Детские сказки про листья

Сказка про осенний листочек: сочиняем с детьми дошкольного возраста.

Сказка про осенний листочек: сочиняем с детьми дошкольного возраста

В этой статье я  с большой радостью представляю опыт использования материалов сайта «Родная тропинка» семьей наших постоянных читателей из Венгрии. Знакомьтесь —  Загорац Ольга и маленький сын Даниэл (Венгрия, г. Печ). Дане 2, 5 года. участники конкурса «Растем с Родной тропинкой». 

Как мы сочиняли с ребенком сказку про осенний листочек

Ольга пишет: «Уже больше года я нашла ваш сайт и не перестаю радоваться этой «случайности». Замечательные ваши материалы нам очень помогают в каждодневной жизни — как и чем играть, развивать речь и т.д..

Этой осенью мы с Даней занимались и творчеством, и собирательством, и играли на улице…осень прошла чудесно. Я хотела бы с вами поделиться нашей первой книгой! Осенней сказкой про особенный листочек.

Как-то дождливым октябрьским утром мы как обычно сидели с Данькой на кухне и завтракали. Чай был уже почти допит. Подходило время решить, чем займемся сегодня. Мы так привыкли к хорошей погоде, долгим прогулкам и поискам осенних сокровищ, что даже немного удивились серости и холоду. Обсудив, что погода все же НЕплохая, а для осени самая подходящая, решили остаться дома.

Задаваясь вопросом «так что же будем делать?» само собой получилось вспомнить лесных зверей и птиц, и поговорить чем они там в лесу осенью занимаются, как готовятся к зиме (Статья «Как животные готовятся к зиме»).

Обычно мы эту тему обсуждали на улице или где-нибудь в очереди. Дома же на помощь пришли мягкие игрушки (и конечно же предметы-заместители): медведей заботливо накормили ягодами и рыбой и уложили спать, белке помогли собрать грибы и ягоды для засушки, аист улетел «на Лимпопо»… До барсуков мы правда не дошли, но , как говорится, какие наши годы!

А потом мы решили придумать свою собственную сказку! Вооружившись советами «Родной тропинки» (Статья «Сочиняем сказку с детьми! Осенние сказки») с помощью наводящих вопросов и уточнений мы вместе придумали историю одного осеннего листочка и незамедлительно приступили к реализации книги.

Текст я сначала записала на черновичке. Вместе решили какие иллюстрации нужно сделать, и сразу же взялись за краски. Надо сказать, мы сразу замахнулись на большое произведение – 3 разворота. Около недели ушло на то, чтобы нарисовать, вырезать, а потом наклеить все необходимые картинки. Текст в книгу я вписала в последнюю очередь, потом сшила страницы, и манускрипт был готов!

Данька остался результатом очень доволен! Книжку мы читали много раз, и до сих пор частенько листаем ее. Надо ли говорить, с какой гордостью книга была представлена папе и бабушкам! Был полный аншлаг!

Несмотря на то, что сюжет получился незамысловатый, мы смогли обыграли актуальные темы. И еще я увидела у своего малыша тот огонек в глазах, который бывает когда загораешься какой-нибудь идеей и не можешь остановиться. Это много стоит!

Благодаря вашим материалам мы с сыночком открыли для себя новый вид досуга с придумыванием историй (это в 2-то года!), ознакомлением с природой, творческими занятиями и развитием речи – в одном! Полезны такие занятия не только для малыша, но и для мамы. Я чувствую, что двигаюсь в правильном направлении в смысле гармоничного развития ребенка :).

Вот какая книжка получилась у Ольги и Дани.

Обложка книги- сказки про осенний листочек

Страницы книги — сказки про осенний листочек

Страница 1

В яслях около нашего дома росла высокая береза. Ее густая крона -ветки и листья — радовала деток всё лето. Береза закрывала собой детскую площадку так, что можно было играть на улице даже в самый жаркий день. Если же заморосит летний дождик, береза могла всех спрятать от него.

Страница 2

Все листья на дереве были красивого, сочно зеленого цвета. Но один листик был особенный…Он хотел не просто висеть на ветке и шелестеть на ветру. Листик очень хотел сделать что-нибудь полезно и кому-нибудь помочь.

Страница 3

Но вот лето подходило к концу, наступала золотая осень с ее дождями, ветрами, холодами. Наш листик из зеленого превратился в разноцветный — сине-желто-лиловый. Многие его братья тоже сменили цвет и улетели с дерева под порывом ветра. А листику так до сих пор и не удалось сделать доброе дело и помочь кому-нибудь.

Страница 4

Он было совсем уж загрустил. Но вот в один прекрасный день к нему подлетела бабочка. «Ой, как же мне холодно!» — прошептала она. — «Солнце уже совсем не греет!»

Тогда листочек показал бабочке на щелку в коре, куда можно было спрятаться и переждать холодную зиму.

Страница 5

Вскоре прибежала еще одна гостья — божья коровка. «Ох. как же болит мой маленький животик!» — пожаловалась она. —  «Мне самой не долететь до больницы!» Тогда наш листочек вместе с божьей коровкой дождался следующего порыва ветра, оторвался от дерева и полетел… Как самолет, он пронес божью коровку над яслями, над магазином и дорогой и приземлился около больницы.

Страница 6

Листик был очень довольный! Еще бы! Ведь его мечта — помочь кому-нибудь — сбылась. Сначала он подсказал бабочке, где можно согреться. А теперь вот привез божью коровку к доктору! И вот пока листик так лежал на дороге, подошел один маленький мальчик, сказал: «Какой красивый!» И взял его домой чтобы подарить маме.

Все мастер-классы и письма постоянных читателей  сайта — участников конкурса «Растем с Родной тропинкой — 2016» Вы найдете в рубрике сайта «Растем с Родной тропинкой: опыт читателей сайта». 

О том, как можно развивать речь ребенка в игровых ситуациях Вы узнаете из рубрик сайта «Мир вокруг нас» и «Развитие речи».

Осенний лист

Современная авторская сказка о листике для детей 5-6 лет, который так не хотел покидать свое любимое место на дереве, на веточке. Но пришла Осень!

Подготовила
воспитатель подготовительной-логопедической группы : Клесова Е. А.

Сказки
и рассказы про осень для детей

Осень — красивое время года, когда

листья деревьев окрашиваются в
золотистые цвета, лес покрывается в багряные, красные, желтые и коричневые
краски. Всѐ чаще солнечные дни сменяет продолжительный дождь — переход к зиме.

В сказках и рассказах про осеннее
время года дети узнают, как выглядит лес осенью, о погодных явлениях и смены
сезонов, как природа и весь еѐ растительный и животный мир готовятся к долгой
зиме.

Сказка:
Н. М. Грибачев «Рыжие листья»

Осень в лес пришла. Зелеными

остались только сосны и елки, другие деревья стали делаться
желтыми, рыжими, красными. Но больше всего, конечно, желтыми. И листья с них
полетели — плывет по воздуху листок, падает в траву, шелестит шшушшу-шшурх!
Ветер холодный между деревьями шумит — чшу-чшу-чшух! Обрадовалась лиса Лариска.
«Вот как хорошо все выходит, — думает она, желтые да рыжие листья на мою шкуру
похожи. Наметет их ворохами по канавам, спрячусь я туда и подстерегу зайца
Коську. Он-то меня среди желтых и рыжих листьев не заметит, а я его ам — и
съем!» А заяц Коська первый год на свете жил, осени еще не видел. И очень
боязно ему было — ночью спать не может. Шум кругом стоит, шелест, а ему кажется
подползает кто-то, съесть его собирается. Смотрит он, смотрит в темноту, глаза
лапами продирает, а все ничего не видать. Утром встал, холодной водой глаза
промыл. «Пойду-ка я, — решил он, похожу поброжу, с ежом Кирюхой поговорю. Он
четвертый год на свете живет, может, расскажет что-нибудь».

Пришел он к дому ежа, в дверь постучал — никто не отвечает, в
окно постучал — тоже никто не отвечает. «Может, заболел еж Кирюха? — подумал
заяц Коська. — Может, ему „скорая помощь― нужна? Придется без приглашения
заходить».

Зашел в сени — нет никого. Зашел
на кухню — нет никого. Отыскался еж Кирюха в самой дальней комнате, где и окон
нету.

— Что это у тебя, еж Кирюха, так
темно и сыро? — удивился заяц Коська.

Может, заболел ты?

— О-оах! — зевнул еж Кирюха. —
Ничего я не заболел, а просто спать хочу.

— Так ведь спать ночью надо, а
сейчас утро!

— Ничего ты не понимаешь, — сказал еж Кирюха и опять зевнул. —
Осень вон пришла, за ней зима со снегом и морозом. А мы, ежи, всю зиму спим. Ни
есть нам, ни пить не надо, спим — и все. Так что ты иди по своим делам, а я
устраиваться буду. Весной приходи, может, чего расскажешь.

«Ну, и ленивый этот еж Кирюха, — подумал заяц Коська. — Это ж
надо — всю зиму спать! Бока, наверное, болеть будут. Пойду к медведю Потапу,
может, он чего посоветует».

