Беспокойный и тоскующий базаров признак великого сердца сочинение

Многое привлекало Тургенева в его герое: внутренняя независимость, последовательность, стойкость в отстаивании своих убеждений, критическое отношение к действительности. Но многое все же писателя или прямо отталкивало, или внушало очень серьезные опасения. В этом проявлялась не столько либеральная ограниченность Тургенева, сколько прозорливость его как писателя-реалиста. Не случайно как в тексте произведения, так и в высказываниях, статьях, письмах писателя все время ощущается некая двойственность, неопределенность в отношении автора к герою. Тургенев писал А. А. Фету:
* «Хотел ли я обругать Базарова или его превознести? Я этого сам не знаю, ибо я не знаю, люблю ли я его или ненавижу». В другом письме Тургенев высказывался более определенно: «Мне металась фигура сумрачная, дикая, большая, до половины выросшая из почвы, сильная, злобная, честная — и все-таки обреченная на погибель — потому что она все-таки стоит еще в преддверии будущего,— мне метался какой-то странный препарат с Пугачевым…».
Странное соответствие с Пугачевым само по себе чрезвычайно показательно и важно при выяснении авторского отношения к такому герою. Мысль о том, что Базаров — трагическое лицо, не один раз встречается в письмах Тургенева. Но, как известно, величие трагического героя не исключает наличия у него и трагической вины… Трагизм Базарова — в бесплодности его желания подавить в себе человеческие стремления, в обреченности его попыток противопоставить свой разум стихийным и властным законам жизни, неудержимой силе чувств и страстей. В этом отношении очень важны главы, рассказывающие о пребывании Базарова у Одинцовой, когда, по справедливому наблюдению Ю. В. Лебедева,
* «конфликт романа из внешнего (Базаров и аристократия) постепенно переводится во внутренний план, в душу героя…», и чем дальше, тем сильнее проявляется душевное одиночество Базарова — даже в общении с Аркадием, даже в родительском доме. Его смерть должна была, по замыслу автора, «наложить последнюю черту на трагическую фигуру».
Тургенев наделил Базарова нетерпимостью ко всему прошлому не потому, что он искажал действительность. В действительности были такие «нигилисты» в русской жизни, и писатель всеми силами души, всем своим талантом стремился предупредить своих читателей о драматических последствиях пренебрежительного отношения к тем духовным ценностям, которые были выработаны в прошлом. Ведь и природа не только мастерская, как утверждает Базаров, но и храм. Речь идет вообще обо всей полноте человеческого существования, человеческих взаимоотношений, о любви, которую Базаров попытался, было свести к физиологии, но именно тут-то и потерпел самое сокрушительное поражение, потому что редко кто из тургеневских героев смог достойно пройти испытание любовью. Базаров не был здесь исключением, хотя его поражение, естественно, зависело от совершенно иных причин, чем, например, поражение Рудина. Вот почему в последние годы советские литературоведы выдвигают на первый план в романе Тургенева очень важную и сегодня идею органической преемственности культурных ценностей в ходе смены одних поколений другими.
Общественное и историко-литературное значение романа. «Отцы и дети» — одна из вершин художественного мастерства писателя. Накал споров о романе сам по себе свидетельствовал, что он никого не оставлял равнодушным, а это является верным признаком действенности произведения.
Как и в других тургеневских романах, содержание «Отцов и детей» разворачивается в ограниченном пространстве и всего лишь на протяжении нескольких недель. Но это не помешало писателю дать целую картину русской жизни — более широкую и объемную, чем в его предшествующих произведениях. Важное место в романе занимают идейные споры, которые становятся важным структурным элементом его.
Герой, представляющий русскую демократическую молодежь со всеми достоинствами и недостатками, силой и слабостью, знаменовал собой начало нового этапа в истории русской литературы. Во многих произведениях последующих десятилетий будет продолжена художественная разработка проблем, образов, мотивов, впервые поднятых Тургеневым. В литературе роману подражали, с ним резко спорили (как, например, Чернышевский в «Что делить?» но в любом случае уже невозможно было пройти мимо тех Художественных открытий, которые совершил Тургенев. Другой великий русский писатель, Достоевский в 1863 г. с сочувствием упоминал «беспокойного и тоскующего Базарова (признак великого сердца), несмотря на в эгоизм».

Подумайте, нельзя ли применить эти слова к Базарову? Ведь автор романа не сомневался в та­лантливости, даровитости своего героя, не отрицал его силы — жаль только, что сила эта потрачена была напрасно. По мысли писателя, Базаров был обречен, потому что в гордыне своей вообразил, что может противостоять законам самой жизни, что с помощью естественно-научных знаний может объяс­нить любое явление действительности.
Повторим слова: Базаров не случайное явление, он не выдуман автором. Напротив, есть в нем нечто, напоминающее (по словам самого же Тур­генева) предводителя народного восстания Пугачева. Не случайно на первых же страницах романа вос­произведена впечатляющая картина всеобщего неуст­ройства: имение Павла Кирсанова на грани разо­рения, да и мужицкие деревеньки выглядят весьма и весьма неказисто. Вот на таком фоне и по­является Евгений Базаров как некое воплощение тех неизбежных и, возможно, катастрофических пе­ремен, на пороге которых стоит Россия.
