Сказка о детях лесника, которых родители оставляют в лесу, чтобы самим не умереть с голоду. Первый раз им удается вернуться домой, т.к. Гензель разбрасывал по дороге белые камушки. Во второй раз у них были только хлебные крошки, которые склевали птицы. Дети заблудились в лесу и набрели на пряничный домик, полный сладостей. Они набросились на лакомства и попадали в плен к ведьме, которая собиралась их откормить и съесть. Однако дети оказались хитрее ведьмы и сбежали от нее…
Гензель и Гретель читать
В большом лесу на опушке жил бедный дровосек со своею женою и двумя детьми: мальчишку-то звали Гензель, а девчоночку — Гретель.
У бедняка было в семье и скудно и голодно; а с той поры, как наступила большая дороговизна, у него и насущного хлеба иногда не бывало.
И вот однажды вечером лежал он в постели, раздумывая и ворочаясь с боку на бок от забот, и сказал своей жене со вздохом: «Не знаю, право, как нам и быть! Как будем мы детей питать, когда и самим-то есть нечего!»
— «А знаешь ли что, муженек, — отвечала жена, — завтра ранешенько выведем детей в самую чащу леса; там разведем им огонек и каждому дадим еще по кусочку хлеба в запас, а затем уйдем на работу и оставим их там одних. Они оттуда не найдут дороги домой, и мы от них избавимся».
— «Нет, женушка, — сказал муж, — этого я не сделаю. Невмоготу мне своих деток в лесу одних оставлять — еще, пожалуй, придут дикие звери да и растерзают».
— «Ох ты, дурак, дурак! — отвечала она. — Так разве же лучше будет, как мы все четверо станем дохнуть с голода, и ты знай строгай доски для гробов».
И до тех пор его пилила, что он наконец согласился. «А все же жалко мне бедных деток», — говорил он, даже и согласившись с женою.
А детки-то с голоду тоже заснуть не могли и слышали все, что мачеха говорила их отцу. Гретель плакала горькими слезами и говорила Гензелю: «Пропали наши головы!»
— «Полно, Гретель, — сказал Гензель, — не печалься! Я как-нибудь ухитрюсь помочь беде».
И когда отец с мачехой уснули, он поднялся с постели, надел свое платьишко, отворил дверку, да и выскользнул из дома.
Месяц светил ярко, и белые голыши, которых много валялось перед домом, блестели, словно монетки. Гензель наклонился и столько набрал их в карман своего платья, сколько влезть могло.
Потом вернулся домой и сказал сестре: «Успокойся и усни с Богом: он нас не оставит». И улегся в свою постельку.
Чуть только стало светать, еще и солнце не всходило — пришла к детям мачеха и стала их будить: «Ну, ну, подымайтесь, лентяи, пойдем в лес за дровами».
Затем она дала каждому по кусочку хлеба на обед и сказала: «Вот вам хлеб на обед, только смотрите, прежде обеда его не съешьте, ведь уж больше-то вы ничего не получите».
Гретель взяла хлеб к себе под фартук, потому что у Гензеля карман был полнехонек камней. И вот они все вместе направились в лес.
Пройдя немного, Гензель приостановился и оглянулся на дом, и потом еще и еще раз.
Отец спросил его: «Гензель, что ты там зеваешь и отстаешь? Изволь-ка прибавить шагу».
— «Ах, батюшка, — сказал Гензель, — я все посматриваю на свою белую кошечку: сидит она там на крыше, словно со мною прощается».
Мачеха сказала: «Дурень! Да это вовсе и не кошечка твоя, а белая труба блестит на солнце». А Гензель и не думал смотреть на кошечку, он все только потихонечку выбрасывал на дорогу из своего кармана по камешку.
Когда они пришли в чащу леса, отец сказал: «Ну, собирайте, детки, валежник, а я разведу вам огонек, чтобы вы не озябли».
Гензель и Гретель натаскали хворосту и навалили его гора-горой. Костер запалили, и когда огонь разгорелся, мачеха сказала: «Вот, прилягте к огоньку, детки, и отдохните; а мы пойдем в лес и нарубим дров. Когда мы закончим работу, то вернемся к вам и возьмем с собою».
Гензель и Гретель сидели у огня, и когда наступил час обеда, они съели свои кусочки хлеба. А так как им слышны были удары топора, то они и подумали, что их отец где-нибудь тут же, недалеко.
А постукивал-то вовсе не топор, а простой сук, который отец подвязал к сухому дереву: его ветром раскачивало и ударяло о дерево.
Сидели они, сидели, стали у них глаза слипаться от усталости, и они крепко уснули.
Когда же они проснулись, кругом была темная ночь. Гретель стала плакать и говорить: «Как мы из лесу выйдем?» Но Гензель ее утешал: «Погоди только немножко, пока месяц взойдет, тогда уж мы найдем дорогу».
И точно, как поднялся на небе полный месяц, Гензель взял сестричку за руку и пошел, отыскивая дорогу по голышам, которые блестели, как заново отчеканенные монеты, и указывали им путь.
Всю ночь напролет шли они и на рассвете пришли-таки к отцовскому дому. Постучались они в двери, и когда мачеха отперла и увидела, кто стучался, то сказала им: «Ах вы, дрянные детишки, что вы так долго заспались в лесу? Мы уж думали, что вы и совсем не вернетесь».
А отец очень им обрадовался: его и так уж совесть мучила, что он их одних покинул в лесу.
Вскоре после того нужда опять наступила страшная, и дети услышали, как мачеха однажды ночью еще раз стала говорить отцу: «Мы опять все съели; в запасе у нас всего-навсего полкаравая хлеба, а там уж и песне конец! Ребят надо спровадить; мы их еще дальше в лес заведем, чтобы они уж никак не могли разыскать дороги к дому. А то и нам пропадать вместе с ними придется».
Тяжело было на сердце у отца, и он подумал: «Лучше было бы, кабы ты и последние крохи разделил со своими детками». Но жена и слушать его не хотела, ругала его и высказывала ему всякие упреки.
«Назвался груздем, так и полезай в кузов!» — говорит пословица; так и он: уступил жене первый раз, должен был уступить и второй.
А дети не спали и к разговору прислушивались. Когда родители заснули, Гензель, как и в прошлый раз, поднялся с постели и хотел набрать голышей, но мачеха заперла дверь на замок, и мальчик никак не мог выйти из дома. Но он все же унимал сестричку и говорил ей: «Не плачь, Гретель, и спи спокойно. Бог нам поможет».
Рано утром пришла мачеха и подняла детей с постели. Они получили по куску хлеба — еще меньше того, который был им выдан прошлый раз.
По пути в лес Гензель искрошил свой кусок в кармане, часто приостанавливался и бросал крошки на землю.
«Гензель, что ты все останавливаешься и оглядываешься, — сказал ему отец, — ступай своей дорогой».
— «Я оглядываюсь на своего голубка, который сидит на крыше и прощается со мною», — отвечал Гензель. «Дурень! — сказала ему мачеха. — Это вовсе не голубок твой: это труба белеет на солнце».
Но Гензель все же мало-помалу успел разбросать все крошки по дороге.
Мачеха еще дальше завела детей в лес, туда, где они отродясь не бывали.
Опять был разведен большой костер, и мачеха сказала им: «Посидите-ка здесь, и коли умаетесь, то можете и поспать немного: мы пойдем в лес дрова рубить, а вечером, как кончим работу, зайдем за вами и возьмем вас с собою».
Когда наступил час обеда, Гретель поделилась своим куском хлеба с Гензелем, который свою порцию раскрошил по дороге.
Потом они уснули, и уж завечерело, а между тем никто не приходил за бедными детками.
Проснулись они уже тогда, когда наступила темная ночь, и Гензель, утешая свою сестричку, говорил: «Погоди, Гретель, вот взойдет месяц, тогда мы все хлебные крошечки увидим, которые я разбросал, по ним и отыщем дорогу домой».
Но вот и месяц взошел, и собрались они в путь-дорогу, а не могли отыскать ни одной крошки, потому что тысячи птиц, порхающих в лесу и в поле, давно уже те крошки поклевали.
Гензель сказал сестре: «Как-нибудь найдем дорогу», — но дороги не нашли.
Так шли они всю ночь и еще один день с утра до вечера и все же не могли выйти из леса и были страшно голодны, потому что должны были питаться одними ягодами, которые кое-где находили по дороге. И так как они притомились и от истомы уже еле на ногах держались, то легли они опять под деревом и заснули.
Настало третье утро с тех пор, как они покинули родительский дом. Пошли они опять по лесу, но сколько ни шли, все только глубже уходили в чащу его, и если бы не подоспела им помощь, пришлось бы им погибнуть.
В самый полдень увидели они перед собою прекрасную белоснежную птичку; сидела она на ветке и распевала так сладко, что они приостановились и стали к ее пению прислушиваться. Пропевши свою песенку, она расправила свои крылышки и полетела, и они пошли за нею следом, пока не пришли к избушке, на крышу которой птичка уселась.
Подойдя к избушке поближе, они увидели, что она вся из хлеба построена и печеньем покрыта, да окошки-то у нее были из чистого сахара.
«Вот мы за нее и примемся, — сказал Гензель, — и покушаем. Я вот съем кусок крыши, а ты, Гретель, можешь себе от окошка кусок отломить — оно, небось, сладкое». Гензель потянулся кверху и отломил себе кусочек крыши, чтобы отведать, какова она на вкус, а Гретель подошла к окошку и стала обгладывать его оконницы.
Тут из избушки вдруг раздался пискливый голосок:
Стуки-бряки под окном?
Кто ко мне стучится в дом?
А детки на это отвечали:
Ветер, ветер, ветерок.
Неба ясного сынок!
— и продолжали по-прежнему кушать.
Гензель, которому крыша пришлась очень по вкусу, отломил себе порядочный кусок от нее, а Гретель высадила себе целую круглую оконницу, тут же у избушки присела и лакомилась на досуге — и вдруг распахнулась настежь дверь в избушке, и старая-престарая старуха вышла из нее, опираясь на костыль.
Гензель и Гретель так перепугались, что даже выронили свои лакомые куски из рук. А старуха только покачала головой и сказала: «Э-э, детушки, кто это вас сюда привел? Войдите-ка ко мне и останьтесь у меня, зла от меня никакого вам не будет».
Она взяла деток за руку и ввела их в свою избушечку. Там на столе стояла уже обильная еда: молоко и сахарное печенье, яблоки и орехи. А затем деткам были постланы две чистенькие постельки, и Гензель с сестричкой, когда улеглись в них, подумали, что в самый рай попали.
Но старуха-то только прикинулась ласковой, а в сущности была она злою ведьмою, которая детей подстерегала и хлебную избушку свою для того только и построила, чтобы их приманивать.
Когда какой-нибудь ребенок попадался в ее лапы, она его убивала, варила его мясо и пожирала, и это было для нее праздником. Глаза у ведьм красные и не дальнозоркие, но чутье у них такое же тонкое, как у зверей, и они издалека чуют приближение человека. Когда Гензель и Гретель только еще подходили к ее избушке, она уже злобно посмеивалась и говорила насмешливо: «Эти уж попались — небось, не ускользнуть им от меня».
Рано утром, прежде нежели дети проснулись, она уже поднялась, и когда увидела, как они сладко спят и как румянец играет на их полных щечках, она пробормотала про себя: «Лакомый это будет кусочек!»
Тогда взяла она Гензеля в свои жесткие руки и снесла его в маленькую клетку, и приперла в ней решетчатой дверкой: он мог там кричать сколько душе угодно, — никто бы его и не услышал.
Потом пришла она к сестричке, растолкала ее и крикнула: «Ну, поднимайся, лентяйка, натаскай воды, свари своему брату чего-нибудь повкуснее: я его посадила в особую клетку и стану его откармливать. Когда он ожиреет, я его съем».
Гретель стала было горько плакать, но только слезы даром тратила — пришлось ей все, то исполнить, чего от нее злая ведьма требовала.
Вот и стали бедному Гензелю варить самое вкусное кушанье, а сестричке его доставались одни только объедки.
Каждое утро пробиралась старуха к его клетке и кричала ему: «Гензель, протяни-ка мне палец, дай пощупаю, скоро ли ты откормишься?» А Гензель просовывал ей сквозь решетку косточку, и подслеповатая старуха не могла приметить его проделки и, принимая косточку за пальцы Гензеля, дивилась тому, что он совсем не жиреет.
Когда прошло недели четыре и Гензель все попрежнему не жирел, тогда старуху одолело нетерпенье, и она не захотела дольше ждать. «Эй ты, Гретель, — крикнула она сестричке, — проворней наноси воды: завтра хочу я Гензеля заколоть и сварить — каков он там ни на есть, худой или жирный!»
Ах, как сокрушалась бедная сестричка, когда пришлось ей воду носить, и какие крупные слезы катились у ней по щекам! «Боже милостивый! — воскликнула она. — Помоги же ты нам! Ведь если бы дикие звери растерзали нас в лесу, так мы бы, по крайней мере, оба вместе умерли!»
— «Перестань пустяки молоть! — крикнула на нее старуха. — Все равно ничто тебе не поможет!»
Рано утром Гретель уже должна была выйти из дома, повесить котелок с водою и развести под ним огонь.
«Сначала займемся печеньем, — сказала старуха, — я уж печь затопила и тесто вымесила».
И она толкнула бедную Гретель к печи, из которой пламя даже наружу выбивалось.
«Полезай туда, — сказала ведьма, — да посмотри, достаточно ли в ней жару и можно ли сажать в нее хлебы».
И когда Гретель наклонилась, чтобы заглянуть в печь, ведьма собиралась уже притворить печь заслонкой: «Пусть и она там испечется, тогда и ее тоже съем».
Однако же Гретель поняла, что у нее на уме, и сказала: «Да я и не знаю, как туда лезть, как попасть в нутро?»
— «Дурища! — сказала старуха. — Да ведь устье-то у печки настолько широко, что я бы и сама туда влезть могла», — да, подойдя к печке, и сунула в нее голову.
Тогда Гретель сзади так толкнула ведьму, что та разом очутилась в печке, да и захлопнула за ведьмой печную заслонку, и даже засовом задвинула.
Ух, как страшно взвыла тогда ведьма! Но Гретель от печки отбежала, и злая ведьма должна была там сгореть.
А Гретель тем временем прямехонько бросилась к Гензелю, отперла клетку и крикнула ему: «Гензель! Мы с тобой спасены — ведьмы нет более на свете!»
Тогда Гензель выпорхнул из клетки, как птичка, когда ей отворят дверку.
О, как они обрадовались, как обнимались, как прыгали кругом, как целовались! И так как им уж некого было бояться, то они пошли в избу ведьмы, в которой по всем углам стояли ящики с жемчугом и драгоценными каменьями. «Ну, эти камешки еще получше голышей», — сказал Гензель и набил ими свои карманы, сколько влезло; а там и Гретель сказала: «Я тоже хочу немножечко этих камешков захватить домой», — и насыпала их полный фартучек.
«Ну, а теперь пора в путь-дорогу, — сказал Гензель, — чтобы выйти из этого заколдованного леса».
И пошли — и после двух часов пути пришли к большому озеру. «Нам тут не перейти, — сказал Гензель, — не вижу я ни жердинки, ни мосточка». — «И кораблика никакого нет, — сказала сестричка. — А зато вон там плавает белая уточка. Коли я ее попрошу, она, конечно, поможет нам переправиться».
И крикнула уточке:
Уточка, красавица!
Помоги нам переправиться;
Ни мосточка, ни жердинки,
Перевези же нас на спинке.
Уточка тотчас к ним подплыла, и Гензель сел к ней на спинку и стал звать сестру, чтобы та села с ним рядышком. «Нет, — отвечала Гретель, — уточке будет тяжело; она нас обоих перевезет поочередно».
