хрупком, изящном теле может быть сила? Как она вообще удерживается там и не разрывает его на куски? И сейчас он вновь пытался увидеть в Йоланте сильного Собирателя, а не девчонку, что макушкой едва доставала ему до подбородка. И понемногу замечал, что на самом деле наполняет ее. Какая решимость и возрастающая уверенность в собственных способностях.

В отличие от Альдора, из Маркуша выходит отличный учитель.

— Я смогу. Дайте возможность и время, — процедила Йоланта.

— Тогда зайдите сегодня ко мне в кабинет. Как только отдохнете и приведете себя в порядок после… тренировки.

Он вновь направился к замку. Только краем слуха успел уловить, как звякнул о камни брошенный Йолантой в сторону фонтана кинжал. Как она всхлипнула и затихла.

На душе было паршиво, но невероятная злость глушила даже это чувство. Кипеть Альдору сегодня в каменном ящике, опаляя себя с ног до головы. И снова возрождаться опустошенным.

Незаметно приблизился и день приема. Альдор за это время едва ли пару раз выезжал за пределы замка: настолько крепко держала его необходимость оставаться дома. Он нарочно не ходил к Маркушу, не сомневаясь даже, что тот теперь уж точно не решится сотворить что-то важное без него. А Йоланта скрывалась от него любыми путями: благо в огромном замке было достаточно переходов, чтобы долго не пересекаться. Правда, несколько раз они все же сталкивались взглядами, когда она пробегала где-то вдалеке по двору или по краю сада. И тогда девушка неизменно заливалась краской, которую можно было разглядеть даже не приближаясь. С чего бы это? Не тот же почти невинный случай у фонтана тому виной?

Накануне помолвки вечером в Анделналт начали съезжаться гости, из отдаленных окрестностей Сингурула. Вако Брадис — примар небольшого городка Падирдена, что лежал чуть южнее Анделналта, в густо заросшей сосновыми лесами долине. Его отец был вассалом отца Альдора. Деды — его дедов. И так до незапамятных времен, что терялись где-то за чертой Десятилетней войны. Прибыл он с женой и — непременно — дочерью, которая только в этом году, кажется, вступила в годный для замужества возраст. Альдор догадывался, зачем унбар Брадис захватил ее: не только из необходимости выводить девушку в свет. Но и явно за тем, чтобы она попалась на глаза Маркушу. Однако вряд ли невысокая напуганная девчонка с невыразительно русыми волосами, уложенными мягкими локонами вокруг еще по-детски круглого лица, затмит Йоланту, которая занимала сейчас большую часть жизни младшего. Ради которой он мог и хотел использовать все свои силы — чтобы защитить.

Приехал и крупный попритер Артур Ланц, давний вдовец, который не торопился брать в дом другую женщину, хоть без стеснения появлялся на людях с любовницами. Они менялись у него не так уж часто, но все же не задерживались на опасное время, по истечение которого любая женщина начнет задумываться о возможности выйти замуж. Его зычный голос огласил прихожую, как только мужчина вошел внутрь, и мгновенно взвился кажется, до самой вершины лестницы.

Приехали еще несколько более мелких аристократов — из небольших городков и имений вдоль реки Аргинты, что спускала свои воды с Некларских гор. Собрались они почти к самой ночи: Альдор не стал их встречать. Увидятся за завтраком. Остальные же прибудут уже на сам прием, который развернется с самого раннего утра.

На центральном дворе уже собрали подмостки для артистов, расставили скамьи для гостей. До самого позднего часа весь Анделналт гудел, как испещренный птичьими гнездами обрыв. По переходам носились запахи уже приготовленных яств и голоса приехавших с родителями детей. Под лестницами у выходов к заднему двору стояли выкаченные из погребов бочки с вином и элем. Альдор слегка злился от царящей кругом суматохи, но и понимал, что только сейчас его дом вновь наполнился жизнью по-настоящему, как было до гибели родителей.

Наутро, когда все приготовления были окончены и все гости наконец собрались вместе, Альдор поднялся в покои Йоланты, зная, что она сейчас, скорей всего со служанкой: прихорашивается и наверняка волнуется. Сегодня ей придется ненадолго отойти от Маркуша в сторону. Им с Альдором надлежит изобразить если не влюбленную пару, то хотя бы тех, кто и правда желает создать семью. Ничто в жизни не казалось сейчас таким сложным. И ничто — настолько простым, потому как сны с ней все никак не желали прекращаться.

Каждую проклятую ночь, независимо от того, виделись ли они днем, Альдор ощущал под ладонями трепет ее тела и влажное тепло кожи. Останавливался на самой грани и просыпался, так и не ступив за нее.

Он постучал, прислушиваясь к тихой возне, звуки которой доносились изнутри комнаты. Тонкий женский голос, что словно бы задевал в груди какую-то струну, разрешил войти. Покои Йоланты были озарены ярким дымчатым светом, в котором девушки терялись, как в тумане. Ослепительное облако белокурых волос окутывало голову аманты, сияли тонкие прядки, слегка подрагивая от сквозняка. Легкая льняная ткань ее платья словно бы клубилась, скрывая, конечно, все изгибы тела, но давая простор для фантазии, которая метнулась в известную сторону от одного только вида девушки. И только подойдя ближе, Альдор узнал ту самую сорочку, что неизменно видел во снах разорванной на Йоланте. Ту самую, которую он, казалось бы, уничтожил в ту ночь, когда выгнал девушку в грозу. Похоже, как раз из нее вместе со служанкой они сделали платье. Там, где ткань была разорвана, спина оставалась слегка открытой до самой поясницы. Прореха теперь была аккуратно оторочена тесьмой и скреплена чуть ослабленной серебристой шнуровкой. Тонкая полоска кожи, что виднелась в ней, мягкая ложбинка позвоночника — и в голове мягкими молоточками заколотились совсем не отвлеченные от красоты девушки мысли. Испорченный пламенем ворот был теперь обрезан и слегка открывал плечи, завитые мягкими локонами волосы Йоланты падали на них, скользя и переплетаясь при каждом ее движении.

Альдор даже остановился чуть в стороне, сжимая зубы. Она нашла, чем его задеть, хоть наверняка не знала о сновидениях, что вспыхивали перед ним каждую ночь. Посмотрела через плечо и тут же отвернулась, слегка поджав губы.

— Доброе утро, унбар.

Ее служанка присела в торопливом реверансе и поспешила к двери.

— Останься, — бросил ей Альдор.

Он нарочно не хотел оставаться с Йолантой наедине. Не хотел дать повод прислуге шептаться, а девушке — упрекать его в том, что он нарочно ставит ее в двусмысленное положение. Не хотел дать себе повода шагнуть за тонкую грань дозволенного.

— Сегодня нам лучше появиться перед гостями вместе, — сухо проговорил Альдор, когда Йоланта вновь на него взглянула — слегка удивленно. — Потому я провожу вас во двор.

Он опустил ладонь на рукоять кинжала, что висел на поясе только для солидности, сообразно случаю. Кончиками пальцев другой руки он задел и небольшой кошель, что был пристегнут к поясу с противоположного бока. Там дожидался своего часа подарок. И чем дольше Альдор смотрел на Йоланту, тем яснее понимал, что момент настал.

Он подошел ближе, наблюдая, как девушка небрежными взмахами руки приглаживает волосы и остановился позади. Как будто легкой каплей ударился в висок сгусток качнувшегося в голове дурмана, когда он почувствовал тонкий травяной аромат, что исходил то ли от кожи Йоланты, то ли от платья, которое удивительным образом казалось уместным, пусть и было перешито из обычной сорочки. Разве может быть что-то другое надето на Йоланте, чтобы подчеркнуть ее легкость и… невинность? Пусть она и не невинна уже давно. И отчего-то не хотелось, чтобы все кому не лень видели ее такой. Словно касались ее взглядами.

Йоланта заметно напряглась от того, как близко подошел Альдор. Выжидательно, с легким вопросом во взоре посмотрела на него через отражение. А он быстро распустил шнурок на кошеле и нащупал в нем тонкую серебряную цепочку.

— У меня кое-что есть для вас, — почти прижался к спине Йоланты и медленно опустил ей на грудь подвеску в виде миниатюрного собирающего сосуда из припыленно-синего апа-альбастра, редкого драгоценного камня, который добывали в копях семьи де ла Фиер. Он служил телом для раскинувшего в стороны крылья серебряного феникса и мгновенно принял оттенок глаз Йоланты, едва коснувшись ее.

Девушка вздрогнула заметно: видно от того, что прохладное серебро соприкоснулось с ее разгоряченной кожей. Альдор сомкнул застежку и опустил руки на плечи аманты, чтобы она вдруг не вздумала отшатнуться.

— Но разве мне положен собирающий сосуд? — она медленно провела кончиками пальцев по крошечному флакону вниз и снова вверх. — Я ведь не Хранитель.

От этого простого движения что-то в груди словно натянулось тонкой нитью.

Тихо шелестела под порывами ветра листва шиповника, что рос у стен замка. Играла струнная музыка: приглашенный из Сингурула трубадур в лихо сдвинутой набок шапочке с отворотами приятным голосом напевал о любви принцессы и воина, явно желая тем угодить хозяевам. История славного предка рода де ла Фиер в его стихах читалась очень уж хорошо.

Рэзван уже успел подготовить гостей к появлению хозяина. Стоило только выйти из темной арки прохода между дворами на свет, как все так и повытягивали шеи, чтобы рассмотреть все лучше. Альдор вел Йоланту по старой, чуть неровной дорожке, и вокруг становилось тише, когда людские взгляды один за другим цеплялись за нее. Она, резко ощутив всеобщее внимание, трепыхнулась, как воробышек, но замерла, крепче вцепившись в руку Альдора, а он ободряюще накрыл ее ладонь своей.

— Все хорошо…

Никому и ничего не нужно было объяснять: гости и без того видели все по лицу девушки. По ее тронутым розоватым румянцем скулам, по вздернутому — как Альдор учил — подбородку. И по блестящей на солнце подвеске в виде знака де ла Фиер на ее груди. Альдор не любил нарочито торжественных обращений и бесконечных витиеватых объяснений, почему случилось именно так. Почему так неожиданно: эти вопросы все равно будут сыпаться на голову целый день из разных уст.

Он просто привел с собой девушку, которую волею судьбы и собственным решением назвал своей невестой. Вечером, еще до заката, он проведет ее вокруг короны Рассветной Матери в домашней часовне — на глазах у всех. И первый шаг к тому, что случится дальше, по истечение необходимого после помолвки срока, будет сделан.

Альдор вежливо, но сдержанно отвечал на приветствия только сегодня прибывших гостей, зная, что среди них есть те, кто, покинув Анделналт, сразу обо всем доложат принцу. Вместе с Йолантой они ходили от одного стола к другому, чтобы никого не обделить вниманием. На глаза то и дело попался Маркуш, которого уже пыталась взять в оборот та самая русоволосая дочка Вако Брадиса. Поклясться можно чем угодно: она не отлипнет от него весь день. Младший откровенно раздражался от ее внимания, но терпел и слушал, зная, что сегодня Йоланта не будет принадлежать ему. Сегодня она не его помощница, а невеста брата.

Первая часть празднества уже заканчивалась. Гости понемногу начали отходить от порядком опустошенных столов и рассаживаться по местам, ожидая представления бродячих артистов. Альдор вместе с Йолантой сели на отдельную скамью с высокой спинкой, где их уже ждали Маркуш и Рэзван. Первый раз удалось оказаться с ними рядом: кто-то постоянно вставал на пути.

— Вы чудесно выглядите, — слегка склонившись в сторону Йоланты, неприкрыто шепнул младший.

— Спасибо, — ответил Альдор. — Ты тоже сегодня молодцом.

Аманта прыснула, наконец улыбнувшись, кажется первый раз с утра. Но в следующий миг она прижала палец к губам, не позволив Маркушу ответить очередной колкостью, и указала взглядом в сторону подмостков.

Гости тоже притихли, обратив взоры к сцене. Что-то зашуршало, вновь заиграла ненавязчивая музыка, а из-за плотного бордового занавеса вышел тот самый молодой смазливый актер, которого уже довелось видеть вместе с Юдит.

Альдор пригляделся к нему лучше, пытаясь увидеть хоть что-нибудь необычное, помимо весьма привлекательной внешности, которая, наверняка, сразила немало девиц. И что-то при виде его кололо внутри, как будто предчувствие, что он совсем не тот, кем кажется. Слишком прост для кузины принца. Слишком зазывен для той, которая никогда не велась на красавцев, что крутились поблизости с самой ее юности.

— Кто он такой? — показалось, этот вопрос раздался в голове Альдора, но его, оказывается, задала Йоланта.

Ее неподвижный взгляд был устремлен на актера, будто она смотрела не на оболочку красивого мужчины, а куда-то глубже, под нее.

— Что вы видите? — Альдор склонился к ней, почти коснулся губами ушка.

И на миг забыл о собственном вопросе, вновь уловив ее аромат. Что это? Какая-то душистая вода? Или этот запах источает ее кожа? Он приблизился еще, тронул носом витую прядку у виска Йоланты, пытаясь убрать ее, чтобы не мешала. И спохватился только когда девушка чуть отклонилась, косясь на него с легким недоумением во взоре. Она обернулась гостей, будто проверить хотела, заметили они что-то или нет.

— Что вы делаете? — прошипела гневно.

— Пусть видят, — бросил он, стараясь сохранить невозмутимость. — Так что вы заметили в актере?

— Он маг, — аманта повела плечом, будто близость Альдора доставляла ей страшные неудобства. — Только я не могу понять, какими способностями он обладает.

Что ж, Маркуш и правда неплохо сумел развить ее способности. Научил лучше чувствовать свои силы и применять их.

Альдор выпрямился и вновь устремил взгляд на сцену, где уже началось действие. На подмостках появились девица и женщина, они разыгрывали какую-то комедию, в которую не хотелось вникать. Правильно. Публику нужно разогреть и развеселить. А затем уж можно показать и душещипательную драму. А затем — снова какой-нибудь незамысловатый фарс. Незнакомец и правда изображал некоего неудачливого любовника, который все никак не может увести возлюбленную у мужа. Он говорил громко и четко, прочно привязывая к себе внимание всех, кто наблюдал за представлением. Женщин — уж точно. В какой-то миг он вновь скрылся за занавесом и мгновенно появился вновь — одетый уже совсем по-другому и отчего-то с отрощенной бородой. За такое время совершенно невозможно было переодеться! Но это был определенно он.

— Иллюзия, — хмыкнул Альдор своим мыслям.

Магов, обладающих такими способностями, было очень мало, и силы их обычно оставались очень скромны. История Чайдеаргинда и соседних королевств знала всего несколько сильных иллюзионистов, которых чаще всего считали преступниками. Но иногда приближали к королям, если их удавалось подчинить. Один — Дорин Изменчивый — даже участвовал в Десятилетней войне, и с помощью порождений его силы была выиграна не одна битва. Пока его самого не убили.

Теперь же кровь, несущая силу иллюзий, видно, настолько ослабла, что почти не проявляла себя. Особенно если доставалась магам не знатного происхождения, а значит, аманты, которые могли бы приумножить ее, оказывались для них недоступны. А этот парень был если и не слишком силен, то хотя бы умело пользовался имеющимися возможностями именно там, где это приносило ему наибольшую пользу. И помогало заработать. Однако теперь, зная о его встрече с Юдит, Альдор склонен был думать, что способности эти могли быть направлены и в менее чистое русло.

— Что вы сказали? — переспросила Йоланта, не расслышав его бурчания.

Пришлось снова к ней наклоняться. И снова вдыхать этот пряный аромат, от которого что-то скручивалось тугим узлом внутри и начинало горячо биться.

— Он — иллюзионист, — пояснил Альдор. — Поэтому вы не можете уловить направленность его потоков. Они слишком изменчивы. Потому могут принимать разные формы.

— Удивительно, — пробормотала девушка. — Он ведь оказался здесь не случайно?

— Да, я нарочно пригласил именно эту труппу. Он встречался с офате Месарош. Не так давно…

Йоланта тихо фыркнула — и тут же зарделась, когда поняла, что Альдор все же расслышал этот звук. Прикусила губу, упирая взгляд в свои сложенные на коленях руки. И на лице ее отразилась досада уязвленного ребенка. Она что, подумала, что все это было затеяно из-за Юдит? Альдор невольно улыбнулся этому открытию. Хоть ее невольная ревность, это плохо. И в то же время странно волнительно.

— Вы считаете, я ревнивый любовник, который решил отомстить пассии за интрижку на стороне?

Йоланта только нахмурилась сильнее и помотала головой.

— В любом случае, это ваше дело.

— Нет, я хотел взглянуть на этого актера вовсе не поэтому, — Альдор протянул руку в сторону и накрыл ладонью кулачок Йоланты. — Думаю, все, что кажется не связанным, на самом деле имеет одни корни.

Она вздрогнула и попыталась вырваться, но, видно, вспомнила, что им надо изображать если не влюбленных, то хотя бы ладящую между собой пару. Она раскрыла ладонь и переплела их пальцы. Маркуш, который, казалось бы, внимательно следил за всем, что происходит на сцене, покосился на них и закатил глаза, вновь отворачиваясь.

— Вы имеете в виду меня и Маркуша?

Альдор кивнул, разглядывая вовсю старающегося на сцене актера. Его роль во всем, что творилось вокруг, пока оставалась не ясна, но если на него надавить, как следует, возможно, он расскажет много интересного. Йоланта, кажется, увлеклась пьеской, которая уже сменила предыдущую, и крепче сжала ладонь Альдора, когда на сцене подошел к пику самый напряженный момент. Он посмотрел в ее очерченный тонкой светящейся каймой профиль. Но ее брови вдруг изломились, и она вскинула руку к подвеске, камень в которой вновь стал лиловым.

— Йоли? — тут же взволновался Маркуш.

Его возглас показался слишком громким в воцарившейся тишине, когда на сцене возникла пауза. Резван, который наверняка тоже исподволь за всем наблюдал и прислушался, повернул голову и слегка прикрыл своим солидным телом то, что происходило слева от него.

— Он нагрелся, — прошептала девушка, осторожно касаясь крыльев феникса.

— Какое-то воздействие, — Маркуш осторожно заозирался.

Альдор огляделся тоже, пытаясь высмотреть среди знакомых лиц хоть одно подозрительное. Но ни одно не заставляло остановить на нем взгляд. Да и гостей было не так уж много, чтобы среди них можно было затеряться. Он взмахом руки подозвал стражника.

— Все внимание на ворота и все выходы за стену. Никто не должен покинуть замок без моего ведома.

Стражник кивнул и отошел.

А Йоланта потерла запястье правой руки, поморщилась слегка. Чужую силу нельзя остановить совсем. Но она хотя бы не будет опасна для девушки, хоть та и ощущает ее касание. Но, кажется, все на время стихло. Как будто тот, кто попытался воздействовать на аманту, понял, что на этот раз так легко это не выйдет. Как бы только теперь найти того, кто явно поднаторел в скрытности? Разве что сама Йоланта сумеет почувствовать нить.

То, что происходило сейчас на сцене, вновь невольно привлекло внимание Альдора. Какая-то незначительная деталь. Или реплика — и он вперился в действо, почувствовав, как внутри все заледенело в один миг.

Сейчас он видел там себя, а в тонкой хрупкой девушке, что подыгрывала главному герою — Лилиану. Точно: актеры разыгрывали незабвенный эпизод из его жизни, который привел к таким последствиям, которых он не мог себе простить до сих пор. Девушка прощалась с некогда возлюбленным юношей, оправдываясь и уверяя, что так будет лучше. А где-то на заднем плане стоял принц, который ждал ее. И который через несколько лет выбросил ее за ненадобностью.

Альдор неподвижно смотрел, как все однажды пережитое разворачивается перед ним вновь. И не мог понять, откуда актерам бродячего театра знать то, что он не рассказывал никому постороннему. Что не любили трепать даже слуги в замке.

Йоланта вздохнула, когда героиня уехала с принцем. Она не знала ничего — да и хорошо. Но вот короткий взгляд Маркуша, который тоже заметно помрачнел, сказал о том, что и он распознал в небольшой пьеске вовсе не стороннюю выдумку.

Неужели, это месть Юдит? И только об этом она договаривалась с актером тогда — напомнить Альдору, что ждет его, свяжись он вновь с амантой? Но откуда ей было знать, то труппа окажется в Анделналте? Или она хотела разнести эту пьесу по всему королевству? Ведь по явным намекам, по лишь едва измененным именам, по нарисованному, вполне узнаваемому гербу, что висел на стене фальшивого замка за спинами актеров, почти каждый мог распознать род де ла Фиер и его наследника с неудавшейся невестой. И гости узнали тоже: судя по тому, как озадаченно они зашептались по окончании представления.

И жгучее желание просто стереть в порошок весь этот балаган зажглось в груди так неотвратимо. Залило расплавленной сталью легкие, багровой пеленой — глаза. Йоланта тихо пискнула, пытаясь выдернуть свою руку из пальцев Альдора: ей попросту стало горячо. И лишь ее движение и голос мгновенно отрезвили его заставили унять внутренний жар.

Тихое шуршание травы едва донеслось до слуха сквозь звонкое звучание голосов актеров, которые завели новую сценку, и музыку, что звучала сбоку подмостков. Альдор повернул понемногу остывающую после вспышки гнева голову: рядом стоял слуга, склонившись в поясе и уже собираясь окликнуть его.

— Что случилось? — не удалось сдержать проскользнувшее в голосе раздражение.

В такой напряженный момент, когда что-то наконец могло приоткрыться, когда след, который привел бы в итоге к тому, кто жаждет вынуть из Йоланты карту или навредить Маркушу, наконец начал проявляться, должно было случиться что-то настолько важное, что не терпит отлагательств.

— Приехал посыльный с рудника Альба Кулуари. У них случился обвал. В копях застряли люди. Многие погибли. Он хочет видеть вас немедленно.

Альдор прикрыл глаза, еще перекатывая в голове отзвуки переданной слугой вести. Короткие, торопливые, они бились в висках острыми камушками. Йоланта вдруг тесно прислонилась к нему плечом, заглядывая в лицо. Ничего пока не спрашивая, одним только взглядом пытаясь что-то понять. Альдор поднял ее руку к губам и коротко коснулся ими тыльной стороны ладони.

— Мне нужно идти, — проговорил хрипло. — Маркуш. Не спускай с офате Делериш глаз. Рэзван! — Мажордом сразу перенес все внимание на него. — Этого актера после окончания представления — ко мне в кабинет.

Глава 4

Альдор встал со своего места и ушел вместе со слугой так быстро, что я даже не успела ничего понять. Вот он держал мою руку в своей, касался ее губами — а в другой миг рядом пусто, и тонкая лента ветерка касается шеи с этой стороны. Маркуш даже не проводил брата взглядом, сохранил невозмутимый вид, хоть его застывшее лицо ясно говорило о том, что представление он уже не смотрит.

Я как на иголках сидя дождалась, когда закончится уже начавшая меня раздражать сценка. И тут же встала со скамьи, едва актеры скрылись за занавесом. Рэзван сообщил всем гостям, что они вновь могут пройти в другой двор, где их ожидает продолжение пира в честь помолвки господина де ла Фиера и его очаровательной невесты. Все загомонили довольно, на ходу обсуждая несказанное гостеприимство Альдора. Я не прислушивалась нарочно, но, пока шла до перехода между частями замка, то и дело улавливала краем слуха фразы, обрывки разговоров. Упоминали в них и меня — кажется, ничуть не стесняясь того, что невеста хозяина дома может и услышать.

— А унбар де ла Фиер собирается ехать к вашим родителям, чтобы просить вашей руки? — раздалось вдруг сбоку. — Традиции требуют…

Я резко повернула голову и опустила взгляд на невысокую суховатую женщину в богато расшитом платье насыщенного изумрудного цвета, которое в свете солнца бросало нездоровые блики на ее лицо. Ее хорошо побитые сединой волосы были собраны в сетку, шею обхватывала траурная бархатка с обсидианом. Значит, вдова. И, наверное, не случайно неподалеку от нее крутилась молодая девица, очень на нее похожая: хрупкая, светловолосая и чуть изможденная, как будто она гуляла очень редко и предпочитала проводить время за рукоделием или книгами. Девушка тревожно посматривала в нашу сторону, но держалась в стороне и явно не слышала разговора. Похоже, одна из окрестных созревших невест, что рассчитывали на брак с Альдором, пусть надежда на него была и слаба.

— Думаю… — я чуть замялась, вдруг осознав, что не знаю, как называть своего «жениха». Как будет уместно? — Думаю, Альдор способен сам решить, нужно ли ехать к моим родителям, когда их не слишком волнует моя судьба вот уже много лет.

Женщина пожевала губами, словно хотела сдержать улыбку, и картинно закатила глаза.

— Думаю, сейчас, когда вы так внезапно стали невестой унбара де ла Фиера, они скоро о вас вспомнят. Такое событие нельзя пропустить. И невозможно остаться в стороне.

Я передернула плечами и слегка приподняла подол, перешагивая через камешек на тропинке.

— Они добровольно отказались от меня. И это вряд ли что-то изменит.

Нежданная собеседница обменялась взглядами со своей дочерью, скривила губы так, будто наступила в лужу.

— Да, я слышала, что вы, дорогая, кажется, аманта.

— У вас определенно все хорошо со слухом, офэми. Простите, не имею радости знать ваше имя, — я улыбнулась с нарочитой вежливостью.

Маркуш послал мне преувеличенно укоризненный взгляд, пристроившись с другой стороны от женщины, которая так бесцеремонно решила вдруг указать мне на свое место. Сейчас, среди всех этих людей, которые и на него смотрели с нескрываемым любопытством, он выглядел совершенно так, как если бы у него не было никаких проблем со спиной. И вдруг в голову пришла мысль, что своим креслом он теперь пользуется очень уж редко. А еще месяц назад вряд ли решился бы спуститься к гостям и провести с ними весь день.

— Лучия Уннор, — нехотя представилась гостья. — Унбару де ла Фиеру следовало бы лучше рассказать вам, кто прибудет на вашу помолвку. И, кстати, очень невежливо было не позвать на нее самых близких родственников.

Похоже, она еще и хорошая знакомая дядюшки Шандора де ла Фиера.

— Отчего-то мне кажется, что некоторым гостям следовало бы общаться с теми, кто готов слушать их советы, — я похлопала ресницами, когда лицо женщины перекосило от негодования.

— Офэми Уннор, — окликнул Маркуш стремительно бледнеющую гостью, отвлекая ее от меня. — Я рад вас видеть! Как поживает Влад? Отчего он не приехал?..

И юноша завел со страждущей высказаться женщиной ничего не значащий разговор. Я не стала отходить далеко, прислушиваясь к нему и поражаясь, как Маркушу всего парой фраз удалось превратить гостью из въедливой грымзы в милейшую бабушку для своих внуков, о которых она принялась рассказывать так вдохновенно, словно сагу о великих героях. А может, она уже решила, что и младший де ла Фиер вполне сойдет за возможного жениха для дочери? Похоже, мало кому удавалось запросто попасть в Анделналт и уж тем более похвастаться своими подросшими как раз для замужества кровиночками перед братьями. И сейчас они готовы были из кожи вон лезть.

Но я все же укорила себя за невольную ответную язвительность. Нужно учиться сохранять самообладание в любой ситуации. Ведь Альдор предупреждал, что многие из аристократов пожелают прощупать меня на прочность. И сейчас, помалу рассаживаясь за столами, они то и дело бросали в мою сторону заинтересованные, а то и осуждающие взгляды. Будто их обокрали. Я огляделась невольно, все ожидая, что де ла Фиер наконец появится во дворе, но он все не появлялся, и пальцы сами тянулись к прохладной подвеске на шее — как будто так я могла бы передать ему свои тревоги. Вот только зачем? Разве они ему интересны?

Он, кажется, обеспокоился, когда кулон показал чужое воздействие. Но сейчас все было тихо, я ничего не чувствовала, а значит, и Альдору не о чем было тревожиться. Другое дело, удастся ли поймать ту, кто снова попыталась до меня дотянуться? Или она уже нашла способ улизнуть из замка после неудачи. Но у де ла Фиера сейчас, кажется, появились заботы посерьезнее.

Рэзван тоже пропал куда-то на время. А вернулся хмурый и озадаченный: его солидную фигуру сложно было не заметить среди других. Рядом с ним крутились крепкие мужчины из слуг. Он что-то им серьезно втолковывал, а они внимали и хмурились тоже. Гости же как будто не замечали всего того напряжения, что пронизывало, кажется, весь Анделналт. Они принялись за еду и напитки, быстро увлеклись разговорами и вернулись к обмену последними новостями: многие знали друг друга давно, но не виделись месяцами.

А я сидела во главе стола рядом с пустующим местом Альдора и чувствовала себя развевающейся на шесте красной тряпкой, которая привлекает внимание всех, но никто не понимает, зачем я тут вообще нахожусь. Только близость Маркуша, который сел от меня по левую руку в нарочно для него принесенное удобное кресло, хоть как-то сглаживал это странное чувство. Он то и дело ободряюще не улыбался, но не забывал и озираться по сторонам, словно каждый миг ждал нового на меня нападения.

Но все равно в висках билась мысль: зачем я здесь? Почему Альдор все же выбрал меня, зная, какой ворох проблем за мной тянется? А после, словно нарочно решил выставить напоказ, надев на шею сияющую в свете солнца подвеску, которая порой и меня слепила бликами. И тут же оставил меня задыхаться в этом водовороте сплетней и колких взглядов. В куче недвусмысленных толков, которые после того, как он вел себя во время представления бродячего театра, кружили и кружили над столом, вполне отчетливо достигая слуха: успел ли де ла Фиер в известном смысле связать себя с амантой? Или ему это не удалось — лишь потому, что она до сих пор связана с другим магом?

Я не могла ничем опровергнуть все, что обо мне говорили почти в лицо. И оставалось только цепляться за взгляд Маркуша, который безмолвно обещал, что скоро все это закончится.

— Не окажет ли любезная невеста Альдора де ла Фиера сыграть нам на лютне? — вдруг совершенно неожиданно раздался возглас откуда-то с дальнего конца стола.

— Я слышал, она прекрасно играет!

Я встрепенулась, перестав ковырять вилкой остатки салатных листьев в тарелке. Зашарила взглядом по лицам, но так и не отыскала того, кто так нагло подставил меня в тот миг, когда все уже улеглось, кажется: только и осталось, что дотянуть до конца пира. Маркуш сдвинул темные брови, тоже пытаясь высмотреть выскочку, но деваться мне стало вдруг некуда, потому что гости поддержали его новыми и новыми одобрительными возгласами.

— Я готов дать очаровательной офате свой инструмент, — Со своего места встал трубадур, кажется, слегка захмелевший от вина или эля. — Он хорошо настроен.

Несколько мгновений я еще пыталась придумать, как вывернуться, но даже Маркуш не смог мне в том помочь: вздохнул и сочувственно пожал плечами, когда я на него взглянула. Пришлось вставать и идти в центр огороженной столами площадки, куда расторопный слуга уже принес нарочно для меня короткую скамеечку.

— Будьте любезны, — я улыбнулась трубадуру, принимая из его рук лютню, — не подпоете мне? «Сагу о Красной Деве»?

Певец приподнял брови, слегка озадаченно усмехаясь, но все же кивнул. «Сага о Красной Деве» была хорошо известна в Чайдеаргинде, но популярна скорее в кругах воинов. Или магов-Хранителей с «разрушающими» способностями. Как у Альдора. Но в ней говорилось о том, как девушка-воительница боролась за свою любовь, несмотря на все неодобрение тех, кто окружал принца, который забрал ее сердце. Нет ничего лучше, чем утереть носы всем этим снобам, которые так и думали, с какой бы стороны меня уколоть и как бы лучше ввести в смятение.

Мы с певцом расположились под взглядами гостей: я на скамье, а он — в весьма горделивой, но подходящей случаю позе — рядом со мной. Еще несколько мгновений я боролась с невольным волнением, вспоминая, с каких аккордов начинается мелодия, и тронула струны, мягко на них надавливая.

Уверенный голос трубадура помог забыть о тяжелом внимании собравшихся вокруг аристократов. Я вспоминала мелодию почти на ходу, но переливы песни подгоняли меня, увлекая по ровному руслу истории. За столами стало так тихо, что даже шелест ткани, когда кто-то шевелился, можно было бы различить, не заглушай его музыка.

Как только сага закончилась, я замерла, еще касаясь нагретых моим теплом струн. Очнулась лишь тогда, как рядом оказался слуга — тот самый, после вести от которого Альдор пропал так надолго. Я даже обрадовалась ему, уже предчувствуя, что теперь он явился за мной.

— Офате, — обратился он ко мне, остановившись рядом, но на почтительном расстоянии. — Унбар де ла Фиер просит вас и унбара Маркуша подняться к нему в кабинет.

Конечно, я понимала, что ничего хорошего меня там, скорей всего, не ждет, но возможность уйти с этого нарочитого веселья радовала настолько, что не хотелось выяснять подробности. Я просто встала и, с благодарностью вернув лютню трубару, пошла вслед за слугой и Маркушем, забыв даже присесть в реверансе перед гостями напоследок.

В замке оказалось удивительно прохладно — после той жгучей шары, что давила снаружи, пробираясь разогретыми потоками даже под навесы над столами. Невольно я обращала внимание на светильники вдоль стен: они горели ровно и спокойно. Но чем ближе мы подходили к кабинету Альдора, тем пламя в них становилось яростнее, оно колыхалось, словно на ветру, оставляя на камнях черные следы копоти. Воздух уплотнился и разогрелся — идти стало тяжелее, как будто приходилось проталкиваться через застывающую смолу. За массивной дверью кабинета слышались громкие голоса. Узнаваемый — Альдора. Такой, каким я уже давно его не слышала: настолько яростный, чуть хриплый, что мигом в памяти вставала та ночь, когда он прогнал меня в грозу из замка. Ему отвечал спокойный, но звенящий от напряжения голос Рэзвана. И совсем тихо — еще чей-то, который почти нельзя было разобрать…

Слуга открыл дверь перед Маркушем, а я вошла вслед за ним, невольно стараясь слегка скрыться за его спиной. Внутри было и вовсе почти невыносимо жарко. Гневное дыхание Альдора раскаленным вихрем пронеслось и у меня в груди, когда я встретилась с ним взглядом. Огонь, что перекатывался по его радужке, словно оплавил какую-то внутреннюю струну во мне, которая задрожала и оборвалась, заставляя остановиться на месте, как будто тело перестало мне принадлежать и полностью попало под его волю. Я никогда не привыкну — к этой буре в нем, которая лишь иногда стихала, как спящий вулкан, который не знаешь, когда проснется вновь.

А напротив Альдора, который стоял перед столом, заложив руки за спину, на стуле с высокой спинкой сидел тот самый актер, который еще недавно покорял сердца зрителей на подмостках. Он не выглядел запуганным и даже растерянным, хоть и старался, видно, не слишком часто встречаться с де ла Фиером взглядом. Похоже, разговор их длился не слишком давно, но уже успел довести Альдора едва не до бешенства. В том, конечно, была еще и другая причина — некое известие, которое передал слуга — но и нагловатый вид актера, видно, злил его не меньше. Так, что становилось и правда страшно, что в любой миг де ла Фиер разразится огнем прямо на этом месте.

Но сейчас все это пламя, отраженное в его глазах, обрушилось на меня так явственно, словно на мне загорелась одежда. Лицо, шею, плечи пекло ощутимо, почти на грани боли. Я чувствовала себя соломенной куклой, которую бросили в камин.

— Подойти, Маркуш, — почти прорычал Альдор. — И вы, офате.

Он отвернулся, а Рэзван, что стоял за его спиной чуть в отдалении, подошел и тихо что-то сказал ему, посматривая на актера. Альдор поморщился, но все же кивнул, соглашаясь. Будто мажордом озвучил некую мысль, которая казалась ему неприятной.

— Ты что-то хотел? — Маркуш с любопытством исследователя, который готов влезть в любую гадость, лишь бы узнать, из чего она сделана, посмотрел на пленника.

— Ты можешь пока понаблюдать, Маркуш, — брат махнул ему на другое кресло и мальчишка удивительно послушно сел в него. — А вы, офате. Подойдите. Прошу вас.

Де ла Фиер вновь вперился в меня.

— Знать не знаю и впервые вижу эту девицу, — вдруг заявил актер, как будто до нашего с Маркушем появления, они говорили именно обо мне.

— Не торопитесь, — хмыкнул Рэзван.

И мужчина заметно сник. Альдор взял меня за руку и отвел чуть в сторону от остальных — к камину, в котором заметно шаяли угли. Похоже, маг едва сдерживался, чтобы не разжечь и его тоже. Я еле терпела жар его раскаленной кожи, опасаясь, что на моей останутся ожоги. И его лицо было сейчас наполненным такой бурей эмоций, что невольно хотелось взять его в ладони и вглядеться лучше, чтобы почувствовать, узнать, понять. И, может быть, усмирить? Но, кажется, скорее я обращусь теми же углями.

— Он не желает ни в чем сознаваться, — заговорил Альдор, когда мы остановились у дальнего портала. — Утверждает, что знать не знает Юдит и никогда не имел с ней никаких дел. Потому я хотел бы, чтобы вы проверили, нет ли на нем следов силы тех камней, которые вредили Маркушу. Вы говорили…

— Я постараюсь. Хоть и не знаю, что получится. Если он с ними не соприкасался…

— Мне нужно это знать. Не замешана ли Юдит.

Я сглотнула сухую прогорклость в горле. Похоже, несмотря ни на что, Альдор не желает разочароваться в своей любовнице еще больше, чем это уже случилось. Не хотелось ничего отвечать. Я просто вернулась к стулу, на котором сидел пленник, и остановилась напротив. Мужчина с издевательским интересом уставился на меня снизу вверх. Конечно, откуда ему знать, кто я такая на самом деле. И отчего-то подумалось, что, если он узнает, то кто позволит ему выйти из Анделналта с такими знаниями?

Я попыталась сосредоточиться на потоках его силы, неровной, изменчивой, словно очертания облаков, что бегут по небу. Попыталась уловить что-то схожее с тем, что видела внутри искаженных камней. Словно мягкими щупальцами тонкие сосуды магии касались меня, обволакивали и исчезали — и среди них не было тех, какие нужны. Ничего, что хоть отдаленно показало бы, что актер был замешан в подмене камней. Он был чист. След, который я неплохо изучила за эти дни под присмотром Маркуша, но до дальнего конца которого не могла еще добраться, не задевал его никогда, а значит, он либо не имел отношения к тому случаю, либо выполнял какие-то другие задачи.

Мужчина смотрел на меня прямо, с легким любопытством во взгляде — без единого проблеска страха или удивления. Вряд ли он чувствовал что-то во мне: Хранители на это не способны. Они улавливают и притягивают лишь крупные потоки магических сил, что переливаются по каналам.

— Вы не можете держать меня тут силой, — вдруг заговорил он, отворачиваясь от меня, когда я шевельнулась, уже собираясь отходить от него. — Ко мне ходят многие девицы. Я всех даже в лицо не помню, — он растянул губы в нагловатой улыбке. — И аристократки тоже бывают. Может, ей просто захотелось.

Он вдруг смолк резко — и по его шее поползла краснота. А я остановилась, ощутив вдруг, как его сила резко увеличилась. Наполнила, кажется, каждую частичку его тела — и продолжила расти, давя на границы кожи. Мужчина приоткрыл рот, хватая воздух, но тому, кажется, уже негде было поместиться. Внешне он оставался прежним, но рисунок его магических сосудов раздувался, как мыльный пузырь, а я смотрела, чувствовала и не могла пошевелиться, даже понимая, что еще немного — и его разорвет на части. Он просто не выдержит давления чужой, слишком большой для него силы.

— Говори, чего от тебя хотела Юдит Месарош, — прозвучал за его спиной голос Маркуша.

— Маркуш! — окликнул его Альдор, видно, тоже заподозрив неладное.

Но актер уже не мог ничего сказать: его глаза закатывались, а кожа шла нездоровыми серыми пятнами. Собирающий сосуд на его груди лопнул, брызнул мне на руку осколками, оставив легкие порезы. Но я даже не взглянула на них. И пока Альдор так невыносимо медленно, словно ему мешал сгустившийся воздух, бежал к брату, чтобы его остановить, я зацепилась за поток силы и, вспоминая те заклинания, которым меня учил младший де ла Фиер, сплела паутину других, отводящих излишки от страдающего пленника.

Тот сразу вздохнул свободнее, расслабился и вмиг потерял сознание.

— Ты с ума сошел?! — взвился Альдор, хватая неподвижно сидящего на своем месте Маркуша за грудки. — Ты чего добивался? Чтобы у него разорвалось сердце?

Тот сбросил его руки, переводя взгляд с него на меня, а затем на слегка ошарашенного Рэзвана, который, похоже, просто решил не вмешиваться туда, где помочь ничем не мог. Необходимая осторожность в случае постоянного проживания в одном доме с сильными магами.

— Вы ничего у него не узнаете, если будете ходить вокруг да около, — мальчишка встал. — Он прав. Ты не имеешь права его задерживать. У тебя нет доказательств. Тебе нечем припугнуть этого голодранца.

Он покачал головой и, обойдя брата, вышел из кабинета.

— Что это было? — я уставилась на Альдора, не слишком веря в то, что услышу полный ответ, но надеясь, хотя бы на какие-то пояснения. — Как Маркуш это сделал?

— Во многое вам лучше не влезать, — строго отозвался Резван, подходя ближе.

Он озадаченно оглядел актера, который все так же неподвижно сидел раскинувшись на стуле, но дышал ровно, будто спал. Его потоки выровнялись и стихли, не принимая никаких новый сил извне. Собирающий сосуд разбит — и он теперь почти что обычный человек. Только с небольшими способностями, не стоящими внимания.

— Если я не ошибаюсь, то мне предстоит стать вашей женой, унбар Альдор, — я шагнула к нему ближе. — Может, мне стоит знать о Маркуше чуть больше?

— Не стоит. И того, что вы узнали, достаточно, — отрезал де ла Фиер.

Между его бровей залегла темная морщинка, а взгляд, еще недавно такой раскаленный, вдруг потух. Я едва не топнула ногой от досады и негодования.

— Может, вы тогда не будете больше просить помощи в том, о чем я понятия не имею?

— Выйди, Рэзван, — велел Альдор, не глядя на него.

И мажордом, тяжко вздохнув, покинул кабинет.

— Вы не доверяете мне, — я покачала головой, чувствуя, что от непрошенной обиды саднит в горле и щиплет глаза.

— Я вынужден доверять как можно меньшему количеству людей. Вы и так видели слишком много.

— Может, убьете меня за это? — я так постыдно по-детски шмыгнула носом, что даже самой стало противно.

Альдор покосился на актера и вдруг шагнул ко мне. Сжал мои плечи горячими, но уже не обжигающими ладонями — и я поежилась от мгновенного отклика руны на это почти отеческое прикосновение. Но руки Альдора скользнули выше. Он поддел пальцами подвеску на моей груди, вгляделся в нее, словно увидел первый раз.

— Кажется, это знак того, что вы в безопасности? — он усмехнулся.

— Только не рядом с вами, — обреченно вздохнула я.

И даже не поняла, что имела в виду точно. Альдор отпустил кулон и легким касанием костяшек пальцев провел по моей коже вверх до ключицы. Я пожалела в тот же миг, что на мне сейчас сорочка, так ненадежно изображающая платье. Потому что грудь моментально налилась тяжестью, а сквозь ткань проступили затвердевшие вершинки. Я сгорбилась слегка, стараясь скрыть это, и опустила бы голову, но Альдор не позволил, удержав за подбородок.

— Я очень надеюсь, что дальше начну доверять вам больше. Но пока между нами договор — и это не обязывает меня открываться перед вами.

— Получается, мы находимся в неравных условиях, — я усмехнулась одним уголком рта.

— Так было изначально, — Альдор вновь спустил руку по моей шее, заставляя сердце и вовсе сорваться в галоп. — Неравенство — часть нашей жизни. Но в этом нет ничего страшного.

— Приятно быть впереди и держать ситуацию в своем кулаке? — Я обхватила себя руками за плечи, чувствуя, что от близости Альдора мне вовсе не становится жарко.

Наоборот — легкий озноб волнения пробегается по спине, а я зачем-то все позволяю ему себя касаться. Ладонь де ла Фиера едва ощутимо скользнула по груди вместе с его взглядом, и остановилась на талии.

— К сожалению, сейчас я не чувствую, что держу ситуацию в кулаке, — его голос провалился в какую-то бархатную глубину.

— Тогда я напомню вам, — я сделала шаг назад, разрывая нашу ставшую слишком тесной близость. — Напомню: вы обещали, что я буду вам женой только формально. И что трогать меня не станете.

Альдор улыбнулся криво и заложил руки за спину. Кажется, он еще что-то хотел мне сказать — и, судя по выражению его лица, весьма отрезвляющее. Но тут пленник зашевелился, громко вздыхая и кряхтя. Мы одновременно повернулись к нему.

— Не надо, не надо… Не надо, — зашептал он, словно в бреду.

Сел выше, выпрямляя спину и явно не понимая еще, где находится, словно забыл.

Он нахмурился, оглядывая кабинет и нас с Альдором.

— Кто вы такие?

Де ла Фиер нахмурился и подошел к нему, ощупывая взглядом. И можно было бы подумать, что пленник просто прикидывается вдруг потерявшим память — на то он и актер — но в его глазах стояло такое натуральное непонимание, что я все же засомневалась, что это лишь игра.

— Что ты несешь? — все же надавил Альдор, видно, тоже не поверив ему. — Хочешь сказать, что не помнишь, как тут оказался?

Пленник перевел беспомощный взгляд на меня — и тут я только поняла, что он и правда не может понять, куда вдруг попал.

— Как вас зовут, помните? — я тоже приблизилась.

Мужчина сжал в кулаке оставшийся на цепочке осколок собирающего сосуда.

— Раду. Я помню, кто я, но…

Он помотал головой и приложил ладонь к виску. Я подала ему воды в кружке, налив ее из кувшина, что стоял на столе Альдора. Раду выпил, поглядывая на де ла Фиера с опаской, словно ждал, что тот вдруг запретит ему пить его воду.

— Скажите, — заговорила я вновь, когда мужчина утолил жажду и понял, что никто ему пока ничем не угрожает. — Что последнее вы помните?

— Помню, как приехал с труппой в Сингурул. И представления помню. И приглашение выступить…

Он осекся. Зашарил взглядом по кабинету, в котором стало чуть сумрачнее, когда светильники перестали полыхать так ярко.

— Тогда, может быть, начнем наше знакомство сначала? — Альдор опустился в кресло рядом с ним и оперся на подлокотник. — Кто ты такой? И каковы твои задачи? Лучше расскажи, иначе второго такого приступа ты просто не переживешь.

— Что вы со мной сделали?

Видно, это то единственное, что так и осталось за гранью его оживших воспоминаний. И отчего-то я сомневалась, что Альдор вновь позовет Маркуша. Но вот пленнику знать о том было вовсе не обязательно. Его тело, похоже, еще не оправилось от той пытки, что учинил ему младший де ла Фиер. И ему того оказалось достаточно, чтобы оставить все то нахальство, что сияло на его лице, когда я только пришла. Актер нахмурился, плотно сжав губы, явственно сомневаясь, как поступить будет безопаснее.

— Я просто посыльный, — заговорил он вновь. — Мы с труппой постоянно разъезжаем по королевству, и потому разные люди зачастую просят меня передать вести и послания в отдаленные города другим… людям.

— А еще вы — иллюзионист, — добавила я, когда он закончил.

— И что с того? — ощетинился мужчина. — В моем деле это только помогает. Это привлекает зрителей, потому что они знают, что их ждет необычное представление.

— И тебя никогда не просили применить способности вне подмостков? — тут же поддержал меня Альдор, видно, разгадав, куда я веду.

— Просили, — Раду покривил губами. Теперь ему бесполезно было отпираться. — Недавно. Попросили наложить на одного человека иллюзию другого. Та женщина выглядела странно. Необычная, с оружием.

— А ты знаешь, что ту девушку, чью иллюзию ты наложил на другую, до сих пор не нашли? — де ла Фиер усмехнулся, когда лицо мужчины помрачнело. — И возможно, она просто мертва. И что в тот миг, когда ты творил свою магию, — он плавно взмахнул рукой, — могла погибнуть моя невеста? А если вредят тому, кто мне близок, я вряд ли оставлю это безнаказанным.

— Я не знал! — воскликнул актер торопливо. — Мне заплатили.

— Кто?

— Такой же посыльный, как и я. А та… девушка в дорогом платье, с золотистыми волосами — она просто забрала послание, которое ей передали в другом городе.

— Где? — почти рявкнул Альдор.

— В Стальпе.

Альдор переглянулся со мной, протяжно вздохнув. Стальп находился далеко от Сингурула. Почти на границе с Ванутулуи. Неподалеку от форта Стальпе Фонта, где, по слухам, вспыхивало много стычек с солдатами противников. Даже я о том знала.

— А та пьеска о предавшей возлюбленного аманте — тоже ее заказ? — спросил Альдор нечто мне непонятное.

— Да, вы правы, — тоже не совсем, видно, понимая, в чем подвох, пожал плечами Раду. — Она заплатила много, чтобы мы играли ее во всех городах, где остановимся. Хорошая пьеса. Женщины ее любят.

Альдор покачал головой, сложив руки на груди и слегка надавливая большим пальцем себе на губы. Глаза его наполнились туманной задумчивостью. В конце концов он вздохнул.

— Что, дорога тебе твоя дорога? — он вновь повернулся к мужчине. — Или закрыть тебе их в Велеаранде? Ни в одном городе Северной провинции тебя и твою труппу не станут принимать. Пойдешь в разбойники — и рано или поздно тебя схватит стража. Иллюзионистов не любят, если они не несут благо или не развлекают людей, как это делаешь ты, Раду.

Актер задумался — судя по тому, как сдвинулись его брови, очень крепко. Никому не хочется попасть в немилость в городах одной из самых крупных провинций королевства. А в силах Альдора окончательно испортить жизнь даже бродячим артистам — просто пустив о них нелестные слухи.

— Нет, я этого не хотел бы, — наконец ответил Раду.

— Тогда вместе с вами в путешествие отправятся два моих человека, — Альдор даже голос смягчил. — Они будут знать обо всех твоих встречах и читать все послания, если таковые будут. Особенно вблизи Вантулуйской границы. Если они вдруг пострадают, считай, на этом и твоя жизнь будет закончена.

— Хорошо, — мрачно согласился актер. — Как скажете, унбар де ла Фиер.

Альдор кивнул и позвал стражников, что стояли снаружи. Те увели незадачливого посыльного, и теперь только оставалось ждать, какие вести принесут люди де ла Фиера которые будут отправлены с труппой по городам Чайдеаргинда.

Альдор обошел стол и тяжко опустился в кресло. Подхватил лежащий перед ним, исписанный плохо разборчивым почерком листок и через миг бросил обратно.

— Я могу идти, унбар?..

— Называйте меня Альдор, — уронил он и поднял на меня взгляд. Совсем потухший, бездонный, как провал в земле. — Вы теперь все же моя невеста.

Он усмехнулся. А я подошла медленно и остановилась перед ним, все разглядывая и разглядывая его лицо. Чувствуя странную необходимость быть сейчас чуть ближе, хоть и отделенной от него широким полем тяжеловесного стола. И Альдор наблюдал за мной, то скользя взглядом вдоль тела, которое обволакивала ткань легкого платья, то перекрещиваясь с моим. Хрупкое напряжение между нами нарастало, звеня и потрескивая, как готовая рассыпаться на осколки ваза. И становилось странно любопытно, что будет, если я подойду еще немного? Еще один шаг, которого мне, кажется, постоянно не хватало, чтобы наконец понять Альдора.

— Можно задать вам вопрос? Наверное, личный… — Я улыбнулась сдержанно, сложив перед собой руки.

— Попробуйте, — Альдор слегка вскинул брови, словно удивился моей смелости.

— Хоть я сейчас и не склонен рассуждать на личные темы.

— Что необычного было в той пьесе? — я приготовилась к тому, что он вновь от меня отмахнется.

— Не слишком приятные воспоминания.

— И вы позволите труппе Раду ставить ее дальше?

Альдор хмыкнул громко и откинулся на спинку кресла, расправляя плечи. Он прикрыл глаза, и некоторые светильники на стенах совсем потухли, оставив нас утопать в янтаре заката, что лился в окно за его спиной.

— Пусть ставят. Так те, кто может о чем-то донести Юдит, не поймут, что он говорил со мной. И что я запретил. В конце концов. Это всего лишь прошлое. Которое давно отгорело. Надо было только вытряхнуть из души этот пепел, — де ла Фиер вновь открыл глаза. — И я даже благодарен Раду за то, что это, кажется, наконец случилось. Хоть многое из того, что последовало за той маленькой драмой, я все же не могу оставить за спиной. Но это, как говорится, совсем другая история.

— Я хотела бы узнать. — рука словно сама по себе потянулась к прохладной подвеске.

— Возможно, когда-то, — Альдор прищурился. — А может, вам просто стоит внимательнее прислушиваться к тому, что обо мне болтают. Тогда вы избавите меня от необходимости лишних душеизлияний.

Я покачала головой, вновь услышав в его тоне нарастающее ехидство. Каждый раз, когда начинаю верить, что Альдор хоть немного ко мне оттаял, он вновь бросает мне в лицо горсть ледяной крошки. Неверное, это никогда не закончится.

— Случилось что-то еще? — коснулась кончиками пальцев гладкой теплой столешницы.

— Я сегодня уезжаю, — Альдор опустил расслабленные руки на подлокотники. — На одном из рудников случился обвал. Есть жертвы. Завалило много людей. И я даже не знаю, живы они еще или нет.

— Это ужасно, — я обошла стол под его слегка вопросительным взглядом. — Почему же так случилось? Я слышала, ваши рудники одни из самых надежных.

Меня и саму разрывало от смятения которое ворочалось сейчас тяжелым комком в груди. Но даже пальцы кололо от необходимости немедленно сделать то, что я собиралась сделать. Внутри словно переворошено все было после соприкосновения с нарушенными потоками того иллюзиониста. Как будто меня в узел завязали, а распустить обратно — забыли. Наверное, мне еще долго придется привыкать к тому, что я — маг. И с каждым днем начинаю чувствовать все больше, все острее то, что наполняет воздух. Что наполняет Хранителей. Один только Маркуш оставался для меня загадкой. Альдора же лучше было бы вовсе не знать: его сила слишком сильно обжигала. Он сам обжигал, накладывая все новые ожоги поверх старых.

— Неподалеку от пика Кулуари, где и находится рудник, погас Колодец, — пояснил Альдор, все еще поглядывая на меня с подозрением. — А других поблизости нет. Все потоки оборвались. И разрушились чары Хранителей земли, которые строили некоторые своды в особо трудных частях горы. Они обвалились.

Я едва не споткнулась о ножку кресла, задумавшись над его словами. И сразу вспомнилось то видение. О Колодце среди гор. О чистом воздухе, который едва не искрился от силы, что пронизывала его. И о пустоте, что была после.

Я встала за спиной Альдора и опустила руки ему на плечи. Его взбаламученные потоки ударились мне в ладони сотнями горячих шипов.

— Что вы делаете? — его голос стал неровным, приглушенным.

— Я хочу попытаться выровнять вашу силу. Ведь это возможно?

Альдор усмехнулся с привычным снисхождением, словно до сих пор поверить не мог, что я хоть на что-то гожусь. Но не воспротивился, когда я слегка сжала его напряженные мышцы пальцами.

— Нет, — ответил. — Потоками могу управлять только я. И позволять вам их касаться — тоже. А если это становится трудно, то приходится сбрасывать энергию… Но вы можете продолжать.

Я отдернула руки, задохнувшись в волне смущения. Несколько мгновений постояла, чувствуя себя просто до крайности глупо. И с чего вдруг решила, что могу ему помочь? Он снова не преминул меня уколоть и сейчас сидел в ожидающей позе, чуть повернув ко мне голову. А я едва держалась, чтобы не вернуть руки обратно.

— Кажется, я видела, как погас тот Колодец, — преодолев настойчивый зов собственного безрассудства, я все же отошла от кресла Альдора.

— Когда? — тот слегка повернул ко мне голову.

— Как раз перед нашим разговором. Когда я рассказала вам про карту.

Альдор вдруг развернулся и поймал меня за руку. Я в тот же миг дернулась, даже не успев подумать над тем, что он хочет сделать. Но де ла Фиер просто подтащил меня к себе ближе и заставил присесть на краешек стола. Его вновь заострившийся взгляд вцепился в мое лицо.

— Вы могли предупредить меня. Описать ваше видение, чтобы я, может быть, понял, что это за место, — заговорил он быстро и гневно, продолжая удерживать мою ладонь в своей и сжимая ее с каждым мигом все крепче. И я опасалась, что мне станет больно.

— Я даже не могла подумать, что тот Колодец может…

Но договорить не успела, потому что в спину мне ударило тугой волной воздуха, когда дверь в кабинет распахнулась. Маркуш вошел быстрым шагом, но остановился резко, как только я к нему повернулась. Мальчишка оглядел нас с Альдором неспешно и пристально. Покривил губами, но все же заговорил:

— Ты собираешься уезжать сегодня?

Посмотрел на брата с таким укором, как будто тот утаил от него нечто смертельно важное. И я даже догадывалась, кто мог рассказать ему обо всех вестях, что пришли с рудника.

— Да. Сразу после ритуала в часовне. Нужно срочно уехать, — Альдор наконец отпустил мою руку. И мне немедленно захотелось дотронуться до того места, где мгновение назад его пальцы касались меня. — На руднике Альба Кулуари произошел обвал. День назад.

Маркуш приблизился — и тут только я заметила, как неуверенно он ступает, как блестит испарина над его губой.

— Может, вам стоит вернуться к себе и отдохнуть? — решила вмешаться.

Потому как Маркуш на сегодня явно нарушил свой предел возможного: целый день с гостями и растраченная неизвестно каким образом сила. Наверняка, ночью его будет мучить боль, а значит, мне сегодня нужно переночевать у него в покоях. Так мне будет спокойнее.

— Не заговаривайте мне зубы, — огрызнулся Маркуш и вновь посмотрел на брата.

— И что же, ты собираешься оставить меня здесь?

— Что в этом плохого? — пожал плечами Альдор. — Надеюсь, мне скоро удастся вернуться. Как раз к тому дню, как нам придется выезжать на прием. А ты пока побудешь дома. И по возможности в мое отсутствие не слишком часто выезжайте с Йолантой в город.

— Да как бы не так! — младший как будто и не услышал его. — Тот рудник принадлежит мне по решению отца. И я имею право вмешаться. Я могу чем-то помочь!

Он подошел и уперся ладонями в стол. Его дыхание стало чаще, а глаза затуманились. Я подскочила с места и, путаясь в подоле просторной сорочки, подбежала к нему. Обхватила за плечи.

— Я все же настаиваю, что вам нужно вернуться, — слегка встряхнула Маркуша, заставляя обратить на меня внимание.

— Ты уже помог сегодня, — холодно бросил Альдор, тоже вставая. — Как бы Йоланте не пришлось собирать тебя полночи по частям.

— Я поеду, — упрямо повторил мальчишка, пытаясь вывернуться из моих рук. — Хватит уже постоянно оставлять меня в стороне, как ненужную вещь. К которой все обещаешь себе вернуться, но забываешь.

Альдор подошел к нему и осторожно опустил ладонь ему на плечо.

— Просто я не хочу, чтобы тебе было плохо. Хуже, чем сейчас, — он посмотрел на меня коротко и вновь обратил взор к брату. — Сегодня ты перетрудил себя. Совершенно зря.

Я бы не сказала, что усилия Маркуша были пустыми. Но сейчас и правда лучше было о том не упоминать.

— Я справлюсь. И мы можем спасти…

— Ты хочешь поехать? — вновь заметно разогреваясь, переспросил Альдор. — Хорошо! Отдыхай до того, как закончится праздник. Скоро люди будут расходиться. Выезжаем сразу, как можно будет.

— Вам не удастся уехать без меня! — тут же поспешила добавить я. А на вопросительный и слегка угрожающий взгляд Альдора добавила: — Я не смогу спокойно оставить Маркуша. И должна быть рядом.

Де ла Фиер закатил глаза, а после вдруг протянул мне руку.

— Я все пытаюсь понять, какими частями тела вы с Маркушем успели срастись, если не можете провести пару дней друг без друга. Но хорошо. Вы можете оказаться полезны.

Я, не в силах сдержать легкую торжествующую улыбку, посмотрела на его ладонь и вложила в нее свою.

— Вы начинаете радовать меня, Альдор.

— А вы меня — нет, — нарочито резко бросил он. — Но деваться мне уже некуда. Потому не соизволите ли все же стать моей невестой под последним взором Рассветной Матери?

Глава 5

Когда мы приехали на рудник Альба Кулуари, время уже подошло к полудню. Под моим виском шевельнулось плечо Альдора, на котором я худо-бедно дремала половину утра. Маг вздохнул, явно стараясь размять спину, затекшую в пути. Я слышала сквозь тяжелую дремоту, как он ворчит о том, что лучше бы ехал в седле, а не в повозке. Но меня не прогонял. Напротив — предложил опереться на него сам. Попытался приобнять за талию, но в какой-то миг передумал. Как будто знал наверняка, как тяжело мне находиться так близко от него. Я все надеялась, что однажды моя руна успокоится и перестанет напоминать о том, что Альдор де ла Фиер волнует меня — так остро, почти постоянно. Но пока ничего не менялось, пусть я уже начала привыкать к постоянному бунту крови во мне.

А отдохнуть хоть немного надо было нам всем. Слишком торопился Альдор на рудник: ведь это не обычное происшествие, какие порой случаются во время добычи. Это обрушение целой ветки шахт, до которой сейчас трудно добраться из-за подтопленности.

Я выпрямилась, освобождая Альдора от своей тяжести, потянулась, сдерживая откровенный зевок, и выглянула в оконце навеса: острые пики гор золотило солнце, высоко поднявшееся над грядой, что неподвижной стеной окружала небольшой, слегка задымленный городок в неглубокой чаше травяной долины, к которому мы выезжали через длинное ущелье, которому, казалось, не будет конца и края.

Маркуш, который сидел напротив, не спал, видно, уже давно, тоже хмуро следил за тем, как повозка несет нас по дороге, что теперь разрезала густо заросший луг с отдельными пятнами стоящих в отдалении домиков. Сильный ветер, который, как рассказал по пути Альдор, спускался сюда через ущелье и сквозил почти постоянно, тут же пробрался внутрь повозки, взметнув полог. Повеяло дымом горнов с привкусом стали, пылью, которая уже напиталась солнечным теплом.

Я вдохнула этот воздух слишком глубоко, и даже глаза слегка заслезились. Я отвернулась от полога и натолкнулась на взгляд Альдора, который, видно, уже давно сидел и смотрел на меня.

— В Альба Кулуари живут в основном работники рудников, — пояснил он мне, не дожидаясь, пока я задам вопрос. Расспросить об этом городке был особо некогда в дороге. Обязательно кто-то дремал, и его не хотелось беспокоить. — Еще кузнецы: здешнее оружие и доспехи считаются одними из лучших в Велеаранде. Да и соседних провинциях, пожалуй, тоже.

— А вблизи других рудников разве его не куют? — я отодвинулась от Альдора еще немного.

Отчего-то вынужденная близость с ним, когда я даже позволила себе прилечь на его плечо, вдруг начала меня беспокоить. Тем более под пристальным взглядом нахохленного и чуть сердитого с недосыпа Маркуша. К счастью, вчерашние вспышки силы не обернулись для него скверно. Он отдохнул и готов был отправляться в путь, почти как ни в чем не бывало. Почти — потому что я то и дело замечала, как он все же морщится от накатывающей боли.

— В других рудниках не добывают такой руды, — пояснил он. — Все алхимики и маги земли отмечают ее особый состав. Оружие получается легким и острым. И очень прочным и гибким.

— Многое зависит от мастерства кузнеца, — решил добавить Альдор. — Но в целом да. И потому жаль было бы потерять этот рудник. Но вам, верно, это не интересно.

Он покосился на меня с легкой насмешкой. Конечно, руда и оружие — это не то, о чем привыкли говорить девушки. Даже с мужчинами. Но мне было интересно узнать об этих местах больше. Раньше я нигде особо не бывала. И знала о многом только понаслышке. А теперь любые детали казались мне занимательными. Любые города и деревни — особенными. Даже чуть закопченный и пропахший сталью Альба Кулуари — и тот имел свою прелесть.

— Вы не правы. Мне очень интересно, — я расправила чуть помявшийся в дороге подол. — И я хотела бы посмотреть на это оружие тоже. А может, даже выбрать себе что-то.

Маркуш хмыкнул, сверля меня взглядом. Но по его губам поползла довольная улыбка. Как будто мое желание казалось ему интригующим. Он всегда наблюдал за моими тренировками, на которые зачастую оставалось не так много времени после его уроков с Эмилом. Мастер предлагал задерживаться, но я отказывалась. Порой его взгляды казались слишком внимательными и протяжными. А прикосновения и необходимые в тренировке объятия — слишком тесными.

— Значит, ваши занятия с унбаром Маноле проходят успешно? — с безразличным видом поинтересовался Альдор.

— Более чем, — я кивнула. — Унбар Маноле великолепный учитель. Маркуш тоже делает большие успехи.

Я подняла взгляд на юношу, ища поддержки, но опасаясь, что он решит меня поддеть. Но тот лишь кивнул со значительным видом.

— Как-нибудь я проверю, — обещание Альдора показалось слегка угрожающим. — Может быть, я плачу Эмилу слишком много?

За разговором мы въехали в ворота Альба Кулуари. Стражники в накидках с изображением заснеженного пика поверх нагрудников проводили нас взглядами, безошибочно определив по повозке и сопровождению, что несло на одежде знаки рода де ла Фиер, кто приехал в город. Тесноватую улочку обступали приземистые, толстостенные дома, сложенные исключительно из камня какого-то не совсем обычного вида: с тонкими, но заметными черными прожилками. Таких я раньше не видела. Видно, это какая-то особенная местная порода. Общую серость городка чуть разбавляли вывешенные под окнами длинные горшки с цветами, а то и просто с густой, ровно растущей травой, которая так напоминала ту, что покрывает необъятные луга, которые простираются во все стороны вдоль гряды. Но даже без цветов такое украшение домов сияло яркими пятнами на мрачноватых стенах, как и зеленые черепичные крыши.

Отовсюду слышался звон кузен. Постук молотков и голоса людей, что свободно перекрикивались через улицу, только и замолкая на миг, когда мимо проезжала повозка.

Мы проехали через город напрямик и вновь оказались на свободной от стен домов дорожке, которая свернула в сторону и повела нас через густую вязовую рощу прямо к дому местного примара Леона Стейяра. Его старший сын Том как раз был управляющим на руднике Альба Кулуари — и к нему-то торопился Альдор.

Вскоре из-за зеленой стены ровно высаженных деревьев показался высокий, слегка несуразно вытянутый вверх дом в два этажа с явно позже пристроенной с восточной стороны башней. Так он не стал больше походить на полноценный замок, но хозяин, видно, добивался именно этого. И, возможно, даже был доволен таким решением. Окружала его невысокая стена, ворота были приветливо открыты. Как только наша повозка остановилась перед главным крыльцом, встречать нас вышли не только слуги, но, видно, и хозяева. Альдор подал мне руку, и не отпустил ее, когда я спустилась на чуть влажную, притоптанную и укатанную до твердости землю. Я попыталась высвободиться по привычке, и только в следующий миг вспомнила, что со вчерашнего дня меня все считают невестой де ла Фиера. И прохладное серебро феникса на моей груди служит тому подтверждением.

— Доброе утро, унбар Альдор. Маркуш, — Навстречу нам вышел солидный, чем-то похожий на Рэзвана мужчина. А рядом с ним остановился другой — помоложе. С собирающим сосудом на шее. — Офате… Делериш, если я не ошибаюсь, — вежливо добавил хозяин.

Я кивнула, присев в реверансе.

— Доброе утро, унбар Стейяр.

Мужчина довольно улыбнулся, после чего представил мне своего сына Тома — того самого управляющего. Вид у него был весьма усталый и встревоженный: под глазами темные круги, волосы, словно вороньи перья, слегка всклокочены, а одежда заметно припыленная — похоже, он и сам только приехал. Такое состояние управляющего вовсе не удивительно после того, что случилось на руднике меньше двух дней назад. К тому же, если он маг, то резко потерял практически все силы. А это тоже сказывается на здоровье.

— Как серьезно положение? — обратился к нему Альдор, когда нас повели в дом.

— Разбор завалов еще идет, — мрачно ответил Том, выходя вперед. — Обвалился почти целый уровень. Вся магическая опора пропала. Колодец погас так внезапно. Обычно его сила падает постепенно, а тут в один миг. Маги земли помогают, но их сил сейчас не хватает. Собирающие сосуды стягивают кое-какие остатки силы, только все хуже. Боюсь, так мы не успеем спасти людей. А написать письмо старшему принцу можете только вы. Как владелец.

— Для начала я хочу узнать подробности и взглянуть… — задумчиво ответил Альдор.

Я прибавила было шаг, чтобы поравняться с мужчинами на лестнице по которой нас повели наверх, но меня слегка оттеснил плечом хозяин дома, явно не желая, чтобы я мешалась в их разговоре. Пришлось плестись следом, за спиной Маркуша, которому почтительно позволили идти рядом с братом, и мысленно ворчать на такое пренебрежение. Мне тоже хотелось знать подробности, но не из пустого любопытства. Отчего-то я чувствовала особую связь с этой историей. А может, и могла бы помочь, если бы рассказала о своем видении Альдору сразу, а не умолчала о нем, посчитав тем, что меня не касается.

Дальше по дороге меня перехватила служанка и повела в выделенные мне покои. Видимо, этот дом тоже был разделен на мужскую и женскую части, потому что мои спутники пошли дальше: только Маркуш обернулся коротко и кивнул, словно бы уверяя, что все будет в порядке. А я отчего-то, потеряв из поля зрения его и Альдора, вдруг вновь почувствовала себя в опасности. В незнакомом доме, в пустой комнате, куда меня привела приветливая девушка.

Здесь было светло — хоть и не так, как во моих покоях в Анделналте. Кровать с простыми, как колонны в храме, опорами, над которыми покачивался от сквозняка, что врывался в приоткрытое окно, белый полупрозрачный балдахин. Мебель из бука без замысловатой резьбы и небольшое вытянутое зеркало в тонкой раме — комната выглядела уютной, но отстраненной: явно ее готовили только для гостей. Если постоянно придется сидеть здесь одной, то я просто умру с тоски. А ведь мне нужно находиться поближе к Маркушу. Как бы хорошо он ни держался, а приступы его никто не отменял. Они накрывали его едва не через день, то слабее, то жестче — а я даже не знаю, куда идти и где его искать в случае чего.

— Простите, — я обратилась к служанке, которая как раз собирала на поднос пустой кувшин и кружки со стола — видно, чтобы ополоснуть и принести мне какого-то питья. Жара нарастала, а сдобренная каменной пылью и неизменным дымком, она и вовсе грозила измотать за полдня.

— Да? — служанка повернулась ко мне с готовностью. — Вам что-то принести?

— Нет. Я просто хотела бы узнать, нельзя ли разместить меня в другой комнате. Поближе к унбару де ла Фиеру младшему? Все же я должна быть рядом с ним.

Девушка озадаченно скривила губы, явно размышляя над тем, насколько это вообще уместно.

— Я спрошу унбара Стейяра. Думаю, с этим не должно возникнуть трудностей, если это так важно.

— Благодарю, — я облегченно улыбнулась.

И вскоре меня и правда проводили совсем в другую часть дома: о том, что она всецело принадлежит мужчинам, говорили щиты и стяги на стенах, слегка потемневшие от времени гобелены, а еще чучела зверей, которых, видно, хозяева добывали на охоте. Мрачноватое царство неожиданно вселило в меня уверенность и спокойствие. С некоторых пор я доверяла мужчинам больше, чем женщинам.

Скоро служанка принесла обед: хорошую миску наваристого бульона и запеченное на углях мясо с рассыпчатой кукурузой.

— Мужчины собрались в кабинете и попросили принести им обед туда, — пояснила девушка.

Похоже, опасаясь, что я вдруг решу обидеться на пренебрежение. И как бы мне ни хотелось выяснить подробности всего, что случилось на руднике, а я понимала, что допустят меня к этому только по велению Альдора или Маркуша. А они пока и сами пытались во всем разобраться.

И их молчание длилось почти до самой ночи: я уже успела пожалеть, что вообще собралась в эту поездку. Почитала книгу, и вздремнула над ней, попросила служанку проводить меня на прогулку в сад, который ни в какой сравнение не шел с огромным диковатым садом Анделналта.

И, уже заканчивая променад, я услышала вдалеке топот копыт, который замер во дворе. Пронеслись вдоль тропинки тихие голоса — и все стихло. Я поспешила назад в дом: и вовремя, потому что в комнате меня уже поджидал одетый подорожному Маркуш. Он, видно, только вошел и еще топтался у порога, не зная, проходить ли дальше в пустые покои.

Когда я остановилась позади, он обернулся, и в его глазах отразился легкий испуг и замешательство.

— Вы меня, признаться удивили. И напугали, — он взмахом руки отослал служанку прочь. — Поселиться в мужской части дома: не думал, что ваша забота обо мне способна подвигнуть вас на такие смелые шаги. Но вам не стоит уходить из комнаты одной. Мало ли что?

— Есть какие-то вести? — не стала я вступать с ним в пререкательства.

Маркуш прошел к небольшому, обитому плотным гобеленом диванчику и присел на него явно мечтая поскорее расслабить спину. Он стянул тонкие кожаные перчатки и слегка откинул голову, сжимая бледные губы.

— Для начала пообещайте мне, что не станете одна выходить из комнаты.

— Я, кажется, нахожусь в надежных стенах. Далеко от Сингурула.

— Те, кто охотится за вами, не перестанут вас преследовать. Того, кто напал в Анделналте, так и не поймали. Они — та женщина, думаю, гоняется за вами не одна — поедут туда, куда и вы. Только дело времени, когда попытаются подобраться к вам вновь, — Маркуш вздохнул и снова посмотрел на меня. — Я не хочу, чтобы вы пострадали, пока мое внимание занято другими делами.

Его волосы были встрепаны, а лицо казалось матовым от осевшей на коже пыли. Значит, пока я сидела тут и пыталась в ожидании вестей хоть чем-то себя занять, он уже успел куда-то съездить, да еще и без меня. Кажется, Маркуш обретал все большую уверенность в том, что сумеет со всем справиться. И отчего-то понимание того, что я как будто стала ему не нужна, неприятно укололо в груди. Все это началось после помолвки.Словно Маркуш нарочно от меня отстранялся. Мы меньше говорили, а если и говорили, то о моих способностях, которые стоило раскрывать постепенно. Он порой раздражался на меня по пустякам, но отходил быстро и делал вид, что ничего не произошло.

Я присела рядом с ним и кивнула, указав взглядом на его живот.

— Расстегните безрукавку.

Он взглянул на меня недоуменно, но как будто невольно потянулся к пуговицам плотно облегающей его одежды. Расстегнул и одна за другой — и стащил безрукавку, словно завороженный глядя мне прямо в глаза.

— Мы меняли камни не так давно.

Я покачала головой и склонилась к нему ближе. Еле выцарапала камень из пазухи

— он уже почти погас.

— Очень нестабильно. Почему он так быстро теряет силу? — пробормотала своим мыслям.

— Не знаю. Утром еще был в порядке, — озадаченно отозвался Маркуш, тоже приглядываясь к камню в моей руке.

Я провела пальцем по слабо сияющей прожилке — и он вдруг окончательно погас, а в ладонь мне словно тонкие прутья вонзились.

— Что это? — я выронила камень, встряхнув рукой.

Маркуш поднял на меня взгляд, так быстро потемневший, что стало даже страшно.

— Вы что, поглотили его? — он схватил мою ладонь, которая выглядела совершенно обычно.

— Не знаю.

И внутри так беспорядочно заметались паника вперемешку с испугом, что я даже не знала, что мне сейчас делать: пытаться вновь зарядить камень от другого или больше к ним никогда не прикасаться.

— Да что с вами не так? — почти крикнул мальчишка, с силой сжимая мою руку, будто так хотел выдавить из меня правду, которой я не знала.

— Может, дело в карте Колодцев? Я не могу ей управлять.

Маркуш вдруг остыл, заметно успокоился и вновь откинулся на спинку дивана, покусывая щеку изнутри.

— А вы можете быть правы, но это нужно еще проверить. А пока, пожалуйста, верните мне камень. Иначе я могу и не дотянуть до конца этого путешествия.

Пришлось спешно вынимать из пояса еще один камень и наполнять от него опустевший. Если мы не задержимся здесь надолго, их силы должно хватить как раз до возвращения во Анделналт. А уж там есть полностью заряженные, которые Маркуш все хранил у себя в покоях.

— Так куда вы ездили? — я с усилием вложила камни обратно в пояс Маркуша.

— На рудник, — спокойно пояснил он, с каждым мгновением все больше мрачнея.

— Там сейчас маги земли, которые работали на Альдора. И много уцелевших работников, которые помогают разобрать завалы.

— Почему маги земли не помогут сделать это быстрее? — Я прислонилась плечом к спинке, со всем вниманием слушая юношу. — Ведь им это, кажется, не составило бы большого труда.

— Им неоткуда черпать силу, — Маркуш упер взгляд куда-то на носки своих ботинок. — здешний Колодец был крупным, но единственным на многие десятки лангов вокруг. Другие слишком далеко, и каналов от них в эти места не протянуто.

— А их нельзя протянуть?

— Можно, — согласился Маркуш, но не слишком вдохновенно. — Но для этого нужно много времени. Нужно отправить письмо в Пьятра Гри, чтобы запросить возможность выслать сюда Собирателей, которые могли бы наладить канал с другим Колодцем. Ведь их местоположение известно немногим.

— Но ведь карта есть во мне, — я пожала плечами. — Мы можем узнать, где ближний Колодец…

— И воспользоваться им без ведома Венцеля и его отца? — Маркуш покачал головой, усмехнувшись. — Это только подтвердит вашу вину. И навлечет на нас лишнюю немилость Короны. Потому наш путь — только нижайший запрос. В нашей власти был только один Колодец.

— Но как же так? — я даже с места подскочила. — Пока все это будет тянуться, даже выжившие люди погибнут!

Маркуш поймал мою руку и потянул меня обратно на диван. Я уселась на него с размаху, но страшное волнение просто не давало оставаться на месте спокойно. Особенно когда я осознавала, что могу помочь, ведь карта вот она, во мне, и я могу в нее заглянуть, а значит, помочь работникам рудника гораздо скорее. Но в то же время — не могу.

— Позвольте Альдору все уладить, — попытался успокоить меня Маркуш, хоть эта мысль ему самому, похоже, не очень-то нравилась. — Иначе, если на нас навалятся еще и размолвки с монаршей семьей, станет только хуже. Но, если вопрос не решится достаточно быстро, у нас есть еще один способ помочь застрявшим в руднике.

Я взглянула на него и успела уловить загадочное выражение, что промелькнуло по его лицу. Конечно, сейчас допытываться не было смысла. Не захочет сам — не расскажет. А он явно намеревался хранить молчание до поры.

— Где сейчас Альдор? Он вернулся тоже?

— Нет, он остался на руднике, — Маркуш неспешно встал, дошел до шнурка колокольчика возле моей постели и дернул его несколько раз. — Они с Томом хотят проехать по свободным частям шахты и посмотреть, что можно еще сделать. Как ускорить разбор завалов.

— А мы будем просто сидеть и ждать? — я силой сжала сомкнутые в замок пальцы рук. — Ведь это ваш рудник! Вы тоже можете на что-то повлиять!

— Я и хочу попытаться, — спокойно согласился де ла Фиер, усаживаясь к столу. — Но для этого мне нужна ваша помощь. И ваше сопровождение.

Я, совершенно безобразно заинтригованная встала и присела напротив него. Через несколько мгновений пришла служанка и спросила, чего изволят гости. Маркуш распорядился насчет крепкого чая, храня невозмутимость на лице. А меня буквально разрывало от нетерпения узнать его задумку, которая явно зрела в его голове в обход брата.

