(По изданию:
Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений: В 90 тт.
Т. 36. С. 407 – 415).
2. ТЕКСТ СТАТЬИ
I.
Если бы человек после долгого сна, во время которого он забыл всё, что было прежде, проснулся в новом незнакомом ему жилище, обитаемом такими же, как и он, существами, людьми и животными, суетящимися, хлопочущими, что-то, не переставая, делающими, то первое, что сделал бы такой человек, — постарался бы понять, кто и зачем поместил его в это новое странное место и что ему делать в этом месте, как употребить те силы, ту потребность деятельности, которые он чувствует в себе. Ответ на эти вопросы и есть то, что называется религией. И без этих ответов нельзя хорошо жить на свете умному человеку.
Кто поместил меня в это странное место?
Не знаю и не могу знать, но наверное знаю, что этот кто-то есть и что он и поместил меня в атом мире. Знаю это наверное, потому что я не мог по своей воле явиться в этот мир, потому что я никогда не хотел этого, да и не мог хотеть, потому что меня до появления в этот мир как будто бы не было или, по крайней мере, я ничего не помню о том, чтобы я был когда-нибудь прежде. Если я спрошу, когда начался я, настоящий я, то я получу ещё менее удовлетворительный ответ. Мне говорят, что я появился несколько лет тому назад из утробы моей матери. Но то, что появилось из утробы моей матери, есть моё тело, — то тело, которое очень много времени не знало и не знает о своём существовании и которое очень скоро, может быть, завтра, будет зарыто в землю и станет землёю. То же, что я сознаю своим я, появилось не одновременно с моим телом. Это моё я началось не в утробе матери и не по выходе из неё, когда отрезали пуповину, и не тогда, когда отняли от груди, и не тогда, когда я начал говорить. Я знаю, что это я началось когда-то и вместе с тем я знаю, что это я всегда было. Так что я во времени не могу найти своего настоящего я, буду ли я искать его совсем близко или бесконечно далеко. Я как будто никогда не появлялся, а всегда был и есть и только забыл свою прежнюю жизнь.
Так что я решительно не могу сказать, что я такое. Знаю только то, что я и моё тело не одно и то же.
Второй вопрос: что такое тот мир, в котором, входя в разум, застаю себя?
Мир этот — не моя семья и мой двор, Ермилиных или Толстых в Ясной Поляне, и не дом и двор Бауэров в Баварии, или Шмитов в Англии, или Робинзонов в Огайо, Америке, или Фенханги в китайской деревне или в Пекине, а это весь огромный мир всех людей, населяющих планету Землю и в Сиаме, и в Исландии, и Мадагаскаре, и во всех местах, которые я знаю и о которых не знаю. И мир этот составляет не только те 1500 миллионов людей, которые, как я слыхал, населяют теперь землю, но ещё и все те миллиарды людей, которые жили до меня во времена известные мне и в продолжение ещё многих тысяч лет, во времена неизвестные мне, а также и те люди, которые теперь рождаются, растут и будут жить ещё бесконечное количество лет, когда от моих костей не останется никакого признака. Вот эти-то все люди, кроме того, ещё бесконечное количество разнообразных пород животных, от микроскопической козявки до слона и бегемотов, и такое же бесконечное количество растений и безжизненных существ не только на планете Земле, но и вне её, на других планетах и на солнцах и миллионах звёзд, на бесконечных расстояниях, окружающих Землю и распространяющихся без конца во времени, — вот это-то составляет тот мир, в котором я появился и который я увидал, когда во мне пробудился разум.
В этом бесконечном со всех сторон и по времени и пространству мире я появился вчера или, по нашему счёту, 10, 20, 30, 40, 50 лет тому назад, как я слышал от людей. Поводом моего появления был брак моего отца с моей матерью, и, как я знаю от других людей, я был сначала зародышем, потом младенцем, потом ребёнком, юношей, мужчиной. Появился же я, тот я, которого я сознаю собою, я не могу сказать когда. Мне кажется, что я всегда был. Кончусь же — тоже не знаю когда. По наблюдению над людьми и по тому, что случается со всеми, я знаю, что умру, наверное, через 70, 80 лет, знаю, что каждый день, каждый час приближаюсь к смерти, знаю, что могу умереть всякую минуту. Но, несмотря на то, что знаю это, вижу это на всех людях, не верю этому, не верю тому, чтобы моё я могло кончиться.
Но если и так, то в этом-то мире я не всегда был. Зачем же я явился в этот мир? И что мне в нём делать?
Что мне со своим крошечным телом и крошечным определённым сроком жизни делать в этом бесконечном по пространству и времени мире?
Самый обыкновенный ответ на этот вопрос, представляющийся человеку, жившему до пробуждения своего разума животной жизнью, в том, что живёт он затем, чтобы есть, пить, спать, веселиться, затем вообще, чтобы наслаждаться всеми теми плотскими наслаждениями, которые даёт жизнь. Но стоит человеку только оглянуться вокруг себя и подумать о том, что ожидает его, чтобы убедиться в том, что назначением жизни не может быть плотское счастье, потому что такого счастья не может быть для существа, обречённого на борьбу, всякого рода бедствия, болезни и неотвратимую смерть. Какое же может быть счастье при жизни, неизбежно ведущей к слабости, старости, смерти? И потому ни наслаждение, ни совершенствование своих способнос-тей, ни совершение великого дела, ни даже содействие благу общества не может быть назначением жизни. Всё это могло бы быть, если бы не было бесконечного по времени и пространству мира и не было бы смерти. При той же ограниченности и краткости моей жизни среди бесконечного мира по времени и пространству нет и не может быть никакого смысла в делах человеческих. Для чего человеку трудиться ради улучшения жизни, когда вся его деятельность есть незаметная точка среди бесконечного мира и когда самая жизнь — только мгновение между двух вечностей? И зачем трудиться для улучшения жизни других людей, когда он наверное умрёт и не увидит ни этой лучшей жизни, ни благодарности за то, что он сделал для людей? Да и те, для которых он делал благо, исчезнут так же бесследно.
Так что ответы на мои вопросы, если я серьёзно буду спрашивать и серьёзно буду отвечать на них, — такие:
1) На первый вопрос: что такое я ответ тот, что это что-то такое, как будто недавно начавшееся, временное, уничтожающееся и долженствующее совсем скоро уничтожиться, а между тем одно несомненно существующее, одно то, без чего ничего не существовало бы. И выходит, что я не знаю, что такое я, и вместе с тем это одно, что я несомненно и лучше всего знаю.
2) Ответ на второй вопрос: что такое тот мир, в котором я застаю себя живущим? — что-то бессмысленное по своей бесконечности и во времени и в пространстве, что-то такое, что непременно по времени когда-нибудь да началось и когда-нибудь кончится, а между тем никогда не могло начаться и никогда не может кончиться и при этом по месту тоже непременно где-нибудь кончается, а вместе с тем нигде не может кончиться. Одним словом, что-то или бессмысленное или для меня недопустимое, т. е. я совершенно не знаю, что такое мир, а между тем окружён им, живу в нём и в нём должен действовать. Это на второй вопрос.
3) На третий вопрос, — что мне делать, — ответ тот, что всё, что мне хочется делать для блага того, начавшегося в этом мире и имеющего кончиться в нём существа, которое я считаю собою, — всё это напрасно и не имеет никакого смысла. Для того же существа, которое никогда не начиналось и всегда есть и не одно и то же с моим телом, с которым оно связано, — для этого существа ничего не нужно. Так что жизнь моя для меня — для того, что я считаю своим я, не имеет и не может иметь никакого смысла; не может иметь смысла и для того мира, в котором я живу, и делать мне ни для себя ни для мира ничего не нужно и нельзя сделать ничего полезного.
Ведь если только забыть своё звание царя, работника, судьи, фабриканта, профессора, учёного, художника, члена семейства, a помнить одно — что я человек, недавно появившийся в этом непонятном мире и очень скоро долженствующий из него исчезнуть, то нет никакой разумной цели в этой жизни, и не стоит ничего делать. Всё ничтожно, всё не нужно. Всё, что будешь делать, всё будет бессмысленно, a между тем пока жив, необходимо нужно что-то делать. Вся жизнь есть деятельность человека в мире, как лошади на колесе. Лошади нельзя не идти, этим самым ходом не двигать колеса. И человеку нельзя не делать чего-нибудь и этой самой деятельностью не участвовать в движении всего мира. Так что, несмотря на то, что для меня, для человека, и для всего мира, как ни поверни, жизнь моя бессмысленна, мне всё-таки надо действовать. Какая-то сила поставила меня в такое положение, что я должен действовать не для себя и не для мира, a для чего-то мне непонятного. В этом сознании сущность всякой истинной религии.
Сознание это говорит то, что есть какая-то сила, пославшая меня в мир. В этом сущность истинной религии. И вот это-то признание той силы, которая послала меня в мир и которую называют Богом, и распутывает всё дело и даёт смысл человеческой жизни. Жизнь моя сама по себе непонятна, так же непонятна мне и жизнь всего мира. Но я живу и должен действовать по воле какой-то высшей силы. И если для меня жизнь моя непонятна и все цели, которые я могу ставить себе или миру, для меня бессмысленны, то жизнь моя и того мира, в котором я живу, не может и не должна быть бессмысленна для той высшей силы, которая послала непонятного себе меня в мир и руководит непонятной мне жизнью мира.
