Денис первый раз в женской бане рассказ

И что стеснительного в этом? В интернете полно сисек,писек, если ребенок захочет посмотреть,то посмотрит. Уменя два сына14 и 16 лет и я их нестесняюсь и они меня тоже. Дома иногда голые ходим,в баню любим ходить. Да их перчики стоит и это нормально для мальчиков. Меня расмотрели всю. И то что мастурбируют на меня то я только приветствую это,мужиками растут а не педиками. У старшего появилась девушка и она знает о нас и ей понравились наши отношения,поночалу стеснялась младшего сына а типерь спакойно раздевается перед ним.

Ну и фантазии,больные!

Я,хожу с сыном в сауну ему16,мне 41.моимся не вижу плахого в этом.Мои трусики стирает/.

Я,хожу с сыном в сауну ему16,мне 41.моимся не вижу плахого в этом.Мои трусики стирает/.

мы тоже относимся к наготе спокойно!.дочь ,уже.лет в 15 стала смущаться меня в трусиках стала ходить,а тёща,наоборот,голышом! . никаких взглядов «левых». в бане все одинаково!

Похожие темы

мы тоже относимся к наготе спокойно!.дочь ,уже.лет в 15 стала смущаться меня в трусиках стала ходить,а тёща,наоборот,голышом! . никаких взглядов «левых». в бане все одинаково!

Не вижу ничего плохого. В бане все равны.

Я ещё удивляюсь, что сами детки не против такого. Им самим стыдно никогда не было? Я, например, никогда даже не переодевалась при матери, зато постоянно выслушивала от неё всякого рода упрёки какая я ненормальная, что стесняюсь.

У нас сыну 6 лет он моется только с папой доча тоже с 4 лет только с мамой-сейчас дочке-11,сыну 13. Ни один ребёнок не должен видеть голые тела взрослых не важно родные или нет особенно противоположного пола. Ребёнок не понимает поэтому ответственность на взрослых. Это отвратительно! Недопустимо извращение! Фу мерзость

У нас сыну 6 лет он моется только с папой доча тоже с 4 лет только с мамой-сейчас дочке-11,сыну 13. Ни один ребёнок не должен видеть голые тела взрослых не важно родные или нет особенно противоположного пола. Ребёнок не понимает поэтому ответственность на взрослых. Это отвратительно! Недопустимо извращение! Фу мерзость

У нас сыну 6 лет он моется только с папой доча тоже с 4 лет только с мамой-сейчас дочке-11,сыну 13. Ни один ребёнок не должен видеть голые тела взрослых не важно родные или нет особенно противоположного пола. Ребёнок не понимает поэтому ответственность на взрослых. Это отвратительно! Недопустимо извращение! Фу мерзость

А если увидит ребёнок голых маму или папу, то что с ним случится?

У нас два сына 9 и годик! Прям специально не ходим! А перед сном голышом после душа, переодеваться не стесняемся! Ну и банька тож голышом!

Аааа! Тут все еще никак не придут к единому и неделимому выводу. Придется, видимо, просить высочайшего укзания, как быть. И чтобы было это указания пропечатано во всех газетах.
А для информации к размышлению поделюсь сведениями из какой-то книжки европейских географов или демографов, изучавших глубинные районы Латинской Америки. Там в верховьях Амазонки еще недавно жили (и очевидно до сих пор живут) в полной изоляции местные индейские племена И вот эти ученые однажды, проплывая по реке, заметили группу местных мужчин, занимавшихся рыбной ловлей. А поскольку эти люди плохо шли на контакт, европейцы послали с подарками для переговоров своего проводника из более продвинутых местных жителей. И когда проводник вернулся. то сообщил, что они согласны пообщаться. но просят обратно отплыть за поаорот реки, потому что они находятся в воде без всякого прикида, положенного для общения и беседы с посторонними. Исследователи послушались, но из-за поворота тайно за ними наблюдали. А те ребята вышли из воды, подошли к какому-то дереву, что-то там взяли, а потом помахали руками, что теперь уже пора подъезжать. И когда европейцы приблизились, то до них дошло, что вся компания продолжали оставаться в полностью обнаженном виде, но зато в носы все эти ребята вставили кольца, которые оставляли на берегу и без которых они считались неприлично голыми. И это не шутка, а научный факт. И было это в начале ХХ века.

Я с сыновьями часто в баню хожу, но приходится скрывать это от мужа. Он проти того, чтобы мальчики видели меня голой (Младшенькому 14, а старшему 17).От детей не закрываюсь, могут шлепнуть меня по попе, или потрогать грудь. Я понимаю, что сейчас у них возраст такой и пытаюсь ничего не прятать, показываю, даю трогать, разрешаю мастурбировать, но дальше не заходим. Пусть лучше пройдут этот период жизни со мной, чем с какими-то распутными девахами. Теперь правда им стало этого мало и просили сделать минет. Я согласилась, но с одним условием, кто закончит школу без 3, тот и получит минет. В итоге овчинка стоила выделки, оба закончили с тремя 4, а все другие предметы на 5. Боюсь только, что муж узнает, он очень строгий и ревнивый.

Я с сыновьями часто в баню хожу, но приходится скрывать это от мужа. Он проти того, чтобы мальчики видели меня голой (Младшенькому 14, а старшему 17).От детей не закрываюсь, могут шлепнуть меня по попе, или потрогать грудь. Я понимаю, что сейчас у них возраст такой и пытаюсь ничего не прятать, показываю, даю трогать, разрешаю мастурбировать, но дальше не заходим. Пусть лучше пройдут этот период жизни со мной, чем с какими-то распутными девахами. Теперь правда им стало этого мало и просили сделать минет. Я согласилась, но с одним условием, кто закончит школу без 3, тот и получит минет. В итоге овчинка стоила выделки, оба закончили с тремя 4, а все другие предметы на 5. Боюсь только, что муж узнает, он очень строгий и ревнивый.

Я рос в полноценной семье , отец работал по сменно , но мать топила баню почему то тогда когда отец на сутках. Сколько помню себя она всегда брала меня с собой в баню и так до 16 лет , потом отец поменял работу и закончилась сладкая жизнь . Про то как мы мылись и парились с мамой рассказывать не буду , скажу одно лет с 8 у меня начал вставать на неё и её прелести которые она не скрывала и даже демонстрировала мне как бы случайно , примерно тогда же она и начала мне *** под видом промывки моего дружка)

Этот совершенно правдивый рассказ о том, как взрослеющие мальчики делали однажды важное для себя открытие – в бане все люди голые!

Возможно, девочки тоже делали такое открытие. Могу только предполагать. Я ведь родился мальчиком. Девочкой никогда не был. Да и не хотелось как-то! Еще чего – быть девчонкой!

Открытие происходило, когда завершался период купания младенца, и начиналась помывка в настоящей взрослой бане. Вместе с взрослыми! А взрослыми были чаще всего женщины. Голые, конечно. В бане ведь все голые!

— Бабы мальца лутче вымоють! – решала женская половина семьи, и будущий мужчинка шел в ароматную бревенчатую баньку вместе с бабами. В том числе и соседскими. Так бывало часто – хозяева баню топят сегодня, а соседи нет. Или наоборот. Ну, хороших соседей и приглашали на парок.
Случалось, с бабами и девчонки разной степени спелости и смелости шли. Мылись. А заодно свой кругозор в вопросе анатомии мальчиков расширяли. Так сказать, наглядное пособие для будущих женщин в натуральную величину. И посмотреть и потрогать можно! Только портить нельзя.

Но, оставим для другого рассказа тему частных деревенских бань. Это тема отдельная и бездонная.

У большинства жителей малых городков, таких как Опочка, своей бани не было. Своя баня – это, в основном, привилегия деревенских жителей и некоторых обладателей собственных домов в городе. А квартир с душем или ванной – раз, два, и нетути больше!
Народ, у которого банно-ванной привилегии не было, раз в неделю совершал поход в городскую общественную баню. Как правило, в выходные дни там была немалая очередь. Веничек, кто сам поленился заготовить, можно было на кассе купить.

Мальчики, еще недавно бывшие младенцами, шли в баню с мамами, с тетями, с соседками, которые в этот день своего пацана вели мыться. Шли в женское отделение. Потому что женщин с мальчиками в мужское отделение не пускали. А в женское отделение маленьким мальчикам разрешалось.

Тому была веская причина – дитя ведь! Условностей взрослых пока не понимает. В то же время, еще совсем хрупкому и нежному созданию, требуется женское внимание, аккуратность, ответственность. Разве можно такое тонкое дело мужчине простовато-грубовато-прямолинейному доверить! Не уследит за дитем! Баня — это ведь не только приятно и тепло. Здесь можно поскользнуться и ушибиться. Можно ошпариться кипятком. Мыло в глазки лезет – будет щипать и кусать, и только женская ласка сможет успокоить малыша и убедить его, что скоро все пройдет.

Попадание кусачего мыла в глаза – мое самое страшное детское воспоминание о бане. Перед походом на помывку я пищал и упирался:

-Не пойду в баню! Там мыло щипается!
-Не пойдешь – грязным останешься!
-Ну и пусть!
-Будешь, как дюшка (поросенок, то есть)!
-Ну и пусть!
-Девочки не полюбят!
-Ну и пусть не полюбят!

— Шоколадку не куплю!

Это был запрещенный прием. Приходилось закусить губенку и идти в баню. А противное мыло обязательно начинало щипать каждый раз.
Время от времени ровный звуковой фон процесса общественного мытья разрывал громкий детский плач. Мыло проклятое кого-то обидело. Плакали не только мальчики. Девочки тоже пищали! Они ведь тоже мылись в женском отделении! Окружающие тут же принимались успокаивать ревущее дитя. Помогали той, с кем пришел ребенок.

Хорошо помню – стою, реву с надрывом, тру глаза, а ко мне с соседней скамейки наклоняется красивая тетя с большими сисями и говорит:

— Не пищи казак, а то атаманом не станешь!

Потом неожиданно протянула руку и ущипнула за петушка. От неожиданности я перестал реветь. Хотя мыло продолжало кусать. Тетя подмигнула мне, улыбнувшись, и принялась натирать мочалкой свои прелести. Я тогда не понимал, конечно, что у тети прелести. Просто она была голая и красивая. И добрая. Только, странная какая — то – зачем же щипаться?

Так, или иначе, мылся дочиста молодой растущий организм, пока еще не сбитый с толку бушующими гормонами, среди совершенно нагих женщин и девчонок всех возрастов, форм и темпераментов. Только строгая банщица была одета. Я, помню, еще спрашивал:
— А почему тетя не раздевается? Ей не жарко?

Мне отвечали что-то типа, мол, тетя уже помылась! И вообще, она в раздевалке сидит, а не в помывочной. В раздевалке не жарко.

Но тетя банщица не просто сидела в раздевалке. Она проверяла билеты и накалывала их на большой гвоздик, следила за порядком и пресекала малейшие нарушения.

А еще она сортировала мальчиков.

По возрастным признакам.

Типа – этому можно к голым женщинам, а этот– пущай идет уже теперь к мужикам оголяться!

