Есенин рассказы о любви

________________________________________________________________

                        /СЕРГЕЙ ЕСЕНИН/

                 Л Е Т Н И Е  К А Н И К У Л Ы .

  Меня зовут Анни. Родилась  я в семье лесника. Дом  наш, где мы
жили находился в глуши, вдали от проселочной  дороги,  и  до  16
лет мне редко приходилось видеть посторонних  людей. Моя жизнь и
учеба проходили в закрытом женском конвете. Только раз в год, на
летние каникулы, меня забирали домой, и я в течении двух месяцев
пользовалась полной свободой в лесу.
  Жизнь  текла  однообразно:  учение, молитва, и тяжелый труд на
поле.  в течении 10 месяцев никого, кроме монахинь мы не видели.
Родителям  не разрешалось нас посещать. Мужчин в конвете не было
ни одного. Так однообразно протекали наши молодые годы.
  Мне  исполнилось 16 лет, когда во время пожара погибли мои ро-
дители. Меня до совершеннолетия взял на себя дальний родственник
матери - дядя Джим. Благодаря строгому режиму и физическому вос-
питанию  я  была хорошо развита: мои подруги с завистью смотрели
на мою фигуру, у меня небольшие красивые груди, хорошо развинув-
шиеся  широкие  бедра,  стройные ноги, а все тело мое было очень
нежным.  Пришло  время  каникул,  и  за мной приехал мой дальний
родственник  дядя Джим. Это был красивый мужчина 40-лет. Приехав
в  его  большое  имение,  расположенное  в живописном уголке,  я
познакомилась  с его племянником - Робертом, в это время гостив-
шим у дяди. Роберт был старше меня на 3 года. Моим знакомым стал
духовник  дяди Джима - брат Петр. Он жил в двух милях от имения,
в монастыре, ему было 35 лет.
  Время  проходило  быстро  и весело. Я каталась на лошадях дяди
Джима,  которые  были запряжены в прекрасную упряжку, купалась в
пруду,  иногда проводила время в саду, собирая ягоды и фрукты. Я
очень  часто ходила в сад, ничего не надевая на себя, кроме пла-
тья,  так  как  было очень жарко. Однажды, это было недели через
две  после  моего  приезда, сидя под деревом на корточках, я по-
чуствовала укус какого то насекомого на месте, покрытом курчавы-
ми  волосиками  и  через мгновение ощутила зуд. Я тут же присела
на  траву,  прислонившись  к стволу дерева, приподняла платье, и
пытаясь  посмотреть укушенное место, инстинктивно провела указа-
тельным  пальцем  вверх  и  вниз по укушенному месту между двумя
влажными  губками.  Меня  словно  ударило током от прикосновения
моего пальца к этому месту, которое я раньше никогда не трогала.
Я  вдруг  почуствовала  сладкую истому, и забыв об укусе, начала
нежно  водить  по  своему розовому телу, и ощутила не испытанное
мною  до сих пор наслаждение. Из-за охватившего меня ощущения  я
не  заметила Роберта, тихо подкравшемуся к тому месту, где я си-
дела, и наблюдавшему за мной. Он спросил:
  - Приятно , Анни ?
  Вздрогнув  от неожиданности, я мгновенно опустила свое платье,
не зная что ответить. Роберт следил за мной, потом сказал:
  - Я все видел, тебе было очень приятно ?
  С  этими  словами он придвинулся ко мне, обнял меня за плечи и
сказал:
  - Тебе  будет еще приятней, если то, что ты делала буду делать
я ! Только дай я тебя поцелую, Анни.
  Не успела я сказать и слова, как его жаркие губы впились мне в
рот.  Одна  рука,  обняв мои плечи, легла на грудь и начала гла-
дить, другая рука прикоснулась моего колена и неторопясь  начала
приближаться  к  влажному  углублению. Я как бы случайно потяну-
лась,  к низу разняв нежные губки. Мягкие пальцы коснулись моего
влажного  рубинового тела. Дрожь прошла по всему моему телу. Ро-
берт  языком  расжал  мои зубы и коснулся моего языка. Рука его,
лежавшая  на моей груди, проскользнула под платье, нашла соски и
начала  их  приятно  щекотать,  затем его два пальца гладили мое
розовое тело, принося неистовую мне до сих пор сладость. дыхание
мое участилось, и видно почуствовав мое состояние, Роберт  учас-
тил  движения  своего языка, отчего мне стало еще сладостней. Не
знаю  сколько это еще бы длилось, но вдруг во мне все напряглось
до предела, я вздрогнула всем телом, почувствовав как все  мышцы
расслаблены, и приятная нега разлилась по всему моему телу.
  Дыхание  Роберта прекратилось, он замер, а затем осторожно вы-
пустил меня из своих обьятий, некоторое время мы сидели молча, я
чувствовала  полное  безсилие  и  не в состоянии была сообразить
что со мной произошло.
  Вдруг Роберт спросил:
  - Тебе было приятно, правда, Анни ?
  - Да,  но я ничего подобного до сих пор не испытывала. Роберт,
что это такое ?
  -А это значит, что в тебе проснулась женщина, Анни. Но это еще
не полное удовольствие, которое при желании ты можешь получить.

