Дар по наследству рассказ на дзен последняя публикация 92 глава

Дар по наследству

Дар по наследству

   В тот день Лене не повезло, она сдала свою «любимую красную машинку» на ремонт в автосервис, и, впервые за последние три года, ехала домой на обычной маршрутке. Здесь удивляло многое: убогий, давно забытый ею интерьер в супербюджетном стиле, потертый флок обивки сидений, и агрессивный стиль езды джигита-водителя. Благо, что места для неё и пятилетней дочки Маши оказались рядом. Джигит-водитель, нагло подрезая все мешающие ему автомобили, явно нервничал и резко крутил рулём. Одна из женщин сделала ему замечание:

— Водитель, не дрова везёте! Всех пассажиров укачали! 

— Нэ бойся, женщина. Ас за рулём. Доедэм, — он впервые притормозил на остановке относительно плавно. Но его терпения хватило ненадолго, и он снова стал лихачить. Лена посмотрела на лицо Маши:

— Ты не укачалась, доча? 

— Терпимо, — по-взрослому ответила дочь. Лена улыбнулась и задумалась. Интересно, я в детстве тоже была такой? Ей казалось, что она помнит себя с трех лет. До сих пор в память врезался кадр-фото тортика, который испекла и украсила тремя красными свечами её мама. А она, набрав в свои маленькие еще лёгкие максимум воздуха, дунула так, что свечки не только погасли, но и согнулись. Бабушка Люба захлопала в ладоши быстрее и громче всех. Она сказала нечто странное и непонятное для неё: «Вот она, моя наследница дара». Но тогда Лена совсем не задумывалась об этом. Мир детства прекрасен и неповторим. И бабушка, как её любимая мама, была для неё не менее любимой. Добрейшей души человек — у неё было почти десять кошек. На территории частного двора они как-то сами регулировали свою численность. А бабушка совсем непонятным образом приучила есть их всё, что ест сама. Включая борщ и кашу. Мама, какой бы доброй она не была, считала это стадо кошек излишним. Зато отец сам давал им клички и баловал пушистых любимцев ливерной колбасой. 

— Кошатник! — ругалась на него мама. Но Лена была на его стороне. Она вместе с ним кормила пушистиков и с большим удовольствием играла с ними. Да, сущность человека проверяется его отношением к животным. Позже, проходя обучение в мединституте, Лена узнала, что это называется эмпатией. Своего рода, чувство сопереживания другому человеку. Но в данном случае кошкам. Она их считала равными людям. Да, в мир детства не вернуться уже никогда. Пристроенный к старой бабушкиной деревянной избе каменный дом отца в проекте именовался, как «сени». Этот «дворец» по старым «совковским» временам сродни современному коттеджу. В нём было не только три комнаты с кухней, но и первый на улице газ, вместе с плитой, газовой колонкой и ванной. А окна из кухни выходили в аккурат в бабушкины сени. Туда, где ели и обитали кошки. Лена вспомнила, как, обедая на кухне, она то и дело кидала сквозь открытую форточку кухонного окна разные вкусняшки для них. Чаще — кусочки мяса или котлет. За что, порой, получала нагоняй от мамы. Лена любила бывать у бабушки. Там, на полатях старой русской печи, она обнимала и гладила по пушистой шерстке своего любимого кота Мурчика. Кот довольно урчал, безболезненно вонзал когти в её кофточку, и казалось, что сам хочет сказать, как безмерно любит её. Это дорогого стоит. Уже в те годы дом бабушки казался ей мистическим. Он один из всех домов на улице выстоял при обстреле фашистов во время войны. В годы её детства, обмазанный по набитой дранке обычной известью, выглядел аккуратно и свежо. По весне, сквозь открытые окна благоухал усеянный цветами палисадник. А мистический запах воска и масла лампад в доме бабушки Лена запомнила на всю жизнь. Частенько она видела, как бабушка молилась и усердно, упав на колени, отбивала перед иконами поклоны. Но главная мистика была в другом — бабушка Люба лечила людей заговорами. Больные шли к ней нескончаемым потоком. Совсем неофициально, конфеденциально, шифруясь от чужих глаз. Негоже было строителям коммунизма верить в какую-то божественную мистику. Уже позже взрослеющая Лена начала более осмысленно воспринимать таинство «отливания», как это называла бабушка. Казалось странным, но все болезни она считала «сглазом». Так и говорила: «Сглазили тебя, милок. Сейчас отольем». Следом начинался странный магический обряд. Бабушка сажала больного на маленькую деревянную скамейку в проёме двери, неспешно топила в ковшике воск на печи, брала в руку чашку с водой. Держа её над головой больного, шептала молитву » Отче наш» и выливала воск из ковшика в воду. Он с тихим шипением быстро застывал в ней в самой причудливой форме. Баба Люба при этом обычным ножом чиркала на лутке двери небольшие кривые крестики. При всем их множестве, они были почти не видны. По окончании таинства бабушка доставала воск из воды: «Вот твой испуг. Похож на собаку». Лена, удивляясь, своими глазами видела в куске застывшего воска собаку с длинными ногами. Очень похожа на дога. Больная девушка его тоже видит:

— Баба Люба, я не сплю с тех пор, как на меня из открывшегося лифта выпрыгнул дог. 

— Успокойся, милая, я отлила твой испуг. Теперь будешь спать спокойно, видеть только хорошие сны. 

Баба Люба никогда за свою «работу» не требовала денег и, соответственно, не назначала цену. Всегда говорила, что это не главное, что бы не дали, не обижусь. Бывало по-разному: кто-то давал конфеты и сахар, а кто какие-то деньги. Немного, ведь страна в годы «развитого социализма» жила небогато. При этом, бабушка большую часть их отдавала родственникам и в церковь, и только самую малость оставляла на свой «чёрный день». А Лену баловала шоколадом и конфетами. Слух о бабушке-знахарке разнесся по всему городу, а затем и стране. Лена своими глазами видела у дома машины с иногородними номерами. И подслеповатая бабушка сама просила Лену прочитать полученные из других городов благодарственные письма. Сама Лена, уже студентка мединститута, считала это эффектом психотерапии или банальным плацебо. Странно, но в числе её клиентов видела даже публичных людей города, включая партийных работников. Они стеснялись Лену, ерзали на скамейке, но бабушка Люба успокаивала их:

— Папа, папка, папочка! — шептал парень на могиле, — Отец, прости меня за всё !

• Истории из жизни
• 0 Комментарий

За спиной Андрея глухо лязгнула тяжелая железная дверь. От этого звука Андрей вздрогнул и обернулся – всё, он на свободе! От звонка до звонка отсидел три года… И, казалось бы, за что? Просто связался Андрюха после школы с дурной компанией. И однажды они взяли его с собой на дело. Он даже ничего не делал – …

— Я знаю, как доставить мужчине настоящее удовольствие. Тебе понравится

• Истории из жизни
• Aрина
• 0 Комментарий

Антон взглянул на Романа, склонившегося над компьютером и, улыбнувшись, позвал его: — Ромка, пошли пообедаем. Все ушли на перерыв… Или перед Пал Палычем выслуживаешься? Думаешь, шеф за это тебе премию подкинет? Роман никак не отреагировал на его слова, он был полностью погружён в работу и очнулся только тогда, когда Антон хлопнул его по плечу: — …

— Мы ничего не можем сделать, ваша девочка умрёт в течение года, — сообщил врач

• Истории из жизни
• Aрина
• 0 Комментарий

Анна с Сергеем мечтали о большой и дружной семье — чтобы детей не менее трёх, а лучше четверо. Два мальчика и две девочки… А что? Финансы им позволяют! У Сергея автомобильный бизнес, приносящий неплохой доход. У Анны отец — владелец небольшого мясоперерабатывающего комбината. Когда Анна с Сергеем поженились, Владимир Николаевич им подарил шикарный особняк в …

— Вот скажи, зачем девочке такая большая квартира? А нам самый раз

• Истории из жизни
• Aрина
• 0 Комментарий

— Ну и что будем делать? — Что-что. Ты уверена, что получится всё с квартирой? — Да тут даже не переживай. Нинка сразу завещание написала. В случае, если я удочеряю Валентину, то квартира переходит мне. — Неплохо. То есть накладок никаких быть не должно? — Вроде нет. — Тогда нечего и думать, а то найдётся …

