Битва под москвой как пишется

«Operation Typhoon» redirects here. For the 1943 German landing on Leros, see Battle of Leros.

Battle of Moscow
Part of the Eastern Front of World War II
Soviet anti-aircraft gunners on the roof of the Moskva Hotel
Date 30 September 1941 – 7 January 1942 (3 months, 1 week and 1 day) Location Moscow Oblast, Russian SFSR, USSR Result Soviet victory End of Operation Barbarossa Beginning of Soviet counter-offensives
Belligerents
Germany	Soviet Union
Commanders and leaders
Adolf Hitler Franz Halder Walther von Brauchitsch Fedor von Bock Heinz Guderian Walter Model Günther von Kluge G.H. Reinhardt Adolf Strauss Erich Hoepner	Joseph Stalin Georgy Zhukov Aleksandr Vasilevsky Ivan Konev Semyon Timoshenko Andrey Vlasov Boris Shaposhnikov Konstantin Rokossovsky Leonid Govorov Semyon Budyonny Pavel Belov Lev Dovator † Nikolai Vatutin
Units involved
Army Group Centre 2nd Panzer Army 3rd Panzer Army 4th Panzer Army 2nd Army 4th Army 9th Army	Western Front 16th Army 19th Army 20th Army 22nd Army 29th Army 30th Army Cavalry Group «Dovator» Cavalry Group «Belov» Reserve Front 24th Army 31st Army 32nd Army 43rd Army 49th Army Bryansk Front Operational Group Ermakov 3rd Army 13th Army 50th Army
Strength
As of 1 October 1941: 1,184,000–1,929,406 men[1][2][3][4][5] 1,000–2,470 tanks and assault guns[6][7] 14,000 guns Initial aircraft: 549 serviceable;[8][9][10] at time of counter offensive: 599[11]	As of 1 October 1941: 1,252,591 men[12] 1,044[13]–3,232 tanks 7,600 guns Initial aircraft: 936 (545 serviceable);[8] at time of counteroffensive: 1,376[11]
Casualties and losses
German strategic offensive: (1 October 1941 to 10 January 1942) October: 62,870 November: 46,374 December: 41,819 January: 23,131 German estimated: 174,194 KIA, WIA, MIA (see §7)[14] Russian estimated: 581,000 killed, missing, wounded and captured.[15]	Moscow Defense:[16] (30 September 1941 to 5 November 1942) 514,338 killed or missing 143,941 wounded Moscow Offensive:[16] (5 December 1941 to 7 January 1942) 139,586 killed or missing 231,369 wounded Total: 1,029,234 (see § Casualties)

The Battle of Moscow was a military campaign that consisted of two periods of strategically significant fighting on a 600 km (370 mi) sector of the Eastern Front during World War II, between September 1941 and January 1942. The Soviet defensive effort frustrated Hitler’s attack on Moscow, the capital and largest city of the Soviet Union. Moscow was one of the primary military and political objectives for Axis forces in their invasion of the Soviet Union.

The German Strategic Offensive, named Operation Typhoon, called for two pincer offensives, one to the north of Moscow against the Kalinin Front by the 3rd and 4th Panzer Armies, simultaneously severing the Moscow–Leningrad railway, and another to the south of Moscow Oblast against the Western Front south of Tula, by the 2nd Panzer Army, while the 4th Army advanced directly towards Moscow from the west.

Initially, the Soviet forces conducted a strategic defence of the Moscow Oblast by constructing three defensive belts, deploying newly raised reserve armies, and bringing troops from the Siberian and Far Eastern Military Districts. As the German offensives were halted, a Soviet strategic counter-offensive and smaller-scale offensive operations forced the German armies back to the positions around the cities of Oryol, Vyazma and Vitebsk, and nearly surrounded three German armies. It was a major setback for the Germans, and the end of their belief in a swift German victory over the USSR.^[17] As a result of the failed offensive, Field Marshal Walther von Brauchitsch was dismissed as supreme commander of the German Army, with Hitler replacing him in the position.

Background[edit]

Operation Barbarossa, the German invasion plan, called for the capture of Moscow within four months. On 22 June 1941, Axis forces invaded the Soviet Union, destroyed most of the Soviet Air Force on the ground, and advanced deep into Soviet territory using blitzkrieg tactics to destroy entire Soviet armies. The German Army Group North moved towards Leningrad, Army Group South took control of Ukraine, and Army Group Centre advanced towards Moscow. By July 1941, Army Group Centre crossed the Dnieper River, on the path to Moscow.^[18]

On 15 July 1941, German forces captured Smolensk, an important stronghold on the road to Moscow.^[19]
At this stage, although Moscow was vulnerable, an offensive against the city would have exposed the German flanks. In part to address these risks, and to attempt to secure Ukraine’s food and water and mineral resources, Hitler ordered the attack to turn north and south and eliminate Soviet forces at Leningrad and Kiev.^[20] This delayed the German advance on Moscow.^[20] When that advance resumed on 30 September 1941, German forces had been weakened, while the Soviets had raised new forces for the defence of the city.^[20]

Initial German advance (30 September – 10 October)[edit]

Plans[edit]

For Hitler, the Soviet capital was secondary, and he believed the only way to bring the Soviet Union to its knees was to defeat it economically. He felt this could be accomplished by seizing the economic resources of Ukraine east of Kiev.^[21] When Walther von Brauchitsch, Commander-in-Chief of the Army, supported a direct thrust to Moscow, he was told that «only ossified brains could think of such an idea».^[21] Franz Halder, head of the Army General Staff, was also convinced that a drive to seize Moscow would be victorious after the German Army inflicted enough damage on the Soviet forces.^[22] This view was shared by most within the German high command.^[21] But Hitler overruled his generals in favor of pocketing the Soviet forces around Kiev in the south, followed by the seizure of Ukraine. The move was successful, resulting in the loss of nearly 700,000 Red Army personnel killed, captured, or wounded by 26 September, and further advances by Axis forces.^[23]

With the end of summer, Hitler redirected his attention to Moscow and assigned Army Group Centre to this task. The forces committed to Operation Typhoon included three infantry armies (the 2nd, 4th, and 9th^[24]) supported by three Panzer (tank) Groups (the 2nd, 3rd and 4th) and by the Luftwaffe‘s Luftflotte 2. Up to two million German troops were committed to the operation, along with 1,000–2,470 tanks and assault guns and 14,000 guns. German aerial strength, however, had been severely reduced over the summer’s campaign; the Luftwaffe had lost 1,603 aircraft and 1,028 had been damaged. Luftflotte 2 had only 549 serviceable machines, including 158 medium and dive-bombers and 172 fighters, available for Operation Typhoon.^[25] The attack relied on standard blitzkrieg tactics, using Panzer groups rushing deep into Soviet formations and executing double-pincer movements, pocketing Red Army divisions and destroying them.^[26]

Facing the Wehrmacht were three Soviet fronts forming a defensive line based on the cities of Vyazma and Bryansk, which barred the way to Moscow. The armies comprising these fronts had also been involved in heavy fighting. Still, it was a formidable concentration consisting of 1,250,000 men, 1,000 tanks and 7,600 guns. The Soviet Air Force (Voyenno-Vozdushnye Sily, VVS) had suffered appalling losses of some 7,500^[27] to 21,200^[28] aircraft. Extraordinary industrial achievements had begun to replace these, and at the outset of Typhoon the VVS could muster 936 aircraft, 578 of which were bombers.^[29]

Once Soviet resistance along the Vyazma-Bryansk front was eliminated, German forces were to press east, encircling Moscow by outflanking it from the north and south. Continuous fighting had reduced their effectiveness, and logistical difficulties became more acute. General Guderian, commander of the 2nd Panzer Army, wrote that some of his destroyed tanks had not been replaced, and there were fuel shortages at the start of the operation.^[30]

Battles of Vyazma and Bryansk[edit]

The German attack went according to plan, with 4th Panzer Group pushing through the middle nearly unopposed and then dividing its mobile forces north to complete the encirclement of Vyazma with 3rd Panzer Group, and other units south to close the ring around Bryansk in conjunction with 2nd Panzer Group. The Soviet defenses, still under construction, were overrun, and spearheads of the 3rd and 4th Panzer Groups met at Vyazma on 10 October 1941.^[31][32] Four Soviet armies (the 16th, 19th, 20th, 24th and part of the 32nd) were encircled in a large pocket just west of the city.^[33]

The encircled Soviet forces continued to fight, and the Wehrmacht had to employ 28 divisions to eliminate them, using troops which could have supported the offensive towards Moscow. The remnants of the Soviet Western and Reserve Fronts retreated and manned new defensive lines around Mozhaisk.^[33] Although losses were high, some of the encircled units escaped in small groups, ranging in size from platoons to full rifle divisions.^[32] Soviet resistance near Vyazma also provided time for the Soviet high command to reinforce the four armies defending Moscow (the 5th, 16th, 43rd and 49th Armies). Three rifle and two tank divisions were transferred from East Siberia with more to follow.^[33]

The weather began to change, hampering both sides. On 7 October, the first snow fell and quickly melted, turning roads and open areas into muddy quagmires, a phenomenon known as rasputitsa in Russia. German armored groups were greatly slowed, allowing Soviet forces to fall back and regroup.^[34][35]

Soviet forces were able to counterattack in some cases. For example, the 4th Panzer Division fell into an ambush set by Dmitri Leliushenko’s hastily formed 1st Guards Special Rifle Corps, including Mikhail Katukov’s 4th Tank Brigade, near the city of Mtsensk. Newly built T-34 tanks were concealed in the woods as German armor rolled past them; as a scratch team of Soviet infantry contained their advance, Soviet armor attacked from both flanks and savaged the German Panzer IV tanks. For the Wehrmacht, the shock of this defeat was so great that a special investigation was ordered.^[32] Guderian and his troops discovered, to their dismay, that the Soviet T-34s were almost impervious to German tank guns. As the general wrote, «Our Panzer IV tanks with their short 75 mm guns could only explode a T-34 by hitting the engine from behind.» Guderian also noted in his memoirs that «the Russians already learned a few things.»^[36][37] In 2012, Niklas Zetterling disputed the notion of a major German reversal at Mtsensk, noting that only a battlegroup from the 4th Panzer Division was engaged while most of the division was fighting elsewhere, that both sides withdrew from the battlefield after the fighting and that the Germans lost only six tanks destroyed and three damaged. For German commanders like Hoepner and Bock, the action was inconsequential; their primary worry was resistance from within the pocket, not outside it.^[38]

Other counterattacks further slowed the German offensive. The 2nd Army, which was operating to the north of Guderian’s forces with the aim of encircling the Bryansk Front, had come under strong Red Army pressure assisted by air support.^[39]

According to German assessments of the initial Soviet defeat, 673,000 soldiers had been captured by the Wehrmacht in both the Vyazma and Bryansk pockets,^[40] although recent research suggests a lower—but still enormous—figure of 514,000 prisoners, reducing Soviet strength by 41%.^[41] Personnel losses of 499,001 (permanent as well as temporary) were calculated by the Soviet command.^[42] On 9 October, Otto Dietrich of the German Ministry of Propaganda, quoting Hitler himself, forecast in a press conference the imminent destruction of the armies defending Moscow. As Hitler had never had to lie about a specific and verifiable military fact, Dietrich convinced foreign correspondents that the collapse of all Soviet resistance was perhaps hours away. German civilian morale—low since the start of Barbarossa—significantly improved, with rumors of soldiers home by Christmas and great riches from the future Lebensraum in the east.^[43]

However, Red Army resistance had slowed the Wehrmacht. When the Germans arrived within sight of the Mozhaisk line west of Moscow on 10 October, they encountered another defensive barrier manned by new Soviet forces. That same day, Georgy Zhukov, who had been recalled from the Leningrad Front on 6 October, took charge of Moscow’s defense and the combined Western and Reserve Fronts, with Colonel General Ivan Konev as his deputy.^[44][45] On 12 October, Zhukov ordered the concentration of all available forces on a strengthened Mozhaisk line, a move supported by General Vasilevsky of the General Staff.^[46] The Luftwaffe still controlled the sky wherever it appeared, and Stuka and bomber groups flew 537 sorties, destroying some 440 vehicles and 150 artillery pieces.^[47][48]

On 15 October, Stalin ordered the evacuation of the Communist Party, the General Staff and various civil government offices from Moscow to Kuibyshev (now Samara), leaving only a limited number of officials behind. The evacuation caused panic among Muscovites. On 16–17 October, much of the civilian population tried to flee, mobbing the available trains and jamming the roads from the city. Despite all this, Stalin publicly remained in the Soviet capital, somewhat calming the fear and pandemonium.^[32]

Mozhaisk defense line (13–30 October)[edit]

By 13 October 1941, the Wehrmacht had reached the Mozhaisk defense line, a hastily constructed set of four lines of fortifications^[24] protecting Moscow’s western approaches which extended from Kalinin towards Volokolamsk and Kaluga. Despite recent reinforcements, only around 90,000 Soviet soldiers manned this line—far too few to stem the German advance.^[49][50] Given the limited resources available, Zhukov decided to concentrate his forces at four critical points: the 16th Army under Lieutenant General Rokossovsky guarded Volokolamsk, Mozhaisk was defended by 5th Army under Major General Govorov, the 43rd Army of Major General Golubev defended Maloyaroslavets, and the 49th Army under Lieutenant General Zakharkin protected Kaluga.^[51] The entire Soviet Western Front—nearly destroyed after its encirclement near Vyazma—was being recreated almost from scratch.^[52]

Moscow itself was also hastily fortified. According to Zhukov, 250,000 women and teenagers worked building trenches and anti-tank moats around Moscow, moving almost three million cubic meters of earth with no mechanical help. Moscow’s factories were hastily converted to military tasks: one automobile factory was turned into a submachine gun armory, a clock factory manufactured mine detonators, the chocolate factory shifted to food production for the front, and automobile repair stations worked fixing damaged tanks and military vehicles.^[53] Despite these preparations, the capital was within striking distance of German tanks, with the Luftwaffe mounting large-scale air raids on the city. The air raids caused only limited damage because of extensive anti-aircraft defenses and effective civilian fire brigades.^[54]

On 13 October 1941 (15 October, according to other sources), the Wehrmacht resumed its offensive. At first, the German forces attempted to bypass Soviet defenses by pushing northeast towards the weakly protected city of Kalinin and south towards Kaluga and Tula, capturing all except Tula by 14 October. Encouraged by these initial successes, the Germans launched a frontal assault against the fortified line, taking Mozhaisk and Maloyaroslavets on 18 October, Naro-Fominsk on 21 October, and Volokolamsk on 27 October after intense fighting. Because of the increasing danger of flanking attacks, Zhukov was forced to fall back,^[32] withdrawing his forces east of the Nara River.^[55]

In the south, the Second Panzer Army initially advanced towards Tula with relative ease because the Mozhaisk defense line did not extend that far south and no significant concentrations of Soviet troops blocked their advance. However, bad weather, fuel problems, and damaged roads and bridges eventually slowed the German army, and Guderian did not reach the outskirts of Tula until 26 October.^[56] The German plan initially called for the rapid capture of Tula, followed by a pincer move around Moscow. The first attack, however, was repelled by the 50th Army and civilian volunteers on 29 October, after a fight within sight of the city. This was followed by the counter-offensive by the 1st Guards Cavalry Corps whose flanks were secured by the 10th Army, 49th Army and 50th Army who attacked from Tula.^[57] On 31 October, the German Army high command ordered a halt to all offensive operations until increasingly severe logistical problems were resolved and the rasputitsa subsided.^{[citation needed]}

Wehrmacht advance towards Moscow (1 November – 5 December)[edit]

Wearing down[edit]

By late October, the German forces were worn out, with only a third of their motor vehicles still functioning, infantry divisions at third- to half-strength, and serious logistics issues preventing the delivery of warm clothing and other winter equipment to the front. Even Hitler seemed to surrender to the idea of a long struggle, since the prospect of sending tanks into such a large city without heavy infantry support seemed risky after the costly capture of Warsaw in 1939.^[58]

To stiffen the resolve of the Red Army and boost civilian morale, Stalin ordered the traditional military parade on 7 November (Revolution Day) to be staged in Red Square. Soviet troops paraded past the Kremlin and then marched directly to the front. The parade carried a great symbolic significance by demonstrating the continued Soviet resolve, and was frequently invoked as such in the years to come. Despite this brave show, the Red Army’s position remained precarious. Although 100,000 additional Soviet soldiers had reinforced Klin and Tula, where renewed German offensives were expected, Soviet defenses remained relatively thin. Nevertheless, Stalin ordered several preemptive counteroffensives against German lines. These were launched despite protests from Zhukov, who pointed out the complete lack of reserves.^[59] The Wehrmacht repelled most of these counteroffensives, which squandered Soviet forces that could have been used for Moscow’s defense. The only notable success of the offensive occurred west of Moscow near Aleksino, where Soviet tanks inflicted heavy losses on the 4th Army because the Germans still lacked anti-tank weapons capable of damaging the new, well-armoured T-34 tanks.^[58]

From 31 October to 13–15 November, the Wehrmacht high command stood down while preparing to launch a second offensive towards Moscow. Although Army Group Centre still possessed considerable nominal strength, its fighting capabilities had thoroughly diminished because of wear and fatigue. While the Germans were aware of the continuous influx of Soviet reinforcements from the east as well as the presence of large reserves, given the tremendous Soviet casualties, they did not expect the Soviets to be able to mount a determined defense.^[60] But in comparison to the situation in October, Soviet rifle divisions occupied a much stronger defensive position: a triple defensive ring surrounding the city and some remnants of the Mozhaisk line near Klin. Most of the Soviet field armies now had a multilayered defense, with at least two rifle divisions in second echelon positions. Artillery support and sapper teams were also concentrated along major roads that German troops were expected to use in their attacks. There were also many Soviet troops still available in reserve armies behind the front. Finally, Soviet troops—and especially officers—were now more experienced and better prepared for the offensive.^[58]

By 15 November 1941, the ground had finally frozen, solving the mud problem. The armored Wehrmacht spearheads, consisting of 51 divisions, could now advance, with the goal of encircling Moscow and linking up near the city of Noginsk, east of the capital. To achieve this objective, the German Third and Fourth Panzer Groups needed to concentrate their forces between the Volga Reservoir and Mozhaysk, then proceed past the Soviet 30th Army to Klin and Solnechnogorsk, encircling the capital from the north. In the south, the Second Panzer Army intended to bypass Tula, still held by the Red Army, and advance to Kashira and Kolomna, linking up with the northern pincer at Noginsk. The German 4th Field Army in the centre were to «pin down the troops of the Western Front.»^{[45]: 33, 42–43}

Failed pincer[edit]

On 15 November 1941, German tank armies began their offensive towards Klin, where no Soviet reserves were available because of Stalin’s wish to attempt a counteroffensive at Volokolamsk, which had forced the relocation of all available reserve forces further south. Initial German attacks split the front in two, separating the 16th Army from the 30th.^[58] Several days of intense combat followed. Zhukov recalled in his memoirs that «The enemy, ignoring the casualties, was making frontal assaults, willing to get to Moscow by any means necessary.»^[61] Despite the Wehrmacht’s efforts, the multi-layered defense reduced Soviet casualties as the Soviet 16th Army slowly retreated and constantly harassed the German divisions which were trying to make their way through the fortifications.^{[citation needed]}

The Third Panzer Army captured Klin after heavy fighting on 23 November, Solnechnogorsk as well by 24 November and Istra, by 24/25 November. Soviet resistance was still strong, and the outcome of the battle was by no means certain. Reportedly, Stalin asked Zhukov whether Moscow could be successfully defended and ordered him to «speak honestly, like a communist.» Zhukov replied that it was possible, but reserves were urgently needed.^[61] By 27 November, the German 7th Panzer Division had seized a bridgehead across the Moscow-Volga Canal—the last major obstacle before Moscow—and stood less than 35 km (22 mi) from the Kremlin;^[58] but a powerful counterattack by the 1st Shock Army drove them back.^[62] Just northwest of Moscow, the Wehrmacht reached Krasnaya Polyana, little more than 29 km (18 mi) from the Kremlin in central Moscow;^[63] German officers were able to make out some of the major buildings of the Soviet capital through their field glasses. Both Soviet and German forces were severely depleted, sometimes having only 150–200 riflemen—a company’s full strength—left in a regiment.^[58]

In the south, near Tula, combat resumed on 18 November 1941, with the Second Panzer Army trying to encircle the city.^[58] The German forces involved were extremely battered from previous fighting and still had no winter clothing. As a result, initial German progress was only 5–10 km (3.1–6.2 mi) per day.^[64] Moreover, it exposed the German tank armies to flanking attacks from the Soviet 49th and 50th Armies, located near Tula, further slowing the advance. Guderian nevertheless was able to pursue the offensive, spreading his forces in a star-like attack, taking Stalinogorsk on 22 November 1941 and surrounding a Soviet rifle division stationed there.

On 26 November 1941, the German 2nd Panzer Army under General Heinz Guderian began advancing towards Kashira, which was a strategic stronghold that lay 120 kilometres southwest of Moscow and 80 kilometres northeast of Tula. Kashira was of paramount importance, considering that it was the headquarters of the Soviet Western Front, one of the three main groups of resistance against the Nazi storm. The Germans were capable of seizing Venev and pushing towards storming formidably towards Kashira. Should Kashira fall, the road to Moscow would be open for the 2nd Panzer Group. In an attempt to halt the onslaught of the 2nd Panzer Group, the STAVKA High Command hurled Major General Pavel Belov’s 1st Guards Cavalry Corps, General Andrei Getman’s 112th Tank Division, an armoured brigade and a battalion of BM-13 Katyusha rocket launchers along with support from the air force against the armoured beast of the Wehrmacht. The cavalrymen of the 1st Guards Cavalry Corps, which was primarily armed with the SVT-41 semi-automatic battle rifle and Cossack shashkas, as well as the mechanized troops possessing T34 M1940 and KV-1 tanks, battled relentlessly against Heinz Guderian’s 2nd Panzer Group. After much vicious fighting, the 1st Guards Cavalry Corps was able to repel the armoured forces of Guderian and subsequently drove them back by 40 kilometres to the town of Mordves.^[65] This became the end of one of the greatest German generals, Heinz Guderian’s carrier who is credited with invented blitzkrieg and conquering most of Europe. By the culminating point of the battle, considered the best tank army, has been stopped and defeated by the Soviet cavalry led by Pavel Belov with his much lower number of supporting tanks and aircraft.