Так и поступила добрая уточка, и после того, как они благополучно переправились и некоторое время еще шли по лесу, лес стал им казаться все больше и больше знакомым, и наконец они увидели вдали дом отца своего.
Тогда они пустились бежать, добежали до дому, ворвались в него и бросились отцу на шею.
У бедняги не было ни часу радостного с тех пор, как он покинул детей своих в лесу; а мачеха тем временем умерла.
Гретель тотчас вытрясла весь свой фартучек — и жемчуг и драгоценные камни так и рассыпались по всей комнате, да и Гензель тоже стал их пригоршнями выкидывать из своего кармана.
Тут уж о пропитании не надо было думать, и стали они жить да поживать, да радоваться.
❤️ 73
🔥 50
😁 41
😢 30
👎 26
🥱 28
Добавлено на полку
Удалено с полки
Достигнут лимит
Гензель и Гретель – сказка Братьев Гримм про брата и сестру. Из-за угрозы голода отец уводит своих детей в лес. Первый раз дочка по дороге бросает камешки, дети легко возвращаются домой. Во второй раз мачеха не дает детям такой возможности. Гензель и Гретель идут вслед за белоснежной птичкой, находят пряничный домик ведьмы-людоедки. Здесь они попадают в плен. Гензеля злая старуха сажает в клетку. Девочка Гретель убивает злодейку, хитростью заперев ее в печи. Переплыть широкую реку по дороге домой детям помогает уточка, дома их радостно встречает отец. Мачеха умерла. Детям удалось добыть в доме ведьмы драгоценности, теперь семье не грозит голод, они счастливо живут в достатке. Находчивость и смелость помогают справиться с любой бедой.
Жил на опушке дремучего леса бедный дровосек с женой и двумя детьми: мальчика звали Гензель, а девочку Гретель. Жил дровосек впроголодь; и наступила однажды в той земле такая дороговизна, что ему не на что было купить даже кусок хлеба.
Вот как-то вечером лежит он в кровати, не спит, а всё с боку на бок переворачивается, вздыхает и, наконец, говорит жене:
— Что теперь будет с нами? Как нам детей прокормить, нам и самим-то есть нечего!
— А знаешь что, — отвечала жена, — заведём завтра утром детей пораньше в лес, в самую чащу; разведём там костёр и дадим им по кусочку хлеба. А сами пойдём на работу и оставим их одних. Не найти им дороги обратно — вот мы от них и избавимся.
— Нет, жена, — говорит дровосек, — этого я не сделаю: ведь сердце у меня не камень, не могу я детей бросить одних в лесу. Нападут на них дикие звери и съедят их.
— Ну и дурак! — говорит жена. — Придётся нам тогда всем четверым с голоду пропадать, и тебе останется только одно — гробы сколачивать. — И она донимала его до тех пор, пока он с ней не согласился.
— А всё-таки жалко мне моих бедных детей! — сказал дровосек.
Дети от голода не могли заснуть и слышали всё, что говорила мачеха отцу. Заплакала Гретель горькими слезами и говорит Гензелю:
— Бедные мы с тобой, бедные! Видно, нам теперь пропадать придётся!
— Тише, Гретель, не горюй! — сказал Гензель. — Я уж что-нибудь придумаю.
И вот, когда родители уснули, он встал, надел свою курточку, отворил дверь в сени и тихо выбрался на улицу. На небе ярко светил месяц. Белые камешки во дворе блестели под его лучами, словно денежки. Гензель нагнулся и набил ими полный карман.
Потом он вернулся домой и говорит Гретель:
— Утешься, милая сестрица, спи себе теперь спокойно! — И с этими словами он снова улёгся в постель.
Чуть только начало светать, пришла мачеха и стала будить детей.
— Вставайте, лентяи! Нужно идти в лес за дровами. — Потом дала им по кусочку хлеба и сказала: — Этот хлеб будет вам на обед. Смотрите только, сейчас его не ешьте, больше вы ничего не получите.
Взяла Гретель весь хлеб и спрятала себе под фартук. Гензелю ведь некуда было спрятать хлеб, у него карман был набит камешками. Потом они все отправились в лес. Идут они, а Гензель всё останавливается и назад оглядывается. Говорит ему отец:
— Что ты, Гензель, всё оборачиваешься и отстаёшь? Иди-ка поскорее.
— Я, батюшка, — отвечал Гензель, — всё на свою белую кошечку посматриваю. Сидит она на крыше и так жалостно смотрит на меня, словно прощается.
— Не болтай глупости, — сказала мачеха, — вовсе это не твоя кошечка, это белая труба на солнце блестит.
А Гензель вовсе не на кошечку смотрел, а доставал из кармана блестящие камешки и бросал их на дорогу.
Вот пришли они в самую чашу леса, и дровосек сказал:
— Ну, дети, собирайте хворост, а я костёр разведу, чтобы вы не озябли.
Набрали Гензель и Гретель целую кучу хворосту. Когда огонь хорошо разгорелся, мачеха говорит:
— Ну, дети, ложитесь теперь у костра да отдохните как следует, а мы пойдём в лес дрова рубить. Когда кончим работу, вернёмся за вами.
Сели Гензель и Гретель у костра, а в полдень они съели свой хлеб. Они всё время слышали стук топора и думали, что это где-нибудь недалеко работает отец. А постукивал-то вовсе не топор, а сухой сук, который отец подвязал к старому дереву. Сук раскачивало ветром, он ударялся о ствол и стучал. Сидели они так, сидели, от усталости у них стали закрываться глаза, и они крепко уснули.
Когда они проснулись, в лесу было уже совсем темно. Заплакала Гретель и говорит:
— Как нам теперь найти дорогу домой?
— Погоди, — утешал её Гензель, — вот взойдёт месяц, станет светлее, мы и найдём дорогу.
И верно, скоро взошёл месяц. Взял Гензель Гретель за руку и пошёл от камешка к камешку — а блестели они, словно денежки, и указывали детям дорогу. Всю ночь шли они, а на рассвете пришли к отцовскому дому и постучались в дверь. Открыла мачеха дверь, видит — стоят перед ней Гензель и Гретель, и говорит:
— Ах вы, скверные дети, что вы так долго в лесу отсыпались? А мы уже думали, что вы вовсе не хотите назад возвращаться.
Обрадовался отец, увидя детей. Тяжело ему было бросать их одних в лесу. Но вскоре опять наступили голод и нужда, и в доме дровосека нечего стало есть. И вот услыхали дети, как мачеха ночью, лёжа в постели, говорила отцу:
— У нас опять уже всё съедено, осталось только полкраюхи хлеба, а потом уж нам конец! Надо отделаться от детей — заведём их в лес подальше, чтобы не найти им дороги назад! Иного выхода у нас нету.
Тяжко стало на сердце у дровосека, и он подумал: «Уж лучше бы мне последним куском с детьми поделиться». Но жена и слышать об этом не хотела, стала его бранить да попрекать. Недаром говорится: плохое начало не к доброму концу. Уступил он раз, пришлось ему и сейчас уступить.
А дети не спали и слышали весь их разговор. Когда отец с мачехой заснули, встал Гензель с постели и хотел пойти во двор, чтобы набрать камешков, как в прошлый раз. Но мачеха заперла дверь, и Гензель не смог выйти из хижины. Он стал утешать свою сестрицу и говорит:
— Не плачь, Гретель, спи спокойно, увидишь, что мы не пропадём.
Рано утром мачеха разбудила их и дала им по куску хлеба, он был ещё меньше, чем в прошлый раз. Пошли они в лес, а Гензель по дороге крошил хлеб в кармане, останавливался и бросал хлебные крошки на дорогу. Говорит ему отец:
— Что ты, Гензель, всё останавливаешься да оглядываешься? Иди-ка поскорее.
— Я, батюшка, — отвечал Гензель, — на своего белого голубка смотрю. Сидит он на крыше и на меня так жалостно смотрит, словно прощается.
— Не болтай глупости, — говорит ему мачеха. — Вовсе это не твой голубок, это белая труба блестит на солнце.
А Гензель всё бросал и бросал на дорогу хлебные крошки. Завела мачеха детей еще глубже в лес, где они ещё ни разу не были. Развели опять большой костёр, и говорит мачеха:
— Сидите здесь, детки, а как устанете, поспите маленько. А мы пойдём в лес дрова рубить и к вечеру, когда кончим работу, придём за вами.
Когда наступил полдень, Гретель поделилась своим куском хлеба с Гензелем, ведь он-то свой хлеб по дороге раскрошил. Потом они уснули. Вот уж и вечер прошёл, но никто за бедными детьми не приходил.
Проснулись они — а в лесу уже тёмная ночь. Стал Гензель утешать сестрицу:
— Погоди, Гретель, вот скоро луна взойдёт, мы и отыщем дорогу по хлебным крошкам.
Когда взошла луна, отправились они искать дорогу. Искали её, искали, но так и не нашли. Тысячи птиц летают в лесу и в поле — и они все их поклевали.
Говорит Гензель Гретель: «Мы уж как-нибудь найдём дорогу», но они её не нашли. Шли они целую ночь и весь день с утра до вечера, но никак не могли выбраться из лесу. Дети сильно проголодались: ведь кроме ягод, которые они собирали по дороге, у них не было ни куска во рту. Устали они так, что еле-еле ноги передвигали, прилегли под деревом и заснули.
Наступило уже третье утро с тех пор, как покинули они отцовскую избушку. Пошли они дальше. Идут и идут, а лес всё глубже и темней, и если б не подоспела помощь, они выбились бы из сил.
Вот наступил полдень, и дети заметили на ветке красивую белоснежную птичку. Сидит себе и поёт, да так хорошо, что дети остановились и заслушались. Умолкла птичка, взмахнула крыльями и полетела перед ними, и пошли они за ней следом, пока, наконец, не добрались до избушки, где птичка уселась на крыше. Подошли дети ближе, видят — избушка-то не простая: она вся из хлеба сделана, крыша у неё из пряников, а окошки — из сахара. 
Говорит Гензель:
— Вот мы сейчас и поедим на славу. Я примусь за крышу, она, должно быть, очень вкусная.
Вытянулся Гензель во весь рост и отломил кусочек крыши, чтобы попробовать, какая она на вкус, а Гретель стала лакомиться окошками.
Вдруг послышался изнутри чей-то тоненький голосок:
— Кто там ходит под окном?
Кто грызёт мой сладкий дом?
Отвечают дети:
— Это гость чудесный,
Ветер поднебесный!
И продолжают отрывать и есть кусочки от вкусного домика.
Пришлась крыша Гензелю очень по вкусу, и он оторвал от неё большой кусок, а Гретель выломала целое круглое стекло из сахара и, усевшись около избушки, стала его уплетать.
Вдруг открывается дверь, и выходит оттуда старая-престарая старуха, опираясь о костыль. Испугались Гензель и Гретель, и все лакомства из рук выронили. Покачала старуха головой и говорит:
— Эй, милые детки, как вы сюда попали? Ну, заходите ко мне, я вам зла не сделаю.
Взяла она обоих за руки и повела в свою избушку. Принесла она угощение — молоко с оладьями, посыпанными сахаром, яблоки и орехи. Потом она постелила им две красивые постельки и накрыла их белыми одеялами. Улеглись Гензель и Гретель и подумали: «Мы, наверное, попали в рай».
Но старуха только притворялась такой доброй, а на самом деле это была злая ведьма, что подстерегала детей, а избушку из хлеба построила для приманки. Если какой-нибудь ребёнок попадал ей в руки, она его убивала, варила в котле и съедала, и это было для неё самое большое лакомство. Глаза у неё были, как у всех ведьм, красные, и видели плохо, но зато у них нюх тонкий, как у зверей, и они чуют близость человека.
Когда Гензель и Гретель подходили к её избушке, она злобно захохотала и сказала с усмешкой: «Вот они и попались! Теперь уж им от меня не уйти!»
Рано утром, когда дети ещё спали, она встала, посмотрела, как они спокойно спят да какие у них пухлые и румяные щёчки, и сказала про себя: «Вот это будет лакомый кусочек!» Схватила Гензеля своей костлявой рукой, унесла его в хлев и заперла его за решётчатой дверью — пусть себе кричит сколько хочет, ничто ему не поможет!
А потом разбудила Гретель и говорит:
— Вставай скорее, лентяйка! Иди принеси воды и свари своему брату что-нибудь повкусней, вон сидит он в хлеву. Я хочу, чтобы стал он пожирнее, тогда я его съем.
Горько заплакала Гретель. Но что было делать, пришлось ей исполнять приказание злой ведьмы. И вот готовила она для Гензеля самые вкусные блюда, а самой ей доставались одни лишь объедки. Каждое утро ковыляла старуха к хлеву и говорила:
— Ну-ка, Гензель, протяни мне свой палец, я хочу посмотреть, жирненький ли ты.
А Гензель взял и протянул ведьме вместо пальчика косточку. Ведьма плохо видела, пощупала косточку и удивлялась, отчего это Гензель не жиреет. Так прошло четыре недели, а Гензель всё не жирел. Надоело старухе ждать, и крикнула она девочке:
— Эй, Гретель, наноси скорее воды! Жирного или тощего, всё равно я Гензеля завтра утром заколю и сварю. 
Ох как горевала бедная сестрица, когда пришлось ей таскать воду! Слезы так и текли у неё по щекам.
— Лучше бы нас растерзали дикие звери в лесу, тогда мы хоть вместе бы погибли!
— Ну, нечего хныкать! — крикнула старуха. — Теперь тебе ничего не поможет.
Рано поутру Гретель должна была встать, выйти во двор, повесить котёл с водой и развести огонь.
— Сначала мы испечём хлеб, — сказала старуха, — я уже истопила печь и вымесила тесто. — И толкнула бедную Гретель к самой печи, откуда так и полыхало большое пламя. — Ну, полезай в печь, — сказала ведьма, — да погляди, хорошо ли она натоплена, не пора ли хлебы сажать?
Полезла было Гретель в печь, а старуха в это время хотела закрыть её заслонкой, чтобы Гретель зажарить и съесть. Но Гретель догадалась, что затевает старуха, и говорит:
— Да я не знаю, как это сделать, как мне туда пролезть?
— Вот глупая гусыня, — сказала старуха, — смотри, какое большое устье, и я-то могла бы туда залезть, — и она взобралась на шесток и просунула голову в печь.
Тут Гретель как толкнёт ведьму, да так, что та очутилась прямо в самой печи. Потом Гретель прикрыла печь железной заслонкой и заперла на задвижку. У-ух, как страшно завыла ведьма! Но Гретель убежала, и проклятая ведьма сгорела дотла. 
Бросилась Гретель поскорей к Гензелю, открыла хлев и крикнула:
— Выходи, Гензель, мы спасены! Старая ведьма в печке сгорела!
Выскочил Гензель из хлева, словно птица из клетки, когда ей откроют дверку. Как обрадовались они, как кинулись друг другу на шею, как прыгали от радости и целовались! Теперь им нечего уже было бояться, и вот вошли они в ведьмину избушку и видят — стоят там всюду по углам ларцы с жемчугами и драгоценными каменьями.
— Ну, это будет, пожалуй, получше наших камешков, — сказал Гензель и набил ими полные карманы.
А Гретель говорит:
— Мне тоже хочется что-нибудь домой принести, — и насыпала их полный передник.
— А теперь бежим поскорей отсюда, — сказал Гензель, — ведь нам надо выбраться из ведьминого леса.
Прошли они так часа два и подошли, наконец, к большому озеру.
— Не перебраться нам через него, — говорит Гензель, — не видать нигде ни лавочки, ни моста.
— Да и лодочки не видно, — ответила Гретель, — но вон плывёт белая уточка; если я её попрошу, она поможет нам переправиться на другой берег.
И кликнула Гретель уточке:
— Нету мостика нигде,
Ты свези нас по воде!