Медведь Потап около берлоги лежал. Голова на лапах, глаза
закрыты. Поздоровался с ним заяц Коська раз — не слышит медведь; поздоровался
второй опять не слышит. Тогда чуть не в ухо крикнул:

— Здравствуй, медведь Потап!

Открыл медведь один глаз наполовину,
спросил сонным голосом:

— Это кто тут шумит?

— Да я это, заяц Коська!

— А чего тебе надо? Я спать хочу.

— Так ведь спят ночью, а сейчас
утро!

— Ничего ты не понимаешь, — добродушно проворчал медведь Потап,
удивляясь, что заяц не знает таких простых вещей. — Мы, медведи, как зима
наступает, все время спим. Я мороза и снега не люблю, у меня лапы мерзнут.

— Ох, помрешь ты от голода,
медведь Потап!

— Не помру, я под шубой знаешь сколько жира запас? До теплых
дней хватит. Ты ко мне весной приходи, новости расскажешь. А сейчас ступай,
только вон в углу лыжи стоят — себе их возьми. В прошлом году я их Мишутке
сделал, да теперь он вырос, малы они ему.

— Да зачем мне лыжи? — удивился
заяц Коська. — Я на них и ходить не умею.

— Ты бери, бери, зима придет —
научишься. Ни лиса, ни волк тебя не догонят. А ко мне весной забегай,
поговорим-умм!

И опять закрыл медведь глаза, дремать стал. А заяц Коська хоть и
не понял, для чего ему нужны лыжи, забрал их и отнес домой. После обеда пошел
он искать бобра Борьку — может, он чего интересное расскажет? Берег речки от
дождей скользким сделался, по воде от ветра волны гуляют, а бобер Борька
лозовые ветки грызет и куда-то под воду таскает. — Здравствуй, бобер Борька! —
сказал заяц Коська. — Не знаешь ты, что у нас в лесу делается? Еж Кирюха совсем
ленивым стал, даже разговаривать не может, у медведя Потапа только один глаз
наполовину открывается. Говорят спать всю зиму будут. А как ты, бобер Борька,
тоже спать ляжешь?

— Я в свою хатку под берегом спрячусь. На реке лед станет, а там
тепло. Буду лозу грызть, когда книжку почитаю, когда посплю. Вот как разлив
кончится, приходи, ладно? А сейчас мне некогда, работы много. Совсем скучно
стало зайцу Коське, даже плакать хочется — один он остался, поговорить и то не
с кем. Идет он, голову повесил, да вдруг слышит на елке:

— Цок-цок! Что это ты, заяц
Коська, скучный такой? Или беда какая приключилась?

Смотрит заяц Коська — это белка Ленка на елке сидит, шишку
грызет. Рассказал он ей и про ежа Кирюху, и про медведя Потапа, и про бобра
Борьку.

— Ну и пусть спят! — сказала белка. — Они от веку лодыри. Зимой
в лесу знаешь как хорошо? Иней голубой на ветках, снежок пушистый, в мороз небо
синее, весь день гулять хочется. А то все лето да лето — скучно даже! Эх,
побегаем мы с тобой наперегонки по сугробам!

— А ты не будешь спать, белка
Ленка?

— Не буду.

— Спасибо тебе, а то совсем мне
скучно стало. Я к тебе часто приходить буду, ладно?

— Приходи.

Повеселел заяц Коська, будет все же у него компания на зиму.
Даже песню сочинять на ходу стал: Осень наступает, Дождь со всех сторон. Липа
лист роняет, Лист роняет клен.

В иглах спрятав брюхо,

Месяцев на пять

Ляжет еж Кирюха
Беспробудно спать.

Пусть ему приснится

Солнце и река,

Травка медуница,
Сорок три жука.

А я спать не стану,

Утром выйду в
путь, Белую достану

Шубу где-нибудь.

К белым тучам близко Белая земля. Эй, лиса Лариска, Отыщи — где
я?

И только пропел это заяц Коська, справа от него зашевелилось
что-то желтое с рыжим, на листья похожее. И не успел он ничего сообразить, как
ему бок словно обожгло. Прыгнул он что было сил, стрелой через пень перелетел,
через ямку. За большим дубом остановился отдышаться. Глянул назад — а на
полянке лиса Лариска сидит. — Хи-хи-хи! — засмеялась лиса Лариска. — Что,
попробовал моих коготков? Это я еще сытая, тяжело мне прыгать, а то съела бы я
тебя и косточки по кустикам развесила. Ну, да никуда ты от меня не денешься —
теперь всюду желтые и рыжие листья, на мою шкуру похожи. Спрячусь среди них — и
не заметишь, сам в рот попадешь. И дружки твои, еж Кирюха да медведь Потап, не
помогут лежебоками стали, глаза у них жиром заплыли. Хи-хи-хи!

— А вот скоро зима придет, —
сказал заяц Коська, — и я белую шубу надену. Ты видна будешь, а меня от сугроба
не отличишь.

— Хи-хи-хи! — показала зубы лиса
Лариска. — Не доживешь ты до зимы, подкараулю я тебя и съем. Хи-хи-хи!

Побежал заяц Коська домой. «Ну, — подумал он, — раз лису Лариску
трудно стало от листьев отличить, так и не буду я по лесу ходить. Лучше
голодным перележу, а в крайнем случае в поле сбегаю, там все-таки далеко
видно».

Так и сделал. С утра до обеда лежит лиса Лариска в желтых и
рыжих листьях, зайца караулит — нету его; от обеда до вечера по лесу бегает,
ищет — нету и нету.

Так и не поймала она до зимы
зайца Коську.

Сказка:
К. Д. Ушинский «Пчела и мухи»

 

Поздней осенью выдался славный
денѐк, какие и весною на редкость: свинцовые тучи рассеялись, ветер улѐгся,
солнце выглянуло и смотрело так ласково, как будто прощалось с поблѐкшими
растениями. Вызванные из улья светом и теплом, мохнатые пчѐлки, весело жужжа,
перелетали с травки на травку не за мѐдом (его уже негде было взять), а так
себе, чтобы повеселиться и порасправить свои крылышки.

—             
Как вы глупы со своим весельем, —
сказала им муха, которая тут же сидела на травке, пригорюнясь и опустив нос. —
Разве вы не знаете, что это солнышко только на минуту и что, наверное, сегодня
же начнѐтся ветер, дождь, холод, и нам всем придѐтся пропасть.

—             
Зум-зум-зум! Зачем же пропадать?
— ответели мухе весѐлые пчѐлки. — Мы повеселимся, пока светит солнышко; а как
наступит непогода, спрячемся в свой тѐплый улей, где у нас за лето много
припасено мѐду.

Русская
народная сказка «Мужик и медведь»

Мужик поехал в лес репу сеять. Пашет там да

работает. Пришѐл
к нему медведь: — Мужик, я тебя сломаю.

— Не ломай меня, медведюшка,
лучше давай вместе репу сеять. Я себе возьму хоть корешки, а тебе отдам вершки.

— Быть так, — сказал медведь. — А
коли обманешь, так в лес ко мне хоть не езди.

Сказал и ушѐл в дуброву.

Репа выросла крупная. Мужик
приехал осенью копать репу. А медведь из дубровы вылезает:

— Мужик, давай репу делить, мою
долю подавай.

— Ладно, медведюшка, давай
делить: тебе вершки, а мне корешки.

Отдал мужик медведю всю ботву, а
репу наклал на воз и повѐз в город продавать. Навстречу ему медведь:

— Мужик, куда ты едешь?

— Еду, медведюшка, в город
корешки продавать.

— Дай-ка попробовать — каков корешок?
Мужик дал ему репу. Медведь как съел: — А-а! — заревел. — Мужик, обманул ты
меня! Твои корешки сладеньки. Теперь не езжай ко мне в лес по дрова, а то
заломаю.

На другой год мужик посеял на том
месте рожь. Приехал жать, а уж медведь его дожидает:

— Теперь меня, мужик, не
обманешь, давай мою долю!

Мужик говорит:

— Быть так. Бери, медведюшка,
корешки, а я себе возьму хоть вершки.

Собрали они рожь. Отдал мужик
медведю корешки, а рожь наклал на воз и увѐз домой. Медведь бился, бился,
ничего с корешками сделать не мог. Рассердился он на мужика, и с тех пор у
медведя с мужиком вражда пошла.

Сказка: Николай Сладков «Осень на пороге»

—
Жители
леса! — закричал раз утром

мудрый Ворон. — Осень у лесного порога,
все ли к еѐ приходу готовы?

Как эхо, донеслись голоса из леса:

—  
Готовы, готовы, готовы…

—  
А вот мы сейчас проверим! — каркнул Ворон.
— Перво-наперво осень холоду в лес напустит — что делать станете?

Откликнулись звери:

—  
Мы, белки, зайцы, лисицы, в зимние шубы
переоденемся!

—  
Мы, барсуки, еноты, в тѐплые норы
спрячемся!

—  
Мы, ежи, летучие мыши, сном беспробудным
уснѐм!