Новое произведение Тургенева вполне можно было воспринимать как роман-предвидение, как преду­преждение об опасности тех тенденций, которые заключены в безграничности базаровского отрица­ния. А Базаров в своем отрицании идет до конца, не боясь самых крайних выводов. Искусство? Праздная забава. Любовь? Физическое влечение. Природа? Ма­стерская — и не больше. И вообще, «порядочный химик в двадцать раз полезнее всякого поэта».
Но исследователи уже обратили внимание на од­ну очень важную особенность взглядов и поведения Базарова. Вселяет подозрение некая преувеличен­ность, сознательная заостренность многих его сужде­ний. Не бравирует ли он, не пытается ли за под­черкнутой резкостью, чуть ли не грубостью, спря­тать от собеседников (да и не от себя ли самого?) то, что он все-таки ощущает в глубине души — власть, силу и могущество искусства, природы, любви?
Оказывается, что духовные порывы, жизнь серд­ца отменить невозможно, как бы ни пытался База­ров сузить, ограничить, исказить свой внутренний мир. Есть у него и глубокие душевные движения, только он сознательно их прячет, точно боится кого-то или самого себя. При прощании с другом он говорит: «Есть, Аркадий, есть у меня другие слова, только я их не выскажу, потому что это романтизм,— это значит: рассыропиться».
Достоевский далеко не все принимал в твор­честве Тургенева, но его оценка Базарова была признана самим автором романа «Отцы и дети» наиболее убедительной. Беря под защиту Тургенева от нападок критики, Достоевский в очерках «Зим­ние заметки о летних впечатлениях» писал: «Ну и досталось же ему за Базарова, беспокойного и тос­кующего Базарова (признак великого сердца), не­смотря на весь его нигилизм».
Итак, беспокойный и тоскующий Базаров, обна­руживающий признаки великого сердца. Это очень отличается от стандартного восприятия тургеневского героя!
Особенно важны в этом отношении последние сцены романа, восхитившие впоследствии Чехова, — болезнь и смерть Базарова. Он писал в 1893 г. одному из своих знакомых: «Боже мой! Что за роскошь «Отцы и дети»! Просто хоть караул кричи. Болезнь Базарова сделана так сильно, что я ослабел и было такое чувство, как будто я заразился от него. А конец Базарова? …Это черт знает как сделано. Просто гениально». Материал с сайта //iEssay.ru

Базаров во многом отличен от братьев Кирсановых. Тургенева не могли не привлекать внутренняя независимость героя, по­следовательность, стойкость в отстаивании своих убеждений. Но многое в нем все же писателя или прямо отталкивало, или внушало серьезные опасе­ния. В этом проявляется не либеральная ограни­ченность Тургенева, а его прозорливость.
Мысль о том, что Базаров — трагическое лицо, не один раз встречается в письмах Тургенева. Но, как известно, величие трагического героя не исключает наличия у него и трагической вины. Трагизм База­рова — в бесплодности его желания подавить в себе человеческие стремления, противопоставить свой ра­зум стихийным и властным законам жизни, неудер­жимой силе чувств и страстей. Не обманывает ли себя Евгений Базаров? Не заблуждается ли он на свой собственный счет?
Базаров — дитя своего времени, тех самых 60-х гг., когда происходила столь острая ломка всей русской жизни. Ломались и люди. То ли они становились жертвами сложившихся обстоятельств, то ли сами себя ломали. Одни стремились стать вровень с новыми настроениями, а другие пытались обогнать свое время. Идея рационализма, немедленной поль­зы, полного разрыва со всем предшествующим опы­том, даже со старой культурой, вообще носилась в воздухе. Но теоретические воззрения героя не вы­держивают проверки жизнью.
Базаров привлек внимание Тургенева как не­заурядная личность, человек яркий, талантливый, обладающий большими возможностями, но не реали­зовавший их.
Среди прототипов Базарова, указанных самим пи­сателем, первое место занимает Добролюбов. Тур­генев по поводу его смерти написал: «Я пожалел о смерти Добролюбова, хотя и не разделял его воз­зрений: человек был даровитый — молодой… Жаль погибшей, напрасно потраченной силы!»
Подумайте, нельзя ли применить эти слова к Базарову? Ведь автор романа не сомневался в та­лантливости, даровитости своего героя, не отрицал его силы — жаль только, что сила эта потрачена была напрасно. По мысли писателя, Базаров был обречен, потому что в гордыне своей вообразил, что может противостоять законам самой жизни, что с помощью естественно-научных знаний может объяс­нить любое явление действительности.
Повторим слова: Базаров не случайное явление, он не выдуман автором. Напротив, есть в нем нечто, напоминающее (по словам самого же Тур­генева) предводителя народного восстания Пугачева. Не случайно на первых же страницах романа вос­произведена впечатляющая картина всеобщего неуст­ройства: имение Павла Кирсанова на грани разо­рения, да и мужицкие деревеньки выглядят весьма и весьма неказисто. Вот на таком фоне и по­является Евгений Базаров как некое воплощение тех неизбежных и, возможно, катастрофических пе­ремен, на пороге которых стоит Россия.
Новое произведение Тургенева вполне можно было воспринимать как роман-предвидение, как преду­преждение об опасности тех тенденций, которые заключены в безграничности базаровского отрица­ния. А Базаров в своем отрицании идет до конца, не боясь самых крайних выводов. Искусство? Праздная забава. Любовь? Физическое влечение. Природа? Ма­стерская — и не больше. И вообще, «порядочный химик в двадцать раз полезнее всякого поэта».