Стоит только признать эту высшую силу, и всё становится ясно: конечные цели моей жизни и жизни мира скрыты от меня, недоступны мне (они не могут быть доступны ограниченному существу). Я и весь мир суть только орудия достижения недоступных мне целей. И смысл моей жизни уже не в конечных, недоступных мне целях, a в исполнении той неизвестной мне цели, для которой я существую: в признании этой высшей силы и в служении ей, в признании Бога и в исполнении воли Его.
II.
В чём исполнение воли Бога? Учат, что Бог открылся людям или через Моисея или через Христа, через Будду. Это неправда: иногда это заблуждение, иногда обман, но всегда неправда.
Бог нигде сразу не открывал Своей воли, Своего закона одному человеку или собранию людей. Бог открывается всегда всем людям, всем тем, которые ищут Его. Он открывается каждому человеку в его сердце. Всякий человек чувствует в себе Бога, то начало жизни, которое не есть тело, но живет в теле человека и которое не имеет ни веса, ни меры, ни цвета, ни вкуса, ни запаха и которое никогда не начиналось и никогда не кончится. Это начало жизни в человеке ограничено его телом и есть только часть всего. Ho по этой части человек может знать всё. Всё это и есть Бог. Человек чувствует в себе часть этого Всего и потому знает Бога, не может не знать Его.
Ежели же знает Бога, то знает и закон Его. Закон Бога написан не в книге какой-нибудь, a в самой жизни, в судьбе человека; Людям кажется, что они не знают закона или ошибаются в знании закона Бога (одни считают одно, другие другое законом Бога), и только потому, что люди закрывают глаза на свое положение, не хотят видеть его или хотят видеть его не таким, какое оно есть. Если человек придет на станцию железной дороги и, увидав стоящий вагон, войдет в него и, вообразив, что это дом, станет устраивать его для удобного жилья, намереваясь провести в нем жизнь, то он, наверное, будет удивлен и огорчён, когда вагон тронется и доедет до следующей станции и ему велят выйти со всем его устройством и вещами. Человек мог видеть и знать, что вагон не дом, a только средство для переезда и что за переезд надо исполнять положенные условия: платить и вести себя соответственно правилам железной дороги. Большинство людей так же ложно или совсем не понимают своего положения в жизни. И всё дело в том, что люди не донимают своего положения.
В Евангелии есть притча о виноградарях, в которой рассказывается о том, что один хозяин насадил сад и огородил его, вырыл в нём колодец, построил башню, отдал сад виноградарям (садовникам) с тем, чтобы они давали ему плоды сада. Садовники же, владея садом, вообразили себе, что сад их собственность и они ни перед кем ничем не обязаны, и выгнали и даже убили тех послов, которых хозяин послал за плодами. Когда хозяин узнал об этом, он выгнал садовников, так что садовники погубили свою жизнь тем, что не поняли своего положения. To же и с людьми. Только не кто-либо другой, a они сами губят себя. Только ясное понимание своего положения в жизни открывает людям закон Бога. Человек может сказать, что он не знает Бога, но не может сказать, что он не знает закона Бога, потому что закон Бога управляет его жизнью, как жизнью всякого существа, и человек, если и может умом не знать этого закона, не может не чувствовать его.
III.
Всем людям хочется жить радостно, в любви и согласии, не болеть, не страдать, не умирать, и все живут в разделении, во вражде друг с другом, все болеют, все страдают и умирают. Отчего это? Зачем Бог сотворил людей так, что все они желают добра, a всё мучатся? Отчего это?
Учение Христа отвечает на это: Христос говорил, что Ему жалко людей за то, что они изнурены и разъединены, как овцы без пастуха, и Он призывает их к себе и всем обещает благо. Он говорит: «Приидите ко Мне все труждающиеся и обременённые, и Я успокою вас. Возьмите иго Моё на себя и научитесь от Меня все, что Я кроток и смирен сердцем, и найдёте покой душам вашим». Христос говорит людям, что все их бедствия оттого, что они не понимают своего положения, воображают себе не то, что есть, забывают, кто они такие, и что если бы они понимали свое положение и помнили его, то жизнь их была бы не мучение, a радость.
Это высказано в Евангелии много раз, это сказано особенно ясно в притче о виноградарях: хозяин насадил сад, всё устроил в нём (сад — это мир, хозяин — это Бог) и отдал сад виноградарям с тем, чтобы они, работая в саду, отдавали ему плоды. Но виноградари забыли то, что сад не их собственный и что они могут пользоваться плодами его только с тем, чтобы отдавать уговорённое хозяину. И когда хозяин потребовал плодов сада, виноградари не дали плодов, a выгнали послов. Тогда хозяин выгнал их. И они стали несчастны.
Так же несчастны становятся люди, когда они вообразят себе, что жизнь их собственность и каждый может делать с ней что хочет, не исполняя того, что от него хотел Бог, давший ему жизнь.
Таланты, так же как и жизнь, даны только затем, чтобы на них работать. Тот, кто не работает в жизни, лишается всего того, что хочет хозяин; тот же, кто работает для Бога, тот получает всё больше и больше.
To же сказано в притче об управляющем, которого хозяин оставил в своём доме. Управляющий, вместо того чтобы заботиться о доме хозяина, стал веселиться и тратить на себя хозяйское добро, и хозяин наказал и выгнал его.
В этих притчах сказано то, чем не до́лжно понимать себя человеку; в притче же о рабе, вернувшемся с поля, показано, как и чем должен себя понимать всякий человек в мире.
«Кто из вас,— сказано в этой притче, — имея раба, пашущего или пасущего, по возвращении его с поля скажет ему: Пойди скорее, садись за стол?
Напротив, не скажет ли ему: Приготовь мне поужинать и, подпоясавшись, служи мне, пока буду есть и пить, и потом ешь и пей сам.
Станет ли он благодарить раба сего за то, то он исполнил приказание? — He думаю.
Так и вы, когда исполните всё повеленное вам, говорите: Мы рабы, ничего не стоящие, потому что сделали что должны были сделать» (Лука ХVІІ, 7, 8, 9, 10).
Всё учение Христа в том, чтобы человек понимал своё положение.
He понимает его человек, и что бы он ни делал, как бы ни старался устроить своё счастье, ему не может быть хорошо, так же как не может быть хорошо работнику, не исполняющему условий своего найма.
Только когда человек понимает своё положение, понимает, что он не хозяин своей жизни, a и раб и сын Божий потому должен исполнять свои обязанности перед Богом, ему может быть хорошо и в жизни.
Это же самое сказано в словах Евангелия: «Ищите царствия Божия и правды Его (т. е. того, чего хочет Бог) и всё остальное приложится вам» (т. е. всё то, что нужно людям для блага их, всё получится ими).
Для того чтобы человек получил то благо, которое возможно для него, нужно, чтобы человек не обманывал сам себя и понимал бы своё положение.
В чём же истинное положение человека в мире и в чём тот обман? который делает человека несчастным?
Обман в том, что люди забывают о смерти, о том, что они в этом мире не живут, a проходят. В этом обмане находятся дети и очень часто взрослые люди. Очень часто взрослые люди даже до старости не думают о смерти, живут так, как будто нет смерти, как будто уверены, что будут жить вечно.
Такие люди только в минуту смерти понимают своё положение и с ужасом, но уже поздно, видят непоправимую ошибку всей своей жизни. Об этом обмане сказано в Евангелии Луки ХІI, 16, 17, 18, 19, 20:
«И сказал им притчу: У одного богатого человека был хороший урожай в поле; и он рассуждал сам с собою: что мне делать, некуда мне собрать плодов моих, и сказал: вот это сделаю: сломаю житницы мои и построю большие, и соберу туда весь хлеб мой и всё добро моё, и скажу душе моей: душа! Много добра лежит y тебя на многие годы, покойся, ешь, пей, веселись. Но Бог сказал ему: Безумный, в сию ночь душу возьмут y тебя; кому же достанется то, что ты заготовил?»
Животные могут жить так, не думая о смерти, но человек имеет разум и не может жить так. Если он имеет разума настолько, чтобы предвидеть то, что ему придётся кормиться, и для этого собирает хлеб и строит житницу, то он мог подумать и дальше и предвидеть то, что его наверное ожидает смерть в старости и, кроме старости, может постигнуть каждую минуту.
Человек, помнящий о смерти, не может уже жить для блага своего отдельного «я».
Единственный смысл, который может придать жизни человек, не забывающий свою смертность, — тот, что он не самостоятельное существо, a только орудие воли Бога. По воле Его появился в этот мир с его бесконечностью во времени и пространстве и должен пробыть в нём некоторое время и навсегда исчезнуть. Если же это так, то очевидно, что жить для устройства своей жизни безумно, и имеет смысл только одно — исполнять волю Того, Кто послал в этот мир для целей этой воли. Какая же это цель? Конечной цели я знать не могу, так как она скрывается от меня в бесконечности, но средство достижения её я могу знать. Средство достижения есть то самое стремление к благу, которое составляет сущность моей жизни, но благо не моё, a благо всего мира. Цель, доступная мне, есть благо всего мира, моё же стремление к благу есть только указание того, что я должен искать для мира.
Так что только ясное понимание положения человека в мире и открывает ему истинную веру в Бога и в закон Его. Из этого сознания своего положения само собою вытекает покорность воле Бога, признание равенства всех людей, любовь к ним и служение им и основные законы жизни: делание другим того, то хочешь чтобы тебе делали.
