Герои сказок и мифов удмуртского народа - Граматика и образование на Pisanino.ru

Тема: Мифологические персонажи удмуртов (Прочитано 3827 раз)

ВУМУРТ (ВОДЯНОЙ) В УДМУРТСКОЙ СКАЗОЧНОЙ ТРАДИЦИИ

Конец XIX в. знаменателен тем, что в это время начинается интенсивное собирание и публикация удмуртского фольклора отечественными и зарубежными исследователями.

Удмуртские сказки испытали сильное влияние суеверных рассказов (быличек, побывальщин) о сверхъестественных существах и явлениях. Исконно мифологические персонажи (вумурт — водяной, нюлэсмурт — леший, обыда — существо в облике страшной женщины) трансформируются здесь в персонажи сказочные. Следовательно, происходит взаимодействие и пересечение разных жанров прозаического фольклора и возникает совершенно новая группа сказок — мифологических, которые находятся на границе вымысла и реальности, веры и неверия, мифа и сказки.

Наиболее популярным в удмуртской сказочной традиции является образ вумурта (водяного). По народным представлениям вумурт — хозяин водной стихии, повелитель и покровитель обитателей водоема:

… «Чаще всего вумурты живут в водах глубоких, будут ли это воды на большой реке или на озере, а на маленьких речках милее всего для него омута в мельничных прудах. В любимых местах своих он поселяется полным хозяйством, разводя даже скот. У него есть жена, есть и сыновья, и дочери. Сыновей своих он женит, а дочерей выдает замуж за вумуртов соседних вод и свадьбы их правит большею частью весною и осенью, при этом веселый поезд едет, сколько возможно, по воде, разрывая мельничные плотины и повышая воду в речках <…>

Заботливо относясь к своей наружности, дочери вумурта иногда на берегу реки, в сумерки (а в глухом, заросшем лесом, месте так и днем) расчесывают свои длинные черные косы, кидаясь издали в глаза своим белым телом. Иногда выходят на берег и сыновья вумурта; но не дай Боже кому-либо … увидеть это вумуртово потомство: … непременно случится вскоре какое-либо большое несчастье…». Контакт со сверхъестественным существом разрешается по-разному: мифологический персонаж, в случае уважительного к себе отношения (принесение жертвы, почитание), может выступать в роли помощника, советчика, в других случаях может нанести вред, вплоть до гибели главного героя.

Герою во многом помогает знание правил общения со сверхъестественными существами — соблюдение религиозно-магических запретов и предписаний, использование различных охранительных средств. Неуважительное, непочтительное отношение героя сказки к хозяину водной стихии оборачивается для него несчастьем. Так, в сказках «Вумурты», «Знакомство мельника с Вумуртом», «Вумурт и женщина», вумурт обращается к человеку за помощью (при лечении болезни, при родах). Герой незаметно испытывает лечебное средство на себе (как правило, натирает мазью или мылом один глаз) и начинает видеть мир вумуртов, который, по воззрениям удмуртов, невидим для обычного человека. Он случайно выдает себя и в итоге остается без глаза.

Вумурт может вступать в родственные отношения с человеком: дочь вумурта выходит замуж за земного человека или же сын вумурта женится на земной девушке. В большинстве случаев такие сказки принадлежат к сюжетному типу «Проклятая дочь», который представляет своеобразную модификацию сюжета о запродаже водяному и женитьбе на его дочери. Сказки о проклятых основаны на двух мотивах: водяной уносит проклятых, воспользовавшись сказанным в их адрес неосторожным словом; парень женится на девушке, подмененной в младенческом возрасте. Как правило, здесь, в том или ином порядке, могут контаминировать следующие сюжетные типы: «Ночные пляски», «Чудесное бегство», «В подводном царстве», «Повитуха попадает к чертям», «Сила проклятия», «Отдай, чего дома не оставил».

Широко распространен сюжет об одураченном вумурте/сыне вумурта («Дележ урожая», «Большая веревка», «Угроза морщить озеро веревкой», «Угроза унести колодезь», «Переноска дерева» «Шляпа (мешок) денег», «Дети хотят чертова мяса» Ни одна из таких сказок не обходится без элементов состязания между человеком и вумуртом («Кто выше бросит камень», «Состязание в борьбе», «Кто понесет лошадь». Договор человека с водяным предстает в переосмысленном виде: хозяин воды сам «откупается» от героя деньгами, заполняя ими дырявую шляпу над вырытой находчивым героем ямой;

Во всем разнообразии сюжетов, связанных с водяным, они сводятся к нескольким типологическим ситуациям: герой видит водяного, по своей вине или оплошности подвергает себя опасности, иногда его хитрость и находчивость помогают выбраться из затруднительного положения; герой входит в договорные отношения с водяным, опускается на дно водоема, живет в подводном мире, благополучно возвращается.

Противоборство нюлэсмуртов (леших) и вумуртов — весьма распространенный сюжет в удмуртской сказочной традиции. Как правило, нюлэс-мурт нанимает удмурта/солдата в работники и с его помощью побеждает хозяина водной стихии.

По народным представлениям, вумурты боятся креста и молитвы, именно благодаря им человек берет верх над представителем низшей мифологии: герой опускает в воду крестик, и водяной уже не может попасть в свою среду или погибает, или же произносит молитву, против которой вумурт бессилен. Необычна сказка «Плешивый»: герой, встретив на берегу пасущего табун лошадей лешего, выдает себя за вумурта и губит его.

Своеобразие удмуртской сказочной традиции заключается в том, что здесь жанр сказки тесно соприкасается с жанром мифологических рассказов (быличек, побывальщин) — это ясно прослеживается в определенном корпусе текстового материала, но постепенно изначально почитаемый вумурт превращается в обычного одураченного черта, утрачивает свою исконную значимость.

Е. Ложкина ©

Обратная ссылка: https://mooncatmagic.com/udmurtskaya-magiya/30/mifologicheskie-personazhi-udmurtov/1693/

Записан

Т. Г. Владыкина, Т. И. Панина
ОБРАЗЫ ЛЕСНЫХ ДУХОВ В УДМУРТСКОЙ МИФОЛОГИИ И ФОЛЬКЛОРЕ: ПАЛЭСМУРТ («ПОЛОВИННЫЙ ЧЕЛОВЕК / ЧЕЛОВЕКООБРАЗНОЕ СУЩЕСТВО — ПОЛОВИНКА»)

В статье систематизируются представления удмуртов о лесном существе, известном в традиционной культуре как палэсмурт ( ‘половинный человек’). Палэсмурт — это антропоморфное существо-половинка, рассеченное вдоль по позвоночнику, у него одна нога и рука, один глаз, половина головы, его внутренности вываливаются наружу. В отличие от лешего / хозяина леса палэсмурт всегда представлен как враждебное людям существо: он может напугать человека, защекотать его до смерти, встреча с ним рассматривается как предвестник несчастий. Он обладает всеми основными характерными чертами, свойственными демоническим существам: встреча с ним происходит на неосвоенной человеком территории в пограничное время суток. Палэсмурт издает нечленораздельные звуки и междометия, речь его не развита.

Представления о нем варьируются в зависимости от географической местности проживания удмуртов: большая часть информации была зафиксирована у удмуртов, проживающих в лесных районах Удмуртской Республики, к которым относятся северные и центральные районы, в то время как в южной части региона, где преобладают открытые пространства с незначительными лесными массивами, про палэсмурта либо ничего не слышали, либо он представлен как великан.

Лесные духи в удмуртской религиозно-мифологической картине мира занимают особое место в силу особенностей природно-географических условий проживания народа.

Один из многочисленных обитателей лесного массива — палэсмурт (букв. ‘половинный человек’) / палкуас (букв. ‘одна лыжа’), судя по фольклорно-этнографическим материалам, занимает среди всех лесных персонажей второе место по степени распространенности представлений о нем и частотности упоминаний в удмуртской сказочной и несказочной прозе, уступая первенство только лешему — хозяину леса, известному в народе как нюлэсмурт / нюлэску-зё / нюлэснюня / чаччамурт / чаччакозяин / лесной дедушко / сиккузё.

Цель данной работы — представить целостное представление о палэсмурте (описать внешний облик, отличительные особенности, функции) и проследить эволюцию развития представлений о нем.

Отрывочные сведения о палэсмурте были зафиксированы уже в кон. ХУШ в.: первые упоминания об этом мифологическом существе содержатся в известной работе российского путешественника и этнографа И.-Г. Георги, впервые вышедшей в свет в 1799 г.:

«Палас Мурт (получеловек) и Алида (леший) живут в лесах. У него одна только, да и то наизворот, нога; один большой глаз и превеликая титька, которую втискивает он людям в рот и тем их задушает». Важная фольклорно-этнографическая информация об этом лесном персонаже приводится в трудах и других дореволюционных исследователей.

Характерный признак внешнего облика палэсмурта — это его половинчатость: он представлен как антропоморфное существо, рассеченное вдоль по позвоночнику. Фольклорно-этнографические источники подтверждают и дополняют такое описание: считается, что палэсмурт передвигается, прыгая на единственной ноге; у него также одна рука, один глаз, половина головы, но «нос и рот — целые», «видны все внутренности его», в частности легкие и печень, которые «вываливаются» наружу.

Имплицитное проявление половинчатого облика проявляется и в описаниях следов, оставленных им на снегу: Лымы вылти кошкыкуз, пе, палкуас кадь пытьы кельтэ («Когда он проходит по снегу, мол, остается след одной лыжи. Были зафиксированы также представления, что у палэсмурта есть обе половины тела, но одна из них просвечивает. В одной из локальных традиций (Якшур-Бодьинский р-н УР) были зафиксированы данные о том, что палэсмурт — существо мужского пола.

В удмуртской сказочной и несказочной прозе встречаются сюжеты, свидетельствующие о том, что палэсмурты живут сообществом. Бытует мнение, что из каждой пролитой капли крови палэсмурта появляется новый палэсмурт. Такие представления отразились и в удмуртских сказках: …«.человек застрелил палэсмурта из ружья. Сколько капель крови упало, столько и палэсмуртов появилось. Все они стали спрашивать: «Кто с тобой такое сделал?». Первый палэсмурт ответил: «Мимала уром (букв. ‘прошлогодний друг’) так сделал». Пока остальные палэсмурты рассуждали: «Где теперь найти прошлогоднее дело?», — человек убежал»).

Отметим, что представления о палэсмурте варьируются в зависимости от географической местности проживания удмуртов. Большую часть информации зафиксировали у удмуртов, проживающих в лесных районах УР, к которым относятся северные и центральные районы, в то время как в южной части УР, где преобладают открытые пространства с незначительными лесными массивами, как показывают современные полевые исследования, про палэсмурта либо ничего не слышали, либо он представлен как великан.

В первом случае палэсмурт функционально коррелирует с образом лесного существа шурали: южные удмурты считают, что этот человекообразный мохнатый «карлик» нападает на одинокого путника в лесу, щекочет его и заставляет плясать до полусмерти. У слова шурали — тюркские корни: татары и башкиры лешего называли ШYрэле. Зауральские башкиры верили, что ШYрэле похож на человека, но только у него один глаз во лбу и одна нога.

Во втором случае палэсмурт — это существо огромного размера:«Палэсмурт однажды на ворота, мол, налетел. Очень большой, мол, он, ростом со стог сена»; «Моя бабушка [по материнской линии] рассказывала, что когда она возвращалась после сенокоса в сумерках, было уже темно, там есть одно место, где чудится, млится. Я, мол, по дороге бегу, а он [палэсмурт], мол, за лесополосой бежит за мной. До моста дошел, а через реку уже не смог
перейти. Огромного роста, мол, он был»).

В южноудмуртских фольклорных текстах о древнейших насельниках края палэсмурт ассоциируется с мифическим персонажем алангасаром: «В давние времена и в наших краях были темные [непроходимые] леса. В тех лесах жили палэсмурты, их алангасарами называли. Они с ель ростом были, головой чуть ли не до неба доставали, тело их половинчатое было, внутренности наружу выходили».

Известно, что представления о существах-половинках встречаются у многих народов Евразии, Африки, Океании; также зафиксированы в отдельных областях Северной и Южной Америки. При этом у разных народов наблюдается разное восприятие половинчатых существ: в центральной части Старого Света (широкая полоса в Европе, Северной Африке и Азии с осью, которая проходит через Средиземноморье и пересекает Индонезию) они представлены как положительные герои сказок и в конце повествования обретают телесную целостность, в то время как в южной (Африка южнее Сахары) и северной частях (большая часть Евразии от Балтики до Тихого океана, Юго-Восточная Азия) Старого Света половинчатые персонажи чаще всего опасны, враждебны по отношению к человеку как существа потустороннего мира. В эвенкийском эпосе, к примеру, злые духи Нижнего мира — авахи, огенга — предстают как огромные существа с устрашающим видом: у них одна огромная железная нога, одна рука посредине груди, один глаз посредине лба, одно ухо на затылке.

Записан

Такая информация подтверждается и на удмуртском материале: в противоположность лешему как хозяину леса (нюлэсмурт), в удмуртской религиозно-мифологической картине мира характеризуется как амбивалентный персонаж, -чаще положительный, чем отрицательный, — палэсмурт позиционируется как существо, враждебное людям.

Бытует мнение, что встреча с ним не предвещает ничего хорошего, наоборот, рассматривается как предвестник несчастий. Многие удмуртские былички о встрече с палэсмуртом заканчиваются тем, что человека по возвращении домой ждут дурные вести: «Боронили у лога Изишурнюк, мне уже было около 12 лет. Услышали звуки «о-о-ай». Все ближе (слышатся). Зоя говорит: «Фирочка, давай вернемся домой». Вернулись около обеда домой. Встретили Афинию. Она говорит: «Вы бы ответили ему: ‘Прошлогодние осиновые листья вниз по реке’ «. Она заставила нас вернуться (на то место). Если палэсмурту ничего в ответ не скажешь, он навстречу тебе пойдет -защекочет до смерти. Вновь пошли, и Афиния (с нами) пошла. Зашла в лес, то ли сказала что-то, то ли нет, но сразу же в лесу тихо стало. Закончили (боронить), возвращаемся, думаем, кого ожидают дурные вести. Зоя входит во двор -ее мама во дворе умерла. Фурункул / нарыв, оказывается, на ее груди появился. И он лопнул. Палэсмурт страшно кричит. Мы обе слышали его крик».

Палэсмурт обладает всеми основными чертами, характерными для демонических существ. Так, встреча с ним всегда происходит на не освоенной человеком территории: в лесном массиве, «в глубокой чаще дремучего леса», — в большинстве случаев в пограничное время суток: в сумерки или в полдень, при этом он может внезапно как появиться, так и исчезнуть. Его появлению обычно предшествуют такие звуковые сигналы, как шум, крик, плач, окрик путника по имени. В быличках палэсмурт чаще всего издает нечленораздельные звуки, междометия, речь его не развита.

Специфическая особенность палэсмурта прослеживается и в функциональном плане: в отличие от таких мифологических лесных обитателей, как искал-пыдмурт / искалпыдомурт ‘человекообразное существо с коровьими ногами’ и кузьпинёмурт ‘существо с длинными зубами’, палэсмурт не ест людей, но любит их пугать, также может защекотать до смерти или задушить.

Для противодействия палэсмурту необходимо при встрече с ним, к примеру, раздеться догола, снять обувь и надеть ее наоборот, что направлено на стирание отличительных характеристик принадлежности к человеческому миру. Спастись от преследующего палэсмурта можно и при условии, если успеешь перелезть через изгородь, в традиционной культуре отождествляемую с границей между освоенным и неосвоенным пространством.

При встрече с палэсмуртом необходимо также вспомнить основные правила общения с представителями потустороннего мира. Общепринято, что в лесу нельзя кричать, шуметь; следует вести себя тихо; на разного рода крик, шум, зов запрещено откликаться, в противном случае человека ожидает нежелательный контакт с мифологическими лесными существами, в том числе с палэсмуртом.

Но если встреча состоялась, то на его вопросы: «Куда мне идти?» или «Куда идешь? В какую сторону?», — надо отвечать кратко: «Шур уллань! /Ву уллань!» ‘Вниз по реке! / Вниз по воде!’, или просто указать в сторону устья реки, в противном же случае, если направить его к истоку реки, то палэсмурт может вернуться к путнику и защекотать его до смерти.

В настоящее время, как показывают полевые исследования И. А. Трониной, в молодежной среде наблюдается трансформация народных представлений: «При встрече с палэсмуртами надо отвечать им, де, «Вверх по реке»». Во избежание негативных последствий контакта со сверхъестественным существом принято также отвечать палэсмурту следующим образом: «Мимала» ‘Прошлогодний / ушедший’, «Мимала пипу куар шур уллань» ‘Прошлогодние осиновые листья вниз по реке’. Отсылка нечистой силы вниз по реке — широко известный мотив удмуртской традиционной культуры, что и неудивительно: ведь в мифологиях многих этносов река символизирует своеобразный путь в «иной» мир. В представлениях удмуртов река связывает мир людей с верхним / высшим и нижним / потусторонним миром. Такие воззрения находят отражение, к примеру, и в обрядах удмуртского календаря, и в лечебной практике.

В традиционной культуре удмуртов один из способов контактирования с потусторонними силами — это совершение определенных ритуальных действий, направленных на их задабривание, чтобы получить желаемый результат, в частности — предупредить или вылечить болезнь. Умилостивляющее отношение к палэсмурту в удмуртской традиционной культуре довольно редкое, хотя были зафиксированы отдельные случаи, направленные на удовлетворение его желаний и потребностей:
«В прежние времена было очень много разной нечистой силы. В лесу жил палэсмурт. Он, де, всё кричал «и-и-и» и людей щекотал до смерти. Люди даже в лес боялись ходить. Поэтому на ветках оставляли одежду, чтобы он досыта нащекотался».

Примечателен также пример, записанный от информанта из Сарапульского уезда: «Если удмурт, отпустив домашний скот в лес, не находит его в течение трех-четырех недель поиска, тогда плетет лесному духу / лешему лапоть длиной три четверти, относит [его] в лес и вешает на еловый сук со словами: «Вот тебе, палэсмурт, [я] лапоть сплел и принес; если удерживаешь мою лошадь / моего коня, отпусти, пожалуйста»».

В случае пропажи животных удмурты обычно просят помощи у лешего как хозяина леса; непосредственное же обращение к палэсмурту в приведенном примере, на наш взгляд, указывает на слияние образов двух лесных духов. Подтверждается это данными, зафиксированными финским исследователем Уно Хольмбергом в ходе экспедиции к закамским удмуртам: «Нюлэс-мурт (леший). Он — палэс-мурт, значит половинчатый человек, так как у него есть только одна половина тела, один глаз, одна нога, одна рука, он размером с человека. Говорят, что он не делает злых дел».