Но Маркуш стойко дождался, пока служанка принесет нам освежающий прохладный чай с мятой и только тогда заговорил вновь, едва не доведя меня до помешательства.

— Завтра с утра я хочу поехать на то место, где был Колодец, — он вопросительно взглянул на меня исподлобья. — И мне очень нужно, чтобы вы поехали со мной. Ведь только вы по остаткам каналов можете отыскать его точное положение. Его следов на карте уже не осталось. Я знаю только направление. А лишних людей брать с собой не стоит.

— И что же мы там будем делать? — я приподняла брови. — Какой прок в пустом Колодце?

— Я хочу понять, почему он так внезапно исчез. Ведь такого раньше не бывало. А если мне удастся хоть что-то разузнать, то я могу попробовать использовать это на пользу.

Наверное, узнай, что я совершенно его не понимаю, Маркуш разозлился бы. Или усмехнулся бы многозначительно, укорив меня в недогадливости. Но пока мне и правда не удавалось распознать его задумку. Оставалось только надеяться, что он знает, чего желает достичь.

— И что же, хозяин дома позволит нам выехать без ведома Альдора?

— Можно подумать, ему есть, куда деваться, — легкие нотки высокомерия в его голосе вновь напомнили мне обычный тон старшего брата. — А вот если Альдор вернется раньше, чем мы уедем, тогда сидеть нам здесь неизвестно сколько. Скоро прием у Овидио Стана. И нам придется возвращаться в Анделналт только лишь с надеждой на милость Венцеля, — Маркуш помолчал, брезгливо поморщившись. — А его милость к семье де ла Фиер последнее время вызывает большие сомнения.

За беседой незаметно прошло время до ночи. Маркуш отправился к себе — в комнату со мной не соседнюю, но хотя бы ту, что располагалась на одном ярусе с моей. Так мне было спокойнее. Я надеялась, что в случае приступа сумею почувствовать его и как можно скорее помочь.

Я еще постояла у окна, глядя во двор и ожидая, что Альдор, может быть, все же вернется. Но ясное небо совсем потемнело, а подъезд к главному крыльцу остался так же пуст. Только стражник вынырнул откуда-то из темной глубины сада и запер воротца — я настолько привыкла к огромным размерам Анделналта, что сейчас все вокруг казалось едва не игрушечным.

Сон все же одолел меня. Тревожная дорога, беспокойный и в то же время бестолковый день довели меня до того, что спала я совсем без сновидений: оно и к счастью, потому что та сцена, которую я видела каждую ночь, заставляла меня просыпаться с разогретой руной, а после сторониться Альдора.

Утро я снова начала с того, что выглянула в окно: все так же пусто, тихо и слегка туманно. Ворота едва видно сквозь белесую завесу, а что за ними — и вовсе теряется, будто стою на грани мира, а дальше нет ничего. Золото рассвета рассеивалось на мелкие частицы, где-то в вышине висит красноватая полупрозрачная муть.

От разглядывания сонного двора меня отвлекла служанка, которую я позвала сразу, как проснулась.

— Унбар де ла Фиер младший просит вас не затягивать со соборами. После завтрака вы сразу выезжаете.

Торопится: не хочет попасть под гнев брата. Скоро мы вместе спустились во двор в ожидании того, что нам приведут лошадей, о которых Маркуш распорядился заранее, но встретили там Леона Стейяра. Еще не до конца сбросившего сонливость, но уже весьма разозленного. Его слегка встрепанные ночью волосы были небрежно и явно второпях приглажены, поверх рубашки был накинут на плечи плащ, который он как будто схватил лишь потому, что тот первым попался ему под руку.

— Вы куда-то собрались? — спросил хозяин, попеременно переводя взгляд с меня на Маркуша и обратно.

— Да, — невозмутимо ответил юноша. — Это будет не слишком длинная поездка, надеюсь.

— Альдор просил меня присмотреть за вами и не отпускать из дома до его возвращения, — Леон шагнул навстречу, как будто хотел оттеснить нас обратно к двери.

— Не о чем беспокоиться… — начал было Маркуш, уже натягивая на губы улыбку, перед которой мало кто мог устоять.

— Я получил четкое распоряжение, — прервал его хозяин. — И не собираюсь нарушать обещание. Вернитесь в свои покои. К тому же скоро будет дождь.

Я невольно подняла взгляд в небо: туман и правда не спешил рассеиваться и только сгущался. Солнце пропало, совсем потонув в дымке.

— Вы не имеете права нас задерживать! — вскипел Маркуш.

Но отчего-то резко смолк и, повернувшись, направился обратно в дом. Я поторопилась за ним.

— Может, и правда все же стоит дождаться Альдора? — попыталась унять явный гнев мальчишки.

— Он не разрешит. Он как будто знал, — буркнул тот. — Мне нужно подумать.

Он скрылся в своей комнате, мимо которой мы проходили, и бесцеремонно захлопнул дверь прямо перед моим носом. Я постояла немного, опустив руки: странно, что Маркуш настолько разозлился. Но он всегда был склонен возлагать на себя большие надежды и очень остро переживал, если ему не удавалось их воплотить.

Я, на ходу скидывая с плеч легкую накидку, тоже вернулась в свои покои. Маркуш как будто не хотел меня видеть, а в его дверь ломиться я вовсе не собиралась. Иногда в своих капризах он явно перегибал палку. Немного выждав, я все-таки попыталась до него достучаться, но, отчаявшись добиться хоть слова, уселась под окном вышивать: света, хоть и порядком рассеянного, вполне хватало. Увлекшись, верно, и не заметила бы даже, если бы у моего уха хлопнула шутиха бродячих артистов, которыми они любят привлекать внимание зрителей. А вот тихий топот копыт во дворе расслышала так ясно, будто стояла у ворот.

И тут же горячими всполохами пронеслась тревога в груди. Я встала и посмотрела вниз. Одетый во все черное мужчина спешно поднялся на крыльцо и пропал в недрах дома: это был не Альдор. Но отчего-то от вида темного и зыбкого, словно тень, незнакомца стало только неспокойнее на душе.

И я толком даже не успела вернуться к рутинному занятию в ожидании хоть слова от Маркуша, который, кажется, разобиделся на меня неведомо за что. Юноша сам ворвался в мои покои, даже не озаботившись тем, одета ли я, и встал у закрывшейся двери, опираясь на нее спиной, словно старец.

— Альдор, — выдохнул он, мучительно морщась. — Альдор застрял в руднике. Его завалило. Вместе с провожатыми, которые водили его по шахтам и показывали, где больше всего нужна помощь. Но свод снова обрушился.

Я вскинула руку к губам, уронив иглу. Попыталась вызвать в голове хоть одну мысль, но все они как будто в темную пропасть канули. Понемногу в висках горячо и гулко забилась кровь, нарастая и нарастая, заполняя меня всю с ног до головы жгучей паникой. Нет, этого быть не может! Это, наверное, какой-то дурной сон. Чтобы Альдор вдруг оказался на месте своих же работников? И зачем только он поехал смотреть рудник! Стоило только представить, что с ним могло случиться при обвале — и в горле стало солоно и сухо от ужаса.

— Мы должны что-то сделать! — я вскочила, хватаясь за правое запястье.

Сейчас я готова была пойти против воли принца и пожертвовать собственной безопасностью, только чтобы отыскать ближний Колодец и бросить его силы по каналам до самого Альба Кулуари. И пусть после делают со мной, что хотят. Но ставить Альдора на откуп монаршей милости?..

— Я знаю, о чем вы сейчас подумали, — Маркуш подошел и осторожно сжал мое плечо, слегка погладил, водя вверх-вниз. — Но даже это слишком долго. Ваши силы мне понадобятся. И нам немедленно нужно выезжать к иссякшему Колодцу.

— Но унбар Стейяр…

— Плевать на Стейяра, — резко оборвал меня юноша.

Он вышел из комнаты, а я поспешила за ним. Вместе мы прошли через кухню с приказом подготовить нам провизию в дорогу на день. Затем добрались до конюшен, и там Маркуш велел седлать его коня — с особым седлом. А для меня подобрать не слишком норовистую кобылу или мерина. Неведомо почему, конюхи тут же засуетились, как будто получили приказ от самого хозяина. Очень скоро все было готово, седельные сумки наполнены, и мы погрузились на лошадей. Смутно тревожила меня необходимость Маркушу провести достаточно много времени верхом. Он, кажется, снова пытался взвалить на себя слишком многое. Но переубеждать его не было смысла, и оставалось надеяться, что путь окажется не слишком длинным.

— Унбар де ла Фиер! — окликнул нас в спину подоспевший Леон, когда мы уже направлялись к воротам. — Вам не следует.

Он остановился, откидывая от вспотевшего лба седоватые волосы. В его глазах плескался не гнев и даже не негодование, а горькая досада и мольба. Наверное, он хотела нас образумить, но знал, что не сумеет.

— Попробуйте остановить меня, — Маркуш только едва повернул голову в его сторону. — И я буду до конца дней мстить вам за гибель брата, если она случится. Велите открыть ворота!

Леон Стейяр помедлил еще немного, но взмахом руки все же приказал стражникам выпустить нас. Кажется, несмотря на то, что Альдор оказался в беде, он все же опасался его гнева: конечно, в случае, если тому удастся выбраться.

Мы бодрой рысью пустили лошадей по хорошо укатанной дороге через вязовую рощу. И как бы я раньше ни боялась быстрой езды, а сейчас и мне стало все равно: лишь бы добраться до места скорей. Мы проехали по окраине Альба Кулуари, вдохнули тугой дымный воздух, что наполнял его грудь — и помчались дальше, через знакомые уже луга, в другую сторону от ущелья и только через несколько лангов свернули на боковую, далеко не такую хоженую тропинку.

— Долго нам ехать? — окликнула я Маркуша.

— Не слишком, — тот чуть придержал своего мерина, позволяя мне поравняться с ним. — Проедем через долину до Сард-Гросского леса. Там снова в долину: оттуда должно быть видно пик Кулуари.

Да, я прекрасно помнила эту картину, что запечатлелась перед взором, кажется, навсегда. Наверное, окажись я там, и сама сразу же его узнаю, смогу отыскать то место, где был Колодец, даже с закрытыми глазами.

Останавливаться на привал пока не было необходимости. Скоро показалась вдалеке тонущая в мутной дымке зубчатым краем полоса леса. Там было сумрачно и сыро — я ощущала его дыхание даже издалека. Древние ели, вытянутые, как щетки трубочистов, росли так плотно друг к другу, что казалось, будто между ними совсем не проехать. Но скоро обнаружилось, что дорога там есть. Куда она вела, мне было неизвестно, но от этого места явственно веяло недоброй силой.

— Здесь не водятся разбойники? — запоздало поинтересовалась я.

— Конечно, водятся, — серьезно ответил Маркуш, внимательно озираясь.

— Так может зря мы поехали без сопровождения?

Я невольно потянула поводья, слегка приостанавливая свою кобылку.

— Вот вы трусиха, — цокнул языком де ла Фиер. — Нет здесь никаких разбойников. Дорога время от времени патрулируется. По ней возят руду в Мэйр, к морю — короткий путь, который все отчего-то сильно не любят. Видно, купцы такие же впечатлительные, как и вы.

Я не стала ничего отвечать на колкость. В лесу мы снова свернули по совсем уж дикой дорожке, углубились в зеленовато-синюю чащу, которая в пасмурный день вовсе почти не озарялась светом. Повсюду — островки голой земли, присыпанной хвоей, мшистые стволы и торчащие в стороны корявые корни бурелома. Но вскоре ельник посветлел, глушь поредела и перестала выглядеть настолько угрожающей. Тропинка и вовсе потерялась среди корней: похоже, по ней вообще никогда и никто не ходил. Или просто, не достигая цели, поворачивал назад, не выдержав давления мрачного леса.

Похоже, он, словно страж, охранял подход к Колодцу.

Скоро замелькали впереди просветы, что открывали вид на разворачивающуюся перед нами долину. Деревья и вовсе расступились, под копытами лошадей зашелестела густая, напитанная солнцем и влагой трава. И стоило только выехать из-под сени леса, как на лицо упала пелена вялой мороси. Она все усиливалась и усиливалась. И вот застучали по плечам капли, которые скоро стали напоминать свинцовые шарики.

— Как вовремя, — только и пробурчал Маркуш.

Но останавливаться нам было совсем не с руки. Наша цель была так близко, что казалось, будто я уже ощущаю слабые остаточные потоки идущих от Колодца каналов, давным-давно выстроенных королевскими Собирателями. По правую руку от нас теперь и правда простиралась затуманенная стена седых гор, посреди которых торчал обструганным колом пик Кулуари. Это его я видела тогда в своем полусне! По его плечам взбираются люди и повозки на пути в рудники.

— Совсем близко, — проговорила я, озираясь.

И вдруг незаметно для себя обогнала Маркуша и уверенно поехала вперед, словно почуявшая след добычи охотница. Он становился все отчетливее, ярче и, будто насыпанная черным перцем дорожка, щекотал мое обоняние Собирателя.

Я остановила лошадь, когда поняла, что мы спустились в обширное, но едва заметное углубление в ровной поверхности ослепительно зеленого луга. Как будто земля на этом месте слегка просела. Трава здесь была выше, цветы росли гуще. Это если присмотреться. Но для того, кто просто проезжал бы мимо, не увиделось бы ничего необычного.

Маркуш встал рядом со мной и огляделся, а затем молча спешился и помог мне. Лошадей отвели в сторону и оставли там стреноженными.

— Пока мы не начали, — заговорил Маркуш после сосредоточенного молчания, — нам надо отдохнуть хоть немного и поесть.

Мы подкрепились взятой из дома Стейяров провизией, и я правда почувствовала себя гораздо лучше. Ушла усталость от долгого сидения верхом, и голова слегка прояснилась после монотонного покачивания в седле.

— Может, вы все же расскажете мне свою задумку? — обратилась я к Маркушу, когда тот начал неспешно обходить по кругу след от иссякшего Колодца.

— Вы поможете мне провести каналы к Альба кулуари от Колодца.

— Но здесь нет Колодца, — я вздохнула.

Неужели Маркуш надеялся, что из него еще что-то можно извлечь? Некие остаточные силы? Но я ничего не чувствовала. Только слабые отклики где-то внутри от воспоминаний видения. Как будто меня слегка мутило и качало.

— Колодец будет, — Маркуш быстрыми рывками стащил с себя безрукавку, а затем принялся ослаблять пояс. — Помогите мне!

Я, пока еще не до конца понимая, о чем он говорит, начала расстегивать крючки его пояса.

— Что значит, «будет»? — заглянула в глаза мальчишки. — Вы что же?..

— Я создам его, — так буднично ответил тот, словно в этом не было ничего удивительного. Как будто по королевству толпами ходят те, кто создает Колодцы. — Не смотрите так на меня, Йоли. Иначе я начну беспокоиться за ваше душевное здоровье. Я — Создатель. И на этом месте восстановлю Колодец.

У меня даже руки опустились от потрясения, что обожгло все внутри огненной волной. В горле засвербило от мгновенной сухости. В висках застучала кровь.

— Это и хотел скрыть Альдор? — слегка опомнившись, я вновь начала расстегивать пояс, и он, освободив Маркуша, тяжестью остался в моих руках. — Он не хочет, чтобы другие знали, потому что вас попытаются использовать?

— Да. Он считает, что после травмы я этого не вынесу, — Маркуш пожал плечами и прошел дальше в центр углубления. — Я и не вынесу. Лучше отойдите.

Вот теперь мне стало страшно. Такого ужаса вперемешку с трепетом я не испытывала, наверное, никогда в жизни. Сейчас казалось, что Маркуш просто может раздавить меня. Захочет — и раздавит, как тлю. Но в его глазах стояла совсем другая решимость. Спасти брата. И тех, кто оказался почти замурованными в руднике. И если раньше он еще сомневался, стоит ли рисковать, то, теперь, похоже, полностью уверился в том, что это будет правильно.

Я, медленно пятясь, вышла за границу слабо очерченного круга, прижимая к груди пояс Маркуша, который уравновесил его силы так, чтобы они не могли навредить его треснувшему, словно кувшин, телу.

Маркуш замер, чуть вскинув голову к пасмурному, сыплющему нам на головы ленивый дождь небу и неспешно поддернул до локтей рукава рубашки, освобождая жилистые предплечья. Он что-то произнес. Наверное, особое заклинание, которое доступно только таким, как он. Я смотрела и не верила в то, что вижу. Серые тучи над ним завихрились, скрутились спиралью, открывая частичку голубого неба, и дождь прекратился. Он шел вокруг, шурша по траве, по там и здесь торчащим из земли камням. Но меня и Маркуша не касался. Легкий ветер тронул мокрую шею, пробрался сквозь сырую ткань платья, стих, но вновь ударил во все стороны тугой волной. Вырванная с корнем трава взлетела в воздух, заметалась маленькими зелеными копьями, ударяя меня по лицу, заставляя ежиться от сотен мелких уколов.

Я попыталась отойти еще дальше, но вторая вспышка силы, которая словно бы огромным столбом вонзилась в землю, просто сшибла меня с ног. Я отлетела на порядочное расстояние от Маркуша, проехалась спиной по земле и замерла, пытаясь прийти в себя, отдышаться, потому что дыхание сбилось.

И вдруг что-то словно зацепило меня внутри огромным крюком. Потащило, разматывая, как клубок; тошнота стала невыносимой. Я торопливо встала на четвереньки и наклонилась ближе к земле. Из желудка метнулась кисловатая волна. Я закашлялась, содрогаясь, как в лихорадке. Слегка отклонилась в сторону, пытаясь хотя бы сесть. Но меня вновь дернуло к Маркушу, вспороло, как тушу на бойне.

Я покачнулась и просто рухнула ничком в траву — и темноту, что навалилась на меня неподъемным камнем.

— Йоли, — донеслось откуда-то из страшной дали. — Йоли, вы нужны мне…

Я заворочалась во мраке, попыталась открыть глаза, но не смогла сразу. Он как будто растворял меня в себе. Где-то вдалеке сиял опасно яркий поток, но до него невозможно было дотянуться. И все это расщепляло меня на крупицы, песчинка за песчинкой отрывая от меня то ли кожу, то ли душу. Я полежала еще немного, отмечая все новые подробности того, что меня окружало: сырая трава, которая отпечаталась на лице, запах земли и чего-то острого, щемящего — по всему телу, которое мне самой напоминало больше разбитый сосуд, чем что-то из плоти и крови.

Я перевернулась на бок и наконец подняла веки. Вздрогнула, когда увидела неподалеку от ставшего чуть более заметным углубления неподвижно лежащего Маркуша. Тут же усилием сдвинула себя с места и поползла к нему сначала на четвереньках, а затем подбежала, спотыкаясь на каждом шагу: ослабевшие ноги не желали слушаться.

— Маркуш! — я осторожно перевернула его на спину и только потом вспомнила о поясе. Вернулась за ним и торопливо, до ломоты в пальцах и обломанных ногтей, нацепила на него, надеясь, что тот как-то поможет.

С превеликой осторожностью я оттащила Маркуша в сторону, туда, где остались наши вещи, где так же безмятежно паслись оставленные лошади, словно ничего не случилось. Уложила на покрывало, которое сняла с седла. Вся мокрая — не только от дождя, который внезапно закончился — теперь уж повсюду — я села рядом. И попыталась придумать, что же мне теперь делать. К счастью, Маркуш дышал, как будто просто спал. И оставалось только надеяться, что с ним не случилось ничего непоправимого.

Отряхиваясь от прилипшей к подолу травы, я встала и медленно подошла к Колодцу, который ничем не выдавал себя для обычного стороннего человека. Но его волны туго ударяли меня в грудь, немного проникали сквозь кожу и откатывались. И тонкий звон разносился кругом, как будто кто-то водил по краю стеклянной вазы мокрым пальцем. Я протянула руку, по локоть погружая ее в невидимый столп силы. Кожу охватило легким покалыванием. Карта Колодцев вспыхнула перед глазами россыпью цветных пятен, обозначающих горы, леса и степи — по самому южно-восточному краю Чайдеаргинда, с крапинками ярких вспышек Колодцев на ней. И вдруг среди остальных зажглась еще одна. Такого я еще ни разу не видела. По ощущениям, что пронизывали тело, это было похоже на тот случай в библиотеке, когда я застала первый приступ Маруша.

Я постаралась успокоиться. Без помощи младшего де ла Фиера построить хотя бы один сносный канал к Альба Кулуари будет очень сложно. Я вообще не представляла еще, что может из всего этого получиться. Но времени ждать нет. Нужно пробовать. И тогда, возможно, маги земли на руднике вновь ощутят силу и гораздо быстрее разберут завалы.

Медленный, глубокий вдох. Еще пара мгновений на то, чтобы вспомнить заклинания, которым учил меня Маркуш, которые я просматривала раз за разом в книгах. Но губы словно онемели, а в горле сухой песок встал. Я выдохнула резко, решаясь — и заставила себя говорить. Оказалось, это так легко, особенно когда одна вязь слов древне-чайдеаргиндского цепляется за ругую и тащит за собой третью, свиваясь в одну, тяжелую, как чугунная цепь, закономерность.

Под моими пальцами рождалось что-то горячее, стремительное, вихрилось вокруг кисти, скользило до плеча и исчезало, словно тонкая змейка. Внутренний взор словно сам по себе устремился куда-то в глубину горных ущелий, метясь, пытаясь найти то место, куда нужно направить поток. Голос внезапно охрип, будто силы его иссякали: кажется, я только начала, а уже почти валилась с ног. Но все произносила и произносила заклятые слова, глохла, слепла все сильнее, пока меня не качнуло ощутимо и страшно, будто сильным порывом ветра.

Я вынула руку из Колодца и сделала шаг назад, прижимая к груди. Полное ощущение, что ее обварили. Но кожа выглядела обычно, только слегка покраснела, и на ней чуть заметнее проступили те белесые прожилки, что остались от залеченных Альдором ожогов.

— Вы быстро учитесь, — слабый голос Маркуша прозвучал позади. — Ровный канал. Мог бы быть чуть сильнее. Но для первого раза и так сойдет.

Я обернулась — и мальчишка уронил голову на землю вновь, поглядывая на меня поверх плеча.

— Как вы? — я подошла, едва переставляя ноги.

— Надо немного передохнуть… Мне… И вам тоже, — короткими выдохами ответил Маркуш. — После… Обсудим…

Он перевернулся с живота на бок, и я опустилась на плотный войлок рядом с ним. Подвинулась ближе, касаясь плечом его спины, и замерла, глядя в небо, что понемногу расчищалось от облаков. Глаза сами собой закрывались, сколько бы я ни пыталась поднять веки. Ровное дыхание мгновенно уснувшего Маркуша баюкало и отдавалось теплом где-то в груди. Неужели мы сделали такое большое дело? Да, оно будет грозить Маркушу разоблачением. Да и мне тоже. Но за себя я все же опасалась меньше. У Короны есть Собиратели. А вот Создателей — нет. И они сделают еще многое, чтобы заполучить его себе.

Но мысли становились вялыми и неинтересными. Я задремала, кажется, всего на миг, вздрогнула, открывая глаза. А вокруг все уже было залито прозрачным и густым, как мед, закатным светом. Последние лучи солнца падали через выемку между верхушками гор, словно магические каналы, один из которых я недавно создала. Маркуш обнимал меня, ткнувшись лицом куда-то мне в лопатку. Но сейчас было не до смущения и строгости. Его утихомиренные камнями в поясе потоки пробегались по моим мышцам маленькими молниями, будто бы через мое тело находя выход, и растворялись, сливаясь с Колодцем. Теперь я понимала их яснее. И досадовала, что раньше ничего не могла распознать. Создатель — с ума сойти!

— Маркуш, — я медленно повернулась и потеребила мальчишку за плечо.

Он зашевелилися вяло, просыпась, а я выскользнула из-под его расслабленной руки и тут же принялась выуживать из сумки хоть что-то съестное, чтобы быстро подкрепить силы перед обратной дорогой.

Кое-как мы сумели раскачать друг друга и взвалились на лошадей, как два мешка с мукой. Ехали, показалось, дольше, чем к Колодцу. Меня качало, Маркуш тоже кособочился, то и дело норовя вывались из седла. Тогда я вздрагивала, подъезжала ближе и поддерживала его.

Лишь глубокой ночью мы добрались до поместья Стейяров.

Обезумевший от волнения хозяин тут же вывалился нам навстречу, а за ним — слуги, готовые принимать вещи и выполнять любые наши приказания.

— Есть вести с рудника? — на ходу бросил Маркуш, проходя в дом.

Так повелительно, будто он на самом деле был здесь хозяином. Отчасти, верно, так оно и есть.

— Никаких, — виновато отозвался Леон.

Взрослый мужчина много старше Альдора отчего-то робел перед ним. Как будто неосознанно чувствовал его силу.

— Немедленно отправьте посыльного, — Маркуш взял меня за руку. — Узнайте, что известно об Альдоре.

Хозяин только кивнул и оставил нас, позволив дальше пройти в свои покои. Я не пошла к себе сразу. Решила проследить, как устроится на отдых Маркуш: не решит ли еще чем-то себя нагрузить, не станет ли слишком долго размышлять над тем, что случилось или дожидаться вестей с рудника? Можно было поехать туда самим, но, кажется, у нас просто не осталось на это сил. Я приказала служанке срочно нести ужин и готовить ванну. Лишь когда Маркуш добрался до своей постели, вряд ли сказав мне за это время с десяток слов, я успокоилась. Опустилась в кресло и едва не растеклась по спинке. Юноша ворочался недолго — почти сразу уснул, а вслед за ним и я — прямо не сходя с места.

Проснулась утром от того, что все тело просто обратилось камнем. Еле-еле заставив его шевелиться, я села прямо: Маркуш еще спал. Осталось и себя привести в порядок после вчерашнего, а там я собиралась всеми правдами и неправдами попасть на рудник. Проверить, как протянулся выстроенный мной канал. И увидеть то место, что могло теперь обернуться самой большой могилой, о которых я когда-либо слышала.

Леон Стейяр и правда отправил посыльного на рудник в ночь. И тот утром вернулся с вестью о том, что маги земли, которые работали в копях, вчера вдруг вновь ощутили потерянную силу. Никто пока не мог найти тому объяснения, да и разбираться никому не хотелось — не до того. Но работа по разбору завалов и правда пошла гораздо быстрее. Как будто все опасались, что нежданная благодать иссякнет так же внезапно, как и появилась.

Мы с Маркушем, едва выслушав обнадеживающие вести, после скомканного завтрака в компании хозяина дома, его жены и младшей дочери, скоро собрались и выехали на Альба Кулуари.

Извилистая, постепенно уходящая вверх дорога провела нас ущельями, которые я не разглядывала и всходами, на которые не хотелось обращать внимание. Только одно меня интересовало — что там впереди? Удалось ли спасти хоть кого-то? А больше всего — Альдора. Отчего-то я не могла даже и мысли допустить, что он не выжил. Нет, это просто дикость!

Чем выше мы поднимались, тем прохладнее становилось. Я достала из седельной сумки плащ и накинула на плечи. Маркуш, как и сопровождающие нас мужчины, тоже закутались. Солнце хорошо грело плечи и макушку с высоты, а вот пронзительный ветер не давал забыть о том, куда мы двигаемся.

Скоро перед нами развернулась просторная площадка, с которой еще не было видно входа в рудник. Там нас встретил Том Стейяр: настолько измученный и уставший, что хотелось немедленно позвать лекаря — наверняка, он плохо спал все последние ночи. Но удивительно: по его губам при виде нас вдруг расползлась неуверенная улыбка.

— Мы нашли его, — первое, что сказал он, как только мы приблизились. — Нашли Альдора.

Я едва с лошади не скатилась, поторопившись спешиться. Более проворный Маркуш, который спрыгнул едва не на ходу, успел поймать меня за руку и не дал упасть.

— Идите к нему. А мне нужно поговорить с Томом.

Да, с ним предстояло обсудить многое. Причину, по которой вновь обвалился каменный свод — как будто нарочно. И то, как Хранители земли, опытные маги, которые работали здесь много лет и вдруг почувствовали себя беспомощными, вновь ощутили силу. Маркуш хотел выведать все и по возможности отвести от нас подозрения в причастности к восстановлению Колодца. Я не знала, бывало ли хоть когда-то за всю историю Чайдеаргинда, чтобы погасший источник вдруг восстанавливался. И этот, похоже, мог стать первым.

Кто-то из работников по приказу Тома Стейяра проводил меня до приземистых бревенчатых домиков, которые, кажется, предназначались для временного проживания тех, кто управлял рудником. Странно было видеть их среди почти голых гор — но в таких гораздо теплее, чем в каменных, особенно на таком ветру.

— Сюда, — взмахнул рукой провожатый, открывая передо мной дощатую дверь в самый большой из них. — Наш лекарь уже осмотрел унбара де ла Фиера. И дал ему какие-то снадобья, чтобы унять боль. Он сейчас занят другими пострадавшими, кого уже удалось спасти. Но если вы пожелаете с ним поговорить, я провожу вас…

— Пока не нужно. Чуть позже, — я остановила его, подняв руку. — Благодарю.

Широкий, с низким сводом дом встретил меня полумраком и тишиной. На дальнем от меня столике у стены горели свечи в простом бронзовом канделябре.

Я медленно прошла через просторную, но неуютную комнату, что предназначалась — по торопливым пояснениям работника — для управляющего рудником, а теперь была отдала пострадавшему под завалом Альдору. Он, кажется, спал — на узкой кровати, простой, но крепкой на вид, чисто застеленной, тяжеловесной, как обломок скалы. Его плечо мерно поднималось и опускалось, а из легких доносился едва слышный хрип: все же он надышался пылью и мелкой каменной крошкой очень сильно.

Я приблизилась тихо, остановилась у кровати и огляделась, думая, куда бы присесть, чтобы дождаться, когда он проснется. Но Альдор вдруг шевельнулся и посмотрел на меня через плечо.

— Если вы будете так подкрадываться, я начну думать, что вы хотите избавить меня от страданий самым радикальным способом.

Я покачала головой, улыбаясь, и присела на край постели. Альдор развернулся ко мне всем телом — и лишь тогда я разглядела царапины и ссадины на его лице. Синяки на руках, которыми, он, видно, прикрывался от падающих камней. И внутри все так и заныло, засаднило, будто часть его пережитой боли вдруг передалась мне.

— Как вы? — я склонилась к нему немного и коснулась запястья руки, спокойно лежащей поверх тонкого шерстяного покрывала.

— Не хмурьтесь так, — он усмехнулся. — Я крепче, чем вы, кажется, подумали.

Медленно сел, слегка все же морщась: провожатый рассказал, что, по словам лекаря, его хорошо помяло. Только сильное тело огненного мага, привыкшего к большим нагрузкам, закаленное вечно бушующим в нем пламенем, смогло выдержать то, что не выдержал бы обычный человек, которого просто раздавило бы такой массой.

Покрывало сползло до самого пояса — и взгляд заскользил по новым и новым отметинам пережитого, что остались на теле Альдора. Багровые синяки, ссадины, царапины. И каждая из них слово бы на мне проявлялась, пощипывая и садня кожу.

— Пресветлая Матерь, — невольно выдохнула я.

— Доберусь до Анделналта, и лекарь быстро приведет меня в порядок, — Альдор пристально взглянул в мое лицо. — Вы как будто и правда тревожились. Я думал…

— Прекратите думать обо мне всякие глупости! — не выдержала я. — Вы. Чуть не погибли! Я едва с ума не сошла. И Маркуш.

— Поэтому вы затеяли восстановить Колодец? — прервал мои излияния де ла Фиер. — Он открылся вам. А я ведь предупреждал его.

Однако, как быстро он все разгадал. Или о том знают уже все на руднике?

— Вам не кажется, что молчание Маркуша было бы неуместно в такой ситуации?

— Мне кажется, что можно было бы найти другой выход! — начал напирать Альдор.

Как всегда: он не принимает иного мнения, кроме своего. А то, что он мог погибнуть, если бы Маркуш не решил воспользоваться своими и моими силами, ему, видно, не казалось важным.

— Я не хочу спорить с вами. Маркуш принял такое решение, и я поддержала его.

— Вы не понимаете, — вздохнул Альдор. — Это опасно. Если кто-то посторонний узнает о том, какие силы в себе носит Маркуш.

— Видимо, он не мог пожертвовать братом ради того, чтобы сохранить все в тайне, — проворчала я. — Но мы постараемся обернуть все так, чтобы о его силах никто не догадался.

— Что-то я сомневаюсь в вашей способности перехитрить тех, кто знает магию и эти места гораздо лучше вас, — в голосе Альдора появились такие знакомые пренебрежительные нотки, что немедленно захотелось хотя бы в плечо его толкнуть. Но не бить же уже побитого. К тому же Альдор, огляделся в поисках чего-то и попросил: — Дайте, пожалуйста, воды.

И необходимость отстаивать свою правоту тут же перестала иметь большое значение, стоило только вспомнить, что он недавно пережил. К тому же де ла Фиер такой, каков он есть. И можно сломаться самой скорее, чем суметь его переделать. Я налила воды в кружку, что стояла на столике рядом, и подала ему. Альдор напился жадно и опустил руки на колени. А я все разглядывала его, отмечая каждый ушиб. И жалела, что я не лекарь-Хранитель.

— Что ж, придется мне теперь говорить с управляющим. И с магами земли, которые внезапно обрели новые силы. Пытаться сгладить. — будто сам с собой начал рассуждать Альдор, на мгновение обо мне позабыв.

Я забрала из его рук кружку и слегка подтолкнула в грудь, призывая вновь лечь. Все же, каким бы крепким он ни был, а отдых хотя бы до завтра ему не помешает.

— Полежите еще немного. Иначе мне придется применить все мерзкие зелья здешнего лекаря, чтобы заставить вас поспать.

Альдор начал было укладываться, но не успела я еще убрать руку, как он поймал мое запястье и вдруг, ощутимо дернув, уронил меня на себя. От легкого удара кружка выпала из моей руки и только чудом не раскололась, скатившись с постели на пол. Меня объяло теплом Альдора. Его сердце ударилось мне в ладонь, показалось, чуть быстрее, чем обычно. А я и вовсе словно в нагретый омут рухнула, не понимая еще в первый миг, что происходит, почему лежу на нем, упираясь ладонями в его грудь. Отчего его руки стискивают мою талию так возмутительно крепко.

Дыхание Альдора коснулось щеки, поднялось по скуле. Я оттолкнулась от него, подозревая, что он просто еще не отошел от снадобья, которое призвано было унять боль, а вместе с тем слегка задурманило разум. Хоть до сего момента де ла Фиер рассуждал вполне трезво и даже злился.

Но ладони Альдора только поднялись выше по моей спине. Я вздрогнула, отчего-то испугавшись, что сейчас он коснется руны: стоит только слегка оттянуть вниз ворот. И тогда я сама словно дурмана хлебну. Не смогу сопротивляться ему. Но де ла Фиер не стал прибегать к запрещенным приемам. Только поймал мой затылок, удержал, и его губы оказались так близко от моих, что можно было коснуться их всего лишь качнувшись вперед — совсем чуть-чуть.

— Вы решили изменить условия нашего договора, но забыли спросить меня? — я чуть отклонилась, увеличивая расстояние между нами, насколько возможно.

Альдор улыбнулся, не переставая изучать мое лицо, словно все это было сделано лишь для того, чтобы рассмотреть его вблизи.

— Нет. Просто решил примерить, каково оно было бы, будь вы настоящей моей невестой.

— И как? — я вновь попыталась вывернуться, чувствуя, как участилось дыхание — мое и его тоже.

Как его твердые мышцы буквально сминают меня, застывают вокруг недвижимым кольцом. Неутихающий жар его тела струится сквозь ткань платья, заполняя своей волей, а я смотрю на его насмешливо изогнутые губы с подлой мыслью, что мне нужен всего лишь маленький шажок, чтобы просто прижаться к ним. Разомкнуть, глотнуть, словно горячий напиток, его дыхание. И в голове плыло ощутимо, медленно от нереальности происходящего, хоть в последние недели в моей жизни не было ничего реальнее Альдора.

— Мне кажется, так я выздоровел бы гораздо быстрее, — чуть помедлив, ответил де ла Фиер.

И отпустил меня. Просто уронил руки на постель, а я еще некоторое время лежала на нем, не успев осознать что мое сопротивление было ненужным. Но в следующий миг скатилась с него и постаралась придать лицу невозмутимое выражение. В таких случаях, кажется, лучше сделать вид, что ничего не случилось.

— Я буду рада любым приемлемым способами ускорить ваше выздоровление, — проговорила ровно. — Но лучше нам скорее вернуться в Анделналт. Как только вы почувствуете силы, достаточные для путешествия.

— Да, вы правы. Возвращаться пора. Только улажу пару вопросов, — Альдор демонстративно отвернулся от меня к стене. — Не беспокойтесь.

Глава 6

Уже на следующий день мы отправились обратно в Анделналт. Время до приема у Овидио Стана поджимало. Но о том, на что оно было потрачено, я ничуть не жалела. Как бы то ни было, а мы с Маркушем восстановили Колодец. Пока от него шел только один канал, но его оказалось достаточно, чтобы почти полностью разобрать завалы уже до нашего отъезда. Пока я присматривала за помятым обвалом Альдором, видела, как целыми телегами из копей вывозят погибших. Возможно, успей мы раньше, не задержи нас Леон Стейяр, спасти удалось бы гораздо больше. А уж Альдора и вовсе не коснулось бы все это.

Всю дорогу он молчал, привалившись плечом к опоре навеса, хмурился и упорно не рассказывал, как ему удалось договориться с управляющим Томом Стейяром и другими магами земли, которые наверняка немало удивились тому, что Колодец вдруг возродился. Болтали всякое: что и правда неведомым образом источник просто возродился сам по себе — ведь иссяк он тоже внезапно. И что Маркуш все же как-то тому помог. Но самые смелые предположения люди либо оставляли при себе, либо просто гнали из мыслей как невероятные. В письме же для короля было решено указать, что случились неведомые колебания силы. Они наверняка не укрылись от внимания других владеющих картами Собирателей, но никто из Пьятра Гри или столицы приехать не поспешил. Потому оставались надежды, что большого шума вокруг обвала в Альба Кулуари не случится.

Я то и дело посматривала на Альдора, и следы ушибов на его лице каждый раз кололи глаза. Настолько я привыкла к его силе и некоей безупречности. Но ему явно было нехорошо. Мне удалось поговорить с лекарем Альба Кулуари, и тот рассказал, что его состояние гораздо хуже, чем он хочет показать. Оставалась одна надежда: на Сингурульского лекаря, который, помнится, так уверенно и быстро залечил мою трещину в ребре.

Но все равно беспокойство не отпускало. То казалось, что Альдор слишком побледнел, когда повозка подскочила на кочке. То поза его выглядела слишком напряженной.

— Вы в порядке? — все же нарушила я всеобщее молчание и легонько тронула его колено.

Альдор перевел на меня лихорадочный янтарный взгляд.

— Все… — он не договорил и отвернулся.

Маркуш, хмурясь, подался вперед, вглядываясь в лицо брата. Теперь я схватила его за руку и тут же отдернула, невольно вскрикнув: он был невероятно горячим. Показалось даже, что его кожа промялась слишком сильно под пальцами, словно расплавилась.

— Стой! — крикнул Маркуш кучеру, и тот сразу остановил лошадей.

Сопровождение остановилось тоже, озадаченно переговариваясь.

— Что случилось? — я поймала взгляд Маркуша, который уже перебрался на нашу сторону.

— Он не может сдерживать огонь, — пропыхтел тот, усаживая брата ровно. — Его надо вывести из повозки, иначе он нас тут всех спалит дотла. Как раз неплохое место для сброса энергии. Кругом камни.

Мы и правда ехали сейчас по одному из ущелий, от которых в стороны уходили более мелкие трещины и провалы в тысячелетних камнях.

— Давайте я помогу, — я попыталась приподнять Альдора с другого бока, но тут подоспели мужчины сопровождения. Они легко вытащили хозяина из повозки и повели от нее в сторону. Маркуш поспешил следом, а я за ним: на меня даже никто не обратил внимания.

— Если он пустит меня, — попыталась поговорить с младшим де ла Фиером. — Может, я могу перераспределить его потоки, как было тогда с актером? Он сказал, что я не могу, но.

— Вы сгорите раньше, — хмыкнул Маркуш, но вздохнул. — Это я виноват.

В чем именно он провинился перед старшим братом, конечно, хотелось выяснить, но я не стала пока заводить этот неуместный разговор. Мы отошли уже достаточно далеко от повозки, когда Альдор вдруг растолкал ведущих его мужчин.

— Пошли вон, — прорычал.

Те попытались его удержать, но в следующий миг отшатнулись сами, встряхивая обожженные руки. Пошатываясь и цепляясь за камни, де ла Фиер свернул в достаточную для прохода расщелину, которая даже походила на небольшой грот, и на миг скрылся из вида.

— Оставим его, — Маркуш дернул меня за локоть.

Но я вывернула руку и, проскочив мимо идущих навстречу стражников, прошла еще немного дальше и заглянула в темную глубину провала. Альдор стаскивал с себя одежду, но она уже тлела. Все его ушибы, порезы и ссадины светились так ярко: сейчас самые уязвимые места на его теле. С ужасом и странным восхищением я еще мгновение смотрела, как сползают обгорелые лохмотья ткани, обнажая напряженные изгибы мышц, руки и бедра, а после прянула назад и повернулась к Маркушу, до боли прикусывая губу.

Нас накрыло горячим оранжевым светом. Тихий вой пламени вырвался из чрева грота, заметался между каменных стен. Маркуш потянул меня обратно к повозке, а я едва ноги передвигала, пытаясь осознать, что успела увидеть. Это поражало до самых глубин души. Это распирало диковатым восторгом и страхом. Почти так же, как способности младшего де ла Фиера. Я никогда еще не видела огненных магов, которые выплескивали бы свою силу — нарочно или вот так, при необходимости. Перед глазами так и стояли яркие прорехи в его налившемся пламенем теле. Рассветная Матерь, лишь бы для него самого это не оказалось опасным! Ведь сейчас он ослаблен недомоганием.

Едва подойдя к повозке, я принялась рыться в закрепленном на запятках сундуке с вещами: только с тем необходимым, что мы взяли в дорогу на несколько дней. Отыскала чистую рубашку и, на миг задумавшись, достала и штаны. Из повозки вынула свернутое одеяло, не зная еще толком, пригодится ли оно. И только прижав к груди все необходимое, поняла вдруг, что за этой возней хотела скрыть страшную тревогу, которая почти на куски разрывала сердце.

Я вздрогнула, когда Маркуш тронул меня за плечо.

— Успокоились? — Он улыбнулся, когда я повернулась к нему.

— Думаете, с ним все хорошо?

— Думаю, теперь лучше, чем было. Я могу отнести вещи сам, если хотите…

Но Маркуш с готовностью отступил, когда я уверенно пошла в сторону грота, который уже перестал светиться неровными всполохами. Не знаю, почему сейчас хотелось зайти туда самой. Но не потому что я рассчитывала увидеть Альдора ослабленным и тем почувствовать собственную силу, и не из любопытства. Просто мне до сих пор было за него страшно. С того дня, как я узнала, что его завалило в руднике. И страх этот никак не унимался. Может, сейчас я наконец почувствую, что все самое скверное позади?

Я медленно заглянула в грот, где было сумрачно: свет снаружи освещал его только у самого входа. А дальше — серый полумрак, в который я всматривалась, пытаясь отыскать Альдора. Он сидел у каменной стены, прислонившись к ней спиной и откинув голову назад. Я прошла чуть дальше, стараясь не смущаться того, что вижу: из одежды на нем ничего не осталось, конечно же. Хорошо, что все ниже пояса прикрывало приподнятое бедро, но все равно у меня даже кончики ушей загорелись, точно угольки, от этого вида.

— Маркуш что, нарочно отправил вас ко мне? — хрипло проговорил Альдор.

— Нет. Сама, — бросила я и подала ему рубашку, старательно отворачиваясь.

— Отважное решение, — еле слышно усмехнулся де ла Фиер и выдернул одежду из моих пальцев. — Но, наверное, вам стоило увидеть и это.

Он забрал у меня и штаны, и только после я сумела вновь посмотреть на него. Взгляд Альдора наконец потух, перестал напоминать подсвеченный солнцем мед. Он был прохладен и пуст. Как будто в голове мага не осталось никаких достаточно весомых мыслей.

— В том нет ничего страшного, — я пожала плечами. — Я не собираюсь никому рассказывать.

— Знаете, а мне почему-то все равно, расскажете вы кому-то или нет. Главное, чтобы молчали о Маркуше. И оставались в поле моего зрения.

— Думаете, мне есть, кому доложить о том, что я знаю? — Я горько усмехнулась. — Что за все, что вы для меня сделали, я отплачу такой неблагодарностью?

— Люди часто неблагодарны. А вы узнали очень много. И ваше тело тоже носит знание, которое не должно достаться другим. Иначе судьба Маркуша будет незавидна. И мне будет очень трудно его защитить.

— Маркуш сказал, что он виноват в том, что с вами происходит, — отчего-то вспомнила я его недавние слова. — О чем он говорил? Мне нужно знать, Альдор. Иначе я просто потону во всем этом болоте. И даже не буду знать, что могла сделать. Чем могла помочь.

— Я уже говорил, что вы ничем не можете мне помочь, — чуть повысил голос Альдор и вдруг резко оттеснил меня к стене, заставив вжаться спиной в каменные выступы. — Я научился справляться сам с тем, что меня наполняет. Успешно или нет — случается по-разному. И Маркуш ни в чем не виноват. Потому что он не может быть виноват в том, каков он есть. В том, кем родился. Родители пытались его уберечь и погибли. А я тогда погряз в своих тревогах, в своих пустых страданиях. О той, кому оказался не нужен. И все упустил. Сейчас мне нужно заботиться и о вас. И я вновь могу не увидеть важного из-за того, что вы постоянно мелькаете перед глазами. И суете свой нос туда, куда вас не просят. И…

Он выдохнул резко, склоняя голову ко мне, нависая надо мной молотом, готовым в любой миг упасть и раздавить меня. От его кожи пахло пеплом, от нее струилось тепло на грани жара.

— Хотите сказать, что я виновата?

— Нет. Но просто не усложняйте мне жизнь еще больше. И не задавайте вопросов, на которые я не хочу отвечать. Просто знайте, что вам нужно держаться рядом со мной. И не влазить в передряги, чтобы не попасть в руки тех, кому вы нужны. А ваша показная забота.

— Да ну вас! — не выдержала я. Толкнула его в грудь, собираясь уйти. Подумала и толкнула еще раз. — Моя забота не показная! Мне и правда хотелось. Мне показалось, что она вам нужна. Хотя бы недолго. И я…

Горячие пальцы Альдора впились мне в щеки. Я ощутимо ударилась затылком о стену, но в следующий миг забыла об этой неприятности, потому что сухие, но в то же время необъяснимо мягкие губы прижались к моим. Я до натяжения ткани вцепилась в рубашку мага, попыталась оттолкнуть его, но воли хватило лишь на неуверенное движение, которое сразу потонуло в напоре, с которым Альдор вдавил меня в свое тело. Он что, теперь всегда будет так заставлять меня молчать?

Я замерла в первый миг, как руна зажглась между лопаток горячей спиралью. По телу побежало приятное расслабление, которое будто не оставляло выбора: подчинись. Точно обещание скорого удовольствия. Обещание награды, которую давно заслужила и ждешь. Скольжение ладони по талии, кончиков пальцев — по скуле. Переплетение дыхания и словно бы маленькой частички магических сил: как струйки дыма над костром. Щекочет обоняние, будоражит — и ускользает, растворившись в огромном потоке сокрушительного, будто шторм, желания, чтобы это не заканчивалось. Еще лишь мгновение. Еще пара общих вдохов и выдохов.

Не знаю, в какой миг я ответила на поцелуй: только осознала вдруг, что ловлю губы Альдора, такие безжалостно настойчивые, почти грубые, своими. И, все еще стискивая в пальцах его рубашку, тяну к себе. Его бедро вжимается мне между ног, натягивая подол, и каждое плавное его покачивание, трение ткани о кожу отдается волной острого, стыдного трепета внизу живота.

Ладонью Альдор спустился по моей шее и вдруг совершенно бесстыдно смял грудь. Я отрезвела вмиг, взвилась, вкладывая всю силу в следующую попытку вырваться. Но де ла Фиер лишь увереннее провел рукой вдоль тела, по животу, бедру — и впечатал крепкую пятерню мне пониже спины. Нарочито оскорбительно, на грани боли.

— Надеюсь, теперь ваше негодование направится в другое русло, — проговорил он, отрываясь от моих губ. — И вы перестанете размышлять о том, о чем не нужно.

Блеск темных глаз из-под приопущенных век вонзился в меня маленькими копьями обычной насмешки. Я изловчилась и все же шлепнула его по щеке. Наверное, просто испугалась в последний миг, а потому удар вышел не таким сильным, как хотелось. Альдор даже не шелохнулся.

— О! И за что же я получил? За то, что вы сами жались ко мне сейчас? И что отвечали на поцелуй? — уголки его губ слегка приподнялись. Эту ухмылку я знала уже очень хорошо. — Думаю, сила вашей пощечины равна моей вине в нарушении нашего договора. Я только начал…

— Какой же вы… — я отлепилась от стены, чувствуя, как пульсируют легкой болью вмятины от каменных выступов на спине. — Да чтобы я еще хоть раз проявила к вам участие! Да чтобы.

Я махнула рукой и быстрым шагом вышла из грота, досадуя на собственную неуместную податливость. На свою проклятую сущность аманты, которая, проснувшись, словно горячим медом залила мне разум. Я только успела услышать, как медленно и громко Альдор вздохнул за моей спиной — и свернула по дорожке. Скоро и он подошел к повозке, в которую мы с Маркушем уже уселись в ожидании. Младший де ла Фиер, кажется, даже без слов, только по моему виду понял, что случилось в укрытии. И когда старший брат сел напротив, смерил его взглядом и бросил:

— Какая же ты все-таки скотина.

Альдор фыркнул и отвернулся, не желая, видно, ни объясняться с братом, ни извиняться передо мной. Я, наверное, ни разу не взглянула на него всю оставшуюся дорогу. Перед глазами постоянно вставала пелена готовых пролиться слез, и тогда я моргала часто, чтобы вновь видеть, как проплывают за оконцем то луга, то зеленые островки лесов. И боролась с желанием дотронуться до губ, которые как будто до сих пор горели — стоило только вспомнить проклятый поцелуй. Братья не разговаривали тоже. Младший заметно надулся, видно, пытаясь все же выдавить из старшего извинение для меня, а тот застыл, словно кусок лавы. Только иногда было слышно, как он дышит.

Показалось, все это напряженное молчание длится уже так долго, несколько дней, когда наконец я начала узнавать места, через которые мы проезжали. Вот и небольшая деревенька пастухов, где можно купить свежий козий сыр. Вот и большой каменный колодец, а вот огромный дуб без листьев, почерневший от времени и непогоды.

Повозка взобралась на холм, и как только остановилась, вокруг началась обычная суета слуг, встречающих вернувшегося хозяина. Я вышла из укрытия навеса сама, проигнорировав поданную мне Альдором руку. Его тихий смешок прилетел в спину, как твердый колючий каштан. Кивнув Рэзвану, я скрылась в замке и осталась у себя в комнате до самого вечера.

И понимала, кажется, что моя обида бессмысленна. Альдора она не тронет, потому что он считает, будто кругом прав. Что его жизнь, прошлое и его засевшая в душе вина перед братом — дело не моего ума. И проще вогнать меня в смятение или стыд и тем отвлечь от неудобных ему размышлений, чем попытаться объяснить. Потому что это будет уже другой уровень доверия. Лишний. Неуместный. Тот, которого между нами быть просто не может. Возможно, он даже посмеется надо мной.

Потому, когда в дверь постучали, я решила, что это служанка или Маркуш, который не слишком любил подниматься по лестницам, и делал это только в исключительных случаях. Совершенно зря, потому что я, вдоволь упившись своим негодованием, уже собиралась идти к нему. Пора было заняться заменой камней в его поясе. Может, за этим он и пришел? Напомнить мне.

— Войдите, — бросила я, вставая с повернутого к окну кресла.

— У вас в руках нет тяжелых предметов? — низкий, слегка раскатистый голос Альдора заставил замереть на месте.

— Очень жаль, но нет.

Я так и осталась стоять, глядя в окно. По двору как раз ехала небольшая повозка с символами лавки портного Чеботари на дверцах. Значит, как только тот прознал о моем возвращении, поспешил доставить заказанные платья. Очень кстати. Надеюсь, посыльный скоро избавит меня от общества Альдора. Жаль, что через замок ему идти довольно долго.

— Я знаю, что это не оправдание, — де ла Фиер остановился за моей спиной. — Но утром я и правда чувствовал себя неважно.

— Сейчас, хотите сказать, лучше?

— И сейчас тоже, но скоро должен приехать Тудор. Возможно, он поможет мне справиться с этим всем гораздо быстрее, — нехотя признался Альдор. — Но я не о том. Сейчас я хочу сказать вовсе не о том.

Его медленный вздох словно бы легким касанием дотянулся до меня.

— А о чем же? — я положила ладонь на выступ под окном в стремлении обрести хоть какую-то дополнительную опору перед де ла Фиером. — Вы сегодня сказали мне уже очень многое.

— Простите меня за отвратительное поведение. Я хотел бы рассчитывать на понимание, что я таков, какой есть. Но ваше право принимать или не принимать это. И мне не доставляет удовольствие видеть вашу обиду. Что бы вы ни думали.

Я медленно повернулась. Альдор уже привел себя в порядок с дороги: смыл пыль и легкую копоть после выброса силы, сменил одежду. Его глаза только слегка сияли глубинным огнем. Казалось бы, безопасным. Но он так быстро вспыхивает, что верить нельзя этому внешнему спокойствию.

— Вы не правы. Я все понимаю. И ваше состояние. И ваш… нрав, о котором наслышана немало. Который сама узнала по самое горло. И я прекрасно осознаю свое место в вашем доме. Можете не беспокоиться.

— Насчет места в доме вы не совсем справедливы, — Альдор спустил взгляд на кулон на моей груди. — Да, я хотел бы, чтобы все складывалось по-другому. Но это ничего не изменит. Вы дороги Маркушу. Вы очень важны для него. И раз он посчитал, что вы достойны доверия — может, так оно и есть?

— Маркуш, наверное, может сказать за себя сам, — я попыталась вновь поймать взгляд де ла Фиера. — А вы? Что думаете вы? Или это запретные для меня знания?

— Вы, кажется, хотели знать, отчего Маркуш считает себя виноватым передо мной?

— Альдор сжал пальцами спинку кресла, переступил с ноги на ногу, словно приготовился к чему-то. — Он Создатель, как вы уже знаете. И Анделналт — это один огромный Колодец, который он создал очень давно. В трудные времена. Когда искал себя и пределы своих возможностей. Уже после того, как с ним случилось несчастье.

— Которое вы могли бы предотвратить?.. — я сильнее сжала сомкнутые перед собой руки.

— Наверное. Но не смог. Даже не попытался. Потому что в то время мой разум, а больше, конечно, тело, — де ла Фиер хмыкнул, — было занято одной особой. Родители, когда узнали, какие силы носит в себе Маркуш, хотели увезти его в отдаленное имение. На время. Пока его потоки не стабилизируются. Пока не придумают, как не допустить до него загребущие руки Короны. Я должен был сопровождать его, но отказался. Сослался на более важные дела. Разумеется, очень важные. Просто несказанно. А как иначе, если твою собственную невесту пытается увести сам принц Венцель? — он криво усмехнулся. — И пока я гнался за чем-то неуловимым. Пока боролся с тем, что не стоило внимания, по дороге повозка родителей и Маркуша сорвалась с обрыва. Стражи сопровождения рассказали, что из-за столкновения с другой повозкой, которая даже не остановилась и которую найти после так и не смогли. Родители погибли. Маркуш едва выжил. Лучшие лекари Чайдеаргинда собирали его позвоночник по осколкам.

Альдор вдруг замолчал — я не сразу это поняла, до глубины души пронзенная его коротким, но хранящим в себе столько пережитой боли рассказом.

— А разве вы могли что-то изменить?

— Мог. Если бы с Маркушем поехал я, не было бы повозки. Верхом было бы безопаснее. Никто не смог бы навредить — так. Но я поссорился с отцом незадолго до поездки. И они с матерью решили сопроводить брата сами. А то, что вторая повозка оказалась на той же дороге неслучайно — в том я не сомневаюсь.

— Если все это случилось по воле недоброжелателей. Наверное, в тот день просто погибли бы оба наследника рода де ла Фиер? — предположила я осторожно, не зная даже, что повлекут за собой мои слова. — Вы не виноваты. Вы столько сделали для Маркуша после. И он не винит вас ни в чем. Даже напротив.

— Он дурной мальчишка. Он прочитал сотни книг, но по-прежнему не знает многого,

— Альдор тепло улыбнулся. — Думает, что Колодец Анделналта причина того, что я порой разрываюсь от наполняющего меня огня. Что необходимость скрывать его — отравляет мне жизнь.

— А разве это не так? — я взглянула на его напряженную ладонь, что так и покоилась на спинке кресла. — Не в том смысле, что он виноват. А что…

— Отчасти так, — прервал меня де ла Фиер. — Но только отчасти. Простите мою нескромность, но сильным магом я был всегда. А большая сила — это большое испытание.

— Теперь я понимаю это гораздо лучше, чем раньше.

Я приблизилась к Альдору. Совсем немного, едва полшага сделала — и положила ладонь на его руку. Потому что просто не могла терпеть. Не могла остаться безучастной и неподвижной, когда каждая, даже самая мельчайшая, частичка моей души стремилась к тому, чтобы коснуться его. Пусть думает, что хочет. Пусть снова считает, что я жмусь к нему и лащусь, точно кошка. Плевать на руну, которая билась на моей спине тысячей тонких иголок. Я провела пальцами по тыльной стороне его кисти и остановилась на запястье. Маг замер напряженно, настороженно. Его взгляд заметался по моему лицу. А у меня сердце в груди зашлось от собственной смелости.

— Теперь вы знаете, кажется, все, — процедил Альдор слово за словом, как будто ему вдруг стало трудно говорить.

— Далеко не все, — я безумно медленно скользнула взглядом по пуговицам его безрукавки вверх. — Но благодарна вам за этот рассказ. Мне было важно знать.

Де ла Фиер сжал губы и выдернул руку из-под моей. Втянул носом воздух и выдохнул его медленно, не торопясь уходить. А я вдруг пожалела, что приехал посыльный от портного. И он уже идет где-то там, по переходам замка к моим покоям. Еще миг, и… А я так мало узнала. Я так хотела узнать еще! В тот миг, когда Альдор наконец отомкнул лишь одну дверь в длинной анфиладе тех, что вели к загадкам его души.

— Я помню, вы хотели посмотреть оружие в Альба Кулуари, — вновь заговорил маг и осторожно улыбнулся, как будто пытался предугадать мой ответ на то, что он собирался сделать дальше. — Только из-за некоторых неприятностей вам это не удалось. Но я попросил Леона озаботиться. И потому. Он привез мне несколько вариантов, а я подумал, что этот подходит вам лучше всего.

Он вынул из-за пояса небольшой вытянутый кинжал в изящных, украшенных серебром и резными деревянными пластинками ножнах. На них была вырезана сцена охоты на оленя. Вряд ли таким оружием можно убить крупного зверя, но вот человека удастся ощутимо поцарапать или хорошенько проткнуть. Я прикусила губу, пытаясь сдержать острый укол любопытства, который едва не толкнул меня сразу же забрать клинок из ладони Альдора, где он лежал, словно какая-то игрушка.

— Вы сильно рискуете, — я подняла на него взгляд. — Если я его возьму, вам придется подбирать слова аккуратнее. Кое-чему я уже научилась у Эмила Маноле.

— Для этого я вам его и дарю, — состроил невинный вид де ла Фиер. — Чтобы помнить о нем и сдерживаться лучше, когда мне захочется позлословить.

Я еле удержала улыбку, которая так и лезла на губы. Нет, какой ведь хитрец! Как будто точно знал, чем окончательно меня подкупить. После всей этой нежданной доверительности. И хорошо бы не соглашаться, но последним ударом в мое сердце стал блеск стали, когда Альдор вынул кинжал из ножен, чтобы продемонстрировать мне его. Хоть это и не женский подарок — может кому-то показаться — а я задрожала, как дракон с Вантульских островов при виде золота.

— Хотите испробовать? — кажется, мой невольный восторг не укрылся от внимания Альдора.

— А вы любитель опасностей? — я все же медленно, с удовольствием обхватила пальцами согретую его теплом рукоять.

— Не думаю, что сейчас вы для меня так уж опасны.

Я не стала пустословить. Просто улучила миг и сделала выпад: положение для того было весьма удобным. И с удовольствием отметила, как мелькнула растерянность по лицу де ла Фиера. Впрочем это был только лишь короткий проблеск — и он уверенно перехватил мою руку, что якобы метила ему в шею. Дернул на себя, и его глаза полыхнули ярче.

— Не хотите взять свои слова обратно? — я чуть запрокинула голову, внезапно оказавшись слишком близко к нему.

Как будто снова перенеслась в тот грот по дороге из Альба Кулуари. Только чувствовала, что в де ла Фиере уже нет той злости, той жгучей досады на свою открывшуюся вдруг уязвимость. На наше с Маркушем своеволие, на мое любопытство. Его наполняет нечто иное, что заставляет вновь и вновь разглядывать мое лицо, а не нападать в ответ. И сжимать мое запястье гораздо бережнее, чем это могло бы быть.

— Я повременю. Вот поправлюсь совсем, а там посмотрим. Я обещал вам проверку.

Новый стук в дверь не заставил нас отойти друг от друга, словно на какой-то миг мы просто сплавились вместе. Сердце колотилось, горячая ладонь Альдора казалась стальным браслетом кандалов, от которых не избавишься так просто. И я не уверена была, что хочу избавляться.

— Войдите, — словно кто-то сказал за меня.

Альдор тут же шагнул назад, а я успела сунуть кинжал в ножны и убрать в шкатулку на столе. Вошла Андра, а вслед за ней — дочка портного с огромными аккуратными свертками в руках. Альдор вперился в нее подозрительно: теперь от любого знакомого человека можно было ожидать чего угодно. Но сейчас я все же чувствовала себя увереннее: вблизи смогу распознать мага, а от воздействия меня защитит серебряный феникс. Но все же и у меня на мгновение стало горячо в груди от сомнений: не очередная ли это уловка той, кто охотится за картой?

Девушка присела в реверансе, и Альдор все же вышел, оставив меня разбирать покупки. Платья оказались даже лучше, чем я могла себе представить. Дочка портного скоро ушла, а мы с Андрой до самой ночи перебирали ворохи дорогих тканей, разглядывая вышивку и детали: подвески, жемчуг, бисер, которым были щедро украшены наряды. Даже удивительно, как мастер, пусть и с помощницами, успел сделать все в срок!

И в тот миг, когда все наряды были торжественно убраны в сундуки, я наконец почувствовала, что скоро мне предстоит дело не менее важное, чем помолвка с Альдором. Я первый раз предстану перед высшими магами его невестой. Пусть и не совсем настоящей. И наивно было бы надеяться, что все пройдет гладко.

Но я постаралась об этом не думать до поры. Попыталась отыскать в душе хоть какое-то спокойствие.

Перед нашим отъездом Эмил Маноле все же приехал провести с Маркушем одно занятие. Мы собирались отбывать в Тириндил не с самого раннего утра, а потому отменять его не стали. На сей раз, предвкушая уже свою обычную короткую порцию упражнений от мастера, я даже захватила кинжал с собой. Признаться, накануне любовалась им не меньше, чем платьями. И все казалось, что в нем заложена особая сила после соприкосновения с руками Альдора. Хотелось в это верить.

— Как вы думаете, я смогу однажды сносно владеть таким оружием? — с легкой гордостью в сердце я показала кинжал мастеру.

Тот приподнял рыжие брови, взглянув на меня исподлобья с легким удивлением, и точным движением опустил клинок плоской стороной лезвия себе на вытянутый палец. Тот покачнулся и замер ровно, словно сросся с ним. Эмил хмыкнул, подбросил его и поймал за рукоять, повертел в руках еще немного и вернул мне.

— Прекрасный кинжал. Из стали Альба Кулуари, как я полагаю? — о покосился на Маркуша, который стоял неподалеку стирая с лица пот полотенцем.

— Да, — я вновь спрятала подарок Альдора в ножны.

— Думаю, вы сможете владеть им очень хорошо, если не станете пропускать занятий или все же позволите задерживаться мне хоть немного дольше, — мастер мягким прикосновением пальцев тронул рукоять клинка на моем поясе. — Он словно создан для вашей руки. Хороший вес, удобная длина. Тот, кто выбирал его для вас, очень прозорлив. Или просто хорошо вас знает.

— А еще он разбирается в оружии, — добавил Маркуш, подходя ближе.

За нашими с Эмилом упражнениями он всегда следил очень внимательно и даже ревностно. Как будто вместе с братом решил блюсти мой строгий облик чужой невесты, хоть в том не было необходимости.

— Безусловно, — согласился Маноле и вновь обратил взгляд ко мне. — Продолжим? Я как раз подготовил для вас непростую задачку на сегодня.

Я привычным движением заткнула за пояс подол, чтобы не мешал так сильно. Перед тренировками под платье я уже давно стала надевать тонкие льняные штаны: так удобнее и смущения меньше от того, что в любой миг может открыться оголенное бедро. Явно приходить на занятия в мужской одежде — не слишком пристойно. А так никто и не знает, кроме Маркуша и Эмила.

И скоро мы с Маркушем распрощались с мастером на ближайшую неделю. Хоть я со всем удовольствием променяла бы эту поездку на десяток занятий.

— Вы представляете, я никогда еще не выезжал на приемы такого рода, — вдруг признался Маркуш перед самым отъездом. Когда, приведя себя в порядок после тренировки, я зашла к нему проверить, готов ли он отправляться в дорогу. — Все как-то не хотелось.

— И что же изменилось? — я поправила накренившуюся в канделябре свечу, которую только что потушила. — Вы поняли необходимость выхода в свет? Поняли, что вам нужно найти достойную невесту?

— Знаете, о невестах я не слишком-то думаю.

— Наверное, уже пора и задуматься, — я нарочно придала голосу больше ворчливости, надеясь, что де ла Фиер распознает в нем легкую иронию. — До самостоятельности вам осталось всего ничего.

— Я пока не могу найти ни одного аргумента, чтобы с вами согласиться, — довольно холодно буркнул Маркуш. — Меня все устраивает и так. А если вы считаете, что в моем возрасте мне все тяжелее дается одиночество, то ошибаетесь. Я не одинок.

— Конечно, но…

— Позвольте самому решать, когда задумываться о поиске невесты, — вдруг окончательно вскипел Маркуш. — Или вы уже возомнили себя кем-то вроде моей матушки? Вы слишком молоды для этого, простите.

Я не стала с ним спорить. Мое настроение сегодня было слишком приподнятым для пререканий. Хоть и горько было слышать его прохладные рассуждения и досаду в голосе. В таком возрасте юноши уже вовсю стремятся к обществу девиц, кровь кипит и не позволяет успокоиться. А ему, кроме книг, как будто больше ничего и не надо. Это казалось… неправильным. Но я не рискнула заводить с Маркушем совсем уж личные разговоры о взрослении тела и его потребностях. В силу собственной абсолютной неопытности я ничего не могла ему посоветовать. К тому же, для того есть Альдор. Или Рэзван.

Напоследок заглянув к себе, я на миг остановилась у зеркала, посмотрела на свое отражение, вдруг ощутив необычайную уверенность в собственных силах. Неизвестно, что было тому причиной: недавний разговор с Альдором или новые знания о себе, которые с каждым днем все прочнее укоренялись в мыслях. Праздник Вершины лета — это почти недельные гуляния. И уж примар Тириндила точно не отпустит нас слишком скоро. Потому, кроме необходимых вещей, я старалась заранее вооружиться терпением и безразличием к тому, что мне будут говорить там. Но и понимала, что вряд ли смогу сдержаться, если меня заденут слишком сильно.

Сразу вслед за мной и Андрой, которая отправлялась в топул де Аур — помогать мне — во двор вышел и Альдор. Я не видела его всего лишь со вчерашнего дня, но сейчас он выглядел совсем обычно: ни ссадин, ни синяков на лице. Как будто все случившееся в Альба Кулуари было всего лишь скверным сном. Похоже, унбару Тудору пришлось сильно постараться, чтобы привести его в порядок. А де ла Фиер наверняка щедро его за это наградил.

— Чудесное утро, — он улыбнулся слегка криво, без стеснения разглядывая меня всю с головы до ног. Задержал взгляд на поясе, где висел подаренный им кинжал.

— Вы сегодня выглядите слегка необычно, Йоланта. Вот думаю, может, не стоит брать с собой стражу?

Я склонила голову набок, стараясь ответить ему той же едкой улыбкой.

— Боюсь, если кто-то решит на нас напасть, то они скорее умрут от вашего яда, — нарочито неспешно отвернулась от Альдора, чтобы успеть заметить выражение его лица. — И мы, кажется, уже выяснили, зачем мне этот кинжал.

— Из-за лечения мне отшибло память. Лекарь был неласков в этот раз, но такова необходимость, — прилетело мне куда-то в висок.

— Честное слово, от ваших брачных игр уже голова трещит, — сердито отозвался Маркуш, все еще хмурясь. — Альдор, когда ты успел отрастить хвост?

Тот недоуменно вскинул брови.

— Какой еще хвост?

— Павлиний. Или тетеревиный. Смотря какой тебе больше нравится, — младший обнажил зубы в ехидной ухмылке.

Альдор только покачал головой, не стал продолжать обмен колкостями. А я поймала себя на том, что улыбаюсь, наблюдая за их легкой, вполне невинной перепалкой. От таких не бывает ссор, это только способ поупражняться в остроумии. А Маркушу — подготовиться к встрече с поистине ядовитым высшим обществом. Можно только представить, сколько шума будет от его появления. Еще больше, наверное, чем от вести о помолвке Альдора.

Мы вновь покинули Анделналт, оставив заботу о нем на крепких плечах Рэзвана.

И жаль было, что дорога до Тириндила не так уж длинна: уже вечером мы будем в Топул де Аур. А назавтра начнется празднование, в котором не хотелось участвовать. Как будто все это было мне чуждо. В пансионе Рассветной Матери мы соблюдали все традиции, что были связаны с днем Вершины лета. И птичек плели, и водили особые танцы у огня — правда без парней и мужчин, которые непременно должны быть парами женщинам. Ведь только так возможно продолжение жизни. Наверное, поэтому празднование в пансионах всегда казалось мне ненастоящим. Даже несмотря на выполнение всех ритуалов и вознесение славления Рассветной Матери в прилежащем храме. Потому можно было сказать, что это мой первый настоящий день Вершины лета: те, что были в детстве, я и вовсе уже почти не помнила.

Но пыталась вспомнить сейчас, как будто хотела вернуться в то время, когда все вдруг изменилось в моей жизни так круто, что она разделилась на «до» и «после». Что было «до», теперь казалось нереальным, игрушечным. Лишь то, что случилось со мной после того, как родители продали меня в услужение Матери, было настоящим. Задумавшись, я перестала слушать тихий разговор братьев. Перестала обращать внимание на Андру, которая скромно вжалась в дальний угол повозки. И перестала видеть дорогу в оконце навеса, а она все вилась и вилась где-то впереди нескончаемой лентой. И время постукивало в голове, как колесо по камням.

Очнулась я только, когда за очередным поворотом дороги вдруг услышала нарастающий топот копыт. Окрик кучера, грохот колес по камням. По груди отчего-то полоснуло страхом. Словно я на миг оказалась внутри рассказанной недавно Альдором истории.

Невольно я слегка высунулась в оконце — мы уехали от Анделналта очень далеко. Здешние места казались совсем незнакомыми. И пришлось отпрянуть, когда мимо, близко от нас, промчалась черная повозка с незнакомым гербом на бортах. Взметнулась разорванными облачками пыль. Я прищурилась, вглядываясь в лицо, что виднелось в оконце напротив. Всего на миг столкнулась взглядом с девушкой и похолодела вся от макушки до пят. Доната? Нет, наверное, показалось…

Повозка темным пятном растворилась где-то впереди, оставив размышлять, привиделось мне или нет. Какова возможность того, что Натан Миклош повезет ту, что предназначена ему в наложницы, на прием к примару? Ведь у него, кажется, и жена есть. Как говорили среди амант: весьма болезненная и совершенно не стоящая внимания женщина высоких кровей, но не способная родить мага.

— Вы как будто призрак увидали, — теплая ладонь Альдора накрыла мою, которой я упиралась в сидение.

— Наверное, почти так и есть, — я подняла на него взгляд.

И в озаренных теплом глазах де ла Фиера появилась вдруг ледяная искорка подозрения. С каким же, однако, завидным упорством он желает увидеть во мне нечто, что его разочарует.

И всю оставшуюся дорогу до Топул де Аур я не могла найти покоя. Хотелось узнать поскорей, привиделась мне Доната или все же нет? Если это она, то будет ли возможность поговорить? Сможет ли она хоть что-то объяснить из того, что случилось со мной с того мига, как у меня оказалась карта Колодцев?

Как и ожидалось, к вечеру показались впереди яркие пятна крыш Тириндила, о котором я хотела бы забыть, да не могла. На невысоком холме все так же стоял Пьятра Гри. Его острые пики виднелись над кудрявыми кленовыми зарослями, что окружали его со стороны города. Издалека их полоса казалась не такой уж широкой, а когда я убегала от собак, то даже короткий путь до калитки помнился бесконечным. Благо туда нам заезжать надобности не было. Да и вряд ли Альдор пошел бы на столь вопиющую провокацию, даже желая показать принцу Венцелю, что его угрозы и власть для него ничего не значат.

Поместье Овидио Стана с тех пор, как его построили, уже обросло городом со всех сторон. Высокий, но не слишком большой, из светлого камня замок казался просторным и удивительно воздушным: много вытянутых арочных окон, легкие башенки и открытые галереи — издалека он выглядел почти ажурным. Я слышала, так замки строили еще до Десятилетней войны, когда не было необходимости в тяжелых укреплениях, когда казалось, что мир и спокоствие будут окружать Чайдеаргинд еще очень долго. С Вантулуи дружны. Северным мелким королевствам выгоднее торговать с югом, а в качестве добычи им больше интересны богатства заморских соседей на западе. Но после кровопролитных сражений и потерь, после того, как оказались разрушенными имения аристократов и магов, многие замки были перестроены, а новые уже напоминали крепости и форты. Потому что веры королевству Вантулуи не осталось.

Только кажется, Топул де Аур сохранил былой вид. И от него веяло давно прошедшими временами и позабытой беспечностью. Особенно по соседству с тяжеловесным Пьятра Гри.

Я разглядывала его, отогнув защищающий от пыли полог и удивлялась тому, как много может поменяться только лишь от осознания вечной опасности и недоверия. Наверное, и моя душа скоро изменится так же. Из чего-то легкого, наполненного мечтами и надеждами, как и положено молодой девице, она превратится в каменную глыбу.

Я опустила взгляд на припыленную дорогу впереди. По ней катила уже знакомая повозка: может, задержалась где-то, а может, наш кучер решил пустить лошадей чуть быстрее в ожидании скорого отдыха — но тех, кто нас опередил еще недавно, мы вновь нагнали почти у самых ворот.

Темная повозка по плавной дуге проехала через двор и остановилась у высоких дверей. Мы миновали ее и встали чуть дальше.

— Шею свернете, — буркнул Альдор, подавая мне руку.

Я и правда все смотрела и смотрела в сторону других гостей Топул де Аур, ожидая пока из укрытия навеса хоть кто-то выйдет. Пальцы де ла Фиера на моей ладони сжались чуть крепче необходимого. Я вздрогнула, взглянув на него.

— Все хорошо, — сказала неведомо зачем.

— Пойдемте скорее, — слегка ворчливо подогнал нас Маркуш.

Глава 7

С виду небольшой замок внутри оказался очень просторным и запутанным. Бесконечные лестницы, переходы, галереи, что продувались смелым вечерним ветром — я запуталась еще на середине пути до покоев, в которые нас повел мажордом. То и дело навстречу попадались хорошо одетые гости, которые, видно, прибыли уже несколько дней назад, а потому успели освоиться. Я же только озиралась и цеплялась за руку Альдора, потому что меня не покидало ощущение, что брось он сейчас меня здесь и я не найду дорогу ни в ту, ни в другую сторону.

— Какой странный замок, — шепнула я де ла Фиеру, а тот опустил на меня короткий вопросительный взгляд.

— Да, он порой достраивался и перестраивался — и все это в то время, что его хозяином был какой-то древний прадед Овидио. Я подозреваю, он был слегка не в себе.

Мажордом, расслышав, видно, наши слова, оглянулся на нас с легким укором во взгляде. Мы снова повернули в широкий коридор, неожиданно хорошо освещенный через огромный витраж в конце него.

— Ваши покои, — управляющий остановился возле одной из дверей. — Унбар Альдор. Ваши, — он взглянул на Маркуша, — дальше. А ваши, офате, с другой стороны. Вещи скоро принесут. И к вам приставят прислугу.

Он повернулся и жестом предложил мне пройти за ним.

— Здесь нет женской части замка? — поинтересовалась я, поспешив за мажордомом вместе с Андрой, которая тоже с любопытством озиралась кругом.

— Есть, но хозяин уже знает об особенностях, которые обязуют отводить помощницам унбара Маркуша покои рядом с ним.

Весьма предусмотрительно. Похоже, Овидио и правда хорошо знает семью де ла Фиер, раз помнит от таких нюансах. Я даже не стала поправлять мажордома в том, что уже, строго говоря, не являюсь помощницей Маркуша. Что я — невеста Альдора. Может, он просто не знал. Значит, узнает позже.

В просторных, хоть и чуть темноватых покоях нашлось место и для Андры, значит, она будет рядом со мной почти постоянно. А это даже хорошо. Ей полагалась просторная кровать на противоположной стороне от моей. Здесь было много дерева на стенах, что перемежалось с вставками расписной штукатурки. В узкие окна падало мало света, а наружная стена была настолько толстой, что, казалось, протяни руку — и то ее длины не хватит, чтобы она показалась с другой стороны. А глядя на замок издалека я никогда не сказала бы, что он такой укрепленный. Возможно, это было сделано уже после Десятилетней войны.

Ощущение легкого напряжения не покинуло меня и на следующий день, когда вошли в самую пору приготовления к празднованиям. Я не знала, что творится во дворе, но представляла, какое буйство огня будет там к ночи. Гостей было слишком много, чтобы собираться всем вместе на завтрак, и тому я была весьма рада: хоть и мысли о встреченной накануне Донате не давали покоя. До сих пор все это казалось отголоском какого-то сна, когда не можешь понять, было ли все наяву или привиделось.

Маркуша и Альдора я не увидела ни разу за предыдущий вечер, ни за все утро. Похоже, они были заняты встречами с важными людьми. Да так сильно, что младший де ла Фиер обо мне и не вспомнил. Только почти к самому началу празднования он вернулся в свою комнату: уже сильно уставший. Я зашла его проведать, как только узнала. Выглядел он не слишком радостным и здоровым. Тогда-то и вспомнилось его оставленное в Анделналте кресло на колесах. Сейчас, похоже, оно ему пригодилось хотя бы для того, чтобы передвигаться по огромным покоям.

— Я понял, что ненавижу приемы, — он досадливо поморщился, когда я села напротив него.

— Он еще не начался, — улыбнулась ободряюще.

— Надеюсь, что после него мне еще долго не придется никуда выезжать. Что мы вернемся к той жизни, что была до…

— До чего? — я заглянула ему в лицо. — До того, как вы узнали, что во мне карта? Что я — Собиратель? Мне тоже порой кажется, что без всего этого было бы лучше. А порой. Что так правильно.

— О вас много говорят в замке, — Маркуш приподнял расслабленные веки. — И мне не нравится, что…

— Думаю, мне самой еще доведется услышать это сегодня. Но, наверное, мне все равно.

— Не боитесь?

— Боюсь. Но все это необходимо. Я понимаю.

Маркуш покивал задумчиво.

— Вы под защитой в любом случае. И на виду, может, под еще более крепкой. Потому что в открытую никто не станет вам вредить, — он вновь медленно закрыл глаза.

