Белорусская сказка музыкант чародей читать

Жил как-то на свете музыкант. Начал он играть еще с малых лет. Пасет, бывало, волов, срежет лозину, сделает себе дудочку и как заиграет, так волы и перестанут щипать траву — насторожат уши и слушают. Птички в лесу притихнут, даже лягушки по болотам не квакают.

Поедет в ночное — там весело: хлопцы и девчата поют, шутят — известное дело, молодость. Ночь теплая, так и парит. Красота.

А тут возьмет музыкант да и заиграет на своей дудочке. Все хлопцы и девчата мигом, как по команде, утихнут. И каждому тогда кажется, будто сладость какая-то пролилась ему на сердце, какая-то неведомая сила подхватила его и несет все выше и выше — в чистое синее небо к ясным звездам.

Сидят ночные пастухи, не шелохнутся, позабыли, что болят натруженные за день руки и ноги, что голод донимает.

Сидят и слушают.

И хочется сидеть так вот всю жизнь и слушать игру музыканта.

Умолкнет дудочка. Но никто не посмеет и с места сдвинуться, чтоб не вспугнуть этого волшебного голоса, что рассыпался щекотом по лесу, по дубраве и подымается под самое небо.

Опять заиграет дудочка, но что-то печальное. И тут такая тоска-грусть всех охватит… Идут поздней порой с панщины мужики и бабы, услышат ту музыку, остановятся, заслушаются. Вот так и встает перед глазами вся ихняя жизнь — бедность и горесть, злой пан да тиун с приказчиками. И такая тоска на них нападет, что голосить хочется, как над покойником, будто сыновей в солдаты провожают.

Но вот заиграет музыкант веселое. Побросают мужики и бабы косы, грабли, вилы, подбоченятся и давай плясать.

Пляшут люди, пляшут лошади, пляшут деревья в дубраве, пляшут звезды, пляшут облака — все пляшет и веселится.

Вот такой был музыкант-чародей: что захочет, то с сердцем и сделает.

Подрос музыкант, смастерил себе скрипочку и пошел ходить по свету. Куда придет — поиграет, накормят его за это, напоят, как самого желанного гостя, да еще на дорогу дадут что-нибудь.

Долго ходил так по свету музыкант, веселил добрых людей. А злым панам без ножа сердце резал: куда ни придет он, перестают там люди панов слушаться. И стал он им поперек дороги, как кость в горле.

Надумали паны его со свету сжить. Начали подговаривать одного, другого, чтоб музыканта убить или утопить. Да не нашлося такого охотника: простые люди любили музыканта, а приказчики боялись — думали, что он волшебник.

Сговорились тогда паны с чертями. А известно: паны и черти — одной шерсти.

Идет раз музыкант по лесу, а черти наслали на него двенадцать голодных волков. Загородили они музыканту дорогу, стоят, зубами щелкают, глаза горячими угольками горят. Нету ничего у музыканта в руках, только скрипка в котомке. “Ну, — думает он, — конец мне пришел”.

Достал музыкант из котомки скрипку, чтобы еще раз поиграть перед смертью, прислонился к дереву и провел смычком по струнам.

Как живая заговорила скрипочка, пошел по лесу щекот. Замерли кусты и деревья — листик не шелохнется. А волки как стояли, разинув пасти, так и застыли.

Слушают во все уши и голод забыли.

Перестал музыкант играть, а волки, как сонные, в лес потянулись.

Пошел музыкант дальше. Солнышко уже за лес закатилося, только светится на самых макушках, будто золотыми потоками их заливает. Так тихо, что хоть мак сей.

Сел музыкант на речном берегу, достал из котомки скрипку и заиграл. Да так хорошо, что заслушались и земля, и небо. А когда заиграл полечку, все кругом пошло в пляс. Звезды носятся, как зимою метелица, тучки плавают по небу, а рыба так разгулялась, что река кипит, как вода в горшке.

Не выдержал и водяной царь — в пляс пустился. Да так разошелся, что вода залила берега; испугались черти и выскочили из речных затонов. Все злющие, зубами скрежещут, а ничего с музыкантом поделать не могут.