Откликнулись птицы:

—  
Мы, перелѐтные, в тѐплые края улетим!

—  
Мы, оседлые, пуховые телогрейки наденем!

—  
Вторым делом, — Ворон кричит, — осень
листья с деревьев сдирать начнѐт!

—  
Пусть сдирает! — откликнулись птицы. —
Ягоды видней будут!

—  
Пусть сдирает! — откликнулись звери. —
Тише в лесу станет!

—  
Третьим делом, — не унимается Ворон, —
осень последних насекомых морозцем прищѐлкнет!

Откликнулись птицы:

—  
А мы, дрозды, на рябину навалимся!

—  
А мы, дятлы, шишки начнѐм шелушить!

—  
А мы, щеглы, за сорняки примемся!

Откликнулись звери:

—  
А нам без мух-комаров спать будет спокойней!

—  
Четвѐртым делом, — гудит Ворон, — осень
скукою донимать станет! Туч мрачных нагонит, дождей нудных напустит, тоскливые
ветры науськает. День укоротит, солнце за пазуху спрячет!

—  
Пусть себе донимает! — дружно откликнулись
птицы и звери. — Нас скукою не проймѐшь! Что нам дожди и ветры, когда мы в
меховых шубах и пуховых телогрейках! Будем сытыми — не заскучаем!

Хотел мудрый Ворон ещѐ что-то спросить, да
махнул крылом и взлетел.

Летит, а под ним лес, разноцветный,
пѐстрый — осенний.

Осень уже перешагнула через порог. Но
никого нисколечко не напугала.

Сказка: Георгий Скребицкий «Четыре художника»

Сошлись     как-то     вместе
   четыре

волшебника-живописца: Зима, Весна, Лето и
Осень; сошлись да и заспорили: кто из них лучше рисует? Спорили-спорили и
порешили в судьи выбрать Красное Солнышко: «Оно высоко в небе живѐт, много
чудесного на своѐм веку повидало, пусть и рассудит нас».

Согласилось Солнышко быть судьѐй.
Принялись живописцы за дело. Первой вызвалась написать картину Зимушка-Зима.

«Только Солнышко не должно глядеть на мою
работу,— решила она.— Не должно видеть еѐ, пока не закончу».

Растянула Зима по небу серые тучи и ну
давай покрывать землю свежим пушистым снегом! В один день всѐ кругом
разукрасила.

Побелели поля и пригорки. Тонким льдом
покрылась река, притихла, уснула, как в сказке.

Ходит зима по горам, по долинам, ходит в
больших мягких валенках, ступает тихо, неслышно. А сама поглядывает по сторонам
— то тут, то там свою волшебную картину исправит.

Вот бугорок среди поля, с него проказник
ветер взял да и сдул белую шапку. Нужно еѐ снова надеть. А вон меж кустов серый
зайчишка крадѐтся. Плохо ему, серенькому: на белом снегу сразу заметит его
хищный зверь или птица, никуда от них не спрячешься.

«Оденься и ты, косой, в белую шубку,—
решила Зима,— тогда уж тебя на снегу не скоро заметишь».

А Лисе Патрикеевне одеваться в белое
незачем. Она в глубокой норе живѐт, под землѐй от врагов прячется. Еѐ только
нужно покрасивее да потеплее нарядить.

Чудесную шубку припасла ей Зима, просто на
диво: вся ярко-рыжая, как огонь горит! Поведѐт лиса пушистым хвостом, будто
искры рассыплет по снегу.

Заглянула Зима в лес. «Его-то уж я так
разукрашу, что Солнышко залюбуется!»

Обрядила она сосны и ели в тяжѐлые
снеговые шубы; до самых бровей нахлобучила им белоснежные шапки; пуховые
варежки на ветки надела. Стоят лесные богатыри друг возле друга, стоят чинно,
спокойно.

А внизу под ними разные кустики да
молоденькие деревца укрылись. Их, словно детишек, Зима тоже в белые шубки
одела.

И на рябинку, что у самой опушки растѐт,
белое покрывало накинула. Так хорошо получилось! На концах ветвей у рябины
грозди ягод висят, точно красные серьги из-под белого покрывала виднеются.

Под деревьями Зима расписала весь снег узором
разных следов и следочков. Тут и заячий след: спереди рядом два больших
отпечатка лап, а позади — один за другим — два маленьких; и лисий — будто по
ниточке выведен: лапка в лапку, так цепочкой и тянется; и серый волк по лесу
пробежал, тоже свои отпечатки оставил. А вот медвежьего следа нигде не видать,
да и не мудрено: устроила Зимушка-Зима Топтыгину в чаще леса уютную берлогу,
сверху укрыла мишеньку толстым снеговым одеялом: спи себе на здоровье! А он и
рад стараться — из берлоги не вылезает. Поэтому медвежьего следа в лесу и не
видать.

Но не одни только следы зверей виднеются
на снегу. На лесной полянке, там, где торчат зелѐные кустики брусники, черники,
снег, будто крестиками, истоптан птичьими следочками. Это лесные куры — рябчики
и тетерева — бегали здесь по полянке, склѐвывали уцелевшие ягоды.

Да вот они и сами: чѐрные тетерева,
пѐстрые рябчики и тетѐрки. На белом снегу как все они красивы!

Хороша получилась картина зимнего леса, не
мѐртвая, а живая! То серая белка перескочит с сучка на сучок, то пѐстрый дятел,
усевшись на ствол старого дерева, начнѐт выколачивать семена из сосновой шишки.
Засунет еѐ в расщелину и ну клювом по ней колотить!

Живѐт зимний лес. Живут заснеженные поля и
долины. Живѐт вся картина седой чародейки — Зимы. Можно еѐ и Солнышку показать.

Раздвинуло Солнышко сизую тучку. Глядит на
зимний лес, на долины… А под его ласковым взглядом всѐ кругом ещѐ краше
становится.

Вспыхнули, засветились снега. Синие,
красные, зелѐные огоньки зажглись на земле, на кустах, на деревьях. А подул
ветерок, стряхнул иней с ветвей, и в воздухе тоже заискрились, заплясали
разноцветные огоньки.

Чудесная получилась картина! Пожалуй,
лучше и не нарисуешь.

Любуется Солнышко картиной Зимы, любуется
месяц, другой — глаз от неѐ оторвать не может.

Всѐ ярче сверкают снега, всѐ радостнее,
веселее кругом. Уж и сама Зима не в силах выдержать столько тепла и света.
Приходит пора уступать место другому художнику.

«Ну что ж, поглядим, сумеет ли он написать
картину краше моей,— ворчит Зима.— А мне пора и на отдых».

Приступил к работе другой художник —
Весна-Красна. Не сразу взялась она за дело. Сперва призадумалась: какую бы ей
картину нарисовать?

Вот стоит перед ней лес — хмурый, унылый.

«А дай-ка я разукрашу его по-своему, по-
весеннему! »

Взяла она тонкие, нежные кисточки.
Чуть-чуть тронула зеленью ветви берѐз, а на осины и тополя поразвесила длинные
розовые и серебряные серѐжки.

День за днѐм всѐ наряднее пишет свою
картину Весна.

На широкой лесной поляне синей краской
вывела она большую весеннюю лужу. А вокруг неѐ, будто синие брызги, рассыпала
первые цветы подснежника, медуницы.

Ещѐ рисует день и другой. Вот на склоне
оврага кусты черѐмухи; их ветки покрыла Весна мохнатыми гроздьями белых цветов.
И на лесной опушке, тоже все белые, будто в снегу, стоят дикие яблони, груши.

Посреди луговины уже зеленеет трава. А на
самых сырых местах, как золотые шары, распустились цветы калужницы.

Всѐ оживает кругом. Почуя тепло, выползают
из разных щѐлок букашки и паучки. Май-ские жуки загудели возле зелѐных
берѐзовых веток. Первые пчѐлы и бабочки летят на цветы.

А сколько птиц в лесу и в полях! И для
каждой из них Весна-Красна придумала важное дело. Вместе с птицами строит Весна
уютные гнѐздышки.

Вот на сучке берѐзы, возле ствола,— гнездо
зяблика. Оно как нарост на дереве — сразу и не заметишь. А чтобы сделать его
ещѐ незаметнее, в наружные стенки гнезда вплетена белая берѐзовая шкурка.
Славное получилось гнѐздышко!

Ещѐ лучше гнездо у иволги. Точно плетѐная
корзиночка, подвешено оно в развилке ветвей.

А длинноносый красавец зимородок смастерил
свой птичий домик в обрывистом берегу реки: выкопал клювом норку, в ней и
устроил гнѐздышко; только выстлал его внутри не пухом, а рыбьими косточками и
чешуѐй. Недаром же зимородка искуснейшим рыболовом считают.

Но, конечно, самое замечательное гнѐздышко
придумала Весна-Красна для одной маленькой рыжеватой птички. Висит над ручьѐм
на гибкой ольховой ветке бурая рукавичка. Соткана рукавичка не из шерсти, а из
тонких растений. Соткали еѐ своими клювами крылатые рукодельницы — птички, по
прозвищу ремезы. Только большой палец у рукавички птицы не довязали; вместо
него дырочку оставили — это вход в гнездо.