The Germans were driven back in early December, securing the southern approach to the city.^[66] Tula itself held, protected by fortifications and determined defenders mostly from the 50th army, made of both soldiers and civilians. In the south, the Wehrmacht never got close to the capital. The first stroke of the Western-Front’s counter-offensive on the outskirts of Moscow fell upon Guderian’s 2nd Panzer Army.^[67]

Because of the resistance on both the northern and southern sides of Moscow, on 1 December the Wehrmacht attempted a direct offensive from the west along the Minsk-Moscow highway near the city of Naro-Fominsk. This offensive had limited tank support and was directed against extensive Soviet defenses. After meeting determined resistance from the Soviet 1st Guards Motorized Rifle Division and flank counterattacks staged by the 33rd Army, the German offensive stalled and was driven back four days later in the ensuing Soviet counteroffensive.^[58] On the same day, the French-manned 638th Infantry Regiment, the only foreign formation of the Wehrmacht that took part in the advance on Moscow, went into action near the village of Diutkovo.^[68] On 2 December, a reconnaissance battalion came to the town of Khimki—some 30 km (19 mi) away from the Kremlin in central Moscow reaching its bridge over the Moscow-Volga Canal as well as its railway station. This marked the closest approach of German forces to Moscow.^[69][70]

The European Winter of 1941–42 was the coldest of the twentieth century.^[71] On 30 November, von Bock claimed in a report to Berlin that the temperature was −45 °C (−49 °F).^[72] General Erhard Raus, commander of the 6th Panzer Division, kept track of the daily mean temperature in his war diary. It shows a suddenly much colder period during 4–7 December: from −36 to −38 °C (−37 to −38 °F), although the method or reliability of his measurements is not known.^[73] Other temperature reports varied widely.^[74][75] Zhukov said that November’s freezing weather stayed only around −7 to −10 °C (+19 to +14 °F).^[76] Official Soviet Meteorological Service records show that at the lowest point, the lowest December temperature reached −28.8 °C (−20 °F).^[76] These numbers indicated severely cold conditions, and German troops were freezing with no winter clothing, using equipment that was not designed for such low temperatures. More than 130,000 cases of frostbite were reported among German soldiers.^[49] Frozen grease had to be removed from every loaded shell^[49] and vehicles had to be heated for hours before use. The same cold weather hit the Soviet troops, but they were better prepared.^[75] German clothing was supplemented by Soviet clothing and boots, which were often in better condition than German clothes as the owners had spent much less time at the front. Corpses were thawed out to remove the items; once when 200 bodies were left on the battlefield the «saw commandos» recovered sufficient clothing to outfit every man in a battalion.^[77]

The Axis offensive on Moscow stopped. Heinz Guderian wrote in his journal that «the offensive on Moscow failed … We underestimated the enemy’s strength, as well as his size and climate. Fortunately, I stopped my troops on 5 December, otherwise the catastrophe would be unavoidable.»^[78]

Some historians have suggested that artificial floods played an important role in defending Moscow.^[79] They were primarily meant to break the ice and prevent troops and heavy military equipment from crossing the Volga river and Ivankovo Reservoir.^[80] This began with the blowing up of the Istra [ru] waterworks reservoir dam on 24 November 1941. On 28 November 1941, the water was drained into the Yakhroma and Sestra Rivers from six reservoirs (Khimki [ru], Iksha [ru], Pyalovskoye [ru], Pestovskoye [ru], Pirogovskoye [ru], and Klyazma [ru] reservoirs), as well as from Ivankovo Reservoir using dams near Dubna.^[79] This caused some 30–40 villages to become partially submerged even in the severe winter weather conditions of the time.^[79][81]
Both were results of Soviet General Headquarters’ Order 0428 dated 17 November 1941. Artificial floods were also used as an unconventional weapon of direct impact.^[82]

Soviet counter-offensive[edit]

Although the Wehrmacht’s offensive had been stopped, German intelligence estimated that Soviet forces had no more reserves left and thus would be unable to stage a counteroffensive. This estimate proved wrong, as Stalin transferred over 18 divisions, 1,700 tanks, and over 1,500 aircraft from Siberia and the Far East.^[83] The Red Army had accumulated a 58-division reserve by early December,^[49] when the offensive proposed by Zhukov and Vasilevsky was finally approved by Stalin.^[84] Even with these new reserves, Soviet forces committed to the operation numbered only 1,100,000 men,^[74] only slightly outnumbering the Wehrmacht. Nevertheless, with careful troop deployment, a ratio of two-to-one was reached at some critical points.^[49]

On 5 December 1941, the counteroffensive for «removing the immediate threat to Moscow» started on the Kalinin Front. The South-Western Front and Western Fronts began their offensives the next day. After several days of little progress, Soviet armies retook Solnechnogorsk on 12 December and Klin on 15 December. Guderian’s army «beat a hasty retreat towards Venev» and then Sukhinichi. «The threat overhanging Tula was removed.»^{[45]: 44–46, 48–51 [85]}

On 8 December, Hitler had signed his directive No.39, ordering the Wehrmacht to assume a defensive stance on the whole front. German troops were unable to organize a solid defense at their initial locations and were forced to pull back to consolidate their lines. Guderian wrote that discussions with Hans Schmidt and Wolfram Freiherr von Richthofen took place the same day, and both commanders agreed the current front line could not be held.^{[86][non-primary source needed]} On 14 December, Franz Halder and Günther von Kluge finally gave permission for a limited withdrawal to the west of the Oka river, without Hitler’s approval.^[87][88] On 20 December, during a meeting with German senior officers, Hitler cancelled the withdrawal and ordered his soldiers to defend every patch of ground, «digging trenches with howitzer shells if needed.»^[89][90] Guderian protested, pointing out that losses from cold were actually greater than combat losses and that winter equipment was held by traffic ties in Poland.^[91][92] Nevertheless, Hitler insisted on defending the existing lines, and Guderian was dismissed by 25 December, along with generals Hoepner and Strauss, commanders of the 4th Panzer and 9th Army, respectively. Fedor von Bock was also dismissed, officially for «medical reasons».^[93] Walther von Brauchitsch, Hitler’s commander-in-chief, had been removed even earlier, on 19 December.^[45][94][95]

Meanwhile, the Soviet offensive continued in the north. The offensive liberated Kalinin and the Soviets reached Klin on 7 December, overrunning the headquarters of the LVI Panzer Corps outside the city. As the Kalinin Front drove west, a bulge developed around Klin. The Soviet front commander, General Ivan Konev, attempted to envelop any German forces remaining. Zhukov diverted more forces to the southern end of the bulge, to help Konev trap the Third Panzer Army. The Germans pulled their forces out in time. Although the encirclement failed, it unhinged the German defenses. A second attempt was made to outflank Army Group Centre’s northern forces, but met strong opposition near Rzhev and was forced to halt, forming a salient that would last until March 1943. In the south, the offensive went equally well, with Southwestern Front forces relieving Tula on 16 December 1941. A major achievement was the encirclement and destruction of the German XXXV Corps, protecting Guderian’s Second Panzer Army’s southern flank.^[96]

The Luftwaffe was paralysed in the second half of December. The weather, recorded as –42 °C (–44 °F), was a meteorological record.^[97] Logistical difficulties and freezing temperatures created technical difficulties until January 1942. In the meantime, the Luftwaffe had virtually vanished from the skies over Moscow, while the Red Air Force, operating from better prepared bases and benefiting from interior lines, grew stronger.^[97] On 4 January, the skies cleared. The Luftwaffe was quickly reinforced, as Hitler hoped it would save the situation. The Kampfgruppen (Bomber Groups) II./KG 4 and II./KG 30 arrived from refitting in Germany, whilst four Transportgruppen (Transport Groups) with a strength of 102 Junkers Ju 52 transports were deployed from Luftflotte 4 (Air Fleet 4) to evacuate surrounded army units and improve the supply line to the front-line forces. It was a last minute effort and it worked. The German air arm was to help prevent a total collapse of Army Group Centre. Despite the Soviets’ best efforts, the Luftwaffe had contributed enormously to the survival of Army Group Centre. Between 17 and 22 December the Luftwaffe destroyed 299 motor vehicles and 23 tanks around Tula, hampering the Red Army’s pursuit of the German Army.^[98][99]

In the centre, Soviet progress was much slower. Soviet troops liberated Naro-Fominsk only on 26 December, Kaluga on 28 December, and Maloyaroslavets on 2 January, after ten days of violent action. Soviet reserves ran low, and the offensive halted on 7 January 1942, after having pushed the exhausted and freezing German armies back 100–250 km (62–155 mi) from Moscow. Stalin continued to order more offensives in order to trap and destroy Army Group Centre in front of Moscow, but the Red Army was exhausted and overstretched and they failed.^[100]

Aftermath[edit]

The Red Army’s winter counter-offensive drove the Wehrmacht from Moscow, but the city was still considered to be threatened, with the front line relatively close. Because of this, the Moscow theater remained a priority for Stalin, who at first appeared to be in shock due to the initial German success.^[101] In particular, the initial Soviet advance was unable to reduce the Rzhev salient, held by several divisions of Army Group Centre. Immediately after the Moscow counter-offensive, a series of Soviet attacks (the Battles of Rzhev) were attempted against the salient, each time with heavy losses on both sides. By early 1943, the Wehrmacht had to disengage from the salient as the whole front was moving west. Nevertheless, the Moscow front was not finally secured until October 1943, when Army Group Centre was decisively repulsed from the Smolensk landbridge and from the left shore of the upper Dnieper at the end of the Second Battle of Smolensk.^{[citation needed]}

Furious that his army had been unable to take Moscow, Hitler dismissed his commander-in-chief, Walther von Brauchitsch, on 19 December 1941, and took personal charge of the Wehrmacht,^[94] effectively taking control of all military decisions. Additionally, Hitler surrounded himself with staff officers with little or no recent combat experience.^[102]

For the first time since June 1941, Soviet forces had stopped the Germans and driven them back. This resulted in an overconfident Stalin further expanding the offensive. On 5 January 1942, during a meeting in the Kremlin, Stalin announced that he was planning a general spring offensive, which would be staged simultaneously near Moscow, Leningrad, Kharkov, and the Crimea. This plan was accepted over Zhukov’s objections.^[103] Low Red Army reserves and Wehrmacht tactical skill led to a bloody stalemate near Rzhev, known as the «Rzhev meat grinder», and to a string of Red Army defeats, such as the Second Battle of Kharkov, the failed attempt at elimination of the Demyansk pocket, and the encirclement of General Andrey Vlasov’s army in a failed attempt to lift the siege of Leningrad, and the destruction of Red Army forces in Crimea. Ultimately, these failures would lead to a successful German offensive in the south and to the Battle of Stalingrad.^{[citation needed]}

A documentary film, Moscow Strikes Back, (Russian: Разгром немецких войск под Москвой, «Rout of the German Troops near Moscow»), was made during the battle and rapidly released in the Soviet Union. It was taken to America and shown at the Globe in New York in August 1942. The New York Times reviewer commented that «The savagery of that retreat is a spectacle to stun the mind.»^[104] As well as the Moscow parade and battle scenes, the film included images of German atrocities committed during the occupation, «the naked and slaughtered children stretched out in ghastly rows, the youths dangling limply in the cold from gallows that were rickety, but strong enough.»^[104]

Legacy[edit]

The defense of Moscow became a symbol of Soviet resistance against the invading Axis forces. To commemorate the battle, Moscow was awarded the title of «Hero City» in 1965, on the 20th anniversary of Victory Day. A Museum of the Defence of Moscow was created in 1995.^[105]

In the Russian capital of Moscow, an annual military parade on Red Square on 7 November was held in honor of the October Revolution Parade and as substitute for the October Revolution celebrations that haven’t been celebrated on a national level since 1995. The parade is held to commemorate the historical event as a Day of Military Honour. The parade includes troops of the Moscow Garrison and the Western Military District, which usually numbers to close to 3,000 soldiers, cadets, and Red Army reenactors. The parade is presided by the Mayor of Moscow who delivers a speech during the event. Prior to the start of the parade, an historical reenactment of the Battle of Moscow is performed by young students, volunteers, and historical enthusiasts.^[106]

The parade commands are always given by a high ranking veteran of the armed forces (usually with a billet of a Colonel) who gives the orders for the march past from the grandstand near the Lenin Mausoleum. On the command of Quick March! by the parade commander, the parade begins with the tune of Song of the Soviet Army, to which the historical color guards holding wartime symbols such as the Banner of Victory and the standards of the various military fronts march to. Musical support during the parade is always provided by the Massed Bands of the Moscow Garrison, which includes various military bands in the Western Military District, The Regimental Band of the 154th Preobrazhensky Regiment, and the Central Military Band of the Ministry of Defense of Russia.^[107][108]

Casualties[edit]

Both German and Soviet casualties during the battle of Moscow have been a subject of debate, as various sources provide somewhat different estimates. Not all historians agree on what should be considered the «Battle of Moscow» in the timeline of World War II. While the start of the battle is usually regarded as the beginning of Operation Typhoon on 30 September 1941 (or sometimes on 2 October 1941), there are two different dates for the end of the offensive.^{[citation needed]} In particular, some sources (such as Erickson^[109] and Glantz^[110]) exclude the Rzhev offensive from the scope of the battle, considering it as a distinct operation and making the Moscow offensive «stop» on 7  January 1942—thus lowering the number of casualties.

There are also significant differences in figures from various sources. John Erickson, in his Barbarossa: The Axis and the Allies, gives a figure of 653,924 Soviet casualties between October 1941 and January 1942.^[109] Glantz, in his book When Titans Clashed, gives a figure of 658,279 for the defense phase alone, plus 370,955 for the winter counteroffensive until 7 January 1942.^[110] The official Wehrmacht daily casualty reports show 35,757 killed in action, 128,716 wounded, and 9,721 missing in action for the entire Army Group Centre between 1 October 1941 and 10 January 1942.^[111] However, this official report does not match unofficial reports from individual battalion and divisional officers and commanders at the front, who record suffering far higher casualties than was officially reported.^[112]

On the Russian side, discipline became ferocious. The NKVD blocking groups were ready to shoot anyone retreating without orders. NKVD squads went to field hospitals in search of soldiers with self-inflicted injuries, the so-called ‘self shooters’ — Those who shot themselves in the left hand to escape fighting. A surgeon in a field hospital of the Red Army admitted to amputating the hands of boys who tried this ‘self-shooting’ idea to escape fighting, to protect them from immediate execution via punishment squad.^[113] In the first three months, blocking detachments shot 1,000 penal troops and sent 24,993 to penal battalions. By October 1942, the idea of regular blocking detachments was quietly dropped; by October 1944, the units were officially disbanded.^[114][115]

See also[edit]

• Panfilov’s Twenty-Eight Guardsmen
• German war crimes during the Battle of Moscow
• 8th Guards Motor Rifle Division

Footnotes[edit]

Sources[edit]

• Bellamy, Chris (2007). Absolute War: Soviet Russia in the Second World War. New York: Vintage Books. ISBN 978-0-375-72471-8..
• Braithwaite, Rodric. Moscow 1941: A City and Its People at War. London: Profile Books Ltd., 2006. ISBN 1-86197-759-X.
• Collection of legislative acts related to State Awards of the USSR (1984), Moscow, ed. Izvestia.
• Belov, Pavel Alekseevich (1963). Za nami Moskva. Moscow: Voenizdat.
• Bergström, Christer (2007). Barbarossa – The Air Battle: July–December 1941. London: Chevron/Ian Allan. ISBN 978-1-85780-270-2.
• Boog, Horst; Förster, Jürgen; Hoffmann, Joachim; Klink, Ernst; Müller, Rolf-Dieter; Ueberschär, Gerd R. (1998). Attack on the Soviet Union. Germany and the Second World War. Vol. IV. Translated by Dean S. McMurry; Ewald Osers; Louise Willmot. Oxford: Clarendon Press. ISBN 978-0-19-822886-8.
• Chew, Allen F. (December 1981). «Fighting the Russians in Winter: Three Case Studies» (PDF). Leavenworth Papers. Fort Leavenworth, Kansas (5). ISSN 0195-3451. Archived from the original (PDF) on 14 February 2017. Retrieved 29 May 2017.
• Erickson, John; Dilks, David (1994). Barbarossa: The Axis and the Allies. Edinburgh: Edinburgh University Press. ISBN 978-0-7486-0504-0.
• Glantz, David M.; House, Jonathan M. (1995). When Titans Clashed: How the Red Army Stopped Hitler. Lawrence: University Press of Kansas. ISBN 978-0-7006-0717-4.
• Goldman, Stuart D. (2012). Nomonhan, 1939; The Red Army’s Victory That Shaped World War II. Naval Institute Press. ISBN 978-1-61251-098-9.
• Heinz Guderian, Воспоминания солдата (Memoirs of a soldier), Smolensk, Rusich, 1999 (Russian translation of Guderian, Heinz (1951). Erinnerungen eines Soldaten. Heidelberg: Vowinckel.)
• Hill, Alexander (2009).»British Lend-Lease Tanks and the Battle of Moscow, November–December 1941 – Revisited.» Journal of Slavic Military Studies, 22: 574–87. doi:10.1080/13518040903355794.
• Hill, Alexander (2017), The Red Army and the Second World War, Cambridge: Cambridge University Press, ISBN 978-1-1070-2079-5.
• Hardesty, Von. Red Phoenix. Washington, DC: Smithsonian Institution Press, 1991. ISBN 1-56098-071-0
• Jukes, Geoffrey (2002). The Second World War: The Eastern Front 1941–1945. Oxford: Osprey. ISBN 978-1-84176-391-0.
• Liedtke, Gregory (2016). Enduring the Whirlwind: The German Army and the Russo-German War 1941–1943. Helion and Company. ISBN 978-1910777756.
• Lopukhovsky, Lev (2013). Britton Stuart (ed.). The Viaz’ma Catastrophe, 1941 The Red Army’s Disastrous Stand Against Operation Typhoon. Translated by Britton Stuart. West Midlands: Helion. ISBN 978-1-908916-50-1.
• Moss, Walter G. (2005). A History of Russia: Since 1855. Anthem Russian and Slavonic studies. Vol. II (2nd ed.). Anthem Press. ISBN 978-1-84331-034-1.
• Nagorski, Andrew (2007). The Greatest Battle: Stalin, Hitler, and the Desperate Struggle for Moscow That Changed the Course of World War II. New York: Simon & Schuster. ISBN 978-0-7432-8110-2.
• Flitton, Dave (director, producer, writer) (1994). The Battle of Russia (television documentary). US: PBS.
• Plocher, Hermann (1968). Luftwaffe versus Russia, 1941. New York: USAF: Historical Division, Arno Press.
• Prokhorov, A. M. (ed.). Большая советская энциклопедия (in Russian). Moscow. or Prokhorov, A. M., ed. (1973–1978). Great Soviet Encyclopedia. New York: Macmillan.
• Raus, Erhard; Newton, Steven H. (2009). Panzer Operations: The Eastern Front Memoir of General Raus, 1941–1945. Da Capo Press. ISBN 978-0-7867-3970-7.
• Reinhardt, Klaus. Moscow: The Turning Point? The Failure of Hitler’s Strategy in the Winter of 1941–42. Oxford: Berg Publishers, 1992. ISBN 0-85496-695-1.
• Sokolovskii, Vasilii Danilovich (1964). Razgrom Nemetsko-Fashistskikh Voisk pod Moskvoi (with map album). Moscow: VoenIzdat. LCCN 65-54443.
• Stahel, David (2019). Retreat from Moscow: A New History of Germany’s Winter Campaign, 1941–1942. New York: Farrar, Straus and Giroux. ISBN 978-03742-49526.
• Stahel, David (2015). The Battle for Moscow. Cambridge: Cambridge University Press. ISBN 978-1107087606.
• Tooze, Adam (2006). The Wages of Destruction: The making and breaking of the Nazi economy. London: Penguin Books. ISBN 978-0-14-100348-1.
• Vasilevsky, A. M. (1981). Дело всей жизни (Lifelong cause) (in Russian). Moscow: Progress. ISBN 978-0-7147-1830-9.
• Williamson, Murray (1983). Strategy for Defeat: The Luftwaffe 1933–1945. Maxwell AFB: Air University Press. ISBN 978-1-58566-010-0.
• Ziemke, Earl F. (1987). Moscow to Stalingrad. Center of Military History, United States Army. ISBN 978-0880292948.
• Zetterling, Niklas; Frankson, Anders (2012). The Drive on Moscow, 1941: Operation Taifun and Germany’s First Great Crisis of World War II. Havertown: Casemate Publishers. ISBN 978-1-61200-120-3.
• Жуков, Г. К. (2002). Воспоминания и размышления. В 2 т. (in Russian). М. ISBN 978-5-224-03195-5. (English translation Zhukov, G. K. (1971). The Memoirs of Marshal Zhukov. London: Cape. ISBN 978-0-224-61924-0.)

External links[edit]

• «Operation Typhoon»: Video on YouTube, lecture by David Stahel, author of Operation Typhoon. Hitler’s March on Moscow (2013) and The Battle for Moscow (2015); via the official channel of USS Silversides Museum
• Map: Deployment of troops before the battle of Moscow
• Map (detailed): Battle of Moscow 1941. German offensive
• WW2DB: Battle of Moscow

Coordinates: 55°45′N 37°38′E / 55.750°N 37.633°E

«Operation Typhoon» redirects here. For the 1943 German landing on Leros, see Battle of Leros.

Battle of Moscow
Part of the Eastern Front of World War II
Soviet anti-aircraft gunners on the roof of the Moskva Hotel
Date 30 September 1941 – 7 January 1942 (3 months, 1 week and 1 day) Location Moscow Oblast, Russian SFSR, USSR Result Soviet victory End of Operation Barbarossa Beginning of Soviet counter-offensives
Belligerents
Germany	Soviet Union
Commanders and leaders
Adolf Hitler Franz Halder Walther von Brauchitsch Fedor von Bock Heinz Guderian Walter Model Günther von Kluge G.H. Reinhardt Adolf Strauss Erich Hoepner	Joseph Stalin Georgy Zhukov Aleksandr Vasilevsky Ivan Konev Semyon Timoshenko Andrey Vlasov Boris Shaposhnikov Konstantin Rokossovsky Leonid Govorov Semyon Budyonny Pavel Belov Lev Dovator † Nikolai Vatutin
Units involved
Army Group Centre 2nd Panzer Army 3rd Panzer Army 4th Panzer Army 2nd Army 4th Army 9th Army	Western Front 16th Army 19th Army 20th Army 22nd Army 29th Army 30th Army Cavalry Group «Dovator» Cavalry Group «Belov» Reserve Front 24th Army 31st Army 32nd Army 43rd Army 49th Army Bryansk Front Operational Group Ermakov 3rd Army 13th Army 50th Army
Strength
As of 1 October 1941: 1,184,000–1,929,406 men[1][2][3][4][5] 1,000–2,470 tanks and assault guns[6][7] 14,000 guns Initial aircraft: 549 serviceable;[8][9][10] at time of counter offensive: 599[11]	As of 1 October 1941: 1,252,591 men[12] 1,044[13]–3,232 tanks 7,600 guns Initial aircraft: 936 (545 serviceable);[8] at time of counteroffensive: 1,376[11]
Casualties and losses
German strategic offensive: (1 October 1941 to 10 January 1942) October: 62,870 November: 46,374 December: 41,819 January: 23,131 German estimated: 174,194 KIA, WIA, MIA (see §7)[14] Russian estimated: 581,000 killed, missing, wounded and captured.[15]	Moscow Defense:[16] (30 September 1941 to 5 November 1942) 514,338 killed or missing 143,941 wounded Moscow Offensive:[16] (5 December 1941 to 7 January 1942) 139,586 killed or missing 231,369 wounded Total: 1,029,234 (see § Casualties)

The Battle of Moscow was a military campaign that consisted of two periods of strategically significant fighting on a 600 km (370 mi) sector of the Eastern Front during World War II, between September 1941 and January 1942. The Soviet defensive effort frustrated Hitler’s attack on Moscow, the capital and largest city of the Soviet Union. Moscow was one of the primary military and political objectives for Axis forces in their invasion of the Soviet Union.

