Декабрьское сочинение когда ввели

МОСКВА, 30 дек — РИА Новости. Президент РФ Владимир Путин поручил правительству обеспечить начиная со следующего учебного года учет результатов итогового сочинения выпускников школ наряду с результатами ЕГЭ при зачислении в вузы, следует из перечня поручений президента по итогам его послания Федеральному собранию, опубликованных на сайте Кремля.

Поручения были составлены для реализации послания Путина Федеральному собранию в декабре. Тогда в ходе оглашения послания президент отметил, что результаты выпускных школьных сочинений должны учитываться при поступлении в вузы наряду с ЕГЭ.

«Обеспечить начиная с 2014-2015 учебного года учет результатов итогового сочинения в выпускных классах общеобразовательных организаций, наряду с результатами единого государственного экзамена, при приеме в образовательные организации высшего образования», — говорится в документе.

Член Общественного совета при Минобрнауки, учитель московского центра образования №57 Сергей Волков на заседании совета, во время обсуждения вопроса о возвращении сочинения в качестве выпускного экзамена, подчеркнул, что министерству необходимо создать рабочие группы, которые будут заниматься этой темой. Первый замминистра образования и науки Наталья Третьяк заявила, что предложения по возвращению сочинения на итоговых школьных экзаменах нужно подготовить как можно скорее.

Как эксперты оценили идею выпускного сочинения в школе

Ректор МГУ имени Ломоносова Виктор Садовничий: «Систему единого госэкзамена надо совершенствовать, надо учитывать определённые результаты, достижения школьника, как он учился в других классах. И то, что сочинение будет, как ЕГЭ — это ведь все знание нашей литературы, истории, языка, если угодно, воспитательная роль. Это ведь забота о молодежи. Это сверхправильное решение».

Член-корреспондент Российской академии образования, ректор Новосибирского института повышения квалификации и переподготовки работников образования Василий Синенко: «Сдавать ЕГЭ по литературе и (писать) сочинение будет несколько громоздко. В этом случае ЕГЭ по литературе стоит убрать и оставить сочинение. Но ведь ребята могут пойти на экзамен и с готовыми сочинениями. Так что надо хорошо продумать систему подготовки детей к их написанию. Чтобы не было из одной крайности в другую, не получалось, что переписал из введения к книге, и готово сочинение».

Глава Минобрнауки РФ Дмитрий Ливанов: «Нам очень важно, чтобы студенты старших классов школы были мотивированы на освоение всех образовательных предметов, всей образовательной программы, а не только тех, по которым они будут сдавать единый экзамен. <…> Особое место занимают литература и история, поэтому то, что мы будем делать, в том числе и введение сочинения, направлено именно на это».

Первый заместитель министра образования и науки Наталья Третьяк: «Я не берусь ни в коме случае трактовать позицию президента<…> Но, я думаю, что, в любом случае, нужно начинать работать очень быстро. Чем быстрее мы найдем с вами различные механизмы и успеем их обсудить в преподавательской, ученической, родительской среде, тем будет эффективнее. Чем больше мы дадим возможностей нашим детям и нашим учителям подготовиться к этому экзамену, тем лучше».

В российских школах стартовали выпускные экзамены. 3 декабря впервые за пять лет одиннадцатиклассники писали итоговое сочинение. В народе его уже окрестили «президентским» — год назад в послании к федеральному собранию Владимир Путин поручил вернуть сочинение в школы. Предполагается, что оно станет допуском к Единому государственному экзамену. Для получения аттестата о среднем образовании достаточно заработать «зачет». Оценивать будут не столько грамотность, сколько суть написанного. Между тем эксперты опасаются, что сочинение может стать способом оценки лояльности государству.

Школьный экзамен длился почти четыре часа. В отличие от ЕГЭ, который проходит в «чужих» школах, сочинение дети писали в родных классах и даже могли пользоваться орфографическими словарями.

На выбор было предложено пять тем, которые огласили за 15 минут до начала экзамена. Для каждого часового пояса — свои варианты.

В Москве детей просили порассуждать о том, чем творчество Михаила Лермонтова может быть интересно современному читателю. Вторую тему формулировала стихотворная строчка поэтессы Юлии Друниной «Кто говорит, что на войне не страшно, тот ничего не знает о войне». Третья — «Природа и внутренний мир человека: созвучие и диссонанс»; четвертая — «Какие события и впечатления жизни помогают человеку взрослеть?», и пятая — «Что важнее: любить или быть любимым?».

Формулировали и утверждали темы эксперты Рособрнадзора и специально созданный Совет по вопросам проведения итогового сочинения.

— Эксперты сознательно старались, чтобы темы не были узконаправленными, не опирались на какие-то конкретные произведения, — пояснил «Ленте.ру» доцент факультета филологии Высшей школы экономики Михаил Павловец, входивший в рабочую группу Минобрнауки. — Главная цель — научить школьников самостоятельности. Выпускники должны на свой вкус подобрать литературные произведения, на которые будут опираться в работах. Причем совсем необязательно из школьной программы. Важно понять, что итоговое сочинение — это не экзамен по литературе, не тест на знание каких-то конкретных текстов. Сочинение проверит, насколько человек умеет формулировать мысли, обращаться за доказательством своих тезисов и к жизненным материалам, и к литературным примерам. Видимо, в перспективе сочинение будет касаться не только литературы. Подразумевается, что в будущем круг тем может существенно расшириться. Почему бы, скажем, не появиться сочинениям по биологии, истории, физике?

В то же время разработчики опасаются, что замыслы Минобрнауки в регионах могли не совсем верно истолковать. В профессиональных педагогических соцсетях все это время шли горячие диспуты о том, какую литературу приемлемо использовать детям на экзаменах. В некоторых регионах учителя на всякий случай рекомендовали детям ориентироваться на книги из школьного списка.