И много ещѐ других чудесных домишек для
птиц и зверей придумала затейница Весна!

Бегут дни за днями. Неузнаваема стала
живая картина лесов и полей.

А что это копошится в зелѐной траве?
Зайчата. Им отроду всего только второй день, но какие уже молодцы: во все
стороны поглядывают, усами поводят; ждут свою мать-зайчиху, чтобы их молоком
накормила.

Этими малышами и решила Весна-Красна
закончить свою картину. Пусть Солнышко поглядит на неѐ да порадуется, как всѐ
оживает кругом; пусть рассудит: можно ли написать картину ещѐ веселее, ещѐ
наряднее?

Выглянуло Солнышко из-за синей тучки,
выглянуло и залюбовалось. Сколько оно по небу ни хаживало, сколько дива-дивного
не видывало, а такой красоты ещѐ никогда не встречало. Смотрит оно на картину
Весны, глаз оторвать не может. Смотрит месяц, другой…

Давно уже отцвели и осыпались белым снегом
цветы черѐмухи, яблонь и груш; давно уже на месте прозрачной весенней лужи
зеленеет трава; в гнѐздах у птиц вывелись и покрылись пѐрышками птенцы;
крохотные зайчата уже стали молодыми шустрыми зайцами…

Уж и сама Весна не может узнать своей
картины. Что-то новое, незнакомое появилось в ней. Значит, пришла пора уступить
своѐ место другому художнику-живописцу.

«Погляжу, нарисует ли этот художник
картину радостней, веселей моей,— говорит Весна.— А потом полечу на север, там
ждут меня не дождутся».

Приступило к работе Жаркое Лето. Думает,
гадает, какую бы ему картину нарисовать, и решило: «Возьму-ка я краски попроще,
да зато посочнее». Так и сделало.

Сочной зеленью расписало Лето весь лес;
зелѐной краской покрыло луга и горы. Только для речек и для озѐр взяло
прозрачную, ярко-синюю.

«Пусть,— думает Лето,— в моей картине всѐ
будет спелым, созревшим». Заглянуло оно в старый фруктовый сад, поразвесило на
деревьях румяные яблоки, груши, да так постаралось, что даже ветви не выдержали
— наклонились до самой земли.

В лесу под деревьями, под кустами
рассадило Лето много-много разных грибов. Каждому грибку своѐ место облюбовало.

«Пускай в светлом березняке,— решило
Лето,— растут подберѐзовики с серыми корешками в коричневых шапочках, а в
осиннике — подосиновики». Их нарядило Лето в оранжевые и жѐлтые шапочки.

Немало ещѐ самых различных грибов
появилось в тенистом лесу: сыроежки, волнушки, маслята… А на полянах, будто
цветы расцвели, раскрыли свои ярко-красные зонтики мухоморы.

Берѐзы и клѐны покрыла Осень лимонной
желтизной. А листья осинок разрумянила, будто спелые яблоки. Стал осинник весь
ярко-красный, весь как огонь горит.

Забрела Осень на лесную поляну. Стоит
посреди неѐ столетний дуббогатырь, стоит, густой листвой потряхивает.

«Могучего богатыря нужно в медную кованую
броню одеть». Так вот и обрядила старика.

Глядит, а неподалѐку, с краю поляны,
густые, развесистые липы в кружок собрались, ветви вниз опустили. «Им больше
всего подойдѐт тяжѐлый убор из золотой парчи».

Все деревья и даже кусты разукрасила Осень
по-своему, по-осеннему: кого в жѐлтый наряд, кого в ярко-красный… Одни только
сосны да ели не знала она, как разукрасить. У них ведь на ветках не листья, а
иглы, их и не разрисуешь. Пусть как были летом, так и останутся.

Вот и остались сосны да ели по-летнему
тѐмно-зелѐными. И от этого ещѐ ярче, ещѐ наряднее сделался лес в своѐм пѐстром
осеннем уборе.

Отправилась Осень из леса в поля, в луга.
Убрала с полей золотые хлеба, свезла на гумна, а в лугах душистые копны сена
сметала в высокие, словно башни, стога.

Опустели поля и луга, ещѐ шире, просторнее
стали. И потянулись над ними в осеннем небе косяки перелѐтных птиц: журавлей,
гусей, уток… А там, глядишь, высоко-высоко, под самыми облаками, летят
большие белоснежные птицы — лебеди; летят, машут крыльями, словно платками,
шлют прощальный привет родным местам.

Улетают птицы в тѐплые страны. А звери
по-своему, по-звериному, к холодам готовятся.

Колючего ѐжика Осень загоняет спать под
ворох сучьев, барсука — в глубокую нору, медведю стелет постель из опавших
листьев. А вот белочку учит сушить на сучьях грибы, собирать в дупло спелые
орехи. Даже нарядную сизокрылую птицу — сойку заставила проказница Осень
набрать полон рот желудей и запрятать их на полянке в мягкий зелѐный мох.

Осенью каждая птица, каждый зверѐк
хлопочут, к зиме готовятся, некогда им даром время терять.

Спешит, торопится Осень, всѐ новые и новые
краски находит она для своей картины. Серыми тучами покрывает небо. Смывает
холодным дождѐм пѐстрый убор листвы. И на тонкие телеграфные провода вдоль
дороги, будто чѐрные бусы на нитку, сажает она вереницу последних отлетающих
ласточек.

Невесѐлая получилась картина. Но зато есть
и в ней что-то хорошее.

Довольна Осень своей работой, можно еѐ и
Красному Солнышку показать.

Выглянуло Солнышко из-за сизой тучки, и
под его ласковым взглядом сразу повеселела, заулыбалась хмурая картина Осени.

Словно золотые монетки, заблестели на
голых сучьях последние листья берѐз. Ещѐ синее стала река, окаймлѐнная жѐлтыми
камышами, ещѐ прозрачней и шире — заречные дали, ещѐ бескрайней — просторы
родной земли.

Смотрит Красное Солнышко, глаз оторвать не
может. Чудесная получилась картина, только кажется, будто что-то в ней не
закончено, будто ждут чего-то притихшие, омытые осенним дождѐм поля и леса.
Ждут не дождутся голые ветви кустов и деревьев, когда придѐт новый художник и
оденет их в белый пушистый убор.

А художник этот уже недалеко. Уже настаѐт
черѐд Зимушке-Зиме новую картину писать.

Так и трудятся по очереди четыре
волшебника-живописца: Зима, Весна, Лето и Осень. И у каждого из них по-своему
хорошо получается. Никак Солнышко не решит, чья же картина лучше. Кто наряднее
разукрасил поля, леса и луга? Что красивее: белый сверкающий снег или пѐстрый
ковѐр весенних цветов, сочная зелень Лета или жѐлтые, золотистые краски Осени?

А может быть, всѐ хорошо по-своему? Если
так, тогда волшебникамживописцам и спорить не о чем; пусть себе каждый из них
рисует картину в свой черѐд. А мы посмотрим на их работу да полюбуемся.

Сказка: Владимир Сутеев
«Яблоко»

Стояла поздняя
осень. С деревьев давно

облетели листья, и только на
верхушке дикой яблони ещѐ висело одноединственное яблоко.

В эту осеннюю пору бежал по лесу
Заяц и увидел яблоко.

Но как его достать? Яблоко высоко
висит — не допрыгнешь!

— Крра-крра!

Смотрит Заяц — на ѐлке сидит
Ворона и смеѐтся.

— Эй, Ворона! — крикнул Заяц. —
Сорви-ка мне яблоко!

Ворона перелетела с ѐлки на
яблоню и сорвала яблоко. Только в клюве его не удержала — упало оно вниз.

— Спасибо тебе, Ворона! — сказал
Заяц и хотел было яблоко поднять, а оно, как живое, вдруг зашипело… и побежало.

Что такое?

Испугался Заяц, потом понял:
яблоко упало прямо на Ежа, который, свернувшись клубочком, спал под яблоней. Ёж
спросонок вскочил и бросился бежать, а яблоко на колючки нацепилось.

— Стой, стой! — кричит Заяц. —
Куда моѐ яблоко потащил?

Остановился Ёжик и говорит:

— Это моѐ яблоко. Оно упало, а я
его поймал.

Заяц подскочил к Ежу:

— Сейчас же отдай моѐ яблоко! Я
его нашѐл!

К ним Ворона подлетела.

— Напрасно спорите, — говорит, —
это моѐ яблоко, я его себе сорвала.

Никто друг с другом согласиться
не может, каждый кричит:

— Моѐ яблоко!

Крик, шум на весь лес. И уже
драка начинается: Ворона Ежа в нос клюнула, Ёж Зайца иголками уколол, а Заяц
Ворону ногой лягнул…

Вот тут-то Медведь и появился. Да
как рявкнет:

— Что такое? Что за шум?

Все к нему:

— Ты, Михаил Иванович, в лесу
самый большой, самый умный. Рассуди нас по справедливости. Кому это яблоко
присудишь, так тому и быть.

И рассказали Медведю всѐ, как
было.