The German Strategic Offensive, named Operation Typhoon, called for two pincer offensives, one to the north of Moscow against the Kalinin Front by the 3rd and 4th Panzer Armies, simultaneously severing the Moscow–Leningrad railway, and another to the south of Moscow Oblast against the Western Front south of Tula, by the 2nd Panzer Army, while the 4th Army advanced directly towards Moscow from the west.

Initially, the Soviet forces conducted a strategic defence of the Moscow Oblast by constructing three defensive belts, deploying newly raised reserve armies, and bringing troops from the Siberian and Far Eastern Military Districts. As the German offensives were halted, a Soviet strategic counter-offensive and smaller-scale offensive operations forced the German armies back to the positions around the cities of Oryol, Vyazma and Vitebsk, and nearly surrounded three German armies. It was a major setback for the Germans, and the end of their belief in a swift German victory over the USSR.^[17] As a result of the failed offensive, Field Marshal Walther von Brauchitsch was dismissed as supreme commander of the German Army, with Hitler replacing him in the position.

Background[edit]

Operation Barbarossa, the German invasion plan, called for the capture of Moscow within four months. On 22 June 1941, Axis forces invaded the Soviet Union, destroyed most of the Soviet Air Force on the ground, and advanced deep into Soviet territory using blitzkrieg tactics to destroy entire Soviet armies. The German Army Group North moved towards Leningrad, Army Group South took control of Ukraine, and Army Group Centre advanced towards Moscow. By July 1941, Army Group Centre crossed the Dnieper River, on the path to Moscow.^[18]

On 15 July 1941, German forces captured Smolensk, an important stronghold on the road to Moscow.^[19]
At this stage, although Moscow was vulnerable, an offensive against the city would have exposed the German flanks. In part to address these risks, and to attempt to secure Ukraine’s food and water and mineral resources, Hitler ordered the attack to turn north and south and eliminate Soviet forces at Leningrad and Kiev.^[20] This delayed the German advance on Moscow.^[20] When that advance resumed on 30 September 1941, German forces had been weakened, while the Soviets had raised new forces for the defence of the city.^[20]

Initial German advance (30 September – 10 October)[edit]

Plans[edit]

For Hitler, the Soviet capital was secondary, and he believed the only way to bring the Soviet Union to its knees was to defeat it economically. He felt this could be accomplished by seizing the economic resources of Ukraine east of Kiev.^[21] When Walther von Brauchitsch, Commander-in-Chief of the Army, supported a direct thrust to Moscow, he was told that «only ossified brains could think of such an idea».^[21] Franz Halder, head of the Army General Staff, was also convinced that a drive to seize Moscow would be victorious after the German Army inflicted enough damage on the Soviet forces.^[22] This view was shared by most within the German high command.^[21] But Hitler overruled his generals in favor of pocketing the Soviet forces around Kiev in the south, followed by the seizure of Ukraine. The move was successful, resulting in the loss of nearly 700,000 Red Army personnel killed, captured, or wounded by 26 September, and further advances by Axis forces.^[23]

With the end of summer, Hitler redirected his attention to Moscow and assigned Army Group Centre to this task. The forces committed to Operation Typhoon included three infantry armies (the 2nd, 4th, and 9th^[24]) supported by three Panzer (tank) Groups (the 2nd, 3rd and 4th) and by the Luftwaffe‘s Luftflotte 2. Up to two million German troops were committed to the operation, along with 1,000–2,470 tanks and assault guns and 14,000 guns. German aerial strength, however, had been severely reduced over the summer’s campaign; the Luftwaffe had lost 1,603 aircraft and 1,028 had been damaged. Luftflotte 2 had only 549 serviceable machines, including 158 medium and dive-bombers and 172 fighters, available for Operation Typhoon.^[25] The attack relied on standard blitzkrieg tactics, using Panzer groups rushing deep into Soviet formations and executing double-pincer movements, pocketing Red Army divisions and destroying them.^[26]

Facing the Wehrmacht were three Soviet fronts forming a defensive line based on the cities of Vyazma and Bryansk, which barred the way to Moscow. The armies comprising these fronts had also been involved in heavy fighting. Still, it was a formidable concentration consisting of 1,250,000 men, 1,000 tanks and 7,600 guns. The Soviet Air Force (Voyenno-Vozdushnye Sily, VVS) had suffered appalling losses of some 7,500^[27] to 21,200^[28] aircraft. Extraordinary industrial achievements had begun to replace these, and at the outset of Typhoon the VVS could muster 936 aircraft, 578 of which were bombers.^[29]

Once Soviet resistance along the Vyazma-Bryansk front was eliminated, German forces were to press east, encircling Moscow by outflanking it from the north and south. Continuous fighting had reduced their effectiveness, and logistical difficulties became more acute. General Guderian, commander of the 2nd Panzer Army, wrote that some of his destroyed tanks had not been replaced, and there were fuel shortages at the start of the operation.^[30]

Battles of Vyazma and Bryansk[edit]

The German attack went according to plan, with 4th Panzer Group pushing through the middle nearly unopposed and then dividing its mobile forces north to complete the encirclement of Vyazma with 3rd Panzer Group, and other units south to close the ring around Bryansk in conjunction with 2nd Panzer Group. The Soviet defenses, still under construction, were overrun, and spearheads of the 3rd and 4th Panzer Groups met at Vyazma on 10 October 1941.^[31][32] Four Soviet armies (the 16th, 19th, 20th, 24th and part of the 32nd) were encircled in a large pocket just west of the city.^[33]

The encircled Soviet forces continued to fight, and the Wehrmacht had to employ 28 divisions to eliminate them, using troops which could have supported the offensive towards Moscow. The remnants of the Soviet Western and Reserve Fronts retreated and manned new defensive lines around Mozhaisk.^[33] Although losses were high, some of the encircled units escaped in small groups, ranging in size from platoons to full rifle divisions.^[32] Soviet resistance near Vyazma also provided time for the Soviet high command to reinforce the four armies defending Moscow (the 5th, 16th, 43rd and 49th Armies). Three rifle and two tank divisions were transferred from East Siberia with more to follow.^[33]

The weather began to change, hampering both sides. On 7 October, the first snow fell and quickly melted, turning roads and open areas into muddy quagmires, a phenomenon known as rasputitsa in Russia. German armored groups were greatly slowed, allowing Soviet forces to fall back and regroup.^[34][35]

Soviet forces were able to counterattack in some cases. For example, the 4th Panzer Division fell into an ambush set by Dmitri Leliushenko’s hastily formed 1st Guards Special Rifle Corps, including Mikhail Katukov’s 4th Tank Brigade, near the city of Mtsensk. Newly built T-34 tanks were concealed in the woods as German armor rolled past them; as a scratch team of Soviet infantry contained their advance, Soviet armor attacked from both flanks and savaged the German Panzer IV tanks. For the Wehrmacht, the shock of this defeat was so great that a special investigation was ordered.^[32] Guderian and his troops discovered, to their dismay, that the Soviet T-34s were almost impervious to German tank guns. As the general wrote, «Our Panzer IV tanks with their short 75 mm guns could only explode a T-34 by hitting the engine from behind.» Guderian also noted in his memoirs that «the Russians already learned a few things.»^[36][37] In 2012, Niklas Zetterling disputed the notion of a major German reversal at Mtsensk, noting that only a battlegroup from the 4th Panzer Division was engaged while most of the division was fighting elsewhere, that both sides withdrew from the battlefield after the fighting and that the Germans lost only six tanks destroyed and three damaged. For German commanders like Hoepner and Bock, the action was inconsequential; their primary worry was resistance from within the pocket, not outside it.^[38]

Other counterattacks further slowed the German offensive. The 2nd Army, which was operating to the north of Guderian’s forces with the aim of encircling the Bryansk Front, had come under strong Red Army pressure assisted by air support.^[39]

According to German assessments of the initial Soviet defeat, 673,000 soldiers had been captured by the Wehrmacht in both the Vyazma and Bryansk pockets,^[40] although recent research suggests a lower—but still enormous—figure of 514,000 prisoners, reducing Soviet strength by 41%.^[41] Personnel losses of 499,001 (permanent as well as temporary) were calculated by the Soviet command.^[42] On 9 October, Otto Dietrich of the German Ministry of Propaganda, quoting Hitler himself, forecast in a press conference the imminent destruction of the armies defending Moscow. As Hitler had never had to lie about a specific and verifiable military fact, Dietrich convinced foreign correspondents that the collapse of all Soviet resistance was perhaps hours away. German civilian morale—low since the start of Barbarossa—significantly improved, with rumors of soldiers home by Christmas and great riches from the future Lebensraum in the east.^[43]

However, Red Army resistance had slowed the Wehrmacht. When the Germans arrived within sight of the Mozhaisk line west of Moscow on 10 October, they encountered another defensive barrier manned by new Soviet forces. That same day, Georgy Zhukov, who had been recalled from the Leningrad Front on 6 October, took charge of Moscow’s defense and the combined Western and Reserve Fronts, with Colonel General Ivan Konev as his deputy.^[44][45] On 12 October, Zhukov ordered the concentration of all available forces on a strengthened Mozhaisk line, a move supported by General Vasilevsky of the General Staff.^[46] The Luftwaffe still controlled the sky wherever it appeared, and Stuka and bomber groups flew 537 sorties, destroying some 440 vehicles and 150 artillery pieces.^[47][48]

On 15 October, Stalin ordered the evacuation of the Communist Party, the General Staff and various civil government offices from Moscow to Kuibyshev (now Samara), leaving only a limited number of officials behind. The evacuation caused panic among Muscovites. On 16–17 October, much of the civilian population tried to flee, mobbing the available trains and jamming the roads from the city. Despite all this, Stalin publicly remained in the Soviet capital, somewhat calming the fear and pandemonium.^[32]

Mozhaisk defense line (13–30 October)[edit]

By 13 October 1941, the Wehrmacht had reached the Mozhaisk defense line, a hastily constructed set of four lines of fortifications^[24] protecting Moscow’s western approaches which extended from Kalinin towards Volokolamsk and Kaluga. Despite recent reinforcements, only around 90,000 Soviet soldiers manned this line—far too few to stem the German advance.^[49][50] Given the limited resources available, Zhukov decided to concentrate his forces at four critical points: the 16th Army under Lieutenant General Rokossovsky guarded Volokolamsk, Mozhaisk was defended by 5th Army under Major General Govorov, the 43rd Army of Major General Golubev defended Maloyaroslavets, and the 49th Army under Lieutenant General Zakharkin protected Kaluga.^[51] The entire Soviet Western Front—nearly destroyed after its encirclement near Vyazma—was being recreated almost from scratch.^[52]

Moscow itself was also hastily fortified. According to Zhukov, 250,000 women and teenagers worked building trenches and anti-tank moats around Moscow, moving almost three million cubic meters of earth with no mechanical help. Moscow’s factories were hastily converted to military tasks: one automobile factory was turned into a submachine gun armory, a clock factory manufactured mine detonators, the chocolate factory shifted to food production for the front, and automobile repair stations worked fixing damaged tanks and military vehicles.^[53] Despite these preparations, the capital was within striking distance of German tanks, with the Luftwaffe mounting large-scale air raids on the city. The air raids caused only limited damage because of extensive anti-aircraft defenses and effective civilian fire brigades.^[54]

On 13 October 1941 (15 October, according to other sources), the Wehrmacht resumed its offensive. At first, the German forces attempted to bypass Soviet defenses by pushing northeast towards the weakly protected city of Kalinin and south towards Kaluga and Tula, capturing all except Tula by 14 October. Encouraged by these initial successes, the Germans launched a frontal assault against the fortified line, taking Mozhaisk and Maloyaroslavets on 18 October, Naro-Fominsk on 21 October, and Volokolamsk on 27 October after intense fighting. Because of the increasing danger of flanking attacks, Zhukov was forced to fall back,^[32] withdrawing his forces east of the Nara River.^[55]

In the south, the Second Panzer Army initially advanced towards Tula with relative ease because the Mozhaisk defense line did not extend that far south and no significant concentrations of Soviet troops blocked their advance. However, bad weather, fuel problems, and damaged roads and bridges eventually slowed the German army, and Guderian did not reach the outskirts of Tula until 26 October.^[56] The German plan initially called for the rapid capture of Tula, followed by a pincer move around Moscow. The first attack, however, was repelled by the 50th Army and civilian volunteers on 29 October, after a fight within sight of the city. This was followed by the counter-offensive by the 1st Guards Cavalry Corps whose flanks were secured by the 10th Army, 49th Army and 50th Army who attacked from Tula.^[57] On 31 October, the German Army high command ordered a halt to all offensive operations until increasingly severe logistical problems were resolved and the rasputitsa subsided.^{[citation needed]}

Wehrmacht advance towards Moscow (1 November – 5 December)[edit]

Wearing down[edit]

By late October, the German forces were worn out, with only a third of their motor vehicles still functioning, infantry divisions at third- to half-strength, and serious logistics issues preventing the delivery of warm clothing and other winter equipment to the front. Even Hitler seemed to surrender to the idea of a long struggle, since the prospect of sending tanks into such a large city without heavy infantry support seemed risky after the costly capture of Warsaw in 1939.^[58]

To stiffen the resolve of the Red Army and boost civilian morale, Stalin ordered the traditional military parade on 7 November (Revolution Day) to be staged in Red Square. Soviet troops paraded past the Kremlin and then marched directly to the front. The parade carried a great symbolic significance by demonstrating the continued Soviet resolve, and was frequently invoked as such in the years to come. Despite this brave show, the Red Army’s position remained precarious. Although 100,000 additional Soviet soldiers had reinforced Klin and Tula, where renewed German offensives were expected, Soviet defenses remained relatively thin. Nevertheless, Stalin ordered several preemptive counteroffensives against German lines. These were launched despite protests from Zhukov, who pointed out the complete lack of reserves.^[59] The Wehrmacht repelled most of these counteroffensives, which squandered Soviet forces that could have been used for Moscow’s defense. The only notable success of the offensive occurred west of Moscow near Aleksino, where Soviet tanks inflicted heavy losses on the 4th Army because the Germans still lacked anti-tank weapons capable of damaging the new, well-armoured T-34 tanks.^[58]

From 31 October to 13–15 November, the Wehrmacht high command stood down while preparing to launch a second offensive towards Moscow. Although Army Group Centre still possessed considerable nominal strength, its fighting capabilities had thoroughly diminished because of wear and fatigue. While the Germans were aware of the continuous influx of Soviet reinforcements from the east as well as the presence of large reserves, given the tremendous Soviet casualties, they did not expect the Soviets to be able to mount a determined defense.^[60] But in comparison to the situation in October, Soviet rifle divisions occupied a much stronger defensive position: a triple defensive ring surrounding the city and some remnants of the Mozhaisk line near Klin. Most of the Soviet field armies now had a multilayered defense, with at least two rifle divisions in second echelon positions. Artillery support and sapper teams were also concentrated along major roads that German troops were expected to use in their attacks. There were also many Soviet troops still available in reserve armies behind the front. Finally, Soviet troops—and especially officers—were now more experienced and better prepared for the offensive.^[58]

By 15 November 1941, the ground had finally frozen, solving the mud problem. The armored Wehrmacht spearheads, consisting of 51 divisions, could now advance, with the goal of encircling Moscow and linking up near the city of Noginsk, east of the capital. To achieve this objective, the German Third and Fourth Panzer Groups needed to concentrate their forces between the Volga Reservoir and Mozhaysk, then proceed past the Soviet 30th Army to Klin and Solnechnogorsk, encircling the capital from the north. In the south, the Second Panzer Army intended to bypass Tula, still held by the Red Army, and advance to Kashira and Kolomna, linking up with the northern pincer at Noginsk. The German 4th Field Army in the centre were to «pin down the troops of the Western Front.»^{[45]: 33, 42–43}

Failed pincer[edit]

On 15 November 1941, German tank armies began their offensive towards Klin, where no Soviet reserves were available because of Stalin’s wish to attempt a counteroffensive at Volokolamsk, which had forced the relocation of all available reserve forces further south. Initial German attacks split the front in two, separating the 16th Army from the 30th.^[58] Several days of intense combat followed. Zhukov recalled in his memoirs that «The enemy, ignoring the casualties, was making frontal assaults, willing to get to Moscow by any means necessary.»^[61] Despite the Wehrmacht’s efforts, the multi-layered defense reduced Soviet casualties as the Soviet 16th Army slowly retreated and constantly harassed the German divisions which were trying to make their way through the fortifications.^{[citation needed]}

The Third Panzer Army captured Klin after heavy fighting on 23 November, Solnechnogorsk as well by 24 November and Istra, by 24/25 November. Soviet resistance was still strong, and the outcome of the battle was by no means certain. Reportedly, Stalin asked Zhukov whether Moscow could be successfully defended and ordered him to «speak honestly, like a communist.» Zhukov replied that it was possible, but reserves were urgently needed.^[61] By 27 November, the German 7th Panzer Division had seized a bridgehead across the Moscow-Volga Canal—the last major obstacle before Moscow—and stood less than 35 km (22 mi) from the Kremlin;^[58] but a powerful counterattack by the 1st Shock Army drove them back.^[62] Just northwest of Moscow, the Wehrmacht reached Krasnaya Polyana, little more than 29 km (18 mi) from the Kremlin in central Moscow;^[63] German officers were able to make out some of the major buildings of the Soviet capital through their field glasses. Both Soviet and German forces were severely depleted, sometimes having only 150–200 riflemen—a company’s full strength—left in a regiment.^[58]

In the south, near Tula, combat resumed on 18 November 1941, with the Second Panzer Army trying to encircle the city.^[58] The German forces involved were extremely battered from previous fighting and still had no winter clothing. As a result, initial German progress was only 5–10 km (3.1–6.2 mi) per day.^[64] Moreover, it exposed the German tank armies to flanking attacks from the Soviet 49th and 50th Armies, located near Tula, further slowing the advance. Guderian nevertheless was able to pursue the offensive, spreading his forces in a star-like attack, taking Stalinogorsk on 22 November 1941 and surrounding a Soviet rifle division stationed there.

On 26 November 1941, the German 2nd Panzer Army under General Heinz Guderian began advancing towards Kashira, which was a strategic stronghold that lay 120 kilometres southwest of Moscow and 80 kilometres northeast of Tula. Kashira was of paramount importance, considering that it was the headquarters of the Soviet Western Front, one of the three main groups of resistance against the Nazi storm. The Germans were capable of seizing Venev and pushing towards storming formidably towards Kashira. Should Kashira fall, the road to Moscow would be open for the 2nd Panzer Group. In an attempt to halt the onslaught of the 2nd Panzer Group, the STAVKA High Command hurled Major General Pavel Belov’s 1st Guards Cavalry Corps, General Andrei Getman’s 112th Tank Division, an armoured brigade and a battalion of BM-13 Katyusha rocket launchers along with support from the air force against the armoured beast of the Wehrmacht. The cavalrymen of the 1st Guards Cavalry Corps, which was primarily armed with the SVT-41 semi-automatic battle rifle and Cossack shashkas, as well as the mechanized troops possessing T34 M1940 and KV-1 tanks, battled relentlessly against Heinz Guderian’s 2nd Panzer Group. After much vicious fighting, the 1st Guards Cavalry Corps was able to repel the armoured forces of Guderian and subsequently drove them back by 40 kilometres to the town of Mordves.^[65] This became the end of one of the greatest German generals, Heinz Guderian’s carrier who is credited with invented blitzkrieg and conquering most of Europe. By the culminating point of the battle, considered the best tank army, has been stopped and defeated by the Soviet cavalry led by Pavel Belov with his much lower number of supporting tanks and aircraft.