Но исследователи уже обратили внимание на од­ну очень важную особенность взглядов и поведения Базарова. Вселяет подозрение некая преувеличен­ность, сознательная заостренность многих его сужде­ний. Не бравирует ли он, не пытается ли за под­черкнутой резкостью, чуть ли не грубостью, спря­тать от собеседников (да и не от себя ли самого?) то, что он все-таки ощущает в глубине души — власть, силу и могущество искусства, природы, любви?
Оказывается, что духовные порывы, жизнь серд­ца отменить невозможно, как бы ни пытался База­ров сузить, ограничить, исказить свой внутренний мир. Есть у него и глубокие душевные движения, только он сознательно их прячет, точно боится кого-то или самого себя. При прощании с другом он говорит: «Есть, Аркадий, есть у меня другие слова, только я их не выскажу, потому что это романтизм,— это значит: рассыропиться».
Достоевский далеко не все принимал в твор­честве Тургенева, но его оценка Базарова была признана самим автором романа «Отцы и дети» наиболее убедительной. Беря под защиту Тургенева от нападок критики, Достоевский в очерках «Зим­ние заметки о летних впечатлениях» писал: «Ну и досталось же ему за Базарова, беспокойного и тос­кующего Базарова (признак великого сердца), не­смотря на весь его нигилизм».
Итак, беспокойный и тоскующий Базаров, обна­руживающий признаки великого сердца. Это очень отличается от стандартного восприятия тургеневского героя!
Особенно важны в этом отношении последние сцены романа, восхитившие впоследствии Чехова, — болезнь и смерть Базарова. Он писал в 1893 г. одному из своих знакомых: «Боже мой! Что за роскошь «Отцы и дети»! Просто хоть караул кричи. Болезнь Базарова сделана так сильно, что я ослабел и было такое чувство, как будто я заразился от него. А конец Базарова? …Это черт знает как сделано. Просто гениально».
Перед лицом смерти слабыми оказались споры, поддерживавшие некогда базаровскую самоуверен­ность. Медицина и естественные науки обнаружили свое бессилие — отступили, оставив Базарова на­едине с самим собою. И тут, справедливо пишет Ю. В. Лебедев, пришли к герою на помощь силы, «которые он когда-то отрицал, но которые таились в глубине его души. Именно их герой мобилизует на борьбу со смертью, и они восстанавливают цель­ность и стойкость его духа в последнем испыта­нии.
Умирающий Базаров прост и человечен, отпала надобность скрывать свой «романтизм», и вот душа героя освобождается…»
Знаменательно совпадение образа угасающей лам­пады у идеалиста Рудина и сурового рационалиста Базарова. В разговоре с Лежневым Рудин говорит о себе устало и печально: «…все кончено, и масла в лампаде нет, и сама лампада разбита, и вот-вот сейчас докурится фитиль… Смерть, брат, должна примирить, наконец…» И Базаров перед смертью сказал Анне Сергеевне Одинцовой: «Дуньте на уми­рающую лампаду, и пусть она погаснет…»
Казалось бы, произошло нечто неслыханное: «лиш­ний человек» Рудин оказывается предшественником Базарова хотя бы в одном отношении — в воспри­ятии смерти, в осознании вечных законов бытия…

Евгений Базаров, главный герой романа И.С. Тургенева «Отцы и дети», стоит в ряду лучших героев русской литературы. В то же время, его можно причислить к «лишним» людям, не сумевшим реализовать свои возможности и свой богатый потенциал. Здесь – трагедия этого человека, направившего свои могучие силы не в то русло, выбравшего не тот путь.
Евгений Базаров – представитель нового, молодого, поколения в романе. Он – олицетворение тех изменений, что происходили в обществе 60-ых годов 19 века. Базаров – разночинец. Таким, «неблагородным», происхождением своего героя писатель показывает, что на первое место в обществе выдвигаются разночинцы и другие люди недворянского рода. Аристократы отходят на второй план во всех отношениях: социальных, философских, культурных, бытовых.
Базаров небогат, он сам зарабатывает на свое образование. Герой изучает естественные науки и вскоре станет талантливым доктором. Мы видим, что эта профессия увлекает Базарова. Он готов трудиться, чтобы добиваться результатов, то есть помогать людям, улучшать их жизнь.
Уже сама внешность Базарова, его манера держаться говорят о большом уме героя, его уверенности в себе: «оно оживлялось спокойной улыбкой и выражало самоуверенность и ум».
Попав в «благородное семейство» Кирсановых, Евгений Базаров шокирует «отцов» своими взглядами. Оказывается, друг их Аркаши – нигилист. Что же это значит? «Нигилист – это человек, который не склоняется ни перед какими авторитетами, который не принимает ни одного принципа на веру, каким бы уважением ни был окружен этот принцип». И действительно, Базаров отрицает все, что было накоплено до него предшествующими поколениями. Особенно его сердце «бунтует» против всего нематериального: искусства, любви, дружбы, души, наконец. Все это Базаров считает выдумками неприспособленных к делу аристократов, фантазиями слабых людей. Герой так говорит Павлу Петровичу: «Порядочный химик в двадцать раз полезнее всякого поэта».