Еще в кон. XIX в. Н. Г. Первухин отмечал, что представления о палэсмурте среди удмуртов Глазовского уезда постепенно стираются, уходят в небытие, объясняя это влиянием традиционной духовной культуры местного русского населения . Но судя по архивным материалам Института удмуртской филологии, финно-угроведения и журналистики УдГУ, а также современным полевым исследованиям фольклористов и этнографов, представления о палэсмурте сохранились в сознании удмуртов вплоть до наших дней. До сих пор, к примеру, бытуют былички, повествующие о встрече человека с этим мифологическим существом. Однако, как указывают информанты, встреча с палэсмуртом — довольно редкое сегодня явление. Бытует мнение, что палэсмурт уже не показывается, так как лесов стало мало, а техники и тракторов, наоборот, — слишком много.

Записан

ОБЫДА (ЛЕСНАЯ ЖЕНЩИНА)

Статья посвящена лесному существу женского пола с вывернутыми ступнями и огромными обвисшими грудями, которые она могла закинуть за плечи.

Мифологические персонажи, обитающие в лесу, в удмуртской народной демонологии представлены довольно широко. Статья посвящена исследованию образа обыды в удмуртской традиционной культуре

Во-первых, несмотря на множество ценных исследований, освещающих религиозно-мифологическую картину мира удмуртов, обыда не становилась объектом детального изучения этнографов и фольклористов. Исследователи ограничиваются в основном упоминанием о существовании данного лесного духа или приведением крайне фрагментарных сведений о нем. В одних случаях обыда предстает как удмуртская баба-яга или лесная кикимора; в других — как грациозная девушка в прекрасном одеянии. Сложившаяся ситуация актуализирует следующие вопросы: кем на самом деле является обыда в удмуртской традиционной культуре и что лежит в основе современных интерпретаций ее образа?

В удмуртской религиозно-мифологической картине мира обыда занимает особое место. Отличительная особенность этого персонажа заключается в первую очередь в его гендерном признаке: обыда — один из немногочисленных мифологических существ женского пола, обитающих в лесу.

Первые упоминания об обыде зафиксированы российским этнографом немецкого происхождения И.-Г. Георги в к. XVIII в.: «ПаласМурт (получеловек) и Алида (леший) живут в лесах. У него одна только, да и то наизворот, нога; один большой глаз и превеликая титька, которую втискивает он людям в рот и тем их задушает». Тут требуется несколько уточнений: во-первых, ввиду незнания удмуртского языка автор не вполне точно передает имена мифологических персонажей — речь идет о палэсмурте и обыде; во-вторых, краткость характеристики обобщает информацию сразу о двух существах, тем самым внося в описание некоторую неясность: в действительности, человекообразным существом-половинкой с одной ногой, рукой и глазом представляли только палэсмурта, тогда как обыда, по сведениям, — это лесное существо женского пола с вывернутыми ступнями и огромными обвисшими грудями, которые она закидывала за плечи и с помощью которых могла задушить человека.

Отметим,что гипертрофия молочных желез — один из характерных признаков женских демонических персонажей. Представления о косматых мифологических существах женского пола с чрезмерно большими отвисающими грудями широко распространены в традиционных культурах многих народов Евразии: в мифологии тюркских народов, в частности башкир , алтайцев и телеутов, в представлениях народов Кавказа, славянских (богинки, русалки, лисунки) и финно-угорских (овда, Вирь-ава) этносов.

Вывернутость ступней — анормальный признак — также воспринимается как отличительная черта представителей потустороннего мира: стопы перевернуты назад, к примеру, у таких мифологических персонажей традиционной культуры народов Урало-Поволжья, как марийская овда и башкирский ярымтык. Такие характеристики являются своеобразным способом реализации основных семантических бинарных оппозиций, характерных для архаического мировоззрения (свой — чужой, человеческий — нечеловеческий). Предположения же о том, что в основе марийских верований об овде лежат реальные исторические факты о древнем аборигенном народе, населявшем территории между Вяткой и Волгой приблизительно в Х-Ш вв. , представляются маловероятными и сомнительными.

Примечательно, что в марийском фольклоре овда — один из самых распространенных мифологических персонажей. В зависимости от локальных вариаций, овда представляется марийцам как злой дух (и мужского, и женского пола); лесное существо — женщина с обвисшими грудями, которые она закидывает крест-накрест через плечо; маленькая сова, в которую Бог за провинности превратил человека; женщина с большими грудями, длинными волосами и косматой шерстью. И в настоящее время у мари бытуют различного рода рассказы, былички, побывальщины, повествующие об этом существе.

Записан

Лингвисты едины во мнении, что слово обыда не является исконно удмуртским**. Существует предположение, что лексемы: мар. овда / овыда / абда ‘злой дух’, тат. атапа ‘некий дух, черт’, чув. упате ‘леший, лесной дух’, удм. обыда ‘лесное существо женского пола’ — появились благодаря древнетюркским заимствованиям из буддийской литературы и восходят к санскритскому слову amithaba ‘дух природы’.

В удмуртском фольклоре обыда представлена в двух ипостасях: как лесное существо — помощник человека и как удмуртская баба-яга. По жанровому составу удмуртские фольклорные тексты про обыду либо относятся к волшебным сказкам («Старуха Обыда»), либо находятся на стыке мифологической сказки и побывальщины («Обыда и человек», «Солдат и Обыда»). Ни в одном из фольклорных текстов нет общего или детального описания внешнего вида этого мифологического существа, но косвенно они указывают, что обыда живет в лесу большой семьей.

В одном из сюжетов обыда просит человека устроить для нее свадебный пир в лесу: подготовить необходимую посуду-утварь, наготовить яств-кушаний и сварить медового пива*. Прибытие свадебной процессии сопровождается характерными признаками, сообщающими человеку о присутствии представителей иного / нечеловеческого мира: поднимается сильный ветер, сотрясается земля, валятся деревья. В удмуртской традиционной культуре гулкий шум и волнение природы обычно служат своего рода маркером появления духа — хозяина леса (нюлэсмурт /нюлэснюня / чаччамурт). Так, удмурты Глазовского уезда Вятской губ. верили, что полоса поваленного бурей леса — это дорога, по которой прошел свадебный поезд нюлэсмурта.

* Мотив свадьбы лежит в основе многих марийских быличек: судя по мифологическим рассказам, овды играют свадьбы в полночь; поют протяжные песни, слова которых не разобрать; стучатся в дома и просят разрешения провести там свадьбу, в случае же отказа осыпают хозяев проклятиями.

И до настоящего времени сохранились представления о том, что лесные завалы возникают в тех местах, где проходит леший. Удмурты пытаются обходить такие места стороной во избежание неприятностей: верят, что человека, который пройдет по дороге духа — хозяина леса (нюлэсмурт сюрес / чаччамурт сюрес), может парализовать.

Сближение образа обыды с образом нюлэсмурта прослеживается и в функциональном плане: оба персонажа способны быстро передвигаться по воздуху. В одном из текстов обыда спасает человека от 25-летней службы в армии и возвращает его домой — солдат успевает лишь зажмурить глаза, как она переносит его на такое дальнее расстояние, что на возглас солдата об упавшей шапке, отвечает: «Твоя шапка осталась уже за пятьсот верст». Этот мотив -один из постоянных в побывальщинах о нюлэсмурте.

Кроме того, от обоих мифологических персонажей зависит удача в бортевом пчеловодстве. В удмуртских фольклорных текстах обыда указывает человеку на одно дерево, в котором следует специальным образом выдолбить борти: в одном из сюжетов три борти высотой в три аршина каждую, в другом — девять бортей. Последовавшего ее совету ждет успех: пчелы обживают все борти, т. к. дерево, которое находит обыда, оказывается не простым, а царь-деревом (писпулэн кунэз). И к нюлэсмурту удмурты обращались с просьбой дать удачи в пчеловодстве и охоте, наряду с просьбой сберечь домашний скот во время выгона. Удмуртские тексты о покровительстве обыды были записаны, как отмечено выше, на территории современного Мари-Турекского р-на Республики Марий Эл, где и в настоящее время среди марийцев бытуют представления об овдах-помощниках, помогающих людям по хозяйству, ухаживающих за домашним скотом, обучающих марийцев добывать деньги и охотиться, а женщины-овды присматривают за детьми.

Мотив «обыда благодарит человека за помощь» — один из ключевых в удмуртских фольклорных текстах. Так, в одном из сюжетов человек будит спящую обыду и тем спасает ее от медведя, за что она в дальнейшем помогает своему спасителю избежать долгой службы в армии: находит ему паспорт и возвращает обратно домой. В другом сюжете обыда благодарит человека за организацию свадебного пира — застолья и предсказывает ему состоятельную жизнь: с тех пор у него отменно водятся пчелы и он становится купцом. Этот мотив встречается и в марийской традиционной культуре.

Согласно поверьям марийцев с. Сернур Уржумского уезда Вятской губ. (ныне Сернурского р-на Республики Марий Эл), овда часто цеплялась косматой шерстью за изгородь и щедро награждала тех, кто ее отцепит. Широко распространены среди марийцев и мифологические рассказы, повествующие о том, как люди смазывают смолой спины лошадей, чтобы схватить овду, которая катается на них по ночам, нередко загоняя их до смерти. Пойманная овда благодарит всех, кто отпустит ее, и проклинает тех, кто сводит с ней счеты

* Кроме указанных выше мифологических персонажей, покровителями-хранителями пчел в удмуртской культуре считались триада верховных богов — Инмар, Кылдысин, Куазь, а также хозяин дикой природы лудмурт, родовое божество воршуд и души предков .

Сюжеты о таинственных ночных наездниках встречаются и в удмуртской несказочной прозе, однако речь в них идет не об обыде, а о других мифологических персонажах. В частности, в рукописях удмуртского просветителя М.И. Ильина, собравшего богатейшую коллекцию произведений устного народного творчества на рубеже XIX-XX вв. преимущественно среди южных удмуртов, есть следующий рассказ о палэсмурте (букв. ‘половинчатый человек’):

‘Палэсмурт приучился на лошади Василия, сына Кузьмы из Макана, по ночам кататься (до рождения Оклей апай ей расск. прабабушка), лошадь измучил совсем. Чтобы поймать его, они намазали спину лошади смолой и отпустили. Он сел на нее верхом и не смог слезть — и лошадь его в Макан привезла. Его тоже поймали и сожгли’

Подобный сюжет встречается и у северных удмуртов: так, в Лудошурской волости бытовали былички о гидмурте (хлевнике): «»У моего соседа», — разсказывал нам один вотяк, «Гид-мурт» невзлюбил одну лошадь и все ездил на ней, а лошадь была черной масти, и придумал сосед поймать «Гид-мурта». Перед вечером взял он вару и смолу и густо натер спину и бока лошади, в надежде, что «Гид-мурт» как вскочит на лошадь, так к ней и прилипнет. По задуманному и сталось: утром, когда баба уже печку затопила, — идет он в конюшню и видит: сидит на его вороной лошади маленький старикашка, ростом не более У арш. Мужик снял его с лошади, унес в избу и бросил его в печку; — тут он и сгорел»

Мотив кражи лошадей мифологическими существами широко распространен в мифологии тюркских народов: например, татарский шурале и башкирский ярымтык, шурале по ночам катаются на лошадях, доводя последних до изнеможения.

Записан

В сказке «Старуха Обыда» обыда представлена как удмуртская баба-яга -пожирательница людей. В этой ипостаси она стоит в ряду с такими персонажами удмуртской традиционной культуры, как калмык кышно (букв. ‘баба-калмычка’), кукри-баба (букв. ‘скрюченная старуха’), кузьпинёмурт (букв. ‘существо с длинными зубами’) и искалпыдомурт (букв. ‘существо с коровьими ногами’).

Согласно сюжету сказки, бездетный старик мастерит из дерева сына Ваньку и посылает его в поле пахать. Но в этот момент приходит обыда, уносит его к себе и запирает в подполье. Через неделю она поручает дочери изжарить мальчика, но он обманом засовывает в печь сначала ее дочь, а затем и саму обыду, которая умоляет выпустить ее, пообещав горшок золота и серебра, но Ванька не соглашается: обыда сгорает, а мальчик забирает себе горшок с деньгами и возвращается домой.

Именно сюжетное сходство удмуртского текста с восточнославянскими сказками лежит в основе современного позиционирования обыды как удмуртской бабы-яги и последующей популяризации данного образа в массовой культуре. Отсутствие в текстах описания внешнего вида обыды, а также неразработанность представлений об этом мифологическом персонаже на территории УР, способствовало тому, что ее, вслед за распространенными в настоящее время изображениями бабы-яги, стали представлять как сгорбленную косматую старуху с крючковатым носом. Авторские же интерпретации обыды как грациозной девушки в удмуртском традиционном костюме, скорее всего, обусловлены мотивами, повествующими о ее доброжелательном отношении к человеку и готовности помочь при необходимости.

Таким образом, мотивы, встречающиеся в удмуртских сюжетах про обыду, тесно перекликаются с марийскими мотивами текстов об овде. Однако, в отличие от марийского фольклора, в котором представления об овде хорошо разработаны, в удмуртской традиции обыда не получила широкого распространения: скудные текстовые данные зафиксированы только в к. XIX в. у локальных групп удмуртов, проживавших за пределами УР и непосредственно контактирующих с марийским населением.

Начиная со вт. пол. XX в., информация об обыде стала доступна и широкому кругу читателей благодаря сборникам удмуртских сказок.

Записан

Марийская Овда

Это имя известно в марийском регионе даже тем, кто и вовсе не знает ни одного слова на марийском. Жутковатым образом дряхлой и безжалостной старухи с детства пугают маленьких детишек впечатлительные мамаши и поныне, прикалывают булавочку с внутренней стороны одежды, чтобы отвела дурное слово или взгляд, и свистящим шепоточком полным ужаса уговаривают своих чад обходить стороной маленьких скрюченных старушек на улицах (по крайней мере — не смотреть им в глаза).

Она чем-то сродни русской Бабе-Яге. В культурологической традиции это безумная старуха с пеной у рта, которая ночью несется нагой с развивающимися клочьями волосами и обвисшими грудями на дикой лошади, похищающая младенцев ради их крови и наводящая порчу на «красных девиц» и «добрых молодцев».
В более поздних народных поверьях — это одинокая старая женщина, живущая на окраине селения или в заброшенной деревне, чей возраст уходит в глубь веков («Когда моя бабушка еще была маленькой девочкой, Она уже была древней как мир» — так сказал автору однажды известный марийский художник Иван Ямбердов про одну знакомую ему Овду из Килемарского района республики).

Обычно Овда специализируется на наведении порчи и сглаза, но способна также извести нерожденный плод из чрева матери, сотворить любовный приворот либо отворот. К ней обращаются тайно, под покровом ночи, поскольку ее покровитель сам Керемет (марийский дьявол).
Безусловно, она может и помочь при родах, врачевать, но природа ее знаний такова, что за каждое доброе дело она должна сделать три злых (Во как! Какой интересный «баланс» — вроде, как и не хочется, а нужно!).
Денег она за свои злодеяния не берет, от подарков, конечно, не откажется, но, обращаясь к ней, человек закладывает собственную душу — не больше и не меньше.

Есть мнение, что Овда время от времени принимает облик прекрасной юной девушки, вызывающей в любом мужчине непреодолимое сексуальное влечение, но в самый ответственный момент, превращающейся в жуткую старуху, высасывающую из своего случайного любовника все соки и жизненную силу (вспомним «девицу-огневицу» или иначе «огневку» из Бажовских уральских сказов и вековые страхи мужчин растворится в ненасытной роковой женщине).

Считается, что Овда перед смертью должна обязательно передать свой ДАР (именно дар, а не что иное) и «злую» судьбу какой-либо женщине, а еще лучше невинной девочке, непременно взяв ее за руку. А знания и умения, мол, придут потом сами собой. Отходит Овда в мир иной тяжело, долго и страшно мучается, расплачивается за свои и чужие грехи и ведьмовство. Да и не умрет она до тех пор, пока либо не прикоснется к будущей наследнице, либо пока перепуганные соседи не выломают дыру в крыше ее дома, а иначе ее «черная» душа не покинет тело.

До сих пор почти в каждой марийской деревне вам расскажут о том, где здесь живет местная Овда и даже покажут дорогу за умеренную плату. Наиболее «добрые бабушки» проживают в Сернурском и Килемарском районах края.

Записан

«У меня в померкшей келье — Два меча. У меня над ложем — знаки Черных дней. И струит мое веселье Два луча. То горят и дремлют маки Злых очей».

Источник

Муниципальное дошкольное образовательное учреждение

«Узей-Туклинский детский сад»

Администрации муниципального образования

«Увинский район» Удмуртской Республики

Проект

«В мире удмуртских сказок и мифов»

Автор: воспитатель МДОУ

«Узей-Туклинский детский сад»

Светлакова Светлана Вячеславовна

д.Узей-Тукля

2013 г.

Содержание.

Информационная карта ……………………………………………………3

Актуальность проекта………………………………………………………4

Проблема…………………………………………………………………4-5

Идея, цель, задачи. Ожидаемые результаты…………………………………………………………………..5

Опыт работы и возможности расширения проекта……………………6-7

Результативность. Библиография…………………………………………7

План по реализации проекта……………………………………………8-11

Информационная карта проекта.

Полное наименование проекта.	В мире удмуртских сказок и мифов
Автор проекта.	Воспитатель МДОУ «Узей-Туклинский детский сад»: Светлакова Светлана Вячеславовна, вторая квалификационная категория, стаж педагогической работы 12 год.
Кадровое обеспечение проекта.	Кадровый ресурс МДОУ: — специалисты ДОУ: музыкальный руководитель: Шиляев В.И. руководитель по физической культуре: Гук В.И. воспитатель Светлакова С.В. воспитатель Колесникова Г.А. -кадровый ресурс сельской библиотеки библиотекарь Бекчурина Е.В.; — кадровый ресурс Дома ремёсел мастер Темкина Л.В.. мастер Сидорова Н.Р.
Организация, на базе которой реализуется проект.	Муниципальное дошкольное образовательное учреждение «Узей-Туклинский детский сад». Адрес: д. Узей-Тукля, ул. Центральная, 31, Рабочий телефон: 6-61-23 Количество детей: 100
Срок реализации проекта.	Март 2013г. – май 2013г.
Социальный статус, возраст и число участников проекта.	20 воспитанников детского сада с 5 до 6 лет, 38 родителей от 27 до 47 лет. 4 педагога ДОУ от 33 до 49 лет.

Актуальность проекта

Мифы – величайшее культурное наследие человечества, интерес к которому не угасает на протяжении многих столетий. Не утратился интерес к ним и в наше время. Мифы продолжают сопровождать человека в современное нам время. Чтение мифов представляет огромный интерес для детей. Увлекательные предания тысячелетий помогают детям лучше понять культуру и историю минувших эпох. Таким образом, следует считать, что мифология является историческим типом мировоззрения.