— Я общалась с учителями из регионов. Многим страшно, так как ничего не понятно, — подтверждает преподаватель русского языка и литературы Центра образования №57 Надежда Шапиро. — И тоскливо, потому что это очень большая дополнительная нагрузка. И все на тех же словесников. Хотя и говорят, что это экзамен не по литературе, но ведь понятно, что ни физики, ни географы, ни математики руку к этому сочинению не приложат. Как скажутся результаты на дальнейшей жизни — совершенно не ясно. Все будет зависеть от того, что из этого сделают какие-то начальники. Единственный положительный смысл — если новый экзамен закрепится, это послужит сигналом для всех учителей литературы, что надо учить детей писать сочинения. Когда у нас литература исчезла из обязательных экзаменов, кто-то решил, что это можно не делать. Но появится и оборотная сторона. Если начнут натаскивать, это грозит превратиться в еще один экзамен по русскому.

Согласно рекомендациям Рособрнадзора, на проверку сочинений отводится неделя. Но, по словам пресс-секретаря ведомства Сергея Шатунова, некоторые регионы планируют огласить результаты уже через 2-3 дня. Оценивать сочинения будут учителя тех же школ, в которых проходят экзамены.

Для получения «зачета» достаточно, чтобы школьное сочинение соответствовало хотя бы двум из пяти критериев: соответствовало теме, было аргументированно, имело достаточное количество отсылок к литературным произведениям и было написано грамотным литературным языком. Даже на ошибки организаторы отчасти решили закрыть глаза: допускается 5 ошибок на 100 слов. Те, кто не справится с заданием, в феврале либо в мае смогут пройти пересдачу.

Впрочем, у педагогов есть ряд нареканий к критериям оценок. По словам преподавателя литературы московской школы №1539 Льва Айзермана, некоторые нормы сформулированы неясно, что может сказаться на результате. К примеру, в документах Рособрнадзора подчеркивается, что объем сочинения должен быть не менее 250 слов. В противном случае — «незачет». И тут же стоит фраза, что рекомендуемый объем — 350 слов. «Это какая-то непродуманность, рождающая путаницу, — возмущается заслуженный учитель. — Даже в Москве сейчас идут споры, на какой же вариант ориентироваться».

Другая претензия филологов — новый экзамен потенциально «коррупционноемкий». Выпускникам дано право прилагать свои эссе к пакету документов для поступления в высшие учебные заведения. Вуз может за это добавить абитуриентам до 10 баллов при поступлении. Но оценивать работы институты будут самостоятельно и по собственным правилам.

— При всех недостатках системы ЕГЭ у нее есть один плюс, — поясняет Лев Айзерман. — Это стремление к единообразию. К ученику в Москве, Воронеже и на Камчатке один подход. А тут получается абсолютный хаос. Сочинения отсканируют, потом каждый вуз их оценит. Как они будут это делать — не ясно до сих пор. Филфак университета, где существуют литературоведы — это одно. Медуниверситет или мясомолочный институт — другое. Тут же вдруг окажется, что у кого-то в вуз поступает племянник. Почему бы ему не накинуть баллов? Сертификат по ЕГЭ подделать нельзя. А оценку работы, которую никто не видел, — запросто. Даже если вузам и спустят сверху нормы оценок, там, опять же, появятся общие фразы: тема должна быть раскрыта и т.д. Но я, например, могу про любую вашу статью сказать, что тема там не раскрыта. Это все вкусовщина.

— Повлияет ли возвращение сочинения в экзаменационный набор на качество обучения? Чиновники надеются, что сочинение будет стимулировать ребят больше читать, рассуждать, излагать свои мысли на бумаге.

— Сочинение — это часть преподавания. Если вы на уроках объясняете, а дети запоминают, то не может быть, чтобы в сочинении они размышляли. Лет восемь-девять назад мои восьмиклассники первый раз сдавали по желанию экзамен по литературе. Директор мне тогда сказал, что школа может сама определить тему экзамена. И спрашивает: «Что посоветуете?» Я говорю, тему назову завтра. Но мы не будем проверять, что они читали. Мы проверим, что они поняли. На экзамене мы раздали детям листки с надписями: «Я — Гамлет…» Александра Блока и «Диалог Гамлета с совестью» Марины Цветаевой. Вопрос был один: чем Гамлет Блока отличается от Гамлета Цветаевой? И факультативно, по желанию, можно было ответить, какой из этих Гамлетов ближе к шекспировскому. Это принципиально иной подход к экзамену, который как раз стимулирует мыслить. Но тут нужен и другой подход к образованию. Чтобы дети могли рассуждать, их нужно учить годами. Целый год мы обсуждали один вопрос: каким должно быть экзаменационное сочинение. То есть мы обсуждали проблему строительства крыши в доме, где нет ни стен, ни фундамента. Вот в чем проблема. Решается задача, которая не фундаментальна, не первична. Ну ввели экзамен. И что? Задача Минобранауки тут одна — отрапортовать, что все нормально, все в порядке, все дети умеют писать сочинения. А больше никого ничего не волнует.

Однако доцент факультета филологии НИУ ВШЭ Михаил Павловец с коллегой не согласен. По его словам, сочинение — положительный процесс. А ошибки при запуске чего-то нового обычно всегда неизбежны. Главное — вовремя их заметить и ликвидировать.