Подплыла уточка, Гензель сел на неё и позвал сестрицу, чтобы она села вместе с ним.
— Нет, — ответила Гретель, — уточке будет слишком тяжело. Пускай перевезёт она сначала тебя, а потом и меня.
Добрая уточка так и сделала. Они счастливо переправились на другой берег и прошли дальше. А там лес показался им совсем знакомым, и, наконец, они увидели издали отцовский дом.
Тут дети пустились бежать, влетели в комнату и бросились отцу на шею.
С той поры, как отец бросил детей в лесу, не было у него ни минуты радости, а жена его умерла. Раскрыла Гретель передник, и рассыпались по комнате жемчуга и драгоценные камни, а Гензель выбрасывал их из кармана целыми пригоршнями. И настал конец их нужде и горю, и зажили они счастливо и хорошо.
Жил на опушке дремучего леса бедный дровосек со своей женой и двумя детьми; мальчика звали Гензель, а девочку — Гретель. Жил дровосек впроголодь; вот наступила однажды в той земле такая дороговизна, что не на что было ему купить даже хлеба на пропитание.
И вот, под вечер, лежа в постели, стал он раздумывать, и всё одолевали его разные мысли и заботы; повздыхал он и говорит жене:
— Что же теперь будет с нами? Как нам прокормить бедных детей, нам-то ведь и самим есть нечего!
— А знаешь что, — отвечала жена, — давай-ка пораньше утром, только начнет светать, заведем детей в лес, в самую глухую чащу; разведем им костер, дадим каждому по куску хлеба, а сами уйдем на работу и оставим их одних. Дороги домой они не найдут, вот мы от них и избавимся.
— Нет, жена, — говорит дровосек, — этого я не сделаю; ведь сердце-то у меня не камень, я детей одних бросить в лесу не могу, там нападут на них дикие звери и их разорвут.
— Эх ты, простофиля! — говорит жена. — Ведь иначе мы все вчетвером с голоду пропадем, и останется только одно, — гробы сколачивать. — И она донимала его до тех пор, пока он с ней согласился.
— А все-таки жалко мне моих бедных детей! — сказал дровосек.
Дети от голода не могли уснуть и слыхали всё, что говорила мачеха отцу. Залилась Гретель горькими слезами и говорит Гензелю:
— Видно, нам теперь пропадать придется.
— Тише, Гретель, — сказал Гензель, — не горюй, я уж что-нибудь да придумаю.
И вот когда родители уснули, он встал, надел свою курточку, отворил дверь в сени и тихонько выбрался на улицу. На ту пору ярко светила луна, и белые камешки, лежавшие перед избушкой, блестели, словно груды серебряных монет.
Гензель нагнулся и набил ими полный карман. Потом вернулся он домой и говорит Гретель:
— Утешься, милая сестрица, спи себе теперь спокойно, господь нас не оставит. — И с этими словами он снова улегся в постель.
Только стало светать, еще и солнышко не всходило, а мачеха уже подошла и стала будить детей:
— Эй вы, лежебоки, пора подыматься, собирайтесь-ка с нами в лес за дровами!
Дала она каждому из них по кусочку хлеба и говорит:
— Вот это будет вам на обед; да смотрите, не съешьте его раньше времени, больше ничего не получите.
Гретель спрятала хлеб в свой передник, — ведь у Гензеля карман был полон камней. И они собрались идти вместе в лес. Прошли они немного, вдруг Гензель остановился, оглянулся назад, посмотрел на избушку, — так он все время оглядывался назад и останавливался. А отец ему и говорит:
— Гензель, чего это ты все оглядываешься да отстаешь? Смотри не зевай, иди побыстрей.
— Ах, батюшка, — ответил ему Гензель, — я все гляжу на свою белую кошечку, вон сидит она на крыше, будто хочет сказать мне «прощай».
А мачеха и говорит:
— Эх, дурень ты, это вовсе не твоя кошечка, это утреннее солнце блестит на трубе.
А Гензель вовсе и не на кошечку смотрел, а доставал из кармана и бросал на дорогу блестящие камешки.
Вот вошли они в самую чащу леса, а отец и говорит:
— Ну, дети, собирайте теперь хворост, а я разведу костер, чтобы вы не озябли.
Гензель и Гретель собрали целую кучу хворосту. Разожгли костер. Когда пламя хорошо разгорелось, мачеха говорит:
— Ну, детки, ложитесь теперь у костра да отдохните как следует, а мы пойдем в лес дрова рубить. Как кончим работу, вернемся назад и возьмем вас домой.
Сели Гензель и Гретель у костра, и когда наступил полдень, каждый из них съел по кусочку хлеба. Они все время слышали стук топора и думали, что их отец где-то поблизости. Но то был совсем не стук топора, а чурбана, который привязал дровосек к сухому дереву, и он, раскачиваясь под ветром, стучал о ствол.
Долго сидели они так у костра, от усталости стали у них глаза закрываться, и они крепко-крепко уснули. А когда проснулись, была уже глухая ночь. Заплакала Гретель и говорит:
— Как же нам теперь выбраться из лесу?
Стал Гензель ее утешать.
— Погоди маленько, скоро взойдет луна, и мы уж найдем дорогу.
Когда взошла луна, взял Гензель сестрицу за руку и пошел от камешка к камешку, — а сверкали они, словно новые серебряные денежки, и указывали детям путь-дорогу. Они шли всю ночь напролет и подошли на рассвете к отцовской избушке.
Они постучались, мачеха открыла им дверь; видит она, что это Гензель и Гретель, и говорит:
— Что же это вы, скверные дети, так долго спали в лесу? А мы уж думали, что вы назад вовсе не хотите возвращаться.
Обрадовался отец, увидя детей, — было у него на сердце тяжело, что бросил он их одних.
А вскоре опять наступили голод и нужда, и дети услыхали, как мачеха ночью, лежа в постели, говорила отцу:
— У нас опять все уже съедено, осталось только полкраюхи хлеба, видно, нам скоро конец придет. Надо бы нам от детей избавиться: давай заведем их в лес подальше, чтоб не найти им дороги назад, — другого выхода у нас нету.
Тяжко стало на сердце у дровосека, и он подумал: «Уж лучше бы мне последним куском с детьми поделиться». Но жена и слышать о том не хотела, стала его бранить и попрекать. И вот — плохое начало не к доброму концу, — уступил он раз, пришлось ему и теперь согласиться.
Дети еще не спали и слышали весь разговор. И только родители уснули, поднялся Гензель опять и хотел было выйти из дому, чтобы собрать камешки, как и в прошлый раз, но мачеха заперла дверь, и Гензель выбраться из хижины не смог. Он стал утешать свою сестрицу и говорит:
— Не плачь, Гретель, спи спокойно, уж бог нам как-нибудь да поможет.
Ранним утром пришла мачеха и подняла детей с постели. Дала им кусок хлеба, он был еще меньше, чем в первый раз. По дороге в лес Гензель крошил хлеб в кармане, все останавливался и бросал хлебные крошки на дорогу.
— Что это ты, Гензель, все останавливаешься да оглядываешься, — сказал отец, — ступай своей дорогой.
— Да это я смотрю на своего голубка, вон сидит он на крыше дома, будто со мной прощается, — ответил Гензель.
— Дурень ты, — сказала мачеха, — это вовсе не голубь твой, это утреннее солнце блестит на верхушке трубы.
А Гензель все бросал и бросал по дороге хлебные крошки. Вот завела мачеха детей еще глубже в лес, где они ни разу еще не бывали. Развели опять большой костер, и говорит мачеха:
— Детки, садитесь вот тут, а устанете, так поспите маленько; а мы пойдем в лес дрова рубить, а к вечеру, как кончим работу, вернемся сюда и возьмем вас домой.
Когда наступил полдень, поделилась Гретель своим куском хлеба с Гензелем, — ведь он весь свой хлеб раскрошил по дороге. Потом они уснули. Но вот уж и вечер прошел, и никто за бедными детьми не приходил. Проснулись они темной ночью, и стал Гензель утешать сестрицу:
— Погоди, Гретель, вот скоро луна взойдет, и станут видны хлебные крошки, что я разбросал по дороге, они укажут нам дорогу домой.
Вот взошла луна, и дети отправились в путь-дорогу, но хлебных крошек не нашли, — тысячи птиц, что летают в лесу и в поле, все их поклевали. Тогда Гензель и говорит Гретель:
— Мы уж как-нибудь да найдем дорогу.
Но они ее не нашли. Пришлось им идти целую ночь и весь день, с утра и до самого вечера, но выбраться из лесу они не могли. Дети сильно проголодались, ведь они ничего не ели, кроме ягод, которые собирали по пути. Они так устали, что еле-еле передвигали ноги, и вот прилегли они под деревом и уснули.
Наступило уже третье утро с той поры, как покинули они отцовскую избушку. Пошли они дальше. Идут и идут, а лес все глубже и темней, и если бы вскоре не подоспела помощь, они выбились бы из сил.
Вот наступил полдень, и они заметили на ветке красивую белоснежную птичку. Она пела так хорошо, что они остановились и заслушались ее пеньем. Но вдруг птичка умолкла и, взмахнув крыльями, полетела перед ними, а они пошли за ней следом, и шли, пока, наконец, не добрались до избушки, где птичка уселась на крыше. Подошли они ближе, видят — сделана избушка из хлеба, крыша на ней из пряников, а окошки все из прозрачного леденца.
— Вот мы за нее и примемся, — сказал Гензель, — и то-то будет у нас славное угощенье! Я отъем кусок крыши, а ты, Гретель, возьмись за окошко, — оно, должно быть, очень сладкое.
Взобрался Гензель на избушку и отломил кусочек крыши, чтоб попробовать, какая она на вкус, а Гретель подошла к окошку и начала его грызть.
Вдруг послышался изнутри чей-то тоненький голосок:
Хруп да хрум все под окном,
Кто грызет и гложет дом?
Дети ответили:
Это гость чудесный,
Ветер поднебесный!
И, не обращая внимания, они продолжали объедать домик.
Гензель, которому очень понравилась крыша, оторвал от нее большой кусок и сбросил вниз, а Гретель выломала целое круглое стекло из леденца и, усевшись около избушки, стала им лакомиться.
Вдруг открывается дверь, и выходит оттуда, опираясь на костыль, старая-престарая бабка. Гензель и Гретель так ее испугались, что выронили из рук лакомство. Покачала старуха головой и говорит:
— Э, милые детки, кто это вас сюда привел? Ну, милости просим, входите в избушку, худо вам тут не будет.
Она взяла их обоих за руки и ввела в свою избушку. Принесла им вкусной еды — молока с оладьями, посыпанными сахаром, яблок и орехов. Потом она постелила две красивые постельки и накрыла их белыми одеялами. Улеглись Гензель и Гретель и подумали, что попали, должно быть, в рай.
Но старуха только притворилась такою доброй, а была она на самом деле злой ведьмой, что подстерегает детей, и избушку из хлеба построила для приманки. Если кто попадал к ней в руки, она того убивала, потом варила и съедала, и было это для нее праздником. У ведьм всегда бывают красные глаза, и видят они вдаль плохо, но зато у них нюх, как у зверей, и они чуют близость человека.
Когда Гензель и Гретель подходили к ее избушке, она злобно захохотала и сказала с усмешкой:
— Вот они и попались! Ну, уж теперь им от меня не уйти!
Рано поутру, когда дети еще спали, она встала, посмотрела, как они спят спокойно да какие у них пухлые и румяные щечки, и пробормотала про себя: «То-то приготовлю я себе лакомое блюдо».
Она схватила Гензеля своею костлявой рукой, унесла его в хлев и заперла там за решетчатой дверью — пусть кричит себе сколько вздумается, ничего ему не поможет. Потом пошла она к Гретель, растолкала ее, разбудила и говорит:
— Вставай, лентяйка, да притащи мне воды, свари своему брату что-нибудь вкусное, — вон сидит он в хлеву, пускай хорошенько откармливается. А когда разжиреет, я его съем.
Залилась Гретель горькими слезами, но — что делать? — пришлось ей исполнить приказание злой ведьмы.
И вот были приготовлены для Гензеля самые вкусные блюда, а Гретель достались одни лишь объедки.
Каждое утро пробиралась старуха к маленькому хлеву и говорила:
— Гензель, протяни-ка мне свои пальцы, я хочу посмотреть, достаточно ли ты разжирел.
Но Гензель протягивал ей косточку, и старуха, у которой были слабые глаза, не могла разглядеть, что это такое, и думала, что то пальцы Гензеля, и удивлялась, отчего это он все не жиреет.
Так прошло четыре недели, но Гензель все еще оставался худым, — тут старуха потеряла всякое терпенье и ждать больше не захотела.
— Эй, Гретель, — крикнула она девочке, — пошевеливайся живей, принеси-ка воды: все равно — жирен ли Гензель, или тощ, а уж завтра утром я его заколю и сварю.
Ох, как горевала бедная сестрица, когда пришлось ей таскать воду, как текли у ней слезы ручьями по щекам!
— Господи, да помоги же ты нам! — воскликнула она. — Лучше бы нас растерзали дикие звери в лесу, тогда хотя бы погибли мы вместе.
— Ну, нечего хныкать! — крикнула старуха. — Теперь тебе ничего не поможет.
Рано поутру Гретель должна была встать, выйти во двор, повесить котел с водой и развести огонь.
— Сначала мы испечем хлеб, — сказала старуха, — я уже истопила печь и замесила опару. — Она толкнула бедную Гретель к самой печи, откуда так и полыхало большое пламя.
— Ну, полезай в печь, — сказала ведьма, — да погляди, хорошо ли она натоплена, не пора ли хлебы сажать?
Только полезла было Гретель в печь, а старуха в это время хотела закрыть ее заслонкой, чтобы Гретель зажарить, а потом и съесть. Но Гретель догадалась, что затевает старуха, и говорит:
— Да я не знаю, как это сделать, как мне туда пролезть-то?
— Вот глупая гусыня, — сказала старуха, — смотри, какое большое устье, я и то могла бы туда залезть, — и она взобралась на шесток и просунула голову в печь.
Тут Гретель как толкнет ведьму, да так, что та очутилась прямо в самой печи. Потом Гретель прикрыла печь железной заслонкой и заперла на задвижку. У-ух, как страшно завыла ведьма! А Гретель убежала; и сгорела проклятая ведьма в страшных мученьях.
Бросилась Гретель поскорей к Гензелю, открыла хлев и крикнула:
— Гензель, мы спасены: старая ведьма погибла!
Выскочил Гензель из хлева, словно птица из клетки, когда откроют ей дверку. Как обрадовались они, как кинулись друг другу на шею, как прыгали они от радости, как крепко они целовались! И так как теперь им нечего уже было бояться, то вошли они в ведьмину избушку, а стояли там всюду по углам ларцы с жемчугами и драгоценными каменьями.
— Эти, пожалуй, будут получше наших камешков, — сказал Гензель и набил ими полные карманы. А Гретель говорит:
— Мне тоже хочется что-нибудь принести домой, — и насыпала их полный передник.
— Ну, а теперь бежим поскорей отсюда, — сказал Гензель, — ведь нам надо еще выбраться из ведьминого леса.
Вот прошли они так часа два и набрели, наконец, на большое озеро.
— Не перебраться нам через него, — говорит Гензель, — нигде не видать ни тропинки, ни моста.
— Да и лодочки не видно, — ответила Гретель, — а вон плывет белая уточка; если я ее попрошу, она поможет нам переправиться на другой берег.
И кликнула Гретель:
Утя, моя уточка,
Подплыви к нам чуточку,
Нет дорожки, ни моста,
Переправь нас, не оставь!
Подплыла уточка, сел на нее Гензель и позвал сестрицу, чтоб и она села вместе с ним.
