Большое ухо сказка читать

Жил-был на свете Ух. Он был очень доволен жизнью, потому что каждый автобус, который проезжал мимо по дороге, говорил ему «ух!». И все пассажиры в автобусе тоже говорили:

— Ух! Вот это ухаб!

И кондуктор автобуса говорил:

— Ух ты, какой ухаб!

«Хорошо, что меня зовут Ух!» — радовался Ух.

А в это время по дороге на велосипеде ехал мальчик.

«Вот, сейчас опять!» — подумал Ух.

Но мальчик объехал ухаб и никакого «ух!» не случилось.

Ух обиделся.

— Выше голову! — сказала дорога. — Едет еще автобус!

Автобус подъехал и ух! — в ухаб. И водитель сказал:

— Ух! Вот это ухаб!

И кондуктор сказал:

— Ух ты, какой ухаб!

Ух опять повеселел.

Но в один из весенних дней пришли дорожные рабочие, перекрыли дорогу красными флажками, принесли кирки и лопаты, починили дорогу и залили ее асфальтом.

— Теперь от ухаба и следа не осталось! — сказал главный дорожный мастер.

Рабочие собрали кирки и лопаты, сняли красные флажки и ушли. Проехал автобус, но никакого «ух!» не случилось. За ним еще несколько автобусов, и тоже никаких «ух!».

— Куда же он девался? — спросила одна сторона дороги у другой. — Такой был славный Ух.

Тут на дороге показалась девочка. Она ехала на самокате, но не смотрела, куда едет, и ух! — на землю.

— Нашелся! — обрадовалась дорога. — Оказывается, он был у девочки.

«Надеюсь, она не ушиблась», — подумал Ух. — Чуть-чуть все-таки ушиблась.

Но мама приложила девочке примочку и от «ух!» опять ничего не осталось.

Ух совсем загрустил и забился в шкаф с игрушками, где лежал старый теннисный мяч.

— Никому я не нужен, — пожаловался Ух. — А мне так хочется заняться каким-нибудь делом.

— Хочешь, оставайся здесь, и я научу тебя бам-бам-бамкать, — сказал теннисный мяч и подпрыгнул.

— С удовольствием! — обрадовался Ух.

Он оказался прилежным учеником. И вот когда вечером маленькая девочка вышла в сад поиграть с мячом, у него прекрасно получилось «бам! бам! бам!». И мяч подпрыгивал выше, чем всегда.

Выше девочки. Выше девочкиной мамы. Даже выше уличного фонаря.

Девочка была довольна, и все были довольны. «Когда тебя зовут Бам, тоже неплохо», — подумал Ух.

• Следующая сказка → Дональд Биссет — Як
• Предыдущая сказка → Дональд Биссет — Шшшшш

Жил-был на свете Ух. Он был очень доволен жизнью, потому что каждый автобус, который проезжал мимо по дороге, говорил ему «ух!». И все пассажиры в автобусе тоже говорили:

— Ух! Вот это ухаб!

И кондуктор автобуса говорил:

— Ух ты, какой ухаб!

«Хорошо, что меня зовут Ух!» — радовался Ух.

А в это время по дороге на велосипеде ехал мальчик.

«Вот, сейчас опять!» — подумал Ух.

Но мальчик объехал ухаб и никакого «ух!» не случилось.

Ух обиделся.

— Выше голову! — сказала дорога. — Едет еще автобус!

Автобус подъехал и ух! — в ухаб. И водитель сказал:

— Ух! Вот это ухаб!

И кондуктор сказал:

— Ух ты, какой ухаб!

Ух опять повеселел.

Но в один из весенних дней пришли дорожные рабочие, перекрыли дорогу красными флажками, принесли кирки и лопаты, починили дорогу и залили ее асфальтом.

— Теперь от ухаба и следа не осталось! — сказал главный дорожный мастер.

Рабочие собрали кирки и лопаты, сняли красные флажки и ушли. Проехал автобус, но никакого «ух!» не случилось. За ним еще несколько автобусов, и тоже никаких «ух!».