Помню одну такую историю. Худенькая женщина, с маленькой грудкой , очень широкими бедрами и совершенно плоским животом пришла в баню с сыном. Мальчик был худ и невысок, бледен и сложен совсем как девочка. С небольшим отличием, только. Чувствовалось сразу, что он немного старше “пропускного” возраста.
Женщина и мальчик раздевались рядом с нами. Я хорошо их рассмотрел и даже запомнил определенные подробности. Так получилось – помню из самого раннего детства отдельные эпизоды. В виде цветных картинок. Или коротких видеороликов. Иногда и с текстом.
Мама и сын разделись донага, взяли мочалки, мыло, и тихонько пошли в моечное отделение.
Но их остановила бдительная банщица. Она оценивающе окинула взглядом худенькое тельце мальчугана и вынесла вердикт:
— Женщина, куда же вы с таким большим!
— Да ему еще (она назвала возраст сына, но это в памяти не сохранилось).
— Вот я и говорю — ведь большой уже!
— Да мне не с кем его в мужское отделение отправить! Отца нету, одного боюсь отпускать, он слабенький и робкий у меня.
— Понимаю, женщина, дорогая, но большой уже!

При слове “большой” банщица каждый раз легонько взмахивала рукой. Ненароком получалось весьма двусмысленно. Она, наверное, просто хотела указать на мальчика, но рука позиционировалась каждый раз аккурат в центр фигуры. Парнишка очень стеснялся и неловко делал попытки прикрыть просыпающегося птенчика. Но от этого смущался еще больше – прикрываешься, значит, многое понимаешь! А “понимающим” вход сюда строго запрещен! Навсегда! Навеки вечные! Без права обжалования!

Наконец, банщица сжалилась со словами:
— В последний раз, думайте там, как дальше. А в “женское” ему нельзя больше.

Она сделала паузу, окинула мальчика взглядом, и со вздохом произнесла, не забыв указать рукой:
— Большой ведь!

Женщина поблагодарила добрую банщицу и, легонько подтолкнув сынишку, повела его туда, где тепло, мокро и много нагих женщин. А тетки в раздевалке потом обсуждали, смеялись, шутили, грустное что-то говорили. Я ничего не понимал и ничего не запомнил из того, о чем вели разговор. Потому что маленький был.

Смешно вспоминать, но тогда я испытал некое наивное чувство гордого превосходства над старшим по возрасту:

— Вот так вот, тебя не пускают! А мне можно!

Это было что-то из разряда: “а мои куличики в песочнице лучше, хотя твои конечно больше”. И язык показать!

Позднее, когда я подрос и иногда вспоминал эту историю, мне становилось жалко мальчика, у которого папы нет. И эту худенькую женщину тоже жало было. Она производила впечатление образованной , интеллигентной, но придавленной жизнью. Смиренно и безропотно принимающей пинки судьбы. Вставая с колен после очередного толчка — дальше по жизни. Терпеливо и упрямо. Мальчик тоже был тихий и стеснительный. По всему было видно – трудно им. Как-то дальше сложилась их судьба?

А еще мне очень жалко, что невозможно хотя бы на часок вернуться в те счастливые времена. Когда маленький человечек был окружен теплом и заботой. Когда он не знал еще, что жизнь – это не сказка и не сладкий сон. А окружающий мир – это вовсе не рай на земле.
Сейчас подумал – а ведь тогда в бане я, и сверстники мои, как в раю пребывали – тепло, уютно, и вокруг обнаженные добрые нимфы – не сосчитать!
Теперь туда уже не пустят. В детство, я имею в виду. Как банщица не пускала в женское отделение бани подросшего паренька.
Потому что большой! Без права апелляции!

Истории от второй половины 1960-ых.

Записано в июне 2019 года.

Коллаж на основе изображения картины Плотникова В.А. “ В бане” 1897 год.

—Музыка

—Я — фотограф

—Поиск по дневнику

—Подписка по e-mail

—Постоянные читатели

—Сообщества

—Статистика

Воскресенье, 17 Августа 2014 г. 18:19 + в цитатник

Второй раз в женской бане

Тема: Подростки / Лучшие статьи

Продолжение рассказа «Впервые в женской бане».

Денис не мог забыть свои впечатления от первого похода в фантастический мир женской бани. В этом рассказе описываются страсти второго посещения. На этот раз сама мама попросила повариху школы Светлану взять сына с собой.

Денис проснулся от сладких судорог. Он откинул одеяло и увидел, чем закончились эти судороги: яйца и бедра были залиты густой спермой. Член еще содрогался.

Денис закрыл глаза и в сладостной истоме продолжал наслаждаться картинами, которые вызвали эти судороги поллюции. Женская баня. Вот он сидит на полных коленях у Светланы и сосет ее груди, а она дрочит его член, потом отрывает его голову от больших коричневых сосков и целует взасос. Вот он целует промежность Аленки, она стонет.

В школе мальчик не мог сосредоточиться. Он смотрел на учителей и не видел и не слышал их. Перед его взглядом мелькали голые женщины. Он дрочил на них.

-Колесников, ты, что, оглох? What do you think?” – Аленка склонилась над ним: «Почему ты не записываешь за мной?»

Как мог Денис записывать, когда прямо на него смотрели острия сосков? Алена Станиславовна, разумеется, была в кофточке с широким разрезом на груди. Но Денис голову не мог поднять выше этого разреза. Он раздел ее взглядом, он ясно видел стоячие груди Аленки и его член давно уже требовал встречи с сосками.

Учительница удалилась. Выпуклости ягодиц перекатывались при ходьбе. Денис, видевший Аленку голой, волнуясь, смотрел вслед и улавливал каждое движение молодой женщины.

-«Мам, а мам! Когда мы еще пойдем в баню?» — вопрос сына был немного неожиданным. Мать посмотрела на календарь: «В этот раз не выйдет. У меня педсовет – надо готовиться. Сам иди… Или ты не помоешься как следует. Я видела : над тобой надсмотрщик нужен. Может с сестричкой?»

-«Да не пойду я без тебя» — та залилась краской.

-«А можно со Светланой?» — «Почем у вдруг с ней?» -«Она обещала, что поможет мне» . Мать бросила на Дениса испытующий взгляд, немного подумала и сказала: «Ладно, я попрошу ее помыть тебя как следует. Женщина она уже взрослая. Ей тебя, оболтуса, можно доверить».

Мать, конечно, ничего не заподозрила. А у Дениса с т о я л как часовой. Сердце билось в сладостном предчувствии.

Денис еле дождался школы. Сразу же помчался в столовую. Светлана, наклонившись, перебирала яблоки. –«Какой же у нее мощный зад! Скоро я смогу к нему прикоснуться»

-«Тетя Светлана! С вами мама говорила?»

Светлана разогнулась и со смешком посмотрела на парнишку:

«Ну дает твоя мама! Как я возьму тебя такого мужика в женскую баню? Я видела твоего «дружка» — он уже стоит. Хотя…» — она оглядела Дениса с головы до ног и сказала нечто странное:

-«Маленький х-ек в п-де королек. Ладно, приходи пораньше, скажем к пяти. Школьных еще не будет. Не опаздывай»

Денис был у входа в баню уже в полпятого. Он с волнением наблюдал движение женщин. Вот они в пальто – худые, полные, молодые, старые. Кто-то с детьми…Денис пока никого из своей школы не видел.

А вот и Светлана.Молодая женщина взяла мальчика за руку и, как маленького, ввела в баню. Сердце Дениса стучало как пулемет Кассирша удивленно смотрела на большого мальчика в детских шортах. «Да не парься, Иванна- мать его, ты знаешь ее, завучем работает, попросила взять и помыть. Да он уже здесь был- не в твою смену. Он еще маленький», — успокоила Светлана кассиршу .

Кассирша Ивановна подозрительно окинула взглядом мальчика,и разрешила:

— «А, так? Ну, пусть идет с тобой» Светлана и Денис вошли в предбанник. Мальчик словно пересек запретную границу между двумя мирами. Сердце и стучало и ныло от предчувствия наслаждения, хотя Денис уже второй раз входил в этот фантастический мир. Чтобы найти свободный шкафчик, пришлось пробираться сквозь заполненные голыми и полураздетыми женщинами и девочками проходы. При этом Денис натыкался на груди и попы, испытывая наслаждение от прикосновений, стараясь, как бы случайно, продлить их.

— «О, Людочка, Олечка, девочки- плевочки, подвиньтесь, мы тут с племяшкой моим разденемся, не возражаете?»

— «Ты что, Светка, рехнулась – приволокла мужичка к голым бабам» — возмутились подружки, каждая из которых по телесам могла бы конкурировать с купальщицами Ренуара.

— « Да успокойтесь, девочки, мой малыш пока вас невинности не лишит, хотя у него там что-то и выросло. Поинтересоваться не хотите ли?» — тараторила Светлана , расстегивая шорты «своему племяшке» и снимая ему рубашку, — «Майку с трусами сам снимешь»

Мальчик в женской бане

Родион, крепкий мужик пяти лет от роду, играл сам с собой войнушку. На большом листе бумаги, поделенном пополам жирной, кривой линией, устремлялись навстречу друг другу танки враждующих армий. Это черные прямоугольники с торчащей впереди палочкой – стволом орудия. Из каждого ствола снопом красных черточек вылетал огонь. Шел ожесточенный бой.

Воевать приходилось сразу за две армии, и Родион красный от напряжения вертелся ужом. Прищурив глаз, он мерил расстояние от черты до танка противника, ставил на своей стороне красную точку и складывал лист пополам. Если красная точка попадала на вражеский танк, значит он взрывался, и Родион дико вскрикивал от радости. Если мимо — хмурил лоб и недовольно сопел.
За своих воевалось успешнее и гора поверженных танков противника росла. бой шел к концу.

— Родя! Кончай сынок играть, собирайся в баню.

Родион и мать жили в небольшом поселке, где все знали друг друга и по субботам мылись в одной бане.

— Только негоже тебе, милый мой, ходить со мной на женскую половину, вон какой здоровый вымахал.

Мать со смешанным чувством нежности и досады оглядела не по годам рослую фигуру сына.
— Дома мыться тоже не дело. Только грязь разводить. Пойдешь купаться с дядей Сашей. Он тебя любит.
— Не пойду с дядей Сашей и дома мыться не буду. Только с тобой!
— До армии со мной будешь в баню ходить? Такой большой мальчик, солдатом хочешь стать! Ты же дружишь с дядей Сашей и уже ходил с ним в баню.
— А теперь не пойду! А солдатом все равно стану и на войну уйду воевать
Мать рассердилась уже не в шутку.
— Ой, какой ты глупый мальчик Родя! Ни на какую войну я тебя не пущу. На войне страшно.
— А ты не бойся, если будет страшно, я попрошу командира и он будет держать меня за ручку.
-Чудище ты мое, горе горькое. Даже не знаю, что мне с тобой делать. Голова у меня от тебя кружится.
-А вот и не правда, мамочка! Ничего она не кружится. Я же вижу, она у тебя на месте стоит!