The Germans were driven back in early December, securing the southern approach to the city.^[66] Tula itself held, protected by fortifications and determined defenders mostly from the 50th army, made of both soldiers and civilians. In the south, the Wehrmacht never got close to the capital. The first stroke of the Western-Front’s counter-offensive on the outskirts of Moscow fell upon Guderian’s 2nd Panzer Army.^[67]

Because of the resistance on both the northern and southern sides of Moscow, on 1 December the Wehrmacht attempted a direct offensive from the west along the Minsk-Moscow highway near the city of Naro-Fominsk. This offensive had limited tank support and was directed against extensive Soviet defenses. After meeting determined resistance from the Soviet 1st Guards Motorized Rifle Division and flank counterattacks staged by the 33rd Army, the German offensive stalled and was driven back four days later in the ensuing Soviet counteroffensive.^[58] On the same day, the French-manned 638th Infantry Regiment, the only foreign formation of the Wehrmacht that took part in the advance on Moscow, went into action near the village of Diutkovo.^[68] On 2 December, a reconnaissance battalion came to the town of Khimki—some 30 km (19 mi) away from the Kremlin in central Moscow reaching its bridge over the Moscow-Volga Canal as well as its railway station. This marked the closest approach of German forces to Moscow.^[69][70]

The European Winter of 1941–42 was the coldest of the twentieth century.^[71] On 30 November, von Bock claimed in a report to Berlin that the temperature was −45 °C (−49 °F).^[72] General Erhard Raus, commander of the 6th Panzer Division, kept track of the daily mean temperature in his war diary. It shows a suddenly much colder period during 4–7 December: from −36 to −38 °C (−37 to −38 °F), although the method or reliability of his measurements is not known.^[73] Other temperature reports varied widely.^[74][75] Zhukov said that November’s freezing weather stayed only around −7 to −10 °C (+19 to +14 °F).^[76] Official Soviet Meteorological Service records show that at the lowest point, the lowest December temperature reached −28.8 °C (−20 °F).^[76] These numbers indicated severely cold conditions, and German troops were freezing with no winter clothing, using equipment that was not designed for such low temperatures. More than 130,000 cases of frostbite were reported among German soldiers.^[49] Frozen grease had to be removed from every loaded shell^[49] and vehicles had to be heated for hours before use. The same cold weather hit the Soviet troops, but they were better prepared.^[75] German clothing was supplemented by Soviet clothing and boots, which were often in better condition than German clothes as the owners had spent much less time at the front. Corpses were thawed out to remove the items; once when 200 bodies were left on the battlefield the «saw commandos» recovered sufficient clothing to outfit every man in a battalion.^[77]

The Axis offensive on Moscow stopped. Heinz Guderian wrote in his journal that «the offensive on Moscow failed … We underestimated the enemy’s strength, as well as his size and climate. Fortunately, I stopped my troops on 5 December, otherwise the catastrophe would be unavoidable.»^[78]

Some historians have suggested that artificial floods played an important role in defending Moscow.^[79] They were primarily meant to break the ice and prevent troops and heavy military equipment from crossing the Volga river and Ivankovo Reservoir.^[80] This began with the blowing up of the Istra [ru] waterworks reservoir dam on 24 November 1941. On 28 November 1941, the water was drained into the Yakhroma and Sestra Rivers from six reservoirs (Khimki [ru], Iksha [ru], Pyalovskoye [ru], Pestovskoye [ru], Pirogovskoye [ru], and Klyazma [ru] reservoirs), as well as from Ivankovo Reservoir using dams near Dubna.^[79] This caused some 30–40 villages to become partially submerged even in the severe winter weather conditions of the time.^[79][81]
Both were results of Soviet General Headquarters’ Order 0428 dated 17 November 1941. Artificial floods were also used as an unconventional weapon of direct impact.^[82]

Soviet counter-offensive[edit]

Although the Wehrmacht’s offensive had been stopped, German intelligence estimated that Soviet forces had no more reserves left and thus would be unable to stage a counteroffensive. This estimate proved wrong, as Stalin transferred over 18 divisions, 1,700 tanks, and over 1,500 aircraft from Siberia and the Far East.^[83] The Red Army had accumulated a 58-division reserve by early December,^[49] when the offensive proposed by Zhukov and Vasilevsky was finally approved by Stalin.^[84] Even with these new reserves, Soviet forces committed to the operation numbered only 1,100,000 men,^[74] only slightly outnumbering the Wehrmacht. Nevertheless, with careful troop deployment, a ratio of two-to-one was reached at some critical points.^[49]

On 5 December 1941, the counteroffensive for «removing the immediate threat to Moscow» started on the Kalinin Front. The South-Western Front and Western Fronts began their offensives the next day. After several days of little progress, Soviet armies retook Solnechnogorsk on 12 December and Klin on 15 December. Guderian’s army «beat a hasty retreat towards Venev» and then Sukhinichi. «The threat overhanging Tula was removed.»^{[45]: 44–46, 48–51 [85]}

On 8 December, Hitler had signed his directive No.39, ordering the Wehrmacht to assume a defensive stance on the whole front. German troops were unable to organize a solid defense at their initial locations and were forced to pull back to consolidate their lines. Guderian wrote that discussions with Hans Schmidt and Wolfram Freiherr von Richthofen took place the same day, and both commanders agreed the current front line could not be held.^{[86][non-primary source needed]} On 14 December, Franz Halder and Günther von Kluge finally gave permission for a limited withdrawal to the west of the Oka river, without Hitler’s approval.^[87][88] On 20 December, during a meeting with German senior officers, Hitler cancelled the withdrawal and ordered his soldiers to defend every patch of ground, «digging trenches with howitzer shells if needed.»^[89][90] Guderian protested, pointing out that losses from cold were actually greater than combat losses and that winter equipment was held by traffic ties in Poland.^[91][92] Nevertheless, Hitler insisted on defending the existing lines, and Guderian was dismissed by 25 December, along with generals Hoepner and Strauss, commanders of the 4th Panzer and 9th Army, respectively. Fedor von Bock was also dismissed, officially for «medical reasons».^[93] Walther von Brauchitsch, Hitler’s commander-in-chief, had been removed even earlier, on 19 December.^[45][94][95]

Meanwhile, the Soviet offensive continued in the north. The offensive liberated Kalinin and the Soviets reached Klin on 7 December, overrunning the headquarters of the LVI Panzer Corps outside the city. As the Kalinin Front drove west, a bulge developed around Klin. The Soviet front commander, General Ivan Konev, attempted to envelop any German forces remaining. Zhukov diverted more forces to the southern end of the bulge, to help Konev trap the Third Panzer Army. The Germans pulled their forces out in time. Although the encirclement failed, it unhinged the German defenses. A second attempt was made to outflank Army Group Centre’s northern forces, but met strong opposition near Rzhev and was forced to halt, forming a salient that would last until March 1943. In the south, the offensive went equally well, with Southwestern Front forces relieving Tula on 16 December 1941. A major achievement was the encirclement and destruction of the German XXXV Corps, protecting Guderian’s Second Panzer Army’s southern flank.^[96]

The Luftwaffe was paralysed in the second half of December. The weather, recorded as –42 °C (–44 °F), was a meteorological record.^[97] Logistical difficulties and freezing temperatures created technical difficulties until January 1942. In the meantime, the Luftwaffe had virtually vanished from the skies over Moscow, while the Red Air Force, operating from better prepared bases and benefiting from interior lines, grew stronger.^[97] On 4 January, the skies cleared. The Luftwaffe was quickly reinforced, as Hitler hoped it would save the situation. The Kampfgruppen (Bomber Groups) II./KG 4 and II./KG 30 arrived from refitting in Germany, whilst four Transportgruppen (Transport Groups) with a strength of 102 Junkers Ju 52 transports were deployed from Luftflotte 4 (Air Fleet 4) to evacuate surrounded army units and improve the supply line to the front-line forces. It was a last minute effort and it worked. The German air arm was to help prevent a total collapse of Army Group Centre. Despite the Soviets’ best efforts, the Luftwaffe had contributed enormously to the survival of Army Group Centre. Between 17 and 22 December the Luftwaffe destroyed 299 motor vehicles and 23 tanks around Tula, hampering the Red Army’s pursuit of the German Army.^[98][99]

In the centre, Soviet progress was much slower. Soviet troops liberated Naro-Fominsk only on 26 December, Kaluga on 28 December, and Maloyaroslavets on 2 January, after ten days of violent action. Soviet reserves ran low, and the offensive halted on 7 January 1942, after having pushed the exhausted and freezing German armies back 100–250 km (62–155 mi) from Moscow. Stalin continued to order more offensives in order to trap and destroy Army Group Centre in front of Moscow, but the Red Army was exhausted and overstretched and they failed.^[100]

Aftermath[edit]

The Red Army’s winter counter-offensive drove the Wehrmacht from Moscow, but the city was still considered to be threatened, with the front line relatively close. Because of this, the Moscow theater remained a priority for Stalin, who at first appeared to be in shock due to the initial German success.^[101] In particular, the initial Soviet advance was unable to reduce the Rzhev salient, held by several divisions of Army Group Centre. Immediately after the Moscow counter-offensive, a series of Soviet attacks (the Battles of Rzhev) were attempted against the salient, each time with heavy losses on both sides. By early 1943, the Wehrmacht had to disengage from the salient as the whole front was moving west. Nevertheless, the Moscow front was not finally secured until October 1943, when Army Group Centre was decisively repulsed from the Smolensk landbridge and from the left shore of the upper Dnieper at the end of the Second Battle of Smolensk.^{[citation needed]}

Furious that his army had been unable to take Moscow, Hitler dismissed his commander-in-chief, Walther von Brauchitsch, on 19 December 1941, and took personal charge of the Wehrmacht,^[94] effectively taking control of all military decisions. Additionally, Hitler surrounded himself with staff officers with little or no recent combat experience.^[102]

For the first time since June 1941, Soviet forces had stopped the Germans and driven them back. This resulted in an overconfident Stalin further expanding the offensive. On 5 January 1942, during a meeting in the Kremlin, Stalin announced that he was planning a general spring offensive, which would be staged simultaneously near Moscow, Leningrad, Kharkov, and the Crimea. This plan was accepted over Zhukov’s objections.^[103] Low Red Army reserves and Wehrmacht tactical skill led to a bloody stalemate near Rzhev, known as the «Rzhev meat grinder», and to a string of Red Army defeats, such as the Second Battle of Kharkov, the failed attempt at elimination of the Demyansk pocket, and the encirclement of General Andrey Vlasov’s army in a failed attempt to lift the siege of Leningrad, and the destruction of Red Army forces in Crimea. Ultimately, these failures would lead to a successful German offensive in the south and to the Battle of Stalingrad.^{[citation needed]}

A documentary film, Moscow Strikes Back, (Russian: Разгром немецких войск под Москвой, «Rout of the German Troops near Moscow»), was made during the battle and rapidly released in the Soviet Union. It was taken to America and shown at the Globe in New York in August 1942. The New York Times reviewer commented that «The savagery of that retreat is a spectacle to stun the mind.»^[104] As well as the Moscow parade and battle scenes, the film included images of German atrocities committed during the occupation, «the naked and slaughtered children stretched out in ghastly rows, the youths dangling limply in the cold from gallows that were rickety, but strong enough.»^[104]

Legacy[edit]

The defense of Moscow became a symbol of Soviet resistance against the invading Axis forces. To commemorate the battle, Moscow was awarded the title of «Hero City» in 1965, on the 20th anniversary of Victory Day. A Museum of the Defence of Moscow was created in 1995.^[105]

In the Russian capital of Moscow, an annual military parade on Red Square on 7 November was held in honor of the October Revolution Parade and as substitute for the October Revolution celebrations that haven’t been celebrated on a national level since 1995. The parade is held to commemorate the historical event as a Day of Military Honour. The parade includes troops of the Moscow Garrison and the Western Military District, which usually numbers to close to 3,000 soldiers, cadets, and Red Army reenactors. The parade is presided by the Mayor of Moscow who delivers a speech during the event. Prior to the start of the parade, an historical reenactment of the Battle of Moscow is performed by young students, volunteers, and historical enthusiasts.^[106]

The parade commands are always given by a high ranking veteran of the armed forces (usually with a billet of a Colonel) who gives the orders for the march past from the grandstand near the Lenin Mausoleum. On the command of Quick March! by the parade commander, the parade begins with the tune of Song of the Soviet Army, to which the historical color guards holding wartime symbols such as the Banner of Victory and the standards of the various military fronts march to. Musical support during the parade is always provided by the Massed Bands of the Moscow Garrison, which includes various military bands in the Western Military District, The Regimental Band of the 154th Preobrazhensky Regiment, and the Central Military Band of the Ministry of Defense of Russia.^[107][108]

Casualties[edit]

Both German and Soviet casualties during the battle of Moscow have been a subject of debate, as various sources provide somewhat different estimates. Not all historians agree on what should be considered the «Battle of Moscow» in the timeline of World War II. While the start of the battle is usually regarded as the beginning of Operation Typhoon on 30 September 1941 (or sometimes on 2 October 1941), there are two different dates for the end of the offensive.^{[citation needed]} In particular, some sources (such as Erickson^[109] and Glantz^[110]) exclude the Rzhev offensive from the scope of the battle, considering it as a distinct operation and making the Moscow offensive «stop» on 7  January 1942—thus lowering the number of casualties.

There are also significant differences in figures from various sources. John Erickson, in his Barbarossa: The Axis and the Allies, gives a figure of 653,924 Soviet casualties between October 1941 and January 1942.^[109] Glantz, in his book When Titans Clashed, gives a figure of 658,279 for the defense phase alone, plus 370,955 for the winter counteroffensive until 7 January 1942.^[110] The official Wehrmacht daily casualty reports show 35,757 killed in action, 128,716 wounded, and 9,721 missing in action for the entire Army Group Centre between 1 October 1941 and 10 January 1942.^[111] However, this official report does not match unofficial reports from individual battalion and divisional officers and commanders at the front, who record suffering far higher casualties than was officially reported.^[112]

On the Russian side, discipline became ferocious. The NKVD blocking groups were ready to shoot anyone retreating without orders. NKVD squads went to field hospitals in search of soldiers with self-inflicted injuries, the so-called ‘self shooters’ — Those who shot themselves in the left hand to escape fighting. A surgeon in a field hospital of the Red Army admitted to amputating the hands of boys who tried this ‘self-shooting’ idea to escape fighting, to protect them from immediate execution via punishment squad.^[113] In the first three months, blocking detachments shot 1,000 penal troops and sent 24,993 to penal battalions. By October 1942, the idea of regular blocking detachments was quietly dropped; by October 1944, the units were officially disbanded.^[114][115]

See also[edit]

• Panfilov’s Twenty-Eight Guardsmen
• German war crimes during the Battle of Moscow
• 8th Guards Motor Rifle Division

Footnotes[edit]

Sources[edit]

• Bellamy, Chris (2007). Absolute War: Soviet Russia in the Second World War. New York: Vintage Books. ISBN 978-0-375-72471-8..
• Braithwaite, Rodric. Moscow 1941: A City and Its People at War. London: Profile Books Ltd., 2006. ISBN 1-86197-759-X.
• Collection of legislative acts related to State Awards of the USSR (1984), Moscow, ed. Izvestia.
• Belov, Pavel Alekseevich (1963). Za nami Moskva. Moscow: Voenizdat.
• Bergström, Christer (2007). Barbarossa – The Air Battle: July–December 1941. London: Chevron/Ian Allan. ISBN 978-1-85780-270-2.
• Boog, Horst; Förster, Jürgen; Hoffmann, Joachim; Klink, Ernst; Müller, Rolf-Dieter; Ueberschär, Gerd R. (1998). Attack on the Soviet Union. Germany and the Second World War. Vol. IV. Translated by Dean S. McMurry; Ewald Osers; Louise Willmot. Oxford: Clarendon Press. ISBN 978-0-19-822886-8.
• Chew, Allen F. (December 1981). «Fighting the Russians in Winter: Three Case Studies» (PDF). Leavenworth Papers. Fort Leavenworth, Kansas (5). ISSN 0195-3451. Archived from the original (PDF) on 14 February 2017. Retrieved 29 May 2017.
• Erickson, John; Dilks, David (1994). Barbarossa: The Axis and the Allies. Edinburgh: Edinburgh University Press. ISBN 978-0-7486-0504-0.
• Glantz, David M.; House, Jonathan M. (1995). When Titans Clashed: How the Red Army Stopped Hitler. Lawrence: University Press of Kansas. ISBN 978-0-7006-0717-4.
• Goldman, Stuart D. (2012). Nomonhan, 1939; The Red Army’s Victory That Shaped World War II. Naval Institute Press. ISBN 978-1-61251-098-9.
• Heinz Guderian, Воспоминания солдата (Memoirs of a soldier), Smolensk, Rusich, 1999 (Russian translation of Guderian, Heinz (1951). Erinnerungen eines Soldaten. Heidelberg: Vowinckel.)
• Hill, Alexander (2009).»British Lend-Lease Tanks and the Battle of Moscow, November–December 1941 – Revisited.» Journal of Slavic Military Studies, 22: 574–87. doi:10.1080/13518040903355794.
• Hill, Alexander (2017), The Red Army and the Second World War, Cambridge: Cambridge University Press, ISBN 978-1-1070-2079-5.
• Hardesty, Von. Red Phoenix. Washington, DC: Smithsonian Institution Press, 1991. ISBN 1-56098-071-0
• Jukes, Geoffrey (2002). The Second World War: The Eastern Front 1941–1945. Oxford: Osprey. ISBN 978-1-84176-391-0.
• Liedtke, Gregory (2016). Enduring the Whirlwind: The German Army and the Russo-German War 1941–1943. Helion and Company. ISBN 978-1910777756.
• Lopukhovsky, Lev (2013). Britton Stuart (ed.). The Viaz’ma Catastrophe, 1941 The Red Army’s Disastrous Stand Against Operation Typhoon. Translated by Britton Stuart. West Midlands: Helion. ISBN 978-1-908916-50-1.
• Moss, Walter G. (2005). A History of Russia: Since 1855. Anthem Russian and Slavonic studies. Vol. II (2nd ed.). Anthem Press. ISBN 978-1-84331-034-1.
• Nagorski, Andrew (2007). The Greatest Battle: Stalin, Hitler, and the Desperate Struggle for Moscow That Changed the Course of World War II. New York: Simon & Schuster. ISBN 978-0-7432-8110-2.
• Flitton, Dave (director, producer, writer) (1994). The Battle of Russia (television documentary). US: PBS.
• Plocher, Hermann (1968). Luftwaffe versus Russia, 1941. New York: USAF: Historical Division, Arno Press.
• Prokhorov, A. M. (ed.). Большая советская энциклопедия (in Russian). Moscow. or Prokhorov, A. M., ed. (1973–1978). Great Soviet Encyclopedia. New York: Macmillan.
• Raus, Erhard; Newton, Steven H. (2009). Panzer Operations: The Eastern Front Memoir of General Raus, 1941–1945. Da Capo Press. ISBN 978-0-7867-3970-7.
• Reinhardt, Klaus. Moscow: The Turning Point? The Failure of Hitler’s Strategy in the Winter of 1941–42. Oxford: Berg Publishers, 1992. ISBN 0-85496-695-1.
• Sokolovskii, Vasilii Danilovich (1964). Razgrom Nemetsko-Fashistskikh Voisk pod Moskvoi (with map album). Moscow: VoenIzdat. LCCN 65-54443.
• Stahel, David (2019). Retreat from Moscow: A New History of Germany’s Winter Campaign, 1941–1942. New York: Farrar, Straus and Giroux. ISBN 978-03742-49526.
• Stahel, David (2015). The Battle for Moscow. Cambridge: Cambridge University Press. ISBN 978-1107087606.
• Tooze, Adam (2006). The Wages of Destruction: The making and breaking of the Nazi economy. London: Penguin Books. ISBN 978-0-14-100348-1.
• Vasilevsky, A. M. (1981). Дело всей жизни (Lifelong cause) (in Russian). Moscow: Progress. ISBN 978-0-7147-1830-9.
• Williamson, Murray (1983). Strategy for Defeat: The Luftwaffe 1933–1945. Maxwell AFB: Air University Press. ISBN 978-1-58566-010-0.
• Ziemke, Earl F. (1987). Moscow to Stalingrad. Center of Military History, United States Army. ISBN 978-0880292948.
• Zetterling, Niklas; Frankson, Anders (2012). The Drive on Moscow, 1941: Operation Taifun and Germany’s First Great Crisis of World War II. Havertown: Casemate Publishers. ISBN 978-1-61200-120-3.
• Жуков, Г. К. (2002). Воспоминания и размышления. В 2 т. (in Russian). М. ISBN 978-5-224-03195-5. (English translation Zhukov, G. K. (1971). The Memoirs of Marshal Zhukov. London: Cape. ISBN 978-0-224-61924-0.)

External links[edit]

• «Operation Typhoon»: Video on YouTube, lecture by David Stahel, author of Operation Typhoon. Hitler’s March on Moscow (2013) and The Battle for Moscow (2015); via the official channel of USS Silversides Museum
• Map: Deployment of troops before the battle of Moscow
• Map (detailed): Battle of Moscow 1941. German offensive
• WW2DB: Battle of Moscow

Coordinates: 55°45′N 37°38′E / 55.750°N 37.633°E

Всего найдено: 19

Добрый день! Подскажите пжлст, «пригубленный стакан» — можно ли так сказать?

Ответ справочной службы русского языка

Такое сочетание не ошибочно, оно встречается в художественной литературе. Например: А хуже всего было то, что, когда он произнёс эту свою шутку богатого гуляки, я заметил, что она улыбнулась в уже пригубленный стакан, и улыбнулась довольно язвительно. Ф. Искандер, Письмо. Даже стакан, пригубленный Вальганом, хотелось выбросить. Г. Николаева, Битва в пути.

С большой или маленькой буквы должно писаться слово «титанов» в названии фильма «Битва титанов»? В сети встречается оба варианта, какой из них верный?

Ответ справочной службы русского языка

Правильно написание со строчной буквы. Титаны — это родовое название мифологических существ. Вероятнее всего, прописная буква появляется под влиянием английской орфографии. 

Как правильно: лучший город Земли (земли)?

Ответ справочной службы русского языка

На Ваш вопрос отвечает Наталья Владимировна Кузнецова, кандидат филологических наук, доцент кафедры русского языка и общего языкознания Тюменского государственного университета, которая занималась исследованием проблем употребления прописной буквы в слове земля.

Судя по всему, восприятие слова (З,з)емля в значении ‘весь мир, место жизни и деятельности людей’ быстро меняется. В советских песенниках и сборниках нот (во всяком случае, доступных мне) слово земля в названии известной песни «Лучший город земли», исполнявшейся М. Магомаевым, печатали со строчной буквы. И не только в этой фразе. Например, в песне «Битва за Москву» есть строки: Только б ты осталась лучшим на планете, Самым справедливым городом земли; в издании «Песня-86: песни для голоса (хора) в сопровождении фортепиано (баяна, гитары). Вып. четвертый», вышедшем в издательстве «Советский композитор», слово земля в этой песне напечатано со строчной. Пример интересен тем, что в соседней строке есть слово планета, но это никак не повлияло на редактора или корректора. Сейчас же носители русского языка, в том числе те, кто размещает тексты песен на сайтах, пишут Земля в таких контекстах с прописной.

В современных словарях прямо указано, что Земля с прописной буквы пишется только в «астрономическом» или «геологическом» смысле (Луна – спутник Земли, внутреннее строение Земли) и т. п. Возможно, следует пойти за практикой письма и допустить, что и в «человеческом» смысле это слово можно начинать с прописной. Но пока словари этого не допускают.

Здравствуйте. Нужна ли запятая перед «как» в следующих фразах: «пользоваться судом как оружием», «битва за суд как за ресурс»?

Ответ справочной службы русского языка

Запятая в обоих случаях не ставится.

Уважаемые Господа, нигде не могу найти цитату. В разговоре с родителями учитель похвалил ученика. Допустимо ли сказать, что учитель похвалил родителям их сына? Похвалить кому-то кого-то?