Удмуртский народ имеет богатое культурное наследие. Много людей – ученые, краеведы, учителя, студенты и школьники – собирали и описывали устное народное творчество удмуртов для того, чтобы сохранить и донести его будущим поколениям.

Удмуртская мифология – это чрезвычайно интересная система героев, духов, великанов и богатырей. Удмуртская мифология — это культурное наследие удмуртского народа, которое является источником тем и вдохновения для художников, драматургов, скульпторов и целым миром для изучения филологами, этнографами и лингвистами.

Проблема.

Среда, в которой растут дети, представляет собой хаотичный набор элементов различных традиций и культур, что таит в себе угрозу развития равнодушия, ведь невозможно постигать, понимать и любить всё одновременно. Что-то должно быть в жизни особенным. Этим особенным для наших детей должна являться родная удмуртская культура. Необходимо донести до сознания детей, что они являются носителями удмуртской народной культуры, воспитывать детей в национальных традициях. Для этого необходимо обратится к истокам удмуртской народной культуры и, в первую очередь, к фольклору. Ведь содержание фольклора отражает жизнь удмуртского народа, его опыт, духовный мир, мысли, чувства наших предков. Удмуртский танец, удмуртская песня, музыка, должны стать частичкой жизни ребёнка. Культура удмуртского народа огромна и разнообразна.

Идея:

Знакомство с удмуртскими мифами и сказками.

Цель:

Приобщение детей к национальной культуре в условиях двуязычной среды.

Задачи:

1. Прививать интерес к национальной культуре и удмуртского народа;

2. Создавать атмосферу эмоционального комфорта, взаимопонимания и поддержки;

3. Прививать умение прийти на помощь в трудную минуту;

4. Обогатить знания детей о мифах и сказках удмуртского народа;

5. Расширить представления о героях удмуртских мифов и сказок;

6. Воспитывать уважение и любовь к удмуртскому народу.

Ожидаемые результаты

Для повышения интереса к книге, привитию уважения и любви к культуре удмуртского народа, любви к чтению сказок, мифов удмуртского народа мной был разработан данный проект «В мире удмуртских сказок и мифов».

Мы ожидаем следующие результаты:

Развитие устойчивого интереса к мифу и сказке, как к произведению искусства;
Раскрытие ценности совместного творчества детей и их родителей;
Желание детей и родителей обучаться удмуртскому языку.

Опыт работы и возможности расширения проекта.

Данная работа по приобщению детей к национальной культуре не достигнет своей цели, без взаимодействия с семьей, библиотекой, с Домом ремёсел. Работа, осуществляемая нами с учетом принципа сотрудничества, велась в четырёх направлениях: работа детского сада и библиотеки с педагогами, родителями, детьми, с Домом ремёсел. Она была направлена на решение задач по всем направлениям. Для этого использовались разнообразные формы работы.

Большую роль в приобщении детей к национальной культуре играют сказки, мифы и легенды удмуртского народа. Они знакомят детей с бытом удмуртского народа. Поэтому в группе имеются книги для детского чтения.

Интерес к чтению закладывается в раннем детстве и очень многое тут зависит от родителей. Именно семья является той средой, где происходит развитие личности ребенка, формируется устойчивая потребность в чтении, интерес и любовь к книге. Поэтому мы большую работу проводим с родителями. Для ознакомления с проектом было проведено родительское собрание.

Подготовлены и проведены консультации: «Родителям о мифических героях», «Советы по изготовлению кукол». Активное участие родители принимают в совместных мероприятиях и выставках «Герои удмуртских сказок и мифов глазами родителей и детей», «Рисуем вместе». В ходе участия в выставке «Герои удмуртских сказок и мифов глазами родителей и детей», руками родителей и детей были созданы оригинальные куклы, которые очень полюбились малышам.

Формирование представлений об удмуртских мифах и героях велась посредством интеграции образовательных областей «Познание», «Коммуникация», «Чтение художественной литературы», «Музыка», «Художественное творчество». На занятиях по художественному творчеству дети изображали мифических героев разными способами: акварелью, гуашью, маркерами, цветными карандашами. В завершении проекта проведены такие мероприятия:

— Презентация в форме НОД с интеграцией образовательных областей «Путешествие к Вумурту»

— Изготовление альбома с изображениями мифических героев.

Наш детский сад – это большая семья со своими ценностями, взглядами, традициями, но, несомненно, наш опыт работы по приобщению детей к национальной культуре удмуртского народа, может быть использован педагогами других детских садов.

Результативность.

В ходе работы над проектом создаётся комфортная, радостная от процесса познания атмосфера, используются разнообразные приёмы, учитывающие потребности ребёнка. Педагоги, родители и воспитанники являются активными участниками различных мероприятий проводимых в детском саду. Результаты диагностики по ознакомлению с художественной литературой и обучению детей удмуртскому языку, стабильно показывают высокие результаты. И самое главное, дети приобщаются к национальной культуре удмуртского народа, а также появляется интерес к изучению удмуртского языка.

Библиография

Владыкин В.Е., Христолюбова Л.С. Этнография удмуртов. Ижевск: Удмуртия, 1991.
Долганова Л.Н. Игры и хороводы южных удмуртов // Фольклор и этнография удмуртов: обряды, обычаи, поверья.- Ижевск: Удм. ИИЯЛ УрО АН СССР, 1989.
Кузнецова Р.А. Этнокультуроведческая лексика удмуртского языка в раннем языковом образовании: Учебно-методическое пособие.- 2-е изд., перераб. и доп. – Ижевск: ООО «Альбус». 2007.

План работы по реализации проекта.

«В мире удмуртских сказок и мифов»

Срок	Участники	Мероприятие	Место проведения	Ответственный
Март	Дети старшей группы	Беседа «Путешествие в мир сказок и мифов» Выставки рисунков по темам «Палэсмурт»(рисование гуашью), «Нюлэсмурт» (рисование акварельными красками) ;	Библиотека Детский сад	Заведующий сельской библиотекой Бекчурина Е.В. Воспитатель Светлакова С.В.
Педагоги	Составление плана-схемы проекта. Обсуждение проекта с музыкальным руководителем. Сбор информации, литературы, дополнительного материала.	Детский сад Детский сад Детский сад	Воспитатель Светлакова С.В. Музыкальный руководитель Шиляев В.И Воспитатель Светлакова С.В.
Родители	Родительское собрание «Ознакомление с проектом»	Детский сад	Воспитатель Светлакова С.В.
Воспитатель и дети	Беседа о сказочных и мифических героях. Разучивание небольших рассказов о мифических и сказочных героях. Иллюстрирование прочитанных сказок, мифов. Рассматривание иллюстраций разных художников к сказкам, мифам. Художественное творчество. Выставки рисунков детей «Обыда» (рисование цветными карандашами)	Детский сад Детский сад Детский сад Детский сад Детский сад	Воспитатель Светлакова С.В. Воспитатель Светлакова С.В. Воспитатель Светлакова С.В. Воспитатель Светлакова С.В. Воспитатель Светлакова С.В.
Апрель	Педагоги	Пополнение содержания книжного уголка сказками и мифами. Организация выставки поделок, рисунков. Изготовление декораций к сказкам, костюмов сказочных героев, атрибутов.	Детский сад Старшая группа Детский сад Старшая группа Детский сад Старшая группа	Воспитатель Светлакова С.В. Воспитатель Светлакова С.В. Воспитатель Светлакова С.В.
Родители и дети	Консультация родителям «Родителям о мифических героях» Домашние задания для родителей и детей (изготовление поделок, рисование иллюстраций к сказкам и мифам). Чтение сказок и мифов совместно с детьми. Придумывание сказок с детьми. Помощь в пополнении книжного уголка сказками и мифами. Выставка «Рисуем вместе»	Детский сад Детский сад Детский сад Детский сад Детский сад Детский сад	Воспитатель Светлакова С.В. Воспитатель Светлакова С.В. Воспитатель Светлакова С.В. Воспитатель Светлакова С.В. Воспитатель Светлакова С.В.
Воспитатель и дети	-Художественное творчество. Лепка «Корка кузё» -Музыкальная деятельность. Разучивание песни «Чукна сайкан» -Конструирование. Выставка поделок из природного и бросового материала. -Презентация проекта в форме НОД с интеграцией образовательных областей «Путешествие к Вумурту» -Изготовление альбома с изображениями мифических героев	Детский сад Детский сад Детский сад Детский сад Детский сад	Воспитатель Светлакова С.В. Музыкальный руководитель Шиляев В.И. Воспитатель Светлакова С.В. Воспитатель Светлакова С.В. Воспитатель Светлакова С.В.
Май	Воспитатель и дети	Художественное творчество. Лепка «Корка кузё» Физическая культура П/и «Вумурт», «Палэсмурт» Презентация проекта в форме НОД с интеграцией образовательных областей «Путешествие к Вумурту» Альбом с изображениями мифических героев.	Детский сад Детский сад Детский сад Детский сад	Воспитатель Светлакова С.В. Воспитатель Светлакова С.В. Воспитатель Светлакова С.В. Воспитатель Светлакова С.В.
Родители и дети	Выставка « Герои удмуртских сказок и мифов — глазами родителей и детей»	Детский сад	Воспитатель Светлакова С.В.

Источник

Мифы удмуртов (или вотяков) — народа, родственного коми, — в меньшей степени затронуты христианской мифологией. Зато на них отразились представления соседних тюркоязычных народов и ислам (особенно это относится к южным удмуртам).
Так, наименование священной рощи и имя злого духа, противника доброго бога у удмуртов — Керемет — восходит к наименованию духов у татар и чувашей, которое, в свою очередь, заимствовано из мусульманской лексики; другое его имя — Шайтан — прямо заимствовано из мусульманской мифологии, где так именуется сатана.

ПРО УДМУРТСКИЙ НАРОД — ТУТ!

Аномальные зоны и загадочные места Удмуртии — тут!

ПРАЗДНИК ГЫРОН БЫДТОН — ТУТ!

ЛУД — УДМУРТСКАЯ СВЯЩЕННАЯ РОЩА — ТУТ!

МОЛЕЛЬНЫЕ ГОРЫ УДМУРТОВ — ТУТ!

СТАТЬЯ ПРО УДМУРТСКУЮ КУХНЮ — ТУТ!

НАЦИОНАЛЬНАЯ УДМУРТСКАЯ ОДЕЖДА — ТУТ!

ЯЗЫЧЕСКИЕ ОБРЯДЫ УДМУРТОВ — ТУТ!

Базовой основой развития удмуртской мифологии является финно-угорская мифология.

По мере распада финно-угорской и прапермской языковых общностей начала формироваться собственно удмуртская мифология. В ходе своего формирования она испытала значительное влияние духовной культуры сначала ираноязычных степных народов (скифов, сарматов, аланов), затем тюркских кочевых народов и особенно волжских булгар, и, наконец, начиная с середины 2 тыс. н. э. духовная культура удмуртов начинает испытывать огромное влияние со стороны Русского государства и русских, ещё более усилившееся во время христианизации удмуртов в XVII-XIX веках. Описывая влияние ислама и христианства на удмуртскую мифологию, некоторые исследователи говорят о религиозном синкретизме.

Таким образом, в удмуртской мифологии можно выделить несколько пластов:

Финно-угорский (небесное божество, миф о нырянии за землёй (?)).
Иранский (культ быка, коня).
Тюркский мусульманский (антагонизм положительного и отрицательного божеств).
Русский народно-христианский.
При этом есть мнение, что древний финно-угорский космогонический миф о нырянии за землёй мог не сохраниться у удмуртов, а был повторно заимствован у соседних народов или в ходе христианизации.

Пантеон
Древнейшим божеством удмуртов, сохранившимся ещё со времён финно-угорского единства, является Инмар, бог неба. Помимо Инмара существовало несколько других верховных божеств — Кылдысин, Куазь, Инву, причём зачастую непонятно, идёт ли речь об эпитетах одного бога (Инмара) или об отдельных божествах. В частности, обычно языческие молитвы удмуртов (удм. куриськон) начинались словами «Остэ Инмаре, Кылдысине, Куазе…». Инву — «небесная влага» — это олицетворение дождя, который был чрезвычайно важен для земледельца. Верховному божеству, Инмару, противостоит божество-антагонист, которое под влиянием ислама стало отождествляться с Шайтаном.

Поиск главного божества удмуртов вряд ли может завершиться успехом — его просто не существовало. Например, этнограф Г. Е. Верещагин сначала считал таковым воршуда, а позже — Нюлэсмурта. Д. Н. Островский считал, что тремя главными божествами удмуртов были Инмар, Кереметь и Шайтан, а Н. Г. Первухин настаивал, что таковыми были Инмар, Кылдысин и Куазь. П. Н. Луппов говорил о триаде Инмар, Кылдысин и Кереметь (Луд). Лишь под влиянием ислама и христианства на первый план выходит Инмар, который практически сливается с христианским Богом.

По мнению Н. Г. Первухина, верховная триада божеств удмуртов (Инмар, Кылдысин и Куазь) соответствует тройственному делению мира (небо, воздушное пространство и земля), и некоторые современные исследователи поддерживают данную точку зрения. Современный исследователь В. С. Чураков не разделяет мнения Первухина и считает, что Инмар, Кылдысин и Куазь — это разные имена, или эпитеты, одного верховного божества удмуртов. Существование божественной «триады» удмуртского пантеона сомнительно, учитывая тот факт, что удмуртская мифология никогда не представляла собой стройную и единую систему воззрений.

Значительное место в верованиях удмуртов занимал воршуд — первопредок-покровитель рода.

Мифические существа
В удмуртской мифологии весьма многочисленны низшие духи: Вумурт — водяной, Гидмурт — дух хлева, Нюлэсмурт — дух леса, Тӧлпери — дух ветра, Коркамурт — домовой, Ягпери — дух бора, Лудмурт — дух луга и поля, и др.

По мере развития социально-экономических отношений, вторая часть имён низших духов мурт «человек» зачастую заменялась на кузё «хозяин». Весьма многочисленны были и враждебные человеку существа, приносящие вред, несчастья и болезни.

Особняком стоит такое мифическое существо, как Палэсмурт «получеловек». В древности, по преданиям удмуртов, на земле жили великаны — Алангасары и Зэрпалы.

КАК ИНМАР И КЕРЕМЕТ ТВОРИЛИ МИР
Мифы финно-угров Как Инмар и Керемет творили мир.
Инмар в удмуртской мифологии — верховный бог, творец всего хорошего и доброго в мире. Имя Инмар родственно именам других демиургов финно-угорской мифологии — Ен и, возможно, Ильма (Ильмаринен и т. п.). Небесный бог заботится об облаках: он черпает воду золотым ковшом и поливает их, чтобы они не высохли от солнечных лучей.
Этот добрый бог противостоит своему брату Керемету (Луду, или Шайтану, иногда — «хозяину воды» Вукузё), создателю зла. Первоначально оба бога были добрыми.

По велению Инмара Керемет достал со дна Мирового океана землю, принесши ее во рту. Часть земли он выплюнул, часть — утаил. Когда земля по воле Инмара стала разрастаться, Керемет вынужден был выплюнуть остальное, отчего на ровной поверхности суши возникли горы. Инмар сотворил также растения и животных.

У удмуртов нет мифа о птице, ныряющей на дно. Сохранился, однако, обряд, свидетельствующий о почитании двух лебедей: их откармливали и приручали, а летом при них совершалось торжественное жертвоприношение в культовой роще керемети. Жертвами были кони, овцы, гуси и т. п. По окончании жертвоприношения лебедям привязывали по серебряной монете на шею, кланялись им и на паре лошадей отвозили к реке Вятке. Следили за тем, как поплывут лебеди: если вверх по течению, на юг, — значит, они доставят просьбы молящихся Инмар; если вниз, на север, — их мольбы пропадут в преисподней. Лебеди считались воплощениями божеств, и удмурты специально предупреждали живущих по берегам Вятки соседей, чтобы они не стреляли в священных лебедей.

В другом мифе говорится о том, как Инмар плавает на лодке по Мировому океану. Вдруг, откуда ни возьмись, появляется Шайтан. По велению Инмара он ныряет на дно океана за землей: под водой Шайтан встречает рака, и тот уверяет ныряльщика, что не видел никакой земли. Шайтан ныряет еще глубже и достает, наконец, немного песку. Часть его он утаивает во рту и создает на земле горы, которые своими вершинами рвут облака. Пришлось Инмару поднять небо повыше — оно стало недостижимым. Первым существом, которое создал Инмар, стала собака, но на ней не было шкуры. Шайтан делает ей шкуру.

Одним из древнейших образов звериного стиля на Урале оказываются странные существа, для отливки которых из бронзы изготавливались литейные формы (VII–IV вв. до н. э.) наподобие тех, что были обнаружены археологами. Эти существа напоминают нечто среднее между человеком и некоей амфибией — скорее всего, раком. Рак, обитатель водной стихии и естественный противник небесного демиурга, удостоился быть включенным в систему тотемических и космологических образов.

Христианские и мусульманские апокрифы повлияли на мифологическую картину мира удмуртов. По их поверьям, под землей обитает большой черный (или красный) бык — музъем утись ош («землю охраняющий бык»). Он стоит на спине гигантской рыбы, плавающей в Мировом океане, а на своих рогах держит Землю. Когда он двигает рогами, происходит землетрясение.

СОТВОРЕНИЕ ВЕЛИКАНОВ И ЛЮДЕЙ
На земле Инмар создает из скал двух людей-великанов — мужчину и женщину, но спохватывается, что забыл захватить для них разум, который остался в берестяной коробке на небе. Он отправляется на небо, велев собаке стеречь людей; и тут Шайтан напоминает ей о долге — подаренной шубе, после чего оплевывает творение. Вернувшийся Инмар вывернул оплеванных людей наизнанку — поэтому внутри у людей болезни, — а разума вкладывать вовсе не стал. Неразумные великаны убрели прочь (сходные мифы о менквах сохранились у обских угров).

Творение продолжалось: Инмар создал всякую живность, а Шайтан из своей бороды — козу. Из коряг хозяин воды творит вумуртов — «водяных людей». Наконец, Шайтан добирается до берестяной коробки с разумом и разбрасывает его по всей земле.

На земле в то мифическое время творения обитали великаны алангасары. Лишенные разума, они сразу покинули творца и скитались по земле, питаясь сырой рыбой и греясь только во время лесных пожаров. Они не умели строить дома и жили в пещерах, в лесу. Лесные овраги, или логи, — следы ног первобытных великанов, низины — их лежбища (вспомним эстонского Калевипоэга).

Стрелы алангасаров — целые сосны. Развлекались же они тем, что метали чугунные шары и плели веревки из сосен. Младший из великанов — не самый высокий, но зато удачливый охотник — нашел частичку разума. Охотясь с собакой, он встретил девушку-мастерицу, которая лепила горшки из глины и сумела приручить лосиху. От них и пошли настоящие люди. Алангасары же ушли на север, оставляя по дороге свои следы — реки и озера, и там окаменели, превратившись в горные утесы северного Урала.