Конечно ничего против дяди Саши Родион не имел. Дядя Саша веселый! Только напрасно он уговаривает Родиона стать генералом. Где ни встретит сейчас же спросит: «Ну как, Родион, надумал? Может все-таки станешь генералом, а не солдатом? Вон ты какой у нас герой!» Но Родион твердо стоит на своем: «Нет! Только солдатом!» Быть генералом ему вовсе не хотелось. Видел он генералов по телевизору на парадах. Правда, у генералов много медалей, но они старые, а некоторые даже толстые и все стоят на одном месте. То ли дело солдаты! Они красивые и молодые, звонко шагают по площади, едут в танках, прижав к себе автоматы, кричат ура и отдают честь. И если уж кем быть, так только солдатом!
Но в солдаты, наверное, так просто не записывают. Чтобы попасть в солдаты надо заранее готовится. А лучше всего готовится на военную службу, конечно, в женской бане. А почему так — Родион никому не скажет! Взрослые народ странный и многого совсем не понимают.

Упрямство Родиона возымело успех. Мать пригрозив, что это в последний раз, нехотя соглашается взять его с собой на женскую половину. Довольный Родион быстро одевается и выбегает за матерью на улицу, где моросит дождь и блестят, как не открытые моря, отличные лужи.

Родион скачет на одной ножке вокруг дождевого моря.
-Мам, а что такое сознание?
— Откуда ты взял это? Где услышал?-мать с испугом заглянула с чистые, без подвоха глаза сына.
— Нет, ты скажи скорее, что это такое?- с любопытством настаивает Родион.
— Это такая вещь, — мать уронив сумку с бельем, схватила себя за голову, -Оно вот здесь! Знаешь, это так сложно. Я знала раньше, а вот теперь забыла. Придем домой, я в книжке посмотрю.

Мать совсем смутилась и покраснела.

— Не знаешь, — с сожалением протянул Родион.
— Этого, мамочка, никто не знает, — успокоил он мать, — Только санитарки на фронте.
— Почему же только санитарки?- Удивленно спросила мать.
— Потому, что когда солдат на войне падает раненный, он теряет сознание. Куда оно девается? Откатывается от солдата, — пояснил он матери, — а санитарки тогда его видят.
— Ах ты чудище мое, напугал то как, грамотей! Идем мыться, пришли уже!

На женской половине бани Родиону все хорошо знакомо и привычно. В клубах пара выпукло блестят влажные тела женщин. Все они или соседки, или мамины подруги по работе. И если спросит Родион что-нибудь, то в разговор вступают все.
— Мам, а мам, — спросит, например, Родион, — А воспаление легких страшная болезнь?
— Страшная, Родя, страшная. Не бегай сломя голову душа нараспашку, так не заболеешь.
— И мороженое не глотай кусками, как мой внучек, — добавляет баба Фрося из соседнего дома.
— И молоко холодное не пей взахлеб из холодильника, как мой сынок, — добавит другая, тоже знакомая тетя.
— Не слушай никого Родион! Делай все наоборот! Вот и будешь здоров! — смеется молодая учительница физкультуры тетя Ната.

Первой к Родиону подбежит, конечно же, мамина подруга тетя Клава.
— Ой, Родиончик, — сорокой застрекочет она, хлопая его по тугой ягодичке.
— Под каким кустом тебя, такого хорошенького, твоя мамка нашла? И где бы мне себе такого мальчика поискать?

Родион с досадой увертывается от назойливых женских ласк.
— Это тебя, тетя Клава, под кустом нашли. Под кустом мокро и холодно, а я у своей мамочки в животе вырос!

Все дружно смеются. Вообще, женщины народ несолидный и любят заигрывать с Родионом. Но Родион ведет себя с ними строго. Не тратя время на пустые разговоры, он деловито удаляется в свой любимый угол, где крашенная синей краской стена переходит в белую кафельную панель и струйкой льется вода из неисправного крана. Именно здесь Родион готовится на военную службу. Остается только выждать момент.

Наконец тетя Клава зовет мать зачем-то, и та охотно откликается. Сунув в руки Родиона намыленную мочалку с приказом мыться самому, мать отходит.

Родион осторожно оглядывается. Мамочка уже перешептывается с тетей Клавой и обе весело смеются. Журчит вода, журчит женская болтовня и никому нет до него дела.

Родион с силой сжимает мочалку и … швыряет выступившую пену на синюю стену. Но теперь это уже не стена, а поле боя, а пена — вражеское войско. Зыбко колеблясь и выпуская ножки, оно грозно ползет на наши позиции — белую кафельную стену. А самыми первыми ползут разведчики — мыльные пузыри!
— Ага, ползете? — отчаянно вопит Родион. — А вот я вам сейчас покажу!

Он набирает в ладошки воду, текущую из неисправного крана и, размахнувшись, швыряет на пену. «Разведчики» сникают и растворяются, но на их месте появляются все новые и новые. Родион бешено мечется от крана к стене, вражеское войско тает, но все-таки отдельные его части наползают на наши позиции.

Первая атака отбита не совсем удачно. Приходиться начинать все сначала и воевать еще быстрее. И вот новое и новое мыльное войско тает под водяными пулями. Наконец, ни один вражеский пузырь не успевает достичь «наших позиций».

В мужской бане, в крайне неподходящих условиях, Родион отбивал всего две, три атаки. Потом его, недовольного собой и всячески сопротивляющегося, вытаскивал в предбанник дядя Саша. В женской бане число отбитых атак не поддавалось счету и боевое мастерство Родиона росло от субботы до субботы.

— Девочка, а девочка! Не брызгайся грязной пеной. Ты слышишь девочка? Я тебе говорю. Ах какая упрямая девочка!

За спиной Родиона, с досадой отмахиваясь от пены, как от мух, пристраивалась мыться большая и совсем незнакомая тетя.

— А я вам совсем и не девочка! — едва отдышавшись, возмутился Родион, — Очень мне надо быть девчонкой!
— Ой, мальчик! Мальчик в женской бане! Я думала это девочка.
Тетя зачем-то стала прикрываться тазиком.
— Ваш ребенок? — накинулась тетя на подбежавшую, встревоженную мать.

Тетя замахала руками и заговорила о какой-то непонятной, и, наверное, страшной, педа. педагогике. Родион уставился на нее во все глаза.

— Ага, вот видите, как он меня разглядывает! Вот вырастет он у вас развратником, наплачетесь еще с ним!

Что такое развратник Родион не знал, но струсил и на всякий случай спрятался за материнские ноги.
— А Вы не кричите!- во весь голос закричала мать. Совсем запугали ребенка. Своих детей что-ли нет?

— Ой, смотри Родиончик, смотри сейчас! Как бы потом такого кота в мешке не поймать! — В полном восторге расхохоталась тетя Клава, а за ней и другие знакомые тети.

Куда смотреть и где ловят котов в мешки Родион не понял, но ободренный смехом женщин уже меньше боялся большой тети, которая возвышалась над ним как огромная боевая башня, угрожая его походам в женскую баню.

«Да нет, какая это башня», вдруг усомнился Родион. «Башня, она на месте стоит, а тетя все время руками машет. Скорее всего это вражеский танк». «А вот и нет, вовсе это не танк! Танк разве так шумит? Он шумит у-у-у, как шмель, а у тети голосок совсем другой. Но кто же тетя тогда? Ну, конечно, боевой слон! Вон и уши какие висят», вдруг догадался Родион.

Настоящий солдат не должен никого боятся, даже боевых слонов. Срочно надо было отбивать атаку. Родион храбро оторвался от матери и засуетился. Тут водяными пулями не обойтись, да и к слону боязно подходить. Здесь нужна тяжелая артиллерия, и стрелять лучше всего издалека! Солдату выдумки не занимать! Дрожа от нетерпения, Родион схватил целлофановый пакет, котором мать носила мыло и мочалку, наполнил его водой — снаряд готов. Поднял снаряд над головой … и уронил. Бац! Снаряд с треском разорвался.

— Господи, Родион, варвар малой! Так напугал,аж внутри все оборвалось!- Бабушка Фрося схватилась за сердце.

«Слон» тоже испугался и попятился к дверям: « Пока мальчик здесь, я не войду» — заявил «слон» и скрылся в предбаннике.

Мать накинулась на Родиона и принялась тереть его мочалкой, так что он мотался из стороны в сторону. Но Родион даже не пикнул, его распирало от гордости. Не каждый день удается одержать такую крупную победу.

В предбаннике Родион, которого торопливо одевала мать, все время нырял под материнскую руку, отыскивая глазами поверженного «слона». Слон дрожал в углу под махровым полотенцем. Радион прыснул в кулачок, дергая за руку мать. Но у мамочки лицо сердитое пресердитое. Она вовсе не собиралась радоваться вместе с Родионом.

Нет, взрослые народ странный и непонятливый. И тетя Клава, и дядя Саша, и даже мамочка. Ну ничего, завтра он пойдет в детский сад, встретит своего дружка Петьку из старшей группы. Вот кто оценит победу Родиона .

Истомина Анна-2
г. Севастополь; окончательная редакция сентябрь 2017 год.

Источник статьи: http://proza.ru/2017/09/11/1798

LiveInternetLiveInternet

—Музыка

—Я — фотограф

—Поиск по дневнику

—Подписка по e-mail

—Постоянные читатели

—Сообщества

—Статистика

Любовь в бане

Воскресенье, 17 Августа 2014 г. 18:38 + в цитатник

Тема: Подростки / В женской бане / Лучшие статьи Мальчик Денис с мамой и сестрой побывал в помывочном блоке и мылся с женщинами. Здесь он впервые познал мужское наслаждение.

Денис проснулся от довольно резких и сильных толчков в плечо. Открыв глаза, он увидел недовольную физиономию своей старшей сестры Аньки. «Сколько можно спать,» укоризненно сказала она. «Мама тебя ещё час назад будила, а ты обратно заснул.» Денис отвернулся от сестры, демонстративно закрыл глаза и начал посапывать. «Мам он меня не слушает,» лениво и нарочито громко, повернувшись в сторону кухни, крикнула Анька и, усевшись в старое кожанное кресло, с умным видом взяла какую-то книжку.

В комнату вошла мать, на-ходу пытаясь изменить выражение лица с относительно уставшего на очень строгое. «Денис, отца на тебя нет. Немедленно вставай. Чем раньше мы выйдем, тем меньше народу застанем. Или ты хочешь в очереди ждать. Ты то конечно можешь немытый ходить годами. Но нам с Аней на тебя смотреть противно. Вставай лежебока ты немытая.»

Денис молча повиновался. Последнее время он с матерью не очень спорил. А то как отец уехал на Север в долгосрочную командировку, так она чуть-что так в слёзы. Сегодня им предстояло идти мыться в помывочный блок который был дня два как оборудован при школе, где Денис учился в шестом классе, Анька в десятом, а мать преподавала физику. В городе уже недели три как не было нормального обеспечения воды в жилых домах. И вот на прошлой неделе в некоторых учреждениях были открыты помывочные блоки, которые обеспечивались водой в определённые дни. Для школы №47 такими днями были суббота и воскресенье. Помывочный блок был предназначен только для работников школы и их детей. По решению директора школы суббота была объявлена «женским» днём.

За завтраком, уплетая бутерброд с сыром, Денис решил что потревожили его зря. Врядли 12-летнего пацана пустят мыться с женщинами. Мать ему вчера сказала, что нужно постараться заявиться в школу по-раньше, когда или никого не будет, или придираться не сильно будут.