Ответ справочной службы русского языка

Вы задали очень интересный вопрос. В «Словаре сочетаемости слов русского языка» под ред. П. Н. Денисова и В. В. Морковкина, в толковых словарях возможность образования сочетаний по модели (по)хвалить кому-то не отмечается. Однако в Национальном корпусе русского языка единичные примеры есть:

― Я был простой мужик, голяк; вы точно меня вытащили из грязи, похвалили моему барину-князю. [Г. П. Данилевский. Воля (1863)]

Хотя директор и похвалил мне предварительно преподавателя, но я остался не совершенно доволен преподаванием, сравнивая его с тем, которое слышал в других местах. [К. Д. Ушинский. Педагогическая поездка по Швейцарии (1862-1863)]

В утешение могу сообщить тебе приятную новость: нынче на лекции у нас Никольский даже похвалил нам тебя. [В. П. Авенариус. Гоголь-студент (1898)]

Ее он охотно взял и, прочитав один, похвалил мне потом вечером и вдруг неожиданно для меня заговорил совсем дельно… [Н. А. Морозов. Повести моей жизни/ Во имя братства (1912)]

По вечерам, придя с работы и управившись по хозяйству, Васькина мать выходила за калитку похвалить соседкам своего брата, капитана. [В. Ф. Панова. Сережа (1955)]

Чтобы не молчать, он похвалил матери Таню… [Г. Е. Николаева. Битва в пути (1959)]

Полагаем, что выражение учитель похвалил родителям их сына считать грубой ошибкой не стоит. Однако в современной речи такой оборот нежелателен. 

Battle — поединок, битва. Однако, последнее десятилетие всё чаще употребляется слово в русском варианте. И всё-таки, батл или баттл?

Ответ справочной службы русского языка

Словарной фиксации нет, можем рекомендовать писать баттл с двумя т по аналогии со словом шаттл, которое уже внесено в словари.

Эти уральские края. Почему с маленькой буквы- уральские?

Ответ справочной службы русского языка

Прилагательные, образованные от географических названий, пишутся с прописной буквы, если они являются частью составных наименований — географических и административно-территориальных, индивидуальных имен людей, названий исторических эпох и событий, учреждений, архитектурных и др. памятников, военных округов и фронтов.

В остальных случаях они пишутся со строчной буквы.

Ср., напр.: невские берега, невские набережные и Александр Невский, Невский проспект, Невская битва; донское казачество и Дмитрий Донской, Донской монастырь; московские улицы, кварталы, московский образ жизни и Московская область, Московский вокзал (в Петербурге), Московская государственная консерватория; казанские достопримечательности и Казанский кремль, Казанский университет, Казанский собор (в Петербурге, Москве); северокавказская природа и Северо-Кавказский регион, Северо-Кавказский военный округ; 1-й Белорусский фронт, Потсдамская конференция, Санкт-Петербургский монетный двор, Великая Китайская стена, Большой Кремлёвский дворец.

С какой буквы пишется слово «музей» в словосочетании «музей-панорама «Сталинградская битва«?

Ответ справочной службы русского языка

Правильно: музей-панорама «Сталинградская битва».

Подскажите, пожалуйста, какое число у несклоняемого существительного «конфетти»?

Ответ справочной службы русского языка

Конфетти – несклоняемое существительное среднего рода. Возможно согласование в единственном и множественном числе, ср.: Временами он бросал вниз, в автомобильную реку, какие-то пакетики-хлопушки, которые взрывались в воздухе, опадая агитационным конфетти. В. Аксёнов, Остров Крым. Лилась музыка, летали пестрые конфетти, качались воздушные шары, вокруг скользили девушки-цветы и девушки-звезды, кружились украинцы, черкесы, кудесники. Г. Николаева, Битва в пути.

Добрый день! Подскажите пожалуйста, как правильнее: «Битва под Фале» или «Битва под Фалезом»? Имеются в виду события 1944 года под французским городом Falaise в ходе высадки в Нормандии.

Ответ справочной службы русского языка

Правильно: под Фалезом.

добрый день, Грамота!

спасибо за ответы на предыдущие вопросы. подскажите, пожалуйста, еще такое:

нужно ли кавычить «Битву народов»?

Ответ справочной службы русского языка

Сочетание Битва народов (о сражении под Лейпцигом в 1813 году) пишется без кавычек.

С прописной ли: Битва за Москву?

Ответ справочной службы русского языка

Да, это правильное написание.

Уважаемая Справка!

Как бы вы написали:
1. Российская Дрифт Серия;
2. Супер Дрифт Битва?

Приведенные варианты (без кавычек и все слова с прописной) выужены в Сети, но при этом вызывают некоторые сомнения.

Заранее спасибо.

Ответ справочной службы русского языка

Вот варианты: российская дрифт-серия, супер дрифт-битва (супердрифт-битва, как вариант).

Подскажите, как правильно: битва при …, битва у … или битва на …? Заранее благодарен

Ответ справочной службы русского языка

Единственно возможного варианта нет. В разных названиях сражений употребляются разные предлоги, ср.: битва при Ватерлоо, битва под Москвой, битва на Калке.

Пожалуйста, объясните, в каких случаях пишется строчная, а в каких — прописная в слове армагеддон?

Ответ справочной службы русского языка

Армагеддон  пишется с прописной буквы, если употребляется в значении ‘место последней, решающей битвы на исходе времен (в христианских представлениях); сама эта битва‘. Написание со строчной возможно в переносном значении ‘о великом сражении, решающей битве’.

Всего найдено: 9

Здравствуйте ,можно ли сказать -успех в Куликовской битве благодаря участию засадного полка помог выстроить правильную тактику …

Ответ справочной службы русского языка

Смысл предложения не вполне ясен, фразу следует перестроить.

Мамаево побоище как пишется с большой или маленькой буквы?

Ответ справочной службы русского языка

Это сочетание пишется с прописной буквы, если речь идет о Куликовской битве. Если же оно используется во фразеологическом значении ‘большой беспорядок’ или ‘драка’, то правильно написание со строчной буквы.

Пожалуйста, объясните, в каких случаях пишется строчная, а в каких — прописная в слове армагеддон?

Ответ справочной службы русского языка

Армагеддон  пишется с прописной буквы, если употребляется в значении ‘место последней, решающей битвы на исходе времен (в христианских представлениях); сама эта битва’. Написание со строчной возможно в переносном значении ‘о великом сражении, решающей битве‘.

Здравствуйте. Вопрос об ударении: о битве при Чесме говорят чЕсменская или чесмЕнская?

Ответ справочной службы русского языка

Предпочтительно: Чесменский бой.

в битве за сталинград враг потерял до полутора миллионов человек, убитыми и ранеными
В этом предложении нужна запятая после слова человек?
Заранее спасибо

Ответ справочной службы русского языка

Запятая не нужна, так как слова «убитыми и ранеными» являются частью сказуемого.

«2 февраля — 64 года Сталинградской битвы(е)»? Спасибо.

Ответ справочной службы русского языка

Правильно: _битве_.

Я тут недавно столкнулась со словом Валькхалла, но значение етого слова найти не могу. может поможете? возможно я слово не так записала.

Ответ справочной службы русского языка

Правильное написание: _Вальхалла_. _Вальхалла, Валгалла_ (от древнескандинавского Valhöll — чертог мёртвых) — в скандинавской мифологии — дворец верховного бога Одина, куда попадают после смерти павшие в битве воины и где они продолжают прежнюю героическую жизнь.

Можно ли написать «погиб в лютой сечИ» (т.е. в битве)? Источник — сборник изложений(!).
Заранее благодарен.

Ответ справочной службы русского языка

В значении «битва» употребляется слово _сеча_, правильно: _погиб в лютой сече_.

Добрый день! Скоро будет отмечаться 65 лет победы под Москвой, что широко будет освещено в пресса, поэтому и вопрос: как правильно писать 65 лет Б(б)итвы под Москвой? С прописной или срочной буквы? Спасибо, надеюсь на ответ.

Ответ справочной службы русского языка

Корректно со строчной и с дательным падежом: _65 лет битве под Москвой_.

Битва под Москвой

Битва под Москвой — самая масштабная во второй мировой войне. Именно здесь, недалеко от столицы, крупнейшего в мире государства, хваленая гитлеровская армия, впервые потерпела серьезное поражение. Разгром фашистских войск под Москвой явился началом значительного поворота в ходе войны и истории. Окончательно был провален гитлеровский план «быстрой войны»; впервые был развеян миф о «непобедимости» гитлеровской армии.

Битва под Москвой включает в себя два периода: оборонительный — с 30 сентября по 5 декабря 1941 года, и наступательный, который состоит из 2-х этапов: контрнаступление — с 6 декабря 1941 по 7 января 1942 гг., и общее наступление советских войск — с 8 января по 20 апреля 1942 года.

Изначально Гитлер предполагал взятие Москвы в течение первых трёх или четырёх месяцев войны. Однако, несмотря на успехи вермахта в первые месяцы войны, усилившееся сопротивление советских войск помешало его выполнению. В частности, битва за Смоленск (10 июля — 10 сентября 1941) задержала немецкое наступление на Москву на 2 месяца. Битвы за Киев и за Ленинград также оттянули часть сил вермахта, предназначенных для наступления на Москву. Таким образом, немецкое наступление на Москву началось только 30 сентября. Целью наступления являлся захват Москвы до наступления холодов.

Автор – народный художник Российской Федерации Евгений Иванович Данилевский. 

Размер живописного полотна диорамы 10х33 м, холст, масло.

Замысел операции предусматривал мощными ударами крупных группировок, сосредоточенных в районах Духовщины (3-я танковая группа), Рославля (4-я танковая группа) и Шостки (2-я танковая группа), окружить основные силы войск Красной Армии, прикрывавших столицу, и уничтожить их в районах Брянска и Вязьмы, а затем стремительно обойти Москву с севера и юга с целью её захвата.

К концу сентября немецко-фашистская группа армий «Центр» закончила все приготовления для операции. Гитлер в обращении к войскам 2 октября заявил: «За три с половиной месяца созданы, наконец, предпосылки для того, чтобы посредством мощного удара сокрушить противника еще до наступления зимы. Вся подготовка, насколько это было в человеческих силах, закончена… Сегодня начинается последняя решающая битва этого года».

Мощной группировке врага советское командование могло противопоставить значительно меньшие силы и средства.

Командующие
Советские войска	Немецко-фашистские войска
Б. М. Шапошников И. С. Конев С. М. Будённый Г. К. Жуков А. И. Ерёменко Я. Т. Черевиченко	Ф. фон Бок А. Штраус Г. фон Клюге Г. Гудериан Г. Рейнгард Э. Гёпнер М. фон Вейхс В. Модель
Силы сторон
Советские войска	Немецко-фашистские войска
1 250 000 человек	1 929 406 человек
96 дивизий	78 расчётных дивизий
1044 танка	1700 танков
более 10500 орудий и миномётов	14000 орудий и минометов
1368 самолетов	1390 самолетов

Первой операцию «Тайфун» начало немецкое командование южной ударной группировкой. 30 сентября оно нанесло удар по войскам Брянского фронта из района Шостка, Глухов в направлении на Орел и в обход Брянска с юго-востока. 2 октября перешли в наступление остальные две группировки из районов Духовщины и Рославля. Их удары были направлены по сходящимся направлениям на Вязьму с целью охвата главных сил Западного и Резервного фронтов. В первые дни наступление противника развивалось успешно. Ему удалось выйти на тылы 3-й и 13-й армий Брянского фронта, а западнее Вязьмы – окружить 19-ю и 20-ю армии Западного и 24-ю и 32-ю армии Резервного фронтов.

Глубокие прорывы танковых группировок врага, окружение ими значительных сил трех фронтов, незаконченность строительства рубежей и отсутствие войск на Можайской линии обороны – все это создало угрозу выхода противника к Москве.

В те грозные дни Центральный Комитет партии, Государственный Комитет Обороны и Ставка Верховного Главнокомандующего провели большую работу по мобилизации всех сил на организацию защиты столицы.

В ночь на 5 октября Государственный Комитет Обороны принял решение о защите Москвы. Главным рубежом сопротивления была определена Можайская линия обороны, куда срочно направлялись все силы и средства. Тогда же было решено сосредоточить усилия всех партийных и советских органов, общественных организаций на быстрейшее создание новых стратегических резервов в глубине страны, их вооружение и подготовку для ввода в сражение.

Для уточнения фронтовой обстановки и оказания помощи штабам Западного и Резервного фронтов в создании новой группировки сил для отпора врагу в районы событий прибыли представители Государственного Комитета Обороны и Ставки В. М. Молотов, К. Е. Ворошилов и А. М. Василевский. Они направили на Можайскую линию из числа отходивших войск до пяти дивизий. Ставка приняла меры по переброске сил с других фронтов и из глубины страны. С Дальнего Востока к Москве спешили три стрелковые и две танковые дивизии.

10 октября Государственный Комитет Обороны объединил управление войск Западного и Резервного фронтов в одних руках. Их войска были включены в Западный фронт, во главе которого был поставлен Г. К. Жуков, командовавший до этого Ленинградским фронтом. Состоялось решение построить на непосредственных подступах к столице еще одну линию обороны – Московскую зону.

Войска, оказавшиеся в вяземском окружении, вели мужественную борьбу с врагом. Они наносили контрудары и прорывались из кольца окружения. Атаки наших войск следовали одна за другой, им предшествовала артподготовка. Особенно яростными были наши атаки 8-12 октября, когда в боевые действия дивизии включилась батарея «катюш» капитана Флерова… Для немцев наступление окруженных батальонов и полков советских войск было полной неожиданностью. Немцам пришлось поспешно стягивать сюда крупные соединения и технику.

Активные боевые действия советских войск в окружении оказали серьезное влияние на развитие событий. Они сковали в районе Вязьмы 28 немецко-фашистских дивизий, которые застряли здесь и не могли продолжать наступление на Москву.

Передовые танковые дивизии Гудериана, устремившиеся от Орла к Туле, натолкнулись в районе Мценска на сопротивление 1-го особого стрелкового корпуса генерала Д. Д. Лелюшенко. Здесь танкисты 4-й и 11-й танковых бригад впервые применили действия танков из засад, давшие большой эффект. Задержка противника у Мценска облегчила организацию обороны Тулы. За эти и последующие умелые действия в ходе оборонительных боев под Москвой 4-я бригада была преобразована в 1-ю гвардейскую танковую бригаду.

К 10 октября развернулась ожесточенная борьба на фронте от верховьев Волги до Льгова. Враг захватил Сычевку, Гжатск, вышел на подступы к Калуге, вел бои в районе Брянска, у Мценска, на подступах к Понырям и Льгову. 14 октября враг ворвался в город Калинин. 17 октября Ставка создала здесь Калининский фронт под командованием генерала И. С. Конева.

С 15 октября 1941 года, по указу Государственного комитета обороны, началась эвакуация ряда предприятий и их персонал с семьями в Куйбышев (ныне Самара) из западных регионов Россиии. В город были эвакуированы из Москвы: Правительство СССР, Верховный Совет СССР, дипломатические представительства, крупные учреждения культуры (например, Большой театр, Мосфильм). Но Государственный Комитет Обороны, Ставка и оперативная группа работников Генерального штаба оставались в Москве и прилегающих к ней районах, было введено осадное положение.

Советское командование нашло силы, чтобы преодолеть серьезное осложнение, случившееся в октябре на подступах к Москве. Западный фронт пополнился за счет резерва Ставки и других фронтов 11 стрелковыми дивизиями, 16 танковыми бригадами, более 40 артиллерийскими полками. Командование фронта использовало их для прикрытия важнейших направлений, ведущих к Москве, — волоколамского, можайского, малоярославецкого и калужского. К концу октября на фронте от Селижарова до Тулы действовало уже десять армий двух фронтов. Защитники Москвы, сражаясь за каждую пядь земли, сначала затормозили, а затем и остановили противника, создав сплошной фронт обороны.

Фашисты усилили налеты своей авиации на Москву, которые начались еще летом. Ночные бомбежки следовали одна за другой. Однако к городу прорывались лишь одиночные самолеты. На ближних подступах к Москве их встречала сплошная завеса огня зенитчиков, а на дальних — колонны бомбардировщиков рассеивались нашими отважными летчиками-истребителями. На весь мир прозвучало тогда имя летчика Виктора Талалихина. В ночном бою он таранил фашистский бомбардировщик. Это был первый в мире ночной таран. В. Талалихину было присвоено звание Героя Советского Союза. А всего на подступах к Москве летчики совершили 25 таранов. В воздух поднимались аэростаты, натягивавшие тросы и сети, препятствовавшие проникновению вражеских самолетов в воздушное пространство столицы.

В эти суровые дни усилия всей страны направлены на решение одной задачи — отстоять Москву. Ведь для миллионов советских людей и в годы радости, и в годы испытаний Москва была аккумулятором их энергии, их героизма, их любви к Родине.

Москва ощетинилась полосами противотанковых ежей. На улицах строились баррикады, подвалы домов превращались в огневые точки. Сотни тысяч москвичей строили на окраинах города глубокую противотанковую оборону, особенно мощную вдоль северных и южных границ города.

Две недели длилась передышка на фронте. За эти отвоеванные в трудных сражениях недели советское правительство проделало колоссальную работу по подготовке населения Москвы к отражению вражеского нашествия. Призывы партии «Отстоим Москву!» вселяли в советских людей уверенность в будущую победу, наполняли их мужеством, укрепляли их волю в борьбе со злейшим врагом человечества – фашизмом.

6 ноября, как и в былые мирные дни, в Москве состоялось торжественное заседание, посвященное 24-ой годовщине Великой Октябрьской революции. Только проходило оно на этот раз не в Большом театре, а в подземном вестибюле станции метро «Маяковская».

7 ноября 1941 года – на Красной площади состоялся военный парад войск Московского гарнизона… Этот парад по силе воздействия на ход событий приравнивается к важнейшей военной операции. Он имел огромное значение по поднятию морального духа армии и всей страны, показав всему миру, что Москва не сдаётся и Советский Союз готов биться до конца. Многие военные подразделения после окончания парада отправились прямиком на фронт. Торжественное собрание и парад на Красной площади транслировались по радио на всю страну. На всех это произвело потрясающее впечатление!

15 ноября гитлеровское командование снова повело свои войска в «последнее» наступление на Москву. Оно перегруппировало силы так, чтобы большинство танковых и механизированных дивизий находились теперь на флангах Центрального фронта и вело наступление на Москву с севера и юга, пытаясь охватить ее железными клещами.

«Остановить теперь противника на подступах к нашей столице, не пустить его, перемолоть в боях гитлеровские дивизии и корпуса… Московский узел является сейчас решающим… Пройдет ещё немного времени, и наступление врага на Москву должно будет захлебнуться. Нужно во что бы то ни стало выдерживать напряжение этих дней» (Г. К. Жуков, 26.11.1941).

Началась решающая фаза Московской битвы.

Советские бойцы и командиры, пехотинцы и артиллеристы, летчики и танкисты, кавалеристы и саперы проявляли чудеса храбрости. Подвиги совершали не отдельные бойцы, а целые взводы, роты, батальоны и дивизии.

28 пехотинцев из стрелковой дивизии генерала И. В. Панфилова у разъезда Дубосеково вступили в бой против 50 фашистских танков и не пропустили их к Москве. «Велика Россия, а отступать некуда – позади Москва!» – Эти слова политрука Василия Клочкова облетели весь фронт и стали крылатыми. Герои погибли, но не отступили.

Артиллеристы в бою не отходили от своих орудий и продолжали вести огонь даже из поврежденных пушек.

Летчики смело вступали в бой с фашистскими асами. Они сражались один против трех, один против пяти и выходили из боя победителями. Расстреляв свой боеприпас, они смело шли на таран и часто, сразив врага, ухитрялись чудом посадить свою машину, сохраняя ее для следующих боев.

Танкисты подбивали фашистские танки из засад, давили наступающую вражескую пехоту гусеницами своих машин, смело бросались на фашистские орудия и крушили их своей броней.

Кавалеристы прорывались через линию фронта глубоко в тыл врага и уничтожали там фашистские гарнизоны, перехватывали военные колонны войск, идущих к фронту, наводили панику в рядах гитлеровских солдат.

Связисты неустанно под огнем врага наводили и восстанавливали линии связи.

Смело действовали под Москвой в тылу врага партизаны Калининской области. Как раз в эти дни совершили свои бессмертные подвиги комсомольцы Зоя Космодемьянская, Саша Чекалин и сотни других.

Кровопролитные, изнуряющие бои продолжались всю вторую половину ноября. Фашистским войскам удалось с севера прорваться к каналу Волга – Москва и переправиться через него в районе Яхромы. На юге они обошли непокоренную Тулу и прорвались на берега Оки в районе Каширы. Именно в эти критические дни из тыла подошли наши резервы.

Фашистское командование не увидело в ударах советских войск ничего особенного, не почувствовало, что уже начинается перелом в оперативной обстановке, что инициатива уходит от их войск и переходит на сторону Красной Армии.

Гитлеру все еще мерещились поверженная Москва, белые флаги и делегации москвичей, выходящие навстречу с ключами от города.

Напрягая последние силы, фашистские войска захватили Апрелевку – это в 35 километрах от Москвы. На севере они ворвались в Крюково (30 километров от столицы). Еще одно усилие и вот они у Красной Поляны (это уже в 25 километрах от городской черты).

В последние дни ноября, видя, что вступление в Москву задерживается, Гитлер приказал подтянуть к Красной Поляне дальнобойную артиллерию и начать обстрел советской столицы. В военном отношении это была пустая затея, а вот в пропагандистском… Тут можно было сыграть большую игру. И недаром в Красную Поляну Геббельс направил целую киноэкспедицию – снимать фильм об обстреле столицы СССР. Этот фильм правители фашистской Германии рассчитывали показать японцам, которые все еще проявляли нерешительность в отношении СССР.

Но затея с обстрелом, а следовательно, и с кинофильмом бесславно провалилась. Как провалилась и попытка овладеть Москвой.

И вот на фронте под Москвой к 4 – 5 декабря наступило затишье. Немецко-фашистские войска выдохлись, их наступление захлебнулось.

А советское командование только и ждало этого момента! Оно заранее, еще в ходе тяжелейших ноябрьских боев, разработало детальный план перехода наших войск в большое контрнаступление с целью полной ликвидации угрозы столице СССР. Соблюдая все меры предосторожности, в глубокой тайне от врага Ставка готовила это контрнаступление – формировала необходимые резервы, накапливала вооружение, боеприпасы, горючее, продовольствие, зимнее обмундирование для воинов.

Несмотря на тяжелую обстановку, сложившуюся на подступах к Москве к концу ноября, Ставка очень экономно использовала резервные соединения в оборонительных сражениях.

