Интересный репортаж из дисбата.
Весь текст далее авторский.
28 отдельный дисциплинарный батальон в Мулино — один из двух оставшихся в России дисбатов. Второй — близ Читы. Но и в те времена, когда дисбатов по стране было больше, мулинский считался одним из самых благополучных, если вообще слова «благополучие» и «дисбат» можно поставить рядом. Несколько часов, проведённых внутри этого внушающего уважение заведения, считаю, оказались, чрезвычайно полезными. Редкой силы источник познания жизни.
Дисциплинарный батальон — не тюрьма, а воинская часть. Служат в вч 12801 два типа личного состава — постоянный и переменный. Военнослужащие переменного состава — это те, что находятся внутри охраняемого периметра. Попадают внутрь на разное время, от трёх месяцев до двух лет. В данный момент в части 170 «постояльцев» из 800 возможных.
Сведущие люди разъяснили: заехать в дисциплинарный батальон — задача не такая уж и простая. В смысле, там немного «случайно оступившихся», больше тех, кто сумел своими трудами стяжать довольно весомую личную «славу». Армия — не палата мер и весов и не правофланговый отряд скаутов, это огромная организация, внутри которой постоянно случается масса самых странных нарушений и девиаций. И придётся несколько напрячься, чтобы быть персонально замеченным на общем фоне. Некоторые не пожалели на это сил.
В дисбате немало тех, кто позволял себе т.н. неуставные отношения. Иначе такого рода отношения именуются «дедовщиной» или «годковщиной». Один из наиболее распространённых видов дедовщины — избиение сослуживцев. Помимо «экзекуторов», велик и процент «сочинцев» (СОЧ — самовольное оставление части) или, как их ещё называют — «лыжников». Вообще говоря, статей, по которым осуждены воины переменного состава, не так уж и много.
Например, статья 335 УК РФ. Нарушение уставных правил взаимоотношений между военнослужащими при отсутствии между ними отношений подчиненности. Нарушение уставных правил взаимоотношений между военнослужащими при отсутствии между ними отношений подчиненности, связанное с унижением чести и достоинства или издевательством над потерпевшим либо сопряженное с насилием, наказывается содержанием в дисциплинарной воинской части на срок до двух лет или лишением свободы на срок до трех лет. И подпункты к статье.
Или статья 337. Самовольное оставление части или места службы. Самовольное оставление части или места службы, а равно неявка в срок без уважительных причин на службу при увольнении из части, при назначении, переводе, из командировки, отпуска или лечебного учреждения продолжительностью свыше двух суток, но не более десяти суток, совершенные военнослужащим, проходящим военную службу по призыву, — наказываются арестом на срок до шести месяцев или содержанием в дисциплинарной воинской части на срок до одного года. И опять куча подпунктов.
Есть в дисбате бывшие воришки, буяны, грабители, безыдейные хулиганы и просто удивительного калибра дураки (для интересующихся — почти часовой фильм с реальными историями). А вот насильников, убийц и прочих уголовников нет. Для них предназначены заведения иного толка.
Тут, кстати, очень большой вопрос возникает — где, собственно, лучше: в дисбате или в тюрьме? Лично я правильного ответа не знаю, но подозреваю, что дисбат для большинства заехавших полезнее тюрьмы. Но это мои фантазии конечно, как оно там на самом деле — не знаю. Зато знаю, что никаких отметок о судимости в паспорте военнослужащего, проводившего время в дисбате — нет. Военному комиссару, конечно, не составит труда понять что кроется за строками про пребывание в вч 12801, но для остальных, для непричастных — репутация человека незапятнана. Такое, есть мнение, в ряде обстоятельств может для молодого мужчины дорогого стоить.
«Ничто так не облегчает жизнь воина, как дисциплина…»
В ротах — только рядовые. Прошлые заслуги, звания и отличия в зачёт не идут. Род войск и специализация тоже не играют роли. Матрос, мотострелок, пограничник или «вован» — всех одинаково приветливо принимают в лоно дисциплинарного батальона. Стригут наголо и переодевают в новую форменную одежду. Времена, когда в дисбате носили красноармейскую форму образца 1943 года — прошли. Пилоток со звёздочками, шаровар и гимнастёрок с воротником-стойкой на складах больше нет.