Я поднялась из кресла. Юноше явно требовался отдых до начала праздника. Сегодня самый пик лета, празднование символично начнется в полдень. И вряд ли даже среди аристократов и магов на пиру останется хоть один совсем трезвый человек. Особенно к ночи.

— У вас еще есть время вздремнуть, если пожелаете.

— Да, я так и сделаю, — Маркуш кивнул.

Я достала из поясного кошелька сплетенную утром птичку. Нарочно погнала Андру во двор за цветами и травой для нее. Подарок получился по-настоящему праздничным, наверное, потому что первый раз я так старалась, хоть и доводилось плести птичек раньше. Хотелось порадовать Маркуша. Приободрить его. Да и себя заодно тоже.

— Вот, это вам. Надеюсь, она принесет вас счастье и заберет если не все невзгоды, то большую их часть. Чтобы сгореть вместе с ними в следующем году.

Маркуш взглянул на птичку искоса и как будто бездумно протянул к ней руку. Мягко погладил зеленый бок.

— А я не силен в плетении из травы, — проговорил виновато. — Потому ничего не сделал для вас.

— Вы сделали для меня гораздо больше, чем птичка из сена, — я коснулась его плеча.

Но Маркуш вдруг встал так уверенно и порывисто, как будто уже отдохнул. Торжественно одернул безрукавку.

— Я слышал, после подарка положен поцелуй, — он улыбнулся.

Я покачала головой, прекрасно распознав легкую иронию в его голосе. Да, обычай требовал. Потому что птичек обычно не дарят посторонним людям. Только самым близким. Тем, кто дорог. Маркуш мягко обхватил пальцами мой локоть и потянул меня к себе. Я насколько возможно ненавязчиво коснулась губами его теплой щеки и тут же отпрянула — не из осторожности. Просто увидела, что дверь отворилась, и в проеме встал Альдор.

— Уже празднуете, — он прищурился, оглядывая меня и брата.

Подойдя ближе, взглядом коснулся так и лежащей на столе птички.

— Я собиралась уходить. Маркушу нужно отдохнуть.

— Да, я тоже не надолго, не волнуйтесь, — вполне мирно согласился Альдор. — Ппостарайтесь до начала праздника поменьше выходить из комнаты. Вокруг собралось слишком много людей, которые так или иначе с вами связаны.

И в его направленном на меня взоре как будто встал некий вопрос, который он не хотел задавать открыто.

— Здесь Доната Флоари. Та, которая передала мне карту.

— Я знаю, — кивнул де ла Фиер. — Пока без моего ведома вам лучше с ней не пересекаться.

— Если честно, у меня и нет такого желания.

— Вот и хорошо, — голос Альдора стал еще строже. — Идите. До скорой встречи.

Я улыбнулась Маркушу напоследок и вышла из комнаты, оставив братьев обсуждать то, что они обсудить еще не успели. И по дороге в свои покои бездумно опустила руку в кошелечек, где лежала вторая птичка, которую подарить Альдору я пока не решилась. И решусь ли — кто знает.

Андра помогла мне собраться к началу празднования. В замке стало заметно более шумно. То и дело снаружи раздавались шаги слуг, которые сноровисто суетились по замысловатым переходам замка. А я стояла перед зеркалом в бирюзового цвета платье, и служанка заканчивала затягивать на нем шнуровку.

— Вы волнуетесь, офате? — осторожно спросила она, заметив, видно, задумчивость, с которой я водила пальцами по крыльям висящего на шее феникса.

— Конечно. Но благодаря твоим стараниям я буду чувствовать себя гораздо увереннее.

Девушка смущенно улыбнулась. Но она и правда сегодня вложила в мой облик, кажется, все доступные ей усилия. Платье было тщательно выглажено. Ванна с ароматными травами — готова вовремя. Волосы после — тщательно просушены и уложены в изящную, но в то же время сложную прическу из переплетения тонких косичек и локонов, которые теперь составляли ровный и красивый узор, украшенный серебряными заколками. Свободные пряди она оставила распущенными по спине — я и правда походила на одну из аристократок. И не будь вокруг меня столько слухов и неоднозначных происшествий, то вполне влилась бы в их окружение.

— Я буду приглядывать за вами, — почти шепотом проговорила Андра. — Так что, если вдруг какое недоразумение…

— Спасибо, — я коротко пожала ее кисть. — Спасибо большое.

Похоже в женских кознях, зависти и желании навредить нашумевшей девице она разбиралась лучше моего. Хоть и я была наслышана о том, что порой такой, как мне, выскочке, могли со всех сторон посыпаться пакости от соперниц, которые имели определенные виды на завидного жениха, но вдруг упустили его.

Но если тревожиться обо всем этом, то лучше из комнаты вообще не выходить. А выйти придется.

Скоро пришла служанка из тех, что служили в Топул де Аур, и предложила проводить меня во двор. Просто Андра еще не знала всех этих странных переходов замка, а самых коротких и удобных — подавно.

— Унбар де ла Фиер ждет вас внизу, — пояснила девушка. — И дальше вы пройдете вместе.

Последний раз взглянув в зеркало, я с готовностью последовала за ней, поначалу даже стараясь запомнить дорогу, но отчаиваясь это сделать все больше с каждым поворотом и пролетом лестниц. И правда ведь, этот замок словно строил безумец! Как здесь вообще можно жить и не сгинуть в его недрах навечно?

— Доброе утро, офате Делериш, — вдруг раздалось чуть позади, когда мы со служанкой спускались, кажется, по последней лестнице перед выходом во двор.

Я вздрогнула от звука этого голоса. Надеялась, признаться, что не услышу его так близко, но, наверное, этого невозможно было избежать. А уж тем более если пришлось жить в мужской части замка.

— Доброе утро, унбар Шербан, — я повернулась к магу, который уже нагнал меня и, слегка оттеснив назад сопровождающую меня девушку, пошел рядом.

Выглядел он, как и всегда, внушительно и строго: безупречно отглаженная рубашка с серебряной застежкой под самым горлом. Отделанная жемчужного цвета тесьмой безрукавка, плотно облегающая его подтянутый, но чуть более тяжеловесный, чем у Альдора, торс. Легкие штаны заправлены в мягкие сапоги из тонкой, безумно дорогой кожи. Мариан слегка мне поклонился, и светлая прядь упала ему на лоб, бросив косую тень на глаза.

— Вы чудесно выглядите, — он улыбнулся на удивление доброжелательно. — Каждый раз, когда мне доводится слышать о вас, я жалею, что все сложилось именно так. А вот сегодня увидел — и пожалел о том еще больше.

Легкий поток теплого воздуха окутал меня со всех сторон.

— Иногда нам приходится делать то, что мы не планировали. А иногда — то, что хотелось сделать больше всего на свете, — я пожала плечами.

— Вы хотели обокрасть Миклоша?

— Я хотела сбежать. А то, что обо мне говорят… Это только слухи и неподтвержденные предположения.

Мариан криво усмехнулся. Возможно, он все знал наверняка, но не хотел сейчас об этом говорить.

— Принц почти уверен, что виноваты вы, — он вновь посмотрел на меня и вдруг, обхватив за локоть, остановил, пропуская служанку вперед. — Подождите офате внизу, — распорядился, и когда та ушла, заговорил чуть тише: — Возможно, вы не чувствуете, но вокруг вас сжимается горячее кольцо. То, что Венцель якобы спокен и не тревожит вас, лишь говорит о том, что он просто не желает связываться с Альдором. На ваше счастье, дом де ла Фиеров силен и по сей день. Но это только дело времени, когда по вам нанесут удар.

— А вы? Чего хотите вы? — я выдернула руку из его пальцев. — Вы поможете принцу, ведь так?

— В отличие от многих, я понимаю, что вы оказались в почти безвыходной ситуации, — Мариан горько вздохнул. — Но, если у Венцеля или Натана появится неоспоримое доказательство того, что вы и правда украли карту, никто не посмотрит на то, что вы такая же жертва, как и советник.

— Зачем вы все это говорите мне сейчас? — я шарила взглядом по лицу Мариана, пытаясь понять его мысли и его побуждения.

— Я говорю вам это, потому что вы мне нравитесь. Я достаточно взрослый человек, чтобы просто это признать. И мне жаль, что наше знакомство оборвалось так скоро, — он поднял руку и чуть подкрутил пальцами завитую прядь волос, что лежала на моем плече. — Король давно пытается найти следы тех, кто силится пустить щупальца в самое сердце Чайдеаргинда — в Колодцы. Но пока они скрываются очень умело. Меняют лица, доверенных людей. И таких вот посыльных — вольных или невольных — как вы. Вы правильно сделали, что прибились к Альдору. Но их вражда с Венцелем может как пойти вам на пользу, так и навредить. Надеюсь, вам хватило благоразумия никому эту карту не передать? Если она и правда у вас, лучше ее уничтожить. А пока — держитесь рядом с де ла Фиером. Раз уж рядом со мной не захотели.

— Я слишком плохо вас знала. И мне пришлось. — отчего-то захотелось оправдаться. — Но спасибо вам. Спасибо за беспокойство.

Хотелось верить, что оно настоящее.

— Я не стану вам мешать, — Мариан дернул уголком рта и слегка резковатым жестом откинул от точеного лица волосы. — Альдор правильно поступил, когда решил привести вас сюда. Я поступил бы так же. Чтобы показать серьезность своих намерений. Признаться, поначалу я в них не поверил. Когда он сказал… Но тем он подставил и себя, и вас под возможный удар. Будьте осторожны, Йоланта. К сожалению, таких, как вы, осталось мало. Не хотелось бы, чтобы стало еще меньше.

— Амант рождается достаточно, — возразила я, усомнившись в искренности его слов.

— Я говорю не об амантах.

Мариан уже знакомым прикосновением тронул мой подбородок, чуть приподнимая. Сжал зубы, разглядывая мое лицо и отчего-то слегка качая головой. А в следующий миг — отпустил. И быстро скрылся за изгибом лестницы.

Я постояла еще немного, переводя дух и силясь уложить эту короткую, но волнительную встречу в голове. Стоит ли рассказывать о ней Альдору? Кажется, он думает, что нас с Марианом связывает нечто большее, чем то, что есть на самом деле. Спускаясь к служанке, то и дело я принимаясь поправлять подаренный однажды Маркушем пояс, который чудесно подошел новому платью, или разглаживать подол. Хотелось коснуться прически, серебряных подвесок, которые тихо-тихо позвякивали в волосах. Проклятое волнение!

Темноватая лестница с вычурно выкованными перилами наконец вывела нас на тенистую тропинку, где-то в конце которой слышались оживленные голоса гостей. Доносились тонкие, приятные переливы музыки: кажется, сегодня, кроме лютни, звучала еще и флейта. Подойдя еще ближе, я распознала и арфу — эти волны аккордов не перепутаешь ни с чем.

Служанка заторопилась вперед меня, чтобы доложить о моем появлении. А я огляделась: где-то здесь должен ждать Альдор. И как бы ни готовилась, а все равно вздрогнула, когда он возник рядом. Думается, нарочно спрятался в тени разлапистых каштанов. Мой прерывистый вздох удивления как будто даже доставил ему удовольствие.

— Вам нравится меня пугать? — я нарочито сердито сдвинула брови.

— Я, конечно, не хочу, чтобы вас хватил удар, но в такие моменты у вас просто изумительное лицо, — де ла Фиер помолчал, внимательно разглядывая меня. Как будто в этот миг успевал думать еще о чем-то. — С него как будто сходит все лишнее и напускное. Открываетесь настоящая вы.

— Настоящая? — я опустила взгляд на поданную мне ладонь.

— Да. Юная девушка, которая вынуждена вынести гораздо больше, чем ей должно быть положено жизнью. Но перед ними, — Альдор кивнул в сторону шумного двора,

— вам такой быть нельзя. Потому я хотел улучить момент.

Он мягко сжал мою руку и поднес ее к губам. Коснулся тыльной стороны, не сводя с меня взгляда. Великая Матерь всего Света, я когда-нибудь научусь его понимать? Научусь не терять перед ним самообладание?

— Вы тоже, гляжу, сегодня пожелали открыть себя лучше? — я сглотнула загустевший воздух, когда рука слишком долго задержалась у лица Альдора.

Он приподнял брови, и я кожей ощутила, как по его губам расползлась улыбка.

— Почему вы так решили?

— Вы побрились, — я указала взглядом на его щеку.

Он и правда был теперь гладко выбрит. И это сразу бросалось в глаза: настолько стала привычной его то ли длинная щетина, то ли короткая бородка, которая всегда была аккуратно оформлена. Уж неведомо, как это удавалось слуге, который обычно его брил. А сейчас я без конца рассматривала его выразительные скулы и впадинки на щеках, его твердый подбородок — и не могла понять, нравится ли мне его нынешняя откровенность.

— Не поверите, но мне пришлось, — он чуть приподнял голову, словно в попытке отстраниться, когда я провела кончиками пальцев по его слегка шершавой и бледной после бритья коже.

— Пришлось? — улыбнулась недоверчиво. — Кто же вас заставил?

— Косорукий брадобрей, который, видно, решил, что мне так лучше, — Альдор дернул бровью.

— Он хоть жив или все, что от него осталось, лежит сейчас кучкой в камине ваших покоев?

— Я вам не скажу. Это слишком опасно, — маг загадочно закатил глаза. Но его лицо снова стало серьезным. — Я видел Мариана Шербана. Вы с ним встречались?

В голосе Альдора словно бы прокатились ледяные камешки. Я постаралась не выдать, как на миг стало жарко у меня в груди. Горячая волна хлынула до макушки и опала.

— Да. Случайно на лестнице. Он предупредил, что бы я была осторожнее.

Я взглянула на Альдора искоса, пытаясь разгадать его мысли. Поверит или нет? Ведь, кажется, к Шербану он относился с большим подозрением.

— Если это все, что он вам сказал… — все же выразил он сомнение.

— Смысл был таков, — твердо настояла я. — И ничего кроме.

Альдор не стал больше ничего говорить и повел меня за собой по выложенной камнем дорожке туда, где уже вовсю разгоралось веселье. И так не хотелось туда. Еще ненадолго остаться бы тут, в укрытии зеленой каштановой тени. Еще немного просто побыть отдельно ото всех. И мы шли, кажется, слишком неспешно. О нашем приходе уже давно объявил распорядитель, а голоса гостей наполнились легким недоумением.

За руку с Альдором я вышла на свет полуденного солнца. Меня объяло жаром со всех сторон, обожгло лучами открытую кожу шеи. И взгляды вцепились в подвеску на ней, в мое лицо. Де ла Фиер кивнул кому-то, улыбнулся сдержанно, продолжая уверенно держать меня за руку, и скоро мы вновь скрылись под навесом, что был растянут над длинными, щедро накрытыми столами. Наши места оказались очень близко к креслам хозяев дома — сразу по левую руку от них. Альдор почтительно кивнул жене Овидио — Агате, наклонился вперед и приветствовал самого главу дома.

Я наконец уселась, чувствуя, как дрожит улыбка на губах, о которой я так и забыла. Выпрямилась и тут же взгляд уперся в пустующие кресла за противоположным рядом столов.

— Они для кого? — наклонилась к Альдору.

— Для принца и его невесты. Они прибудут к вечеру, — ответил тот так невозмутимо, словно ничего особенного в этом не было.

Уж с кем, а с Венцелем встречаться совсем не хотелось. Все же я надеялась, что у его высочества найдутся более важные дела, чем празднования до утра. Но деться, к сожалению, мне некуда. Я зашарила взглядом вдоль столов. Натолкнулась на Мариана, который задумчиво смотрел куда-то перед собой, явно не слушая женщину, что-то ему говорившую. Затем быстро отыскала Натана Миклоша — чуть сбоку от нас. Он довольно громко, явно привлекая к себе внимание, спорил с незнакомым мне мужчиной, что-то пылко ему доказывая.

— Говорю, это дело времени! — донеслось до слуха. — Они совсем обнаглели. Лезут.

А все остальное поглотил всплеск музыки и чей-то раскатистый смех на другой половине стола. А я вцепилась взглядом в спутницу советника, еще раз убедившись, что это Доната. Она же как будто нарочно на меня не смотрела: миг, другой — а после подняла взор и вдруг улыбнулась. Взмахнула рукой, как ни в чем не бывало, приветствуя меня. Затем кивнула Альдору, который тоже обратил на нее внимание.

— Интересно, — протянул тот, мягко поглаживая большим пальцем мое запястье.

— Что бы тут делать любовнице Натана при живой жене? Правда, говорят, что она хворает последние несколько недель. Но так открыто…

— Вы тоже привели меня сюда открыто, — буркнула я.

— Вы моя невеста, — напомнил Альдор.

— И как бы за это мне сегодня не подкинули змею в постель, — я коротким движением глаз указала на Юдит Месарош, которая, гордо выпрямив спину, восседала неподалеку от еще пустующего кресла принца в окружении, видно, родственников. Она открыто рассматривала Альдора и меня. Ее лицо, кажется, ничего не выражало, но в глазах — я видела даже издалека — стояла такая стылая ненависть, что по спине пробегал колючий холодок.

— Я бы мог, конечно, сегодня охранять вас в постели… — совершенно невозмутимо отозвался Альдор и покосился на меня с хитроватой усмешкой, когда я подняла на него наверняка полный недоумения взгляд. — Но это не входит в наш с вами договор. Не беспокойтесь, в вашу комнату не допустят никого постороннего. А за вашей любезной подругой, если ее можно так назвать, лучше присматривать внимательнее.

— После встречи с тем иллюзионистом, который знаком с Юдит, я уже не в чем не могу быть уверена, — пришлось признаться.

Я не слишком много размышляла над этим до приезда сюда. А сейчас вдруг, оказавшись под десятками взглядов: изучающих, любопытных, неодобрительных — поняла, что в любом случае мне тут никто не рад. Даже Овидио Стан — и тот, скорей всего, предпочел бы, чтобы меня тут не было. Слишком неоднозначная у меня репутация — это не затмишь роскошным платьем и драгоценностями. Даже рука Альдора, которая так надежно сейчас сжимала мою — напоказ всем — не могла остановить волны их негодования. А самые сильные исходили сейчас от кузины принца и от дядюшки, Шандора де ла Фиера, который вместе со своим семейством расположился чуть поодаль от нас — на стороне принца Венцеля — как будто открыто протестуя против близости со своенравным племянником. Вести о помолвке племянника наверняка разозлили его, а то и повергли в панику. Все, что он так хотел заполучить, буквально уплывало у него из рук. И отчасти я была тому виной.

— Где Маркуш? — спросил Альдор, когда от нас отошли служанки, которые ловко и почти незаметно наполнили наши тарелки мясом поджаренного на огне гуся.

— Должен скоро спуститься, — я даже взволновалась. Ведь его и правда долго нет.

И едва успела о том подумать, как распорядитель возвестил и о его появлении. Вот тогда-то и стало понятно, что невеста-аманта Альдора де ла Фиера это вовсе не гвоздь нынешнего праздника. Не самый желанный объект для внимания гостей. Потому что все вокруг так резко смолкли, что я в какой-то миг подумала, будто у меня заложило уши. Только лишь музыка, которую стало слышно гораздо лучше, все продолжала звучать во дворе, заглушая нарастающий гул обсуждения молодого наследника рода де ла Фиер, который вышел на свет так степенно и невозмутимо, будто сам принц.

Ни на кого не глядя он приблизился к столу Овидио стана и его супруги, приветствовал их кивком, как и положено, а после направился на свое место — рядом со мной. И я так отчетливо видела, как заерзали на скамьях молодые девицы, для многих из которых прием в Топул де Аур был самым первым. Как навострили уши и глаза их матушки и компаньонки. Как цепко вонзились взгляды отцов в подросшего и внезапно появившегося из тени жениха, завиднее которого вряд ли кого можно было найти среди всех, кто здесь собрался.

Если бы я не знала о его недуге, то сейчас никогда не подумала бы, что с ним что-то не так. Настолько уверенным и спокойным выглядел Маркуш. Я словно взглянула на него со стороны и увидела потрясающе красивого юношу, который наверняка вскружит сегодня головы всем подходящим ему по возрасту девицам.

— Я чувствую себя так, будто от меня со всех сторон оторвали по куску, — слегка насмешливо пожаловался он, опускаясь в свое кресло.

— Поверьте, так почти и было, — я мягко коснулась его руки. — Но. Сегодня девушки вряд ли будут спать спокойно в своих постелях.

Юноша покосился на меня с легким укором, но руку мою в ответ пожал. И только тогда я заметила, как подрагивают напряженные губы Маркуша. Как поблескивает испарина над его губой и тревожно вздымается грудь под белоснежной рубашкой, которая оттеняла сейчас легкую загорелость его кожи, которой раньше он похвастаться не мог. Но свое самое превое появление перед столь обширным обществом Чайдеаргинда он вынес со всем достоинством.

— Пожалейте меня тоже, — буркнул Альдор, склоняясь к моей шее. — Когда гости нахлещутся вина, именно мне придется весь вечер выслушивать похвальбы дочерьми. А еще прозрачные намеки на то, что нам стоит немедленно скрепить будущий брак Маркуша с очередной девицей уговором.

Это он, конечно, преувеличивал. Вряд ли даже среди захмелевших отцов найдется такие смельчаки, чтобы открыто сватать своих дочерей за младшего де ла Фиера. Скорее они предпочтут зайти издалека. Разузнать больше и найти подход к Альдору. Но легкая ирония брата все же приободрила взволнованного Маркуша.

Пир после небольшого всплеска вернулся, кажется, в прежнее русло. Скоро гости, насытившись, начали выходить из-за столов и прогуливаться по обширному, тщательно ухоженному саду. Кто-то подсаживался поближе к знакомым. Кто-то подтянулся к музыкантам, чтобы насладиться особенно нежной и трепетной балладой.

Музыкантов сменили артисты, которые разыграли небольшую сценку из истории праздника Вершины лета. А затем началась одна из важных частей ритуала: хождение вокруг огня.

Нарочно для этого с самого утра в центре огромного двора был сложен большой шалаш из дров. Жрица Рассветной Матери из храма Тириндила, приглашенная Овидио, торжественно вышла под взоры гостей с большим, еще не зажженным факелом. Лицо ее до половины скрывал капюшон с тяжелым ажурным краем, который бросал замысловатую тень на ее нос, щеки и губы, отчего казалось, что кожа ее иссечена морщинами, хоть женщина была еще довольно молода. Она напевала мелодию, которую я знала так хорошо, что мысленно начала повторять сразу же всплывшие в памяти слова. Она славила Рассветную Матерь, которая каждый день несет всем новый свет, новую жизнь и новые силы. Наполняет ею землю, из которой исторгаются мощные потоки Колодцев. Которая одаривает всех плодородием и служит всем опорой.

Она просила свет очищающего огня прогнать каждый день одолевающую мир тьму Закатной Матери, которая не устает бороться с младшей своей сестрой, но каждый раз проигрывает.

— Породи пламя! — вдруг отчетливо произнесла жрица, оборвав монотонное пение, которое, кроме меня и Донаты, кажется, мало кому было здесь понятно в полной мере.

Женщина развернулась и замерла, глядя через завесу тяжелого кружева прямо на Альдора. Она больше ничего не пояснила, просто вперилась в него и казалось, что сейчас поднимет руку и ткнет ему в грудь пальцем. Де ла Фиер, кажется, ничуть не растерялся только обменялся взглядом с Овидио, который неспешно встал и обратился к нему так зычно, что все вокруг смолкли.

— Видно, Рассветная Матерь желает сегодня, чтобы огонь Вершины лета разожгли вы, унбар де ла Фиер, — он окинул взглядом гостей. — Это будет для нас большой честью.

— Не припомню, чтобы я становился ярмарочным фокусником, — Альдор хмыкнул, с любопытством рассматривая застывшую перед ним, словно каменное изваяние, жрицу. — Только из большого уважения к вам, Овидио. И ко многим из тех, кто здесь собрался.

Он слегка опустил голову, переведя взгляд на факел в руке женщины, и тот, тихо треснув, мгновенно вспыхнул ярким пламенем. Жрица тут же зашевелилась, вновь повернулась к груде дров позади нее и степенно поднесла огонь. Запахло дымом, слегка защипало глаза. Я смахнула выступившие слезы, моргнула и прищурилась от яркого пламени, что озарило весь двор. Гости оживленно загомонили и начали вновь подниматься со своих мест, чтобы пройти вокруг главного костра, который сегодня будет гореть, отгоняя ночь, озаряя все вокруг и помогая Рассветной Матери возродиться с новым восходом солнца.

— Пройдете со мной ритуальный круг? — Альдор ощутимо потянул меня за собой.

— Боюсь там сгореть, — вяло запротестовала я, зная, что отказаться все равно не смогу.

— Кажется, прожив со мной бок о бок столько дней, вы должны перестать бояться огня, — де ла Фиер подтянул меня ближе к себе и вдруг обнял за талию.

— Кажется, за это время я стала бояться его только сильнее.

Мне пришлось почти касаться губами его шеи — так тесно я оказалась к нему прижата. Потоки его силы слегка пронзали кожу. Покалывали и приятно скользили под ней, не проникая глубже, не раня мое готовое впитать их тело. Отчего-то жутко волнуясь, я обернулась на Маркуша, который остался еще сидеть за столом: к нему подошла молоденькая миловидная и чуть напуганная девица — видно попросила пройти с ней вокруг огня. И откуда только набралась смелости? Видно, перед тем получила убедительные наставления от старших женщин. Такую возможность, когда младший де ла Фиер оставлен без присмотра, нельзя упускать.

Маркуш, конечно, состроил весьма страдальческий вид, но девушке не отказал. Кивнул и пошел вдоль стола к ней. Что ж, может, так и хорошо, пусть слегка разомнется. Долго сидеть для него тоже вредно.

— Альдор, — я вновь обратила взгляд к старшему де ла Фиеру. — Думала подарить вам утром, но… Забыла.

Сунула руку в кошель на поясе и вынула из нее уже слегка подсохшую птичку. Я протянула ее на раскрытой ладони, остановившись на миг посреди обтекающего нас потока гостей, которые шумно, танцуя под задорную музыку, обходили костер. Кто-то бросал туда прошлогодних птичек, кто-то пел — и в этот миг даже аристократы и высшие маги превращались как будто в обычных людей, которые просто рады зарождению нового годового круга.

— Это плохой знак, — Альдор улыбнулся, забирая у меня подарок.

— Отчего же? — я попыталась задавить легкую непрошенную досаду, что тут же зародилась в груди горячим сгустком.

— Вы же знаете, что таких птичек дарят только близким людям? — де ла Фиер пристально посмотрел на меня. — Вы правда считаете, что я вам близок?

— Кажется, сейчас ближе уже некуда, — я положила ладонь ему на грудь, почти задыхаясь от силы его объятий. А ведь он держит меня всего лишь одной рукой!

— И что вам придется меня целовать, вас не смущает тоже?

Альдор склонился еще немного, не глядя, но бережно убирая птичку в свой кошель.

— Это всего лишь символический поцелуй, — я слегка отклонилась.

Кто-то ощутимо задел меня плечом, но я даже головы не повернула. Взгляд Альдора как будто поглощал меня, окунал в приятно горячую воду.

— Надеюсь, вы не думаете, что я довольствуюсь «символическим» поцелуем? — голос Альдора стал тише, но, даже несмотря на гвалт гостей и ставшую гораздо громче музыку, я прекрасно его слышала.

Бежать было некуда. Де ла Фиер коротким рывком притянул меня к себе еще сильнее, а я подалась к нему, стараясь не думать, как это будет выглядеть со стороны. И хотелось, выполнив положенное обрядом, отпрянуть как можно скорее, но не вышло. Мгновение, в которое я чувствовала тепло дыхания Альдора в своем горле и дурманный вкус его горячих губ, растянулось чуть дольше разумного. До того, что перед глазами слегка поплыло, я покачнулась в руках де ла Фиера, как будто кто-то встряхнул подо мной землю.

Но громкий стук посоха распорядителя, который вмиг заставил всех слегка стихнуть, рывком вынес меня обратно в реальность.

— Его высочество, принц Венцель! — зычно пронеслось между плотными рядами вышедших к костру людей. — И офате де ла Круста.

Мы с Альдором одновременно повернулись в сторону тропинки, по которой неизменно во дворе появлялись все гости. Венцель под руку со своей невестой, одной из самых, как говорили, прекрасных девушек Чайдеаргинда, вышел к остальным, любезно отвешивая ответные поклоны во все стороны. Кого-то даже приветствовал короткими взмахами руки. Быстро и цепко он отыскал среди гостей Альдора — как будто знал, где он стоит, и кивнул ему тоже. На меня и не взглянул, как будто это было ниже его достоинства. Казалось, он едва сохраняет спокойствие и степенность: так был взбудоражен. Его движения были резковатыми, а глаза шало поблескивали. Неужели даже перед приемом он не удержался от того, чтобы выпить повышающее бодрость снадобье? Да, Венцель слыл истинным преемником своего отца, а потому весьма занятым и деловым человеком, который в западной части королевства решал почти все те же вопросы, что его отец — в столице и ближних землях. При постоянных разъездах и такой напряженной жизни легко устать. Но злоупотребление особыми зельями не проходило бесследно. Похоже, это понимала и его невеста, Виорела де ла Круста. Она то и дело косилась на Венцеля и слегка кривила губы, когда он резко что-то отвечал на ее тихие замечания.

Скоро они расположились в отведенных им креслах, и тогда уже хозяину дома пришлось вставать, чтобы подобающе приветствовать столь высоких гостей.

Но Венцель милостиво разрешил ему остаться на месте. Тут же вокруг принца и его невесты захлопотали слуги. Гости начали возвращаться на свои места, чтобы выпить за здравие прибывшего наследника престола Чайдеаргинда. Наверное, все верили, что его приезд — хороший знак для всех, кто здесь собрался.

Альдор тоже повел было меня обратно, на наши места, где уже ждал чуть запыхавшийся Маркуш.

— Унбар де ла Фиер! — окликнул его Венцель. — Предлагаю вам вместе с вашей прелестной невестой разделить трапезу с нами.

Альдор вздохнул, остановившись. Гости уставились на нас со всех сторон в ожидании его ответа. Вряд ли кто-то здесь еще не знал о их давней вражде с Венцелем. Но сейчас явно был не тот момент, чтобы проявлять упрямство. Маркуш тревожно смотрел на нас, но не мог, кажется, ни на что повлиять. Потому Альдор повернулся к принцу и натянул на губы напряженную улыбку.

— Конечно, ваше высочество.

Я крепче сжала его руку, пытаясь показать, что все хорошо. Мы только немного посидим подле Венцеля, выслушаем пару колкостей. Даже он не станет устраивать прилюдные скандалы и громкие выяснения моей вины. Потому я постаралась успокоиться, хоть сердце так и норовило разорвать мне грудь. Кого-то из гостей пришлось пересадить чуть дальше, чтобы мы могли занять освободившиеся кресла.

— Я поздравляю вас с помолвкой, — тут же заговорил Венцель, отпив из кубка изрядно вина. — Это был весьма неожиданный выбор, Альдор.

Тот взглянул на его высочество с явным вызовом.

— Думаю, это как раз был ожидаемый выбор. Аманты становились избранницами старших магов моего рода с таких давних пор, в которые о нашем с вами рождении даже думать никто не думал.

— О, да. Вы давно стремитесь к соблюдению родовых традиций. С переменным успехом, — голос принца звякнул холодной иронией.

— А вы, видно, пытаетесь мне в этом помешать, — парировал Альдор. — Совершенно бесполезно для себя. И для вашей кузины. Впрочем, я на вас не сержусь, ваше высочество, — он благосклонно посмотрел на невесту Венцеля, как будто хотел ее успокоить. — В конце концов время все расставило по своим местам. И показало, кто из нас более несостоятелен в выборе продолжательниц рода.

— Я с нетерпением буду ждать продолжения вашего рода, — усмехнулся Венцель. И кажется, он остался невозмутимым, но его взгляд стал еще более колючим. — Только боюсь, это не сложится так быстро, как вам хотелось бы. В виду некоторых обстоятельств. Но буду рад выпить пару кубков вина на вашей свадьбе.

Альдор, кажется, едва зубами не скрипнул.

— Я непременно припасу для вас самое лучшее вино, — процедил он так, что можно было подумать, что то вино окажется отравленным.

— Только прежде хотелось бы уладить все недоразумения, которые еще есть между моим советником и вашей очаровательной невестой.

— Не понимаю, о чем вы, — Альдор пожал плечами.

— Не понимаете? — раздался за моей спиной хриплый от ярости голос. — Так я вам напомню.

— Потрудитесь, — де ла Фиер тут же опасно помрачнел, будто обещая встрявшему в разговор Натану Миклошу непростую борьбу.

Советник сел по другую сторону от принца и наклонился в сторону Альдора, оперевшись локтем на стол.

— Она обокрала меня, — проговорил он гораздо глуше, чтобы не было слышно другим гостям, как бы те ни напрягали слух. — И обокрала все королевство.

— Где же доказательство ее вины? — Альдор приподнял брови. — Или сплетни девиц вы уже готовы принять за таковые? Слова аманты, которая лишается воли и ума от прикосновения привязавшего ее к себе мага? Не смешите меня.

— Она сбежала! — рявкнул Натан. — А украденное, может, спрятала, или уже передала тому, кто должен был ей за это заплатить.

И его шея даже слегка побагровела, как будто необходимость умалчивать подробности буквально разрывала его на части.

— Я сбежала совсем по другой причине, — острый взгляд советника едва к спинке кресла меня не пригвоздил, когда он посмотрел на меня.

Словно не мог поверить, что я вообще способна открыть рот.

— И каким же образом?

— Да, мне помогла Доната. Но откуда у нее такие знания, мне неведомо.

Похоже, подруга хорошенько меня подставила — может, из страха за свою судьбу, может, от безысходности — но сейчас, возвращая ей любезность, я не испытывала ровным счетом никаких мук совести.

— Что ж… — Натан покачал головой разочарованно, словно ожидал, что под его давлением я быстро во всем признаюсь — вопреки всякому здравому смыслу. — Я не перестану искать доказательства вашей вины. И когда они у меня появятся, как бы и вас не зацепило последствиями, унбар де ла Фиер.

К счастью, он, похоже, до сих пор и представить себе не мог, что карта слилась со мной. Что увидела во мне Собирателя и вполне удобно устроилась у меня внутри. Беспокоить меня она уже перестала, как будто та изначальная боль была лишь результатом привыкания, окончательного нашего единения.

— Думаю, мы оба запомним этот день, — усмехнулся Альдор. — Если он настанет.

Ненадолго повисло молчание, во время которого все мужчины успели приложиться к кубкам. Альдор тоже отпил вина весьма раздраженно, хоть весь день до того не разу к нему не притронулся. Взглядом он встретился с Маркушем, который, судя по напряженному виду, едва сдерживался, чтобы не вмешаться, но ему и правда было лучше оставаться чуть вдалеке, не приближаться к Венцелю без надобности. Принц — сильный Хранитель-менталист. На могущественных магов воздействовать он не может — в той степени, в какой ему, верно, мечталось. Но все же не хотелось, чтобы Маркушу хоть немного пришлось соприкоснуться с его силой. Мысли он читать не умеет, конечно. Но о его способностях говорили, что они весьма к тому близки. Скорее он мог заставить людей если не бездумно выполнять его приказы, то невольно склонять их на свою сторону. Возможно, и на меня он хотел бы воздействовать, но не мог из-за защиты феникса. Вряд ли своей собственной мне хватило бы надолго.

То и дело я замечала, как его внимательный взгляд обшаривает меня. И, улучив момент, посмотрела на кулон — его цвет, похоже, давно поменялся на лиловый. И кто знает, заметил ли это кто-то еще, кроме меня.

— У меня к вам есть еще один вопрос, Альдор, — вновь заговорил принц, когда все немного остыли. — Что случилось на руднике Альба Кулуари? Я получил оттуда весьма тревожные вести. Все собиратели, кто владеет картами Колодцев, отметили, что тот источник погас — на несколько дней, но необъяснимым образом возродился.

— В своем письме к вам управляющий рудником Том Стейяр должен был все объяснить, — Альдор покрутил кубок за ножку.

— Мне хотелось бы услышать из ваших уст. Ведь вы, кажется, побывали в самом центре событий.

— Сущий пустяк. Слегка помяло.

— Я так не думаю, — голос принца стал ниже.

Он выразительно посмотрел на Маркуша, а затем на меня. Похоже, ему обо всем доложили в весьма красочных подробностях. И о нашей с младшим де ла Фиером поездке тоже. Альдор мягко сжал мою кисть, на миг переплел свои пальцы с моими и отпустил.

— Составьте компанию Маркушу, — проговорил он тихо, но достаточно для того, чтобы все услышали. — Думаю, дальнейший разговор будет вам неинтересен, а он заскучал.

И я не стала упрямиться и спорить, хоть и хотела услышать все до последнего слова. Но мне осталось лишь положиться на того, кто теперь был моим женихом, и понадеяться на то, что он сумеет отговориться от принца и его прихлебателей, которые понемногу стягивались ближе. Вот уже мелькало за плечом Натана Миклоша лицо Шандора де ла Фиера. И Юдит, якобы занятая очень интересной беседой с некоей незнакомой мне женщиной, встала неподалеку — так, чтобы слышать хотя бы обрывки фраз. Она как будто только и ждала, когда я освобожу место.

— Я очень жду вас, — губами я коснулась уха Альдора.

И в этот миг мне было плевать, что подумают остальные. Решат ли, что я давно легла к нему в постель, или примут это все за игру. Отчего-то настолько важным сейчас показался запах его кожи и легкое биение жилки на его шее — точно над воротником сияюще белой рубашки, что не хотелось отстраняться. И Альдор, показалось, нехотя отпустил мою руку. Встав, я едва не столкнулась с Марианом Шербаном, который тоже, видно, пожелал присоединиться к беседе. В конце концов, если взглянуть на это с другой стороны, колебания силы Колодцев и их исчезновение — та тема, которая не могла не тревожить магов-Хранителей. Особенно в то время, как слухи о грядущей войне становились все настойчивее и тревожнее.

Я протиснулась мимо Мариана и, придерживая подол, чтобы ни за что не цеплялся, вернулась на свое место рядом с Маркушем, который, кажется, уже весь извелся без возможности услышать, о чем мы говорили с принцем.

— Почему Альдор остался? — тут же вцепился он в меня, словно клещами.

— Они говорят об Альба Кулуари, — слегка ворчливо отозвалась я. — И вам туда лучше не соваться. Лучше вообще не приближаться к Венцелю. Он сегодня очень въедлив.

Я как бы между делом дотронулась до кулона, привлекая к нему внимание Маркуша. И тот нахмурился и сник, едва на него взглянув. Сила его высочества до сих пор дотягивалась до меня. Да так, что я не могла сосредоточиться ни на чем. Все норовила вернуться взглядом к Альдору, но понимала, что лучше сейчас не выказывать лишнего беспокойства. И так страшно хотелось, чтобы он скорее оказался рядом. Меня не привлекали даже музыканты, которые расположились у большого костра и завели бодрую мелодию, под которую вышли танцевать уже несколько пар — и их становилось все больше. Скоро распорядитель объявил о том, что сейчас артисты бродячего театра дадут еще одно представление прямо на объятом светом пламени дворе.

— Все будет хорошо, — теплая ладонь Маркуша легла мне на запястье.

Я вздрогнула и перевела взгляд из пустоты на него.

— Я не должна была соглашаться… — словно сами собой сорвались с губ слова.

— Тогда у вас было бы меньше хлопот.

— Не говорите ерунды, — покачал головой Маркуш. — Тогда они были бы просто другими.

Тихий шорох ткани сбоку заставил резко повернуть голову в ту сторону. Доната замерла и улыбнулась мне, кажется, слегка виновато.

— Я присяду? — она указала взглядом на пустующее кресло Альдора. — Ненадолго.

Выглядела подруга прекрасно. Как будто в ее жизни давно уже не было никаких потрясений или хоть сколько-нибудь значимых событий. Роскошное изумрудное платье из тяжелого бархата, ненавязчивые золотые украшения на шее и в волосах — весь ее вид говорил о благополучии. И благосклонности Натана, который сюда ее привез.

Маркуш настороженно уставился на Донату, а та со всем почтением ему кивнула, присев в реверансе. Но мальчишка, кажется, не успокоился, только сжал мою руку крепче. И тут же вздохнул, заметив, как к нему снова идет та самая девица, которая уже уговорила его сегодня пройти с ней вокруг костра. Похоже, оставлять его в покое она не собиралась. Что теперь — танцы?

Похожий вопрос отражался сейчас на лице Маркуша.

— Что ты хочешь мне сказать? — я повернулась к Донате, которая так и стояла рядом, ожидая моего ответа. — Или хочешь что-то выведать, а после передать советнику Миклошу?

— Нет. Просто… — она бросила короткий взгляд на занятых беседой мужчин. — Я волновалась.

Не сказать, что я поверила ей, но, поразмыслив, все же предложила сесть рядом.

— Я скоро вернусь, — тихо проговорил возле моего уха Маркуш.

Той девушке все же удалось увлечь его в круг незамысловатого танца. И показалось, когда я проводила юношу взглядом, что она ему даже нравится. Хрупкая, светловолосая, с большими зелеными глазами и чуть вздернутым носом. Милая — пожалуй, такая подходила Маркушу лучше всего.

— Как хорошо, что ты оказалась в доме де ла Фиеров, — наблюдая за мной, вновь заговорила Доната. — Правду говорят, что у Альдора отвратительный нрав?

Она улыбнулась, когда я подняла взгляд от своего незаметно опустевшего кубка на нее. Отвлеченная беседа о мужчинах — конечно, что же еще? И, кажется, ничего особенного, но напряжение настолько завладело моим телом и разумом, что каждый миг я ожидала подвоха.

— Врут, — бросила коротко. — Он не образец терпимости. Но он тот, кому сейчас я доверяю больше всех.

— Это хорошо. Что тебе есть, на кого опереться. И он красив. Очень, — лукаво усмехнулась подруга. Надо думать, все же бывшая.

Как-то не верилось в то, что теперь мы сможет дружить фамилиями. И дело даже не в том, что имение Натана Миклоша далеко от Анделналта. И не в том, что между мужчинами нет даже проблеска приязни. Просто сейчас я смотрела на нее, как на чужого человека, который втянул меня в большие неприятности, а после без зазрения совести пустил по моему следу ищеек принца.

— Не могу с тобой не согласиться, — я кисло улыбнулась в ответ. — Но дело не в этом. Натан Миклош красив тоже. Но как тебе живется рядом с ним?

— Не так плохо, как я думала, — Доната взмахнула рукой, подзывая к нам слугу с кувшином вина. — Не розовая мечта, конечно. Его жена, эта болезненная стерва, просто терпеть меня не может. Как будто я виновата в ее недуге. И в том, что в мою постель он ходит чаще, чем к ней.

Я сглотнула, когда ощутила во рту мерзкий привкус от ее слов.

— И он никак не наказал тебя за то, что ты обокрала его? — голос сам собой стал чуть глуше.

Доната поморщилась.

— Наказал… — она фыркнула. — Ты думаешь, я быстро рассказала о тебе? Сразу? Нет. Я молчала, сколько могла. Они сами бросились за тобой, как только узнали, что ты сбежала. Знаешь. некоторые вещи мне было выносить очень сложно. А Натан. Он даже меня спас. Если можно так сказать.

Она подвинула к себе ближе только что наполненный вином кубок. Потянулась за кусочком вяленой ягнятины, и едва не опрокинула мой. Еле успела его поймать. Вино плеснуло через край, я едва умудрилась отодвинуться от брызг, иначе платье было бы испорчено.

— Ты как всегда, — буркнула, все же отряхивая чудом не пострадавшую юбку.

— Прости, — Доната отмахнулась и пригубила из кубка. — Теперь я буду становиться все более неуклюжей, — она помолчала, чему-то улыбаясь. — Я жду ребенка от Натана. И надеюсь, что он будет магом. Тогда его мерзкая жена наконец заткнется.

Я, слегка ошарашенная такой новостью, тоже отпила терпкого вина. Покатала на языке, почти не чувствуя оттенков вкуса — мысли вдруг оказались забиты совсем другим. Незаметно я выпила почти половину кубка. Спохватилась и отставила его в сторону — еще не хватало захмелеть к возвращению Альдора. Вот он будет рад.

— Даже не знаю, радоваться за тебя или сочувствовать.

Доната вдруг рассмеялась довольно громко. Острый взгляд де ла Фиера сразу обратился к нам — и его лицо тут же закаменело. Он что-то рассеянно ответил Венцелю и вновь отвернулся. Похоже, ждать мне упреков в том, что все же я решила поговорить с нынешней любовницей советника. Посчитает, что ее надо было прогнать? Тут я вряд ли могла с ним согласиться. Как бы то ни было, а мы с Донатой обе пострадали от того, каким способом решили обрести свободу. Теперь я была связана с картой Колодцев. И обнаружила в себе силы, от которых можно было ждать, скорее, только проблем. А она оказалась в недружелюбном доме. И, несмотря ни на что, хотелось верить, что советник ее хотя бы немного уважает.

И будто в ответ на мои мысли, Доната вновь протянула руку — за виноградиной — не иначе выращенной при помощи магии, потому что даже в южных провинциях королевства он еще не созрел. Рукав платья Донаты чуть задрался — и я только краем глаза успела заметить на ее коже хорошо вошедшие в цвет синяки. Моргнула — и она уже одернула ткань.

— Доната, — яростно зашептала я, склоняясь к ней. — Что происходит? Зачем ты мне врешь, что все хорошо?

Но подруга не стала отвечать мне. Торопливо поднялась, разглаживая юбку.

— Прости, — буркнула напоследок еле слышно. — Мне нужно идти. Я очень рада, что ты сейчас под защитой.

Она развернулась и поспешила прочь, а я так и застыла, не зная, что теперь думать. Может, ее нужно спасать? Может, ее нужно вырвать из рук Миклоша — если он продолжает над ней издеваться? И чем дольше я смотрела вслед ушедшей Донате, тем ощутимее плыло в голове. Похоже, почти залпом выпитое вино все же не прошло без последствий. Надо бы просто посидеть спокойно. Или лучше, наоборот, пройтись, чтобы проветриться?

Маркуш устало плюхнулся рядом со мной. Он что-то рассказывал, его голос удовлетворенно звенел, но я никак не могла сосредоточиться на его словах. Их смысл ускользал от меня, как угорь в водной толще. Кажется, я смотрела, как танцуют пары у костра. Или на Альдора, раздраженного и усталого — разговор с принцем и его приближенными, похоже, изрядно его утомил, но уйти пока не выходило. Я озиралась кругом, силясь хоть на чем-то остановить внимание, но никак не могла. Становилось только хуже. В груди разрастался горячий комок. Он словно бы растекался в стороны, протягивая щупальца по всему телу, отбирая силы, наполняя меня неестественной слабостью.

Я все же встала — и ощутимо покачнулась. Схватилась за стол, опасаясь, что растянусь прямо тут, на глазах у гостей. Похоже, мне пора уйти. Хотя бы на время скрыться из вида, пока не приду в себя, а то так недалеко до какой неловкости, которую будут потом обсуждать все кому не лень.

— Вы куда? — обескураженный возглас Маркуша догнал меня в спину.

Он даже встал, кажется, чтобы пойти за мной, но к нему вновь подоспела та девица, имени которой я еще до сих пор не знала. Кажется, она решила ангажировать младшего де ла Фиера на целый вечер, и он уже начал с тем мириться, потому что опустился обратно на свое место, когда я отмахнулась.

— Поднимусь в свои покои. Мне нехорошо. Скоро вернусь.

— Дорогая! — глухо донесся до меня голос хозяйки. — Не ходите одна. Сейчас я позову служанку. Ох уж это вино. Такое коварное.

Она кликнула ближайшую девушку и резковато велела ей проводить меня до покоев. Служанка осторожно коснулась моего локтя, показывая, что она рядом. Пусть так. Так спокойнее.

Обходя длинные ряды скамей и кресел, я кое-как дотащила ноги до тропинки. Спасительная тень укрыла меня, словно одеяло, от взглядов гостей. В животе ощутимо вздрагивало дурнотой, а кружение в висках все никак не желало униматься. Соображала я хуже некуда, а потому просто шаг за шагом плелась к замку, чтобы хоть в комнате своей отлежаться. Непохоже на то, что меня отравили. Просто дурно, как будто съела что-то несвежее. Или перебрала вина. Но Андру позвать не помешает. Когда доберусь. Она, кажется, обещала за мной присматривать?

Кто-то окликнул меня, но даже голову повернуть сил не было. Я только распознала, что голос мужской. Но чей?

— Йоланта! — донеслось до слуха гораздо отчетливее.

Я даже решила что-то ответить, но только оперлась ладонью на ствол каштана, уже не в силах сделать лишний шаг.

— Офате! — встревоженно воскликнула служанка, пытаясь меня удержать.

— Что-то мне дурно, — прохрипела, явно оседая на землю.

Крепкие, надежные руки подхватили меня под мышки.

— Я помогу, — теплый шепот коснулся уха. — Как же вы так?..

Я повисла в бережной хватке, радуясь, что не осталась одна. Ведь свои силы явно переоценила — так и свалилась бы где-то в кустах аллеи. Кажется, меня подняли на руки. Я попыталась посмотреть на своего спасителя, но только глубже погрузилась в темноту.

Глава 8

Альдор понять не мог, куда подевалась Йоланта. Еще мгновение назад он смотрел на нее, слегка растерянную и как будто сонную, отвернулся, привлеченный очередным ворчанием Натана Миклоша, и она пропала. Надо уходить. Кажется, Венцель выяснил все, что ему хотелось. А Альдор рассказал, все, что можно было, и все, что нужно — без вреда для Маркуша и невесты. В том было мало правды. И его высочество вряд ли поверил всему, но пока успокоился — и разговор уже перешел в другое, отвлеченное русло.

Альдор из вежливости посидел еще немного, рассеянно слушая гул мужских голосов, что то и дело тонул в переливах музыки и речах бродячих артистов, которые вовсю старались перед гостями. Он ждал, что Йоланта появится вновь, но время шло, а ее все не было. Начали расходиться недавние собеседники. Пропал Мариан Шербан, который сидел рядом. В груди бился тяжелый молот тревоги, и Альдор, уже не чувствуя даже крупицы терпения, поднялся с места.

— Прошу простить, ваше высочество. Но меня ждут.

— Было приятно поговорить, унбар, — нарочито благосклонно улыбнулся Венцель.

Ох недополучил он своих тумаков в юности. Эта мысль возникала каждый раз, как Альдор видел его ухмылку.

Маркуш, кажется, совершенно беспечно восседал сейчас на своем месте рядом с какой-то смутно знакомой Альдору девицей из тех самых дочек аристократов, которые каждый год, когда начинается пора приемов после весеннего затишья, выползают на свет, словно согретые солнцем цветы. Они о чем-то говорили, улыбались друг другу, и радоваться бы, что брат снова нашел себе приятную компанию, но Альдор только раздражался все больше, глядя на него. Он вообще знает, куда подевалась Йоланта? То ни на шаг от нее не отходит, а то даже не смотрит по сторонам, даже зная, что она куда-то ушла.

Но дойти до своего места не удалось так скоро, как хотелось бы.

— Не думала, что за весь день ты даже не пожелаешь со мной поздороваться, Альдор, — якобы проходя мимо, Юдит задела его плечом.

Ее тонкие пальцы вцепились в локоть, и пришлось остановиться, чтобы попытка вырваться не выглядела слишком суетливой. Но взглядом Альдор все продолжал обводить столы и сад вокруг. Даже вновь вышедшие танцевать пары — и никак не мог найти Йоланту.

— Как-то было не до того, — он опустил на Юдит взгляд. — Здравствуй. Ты прекрасно выглядишь.

Она и правда была ослепительна — так посчитал бы любой. Таковой увидел бы ее Альдор еще месяц назад. А сейчас понадобился пристальный взгляд, чтобы рассмотреть все ее старания за ярким бликом образа Йоланты, который отпечатался в памяти в тот миг, как она появилась сегодня в саду. Как будто где-то внутри шипом засела. И, наверное, это чувство невольного восхищения тоже заставляло сейчас торопиться, чтобы выяснить, куда она пропала.

— Знаешь, Альдор, у меня порой такое чувство, что мы не были с тобой знакомы столько времени. Что нас с тобой как будто ничего не связывало, — она провела по ряду пуговиц на его безрукавке. — И это даже оскорбительно.

— А то, что ты начала вдруг распоряжаться в моем доме, когда посчитала, что свои дела я не могу решить сам — это не было оскорблением? — Альдор отстранился.

— Когда ты выгнала Йоланту и тем оставила Маркуша без ее помощи… Так что не стоит сейчас говорить мне о своих обидах. К тому же я собираюсь жениться. В жизни случается много встреч. Не все они оканчиваются долгой связью до старости.

— Я поздравляю тебя с помолвкой, — Юдит, кажется, пропустила мимо ушей большую часть его слов.

Взглянула исподлобья, задумчиво и ожидающе.

— Благодарю. Я обязательно вышлю тебе приглашение на свадьбу. Если ты пожелаешь приехать.

— Скорей всего, я воздержусь. Но мы обязательно встретимся еще. Я надеюсь, — она повела плечом.

— Конечно, — Альдор вновь рассеянно посмотрел в сторону. И Юдит ощутимо напряглась. От нее так и качнулась волна обиды, которую она, похоже, сдержать не могла. Или не хотела. — Прости. Мне нужно идти.

— Но тебя, кажется, никто не ждет? — слова девушки вонзились в висок тонким кинжалом. — Маркуш занят возможной невестой. Какая милая девочка. Я знала еще еще с тех пор, когда она была вот такой малышкой, — Юдит показала ее рост ладонью где-то на уровне своих бедер. — А твоя… невеста куда-то запропастилась. Надо же.

Альдор отшатнулся от нее, словно его под дых ударили. А кузина принца посмотрела на него с насмешливым непониманием. Что такого сказала? Он не стал ничего объяснять, едва не оттолкнул Юдит с дороги и быстро добрался до своего места.

— Где Йоланта? — он сжал плечо брата.

Тот задрал голову, хмурясь, будто его оторвали от очень важного дела. Да, это выражение лица было знакомым — Альдор, наверное, и сам часто смотрел так на родителей, когда они пытались занять его мысли чем-то, кроме Лилианы. С укором и раздражением. Надо же! Как долго Маркуш чурался хоть какого-то общения с ровесницами, а теперь будто в капкан угодил. Что такого в этой девчонке? Альдор невольно посмотрел на его собеседницу. И понял в тот же миг, что она просто-напросто похожа на Йоланту. Если не рассматривать слишком въедливо — тот же рост и фигура. И цвет волос, хоть и чуть темнее, но под светом солнца — почти такой же серебристый. Похоже, младший попал в плен самообмана и подмены того, к чему он привык и стремился, на копию. Но о том с ним стоит поговорить позже.

— Она сказала, что ей нехорошо и ушла к себе в комнату.

— Я отправила с ней служанку! — тут же отозвалась с другой стороны жена Овидио.

Улыбнулась успокаивающе, когда Альдор взглянул на нее.

— И что сказала служанка, когда вернулась? — невольно в голосе прорезались требовательные интонации.

— Простите, но я не видела ее. Я не слежу за каждой служанкой в отдельности, — кажется, слегка обиделась хозяйка.

Альдор едва не зарычал от досады. Отчего-то уверения Маркуша и Агаты вовсе его не успокоили. А вдруг с Йолантой совсем плохо?

— Маркуш, ты просто… — Альдор даже не сумел подобрать подходящее слово, чтобы достаточно веско прибить им вмиг растерявшего всю бдительность брата.

Маркуш надулся, конечно, но, кажется, наконец встревожился. Но Альдор больше не стал дожидаться его оправданий, просто развернулся и направился к замку. У него как будто даже подошвы горели. А уж какой огненный вихрь понесся по телу — о том даже и думать не стоит, только раскалять себя еще больше. Он быстро поднялся до нужного яруса и, прошагав по коридору, остановился перед дверью Йоланты. Постучал, не надеясь даже, что ему ответят. Если ей было дурно, то она, возможно, уже спит.

Ему никто не ответил. Дверь оказалась заперта. Альдор ударил кулаком в нее еще несколько раз, но так ничего и не добился.

Он стоял перед комнатой Йоланты, не зная, уйти ли, оставив ее в покое, или добиться своего и войти. По коридору разнеслись торопливые шаги — он обернулся: невысокая хрупкая девушка торопилась к нему, на ходу разглаживая передник. Весьма уставшая — за целый-то день у столов — встрепанная и слегка напуганная.

— Вы искали меня, унбар де ла Фиер? — она суетливо присела в реверансе.

— Кто вы такая?

— Мне было приказано проводить вашу невесту в ее покои, когда ей стало нехорошо, — глаза служанки забегали немного виновато.

— И вы проводили? — Альдор сделал шаг к ней, чуя неладное.

Девушка заметно отшатнулась.

— По дороге нас нагнал унбар Шербан. Он сказал, что сам проводит ее, — затараторила она. — Признаться, офате Делериш стало совсем дурно. Я боялась, что она упадет. А я не смогу ее удержать. А унбар.

— То есть вы не знаете, в своих ли она покоях?

Служанка замотала головой.

— Было столько дел. Столько гостей. Я вернулась к работе.

Альдор прикрыл глаза, медленно вдыхая ставший слишком горячим воздух. Выпустил его с трудом, потому как тот норовил обернуться сгустком лавы прямо в груди. Мариан Шербан. Ну, конечно. Как он мог упустить возможность заполучить назад ту, которую уже считал своей. Несмотря на все его слова и отстраненный нынче вид.

— Несите ключи.

— Но у меня нет.

— Позовите мажордома! Вам и это надо объяснять?

Девушка, едва не запутавшись в собственном полоде, убежала. А Альдор снова постучал в дверь, надеясь, что Йоланта, каким бы крепким сном сейчас ни спала, ответит. Но внутри было так же тихо. Время растянулось, словно застывающая прямо на пальцах смола. Альдор едва сдерживался, чтобы не пойти сразу к Мариану Шербану. Но нужно убедиться. В чем? Что Йоланты здесь нет?

Мажордом, тот самый, молодой и нагловатый, пришел скоро.

— Открывайте двери! — без лишних расшаркиваний приказал Альдор.

Тот замялся.

— А если мы потревожим?..

— А если ей совсем плохо и некому помочь? Вы возьмете на себя вину?

Управляющий только кивнул и загремел связкой увесистых ключей. Кажется, прошла целая жизнь, когда он наконец отворил дверь. Альдор быстрым шагом прошел внутрь, огляделся — пусто. Постель заправлена аккуратно, ничуть не смята. Значит, Йоланты тут не было.

Альдор медленно повернулся к мажордому, который любопытно заглядывал ему через плечо, верно, гадая, что вообще тут происходит.

— Проводите меня в покои унбара Шербана. Будьте любезны.

Где остановился советник, он не знал, и предпочел бы не знать вовсе. Управляющий молча повернулся и повел его за собой. Они спустились на один ярус, дошли до нужной двери, и мажордом замер в нерешительности. Альдор постучал, прислушался — внутри как будто кто-то завозился. Дернул дверь — она тоже оказалась заперта.

— Открывайте! — вновь велел он управляющему.

Тот и вовсе покраснел до корней волос, а его глаза расширились от ужаса.

— Но унбар.

— Дайте мне, — Альдор выдернул у него из рук кольцо с ключами. — Какой? — Мужчина ткнул пальцем в один. — Теперь убирайтесь. И лучше вам молчать о том, что вы видели.

Мажордом утер со лба выступивший, верно, от волнения пот и поплелся прочь, пару раз все же обернувшись. Альдор снова попытался добиться ответа стуком в дверь, а затем просто отпер ее и, медленно открывая створку, вошел внутрь.

Здесь было слегка сумрачно. Солнце уже перебралось на другую сторону замка, и бронзовый свет нехотя струился через окно, не в силах пробить даже полупрозрачные занавески. Пошарив взглядом вокруг, Альдор сразу выхватил чуть встрепанную копну серебристых волос, что виднелись над скомканным одеялом, скрывавшим спящую на огромной постели девушку. Он прошел еще чуть дальше, нарочито громко впечатывая шаги в каменный пол. Йоланта пошевелилась, но снова замерла.

Походя он заметил брошенное на спинку кресла смятое платье, сорочку — чуть ближе к кровати — прямо на полу. И туфли, что небрежно валялись одна отдельно от другой. Вот и бежевая безрукавка Мариана лежит у изножья кровати, рискуя с нее свалиться. Самого мага нет. И хорошо, потому что Альдор, кажется, просто убил бы его на месте.

И в горле словно ледяной кол застывал с каждым мгновением осознания, а перед глазами начинали плясать серые пятна гнева.

Альдор остановился у постели, громко позвенел ключами, перебирая их в пальцах. Ясно очерченный профиль аманты на фоне белоснежной подушки приковывал взгляд, заставляя рассматривать его снова и снова. Отчего-то хотелось откинуть светлые волосы с ее обнаженной шеи, рядом с которой на простыне поблескивал феникс. Она даже не удосужилась его снять. Хотя зачем?

— Йоланта, — хрипло позвал Альдор.

Вышло тихо, потому что казалось, скажи он чуть громче, и просто разлетится на куски от звука собственного голоса.

Но она услышала. Вздрогнула и медленно перевернулась на спину, еще не открывая глаз. Поморщилась, отбрасывая от лица прилипшие к коже пряди. Одеяло опасно сползло с ее груди, открыв самый краешек темного окружия соска. Альдор сглотнул и качнулся вперед, как будто его толкнули. Он дернул Йоланту за руку, а она мгновенно распахнула глаза и шало заметалась взглядом по своду над ней. Только через несколько мгновений посмотрела в сторону и сердито поддернула одеяло до самой шеи.

— Что вы тут делаете? С ума сошли?!

Но ее гнев тут же стих, когда она вновь огляделась. Сунула руку под покрывало, обшаривая себя, и ее глаза округлились.

— Где я? — она беспомощно уставилась на Альдора.

— В покоях Мариана Шербана, очевидно, — тот отошел на полшага, до хруста в костяшках сжимая ключницу. — А еще точнее, в его постели.

Йоланта, кажется, задохнулась, ее губы запрыгали, будто она сейчас вот-вот заплачет.

— Я не понимаю…

— Зато я все прекрасно понимаю, — Альдор наклонился за ее сорочкой и швырнул ей на колени. — Могли бы и постыдиться. Оденьтесь.

Он сгреб под мышку бирюзовое платье — еще не хватало дожидаться, пока аманта будет с ним возиться — подопнул ближе к кровати туфли и отвернулся, давая ей натянуть сорочку на себя.

— Я не знаю, как я тут оказалась, — дрожащий голос прокатился по спине раздражающей рябью. — Альдор. Мне стало плохо. Я пошла к себе.

— И не дошли, — он обернулся коротко и как раз успел заметить, как скрываются под тканью аккуратные, чуть острые колени Йоланты.

Что-то вздрогнуло в груди, заколотилось жаркими вспышками. Альдор схватил еле успевшую обуться девушку за руку и потащил прочь. Едва не волоком он провел ее по лестнице, а она как-то пыталась оправдаться — он не слушал. Эти оправдания всегда одинаковы. Я не знала. Не помню. Не понимаю, как так получилось. Он уже слышал это все. Много раз слышал и надеялся не услышать больше никогда.

Но вот все повторялось, как в плохом сне. Только с тем отличием, что Йоланта ему ничего не обещала. Не клялась в любви и верности. Но почему-то от этого не становилось легче. Словно едким дымом каких-то сгоревших надежд разъедало легкие, а перед глазами все вздрагивало с каждым гулким ударом сердца. И ощутимо заливало опасным жаром нутро.

Альдор приволок Йоланту в ее комнату и отпустил. Запер за собой дверь, чтобы никто не смел потревожить. Он не знал, какие объяснения потребует с нее. Не знал, хочет ли вообще их выслушивать. Он просто остановился напротив аманты и вперился в нее неподвижно и молча.

— Я не знаю, как так получилось, — повторила Йоланта, кажется, уже в десятый раз.

Она скомкала воротник сорочки и подняла на Альдора взгляд. Теперь не испуганный и растерянный, а просто злой. Как будто он тоже был во всем этом виноват.

— Я понимаю сущность амант, — наконец заставил он себя говорить. — Вам сложно устоять против намеченной связи.

— Да нет у меня с Марианом никакой связи! — вдруг вскипела девушка, но быстро сникла. — Не было. А сейчас. Я не чувствую ничего, что сказало бы. Что была с ним.

Она прерывисто вздохнула, опуская взгляд.

— Считаете, я поверю, что вы совсем ничего не помните? — Альдор склонился к ней, заглядывая в лицо. — Может, все это было только уловкой, чтобы потом сделать вид, что ничего не было? Прикинуться.

— Я правда ничего не помню! Только то, что Мариан нагнал нас со служанкой в саду. Тогда я еще что-то соображала. А после не помню, хоть убейте. Мне что-то подлили в вино. Кажется. Больше ничем я не могу объяснить то, что случилось. Почему вы так разговариваете со мной? Будто я вас предала?

Йоланта выдохнула прерывисто, когда Альдор слегка погрузил в ее пальцы. И снова, снова — размеренно и осторожно. Повела бедрами, таща на себя смятое покрывало, прогибая спину. Приглашая — может, невольно. Но это уже неважно. Невозможно больше терпеть… Он снял стесняющую плечи безрукавку, рубашку, а затем спустил штаны, освобождая каменно-напряженную плоть, и, обхватив ладонями тонкую талию девушки, толкнулся размашисто и глубоко в ее влажную тесноту.

С ума сойти, как хорошо! Словно она создана для него. Как тонко вырезанный кусочек одной большой мозаики.

Но Йоланта напряглась всем телом и вскрикнула звонко, скатываясь в мученический стон. Попыталась отползти дальше, изогнулась неловко, комкая в кулаках смятое покрывало. Альдор осознал не сразу: прижал ее запястья к ложу, продолжая вбиваться в нее — и девушка уронила голову на постель, кусая губу. Жаркое марево вожделения, что окутывало их обоих, вдруг застыло стеклом и начало осыпаться, раня осколками нарастающей неправильности. Альдор успел сделать еще несколько резких толчков, дурея от острого наслаждения, прежде чем почувствовал, как его обволакивает тугая липкая влага, как стынет на разгоряченной коже тонкой коркой. Он опустил взгляд и замер: между бедер Йоланты остались багровые разводы. Яркое пятно расползлось под ними на постели. Альдор хотел вдохнуть, но как будто забыл.

Он вцепился взглядом в бледное лицо Йоланты. Та глотала слезы, помалу выворачивая руки из его хватки.

— Проклятье, Йоланта! — прохрипел он, выскальзывая из нее. — Почему вы не сказали? Что остались невинной после всего этого… Я понял бы.

Но сейчас он только понял, что она не могла сказать. Настолько прямо и откровенно сказать о своих ощущениях. Она, разорви его прислужники Мрака, всего лишь юная девушка! Она привыкла разговаривать с женщинами: служительницами, подружками. Возможно, она объяснила бы все яснее, но позже, не сейчас: под градом его упреков. В мути собственной растерянности.

— Я пыталась сказать, — она ткнулась лицом в перину. — Я не знала, как. Пустите!

И он отпустил. Встал, спешно натягивая штаны обратно. Проклятый Венцель или тот, кто подстроил эту жестокую шутку, подложив Йоланту в постель Мариана. Потому что вряд ли советник сделал это в одиночку.

— Я позову служанку. — Хотелось провалиться на месте.

И что самое страшное: возбуждение никуда не делось. В паху по-прежнему ломило от необходимости взять ее снова. Продолжить. Вонзаться в нее до самого конца, чтобы после утонуть в горячем потоке общего блаженства. Чтобы доказать, что все должно быть по-другому. Хотелось оставить в ней семя и тем протянуть между ними связь. Но это очередная неволя. Для нее. Для него, наверное, тоже. Нужна ли она Йоланте?

Ведь сейчас это оказалось ошибкой — страшной ошибкой, потому что меньше всего Альдор хотел, чтобы все случилось вот так. Почти что против ее воли, которая слабо билась под напором насланной руной похоти. А сейчас та, похоже, полностью освободила тело Йоланты, оставив только боль и страшное разочарование. Да Альдор и сам готов был двинуть себе по лицу. За свою глухоту. За свое слепое упрямство.

— Нет, не нужно! — девушка, скорчившись на постели, быстрым движением натянула подол на колени, избегая смотреть на него. — Я сама. Оставьте меня. Пожалуйста, Альдор. Оставьте.

Конечно, он предложил глупость: вряд ли ей хотелось бы, чтобы кто-то узнал о том, что случилось. Альдор хотел было присесть рядом и как-то ее успокоить, но, наверное, ей и смотреть на него сейчас противно. Он не мог сдвинуть себя с места еще несколько мгновений. Все смотрел в ее напряженную хрупкую спину, на блестящую испариной ложбинку позвоночника, на разметавшиеся вокруг головы крупными локонами волосы и не верил, в то, что сделал. Что настолько позволил безумному огню и страшной ревности завладеть собой и начисто лишить разума.

— Йоланта. — еще раз окликнул он.

Но девушка только взмахнула рукой, прогоняя его. И ничего не оставалось делать, кроме как оставить ее одну. Им обоим стоит все это осмыслить.

Альдор вернулся в свои покои и, дойдя до умывальника, бездумно отмылся от крови. Он никогда не опасался делить ложе с невинными девушками — такие тоже случались у него. Бывало. Но только сейчас чувствовал себя так, будто кого-то убил. Он сам же нарушил договор с Йолантой. Но и понимал теперь, что почти намеренно шел к этому день за днем, все находя поводы переступить эту грань, списывая на гнев, досаду или желание ее проучить. Потому глупо упорствовать хотя бы перед самим собой, что все случившееся для него полнейшая неожиданность. Но все это еще нужно обдумать и решить, как вести себя с Йолантой дальше.

Сейчас же это казалось невозможным. Слишком разрозненные мысли метались в голове. Если он и придумает что-то, то очередную горячечную глупость.

Словно почувствовав неладное, в покои зашел и Маркуш — уже совсем поздно, когда праздник начал стихать и его отдаленные звуки перестали доноситься даже через закрытое окно.

— Как Йоли? — спросил он осторожно.

И нахмурился, внимательнее разглядев его лицо. Альдор сидел за столом, приканчивая солидный кувшин вина. Но, странно, не чувствовал опьянения. Вид брата сейчас отчего-то только раздражал. Он, едва попав на первый в своей жизни прием, тут же потерял голову от внимания девиц, которые слетелись на него, как пчелы на ароматный цветок. Только вместо нектара видели в нем высокое положение и солидное наследство. А если владелец всего этого еще и хорош собой — даром что многие наслышаны о его недуге — так и вовсе можно ума лишиться. И попрать все правила поведения, которые с детства заталкивали в головы девицам матушки, няньки, старшие сестры и другие всевозможные наставницы. Не пытаться добиться мужчины так открыто и навязывать свое общество первой.

— Больно надо, — фыркнула та. — Тратить время на твою беглянку. Мне кажется, она сама оказалась в постели Мариана. А строить из себя великую невинность и я могу тоже. Только ты, похоже, уже так потерял голову, что кинулся обвинять всех и вся в ее похоти?

Собственно, этим она и решила заняться: состроить из себя невинность. Но все же взгляд ее стал чуть более суетливым, а голос зазвенел. Юдит порой неплохо умела владеть собой, когда вопросы касались ее дел и денег. А сейчас, похоже, она была слишком задета где-то в душе. Возможно — Альдор, признаться, мало о том думал раньше — она даже испытывает к нему некие чувства. И потому ей труднее сохранить лицо.

Альдор шумно втянул носом воздух. Да, никто еще не знал, чем обернулась вчера вся эта скверная проделка. Думается, совсем не тем, на что рассчитывал тот, кто все подстроил. Но, если взглянуть с другой стороны, оно отчасти даже хорошо. Что все вышло так. Теперь Альдор знал, что Йоланта была честна с ним. Что она была еще более чистой, чем казалось. Иначе он так и продолжил бы обвинять ее, подозревать и сходить с ума от невольной ревности и досады, что она успела отдать себя другому. Да, вышло паршиво. Он виноват перед Йоли. Но теперь он знает… И все исправит.

— Не надо говорить мне о похоти, — резко ударил он напоминанием, как сама Юдит оказалась в его постели.

Как планомерно соблазняла, как отдалась — не пожалев собственного девичества. Может, уже лелея надежды на то, что однажды станет его женой. А может, как раз из-за безумного желания, которое порой способно лишать разума.

— А о чем же тут еще говорить? Аманты…

— Замолчи! Это все было подстроено. И не надо пытаться меня переубедить. Лучше скажи, чьих рук дело! Это Доната Флоари подсыпала что-то ей в вино? По твоему приказу? По приказу Натана? Зачем?

Юдит прищурилась подозрительно, окинула его взглядом с головы до ног — медленно. И вдруг ее губы явственно побелели.

— Ты, гляжу, спалить меня готов, дорогой. Если я не скажу. Отчего бы?

— Оттого, что ты заигрываешься, — Альдор усмехнулся. — Но я не стану тебя жечь. Слишком много будет копоти. И раз ты намерена упорствовать, я вынужден буду пересмотреть многое в наших с тобой отношениях. Ты хочешь лишить меня того, что мне дорого? Хочешь задавить меня вместе со своим братцем? Смотри, как бы тебе тоже не стало тяжело дышать.

И хотелось упомянуть того актера, который передавал некие послания от нее и ей. Но пока она не знает, это остается его преимуществом, которое наверняка еще себя проявит. И, несмотря на то, что Юдит ничего не рассказала, кое-что Альдор все же понял. Убедился в том, что она причастна к этому паршивому подлогу.

— Не стоит горячиться, дорогой, — завела было обычную песню Юдит.

— Поверь, я уже не горячусь. Тебе еще повезло.

Альдор, наверное, слишком увлекся внимательным изучением лица Юдит и всего, что на нем отражалось в ответ на его слова, потому, видно, не услышал тяжелых шагов снаружи.

Дверь распахнулась и в комнату совершенно неожиданно ввалились стражники. При оружии и даже в укрепленных нагрудниках, как будто это могло бы спасти их, пожелай Альдор расправиться с ними своими силами.

Вперед вышел старший, острым взглядом окинул покои.

— Унбар де ла Фиер, отойдите от офате Месарош, — строго, но вполне спокойно посоветовал он. И продолжил, когда Альдор сделал шаг назад: — Прошу вас пройти с нами.

— Что происходит? — тот не стал устраивать скандал сразу. Для начала надо разобраться.

— С вами хотят говорить унбар Овидио и его высочество принц Венцель.

Если они послали для приглашения к разговору стражу, то беседа намечается совсем не доброжелательная. Причем они рассчитывают на благоразумие Альдора, прекрасно зная, что он может оставить от сопровождающих только кучку золы и обгоревших костей.

— Потрудитесь объяснить! — вдруг взвилась Юдит.

Но в ее голосе почудилась фальшь. Или Альдор уже настолько не доверял ей, что выдумывал лишнее? Никто ей не ответил, его увели прочь из комнаты, впрочем, ни разу не прикоснувшись, и проводили до кабинета Овидио Стана, где тот уже заседал вместе с принцем. Благо пока никого внутри не оказалось. Стражники встали у дверей, часть осталась снаружи.

— Доброе утро! — нарочито громко поздоровался Альдор, хоть его появление и так не осталось без внимания. — С каких пор мне положено передвигаться по замку в сопровождении стражи?

— С тех пор, — с легкой самодовольной ухмылкой на губах ответил Венцель, — как вас подозревают в покушении на убийство Мариана Шербана. Его нашли сегодня в у садового пруда. Едва живого. И очень попорченного огнем. Удивительно, что он выжил.

Альдор невольно усмехнулся, уже сомневаясь, что и теперь слух его не подводит. Ко всему случившемуся не хватало только этого.

— Это полнейшая чушь. Я не видел Мариана с того мига, как мы с вами были заняты весьма полезной беседой.

— К сожалению, спросить обо всем Мариана мы пока не можем. И сможем ли, неизвестно, — вступил в разговор Овидио. Судя по мрачному виду, говорить все это ему было неприятно: память о дружбе с отцом. Но и покушение на убийство советника в саду его дома — вряд ли то, на что можно было бы рассчитывать во время праздника. — Скоро сюда прибудет местный дознаватель. За ним уже отправили. Он и будет разбираться. Позже приедет дознаватель из столицы. Но. других магов огня здесь не было, Альдор.

— Вы всерьез полагаете, что я, если бы решил убить унбара Шербана, воспользовался бы огнем? Глупее было бы только выжечь на нем герб де ла Фиеров.

— В пылу гнева и ссоры чего только не бывает, — развел руками Венцель. — Ваш нрав сложно назвать спокойным. И ваши проблемы с удержанием избыточной силы… К тому же после того, как вы обнаружили в постели Мариана свою невесту… Я тоже разозлился бы.

Альдор медленно вздохнул, стараясь хоть сейчас сохранить спокойствие. Внутри ощутимо нарастал жар, который так и не нашел сносного выхода еще после вчерашнего. Венцель смотрел на него прямо, но с нарастающей в глазах опаской. Потому как вдоль стен один за другим начали вспыхивать светильники. С тихим треском. Бросая от себя в стороны волны жара. Жаль, камин был вычищен, иначе и его Альдор разжег бы.

Стало легче, но ненамного.

— Прошу вас снять ваш собирающий сосуд до выяснения. — начал было Венцель. Но, кажется, вспомнил.

— Я не ношу собирающих сосудов, — Альдор улыбнулся. — Но что ж, сейчас я имею право вызвать из Сингурула защитника рода де ла Фиер. Тибора Мадьяра. Для разбирательств. И хочу увидеть Йоланту и Маркуша.

— За вашим фамильным защитником мы тоже, конечно, отправим, — показалось, слегка торопливо, согласился Овидио.

— За ним я сам отправлю своих людей, — уточнил Альдор. — Иначе так Тибора можно будет прождать слишком долго. Я сам напишу ему послание и отдам в руки человеку, которому доверяю.

— Думаю, это будет справедливо, — слегка вопросительно покосился Овидио на принца. — Насчет всего остального.

Венцель взмахнул рукой, останавливая его и подзывая стражу. Те, бряцая оружием, подошли и остановились за спиной, ощутимо раздражая. Как звенящие где-то в отдалении комары, от которых каждый миг ждешь укуса.

— Не слишком ли много желаний для возможного убийцы? — его высочество сомкнул кончики пальцев перед собой.

— Мариан, если я правильно понял, все же не умер, — надавил Альдор. — Когда он придет в себя, то, конечно же, подтвердит, что мы с ним со вчерашнего вечера нигде не встречались. Даже в его покоях.

— Да, унбар Шербан жив. Но, к сожалению, лекарь не питает больших надежд на его выздоровление. Он еще не приходил в себя.

Отчего-то в голосе его высочества не слышалось особого сожаления, хоть словами он его и выразил.

— Прошу не забывать, что, прежде всего, я старший наследник старейшего из родов Чайдеаргинда, — Альдор сложил руки за спиной. — Потому, как бы вам ни хотелось отрезать мне все возможности сразу, а мои требования вам выслушать придется. И желательно, согласиться с ними. Чтобы вас после не обвинили в предвзятости разбирательств.

— Конечно, я их обдумаю, — кивнул Венцель. — Но, боюсь, пока придется проводить вас в темницу Топул де Аур. Так сказать, во избежание.

И Альдор пожалел, что не разбудил Йоланту. Не объяснился с ней хотя бы парой слов… Теперь неизвестно, как скоро удастся это сделать. А уж если вспомнить о том, что ждет Маркуша, и правда хотелось просто выжечь здесь все дотла, забрать брата и невесту — и уйти. Простое, действенное решение, которое, правда, уничтожит все окончательно. Потому придется ждать Тибора Мадьяра и думать, как справиться с резко усложнившимся положением.

Глава 9

Нынешней ночью я спала плохо. Голова просто разрывалась от мыслей, что наполняли ее и стремились вытеснить одна другую. Все это было подстроено кем-то. То, что я оказалась в постели Мариана, который всего-то вызвался меня проводить. И что Альдор застал меня там.