Как и в других мифологиях (вспомним сынов Калевы), великаны — первое поколение людей, которое не в состоянии было освоить главных культурных навыков — земледелия (пахоты), скотоводства и ремесла. Они еще не отделены от первозданной природы и принимают непосредственное участие в создании природных объектов — озер, скал, — а с приходом настоящих людей сами превращаются в камни или скалы. Название «алангасары» напоминает имена двух древних народов — аланов и хазар, которые некогда — в конце 1-го тыс. н. э. — господствовали в Восточной Европе и брали дань с народов Поволжья. Память о них сохранилась в фольклоре тюркских народов, и, видимо, от татар попала к удмуртам. Имя древних завоевателей часто становилось обозначением доисторических великанов: у славян таких великанов называли именем аваров-обров. Напротив, древние автохтоны в фольклорной традиции превращались иногда в карликов — такова чудь славянского и финского фольклора.

В другом удмуртском мифе о сотворении человека очевидно влияние библейской мифологии. Инмар сотворил первого человека Урома (буквально «друг») из красной глины и поселил его в прекрасном саду, плодами которого человек должен был питаться. Довершив творение, Инмар послал Керемета проверить, все ли хорошо на сотворенной земле. Керемет увидел, что Уром скучает. Узнав об этом, Инмар велел Керемету научить Урома делать кумышку — алкогольный напиток, разгоняющий скуку, но и это не развеселило человека. Когда Керемет рассказал, что человек по-прежнему тоскует, Инмар обвинил брата во лжи.

В ответ Керемет плюнул богу в лицо, и это послужило началом их вечной вражды. По народным поверьям, Инмар преследует своего противника, метая в него молнии, а тот прячется в деревьях и т. п., издеваясь над богом. Наконец Инмар сам удостоверился, что Уром скучает; последний поведал богу, что ему нужна жена. Инмар сотворил женщину и наказал Урому в течение года не пить кумышки, уже оскверненной Кереметом. Керемет, однако, вселил любопытство в женщину (за что был проклят Инмаром), и та отпила напитка, угостив и мужа: в кумышку Керемет поместил смерть и грехи. Падшие люди были изгнаны из рая, и первоначальный род человеческий сгинул, потому что Инмар запретил им размножаться.

По другим вариантам мифа, Инмар устроил потоп после грехопадения: затем он сотворил еще несколько пар людей из красной глины, приставив к каждой паре собаку, чтобы она оберегала людей от Керемета. Существует миф, где во вторичном акте творения участвуют уже не бог и его противник, а два человека, уцелевших после потопа; Инмар велел им сеять землю: один сеял днем, хорошо и ровно, другой — ночью, плохо; отсюда на земле горы и неровности. Человек попросил для житья половину созданной земли; Инмар исполнил просьбу, но в отместку за жадность выпустил из отверстия от воткнутого в землю кола вредных тварей (по другим вариантам, это сделал Керемет: вспомним такое же деяние Омоля). Когда люди стали самостоятельно жить на земле, Инмар поселился на небе (по другим вариантам — на солнце).

Рассказывают, что в мифические времена всеобщего изобилия небо было совсем близко от земли: люди клали свои дары прямо на облака (по удмуртской присказке, раньше на небо лазили, как на полати). Однажды женщина забросила сушить на небо мокрые пеленки (или человек измазал испражнениями кусок хлеба и положил его на небо), и разгневанный Инмар удалил небо от людей (вспомним сходный миф у коми).

С тех пор в молениях удмурты просят Инмара, чтобы он вернул Золотой век: чтобы из одного зерна вырастало 77 колосьев, чтобы солома была толщиной с камыш, а зерна размером с куриное яйцо.

Удмурты верили, что на небе и в преисподней живут такие же люди: только на небе они — великанского роста, а под землей — карлики. Петух преисподней своим криком будит земных петухов.

УДМУРТСКАЯ ТРОИЦА
Инмара молят о хорошей погоде и урожае, на которые влияет также Му-Кылчин, божество земли и плодородия; от этих богов зависит и рождение детей. Образ Инмара сливался в представлениях удмуртов с образом другого благодетельного божества — Кылдысина, откуда пошло двойное наименование Инмара в молитвах — Инмар-Кылчин. Иногда в верховную триаду богов наряду с Инмаром и Кылдысином включается бог погоды и «атмосферы» — воздуха Квазь (Куазь): он считался и покровителем пчел. Его в молениях иногда заменял родовой покровитель — воршуд.

В услужении у Инмара находятся божества судьбы Каба-инмар и Аляк-инмар, заступник людей, приносящий известия о земных делах.

Триада богов воплощала три сферы мироздания — небо, «атмосферу» и землю (о чем еще пойдет речь ниже). А вот помощники Инмара обнаруживают уже влияние ислама: имя Каба связывается с мусульманской святыней — камнем Каабой, а слово «Аляк» означало писаря, записывающего поступки людей (такой персонаж известен и марийцам).

ЗЕМНОЙ БОГ КЫЛДЫСИН
Кылдысин, Кылдысин-му, или Кылчин в древние времена жил на земле среди людей, любил появляться на полях земледельцев в образе старика в белой одежде, ходить по межам и поправлять колоски хлеба, упавшие на межи. Но люди, снедаемые жадностью, настолько расширили свои поля, что Кылдысину негде стало ходить; они перестали одеваться, как Кылдысин, покрасив свои одежды в синий цвет.

После этого оскорбленный бог удалился на небо (по другим версиям, под землю; известен миф о двух Кылдысинах — небесном и подземном, шайтане). Тогда прекратились времена изобилия — Золотой век. Люди долго молили бога у священной березы спуститься к ним вновь. Наконец они умолили его хотя бы показаться им в каком-либо обличье. Кылдысин появился на вершине березы в образе красной белки. Удмурты-охотники, намереваясь вынудить бога остаться на земле, подстрелили белку, но та, падая, превратилась в рябчика, когда же подстрелили рябчика, тот превратился в тетерева, затем — в рыбу и скрылся в воде (как шаман, путешествующий по всем мирам).

Среди священных предметов — фетишей, хранящихся у каждого рода удмуртов в специальном культовом коробе воршуда (покровителя рода) — беличья шкурка, щепа или ветка березы, крыло рябчика, перья тетерева и челюсть щуки — память о последнем возвращении Кылдысина.

Бляха из Чердынского музея, выполненная в пермском зверином стиле, изображает подбоченившегося человека, стоящего на ящере; над ним — свод из двух голов лося, к его ногам склоняются два колоса. Местные жители прозвали ее «ячменным богом». «Ячменный бог» как и Кылдысин, включен в космологический контекст: он попирает ногами существо, воплощающее преисподнюю, лоси символизируют земной мир, которому должен покровительствовать бог растительности.

Земной бог Кылдысин, чье имя означает «Творец», сближался по своему значению с представлениями о Матери-Земле и богине плодородия вообще. Когда удмурты шли навещать новорожденного, они говорили, что идут «к дороге Кылдысина».

Если «дорога Кылдысина» связана с рождением, его можно считать хозяином душ, которые обитали на Мировом древе. Имя этого бога-творца родственно имени обско-угорской земной богини Калтащ-эквы, покровительницы новорожденных, души которых обитали на священной березе: береза была священным деревом Кылдысина. Можно предполагать, что одна из его ипостасей — Му-Кылчин — была двуполым (андрогинным) хтоническим божеством. Во время жертвоприношений Му-Кылчину кости жертвенных животных складывались в шкуру и зарывались в землю. При рытье могилы положено было выкупать землю у Му-Кылчина — бросать ему монеты.

«МАТЕРИ» ЯВЛЕНИЙ ПРИРОДЫ
Как и в мифах других финно-угорских народов, у удмуртов существовали представления о божественных матерях: Ин-мумы почиталась матерью неба (или самого Инмара), Шунды-мумы — солнца, Гудыри-мумы — грома, Музъем-мумы — земли, Ву-мумы — воды и т. д.

Музъем-мумы (иногда отождествляемая с Му-Кылчин) — богиня земли, которая гневается, если землю обрабатывают не вовремя, когда она еще спит. Ей также не нравится, когда копают ямы. Этой богине приносят в жертву быков и овец темной масти — цвета земли: их кости, кровь и потроха зарывают в землю, мясо съедают на пиршестве.

Следы представлений о небесной свадьбе сохранились в образах не только матери солнца, но и «зятя солнца» — Шунды-эмеспи и матери месяца — Толэзь-анай. Мать солнца должна была следить, чтобы солнце вовремя всходило и заходило, не сбивалось с пути. Врагом солнца считался паук: по поверью, он мог заткать солнце паутиной и лишить людей света. Ветер препятствовал этому, разрывая паутину. С тюркскими верованиями связаны представления о том, что чудовище Убыр (у марийцев — Вувер) может поглотить солнце: от этого происходят затмения.

Особым почитанием пользовались Гудыри-мумы и Инву-мумы («Мать небесной воды»). Ее имя постоянно поминалось при молениях, а на больших молениях гуслярша исполняла священную мелодию поисков небесной воды. При этом молящиеся поднимали ритуальный плач: слезы должны были породить небесную воду. Инву-мумы обеспечивала также благополучие рода и семьи.

ВОДЯНЫЕ И ИХ ЧУДЕСНЫЕ ЖИВОТНЫЕ
Вукузё считался хозяином вод и источников. Ему особо кланялись молодухи после свадьбы: ведь им предстояло носить воду и стирать, а это занятие, как мы видели, считалось опасным у финно-угорских народов: мог утащить водяной. Поэтому молодая бросала в реку или прорубь кусок хлеба, масло, монету, произнося при этом заклинание, чтобы вода ее не пугала, обмывала, и не схватил бы вумурт, а Вукузё не посылал бы болезней. С моления нужно было принести полные ведра воды — тогда и жизнь будет счастливой.

В водоемах обитали вумурты («водяные люди») с длинными черными бородами и волосами, иногда принимавшие вид щуки. Чертовы пальцы (белемниты) — это пальцы вумуртов. Вумурты любили появляться в ручьях и мельничных прудах, вредили людям, могли утопить или наслать болезнь, смыть плотину, истребить рыбу, но иногда помогали человеку.

Переплывая через реку, нужно было бросить вумурту горсть травы со словами: «Не держи меня!» В воде у вумурта свой дом, большие богатства, много скота; жена и дочь — обе красавицы; веселые свадьбы вумуртов сопровождаются наводнениями. Случалось, что вумурт приходил к людям, чтобы позвать повитуху: когда он появлялся на земле, одна пола его одежды непременно оставалась мокрой, выдавая в нем нечистую силу.

Вумурту и реке («матушке-реке») молились рыбаки, чтобы они посылали рыбу, а вумурт не портил снастей. Рассказывают, что однажды музыкант, которого никто не звал играть, сказал в сердцах: «Хоть бы вумурт позвал!» Тут неизвестные люди и пригласили музыканта на пир. Там его стали угощать, но, принимая чарку, музыкант произнес: «Господи, благослови!». После этих слов музыкант очнулся и увидел, что сидит, свесив ноги в прорубь. Не помяни он Божьего имени, вумурт утянул бы его на дно.

Рассказывают, что в озерах могут водиться водяные кони и быки. Однажды цыганка постирала в озере пеленки, и оскорбленный бык перетащил озеро на другое место. Видели даже, как быки переволакивают озеро в сопровождении солдат, а реки расступаются от бычьего рева, давая быкам дорогу (при этом воды рек и озер не смешивались). Сходные мифологические рассказы есть у эстонцев и марийцев — там озеро уносит в мешке оскорбленный водяной.

Мифы о чудесных животных, обитающих в морях и озерах (от финно-угорских сказаний о мамонтах до историй о Лохнесском чудовище), восходят, видимо, к распространенному космогоническому мифу о быке, который держит землю (а сам стоит на рыбе и т. п.). Такой миф, видимо, заимствованный у соседних тюркских народов (он известен татарам), есть и у удмуртов; вспомним, однако, о гигантском быке, выходящем из моря в карело-финских рунах.

ЛЕШИЕ И «ПОЛОВИННИКИ»
Помимо многочисленных водяных землю населяли духи леса, также жившие целыми семьями: в свиту одноглазого лешего нюлэсмурта («лесного человека», или тэлькузё — лесного хозяина) входили палэсмурты. То были одноногие духи в виде половины человека (в «половинного» духа леса верили вепсы и многие тюркские народы: у них этот дух именовался шурале). Нюлэсмурт мог, как всякий леший, менять свой рост — вровень с деревьями или травой. У нюлэсмурта в лесу запрятаны сокровища — золото и серебро: воспоминания о древних лесных святилищах, видимо, отразились на этих представлениях о богатстве лесных духов. Есть у нюлэсмурта и семья: когда он празднует свадьбу, по лесу мчится вихрь, ломающий деревья.

Звери подчиняются нюлэсмурту — он собирает медведей и объявляет, когда им нужно залечь в берлоги на зимнюю спячку. Убить нюлэсмурта можно было, выстрелив сосновой щепкой. Под елью ему оставляли мелкие приношения. Известны рассказы о сражениях, которые происходили между вумуртами и нюлэсмуртами: оружием леших были целые деревья. Лудмурт — хозяин поля (луд) в свите нюлэсмурта; его рост также менялся в зависимости от пребывания духа в траве или в колосьях.

В русской сказке, записанной в Удмуртии, рассказывается о том, как водяной вышел драться с лешим и победил его, повесив на дереве. Проходивший мимо мужик снял лешего, и тот в благодарность пошел служить за него в солдаты. Мужик успел пожить у лешего в деревне, а на прощанье леший отнес его домой и подарил 100 рублей денег да полведра водки; но в избу к мужику леший зайти не решился — побоялся домового, «суседки». Сходную сказку о лешем, который пошел на войну за своего побратима, рассказывали саамы.

ДОМОВЫЕ-РЕВНИВЦЫ
Домовые — коркамурты или коркакузё — отличались в удмуртской традиции ревнивым нравом. Они могли помогать по хозяйству, прясть по ночам; невидимыми они обитали в подполье, где им накрывали стол — на щепку вешали лоскут-«скатерть». С виду домовые напоминали хозяина дома; считалось, что увидеть коркамурта — к смерти хозяина. При этом они не любили чужих, даже появившихся в доме новорожденных. Хотя младенца и знакомили с домовым, поднося его к подполью, тот все равно мог беспокоить ребенка по ночам, от чего он плакал и «спадал с тела». Считалось, что коркакузё может подменить младенца — приходилось знахарке просить домового вернуть подмену, передавать ребенка матери через хомут, что символизировало его новое рождение. Особенно опасен был чужой домовой, поэтому с младенцем нельзя было ходить в гости. Явление домового — предвестие несчастья, даже смерти хозяина. От домового лучше было откупиться — пожертвовать черную овцу.

Дворовые или хлевники — гидмурты («мужичок-с-локоток») — могли мучить по ночам коней, заплетая им гривы, выдаивали молоко у коров. Гидмурта можно поймать и бросить в печь — тогда он сгорит как полено. Одноглазые банники мунчокузё были опасны для парящихся. Они, к примеру, могли вывернуть наизнанку одежду моющихся — это одна из самых невинных проделок. Не следовало оставлять ребенка одного в бане — банник мог его подменить. Банникам и другим духам необходимо было оставлять еду и мелкие приношения. Духом ветра считался толмурт (тол-пери) — он похищал девушек.

ВОРШУД — ПОКРОВИТЕЛЬ РОДА
Воршуд или шуд вордысь — дух-покровитель рода и семьи у удмуртов: слово шуд в переводе означает «счастье, доля». Изображение воршуда хранилось в специальном коробе в молельне — куале (куа), срубной постройке без окон, где располагался также священный родовой очаг.

Л.С. Грибова считает, что изображения воршуда были схожи с упоминавшимися бляхами, выполненными в пермском зверином стиле.

Каждая из 70 родовых группировок удмуртов имела своего воршуда со своим именем, иногда восходящим к именам священных — тотемных — животных: имя рода Юс значило «лебедь», Докъя — «глухарь», Чабья — «щука» и т. д. В качестве воршуда могли почитать и быка; его фетиш — рога — хранились в воршудном коробе. Удмуртские фамилии восходят к этим родовым обозначениям: Ошев — от «ош» («медведь»), Мошев — от «мош» («пчела») и т. д. В первобытные времена, когда действовали правила экзогамии и нельзя было брать невест из своего рода, знание этих тотемных символов было необходимо.

Воршуду молились вместе с Инмаром, так что их имена иногда сливались — Инворшуд. В куале приносили в жертву животных и птиц, хлеб и блины — угощение воршуда. Обзаводящийся новым домом хозяин приглашал воршуда к себе в новую куалу и устраивал по этому поводу пир; горсть золы из старого очага — воплощение воршуда — переносили в новую куалу; переезд воршуда в новое жилище сопровождался свадебными обрядами и песнями — ведь дух-покровитель должен был заботиться о продолжении рода.

Воршуда молили о покровительстве во всех делах и несчастьях, особенно во время болезни, переездов и т. п. Особо ему поклонялась молодуха: ведь нужно было, чтобы ее приняли в род. Оскорбившего или недостаточно почитавшего воршуда дух мог преследовать, душить по ночам, насылать болезни, как и славянский домовой.

Ежегодным ритуалом в честь воршуда руководил жрец (восясь). На жертвенный стол под старой елью или сосной выносили воршудный короб, в жертву приносили белого бычка, шкура которого вывешивалась на ветвях. После каждого моления в короб складывали помимо фетишей, связанных с культом Кылдысина, серебряные монеты, которые собирал жрец. Эти деньги шли только на нужды культа — считалось, что вор, покусившийся на богатство воршуда, умрет или ослепнет. Рассказывают и об изображениях воршуда — гуся с серебряным клювом, быка с золотыми рогами (оба персонажа характерны для мифов финно-угорских народов).

Раннесредневековое искусство Прикамья — Пермской земли очень своеобразно. В современной науке за этими фантастическими, шаманскими, полузооморфными фигурами закрепилось наименование «пермский звериный стиль». Распространенный образ пермского звериного стиля — человек с головным убором в виде головы лося или просто с головой лося, стоящий на ящере. Среди бронзовых литых фигурок и бляшек встречаются изображении семейства — взрослая пара и ребенок, которые стоят на ящере.

ВОЖО — СЕЗОННЫЕ ДУХИ, ПРЕДКИ И НЕЧИСТАЯ СИЛА
Самые темные дни в году — дни зимнего солнцеворота (русские святки) — считались самыми опасными, ибо силы иного мира вторгались в эти дни в мир живых. Водяной вумурт, духи предков и сезонные духи инвожо, или вожо, появлялись на святки и жили в банях; в это время страшно было в одиночку и без огня выходить на улицу. В бане духи могли морочить людей: подсунуть им «невесту» и сундук с приданым — наутро вместо невесты оказывался чурбан. Когда святки кончались, молодежь ходила от дома к дому с факелами и выпроваживала вожо. В реку бросали кусочки пищи и приговаривали: «Река, будь милостива. В нужное время мы приняли у себя вожо, храни нас от всяких болезней и несчастий!»