Целью своей жизни Евгений Базаров видит лишь одно разрушение. Он считает, что цель его поколения – расчистить место. Герой стремится освободить жизнь от всего, накопленного аристократией. Евгений Базаров думает, что все это совершенно не нужно главному участнику истории – народу. Ради него герой и совершает все свои деяния.
Базаров уверен, что его поколение должно разрушать. Строить же что-то новое будут другие, поколения детей и внуков.
На все этот герой смотрит с рациональной и материальной точки зрения. В его жизни нет места ни малейшему чувству. Даже любовь Базаров считает лишь простой физиологией, влечением тел и не более того. От взглядов этого героя так и веет холодом и смертью.
Тургенев ни в коем случае не был согласен с философией своего героя. Чтобы развенчать мировоззрение Базарова, автор проводит его через испытания. Постепенно становится ясно, что их герой не выдерживает. Таким образом, взгляды Базарова, его основа, жизненный стержень, рушатся. В финале романа герой погибает, доказывая еще раз неправильность своей теории.
Самым большим и самым важным испытанием в жизни Базарова стала любовь. Он, отрицавший это чувство и презиравший людей, которые его испытывали, влюбился сам. Влюбился сильно, страстно, со всей мощью, на которую была способна его натура. Любовь к Одинцовой заставила Евгения Васильевича пересмотреть свои взгляды, прежде всего, на самого себя. Так значит, любовь существует? Больше того, ей подвержены все люди и даже такие выдающиеся, как Базаров?
Герой причислял себя к способным и сильным людям, в чем-то даже необыкновенным. Он думал, что он-то уж сможет контролировать ситуацию и все подчинять доводам разума. Но не тут-то было. Встреча с Анной Сергеевной Одинцовой вмиг все перевернула.
Герой испытывает к ней смешанное чувство. С одной стороны, это сильная любовь, а с другой – злоба и даже ненависть: «Базаров уперся лбом в стекло окна. Он задыхался; все тело его видимо трепетало. Но это было не трепетание юношеской робости, не сладкий ужас первого признания овладел им: это страсть в нем билась, сильная и тяжелая – страсть, похожая на злобу и, быть может, сродни ей…»
С этого момента нигилистические теории в жизни героя отошли на второй план. Он стал заниматься медициной и естественными опытами. Вскоре, поранив палец, Базаров заражается тифом и умирает. Последней, кого он захотел видеть, была Одинцова. Только ей Евгений Базаров открывается полностью и только ее просит: «Дуньте на умирающую лампаду, и пусть она погаснет…»
Герой умирает. Таким образом Тургенев развенчивает его нигилистическую теорию, доказывает ему самому и читателям, что с такими взглядами на жизнь, как у Базарова, не только невозможно принести благо другим, но и невозможно быть счастливым самому. «Бунтующее сердце» героя было направлено не в то русло, поэтому его могучий потенциал исчез, не оставив и следа. Базаров не смог бы жить, изменив свои взгляды. Все его существование было основано на нигилизме. Поняв, что он не способен быть нигилистом, герой погибает сначала духовно, а потом и физически. Его «бунтующее сердце» просто перестает биться.

Схватка… за вечерним чаем.
Автор.- Схватка произошла в тот же день за вечерним чаем. Павел Петрович сошел в гостиную уже готовый к бою, раздраженный и решительный. Он ждал только предлога, чтобы накинуться на врага, но предлог долго не представлялся. Базаров вообще говорил мало в присутствии «старичков Кирсановых» (так он называл обоих братьев), а в тот вечер он чувствовал себя не в духе и молча выпивал чашку за чашкой. Павел Петрович весь горел нетерпением; его желания сбылись наконец. Речь зашла об одном из соседних помещиков.
Б.- «Дрянь, аристократишко»
П.П.- Позвольте вас спросить, по вашим понятиям слова «дрянь» и «аристократ» одно и то же означают?
Б.- Я сказал: «аристократишко»
П.П.- Точно так-с; но я полагаю, что вы такого же мнения об аристократах, как и об аристократишках. Я считаю долгом объявить вам, что я этого мнения не разделяю. Вспомните, милостивый государь английских аристократов. Аристократия дала свободу Англии и поддерживает ее.
Б.- Слыхали мы эту песню много раз, но что вы хотите этим доказать?
П.П.-Я эфтим хочу доказать, милостивый государь, что без чувства собственного достоинства, без уважения к самому себе, – а в аристократе эти чувства развиты, – нет никакого прочного основания общественному зданию. Личность, милостивый государь, – вот главное; человеческая личность должна быть крепка, как скала, ибо на ней все строится. Я очень хорошо знаю, например, что вы изволите находить смешными мои привычки, мой туалет, мою опрятность наконец, но это все проистекает из чувства самоуважения, из чувства долга, да-с, да-с, долга. Я живу в деревне, в глуши, но я не роняю себя, я уважаю в себе человека.
Б.- Позвольте, Павел Петрович, вы вот уважаете себя и сидите сложа руки; какая ж от этого польза для bien public? Вы бы не уважали себя и то же бы делали.
П.П.- Это совершенно другой вопрос. Мне вовсе не приходится объяснять вам теперь, почему я сижу сложа руки, как вы изволите выражаться. Я хочу только сказать, что аристократизм – принсип, а без принсипов жить в наше время могут одни безнравственные или пустые люди.