Евдокия или, как её называли в деревне Евдошиха

• Истории из жизни
• Aрина
• 0 Комментарий

Татьяна с утра была занята радостными хлопотами: наконец-то сын Сергей решил приехать к ней в гости вместе со своей семьёй, женой Мариной и сыном, семилетним Алёшей. Женщина торопливо чистила картошку, при этом, то поглядывая на поднимающееся под чистой салфеткой тесто, то на духовку, в которой жарилась уточка. Вдруг Татьяна бросила нож и, вскрикнув, бросилась к …

Сегодня утром забегает ко мне соседка. Такую новость, говорит, тебе расскажу. Ивана Захаровича дочка приехала, с очередным хахалем.

Так уж сразу и хахалем. А может, это муж ее законный.

А соседка – язва, тут же за словом в карман не лезет: который по счету? – спрашивает.

— Это же сколько лет ее не было? – говорит соседка

— Да лет пять, если не больше, — отвечаю ей.

Ой, что же будет! Ивана Захаровича схоронили, а Татьяна с двумя детьми – квартирантка его, — теперь может на улице оказаться.

Тут такая история у нас была. У Ивана Захаровича жена умерла, тетка Настасья. Ей уже лет 70 было. А дочка их, Лариска, уехала столичных женихов искать.

Остался Иван Захарович один в четырех стенах. Лариска даже к матери на похорон не приехала. Иван Захарович после смерти супруги сильно приболел: не так от старости, как от одиночества.

А тут появилась в нашей деревне женщина с двумя мальцами – где-то годика по три – по четыре близняшкам было. Стала женщина домик искать, чтобы снять под квартиру. Вот и посоветовали ей Ивана Захаровича: одинокий старик, неухоженный, дочка отказалась.

Ой, как он обрадовался мальцам и квартирантке! Молодая женщина оказалась хорошей хозяйкой. На работу пошла в сельский детсад няней, и своих «пострелят» туда же пристроила.

Дружно зажили, дед даже за квартиру с постояльцев денег не брал

Татьяна, так звали женщину, везде порядок в доме навела, деду стирает, обеды готовит. А старик с ребятней возится: то самолетики на лугу запускают, то по речке кораблики бумажные.

Дружно жили. Татьяна рассказала Ивану Захаровичу, что от мужа –тирана с самого Урала сбежала. А почему к нам в село? Родственников у нее не было, а в нашем селе ее тетка двоюродная проживала. Только умерла она давно, но Татьяна этого не знала.

В общем, попросил ее Иван Захарович остаться. Куда по белому свету с детьми скитаться?

Татьяна и осталась.

Но вот беда: минувшей осенью Ивана Захаровича не стало. Татьяна не знала, как ей поступить, куда деваться с ребятами? Они уже в пятый класс ходили.

В сельсовете ей сказали: живи пока, все равно дом этот никому не нужен.

И вдруг – на тебе: Лариска появляется. Говорит, дом продавать будет. А квартирантку с детьми просит дом освободить.

Вот такой поворот событий.

Хотя по большому счету она же наследница – единственная. Только ухаживала за стариком Татьяна, чужая женщина, которую Захарович дочкой называл.

Но деваться некуда: собралась Татьяна с детьми съезжать с чужого дома. А Лариска с хахалем (таки с хахалем, соседка была права) везде свой нос сует, хозяйничает, и торопит Татьяну убираться со двора.

Но нет тут то было: колхоз у Лариски дом купил, а Татьяну с детьми оставил в нем проживать. Говорит наш председатель: это тебе, Танюша, наследство от Ивана Захаровича.

Сознался председатель, что незадолго перед смертью Иван Захарович заходил к нему, и очень просил не оставлять квартирантку в беде. Вот и выполнил его волю наш председатель.

Свеча вспыхнула ярче и сразу погасла. Инга знала, что если посмотреть на фитиль под особым углом, станет видно, что пламя на месте, просто почернело в темноте, и не рассеивает мрак, а собирает его. Но смотреть было нельзя. Она уставилась неподвижно прямо перед собой и пела без слов, тягуче и монотонно. Заклинала.