Медведь подумал, подумал, почесал
за ухом и спросил:

— Кто яблоко нашѐл?

— Я! — сказал Заяц.

— А кто яблоко сорвал?

— Как р-раз я! — каркнула Ворона.

— Хорошо. А кто его поймал?

— Я поймал! — пискнул Ёж.

— Вот что, — рассудил Медведь, —
все вы правы, и потому каждый из вас должен яблоко получить…

— Но тут только одно яблоко! —
сказали Ёж, Заяц и Ворона.

— Разделите это яблоко на равные
части, и пусть каждый возьмѐт себе по кусочку.

И все хором воскликнули:

— Как же мы раньше не догадались!

Ёжик взял яблоко и разделил его
на четыре части.

Один кусочек дал Зайцу:

— Это тебе, Заяц, — ты первый
яблоко увидел.

Второй кусочек Вороне отдал:

— Это тебе, Ворона, — ты яблоко
сорвала.

Третий кусочек Ёжик себе в рот
положил:

— Это мне, потому что я поймал
яблоко.

Четвертый кусочек Ёжик Медведю в
лапу положил:

— А это тебе, Михаил Иванович…

— Мне-то за что? — удивился
Медведь.

— А за то, что ты нас всех
помирил и уму-разуму научил!

И каждый съел свой кусочек
яблока, и все были довольны, потому что Медведь рассудил справедливо, никого не
обидел.

Сказка: К. В.Лукашевич «Осень»

 

 Она      пришла
     на      землю      хмурая,      ветреная,      под      зонтом.

—                            
Кто    ты?   –       спросили   дети.

—                            
Я – время года – осень

Я пришла с дождем. Ветром.
Туманом.

Я раскрасила листья на деревьях в
красные и желтые цвета. Я тороплю птичек улетать в теплые страны, потому что за
мною скоро идет зима. Но зато я увесила Ваши сады спелыми яблоками, грушами,
сливами, наполнила все огороды овощами.

Созрел виноград. А сколько грибов
появилось в лесах!

То-то раздолье ребятам!

Сказка: Э. Ю. Шим «Белые
штаны»

Студѐно в лесу,
звери готовятся

летние одѐжки менять на зимние.

А молоденькому Зайчишке это в
диковинку. Он ещѐ только первую зиму встречает. И страсть как не терпится
Зайчишке в обнове пощеголять. Не стал ждать, пока вся одѐжка готова будет, взял
и надел новые штаны.

— Эхма, — говорит, — пройдусь
окрест, покрасуюсь!

А штаны и впрямь хороши. Белые,
как первый снежок, пушистые, тѐплые! Идѐт Заяц, и новые его штаны далеко-о
видать, словно кто- то платочком машет. Радуется Заяц:

— Пусть все видят, пусть все
завидуют!

Ну и конечно — увидели.

Только Зайчишка на поляну вышел, — Сова с дерева заметила.
Кинулась вниз, когти нацелила, — вот-вот сгребѐт! Еле увернулся Заяц, без
памяти стреканул в кусты — да под ѐлку, да под берѐзку…

В берѐзник выскочил — Лисица
издалека приметила. Погналась со всех лап, от радости даже тявкает на бегу…
Едва-едва упредил еѐ Заяц, битый час кружил, пока не отстала Лисица.

На опушку леса вылетел — а тут
нате вам: шагает к нему Охотничек с ружьецом. Вот сейчас, вот сейчас на мушку
возьмѐт!

Эх, кабы скинуть белые штаны!

Да не выскочишь из них.

Забился Зайчишка в самую глухую
чащобу, схоронился в кустах за кочкой. Лежит — дрожит: как бы не заметил кто
ненароком.

Понял теперь, что не для одной
красоты белые штаны даются.

Виталий Бианки «Осень» (из сказки-рассказа
«Синичкин календарь»)

Сентябрь

— А теперь какой месяц будет? — спросила
Зинька у Старого Воробья.

— Теперь будет сентябрь, — сказал Старый
Воробей. — Первый месяц осени.

И правда: уже не так стало жечь солнце,
дни стали заметно короче, ночи — длиннее, и всѐ чаще стали лить дожди.

Первым делом осень пришла в поле. Зинька
видела, как день за днѐм люди свозили хлеб с поля в деревню, из деревни — в
город. Скоро совсем опустело поле, и ветер гулял в нѐм на просторе. Потом раз
вечером ветер улѐгся, тучи разошлись с неба. Утром Зинька не узнала поля: всѐ
оно было в серебре, и тонкие-тонкие серебряные ниточки плыли над ним по
воздуху. Одна такая ниточка, с крошечным шариком на конце, опустилась на куст
рядом с Зинькой. Шарик оказался паучком, и Синичка, недолго думая, клюнула его
и проглотила. Очень вкусно! Только нос весь в паутине.

А серебряные нити-паутинки тихонько плыли
над полем, опускались на жнитво, на кусты, на лес: молодые паучки рассеялись
так по всей земле. Покинув свою летательную паутинку, паучки отыскивали себе
щѐлку в коре или норку в земле и прятались в неѐ до весны. В лесу уже начал
желтеть, краснеть, буреть лист. Уже птичьи семьи-выводки собирались в стайки,
стайки — в стаи. Кочевали всѐ шире по лесу: готовились в отлѐт.

То и дело откуда-то неожиданно появлялись
стаи совсем незнакомых Зиньке птиц — долгоносых пѐстрых куликов, невиданных
уток. Они останавливались на речке, на болотах; день покормятся, отдохнут, а ночью
летят дальше — в ту сторону, где солнце бывает в полдень. Это пролетали с
далѐкого севера стаи болотных и водяных птиц.

Раз Зинька повстречала в кустах среди поля
весѐлую стайку таких же, как она сама, синиц: белощѐкие, с жѐлтой грудкой и
длинным чѐрным галстуком до самого хвостика. Стайка перелетела полем из леска в
лесок.

Не успела Зинька познакомиться с ними, как
из-под кустов с шумом и криком взлетел большой выводок полевых куропаток.
Раздался короткий страшный гром — и Синичка, сидевшая рядом с Зинькой, не
пискнув, свалилась на землю. А дальше две куропатки, перевернувшись в воздухе
через голову, замертво ударились о землю. Зинька до того перепугалась, что
осталась сидеть, где сидела, ни жива ни мертва.

Когда она пришла в себя, около неѐ никого
не было — ни куропаток, ни синиц.

Подошѐл бородатый человек с ружьѐм, поднял
двух убитых куропаток и громко крикнул:

— Ay! Манюня!

С опушки леса ответил ему тоненький
голосок, и скоро к бородатому подбежала маленькая девочка. Зинька узнала еѐ: та
самая, что напугала в малиннике медведя. Сейчас у неѐ была в руках полная
корзинка грибов.

Пробегая мимо куста, она увидела на земле
упавшую с ветки Синичку, остановилась, наклонилась, взяла еѐ в руки. Зинька
сидела в кусту не шевелясь.

Девочка что-то сказала отцу, отец дал ей
фляжку, и Манюня спрыснула из неѐ водой Синичку. Синичка открыла глаза, вдруг
вспорхнула — и забилась в куст рядом с Зинькой.

Манюня весело засмеялась и вприпрыжку
побежала за уходившим отцом.

Октябрь

— Скорей, скорей! — торопила Зинька
Старого Воробья. — Скажи мне, какой наступает месяц, и я полечу назад в лес:
там у меня больной товарищ.

И она рассказала Старому Воробью, как
бородатый охотник сшиб с ветки сидевшую рядом с ней Синичку, а девочка Манюня
спрыснула водой и оживила еѐ.

Узнав, что новый месяц, второй месяц
осени, называется октябрь, Зинька живо вернулась в лес.

Еѐ товарища звали Зинзивер. После удара
дробинкой крылышки и лапки ещѐ плохо повиновались ему. Он с трудом долетел до
опушки. Тут Зинька отыскала ему хорошенькое дуплишко и стала таскать туда для
него червячков-гусениц, как для маленького. А он был совсем не маленький: ему
было уже два года, и, значит, он был на целый год старше Зиньки.

Через несколько дней он совсем поправился.
Стайка, с которой он летал, куда-то исчезла, и Зинзивер остался жить с Зинькой.
Они очень подружились.

А осень пришла уже и в лес. Сперва, когда
все листья раскрасились в яркие цвета, он был очень красив. Потом подули
сердитые ветры. Они сдирали жѐлтые, красные, бурые листья с веток, носили их по
воздуху и швыряли на землю.

Скоро лес поредел, ветки обнажились, а
земля под ними покрылась разноцветными листьями.

Пролетели с далѐкого севера, из тундр,
последние стаи болотных птиц.

Теперь каждый день прибывали новые гости
из северных лесов: там уже начиналась зима.

Не всѐ и в октябре дули сердитые ветры, не
всѐ лили дожди: выдавались и погожие, сухие и ясные дни. Нежаркое солнышко
светило приветливо, прощаясь с засыпающим лесом. Потемневшие на земле листья
тогда высыхали, становились жѐсткими и хрупкими. Ещѐ кое-где из-под них
выглядывали грибы — грузди, маслята.