А музыкант видит, что водяной царь наделал людям беды — залил поля и огороды, и перестал играть, спрятал скрипку в котомку и пошел себе дальше.

Идет он, идет, вдруг подбегают к нему два панича.

— У нас нынче игрище, — говорят. — Поиграй нам, пане музыкант. Мы тебе щедро заплатим.

Подумал музыкант — ночь на дворе, ночевать-то негде, да и денег нету.

— Ладно, — говорит, — поиграю.

Привели паничи музыканта во дворец. Глядь — а там паничей и панночек хоть пруд пруди. И стоит на столе какая-то большая и глубокая миска. Паничи и панночки подбегают к ней по очереди, сунут палец в миску и мажут себе глаза.

Подошел к миске и музыкант. Намочил палец и помазал себе глаза. И только он это сделал, видит, что вовсе это не панночки и паничи, а ведьмы и черти, что он не во дворце, а в аду.

“Ага, — думает музыкант, — вот на какое игрище затащили меня паничи! Ну, ладно. Я ж вам сейчас заиграю!”

Настроил он скрипку, ударил смычком по живым струнам — и все в аду в прах разлетелось, а черти с ведьмами разбежались, кто куда.

Текст белорусской народной сказки «Музыкант-чародей», читать онлайн – 5 минут.

Жил когда-то на белом свете один музыкант. Не просто там какой-то музыкант, а музыкант, как говорят от Бога.

Играть он начал ещё с детства. Вот пойдёт пасти волов там или коров, скучно же. Срежет себе веточку какую, смастерит из неё дудочку и давай наигрывать. А как заиграет, все вокруг так и замирает. Коровы перестают жевать, птицы вокруг замолкают, даже неугомонные лягушки и те прекращают свои концерты.

Придется если идти в ночное, так это ещё и веселей. Много девчат да хлопцев – все поют да шутят. Шум да веселье кругом.

А вот как достанет наш музыкант свою дудочку, затянет какой переливистый мотив – так все вокруг и затихают, да поближе подходят.

И кажется, что в груди у тебя разлилась какая-то благость и тебя как будто поднимает и несёт неведомая сила прямо в чистое небо поближе к звёздам.

Вот так вот сидят ночные пастухи, слушают музыку, и совершенно забывают, как болят у них натруженные за день спины и руки, как донимает их голод. Всё забывается и становится неважным, пока льётся чудо-музыка.

Вот сменится музыка. Заиграет музыкант что-то грустное, печальное и у каждого перед глазами пронесётся вся несправедливость, трудность их житейская. Так вдруг сделается плохо и тоскливо, что прям хоть в голос вой.
А заиграет что веселое, так все побросают кто грабли, кто косы и давай выплясывать. Все пляшут – пляшут люди, пляшут кони, пляшут деревья в лесу, пляшет небо, пляшут звёзды – всё кругом пляшет и веселится!

Вот какой этот музыкант чародей. Что захочет, то и сделает с твоим сердцем своей музыкой.

Вырос наш музыкант. Сделал себе скрипку и пошёл по свету. Куда приходит, там и играет. Люди его слушают, благодарят. Накормят – напоят, да ещё с собой много чего дадут. Радуются ему простые люди, а панам он без ножа сердце режет. Как куда ни придет, поиграет, после его ухода люди панов там перестают слушаться.

Стал он панам, как кость в горле. Вот и задумали они его со свету сжить. Найти лиходея какого, чтобы или убил его, или утопил. Да только не смогли они найти такого. Простые люди любили музыканта, а приказчики его побаивались, думали, что он волшебник какой.

Тогда паны сделали уговор с чертями. Известное ведь дело, что паны и черти одной шерсти.

Так, шёл однажды музыкант через лес, а черти наслали на него двенадцать огромных голодных волков. Стоят, зубами щёлкают, глазами сверкают, пройти не дают.

«Ну, – думает он, – конец мне пришел». В руках – то нет ничего. В котомке только скрипка одна и лежит. Достал он её, чтобы перед смертью последний раз поиграть, прислонился к дереву и начал играть.

Пошёл по лесу мотив. Всё замерло, ни ветерка, ни шёпота, листик на дереве не шелохнётся. А волки, как стояли с открытыми пастями, так и стоят, слушают. Так и застыли.