В темноте появились образы. Слова не звучали, не было голоса, что произнес бы их — просто чувства заполнили собой пространство. Ненависть, страх, гнев. И снова страх и ненависть. Очень много страха, очень много ненависти — Инга слушала все это, пропускала через себя и старалась не впитывать.

— Убить! Убить обманщика! — шипело в воздухе, и сразу становилось ясно, что иначе и быть не может, обманщика непременно надо убить.

— Сердце! Вырвать сердце! Пронзить его когтями, разорвать его! — и становилось не по себе от кипящей ярости.

— Нет! Нет-нет-нет! Так нельзя, нельзя! — к ненависти примешивался страх и жалость, звенящей, тоскливой нотой в общем гуле.

Жалость к себе, страх за себя, ненависть к кому-то, кто был здесь, совсем рядом. Глазами видеть почти ничего не получалось — мельтешение теней, редкие вспышки бледно-голубого и ядовито-зеленого, и снова тени-тени-тени. Различить контуры невозможно, но что-то внутри знает, что здесь лишь одна сущность, гневная и напуганная собственным гневом. Кажется, женщина, но сказать точно невозможно.

Эмоции призрака гудят осиным роем, пытаются ужалить, но пока беспощадно и неистово жалят лишь самого призрака.

Обычная, в общем, картина.

Если бы Инга могла глянуть на себя со стороны — испугалась бы. Нос заострился, щеки ввалились, сама бледная — натуральная покойница. Но смотреть на нее было некому — она выставила за дверь хозяина квартиры и закрыла дверь. Немного поколебалась, и твердой рукой заперла — мало ли, как пойдет. Нечисть непредсказуема и опасна, если она потерпит поражение, то те, кто прибежит на помощь, сами сгинут.

Поэтому она сидела на полу в пустой комнате, таращила глаза в пустоту и выла-стонала бессловесные заклинания.

Наконец, из круговерти теней и стонов явилось лицо. Такое же бледное, как у самой Инги, такое же худое и такое же мертвое.

— Он yбил, — тонкие губы едва шевельнулись. — Я не хотела, и он yбил…

Широко раскрытые глаза смотрели прямо в душу Инги, и ей стоило большого труда не прервать транс и остаться отстраненно-спокойной.

— Убить его! — лицо призрака исказилось ненавистью, глаза вспыхнули жутким пламенем, таким же, как черный огонь свечи, рот оскалился… и почти тут же все пропало.

Инга с трудом подняла руку, протянула ее и погасила свечу, просто придавив пальцами фитилек. Ощущение небольшого ожога принесло чувство, что она все еще здесь, все еще жива.

Пришлось посидеть на месте еще несколько минут, и только потом она смогла встать и пойти открывать двери.

Хозяин при виде ведьмы не осмелился задать ни одного вопроса и торопливо отошел, освобождая Инге путь.

— Я позвоню о результате, — сказала Инга, проходя мимо него, и сама удивилась, насколько спокойный и уверенный у нее был голос. Чувствовала она себя еле живой.

* * *

Она вскипятила чайник и поставила на стол большую чашку с аляповатыми цветами. Дрожащей рукой взяла заварник и потянулась налить себе.

— В шкафу глянь, — сказал хриплый голос сзади.

Инга обернулась. На нее строго и серьезно смотрел бабкин кот. Она поставила заварник и медленно, готовая в любой момент опереться на стол, пошла к шкафу. Там стояла большая запыленная бутыль, литра на полтора. Правда, початая больше, чем на треть.

— Старая, как такая же притаскивалась, всегда с этого начинала, — пояснил кот.

Инга послушно откупорила, понюхала, отхлебнула прямо из горлышка.

Травы, травы и отчетливый алкоголь. Дыхание перехватило, внутренности обожгло огнем, но в ушах немного перестало звенеть.

— Бабушка сама такое делала? — спросила она и утерла выступившие слезы. Кот промолчал, задрал заднюю лапу и принялся вылизываться.

— А чего раньше молчал? — спросила Игна кота и закупорила бутылку. Немного более твердо, она пошла к своей чашке.