— Куда же он девался? — спросила одна сторона дороги у другой. — Такой был славный Ух.

Тут на дороге показалась девочка. Она ехала на самокате, но не смотрела, куда едет, и ух! — на землю.

— Нашелся! — обрадовалась дорога. — Оказывается, он был у девочки.

«Надеюсь, она не ушиблась», — подумал Ух. — Чуть-чуть все-таки ушиблась.

Но мама приложила девочке примочку и от «ух!» опять ничего не осталось.

Ух совсем загрустил и забился в шкаф с игрушками, где лежал старый теннисный мяч.

— Никому я не нужен, — пожаловался Ух. — А мне так хочется заняться каким-нибудь делом.

— Хочешь, оставайся здесь, и я научу тебя бам-бам-бамкать, — сказал теннисный мяч и подпрыгнул.

— С удовольствием! — обрадовался Ух.

Он оказался прилежным учеником. И вот когда вечером маленькая девочка вышла в сад поиграть с мячом, у него прекрасно получилось «бам! бам! бам!». И мяч подпрыгивал выше, чем всегда.

Выше девочки. Выше девочкиной мамы. Даже выше уличного фонаря.

Девочка была довольна, и все были довольны. «Когда тебя зовут Бам, тоже неплохо», — подумал Ух.

Уши зайца – это его гордость. Уши у зайца большие, они выполняют важные функции. Если бы зайцы имели ушки маленькие, крохотные, то им бы сложнее пришлось в жизни. Сказка на ночь про зайца и его отличные, богатые уши.

Слушать сказку (4мин38сек)

Сказка на ночь про зайца и его уши
Автор: Ирис Ревю

Жил-был заяц Ушанчик. Заяц, как заяц. Он обычно держал ушки на макушке, прислушивался ко всему, особенно к шагам лисы и волка.

А вообще у зайца к ушам было особое отношение. Уши у Ушанчика были большие, и поэтому всё время находился кто-то, кто хотел навешать ему лапшу на уши. Но заяц этого не позволял, то есть не разрешал, чтобы его обманывали.

А главной обманщицей в лесу была лиса. Она умела до ушей улыбаться, но при этом думала о том, как бы ей собеседника обхитрить. Заяц слушал её вполуха, и вообще предпочитал держаться от неё подальше.

Лиса на это обижалась. Начнёт она зайцу какую-нибудь историю плести, а он слушает её невнимательно, у него в одно ухо влетает, а в другое вылетает. А мечтал заяц только о том, чтобы никогда не видеть лису, как своих ушей. А то не ровен час – надумает рыжехвостая съесть его, бедолагу. Лиса видит, что заяц и ухом не ведёт, и бурчит что-то сердито себе под нос.

Как-то раз у лисы с самого утра было плохое настроение. Сорока краем уха слышала, что охота у плутовки в последнее время не ладится, еды сытной нет, такой, чтоб за ушами трещало, вот лиса и злится.

В то утро увидела лиса зайца у корявой ели и давай гоняться за ним. Лисе вообще преследовать кого-то нравится, её за уши не оттащишь. Но удача в тот день была на стороне зайца. Он хоть и пришёл домой по уши в грязи, но живой и невредимый.

А однажды с зайцем такая история случилась. Идёт заяц по лесу и напевает песенку. Весело косому – солнышко светит, птички поют.

Заяц я не лопоухий,
Что пугливый – просто слухи,
Вот бы кто сказал на зависть:
— Царь зверей, смотрите – заяц!!!

Размечтался Ушанчик, только встречает его ёж и говорит:

— Тебе что, Ушан, медведь на ухо наступил?

— Нет, — скромно ответил заяц, поняв, о чём идёт речь. – Извини, ёж, я по-другому петь не умею.

Заяц-то понял, о чём идёт речь – «медведь на ухо наступил» — это значит, что слуха музыкального нет. А вот сорока, летевшая мимо, не поняла, и давай рассказывать всем жителям леса о том, что медведь такой-сякой опять набезобразничал, и наступил беззащитному зайцу прямо на ухо.