Музыкант играть перестал, волки, словно сонные в лес повернулись и разошлись кто куда.

Пошёл музыкант дальше. А солнце уже к закату движется. Светит только на макушки деревьев, словно золотом их заливает. Тихо кругом. Пришёл музыкант на речной берег да заиграл весёлую полечку. Всё кругом тут же пустилось в пляс. Звёзды как снежинки в метель мечутся, облака туда-сюда снуют, рыба в реке воду вспенила.

Не удержался даже сам водяной царь. Так разошёлся, что вода стала выплёскиваться на берега да заливать поля и огороды. Черти испугались и выскочили из своих затонов на берег. Сидят, зубами со страха стучат, а с музыкантом ничего поделать не могут.

А музыкант дальше пошёл.

Подбегают к нему два панича.
– У нас праздник, – говорят. – Поиграй нам, пане музыкант. Мы тебе щедро заплатим.
Он подумал – ночь уже на дворе, ночевать негде, да и денег нет совсем.
– Хорошо, – говорит, – поиграю.

Привели они его во дворец. А там девиц и хлопцев полным- полно. И посреди зала на столе стоит какая-то большая и глубокая миска. Все гости подбегают к этой миске, окунают в неё палец и мажут себе глаза. Музыкант решил тоже себе так сделать. И как только он так сделал, стало ему сразу видно, что это не панночки и паны в танце кружатся, а это ведьмы и черти. И не хутор это вовсе, а сам ад.

«Ага, – думает музыкант, – вот на какой праздник затащили меня паничи! Ну, хорошо. Я вам сейчас заиграю!»
Достал он скрипку, ударил смычком по струнам, в аду в миг всё прахом осыпалось, а черти и ведьмы все с воем разлетелись кто куда.

Вот и сказочке конец, а кто слушал – молодец!

Конец!

Сказка про паренька, который был великий мастер на дудочке и на других инструментах играть. Люди его за это очень любили, а черти решили извести. Да только музыка каждый раз спасала жизнь музыканту.

Музыка-чародейник читать

Жил на свете парень, и был он великий мастер на дудочке и на других инструментах играть. За то и прозвали его люди — Музыка.
Когда подрос Музыка, смастерил он себе скрипку и пошёл по белу-свету тешить людей. Ходит он по деревням и сёлам, играет на своей скрипочке. Так и жил бы себе Музыка, да на беду в тех местах чертей было видимо-невидимо. И никому от этой нечисти проходу не было. Видят черти, что куда Музыка ни придёт, где на своей скрипочке ни сыграет, там люди в мире живут. Невзлюбили они его за это.
Вот как-то раз шёл Музыка лесом, а черти его выследили и наслали на него волков. Вышли волки на дорогу, стоят, зубами лязгают. Остановился Музыка. Нечем ему от волков защититься. Достал он из мешочка свою скрипочку, чтобы напоследок ещё хоть разок поиграть. Как живая заговорила скрипка!

Волки разинули пасти, стоят, слушают Музыку, а слёзы из волчьих глаз сами собой текут. Вот перестал Музыка играть, опустил свою скрипочку, к смерти приготовился. Вдруг видит: повернули волки в тёмный лес. Головы повесили, хвосты поджали, кто куда разбредаются. Обрадовался Музыка и дальше пошёл. Шёл, шёл и дошёл до реки. Сел Музыка на пригорке, достал свою скрипку и заиграл, да так ладно, так весело, что и небо, и вода, и земля — всё в пляс пустилось.
Смотрят черти — Музыка цел, невредим и на скрипке наигрывает. Не понравилось им это. А Музыка спрятал скрипочку и пошёл дальше. Не успел десяти шагов отойти, встречаются ему на дороге два пана.
— Послушай, Музыка, — говорят они ему, — сделай милость, поиграй нам на вечеринке. Уж мы тебя и напоим, и накормим, и спать уложим.
Подумал Музыка и пошёл с ними. Привели его в богатый дом. Народу там видимо-невидимо, а гости всё прибывают. И кто ни придёт — сперва к столу подбежит, обмакнёт палец в миску и потрёт себе глаза. Чудно это Музыке. «Дай, — думает, — и я попробую». Сунул палец в миску и чуть только тронул глаза — такое увидел, что дух захватило: снуют вокруг него черти и ведьмы, и дом-то — не дом, а чёртово пекло!
-Ну, — думает Музыка, — поиграю же я на славу, чтобы вам, чертям, жарко стало!» И начал наигрывать на своей скрипке. Минуты не прошло — всё вихрем закружилось, а черти — кувырком да вприпрыжку — разбежались кто куда.