— Нет, — ответила Гретель, — уточке будет слишком тяжело; пускай перевезет она сначала тебя, а потом и меня.
Так добрая уточка и сделала, и когда они счастливо переправились на другой берег и пошли дальше, то стал лес им все знакомей и знакомей, и они заметили, наконец, издали отцовский дом. Тут на радостях они пустились бежать, вскочили в комнату и бросились отцу на шею.
С той поры как отец бросил детей в лесу, не было у него ни минуты радости, а жена его померла. Раскрыла Гретель передник, и рассыпались по комнате жемчуга и драгоценные камни, а Гензель доставал их из кармана целыми пригоршнями.
И настал конец их нужде и горю, и зажили они счастливо все вместе.
Тут и сказке конец идет,
А вон мышка бежит вперед;
Кто поймает ее, тот
Сошьет себе шапку меховую,
Да большую-пребольшую.
Annotation
Захватывающая история про Гензель и Гретель, которые по воле злой мачехи очутились в тёмном лесу и пытались решительно и мужественно перехитрить страшную ведьму из пряничного домика, стала одной из самых известных сказок братьев Гримм среди детей и взрослых.
Братья Гримм
Братья Гримм
Гензель и Гретель
В большом лесу на опушке жил бедный дровосек со своею женою и двумя детьми: мальчишку-то звали Гензель, а девчоночку – Гретель.
У бедняка было в семье и скудно и голодно; а с той поры, как наступила большая дороговизна, у него и насущного хлеба иногда не бывало.
И вот однажды вечером лежал он в постели, раздумывая и ворочаясь с боку на бок от забот, и сказал своей жене со вздохом: «Не знаю, право, как нам и быть! Как будем мы детей питать, когда и самим-то есть нечего!» – «А знаешь ли что, муженек, – отвечала жена, – завтра ранёшенько выведем детей в самую чащу леса; там разведем им огонёк и каждому дадим ещё по кусочку хлеба в запас, а затем уйдем на работу и оставим их там одних. Они оттуда не найдут дороги домой, и мы от них избавимся». – «Нет, жёнушка, – сказал муж, – этого я не сделаю. Невмоготу мне своих деток в лесу одних оставлять – ещё, пожалуй, придут дикие звери да и растерзают». – «Ох, ты, дурак, дурак! – отвечала она. – Так разве же лучше будет, как мы все четверо станем дохнуть с голода, и ты знай строгай доски для гробов».
И до тех пор его пилила, что он, наконец, согласился. «А всё же жалко мне бедных деток», – говорил он, даже и согласившись с женою.
А детки-то с голоду тоже заснуть не могли и слышали все, что мачеха говорила их отцу. Гретель плакала горькими слезами и говорила Гензелю: «Пропали наши головы!» – «Полно, Гретель, – сказал Гензель, – не печалься! Я как-нибудь ухитрюсь помочь беде».
И когда отец с мачехой уснули, он поднялся с постели, надел свое платьишко, отворил дверку, да и выскользнул из дома.Месяц светил ярко, и белые голыши, которых много валялось перед домом, блестели, словно монетки. Гензель наклонился и столько набрал их в карман своего платья, сколько влезть могло.
Потом вернулся домой и сказал сестре: «Успокойся и усни с Богом: он нас не оставит». И улёгся в свою постельку.
Чуть только стало светать, ещё и солнце не всходило – пришла к детям мачеха и стала их будить: «Ну, ну, подымайтесь, лентяи, пойдём в лес за дровами».
Затем она дала каждому по кусочку хлеба на обед и сказала: «Вот вам хлеб на обед, только смотрите, прежде обеда его не съешьте, ведь уж больше-то вы ничего не получите».
Гретель взяла хлеб к себе под фартук, потому что у Гензеля карман был полнёхонек камней. И вот они все вместе направились в лес.
Пройдя немного, Гензель приостановился и оглянулся на дом, и потом ещё и ещё раз.
Отец спросил его: «Гензель, что ты там зеваешь и отстаешь? Изволь-ка прибавить шагу». – «Ах, батюшка, – сказал Гензель, – я всё посматриваю на свою белую кошечку: сидит она там на крыше, словно со мною прощается».Мачеха сказала: «Дурень! Да это вовсе и не кошечка твоя, а белая труба блестит на солнце». А Гензель и не думал смотреть на кошечку, он всё только потихонечку выбрасывал на дорогу из своего кармана по камешку.
Когда они пришли в чащу леса, отец сказал: «Ну, собирайте, детки, валежник, а я разведу вам огонёк, чтобы вы не озябли».
Гензель и Гретель натаскали хворосту и навалили его гора-горой. Костёр запалили, и когда огонь разгорелся, мачеха сказала: «Вот, прилягте к огоньку, детки, и отдохните; а мы пойдем в лес и нарубим дров. Когда мы закончим работу, то вернёмся к вам и возьмём с собою».
Гензель и Гретель сидели у огня, и когда наступил час обеда, они съели свои кусочки хлеба. А так как им слышны были удары топора, то они и подумали, что их отец где-нибудь тут же, недалеко.
А постукивал-то вовсе не топор, а простой сук, который отец подвязал к сухому дереву: его ветром раскачивало и ударяло о дерево.Сидели они, сидели, стали у них глаза слипаться от усталости, и они крепко уснули.
Когда же они проснулись, кругом была темная ночь. Гретель стала плакать и говорить: «Как мы из лесу выйдем?» Но Гензель её утешал: «Погоди только немножко, пока месяц взойдёт, тогда уж мы найдём дорогу». И точно, как поднялся на небе полный месяц, Гензель взял сестричку за руку и пошел, отыскивая дорогу по голышам, которые блестели, как заново отчеканенные монеты, и указывали им путь.
Всю ночь напролёт шли они и на рассвете пришли-таки к отцовскому дому. Постучались они в двери, и когда мачеха отперла и увидела, кто стучался, то сказала им: «Ах вы, дрянные детишки, что вы так долго заспались в лесу? Мы уж думали, что вы и совсем не вернётесь».
А отец очень им обрадовался: его и так уж совесть мучила, что он их одних покинул в лесу.Вскоре после того нужда опять наступила страшная, и дети услышали, как мачеха однажды ночью ещё раз стала говорить отцу: «Мы опять всё съели; в запасе у нас всего-навсего полкаравая хлеба, а там уж и песне конец! Ребят надо спровадить; мы их ещё дальше в лес заведём, чтобы они уж никак не могли разыскать дороги к дому. А то и нам пропадать вместе с ними придется».
Тяжело было на сердце у отца, и он подумал: «Лучше было бы, кабы ты и последние крохи разделил со своими детками». Но жена и слушать его не хотела, ругала его и высказывала ему всякие упрёки.
«Назвался груздем, так и полезай в кузов!» – говорит пословица; так и он: уступил жене первый раз, должен был уступить и второй.
А дети не спали и к разговору прислушивались. Когда родители заснули, Гензель, как и в прошлый раз, поднялся с постели и хотел набрать голышей, но мачеха заперла дверь на замок, и мальчик никак не мог выйти из дома. Но он всё же унимал сестричку и говорил ей: «Не плачь, Гретель, и спи спокойно. Бог нам поможет».
Рано утром пришла мачеха и подняла детей с постели. Они получили по куску хлеба – ещё меньше того, который был им выдан прошлый раз.По пути в лес Гензель искрошил свой кусок в кармане, часто приостанавливался и бросал крошки на землю.
«Гензель, что ты всё останавливаешься и оглядываешься, – сказал ему отец, – ступай своей дорогой». – «Я оглядываюсь на своего голубка, который сидит на крыше и прощается со мною», – отвечал Гензель. «Дурень! – сказала ему мачеха. – Это вовсе не голубок твой: это труба белеет на солнце».
Но Гензель всё же мало-помалу успел разбросать все крошки по дороге.
Мачеха ещё дальше завела детей в лес, туда, где они отродясь не бывали.Опять был разведён большой костёр, и мачеха сказала им: «Посидите-ка здесь, и коли умаетесь, то можете и поспать немного: мы пойдем в лес дрова рубить, а вечером, как кончим работу, зайдём за вами и возьмем вас с собою».
Когда наступил час обеда, Гретель поделилась своим куском хлеба с Гензелем, который свою порцию раскрошил по дороге.
Потом они уснули, и уж завечерело, а между тем никто не приходил за бедными детками.
Проснулись они уже тогда, когда наступила тёмная ночь, и Гензель, утешая свою сестричку, говорил: «Погоди, Гретель, вот взойдёт месяц, тогда мы все хлебные крошечки увидим, которые я разбросал, по ним и отыщем дорогу домой».
братья Гримм
Сказка Гензель и Гретель краткое содержание:
Под угрозой голода отец двух детей, мальчика и девочки, поддаётся уговорам второй жены избавиться от детей и заводит их в лес (ему удаётся это со второго раза). Дети же, подслушав разговор родителей, принимают необходимые меры к своему спасению. Первый раз Гензель бросает на дорогу камешки, которых загодя набрал полные карманы. По этой примете дети возвращаются домой. Второй раз набрать камешки не удаётся из-за коварства мачехи, и Гензель бросает на дорогу хлебные крошки, которые склёвывают лесные птицы.
Заблудившись в чаще, Гензель и Гретель идут вслед за белоснежной птичкой и набредают на пряничный дом (из хлеба, с крышей из пряников и окнами из сахара), где попадаются в ловушку ведьмы, которая ест детей. Брата ведьма сажает в клетку, а сестра под угрозами старухи в течение четырёх недель откармливает его на съедение; Гензель обманывает подслеповатую ведьму с помощью косточки, выдавая её за свой худосочный палец. Не в силах более терпеть, злодейка хочет живьём зажарить Гретель, но девочка, проявив находчивость, убивает ведьму, заперев её в духовке печи.
Обобрав дом мёртвой, «сожжённой дотла» ведьмы, дети пытаются добраться до дома отца. Переплыть широкую реку им помогает уточка, а дальше они узнают дорогу по лесным приметам. За время их отсутствия мачеха умерла по неизвестным причинам. А украденных в доме ведьмы драгоценностей хватает на дальнейшую жизнь в достатке.
Сказка Гензель и Гретель читать:
Жил на опушке дремучего леса бедный дровосек с женой и двумя детьми: мальчика звали Гензель, а девочку Гретель. Жил дровосек впроголодь; и наступила однажды в той земле такая дороговизна, что ему не на что было купить даже кусок хлеба.
Вот как-то вечером лежит он в кровати, не спит, а всё с боку на бок переворачивается, вздыхает и, наконец, говорит жене:
— Что теперь будет с нами? Как нам детей прокормить, нам и самим-то есть нечего!
— А знаешь что, — отвечала жена, — заведём завтра утром детей пораньше в лес, в самую чащу; разведём там костёр и дадим им по кусочку хлеба. А сами пойдём на работу и оставим их одних. Не найти им дороги обратно — вот мы от них и избавимся.
— Нет, жена, — говорит дровосек, — этого я не сделаю: ведь сердце у меня не камень, не могу я детей бросить одних в лесу. Нападут на них дикие звери и съедят их.
— Ну и дурак! — говорит жена. — Придётся нам тогда всем четверым с голоду пропадать, и тебе останется только одно — гробы сколачивать. — И она донимала его до тех пор, пока он с ней не согласился.
— А всё-таки жалко мне моих бедных детей! — сказал дровосек.
Дети от голода не могли заснуть и слышали всё, что говорила мачеха отцу. Заплакала Гретель горькими слезами и говорит Гензелю:
— Бедные мы с тобой, бедные! Видно, нам теперь пропадать придётся!
— Тише, Гретель, не горюй! — сказал Гензель. — Я уж что-нибудь придумаю.
И вот, когда родители уснули, он встал, надел свою курточку, отворил дверь в сени и тихо выбрался на улицу. На небе ярко светил месяц. Белые камешки во дворе блестели под его лучами, словно денежки. Гензель нагнулся и набил ими полный карман.
Потом он вернулся домой и говорит Гретель:
— Утешься, милая сестрица, спи себе теперь спокойно! — И с этими словами он снова улёгся в постель.
Чуть только начало светать, пришла мачеха и стала будить детей.
— Вставайте, лентяи! Нужно идти в лес за дровами. — Потом дала им по кусочку хлеба и сказала: — Этот хлеб будет вам на обед. Смотрите только, сейчас его не ешьте, больше вы ничего не получите.
Взяла Гретель весь хлеб и спрятала себе под фартук. Гензелю ведь некуда было спрятать хлеб, у него карман был набит камешками. Потом они все отправились в лес. Идут они, а Гензель всё останавливается и назад оглядывается. Говорит ему отец:
— Что ты, Гензель, всё оборачиваешься и отстаёшь? Иди-ка поскорее.
— Я, батюшка, — отвечал Гензель, — всё на свою белую кошечку посматриваю. Сидит она на крыше и так жалостно смотрит на меня, словно прощается.
— Не болтай глупости, — сказала мачеха, — вовсе это не твоя кошечка, это белая труба на солнце блестит.
А Гензель вовсе не на кошечку смотрел, а доставал из кармана блестящие камешки и бросал их на дорогу.
Вот пришли они в самую чашу леса, и дровосек сказал:
— Ну, дети, собирайте хворост, а я костёр разведу, чтобы вы не озябли.
Набрали Гензель и Гретель целую кучу хворосту. Когда огонь хорошо разгорелся, мачеха говорит:
— Ну, дети, ложитесь теперь у костра да отдохните как следует, а мы пойдём в лес дрова рубить. Когда кончим работу, вернёмся за вами.
Сели Гензель и Гретель у костра, а в полдень они съели свой хлеб. Они всё время слышали стук топора и думали, что это где-нибудь недалеко работает отец.
А постукивал-то вовсе не топор, а сухой сук, который отец подвязал к старому дереву. Сук раскачивало ветром, он ударялся о ствол и стучал. Сидели они так, сидели, от усталости у них стали закрываться глаза, и они крепко уснули.
Когда они проснулись, в лесу было уже совсем темно. Заплакала Гретель и говорит:
— Как нам теперь найти дорогу домой?
— Погоди, — утешал её Гензель, — вот взойдёт месяц, станет светлее, мы и найдём дорогу.
И верно, скоро взошёл месяц. Взял Гензель Гретель за руку и пошёл от камешка к камешку — а блестели они, словно денежки, и указывали детям дорогу. Всю ночь шли они, а на рассвете пришли к отцовскому дому и постучались в дверь. Открыла мачеха дверь, видит — стоят перед ней Гензель и Гретель, и говорит:
— Ах вы, скверные дети, что вы так долго в лесу отсыпались? А мы уже думали, что вы вовсе не хотите назад возвращаться.
Обрадовался отец, увидя детей. Тяжело ему было бросать их одних в лесу. Но вскоре опять наступили голод и нужда, и в доме дровосека нечего стало есть. И вот услыхали дети, как мачеха ночью, лёжа в постели, говорила отцу:
— У нас опять уже всё съедено, осталось только полкраюхи хлеба, а потом уж нам конец! Надо отделаться от детей — заведём их в лес подальше, чтобы не найти им дороги назад! Иного выхода у нас нету.
Тяжко стало на сердце у дровосека, и он подумал: «Уж лучше бы мне последним куском с детьми поделиться». Но жена и слышать об этом не хотела, стала его бранить да попрекать.
Недаром говорится: плохое начало не к доброму концу. Уступил он раз, пришлось ему и сейчас уступить.
А дети не спали и слышали весь их разговор. Когда отец с мачехой заснули, встал Гензель с постели и хотел пойти во двор, чтобы набрать камешков, как в прошлый раз.
Но мачеха заперла дверь, и Гензель не смог выйти из хижины. Он стал утешать свою сестрицу и говорит:
— Не плачь, Гретель, спи спокойно, увидишь, что мы не пропадём.