И, казалось бы, гнев де ла Фиера понятен: и без того скверная репутация его невесты теперь стала и вовсе хуже не придумаешь. Но то, что случилось следом за нашей очередной ссорой, до сих пор казалось мне нереальным. И если бы не голос тела, которое все помнило, это и вовсе можно было бы списать на странный сон. Не кошмар — вовсе нет. Но что-то схожее с лихорадочным бредом, когда откуда-то из глубин разума лезут наружу страхи и потаенные желания, приобретая порой самые реальные формы.

И при каждом движении я словно бы снова чувствовала Альдора в себе — легким саднящим ощущением, которое вспыхивало и понемногу стихало, уступая место волнительному томлению. А затем — злой досаде. Потому что я прекрасно осознавала теперь, насколько сильно желала того, что случилось между нами. Да только вряд ли могла предположить, что все выйдет именно так — в пылу непонимания и обиды. А заглушившая все вязким дурманом сущность аманты окончательно все испортила. Отравила. Потому что это была не совсем я. Какая-то потаенная, древняя часть моей души, которая зародилась гораздо раньше меня самой. Раньше любой женщины, предназначенной для мага.

Наверное, все эти тончайшие и острые, как натянутая нитка, связи, потоки магии, которые ощутимо переплетались во мне, когда Альдор брал меня, походили на каналы, что связывали Колодцы и Хранителей. Только сейчас он был тем источником, из которого я черпала силы. Которые накапливала, чтобы потом обратить их горячим сгустком новой жизни. Но де ла Фиер все оборвал, когда понял, что происходит.

Когда осознание ошибки свалилось на него, словно каменный пласт. Да, для него это была ошибка, которую он предпочел не доводить до того мига, когда она станет необратимой. Ему была не нужна связь со мной. Своеобразная зависимость.

Но когда я принималась в сотый раз размышлять над этим, не могла понять, была ли она нужна мне самой. Что я на самом деле чувствую к Альдору? Наверное, для того, чтобы разобраться с этим, настал самый подходящий момент. Ведь завтра придется выходить из комнаты. И видеться с де ла Фиером — тоже. Что-то говорить, как-то смотреть в глаза. Как?

Проклятье.

Я поняла, что уже светает, когда повернулась к окну. Глаза щипало от измотавшей тело бессонницы, а раскаленная голова все никак не желала отдыхать. Андра, которая пришла совсем поздним вечером, ни о чем и не догадалась, кажется. И теперь спокойно отдыхала после напряженного дня в своем углу. Испачканное в крови покрывало я затолкала в сундук и постелила другое, которое отыскала в нем же. Не хотелось, чтобы хоть кто-то, кроме нас с Альдором, знал. Потому что лишь нам двоим решать, что делать с этим дальше. И делать ли. А может, стоит просто забыть? Как досадное недоразумение. Ведь по сути оно ничего не изменило. Не должно изменить, потому что в моей жизни творилось довольно того, что было гораздо важнее этой почти случайной, короткой близости с Альдором. Да и невинностью своей я, наверное, уже давно перестала дорожить как тем, с чем аманте предназначено расстаться легко, не думая.

Я все же заснула, ровно в тот миг, когда решила, что скоро, пожалуй, можно и вставать. Будить меня рано служанка, видно, не стала. А потому я проснулась только тогда, когда слегка громыхнул о стол поднос с завтраком. Есть совершенно не хотелось. Я все обращалась мыслями к покоям Альдора и невольно гадала, что он сейчас делает. О чем думает? В груди то и дело проносилась горечь обиды, но гасла в смятении, которое все больше охватывало меня вместе с тем, как сходила сонная вялость с тела.

— Маркуш не спрашивал обо мне? — между делом поинтересовалась я у Андры, которая хлопотала, оглядывая мое платье и решая, видно, не стоит ли его почистить.

— Унбар де ла Фиер младший, насколько я знаю, тоже только проснулся. И пока не спрашивал о вас. Завтракайте спокойно, — она улыбнулась, покосившись на меня.

Да, накануне все устали. День выдался насыщенным и волнительным не только для меня. И теперь я даже не знала, чего ждать дальше от гостей Овидио Стана. От принца и Мариана Шербана. От Натана Миклоша или Донаты. Ни к кому из них не хотелось приближаться. Но встреч не избежать, если мы задержимся в Топул де Аур еще на несколько дней. Признаться, лучше было бы уехать прямо сегодня.

Но едва я успела закончить завтрак, который Андра почти силой мне скормила, и переодеться, как в дверь требовательно постучали. Я успела пискнуть только первую букву слова «войдите», как внутрь ввалился Маркуш.

— Альдора, — он слегка запыхался. — Альдора взяли под стражу. За покушение на убийство Мариана Шербана. Приходил посыльный от принца…

Дальше я не слушала — и того, что юноша вывалил на меня в первые пару мгновений, хватило, чтобы колени подкосились. Хорошо, что рядом оказалось кресло, за подлокотник которого я ухватилась. Медленно села, бездумно глядя на Маркуша, губы которого еще произносили какие-то слова. Первая мысль: «Неужели, и правда?..» И только затем осознание, что такого просто не могло случиться.

— Где он сейчас? — сквозь собственную короткую глухоту проговорила я.

— Уже в темнице, — фыркнул Маркуш. — Венцель быстро его сцапал. Ему только повод дай.

— А Мариан? Он мертв?

— Нет. Но к нему никого не пускают. Только лекаря. Никто не верит, что он придет в себя. И знаете, — Маркуш чуть помолчал. — Мне кажется, ему и не позволят.

Я медленно выдохнула, выпустила из себя как будто бы отравленный, едкий воздух, чтобы очистить зашедшиеся слабым жжение легкие.

— Как вы думаете, мне разрешат встретиться с Альдором?

Маркуш присел на подлокотник кресла и чуть склонился, внимательно разглядывая мое лицо, будто опасался, что меня сейчас хватит удар.

— Надо говорить с Венцелем. Но, думаю, лучше чуть выждать. Нужно срочно отправить послание нашему фамильному защитнику. Альдор передал мне такую просьбу.

— Все равно пойду, — я встала.

— Йоли…

— Я хотя бы должна попытаться!

Неведомо какая сила толкала меня в спину, но просто невозможно было усидеть на месте. Все забылось. Все стало неважным, кроме того, что я просто хотела встретиться с Альдором. Как будто что-то вчера оборвалось и теперь просто грозило обрушиться в пропасть неизвестности: что будет с де ла Фиером, со мной, с Маркушем? Что если я не смогу ничего сделать? Бессилие — вот, что обуяло меня в первый миг осознания принесенной младшим де ла Фиером вести. И было страшно и правда остаться бессильной и безмолвной, когда все вокруг зашаталось, собираясь рассыпаться обломками.

Маркуш не стал меня останавливать. Только спросил до того, как я успела открыть дверь:

— Все же. Что случилось вчера? После того, как Альдор нашел вас в покоях Шербана?

Я обернулась, сжимая дрожащие губы. Показалось, что в его тоне проскользнуло сомнение: вдруг брат мог на самом деле навредить Мариану? Но по его встревоженному, мрачному лицу стало понятно, что он просто хочет понять мое взвинченное состояние.

— Ничего из того, что могло бы заставить Альдора напасть на Мариана.

— Мне не интересен Мариан, хоть мне и жаль его, — надавил Маркуш. — Мне интересны вы. Ходите сама не своя с вечера. Если все в порядке. Если Альдор поверил, что вы не были с другим мужчиной, то что тогда?

— Ничего. Я… просто расстроена многим из того, что с нами случилось.

Повернулась и спешно вышла из покоев, пока Маркуш не принялся разматывать пойманную нить моего настроения и тревоги, чтобы добраться до противоположного ее конца.

В замке вдруг стало много стражи. И мне даже не пришлось искать того, кто проводит меня до кабинета Овидио Стана — таких можно было повстречать едва не на каждом шагу. Все ощутимо суетились. Гости собирались разъезжаться по домам: праздник все равно испорчен и продолжать веселиться, пока советник при смерти, конечно было бы верхом неуважения. Подозрительные шепотки так и вились кругом, словно клубы дыма. Повсюду, при каждой встрече, каждом взгляде на меня — на виновницу, как считали, всего случившегося. На похотливую аманту, которая не смогла разобраться с мужчинами и тем довела их до ссоры.

Но странно, сейчас мне было все равно. Я добралась до кабинета и поблагодарила почти любезно проводившего меня стражника. У двери стояли еще двое. Один заглянул внутрь, а после пропустил меня. Показалось, я ощутила всем телом, которое вдруг оказалось точно в коконе неостывшего жара, что Альдор еще недавно был здесь. Как будто я вдруг начала различать особый запах его пламени и даже тончайшие потоки силы, которые, понемногу истаивая, вились вокруг.

Овидио Стан тихо о чем-то говорил с принцем Венцелем, и их разговор был удивительно спокойным, словно ничего скверного сегодня утром не случилось. Они, кажется, даже не взглянули в мою сторону, хоть стражник обо мне доложил, и я остановилась совсем близко от них.

Но только вдохнула для приветствия, как его высочество смолк и медленно развернулся ко мне, откидываясь на спинку кресла.

— Офате Делериш! — воскликнул он так бодро, что фальшь его приветливого тона пронзила меня, точно ледяная стрела. — Не скажу, что не ждал вашего визита, но, пожалуй, не так скоро.

— Ваше высочество, — я все же нашла в себе силы присесть в реверансе сообразно случаю. — Унбар.

Овидио кивнул мне, сжимая губы и внимательно оглядывая с головы до ног, словно пытался в очередной раз понять, как я вообще могла стать причиной такой суматохи и таких страшных событий. Неужели верит в вину Альдора? Ведь, кажется, он друг семьи де ла Фиер?

— Зачем же вы пожаловали? — поинтересовался он на правах хозяина. — Не думаю, что в вашем положении разумно расхаживать по замку. Многие настроены к вам не слишком доброжелательно.

— Я хочу увидеть Альдора! — совсем осмелев, словно негодование уничтожило во мне остатки страха, я шагнула ближе к столу, почти поравнялась с принцем, и тот вперил меня наполненный насмешливой укоризной взгляд.

Овидио покосился на него, словно испрашивая разрешения говорить дальше. Да, с такими гостями приходится считаться. Более того: они принимаются верховодить везде, где бы ни появились.

— Простите, дорогая, — мягко попытался урезонить меня принц. — Но, боюсь, ваш статус не позволяет вам увидеть унбара де ла Фиера.

— Мой статус?! — я невольно сжала кулаки. — Я его невеста. Со всем уважением, ваше высочество. И я совершенно уверена, что обвинение его в нападении на Мариана Шербана — это страшная ошибка.

— Со всем уважением, офате, — голос Венцеля стал гораздо холоднее. — Вы — воровка и подстилка для магов. Как бы вас ни называл Альдор. Как бы ни прикрывал. Как бы ни выставлял напоказ и ни целовал вам пальчики. Вы — никто. А потому встречи с ним я не могу вам обещать. Маркушу — пожалуйста. А вам придется подождать.

— Подстилка? — Ресницы задрожали, когда я сощурилась. — Мне кажется, или аманты рожают магов?

— Именно потому что аманты слишком легко увлекаются магами, сильных они рожают теперь гораздо реже.

— Раз сильных магов так мало, не стоит ли ими дорожить, ваше высочество? — я так и чувствовала, как раскаляется голова от собственных слов, которые словно сами собой вырывались из груди. — А вы, не разобравшись, пленили Альдора.

— Считаете, я должен беречь убийцу? Который из-за места между ваших наверняка прелестных ножек напал на собрата? Теперь королевство может потерять двух сильных магов. И все из-за вас.

Принц холодно улыбнулся. Да он, похоже, уже не собирается отступаться. Не собирается искать правду — или знает ее, а потому не откроет никому, и изо всех сил будет напирать на вину Альдора. И на мою тоже.

— Не из-за меня, позвольте уточнить, а из-за того, кто это все подстроил.

— Доподлинно это неизвестно, — развел руками Венцель. — К сожалению, разбирательства не избежать. Но, как бы то ни было, многие признаки указывают на Альдора. К тому же… Вы, кажется, поссорились? И прислуга слышала шум вашей ссоры.

— Нет, — я упрямо вскинула подбородок. — Все недоразумения, которые между нами были, мы уладили очень скоро. И у Альдора не было повода нападать на унбара Шербана.

— Вот как? — Венцель вскинул брови. — Уладили. Полагаю, у амант есть один самый действенный способ улаживать недопонимание.

— Возможно. Но только для тех, кто ищет именно этого.

— А вы упорная, — вдруг рассмеялся Венцель и посмотрел на притихшего Овидио, словно приглашал разделить его веселье. — Вы понравились мне еще тогда, за завтраком. Жаль, что я не заметил вас раньше. Вы, кажется, очень хорошо прятались на приеме от излишнего внимания мужчин. Столкнись мы ближе еще тогда, может, сейчас все было бы по-другому. Вы не обокрали бы Натана. Не сбежали бы…

— Хотите сказать, у меня все было бы прекрасно? — я покачала головой, невольно усмехаясь.

— Вы еще можете все исправить, — его высочество отлепился от спинки кресла и чуть подался ко мне. Краем глаза я заметила, как кулон на моей груди начал менять цвет. — Скажете, где то, что вы украли у Миклоша, и я гораздо внимательнее рассмотрю вашу просьбу о встрече с Альдором. И, возможно, даже найду способ смягчить его участь.

И на его мягкий, почти ласковый тон можно было бы купиться, и на внимательный взгляд, которым он скользил вдоль моего тела. Нельзя не признать, что принц красив, а сильные способности Хранителя-менталиста вкупе с этим и вовсе могли бы любого расплавить до самого податливого состояния.

Вот только загвоздка в том, что я ему совсем не верила. Ни единому слову. Возможно, меня хранил феникс — от его воздействия. Возможно, просто благоразумие и настороженность, с которой я всегда относилась к магам. Но Венцель заметно помрачнел, не найдя, видно, на моем лице ни единого проблеска отзывчивости его уговорам.

— Я не понимаю, о чем вы.

— Рано или поздно поймете, — принц криво ухмыльнулся. — Когда подумаете над этим лучше. Но советую поторопиться, пока Альдору не стало совсем худо.

Я отшатнулась к двери. И столько еще на языке вертелось резких слов. Но кому и что тут можно доказать? Если они видят во мне только пустое место, которое можно лишь наполнить семенем на время, а после выбросить. И стоило только подумать о том, что Альдора могут казнить, если вдруг решат, что он и правда пытался убить Мариана — в груди становилось совсем дурнотно. Казалось, меня просто вырвет прямо на этот дорогой ковер, что покрывал каменный пол перед столом Овидио. Я дышала мелко и рвано, не давая горечи растечься по всему телу. Заставляя себя успокоиться. А мужчины смотрели на меня, кажется, даже с сочувствием. Нет, принц, пожалуй, все же с презрением. А вот унбар Стан явно меня жалел.

— Альдор не виноват. И это скоро выяснится совершенно точно, — все же настояла я на своем, даже понимая, что мое мнение здесь никого не волнует.

— Думаю, когда придет время, вы обязательно расскажете все свои измышления дознавателю, — остудил меня Венцель. — А пока можете идти. Если де ла Фиеру младшему хочется увидеться с братом, пусть он приходит. Мы это обсудим.

Конечно, Венцелю в условиях надвигающейся войны только и дай, что прибрать к рукам Маркуша. Пока он остался без присмотра Альдора. А я не могу ничего с этим поделать, потому что я «никто». Все это очень скверно попахивало. И несло душком с нескольких сторон разом, потому совершенно нельзя было понять, откуда сильнее.

— Хорошо, я передам ему.

Я повернулась уходить, кивнув напоследок его высочеству и хозяину дома. Ослабевшие от волнения ноги плохо слушались. В глазах невольно вставали слезы, которые я пыталась удержать. Теперь мне отчего-то было жаль, что я прогнала Альдора накануне. Надо было выслушать. Надо было разобраться нам вместе, а не уносить обиды и смятение по своим комнатам. Да, мне было невыносимо стыдно. Не столько за свой вид, за ужасающе откровенный — первый раз перед мужчиной. А скорее за свои желания, которые вспыхнули так ярко и мгновенно лишили разума. Я-то прекрасно понимала, что дело было не только в руне.

Возможно, останься Альдор со мной до утра — и сейчас его не подозревали бы так сильно.

Погрузившись в собственные переживания, я не заметила, как в безумных переходах замка повернула не туда. Прошла не по той галерее, которая показалась мне похожей на нужную, и вышла совсем в другой части замка. Тихо про себя выругавшись, повернула обратно — и почти уже вернулась к кабинету Овидио Стана, как за поворотом коридора едва не налетела на идущего мне навстречу советника Миклоша.

Я даже вскрикнула тихо — от неожиданности — и тут же крепкие руки остановили меня, крепко обхватив за плечи. Короткий сильный толчок — и я оказалась прижата к прохладной стене. Даже воздух из груди вышибло.

— А ну пустите! — удивительно зло рявкнула я, и мой голос звонко разнесся по гулкому пустому коридору.

Может, кто услышит?

— Что же, офате, — внимательно разглядывая мое лицо, процедил маг, — что вы теперь мне скажете, когда остались без защиты? Из вас с Альдором получилась прекрасная пара. Воровка и убийца.

— Я уверена, он не нападал на Мариана! — повторила я теперь для него. — Отпустите, иначе буду кричать!

Натан хмыкнул, только сжав пальцы сильнее. И в этот миг я поняла, откуда на руках у Донаты эти синяки — он не щадил никого, когда поддавался вспышкам ярости. И уж неведомо, чем его злила аманта. Может, он никак не мог простить ей той кражи, с которой все началось?

— Кричите. И еще неизвестно, поверит ли вам кто-то, — он усмехнулся холодно. — Еще немного, и вашу репутацию вряд ли что-то сумеет отбелить.

Он спустил ладони по моим плечами и сдавил оба запястья. Поначалу кожу пронзило словно бы тонкими иглами. Они чуть разрослись, заставляя зашипеть от неприятных ощущений, а после погасли. Я и правда попыталась крикнуть, но отчего-то в горле словно пересохло. А Натан спустил взгляд с моего лица на шею. Подцепил кулон и, дернув, сорвал его.

— Магические побрякушки. Вряд ли они защитят вас от самого сильного воздействия, — он повертел ярко загоревшегося лиловым феникса в пальцах. — Зачем он вам? Боитесь, что его высочество быстро склонит вас на свою сторону, как было с предыдущей амантой Альдора?

Но он вдруг осекся. Его удивительно холодные пальцы прошлись чуть вверх по моему запястью. И снова его сила прошила руку ледяными спицами, от которых мышцы немели до самого локтя. Я постаралась остановить ее сама, вспомнив тот миг, как на меня напала женщина-маг. Ощущения были похожими. И вся сила, что была во мне сосредоточена, точно взбунтовалась против такого грубого вторжения другого Собирателя. Ко мне словно стянулись тонкие каналы отовсюду, где они были. Через замок проходило, оказывается, множество потоков, и перед глазами, будто искры, один за другим вспыхивали отметки ближайших Колодцев.

— Поразительно, — выдохнул Натан, и в его направленном прямо мне в глаза взоре зажглось что-то новое. — Никогда мне не встречались такие необычные аманты.

Наверное, я испугалась, потому как словно бы вспыхнула изнутри, когда кровь внезапно быстро метнулась по телу. В потоках Миклоша вдруг проскользнули знакомые оттенки магии, которые я не смогла распознать сходу. Слишком затуманен был разум. Слишком сильно слепила меня боль. Я невольно потянула на себя эти зыбкие нити, пытаясь понять лучше. Разглядеть — и Натан отшатнулся, потирая руку. С его лица сошла краска — почти что до пепельной серости, а глаза стали черными от мгновенно расширившихся зрачков. Но это замешательство длилось всего ничего. Советник встряхнул кисть и вновь уставился на меня.

— Что это? Какие-то магические проделки? Ловушки? — он нахмурился, как будто уже догадывался, но невольно гнал от себя самые смелые мысли. — Альдор даже в темнице умудряется стеречь свое сокровище.

Он коротко рассмеялся, а я наклонилась за выпавшим из его руки фениксом и быстро надела его на шею вновь, кое-как завязав концы испорченной цепочки. Пусть думает, что это защита охранными заклинаниями. Так удобнее. Я не питала надежд, что советник ни о чем не догадается, только едва поразмыслив надо всем случившимся, но время убраться с его глаз долой есть.

— Не приближайтесь больше ко мне, — процедила я слово за словом. — Советник.

— Иначе что?

Он шагнул ко мне вновь. Я быстро и бездумно, удивительно отточенным движением вынула из чехла на поясе подаренный Альдором кинжал. Натан резко замер, вскинув руки в покорном жесте.

— Да вы полны сюрпризов!

— Некоторые из них вам лучше не вскрывать, — я взмахнула клинком на всякий случай и начала пятиться по коридору.

Советник не стал меня преследовать, как только я отдалилась, опустил руки, провожая задумчивым взглядом. Еще через пару шагов я повернулась и, поддернув подол, едва не бегом бросилась прочь. В висках снова стало жарко от понимания: Альдор больше не может меня защитить. Я даже не успела стать ему женой перенять фамилию де ла Фиер, чтобы со мной хоть как-то считались. А Маркуш хоть и силен, но ему нельзя открывать себя. И без того даже по моей вине он уже сделал это однажды. Но пока у принца нет весомых подтверждений того, что он — Создатель, а у Натана Миклоша того, что я — носитель Карты, мы еще можем на что-то надеяться. И нужно найти доказательства того, что Альдор не нападал на Мариана. Только, к сожалению, я не знала, где теперь искать союзников, на чье слово можно положиться, на чью поддержку, даже если нам удастся выйти на некий след.

Я дошла до покоев Маркуша и, еще не открыв дверь, услышала, что внутри, кроме него, как будто есть другие мужчины. Постучала и вошла, когда раздалось громкое разрешение. Маркуш и правда был не один.

Перед ним, словно держа ответ, стояли двое высоких мужчин явно в дорожной одежде. Пыльные разводы на штанах, темные от загара руки — они явно находились в пути очень долго. Почти одновременно поприветствовали меня кивками, когда я подошла ближе и тогда лишь смутно их узнала. Кажется, это те самые слуги, которых Альдор отправил вместе с труппой бродячих артистов.

— Проходите, Йоли, — Маркуш чуть приподнялся с кресла, выглядывая меня из-за спин стоящих перед ним путников. — Вижу, ваш разговор с принцем не принес ничего хорошего.

Сейчас он вовсе не выглядел тем беспечным мальчишкой, который вдруг увлекся прелестной девушкой во время пира. Сейчас он снова был таким, каким часто приходилось видеть его в Анделналте: собранным, серьезным и ужасно взрослым. Похоже, пока Альдор в застенках Топул де Аур, многие трудности придется решать ему. А мне оставалось только помогать в силу своих возможностей. И до того сильно хотелось рассказать о встрече с Натаном, что я едва удержалась. Но при посторонних, пусть они и слуги де ла Фиеров, лучше о том и не упоминать.

— Что случилось? — я указала взглядом на притихших мужчин.

Маркуш скривил губы.

— Не слишком хорошие вести. Удалось перехватить одно любопытное послание. Получатель ускользнул, может заподозрил что-то. Но в нем намекается о некоей военной провокации. Возможно, более серьезной, чем были до нее. В окрестностях форта де Варф. И, похоже, как бы мало мне ни хотелось говорить с Венцелем, а ему о том сообщить придется. Потому что последствия могут быть плачевными. Если уже не поздно.

— Когда ж оно будет? — я тяжко опустилась в кресло рядом. — Нападение?

— К сожалению, ничего определенного о том не говорится в послании, — Маркуш развел руками, а мужчины закивали. — Потому нам остается только готовиться. Но возможно, в условиях возросшей опасности войны решения насчет Альдора будут более щадящими.

— Почему? — я даже вперед подалась, ощутив вдруг невероятно яркую вспышку надежды.

— Потому что Альдор — один из важнейших рыцарей и магов-воинов королевства,

— Маркуш даже подбородок чуть вскинул от гордости. — И держать его под стражей в такое время, а уж тем более казнить — очень неразумно. Как бы ни был настроен Венцель, а король такого точно не допустит. Я собираюсь писать его величеству письмо, если понадобится. А пока хочу поговорить с наследником.

— Кажется, он как раз тоже очень желает с вами поговорить, — я невольно слегка понизила голос. — Но у него к вам могут оказаться опасные предложения.

Мальчишка нахмурился, покосившись на смиренно молчащих посыльных.

— Думаете, он начнет ставить мне условия?

— Думаю, да. Это он мне дал понять весьма ясно. Даже вместе с тем, что отказался меня слушать и не позволил увидеться с Альдором.

Маркуш слегка сник, но в следующее мгновение вновь выпрямился и встал, явно собираясь идти к Венцелю.

— Альдора очень сильно подставили. Возможно, это был сам Венцель. Возможно, как раз для того, чтобы поговорить со мной. Так что не думайте, что к подобному я не готов.

Я покачала головой, невольно улыбнувшись на его решительный вид. Сегодня утром, узнав о том, что Альдора взяли под стражу, он едва не раскалялся от ярости. Признаться, я даже испугалась, что он вольно или невольно навредит кому-то. Он может раздавить даже принца — его мощь уже давно не вызывала у меня ни единой тени сомнения. Другое дело, как он будет чувствовать себя дальше. И все же наследный принц, сильный Хранитель-менталист, это не актер с посредственными способностями к иллюзии. Его окружение тоже — сплошь могущественные маги. А мы теперь в очень невыгодном положении. Даже несмотря на силу рода де ла Фиер.

— Прошу вас выйти ненадолго, — я подняла взгляд на ближайшего посыльного и улыбнулась. — Мне нужно поговорить с Маркушем с глазу на глаз.

Мужчины безропотно вышли и, судя по голосам, встали рядом с дверью. Маркуш вопросительно на меня воззрился.

— Что еще стряслось? — он даже присел обратно и накрыл мою лежащую на подлокотнике кисть ладонью.

И отчего-то словно что-то померкло перед глазами от мимолетного воспоминания о том, как почти беспечно все начиналось, когда я только появилась в Анделналте. Теперь же младший де ла Фиер смотрел на меня с такой темной тревогой во взгляде, словно ждал, что я вывалю на него еще более скверные вести, чем те, что уже нагрянули с утра.

— Когда будете говорить с принцем, там может оказаться Натан Миклош, — я коротко глянула на дверь, все же опасаясь, что посторонние уши что-то да расслышат. — Сегодня я уже имела с ним очень неприятную встречу.

— Что он сделал? — тут же перебил меня Маркуш, явственно мрачнея. — Знаете, я уже думаю, что зря Альдор привез вас сюда.

— Это было нужно.

— Это он вам так сказал! — отчего-то вскипел юноша и сжал мою руку крепче. — Жаль, что он только решает все в Анделналте. И считает себя вправе поворачивать жизнь других, как ему кажется правильным.

— Но он и правда имеет на это право. Решать, — постаралась я успокоить гнев Маркуша. — Я завишу от него. Это не отменишь. Только вашей защитой я до сих пор жива. Потому…

Невольно вспомнилось то, что случилось вчера. Хоть и перестало уже иметь хоть какое-то значение — померкнув на фоне той опасности, что грозила Альдору. И ведь по моей вине — отчасти. Потому что я оказалась недостаточно внимательной. Оттого, что размякла, послушав Донату и обеспокоившись ее мнимыми или нет бедами. Дала себя опоить. И тем ослабила защиту Альдора.

— Не всегда, — словно ответил на мои мысли Маркуш. — Сейчас можно было обойтись без этого дурацкого приема.

— Меня и так ни во что не ставят здесь! — пришел мой черед вскипеть. — А теперь. Шаг за шагом я еще могу обрести хоть какую-то значимость. Если вынесу все это. Чтобы защитить вас. Как умею. Все же я невеста Альдора. Он возложил на меня надежды — какие бы то ни было. А я снова подвела его.

Маркуш вдруг усмехнулся.

— Это мне положено вас защищать.

— Нет, — я покачала головой. — Я должна сделать все, чтобы вы остались в безопасности. Потому держитесь дальше от Натана Миклоша. Сегодня он пытался угрожать мне. Пытался запугать. Но получилось так, что наши магические силы соприкоснулись. Не уверена, что он понял, что именно произошло… но вот я, кажется, увидела то, что мы искали. Он соприкасался с теми камнями, что тянули из вас силу. Тогда…

Маркуш кивнул, давя в опасную черноту в глазах под нахмуренными бровями. Я наклонилась вперед и мягко погладила его по щеке. Только сейчас вдруг почувствовала, осознала, что мы остались с ним вдвоем — неведомо на какой срок. Даже в тот миг, когда узнала, что Альдора завалило в руднике, это ощущение не было таким острым. Маркуш чуть повернул голову и коснулся самым краешком губ моей ладони.

— Хорошо, я буду осторожен.

Он вновь поднялся.

— Помните, что Натан сильный Собиратель с такими способностями, которые мне могут быть непонятны. Могут быть неизвестны даже близким ему людям. Если вы почувствуете что-то неладное. Найдите любой способ убраться от него подальше.

Маркуш смотрел на меня, и его губы понемногу растягивались в задумчивой улыбке. Совсем не веселой, скорее говорящей о его удивлении.

— Хорошо, — повторил он. — Но вряд ли Натан сможет серьезно навредить мне.

— Я тоже думала, что рядом с Альдором никто не сможет мне навредить. И уж тем более не смогут навредить ему, но вышло совсем не так. Мы сейчас в чужом доме и в чужой игре, подробности которой нам неизвестны.

Маркуш больше не стал со мной спорить и пытаться хорохориться. Он ушел, оставив меня в своих покоях — дожидаться его возвращения. Заглянула Андра, спросила, не желаю ли я пойти к себе и хоть чего-нибудь поесть. Но я отказалась. В животе все скрутилось дурнотной спиралью, стоило только подумать о еде. Нет, не сейчас. Пока я не узнаю, что удалось решить Маркушу.

Андра оставила меня, предупредив, что я могу позвать ее в любой миг. Захотелось спросить, а где она была, когда действительно я нуждалась в ней? Так оказалась занята делами или кто-то пригрозил ей, чтобы не ввязывалась туда, куда не нужно?

Не знаю, в какой миг мне надоело бестолково сидеть, оставаясь лишь той, кто слепо ждет вестей, чтобы принять их, принять любые решения мужчин. Я вновь позвала Андру и попросила выяснить, где остановилась невеста принца Венцеля. Оказалось, служанка знает.

— Тогда отведи меня к ней! — приказала я так, чтобы у девушки даже мысли не возникло воспротивиться.

Андра безропотно посеменила по коридору, а я за ней — сама поражаясь собственной наглости. Возможно, Виорела де ла Круста прогонит меня. Но может ведь статься так, что нет? Кажется, она сама не слишком-то довольна поведением Венцеля. Может, с ней он обращается вовсе не почтительно, и ей захочется встать на мою сторону хотя бы в небольшой уступке? Оказать небольшое одолжение.

Я помотала головой своим мыслям, все больше волнуясь. Потерла холодные ладони друг о друга, подняла взгляд — мы уже оказались у двери нужных покоев. Стражники, которые, видно, стерегли покой высокородной особы, выслушали меня. Андру пропустили в комнату, чтобы она могла доложить обо мне. И она назвала мое имя так громко, что я и снаружи услышала. Когда створка снова распахнулась, в груди даже сердце подпрыгнуло. Служанка кивнула, и стражники пропустили меня внутрь.

Виорела сидела у стола, на котором стояло большое овальное зеркало в тяжелой раме. Вокруг нее хлопотала служанка, что-то щебеча, то поправляла локон госпожи, то тщательно разглаженную юбку платья. Похоже, невеста принца собиралась спускаться к обеду. Поначалу она посмотрела на меня через отражение, а затем только обернулась, положив локоть на невысокую спинку кресла.

— Добрый день, офате! — я вежливо присела в реверансе.

— Добрый день, — девушка кивнула. — Я так полагаю, вы желаете что-то мне рассказать или о чем-то попросить?

Я улыбнулась, пока не подтверждая ее предположений. Подошла ближе, и взгляд Виорелы вопросительно скользнул по кинжалу, что висел у меня на поясе. Пожалуй, это можно даже счесть за легкую угрозу. Но раз стражники не потребовали его снять, стало быть, в том нет ничего страшного.

— Да, я хотела попросить, офате де ла Круста. Мне очень нужно увидеться с Альдором. Но его высочество… не позволил, считая, что я этого, скажем так, не достойна. Но ведь я его невеста! Тому есть свидетели даже среди тех, кто приехал сюда на праздник.

— Который испорчен покушением на Мариана? — прервала меня девушка. Словно ледяной осколок в меня вонзила. — И возможно, это и правда случилось по вине де ла Фиера.

— Я уверена, что нет. Для убийства Мариана у Альдора не было причин. Все слухи о нашей ссоре, о том, что случилось перед тем, преувеличены. Более того, — я доверительно понизила голос, коротко покосившись на служанку, которая отошла в другой конец комнаты, — мы помирились с ним очень скоро… — я понадеялась, что по моему тону Виорела догадается, что я имею в виду. — Он был со мной в то время, когда совершилось нападение.

Судя по тому, как слегка порозовели щеки девушки, она поняла мой намек на нашу с Альдором близость. Вздохнула коротко, явно смутившись. Ну и хорошо, а нюансы знать ей вовсе не обязательно.

— Вы считаете, я могу устроить вашу с ним встречу?

— Хоть на мгновение. Хотя бы увидеть его, сказать пару слов, — невольно я начала говорить быстрее, осознавая, проникаясь тем, что гнала от себя весь этот день. — Вы здесь одна из самых влиятельных женщин. И больше мне не к кому обратиться. Даже хозяин, унбар Стан, не станет меня слушать.

Я уже готова была сделать что угодно, чтобы наконец склонить ее на свою сторону. Она явно колебалась, раздумывала, то и дело прикусывая губу. Как будто в ее голове тотчас начал зреть некий, пока неизвестный мне план. Она молчала, показалось, очень долго. Но наконец чуть встряхнула волосами, вновь поднимая на меня взгляд.

— Хорошо. Я попытаюсь вам помочь. Одна, конечно, не справлюсь. Но Овидио Стан — хороший друг моего старшего брата. Он знает меня с детства и, возможно, пойдет навстречу. Даже если лично вам помочь не сумел.

— Боюсь, здесь все решает его высочество.

Виорела покривила губами и даже чуть взмахнула рукой.

— Как бы то ни было, мы в доме Овидио. И даже принц здесь не может распоряжаться безгранично.

Да, пожалуй, нам повезло, что празднество проходило не в Пьятра Гри. Впрочем, тогда, возможно, Альдор и вовсе отказался бы ехать.

— Что мне нужно сделать? — я с силой сжала сложенные на коленях руки.

— Просто подождите. Еще немного, — улыбнулась Виорела. — Правду сказать, мне хочется вам помочь, офате. Я немного наблюдала за вами с Альдором во время того разговора. И я скорее готова поверить в искренность ваших с ним отношений и его желания взять вас в жены, чем во все сплетни, что гуляют о вас со вчерашнего дня.

Наверное, я глупо улыбнулась в ответ, настолько сильно охватило меня внезапное смятение от слов невесты принца. Неужели все, что я чувствовала к Альдору, так бросалось в глаза? Всем. Даже девушке, которая меня совсем не знает. Но ладно я. А Альдор? Но размышлять об этом, верно, сейчас было неподходящее время.

Пришлось согласиться на новое ожидание. Но сейчас гораздо более радостное: такую светлую надежду поселило во мне неожиданное дружелюбие Виорелы. Возможно, стоило бы поостеречься откровенничать с ней, но, еще раз обдумав наш с ней разговор, я нашла, что была вполне сдержана и не успела перегнуть палку.

Но мое нетерпение чуть померкло, когда вернулся Маркуш. Не злой, не раздосадованный — как можно было представить. Скорее задумчивый и озадаченный.

За окном ночь уже разливала черненое золото по небу, закат опалил края сонно плывущих облаков и начал гаснуть где-то за стеной Топул де Аур. Заученными, почти бездумными движениями я помогла Маркушу снять пояс — ему пора отдыхать. Слуга принес воды для умывания и исчез, как видение. Я не торопилась начинать разговор, признаться, опасаясь того, что услышу. Но вполне спокойный вид Маркуша вселял в меня некоторые надежды, что все окажется не так уж плохо.

— Вы виделись с Альдором? — все же не вытерпев долго, вцепилась я в него, поздно осознав, что он, наверное, не слишком расположен к разговору, раз не начал его сам.

— Пока не смог, — буркнул Маркуш. — Из Пьятра Гри приехал местный дознаватель. Сейчас кругом суета. Меня не пустили к Альдору.

Он свел черные брови и отчего-то тяжко вздохнул. Как будто его снова накрыло волной боли. Да и не удивительно после такого тяжелого дня. Маркуша не так утомляли нагрузки на тело, как переживания и тревоги. Тогда его силы колебались гораздо сильнее, а значит, становились опаснее для него же.

— Что принц сказал о вестях, которые принесли посыльные?

— Знаете, он отнесся к ним очень серьезно. Даже не стал выяснять, как и откуда они могли появиться у нас. В форт отправят нарочных, чтобы предупредить.

Я кивнула, поливая ему на руки из латунного кувшина, изящно изогнутая ручка которого невольно привлекла мое рассеянное внимание. Маркуш ополоснулся и направился к постели.

— Что же Натан? — я задернула на окне занавески, чуть задержалась, глядя на пустой подъездной двор.

— Думаю, вы правы насчет него. Но нам мало предполагать. Нужны доказательства. И еще неизвестно, кому их предоставлять после. Они с Венцелем вполне могут быть заодно. А может, и нет.

Тут я вынуждена была с ним согласиться. Ситуация — хуже не придумаешь. Хитросплетения интриг оказались настолько запутанными, что некоторые связи и соприкосновения мотивов приближенных к Короне людей совершенно невозможно было отследить.

Маркуш, едва лег, тут же начал засыпать. Я только принялась за чтение начатой еще в Анделналте книги по управлению магическими потоками Хранителей, как он громко засопел — и пришлось отложить фолиант в сторону. Сосредоточиться на нем у меня тоже не получалось.

Я тихо вышла из комнаты Маркуша — ровно для того, чтобы едва не нос к носу столкнуться со служанкой, которую сегодня уже видела в покоях Виорелы. Она даже не стала проходить дальше. Остановила меня и передала просьбу вновь явиться к невесте принца. Позабыв о собственной усталости, я тут же поспешила за девушкой.

Виорела встретила меня собранная, готовая, кажется, выходить из комнаты тут же. Она только накинула на голову платок и кивком позвала меня за собой. Мы прошли до кабинета Овидио Стана. Хозяин ждал внутри: какой-то застиранный с утра, словно все переживания и неприятные разговоры стерли с него часть краски.

— Это не слишком четное дело, офате, — буркнул он, едва на меня посмотрев. — Но я считаю, что увидеться с Альдором вы все же имеете право, что бы ни говорил Венцель. по понятным причинам я вынужден был сегодня молчать больше, чем хотелось. Этот мужчина проводит вас в темницы. Держитесь его и делайте что он вам говорит. Также он проводит вас обратно. У вас не будет много времени. Пока идет смена стражи. Только повидаться!

Хозяин указал взмахом руки на одетого в темное слугу, который безмолвно ждал у двери.

— Спасибо, — почти шепотом ответила я, едва не задыхаясь от того, как быстро заколотилось сердце.

Я увижу Альдора! Увижу — хотелось плакать от радости при одной только мысли. И я старалась не думать, что это может быть очередная подлость. Сейчас просто хотела верить, что не все люди в окружении де ла Фиеров настолько паршивы, что лишь и мечтают, как бы разрушить его жизнь.

Напоследок я еще раз кивнула Виореле, которая осталась в кабинете Овидио, и заторопилась за покинувшим комнату мужчиной, отчаянно боясь, что потеряю его из виду. Что он вообще окажется сном, и скоро я вновь проснусь в своей комнате с осознанием того, что повидаться с Альдором не могу.

Глава 10

Скоро мы спустились, кажется, в самую утробу замка. Здесь явственно пахло сыростью и чадом от факела, который неровно горел, воткнутый в держатель у стены. Мой провожатый только один раз коротко обернулся, прежде чем постучать в массивную створку, кажется, в целый кулак толщиной. Открылось маленькое решетчатое оконце — всего на миг, и задвижка снова прошуршала, пряча от нас глаза того, кто был с той стороны.

Стукнул засов, и навстречу вышли сразу четверо стражников, чуть оттеснили нас к стене, и пошли дальше по коридору, словно и не заметили. Кто-то перекликался внутри, в лицо пахнуло промозглостью и легким запахом плесени. Все же близость реки сказывалась. К тому же Топул де Аур, в отличие от малой резиденции, лежит в низине. Как здесь вообще можно находиться долго?

Меня повели дальше — мимо пристально наблюдающего за гостями стража, мимо пустых камер с тяжеловесными решетками вместо одной из стен — по узкому ходу, который был на удивление хорошо освещен. Пламя в ржавых светильниках так и пыхало за спиной, будто отвечало на мое появление. Провожатый остановился возле очередной двери и вынул откуда-то из-под полы плаща один-единственный ключ.

— Недолго, — донеслось с дальнего конца коридора.

Стражник не преминул предупредить напоследок, хоть я и так хорошо помнила это единственное правило. Дверь передо мной распахнулась. Сумрачное нутро камеры вовсе не вызвало желания туда войти. Но тихий шорох ткани напомнил о том, кто ждет меня там, и что я все же невыносимо хочу его увидеть. Потому что все, что случилось с нами, продолжало давить на меня горячими тисками невысказанных слов.

— Альдор, — окликнула я мага, который сидел на низких нарах, прислонившись спиной и затылком к стене.

Он выпрямился, кажется, слишком торопливо. Вцепился в меня взглядом, и по его губам поползла неуверенная улыбка. Пока я шла к нему, он едва заметно качал головой, будто не верил, что видит меня перед собой.

— Признаться, я не рассчитывал увидеть вас без боя с Венцелем, — от знакомо звенящей в голосе Альдора легкой насмешки даже слегка полегчало.

Хоть что-то остается неизменным.

— Иногда лучше не лезть на стену крепости, а найти лазейку, — я остановилась перед ним, глядя сверху вниз.

— Вы удивительно правы, — он разглядывал меня неспешно и вдумчиво, словно пытался понять, зачем вообще я пришла.

— Что вы собираетесь делать теперь?

— Идти дальше. Пусть Венцель считает, что запер меня и больше я не смогу шевельнуть ни рукой, ни ногой. К счастью, снаружи осталось много людей, которые меня поддержат и вступятся за мое право остаться невиновным в этой скверной истории с Марианом. Вы не видели его?

— Нет, но слышала, что ему ничуть не лучше.

— Я пытался уговорить Венцеля пустить меня к нему. После пытался договориться с дознавателем. Мерзкий тип. И, кажется, он уже получил свое вознаграждение от того, кто все это устроил, — Альдор помолчал, глядя куда-то перед собой. — Я мог бы попытаться облегчить боль Мариана, залечить ожоги.

— Говорят, он не выживет. Слишком сильно обгорел, — я присела на край нар, чуть касаясь бедра Альдора коленом. И надо бы отодвинуться, но попросту было некуда, а чуть ослабевшие от волнения ноги едва не подрагивали.

— Если они не станут его лечить, то так и будет, — маг перевел взгляд на меня. — Я очень рад, что вы пришли. Признаться, опасался, что просто уедете, как только появится возможность.

— А вы, гляжу, все пытаетесь выдумать обо мне то, чего нет на самом деле? — я усмехнулась.

— Простите меня, — серьезно произнес Альдор. — Я не должен был так поступать. Должен был поверить вам.

Я покачала головой, опустив взгляд.

— Не скажу, что мне приятно было все это осознавать. И… чувствовать. Но теперь нам придется решать, что делать дальше. А у меня не так много времени на это.

— Как вы?

— Сейчас лучше, — я вновь посмотрела на него.

Неумолимая щетина уже тронула чернотой подбородок Альдора, возвращая ему более привычный вид. Белая рубашка еще оставалась чистой, он только распахнул ее на груди: в камере, несмотря на кажущуюся промозглость, было скорее все же душно. Альдор не выглядел загнанным или подавленным, как будто собственная судьба не слишком-то волновало его. Или его жизнь была ему дорога лишь потому, что нужно защитить брата. Он смотрел на меня ожидающе, вопросительно, и даже дышал осторожнее. Что хотел увидеть на моем лице? Обиду? Гнев?

Испытывай я эти чувства в полной мере, наверное, не пришла бы.

— Я хотел бы исправить.

— Это нельзя исправить. Наверное, только принять. Не думайте, что я не была к тому готова. Расстаться с невинностью так — в постели мага. Под действием руны. Но отчего-то мне хотелось верить, что вы — другой. А оказалось — нет?

— Йоланта. — он чуть качнулся ко мне. — Наверное, вы правы, я не слишком отличаюсь от других наделеных могуществом Хранителей паскуд. Которые не видят препятствий на пути к своим желаниям и целям. Да, наверное. Может, в чем-то я даже хуже других. Но сейчас мне жаль. Горько жаль, Йоли. И я хотел бы убедить вас, что все может быть по-другому.

— Сначала выберитесь и уберегите брата. К нему уже протянул руки Венцель, — я едва удержалась от того, чтобы дотронуться до Альдора. Да что же со мной такое? И веки жжет, сердце бьется так гулко. — Я пришла сюда не за вашими извинениями. Они не облегчат мне жизнь. Я хотела предупредить. Что без вас я так же слаба. И не смогу защитить Маркуша.

— Скоро приедет защитник семьи де ла Фиер. С ним вам будет легче. Но, если вы захотите, то все равно будете со мной, — Альдор сделал то, на что не решилась я: мягко обхватил пальцами мой локоть и скользнул чуть вверх. — Думаю, нет смысла говорить о том, что наша связь должна остаться фиктивной. Это уже не так. Это уже реальнее всего, что происходило со мной за последние годы. Если вы еще не передумали остаться на моей стороне и помочь Маркушу сохранить свободу от чужого посягательства, я прошу вас…

— Как теперь? — прервала я Альдора. — Как? Вы в темнице. В любой день может грянуть война, и тогда.

— Тогда я вынужден буду уйти. Вы правы, — удивительно спокойно закончил за меня да ле Фиер. — Но кое-что мы еще можем сделать. Мы можем закончить начатое даже теперь.

Что он имеет в виду? Женитьбу? Но как?

— Вам пора уходить! — раздалось из-за двери. — Офате!

Я обернулась коротко, невольно выдергивая руку из пальцев Альдора. Сердце заколотилось еще сильнее. Ладони взмокли от страха, что в любой миг меня застанут здесь, и тогда Альдору придется еще хуже.

— Да, иду! — ответила громко.

— Мне нужно еще кое-что обдумать. Но я прошу вас быть готовой сделать то, что от вас потребуется. Даже если меня не будет рядом. Выслушать тех, кого я к вам отправлю. Йоли? — окликнул он меня, когда я задумалась. — Йоли. Ответьте, пожалуйста.

— Хорошо. Я сделаю.

— Йоли, я хочу, чтобы вы были моей женой, — словно о чем-то давно забытом напомнил мне де ла Фиер. — И прошу ответить мне сейчас. Вы будете ею? После всего. Подумайте, это очень серьезно. Но вы можете отказаться — я пойму.

— Я… я буду.

Сказала — а у самой перед глазами все качнулось. Это не было похоже на согласие быть временной супругой только для вида. И вес намерений Альдора, вся глубина их сейчас отражались в его залитых глубинным жаром глазах. Неужели он и правда этого хочет?

— Спасибо, — кажется, чуть облегченно выдохнул он и вдруг опустил взгляд на феникса, который слегка поблескивал в свете единственной свечи, которая стояла на столике неподалеку от его нар.

Горько было осознавать, что сильнейший маг, который мог спалить здесь все дотла, вынужден смиренно сидеть в этом каменном мешке и ждать своей участи. Но начни он бунтовать, станет только хуже. Даже сложно представить всю ту катастрофу, в которую обратиться жизнь его брата, если он примется показывать могущество и норов.

— Я понимаю, что вам тяжело согласиться, — вновь заговорил он. — Что вы не сможете забыть все так скоро. Но сейчас и правда не время лелеять наши с вами ошибки. Вы в опасности. А остальное можно решить, когда она отступит.

Он слегка склонился ко мне. И только хотел коснуться ладонью моей щеки, как вновь прогремел засов и дверь отворилась.

— Уходим скорее, офате, — сердито напомнил мне провожатый.

— Для этого вы должны остаться живы, — выдохнула я, почти касаясь губами губ Альдора.

Поймала его руку, слегка пожала ее и отпустила.

Пришлось вновь бежать — теперь прочь из темницы. Как оказалась вновь в своих покоях, даже и не поняла: только дверь захлопнула, как провожатый пропал из вида, и бездумно повернула ключ в замочной скважине. Словно меня преследовал кто-то. Так и до срыва недалеко. И все равно стало гораздо легче от того, что увидела Альдора. От того, что он цел и пока невредим, хоть от Венцеля можно было ожидать чего угодно.

Чуть позже я наведалась к Маркушу. Слуга сказал, что он уже лег спать, но я все же вошла — тихо, чуть придерживая юбку платья, чтобы не шуршала сильно. От вида чуть виднеющейся над плечом копны встрепанных темных волос и края уха внутри окончательно улеглось волнение. Я опустилась в кресло, решив немного посидеть рядом и подумать. Но не успела сосредоточиться хотя бы на одной дельной мысли, как сама же и уснула.

Вскинулась, непонимающе и почти невидяще моргая, когда услышала тихий стон. Спина вмиг покрылась холодным потом. Маркуш зашевелился в постели слишком резко для того, кто спит. Без свечей, которые, видно, погасил заботливый слуга, решив меня не тревожить, впереди было почти ничего не видно. Я подскочила с кресла и подбежала к постели юноши.

— Маркуш! — тронула его за плечо.

Он тяжко перевалился на спину и вперился в меня блестящими даже во мраке глазами.

— Пройдет, — шепнул, и заметно изогнулся от боли.

Я зашарила руками по креслу рядом с ним и, к счастью, натолкнулась на пояс.

— Сейчас.

— Не нужно. Вы правы, говорить с Венцелем и Натаном было тяжело.

Стало быть, они все же воздействовали на него. Как это мог сделать принц, я понимала, а вот Натан… собиратели не имеют больших сил вмешиваться в потоки других магов.

— Альдор обещал, что сумеет что-то сделать, — зачем-то начала сбивчиво бормотать я, словно это могло унять боль мальчишки.

— Вы видели его? — Маркуш как будто и правда заинтересовался, хоть его голос звучал все так же хрипло. — И мне не сказали.

— Я… не успела, — пришлось слегка оправдаться.

— Да. Когда приедет Тибор, станет немного спокойнее, — согласился Маркуш. — Он может найти выход и оградить Альдора от слишком рьяных нападок. Но, к сожалению, многое будет решать Венцель, если король решит не вмешиваться.

Он говорил все тише и тише, пока совсем не расслабился и не смолк. Еще недолго я слушала выровнявшееся дыхание мальчишки, глядя в его лицо сквозь мрак. Когда очередная внезапная вспышка боли отпускала Маркуша, он засыпал удивительно быстро — потратив все силы на борьбу с ней.

И я поймала себя на том, что мысленно обращаюсь к Рассветной Матери, чтобы она уберегла младшего де ла Фиера от самых жестоких испытаний. Он сильный, он держится невероятно стойко для того, кто еще недавно большую часть времени проводил в кресле на колесах. И мне было лестно осознавать, что во многом я помогла ему обрести новые силы. Но постоянное за него беспокойство редко когда оставляло меня. Вот и сейчас прошлось острым лезвием по сердцу и пропало, оставив саднящее ощущение в груди.

Как Альдор только подумать мог, что я брошу Маркуша и уйду? Что моя невольная досада от его поведения сумеет заставить меня сделать такой шаг? Может, просто он сам боялся поверить в то, что я связана с семьей де ла Фиер слишком крепкими узами. Гораздо крепче тех, которые могли бы связать нас, как мужа и жену. К тому же им теперь вряд ли суждено возникнуть скоро.

В темноте я кое-как умылась и, скинув туфли, прилегла на другой край огромной постели Маркуша. Покинуть его теперь не смогу. Только утром вновь вернулась к себе, чтобы привести себя в порядок. Теперь уж и вовсе не угадаешь, какую неожиданность готовит для меня каждый следующий день.

Прибывший в Топул де Аур еще накануне дознаватель, добрался и до меня. Он оказался мужчиной хоть и скользким, но не таким уж въедливым, как я себе представляла. Особого рвения в выяснении правды он проявлять не стал. Как будто ему было скучно. Только и узнал от меня, правда ли между нами с Альдором случилась та размолвка, о которой гудел весь замок уже второй день подряд наравне с несчастьем, что приключилось с Марианом после.

Я и не прочь была поговорить с ним еще, но он едва не в лоб прогнал меня. Наверное, в тот самый миг, как вновь оказалась за дверью кабинета Овидио Стана, где он меня и принимал, я поняла, что надеяться на справедливое разбирательство не приходится. И даже если приедет дознаватель из столицы, ничего не изменится. Король где-то там, он всецело доверяет своему старшему наследнику в вверенных ему провинциях. А Венцель здесь творил, что хотел. Его нельзя было назвать безалаберным правителем, который только и печется, что о своих интересах или пытается подорвать власть отца. Но их соперничество с Альдором уже перешло опасную черту, когда все средства становятся хороши, а борьба теряет все границы разумного. Это в юности можно бить друг другу лица в кровь. А сейчас это становилось опасным не только для них двоих. И если причина всего, что творилось вокруг — только лишь желание Венцеля навредить Альдору — то он просто безумец.

Мы с Маркушем едва сумели дождаться, как еще через два дня приедет Тибор Мадьяр. Младшему де ла Фиеру всего лишь один раз позволили встретиться с Альдором. А на следующее утро, как обычно зайдя проверить, все ли в порядке, я обнаружила в покоях юноши невысокого лысоватого мужчину, коренастого, подвижного: начиная от живой мимики и заканчивая взбудораженными, четкими движениями. Он, кажется, все делал с уверенностью: говорил: четко и веско, даже если речь шла о погоде за окном, ходил, твердо впечатывая каждый шаг и смотрел

— прямо, словно каждым взглядом встряхивал, заставляя собраться и забыть о любом, даже самом мелком проблеске слабости.

И отчего-то я сразу поняла, что это Тибор Мадьяр. Наверное, потому что так себе его и представляла.

— Офате Делериш, я полагаю? — Как только я вошла, Тибор тут же вперился в меня — изучающе, но без любопытства.

Совершенно нельзя было понять, как он на самом деле ко мне относится. И ко всему, что обо мне говорили вокруг.

— Да. Доброе утро, унбар, — я даже слегка растерялась от лезвенной остроты его тона.

— Мы с Маркушем как раз говорили о том, что вам с ним просто необходимо уехать отсюда. Не дожидаясь решения о судьбе Альдора.

— Но как? Как мы можем его оставить? — Я и хотела присесть в кресло рядом с Маркушем, но тут же передумала.

— Ваше присутствие только дает повод всем остальным трепать ваше имя. А вы, к сожалению, не в том статусе, чтобы чувствовать всю полноту поддержки рода де ла Фиер. Еще и Маркуш подвергается здесь большой опасности.

— Боюсь, офате,— развел руками Тибор, — в любом случае это не случится так скоро.

И сказать против ему мне было нечего. Мысль о том, чтобы ждать вестей в сутках пути отсюда, просто сводила меня с ума и заполняла душу отчаянием. Отчего-то казалось, что, если уеду, то больше никогда не увижу Альдора. Как будто от моего присутствия и наблюдения что-то зависело.

Тибор оставил нас с Маркушем одних — пришел слуга и передал ему, что принц дал согласие на аудиенцию с ним. Оставалось теперь надеяться, что ему удастся что-то сгладить и в чем-то убедить его высочество: в таких делах он смыслил гораздо лучше меня или даже младшего де ла Фиера.

— Нам нельзя останавливаться и тратить время на ожидание, Йоли, — вновь заговорил со мной Маркуш, когда мы остались вдвоем. — Та связь с измененными камнями… Нам нужно убедиться, что Натан причастен к этому, и найти тех, кто ему помогает. А там… может мы найдем того, кто на самом деле едва не убил Мариана Шербана. А может быть, и убил.

— Но как?

— Для начала вам нужно избавиться от карты. И уничтожить ее. Тем мы обезопасим и меня, и вас. А чтобы избавиться от нее, нужно выяснить все, что можно, насчет Осколка Зари.

— Вы тогда не рассказали мне… — вспомнила я тот единственный раз, когда Маркуш спросил меня, что я знаю о Странствующей Заре.

— Я не был уверен. Но сейчас. Ваши силы слишком необычны даже для Собирателя. Как будто шире. И. — он задумался, поглаживая кончиками пальцев подлокотники кресла. — Но ладно, об этом потом. И надо вернуться в Анделналт. Но нам все же придется задержаться в пути. Заехать в один городок неподалеку от Тириндила. Правда, в другой стороне. Там живет очень хваткий продавец книг. Однажды я заприметил у него одну очень любопытную. Но не стал брать. А теперь, думаю, она нам пригодится.

Чем дольше я слушала Маркуша чем яснее ощущала, что у меня просто сердце на части разрывается. Да, о себе и своих силах мне нужно выяснить больше, а без нахождения истоков вряд ли это получится. Они порой и меня пугали: все, что происходило внутри моего тела и то, как магические силы вели себя — как будто у них была собственная воля — выглядело скорее опасным. И для меня, и для тех магов, кто мог со мной соприкоснуться.

— Как скажете, — все же согласилась я, хоть невыносимо хотелось остаться еще немного поближе к Альдору.

Наверное, разговор унбара Мадьяра с принцем затянулся. Возможно, он успел заняться еще некими неотложными делами, потому как не появился у Маркуша до самого вечера. Но я еще не успела отправиться спать: признаться, усталость страшно давила на меня, две ночи подряд я толком и не спала — как защитник все же пришел. И, кажется, весьма удивился, застав меня в комнате юноши. Похоже, это удивляло сейчас только его.

— Даже не знаю, что сказать, — начал он, проходя дальше.

— Что вы выяснили? — Маркуш положил книгу, что была у него в руках, на стопку других и повернулся к нему всем телом.

— Вы, наверное, еще не знаете, — мужчина выровнял голос, который звучал слишком взволнованно для человека с его самообладанием. — Днем приехал гонец из форта де Варф. Нападение на него все же случилось. Со стороны Вантулуи. На сей раз их намерения очень серьезны. Силы велики. Если они займут это укрепление, двигаться на север войскам противника будет гораздо легче.

Я еле нашла в себе силы шевельнуться, почувствовав, как вдруг слегка онемело все тело. Даже в затылок как будто начало что-то давить.

— И что же теперь будет?

— На это можно взглянуть с двух сторон, — Тибор налил себе в кружку воды и выпил едва не залпом. — Если положение станет хуже, к границам начнут стягивать магов-Хранителей. Да и других тоже. А особенно тех, кто обладает разрушительными способностями.

— Альдор. — выдохнула я и обменялась взглядами с Маркушем. Тот нахмурил темные брови.

— Но он под стражей.

— Ради такого дела, — унбар Мадьяр кашлянул. — Ради такого дела принц готов его отпустить. Правда, под присмотром. И даже готов в случае успешной борьбы с Вантулуи снять с него все обвинения и подозрения. Но.

— Но он может погибнуть.

Защитник вздохнул, разводя руками.

— Да, такая опасность есть. Но сложить голову на плахе по несправедливому обвинению в убийстве опасность гораздо больше. Потому как его высочество настроен очень решительно.

— Но он не станет разбрасываться такой огромной силой, — я оперлась бедрами на край стола и вцепилась в него пальцами, ища хоть каплю лишней уверенности.

Как ни поверни, а все равно Альдору угрожает смерть.

— Будь он свободен, все равно ушел бы, — мрачно заметил Маркуш. — Если будут серьезные сражения.

— Но в данной ситуации для нас выгодно, чтобы он ушел. Неизвестно, чем это все обернется. Может, король Вантулуи откатит силы назад, если встретит яростный отпор. А Альдор все равно избавится от всего груза обвинений.

— Принц обещал? — я усмехнулась. — Я не верю его обещаниям. Может, для Альдора лучше остаться под стражей…

— Он не останется, Йоли, — Маркуш показал головой. — Он рожден для того, чтобы воевать. Как наши предки, которые усилили род де ла Фиер. Потому он не сможет. Либо перестанет уважать себя после.

— Вам нужно уезжать. Прямо завтра, — оборвал все дальнейшие пререкания унбар Мадьяр. — Я виделся с Альдором. Он требует, чтобы вы собирали вещи и уезжали. Тириндил как раз лежит на дороге от форта де Варф к столице. И до него могут скорее всего докатиться отголоски войны. Если таковая будет. Но нападение Вантулуи уже можно расценивать, как ее объявление.

Скоро я ушла к себе в комнату, а Маркуш с защитником еще остались обсуждать то, что, как они считали, не предназначалось для моего ума. Я не стала спорить. Как бы мне ни хотелось узнать все, а даже под взбудораженный разговор мужчин меня начало клонить в сон. Как бы я ни пыталась призвать мысли об Альдоре и необходимости ему уйти воевать, а они гасли, только появившись. Потому, умывшись и нацепив сорочку, я едва не плашмя упала в постель и вмиг заснула.

Утром Андра сразу взбудоражила меня сборами. Как будто кто-то уже отчитал ее за нерасторопность. Я едва успела заглянуть к Маркушу — и застала его за такими же поспешными сборами. Только вокруг него суетился слуга. Увидеть Тибора Мадьяра напоследок не довелось. В замке царила заметная тревожная суматоха — но теперь она не была связана с покушением на Мариана Шербана: появился гораздо более веский повод. Эхом докатилась теперь уже гремящая, точно барабанная дробь, весть: война. Надвигается война, раскачанная долгим периодом кровавых стычек на границе.

Словно в горячке я собирала вещи, а думала только об Альдоре, который оставался пока в темнице Топул де Аур. Жаль, не могла встретиться с ним еще раз, и даже думать не хотелось о том, что сложись все не так, как предрекает Тибор Мадьяр, я могу вообще больше никогда его не увидеть.

Внизу нас ждала повозка, вокруг которой хлопотали слуги, укладывая наши вещи. Тут же, у крыльца, стоял сам Овидио Стан, прикрывая ладонью глаза от ярких лучей только поднявшегося над стеной имения солнца.

— Альдор сегодня тоже отбывает, — он подошел ко мне ближе как бы невзначай — попрощаться. — Его все же вызвали в форт де Варф. Вернее, в самый ближний от него гарнизон.

Я на миг словно заледенела, почувствовав, как по позвоночнику протянулась холодная ниточка ужаса.

— Благодарю, — ответила глухо. — За то, что все же помогли. Хоть чем-то. И за то, что сказали.

— Я постараюсь отправлять вам послания с теми вестями, что будут до меня доходить. Об Альдоре. И о том, что творится там, куда он уезжает.

— Спасибо, — я опустила голову, опершись на его руку, когда он подал мне ее, чтобы помочь сесть в повозку.

Там меня уже ждали Андра и Маркуш, мрачный и задумчивый: видимо, Овидио успел передать и ему те же слова. Мы отъехали от Топул де Аур в полном молчании. И с меня словно кожу сдирали вместе с тем, как все дальше становился Альдор. Невольник — в любом случае. Что бы с ним дальше ни было. Я кусала губу, стараясь не пустить на глаза слезы, но Маркуш косился на меня все подозрительнее.

— Перестаньте с ним прощаться. Он еще жив, — наконец буркнул он, заставив меня вздрогнуть.

— Я понимаю. Странно. Не думала, что будет так.

— Тяжело? — юноша заглянул мне в лицо. — Признаться, не думал, что когда-то вы поймете Альдора. А уж тем более примете.

— Я тоже не знала.

И мы снова замолчали — теперь уже до самой ночи, когда пришлось останавливаться на постоялом дворе в городке Марбанк — том самом, про который мне говорил младший де ла Фиер еще недавно.

Когда мы доехали, уже темнело. Признаться, разглядывать один из десятков похожих друг на друга городков королевства не хотелось: я бездумно скользила взглядом по улицам и рядам домов, по спешащим домой к ужину людям. Ничего необычного: камни под штукатуркой, растресканные рамы окон. Не слишком чистая мостовая. Признаться, сейчас мне было все равно, что придумал Маркуш и что собирается делать. Кажется, и здесь от меня мало что зависело.

То ли монотонная дорога так повлияла на меня, то ли мысли, которые я без конца ворочала в голове, а становилось только тяжелее. Только в тот миг я встрепенулась, когда пришлось выходить из повозки у постоялого двора. На вывеске его был изображен целый бык на вертеле, видно, обещающий постояльцам не только удобную постель, но и изобильную еду.

Я постаралась поскорее расплатиться с хозяином за комнаты для всех, чтобы уйти из-под десятков взглядов. Андре полагалась каморка дешевле — для прислуги. К тому же оставлять ее у себя не хотелось. Мне достаточно и стражей, которые сопровождали нас в дороге и не собирались ослаблять надзора ночью. Уж слишком многие хотели бы навредить нам с Маркушем.

Юноша отправил к владельцу книжной лавки посыльного, чтобы тот предупредил его, что младший де ла Фиер завтра прямо с утра собирается к нему наведаться.

— Думаю, в этот раз нам должно повезти, — загадочно проговорил он с таким видом, как будто имел в виду вовсе не книгу.

— Вы уверены, что ради этого фолианта стоило провести почти целые сутки в пути в другую сторону от дома?

— Уверен, — Маркуш кивнул, прикрыв глаза и удобно растянулся на слишком уж скромной для привыкшего к простору аристократа кровати. — Твердо, — усмехнулся. — Прямо как нарочно для меня.

Мы не стали спускаться на ужин в таверну. Попросили хозяина подать его в комнату Маркуша — самую просторную и добротно обставленную из всех, что нам удалось раздобыть на эту ночь. Даже за столом я все норовила обернуться к двери. Как будто кто-то мог нас настигнуть. Но стражи стояли снаружи, обещая защиту — и на короткие мгновения мне становилось спокойнее. А затем я снова принималась размышлять об Альдоре.

С такими мыслями и улеглась спать. Признаться, все тело ломило от долгого сидения в повозке и тряске по дороге, которая порой была невыносимо разбитой. Кажется, напряжение начало меня отпускать, уступая давящей усталости. Я расслабилась на весьма жестковатой постели, глядя в залитое бледным сиянием выползшей над крышами домов луны, попыталась приподнять тяжелые веки, но уже не смогла.

И показалось, всего через миг вздрогнула, сбрасывая легкую дремоту, которая успела уже завладеть телом, когда расслышала шаги совсем рядом с дверью моей комнаты. Села на постели, явственно чувствуя, что это не просто сторонний постоялец проходит мимо. Тогда почему стражники не прогоняют его? Они не должны покидать пост! Шаги замерли. Тихий стук — и дверь приоткрылась.

Я бездумно нащупала под подушкой кинжал, хоть и понимала, что недоброжелатель не станет стучать. Напряглась, еще не вынимая оружие, всмотрелась через мрак залитой синеватым ночным светом комнаты. На столике рядом вспыхнули свечи — все разом — и я едва не разрыдалась в тот же миг, когда теплое сияние окутало лицо Альдора. Он был одет в темное, огромный плащ скрывал его фигуру, превращая в бесформенную копну.

— Йоли, — он подошел, на ходу сбрасывая с головы капюшон. — Скорее собирайтесь. У нас есть время до рассвета, пока меня не хватятся.

Как? Как ему удалось уйти из-под надзора? В голове бились бестолковые разрозненные мысли, и я не уверена была, что хочу понять, как именно он здесь оказался.

— Для чего? — не дожидаясь ответа, сразу подскочила с места и зашарила взглядом по комнате в поисках платья, которое все так же висело на спинке массивного стула.

— Нас ждут в храме Рассветной Матери, недалеко отсюда. К счастью, у меня достаточно друзей, которые помогли обо всем договориться и все устроить, — Альдор говорил быстро и, показалось, слегка взволнованно. — И труппа бродячего театра с иллюзионистом как нельзя кстати держала путь в ту же сторону, что и мой отряд. Правда, чуть по другой дороге.

Я на миг замерла, уже натянув один рукав платья поверх сорочки. Взглянула на него искоса, плохо веря в то, что слышу. Он хитровато улыбнулся.

— Вы хотите сказать?..

— Хочу сказать, что, если вы не поторопитесь, то не успеете стать моей женой. Не знаю, как вас, а меня это очень расстроит, — он состроил нарочито серьезный вид и неспешно двинулся ко мне.

Наверное, мой растерянный вид снова доставлял ему удовольствие, а потому он хотел насладиться им чуть дольше, несмотря на всю торопливость его появления. В следующий миг он оказался рядом, решительно поддернул на мне платье до плеч и принялся затягивать шнуровку, развернув меня спиной к себе. А я дышать боялась: все казалось, что это какой-то сон. Что сейчас что-то случится — проснусь, и Альдора не окажется позади. И его теплых рук, которые как будто невзначай то приобнимали меня за талию, то касались шеи, когда откидывали с нее волосы. Мы молчали — только шорох ткани слышался и наше дыхание. Говорить ничего не хотелось. Мы открыто шли против воли принца. Против желания неприятелей Альдора разделить нас, ослабить по отдельности.

Пока я не знала, чем это все обернется и будет ли иметь вес для тех, кому нужно устранить старшего де ла Фиера, расчистить дорогу к некоей цели. Но сейчас готова была пойти на это безрассудство. Почти не думая.

Во дворе нас ждали лошади. Альдор помог мне подняться в седло, но, пока я усаживалась, выехал вперед меня — пришлось догонять. Он очень торопился: ведь, если не успеет вернуться в свое расположение до утра или если иллюзионист его подведет, все может стать гораздо хуже, чем уже есть.

Мы спешно проехали по улицам Марбанка и скоро выбрались на хорошо укатанную дорогу, которая уводила нас все дальше и дальше — к ближайшему храму Рассветной Матери, который стоял в нескольких лангах отсюда. Обители Матери не строили в городах — богиня любила уединение и тишину. Часто ставили часовни ее имени внутри замков, отгораживая от посторонних глаз. И самые большие костелы стояли в стороне от многолюдных поселений. Не слишком далеко — чтобы до них было удобно добираться. Потому широкий, резко очерченный лунным светом купол храма я заметила уже очень скоро. Он не был вопиюще большим, как тот, что стоял недалеко от Тириндила, но все равно внушал некоторый трепет массивными колоннами портика, что скрывал главные ворота, крупными линиями капителей и карнизов. Символизирующая цвет встающего над горизонтом солнца желтая черепица, которая покрывала купол, даже в ночи словно бы испускала накопленное за день тепло. Храм походил на большой сосуд, из которого медленно поднимается светило.

Даже стало неловко от того, что я войду в него в обычном дорожном платье. Толком не причесанная и пыльная. Но Альдора ничто, похоже, не смущало. Он остановил лошадь у самого крыльца и, ловко спешившись, помог мне.

— Поторопимся, Йоли, — шепнул, почти прижавшись губами к моему уху, когда я на миг оказалась в его руках.

Взглянул в небо, как будто опасался, что рассвет здесь начнется раньше, чем ему положено. Обнял меня за талию и повел внутрь. А я вдруг затряслась от осознания, что сейчас все и свершится. Еще недавно то, что я все же выйду замуж за де ла Фиера, казалось чем-то далеким и почти нереальным. А сейчас он крепко держал меня рядом с собой, как будто ждал, что я вдруг решу сбежать, и уверенно подталкивал к алтарю, который уже виднелся впереди, между двумя длинными колоннадами, освещенный множеством свечей в высоких — выше человеческого роста — канделябрах.

Рядом с ним стояли мужчины, которых я еще не могла разглядеть из полумрака. Вблизи это неожиданно оказался Тибор Мадьяр, который, видно, все собирался отметить на бумаге, несколько его сопровождающих и уже знакомых стражников. Так вот куда они подевались.

Все приветствовали меня кивками и вежливыми улыбками. Заинтересованные взгляды объяли с двух сторон, но, наверное, первый раз я не чувствовала ни капли напряжения или неприязни.

— Не волнуйтесь, — Альдор взял меня за руку. — Это как залпом проглотить горькое снадобье лекаря.

Я повернулась к нему: он улыбался.

— Такое уж и горькое? — я крепче сжала его кисть пальцами, и Альдор вдруг помрачнел.

— Возможно, в другое время оно было бы слаще. Но не сейчас, Йоли.

Я сжала губы, опасаясь сказать еще что-нибудь неуместное. Да, наверное, он прав. Не будь вокруг нас столько проблем, все сейчас было бы гораздо приятнее. Да все вообще было бы по-другому. И не в спешке, ночью, втайне от тех, кто мог помешать. Кто торопился отправить Альдора в самую гущу зарождающейся войны и тем, может, от него избавиться.

Зашуршали шаги по каменному полу, и к нам вышли пять служительниц Рассветной Матери. Одна остановилась у алтаря, а остальные — по обе стороны от нее, чуть в отдалении. Лишь когда они приблизились, я расслышала тихое, почти неразличимое пение, которое как будто сливалось с голосом, зыбким гудением самого храма.

— Подойдите, — спокойно и даже чуть резковато, как нерадивым детям, велела служительница.

Она протянула к нам навстречу руки, словно хотела обнять, и я почти бездумно сделала шаг к ней вместе с Альдором. Он еще держал меня, и не хотелось его отпускать. Женщина пристально оглядела всех, кто собрался вокруг нас, и взмахом руки что-то повелела своим сестрам. Те накинули на головы уже знакомые глубокие капюшоны из тяжелой струящейся ткани и разошлись в стороны. Пение стало громче. Шуршание шагов заполнило, кажется, все до самого купола, который разворачивался над нашими головами огромным узорным полушарием в тонкой вязи орнамента.

— Перед первым взором Рассветной Матери вы принесете супружьи слова, что свяжут вас узами, крепче которых только кровные, — заговорила служительница попеременно глядя то на меня, то на Альдора. — Не так должен свершаться обряд. Но, начав его ночью, мы завершим его на рассвете, чтобы Мать дотронулась до вас своим теплом.

Да, вряд ли кто-то стал бы проводить брачный обряд ночью, когда око Рассветной Матери спит и не может увидеть чувств и намерений тех, кто решил связать себя узами. Такому нас тоже учили в пансионе. Объясняли, втолковывали, потому что мы должны были стать жрицами. А сейчас я нарушала все правила, которые знала раньше. Которые казались мне естественными. Но и та женщина, что стояла перед нами и размеренно произносила слова особого, словно заклинание, заговора, взывая к спящей богине, получается, нарушала их тоже. Хоть и здесь можно было найти лазейку — завершить все на рассвете, когда начнет всходить солнце. А сейчас оно, к счастью, поднималось над горизонтом еще очень рано. Люди еще вовсю праздновали праздник Вершины лета. Ночи короткие, и ждать не придется долго. Лишь бы Альдор успел вернуться под надзор тех, кто сопровождает его в форт де Варф.

Гул, который залил все вокруг от края до края, состоящий из шагов служительниц, что совершали все необходимые для такого случая ритуалы, их тихого бессловесного пения, стука собственного сердца и дыхания Альдора рядом — все это треснуло, как упавший на пол хрустальный флакон, когда меня спросили, готова ли я стать женой де ла Фиера.

Эти слова словно вынырнули из глубины какого-то колодца нереальности, в который я погрузилась: после всех тревог, после прерванного сна и ночной дороги к храму. Я вскинула взгляд на жрицу — она смотрела ожидающе. Значит, мне не послышалось.

— Да, — ответила так уверенно и четко, как могла.

А после услышала только вторящее моему эхом «да» Альдора. Жрица вдруг развернулась и пошла прочь — к сестрам, которые вновь остановились позади нее, завершив необходимый круг по храму, обойдя все малые алтари, которые символизировали все, чему покровительствовала Рассветная Мать.

Они вновь запели — теперь все вместе, и я отчего-то почувствовала себя неловко. Ведь никогда не рассчитывала выйти замуж: сначала потому что оказалась в пансионе Рассветной Матери и считала, что стану жрицей, всегда преданной богине и служению ей. А затем — поняла, что мне на судьбе написано быть амантой, а значит, большее на что можно было надеяться с моим-то происхождением — стать любовницей мага хоть на сколько-нибудь долгий срок. Это позже, когда подросла и начала понимать гораздо лучше все, что нам рассказывали в пансионе, что-то в душе взбунтовалось и я понемногу начала обдумывать возможности избежать этого, как ни мало их вообще было. Но и в то время даже мечтать не могла, что моя жизнь сложится так, чтобы я вдруг стала женой высшего мага-Хранителя.

По тому, сколько бы я ни стояла перед алтарем, как бы явственно и горячо ни чувствовала пальцы Альдора, сжимающие мою руку, а все равно не могла унять взволнованного стука сердца. Как будто ждала, что сейчас кто-то ворвется сюда и прервет церемонию.

Я невольно поискала взглядом Маркуша, но вспомнила, что его тут нет. Даже хорошо, потому что, если что-то случится, он останется хоть в какой-то безопасности под присмотром стражников.

Скоро жрицы вернулись к алтарю и старшая вновь встала перед нами. В ее руках оказалась серебряная чаша, которую она неподвижно держала, словно ждала чего-то. И, шаг за шагом вспоминая порядок подобного ритуала, я поняла, чего. Подняла глаза к куполу храма, в боку которого с восточной стороны виднелся рассеченный на ровные части перекрытием круглого оконца кусочек уже посветлевшего на рассвете неба.

Жрица проследила за моим взглядом и плавно поставила чашу на алтарь. И почти в тот же миг точно в нее упал собранный через закрепленную под куполом зачарованную Хранителеями-артефакторами линзу свет первого луча солнца. У меня даже дух перехватило. Словно Матерь и правда послала его нарочно для нас и тем приняла наш союз, одобрила наше единение.

Служительница сняла с пояса небольшой черпачок с узорной ручкой и наполнила его из чаши. Поднесла сначала мне, а затем Альдору — и мы оба отпили из него по глотку.

— Теперь соедините озаренную благодатью Матери воду, соедините ваши души и мысли, — спокойно, но в то же время торжественно проговорила жрица и взмахнула рукой с пустым черпачком.

Альдор слегка потянул меня за руку, разворачивая к себе. Я подняла взгляд и успела рассмотреть в его чуть усталых от бессонной ночи глазах мягкие перекаты привычного огня. Словно отражение встающего над горизонтом солнца.

Его тяжелая ладонь легла мне на затылок, а лицо стало ближе. По коже головы побежали мурашки, как только я почувствовала, как самые кончики его пальцев зарываются в волосы. Провела ладонью по его груди вверх, уже не думая о том, что на нас смотрят со всех сторон. Пусть не так много гостей, как могло бы быть, но все же. Подалась вперед, чуть опуская веки. Наверное, каждый раз, как между нами случалась хоть какая-то близость, мне невольно хотелось хотя бы капли такого спокойствия и уверенности. Я ощущала его внутренний огонь, но сейчас тот не стремился ранить. Губы Альдора мягко прижались к моим, и я стиснула в кулаке ворот его плаща, теснясь к нему еще сильнее. Раскрываясь и принимая, отвечая на каждое движение — почти бесстыдное — губ и языка. Он что, не собирается сохранить хоть немного благочестия хотя бы перед служительницами? Эта мысль мелькнула где-то в глубине разума и тут же пропала вместе с тем, как растворилось в нарастающем жаре нашего поцелуя все умиротворение, которое окутало сердце, но уже отступило под напором обычной обжигающей и нетерпеливой власти Альдора.

Мы целовались так долго, как хватило дыхания. Пока не зашевелились в легком ощутимом недоумении мужчины за его и моей спиной. И пока наконец служительница не кашлянула деликатно, но достаточно громко, чтобы мы услышали.

Нет-нет-нет… Как невыносимо лишаться тепла его дыхания и пьяного, терпкого, словно полынная настойка, вкуса его губ.

Прости меня Рассветная Матерь! Я удержала Альдора, когда он слегка отстранился, кажется, все еще цепляясь за наш поцелуй, самым легким соприкосновением влажной разгоряченной кожи. Ощутимым настойчивым давлением ладони на мою спину.

— Скажи, — вдруг совершенно просто, без набивших оскомину условностей прошептал он, касаясь моего лба своим, — ты согласилась бы. Если бы не все это. Провести это утро со мной. Вместе? Где-нибудь в уединенном домишке на краю мира?