И вот 5 декабря, хотя не все еще было готово к проведению контрнаступления и превосходства над силами противника достигнуть пока не удалось, советское командование приняло смелое решение: приступить к осуществлению плана контрнаступления, ибо оперативная и стратегическая обстановка складывалась в нашу пользу.

Советское командование действовало энергично и решительно. Пока враг не перегруппировал свои силы для обороны, пока он еще не начал строить оборонительных сооружений, нужно идти в наступление. И войска получили приказ: «Вперед!».

Кстати в летних сражениях 1941 года советская армия терпела поражение, но приобретала опыт. Частью этого опыта стало обучение танкистов прямо на заводах. Если раньше даже мелкие неисправности приводили к тому, что экипаж на марше просто бросал танк, то теперь бойцы могли устранить поломки сами.

Мощные удары советских войск явились неожиданностью для врага. Фашистское командование было уверено, что у Советской Армии под Москвой нет сил для наступления, что она хотя и может наносить отдельные сильные удары, но перейти в общее наступление по всему фронту не в состоянии.

А Советская Армия оказалась в состоянии это сделать! И как! Фашисты откатывались назад, теряя технику, бросая нетронутыми склады с горючим, боеприпасами. Солдаты вермахта только и успевали что поднимать руки вверх и твердить заученно: «Гитлер капут!».

За первые пять дней наши войска, ведя тяжелые бои на всех направлениях, продвинулись вперед и освободили ряд городов и сел.

Освобождая все новые и новые населенные пункты, наши воины увидели, что принесли захватчики советским людям. Сожженные города и села, виселицы, разграбленные музеи, библиотеки, Дома культуры, взорванные памятники старины, зверская расправа с мирным населением, рабский труд – все это вызывало ненависть к фашистам, желание как можно скорее очистить от них советскую землю. Все это повышало наступательный порыв бойцов.

Потери
Советские войска	Немецко-фашистские войска
625 256 чел.	581 900 человек
4171 танков и САУ	1300 танков и САУ
24 478 орудий и миномётов	2500 орудий и миномётов
—	15000 машин и другой техники

Контрнаступление советских войск под Москвой переросло в общее наступление Красной Армии по всему советско-германскому фронту. Это было началом коренного поворота событий в ходе Великой Отечественной войны.

Разгром фашистских войск под Москвой стал решающим военно-политическим событием первого года Великой Отечественной войны. Одержав победу под Москвой, наши войска окончательно похоронили фашистский план «молниеносной войны» и развеяли миф о непобедимости германской армии. Провалились расчеты гитлеровцев на непрочность советского общественного и государственного строя, советского тыла.

В итоге гитлеровское командование вынуждено было перейти к стратегической обороне на всем советско-германском фронте.

На братских могилах не ставят крестов,

И вдовы на них не рыдают,

К ним кто-то приносит букеты цветов,

И Вечный огонь зажигают.

Здесь раньше вставала земля на дыбы,

А нынче — гранитные плиты.

Здесь нет ни одной персональной судьбы —

Все судьбы в единую слиты.

А в Вечном огне виден вспыхнувший танк,

Горящие русские хаты,

Горящий Смоленск и горящий рейхстаг,

Горящее сердце солдата.

У братских могил нет заплаканных вдов —

Сюда ходят люди покрепче.

На братских могилах не ставят крестов,

Но разве от этого легче?..

В. С. Высоцкий, 1964.

Московская битва (1941—1942)

Битва под Москвой 1941—1942
Великая Отечественная война, Вторая мировая война
Советские солдаты-лыжники в снегах Подмосковья
Дата 30 сентября 1941 — 20 апреля 1942 Место Окрестности Москвы, СССР Итог Стратегическая победа СССР Крах плана «Барбаросса»
Стороны
СССР	Германия
Командующие
Б. М. Шапошников И. С. Конев С. М. Будённый Г. К. Жуков А. И. Ерёменко Я. Т. Черевиченко	Ф. фон Бок А. Штраус Г. фон Клюге Г. Гудериан Г. Рейнгард Э. Гёпнер М. фон Вейхс В. Модель
Силы сторон
Западный, Резервный, Брянский, Калининский, Северо-Западный фронты К 30 сентября 1941 г войска трёх первых фронтов насчитывали 1 250 000 человек, 96 дивизий, 14 бригад, 2 УР; более 1000 танков более 10,5 тыс. орудий и миномётов 568 или 545 самолётов	группа армий «Центр» — 1,929,406 человек, 72[1] или 78[2] расчётные дивизии. 1700 танков 14 тыс. орудий и минометов 1390 самолетов [3]
Потери
1 806 123 чел., из них 926 244 человека — убитыми и пленными[4][5] 4171 танков и САУ, 983 боевых самолета, 24 478 орудий и минометов[6]	октябрь-ноябрь: 145 тыс. декабрь: 103 600 январь: 144 900 февраль: 108 700 март: 79 700 Всего: 581,9 тыс. [7]

Операция Барбаросса
Брест • Белосток-Минск • Разеньяй • Алитус • Битва за Дубно — Луцк — Броды • Бессарабия и Буковина • Витебск • Таллин • Новгород-Чудово • Моонзунд • Смоленск • Умань • Киев • Брянск • Вязьма • Харьков (1941) • Одесса • Крым • Москва

Московская битва (1941—1942)
Вотан • Орёл-Брянск • Вязьма • Калинин • Можайск-Малоярославец • Тула • Клинск-Солнечногорск • Наро-Фоминск • Елец • Калуга • Ржев-Вязьма

Битва за Москву (Московская битва, Битва под Москвой) (30 сентября 1941 — 20 апреля 1942) — боевые действия советских и немецких войск на московском направлении.
Делится на 2 периода: оборонительный (30 сентября — 4 декабря 1941) и наступательный, который состоит из 2 этапов: контрнаступления (5-6 декабря 1941 — 7-8 января 1942) и общего наступления советских войск (7-10 января — 20 апреля 1942).
Адольф Гитлер рассматривал взятие Москвы, столицы СССР и самого большого советского города, как одну из главных военных и политических целей операции Барбаросса. В германской и западной военной истории известна как «Операция Тайфун».

Предшествующие события

Первоначальный план блицкрига (операция Барбаросса), предполагал взятие Москвы в течение первых трёх или четырёх месяцев войны. Однако, несмотря на успехи вермахта в первые месяцы войны, усилившееся сопротивление советских войск помешало его выполнению. В частности, битва за Смоленск (10 июля — 10 сентября 1941) задержала германское наступление на Москву на 2 месяца.
Битвы за Ленинград и за Киев также оттянули часть сил вермахта, предназначенных для наступления на Москву.
Таким образом, немецкое наступление на Москву началось только 30 сентября. Целью наступления являлся захват Москвы до наступления холодов.

Планы сторон

6 сентября 1941 главнокомандующий вермахта А. Гитлер в своей Директиве № 35 приказал разгромить советские войска на московском направлении до наступления зимы.
16 сентября, когда сражение за Киев близилось к концу, командование группы армий «Центр» издало директиву о подготовке операции по захвату Москвы под кодовым названием «Тайфун».
Замысел операции предусматривал мощными ударами крупных группировок, сосредоточенных в районах Духовщины (3-я танковая группа), Рославля (4-я танковая группа) и Шостки (2-я танковая группа), окружить основные силы войск Красной Армии, прикрывавших столицу, и уничтожить их в районах Брянска и Вязьмы, а затем стремительно обойти Москву с севера и юга с целью её захвата.

Силы сторон

Германия

Группа армий «Центр» (генерал-фельдмаршал Ф. фон Бок)

• 9-я армия (генерал-полковник А. Штраус)
  • 23-й армейский корпус (генерал пехоты А. Шуберт; на левом фланге 3-й танковой группы): 251-я, 102-я, 256-я и 206-я пехотные дивизии
• 3-я танковая группа (в подчинении 9-й армии; генерал-полковник Г. Гот, с 5 октября генерал танковых войск Г. Рейнгард)
  • 6-й армейский корпус (генерал инженерных войск О.-В. Форстер): 110-я и 26-я пехотные дивизии
  • 41-й моторизованный корпус (генерал танковых войск Г. Рейнгард): 36-я моторизованная, 1-я танковая и 6-я пехотная дивизии
  • 56-й моторизованный корпус (генерал танковых войск Ф. Шааль): 6-я и 7-я танковые и 129-я пехотная дивизии
  • 5-й армейский корпус (генерал пехоты Р. Руофф): 5-я, 35-я и 106-я пехотные дивизии
• 9-я армия, продолжение на правом (южном) фланге 3-й танковой группы
  • 8-й армейский корпус (генерал артиллерии В. Гейтц): 8-я, 28-я и 87-я пехотные дивизии
  • 27-й армейский корпус (генерал пехоты А. Вагер): 86-я, 162 и 255-я пехотные дивизии
  • Резерв 9-й армии: 161-я пехотная и 14-я моторизованная дивизии
• 4-я армия (генерал-фельдмаршал Г. фон Клюге)
  • 9-й армейский корпус (генерал пехоты Г. Гейер): 137-я, 263-я, 183-я и 292-я пехотные дивизии
  • 20-й армейский корпус (генерал пехоты Ф. Матерна): 268-я, 15-я и 78-я пехотные дивизии
  • 7-й армейский корпус (генерал артиллерии В. Фармбахер): 7-я, 23-я, 197-я и 167-я пехотные дивизии
• 4-я танковая группа (в подчинении 4-й армии; генерал-полковник Э. Гёпнер)
  • 57-й моторизованный корпус (генерал танковых войск А. Кунцен): 20-я танковая, 3-я моторизованная дивизии и дивизия СС «Райх»
  • 46-й моторизованный корпус (генерал танковых войск Г. фон Фиттингоф-Шеель): 5-я и 11-я танковые, 252-я пехотная дивизии
  • 40-й моторизованный корпус (генерал танковых войск Г. Штумме): 2-я и 10-я танковые, 258-я пехотная дивизии
  • 12-й армейский корпус (генерал пехоты В. Шрот): 98-я и 34-я пехотные дивизии.
• 2-я армия (генерал-полковник М. фон Вейхс)
  • 13-й армейский корпус (генерал пехоты Г. Фельбер): 17-я и 260-я пехотные дивизии
  • 43-й армейский корпус (генерал пехоты Г. Хейнрици): 52-я и 131-я пехотные дивизии
  • 53-й армейский корпус (генерал пехоты В. Вайзенбергер): 56-я, 31-я и 167-я пехотные дивизии
  • Резерв 2-й армии: 112-я пехотная дивизия
• 2-я танковая группа, с 5 октября 2-я танковая армия (генерал-полковник Г. Гудериан)
  • 47-й моторизованный корпус (генерал танковых войск Й. Лемельзен): 17-я и 18-я танковые и 29-я моторизованная дивизии
  • 24-й моторизованный корпус (генерал танковых войск Л. Гейр фон Швеппенбург): 3-я и 4-я танковые, 10-я моторизованная дивизии
  • 48-й моторизованный корпус (генерал танковых войск В. Кемпф): 9-я танковая и 16-я и 25-я моторизованные дивизии
  • 35-е командование (генерал артиллерии Р. Кемпфе): 95-я, 196-я, 262-я, 293-я пехотные и 1-я кавалерийская дивизии
  • 34-е командование (генерал пехоты Г. Мец): 45-я и 134-я пехотные дивизии
• В резерве группы армий: 19-я танковая дивизия, 900-я моторизованная бригада и моторизованный полк «Великая Германия»
• Охрана тыла: 339-я и 707-я пехотные дивизии, 221-я, 286-я, 403-я и 454-я охранные дивизии, кавалерийская бригада СС.

Авиационная поддержка — 2-й воздушный флот генерал-фельдмаршала А. Кессельринга (1320 самолётов).

СССР

На Московском направлении полосу около 800 км обороняли войска Западного, Брянского, Резервного фронтов, которые насчитывали около 1,250,000 человек, более 10,5 тыс. орудий и миномётов (из них около 1200 противотанковых), 1044 танка^[1].

• Западный фронт (генерал-полковник И. С. Конев) в составе:
  • 22-я армия (генерал-майор В. А. Юшкевич)
  • 29-я армия (генерал-лейтенант И. И. Масленников)
  • 30-я армия (генерал-майор В. А. Хоменко)
  • 19-я армия (генерал-лейтенант М. Ф. Лукин)
  • 16-я армия (генерал-лейтенант К. К. Рокоссовский)
  • 20-я армия (генерал-лейтенант Ф. А. Ершаков)
• Резервный фронт (Маршал Советского Союза С. М. Будённый) в составе:
• (во втором эшелоне Западного фронта)
  • 31-я армия (генерал-майор В. Н. Далматов)
  • 49-я армия (генерал-лейтенант И. Г. Захаркин)
  • 32-я армия (генерал-майор С. В. Вишневский)
  • 33-я армия (комбриг Д. Н. Онуприенко)
• (в первом эшелоне)
  • 24-я армия (генерал-майор К. И. Ракутин)
  • 43-я армия (генерал-майор П. П. Собенников)
• Брянский фронт (генерал-полковник А. И. Ерёменко) в составе:
  • 50-я армия (генерал-майор М. П. Петров)
  • 3-я армия (генерал-майор Я. Г. Крейзер)
  • 13-я армия (генерал-майор А. М. Городнянский)
  • Оперативная группа (генерал-майор А. Н. Ермаков)

ВВС трёх советских фронтов насчитывали 568 самолётов (210 бомбардировщиков, 265 истребителей, 36 штурмовиков, 37 разведчиков)^[8]. Помимо этого уже в первые дни сражения в бой были введены 368 бомбардировщиков дальней авиации и 423 истребителя и 9 разведчиков истребительной авиации ПВО Москвы. Таким образом, силы ВВС Красной армии на московском направлении практически не уступали противнику и насчитывали 1368 самолётов.

Оборона Москвы (операция «Тайфун»)

30 сентября с переходом в наступление 2-й танковой группы немецкое командование приступило к осуществлению операции «Тайфун». 2 октября на московском направлении перешли в наступление и главные силы группы армий «Центр».
В ходе Московской оборонительной операции были проведены: Орловско-Брянская, Вяземская, Можайско-Малоярославецкая, Калининская, Тульская, Клинско-Солнечногорская и Наро-Фоминская фронтовые оборонительные операции.

Разгром Брянского фронта

1 октября Ставка ВГК принимает решение сформировать 1-й гвардейский стрелковый корпус из резерва для обороны Орла, однако из-за стремительного продвижения войск Гудериана по предложению назначенного командира корпуса генерал-майора Д. Д. Лелюшенко оборону решили организовать севернее. 2 октября 1-й гвардейский стрелковый корпус, поддержанный 6-й резервной авиагруппой Ставки и фронтовой авиацией выдвинулся в направлении Мценска.
2-я танковая группа Гудериана сразу достигла серьёзных успехов. Уже 3 октября части 24-го моторизованного корпуса ворвались в Орёл в 200 км от полосы наступления. Когда немецкая 4-я танковая дивизия ворвалась в город, по улицам ещё ходили трамваи и валялись ящики с неэвакуированным заводским оборудованием.
Вечером 3 октября во Мценск прибыла 4-я танковая бригада полковника М. Е. Катукова. 4 октября на окраине Мценска советская 4-я танковая бригада при поддержке дивизиона гвардейских миномётов капитана Чумака атаковала маршевые колонны немецкой 4-й танковой дивизии и фактически вывела её из строя. Бои за Мценск на неделю сковали немецкие войска.

Вечером 5 октября Брянскому фронту было разрешено отвести войска на вторую полосу обороны в районе Брянска и на рубеж р. Десна. Однако уже 6 октября немецкая 17-я танковая дивизия захватила Брянск, а 18-я танковая дивизия — Карачев, отрезав, таким образом, силы Брянского фронта. Командующий фронтом А. И. Ерёменко был вынужден отдать приказ армиям фронта о бое «с перевёрнутым фронтом».
В окружение под Брянском попали силы 3-й, 13-й и 15-й советских армий: 27 дивизий, 2 танковые бригады, 19 артиллерийских полков РГК и управления 50-й, 3-й и 13-й армий Брянского фронта. Во время выхода из окружения погиб командующий 50-й армией генерал-майор М. П. Петров. При попытке выхода из окружения 13 октября сам Ерёменко был серьёзно ранен и был эвакуирован в Москву специально присланным за ним самолетом.

Вяземский «котёл»

Основная статья Вяземская операция

2 октября началось наступление остальных сил группы армий «Центр». Создав подавляющее преимущество на узких участках, немецкие войска прорвали фронт советской обороны. 4 октября были захвачены Спас-Деменск и Киров, 5 октября — Юхнов. В этот же день противник вышел в район Вязьмы.
Для флангового контрудара по наступающей группировке была создана фронтовая группа И. В. Болдина. Однако в результате танкового боя в районе южнее Холм-Жирковского советские войска потерпели поражение. 7 октября немецкая 7-я танковая дивизия 3-й танковой группы и 10-я танковая дивизия 4-й танковой группы замкнули кольцо окружения войск Западного и Резервного фронтов в районе Вязьмы. В окружение попали 37 дивизий, 9 танковых бригад, 31 артиллерийский полк РГК и управления 19-й, 20-й, 24-й и 32-й армий (управление 16-й армии, передав войска 19-й армии, успело выйти из окружения).
До 11 октября окружённые войска предпринимали попытки прорваться, только 12 октября удалось на короткое время пробить брешь, которая вскоре была вновь закрыта. Всего под Вязьмой и Брянском в плен попало более 688 тыс. советских солдат и офицеров, из окружения удалось выйти лишь около 85 тыс.^[9] В вяземском «котле» были пленены командующий 19-й армией генерал-лейтенант М. Ф. Лукин и командующий 32-й армией генерал-майор С. В. Вишневский, погиб командующий 24-й армией генерал-майор К. И. Ракутин.

Можайская линия обороны

Неблагоприятное развитие военных действий в районе Вязьмы и Брянска создало большую опасность Москве. В целях объединения руководства войсками западного направления оставшиеся войска Резервного фронта были 10 октября переданы в состав Западного фронта, командующим войсками которого в этот день был назначен генерал армии Г. К. Жуков (И. С. Конев оставлен его заместителем).
12 октября Западному фронту были подчинены войска Можайской линии обороны. Однако положение войск Западного фронта, занявших оборону на Можайской линии, оставалось исключительно тяжёлым. На фронте от Московского моря до Калуги в составе Западного фронта насчитывалось лишь около 90 тыс. чел. В этих условиях командование фронтом стремилось прочно прикрыть только важнейшие направления, ведущие к Москве: волоколамское, можайское, малоярославецкое и калужское. Войска были подчинены управлением армий, громкое название которых не должно обманывать:

• 16-я армия (генерал-лейтенант К. К. Рокоссовский)
• 5-я армия (создана на основе войск Можайского боевого участка, командиром назначен генерал-майор Д. Д. Лелюшенко, с 18 октября генерал-майор Л. А. Говоров)
• 43-я армия (генерал-майор С. Д. Акимов, с 30 октября генерал-майор К. Д. Голубев)
• 49-я армия (генерал-лейтенант И. Г. Захаркин).

19 октября часть войск 43-й армии на верейском направлении были подчинены штабу 33-й армии (комбриг Д. Н. Онуприенко, с 25 октября генерал-лейтенант М. Г. Ефремов).
Уже 13 октября пала Калуга, 16 октября — Боровск, 18 октября — Можайск и Малоярославец. Только величайшим напряжением сил удалось остановить противника на рубеже рек Протва и Нара.
16 октября началось генеральное наступление вермахта на волоколамском направлении. Здесь особо отличилась 316-я стрелковая дивизия генерал-майора И. В. Панфилова.
Несмотря на упорное сопротивление советских войск, к концу октября 1941 г немецким войскам 4-й армии и 4-й танковой группы удалось сбить соединения Западного фронта с Можайской линии обороны практически на всем её протяжении и постепенно отжимать их к Москве. Бои на Можайской линии обороны продолжались в среднем 7-9 дней, а на волоколамском направлении 10-12 дней. Хотя советские войска лишились опоры в лице инженерных сооружений, на взлом линии обороны было потрачено время, которое командование Красной армии использовало для уплотнения боевых порядков оборонявших столицу войск.
Таким образом, стабилизировать оборону на дальних подступах к Москве не удалось, и бои в конце октября шли уже в 80—100 км от Москвы.

Москва на осадном положении

15 октября Государственный Комитет обороны СССР принял решение об эвакуации Москвы. На следующий день началась эвакуация из Москвы (в Куйбышев, Саратов и другие города) управлений Генштаба, военных академий, наркоматов и других учреждений, а также иностранных посольств. Осуществлялось минирование заводов, электростанций, мостов.
16 октября город охватила паника.^[10] 19 октября ГКО ввёл в Москве и в прилегающих районах осадное положение.

Калининская оборонительная операция

Основная статья Калининская оборонительная операция 1941 года

Тем временем немецкая 3-я танковая группа повернула на Калинин и 14 октября взяла город. Основной задачей такого поворота было создание нового «котла» силами 9-й армии и 3-й танковой группы на северном фланге группы армий «Центр».
Для прикрытия столицы с северо-запада 17 октября на базе войск правого крыла Западного фронта (22-я, 29-я, 31-я и 30-я армии) был создан Калининский фронт (генерал-полковник И. С. Конев).
Войска фронта при поддержке авиации ежедневно атаковали немцев в районе Калинина. В результате этих действий 23 октября последовала директива фон Бока о приостановке наступления через Калинин. Таким образом, энергичные удары в районе Калинина хотя и не привели к овладению городом, но сорвали выполнение основной задачи, ради которой 3-я танковая группа разворачивалась от Москвы на север.

Генерал «Погода»

18-19 октября пошли проливные дожди. В журнале боевых действий штаба группы армий «Центр» 19 октября было записано: «В ночь с 18 на 19 октября на всем участке фронта группы армий прошли дожди. Состояние дорог настолько ухудшилось, что наступил тяжёлый кризис в снабжении войск продовольствием, боеприпасами и особенно горючим. Состояние дорог, условия погоды и местности в значительной мере задержали ход боевых операций. Главную заботу всех соединений составляет подвоз материально-технических средств и продовольствия»^[2].
Аналогичные жалобы на распутицу предъявляли советские командующие.
Только 4 ноября ударил мороз, период распутицы закончился, и увязающий в грязи транспорт перестал быть сдерживающим фактором для войск обеих сторон. Германское командование подтянуло резервы и произвело перегруппировку.

Начало Тульской оборонительной операции

После тяжёлых боёв в районе Мценска немецкие войска 23-24 октября продолжили наступление на Тулу. Однако выход из окружения остатков многих соединений Брянского фронта позволил Ставке восстановить фронт с затратой меньших сил из резерва и других участков фронта.
В итоге атаки немецкого 24-го мотокорпуса на Тулу 1 и 2 ноября были успешно отбиты.