Весь закон Бога, вытекающий из сознания своего положения, — в покорности воле Божией и в любви к ближнему и служении ему. В этом основа всякой веры. Это не значит то, что не может быть других многих нужных религиозных правил, которые определяют приложение этого закона к разным случаям жизни. Такие правила есть в книгах Вед, и в буддизме, и в древнееврейских, и в Евангелии, и в последующих нравственных учениях. Таковы заповеди и Моисея, не все, a заповеди: не убий, не прелюбодействуй; таковы заповеди Ману: не лги, не предавайся пьянству; таковы заповеди буддизма о сострадании к животным; таковы великие пять заповедей Христа, охватывающие всю жизнь людей: 1) не гневайся, 2) не предавайся похоти, 3) не клянись, 4) не делай насилия, 5) люби врагов.
Приложение заповедей, вытекающих из основного закона покорности воле Божьей и любви к ближнему, может быть большое, постоянно увеличивающееся по обстоятельствам количество. Тот, кто понял своё положение и усвоил основной закон, вытекающий из этого положения, владеет ключом к религиозно-нравственной истине и сам будет выводить из этого начала нужные ему для его жизни правила — заповеди.
Всё дело в том, чтобы не обманывать себя, a знать своё положение в мире. Если только знаешь, понимаешь это положение, знаешь, что нельзя жить для своего блага, a жизнь есть жизнь, только когда принимаешь её как данную тебе от Бога для служения Ему, что ты слуга, раб, орудие Бога и вместе с тем сын Его, то жизнь перестаёт быть бессмысленной, перестаёт быть страданием, a становится благом и для себя и для всего мира. Всё в этом признании своего положения. Из него и покорность воле Бога, и признание равенства, братства, и любви к ближним, и служение им, и взаимная помощь и радость.
Только бы поняли люди, что смысл их жизни — в служении Богу, и вместо ужаса и страданий теперешней жизни людей установилась бы радость и благо наступающего царства Божия. И всё только оттого, что люди перестали заблуждаться и поняли своё настоящее положение.
Братья и сёстры, ради своей жизни (важнее её ведь нет ничего) подумайте об этом. Остановитесь жить. Подумайте о том, что
́ вы, где вы и что вас ожидает. Ведь жизнь, какую мы знаем, — одна. За что же, зачем же погубить её? Поймите, что всё, что представляется нам важным: удовольствия, радости и богатства, отечество, приличие, привычки, слава, — всё это ничто в сравнении с главным, истинным назначением жизни, с исполнением воли Бога. Измените свою жизнь, и не потому, что это велит кто-нибудь, a потому, что в этом благо ваше и всего мира.
И не верьте ни тем, которые будут говорить вам, что это невозможно, что люди неисправимы, потому что они пали, ни тем, ещё худшим, обманщикам, которые скажут, что это невозможно, что люди изменяются и улучшают свою жизнь по законам историческим, социологическим, которые они знают или изучают. He верьте ни тем, ни другим, a живите во всю силу своей жизни и своего разума, a остальное предоставьте Богу.
Я жил дурно, безумно, так, как все; но потом, почти 30 лет тому назад, мне открылась истина, и с тех пор жизнь моя стала другая, спокойная, счастливая, радостная и что дальше, что ближе к смерти, то лучше.
И поверьте, что то же будет и с вами. He может не быть, потому что жить трудно только противно закону жизни, закону Бога. Жизнь же, согласная с ним, есть неперестающая радость до самой смерти и в самой смерти, как Он и хочет этого. Смерть страшна ведь только тому, кто не верит в Бога или верит в злого Бога, что то же самое. Для того же, кто верит в Бога, в благость Его, и живёт в этой жизни по Его закону, кто испытал благость Его, для того смерть есть только переход из одного определённого Им состояния (оказавшегося благом) в другое, неизвестное состояние, но Им же определённое и потому долженствующее быть таким же благом.
___
Легенда о зеленой палочке
1
Некоторые впечатления
детства обладают такой силой, что следы
от них сохраняются в памяти до конца
жизни. По этим следам, как по остаткам
древних надписей, можно иной раз
восстановить факты, имеющие историческое
значение.
Лев
Толстой запомнил на всю жизнь, как
однажды старший брат, Николенька, объявил
младшим, что у него есть тайна, посредством
которой, когда она откроется, все люди
сделаются счастливыми «муравейными
братьями»; тайна эта написана на зеленой
палочке, а палочка зарыта в лесу, у
дороги, на краю оврага. Николеньке было
тогда десять лет, Льву — пять. Прошло
семьдесят лет, в Толстой рассказал в
«Воспоминаниях» эту полюбившуюся ему
детскую утопию, ставшую для него своего
рода символом веры: «Как я тогда верил,
что есть та зеленая палочка, на которой
написано то, что должно уничтожить все
зло в людях и дать им великое благо, так
я верю и теперь, что есть эта истина и
что будет она открыта людям и даст им
то, что она обещает»1.
В памяти Толстого
сохранилась, конечно, только самая
основа Николенькиной легенды; в полном
виде легенда эта была, наверно, и
таинственнее, и занимательнее, и ближе
к детским интересам и представлениям.
Толстой говорит о Николеньке: «Воображение
у него было такое, что он мог рассказывать
сказки или истории с привидениями или
юмористические истории… без остановки
и запинки целыми часами и с такой
уверенностью в действительность
рассказываемого, что забывалось, что
Первая публикация — в
журнале «Огонек», 1950, № 47 стр. 23 — 24. В
рукописях даты: сентябрь 1949 года, октябрь
1949 года. Б. М. Эйхенбаум снова обращался
к этой теме, работая над книгой «Юность
Льва Толстого» (1952). —
Ред.
1Л. Н. Толстой, Поли. собр. соч.
(«Юбилейное издание»), т. 34, Гослитиздат,
М. 1952, стр. 387. В дальнейшем ссылки на это
издание даются в тексте — с указанием
тома и страницы.
431
это
выдумка» (34,
386).
Николенька сумел уверить братьев в
действительном существовании зеленой
палочки с написанной на ней тайной, а
игра в «муравейное братство» стала
одной из любимых: «…помню ту таинственную
важность, с которой Николенька посвящал
нас в эти тайны, и наше уважение и трепет
перед теми удивительными вещами, которые
нам открывались. В особенности же
оставило во мне сильное впечатление
муравейное братство и таинственная
зеленая палочка, связывавшаяся с ним и
долженствующая осчастливить всех людей»
(34,
387).
Откуда
же взял Николенька сюжет для этой
замысловатой легенды-утопии? Что означают
и чему соответствуют ее образы? Эти
вопросы возникли и у Толстого: «Как
теперь я думаю, — говорит он в
«Воспоминаниях», — Николенька, вероятно,
прочел или наслушался о масонах, об их
стремлении к осчастливлению человечества,
о таинственных обрядах приема в их
орден, вероятно слышал о Моравских
братьях и соединил все это в одно в своем
живом воображении и любви к людям, к
доброте…» (34,
387).
Предположение
Толстого, что Николенька «наслушался»
взрослых или присутствовал при их
беседах, поддерживается «Войной и миром»
— той сценой в конце романа, где Николенька
Болконский слушает рассказ Пьера о
последних событиях в Петербурге. Эта
сцена написана явно по следам детских
воспоминаний о брате: «Кудрявый
болезненный мальчик, с своими блестящими
глазами, сидел никем незамечаемый в
уголку, и только поворачивая кудрявую
голову на тонкой шее, выходившей из
отложных воротничков, в ту сторону, где
был Пьер, он изредка вздрагивал и что-то
шептал сам с собою, видимо, испытывая
какое-то новое и сильное чувство».
Вот под таким же
впечатлением Николенька Толстой и мог
сочинить легенду о зеленой палочке и
«муравейных братьях». Он, видимо, часто
оказывался в обществе взрослых и
пристрастился к этому времяпрепровождению,
тем более что после смерти матери (ему
было тогда семь лет) домашний присмотр
за ним ослабел. Из услышанных рассказов
он талантливо лепил всевозможные
фантастические истории, которыми увлекал
и «морочил» (по выражению Толстого)
младших братьев. Он обладал не-
432
сомненным
писательским дарованием: «Тургенев
говорил про него очень верно, — вспоминает
Толстой, — что (он) не имел только тех
недостатков, которые нужны для того,
чтобы быть писателем» (34,
386).
Вполне правдоподобно,
что легенда о зеленой палочке была
сочинена Николенькой на основе услышанной
им беседы взрослых; но о чем шла эта
беседа? Толстой высказал предположение,
что Николенька «наслушался о масонах»
и о таинственных обрядах приема в их
орден; значит, он считал, что отец был
связан с масонством. Однако ниоткуда
не видно, чтобы отец и его друзья
увлекались религиозно-обрядовой стороной
масонства: как и Пьер Безухов, Николай
Ильич Толстой занимался масонством
лишь в той мере, в какой оно могло тогда
способствовать просвещению общества.
Он не проявлял интереса к религиозным
вопросам, но увлекался политикой и
историей; естественно предположить,
что темой взволновавшей Николеньку
беседы были политические события — в
том роде, как это описано в «Войне и
мире».
Николенька
Болконский слышал разговор Пьера с
Николаем Ростовым и Денисовым в 1820 году
(бунт в Семеновском полку, Аракчеев и
пр.) а Николенька Толстой оказался
свидетелем каких-то бесед взрослых в
1832 или 1833 году. Кто же были эти взрослые
и о чем они беседовали?
2
Толстой имел
довольно смутное представление об отце.