Военнослужащие одеты в обычный «камуфляж». Поверх формы белой краской через трафарет нанесены номера рот и надпись КОНВОЙ во всю спину. Это чтобы не перепутать между собой постоянный и переменный составы. Ещё одно видимое отличие между составами — шинели вместо бушлатов. Хотя, как видно на картинках, и бушлаты тоже есть. Обувь довольно единообразна — сапоги. В морозы — валенки. Сапоги, кстати говоря, у встреченных в части осуждённых солдат прямо-таки блистали. Пряжки у бойцов, напротив, блёклые, полевые. Некоторые почему-то покрашены зелёной краской.
Внутри охраняемого периметра решётки на окнах, буферные ворота из металлической сетки и прочие ограничения. Спальное помещение в казарме отделено запирающейся решётчатой металлической дверью. Если ночью бойцу приспичит в сортир — надо отметиться в специальном списке и проследовать к месту отправления естественных надобностей строго в гордом одиночестве. Уже вдвоём, например, в ночное время мчать в туалет нельзя.
Пока мы фотографировали дневального, спавший в казарме наряд получил команду «Подъём!» Отдыхавшие мигом взлетели над койками и чётким коротким строем прошагали в комнату для умывания.
Национальный вопрос в части отсутствует, разного рода «землячества» и прочие кучкования не поощряются. А вот т.н. «кавказцы» — присутствуют. Примерно каждый четвёртый из 170 нынешних «осУжденных» — с Кавказа. Среди них попадаются ошибочно считающие себя упорными и несгибаемыми граждане. Если заехавшему в дисбат пламенному борцу за свои мужские права список предлагаемых удовольствий видится недостаточно полным — имеется целительная гауптвахта. Срок пребывания там — до 30 суток. Решения суда не потребуется, достаточно воли командира.
Если и тридцать суток на «губе» показались шуткой — процедуру можно повторить. До сих пор, говорят, помогало всем. На выходе тяга к работе над собой и созидательному физическому труду во имя общества у осуждённого и проштрафившегося воина резко усиливается. А вот «диетическое питание» в виде хлеба с водой на гауптвахте было отменено. Кормят тамошних сидельцев и просто бойцов дисбата одинаково.
Снаружи «переменных» воинов охраняют другие воины — из постоянного состава. Помимо стрелков, на страже стоят свирепые служебные собаки и специальные средства. Объект режимный, караульные передвигаются в «броне», касках и с примкнутыми штыками и, в случае чего, имет право открывать огонь на поражение. Стрелять умеют, боевые стрельбы командование части проводит чуть ли не ежепятнично, благо полигон в Мулино гигантский, хватит места и для стрелка охраны и для САУ.
«Мы с приятелем вдвоём работаем на дизеле…»
Трудовой фронт для военнослужащих переменного состава — кругом. Начиная от казармы, сияющей почти стерильной чистотой, абсолютно квадратных сугробов вокруг плаца и заканчивая кропотливым изготовлением масштабных макетов части для местного музея.
Кто не умеет делать макеты частей, кораблей и самолётов — делает бетонные блоки и прочие железобетонные конструкции, грузит, копает, носит, шьёт — да мало ли чего может делать солдат, если ему умело приказать! Работы хватает на всех, но не всем доверяют ответственные участки производства. Сначала придётся проявить себя. Говорят, это выгодно проштрафившемуся военнослужащему.
В отдельных случаях осуждённые солдаты могут подпасть под УДО (условно-досрочное освобождение). Такое счастье надо заслужить. В зачёт идут знание воинских уставов, отличия в строевой подготовке, безукоризненная дисциплина и успехи на трудовом фронте. Обычно пребывание в дисбате в срок службы не засчитывается и военнослужащий возвращается в свою часть (или в ту, куда его после освобождения направляют) дослуживать положенное. Но не редки и ситуации, когда боец из дисбата отправляется прямиком домой.
Ну а пока речи про дом нет, в гости к осуждённым солдатам могут приехать ближайшие родственники. Разрешены краткосрочные несколькочасовые свидания (при невозможности — телефонные переговоры) и четыре свидания длительностью в трое суток ежегодно. Для таких случаев имеется специальная гостиница. На время пребывания с родителями, понятно, солдат освобождается от работ и занятий.