Жители леса переполошились, побежали к дому зайчихи выяснять, что и как. Но увидев Ушанчика живым и невредимым, ворчали:

— Опять сорока на хвосте небылицу принесла.

А мама-зайчиха переживала больше всего. Сначала за здоровье Ушанчика, а потом за то, что у сына музыкального слуха нет. Она твёрдо решила, что с утра отправит сына в Лесную музыкальную школу.

Ушанчик с вечера приготовил чистую нотную бумагу, ручку и карандаш. И только после этого отправился в кроватку.

— Я буду хорошо учиться в музыкальной школе, чтобы мне и маме не пришлось краснеть до ушей.

После этого заяц спокойно уснул.

Спи и ты, дружок!

Спокойной ночи!

52. Большое Ухо

Аполлон, как большинство натуральных блондинов, был натурой богатой и противоречивой. Бог врачевания? А, нет, на Гиацинта врачевания не хватило. Девять муз? А, нет, пойду-ка полюблю несчастную Дафну! Тонкий эстет? Да ладно вам, пойду шкуру с сатира Марсия сдеру… И всё же основные черты характера Аполлона легко вкладываются в три пункта:

Если что – стреляет.Потом – сразу воспевает.Амброзией не корми – дай с кем-нибудь посоревноваться.

Обычно все знали и не нарывались, но бывали смешные исключения.

Вот, например, Пан (который сын Гермеса, душевный, с козлиными ногами и громким голосом) как-то раз решил посоревноваться с Аполлоном в музыкальном искусстве.

Сразу напрашиваются нехорошие предположения по поводу адекватности Пана. Предположений много, от черепно-мозговой травмы до сложных вариантов типа «а почему бы двум богам, превращающим нимф в растения, и не посоревноваться в музыке, а?». Но скорее всего, что Пан просто малость перепил, отчего во всеуслышание заявил, что «кифара – ничто, свирелька – все». А потом проснулся на склоне горы Тмола в обществе Аполлона с кифарой и толпы судей – и понял, что за слова свои отвечать придется.

Пану сразу как-то неуютно вспомнилась шкура сатира Марсия, висящая в известном гроте. Шкура в воображении Пана определенно вытанцовывала что-то злорадное типа «вот я и не одна, вот у меня скоро и напарничек появится… ух ты ж, какая шерстка!» От таких видений Пан схватился за свирель и начал дуть в дудку с двойным энтузиазмом, и дул даже очень хорошо, и даже почти всех впечатлил… Но потом вышел Аполлон, сбренчал что-то величественное, судьи покосились на лук за плечами бога и сказали, что «чего там, конечно, победа за Мусагетом».

Шкура сатира Марсия в своем гроте замерла в предвкушении. Аполлон потер ручки и заявил, что, мол, племянник, ничего личного, но я тебя сейчас освежую. Сын своего папы Гермеса Пан выставил вперед копыто, сощурил левый глаз в прицеле и ответил: «Ну, попробуй!»

Аполлон прикинул расклад. Пан был могуч, вонюч и до кучи еще и бессмертен. Пан своим воплем в Титаномахии разогнал титанов и тяжко контузил всех, не зажавших уши (и это он только мышь увидел, а если с него кожу сдирать – это ж какой будет саундвэйв!). Ну и наконец, Пан таки был сыном не кого-то, а Гермеса – того самого, который спер у Аполлона коров, просто так и в пеленках. И если подумать, что Гермес может украсть за обиженного сынулю (варианты: от девяти муз и любимого лука до дурной бесконечности).

Тишина сгущалась. Аполлону очень хотелось кому-нибудь экстренно улучшить внешность. Пан щурил глаз и готовился свою внешность активно оборонять меткими пинками. Судьи расползались, округа пропитывалась стрессом…

И в этот момент царь Мидас (да, тот же самый, который с Дионисом и золотом!) перестал дремать и выдал: «А мне больше Пан понравился… вот!»