Здесь очевидно уже влияние христианских (русских) обрядов — нечистая сила должна была скрыться под водой до водосвятия — освящения воды на Крещение. У русских сходными с вожо духами были шуликуны: видимо, с ними связано и сходное название таких духов у коми — шулейкин; русским по происхождению было и другое название подобных духов — чуды.

Другим опасным периодом считалось время на Страстной неделе. По удмуртскому преданию, во время битвы с марийцами много врагов погибло, и в ночь на Великий четверг души непогребенных являются в удмуртское селение. Хозяева защищают свои дома, развешивая повсюду ветви колючего можжевельника и окуривая жилье дымом этого растения. Если снять с белой лошади хомут, можно увидеть души убитых марийцев, бегущих прочь от растения-оберега.

Наконец, в дни летнего солнцеворота также опасными считались духи инвожо. Тогда соблюдались многочисленные запреты: нельзя было полоскать белье в реке и, тем более, копать и обрабатывать землю острыми предметами. Земля считалась беременной новым урожаем — ее нельзя было тревожить. Опасно было показывать пальцем на радугу, пьющую воду: могла начаться засуха.

Даже Гудыри-мумы не решалась греметь в эти дни, а лишь полыхала зарницами. В дни летнего солнцеворота устраивали именины трех стихий — земли, воды и огня. Повсюду в домах гасили огонь и на молении древним способом разжигали новый — от трения двух кусков дерева.

Считалось, что предки обитают на кладбище — в селении мертвых; старейшиной мертвых становился тот, кто был первым похоронен на кладбище. Как и прочие финно-угры, удмурты сохраняли свои представления о загробном мире, который располагался где-то на севере, в темных полночных землях. Когда думали, что причина болезни — гнев предков, то обращались к ним с молением, повернувшись на север, и спускали вниз по течению реки жертвоприношения — ломоть с хлебом, чашку с кашей.

В жертву предкам в специальных урочищах приносили коня (сын поминал так отца) и корову (дочь жертвовала ее матери), вывешивая на деревьях или складывая у ворот кладбища голову и кости ног после священной трапезы — животное после такого ритуала становилось «целым», оживало. Во время поминок приглашали предков на поминальную трапезу, отщипывая от еды и отливая от напитков в специально приготовленную посуду. При этом приговаривали: «Прадедушки, прабабушки, пусть будет это вам! Для вас мы наварили и напекли. Дайте нам удачу в посеянном хлебе и сохраните его.

Дайте детям нашим удачу и сберегите их!» Считалось, что предки наделяли душой новорожденных; если ребенок рождался мертвым, также призывали предков. Воршуда, предков и Инмара поминали во время обрядового пиршества сразу после рождения младенца. Когда умирал неженатый парень или девушка, просили предков женить их на том свете.

Опасными считались и духи болезней — кутысь или мыж, эпидемий — чер и т. п. Кутысь (буквально — «тот, кто хватает, держит») — духи умерших не своей смертью, утопленников, самоубийц, погубленных незаконнорожденных младенцев — обитали в оврагах, у истоков ручьев и рек. Они не получали поминальной пищи, поэтому голодали и наводили ужас на людей и скот своими страшными криками (так что те не могли двигаться дальше, будто их кто-то держит), но оставались невидимыми или появлялись в виде огромного чудовища. Эти духи насылали порчу — в основном, кожные болезни: услышавший плач младенца-кутысь покрывался язвами, потерпевшему следовало бросить крупы или хлеба на то место, откуда был слышен плач. Чтобы откупиться от этой нечисти, нужно было бросить в речку кусочки пищи, петушиные перья, монеты, соль и уйти, не оглядываясь.

ДВЕ ДУШИ ЧЕЛОВЕКА
Как и у других финно-угров, у удмуртов сохранились представления о двух душах, которыми наделен каждый человек: лул и урт. Лул — невидимая душа, находящаяся в груди человека; она может покидать тело во время сна, а навсегда оставляет тело только после смерти. Ее все же можно увидеть — она появляется либо в виде пара при дыхании, либо в виде летучей мыши или бабочки при возвращении с того света: поэтому бабочек нельзя трогать, когда они залетают в дом, — ведь это души умерших предков. К ним могли даже обращаться с вопросами о жизни покойников на том свете.

Урт — дух-двойник человека, воплощение его душевного и физического здоровья и счастья — доли. Урт могла покинуть тело при испуге (особенно опасны были детские страхи) и болезни, и тогда человек лишался душевного здоровья. С уходом урт весь дом мог лишиться счастья — доли (корка шуд): можно было лишиться доли после смерти хозяина, поэтому после выноса его тела сразу выходили на улицу с белой скатертью, хлебом и одеждой покойного, просили урт вернуться в дом и «заводили» ее обратно в избу.

Как и у карел, у удмуртов принято было класть нитки в гроб: с их помощью умерший должен был добраться на тот свет по дороге, прямой как натянутая нить. Нитей было семь — путь в иной мир проходил по всем семи сферам мироздания.

ТУНО — УДМУРТСКИЕ ШАМАНЫ
Целая иерархия кудесников была связана с миром сверхъестественного у удмуртов. Главным посредником между людьми и богами был туно (сходное название жреца-колдуна известно и у коми). Он лечил болезни, отыскивал пропавшее имущество, без него не могли определить место для нового поселения: туно должен был помогать во всех затруднениях. Он заговаривал диких зверей и змей, передавал волю богов и указывал, какие жертвы угодны божеству, объяснял, почему предки (вожо) гневаются на потомков.

Туно мог предсказывать будущее и даже вступать в борьбу с божествами. Рассказывают, как в одной деревне кудесник сразился с самим Кереметом и заставил его отказаться от непомерных жертв. Покровителем туно считался Инмар, или Инмар-Кылчин — воплощение и неба, и земли. Рассказывают, что верховный бог является ночью к тому, кого он назначает быть туно, в сопровождении старого, уже просвещенного им кудесника. Он выводит ученика, играя на гуслях, в поле или к огромному оврагу, к широким рекам, через которые натянуты струны. Там посвящаемый видит 77 елей: тот знахарь, который сможет сосчитать хвою этих елей, получает силу насылать порчу и лечить людей. У оврага глубиной 77 саженей, наполненного слюной колдунов-туно, чародеи получают вредоносную силу. Туно должен проплясать на натянутых струнах и не упасть — только тогда его можно считать прошедшим испытание.

Струны гуслей в рассказах о туно соединяют тот и этот свет: танец туно на струнах означает способность проникать в иной мир. Гусли Инмара, как и кантеле Вяйнямёйнена, оказываются шаманским инструментом, подобно саамскому бубну открывающим путь во все уголки мифологической Вселенной. Здесь нельзя не вспомнить вещего певца Бояна, в «Слове о полку Игореве» названного Велесовым (Волосовым) внуком: он рыскал серым волком по земле и сизым соколом в небесах — как шаман в своих животных ипостасях; сама же игра на гуслях воспринималась в «Слове» как волшебная охота: десять пальцев — это десять лебедей, спущенных под облака.

Волю богов туно также узнавали под игру на гуслях в святилище-керемет или в селении. Сам туно обретался вдали от селения (как и русские колдуны, часто жившие особняком). При избрании жрецов туно является для отправления культа в деревню, и его ведут в баню; тем временем в избе вокруг гусляра и стола с тремя обрядовыми хлебами и кумышкой собирается народ. Туно одевают во все белое, опоясывают белым полотенцем, в чашу с кумышкой кладут серебряную монету, и тот начинает ворожить под игру гуслей. Под священную мелодию Инву он начинает пляску с мечом в руках и нагайкой, чтобы изгнать злых духов. Во время пляски туно впадает в исступление, призывает Инмара и в беспамятстве произносит имена тех, которые должны стать жрецами. По серебру гадали и о здоровье: если серебро потускнело, человек подвержен порче. Серебряную монету вбивали в дерево; новобранцы делали это для того, чтобы родители знали их судьбу (сравните обычаи оставлять священный предмет — гребень или оселок — у других финно-угорских народов).

Заговоры против порчи включают знакомые нам мотивы 77 сакральных объектов: сглазить человека может только тот, кто сможет вырастить листья на упавшем гнилом дереве, перецеловать птенцов 77 птиц, а также муравьев из 77 муравейников, наконец, выбить золотой шар — солнце — из рук Кылчин-Инмара. В другом заговоре порчу сможет наслать лишь тот, кто сумеет прорастить 77 сросшихся рябин через муравейник, слить в одну воду 77 бань и т. п.

Низшими категориями кудесников были пелля-скыс — знахари-«шептуны», лечащие от болезней и произносящие заклинания, но не имеющие сверхъестественной силы для общения с богами. Ведин, ведынь (от русского ведун), пучкос или убыр (тюркское слово, означающее чудовищного людоеда, готового пожрать и светила) — колдун, по преимуществу злой, который получает силу от злых духов, насылает болезни на людей по ветру и может превращать их в животных. Как шаман, он умеет летать по воздуху и даже способен устраивать солнечные и лунные затмения. У марийцев сходный персонаж именуется вувер.

Но лишь туно мог руководить молениями Керемету в священных рощах: при этом он, как правило, не мог приносить жертвы воршуду в куале — этим занимался специально избираемый при помощи камлания туно жрец.

МИРОВОЕ ДРЕВО И КЕРЕМЕТ — СВЯТИЛИЩЕ И ЗЛОЙ ДУХ
Керемет, Кереметь (или Луд — по-удмуртски) — общее наименование для злого духа, противника верховного бога у удмуртов (а также коми и марийцев), и одновременно — обозначение священной рощи (у удмуртов, мордвы, марийцев и других — тюркских — народов Поволжья). Само слово имеет арабское (мусульманское) происхождение и означает «чудо», «духовную щедрость», но у народов Поволжья оно скоро стало означать старые домусульманские священные урочища и ассоциировалось со всем «языческим» и злым (хотя при жертвоприношении в керемете, в соответствии с мусульманским обычаем, жрецы не должны были есть свинину).

Рощи располагались возле каждого селения и состояли из священных деревьев — берез, липы, дуба, ели, которые любил Керемет, — да и Кылдысин вернулся к людям, появившись на березе, Мировом древе. Инмару молились под березой или сосной, обратившись на восток, Кылдысину — под березой, Квазю — под елью. Под хвойным деревом приносили жертвы и Керемету, обратившись на запад или на север. Каждый удмурт имел собственное священное дерево, возле которого он и молился, пока туно приносил жертву. Иногда это был огороженный участок в лесу, где выделялся специальный сакральный угол для жертвоприношения.

Представление о Мировом древе, известное едва ли не всем народам мира, у удмуртов было связано с поверьем об ин юбо — небесном столпе и мудоре — неком центре Земли, совмещавшимся с деревом в Великом лесу. Вокруг него также возводили священные стены — мудор куа. На вершине дерева устраивали жертву верхнему миру — помещали каравай с маслом: это был солнечный символ. С верхним миром был связан Инмар, который получал жертвы, сжигаемые на священном костре: с дымом костра они возносились на небо. На ветвях развешивались шкуры жертвенных животных, куклы-фетиши, полотенца и т. п.: это были жертвы среднему — земному миру, который воплощал бог Квазь. Кости жертвенного животного закапывали у корней дерева, там же закапывали серебряные монеты, корни поливали кумышкой, пивом. То были жертвы Кылдысину. Соответственно, Инмару приносили в жертву животных белого цвета, Квазю — рыжей («красной») масти, Кылдысину — черного цвета.

В священной роще луде нельзя было ломать ветки и собирать хворост (следовало украшать себя ветвями лишь во время жертвоприношений): дух Луд мог появиться в облике медведя и растерзать нарушителя табу. Чаще Керемет или Шайтан оказывался злым духом, вездесущим на земле: он мог обитать в лесу, в воде, в заброшенных жилищах (поэтому их нужно было сжигать), но проникал и в жилые избы, откуда его следовало изгонять. Он наводил порчу на людей, скот и поля.

Моления Керемету совершались по случаю повальных болезней, падежа скота и неурожая. Туно считался хранителем рощи Керемета: во время жертвоприношений иногда ему ассистировал ведынь и представители удмуртских родов — карты (от тюркского «старик» — сходные наименования было известно марийцам и чувашам). Все они считались жрецами — восясь («тот, кто молится») и утись («тот, кто содержит святилище»): специальные жрецы (парчась) занимались также жертвоприношениями животных, разведением жертвенного костра (тылась). Накануне моления туно отправлялся в керемет, чтобы узнать, какие жертвы угодны Керемету. Тот, как правило, требовал черных быков или коней: чтобы узнать, угодна ли жертва Керемету, круп животного поливали водой — если животное вздрагивало, его приносили в жертву. Часть внутренностей бросали в огонь, часть — отдавали собакам: если дым от костра поднимался ввысь, а собаки дрались из-за еды, значит, жертва принята. Мясо жертвы варили в котле, и пока блюдо готовилось, удмурты молились Керемету. Затем они приступали к пиршеству. Считалось, что жертва, принесенная в керемете, не умирает, а, наоборот, возрождается.

На удмуртском святилище Булда раз в три года в течение трех дней приносили в жертву коня, телку, быка и двух гусей. Освящали кумышку (ее плескали в огонь), хлеб (его раздавали старикам и бросали в огонь), мясо, кашу, устраивали совместную трапезу и сбор денег для последующих молений. Приносили в жертву предкам овцу, мясо которой вместе с кумышкой и др. выставляли в поле (это приношение ели собаки). Первые два дня молились Инмару, поэтому кости жертв сжигали на костре, третий — Му-Кылчину (Кылдысину), и кости зарывали в землю для покровителя земли, в яму сливали кровь, кумышку и др. У этого святилища был специальный покровитель Булдамурт — культурный герой и предок одного из удмуртских родовых объединений, помощник Инмара. Ему в жертву приносили белых животных — овец или жеребят, во время моления играли на «великих гуслях». При других жертвоприношениях, совершавшихся ради урожая, нужен был бык черного цвета для божества земли и хлебов Му Кылчина (Кылдысина), красная нетель для Инмара или бык для Квазя, чтобы не было холодов, рыжий жеребенок для громовника (или матери грома Гудыри-мумы), чтобы не было града и проливных дождей. Жертв требовали и духи: нюлэсмурт получал птицу (гуся, утку, тетерева), вумурт — утку, а иногда — жеребенка, чер — черных кур.

В целом сакральное пространство у удмуртов имело два полюса: священное жилище куалу, воплощение Дома, освоенной людьми части пространства, и священную рощу Луд, мир вне дома, находящийся в полной власти сверхъестественных сил.

МОЛЕНИЕ БОГАМ
В 1885 г. венгерский академик Б. Мункачи записал моление удмуртов. В приводимых ниже строках запечатлен весь традиционный мир удмуртского крестьянина:

«Остэ, Инмар, Воршуд, великий Мудор, Кылчин-Инмар! Полными чашами и новыми хлебами тебя вспоминаем!

Лучшая часть пусть тебе будет, остальной части пусть великому (русскому — В.П.) царю на подаяние достанет… Мои посеянные хлеба, как твоя земляника и клубника, пусть поспевают-уродятся: если корней, так пусть будет 30, стеблей пусть будет 12, зерен пусть будет 1000, с камышовой соломой, с серебряным колосом, с золотым зерном! Чтоб это хлебное поле не обскакать белке, не обежать кунице, не проскакать хорьку!

Теплые дожди принеси, южные ветры нагони, добрые годы-времена дай! От ночной и от всякой напасти железной, медной, серебряной оградой огради, от облаков, кровавых, как костяника, сам убереги!»

Дальше следуют просьбы, чтобы удачно сложились скирды, прошла молотьба хлеба, чтобы на охоте зверь сам попадал в зубы собаке и в охотничьи ловушки. Конечно, не забывали о здоровье и защите от порчи и сглаза. Чтобы у людей было много детей, а у лошадей — жеребят, у коров — телят и т. д.

В молении сливаются образы не только небесного Инмара и земного Кылдысина (Кылчин-Инмар) — они ассоциируются с родовым покровителем Воршудом и пупом Земли — Мудором. Просьба сделать хлеб колосистым напоминает мифы о золотом веке, когда на одном стебле было несколько колосьев.

У христианизированных удмуртов Инмар стал восприниматься как Бог-творец: ему молились перед каждой трапезой с кумышкой и хлебом о даровании насущного хлеба и здоровья семье. Инмар, Квазь и Кылдысин стали ассоциироваться с христианской Троицей, воршуд — с ангелом-хранителем, мудор — с иконами. В Ильин день также продолжали приносить христианскому громовнику Илье-пророку (как Гудыри-мумы) в жертву хлеб, кумышку, а иногда быка, жеребенка, барана или гуся. В Великий же четверг (на Пасху) до восхода солнца шли в лес и поле и громко кричали («гагайкали»), чтобы отогнать на все лето хищных зверей от стад.

Голос считался у финно-угров важным оберегом: криком охватывали освоенное человеком пространство — отвоеванное у природы, пространство культуры. Вспомним богатырский крик сыновей Калевы: там, где он был слышен, вповалку валились деревья и расчищалось поле для пахоты.

священное дерево удмуртов

КУГУ ЮМО — «ВЕЛИКИЙ БОГ». ЕГО ПРОТИВНИК КЕРЕМЕТ
Мифы финно-угров Кугу Юмо — «Великий бог». Его противник Керемет.
Согласно марийской мифологии, высший бог обитает на небе, где у него много скота. Сам Кугу Юмо («Великий бог») — обожествленное небо; ветер — его дыхание, радуга — лук. Его имя, Юмо, Йымы, напоминает нам имя общефинского небесного бога Юмала.

В мифах о творении сохранились древнейшие — прауральские — мотивы: утка прилетела на поверхность Мирового океана и снесла два яйца. Из них в облике селезней вылупились два брата — Юмо и Йын. Селезни попеременно стали нырять на дно океана и доставали оттуда ил: так была создана земля. На земле Юмо стал творить людей и животных, наделяя их судьбой, а Йын принялся мешать творению: за это Юмо навсегда изгнал брата под землю и запер в преисподней.

Имена демиургов у марийцев напоминают имена творца мира у коми — Ена — и его дочери Йомы. Правда, у коми Йома — злая земная богиня, а у марийцев Юмо — благодетельный небесный бог, но такая инверсия — переворачивание значения — характерно для мифов соседствующих народов.