Кот глянул на нее из-под задранной лапы, невнятно мяукнул и продолжил свое дело.

— Не ври мне, — сказала строго Инга. — Бабушка мне прямо так и сказала, мол, будет сложно, спрашивать тебя!

— Так и сказала? — удивленно спросил кот.

— Нет, — ответила Инга. — Это я тебя подловила. Она мне толком ничего не успела объяснить, только дар передала.

— Вот и верь после этого людям, — сказал кот, встряхнулся и поднялся. — Чего хотела-то?

Инга задумалась. Сколько она помнила бабушку, кот всегда был с нею. Настоящий ведьмовской кот, только рыжий, а не черный.

* * *

В тот мрачный день, когда старуха умирала, она в самом деле ничего не говорила про кота. Инга хотела позвонить в скорую, но старуха запретила. Сказала, что хочет умереть дома, а не в больнице. И что есть ещё одно дело, которое важнее врачей — надо передать дар.

Говорила так спокойно и вела себя так невозмутимо, что Инга до последнего не верила, что та сейчас умрет…

А потом, пока Инга осознавала теперь уже свой дар, смотрела на обычные вещи, ставшие нездешними и таинственными, окрасившись в цвета аур, слушала шорохи потоков сил и перезвон небесных сфер, бабушка вдруг сказала:

— Ну, разберёшься тут.

Инга посмотрела на нее, чтоб ответить, и увидела отлетающую душу. Та кивнула, помахала рукой и исчезла.

Так началась ее жизнь ведьмы. Она понемногу разбиралась со своим даром, продолжала работать на прежней работе, только перебралась из съемной комнаты в бабушкину квартиру.

А позавчера к ней подошёл директор и сказал, что ему посоветовали обратиться к ее бабушке, потому что он купил сыну дачу, а там то ли полтергейст, то ли ещё какая-то ерунда. Сны кошмарные снятся, шаги по ночам слышатся, и вообще неприятно что-то.

Она и ляпнула, что бабушка ей свой дар передала.

Вот и работала теперь.

И по словам кота, бабушка тоже порой еле живая с такой работы приходила, на одной только силе воли переставляя ноги.

— Мертвец, он глупый, — сказал кот с важным видом. — Ничего не видит, одни тени эмоций.

Инга слушала и пыталась представить. Вот, если бы она умерла… и видела только тени…

— Призрак времени не знает, для него смерть была только что, — продолжал кот. — И если свои переживания в момент смерти были очень сильными, то мертвец остается здесь, пока не проживет их.

— Мертвец проживет? — переспросила Инга.

— Потому призраки и зависают, — пояснил кот, — не могут прожить, пережить. Они же мертвецы.

— Этот призрак хочет кого-то убить, — сказала Инга.

— Своего убийцу, ясное дело, — сказал кот и посмотрел так по-особенному, что Инга сразу поняла, что пора выдать ему лакомство. И не простое, а что-нибудь особо вкусное. Она поднялась и с удивлением поняла, что ноги почти не дрожат, зато немного покачивается вся кухня — действовало бабушкино зелье. Она достала из шкафчика консервную банку с печенью трески. Кот сперва делал вид, что ему совершенно неинтересны манипуляции новой хозяйки, но при виде банки громко замурлыкал. Вел себя привычно, лез мордой под руки, мурлыкал и урчал, и не читал лекций.

Инга снова и снова перебирала свои впечатления от общения с призраком и сравнивала со словами кота. Выходило, что призрак попросту принял молодого человека, нового хозяина дома, за своего убийцу, и теперь пылает жаждой мести.

— А если его и в самом деле yбить? — негромко, у самой себя спросила Инга. Кот, разумеется, услышал, но ничего не ответил. Лакомство важнее.

Инга спросила громче, теперь уже обращаясь к коту:

— Если призрак исполнит свою месть, он уйдет насовсем?

Кот не реагировал, и Инга подумала, что стоит подождать, пока он наестся. Но потом встала и решительно шагнула к миске — вспомнила, что бабушка, конечно, кота своего любила, но говорила, что строгость так же важна, как и любовь.