С той поры не трогают черти Музыку, боятся. А он ходит себе по свету, добрых людей веселит да тешит.

Жил как-то на свете музыкант. Начал он играть еще с малых лет. Пасет, бывало, волов, срежет лозину, сделает себе дудочку и как заиграет, так волы и перестанут щипать траву — насторожат уши и слушают. Птички в лесу притихнут, даже лягушки по болотам не квакают.

Поедет в ночное — там весело: хлопцы и девчата поют, шутят — известное дело, молодость. Ночь теплая, так и парит. Красота.

А тут возьмет музыкант да и заиграет на своей дудочке. Все хлопцы и девчата мигом, как по команде, утихнут. И каждому тогда кажется, будто сладость какая-то пролилась ему на сердце, какая-то неведомая сила подхватила его и несет все выше и выше — в чистое синее небо к ясным звездам.

Сидят ночные пастухи, не шелохнутся, позабыли, что болят натруженные за день руки и ноги, что голод донимает.

Сидят и слушают.

И хочется сидеть так вот всю жизнь и слушать игру музыканта.

Умолкнет дудочка. Но никто не посмеет и с места сдвинуться, чтоб не вспугнуть этого волшебного голоса, что рассыпался щекотом по лесу, по дубраве и подымается под самое небо.

Опять заиграет дудочка, но что-то печальное. И тут такая тоска-грусть всех охватит… Идут поздней порой с панщины мужики и бабы, услышат ту музыку, остановятся, заслушаются. Вот так и встает перед глазами вся ихняя жизнь — бедность и горесть, злой пан да тиун с приказчиками. И такая тоска на них нападет, что голосить хочется, как над покойником, будто сыновей в солдаты провожают.

Но вот заиграет музыкант веселое. Побросают мужики и бабы косы, грабли, вилы, подбоченятся и давай плясать.

Пляшут люди, пляшут лошади, пляшут деревья в дубраве, пляшут звезды, пляшут облака — все пляшет и веселится.

Вот такой был музыкант-чародей: что захочет, то с сердцем и сделает.

Подрос музыкант, смастерил себе скрипочку и. пошел ходить по свету. Куда придет — поиграет, накормят его за это, напоят, как самого желанного гостя, да еще на дорогу дадут что-нибудь.

Долго ходил так по свету музыкант, веселил добрых людей. А злым панам без ножа сердце резал: куда ни придет он, перестают там люди панов слушаться. И стал он им поперек дороги, как кость в горле.

Надумали паны его со свету сжить. Начали подговаривать одного, другого, чтоб музыканта убить или утопить. Да не нашлося такого охотника: простые люди любили музыканта, а приказчики боялись — думали, что он волшебник.

Сговорились тогда паны с чертями. А известно: паны и черти — одной шерсти.

Идет раз музыкант по лесу, а черти наслали на него двенадцать голодных волков. Загородили они музыканту дорогу, стоят, зубами щелкают, глаза горячими угольками горят. Нету ничего у музыканта в руках, только скрипка в котомке. «Ну, — думает он, — конец мне пришел».

Достал музыкант из котомки скрипку, чтобы еще раз поиграть перед смертью, прислонился к дереву и провел смычком по струнам.

Как живая заговорила скрипочка, пошел по лесу щекот. Замерли кусты и деревья — листик не шелохнется. А волки как стояли, разинув пасти, так и застыли.

Слушают во все уши и голод забыли.

Перестал музыкант играть, а волки, как сонные, в лес потянулись.

Пошел музыкант дальше. Солнышко уже за лес закатилося, только светится на самых макушках, будто золотыми потоками их заливает. Так тихо, что хоть мак сей.