Закончив завтрак, они тепло оделись и отправились на трамвае в школу. В трамвае Денис сначала рассматривал пробегающие мимо дома и рекламные тумбы, а потом собственные ботинки. Очень быстро они оказались у школы — унылого серого здания стоявшего на углу Лесной и Каретной улиц. Обойдя здание вокруг, они вошли в школьный двор и направились в сторону помывочного блока который был оборудован при школьной котельной.

Войдя в блок, Денис увидел фанерную стенку с дверью и маленьким окошком, в котором виднелась хитрая морщинистая морда гардеробщика Ивана Лукича. Это фанерная перегородка была поставлена чтобы отделить раздевалку и вообще помывочный блок от рабочих котельной, которые при входе сразу могли повернуть налево и начать свою трудовую деятельность, не мешая моющимся.

«А Маргарита Сергеевна с детками попариться пожаловали,» вежливой хрипотцой обратился гардеробщик к матери. «А младшему то вашему сколько, а? Большой пацанёнок.» Денис посмотрел на бумажку наклеенную у окошка где чёрным по белому говорилось что «Дети пртивоположного пола старше 10 лет к помывке не допускаются!» Мать, поправив волосы (Денис знал что это непроизвольное движение возникало у неё когда она говорила неправду), ответила «Да вот через неделю 10 стукнет». Иван Лукич оскалил плотные ряды железных зубов, «Ну раз через неделю, то проходите», и открыл дверцу.

Они оказались в раздевалке или предбаннике, сразу и не разберёшь. Лукич сидел на стуле в пол-оборота к окошку, в пол-оборота к помещению. Рядом с ним лежало несколько пожелтевших газет и пачка «Беломора.» В комнатке стояло две большие скамейки и на стенах было вбито десятка два крючков. На пяти или шести из них уже висели вещи. Дениса особенно поразило женское нижнее бельё довольно солидного размера на одном из них.

«Располагайтесь Маргарита Сергеевна, раздевайтесь. Если у вас мыла нету или полотенца, то мне дирекция несколько запасных выделила», хриплой скороговоркой сообщил Лукич. Затем напялил очки и с фальшивым интересом начал читать газету, продолжая сидеть в пол-оборота. Денис заметил как мать с Анькой недовольно переглянулись. Было очевидно,что им было неприятно присутсвие этого 70-летнего старика. «Да:» подумал Денис, «ну школа даёт. А к мужикам они что тётю Лену-уборщицу посадят.»Мать сняла пальто. «Ну что стоите раздевайтесь,» шукнула она на детей. Денис медленно снял куртку. Он всё ещё не верил что сейчас будет мыться с матерью и сестрой. Он пытался вспомнить когда его последний раз купала мать, и пришёл к выводу, что тогда ему было лет семь. После этого его купал или водил в баню отец. Мать Денис не видел голой никогда. Она обычно была в рубашке или халате когда мыла его, стоящего в жестянном тазике. Аньку он видел голой давно, лет семь назад, когда родители в последний раз купали их вместе. Ей тогда было лет девять, ему пять.

«Что ты стоишь как истукан,» резко оборвала мать ход его воспоминаний. Денис обернулся. Мать с гневно смотрела на него, стоя в расстегнутой блузке и полу-расстёгнутой юбке. Анька боязливо посматривая в сторону «погружённого в чтение» гардеробщика, снимала рейтузы из под юбки. Денис быстро снял свитер, майку и расстегнул ремень. Он видел как Лукич на мгновение оторвал глаза от газеты, зыркнул в сторону Аньки, и снова погрузился в чтение. Денис сел на лавку и принялся расшнуровывать ботинки. Он поднял глаза. Мать уже стояла в одном бюстгальтере и шерстяном трико. Она была высокой слегка полной брюнеткой 36 лет с печальными карими глазами. Она стояла к Денису спиной и вынимала заколки из аккуратно уложенных волос.

Денис снял брюки и оставшись в одних «семейных» трусах, взглянул в сторону сестры. Анька поймала его взкляд, насупилась, и слегка покраснела. Она сидела напртив него в лифчике и шерстяных трусиках. Ей было 16. Она была такой же высокой как и мать. Слегка полновата. Приятные округлые формы. Такие же как у матери, чёрные как смоль, волосы. Только стрижка покороче. Аня была довольно аппетитной девушкой. И на лицо приятной. Но своё тело она не любила. Причиной тому были веснушки. Несмотря на чёрные волосы, россыпи этих золотистых, оранжевых, и коричневатых конопушек различного размера были разбросаны по всему её телу. Плечи, руки, спина, грудь и даже ноги пали их жертвой. Тоько на лице их было немного. И вот за это Аня была благодарна природе.

«Так мыло есть, мочалки есть, полотенца есть:» приговаривала мать доставая вещи из сумки. «Интересно там есть куда полотенце повесить», громко спросила она как бы сама у себя. «К сожаленью нет,» тут как тут отозвался Лукич, цепко оглядывая мать с ног до головы. «Да вы тут оставьте. Тут и оботрётесь. Все до вас тут оставили» показал он рукой на висящие на крючках полотенца. И снова погрузился в чтение.

«Ну ладно здесь оставим,» недовольно-смущённым голосом выдавила мать. «Ну что сидите. Бельё тоже снимайте.» И решив подать пример, повернулась к ним спиной и сняла бюстгальтер. Денис смотрел на белую слегка рыхлую спину матери, на красноватые отметки от бюстгальтера. Впервые он видел перед собой голую спину взрослой женщины. Маргарита Сергеевна приспустила трико, на долю секунды приоткрыв розовую с курчавыми волосами расщелину, и обнажив белые полные ягодицы. Денис слегка покраснел от волнения, возбуждения и стыда вместе взятых. Он не мог оторвать глаз от тёмно-коричневой, родинки величиной с копейку на правой ягодице матери.

Мать обернулась, непроизвольно прикрывая срамное место мочалками, но выставив на всеобщее обозрение пышные груди усыпанные множеством мелких родинок. «Я кому сказала,» зашипела она чтобы не вызвать ненужное внимание со стороны Лукича. Делать было нечего. Денис снял трусы. «И стыдно и приятно,» пронеслось у него в голове. Он взглянул на Аньку. Та была уже красная как рак. Но повиновавшись, она встала и стыдливо отвернулась от Дениса. Медленно и неуверенно она расстегнула лифчик и повесила его на крючок. Затем она резко стащила трусики. Денис увидел её мягкое упитанное веснущатое тело и улыбнулся. Веснушки были везде. Даже на попке. Она повернулась, стараясь не смотреть на Дениса, взяла у матери мочалку, и прикрыла ей мохнатый треугольник на лобке, который Денис всё-таки успел рассмотреть. Она была смущена и часто дышала. От этого спелые дыньки её грудей симпатично колебались.

«Ну пошли,» неестественно бодро сказала мать и направилась к двери в помывочную. Анька засеменила за ней. Денис завершал процессию. Напоследок он посмотрел в сторну Лукича. Старый хрыч откровенно пялился на уходящие голые женские тела. Он многозначительно подмигнул Денису, неприятно оскалился, и сплюнул. «Старый козёл,» подумал Денис и вошёл в помывочную.

Закрыв за собой дверь, Денис оказался в клубах пара исходящих из разных концов небольшого помещения. Прямо рядом с дверью хлестал кипяток из горячего крана и с шумом разбивался об цемент. Не далеко стояло две среднего-размера шайки. «Последние наверно», подумал он и посмотрел в глубину помещения. Там на небольшом расстоянии друг от друга пятеро голых женских фигур охали, ахали, кряхтели, намыливались, разговаривали, окатывали себя горячей водой из шаек и ещё не замечали прихода новеньких.

В тот момент когда он пытался рассмотреть и опознать эту обнажённую раскрасневшуюся женскую массу, он услышал голос который заставил его вздрогнуть. «Маргарита, что детей привела.» Прямо рядом с ним с тазиком в руках, в чём мать родила, стояла маленькая толстая крепкая 50-летняя баба с обвислыми гигантскими грудями и с животом с маленький бочёнок. Это была биологичка Надежда Карповна Кулиш. «Да вот, Надежда Карповна, мыться то им тоже надо. А то вон у моего скоро блохи заведутся», быстро залепетала мать. Биологичку многие молодые учителя побаивались, так как от её чёрного рта пострадало достаточно людей. «А ты Маргарита объявление на входе читала?» насмешливо продолжала Надежда Карповна. «Денис то твой в шестом классе, у меня ботанику сейчас берёт.» Мать расстерянно посмотрела на Дениса, потом на биологичку, и с фальшивой весёлостью сказала: «Да он маленький ещё.» Надежда Карповнв оглядела Дениса сног до головы, слегка задержав взгляд ниже пояса, и надменным голосом разрядила обстановку, «Шучу я Риточка. Он у тебя действительно:маленький.»»Вот гадюка,» рассердился Денис. Его раздражала эта красная и потная толстуха со слипшимися седовато-бесцветными волосами, складками на животе, двойным подбородком, и бородавками на шее. В этот момент биологичка повернулась к Денису спиной и начала набирать кипяток в тазик, выставив на всеобщее обозрения огромную задницу на которую можно спокойно было ставить телевизор и не бояться что он упадёт. В это время мать передала все банные принадлежности Ане и взяв обе ничейные шайки стала ждать когда Надежда Карповна закончит набирать воду.

Источник статьи: http://www.liveinternet.ru/users/5119616/post334157410/

Женская баня в деревне — это совершенно уникальный ритуал. Конечно же речь идёт об общественной бане, куда собирается весь коллектив прекрасной половины человечества данного населённого пункта. Обычно это, если так можно выразиться таинство совершается в пятницу, ну а в субботу соответственно воздействию пара и горячей воды подвергаются брутальные представители.

Так вот, очередная пятница в Соломенной началась по своему обычному распорядку. Женщины всех возрастов стали подтягиваться к бане с разных концов деревни с тазиками, вениками и прочими банными принадлежностями. Казалось бы, что в этот день у селянок произошло настоящее преображение на почве гигиены. У всех было прекрасное настроение, причём это касалось как прибывающих в баню женщин, так и убывающих из неё. И в самый разгар помывочной действо три крепких парня насильно притащили туда извивающиеся в их руках тело.

— Кого это неразлучная троица тащит? — тучная женщина в цветастом платке на голове спросила у своей попутчицы на пути в баню.

— Кажется дядю Ваню несут.

Собеседницей было сухопарая доярка Вера.

— И на кой чёрт они его в баню в наш то что день? Перепутали чего? — Ольга Павловна от недоумения даже остановилась перед порогом.

— Наверное не сюда, а в лесок. У мужиков в свои забавы, пойдёмте уже…

Худосочная явно торопилась попариться.

— Эх шельмецы, вечно у них какие-то проказы в голове. Ведь у жил лбы здоровые вымахали, — дородная селянка махнула в их сторону рукой.

В это время из двери бани на выход направлялась Машка Шаповалова. дородная девушка была ровесницей парней. В деревне её часто звали Шапой. Про таких говорят кровь с молоком.