В других мифах Кугу Юмо противостоит творцу зла — своему младшему брату Керемету (которого он, согласно некоторым мифам, изгнал с неба за непослушание). Кугу Юмо велел Керемету, который плавал в водах первичного океана в облике селезня, нырнуть и достать земли со дна. Керемет сделал это, но часть земли утаил в клюве. Бог своим дуновением сотворил землю с равнинами, пастбищами, лесами. Керемет же выплюнул утаенную часть и создал горы. Кугу Юмо сотворил человека и поднялся на небо за душой для него, оставив сторожем собаку, не имевшую шкуры. Керемет напустил мороз, соблазнил собаку шубой и оплевал человека. Возвратившись, бог проклял собаку, а человека вынужден был вывернуть наизнанку, и тот стал подвержен всевозможным болезням и греху из-за оплеванных Кереметом внутренностей.

В другом варианте мифа о сотворении человека еще более отчетливо прослеживается влияние библейской традиции. Люди, сотворенные из грязи — праха земного, были сначала покрыты роговой оболочкой. К ним явился Сатана и сказал, что Юмо велел им есть яблоки. Те послушались и лишились твердой оболочки, оставшейся лишь на ногтях. Женщина съела яблоко целиком, мужчина же — только часть, отсюда и возникли половые различия.

Кугу Юмо сотворил также добрых духов из искр, высекаемых огнивом; Керемет подсмотрел способ творения и создал злых духов — кереметов. Они расселились по земле и требуют от людей постоянных жертв.

БОРЬБА ЗА ДУШИ
Нечистый не смог овладеть сотворенными людьми, но нашел способ заполучить их после смерти или даже при рождении. Когда родители проклинали плачущего младенца, он становился ребенком злого духа — умирал. Но добрый дух — ангел обнаружил коварство черта и рассказал об этом Юмо. Юмо запретил нечистому похищать человеческих детей — после смерти ему должны доставаться только самоубийцы да пьяницы. Черт также не мог проникнуть в тело человека, который поминал имя Юмо. Черт, однако, продолжает охотиться за грешниками, записывая каждое их прегрешение.

Нечистый не прекращал свои козни на земле: он появлялся там в образе вихря, но Юмо преследовал его в грозовых тучах и метал в него молнии, стреляя из лука-радуги. Поэтому, если приходится прятаться от грозы под деревом, надо поминать имя Юмо — ведь в дереве может скрываться черт, преследуемый небесным богом.

РАСПРЕДЕЛЕНИЕ СУДЕБ
Юмо предопределил каждой твари ее судьбу и назначение: человек должен был сеять хлеб, лошадь помогать ему и радовать хозяина, утка должна была стать священной жертвенной птицей (ведь она принимала участие в сотворении мира). Каждому была назначена и пища: даже медведю положена была корова, которая заблудилась в лесу.

Сова стала жаловаться, что ей мало одной птицы в день для пропитания, и у нее мерзнет голова. Тогда Юмо велел ей охотиться ночью, а на голову дал шапку — пух, в который днем сова прячет свой клюв.

Коршун попросил у Юмо питья, и бог велел ему вырыть колодец. Но, когда колодец был готов, в нем искупался ворон, и коршун не стал пить оскверненной воды. Пришлось Юмо послать дождь, чтобы коршун смог напиться: с тех пор коршун кричит от жажды, когда долго нет дождя.

Почти такой же миф сохранился у мордвы. В нем хитрый коршун канюк ленится рыть колодец, чтобы напиться, но хочет обмануть бога. Канюк подговаривает ворона вырыть колодец и вымыться в нем, сам же после этого обмазывается илом и спешит к богу, чтобы показать, что это он копал колодец. Но обмануть бога невозможно: он наказывает хитрую птицу — отныне она должна пить только дождевую воду или росу.

Наконец, речь зашла и о нормах брачной жизни. Корове и прочим животным было заповедано случаться и приносить приплод раз в год. Но женщина стала возмущаться и кричать, так что пришлось снять для нее ограничения — пусть живет с мужем когда хочет всю жизнь.

Куа утись

ПОЧЕМУ В МИРЕ ВСЕ СТАЛО КРИВЫМ
Закончив творение, Юмо собрал всех тварей на совет — как обустроить землю. Коротколапый еж опоздал на совет, да еще споткнулся о порог дома Юмо и покатился с него кубарем, чем вызвал смех прочих зверей. Тогда еж обиделся и, ворча, покинул собрание. Звери же не могли договориться, как им устроить жизнь на земле, и решили послать хитрую лису подслушать, что там бормочет про себя рассерженный ежик. Лиса и услышала слова-заклятия: «Пусть все реки текут криво, деревья растут криво, изгороди будут кривыми, дороги и улицы также искривятся». Лиса передала эти слова собранию зверей, и мир с тех пор стал кривым…

Перед нами обычный этиологический миф о том, как из-за ошибки или злой воли какого-нибудь персонажа начальных времен мир оказывается несовершенным, человек — смертным и т. п. Интересно, что и в русском духовном стихе о «Голубиной книге» говорится о том, что правда и кривда сражались друг с другом в виде двух зайцев, и после этой борьбы правда ушла на небо, а кривда осталась на земле.

ПОЧЕМУ КОНЧИЛСЯ ЗОЛОТОЙ ВЕК
В начальные времена небо было так близко от земли, что до него можно было дотянуться рукой, а колос начинался прямо от земли, и рожь была ветвистой. Но люди оскорбили небо — юмо, когда неопрятная мать подтерла своего младенца хлебом (сравните сходный миф у коми) или запихнула испугавшего ее уродливого младенца на небо прямо с грязными пеленками. Небо стало отдаляться от земли: 7 дней и ночей с грохотом поднимались вверх небеса, этот грохот и стал первым громом. Мать-земля (Мланд-ава) поглотила неопрятную женщину. Разгневанный бог хотел совсем лишить людей хлеба, но собака умолила его оставить хлеб хотя бы ей на пропитание. Люди же с тех пор должны обретаться в грязи и питаться малым куском хлеба, потому что именно с тех пор хлебный колос стал таким, каким мы знаем его сейчас.

В начале времен марийцы жили по 250 лет. Черт не мог дождаться, когда они начнут умирать, и принялся подбивать Юмо на спор: если он сможет быстро выкорчевать целый лес, бог позволит ему убивать людей. Сатане удалось справиться с задачей, и он принялся истреблять население земли. На земле оставались одни глубокие старики, которые не могли дождаться смерти. Тогда Юмо сократил срок человеческой жизни, и земля стала снова постепенно населяться людьми.

Кугу Юмо не оставлял людей своими заботами: он спускался на землю и ходил по межам на полях (подобно удмуртскому Кылдысину). Это способствовало порядку в отношениях между людьми и росту урожая. Люди принимали бога с почестями, принося ему жертвы на 77 кострах (священное число в финно-угорской традиции). Белый цвет был символом бога, поэтому он спускался в березовую рощу, которую окружали белым полотнищем, чтобы в святое место не проникла нечистая сила.

ПОЧЕМУ СЛУЧИЛСЯ ПОТОП
Марийцам были известны библейские легенды, в том числе о всемирном потопе. Рассказывают, что до потопа люди приносили человеческие жертвы. Юмо, однако, сжалился над людьми и разрешил вместо парня, которого отец хотел принести в жертву, заклать жертвенное животное. Спасенного парня бог взял на небо. Там он наказал новому небесному жителю, чтобы тот не касался без нужды серебряного посоха бога и бочки с водой. Только когда приблизится туча, парню можно было сначала побрызгать из бочки, а потом уж поливать землю из ковшика. Но бойкий небожитель тут же ухватил посох, от чего загремел гром; парню надоело также брызгать на землю, и он опрокинул всю бочку разом — от этого на земле произошел потоп.

Другой рассказ явно восходит к библейским апокрифам. Юмо сообщает о грядущем потопе некоему старцу — Кузе Кугыза, который начинает тайком строить ковчег. Крутившийся здесь же нечистый — Ия (тюркское обозначение злого духа) хочет выведать, что делает старик. Он дает старухе — жене Кузе Кугыза — хмель, чтобы она наварила пива. Хмельной хозяин проговаривается, зачем ему нужен ковчег, черт же замышляет проникнуть в убежище и погубить его. Он внушает старухе, что необходимо поупрямиться, когда муж будет звать ее в ковчег. Та, действительно, долго не откликается на призывы мужа, пока тот в сердцах не поминает черта. Нечистый — тут как тут и оказывается в ковчеге. Он превращается в мышь и уже прогрызает дыру, но, на счастье, в ковчеге оказывается и кошка. Кошка не только съела мышь, но и заткнула ее хвостом течь — так все твари спаслись от потопа.

КАК МАРИЙЦЫ ПОЛУЧИЛИ СВОЮ ВЕРУ
Согласно легенде, Керемет задержал старейшину марийцев Бедоя, когда тот шел к Юмо, распределявшему религии среди народов мира; за это Юмо и заставил марийцев поклоняться Керемету. Его воинство злых духов пополняется за счет вредоносных покойников — колдунов, разбойников, умерших неестественной смертью.

В другом мифе марийцы и удмурты пострадали из-за деликатности их предков. Юмо призвал к себе представителей всех народов с семьями, и каждым велел молиться своему богу: русским — Христу, татарам — Луне в мечети. Удмурт же и мариец постеснялись явиться к богу со своими семьями — они казались им слишком большими. Мариец даже спрятал свое семейство в лесу за деревьями. За это всевидящий Юмо наказал не в меру стеснительных марийца и удмурта: он велел им поклоняться обгорелым пням — кереметам, в которые обратились их жены и дети. Превратившиеся в кереметов родственники без конца просят есть — им надо приносить жертвы, иначе они могут послать болезни и смерть.

Эта странная история, конечно, могла возникнуть тогда, когда традиционная «языческая» религия марийцев стала проигрывать наступающим исламу и христианству. Вместе с тем она отражает и исторические реалии: у марийцев и удмуртов, действительно поклонявшихся богам в святилищах-кереметах, были долго распространены семьи, включавшие три-четыре поколения родственников. Численность семьи могла достигать 40 человек — у соседних народов не было таких больших семей.

НЕБЕСНЫЕ СТАДА
Небесная картина мира марийцев схожа с представлениями других финно-угорских народов. Полярная звезда именовалась «Небесным столбом». Вокруг этого Мирового столпа вращались созвездия Лося — Шордо (вспомним мифы о небесной охоте), Небесного лебедя — Юмын кайык и Небесного барана (который представлялся в виде фантастического существа — барану приписывались внешние черты птицы бекаса).

На эту архаичную картину наслоились представления, связанные с развитием скотоводства у марийцев. На небе появляется небесная дева — Юмын удыр («Дочь неба»). Небесный лось становится небесным конем — Юмын имне. Появляются на небе и небесный бык или корова: они и составляют вместе с небесным бараном звездное стадо, которое пасет вокруг Полярной звезды небесная дева — пастушка. На небе помещается и небесный хлев, и Небесная река — Млечный путь.

В народной поэзии, в том числе в заговорах, Небесный столб предстает в виде веретена, которое вращает небесная дева: созвездия — это ее прялка, серебряные нити, клубок. Известен и миф о лунной деве, которую преследовала на земле злая мачеха, заставлявшая несчастную носить воду ситом или решетом, раздетой, в зимнюю стужу. Луна сжалилась над ней и взяла девушку на небо, подняв ее на серебряных или шелковых качелях. В другом мифе сам Юмо посылает за ней Луну в своей колеснице, запряженной огненным конем: в земной деве угадывается образ невесты небесного бога, мифы о которой хорошо известны у соседней мордвы. С появлением на небе девы, шедшей по воду, Лось стал именоваться Ковшом (Коркашудыр, Большая Медведица), Орион — Коромыслом, Плеяды — Решетом (Шоктешудыр).

Обозначение Плеяд как «Сита» известно не только финно-уграм (в том числе эстонцам), но и славянам, и тюркам: миф о лунной деве также был широко распространен в Восточной Европе.

Млечный путь и у марийцев именовался «Дорогой птиц»: гуси, самые сильные из перелетных птиц, оставляли на своем пути перья, чтобы прочие птицы не потеряли дороги на юг.

КАК БОГ И ШАЙТАН ТВОРИЛИ МИР
Когда на свете не было ничего, кроме воды, Чам-паз плыл на камне по океану. Он размышлял о том, как ему сотворить мир, чтобы им управлять. Бог посетовал, что нет у него ни брата, ни товарища, с которым он мог бы посоветоваться о деле творения, и с досады плюнул в море. Тут он увидел, что слюна превратилась в какой-то бугор (в другом варианте мифа — в скалу), плывущий за ним. Бог ударил бугор волшебным жезлом, чтобы уничтожить его, но оттуда выскочил Шайтан (имя этого помощника и одновременно противника верховного бога — Сатаны — было заимствовано мордвой, как и удмуртами, у соседей-мусульман). Он и напросился к богу в братья и товарищи. Чам-паз обрадовался нежданному товарищу и, хотя и отказался признать в нем брата, стал спрашивать Шайтана, как достать землю. Тот не знал, как поступить, мудрый же Чам-паз велел ему нырять на дно океана и достать песку, да при этом помянуть его — божье — имя.

Шайтан дважды нырял на дно, но вместо имени Чам-паза произносил свое, поэтому песок его обжигал. На третий раз бог пригрозил Шайтану, что если он не помянет божьего имени, песок сожжет его совсем. Испуганный Шайтан набрал в рот песку и вынырнул, да отдал Чам-пазу не весь песок, желая сотворить собственную землю. Между тем бог стал посыпать песком море, и земля стала разрастаться на водах. Стала расти и утаенная земля во рту у Шайтана, да так, что голова его раздулась в огромную гору, а сам неудачливый творец завопил от боли. Пришлось Чам-пазу ударить Шайтана жезлом по голове, чтобы тот смог выплюнуть песок и исцелиться. Этот песок с такой силой низвергнулся на еще нетвердую землю, что в ней появились ямы и овраги, а выплюнутый песок взял да и обратился в холмы и горы.

Шайтан принялся вредить богу во всех делах творения, и Чам-пазу пришлось все исправлять. На чистый небосвод Шайтан напустил темные тучи, но бог вложил в них плодородный дождь; на гладкую поверхность вод Шайтан выпустил ветры, но бог построил лодку, сшил парус — так люди научились судостроению. В горы бог поместил драгоценные металлы и камни, а из накиданных Шайтаном камней научил людей делать мельничные жернова. Овраги он наполнил водой, и оттуда потекли речки. Чам-паз засадил землю прекрасными деревьями, но Шайтан создал бурю и повалил их. Расчищенные от деревьев места бог превратил в пашни и луга, научив людей землепашеству и сенокошению. Наконец, Чам-паз проклял Шайтана за злобу и гордыню и навсегда заточил его под дно морское, чтобы он вечно мучился там от пламени.

Рассказывают также, что Шайтан в своей гордыне сказал Чам-пазу: «Ты уже стар, пора тебе на покой, а миром буду управлять я!». За это бог проклял сатану и сбросил его в пропасть.

Затем Чам-паз создал себе истинную помощницу — богиню плодородия Анге-патяй (патяй — «женщина, тетка»).

Согласно преданиям мокши, Шкай, также лишившийся помощника, создал некоего Солтана (Султана), почитаемого на земле как Султан-Керемет, по другим мифам — богиню плодородия Норов-аву. Однажды она не поспела вовремя на небо, потому что раздавала хлеб голодным; дело было в пятницу, и Шкай, вместо того, чтобы наказать богиню, сделал этот день праздничным (здесь сказалось влияние ислама). В пятницу запрещалось работать: особо строгим был запрет на женские работы. Рассказывают, что одна женщина замесила хлеб в пятницу, и Шкай чуть не поднял ее за это на солнце в свое жилище (обычно так людей наказывала луна); женщина спаслась только благодаря тому, что бог пожалел ее детей.

В другом мифе о сотворении мира у мокши Шкай также был единственным обитателем Мирового океана. Он сидел на камне (или в лодке) посреди вод и из своего плевка сотворил помощника — Шайтана — в виде птицы. Шайтан (так же, как в мифах эрзя) испортил землю, сотворенную из поднятого со дна песка. Рассерженный Шкай проклял Шайтана, а тот принялся дальше вредить богу в деле творения: послал тучи на небо, но бог вложил в них плодородный дождь, в созданные Шайтаном горы Шкай поместил драгоценные металлы. Шкай сотворил скот, Шайтан — хищных зверей.

Каменная лодка, в которой плавает творец по водам первичного океана, — типичный мотив дуалистических легенд у финских народов, восходящий к христианским апокрифам. Дуализм — равноправие двух творцов мира — еще более очевиден в тех вариантах мифа, где шайтан не создан из плевка, а плавает в виде утки по водам Мирового океана. Плевок, из которого возникает Шайтан в рассказанных мифах, напоминает о происхождении нечистых тварей из плевка Сюэтар в карельской и финской мифологии. В христианской традиции плевать через левое плечо — значит плевать на притаившегося там дьявола.

Чам-паз оказывается не только творцом мира, но и культурным героем: подобно Вяйнямёйнену, он делает первую настоящую, а не каменную лодку.

Из камней бог сотворил звезды, в том числе Млечный путь, который опоясывает Землю. По Млечному пути проверяют свой полет перелетные птицы.

Загробный мир, преисподняя, по верованиям мордвы, — область тьмы, где заря отделяется от звезд, куда не заглядывает солнце и куда Нишке не посылает ветров.

Образ птицы-демиурга, ныряющей на дно океана за землей, неизвестен мордовским мифам. Зато у эрзи сохранилось почитание утки как чудесной птицы, посланницы высшего бога — Вере-паза (или птицы хозяйки леса Вирь-авы): охотник, не послушавший мольбы чудесной утки и убивший ее, с ужасом видит, что от ее голоса загудело небо, лощины наполнились ее кровью. Перья покрыли всю землю. Когда алчный охотник приходит домой, то находит всех своих домашних мертвыми.

РЕЛИГИОЗНЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ УДМУРТОВ

Представления удмуртов о верховном боге Инмаре достаточно однородны, стабильны и вполне определённы. Он источник всего доброго и хорошего, творец людей и всего мира. Облик этого персонажа символизирует традиционные представления людей о небе, небесной сфере. Возвышение Инмара над остальными божествами произошло под воздействием мировых религий – ислама и христианства. Значение Кылдысина определялось двумя наиболее важными моментами.

Первый связан с покровительством женщине и её способности рождать детей. Второй момент определялся тем, что Кылдысинпокровительствовал плодородию земли и всех произрастающих на ней растений – трав и хлебов. От расположения его к людям зависел приплод домашнего скота и диких зверей (возможно, удачная охота на зверей и птиц). Лингвисты (В. И. Лыткин, Е. С. Гу-ляев, Т. Е. Уотила) полагали, что теоним Кылдысин имеет общепермское происхождение, образовался от слова кылдись ‘создающий, творящий, оплодотворяющий’ плюс ин, инь ‘жена, женщина, мать, свекровь, самка’ (в языке коми, води и саамов).