Б.- Аристократизм, либерализм, прогресс, принципы – подумаешь, сколько иностранных и бесполезных слов! Русскому человеку они даром не нужны. П.П.- Что ж ему нужно, по-вашему? Послушать вас, так мы находимся вне человечества, вне его законов. Помилуйте – логика истории требует …
Б.- Да на что нам эта логика? Мы и без нее обходимся.
П.П.- Как так?
Б.- Да так же. Вы, я надеюсь, не нуждаетесь в логике для того, чтобы положить себе кусок хлеба в рот, когда вы голодны. Куда нам до этих отвлеченностей!
П.П.- Я вас не понимаю после этого. Вы оскорбляете русский народ. Я не понимаю, как можно не признавать принсипов, правил? В силу чего же вы действуете?
А.- Я уже говорил вам, дядюшка, что мы не признаем авторитетов.
Б.- Мы действуем в силу того, что мы признаем полезным. В теперешнее время полезнее всего отрицание, – мы отрицаем.
П.П.- Всё?
Б.- Всё.
П.П.- Как? Не только искусство, поэзию … но и … страшно вымолвить …
Б.- Всё.
П.П.- Однако, позвольте. Вы всё отрицаете, или, выражаясь точнее, вы всё разрушаете … Да ведь надобно же и строить.
Б.- Это уже не наше дело … Сперва нужно место расчистить.
А.- Современное состояние народа этого требует, мы должны исполнять эти требования, мы не имеем права предаваться удовлетворению личного эгоизма.
П.П.- Нет, нет! Я не хочу верить, что вы, господа, точно знаете русский народ, что вы представители его потребностей, его стремлений! Нет, русский народ не такой, каким вы его воображаете. Он свято чтит предания, он патриархальный, он не может жить без веры …
Б.- Я не стану против этого спорить, я даже готов согласиться, что в этом вы правы.
П.П.- А если я прав …
Б.- И всё-таки это ничего не доказывает.
А.- Именно ничего не доказывает.
П.П.- Как ничего не доказывает? Стало быть, вы идёте против своего народа?
Б.- А хоть бы и так? Народ полагает, что когда гром гремит, это Илья пророк в колеснице по небу разъезжает. Что ж? Мне соглашаться с ним? Да притом – он русский, а разве я сам не русский?
П.П.- Нет, вы не русский, после всего, что вы сейчас сказали! Я вас за русского признать не могу.
Б.- Мой дед землю пахал. Спросите любого из ваших же мужиков, в ком из нас – в вас или во мне – он скорее признает соотечественника. Вы и говорить-то с ним не умеете.
П.П.- А вы говорите с ним и презираете его в то же время.
Б.- Что ж, коли он заслуживает презрения!
П.П.- Как же! Очень нужны нигилисты.
Б.- Нужны ли они или нет – не нам решать. Ведь и вы считаете себя не бесполезным.
П.П.- Господа, господа, пожалуйста, без личностей!
Б.- Не беспокойся. Я не позабудусь, именно вследствие того чувства достоинства, над которым так жестоко трунит господин доктор.
П.П.- Так, так: вы во всём этом убедились и решились сами ни за что серьёзно не приниматься?
Б.- И решились ни за что не приниматься.
П.II.- А только ругаться?
Б.- И ругаться.
П.П.- И это называется нигилизмом?
Б.- И это называется нигилизмом.
П.П.- Так вот как! Нигилизм всему горю помочь должен, и вы, вы наши избавители и герои. Так. Но за что же вы других-то, хоть бы тех же обличителей, честите? Не так же ли вы болтаете, как и все?
Б.- Чем другим, а этим грехом не грешны.
П.П.- Так что ж? Вы действуете, что ли? Собираетесь действовать?
Б.- Гм!.. Действовать, ломать … Но как же это ломать, не зная даже почему?
А.- Мы ломаем, потому что мы сила.
П.П.- Несчастный! Хоть бы ты подумал, что в России ты поддерживаешь твоею пошлою сентенцией? Нет, это может ангела из терпения вывести! Сила! И в диком калмыке и в монголе есть сила – да на что нам она? Нам дорога цивилизация, да-с, да-с, милостивый государь; нам дороги её плоды. Есть миллионы, которые не позволят вам попирать ногами свои священнейшие верования, которые раздавят вас!
Б.- Коли раздавят, туда и дорога. Только бабушка ещё надвое сказала. Нас не так мало, как вы полагаете.
П.П.- Как? Вы не шутя думаете сладить, сладить с целым народом?
Б.- От копеечной свечи, вы знаете, Москва сгорела.
П.П.- Так, так. Сперва гордость почти сатанинская, потом глумление. Вот, вот чем увлекается молодёжь, вот чем покоряются неопытные сердца мальчишек! Вот, поглядите, один из них рядом с вами сидит, ведь он чуть не молится на вас, полюбуйтесь. И эта зараза уже далеко распространилась. Мне сказывали, что в Риме наши художники в Ватикан ни ногой. Рафаэля считают чуть ли не дураком.
Б.- По-моему, и Рафаэль гроша медного не стоит, да и они не лучше его.
П.П.- Браво, браво! Слушай, Аркадий … вот как должны современные молодые люди выражаться! Прежде молодым людям приходилось учиться, чтобы не прослыть заболванов, а теперь они вдруг стали нигилисты.
Б.- Вот и изменило вам хвалёное чувство собственного достоинства. Спор наш зашёл слишком далеко … Кажется, лучше его прекратить. А я тогда буду готов согласиться с вами, когда вы представите мне хоть одно постановление в современном нашем быту, в семейном или общественном, которое бы не вызывало полного и беспощадного отрицания.