В дисбат можно прислать посылку. Список запрещённых предметов доводится до сведения каждого бойца, всё остальное — можно. Посылку доставляет в часть почтальон, по описи посылка загружается в каптёрку, после чего хозяин волен распорядиться полученными благами по своему усмотрению. Стандартный путь — получить часть посылки перед очередным приёмом пищи и поделиться в столовой с товарищами. Отдельно прояснил вопрос с сигаретами: если в дисбат сигареты не засылают — боец не курит. Потому что купить не на что, денег и мобильного телефона у него нет. Не положено.
Кормят и постоянный и переменный составы одним и тем же. Солдатская столовая встретила нашу группу обычным для таких учреждений запахом и рядами столов со скамейками. Посуда, конечно, не из богемского стекла, но чистая и аккуратно разложенная. Кухня с котлами из нержавейки, умывальник с полотенцами и мылом, ежедневно обновляемое меню на стенде при входе — всё как в других воинских частях, где мне приходилось бывать.
После «экскурсии» по части собравшимся дали возможность послушать краткие истории четверых бойцов дисбата. Самый безобидный из них «самоходчик». Убежал из части домой, бегал три дня, теперь девять месяцев проведёт за забором в Мулино. Рядом с ним парень с грузинской фамилией и беспокойными глазами. Избил офицера, снимавшего его на видеокамеру, а видимокамеру эту разбил. Почему? Зачем? Непонятно. 10 месяцев на обдумывание.
Лучше всех держался бывший сержант, отслуживший уже 11 месяцев, задембелевавший и на этой почве самовыразившийся в тяжких телесных повреждениях. В Мулино прибыл на 2 года. Смотрел на всех орлом, видимо, орешек крепкий. В глазах у остальных было темно и страшно. Молодые пацаны вызывали сочувствие, чего уж там. Были среди них и удивительные персонажи. Теперь всех вместе ждут увлекательнейшие мероприятия по исправлению себя же.
Сопровождавшие нас офицеры доступно пояснили: подравнивание и неустанное оквадрачивание сугробов, постоянная ходьба строем, непростая отливка бетонных блоков в промзоне и многомесячный зубрёж одних и тех же, сто раз уже надоевших уставов — занятия, конечно, бестолковые. Это каждому понятно, особенно гражданским. Толковые занятия — это вымогательства, кражи, побеги, побои, угоны автотранспортных средств, самовольные отлучки к маме и заезды в очередные отпуска с изнурением себя многодневной пьянкой пополам с неразборчивым грабежом бестолковых граждан. Другое ж совсем дело!
От тяги к подобным увлечениям в дисбате избавляют при помощи трудотерапии. Пока мы стояли на плацу, несколько групп бойцов с ломами, лопатами и мётлами продефилировали в разных направлениях, бойко чеканя шаг по мёрзлому асфальту. По плацу бойцы дисбата или маршируют (чаще всего — в строю, но бывает и индивидуально) или бегают бегом. Строевая подготовка и физкультура тесно переплетены и заполняют собой практически весь досуг военнослужащего. И вообще сложилось впечатление, что солдат переменного состава в дисбате стремится или постоять смирно или немедленно побежать бегом.
В т.н. «свободное время» военнослужащие дисциплинарного батальона могут обратиться к вере. На территории дисбата руками осуждённых возведён небольшой, очень аккуратный православный храм. Для мусульман имеется молельная комната. В редкие минуты досуга верующие солдаты имеют возможность поразмыслить о своих бессмертных душах. Места отправления религиозных культов в военной части не пустуют.
Бегут ли из дисбата? Бегут. Но редко и неудачно. Один из случаев побега зафиксирован в 2008 году. Закончился побег печально: после предупредительных выстрелов в воздух караульные открыли прицельный огонь по беглецу, прострелили ему обе ноги, а сторожевые собаки ещё и искусали раненого. Но тут виноватых искать не стоит, все участники событий доподлинно знали на что идут и чего надлежит ожидать. В Мулино совсем не Голливуд, многокилометровых отапливаемых вентилиционных лазов и корзин с бельём для обеспечения комфортного побега не найти.