Можно сказать – лег ушами на амбразуру. Ушами – это потому что Аполлон в тот же момент вцепился Мидасу в означенные органы, уперся ногой царю в копчик и как следует потянул. Под громкий аккомпанемент Мидаса: «Ухи мои, ухи!» – Аполлон тащил уши вверх, приговаривая: «Плохо слышишь? Медведь на что-то наступил? Так мы их тебе сейчас малость увеличим…»

Ну, и, конечно, бог перестарался с растяжением ушей царя вдоль оси ординат. В результате получилось что-то ослино-эльфийское, так что Мидасу можно было то ли подаваться в зоопарк, то ли проситься в другую мифологию.

Очень может быть, что царь ждал сочувствия от Пана, но тот только гыгыкнул, заявил, что «крутые уши, у ослиц будут иметь успех» и побрел себе в чащу – печально играть на свирельке.

А Мидасу пришлось шить специальный колпак – потому что ослицы правда проникались. И зарекаться иметь дело с богами.

Короткая сказка о том, как тигру пришлось с помощью бульдозера выгонять из своей постели жука. Однако бульдозеру так понравилась постель, что он сам улегся в нее…

Про жука и бульдозер читать

Однажды тигр, которого звали Сэм, лежал на кровати и крепко спал.
Жарило солнце, день был душный, но Сэм спал спокойно. Он был такой лентяй, что мог проспать хоть целый день.
В это время мимо проползал жук Уильям. – У-ух, вот это кровать! Какая прелесть! Он залез в кровать и улёгся рядом с Сэмом. Скоро он тоже уснул.
Когда Сэм проснулся, он очень удивился, увидев рядом Билли. (Это ласкательное от Уильям.) Он не выносил, чтобы к нему в постель заползали жуки. И, набрав побольше воздуха, он дунул на жука. Уильям тут же проснулся.

Как сегодня ветрено! – подумал он и вцепился всеми своими лапками в простыню.
Сэм дунул сильнее, но выдуть Уильяма из постели всё равно не удалось.
Тогда он решил:
Если я его лизну, он, наверное, подумает, что пошёл дождь, выползет из постели и побежит домой.
И тигр лизнул жука.
– Ой, кажется, дождь пошёл! – сказал Билли, но, вместо того чтобы выползти, забился поглубже.
Бедняжка Сэм! Не удалось ему прогнать Билли из своей кровати. И он отправился через
лес к дому, где стоял бульдозер.

Его звали Батч.
– Батч, помоги мне, пожалуйста, выгнать из кровати жука! – попросил его Сэм.
– С удовольствием! – сказал Батч.
Они пошли к тому месту, где стояла кровать Сэма, и Батч попробовал выгнать Билли из постели.
Но Билли держался крепко. Вокруг собрались все лесные звери, чтобы посмотреть, как Батч будет выгонять Билли.
Борьба завязалась жестокая. Батч выгонял, а Билли не выгонялся. Этот его – сюда, а тот – обратно!

Наконец всё-таки выгнал. И Билли помчался домой, чтобы рассказать братьям и сестрам о своей великой битве с Батчем-бульдозером.
А Батч так устал от борьбы, что, заметив чистую удобную постель тигра, подумал: Вздремну-ка я часок!
Сэм был вне себя! Когда жук заползёт в постель – ещё туда-сюда, но бульдозер – это уже
слишком!
И Сэм сбегал за водой и за машинным маслом, поставил то и другое не очень далеко от кровати, а потом разбудил Батча.
– Ты, наверное, проголодался, Батч? – спросил его Сэм.
– Конечно, – ответил Батч.
– Вон там стоит свежее масло и вода, – сказал Сэм.
Батч очень обрадовался. Он живо выскочил из постели и побежал пить масло и воду.
Не успел он выскочить, как Сэм тут же сам забрался в постель.

– Наконец я в своей собственной постели! – вздохнул он. – Теперь можно поспать!
Он съел в кровати бутерброд, запил молоком и заснул.

(Илл. Б.Тржемецого, Е. Селивановой)