Он нарочито мечтательно закатил глаза. Я улыбнулась, слегка качая головой.

— Кажется, я уже дала ответ на этот вопрос. И я надеюсь. — Уши слегка загорелись от смелости того, что я собиралась сказать мужу. — Надеюсь, что ты обязательно вернешься, Альдор, чтобы это могло случиться. Только обещай.

— Что? — он слегка нахмурился.

— Что не станешь больше касаться моей руны.

Он кивнул и, несмотря на явственное недовольство старшей жрицы, вновь прильнул к моим губам. И я могла поклясться своей жизнью, что это было гораздо слаще всего, что когда-то случалось с нами. И затмевало даже те дикие, общигающие ощущения от мига, когда Альдор взял меня.

Он наконец разомкнул объятия, когда все границы приличия начали трещать от напряжения. Я постаралась сохранить совершенно невозмутимый вид, когда служительница уставилась на меня с легким укором. Не на Альдора, конечно, а на ту, которая позволила ему столько вольностей в храме Матери в тот миг, когда церемония должна была завершиться всего лишь легким символическим поцелуем.

Женщина подошла и сомкнула на наших с Альдором запястьях широкие обручальные браслеты.

— Перед ликом Матери я говорю всем, кто собрался сегодня здесь, что Йоланта Делериш и Альдор де ла Фиер теперь муж и жена, — проговорила она чуть хрипло, возведя взор к куполу храма.

И мужчины тут же все двинулись к нам, улыбаясь то ли от радости за нас, то ли от облегчения, что это все наконец закончилось и никто не помешал.

— Вам пора возвращаться, унбар, — строго напомнил защитник, заглядывая на ходу в расправленную на тонкой дощечке бумагу. — Только мне нужна ваша подпись здесь. А выписку из храмовой книги я возьму сам. Для офате… Простите, офэми де ла Фиер. И для тех, кто пожелает убедиться в ее нынешнем статусе вашей жены.

Все волшебство тут же осыпалось. Альдор растерял легкую романтичность и мечтательность, тут же превратившись в привычный собранный кусок наполненного огнем гранита. Он отпустил меня, чтобы поставить размашистую подпись в подставленном ему листке бумаги, исписанном ровным, чуть напыщенным почерком защитника.

— Прости, Йоли, — резко повернулся ко мне. — Но мне правда нужно торопиться. Чтобы меня ко всему прочему не посчитали за дезертира.

Он вновь подхватил мою руку и, легонько коснувшись пальцев губами, быстро пошел к выходу.

Глава 11

На другой день после церемонии, как обещался, Маркуш поехал к продавцу книг. На счастье, ту, что была ему нужна, торговец никому пока не отдал. Младший де ла Фиер заплатил за нее хороший кошелечек монет: очень редкая. Так сказал тот, кто ее продал ему, так сказал и сам юноша, когда принес ее на постоялый двор. С виду — обычная книга, какие сотнями стоят в огромных библиотеках аристократов. Такую не сразу найдешь среди остальных корешков. А ведь таились в ней какие-то ответы: я чувствовала. И не терпелось заглянуть, чтобы, может, узнать о себе чуть больше.

Ведь теперь, с защитой фамилии де ла Фиер, со мной вынуждены будут считаться гораздо больше, чем раньше.

Оказалось, Маркуш знал обо всем, что задумал Альдор, но упорно молчал, чтобы раньше времени меня не волновать. Что ж, с де ла Фиерами порой бесполезно спорить. Бесполезно на них обижаться — они к тому явно не чувствительны. Ко всему прочему, теперь мы с Маркушем договорились обращаться друг к другу без необходимой отстраненности: и я тому была только рада.

В тот же день мы собрались в обратный путь. То и дело в дороге Маркуш раскрывал купленную книгу, но то ли в тряской повозке неудобно было читать, то ли она была настолько сложной, что его не хватало надолго, он закрывал ее через пару страниц и устремлял задумчивый взгляд в оконце. Переночевали на другом постоялом дворе, я толком и не разглядела его ни снаружи, ни внутри: добрались до него поздно — только спать лечь и оставалось. А вечером другого дня наконец показалась впереди, на высоком холме массивная башня Анделналта. И в груди словно теплыйм потоком что-то растеклось: так я рада оказалась увидеть эти грозные стены, вытянутые окна и колпаки башенок. Острые верхушки торчащего сбоку от замка ельника. Пройтись бы там. Словно целая вечность прошла.

Повозка остановилась у главного крыльца, где нас уже ждал Рэзван. И вовсе не удивительно, что он не улыбался, радуясь нашему возвращению. О том, что случилось с Альдором, ему наверняка уже успел доложить посыльный, которого Маркуш отправил в Анделналт сразу, как брата взяли под стражу. Но он подошел, ближе, когда младший де ла Фиер подал мне руку, помогая сойти на землю. Скользнул по мне взглядом и безошибочно вцепился им в поблескивающий на запястьи обручальный браслет.

— Поздравляю вас, офэми де ла Фиер, — он наконец растянул губы в улыбке. Скорее все же натужной. — Вижу, несмотря на все неурядицы, Альдор добился своего.

— Да, нам пришлось нежданно поторопиться, — я взяла Маркуша под локоть и вместе мы пошли внутрь.

— И пойти на некоторый хитрости, — добавил юноша.

— Надеюсь, все ваши усилия не пройдут даром и помогут вам при встрече с унбаром Шандором де ла Фиером.

Я едва на ровном месте не споткнулась.

— Что он здесь делает? — тут же ощетинился Маркуш.

— Думается, он приехал по горячим следам того, что случилось в Топул де Аур. И уже успел помахать у меня перед носом некоей бумажкой, которая являет собой личное распоряжение принца Венцеля. А еще он грозил привезти распоряжение самого, — Рэзван ткнул пальцем куда-то вверх, — короля. Если понадобится.

Мы с Маркушем переглянулись. Шандор решил не терять времени даром.

— И о чем же распоряжение? — все же поинтересовалась я, уже догадываясь о содержании той бумаги.

— Взглянуть детально мне не позволили, — мажордом проворно открыл дверь в покои Маркуша и пропустил нас дальше. — Но думаю, это несомненно касается судьбы младшего наследника де ла Фиер. По другому поводу он вряд ли решился бы сюда заявиться.

— И где же он теперь? — я отпустила руку Маркуша, и он тяжеловато сел в свое подвижное кресло. Расслабился со вздохом облегчения — все же путь в повозке по не всегда ровной дороге скверно на нем сказался.

— Он с семьей выехал в Сингурул. На прогулку, — Рэзван коротко закатил глаза. — Пока не возвращался. Кажется, они здесь уже начинают чувствовать себя хозяевами.

— Они рано похоронили Альдора, — младший де ла Фиер прикрыл глаза.

— Но для этого у них достаточно оснований, — мажордом покачал головой. — Если война развернется в полную силу…

Но он смолк, едва на меня взглянув. Не знаю, что было написано на моем лице. Я пыталась держаться. Правда. Пыталась не выдать даже Маркушу тех тревог, что просто пожирали меня изнутри с того самого мига, как Альдор оказался в темнице. А вот теперь ехал в форт де Варф, чтобы, если нужно, вступить в бой.

— Оставим Маркуша отдыхать, — предложила я. — Тебе еще что-то нужно?

Я посмотрела на уже почти задремашего мальчишку, а тот помотал головой. Рэзван пошел впереди, и мы тихо покинули комнату.

— Боюсь, Макушу одному не разобраться с тем положением, в которое нас пытается затолкать Шандор де ла Фиер, — вновь заговорил он, когда мы уже почти дошли до моих покоев. — Здесь он лицо, скажем так, подневольное и права голоса не имеет.

— Думаете, они попытаются его забрать?

— Да, но они наверняка еще не знают, что вы теперь жена Альдора. И что он исполнил условие принца: взять себе жену для должного воспитания Маркуша.

Я покосилась на Рэзвана: похоже, он не слишком-то верил в успешный исход всего, что сейчас творилось вокруг. Я и сама пока не верила, хоть и пыталась.

— Значит, я буду говорить с Шандором соответствующе. Он не имеет права забирать Маркуша.

— Пока вы можете отдохнуть, — милостиво разрешил Рэзван. — Я пошлю за вами, как только Шандор и его семейство вернутся.

Я и рада была бы очистить голову, расслабиться и просто подремать с дороги, чтобы восполнить силы. Но все, что рассказал мажордом, только взбудоражило меня еще больше. Я присела на край постели, не обращая внимание на возню Андры, которая, пусть и устала тоже, не забыла о своих обязанностях: принялась разбирать мои вещи и готовить к стирке сорочки. Она даже говорила что-то. Или ворчала: я не слушала. Вынула из вытянутой шкатулки небольшой свиток и развернула его. Пробежалась взглядом по строчкам, написанным четким почерком унбара Мадьяра, все еще не веря, что вижу это перед собой: подтверждение того, что я теперь жена Альдора. И что он доверяет мне решение многих вопросов в его отсутствие. А также должный присмотр за Маркущем — но об этом говорилось уже в другой бумаге-послании для всех, кто пожелает оспорить мои права. На всех печать с гербом рода де ла Фиер. И подпись — резкая, размашистая — Альдора. Я невольно провела вдоль ее тонких линий кончиком пальца. Вздрогнула, когда за Андрой, которая унесла мои требующие чистки вещи, закрылась дверь.

Скоро вернулся и Шандор. пожелал немедленно видеть Маркуша, но я не собиралась его будить: пусть отдыхает. О моем же присутствии де ла Фиер, кажется, даже и не задумался вовсе. Тем большим стало его удивление, когда он, придя в кабинет Альдора, и рассчитывая увидеть там младшего племянника, обнаружил в хозяйском кресле меня. Он даже в дверях остановился, недоуменно озираясь. Отыскал взглядом Рэзвана, который спокойно восседал напротив стола, и вновь посмотрел на меня.

— Что же вы? — я взмахнула рукой, приглашая его проходить дальше. — Присаживайтесь.

Шандор подошел, уже слегка осмелев, но все еще поглядывая на нас с мажордомом так, будто считал, что мы решили над ним подшутить. Но, оценив мой решительный вид, который я изо всех сил постаралась сохранить, он явно помрачнел.

— Позвольте, — начал, озадаченно кашлянув. — Я не намерен решать серьезные вопросы с сиделкой Маркуша. Пусть даже Альдор опрометчиво и назло всем назвал вас невестой.

— Ох, простите. Вы же не знаете, — не удалось обойтись без легкой язвительности в тоне, за что Рэзван уколол меня укоризненным взглядом. — Я уже больше суток как жена Альдора. И вовсе не на словах, как вы, верно, уже успели подумать.

Я подняла со стола развернутый лист бумаги и издалека продемонстрировала Шандору, отчего его лицо вытянулось, а после посерело, как будто его вот-вот хватит удар. С ощутимыми усилиями де ла Фиер взял себя в руки.

— У меня приказ принца, — заговорил нарочито уверенно. — На время отсутствия Альдора и невозможности ему приглядывать за братом, взять Маркуша под опеку и отвезти в свое имение. Боюсь, этому вы помешать не сможете. Офэми де ла Фиер — так к вам теперь обращаться?

— Если я ничего не путаю, распоряжение его высочества было составлено до того, как он узнал, что теперь о Маркуше есть кому позаботиться, — я постаралась не допустить даже малейшей дрожи в голосе, хоть сердце и колотилось страшно, обдавая меня ледяными волнами. — Теперь я имею на это полное право. И у меня есть изложенная под свидетельством защитника рода де ла Фиер Тибора Мадьяра, скрепленная печатью воля Альдора о том, что все дела, связанные с Маркушем, теперь буду решать я. И, позвольте, о том, как заботиться о мальчике, я знаю гораздо больше вашего.

Все же не выдержала, сглотнула сухость в горле — и Шандор тут же это заметил. Приободрился, ощутив мою неуверенность. А может, даже принял его за страх. Да, я боялась не выдержать напора. Не успеть разобраться с аргументами, которые начнет сыпать на меня де ла Фиер, и не успеть на них достойно ответить. И все же надеялась, что при случае Рэзван мне поможет. Он зорко следил за всем, что происходило на его глазах. Слушал внимательно — его цепкий недоброжелательный взгляд почти что на куски Шандора резал.

— Вы должны понимать, офэми, — тот даже вперед подался, — что в моем имении Маркушу будет безопаснее.

— Правда? — я приподняла бровь. — Ваше имение, кажется, находится гораздо ближе к тем землям, на которых сейчас разворачиваются тревожные и опасные события. Которые могут обернуться самой настоящей войной. Разве это его высочество не учел?

— Анделналт лежит дальше от границ королевства, — веско подтвердил Рэзван. — С одной стороны мы окружены горами. Здесь больше стражи, дозоров, чем в вашем «уединенном» имении.

— Оно надежно укрыто лесами, защищено рекой, через которую можно переправиться только по одному мосту. Через крепость, которая принадлежит отцу моей жены, — Шандор начал заметно злиться. — И не нужно пытаться навязать мне свою власть, которой на самом деле у вас нет!

— Вы тоже никто, — отрезала я, кажется, слишком грубо. — Ваша значимость для принца не больше моей, пусть вы и владеете землями. Пусть вы с рождения носите фамилию де ла Фиер. А все равно вами помыкают. Венцель, его советники, и все, кому Маркуш нужен. За какие-такие блага вы продали его? Своего племянника? За лишний клок земли? За его наследство, которое вам пообещал его высочество, а может, сам король?

— Я попросил бы избавить меня от ваших домыслов, — хмыкнул Шандор.

Мы все замолчали, когда пришел слуга с большим подносом, на котором поблескивал серебряный заварник с резной костяной ручкой и чашки — для ароматного чая, который вырастили в самой теплой провинции королевства. И, наблюдая, как мужчина расставляет все на столе, я невольно задумалась, а суждено ли случиться урожаю в этом году? Ведь войска Вантулуи наступают как раз с южной стороны.

Когда слуга вышел, оставив чашки наполненными темным напитком, который источал пряный аромат фруктов и насыщенного, горьковатого листа, Шандор вновь вперился в меня.

— Удобно принимать аргументы за домыслы, — вдруг усмехнулся Рэзван.

— На вашем месте я бы и вовсе помалкивал, — огрызнулся де ла Фиер. — Ваше слово тут и вовсе ничего не значит.

— Унбар Рэзван знает семью де ла Фиер, может, лучше, чем вы сами, — я неспешно скрутила лист бумаги со свидетельством нашей с Альдором свадьбы в трубочку. — Потому его доводы мне порой кажутся более весомыми, чем ваши.

— Я всего лишь желаю спокойной жизни для Маркуша, пока Альдор не вернется. А его возвращения я желаю не меньше вашего, — Шандор помолчал, скорбно сдвинув брови. — Или вы теперь, наверное, и рады были бы, если он не выживет? Наверняка успели убедить его, что сможете позаботиться о его имуществе лучше многих. И не останетесь в бедственном положении, если вдруг, не дай Рассветная Матерь, он не вернется. М?

Яростное торжество озарило его лицо. Как будто в момент этих абсурдных рассуждений он вдруг посчитал себя гением. Интриганом и прозорливцем высшей пробы. Я только покачала головой, когда он наконец смолк.

— Я не получаю от имущества Альдора ничего в случае его смерти. Для этого нами была подписана соответствующая бумага, с которой я готова ознакомить заинтересованных лиц. А прежде всего тех, кто вами управляет, чтобы ни у кого не возникло желания обвинить меня в корысти, — с превеликим трудом мне еще удавалось сохранить какое-то спокойствие, хоть вид Шандора, его перекошенного гневом и неведомой обидой лица неимоверно раздражал. — Я готова еще раз переговорить с его высочеством принцем Венцелем. Уведомить его должным образом о том, что теперь я имею право принимать участие в судьбе Маркуша. И тогда, возможно, мы еще вернемся к этому разговору. А пока… Маркуш останется в Анделналте столько, сколько понадобится. И в ваше имение я его не отпущу. А если вы будете упрямствовать, я вынуждена буду приказать страже выдворить вас отсюда.

Шандор подскочил так, будто его снизу ткнули иглой. Он придавил гневным взглядом сначала меня, а затем и Рэзвана, на лице которого ни один мускул не дрогнул. А я только вскинула подбородок, чтобы скрыть, как дрожат губы. Никогда еще мне не приходилось отстаивать чужую жизнь. Я и со своей-то не всегда хорошо справлялась.

— Смотрите, как бы вам это не вышло боком, дорогая. Альдор сегодня есть, а завтра его нет. И тогда вам придется совсем плохо, уж поверьте. И мы еще увидим, кого и откуда выдворят.

Он оттолкнулся ладонями от стола, на который оперся, нависая надо мной всей своей не тщедушной фигурой, и быстро вышел. Я вздрогнула, когда дверь хлопнула так сильно, что, кажется, где-то в соседней комнате что-то упало.

— Думаете, он может еще что-то сделать? — повернулась к мажордому.

А тот только руками развел. Значит, может.

Маркуш проспал почти до самого вечера, вышел на прогулку вместе со мной в ельник, по которому я за несколько дней уже успела соскучиться. По этому свежему, чуть влажному воздуху, острому от запаха коры и хвои. По этой ровной тропинке, которая вела в самую глухую зеленую глушь. По тихому постукиванию колес кресла о плитку на ней.

— Топул де Аур выжал из меня все соки, — вздохнул Маркуш, словно прочитал мои мысли. — Как не любил приеми раньше, а теперь просто ненавижу.

Да уж, первый в жизни прием для него вряд ли можно назвать удачным. Даже несмотря на то, что там он познакомился с девушкой, которая ему все же понравилась. Мне даже удалось выведать по дороге, что с ней он уже обещался встретиться снова, как только для того представится удобный случай. Думается, это случится не раньше, чем все неурядицы дома де ла Фиер хоть немного утрясутся.

— Ничего, — я слегка наклонилась к нему. — Вот отдохнешь, а там приедет унбар Маноле и быстро заставит тебя взбодриться.

При упоминании мастера де ла Фиер только слабо усмехнулся. Вряд ли сейчас его заботили упражнения на мечах. Кажется, мысли каждого в Анделналте занимал Альдор и надвигающаяся война. Не до тренировок. Но я все же надеялась, что Эмил сумеет хоть немного вернуть Маркушу присутствие духа, которое он за время обратной дороги как будто растерял.

Признаться, рассчитывала, что и мне станет чуть легче. Что я тоже слегка встряхнусь после неполной, но все же потери Альдора, о котором, кажется, думала беспрестанно. В те моменты, когда не беспокоилась за Маркуша.

— Как только я немного приду в себя после этих разъездов, мы обязательно отправимся к твоим родителям. Выясним, что можно, о том, встречалась ли твоей матушке та, кого можно было бы счесть за странствующую Зарю. Хоть, думаю, эту встречу она так или иначе запомнила.

— Тогда почему не сказала мне? — я крепче сжала пальцы на ручках кресла.

— Вот об этом ты у нее и спросишь.

— Если она пожелает говорить. Если они вообще живы. Я не видела их столько лет…

Маркуш только вздохнул, и дальше мы прогуливались почти в полном молчании.

Вернулись только к самому ужину. Но в столовой, несмотря на общее приглашение, не оказалось Шандора. Его жена выглядела смущенной и напряженной, а сын все таким же угрюмым и молчаливым. Его взгляд стал как будто еще тяжелее. И хотелось узнать, что же он все же там себе думает? Даже Маркуш — его ровесник — с его-то заботами и здоровьем был гораздо более жизнерадостным и приветливым. Думается, его предубеждения насчет меня были весьма мрачными.

Поначалу тишину в столовой нарушал только звон приборов по тарелкам, шорох одежды и шаги прислуги, которая то и дело хлопотала вокруг. Я больше смотрела в темнеющее окно, чем в лицо Эрики, а она заметно пыталась поймать мой взгляд. И как только ей это удалось, она тут же страдальчески вздохнула, удерживая мое внимание.

— Дорогая… — начала весьма трагично, но после того, как я хмыкнула на это нарочито ласковое обращение, осеклась. Помолчала немного, всматриваясь в мое лицо, и продолжила: — Зря вы упрямитесь. Я и Шандор всем сердцем болеем за то, чтобы Маркушу было хорошо и жилось спокойно. А сейчас, когда вокруг творится такое.

— Знаете, — я положила вилку на салфетку рядом с тарелкой, — В том, что творится вокруг дома де ла Фиеров, я подозреваю не последнюю роль вашего мужа. И ваше желание заполучить опеку над Маркушем переходит все разумные границы. Что наводит меня на совсем уж скверные мысли.

— Это только результат того, что говорил вам о нас Альдор, — чуть повысила голос Эрика. — Вы не думали, что в том тоже может быть не так много правды, как кажется?

— Нет, не думаю. Потому что я не слепая. И то, что вы, едва Альдор оказался в беде, поспешили сюда мародерствовать, это только подтверждает все, что я о вас слышала от него.

Желание ужинать резко пропало. Я бросила салфетку на стол и быстрым шагом вышла из столовой. Только и успела услышать, как вздохнул Рэзван, который на сей раз вмешиваться в разговор не стал.

И словно мало было забот и переживаний, а наутро он перехватил меня еще до того, как я увиделась с кем-то из семейства де ла Фиер — той его части, с которой ни в каких родственных связях состоять вовсе не хотела.

— Шандор вчера не зря уезжал, — заговорил мажордом торопливо. — Похоже, он вызвал сюда помощь из Пьятра Гри. Отправил послание принцу, чтобы тот помог ему забрать Маркуша.

— Что же? — я едва не задохнулась от возмущения.— Даже в доме Альдора, за этими толстыми стенами, Маркуш не может быть в безопасности? Защищенным от посягательств?

Рэзван только покачал головой. Жгучее отчаяние, с которым я боролась все эти дни, вновь захлестнуло меня. Казалось, в Анделналте нас никто не достанет, но Шандор все же успел занять здесь свое место, с которого прогнать его будет очень сложно.

И не прошло трех дней, как у ворот Анделналта приказом его высочества принца Венцеля появился большой отряд стражи.

— Для сопровождения унбара Маркуша де ла Фиера в имение его дяди, — доложил их командир, когда я вышла на надвратную башню — встретить и узнать, что тут творится.

И, лишь окинув взглядом заполнивших весь мост и берег рва за ним воинов, поняла, что только Альдор, одно его присутствие сдерживало Венцеля от того, чтобы теми же силами не забрать из Анделналта меня. А сейчас это вполне могло случиться.

Пускать отряд из Пьятра Гри внутрь я, конечно, не стала. А те не стали настаивать. Только вот после стража Анделналта сообщила, что весь отряд рассеялся по окрестностям и принялся наблюдать за всеми входами и выходами из замка. Похоже, таковым было повеление принца: ни в коем случае не упускать нас из вида. А если нужно, помочь Шандору увезти племянника. Появление у стен замка стражи из Пьятра Гри окончательно вывело Маркуша из себя. И Шандору де ла Фиеру не удалось бы укрыться в покоях от его гнева, если бы я не сумела его остановить.

— Никто не забирает тебя силой! — пыталась увещевать его, когда он решительно впечатывая шаги в камни пола, направился к дяде для разбирательств. — Они того и добиваются! Твоей и моей злости. Ссор и.

— Я не поеду к нему! — Маркуш резко остановился и повернулся ко мне.

Я едва не впечаталась в него всем телом. Мальчишка, кажется, слегка остыл, придержал меня за локоть, когда я замерла напротив него.

— Я знаю. Но если бы Венцель хотел, он приказал бы увезти тебя, несмотря на сопротивление. Нам нужно выждать. Всего пару дней. Я подготовлю камни для тебя с запасом, чтобы мы спокойно могли выехать из Анделналта.

— Теперь нас не отпустят. Они перехватят нас на дороге.

— Значит, мы найдем способ уехать так, чтобы нас не заметили сразу. Если я и правда та, о ком ты говоришь. Осколок Зари. То со мной будут считаться даже самые сильные маги. Ведь так?

— Мне хотелось бы быть уверенным, что так будет. Нам нужно отыскать Странствующую Зарю. Чтобы ты могла избавиться от карты, которая только опасна для тебя. И для остальных тоже. Чтобы ни у кого не оказалось ни единого повода усомниться в твоей честности.

К счастью, до покоев Шандора Маркуш так и не дошел. Но теперь я не могла ходить по замку спокойно, чувствуя постоянное наблюдение. Кажется, даже за закрытой дверью своей комнаты, хоть все посыльные Венцеля остались снаружи замковых стен. И нужно было ехать, но мы прекрасно понимали, что люди принца просто так нас из не отпустят. Потому пришлось думать над тем, как не слишком явственно улизнуть. Придется вмешивать стражу Анделналта, возможно, применить силу — иначе никак.

А первым делом нужно избавиться от Шандора и его семейства.

— Выметайтесь, — обрушила я на него веский приказ, лишь войдя в его покои — без стука, со стражей за спиной.

— Что, простите? — де ла Фиер поднял на меня взгляд от какой-то бумаги, которую читал.

— Я говорю, собирайте вещи и уезжайте из Анделналта. Сегодня же. Ваши гостины затянулись.

Шандор встал медленно и угрожающе. Его солидная фигура заслонила почти все окно напротив меня. Стражники тут же двинулись вперед, красноречиво громыхнув оружием.

— А не слишком ли?..

— Не слишком. Убирайтесь.

— Жаль, что вы не хотите согласиться на условия Венцеля миром. Для вас все это может плохо закончиться, малышка, — покачал головой де ла Фиер. — Я уеду. А люди принца останутся.

— Это осада?

— В каком-то роде.

Но он больше не стал со мной спорить, не стал доводить до беды и подставлять себя под унижение, когда его вместе с женой и сыном вышвырнула бы за стену замка стража. После его отъезда стало чуть спокойнее, но не надолго. Дозорные со стены доложили, что наблюдателей вокруг Анделналта стало больше.

Но, к счастью, мы уже успели выбрать наиболее удобный путь для того, чтобы покинуть замок. Осталось только дождаться, когда в Анделналт приедет ежемесячный обоз с провизией. Для всех, кто в нем жил: а это немало. И когда повозки будут выезжать обратно, мы выберемся вместе с ними. Прикинемся сопровождением, оденемся так неприметно, как только можно. В том нам обещал помочь Рэзван, договориться обо всем с теми, кто уже много лет привозил мясо, молоко и овощи в замок, с теми, кому он доверял.

На другой день после отбытия Шандора де ла Фиера приехал Эмил. Никто не стал отменять занятий с ним: жизнь вокруг нас должна была течь, как обычно, чтобы у посыльных Венцеля притупилось внимание. Но хотя бы вскользь мастеру пришлось что-то объяснить.

— Боюсь, скоро нам придется на время остановить наши уроки, — сказала я как бы между прочим, когда тренировка Маркуша была окончена.

Эмил поднял на меня взгляд исподлобья, откинул назад чуть влажные рыжие пряди.

— Собираетесь уезжать?

— Возможно.

— Это как-то связано с тем, что вокруг замка едва не целое войско собралось? — он усмехнулся и пояснил, когда встретил мой вопросительный взгляд: — Я достаточно наблюдателен, чтобы заметить, что за Анделналтом следят. И это не похоже на охрану, потому что они смотрят не наружу, а внутрь.

— Удивительная прозорливость, — не слишком вежливо буркнул Маркуш, присаживаясь на скамью у старого фонтана.

— Я же стал мастером меча не просто так. Довольно долго служил в страже. И научился видеть многое.

Мастер помолчал, оглядывая меня и Маркуша, явно над чем-то размышляя. Как будто на что-то решался. Но раздумывал он недолго. Тщательно протерев меч, будто успел его испачкать, он убрал его на стойку.

— Я могу помочь вам, — взглянул на Маркуша в поисках поддержки, а тот лишь плечами пожал.

Ввяжись Эмил в это дело, может и сам попасть под удар гнева принца. Если тот Альдора не щадит, то обычного мастера меча и вовсе сотрет в порошок.

— Вы хорошо подумали? Ведь с чего бы вам подставляться? — недоверчиво огрызнулся он. — Вы получаете свои деньги и уходите к себе в дом. Хотите всем этим рискнуть?

Он медленно провел мягкой тряпкой по блестящему клинку, все еще протирая его от несуществующей грязи. Необходимость ухаживать за оружием, пусть и тренировочным, Эмил уже успел накрепко ему привить.

— Если вы будете живы, в здравии и довольны жизнью, то мне гораздо проще будет сохранить все, что приносит работа на вас, — деловито отозвался Эмил, но тут же улыбнулся мне, спеша успокоить. — А на самом деле, я думал, что вы поняли…

— Что? — нахмурился Маркуш еще сильнее.

— Что вы мне просто нравитесь. Вы и… — он коротко взглянул на меня и осекся. — И я понимаю ваше негодование от того, что вам пытаются навязать чужую волю слишком рано. Ведь унбар Альдор жив.

— И вы, надеюсь, не верите в то, что о нем говорят? — надавила я, пытаясь распознать, искренен он или все же нет, и преследует какую-то неведомую нам с Маркушем выгоду. И даже страшно стало от того, что, оказывается, я верю людям все меньше и меньше. В каждой помощи и добром слове уже пытаюсь отыскать подвох, скрытый смысл, злой умысел. Неприятное чувство. И не хотелось бы разочароваться в людях окончательно.

— Не верю, — уверенно ответил Эмил. — Прежде чем прийти сюда, чтобы попытаться наняться учителем для унбара Маркуша, я успел многое услышать о его старшем брате. И, если бы верил во все преувеличенно скверные слухи, то не пришел бы.

Хоть я и пыталась сохранить строгость в тоне и взгляде, а от сердца все же отлегло.

— Мы постараемся сделать так, чтобы ваша помощь не стала явной для его высочества или унбара Шандора, — попыталась развеять последние его сомнения, если они у него еще были.

Но Эмил только улыбнулся, оглядывая меня так внимательно, как не случалось с нашей первой встречи. Так, что по коже словно мелкие горячие волны пробегались, пока он словно бы подбирал слова.

— Вы берете с собой много людей?

— У нас нет возможности незаметно вывести из замка много стражников. Возможно, когда доберемся до ближайшего поместья кого-то из хороших знакомых Альдора, то попросим сопровождение на время, а пока… — Маркуш вздохнул, не закончив.

Еще он забыл упомянуть, что уходить нам надо налегке, чтобы было проще скрыться и оторваться от возможной погони.

— Тогда я поеду с вами, — уверенно ответил Эмил. — Если вы позволите, конечно.

— Вы считаете, в дороге мне будет дело до упражнений? — Маркуш недоуменно взглянул на мастера.

— Я считаю, что в дороге вам не будет лишним тот, кто хорошо владеет оружием, — невозмутимо парировал тот.

И даже нечего было на это возразить. И показалось, что на этот раз Эмил во время моей короткой тренировки слишком часто пытался оказаться рядом, слишком крепко перехватывал за талию, и его лицо оказывалось слишком близко от моего. Я выворачивалась, как могла, стараясь не обратить излишнее внимание Маркуша на нынешнюю пылкость мастера, но после, когда юноша слегка от нас отдалился, уже собираясь уходить, я чуть задержала Эмила.

— Вы, кажется, сегодня слишком забывались, унбар Маноле, — проговорила нарочито спокойно, почти между делом. — Если вы не знаете или забыли, я жена Альдора де ла Фиера. Я очень ценю ваше рвение научить меня как можно большему, но прошу слишком не усердствовать.

— Я все прекрасно помню, — Эмил улыбнулся, глянув коротко поверх моего плеча на уходящего Маркуша. — И знаю, что вам это неинтересно… но я. скучал. И прошу простить меня за то, что было сегодня. Это не повторится.

— Я очень надеюсь. Иначе от вашей компании в нашем небольшом путешествии нам придется отказаться.

— Я сделаю все, что скажете, о… фэми, — по губам Эмила скользнула легкая улыбка. — Вы можете на меня положиться.

И мне хотелось положиться на него, несмотря на его явно романтичный настрой. Но все же по слегка расстроенному и задумчивому виду мастера становилось понятно, что он прекрасно все осознает. И его нынешний порыв можно и правда списать на то, что он скучал. А может, хотел урвать хоть что-то. Но сейчас мне не хотелось слишком много над этим размышлять. Уж взрослый мужчина может справиться со своими страстями сам.

Рэзван, кажется, с радостью поддержал желание мастера помочь нам с отъездом из Анделналта. К следующему дню тренировки все в дорогу уже было готово. Эмил обещал подготовить нам лошадей за стеной Анделналта, в один из дней он вынес некоторые наши вещи, чтобы мы уходили быстро и налегке.

Следующую встречу с Эмилом мы перенесли на день приезда обоза. Мастер выбрался из замка сам — ему не было нужды скрываться. К тому же он должен был дождаться нас далеко за пределами Анделналта с подготовленными для отхода лошадьми и нашими вещами.

Унбар Ремиз, который исправно привозил провизию в замок, заранее был предупрежден мажордомом о том, что у него нынче будут не совсем обычные помощники, которым придется на время занять место в его повозках. Каждый миг, пока мы ехали по дороге от замка де ла Фиеров, я ждала, что со всех сторон на нас вдруг налетят люди Венцеля и обязательно обнаружат беглецов. Наблюдение за нами, скрытое и более явное, когда некоторое время нас сопровождали в небольшом отдалении всадники, ощущалось постоянно. Оно ослабло, но не пропало даже когда небольшой — в три телеги — обоз въехал в Сингурул, миновал его и потащился в сторону фермы унбара Ремиза. Лишь скрывшись за ее забором, получилось выдохнуть от облегчения.

Мы с Маркушем поблагодарили хозяина, передали ему то вознаграждение, которое обещал Рэзван и, выждав некоторое время, чтобы даже те, кто еще мог следить за небольшим имением, вернулись к Анделналту.

Уже темнело. Все стихло вокруг уединенной фермы, что раскинулась обширными пастбищами на многие ланги кругом и, к счастью, стояла в достаточном отдалении от Сингурула. Мы вышли через скрытую калитку в заборе — пешком — и поспешили к тому месту, где нас должен был ожидать Эмил. Вот наконец, на обочине пыльной дороги показалась заброшенная таверна. Там нас и правда ждал мастер с тремя нагруженными только необходимым лошадьми.

— Вы бы знали, как я волновался, — улыбнулся он, встречая нас.

— Думаю, не так, как волновались мы, — я усмехнулась в ответ, все еще ощущая трепет во всем теле.

Мы быстро проверили седельные сумки — все в порядке. Поднялись в седла и, последний раз обернувшись в сторону Анделналта, который, конечно, отсюда не было видно, поехали прочь, чтобы наконец добраться до моего давно оставленного дома и двинуться дальше в попытке обрести силы, необходимые, чтобы сохранить нашу с Маркушем свободу.

Глава 12

Мысль о недавней свадьбе делала мысль до форта де Варф чуть легче. Пусть церемония получилась не такой пышной, как должна была быть. Сообразно положению и какой достойна была бы Йоланта. Но хорошо, что получилось устроить хотя бы такую. Потому как сейчас Альдор ехал в гарнизон, где собирали силы для удара по неприятелю, почти как пленник. Да, ему дали определенную свободу, но надзор никто не снимал — и при любой опасной ситуации его могли просто убить. Принц не обозначил таких намерений. Ничего о том не сказал и Тибор. Просто не стал напоминать о том, что Альдор и так знал сам. Либо он заслуживает прощение короны боем, либо его продолжат таскать по темницам до скончания веков. Особенно если Мариан Шербан не выживет.

Но стоило только вспомнить, как Йоланта смотрела на него там, в предрассветном полумраке храма, как почти шептала то, что, верно, казалось ей очень откровенным и даже стыдным — и на миг все забывалось. Альдор, покачиваясь в седле, словно погружался в ворох мягких перьев. И не верил до конца, что это все же произошло — он женился. И, как бы ни относился к этому раньше, а теперь казалось, что вовсе не потому что «так было нужно». Наверное, это еще стоит обдумать после. Потому что сейчас все было слишком зыбким — даже жизнь, словно натянутая нить, звенела в напряжении, каждый день рискуя оборваться.

И лишь хотелось верить, что все бумаги и поручительства, которые со всем знанием подготовил для Йоланты и Маркуша Тибор Мадьяр, поддержат их хотя бы то время, что они остались вдвоем. Лишь бы ненадолго.

К счастью, с коротким побегом все обошлось. Никто не косился в сторону Альдора подозрительно, никто, кажется, так и не понял, что он уезжал недавно почти на целую ночь. Иллюзионист, донельзя напуганный Маркушем, не подвел. Иногда только страх помогает добиться желаемого. Там, где даже деньги бессильны. Теперь же прошедшая церемония казалась Альдору чем-то нереальным, тем, что могло прийти во сне, но никак не случиться наяву. И чем дальше он уезжал от того храма, тем яснее становилось это чувство.

Но одно только Альдор знал точно: теперь, под защитой фамилии де ла Фиер, Йоланте гораздо легче будет отстоять свою свободу и Маркуша. Что бы ни случилось со старшим рода.

Конечно, он не собирался умирать. Однако для начала нужно добраться до гарнизона и выяснить, что же все-таки творится в форте де Варф. За то время, что небольшой сопровождающий его отряд ехал до удобного расположения, все могло измениться. Защитники форта могли отбиться. Как и вантулуйцы могли прорваться дальше. То подкрепление, что готовилось в Лаунгурском гарнизоне, не казалось Альдору достаточным, чтобы в случае потери форта отбить его обратно. Похоже, самые большие надежды возлагались на мага.

Сегодня словно бы что-то перекипело в небе. Нестерпимая жара, что давила до праздника Вершины лета, вдруг отступила. Ясное небо заволокло плотной, почти ровной пеленой облаков, которые то темнели, грозя дождем, то почти растворялись, пропуская сквозь себя мутный диск солнца.

— Если раздождится, как вы будете управлять огнем, унбар? — слегка насмешливо протянул капитан отряда, с которым Альдора отправили из Тириндила.

Как будто мысль о том, его веселила. Как будто он не понимал, что, если не поддержка их невольного пленника, то ему самому придется худо. Возможно, он даже не пройдет ни одного сражения.

— Что же, думаете, я вам полено? — Альдор покосился на него, не повышая тона.

— Намок и все, стал бесполезен? Магический огонь мало что может потушить. Вы, кажется, никогда не воевали бок о бок с магами.

Он снова отвернулся, а капитан разочарованно хмыкнул, с тоской глянув в небо, которое с утра потемнело еще сильнее.

Отряд торопился, как мог. На привалы останавливались так редко, как позволял здравый смысл, чтобы не переутомить лошадей и не загнать самих себя. Стражи не слишком рьяно следили за Альдором, как будто искренне верили, что он никуда не денется. И он не собирался. Иначе репутацию свою больше ничем не отбелит. Под конец пути с сопровождающими у него даже завязалось нечто похожее на приятельские отношения. Капитан Дан Гика явно его опасался, но и уважал тоже заметно. До сих пор для многих воинов и рыцарей большой честью было сражаться рядом с магами. Может, потому что сражаться приходилось совсем редко.

Вот и Дан, хоть и заслужил титул рыцаря, раньше не участвовал ни в одной серьезной битве. Если не вспоминать те мелкие недоразумения, которые порой случались на границе с Вантулуи. Так он сказал сам. И по нему это было заметно.

Скоро добрались все же до гарнизона — не слишком укрепленного, перевалочного — служащего чаще всего только для сбора сил. Лежал он в седловине невысокой горной гряды, которая пересекала Чайдеаргинд неровным шрамом с запада на восток. Там собрали несколько прибывших в одно место отрядов и, ожидая последний, который должен был прибыть в тот же день, наутро собрались выходить в сторону форта де Варф. Оттуда недавно прибыл гонец с известием, что вантулуйцы, похоже, решили взять его осадой. По неточным сведениям, часть их войска уже двинулась на запад — в обход. Возможно, до другого форта. Как будто они искали запасной вариант расположения и укрепления своих позиций.

О том отправили весть дальше, к принцу и военачальникам, которые еще оставались ближе к столице и малой резиденции. А для Альдора и тех, кто его сопровождал, теперь стояла другая задача: отбить де Варф.

Старшины гарнизона, под началом которых находились все отряды, как будто совсем позабыли о том, что Альдор — по сути пленник принца. Что на нем еще лежат обвинения в попытке убийства. О том еще напоминал ему капитан Гика по дороге, а вот теперь, как оказался внутри тесноватого и темного замка бок о бок с соратниками, перестал. Здесь многие надежды возлагались на Хранителя. Как будто не сотни воинов собирались двигаться к форту, а только он вместе с горсткой людей.

Так всегда было. Во все времена люди рассчитывали на силы Хранителей. В каждой войне они гибли так же, как и другие, потому что, несмотря на могущество, уязвимы, как и любой человек. И в другое время Альдор бесстрашно кинулся бы в бой, а теперь десятки раз возвращался мыслями к брату и Йоланте. Он взвалил на свою маленькую жену, кажется, слишком много. И он должен вернуться.

К ночи до гарнизона добралась последняя часть будущего подкрепления для форта. Легли спать едва не вповалку: для такого небольшого расположения воинов оказалось слишком много. Альдору хотели выделить отдельную каморку, но он приказал и в ней бросить лежанки для солдат. Одну ночь перетерпит. В дороге уже пришлось провести несколько дней бок о бок с целым отрядом.

Он не понял, в какой момент вдруг ощутил, что что-то не так. Словно вдруг увидел через зыбкую водную рябь отражение знакомых — до самых мелких нюансов — сил. Он слегка повернул коня и, остановившись, сосредоточился на этих странных, колющих все нутро подозрениях.

— Что-то случилось? — настороженно окликнул его капитан Гика.

Наверное, решил, что Альдор вдруг собрался сбежать и сейчас припустит в заросли, которые густо раскинули зеленые ветви вдоль дороги. Но тот взмахнул рукой, приказывая ему замолчать. Посмотрел вдоль дороги в ту сторону, где уже совсем скоро должны были показаться стены форта на возвышении.

— Здесь маг, — проговорил Альдор негромко, когда капитан приблизился. — Или был недавно.

— Может, в форт вызвали еще кого-то из Хранителей? — предположил Дан, но тоже заозирался обеспокоенно. А солдаты обходили их с двух сторон, поглядывая вопросительно, но пока молчаливо.

— Думаю, тогда нам об этом сообщили бы.

Да, в королевстве были еще могущественные маги, которых могли призвать для усиления войска. Но обычно такой мощью правитель предпочитал не разбрасываться сразу. Это Альдор провинился перед короной — его, может, уже не так жаль — в назидание другим. А вот чтобы сразу стягивать к уверенно обороняющемуся форту несколько магов-разрушителей — а то, что Альдор чувствовал именно подобную силу, он был уверен — на такое корона вряд ли пошла бы без веской причины.

Потому решили двигаться дальше и ждать возвращения разведчиков, которые должны были прошарить дорогу до самого де Варфа. В стороны от войска пустили дополнительных, но вряд ли кто-то из них обладал хоть маломальскими способностями, чтобы обнаружить следы мага.

А тем временем след этот становился все отчетливее. Над густым бурьяном вдалеке проступили темные очертания давно заброшенного храма. Его остов, похожий на скелет, выглядел предупреждающе и тревожно. Таких теперь уже не строили, говорили, он был разрушен еще во времена десятилетней войны, и с тех пор его никто не стал восстанавливать. Мужчины все, как один, хоть раз посмотрели на остатки огромного строения, пока проходили и проезжали мимо. Альдор опустил взгляд на небрежно брошенные вдоль дороги телеги, как будто кто-то убегал отсюда в спешке. Вокруг были навалены мешки то ли с мукой, то ли с зерном — странная расточительность для того, кто решил спешно покинуть это место, пусть даже и из-за угрозы попасть под удар битвы, что громыхала сейчас вокруг форта.

— Разведчики не возвращались? — Альдор поравнялся с капитаном, который, кажется, его и не расслышал вовсе.

Его лицо словно окаменело в напряжении.

— Нет, — все же ответил он. — Но должны были.

И они больше ничего не успели обсудить, ничего решить, потому что внезапно со всех сторон послышался страшный гвалт и топот.

Альдор не стал раздумывать и ждать, пока его проткнут стрелой. Они уже вовсю засвистели со всех сторон, через проплешины в зарослях, на дорогу бросились воины. Зазвенели мечи. Заколотили стрелы по щитам и доспехам. Воздух мгновенно наполнился запахом крови и жаром разогретых схваткой воинов. Как не на поле бились, а в тесной комнате.

Конь альдора заволновался, загарцевал по окутанной пылью дороге, топча кого-то, норовя метнуться в сторону. Острое, словно клинок, ощущение чужого присутствия пронзило вдоль позвоночника. И словно бы нарастающий гул, а затем волна, собранная в единый сокрушительный поток из каналов магии, что были протянуты к форту де Варф от тех Колодцев, которые были ближе всего.

Альдор спрыгнул на землю и, хлопнув коня по крупу, отпустил его. Жаль животину, если погибнет. Жаль, что нельзя разогнать всех, кто схватился вокруг него, позабыв обо всем, что было дальше, за границами этой битвы. Он выхватил меч и пошел через кишащую, воняющую потом и кровью толпу — дальше. К тому, кто пришел за ним. Он мог бы пожечь здесь все, но тогда пострадают и его соратники тоже. Надо отвести прочь угрозу, потому что она явственно надвигалась на всех. И тот, от кого она исходила, щадить никого не станет.

С утробным гулом волна огня, вспыхнув, понеслась к месту битвы — со стороны храма. Выжигая траву и кусты напрочь, не оставляя от них даже обугленных остовов. Только пепел, и липкую копоть. Альдор, словно зачерпывая силу из самой земли, поднял раскрытые ладони к поясу и выбросил их вперед. Ослепительный поток взвился едким дымом к самым облакам, застилая даже их. Кажется, и дождь перестал моросить, впитавшись в эту раздирающую горло густоту.

Тяжело останавливать чужой огонь. Отбирает много сил. А их надо бы поберечь, чтобы и самому быть способным напасть, убить, если понадобится. А убить огненного мага огнем почти невозможно. У Альдора есть преимущество — он почти не тратит время на то, чтобы стянуть силы из каналов. Он сам чистый поток огня. Но тот, кто прятался впереди, среди руин, тоже был очень силен. Очень. И кто-то явно ему помогал черпать магию так, что у него на то почти не тратились драгоценные мгновения.

Еще несколько шагов — и новая волна пламени погасла почти под ногами. Альдор проморгался от дыма, ступил на черную, тлеющую землю, ощущая, как печет ступни черед подошву сапог. Развалины храма были уже совсем близко. А присутствие другого мага — явственнее. Родственное, но враждебное. Он и правда не один. С ним Собиратель, необычный, сильный. И он пытался сейчас вмешаться в потоки самого Альдора, чтобы спутать их и не дать собраться.

Хватит. Он тоже ударил. Пламя взвилось над обвалившимися сводами храма, заскакало по еще оставшимся деревянным перекрытиям, по траве и чудом уцелевшим деревьям, которые корявыми, обсмоленными ветвями царапали серые, в пятнах копоти стены.

Тяжкий вдох — отравленный воздух облепил легкие, защипал глаза — но снова стал прозрачным через несколько шагов. В огромном проеме, который когда-то закрывали массивные ворота, стоял мужчина. Его лица не было видно издалека за мутной пеленой чадного марева. Высокий, светловолосый — только это успел увидеть Альдор — и новый огненный шквал накрыл его, объял со всех сторон. Он развернулся, поглощая чужую силу, мощь, которая, дополнив его собственную, теперь показалась излишней. Поспешил от нее избавиться. Обрушил на храм рыжую пелену танцующих под ветром сполохов. Они взвились, изогнулись куполом и рассеялись — а в проеме оказалось пусто.

Похоже, придется доставать противника мечом. Только дойти…

Альдор не успел о том подумать — снова кто-то запустил цепкие, хоть и незримые руки в его внутренние потоки. Что все-таки за Собиратель такой? И ощущения были похожи на те, когда Йоланта погружалась в него, чтобы зачерпнуть сил. Но если аманта касалась его нежно и осторожно, почти лаская, то тут воздействие было небрежным и грубым. Словно сеть, унизанную острыми крючками, накинули на все внутренности, на легкие, на горло.

Альдор никогда с таким не сталкивался. Замешкался, чуть упустив нити собственной мощи. И в этот миг на него, словно раскаленный валун, упал тугой, неподъемный сгусток огня. Обрушил за землю, отрезал любой путь, в любую сторону. Одежда затлела, а после начала облеплять кожу. Глаза опалило невыносимым жаром — только зажмуриться. Альдор уперся ладонями в горячую землю, чувствуя, как осыпается под ладонями золой трава.

Снова тонкие крюки силы необычного Собирателя потянули его в стороны, разрывая, рассеивая. Он почти сумел разобраться в этом, восстановить контроль, но второй валун, еще тяжелее предыдущего, окончательно впечатал его в мягкую, пахнущую жаром и пеплом землю.

Альдор очнулся впервые от саднящего чувства по всему телу — ожогов. Ощущать их было непривычно, странно и страшно. Потому что он не обжигается — никогда. Он явно лежал не в обдуваемом ветрами поле, а в жестковато устланной постели и пока не мог толком ни шевельнуться, ни даже открыть глаза — веки словно бы сплавились. Но это пройдет, немного терпения. Вокруг было тихо и тепло — и сквозь это неподвижное умиротворение начали одна за одной просачиваться мысли, которые словно бы накопились в голове за время беспамятства.

Тот маг оказался очень силен — неожиданно. Но тревожила не только его собственная мощь, а больше то, что, — несомненно — кто-то помогал ему, перераспределял все его силы наиболее ровно, чтобы они не расплескивались попусту. Словно собирал через линзу, как лучи солнца, отчего удар огня и разрушения становились просто огромными. А еще успевал и Альдору навредить. Такого раньше не случалось.

И странно, что этот Хранитель не сжег форт раньше. Хотя, наверное, тогда о том, что на стороне Вантулуи, королевства, которое рисковало растерять всех своих магов гораздо раньше Чайдеаргинда, такой сильный воин, тут же стало бы известно. Зачастую следы магического огня можно отличить от следов обычного пожара. А значит, принц собрал бы больше сил. И Альдор подготовился бы лучше. Но это явно не входило в планы напавших.

Осознав это сквозь вяло текущую муть собственных полубредовых мыслей, он едва не подскочил на месте. Мариан, ну конечно! Если в его ожогах сразу распознали дело рук огненного Хранителя, скорей всего, он и тот, кто позже напал на Альдора — один и тот же человек. Только как маг оказался в Топул де Аур? Хотя, если задаться целью, попасть можно почти куда угодно, а затем исчезнуть так же незаметно. Главное, в нужном месте иметь помощников.

Альдор покачнулся от вспышки пекущей боли, зажмурился на мгновение, позабыв обо всем, что мгновение назад разрывало голову. Медленно он ощупал руку — кожа неровная и почти ничего не чувствует. Только при резких движениях отзывается горячим покалыванием по всему телу. Раздражающим, неправильным — он не должен это ощущать. Излечить это можно легко. Теперь, когда Альдор пришел в себя и все ресурсы тела проснулись вместе с ним, ожоги сойдут быстро: всего за несколько дней.

Но для начала надо бы осмотреться. Альдор отбросил невольные мысли о боли и окинул взглядом комнату, в которой оказался. Скромное убранство, простая мебель, не слишком большое, закрытое мутноватым стеклом окно без вычурности, что присуща богатым замкам и поместьям. Но и на строгую обстановку военного форта не похоже: слишком много уюта наведено. Вот и одеяло вышито замысловатым узором, и простыни чистые, даже перина мягкая, хоть и не слишком пышная — такого в гарнизоне точно не сыщешь. За окном едва слышно чирикают беспокойные птицы. Одна даже села на карниз: ее силуэт ясно очертил яркий солнечный свет — рассветный или закатный — пока не понять. Что-то где-то хлопнуло: как будто дверь.

Альдор попытался припомнить, попадались ли неподалеку от форта де Варф дома или имения, которые могли бы сойти за такое. Засада была неподалеку от Лаунгура, который еще не пострадал и не опустел от угрозы войны. Скорей всего, кто-то случайно нашел обгоревшего мага, заметив следы пожара. Что странно, потому как люди обычно стараются не соваться туда, где явственно веет магией разрушения.

Но поразмыслить над этим толком не дали. Тихо отворилась дверь, без скрипа. Ни одна половица пола не простонала под легкими шагами заглянувшей в комнату девушки. Она явно таилась: наверное, опасалась разбудить гостя раньше времени. Но, увидев, что тот уже сидит на постели и наблюдает за ней, тут же осмелела. Вошла уверенным шагом, улыбнулась — показалось, даже радостно. Молодая: вряд ли сильно старше Йоланты. Только черноволосая, словно угольком вся нарисованная: до того четкие, ровные почти безупречные черты. Но простота их выдает все же, что девушка эта — дочь кого-то из разбогатевших торговцев или земледельцев, которые только недавно стали полноценными попритерами и еще не обросли нарочитой аристократичностью и надменностью.

— Как вы, унбар? — защебетала девчонка бодро и поставила на стол недалеко от постели поднос с кувшином и кружкой.

— Где я, и кто вы такая? — не стал он затягивать с нужными вопросами.

— Я Ляна, дочь здешнего стиварда, — она покосилась на дверь и быстро расставила посуду на столе.

Показалось, снаружи кто-то шевелился. Может, прислуга?

— Здешнего, это где?

Девушка пожала плечами, как будто вопросы Альдора ее удивляли. Как будто не знает, в каком состоянии он тут оказался, а значит, вполне может позволить себе парочку провалов в памяти.

— Мой брат нашел вас неподалеку от Лаунгура. Мы стоим не так далеко от форта де Варф. Но никто пока уходить не желает.

Да, так он и думал. Хорошо, что мозги не расплавились от жара вместе с одеждой, от которой остался, верно, только пепел. Можно представить, в каком виде нашел Альдора брат этой приветливой девушки. Но, к счастью, сейчас на нем была чистая, чуть поношенная рубашка и удобные свободные штаны.

— Смотрите, как бы не стало поздно, — слегка ворчливо отозвался Альдор. — Судя по тому, с какой силой на нас навалились вантулуйцы, они могут двинуться вглубь королевства уже очень скоро.

Он вновь опустил голову на подушку, устав даже от этого короткого разговора. Взглянул на свою руку: похоже, следы ожогов уже стали меньше. Лечить себя самого порой тяжелее, чем других. Варишься в этом кипятке так медленно, словно клочок за клочком снимаешь старую кожу, оголяя новую.

— Пока они никуда не двигаются, — деловито возразила Ляна. — Бой за де Варф еще не окончен.

Поразительная осведомленность для девицы, которая, похоже, не слишком часто покидает надежные стены дома. Она все же подошла, хоть и с некоторой опаской, и склонилась над Альдором:

— Я позову лекарку, чтобы вас осмотрела, — проговорила неуверенно.

— Не стоит. Я справлюсь сам, — Альдор покосился на кувшин. — Дайте лучше воды. Будьте добры.

Девушка пожала плечами и наполнила кружку. Подала — и Альдор, с трудом превозмогая жжение по всему телу, с удовольствием и облегчением промочил словно бы окаменевшее горло. И все это время Ляна смотрела на него с любопытством и как будто смутной задумчивостью, то и дело прерываясь, чтобы глянуть на дверь комнаты, словно опасалась, что их застанут. Может, ей и вовсе нельзя сюда заходить? Но порой таким, как она, просто интересно взглянуть хоть раз на мага. Видимо, не слишком-то часто ей доводилось их встречать. Особенно тех, кто умеет излечивать себя сам. Но такова уж сущность Альдора: он может обгореть, как и любой другой человек, но выдержит гораздо больший жар, потому что восстанавливается незаметно для других. Но вот в этот раз было все по-другому.

— Если вы хотите чего, унбар, скажите. Я раздобуду, — вновь заговорила надоедливая девица, как будто уходить все никак не хотела.

— Я сейчас только отдохнуть хочу и подумать, — не слишком-то вежливо отмахнулся Альдор. — Кто живой еще остался, не знаете? Никого больше ваш брат не находил неподалеку от меня?

— Больше никого, — развела руками девушка.

Похоже, выжившие воины забрали тела погибших. Куда двинулись после — непонятно. Но вряд ли их осталось много. Ляна вновь застыла в ожидании. Да что не так с ней, неужто так необходимо узнать, чего хочет невольный гость? Или думает, что ему с его положением угождать нужно во всем?

— Благодарю. Если станет что известно, скажите мне, пожалуйста. Но я надолго вас не стесню, как поправлюсь, мне нужно будет уйти. Сразу.

Ляна неуверенно кивнула и вышла наконец из комнаты.

Подставлять хозяев под удар тех, кто, возможно, пожелает убедиться в смерти Альдора — последнее дело. Они и без того здесь живут в постоянной опасности быть перебитыми войском Вантулуи. Непонятно только: если битва за форт еще идет, то как с его тыла оказались ванутуйцы да еще и с магом во главе? Что-то не сходилось. Что-то мешало уложить все произошедшее в одну картину. По мышцам, по пострадавшей коже носилось болезненное покалывание, но Альдор скоро перестал обращать на него внимание. Главное сейчас сил набираться — так и восстановится быстрей.

Суетливая дочь хозяина, который не торопился заходить к Альдору, пришла снова. На сей раз с едой. Постояла, пытаясь то ли выведать что-то, то ли сказать то, на что не решалась. Ее взгляд стал чуть встревоженней и блуждал по комнате, то и дело останавливаясь на лице Альдора.

— Что-то случилось? — не выдержал он, отставив сторону опустошенную миску, в которой был бульон. Думал, есть не хочется, а когда взялся — не заметил, как все съел. Под наблюдением молодой хозяйки, словно тяжело больной.

— Нет, но… — она озадаченно посмотрела на дверь.

Альдор прислушался еще раз и заметил то, что до того не замечал: слишком тихо кругом. Не пробежит случайная прислуга мимо. Ни голосов, ни шагов. И даже во дворе как будто слишком пусто, хоть в больших имениях он обычно полнится разными звуками. Ляна сжалась вся, как почувствовала напряжение Альдора. Он встал, отринув любую мысль о боли, и выглянул в окно — разруха. Вытоптанная, а местами и опаленная трава. Какие-то обломки и тряпки: некому убрать. Все или в страхе забились по углам, или в живых уже почти никого не осталось. Значит, вантулуйцы были здесь. А, раз Ляна о том промолчала, значит.

— Здравствуй, Альдор, — прозвучало за спиной после едва слышного шелеста открывшейся двери, которая что-то цепляла на полу нижним краем.

Альдор обернулся, давя тяжкий вздох.

— Здравствуй, Юдит, — взглянул на кузину принца исподлобья.

А она улыбнулась, как ни в чем не бывало. Как будто на помощь пришла, спасти, уберечь, а не сама же сюда завела. Ее-то, видно, и опасалась Ляна. И тех, кто еще был в имении, но скрывался хорошо, чтобы не выдать себя раньше времени. Только дождались, как пленник слегка придет в себя, но не войдет в полную силу — теперь можно и открыться?

— Неважно выглядишь, — она прошла дальше, озираясь в комнате, как бдуто до этого тут ни разу не была. — Странно видеть тебя таким. Раздавленным.

Она вновь обратила взор к Альдору. И верно ведь: на лице больше торжества, чем сочувствия. Не хотела уже жалеть, а может, и никогда не была на то способна?

— Как ты связана с Вантулуи? — Альдор отошел от окна, прислушиваясь к тому, что еще происходит вокруг. Пытаясь распознать возможную угрозу, которую могла прикрыть собой Юдит.

— Жизнь, знаешь ли, забрасывает нас в разные стороны света. А особенно меня. Я много бываю в разъездах. А так часто получаются самые необычные знакомства.

— С молодым королем, например? — Альдор остановился напротив Юдит.

— Я тоже не простых кровей.

— Кто спорит. — Альдор пожал плечами, чувствуя, как натягивается сухая кожа на спине.

— Ты ревнуешь? — зачем спросила?

К чему кокетство, от которого уже нет прока? Которое фальшиво насквозь — может, с того самого мига, как Юдит решила, что Альдор нужен ей в постели.

— Я понял, что ревность никого не доводит до добра, — вспомнил он недавнее. — Потому, если бы даже и мог тебя ревновать, то постарался бы победить в себе это пагубное чувство. Но нет, я не могу тебя ревновать. Потому что мне все равно, с кем ты теперь спишь.

— Это обидно, — покачала головой Юдит. — Я отдала тебе самое ценное, что есть у девушки.

— Похоже, это не стоило ничего, раз твой дар не захотел взять тот, кому он предназначался.

Юдит сощурила глаза, но попыталась успокоиться. Что бы ни связывало ее с королем Вантулуи, а все равно слова Альдора задели. Самолюбие? Амбиции?

— Надеюсь, скоро мы придем к согласию, — кузина принца вновь взяла себя в руки. — Потому прошлые недоразумения вспоминать ни к чему.

Альдор, стараясь сохранить невозмутимое выражение лица, присел на жесткий стул, что стоял рядом с кроватью. На нем еще недавно сидела Ляна, но сейчас она встала и почти забилась в угол комнаты, изо всех сил пытаясь обращать на себя как можно меньше внимания. Но и уходить не решалась — без распоряжения Юдит. Отчего-то казалось, что стоит ей выйти из этих покоев, и в живых ей уже не остаться. Так что лучше пусть так — целее будет, когда все завертится.

— Ты что-то хочешь мне предложить? — он сложил руки на животе, ожидающе глядя на Юдит.

Та покивала и села на его постель, погладила ладонью смятую простынь.

— Я хочу предложить, чтобы ты перешел на сторону Вантулуи. С тобой силы их войска станут почти безграничными.

— Кто тот маг? Который очень хотел меня сжечь?

— Какая разница? — упрямо отмолчалась кузина принца. — Главное, что вы больше не будете друг другу вредить.

— Он напал на Мариана Шербана?

— Ты решил устроить мне допрос? Кажется, я предложила тебе разумное решение всех твоих проблем.

— Да ну? — Альдор рассмеялся и из-под приопущенных век коротко глянул на дверь, за которой едва слышались шаги стражников. Один, два…

— Йоланта, твоя маленькая Собирательница, и Маркуш — неисчерпаемый Колодец. Когда вы соберетесь вместе, все сразу прекратится. Потому что смысла воевать и губить воинов и невинных людей для короля Чайдеаргинда не станет. Разумный правитель сразу это поймет.

— Надеетесь на капитуляцию? — Альдор приподнял брови. — А начали с малого: с кражи. Хотя ее могло бы не быть. Так ведь? Натан Миклош с вами заодно?

Юдит неопределенно возвела глаза к потолку. Что ж, ее осторожность понятна. Альдор еще не согласился на союз, а значит, выдавать всю информацию неразумно. Хотя, если он не пойдет навстречу, то его, скорей всего, просто убьют, пользуясь временной слабостью.

Юдит вдруг встала и подошла. Остановилась между чуть разведенных в стороны колен Альдора, прижав юбку ладонями к бедрам. Тот смерил ее взглядом. Надо же, затаившаяся за ее спиной девица вовсе не смущает офате Месарош? Или она про ту вовсе забыла?

— Ты даже со шрамами на лице очень красив, Альдор, — Юдит склонилась и коснулась его слегка саднящей щеки ладонью. — Хорошо, что ожоги на тебе быстро заживают. Жаль, что ты в это время теряешь свою силу. Мне она нравилась.

Она провела большим пальцем по губам Альдора, опустила колено на сидение стула, слегка сдвинула, вжимая в пах.

— А твой король не будет против?

— А он не узнает.

Юдит решительно накрыла его рот своим. Тихо и испуганно вздохнула Ляна позади нее, но даже с места не сдвинулась. Реши сейчас Юдит оседлать Альдора, она, верно, так и будет стоять и смотреть. Или, может, хотя бы зажмурится. Он обхватил талию девушки руками, усаживая на себя. Вряд ли Юдит знает, что ее ласки сейчас нужны ему меньше всего на свете. Вряд ли он знает, что Йоланта — его жена. Во всех смыслах. Что он забрал ее себе всю, и больше в душе ни для кого не осталось места. Альдор чувствовал мягкие движения женских губ, настойчивые толчки горячего языка у себя во рту, а перед глазами явственно стояла Йоланта. Маленькая Собирательница — как верно сказано. Маленькая, но не беззащитная, не слабая — он был в том уверен.

— Это означает согласие? — Юдит, кажется, с трудом оторвалась от него, глубоко и часто дыша. — Или для него тебе надо больше? Твоя белобрысая девчонка, похоже, голодом тебя морила?

Можно и так сказать, но и того, что он получил, было достаточно, чтобы удержаться от самых больших соблазнов. И стремиться к тому, чтобы испытать все это с ней снова. И в то же время по-другому.

— Можно и больше, — Альдор усмехнулся, еще крепче стискивая объятия.

Он хотел посмотреть на Ляну, чтобы взглядом дать ей знак, но так только выдаст себя. Юдит провела ладонью по его животу и нещадно смяла через штаны расслабленную плоть. Удивилась, кажется. Да, тело не обманешь — и этим оно сейчас подвело хозяина, потому что глаза кузины принца тут же подозрительно сощурились.

— Выйди, — бросила она громко, едва повернув голову к хозяйской дочери.

Девушка даже двинулась к двери, но тут Альдор резко встал с места, удерживая Юдит в руках. Размахнулся всем телом и швырнул ее в сторону постели. Хорошо бы разбить ей голову, но родители не привили ему такого воспитания — убивать женщин. Хотя так в случае с некоторыми из них, наверное, было бы проще.

Юдит ударилась спиной о стену и рухнула на кровать, громко вскрикнув.

— Дверь запри! — приказал Альдор Ляне и взмахнул рукой, подзывая ее к себе.

Та, сбросив оцепенение, ловко запечатала дверь ножкой стула, просунутой в ручки, и тут же метнулась навтречу. Юдит, неловко барахтаясь в перине, все же перевернулась и удивительно проворно кинулась ей наперерез. Поймала за подол, но девчонка успела схватить со стола кувшин и со всего размаху ударила им Юдит по голове. Как будто давно об этом мечтала.

Кузина принца клюнула лицом вперед и с приличным грохотом, опрокидывая по дороге стул, плашмя рухнула на пол.

— Стерва, — рявкнула молодая хозяйка дома.

— Проклятье, — от неожиданности выдохнул Альдор, подхватывая другое тяжелое кресло.

Ляна тут же рванула дальше. Он со всего размаху вышиб окно: и, перегнувшись наружу, зацепился рукой за густо увивающий стену плющ. Загрохотали стражники за дверью, кинулись выламывать, но толщиной в руку ножка добротного стула хорошо удерживала оборону. Альдор начал спускаться по крепкому плющу, а Ляна, только едва помедлив, поддернула подол и поспешила за ним.

Но не успели они еще коснуться ступнями земли, как во двор высыпала стража — сопровождение Юдит. Кто-то вскинул лук, Альдор спрыгнул наземь и повернулся к противникам. Теперь не упасть. Он поднял руки плавным, размашистым движением. По телу метнулась горячая волна, и по коже словно бы рассыпали раскаленные угли. Неправа была Юдит, он не теряет силу до конца, хоть большая часть ее идет на восстановление. Что-то еще можно выжать.

Уже начавшие было заживать ожоги, снова зашлись страшным жжением — так, что глаза защипало. Тугая волна огня сорвалась с ладоней, прокатилась от самых локтей. За спинами стражников вспыхнули кусты, и Альдор подхватил это пламя, чтобы обрушить на всех, кто встал у него на пути.

Страшный ор заполнил голову. Ляна за спиной Альдора сжалась, вскрикнула тоже и мгновенно впала в ступор — а ведь еще мгновение назад вела себя очень отважно. Нет, все же она никогда не видела сильных магов. Особенно в действии.

— Идем, — Альдор повернулся к ней. — Они еще смогут себя потушить.

Стальные нагрудники, наручи и поножи частично защитили воинов от огня, хоть наверняка, прилично раскалились. Он мог бы сварить их, как зайцев в горшках, но не стал. Пусть останется шанс выжить.

Ляна подняла на Альдора блестящий взгляд и отпрянула. Да, выглядит он наверняка неважно. Свежие, словно только что содранная кожа ожоги — он чувствовал каждый. Внутренний огонь разворотил их по живому. Теперь, если удастся уйти, вновь придется собирать силы, чтобы залечить. Но девушка быстро пришла в себя и вложила руку в его ладонь. Он бросился через стену огня, что заполнил, кажется, весь двор. Слабый щит, чтобы оградить Ляну — и они вывалились с другой стороны раскаленной завесы. Кинулись дальше по тропинке.

— Где лошади? — на бегу спросил Альдор — и девушка побежала впереди, ничего не отвечая, сохраняя дыхание.

Скоро они добрались до стойл — там, к счастью, оказался конюх, который служил в имении. Он без лишних слов вывел для беглецов двух коней, уже оседланных, как будто кто-то только приехал или скоро собирался уезжать.

— Уходи сам, — бросил ему Альдор, запрыгивая в седло.

Мужчина кивнул и проводил его взглядом. Закопченные и взмыленные, Альдор и Ляна выехали со двора и помчали по пыльной дороге на север.

— Куда вы теперь, унбар? — едва выталкивая из горла слово за словом, окликнула его девушка.

— В здешний гарнизон. Надо расспросить, что происходит теперь в форте и вокруг него. У тебя есть родственники? Хоть где-то?

Ляна на миг задумалась.

— Да, мы можем там остановиться. Ненадолго, чтобы вы слегка… отдохнули.

Да, пожалуй, ему это не повредит. Лишь бы войска Вантулуи уже не пробрались дальше по землям королевства.

— Хорошо, но после ты поедешь со мной. А там все расскажешь, что случилось, что успела узнать, пока меня стерегли в твоем доме, — Альдор почти кричал, чувствуя, что вот-вот откажет опаленное горло.

Девушка кивнула и крепче стиснула пальцами поводья.

Альдор ударил коня пятками, и тот рванул вперед еще резвее. Каждый удар копыт о землю отдавался в теле вспышками боли. Внутренний огонь еще метался по нему, раня изнутри, почуяв слабость Хранителя. Потоки от ближайших Колодцев впивались в тело, не давая угомонить силу. Как бы сейчас пригодилась Йоли. Она отвела бы от него излишки. Помогла бы справиться с бешеной мощью, что разрывала Альдора почти на куски. Все тело словно было охвачено беспощадным пламенем. Перед глазами расплывалась багровая пелена.

Йоланта, — повторял про себя Альдор.

Как бы ни было жарко сейчас, ему хотелось ее тепла. Ее легких ладоней на плечах, ее дыхания и взгляда. Так остро. Словно напильником по разодранной коже. Он должен до нее добраться. Во что бы то ни стало.

Глава 13

Я давно уже не задумывалась о том, вернусь ли когда-то — хоть ненадолго в город, где остались мои родители. Остались одни, без других детей, которыми их больше не наделила Рассветная Матерь, когда они отдали меня ей в услужение. Но вот сейчас я ехала по кривым улочкам этого затрапезного городка в крытой повозке — и все равно что открытая взглядам всех горожан, которых вокруг даже в разгар дня было мало. И шарила взглядом через оконце вдоль беленых, в серых пятнах проступивших из-под отвалившейся штукатурки камней домам и боялась не найти нужного.

Казалось, все это было так давно. Ужасно давно, что почти стерлось из памяти. Маркуш по своему обыкновению сидел напротив, а голос Эмила, который ехал вместе с нагнавшими нас из Анделналта стражниками, звучал сбоку, словно тяжелыми камешками падая в оконце. И от звучания его что-то немного успокаивалось внутри. Как будто он был тем осколком спешно оставленного дома, который чуть царапает душу, не давая забыть о главном. К счастью, благодаря Эмилу, нам, кажется, удалось скрыться от возможной погони людей принца. Пришлось, конечно, поплутать по городкам и деревням, путая следы, задержаться на несколько дней больше, чтобы после вывернуть на нужную дорогу.

Поначалу разум как будто отказывался узнавать этот город, который за то время, что я здесь не была, все же чуть разросся и, кажется, изменился. Но в какой-то миг я выглянула наружу и разом окунулась в яркие вспышки воспоминаний из детства. Потому что та улица, где так и стоял небольшой дом родителей, осталась ровно такой же. Полумрак и вечная легкая сырость. Влажные борозды канав почти у самых дверей. И запахи те же: мшистые, сумрачные, застоялые. Один только новый: свежего хлеба — видно, где-то неподалеку открылась пекарня.

— Здесь! — я указала на одну из дверей в длинном ряду, которые только и обозначали слипшиеся друг с другом узкие домишки.

Кучер остановил повозку, мужчины начали спешиваться, а Маркуш поспешил выйти, чтобы помочь мне. Он с любопытством озирался кругом, одновременно подавая мне руку. Верно, они никогда и не был в таких захолустных местах, не добирался до окраинных улиц даже Сингурула. Не выезжал так далеко от Анделналта. Но он не выглядел тем, кто вовсе не знает окраинной жизни Чайдеаргинда. Наверное, тоже что-то прочитал в своих книгах.

— Так вот, откуда ты появилась. Признаться, никогда бы не подумал…

— Что почти из трущоб? — я усмехнулась, следуя взглядом за его. — Нет, я появилась не отсюда.

Юноша вскинул брови.

— Откуда же?

— Из пансиона Рассветной Матери, — я пожала плечами, крепче сжимая его руку.

— Там я стала той, кем являюсь сейчас. И не будь в моей жизни пансиона и той науки, которую мне вложили в голову там. Альдор вряд ли даже коротко посмотрел бы в мою сторону.

— Я думаю, ты не права, — Маркуш повел меня к двери. — Ты появилась не из пансиона. А в тот миг, когда на пути твоей матери попалась Странствующая Заря.

— Мы не знаем об этом точно.

— Я почти уверен. Нам просто нужно выяснить, где это случилось. И тогда, возможно, мы сумеем найти способ извлечь из тебя карту.

Я остановилась у двери дома, обшарпанной, в потеках, оставленных многочисленными дождями. Уперлась взглядом в замочную скважину, зеленоватую от патины. Страшно. Не думала, что будет так страшно по локти запустить руки в прошлое.

Постучала, и едва только успела дух перевести, как дверь открылась, будто гостей тут ждали давно. Из глубин памяти тут же проступило материнское лицо, что было у этой чужой женщины, которая смотрела на меня непонимающе и хмуро. Но только в первый миг. В следующий она то ли вздохнула, то ли всхлипнула и отшатнулась вглубь тесной прихожей, из которой пахнуло чуть слежавшимися тканями и пылью.

— Йоланта? — все же переспросила мать, как будто до сих пор не могла поверить.

— Да, это я, — слова с трудом вырвались из горла.

Хотелось повернуться и уйти. Просто не видеть больше ничего, никогда сюда не возвращаться. Мать наконец перевела взгляд на Маркуша, который тут же почтительно ей поклонился.

— Доброго дня, — в его голосе все же промелькнула тень ехидства. — Офэми Делериш.

Как будто он осуждал моих родителей за то, что они меня продали в служение Матери, еще больше, чем я сама. Хотя нет, я и не осуждала, кажется. Просто горько было — вспоминать.

— Доброго дня, — мать зашарила взглядом и по стражникам, что стояли за нашими спинами. Остановилась на Эмиле и вздохнула, верно, не понимая, отчего дочь явилась сюда в сопровождении стольких мужчин. — Проходите, что же стоять в дверях?

Я вошла первой и тут же огляделась внутри: здесь, кажется, тоже не слишком-то все изменилось. Мать так же шила на заказ для горожан: не слишком большого достатка. Отец снова пропадал, верно, в своей лавке. Кажется, деньги, которые заплатили им за меня, не пошли впрок.

— Зачем ты приехала? — мать взмахом руки указала всем на высокий твердый диван, где могли рассесться все. Сама же остановилась возле кресла напротив. В нем обычно любил отдыхать отец: у огня, который сейчас не горел.

— А ты, кажется, не слишком рада меня видеть, — все же не удержалась, упрекнула я.

— Такие, как ты, которые вдруг выскакивают замуж за высшего мага и вокруг которых ходит много странных слухов, вряд ли появляются к добру, — почти скороговоркой ответила мать и скривила губы.

Вот уж не думала, что, если наша встреча когда-то состоится, то она выйдет такой. Как будто я успела в чем-то перед ней провиниться. Но пришлось задавить вспыхнувшее негодование. Иначе так точно не выйдет ничего толкового. Мужчины, молча на нас поглядывая, расселись на предложенных местах. Мать ушла в сторону кухни, чем-то погремела и вернулась. А я даже Маркушу за это время не смогла сказать ни слова.

— Простите, особо угощать гостей мне нечем. Я никого не ждала.

— Не беспокойтесь, — улыбнулся младший де ла Фиер. — Нам ничего не нужно. Воды или чая будет достаточно.

Мать с явным облегчением вздохнула, благосклонно на него поглядывая. Маркуш, как и всегда, успел всего парой слов и улыбкой завоевать чужое расположение.

— Так зачем вы приехали? — заговорила она снова, когда разлила по разномастным чашкам бледноватый чай.

Мужчины заглядывали в них озадаченно, не торопясь пить, то и дело прислушивались и озирались. Похоже, большого доверия этот дом у них не вызывал. Да и у меня тоже.

— Задать всего один вопрос, — я отставила свой напиток на столик, что стоял между диваном-скамьей и креслом, куда села мать. — Когда ты была беременна… мной. Ты не встречала в дороге. По пути куда-нибудь… странную женщину, которая, может, чем-то привлекла тебя. Или заставила почувствовать нечто необычное?

Толком я и не знала, как объяснить так, чтобы вызвать у нее нужные воспоминания, но не открыть лишних подробностей раньше времени. Пока говорила, взгляд матери становился все острее и темнее. Неужели она всегда была такой, или жизненный трудности, которые вовсе не исчезли с моим отъездом, так ее изменили? Теперь и не вспомнить толком.

— О чем это ты говоришь? Как я могу помнить то, что было почти двадцать лет назад? — она обвела взглядом сидящих перед ней мужчин, как будто ждала их одобрения.

А я вдруг начала замечать, что похожа на нее. Все же на нее. Только все ее черты, наверняка, раньше четкие и выразительные, как будто выцвели от времени. Смылись слезами, выгорели в пламени свечей, в свете которых она шила. И я вдруг резко и остро — в очередной раз — поняла, что мне, несмотря на все передряги и опасности, все же удивительно повезло. Не остаться здесь. Не уйти в служительницы Рассветной Матери. И если вернется Альдор. Нет, не так — когда он вернется — последние тревоги меня оставят, и останется только с ума сойти. От счастья и облегчения. Получается, родителей я должна все же поблагодарить. За то, что они, пусть сами того и не ведая, устроили мою жизнь именно так.

— Вы не могли такое забыть, — выслушав нас, вступил в разговор Маркуш. Его темный взгляд неподвижно уперся в мать — Такую встречу. Потому вы либо и правда ее не встречали, либо. лукавите?

Он подался вперед, из-за охватывающего его под одеждой пояса сохраняя спину удивительно прямой. Я осторожно коснулась его лопатки, предупреждая, чтобы слишком не напирал. В очередной раз он показывал, насколько порой может быть похож на Альдора.

— Да кого же я должна была встретить? — вдруг зло заволновалась мать. — Объясните толком! — и тут вдруг смолкла, задумавшись. — Постойте. Однажды я и правда ездила к родственникам в другой город. Когда уже знала, что ношу ребенка. Торопилась навестить до того, как совсем не смогу никуда выбраться. Как это бывает поначалу. После рождения. Со мной еще была моя тетка. Так вот она сказала. Да, сейчас вспоминаю. Мы правда повстречали путницу. Она попросила нас подвезти ее до одной деревни. Меня еще удивил тогда, что она одета в светло-серую хламиду, а на ней ни пылинки, ни пятнышка. Хоть в то время часто случались дожди, — она помолчала еще немного. — Вот тогда тетка мне и сказала, что это может быть. Как же?.. Странствующая Заря. Вы спрашивали о ней?

Маркуш переглянулся со мной. На его лице явственно читалось сомнение.

— Разве вы не слышали легенд о Странствующей Заре? Чтобы вот так забыть встречу с ней? — не стал он отвечать на вопрос.

И удивительно: мать смотрела на того, кто ей явно в сыновья годился, точно на взрослого человека. Слушала внимательно, не кривилась и не пыталась выразить хоть толику неодобрения его любопытства, которое любому показалось бы подозрительным.