Кот коротко глянул на покачнувшуюся хозяйку, все понял и сделал вид, что и сам уже оторвался от миски. Отошел немного, облизнулся и рассудительно ответил:

— Если исполнит, то уйдет. Только вы, люди, обычно нервно как-то относитесь к yбийству…

— Это уже моя проблема, — ответила Инга, у которой в голове все отчетливее проявлялось решение. Сражаться с призраком ей не хотелось, девушку было жалко. Из обрывков эмоций, теней впечатлений и слов она домыслила, что ее изнаcилoвaли и yбили в этом доме. Скорее всего, не сам прежний хозяин, а кто-то другой. А теперь в доме появился молодой человек, еще и со своей невестой, и призрак видит тени их чувств… и уверен, что снова встретил убийцу.

Искать настоящего преступника слишком сложно — может оказаться, что он давно умер своей смертью. А значит, остается лишь сыграть на слепоте призрака.

* * *

Второй сеанс был проще. Снова горели свечи, снова поднимался дым от курений. Снова Инга выла и стонала заклинания — по наитию, по зову своего дара.

Но в этот раз какая-то частица ее разума сидела в зрительном зале и наблюдала за процессом.

Вот круг. Вот свечи, благовония и амулеты. Вот мужчина, лежит связанный в круге. И нож — небольшой, но очень острый. Если призрак захочет, его силы вполне хватит поднять такой, хозяин говорил, что небольшие предметы полтергейст уже кидал.

В этот раз эмоции были другие, и Инга сразу поняла, что все получится. К гневу и страху — те чувства, что испытала девушка во время своей cмepти, примешивалось торжество.

— Ты здесь! — взвыла она.

— Я настигла тебя! — от потустороннего хохота вылетели бы стекла, если бы он звучал по настоящему, а не только в голове Инги.

— Ты заплатишь! Заплатишь, заплатишь! — ни одного слова о страхе, она видела свою цель и торжествовала.

Инга постаралась приглушить свои собственные эмоции, чтобы не отвлекать призрака. Дело двигалось к финалу.

А потом ярость и гнев, страх и ненависть, жажда мщения и боль от собственной смерти слились в единый ослепительный и страшный сгусток, и девушка появилась.

Она была красива. Она была ужасна.

Глаза выпучены, на шее горят следы yдyшения. Пальцы скрючены когтями, ногти обломаны, призрачная кpoвь сочится из ранок. Видно, что она сопротивлялась, видно, что противник был сильнее. Тогда, не теперь.

Ножа, заботливо приготовленного для нее, она не заметила. Ударила голыми руками, и погрузила пальцы в грудь. Вырвала сердце и расхохоталась.

— Теперь ты мepтв! Мepтв! — она нависала над телом и размахивала своей кровавой добычей. — Твое сердце холодно, как мое!

А потом она просто растаяла. Исчезла. Несколько секунд от нее оставался лишь потусторонний смех, вскоре стих и он.

Инга посидела еще несколько минут, приходила в себя. Потом поднялась.

На этот раз ее почти не шатало — сказалось, что она была готова к тому, что увидит.

Начала неспешно убирать. Огарки свечей в мусор, нож, что так и не пригодился — в футляр и в сумку.

Последней подняла жертву. Мepтвого мужчину.

Куклу, небрежно слепленную из воска.

Повертела в руках, покачала головой.

Она вовсе не лепила ни сердца, ни ребер, но восковая грудь была разорвана, торчали восковые обломки ребер, похожие на огарки тонких свечей. И в глубине была вмятина, словно оттуда вынули валентинку.

— Похоже, девушка не знала, как выглядит настоящее сердце, — пробормотала Инга. Она подумала и аккуратно упаковала мepтвую куклу. Дар подсказывал ей, что правильнее будет похоронить беднягу — просто для того, чтобы дело было доведено до конца.

Пашка В.

Глава 1.