Последний бросок на Москву

«Остановить теперь противника на подступах к нашей столице, не пустить его, перемолоть в боях гитлеровские дивизии и корпуса… Московский узел является сейчас решающим… Пройдет ещё немного времени, и наступление врага на Москву должно будет захлебнуться. Нужно во что бы то ни стало выдерживать напряжение этих дней» (Г. К. Жуков, 26.11.1941).

Для возобновления наступления на Москву Вермахт развернул 51 дивизию, в том числе 13 танковых и 7 моторизованных. По замыслу немецкого командования, группа армий «Центр» должна была разбить фланговые части обороны советских войск и окружить Москву.
Советское командование усилило опасные участки фронта резервами и пополнениями. Большое политическое значение имел парад 7 ноября 1941 года на Красной площади. Тем самым правительство СССР и лично И. В. Сталин продемонстрировали решимость сражаться до конца.

Наступление немецких войск на Москву возобновилось с северо-запада 15-16 ноября, с юго-запада 18 ноября. Главные удары противник наносил в направлениях Клин—Рогачёво и на Тулу—Каширу. В конце ноября противнику удалось овладеть районом Клин, Солнечногорск, Истра, выйти к каналу Москва—Волга в районе Яхромы и занять Красную Поляну (в 27 км от Москвы). Дальнейшему продвижению немцев на северном направлении помешал сброс вод из Истринского, Иваньковского водохранилищ и водохранилищ канала имени Москвы. По воспоминаниям маршала Шапошникова «с приближением немцев к этому рубежу водоспуски водохранилища были взорваны (по окончании переправы наших войск), в результате чего образовался водяной поток высотой до 2,5 м на протяжении до 50 км к югу от водохранилища. Попытки немцев закрыть водоспуски успехом не увенчались»^[11].

В состав Западного фронта были переданы 1-я Ударная армия и 20-я армия, которые прикрыли разрыв между 30-й (17 ноября передана в состав Западного фронта) и 16-й армиями. В результате привлечения советских резервов противник был остановлен и вынужден перейти к обороне.
В конце ноября шли ожесточённые бои в районе Каширы и Тулы. 27 ноября советские войска нанесли контрудар по 2-й танковой армии и отбросили её от Каширы. 2-я танковая армия попыталась обойти Тулу с северо-востока и перерезала железные и шоссейные дороги Серпухов—Тула, но контрудар советских войск отбросил противника на исходные позиции.
1 декабря командование группы армий «Центр» предприняло новую попытку прорваться к Москве в районе Апрелевки, но и она кончилась провалом. Ставка ВГК приказала, кроме переданных Западному фронту из резерва Ставки 1-й Ударной, новых 10-й и 20-й армий, включить в состав Московской зоны обороны 24-ю и 60-ю армии.
2 декабря передовые части 1-й Ударной и 20-й армий отразили все атаки противника севернее Москвы в районе Дмитрова и южнее и вынудили его прекратить наступление. 3-5 декабря 1-я Ударная и 20-я армии нанесли несколько сильных контрударов в районе Яхромы и Красной Поляны и начали теснить врага. Левофланговые дивизии 16-й армии во взаимодействии с 5-й армией отбросили противника из большой излучины р. Москвы северо-восточнее Звенигорода. Ударная группа 33-й армии, разгромив 4-5 декабря вражеские части, восстановила положение на р. Нара.

Итоги обороны Москвы

В ходе оборонительного этапа Московской битвы советское командование навязало противнику «войну на истощение» (когда в бой бросается «последний батальон», который должен решить исход сражения). Но если в ходе битвы все резервы немецкого командования были исчерпаны, советское командование сумело сохранить основные силы (из стратегических резервов в бой были введены только 1-я Ударная армия и 20-я армия).
Командующий немецкой 2-й танковой армией Г. Гудериан так записал своё резюме:
«Наступление на Москву провалилось. Все жертвы и усилия наших доблестных войск оказались напрасными, Мы потерпели серьёзное поражение, которое из-за упрямства верховного командования повело в ближайшие недели к роковым последствиям. В немецком наступлении наступил кризис, силы и моральный дух немецкой армии были надломлены»^[12].

Ощутив перелом в ходе сражения, советское командование отдало приказ на контрнаступление.

Советское контрнаступление под Москвой

5 декабря войска Калининского фронта (генерал-полковник И. С. Конев), а 6 декабря — Западного (генерал армии Г. К. Жуков) и правого крыла Юго-Западного фронтов (маршал С. К. Тимошенко) перешли в контрнаступление. К началу контрнаступления советские войска насчитывали более 1 млн солдат и офицеров.
8 декабря главнокомандующий Вермахтом А. Гитлер подписал директиву № 39 о переходе к обороне на всём советско-германском фронте.
В ходе советского контрнаступления под Москвой были проведены Калининская, Клинско-Солнечногорская, Нарофоминско-Боровская, Елецкая, Тульская, Калужская и Белёвско-Козельская наступательные операции.

Калининская наступательная операция

В начале декабря 1941 г в районе Калинина была сосредоточена ударная группировка в составе пяти стрелковых дивизий 31-й армии и трех стрелковых дивизий 29-й армии. Эти армии не получили в свой состав свежесформированных дивизий и вели боевые действия с поредевшими в боях за Москву соединениями.
Соединения левого фланга 29-й армии генерал-лейтенанта И. И. Масленникова (с 12 декабря — генерал-майора В. И. Швецова) перешли в наступление 5 декабря, однако не смогли прорвать оборону пехотных дивизий 9-й армии.
Войска 31-й армии генерал-майора В. А. Юшкевича после упорных трехдневных боев прорвали вражескую оборону, к исходу 9 декабря продвинулись на 15 км и создали угрозу тылу группировки противника в районе Калинина.
Одновременно предпринятое 30-й армией Западного фронта наступление угрожало выходом в тыл немецкой 9-й армии на калининском направлении. В ночь на 16 декабря командование 9-й армии приказало начать отступление из района Калинина. Утром 16 декабря войска 31-й и 29-й армий возобновили наступление. Город был взят 16 декабря.
В двадцатых числах декабря в стык 22-й и 29-й армий была введена свежая 39-я армия (генерал-лейтенант И. И. Масленников). К концу декабря войска Калининского фронта в полосе 39-й армии прорвали оборону противника на всю тактическую глубину. В ходе боев 2-7 января 1942 г войска фронта на правом крыле вышли на рубеж р. Волги, в центре прорвали новую линию обороны, организованную противником по правому берегу Волги, и охватили Ржев с запада и юго-запада.

Клинско-Солнечногорская наступательная операция

Замысел операции заключался в том, чтобы ударами 30-й армии с севера и 1-й ударной, 20-й и 16-й армий с востока рассечь основные силы немецких 3-й и 4-й танковых групп в районе Клин, Истра, Солнечногорск и создать благоприятные условия для дальнейшего развития наступления на запад.
Начавшие 6 декабря наступление войска 30-й армии (генерал-майор Д. Д. Лелюшенко) прорвали фронт оборонявшихся против них двух моторизованных дивизий противника. К исходу дня 7 декабря они продвинулись на 25 км 1-я Ударная армия (генерал-лейтенант В. И. Кузнецов) основные усилия сосредоточила на правом фланге и в центре, в районе Яхромы.
Наиболее трудным был переход в контрнаступление 20-й (генерал-майор А. А. Власов) и 16-й армий (генерал-лейтенант К. К. Рокоссовский). Только 9 декабря начался отход противостоящих 16-й армии немецких войск в северо-западном и западном направлениях.
Основные бои на правом крыле Западного фронта развернулись вокруг Клина. Уже к вечеру 13 декабря клинская группировка противника оказалась в полуокружении. В ночь на 15 декабря части 30-й армии вошли в Клин. После завершения боёв 16 декабря 1941 г 30-я армия была передана в состав Калининского фронта.
В это время 16-я и 20-я армии продвигались на запад. На рубеже Истринского водохранилища немецкие войска пытались оказать нашим войскам серьёзное и длительное сопротивление. Вода из водохранилища была спущена, лёд опустился на несколько метров и у западного берега был покрыт слоем воды в 35-40 см. Однако 15 декабря выход двух советских фланговых группировок севернее и южнее водохранилища заставил немецкое командование быстро отступить в западном направлении. Тем самым оборона противника на рубеже Истринского водохранилища была прорвана.
Во второй декаде декабря к наступлению правого крыла Западного фронта присоединилась 5-я армия (генерал-лейтенант Л. А. Говоров). Она обеспечила ввод в бой 2-го гвардейского кавалерийского корпуса генерал-майора Л. М. Доватора.
20 декабря немецкие войска были выбиты из Волоколамска. В этот же день правофланговые части 1-й ударной армии, развивая преследование противника, вышли к р. Ламе. Попытка 1-й Ударной, 16-й и 20-й армий с ходу прорвать оборону противника существенных результатов не дала. Боевые действия на этом рубеже приняли затяжной характер.

Нарофоминско-Боровская операция

16 декабря командование Западного фронта поставило задачу на преследование всем армиям, входящим в его состав. Однако противник оказывал упорное сопротивление, и советским войскам приходилось буквально «вгрызаться» в немецкую оборону. Тем не менее, 33-я армия (генерал-лейтенант М. Г. Ефремов) 26 декабря освободила Наро-Фоминск, 4 января — Боровск.
43-я армия (генерал-майор К. Д. Голубев) 28 декабря заняла станцию Балабаново и 2 января выбила противника из Малоярославца.
Южнее 49-я армия (генерал-лейтенант И. Г. Захаркин) 19 декабря взяла Тарусу и к концу декабря вышла на линию Малоярославец—Калуга.

Перемены в немецком командовании

Приказ Гитлера о приостановке отступления, переданный командованию группы армий 16 декабря, запрещал отход крупных соединений сухопутной армии на больших пространствах. Группе армий ставилась задача, стянув все резервы, ликвидировать прорывы и удерживать линию обороны.
«…удерживать фронт до последнего солдата… Командующим, командирам и офицерам, лично воздействуя на войска, сделать все возможное, чтобы заставить их удерживать свои позиции и оказывать фанатически упорное сопротивление противнику, прорвавшемуся на флангах и в тыл. Только подобного рода тактикой можно выиграть время, которое необходимо для переброски подкреплений из Германии и с Западного фронта, о чём я уже отдал приказ. Только когда резервы прибудут на отсечные позиции, можно будет подумать об отходе на эти рубежи…»^[13]
«Стоп-приказ» Гитлера получил противоречивую оценку. Начальник штаба 4-й немецкой армии Г. Блюментрит писал: «Гитлер верил, что он один сможет избавить свою армию от катастрофы, которая неотвратимо надвигалась под Москвой. И если говорить откровенно, он этого действительно добился. Его фанатичный приказ, обязывавший войска стойко держаться на каждой позиции и в самых неблагоприятных условиях, был, безусловно, правильным. Гитлер инстинктивно понял, что любое отступление по снегам и льду через несколько дней приведет к распаду всего фронта, и тогда немецкую армию постигла бы та же участь, что и Великую армию Наполеона…»^[14]

В результате отступления от Москвы 19 декабря был отстранен от должности главнокомандующий сухопутными войсками генерал-фельдмаршал В. фон Браухич, командование армией принял на себя лично Гитлер. В тот же день генерал-фельдмаршал Ф. фон Бок был смещен с поста командующего группой армий «Центр», на его место был назначен ранее командовавший 4-й армией генерал-фельдмаршал Г. фон Клюге. Командующим немецкой 4-й армией был назначен генерал горных войск Л. Кюблер.

Елецкая наступательная операция

Наступление правого фланга Юго-Западного фронта началось 6 декабря ударом группы генерал-майора К. С. Москаленко (из состава 13-й армии) в обход Ельца с севера. 7 декабря в наступление южнее города перешла фронтовая конно-механизированная группа генерал-лейтенанта Ф. Я. Костенко.
После упорных боев встреча двух подвижных групп и завершение окружения частей немецких 45-й и 134-й пехотных дивизий западнее Ельца состоялось 14 декабря. В ночь на 15 декабря командир 134-й пехотной дивизии генерал-лейтенант фон Кохенгаузен застрелился. В течение 15 декабря окруженные части двух немецких дивизий были раздроблены на несколько частей, а 16 декабря уничтожены.
В результате операции советские войска нанесли поражение немецкой 2-й армии и освободили города Елец и Ефремов.
24 декабря был воссоздан Брянский фронт (командующий — генерал-полковник Я. Т. Черевиченко). Ему были подчинены 3-я и 13-я армии, фронт был усилен свежей 61-й армией. Во второй половине декабря войска Брянского фронта продвинулись на 30-110 км. Однако к концу декабря они были остановлены организованным сопротивлением и контратаками противника и перешли к обороне.

Тульская наступательная операция

Советское командование планировало силами свежей 10-й армии (генерал-лейтенант Ф. И. Голиков) нанести мощный удар по растянутому флангу 2-й танковой армии противника, где на широком фронте оборонялась немецкая 10-я моторизованная дивизия.
Наступление 10-й армии началось 6 декабря, к утру 7 декабря был захвачен Михайлов. 1-й гвардейский кавалерийский корпус генерал-майора П. А. Белова 9 декабря освободил Венев, а к 10 декабря находился на подступах к Сталиногорску.
14 декабря наступление начала 49-я армия. За три дня боев её войска продвинулись на 10-20 км, освободили город Алексин и захватили плацдармы на левом берегу р. Ока.
Не получившая подкреплений 50-я армия И. В. Болдина продвигалась медленнее. Только 17 декабря её войска сумели овладеть Щекино, но к этому времени противнику уже удалось отвести свои войска в юго-западном направлении. В итоге операции войска противника были отброшены на 130 км к западу. Одновременно были созданы предпосылки для дальнейшего развития операций в направлении Калуги и Сухиничи.

Калужская операция

В результате контрнаступления под Тулой целостность построения 2-й танковой армии Г. Гудериана была утрачена: основные силы армии отходили в юго-западном направлении на Орёл, в то время как левофланговый 53-й армейский корпус отходил в западном направлении. К вечеру 17 декабря разрыв между ними достиг 30 км
По приказу командующего Западным фронтом Г. К. Жукова в составе 50-й армии была создана подвижная группа под командованием заместителя командующего армией генерал-майора В. С. Попова. Не ввязываясь в бои с противником, группа Попова к исходу 20 декабря скрытно вышла к Калуге с юга. Утром 21 декабря она захватила мост через р. Оку, ворвалась в Калугу и завязала уличные бои с гарнизоном города.
Тем временем 1-й гвардейский кавалерийский корпус вышел к Одоеву южнее Калуги. Немецкие части, сражавшиеся на шоссе Калуга—Тула, оказались глубоко охвачены с юга.
Воспользовавшись этим, обходной манёвр начали выполнять дивизии 50-й армии. Одновременно левофланговые дивизии 49-й армии нависли над калужской группировкой противника с севера.
Противник удерживал Калугу до конца. Только в ночь на 30 декабря немцы были выбиты из города и отошли к Юхнову.

Белёвско-Козельская операция

Продолжая наступление, 1-й гвардейский кавалерийский корпус 28 декабря взял Козельск.
За несколько дней до этого, 25 декабря, командующий 2-й танковой армией Г. Гудериан был смещен со своего поста и отчислен в резерв. Войска 2-й танковой армии и 2-й полевой армии были объединены в армейскую группу генерала танковых войск Р. Шмидта.
27 декабря наступление на Белёв начала советская 10-я армия. 31 декабря Белёв был взят. Стрелковые дивизии 10-й армии направились к Сухиничам. Здесь они столкнулись со свежей немецкой дивизией. Выбить её из Сухиничей не удалось, и она была блокирована в городе к 5 января.

Итоги декабрьского контрнаступления

Главным результатом предпринятого Красной Армией в декабре 1941 г контрнаступления является ликвидация непосредственной угрозы столице СССР — Москве. Помимо политического значения, Москва являлась крупнейшим узлом всех видов коммуникаций, потеря которого могла отрицательно сказаться на ведении боевых действий и работе промышленности.
Важным последствием советского контрнаступления стало временное лишение немецкого командования эффективных инструментов ведения войны — моторизованных корпусов. Продвижение советских войск привело к значительным потерям техники и снижению ударных возможностей немецких войск.
На полях Подмосковья было нанесено первое крупное поражение немецкой армии во Второй мировой войне, развеян миф о её непобедимости. Советское командование расценило итоги контрнаступления таким образом, что Красная Армия вырвала у врага инициативу и создала условия для перехода в общее наступление.

Ржевско-Вяземская операция

Ржевско-Вяземская операция проводилась с 8 января по 20 апреля 1942 г, являясь составной частью стратегического наступления советских войск зимой 1941/1942. Имела целью завершить разгром немецкой группы армий «Центр» (командующий — генерал-фельдмаршал Г. фон Клюге). Несмотря на незавершённость, операция имела важное значение в ходе общего наступления Красной Армии. Советские войска отбросили противника на западном направлении на 80—250 км, завершили освобождение Московской и Тульской областей, освободили многие районы Калининской и Смоленской областей.
С 1 января по 30 марта 1942 группа армий «Центр» потеряла более 330 тыс. человек.
Потери советских войск в операции, согласно официальным данным, составили 776,889 человек, из них безвозвратные 272,320, или 25,7 %^[15].

Итоги Московского сражения

В ходе сражения немецкие войска потерпели ощутимое поражение. В результате контрнаступления и общего наступления они были отброшены на 100—250 км. Полностью были освобождены Московская, Тульская и Рязанская области, многие районы Калининской, Смоленской и Орловской областей.
В то же время противник сумел сохранить фронт и Ржевско-Вяземский плацдарм. Советским войскам не удалось разгромить группу армий «Центр». Таким образом, решение вопроса об обладании стратегической инициативой было отложено до летней кампании 1942 года.

Факты

• Битва за Москву является одной из самых больших битв за время войны по количеству участвовавших войск и по понесённым потерям.

• Советская 32-я стрелковая Краснознамённая дивизия полковника В. И. Полосухина, усиленная танковыми бригадами, оборонялась на Бородинском поле. Четверо суток она отбивала атаки противника, после чего вынуждена была отступить. Начальник штаба 4-й немецкой армии Г. Блюментрит вспоминал: «Четыре батальона французских добровольцев, действовавших в составе 4-й армии, оказались менее стойкими. У Бородина фельдмаршал фон Клюге обратился к ним с речью, напомнив о том, как во времена Наполеона французы и немцы сражались здесь бок о бок против общего врага. На следующий день французы смело пошли в бой, но, к несчастью, не выдержали ни мощной атаки противника, ни сильного мороза и метели. Таких испытаний им ещё никогда не приходилось переносить. Французский легион был разгромлен, понеся большие потери от огня противника и от мороза. Через несколько дней он был отведен в тыл и отправлен на Запад…»^[16]

• И. Г. Старинов вспоминал, что существовал приказ Сталина превратить Подмосковье в снежную пустыню^[17]. Враг должен был натыкаться только на стужу и пепелище. Текст его разбрасывался в миллионах экземпляров на партизанские районы. Там писали: Гони немца на мороз! При этом также страдали оказавшиеся в оккупации люди. Например, Зою Космодемьянскую схватили местные жители, когда она хотела поджечь коровник.

• В Москве, у стен Кремля, в Александровском саду есть могила Неизвестного солдата, погибшего в битве под Москвой. Монумент был открыт к 30-летию битвы.

Галерея

Источники

• История Второй мировой войны. том 4. — М. Военное издательство. 1975.
• А. В. Исаев. Котлы 41-го: История ВОВ, которую мы не знали. — М.: Эксмо, 2005. ISBN 5-699-12899-9
• А. В. Исаев. Наступление маршала Шапошникова
• Мягков М. В. Вермахт у ворот Москвы, 1941—1942
• Федор фон Бок Я стоял у ворот Москвы. Военные дневники 1941—1945
• Л. Н. Лопуховский. Вяземская катастрофа. 2-е изд., переработанное и исправленное. — М.: Яуза, Эксмо, 2008. — 640 с. ISBN 978-5-699-30305-2

Примечания

См. также

• Московская зона обороны
• 167-й день войны

Ссылки

• 65 лет Московкой битвы. Хроника. Боевое соединения сторон. Карты
• Судьба 8-й дивизии народного ополчения г. Москвы
• Московское ополчение
• moscow_1941 — ЖЖ-сообщество, посвящённое книге издательства «Искусство» 1942 года «Москва: ноябрь 1941»

Видео

• Кинохроника

30 сентября 1941 года началась Московская оборонительная операция, ставшая прологом первого масштабного контрнаступления Красной Армии

Битва под Москвой стала одним из крупнейших сражений Великой Отечественной войны как по своим масштабам, так и по своему значению. Взятию советской столицы руководство нацистской Германии придавало особое значение, так же как руководство СССР понимало, какую роль сыграет провал гитлеровского плана по захвату Москвы. Допустить сдачу главного города Советского Союза было невозможно, и для этого было сделано все (хотя в первые недели немецкого наступления казалось, что возможен и обратный вариант развития событий). Но в итоге советским войскам удалось остановить и измотать немецкие на подступах к Москве, а потом перейти в наступление, ставшее первым по-настоящему тяжелым ударом по германской армии, и что самое важное, – по ее наступательному духу.

Москвичи строят оборонительные укрепления на улице Балчуг в непосредственной близости от Кремля, октябрь 1941 года

Источник: http://waralbum.ru

---

Измотать врага

То, что взятие Москвы – одна из важнейших стратегических целей операции «Барбаросса», было очевидно с первых дней Великой Отечественной войны. Согласно планам немецкого командования, части вермахта должны были дойти до столицы СССР всего через 10-12 недель после начала войны, то есть к концу сентября 1941 года. Но война с самого начала показала, что расписанные в Берлине планы далеки от реальности — и чем дальше, тем сильнее становилась эта разница. Особенно заметной она стала после того, как Красная Армия в конце августа-начале сентября 1941 года сумела нанести сильный контрудар под Ельней (тот самый, после которого в РККА появились первые гвардейские стрелковые дивизии). Это контрнаступление сыграло ключевую роль в обороне Москвы, поскольку способствовало отсрочке почти на два месяца началу операции «Тайфун», как в Германии именовали планы по захвату Москвы.