Иначе и быть не могло. Отец умер внезапно
в 1837 году, когда Толстому было всего
девять лет (мать умерла в 1830 году),
опекавшие его потом «тетеньки» мало
что могли рассказать об отце (особенно
о его молодости), кроме семейных и бытовых
подробностей. В одном наброске к «Казакам»
Толстой говорит об отце Оленина: «Отец
умер, когда еще ребенок не успел оценить
его. И когда старые друзья отца встречались
с сыном и, взяв его за руку и глядя ему
в лицо, говаривали: «как я любил вашего
отца! Какой славный, отличный человек
был ваш батюшка!» — мальчику казалось,
что в глазах друзей проступали слезы,
и ему становилось хорошо. Отец так и
остался для сына туманным, но величаво
мужественным образом простого, бодрого
и всеми люби-
433
мого существа»
(б, 246). Это несомненный мемуар, рисующий
действительное представление об отце,
как оно сложилось у Толстого в итоге
юности (набросок сделан в 1858 году). В
дальнейшем образ отца несколько
уточнился, — вероятно, благодаря
воспоминаниям друзей, с которыми
сохранилась семейная связь.
В
«Воспоминаниях» Толстой говорит об
общественно-политической позиции отца:
«Сколько я могу судить, он не имел
склонности к наукам, но был на уровне
образованных людей своего времени. Как
большая часть людей первого Александровского
времени и походов 13, 14 и 15 годов, он был
не то что теперь называется либералом,
а просто, по чувству собственного
достоинства, не считал себя возможным
служить ни при конце царствования
Александра I,
ни при Николае» (34,
356
— 357). Толстой не хочет называть отца
либералом, потому что к концу XIX
века это слово стало обозначать
политическую партию. Однако отказ от
службы «по чувству собственного
достоинства» нельзя считать просто
личным капризом: по тому времени это
было выражением определенной гражданской
позиции. Так вели себя оппозиционеры,
«либералисты» — люди, связанные с
декабристским движением. Борьба за
независимость взглядов и поведения
была их главной заботой. Об этом говорит
Пьер в конце «Войны и мира», когда он
рассказывает о положении в Петербурге:
«Все молодое, сильное притягивается
туда и развращается. Одного соблазняют
женщины, другого почести, третьего
тщеславие, деньги, и они переходят в тот
лагерь. Независимых, свободных людей,
как вы и я, совсем не остается».
Николай
Ильич Толстой принадлежал к этой
дворянской оппозиции:1
именно поэтому он, бывший кавалергард
и герой Отечественной войны, бросил
военную службу (как делали тогда многие
из будущих декабристов) и замкнулся в
деревне. Толстой говорит; «Дома отец,
кроме занятия хозяйством и нами, детьми,
еще много
1Распространенное мнение, что в
Николае Ростове Толстой изобразил отца,
неверно, как неверно вообще сводить
образы Толстого к тому иди другому
«прототипу». Сам Толстой говорил С. А.
Берсу, что некоторые черты отца он
передал Пьеру (С. А. Вер с, Воспоминания
о графе Л. Н. Толстом, Смоленск, 1893, стр.
4 — 5). Характеристика отца, сделанная в
«Воспоминаниях», никак не совпадает с
позицией Николая Ростова в споре с
Пьером.
434
читал.
Он собирал библиотеку, состоящую по
тому времени в французских классиках,
исторических и естественно-исторических
сочинениях — Бюфон, Кювье» (34,
356).
В начале 20-х годов это было типично для
оппозиционно настроенной молодежи. В
«Горе от ума» Скалозуб с возмущением
говорит о своем двоюродном брате, вместе
с которым они «отличились» в 1813 году:
Но крепко набрался каких-то новых правил.
Чин следовал ему: он службу вдруг оставил,
В деревне книги стал читать.
Так повел себя и
отец Толстого. Это не значило, что он
решил уйти от людей, от общества; оп ушел
только от петербургского правительства,
от чиновников, — «по чувству собственного
достоинства». Он окружил себя родственниками
и друзьями.
Толстой
вспоминает: «События в детской деревенской
жизни были следующие: поездки отца к
Киреевскому и в отъезжее поле, рассказы
об охотничьих похождениях, к которым
мы, дети, прислушивались, как к важным
событиям. Потом — приезды моего крестного
Языкова с его гримасами, трубкой, лакеем,
стоявшим за его стулом во время обеда.
Потом приезды Исленьева с его детьми,
одна из которых стала потом моей тещей
(то есть мать Софьи Андреевны, Любовь
Александровна Вере. — Б.Э.),
Потом приезды Юшкова, который всегда
привозил что-нибудь странное: карикатуры,
кукол, игрушки… Еще памятные впечатления:
приезд Петра Ивановича Толстого, отца
Валериана, мужа моей сестры… Другое —
приезд его брата — знаменитого американца
Федора Толстого» (34,
392).
Как
видно, Ясная Поляна была в 30-х годах
местом, куда охотно приезжали гостить
и соседи по имению, и дальние родственники,
и знакомьте, но только люди «независимые»
по положению и взглядам. Толстой говорит
об отце: «Он не только не служил нигде
во времена Николая, но даже все друзья
его были такие же люди свободные, не
служащие и немного фрондирующие
правительство. За все мое детство и даже
юность наше семейство не имело близких
сношений ни с одним чиновником» (34,
357).
Из воспоминаний
Толстого видно не только то, что в Ясную
Поляну часто приезжали гости, но и то,
что эти
435
приезды
были событиями в жизни детей: дети с
любопытством «прислушивались» к
рассказам и беседам взрослых — именно
так, как это описано в «Войне и мире».
Отец женился и уединился в деревне в
1824 году; о событиях 1825 года и о последовавших
казнях и ссылках он мог знать только от
приезжавших в Ясную Поляну друзей.
Кое-что мог рассказать, например,
упомянутый Толстым А. М. Исленьев, бывший
когда-то адъютантом генерала М. Ф. Орлова
и знавший многих декабристов. Но еще
больше, подробнее и основательнее мог
и должен был рассказать Н. И. Толстому
один из самых близких его друзей — Павел
Иванович Колошин, приезжавший в Ясную
Поляну с женой (родственницей Толстых)
и детьми1.
П. И. Колошин был
не просто «фрондером» (как это можно
сказать об А. М. Исленьеве), а серьезным
декабристом (как и его брат Петр Иванович),
членом Союза благоденствия, принимавшим
деятельное участие в составлении
«Зеленой книги» (устава Союза
благоденствия). Друг И. И. Пущина, В. П.
Зубкова и С. Н. Кашкина, он, принадлежал
к числу умеренных декабристов «Муравьевской
группы»; ближайшей и важнейшей целью
тайного общества он считал «нравственное
и умственное образование», а «содействие
к получению конституции» — целью
отдаленнейшей, нужной и возможной только
после того, как поднимется умственный
и нравственный уровень народа. Такая
позиция была, наверно, по душе и Н. И.
Толстому: по его поведению в годы 1819 —
1824 видно, что он был близок к правым
декабристам. Как бы следуя указаниям
«Зеленой книги», он бросил военную
службу и занял скромную должность
воспитателя в военно-сиротском училище.
В декабре 1825 года
Колошин был арестован, а в июле 1826 года
выслан в сельцо Смольново, Владимирской
губернии, под надзор полиции. Общение
его с Н. И. Толстым, таким образом,
прервалось, но ненадолго:
1 Дочь
П. И. Колошина Сонечка была предметом
детской любви Толстого — «самой сильной»,
как писал он П. И. Бирюкову в 1903 году (74,
239), Эта любовь описана
в «Детстве» и «Отрочестве» (Сонечка
Валахина). Сыновья Колошина были его
близкими приятелями в 50-х годах. В
«Воспоминаниях» Толстой не упоминает
о приездах П. И. Колошина, вероятно,
потому, что он был тогда (в годы 1832 —
1833) еще очень мал.
436
в 1831 году он уже
получил разрешение приехать в Москву
для лечения, а затем и для постоянного
жительства. Можно не сомневаться, что
скоро после этого, то есть в 1832 или в
1833 году, Колошин приехал в Ясную Поляну
повидать своего друга после семилетней
разлуки. Это были, конечно, дни больших
радостей и волнений для всех жителей
яснополянского дома, вплоть до детей.
Колошин,
конечно, рассказывал Н. И. Толстому о
судьбе декабристов; как человек светского
круга, он, приехав в Москву, мог узнать
подробности следствия и суда над ними.
Естественно, что друзья, обсуждав
создавшееся положение, говорили и о
«Зеленой книге», и о конституции Никиты
Муравьева, и о «Русской правде» Пестеля
как о трех важнейших документах
декабристской эпохи. В связи с этим
Колошин, вероятно, рассказал интересную
историю поисков рукописи «Русской
правды», содержавшей основной закон
будущего Российского государства.
Сначала следственные власти искали эту
рукопись в зеленых портфелях, в которых
(как было сказано в доносе) Пестель
хранил все важные бумаги; там ее, однако,
не оказалось. В дальнейшем выяснилось,
что рукопись зарыта в земле — в канаве
у села Кирнасовки. В этой канаве рукопись
«Русской правды» была в конце концов
найдена и доставлена Николаю I.
Допустим,
что Николенька слышал хотя бы часть
беседы Колошина с отцом: слышал о «Зеленой
книге» и зеленых портфелях (зеленый
цвет был у декабристов цветом свободы),
о правде,
зарытой
в землю, о братьях Муравьевых (о них
Колошин говорил с особым уважением).