— Знаете, унбар, — она слегка взмахнула рукой и вдруг схватилась за стоящую перед ней чашку, отпила резким глотком, — я никогда не была той, кто верит в сказки. Или легенды. Жизнь как-то не располагала к тому. И матушка не пыталась напичкать меня мечтами по самую макушку. Мол, встречу принца, и он обязательно заберет меня в свой замок, где я буду как сыр в масле кататься. Ей нужно было выдать меня замуж. Потому что у нее, кроме меня, было еще пять детей. Она старалась выдать меня не слишком скверно — в этом ее нельзя упрекнуть. А если слушать байки о магах, которые рождаются у обычных людей. О страннице, которая может наделить еще не рожденного ребенка особым даром… — она вдруг осеклась, как будто только что поняла. Эмил негромко кашлянул, заставив ее вздрогнуть. — Так вот, унбар. Я не верила в то, что со мной может случиться что-то, о чем слагают легенды. И не верила в Зарю. Потому и не поверила тетке. Потому и не запомнила. Но вот вы спросили.

— А ты можешь вспомнить еще, где именно повстречала Зарю? Или хотя бы до какой деревни вы ее подвезли? — подогнала я разговор, который мог каждый миг свернуть в глубокие дали ненужных воспоминаний и сетований.

— Постарайтесь вспомнить, — поддержал меня Маркуш.

Как будто его и вовсе не интересовали мысли матери по этому поводу. Признаться, и я сама хотела скорее отсюда уйти. Скорее пуститься дальше в путь, туда, где могу снова встретиться с Зарей. Если смогу ее призвать…

— Вы хотите сказать, что Йоланта — маг? — вдруг начала тянуть время матушка.

— Я ничего не хочу сказать, — холодно ответил де ла Фиер. — Нам просто нужны ответы.

— А с чего я должна держать перед вами ответ? — в голосе матери вновь послышались нотки раздражения. — Что мне за это будет? О вас сейчас говорят многое. Не все доброе. Если я расскажу, то не навлеку ли на себя беду?

— Что вы получите? — хмыкнул Маркуш. — Ну, хотя бы это.

Он снял с пояса тяжелый кошель с монетами, и слегка подбросил его в ладони. Мать сразу потухла, даже сникла слегка и вдруг вперилась в мое лицо. Так неподвижно и внимательно, будто первый раз увидела его по-настоящему.

— Мы ехали из Драмланга в Бальтоаку. До туда и подвезли ту женщину. Нигде не сворачивали и не останавливались надолго.

— По главной дороге? — уточнила я, зная, что могут быть и другие, которыми путь порой получается быстрее. Если не жалко колеса повозки.

— Да, — похоже, желание говорить у матери отпало окончательно.

Маркуш резко поднялся. Бросил глухо звякнувший кошель на стол, едва не сшибив им одну из чашек.

— Спасибо. За ваши воспоминания… офэми Делериш.

Мать проследила за упавшим перед ней мешочком с монетами. В какой-то миг я понадеялась, что она откажется. Просто потому что рассказала нам это все не из выгоды, не из желания чем-то разжиться, а из желания мне помочь. Но нет, она натянуто улыбнулась, прикасаться к кошелю не стала, но и не вернула его. Просто поднялась и пошла нас провожать. Я на миг задержалась в дверях, встретившись с ней взглядом. Кажется, она ничего не поняла при нашей встрече, ни о чем лишнем не задумалась, не попыталась осознать то, что случилось — за все эти годы мы все же стали чужими друг другу людьми. Может, отец встретил бы меня по-другому. Но я не уверена была, что хотела бы этого. Видно, ту часть жизни, когда у меня была кровная семья, придется обрубить окончательно, как отсохшую конечность.

Уже темнело, пришлось спешно искать ночлег. Не хотелось останавливаться на самом лучшем постоялом дворе, но при попытке выбрать то, что проще, мы поняли, что это будет сущее мучение: скрипучие кровати, сомнительная чистота.

Потому Маркуш, не собираясь слушать никаких возражений, вынудил нас отправиться за ним туда, где обстановка в комнатах ожидалась более сносная. Возможно, именно там нас и будут искать те, кто мог отправиться следом из Анделналта, но после долгой дороги и мне тоже, да и всем сопровождавшим нас мужчинам хотелось, верно, отдохнуть как можно лучше — на другой день мы собирались отправляться к месту, где мать встретила Странствующую Зарю.

— Думаешь, это и правда поможет мне как-то? — начала я остро назревший разговор после того, как мы, отужинав в слегка пованивающей чем-то прокисшим таверне, поднялись в комнату Маркуша, чтобы спокойно обсудить, что нам нужно делать дальше.

— Считаешь, я зря все это время читал ту книгу? Зря потратил на нее столько денег? — Маркуш откинулся в тяжеловесном кресле, прислушался к голосам стражников снаружи. Эмил как-то незаметно взял их под свое управление. Впрочем, я тому даже не удивилась.

— Ты мне так ничего не объяснил из того, что мог бы там прочесть.

— Из этой книги я понял главное: что те, кто родился после встречи матери со странствующей Зарей, сохраняют некоторую связь с ней, — терпеливо пояснил Маркуш, слегка отталкиваясь ступнями и покачиваясь вместе с креслом.

При этом ножки угрожающе поскрипывали, заставляя меня то и дело замирать с опасением, что они сейчас подломятся.

— То есть я могу узнать, где она находится?

— Нет, для этого связь слишком неустойчивая, — юноша остановился. — Но ты можешь. Позвать ее. Свидетельств тому, что она придет на зов, мало. Но они есть. Видно, просто никому почти не приходило в голову встретиться с ней нарочно. Особенно это бесполезно для мужчин. Но некоторых брало любопытство, когда они понимали, что чувствуют что-то необычное. Ты. чувствуешь что-то необычное?

— Мне кажется, это происходит постоянно, — я усмехнулась и протянула руку за кружкой, в которой остывал липовый чай. — Порой такое ощущение, что карта во мне ведет себя странно. Вокруг меня слишком много потоков. И они… меняются, текут. То наполняют меня, то уходят. И я не знаю, что с этим делать.

Маркуш нахмурился, слушая меня, как будто мои слова подтвердили некоторые его мысли обо мне.

— А когда ты видела, как гаснет Колодец, что ты чувствовала? Опустошение или…

— Порой да, — невольно перебила я его. — Но иногда мне казалось, что меня сейчас разорвет. Наверное, поначалу наполненность… А после дыру внутри. Но так и должно быть?

— Я не знаю, — юноша развел руками. — Я не Собиратель. Но, понаблюдав за тобой некоторое время. Довольно продолжительное. И побывав на месте того Колодца недалеко от Альба Кулуари, я предполагаю, что ты могла осушить его. Через карту.

Я едва чаем не поперхнулась. Посмотрела на Маркуша, явственно ощущая, как расширяются глаза.

— То есть как? Он что, во мне?

— Нет, — Маркуш совершенно беспечно рассмеялся, но, смолкнув, вновь уставился на меня серьезно и даже въедливо. — Ты просто перенаправила эти силы куда-то. И однажды Видящие, возможно, откроют там новый Колодец, считая, что просто не замечали его раньше.

— Думаешь. — я покусала губу, глядя на дно почти опустошенной кружки. — Думаешь, та женщина-маг, которая хотела забрать у меня карту. Она может так же перенаправлять энергию Колодцев? Куда-то в другое место?

— Думаю, да, — юноша кивнул и постучал пальцами по неровно оструганным подлокотникам кресла… — только она будет делать это сознательно. И переносить ее туда, куда нужно. Нужно королю Вантулуи.

— Я так полагаю. Это не нормально для Собирателей?

— Конечно, нет. Но ты. И та женщина — вы обе Осколки Зари. И вам подвластно многое, что недоступно обычным Собирателям. Даже очень сильным.

Я чуть сползла по спинке своего кресла, пытаясь усвоить и принять все, что рассказал мне Маркуш. Пожалуй, никто так хорошо, как он, не умел делать выводы и додумывать прочитанное в книге. Вряд ли все эти тонкости были там описаны. Потому-то он и не торопился читать ее, проглатывая страницу за страницей. Потому и останавливался, о чем-то размышляя.

— И что же? Заря поможет мне справиться с моим силами? — вновь заговорила я, слегка уложив в голове услышанное.

Маркуш пожал плечами и вновь посмотрел в сторону двери, видно, опасаясь, что сейчас войдет Эмил. Даже при большом доверии к нему, не хотелось, чтобы он знал слишком много.

— Единственное, в чем она может тебе помочь — узнать заклинание, с помощью которого мы вынем из тебя карту. В остальном нам придется справляться самим.

Что-то это меня совсем не обнадеживало. Все мои ощущения в те моменты, когда я видела гаснущие Колодцы, казались совершенно хаотичными и не зависящими от меня. Как этим вообще можно управлять? Как поймать за поводок эти потоки и заставить их перетекать туда, куда мне нужно? Невозможно!

От таких мыслей меня просто переполнял смутный страх и отчаяние. Маркуш наблюдал за тем, как, верно, меняются отражения самых различных чувств на моем лице. Молчал, давая разобраться самой, разложить все на отдельные, понятные части.

А потом, видно, устав от молчания, встал и подошел. Присел передо мной на корточки, слегка поморщившись.

— Йоли, — он тронул мои сложенные на коленях руки кончиками пальцев. А после накрыл их ладонью, которая внезапно оказалась значительно больше моей. Надо же, никогда особо не замечала. — Я понимаю, что без Альдора тебе тяжело.

— При чем тут Альдор? — я невольно дернулась в попытке разорвать соприкосновение. — Он точно не может мне помочь.

Маркуш покачал головой, слегка улыбаясь.

— Может, ты сама и не замечала, но рядом с ним мы все были сильнее. Казались себе сильнее. И решительнее. Я так точно.

— Я никогда не чувствовала себя рядом с ним в чем-то уверенной, — пришлось возразить. Ведь если вспомнить все оттенки чувств, которые просто охватывали меня до самых глубин души и дрожащего в его присутствии сердца, вряд ли можно было сказать, что я ощущала хоть какую-то опору.

— Ты говоришь о другом, — Маркуш коротко закатил глаза. — О том, что я судить не возьмусь. Ведь у меня в том нет совсем никакого опыта.

— О чем ты? — упрямо уточнила я.

— О тонкостях отношений между мужчиной и женщиной, которых страшно влечет друг к другу, — юноша выразительно дернул бровями, отчего захотелось легонько треснуть его по макушке. — Но если подумать о том, что кроме?

Я уж и рот приоткрыла, чтобы вновь возмутиться, но передумала. Во всем остальном, наверное, я никогда не чувствовала себя настолько же уверенной, как после встречи с Альдором.

— Может, ты прав… — я вздохнула, слегка раздражаясь от торжества, которое тут же отразилось на лице Маркуша.

Вот же сводник! Теперь я почти была уверена в том, что в нашем с Альдором сближении — через колючие шипы непонимания и вечного бунта — есть большая доля заслуги Маркуша.

— Вот видишь, — он встал, всем видом выражая удовлетворенность от того, что я все же сдалась на волю его разумных рассуждений.

Можно не иметь достойного опыта, не знать многих нюансов в чем-то, но это не мешает, хорошенько поразмыслив, понять все именно так, как должно. Маркуш был в этом мастер не хуже, чем Эмил — во владении мечом. И сейчас я понимала, что знаю его еще очень плохо, не знаю даже сотой доли глубин его умений и ума. И страшно было даже представить, кем он может стать, когда совсем вырастет, если дать ему достаточную для его способностей власть.

Мы лишь договорились напоследок, что встанем завтра как можно раньше, чтобы не задерживаться в этом городке слишком долго: так нас сложнее будет обнаружить и нагнать. Я пошла к себе, но не сразу собралась спать: еще посидела у открытого окна, глядя на светлеющую среди домов полосу улицы, кусочек которой было видно отсюда. Небо хмурилось. Тихо накрапывал дождь — он начинался порой так внезапно и так же внезапно заканчивался, что это можно было заметить только спустя некоторое время. Вот и теперь он шелестел по черепице, по соломе, которой был покрыт навес под моим окном, и наполнял воздух зыбкой пьянящей влагой. Отчего-то хотелось, чтобы так же, как перед свадьбой, Альдор вдруг вошел в комнату и просто обхватил ладонями мои плечи. Я даже поворачиваться не стала бы — так и сидела бы дальше, наслаждаясь простотой и уверенностью этого ощущения. Ощущения того, что он рядом.

Но Альдор, конечно, не пришел. И, как тот миг ни оттягивай, а ложиться спать придется. Усталость быстро опрокинула меня в сон — едва на подушку голову опустила. И даже все тревожные, будоражащие мысли о том, что ждет меня впереди, не смогли помешать. Только проспала я, кажется, недолго. Страшный грохот снаружи, во дворе, рывком вернул меня в реальность, поначалу мутную, когда я не могла толком сообразить, что происходит, а затем в оглушающе резкую. Шумел дождь, раздавались внизу отрывистые, грубые голоса и какой-то лязг. Топот по лестнице вверх — его было слышно даже издалека. Шаги замерли на миг у моей двери, и после короткого стука внутрь ввалился Эмил. Вооруженный и взмыленный, как будто только с яростной тренировки. Или схватки.

— Уходите. Скорей. Через задний двор. Там ждет лошадь, — короткими выдохами подогнал он меня. — Скорей!

Нашарил взглядом платье развешенное возле постели и, схватив, швырнул мне его на колени. Отвернулся, следя за коридором, пока я натягивала одежду и обувалась.

— Что происходит? — окликнула я Маноле. — Кто-то напал?

— Напал… — буркнул он в ответ. — Похоже, люди принца все же нас нагнали.

Он встревоженно высунулся дальше в проход, когда голоса в отдалении стали чуть громче, но снова качнулся обратно.

— Где Маркуш? — я наконец справилась со шнуровкой и накинула на плечи плащ.

Сейчас нет времени собирать остальные вещи. Главное — уйти.

— Я отправил за ним стражника. Нам сейчас нужны все силы, чтобы задержать их, пока вы уходите. Отбиться не сможем.

— Как же вы? — я тронула его за плечо, когда подошла.

Эмил пропустил меня мимо себя и пошел следом.

— Я посажу вас на лошадь и останусь здесь. Поезжайте на север, к Пангару. Там в таверне «Толстый заяц» ждите меня, но не высовывайтесь. Если не появлюсь к вечеру, уезжайте.

Он легонько подталкивал меня в спину. Я старалась не задерживаться, не вертеть головой по сторонам и не оглядываться. Все равно вряд ли в чем-то смогу помочь стражникам. На постоялом дворе царила заметная суматоха. Все, кто ночевал здесь, кажется, попрятались по комнатам — подальше от опасности. А вот работникам таверны пришлось хуже. Впрочем, хозяин с людьми принца, похоже, связываться не торопился. И не успели мы с Эмилом добраться до выхода на задний двор, как вслед за нами в узкий проход рядом с лестницей вывалились двое воинов. Не своих — я даже в полумраке это разглядела.

— На лошадь! — рявкнул мне Эмил, останавливаясь и вновь подталкивая в плечо.

— Где Маркуш? — едва не заорала я, но ответа не получила.

Маноле отвернулся и, в готовности встречать противников, поднял меч. Я опрометью бросилась к двери. Выскочила во двор и огляделась — в стороне, привязанная к опоре навеса и правда стояла лошадь, обеспокоенно прядая ушами и косясь в ту сторону, откуда доносился шум. Младшего де ла Фиера нигде не было. Я обежала двор вокруг, но нет, он нигде не прятался, ожидая меня. Как уехать без него?

Разъяренные голоса мужчин, лязг оружия и грохот стали ближе. В слабо освещенном проеме открытой двери уже замелькали темные силуэты, что метались от стены к стене, схлестываясь и расходясь.

Я уцепилась за луку седла и втащила себя наверх, подобрала повод и, развернув лошадь, оглянулась последний раз. Может, Маркуша нарочно отправили отдельно от меня, чтобы запутать преследователей? Я ударила бока кобылы пятками и помчалась прочь.

Не знаю, сколько ехала, нещадно понукая лошадь, вытирая с лица капли, к счастью, не слишком сильного дождя. Только через некоторое время вспомнила, что гнать ее так нельзя слишком долго — иначе дальше это обернется против меня. Пришлось приостановить ее, а вместе с тем окунуться в как будто догнавшую меня волну паники и растерянности. Куда я еду? Посреди ночи, одна, без вещей, лишь с чудом захваченным кошелем денег — идеальная добыча для разбойников и любого человека с не слишком чистыми помыслами. Но деваться некуда. Я только проверила снова, что повернула на нужную дорогу, и чуть подогнала кобылу, веля ехать хотя бы рысью.

Как скоро меня попытаются поймать? И что будет со всеми мужчинами, что охраняли нас с Маркушем, а теперь кинулись защищать?

И я уже поверила было, что доберусь до нужного места без погони, как сквозь грохот собственного сердца в ушах и глухой стук копыт по земле, услышала, что за мной все же едут. Нагоняют быстро — и самой глубины перелеска, откуда я только выбралась. Я попыталась съехать с дороги, чтобы затаиться и посмотреть, кто же это — а дальше решить, что делать, но замешкалась: вдоль пыльной обочины росли густые кусты — и потому не успела. На тропу из непроглядной тьмы выехали всадники с факелами.

Один взгляд на них — и я, сама от себя такого не ожидая, резко повернула кобылу и погнала прочь. Наверное, уже зная, что не смогу уйти, уже понимая, что Маркуш, скорей всего, в руках людей Венцеля. Но еще цепляясь за призрачную возможность скрыться. Погонять их хоть немного. На тело резко навалилась усталость, бедра от слишком рьяных попыток удержаться в седле начало ломить: все же наездница из меня неумелая, хоть младший де ла Фиер и успел подтянуть мои навыки. Иначе было бы еще хуже.

— Офэми де ла Фиер! — окликнули меня со спины. — Остановитесь! Мы не сделаем вам ничего плохого! Постойте! У нас ваши спутники. Уедете — и того, что они окажутся целы, мы обещать не сможем.

Я потянула поводья, останавливая лошадь. Та загарцевала, недовольно фыркая и вертясь, как будто хотела броситься дальше. Признаться, мне хотелось того же, но даже слабой опасности того, что из-за меня кто-то может пострадать, я допустить не могла. Пусть мой преследователь сейчас лжет… Но вдруг нет?

— Вот и хорошо, — с явным облегчением выдохнул всадник, подъезжая ближе. — Позвольте сопроводить вас. И все будет хорошо.

Я чуть сощурилась, когда свет от факела упал на лицо. Надо же, ехала по темноте, только едва видя дорогу, и теперь огонь казался чем-то ослепительноподавляющим. Я вообще стала относиться к огню совсем по-другому за последние пару месяцев.

— Хорошо, думаю, быть не может. Так что поберегите слова. Куда же вы меня сопроводите? Или знать мне не положено?

Я не торопилась, стараясь выяснить хоть что-то. И, возможно, дальше этим воспользоваться. Но, похоже, мои новые сопровождающие не собирались открывать мне подробности. Один вообще молчал, а второй говорил с явной неохотой. Что поделать — приказ.

— Мы проводим вас к его высочеству принцу Венцелю.

— Но он сейчас далеко… — я уже представила себе длинную дорогу до Малой резиденции.

— Не так далеко, как вам кажется, — скупо успокоил мои сомнения мужчина. — Мы забрали ваши вещи с постоялого двора.

Удивительная забота и предусмотрительность.

— Я могу увидеть моих спутников? Чтобы убедиться, что они живы?

— Пока нет, — еще жестче отрезал преследователь.

Я оглянулась в ту сторону, куда должна была ехать и дальше. Но, похоже, там меня никто не будет ждать. И доберись я туда все же — никого не дождалась бы. Задавив в себе очередной порыв просто уехать, всеми силами скрыться, а после придумать, что делать и как вызволять Маркуша и остальных мужчин, я все же поехала обратно, так ничего и не разузнав. Ничем помочь им я не смогу.

Незнакомыми дорогами я с новыми спутниками, а вернее — наблюдателями — поехала на юго-восток Чайдеаргинда, постепенно понимая, что движемся мы именно туда, где сейчас, возможно, идут страшные сражения. Отчего-то при мысли, что я могу столкнуться с Альдором именно в той стороне, становилось немного легче. Как будто в душе зажглась новая надежда. Я пыталась выведать, что сталось с теми мужчинами, с которыми я провела в дороге так много времени. Что сталось с Маркушем. Но мне отвечали только, что он жив и с ним все в порядке.

Еще бы! Вряд ли принц допустил бы его гибель. Он был слишком ему нужен.

Скоро редкие городки и деревеньки сменились и вовсе безлюдными равнинами. Иногда я как будто видела очертания замков вдалеке. Порой замечала пасущийся скот. Попадались на пути телеги и всадники — и хотелось попросить о помощи — порой невыносимо. Но знак Королевского дома на плащах и нагрудниках стражи заставлял всех опускать взгляды и торопиться проехать мимо поскорее. Тут помощи было ждать неоткуда.

Прошло три дня пути, прежде чем на очередном просторном лугу я увидела не дома, не темную полосу городской стены, даже не десяток коров, которые паслись бы здесь — еще издалека залитые вновь очнувшимся солнцем, стояли шатры и палатки огромного военного лагеря.

Это тоже был своего рода город. Улицы, наезженные колеи, даже запахи похожие, среди которых не было только запаха пыльных камней. Где-то явно варили мясо — и его дух струился между ровно выставленными укрытиями, заставляя нутро сжиматься от голода: последний раз я ела далеким утром, а дальше мужчины заторопились, не давая времени на роздых.

Нас встретили дозорные, оглядели хмуро — и молча пропустили дальше. Скоро мы добрались до самого богатого и большого шатра среди остальных. Подбежали оруженосцы, чтобы принять лошадей. Я спешилась и едва не вперед моего сопровождающего поспешила в укрытие принца, точно зная, что он меня ждет.

Но меня все же остановили перед тем, как я успела откинуть полог; стражник вошел внутрь и громко, хоть и устало, доложил о моем приезде. Когда меня пригласили, я вошла внутрь уже гораздо спокойнее, чем собиралась. Его высочество сидел на вполне удобном не похожим на походный диване, и жестом предложил мне сесть рядом.

— Добрый вечер, офэми, — не допустил он ошибки в обращении. — Кажется, я жду вас уже слишком долго. Надеялся, что вас доставят ко мне быстрее.

— Доставят. Я что же, лошадь или ковер? — не стала я рассыпаться в фальшивых любезностях.

Сейчас мне было все равно, как отнесется к тому сам принц. Хоть подобный тон мог и навредить. Но что может быть хуже всего, что уже случилось несколько дней назад, я даже боялась себе представить.

— Нет, что вы, — рассмеялся Венцель, — вы гораздо лучше ковра. Хоть и понадобилось много времени, чтобы это узнать.

— Где Маркуш? — я продолжала наступать, хоть и не торопилась усаживаться рядом с принцем. — Я хочу его увидеть.

— Вряд ли вам это удастся в ближайшее время. Хотя все будет зависеть от того до чего мы с вами договоримся, — тон Венцеля постепенно терял легкую шутливость.

Похоже, он уже предвкушал всю твердость моего упрямства.

— Где он? — я остановилась напротив, обвела взглядом стражников, что стояли внутри шатра у стен, словно к его высочеству привели опасную преступницу.

— Он сейчас еще на пути к имению своего дяди. Шандора де ла Фиера, — принц улыбнулся снова. — Поверьте, там ему будет лучше.

— Я уже это слышала, — пришлось стоять, борясь с усталостью, что застывшим свинцом скопилась в ногах. — Как же ваш уговор с Альдором? Что Шандор не станет посягать на опеку над Маркушем, если он женится? Он женился. Но вы все равно забрали его брата. Я думала, цена словам принца должна быть более высокой.

— К сожалению, обстоятельства изменились, — с нарочитым сожалением развел руками Венцель. — Все эти условия учитывали то, что Альдор останется при брате. А его, как вы понимаете, рядом с братом нет. А вы, уж простите, невеликая защита для него.

— Да, я это уже поняла. Но Альдор вернется…

— Сомневаюсь, — прервал меня его высочество, и в груди все подпрыгнуло и рухнуло куда-то в неведомую бездну.

Так, что стало ужасающе пусто внутри.

— Что вы хотите сказать?

— Не так давно мне пришло известие, что Альдор вместе с подкреплением для форта де Варф попал в засаду. Выжили немногие, а он пропал. Пропал после схватки с огненным Хранителем с вантулуйской стороны.

Глава 14

В первый миг я не поверила тому, что сказал Венцель. Наверняка, это просто очередная попытка вывести меня из равновесия, запутать и раздавить — чтобы согласилась делать все, что он скажет. Потому что мне должно стать все равно. Я опустила взгляд на свои сложенные на коленях руки, чувствуя, что пальцы стали просто ледяными и как будто окаменели. Я задышала отрывисто и мелко, ощущая, как от сердца, что ударялось в груди слишком тяжело и гулко, разносятся душные волны.

— Это ведь не точно? — я все же посмотрела на принца, сама удивляясь тому, как странно тускло звучит мой голос.

Он вообще меня услышал? Еще миг назад я готова была рвать его высочество на куски, а сейчас мне просто хотелось сидеть и не шевелиться. Не видеть никого — желательно. Но кто же оставит меня одну…

— Его тела не нашли на том месте, где видели последний раз, — Венцелю как будто и правда было жаль. Его взгляд утратил колкость и легкое превосходство. Он внимательно рассматривал мое лицо. — Многие видели схватку двух огненных магов. Это сложно не заметить. А после, когда все стихло. Когда вантулуйцы отступили к форту, на том месте ничего не оказалось. Остатки храма горели еще долго.

Я вновь отвернулась, совсем позабыв, зачем вообще здесь оказалась. В голове становилось так пусто — до ужаса. Как будто собственный разум вдруг решил меня пощадить и очиститься от того, что сейчас могло свести с ума.

— Но, раз не видели тела… Хотя бы останки — значит, это не точно, — продолжила упрямо твердить я. Как будто эта мысль — единственное, что застряло в голове.

— Думаю, да, — милостиво не стал спорить со мной принц. — Но прошло уже несколько дней. Если он и выжил, то от него не было известий.

— Может, он ранен. Может, — я замолчала, вдруг осознав, что сейчас просто разрыдаюсь.

Веки уже жгло от подступающих слез. Я все пыталась убедить себя в том, что надежда есть, но отчаяние упорно развевало ее колючей пылью по всему нутру. Я зашарила взглядом вокруг, и его высочество, проворно встав с места, налил мне воды в солидную кружку, что вместе с кувшином, стояла на невысоком походном столике рядом.

— Магический огонь любого может сжечь в пепел, — принялся пояснять он, пока я жадными глотками пила, едва не захлебываясь, надеясь, что вода не застынет колом у меня в горле. — Потому его могли и не найти.

— Но он же огненный маг!

— Огненный маг, а не скала. Огонь и камни плавит, — пожал плечами Венцель. — Я не хочу, чтобы вы питали напрасные надежды, потому говорю, как есть. И то, что мне передали старшины из отряда, который должен был помочь отбить форт де Варф. Все. Вымысла в моих словах нет ни слова.

Кажется, и правда, он больше ничего не собирался мне пояснять. Я замерла с опущенной на колени кружкой в руках. Глядя на него неподвижно. Он хмурился, чего-то выжидая, но не продолжая разговор, а затем вдруг вздохнул.

— Для вас подготовили отдельный шатер. Туда принесли ваши вещи. Паул вас проводит. Как только вы отдохнете с дороги и чуть придете в себя, мы с вами поговорим, — его тон становился все строже, как будто терпение и толика сочувствия его иссякли. — Можете идти.

Он взмахнул рукой, подзывая кого-то. И через пару мгновений передо мной остановился стражник. Я подняла на него взгляд — лицо мужчины осталось неподвижным, словно он видел перед собой всего лишь груз, который надо перенести из одного места в другое.

— Похоже, выбора у меня нет, ваше высочество? — я поставила кружку на сидение рядом с собой. — Вы намерены получить все, что вам нужно?

Венцель покачал головой удивительно серьезно.

— Сейчас такое время, Йоланта, что у многих из нас нет выбора. Думаете, я делаю все, что хочу?

— Такое впечатление, что да. Кто вам запретит? Ломать жизни, забирать чужие силы и использовать их там, где вам нужно.

— Отдохните, офэми, — оборвал меня принц. — Вы сейчас не способны рассуждать трезво.

Я отвернулась и пошла за стражем, чувствуя, как ноги слабеют с каждым шагом. Внутри что-то качалось пьяными волнами. Палатки и шатры вокруг расплывались в мутные пятна. Не знаю, как я еще шла, вяло вертя головой и пытаясь ухватиться взглядом хоть за что-то, чтобы сохранить ясность мыслей. Но, похоже, его высочество решил обезвредить меня хоть на время и та вода была не совсем обычной. Усталость не может валить с ног так.

Из всепоглощающей темноты сна меня выдернуло уже знакомое чувство жжения в той руке, где все еще под кожей хранилась карта. Донесся до слуха едва разборчивый шепот — и жжение усилилось. Я как будто еще не до конца вынырнула из дурмана глубокого сна, не могла до конца понять, что происходит и как-то остановить это. Ухватилась за чью-то руку, почти силой выталкивая себя из мутной топи, пытаясь отодрать от своего запястья крепкие горячие пальцы. Шепот стал громче. И тут наконец я почувствовала чужие потоки силы и тонкие золотистые нити карты, которая понемногу просачивалась через кожу.

Еще одно усилие — и яркий, словно вспышка на столе алхимика, удар моей силы, собранной из тяжелых лент магии, что обтекали меня и того, кто пытался забрать у меня карту, отбросил его назад.

Глухой вскрик — это все, что я услышала, прежде чем снова кануть в глубину наведенного сна. Страшное опустошение поглотило меня, забирая боль, забирая страх и уничтожая все попытки понять, что же случилось.

Ничего из произошедшего ночью я не могла вспомнить толком, когда очнулась. До того, что можно было решить, будто это и вовсе всего лишь сон. Очень похожее чувство на то, когда пришла в себя в покоях Мариана Шербана, а надо мной стоял разъяренный Альдор. Может, это означает, что именно Венцель повинен в том случае? Нет, что-то не сходилось. А вот что именно, над тем толком не давала поразмыслить еще стоящая в голове муть.

Я даже не сразу заметила, что на руке вновь проступила сетка линий, означающих, что карту из меня и правда кто-то пытался вынуть. Они оказались не столь заметными как в прошлый раз — значит, Собиратель, который со мной соприкасался, был не столь сильным, как та женщина. И хотелось рассказать свои догадки Маркушу, но он сейчас далеко. Я даже толком не знаю, как долго отсюда ехать до имения Шандора дела Фиера.

Что ж, похоже, принц решил пойти простым путем. Откуда он все же узнал, что карта не спрятана где-то, не зарыта в землю и не лежит в сундуке где-нибудь на дне глубокого озера? Немногие могли ему рассказать, но теперь я уже ничему не удивлялась. О том мог догадаться Натан Миклош, когда столкнулся с моими необычными для аманты силами. Вокруг Альдора могли быть его шпионы. Да и принц — вовсе не дурак — с его-то способностями видел многое из того, что другие хотели бы скрыть.

И я вдруг поняла, что устала бояться и досадовать. Вздрагивать и озираться. Сейчас жизнь развернулась так, что все постепенно вскрывалось, как лед на реке по весне. И точно так же, как ледоход, это остановить невозможно. Оставалось надеяться, что, познав мои силы, Венцель станет чуть осторожнее и перестанет торопиться с решениями.

Вскоре после моего пробуждения прибежала служанка с подносом полным еды. Жареное мясо с травами, наваристый бульон, хлеб, запеченная земляная груша. И это только завтрак! Меня как будто на убой хотели откормить. Впрочем, наверное, принцу я нужна полная сил. Но только есть не хотелось. Даже тот голод, которым собственное тело пыталось достучаться до разума, требуя все же поесть, потух, стоило лишь вспомнить, что Альдор, по словам Венцеля, погиб.

Служанка вздрогнула и обернулась, когда я громко всхлипнула, прижимая ладонь к губам. Взглядом заметалась по моему лицу, а после, тихо извинившись, сбежала. Ну, и хорошо: хотелось побыть одной. Условно, конечно, потому что за стенами шатра достаточно громко переговаривались стражники.

Я прошлась по своему убежищу, отмечая, где стоит небольшой сундук с моими пожитками, где стол и короткие лавки — не знаю, зачем, но эти мелочи как будто по осколкам собирали для меня реальность воедино. Я твердила себе, что мне надо встряхнуться, что я должна побороться за Маркуша и хотя бы выяснить, чем могу ему помочь, как освободить. Но окружающий мир то и дело рассыпался вновь, оставляя оголенной одну лишь мысль: Альдора нет. Ни здесь, ни за сотни лангов от меня. Нет? Разве в это можно поверить?

Погрузившись в себя и попытки очнуться от навалившегося на меня потрясения, я не сразу заметила, когда пришел принц. Ему пришлось даже несколько раз меня окликнуть, прежде чем я поняла, откуда доносится настойчивый голос.

— Вы пугаете меня, офэми, — он окинул меня взглядом с головы до ног, а после посмотрел на нетронутую и уже остывшую еду на столе. — Вам нужно поесть, восстановить силы, и тогда станет легче.

— Мне не станет легче, — огрызнулась я, поворачиваясь к нему.

Пристальный взгляд светлых глаз Венцеля вонзился в мое лицо. Его высочество еще немного постоял у выхода из шатра, а после двинулся ко мне.

Груди как будто коснулась теплая волна, от которой вспышка злости немного улеглась. Я вздохнула — удивительно. Как такое может быть? Еще мгновение назад меня словно на куски резали, а теперь… Рука сама потянулась к серебряному фениксу, что лежал на моей груди, прохладные крылья кольнули горячую кожу. Я опустила взгляд — так и есть, камень поменял цвет. Но Маркуш еще ни разу с тех пор, как Альдор подарил мне его, не обновлял защитное заклинание. Наверное, оно уже ослабло, если Венцель сумел на меня воздействовать.

Он, кажется, заметил мое движение, усмехнулся одним уголком рта.

— Не бойтесь, я не наврежу вам.

— Вы, кажется, уже пытались это сделать. Когда я лежала в глубоком сне.

— Может быть, вам приснилось? — Венцель насмешливо приподнял брови.

— Вряд ли, — я подняла руку, на которой старые следы от попытки вытянуть из меня карту, проступили гораздо отчетливее.

— Это было моей ошибкой. Вы едва не угробили мне Собирателя, — на удивление спокойно согласился принц. — Больше я не стану так поступать, иначе это плохо закончится для нас обоих.

— И вы больше не попытаетесь магией навязать мне свои решения?

— Теперь я понимаю, что вы не настолько слабы, — он неспешно прошел через шатер и присел у стола. Оторвал с веточки виноградину и отправил в рот. — Мало того что вы совершенно непостижимым для меня образом оказались Собирателем. Но и ваша мать рассказала моим людям, что вы расспрашивали про Странствующую Зарю. Думается, у вас была единственная причина для этого. Вы — Осколок.

— Я не знаю, точно ли это.

— Зато я знаю. Вряд ли Альдор зацепился бы за вас так крепко, будь вы обычной амантой. Любопытство, выгода, опасность — вот то, что заставило его оставить вас рядом с собой. Ну, и забота о влюбленном в вас брате, конечно. Нет лучшего способа привязать к себе девушку, чем жениться на ней.

Его слова заворочались в голове клубком ядовитых змей, и горечь в горле стала ощутимее. Что если и правда так? Что во всех действиях Альдора была одна подоплека: не отпустить меня от себя далеко. И больше — ничего. И в его рвении скорее жениться… чтобы дождалась. Нет — я тряхнула головой, не думая о том, заметит ли принц мои сомнения, он и так все чувствует, видит меня почти насквозь. Не может быть, чтобы Альдор преследовал только выгоду и пытался оградить себя и Маркуша от опасности. Я же видела в его глазах. Там, в храме.

— Женитьба не может привязать никого.

— Смотря кто женится и на ком, — тихо рассмеялся Венцель. — В случае с амантами это приобретает иной смысл. Альдор ведь успел связать вас с собой? Протянуть между вами ту особую нить, которая может больно резать, стоит разлучить связанных надолго?

— Какое вам до этого дело? — как я ни пыталась удержаться от смущения, а все равно щеки тут же потеплели, стоило только вникнуть в смысл слов принца.

— Мне есть до этого дело, если хотите знать, — Венцель проглотил еще одну виноградину и встал.

Подошел буквально просверливая мое лицо взглядом. Остановился совсем близко и протянув руку, поддел мой подбородок пальцами.

— Да, он связал меня с собой, — солгала я так уверенно, как могла. — Так что оставьте меня. И переходите к главному. Не для того же вы пришли, чтобы выяснить, остыла ли уже моя постель после Альдора?

— Отчего же? — Венцель чуть наклонился. — Это интересует меня всего лишь немногим меньше остального.

Он шагнул еще ближе и вдруг накрыл мои губы своими. Я сомкнула их крепче, не позволяя проникнуть между ними языком, хоть отвернуться мне Венцель не позволил. А после выдохнула и оттолкнула его со всей яростью, что наполняла меня. Принц даже сделал шаг назад.

— Не смейте меня касаться!

— Коснусь, если захочу, — он усмехнулся, вытирая уголок рта большим пальцем. — Но я не насильник, чтобы вы знали. И понял еще кое-что. Вы мне лжете. Связи с Альдором у вас нет. Что же, он не подтвердил ваш с ним брак? Поразительно. Тем хуже для вас. Это ставит подлинность вашего брака под большое сомнение. Как и права брать опеку над Маркушем.

— Он подтвердил! — выпалила я быстрее, чем успела подумать. — Но вы можете провалиться в бездну Закатной Матери со своими предположениями насчет нас. Провалиться поглубже. Если хотите знать.

Очередная успокаивающая волна попыталась окутать меня, но шипы гнева и возросшей вдруг силы не позволили принцу воздействовать на меня так же, как в тот миг, когда я не ждала. Он нахмурился, ощутив отторжение. Я ухмыльнулась криво, не сводя с него взгляда.

— Удивительная откровенность, — Венцель вернулся на свое место.

Кивнул стражнику, который пришел вместе с ним и встал у выхода из шатра, а по приказу — скрылся за пологом: я слышала только шорох шагов по земле, не оборачиваясь. Опасаясь отвести взгляд от Венцеля, как будто могла пропустить очередной удар. А он молчал, изучая меня с выражением легкого превосходства на лице.

— Так чего вы хотите?

— Всего лишь помощи.

— Моей? Чем я могу быть вам полезна? — я подошла ближе, но садиться рядом с Венцелем не стала, только слегка оперлась кончиками пальцев о стол. — Разве вокруг вас мало Собирателей? Или снова начнете требовать с меня то, что вернуть вам я никак не могу?

— Ну, вот, вы все прекрасно знаете сами, — Венцель натянуто улыбнулся. — Вам придется вернуть карту. И придется помогать мне там, где я скажу, потому как таких Собирателей, как вы, которые могут искажать силы магов-Хранителей, вокруг меня точно нет. И судьба Маркуша. Кажется, она вас тоже беспокоит.

— Это низко… — прошипела я. — Как будто вы не знаете, что со здоровьем Маркуша. И что нагрузки.

— Я знаю. Но таковы теперь условия, — его высочество с сожалением поджал губы. — Нам не приходится выбирать. Альдор долго прятал брата и не давал никому распознать его силы. Это было эгоистично. Надеюсь, вы окажетесь осмотрительнее. И мудрее.

Зашуршал полог шатра, и я повернула голову к ввалившимся внутрь мужчинам. Двое стражников привели Эмила, хорошо побитого, встрепанного, но злого, как тысяча псов. Похоже, он сопротивлялся до последнего, прежде чем попасть в руки тех, кто пришел за нами на постоялый двор. И продолжал сопротивляться дальше. Я невольно вздрогнула, когда он поднял на меня взгляд. Дернул головой, отбрасывая со лба слипшиеся и потускневшие рыжие пряди.

— Вам придется крепко подумать надо всеми моими предложениями, Йоланта, — весьма довольный произведенным впечатлением, вновь заговорил Вецель. — Вы уже втянули в свои дела невинных людей. Жаль, если они пострадают еще больше.

— Вы мерзавец.

— Вовсе нет, — Венцель возмущенно вскинул брови. — На войне все средства хороши. Вы знали об этом? Хотя вряд ли тому вас учили в пансионе. Верните карту. И перестаньте уже строить из себя великую невинность. Иначе мне придется сделать так, что все узнают вас с другой стороны. Заручилась поддержкой фамилии де ла Фиер, а после сбежала с любовником, продала карту вражеской стороне… Неосторожно попалась и пропала в недрах темниц — такое развитие событий устроит всех более чем.

Я снова посмотрела на Эмила, который, будь он магом, уже давно раздавил бы всех здесь. Но он молчал, неловко изгибаясь, когда хватка стражников становилась и вовсе немилосердной.

— Я не могу вернуть вам карту, — пришлось ответить чистую правду. — Но… дайте мне подумать. Просто. дайте немного времени.

Венцель неспешно поднялся, и тяжкий вздох разнесся по шатру, преисполненный величайшего терпения и снисходительности.

— Хорошо, у вас есть время до завтрашнего утра. И я надеюсь, вы потратите его на то, чтобы все уложить в голове так, как нужно. Сделать правильные выводы и принять разумные решения.

Стражники увели Эмила, а принц вышел вслед за ними. Полог закрылся, погружая шатер в полумрак. Пара факелов не слишком хорошо разгоняли его. Утренняя заря едва-едва подсвечивала стены укрытия. Я стояла еще долго на том же месте, пытаясь осознать глубину всей той пропасти, в которой оказалась.

Оказывается, Венцель все обо мне знает. Оказывается, собственная мать навела на меня людей принца и рассказала им все, что узнала сама, так, может, до конца и не поняв. Если я пойду на службу принцу? Если позволю ему пользоваться моими силами для того, чтобы ослаблять вантулуйских магов?.. Если даже лягу к нему в постель… Поможет ли это уберечь Маркуша? Довольствуется ли его высочество тем, что я смогу ему дать, и оставить младшего де ла Фиера в покое?

Чем больше я размышляла над этим, тем яснее понимала, что пойду на все. Но и не могла не понимать, что ничего не помешает Венцелю нарушить свое же слово, найти лазейку, которая объяснит все для него и остальных так, как ему будет удобно.

Зря я надеялась, что фамилия де ла Фиер хоть немного облегчит мне жизнь. Нет. Таким, как я, видно, ничто не поможет. Но, может быть, помогу я сама. Мне только нужно добраться до того места, где я смогу отыскать Странствующую Зарю. И спросить ее — может быть.

Не знаю, сколько я ходила по шатру, поворачивая мысли так и эдак, перебирая разные варианты собственного поведения и решений и силясь просчитать их итог. Как ни поверни, без потерь и уступок обойтись не получалось.

Служанка приходила еще не раз. Принесла обед, а затем ужин — и только тогда я решила, что поесть мне и правда нужно. Как только немного подкрепилась после голодного дня — меня тут же потащило в сон. Я даже понять ничего не успела, как доволокла ноги до постели и уснула, не обращая внимания на шум военного лагеря, выкрики и какой-то несмолкаемый грохот.

А утром проснулась с мыслью, что окончательного решения так и не приняла, кроме того, что нужно уговорить принца позволить мне доехать до указанного матерью места и попытаться дотянуться до Зари. А там… кто знает, что будет дальше?

Но его высочество не поторопился вызвать меня к себе. Никто не пришел от его имени, и он сам не заявился с требованием дать ответ немедленно. Я спросила у стражников — и выяснилось, что его высочество уехал. Куда — они и сами толком не знали. Простым служакам не докладывают о высочайших планах.

Но Венцеля не было почти два дня. И, казалось бы, хорошо, что хоть ненадолго, я осталась без его надзора и влияния. Но ко всем прочим скверным мыслям и ощущениям словно повисла в зыбкой неопределенности, одолеваемая сомнениями и смутным предчувствием: что-то случилось.

Принц все же вернулся, однако все так же не поторопился со мной встретиться, как будто все мои решения вдруг перестали его волновать. В конце концов, до меня начали долетать обрывки разговоров стражников, которые недавно сменились на посту у моего шатра. Смутные, похожие больше на сплетни. Поначалу я не прислушивалась, но в какой-то миг меня как будто пронзило молнией: оказывается, вместе с его высочеством в лагерь приехал Альдор де ла Фиер.

Поначалу я онемела и остолбенела, едва подобравшись ближе к стенке укрытия, чтобы слышать лучше. В следующий миг подумала, что просто схожу с ума: только несколько дней назад узнала, что мой муж погиб, а вот теперь уже слышу, что он жив и даже угрожает его высочеству. Несмотря на то, что его привезли сюда вместе с обвинением в дезертирстве.

Я не знала, за что схватиться и куда бежать. Попыталась было выйти из укрытия, но стражники меня не пустили. Хотела прорваться боем — и меня скрутили бережно, но уверенно и легко — так, что я и пальцем пошевелить не могла. Затащили обратно и велели не двигаться с места — ждать.

А лагерь шумел все больше. Недоумением наполнялись голоса всех, кто проходил мимо. Сплетни и догадки о том, что сейчас решают его высочество и Альдор де ла Фиер, который при появлении вовсе не выглядел пленником, становились все смелее.

Я верила и не верила — боялась. Чтобы снова не разочароваться, не обмануться. Не успевшая хоть сколько-нибудь принять весть о смерти Альдора душа с радостью и рвением теперь впитывала осознание того, что он все же жив. Наполнялась, оживала, но и саднила как будто, точно заново ободранная кожа. Так остро и болезненно.

В конце концов, я принялась перебирать свои вещи, решив, что надо бы привести себя в порядок. Ведь Альдор наверняка пожелает со мной встретиться — и Венцель не сумеет ему отказать. Уж что-что, а это я усвоила о своем муже четко. Он не может и теперь остаться пленником принца, потому что пришел сюда явно не с пустыми руками. Он что-то мог рассказать — и его высочество слушал.

Время тянулось, мои попытки хоть как-то себя успокоить незамысловатым занятием рисковали провалиться.

И тут за пологом раздался тихий шорох шагов. Я застыла на половине движения, все же доставая из сундука платье, в котором, как казалось, буду выглядеть более достойно встречи с Альдором. Яркий свет широким полотном бросился по укрытой коврами земле, когда занавесь отогнулась. Опустив взгляд, я только и увидела краешек чужой тени, что смешалась с моей, а после поглотила ее, словно укутала собой.

— Не утруждайся, Йоли, — как будто чуть осипший голос разлился по спине щекочущим потоком. — Думаешь, после всего, что случилось, меня хоть как-то тревожат твои наряды?

Я невольно пожала плечами, все еще страшась повернуться, словно все это наваждение тут же осыпется. Теплые ладони легонько сжали мои плечи — совсем так, как мечталось тогда, на постоялом дворе в ту ночь, когда пришлось бежать. В ту ночь, когда, как я считала очень долго, многое безвозвратно изменилось — и не знаешь, как восстановить эту тонкую сломанную травинку.

— Мне показалось, тебе будет приятнее видеть меня не в платье, хуже которого носят только служанки. Я хотела хоть немного…

— Торжественности? — Альдор рассмеялся мне в затылок.

Я чуть откинула голову, желая ощутить его губы через преграду волос.

— Наверное, — и сама поняла глупость собственных мыслей. — Я очень рада, что ты жив. Что ты пришел. Мне так не хватало. ощущения тебя. Я уже готова была согласиться на предложение Венцеля, чтобы вернуть Маркуша. Так давно. Так давно его не видела.

Слова полились из меня нескончаемым потоком, словно расплавленная прикосновениями Альдора сталь. Я рассказывала, как тут оказалась, и что узнала о своей связи со странствующей Зарей. Сумбурно, отрывками, спонтанно приходящими на ум фразами. От ощущения его тепла едва не дурно становилось — от силы потрясения — пусть теперь и приятного. И теперь я не знала, как вернуть мыслям хоть какую-то ясность, чтобы они перестали быть похожими на кисель. Альдор мягко гладил мои плечи, позволяя выговориться, а когда я замолчала, спустил ладони мне на талию.

— С Маркушем все будет хорошо. Я жив, и даже Венцель не может не признать того, что у Шандора нет больше оснований удерживать его в своем поместье. Без моего разрешения Венцель не сможет потребовать от него службы короне. Но пока забрать его я не могу. На мне новые обвинения. Хоть и не такие убедительные, как в прошлый раз. Я просто не послушал приказ командира оставаться в отбитом у вантулуйцев форте де Варф. Подпалил им немного хвосты. Но это ерунда.

И от его слов, от того, как каждое из них находило отклик в собственных несмелых мыслях, мне становилось гораздо легче. Хоть, верно, я еще до конца и не верила, что все это происходит сейчас в этом шатре. Я только слышала Альдора, чувствовала его ладони, легкие поглаживания — и от этого на несколько дней посеревший мир вокруг меня грозил теперь разлететься на ослепительные радужные блики.

— Спасибо, Альдор, — я положила ладони поверх его.

А он едва ощутимо коснулся изгиба моей шеи раскрытым ртом — и даже то немногое, что я еще способна была осознавать, вдруг растворилось в этом неожиданно жарком порыве. Я невольно поежилась, смутившись. Альдор сомкнул кольцо рук у меня под грудью. Стиснул так крепко, что на миг перехватило дыхание.

— Не убегай, — шепнул он рядом с моим виском. — Теперь мы восстановим все шаг за шагом. Все вернем. Избавимся от лишнего… нужно только немного терпения. И много стойкости.

Я повернулась к нему и невольно выдохнула, а затем прикусила губу. Все лицо Альдора было покрыто сеткой уже заживших, но все еще хорошо заметных следов ожогов. Тонкие белесые полосы, будто игра света через ветки деревьев, слегка светились и казались горячими. Я замотала головой, не желая в это верить, словно каждая отметила кричала, что совсем недавно он мог просто перестать быть. Обратиться той самой кучкой пепла, о которой говорил Венцель. Я взяла его ладонь в свою и рассмотрела, водя пальцами по тыльной стороне, нащупывая тонкие жилки и обрисовывая круглые костяшки — то же самое. Неудивительно, что его считали погибшим. Кто бы смог пережить такое?

Альдор нахмурился, заметив мою легкую растерянность.

— Они сойдут, — уверил спокойно и мрачно. — Не так скоро, как хотелось бы, но сойдут. Если тебя это тревожит. И ты не хочешь смотреть…

— Нет! — почти крикнула я и настороженно глянула на выход из шатра. Матерь, лишь бы никто не вошел! Пусть они все исчезнут, уснут, впадут в беспамятство хоть ненадолго. Лишь бы не мешали! — Нет, что ты! Альдор. Просто я смотрю и вновь понимаю, что ты едва не умер. Что я могла тебя потерять. Это так страшно.

— С моей стороны было бы некрасиво оставлять тебя вдовой так рано, — нарочито беспечно усмехнулся де ла Фиер. — На наш брак у меня еще есть большие планы.

— Это было больно? — я осторожно коснулась кончиками пальцев белой бороздки на щеке Альдора. — Просто я не могу даже представить…

— И не нужно, — чуть резковато ответил он и поднял взгляд, что еще недавно словно бы теплым камешком лежал на моих губах. — Тебе никогда не придется испытать ничего подобного. Я того не допущу.

Альдор мягко прижал мои губы большим пальцем, словно не хотел больше выслушивать возражения, надавил, слегка раскрывая их. И я повиновалась, глядя прямо в его наполненные искрами разгорающегося огня глаза.

— Я так скучал, Йоли.

Он почти сгреб меня в охапку — без капли терпения на хоть одно лишнее слово в ответ. Его руки скользнули вверх по спине, прогоняя вдоль нее раскаленную волну. Ладони зарылись в волосы. Он стиснул их в горстях — и я выдохнула от острого ощущения его власти надо мной. От легкой и удивительно приятной боли. Качнула головой, позволяя прядям перетечь между его пальцами, а подушечкам коснуться кожи. Альдор выдохнул медленно, не сводя взгляда с моего лица. А я прижалась к нему всем телом, взяла за ворот рубашки и потянула к себе.

Альдор тут же впился в мои приоткрытые губы, смял их таким напором, что пришлось слегка запрокинуть голову, чтобы хоть немного его смягчить. Иначе задохнусь, иначе просто рухну в неведомую пропасть безумства, которое нарастало в совсем ошалевшей от происходящего голове. Я обхватила его руками, шаря по безрукавке из грубой замши, перетянутой широким, тяжелым поясом с оружием. Холодная рукоять меча коснулась запястья, льдом обожгла рагоряченную кожу. Я вскрикнула глухо, вцепилась в твердый ремень, почти повисла на нем, будто трофейный нож.

Дыхание Альдора тугими сгустками наполняло мое горло. Мягкие губы блуждали по моим то неспешно, то жадно, скользя от уголка уголку, по каждому изгибу. Захватывая мой язык, когда я смелела настолько, чтобы попытаться ворваться в жаркую глубину его рта. Альдор нашарил шнуровку платья спереди, чуть ослабил ее парой ловких — даже вслепую — движений. Сухая жесткая ладонь скользнула под лиф и сорочку, накрывая уже отяжелевшую грудь, поднялась к шее и вновь спустилась на плечо, увлекая за собой рукав.

— Как же я… — словно обрывок какой-то мысли пробормотал Альдор, целуя мой подбородок и возвращаясь к губам. — Йоланта.

И я словно вынырнула из горячего, исходящего паром озера, чтобы всего лишь глотнуть воздуха, а после погрузиться в него еще глубже. Поняла только, что сама стаскиваю ворот с груди, чтобы позволить мужу коснуться меня без преград. Отпускаю его ненадолго, отстраняюсь, чтобы посмотреть, как темная, в тонких белесых бороздках, ладонь накрывает мягкую ее округлость, прячет под собой, будоража легкой шершавостью кожи. И Альдор смотрит тоже, водит по груди рукой медленно и вдумчиво, будто из глины лепит, завершая тягучее движение кончиками пальцев на самой вершинке. Слегка сжимает — и я содрогаюсь мелко, пропуская тихий стон между губ. А муж ловит мой взгляд, обжигает внутренним огнем, что перетекает по крапинкам темной радужки. Целует меня снова, поддерживая под затылок, толкаясь языком и властвуя во мне до шалого головокружения.

И вдруг слегка отстраняется, натягивая платье обратно мне на плечо. Ткань скользит вслед за короткими влажными касаниями его губ, что поднимаются к шее и останавливаются под ухом. Альдор с удивительной педантичностью поправляет ворот моей сорочки и лиф, как бы невзначай через лен задевая тугой сосок. Принимается завязывать тесьму чуть подрагивающими пальцами.

За это его хочется ударить. За мои горящие от поцелуев губы, за колотящееся сумасшедшим барабаном сердце. За жаркую влагу между ног. Одно мгновение, два, три я дышу яростно, часто моргаю, не понимая — почему?! Проклятье, за что такая пытка? Цепляюсь за локти Альдора до боли в пальцах. А после прохладная волна осознания прокатывается от висков до самых ступней. Как ни хотелось нам сейчас близости: отчаянной, назревшей, очищающей — но не здесь. Не под надзором стражи, что топчется снаружи шатра. Не посреди шума почти враждебного нам лагеря.

Чувствую, как тяжело далось мужу это решение — по выпуклой твердости его паха, что прижимается к моему бедру. По частому дыханию, которое тихо шумит в его широкой груди и обдает мое лицо теплыми волнами через приоткрытые губы. Но мы улыбаемся друг другу пьяно, как заговорщики, сотворившие только что безумный план, которому суждено воплотиться чуть позже.

— Ты сумасшедший, Альдор, — прошептала я, когда возня с одеждой закончилась и мы с мужем приняли почти что невинный вид. — И меня заразил своим безумием. Я ведь почти.

Вздохнула, тычась лицом в его плечо, а он погладил меня по затылку, как неразумную девчонку. Вот так легко он соблазнил меня, а я даже подумать ни о чем не успела. После всего, что было, после того странного вечера в Топул де Аур — и мысли ни одной не возникло воспротивиться. Наоборот — я так сильно хотела мужа, что даже самой не верилось, что способна на подобные чувства. Жар с тела уже сошел, а вот томительная тяжесть внизу живота — осталась.

— В этом нет ничего страшного, — улыбка Альдора коснулась моей макушки вместе с теплом дыхания. — Ты ведь моя жена. Но я обещал тебе и себе, что в следующий раз все будет по-другому. И уж военный лагерь для того подходит меньше всего. Но я не мог удержаться хотя бы от такой малости.

Матерь, как же хорошо! Все острые осколки моей жизни вдруг снова сплавились во что-то монолитное и несокрушимое только от ощущения того, что он рядом. От тепла его большого тела, которое охватывало меня почти целиком.

— Мы уедем? — я подняла на Альдора взгляд.

А он нахмурился, как будто я напомнила ему о чем-то неприятном, но неизбежном. Да, горько сбрасывать с себя негу момента нашей встречи. Но ни я, ни мой муж не сможем остаться хоть сколько-нибудь спокойными, пока не заберем Маркуша.

— Не сейчас, — Альдор легонько сжал пальцами мой подбородок. — Нам с Венцелем еще многое нужно обсудить. А больше всего то, что среди его родни и советников затесались предатели.

— Юдит?

— Да. И, похоже, Натан Миклош. Вся эта возня с картой — только для отвлечения внимания и подозрений от него. Ну, не смогла бы твоя бестолковая подружка извлечь ее из него так просто. Даже не разбудив, если бы на то не было его воли. Нам давно стоило это понять. Но я слишком мало знаком с Собирателями, чтобы догадаться о таких нюансах.

— Получается, принц…

— Нам легче сделать Венцеля другом, чем бороться со всеми сразу. Его интересы насчет тебя и Маркуша пересекаются с интересами короля Вантулуи. Но, если мы окажемся там, — Альдор неопределенно качнул головой в сторону, — Его высочеству придется совсем плохо.

— Значит, он нас отпустит?

— Не все так просто, Йоли. Я по-прежнему в не очень выгодном положении. Потому не обошлось без условий со стороны Венцеля. Обвинения знатных людей и магов в предательстве — это очень серьезно. У меня есть свидетель. Девушка — ее дом разорили вантулуйцы, а ее оставили в живых только для того, чтобы одна ухаживала за мной, пока я лежу с ожогами. Она может подтвердить вину Юдит. Хоть этого и мало, чтобы прижать ее. Но против Натана Миклоша у нас и вовсе нет ничего. И тот огненный маг, который напал на Мариана — он нужен нам тоже.

Сейчас эта задача казалась почти невыполнимой. Как отыскать мага, который едва не убил Альдора? Как доказать, что те, к которым, кажется, не липнет грязь, в ней по самые уши?

— Доната, — выдохнула я, едва коснувшись воспоминаний о подруге. — Нам надо забрать ее. Уверить, что она в безопасности. И тогда она сможет рассказать многое.

— Ты уверена, Йоли, что она не на его стороне? Она опоила тебя!

— Ее заставили!

Альдор покачал головой, медленно поглаживая большим пальцем мой подбородок, то поднимаясь к самому уголку губ, то спуская его обратно.

— Ты еще веришь людям. Моя маленькая аманта пережила столько, в том числе и по моей вине — и продолжает верить в людей.

Он улыбнулся с легким укором. Так, что невыносимо, немедленно захотелось его поцеловать. Но пришлось отбросить лишние мысли, которые легко затопили голову.

— Я пытаюсь. Я видела синяки на ее руках. И она не была такой, как раньше. Что-то с ней происходит там. В имении Миклоша. Альдор!

— Хорошо. Я проверю.

— Ты? — я легонько оттолкнула его. — Почему не мы?

— Потому что ты пока останешься под присмотром Венцеля, — Альдор проворно отгородился рукой от моего следующего удара. — Иначе он не отпустил бы меня. Тебе не причинят вреда.

Так вот почему он тянул со всеми пояснениями. И почему пытался меня задобрить!

— Ты веришь ему? — я замерла, когда муж сковал меня крепкими жаркими объятиями, не давая больше двинуться.

— Сейчас у меня нет выбора. Хорошо, что нам хотя бы позволили увидеться.

— Я не останусь здесь! — дернулась, пытаясь высвободиться из рук мужа, хоть и не хотелось. — Не отпущу тебя одного снова. И не стану сидеть в ожидании вестей, жив ты или нет! Хватит с меня!

— И чего же ты хочешь, Йоли? — слегка вскипел Альдор.

— Дождись меня недалеко от лагеря, у заброшенной фермы. Забери своих людей у Венцеля. Забери Эмила. А я. я найду способ сбежать.

Глава 15

Альдор еще пытался меня переубедить. Но я твердо сказала, что он может, конечно, меня и не дожидаться, значит, я доберусь до ближайшего селения или городка сама. Пешком, если понадобится. Де ла Фиер разозлился страшно, но не стал повышать голоса и тем привлекать внимание стражи к нашему разговору. Просто вдавил меня бедрами в походный стол, отчего тот опасно пошатнулся и одарил таким поцелуем, который можно было бы скорее принять за наказание. Потому что губы от него саднили еще долго. Даже когда Альдор ушел, это ощущение не давало мне забыть о том, что он был здесь. Что его возвращение реально. И если я вляпаюсь в неприятности, то в первую очередь пощады мне не будет от него.

Пришлось дожидаться, пока он уедет. Пришлось тихо сидеть в своем шатре, чтобы выразить принцу свою величайшую обиду. Да тот и сам не слишком-то теперь рвался со мной встречаться. Скорей всего, сейчас его больше заботило то, что они обсуждали с моим мужем до его отъезда.

Я осталась одна, но под таким рьяным присмотром, что не могла даже вздохнуть, чтобы при этом подозрительный взгляд стражи не обращался в мою сторону. Оружие у меня забрали, в шатре почти постоянно находились служанки, и выбраться из него незаметно было, кажется, невозможно. Значит, мне нужно было от вечного наблюдения избавиться.

И, как ни странно, именно принц мог мне в том помочь.

Потому, пока Венцель хранил молчание, я решила подготовиться. В первую же ночь, так поздно, как можно было, позвала служанку и пожаловалась ей, что меня уже который день мучает бессонница. И та с готовностью — видно, чтобы скорее от меня отвязаться — пообещала, что принесет мне сонных капель. Признаться, я опасалась, что их в лагере не найдется, но, видно, здешний лекарь оказался предусмотрительным. На все случаи жизни.

И скоро девушка принесла мне небольшой флакон с каплями. Принимать их я, конечно, не стала — припрятала. И взялась думать над тем, как бы мне попасть к принцу так, чтобы он ничего не заподозрил. Или как заманить его к себе? Отыскать повод для разговора? Но он, кажется, совсем потерял ко мне интерес.

Значит, нужно было его восстановить, а времени на это у меня, к сожалению, было мало. Поэтому пришлось действовать грубо и, чего уж говорить, глупо. Во время недолгой прогулки по лагерю, в котором сегодня царило странное напряженное оживление, будто войско куда-то собиралось отбывать, я попыталась запрыгнуть на лошадь и уехать.

С моими умениями в верховой езде это вышло вполне естественно неуклюже. Когда меня поймали — очень скоро — я вырывалась и требовала меня отпустить немедленно. Даже попыталась кого-то поцарапать.

О моей истерике, конечно же, доложили принцу. И, на мое счастье, он оказался настолько раздражен, что вечером все же решил вызвать меня в свой шатер. Такого солидного сопровождения со дня приезда в лагерь у меня еще не было. Как будто я стала особо опасной и буйной. Хотя, после моего утреннего выступления, у большинства воинов и стражников наверняка сложилось как раз такое впечатление.

Какая бы решительность меня сегодня ни обуревала, я вошла в укрытие принца с опаской, стараясь не трогать лишний раз флакон с сонными каплями, который лежал в поясной сумочке. А рука сама так и тянулась к нему. Внутри было сумрачно: горело всего два факела. Со стола уже убрали ужин, но остался еще кувшин вина, к которому Венцель, судя по всему, хорошенько приложился. А рядом с кувшином лежал другой флакон. Очень похожий на мой, но только вряд ли в нем было то же зелье. Я так и зацепилась за него взглядом, но быстро отвела в сторону, чтобы принц, который как раз повернулся ко мне, не заметил.

Его высочество стоял у длинного, вырытого в земле и обложенного камнями очага. Огня в нем не было: да и зачем? Летнее тепло снова вернулось. Но угли все же шаяли, и по высоким сапогам Венцеля от них перетекали красноватые отсветы.

— Что же, Йоланта, — заговорил он, окинув меня взглядом, — ваш чудом живой муж не объяснил, почему вы здесь и что вам все же стоит сохранять спокойствие? Тогда с вами не будет ничего плохого. И мы в мире и радости дождемся его возвращения.

— В мире и радости? — я подошла ближе. — Кругом война и смерти, а вы говорите мне о радости?

— Во всяком случае, мы хотя бы можем не портить друг другу жизнь еще больше, — его высочество, покачав в пальцах пустой кубок, направился к столу с явным намерением налить себе еще вина. — Насчет войны вы, конечно, правы. Вантулуйцы после нападения на форт де Варф все же прорвались дальше. Отдельные части их войска выскакивают тут и там, распыляют внимание. Это утомляет.

— Может, у них есть какой-то план? — я остановилась напротив него. — И они хотят отвлечь внимание?

Венцель, уже подняв кувшин, покосился на меня с легким недоумением во взгляде.

— План, конечно, есть. Но пока до конца он мне не понятен. Может, вы меня просветите?

— Вряд ли, — я пожала плечами. — Такому в пансионе меня не учили.

Принц слегка склонил голову набок и снова опустил кувшин на стол, будто что-то его во мне заинтересовало. Что-то, что он хотел выяснить немедленно.

— Знаете, что меня всегда поражало в Альдоре? — он криво улыбнулся. — Что к нему тянет самых удивительных женщин. Даже Юдит… Даже если учесть, что у нее на него были свои планы. Все равно.

— Вас это тревожит? — я продвинулась чуть ближе, загородив собой откатившийся ко мне флакон.

— Мне просто любопытно. Но, не могу не признать, что, не учитывая собственную кузину, мне жаль, что у нас с ним оказался похожий вкус на женщин. Это… раздражает.

Венцель тихо рассмеялся, качая головой, словно признался вдруг в чем-то постыдном. Я на миг даже отвлеклась от своих намерений, разглядывая его лицо. Несмотря на его яркую красоту, теперь было заметно, что он устал. И, думается, большая вина в том была как раз той жидкости, которой он даже в трудные дни пытался наделить себя ненастоящей, чрезмерной бодростью. Пока венцель отвлекся, я схватила флакон со стола и, в сумке подменив его, положила на место уже другой.

— Мне кажется, вам просто нужно признать, что ваше соперничество с Альдором вы уже переросли. У вас с ним теперь другие заботы. Гораздо более крупные.

— Если бы я этого не понимал, то не отпустил бы его, — вновь слегка разозлился его высочество. — И все, чего я хочу от вас, чтобы вы сидели смирно. Ладно, может быть, не все. Но остальное вам знать не нужно.

Теперь я явственно услышала хмель в его голосе. Стало немного не по себе — от того, что мы одни в полумраке теплого, устланного огромными коврами шатра. Здесь даже мебель стоит почти такая, какая могла бы быть в покоях Венцеля в Пьятра Гри. И это усиливало ощущение толстых, а не тканевых стен вокруг. И чувство безвыходности из всей этой запутанной ситуации. Как будто на самом деле принц не собирается меня отпускать.

Но и воздействовать на меня он не пытался. Камень на моей груди оставался голубым и прохладным.

— Вам просто нужно отдохнуть. Пока затишье. Пока не пришли очередные скверные вести. Вы не думали об этом? — я подхватила со стола уже подмененный флакон и сунула ему почти под нос. — Это. Разве это вас не изматывает?

— Это еще держит меня на ногах, — принц яростно выдернул его из моих пальцев.

— Как? Мне всегда было любопытно, каково это?

Венцель уставился на меня тяжелым взглядом человека, которому и правда просто нужно хорошо отдохнуть. Поспать пусть даже сутки. Чтобы никто не тревожил.

— Хотите попробовать? — он едко улыбнулся.

Я покусала губу в сомнении. Но пока раздумывала, Венцель щедро плеснул мне во второй кубок вина и, откупорив флакон, вылил в него едва не половину всего, что там было. Жидкость растворилась без следа. Кажется, она даже не пахла ничем. Может, и хорошо — так принц не обратит внимание на то, что это вовсе не то снадобье, о котором он думает.

— Не знаю… — протянула я неуверенно, когда Венцель подал мне кубок. — Я ведь не засну.

— Заснете. Может, просто чуть позже, — он придвинулся ко мне ближе. — Просто попробуйте. Удовлетворите свое любопытство. По сути, в этом нет ничего страшного.

— Если только вы составите мне компанию, — я забрала у него вино и поставила на стол. А затем, стараясь скрыть нарастающую в руках дрожь волнения, наполнила и его кубок. Слегка оттеснила Венцеля в сторону, но он не отстранился, весьма ощутимо прижался к моему бедру, разглядывая меня так внимательно, что даже мурашки по спине забегали. Его ладонь мимолетно легла мне на поясницу, скользнула чуть ниже. Я дернулась, едва не разлив вино, а его высочество коротко рассмеялся.

— Присядем, — бросил он чуть резко и направился к длинной скамье. — Раз уж вы так радеете за мой отдых.

Ненадолго отвернулся — и в этот миг я успела поменять кубки местами. Опустившись рядом с принцем, подала ему один, надеясь, что от страха ничего не перепутала. Венцель, не сводя с меня задумчивого взгляда, осушил почти все до дна. Похоже, сегодня он решил знатно надраться. И отчего-то я даже задумалась, а каково ему сейчас? Какие мысли день ото дня наполняют его голову? Да, многое в сражениях решают военачальники, шатры которых тоже стояли в центре лагеря — вокруг главного. Но ведь многие шаги, которые совершают подданные, отражаются и на его жизни. На том, как он будет выглядеть в глазах людей, воинов и неприятеля.

Пожалуй, я не хотела бы для себя такого груза. Или для Альдора. А уж тем более для Маркуша, хоть тот был даже могущественнее Венцеля.

— Вы так смотрите на меня, — чуть хрипло проговорил тот, — что я начинаю волноваться.

— Чего вам волноваться? — я опустила взгляд в свой кубок и тоже отпила вина.

Призадумалась, как будто вникая во вкус, и пожала плечами.

— Что зря вызвал вас сюда сегодня, — еще чуть тише ответил его высочество. — И что я могу дать повод Альдору ненавидеть меня еще больше.

Он наклонился ко мне, почти коснулся губами плеча. Но я отшатнулась.

— Может, и правда зря. Но, знаете, я подумала. Возможно, я могу немного вам помочь. Расслабиться.

— Правда? — Венцель улыбнулся. — Очень интересно, каким образом. Кроме того, что я напьюсь вина в приятной компании?

— Я могу коснуться ваших потоков магии и успокоить их.

— А вы многое узнали о своих способностях…

— Было кому мне рассказать. И объяснить, — я сглотнула горечь от воспоминания о Маркуше.

Почти залпом допила свое вино, уже чувствуя легкое кружение в голове, и встала.

— Ложитесь! — скомандовала смело.

Так бодро, как могла. Наверное, после снадобья, которым меня якобы угостил Венцель, я как раз должна чувствовать подобную взбудораженность. Принц вновь окинул меня горячим взглядом с головы до ног. Показалось, что откажется, рассмеется и прогонит меня. Но он поднялся на ноги, чуть покачнулся и пошел к своей постели.

— Вообще я думала, вы ляжете на диван, — окликнула я его. — Ваше высочество.

Он оглянулся через плечо.

— Он слишком твердый. Там удобнее.

И вовсе не удобнее, — подумала я в ответ. Хотя так может выйти даже лучше. И естественней.

Принц, с трудом скинув сапоги, вытянулся на постели и замер в ожидании. Я попыталась сначала устроиться у изголовья большой, похожей на полноценную кровать лежанки, а после решила, что все же лучше сесть рядом. Осторожно расстегнула ворот его рубашки и положила ладони на грудь. Венцель вздохнул, чуть щурясь. За стеной шатра тихо засмеялись стражники — и я вздрогнула. Вдруг кто-то войдет? Что они подумают? Скоре всего, что я просто решила лечь в постель Венцеля. Ничего удивительного. Наверное, даже закономерно. Учитывая, что он встретил меня в одиночестве: ни слуг, ни оруженосца, ни стражи внутри, как было в прошлый раз.

— Это приятно, — хрипловато пробормотал принц.

— Я еще ничего не делаю.

— Да? А мне показалось…

Он сложил было руки на животе, скользя и скользя взглядом по моему лицу. Но, не успела еще я сосредоточиться, как вдруг пошевелился и с протяжным вздохом обхватил ладонью мое бедро. Чуть сжал и приподнялся на локте. Ворот его рубашки разъехался в стороны, открывая передо мной очертания сильной груди и широкой шеи.

— Все аманты одинаковы. Не так ли? — прошептал он почти мне в губы.

Я попыталась вывернуться, но он поймал меня за талию и рывком опрокинул в постель.

— Не нужно! — я забрыкалась, пытаясь столкнуть его с себя.

Но горячие губы запечатали мне рот. Короткими резкими рывками Венцель задрал мой подол и с нажимом провел по колену вверх. Другой рукой он обхватил меня под затылком, и направил ладонь вниз, под ворот. Если сейчас коснется руны, мне конец. Я толкнула его, заваливая на спину, и уселась верхом. Обескураженный моим внезапным порывом, принц замер, взял меня за бедра, чуть надавливая на них пальцами.

— Проклятье, как у него это получается? — усмехнулся, прежде чем я наклонилась и поцеловала его сама.

И тут же, схватив широченные запястья принца, дотянулась все же до его потоков. Он и правда был взбудоражен, возбужден моей близостью. Об этом говорила не только твердая напряженная плоть, что сейчас вжималась мне между ног, по счастью, еще через слои ткани. Те силы, что Венцель зачерпывал извне, через каналы, тоже метались в нем буйными вихрями, отражая настроение Хранителя. Скорей всего, в том вина еще и снадобья, которое он явно выпил перед моим приходом — теперь я начала понимать, как именно оно действует. И словно незримым гребнем попыталась привести нити силы в порядок. Иначе так даже сонное зелье не сумеет свалить его еще очень долго. А значит, вся эта битва в постели дойдет до самого главного — и я, похоже, не сумею помешать.

Венцель поначалу еще пытался перехватить власть. И лучше было не думать, как сильно он мнет мои бедра и с каким напором оглаживает обнаженную кожу. Его пыл понемногу остывал, словно угли в очаге. Движения становились медленнее, а порой руки и вовсе замирали. Наконец губы Венцеля перестали откликаться на прикосновения моих — и он уснул таким спокойным и глубоким сном, что даже толчок в плечо не заставил его проснуться.

Я, подобрав юбку, соскочила с постели и метнулась к сундуку, где, скорей всего, лежали его вещи. Не угадала с первого раза, но скоро наткнулась на нужный. Отыскала подходящие, хоть и значительно великоватые для меня, штаны и рубаху. Наблюдая за принцем и опасаясь каждый миг, что он неведомо как проснется, начала стягивать с себя платье. Вот будет неловкость, если Венцель вдруг откроет глаза! Но случилось другое: не успела я еще натянуть на себя мужскую рубаху, как в шатер после короткого стука заглянул стражник: видно, после разговоров и возни, возникшая тишина его насторожила.

Я взвизгнула громко, прикрываясь руками, как могла. Благо, умиротворенное лицо принца, который так и лежал, раскинувшись на постели, не было из-за меня видно. Потому, не обратив на него внимания, стражник оторопел, пробормотал что-то виновато и тут же скрылся снаружи. Я, едва владея трясущимися руками, все же переоделась, собрала волосы под попавшийся в том же сундуке берет и, взрезав кинжалом дальнюю стену шатра, выбралась наружу.

Надеюсь, для случайного взгляда издалека сойду за какого-то припозднившегося оруженосца.

Благо за разговором с Венцелем вечер уже сменился ночью, в лагере стало гораздо тише и безлюднее. Дозорные, конечно, еще ходили по тропинкам между шатрами, собирались у костров и блюли пространство вокруг. Но за их спинами при определенной осторожности вполне можно было проскочить. В мужской одежде было гораздо удобнее, чем в платье. И, перебегая от одного укрытия до другого, прячась в тенях под удобным покровом уже сгустившихся сумерек, я, вся мокрая от страха, все же добралась до границы стоянки. Теперь добежать бы до дороги и не попасться. Иначе страшно представить, как будет гневиться принц и на какую толстую цепь он посадит меня после.

Потому я, пригибаясь и едва не ползком все же отдалилась от него достаточно, чтобы наконец выпрямиться и в обход, через заросли колючих кустов все же дойти до дороги, которая приведет меня к ферме, остатки которой в нескольких лангах от лагеря я заметила еще по приезду сюда.

Обхватив себя руками за плечи и постоянно оглядываясь, я пошла вдоль дороги, но, не выходя на нее, чтобы не попасться на глаза случайным дозорным, которые наверняка проверяют и подъезды к лагерю. Ведь по ним идут обозы с провизией, по ним уходить войску, если нужно.

Продираясь через кусты, и тихо шипя от боли, когда на ладони появлялась очередная царапина, я пыталась выглядеть впереди темные очертания заброшенных длинных амбаров и дома с покосившимся и местами обрушенным забором вокруг. Пришлось слегка отклониться в сторону — и скоро на фоне подсвеченного еще какими-то неведомыми отсветами заката неба появились останки фермы. Я, раздвигая в стороны высокий бурьян, пошла быстрее, хоть и устала просто неимоверно. Затем побежала, пока не наткнулась на дозорного, который, видно, услышав вдалеке шорох и заметив шевеление, вышел из круга света от костра, что горел прямо рядом с домом, отгороженный от случайного взгляда стеной ближайшего сарая.

— Эй! — от звука знакомого голоса, когда я еще толком не разглядела, кто это, сразу же потеплело в висках. — Ты кто?

Я сдернула с головы берет, рассыпая по плечам волосы, и темная фигура дозорного ринулась ко мне.

— Ты дождался. Так боялась, что ты уедешь, — я вцепилась пальцами в рубашку Альдора. Ткнулась лицом в его грудь, жадно вдыхая запах кожи и дыма.

— Где ты раздобыла мужскую одежду? — пробормотал он, обхватывая меня за талию и поднимая над землей. — Надеюсь, ты никого не убила?

— Нет, только усыпить пришлось.

— Венцель будет в бешенстве.

Это верно. Но до утра у нас еще есть время, чтобы уйти дальше и хотя бы слегка запутать следы. Но пока единственное, что мне было нужно — это губы Альдора, к которым я прижалась со всем пылом, едва нашарив в полумраке. Он что-то проурчал то ли возмущенно, то ли с удивлением и тут же смял мой напор ответным.

Очередная волна нетерпения и безумства захватила нас вместе, бросила к дощатой и весьма хлипкой стене ближайшего сарая. Альдор вдавил меня в нее спиной, приподнял под бедра, и я повисла на нем, крепко обхватив ногами. Да, определенно мужские штаны годились для этого лучше всего.

Альдор, стаскивая то с одного моего плеча, то с другого широкий ворот большой для меня рубашки, целовал их, прикусывал и скользил дыханием по шее, чтобы в следующий миг снова впиться в губы. Грубые доски слегка царапали кожу через ткань, но руки мужа были такими умопомрачительно горячими и надежными, что в ощущении их на теле терялось все остальное. Забывалось любое неудобство.

Кажется, мои вздохи и скрип стены позади стали слишком громкими, потому что из дома, в котором, видно, укрылись все остальные, кто-то выглянул.

— Что происходит? — голос Эмила гневным раскатом пронесся по двору. — Унбар Альдор? Вы там?

Я мигом спрыгнула с мужа и поправила рубашку, которая почти бесстыдно сползла с плеч. Альдор, разгребая пряди пальцами, откинул мои волосы от лица, и, крепко сцепив руки, мы вышли на свет, к мастеру, чтобы не подумал чего дурного. А то ведь еще бросится на подмогу.

— Доброй ночи, — я улыбнулась.

Эмил покачал головой, усмехаясь чему-то: все же дурное, едва нас увидев, он подумать, похоже, успел. Кивнул мне, и мы вместе вошли внутрь.

— Вы все-таки добрались, — мастер окинул меня взглядом, приподняв брови.

Похоже, мой странный вид удивил его не меньше, чем Альдора.

— Поднимайте всех, — коротко распорядился де ла Фиер. — Нам нельзя теперь здесь задерживаться. Отдохнем еще, когда уедем подальше.