  -Что же это может быть ? - спросила я в недоумении.
  -Давай  встретимся  в  5 часов вечера и я научу тебя кое-чему,
хорошо ?
  После этого Роберт ушел. Собрав полную корзину слив я последо-
вала  за  ним.  За обедом я была очень рассеяна. После обеда я с
нетерпением  стала  ждать отъезда дяди Джима. Наконец я услышала
шум  отъезжающей  кареты  Я  бросилась к окну и увидела как дядя
Джим с братом Петром выезжали за ворота.
  Было 17 часов. Я незаметно вышла из дома, пробралась через сад
и  вышла  в рощу. Сразу же я увидела Роберта, сидящего на старом
пне.  Роберт  встал,  обнял меня за талию и повел меня в глубину
рощи.  по дороге он несколько раз останавливался и крепко прижи-
мал меня к себе, нежно целовал мои глаза, губы, волосы.
  Придя  к  старому  дубу мы сели на траву, оперевшись спинами о
ствол могучего дуба.
  -Видела  ли  ты  голого  мужчину  ? -после некоторого молчания
спросил Роберт.
  -Нет, конечно - ответила я.
  -Так  вот,  чобы  тебе все стало ясно и понятно, я тебе сейчас
покажу, что имеет мужчина, предназначенное для женщины.
  Не дав мне ничего сообразить, Роберт ловким движением расстег-
нул  брюки  и  схватив мою руку, сунул себе в брюки. Мгновенно я
ощутила  что-то  длинное,  горячее,  и твердое. Моя рука ощутила
пульсацию.  Я  осторожно пошевелила пальцами. Роберт прижался ко
мне,  его  рука  как  бы невзначай проскользнула по моим ногам и
пальцы  коснулись  моего  влажного рубинового тела. Чувство бла-
женства вновь охватило меня. Уже знакомая ласка Роберта повтори-
лаь,  так  прошло  несколько минут. Все во мне было напряжено до
предела.  Роберт,  уложив меня на траву, раздвинул мои ноги, за-
вернул  платье  высоко  на  живот,  и встав на колени между ног,
спустил брюки. Я не успела как следует рассмотреть то, что впер-
вые предстало моим глазам, как Роберт наклонился надо мной и од-
ной рукой раздвинув мои пухлые губки, другой вложил свой инстру-
мент  между  ними.  затем  просунул руку под меня. Я вскрикнула,
сделала  движение  бедрами,  пытаясь вырваться, но рука Роберта,
схватившая меня, держала крепко. Рот Роберта накрыл мой,  другая
рука  его была под платьем и ласкала мою грудь Роберт то припод-
нимался, то опускался, отчего его инструмент плавно скользил  во
мне.  Все еще пытаясь вырваться я шевелила бедрами. боль прошла,
а  вместо  нее  я  начала ощущать знакомую мне мстому. Не скрою,
что  она  мне теперь была гораздо сладостней. Я перестала  выры-
ваться  и  обхватив  Роберта руками еще теснее прижалась к нему.
Тогда  вдруг  Роберт замер, а потом движения его становились все
быстрее  и быстрее, во мне все напряглось. Вдруг Роберт с  силой
вонзил свой инструмент и замер Я почуствовала как по телу разли-
вается  тепло и обезсилила, но не успев опомнится, над нами раз-
дался  строгий крик и я с ужасом увидела наклонившегося над нами
дядиного духовного брата Петра.
  -Ах вы негодники, вот вы чем занимаетесь!
  Роберта  мгновенно  как  ветром сдуло. Я же от испуга осталась
лежать  на траве, закрыв лицо руками, даже не сообразив опустить
платье, чтобы прикрыть обнаженное тело.
  -Ты  совершила  большой  грех,  -сказал Петр. Голос его как бы
дрожал.  -завтра  после  мессы придешь ко мне исповедываться ибо
только  усердная молитва может искупить твой грех. Теперь ступай
домой и кикому ничего не говори. Дядя ждет тебя к ужину.
  Не ожидая моего ответа он круто повернулся и зашагал в сторону
монастыря.
  С трудом поднявшись на ноги я побрела домой. Придя домой я от-
казалась  от  ужина и поднялась к себе. Раздевшись, я увидела на
ногах капельки засохшей крови. Потом пошла принять ванну.
  Холодная  вода немного успокоила меня. Утром проснулась поздно
и едва успела привести себя в порядок что бы успеть с дядей Джи-
мом  к мессе. Во время молитвы меня не столько занимали молитвы,
сколько мысль о предстоящей исповеди у брата Петра. Когда кончи-
лось богослужение, я пошла к брату Петру, сказав дяде Джиму, что
останусь исповедываться.
  Брат  Петр жестом велел следовать за ним и вскоре мы оказались
в  небольшой комнате, все убранство которой состояло из кресла и
длинного  высокого стола. Войдя в комнату, брат Петр сел в крес-
ло. Вся дрожа, я остановилась у двери.
  -Войди,  Анни, закрой дверь, подойди ко мне, опустись на коле-
ни!  -один  за одним раздавались его приказы. Страх все больше и
больше  охватывал  меня. Закрыв дверь, я опустилась перед братом
Петром на колени. Он сидел широко расставив ноги, которые закры-
вала,  косаясь пола, черная сутана. Робко взглянув на брата Пет-
ра,  я увидела устремленный на меня пристальный взгляд, повыдер-
жав его, снова опустила глаза.
  -Расскажи  подробно,  ничего не утаивая, как произошло с тобой
все, что я видел вчера в роще, -потребовал брат Петр.
  Не  смея ослушаться, я рассказала о тех чувствах, которые нео-
жиданно вспыхнули во мне после укуса насекомого и дойдя до прои-
шествия  с  Робертом,  я  заметила вдруг, что сутана брата Петра
как-то  странно зашевелилась. Дерзкая мысль о том, что шевелится
такой же инструмент как у Роберта, заставила меня умолкнуть.
  -Продолжай,  -услышала я голос брата Петра и почуствовала, как
его  рука  осторожно  легла мне на голову, чуть притянув к себе.
Невольно коснувшись рукой сутаны, я почувствовала что-то твердое
и  вздрагивающее  под ней. Теперь я поняла и не сомневалась, что
он  есть у каждого мужчины. Ощущение близости инструмента пробу-
дило во мне вчерашнее желание, я сбилась и прервала рассказ.
  -Что  с  тобой,  Анни ? Почему ты не продолжаешь рассказывать?
-спросил  брат Петр. Голос его был нежен, рука гладила мне голо-
ву, косаясь шеи и левого плеча. Краска стала заливать мне лицо и
я  в смятении призналась о вновь охватившем меня желании вчераш-
него чувства.
  -Огонь,  заженный в тебе Робертом, как видно очень силен и его
надо  неприменно  остудить.  Скажи  мне, желаешь ли ты повторить
случившееся вчера ? - спросил брат Петр.
  -Этот  грех  очень приятен, если можно, я бы хотела избавиться
от него.
  -Это действительно большой грех, Анни, ты права, но ты права в
том, что он приятен и можно не расставаться с ним, только огонь,
который горит в тебе сейчас, нужно потушить.