П.П.- Я вам миллионы таких постановлений представлю, миллионы! Да вот хоть община, например.
Б.- Ну, насчёт общины поговорите лучше с вашим братцем. Он теперь, кажется, изведал на деле, что такое община, круговая порука, трезвость и тому подобные штучки.
П.П.- Семья, наконец, семья, так, как она существует у наших крестьян!
Б.- И это вопрос, я полагаю, лучше для вас же самих не разбирать в подробности. Вы, чай, слыхали о снохачах! Послушайте меня, Павел Петрович, дайте себе денька два сроку, сразу вы едва ли что-нибудь найдете. Переберите все наши сословия да подумайте хорошенько над каждым, а мы пока с Аркадием будем …
II.П.- Надо всем глумиться .
Б.- Нет, лягушек резать. Пойдём, Аркадий. До свидания, господа!

Мне мечталась фигура сумрачная, дикая, большая, до половины вырой шая из почвы, сильная, злобная, честная — и все-таки обреченна на погибель — потому что она все-таки стоит еще в преддверии будущего.!
И. С. Тургенев — К. К. Случевскому. 14 апреля 1862
Длинное и худое, с широким лбом, кверху плоским, книзу заостренный носом, большими зеленоватыми глазами и висячими бакенбардами песочного цвету… оживлялось спокойной улыбкой и выражало самоуверенность и ум…
И. С. Тургенев. «Отцы и дети» (портрет Базарова)
Роман «Отцы и дети», появившийся в марте 1862 г. в журнале «Русский вестник», вызвал у читающей публики и критики весьма разноречивые отзывы. Написанный на самом современном материале, почти цитирующий полемику демократов и либералов, развернувшуюся на страницах журналов, он не мог остаться незамеченным. Автор пытался остаться беспристрастным летописцем и отчасти предам дел возникшие споры: «Часа полтора тому назад я кончил, наконец, свой роман… Не знаю, каков будет успех. «Современник», вероятно, обольет меня презрением за Базарова и не поверит, что во все время писания я чувствовал к нему невольное влечение». Эти строки Тургенев записал в своем дневнике в 1861 г.
И действительно, фигура Базарова вызвала бурные споры. В основе этого образа — «одна поразившая меня личность молодого провинциального врача. (Он умер незадолго до 1860 г.) В этом замечательном человеке воплотилось — на мои глаза — то едва народившееся, еще бродившее начало, которое потом получило название нигилизма. Впечатление, произведенное на меня этой личностью! было очень сильно и в то же время не совсем ясно; я, на первых порах, сам не мог хорошенько отдать себе в нем отчета — и напряженно прислушивался и приглядывался ко всему, что меня окружало». Итак, Тургенев взял своего Базарова из жизни, вложил ему в уста идеи демократов и вывел его главным героем романа. Единственный представитель лагеря «детей», считающий, что «в теперешнее время полезнее всего отрицание» и действующий в силу этого отрицания, Базаров терпит крах. Неудивительно, что либералы, лагерь «отцов», горячо поддерживали роман, а близкие Тургеневу демократы нещадно критиковали писателя: «Я испытал тогда впечатления, хотя и разнородные, но одинаково] тягостные. Я замечал холодность, доходившую до негодования, во многих мне близких и симпатичных людях; я получал поздравления, чуть не лобызания, от людей противного мне лагеря, от врагов. Меня это конфузило… огорчало; но совесть не упрекала меня: я хорошо знал, что я честно, и не только без предубежденья, но даже с сочувствием отнесся к выведенному мной типу, я слишком уважал призвание художника, литератора, чтобы покривить душою в таком деле».
Сын штаб-лекаря, внук дьячка, разночинец Базаров — личность цельная, сильная, упрямая и одинокая. В этом и заключается трагизм его положения. Он — один. Его холодное презрение к собственному чувству — суровость, помогающая смотреть в лицо действительности, напоминает бегство от этой] действительности. Но не будь он таким, он не смог бы следовать своей программе отрицания всего и вся. Базаров смотрит на человечество свысока, принадлежа к роду людскому, пытается подняться) над ним. Добролюбов пишет о «новом поколении», о Базаровых: «На первом плане всегда стоит у них человек и его прямое, существенное благо; эта точка зрения отражается во всех их поступках и суждениях… Их последняя цель— не совершенная, рабская верность отвлеченным высшим идеям, а принесение возможно большей пользы человечеству; в их суждениях люди возвышаются не по тому, сколько было сокрыто в них великих сил и талантов, а по тому, сколько они желали и сумели сделать пользы человечеству».
Какую же пользу принес Базаров? Вызывая раздражение у братьев Кирсановых, стремление подражать — у Кукшиной, Ситникова, Аркадия, интерес — у Фенечки, сестер Одинцовых, а в глазах мужиков бывший «чем-то вроде шута горохового», он — как камень, брошенный в воду… Но круги-то на этой воде довольно быстро стихли… Анна Сергеевна Одинцова отказалась разделить eго судьбу, не стала жертвовать своим покоем, Аркадий и Катя Одинцова поженились, обрел супружеское счастье и Николай Петрович, Павел Петрович уехал из России.