— Серёжка, вы чего удумали?! — воскликнула бывшая одноклассница удерживающему дергающиеся ноги дяди Вани.

— Иди уже Машка домой. У нас дело есть важное, — Тужилин явно не был склонен к продолжительному разговору.

— Ты сегодня особенно общительный, — Машка удивлённо смотрела на происходящее.

А потом был занос брыкающегося тело дяди Вани в предбанник. Через несколько секунд начался визг внутри. Громкие женские возгласы продолжались около минуты, а потом вдруг наступила пауза и какие-то перешептывания со смешками. Выскочившие на улицу парни приперли дверь и пытались разобрать, что происходит внутри. По их расчёту дядя Ваня должен был огрести по полной, именно эту цель преследовала неразлучная троица. Однако последующая реакция была очень противоречивой…

Началась эта история за несколько дней до этого события.

На улице стояла прекрасная летняя погода, невдалеке слышалась игра гармониста и заливистый девичий смех.

— Дядя Ваня опять выдаёт на своём инструменте, — Пашка лениво потянулся разведя руки в стороны.

— Доиграется этот гармонист скоро, — в голосе Мишки чувствовалось недовольство.

— А чего тебе не нравится? — в разговор вступил Сергей.

— Слишком много важничает. Можно подумать, что все девки его.

Рыжеволосый и веснушчатый парень от досады почесал затылок.

— Тебе хочется, чтобы Ксюха к нему не бегала, тоже мне ревнивец нашёлся.

Весёлое подначивание завершилась лёгкой потасовкой Пашки и Мишки. Эти двое были братьями-погодками Семёнавами и их приятель. Серёжка Тужилин всегда держался вместе с ними. В деревне Соломенной эту троицу все жители считали неразлучной.

Когда братья успокоились, сидя на траве разговор продолжился.

— Помните, как дядя Ваня в прошлом месяце на свадьбе Краскиных устроил музобоз? — Сергей улыбнулся.

— Ещё бы. В тот раз жених огонь от Степана, а Нинка тоже получила по сопатке, когда разнимала их, — Пашка с большим энтузиазмом потирал ладони. — Слушайте, а я от Стёпки не ожидал. Подумаешь Нинка выбрала Кольку.

— Там наверное за девку мать всё и решила. Так у них и не было ничего особенного, пару раз рассвет встретили на берегу реки. Подумаешь любовь, — Мишка с безразличием вертел в руках травинку.

— Свадьба без драки, как похороны без покойника, — Сергей философски почесал лоб.

— Да, и деньги на ветер ещё, — Пашка дружелюбно толкнул брата в плечо.

— А по мне так гармонист в деревне человек больше вредный, чем полезной, — Мишка с недовольством слушал доносившийся звук баяна.

— И какие есть предложения по этому поводу? — Сергею надоело нытьё друга и он бросил пристальный взгляд в его сторону.

— Может устроим какую каверзу? — предложил за брата Павел.

— Это я уже понял… Вопрос в том, какую? — Тужилин вопросительно взглянул на другого Семёновна.

— Я тут подумал… — Михаил потёр подбородок тыльной стороной кисти. — Может в баню к бабам сунем этого музыканта, пусть его там помоют с усердием наши девки.

Сергей с Павлом заржали как жеребцы.

— Слушай, а ты голова, — брат откинулся на траву во весь рост.

— А по мне так…это извращение какое-то, — в голосе Тужилина почувствовалось ответственность.

Сергей был единственным в этой компании, кто мог не поддаваться порыву чувств. Этот парень отличался своими умственными способностями. Вот и сейчас Тужилин стал моделировать последствия, ведь девки ни за что на свете не простят парням такую выходку. Для многих из них предстать голыми перед чужим мужчиной равносильно бесчестью, что и говорить, патриархальные деревенские устои трудно осовременить простой толерантностью.

— Знаешь совестливый ты наш, большинством голосов решение принято, — Мишка весело улыбался в предвкушении шутливой забавы.

— И обжалованию не подлежит, — поддержал брат.

— С вами Семёнавами спорить себе дороже, но помните, что я предупреждал, — Тужилин недовольно покачивал головой в стороны.

— Это мы ещё посмотрим, — в один голос сказали братья.

— Нужно план мероприятий разработать, — Сергей пытался придать осмысленности предстоящей акции возмездия.

— Так есть уже план, — Мишка от нетерпения стал яростно начёсывать затылок.

— Делись, — брат внимательно смотрел на говорившего.

— Позовём дядю Ваню поближе к бане, скажем что решили провести добровольную акцию в честь дня чистоты и гигиены, — Семёнов младший озарился улыбкой.

— Предлагаешь нам веселить женщин после бани? — Пашка ещё не до конца понял ход мысли брата.

— Блин. Это мы дяде Ване скажем, а когда он своими ножками подойдёт к бане, мы его испеленаем, потом и внутрь сунем, — Мишка с победным взглядом смотрел на друзей.

— Про своими ножками здорово придумано, не нам же его тащить через всю деревню, — Сергей представил себе всю картину и улыбнулся.

— Не только тебе умные вещи генерировать, — Семёнов младший буквально поймал минуту славы.

— Всё-таки злобный ты хорёк Мишка, нам ведь дядя Ваня этого никогда не простит, — в голосе Тужилина чувствовалось сомнение в правильности предстоящих действий.

— Не дрейф. Нас трое, а он один. Ничего переживём, — Пашка горой стоял за брата.

— Вот попомните мои слова. Ксюха после этого вообще на нас всех проклятия нашлёт. У неё бабка такими вещами занимается, — Сергей решил предпринять ещё одну попытку, чтобы отговорить братьев Семёновых от опрометчивого поступка.

— С тобой или без тебя, а мы обязательно провернём это, — Мишка бросил взгляд на брата, чтобы тот оказал ему поддержку.

— Однозначно! — Пашка для убедительности кивнул два раза головой.

— Вот же черти. Ладно, я с вами, как и всегда, — Тужилин вплотную подсел к Мишке. — Давайте детали обсудим, время и всё такое…

После довольно тщательного обсуждения плана операции друзья решили разойтись по домам. Завтра пятница и всё нужно сделать в точности, как решили сейчас.

— Слушай Мишка, а ты и впрямь считаешь, что Ксюха с дядей Ваней это самое, — Сергей вопросительно смотрел на друга. — Мне кажется, что она всегда к тебе неровно дышала.

— Блин, я не потому. Просто, если гармонист перестанет девкам голову пудрить своими музыками, то у меня больше времени появится для… — парень говорил с большим смущением.

— Для прогулок вдоль реки, — продолжил фразу брата Пашка…

— В тебе гибнет настоящий политик, такие комбинации разрабатываешь, — Сергей на прощение пожимал руки братьям Семёновым.

Удивительно, но ребята так увлеклись своим планом, что даже не заметили важные перемены в деревне, а ведь было над чем задуматься.

Ещё вчера дядя Ваня собрал свой тревожный чемоданчик, как он называл вместительный рюкзак из брезента. Этот незатейливый предмет используемый в основном в туристической экипировке в советскую эпоху был заполнен не только одеждой. Дядя Ваня собирался погостить у родственников в соседнем районе. Они проживали также в деревне, а потому образ жизни ввели аналогичный.

Гармонист ещё на прошлой неделе съездил в райцентр, там он прошёлся по рынку и нескольким магазинам. Нужно всем гостинцев купить: бабам платки, мужикам домино, а деткам конфет. Мысли дяди Вани были традиционные для сельского человека собирающегося навестить родственников.

Как ни странно, но в Соломенной почти никто не обратил внимание на то, что дядя Ваня навострил лыжи куда-то. Но почти никто — это не тоже самое, что никто, а вот этой самой почти и стала Ксюха Мухина. Именно в сторону этой девушки неровно дышал Мишка. Конечно же девушка прекрасно знала, что Семёнов младший ревнует её не то к гармонии, не то к будёновским усам дяди Вани. Девушка была достаточно бойкая собой и когда она узнала, что гармонист указывает на недельку-другую из Соломенной, то сразу же и придумала один розыгрыш.

«Подобью-ка Вальку на забаву. Подруга издалека очень похожа на дядю Ваню. У неё даже походка какая-то мужская, а у меня ещё со школы дома есть грим и накладные усы с бородой, парики. Не зря же я последние три года ходила в клуб, там то в драмкружке мне достались эти несметные богатства по перевоплощению. Давно уже думала как каверзу какую-то сотворить и вот пожалуйста случай наконец-то подвернулся знатный,» — мысли девушки вызвали у неё широкую улыбку.

— Валюша, ты мне подруга или так себе? — Ксения игриво смотрела на бывшую одноклассницу.

— Что за подкат? Говори уже, чего нужно от меня? — Круглова явно почувствовала, что сейчас её будут против воли привлекать к чему-то не очень приличному.

— Не бойся, никого грабить и убивать не нужно. Просто повеселимся, — в голосе Мухиной чувствовалась особенная таинственность.

— Что-то подсказывает мне, что дело нечистое, — девушка нахмурила брови.

Подруга прекрасно знала характер Ксении, а потому уже понимала, что им предстоит совершить что-то не совсем правильное, такое что может кому-то очень даже не понравится.

— Хочу неразлучную троицу разыграть, — Мухина не стала долго томить Валентину.

— Это можно. Что за план? — Круглова и сама не прочь была подшутить над Пашкой к которому испытывала особую симпатию.

— Смотри, тебе нужно будет перевоплотиться в дядю Ваню, — Ксения для убедительности приставила к верхней губе пучок травы изображая густую волосяную растительность на лице гармониста.

— Мне усы отрастить что ли? — Валька никогда не отличалась особой сообразительностью.

— Что-то вроде того, только отращу тебе их я сама. Помнишь про мои лицедейские подвиги в школе? — девушка игриво подмигнула собеседнице.

— Кто ж не помнит, тогда вся деревня гудела несколько дней, — Круглова заливисто засмеялась.

Действительно пару лет назад Ксюха перевоплотилась на несколько часов в деревенского главу администрации Тимофеича. Тогда она очень ответственно подошла к искусству лицедейства. Почти месяц она тренировала походку и голос мужчины средних лет. Выбор на него попал исключительно из-за схожести антропометрических параметров. У девушки и сельского головы были почти одинаковый рост и вес. На эту мысль её натолкнуло как-то баба Маня, которая сослепу в сумерках обратилась к девушке:

— Тимофеич, поготь.

Этого и было достаточно, чтобы пытливый и склонной к авантюризму ум Мухиной сразу же сработал на розыгрыш. Тогда она натренировала до полной идентичности голос и походку Михаила Тимофеевича. После этого она подобрала схожую одежду у родителя, нанесла нужный грим, наклеила неизменные усы и кустистые брови пшеничного цвета. Осталось дождаться вечерних сумерек, чтобы особо зрячие и внимательные не увидели подвоха.

Два часа она бродила по центральной улице Соломенной неузнанной, с ней здоровались и обменивались незначительными фразами односельчане и только один участковый нечаянно выросший, как из-под земли перед переодетой девушкой смог установить факт подлога.