  -Будет  ли  это похоже на вчерашнее ? Если да, то я очень хочу
этого, воскликнула я.
  -Конечно, - сказал брат Петр, -но только я освещу тешение огня
и тем самым избавлю ог огня и греха.
  Встав  с кресла брат Петр вышел с комнаты. Во мне горело жела-
ние  и  я  забыла  страх с которым шла на исповедь. Нисколько не
сомневаясь что последует после возвращения Петра, я сняла труси-
ки  и  положила  их  в карман платья, стала ждать, горя желанием
брата  Петра.  Он  отсуствовал недолго, войдя, в руках он держал
какую-то баночку, закрыл дверь на задвижку и подошел ко мне.
  -Сними с себя все, что мешает тушить пожар- прошептал он.
  -Уже готово - ответила я, впервые улыбнувшись.
  -О, да ты догадлива, садись быстрее на стол и подними платье.
  Я не заставила его долго ждать, мигом села на стол и как толь-
ко обнажила ноги, приподняв платье на живот, брат Петр распахнул
свою  сутану  и  я  увидела  его инструмент. Это была копия того
инструмента, что я видела у Роберта, но этот был несколько боль-
ших  размеров и более жилист. Брат Петр открыл коробочку, смазал
головку своего инструмента, этим-же пальцем провел по моим влаж-
ным губкам и розовому телу, взял меня за ноги, подняв их положил
себе  на  грудь,  отчего я вынуждена была лечь на спину на стол.
Инструмент  брата  Петра вздрагивал, косаясь моих пухлых губок и
рубинового  горячего  влажного тела. Наклонившись вперед и взяв-
шись  за  мои плечи, Петр осторожно начал погружать свой инстру-
мент,  раздвинув  пухлые  губки  в горячее и влажное углубление,
косаясь  рубинового  тела. Боли, испытанной вчера от Роберта уже
не  было, а меня охватило неистовое желание, инструмент, пульси-
руя,  погружался  все  глубже и глубже, и вскоре я почувствовала
как комочек под инструментом приятно щекочет меня своими волоса-
ми.  На какое-то время инструмент замер, а потом так же медленно
стал  покидать  меня.  Блаженство было неописуемое, я прерывисто
дышала,  руки мои ласкали лицо Петра, я обнимала его плечи, ста-
раясь  прижать его плотнее к себе. Платье мое распахнулость, об-
нажив  левую  грудь с торчащим набухшим соском. Увидев это, Петр
впился  в  него страстным поцелуем, вобрав в рот половину груди,
мурашки  пошли  по  моему  телу.  Инструмент начал двигаться все
быстрее и быстрее. От полноты чувств я плотнее прижималась к не-
му и нежно шептала:
  - Быстрее, быстрее.
  Брат  Петр  следовал моему призыву, мне казалось что я вот-вот
потеряю  сознание от блаженства и вдруг вздрогнула, почувствовав
приятную теплоту и безсилие разливается по телу: брату Петру это
передалось  и  он вздрогнул, задрожав всем телом и вонзив в меня
свой инструмент, набухший и пульсирующий, замер. Я почувствовала
как из инструмента Петра с большим напором брызнула струя теплой
влаги,  и раздался стон Петра. Несколько минут мы не шевелились,
затем  я почувствовала, как инструмент начал сокращаться и выхо-
дить  из  меня.  Брат Петр выпрямился и поднял голову, я увидела
небольшой,  обмякший и мокрый инструмент. Шатаясь брат Петр ото-
шел  от меня и сел в кресло. Опустив ноги на пол я почувствовала
как теплая влага стекает по ногам.
  -Ну как, Анни, понравилось? - спросил брат Петр.
  -Очень было приятно, -восторженно ответила я.
  -Ты  еще  многого  не  умеешь  и не знаешь, Анни, хотела бы ты
знать и научиться тушить огонь с большим чувством ?
  -О,  да  ! - воскликнула я и подойдя к брату Петру села ему на
колени.
  -Почему ваш инструмент стал таким некрасивым и мягким ?
  -Он  отдал  тебе всю свою силу, Анни, но ты не унывай, пройдет
немного времени и он снова станет упругим и твердым, красивым.
  Прошло 15 минут в течении которых Петр нежно ласкал мои груди,
целовал  их,  а  затем прильнув к одному из сосков, почти втянув
всю  грудь  в  себя, взял мою руку и положил на свой инструмент.
Раздвинув  мои ноги и пухлые губки, взял пальцем горячее рубино-
вое  тело  и  начал нежно и приятно ласкать его. Нежно гладя его
инструмент, я вскоре почувствовала как от моей ласки он увеличи-
вается  в  размерах  и  становиться тверже. От ласки Петра моего
рубинового  тела,  от  прикосновения к инструменту, который стал
твердый  и  длинный, желание возбудилось во мне. Угадав мое сос-
тояние,  так как я стала потихоньку шевелится у него на коленях,
Петр выпустил изо рта сосок и прошептал:
  - Сядь ко мне лицом, Анне.
  Чувствуя что-то новое, я быстро пересела, прижавшись животом к
инструменту, чувствуя его теплоту и упругость, мое желание стало
неистерпимым.  Петр  крепко обнял меня и чуть приподняв со своих
коленей,  опустил От неуловимого движения бедер, головка инстру-
мента оказалась между пухлыми губками, косаясь горячего розового
зрачка.  Взявшись  за  мои  плечи, Петр резко нажал на них вниз,
колени мои прогнулись и инструмент, как мне показалось,  пронзил
меня  насквозь, войдя в углубление во всю свою длинну и толщину,
распоров  мои  пухлые  губки.  Минуту  мы  сидели не шевелясь, я
чувствовала  как  инструмент  упирается во что-то твердое внутри
меня,  доставляя мне неописуемое блаженство. Я почувствовала что
скоро  потеряю  сознание  от  этого. Сквозь тяжелое дыхание Петр
прошептал:
  - Теперь  поднимайся  и  опускайся сама, Анни, только не очень
быстро.
  Взяв  меня за ягодицы, он приподнимал меня со своих колен так,
что  инструмент  чуть  не выскакивал из меня. От испуга потерять
блаженство  я  инстинктивно  опустилась вновь на его колени, по-
чувствовав  как  головка инструмента что-то щекочет внутри меня,
затем  я сама без помощи стала приподниматься и опускаться. Сна-
чала  я два раза сумела приподнятся и опустится медленно, но  на
большее у меня не хватило сил, так как головка все сильнее щеко-
тала что-то внутри меня и мои движения стали все быстрее и быст-
рее, как сквозь сон я услышала голос Петра:
  - Не торопись, продли удовольствие, не так быстро.
  Однако я была в экстазе и не обратила внимания на его просьбы,
так  как не слышала их, будучи в полуобморочном состоянии и дви-
галась  все  быстрее  и  быстрее. Скоро я почувствовала как нега
разливается  по всему моему телу и я резко опустилась на инстру-