Были в истории дисбата и особо находчивые бойцы: один решил убежать по простыням в окошко прямо из гостиницы, где находился с приехавшими родителями, а другой отважно наелся гвоздей и прочих металлических предметов. Очень хотел в больнице отдохнуть. Гвозди из затейника извлекли и передали в музей части. Там же хранятся и прочие предметы, изъятые у (из) осуждённых — шприцы, самодельные игральные карты, примитивные заточки, ножи и прочие полезные мелочи.
Никаких, подчеркну ещё разок красненьким, НИКАКИХ ужасов в расположении части усмотреть не удалось за исключением тех, что демонстрировались на каждом шагу: чистота, монотонность, полная занятость. Без всяких шуток — 8 часов строевой и физической подготовки, 8 часов изучения уставов, 8 часов сна, передвижение строго в рамках периметра бегом или строевым шагом, проверки, построения, неукоснительное выполнение распорядка дня, ежедневную муштру выдержит не каждый. Уставы, например, изучают до полного изумления и впадения в воинский транс, только на этой почве можно умом тронуться! Нет никаких сомнений — тяжкое место. По лицам военнослужащих переменного состава сразу всё видно. Не стоит, говорят они, сюда попадать, да только поздновато озаряет.
Не знаю, пригодятся ли в последующей жизни воинам полученные в дисбате навыки и умения, но из разговора с солдатом постоянного состава выяснилось: знание уставов таки облегчает жизнь по любую сторону колючей проволоки. Похоже, солдат знает, об чём говорит.
Отсюда
Дисбат.. Это слово, от которого и сейчас для меня исходит нечто зловещее. Нет, бывать там мне не доводилось, слава Богу, хотя загреметь мог за милую душу. Как, впрочем, и любой солдат от этого не застрахован. Дисбаты, в нашей стране создавались не для перевоспитания туда попавших, а для устрашения солдат в рядовых частях. Не случайно, отсидев назначенный трибуналом срок, солдат возвращался в часть, дослуживать срок «назначенный» присягой.. Ну и там, являлся примером того, что бывает за нарушение дисциплины. Поэтому, чем невыносимее будет жизнь «осужденных», тем эффективнее будет «живое оружие устрашения» солдат. Офицеры любят при случае гаркнуть: «На дисбат захотел? Спроси-ка у Иванова, каково там?».
У Иванова уже давно спросили, и его угрюмое отмалчивание, действует «покруче» самых красноречивых рассказов. Так.., говорил, что все перемещения там или бегом, или строевым шагом. Строевым — «западло», поэтому всё время бегом, хоть год, хоть два, хоть три.. Говорил, что там «уставщина» полная. Устав, на самом деле вещь хорошая, но только при условии, что соблюдается всеми, и подчиненными, и начальниками.
Как туда попадают? Как правило, после показательного суда. Тоже зрелище отталкивающее, вроде публичной казни.
На показательных судах оправдательных приговоров не бывает, дело «сшито» на совесть. И наказывают сурово, чтобы присутствующим солдатам и их товарищам неповадно было.
А меня, и ещё нескольких ребят, буквально спас от дисбата наш сослуживец и друг — Валей Олег (на фото- второй справа). Это было в 96-м году в поселке Каменка, Ленинградской обл.. Мы служили в 1-м самоходном дивизионе 805-го артполка.
Начиналась история так..
Зарядка
Как обычно в 6.00, дневальные включили свет в казарме и через секунду раздался крик: «По-олк, Подъём!» Все встали и начали неторопливо одеваться. Оставался шанс, что ответственный за дивизион на «подъем» не придёт, тогда можно будет отсидеться в коптёрке, а не бегать, с кучей таких же раздетых по пояс чудаков на букву «М», в поисках укрытия от колючего осеннего снега, холодного ветра да «шакальского» глаза.. Но в «располаге» вдруг пронзительно прошипело: «Сека !». Кто-то увидел, что в казарму вошел наш ответственный. Настроение с утра было испорчено, так как сегодня на «подъём» явился заместитель командира дивизиона по воспитательной работе («замполит», короче говоря), гвардии майор Никулин.