Это должно было произвести на него
огромное впечатление — не меньшее, чем
то, какое произвел рассказ Пьера на
Николеньку Болконского: «Когда все
поднялись к ужину, Николенька Болконский
подошел к Пьеру, бледный, с блестящими,
лучистыми глазами… Пьер вдруг понял,
какая особенная, независимая, сложная
и сильная работа чувства и мысли должна
была происходить в этом мальчике во
время разговора…». Вот так получилось
и с Николенькой Толстым. Из разговора
Колошина с отцом он понял, что есть люди,
которые знают тайну, как избавить людей
от зла, «сделать их счастливыми»; они
написали правду об этом и зарыли ее в
землю. Все было готово для создания
легенды, оставалось дать ход воображению.
Из запаса детских игр и сказок явилась
437
палочка-выручалочка;
она оказалась зарытой в землю, но с ясным
следом от рассказа о рукописи: на палочке
написана
тайна,
как сделать людей счастливыми. Братья
Муравьевы превратились в «муравейных
братьев».
Так история «Русской
правды» послужила основой для создания
детской легенды о зеленой палочке,
настолько поразившей воображение
пятилетнего Льва Толстого, что он
запомнил ее на всю жизнь и даже просил
похоронить себя на том месте, где, по
словам Николеньки, была зарыта эта
палочка. При скудости материалов,
относящихся к детству Толстого и к жизни
его родителей, эта легенда (если верна
сделанная здесь расшифровка) является
любопытным свидетельством о связи его
отца с декабризмом. Интерес Николеньки
к вопросу о том, как сделать людей
счастливыми, мог образоваться только
в атмосфере постоянных бесед и споров
на социально-исторические и политические
темы; в этой атмосфере формировалось
детское сознание Льва Толстого.
Граф Лев Толстой — русский писатель XIX века с мировым именем. Он, один из немногих, кто получил признание и своих современников, и потомков. Его произведения перешагнули свое время и продолжают быть актуальными и сейчас.
Всем своим разнонаправленным творчеством Лев Толстой стремился сделать людей лучше, чище, добрее и, конечно же, счастливее. Всю жизнь с ним жила его детская мечта о «зеленой палочке» с записанным на ней секретом всеобщего счастья. Казалось, только стоит найти эту палочку, как тут же уйдут и смерть, и болезни, и несчастья, и войны, то есть и все, что омрачает человеческую жизнь…
Детские годы Льва Толстого в Ясной Поляне
Как известно, Лев Толстой родился 28 августа 1828 года в богатой и благополучной семье в имении Ясная Поляна Тульской губернии. К сожалению, дом, в котором появился на свет маленький Лев, до нашего времени не дожил. Сам Лев Толстой, будучи еще довольно молодым, проиграл его в карты.
В настоящее время на месте дома стоит вот такой, ничем не примечательный камень с незамысловатой надписью «Здесь стоял дом, в котором родился Л.Н.Толстой.
Кстати, если вы заметили, в дате рождения Толстого дважды повторяется цифра «28». Это число, по признанию самого писателя, играло в его жизни особую роль. Какую роль «28» сыграет в конце жизни Льва Толстого, вы узнаете в конце повествования.
Надо сказать, что его родители вступили в брак по расчету. Отец Николай Толстой женился на богатой и уже не молодой невесте Марии Волконской, чтобы поправить свое финансовое положение. Однако, несмотря на это обстоятельство семейная жизнь родителей писателя была довольно счастливой.
Кроме Льва у Николая и Марии Толстых родилось еще четверо детей: Николай, Сергей, Дмитрий и Мария. К сожалению, рождение девочки оказалось роковым для жизни матери писателя. Мария Толстая скончалась при родах в 1830 году . На тот момент Лев был еще совсем маленьким ребенком, ему не исполнилось и двух лет. Но это было не последнее испытание, пережитое в детстве. Через семь лет скончался и отец Льва Толстого.
Лев Толстой после смерти родителей
Оставшись без родителей, трое младших детей Толстых вплоть до 1840 года живут в Ясной Поляне. За ними присматривает опекун и тетя по отцу графиня Остен-Сакен. Однако, так продолжается недолго. Графиня умирает и детям назначают нового опекуна, теперь уже сестру отца графиню Юшкову. Кстати, на могиле тети в Оптиной пустыни можно увидеть небольшое стихотворение-первую пробу пера Льва Толстого.
Поскольку Юшкова жила в Казани, дети Толстых из Ясной Поляны отправляются туда. О жизни в доме нового опекуна у писателя остались самые светлые воспоминания. Сам дом Юшковых считался в городе одним из самых веселых, да и тетушка оказалась «одним из добрейших и чистейших существ». Однако, несмотря на веселую и легкую жизнь в доме Юшковых, именно в этот период Лев Толстой задумывается о таких вещах, как счастье, смерть, Бог, вечность и любовь.
Лев Толстой на учебе в Императорском Казанском Университете
Надо отметить, в дворянских семьях того времени дети до определенного возраста, в основном, получали домашнее образование. И, конечно же, лучшими учителями в тот период считались иностранцы. Льва Толстого тоже, как это было принято, обучали заграничные педагоги. Сначала это был немец Ресельман, а потом его сменил француз Сен-Тома. Наконец, Лев стал достаточно взрослым и Юшкова в 1843 году повезла его в Казань, чтобы мальчик смог получить уже высшее образование.
Поскольку в то время особой популярностью пользовался Императорский Казанский университет, то решено было поступать именно туда. К тому же в этом университет поступили братья будущего писателя. Надо сказать, учеба в университете, как это ни странно, не особо увлекла Льва Толстого. Ему больше нравилось учиться самому, без чьей либо подсказки. Так и не доучившись, Лев Толстой в конце концов оставил университет.
Кстати, во время учебы в 1847 году Лев Толстой заболел и, лежа на больничной койке в университетском госпитале, начал писать свой знаменитый дневник. Его он ведет с короткими перерывами всю свою оставшуюся жизнь.
Лев Толстой и светская жизнь
Итак, не закончив университет, Лев Толстой приезжает в Ясную Поляну. Она досталась ему по наследству после смерти родителей. Здесь он сразу пытается наладить хорошие отношения со своими крепостными крестьянами. Однако, деревенские мужики не слишком-то доверяют молодому барину, которому на тот момент исполнилось всего 19 лет.
Также Львом Толстым делаются попытки отрегулировать по-новому и свою собственную жизнь. Он устанавливает для себя множество правил, которые регулярно записывает в своем дневнике. Правда, выполнить все эти правила ему удается не всегда. Здесь же в Ясной Поляне Лев Толстой изучает английский язык, музыку и юриспруденцию.
Через какое-то время уже осенью 1848 года Лев Толстой едет в Москву, чтобы продолжить свое обучение. Однако, вместо учебы молодой Лев с головой погружается в веселую светскую жизнь с ее кутежами и карточными играми. Будущий писатель часто проигрывает крупные суммы денег. Следующей становится поездка в 1849 году в Санкт — Петербург, Лев Толстой делает новую попытку продолжить обучение. Однако, там вдруг все резко меняется: он снова уезжает к себе в Ясную Поляну.
Но тяга к разгульной жизни и азартным играм постоянно дает о себе знать. Лев Толстой продолжает часто наведываться в Москву и проигрывает там крупные суммы денег. В конце концов, его финансовое положение полностью раскраивается и большие долги заставляют его изменить свою жизнь. Ему приходится существенно сократить свои расходы и искать новые финансовые источники. Чтобы поправить свое материальное положение Лев Толстой решает поступить на военную службу. С этой целью весной 1851 года он уезжает на Кавказ.
Надо отметить, что в это время Толстой уже пробует себя на литературном поприще. С конца 1850 года начал писать автобиографическую повесть «Детство», которая выйдет в журнале «Современник» в 1852 году. Также в 1851 году он закончил свой рассказ «История вчерашнего дня». Правда, опубликовали ее уже после смерти писателя в 1928 году.
Лев Толстой на Кавказе
Пока оформлялись все необходимые для военной службы документы, на Кавказе в Пятигорске Льву Толстому пришлось пять месяцев жить в простой избе. На это время его любимым занятием стала охота и, конечно же, литературное творчество. Продолжает писатель и вести свой дневник, в котором особое место занимают серьезные размышления о гомосексуализме. Хотя Лев Толстой и пишет на эту тему, но для самого себя считает такие отношения совершенно неприемлемыми.
Наконец, оформление документов успешно заканчивается и осенью 1851 года Лев Толстой поступает юнкером в артиллерийскую бригаду в станице Старогладовской под Кизляром. Проходит время и в июле 1852 году отсюда он посылает в журнал Современник свое «Детство».
Конечно, как только редактор «Современника» поэт Николай Некрасов прочитал рукопись Толстого, он сразу рассмотрел в нем талантливого писателя. Уже 18 сентября 1952 года «Детство» напечатал это произведение и оно имело небывалый успех у читателей. Благодаря «Детству» Льва Толстого ставят в один ряд с такими корифеями литературы, как Илья Тургенев, Иван Гончаров, Александр Островский. Однако, сам Лев Толстой относился к подобным заявлениям критически и не считал себя, как это принято в современном мире, «звездой» литературы.
Надо сказать, что служба на Кавказе далась Толстому нелегко. Он провел там два года и на себе в полной мере ощутил все ее опасности. За проявленное в боях мужество молодой юнкер вскоре заслужил Георгиевский крест. Однако, по идейным соображениям он великодушно уступил свою награду. Георгиевский крест получил сослуживец Толстого-простой солдат из народа. Толстой рассчитывал, что эта награда облегчит солдату нелегкую армейскую службу.