Рано утром мачеха разбудила их и дала им по куску хлеба, он был ещё меньше, чем в прошлый раз. Пошли они в лес, а Гензель по дороге крошил хлеб в кармане, останавливался и бросал хлебные крошки на дорогу. Говорит ему отец:
— Что ты, Гензель, всё останавливаешься да оглядываешься? Иди-ка поскорее.
— Я, батюшка, — отвечал Гензель, — на своего белого голубка смотрю. Сидит он на крыше и на меня так жалостно смотрит, словно прощается.
— Не болтай глупости, — говорит ему мачеха. — Вовсе это не твой голубок, это белая труба блестит на солнце.
А Гензель всё бросал и бросал на дорогу хлебные крошки. Завела мачеха детей еще глубже в лес, где они ещё ни разу не были. Развели опять большой костёр, и говорит мачеха:
— Сидите здесь, детки, а как устанете, поспите маленько. А мы пойдём в лес дрова рубить и к вечеру, когда кончим работу, придём за вами.
Когда наступил полдень, Гретель поделилась своим куском хлеба с Гензелем, ведь он-то свой хлеб по дороге раскрошил. Потом они уснули. Вот уж и вечер прошёл, но никто за бедными детьми не приходил.
Проснулись они — а в лесу уже тёмная ночь. Стал Гензель утешать сестрицу:
— Погоди, Гретель, вот скоро луна взойдёт, мы и отыщем дорогу по хлебным крошкам.
Когда взошла луна, отправились они искать дорогу. Искали её, искали, но так и не нашли. Тысячи птиц летают в лесу и в поле — и они все их поклевали.
Говорит Гензель Гретель: «Мы уж как-нибудь найдём дорогу», но они её не нашли. Шли они целую ночь и весь день с утра до вечера, но никак не могли выбраться из лесу.
Дети сильно проголодались: ведь кроме ягод, которые они собирали по дороге, у них не было ни куска во рту. Устали они так, что еле-еле ноги передвигали, прилегли под деревом и заснули.
Наступило уже третье утро с тех пор, как покинули они отцовскую избушку. Пошли они дальше. Идут и идут, а лес всё глубже и темней, и если б не подоспела помощь, они выбились бы из сил.
Вот наступил полдень, и дети заметили на ветке красивую белоснежную птичку. Сидит себе и поёт, да так хорошо, что дети остановились и заслушались.
Умолкла птичка, взмахнула крыльями и полетела перед ними, и пошли они за ней следом, пока, наконец, не добрались до избушки, где птичка уселась на крыше.
Подошли дети ближе, видят — избушка-то не простая: она вся из хлеба сделана, крыша у неё из пряников, а окошки — из сахара.
Говорит Гензель:
— Вот мы сейчас и поедим на славу. Я примусь за крышу, она, должно быть, очень вкусная.
Вытянулся Гензель во весь рост и отломил кусочек крыши, чтобы попробовать, какая она на вкус, а Гретель стала лакомиться окошками.
Вдруг послышался изнутри чей-то тоненький голосок:
— Кто там ходит под окном?
Кто грызёт мой сладкий дом?
Отвечают дети:
— Это гость чудесный,
Ветер поднебесный!
И продолжают отрывать и есть кусочки от вкусного домика.
Пришлась крыша Гензелю очень по вкусу, и он оторвал от неё большой кусок, а Гретель выломала целое круглое стекло из сахара и, усевшись около избушки, стала его уплетать.
Вдруг открывается дверь, и выходит оттуда старая-престарая старуха, опираясь о костыль. Испугались Гензель и Гретель, и все лакомства из рук выронили. Покачала старуха головой и говорит:
— Эй, милые детки, как вы сюда попали? Ну, заходите ко мне, я вам зла не сделаю.
Взяла она обоих за руки и повела в свою избушку. Принесла она угощение — молоко с оладьями, посыпанными сахаром, яблоки и орехи. Потом она постелила им две красивые постельки и накрыла их белыми одеялами. Улеглись Гензель и Гретель и подумали: «Мы, наверное, попали в рай».
Но старуха только притворялась такой доброй, а на самом деле это была злая ведьма, что подстерегала детей, а избушку из хлеба построила для приманки.
Если какой-нибудь ребёнок попадал ей в руки, она его убивала, варила в котле и съедала, и это было для неё самое большое лакомство.
Глаза у неё были, как у всех ведьм, красные, и видели плохо, но зато у них нюх тонкий, как у зверей, и они чуют близость человека.
Когда Гензель и Гретель подходили к её избушке, она злобно захохотала и сказала с усмешкой: «Вот они и попались! Теперь уж им от меня не уйти!»
Рано утром, когда дети ещё спали, она встала, посмотрела, как они спокойно спят да какие у них пухлые и румяные щёчки, и сказала про себя: «Вот это будет лакомый кусочек!» Схватила Гензеля своей костлявой рукой, унесла его в хлев и заперла его за решётчатой дверью — пусть себе кричит сколько хочет, ничто ему не поможет!
А потом разбудила Гретель и говорит:
— Вставай скорее, лентяйка! Иди принеси воды и свари своему брату что-нибудь повкусней, вон сидит он в хлеву. Я хочу, чтобы стал он пожирнее, тогда я его съем.
Горько заплакала Гретель. Но что было делать, пришлось ей исполнять приказание злой ведьмы. И вот готовила она для Гензеля самые вкусные блюда, а самой ей доставались одни лишь объедки. Каждое утро ковыляла старуха к хлеву и говорила:
— Ну-ка, Гензель, протяни мне свой палец, я хочу посмотреть, жирненький ли ты.
А Гензель взял и протянул ведьме вместо пальчика косточку. Ведьма плохо видела, пощупала косточку и удивлялась, отчего это Гензель не жиреет. Так прошло четыре недели, а Гензель всё не жирел. Надоело старухе ждать, и крикнула она девочке:
— Эй, Гретель, наноси скорее воды! Жирного или тощего, всё равно я Гензеля завтра утром заколю и сварю.
Ох как горевала бедная сестрица, когда пришлось ей таскать воду! Слезы так и текли у неё по щекам.
— Лучше бы нас растерзали дикие звери в лесу, тогда мы хоть вместе бы погибли!
— Ну, нечего хныкать! — крикнула старуха. — Теперь тебе ничего не поможет.
Рано поутру Гретель должна была встать, выйти во двор, повесить котёл с водой и развести огонь.
— Сначала мы испечём хлеб, — сказала старуха, — я уже истопила печь и вымесила тесто. — И толкнула бедную Гретель к самой печи, откуда так и полыхало большое пламя. — Ну, полезай в печь, — сказала ведьма, — да погляди, хорошо ли она натоплена, не пора ли хлебы сажать?
Полезла было Гретель в печь, а старуха в это время хотела закрыть её заслонкой, чтобы Гретель зажарить и съесть. Но Гретель догадалась, что затевает старуха, и говорит:
— Да я не знаю, как это сделать, как мне туда пролезть?
— Вот глупая гусыня, — сказала старуха, — смотри, какое большое устье, и я-то могла бы туда залезть, — и она взобралась на шесток и просунула голову в печь.
Тут Гретель как толкнёт ведьму, да так, что та очутилась прямо в самой печи. Потом Гретель прикрыла печь железной заслонкой и заперла на задвижку. У-ух, как страшно завыла ведьма! Но Гретель убежала, и проклятая ведьма сгорела дотла.
Бросилась Гретель поскорей к Гензелю, открыла хлев и крикнула:
— Выходи, Гензель, мы спасены! Старая ведьма в печке сгорела!
Выскочил Гензель из хлева, словно птица из клетки, когда ей откроют дверку. Как обрадовались они, как кинулись друг другу на шею, как прыгали от радости и целовались!
Теперь им нечего уже было бояться, и вот вошли они в ведьмину избушку и видят — стоят там всюду по углам ларцы с жемчугами и драгоценными каменьями.
— Ну, это будет, пожалуй, получше наших камешков, — сказал Гензель и набил ими полные карманы.
А Гретель говорит:
— Мне тоже хочется что-нибудь домой принести, — и насыпала их полный передник.
— А теперь бежим поскорей отсюда, — сказал Гензель, — ведь нам надо выбраться из ведьминого леса.
Прошли они так часа два и подошли, наконец, к большому озеру.
— Не перебраться нам через него, — говорит Гензель, — не видать нигде ни лавочки, ни моста.
— Да и лодочки не видно, — ответила Гретель, — но вон плывёт белая уточка; если я её попрошу, она поможет нам переправиться на другой берег.
И кликнула Гретель уточке:
— Нету мостика нигде,
Ты свези нас по воде!
Подплыла уточка, Гензель сел на неё и позвал сестрицу, чтобы она села вместе с ним.
— Нет, — ответила Гретель, — уточке будет слишком тяжело. Пускай перевезёт она сначала тебя, а потом и меня.
Добрая уточка так и сделала. Они счастливо переправились на другой берег и прошли дальше. А там лес показался им совсем знакомым, и, наконец, они увидели издали отцовский дом.
Тут дети пустились бежать, влетели в комнату и бросились отцу на шею.
С той поры, как отец бросил детей в лесу, не было у него ни минуты радости, а жена его умерла.
Раскрыла Гретель передник, и рассыпались по комнате жемчуга и драгоценные камни, а Гензель выбрасывал их из кармана целыми пригоршнями. И настал конец их нужде и горю, и зажили они счастливо и хорошо.
| Hansel and Gretel | |
|---|---|
The witch welcomes Hansel and Gretel into her hut. Illustration by Arthur Rackham, 1909. |
|
| Folk tale | |
| Name | Hansel and Gretel |
| Aarne–Thompson grouping | ATU 327A |
| Region | German |
| Published in | Kinder- und Hausmärchen, by the Brothers Grimm |
«Hansel and Gretel» (; German: Hänsel und Gretel [ˈhɛnzl̩ ʔʊnt ˈɡʁeːtl̩])[a] is a German fairy tale collected by the German Brothers Grimm and published in 1812 in Grimm’s Fairy Tales (KHM 15).[1][2] It is also known as Little Step Brother and Little Step Sister.
Hansel and Gretel are a brother and sister abandoned in a forest, where they fall into the hands of a witch who lives in a house made of gingerbread, cake, and candy. The cannibalistic witch intends to fatten Hansel before eventually eating him, but Gretel pushes the witch into her own oven and kills her. The two children then escape with their lives and return home with the witch’s treasure.[3]
«Hansel and Gretel» is a tale of Aarne–Thompson–Uther type 327A.[4][5] It also includes an episode of type 1121 (‘Burning the Witch in Her Own Oven’).[2][6] The story is set in medieval Germany. The tale has been adapted to various media, most notably the opera Hänsel und Gretel (1893) by Engelbert Humperdinck.[7][8]
Origin[edit]
Sources[edit]
Although Jacob and Wilhelm Grimm credited «various tales from Hesse» (the region where they lived) as their source, scholars have argued that the brothers heard the story in 1809 from the family of Wilhelm’s friend and future wife, Dortchen Wild, and partly from other sources.[9] A handwritten note in the Grimms’ personal copy of the first edition reveals that in 1813 Wild contributed to the children’s verse answer to the witch, «The wind, the wind,/ The heavenly child,» which rhymes in German: «Der Wind, der Wind,/ Das himmlische Kind.»[2]
According to folklorist Jack Zipes, the tale emerged in the Late Middle Ages Germany (1250–1500). Shortly after this period, close written variants like Martin Montanus’ Garten Gesellschaft (1590) began to appear.[3] Scholar Christine Goldberg argues that the episode of the paths marked with stones and crumbs, already found in the French «Finette Cendron» and «Hop-o’-My-Thumb» (1697), represents «an elaboration of the motif of the thread that Ariadne gives Theseus to use to get out of the Minoan labyrinth».[10] A house made of confectionery is also found in a 14th-century manuscript about the Land of Cockayne.[7]
Editions[edit]
From the pre-publication manuscript of 1810 (Das Brüderchen und das Schwesterchen) to the sixth edition of Kinder- und Hausmärchen (Grimm’s Fairy Tales) in 1850, the Brothers Grimm made several alterations to the story, which progressively gained in length, psychological motivation, and visual imagery,[11] but also became more Christian in tone, shifting the blame for abandonment from a mother to a stepmother associated with the witch.[1][3]
In the original edition of the tale, the woodcutter’s wife is the children’s biological mother,[12] but she was also called «stepmother» from the 4th edition (1840).[5][13] The Brothers Grimm indeed introduced the word «stepmother», but retained «mother» in some passages. Even their final version in the 7th edition (1857) remains unclear about her role, for it refers to the woodcutter’s wife twice as «the mother» and once as «the stepmother».[2]
The sequence where the duck helps them across the river is also a later addition. In some later versions, the mother died from unknown causes, left the family, or remained with the husband at the end of the story.[14] In the 1810 pre-publication manuscript, the children were called «Little Brother» and «Little Sister», then named Hänsel and Gretel in the first edition (1812).[11] Wilhelm Grimm also adulterated the text with Alsatian dialects, «re-appropriated» from August Ströber’s Alsatian version (1842) in order to give the tale a more «folksy» tone.[5][b]
Goldberg notes that although «there is no doubt that the Grimms’ Hänsel und Gretel was pieced together, it was, however, pieced together from traditional elements,» and its previous narrators themselves had been «piecing this little tale together with other traditional motifs for centuries.»[6] For instance, the duck helping the children cross the river may be the remnant of an old traditional motif in the folktale complex that was reintroduced by the Grimms in later editions.[6]
Plot[edit]
Hansel and Gretel are the young children of a poor woodcutter. When a famine settles over the land, the woodcutter’s second wife tells the woodcutter to take the children into the woods and leave them there to fend for themselves, so that she and her husband do not starve to death. The woodcutter opposes the plan, but his wife claims that maybe a stranger will take the children in and provide for them, which the woodcutter and she simply cannot do. With the scheme seemingly justified, the woodcutter reluctantly is forced to submit to it. They are unaware that in the children’s bedroom, Hansel and Gretel have overheard them. After the parents have gone to bed, Hansel sneaks out of the house and gathers as many white pebbles as he can, then returns to his room, reassuring Gretel that God will not forsake them.
The next day, the family walk deep into the woods and Hansel lays a trail of white pebbles. After their parents abandon them, the children wait for the moon to rise and then follow the pebbles back home. They return home safely, much to their stepmother’s rage. Once again, provisions become scarce and the stepmother angrily orders her husband to take the children further into the woods and leave them there. Hansel and Gretel attempt to gather more pebbles, but find the front door locked.
The following morning, the family treks into the woods. Hansel takes a slice of bread and leaves a trail of bread crumbs for them to follow to return back home. However, after they are once again abandoned, they find that the birds have eaten the crumbs and they are lost in the woods. After days of wandering, they follow a beautiful white bird to a clearing in the woods, and discover a large cottage built of gingerbread, cookies, cakes, and candy, with window panes of clear sugar. Hungry and tired, the children begin to eat the rooftop of the house, when the door opens and a «very old woman» emerges and lures the children inside with the promise of soft beds and delicious food. They enter without realizing that their hostess is a bloodthirsty witch who built the gingerbread house to waylay children to cook and eat them.
The next morning, the witch locks Hansel in an iron cage in the garden and forces Gretel into becoming a slave. The witch feeds Hansel regularly to fatten him up, but serves Gretel nothing but crab shells. The witch then tries to touch Hansel’s finger to see how fat he has become, but Hansel cleverly offers a thin bone he found in the cage. As the witch’s eyes are too weak to notice the deception, she is fooled into thinking Hansel is still too thin to eat. After weeks of this, the witch grows impatient and decides to eat Hansel, «be he fat or lean«.