По свидетельству источников начала XX в., этотКылдысин обитает на небесах, занимает после бога неба Инмара второе место в пантеоне (выполняет функции божества земли и плодородия), осуществляет посредническую роль между главным богом Инмаром и людьми. Земной двойник Кылдысина – Му-Кылчин/Кылчин-мумы сохраняет женское обличье, обитает внутри земли, совмещает функции Матери-земли (Музъем-мумы). Кылдысин оказывал огромное влияние на людей и определял судьбу каждого из них, ибо в его ведении находилось счастье, спокойствие, благополучие и благосостояние человека.

Многоликость божества Кылдысина,множественность его характеристик, разлитость его в мифологическом времени и пространстве объясняются тем, что он символизировал женское творческое начало в природе, управляющей жизнью всей Вселенной.

Родоплеменные божества

В мифологическом сознании семейные, родовые и племенные / территориальные святилища выступали в качестве символов освоенного, одомашненного пространства. Они были населены родовыми божествами-покровителями.

Наибольшее количество сведений имеется о Воршуде. Этохранитель счастья семьи и рода. Символические изображения божества Воршуда хранились в Великой куале.

Хозяин локальной родовой территории Мудор (му ‘земля, участок земли’ и дор ‘край, сторона, родина, родной дом’, буквально «родная сторона, место обитания») был связан с деревом и местной рекой. Мудор являлся местным «хозяином», своеобразным сакральным центром родовой территории (то есть территории проживания определённой родовой группы) и, в свою очередь, был связан с водной стихией как горизонтальной осью (мировая река?) и с небесной и подземной сферами как вертикальной осью (мировое дерево?).

Божество Инву (ин / инм ‘небо, небеса, небесный’, ву ‘вода, водяной, водный’) – буквально «небесная вода». Сведения о нём немногочисленны. Это единственное божество в куале, имеющее связь с верхней небесной стихией, небесной водой. Вероятно, это божество символизировало сакральный небесный центр определённой родовой группы. Существовала специальная священная «мелодия поисков небесной воды» (Инву утчан гур), которую исполняли женщины-гуслярши на «великих гуслях».

В традиционных представлениях удмуртов родовые божества являлись существами земного серединного мира. Воршуд обеспечивал связь между разными поколениями родственников. Мудор и/или Инву отвечали за благополучие членов родового коллектива, проживающего в пределах этой локальной территории, а также символизировали сакральный центр местности, связанный со всеми тремя космическими сферами (их связь с деревом, рекой, небесной водой).

В представлениях об облике и функциях этих трёх родовых божеств-покровителей отразилась идея тесной взаимосвязи и взаимозависимости человеческого коллектива с окружающей природной средой, со всеми тремя уровнями Вселенной, идея взаимосвязи и взаимозависимости нескольких поколений людей (живущих людей, умерших предков и будущих поколений). К хозяевам Дикой Природы относятся водяные, лесовики, луговики и пр. Хранитель лугов и полей Лудмурт(луд ‘поле, полевой; дикий’, мурт ‘человек, мужчина’) предстаёт в удмуртской мифологии в двух вариантах. Первый образ составляет полевик, луговик.

Более поздний персонаж – хозяин Священной рощи Луд/Кереметюжных удмуртов. Вплоть до наших дней сохранились воззрения удмуртов на Луда/Керемета как божество, заимствованное у татар. Хозяин леса Нюлэсмурт считался одним из главных божеств у северных удмуртов. Он имел широкие сферы вли

яния, в его ведении находились леса, к нему обращались с просьбой дать удачи в охоте, пчеловодстве, сберечь скот. Божества Дикой Природы также являлись обитателями серединного мира и составляли своеобразную оппозицию семейно-родовым богам-покровителям. Они были хозяевами обширных территорий – лесов, лугов, болот, используемых людьми в качестве пастбищ, сенокосных и охотничьих угодий.

Места поклонения хозяевам Дикой Природы обозначали мужскую сферу деятельности, связанную с занятием охотой, рыболовством, животноводством, бортевым пчеловодством, а также земледелием на очищенных от леса участках3. Священные места и объекты Соответственно почитанию трёх основных групп сакральных персонажей: во-первых, семейно-родовых и племенных покровителей (Воршуд, Мудор, Инву, Иммала, Булда); во-вторых, хозяев Дикой Природы – Луд/Керемет (хозяин лугов, лесов, полей; хозяин священной рощи), Нюлэсмурт (хозяин лесов); в-третьих, умерших предков – функционировали три главные группы культовых мест.

Первая – для поклонения семейно-родовым / племенным покровителям; вторая группа – для молений «хозяевам» лесов, лугов и полей, родников, рек и т. д.; третья – для захоронения и для выполнения поминальных, умилостивительных обрядов йыр-пыд слтон,куяськон инты, кур куян, бельгы и др. Такие моления совершаются и в наши дни, в различных местностях.

Рассмотрим некоторые примеры.

Культовые памятники д. Кузебаево.

В окрестностях д. Кузебаево (Алнашский район Удмуртии) функционируют три главных капища: священная роща Луд, святилища Великая куала и Булда. Все жители деревни подразделены на три социально-культовых объединения: род Великой куалы, род Священной рощи, Булда.

Представители трёх структурных подразделений прежде молились строго по отдельности, жрецов выбирали из своей среды, брачные союзы между ними были запрещены. В последнее время такой строгости уже не наблюдается: они могут посещать моления друг друга и выходить замуж, невзирая на прежнее табу. В д. Кузебаево прежде существовали семейные сакральные постройки куала, однако во время коллективизации все предметы из них (деревянная посуда, столы, стулья и др.) люди унесли в родовую Великую (Будзын) куалу.

Священная роща Луд (Керемет) располагается на площадке средневекового городища (фот. 1). Обрядовые церемонии в роще посвящались божеству Луду – одному из влиятельных хозяев Дикой Природы. В честь него жертвуют белого барана, варят мясо и кашу.

Самая сакральная часть культового места – прямоугольной формы, огорожена, посещать её позволяется только жрецам. Здесь в котлах варят жертвенную пищу, совершают другие приношения. В пределах огороженного участка сохранился пень от почитаемого дерева. Моления на этом месте прежде проводили без спиртных напитков, позднее в деревне угощали друг друга вином. В обрядовых церемониях в Луде участвуют только мужчины.

Моления проводятся ночью один раз в год – в Петров день, в прежнее время они совершались два раза в год – в Петров день и на Покров. Деревня Кузебаево.

Вид на средневековое городище Каргурезь и священную рощу Луд Великая (Будзын) куала располагается на берегу реки в лесу. Обрядовые действия здесь проводят в честь семейно-родовых богов. Территория святилища – прямоугольной формы, огорожена. В пределах участка стоит срубная постройка (куала). Прежде в куале хранили святыню мудор в виде берестяного или лубяного ящика. Снаружи перед куалой установлен длинный стол со скамейками для трапезы.

В начале XX в. здесь молились четыре раза: на Масленицу, Пасху, в Петров день, Покров. Жертвовали тёлку, бычка, жеребёнка, уток. В наше время в куале молятся в Петров день, в жертву приносят уток. Сакральные принадлежности – очаг и приочажные принадлежности, священная полка мудор и др.

Место моления Булда располагается на склоне возвышения, на берегу реки. Сакральная часть святилища – многоугольной формы, огорожена. Религиозные празднества, посвящённые племенному божеству Булде, проводили на Троицу раз в три или четыре года. На моления собирались жители из десятка окрестных деревень. В качестве общественной жертвы приносили белых овец или жеребят, а в качестве частной, семейной – белых гусей или овец. На деревьях развешивали полотенца и другие подарки.

В о время молений исполняли на «великих гуслях» мелодию, специально приуроченную к этому обряду. Помимо трёх основных святилищ, в деревне имелись и другие сакральные объекты. Место моления Акташ, посвящённое злому богу, действующему после захода солнца, располагалось возле деревни в логу (тюрк. Акташ ‘белый камень’). Там молились при проводах в армию и когда случались болезни и несчастья в семье.

Из других почитаемых мест следует упомянуть гору Заччагурезь ‘гора Зачча’, на которой молодёжь проводила обряд гурезь сектан ‘угощение горы’; место для поминовения умерших предков йыр-пыд сётон; два местакуркуяськон, куда выбрасывали личные принадлежности умершего человека4. Моления в д. Порвай (Игринский район Удмуртии).

К началу XX в. обитатели д. Порвай были людьми православными, однако параллельно молились в общедеревенском святилище Великая (Быдзым) куала. Эта сакральная постройка с очагом располагалась в верховьях речушки, в лесу.

Обрядовые церемонии совершались три раза в год – в Пасху/Троицу, Петровки, Ильин день. Осенью в Покров хозяину лесаНюлэсмурту жертвовали гуся. Молениями руководил «очень знающий/умеющий» жрец Павел Емельянов. В глазах деревенского сообщества моление, проводимое этим жрецом, считалось весьма действенным. Говорят, что к нему сам председатель колхоза обращался за помощью ради хорошего урожая. Даже телёнка выделяли на моление из колхоза.

Проведение обрядов прекратились в 1942 г., деревенский жрец умер от голода. В советские годы при наступлении неблагоприятных обстоятельств порвайцы втайне посещали куалу с просьбами. В 1994 г. внук прежнего жреца Герман Емельянов возродил моления на священном месте. Он считает себя православным, но продолжает исполнять функции жреца. Поначалу моления проводились под открытым небом перед елью с иконой. Позднее возвели новую постройку (фот. 3).

В наши дни моление совершают перед иконами в Троицу и Петров день (фот. 4). Осенью по-язычески, без иконы, под елью в логу проводится заклание гуся в дар хозяину леса Нюлэсмурту. Затем из крупы и мяса варят в большом котле обрядовую кашу (фот. 5). Все кости, ножки, голову, пух, перья, крылья уносят к ели в логу и составляют муляж целого гуся. На ветках дерева складывают стряпню для верхних богов.

Деревня Порвай. Вид на святилище Великая куала Деревня Порвай.

Очаг на святилище Великая куала Активными участниками церемонии являются порвайцы пожилого и среднего возраста. Нередко на молении присутствуют журналисты, представители администрации и учёные. Деревенские жители считают, что проведённое жертвоприношение помогает им в жизни. Так, на первом молении просили дождя – пошёл дождик, на втором молились о хорошем урожае – во всех окрестных селениях прошёл град и побил урожай, а в д. Порвае града не было5. Богатое религиозное наследие удмуртов, заключавшее в себе одновременно архаичные и новейшие, универсальные и уникальные черты, внесло свой вклад в сокровищницу мировой духовной культуры человечества.

Пути формирования религиозных представлений удмуртов, живучесть старинных обычаев, обрядов, воззрений, этапы и особенности эволюции этих идей имеют большую научную значимость и позволяют проводить ретроспективное изучение духовной жизни населения Камско-Вятского региона более ранних эпох. Современные тенденции После периода безверия удмурты, наряду с другими народами России, возвращаются в лоно православия.

Это возвращение происходит не только на формальном (крещение, посещение церквей, номинальное отождествление себя с православными), но и на качественном уровне (стремление к более глубокому познанию основ Священного писания, активное участие в жизни православных приходов, целеустремлённая работа по воцерковлению). В Удмуртии, несмотря на активную миссионерскую деятельность протестантских проповедников6, Русская православная церковь пользуется наибольшим влиянием, восстанавливаются заброшенные и строятся новые храмы, возрождаются паломнические традиции.

Наши верующие принимают участие в крестных ходах, проводимых как по Удмуртии, так и по соседним регионам. Большой популярностью пользуется посещение Великорецкого сакрального комплекса (Юрьянский район Кировской обл.). Удмуртская и Ижевская епархия организует регулярные паломнические группы для желающих соприкоснуться с православными святынями России, ближнего и дальнего зарубежья. Удмуртским протодьяконом, учёным-филологом М. Г. Атамановым, при методическом и финансовом содействии Лютеранской церкви и Хельсинкского филиала Института перевода Библии, переведены на удмуртский язык и изданы десятки текстов Священного писания и другие книги на духовные темы.

Проводится работа по подготовке к изданию всего Священного писания. Одним из важных направлений деятельности Всеудмуртской ассоциации «Удмурт кенеш» является сотрудничество с Русской православной церковью с целью содействия распространению среди удмуртов христианского духа и христианской нравственности.

В Ижевске с 2005 г. более десяти лет проходят богослужения на удмуртском языке, в газете «Удмурт дунне» («Удмуртский мир») функционирует постоянная православная рубрика «Оскон, оскиськон, яратон» («Вера, надежда, любовь»), звучат радиопередачи с проповедями М. Г. Атаманова на удмуртском языке7. Объединёнными усилиями научных организаций, церковных структур и государственных властей в Удмуртии систематически проводятся научные и научно-практические конференции, посвящённые религиозной тематике, ведётся просветительская, катехизаторская и образовательная работа по духовному просвещению населения региона.

ПРИНОШЕНИЕ ЛЕШЕМУ
Лесной, лесниха, шайтан и жертвоприношения.
Жизнь удмуртов в начале XX века глазами петербуржского журналиста.
…На другой день, как раз к вечеру, я дошел до деревни Дизминой, нашел указанного мне вотяка, который охотно впустил меня к себе ночевать. В этом доме живут хотя и вотяки, но обстановка походила на русскую. В переднем углу иконы и несколько божественных картин, стол накрыт клеенкой. Полы хотя и грязны, но изредка моются. Сам хозяин говорит по русски хорошо.
— Вот у видно, что русские живут, а не вотяки; в переднем углу иконы есть, во всем заметна чистота и опрятность; а вчера, где я ночевал, так там и икон нет, есть же какая-то картинка, но я не мог понять, какое на ней изображение; а грязища и воздух в избе просто невыносимый, я не знал как и ночь провести.
— Да, ведь и здесь, почти все так же живут, хотя и считаются православными, а икон не имеют, и до настоящего времени не забывают своего «лесного» и «лесниху», в год обязательно две, три жертвы приносят. Венчаться в церковь очень мало ездят, а если и ездят, так из боязни, чтобы поп не отказался детей крестить. К венцу едут тогда, когда свой обряд исполнять.
— Значит, брак крепкий должен быть, — два раза венчаются!..
— Да!
— А какой же у них обряд венчания?
— Обряд самый простой; не нужно платить попу 10 или 15 рублей. Они на эти деньги свадьбу сыграют. Свадьбу они делают так. Понравилась жениху невеста, мать едет сватать. И если согласны отдать невесту, то назначается день, в который пришел бы жених со своими родными, а также и собирается родня со стороны невесты, делается обед и попойка; с обеих сторон родители благословляют, т.е. сводят молодых и спрашивают: «нравитесь друг другу»? — Нравимся, — «Желаете вместе жить»? — Желаем.
— Ну, благословит вас «Шайтан» «лесной» с «леснихой».
С этого времени жених ходит к невесте до тех пор, пока она не забеременеет и это иногда продолжается года два-три, и более. Если невеста долго не беременеет, значит, шайтану неугодно чтобы она шла замуж, или прогневался на неё и свадьба расстраивается. Невеста почти до последних дней свадьбы носит девичий наряд: на голове кругленькая шапочка, украшенная серебряными монетами. Когда же невеста забеременеет, — за ней со стороны жениха приезжают гости. Невеста прячется, девицы ищут, когда же находят, снимают с её головы девичий головной убор и надевают туес, шитый из бересты и украшенный разными лентами.

Во время снимания шапочки, невеста плачет, снимает с головы туес, рвет его и бросает на пол; идет в свою комнату и не дает свои вещей везти к жениху. Во время свадебного вечера, девицы ходят вокруг невесты, поют или пересчитывают все её девичьи работы. Если свадьба бывает летом, то мужчины в каждом доме, в который приезжают с невестой, идут в огород, срывают лук и затыкают за пояс ради какого-то поверья.
— А кому же они молятся, и какую приносят жертву?
— Лесному, шайтану! Жертвы разделяются на три разряда: малая, усиленная и великая. На малую жертву приносят гуся, на усиленную быка, а на великую, хотя и редко, но и сейчас в некоторых местах приносят и человека.
— А в какое время приносится жертва?
— Жертву они приносят два, три раза в год, а один раз всегда в сентябре месяце.
— А где приносят?
— Непременно в лесу, у ёлки или пихты…Для приношения жертвы, у них есть так называемое «святое место», и непременно где нибудь в стороне от дороги в глуши. Пойдешь завтра, так увидишь на задах деревни огороженный лесок, где они приносят жертву. Жертва приносится в 12 часов ночи, выбранным, по общему согласию, лицом, который исполняет обязанности жреца. Перед тем как приносить жертву, жрец со своими помощниками идут в «святое место», ведут с собой быка и режут; сняв с него шкуру и приготовив его для варева. Часов в одиннадцать ночи вотяки молчаливо идут к месту жертвоприношения и разводят костер. Мясо кладется в громадный котел и варится. Среди всех участников жертвоприношения царит таинственная тишина. Кто засмеется или выразит сомнение в целесообразности жертвоприношения, того тут же убивают…
Ровно в полночь, в 12 часов, мясо готово, тогда жрец берет чашку сделанную из бересты, кладет в неё мясо, наливает варево и ставит на березу, положив две ложки и повесив полотенце. Пока жрец все это готовит, вотяки ждут, скоро ли он начнет звать шайтана. Вместе с жрецом они восклицают: «Нюлэс нюня», т.е. «старший брат», «Нюлэс кенак» т.е. «лесная тетка», идите к нам и примите нашу жертву!..
— Зачем же они кладут две ложки?
— Потому что двое будут есть: «лесной» и «лесниха».
— А для чего полотенце вешают?
— Полотенце вместо салфеток…
— Чем же все это оканчивается, и почему они узнают, принята жертва или нет?
— А если в полночь прилетит сорока или две, и сядут у чашки, значит, жертва принята. Тогда жрец начинает пить вино или кумышку, и есть мясо и варево и от радости неистово пляшут. В это время, чтобы ни сучилось в деревне, вотяки ни за что не пойдут туда…
— А почему непременно жертву приносят в сентябре?
— Благодарят за урожай, и просят шайтана, чтобы он и на будущий год сохранил их от града, голода и от ветров.
— После жертвоприношения куда девают чашку, ложки и полотенце?
— Как святыня, все остается висеть на дереве.
— А если кто возьмет?
— Из вотяков никто не тронет, а если из русских кого застанут, убьют…
— Ну, а если к чашке сороки не прилетят, тогда что делают?
— Тогда они сокрушаются, плачут и ждут неурожайного года или какого нибудь бедствия!..

Деревня Порвай. Очаг на святилище Великая куала

СОТВОРЕНИЕ ЖИВОТНЫХ
О происхождении зверей рассказывается не только в мифе о чудесной шубе. Разными творцами, согласно преданиям обских угров, были созданы звери и рыба — источник существования этого народа. Дух земли у хантов создал медведя; дух неба — северного оленя; лесной дух — лису, белку и других лесных зверей.