Исследовательские интересы Базарова, направленные, конечно, на развитие медицины, приводят его самого к гибели. Пожалуй, только часть его практической деятельности — помощь отцу во врачевании больных — и была единственной пользой. «Смысл романа, — по словам Д. И. Писарева, — вышел такой: теперешние молодые люди увлекаются и впадают в крайности, но в самых увлечениях сказываются свежая сила и неподкупный ум; эта К сила и этот ум без всяких посторонних пособий и влияний выведут молодых людей на прямую дорогу К и поддержат их в жизни». Тургенев даже не намечает этой дороги, а лишь показывает, к чему приводят крайности».
Я Такие люди, как Базаров, думая о «всеобщем благе», забывают о благе ближнего, разрушая судьбы и принося несчастья реальным, живым, любящим их людям. И Тургенев показал это, нарисовав в конце романа единственных людей, помнящих о Базарове, — его родителей. «Есть небольшое сельское кладбище в одном из отдаленных уголков России… овцы безвозбранно ходят по могилам… но между ними есть одна, до которой не касается человек, которую не топчет животное: одни птицы садятся на нее и поют на заре… Евгений Базаров похоронен в этой могиле. К ней… часто приходят два уже старичка — муж с женою. Поддерживая друг друга, идут они отяжелевшей походкой; приблизятся к ограде, припадут и станут на колени, и долго и горько плачут».
Поэтическое упоминание о песне птиц, поющих на могиле Базарова, как о песне, устремленной в будущее, не делает судьбу стариков менее трагичной. Человек, приносящий в жертву свою жизнь, как это сделал Базаров, приносит в жертву и других. Стоит ли будущее этого? На этот вопрос нигилизм не дает ответа…

1.Реализм И.С.Тургенева
2. Жанровое своеобразие романа «Отцы и дети»
3. Сюжет и конфликт в романе «Отцы и дети»
Варианты темы:
—         Отражение общественной борьбы 60-х гг Х1Х века в романе «Отцы и дети»
—         Поединки Базарова и Павла Петровича Кирсанова
—         «Настоящие столкновения те, в которых обе стороны до известной степени правы»(И.С.Тургенев)
4. Сюжет и композиция романа «Отцы и дети»
Варианты темы:
—         Женские образы в романе «Отцы и дети»
—         Нигилизм и нигилисты в романе «Отцы и дети»
—         Значение образов второстепенных персонажей в романе «Отцы и дети»
—         «…Павел Петрович может быть назван Печориным маленьких размеров» (Д.И.Писарев)
—         Русское дворянство в романе «Отцы и дети»
—         «Николай Петрович — это я…»(И.С.Тургенев)
6. Образ Базарова
Варианты темы:
—         «Человек в преддверии будущего»
—         Взгляды Базарова и философские учение второй половиныХ1Х века
—         Взгляды Базарова на искусство
—         «Какой я смирненький стал»(Испытание любовью в романе «Отцы и дети»)
—         Что делает Базарова героем своего времени?
—         Базаров и Аркадий Кирсанов
—         Базаров и герои предшествующих эпох
—         Базаров — «лицо трагическое»
—         «Всякий человек себя воспитать должен»
—         «Беспокойный и тоскующий Базаров — признак великого сердца» (Ф.М.Достоевский)
—         Бунтующее сердце
7. Идейно-художественное своеобразие романа «Отцы и дети»
8. Средства раскрытия характеров в романе «Отцы и дети»
9. Природа в романе «Отцы и дети»
10. Образ автора в романе «Отцы и дети»
Варианты темы:
—         Автор и его герои в романе «Отцы и дети»
—         Позиция автора в романе «Отцы и дети»
—         Автор и его герой в романе «Отцы и дети»
11. Смысл заглавия романа «Отцы и дети»
12. Судьба романа «Отцы и дети» в русской критике
13. Система образов романа
Дополнительно — тематический кроссворд

“…В романе, за исключением одной старушки (матери Базарова), нет ни одного живого лица и живой души… А о нравственном характере и о нравственных качествах героя и говорить нечего; это не человек, а какое-то ужасное существо, просто дьявол, или, выражаясь более поэтически, асмодей. Он систематически ненавидит и преследует всех, начиная от добрых родителей, которых он терпеть не может, и оканчивая лягушками, которых он режет с беспощадной жестокостью. Никогда ни одного чувства, какого-нибудь увлечения или страсти…”.
Эти слова относятся к главному герою романа Тургнева “Отцы и дети” и принадлежат известному критику первой половины XIX в. М. Антоновичу (его статья так и называется — “Асмодей нашего времени”). Это сказано о “титанической личности”, честном, правдивом демократе “до конца ногтей”! Это сказано о герое нового времени, который пришел на смену Онегиным и Печориным, Чацким и Рудиным! Прав ли критик, отзываясь подобным образом о Базарове?
Если тургеневский Рудин — энтузиаст и романтик, мечтающий о высоких, вечных, но призрачных идеалах, то Базаров — реалист до мозга костей, он — естествоиспытатель, ничего не принимающий на веру. Автор дает читателю четкое и ясное представление о своем герое, о простоте его происхождения и натуры. “Мой дед землю пахал”, — не без гордости заявляет Базаров. Его отец — уездный лекарь, добрый и честный человек. Когда Базаров знакомился с отцом Аркадия Кирсанова, он протягивал ему “обнаженную красную руку”, а лицо его “оживлялось спокойной улыбкой и выражало самоуверенность и ум”.