После потери самого близкого человека в жизни, наступает апатия. Так случилось и со мной.
Зачем бороться, если последняя ниточка, соединяющая меня с жизнью
оборвана? В такие моменты ничего не хочется, даже видеть кого-то нет сил. Все начинают тебя жалеть, а это только раздражает до безумия. Если раньше был смысл бороться и не сдаваться, то сейчас это делать было не для кого. Человек, для которого я хотела жить безвозвратно ушел из этого мира.
В таком состоянии я пробыла больше двух недель. В зеркале отражалась девушка совсем не похожая на меня прежнюю — бледная, черные круги под глазами, волосы запутанной паклей за спиной, отсутствующий взгляд… Даже папа выглядел лучше, но его самого приводило в чувство только то, что я еще пока жива. Я же практически все время проводила в оранжерее, смотря на небо через стеклянный свод. После похорон мы сразу переехали в Френклин — Тауэрс. Это место как нельзя лучше подходило под наше настроение. Нора с Майком так и не появлялись. Дэн заходил каждый день, но не мог выносить моего постоянного молчания. И когда я чувствовала, что нахожусь на тонкой грани между жизнью и смертью — приснилась мама.
Мне снился лабиринт, стояла мертвая тишина и только тьма вокруг. Невозможно было найти выход. Вдруг прямо перед лицом появилась маленькое белое облако, зовущее меня за собой. Следуя за ним, я понимала, что иду к выходу, и не ошиблась. Впереди показался просвет. И когда до выхода оставался один шаг, я остановилась. Не хотелось возвращаться. Тьма так манила своим спокойствием! Белое облако стало увеличиваться и принимать очертания моей матери.
— Что ты делаешь с собой? — Говорило оно. — Я не хочу тебя такой видеть! Только Богу известно, какие муки ада мы прошли, чтобы ты появилась на свет! И теперь сдаешься? Единственная причина, по которой ты можешь сдаться — это смерть! До тех пор, пока ты жива — всегда есть выбор. Ты сильнее чем думаешь. Не предавай саму себя! — Сказав мне все это, облако исчезло, оставив меня перед выбором — остаться в темноте или вернуться к свету. Шаг… Еще шаг…

Проснувшись в холодном поту и с мокрым от слез лицом, я сначала не поняла — приснилось, или это было на самом деле. Снова подойдя к зеркалу увидела жалкое, никчемное создание. Но ведь я не такая! Окунувшись в свое горе с головой, забыла о тех, кто находится вокруг. Я ведь сильная, я смогу противостоять врагам. Я ведь не одна! Они рассчитывали ослабить нас, но я не сделаю им такого подарка! И как бы плохо и больно не было — это наш мир, и мы никому его не отдадим! Ради папы, ради Дэна и друзей… В конце концов — ради себя и своего будущего.