Лев Толстой и Крымская война
Так как в 1853 году с началась Крымская война с османами, англичанами, французами и сардинцами, Толстой переводится с Кавказа в Дунайскую армию. Позже, уже в ноябре 1854 года он пребывает в Севастополь и участвует здесь в военных операциях. Несмотря на участие в боевых действиях, Толстой не забывает и о своем любимом увлечении-художественной литературе.
В 1854 году он высылает первый из своих «Севастопольских рассказов» все в тот же журнал «Современник». Это произведение действует на публику, словно разорвавшаяся бомба. Настолько живо и правдоподобно рисует в нем автор картины ужаса, которые приносит война. Этот рассказ был замечен не только простыми людьми, но и самим императором Александром II. Монарх повелел беречь талантливого офицера и писателя. За участие в обороне Севастополя Лев Толстой был награжден несколькими медалями и орденом Святой Анны четвертой степени.
Можно сказать, что писатель в это время находился на самом пике славы: он и успешный литератор, и храбрый офицер. Казалось бы, есть все шансы двигаться дальше по карьерной лестнице. Однако, все портят его сатирические песенки, в которых он смело критикует бездарность некоторых генералов. Конечно, это не могло пройти даром Толстому, приходится давать объяснения начальнику штаба.
Летом 1855 года Лев Толстой отбывает в Москву. Там он публикует еще два сочинения из серии Севастопольских рассказа и снова его ждет успех. В ноябре 1856 года писатель решает окончательно оставить военную службу. На тот момент он имел звание поручика.
Лев Толстой в Европе
После окончания службы в армии Лев Толстой обосновался в Санкт-Петербурге. Здесь наряду с писательской у него снова началась веселая разгульная жизнь. Однако, на этот раз она быстро надоела Толстому. В это время он пишет, что и люди ему опротивели, и он сам себе опротивел.
В начале 1857 года он без всякого сожаления покидает столицу и отправляется в путешествие по Европе. Там, как ему кажется, он должен обрести новые смыслы и вдохновение. Однако, его ожидания не оправдываются. Первый в поездке Париж, как ни странно, произвел на писателя скорее негативное, чем хорошее впечатление. Его сильно ужаснул культ императора Наполеона среди французов. Да и казнь на гильотине, на которую, как на шоу, пришли тысячи парижан с детьми, тоже показалась ему тяжелым зрелищем.
Тягостные впечатления заставляют Толстого спешно покинуть столицу Франции. Такое его поведение вызывает непонимание среди его коллег-русских литераторов. Они совершенно не понимают Толстого и считают его несколько странным. «Как можно не любить Париж?» — думают они. Хотя чужое мнение Толстого вряд ли сильно волновало Толстого.
Дальнейшие поездки по Европе в Германию, Италию, Швейцарию, Англию приносят еще большие разочарования. Его надежда увидеть за границей более гуманное устройство общества совершенно не оправдалась. Здесь тоже, как и в России, он обнаруживает огромную пропасть между богатыми и бедными.
Также, как и у себя на родине, в Европе Лев Толстой продолжает вести разгульную жизнь. В результате такого поведения он получает венерическое заболевание и, конечно же, снова долги. О своей болезни он откровенно записал в своем собственном дневнике.
Внебрачная связь Льва Толстого
Между своими поездками Толстой живет то в Санкт- Петербурге, то в Ясной Поляне. Со столицей его тесно связывает сотрудничество с журналом «Современник». А в своем имении у него завязывается любовный роман с простой крестьянкой Аксиньей Базыкиной. Эта связь продолжалась, конечно же, недолго. Вскоре Толстой оставил свою возлюбленную. Кстати, гораздо позже он сильно переживал по поводу этой истории и испытывал чувство вины перед этой девушкой. Свои переживания он описал в романе «Воскресение», опубликованном в 1899 году.
Лев Толстой на лечении в Башкирии
Надо сказать, на какое-то время ажиотаж по повод творчества Льва Толстого спадает. Да и сам писатель в этот период тоже не испытывает потребности во всеобщем внимании. Писателя вдруг настигает депрессия и в мае 1862 года он едет лечиться в башкирский хутор Каралык модным способом кумысолечением. Здесь Толстой пробыл довольно долго, больше месяца. Это место так понравилось и запомнилось писателю, что позже уже в 1871 году он покупает тут имение, а потом даже организует тут конный завод. Хотя, этот проект не был особо удачным и, если не считать удовольствия, приносил семье Толстых только убытки.
Женитьба Льва Толстого
В том же 1862 году, вылечившись от депрессии и почувствовав себя, наконец, вполне здоровым, Лев Толстой решает кардинально поменять свою жизнь. В сентябре 1862 года он женится на молоденькой очаровательной 18-летней девушке Софье Берс и буквально сразу посвящает ее во все свои добрачные связи. Конечно, для невинной и совсем еще не знающей жизни девушки это было настоящим шоком.
Отношения Льва Толстого с женой Софьей
Первые годы совместной жизни Толстых можно назвать счастливыми. Благополучная семейная жизнь благотворно отразилась и на творчестве Льва Толстого. В первые 15 лет брака он пишет такие фундаментальные романы как «Война и мир» и «Анна Каренина», которые приносят ему мировую известность.
Преданная жена Софья оказывает Льву Толстому всяческую поддержку во всех его делах: и литературных, и хозяйственных. Известно, что Софья сама переписывала рукописи мужа, поскольку у писателя был неразборчивый почерк.
Однако, чем больше проходит времени, тем сильнее супруги расходятся в своих взглядах на жизнь. В семье все чаще случаются ссоры и конфликты. Писатель все больше стремится к простой и очень скромной жизни без особых излишеств и роскоши. Софья же, как фанатичная мать большого семейства, не согласна с такими взглядами мужа. Она, как львица, борется за материальное благополучие своих детей.
Дело доходит до того, что, следуя своим взглядам, Толстой в 1892 году отказывается от собственности и передает всю свою недвижимость жене и детям. Также, между супругами все жарче разгорается война за авторские права на книги и дневники писателя. Лев Толстой мечтает совсем отказаться от прав на свое литературное творчество. Он считает, что его книги должны свободно печататься в России и по всему миру.
Нет сомнения, что Софья очень любила своего мужа. Об этом свидетельствуют ее дневники. Она пережила Льва Толстого на целых 9 лет и успела еще увидеть революцию 1917 года. В конце концов, она лишила ее всего, за что она всю жизнь так боролась со своим мужем. 4 ноября 1919 года Софья Толстая тихо скончалась в своем имении Ясная Поляна.
Дети Льва Толстого
Несмотря на довольно сложные отношения между супругами Толстыми, они все же прожили в браке более 50 лет. У них родилось 13 детей. Правда, пятеро из них умерли еще в детстве.
Судьба выживших детей сложилась по разному. Единственное, что их объединяет, это то, что все дети Толстого, за исключением одного, уехали жить заграницу.
Только старший сын Сергей, композитор и музыковед, всю жизнь прожил в России. Пятеро остальных: Татьяна, Илья, Лев, Михаил и главная единомышленница отца Александра — эмигрировали из России и скончались уже заграницей. Двое детей дочь Мария и сын Андрей умерли от болезни на Родине еще до революции.
Надо сказать, что у Льва Толстого был еще и внебрачный ребенок от крестьянки Аксиньи. Тимофей, так его звали, родился в 1860 году и впоследствии служил кучером у законных детей писателя.
Духовный перелом в жизни Льва Толстого
Как говорилось выше, с течением времени мировоззрение Льва Толстого все больше и больше менялось. Он все ближе приходит к мысли, что все, на чем раньше держалась его жизнь, пустое и лишено всякого смысла. В какое-то время писателя даже посещают мысли о самоубийстве. Он ищет для себя новые смыслы в философии, богословии и общении с простым народом. Писатель стремится жить в гармонии с природой, активно занимается физическим трудом, скромно одевается и питается.
Дружба Льва Толстого с В.Г.Чертковым
При таких обстоятельствах разлад между супругами Толстыми становится все сильнее. В какой-то момент в окружении писателя появляется новое лицо Владимир Чертков, в котором Лев Толстой находит все то, чего нет в его жене Софье.
Их знакомство произошло в октябре 1883 года, с тех пор Чертков становится для писателя самым близким человеком. Он единственный в любое время и без приглашения мог навещать Толстого. Кстати, новый знакомый был намного моложе писателя. В 1883 году ему исполнилось 29 лет.
Чертков пережил Льва Толстого и до конца жизни оставался преданным их дружбе. Он умер уже после революции в 1936 году и до конца своей жизни оставался главным редактором полного собрания сочинений Льва Толстого.
С появлением Черткова в доме отношения между супругами еще больше осложнились. Софья совершенно не жаловала его и ревновала к мужу. Правда, и Чертков не отвечал ей особой взаимностью. В переписке он даже предлагал Льву Толстому бросить свою семью.
С изменением взглядов на жизнь меняется и литературное творчество Льва Толстого. Его произведения теперь носят больше социальный характер и направлены против существующего общественного строя. Иначе он теперь относится к своим прежним произведениям таким как «Анна Каренина» и «Война и мир». Он с полным равнодушием взирает на тех, кто восхищается ими, а в своем дневнике пишет: «Люди любят меня за те пустяки-«Война и мир» и т.п., которые им кажутся очень важными».