— Если не двигаться, не развивать это направление, мы так и останемся на месте и будем погружаться в болото, — заключает он. — Многие склонны воспринимать это сочинение как форму письменного выражения лояльности государству и прославление его в любой форме. Но, опять же, все зависит от учителей, которые готовят ребят. От тех, кто его проверяет. Зависит также от самих ребят: готовы ли они угадывать в этих сочинениях мнения тех, кто влияет на будущее, и стараться им угодить, либо им будет интересно самим размышлять, формировать свои точки зрения. Это также зависит и от общества. Школа — его часть. И школа не может в одиночку противостоять двоемыслию и лицемерию, которые в обществе сейчас становятся трендом. Если общество поддержит учителей в том, чтобы растить свободных граждан, то и у учителей появится достаточный ресурс, чтобы учить подопечных не лгать, не лицемерить, а мыслить и говорить свободно.

Александр Милкус и Дарья Завгородняя вместе с учителем словесности Михаилом Павловцом обсуждают, как приучить школьников мыслить самостоятельно

А. Милкус:

— Это программа «Родительский вопрос». В студии Александр Милкус и Дарья Завгородняя. Тема сегодня у нас очень важная, очень интересная – школьные сочинения. Наш сегодняшний собеседник – заведующий лабораторией разработки интеллектуальных состязаний в гуманитарных науках, доцент Высшей школы экономики, знаменитый учитель словесности Михаил Георгиевич Павловец.

Михаил Георгиевич, меньше чем через два месяца школьники опять будут писать обязательное сочинение в 11-м классе. Насколько я помню, ввели его 7 лет назад, в 2013 году. И тогда же вузам рекомендовали использовать это сочинение при приеме абитуриентов в вуз. Скажите, что произошло? В общем-то, не так много времени прошло, и сочинение выродилось в какую-то странную историю. Насколько я знаю, в этом году уже ни один вуз не рассматривает сочинение как какое-то основание для отбора абитуриентов. За 5 лет что произошло?

М. Павловец:

— Возник самый обычный конфликт. Чиновник говорит, что мы знаем, кого вы должны брать, для того чтобы учить, и кто вам нужен, чтобы он был выучен хорошо, а вузы говорят: нет, вы знаете, мы бы хотели, чтобы к нам тоже прислушались и узнали, кого бы мы хотели брать, кто нам нужен, кто у нас может учиться. То сочинение, которое придумали, это сочинение получилось довольно странным. Потому что это утверждалось, что это сочинение одновременно по литературе и не по литературе. Оно не по литературе, потому что оно не может быть по литературе, потому что по закону об образовании не может быть двух экзаменов по одному предмету. Но при этом оно литературоцентрично, как это называли (хотя я не знаю, что это за слово – литературоцентрично). Имеется в виду, что в этом сочинении ты должен был размышлять на какую-то морально-этическую тему (ну, например, «Береги честь смолоду» или «Является ли смирение добродетелью»), но, размышляя на эту тему, ты должен был опираться на произведения литературы. Соответственно, вузы должны были эти сочинения перепроверять за школьниками, ставить за них баллы, и эти баллы давать дополнительно к тем баллам ЕГЭ, с которыми школьники приходят для поступления в вузы.

А. Милкус:

— Перепроверять что, не орфографию же? Наверное, то, как человек мыслит.

М. Павловец:

— Всё – и мысли, и речь, и орфографию, и пунктуацию, и даже немножко, наверное, морально-этическую составляющую. Ее нельзя было оценивать, но ее можно было учитывать. Понятно, что если ты читаешь сочинение, написанное с таких явно профашистских позиций, то любой нормальный эксперт, наверное, будет очень недоволен и вряд ли захочет лояльно отнестись при проверке к такому сочинению.

А. Милкус:

— Но идея, в общем-то, была хорошая. Я помню споры, когда вводили это сочинение, для того чтобы ребята в 11-м классе не выпадали из уроков литературы, чтобы они читали литературу и т.д. Но мы знаем, что где-то в 2017 году эти сочинения превратились в некие отчеты, написанные под копирку, и никакой свежей мысли там не было, это были отписки. Почему? Такая возможность проявить себя, проявить свою мысль, показать, как ты можешь рассуждать.

М. Павловец:

— Дело в том, что зачем особенно рассуждать? Если ты рассуждаешь, то ты вступаешь на почву довольно зыбкую, довольно рискованную. И любой нормальный учитель говорит: слушай, Вася, ты что, хочешь выпендриться, или тебе поступить надо? Дело в том, что это сочинение еще привязали к допуску к ЕГЭ, его называли еще одним странным словом – допускное сочинение. То есть ты его написал – ты получил допуск к ЕГЭ. Но если вдруг ты с ним не справился, значит, в этом году ЕГЭ тебе не сдавать, если ты мальчик, ты отправляешься в армию, если ты девочка, ты отправляешься работать в «Макдоналдс», и в следующем году будешь искать возможность опять его переписать.

Поэтому любой школьник был заинтересован только в одном – отстаньте от меня. Что нужно сделать, откуда нужно списать, где правильный вариант, что я должен написать? О, спасибо, я сейчас быстро вам перепишу, и дайте мне нормально сдавать ЕГЭ. Вот, в общем, интерес любого школьника.

Д. Завгородняя:

— К тому же еще учат писать по шаблону сочинения к ОГЭ и к ЕГЭ. Поэтому у них эти шаблоны в голове, они действуют и влияют на ситуацию, мне кажется.

М. Павловец:

— Правильно. Потому что такого рода экзамены, они проверяют не то, что ты умеешь, не то, на что ты способен, насколько ты гибко реагируешь в незнакомой ситуации, насколько ты владеешь словом. Они проверяют совершенно другие умения – насколько ты адаптируешься, насколько ты умеешь содрать, списать, воспроизвести готовый шаблон, насколько у тебя память хорошо запоминает такие уже готовые формулы и в любой сложной ситуации готова эту формулу воспроизвести. Никто не проверяет на самом деле ни сложность твоего мышления, ни глубину твоей эрудиции. Многие говорили, что, мол, возвращение этого сочинения приведет к тому, что дети станут больше читать. Но тут же сами учителя стали бить в гонги и кричать, что после того, как это сочинение ввели, школьники вообще перестали читать.

