Девушка на луне чувашская сказка на чувашском языке

Девушка на Луне — чувашская народная сказка на русском языке

  

Чувашская народная сказка
 

Давным-давно, в незапамятные времена, жила на земле злая-презлая колдунья. У колдуньи была падчерица — тихая, работящая и собой писаная красавица.
Не любила колдунья свою падчерицу, постоянно ругала, изводила непосильной работой. А та, хоть бы ей что, всё такая же красивая да пригожая. Заговорит — словно жаворонок запоёт, улыбнётся — будто ясным солнышком всё кругом осветит. Всем нравилась красавица, все её любили. Но это только ещё больше злило мачеху, и задумала она во что бы то ни стало погубить падчерицу.
Однажды, в глухую полночь, колдунья примчалась невесть откуда на своей железной мялке, разбудила спящую девушку и говорит:
— Сбегай-ка на речку, свежей водицы испить захотелось! Девушка встала с постели, взяла вёдра с коромыслом и пошла на реку.
«Пойти-то ты, красавица, пошла, а вот поглядим, вернёшься ли», — думает про себя колдунья.
Ночь была ясная, морозная. С неба светила полная луна, под ногой снег похрустывал.
Любуясь лунным сиянием, девушка спустилась к проруби. Сняла с коромысла вёдра, наклонилась, чтобы зачерпнуть воды, а когда выпрямилась — в ужасе отшатнулась: со всех сторон её окружали страшные ведьмы. Они носились вокруг неё на помелах и мялках, протягивали костлявые руки, щёлкали железными зубами.
В страхе девушка зажмурилась, взяла вёдра на коромысло и заспешила домой. Не тут-то было! Ведьмы не отстают от неё ни на шаг, загораживают дорогу, со всех сторон тянут страшные руки, вот-вот растерзают.
Девушка в отчаяньи озирается, но кругом — ни души, только одна-одинёшенька луна с неба светит.
— Не дай погибнуть, ясный месяц! — взмолилась девушка. Луна услышала мольбу девушки, засияла ещё сильней и на своих лучах подняла девушку с вёдрами с коромыслом к себе. Теперь ведьмам до неё было уже не дотянуться.
С тех пор в ясные ночи на полной луне и видится девушка с коромыслом на плечах. Приглядитесь получше — обязательно увидите.

Читать другие чувашские сказки.Содержание.

 

Андреева Н.Н., кандидат педагогических наук, доцент кафедры педагогики и психологии постдипломного образования Чувашского республиканского института образования

Народная сказка несёт в себе мировоззрение, культуру своего народа. Она развивает и воспитывает человека, передавая ему самое сокровенное и характерное для нации. К примеру, чувашские народные легенды, мифы и сказки недирективно, метафорично внушают слушателям и читателям модели поведения, особенности характера и способностей, потребности, ценности, убеждения, верования, жизненные сценарии, смыслы и миссии, свойственные чувашам. Интересно, какую воспитательно-развивающую программу содержит в себе чувашская народная легенда «Девушка на Луне» – одна из самых известных, объясняющая пятна на ночном светиле? Как Вы считаете, что она отражает, какие мотивы поведения и мировоззрения героини? Испытание девушки на мастерство (от коммуникативного до жизненного) и её психологическую инициацию (посвящение)? Отголоски матриархата (власти матерей) и культ мачехи? Гибель падчерицы из-за злой-презлой мачехи-колдуньи? Несчастный случай? Греховный суицид (самоубийство) девушки? Высокую духовность, чистоту девушки и её вознесение к богам в небеса? Её переход – возврат в страну вечных прообразов (первообразов, архетипов)? Проявление инстинкта смерти (Танатос) человека в форме аутоагрессивного поступка? Феномен социально-психологической дезадаптации личности в виде аутодеструктивного (саморазрушительного, самоустраняющего) поведения? Чувство или комплекс неполноценности личности? Такую этническую особенность чувашей, как приверженность к цивилизации ненасилия: отсутствие агрессивности,  покорность, уступчивость, смирение, отсутствие стремления возвыситься и господствовать над другими, робость, кротость, скромность, безмерную терпимость? Отсутствие у тихой, безропотной девушки воли к превосходству над тёмными силами (над колдуньей и ведьмами)? Или, наоборот, яркое проявление силы воли и духа девушки в форме внутреннего протеста и нарушения табу (священного запрета), наложенного на суицид? Пример эскапизма, то есть ухода молодёжи в виртуальный, иллюзорный мир от трудностей и проблем реальной жизни? Стратегию убегания от реальности (по типу «20 способов убежать от реальности»)? Мифическое объяснение лунных пятен? Что-то ещё –  что именно?

 Думаю эта легенда, к сожалению, транслирует деструктивные, жизнеисчерпывающие, не жизнеутверждающе-созидающие установки, поскольку земная девушка, не выдержав мощных, опасных испытаний, несчастная и одинокая, перешла в иной – верхний, лунный мир, ушла в безвоздушное, безжизненное пространство. Вынужденно, не совсем по своей воле, но ушла. Конечный результат её судьбы напоминает завершение земной жизни русской народной Снегурочки: «Снегурочка побежала за подружками и стала прыгать через огонь, вдруг потянулась она вверх лёгким паром, свилась в тонкое облачко, растаяла и полетела в высоту поднебесную» [5, с.6].

Суицид (лат. «suicaedere» – убивать себя) – умышленное, намеренное лишение себя жизни. Девушка из чувашской легенды не хотела убивать себя, напротив, она взмолилась: «Не дай погибнуть, ясный месяц!» [7,с.18]. Но какие реальные результаты и последствия получила её мольба? «Луна услышала мольбу девушки, засияла ещё сильней и на своих лучах подняла девушку с вёдрами с коромыслом к себе. Теперь ведьмам до неё было уже не дотянуться». Да, земные ведьмы оставили её в покое, девушка возвысилась над ними (это текст, явный смысл – «по писаному»). Однако у неё не остались земные шансы встретить любимого человека, выйти за него замуж, родить детей и хранить семейное счастье, приумножая народную, общечеловеческую мудрость и счастье. Следовательно, с точки зрения жизненных ценностей и перспектив девушка всё потеряла, совершив непреднамеренный суицид (это подтекст, скрытый смысл – «по неписаному»). Хотя, надо заметить, с точки зрения вечности она осталась жива в памяти людей, а именно в памяти чувашского народа, превратившись в легенду; но в деструктивную – без счастливого конца и укреплённой веры в добропобедность. Таким образом, в чувашской народной легенде «Девушка на Луне» имеется существенное противоречие между метафоричным, романтично-красивым текстом и подтекстом, имеющим отношение к реальной жизни.    

Понятие «суицид» многолико; оно является не только личностным феноменом, но и социальным, этническим, историческим, антропологическим, философским, психолого-педагогическим, медицинским, юридическим, религиозным, геологическим, др. Существует взаимосвязь между аутодеструктивным поступком тихой, работящей девушки-красавицы и микросоциальными условиями, в которых она жила (со злой-презлой колдуньей, которая постоянно ругала, изводила непосильной работой, стремясь во что бы то ни стало погубить её), а также окружением, в котором девушка оказалась (в ясную, морозную, глухую полночь с полнолунием у реки с прорубью, где со всех сторон окружали страшные ведьмы, носившиеся вокруг на помелах и мялках, протягивая костлявые руки, щёлкая железными зубами, желая её растерзать). Получается, вынужденный суицид девушки на Луне – это следствие социально-психологической дезадаптации личности в условиях переживаемого микросоциального конфликта. И непреднамеренным самоубийством являлся уже её первый недальновидный, неосторожный поступок – безропотное согласие на ночную «прогулку» к речке за водой. Непреднамеренное самоубийство, в основе которого также лежали неведение и пренебрежение опасностью, и её второй поступок – обращение за помощью к месяцу (точнее, к полной луне), а не к земным помощникам (к вёдрам с коромыслом, нательному крестику, оберегу, др.) или к своим внутренним ресурсам (к здоровому инстинкту самосохранения, например).

Согласно теории Эмиля Дюркгейма существует четыре вида суицидов [9]. Большинство суицидов эгоистичны. Саморазрушение в этом случае объясняется тем, что человек  чувствует себя отчуждённым и разъединённым с обществом, семьёй, друзьями. Существует также аномическое (франц. «anomie» – беззаконие, безнормность) самоубийство, которое возникает, если человек терпит неудачу в адаптации к серьёзным социальным изменениям и новым для него стандартам жизни. Фаталистическое самоубийство возникает вследствие чрезмерной общественной регламентации, то есть излишнего контроля общества над человеком. Следующий вид – альтруистическое самоубийство, при котором авторитет группы над человеком является столь большим и значимым, что он теряет свою идентичность и в силу этого жертвует собой на благо общества. Считаю, постоянное доминирование агрессивной мачехи-колдуньи над тихой, ведомой падчерицей, вне всякого сомнения, способствовало потере личностной идентичности и возникновению позиции жертвы у последней. Имеет важное значение, кем себя считала падчерица в глубине души и как она отвечала на рефлексивный вопрос: «Кто я?». Судя по признакам её альтруистического поведения, завершившегося непреднамеренным самоубийством, глубинные, сокровенные, не до конца осознаваемые ответы этой девушки вряд ли были бы жизнерадостными и уверенными в себе, хотя  внешне, на социальном уровне она была «…Всё такая же красивая да пригожая. Заговорит – словно жаворонок запоёт, улыбнётся – будто ясным солнышком всё кругом осветит. Всем нравилась красавица, все её любили». И окружающий мир девушка воспринимала позитивно, соответственно относилась к нему – «Любуясь лунным сиянием, девушка спустилась к проруби». Так, имелись существенные различия в осознаваемых и неосознаваемых мотивах её поступков; словно видимые мотивы действовали по принципу «Я добрая и хорошая», скрытые – «Я слишком добрая и хорошая, чтобы защищать себя от мачехи-колдуньи», потенциальные – «Я могла быть лучше, если бы не ведьмы». А ведь хорошо известна та роль, которую играют в процессах принятия решения, особенно в трудных или даже критически важных жизненных ситуациях, эмоционально-волевые факторы и мотивация личности. В данном случае «дуб как будто хорош, но с дуплом» («юман аван та, варри хăвăл»).

В целом, самосознание («Я-концепция») человека играет важную роль в адаптации личности к социальной среде, особенно в осложнённых условиях конфликтов, стрессов, фрустраций. Ведь от самосознания в значительной степени зависит выбор стратегии адаптации в сложных ситуациях. Так, переходит ли человек в наступление или покидает «поле боя» или пассивно приспосабливается к ситуации, продолжая оставаться в ней, помимо других факторов, определяется и тем, кем он себя считает, какие способности, силы видит и чувствует в себе по сравнению с другими людьми. Как известно, эта девушка покинула «поле боя» с помощью Луны, выбрав из основных стратегий поведения в конфликтной ситуации избегание – не соперничество, сотрудничество, компромисс или приспособление.

Касаясь вопроса о самоубийстве, Карл Юнг указывал на бессознательное стремление человека к духовному перерождению [10]. Оно может стать важной причиной смерти от собственных рук. Люди не только желают уйти от невыносимых условий настоящей жизни, совершая самоубийство. Кроме этого, они, сами того не осознавая, торопятся со своим метафорическим возвращением в чрево матери – по типу «Мама, роди меня обратно!». Зачем? Затем, что только после этого превратятся в детей, вновь рождённых в безопасности. Девушка из легенды своей мольбой «Не дай погибнуть, ясный месяц!» будто бы на самом деле просит: «Мать Луна, забери меня для перерождения!»

Конечно, жизненно необходима была её личностная трансформация: из пассивной в активную, из отверженной в предпочитаемую, из наивной в умудрённую, из слабой в сильную – в целом, из жертвенной альтруистки в победительницу со здоровым эгоизмом, точнее, с развитым чувством собственного достоинства и умением отстаивать себя. Но ценой ли жизни была необходима данная трансформация в высших целях? Естественно, нет. Возможно, было достаточно эгоцида – символического суицида, то есть принесения в жертву неэффективного эго (неэффективного Я) [4, с.110]. К сожалению, девушка-легенда на тот момент оказалась психологически незрелой и неготовой к переходу из одной жизненной стадии в качественно другую из-за негативных семейных условий, в которых жила-была, личностно развиваясь и формируясь. Она приобрела серьёзные проблемы, неэффективные установки и неуспешные стратегии. А потому, оказавшись в критической ситуации сильнейшего, смертельно опасного испытания, девушка испытала ужас («Сняла с коромысла вёдра, наклонилась, чтобы зачерпнуть воды, а когда выпрямилась – в ужасе отшатнулась: со всех сторон её окружали страшные ведьмы») и выбрала не прогрессивные, но регрессивные способы поведения. И её суицид – это крайняя форма регрессии – защитного механизма, являющегося формой психологического улаживания конфликтной, тревожно-ужасной ситуации, когда девушка бессознательно прибегла к более ранним, менее зрелым и менее адекватным образцам поведения, поскольку они казались ей гарантирующими защиту и безопасность, как в раннем детстве.

Послушность, нерешительность, конформность, зависимость, пассивность, ведомость, покорность, уступчивость, застенчивость, беспомощность, жертвенность в сочетании с благородством – такова система ценностей и образцы успешного поведения девушки на Луне. В то время как безжалостность, агрессивность, служение злу, двойственность, обман, провоцирование девушки на самоубийство, независимость, лидирование, доминирование, властность, упорность, неотступность – ценности и паттерны успешного поведения мачехи-колдуньи, ведьм. Закономерно, что в подобной противоречивости и явной противоположности ценностных ориентиров реакции девушки у реки (действия, поступки) были неадекватными и не соответствовали стимулам (ситуациям, другим персонажам). Она использовала неэффективные способы преодоления трудностей и достижения цели – защитить себя и остаться в живых, – потому-то её индивидуальный путь к успеху на самом деле обернулся путём к неуспеху – фиаско.

А надо было действовать на основе установки «Чтобы иметь то, что никогда не имела, нужно делать то, что никогда не делала: прямо здесь и сейчас». Ведь в кризисной ситуации человеку следует принимать важные решения, касающиеся его дальнейшего развития, целей жизни, идентификаций, поскольку от этих решений зависит его судьба, структура его характера. Встретившись с ведьмами, девушка будто бы встретилась с собой для произведения переоценки своих ценностей таким образом, чтобы сохранить и даже укрепить свою положительную «Я-концепцию». Известно, что такая самоконфронтация полезна для психического роста и созревания. Получается, мачехино смертельно опасное задание-испытание было просто необходимо этой девушке, чтобы начать проявлять, наконец, активность и смелость, спонтанность и естественность, лидирование и компетентность, волю к жизни и победе над тёмными силами. Каким способом? Любым, подходящим для преодоления смертельно опасных трудностей – хитрость, прямая агрессия и нападение на врага, использование волшебных и реальных предметов, помощников, обращение к Богу, Ангелу-Хранителю и т.п. А можно было действовать гениально просто – не доводить ситуацию до критической точки у реки с помощью решительного и аргументированного отказа пойти за водой куда бы то ни было в полночь.

В современной России высока смертность от самоубийств. По мнению Всемирной организации здравоохранения, превышение порога 20 случаев самоубийств на 100.000 населения указывает на чрезвычайную ситуацию в обществе. У нас этот показатель среди подростков в возрасте от 14 до 18 лет в 2006 году составлял 21,55. Суициды отмечались даже у 5-летних детей [6,с.17]. По данным Генпрокуратуры 2010 года 62% всех самоубийств несовершеннолетних были связаны с семейными конфликтами и неблагополучием, боязнью насилия со стороны взрослых, бестактным поведением отдельных педагогов, конфликтами с учителями, одноклассниками, друзьями, черствостью и безразличием окружающих [12].  По статистическим данным ООН 2012 года Россия занимала 1-е место в мире по количеству самоубийств среди детей и подростков; 1-е место в мире по количеству самоубийств среди пожилых людей; 127-е место в мире по показателям здоровья населения и 182-е место по уровню смертности среди 207 стран мира [11]. Цифры – «говорящие» и даже «кричащие», явно подающие сигналы SOS. Актуальная картина текущего года вряд ли существенно изменилась. В России до сих пор нет национальной программы защиты населения от самоуничтожения. А ведь жизнь и здоровье человека – этнические ценности как русского, так и чувашского народов. Это общечеловеческие, непреходящие, бытийные ценности.

И потому, во-первых, учитывая национально-культурные, общественные условия, в которых осуществляется современный образовательный процесс, во-вторых, действуя здоровьесберегающе и жизнеутверждающе по профессиональному принципу «не навреди», педагогам и психологам Чувашской Республики предлагаю вести целенаправленную просветительскую, воспитательную, коррекционно-развивающую и профилактическую антисуицидальную работу с обучающимися на основе известной чувашской легенды «Девушка на  Луне» в направлении совместного поиска и нахождения оптимально конструктивных, положительных, эффективных решений в сложных, конфликтных, кризисных, критических, «тупиковых» жизненных ситуациях. Необходимо переписать деструктивный жизненный сценарий «девушки на Луне» с депрессивной, самоуничижающей позицией Я «–» Ты «+» [1, с.207]. Каким образом? К примеру, помочь ей остаться в живых на Земле или вернуться на Землю после успешных лунных испытаний. А ещё можно  помочь ей найти оптимальные решения с опорой на другие чувашские народные легенды, мифы и сказки, которые являются альтернативными вариантами развития жизненного сценария. Это «Мудрая девочка», «Красавица Плаги» [7,с.168-169; с.217-218], «Дед, баба и луна» [2], отражающие успешную социализацию и инициацию – благополучный переход героини из одной жизненной, возрастной стадии в другую: от девочки к девушке, от девушки к женщине, от женщины к пожилой женщине. Именно в таком случае образ ущербной «девушки на Луне» действительно будет соответствовать образу победительницы – настоящей, хорошей, совершенной чувашки и успешного человека, а также «собой писаной красавицы» и имени «Пинеслу», что означает «имеющая тысячи достоинств». И это станет позитивным психолого-педагогическим образцом ценностно-нравственного самоопределения личности в условиях духовной растерянности и общей неопределённости в России.

Для решения обозначенных задач с педагогическими работниками, повышающими квалификацию в Чувашском республиканском институте образования, проводятся сказкотерапевтические занятия. В качестве примера предлагаю один из вариантов подобного занятия.

«Девушка на Луне»: групповая драматизация легенды

Цели и возможности применения. Занятие способствует поиску и нахождению оптимального решения в экстремальной ситуации, а также служит профилактике суицидального поведения.

Процедура.

1.  «Разогрев»: ведущий группы проводит упражнения по активизации мифологического сознания и духовно-нравственного потенциала участников с целью настроя на сказку и входа в сказочную страну.

2. Ведущий читает легенду «Девушка на Луне», участники сопереживают героине.

3. Каждый член группы по желанию выбирает главные или второстепенные, одушевлённые или неодушевлённые сказочные образы из легенды «Девушка на Луне», опираясь на принципы: «сказочный персонаж похож на меня» и «сказочный персонаж совсем не похож на меня».

4. Участники пространственно обозначают места сказочных действий. Для идентификации со сказочными персонажами в кругу называют свои образы: «Я – падчерица», «Я – мачеха», «Я – Луна», «Я – ведьма», «Я – речка» и так далее, могут использовать необходимые атрибуты.

5. Осуществляется драматизация легенды, то есть сказочные персонажи проживают традиционный сюжет в телесном и эмоциональном планах, используя спонтанные реплики и поведенческие модели.

6.  Ведущий группы даёт установку на творческий подход к народной легенде, то есть участникам следует поменять традиционный сюжет на новый по собственному самоощущению и самочувствию, начиная со встречи девушки с ведьмами у реки. Главное – новый сюжет должен быть ориентирован на обязательное сохранение жизни девушки на Земле.

7.  Участники озвучивают свои эмоции, чувства, телесные ощущения и, в целом, полученный опыт в ходе взаимодействия с другими сказочными персонажами на основе традиционного и нового сюжетов. Ведущий помогает группе проанализировать индивидуальные и групповые результаты сказкотерапии (для объективности анализа можно использовать видеосъёмку обоих вариантов  драматизации).

Примечание 1. В случае гетерогенной группы, когда имеются участники женского и мужского пола, данное занятие можно проводить на основе Лунарного мифа, объясняющего возникновение пятен на Луне, «Азан и Пинеслу» [8,с.142-146], который по своему сюжету близок легенде «Девушка на Луне».

Примечание 2. Групповую драматизацию можно осуществлять на основе авторской сказки Ивана Мучи «Тавăрпи» [3], также являющейся Лунарным произведением, в данном случае с образом храброй девушки-мстительницы, защитницы Отечества от врагов, пожелавшей тоже подняться на Луну, нежели томиться в плену.

Надо заметить, в народных и авторских сказках имеются образцы успешной или неуспешной социализации и инициации личности. Когда сказка содержит успешную модель, её следует закрепить в ходе сказкотерапевтической драматизации, а когда неуспешную, – её необходимо трансформировать в успешную модель на основе решения и достижения положительных задач, целей. Именно таким образом участники вместе со сказкотерапевтом, сказковедом ищут и находят самые оптимальные, эффективные, успешные варианты поведенческих моделей и закрепляют данный позитив. Например, традиционный сюжет сказки «Девушка на Луне» содержит неуспешный образец инициации героини: мачеха, обнаружив, что падчерица подросла и хороша собой, решает сжить её со свету. Она даёт задание, которое представляет собой смертельное испытание для девушки. Полная Луна «помогает» девушке с ним справиться. Девушка погибает, не состоявшись как женщина, мать. Трансформация и творческое переписывание традиционного сюжета с опорой на позитивные, жизнеутверждающие цели заключается в следующем: девушка остаётся в живых и в перспективе имеет счастливое семейное будущее – благополучно выходит замуж, становится плодоносящей, активной женщиной и инициированной матерью. Для этого ей необходимо решить три важные задачи: во-первых, пройти инициацию, проделав глубокую личную работу; во-вторых, найти, выбрать «своего» мужчину и выйти за него замуж, «умерев» как девушка и «родившись» как женщина; в-третьих, стать и быть посвящённой матерью, счастливой женой.Такова полноценная земная жизнь человека со множеством положительных перспектив. Решению первой значимой задачи – глубинной личностной работе героини и прохождению ею инициации посвящаю авторскую сказку «Лунная Дева» и прошу воспринимать её как естественное, конструктивное продолжение чувашской народной легенды «Девушка на Луне».

Лунная Дева

 На Лунном севере, где-то между Морем Холода и Заливом Зноя, стояла печальная Дева с коромыслом и вёдрами. Звали её Сарпиге и было ей шестнадцать лет. Сарпиге чувствовала себя забытой и покинутой всеми на свете. Ей было грустно от одиночества и ещё более одиноко от постоянной грусти-печали в душе. Но всё же она находила в себе силы улыбаться, вспоминая наставления доброй бабушки: «Никогда не переставай улыбаться, внученька, даже когда тебе грустно; кто-то может влюбиться в твою улыбку». Ах, как мудро звучало это теперь для Сарпиге!

C негаснущей тоской смотрела светлоликая красавица на далёкую родную Землю. Как же ей хотелось бегать по зелёной влажной траве! Как мечтала Сарпиге свободно дышать свежим утренним воздухом! Какое бы счастье ощутила она от аромата новоиспечённого хлеба!.. Но вокруг Лунной Девы лежали лишь пыль да каменьё. А ей оставалось только разговаривать с самой собой да петь разные-разные песни.

Хорошо, хоть боги не забыли Сарпиге! Вёдра её были наполнены неиссякаемой чистой водой. Девушка пила живительную воду и становилась ещё краше и милее изо дня в день.

А Лунные дни тянулись медленно и долго, казалось, целую вечность! И в один из таких дней Девушка решила не стоять на месте, но идти вперёд – в надежде встретить живое существо.

Идёт Дева, идёт и видит настоящий земной пряник! Захотела взять его и съесть, но кто-то невидимый тут же начал это делать! От полной неопределённости происходящего внутренний голос подсказал Сарпиге: «Если кто-то ест твой пряник, значит, ты не одинока». «Слава Богу! Уже легче», – подумала Сарпиге и спросила:

– Кто здесь?

– Богиня любви Юраду.

 – Юраду?.. Прости, но зачем ты ешь пряник?

 – Затем, что мне нравятся медовые пряники. Затем, чтобы привлечь твоё внимание и скрасить твоё одиночество, наполнив его смыслом.

 – Да, благодарю тебя, о, вечно юная Юраду! Теперь я не одна на этом свете… –  тихо ответила Лунная Дева.

 – И это всё? Ты счастлива тем, что не одинока? И более тебе ничего не нужно, Сарпиге? – удивилась невидимая богиня любви.

 – Я бы… очень хотела… вернуться на Землю! Но, думаю, что это невозможно…

 – Конечно, это возможно, Сарпиге! Но не раньше того дня, когда придёт твоё время. И – главное – чтобы иметь то, что никогда не имела, тебе нужно сделать то, что ты никогда не делала. Понимаешь?

 – О, да, Юраду, понимаю.

 – Тогда покажи мне твоё понимание. Вот тебе груда мёртвых лунных камней. Сотвори из них живой образ!

 И трудолюбивая Сарпиге взялась за работу, которую никогда прежде не делала. Трудилась она днями и ночами, с подъёмами и спадами, с надеждой и верой. Сначала Девушка думала: «Правильно говорят, что глаза боятся, а руки делают». Позже она ни о чём не думала, только чувствовала и ощущала себя да камни. А потом вдруг озарилась светом истины: «То, что я создаю своими руками – это счастье! Счастье – это то, что я создаю своими руками!» И на поверхности Луны возникло творение девичьих рук. Это были огромные, выразительные глаза, смотрящие на далёкую голубую планету…

– Вижу, образ готов. – Девушка услышала голос Юраду. – Он красив, но не живой. Взгляд остался каменным, сотворённым из мёртвых лунных камней. Эти глаза смотрящие, но не видящие. В них нет ни капли любви, Сарпиге!

 Горько заплакала Лунная Дева, услышав божественную правду. Слёзы текли ручьём, падая прямо на каменное творение. Это были слёзы душевной печали-тоски. И… О, чудо! Каменные глаза ожили! Теперь они тоже плакали горячими слезами вместе с Сарпиге…

 – Чудесно! Сейчас ты готова к новому испытанию, – молвила невидимая богиня. – Вот мёртвая лунная пыль. Создай из неё живой образ, Сарпиге!

Долго ли, коротко ли трудилась красавица неизвестно, но на Луне появился рукотворный образ сердца.

И снова Лунная Дева услышала в ответ: – Да, оно прекрасно! Но где же жизнь в этом сердце? И где же в нём любовь?

Болью отозвались слова богини в сердце Сарпиге. Девушка взяла острый камень и порезала безымянный палец. Капли алой крови пролились на сердце, созданное ею из лунной пыли. И оно ожило, забилось в такт её взволнованного сердца! Великая любовь тотчас проснулась в красавице Сарпиге! Она радостно прошептала: «Я люблю тебя, моё сердце, и останусь вечно преданной тебе!» И тут Дева почувствовала, что не одна. Совсем рядом стояла ослепительная богиня любви Юраду. Она улыбалась ей в лучах искрящегося счастья.

– Милая Сарпиге, твой путь к любви был далёким и долгим. Осталось пройти его до самого победного конца. Преодолей Море Кризисов, окунись в Море Спокойствия и прииди к Морю Ясности. Там мы и встретимся!

Ох, нелёгким оказался Лунный путь от Моря до Моря! Девушка в кровь разодрала свои ноги; её одолевали сомнения и бессилие, терзали страхи и тревоги. Но в эти минуты светловолосая Сарпиге вспоминала свои творения – живые глаза да любящее сердце – и, обновлённая,  снова шла дальше и дальше – вперёд.

 Из Моря Кризисов она вынесла боль израненных ног и радость неожиданных открытий: кризисы – не только смертельные опасности, кризисы – это и благоприятные возможности пройти испытания и стать сильнее. И, проходя испытания в Море Спокойствия, Дева поняла, что мир и покой на душе появляются не от веры в богов, скорее, от веры в себя да в свои силы. А по дороге к Морю Ясности Сарпиге постигла глубокий смысл мудрости «темно бывает перед самым рассветом». Всем сердцем Девушка ясно почувствовала: «Скоро рассвет! Земной рассвет, не Лунный! И это мой рассвет! Душа моя проснулась в ожидании любви!..»

Лучезарная богиня Юраду тут же предстала перед Девой: – Да, Сарпиге, твоё время пришло! Ты прошла семилетние Лунные испытания, и настал день возвращения на Землю. Ты стала сильной и мудрой, готовой к любви и созданию семьи. Теперь ты знаешь и понимаешь то, о чём другие девушки не ведают пока.

Богиня любви протянула Девушке белое полотно, сотканное из Лунного света: – Возьми, Сарпиге, моё Послание и донеси его до девушек Земли. Будь счастлива! Люби и будь любима!

 Богиня исчезла. И перед Лунной Девой появилась дорога из бело-алых лепестков роз! Дорога была широкой да гладкой; протянулась по тёмному небу – от Луны до Земли. Она светилась и переливалась огоньками-звёздочками.

 – Боже, какая красота! Благодарю тебя, о, вечно юная Юраду!

 Встала Сарпиге на эту дорогу да раскрыла полотно богини любви, на котором красным по белому было написано: «Девушки мои драгоценные, не торопитесь замуж и не спешите стать женщиной, женой, матерью. Необходимо время для созревания вашей души и укрепления вашего духа. Эта зрелость наступает в двадцать один – двадцать три года. Дождитесь того, кто предназначен вам судьбой. Он и есть ваш желанный, любимый, родной. Будьте счастливыми! Любите и будьте любимыми!»

Низко поклонилась благодарная Сарпиге и пошла по дороге, ведущей домой.

Какой удивительно прекрасной и завораживающе таинственной была Земля с небесной высоты! У Сарпиге дух захватывало от огней ночных городов и темноты иных просторов. Сердце Девы радостнее и радостнее билось с каждым шагом, приближающим её к рассвету.

В счастливом ожидании дошла Сарпиге до Земли. Но за полметра до её поверхности неожиданно закончилась божественная дорога! Не успела красавица опомниться, как подхватили её сильные, крепкие мужские руки и бережно поставили на землю. Тут и встретилась Сарпиге с любимыми глазами, смотрящими на неё с любовью нежной. А сердце простучало: «Это он!»

Литература, Интернет-ресурсы

1. Берн Э. Игры, в которые играют люди. Психология человеческих взаимоотношений; Люди, которые играют в игры. Психология человеческой судьбы. – СПб.: Лениздат, 1992.
2. Дед, баба и луна (Чувашская народная сказка). – Чебоксары: Чебоксарская типография №1, 1994.
3. Иван Мучи. Тавăрпи. Юмах. – Шупашкар: Чăваш кĕнеке изд-ви, 2005.
4. Теории личности: познание человека. 3-е изд. /С.Клонингер. – СПб.: Питер, 2003.
5. 365 сказок на 2009 год. – М.: РОСМЭН, 2008.
6. Царегородцева С. Шоковая терапия: настало время государственного культивирования детства  // Учительская газета. № 44 от 31.10.2006. С.17.
7. Чувашские легенды и сказки. Перевод Семёна Шуртакова. – Чебоксары:   Чувашское книжное издательство, 1979.
8. Юхма М.Н. Легенды и мифы древней Чувашии. – Чебоксары: «Чувашия»,1996.                         
9. http://socioline.ru/book/emil-dyurkgeim-samoubiistvo-sotsiologicheskii-etyud
10. http://www.news-asia.ru/view/ks/5401
11. http://rus-usa.ucoz.ru/index/rekordy_antirekordy/0-30 
12. http://rapsinews.ru/incident_publication/20120213/260163750.html

Статья опубликована

1. Андреева Н.Н. Этнопсихологические тайны чувашской легенды «Девушка на Луне» //Прикладная психология и психоанализ: электронный научный журнал. [Электронный ресурс]. 2014. – № 3. – Режим доступа: http://ppip.idnk.ru/index.php/2011-02-24-13-44-24/9-2011-02-24-12-27-14/-3-2011/551-2011-09-28-06-11-4
2. Андреева Н.Н. Этнопсихологические тайны чувашской легенды «Девушка на Луне» //Народная школа. – Чебоксары, 2015. – № 6. – С.14-17. //Народная школа. – Чебоксары, 2016. – № 1. – С.37-39.

Сказки Чувашии

Яковлев И. Я.

Ача-пăча калавĕсем

 АВТАН 

       Пирĕн пĕр пысăк хĕрлĕ автан пур. Вăл тăр кăнтăрла урапа çине хăпарать те: «Кики-рик-ку!» — тесе авăтать. Сасси аван, хÿри илемлĕ, авăна-авăна тăрать. Кикирикки пысăк, тĕклĕ ураллă, качи вăрăм. 
Сирĕн автан çапла-и?(1;77)

ЛАША ШЫРАНИ

Пĕр çын хăйĕн айĕнчи лашине виçĕ кун шыранă тет. Пĕр яла пырса ыйтать тет:

— Лаша курмарăр-и? – тесе.

— Çук, курмарăмăр, — тесе калаççĕ тет.

Тата тепĕр яла пырса ыйтать тет:

-Лаша курмарăр-и? — тесе.

— Çук, курмарăмăр, — тесе калаççĕ тет.

Çапла ялтан яла тек çÿрет тет. Çÿресен-çÿресен пĕр ăслăрах çынна тĕл пулчĕ тет те:

— Эсĕ ăçта та пулин ют лаша çÿренине курман-и? – тесе калать тет.

— Çук, курман. Хăçан çухалнă сан лашу? – тесе каларĕ тет.

— Паянхипе виçе кун ĕнтĕ ак, — тесе каларĕ тет.

— Лашу мĕн тĕслĕччĕ? — тесе каларĕ тет леш çынĕ.

— Шура улаччĕ, — тесе каларĕ тет.

— Çак ху айăнтиех мар-и? — тесе каларĕ тет лешĕ.

Хайхи ут çинчен анса пăхрĕ тет те лашине:

— Çакă, çакă, çакă! — тесе каларĕ тет. Лаши çине сиксе утланчĕ тет те савăннипе чуптара пачĕ тет килне.(2)

Чăлха   çыхни

    Эпĕ пĕчĕкçĕ  пĕчĕкçĕ чухне пĕрре  анне пуçланă чăлхана çых ма тытăнтăм. Çыха пĕлмесĕр çиппине пĕтĕмпе чăлхантарса пĕтертĕм.

Анне çакна курчĕ те:

-Ачам, малтан çыхма вĕрен-халĕ, унтан тин çыхтарăп, -терĕ.(1;78)

ЧАКАК 

  Чакак çулла вăрманта пурăнать, юр çусан яла пырать. Çулла вăрманта вăл чĕпĕ кăларать, ялтан çăмарта вăрласа кайса чĕпписене тăрантарать. Хĕлле, сивĕ пулсан, йывăрлăх çине ларать те: «Чак-чакак, чак-чакак», — тесе чакаклатать.(1;78)

  УТĂРА

Виçĕ çын утта кайнă тет. Вĕсен лаши лачакана путса ларнă тет. Çыннисем пĕри Каринкке ятлă, тепри Емелкке ятлă, висççĕмĕшĕ Çаманкка ятлă пулнă тет. Çаманкка калать тет:
— Как быть, Каринкке? Епле тăвас, Емелкке? — тесе калать тет.
Каринкки калать тет:
— Çапла тăвас, Çаманкка! — тесе калать тет. Лашине аран туртса кăларнă тет вара.(2)

ÇИЛ-ТĂВĂЛ

Эпир пĕрре çулла çерем çинче вăрлăх çапатпăр. Сисмен те хамăр, пирĕн тĕле пĕлĕт хупланă илнĕ, çанталăк сĕм тĕттĕм пулчĕ тăчĕ. Унччен те пулмарĕ çил-тăвăл пирĕн сарăма тырри-мĕнĕпе варкăштара пуçларĕ. Нимĕн тăва пĕлместпĕр. Хăшĕ аллине кĕреçе тытнă та улăмсене тĕртке-лесе çÿрет, хăшĕ сенĕк илнĕ те тырă хырма тытăнать.
Пирĕнпе пĕрле тырă çапакан куршĕ лашине утланн, пирĕн тавра кустарса çурет.
—     Тĕнче пĕтет, тĕнче пĕтет! Чĕлĕмĕм ăçта-ши? – тесе кăшкăрать.(3)

Арман   туни

Кăçал кĕркунне пăр яп-яка шăнчĕ. Пĕр эрне кун эпир ачасемпе пухăнтăмăр та  та  пуртăсем  илсе  пăр çине выляма аптăмăр. Ачасем каларĕç: «Атьăр арман тăвар»,- терĕç. Ну вара пăр касма тытăнтăмăр. Пĕр пысăк пăр касса кăлартăмăр та çап-çаврашка туса хĕррине тикĕслерĕмĕр; варне шăтăк турăмăр. Унтан вара пăр çине пĕр юпа çапрăмăр та çав юпа çине пăра тăхăнтарса хутăмăр.

Ну ачасем çавăрма тытăнчĕç:  çавăртăмăр- çавăртăмăр та, пăр ла-а-ап! Çурăлса кайрĕ. Ачасем вара пĕр-пĕрне: «Эсĕ çуртăн та эсĕ çуртăн», — тесе калама пуçларĕç.

Çапла вара шавла-шавла каç туса киле таврăнтăмăр.(1;78)

ВĂРĂМ ТУНАСЕМПЕ СТАРИК

Пĕр старик çулла вăрманта канма выртнă тет. Вăрăмтунасем пыраççĕ тет те ун патне: «П-и-ч-ч-е-п-е-ч-ч-ĕ-н», — тесе калаççĕ тет. Пĕри çапла каласа каять тет, тата тепри пырать тет: «П-и-ч-ч-е-п-ĕ-ч-ч-е-н», — тесе ка-лать тет. Старик выртрĕ-выртрĕ тет те: «Халĕ пĕри ĕçсе кайрĕ; эсир мĕн пĕчченĕ, темиçенĕн!» — тесе калать тет. Старик

сăхманĕпе чипертерех пĕркенсе выртрĕ тет те çыртма паман тет вара.(1;78)

ПУЛĂ СĔРНИ 

Пĕр аслă кÿлĕре чăвашсем, вырăссем, мăкшăсем пулă сĕрее çÿpeççĕ тет. 
Чăвашсем сĕрее кăлармассерен:
— Çук та çук! — тесе калаççĕ тет.
Мăкшăсем сĕрее кăлармассерен:
— Араç та араç! — тесе калаççĕ тет.
— Ку епле чăвашпа мăкша телейлĕ? Шÿкке те карас, шÿкке те карас тытаççĕ! — тесе тĕлĕнеççĕ тет вырăссем.
Вырăс, тутар, чăваш — пурте çын.(1;84)

  ХУРАÇКА

Пирĕн Хураçка ятлă пысăк йытă пурччĕ. Эпĕ ăна хĕлле пĕчĕкдĕ çунана кÿлтĕм. Хам çуна çине лартам та:
— Ну атя, Хураçка, урамалла! — тесе пушăпа дат! тутартăм. Хураçки çаттар-çаттар! çуни-мĕнĕпе кĕлет айне кĕрех кайрĕ. Манăн пуçа кĕлет пĕрени çумне шан! тутарса хаварчĕ.(3)

ИĂЛĂНТАРМĂШ

Пирĕн атте пасара каймассерен пирĕн валли кулачă илсе таврăнатчĕ. Пĕрре çапла пасартан таврăнсассăн атте пурсăмăра та пĕрер татăк кулачă валеçсе пачĕ. Мана ыттисенчен сахал панă пек туйăнчĕ. Эпĕ кулача илмесĕр, йăлăнтарса, пĕр кĕтесе кайса лартăм.

Атте ман еннелле çаврăнса пăхрĕ те:

— Мĕншĕн илместĕн тата кулачăна? — терĕ.

Эпĕ пĕр чĕнмесĕр ларатăп. Атте манă панă кулачă татăкне илчĕ те йăмăксене валеçсе пачĕ:

— Мейĕр, çийĕр Иван татăкне, вăл кĕтесре йăлăнтарса лартăр-ха! – терĕ.

Йăмăксем вара манăн татăка çирĕç ячĕç. Кайран ыйтасчĕ — кулачă çук.

Çын аллинчи кукăль пысăккăн курăнать, тесе ахаль каламан çав ваттисем.(1;79)

Кулачă

Пĕр ачан кулачă пит çиесси килнĕ тет, ашшĕне пасара каймассерен кулачă илсе кил тесе ярать тет. Пĕрре пасар кунĕ ашшĕ çакна хутаççа çăкăр чиктерет тет те кăклама ертсе каять тет. Ана çине çитсен:

-Акă, ачам, çак кăксене кăкла, çăкăрна пĕртте ан пăх, вăл хăех кулачă пулса выртать, — тесе каларĕ тет, хăй пасара кайрĕ тет. Хай ача кăклать-кăклать тет те çăкăрне пырса пăхать тет – çăкăр кулачă пулман тет. Пăртак тăрсан татах пăхать тет, татах пулман тет. Каçалла та вулăнса пырать тет,  ĕнтĕ хырăмĕ темĕн пекех выçса кайрĕ тет çакăн – çăкăр çапах кулачă пулман тет. Касать тет те çăкăра тăвар сапса çиет тет: ай-ай тутлăланса кайнă тет çăкăр, кулачăран та тутлă тет.

 Тепĕртакран ашшĕ пасартан таврăнчĕ тет.

-Çăкăр кулачă пулчĕ-и, ывăлăм?- тесе ыйтать тет.

-Тĕсĕ кулачă тĕслĕ пулмарĕ те тути кулачăран та аван, — тесе калать тет лешĕ.

-Çапла çав, ачам: ĕçлесе çисен çăкăр та тутлă, тăрансан пыл та йÿçĕ, — терĕ тет ашшĕ.(1;79)

Эпĕ ÿкĕнни

Манăн атте куçĕ курнă чухне тулти ĕçрен пушансассăн ялан савăт-сапа тĕплетчĕ, кăшăл çапатчĕ. Вăл ĕçленĕ чухне пирĕн валли выляма хăма татăкĕсем темĕн чухлĕ пулатчĕç.

Пĕрре эпир кÿршĕ ачи Кĕркурипе хăма татăкĕсемпе урай варринче вылякаласа ларатпăр. Кĕркури тепле ăнсăртран манăн пÿрт пеккине ишрĕ пăрахрĕ. Уншăн  манăн Кĕркурие çилĕ килчĕ. Эпĕ ăна хăма татăкĕпе пуçĕнчен пат тутартăм. Кĕркури йĕре пуçларĕ. Анне илтрĕ те:

-Мĕншĕн тиврĕн? Хăна тивсессĕн аван пулĕ-и? Авă ĕнтĕ вăл киле каять; кампа выльăн вăл кайсассăн? –терĕ.

Кĕркури чăнах та çĕлĕкне, алсисене тăхăнчĕ те алăк патнелле утса кайрĕ. Эпĕ нимĕн чĕнместĕп. Тÿсеймесĕр йĕтĕм ятăм. «Мĕншĕн кăна çапрăм-ши?»- тесе ÿкĕнетĕп хам ăшăмра.

Кĕркури эпĕ йĕнине илтрĕ те:

-Ан йĕр, Алюш, ан йĕр; атя татах паçăрхин пек выляр, -терĕ. Мана тата  питĕрех намăс пулчĕ. Чарăнаймасăр тата хытăрах йĕре пуçларăм. Кĕркури ачашлакаласассăн, йăпаткаласассăн тин чарăнтăм.

«Нумай пĕтĕ, сахал çитĕ, пĕрле пурăннине мĕн çитĕ?»-тесе юрлаççĕ ваттисем.

Алăкран тухса кайсассăн аллă тĕслĕ ăс кĕрет.(1;79)
Çуркунне

Çуркунне хĕвел хĕртсе пăхать. Тулта ăшă. Çил вĕрмест.

Çÿлте тăрисем юрлаççĕ. Юр ирĕле-ирĕле кăшт анчах юлчĕ. Урамра шыв чăл- чăл- чăл! Юхса выртать.

Эпир ачасемпе хăма татăкĕсенчен пĕчек кимĕнсем турăмăр. Хытăрах юхакан пĕр шырлана ятăмăр. Хамăр: «Камăн иртет!  Камăн иртет!»-тесе кимĕсем хыççăн чупатпăр.

Çапла чупнса пынăçемĕн эпĕ хам умра мĕн пуррине те курман. Шыв лупашкине лап! Кĕтĕм ÿкрĕм. Кĕпе-йĕм йĕп-йĕпе! Сивĕ, шăнтăм  хам.

 Кĕпе-йĕм  улăштарас тесе эпĕ киле чупса кайрăм.

-Ăçта йĕпетрĕн? Епле йĕпетрĕн? – тĕпчеме пуçларĕ анне.

Эпĕ тÿррипе каласа патăм.

-Çук сана кĕпе! Кай, кăмака çине улăхса лар! Улĕм умна-хыçна чипер пăхса çÿре!- терĕ аннем.

Шывăн турачĕ çук теççĕ.(1;79)

ВИЛНĔ ЧĔПĔ ЧĔРĔЛНИ

Пĕрре мана тырă вырнă вăхăтра чĕпĕ сыхлама хăварчĕç. Ун чух чĕпĕсем тухни виççĕмĕш кун анчахчĕ, çавăнпа вĕсене пÿртех хупса хăварчĕç.

Аттесем кайсан эпĕ чĕпĕсене çитере пуçларăм. Пирĕн пÿртре таракан пит нумайччĕ. Эпĕ чĕпĕсене таракан çитерес тесе сакка илтĕм те ăна урай çумне шакка пуçларăм. Шакканă чух тепле пĕр чĕппе сăмсинчен тиврĕ те чĕпĕ çаврăна пуçларĕ. Çаврăнсан-çаврăнсан кайрĕ ÿкрĕ те вилчĕ. Эпĕ ăна илтĕм те чĕрĕлмĕ-и-ха тесе хĕвел ăшшине чÿрече çине хутăм. Хăранипе хамăн ниçта кайса кĕме çук чĕре çунать, нимĕн тăва пĕлмесĕр тула тухса кайрăм. Урамра ман юлташсем выляса çÿpeççĕ. Манан выляс та килмест. Курăк çине лартăм та аттесене мĕн калăп-ши ĕнтĕ тесе тем пек хуйхăратăп, ларсан-ларсан çавăнтах йĕрсе те илетĕп тата хам. Ача ăсĕ çав, темĕн йĕмелли пур çав чĕпĕшен! Унтан пÿрте кĕтĕм те пăхăтап: хайхи чĕпĕ чÿрече çинче лара парать. Чĕрĕлнĕ ку, ăш çунтармăш! Эпĕ ана чÿрече çинчен илсе урайне ятăм та, ку амăшĕ патне чупса кайрĕ. Вара тин манăн чĕре лăпланчĕ.

Каçхине аттесем вырмаран таврăнчĕç. Эпĕ мĕн пулнине вĕсене вал каçах каласа кăтартаймарăм, пĕр-икĕ эрне иртсен тин каларăм. Аттесем вара кулса каларĕç:

— Ку айван мĕнпур чĕппе вĕлерсе пĕтерĕ, — терĕç. Çавăнтан кайран эпĕ чĕпĕсене алла тытма та хăраттăм.(3)
Эпĕ   сехет   çĕмĕрни

    Манăн атте сехет тÿрлетме  ăста. Сехет Хĕветки тесен ăна таçти çын та пĕлет. Ăна кура пĕчĕк чухне манăн та сехет  тÿрлетес килетчĕ. Анчах аттесем эпĕ айваннине кура мана сехетсем тÿрлетме мар, вĕсен çумне сĕртĕнме те хушмастчĕç. Эпĕ  çапах вĕсем килте çук чух тыткаласа пăхаттăм.

     Пĕрре çапла атте пĕр сехете илсе салатса тăкрĕ те тÿрлете пуçларĕ. Тÿрлетсен- тÿрлетсен хăй таçта тухса кайрĕ. Анне кÿрше ларма кайнăччĕ. Пиччесем иккĕшĕ те ирех вăрмана вутта кайсаччĕç. Мана ирĕк пулчĕ:  мăлатук илтĕм те сехет ураписене шакка пуçларăм, анчах  манăн çапмассерен шăлĕсем хуçăлаççĕ. Ĕçлесен-ĕçлесен каялла çаврăнса пăхрăм та чÿрече витĕр атте килнине курах кайрăм. Часрах сехет ураписене хуратăп та кăмака çине улăхса выртатăп. Атте килчĕ те сехетне тÿрлетме пуçларĕ. Курать  ку: хăш-хăш урапин шăлĕсем хуçăк.  Унталла-кунталла пăхкаларĕ те хайхискер эпĕ кăмака çинче выртнине курах кайрĕ. Ман патăма пычĕ те ыйтать:

    -Элекçей, сехет урапи шăлĕсене эсĕ хуçрăн-им?-тет.

    -Çу-ук, эпĕ мар, -терĕм  эпĕ.

     -Епле эсĕ мар, санран пуçне урăх никам та çукчĕ кунта,- терĕ. Унтан мана çÿçрен сĕтĕрсе антарса шăпăр хулли хуçса илчĕ те тытăнчĕ çунтарма: — Ак сана сехет шăлĕ хуçма вĕрентем, ÿлĕмрен пырса ан çыпçăн,- тесе темĕнччен çаптарчĕ. Çавăнтан кайран эпĕ аттерен пит нумайччен хăраса çÿрерĕм.(1;88)  

ИКĔ ЙĔКЕХŸРЕ

Икĕ йкĕхÿре пĕр çăмарта тупнă тет, ăна уйăрса çиесшĕн тет. Вăл çăмартанах курак та курнă тет, пырать тет кусем патнелле. Мĕн тăвас йĕкехÿресен? Ăçта чикес çăмартана? Часрах йăтса кĕрес — алăсем кĕске, тытма çитеймеççĕ; кустарса кĕрес — çĕмĕрĕлесрен хăрушă. Хайхисем пĕри часрах çăмартана тăватă урипе ыталаса месерле выртрĕ тет, тепри ăна хÿринчен ярса илсе тĕпсакайне сĕтĕрсе кĕрсе кайрĕ тет.(2)

ТИЛĔ ТУС

Тилĕ иçĕм çырли пахчи патне пырса тăнă тет. Иçĕм çырли çупкăмĕсем пахчара ярăмăн-ярăмăн çакăнса тăраççĕ тет. Тилĕ икĕ уранăн та тăрса кармашса пăхать тет, сиксе те пăхать тет, çырлине ниепле ярса илеймест тет. Шалт супса пĕтрĕ тет те хайхи кайрĕ тет вара мăйне-куçне пăркаласа:
— Эй, пăхма анчах илемлĕ-çке! Çи-халĕ ăна, çăварта пĕр шăл та хăвармĕ! — тесе пырать тет хăй нимĕн тăвайман енне.(3)

ШĂРЧĂКПА КĂТКĂСЕМ

Кĕркунне кăткăсен туллине нÿр çапнă. Вĕсем ăна типĕтме тытăнна. Пĕр выçă аптранă шăрчăк вĕсенчен çиме ыйтнă.

— Епле эсĕ çулла ху валли çиме хатĕрлеймерĕн? — тесе

каларĕç тет кăткăсем кăна.

— Юрăсем юрланипе пушанаймарăм-çке, — тесе каларĕ тет шăрчăкĕ.

Кăткисем ахăлтатса кулса ячĕç тет те:

— Çулла выляса-кулса ирттертĕн пулсан хĕлле ташласа пăхха эппин, — тесе каларĕç тет.(3)

КАШКĂРПА ПУТЕК

Кашкăр пĕр путек çырма хĕрринче шыв ĕçнине курнă. Çак путеке ун пит тытса çиесси килсе каинă. Кăна ку ăçтан та пулин айăпласшăн кăшкăрса пăрахса калать:

— Эсĕ шыва пăтрататăн, мана ĕçме памастăн, — тет. Путекки калать:

— Ах, кашкăр, эпĕ шыва епле пăтратçм? Эпĕ санран анатарах тăратăп-çке, ĕçессе те тута вĕçĕпе анчах ĕçетĕп, — тет.

Кашкăрĕ калать:

Эппин тата мĕншĕн эсĕ иртнĕ çура манăн аттене темĕн те пĕр каласа пĕтертĕн? — тет.

Путекки калать:

— Кашкăр, вара иртнĕ çура эпĕ çуралайман та-çке, — тет.

Кашкăр çапла шалт çилленсе çитнĕ те каланă:

— Сана тавлашса çĕнтереймĕн, эпĕ халĕ выçă, çавăнпа çиетĕп ĕнтĕ сана, — тенĕ.(2)

Уçăлма тухнă шăши  çури

Пĕр шăши  çури шăтăкĕнчен уçăлса çÿреме тухнă тет. Çÿресен-çуресен вăл амăшĕ патне таврăнчĕ те çапла каларĕ тет:

-Ах, анне, эпĕ икĕ кайăк куртăм-çке! Пĕри пит аван, тепри тискертен те тискер ĕнтĕ!

-Мĕнле кайăксем вĕсем апла?- тесе ыйтрĕ тет амăшĕ.

-Тискерри картишĕнче ак çапла уткаласа çÿрет-çке!.. Хăй хура ураллă, хĕрлĕ çĕлеклĕ, сăмси кукăр! Эпĕ ун умĕнчен иртсе пынă чух хăрах урине çÿлелле çĕклерĕ те çăварне карса пăрахрĕ, унтан кăшкăрса ячĕçке! Хăранипе ниçта кайса кĕре пĕлмерĕм çав.

-Ара, ачам, автан-çке вăл! Унтан мĕн апла тĕрлĕ  хăрасси пур! Унăн пирĕн тĕлтен нимĕн усаллăхĕ те çук. Тата тепри мĕнлеччĕ?

-Тепри хĕвел ăшшинче ăшăнса выртатчĕ. Вăл шурă мăйлă, сăрă ураллă. Шурă  ăмăрне çулакаласа выртатчĕ. Хÿрине хăй кăшт вĕл-вĕл сиктеркелет, ман çине куçне пĕр илмесĕр ăшшăн пăхать.

-Эй, айван, айван!.. Ачам, вăл кушак аçи вĕт, -тесе каларĕ тет амăшĕ çурине.

— Вăт унтан хăрамалла, тармалла.

ХĔСĔР ĔНЕ

Пĕр арăмăн пит турăх çиесси килнĕ тет. Ĕни хĕсĕр тет кунăн, сĕт памасть тет. Кăurr та пулин çапах сĕт памĕ-ши тесе каять тет ку картана. Ёни выртнă тет. Хăпăл-хапăл илет тет курка та чупать тет кÿршĕ арăмĕ патне.

— Аккам! Ĕне пăрулама выртнă, кĕвелĕк парса ярччĕ мана, — тесе  ыйтать тет.

— А те пăрулама выртнă-халĕ вăл, те ахаль выртнă?  тесе каларĕ тет лешĕ.

— Ăна-кăна пĕлмерĕм эппин эпĕ, — тесе каллех тухса кайрĕ тет хай арăм.

Туман тихан пилĕкне ан худ теççĕ çав.(3)

ĔНЕПЕ КАЧАКА ТАКИ

Пер карчăкăн ĕнепе качака гаки пулнă. Ĕнепе качака таки кĕтĕве пĕрле çÿренĕ. Ĕни сунă чухне пĕртте тăп тăман. Пĕрре карчăк тăвар сапса çăкăр илсе тухнă та ĕнене йăпатса: 
— Тăп тăр, айван, ме, ме, тăп тăрсан тата илсе тухса парăп, — тенĕ.
Тепĕр каçхине качака таки кĕтÿрен ĕнинчен маларах таврăнать те карчăк умне пырса урисене чаркаласа та тăрать. Карчăк ăна ал шăллипе хăмсарать. Качака таки шăпах тăрать, тапранмасть те. Вăл карчăк ĕнине тăп тăрсан çăкăр парăп тенине ман-ман.
Карчăк качака таки итлеменнине курать те ăна патак илсе çаптаркаласа ярать. Качака таки кайсан карчăк каллех ĕнине çăкăр парса йăпата пуçлать. Качака таки вара шухăшлать: «Ку çынсен тĕрĕсси-мĕнĕ çук иккен. Эпĕ ĕнерен те лайăхрах тăтăм, çапах çаптарчĕ мана», — тет.
Хайхи аяккарах каять те чупса пырса тараст! тутарать карчăка. Карчăк сĕчĕ-мĕнĕпех пăлтăр-палтăр чикеленсе кайрĕ тет вара.

УКÇА УЙĂРНИ

Икĕ çын пĕрлешсе ĕçе каинă тет, ĕçлесе виçĕ тенкĕ укçа тупнă тет. Çав укçана уйăраймасăр тавлашса виçĕ кун ирттерчĕç тет. Алла тавлашса ирттериччен тата виçĕ кун ĕçленĕ пулсан миçешер тенкĕ тивĕччĕ вĕсене?

Ахаль тăриччен кĕрĕк аркине те пулин йăвала теççĕ.(3)

Кăлăх тавлашакансем.

Икĕ çын урамра пĕр кĕнеке тупнă тет. Иккĕш те илесшĕн тет ку кĕнекене. Пĕри калать тет: Эпĕ илем»; тепĕри калать тет: «Эпĕ илем». Çапла тавлашса тăраççĕ те турам варринче. Кусем патĕнчен тепĕр çын иртсе пырать тет.

-Мĕн çинчен тавлашатăр эсир капла?- тесе  ыйтрĕ тет лешĕ.

-Вулама пĕлессе пĕлместпĕр те, -терĕç тет тупакансем.

-Апла пулсассăн кĕнекепеле мĕн тăватăр эсир? Вула пĕлекене парăр пĕрех хут. Эсир капла икĕ кукша çÿçĕсене турасшăн тавлашнă пек тавлашатăр,- тесе хăварчĕ тет вара лешĕ.(1;81)

ХĂРАВÇА ИВАН

Иван амăшĕ кăвас хунă та, йÿçтĕр тесе, ăна кăмака çине лартнă, хăй кÿрше ларма кайнă. Тĕттĕм пулсан, Иван урамран килке таврăннă. Чĕнет ку, — пуртре никам та çук. Хайхискер хăйă çутма тытăнать, кăмака   çинче кĕç  темĕскер пăшăл-пăшăл тунине илтех каять. Ахăр хĕрт-сурт пулĕ ку тесе, Иван шартахсикет те хăййине пăрахсах тара пусать. Васканипе тĕттĕм çĕрте турчка тимри çине пусать. Турчки кăна пит аван — шап! тутарать çамкинчен. Иван: — Ах, атьсем, килсе пулăшăpax! — тесе кăшкăрса ярать те тарма тытăнать. Инкек çине сенкек: çав вăхăтрах ун ури салтăннă кайнă, Çăпати кантри алăк хушшине хĕсĕнет те, Иван пăлтăра тăсăлса та ÿкет.

— Ай-уй!   пĕтрĕм-çке,   хĕрт-сурт  тытать,   куршĕсем килсе çăлăрах! — тесе   вилес пек   кăшкăрать, тет.   Иван патне  кÿpшисем чупса   пыраççĕ те   йăтса тăратаççĕ, тет. Иван ни  вилĕ, ни чĕрĕ, тет.

Кайран хайхи пĕлсен, Иванран кула пуçланă:

— Епле эсĕ йÿçекен чустапа кĕтесри турчкаран   хăрарăн? Çитменнине тата ху урунти çăпату та хăратнă сана, — тесе кулнă, тет унран.(4).

ВЫРТМАРА

Эпир ака-суха çинче тата кĕркунне те каçсеренех лашасемпе çаран çине выртма каяттăмăр.

Пирĕн выртма çаранĕ хамăр ялтан инçех мар, пĕр-икĕ çухрăмран та ытла пулмĕ. Вăл çаран икĕ ял хушшинче: пĕр вĕçĕнче пирĕн ял, тепĕр вĕçĕнче, пĕр-ик çухрăмра, урăх ял. Икĕ енче икĕ лутра сăрт. Варринче пĕчĕкçеççĕ çырма юхса выртать. Çырма тăрăх унта-кунта хура хăва тĕмĕсем ÿсеççĕ. Çав çарана эпе лашасемпе темиçе те кайнă. Каймассерен унта ачасем пĕр-пĕр вăйа туртса кăларатчĕç.

Пĕрре çапла эпĕ кĕркунне выртма кайрăм. Кĕрхи каç пит тĕттĕм те сулхăн пулать; çавăнпа çĕр каçиччен урасем шăнса кÿтсех каяççĕ. Ачасем пурте пĕр çĕре пухăнчĕç те:

— Атьăр, ачасем, кĕçĕр кашличĕ çунтарар! Кăçал кашличĕ нумай! — Çапла каласассăнах, пурте чăл-пар саланчĕç анасем çинелле. Ача-пăча нумаййăн: пĕр самантра темиçе купа, пысăк купасем, урам пек, йĕркерен тăва-тăва тухрĕеç. Унтан вăал купасене вут тĕрте-тĕрте ячĕç. Ак хайхи кашличĕ çатăртатса çуна пуçларе-çке! Çулăмĕ çÿлелле пÿрт çÿлĕш каять. Пĕтĕм çaран çап-çутă пулчĕ. Ача-пăча савăннипе нимĕн тăва пĕлмест. Хăйсем пурте кашличĕ тусанĕпе хуп-хура пулнă, куç шурриссм анчах курăнаççĕ. Хăйсем çaпax, пĕр-пĕринчен тăрăхлакаласа кулса, вут йĕри-тавра чупкаласа çÿреççĕ. Шăри-шăри, лăй-лай! тăваççĕ: пĕтĕм çаран çĕр-çĕмĕрлет; калăн темĕн пулнă тесе.

Çапла шуйăхкаласа тăнă çĕре хамăр ял насусĕ киле пapать кĕмсĕртеттерсе. Ун  хыççăнах   тата хамăр ялтан та, тепĕр ялтан та çуран çынсем чупа-чупа çитрĕç. Насуспа килекенсем пирĕн пата пырса чарăнчĕç те ни вăрçаймаççĕ, ни ятлаймаççĕ пире. Хăранипе шап-шурă шурса кайнă хăйсем. Пĕççисене шарт! çапаççĕ.

— Ку чухнехи ача-пăча темĕн туртса кăларĕ! Вара эпир сирĕн ял çунать пулĕ тесе! — теççĕ ют ялсем.

— Эпир сирĕн ял çунать пулĕ тесе тата! – теççĕ пирĕн ялсем.

Лашисене кăшт кантарчĕç те кайрĕç вара килелле шалтăртаттарса.(4)

ТĂМАНАПА МУЛКАЧ

Тĕттĕм пулчĕ. Тăманасем вăрманта варсем тăрăх çиме шырасa вĕçсе çуре пуçларĕç. Пĕр пысак карсак уçланка сиксе ‘тухрĕ те ларса юсанкала пуçларĕ. Çамрăк тăмани калать:

—        Мĕншĕн эсĕ  çав мулкача тытмастăн?—тет.

Ватти калать:

—        Пысак  ытла, вай  çитес   çук:  эсĕ ăна  çаклатăн та,  вăл сана чăтлаха сĕтĕрсе кĕрĕ,—тет.

Çамрăк тăмани калать:

— Ак эпĕ ăна хăрах урапа çаклатам та теприпе часрах йываçран ярса тытам,—тет.

Унччен те пулмасть, çамрăк тăмани карсак çине ярăнать анать. Хайхискер чăнах та хăрах урипе ăна çурăмĕнченярсаилет те, мĕнпур чĕрни кунăн ăшне кĕрсех каять, тепĕр урине часрах йывăçран çаклатса илме хатĕрлет. Мулкачи сĕтĕре пуçласанах, тăмана часрах тепĕр урипе йывăçран ярса тытатьте шухашлать: каяймăн ĕнтĕ, тет. Мулкачи карт туртăнать те тăманана çурать пăрахать. Вара тăманан хăрах пĕççи йывăç çине юлать, хăрах пĕççи мулкачă çурăмĕ çине каять.

Тепĕр çул çак мулкача кайакçă тытать, тет. Вара ун çурăмĕнчи ÿт илсе ларнă тăмана чĕрнисене курса: ку чĕрнесем кунта аçтан килсе ларнă-ши тесе шалт тĕленчĕ, тет.(4)

САРМАНТЕЙ

Сармантейĕн сарă чăххи сарă çăмарта тунă; ăна шăши пынă та хÿрипе çапса çĕмĕрнĕ. Сармантей те йĕрет, сарă чăххи те какалать. Хапхи калать:

— Манăн та уçăлса хупăнас, — тет.

Анать вăкăр шыва куллен-кун.

— Хапха, эсĕ мĕншĕн уçăлса хупăнатăн? — тет.

— Уçăлса хупăнмасăр, — тет. — Сармантейĕн сарă чăххи сарă çăмарта тунă; ăна шăши пынă та хÿрипе çапса çĕмĕрнĕ. Сармантей те йĕрет, сарă чăххи те какалать Вăкар калать:

— Манăн та мĕкĕрсе анас, — тет. Мĕкĕрсе анать шыв хĕррине. Шыв калать:

— Мĕншĕн, вăкар, мĕкĕретĕн?

— Мĕкĕрмесĕр, — тет. — Сармантейĕн сарă чăххи сарă çăмарта тунă; ăна шăши пынă та хÿрипе çапса çĕмĕрнĕ. Сармантей те йĕрет, сарă чăххи те какалать, хапхи те уçăлса хупăнать.

Шыв калать:

— Манăн та хумханас, — тет. Пĕр çĕнĕ çын шыв ăсма анать:

— Шыв, мĕншĕн хумханатăн? — тет.

— Хумханмасăр, — тет. — Сармантейĕн сарă чăххи сарă çăмарта тунă; ăна шăши пынă та хÿрипе çапса çĕмĕрнĕ. Сармантей те йĕрет, сарă чăххи те какалать, хапхи те уçăлса хупăнать, вăкăрĕ те мĕкĕрет, тет.

Çĕнĕ çын калать:- Манăн та пĕр витрине çапса çĕмĕрес, — тет. Çапса çĕмĕрет витрине. Киле таврăнать. Хунямăшĕ чуста çăрать.

— Кин, мĕншĕн хăрах витрепе анчах ăсса килтĕн? — тет.

— Ăсса килмесĕр, — тет. — Сармантейĕн сарă чăххи сарă çăмарта тунă; ăна шăши пынă та хÿрипе çапса çĕмĕрнĕ. Сармантей те йĕрет, сарă чăххи те какалать, хапхи те уçăлса хупăнать тет, вăкăрĕ те мĕкĕрет, шыв та хумханать, тет.

Хунямашĕ калать:

— Манăн та чустана кăларса ывăтас, — тет. Кăларса ывăтать.

Ывалĕ кайнă вăрмана. Таврăнать вăрмантан. Ывăлĕ калать:

—  Мĕншĕн яшка пĕçермерĕр? — тет. Амăшĕ калать:

— Сармантейĕн сарă чăххи сарă çăмарта тунă; ăна шăши пынă та хÿрипе çапса çĕмĕрнĕ. Сармантей те йĕрет, сарă чăххи те какалать, хапхи те уçăлса хупăнать тет, вăкăрĕ те мĕкĕрет, шыв та хумханать, çĕнĕ çын та хăрах витрине çапса çĕмĕрнĕ.

Ывалĕ калать:

— Манăн та хăрах атта кăларса ывăтас, — тет. Кăларса ывăтать.

Пĕтрĕ.(6)

МИХАЛА

Манăн Михала ятлă юлташ вĕр çĕнĕ пушă яврĕ. Çав пушшипе куракана пĕрне çапатчĕ. Пĕрре çапла çисе ларакан йăмăкĕ патне пычĕ те пушшипе шарт! тутарчĕ пуçĕнчен. Йăмăкĕ йĕре пуçларĕ. Амăшĕ илтрĕ те чупса та кĕчĕ. Михаларан пушшине туртса илчĕ те хăйне çаптара пуçларĕ. «Ан тив çынна, ан тив çынна, ак сана!» — терĕ.
Çапа пĕлмен пушă хăйне çаврăнса тивнĕ тесе çавăнпа каланă пулĕ.(3)

ПУЛĂ СĔРНИ 

Пĕр аслă кÿлĕре чăвашсем, вырăссем, мăкшăсем пулă сĕрее çÿpeççĕ тет. 
Чăвашсем сĕрее кăлармассерен:
— Çук та çук! — тесе калаççĕ тет.
Мăкшăсем сĕрее кăлармассерен:
— Араç та араç! — тесе калаççĕ тет.
— Ку епле чăвашпа мăкша телейлĕ? Шÿкке те карас, шÿкке те карас тытаççĕ! — тесе тĕлĕнеççĕ тет вырăссем.

Вырăс, тутар, чăваш — пурте çын.(1;84)

Ÿкĕт

     Ырă çын пул. Саккуна пăхăнса тăр. Ватă çынсене, хăвăнтан аслисене хисепле, тантăшусем умĕнче пуçна ан каçăрт, хăвăнтан кĕçĕннисене пурне те кăмăл кур. Чиркÿ çыннисене, аçупа аннÿне, пуçлăхсене, пур ырă çынсене те хисеплесе, вĕсен сăмахĕнчен ан тух.

      Сана усал тума çуратман, ырă тума çуратнă! Ăна эсĕ ан ман: мĕн вăй çитнĕ таран çынсене ырă тума тăрăш. Пурнинпе те тÿрĕ пурăн, пĕринпе те урлă-пирлĕ ан пул. Усал ĕç тума мар, усал сăмах та ан калаç. Ваттисем калаçнă чух вĕсен  сăмахне ан пÿл, пĕр чĕнмесĕр итлесе тăр. Чиперех пĕлмен япала çинчен пĕлнĕ пек ан калаç, малтан тĕплĕ ыйтса пĕл. Япалана курнине пĕрне ан хапсăн, ку манăн пулинччĕ тесе ан шухăшла. Çыннăнне пĕрне те  ан вăрла, хăвăн мĕн пуррипе тутă пул. Çынтан кивçен илсессĕн вăхăтенче калле пар. Каланă сăмаха тыт. Нихăçан та ан суеçтер. Наян ан пул, ĕçчен пул, хастарлă пул. Çук çынсене мĕн вăй çитнĕ таран пулăш. Çынпа хирĕç пулсассăн ырă, ăшă сăмах кала. Хăвăнтан ыйтакан çынна тÿррипе каласа пар. Пĕлмен çынна вĕрент, хуйхăллă çынна йăпат.

      Çак каланă сăмахсем тăрăх пурăнсассăн ырă çын пулăн, сана пĕри те тивмĕç: юлташусем, пĕлĕшÿсем пурте юратĕç, курайман тăшманусем нимĕн те тăваймĕç. Санăн пурăнăçу вара телейлĕ пулĕ.

Ватăсемпе çамрăксем

Микихверĕн икĕ ывăл пулнă: пĕри вун ик çула яхăналла. Тепĕри вун тăватта яхăналла. Пĕрре Микихвере кÿршисем каласа кăтартнă: ун ачисем ват карчăкран кулнă имĕш.Ашшĕ кусене хăтăрарах чĕнсе ватă çынтан кулни аван мар тесе кала-кала ăнлантарнă. Ачисем чарăнма пулчĕç тет.

 Пăртак пурăнсан çак ачасем хăйсем сăмах панине маннă. Пĕрре вĕсем ватă, çук çынна тĕл пулнă та унтан татах «ват супнă» тесе кула пуçланă. Ашшĕ çавна пĕлсен: «Епле ăса кĕртес-ши ку айвансене?»- тесе шухăшла пуçланă. Нумай та пурăнман- Микихвере шыва кĕртнĕ кун çитнĕ. Ачисем ашшĕ патне пынă та каланă:

-Атте, телейлĕ пурăнмалла пултăр, ĕмĕрÿ вăрăм килтĕр,- тенĕ. Ашшĕ каланă:

-Ачасем, манăн нумай пурăнассăм килмест, мана эсир часрах вилне сунăр, эпĕ ватăличченех пурăнма хăратăп. Ав, нумай та пулмасть-халĕ, эсир пĕр ватăран «ват супнă» тесе кулĕç, — тенĕ.

Ачисем ашшĕне питĕ юратнă, çавăнпа вĕсем намăсран хĕп-хĕрлĕ хĕрелсе кайнă та ниçта кайса кĕме пĕлмен. Вара çапла хăйсем йĕркесĕр хăтланнине сиснĕ те вĕсем малашне ватăсенчен кулман.(1;90)

Тупмалли

1. Ача-пăча сăмахлăхĕ Хрестомати, пуçламăш шкулсем валли, Г.Ф.Трофимовпа Р.Н.Петров пухса хатĕрленĕ, Шупашкар, Чăваш кĕнеке издательстви, 1993ç. И.Я.Яковлев хатĕрленĕ «Чăваш кĕнекинчен» 77-91-мĕш страницăсем.
2. Яковлев И. Я. Утăра / И. Я. Яковлев. — Шупашкар: Чăваш кĕнеке изд-ви, 1997. — 24 с. : ил. – Пер. загл.: На сенокосе.
3. Яковлев, И. Я. Ача-пăча калавĕсем = Детские рассказы / И. Я. Яковлев. – Чебоксары : Чуваш. кн. изд-во, 2001. – 48 с. : ил. — На чуваш. и рус. языках.
4. Яковлев, И. Я. Выртмара / И. Я. Яковлев – Шупашкар : Чăваш кĕнеке изд-ви, 1960. — 24 с. : ил. — Пер. загл.: В ночном.
5. Яковлев, И. Я. Детские рассказы / И. Я. Яковлев. – Чебоксары : Чувашкнигоиздат, 1968. — 80 с. : ил.
6. Яковлев, И. Я. Сармантей / И. Я. Яковлев – Шупашкар : Чăваш кĕнеке изд-ви, 1955. — 16 с. : ил.
7. Электронный источник — Источник Чувашская республиканская детско-юношеская библиотека.