мент,  замерла,  теряя  сознание,  обхватила Петра за шею, тесно
прижалась  к  нему.  Петр,  глядя на меня, не шевелился и только
инструмент  нервно  вздрагивал во мне. Это удивило меня. Немного
погодя,  придя  в себя я вопросительно посмотрела на Петра, а он
словно угадав мой вопрос улыбнувшись сказал:
  - Ты торопилась, милая Анни, мой инструмент еще полон сил, от-
дохни  немного  и  как только желание вновь проснется в тебе, мы
повторим все сначала.
  Не  помню  сколько  времени  прошло, мы молча смотрели друг на
друга,  вдруг Петр взял меня за ягодицы и начал медленно припод-
нимать  и опускать меня на свой инструмент, после нескольких та-
ких движений меня вновь охватило желание. Теперь Петр сам  руко-
водил движениями - то приподнимая, то опуская, то заставляя  ме-
ня  делать  бедрами круговые движения. Когда инструмент был пол-
ностью  во  мне,  упираясь и щекоча что твердое внутри, он давал
мне блаженство и шептал:
  - Быстрее, быстрее .
  Петр  участил свои движения, возбуждение начало достигать пре-
дела,  я  почувствовала  как безсилие приходит ко мне и я начала
терять сознание от полноты чувств. Вздрагивая, я обхватила  Пет-
ра  руками и ногами, затем, теряя сознание, замерла в таком сос-
тоянии.  Петр  тоже несколько раз вздрогнул, качнул инструментом
вверх  и  вниз, прижался к моему соску и замер. Приходя в мебя я
чувствовала  вздрагивание  инструмента  внутри  себя.  Это  было
приятное  наслаждение  и блаженство, продлявшее мое безсилие.  В
таком положении, прижавшись друг к другу, мы просидели некоторое
время  и я почувствовала как теплая влага вытекает из меня, ска-
тываясь  по  курчавым  комочкам  Петра, течет по моим волосам  к
отверстию ниже углубления, в котором торчит инструмент, и капает
на пол. Петр приподнял меня и ссадил на пол. Я взяла свои труси-
ки, намочила их и привела в порядок инструмент Петра, который от
моих  прикосновений  к  нему им от теплой воды начал   понемного
набухать,  приласкав его немного я пошла к раковине. Сняв туфлю,
я поставила одну ногу на раковину и стала приводить себя в поря-
докмыть в углублении рубиновое тело. Очевидно моя поза возбудила
его.  Не  успела я снять с раковину ногу и вытереть углубление и
ноги,  как  Петр,  подойдя  ко мне, попросил меня чуть отставить
правую  ногу.  Думая, что он хочет помочь мне, я отставила ногу.
Петр немного перегнулся и я почувствовала, как инструмент плотно
входит  между  пухлых  губок.  Поза не позволяла мне помогать ни
бедрами,  ни  чем. Тогда нагнувшись еще ниже я стала ласкать ко-
мочки Петра, а другой рукой плотно сжала вверху углубления  пух-
лые губки, еще плотнее обтянув ими инструмент. Двигая инструмен-
том  взад  и вперед, Петр доставал им что-то твердое внутри меня
еще  сильнее, чем до этого, головка щекотала меня внутри. Но вот
я почувствовала, что скоро потеряю сознание, Петр ускорил движе-
ния,  потом вдруг застонал, вонзил инструмент изамер, теряя соз-
нание,  я бросила сжимать губки и выпустила комочки, начиная те-
рять  сознание.  Петр  подхватил меня, не спуская с инструмента,
давая  мне  кончить.  Придя в себя я чувствовала как инструмент,
упершись в твердое во мне, щекочет меня. Петр почувствовал,  что
я очнулась, осторожно снял меня с инструмента, а потом с ракови-
ны,  а так как я не в состоянии сама была идти, он меня и усадил
в кресло.
  - Отдохни,  Анни,  я поухаживаю за тобой, - взяв мои трусики и
смочив их теплой водой, поднял меня на ноги, протер углубление и
ножки.
  Развалившись  в  кресле я блаженно отдыхала, а Петр, подойдя к
раковине,  стал мыть обмякший инструмент и комочки под ним. Одев
меня, и сам одев сутану, он сказал:
  - Анни,  меня  ждут  монастырские дела . Продолжать наши уроки
мы не смогли и расстались с ним, договорившись встретится завтра
после богослужения и продолжать уроки.
  На другой день, придя в монастырь, я нестолько слушала  богос-
лужение, сколько искала глазами брата Петра и думала о предстоя-
щих уроках с ним. Но вот окончилась служба и не найдя брата Пет-
ра  я  разочарованно пошла к выходу. И в этот момент меня кто-то
остановил  за  локоть, я остановилась и повернулась. Передо мною
стоял красивый монах лет 28-30. Он назвался Климом. Улыбнувшись,
он подал мне письмо. Развернув письмо я поняла, что оно от брата
Петра.  Он  извинился, что неожиданно уехал по делам, и не может
продолжать  со мной уроки, но добавил, что тот, кто передаст это
письмо мне, вполне может заменить его и дать мне полезные уроки.
Я посмотрела на Клима, он улыбнулся и спросил:
  - Ну как, Анни, ты согласна ?
  Глядя  на него и его стройную фигуру я убедительно кивнула го-
ловой,  он взял меня за руку и повел в одну из монастырских ком-
нат.  Войдя  в комнату, он нежно прижал меня к себе. Я очень от-
четливо  почувствовала его стоящий инструмент. Клим взял меня на
руки  и подойдя ближе к скамье поставил меня на пол, затем сбро-
сил  сутану  и  то,  что открылось моему взору превзошло все мои
ожидания.  Инструмент был какой-то не такой как у Роберта и Пет-
ра. Длиной он был около 22 см, головка блистела, а чем дальше  к
основанию  все  толще,  образуя  как бы конус. Лаская меня, Клим
попросил  меня  нагнуться и опереться на скамью. Сгорая от любо-
пытства  и желания, я нагнулась и одной рукой взялась за инстру-
мент, а другой подняла платье, стараясь направить инструмент   в
углубление.  Почувствовав тепло и нежность, Клим не дав мне нап-
равить  инструмент, начал быстро двигать им между ног. Он прохо-
дил  между ног и упирался в жмвот. Нагнувшись, я увидела как  он
вздрагивает  и  скользит  мимо  углубления. Тогда и прогнулась и
направила  его  рукой,  благодаря чему он стал скользить по моим
нежным губкам. В этот момент инструмент Клима был огромен,   его
основание было сильно утолщено. Почувствовав инструментом  влаж-
ную щель, Клим направил свой инструмент во внутрь ее, но не стал
вгонять  его  со  всего разгона, боясь причинить мне боль, делая
малые движения взад и вперед постоянно всовывал его все глубже и
глубже.  Наконец утолщение прикоснулось вплотную к моим  губкам,
растягивая их, а огронная, блестящая головка сильно упиралась во
что-то твердое внутри меня. Я почувствовала это и пошире расста-