Майор Никулин был довольно таки «скользким товарищем». С одной стороны, пытался солдату в одно известное место без мыла залезть, с другой, мы-то знали, на чьей он стороне.. Преданно смотрел в глаза командиру, но круто менялся, когда тот уходил в отпуск, например. Моё первое знакомство с ним было примечательно тем, что у меня впервые развеялись иллюзии относительно службы в армии. Мой отец был офицером, преподавал в школе НВП (начальную военную подготовку), и, я с детства помню слова о том, что «есть такая профессия — Родину защищать!» Кстати в школе существовал кружок радио, который по сути, являлся на самом деле диверсионной школой. Все кто его посещал, а таких было очень много, знали код Морзе, основы спортивного ориентирования и военной топографии, выживания в лесу, спокойно держали в руках оружие. Одним словом, в армии их даже учить ни чему не надо было. Но майор Никулин знал, что солдату не хватает дисциплины и потому боролся с её нарушениями ещё до того как их совершили. И вот, сразу после присяги вызывают меня в коптёрку, а там, за накрытым столом сидит почти всё наше командование дивизиона. Захожу как положено, вроде ничего дурного.. Встаёт Никулин, начинает что-то орать про то, что я плохой солдат, что офицерам отвечаю дерзко, и во время своего монолога, пару раз бьёт мне ладошкой по лицу. Не больно совсем, но противно как-то. Ну вот, думаю, всю жизнь отец готовил к достойной службе в армии, а тут какой-то деятель в чине майора в морду бьёт. Он продолжает орать, а я соображаю: «Когда же я успел офицерам надерзить, вроде как — «два часа как с поезда». Потом начинает трясти какой-то бумажкой у меня перед лицом, приговаривая: «Ты у меня так жить легко не будешь, как жил на гражданке! Понял меня?» Как будто он знал как я жил.. Только потом до меня дошло, что бумажка эта была характеристика со школы, из которой меня в свое время отчислили. Естественно, не за хорошее поведение, и майор Никулин решил нанести упреждающий удар, чтобы не допустить беспорядка в дивизионе.
И сегодня он, как ответственный офицер явился на подъём. Дивизион построился, ему доложили, кто был назначен уборщиками в подразделении. От первой батареи был назначен Валей Олег. Замполит в сотый раз предупредил нас, что он будет курить возле входа в казарму и считать, сколько кругов мы вокруг плаца пробежим. Но мы-то знали, что выкурит сигарету, да и смотается куда-нибудь в тёплое местечко, «шакал» ведь тоже человек. Ну пробежали мы пару кругов, смотрим, его нет. Покурили в спортгородке и стали просачиваться по паре человек в казарму. Приходим и наблюдаем картину. В «располаге» на табуретке сидит Валеич в каком то непонятном состоянии,а его поддерживает, чтобы тот не свалился на пол, рядовой Брауэр, из головы Олега кровь течет..
А случилось вот что.. Когда мы выбежали на зарядку, Валеич пошел в туалет, пока там умывался, то да сё, молодой боец, по фамилии Брауэр, взял по привычке уборочный инвентарь и начал себе спокойненько уборку. Надо сказать, что Брауэр был единственный молодой в первой батарее, и так повелось, что на зарядку он не ходил, но был бессменным уборщиком с утра. В это время зачем-то в расположение вернулся «замполит». Увидев, что вместо Валеича убирается молодой, взбесился. Олег в это время умылся, и не найдя на привычном месте швабру, так как думал, что сегодня ему придется убираться самому ,вернулся в расположение батареи. Там-то и попал «под раздачу». Майор выхватил швабру у Брауэра и , как молотком ударил Олега в висок.
Потом просто ушел. Брауэр попытался как то помочь Валеичу, да куды там. Тем временем вернулись мы, доставили Олега в санчасть, а через короткое время узнали, что его положили в гарнизонный госпиталь.
Буза
Надо признать, что офицерский мордобой в Каменке, дело настолько привычное, что если бы Олег не получил такую серьёзную травму, мы бы уже на следующий день бы за этот случай забыли бы. Но «шакалы» и так на тот момент всех достали, а тут все поняли, что из-за такого вот воспитателя можно просто не вернуться домой. Надо было как-то их ставить на место, а как? Кто-то предлагал писать письмо в комитет солдатских матерей, даже, хе-хе, президенту. Вообщем, ни до чего конкретного не договорились, но решили не дать «шакалам» замять дело. Тем временем, пришли дурные вести о том, что Олега увезли уже в Питер в окружной госпиталь, будут делать операцию, и у него амнезия. Помню, у всех почему-то было тревожно на душе, и это чувствовалось среди пацанов.. Майора Никулина убрали подальше от солдат на должность начальника клуба. Правильно, кстати говоря сделали, народ уже ходил порядком заведенный. Через стукачей командование узнало, что в части идет буза. Людям надоело, что их держат за баранов, ситуация могла выйти из под контроля. Я же был с самого начала уверен, что митинговать, писать письма и т.п. нет смысла, и решил мстить майору лично. Не думаю что тогда был прав, но ради правды скажу, что сначала хотел сжечь ему машину. При чем тут машина (?), но так или иначе, ничего другого мне в 19 лет в голову не пришло. Потом решил сжечь его в квартире, но пацаны сказали, что у него дочка малая и я отказался от этой дурацкой мысли вообще..
После того, как Олега увезли в Питер, о нём долгое время не поступало никаких вестей. Зато мы узнали, что на нас, завели уголовное дело по неуставным взаимоотношениям. Не слабо, да?! Вообще, пока мы разглагольствовали на тему несправедливости, начальство действовало. В одно утро, с развода куда-то увели наших «молодых», и около суток мы их вообще не видели. Оказалось, что бывший наш «воспитатель» и сотоварищи добивались от них докладных о том, что в дивизионе процветает дедовщина и виной этому рядовой Валей, Ваш покорный слуга и ещё несколько фамилий. Добивались не сильно, просто не выпускали из класса учебного корпуса около суток никуда, ни поесть ни (извините) п…ать. Надо отдать должное пацанам, согласилось всего пара человек, и не потому, что нас как-то боялись, я в этом уверен.
Тем временем майору нарисовали справку, что он в Чечне контужен был. Кто служил в 1995 в составе 1-го САДн знает, что контузить его могло только при ударе головой о самоходку, если хватил лишнего. Далее повернули дело так, как-будто в дивизионе «дедовщина» приобрела такие масштабы, что майор-замполит не выдержал, взялся за уборочный инвентарь и давай с ней, проклятой бороться.
Стали нас по одному возить в прокуратуру, в г. Выборг на допросы. Выборг это прекрасный город. Наверное, здорово было бы, погулять с любимой по его старинным улочкам или набережной Финского Залива. Мне запомнились почему-то огромные черные камни покрытые зелёным мхом, — остатки древней крепости. Будете смеяться, но они и впрямь, как живые, молчаливые наблюдатели, созерцают происходящее вокруг. И, наверное, дают свою, многоопытную оценку нашей с вами жизни. А пока они созерцают, нас пытаются посадить на дисбат. Не буду рассказывать про допросы, в них не было ничего примечательного. Хотя нет, один момент был. Почему-то один «товарищ» написал, что я его за добавкой в столовой заставлял ходить. Я его фамилию подглядел, -следователь оплошал. До сих пор хочу спросить «Махоню» , зачем он такую чушь написал, ведь ни разу такого не было. Ну, написал бы что бил, деньги отбирал.. Хотя и такого не было, но хоть обвинение посолидней было бы. А то, столовая, «добавка» какая-то..
Разошлись краями
Потом, вызовы в прокуратуру резко прекратились. Мы долго пребывали в неведении, что же будет дальше, пока я не встретился с Олегом. Он рассказал, что после того как ему сделали операцию к нему пришел следователь, который вел дело майора Никулина. Потряс папкой с делом на нас и сказал: У тебя два варианта: первый- майору дадут «условку», тебя долечивают, и едешь дослуживать свой срок, а кореша твои едут «столыпинским» вагоном на дисбат. Или: ты отказываешься от претензий к замполиту, тебя комиссуют и ты едешь домой, а друзья твои спокойненько дальше тянут свою «лямку» в части до самого дембеля, а он, как известно, неизбежен! Выбирай.
Олег потом спросил меня, увидев , что я не сильно обрадовался его рассказу: «Правильно ли я поступил, что сдался?» Ну что тут ответишь, конечно правильно! Как всё могло повернуться одному Богу известно, а так, все вернулись домой. А что до того майора, так мы его больше не видели. На его место пришел новый замполит. С ним у нас конфликтов не было. Когда настал день нашего увольнения в запас, он вызвался проводить нас до автобусной остановки. Не отошли мы и 15 метров от штаба новый замполит начал песню: «Мол, не мешало бы «проставиться» за дембель. Ладно хоть не мне, я здесь недавно, но офицерам то своим надо, с кем служили..»
Согласен, офицерам надо, и я с великим удовольствием поднял бы сейчас сто грамм, и не раз, за своего комбата капитана Голубь Игоря Алексеевича. Вот с ним, я считаю, что служил. Его весь полк знал и уважал. Кстати, держал за правило никогда не трогать солдата пальцем, хотя мог. И на хер мог послать какого -нибудь начальствующего стратега, если тот начинал заставлять солдат бесполезную работу делать. Одним словом, нормальный мужик. А оставлять деньги на пропой тем, кто нас чуть на дисбат не укатал, мы не стали. Они и замполита то нового наверняка послали потому, что знали, ничего им от нас не светит кроме крепкого архангельского слова. Да и что с них взять, одним словом — «шакалы».
Источник
В очередной раз, по приглашению пресс-клуба Министерства обороны, который регулярно организовывает пресс-туры для блоггеров, я поехала изучать воинскую жизнь изнутри. На этот раз часть была не совсем обычной — 28 отдельный ДИСЦИПЛИНАРНЫЙ БАТАЛЬОН в Мулино. 
Папа, служивший в армии в 80-е годы, рассказал, что дисбата солдаты всегда боялись как огня. Бытовало мнение: уж лучше зона, чем дисбат. Так что в часть я заранее ехала полна сочувствия и сострадания к ребятам, попавшим в нечеловеческие условия. Теперь могу всем откровенно сказать: никаких «нечеловеческих» условий нет, никто никого не мучает. Дисциплина, строгий распорядок дня, работа и почти полное отсутствие свободного времени — вот, собственно, и все, что отличает дисбат от обычной воинской части.
И еще по поводу сравнения с зоной: только 5% ребят, отбывавших наказание в дисбате, в последующем совершают преступления. Думаю, все мы догадываемся, что процент вышедших из тюрьмы и совершивших преступление повторно, очень высок.
За что попадают в дисбат?
Прежде всего меня интересовали судьбы людей, попавших в дисциплинарный батальон. Кто, почему, на какой срок осужден, признает вину или нет и т.д. Спасибо начальству части за разрешение задавать вопросы и беседовать с любым из солдат, в том числе с вновь прибывшими.
Это Егор, ему 21 год. Служил в Твери в военно-воздушных войсках. На 7-ом месяце службы повздорил с парнем из нового призыва, ударил его.
Спрашиваю: зачем ты это сделал?
«Хотелось показать, что я лучше. Теперь, конечно, понимаю, что был не прав, но уже ничего не исправить».
За синяк сослуживцу Егор отбудет в дисбате 8 месяцев. Не знаю, искренне или нет, но говорит, что условия нормальные, мало чем отличаются от армии, «только за нами следят серьезно».
«Здесь я стал спокойнее. Понял, что причинять боль нельзя. И тем более это не стоит того, чтобы терять 8 месяцев свободы. Когда вернусь домой, мечтаю поступить в университет, учиться на психолога».
У Сергея другая история. Он только прибыл в часть, осужден на 10 месяцев. Свою вину, вероятно, не признает, и уж точно не ожидал, что за неподчинение приказам будет наказан. А зря…
Выписка из приговора (фото ниже):
«Около 23 часов 4 января 2011 года рядовой Григорьев будучи дневальным по подразделению … в казарме не имея уважительных причин и действуя умышленно, уклоняясь от исполнения ряда обязанностей воинской службы и желая создать себе облегченные условия для ее прохождения,… открыто и демонстративно отказался выполнить устный приказ дежурного по данной воинской части об уборке закрепленных за дневальным по роте помещений казармы…»
Ну и еще много историй можно было бы рассказать, но все они похожи: неисполнение приказов, самовольное оставление части, не вернулся с увольнения, избил сослуживца… Их действительно жаль, но потом понимаешь: находятся они в дисбате за дело, и прав тот командир части, который не покрывает неуставные отношения среди солдат.