А. Милкус:

— С этого места поподробнее, пожалуйста.

Д. Завгородняя:

— Да. Почему?

М. Павловец:

— Очень просто. Во-первых, какой смысл читать еще что-то, когда нужно натаскиваться на это сочинение, я лучше понатаскиваюсь немножко. Например, в Тольятти наши коллеги провели небольшое исследование. Несколько тысяч сочинений обработали, и выяснилось, что две трети работ написано всего по 12 текстам. Все эти 12 текстов были пройдены до того, как это сочинение пишется. То есть все эти тексты из 7-8-9-10-го класса. Школьникам гораздо легче взять тему, взять что-нибудь из программы 7-8-го класса, и учителю хорошо (повторить можно), и учебник есть, откуда это можно содрать, и ничего больше читать, слава богу, не надо, и учительница от тебя отстанет и не будет говорить: Булгакова надо читать, Солженицына надо читать… Зачем? Я и без этого прекрасно напишу это сочинение.

Д. Завгородняя:

— Есть универсальный текст, которым любят иллюстрировать учителя (и я в том числе) все сочинения на любые темы, на темы любых добродетелей (добродетели любят брать в ОГЭ). Это «Капитанская дочка» Пушкина. Вот выучи наизусть «Капитанскую дочку» — в принципе само по себе это неплохо. Но если будет одна «Капитанская дочка» из всего великого русского литературного наследия, то это как-то печально, наверное.

М. Павловец:

— Да. И каждый год новое такое произведение. Например, есть год, когда все 5 тем пишутся по «Судьбе человека» Шолохова, есть год, когда все 5 сочинений пишутся по «Гранатовому браслету». Обращаю внимание, всё это тексты, изучаемые в 8-9-м классе. То есть это сочинение делает все, чтобы можно было…

А. Милкус:

— Подождите. Я хотел уточнить. То есть все эти попытки придумать даже не темы сочинений, а направление сочинений, которые предлагает Федеральный институт педагогических измерений каждый год, они заранее объявляются, в принципе это всё формальность? Я напомню, в этом году предлагается: «Забвению не подлежит», «Я и другие», «Время перемен», «Разговор с собой», «Между прошлым и будущим». То есть в принципе они ничего не значат, можно выучить одно или два произведения и подтянуть их к любой теме, которая объявляется заранее?

М. Павловец:

— Давайте мы с вами проверим это. Вот берем «Капитанскую дочку». Назовите еще раз темы.

А. Милкус:

— «Забвению не подлежит».

М. Павловец:

— Ну, как можно забыть подвиги наших русских воинов, которые выполняли свой долг, защищали страну от бунтовщиков?

А. Милкус:

— «Я и другие».

М. Павловец:

— Я и герои «Капитанской дочки». Это мои любимые герои, я беру с них пример, я бы хотел жизнь прожить так, как прожил Гринев.

А. Милкус:

— «Время перемен».

М. Павловец:

— Мы видим, что в России постоянно происходили важные перемены, но не все с ними соглашались. Так, реформы Екатерины II были встречены со стороны бунтовщиков, экстремистов и противников этих изменений. Но просвещенные дворяне встали на защиту своей родины, на защиту преобразований.

А. Милкус:

— Ну, дальше понятно. «Разговор с собой» — тоже понятно, как можно переиначить. «Между прошлым и будущим» — это вообще легко, протягиваешь мостик от «Капитанской дочки», от того времени к нынешнему.

Что делать? Я понимаю, хочется, чтобы ребята читали, чтобы они проходили программу. Но то, во что выродилось это сочинение (в абсолютную формальность), не жизнеспособно, на мой взгляд.

М. Павловец:

— Ну, искать выход. Во-первых, главное, что для этого нужно быть честным с собой. Мы давно говорили (в том числе и министерство), давайте посмотрим, что дает это сочинение. Давайте замеры сделаем, что читается, что действительно читается, насколько больше стали читать, насколько честно стали читать. Давайте посмотрим эти сочинения и проверим, какой процент из них списанных, а потом решим. Сочинение не дает результат? Давайте искать альтернативу.

А. Милкус:

— Я так понимаю, что это сочинение это попытка вспомнить советское выпускное сочинение, как-то его переиначить на современный лад и всунуть его между ЕГЭ.

Михаил Георгиевич, сколько человек получили незачет из всего количества 11-классников?

М. Павловец:

— В прошлом году на всю страну 500 человек не справились.

А. Милкус:

— То есть все, кому надо, получили зачет.

М. Павловец:

— И так из года в год.

А. Милкус:

— То есть в принципе это тоже формальность такая.

М. Павловец:

— Да. Каждый год не справляется 0,67% примерно.

А. Милкус:

— Это, видимо, те, кто даже списать не может. Если эта история превратилась в такую формальность… Я понимаю, достаточно сложно что-то впихнуть новое в школьную программу. Я помню, что сочинение прямым распоряжением президента вводилось. Если оно уже выродилось в такую формальность, что нужно сделать, для того чтобы оно ушло из нашей жизни или превратилось во что-то более адекватное, чтобы ребята не использовали просто свои навыки списывания и формалистского подхода?

М. Павловец:

— Я несколько лет работал в рабочей группе министерства, которая была связана с итоговым сочинением, поскольку надеялся, что действительно это сочинение можно каким-то образом реформировать. Но потом получилось, как говорил Бюффон, что институт наложничества нельзя реформировать, его можно только отменить. Но отменить, запрещать – это всегда не самый хороший путь. По мне, лучше пусть мертвое отомрет. По мне, лучше спросить у тех, кто заинтересован в этом сочинении: что бы вы хотели, как бы вы это видели? И постараться учесть их запросы и их интересы.