И скоро мы выехали из лагеря, собираясь после отправиться в имение Натана Миклоша, которого сейчас, как рассказал Альдор, там, похоже, не было. Опасность вторжения вантулуйцев так явственно нависла над южными землями Чайдеаргинда, что ни один из магов, будь то Хранитель или Собиратель, не могли оставаться в стороне. Могли понадобиться любые силы. Другое дело, что Натан мог и навредить.

Альдор даже предположил в какой-то миг, что именно он пытался вмешаться в его потоки во время схватки с огненным Хранителем. Но, поразмыслив, все же решил, что такого быть не могло: на таком расстоянии даже сильный Собиратель не может коснуться магии Хранителя. Для этого нужно хотя бы малое соприкосновение. А значит силы в том помощнике были не обычными.

И я тут же подумала о женщине-Собирателе которая едва не раздавила меня там, в Одиине. И только собственная сила смогла меня уберечь.

Но так или иначе, весть о том, что Миклош способен ударить изнутри, весьма встревожила Венцеля. Хоть он с явной неохотой выслушал все доводы Альдора. К отбитому обратно форту де Варф отправили еще один отряд — для разведки, чтобы не допустить нового нападения. А еще несколько надежных людей его высочество собирался незаметно приставить к Натану — до того мига, как нам с Альдором все же удастся раздобыть неоспоримые доказательства или свидетельства его измены. Своей же кузиной принц и вовсе решил заняться сам.

Только к утру мы добрались до небольшой деревеньки, куда заезжать не стали — остановились в лесочке неподалеку — и там-то я наконец сумела хоть немного поспать.

И только тогда, совсем прозрев после отдыха, поняла, что не всем стоит продолжать путь до имения Натана Миклоша. А там и дальше — до владения Шандора де ла Фиера. Освобожденный Эмил Маноле, похоже, еще не совсем оправился от сильных побоев. Он постоянно мрачно молчал, не глядя ни на кого. Даже если и пожалел, что решил помочь нам с Маркушем, то сейчас ничем это не выдавал. Возможно, благодарность Альдора и уверение в том, что, когда все закончится, он снова сможет приступить к обучению брата, слегка успокаивали и унимали страдания мастера. Но он, похоже, твердо был намерен продолжать путешествие рядом с нами, если понадобится.

Альдор поглядывал на него с подозрением и легким сочувствием во взгляде — один день пути и часть второго. А после, когда мы выехали к дорожной развилке, что раскинула щупальца в стороны сразу за грядой каменистых холмов, отделявших всю юго-восточную часть королевства от северной, он предложил мастеру повернуть домой.

— Мы возможно, не вернемся в Сингурул еще долго. Возможно, нам придется непросто. А вы все же слишком сильно пострадали. Ждать вашего выздоровления у нас времени нет. А так вы будете ослаблены еще очень долго.

Эмил открыто упер в меня вопросительный взгляд, будто только мое решение его волновало.

— Я могу вам пригодиться, — возразил упрямо.

И в его тоне мне почудились как будто отголоски давней ревности. Наверное, такое не пережить слишком легко, даже зная, что я уже давно принадлежу мужу без остатка.

— Боюсь, в таком состоянии — нет. Слишком опасно, — надавил Альдор, теряя терпение.

— Поезжайте домой, унбар Маноле, — поддержала я мужа. Все же здоровье мастера меня порядком тревожило. — И надеюсь, мы скоро встретимся снова. Когда все успокоится.

Не слишком-то я верила, что это случится в ближайшее время. Часть войска Ванутулуи после прорыва через форт де Варф удивительным образом затерялась где-то в глубинах Чайдеаргинда. Они могли ударить где угодно. Мы еще не нашли доказательств измены и насколько все это затянется — неизвестно.

Лишь моя просьба заставила Эмила повернуть по дороге к Сингурулу. А мы отправились по другой вместе с освобожденными стражниками из Анделналта. Им от людей принца досталось гораздо меньше. И с ними в дороге было спокойнее. Но все же самую большую уверенность внушал мне, конечно, Альдор. Иногда я жалела, что мы едем не в повозке, а верхом. Просто хотелось хоть иногда становиться ближе к нему. Но после того порыва, что бросил нас нас навстречу друг другу на заброшенной ферме, он как будто охладел ко мне снова. И я пыталась объяснить это тем, что все моменты теперь неподходящие. Что сейчас не время для сантиментов и нежностей, которые притупляют разум. Что пока Маркуш едва не заложник Шандора де ла Фиера, забываться в страсти — почти преступление. И все равно порой долгое молчание Альдора, его отстраненность как будто ранили меня. Сдирали тонкий слой плоти с сердца.

Но я молчала, ни в чем его не упрекая, хоть невыносимо жаждала хотя бы немного его тепла, которое сполна ощутила при встрече. Которое жадно поглотила и настолько прониклась им, что теперь страдала без него, как пристрастившийся к хмельному пьяница. Единственные моменты рядом с Альдором я успевала ухватить на ночевках. Мы старались останавливаться на постоялых дворах. Там маг слушал разговоры людей, слухи о том, как сильно разгорается война, и предположения, насколько быстро вантулуйцы доберутся и до этих мест.

А после мы просто сидели в комнате — моей или его — и говорили о том, что нам необходимо сделать дальше. И самое откровенное, что позволял себе Альдор в эти мгновения — это поцелуй перед сном. И чем дальше, тем меньше я начинала верить, что все засевшее в памяти тела, все, что еще стояло перед глазами, как будто случилось вчера, мне не померещилось.

Через несколько дней, то под дождем, то под летним беспощадным солнцем, мы все же добрались до имения Натана Миклоша. Сначала нас встретил небольшой городок Кэмпул в окружении обширных, покрытых густой порослью уже созревающей кукурузы полей. Здесь как-то особенно пахло разогретой травой и слегка веяло свежестью недалекой реки, на которой, одна за другой — я заметила, пока ехали вдоль русла, — стояли небольшие, словно обкатанные водой камни, водяные мельницы. Их колеса лениво крутились, поскрипывали. Во дворах мелькали хозяева и шумели дети.

Миновав умиротворенно тихие окрестности, мы проехали по главной узкой улочке Кэмпула, где просто утоптанной, где с проступающими из сухой глины плоскими камнями — и выбрались на более укатанную и широкую дорогу, которая вела к небольшому, вытянутому вверх замку. Его было видно издалека — он торчал посреди ровной долины, как высокий пень, указывая перстом единственной башни точно в небо.

— Надеюсь, ни по какой причине Натан домой еще не вернулся, — задумчиво проговорил Альдор, не сводя с замка взгляда.

Я прищурилась от яркого света, с тем же интересом разглядывая имение Миклоша, и заодно пытаясь угадать, удастся ли нам выманить оттуда Донату. И не окажется ли так, что насчет нее я все же ошиблась, и она давно уж верна Натану, своему любовнику, от которого, если верить ее же словам, носит ребенка.

И стоило только об этом подумать, как по спине словно холодный ручеек пробежал. Не зря Альдор посмеивался надо мной: я все еще пытаюсь верить в людей. Наверное, зря.

Мы объехали имение советника вокруг, не приближаясь слишком сильно, чтобы на нас не обратила внимания стража. Дорог к нему подходило не так много, а значит, чаще всего, если женщины и выбирались куда, то как раз в Кэмпул в паре лангов отсюда, через который мы и проезжали недавно. Альдор оставил двоих мужчин наблюдать за воротами, а мы с ним отправились обратно: искать ночлег — неизвестно, надолго ли — и расспрашивать здешних жителей о женщинах советника, которых тут наверняка хорошо знали. Уж Донату они не могли не запомнить.

Я, как наименее внушающая опаску, прошлась по лавкам портных, заглянула в пекарню, захватив там по случаю целый мешочек пряников. Заехала даже в часовню Рассветной Матери на самой окраине — и всюду старалась как можно ненавязчивее расспросить о Донате.

Больше всего мне повезло у портного, унбара Панзе. Он, жадно меня оглядывая всю с головы до ног, охотно рассказал, что офате Флоари довольно часто появляется у него. Это и не удивительно: она всегда любила наряды и очень страдала, когда мы жили в пансионе, лишенные радости часто менять платья. Вот и теперь оказалось, что она не так давно заказала себе несколько сорочек — с учетом нового особенного положения. И два платья — свободные в талии. Об этом мастер сообщил мне интимным шепотом. И того мне оказалось достаточно: имени портного, названия его лавки и знания о том, что платья еще не готовы, но через пару дней будут, и офате Флоари обещала приехать забрать их сама.

Весьма удовлетворенная своей разведкой, я вернулась на небольшой постоялый двор «Большая миска». Хозяин, огромный дородный мужчина, который, кажется, едва помещался за стойкой и вряд ли, проходя по залу, не задевал хотя бы один стул, приветливо махнул мне рукой. Еще бы. Нынче он не был избалован многочисленными постояльцами. Альдор же забрал все самые лучшие комнаты — даже для стражников постарался.

— Какой-такой магией тебе удалось все выведать? — усмехнулся де ла Фиер, когда я, уже сидя в его комнате, рассказала о своих похождениях.

— Пришлось пообещать мастеру, что я приду к нему на снятие мерок, как только он освободится от нынешнего заказа офате Флоари.

— Это такая хитрость, да? — Альдор прищурился с притворной укоризной во взгляде.

Еще раньше, в самом крупном городе, что попался нам на пути к северу — Подланг — он дал мне полную волю зайти в мастерскую портного и выбрать себе в дорогу любые платья, которые я пожелаю. До того, кроме одежды Венцеля, никаких вещей при мне не осталось.

— Я не виновата, что самый удобный случай — это встретить Донату у портного, — я бездумно потерла напряженные лодыжки. С утра еще толком не отдыхала.

Альдор присел рядом и, подхватив мои ступни, опустил их себе на колени. Мягко размял пальцами, а после даже провел ладонями вверх с осторожным, но вполне ощутимым нажимом. Остновился, лишь когда его руки уже юркнули мне под подол — и тут же убрал их. А я мигом забыла, о чем говорила только что. Потому что сладостное расслабление удивительным образом растеклось от кончиков пальцев ног по всему телу.

— Все же наряды — это ваша слабость, — де ла Фиер покачал головой, со странным любопытством наблюдая, как я один за другим поглощаю прихваченные в лавке пряники. Не пропадать же добру!

К тому же они оказались удивительно вкусными — с выраженным ягодным ароматом и привкусом ванили. А может, просто я проголодалась, пока разъезжала по небольшому, казалось бы, но весьма утомившему меня городку. Было страшновато, признаться — без мужа, который вынужден был меня оставить, чтобы не привлекать к себе слишком много внимания.

— У кого как, — я взглянула на него исподлобья. — Но зато теперь мы знаем, когда точно можно перехватить Донату.

Альдор загадочно покивал и вдруг отобрал у меня мешочек с пряниками и отложил его в сторону, едва не промахнувшись мимо столика. Его твердая ладонь даже легким прикосновением почти обожгла мне щеку. Он смахнул большим пальцем редкие крошки с моих губ и тут же прижался к ним своими. И я не сдержала тихого стона облегчения, когда наконец почувствовала, что его холодность и отсраненность тревожили меня зря. Нет, то безмолвное обещание до сих пор натянуто между нами. И звенит от напряжения каждый день, словно кто-то задевает эту нить кончиками пальцев с каждым разом все сильнее и опаснее — вот-вот оборвется.

Но и сейчас Альдор, напоив меня почти допьяна поцелуем и жадными мнущими прикосновениями по всему телу, нашел в себе силы остановиться. Я очнулась и поняла, что уже успела развязать ворот его рубашки, и теперь открыто и настойчиво глажу его по выраженному под шатанами, все крепче твердеющему естеству. Отдернула руку, кажется, жутко краснея, отвернулась, пряча взгляд.

— Прости. Я сам виноват, — Альдор легонько коснулся губами моего виска и прислонился спиной к стене, возле которой и стояла кровать, куда мы успели забраться с ногами.

Я помотала головой, даже не находя слов. Он не трогал мою руну, но, похоже, с некоторых пор и без ее влияния я очень быстро переставала осознавать границы, в которых нам разумнее всего пока держаться.

— Нет. Все… — вздохнула, поправляя юбку платья, которой Альдор даже и не коснулся. — Просто это, оказывается, тяжело.

Альдор усмехнулся, косясь на меня.

— Желать кого-то так сильно, что все внутри как будто горит, но стараться держать себя в руках?

— Да, — я улыбнулась от того, как правильно мой муж подобрал слова.

— Нам не стоит забываться, Йоли, — Альдор протянул руку и чуть подкрутил пальцами прядь волос у меня за ухом, коснулся костяшками скулы. — Мы должны быть сейчас так собраны, как никогда. Как ни поверни, а ты — аманта. Свободная от связей, чистая. И в то же время… моя. И рядом с тобой мне очень легко потерять голову. Однажды я уже попал в эту западню и не хотел бы, чтобы это повторилось. В том нет твоей вины. И я хочу, чтобы ты знала, — он склонился ко мне, почти касаясь уха губами. — Как только все это закончится, всем придется забыть о нас на неделю. Или две.

Я легонько толкнула его в плечо за весьма откровенный намек. Он поймал мою руку, и вновь было опрокинул на постель, но тут в дверь постучали.

Вернулись стражники, которых отправили понаблюдать за замком советника. Они сообщили, оттуда недавно выехала повозка, в которой они видели молодую девушку. Пришлось поторопиться, чтобы хорошенько ее обогнать, но она уже, верно, подъезжает к городу.

Так быстро мы никогда не собирались. К счастью, здесь девушка, в которой мы предполагали Донату, задержалась. И остановилась она как раз у того портного, с которым я виделась только утром. Похоже, решила что-то изменить в заказе или уточнить — неважно. Главное, она приехала и не пришлось ждать ее слишком долго.

Мы вместе со стражниками, которые совсем не успели отдохнуть с дороги, собрались у заднего двора лавки. Оказалось, Доната не слишком беспокоилась о том, что кто-то может ей навредить или попытаться умыкнуть, потому что сопровождали ее всего лишь служанка и двое мужчин, помимо кучера.

Их быстро скрутили и оттащили в безопасное — до поры — место. Служанка едва не бегом кинулась прочь, когда первым в лавку вошел Альдор, а за ним — я. Но замерла, почти ткнувшись носом в грудь де ла Фиера.

— Тихо! — шикнул он на нее. — И не мешай.

Девушка рьяно закивала и попятилась еще дальше, однако не торопясь совсем уходить. Мы огляделись, и дальше направились к комнатке, в которой обычно проходили примерки: сегодня уже пришлось туда заглянуть. Изнутри доносились тихие голоса — и в одном из них я сразу узнала Донату. Альдор кивнул мне, оставшись снаружи, а я открыла тонкую дверь и вошла.

Доната вздрогнула, услышав шаги. Мастер уставился на меня с явным раздражением, но смягчился, когда узнал. Правда, он, похоже, даже не догадывался, зачем заявилась к нему вновь утренняя посетительница.

— Доната, — не стала я заходить издалека. — Ты должна поехать со мной.

Она обернулась медленно, в ее взгляде явственно нарастал испуг вместе с тем, как она осознавала мое появление. Сначала замотала головой, а потом вдруг ее губы запрыгали, а глаза заблестели.

— Я не могу. Он найдет и убьет меня.

Она схватилась за еще совсем не выдающийся живот и плюхнулась на короткую скамейку, которая на счастье оказалась поблизости — иначе так и рухнула бы на пол. Портной пораженно оглядывал нас и не торопился вмешиваться в разговор, похоже, явно чувствуя, что, не зная всей подоплеки, делать это не стоит. На его круглом лице удивление постепенно сменялось досадой и растерянностью.

— Что происходит? — все же не выдержал он, когда я решительно двинулась к Донате.

— Простите. Но я должна забрать офате Флоари, — шагнула к ней и подхватила под мышку. — Ты будешь в безопасности. Со мной Альдор.

Доната подняла ко мне как будто слегка оплывшее от подступающих рыданий лицо. Всхлипнула, утирая растекшиеся по щекам слезы.

— Он жив? — шмыгнула носом, слегка все же успокаиваясь.

— К счастью, да, — я присела на корточки перед подругой. — Как бы твой любовник ни пытался его устранить.

Альдор многим не по зубам. Но только не все это понимают.

— Прости, — вновь завыла Доната, опуская лицо в ладони. — Я не хотела тебе вредить. Я боялась.

— Пойдем, — я потянула ее за собой, поглядывая на мастера, который, похоже, вообще уже перестал что-либо понимать. — Поговорим в другом месте. Простите, унбар Панзе.

Тот лишь развел руками, провожая нас взглядом. Доната еле плелась за мной, точно ноги ей отказали. Но не противилась — будто давно уже ждала, что все этим закончится, а, может, и ждала этого. Альдор встретил нас встревоженным взглядом: похоже, многое не успел расслышать. Но вздохнул облегченно, когда увидел, что подруга не пытается вырваться из моей хватки — весьма бережной, потому что я просто боялась ее напугать.

— Вы поедете с нами? — все же уточнил он, чуть склоняясь к понуро шагающей за мной Донате. — Не беспокойтесь, я не позволю кому-то вам навредить.

— Я поеду, — подруга закивала, еще пряча от него взгляд.

А после все же подняла, замерла, разглядывая его лицо, еще покрытое самыми слабыми отметинами ожогов. Вскинула руку к губам и вновь, кажется, собралась плакать.

— Что же с вами?.. Простите меня. Я не знала, что все это обернется так…

Альдор хмыкнул, не торопясь успокаивать ее тем, что его ожоги так или иначе скоро заживут.

— Связываясь с советником, который попросил вас вынести из замка карту, вы не предполагали? — он пропустил нас вперед и пошел следом.

— Что мы знали? — огрызнулась Доната, напомнив о том, какой я ее знала еще недавно. — Что знала Йоланта, когда согласилась мне помочь? Ничего. Так же, как и я. Только мне было страшно.

Мы вышли на задний двор, где нас уже ждала перехваченная у Донаты повозка. Заставлять беременную девушку ехать верхом никто не собирался: даже Альдор, уж на что сурово был настроен, это понимал. Здесь же нанять повозку было негде, да и на скитания по городу в поисках времени не осталось. Все, что мы еще сделали, это купили провизии в дорогу, и отправились теперь в сторону Анделналта.

— Я не стану оставлять вас в замке де ла Фиер, — сразу ответил на еще не заданный Донатой вопрос Альдор. — Там вас будут искать вернее всего. Потому вы остановитесь в имении моего старого знакомого. До этих земель еще не дотянулась война, потому он пока не призван ни на какую службу и сможет за вами присмотреть. Если вы беспокоитесь о компании, то он женат. Его жена очаровательная женщина. Уверен, вы с ней придетесь друг другу к душе.

Все это Альдор говори ровным тоном, беспрестанно оглядывая лицо Донаты, словно искал на нем отражение неких скрытых мыслей. А подруга смотрела на него слегка испуганно, но с явным восхищением, которое все разрасталось и разрасталось в ней — даже я замечала. Как будто мой муж был неким непонятным и совершенно нереальным существом.

— Спасибо вам, унбар, за заботу, — наконец проговорила она, когда Альдор замолчал.

— За эту заботу, за то, что я укрою вас от издевательств Натана Миклоша — если они и правда были, — он с легким укором посмотрел на меня, — вы расплатитесь всем, что знаете о его замыслах. О том, с кем он знаком и с кем заключал некие враждебные короне Чайдеаргинда союзы.

— Считаете, он обсуждал при мне такие вопросы? — Доната даже фыркнула. — Все, что я могу сказать, это то, что он и правда обещал кому-то передать карту. Если бы он сделал это собственными руками, то его тут же заподозрили бы.

— То же самое ты говорила мне о себе, — напомнила я.

— Да. Потому что тогда мне все это казалось простым и быстрым: отвезти и отдать. А я. я не могла от него оторваться.

Альдор громко хмыкнул, закатив глаза. Да, крепкий поводок накинул Натан на шею Донаты, когда уложил ее к себе в постель: с явным намерением после использовать. Возможно, он надеялся, что после от незадачливой, готовой исполнять все его приказы аманты просто избавится тот, кто должен был забрать карту. Но тут навязанная руной тяга к любовнику сыграла с самим советником злую шутку: Доната просто не пожелала его оставлять. Потому и втянула это дело меня.

Можно было только представить гнев Миклоша, когда он об этом узнал! А еще больший, когда стало известно, что невольно я оказалась под защитой Альдора де ла Фиера.

— Что ж, раз вы оказались не той, кому Натан мог доверить свои тайны, то с вас станется хотя бы того, что вы должны быть готовы рассказать о вине советника даже перед самим королем, — выслушав ее и чуть поразмыслив, завершил разговор Альдор. Больше он, кажется, ни о чем не хотел говорить с Донатой, явно разочаровавшись.

А мне вдруг стало немного легче: все же, что ни говори, а о подруге я не переставала переживать, даже когда голова была занята более насущными проблемами. И уж тем более после того, как увидела отметины от сильных мужских пальцев на ее руках.

Доната затихла, отвернувшись к окну. И показалось, что все же немного упокоилась. Кто знает, как может сложиться ее жизнь дальше. Но пока ей стоило бы радоваться, что она вырвалась из-под надзора советника.

Скоро мы покинули земли Натана Миклоша. Свернули на дорогу, что запетляла среди холмов, которые вновь выросли над землей после выглаженных травянистых равнин. Петли не слишком широкой, но глубокой реки оплетали покатые выступы, мы переправились, кажется, через бесчетное количество мостов. Пока впереди не показался неприступной громадой еще один замок, который одной своей стороной опирался на невысокую скалу. Вокруг ров, вдалеке — светлые пятна домиков работников и крестьян, которые всегда живут неподалеку от крупных имений.

— Это Вантурилор, — с легкой ленцой в голосе ответил Альдор на наши с Донатой вопросительные взгляды. — Здесь мы остановимся на отдых. Здесь вы, офате Флоари, будете дожидаться того мига, как понадобитесь мне снова.

Похоже, мне придется потратить еще значительную часть жизни, чтобы узнать обо всех знакомых моего мужа — самых влиятельных и вот таких вот — почти отшельников, живущих в затерянном среди холмов замке, обвитом изгибом реки. И это невероятно будоражило, как будто я была только в начале захватывающего пути.

— Надеюсь, дальше мы отправимся за Маркушем? — я взглянула на мужа после недолгого изучения замка, который все рос и рос вместе с тем, как мы приближались к нему.

— Да, только заглянем в Анделналт. Мне нужны будут люди, чтобы хорошенько припугнуть Шандора.

Глава 16

Нам не пришлось гостить в замке Вантурилор долго. На следующий день, едва переночевав, мы снова тронулись в путь. Оставили Донату на попечение давнего знакомого Альдора, унбара Стелиана Манта, мужчины на вид надежного и даже слегка мрачного. Оставили под присмотром его жены Даны — женщины высокой и гордой, удивительно подходящей своему мужу, как будто они были высечены из двух кусков одной скалы.

Альдор сомневался, стоит ли это делать — заметно. Похоже, все передряги, что с нами случались, и его заставляли даже к друзьям присматриваться гораздо пристальнее обычного.

Теперь наш путь лежал в земли Шандора де ла Фиера, который, возможно, уже знал о том, что мы сбежали из лагеря Венцеля и теперь наверняка решаем, как будем вызволять Маркуша. Чем дольше мы ехали, чем ближе становилось имение дяди Альдора — тем большая тревога сжимала сердце. Мы торопились так, как только могли. Меняли лошадей так часто, как получалось в городках, что попадались нам по дороге. Каменистые холмы сменились и вовсе высокими пиками скал вдалеке. Тропы безумными вывертами и изгибами побежали по ухабам, то поднимаясь на пригорки, то падая вдоль обрывов в низины. Несмотря на суровые виды, на душе становилось чуть спокойнее — это Некларские горы, а значит, скоро мы выберемся к Анделналту. Правда, останавливаться там не станем: за ним наверняка следят. Лишь отправим посыльного, чтобы тот передал, что нам нужна помощь стражи. А там проедем в стороне от него — а дальше за границу провинции к густым лесам Валиа Верде, в глубине которой и стоял замок Шандора.

Признаться, я плохо представляла себе, как долго нам еще ехать. Уже перестала обращать внимание на постоялые дворы, где мы останавливались каждый раз с опаской: не подкарауливают ли нас там люди принца или посленники вантулуйской стороны — с одинаковыми, в общем-то, намерениями. Но до того самого момента, как мы въехали во владения де ла Фиеров, в провинцию Велеаранд, все оставалось спокойным, как будто наш след и правда потеряли. Пожалуй, отыскать пятерых всадников посреди холмистой долины и в окружении бесчисленных обрывов, ущелий и диких троп — не такая уж простая задача. Тем меньше мне хотелось снова оказаться на виду. Но и в Анделналт заглянуть хоть одним глазком хотелось невыносимо. Увидеть Рэзвана и даже Андру. Но чем скорее мы разрешим то, что назрело, словно язва в душе, тем раньше, возможно, сумеем вернуться домой.

Из Анделналта Рэзван по просьбе Альдора и правда выслал вслед за нами семерых стражников. Мы встретились с ними в одной из деревенек, что лежали дальше по дороге из Сингурула в Валиа Верде. С такой солидной охраной нам стало немного спокойнее. Но теперь нас проще было заметить. Только Альдора это уже, похоже, не волновало: чем дальше, тем решительнее он был настроен, тем суровее становилось его лицо, словно он разогревался собственной злобой на дядю.

Мы меняли постоялые дворы так быстро, как могли. Нигде не задерживались дольше, чем на ночевку. Один раз пришлось даже провести время до утра просто в лесочке — укрываясь от ветра — под навесами из мужских плащей. Благо погода после дождливой недели смилостивилась к нам, и горячее солнце вновь нагрело воздух так, что ночная прохлада не донимала слишком уж сильно. Тем более под теплым боком Альдора.

Я и до того старалась не смущаться стражников, которые неустанно следовали за нами. Когда муж обнимал меня, не находя уже в себе сил сдержаться. Когда урывками целовал меня на коротких привалах — все мужчины тут же находили, куда упереть взгляды: только не в нас. А на той единственной ночевке под открытым небом Альдор и вовсе, не принимая никаких возражений, улегся вместе со мной. И рукой своей большой, тяжелой обнял меня, и телом всем прижался так, словно зима вокруг и метель, и ему непременно нужно меня согреть. И какого труда мне стоило сохранить неподвижность и невозмутимость, когда он начал целовать мне шею сзади. И открытую часть спины. А после даже коротко и удивительно волнующе сжал мою грудь ладонью. Я не удержалась, всхлипнула тихо, и муж успел убрать руку до того, как острый взгляд дозорного обратился к нам.

Но мы еще не успели добраться до имения Шандора, как нам навстречу начали попадаться повозки, груженые как будто в спешке собранным скарбом, люди, что сидели в телегах или шли пешком, ведя запряженнных лошадей в поводу. Все это казалось настолько неправильным, странным, что Альдор все же отправил стражника вперед, навстречу очередному обозу, спросить, что случилось.

Тот выслушал старика, который взялся все ему разъяснять, и пока мы приближались, уже вернулся. На лбу его поблескивал пот, а в глазах читалась явная растерянность.

— Что там? — почти рявкнул Альдор.

— Говорят, вантулуйцы напали. Кого убили, кому сбежать удалось. Но они встали лагерем под городком Парау и пока дальше не двигаются, но…

Альдор посмотрел на меня с таким ужасом в глубине наполненных огнем глаз, что я даже слегка качнулась назад.

— Они хотят забрать Маркуша, — поговорил он сипло. — Имение дяди совсем не далеко, как раз в паре десятков лангов от Парау. Вряд ли этот городишко важен для них. К тому же, если до этого они шли скрытно, а теперь вдруг заявили о себе, значит. Туда и идут.

— А замок Верде хорошо укреплен? — спокойным тоном я постаралась хоть немного унять тревогу мужа.

— Это не Анделналт, который выдержит даже стенобитные орудия, — резковато воскликнул тот. — Верде не строился, как серьезное укрепление. За ним только несколько небольших деревень и городков. А дальше только озеро и горы.

За широкой стеной гор лежали земли небольшого независимого княжества, которое больше было привязано к королевству Вискол. Северному, населенному едва не варварами: так о них часто говорили и простые люди, и знать.

— Но сколько-то он продержится, — вновь возразила я с надеждой. — А мы пока…

Альдор проследил, как мимо нас, спешившихся у обочины, проезжают повозки, тихо поскрипывая колесами, проходят люди, косясь в нашу сторону. Он о чем-то размышлял, не торопясь рассказывать мне. Но его лицо, напряженное и посеревшее, вдруг слегка разгладилось, словно за первой вспышкой гнева пришло постепенное успокоение — вместе с разумными мыслями.

— Им для начала придется пройти через переправу Трэсир, — вновь заговорил он, когда вереница телег отдалилась от нас достаточно. — Замок там не слишком большой, но расположение его удобное для обороны. К нему сложно подступиться. Если вдруг отец Эрики не пожелает сразу же сдать его. А так может случиться, потому что он храбрецом никогда не был.

— Значит, время все же есть… — я коснулась локтя Альдора. — Добраться быстрее ло Верде и забрать Маркуша.

— Они все выжгут, — возразил Альдор. — Всю долину и Верде, когда не обнаружат там Маркуша. Их нужно остановить.

— Мы не сможем их остановить! — мысли мужа показались мне безумными.

— Мы нет. А люди Венцеля — да. Нам нужно посмотреть ближе. Подобраться к лагерю Вантулуи и хотя бы примерно оценить силы. А там… — он вздохнул, — будем решать.

Нам пришлось сойти с дороги и расположиться тесной стоянкой посреди деревьев так, чтобы нас не было видно случайным путникам. Подбираться к вантулуйскому лагерю ближе было рискованно — наверняка вокруг него полно дозорных. Я оставалась здесь вместе с почти десятком стражников: разведчик из меня никудышный. Альдор же с еще двумя мужчинами — Йоаном и Фаби — отправился в ту сторону, куда указал разговорчивый горожанин. Осталось только ждать. Разводить костер не стали: перекусили хлебом с вяленой кабанятиной и запили водой. Я то и дело вглядывалась между деревьями, вздрагивая от каждой промелькнувшей впереди тени. Но это пока оказывались только пляски бликов и теней на листьях и траве.

Альдор со спутником появились лишь к вечеру. Хмурые и озадаченные. Похоже, многое они успели обсудить по дороге, и теперь обрисовали нам ситуацию кратко: лишь необходимое. Вантулуйцев было много. Что не давало Альдору надежды на то, что трусливый хозяин Трэсира, вдруг решит их не пропускать. К тому же Альдор почувствовал уже знакомые потоки огненного Хранителя.

— Похоже, они подготовились серьезно.

— Что же, этот маг сможет сжечь замок? — порядком встревоженная рассказом мужчин, я обвела их всех взглядом.

— Если его не остановить, сможет, — веско убедил меня Альдор. — Но, скорей всего, они захотят закрепиться в Трэсире: очень удобно. Единственная способная быстро пропустить целое войско переправа на всей северной части реки Етель. А оттуда можно захватить весь север королевства. Дальше они двинутся к Верде. И даже горящей стены или башни будет достаточно, чтобы дядюшка быстро открыл ворота. Ему слишком дорога собственная жизнь. И вряд ли он променяет ее на жизнь Маркуша. Скорее захочет от него избавиться.

— И что же нам делать? — я совсем уж повисла на руке Альдора, чувствуя, как меня покидает последняя уверенность в то, что все закончится благополучно.

— Мы поедем к Касиану Фарагоне. И предложим ему свою помощь в обороне. Чтобы не пустить вантулуйцев дальше через реку. А тебя, Йоан, мы отправим гонцом к принцу Венцелю с письмом. И просьбой прислать войско к Трэсиру.

— Думаешь, он согласится? — невольно вспомнилось, при каких обстоятельствах я покидала лагерь принца. — После того, как мы сбежали?

— Если он не хочет потерять нас, Маркуша, а за тем и все королевство, то ему придется прислушаться, — хмуро проворчал Альдор.

Неужели он еще верил в то, что с Венцелем можно пойти на честный союз? Что тот позабудет обо всех обидах и неприязни, о желании сделать наперекор, ради того, чтобы всем стало лучше.

Но сейчас, несмотря на все сомнения, я готова была остаться рядом с мужем. Что бы ни случилось. И что бы ни происходило дальше — вызволить Маркуша. И остановить опасность, что надвигается на долину Валиа Верде. А для того нам понадобятся все наши силы.

Йоану дали провизию в дорогу. Оказалось, если ехать нужными тропами, к лагерю Венцеля можно добраться меньше чем за два дня. А если еще обратно? Если с тяжело вооруженными воинами — это все пять или шесть. Была ли у нас неделя на то, чтобы ждать призрачной помощи Венцеля? Как долго будут стоять войска Вантулуи вблизи переправы через глубокую, широкую реку, которая охраняла подходы к замку Верде надежнее целого войска?

Пока обсуждали все, что удалось узнать, наступил вечер. Отдых требовался нам всем. А на другой день мы собирались еще затемно выезжать в Трэсир. Как только посыльный отбыл к Венцелю, мы расположились чуть основательнее. Альдор разжег магический огонь, который не давал дыма, и на нем нам удалось сварить нечто похожее на суп. Все поели и начали решать, кто первый будет в дозоре.

Я ворочалась долго на своей лежанке. Альдор, которому стражники уступили право приглядывать за нашим небольшим лагерем первую часть ночи, то и дело обращал взгляд ко мне. Но больше смотрел в огонь и думал о чем-то. И казалось, я слышу его мысли: о брате, который может попасть в лапы вантулуйцев. О том, что скажет Венцель и согласится ли перекинуть часть войска с юго-востока на северо-запад. Вдоль границы с Вантулуи до сих пор сохранялось раскаленное напряжение и многие силы по-прежнему нужны там.

Перед рассветом мужчины снова отправились в сторону лагеря неприятеля и вернулись скоро, узнав, что те, похоже, еще не собираются двигаться дальше. Нам же пришлось спешно отправляться в путь, чтобы обогнать неповоротливое чудовище вантулуйского войска. Правда, пришлось добираться до Трэсира окольными дорогами, но все равно мы оставили его далеко позади. За негустым осиновым лесом развернулась широкая долина реки. Дорога убегала в низину, почти терялась за пыльной дымкой, которую гонял по земле ветер. И там, дальше, над блестящей водной лентой возвышался высокий замок, который, словно увесистый засов, перемыкал русло широким мостом.

Когда мы подобрались ближе, стал слышен нескончаемый шум, похожий на плеск. Ровный, как дыхание.

— Что это? — я вытянула голову, пытаясь разглядеть лучше.

— Это колеса мельниц, — рассеянно ответил Альдор. — Они помогают поднимать ворота, когда нужно. И для перемолки зерна тоже используются. Раздувают печи в кузне…

— Как… необычно. Никогда о таком не слышала, — я покачала головой.

— Трэсир и правда во многом необычный замок. И будем надеяться, что его хозяин не струсит на этот раз. И позволит нам попытаться остановить войско Вантулуи. Или хотя бы задержать.

Мы поехали дальше, а замок все рос и рос вместе с тем, как становились ближе к нему. Все громче звучал скрип, почти скрежет колес, и я наконец увидела их — самый край. Лопасти, которые цеплялись за текущую воду, огромные блестящие ободы. Поразительно, что кто-то додумался устроить под замком такое и тем получать пользу от расположения. Но невольное восхищение изобретательностью первых владельцев замка, померкло, когда мы подъехали к самым воротам, закованным в тяжеловесный барбакан. Он смыкался над въездом на мост, словно огромные ладони. По бокам от него высились две массивные приземистые башни с редкими темными оконцами.

— Кто такие? — спросили сверху.

В бойницу высунулась голова стражника.

— Передайте хозяину, что приехал Альдор де ла Фиер. И мне нужно с ним поговорить. Срочно.

Голова пропала, и стало тихо. Только иногда слышались едва различимые шаги стражи наверху и неразборчивый гул голосов. Время потянулось, нагревая и нагревая нас, словно на сковороде, нарастающим нетерпением. Но, наконец, щелкнув, заскрипел огромный механизм ворот. Они открылись, и вслед за мужем я с легкой опаской въехала в темную арку барбакана, огляделась, задрав голову — стражники смотрели на нас сверху молча и так въедливо, будто десяток мужчин и женщина впрямь могли стать большой опасностью для целого замка. Дальше мы проехали через открытую часть моста и дальше — в замок, миновав еще одни ворота. Трэсир и правда выглядел почти неприступным — что давало надежду на то, что выстоять напор вантулуйцев нам все же удастся достаточно долго.

Во дворе у нас приняли лошадей. Молчаливый, чуть сгорбленный мажордом повел нас внутрь, даже не оборачиваясь, ничего не расспрашивая и ничего не поясняя. Удивительно неприятный — первый раз попался такой неприветливый управляющий.

Оказывается, хозяин уже ждал нас в вытянутом мрачном зале с рядом тяжелых кованых люстр под потолком, в которых едва ли через одну горели свечи. Сам же Касиан сидел у дальнего конца громоздкого стола, явно предназначенного для знатных пиров. Нахохленный и чуть встрепанный, как огромный филин. Темные круги под глазами и чуть длинноватый, с горбинкой, нос только увеличивали сходство со старой птицей, недовольной тем, что кто-то посторонний забрался в его дупло.

— Проходите, — его голос гулко пронесся через зал. — Не думал когда-то увидеть вас здесь, унбар Альдор. Вы не жалуете наездами своего дядю.

— Я тоже не думал, что когда-то здесь окажусь, — хмыкнул тот в ответ.

Прошел вперед, и постепенно все люстры в зале загорелись ярче. Хозяин посмотрел на них с подозрением и явным неодобрением, зато вокруг стало гораздо светлее, и зал перестал походить на подземелье. Мы все расселись в кресла вдоль стола и замерли, ожидая следующего слова хозяина.

— Думаю, для вашего приезда есть весомая причина.

— Есть, — Альдор кивнул и положил сомкнутые в замок руки перед собой. — Весомее не придумаешь. Скоро у стен Трэсира будет вантулуйское войско. Они захотят пройти на ту сторону реки либо по-хорошему, либо силой. Но пускать их нельзя.

Касиан, мгновенно помрачнев еще больше, откинулся на спинку кресла.

— Мне ничего не докладывали.

— Значит, докладываю я. За вашими стенами, в имении Шандора де ла Фиера, мой брат. Думаю, хотя бы об этом вы знаете. И я никак не могу позволить вантулуйцам добраться до него. Вы же понимаете?

— Вы предлагаете мне подставиться под мечи и копья вантулуйского войска? — вновь заговорил он.

И тем только подтвердил все, что говорил о нем Альдор раньше. Как будто он не услышал и половины его слов. Не пытался даже понять в то, что тот пытается ему объяснить.

— Там не только мой брат, но и ваша дочь, кажется, — напомнил ему Альдор. — Хотя бы о ней вы можете позаботиться?

— Когда они будут здесь?

— Думаю, не позже, чем на рассвете.

— Если отправить весть в Верде, предупредить, чтобы они спрятались, уехали подальше? — хозяин даже подался вперед, пытаясь, видно, надавить на гостя. — Пусть вантулуйцы увидят, что там никого нет. И тогда потеряют интерес…

— Вы правда считаете, что они так просто сдадутся? — прервал его Альдор. — Что они постоят под воротами и повернут назад? А как же те люди, что живут в долине? О них вы не подумали? Разозленные вантулуйцы все выжгут. И это скажется на вашем благополучии тоже. Даже если вам удастся пропустить их дальше без потерь. Но и в этом я сомневаюсь.

— Потому что они посчитают, что вы обманули их, — добавила я. — Среди них есть маги. Может быть, даже те, которые чувствуют, где сейчас тот, за кем они охотятся. И, если они обнаружат, что его след ослаб, то сразу распознают обман.

Хозяин замка совсем уж опустил голову, глядя теперь на нас исподлобья. Особенно, кажется, раздражала его я. Как будто лезла не в свое дело.

— Нам нужно время. Чтобы войска принца Венцеля смогли добраться сюда, — явно отяжелевшим от раздражения тоном добавил Альдор. — Его лагерь не так далеко отсюда. Своего человека к нему я уже отправил.

— Если с ним что-то случится в дороге? Если Венцель промедлит? За это время вантулуйцы не оставят здесь камня на камне, — продолжил упрямиться Касиан.

Так уверенно и грубо, что и мне захотелось просто треснуть его чем-то тяжелым. Уже сейчас я готова была просто отправиться дальше, найти Маркуша и защитить его так, как смогу. И пусть здесь все сгорит в пламени вантулуйского мага. Но подпускать неприятеля так близко к мальчику тоже безумство.

— Если вы не согласитесь сами, то мне придется повернуть все не слишком хорошей и выгодной для вас стороной, — прибегнул Альдор к последнему аргументу. — Так что можете считать, что я спрашиваю вашего разрешения только из уважения к тому, что вы хозяин этого замка. Но, если придется…

— Вы с ума сошли?! — Фарагоне даже на месте подскочил. — Хотите, чтобы я вызвал стражу?

— Стража здесь не поможет, — невозмутимо возразил Альдор. — Вы прекрасно это знаете.

Свечи в люстрах загорелись ярче. Вспыхнул камин, и в зале стало ощутимо теплеть. На лбу Касиана тут же заблестели бисерины пота. Он дерганым жестом оттянул ворот, избегая смотреть на разгневанного Альдора, и задумался — надолго. Так, что я даже заподозрила, что он заснул прямо с открытыми глазами.

— Хорошо, — вдруг ожил хозяин. — Вы можете расположиться здесь. И можете рассчитывать на силы всей стражи, что сейчас находится в замке.

— Думаю, я сумею сдержать силы вантулуйцев лучше, чем это сделает десяток воинов. Но все равно спасибо. Любая помощь не будет лишней. Нам придется оборонять стены, если начнется штурм.

Хозяин только страдальчески закатил глаза, словно рассуждения Альдора доставляли ему мучения. Его наверное, можно было понять: он привык к спокойной жизни на отшибе, когда через эти ворота проезжают только торговые повозки и редкие путники. Но все же он принял решение — и это хоть немного успокаивало.

В тот же день началась подготовка к встрече войска Вантулуи. Из замка выехали разведчики — навстречу ему, а вернулись лишь к ночи. Доложили, что вантулуйцы снялись с места и движутся прямым путем в Трэсир, и правда намереваясь переправиться через реку здесь. Станут ли говорить, или сразу нападут — то покажет утро.

Половину этой напряженной, словно бы раскаленной приближающимся огнем ночи я провела в одиночестве, в неуютной, явно предназначенной для гостей комнате с единственным, вытянутым, словно щель, окном. Через него можно было разглядеть уходящую в даль широкую речную дорогу, в которой отражался дрожащей полосой совсем тоненький месяц.

Я ворочалась в слегка пахнущих залежалостью простынях и ждала, когда же Альдор хотя бы заглянет ко мне. Он с остальными мужчинами сейчас обсуждал, как придется отвечать на требования вантулуйцев пройти через мост. Какие силы будут использовать в первую очередь. И казалось, что про меня забыли, хоть это было и не так. Я прекрасно помнила о своих способностях, о словах Маркуша и Венцеля. Я способна на многое, но вот только беда в том, что меня никто тому не обучал. Не нашлось времени, чтобы лучше овладеть своими силами. Потренироваться, в конце-то концов.

С такими нерадостными мыслями я все же задремала. Почти ровно в тот миг, когда в дверь тихо постучали, и в комнату вошел Альдор.

Его я могла узнать даже с закрытыми глазами — по неизменной волне тепла, что касалась меня, словно бы успокаивая и отмечая. В очередной раз. Альдор пошуршал одеждой. Тихо стукнула обувь о пол. Тихий плеск уже остывшей воды в умывальнике — и муж медленно опустился на постель рядом со мной. Я затаила дыхание.

— Не спишь, Йоли? — Твердые пальцы прошлись по виску, убирая с него волосы.

— Как тут уснешь, — проворчала я, не открывая глаза. — Если они и правда нападут сразу. Если их огненный Хранитель решит все сжечь? Без попытки договориться?

— Значит, я остановлю его, — шепотом ответил Альдор. — Мы остановим.

— Я не знаю, как. Та женщина. Она наверняка знает, что делает. А я… Я не знаю.

Пришлось все же открыть глаза — и первое, что я увидела — явственно светящиеся в темноте радужки глаз мужа. Они словно угольками меня прижгли. Альдор взял мою руку в свою.

— Главное, чтобы ты чувствовала меня. И помогала мне. А если ты нащупаешь потоки другого мага — их будет легко найти — и сумеешь и спутать, то будет совсем хорошо. Я не хочу требовать от тебя слишком многого. Только то, что ты сумеешь сделать. И главное, что бы ни было — не лезь на рожон.

— Я буду там, где ты.

— Ты будешь там, где безопасно, — он приблизил лицо к моему.

Но я помотала головой. Как оставлю его и забьюсь в угол? Пусть даже оттуда сумею различить явственные и сильные потоки магии? Нет, я должна видеть Альдора. Должна видеть, что происходит. Я поймала лицо мужа в ладони и почти на ощупь нашла его губы. Де ла Фиер втянул носом воздух, мгновенно углубляя поцелуй. Но вспышка влечения, которая привычно кольнула разум, вновь опала под давлением его воли. Я всегда думала, что Альдор — чистый огонь. Что его ничто не может остановить, если он разгорится. Но, оказывается, он умел так держать в узде лишние, несвоевременные порывы, что только удивляться тому приходилось. Каждый раз после этого я вспоминала, как и раньше он управлял внутренним огнем, не давая ему вырываться на свободу — и все становилось понятным. Да, он огонь, но тверже льда, если нужно.

А вот я — вовсе нет. Потому когда муж разорвал наш поцелуй, я тут же потянулась за ним следом, требуя продолжить. Впилась ногтями в сильные плечи — и он тихо зашипел, а после рассмеялся.

— Нам нужно поспать, Йоли. Неизвестно, когда придется просыпаться.

Он как будто знал: вставать пришлось рано. Когда дозорные со стены доложили, что на берег вышло вантулуйское войско. Они располагались основательно, растягивали ряды и даже разбили небольшой — видно, только для командования — лагерь у самой кромки леса. Вперед выехал лишь отряд во главе с широкоплечим и высоким, одетым в темное рыцарем. Похоже, он командовал если не всеми воинами, то значительной их частью. Скоро они подобрались к самым воротам.

Мы видели это все собственными глазами, когда вышли на крытую площадку барбакана. Сюда же поднялся и Касиан Фарагоне. Встал, оперевшись ладонями на парапет и чуть свесился вниз.

— Что вам нужно? — гаркнул привычно громко, так, что его голос разнесся далеко вперед.

— Нам нужно пройти по мосту, — ответил воин, чуть приподнявшись в седле.

По богатству его доспеха было видно, что он и правда из старших рыцарей. На груди его сиял герб королевского дома Ванутулуи. И на знаменах, что тонкими спицами торчали вдалеке над головами воинов — тоже. И, похоже, этот знак вводил хозяина замка во вполне объяснимы трепет. Он ощутимо засомневался, как будто забыл о недавнем разговоре с Альдором. А муж крепче сжал мою руку в своей, так же, как и остальные, ожидая его ответа.

— Боюсь, мы не можем вас пропустить. Учитывая все обстоятельства вашего появления на этих землях, — наконец с видимым усилием выдавил из себя Касиан.

— Вы разорили Палау. И дальнейшая цель вашего пути нам тоже известна.

— Лучше бы вам согласиться, иначе мы вынуждены будем прорываться силой, — с явным напором предупредил посланник Вантулуи.

— Лучше бы вам повернуть назад, — удивительно твердо возразил хозяин. — Вам не перейти на ту сторону реки. И вы можете отправляться в обход на многие десятки лангов.

— Они не пойдут, — тихо проговорил Альдор. Для меня. — Время не на их стороне. Думаю, они уже догадываются, что скоро здесь будет войско Венцеля. И им нужно это укрепление.

Я покивала, уже сама прекрасно осознавая всю западню, в которой мы оказались. Но отряд двинулся обратно, его предводитель не сказал больше ни слова. Это ясно давало нам повод думать, что нападение будет. Вот только когда?

— Среди них есть тот, кто связан с Маркушем. Через те каналы, которые были в измененных камнях, — заговорила я по пути в нашу с Альдором комнату: он явно намеревался оставить меня там.

— Ты почувствовала? — муж даже приостановился.

— Да, — я оглянулась, опасаясь, что не вовремя кто-то появится. — И эти каналы не пустые. По ним перетекает магия.

— Ты хочешь сказать.

— Кто-то тянет силы из Маркуша. В этот самый миг. Похоже, для того сейчас уже подходящее расстояние. И этот поток усилится, если они подберутся ближе.

Альдор снова схватил меня за руку и потащил дальше. До самых покоев, где сразу накрепко запер дверь. Я замерла за его спиной, наблюдая, как резкими движениями он поворачивает в замке ключ. И, кажется, уловила запах его разгоряченной внутренним огнем кожи.

— Ты смоешь оборвать этот канал? — муж повернулся ко мне, сжимая ключ в ладони так крепко, что он мог и сломаться.

— Я могу его спутать. Пока. Но для этого мне нужно большее количество живых потоков.

— Тебе нужна битва?

— Я не знаю, — в груди отравляющей волной качнулось отчаяние. — Мне кажется, я ничего не умею.

Колени вдруг подкосились от слабости. Но Альдор поймал меня и крепко прижал к своей груди.

— Ты справишься, маленькая моя, — зашептал, погасив внутреннее гневное пламя. — Ты нужна Маркушу. Возможно, ему сейчас плохо, если из него тянут силы. И чем скорее это прекратится…

— Я сделаю все. Все, что нужно, Альдор.

Я повисла, вцепившись горстями в его рукава. Ища в нем поддержку и успокаиваясь с каждым мягким поглаживающим движением его рук.

— Ты останешься здесь, — Альдор оторвал меня от себя и взглянул строго. — Что бы ни было, не выйдешь. Первое нападение будет особенно яростным.

— А если все начнет гореть? — неуклюже попыталась пошутить я.

— Я не допущу, — он легонько встряхнул меня. — Не допущу, чтобы огонь коснулся тебя.

Утопив все мои скверные мысли и неуверенность в глубоком долгом поцелуе напоследок, он ушел. Оставил меня ожидать вестей, и хорошо, что хотя бы не запер. Но, конечно же, успокоиться я не могла. То и дело садилась, стараясь сосредоточиться, нащупывала явственный, хоть и не слишком сильный канал, которых существовать, кажется, никак не могло. Обычно светлые, яркие, словно лучи солнца, они тянулись из Колодцев, наполняя силами магов. А этот был темным, поглощающим. Не естественным, а созданным через искажение самой сущности. Она обжигала, эта нить. Ее не хотелось касаться, Но если не попробую

— Маркуша могут выпить до дна. До смерти ли — неизвестно, но при его здоровье. Даже думать страшно.

Наконец, найдя хоть немного успокоения в кресле у окна, я сумела отрезать от себя весь окружающий мир, кроме того, что состоял из нескончаемых потоков магии. И как я ни пыталась дотянуться до самой важной ленты потоков, как меня словно бы отшвыривало назад. Жгло руки, как будто я окунала их в кипяток, а сердце каждый раз заходилось бешеным стуком, обдавая меня горячими волнами.

Я выныривала из этого болота, чтобы отдышаться, и пыталась снова — запечатать, оборвать, но если и силы той, кто мешала мне, были и не больше моих, то пользовалась они ими гораздо более умело. К тому же мешали толстые стены замка. Они не слишком искажали потоки, но все же я видела через них, словно через дрожащее марево.

И в очередной раз отступившись, чтобы передохнуть и собраться, вдруг услышала далекий голос рога. Никогда еще не приходилось оказываться близко к войне. На моем недолгом веку еще не случалось ни одной стычки Вантулуйи с Чайдеаргиндом. И даже то, что заварилось на границе уже несколько недель назад, казалось скорее чем-то далеким и почти нереальным. Пока я не увидела ожоги Альдора.

А теперь опасность, огонь ненависти и жажды подступили к самым стенам замка Трэсир. Словно жидкая лава они подкатывали уже к ступням, задевая, заставляя пятиться, отстраняться от мысли, что это и правда происходит. После тяжелых попыток оборвать тянущийся к Маркушу канал, я не сразу полностью пришла в себя. Еще некоторое время прислушивалась к тому, что происходит снаружи, пытаясь различить хоть какие-то звуки начавшейся битвы. А после вдруг осознала со всей тяжестью, что вантулуйцы все же решили прорваться внутрь.

Я вышла из комнаты и торопливо зашагала по длинному узкому коридору. Было сумрачно вокруг, почти темно. Но не успела еще я добраться до наружной двери хода, как пламя вспыхнуло вдруг везде, где оно могло бы зародиться. Даже давно потушенные факелы, которые явно не зажигали уже больше месяца, загорелись ярко. Заплясали беспорядочные отсветы по стенам. Я обернулась, вздрогнув. Но в следующий миг все успокоилось и стало таким, как прежде. Словно кто-то выпил это пламя и направил куда-то еще.

Эта странная пляска огня селила в душе только больше тревог. Я помнила, как Альдор велел мне оставаться в комнате, но понимала: если не выйду, не увижу своими глазами, то ничего у меня не выйдет. Присматривать за мной было некому: все, кто мог защищать Трэсир, были на барбакане, стенах и башнях. И чем ближе я подбиралась к выходу во двор, тем явственнее ощущала нарастающую мощь, что сгустками и хлесткими плетьми металась вокруг меня. Касаясь, обжигая и улетучиваясь по воле хозяев.

Никогда еще я не чувствовала себя такой растерянной и словно бы размолотой на сотни частей. Во дворе царила суматоха. Стоял страшный гвалт, который, если вслушаться, разваливался на ор воинов, что пытались нахрапом взять ворота барбакана, лязга оружия и особого, самого страшного воя — воя огня. Он вспышками проносился где-то в вышине: того и гляди опустится на головы всех, кто защищал замок, сокрушительным, уничтожающим куполом. Но каждый раз он гас, растворялся. И тогда становились понятны эти странные вспышки в замке — Альдор просто перенаправлял чужую силу, дробил на малые осколки.

Я как будто была ему не нужна: он справлялся и сам. Но стоило только попытаться вникнуть в исходящие от него потоки чтобы понять: кто-то силится помешать ему. Я заторопилась вперед, к стене: Альдор пока оставался на надвратной башне замка. То и дело сталкиваясь с кем-то из обитателей замка и воинами, которые совсем не обращали на меня внимания, по узкой лестнице, словно по ниточкам в темноте, я двигалась туда, где сейчас был мой муж. Поднялась на самый верхний ярус надвратной башни и замерла, озираясь. Здесь как будто все тряслось от грохота ног по твердой земле. Содрогались от далекого ора даже камни в кладке. Я выбралась на битком забитую воинами площадку и тут же разглядела спину Альдора среди остальных. Он даже не в доспехе! Что же если. Хотя пока он здесь, до него трудно дотянуться.

Кто-то ударил по нему: незримо, но сильно. Завихрил потоки — и вслед за этим нарастающий гул огненной стены понесся издалека навстречу башне. И изо всех сил желая оградить мужа, я по горячему следу ухватилась за нити его магии, выравнивая, подтягивая новые отовсюду, где видела их, где ощущала их легкое сияние.

Альдор обернулся. Нахмурился гневно, но сейчас был не то момент, чтобы отвлекаться на меня. За его спиной растворился жарким маревом огромный сполох огня. Затемнил его фигуру так, что я видела лишь его глаза. Такие же яркие, обжигающе и как будто смотрящие на меня из какой-то недостижимой дали.

— Уходи! Я пока справляюсь сам! — рявкнул он, прежде чем отвернуться.

— Не уйду! — крикнула я, не уверенная, что он меня услышал.

Зато несколько воинов обернулись, явно недоумевая, откуда я тут вообще взялась.

Теперь я отчетливее ощущала тот особый канал, что тянулся от сильного Собирателя с такими похожими на мои способностями — и терялся в невидимой дали. Там, где был сейчас Маркуш. Не отпуская выровненные потоки Альдора, я попыталась вновь спутать изнаночный. И потеряла все.

Все вокруг, распаленные, злые воины, ор, лязг и грохот — все пропало за границами купола тишины, который накрыл меня, когда я снова нырнула в море чужих потоков. Меня как будто хищные птицы клевали, рвали на мелкие куски. И тут я только отчетливо поняла, что у Собирателей тоже есть свой предел. Так остро ощутила, что меня просто не хватает на эту борьбу — показалось, будто сердце сейчас остановится.

Но и мой противник, та женщина-Собиратель, тоже была измотана. Она вмешивалась в силу Альдора все меньше. Ее воздействие становилось слабее. Не знаю, в какой миг я просто выпала из света, который беспорядочными бликами носился вокруг меня. Рухнула в темноту и очнулась уже в своей комнате.

Альдор лежал рядом, раскинувшись на постели прямо поверх одеяла. В одежде, которая пахла потом и пеплом. Темные растрепанные пряди волос прилипли к его лбу, и я, с трудом приподнявшись на локте, легким движением убрала их. Стараясь не потревожить. Но муж все равно проснулся.

— Я же говорил тебе не выходить… — проворчал вяло, без злости.

— Мы отбились?

— Пока да. Вантулуйцы отступили к своему лагерю. Оставили немного погибших под стенами, но уже забрали. И пока не ушли совсем. Значит, нападут снова. Они просто пробовали силы. Но забраться на барбакан им пока не удалось.

— А если они задержатся здесь слишком надолго? Они решат пойти в обход?

— Возможно. А возможно, они надеются нас продавить.

Альдор повернул ко мне голову, окинул медленным взглядом. Пожалуй, таким измочаленным я его еще ни разу не видела. Возможно, таким же он был после того, как попал в засаду у форта де Варф. Там он пострадал сильнее — гораздо. Но, наверное, к счастью, тогда я была далеко, иначе мое сердце разорвалось бы.

— Надо попросить наполнить ванну, — я с трудом отвела от него взгляд и встала, словно бы заново ощущая свое тело.

Каждый шаг давался с трудом, и кожу как будто резало невидимыми тупыми лезвиями. Сегодня я не рассчитала свои силы: в следующий раз нужно быть осторожнее — первый урок усвоен. А теперь нам обоим надо хоть немного отдохнуть. Хоть на миг выбросить все, что было сегодня, из мыслей.

Слегка напуганные и настороженные слуги и правда проворно наносили воды в большую овальную бадью, которая мало напоминала настоящую ванну, которые стояли в Анделналте. Скорее огромное деревянное ведро. Все это время Альдор не двигался с места, а я пыталась хоть как-то прийти в чувство. Хоть тело словно бы рассыпалось на части. Только когда все было готово, де ла Фиер встал и, на ходу снимая посеревшую за день рубашку, пошел к бадье. Я смотрела на него издалека, держась за выступ под окном, от которого веяло вечерней прохладой и дымом. Не могла отвести взгляда от его широких плеч и сильных рук в тонких бороздках еще оставшихся шрамов. От спины, по которой под кожей перекатывались упругие мышцы.

— Ты так и будешь стоять там? — окликнул меня Альдор, стаскивая штаны. — Погонишь слуг за водой еще раз? Они тоже устали.

Я сглотнула песочную сухость в горле и словно бы во сне двинулась к мужу, то и дело сжимая в кулаках юбку весьма мятого платья. Остановилась рядом и, чуть замешкавшись, сняла его и сорочку. И старалась — изо всех сил! — не слишком рьяно оглядывать обнаженного мужа, но все равно то и дело цеплялась за него взглядом, отмечая каждую деталь, но тут же отворачивалась. А после смотрела вновь. Просто Альдор был настолько великолепен, что я боялась ослепнуть.

Он подал мне руку, помогая перешагнуть через борт ванны. А после, когда я села, опустился между моих разведенных в стороны ног и прижался спиной, опустил на грудь голову.

— Всю жизнь так лежал бы, — вздохнул протяжно.

Его руки были горячее воды, которая окутывала нас легким паром. Ладони скользили по моим икрам и коленям — вверх, вниз. И от этих размеренных движений я словно бы погружалась в полусон.

Но все же пыталась зацепиться за реальность, настолько она была пленительна: сильная грудь Альдора под моими руками, его блестящие от воды плечи и шея с острым бугорком кадыка. Темные тонкие пряди разметались по моей груди замысловатыми завитками, с них стекали мокрые дорожки и тут же растворялись на границе воды.

Альдор лежал, прикрыв веки, дышал спокойно и глубоко. По его губам то и дело пробегала улыбка, и я ловила ее, словно верткую птицу, запоминала и повторяла те же движения руками, которые ее вызывали. Трогала кончиками пальцев скулы, уголки рта, борясь с желанием провести по его твердой линии подушечкой.

Мы засиделись в ванной до того, пока вода в ней не стала совсем прохладной. Выбрались, совсем разморенные, словно нас там сварили до мягкости. Я даже не запомнила, что нам принесли на ужин. Едва доползла до постели и тут же рухнула в сон, лишь рука мужа крепко обхватила меня.

А утром первой нас встретила весть о том, что с другой стороны реки к замку подъехал солидный отряд воинов — по виду, из Верде, куда Альдор и Касиан выслали нарочного, чтобы предупредить об опасности и запросить посильной помощи мечами и стрелами. Похоже, Шандор ле ла Фиер откликнулся с готовностью. Но совершенно неожиданно во главе отряда оказался Маркуш де ла Фиер.

Глава 17

— Зачем ты приехал? — Альдор не кричал.

Он просто смотрел на сидящего перед ним в кресле брата, сложив руки на груди. На Маркуша бесполезно кричать. Особенно теперь, когда все сделано, когда он приехал из Верде. Когда он здесь, и прогнать его обратно будет очень трудно. Только одной несгибаемой волей Альдора — может быть. Но для начала Маркуша стоило бы выслушать.

— К дядюшке, — с заметной язвительностью в голосе ответил тот, — прибыл нарочный отсюда. С известием, что у стен Трэсира собирается неплохое войско Вантулуи. И что маг в нем тоже есть. Даже два. А вас тут всего-то кучка защитников.

— И без тебя мы не обойдемся, — закончил за него Альдор.

И по его тону стало понятно, что он едва удерживается от хорошего подзатыльника брату.

— Возможно, — Маркуш перевел на меня взгляд, будто ждал моего хода. — К тому же дядюшка с готовностью отпустил меня. Кажется, теперь он не так уж хочет опеки надо мной.

Я не собиралась оставаться в долгу. Мне были безразличны мотивы Шандора, но вот рьяная готовность, с которой сюда заявился Маркуш, настораживала.

— Ты разве ничего не чувствуешь? — подошла к нему ближе, нависла, чтобы придать больше веса своим словам.

И по нагловатому, явно бравирующему виду Маркуша сразу угадала: чувствует. Еще как. И возможно, именно это стало одной из причин, почему он сюда приехал. Где-то в глубине души он ждал помощи, но прикрывал это стремлением помочь.

— О чем ты? — ожидаемое и явно фальшивое непонимание.

— О том, что из тебя понемногу тянут силы. Как из Колодца. А теперь ты еще ближе к Хранителю и тому Собирателю, у которого с тобой связь.

Я не выдержала строгого тона: голос дрогнул, стоило только подумать обо всем, что мог испытывать Маркуш. Он выглядел усталым, словно не спал уже несколько ночей кряду. Слишком бледный, губы и вовсе словно мукой присыпаны. Но смотрит, блестит глянцевой чернотой глаз. Как будто все хорошо.

— Я справлюсь, — буркнул холодно. — А вот вы — нет.

— А если я всыплю тебе по заду и отправлю обратно к Шандору? — Альдор наклонился и уперся ладонями в подлокотники кресла Маркуша, заставив того вжаться в спинку. — Как думаешь, это поможет тебе понять, что тут мальчишке не место? Тебе нужно быть подальше от всего этого. Сейчас ты только усложнил мне задачу: раздавить того Хранителя, который однажды уже подпалил мне шкуру. Хотя ты этого не знаешь. Откуда?

Он распалялся все больше. Я положила ладонь ему на спину, призывая успокоиться, и ощутила, какой горячей стала его кожа. Нет, он сдержит огонь: вчера довелось сбросить его достаточно. Но внутреннее пламя металось в нем, подогревая гнев. И Маркуш чувствовал это тоже.

— Дай мне возможность, — не так запальчиво попросил он. — Я просто хочу помочь. Ты сильный маг и, возможно, справишься с противником уже очень скоро. Спалишь войско Ванутули дотла. Но гибель воинов можно остановить. Если я дотянусь до того мага и устраню его хоть ненадолго.

— Йоланта справляется с этим достаточно хорошо, — Альдор вновь выпрямился.

Кивнул, встретив мой взгляд: мол, все в порядке, уже остыл.

— Все равно это слишком долго.

— А так ты можешь истощиться очень резко, — пошла я в наступление. — Может, ты не понимаешь, тебе кажется, что утекающие силы слишком незначительны.

— Я — неисчерпаемый Колодец, — бросил Маркуш заносчиво.

— Ты заблуждаешься, — холодно отрезала я.

Так удивительно уверенно, словно сама успела прочесть не один десяток книг о Создателях. Но, наверное, я просто чувствовала что-то на глубинном уровне. Через какие-то мало понятные даже мне отклики способностей или интуиции.

— Они слишком слабы, — в голосе Маркуша все нарастала и нарастала опасная надменность.

— Ты можешь создавать Колодцы, но для этого тебе нужна собственная внутренняя сила. И ее-то как раз сейчас ослабляет тот маг-Собиратель, — воззвав ко всему доступному терпению, разъяснила я свои тревоги. Хоть и понимала, что, скорей всего, Маркуш знает это сам.

А вот Альдор слушал меня очень внимательно, и его лицо становилось все тверже и решительнее. В глазах разгорался уже ослабший было огонь. И как бы Маркуш ни задирал подбородок, как бы ни упрямился, а решать все равно старшему брату.

— Ты останешься в этой комнате, — отрезал он и сразу направился к двери, не собираясь больше спорить. Но обернулся, вперив в меня сумрачный взгляд. — А ты будешь приглядывать. Вечером ты, Маркуш, отправишься обратно к дяде. И будешь сидеть там прижав хвост. Пока я не разрешу покинуть имение.

Вот так единым махом он избавился от нас обоих. Теперь я была привязана к этой комнате гораздо сильнее, чем в одиночестве. Оставить Маркуша вряд ли смогу. Он может натворить глупостей. Мальчишка дулся: на брата и на меня тоже. Смотрел перед собой исподлобья, неподвижно, словно о чем-то задумался. И его молчание вовсе мне не нравилось. Обычно после такого он выдавал какую-нибудь опасную идею.

Потому я решила не обращать на его провокации внимание, надеясь, что он успеет уехать отсюда раньше, чем вантулуйцы соберут силы и нападут вновь. Однако Маркуш молчал недолго. Вздохнул протяжно отвлекая меня от разглядывания порядком разворошенного двора за окном.

— Значит, ты теперь крепко заодно с Альдором… — и столько укора прозвучало в его тоне, что впору бы повиниться, но на манипуляции я поддаваться не собиралась.

Слишком уж опасная вокруг обстановка. Вантулуйцы затаились, выжидают. Тонкая нить канала, что тянет из Маркуша силы, как будто опустела: похоже, маг, с которым она связана, отдыхает и не желает сейчас перенаправлять магию ценой собственных ресурсов. Я прекрасно знала это чувство. Когда нет сил шевельнуть даже пальцем.

— А разве нам не нужно быть заодно? — я повернулась к нему. — Он мой муж.

Набыченный взгляд мальчишки уперся в меня, словно камень.

— Нужно. Но не против меня.

— Маркуш, сейчас не время упрямиться.

— Я хочу быть полезен — он встал и пошел ко мне. Медленно, словно выверяя каждый шаг. — Разве тебя еще недавно не снедало это же желание? Быть полезной. Не быть амантой, годной только чтобы выносить ребенка мага. Неизвестно, успешно или нет. Ты хотела, чтобы тебя признали. Чтобы поняли, что ты тоже сильна.

— Все и так знают, что ты силен.

— Я — почти что миф, — Маркуш остановился так близко, что еще полшага — и совсем в меня упрется. — Знаешь, все говорят, а никто толком не видел. Только призрачные свидетельства. А тех, кто знает, считают почти сумасшедшими.

— Ты нужен принцу. Ты нужен королю Вантулуи. Но это не значит, что ты должен кому-то служить и что-то доказывать. Тебе нельзя.

— Вот! — Маркуш вскинул на меня очередной колючий взгляд. — Мне нельзя. А может, я не так уж немощен? Может, вы зря думаете, что развалюсь? Все можно закончить очень быстро.

— Я сказала, нет! — удивительно, каким вдруг твердым стал мой голос. — Я чувствую. Понимаешь, Маркуш, я чувствую этот канал. По которому забирают твои силы. И он, когда о твоем приезде узнают, станет только шире. И если я могу оградить тебя, значит, я это сделаю.

Маркуш шагнул ко мне еще. Обхватил руками за талию и обнял, прижал к себе так крепко, что впору позабыть о его болезни. Разве можно было представить себе такое еще два месяца назад? Он теперь чувствовал себя гораздо увереннее. И двигался без опаски. Я положила ладони ему на голову, растрепала пальцами мягкие темные вихры.

— Я должен тебя защищать, — глухо заговорил Маркуш, тычась лицом в мою шею.

— И не хочу, чтобы ты была в опасности. А ты будешь. Потому что, когда снова нападут вантулуйцы, Альдор будет там. На башне. А значит, ты будешь там тоже — рядом с ним. Не может быть по-другому.

— Мне станет гораздо спокойнее, если ты будешь в подальше отсюда, Маркуш, — я взяла его за плечи и чуть отстранилась. — Я люблю тебя. Конечно же, ты слишком взрослый для моего ребенка. Но, если хочешь, это можно назвать сестринской любовью. Ты мне очень дорог. Очень. Так же, как Альдору. Так же, как Альдор.

Маркуш обхватил мое лицо ладонями. Я дернулась неосознанно, ощутив всплеск острого чувства, что отразилось в его взгляде. Он молчал, разглядывая меня и не отпуская. Темные брови все больше сходились к переносице. Он, кажется, вырос еще за те недели, что мы не виделись. Что-то в нем изменилось, словно тень наползла на тот свет, что всегда окутывал меня с головой.

— Если тебе будет спокойнее, я уеду, — проговорил он наконец и убрал руки.

Я выдохнула, чувствуя, как отпустило меня странное напряжение. Словно он и правда мог сделать что-то предосудительное. Несносный, колючий, слишком сложный для меня и моего знания людей мальчишка!

Но, к сожалению, выехать из Трэсира он не успел. Как доложили вышедшие ночью из замка разведчики, небольшую часть войска ванутулуйцы все же отправили в обход. Значит, будут заходить издалека, со стороны, но все же попытаются добраться до поместья Шандора де ла Фиера. А там уж вряд ли тот пожелает защищать племянника так рьяно, как это делал Альдор. Даже так, как двоюродный дед, который сумел переступить через опасливость и собственную трусость. Отдаст — как пить дать.

Отряжать на перехват вантулуйцев было некого: все нужны в обороне замка. Единственное, что можно было сделать — это отправить нарочного к попритеру тех угодий, где, возможно, будет проходить неприятельский отряд. Чтобы были начеку и по возможности сумели остановить его.

Но большой надежды на такой исход не было. Потому Альдору пришлось наступить себе на горло и временно оставить Маркуша в Трэсире. Вантулуйцы не торопились уходить или нападать. От принца не было вестей, и когда прибудет подкрепление от него, никто не мог предсказать. В замке восстанавливали обычное течение жизни, насколько это было возможно. А я, пользуясь временным затишьем, перепроверила все камни в поясе Маркуша, чтобы уж точно увериться, что они не подведут, когда придется совсем худо. А что так будет, я совсем не сомневалась.

Вантулуйцы напали через сутки, вновь перед рассветом. Незадолго до того разведчики доложили в замок, что ночью к потрепанному лучниками и огнем войску добавилось еще несколько отрядов, который как будто догнали основною его часть.

Я вздрогнула на постели, когда услышала первый приглушенный шум. Проснулся и Маркуш, когда заглянула к нему, наспех одевшись. Подскочил бодро готовый в любой миг вступить в схватку, как будто позабыл все, о чем ему говорили мы с Альдором.

А затем уж в комнату пришел стражник и доложил, что битва всколыхнулась с новой силой, и потому унбар де ла Фиер приказал мне и Маркушу оставаться в комнате до особых распоряжений.

Я не могла найти себе места. Старалась сосредоточиться и вмешаться в многочисленные потоки магии, что дотягивались до меня, а больше — следила за тем, что был, словно шип, воткнут в Маркуша. Его, даже опустевший, не удалось разрушить или оборвать. Он, как и любые другие каналы магии, был крепким и цеплялся за выбранный Колодец намертво.

Я явственно ощутила, когда канал ожил. И судя по тому, как побледнел Маркуш, он почувствовал это тоже, но продолжил держаться и старался не показать вид, что ему становится все тяжелее. Я всеми глубинами души я рвалась на башню, где наверняка уже был Альдор, но и не могла оставить младшего его брата одного. И потому сосредоточилась на том, чтобы не допустить слишком быстрого вытягивания сил из него.

За окном то и дело носились оранжевые отсветы. Как вспышки в небе. Несмолкаемый гул схватки бился в стекла как песок. И тут все вокруг как будто содрогнулось от страшного удара. Я вздрогнула на своем месте. Подбежала к окну, но ожидаемо ничего не увидела.

— Ломают ворота, — бесцветно пояснил Маркуш, неподвижно глядя перед собой.

— Лучники остановят их, — предположила я. — Альдор остановит.

— Ему мешают. Твоих сил недостаточно.

Так холодно уронил, будто вслед за этим собирался добавить «ну, я же предупреждал». Он сидел на постели, подложив подушки под спину. На его лбу блестела испарина, и он как будто проваливался куда-то то и дело, переставал быть в этой комнате. И только осмелившись заглянуть в его нескончаемые, огромные потоки, которых не встретишь ни в одном маге, я поняла, что он пытается сделать: найти дорожку к тому магу, который сейчас противостоял Альдору.

— Мне нужно на башню, — вновь заговорил Маркуш.

Грохот тарана, который после недолгого затишья снова ударился в ворота барбакана, поглотил окончание его слов: я догадалась. Да, здесь была еще одна башня — самого замка. Невысокая, но с обширной площадкой наверху: я разглядела еще издалека, по дороге сюда. С нее невозможно было обороняться, но и противник до нее добраться пока не мог: для этого нужно попасть внутрь. А прежде — пройти через часть моста до стен Трэсира.

— Тебе сказано быть здесь. Я не могу рисковать.

— А рискнуть Альдором ты готова? — Маркуш знал, куда меня ударить. — С башни и тебе будет проще видеть потоки и управлять ими. Я теперь здесь. И я помогу тебе. Хоть в чем-то. Обещаю сильно не напрягаться.

Я первый раз задумалась над этим всерьез. Размеренный грохот тарана, который мне, возможно, просто мерещился, потому что все происходило вдалеке, погнали мысли немного быстрее. Но любые раздумья стали ненужными, когда вновь пришел один из стражников Трэсира.

— Унбар де ла Фиер просит вас, офэми? подняться на башню и заняться потоками магов, — сказал так строго и веско, будто наверняка понимал, о чем говорит. — Вантулуйцы проломили ворота барбакана.

В затылке похолодело от ужаса, но я заставила себя собраться. Перед неприятелем еще не менее крепкие ворота замка.

Альдор позвал только меня — и Маркуша это явственно разозлило. Оставлять его здесь одного опасно. Значит, придется запереть. Я нащупала ключ в поясной сумочке и медленно двинулась к двери. Маркуш, кажется, понял в последний миг, что его уговоры пропали всуе и я вовсе не собираюсь прибегнуть к его помощи. Он дернулся было встать с постели, но я успела быстрей. Выскочила за дверь вслед за стражником и заперла ее, слегка дрожащими пальцами едва справляясь с ключом.

— Йоли! — рявкнул де ла Фиер. — Выпусти! Дверь ломать буду.

— Попробуй, если кости не дороги, — пригрозила я. — Она очень крепкая.

Пройдя по замку вместе с немногословным сопровождающим, я отыскала слуг, которые едва не все забились в кухню. Им, видно, казалось, что здесь безопаснее. Пришлось назначить одного слугу, на вид самого стойкого и опытного, который присматривал бы за комнатой и Маркушем в ней, пока меня не будет. Предупредила, чтобы не поддавался на уговоры его выпустить без острой на то необходимости. Мужчина только кивнул, слегка ошарашенно таращась на меня, словно я говорила на другом языке. Похоже, страх здесь всем затмил разум.

Но решив, что тотже страх не позволит слуге выпустить Маркуша, я отправилась теперь на главную башню Трэсира. Но перед тем меня предупредительно облачили в громоздкий и тяжелый, признаться, кожаный доспех: как пояснил страж, для защиты от совсем уж непредвиденных опасностей. Нагрудник был мне велик, оттягивал плечи, но в нем неведомым образом я и правда ощущала себя чуть более защищенной. Хотя бы от случайной стрелы.

В замке было шумно. Не слышалось громких голосов или шагов, но явственный гул наполнял его, словно закрытый кувшин с пчелами внутри. Но самый страшный гвалт захлестнул меня, когда я все же, едва не заплутав, вышла наверх. Там обнаружилось всего двое дозорных, которым было поручено наблюдать с самого высокого места за всем, что творится в долине перед замком и во дворе. Они попытались было меня прогнать, но увидев сопровождение соратника, отступились.

Я встала между зубцами башни. Посмотрела вниз, и на отдаленный барбакан, который уже распахнул свою пасть под напором вантулуйского войска. Даже окованные металлом створки ворот не выдержали магического огня и крепкого тарана. Сдались постепенно, хоть на то, чтобы прорваться у неприятеля ушел почти весь день. Теперь остался только один рубеж. Лучники и Альдор, который, как и в прошлый раз стоял на надвратной башне.

Я и хотела бы разглядеть его через толстые стены, но не могла. Лишь видела огонь, что рождался его силами и опускался на головы вантулуйцев, которые теперь толпились на мосту и бились тараном во вторые ворота.

Стараясь отринуть излишнюю тревогу за мужа, я снова шагнула на другой уровень реальности. Который не виден обычному человеку. Вновь ощутила потоки ярче. Попыталась вглядеться в искаженный канал, что по-прежнему тянулся к Маркушу, провела собственные силы вдоль него и вдруг совершенно неожиданно добралась до сгустка, клубка потоков, который означал только одно: саму сущность Собирателя. Комок этот бился, словно сердце. Магия перетекала по многочисленным нитям неровно, волнами. Касалась меня. Но противник был занят чем-то другим: видно, силами Альдора, сдерживая и путая их, а потому не сразу ощутил мое вторжение.

Я изо всех сил попыталась ухватиться за нужный мне поток. И тут поняла, что мне нужно сделать: перетянуть его на себя. Перехватить, направить силы Маркуша в себя и как-то замкнуть их на нем снова.

Я провела руками перед собой, как в темной комнате. Ясно чувствуя горячую силу младшего де ла Фиера, которая мощными толчками выходила из него по тонкой ниточке. Сейчас только осталось понять, кто окажется сильней: я или второй Осколок Зари. По другую сторону стены.

Я уже было потянула канал на себя. Но перед глазами вдруг полыхнул огонь. Меня всю обдало жаром. Стражники загомонили. Кто-то из них потащил меня дальше от стены, на которую оседал полупрозрачный, но смертельный поток пламени. Похоже, меня обнаружили и, оставив пока ворота, решили уничтожить на месте.

— Возвращайтесь в замок! — рявкнул мне в ухо стражник. — Вам здесь не место!

Нет, ты не прав, тут мне самое место. Я вырвалась и, спрятавшись теперь за зубцом, вновь остановилась у края — чтобы видеть простор впереди. Четче ощущать потоки.

— Не подходите! — сразу предупредила мужчин, которые было снова двинулись ко мне. — Я должна закончить…

Они замерли за моей спиной, явно озадаченные. А я вернулась к прерванному занятию. Но теперь оказалось гораздо сложнее настроиться на потоки Собирателя, который уже был готов к очередному вторжению в свое внутреннее пространство. Не знаю, как долго я пыталась пробиться через плотную защиту и не попасть под ответное нападение.