Число отбывающих наказание в дисбате не растет: сейчас там находятся 200 человек (для сравнения в 2004 году было более 700). Это радует=)
Чем занимаются солдаты в дисбате?
Дисбат — это прежде всего дисциплина. Распорядок дня таков:
6.30 — подъем
6.40 — контрольное построение на плацу
50 минут зарядки
Затем утренний туалет, заправка постели
8.20 — завтрак
9.00 — построение, поднятие флага
9.10 — 13.50 — учебные занятия для лиц, находящихся в карантине (тех, кто здесь не более 2-х недель)
Остальные в это время занимаются общественно-полезным трудом, работают в железо-бетонном цеху (фото будут ниже)
14.00 — обед. Затем личное время.
16.00 — контрольное построение
до 17.50 — занятия и общественно-полезный труд
18.00 — 18.50 — те, кто находится в карантине ежедневно проходят медосмотр на наличие синяков и следов от побоев (по словам начальства части, это нонсенс в дисбате, но таковы правила)
19.20 — 19.50 — ужин
Затем личное время
21.50 — построение и вечерняя прогулка (20 минут)
Работа в железо-бетонном цеху. Выручка от проданной продукции поступает на счет части. Работа ОЧЕНЬ нелегкая, но воспитание бойцов возможно исключительно через труд, и никак иначе. Приходится трудиться.
А это занятия по строевой подготовке. Тоже тяжело идут, несколько часов на солнцепеке, в тяжелых сапогах, но таковы правила.
42% отбывающих наказание в дисбате — «горячая кровь» (как их называют в части), выходцы с Северного Кавказа. Если в своей части на компромиссы не шли, то в дисбате быстро научат «дипломатичным» отношениям. Для мусульман существует отдельная молельная комната, 1 раз в день часть посещает имам. Фото нет, потому как женщин к комнате не допустили.
Зато есть фото нашего православного храма, который несколько лет своими руками строили военнослужащие и осужденные дисбата. И мы попали на службу — батюшка простым и понятный языком пересказывал ребятам библию, даже мы заслушались.
А это обед:
Кормят неплохо. Суп, гречка с курицей, овощной салат, морс. И.о. командира части дал слово, что это не показуха и такое питание у ребят каждый день.
«Пойдемте смотреть наших пуделей и болонок» сказали нам, и мы пошли. Милые песики))
Стоять пришлось в стороне, потому как ну очень меня смущала эта огромная псина, сотрясающая решетку и душераздирающе воющая, а особенно смущал солдат, который рукой держал шатающийся замок на двери вольера. Потом нам рассказали, что 3 года назад осужденный пытался сбежать. Задержали его именно собаки. 16 укусов + перекрестный огонь по ногам от охраны. Больше сбегать никто не пытался.
Показательные выступления
Итоги таковы
Многого я не успела спросить, время было очень ограничено, например, как служится в части роте охраны (это обычные призывники).
Тем же, кто попал сюда не случайно, а за дело, тяжело не столько физически, сколько морально. Колючая проволока, 2 системы охраны, ночью территорию также охраняют собаки. Каждые два часа — построение и проверка состава. Сроки немаленькие — от 3х месяцев до 2х лет. По истечению срока парень отправляется дослуживать армию, только уже в другую часть. Встречи с родственниками разрешены (4 раза в год), но только с самыми близкими — родителями, братьями, сестрами и женами. Разрешена также 1 посылка в месяц, но перечень предметов строго ограничен.
Но не было бы таких частей (а дисбатов у нас сейчас два — в Мулино и в Чите), многие пошли бы отбывать срок за решетку.
Вывод: служишь — относись к армии серьезно. Уважай правила и сослуживцев. Хоть в дисбате никаких ужасов я не увидела, но попадать туда не советую.