А. Милкус:

— Тогда сформулируйте, кто заинтересован в этом сочинении.

М. Павловец:

— Заинтересованы были с самого начала (и с этим было связано, кстати, поручение президента) вузы. Потому что вузы никто не спрашивает, запихивая в вузы абитуриентов, сдавших ЕГЭ. Не вузы принимают ЕГЭ. У вузов есть свои представления, какие им нужны абитуриенты, но у ЕГЭ совершенно другие критерии. Хочешь, не хочешь, но ты обязан всех, кто поступил по ЕГЭ, брать. Если же учитывать, хотя бы немножко, видение самих вузов, кто им нужен, что такое их идеальный абитуриент, какие умения, какие навыки они должны иметь, может быть, в таком случае и сама форма этого сочинения была бы не очень мертвой.

Скажем, я работаю на факультете экономических наук. Мне не очень интересно давать дополнительные баллы ребенку, который содрал сочинение на тему «Является ли смирение добродетелью». Я не понимаю, как его умение списать сочинение на эту тему важно, для того чтобы учиться на экономическом факультете. А вот если он, например, в состоянии размышлять на тему этики денег, обладания большими капиталами, о нравственности и безнравственности кредитов, например… Есть же огромное количество интереснейших тем, связанных с экономикой. Почему бы ему тогда не написать сочинение по экономике?

А. Милкус:

— Это уже что-то вроде мотивационного письма, которое принимают американские вузы.

М. Павловец:

— Нет, не совсем, хотя близко. Безусловно, мировой опыт тоже стоит учитывать. Конечно, в мире много дураков, но умных тоже немало. И учитывать опыт умных полезно бывает. Но здесь речь идет не только о мотивационном письме, в котором ты рассказываешь вузу, какой ты хороший. Здесь ты говоришь о том, что тебя интересует. Не так давно, буквально в этом году, собралось 14 вузов (МИФИ, городской педуниверситет, Высшая школа экономики, Университет им. Канта, Дальневосточный университет и т.д.), и они сказали: а почему бы ребятам не дать возможность писать сочинение по тем дисциплинам, по тем направлениям, которые уже являются их предварительным выбором, связанным с их будущей профессии? Пусть биологи пишут про стволовые клетки, пусть историки пишут про Пунические войны, пусть спортсмены пишут про Олимпиады, про героев-олимпиадников, о том, что такое здоровый образ жизни, что такое профессиональный спорт. Это же крайне интересно. Кто сказал, что спортсмену не нужно владеть родным языком, не нужно уметь выражать свою позицию, отстаивать свои ценности, пропагандировать, в конце концов, то, чему ты посвящаешь свою жизнь? Это гораздо важнее, чем уметь написать сочинение на тему «Береги честь смолоду».

А. Милкус:

— Ну, тут легко. Федеральный институт педагогических измерений дает 5 шаблонов, 5 тем, а потом их раскладывают на молекулы, на составляющие. Ну, придумали 25 тем, и всё. Вы что, хотите для спортсмена одну тему, для экономиста другую тему и так далее? Это же сколько народу должно сидеть над этими темами.

М. Павловец:

— Дело в том, что и творчество, и чтение – это прежде всего поле свободы. Мы тогда читаем, когда чтение является продуктом нашего свободного выбора. Мы тогда пишем, пишем от себя, своими словами, когда мы пишем добровольно, когда нам есть что сказать, и нам хочется это сказать, и мы в этом имеем прямую заинтересованность. Так вот, почему бы, во-первых, не разгрузить бедные школы? Я напомню, что наши учителя, которые и так уже на четвереньках стоят от своих нагрузок, проводят эти итоговые сочинения и проверяют их совершенно бесплатно, в свободное от работы время.

А. Милкус:

— Это дополнительная общественная нагрузка.

М. Павловец:

— А здесь вузы говорят: ребята, мы сами за вас все это сделаем.

Д. Завгородняя:

— С другой стороны, если учителю не придется мучиться, чтобы сочинение ребенка соответствовало шаблону, если он будет оценивать именно свободную мысль, может быть, учителя и сами бы проверили эти сочинения, если не надо смотреть: здесь он сделал комментарий, здесь он привел аргумент, а здесь он не привел аргумент.

М. Павловец:

— Конечно.

А. Милкус:

— Давайте не будем идеализировать учителей. Каждый год куча проблем с теми, кто проверяет последнюю часть ЕГЭ и сидит на апелляциях. Большинство из этих учителей как раз проверяют на соответствие шаблону, который им спустили. Так что мне кажется, что большинство школьных учителей не радостно отнесутся к возможности такого творчества…

М. Павловец:

— Большинству школьных учителей ничего не нужно делать. Понимаете, учителей, наоборот, разгружают, не заставляют в этом участвовать. Но если ты яркий, сильный учитель, если ты готов взаимодействовать с университетом, то, скажем, факультет математики говорит: знаешь, ты блистательный учитель математики, не хочешь ли попроверять сочинения по математике? И тогда учитель начинает еще и взаимодействовать с университетом, у него возникают творческие и научные связи с университетом. И учитель проверяет то, что ему интересно, и то, что он может оценить с точки зрения своей собственной профессиональности.

А. Милкус:

— То есть сочинение пишут школьники, а проверяют вузы?

М. Павловец:

— Проверяют те эксперты, профессионалы, которых вуз привлекает как экспертов для проверки этих сочинений.

А. Милкус:

— Тогда получается, что школьникам, которые не собираются поступать в университет, эти сочинения писать не надо?

М. Павловец:

— Не надо. А зачем? Еще раз говорю, это свободный выбор. Кстати, даже получило название это мероприятие. Это все было названо чемпионатом. Ну, у нас есть олимпиады, а чтобы не была еще одна олимпиада, решили, что это будет чемпионат сочинений. И этот чемпионат сочинений получил название «Своими словами». Вот это «своими словами» — это такая ценностная вещь.