Но отсрочка не означала отказа верховного командования вермахта от наступления на столицу СССР. Тем более, что Ельнинская операция хотя и увенчалась успехом, не привела к серьезному перелому положения на советско-германском фронте. Немецкие войска по-прежнему имели существенный перевес над советскими с точки зрения технического оснащения и вооруженности, а также по уровню боевой подготовки солдат и офицеров. Первые приграничные сражения и оборонительные операции лета и начала осени 1941 года привели к тому, что в Красной Армии осталось не так много военнослужащих с достаточной подготовкой и с военным опытом. Что говорить, если в бой приходилось бросать даже ополченцев, которые вообще не имели практически никакой военной подготовки! И тем не менее, несмотря на это, советские войска демонстрировали необыкновенное упорство в обороне и небывалое мужество, которое не мог не оценить даже противник.

Командующий Западным фронтом генерал армии Георгий Жуков, член Военного совета Николай Булганин и начальник штаба Западного фронта генерал-лейтенант Василий Соколовский на штабном узле связи в дни обороны Москвы. Октябрь 1941 года

Источник: http://waralbum.ru

---

Именно эти стойкость и мужество советских воинов и стали залогом того, что план «Тайфун» так и не удалось реализовать. Не удалось, несмотря на то, что к исходу немецкого наступления под Москвой и концу Московской оборонительной операции, то есть к первым числам декабря 1941 года, противник находился на расстоянии в 20-30 километров от Кремля, а его артиллерия в принципе могла вести обстрел резиденции советского руководства.

Дорога на Москву открыта

Подготовка немецких войск к решительному, как оно было названо в документах верховного командования вермахта, наступлению на Москву началось в начале сентября 1941 года, за несколько дней до того, как выдохлось советское контрнаступление под Смоленском и войска Красной Армии перешли к обороне. Это со всей очевидностью демонстрирует ту уверенность в своих силах, которую испытывало на тот момент германское командование. И надо сказать, основания для этого у него были.

Московский ополченец на Манежной площади, конец октября 1941 года

Источник: http://waralbum.ru

---

На московском направлении к концу сентября 1941 года немцам удалось обеспечить себе существенное преимущество в живой силе — почти 2 млн штыков против 1,2 млн у Красной Армии. Преимущество в технике было еще более весомым: в танках и артиллерии — двукратное, в авиации — более чем двукратное. К тому же вермахт по-прежнему обладал преимуществом в военной выучке и снабжении: советские войска пополнялись в основном новобранцами, которые едва успевали проходить основной курс военного обучения, а советская промышленность, значительная часть которой еще не восстановила своей производительности после спешно проведенной эвакуации, не могла обеспечить войска всем необходимым.

В таких условиях германское наступление по плану «Тайфун», казалось бы, не могло не стать успешным — и события первых дней полностью подтвердили это. 30 сентября, в день, который считается датой начала Московской оборонительной операции, 2-я танковая группа вермахта под командованием генерал-полковника Гейнца Гудериана перешла в наступление в направлении Орла и Тулы, а два дня спустя следом за ней начала наступление вся остальная группа армий «Центр». Нельзя сказать, что советское командование не было готово к началу немецкого наступления: подготовка к нему была своевременно вскрыта советской разведкой. Но определить главные направления ударов и точное количество сил, которые Германия выделит для проведения операции «Тайфун», не удалось. Именно поэтому попытки контратак, которые с первых дней немецкого наступления предпринимали советские войска, не достигали успеха: для этого просто не хватало сил. И вскоре фронт начал буквально откатываться назад, в сторону Москвы. Достаточно привести такой пример: когда 4 октября немецкие танки ворвались в Орел, в городе продолжали ходить трамваи, а эвакуация учреждений и предприятий еще не была закончена.

Красноармейцы и мирные жители у 100-мм полевой гаубицы австро-венгерской гаубицы времен Первой мировой войны на площади Маяковского в Москве, октябрь 1941 года. На заднем плане — концертный зал им. П.И. Чайковского и Московский театр оперетты (ныне Московский академический театр сатиры).

Источник: http://waralbum.ru

---

Через сутки, 5 октября, немецкой армии удалось завершить окружение советских войск под Брянском, а еще через двое суток сомкнулись стенки Вяземского «котла». В общей сложности в окружении оказались семь советских армий общей численностью свыше 600 тысяч человек — половина всех войск, задействованных в оборонительной операции. Причем это были одни из самых боеспособных и укомплектованных армий, и их потеря означала, что серьезного сопротивления на подступах к Москве Красная Армия оказать уже не сможет. На это и сделало ставку командование вермахта. Но просчиталось.

На последних рубежах

Первым и самым главным просчетом немцев оказались планы по захвату Тулы. Город оружейников сумел достойно отразить два крупных наступления и на протяжении всей Московской оборонительной операции оставался угрозой для южного фланга немецких войск, что не позволило им сконцентрировать силы для последнего броска на Москву. Вторым просчетом немецкого командования стала надежда на то, что с приближением фронта к советской столице там начнутся паника и беспорядки, которые дезорганизуют тыл обороняющихся войск. И хотя события 16-19 октября в Москве, когда началась эвакуация госучреждений и иностранных диппредставительств, иной раз именуются «московской паникой», серьезного влияния на положение в тылу не оказала. Город по-прежнему продолжал готовиться к обороне, для чего непосредственно в городской черте были предусмотрены три оборонительных рубежа: по линии Московской окружной железной дороги, по Садовому кольцу и по Бульварному кольцу. Под огневые точки разрешено было использовать чердаки, подвалы и квартиры, улицы перекрывались баррикадами и противотанковыми «ежами», а в московских районах заканчивали формироваться последние подразделения ополченцев.

Парад на Красной площади 7 ноября 1941 года. Все подразделения, участвовавшие в этом параде, непосредственно после прохождения или вскоре после этого отправились на ближние рубежи обороны Москвы

Источник: http://waralbum.ru

---

Хотя к 16 октября немецкие войска сумели подойти к Москве уже совсем близко, завершить этот бросок им помешали два фактора: собственная скорость передвижения и распутица, вызванная осенними дождями. От раскисшей земли страдали и советские соединения, но у них «плечо» доставки продовольствия, снаряжения, боеприпасов и всего остального было все-таки короче, чем у противника. Существенно отставшие тылы противника находились на таком расстоянии, что доставка всего необходимого на передовую занимала время, и это заметно снизило темп наступления.

Возобновилось оно лишь в первых числах ноября, когда прекратились дожди и ударили морозы, но к этому времени советская сторона успела завершить подготовку к обороне и накопить необходимые резервы. К тому же за месяц с небольшим наступления германские войска, несмотря на высокий темп продвижения, понесли существенные потери. Интенсивность сопротивления, которая, по расчетам германских стратегов, после окружения советских войск под Брянском и Вязьмой должна была резко пойти на спад, наоборот, вопреки всему росла по мере того, как сокращалось расстояние до Москвы. Именно в этот период, в течение октября 1941 года, свой бессмертный подвиг совершили курсанты подольских военных училищ и их товарищи — «кремлевские курсанты», московские ополченцы и бойцы дивизии генерала Панфилова. Наконец, пока по обе стороны московской линии обороны ждали окончания осенней распутицы, стало известно об отказе Японии от начала войны с СССР в 1941 году. У советского руководства появилась возможность перебросить под Москву резервные дивизии из Сибири.

Расчет пулемета «Максим» на позиции во время обороны Москвы, 27 ноября 1941 года

Источник: http://waralbum.ru

---

Конец блицкрига

Последний рывок к Москве немецкие войска начали в первых числах ноября, когда первые заморозки подсушили дороги. Но план наступления, которое должно было закончиться смыканием кольца окружения на востоке от столицы в районе Ногинска, провалился. Немцы оказались измотаны в октябрьских боях сильнее, чем ожидали в Берлине, а советские войска проявили большую стойкость, чем от них ожидал противник, и к тому же успели подтянуть резервы.

Последними населенными пунктами на ближних подступах к Москве, которые удалось захватить вермахту, стали Клин, Солнечногорск и Красная Поляна. Дальше продвинуться уже не удалось. Последнюю попытку рывка к советской столице немцы предприняли 1 декабря, атакуя Апрелевку, но встретили стойкое сопротивление советских войск и окончательно остановились. Через четыре дня началось советское контрнаступление, которое ознаменовало окончание оборонительного этапа битвы под Москвой, а 8 декабря 1941 года из Берлина пришел приказ о переходе немецкой армии к обороне на всем протяжении советско-германского фронта.

Немецкое военное кладбище в подмосковной деревне, декабрь 1941 года

Источник: http://waralbum.ru

---

---

Смотрите также:

Эвакуировать Советский Союз: как спасли промышленность

«Провал авантюры нацистов». Как на самом деле отстояли Тулу

Победа над Генералом Страхом. К годовщине московской паники и её усмирения

Парад, изменивший историю. 7 ноября 1941 года

Защитникам Москвы, защитникам Кавказа

Ровно 70 лет назад началось контрнаступление под Москвой – первая успешная крупная операция советских войск в ходе Великой Отечественной войны. Битва, развенчавшая миф о непобедимости гитлеровской Германии и положившая начало освобождению страны от оккупации.

Однако сражение за столицу началось не 5 декабря, а в те осенние дни, когда Адольф Гитлер и его генералы еще рассчитывали добиться быстрой победы.

Немецкий «Тайфун»: первая попытка дойти до Волги

После взятия Киева перед немецкими войсками была поставлена задача разгромить советские войска на центральном участке фронта – взять Москву и достигнуть Волги в районе Горького (Нижнего Новгорода). Операции было дано название «Тайфун».

Осуществлять этот замысел должны были лучшие на тот момент немецкие генералы, которые имели многочисленные награды за победы в Польше и Франции. Под руководством командующего группы армии «Центр» генерала Федора Фон Бока находились такие генералы как Георг Райнхардт, Ханс фон Клюге, Эрих Гепнер, а также Хайнц Гудериан.

На момент начала операции немцы находились западнее Вязьмы, южнее Брянска и Орла, но уже за первую неделю «Тайфуна» гитлеровцы продвинулись на десятки километров вперед. 3 октября пал Орел, 6 октября — Брянск, 13 октября — Калуга, 14 октября — Калинин (Тверь), а 16 октября немцы уже были в Можайске. При этом за спиной у гитлеровцев оказались сразу два «котла»: под Брянском в окружение попали три советские армии, под Вязьмой — 37 дивизий. Х.Гудериан в своих мемуарах вспоминал, что после такой победы был уверен в дальнейшем триумфе.

Однако благодаря мужеству, в том числе и окруженных частей, не желавших сдаваться в плен и постоянно предпринимавших попытки вырваться к своим, темп немецкого наступления снизился. Вдобавок с каждым километром по направлению к Москве гитлеровцы сталкивались все с более ожесточенным сопротивлением и даже контрударами. В результате прорваться к столице до конца октября не удалось, а затем темп и вовсе упал из-за наступившей распутицы. К слову, после войны немцы создали легенду о жутких морозах под Москвой. В отдельных воспоминаниях говорилось даже о 50-градусном холоде. Однако в начале ноября температура в столице была в районе -5 градусов (в том числе и в день Парада), а в самые холодные дни достигала -20. Трескучие морозы пришлись на начало декабря, когда немцы уже никуда не наступали, да и держались они всего несколько дней, что характерно для нынешней декабрьской погоды в Москве. Случаи же обморожения в немецкой армии связаны с тем, что, по признанию офицеров, им попросту не успевали доставить теплое обмундирование. Вдобавок ночевать приходилось в вырытых в земле блиндажах, поскольку найти уцелевшие дома на занятой территории получалось далеко не всегда – их сжигали или сами немцы, выбивая оттуда защитников, или же отступавшие части.

Остановил немецкое наступление не «генерал Мороз», а храбрость солдат и мужество жителей Москвы. Несмотря на отъезд в Куйбышев (Самару) большинства членов правительства (на Волгу увезли даже тело Ленина), в падение города никто верить не хотел, в том числе и Сталин, оставшийся в столице. Жители строили укрепления, на улицах появлялись баррикады, метро превратилось в гигантское бомбоубежище, а солдаты сражались за каждый метр. И со знаменитого Парада 7 ноября на Красной площади (ставшего одним из символом стойкости) уходили на фронт. Подвиги советских солдат под Волоколамском, Звенигородом, Каширой, Яхромой вошли в легенду. Подвиг Ивана Панфилова, до последнего сражавшегося на Волоколамском шоссе вместе с 316-й дивизией, политрука Василия Клочкова с его бессмертным «Велика Россия, а отступать некуда — позади Москва» — примеры бесстрашия воинов в этой битве.

В бой шли все, кто мог держать оружие. В Калинине при подходе гитлеровцев винтовки раздали заводским рабочим: в течение нескольких часов они отражали атаки прорывавшихся к мосту через Волгу немцев. В Туле боеприпасы подвозили к линии фронта на трамвае.

На Московской линии обороны сражались профессора столичных вузов, вставшие на защиту города, студенты младших курсов. Военному искусству столичные дивизии народного ополчения, которые начали формировать еще в июле, учились уже в бою, а потому потери среди ополченцев были огромные – некоторые из дивизий были уничтожены полностью. Среди погибших – профессор Московской консерватории, «поэт фортепиано» Абрам Дьяков, близкий соратник Сергея Королева, один из основателей отечественной космонавтики Юрий Кондратюк.

Женщины и дети строили оборонительные сооружения, рыли противотанковые рвы, готовили окопы и траншеи. Баррикадами покрылись Садовое и Бульварное кольцо, линией обороны должна была стать и Московская окружная железная дорога.

Те, кто не держал в руках оружие, пытались внести свой вклад в защиту города. Артисты театра имени Станиславского и Немировича-Данченко проводили дополнительные спектакли, весь сбор от которых шел в фонд постройки новых танков. Аналогичный шаг предприняли и артисты Большого театра.

При этом важно отметить, что москвичи действовали не по указке сверху. Документы тех времен показывают, что партийная агитационная деятельность в конце 1941г. значительно ослабла, а местами была дезорганизована. При этом властям удалось сохранить порядок в городе и не позволить немецкой агентуре организовать беспорядки и саботаж.

Жители столицы чувствовали, что для города наступил решающий момент. В случае прорыва противника Москву ждала незавидная участь — подготовленные своими же подрывы и поджоги всех важных объектов, включая большую часть центра или затопление (на этом спорном с технической точки зрения плане одно время настаивал Гитлер). По другой версии, Москву нацисты собирались сохранить как административный центр подконтрольного им «рейхскомиссариата Московия» со штабом оккупационных войск, главным аэродромом (без выселенного из города коренного населения).

Немцам к началу декабря удалось пробиться в Наро-Фоминск, выйти к Звенигороду, а на северо-западном направлении подойти к Красной Поляне (ныне микрорайон Лобни в 32 км от Кремля). Известно, что немецкие разведчики и мотоциклисты даже добирались до района нынешней станции метро «Сокол», однако сфотографироваться на фоне Кремля гитлеровцам было не суждено. Загорск (Сергиев Посад), Ногинск, Коломна так и остались для немцев невыполнимыми целями. Еще 4 декабря они хозяйничали на тех землях, где сейчас стоят фешенебельные поселки ближнего Подмосковья, планируя новые атаки, а 5 декабря им уже было не до этого.

Тайфун, сметенный ураганом

Контрнаступление под Москвой признается одним из ярчайших событий Второй мировой войны практически всеми историками. Специалистов восхищает тот факт, насколько своевременно оно было проведено. Действительно, к 5 декабря у немцев возникли определенные проблемы. Потери в живой силе были достаточно велики, оставшиеся в живых солдаты были изрядно вымотаны постоянными боями с неуступчивым противником, а к Москве пришлось перебрасывать части, которые до этого вели вольготный образ жизни в оккупированной Франции и Бельгии. Вдобавок в тылу активизировались партизаны, начались серьезные перебои с поставками топлива и боеприпасов. Впервые немцы начали испытывать и проблемы с продовольствием.

Возможно, позже немцы смогли бы решить эти вопросы, а потому важно было не дать им времени на перегруппировку. Для этого решено было ввести в бой резервные армии, которые держали восточнее Москвы. Переброшены были на запад и дополнительные подразделения из Сибири.

План, разработанный советским командованием, предусматривал не контратаку на одном конкретном фланге, а практически одновременный удар по растянутым немецким коммуникациям на всем фронте наступления группы армий «Центр». Войска под общим командованием генералов Ивана Конева и Георгия Жукова, а также маршала Семена Тимошенко должны были заставить немцев дрогнуть.

Уже первые результаты контрнаступления полностью оправдали все ожидания. Первый удар под Калинином, где сражались 31-я и 29-я армии, поверг немцев в шок. «Из утреннего тумана обрушились невесть откуда взявшиеся колонны полков в полушубках и танки», — вспоминает выживший тогда немецкий офицер. Враг оказался абсолютно не готов к этому. Связь между соседними частями была нарушена, оборона прорвана, а спасаться приходилось бегством. Аналогичная ситуация возникла в районе Красной Поляны и Дмитрова, а также восточнее Тулы.

Ни на одном из участков немцам не удалось отбить атаку советских войск, а уже через несколько дней они беспорядочно отходили на запад. 7 декабря 16-я армия Константина Рокоссовского освободила Истру, 15 декабря 20-й армией Андрея Власова был освобожден Клин, 16 числа — Калинин, 20 декабря части генерала Леонида Говорова взяли Волоколамск, 26 декабря 33-я армия генерала Ефремова освободила Наро-Фоминск. Южнее советские войска ураганом прошли от Михайлова и Ельца до Калуги и Белева, разблокировав Тулу и заставив спешно отступать Х.Гудериана.

Вместе с немцами бежали созданные ими «органы власти», набранные из числа предателей. Например, из Ржева, к которому подходили советские войска, бургомистр с заместителем, а также начальник полиции сбежали, прихватив с собой всю городскую казну. Позже их нашли в Минске и расстреляли.

К началу января были полностью очищены от немцев современные Московская, Рязанская, Тульская и Липецкая области, большая часть Калужской и Калининской.областей, а также восточные районы Смоленщины. Впервые с начала Второй мировой немцам пришлось отдать столь большую территорию, признав свое поражение.

Чтобы остановить паническое бегство, находившийся в бешенстве Гитлер пошел на жесткие меры. Был издан приказ, который чем-то напоминал сталинский «Ни шагу назад». Солдатам и офицерам вермахта было запрещено отступать под страхом расстрела, а в случае необходимости требовалось сражаться до последнего. Кроме того, Гитлер приказал использовать тактику выжженной земли, уничтожая перед наступающими советскими войсками населенные пункты. Фактически города, которые не были до конца разрушены во время наступления немецкой армии, были обречены на уничтожение. Выполнять этот план немцы успевали не всегда, но первые следственные акты о злодеяниях захватчиков были составлены уже тогда.

Вдобавок в немецком командовании последовал целый ряд кадровых перестановок. Лишился своего поста и переведен в резерв командующий сухопутными войсками Вальтер фон Браухич (в 1948г. умер в госпитале для военнопленных), отстранен Ф.фон Бок (в 1942г. переведен в резерв, а в мае 1945г. убит в ходе налета английской авиации), уволен за трусость Э.Гепнер (расстрелян в 1944г. за участие в антинацистском заговоре), отправлен в резерв Х.Гудериан (позже займется теорией бронетанковых войск, а после войны напишет воспоминания).

Окончание битвы: триумф, который не удалось развить

В советской историографии окончание Московской битвы датировалась началом весны 1942г., однако подробности опускались. В действительности советское командование по требованию И.Сталина попыталось развить наступление. Однако усталость пробивавшихся вперед частей, прибывшее с Запада немецкое подкрепление, а также вышеупомянутые приказы берлинских руководителей вновь привели к большим потерям среди советских солдат.

Ржевско-Вяземская операция, в ходе которой командование рассчитывало разгромить группировку «Центр» и создать условия для освобождения Смоленска, завершилась провалом. Наступление захлебнулось, а тысячи солдат и офицеров оказались в окружении на юге Смоленской области. Линия фронта стабилизировалась на уровне Ржев — Сычевка — Вязьма — Угра. Начнется Ржевская битва, которая станет одной из самых трагических страниц в истории Великой Отечественной войны.

Судьба сразу нескольких генералов, отлично проявивших себя в Московской битве, сложилась трагически.

Генерал Лев Доватор, командовавший 2-м гвардейским корпусом, наступавшим под Звенигородом, 21 декабря был убит под Рузой. Уже посмертно ему было присвоено звание Героя Советского Союза.

Генерал Михаил Ефремов, чья 33-я армия освобождала Наро-Фоминск и Боровск, в апреле 1942г. был окружен вместе с солдатами под Вязьмой. Не желая сдаваться в плен, он застрелился. Известно, что нашедшие его тело немцы похоронили генерала с воинскими почестями, отдав должное его храбрости.

Наконец, генерал Андрей Власов, командовавший 20-й армией в ходе Клинско-Солнечногорской операции, награжденный орденом Красного Знамени и даже успевший опубликовать статью о выполнении сталинского замысла (якобы вождь лично разработал план операции), в 1942г. попадет в плен под Ленинградом, возглавит так называемую Русскую освободительную армию (РОА) и будет повешен в 1946г. за государственную измену.

Итоги битвы

Битва под Москвой не привела к разгрому немецких войск. У гитлеровцев было еще достаточно сил, чтобы летом 1942г. нанести Красной армии тяжелое поражение под Харьковом, занять Кубань, дойти до Волги и Северного Кавказа. Однако фактически впервые немецкая военная машина вынуждена была признать свое поражение. Блицкриг был сорван, война затягивалась, что было абсолютно не выгодно немцам, чьи ресурсы уступали советским.

Был у Московской битвы и важный политический подтекст. Япония после неудачи немцев воздержалась от открытия «второго фронта» на советском Дальнем Востоке, а Великобритания и США, наоборот, поверили в то, что СССР может не проиграть эту войну. Сотрудничество стран антигитлеровской коалиции заметно усиливается, а вместе с этим в СССР поступают военные материалы, которых Москве не хватало в первые месяцы.

В память о погибших в Московской битве возле стен Кремля была создана Могила Неизвестного Солдата, где похоронены те, кто защищал столицу в 1941г.

автор Артем Филипенок

Приложение: Солдатские частушки о сражении за Москву

Гитлер фрицам говорил,
Что дотла Москву спалил,
Говорил разочков двести,
А Москва стоит на месте.

Лез к Москве фашист-насильник
Через надолбы и рвы,
Крепкий русский подзатыльник
Получил у стен Москвы.

Гитлер Геринга спросил:
«Что ж Москву не разбомбил?»,
Тот в ответ: «Ты больно прыток!
Знаешь, сколько там зениток!»

Понапрасну, Гитлер, ходишь,
Понапрасну танки бьешь:
CCCР не завоюешь
И в Москву не попадешь!

Как на улице туман,
Полное затмение:
Глянул Гитлер на Москву
И лишился зрения.