Сел музыкант на речном берегу, достал из котомки скрипку и заиграл. Да так хорошо, что заслушались и земля, и небо. А когда заиграл полечку, все кругом пошло в пляс. Звезды носятся, как зимою метелица, тучки плавают по небу, а рыба так разгулялась, что река кипит, как вода в горшке.

Не выдержал и водяной царь — в пляс пустился. Да так разошелся, что вода залила берега; испугались черти и выскочили из речных затонов. Все злющие, зубами скрежещут, а ничего с музыкантом поделать не могут.

А музыкант видит, что водяной царь наделал людям беды — залил поля и огороды, и перестал играть, спрятал скрипку в котомку и пошел себе дальше.

Идет он, идет, вдруг подбегают к нему два панича.

— У нас нынче игрище, — говорят. — Поиграй нам, пане музыкант. Мы тебе щедро заплатим.

Подумал музыкант — ночь на дворе, ночевать-то негде, да и денег нету.

— Ладно, — говорит, — поиграю.

Привели паничи музыканта во дворец. Глядь — а там паничей и панночек хоть пруд пруди. И стоит на столе какая-то большая и глубокая миска. Паничи и панночки подбегают к ней по очереди, сунут палец в миску и мажут себе глаза.

Подошел к миске и музыкант. Намочил палец и помазал себе глаза. И только он это сделал, видит, что вовсе это не панночки и паничи, а ведьмы и черти, что он не во дворце, а в аду.

«Ага, — думает музыкант, — вот на какое игрище затащили меня паничи! Ну, ладно. Я ж вам сейчас заиграю!»

Настроил он скрипку, ударил смычком по живым струнам — и все в аду в прах разлетелось, а черти с ведьмами разбежались кто куда,

Музыкант-чародей

ил как-то на свете музыкант. Начал он играть еще с малых лет. Пасет, бывало, волов, срежет лозину, сделает себе дудочку и как заиграет, так волы и перестанут щипать траву — насторожат уши и слушают. Птички в лесу притихнут, даже лягушки по болотам не квакают.

Поедет в ночное — там весело: хлопцы и девчата поют, шутят — известное дело, молодость. Ночь теплая, так и парит. Красота.

А тут возьмет музыкант да и заиграет на своей дудочке. Все хлопцы и девчата мигом, как по команде, утихнут. И каждому тогда кажется, будто сладость какая-то пролилась ему на сердце, какая-то неведомая сила подхватила его и несет все выше и выше — в чистое синее небо к ясным звездам.

Сидят ночные пастухи, не шелохнутся, позабыли, что болят натруженные за день руки и ноги, что голод донимает.

Сидят и слушают.

И хочется сидеть так вот всю жизнь и слушать игру музыканта.

Умолкнет дудочка. Но никто не посмеет и с места сдвинуться, чтоб не вспугнуть этого волшебного голоса, что рассыпался щекотом по лесу, по дубраве и подымается под самое небо.

Опять заиграет дудочка, но что-то печальное. И тут такая тоска-грусть всех охватит… Идут поздней порой с панщины мужики и бабы, услышат ту музыку, остановятся, заслушаются. Вот так и встает перед глазами вся ихняя жизнь — бедность и горесть, злой пан да тиун с приказчиками. И такая тоска на них нападет, что голосить хочется, как над покойником, будто сыновей в солдаты провожают.

Но вот заиграет музыкант веселое. Побросают мужики и бабы косы, грабли, вилы, подбоченятся и давай плясать.

Пляшут люди, пляшут лошади, пляшут деревья в дубраве, пляшут звезды, пляшут облака — все пляшет и веселится.

Вот такой был музыкант-чародей: что захочет, то с сердцем и сделает.

Подрос музыкант, смастерил себе скрипочку и . пошел ходить по свету. Куда придет — поиграет, накормят его за это, напоят, как самого желанного гостя, да еще на дорогу дадут что-нибудь.

Долго ходил так по свету музыкант, веселил добрых людей. А злым панам без ножа сердце резал: куда ни придет он, перестают там люди панов слушаться. И стал он им поперек дороги, как кость в горле.