А. Милкус:

— Я тогда попытаюсь понять. Что, предлагается еще одна олимпиада для школьников?

М. Павловец:

— Предлагается другая олимпиада. Не олимпиада даже, а чемпионат, который проводят вузы. Некий такой консорциум вузов, договорившихся между собой, определивших, что они хотят от абитуриентов, сколько баллов они готовы давать за лучшие из этих работ, которые готовы собирать этих ребят, мотивированных на получение конкретной специальности, интересующихся конкретной темой. И вот что еще происходит. Вузы снимают с чиновников необходимость решать, кого университеты хотели бы видеть в качестве своих будущих абитуриентов. Вузы сами определяют, какие качества, какие компетенции, какие знания, какие умения нужны абитуриенту того или иного вуза, чтобы успешно в нем учиться, чтобы не чувствовать себя слишком плохо, и получить прекрасное образование.

А. Милкус:

— Все-таки идея какая – отменить обязательное сочинение?

М. Павловец:

— Нет. Обязательное сочинение – пусть чиновники в это играют. Все равно в этом смысла никакого нет.

А. Милкус:

— А зачем, если нет никакого смысла, загонять детей? Они же сдают это сочинение – нате, подавитесь. Потому что большинство из них в это время готовится к ЕГЭ, им это сочинение не нужно вообще, это формальность. Поэтому они заучивают несколько шаблонов и записывают.

М. Павловец:

— Потому что иначе в стране будет безработица. Дело в том, что есть большая армия чиновников, которые работают на обеспечение такого рода мероприятий.

А. Милкус:

— Ничего, я думаю, они найдут, где прокормиться.

М. Павловец:

— Они уже нашли. Зачем еще что-то искать? Это вещь совершенно мертвая, совершенно бессмысленная, она сама отомрет.

А. Милкус:

— Михаил Георгиевич, нет ли у нас задачи школу от этой палой листвы уже начать отчищать? Сколько же можно?

М. Павловец:

— Слушайте, это дело рук самих утопающих. Если учителя чувствуют, что то, чем они занимаются, смысла не имеет, учителя прежде всего должны поставить об этом вопрос перед министерством. Если учителя стерпят, здесь мы ничего поделать с вами не можем.

Д. Завгородняя:

— Да, учителя стерпят, к сожалению.

А. Милкус:

— Михаил Георгиевич, вы нарисовали такую картинку, где будущие экономисты будут писать про финансы, спортсмены – про достижения Бубки…

М. Павловец:

— А почему нет?

А. Милкус:

— А как задавать эти задания? И каким образом это всё проверяется? Если мы говорим про вузовских преподавателей, допустим, половина 11-классников захочет писать такие сочинения, это около 300 тысяч человек. Сколько денег надо, для того чтобы нанять тех, кто будет проверять. А учителя бесплатно проверяют сочинения.

М. Павловец:

— Да, учителя проверяют бесплатно. Вузы готовы вложить. Скажем, перепроверка итоговых сочинений для вузов стоила довольно больших денег.

А. Милкус:

— Они отказались от этого.

М. Павловец:

— Поэтому они отказались. Но они готовы платить деньги, если в этом есть смысл. Сейчас, при современных технологиях на самом деле вполне можно использовать даже опыт перепроверки тех же самых итоговых сочинений вузами, как это было, например, в моем университете. Все это делалось дистантно. Есть личный кабинет. Ты можешь жить хоть на Дальнем Востоке, хоть в Калининграде, хоть лежать на пляже на Ямайке. Тебе в личный кабинет приходит написанное сочинение абитуриента, и ты лежишь, например, с коктейлем и читаешь с экрана своего планшета, проверяешь, отмечаешь ошибки, отмечаешь лучшие места, выставляешь оценки, нажимаешь на кнопку, и сочинение улетает обратно в базу, и школьник знает свой результат.

Вопрос, есть ли силы у университетов, если писать эти сочинения будут сотни тысяч человек? Но, во-первых, сотни тысяч человек писать не будут. Потому что писать будут те, кому это надо, а не те, кого батогами загнали под страхом «не напишешь – не будешь допущен к ЕГЭ». Это первое.

Второе. Всегда можно сделать (эта система тоже разработана) отборочный тур, на котором ты делаешь какие-то простейшие, элементарные вещи, проверяющие твое умение мыслить критически, твою функциональную грамотность так называемую. И если видно по тому, что ты делаешь, что ты просто не справишься с сочинением, потому что очень низкая у тебя функциональная грамотность, значит, будешь думать, каким другим способом получать эти самые баллы, или готовиться лучше, читать, писать, нарабатывать необходимые навыки.

Поэтому речь будет идти не о сотнях тысяч, а, может быть, о десятках или просто тысячах тех, кто эти сочинения будет писать. Но зато каждое это сочинение будет действительно прочитано не одним, а 2-3 экспертами. Лучшие из этих сочинений можно будет потом увидеть в открытом доступе (если ты, конечно, как автор не против), другие смогут посмотреть, какие сочинения действительно читать интересно, и действительно они могут быть поощрены. А самое главное, эти сочинения будут написаны человеком мотивированным, написаны с удовольствием. И человек будет рассказывать своими словами о том, что его интересует, чем он занимается, чем он мог бы поделиться. Потому что даже если мы посмотрим темы итоговых сочинений, это темы, которые интересны людям 50-60 лет, а не современным 15-16-летним школьникам, подросткам. Они не размышляют на эти темы. Не потому что они такие бездуховные, а потому что сегодня эти темы совершенно другими словами описываются, сегодня эти проблемы совершенно иначе звучат. Но чтобы понимать, как они звучат, нужно работать со школьниками, а не быть чиновником, которому самое главное – провести мероприятие и поставить галочку.