— Тимофеич ты же домой пошёл пять минут назад. Как здесь то оказался? — бдительный участковый очень внимательно смотрел прямо в глаза мнимого главы администрации.

— Так это мне вечерний моцион нужно каждый день делать…

Ксюха играла до самого конца.

— Это… с каких пор ты стал печься столь усердно о здоровье, — намётанный взгляд улавливал какие-то несоответствия, что выразилось и в интонации голоса.

Профессионал ещё не справился с должным анализом полученной информации, однако стал более внимательно осматривать собеседника и только после того, как сама девушка не выдержала комичности ситуации и прыснула, подлог был раскрыт.

— Ну шельма ты Мухина, даже меня смогла одурачить, — участковый широко улыбался…

Сейчас Ксения и Валентина вспомнили тот забавный случай. Круглова после того как просмеялась вспоминая лица озадаченных односельчан всё-таки согласилась стать соучастницей нового розыгрыша.

— Ладно Ксюха, дадим прикурить парням. Пусть знают наших.

Девушка представила лицо Пашки, когда он узнает правду и снова рассмеялась.

— Вот и чудненько подруга.

Первый шаг в многоходовой операции был совершён.

А потом был целый день перед банной пятницей, когда ряженый дядя Ваня на берегу реки и в деревне выдавал настоящий музыкальный концерт. Хорошо что Валька умела исполнять массу композиций на баяне. Кстати, инструмент и одежду девушки заимствовали у односельчанина, благо тот никогда не закрывал свою избу на замок, считая это излишеством.

— Откуда в Соломенной взяться ворам? Достаточно подпереть входную дверь поленом, чтобы не отворилась сквозняком и какая животина не забрела, или птица не залетела, — любил говорить соседям дядя Ваня, когда те указывали ему на беспечность.

Именно такое поведение и стало причиной непримиримости Мишки к гармонисту:

— Ксюха, как приклеенная с этим дядей Ваней. Ни на шаг не отходит от него. Пора преподать урок этому старпёру. Девчонке только восемнадцать исполнилось, а этому уже на пенсию скоро.

По логике Семёновна младшего всем мужчинам старше его лет на 15-20 уже пора было готовиться к внукам и завалинке.

Мухина все просчитала очень точно. Как и предполагала главная деревенская лицедейка: ревнивый парень не потерпят такого хамства и станет предпринимать активные действия.

— И что ты думаешь он сделает? — интересовалась подруга во время редких перерывов своего музицирования.

— Ясно что, какую-нибудь гадость, — Ксения игриво смотрела на девушку с баяном.

— Надеюсь не побьют меня или в реку не бросят… Я плавать не умею, — в глазах Вальки появился настоящий испуг.

— Не бойся, я же с тобой рядом буду всё время, — Мухина красочно представила себе лицо мнимого дяди Вани, если его будут раскачивать над крутым берегам реки для того, чтобы сбросить на глубину.

— Тебе смешно, а мне страшновато, — Круглова явно опасалась выходок братьев Семёновых.

— Говорю не дрейф, значит ничего страшного не произойдёт. Обещаю!

***

Ксюха не забывала регулярно осматривать окрестности в поисках неразлучной троицы. Новоявленный гармонист очень похоже пародировал местную достопримечательность, поэтому у Валентины имелись все основания считать себя в зоне риска. Одна надежда была лишь на то, что подруга вовремя успеет вмешаться.

Однако и парни оказались, как говорится не лыком шиты.

— Мишка, есть идея как Ксюху от дяди Вани отлепить на время? — брат прекрасно понимал, где в их плане имеется самое тонкое место.

— Конечно, — Семёнов-младший победно смотрел на брата и Сергея.

— Иии???… — Тужилин бросил недоверчивый взгляд на главного идеолога их мероприятия.

— Нужно её просто отвлечь, — Михаил от нетерпения переминался с ноги на ногу.

— Просто, — передразнил Сергей. — Это как так? Никто из нас не справится с этой задачей. Ксюха умная, она не поведётся ни на какие наши уговоры.

— Важно подговорить кого-нибудь из независимой публики, — парень загадочно улыбался.

— Да говори уже понятно, тоже мне госплан, — брат толкнул его в плечо.

— Нужно на слабо давить. Она девушка азартная, сразу поведётся, — Мишка дал очередную подсказку.

— А конкретней? — Сергей начал догадываться, но хотел уточнить детали.

— Можно крикнуть, что тонет кто-нибудь например… — Мишка почесал кончик носа, что бывало с ним только в минуты крайнего мыслительного напряжения. — Пацанчиков нужно подключить. Можно братьев Карповых. Один будет изображать тонущего, а другой вопить на всю Соломенную, что тот не умеет плавать. Думаю что пол кило шоколадных конфет хватит для подкупа детворы.

— Ну искуситель блин, — Пашка с восторгом смотрел на брата, который обычно не отличался особенной сообразительностью.

— Вот что значит любовь, — сказал Сергей с улыбкой.

— Пацаны, обещаю с того момента, когда гармониста наши бабы растерзают и выкинут с позором из бани буду вашим вечным должником, — Мишка с трудом выдал столь длинную тираду.

— Это само собой, — брат подмигнул Сергею.

Удивительно, но план Мишки сработал безукоризненно. Как только Ксения услышала, что жизнь ребёнка в опасности она тут же забыла о мнимом дяди Вани. Не прошло и секунды, как девушка стремглав бросилась с крутого берега в воду и быстро поплыла в сторону изображающего утопления мальчишки. Спасательная операция заняла всего то минут пять. Однако и этого времени было достаточно, чтобы три крепких парня схватили липового дядю Ваню вместе с его инструментом и насильно потащили к бане…

— Жаль, что план с доставкой своим ходом не стал приоритетным, — Сергей прекрасно понимал, что тащить к месту назначения дергающегося гармониста будет нелегко.

— Ладно, справимся. Ноги придерживай, лягается чёрт усатый шибко, — Пашка еле справлялся с напором Валентины норовящей въехать ему коленом в ухо.

— Блин, хорошо что кляп в рот засунули. Чуть палец не откусил гад, — Мишка держал жертву за руки и внимательно следил, чтобы ему не расквасили нос.

Когда наконец-то груз был доставлен по месту назначения и водворён куда следует, друзья счастливо улыбнулись друг другу. Дорога от реки до бани не стала для них лёгкой прогулкой, поэтому следовало сначала отдышаться. Совершив свою шутку неразлучная троица стала с нетерпением ждать хоть какой-нибудь реакции. Однако уже через пару минут стало ясно, что их план не сработал. Зайти в баню было нельзя, поэтому стали тихо обсуждать последующие действия.

— Правду говорят, что бабья душа потёмки, — Пашка задумчиво скрёб подбородок.

— Что-то мы не предусмотрели. Может они его это… — Мишка тревожно посмотрел на друзей.

— Что ты имеешь ввиду? — Сергей ковырял носком сандалии рыхлую землю.

— Не знаю я ничего, — Семёнов младший явно нервничал…

Приближался вечер и время закрытия бани. Ребята терпеливо ждали, когда последний посетитель выйдет на улицу, чтобы проверить всё изнутри. И вот показалась Валька Круглова. Раскрасневшаяся девка вышла на крыльцо и с широкой улыбкой посмотрела на обескураженных молодых людей.

— Куда дядя Ваня делся? — не выдержал Мишка.

— Съели его, — весело ответила та и заливисто засмеялась.

Парни перегоняя друг друга устремились внутрь здания. Каково же было их удивление, когда обшарив все снизу доверху они ничего и никого подозрительного не нашли.

— Вот же чёрт усатый… — подытожил поиски Сергей.

— Ага, — вторили ему братья.

Целую неделю парни совершившие шутку ходили в полном недоумении…

Но вот вернулся из поездки к родственникам и сам гармонист. Началось повторное расследование. Оказалось, что та девушка, что сказала съели его и была ряженным дядей Ваней. Как же вся деревня шутила потом над неразлучной троицей. Иногда парням начинало казаться, что они уже навсегда останутся посмешищем в Соломенной…

Среда, 26 марта, 2014 (9 лет назад) | Добавить в закладки |

97

|

Николай КРАСИЛЬНИКОВ

В детстве я не любил две вещи — парикмахерскую и особенно баню. Не потому, что нужно было стричься, а потом мыться… Нет, нет! Меня пугало другое: сопутствующие им неприятные переживания. Какие? Если интересно, послушайте.

До пяти лет мама купала меня дома. Нагревала на примусе в большой кастрюле воду. Затем нагретую воду переливала в оцинкованное корыто, разбавляла её холодной — ванна готова! Тут и начинала свирепствовать надо мной мочалка и буйная мыльная пена. Иногда было горячо, глаза щипало, но я стойко, пусть сквозь слёзы, терпел. Когда уж было совсем невмочь, визжал, и мама усмиряла свой пыл.

Настоящие испытания начались гораздо позже, когда меня повели стричься. Парикмахерская находилась не близко, на Кукче. Парикмахер дядя Хаим усадил меня на высоченное кресло, повязал вокруг шеи простынку и нацелил свои усы на маму:

— Как стричь баранчука, под коленку или оставить чубчик?

Мама почему-то сочувственно глянула на меня, потрепала за вихры и вздохнула:

— Под коленку.

Не успел я сообразить, что означает пароль под «коленку», как электрическая машинка зажужжала над моей головой, больно жаля, словно десятки ос. Реветь было стыдно, и я мужественно молчал. Наконец, машинка умолкла, и я увидел в зеркале размытую свою физиономию. Она показалась мне опухшей, а голова была совершенно лысая, как… коленка. Вот тут-то и дошёл до меня смысл этого слова…

Только выйдя из парикмахерской, я дал настоящую волю своим слезам. Но и эту незаслуженную обиду я вскоре забыл. Зато дома она напомнила о себе в образе соседского Гришки, когда я вышел за калитку с горбушкой намазанной яблочным джемом. Увидев меня, он прямо-таки расцвёл в щербатой улыбке.

— Лысая башка, дай немного пирожка! — пропел Гришка.

— А если не дам? — сказал я, спрятав горбушку за спину.

— Я отпущу тебе шелбан, — ехидненько пообещал Гришка. — Всем лысым полагаются шелбаны…

Он был выше меня на целый горшок и сильнее. Пришлось поделиться угощением: кому же охота получить шелбан? За это Гришка, уплетая горбушку с повидлом, дал мне умный совет:

— Колька, если кто тебя станет дразнить: «Лысая башка, дай немного пирожка!», то смело отвечай: «Сорок один, ем один!» Это помогает.

Совет дружка я применил в этот же день. В детстве мне казалось, что кушать за столом одному неинтересно и не очень хочется. Вот и на этот раз, прихватив из дома ватрушку, я выбежал на улицу. Только умостился на скамейке возле арыка, а тут, словно из-под земли, появился Латип. Подходит ко мне вразвалочку, словно гусь, и тоже, как Гришка, улыбается с издёвкой:

— Лысая башка, дай немного пирожка!

Сговорились они, что ли…

Но я вовремя вспомнил совет Гришки и громко отчеканил:

— Сорок один, ем один! — и с аппетитом надкусил ватрушку, чувствуя себя в полной неуязвимости.

Но не тут-то было!