Новое мировоззрение Льва Толстого отразилось в таких произведениях как «Исповедь», «Крейцерова соната», «Живой труп», «Хаджи-Мурат», в последнем крупном романе «Воскресенье» и многих других. В этих своих книгах Толстой активно критикует российскую власть и даже покушается на религию. Это приводит к тому, что в 1901 году Священный Синод отлучает писателя от церкви.
Бегство из Ясной поляны и смерть Льва Толстого
В 1910 году желание жить согласно своим убеждениям у Толстого становится настолько сильными, что он ночью 28 октября буквально бежит из родного гнезда. В сопровождении своего врача Дмитрия Маковицкого он в тайне от жены едет на станцию Щекина. Известно, что сначала он посещает Оптину пустынь, потом Шамординский монастырь, затем решает ехать к племяннице в Новочеркасск. Оттуда он планировал ехать в Болгарию или на Кавказ. По всей видимости, четкого плана дальнейшей жизни у Льва Толстого не было. Решения принимались по мере необходимости прямо во время поездки.
Однако, по дороге Толстой заболевает простудой и на станции Астапово вынужден сойти с поезда. Простуда оборачивается серьезной пневмонией, которая собственно и приводит писателя к смерти. Кстати, уже лежа на смертном одре, на последний вопрос:»Что ему хочется?» Толстой ответил: «Мне хочется, чтобы мне никто не надоедал». Видимо, в душе Лев Толстой уже приготовился к своему уходу из жизни и воспринимал его спокойно. 7 ноября 1910 года писатель скончался.
Похороны Льва Толстого
Известно, что на похороны Льва Толстого в Ясной Поляне собралась многотысячная толпа из друзей, близких, поклонников его творчества, студентов и местных крестьян. Церемония прощания со знаменитым писателем по отчетам полицейских прошла очень мирно. Хотя, у правительства и были опасения, что она может вылиться в масштабную антиправительственную демонстрацию. Лев Толстой пользовался в стране большим авторитетом у оппозиционеров.
10 ноября 1910 года тело писателя предали земле в Ясной Поляне на берегу оврага, где когда-то они с братом искали «зеленую палочку», хранившую секрет человеческого счастья. Мысль о всеобщем счастье мучила Толстого всю жизнь. Он так и не нашел эту самую свою палочку… Да и существует ли она вообще?-вот вопрос.
Талант писателя был по достоинству оценен еще при его жизни как в России, так и зарубежом. Лев Толстой четырежды номинировался на Нобелевскую премию по литературе. От дальнейших номинаций он сам лично отказался…
Поделиться ссылкой:
Вижу Дуб. С огромными своими неуклюже, несимметрично растопыренными корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым, презрительным уродом стоял между улыбающимися березами.
Подошел. Слышу голос. Потом пелена. Он!? Толстой.
«Лев Николаевич,- спросил я-Вы ли это? Вас же уже нет?».
Лев Николаевич глянул сквозь мохнатые брови чуть насмешливо и в то же время грустно:
«Нет. Я среди вас».
Я обернулся на холмик у края оврага… Он усмехнулся: «А там — лежит зелёная палочка».
Пелена спала. Только небо над дубом посветлело.
Наверное эта минута будет лучшей в моей жизни.
=================================================================
Каждого, кто приходит в Ясную Поляну, у самого входа в усадьбу встречают две белоснежные башенки -символ Ясной Поляны.
А дальше начинается берёзовый «Прешпект».
На Крестьянском пруду летом купались крестьянские дети и дети Льва Николаевича.
Зимой, местные крестьяне часто слышали весёлый смех раздающийся с Крестьянского пруда. Там каталась на деревянных коньках, сделанных Толстым, деревенская детвора вместе с Львом Николаевичем и Софьей Андреевной.
Из воспоминаний сына:«Едим торопясь и пулей бежим вниз одеваться. Полушубки, валенки, шапки с наушниками, берём коньки в руки и -под гору к пруду… Надеваем коньки, и начинается беготня. Приходят папа с мамой и тоже надевают коньки. Ноги зябнут, пальцы онемели, но я молчу, потому что боюсь, что пошлют домой греться. Увлекаются все. Давно пора идти домой, но мы выпрашиваем ещё несколько минут, ещё немножечко. С деревни прибежали ребятишки и дивуются на нашу ловкость. Щекочет самолюбие, и начинаешь выкидывать всякие фокусы, пока не упадёшь и не расшибёшь нос».
Флигель Кузьминских
Во втором этаже дома Кузьминских находились классные комнаты, и там проходили
учебные занятия.
В нижнем этаже размещались спортивные снаряды(гимнастические кольца, перекладины, гири).
Отчий дом
Сейчас на аллеи между домом Кузьминских и домом Тостого можно увидеть камень от фундамента здания, где родился 28 августа 1828 года Толстой.
Дом был Большой, трехэтажный и имел 42 комнаты. В угловой комнате третьего этажа и родился на знаменитом кожаном диване мальчик Лёва.
Сейчас, как раз на уровне той комнаты — верхушка старой лиственницы. Однажды Толстой, показав рукой на эту лиственницу, сказал одному из своих гостей:
«Вон там, около самой макушки этого дерева, я родился».
Сейчас на месте большого яснополянского дома, неподалеку от старой листвинницы, можно увидеть лишь гимнастические снаряды.
Кто поверит, что Толстой, когда ему шел седьмой десяток лет, крутил на перекладине «солнышко»?
Толстой очень любил конные прогулки.
Описывает Репин:«Вот и теперь мой герой полубог-впереди меня на коне несётся в лесу.Я едва поспеваю за ним: то нырнёт он вниз, с горы в овраг, заросший орешником; ветки хлещут в лицо; я с трудом разглядываю тонкие следы от копыт его лошади. Но вот он взлетает на лесную дорогу, мягко засыпанную листьями дубов и кленов. Как рафаэлевский Саваоф, с раздвоенной бородой, он улетает
быстрой рысью, отстраняя часто ветки то с той, то с другой стороны, заслоняющие ему дорогу. Я изо всей силы стараюсь догнать его. Да ведь впереди берёзка в руку толщиной — перегнулась и стоит перед ним барьером на высоте лица — он же несётся?! Он быстро наклоняется к самой шее лошади, и опасность прошла».
Можно долго рассказывать о пахоте, сенокосах с участием Толстого. Об этом есть и картины.
Но труд-это всегда нравственно оздоровляющее начало в произведениях великого писателя.
Напротив дома Волконского,
а также несколько выше по дороге от его левого крыла, находится целый ряд хозяйственных пристроек: конюшня, каретный сарай, скотный двор, житня, рига.
Толстой писал:» Говор народа, топот лошадей и телег, весёлый свист перепелов, жужжание насекомых… запах полыни, соломы… тысячи различных цветов и теней, которые разливало палящее солнце по светло-желтому жнивью, синей дали леса и бело-лиловым облакам-всё это я видел, слышал и чувствовал».
===================================================================
По линии матери Толстой принадлежал к роду князей Волконских. Николай Волконский, дед Толстого, выйдя в отставку, из Петербурга переехал в Ясную Поляну. Здесь он устроил и дом, и сад, и пруд. Женился на Екатерине Трубецкой, которая родила ему дочь Марию, будущую мать писателя. Князья
Волконские был в родстве и с Голицыными, Одоевскими. По линии матери Толстой был в родстве с А.С. Пушкиным. Боярин И. М. Головин, сподвижник Петра I – их общий предок.
Свою фамилию они получили от князя Василия Темного. Он дал прозвище предку писателя, Андрею Васильевичу –Толстой (за его полноту). Известен был в их роду Петр Андреевич Толстой. Он служил при Петре I, был блестящим дипломатом. После смерти царя был в опале, ему грозила казнь, но его сослали в Соловецкий монастырь, где Петр Андреевич умер.
Прадед Л. Толстого, Андрей Иванович, был замечательным человеком. Участвовал в военных походах, был воеводой, депутатом в Суздальском дворянстве. Когда потомству Петра Андреевича было все возвращено, вплоть до графства, его уже не было в живых. Но дед писателя, Илья Андреевич по безалаберности промотал почти все состояние. Служил в Казани, где женился на дочери военного министра Н.Горчакова, Пелагеи. Возможно, Лев Николаевич придал его черты весельчаку графу Ростову.
После смерти Ильи Андреевича семья жила бедно. Николай Толстой искал богатую невесту. Так произошло его знакомство с княжной Марией Волконской. Молодые супруги сразу же уехали в имение жены, Ясную Поляну. Мать Толстого была удивительной женщиной.
У Марии Николаевны было хорошее образование, она знала несколько языков.
Кто-то очень мудро заметил, что все гениальные люди похожи на своих матерей.
Там было на кого походить. Она была мастерица рассказывать сказки, сочиняя их по мере рассказа. Она писала стихи, делала литературные переводы. Много занималась музыкой. Сохранились ее дневники. Можно по ним судить о ее литературном таланте. Потом это все «расцвело» в ее сыне, Льве. Она любила гулять по березово-ореховой аллее, и Лев Николаевич всегда помнил ее как аллею матушки. Даже в преклонном возрасте, когда было скверно у него на душе, он ходил там и «искал след ее ноги». Это слова писателя.
Мать писателя послужила прототипом княжны Марьи в романе «Война и мир».