вила ноги, а руками сильно раздвинула натянувшиеся губки,  давая
возможность  инструменту войти еще глубже, хотя мне было немного
больно.  От  быстрых толчков утолщение инструмента погрузилось в
мое тело и я с блаженством почувствовала как сильно растянувшие-
ся  губки  плотно  обхватили утолщение. В этот момент инструмент
почти с силой выйдя из меня вонзился вновь, щекотя что-то внутри
меня. От полноты чувств ощущения блаженства я стала терять  соз-
нание,  но  Клим плотно держал меня за бедра, как бы надев  меня
на  кол. В этот момент наступило безсилие. Очнувшись, я почувст-
вовала как что-то теплое пульсирует во мне. Мы оба были в оцепе-
нении  сладострастия,  движения прекратились, мы некоторое время
стояли неподвижно, не имея сил двинуться, наслаждалмсь этим  яв-
лением.  Приведя в порядок свою щель и инструмент Клима, мы оде-
лись.  Клима отозвали в приход и наши занятия с ним закончились.
Больше я не виделась с Климом.
  Так, как брат Петр отсуствовал, то я проводила время в прогул-
ках  по  саду  и  за чтением книг, думая об инструменте Клима. В
один из жарких дней я читала в жаркой гостинной книгу и незамет-
но уснула, а так как было очень жарко, я была совершенно голая -
укрылась только простыней. Проснулась я от ощущения на себя чье-
го-то  взгляда.  Осторожно приоткрыв глаза я увидела дядю Джима,
стоящего  надо  мной и пристально смотрящего на меня. Взгляд его
был  устремлен  не  на  лицо.  Проследив за ним, я заметила, что
простыня  сбилась,  обнажив мое тело до живота. Однако дядя Джим
не  видел  что  я проснулась и наблюдаю за ним. Мгновенно поняв,
что это прекрасно, я как бы во сне сделала движение ногами и ши-
роко  расставила  их,  давая  возможность дяде Джиму увидеть всю
прелесть между ног. В полумраке я увидала, как дядя Джим вздрог-
нул,  но  не пошевельнувшись и присмотревшись я увидела что дядя
Джим  одет в жилет, который на животе как-то неестественно отто-
пырен.  Поняв,  что  это топыриться готовый инструмент, сознавая
прелесть  своего  тела  и  желая  еще  больше  развлечь  дядю, я
движением  руки  сбросила с  себя  простынь,  обнажив  полностью
свое  тело. Постояв в неподвижном оцепенении, дядя Джим не спус-
кая  взгляда с раздвинувшихся губок, из которых выглядыва нежный
розовый глазок, развязав пояс своего халата и выпустив на свобо-
ду  свой инструмент вдруг стремительно бросился ко мне и к моему
удивлению  прильнув и раздвинув шире губки своими губами к влаж-
ному рубиновому глазку, втянул его в рот и начал ласкать языком.
Ни  с чем не сравнимое чувство охватило меня. Первые минуты я не
шевелилась,  но  по  мере того, как от ласки дяди желание во мне
все  возрастало, я несколько раз тихо шевельнулась, желание воз-
росло так, что я забыла про осторожность, прижала голову дяди  к
себе  сильнее.  Почувствовав  мое прикосновение, дядя Джим смело
протянул  руки  к  моим  грудкам и найдя набухшие соски начал их
нежно ласкать. Охваченная сильным желанием и страстью, движением
бедер я начала помогать ему ласкать языком свое нежное тело, жар
истомы  необычно  медленно возрастал, делая ласку сладостраснее,
чем  движение  инструмента,  но  к моему большому желанию это не
могло  длиться  слишком  долго и дойдя до предела кончилось моим
безсилием.  Конец был таким бурным, что лишаясь сознания, я при-
жала  голову дяди еще сильнее к углублению. Втянув влагу нежного
тела  и  сделав глоток, Джим снова шеДядя поднялся с колен и лег
рядом со мной. Увидав его инструмент, полный сил, который вздра-
гивал,  я повернулась к его груди, обхватив его бедро нежным те-
лом. Обхватив меня он прильнул нежным поцелуем. Так мы пролежали
довольно  долго. Джим давал мне отдохнуть, лаская мои соски язы-
ком и я вновь почувствовала желание. Обхватив руками голову Джи-
ма,  оторвав его от груди я в порыве страсти начала целовать его
лицо,  его  губы  нашли  мои  и он страстно впился в них. Языком
раздвинув  зубы он проник в мой рот и начал ласкать мой язык. Не
в  силах больше оторваться, Джим повернул меня на спину и лег на
меня.  Я широко раздвинула ноги, подогнув колени. Джима эта поза
не  удовлетворила, он велел поджать ноги на живот и придерживать
руками.  В таком положении пухлые губки раздвинулись и рубиновый
глазок манил к себе инструмент, оставляя щель открытой для инст-
румента.  Увидав  это,  Джим ухватился руками за спинку дивана и
его  красивый инструмент вошел наконец в меня. Вогнав его во всю
длину,  Джим не вынимая его начал дщелать круговые движения бед-
рами и большая головка инструмента уперлась во что-то твердое во
мне  - в такой позе я могла момогать ему, от этого ощущение было
потрясающее.
  -Быстрее,  быстрее,  -  шептала  я. На мой призыв Джим ответил
яростным  движением бедер. Я чувствовала что не в силах сдержать
настоящую истому и шептала:
  - Джим, милый, я теряю силы.
  И  как раз в этот момент его тело судорожно забилось и он вог-
нал инструмент с силой, потом замер...
  Стараниями Джима я в течении бурной ночи обезсилила шесть раз.
Так необычно хорошо окончились мои занятия, прекрасные занятия в
эту ночь.
  Утром  я  не могла выйти к завтраку, чувствуя слабость во всем
теле.  Мне казалось, что в моей щели торчит что-то толстое и ог-
ромное, мешая мне передвигать ноги, но к обеду все прошло, я ок-
репла и помеха между ног исчезла.
  В  течении  пяти дней, неутомимо лаская меня, Джим проводил со
мной  каждую ночь. Кроме неоднократного повторения из пройденных
уроков, я приобрела новые знания. Мы решали задачи лежа, меняясь
местами  -  то, то Джим были на верху, в последнем случае, сажая
меня  на  инструмент, Джим предоставлял мне возможность действо-
вать  самой, оставаясь неподвижным. Это давало возможность прод-
лить блаженное состояние, а так как безсилие наступало при таком
положении  быстро,  то  я,  оставаясь на инструменте, продлевала
блаженство,  а  потом  валилась рядом с Джимом, предоставляя ему
ухаживание за моим углублением и за своим обмякшим инструментом.
Он  брал  чистое  полотенце  и  смочив его водой вытирал опухшие
губки,  а потом, раздвинув их пальцами, вытирал рубиновый глазок
и мокрое углубление.

                Продолжение в следующем номере.

________________________________________________________________
Телефон редакции: (017) 249-89-60 Сергей
Адрес редакции: 220085 г.Минск пр.Рокоссовского д.85 кв.187
Интернетовские адреса:
                       paul.pavlov@usa.net     с пометкой
                       zxnet.by@iname.com        EROTIC!
________________________________________________________________

---

Другие статьи номера:

С. ЕСЕНИН

ПЛЕМЯННИЦА

Настоящая моя сестра, проживающая в столице, попросила однажды, чтобы я взял на некоторое время ее дочь Марту к себе на дачу отдохнуть. Марта была очаровательное существо, прекрасная девочка, великолепный ребенок. Объем груди ее достаточно велик и заставлял иногда трепетать мое сердце. Она была красива собой. Ее русые волосы вились на голове, нависая на плечи и голубые глаза. Марта была чрезвычайно смелой. При встрече со мной она награждала меня поцелуями, подтягивая меня, чтобы обнять за шею, легкими нежными руками. Я оставался равнодушным даже тогда, когда она стала моей жертвой. Она была большая любительница книг. Я часто замечал, что она долго находится в моей библиотеке. Особенно она увлекалась медициной. Зная это, я специально подложил анатомический словарь с картинками, бросающимися в глаза. На следующий день словарь исчез. Тогда я потерял ее из виду. От служанки я узнал, что Марта в своей комнате готовит уроки и не велит никого пускать к себе. Я тихонько поднялся наверх, бесшумно открыл дверь и увидел Марту. Она стояла у окна и держала словарь. Щеки ее горели лихорадочным огнем, а глаза блестели неестественным блеском. Она испугалась, и словарь упал к моим ногам. Я поднял словарь, упрекая за небрежность к книгам, и посадил ее на колени, прижав к себе.

Спросил:

— Марта, ты интересуешься анатомией?

— Милый дядя, не сердись на меня.

— Но, милая, что тебе больше нравится? — спросил я, опустив глаза.

Она открыла книгу и, перелистав страницы, нашла картинку с мужским членом.

— Вот, дядя.

— Следовательно, ты интересуешься мужскими членами. Ну, это не беда. Я бы хотел тебе объяснить подробности его устройства.

Но Марта сказала, что она имеет кое-какое представление об его устройстве. Тогда я взял книгу и открыл рисунок, начиная повествовательным голосом:

— Это, моя дорогая, мужской член. Он оброс волосами. Это нижняя часть, называется шейкой. У мальчиков волосы появляются в четырнадцать лет, а у девочек немного раньше.

И как бы между прочим спросил:

— А ты, Марта, имеешь там волосы?

— Ах, дядя, еще бы…

— Милая Марта, дашь мне их потрогать?

С этими словами я быстро засунул руку под ее платье и в следующий миг пальцы коснулись молодого пушка, выросшего на пышных губках молодого органа. От щекотания пальцев «он» становился упругим, а Марта становилась неподвижной, словно в ожидании чего-то большого и важного. Ее голубые глаза как-то странно смотрели на меня. Она расширила ноги так, что мои пальцы ощущали всю прелесть ее, еще никем не тронутую.

— Ах, дядя, меня еще никто так не трогал… Как это странно… Дядя, рассказывай мне все по порядку и подробно о члене, — сказала моя ученица после некоторого молчания.

Я продолжал объяснения. Расстегнув брюки, я вытащил свой возбужденный член во всей его красе перед изумленными глазами девочки.

— Ах, дядя, — сказала она, — но у тебя совсем другой член, чем на картинке, какой длинный и толстый, он стоит как свеча.

— Это зависит от возбуждения, — сказал я, — обычно он вялый, но когда я тебя взял на колени, я почувствовал близость твоего органа, он возбудился и стал другим. Когда я коснулся твоего члена, ты почувствовала возбуждение, не правда ли?

— Ах, дядя, совершенно верно, со мной это было. Но, дядя, зачем вы, мужчины, имеете такую вещь, а мы нет?

— Это для того, чтобы иметь сношения, — сказал я.

— Ах, дядя, что это? Я не смекнула. Расскажи, пожалуйста, мне, как это делается. Правда ли, что от этого можно заиметь ребенка?

— Сношения, Марта, происходят совершенно просто. Мы, мужчины, раздражаем вам своим членом половой орган. Наносим вам раздражение, и, в свою очередь, после этого зарождается ребенок под действием семени. Но если член двигать осторожно, то можно избежать ребенка, поэтому сношения бывают для того, чтобы получить удовольствие.

Во время этого монолога девочка стала оживленней. Щеки ее горели как огонь. Член пылал, как ее щеки. Правая рука обвила мой член. Ее половой орган постоянно касался моих пальцев и постепенно расширялся, так что мой палец скользнул по поверхности губок без боли для девочки, углубляясь в нее, и ее горячие движения приостановились. Плавно и тихо ее голова опустилась ко мне на грудь, и она заговорила:

— Ах, дядя, как это приятно… Дядя, ты мне говорил о семени…

— Семя здесь, — сказал я и показал на яйцевой мешочек. — Оттуда по каналу члена семя поступает наружу в сопровождении сильного возбуждения, доставляя приятное наслаждение. Сначала нужно довести член до возбуждения. Это нужно сделать так: ты обхвати мой член правой рукой так, чтобы кожа терла головку члена. Вот так, только энергичней, сейчас появится…

Читать дальше

Отличительные черты и особенности

Любовная лирика Есенина уникальная по искренности и глубине чувств, которые автор пытается донести до своих возлюбленных. В его стихах изображена гамма разнообразных эмоциях — счастливые мгновения меняются грустными, нежность — страстью, идеализация — озлобленностью и предательством. Особенности его творчества:

• Эмоциональность. Любовь в стихах поэта представлена как бурный, неудержимый порыв души, мгновенно затмевающий все остальные чувства и желания человека. Каждая новая страсть для Есенина чувствуется настолько же ярко, как и предыдущая, а любая романтическая утрата и разочарование приносит огромную боль, даже если он давно расстался со своей пассией.
• Печаль, ностальгическая тоска и безнадёжность. В каждом из сочинений Есенина мгновения счастья описаны в прошедшем времени. Они противопоставляются безрадостному настоящему, из которого любовь уже ушла. Это отражает реалии жизни поэта — спокойная семейная жизнь ему не подходила, он всё время чего-то нового, а потому не смог найти настоящую любовь, что стало причиной многих слёз и страданий. Повторяющимся мотивом становятся также извинения и желание исправить свои прошлые ошибки.
• Задушевность. В каждом из есенинских стихотворений читаются неподдельные эмоции и чувства не только героя, но и человека, который писал строки. Яркие эпитеты, выразительные метафоры, противопоставление очень живо отражают состояние души поэта, никогда не опускаясь до пошлости или банальности.
• Искренность. Каждый из стихов Есенина — небольшая частичка его жизни. Они несут самые сокровенные и глубокие чувства поэта, которыми он стремится поделиться с любимыми женщинами.

В каждом из романтических произведений Есенина неудержимая жажда любви и «человеческой нежности» сочетается со страданием и горем от её несовершенства. Из-за этого его любовная лирика звучит печально и безысходно, что отражает трагичную судьбу писателя — он так и не нашёл единственной женщины, с которой был готов связать свою судьбу.

Эволюция стихов

Тема любви в стихах поэта раскрыта с разных сторон. Есенин начинал как самоучка и со временем не только совершенствовал свой талант, но и менял точку зрения о взаимоотношениях мужчины и женщины. В раннем творчестве талантливого писателя лирический герой имел образ типичного деревенского парня — пылкого и страстного, но простого и неискушённого. Горячие юношеские переживания, описываемые в стихах, были пропитаны печалью, но им не хватало глубоких душевных переживаний.

Другая особенность стихов, написанных поэтом в годы юношества — переплетение любви к природе и девушке. Изумление красотой окружающего мира — реками, горами, лесами, животными — придавало поэмам лёгкости и непосредственности, от которой несколько его работ было опубликовано в детских журналах. Своеобразие стихов заключается в том, что природа была не просто фоном для взаимодействий мужчины и женщины, а и непосредственным участником событий — она давала паре лучше понимать чувства друг друга, влияла на развитие и развязку отношений. Сам образ любимой тоже был тесно связан с окружающими красотами.

Революция 1818−1819 годов оказала большое влияние на творчество Есенина. Тема любви в его поэзии постепенно отошла на второй план. Среди лирики того времени выделяется сборник «Москва кабацкая», из которого ясно, что у поэта наступил трудный период в личной жизни. Это выражается в таких строках:

Много женщин меня любило

Да и сам я любил не одну

Но от этого ль тёмная сила

Приучила меня к вину.

Произведения становятся более циничными, озлобленными. Любовь перестаёт представать перед читателем добрым, светлым чувствам — романтичные описания героинь меняются на вульгарные слова, а идеализированные образы женщин — на уродливые внутреннее и внешне. Период «потерянности» заканчивается только ближе к концу жизни писателя. В 1824—1825 годах выходит сборник «Персидские мотивы», а также стихотворения «Шаганэ ты моя, Шаганэ!» и «Письмо к женщине», в которых Есенин снова начинает представлять любовь нежно и романтично.

В поздней романтической лирике поэта прослеживается мотив патриотизма. Лирический герой эволюционирует в ответственного гражданина своей страны. Воспевается любовь к родине — её природе, бескрайним просторам, скромной и строгой красоте.