Надумали паны его со свету сжить. Начали подговаривать одного, другого, чтоб музыканта убить или утопить. Да не нашлося такого охотника: простые люди любили музыканта, а приказчики боялись — думали, что он волшебник.

Сговорились тогда паны с чертями. А известно: паны и черти — одной шерсти.

Идет раз музыкант по лесу, а черти наслали на него двенадцать голодных волков. Загородили они музыканту дорогу, стоят, зубами щелкают, глаза горячими угольками горят. Нету ничего у музыканта в руках, только скрипка в котомке. “Ну, — думает он, — конец мне пришел”.

Достал музыкант из котомки скрипку, чтобы еще раз поиграть перед смертью, прислонился к дереву и провел смычком по струнам.

Как живая заговорила скрипочка, пошел по лесу щекот. Замерли кусты и деревья — листик не шелохнется. А волки как стояли, разинув пасти, так и застыли.

Слушают во все уши и голод забыли.

Перестал музыкант играть, а волки, как сонные, в лес потянулись.

Пошел музыкант дальше. Солнышко уже за лес закатилося, только светится на самых макушках, будто золотыми потоками их заливает. Так тихо, что хоть мак сей.

Сел музыкант на речном берегу, достал из котомки скрипку и заиграл. Да так хорошо, что заслушались и земля, и небо. А когда заиграл полечку, все кругом пошло в пляс. Звезды носятся, как зимою метелица, тучки плавают по небу, а рыба так разгулялась, что река кипит, как вода в горшке.

Не выдержал и водяной царь — в пляс пустился. Да так разошелся, что вода залила берега; испугались черти и выскочили из речных затонов. Все злющие, зубами скрежещут, а ничего с музыкантом поделать не могут.

А музыкант видит, что водяной царь наделал людям беды — залил поля и огороды, и перестал играть, спрятал скрипку в котомку и пошел себе дальше.

Идет он, идет, вдруг подбегают к нему два панича.

— У нас нынче игрище, — говорят. — Поиграй нам, пане музыкант. Мы тебе щедро заплатим.

Подумал музыкант — ночь на дворе, ночевать-то негде, да и денег нету.

— Ладно, — говорит, — поиграю.

Привели паничи музыканта во дворец. Глядь — а там паничей и панночек хоть пруд пруди. И стоит на столе какая-то большая и глубокая миска. Паничи и панночки подбегают к ней по очереди, сунут палец в миску и мажут себе глаза.

Подошел к миске и музыкант. Намочил палец и помазал себе глаза. И только он это сделал, видит, что вовсе это не панночки и паничи, а ведьмы и черти, что он не во дворце, а в аду.

“Ага, — думает музыкант, — вот на какое игрище затащили меня паничи! Ну, ладно. Я ж вам сейчас заиграю!”

Настроил он скрипку, ударил смычком по живым струнам — и все в аду в прах разлетелось, а черти с ведьмами разбежались кто куда.

---

Хранители сказок | Белорусские народные сказки

Жил как-то на свете музыкант. Начал он играть еще с малых лет. Пасет, бывало, волов, срежет лозину, сделает себе дудочку и как заиграет, так волы и перестанут щипать траву — насторожат уши и слушают. Птички в лесу притихнут, даже лягушки по болотам не квакают.

Поедет в ночное — там весело: хлопцы и девчата поют, шутят — известное дело, молодость. Ночь теплая, так и парит. Красота.

А тут возьмет музыкант да и заиграет на своей дудочке. Все хлопцы и девчата мигом, как по команде, утихнут. И каждому тогда кажется, будто сладость какая-то пролилась ему на сердце, какая-то неведомая сила подхватила его и несет все выше и выше — в чистое синее небо к ясным звездам.

Сидят ночные пастухи, не шелохнутся, позабыли, что болят натруженные за день руки и ноги, что голод донимает.

Сидят и слушают.

И хочется сидеть так вот всю жизнь и слушать игру музыканта.

Умолкнет дудочка. Но никто не посмеет и с места сдвинуться, чтоб не вспугнуть этого волшебного голоса, что рассыпался щекотом по лесу, по дубраве и подымается под самое небо.