Герой обладает “мужественным голосом”, его белокурые волосы, длинные и густые, не скрывали “крупных выпуклостей просторного черепа”. Из этих штрихов вырисовывается личность человека из низших сословий, умного, одаренного энергией и волей.
Следовательно, не прав был Антонович, либо невнимательно прочитавший, либо просто не понявший роман. Правда на стороне тех критиков, которые во главу угла ставили не нигилизм Базарова, а его “страстное, грешное, бунтующее сердце”.
Уже первое знакомство с Базаровым убеждает читателя в том, что в душе героя есть чувства, которые он тщательно скрывает от окружающих. Очень “непростой” с виду, самоуверенный и резкий в высказываниях и поступках, тургеневский разночинец на самом деле имеет слабости и обладает очень рани-мой душой. Тревожное и вместе с тем уязвимое сердце бьется в его груди.
Павел Петрович Кирсанов сразу невзлюбил “волосатого” за его непохожесть на окружающих и за его огромную энергию и ум. Ведь сам он постепенно превращается в мертвеца, так как ничего, кроме “английских сьютов, крахмальных воротничков” и чищеных ногтей, его не могло заинтересовать.
В отличие от Рудина и других “пассивных”, плывущих по течению тургеневских героев, Базаров чувствует, что пришло время действовать, а не говорить, “красивые речи” его раздражают: “О, друг мой Аркадий! Об одном прошу тебя: не говори красиво!”.
Базарова отличает активное отношение к жизни, он стремится переделать самого себя, свое время и современное ему общество: “Исправьте общество, болезни не будет”. А мысли Базарова о человеке и его воспитании оказываются актуальными на все времена: “Всякий человек себя воспитать должен…”.
Природа для Базарова — “не храм, а мастерская”. Отчасти в этом есть своя правда, но уж больно резок герой в обращении с миром природы. Скорее всего, природа — и храм, и мастерская. Но для Базарова характерно одностороннее отношение — во многом критическое и осуждающее — ко многим явлениям действительности.
Например, любовь для него — лишь физическое влечение, искусство — пустое развлечение праздных и привилегированных слоев общества. Вот как цинично Базаров отзывается о чувствах и ухаживаниях друга: “Да ты, я вижу, Аркадий, понимаешь любовь, как
все новейшие молодые люди; цып, цып, цып, курочка а как только курочка начинает приближаться, давай ноги! Я не таков”. “Я только этим и горжусь. Сам себя не сломал, так и бабенка меня не сломает”.
Базарова обвиняли и обвиняют в дерзости, в бунтарстве, в излишней категоричности сркдений. Но он живой человек, потому и имеет право на ошибки. Многие высказывания нигилиста Базарова на первый взгляд циничны, грубы, полны ненависти ко всему и глубоко неверны (например, в разговоре с Кукшиной, Ситниковым, Аркадием и Павлом Петровичем). Кукшина мечтала стать нигилисткой и своими самоуверенными выпадами только провоцировала Базарова на дерзость.
Но герой груб далеко не всегда. Сразу заметно, как много и с охотой общается Базаров с Одинцовой — единственным человеком, которого герой по-настоящему уважал и ценил. В беседах с ней Базаров не позволяет себе резких суждений, ведет себя сдержанно и тактично. А вот в схватках с Павлом Петровичем герой хочет во что бы то ни стало шокировать противника: раздразнить его из-за своей неприязни к ухоженному аристократу.
Нередко стремление задеть за живое проявляется и в спорах Базарова с Аркадием. “Мягонький либеральный барич”, — так в начале романе называет герой своего лучшего друга, демонстрируя тем самым снисходительно-дружеское покровительство. Но час от часу пропасть между ними растет, и это заметно в ревности Базарова к Аркадию и трагической любви к Одинцовой, которая ломает и переворачивает жизнь Базарова. По-своему Базаров любит и родителей, о которых говорит, что “таких людей днем с огнем не сыскать”. Но все же его оценка жизни отцов, старого поколения однозначна и полна отрицания: “Кажется, чего лучше — ешь, пей? Только тоска одолеет от такой жизни!”.
Вероятно, внезапно вспыхнувшее чувство к Одинцовой дано герою в наказание за слишком упрощенное толкование жизненных явлений. Любовь Базарова к Одинцовой, с одной стороны, указывает на его слабость, но одновременно и возвышает его. Герой не в состоянии полностью отдаться своему чувству, но вместе с тем оно глубже и серьезнее “страстных вздохов” Павла Петровича Кирсанова. Достаточно вспомнить эпизод, Когда Базаров просит только о том, чтобы о его смертельной болезни известили любимую женщину.
Умирающий Базаров прост и человечен. Теперь отпала необходимость прятать свой романтизм глубоко внутри. Герой умирает удивительно, почти стихами прощаясь со своей возлюбленной: “Дуньте на умирающую лампаду, и пусть она погаснет”.
И в финале раскрывается еще одна прекрасная черта в герое: любовь к женщине, любовь к отцу и матери сливаются воедино с любовью к родине, к таинственной России, о преобразовании которой он втайне мечтал, но которая так и осталась для него неразгаданной тайной. “Нужен ли я России”, — сомневается Базаров, в последние минуты своей жизни думая о высоком и важном, возвышаясь над узкими мирскими заботами, чем становится ближе и дороже читателю.