— Я готова ехать, простите за мое поведение. Не знаю, что на меня нашло. – Все, кто сидел в комнате отдыха, смотрели на меня как на инопланетное существо. Мы должны были еще неделю назад выехать в поселение цыган, находящееся где-то в Вайоминге. Нас там уже ждут. Колдуны и ведьмы этого табора должны обучать меня как правильно расходовать свои силы, чтобы не падать в обморок и ударять ей только в нужную цель, а не массово, как это получалось раньше и полностью раскрыть мои способности. — Можем выезжать прямо сейчас.
— Слава Богу! — Раздался голос отца. Он появился из другой комнаты, весь растрёпанный и помятый. — Ничего страшного, детка. У нас еще есть время. Дай нам только всем собраться и в путь-дорогу. — Папа крепко меня обнял.
— Пап, прости меня…
— Тебе не за что просить прощения. — Ответил отец.
В комнату влетел Дэн, схватил и закружил меня. Тогда я первый раз улыбнулась за долгое время.
— Нельзя так заставлять переживать любящих тебя людей. — Шепотом сказал он.
— Прости, я была сама не своя. Но теперь я в норме.
— Это хорошо.
От нас не ускользнул папин недовольный взгляд.
С рассветом Портленд увидел дюжину дорогих автомобилей медленно проезжающих мимо спящих домов и витрин. В глаза бросилась прощальная вывеска:» Я воскресну вновь»- девиз этого города после четырех разрушительных пожаров, и изображенный феникс, восстающий из пепла. Я приняла это за знак: ведь я в каком-то смысле тоже восстала из пепла. Но стала еще сильней.
— Почему вы не говорите мне, куда именно мы едем?
— Потому, что Темные могут через твое сознание выведать наши планы. — Объяснила мне Сандра. Она сидела с папой на переднем сидении, а рядом со мной ехал Дэн. Каким-то образом они с отцом стали находить общий язык, пока я была в депрессии. Хотя может делали вид, чтобы не расстраивать меня еще и этим. — Тогда они попытаются нам помешать. А так ты не знаешь, и они тоже.
— Они вторгаются в мое сознание?
— Когда ты мне рассказала свой сон, то я сразу все поняла. Это они посадили тебя в тот лабиринт. Они были уверены, что ты навсегда останешься там.
— Мне что, теперь совсем не спать?
— Спи конечно, только отличай даже во сне добро и зло.
В салоне опять повисла тишина, только Дэн тихонько гладил меня по руке.
— Давайте где -нибудь остановимся? Я больше не могу ехать! — Заныла я на вторые сутки. Остальные могли обратиться, и, хотя бы немного размять мышцы. Они оборачивались и бежали на ровне с машинами. Но у меня ведь так не получится! Я всего лишь человек.
— Скоро будет небольшой городок, — Сказал папа. — Там и остановимся. Но только размяться!
— Хорошо. О Норе с Майком ничего не слышно?
— Пока нет. — Ответил Дэн. — Но я уверен, что скоро появятся.
— Скорее бы!
— А недавно ты мечтала от нас избавиться!
— Это было давно. Что бы я делала без вас — не представляю! Тогда я бы не узнала, какой ты на самом деле.
— Ты и сейчас не знаешь. — Дэн посмотрел в окно на сменяющие друг друга пейзажи. — Поспала бы, во сне быстрее время летит.
— А ты?
— Я вампир, а ты маленькая и хрупкая девушка. Так что быстро спать!
— Дочь моя! — Раздался стон с переднего сидения. — Спи уже!
Ох уж эти мужчины!
Я уснула. Мне снился жуткий сон. Огромные, железные, резные ворота. За ними люди в порванной и испачканной в крови одежде. У них были стеклянные глаза — не живые. Увидев меня все бросились ко мне и стали просить открыть ворота. Тянули ко мне руки через железные прутья. За их спинами я рассмотрела Дэна и папу, но они почему-то убивали этих несчастных людей. Я уже взялась за створки ворот, но передо мной опять появилась мама.
— Не смей! Не открывай! Вернись в жизнь, вернись! — Кричала она.
— Надо остановить Дэна и отца!
— Нет, просыпайся! Просыпайся! — Продолжала она кричать.
— Просыпайся, Оллерис! — Пощечина, еще одна…
— Ну же! Открой глаза! — Врывался в мое сознание голос Джордена. Легкие обожгло огнем.
— Что? Что случилось? — Мои глаза еще не хотели открываться, а голос срывался на хрип. — Дэн, отпусти, мне нечем дышать! Он так меня обнимал, что не рассчитал свою силу и чуть не придушил!
— Прости, прости. Ты так нас напугала!
Я приподнялась и увидела, что лежу на дороге. Сандра, Дэн, папа, все его друзья столпились вокруг меня. Темные опять проникли в мое сознание. Теперь я точно больше не смогу спокойно спать! Как же они мне надоели!!!
— Это все проделки Темных. — Причитала Сандра. — Они не пускают тебя на нашу территорию. Постарайся больше не спать, иначе можешь не проснуться. На земле цыган ты будешь в безопасности. Осталось немного. Потерпи.
— Пойдемте в машину. — Только и сказал отец.
— Какие силы помогают тебе выживать? Одному Богу известно! — Сказала цыганка и села в автомобиль.
Чувствуя, как горький комок подкатил к горлу, я отпихнула Дэна и папу, забежала за машину где меня стошнило.
» Крепись, Оллерис»- думала я про себя. Уверенности в своих силах с каждой минутой становилось все меньше и меньше, но смотря в глаза окружающим, я понимала, что у меня нет права опускать руки. Нужно продолжать бороться.
Только бы Нора с Майком вернулись поскорей! Без них я была на половину сильной. Первой половиной являлись сами догадайтесь кто.