Опять заиграет дудочка, но что-то печальное. И тут такая тоска-грусть всех охватит… Идут поздней порой с панщины мужики и бабы, услышат ту музыку, остановятся, заслушаются. Вот так и встает перед глазами вся ихняя жизнь — бедность и горесть, злой пан да тиун с приказчиками. И такая тоска на них нападет, что голосить хочется, как над покойником, будто сыновей в солдаты провожают.

Но вот заиграет музыкант веселое. Побросают мужики и бабы косы, грабли, вилы, подбоченятся и давай плясать.

Пляшут люди, пляшут лошади, пляшут деревья в дубраве, пляшут звезды, пляшут облака — все пляшет и веселится.

Вот такой был музыкант-чародей: что захочет, то с сердцем и сделает.

Подрос музыкант, смастерил себе скрипочку и . пошел ходить по свету. Куда придет — поиграет, накормят его за это, напоят, как самого желанного гостя, да еще на дорогу дадут что-нибудь.

Долго ходил так по свету музыкант, веселил добрых людей. А злым панам без ножа сердце резал: куда ни придет он, перестают там люди панов слушаться. И стал он им поперек дороги, как кость в горле.

Надумали паны его со свету сжить. Начали подговаривать одного, другого, чтоб музыканта убить или утопить. Да не нашлося такого охотника: простые люди любили музыканта, а приказчики боялись — думали, что он волшебник.

Сговорились тогда паны с чертями. А известно: паны и черти — одной шерсти.

Идет раз музыкант по лесу, а черти наслали на него двенадцать голодных волков. Загородили они музыканту дорогу, стоят, зубами щелкают, глаза горячими угольками горят. Нету ничего у музыканта в руках, только скрипка в котомке. “Ну, — думает он, — конец мне пришел”.

Достал музыкант из котомки скрипку, чтобы еще раз поиграть перед смертью, прислонился к дереву и провел смычком по струнам.

Как живая заговорила скрипочка, пошел по лесу щекот. Замерли кусты и деревья — листик не шелохнется. А волки как стояли, разинув пасти, так и застыли.

Слушают во все уши и голод забыли.

Перестал музыкант играть, а волки, как сонные, в лес потянулись.

Пошел музыкант дальше. Солнышко уже за лес закатилося, только светится на самых макушках, будто золотыми потоками их заливает. Так тихо, что хоть мак сей.

Сел музыкант на речном берегу, достал из котомки скрипку и заиграл. Да так хорошо, что заслушались и земля, и небо. А когда заиграл полечку, все кругом пошло в пляс. Звезды носятся, как зимою метелица, тучки плавают по небу, а рыба так разгулялась, что река кипит, как вода в горшке.

Не выдержал и водяной царь — в пляс пустился. Да так разошелся, что вода залила берега; испугались черти и выскочили из речных затонов. Все злющие, зубами скрежещут, а ничего с музыкантом поделать не могут.

А музыкант видит, что водяной царь наделал людям беды — залил поля и огороды, и перестал играть, спрятал скрипку в котомку и пошел себе дальше.

Идет он, идет, вдруг подбегают к нему два панича.

— У нас нынче игрище, — говорят. — Поиграй нам, пане музыкант. Мы тебе щедро заплатим.

Подумал музыкант — ночь на дворе, ночевать-то негде, да и денег нету.

— Ладно, — говорит, — поиграю.

Привели паничи музыканта во дворец. Глядь — а там паничей и панночек хоть пруд пруди. И стоит на столе какая-то большая и глубокая миска. Паничи и панночки подбегают к ней по очереди, сунут палец в миску и мажут себе глаза.

Подошел к миске и музыкант. Намочил палец и помазал себе глаза. И только он это сделал, видит, что вовсе это не панночки и паничи, а ведьмы и черти, что он не во дворце, а в аду.

“Ага, — думает музыкант, — вот на какое игрище затащили меня паничи! Ну, ладно. Я ж вам сейчас заиграю!”

Настроил он скрипку, ударил смычком по живым струнам — и все в аду в прах разлетелось, а черти с ведьмами разбежались кто куда.

Хранители сказок | Белорусские народные сказки