Несколько раз на меня снова падал, словно оранжевая птица, чужой огонь. Но каждый раз останавливался — и в этот миг я словно бы ощущала мужа. Его волю и его злость. Его поддержку. До перестроения канала, кажется, оставалось не так и много. Я уже ощущала слабые, повернутые вспять токи. Но вдруг поймала спиной явственное тепло такой сокрушительной силы, которая надвигается валом и не может остановиться ни перед каким препятствием.

— Не мешай, Йоли, — услышала голос Маркуша. — Отступи пока. Мне нужен этот канал.

Чему не мешать? — не сразу поняла, погрузившись в исследование чужих сил. И вдруг ослепла. Не глазами, перед которыми уже давно толком ничего не видела, перейдя на другой слой мира, где существовала только магия. Все мое нутро поглотил невероятный свет. Все потоки потонули в нем, потому что он не нуждался ни в каких каналах. Чистый смерч невероятной, разрушающей силы, от которой, как я уже знала, лопаются собирающие сосуды на шеях Хранителей. И от которого их сердца могут разлететься на куски, переполненные такой мощью, с которой никто не совладает.

Меня почти снесло с ног. Я покачнулась, схватилась за парапет, успев подумать: хорошо, что я не Хранитель. И что меня всего лишь немного зацепило. Вскользь, не проникая в самую мою сущность. А вот что сталось с тем, на кого пришелся этот удар, оставалось только догадываться.

Поначалу никто, кроме магов, похоже, не заметил, что случилось. Воины так же продолжили сражаться. Ор не стал тише. Таран все так же бился в ворота. На пути штурмующих еще толстая кованая решетка но вряд ли она сумеет задержать противника надолго. Они прорубятся дальше. Дело только времени.

В первый миг, когда внутренняя слепота схлынула, я поняла, что угроза быть спаленной огнем, отступила. Пламенные потоки перестали носиться вокруг, трогая стены замка и оседая во дворе, где настороже были едва не все обитатели замка: тушить возможны очаги пожара сразу.

Но радость от того, что вантулуйский Хранитель вдруг оказался обезврежен — надолго ли? — схлынула в тот миг, как я поняла, что не чувствую Маркуша. Обернулась: он лежал посреди каменной площадки, раскинув руки, изогнувшись как-то неловко. Я закричала что-то невразумительное, позабыв обо всем остальном. О Собирателе, который до сих пор был опасен тем, что мог вмешаться в потоки Альдора и продолжал забирать оставшиеся силы Маркуша. Пусть он не сумеет передать их Хранителю, а может перенаправить куда-то еще.

— Помогите! — крикнула я одному из стражников, которые так и находились рядом, но вмешиваться ни во что, конечно, не могли.

Высокий крепкий мужчина обернулся и без лишних вопросов сразу же ринулся к Маркушу. Я, едва передвигая ноги, подбежала к мальчишке и склонилась над ним. Только едва убедилась — все же дышит — и тут же велела:

— Отнесите его вниз. И не оставляйте, пока не скажу я или унбар де ла Фиер.

Страж кивнул и, легко подхватив Маркуша на руки, понес его прочь. А я вернулась к своему делу, которое теперь должна была довести до конца. Уже не обращая внимание на грохот и остервенелый ветер, что бил в лицо запахом дыма и, кажется, крови. Похоже, теперь, лишившись львиной доли подпитки от Маркуша, канал вновь ослабел. Я бросила все свои умения вдоль него и наконец нашла слабое место — там, где он касался Маркуша. Похоже, вспышка силы повредила его. Теперь я не слепла в потоках силы младшего де ла Фиера. Ослабленный борьбой Собиратель не мог противостоять мне. Я переплела и перенаправила эту нить так, чтобы она вновь замыкалась на Маркуша. И так его силы перестанут покидать тело. Лишь бы он только жил!

И пока я была занята расплетением лент магии, что-то неуловимо изменилось кругом. Судя по звуку рога, в которых я хоть и смыслила мало, но теперь уже начала разбираться лучше, вантулуйское войско снова отступало. Оставив развороченными ворота барбакана. Забирая убитых с собой. Похоже, потеря мага

— может быть, временная — подкосила уверенность неприятеля.

Все постепенно начало стихать. Удостоверившись, что пока никаких неожиданностей случиться не должно, я быстро спустилась с башни и едва не бегом кинулась в покои Маркуша. Там уже хлопотал тот самый слуга: принес воды, зажег свечи. Со всех сторон замок уже охватили прозрачные сумерки. Как же все-таки незаметно пролетел день!

— Как вы выпустили его?! — налетела я на мужчину едва не с кулаками.

— Я не выпускал! — оправдался тот. — Он как-то вышел сам…

Ну, конечно. Как могло быть иначе: похоже, Маркуш предусмотрел все и припас ключ. Извинившись, я поблагодарила слугу за заботу и отослала прочь. Присела рядом с мальчишкой, который неподвижно лежал поверх покрывала, прислушалась, ощупала его словно бы изнутри. Жив — это самое главное. Но сильно истощен. Неизвестно, сколько собственных ресурсов он пустил на то, чтобы на приличном расстоянии дотянуться до Вантулуйского Хранителя. Да не только дотянуться, еще и остановить его.

Маркуш дышал тихо, почти незаметно. Я погладила его по голове, мысленно обращаясь к Рассветной Матери: чтобы уберегла. Затем сняла пояс с камнями. Ощупала их, когда поняла, что с ними что-то не так. Сунула пальцы в пазуху: от них остался только песок. Они почти растворились от силы удара, которая смела даже их сдерживающую защиту.

Как же быть дальше? Пошарила в его вещах: там наверняка есть запасные. Отыскала всего несколько, словно он уже менял их раньше: вот об этом не подумал Шандор, когда забирал племянника к себе. Он так и не узнал, что тому нужно для безопасности… зато самоуверенности у дядюшки был целый воз.

Я еще немного попыхтела над сбитыми в тугой ком потоками Маркуша, и совершенно обессиленная опустилась в кресло, которое едва сумела дотащить по полу до постели. Надо бы справиться, как Альдор. Отчего-то даже думать не хотелось, что с ним что-то случилось. Нет. Мне уже доложили бы. А значит… Значит он еще пока чем-то занят, раз не пришел сюда. Мысли против воли вязли, превращаясь в смолу. Я прикрыла веки и тут же вздрогнула, когда почувствовала, что в комнату кто-то вошел.

С трудом повернула голову: Альдор. Как будто только из пекла. Да так оно, в общем-то и было. Он остановился у постели Маркуша и окинул его долгим взглядом, ничего пока не спрашивая, не упрекая меня ни в чем, не злясь: наверное, на это у него просто не осталось сил. Я оттолкнулась ладонями от подлокотников кресла и встала.

— Ему нужно время, чтобы восстановиться, — проговорила осторожно, вглядываясь в бледное лицо мужа, в его потухшие глаза и твердую линию плотно сомкнутых губ.

— Можно было догадаться, что так будет. Что он не усидит на месте. Думаю, того Хранителя он убил.

Я покусала губу, не зная, что ответить. Наверное, что-то подобное когда-то должно было случиться. Вот только мысль об убийстве все никак не хотела соотноситься с Маркушем. Она отдельно, а он — где-то по другую сторону.

— Иди ко мне, — тихий шепот медленно разорвал на ленты мою задумчивость, точно шуршащий лист бумаги.

Альдор потянул меня за руку и, опустившись на мое место, усадил к себе на колени. Я прижалась всем телом к нему, понемногу вдыхая его острый запах. Вцепилась пальцами в его рубашку, слушая стук сильного сердца. Посидим так немного, а там — отдыхать.

Неизвестно как, но мы, похоже, оба уснули. Потому что когда в покои прибежал взбудораженный стражник, мы непонимающе хлопали глазами и хмурились очень похоже.

— Вантулуйцы в замке, — это известие мигом подбросило нас на ноги.

— Как они сюда попали? — Альдор ссадил меня со своих колен и уже заторопился навстречу стражнику.

— Через механизм водяных колес.

— Но там же были люди! — Альдор остановился у самой двери и, как будто в последний миг вспомнив, повернулся ко мне. — Из комнаты ни ногой, пока не будет такого приказа. У двери поставлю стражу.

Я кивнула, но он не увидел, уже вновь обратив все внимание к посыльному.

— Была схватка… — Услышала я приглушенные дверью оправдания. — Но их было достаточно много.

Дальше уже ничего нельзя было разобрать. Я все же выглянула из покоев: пока тихо. Никаких признаков того, что где-то по замку шарятся ванутулуйцы. Может, их скоро перехватят, и сюда они вовсе не доберутся? Я вернулась к Маркушу и замерла, вновь опустившись в кресло. Вздрагивала от каждого шороха. От каждого далекого звука. Теперь я не могла помочь, потому что тут, похоже, дело обошлось без магов. Если вантулуйцы откроют ворота изнутри, остальное войско тут же хлынет в замок. А там — еще неизвестно, чем окончится: их слишком много. Подмога из долины еще не пришла, как и от принца. И дождемся ли мы ее теперь.

Скоро загромыхали шаги стражников снаружи. Они остановились под дверью, их тихие голоса загудели по коридору, но я не вслушивалась в тихий и явно осторожный разговор. Насколько хорошо они сумеют нас защитить, если вантулуйцы доберутся сюда?

Я невольно пощупала пояс, на котором не обнаружила своего кинжала: он остался где-то в лагере Венцеля. И доведется ли еще подержать его в руках — неизвестно. Потому я отстегнула со снятого пояса Маркуша меч и положила себе на колени. Ему он все равно без надобности, а меня мастер Маноле все же успел кое-чему обучить. Конечно, вряд ли я смогу выстоять против настоящего воина, но попытаться-то можно.

Я вновь замерла напряженно, то вслушиваясь в то, что происходит за дверью, то вновь обращая внимание к неподвижному Маркушу, который все никак не приходил в себя. Ни единого признака того, что ему хоть немного становится лучше.

Вздрогнула, когда в коридоре послышался шум, грохот шагов и громкие голоса. Мои стражники ринулись навстречу тем, кто пришел. Зазвенела сталь, загрохотали по каменному полу сапоги. Возня, громкое дыхание и ругань — все смешалось в один гул, от которого спина покрывалась потом. Тревога напополам со страшной усталостью просто уничтожали меня. Все больше казалось, что все это нереально. Что это скверный сон, и я сейчас проснусь на коленях Альдора, в его объятиях. За окном будет утро и тишина.

Но нет, ночь продолжалась. Стражники, кажется, отбились. Но не надолго, потому что на нашем ярусе появились новые противники. Неведомо как они просачивались сюда, но, похоже, защитников замка было и правда слишком мало для боя лоб в лоб. Да, там где-то есть Альдор. Но и он один, не может уследить за всем.

Во дворе тоже стало шумно. Окна озарились оранжевыми отсветами: что-то горит. Снова грохот снаружи. Звуки схватки и тишина. В замочной скважине загремел ключ. Другой. Третий, словно кто-то подбирал отмычку, не зная толком, как она выглядит. И вот наконец попал. Но к тому мигу я уже притаилась у двери — и когда в покои ворвался вооруженный незнакомый мужчина, я, едва оценив, что он не свой, всадила меч ему в бок.

Он покачнулся. Развернулся ко мне и взмахнул оружием. Я отскочила, одновременно вынимая клинок из него. Налетела на низкий столик у двери. Вслед за первым в проеме появился второй вантулуец. Недоуменно глянул на падающего ничком товарища и выцепил меня взглядом так точно, будто знал, где я стою.

Двинулся ко мне, хмурясь, не зубоскаля, не пытаясь запугать — молча. Я кинулась мимо него к постели Маркуша: буду стоять до конца. И пусть эта громадина попробует меня одолеть. Разозленные самки, защищающие детенышей, и не на то способны!

Но проливать больше крови не пришлось. Я едва не зарыдала, как увидела вырастающую за спиной вантулуйца фигуру Альдора.

Его кожа светилась — так невозможно красиво и опасно. Но разжигать огонь в небольших покоях — безумие. Потому он просто подошел и, едва противник почуял его появление, обернулся, поднимая оружие — обманным движением ушел от удара и рубанул его по груди. Тот замешкался, ошарашенный — и Альдор добил его широким секущим взмахом по шее.

— Уходим, — он подхватил Маркуша на руки и понес прочь.

— Почему?

— Найдем более безопасное место. Здесь есть одно. В кладовой недалеко от кухни. Искать вас в покоях будут вернее, чем там.

— Вантулуйцы еще прибывают?

— Пока да. Они разворотили одно колесо, и там теперь большая брешь. Людей не хватает, чтобы ловить их стразу на входе. Потому что они успели открыть калитку ворот. Их много просочилось, хоть она и маленькая. Но сейчас все равно уже лучше. Я собираюсь спуститься к колесам и там уже встречать всех, кто высунет голову из воды.

Звучало угрожающе и веско. Против Альдора вряд ли кто мог выстоять — и дело даже не в огне.

Мы спустились на тот самый ярус, где я уже проходила сегодня. Альдор провел меня в тесноватую каморку, где прятались служанки. Девушки позаботились — видно, по его приказу: на полу расстелили войлоки, приготовили одеяла для Маркуша. Альдор уложил его на укрытый пол и тут же направился прочь. Я хотела его задержать хоть на миг, но понимала, что сейчас совсем не до того.

Служанки всхлипывали и вздрагивали от каждого шороха. От всплесков голосов. От стука шагов над головами. Кто-то то и дело пробегал мимо — и тогда все стихали, переставая, кажется, даже дышать. Но и без того в каморке становилось все более душно с каждым мигом. Постепенно все тело покрылось липкой испариной. В голове закружило от утомления и нехватки свежего воздуха. Неколько раз мы рисковали и приоткрывали дверь, но скоро приходилось захлопывать ее вновь.

Я сидела рядом с Маркушем и то и дело прикладывала ладонь к его лбу, не только проверяя потоки силы, что как будто перестали толком в нем перетекать, но и убеждалась, что у него не началось простейшего жара.

Казалось, продлись эти прятки от вантулуйцев еще хоть мгновение — и я просто сойду с ума от причитаний женщин, от волнения и мыслей о том, где сейчас мой муж.

Кто-то начал дремать — в такой духоте и правда сильно тянуло в сон. К тому же, судя по ощущениям, время уже близилось к утру. Топот все чаще проносился мимо двери. Голоса, ругань, лязг стали привычными. А потом вдруг все стихло.

Так резко, что стало еще страшней, чем было. Что же — Трэсир окончательно пал? Я взвилась на месте, уже собираясь идти выяснять это любыми способами. Но не успела еще дойти до двери, как она распахнулась. В каморку заглянул потный взмыленный стражник. Окинул подобравшихся женщин почти что безумным взглядом и остановился на мне, словно увидел старшую. Доложил хрипло, но бодро:

— Прибыло войско принца Венцеля. Теперь все закончится.

Глава 18

Во дворе еще стихали последние отголоски схваток с вантулуйцами. Остальное неприятельское войско отступало: его гнали теперь обратно силы принца Венцеля, который, по слухам, что один за другим долетали до Альдора от стражи, сам возглавлял их. И надо бы выехать его высочеству навстречу, но и в Трэсире еще не все дела закончены.

Где-то по замку еще бродили вантулуйцы, которых отлавливали и казнили на месте: пленных брать не собирался ни Альдор, ни, кажется, Венцель. Не слишком приятное занятие, но и они тоже никого не щадили: многие из защитников Трэсира полегли этой ночью в кровавых стычках с неприятельскими силами. И сколько еще умрут от ран: не всех удастся спасти.

Касиан Фарагоне милостиво предоставил свой кабинет для Альдора и возможного визита принца. Но посидеть в нем в спокойствии и ожидании не удалось. Пришлось зачищать мост от еще толпящихся там вантулуйских воинов. Они не знали, куда деваться. Ментальная атака Венцеля сбила с толку их рыцарей, его отряд отрезал путь отступления на берег. Многие прыгали в воду, но их все равно перехватывали в речных зарослях. Альдор пытался найти следы магов. Хотя бы того Собирателя, что несколько дней мотал его, словно бы по камням спиной. Но, похоже, и она, и пострадавший — если вообще живой после удара Маркуша — Хранитель остались где-то в вантулуйском лагере. А значит, скорей всего, они попадут уже в руки принца.

Незаметно начало светать. Слуга во время короткой передышки, когда Альдор все же присел в кабинете Касиана, принес что-то вроде позднего завтрака. Запомнился из него только вкус хрустящего, уже слегка черствого хлеба. Похоже, его высочество тут не встретят роскошным пиром: всем было не до того.

Хозяин Трэсира спал в кресле у окна, уронив голову на грудь. Альдор бездумно смотрел на него, испытывая теперь что-то вроде уважения. Все же, хоть и было ему несказанно страшно, а сумел перебороть себя и хотя бы людьми в замке, которые не были заняты обороной, управлял вполне сносно.

Солнце за окном разгоралось в полную силу. Проступила сквозь мутное стекло ясная синева неба. Порадоваться бы, что удалось встретить нынешнее утро, да сил на это, кажется, уже не осталось. И надо бы сходить к Йоли, проведать ее и Маркуша, но принца дождаться важнее: за ними приглядят надежные люди. Да и уходить с того места, где Альдора могут легко найти посыльные от его высочества, не слишком сейчас уместно.

Можно сказать, Альдор узнал Венцеля по шагам. Уверенный, чеканный звук их пронесся по коридору за дверью. Первым вошел высокий, чуть худощавый оруженосец, а за ним уже — принц. Как и всегда бодрый, словно только что из постели после целой ночи глубокого сна. Лишь чуть припыленное лицо и одежда с брызгами крови на ней выдали, что в паре схваток он побывал и немало поездил по здешним колдобинам.

— Паршиво выглядите, Альдор, — вместо приветствия бросил Венцель, проходя к центру кабинета.

Тот не стал ничего отвечать: вступать с ним словесные перепалки первый раз за все их давнее знакомство не было никакого желания. Касиан вздрогнул от звука голоса принца, всхрапнул и заморгал, еще не понимая, что случилось и где он. Но, увидев кто почтил всех своим присутствием, тут же подскочил, как квочка на насесте.

— Ваше высочество! — кивнул так, что голова едва не отвалилась.

Венцель вальяжным жестом разрешил ему сесть, и сам тоже опустился в кресло напротив Альдора.

— Вы хорошо держались.

— Возможно, стоит сказать нам за это спасибо, — Альдор откинулся на спинку кресла.

— Возможно, вам стоит сказать спасибо, что я приехал сюда так быстро, как только смог, — самодовольно парировал принц.

— Кажется, это было в ваших интересах. Это ваше королевство. Ваши земли и люди. А теперь Вантулуйский огненный Хранитель, возможно, убит…

— Нет. Он жив, — тут же ответил Венцель. — Но вряд ли еще когда-то сможет принимать в себя хоть какие-то потоки магии. Его уже осмотрел один из моих Собирателей. Кто же его так?.. Маркуш?

— Он.

— Я хочу его видеть.

— Вряд ли эта встреча принесет вам удовлетворение. Маркуш без сознания и пока не приходил в себя. Нужно подождать, — слова давались с таким страшным трудом, будто каждое из них весило, как боевой конь в полном снаряжении.

— Тогда я подожду. В конце концов, у нас еще есть дела, которые нужно завершить.

Он встал и коротким жестом коснулся кинжала, что висел на его поясе: совершенно неподходящий ему, слишком маленький и изящный для мужской руки. Альдор сразу узнал его: тот самый, который он дарил Йоланте после поездки в Альба Кулуари. Странным чувством кольнуло в груди, пробилось острием даже сквозь толстую накипь усталости. Злость? Досада? Опаска?

Венцель, кажется, заметил его взгляд, усмехнулся слегка и вышел из кабинета. Касиан, который тихо, словно притаившаяся мышь, сидел позади, даже вздохнул от облегчения.

Альдор выждал еще немного, пытаясь разобраться в своих ощущениях от появления Венцеля. С одной стороны, его тут ждал каждый. Но сейчас, ввиду того, что Йоланта сбежала из его лагеря и, скорей всего, чем-то задела или уязвила, все может обернуться другими, хоть и не такими огромными, как нападение вантулуйцев на Трэсир, неприятностями.

Пока же и правда стоило сказать Венцелю спасибо. Он все же сильный менталист. Конечно, не в его возможностях было совладать с сотнями воинов, но вот повлиять на верхушку войска, особенно уже ослабленную предыдущими днями сражений, он вполне мог. Это было рискованно: они могли и не поддаться. Но все же поддались, разнесли смятение по рядам ратников и тем только помогли защитникам Трэсира, а там и воинам принца отбить замок.

Отлов разрозненных отрядов неприятеля продолжался весь день. Принцем было приказано взять в плен только рыцарей, которые могли бы что-то знать о планах короля Вантулуи. И лишь к вечеру Альдор сумел выбраться к Йоланте и Маркушу, хоть о них ему докладывали постоянно: они под присмотром стражи ждали вестей в покоях, которые меньше всего пострадали после нападения вантулуйцев.

Но увидеться с братом и женой одному не получилось: Венцель неведомо каким образом тут же обо всем прознал, и от его сопровождения не удалось отговориться ничем. Альдор еще не успел толком отойти от прошедших сражений и привести себя в порядок, зато Венцель, холеный и чистый, благоухал почти как роза. И как только умудрился?

Стоило только войти в комнату, как Йоли тут же подскочила с места, тихо пискнув, совершенно того не стесняясь, кинулась к Альдору и повисла у него на шее. Короткими поцелуями пробежалась по колючим щекам, пока не наткнулась на губы. Он поймал ее дыхание, такое горячее и сладкое, которое плеснуло по всему телу потрясающе острой силой. Завладел ее ртом с жадностью, пытаясь хоть миг урвать. Казалось бы, не видел ее всего полдня, а соскучился так, будто полжизни прошло.

И прежде чем закрыть глаза, чтобы сполна испить это мгновение, Альдор успел заметить, как слегка насмешливо возвел взгляд к потолку Венцель и прошел мимо — милостиво оставив хоть немного времени на встречу.

— И давно он так лежит? — его серьезный голос тут же заставил оторваться от мягких губ жены.

Как и всегда, есть что-то более насущное.

— Со вчерашнего вечера, — Йоланта приблизилась и встала рядом с Венцелем, который озадаченно оглядывал Маркуша.

— Это плохо? — его высочество покусал губу, хмурясь.

— Думаю, да, — совершенно не робея под его взглядом, ответила Йоли. — Я уже вмешалась в его потоки. И убрала тот, который тянул из него силы. Но он еще не приходил в себя ни разу. Нам нужен опытный и сильный лекарь-Хранитель. Но таких здесь нет.

Альдор остановился по другую сторону кровати, медленно вздохнул, оглядывая брата. Тот, кажется, только сильнее побледнел, его глаза ввалились, а губы посерели. Совсем скверно. И злиться бы на него, что не послушал, что влез туда, куда не просили. Да как теперь? Кому это поможет? Только саднило где-то в сердце тревогой, но Альдор старался верить, что все еще можно исправить.

— Вот, до чего тебя довело ваше упрямство, — зло хмыкнул Венцель, поднимая на него взгляд. — Если бы Маркуш сразу находился под защитой короны…

— Вы уже выпили бы его до дна. И оказались бы ровно в том же дерьме, что и сейчас, — безжалостно прервал его Альдор. — Как будто я не знаю аппетиты короны. Вам нужно больше Колодцев, чтобы ощущать свою значимость и могущество. Но так или иначе, карту попытались бы похитить. Рано или поздно.

Вот теперь внутри вновь закипел гнев. И все заслуги Венцеля начали меркнуть в свете его извечного самодовольства. Принц дернул уголком рта, явно удерживаясь от того, чтобы вступить в долгие пререкания. Они с Альдором сверлили друг друга напряженными взглядами долго, но опустили их одновременно, вновь оба уставившись на Маркуша.

— Теперь, когда сильный огненный Хранитель пойман и находится на грани смерти, а девушка-Собирательница уже скоро будет в нашем плену, вы можете отдохнуть,

— милостиво разрешил Венцель. — И вы можете отправиться в Пьятра Гри: там лучшие лекари всей западной части королевства. Они помогут понять, что с Маркушем и как вернуть его.

— И вы не станете после требовать его себе на службу? — чуть прищурился Альдор, пытаясь разгадать истинную его задумку.

— Посмотрим, — уклончиво ответил принц. — Сейчас главное — спасти его. Так ведь?

Альдор встретил взгляд Йоланты и почти захлебнулся во вложенной в него жаркой, отчаянной мольбе: чтобы согласился. Чтобы не думал пока о том, что будет потом: сейчас и правда важнее всего добиться восстановления Маркуша. И если Венцель освобождает всю фамилию де ла Фиер от дальнейшего участия в сражениях — может, временно — то этим нужно пользоваться. В конце концов, битвой у Трэсира Альдор вполне заслужил подобную милость и доказал свою невиновность.

В комнате повисло напряженное молчание. Венцель не выдержал первым:

— Послушайте свою жену, Альдор, — сказал так, словно прочел ее направленные к нему мысли. — За свою помощь я не потребую ничего. Обещаю. Как не потребую с нее ответа за то, как она меня облапошила. Я-то повелся.

Он искоса глянул на Йоланту, а после вернулся взглядом к Альдору, намеренно неспешно отстегивая от пояса ее кинжал. Тот вскинул брови, догадываясь теперь, что побег жены прошел не так просто, как ему представлялось. Но принц удержался от подробностей, и это наводило на мысль, что их он все же решит оставить при себе. Йоланта торопливо забрала протянутое ей оружие и сжала пальцами до побелевших костяшек.

— Мы выезжаем завтра утром, — бросил Альдор.

— Вот и отлично. Я обеспечу вам безопасную поездку до Пьятра Гри. Что ни говори, вы все мне странным образом дороги, — его высочество улыбнулся.

В дверь постучали. Вошел стражник и доложил, что девушку-мага поймали и доставили в Трэсир.

Странно, но видеть ее вовсе не хотелось. Даже из любопытства. Альдор предоставил возможность Венцелю и его людям допросить второй Осколок Зари и тем выведать у нее что-то важное. А может, она и не знает ничего толком, зато сможет подтвердить вину Натана Миклоша во всей этой затее с картой.

Альдор отлучился лишь ненадолго: просто необходимо было перед дорогой смыть с себя следы прошедших событий и хотя бы переодеться. От работников копей после целой смены, верно, несло не так сильно, как от него теперь. Но не успел он еще обтереться после успешного и весьма условного омовения, как прибежал слуга и взволнованно доложил, что Маркуш все же пришел в себя.

Альдор завязывал ворот свежей рубашки уже по дороге в его покои. Ворвался, едва не снеся дверь с петель: Маркуш уставился хмуро и, кажется, слегка непонимающе. Он только едва был приподнят на подложенных под спину подушках. Солидный, в годах, слуга наливал ему воду в кружку, и даже весьма шумное появление старшего брата не отвлекло его от вдумчивого занятия. Йоланты здесь не было: скорей всего, просто отлучилась, ей тоже не помешает слегка отдышаться от хлопот.

— Как ты? — Альдор тяжело опустился на край постели брата.

Тот еще мгновение внимательно разглядывал его лицо, а затем вздохнул, медленно разминая запястья, словно что-то его беспокоило.

— Я не помню почти ничего, — помотал головой. — Все тело болит.

Он откинул голову на подушки, и по его лицу пробежала гримаса мучения. Он держался, но дышал отрывисто и неровно, словно каждый миг сдерживался от стона или даже крика. И перед глазами одно за другим вспыхивали воспоминания: старые и не такие уж давние. Каждая ночь, когда его мучила боль, когда его поврежденная спина готова была вновь сдаться под напором внутренних сил. Маркуш смял в кулаках одеяло, что прикрывало его ноги, и даже не сразу заметил поднесенную ему воду.

— Мы завтра отправимся в Пьятра Гри, — заговорила Альдор, как мог спокойно.

Лишние беспокойства Маркушу сейчас ни к чему. Но казалось, что он не слышит. В тот же миг подумалось, что лучше было бы вызвать лекаря сюда, но это слишком долго: пока гонец доберется до места, пока до Трэсира доберется маг. Нет. Надо везти. Быстро, но каким-то невероятным чудом бережно.

Вскоре вернулась взволнованная Йоланта, на ходу заплетая еще влажные волосы в косу. И вместе с Альдором, стараясь теперь как можно аккуратнее трогать Маркуша, они надели на него пояс с камнями. Он не был заполнен так, как нужно. Но этой силы должно было хватить хотя бы на несколько дней.

Маркуш сразу чуть расслабился и даже взялся за принесенный ему тем же предупредительным слугой бульон.

Йоланта, наблюдая за ним, кусала губы и явно давила подкатывающие к глазам слезы: опускала голову и отворачивалась. Все же жалела младшего: женщинам чаще всего сложно справиться с этим пустым чувством. Маркуш в жалости не нуждался — ему нужна помощь. Но маленькая, похудевшая за эти дни аманта, похоже, не могла смириться с тем, что она уже сделала для него все, что могла. Ее тонкие пальцы подрагивали: то ли от волнения, то ли от усталости. Она так же, как и остальные в Трэсире, не спала уже больше суток.

Несмотря на целый день беспамятства, Маркуш снова уснул. Рядом с ним оставили слугу, а Альдор почти силой повел жену в другую комнату: ту, которая еще недавно была приготовлена для младшего. Ее только сейчас отмыли от крови убитых там вантулуйцев. И стоило лишь вспомнить, с каким решительно-гневным лицом стояла на защите Маркуша Йоланта, как внутри все воспламенялось от восхищения. Она убила бы и второго противника: в том Альдор не сомневался.

— С ним все будет хорошо, — уговаривал он жену, которая все рвалась приглядеть за младшим. — Если мы не отдохнем, то лечить придется уже нас.

Но Йоланта почти не слушала его. Ее взгляд постоянно останавливался в пустоте, пока Альдор неспешно снимал с нее платье, гладил плечи и шею. Иногда она отзывалась, ластилась к его ладоням, а затем снова впадала в усталое безразличие. Они забрались под тонкое покрывало, прижавшись друг к другу так тесно, словно кто-то еще хотел их разделить. Измученное тело все равно не могло не отозваться на близость желанной женщины. На тепло ее гладкой кожи и движения прохладных пальчиков, которыми она, засыпая, гладила запястье. В паху постепенно словно горячим свинцом наливалось. Но в тот миг, когда Альдор, не выдержав, тягучим взмахом задрал подол сорочки Йоланты и легонько смял пальцами восхитительно упругое бедро, одновременно покрывая неспешными поцелуями изящную шею, она вздохнула и окончательно погрузилась в сон. Похоже, порой усталость оказывается сильнее вожделения.

Альдор отвернулся и, ткнувшись лицом в подушку, тихо зарычал. Проклятье! Но, слегка уняв зов разгоряченного тела, скоро заснул и сам.

Наутро отправились в Пьятра Гри под присмотром десятка стражей. Венцель остался в Трэсире, после чего собирался возвращаться в лагерь, как последняя суета вокруг переправы уляжется. Когда пойманные маги расскажут все, что в их ведении.

Теперь их судьба — не их с Йолантой забота. Огненного мага, что едва не сжег Мариана Шербана, наверняка ждет казнь. Потому кто он такой — уже и не важно. Они с Альдором никогда не встречались раньше. А что будет с Собирательницей — то решит даже не принц — король.

В свете солнца следы прошедших в Трэсире сражений виделись отчетливее. Подпалины на камнях, высохшие лужи крови там, где еще недавно лежали мертвые. Стрелы, мечи, обломки древков. Разбитые, пожженные телеги, в которых раньше что-то лежало. Колеса мельниц молчали: им требовался серьезный ремонт. Разбитые ворота барбакана напоминали язву в огромном чреве, но их уже принялись восстанавливать: кто знает, какая опасность может поджидать дальше. Труд это непростой, работа небыстрая, но все в конце концов должно вернуться к прежнему виду.

Маркуша уложили на твердое сиденье повозки и закрепили поперек туловища ремнями. Шевелиться он почти не мог, даже с поясом, который надежно держал его спину в почти неподвижном положении.

И как Альдор ни старался сдерживать легкую досаду на брата, а все равно не мог избавиться от нее совсем. Особенно остро она начала ощущаться теперь, когда разум и тело хоть немного отдохнули. Маркуша явно расстраивало его молчание, но он старался сохранить невозмутимый вид и ни о чем не просил. Ни о чем не напоминал и не пытался себя оправдать.

Так продолжалось почти сутки пути. И только после этого Альдор начал разговаривать с младшим — а тот заметно приободрился. Пока добрались до Пьятра Гри, от их незримого противостояния не осталось и следа: и Йоланту, которая напряженно следила за ними всю дорогу, это заметно радовало.

Почти постоянно наблюдая за Маркушем, Альдор не сразу заметил, как после суровых северных лесов и каймы гор на горизонте вид за окном вновь смягчился. Ели и сосны сменились кленами, вязами и дубами, такими привычными глазу. Замелькали за оконцами повозки уже знакомые городки и деревни: так и не тронутые войной. К счастью. Здесь даже сохранилась все та же размеренная, полусонная жизнь, что и раньше. Как будто ничего опасного в королевстве не творилось. Наверное, люди верили, что вблизи Малой резиденции им ничего серьезного не угрожает. А спокойнее было только людям в окрестностях столицы.

Наконец Пьятра Гри вырос над темно-зелеными верхушками деревьев. Выпростал острые шпили башен, упираясь ими как будто в само небо. Серебристая черепица бликами сверкала на ярком солнце, отдавая в золото тем сильнее, чем больше оно клонилось к закату.

На двор въехали почти ночью — и рады были обнаружить, что в Малой резиденции уже ждут важных гостей. Гонец, отправленный вперед, добрался сюда гораздо раньше. Крепкие слуги — явно по велению кого-то из обещанных принцем лекарей, принесли носилки, перетянутые плотной тканью, укрепленные жесткой подложкой из скрепленных между собой досок. Так на спину Маркуша будет меньше всего нагрузки.

— Они нас как будто давно ждали. И все знали с самого начала, — покачала головой Йоланта, наблюдая за деловитыми хлопотами слуг.

Пожалуй, она была права. Уж принц Венцель подозревал в Маркуше Создателя много лет, только весомых доказательств у него не было. А теперь он отправленным вперед с посыльным письмом дал своим людям полную свободу. И, кажется, все Хранители, которые могли помочь младшему, были тому в каком-то роде несказанно рады. Прикоснуться к легенде — мальчику, к которому Альдор, словно самый строгий страж, близко никого не подпускал с самого детства.

И не успели еще Маркуша доставить в отведенные ему покои, как по пути гостей встретил невысокий, упитанный, как дубовый пенек, мужчина. С невероятно густыми седоватыми бровями, ровными морщинами на щеках, словно нарисованными чернилами, и пронзительным взглядом человека, который способен, кажется, видеть сквозь кожу. Похоже, как раз один из лекарей.

— Что с ним случилось? — спросил он на ходу, едва представившись: Корнел Тома.

С ним раньше сталкиваться не приходилось, как ни много довелось узнать на своем веку лекарей.

— Большой выброс силы, — с готовностью пояснила Йоланта. — Он — Создатель, — и глянула на Альдора, который шел рядом, словно разрешения спросила.

Пусть и слегка запоздало.

Да и что скрывать — теперь, кажется, все знают. А те, кто подозревал раньше, убедились во всем окончательно. Лекарь задумчиво кивнул, словно что-то для себя отметил. Скоро все небольшой толпой вошли в комнату, которая вовсе не походила на гостевые покои. Скорее на огромный кабинет. Повсюду книги и шкафы, наполненные склянками со снадобьями и собирающими сосудами, закрытые стеклянными дверями. Пахло здесь травами и чернилами. Посредине стояла жесткая высокая кушетка, куда и уложили Маркуша. Тут же к нему с удивительной проворностью подлетел Корнел, прогнал слуг, а про Альдора с Йолантой, в легкой растерянности вставших недалеко от двери, как будто пока забыл.

Бегло осмотрев Маркуша, он подозвал помощника, что сидел в дальнем углу за столом и уже с любопытством посматривал в сторону пришедших. Тот подбежал, на ходу подхватив со столика какой-то флакон, жидкостью из которого быстро ополоснул руки. И тогда только лекарь поднял взгляд.

— Оставьте меня с ним ненадолго. Мне нужно спокойно осмотреть, — строго распорядился. И ему не хотелось перечить. — Не волнуйтесь, я все вам расскажу, как только что-то выясню.

— Надеюсь, вы не будете меня препарировать? — вяло поинтересовался Маркуш.

Его явно начало клонить в сон — после того, как помощник лекаря растер его виски смазанными тем снадобьем ладонями.

— Только в случае крайней необходимости, — жестоко пошутил лекарь, но тут же улыбнулся.

И, несмотря на это, на душе вдруг стало гораздо спокойнее. Корнел источал столько уверенности и силы — не той, которую можно было ощутить через потоки магии, но той, что позволяла верить тому, от кого она исходит. Потому Альдор взял Йоли за руку и повел прочь.

Но не успели они с дороги допить чай в любезно отведенных для них покоях, как пришел слуга. Сначала громко постучал в дверь, и замер, не торопясь входить даже после разрешения: в супружескую спальню так просто не ввалишься.

— К вам унбар Тома, — доложил он отчетливо, когда все же заглянул внутрь.

Лекарь вошел вслед за ним степенно, с неким свитком в руках, словно подготовил письменный отчет. Окинул Альдора с женой гораздо более внимательным взглядом, чем раньше. На его лбу прорезалась озадаченная морщинка.

— Вы можете помочь? — сразу спросил Альдор.

И не смог удержать легкой угрозы, что проскользнула в тоне. Слишком привык охранять и отгораживать брата от лишних вмешательств. Спохватился, осознав, а сидящая на подлокотнике кресла Йоли легонько сжала его плечо и теснее прижалась к нему боком. Но лекарь на требовательность его тона даже внимания не обратил.

— У него сильно ослаблена спина, — начал он. — Как будто после свежей травмы. Похоже, все магические заклинания, которыми она была восстановлена раньше, разрушились от мощи удара его внутренних сил. Хорошо, что на нем был пояс, иначе разрушение продолжилось бы дальше. Кто выравнивал его потоки?

Лекарь перевел взгляд с Альдора на Йоли.

— Я, — пискнула та, словно в горле у нее камень застрял.

— Удивительная работа — никогда такого не встречал. Как и мой помощник. А он тоже Собиратель, но такое ему неподвластно.

Йоланта заметно зарделась. Любая похвала от магов ей пока в новинку.

— Я делала по наитию. Меня никто не учил. Но я старалась…

— Если пожелает ваш муж, — лекарь кивнул Альдору. — И позволит его высочество, я хотел бы, чтобы вы встретились с одним моим хорошим знакомым. Он советник при короле. Но сумеет уделить вам время. Когда узнает. Возможно, после общения с ним, вы будете чувствовать себя гораздо увереннее. Но речь не о том, — он прокашлялся. — Вами проделана большая работа. Но дальше им займусь я. В основном. К вечеру прибудет еще один лекарь. И, если будет нужно, поможет мне. Думаю, мы сумеем восстановить позвоночник Маркуша так, как было.

— А совсем. — Йоланта запнулась. — Совсем вылечить его не получится?

Она еще надеется в то время, как Альдор однажды уже пережил страшное разочарование, узнав, что полностью восстановить брата не под силу никому.

— К сожалению, — лекарь развел руками, — раз это не удалось раньше, то сейчас еще труднее. Над ним трудились лучше Хранители. Хоть и тайно. Я прав, унбар?

Он посмотрел на Альдора, а тот лишь кивнул, смыкая перед собой руки в замок. Тогда, после смерти родителей, он собрал самых великих лекарей, каких сумел завлечь к себе, пообещав огромное вознаграждение за тайность. Они давно уже разъехались кто куда: не сразу и отыщешь.

— Да, трудились, — ответил, помолчав. — А сейчас все пошло прахом от собственного упрямства Маркуша.

— Он смелый мальчик, — улыбнулся Корнел. — И, как часто бывает в его возрасте, самоуверенный. Но я обещаю, что с ним все будет хорошо. Насколько это возможно.

— Спасибо, — Альдор кивнул, и правда проникаясь его уверенностью.

Маг откланялся и ушел. Он обещал помочь Маркушу уже сегодня, а значит, оставалось лишь ждать. И впору бы задуматься, чем скоротать время в волнении, но не пришлось. Потому как к обеду в Пьятра Гри приехал Овидио Стан: видно, как только узнал о том, что Альдор здесь вместе с женой и братом.

Они встретились в малом зале Собраний. Почти официально. Но в глазах старого друга отца светилось все же особое чувство: радости от того, что все обошлось.

— Я очень рад вас видеть! — проговорил он зычно, проходя к круглому столу.

— Взаимно, Овидио.

Они крепко пожали друг другу руки. Многое нужно было ему сказать. Поблагодарить за помощь Йоланте, за поддержку, в которой она нуждалась, когда осталась без присмотра Альдора. Овидио жаждал узнать все вести, которые еще не донеслись до этих мест из Трэсира. И сам мог рассказать многое: о том, например, что Мариан Шербан все же пришел в себя, но пока не может говорить толком. Однако уже выразил готовность при необходимости опознать того, кто на него напал. И о том, что Юдит Месарош все еще ищут, но ее следы затерялись так хорошо, что поиски рискуют растянуться неведомо на сколько.

И когда они с Альдором еще сидели на террасе за разговором после прогулки по саду Пьятра Гри, пришел тот самый юный помощник Корнела Тома. Явно усталый, но вполне довольный.

— Мы закончили, — сообщил коротко. — Все прошло хорошо. Унбар ле ла Фиер младший отдыхает. И утром вы сможете его увидеть.

И своим сдержанным отчетом он разом снял с сердца Альдора огромный груз.

Глава 19

Нынешним утром я поднялась рано. Внутреннее волнение не позволило разлеживаться слишком долго. Альдор еще ворочался в постели, медленно просыпаясь: они с Овидио Станом накануне задержались за разговорами. И, судя по легкому хмельному запаху, что исходил от него по возвращении, успели выпить за здоровье Маркуша.

Соскочив с высокой постели, я пробежала по комнате и застыла у огромного зеркала, оглядела отражение почти с удивлением: так давно не видела себя толком, причесывалась на ощупь, одевалась сама, без служанок: в дороге и даже в Трэсире было не до поиска чужой помощи в таких простых делах. Я, оказывается, порядком похудела, черты лица слегка заострились, глаза теперь выглядели на нем и вовсе как голубые блюдца. Растресканные от ветра и постоянных волнений губы, к счастью, уже зажили, но кожа еще оставалась сухой.

Я воровато глянула на мужа, который, кажется, снова заснул, и поспешила в другую комнату наших огромных покоев: приводить себя в порядок. Смешно, конечно: в каком только состоянии не видел меня Альдор за последние недели. И пыльной, и встрепанной, и потной, и усталой до того, что ноги подкашиваются. Но сегодня хотелось выглядеть так хорошо, как это возможно.

Скрывшись от мужа до поры, я вызвала служанку. Но толком все равно ничего не успела. Альдор застал меня в ванной. Напугал помогавшую мне девушку внезапным появлением и смутил полуобнаженным видом до того, что та мигом сбежала. Да, тут было от чего залиться краской: из одежды — всего-то тонкие льняные штаны, а выше — мощный, в бледных полосках давних ожогов торс. На плечах его и груди еще поблескивали капли после умывания. Влажные волосы тонкими прядями падали на лоб. Альдор остановился чуть поодаль, проводив спешно ретировашуюся служанку насмешливым взглядом: нарочно заявился в таком виде. Мало какая женщина вынесет его спокойно. А я сползла в воду по самую шею, прекрасно зная, что она меня ничуть не прикрывает.

— Зря она ушла, — хмыкнул муж. — Я только за поцелуем.

Он склонился надо мной и прижался прохладными губами к моим, толкнулся между ними языком — и все сосредоточенные мысли размазались, словно масло по теплой корке хлеба. Его твердая ладонь медленно скользнула по моей ноге вверх, по животу, дрогнувшему от горячего прикосновения. Остановилась на груди и мягко сжала ее. Я поймала его запястье, удерживая на месте, продляя острое блаженство от откровенной ласки. Но Альдор все же убрал руку, размыкая и наш поцелуй.

— Страшно есть хочу. Скорей бы завтрак, — он стряхнул с ладони воду и как ни в чем не бывало вернулся в другую комнату.

Его двусмысленные слова еще звенели в ушах, когда дверь закрылась. Я, сильнее сжимая бедра, между которыми закрутилась горячая спираль желания, и вовсе погрузилась в воду с головой. Вот же какой гад! Как тут можно теперь думать о завтраке?! Или он имел в виду не его?

И, кажется, мы не слишком торопились со сборами: утро еще раннее. Но когда дошли до покоев Маркуша, оказалось, он еще спит. Строгий слуга, который присматривал за ним, не позволил тревожить выздоравливающего: приказ унбара Тома. Лекарю, конечно, в таком деле мы доверяли безраздельно, а потому оставили Маркуша отдыхать и восстанавливаться дальше, а сами спустились в малую столовую, где нас уже ждал Овидио Стан. Похоже, в отсутствие принца он взял на себя обязанность окружать нас должным вниманием. Ну, и приглядывать заодно.

— Сегодня я получил письмо от его величества, — словно бы между делом проговорил примар во время трапезы. — Он планирует приехать на днях и вам, думаю, стоит его дождаться. Приедет и Венцель.

— Хотят говорить о Маркуше? — сразу нахмурился Альдор, опуская руку с вилкой на запястье и впиваясь в Овидио тяжелым взглядом.

— Ты сам понимаешь, что теперь они не могу оставить это без внимания. Но тут дело не только в твоем брате… — мужчина перевел взгляд на меня. — Но и в твоей жене.

Альдор вздохнул, сжимая зубы. Да, наверное и про мои способности никто из королевской семьи забывать не собирается. К тому же принц, похоже, уже задумал некое мое обучение, о чем и сообщил Корнелу Тома в отдельном послании. Не зря тот накануне упомянул такую возможность.

— Они все хотят у меня забрать? — В голосе Альдора послышалась знакомая угроза.

Похоже, короткое перемирие с Венцелем рисковало окончиться слишком быстро.

— Не забрать, — развел руками Овидио. — Скорее отщипнуть хороший кусок. Но за милость монарших особ чаще всего приходится платить именно так.

— Посмотрим, — буркнул муж, возвращаясь к прерванному завтраку.

Скоро мы вышли во двор, чтобы прогуляться: чудесная предосенняя погода не позволяла засиживаться в покоях. Мягкое солнце окутывало бережным теплом, темная листва кленов слегка золотилась в его лучах на верхушках крон.

Мы не стали ходить по саду. Свернули по мощеной дорожке к скверу, что начинался за одной из внутренних стен двора. А там прошли дальше по тропинке, которую я помнила очень хорошо: по ней убегала из Пьятра Гри, постоянно оглядываясь и трясясь, как заяц. Теперь же вокруг и внутри меня царило такое непривычное умиротворение, что весь этот огромный сад виделся мне совершенно другим. И остатки небольших колодцев не выглядели зловещими — а просто печальными, как тихо доживающие свой век старики, уже давно не ощущающие в себе никаких сил.

— Как невыносимо ждать короля, — я вздохнула, крепче сжимая руку Альдора. — А вдруг он встанет совсем не на ту сторону, на какую нам хотелось бы?

Посмотрела на мужа, который размеренно шел рядом, глядя куда-то в заполненную легким туманом даль сада.

— Венцель во многом похож на отца. Но все же, насколько я знаю, его величество никогда не был столь порывистым. И у него со мной нет никаких счетов.

Мы медленно свернули по боковой дорожке, и через несколько шагов нас окружили совсем уж дикие заросли можжевельника, над головой сомкнулись густые кроны широкоствольных, старых, как и сам Пьятра Гри, кленов.

— Но все же… Если он пожелает забрать Маркуша на службу.

— Ему придется выслушать меня.

Альдор остановил меня рядом с одной из каменных, покрытых зелеными пятнами мха ротонд. Я бездумно заглянула в небольшую чашу с отверстием посередине, но ничего не почувствовала. Ни одного даже самого малого потока.

— Как здесь все мертво. И тихо.

— Мы скоро уедем, — Альдор поднял мою ладонь и вдруг неспешно, с легким нажимом погладил мягкие холмики на ней. — Вернемся в свой огромный Колодец. Ты скучаешь по нему?

Я подняла на мужа взгляд. Да, Анделналт всегда был просто переполнен жизнью. Она будоражила, плескала через край и наполняла каждого, кто там жил, даже не наделенного магией.

— Очень. Не думала, что так полюблю эту громадину.

— Помнится, ты часто говорила, что я и Анделналт, это почти одно и то же.

Ладонь Альдора скользнула по талии и остановилась на спине. Он слегка прищурился, внимательно разглядывая мое лицо.

— Ты хочешь узнать?.. — я улыбнулась, качая головой. — Я люблю вас обоих.

Альдор слегка надавил мне на поясницу, приближая к себе. А я вдруг ткнулась лицом в его плечо, прижимаясь всем телом, ощущая его жар, стук его сердца где-то рядом с моим. Подушечки твердых пальцев прошлись по шее вниз от скулы до ключицы. А за ними, по тому же следу — губы Альдора, раскрываясь, согревая дыханием. Пресветлая Матерь! Я скомкала его рубашку на груди, стыдясь теперь, после признания, даже поднять на него взгляд, несмотря на то, что между нами уже случилось. И не находя в себе сил просто шевельнуться.

Альдор скользил дыханием по моей коже, почти не касаясь, мягко гладил спину и плечи, прижимая к себе все теснее.

— Тебе говорили, что у тебя просто потрясающие глаза? — шепнул он с легкой иронией в голосе мне на ухо и тут же окутал его дыханием, только едва дотрагиваясь губами.

— Много раз. Я сбилась со счета еще в прошлом году, — удивительно, как я вообще смогла выдать так много слов сразу.

Альдор провел костяшками пальцев вверх по моему горлу и поддел подбородок, все же вынуждая посмотреть на него.

— А я не скажу, — он усмехнулся так знакомо и как-то по-особенному.

— Жаль, — выдохнула я, с усилием заставляя себя не отводить взгляд, потому как невыносимый жар смущения от того, что происходит, напополам с нарастающим желанием просто сжигал меня в золу. — Мне казалось, они тебе нравятся.

— Очень, — согласился Альдор. — Но твои губы — больше.

Он склонился и поцеловал меня наконец. Оказывается, я так ждала этого, даже не признаваясь себе, что уже была на пороге того, чтобы просто попросить. Постоянная пытка, с самого дня венчания, когда первый раз он не пытался меня подчинить и уязвить, а просто целовал — долго и с удовольствием. С той встречи в лагере Венцеля. Каждый день и миг, что была рядом с ним и не могла окунуться в его тепло так глубоко, как жаждала того.

Альдор обхватил меня ладонями за талию и усадил на край каменной чаши погасшего источника. Он напирал все сильнее, почти что поглощая мои губы, вбирая в рот нижнюю и отпуская, слегка сжимая зубами и тут же сглаживая острое ощущения языком. Я совсем потерялась в этом невероятном поцелуе, не пытаясь даже угадать, что будет в следующий миг и полностью подчиняясь воле Альдора. Утопая в волне жара, что растекалась от его тела по моему, от его рук, от его дыхания, что, кажется, уже заменило в груди мое собственное.

Пальцы Альдора надавили на мою спину сильнее, зацепили шнуровку — и она тут же ослабла. Я вздрогнула, отстраняясь. Хотела посмотреть на мужа, но почти ничего не увидела сквозь раскаленное марево, что стояло перед глазами. Тело изнывало в желании почувствовать руки Альдора без преграды одежды, кожа покрылась легкой испариной, тугой лиф давил на грудь, что стала ощутимо тяжелее. И я, оказывается, уже крепко сжимала коленями Альдора, который стоял между ними.

— Не бойся, — хрипло пробормотал он мне в чуть приоткрытые, распаленные губы.

— Доверься мне.

— Вдруг кто-то придет?

— Маги не любят смотреть на следы былого благополучия, — Альдор мягко провел ладонью по моему плечу, спуская с него рукав. — Только мы с тобой понимаем…

Он не договорил, вновь вжимаясь в мои губы своими. Я еще попыталась поймать сползающий с груди лиф, но только вскрикнула глухо, когда ткань, окончательно соскользнув, зацепила твердую, чувствительную вершинку. Это сумасшествие какое-то… Я впилась ногтями в спину Альдора, когда он накрыл мягкую округлость ладонью. И вновь припал ртом к изгибу шеи, спускаясь неотвратимо, волнующе, заставляя дыхание останавливаться в предвкушении.

— Альдор. — я отклонилась назад, опираясь на его надежную руку. Вздрогнула мелко и сладко, когда жаркие губы коснулись вздернутого напряженного соска.

А он проурчал что-то, жадно вбирая его в рот и не переставая обнажать меня все больше. И наконец оставил полностью сдернутое с плеч платье и нижнюю сорочку болтаться на талии. Легкая прохлада пробежалась по влажной коже, но тут же отступила под натиском тепла разгоряченного мужского тела, что так сильно вжималось в меня. Широкие ладони вновь прошлись по спине, намеренно избегая касаться пекущей кожу руны. Он обещал не трогать ее. Но меня и без того разрывало на части острыми осколками ощущений. Дотронься Альдор до знака — и я просто сойду с ума.

Пришлось отпустить мужа и упереться ладонями в прохладный камень источника. Альдор подался вперед вслед за мной, лаская ртом саднящую от невыносимого возбуждения грудь. Его ладони легли на бедра, смяли ткань. Альдор слегка дернул меня к себе и провел вверх по икрам до колен, увлекая следом тяжелый подол.

Я совсем забылась в потоке настойчивых, сыплющихся на кожу ласк его рта и рук. Он вновь и вновь, ненасытно, с нарастающим пылом и нетерпением целовал меня, то и дело бормоча что-то жаркое, возмутительно стыдное. И я нарочно не старалась вникнуть, едва касаясь затуманенным разумом смысла его слов.

Почти раскаленными пальцами Альдор, поглаживая, нажимал на нежную кожу бедер, неспешно поднимаясь выше, позволяя осознать, что случится в следующий миг. Я застонала от какого-то болезненного облегчения, когда он наконец, юркнув под край белья, коснулся меня там, где горячим комком скопилось самое острое вожделение. Вторгся уверенно и легко, скользя внутри и покидая — дразня и удерживая меня на самом пике ослепительных ощущений, с которого я каждый миг готова была сорваться в пропасть блаженства.

Наверное, я обезумела, если позволяю ему такое. Бесстыдно брать меня прямо здесь, на камнях погасшего источника, сокрытого от случайных взоров только ненадежной стеной густо растущего можжевельника. Я почти совсем обнажена, я беззащитна перед Альдором, который все время, что мы знакомы, шаг за шагом получил меня в полное распоряжение. И я не жалела. Хотела большего немедленно. Невыносимо — и пусть все катится в пропасть!

Альдор двигал рукой все быстрее, вонзаясь в мое тело, поглаживая и кружа пальцами по самым чувствительным местам. Целовал и чуть прикусывал кожу шеи, спускаясь к груди и слегка болезненно вбирая в рот тугие от скользящей по ним прохлады и невыносимого желания вершинки. Я царапала его лопатки через ткань и бестолково тыкалась лицом в плечо, до всхлипов в горле вдыхая его запах.

Тело вдруг словно прошило ослепительной искрой, заколотило сладкой дрожью. Я застонала глухо, жмурясь, крепко смыкая лодыжки позади Альдора. А он продолжал ласкать меня — теперь медленнее и осторожнее, пока я совсем не затихла, почти повиснув на нем, совершенно обессиленная.

— Идем в комнату, Йоли, — хрипло выдохнул мне на ухо муж. — Иначе я сейчас свихнусь.

Не помню, как я натягивала одежду обратно, едва стоя на подгибающихся ногах. С трудом осознавала, как мы после добирались до своих покоев, распугивая прислугу. Мы шарахались от стены к стене, прижимаясь к теплым камням и постоянно целуясь. Как добрались туда, куда нужно, непонятно — по сторонам не смотрели — но только за нами закрылась дверь, как Альдор почти что сорвал с меня платье, оставив его валяться где-то по пути к постели. Путаясь ногами в упавшей на пол сорочке, я рухнула в недра мягкой перины, согретой светом падающего в окно солнца.

Загребущими руками пошарила перед собой, стремясь поймать чуть замешкавшегося мужа, и что было сил вцепилась пальцами в его ворот. Рванула в стороны, но не сумела разодрать ткань до конца, лишь до пояса.

— Постой, — Альдор засмеялся в мои губы, дыша жарко и рвано. — Проклятье, Йоли. Так мы останемся без целой одежды. В чем будем встречать короля?

— Плевать, — я спустила ткань с его плеч.

Альдор стряхнул рукава и парой рывков освободился от ненужной тряпки. Прошелся ладонями по моим бедрам вверх, раскинул в стороны, надвигаясь на меня, словно великан. Быстро и жадно провел языком между ними — и в голове у меня даже зашумело, как до слуха донесся его глухой довольный рык.

Он выпрямился, вонзая в меня раскаленный, наполненный желанием взгляд. И я лишь на миг задумалась, насколько сейчас открыта перед ним. Бесстыдно, полностью — без тени сомнения, что хочу всего, что будет дальше. Хочу до помрачения перед глазами. До дрожи нетерпения, которая не позволяла лежать смирно и заставляла дергать завязки штанов мужа в стремлении скорее снять их с него.

Громкий, на грани треска, шорох ненавистной ткани — я едва уловила его сквозь собственное дыхание, что шумело в груди, уже с трудом помещаясь. Сквозь стоны, что дрожали в горле в ответ на жесткие движения губ Альдора и его языка у меня во рту. Но они пропали — всего на миг. И муж вжался между моих бедер своими, резко погрузившись в меня до конца.

Кажется, я оглохла и ослепла на бесконечное число судорожных ударов обезумевшего в горячечной гонке сердца. Мир уплотнился вокруг тугим куполом, отрезая все лишние звуки, кроме нашего с Альдором дыхания, тихого животного урчания в его груди и моих коротких хриплых вздохов, что вырывались из горла словно сами по себе с каждым его толчком внутри меня. Пропало все, кроме нависающего надо мной мужа, его темных волос, которые касались моего лба, когда он опускался ниже. Я видела перед собой его широкую блестящую от испарины грудь, напряженную шею и разлет резко очерченных ключиц. Провести бы по каждой языком, но я не могла и головы поднять, лишь вдавливала ее сильнее в мягкую постель. Сжимала в кулаках смоляные гладкие пряди на затылке Альдора и слегка тянула на себя в безотчетной жажде новых прикосновений губ к звенящему, точно тонкая пластинка хрусталя, телу.

Не поняла в какой миг заметила свечение по бокам от себя, где упирались в промявшуюся перину руки мужа. Он сгреб простыню в кулаки, сжал зубы так, что вздулись желваки на щеках.

— Не бойся, — повторил, как там, в саду.

И запахло паленой тканью. Стало горячо — со всех сторон. Там, где касался моих плеч и шеи жадный рот Альдора и его язык. Там, где обнимал меня незримыми ладонями жар его тела. Было горячо и внутри меня — не больно, а просто удивительно насыщенно. Я распахнула глаза шире, задыхаясь, хватая сухими губами воздух — от поразительного ощущения, словно меня пронзает нагретый в огне стержень. Матерь! Я как будто переполнилась огнем из бесконечного источника. И сама вдруг начала плавиться, расплескиваясь раскаленными каплями по постели с каждым ударом бедер мужа.

— Прошу, Альдор! Альдор…

Не знаю, что я еще хотела попросить вместе с тем, что он уже мне дал: сокрушительное блаженство, которое просто растворило меня в нем. Заставило сплестись с нескончаемыми потоками магии, что закручивались вихрями вокруг нас и тем набирая новую силу — виток за витком. Кажется, первый всплеск наслаждения уже отпустил тело — но его заменил новый, а за ним еще — горячее предыдущего. Я билась под мужем, вскрикивая и извиваясь, двигаясь навстречу ему, впуская до самого конца. Выстанывала его имя, скользя по влажной коже грудью, бедрами, руками — в безумном, одичалом желании просто сгрести его в охапку всего. Не понимая, что он, такой большой, просто огромный, заполнивший меня до отказа, вряд ли поместится в моих маленьких объятиях.

Альдор поймал меня и прижал запястья к постели. Придавил заполненным до краев туманом вожделения взглядом. Вонзился еще несколько раз и, обрушив на меня, словно прохладный водопад, протяжный удовлетворенный рык, остановился.

Я смотрела на него, тяжело дыша. Чувствуя, как катятся из уголков глаз слезы. Что это было? Я что, рехнулась?

— С ума сойти, Йоли, — Альдор осторожно отпустил меня, как будто сомневался, что это уже можно сделать. — Если бы я знал, что будет так.

— Что?

Я невольно прикрыла грудь ладонями, словно наконец осознала, как выглядела в его глазах сейчас: с разметавшимися вокруг головы влажными волосами, вся блестящая от испарины, с горящими румянцем щеками. Но муж тут же развел мои руки в стороны.

— Я сделал бы тебя своей гораздо раньше, — прошептал, склоняясь к мои губам.

— Гораздо…

— Это все потому, что я аманта, да? — я чуть отстранилась.

Не хотелось осознавать, что все, что все эти невероятно яркие ощущения — лишь заслуга подготовленного для мага тела. Напускное, не настоящее.

— Нет, — Альдор поймал мой подбородок, не давая отвернуться. — Отчасти потому что ты моя маленькая дикая Заря. И все потоки, что ты чувствуешь, которыми управляешь, усилили твои ощущения. И мои тоже.

Он ненасытно завладел моим ртом, но резко отпустил, словно из источника хлебнул.

— Только поэтому? — слегка разочарованно выдохнула я.

— Я ведь сейчас обижусь, — муж перекатился на постель и нарочито отстраненно уставился в рамку балдахина над нами. — Я все же старался.

Я рассмеялась тихо и обхватила его рукой. Закинула ногу ему на бедро, мелко содрогаясь от вспышек удовольствия, что еще пробегали по телу.

— Если бы я не любила тебя, то было бы не так. Я уверена. И если бы ты.

— Значит, готовься к тому, что так будет всегда, — Альдор повернулся ко мне и отбросил с щеки прядь волос. — А если вспомнить, что между нами теперь связь. То не надейся выбраться из этой постели надолго.

Да, пожалуй, свежая связь, что протянулась между нами, долго не даст покоя. И промелькнуло сомнение: стоило, может, повременить еще немного? Но мягконастойчивые руки мужа уже вновь заскользили по телу, переворачивая мысли совсем другой стороной.

Только к обеду мы добрались до Маркуша. Он как раз недавно проснулся. Унбар Тома еще не позволял ему подниматься с постели, но выглядел юноша гораздо лучше, чем накануне. Уже в дверях он окинул нас с Альдором подозрительным взглядом, словно понял вдруг, что теперь сблизило нас еще больше, чем раньше, но на лице его не отразилось ни капли смущения. Он, кажется, даже слегка помрачнел.

— Как ты себя чувствуешь? — я присела на край его жесткой постели.

— Почти так, как раньше. И по-другому…

— Тебя что-то беспокоит?

— Не особо. Но я хотел бы вернуться домой поскорее, — проворчал Маркуш, пряча от меня взгляд.

Я не понимала, что отражалось сейчас на моем лице или что, может быть, поменялось в моих магических потоках настолько, что даже он ощутил, хоть и не был Собирателем. Но явное раздражение младшего де ла Фиера нарастало так быстро, что мне стало неудобно находиться рядом с ним. Словно он вдруг оброс шипами, что ранили, стоило только попробовать приблизиться.

— Мы скоро вернемся, — отозвался Альдор, пока со стороны наблюдая за братом.

— Но дождаться принца Венцеля и короля нам все же придется. Ты как раз успеешь восстановиться.

— Я восстановлюсь в Анделналте гораздо скорее! — совсем обозлился Маркуш. Почти крикнул заставив слугу, который задумчиво составлял на подносе пустую посуду, вздрогнуть и недоуменно нахмуриться. — Отправьте меня одного, если уехать сейчас не получится. Все равно моего мнения о моей жизни здесь спрашивать никто не будет. Все решите сами.

— А может, так лучше? — ответно вспылил Альдор. — Ты уже нарешал такого недавно, что едва тебя снова в кучу собрали.

Маркуш опустил голову ниже, но не в покорности, а в явном желании упираться до конца. От него тугими короткими волнами начала исходить та самая ослепительная сила, что не так давно едва не убила мага-Хранителя. И отчего-то вся скопившаяся в моем теле мягкая нега от недавней близости с мужем вдруг растворилась, словно ее не было. Словно я не имела на это права и в том было что-то постыдное.

— Что с тобой, Маркуш? — выдавила тихо, пытаясь поймать его взгляд, накрыла ладонью его руку.

Он дернул головой, как от удара по щеке.

— Просто… — сглотнул, отклоняясь, вжимаясь в подушки спиной так, словно от меня дурно пахло. — Еще не пришел в себя. У унбара Тома крепкие зелья.

Он криво усмехнулся. Альдор подошел с протяжным вздохом и, подхватив меня под локоть, поднял на ноги.

— Пойди в комнату, Йоли. Нам с Маркушем надо поговорить.

Я безропотно покинула покои, оставив братьев наедине: слуга опасливо убрался оттуда раньше меня. Пожалуй, и правда пока не стоит вмешиваться. Что-то между ними накопилось, наросло — и это нужно было немедленно разрешить. Пока опасная обида не потащилась за нами в Анделналт. Я ждала Альдора и не могла найти себе места. Все думала: может, сама довела до такого, не должна была сближаться с Маркушем так? Пытаться понять его лучше, чем другие, открываться перед ним, словно перед родным человеком. И все яснее осознавала, что не могло получиться по-другому. Просто не могло.

Они разговаривали долго. Альдор вернулся как будто даже усталым, но вполне спокойным.

— Давно нужно было это сделать, — сказал, помолчав.

Ничего током не поясняя, ничего не пересказывая мне. Но я и не хотела знать. Это их дела, часть той их жизни, которая мне не принадлежит, в которую влазить — только мешать.

— Вы разве не говорили с ним раньше? — только и решила спросить.

— Так — нет, — Альдор остановился у окна и опустил задумчивый взгляд во двор.

— Кажется, я всегда следил за Маркушем. А вот тот момент, когда он вдруг стал совсем взрослым — упустил. Не верил, что ли. Мне было удобнее считать, что он до сих пор мальчишка. Но он, кажется, понял, что я хотел ему сказать. Все пройдет, Йоли.

Я подошла и обняла его. Мне очень хотелось в это верить.

Его высочество приехал первым — через два дня. А король Рокуш, словно подгадал, всего-то через сутки после сына. Меня на встречу с ними вызывать поначалу не хотели, будто мое мнение никого не интересовало. Но я упрямо отправилась вместе с мужем в малый зал Совета. Принц, кажется, не удивился моему появлению, а вот его величество нахмурился, едва завидев. Конечно, он не знал меня в лицо, но без труда догадался, кто я такая.

Я видела его сегодня впервые. Высокий, такой же светловолосый, как и старший наследник, с огрубевшими от времени и обычных для короля забот чертами лица. Острый, холодный взгляд вцепился мне словно бы в самые легкие — и стало трудно дышать. Как я ни храбрилась, а от вида короля вся моя решительность мгновенно улетучилась.

Благо не надолго. Пока шла под руку с мужем до огромного круглого стола, обставленного высокими резными креслами, понемногу успокоилась, хоть пронесшаяся по спине волна волнительного жара, оставила ее чуть влажной — и теперь ткань раздражающе прилипала к коже.

— Когда вы планируете вернуть нам карту Колодцев? — был первый вопрос короля после сухого ответного приветствия.

— Думаю, в том нет большой необходимости, — неожиданно решил вступиться за меня Венцель.

И не удержался при этом от колкого взгляда в сторону Альдора. Но муж пока молчал, предоставляя мне возможность высказаться. Думается, тем самым он немало удивил мужчин, но за это я была ему благодарна. За доверие, которое мы взрастили вместе. За уверенность в том, что теперь я могу постоять за себя сама — не во всех случаях, конечно, но хотя бы там, где дело касалось моих сил, которые с каждым днем становились все привычнее.

— Боюсь, это не может случиться так скоро, как хотелось бы. А хранить ее при себе как раз для меня нет никакой надобности. Я не советник Короны. И не служу при дворе. Она оказалась у меня почти случайно. Но для того, чтобы ее вернуть, мне необходимо одно небольшое путешествие.

— Как раз о вашей службе Короне мы в числе остального и хотели поговорить, — уверенно начал Венцель.

Рокуш кивнул, но тут Альдор подался вперед и опустил локти на гладко отполированный стол.

— Этого не будет. При всем уважении, ваше величество. Ваше высочество… — он выразительно посмотрел на старшего и младшего монархов. — Как не будет службы Маркуша. Последний раз это обернулось большой бедой. Могло обернуться и смертью. И второй раз такое я допустить не могу.

— Сейчас самая большая опасность миновала, — серьезно продолжил слова сына король. — Советник Миклош пойман и будет казнен за измену. Войска Ванулуи начали отступать по всем фронтам. Что же насчет моей племянницы, то поймать ее оказалось трудным делом. Но рано или поздно это случится. Мы лишились сильного Собирателя — уже можно сказать и так — в лице Натана Миклоша…

— Не по нашей вине, — вставил Альдор.

Рокуш покривил губами, но продолжил:

— Как бы то ни было, нам нужна замена.

— Только не моя жена, — почти рявкнул де ла Фиер.

И, кажется, лишь уважение к его величеству и разумное нежелание испортить с ним отношения, удержали его от более резкого тона.

— Альдор, — спокойно возразила я, пытаясь успокоить его. — Я считаю, что в нерегулярной помощи Короне с моей стороны не будет ничего страшного. Разумеется, не постоянной. Переезжать из Анделналта куда бы то ни было, я не собираюсь, как и постоянно находиться при дворе.

Кажется, каждое мое слово приносило мучение Рокушу. Для него было огромным испытанием слушать аманту и вникать в то, что я говорю. Удерживаться от открытого пренебрежения, что постоянно сквозило в его взгляде, когда он был направлен на меня. Но необычные способности и то, что я — Осколок Зари — заставляли короля наступать себе на горло.

— Кажется, вы слишком много на себя берете, — все же проворчал он. — То, что с вами хоть как-то обсуждают это, уже выражение моей огромной благосклонности.

— Простите, ваше величество, я и не думала надеяться на вашу благосклонность. Однако моя жизнь вам не принадлежит. Моему мужу, моей семье — да, но не Короне.

Принц тихо хмыкнул, поглядывая на меня с неизменным интересом. Он покручивал на пальце весьма увесистый перстень и как будто размышлял больше о своем.

— Если на то есть согласие Йоланты, — поддержал меня Альдор. — То я готов к необходимой ее помощи Короне. По случаю. Что же до Маркуша. То по-прежнему нет.

— Вы не можете запретить, — повысил голос Рокуш.

— Могу, ваше величество. Я его опекун и брат. Я выполнил все условия его высочества о сохранении опеки над Маркушем, а значит, несу ответственность за его жизнь. Когда он станет достаточно взрослым, чтобы самостоятельно принимать решения, вы сможете поговорить с ним лично. А пока. Я не вижу настолько весомой необходимости привлекать силы Маркуша на службу королевству. Уж простите. Ваше величество, — добавил Альдор, как будто не сразу вспомнил.

— Тогда пока вы можете уезжать в свое имение. Пока не понадобитесь в связи с разбирательствами в измене Натана Миклоша и… Юдит, — король запнулся, упомянув родственницу.

Пожалуй, такие удары всегда самые болезненные.

— Благодарю за милость, — с легким нажимом в голосе ответил Альдор. — Это очень кстати. Потому как за все это время в Анделналте накопилось много дел.

Мы говорили с принцем и королем еще недолго. Больше теперь о нынешнем положении в войне.

За всеми свидетельницами, которые могли что-то подтвердить, уже отправили. Их собирались временно отвезти в столицу, а там уж отдать в руки королевских дознавателей. Напряжение на границах с Ванутули ослабло пока не так сильно, как того хотелось. А потому всегда оставалась опасность того, что Альдора могут вызвать приказом короля в любое место, где завяжется слишком горячая схватка.

Я больше слушала, не вмешивалась в рассуждения мужчин, сглатывала горечь в горле, но ничего не могла поделать. Я знала, кто мой муж. Знала, что он, потомок великих воинов, не сможет оставаться в стороне от вершащихся в королевстве дел. И я страшно боялась его потерять. Хотя бы на миг.

Наверное, это все наша связь. Делает мысли глупыми, а желание оставить мужа рядом — невыносимым. Желание удержать. Или отправиться за ним туда, куда придется.

Когда Маркуш восстановился совсем, мы сразу собрались уезжать. Но не в Анделналт. Я попросила Альдора об одном: заехать в имение Мариана Шербана. Проведать его. И, наверное, извиниться за то, что невольно вовлекла в неприятности, хоть он меня и предупреждал. Что не оказалась настолько внимательной, чтобы избежать того, что случилось на праздновании Вершины лета.

Альдор не стал противиться: даже решил, что, возможно, сумеет чем-то помочь Мариану. Раз уж раньше его не допустили до советника. Теперь никто помешать не мог. Унбар Шербан встретил нас гостеприимно и вежливо — не более. Он еще мало вставал с постели, но ему становилось все лучше. Больно было видеть следы страшных ожогов на его коже: что ни говори, а раньше советник был красив. Он выслушал нас и последние вести, что мы сумели ему рассказать. Пообещал, как только совсем восстановится, наведаться к нам в Анделналт — и там уже позволить Альдору как-то смягчить следы огня, а возможно, сделать их почти незаметными. Отчего-то мне хотелось, чтобы, несмотря ни на что, Мариан все же нашел себе достойную жену.

Погостив у советника всего пару дней, мы наконец отправились домой. Теперь я уверенно могла назвать Анделналт домом и рвалась туда всей душой. Когда очистились мысли от всего лишнего, отступившего в тень предвкушения возвращения в этот надежный, суровый замок, который был, оказывается, удивительно теплым к тем, кто приходился ему по нраву.

Оставался всего один день пути — и с каждым преодоленным лангом на душе становилось все радостнее. Рядом со мной муж и Маркуш. Мы почти свободны. Почти — наверное, только на это можно было рассчитывать с нашими силами.

Мы остановились на короткую передышку в небольшой, но очень ухоженной и зажиточной — как это часто бывает вблизи крупных городов — деревне. Дать отдых лошадям, пообедать в приличной таверне — теперь мы могли себе это позволить.

После неспешной передышки мужчины задержались внутри за коротким разговором с хозяином постоялого двора, к которому прилежала таверна, а я вышла на улицу, узкую, хорошо укатанную, не слишком уж изброжденную колеями. Сегодня было и ясно, и как будто нет. Плотная дымка кутала небо, оседала духотой на землю, и к вечеру, пожалуй, можно было бы ожидать дождя.

— Простите… — раздался вдруг сбоку от меня чуть низковатый, глубокий женский голос.

Как будто его наполняла вся полнота прожитой жизни. Я повернула голову и в первый миг не поняла, что почувствовала. Удивление? Радость? Или страх. Рядом со мной стояла уже весьма пожилая женщина в светло-сером платье до земли, вышитом замысловатыми, как будто даже иноземными узорами по вороту и рукавам. Плечи ее, несмотря на теплую погоду, покрывал легкий плащ до середины бедра. Ремень мягкой, неведомо чем наполненной сумки пересекал грудь.

Она смотрела на меня терпеливо несколько мгновений, как будто давала прийти в себя, а после заговорила вновь.

— Вы же едете в Сингурул? — улыбнулась открыто и в то же время туманно. — Я не ошиблась.

И внутри у меня, под грудью как будто мелко задрожало что-то.

— Не в сам Сингурул, но…

— Вы не могли бы подвезти меня? — смело и весьма настойчиво попросила незнакомка. — Последнее время мне не везло с погодой. Я почти всегда путешествую пешком, — она помолчала, неспешно оглядывая меня. — Но нынче очень устала. И была бы очень благодарна, если бы вы оказали любезность.

Я только рот смогла приоткрыть, еще не сообразив, что нужно отвечать в таких случаях? Сразу соглашаться? Ведь Странствующей Заре, кажется, никто не отказывает.

— Мы будем очень рады доставить вас до Сингурула.

Крепкие, но бережные пальцы сомкнулись у меня на локте. Я слегка вздрогнула и посмотрела на Альдора, который мягко подтолкнул меня, чтобы шла дальше. Маркуш выглянул из-за плеча брата, еще не понимая, чего все толпятся на крыльце, и его брови поползли вверх. Но он ничего не сказал, лишь юркнул в повозку и устроился на своем месте. Слегка напрягся, когда женщина села рядом с ним.

Я опустилась напротив, все еще не веря. В голове немного кружило, и лишь близость мужа, его ощутимая поддержка, хоть как-то удерживали меня в реальности. Теперь я явственно ощущала эту нить, что связывала меня с Зарей. Но ведь я не звала. И место было вовсе не то. Значит?…

Я прикрыла глаза, отвернувшись к окну, когда повозка тронулась. Когда застучали копыта лошадей по земле и зазвучали голоса всадников, что нас сопровождали. И под этот мерный грохот мысли начали приходить в порядок. Но одно я не могла решить: имею ли право спросить напрямую? Или должна ждать некоего знака?

— Ты хочешь ответов? — раздался у меня в голове голос.

Я слишком резко повернулась к женщине, но она словно бы не говорила ничего. И мне не пришлось. Мысли заменили мне слова. Коснулись разума Зари, не произнесенные вслух:

— Я хотела бы получить ответ. Только один. Как мне избавиться от карты Колодцев?

Женщина усмехнулась, но опять же лишь в моей голове.

— Получишь, как придет время. Очень скоро.

Она перевела взгляд на Альдора, который старательно делал вид, что ничего особенного не происходит. Покосилась на Маркуша, которого сейчас словно из бронзы отлили — до того он был неподвижен. Чуть позже, когда спала первая неловкость, разговор с Зарей все же завязался. Вполне обычный: о том, где она бывала, и зачем отправилась в Сингурул. Неведомо что отвечала женщина: правду или ложь. Порой казалось, что она говорит вовсе не об этом мире. Не об этих горах, дорогах и городах, которые она видела без счета. А о том, что не заметно обычному взгляду.

Она вышла из нашей повозки под Сингурулом. Напоследок только чуть склонилась к Маркушу и, крепко взяв его за руку, проговорила:

— Если ты начнешь смотреть в правильную сторону, мы еще встретимся.

Улыбнулась на его недоуменный взгляд и ловко, как молодая, спрыгнула на землю. Куда отправилась дальше — известно только ей.

Рэзван встретил нас на крыльце Анделналта. Трудно ему пришлось в те недели, что не было хозяина. Но можно было не сомневаться, что он справился со всеми делами, что оставил на его плечах Альдор. Теперь моего мужа снова закрутит суета. Вечные хлопоты и поездки — даже жаль. Я уже начала привыкать, что он весь мой.

Но еще одно обещание, которое муж дал мне однажды, он выполнить не забыл. Первые несколько дней дома мы и правда мало выбирались из супружеской постели. И мне порой хотелось поговорить с ним о встрече с Зарей, о том, что ждет нас дальше, в те мгновения, когда мы находили силы оторваться друг от друга. Но, едва успев о том подумать, я понимала, что это не нужно. Все ясно.

И я почти не удивилась, что одним утром, после смутного сна, из которого только и запомнила, что единственное слово на древне-чайдеаргиндском, утром на моем запястье обнаружился знакомый золотой браслет.

Совсем такой, каким пришлось увидеть его впервые. По воле судьбы или случайности — уже не важно. Важно то, к чему привело мое с ним соприкосновение. То, как повернулась моя жизнь — и за это его можно было бы, наверное, поблагодарить.

Я сняла браслет и бросила пока в ящик тяжелой прикроватной тумбы. Надо будет вернуть Венцелю. После повернулась к еще спящему мужу и обняла его рукой, прижалась обнаженной грудью к спине. Он вздохнул тихо, мой огненный маг.

— Плохой сон? — спросил вяло, уже нащупывая горячей ладонью мое бедро. — Такая рань…

— Нет, — я коснулась губами его лопатки, с удовольствием отметив, что следы ожогов совсем уже пропали с кожи. — Очень хороший.

КОНЕЦ

Оглавление

Елена СчастнаяБЕГЛЯНКА С СЕКРЕТОМ. Книга 2

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19