Латип хитро сощурился и победоносно произнёс:

— Сорок восемь, половину просим!

Такого подвоха я не ожидал, и Гришка мне о нём не говорил… А может, забыл или нарочно не сказал.

Латип на целых два горшка выше Гришки и кулаки у него вон какие… Пришлось честно поделиться ватрушкой.

Пока не отросли волосы, я старался, как можно реже, показываться на улице. Было обидно от своих же дружков слышать дразнилку по поводу лысины и получать шелбаны, когда с собой не было никаких вкусностей.

С тех пор я не стригся под «коленку» и мне всегда оставляли чубчик.

Всё бы дальше было хорошо, если бы не одно ещё испытание. Какое? Если интересно, послушайте.

Было это ранней весной, и мама сказала:

— Сынок, сейчас поедем в баню! Убери кубики…

Это известие сначала меня обрадовало: предстояла интересная прогулка на трамвае в город, куда меня родители брали редко, а потом огорошило… Хотя я был и маленьким, но уже понимал, что мыться в женской бане среди голых тётенек, не приветствуется пацанами. Узнают — будут хихикать, тыкать пальцем, расспрашивать, как это недавно случилось с Латипом, когда его мама брала с собой в баню.

На Гришкин вопрос: «Ну-ка, расскажи, что там видел?», Латип долго пыхтел, краснел и, наконец, выдавил из себя: «Много-много лянга!»

Мальчишки, что были постарше, громко загыгыкали. Они понимали, о чём речь. Только Латип умолчал другое… Об этом я узнал от того же Гришки, а тот в свою очередь от взрослых. Оказывается, банщица обругала Латипову мать, сказала:

— Больше не пущу вас в баню. Парню уже надо жениться, а вы всё… Эх!..

С такими невесёлыми воспоминаниями я и приехал с мамой в Обуховскую баню. Почему в Обуховскую, на другой конец города, а не поближе?

Накануне вечером я слышал разговор мамы с отцом.

— Зачем тебе с ребёнком переться в такую даль? Могли бы помыться в бане на Чорсу, — сказал отец.

— Там кругом лейки, обмылки, волосы… Кислым молоком тянет… Негигиенично! — ответила мама.

— Ладно, как знаешь, — махнул рукой отец.

Из беседы родителей мне непонятным показалось слово «негигиенично». Что-то плохое чувствовалось в нём.

И вот мы с мамой сидим на стульях в длинном плохо освещённом предбанном коридоре. Ждём своей очереди. А очередь, ой-ой, длиннющая! Какие-то тётки, старушки, девчонки. С тазами, с банным бельём, с вениками, мочалками… Резкий, громкий звонок, приглашающий мыться, слишком уж медленно продвигает очередь. А я очень не люблю ждать! Ёрзаю на месте, верчусь по сторонам. На моём лице сплошное страдание: скоро ли мы приблизимся к заветной двери, из которой изредка выходят помывшиеся счастливые тётки? Мама чувствует моё томление, гладит по спине и успокаивает: «Потерпи немного, сынок!» Моё плохое настроение замечает и девчонка чуть старше меня: большеглазая, с крупными солнечными веснушками, со смешной рыжей косичкой, конец которой затянут в худосочную «гульку». Она сидит впереди, тоже с мамой, и исподтишка дразнит меня: высовывает язык, раздувает щёки, как мой хомячок, строит рожки…

Я пытаюсь не обращать на девчонку внимания, а она распыляется пуще, и я не выдерживаю, показываю ей кулак.

— Кому это ты? — спрашивает меня мама.

— А пусть не дразнится, — говорю я.

— Кто?

А девчонка — вот ехидина! — как ни в чём не бывало, уже весело щебечет о чём-то со своей мамой.

Наконец, мытарство с очередью заканчивается, и для меня начинается новое испытание. Возле шкафчика, где запирается одежда, я ни в какую не хочу снимать с себя трусики: стесняюсь показаться голым! Вот-вот из глаз брызнут слёзы… Мама минут пять уговаривает меня раздеться. Говорит какие-то успокаивающие слова, а я боюсь поднять даже глаза. Дурачок! Совсем не понимаю: кому я нужен, кроме своей мамы? Голые тётки и девчонки проплывают мимо, будто меня и нет. Перекидываются словечками, смеются… А мне кажется надо мной. Но вот возле шкафчиков никого не остаётся. Пожилая банщица подходит к нам, о чём-то шепчется с мамой и тоже склоняется надо мной, мило воркует:

— Ну, что ты, ребятёнок, боишься? Видишь, вокруг никого нет. Я отвернусь. Смело снимай трусики и ступай за мамой.

Слова банщицы придают мне уверенности, я следую её совету.

Прикрывая тазиком перед, я следую за мамой, и мы оказываемся в клубах пара, журчащей и плещущей воды, множества женских теней и приглушённых голосов… Мама выбирает свободное местечко на бетонной скамье. Ошпаривает его из шайки кипятком, усаживает меня с тазиком и начинает мыть. И странно: я начинаю чувствовать себя здесь лучше и уютнее, чем в домашнем корыте. И мыло — земляничное — не так больно щиплет глаза, и мочалка, кажется, мягче. А главное: никто на нас не обращает внимания…

Вот мама в тазик снова набрала чистой воды, окатила меня, потом принесла ещё, поставила рядом, улыбнулась:

— Поплещись, а я пока схожу в парилку!

— Только быстрее, — заканючил я, проводив её тоскливым взглядом.

Я не любил и дома пластмассовые лодочки, уточек и лебедей: мы не взяли их с собой, как это делают другие… Куда как лучше играть в тазу с водой. Хлоп ладошкой, хлоп — ещё! Только брызги в разные стороны. За игрой я даже не заметил, как ко мне подкралась та самая девчонка, что в коридоре строила мне рожицы. Косичка её была расплетена, и я не сразу узнал бы в ней ехидину, если бы не веснушки и большие глаза.

Она молча села рядом.

— Мальчик, как тебя звать? — спросила ехидина.

Мне не очень-то с ней хотелось говорить.

— Коля, — пролепетал я.

— А меня — Катя, — представилась девчонка.

Как будто так уж мне нужно было её имя!

— А сколько тебе лет?

Я растопырил на правой руке пальцы, а на левой загнул мизинчик.

— Пять с половиной, — поняла моя новая знакомая.

— Угадала, — сказал я.

— Фи-и, тютя-растютя, — с каким-то превосходством просвистела ехидина. — Я думала, что ты старше… А я уже заканчиваю первый класс!

Мне стало обидно.

— Не думай, что я маленький, — сказал я, оправдываясь. — Я уже умею читать. Сам прочитал сказку «Курочка Ряба».

— Ха-ха-ха, — захихикала ехидина, ткнула меня мыльным пальцем в нос и, шлёпая резиновыми тапочками по лужам, растаяла в парах.

Откуда-то сбоку послышался её захлёбывающийся голосок.

— Ты представляешь, мамуля, — делилась она новостью со своей мамой. — Этот Колька уже читает, а ходит в женскую баню. Ха-ха-ха!

Слёзы унижения душили меня, я готов был от такого позора ревмя-реветь, не говоря о том, чтобы я сделал с этой ехидиной, будь я старше и сильнее…

И тут возле меня выросла какая-то тень.

— Мальчик, тебя обидели? — спросила тень.

Я с трудом стал поднимать голову: тень была настолько высокой, что глаза мои еле-еле достали её «макушку». Это была незнакомая тётя. Тётя-великан, тётя-Гулливер, как из сказки. Я таких высоких раньше никогда и нигде не встречал. Она улыбалась. Такая тётя никого не даст в обиду.

— Нет, — помотал я мокрым чубчиком.

Но тут на счастье появилась мама.

— Что случилось? — спросила она обеспокоено.

— Мне показалось, что мальчик плачет, — сказала незнакомая тётя-великан, и удалилась в сторону.

Уже после бани мама мне с гордостью сказала, что тётя, которую я принял за великаншу, была знаменитая баскетболистка Рая Салимова.

Таким оказался мой первый, и последний поход в женскую баню.

                                                      АНГЕЛЫ В БАНЕ

Собрался я как-то в баню. Пришел, купил билет, занял очередь, сел на свободное место, развернул газету, читаю. И попалась мне на глаза интересная статья, в которой автор статьи, ссылаясь на известного древнего философа, утверждал, что самым красивым и совершенным созданием на земле является обнаженное женское тело. Далее он говорил о том, что в сочетании с высокой духовностью женщина вообще выглядит ангелом в этом мире, а отсюда следует вывод о рыцарском к ней отношении.

Дочитать статью до конца я не успел, поскольку мое внимание привлек какой-то шум в зале ожидания. Внушительных размеров дама, вероятно, работник данного учреждения, озабоченно и возбужденно кого-то не то ругала, не то искала, а, скорее всего, и то и другое. Из ее отрывочных слов я понял следующее: в женском отделении бани произошла авария. Из какой-то трубы вдруг хлынула холодная вода, а кочегар, обязанный эту неисправность устранить, куда-то подевался.

– За пивом, подлец, пошел, – в сердцах заключила банщица, при этом растерянно посматривая по сторонам.

Вдруг у меня мелькнула интересная мысль: «А не проверить ли выводы газетной статьи по поводу совершенства женского тела на практике». Раньше у меня такой возможности не было. Сказано – сделано. Я решительно шагнул к женщине и, стараясь придать своему голосу уверенность бывалого мастера, произнес:

– Я – водопроводчик шестого разряда. Что там у вас произошло? – и для убедительности ловко сплюнул сквозь зубы.

Внешне мое лицо оставалось спокойным, а внутренне я покраснел, поскольку знания по водопроводной части у меня были довольно скудные. Они не простирались далее двух понятий: первое – вода течет по трубам, второе, чтобы набрать воды в емкость, необходимо отвернуть кран. «Но, в конце-то концов, – успокоил я себя, иду-то я туда не ради ремонта водопровода, а для проверки философской теории по поводу красоты женского тела». Знай наперед, чем закончится эта история, вряд ли занялся бы исследованием в области анатомии, но кто из нас не совершал ошибок в жизни, особенно в молодости.

Меж тем работница бани с сомнением смотрела на меня. Вероятно, мои молодые годы никак не сочетались с шестым разрядом водопроводчика. Но выбирать ей было не из чего, и она сказала:

– Там из трубы вода фонтаном брызжет…

– Ну, это шкворень и шпиндель сломался, – не дав ей договорить, уверенно заявил я и после небольшой паузы, сплюнув еще раз, добавил, – или трансформаторный клапан.

К большому моему стыду надо сказать, что такое шпиндель, шкворень, а тем более трансформаторный клапан, я не знаю и до сих пор.

– Да врет он все, Петровна, – раздался сладенько-ядовитый голос второй работницы бани, – никакой он не водопроводчик. Знаем, зачем он туда рвется.

Петровна оценивающе осмотрела меня с ног до головы и спросила:

– Починить-то сможешь?

– Раз плюнуть, – ответил я.

– Ладно, пошли, – наконец, после минутного колебания, к моей неописуемой радости, произнесла она.