Но хорошую девочку Манюню Зинька и
Зинзивер больше уже не встречали в лесу.

Синички любили спускаться на землю,
прыгать по листьям — искать улиток на грибах.

Раз они подскочили так к маленькому грибу,
который рос между корнями белого берѐзового пня.

Вдруг по другую сторону пня выскочил
серый, с белыми пятнами зверь.

Зинька пустилась было наутѐк, а Зинзивер
рассердился и крикнул:

— Пинь-пинь-черр! Ты кто такой?

Он был очень храбрый и улетал от врага,
только когда враг на него кидался.

— Фу! — сказал серый пятнистый зверь, кося
глазами и весь дрожа. — Как вы с Зинькой меня напугали! Нельзя же так топать по
сухим, хрустким листьям! Я думал, что Лиса бежит или Волк. Я же Заяц, беляк я.

— Неправда! — крикнула ему с дерева
Зинька. — Беляк летом серый, зимой белый, я знаю. А ты какой-то полубелый.

— Так ведь сейчас ни лето, ни зима! И я ни
серый, ни белый. — И заяц захныкал: — Вот сижу у берѐзового пенька, дрожу,
шевельнуться боюсь: снегу ещѐ нет, а у меня уж клочья белой шерсти лезут. Земля
чѐрная. Побегу по ней днѐм — сейчас меня все увидят. И так ужасно хрустят сухие
листья! Как тихонько ни крадись, прямо гром из-под ног.

— Видишь, какой он трус, — сказал Зинзивер
Зиньке. — А ты его испугалась. Он нам не враг.

Ноябрь

Враг — и страшный враг— появился в лесу в
следующем месяце. Старый Воробей назвал этот месяц ноябрѐм и сказал, что это
третий, и последний, месяц осени.

Враг был очень страшный, потому что он был
невидимка. В лесу стали пропадать и маленькие птички и большие, и мыши, и
зайцы.

Только зазевается зверѐк, только отстанет
от стаи птица — всѐ равно, ночью, днѐм ли, — глядь, их уж и в живых нет.

Никто не знал, кто этот таинственный
разбойник: зверь ли, птица или человек? Но все боялись его, и у всех лесных
зверей и птиц только и было разговору, что о нѐм. Все ждали первого снега,
чтобы по следам около растерзанной жертвы опознать убийцу.

Первый снег выпал однажды вечером. А на
утро следующего дня в лесу не досчитались одного Зайчонка.

Нашли его лапку. Тут же, на подтаявшем уже
снегу, были следы больших, страшных когтей. Это могли быть когти зверя, могли
быть когти и крупной хищной птицы. А больше ничего не оставил убийца: ни пера,
ни шерстинки своей.

— Я боюсь, — сказала Зинька Зинзиверу. —
Ох, как я боюсь! Давай улетим скорей из лесу, от этого ужасного
разбойника-невидимки.

Они полетели на реку. Там были старые
дуплистые ивы-ракиты, где они могли найти себе приют.

— Знаешь, — говорила Зинька, — тут место
открытое. Если и сюда придѐт страшный разбойник, он тут не может подкрасться
так незаметно, как в тѐмном лесу. Мы его увидим издали и спрячемся от него.

И они поселились за речкой.

Осень пришла уже и на реку. Ивы-ракиты
облетели, трава побурела и поникла. Снег выпадал и таял. Речка ещѐ бежала, но
по утрам на ней был ледок. И с каждым морозцем он рос. Не было по берегам и
куликов. Оставались ещѐ только утки. Они крякали, что останутся тут на всю
зиму, если река вся не покроется льдом. А снег падал и падал — и больше уж не
таял.

Только было синички зажили спокойно, вдруг
опять тревога: ночью неизвестно куда исчезла утка, спавшая на том берегу — на
краю своей стаи.

— Это он, — говорила, дрожа, Зинька. — Это
невидимка. Он всюду: и в лесу, и в поле, и здесь, на реке.

— Невидимок не бывает, — говорил Зинзивер.
— Я выслежу его, вот постой!

И он целыми днями вертелся среди голых
веток на верхушках старых ив-ракит: высматривал с вышки таинственного врага. Но
так ничего и не заметил подозрительного.

И вот вдруг — в последний день месяца —
стала река. Лѐд разом покрыл еѐ и больше уж не растаял. Утки улетели ещѐ ночью.

Тут Зиньке удалось наконец уговорить
Зинзивера покинуть речку: ведь теперь враг мог легко перейти к ним по льду. И
всѐ равно Зиньке надо было в город: узнать у Старого Воробья, как называется
новый месяц.

Рассказ: И. С. Соколов-Микитов
«Перед зимой»

Все в поле и в
лесу себе на зиму дома

построили.

Под ѐлочкой, под зелѐной еловой
лапой, строит свой дом заяц-беляк. Пока шубку серую на белую не поменяет, ему
ѐлка защитой будет.

Белка переменила на зиму шубку,
починяет гаюшку — гнездо, чтобы не надувало в гаюшку снегу. Лисичка-сестричка
бегает по полям, ищет мышиные норы… Ёж-ежович накрылся палым листом, заснул
на целую зиму.

Крот глубоко ушѐл в землю, застыл
до весны. Белые ласочки и лесные мышки — поглубже в мох, под древесные корни
спрятались.

Лягушки-квакушки зарылись в мох,
в ил на прудах. Будут лежать до самой весны недвижно. Застыли под хворостом
юркие ящерицы.

А лучше, а теплее всех Михаилу
Михайловичу. Забрался он в берлогу, припал к лапе и — на боковую. Будет всю
зиму сосать лапу, видеть лесные сны, слушать, как скрипят над берлогой высокие
ели.

Хуже всех бездомнику волку: будет
он долго и жалобно петь на перекрѐстке свою горькую волчью песню: «У-у-у!» —
«У-у-у!» — «У-у-у!»

Подули холодные ветры. Голые
стояли деревья — ждали зимней одежды. Ели и сосны стали ещѐ зеленее. Много раз
большими хлопьями начинал падать снег. Просыпаясь, люди не узнавали поля: такой
необыкновенный свет светил в окно. А потом снег таял. И снова всѐ кругом
становилось серым: деревья, крыши домов, дороги. Ночью выпал снег да так и
остался. Ночной снег на зиму ложится. Пришла зима…

Сказка: Домаренок Татьяна
«Осень»

Целых три месяца
девушка Лето гуляла по

лесу. С ней подружились буквально
все: зверушки и птицы, деревья, кусты, цветы, бабочки и жучки. С девушкой Лето
было так хорошо и тепло!  Потому что Лето – девушка веселая, с ней очень
интересно.  Она дарила луговым цветам  яркие и нежные краски,  лесным ягодам –
чудесный аромат. А сколько звонких песен она сочинила  для птиц, ими
наслаждался весь лес!

Но вот прошли три летних месяца –
июнь, июль и август, и вечером тридцать первого августа девушка Лето,
попрощавшись со всеми, убежала куда-то в другие края. И сразу вслед за ней,
подули неизвестно откуда прилетевшие холодные ветры, а на деревьях появились
первые желтые     листочки.

Теплолюбивые птички
забеспокоились – холодно! – Нужно лететь вслед за Летом в теплые края! –
размышляли вожаки птичьих          стай.

Заплакали цветы, склонив свои
головки. Они-то знали, что скоро совсем замерзнут. Да и деревья приуныли,
глядя, как с их ветвей слетает на землю пожелтевшая листва. Зверушки в лесу
совсем растерялись. Что теперь       будет?

Наступил первый день осени –
первое сентября. Ранним утром  все в лесу увидели, как к ним через поле идет
уже совсем другая девушка с умными  немножко грустными глазами. – Это Осень, –
прошептали деревья.

–           
Да,    это    она! –       подтвердили
      травы         и       цветы.

–           
Что ж вы приуныли! – сказала
Осень, с улыбкой глядя на всех. – Не бойтесь! Все будет хорошо. Только всем
жителям леса нужно как следует подготовиться к приходу холодов.

Вам, травы и цветы,  помогут эти
опадающие желтые листья. Они укроют и защитят ваши корешки от зимних морозов.
Так, чтобы весной вы смогли снова расцвести. А вы, воробьи и синицы, галки и
вороны, тоже не волнуйтесь. Я вам приготовила к зиме пищу. Посмотрите на эти
ягоды шиповника и рябины. Они для вас!

Малыши: ежики, мышки и белочки,
почему растерялись? Ищите в лесу грибы, орехи и яблоки, а в поле зернышки.
Делайте для себя запасы на холодную и голодную зиму. Тогда она вам не будет
страшна! Деревья и кусты, не плачьте! Все листики, которые вы потеряете сейчас,
весной снова вырастут из ваших почек. Только не растеряйте запасы  живицы, что
течет по вашим стволам. Она – ваше питание на долгую зиму.

Ну, а вы, наши дорогие певчие
птицы! Вам не уберечься здесь от холодов.  Потому летите на юг. Вы перезимуете
там, а весной, когда потеплеет, вновь вернетесь к нам. Мы вас будем ждать с
нетерпением! После таких приободряющих слов золотокудрой Осени весь лес
повеселел, зашумел, загудел в работе. А певчие птицы, обсудив планы перелета и
отдохнув, как следует, собрались в далекое путешествие. И вот уже ранним утром
к югу потянулись стаи перелетных птиц. А девушка Осень, провожая их, глядела в
небо им вослед и желала доброго и счастливого пути.

Сказка: Домаренок Татьяна «Усталый дождик»

Жили-были бабка с дедкой на хуторе у леса. Весной посадили они
на огороде овощи да овес. Пришло лето. Зреют у дома на грядках лук, картофель и
капуста, овес за домом колосится, силу набирает. Радуются старики. Даст Бог,
хороший урожай соберут! Как-то мимо их огорода Заяц пробегал. Увидел на грядках
кочаны капусты,        и       так    ему   есть захотелось! – Дай мне, бабка,
– просит Заяц, – кочан капусты попробовать. Пожалуйста!       Ну,    хоть самый
       маленький!         Я       не     обижусь. – Я бы рада тебя, Зайчик,
угостить, – бабка ему в ответ, – но не созрел он          еще.

–            
Ладно, я потом приду, – хмыкнул
Заяц и дальше побежал. Скачет мимо огорода Лошадка. Увидела, как овес шумит на
ветру, колосками помахивает, и просит дедку:

–            
Угости меня, дедка, овсяным
колоском. Пожалуйста! Так хочется его попробовать!

–            
Я рад бы тебя, Лошадка, угостить,
– отвечает дедка. – Но не созрел он еще.

–            
Ну, что ж, – согласилась Лошадка.
– Я потом приду. – И ускакала прочь.

Прошла неделя, другая. Вновь
бежит Заяц. Смотрит он на свой кочан капусты и не узнает его. Листочки у кочана
поникли, да и овсяные колоски опустили головки вниз.

–            
Что это с ними случилось? –
спрашивает Заяц у дедки с бабкой. – Да вот, – горюют старики, – уж которую
неделю солнышко печет, а дождика все нет и нет. Высохла земелька, и некому ее
напоить. Ты, Зайчик, быстро бегаешь. Поди, милый, поищи тучку дождевую и пришли
ее к нам.

–            
Хорошо, – согласился Заяц и
побежал дождик искать. Вот бежит он и видит – на полянке за лесом сидит тучка
темная дождевая.

–            
Дождик, Дождик! Лети вон туда, к
тому дому, где живут дедка с бабкой! И полей их огород! Пожалуйста! А то весь
урожай пропадет, засохнет! – Я б полетел, – отвечает Дождик. – Да больно устали
мои крылышки. Никак мне в небо не подняться. Услыхала их разговор Лошадка и
говорит Дождику: – А ты садись ко мне на спинку. Я тебя довезу.

Взобрался Дождик к Лошадке на
спинку, и она его тут же на огород повезла. Полил Дождик огород дедки с бабкой.
Напились водички все овощи, капуста листики вверх подняла,  овес колоски
напоил, а они, счастливые, головки вверх подняли к небу и солнышку.
Обрадовались дедка с бабкой, Зайчика с Лошадкой благодарят.

 Наступила осень. Собрали старики
урожай. Хороший он у них получился. Самый большой кочан капусты Зайчику отдали,
а Лошадке овсяных колосков целый мешок насыпали. Пусть угощаются и дедку с
бабкой добрым словом вспоминают.

Сказка: Домаренок Татьяна
«Золотая осень на школьном дворе»

Закончились
уроки. Наскоро

запихнув в рюкзаки тетради, книжки, ручки и карандаши, дети
разбегались по домам. А на школьном дворе красовалась золотая Осень. Все вокруг
было залито солнечным светом, и лишь прохладный ветерок, обдувая детские лица,
напоминал о том, что не за горами холода и дожди.

На ходу застегивая куртку, Валик бежал к своему дому. К
четырнадцати часам обещали прийти его друзья – Мишка и Кирилл. Они учатся в
соседней школе. И, хотя всем им нужно делать домашние задания к завтрашнему
дню, все же очень хочется хоть немного отдохнуть от долгого сидения за
письменным столом.

Да, вот и они!

– 
Привет! Что будем делать?

– 
Как что? Пошли!

Только сейчас Валик заметил
футбольный мяч.

– 
Ура! Поиграем немного!

Мальчик помнил строгий наказ мамы в шестнадцать часов садиться
за уроки. Но, вот уже школьные рюкзаки свалены в кучу на лавочке в скверике у
спортивной площадки, а сверху на рюкзаки легли куртки и шапки мальчишек.

Погода – что надо! Сухо, ни облачка на небе. Только жаль, что
лето прошло. Пока дети играли в футбол, клен, растущий неподалеку от спортивной
площадки, сбрасывал и сбрасывал с себя желтые и багровые пятиугольные листочки.
Они плавно опускались на землю прямо у ног ребятишек, но никто из них не замечал
эту осеннюю красоту. Набегавшись вдоволь, устав и изрядно проголодавшись,
подхватив рюкзаки и куртки, мальчишки разошлись по домам. Лавка опустела, но не
совсем. Выпавший откуда-то из вещей набор цветных карандашей в приоткрытой
коробочке, так и остался лежать здесь, почему-то никем из детей не замеченный.

А солнышко не обошло вниманием остро наточенные цветные
карандаши и осветило их так, что они заблестели от удовольствия. – Да! – сказал
зеленый карандаш. – Мне здесь нравится. Вокруг столько зеленого цвета!

– 
И мне здесь нравится! – пропел
желтый карандаш. – Смотрите, сколько листьев окрашено в желтый цвет!

– 
И мне тоже очень нравится! –
подхватил красный карандаш. Каждый цветной карандаш, выглядывающий из картонной
коробки, быстро нашел свояков в ярком разнообразии  осенней природы. Весело
обсуждая увиденное вокруг себя, карандаши не сразу обратили внимание на того,
кто подсел к ним на лавочку, постукивая деревянной палочкой по земле.

– 
И кто же это вас здесь забыл? –
спросил длиннобородый седой старичок в смешной красно-желто-зеленой шапке,
похожей на гриб. – Валик забыл, – осторожно ответили карандаши. – А кто Вы
такой? – Кто я? Я дед Добродет. Обхожу парки, бульвары, скверы, сады и, где
замечаю непорядок, подкрашиваю. Бывает, что лист, трава или цветок не совсем
отвечают требованиям госпожи Осени. Вот она и попросила меня помочь ей в
окраске листвы в осенние цвета. Сегодня я уже обошел пять парков и бульваров,
истратил все краски, которые брал с собой. Но, вот здесь, в этом сквере, я еще
вижу осенний непорядок. А красок нет. Может быть, вы мне поможете в моем деле.
Ведь, вы карандаши и умеете рисовать.

Карандаши переглянулись. Конечно же, им очень захотелось поучаствовать
в таком хорошем деле, и они тут же согласились. Тем боле, что на время «осенней
работы» дед Добродет сделал их грифели волшебными. Теперь они могли
разрисовывать листья, цветы, траву и даже небо в удивительно красивые и живые
осенние цвета. Всем нашлась работа: желтому, красному, бордовому, зеленому,
оранжевому карандашам. Коричневый и черный подправляли плохо окрашенные места
на стволах деревьев и кустов, а синий и голубой прикоснулись к небу, чтобы
немного подкрасить и его. Пару часов работы – и сквер у дома Валика еще больше
засиял яркими и веселыми красками.

– 
Ну, вот и хорошо! Теперь и здесь
полный порядок, – сказал дед Добродет. – Я рад. И людям, уверен, будет приятно
смотреть на такую осеннюю красоту. Спасибо вам, карандаши!

– 
Извините, но мне нужно идти. Но,
я не оставлю вас здесь, а отнесу Валентину. Вы же мне подскажете, где он живет?

Дед Добродет взял коробку с цветными карандашами и, постукивая
своей палкой, пошел во двор Валькиного дома. Но, не успел он подойти к
подъезду, как увидел мальчика. Валик, пообедав и сев делать уроки, заметил
пропажу в своем рюкзаке и побежал ее искать. Ведь сегодня нужно сделать
домашнее задание к уроку рисования – нарисовать осень. А когда дедушка у
подъезда вернул ему коробку с карандашами, мальчик обрадовался и сразу
успокоился.

Дома, развернув тетрадь по
рисованию, он достал карандаши и положил их на стол.

– 
Они такие разные по цветам. Но
каким из них рисовать осень? – подумал Валик.

Неизвестно, смог бы мальчик
правильно отобразить на листе бумаги краски осени, если бы сами карандаши не
пришли к нему на помощь.

Стоило Валику взять в руку один из них, как на его рисунке
появлялись отчетливые и очень яркие приметы осени – деревья с облетающей желтой
и багряной листвой, сиреневые желтые багровые цвета хризантем, алые гроздья
рябин.

Мальчик посмотрел на свой рисунок
и остался доволен им.

А назавтра утром он раньше вышел из дома, чтобы не спеша
пройтись по аллее сквера, ведущей к его школе и полюбоваться на настоящие
живые! и такие веселые! краски золотой Осени.

Туркменская народная сказка
«Ярты-гулок и виноградник соседа»

Весной хорошо,
зимой хорошо,

летом хорошо, а осенью еще лучше.

Осенью спадает зной, осенью снова
расцветают цветы, осенью созревают яблоки и гранаты, виноград и зеленый инжир,
созревают арбузы и золотые дыни.

В это осеннее утро Ярты-гулок —
мальчишка величиной с половину верблюжьего уха — сел на своего ишака и поехал в
поле за травой для козы. Он каждый день хоть чем-нибудь да помогал своей матери
по хозяйству. Тропинка огибала виноградник соседа; а что может быть лучше и
богаче, чем виноградник осенью? Тяжелые грозди сгибали лозы до самой земли, а
теплый ветер доносил их пряный и сладкий запах до самой дороги.

— Ай, хорош! — воскликнул малыш и
подъехал к винограднику. Таких крупных ягод он еще никогда не видал! К тому же
солнце так припекало, что мальчику захотелось отдохнуть в прохладной тени:
виноградник казался ему густым и непроходимым лесом.

Он спрыгнул с осла и шмыгнул под
зеленые своды. У Ярты даже потекли слюнки: сколько тут было ягод!

«Сорвать бы хоть одну
ягодку!» — подумал малыш, но он помнил, что это не его виноградник, и
старался даже не смотреть на сочные грозди.

А потом сказал сам себе: «У
соседа тысячи тысяч ягод в винограднике. Если я съем одну, то я его не
обижу».

Он подбежал к кусту и даже сам не
заметил, как сочная, прозрачная, как янтарь, ягода оказалась у него в руке.
Теперь уже было поздно раздумывать: назад ягодку не прилепишь! И Ярты откусил
от нее, как от большого яблока, потому что ягода винограда была только чуть
поменьше его головы.

Медовый сок потек по пальцам
Ярты, кожица захрустела на зубах, нос и тот не остался без дела: он стал липким
от сладкого сока. Очень вкусный был виноград у соседа!

И вдруг Ярты услышал шаги. Шаги
приближались. Ярты испугался: это шел сам хозяин! Ярты даже слышал, как звенят
в руках виноградаря ножницы, которыми он одну за другой срезал тяжелые грозди.
И хотя мальчик знал, что сосед не рассердится на него, он покраснел, как лист
осенью, и спрятался под большой гроздью, упавшей на землю. Тотчас же рядом с
собой он увидел большую руку соседа и услышал сверху голос:

— Ай-ай-ай? Надо завтра же всей
семьей приняться за сбор винограда, а то пропадет у нас урожай!

С этими словами сосед поднял с
земли упавшую гроздь и положил ее в свою корзину, а вместе с гроздью в корзинку
попал и проворный Яртыгулок. Он хотел выпрыгнуть, но сверху на него упала
вторая гроздь, а затем третья, и малыш уже не мог выбраться из-под ягод. А
сосед нарезал полную корзинку винограда и пошел к своему дому, весело напевая:

Эй, виноград, ты радуешь глаз!

Эй, виноград, ты даешь нам вино!

Ты превращаешься в сладкий кишмиш
И становишься вкусным бекмесом-патокой, Потому что солнце отдало тебе Всю свою
сладость и силу…

Ярты очень понравилась песенка
соседа, он не утерпел и крикнул из корзины во все горло:

— 
Ай, спасибо!

Сосед был уже не молод годами, но
до сих пор никогда не слыхал, чтобы корзина умела кричать. Он подскочил, как
ужаленный ядовитой змеей, уронил корзинку на землю и бегом бросился к своему
дому.

Он бежал по винограднику быстрей
жеребенка и кричал:

— 
Вай, беда! Вай, горе! На наш
виноградник напали злые духи — джинны!

В это время жена соседа доила
козу. Она увидела, что муж ее бежит с растрепанной бородой, и так испугалась,
что опрокинула подойник, и молоко потекло по земле. А сосед продолжал кричать,
как лишенный разума.

Тогда жена взяла его за руку и
повела к дому.

— 
Сколько раз я тебе говорила,
хозяин, чтобы ты не ходил по солнцу в одной тюбетейке. Лучи солнца ударили тебе
в голову, и ты перестал отличать белое от черного!

Так сказала жена соседа, уложила
мужа на одеяла и обернула ему голову мокрым полотенцем. Но муж продолжал
бредить и кричал про джиннов-духов и про корзину, которую он бросил в
винограднике. Тогда хозяйка покрыла себе голову большим платком и пошла
разыскивать корзину.

А теперь слушай, что было с
Ярты-гулоком.

Когда сосед бросил корзину на
землю, Ярты вывалился из нее вместе с виноградом. Он вскочил на ноги, дернул
себя за косички и сказал:

— 
Эй, парень,- ты кругом виноват
перед соседом. Сначала ты съел его виноград без спроса, а потом испугал хозяина
до полусмерти. Помогу-ка я бедному человеку, отнесу к нему во двор корзину.

Как сказал, так и сделал. Он
ухватился за край корзины и потащил ее, но корзина цеплялась за землю, и Ярты
никак не смог с нею сладить. Тогда он забрался под корзину, ухватился за нее снизу,
приподнял и побежал к соседскому дому. Теперь уже корзина не цеплялась за
землю, она сама словно летела по тропинке, и это так понравилось Ярты-гулоку,
что он даже запел свою песню:

Я мал, да удал — Я всех сильней!
Я мал, да удал — Я всех проворней!

Но навстречу Ярты-гулоку бежала
хозяйка. Увидев корзину, которая сама бежит по дороге да еще распевает песни,
хозяйка так завизжала, словно встретила великана-Дэва. Она бросилась домой, не
разбирая дороги, споткнулась о корни дерева и упала. Она лежала и продолжала
кричать о помощи.

Ярты хотел подойти к хозяйке и
успокоить ее, но его халат зацепился за край корзины. Он метался под ней, как
суслик в капкане. Наконец рванулся и, оставив половину халата на прутьях
корзины, выбрался на свободу. Он побежал напрямик к тому месту, где все еще кричала
женщина,- через заросли колючей травы, через груды сухих прошлогодних листьев.

Сухие листья прилипали к его
халату, залитому сладким соком винограда, за листья цеплялись сухие ветки и
колючки, колючки тащили за собой прошлогодние стебли и вскоре уже не Ярты бежал
по винограднику, а катился страшный колючий клубок, покрытый землей и пылью. А
теперь послушай, что было дальше. Женщина кричала очень громко, и ее крик
услышал сын. В это время он работал в глубине сада и ставил подпорки под ветви,
чтобы лозы не гнулись под тяжестью урожая. Услышав громкие крики матери, юноша
подумал, что на нее набросились все собаки аула, и поспешил на помощь.

Он бежал, перепрыгивая через
арыки, через корни деревьев — и вдруг навстречу ему из кустов выкатилось
странное чудовище — не то еж, не то дикобраз!

Чудовище закричало:

— 
Скорей! Скорей на помощь! — и
исчезло в кустах так же быстро, как появилось.

Парень так испугался, что
отскочил назад, поскользнулся и с размаху рухнул в давно не чищенный арык,
наполненный не водой, а грязным илом.

Оставь его и послушай, что делают
старик и старуха. Старик и старуха сидели в своей кибитке и считали деньги,
полученные от продажи хлопка. Денег было немного, и счет был недолог.

Старик взял одну теньга и опустил
ее в карман своего халата. Он сказал:

— 
На эти деньги я куплю для Ярты
новый тельпех — белую баранью шапку. Старуха взяла другую монету и спрятала ее
под платок. Она сказала:

— 
Я куплю для сыночка сладкой
тягучей халвы. Он хорошо помогал тебе в поле и заслужил награду. Так сказала
старуха и засмеялась от радости. И вдруг в кибитку вкатилось невиданное
чудовище. Чудовище закричало, и отец с матерью сразу узнали голос Ярты-гулока:

— 
Ата-джан! Дорогой отец! Беги
скорее к соседям. Несчастье пришло к ним в дом: хозяин болен, хозяйка лежит без
памяти, а сын-наследник тонет в грязном арыке! Старик не сказал ни слова. Он
накинул халат и, забыв про свои преклонные годы, как молодой джигит, помчался к
дому соседа.

Конечно, старуха сразу узнала
Ярты-гулока. Она взяла его на руки и запричитала:

— 
Вах! Пришла к нам беда, равной
которой я не видала! Сынок мой, глазок мой, где разорвал ты свой новый халат и
потерял свою нарядную тюбетейку? Где расцарапал лицо свое, подобное спелому
яблочку? Где выпачкал свои маленькие руки, равных которым нет на свете? Скажи
скорей своей матери — в чем причина стольких несчастий?

Ярты опустил голову, помолчал и
ответил нехотя:

— 
Я думаю, апа-джан, что причина
всех этих бед скрывается в одной виноградине, взятой без спросу в чужом
винограднике!

И мы скажем:

— 
Сладок виноград, но не тот, что
растет на лозе соседа.