Д. Завгородняя:

— Михаил Георгиевич, мне хотелось бы добавить. Мы в принципе слишком увлекаемся подготовкой к ЕГЭ, подготовкой к этой формальной процедуре, которая ничего общего не имеет со свободным размышлением. И мне кажется, что эти итоговые сочинения нельзя отменять, а надо превратить их в некий творческий процесс, параллельный ЕГЭ, на котором мы, учителя, сможем говорить ребенку: ты можешь писать и по-другому тоже.

А. Милкус:

— Можно говорить «ты можешь по-другому писать», если бы его не научили. Если его несколько лет подряд готовят к этому формальному сочинению, если учитель, я бы сказал, в этом сговоре… «А давай, ты попробуешь по-другому». Мыслить и излагать свои мысли на бумаге нужно заранее учить, нужно с 5-го, с 1-го класса учить.

Д. Завгородняя:

— Да, с 1-го класса. Ну, хотя бы с 5-го, если начальная школа не сориентировалась, надо готовить детей к свободной жизни, к тому, чтобы они свободно, грамотно излагали свои мысли вне ЕГЭшного шаблона, не только по ЕГЭ. Потому что сочинения, которые они пишут на ЕГЭ, они потом начинают думать, что так все и обстоит, что любые тексты должны быть написаны, как сочинение в ЕГЭ. Например, нельзя тавтологию. А то, что тавтология может быть организующим элементом, стилистическим приемом в речи, люди не знают. Поэтому мы имеем поколение редакторов, которые всю тавтологию из авторского текста вышвыривают, даже если она является приёмом.

М. Павловец:

— Я даже больше вам скажу. И сочинение в ЕГЭ, и так называемое итоговое сочинение – это сочинения, которые никогда в жизни ты больше писать не будешь, потому что нельзя такое писать в жизни. Потому что если ты такое в жизни напишешь, то ты проиграешь. То есть получается, что у нас суть в том, что ты выполняешь задание, которое никогда больше делать не будешь, и которое делать просто больше нельзя.

А. Милкус:

— Да делают. Даша правильно говорит, что так и пишут, и думают.

М. Павловец:

— Нельзя так писать. И даже учителя по литературе никогда в жизни не пишут итоговые сочинения в своей профессиональной деятельности. Если они и пишут по литературе, они пишут другое, не то, чему они учат их, не по тем критериям, которые сформулировали чиновники для ЕГЭ или для итогового сочинения, и натаскивают на эти критерии при помощи не только бедных учителей, но при помощи огромной индустрии. У нас же выходят десятки пособий, у нас какие-то курсы: за 20 занятий мы вас научим писать итоговое сочинение, цитатники к этим итоговым сочинениям, краткие пересказы текстов. Зачем тебе читать книжку, если есть краткий пересказ? Сама эта индустрия, омертвляющая, высушивающая мозг, убивающая творческие способности, убивающая откровенность и честность, она делает все, для того что ты не должен быть откровенным, за откровенность тебе по шапке дадут.

Д. Завгородняя:

— Тогда для чего нам нужно это сочинение в ЕГЭ, с которым все мучаются? Оно же тоже для чего-то нужно, оно тоже носит какую-то организующую функцию.

М. Павловец:

— Это прежде всего отборочный ритуал. То есть ты должен показать, что ты можешь выполнить несколько ритуальных движений. Если ты их выполнил достаточно четко, ты прошел фильтр. А как еще людей отфильтровывать?

Д. Завгородняя:

— Да, ты показал, что ты умеешь учиться.

А. Милкус:

— Не учиться. Ты знаешь, как тебя оценивают по формальным признакам.

Вот вчера писали тотальный диктант. Мы говорим про сочинение. Что нужно сделать, для того чтобы люди искренне, с интересом знали, учили родную литературу, разговаривали на родном языке? Тоже интересное дело. Как только тотальный диктант стал таким всеобъемлющим, масштабным и так далее, раньше все СМИ трубили об этом, а сейчас я с трудом разыскал информацию, и никакого такого подъема народного вчера не было.

М. Павловец:

— Люди идут и пишут. Может быть, очень тяжелые батоги, которыми их загоняют для участия в этом тотальном диктанте. А может быть, наоборот, потому что им этого хочется, потому что это не насилие, не принуждение, не шантаж, а совершенно другой вопрос – хочешь посмотреть, на что ты способен, хочешь испытать свои возможности?

А. Милкус:

— Как приземлить идею тотального диктанта или чемпионата «Своими словами», который предлагается? Кстати, этот чемпионат уже есть?

М. Павловец:

— Он в этом году объявлен. В этом году будет проведен первый сезон этого чемпионата.

А. Милкус:

— А где узнать подробности?

М. Павловец:

— Набрать «Своими словами.рф» в строке любого браузера, причем русскими буквами.

А. Милкус:

— В этом году, как я понимаю, в правилах приема вузы еще не успели вписать «Своими словами»?

М. Павловец:

— Мы ждем, когда правила приема появятся. Как только правила приема появятся, мы узнаем, какие из вузов готовы не просто проверять эти сочинения, но готовы за это еще дополнительные баллы давать.

А. Милкус:

— То есть, есть шанс, что те, кто примет участие, получит еще дополнительные баллы?

М. Павловец:

— Конечно. Мы на это рассчитываем. Еще раз говорю, 14 вузов уже подключились. Это общественное движение. Знаете, как в итоговом сочинении сначала было 200, потом 100, потом 50, потом 5 вузов осталось, а теперь ни одного не осталось, а у нас будет обратный процесс. У нас сейчас 14, я очень надеюсь, что в следующем году будет 40.