Женщины поэта

Каждый из стихов Есенина про любовь тесно связан с определённым периодом в его биографии. Адресаты его произведений — любимые женщины. Сам поэт говорил, что никогда не врал в своих произведениях — каждое из них было исповедью, признанием, сообщением или извинением, которую он пытался донести до возлюбленной. Чтобы лучше понять смысл и посыл творчества писателя, необходимо разобраться в его романтических отношениях:

• Первой студенческой любовью поэта, которой он посвятил стихи, была Анна Сардановская. В 16 лет девушка пообещала выйти за него замуж, но затем тот уехал в Москву, а она сыграла свадьбу с другим. В 1821 году Сардановская умерла при родах, что, несмотря на долгую разлуку, сильно повлияло на Есенина. В посвящённом ей коротком стихе «За горами, за жёлтыми долами…» главный герой и его возлюбленная представлены очень невинно — в них нет ничего пошлого, циничного или вызывающего. Текст пропитан тоской по роману, которого так и не случилось. Несмотря на мрачность содержания, тон и средства выразительности облегчают произведение, благодаря чему оно оставляет светлые чувства.
• Первой женщиной, с которой поэт вступил в серьёзные отношения, стала его гражданская жена Анна Изряднова. Он не посвящал ей официальных стихотворений, но мысли о несостоявшейся свадьбе и своём сыне он записал в произведении «Тёплый вечер». Разлука причина творцу сильные душевные переживания, что сказалось на настроении его будущей лирики.
• В 1917 году Есенин вступил в брак с Зинаидой Райх. Вместе они прожили недолго — всего 4 года. Писатель уже начинал вести свою разгульную жизнь и даже поднимал на жену руку, что и стало главной причиной расставания. В 1821 году супруги развелись, а в 1924 Есенин посвятил Райх одно из самых популярных своих стихотворений — «Письмо к женщине». Оно посвящено размышлением поэта о прошлом и будущем, его сожалениям. Читая произведение, можно легко заметить контраст между «тогдашним» и «теперешним» писателем.
• В 1922—1923 годах, у Есенина завязался пылкий роман с Айседорой Дункан. Ей он посвятил длинный стих «Пой же, пой на проклятой гитаре», в котором читается страсть и бешеное упоение жизнью, далёкое от традиционной семейной идиллии.

В последние годы жизни Есенин влюбился в актрису Августу Миклашевскую, которой посвятил стих «Я помню, любимая, помню» и цикл «Любовь хулигана». Но она не отвечала взаимностью.

Анализ произведений

Любовные и романтические произведения в творчестве Есенина разнообразны — от безобидного лёгкого увлечения и пылкой страсти до тяжёлого цинизма, страданий, разочарований и сожалений. Чтобы лучше понять их, стоит взглянуть на отдельные произведения гениального автора в отрыве от остальной литературы.

«Заметался пожар голубой»

Один из самых красивых коротких стихов Есенина о любви — «Заметался пожар голубой». Его главная особенность заключается в точной передаче изменений, творящихся в душе поэта. Строки произведения отражают переоценку писателем своих ценностей — он готов измениться, начать исправлять ошибки прошлого, отринуть прошлое скандального и распутного образа жизни и покориться своей судьбе. Лирический герой, прототипом которого стал сам Есенин, наполнен нежностью, светлыми чувствами и желанием измениться к лучшему.

Одна из самых запоминающихся особенностей этого стиха — богатые средства выразительности. Особенно выделяются яркие эпитеты:

• «пожар голубой»;
• «глаз злато-карий омут»;
• «был я весь — как запущенный сад»;
• «поступь нежная, лёгкий стан»;
• «волос цветом в осень».

Они помогают лучше донести переживания героя, показать пробуждение чувств в его душе. Он тоскует по старым несбыточным мечтам и амбициям, но смиряется с этой нежной грустью и начинает идти к своим настоящим целям.

«Ты меня не любишь, не жалеешь»

Как видно уже из названия, это стихотворение Есенина пропитано нелёгкими чувствами — горечью, разочарованием, смятением, неуверенностью в собственном будущем. Главный герой с одной стороны желает новой любви и нежности, а с другой — боится очередного предательства и не хочет подвергаться риску снова испытывать страдания. На его сердце слишком много шрамов от старых отношений, чтобы он был по-настоящему готов к новому счастью. Отсюда и происходит лейтмотив стиха, которым является строка «Кто любил, уж тот любить не может».

Моральные терзания в сочетании с невозможностью открыться для новой любви доставляют лирическому герою много душевных мук, отчего он становится циничным и разочарованным в жизни. Именно страх наступления новых переживаний и дополнительных страданий мешает ему исцелиться и снова стать счастливым, в чём и заключается главная трагедия.

«Руки милой — пара лебедей»

По характеру вложенных чувств и эмоций это стихотворение относится к тому же классу, что «Ты меня не любишь, не жалеешь» — лирический герой находится в смятении, его терзает внутренний конфликт. Он жаждет любви и нежности, но боится испытать новое разочарование, оказаться обманутым и брошенным, а потому сомневается в своих чувствах. Через строки стиха проходит тревога, растерянность, страх одиночества. Герой потерян и понятия не имеет, что ему делать — это выражается через акцентированные строки стиха — «Я не знаю, как мне жизнь прожить».

В контраст с тяжёлой тематикой стиха вступают художественные средства. Произведение написано очень ласково и трепетно, наполнено душевностью и теплотой. Лирический герой восхищается нежностью любимой, чьи руки ласкают его волосы, её женской красотой и изяществом. Но нелёгкие душевные переживания, вызванные неуверенностью и страхом, омрачают счастье. Прошлые сожаления в душе мешают лирическому полностью насладиться любовью, что отражает желание самого Есенина исправить ошибки прошлого.

«Глупое сердце, не бейся»

Этот стих поэта отражает приобретённые им цинизм и мрачный взгляд на жизнь. Лирический герой окончательно разочаровался в любви — он считает её обманом, приносящим только страдания и разочарования. Он пережил многочисленные предательства и неудачи в отношениях и не хочет повторят совершённые рание ошибки, предпочитая вовсе отказаться от романтики.

Строка «глупое сердце, не бейся» завершает каждый куплет стихотворения, повествующий о романтических приключениях героя, как бы отражая его желание избавиться от них. Но, несмотря на грустную тематику, стихотворение не полностью безысходно — как автор признаётся, «жизнь не совсем обманула» его и выражает надежду, что злая судьба когда-то ответит на его любовь «песнею соловьиной».

Любовная лирика навсегда останется изюминкой творчества Есенина, ведь именно в ней чувства поэта проявляются наиболее ярко и многогранно. Выразительный язык написания в сочетании с раскрытием актуальных до сегодняшнего дня тем заставляет читателя невольно сопереживать каждому лирическому герою и, следовательно, самому автору. Больше всего подкупает то, что он остаётся искренним и открытым в своих чувствах, несмотря на все его недостатки — он признаёт несовершенство любви, но всё равно стремится к её торжеству.