She prepares the oven for Hansel, but decides she is hungry enough to eat Gretel, too. She coaxes Gretel to the open oven and asks her to lean over in front of it to see if the fire is hot enough. Gretel, sensing the witch’s intent, pretends she does not understand what the witch means. Infuriated, the witch demonstrates, and Gretel instantly shoves her into the hot oven, slams and bolts the door shut, and leaves «the ungodly witch to be burned in ashes«. Gretel frees Hansel from the cage and the pair discover a vase full of treasure, including precious stones. Putting the jewels into their clothing, the children set off for home. A swan ferries them across an expanse of water, and at home they find only their father; his wife having died from an unknown cause. Their father had spent all his days lamenting the loss of his children, and is delighted to see them safe and sound. With the witch’s wealth, they all live happily ever after.
Variants[edit]
Folklorists Iona and Peter Opie indicate that «Hansel and Gretel» belongs to a group of European tales especially popular in the Baltic regions, about children outwitting ogres into whose hands they have involuntarily fallen.[7]
ATU 327A tales[edit]
«Hansel and Gretel» is the prototype for the fairy tales of the type Aarne–Thompson–Uther (ATU) 327A. In particular, Gretel’s pretense of not understanding how to test the oven («Show Me How») is characteristic of 327A, although it also appears traditionally in other sub-types of ATU 327.[15] As argued by Stith Thompson, the simplicity of the tale may explain its spread into several traditions all over the world.[16]
A closely similar version is «Finette Cendron», published by Marie-Catherine d’Aulnoy in 1697, which depicts an impoverished king and queen deliberately losing their three daughters three times in the wilderness. The cleverest of the girls, Finette, initially manages to bring them home with a trail of thread, and then a trail of ashes, but her peas are eaten by pigeons during the third journey. The little girls then go to the mansion of a hag, who lives with her husband the ogre. Finette heats the oven and asks the ogre to test it with his tongue, so that he falls in and is incinerated. Thereafter, Finette cuts off the hag’s head. The sisters remain in the ogre’s house, and the rest of the tale relates the story of «Cinderella».[7][10]
In the Russian Vasilisa the Beautiful, the stepmother likewise sends her hated stepdaughter into the forest to borrow a light from her sister, who turns out to be Baba Yaga, a cannibalistic witch. Besides highlighting the endangerment of children (as well as their own cleverness), the tales have in common a preoccupation with eating and with hurting children: The mother or stepmother wants to avoid hunger, and the witch lures children to eat her house of candy so that she can then eat them.[17]
In a variant from Flanders, The Sugar-Candy House, siblings Jan and Jannette get lost in the woods and sight a hut made of confectionary in the distance. When they approach, a giant wolf named Garon jumps out of the window and chases them to a river bank. Sister and brother ask a pair of ducks to help them cross the river and escape the wolf. Garon threatens the ducks to carry him over, to no avail; he then tries to cross by swimming. He sinks and surfaces three times, but disappears in the water on the fourth try. The story seems to contain the «child/wind» rhyming scheme of the German tale.[18]
In a French fairy tale, La Cabane au Toit de Fromage («The Hut with the Roof made of Cheese»), the brother is the hero who deceives the witch and locks her up in the oven.[19]
In the first Puerto Rican variant of «The Orphaned Children,» the brother pushes the witch into the oven.[20]
Other folk tales of ATU 327A type include the French «The Lost Children», published by Antoinette Bon in 1887,[21][22] or the Moravian «Old Gruel», edited by Maria Kosch in 1899.[22]
The Children and the Ogre (ATU 327)[edit]
Structural comparisons can also be made with other tales of ATU 327 type («The Children and the Ogre»), which is not a simple fairy tale type but rather a «folktale complex with interconnected subdivisions» depicting a child (or children) falling under the power of an ogre, then escaping by their clever tricks.[23]
In ATU 327B («The Brothers and the Ogre»), a group of siblings come to an ogre’s house who intends to kill them in their beds, but the youngest of the children exchanges the visitors with the ogre’s offspring, and the villain kills his own children by mistake. They are chased by the ogre, but the siblings eventually manage to come back home safely.[24] Stith Thompson points the great similarity of the tales types ATU 327A and ATU 327B that «it is quite impossible to disentangle the two tales».[25]
ATU 327C («The Devil [Witch] Carries the Hero Home in a Sack») depicts a witch or an ogre catching a boy in a sack. As the villain’s daughter is preparing to kill him, the boy asks her to show him how he should arrange himself; when she does so, he kills her. Later on, he kills the witch and goes back home with her treasure. In ATU 327D («The Kiddlekaddlekar»), children are discovered by an ogre in his house. He intends to hang them, but the girl pretends not to understand how to do it, so the ogre hangs himself to show her. He promises his kiddlekaddlekar (a magic cart) and treasure in exchange for his liberation; they set him free, but the ogre chases them. The children eventually manage to kill him and escape safely. In ATU 327F («The Witch and the Fisher Boy»), a witch lures a boy and catches him. When the witch’s daughter tries to bake the child, he pushes her into the oven. The witch then returns home and eats her own daughter. She eventually tries to fell the tree in which the boy is hiding, but birds fly away with him.[24]
Further comparisons[edit]
The initial episode, which depicts children deliberately lost in the forest by their unloving parents, can be compared with many previous stories: Montanus’s «The Little Earth-Cow» (1557), Basile’s «Ninnillo and Nennella» (1635), Madame d’Aulnoy’s «Finette Cendron» (1697), or Perrault’s «Hop-o’-My-Thumb» (1697). The motif of the trail that fails to lead the protagonists back home is also common to «Ninnillo and Nennella», «Finette Cendron» and «Hop-o’-My-Thumb»,[26] and the Brothers Grimm identified the latter as a parallel story.[27]
Finally, ATU 327 tales share a similar structure with ATU 313 («Sweetheart Roland», «The Foundling», «Okerlo») in that one or more protagonists (specifically children in ATU 327) come into the domain of a malevolent supernatural figure and escape from it.[24] Folklorist Joseph Jacobs, commenting on his reconstructed proto-form of the tale (Johnnie and Grizzle), noticed the «contamination» of the tale with the story of The Master Maid, later classified as ATU 313.[28] ATU 327A tales are also often combined with stories of ATU 450 («Little Brother and Sister»), in which children run away from an abusive stepmother.[3]
Analysis[edit]
According to folklorist Jack Zipes, the tale celebrates the symbolic order of the patriarchal home, seen as a haven protected from the dangerous characters that threaten the lives of children outside, while it systematically denigrates the adult female characters, which are seemingly intertwined between each other.[8][29] The mother or stepmother indeed dies just after the children kill the witch, suggesting that they may metaphorically be the same woman.[30] Zipes also argues that the importance of the tale in the European oral and literary tradition may be explained by the theme of child abandonment and abuse. Due to famines and lack of birth control, it was common in medieval Europe to abandon unwanted children in front of churches or in the forest. The death of the mother during childbirth sometimes led to tensions after remarriage, and Zipes proposes that it may have played a role in the emergence of the motif of the wicked stepmother.[29]
Linguist and folklorist Edward Vajda has proposed that these stories represent the remnant of a coming-of-age, rite of passage tale extant in Proto-Indo-European society.[31][32] Psychologist Bruno Bettelheim argues that the main motif is about dependence, oral greed, and destructive desires that children must learn to overcome, after they arrive home «purged of their oral fixations». Others have stressed the satisfying psychological effects of the children vanquishing the witch or realizing the death of their wicked stepmother.[8]
Cultural legacy[edit]
Stage and musical theater[edit]
The fairy tale enjoyed a multitude of adaptations for the stage, among them the opera Hänsel und Gretel by Engelbert Humperdinck—one of the most performed operas.[33] It is principally based upon the Grimm’s version, although it omits the deliberate abandonment of the children.[7][8]
A contemporary reimagining of the story, Mátti Kovler’s musical fairytale Ami & Tami, was produced in Israel and the United States and subsequently released as a symphonic album.[34][35]
Literature[edit]
Several writers have drawn inspiration from the tale, such as Robert Coover in «The Gingerbread House» (Pricks and Descants, 1970), Anne Sexton in Transformations (1971), Garrison Keillor in «My Stepmother, Myself» in «Happy to Be Here» (1982), and Emma Donoghue in «A Tale of the Cottage» (Kissing the Witch, 1997).[8] Adam Gidwitz’s 2010 children’s book A Tale Dark & Grimm and its sequels In a Glass Grimmly (2012), and The Grimm Conclusion (2013) are loosely based on the tale and show the siblings meeting characters from other fairy tales.
Terry Pratchett mentions gingerbread cottages in several of his books, mainly where a witch had turned wicked and ‘started to cackle’, with the gingerbread house being a stage in a person’s increasing levels of insanity. In The Light Fantastic the wizard Rincewind and Twoflower are led by a gnome into one such building after the death of the witch and warned to be careful of the doormat, as it is made of candy floss.
Film[edit]
- Hansel and Gretel: An Opera Fantasy, a 1954 stop-motion animated theatrical feature film directed by John Paul and released by RKO Radio Pictures.
- A 1983 episode of Shelley Duvall’s Faerie Tale Theatre starred Ricky Schroder as Hansel and Joan Collins as the stepmother/witch.
- Hansel and Gretel, a 1983 TV special directed by Tim Burton.
- Hansel and Gretel, a 1987 American/Israeli musical film directed by Len Talan with David Warner, Cloris Leachman, Hugh Pollard and Nicola Stapleton. Part of the 1980s film series Cannon Movie Tales.
- Elements from the story were used in the 1994 horror film Wes Craven’s New Nightmare for its climax.
- «Hänsel und Gretel»[36] by 2012 German Broadcaster RBB released as part of its series Der rbb macht Familienzeit.
- Hansel & Gretel: Witch Hunters (2013) by Tommy Wirkola with Jeremy Renner and Gemma Arterton, (USA, Germany). The film follows the adventures of Hansel & Gretel who became adults.
- Gretel & Hansel, a 2020 American horror film directed by Oz Perkins in which Gretel is a teenager while Hansel is still a little boy.
- Secret Magic Control Agency (2021) is an animated retelling of the fairy tale by incorporating comedy and family genres[37]
Computer programming[edit]
Hansel and Gretel’s trail of breadcrumbs inspired the name of the navigation element «breadcrumbs» that allows users to keep track of their locations within programs or documents.[38]
Video games[edit]
- Hansel & Gretel and the Enchanted Castle (1995) by Terraglyph Interactive Studios is an adventure and hidden object game. The player controls Hansel, tasked with finding Prin, a forest imp, who holds the key to saving Gretel from the witch.[39]
- Gretel and Hansel (2009) by Mako Pudding is a browser adventure game. Popular on Newgrounds for its gruesome reimagining of the story, it features hand painted watercolor backgrounds and characters animated by Flash.[40]
- Fearful Tales: Hansel and Gretel Collector’s Edition (2013) by Eipix Entertainment is a HOPA (hidden object puzzle adventure) game. The player, as Hansel and Gretel’s mother, searches the witch’s lair for clues.[41]
- In the online role-playing game Poptropica, the Candy Crazed mini-quest (2021) includes a short retelling of the story. The player is summoned to the witch’s castle to free the children, who have been imprisoned after eating some of the candy residents.[42]
See also[edit]
- «Brother and Sister»
- «Esben and the Witch»
- Gingerbread house
- «Hop-o’-My-Thumb» (French fairy tale by Charles Perrault)
- «The Hut in the Forest»
- «Jorinde and Joringel»
- «Molly Whuppie»
- «Thirteenth»
- The Truth About Hansel and Gretel
Footnotes[edit]
- ^ In German, the names are diminutives of Johannes (John) and Margarete (Margaret).
- ^ Zipes words it as «re-appropriated» because Ströber’s Alsatian informant who provided «Das Eierkuchenhäuslein (The Little House of Pancakes)» had probably read Grimm’s «Hansel and Gretel».
References[edit]
Citations[edit]
- ^ a b Wanning Harries 2000, p. 225.
- ^ a b c d Ashliman, D. L. (2011). «Hansel and Gretel». University of Pittsburgh.
- ^ a b c d Zipes 2013, p. 121.
- ^ Goldberg 2008, p. 440.
- ^ a b c Zipes 2013, pp. 121–122.
- ^ a b c Goldberg 2000, p. 51.
- ^ a b c d e Opie & Opie 1974, p. 236.
- ^ a b c d e Wanning Harries 2000, p. 227.
- ^ Opie & Opie 1974, p. 236; Goldberg 2000, p. 42; Wanning Harries 2000, p. 225; Zipes 2013, p. 121
- ^ a b Goldberg 2008, p. 439.
- ^ a b Goldberg 2008, p. 438.
- ^ Zipes (2014) tr. «Hansel and Gretel (The Complete First Edition)», pp. 43–48; Zipes (2013) tr., pp. 122–126; Brüder Grimm, ed. (1812). «15. Hänsel und Grethel» . Kinder- und Haus-Märchen (in German). Vol. 1 (1 ed.). Realschulbuchhandlung. pp. 49–58 – via Wikisource.
- ^ Goldberg 2008, p. 438: «in the fourth edition, the woodcutter’s wife (who had been the children’s own mother) was first called a stepmother.»
- ^ Tatar 2002, p. 45
- ^ Goldberg 2008, pp. 439–440.
- ^ Thompson 1977, pp. 36–37.
- ^ Tatar 2002, p. 54
- ^ Bosschère, Jean de. Folk tales of Flanders. New York: Dodd, Mead. 1918. pp. 91-94.
- ^ Guerber, Hélène Adeline. Contes et légendes. 1ere partie. New York, Cincinnati [etc.] American book company. 1895. pp. 64-67.
- ^ Ocasio, Rafael (2021). Folk stories from the hills of Puerto Rico = Cuentos folklóricos de las montañas de Puerto Rico. New Brunswick. pp. 175–176. ISBN 978-1978823013.
- ^ Delarue 1956, p. 365.
- ^ a b Zipes 2013, pp. 146, 150.
- ^ Goldberg 2000, pp. 43.
- ^ a b c Goldberg 2008, p. 441.
- ^ Thompson 1977, p. 37.
- ^ Goldberg 2000, p. 44.
- ^ Tatar 2002, p. 72
- ^ Jacobs 1916, pp. 255–256.
- ^ a b Zipes 2013, p. 122.
- ^ Lüthi 1970, p. 64
- ^ Vajda 2010
- ^ Vajda 2011
- ^ Upton, George Putnam (1897). The Standard Operas (Google book) (12th ed.). Chicago: McClurg. pp. 125–129. ISBN 1-60303-367-X. Retrieved 15 October 2007.
- ^ «Composer Matti Kovler realizes dream of reviving fairy-tale opera in Boston». The Boston Globe. Retrieved 2019-10-31.
- ^ Schwartz, Penny. «Boston goes into the woods with Israeli opera ‘Ami and Tami’«. Times of Israel. Retrieved 2019-10-31.
- ^ «Hänsel und Gretel | Der rbb macht Familienzeit — YouTube». www.youtube.com. Archived from the original on 2021-10-30. Retrieved 2020-08-26.
- ^ Milligan, Mercedes (2019-11-01). «Wizart Reveals ‘Hansel and Gretel’ Poster Art Ahead of AFM». Animation Magazine. Retrieved 2020-11-07.
- ^ Mark Levene (18 October 2010). An Introduction to Search Engines and Web Navigation (2nd ed.). Wiley. p. 221. ISBN 978-0470526842. Retrieved June 24, 2016.
- ^ «Hansel & Gretel and the Enchanted Castle for Windows (1995)».
- ^ «Gretel and Hansel».
- ^ «Fearful Tales: Hansel and Gretel Collector’s Edition for iPad, iPhone, Android, Mac & PC! Big Fish is the #1 place for the best FREE games».
- ^ «The Candy Crazed Mini Quest is NOW LIVE!! 🍬🏰 | poptropica».