А. Милкус:

— Как все-таки приземлить тот же самый тотальный диктант, чтобы было интересно в школе?

М. Павловец:

— Надо увидеть человека. Надо в центр поставить не экзамен, а человека, с его интересами, его занятиями, с его собственным словом. И сказать: знаешь, ты нам интересен, расскажи нам о себе, расскажи о том, чем ты занимаешься.

Д. Завгородняя:

— И создать варианты тотальных диктантов для детей. Потому что тотальные диктанты очень сложные и часто бывают даже для специалистов сложными, со спорными случаями.

А. Милкус:

— Высшая планка?

Д. Завгородняя:

— Да. Надо чуть-чуть упростить для детей. Тогда они захотят тоже попробовать свои силы.

А. Милкус:

— Я благодарю наших участников.

Утверждены тематические направления итогового сочинения 2021/22 учебного года:

1. Человек путешествующий: дорога в жизни человека
2. Цивилизация и технологии — спасение, вызов или трагедия?
3. Преступление и наказание — вечная тема
4. Книга (музыка, спектакль, фильм) — про меня
5. Кому на Руси жить хорошо? — вопрос гражданина

Комментарий к открытым тематическим направлениям итогового сочинения 2021/2022 учебный год
1. Человек путешествующий: дорога в жизни человека
Тематическое направление нацеливает выпускника на размышление о дороге: реальной, воображаемой, книжной.
Выпускник сможет написать о личном опыте путешествий и путевых впечатлениях других людей, дорожных приключениях литературных героев, фантазийных перемещениях во времени и в пространстве, о теме дороги в произведениях искусства. Не исключено понимание дороги как пути научных исследований и творческих поисков. Дорога может быть осмыслена не только в конкретном, но и в символическом значении. Темы сочинений позволят рассуждать о том, как человек на жизненном пути обретает практический и духовный опыт, меняется, лучше понимает самого себя и других людей.
Обращение к художественной, философской, психологической, краеведческой, научной литературе, мемуарам, дневникам, травелогам и публицистике, позволит рассмотреть путешествие как важное средство познания действительности и внутреннего мира человека.

2. Цивилизация и технологии — спасение, вызов или трагедия?
Тематическое направление заостряет внимание выпускника на достижениях и рисках цивилизации, надеждах и страхах, связанных с ее плодами.
Темы сочинений будут способствовать раздумьям выпускника о собственном опыте столкновения с технологическими новшествами и экологическими проблемами, дадут импульс к рассуждению о влиянии научно-технического прогресса на человека и окружающий его мир. Все эти проблемы стали особенно актуальны на фоне вызовов пандемии 2020−2021 гг. Темы позволят задуматься о диалектике «плюсов» и «минусов» цивилизационного процесса, о благих и трагических последствиях развития технологий, о способах достижения равновесия между материально-техническими завоеваниями и духовными ценностями человечества.
Примеры из философской, научной, публицистической, критической и мемуарной литературы покажут, как мыслители, деятели науки и искусства понимают технологический прогресс, в чем видят его пользу и вред. Оправданно также обращение к художественным произведениям, в которых присутствует мотив научных открытий, в том числе к жанрам научной фантастики, утопии и антиутопии.

3. Преступление и наказание — вечная тема.
Тематическое направление предлагает осмыслить «преступление» и «наказание» как социальные и нравственные явления, соотнести их с понятиями закона, совести, стыда, ответственности, раскаяния.
Темы сочинений позволят анализировать и оценивать поступки человека с правовой и этической точек зрения. В рассуждениях можно касаться таких проблем, как ответственность за сделанный выбор, последствия преступления для окружающих и самого преступника, возмездие и муки совести и др.
Многообразны литературные источники, рассматривающие вечную тему с научной точки зрения (юридической, психологической, социальной, философской). Богата названной проблематикой публицистическая, мемуарная и, конечно, художественная литература, в которой особое место занимает роман «Преступление и наказание» Ф. М. Достоевского, 200-летний юбилей со дня рождения которого все человечество будет отмечать в конце 2021 г.

4. Книга (музыка, спектакль, фильм) — про меня.
Тематическое направление позволяет высказаться о произведении различных видов искусства (литература, музыка, театр или кино, в том числе мультипликационное или документальное), которое является личностно важным для автора сочинения.
В сочинении раскроются читательские (зрительские, музыкальные) предпочтения, выпускник даст собственные интерпретации значимого для него произведения. Мотивировка выбора произведения может быть разной: сильное эстетическое впечатление, совпадение изображенных событий с жизненным опытом выпускника, актуальность проблематики, близость психологических и мировоззренческих установок автора и выпускника.
Высказываясь о произведении искусства с опорой на собственный опыт осмысления жизни, участник может привлечь при аргументации примеры из художественных текстов (включая сценарии), мемуаров, дневников, публицистики, а также из искусствоведческих трудов критиков и ученых.

5. Кому на Руси жить хорошо? — вопрос гражданина.
Тематическое направление сформулировано с отсылкой к известной поэме Н. А. Некрасова, 200-летие со дня рождения которого отмечается в конце 2021 г. Поставленный вопрос дает возможность рассуждать о самом понятии «гражданин», об общественной справедливости и личной ответственности гражданина, о счастье и долге, о причинах социальных пороков и способах их устранения, о необходимости помогать тем, у кого возникли жизненные проблемы, о путях совершенствования общественного и государственного устройства.
Темы сочинений, ориентированные на широкий круг социально-философских вопросов, позволят соотнести историю и современность, опереться на читательский кругозор и опыт социально-значимой деятельности выпускника.
При раскрытии тем этого направления можно привлечь для аргументации примеры из художественной, исторической, психологической, философской литературы и публицистики, обозначая при их интерпретации свою гражданскую и нравственную позицию.