Войдя в отделение, где мылись женщины, я замер от открывшейся передо мной сладострастной картины. Наверняка каждый мужчина был бы счастлив оказаться на моем месте, но судьба улыбнулась в эту субботу только мне. Моему взору предстали разные представительницы слабого пола и в разных позах. Были здесь и толстые, и тонкие, высокие и низкие, упитанные и худощавые. Меня они пока не заметили, что давало возможность рассмотреть все в подробностях. От такого видения в груди у меня сладко защемило.

По всему телу разливалась приятная истома. Но удовольствие длилось недолго.

– Чего рот-то разинул? – раздался за спиной голос Петровны, одновременно грубый и сильный толчок в спину бросил меня вперед.

К счастью, на ногах я удержался и, размахивая руками, стараясь поймать равновесие, заскользил по мыльному полу, как по льду, к одиноко сидящей на скамейке женщине, которая окачивала из таза голову. Я подъехал к ней на разъезжающихся ногах в тот момент, когда эта процедура заканчивалась. Последним движением она забросила пышные волосы назад и открыла глаза. Как раз в этот момент, чтобы не упасть, я и схватился руками за ее пышные плечи.

Красивые глаза незнакомки от неожиданности сделались размером с чайное блюдце.

– Нахал! – завизжала она на всю баню и съездила мне мыльной ладошкой по лицу.

– Ну, какой же я нахал, – начал я оправдываться, при этом внимательно разглядывая женские прелести, находящиеся перед моим носом.

Незнакомка перехватила мой взгляд, который ей явно не понравился. Она еще больше закричала:

– Хулиган! – и вновь мое лицо покрылось мыльной пеной уже с другой стороны.

– Да нет же, водопроводчик я, – продолжал было я свои оправдания, пытаясь обнять столь темпераментную особу, но подоспевшая Петровна прервала наш диалог.

Взяв за шиворот и подталкивая ногой под зад, она подтащила меня к трубе, из которой хлестала вода, и недовольно проворчала:

– Давай чини.

Но сделать это было затруднительно, поскольку глаза мои никак не хотели смотреть на аварийное место. Вместо этого я упорно рассматривал сидящую по левую руку от трубы мою соседку по квартире, Вальку, которая изо всех сил прикрывала небольшим круглым тазом свои рельефные формы. Надо сказать, что к соседке я был неравнодушен. Когда Валька проходила мимо, мои ноги прирастали к земле, нижняя челюсть отвисала, во рту становилось, как в Сахаре. Но на все мои ухаживания она презрительно хмыкала, а иногда высокомерно, сквозь зубы цедила:

– Брысь!

И вот сегодня, наконец, настал и на моей улице праздник. В моем взгляде было столько злорадства, ехидства и мстительности, что хватило бы и на десятерых Валек. Насладиться местью сполна не дала все та же Петровна. Зайдя с левой стороны, она кулаком ткнула мне в левую челюсть, отчего голова моя резко повернулась на сто восемьдесят градусов и замерла, осматривая левый сектор бани. В этой части помещения стояли, прикрывшись тазами, как римские легионеры щитами, два десятка женщин.

Только я начал было отыскивать среди этого скопления интересующие меня детали, как все та же Петровна, потеряв терпение, схватила меня за волосы и заставила ткнуться носом прямо в водопроводную трубу. Ничего не оставалось, как заняться неисправностью. Она оказалась пустяковой. Даже такой слесарь, как я, понял это с первого взгляда. Чуть выше головы, посредине трубы, торчал болт, предназначенный, вероятно, для слива воды. В данный момент он оказался незатянутым, и из-под него веером на середину помещения, как из брандспойта, лилась холодная вода. Устранить течь мог бы и ребенок. Надо просто завернуть ослабленный болт, всего и дел-то. И я было принялся устранять неисправность, но вдруг меня осенила простая мысль: «Если неисправность будет устранена, то и мое присутствие здесь станет необязательным».

Такое положение вещей меня никак не устраивало. И вместо того, чтобы закручивать болт, я начал его откручивать. Вырвавшаяся из трубы ледяная вода с ног до головы окатила стоящую позади

Петровну, и та с воплем бросилась вон из бани. А я с чувством немалого удовлетворения, как заправский фокусник, сунул указательный палец в отверстие, из которого с шумом хлестала вода. Течь тут же прекратилась, и я разрешил себе с гордым видом посмотреть вокруг. Весь мой вид вопрошал: «Ну, как сработано?»

Замена болта на мой палец давала много преимуществ. Теперь я находился в женском отделении бани вполне на законных основаниях, официально, что в свою очередь способствовало для продолжения исследования в области анатомии. Соседка Валька по-прежнему пряталась за тазом и только пялилась на меня своими испуганными глазищами. Женщины-легионеры продолжали топтаться в углу, не зная, что делать: мыться ли дальше или закончить это дело. Некоторые решили закончить, и две молодые дамы шмыгнули в раздевалку, потом еще одна. Это мне весьма не понравилось. Если дело так пойдет и дальше, то вскоре разбежится весь изучаемый материал. Поэтому еще желающих потихоньку выйти я окатил холодной водой, приотпустив для этой цели немного палец на трубе и направив струю воды в сторону двери. С визгом желающие выйти отскочили назад. Ради своего удовольствия заодно окатил ледяной водой и Вальку. Та, бросив таз, с поросячьим визгом кинулась в дальний угол помещения, и все ее рельефные формы, наконец-то, удалось мне рассмотреть.

Правда, старушку лет семидесяти я из моечной выпустил, поскольку смотреть там было не на что. Наведя порядок на территории, я принялся изучать анатомию женского тела по науке, то есть, сравнивая представителей женского пола друг с другом.

– А чего это ты вылупился-то? – вымолвила задиристая бабенка, неожиданно появившаяся передо мной.

Уперев руки в бока, и не стесняясь наготы, она вызывающе уставилась на меня. Тут женщины, как будто только и ждали этой фразы, вдруг все разом отбросили в сторону тазы, обступили меня плотным полукругом и, перебивая друг друга, стали награждать различными эпитетами, типа: «хулиган», «нахал», «мерзавец», «да как ты посмел». А одна высокая дама, разведя в стороны длинные, как оглобли, руки с пудовыми кулаками басом гудела:

– Бей гада!

Смена женского настроения с растерянно-оборонительного в агрессивно-наступательное меня мало волновало. На всю эту шумиху я смотрел снисходительно, как взрослый на шалости любимого ребенка. Труба с отверстием находилась у меня в руках, и достаточно было малейшего движения моего пальца, и эту всю воинственную публику, как волной, смоет. С усмешкой поглядывая на разгоряченных амазонок, при этом, не забывая оценить физические достоинства той или иной из говорящих в мой адрес комплименты женщин, я дождался самого благоприятного момента для контрнаступления. Наконец, решив, что такой момент настал, с ликованием в душе и предвидя, что сейчас произойдет, млея от удовольствия, я незаметно от окружающих убрал палец и открыл отверстие в трубе.

Но, вопреки моим ожиданиям, фонтан из трубы не появился. Вероятно, Петровна нашла пропавшего кочегара, и тот перекрыл водопроводную систему, давая мне возможность ввернуть болт на место.

Факт отсутствия воды в системе явно снижал мои оборонительные возможности. Женщины пока ни о чем не догадывались и продолжали на меня шуметь:

– Одеть ему таз на голову, – продолжала одна из них, – а то смотрит тут.

– Нет, – не согласилась другая, – из-под таза все равно видно.

Лучше глаза завязать или мылом намылить.

– Зачем намыливать, – возразила третья, – мы сейчас его разденем, и путь голеньким стоит, ему хорошо и нам не обидно.

Такое предложение вызвало бурное одобрение у присутствующих. Настроение мое, как барометр перед плохой погодой, начало быстро падать. Во рту пересохло, на теле появилась испарина и слабость в ногах.

– Погодите, бабоньки, – раздался голос справа, – давайте к тому же мы его и помоем.

– Правильно, – закричали все разом, – хорошее дело!

– А кто самое главное место мыть будет? – раздался вдруг зловещий Валькин голос.

– А все мыть будем, по очереди, чай не смылится, – под неописуемый восторг толпы ответила все та же боевая бабенка.

– А мне помыть можно? – пропищала какая-то девчушка лет пяти.

– Конечно можно, – раздались уверенные голоса, – желание ребенка – закон!

Я невольно отпустил трубу, схватился за штанишки и заскулил:

– Ну, что вы, женщины, я – водопроводчик-философ, – и изобразил на лице подобие улыбки.

Увидев, что из трубы вода не идет, и, что вся моя деятельность – сплошное надувательство, самые совершенные существа на земле озверели. Они заорали все разом.

– Бей водопроводчика! – гремела басом женщина-небоскреб.

Я понял, надо спасаться. Вперед, вправо, влево и вниз мне ходу не было, не пробиться. И я рванулся вверх по трубе, к потолку. Добравшись до потолка, я облегченно вздохнул. Но радоваться долго не пришлось.

– Бей его! – подскочила высокая дама и с третьей попытки оторвала меня от трубы.

– Топи философа! Намыливай его! – орало общество голых женщин.

В едином порыве дамы всех размеров и возрастов дружно взялись за дело. Десятки рук подтащили меня к скамейке и поставили на колени. Кто-то, оттянув ворот пиджака, лил за шиворот первый таз воды. За первым тазом последовал второй, третий… Чья-то цепкая рука, схватив волосы, резко наклонила мою голову вперед, и мое лицо по самые уши погрузилось в мыльную воду подставленного таза, и только пускаемые мной пузыри указывали, что я еще жив.

Одновременно со всех сторон меня усиленно намыливали, терли мочалками, хлестали веником так, что только летели во все стороны листья и стоял свист. Во время десяти затяжных погружений было слышно:

– Бей философа!

Я несколько раз проклял автора газетной статьи, древнего философа, черта, дьявола, нечистую силу и все это вместе взятое.

Только непонятно было, куда у нас милиция смотрит? Наконец, полузадохнувшегося, мокрого и намыленного с ног до головы, меня вытащили в раздевалку, и по плавному передвижению потолка туда-сюда понял, что меня раскачивают. Посмотрев в сторону выхода, я увидел, как одна женщина подошла к двери и взялась за ручку, а дама-небоскреб встала рядом. Раскачивание моего измученного тела шло под счет. При счете «раз» обе женщины у двери приготовились. При счете «два» дверь распахнулась. При счете «три» я был уже в воздухе. Пролетая в проеме двери, мое измочаленное тело получило успокоение в виде удара ноги в то место, на котором мы сидим. Все-таки Небоскреб меня достала. Открыв лбом вторую дверь, я, как метеорит, влетел в зал ожидания. Несмотря ни на что, приземление оказалось удачным, на четвереньки. Стоя посреди зала на трясущихся конечностях, весь мокрый и в мыле, я напоминал собой виновато описавшегося пуделя. Тут же вторая работница бани сладко-язвительно произнесла:

– С легким паром!

Вдобавок ко всему, в мужское отделение бани домываться меня не пустили, сославшись на то, что в таком виде входить в общественное место запрещено.

• А статью в газете я после дочитал. В конце ее автор категорически предупреждал, что проверять на практике теорию о совершенстве женского тела рискованно, и лучше этого не делать, опасно для жизни.