Bibliography[edit]
- Delarue, Paul (1956). The Borzoi Book of French Folk-Tales. Alfred A. Knopf, Inc.
- Goldberg, Christine (2000). «Gretel’s Duck: The Escape from the Ogre in AaTh 327». Fabula. 41 (1–2): 42–51. doi:10.1515/fabl.2000.41.1-2.42. S2CID 163082145.
- Goldberg, Christine (2008). «Hansel and Gretel». In Haase, Donald (ed.). The Greenwood Encyclopedia of Folktales and Fairy Tales. Greenwood. ISBN 978-0-313-04947-7.
- Jacobs, Joseph (1916). European Folk and Fairy Tales. G. P. Putnam’s sons.
- Lüthi, Max (1970). Once Upon A Time: On the Nature of Fairy Tales. Frederick Ungar Publishing Co. ISBN 9780804425650.
- Opie, Iona; Opie, Peter (1974). The Classic Fairy Tales. Oxford University Press. ISBN 978-0-19-211559-1.
- Tatar, Maria (2002). The Annotated Classic Fairy Tales. BCA. ISBN 978-0-393-05163-6.
- Thompson, Stith (1977). The Folktale. University of California Press. ISBN 978-0-520-03537-9.
- Vajda, Edward (2010). The Classic Russian Fairy Tale: More Than a Bedtime Story (Speech). The World’s Classics. Western Washington University.
- Vajda, Edward (2011). The Russian Fairy Tale: Ancient Culture in a Modern Context (Speech). Center for International Studies International Lecture Series. Western Washington University.
- Wanning Harries, Elizabeth (2000). «Hansel and Gretel». In Zipel, Jack (ed.). The Oxford Companion to Fairy Tales. Oxford University Press. ISBN 978-0-19-968982-8.
- Zipes, Jack (2013). «Abandoned Children ATU 327A―Hansel and Gretel». The Golden Age of Folk and Fairy Tales: From the Brothers Grimm to Andrew Lang. Hackett Publishing. pp. 121ff. ISBN 978-1-624-66034-4.
Primary sources[edit]
- Zipes, Jack (2014). «Hansel and Gretel (Hänsel und Gretel)». The Original Folk and Fairy Tales of the Brothers Grimm: The Complete First Edition. Jacob Grimm; Wilhelm Grimm (orig. eds.); Andrea Dezsö (illustr.) (Revised ed.). Princeton University Press. pp. 43–48. ISBN 978-0-691-17322-1.
Further reading[edit]
- de Blécourt, Willem. «On the Origin of Hänsel und Gretel». In: Fabula 49, 1-2 (2008): 30-46. doi: https://doi.org/10.1515/FABL.2008.004
- Böhm-Korff, Regina (1991). Deutung und Bedeutung von «Hänsel und Gretel»: eine Fallstudie (in German). P. Lang. ISBN 978-3-631-43703-2.
- Freudenburg, Rachel. «Illustrating Childhood—»Hansel and Gretel».» Marvels & Tales 12, no. 2 (1998): 263-318. www.jstor.org/stable/41388498.
- Gaudreau, Jean. «Handicap et sentiment d’abandon dans trois contes de fées: Le petit Poucet, Hansel et Gretel, Jean-mon-Hérisson». In: Enfance, tome 43, n°4, 1990. pp. 395–404. [DOI: https://doi.org/10.3406/enfan.1990.1957]; www.persee.fr/doc/enfan_0013-7545_1990_num_43_4_1957
- Harshbarger, Scott. «Grimm and Grimmer: “Hansel and Gretel” and Fairy Tale Nationalism.» Style 47, no. 4 (2013): 490-508. www.jstor.org/stable/10.5325/style.47.4.490.
- Mieder, Wolfgang (2007). Hänsel und Gretel: das Märchen in Kunst, Musik, Literatur, Medien und Karikaturen (in German). Praesens. ISBN 978-3-7069-0469-8.
- Taggart, James M. «»Hansel and Gretel» in Spain and Mexico.» The Journal of American Folklore 99, no. 394 (1986): 435-60. doi:10.2307/540047.
- Zipes, Jack (1997). «The rationalization of abandonment and abuse in fairy tales: The case of Hansel and Gretel». Happily Ever After: Fairy Tales, Children, and the Culture Industry. Routledge. ISBN 978-1-135-25296-0.
External links[edit]
Wikisource has original text related to this article:
- Hansel and Gretel at Project Gutenberg
- The complete set of Grimms’ Fairy Tales, including Hansel and Gretel at Standard Ebooks
- Hansel and Gretel fairy tale
- Original versions and psychological analysis of classic fairy tales, including Hansel and Gretel
- The Story of Hansel and Gretel
- Collaboratively illustrated story on Project Bookses
- https://www.grimmstories.com/en/grimm_fairy-tales/hansel_and_gretel
| Hansel and Gretel | |
|---|---|
|
The witch welcomes Hansel and Gretel into her hut. Illustration by Arthur Rackham, 1909. |
|
| Folk tale | |
| Name | Hansel and Gretel |
| Aarne–Thompson grouping | ATU 327A |
| Region | German |
| Published in | Kinder- und Hausmärchen, by the Brothers Grimm |
«Hansel and Gretel» (; German: Hänsel und Gretel [ˈhɛnzl̩ ʔʊnt ˈɡʁeːtl̩])[a] is a German fairy tale collected by the German Brothers Grimm and published in 1812 in Grimm’s Fairy Tales (KHM 15).[1][2] It is also known as Little Step Brother and Little Step Sister.
Hansel and Gretel are a brother and sister abandoned in a forest, where they fall into the hands of a witch who lives in a house made of gingerbread, cake, and candy. The cannibalistic witch intends to fatten Hansel before eventually eating him, but Gretel pushes the witch into her own oven and kills her. The two children then escape with their lives and return home with the witch’s treasure.[3]
«Hansel and Gretel» is a tale of Aarne–Thompson–Uther type 327A.[4][5] It also includes an episode of type 1121 (‘Burning the Witch in Her Own Oven’).[2][6] The story is set in medieval Germany. The tale has been adapted to various media, most notably the opera Hänsel und Gretel (1893) by Engelbert Humperdinck.[7][8]
Origin[edit]
Sources[edit]
Although Jacob and Wilhelm Grimm credited «various tales from Hesse» (the region where they lived) as their source, scholars have argued that the brothers heard the story in 1809 from the family of Wilhelm’s friend and future wife, Dortchen Wild, and partly from other sources.[9] A handwritten note in the Grimms’ personal copy of the first edition reveals that in 1813 Wild contributed to the children’s verse answer to the witch, «The wind, the wind,/ The heavenly child,» which rhymes in German: «Der Wind, der Wind,/ Das himmlische Kind.»[2]
According to folklorist Jack Zipes, the tale emerged in the Late Middle Ages Germany (1250–1500). Shortly after this period, close written variants like Martin Montanus’ Garten Gesellschaft (1590) began to appear.[3] Scholar Christine Goldberg argues that the episode of the paths marked with stones and crumbs, already found in the French «Finette Cendron» and «Hop-o’-My-Thumb» (1697), represents «an elaboration of the motif of the thread that Ariadne gives Theseus to use to get out of the Minoan labyrinth».[10] A house made of confectionery is also found in a 14th-century manuscript about the Land of Cockayne.[7]
Editions[edit]
From the pre-publication manuscript of 1810 (Das Brüderchen und das Schwesterchen) to the sixth edition of Kinder- und Hausmärchen (Grimm’s Fairy Tales) in 1850, the Brothers Grimm made several alterations to the story, which progressively gained in length, psychological motivation, and visual imagery,[11] but also became more Christian in tone, shifting the blame for abandonment from a mother to a stepmother associated with the witch.[1][3]
In the original edition of the tale, the woodcutter’s wife is the children’s biological mother,[12] but she was also called «stepmother» from the 4th edition (1840).[5][13] The Brothers Grimm indeed introduced the word «stepmother», but retained «mother» in some passages. Even their final version in the 7th edition (1857) remains unclear about her role, for it refers to the woodcutter’s wife twice as «the mother» and once as «the stepmother».[2]
The sequence where the duck helps them across the river is also a later addition. In some later versions, the mother died from unknown causes, left the family, or remained with the husband at the end of the story.[14] In the 1810 pre-publication manuscript, the children were called «Little Brother» and «Little Sister», then named Hänsel and Gretel in the first edition (1812).[11] Wilhelm Grimm also adulterated the text with Alsatian dialects, «re-appropriated» from August Ströber’s Alsatian version (1842) in order to give the tale a more «folksy» tone.[5][b]
Goldberg notes that although «there is no doubt that the Grimms’ Hänsel und Gretel was pieced together, it was, however, pieced together from traditional elements,» and its previous narrators themselves had been «piecing this little tale together with other traditional motifs for centuries.»[6] For instance, the duck helping the children cross the river may be the remnant of an old traditional motif in the folktale complex that was reintroduced by the Grimms in later editions.[6]
Plot[edit]
Hansel and Gretel are the young children of a poor woodcutter. When a famine settles over the land, the woodcutter’s second wife tells the woodcutter to take the children into the woods and leave them there to fend for themselves, so that she and her husband do not starve to death. The woodcutter opposes the plan, but his wife claims that maybe a stranger will take the children in and provide for them, which the woodcutter and she simply cannot do. With the scheme seemingly justified, the woodcutter reluctantly is forced to submit to it. They are unaware that in the children’s bedroom, Hansel and Gretel have overheard them. After the parents have gone to bed, Hansel sneaks out of the house and gathers as many white pebbles as he can, then returns to his room, reassuring Gretel that God will not forsake them.
The next day, the family walk deep into the woods and Hansel lays a trail of white pebbles. After their parents abandon them, the children wait for the moon to rise and then follow the pebbles back home. They return home safely, much to their stepmother’s rage. Once again, provisions become scarce and the stepmother angrily orders her husband to take the children further into the woods and leave them there. Hansel and Gretel attempt to gather more pebbles, but find the front door locked.
The following morning, the family treks into the woods. Hansel takes a slice of bread and leaves a trail of bread crumbs for them to follow to return back home. However, after they are once again abandoned, they find that the birds have eaten the crumbs and they are lost in the woods. After days of wandering, they follow a beautiful white bird to a clearing in the woods, and discover a large cottage built of gingerbread, cookies, cakes, and candy, with window panes of clear sugar. Hungry and tired, the children begin to eat the rooftop of the house, when the door opens and a «very old woman» emerges and lures the children inside with the promise of soft beds and delicious food. They enter without realizing that their hostess is a bloodthirsty witch who built the gingerbread house to waylay children to cook and eat them.
The next morning, the witch locks Hansel in an iron cage in the garden and forces Gretel into becoming a slave. The witch feeds Hansel regularly to fatten him up, but serves Gretel nothing but crab shells. The witch then tries to touch Hansel’s finger to see how fat he has become, but Hansel cleverly offers a thin bone he found in the cage. As the witch’s eyes are too weak to notice the deception, she is fooled into thinking Hansel is still too thin to eat. After weeks of this, the witch grows impatient and decides to eat Hansel, «be he fat or lean«.
She prepares the oven for Hansel, but decides she is hungry enough to eat Gretel, too. She coaxes Gretel to the open oven and asks her to lean over in front of it to see if the fire is hot enough. Gretel, sensing the witch’s intent, pretends she does not understand what the witch means. Infuriated, the witch demonstrates, and Gretel instantly shoves her into the hot oven, slams and bolts the door shut, and leaves «the ungodly witch to be burned in ashes«. Gretel frees Hansel from the cage and the pair discover a vase full of treasure, including precious stones. Putting the jewels into their clothing, the children set off for home. A swan ferries them across an expanse of water, and at home they find only their father; his wife having died from an unknown cause. Their father had spent all his days lamenting the loss of his children, and is delighted to see them safe and sound. With the witch’s wealth, they all live happily ever after.
Variants[edit]
Folklorists Iona and Peter Opie indicate that «Hansel and Gretel» belongs to a group of European tales especially popular in the Baltic regions, about children outwitting ogres into whose hands they have involuntarily fallen.[7]
ATU 327A tales[edit]
«Hansel and Gretel» is the prototype for the fairy tales of the type Aarne–Thompson–Uther (ATU) 327A. In particular, Gretel’s pretense of not understanding how to test the oven («Show Me How») is characteristic of 327A, although it also appears traditionally in other sub-types of ATU 327.[15] As argued by Stith Thompson, the simplicity of the tale may explain its spread into several traditions all over the world.[16]
A closely similar version is «Finette Cendron», published by Marie-Catherine d’Aulnoy in 1697, which depicts an impoverished king and queen deliberately losing their three daughters three times in the wilderness. The cleverest of the girls, Finette, initially manages to bring them home with a trail of thread, and then a trail of ashes, but her peas are eaten by pigeons during the third journey. The little girls then go to the mansion of a hag, who lives with her husband the ogre. Finette heats the oven and asks the ogre to test it with his tongue, so that he falls in and is incinerated. Thereafter, Finette cuts off the hag’s head. The sisters remain in the ogre’s house, and the rest of the tale relates the story of «Cinderella».[7][10]
In the Russian Vasilisa the Beautiful, the stepmother likewise sends her hated stepdaughter into the forest to borrow a light from her sister, who turns out to be Baba Yaga, a cannibalistic witch. Besides highlighting the endangerment of children (as well as their own cleverness), the tales have in common a preoccupation with eating and with hurting children: The mother or stepmother wants to avoid hunger, and the witch lures children to eat her house of candy so that she can then eat them.[17]
In a variant from Flanders, The Sugar-Candy House, siblings Jan and Jannette get lost in the woods and sight a hut made of confectionary in the distance. When they approach, a giant wolf named Garon jumps out of the window and chases them to a river bank. Sister and brother ask a pair of ducks to help them cross the river and escape the wolf. Garon threatens the ducks to carry him over, to no avail; he then tries to cross by swimming. He sinks and surfaces three times, but disappears in the water on the fourth try. The story seems to contain the «child/wind» rhyming scheme of the German tale.[18]
In a French fairy tale, La Cabane au Toit de Fromage («The Hut with the Roof made of Cheese»), the brother is the hero who deceives the witch and locks her up in the oven.[19]
In the first Puerto Rican variant of «The Orphaned Children,» the brother pushes the witch into the oven.[20]
Other folk tales of ATU 327A type include the French «The Lost Children», published by Antoinette Bon in 1887,[21][22] or the Moravian «Old Gruel», edited by Maria Kosch in 1899.[22]
The Children and the Ogre (ATU 327)[edit]
Structural comparisons can also be made with other tales of ATU 327 type («The Children and the Ogre»), which is not a simple fairy tale type but rather a «folktale complex with interconnected subdivisions» depicting a child (or children) falling under the power of an ogre, then escaping by their clever tricks.[23]
In ATU 327B («The Brothers and the Ogre»), a group of siblings come to an ogre’s house who intends to kill them in their beds, but the youngest of the children exchanges the visitors with the ogre’s offspring, and the villain kills his own children by mistake. They are chased by the ogre, but the siblings eventually manage to come back home safely.[24] Stith Thompson points the great similarity of the tales types ATU 327A and ATU 327B that «it is quite impossible to disentangle the two tales».[25]
ATU 327C («The Devil [Witch] Carries the Hero Home in a Sack») depicts a witch or an ogre catching a boy in a sack. As the villain’s daughter is preparing to kill him, the boy asks her to show him how he should arrange himself; when she does so, he kills her. Later on, he kills the witch and goes back home with her treasure. In ATU 327D («The Kiddlekaddlekar»), children are discovered by an ogre in his house. He intends to hang them, but the girl pretends not to understand how to do it, so the ogre hangs himself to show her. He promises his kiddlekaddlekar (a magic cart) and treasure in exchange for his liberation; they set him free, but the ogre chases them. The children eventually manage to kill him and escape safely. In ATU 327F («The Witch and the Fisher Boy»), a witch lures a boy and catches him. When the witch’s daughter tries to bake the child, he pushes her into the oven. The witch then returns home and eats her own daughter. She eventually tries to fell the tree in which the boy is hiding, but birds fly away with him.[24]
Further comparisons[edit]
The initial episode, which depicts children deliberately lost in the forest by their unloving parents, can be compared with many previous stories: Montanus’s «The Little Earth-Cow» (1557), Basile’s «Ninnillo and Nennella» (1635), Madame d’Aulnoy’s «Finette Cendron» (1697), or Perrault’s «Hop-o’-My-Thumb» (1697). The motif of the trail that fails to lead the protagonists back home is also common to «Ninnillo and Nennella», «Finette Cendron» and «Hop-o’-My-Thumb»,[26] and the Brothers Grimm identified the latter as a parallel story.[27]
Finally, ATU 327 tales share a similar structure with ATU 313 («Sweetheart Roland», «The Foundling», «Okerlo») in that one or more protagonists (specifically children in ATU 327) come into the domain of a malevolent supernatural figure and escape from it.[24] Folklorist Joseph Jacobs, commenting on his reconstructed proto-form of the tale (Johnnie and Grizzle), noticed the «contamination» of the tale with the story of The Master Maid, later classified as ATU 313.[28] ATU 327A tales are also often combined with stories of ATU 450 («Little Brother and Sister»), in which children run away from an abusive stepmother.[3]
Analysis[edit]
According to folklorist Jack Zipes, the tale celebrates the symbolic order of the patriarchal home, seen as a haven protected from the dangerous characters that threaten the lives of children outside, while it systematically denigrates the adult female characters, which are seemingly intertwined between each other.[8][29] The mother or stepmother indeed dies just after the children kill the witch, suggesting that they may metaphorically be the same woman.[30] Zipes also argues that the importance of the tale in the European oral and literary tradition may be explained by the theme of child abandonment and abuse. Due to famines and lack of birth control, it was common in medieval Europe to abandon unwanted children in front of churches or in the forest. The death of the mother during childbirth sometimes led to tensions after remarriage, and Zipes proposes that it may have played a role in the emergence of the motif of the wicked stepmother.[29]
Linguist and folklorist Edward Vajda has proposed that these stories represent the remnant of a coming-of-age, rite of passage tale extant in Proto-Indo-European society.[31][32] Psychologist Bruno Bettelheim argues that the main motif is about dependence, oral greed, and destructive desires that children must learn to overcome, after they arrive home «purged of their oral fixations». Others have stressed the satisfying psychological effects of the children vanquishing the witch or realizing the death of their wicked stepmother.[8]
Cultural legacy[edit]
Stage and musical theater[edit]
The fairy tale enjoyed a multitude of adaptations for the stage, among them the opera Hänsel und Gretel by Engelbert Humperdinck—one of the most performed operas.[33] It is principally based upon the Grimm’s version, although it omits the deliberate abandonment of the children.[7][8]
A contemporary reimagining of the story, Mátti Kovler’s musical fairytale Ami & Tami, was produced in Israel and the United States and subsequently released as a symphonic album.[34][35]
Literature[edit]
Several writers have drawn inspiration from the tale, such as Robert Coover in «The Gingerbread House» (Pricks and Descants, 1970), Anne Sexton in Transformations (1971), Garrison Keillor in «My Stepmother, Myself» in «Happy to Be Here» (1982), and Emma Donoghue in «A Tale of the Cottage» (Kissing the Witch, 1997).[8] Adam Gidwitz’s 2010 children’s book A Tale Dark & Grimm and its sequels In a Glass Grimmly (2012), and The Grimm Conclusion (2013) are loosely based on the tale and show the siblings meeting characters from other fairy tales.