За годы совместной жизни Марии Николаевны с отцом Льва Николаевича, в семье родилось пятеро детей: Николай, Сергей, Дмитрий, Лев и Мария. Кто-то из учителей братьев Толстых сказал, что один из них учит и может учиться. Второй хочет, но не может. Третий может, но не хочет. А младший Лев,- и не хочет и не может. Ведь все братья окончили Казанский университет, кроме того, кто не
хочет и не может. Не смог, потому что не хотел преодолеть в себе лень. Лев Николаевич в своих дневниках ругал себя за это, не обижался на брата Сергея, который называл его «самым пустячным малым».
Свои дневники он вел всю жизнь. Всего Толстым оставлено 13 томов дневников. И в конце своей жизни он отрекается от всех своих произведений, называя их обманом. Кроме своих дневников и публицистики. «Вот оно главное!» Уже на первых страницах он делает запись: «Все это время я вел себя не так, как желал себя вести». Толстой задает себе вопросы: «Какая цель жизни человека?» и «Какая будет цель моей жизни?»
Он ежедневно ставил себе оценки за прожитый день, как рентгеном просвечивал себя. Образ жизни Льва Николаевича в эти годы часто менялся. Он то в Москве, то в Петербурге, где сдавал экзамены в университет. Его увлекает музыка.
Порой Лев Толстой едет к цыганам, играет в карты… Но и в это время Толстой продолжает заниматься самоанализом.
После рождения дочери у Марии Николаевны началась «родовая горячка» и ее вскоре не стало. Маленькому Льву не было и двух лет, как он ее потерял. Через семь лет умер отец. Заменила детям мать тетушка Татьяна Александровна Ергольская.
Эта потрясающая женщина сыграла большую роль в воспитании детей Николая Ильича, отца писателя.
Толстой вначале не чуждался светской жизни. Бывал на придворных балах.
Но сам он называл столицу «трубой» и жителей её «трубочистами»
В дальнейшем Толстой возненавидел городскую жизнь. Учился Толстой нерадиво, прогуливал лекции. Не получив допуска к сдаче экзамена, перешёл на другой факультет – юридический. Но и здесь ему было скучно, поэтому 12 апреля 1847 года Толстой, не удовлетворённый университетским образованием, подал прошение об исключении. Толстой приезжает вновь в 1856 году — в Ясную Поляну. Он отправился в родовое имение Ясная Поляна, надеясь испробовать себя на новом поприще – благоустроить быт своих крепостных. Но крестьяне отказались от его совета и помощи: они не понимали барина. Так Толстой в первый раз остро ощутил непреодолимую пропасть, разделявшую его – помещика, господина – и простой народ. Он поселяется в одном из флигелей. Большого яснополянского дома уже не было, так как он был продан за долги в 1854 году помещику Горохову, разобран и перевезён в соседнюю деревню Долгое за 30 верст от Ясной.Частичную сумму от этой продажи Толстой хотел направить на издание военного журнала.
Мало кто знает (этого не говорят даже экскурсоводы), что боль о утрате родового дома в тысячу раз усиливалась в душе Льва Николаевича от сознания того факта, что вырученные от продажи деньги он проиграл в карты. Он не мог себе этого простить всю жизнь.
И он полюбил деревню, леса, поля, луга. Здесь, вдали от социальных контрастов города, он обретал относительное душевное равновесие и возможность заниматься творческим трудом. Здесь его посещала “самая чистая радость – радость природы”. До самой старости он остро и молодо чувствовал красоту и силу родной земли. Он называл природу лучшим другом, которого не потеряешь до смерти.
«…Необыкновенная красота весны нынешнего года в деревни разбудит мёртвого.
Жаркий вечер ночью колышет молодой лист на деревьях, и лунный свет и тени, соловьи пониже, повыше, подальше, поближе, сразу с синкопами, и вдали лягушки, и тишина, и душистый жаркий воздух – и всё это вдруг, не вовремя, очень странно и хорошо. Утром опять игра света и тени от больших, густо одевшихся берёз прешпекта по высокой уж тёмно – зеленой траве, и незабудки, и глухая крапива, и все – главное, махание берёз прешпекта такое же, как было, когда я, 60 лет тому назад, в первый раз заметил и полюбил красоту эту».
Так писал Толстой 3 мая 1897 из Ясной Поляны своей жене в Москву. Письмо это – как лирическое стихотворение, ярко передающее душевное состояние автора от соприкосновения с природой, ,, этим непосредственнейшим выражением красоты и добра.
Лев Николаевич любил физические упражнения.
Можно увидеть на пустом месте, где стоял раньше родовой дом реставрированный турник, на котором Толстой даже в 60 лет «крутил солнышко».
А кто мог с ним потягаться с гирей? Одной рукой Лев Николаевич поднимал 5-ть пудов!
Каждое утро Толстой совершал «утреннюю молитву»-пешую прогулку по имению и деревне. Спрашивал, разговаривал с людьми.
Вернувшись, он присаживался у «дерева бедных». Там его уже ждали посетители.
Это были крестьяне ближних и дальних деревень, нищие, богомольцы, безработные, погорельцы. Приходили за помощью, советами.
В Ясной поляне побывали выдающиеся деятели русской и мировой культуры, науки, политики. Здесь кипели страстные споры о судьбах России, об идеалах нравственных, социальных, эстетических, о самых волнующих вопросов современности. Порой в зале яснополянского дома разыгрывали спектакли, пели песни. Играли в четыре руки на рояле для гостей с Софьей Андреевной.Ясную Поляну знали в самых отдалённых уголках земного шара. «Россия, Льву Толстому» – так адресовали свои письма некоторые зарубежные корреспонденты писателя.
Писали ему много писем. Около десяти в день. Толстой отвечал лично не на все.
Но как он сам говорил «Если вижу, что на конверте написано „Льву Толстову, а не Льву Толстому -отвечал обязательно, так как это письмо явно от простого человека.“
По мере увеличения семьи Толстого, в разное время к флигелю были сделаны пристройки. Первая деревянная неоштукатуренная пристройка с правой стороны флигеля, выходящей в парк “Клины”, была сделана в 1866 году. В упомянутом Софьей Андреевной кабинете Толстой продолжает писать „Войну и Мир“.
В 1857 году, после года, проведённого в Ясной Поляне, Толстой уезжает за границу. В швейцарском городе Люцерне он стал свидетелем того, как постояльцы дорогой гостиницы ничего не подали бедному певцу, которого они с удовольствием слушали.
А когда он впервые увидел казнь человека во Франции на гильотине, принимает решение вернуться назад.
Были выстроены два каменных флигеля, а между ними заложена основа большого барского дома.
Он поселяется в одном из флигелей, построенных в первой четверти XIX века дедом Толстого, Н.С.Волконским. Вернувшись в Россию, Толстой открывает в Ясной Поляне школу для крестьянских детей и сам преподаёт в ней. Выводы из своего педагогического опыта писатель сформировал в статье с вызывающим заглавием:
»Кому у кого учиться писать: крестьянским ребятам у нас или нам у крестьянских ребят?».
По мысли Толстого, крестьянские дети хранят душевную чистоту и естественность, утерянную в образованных сословиях. Их обучение ценностям высокой культуры едва ли необходимо. Напротив, сам писатель, занимаясь с ними, оказался в роли не учителя, а учащегося.
Выполняя обязанности мирового посредника, Лев Николаевич почти во всех делах неизменно зашишал нужды крестьян, выносил решения в их пользу и добивался открытия школ по всему уезду. Чтобы изучить основы обучения детей, он едет в Европу, учится там. Отсюда его идея, — это «свобода учащегося» в обучении и никакого насилия со стороны педагогов. Эти школы существовали на средства, вносимые родителями, которые платили от 50 до 80 копеек серебром в месяц за обучение каждого ребёнка. В этот период было открыто свыше 10 школ, в других учителями работали студенты. Лев Николаевич приглашал учителей, помогал им при составлении учебных планов, поддерживал и идейно направлял их педагогическую деятельность, старался улучшить их материальные условия.В
школе Толстова эти Морфутки и Тараски могли прийти и ранним утром, в обед, вечером. Расписания как такового не было. Сам Лев Николаевич занимался с ребятишками лишь до 12-00. Потом его меняли студенты энтузиасты.
Атмосфера в школе была самая демократическая. Ребёнок мог встать и просто уйти. А как часто Лев Николаевич неожиданно выбегал посреди урока на улицу и увлекал всех в игру со снежками.
Особенно Толстой поощрял написание детьми сочинений на любую ими понравившуюся тему. Причём никогда не обращалось внимание на орфографические ошибки и чистописание (для этого были специальные уроки)-важно было лишь изложение мысли.
Оценки в школе не ставили.
На уроках была свободная раскрепощенная обстановка. Разрешалось ходить, сидеть на полу, на подоконниках.
Интенсивная педагогическая работа Льва Николаевича Толстого началась с 1859 года, спустя десять лет после первых занятий с крестьянскими детьми, когда он открывает бесплатную начальную школу в Ясной Поляне.
Первый период педагогической деятельности писатель назвал периодом «страстного увлечения педагогической деятельностью». «Другая теперь наука… не нам нужно учиться, а нам нужно морфутку и тараску выучить хоть немножко тому, что мы знаем».
Школу посещало от 30-40 мальчиков и девочек 7-13 лет. Уроки в школе начинались в восемь часов утра и зачастую продолжались до двух часов дня; с двух до пяти часов был обеденный перерыв. В сумерках занятия возобновлялись и заканчивались в восемь-девять часов вечера.
Понравился пост «Зелёная палочка»? Поделитесь им со своими друзьями, отправив им ссылку: