Первый рассказ Дины Рубиной был опубликован в ж-ле «Юность» в 1971 году, автору было 16 лет. Такой небольшой иронический рассказик напечатали в рубрике «Зеленый портфель».
По-моему, Дина родилась с ироничностью 
Впрочем, это ещё одна из причин, почему мы так любим эту писательницу. И ещё, думаю, что не стань она писательницей, из неё получился бы недюжинный психолог
Хочу предоставить вашему вниманию первое печатное творение Дины Рубиной, которое называлось…
БЕСПОКОЙНАЯ НАТУРА
Кстати, Жан Жорес был полиглотом. Вы не знали? Так вот, он был полиглотом.
Я узнала об этом на уроке истории. Наша историчка объясняла новый материал, никто, как всегда, ничего не слушал. Слова взлетали под потолок, кружились возле люстр и улетали в форточку, минуя головы учеников. А у меня рефлекс на незнакомые слова: стоит мне услышать или прочитать что-нибудь непонятное, как я уже не могу успокоиться, пока не узнаю, что это. Поэтому, получив важное сообщение про Жана Жореса, я бросила все свои мирские занятия и задумалась. Мной овладело традиционное беспокойство. Облокотившись на парту, я с умеренным интересом принялась изучать в окно давно изученный кусочек школьного двора.
«Поли» — «много», это я знаю. А «глот»? Наверное, от слова «глотать»? Вот говорят же: «живоглот» — это тот, кто глотает все живым, ну, так, как есть, без гарнира. Итак, «полиглот» — это тот, кто много глотает.
Моя не в меру развитая фантазия мгновенно стала разворачивать передо мной…</div>»>
Моя не в меру развитая фантазия мгновенно стала разворачивать передо мной картины одну живописней другой. Все они мелькали в моей талантливой голове со скоростью слов арии Фигаро из «Севильского цирюльника» и вызывали ассоциации, по крайней мере, неуместные. Мне стало почему-то страшно весело, и пришлось зажать рот рукой и пригнуться к парте, чтобы историчка не заметила, что у меня хорошее настроение. Она бы и не заметила, если бы не Семка Сидоров, сидящий впереди меня. Он, видимо, почувствовал, что задняя парта трясется, обернулся и, увидев мои корчи, спросил громким шепотом:
— А что, а?
Историчка сразу замолчала, и в классе наступила нездоровая тишина. Но Семка! Именно от него я не ожидала такого удара. И, злорадно посмотрев на предателя, я голосом, каким, наверное, разговаривала покойная Монна Лиза, спросила:
— Сидорову плохо, можно его вынести?
Сема покраснел и опустил ресницы. Класс заржал от удовольствия. Наши рысаки, наверное, представили, как это будет выглядеть. Во всяком случае, они оторвали от парт заспанные физиономии, и в глазах у них засветился животный клич: «Хлеба и зрелищ!»
— Встань и выйди сюда, — сказала историчка.
— С вещами? — осведомилась я.
— Как в баню!.. — загоготал Коська, и я тут же подумала, что когда человек просто идиот, так это еще терпимо, но когда идиот начинает острить, так это уже получается стихийное бедствие.
— С вещами? — переспросила я, выразительно поглядев на Коську.
— С дневником, — спокойно повторила историчка.
«Так. Понятно. Старая пластинка».
Медленно плетясь к столу, я рассчитывала сейчас только на свой язык.
— …Вот теперь мы посмотрим, как ты слушала объяснение. Рассказывай, что ты знаешь о Жане Жоресе.
«Привет вашей бабушке! Я о нем знаю столько же, сколько чистокровная немецкая овчарка о синхрофазотроне».
— Клавдия Осиповна… я… видите ли… я его смутно помню…
— Что, редко с ним встречались?
— Да… что же делать?
— Давай дневник, придется говорить с мамой.
«Сейчас напишет: «Ваша дочь безобразно вела себя на уроке».
«Безобра-азно! Нет, вы подумайте! Как будто я подожгла школу!»
Взяв дневник, я поплелась обратно к парте и села, даже не посмотрев, как Семка реагирует на мое очередное падение:
Дома на всю катушку орет телевизор. Папа лежит тут же на диване и, несмотря ни на что, стойко читает газету. Я, зная, что в программе сегодняшнего вечера небольшой семейный скандальчик, решаю сразу создать атмосферу взаимопонимания, для которой необходима тишина, и выключаю телевизор.
Возмущенные спокойствием в доме, выходят бабушка и мама из кухни, где они лепили пельмени к моему(!) приходу.
Спустя минуту из кабинета выходит дед. Все глядят на меня настороженно и, кажется, что-то уже подозревают.
— Жан Жорес был полиглотом! — торжественно заявляю я, обводя присутствующих взглядом.
— Ясно?
— Вполне, — отвечает папа, аккуратно складывает газету и говорит маме: — Поздравляю. Тебя, кажется, вызывают в школу.
— Опять?! — кричит мама. — Это невыносимо! Я уже изучила лица всех учителей…
— Ну и продолжай дальнейшее изучение, — советует папа.
Но тут все на него набрасываются и начинают кричать, какой я невозможный ребенок, и что меня давно следовало бы начать бить, и что все это плоды воспитания моего «обожаемого папочки».
— Тише! — кричит папа. — Тише, соседи подумают, что здесь кутит банда петлюровцев!
Больше всех на это обижается бабушка
— Сумасшедшая семейка, — говорит она, направляясь к кухне. — А все потому, что эта негодяйка — единственный ребенок.
Бабушка ужасно обижается на маму из-за того, что у мамы не двенадцать и не восемь детей, а только одна негодяйка, то есть я.
После бабушкиной реплики папа с газетой под мышкой убегает в спальню — «спасаться», но мама следует за ним — «добивать» его. Там до поздней ночи они будут спорить, от кого мне достался по наследству такой характер.
Мы с дедом остаемся одни. И больше всего мне стыдно перед ним. Я боюсь поднять глаза, но знаю, что дед укоризненно смотрит на меня.
— Ты же мне обещала, — говорит он. — Ты же обещала.
«В самом деле, какая же я свинья, просто ужасная свинья!»
Я пытаюсь что-то сказать, но дед машет руками и уходит в кабинет.
Постояв немного в комнате одна и поразмыслив о своей жизни, я направляюсь мириться к деду.
— Де-ед, — просительно тяну я, просунув голову в дверь кабинета. — Можно?
Дед сидит за письменным столом спиной ко мне и презрительно молчит, но я-то знаю, что он улыбается, и от этого даже спина у него добреет. Я захожу, плотно закрываю за собой дверь, сажусь на старый кожаный диван, который сохранился у нас еще с первых лет революции, и жду, пока дед заговорит со мной.
Наконец он откладывает ручку, снимает очки и сердито говорит:
— Ну, что ты опять натворила?
— Да, знаешь, де… — неуверенно говорю я, — вроде бы ничего особенного…
— Ну конечно, — иронически подхватывает дед. — Они сказали: какая прекрасная, спокойная девочка, пусть в школу придут ее родители и пусть…
— Дед, — перебиваю я. — Кто такой Жан Жорес?
— Выдающийся деятель французского социалистического движения. Блестящий оратор. Зверски убит за выступления против войны. А что?
— Нет, ничего. Он выдающийся деятель, а я негодяйка и выродок, да, дед?
— М… м… — мычит дед, снова поворачиваясь ко мне спиной. — Чепуха. Бабуля шутит… Просто у тебя беспокойная натура. Боже! Что я написал! Все из-за тебя. Не мешай мне больше.
Он снова шелестит бумагами на столе и что-то пишет, а я встаю с дивана, подхожу к окну и начинаю ковырять застывшие на стекле капельки краски.
За стеной слышны голоса спорящих родителей.
— Это у тебя всегда были четверки по поведению, — отбивается папа измученным голосом.
— Зато я не получала двоек, — бодро нападает мама.
…Из-за сиреневого абажура вся комната мягко освещена сиреневым светом. Я вижу в окне свою сиреневую физиономию: сиреневая челка, сиреневые зрачки, сиреневые веснушки…
— Это невозможно, ребенок опять впадает в депрессию…
— Это не ребенок, а здоровая дылда, которая привыкла только брать, но не привыкла давать…
…Сиреневые веснушки, по ним катятся сиреневые капли, оставляя сиреневые дорожки…
Всхлипывать и шмыгать носом нельзя — дед услышит…
Дина Рубина, ученица 10-го класса
Сюрприз раз…
Сюрприз два…
Сюрприз с автографом три :))
Дина Рубина – современная русская писательница (родилась в 1953 г.), с конца 90-х годов живёт в Израиле, в городе Маале-Адумим.
Детство и юность Дина Ильинична провела в Ташкенте, выбрала для себя музыку и литературу, хотя отец – художник, а мама – учитель истории. Первые рассказы появились в печати в 70-е годы, настоящая известность пришла в двухтысячные.
Многочисленные премии, опубликованные книги, тонкая, умная, искренняя, лаконичная проза. Её творчество стало предметом исследования в Америке, Канаде, Голландии, Польше, России.
О чём мечтает пятнадцатилетняя девочка? Наверное, о любви, о чём-то интересном, ещё не испытанном, загадочном, что совсем не похоже на мелочную повседневность. А тут уроки физики, четвертные и годовые контрольные, предстоящие экзамены! И, в общем-то, дело даже не в школе, не в учителе, а в ней самой.
Она самонадеянна, по-своему счастлива, полна каких-то неистовых душевных сил: «Я запоем читала на уроках. Ежедневно, с половины девятого до двух, я жила полнокровной жизнью – странствовала, спасалась от погони, трепетала от любовных объяснений и умирала от ножевой раны в груди».
Все эти чувства, соображения и самоанализ юной героини описаны в рассказе Дины Рубиной «Астральный полёт души на уроке физики». Предыстория такова:
«В школе, где-то классе в четвертом, на одном из уроков я отвлеклась от учебного процесса на книгу Конан Дойла, которую не дочитала дома. Я благополучно проглотила её за два урока, держа на коленях и осторожно перелистывая под партой страницы.
С этого дня я поняла, какая бездна свободного для чтения времени пропадает у меня даром. Я прозрела. Так иногда человек поднимает голову от исписанного листа и бросает взгляд в окно, где в акварельно размытом небе видит дрожащую нежную веточку, и замирает, и уже не в силах отвести усталого взора от этой простейшей весенней картинки.
Итак, я отвлеклась от учебного процесса и с того дня как бы отделилась от него. Мы мирно расстались. Учебный процесс существовал сам по себе, я же унеслась в иные пространства и болталась там без призору.
Весь класс натруженным маршем шагал по асфальтированному шоссе школьной программы, я сбежала на обочину, под откос, где в траве белеют кашки и желтеют одуванчики, да так и осталась там навсегда.
Успеваемость моя резко упала, и приблизительно с этого же времени мой хилый интеллект стал крепнуть. Я запоем читала на уроках. Ежедневно, с половины девятого до двух, я жила полнокровной жизнью – странствовала, спасалась от погони, трепетала от любовных объяснений и умирала от ножевой раны в груди.
Словом, школьную программу я запустила настолько, что даже и не пыталась решить что-то самостоятельно. На подсказках и списывании я медленно плыла к десятому классу, судорожно подгребая одной рукой, а другой держась за полупотопленное бревно дружеской помощи моих соучеников.
Жужжали, как пули, над ухом опросы. Где-то грохотала канонада четвертных и годовых контрольных… Я старалась списать побыстрее, чтобы открыть под партой очередную книгу, оставленную на сто сорок шестой странице… Это было бесстрашие идиота… Думаю, если б в то время мной заинтересовался один из тех ныне многочисленных аспирантов, которые пишут диссертации по поводу восприятия школьниками учебной программы, то я бы представляла для него несомненный научный интерес. Полагаю, что изучение природы моего физико-математического кретинизма могло бы принести молодому ученому громкую славу».
С таким же бесстрашием современные ученики и ныне постигают школьную программу, на первый взгляд ничего не изменилось: математика, физика даются не каждому, а истинному гуманитарию постичь их, по личному опыту знаю, практически невозможно.
На уроке физики случилось то, что случилось. Открытие вовсе не физического закона так сильно увлекло ученицу, что спасти положение могло бы только чудо. Поясним ситуацию. Помните, какое открытие совершила Оля Мещёрская в рассказе Ивана Бунина «Лёгкое дыхание», прочитав однажды в одной папиной книге, какой должна быть красота у женщины?
«…чёрные, кипящие смолой глаза, — ей-богу, так и написано: кипящие смолой! — чёрные, как ночь, ресницы, нежно играющий румянец, тонкий стан, длиннее обыкновенного руки, — понимаешь, длиннее обыкновенного! — маленькая ножка, в меру большая грудь, правильно округленная икра, колена цвета раковины, покатые плечи, — я многое почти наизусть выучила, так всё это верно!..»
Несколько иное определение женской красоты взволновало и героиню рассказа Дины Рубиной: «”Стройная девушка должна быть довольна своим бюстом”. Нет, давайте разберемся, подумала я. Этим вопросом я живо заинтересовалась, потому что совершенно искренне считала себя стройной девушкой, а говоря иными словами, была в ту пору тощим сутулым подростком. Этакая оглобля в очках. Нет, давайте разберемся, подумала я…» Иронизируя и размышляя о противоречиях в книжке, она и не подозревала, что учитель в третий раз интересуется её чересчур «довольным видом».
Стоит ли продолжать, чем окончилось оправдание ученицы? Да, если бы оно было обычным, мы и не стали бы говорить о нём. А вы представьте себе, что тут только и начинается самое главное – полёт души. Удивительнейшее состояние, уж поверьте писательнице на слово!
«Моя бедная душа, ужаснувшись сказанному, оторвалась наконец от тела и с колокольным звоном полетела в – как это теперь называют? – астральный полет. Да-да, я не шучу и не выдумываю… Душа моя вылетела в простор сырого весеннего воздуха, совершила два плавных разворота над школьной спортплощадкой с распростертыми на ней лакированными лужами, поднялась повыше и засмеялась: по карнизу окна учительской гулял упитанный сизарь, похожий на нашего завуча, а в сером весеннем небе лежали длинные пышные облака…»
Душа, слава богу, вернулась в то место, где и должна была находиться, но вот больше уже никогда не пыталась взлететь.
Вы спросите, как разрешилась проблема с сердитым физиком? Естественным образом – искренними словами извинения и вполне реальной помощью – выучить девяносто шестой параграф «Модуль вектора магнитной индукции».
Финал рассказа философский, проникнутый ностальгической грустью. Мне кажется, я тоже была такой: жила в своём книжном мире, на коленках книга, а урок, учителя, одноклассники сами по себе, когда же «выдёргивали» из этого мира, чудилось — не ко мне обращаются…
Если хотите узнать больше о жизни и творчестве писательницы, посетите её сайт: http://www.dinarubina.com
Обновлено: 08.01.2023
(1)Она немного опоздала, во дворе все лавки были заняты публикой. (2)Её, однако, ждало место на огороженной скамеечке, где сидели несколько известных театральных личностей. (З)Она перездоровалась со знакомыми, села и огляделась. (4)Все продумано: спектакль из пятидесятых-шестидесятых, играется в естественных декорациях московского двора, ничего и мастерить не надо. (5)3десь все осталось таким, каким было в те годы. (б)Разве что на одну из стен дома нарочито вывесили старый гобелен. (7)Она достала из сумочки очки, всмотрелась. . (8)Точно такой тканый гобелен с бахромой висел над её топчаном в родительской квартире на протяжении многих, многих лет. (9)Точно такой гобелен: на нем вытканы семья оленей, спустившихся к водопою, мельница на ручье, далекие зовущие горы. (10)Минут через десять стало смеркаться, вышли актёры, и началось действие. (11)Она никак не могла сосредоточиться (12)Вид гобелена, спутника её детства и юности, вывешенного на всеобщее обозрение, мешал следить за актёрами. (13)Вдруг вспомнился целый веер давно позабытых картинок (14)Бабушка кормит её кашей прямо в постели. (15)Вышитые на новеньком гобелене персонажи присутствуют здесь весьма активно и как декорации, и как участники действа. (16)Бабушкина крапчатая рука с ложкой послушно упиралась в гобеленовый куст, из которого торчала голова с ушками, затем мирно следовала в соседний, братски распяленный рот. (17)А потом, в школьные годы, – как сладко было болеть под её гобеленом! (18)Главное, можно было лежать в обнимку с книжкой или даже несколькими книжками, меняя их попеременно, ведь всё знаешь наизусть, и это особенно сладко. (19)Однажды, в девятом классе, она попала в дом к соученице, дочери известного в городе адвоката. (20)Выросшая в семье весьма небольшого достатка, никогда прежде она не видела такого богатства -всех этих серебряных приборов с вензелями во время будничного семейного обеда, этой старинной тяжёлой мебели, этих огромных, нежного витиеватого рисунка ковров. (21) – Тот персидский, – сказала дочь адвоката, кивая на стенку столовой, – а в папином кабинете висит настоящий пешаварский, дедушкин. (22)Ему почти сто лет. (23)Что дёрнуло её за язык сказать:
(24) – У нас тоже есть ковёр, не такой большой.
(25) Ее подруга смешно сморщила нос и проговорила мягко:
(26) – У вас не ковёр, а гобелен с уточками. (27)Вся эта мещанская пошлость была в моде лет десять назад.
(28)Она прибежала домой и в припадке возмущённого стыда; принялась срывать с гвоздиков свой гобелен.
(29) – Ты что? – спросила мать за её спиной. (30) – Что с тобой?
(31) – Потому что это – пошлость, пошлость! – запальчиво выкрикнула она.
(32) – А! – сказала мать. (33) – Ты это где сегодня подхватила?
(34)И, выслушав всё, что, задыхаясь от обиды, выпалила ей дочь проговорила спокойно: (35) – Так это и есть .(З6)Повесь гобелен на место, вымой руки и иди есть.
(37)И она, бессильно всхлипывая, повесила гобелен, села под его раскидистой кроной и заплакала, сквозь злые слёзы рассматривая до миллиметра знакомые пеньки, траву и островерхие горы вдали. (38)Прошло ещё несколько лет, гобелен прохудился в районе мельницы, мама сделала из него красивую наволочку на подушку. (39)Вот что забавно: не так давно подушка перекочевала в их новую квартиру.
(40) – Ну, как спектакль? – спросила дочь, вернувшись с какой-то своей тусовки.
(41) – Там, знаешь, вывесили гобелен. – улыбаясь, сказала она.
(42) – Что за гобелен? (43) – Ну, точно такой, как наш. (44)Помнишь?
(45) – Нет, не помню.
(48) – О Го-осподи-и! – дочь вздохнула, закатила глаза, пошла ставить чайник.
(49)А у неё вдруг сжалось сердце, щемящая обида подкатила к горлу.
50) – Ты ничего не помнишь! – воскликнула она. (51)Безразличие- вот знамя вашего поколения!
(52) — Знамя?! – дочь фыркнула. (53) — Ну, мать, ты даёшь! — и ушла к себе.
(54) — Что ты пристала к ней со своим гобеленом? – вполголоса спросил муж. (55) – Это твои детство и юность, вот и люби их на здоровье, при чём тут девочка?
Ответы высылаем в любом удобном формате (предпочтителен текстовый документ в Ворде в форматах doc, docx, pdf, но можно выполнить от руки на листке в линейку или в в клетку аккуратным и разборчивым почерком, сфотографировать или — лучше — отсканировать и прислать фото).
- Для учеников 1-11 классов и дошкольников
- Бесплатные сертификаты учителям и участникам
Описание презентации по отдельным слайдам:
План сочинения 1.Вступление. 2.Проблема 3.Комментарий: 3.1. Пример — иллюстрация №1. 3.2. Пояснение к примеру 3.3. Пример — иллюстрация №2 4.Смысловая связь. 5.Позиция автора 6.Собственное мнение. 7.Заключение.
(1)Она немного опоздала, во дворе все лавки были заняты публикой. (2)Её, однако, ждало место на огороженной скамеечке, где сидели несколько известных театральных личностей. (З)Она перездоровалась со знакомыми, села и огляделась. (4)Всё продумано: спектакль из пятидесятых- шестидесятых, играется в естественных декорациях московского двора, ничего и мастерить не надо. (5)3десь всё осталось таким, каким было в те годы. (б)Разве что на одну из стен дома нарочито вывесили старый гобелен. (7)Она достала из сумочки очки, всмотрелась.
(8)Точно такой тканый гобелен с бахромой висел над её топчаном в родительской квартире на протяжении многих, многих лет. (9)Точно такой гобелен: на нём вытканы семья оленей, спустившихся к водопою, мельница на ручье, далёкие зовущие горы. (10)Минут через десять стало смеркаться, вышли актёры, и началось действие. (11)Она никак не могла сосредоточиться. (12)Вид гобелена, спутника её, детства и юности, вывешенного на всеобщее обозрение, мешал следить за актёрами. (13)Вдруг вспомнился целый веер давно позабытых картинок. (14)Бабушка кормит её кашей прямо в постели. (15)Вышитые на новеньком гобелене персонажи присутствуют здесь весьма активно и как декорации, и как участники действа.
(16)Бабушкина крапчатая рука с ложкой послушно упиралась в гобеленовый куст, из которого торчала голова с ушками, затем мирно следовала в соседний, братски распяленный рот. (17)А потом, в школьные годы, — как сладко было болеть под её гобеленом! (18)Главное, можно было лежать в обнимку с книжкой или даже несколькими книжками, меняя их попеременно, ведь всё знаешь наизусть, и это особенно сладко. (19)Однажды, в девятом классе, она попала в дом к соученице, дочери известного в городе адвоката. (20)Выросшая в семье весьма небольшого достатка, никогда прежде она не видела такого богатства — всех этих серебряных приборов с вензелями во время будничного семейного обеда, этой старинной тяжёлой мебели, этих огромных, нежного витиеватого рисунка ковров.(21) Тот персидский, — сказала дочь адвоката, кивая на стенку столовой, — а в папином кабинете висит настоящий пешаварский, дедушкин. (22)Ему почти сто лет.
(23)Что дёрнуло её за язык сказать: (24) — У нас тоже есть ковёр, не такой большой. (25)Её подруга смешно сморщила нос и проговорила мягко: (26) — У вас не ковёр, а гобелен с уточками. (27)Вся эта мещанская пошлость была в моде лет десять назад. (28)Она прибежала домой и в припадке возмущённого стыда принялась срывать с гвоздиков свой гобелен.(29) — Ты что? — спросила мать за её спиной. (30) — Что с тобой? (31) — Потому что это — пошлость, пошлость! — запальчиво выкрикнула она. (32) — А! — сказала мать. (33) — Ты это где сегодня подхватила? (34)И, выслушав все, что, задыхаясь от обиды, выпалила ей дочь, проговорила спокойно: (35) — Вот это и есть — пошлость. (З6)Повесь гобелен на место, вымой руки и иди есть.
(37)И она, бессильно всхлипывая, повесила гобелен, села под его раскидистой кроной и заплакала, сквозь злые слёзы рассматривая до миллиметра знакомые пеньки, траву и островерхие горы вдали. (38)Прошло ещё несколько лет, гобелен прохудился в районе мельницы, мама сделала из него красивую наволочку на подушку. (39)Вот что забавно: не так давно подушка перекочевала в их новую квартиру. (40) — Ну, как спектакль? — спросила дочь, вернувшись с какой-то своей тусовки. (41) -Там, знаешь, вывесили гобелен. -улыбаясь, сказала она. (42) — Что за гобелен? (43)-Ну, точно такой, как наш. (44)Помнишь? (45)-Нет, не помню. (
Проблемы 1) Проблема памяти. (Что остаётся в человеческой памяти от детства?) 2) Проблема поколений. (Кто из героев прав в своём отношении к воспоминаниям?) 3) Проблема истинных и ложных ценностей (В чём ценность гобелена для нее?) Позиция автора 1. Память могут оживить самые непритязательные вещи из прошлого, которые покажутся прекрасными, потому что связаны с детством и юностью 2) Дочь героини ещё слишком молода, чтобы так же трогательно относиться к воспоминаниям, как её взрослая мать. 3) Истинные ценности в жизни это те события, которые в ней происходят, и память об этих событиях
3. Автор не навязывает читателю свою позицию, просто подбором фактов дает возможность читателю самому сделать вывод . Позиция автора, на мой взгляд, такова: память могут оживить самые непритязательные вещи из прошлого, которые покажутся прекрасными, потому что связаны с детством и юностью, а близким людям надо относиться к привязанности старших к этим вещам с пониманием, ведь это часть истории семьи. 4.Я, бесспорно, соглашусь с мнением автора и считаю, что важно помнить о детстве, быть внимательным к родным, сохранять семейные реликвии и традиции.
5.Когда уходят вещи, с ними уходит эпоха. На страницах книги упоминаются милые сердцу автора, жителя Ленинграда 30-х годов XX века, вещи и вещицы: керогаз, галоши, буфеты и комоды со слониками, плакаты, Смешные, несуразные и старомодные знаки, оставленные временем, они вдруг преображаются и становятся памятью для грядущих поколений. Милые, порой смешные и такие несовременные вещицы из детства наших мам и пап, дедушек и бабушек нужно хранить, относиться к ним если не с трепетом, то хотя бы с уважением, если их любят ваши близкие. В этом наша память .
Краткое описание документа:
Эта презентация Исмаиловой У.М.предусматривает подготовку учащихся выпускных классов к сочинению- рассуждению ( задание № 27) по русскому языку. В ней дан подробный план сочинения,учащимся для анализа предложен рассказ Дины Рубиной » Гобелен», Имеется исходный текст и образец сочинения. Выделенные цветом предложения -это примеры — иллюстрации, пояснения и связка между примерами.
По мнению школьников, сдающих ЕГЭ по русскому языку, наибольшую трудность представляет написание сочинения по предложенному тексту.
Читая эту публикацию, Вы сможете понять, 1) какой по содержанию и объему исходный текст ждать на экзамене в 2022 году, 2) каково экзаменационное задание к сочинению по тексту, 3) как может выглядеть написанное на максимальный балл сочинение, 4) по каким критериям оценивают сочинение эксперты.
Исходный текст.
Напишите сочинение по прочитанному тексту.
Сформулируйте одну из проблем, поставленных автором текста.
Прокомментируйте сформулированную проблему. Включите в комментарий два примера-иллюстрации из прочитанного текста, которые, по Вашему мнению, важны для понимания проблемы исходного текста (избегайте чрезмерного цитирования). Дайте пояснение к каждому примеру-иллюстрации. Укажите смысловую связь между примерами-иллюстрациями и проанализируйте её.
Сформулируйте позицию автора (рассказчика).
Сформулируйте и обоснуйте своё отношение к позиции автора (рассказчика) по проблеме исходного текста.
Объём сочинения – не менее 150 слов.
Проблема.
Какую ценность имеют вещи из нашего прошлого? Источником каких переживаний и воспоминаний эти вещи становятся? Как мы должны относиться к предметам, которые являются ценностью потому, что связаны с прошлым наших близких? Эти вопросы важны для Дины Рубиной — автора текста.
Комментарий. Предварительная связь примеров-иллюстраций.
Дина Рубина подходит к проблеме вещей из прошлого эмоционально, рисуя переживания героини, внезапно увидевшей гобелен из своего детства. Этот гобелен пробуждает воспоминания в душе героини, и перед нами, читателями, проходят картины из жизни взрослеющей девочки, девушки, женщины.
Комментарий. Непосредственная связь примеров-иллюстраций.
Я бы обратил внимание на два зеркальных эпизода из текста.
Комментарий. Первый пример-иллюстрация и пояснение к нему (пояснение выделено).
В первом — в порыве подросткового протеста девушка срывает со стены гобелен и называет его «пошлостью», прислушавшись к словам “соученицы”: “У вас не ковёр, а гобелен с уточками. Вся эта мещанская пошлость была в моде лет десять назад.” Позже девушка всё же соглашается с матерью в том, что “пошлость” не в стареньком, давно вышедшем из моды гобелене, а в том, что при взгляде на вещи люди бездумно следуют общепринятым потребительским ценностям.
Комментарий. Второй пример-иллюстрация и пояснение к нему (пояснение выделено).
Во втором эпизоде (прошло несколько десятилетий) мы видим, что героиня сама стала матерью: у неё дочь-подросток. Девочка не может понять мать и выражает не протест, а “безразличие” к чувствам матери, пробуждённым видом гобелена из детства: “О Го-осподи-и! — дочь вздохнула, закатила глаза, пошла ставить чайник”.
Комментарий. Смысловая связь между примерами.
Эти два эпизода нужны автору, чтобы показать множество граней нашего отношения к вещам из прошлого.
Комментарий. Анализ связи между примерами.
Во-первых, вещь может иметь материальную ценность, быть статусной и модной. Это точка зрения “соученицы” героини. Во-вторых, вещь может обладать нематериальной, но важнейшей ценностью, основанной лишь на связи с драгоценными переживаниями из прошлого. Именно этот аспект нашего отношения к вещам близок героине Дины Рубиной, и героиня пытается поделиться им со своей дочерью, наталкиваясь на непонимание.
Позиция автора.
Автор убеждает нас в том, что вещи, вышедшие из прошлого, обладают огромной ценностью и становятся источником сильных переживаний. В этих вещах отражена история нашей жизни или жизни близких нам людей. Мы должны с уважением относиться как к таким вещам, так и к воспоминаниям, связанным с этими вещами.
Согласие либо несогласие с автором.
Нельзя не согласиться с Диной Рубиной: история её героини жизненна и убедительна.
Обоснование.
Я вспоминаю книгу Довлатова «Чемодан». Она состоит из цикла историй, выстроенных вокруг какой-то вещи, найденной героем в забытом чемодане. Общение с каждой вещью пробуждает в герое бурю эмоций и картины прошлого.
Читатель “Мертвых душ” Гоголя осознает и обратную сторону обсуждаемой нами проблемы: чрезмерная привязанность человека к вещи грозит омертвлением души, духовной гибелью. Плюшкин – яркий пример.
Теперь я понимаю, что ценностью является не сама вещь, а воспоминания и чувства, которые она пробуждает.
Объем сочинения — 401 слов, согласно word count в документах Гугл.
Ниже кратко (!) о критериях оценки сочинения, которые используют проверяющие работу эксперты (в скобках указано возможное количество баллов по критерию).
К1. Формулировка проблем исходного текста (0, 1).
К2. Комментарий к сформулированной проблеме исходного текста (0 – пересказ, непонимание текста, комментарий иной проблемы, комментарий без опоры на текст, нет примеров из текста; максимальный балл — 6, максимальный балл будет выставлен, если приведены 2 примера-иллюстрации, если даны пояснения к каждому примеру, если указана и проанализирована смысловая связь между примерами).
К3. Отражение позиции автора исходного текста (0, 1).
К4. Отношение к позиции автора исходного текста и обоснование его (0, 1).
К5. Смысловая цельность, речевая связность, последовательность изложения (0, 1, 2). Коммуникативный замысел, логические ошибки, абзацное членение текста.
К6. Точность и выразительность речи (0, 1, 2). Высший балл, если по 10 критерию (речевые нормы) тоже высший балл.
К7. Орфографические нормы (0 – 5 и более ошибок, 1 – 3-4 ошибки, 2 – 1-2 ошибки, 3 – нет ошибок).
К8. Пунктуационные нормы (0 – 6 и более ошибок, 1 – 4-5 ошибок, 2 – 1-3 ошибки, 3 – нет ошибок).
К9. Грамматические нормы (0 – 3 и более ошибок, 1 – 1-2 ошибки, 2 – нет ошибок).
К10. Речевые нормы (0 – 4 и более ошибок, 1 – 2-3 ошибки, 2 – не более 1 ошибки).
К11. Этические нормы (0, 1).
К12. Фактологическая точность (0, 1).
Максимальный балл за сочинение — 25.
Я много лет готовлю школьников к ЕГЭ по русскому языку. Как правило, мои ученики сдают ЕГЭ на высокие баллы.
Готовьтесь к сочинению — и у Вас обязательно всё получится!
Приглашаю учеников 10 и 11 классов на занятия по подготовке к ЕГЭ. Условия: дистанционно для группы из двух учеников, продолжительность 120 минут, стоимость одного занятия для ученика — 2500. Записаться Вы можете с помощью формы ниже. Оставляйте телефон, пожалуйста. Обращайтесь, если нужна помощь!
Сочинение: Она немного опоздала. Проблема памяти о детстве (По Д. Рубиной)
1) Проблема памяти. (Что остаётся в человеческой памяти от такого важного периода, как детство?)
2) Проблема поколений. (Кто из героев прав в своём отношении к воспоминаниям?)
3) Проблема истинных и ложных ценностей. (В чём ценность для героиня простого тканого гобелена?)
1) Память могут оживить самые непритязательные вещи из прошлого, которые покажутся прекрасными, потому что связаны детством и юностью.
2) Дочь героини ещё слишком молода, чтобы так же трогательно относиться к воспоминаниям, как её взрослая мать.
3) Истинные ценности в жизни — это те события, которые в ней происходят, и память об этих событиях.
Какой высокий смысл заложен в одном коротком слове — родина. И для каждого человека это слово содержит в себе что-то свое, личное, особенное и что-то общее, более значительное. Думая о родине, мы думаем о той великой, прекрасной стране, в которой родились, связываем понятие родины со сложной и интересной, насыщенной и иногда трагической историей родной земли. Мы чувствуем гордость оттого, что являемся частью этой страны, частью этого большого мира. Любовь к родине нам прививают с детства — родители, воспитатели, учителя.
Из поколения в поколение передаются рассказы о важнейших событиях, выдающихся личностях, об их подвигах и великих делах. Поэтому, думая о родине, мы думаем и о героях прошлого и настоящего, и об известных писателях, поэтах, музыкантах, художниках. Все это — наша история, все это — наша родина.
Наша родина — это и люди, которые нас окружают в повседневной жизни. Люди, которые родились в одном краю, всегда как-то ближе друг к другу, всегда лучше смогут понять друг друга, им легче найти общий язык и стать друзьями. Потому, наверное, что у них есть одно общее — та страна, в которой они родились, а это уже много! Не потому ли люди, оказавшиеся в другой стране, бывают так искренне рады встретить земляка — любого, пусть далее совсем незнакомого человека из родной страны, родного города, родных мест. Но у каждого из нас есть свой родной уголок — своя маленькая родина. Это тот город, поселок или деревня, та улица и тот дом, где мы родились, где сделали свои первые шаги, сказали первое слово, узнали первые радости и первые обиды. Возможно, став старше, мы сможем более глубоко оценить, понять я полюбить нашу большую родину, нашу страну. Хотя в глубине сердца, конечно же, каждый из нас уже испытывает искреннюю любовь к своей стране. Но мне кажется, что сейчас нам намного ближе, дороже и понятнее именно наша маленькая родина — дом наших родителей, бабушек, дедушек. Думая об этой родине, мы думаем о самом раннем детстве. И в эти минуты я вспоминаю мамины руки, которые помогали мне крепче стоять на ногах; знакомый и неповторимый запах бабушкиных пирожков, только что вынутых из печки; колыбельные песни и загадочные и интересные детские сказки. Я вспоминаю маленького игривого котенка в нашем дворе, с которым я радостно играла. Нежные, теплые чувства просыпаются в моем сердце, когда я смотрю на деревья, которые в детстве мы с родителями высаживали возле дома.
Моя родина — это и родина моих родителей. Те места, где они родились, тоже бесконечно дороги мне. Часто мы всей семьей выезжаем в деревню, где прошло детство моей мамы. Там совсем Не такая обстановка, как у нас в городе, совсем другая атмосфера. Тишину и спокойствие хранят стены дома, словно приглашая послушать какую-то историю, прикоснуться к какой-то тайне. Бабушка часто рассказывает мне о былых временах, и я представляю свою маму такой же маленькой девочкой, как и я, весело играющей с соседской детворой. В этих местах даже птицы поют по-особенному, их песни близки, родны и понятны. И кажется иногда, что они тоже что-то хотят сказать нам, людям. Птицы, наверное, смогли бы рассказать много интересного об этом крае! Как-то в детстве бабушка принесла мне горстку клубники, только что сорванной в саду. Я и сейчас чувствую этот незабываемый вкус свежих ягод — таких не купишь в магазине или на рынке. Ведь они из наших родных мест, с нашей маленькой родины.
С ранних лет родители привили мне любовь к родной природе. И теперь я никогда не сорву нежного цветка, не спугну щебечущих на ветке птиц. Мне и самой хочется сохранить всю эту красоту, потому что в моих силах помочь своей родине. Трудно сказать, какая родина человеку дороже — маленькая или большая. Мне кажется, что и большая, и маленькая родина одинаково важны и я их люблю. Больше того, это — неразрывное целое. Весь окружающий нас мир — вся Родина.
Сочинение: Память о родном крае.
Говорят, что место, где родился, не забудешь никогда. Малая родина навсегда занимает почетное место в сердце, любимый уголок, в котором провел свое детство и юность. Так, наверное, скажет каждый человек, описывая свой родной край и равнодушных здесь, пожалуй, не будет.
Читайте также:
- Сочинение на тему что произошло в школе
- Интервью сочинение о профессии
- Фольклор в моей семье сочинение
- В чем правда жизни сочинение по рассказу кладовая солнца
- Сочинение михаил михайлович громов
Конспект урока
по современной литературе
в 11 классе
«А всё-таки, знаете, — надо любить!
Несколько неторопливых слов о Дине Рубинной
и об одном из её рассказов
Учитель русского языка
и литературы
Кузина О. Ю.
Урок по современной литературе в 11 классе
Тема урока «А всё-таки, знаете, — надо любить! Несколько неторопливых слов о Дине Рубинной и об одном из её рассказов»
Цель урока: Познакомить учащихся с произведениями современной русской литературы
Задачи урока:
1. Отрабатывать навыки анализа прозаического произведения.
2. Развивать мышление, умение интерпретировать текст, навык использования мультимедийных средств представления информации, корректировать устную и письменную речь.
3. Воспитывать интерес к слову.
Необходимое аппаратное и программное обеспечение: Мультимедийный компьютер и проектор, при подготовке — образовательные ресурсы Интернет,
Технологическая карта урока
-
Организационный момент.
-
Подготовка к восприятию:
-
вступительное слово учителя;
-
подготовка к первичному восприятию (проверка индивидуального домашнего задания);
-
постановка проблемы.
-
Работа с текстом.
-
Работа в группах.
-
Итоговая беседа.
-
Домашнее задание.
Ход урока
-
Организационный момент. (Слайд № 1)
-
Подготовка к восприятию.
-
Вступительное слово учителя.
Дина Рубина — современный прозаик. Ее книги (а их опубликовано уже более тридцати) встречены читателями с большим интересом. Вот как об этом пишет критик Аркадий Хаенко : «Книга читается залпом — в метро, на диване, на лекции — словом, из тех, которую листаешь, проверяя, сколько страниц осталось — в надежде «на большее». Дина Рубина — самый издаваемый израильский автор, пишущий по-русски.
Кто же она, Дина Рубина ?
Сообщение ученика. (Слайд № 2-5)
- Подготовка к первичному восприятию.
Учитель.
Рассказ «Область слепящего света» входит в сборник «Несколько торопливых слов любви», опубликованный в журнале » Новый мир» / 2003 г. № 1 /.Один из критиков дал сборнику такое определение: » Это какие-то особенно пронзительные, шокирующие своей изощренной простотой рассказы о похороненной любви». (Слайд № 6)
Эпитет «похороненной», мне кажется, выбран не случайно. И дело не только в том, что в большинстве рассказов трагический финал, а еще и в другом…
3. Постановка проблемы. (Слайд № 7)
Послушаем стихотворение мексиканского поэта 19 века Амадо Нерво.
Если не знает никто, почему улыбаемся мы,
И не знает никто, отчего мы рыдаем,
Если не знает никто, зачем рождаемся мы,
И не знает никто, зачем умираем,
Если мы движемся к бездне, где перестанем быть,
Если ночь перед нами темна и безгласна,
Давайте, давайте, по крайней мере, любить!
Быть может, хоть это не будет напрасно.
Ваше мнение о стихотворении? Согласны ли вы с его главной идеей?
Ответы учеников
А один из героев рассказа А.Куприна » Поединок» задает такой вопрос: «Ну, хорошо, вы сойдете с ума от этой удивительной, невероятной любви, а поручик Диц сойдет с ума От паралича и гадких болезней ?».
Как вы считаете, кто же прав? Ответы учеников
Почему с этих двух мнений мы начали разговор о рассказе Дины Рубиной?
Любовь- это счастье или несчастье? Нужна ли любовь в жизни человека? — на эти вопросы ищут ответа герои и автор рассказа.
- Работа с текстом
Учитель.
Порой идея текста высказана автором в названии произведения. Так ли это здесь?
Ответы учеников. Автор намеренно, подчеркнуто отсылает нас к рассказу И.Бунина «Солнечный удар».
В чем же это сходство и несходство этих произведений? (Слайд № 
1) — герои: он и она, они безымянны.
2) У Бунина, она — «прекрасная незнакомка», он-поручик с «обычным офицерским лицом».
У Дины Рубиной дана «биографическая справка»: «Он: доктор наук, историк, специалист по хазарам, автор двух известных книг, женат, две дочери — семнадцати и двенадцати лет. Она: журналист, автор сценариев двух никому не известных документальных фильмов, два неудачных брака, детей нет, сыта по горло, оставьте меня в покое…».
Учитель.
Здесь интересен характерный именно для стиля Д.Рубиной изящный переход от авторского повествования в форме третьего лица к форме «я», что мгновенно стирает все границы между автором и героиней, и мы понимаем: все, о чем пишет Д. Рубина, пережито и выстрадано ею самой, значимо именно для нее. «Проза Рубиной ( которую никогда не назовешь текстом ) прошита бесконечными шутками и иронией, но их ритм — от жалости, а не от злости — оплачен собственной биографией».
3) -перекличка названий рассказов: «Солнечный удар» и «Область слепящего света». В обоих названиях возникает тема не только света, но и мрака.
В рассказе Бунина это солнечный жаркий день их любви, испепеляющее солнце его одиночества, темнота ночи, куда едет поручик, постаревший на десять лет, чувствующий, что «…сердце поражено этим страшным «солнечным ударом», слишком большой любовью, слишком большим счастьем!».
Учитель.
А как развивается тема света и мрака в произведении Д.Рубиной? Каков смысл этого контраста?
Мы ищем ответ на вопрос: любовь- это свет или мрак. (Слайд №9)
Учитель.
Рассказ композиционно делится на несколько частей. Выделим их..
Ученики выделяют в рассказе 4 части: встреча, на даче, в гостинице, финал. Проследим в каждой из них развитие темы света и мрака
IV . Работа в группах.
1-я группа работает над первой частью.
2-я группа анализирует эпизод «на даче».
3-я группа работает над эпизодом «в гостинице».
4-я анализирует финал.
Их выводы могут звучать примерно следующим образом.
1. Как уже было сказано, эта тема возникает в названии рассказа. Что такое область слепящего света»? Это ситуация, когда человек не видит ничего ни вокруг, ни в самом себе, не понимает, что с ним происходит, он в » темноте». Вспышку чувства герои воспринимают как наваждение, как что-то нереальное, нежизненное, как то, что должно пройти. Не случайно на вопрос о будущей встрече они мысленно произносят: «НИКОГДА».
С другой стороны, свет — это круг, «область» любви и счастья, куда герои попадают неожиданно для себя, против воли, вопреки течению обычной жизни. «Она отшатнулась и слепыми руками стала ощупывать ручки кресла, будто надеялась ухватить смысл того, что с ней сейчас стряслось. И несколько минут пыталась унять потаенную дрожь колен, бормоча: «Да что это!.. Да что ж это, а?!» — пока не поняла, что бессильна, что уже не имеет значения, кто он. Чем занят, свободен или нет и куда исчезнет после того, как в зале зажжется свет». «Он рассеянно кивнул ей, договаривая что-то маленькому толстяку аспиранту, и вдруг резко оглянулся, ловя обреченным взглядом ее лицо».
Этот слепящий свет безжалостно высвечивает в их душах затаенную, спрятанную от самих себя жажду любви: «Показывая что-то на экране, докладчик слегка подался вправо, и в области света неожиданно возникло лицо, вернее, половина лица, всегда более выразительная, чем банальный фарс: высокая скула, правильная дуга брови и одинокий, нацеленный прямо на нее, молящий о чем-то глаз….
Этот мгновенный блиц лунного полулица ослепил ее такой вспышкой любовной жалобы, словно ей вдруг показали из-за ширмы того, кого давно потеряла и ждать уже зареклась». Его полулицо кажется героине рассказа персонажем «мистерии». И в самом деле, вспышка света чувств, встреча двух, посвящение в любовь — это таинственный обряд, участвовать в котором могут лишь избранные. Это — счастье — мука, дарованное не каждому.
И неважно, что трагическое полулицо высветил луч банального проектора. Он открыл ей его, а он увидел, почувствовал ее при раздражающем электрическом свете во время перерыва, когда она делает жалкую попытку уйти от судьбы.
2, 3. «И с этой минуты все покатилось симфонической лавиной, сминающей, сметающей на своем пути их прошлые чувства, привязанности и любови — все то, чем набиты заплечные мешки всякой судьбы…».
И это свет зимнего дня, бьющий через окна веранды на даче, и «солнечный средиземноморской декабрь» их встречи в аэропорту Бен-Гурион, и уходящий свет их последних трех счастливых дней любви, а, как окажется, для нее — последних дней жизни. Они прощаются со своей любовью, «… наблюдая, как горная ночь по одной, как свечи, задувает горящие отблеском солнца черепичные крыши…».
4. Так вновь входит тема ночи, мрака, гибели, конца любви, о котором уже давно знали оба, но не хотели в него верить. «Она стала оправдываться, что иначе шеф ни за что не позволил бы отлучиться, и только прицепившись к рутинной командировке удалось так лихо зарулить сюда. И Бог даст, Еще удастся. Когда-нибудь…
— Когда, например?
Никогда, вдруг поняла она. Но сказала легко:
-Ну…в марте, скажем…Или в апреле…».
Учитель.
Обратите внимание на особенность построения диалогов в рассказе.
Реплики внутренне разъединены: в них масса многоточий, незаконченных фраз, отрывочных вопросов без ответов, слов-мыслей, обращенных не к другому, а к себе. Фактически, диалог становится монологом. Почему? Наверное, они так и не нашли пут друг к другу, а может, не пустили любовь в душу, спрятались от нее. Особенно сильно эта непреодоленная отчужденность звучит в словах мужчины.
Вот его первые слова к «ней»:
-.. .простите, н-не расслышал ваших…
И последние слова:
-Что?! Н-не слышу!
Учитель.
Почему героиня, уходя навсегда, вспоминает вновь рассказ А. Чехова «Дама с собачкой»?
«Уже ступив на эскалатор, она помахала своей растрепанной , как болонка, шапкой и что-то проговорила….
— Дама с собачкой!..
Ее уволакивал эскалатор…- рука с шапкой, полы дубленки, сапожки… Вознеслась…».
Ирония героини относится прежде всего к себе самой. Да, она несколько смешна в жару в дубленке и с меховой шапкой. Но главное другое. Ее стремительная » альковная» история, в отличие от истории, рассказанной А.П.Чеховым, не стала историей любви навсегда. Горечь и боль сознания этого и звучат в последних насмешливых слова женщины.
Учитель.
Каков смысл финала рассказа?
Если герой Бунина, навсегда потеряв любимую/ но не любовь! /, чувствует себя постаревшим, то герой Д. Рубиной после только что пережитых трех дней любви радуется ощущению молодости, словно вернувшейся к нему.
«Он взял в баре плитку шоколада и, как бывало в юности, после шальной и пьяной ночи, тут же ее жадно съел. Заказал еще сто граммов коньяку и, совершенно счастливый, сидел минут сорок на высоком неудобном стуле, пока его не потеснила очередь. «Как молодой…» — подумал он».
Но герой не делает попыток удержать любовь, вспомним, как жадно заглядывала «она» ему в лицо, ожидая самых главных, самых важных слов, которые спасли бы и его, и ее. Напротив, «… он пытался хотя бы мысленно собрать и отладить свою жизнь, взорванную и разнесенную в клочья тремя этими днями в поднебесном номере «Холлидэй — Инн».
Герой выбирает вечер.
Там, в семье, его ждут, готовят его любимые блюда, но там » темно», а торшер горит » зеленоватым подводным светом».
И известие о гибели самолета, на котором летела «она», его » дама с собачкой»,/ эта параллель может стать темой индивидуального сообщения ученика/, навсегда повергает его во тьму.
«Перед его глазами поплыл огненный шар их коротенькой высотной жизни, легко взмыл, завис в область слепящего света и — вспыхнул над морем…».
Учитель.
Это судьба? Она спасла или наказала его? Каждый по-своему ответит на эти вопросы.
А как думает автор?
Ответы учащихся
- Итоговая беседа (Слайд №10)
Последний рассказ сборника носит название » Две истории». Его Дина Рубина начинает словами: «А все-таки, знаете, — надо любить! Надо влюбляться, сходить с ума, назначать свидания, задыхаться, тряся грудью, бежать к метро! Да — возраст, да — недостаток кальция, фтора, чего там еще…- у каждого своя гормональная история. Но душе-то все равно пятнадцать лет!»
Но завершает рассказ на иной ноте: «И думаю — вот это отдельное тело… что оно значит для другого отдельного тела?… И может быть, в самом деле «мы друг для друга — топоры, чтобы рубить под корень тех, кого любим по-настоящему?» — спрашивает автор и ставит многоточие…
- Домашнее задание (Слайд № 11)
Сочинение рассуждение «Любовь – это…»
ПРИЛОЖЕНИЕ
Дина Рубина.
Биография.
Когда меня убедили, что на сайте обязательно должна быть помещена моя биография, я принялась листать словари и энциклопедии, где — от краткого абзаца до обширной статьи — излагались разные варианты моей достаточно заурядной и абсолютно скучной биографии.
Обычно я довольно равнодушно отношусь к подобным вещам, полагая, что никто их и не читает. В сущности, кому какое дело — что за институт закончил автор того или иного романа, сколько у него братьев или сестер, сколько детей, мужей и прочего жизненного барахла…
Некоторое время меня даже раздражала просьба создателей моего сайта — написать собственную биографию. В конце-концов, у любого писателя биография расщеплена на мелкие и крупные щепы для растопки творческого костра, на котором мы сами и корчимся всю свою литературную жизнь.
Потом я решила взглянуть на это дело с точки зрения мастеровой. Вот, мол, есть некая второстепенная героиня ненаписанного пока романа. Взять и — где конспективно, где более проработанно — набросать некий рисунок жизненного пути.
На том и порешила.
Итак.
Родилась в 53-м, уже после смерти Усатого, в семье художника и учительницы истории. И та и другой родились на Украине. Отец — в Харькове, мать — в Полтаве. В Ташкент родители попали каждый своим путем. Мать — с волной эвакуации, явилась девчонкой семнадцати лет, бросилась поступать в университет, (страшно любила литературу). В приемной комиссии ее спросили строго — «Вы на филологический или на исторический?» Она закончила украинскую школу, слово «филологический» слышала впервые, спросить — что это значит — стеснялась, так и поступила на исторический. Ночью работала охранником на оружейном заводе, днем спала на лекциях, которые читали блестящие профессора московского и ленинградского университетов, эвакуированных в Ташкент. Зимы те военные были чудовищно морозными. Картонные подметки туфель привязывались веревками. От голода студенты спасались орехами — стакан стоил какие-то копейки. Тогда еще не знали, что они страшно калорийны. Кроме того, в студенческой столовой давали затируху. И студенты и профессора носили в портфелях оловянные миски и ложки… Однажды моя восемнадцатилетняя мать случайно поменялась портфелями (одинаковыми, клеенчатыми) со знаменитым московским профессором, который читал курс средних веков по собственному учебнику. Обмирая от стыда, она подошла к учителю и сказала: «Профессор, вы случайно взяли мой портфель и мне ужасно стыдно: если вы его откроете, то обнаружите, что в нем нет ничего, кроме миски и ложки для затирухи». Профессор сказал на это: «если бы вы открыли мой, то увидели бы то же самое.»…
Отец родом из Харькова — вернулся с войны молоденьким лейтенантом — в Ташкент, к эвакуированным родителям. Поступил в художественное училище, где историю преподавала его сверстница — очень красивая, смешливая девушка… Так встретились мои родители.
У того и другого в семьях есть легенды, вполне литературные. Из одной легенды я уже состряпала «путевые записки» — «Воскресная месса в Толедо», которые были опубликованы во 2-м номере «Дружбы народов» и вошли в книгу, вышедшую в издательстве «Вагриус». А «цыганская» легенда материнской родни еще ждет своего часа. Написать в двух словах не получается. Уж больно романтична.
Полагаю, что на отрезке — до и после революции — мои предки занимались ровно тем, чем занимались сотни тысяч украинских евреев: немножко торговали, немножко учились, немножко учили других. Прадед по матери был человеком религиозным, уважаемым и — судя по некоторым его высказываниям, которые до сих пор цитируются в семье -необычайно остроумным. Прадед по отцу — варшавским извозчиком, человеком необузданной ярости, от чего дед в четырнадцатилетнем возрасте бежал из дома и никогда не вспоминал о своей семье. От этого, не слишком далекого, предка — вспыльчивость и умение портить отношения с людьми.
Детство мое, равно как и юность, и молодость, да и вся последующая жизнь — в домашней тесноте, буквальной: маленькие квартирки, где у растущего человека нет своего угла. Одна из комнат обязательно — мастерская, — ибо сначала отцовские холсты расставлены по всем углам, потом — мужнины. Про все это я писала в повести «Камера наезжает!» Итак, теснота физическая, бытовая, а также теснота обстоятельств, постоянно давящая… Ну, и занятия музыкой по нескольку часов в день — специальная музыкальная школа при консерватории.. .в общем, было о чем писать.
Непреклонное лицо на фотографиях тех лет. Мое лицо. Беззащитные глаза, квадратные скулы. Довольно жалкое существо, угнетенное служением прекрасному искусству, будь оно проклято…
Мое созревание, — то есть, настаивание жалкого цыплячьего мозга на спирту и специях жизни колониальной столицы, — сопровождалось видениями. Вернее, так: самая обыкновенная вещь — сценка, случайная тающая фраза в уличной толпе, обиходная деталь быта вдруг высекали во мне сверкающую искру и я впадала в прострацию. Нежный подводный гул в ушах, давление глубинной толщи, парное дребезжание воздуха, какое в жару поднимается над раскаленным песком, сопровождали эти непрошеные медитации. Так однажды на уроке физики я вылетела из окна и совершила два плавных круга над школьной спортплощадкой — я уже писала об этом.
В другой раз дивный пейзаж на щелястой стене деревянного нужника в углу полузаброшенной стройки ослепил меня по дороге из музыкальной школы. Пейзаж, пейзаж. Я имею в виду буквально: картину. Почему-то я не остановилась внимательно осмотреть находку, а прижимая к тощему животу нотную папку, прошла мимо, только выворачивая назад голову, пытаясь удержать чудное видение (гул в ушах, дрожание воздуха…) На следующий день никакого пейзажа не оказалось. Обморочное отчаяние. Тоска по зефирно-фарфоровым красотам загробной жизни. Сейчас я думаю, что это была мазня одного из рабочих — почему бы и нет? Вероятно, он вывесил картину сушиться, после чего снял. Словом, сегодня меня ни на йоту не заинтриговали бы подобные приключения моего воображения. А в то время я жила глубоко и опасно. На грани умопомешательства, как многие подростки.
Постоянное впадание в медитацию. Провалы в какие-то колодцы подземной блаженной темноты, сладостное оцепенение и разглядывание себя — изнутри: атласное дно закрытых глаз, с бегущими вбок снопами изумрудно-оранжевых искр.
Центральная колея детства — музыкальная школа при консерватории.
Что может быть страшнее и нереальнее экзамена по фортепиано? Дребезжание рук, ускользание клавиатуры, дактилоскопические следы на узких спинках черных клавиш от вспотевших пальцев… И оскорбительное забывание нот. Что вообще может сравниться по издевательству и униженности с твоим, непослушным тебе, телом?
Поджелудочная тоска, тошнота в суставах, обморочный заплыв глаз — так, как я боялась сцены, ее не боялся никто. Я выплеснула из себя в детстве и юности прибой этого горчичного ужаса, выдавила этот предсмертный, посмертный липкий холод из застывших пор. Мне уже ничего не страшно… Я видела все, я возвратилась из ада.
Поэтому никогда не волнуюсь на своих литературных выступлениях.
Детские дружбы — штука хрупкая, возникают быстро, рассыпаются быстро… О Ташкенте мне еще предстоит написать, очень интересный был город в мое время, благословенный Юг, со всеми вытекающими подробностями быта, дружб, соседства, некоего южного вавилонства, смешения языков и рас. — Слишком широкая тема, а я человек деталей.
Итак, закончила специальную музыкальную школу при консерватории для одаренных детей. Такая элитная каторга, об этом тоже писала в «Уроках музыки», и напишу еще. Фортепиано, черт бы его побрал. Из школьных лет — осталась одна дружба, которая и сейчас со мной, в Израиле, живет под Хайфой, пиликает на скрипочке, преподает, уже бабушка. А вчера мы — восьмиклассницы — стояли у окна после «технического» экзамена, на втором этаже школы им. Успенского, смотрели, как падает снег и грели руки на батарее. Это было вчера.
Затем — консерватория, преподавание в Институте культуры, и прочий сор биографии, из которого давно уже выросли повести и рассказы.
От первого, несчастливого, брака — взрослый сын, от второго, счастливого, — дочь.
Первый рассказ был напечатан в журнале «Юность», когда мне исполнилось шестнадцать лет. Назывался он «Беспокойная натура», ироничный такой маленький рассказик, опубликован в разделе «Зеленый портфель». В то время я постоянно шутила. Потом еще два рассказа были там же опубликованы, после чего я торжественно перешла в отдел прозы этого журнала и печаталась там до самого отъезда из Советского Союза. Конечно, лучшие мои вещи они не брали. Так, рассказы, по мелочи. Но читатели меня запомнили, любили, ждали журналов с моими вещичками. Так что, страну я покинула уже, в общем, известным писателем.
Толстые журналы меня признали издалека, из-за границы, наверное, надо было уехать, чтобы пробить плотину «Нового мира», «Знамени», «Дружбы народов». Правда, и писателем в Израиле я стала совсем другим, но это уже другая тема.
Моя писательская жизнь в Ташкенте очень забавна, тоже — сюжет для прозы. Для заработка я переводила узбекских писателей. Премию министерства культуры Узбекистана получила за откровенную халтуру, которую накатала по мотивам узбекских народных сказок, совместно с поэтом Рудольфом Баринским. Дело в том, что от первого мужа я ушла с маленьким сыном к родителям, тем самым умножив вечную тесноту. Надо было срочно покупать кооперативную квартиру, я села и написала пьеску для театра музыкальной комедии. Там она и была поставлена, и с успехом (видно по премии), шла. На гонорар я купила однокомнатную квартиру, в которой прожила до переезда в Москву. Пьеска называлась «Чудесная дойра» (это инструмент такой, вроде бубна). Друзья, разумеется, переименовали ее в «чудесную Двойру».
В театрах ставилась пьеса по моей известной повести «Когда же пойдет снег?». Ее же в виде радиопостановки гоняют до сих пор, ее же в виде телеспектакля показывали по центральному ТВ много раз. Она ставилась в Москве, Перми, Брянске и еще Бог знает где. До сих пор какие-то письма от провинциальных режиссеров доносят до меня разные сведения о постановках.
Фильм по неудачной повести «Завтра, как обычно» тоже сняли на «Узбекфильме». Фильм тоже ужасный. Назывался «Наш внук работает в милиции». Было это в 1984 году. Зато, на материале этих киностраданий написана удачная повесть «Камера наезжает». Значит, страдания и пошлость окупились, то есть, рентабельны.
Вообще же, убеждена, что мою прозу можно только читать. (Вот недавно в спектакле МХАТа один из рассказов читала Даша Юрская). Играть меня в театре и кино так же невозможно, как играть Искандера или Довлатова. Проза писателей с ярко выраженной авторской интонацией не поддается переносу на сцену и экран. С этим нужно только смириться.
Когда снимался этот несчастный фильм, познакомилась со своим вторым мужем, значит, страдания окуплены вдвойне. К нему и переехала в Москву. Опять — в тесноту, в «хрущобу», где и прожили мы до 90-го года, года эмиграции, до следующей, уже израильской экзистенциальной и полной «тесноты»: — квартиры, денег, страны.
В Москве жила свободным художником (вообще, свободным художником живу лет с двадцати трех, служить — фрагментарно — стала только переехав в Израиль, и вот, сейчас, о чем — ниже.) Круг общения — самый разный. Конечно, — писательский, художественный, музыкальный. Самый широкий. Я при внешнем беглом пригляде — довольно открытый человек, вполне светский. Так что, знакомства перечислить трудно. (Муж мой работал какое-то время в театре на Таганке, поставил с режиссером Ефимом Кучером несколько спектаклей, вот вам и актерская компонента; я писала радиоспектакли на московском радио, вот вам и еще один бок московской жизни, ну и журналы, ЦДЛ… — словом, как у всех московских литераторов.)
В конце 90-го мы репатриировались.
Это — рубеж биографический, творческий, личностной.
И что бы я ни делала в Израиле — немножко служила, много писала, выступала, жила на «оккупированных территориях», ездила под пулями, получала литературные премии, издавала книгу за книгой и в Иерусалиме, и в Москве… — все это описано, описано, описано… Нет нужды повторяться.
Премий две — за книги. Одна, им. Арье Дульчина, за книгу «Один интеллигент уселся на дороге», вторая — Союза писателей Израиля — за роман «Вот идет Мессия!».
Период творческого кризиса переживаю всякий раз, поставив точку в очередном романе-повести-рассказе-эссе. Вообще, живу в вечном состоянии творческого кризиса. Повышенно самокритична. После переезда в Израиль действительно, молчала полгода. Но это был не узко-творческий, а тотально-личностной кризис, о котором я тоже писала в повести «Во вратах Твоих», и в романе «Вот идет Мессия!».
Мой муж и моя дочь религиозны в самом прямом иудейском смысле этого слова. Со всеми вытекающими деталями жизни. Я же выскальзываю из любых пут, как и надлежит быть художнику, — хотя, конечно же, обращаюсь к Богу постоянно.