Terry Pratchett mentions gingerbread cottages in several of his books, mainly where a witch had turned wicked and ‘started to cackle’, with the gingerbread house being a stage in a person’s increasing levels of insanity. In The Light Fantastic the wizard Rincewind and Twoflower are led by a gnome into one such building after the death of the witch and warned to be careful of the doormat, as it is made of candy floss.
Film[edit]
- Hansel and Gretel: An Opera Fantasy, a 1954 stop-motion animated theatrical feature film directed by John Paul and released by RKO Radio Pictures.
- A 1983 episode of Shelley Duvall’s Faerie Tale Theatre starred Ricky Schroder as Hansel and Joan Collins as the stepmother/witch.
- Hansel and Gretel, a 1983 TV special directed by Tim Burton.
- Hansel and Gretel, a 1987 American/Israeli musical film directed by Len Talan with David Warner, Cloris Leachman, Hugh Pollard and Nicola Stapleton. Part of the 1980s film series Cannon Movie Tales.
- Elements from the story were used in the 1994 horror film Wes Craven’s New Nightmare for its climax.
- «Hänsel und Gretel»[36] by 2012 German Broadcaster RBB released as part of its series Der rbb macht Familienzeit.
- Hansel & Gretel: Witch Hunters (2013) by Tommy Wirkola with Jeremy Renner and Gemma Arterton, (USA, Germany). The film follows the adventures of Hansel & Gretel who became adults.
- Gretel & Hansel, a 2020 American horror film directed by Oz Perkins in which Gretel is a teenager while Hansel is still a little boy.
- Secret Magic Control Agency (2021) is an animated retelling of the fairy tale by incorporating comedy and family genres[37]
Computer programming[edit]
Hansel and Gretel’s trail of breadcrumbs inspired the name of the navigation element «breadcrumbs» that allows users to keep track of their locations within programs or documents.[38]
Video games[edit]
- Hansel & Gretel and the Enchanted Castle (1995) by Terraglyph Interactive Studios is an adventure and hidden object game. The player controls Hansel, tasked with finding Prin, a forest imp, who holds the key to saving Gretel from the witch.[39]
- Gretel and Hansel (2009) by Mako Pudding is a browser adventure game. Popular on Newgrounds for its gruesome reimagining of the story, it features hand painted watercolor backgrounds and characters animated by Flash.[40]
- Fearful Tales: Hansel and Gretel Collector’s Edition (2013) by Eipix Entertainment is a HOPA (hidden object puzzle adventure) game. The player, as Hansel and Gretel’s mother, searches the witch’s lair for clues.[41]
- In the online role-playing game Poptropica, the Candy Crazed mini-quest (2021) includes a short retelling of the story. The player is summoned to the witch’s castle to free the children, who have been imprisoned after eating some of the candy residents.[42]
See also[edit]
- «Brother and Sister»
- «Esben and the Witch»
- Gingerbread house
- «Hop-o’-My-Thumb» (French fairy tale by Charles Perrault)
- «The Hut in the Forest»
- «Jorinde and Joringel»
- «Molly Whuppie»
- «Thirteenth»
- The Truth About Hansel and Gretel
Footnotes[edit]
- ^ In German, the names are diminutives of Johannes (John) and Margarete (Margaret).
- ^ Zipes words it as «re-appropriated» because Ströber’s Alsatian informant who provided «Das Eierkuchenhäuslein (The Little House of Pancakes)» had probably read Grimm’s «Hansel and Gretel».
References[edit]
Citations[edit]
- ^ a b Wanning Harries 2000, p. 225.
- ^ a b c d Ashliman, D. L. (2011). «Hansel and Gretel». University of Pittsburgh.
- ^ a b c d Zipes 2013, p. 121.
- ^ Goldberg 2008, p. 440.
- ^ a b c Zipes 2013, pp. 121–122.
- ^ a b c Goldberg 2000, p. 51.
- ^ a b c d e Opie & Opie 1974, p. 236.
- ^ a b c d e Wanning Harries 2000, p. 227.
- ^ Opie & Opie 1974, p. 236; Goldberg 2000, p. 42; Wanning Harries 2000, p. 225; Zipes 2013, p. 121
- ^ a b Goldberg 2008, p. 439.
- ^ a b Goldberg 2008, p. 438.
- ^ Zipes (2014) tr. «Hansel and Gretel (The Complete First Edition)», pp. 43–48; Zipes (2013) tr., pp. 122–126; Brüder Grimm, ed. (1812). «15. Hänsel und Grethel» . Kinder- und Haus-Märchen (in German). Vol. 1 (1 ed.). Realschulbuchhandlung. pp. 49–58 – via Wikisource.
- ^ Goldberg 2008, p. 438: «in the fourth edition, the woodcutter’s wife (who had been the children’s own mother) was first called a stepmother.»
- ^ Tatar 2002, p. 45
- ^ Goldberg 2008, pp. 439–440.
- ^ Thompson 1977, pp. 36–37.
- ^ Tatar 2002, p. 54
- ^ Bosschère, Jean de. Folk tales of Flanders. New York: Dodd, Mead. 1918. pp. 91-94.
- ^ Guerber, Hélène Adeline. Contes et légendes. 1ere partie. New York, Cincinnati [etc.] American book company. 1895. pp. 64-67.
- ^ Ocasio, Rafael (2021). Folk stories from the hills of Puerto Rico = Cuentos folklóricos de las montañas de Puerto Rico. New Brunswick. pp. 175–176. ISBN 978-1978823013.
- ^ Delarue 1956, p. 365.
- ^ a b Zipes 2013, pp. 146, 150.
- ^ Goldberg 2000, pp. 43.
- ^ a b c Goldberg 2008, p. 441.
- ^ Thompson 1977, p. 37.
- ^ Goldberg 2000, p. 44.
- ^ Tatar 2002, p. 72
- ^ Jacobs 1916, pp. 255–256.
- ^ a b Zipes 2013, p. 122.
- ^ Lüthi 1970, p. 64
- ^ Vajda 2010
- ^ Vajda 2011
- ^ Upton, George Putnam (1897). The Standard Operas (Google book) (12th ed.). Chicago: McClurg. pp. 125–129. ISBN 1-60303-367-X. Retrieved 15 October 2007.
- ^ «Composer Matti Kovler realizes dream of reviving fairy-tale opera in Boston». The Boston Globe. Retrieved 2019-10-31.
- ^ Schwartz, Penny. «Boston goes into the woods with Israeli opera ‘Ami and Tami’«. Times of Israel. Retrieved 2019-10-31.
- ^ «Hänsel und Gretel | Der rbb macht Familienzeit — YouTube». www.youtube.com. Archived from the original on 2021-10-30. Retrieved 2020-08-26.
- ^ Milligan, Mercedes (2019-11-01). «Wizart Reveals ‘Hansel and Gretel’ Poster Art Ahead of AFM». Animation Magazine. Retrieved 2020-11-07.
- ^ Mark Levene (18 October 2010). An Introduction to Search Engines and Web Navigation (2nd ed.). Wiley. p. 221. ISBN 978-0470526842. Retrieved June 24, 2016.
- ^ «Hansel & Gretel and the Enchanted Castle for Windows (1995)».
- ^ «Gretel and Hansel».
- ^ «Fearful Tales: Hansel and Gretel Collector’s Edition for iPad, iPhone, Android, Mac & PC! Big Fish is the #1 place for the best FREE games».
- ^ «The Candy Crazed Mini Quest is NOW LIVE!! 🍬🏰 | poptropica».
Bibliography[edit]
- Delarue, Paul (1956). The Borzoi Book of French Folk-Tales. Alfred A. Knopf, Inc.
- Goldberg, Christine (2000). «Gretel’s Duck: The Escape from the Ogre in AaTh 327». Fabula. 41 (1–2): 42–51. doi:10.1515/fabl.2000.41.1-2.42. S2CID 163082145.
- Goldberg, Christine (2008). «Hansel and Gretel». In Haase, Donald (ed.). The Greenwood Encyclopedia of Folktales and Fairy Tales. Greenwood. ISBN 978-0-313-04947-7.
- Jacobs, Joseph (1916). European Folk and Fairy Tales. G. P. Putnam’s sons.
- Lüthi, Max (1970). Once Upon A Time: On the Nature of Fairy Tales. Frederick Ungar Publishing Co. ISBN 9780804425650.
- Opie, Iona; Opie, Peter (1974). The Classic Fairy Tales. Oxford University Press. ISBN 978-0-19-211559-1.
- Tatar, Maria (2002). The Annotated Classic Fairy Tales. BCA. ISBN 978-0-393-05163-6.
- Thompson, Stith (1977). The Folktale. University of California Press. ISBN 978-0-520-03537-9.
- Vajda, Edward (2010). The Classic Russian Fairy Tale: More Than a Bedtime Story (Speech). The World’s Classics. Western Washington University.
- Vajda, Edward (2011). The Russian Fairy Tale: Ancient Culture in a Modern Context (Speech). Center for International Studies International Lecture Series. Western Washington University.
- Wanning Harries, Elizabeth (2000). «Hansel and Gretel». In Zipel, Jack (ed.). The Oxford Companion to Fairy Tales. Oxford University Press. ISBN 978-0-19-968982-8.
- Zipes, Jack (2013). «Abandoned Children ATU 327A―Hansel and Gretel». The Golden Age of Folk and Fairy Tales: From the Brothers Grimm to Andrew Lang. Hackett Publishing. pp. 121ff. ISBN 978-1-624-66034-4.
Primary sources[edit]
- Zipes, Jack (2014). «Hansel and Gretel (Hänsel und Gretel)». The Original Folk and Fairy Tales of the Brothers Grimm: The Complete First Edition. Jacob Grimm; Wilhelm Grimm (orig. eds.); Andrea Dezsö (illustr.) (Revised ed.). Princeton University Press. pp. 43–48. ISBN 978-0-691-17322-1.
Further reading[edit]
- de Blécourt, Willem. «On the Origin of Hänsel und Gretel». In: Fabula 49, 1-2 (2008): 30-46. doi: https://doi.org/10.1515/FABL.2008.004
- Böhm-Korff, Regina (1991). Deutung und Bedeutung von «Hänsel und Gretel»: eine Fallstudie (in German). P. Lang. ISBN 978-3-631-43703-2.
- Freudenburg, Rachel. «Illustrating Childhood—»Hansel and Gretel».» Marvels & Tales 12, no. 2 (1998): 263-318. www.jstor.org/stable/41388498.
- Gaudreau, Jean. «Handicap et sentiment d’abandon dans trois contes de fées: Le petit Poucet, Hansel et Gretel, Jean-mon-Hérisson». In: Enfance, tome 43, n°4, 1990. pp. 395–404. [DOI: https://doi.org/10.3406/enfan.1990.1957]; www.persee.fr/doc/enfan_0013-7545_1990_num_43_4_1957
- Harshbarger, Scott. «Grimm and Grimmer: “Hansel and Gretel” and Fairy Tale Nationalism.» Style 47, no. 4 (2013): 490-508. www.jstor.org/stable/10.5325/style.47.4.490.
- Mieder, Wolfgang (2007). Hänsel und Gretel: das Märchen in Kunst, Musik, Literatur, Medien und Karikaturen (in German). Praesens. ISBN 978-3-7069-0469-8.
- Taggart, James M. «»Hansel and Gretel» in Spain and Mexico.» The Journal of American Folklore 99, no. 394 (1986): 435-60. doi:10.2307/540047.
- Zipes, Jack (1997). «The rationalization of abandonment and abuse in fairy tales: The case of Hansel and Gretel». Happily Ever After: Fairy Tales, Children, and the Culture Industry. Routledge. ISBN 978-1-135-25296-0.
External links[edit]
Wikisource has original text related to this article:
- Hansel and Gretel at Project Gutenberg
- The complete set of Grimms’ Fairy Tales, including Hansel and Gretel at Standard Ebooks
- Hansel and Gretel fairy tale
- Original versions and psychological analysis of classic fairy tales, including Hansel and Gretel
- The Story of Hansel and Gretel
- Collaboratively illustrated story on Project Bookses
- https://www.grimmstories.com/en/grimm_fairy-tales/hansel_and_gretel