Существует легенда о происхождении земной птицы — скопы. У Верховного бога Нуми-Торума был сын по имени Скопа-Сюхэс. Бог послал сына на землю для добрых дел да велел одеться потеплей. Но сын не послушал и, замерзнув, упал замертво. Богу стало жаль сына, и он превратил его в птицу скопу: она летает очень высоко, но все равно не может достичь неба.

Рассказывают, что рябчик был раньше большой птицей. Однажды он внезапно вспорхнул и напугал Нуми-Торума. Разгневанный бог разорвал его на семь частей и разбросал по семи сторонам света. С тех пор рябчики стали совсем небольшими (в сходном мифе коми в роли Нуми-Торума выступает Стефан Пермский).

В кукушку превратилась женщина, которой дети отказались принести кружку воды. Когда мать стала птицей, дети принялись просить ее выпить воды, да было поздно.

МЕДВЕДЬ, СПУЩЕННЫЙ С НЕБЕС
По самым распространенным мифам, медведь — сын или дочь Нуми-Торума по имени Консыг-ойка («Когтистый старик»): однажды, нарушив запрет бога, он вышел из дому и увидел внизу землю, покрытую лесами. Медведю захотелось в лес, и бог спустил его на землю в люльке на железной цепи. В одной из песен, исполняющейся во время медвежьего праздника — обрядового пира по случаю удачной медвежьей охоты, — рассказывается, как медведь попал на остров, где было много ягоды — черемухи и шиповника. На тот же остров по ягоды приплыли на лодках женщины, взявшие с собой девочку и мальчика в люльках. Медведь зарычал на женщин, и те в ужасе убежали, оставив детей. Зверь сожрал девочку (исполнив перед люлькой песнь людоеда), но когда подошел к колыбели с мальчиком, явились охотники с собаками. Зверь, обстрелянный из лука, раненый рогатиной и топором, умер «великой смертью медведя».

Далее в песне сам зверь — точнее, его бессмертная душа, — описывает медвежий праздник. С него снимают шкуру, помещают в середину лодки и везут в город, где медведя встречают для священной игры. В доме начинается священный пир, а потом — священная пляска медведя, во время которой шкуру зверя наряжают в сарафан, украшают серебром. Когда праздник кончается, медведь на железной цепи поднимается к своему небесному отцу.

Охотник может убить медведя, потому что он нарушил запрет божества. Отпуская его на землю, бог велел зверю не разорять амбаров, не отбирать у охотников добычу, не пугать женщин и детей. Медведь становится добычей охотника, но люди должны устроить в честь зверя праздник, чтобы он воскрес — вернулся на небо (или в лес). Но если медведь убьет охотника, его ждет кровная месть: родственник убитого отомстит зверю, а тело его сожжет, так что медведь не сможет возродиться.

Медведь за проступки против бога также может убить человека; существуют и специальные охотничьи табу: нельзя хвалиться легкой победой над зверем — он отомстит.

В специальной «медвежьей песне» рассказывается, как Городской Богатырь (Усынг-отыр-ойка) убивает медведя и оскверняет его священное тело: шкуру разрубает топором и бросает в чум женщинам, мясо бросает собакам. Душа медведя жалуется Нуми-Торуму: если бог нарек медведя священным зверем, зачем он допускает издевательства? Душа медведя в виде длиннохвостой мыши обходит семь берлог, и сородичи отправляются мстить за убитого. Но Городской богатырь со своими сыновьями отбивают медвежий штурм. Тогда убитый зверь опять молит Нуми-Торума, и тот спускает на железной цепи с неба настоящего мстителя — первопредка медведей, который и разрывает богатыря в клочья.

Обским уграм известны и мифы о медведях-оборотнях. Рассказывают, что некий богатырь любил ходить в лес и однажды заблудился. Чтобы выбраться из лесу, ему нужно было перелезть через поваленный ствол. Пришлось ему снять одежду и карабкаться по замшелому дереву. Когда он перелез на другую сторону, то обнаружил, что мох прирос к его телу, а сам он превратился в медведя. Богатырь полез было назад, чтобы вернуть свою одежду, но было поздно — одежда пропала. Так он и остался лесным зверем.

ВОЛШЕБНАЯ ОХОТА НА ЛОСЯ
Небесное происхождение приписывается также лосю: некогда он имел шесть ног и мчался по небу так быстро, что никто не мог догнать его. Тогда на охоту отправился некий Сын бога или человек Мось — первопредок обских угров — на лыжах из священного дерева. Охотнику удалось согнать лося с неба на землю и отрубить ему лишние две ноги, но следы небесной охоты навсегда запечатлелись на небе: Млечный путь — это лыжня охотника, Плеяды — женщины из его дома, Большая Медведица — сам лось. Небесный же охотник с тех пор поселился на земле, где было изобилие дичи.

В другом мифе охотник — младший сын небесного бога — гнался за волшебным лосем по земле. Дело происходило в начальные времена. Сын бога по имени Мир-сусне-хум заботился о будущих людях и переживал, что они не смогут догнать лося, которого бог создал шестиногим.

Сам герой женился на земной женщине, и тесть не любил зятя — дразнил его тем, что у того в животе булькал лишь налимий суп: первые люди еще не ели мяса. Тогда зять решил догнать шестиногого, а тестя взял с собой: тот, ворча, согласился — ему хотелось отведать лосятины.

Вспугнутый лось помчался с такой быстротой, что его следы затвердевали, прежде чем люди успевали к ним приблизиться. Но голос свыше призвал сына не отчаиваться, а преследовать лося до священного озера, что в центре мира. Но и на священном озере охотник не смог догнать лося; голос свыше указал ему еще более дальний путь — к озеру в конце многорыбной реки. На волшебных лыжах, переступая сразу через пять лесов, герой, наконец, догнал лося на острове посреди озера на краю мира. Здесь он и отрубил ему лишние ноги, а потом разделал тушу. Шкуру зверя он прикрепил к небу — она должна стать зарей, отмечающей начало дня для людей. След его также прибил кончиком лука к небу — это звезды, по которым смогут ориентироваться люди. Лося он заклял, чтобы зверь уставал и позволял обычному охотнику догнать себя хотя бы на второй день.

Сердце и язык лося герой решил все же отдать обижавшему его тестю. Но старик был еще далеко — там, где охотники только вспугнули лося. Обрадованный тесть отправился готовить мясо, а зять оставил его в лесу и заклял сварливого старика — пусть он заблудится и погибнет.

Миф повествует не только о происхождении лося, но и о происхождении охоты. Слабосильный охотник гибнет в лесу. Не случайно враждебным мифологическому герою оказывается его тесть: ведь он принадлежит иному роду, а в родоплеменном обществе инородцы были врагами.

НАЛИМ-ЛЮДОЕД
Чудовищным зверем, обитавшим в мифические времена, представляли ханты рыбу-налима: он имел тогда крылья и мог летать по небу так же, как плавать в воде и ходить по земле. Он нападал на оленеводов и мог сожрать их вместе с оленями и даже с нартой; жертвой его стали дровосек и даже поп с крестом, попавшийся чудищу на окраине города. Пришлось старейшинам семи городов семь дней молить небесного и подземного богов («Солнце дня» и «Солнце ночи») наказать чудовище. На божественном суде прочли дощечки, на которых были записаны все преступления налима, и постановили, что ему следует отрубить крылья — пусть отныне он станет простой рыбешкой, добычей рыбаков. Кости налима, напоминающие детали нарт, топор и крест до сих пор свидетельствуют о его былой прожорливости.

Вспомним далекие карельские петроглифы, где рядом с «Бесом» (мыс Бесов нос) был изображен гигантский налим.

Считалось, что достигшие глубокой старости звери и рыбы превращаются в подводных чудовищ с рогами — бивнями мамонта. Этими рогами чудовищный зверь вскрывал лед в водоемах.

КАК УСТРОЕНА ВСЕЛЕННАЯ В МИФАХ ОБСКИХ УГРОВ
Вселенная разделена на три мира — небесный (торум), где и правит Нуми-Торум; земной (хантыйское — мув, манси — ма), хозяйка которого — богиня земли Калтащ-эква; и преисподний (кали-торум у хантов, хамал-ма у манси), где царит злой Куль-отыр. Небесный бог наблюдает за миром через отверстие в небе — другое отверстие соединяет землю и преисподнюю там, где небо касается земли. На три яруса членятся небесный и подземный миры; на трех ярусах неба сидят сам высший бог, его отец Корс-Торум и дед Косяр-Торум. Ярусы преисподней вглубь становятся все уже в вышину: второй ярус высотой не более хорея, которым погоняют собак в упряжке, а третий ярус вообще высотой с собачий хвост. Таким образом, вселенная делится на семь ярусов: семь — очень важное число в мифах обских угров, недаром у них семь главных богов — сыновей Нуми-Торума.

С земли на небо ведет лестница, дерево, семиярусная гора или Мировой столп: на древе свила свое гнездо чудесная птица Карс, вестница богов. Под ее гнездом обитает железная лягушка, враг Карса, а в источнике под Мировым древом — водяные чудовища («живые соссель»), змеи и ящерицы, которые только и ждут, когда птенцы Карс выпадут из гнезда, чтобы сожрать их.

Птица (наряду с богом-громовником Сяхыл-Торумом) может воплощать и гром: она обладает громовым голосом, а когда раскрывает свой красный клюв, сверкает молния (архаичный образ громовой птицы сохранился у финнов и коми). Она зимует в теплых краях на юге, поэтому зимой гроз не бывает.

В преисподнюю ведет скала с отверстием, которое семь раз перекрыто рыболовной и птицеловной сетью. Шаман, который хочет проникнуть в загробный мир, сначала попадает в сеть для ловли птиц и теряет там свои крылья, затем он должен превратиться в щуку, и только после этого он сможет проникнуть в преисподнюю.

Среди «крылатых» шаманских изображений на бляхах пермского звериного стиля есть и «бескрылое», увенчанное головами лосей: даже руки этого шаманского духа заканчиваются в виде лосиных голов. Сам дух стоит на двуглавом хищнике — видимо, он изображен пребывающим в нижнем мире.

Енисейские ханты разделяли верхний мир на три яруса, в каждом из которых была своя ось — шаманское древо. На каждом древе сидели птицы, и если шаман сам не мог проникнуть в верхний мир, он посылал птиц-помощников, чтобы они доставили нужные сведения шаману. Главным шаманским духом — учителем и покровителем шамана — считался орел: он поднимал шамана на небо, сражался с его врагами. Считалось, что настоящий шаман и рождался в гнезде из яйца, снесенного птицей: после того как птица высиживает шамана, она спускает его в железную колыбель, стоящую под Мировым древом. Сам орел обращался за советом к мудрой хранительнице земных тайн — змее (человек, съевший порошок из высушенной змеи, получал дар предвидения): орел и змея повсюду были священными животными, обитающими в кроне и у корней Мирового дерева.

Изображения орлов и змей в уральском регионе датируются ранним железным веком. Характерно изображение змей и шаманов на драгоценных блюдах из Рублева и Пашкиных юрт, относящихся к 1 тыс. до н. э.

Ханты верили, что и на небе, и в преисподней небесный и подземный народы живут почти такой же жизнью, как и земные люди. Когда умирает человек на небе, он рождается на земле; смерть на земле означает возрождение в преисподней. Правда, на том свете — в преисподней — все происходит наоборот в сравнении с земным миром: когда на земле день и светит солнце, в преисподней лунная ночь; мертвое на земле оживает в загробном мире; вещи, поломанные на земле, становятся целыми в загробном мире — поэтому принято ломать вещи покойника на могиле. Умершие все делают левой рукой и носят одежду наизнанку.

Загробный мир располагается одновременно в преисподней и на севере — путь туда идет по Оби в море, где у мыса Хом расположено отверстие, ведущее в нижний мир. Туда направляются души умерших в облике птиц или комаров. Чаще дух умершего сохраняет человеческий облик — он отправляется на тот свет в лодке, если умер летом, зимой — на оленьей упряжке (недаром лодки и нарты кладут в могилы, а оленей приносят в жертву при погребении). Умерший младенец должен тащить с собой на тот свет свою люльку — в ней он и отдыхает по дороге в загробный мир. У хантов есть поверье о том, что погибшие в бою и на охоте (особенно в борьбе с небесным зверем — медведем) будут жить на небе (как герои скандинавской Вальхаллы; сходные поверья есть у эстонцев и саамов). Посреди моря есть остров, где живут души умерших лесных великанов — менквов.

В одном из мифов об охоте на гигантского лося рассказывается, как охотник своей заговоренной стрелой, которая с громом летела семь дней, не только убивает зверя, но и делает проход в горе (Урале). Через этот проход летят перелетные птицы.

На юге располагается Южная страна — Мортим-ма, хозяева которой — старуха и старик Мортим-эква и Мортим-ойка — принимают перелетных птиц. Край мира подобен лезвию ножа, и птицы погибают, задевая этот край. Ими и питаются хозяева страны птиц. Затем они оживляют птиц, бросая их пух и кости в море с живой водой, и омолаживаются в нем сами, когда дряхлеют (они бессмертны, но у них нет детей). Волшебное море расположено у них прямо в доме, как в амбаре финского Ахти. Вход в Мортим-ма для простых смертных загражден камнем и железной сетью — перевесом.

Название Южной страны — Мортим-ма — напоминает слово, обозначающее в пермских языках «человека»: морт, мурт. Это слово было заимствовано из иранских языков. Значит, Южная страна обских угров — это страна людей, говоривших на иранских языках. Действительно, в обско-угорских языках и мифах много заимствований из иранских источников. Иранская традиция знает и двух демиургов — благого Ахурамазду и злого Ангромайнью, — Мировое древо с гигантской птицей и другие сходные с обско-угорскими образы. Но в иранской письменной традиции практически не отмечена роль водоплавающих птиц, в том числе и в процессе сотворения мира.

В связи с этим скифолог Д.С. Раевский обратил внимание на то, что водоплавающая птица (чаще всего утка) — весьма распространенный мотив в искусстве скифов, ираноязычного народа, который не оставил собственных письменных текстов, зато, безусловно, повлиял на культуру и искусство финно-угров (достаточно напомнить о том, что именно скифы создали звериный стиль). Замечательно изображение на ритоне из скифского кургана в Карагодеуашх, где под двумя всадниками изображены утки — летающие и ныряющие за рыбой. Очевидно, что перед нами скифская «космограмма»: под двумя земными героями изображены существа нижнего мира, водной стихии, на которой покоится земля. Не менее выразительно украшение панциря из Семибратнего скифского кургана: на нем олениха с золотыми рогами кормит олененка; под ними — златокрылая птица, летящая вниз. Перед нами — миф о скифском небесном олене, птица же воплощает связь мира небесного и земного.

******************************************************************************************************
УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН
Мифы финно-угров УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН.
Адам, библейский первочеловек.

Азор-ава, у мордвы богиня-хозяйка.

Азравка, у мордвы земная женщина, сноха Нишке.

Азырен, в марийской мифологии бог смерти.

Ай-ас-Торум, у обских угров один из сыновей Нуми-Торума, см. Сяхыл-Торум.

Айеке, Горагаллес, Тиермес, Арома-Телле, у саамов громовник.

Айеке-Донга, у саамов радуга.

Акканийди, у саамов лунная дева.

Акшо-кал, у мордвы покровитель рыболовства.

Алак, у марийцев помощник верховного бога.

Алангасары, у удмуртов и марийцев великаны.

Албасты, у тюрков злой дух.

Аляк-инмар, у удмуртов помощник верховного бога.

Анге-патяй, у мордвы богиня плодородия.

Ангромайнью, в иранской мифологии создатель зла.

Апсары, в индийской мифологии небесные девы.

Ардвисура Анахита, у иранцев богиня плодородия.

Арома-Телле, у саамов бог охоты.

Асуры, в индийской мифологии демоны.

Ас-ях-Торум, у обских угров один из сыновей Нуми-Торума.

Атям, у мордвы бог-громовник.

Аутья-отыр, у обских угров бог морской рыбы.

Ахти, у финнов Хозяин вод.

Ахтола, у финнов Морская страна.

Ахурамазда, в иранской мифологии творец.

Ахуры, в иранской мифологии боги.

Баба-яга, злая старуха-волшебница в славянских сказках.

Бальдр, в скандинавской мифологии бог.

Бедой, у марийцев культурный герой.

Биегг-ольмай, Ильмарис, у саамов бог ветра.

Босоркань, у венгров ведьма.

Брахма, в индийской мифологии бог-творец.

Булдамурт, у удмуртов культурный герой.

Вакуль, Куль васа, чукля, у коми водяной.

Вальхалла, у скандинавов небесный загробный мир.

Ванаиса, у эстонцев небесный бог.

Ванапаганы, у эстонцев великаны.

Ванем, у финнов бог, другое имя Укко («Старик»)

Варма-ава, у мордвы Хозяйка ветра.

Варма-паз, у мордвы бог ветра.

Ват-лунг, у обских угров дух ветра.

Веден-эма, у финнов Мать воды.

Веденижанд, у вепсов Хозяин поля.

Ведь-ава, у мордвы Хозяйка воды.

Ведь-паз, у мордвы бог вод.

Велень-паз, у мордвы бог земного мира.

Велламо, у финнов и карел дева-лосось, дочь Ахти.

Велс, Велняс, у балтов черт, противник громовника.

Вель-ава, у мордвы Мать деревни.

Веральден-ольмай, Веральден-радиэн, у саамов бог, «Муж Вселенной», Мировой столп.

Ветехинен, у финнов водяной.

Ветэ-Эма, у эстонцев Мать воды.

Вецорго, у мордвы дочь Нишке.

Випунен, у финнов и карел великан.

Виранканнос, у карел дух ячменя.

Вирмалайсет, у эстонцев воплощение северного сияния.

Вирь-ава, у мордвы Хозяйка леса.

Вирь-патяй, у мордвы богиня лесов.

Вирь мацеень ки, у мордвы Млечный путь.

Вит-кан, у обских угров водяной царь.

Вит-куль, у обских угров водяной.

Витнызе, у марийцев помощник верховного бога.

Вишну, в индийской мифологии демиург.

Вожо, у удмуртов сезонные духи.

Войпель, у коми бог северного ветра.

Волгенче-юмо, у марийцев бог молнии.

Волос, древнерусский скотий бог.

Вольык-кугу-юмо, у марийцев бог скота.

Вонт-лунг, у обских угров лесной дух.

Вор-лунк, у хантов лесной дух.

Ворса, у коми леший.

Ворсик-ойка, у обских угров родовой предок.

Воршуд, у удмуртов родовой покровитель.

Вукузё, у удмуртов водяной.

Ву-мыму, у удмуртов Мать воды.

Вумурт, у удмуртов водяной.

Вэде, у коми герой-охотник.

Вют-ава, у марийцев Мать воды.

Вяйнямёйнен, Вяйно, Ейнемейнен, у финнов и карел культурный герой — демиург.

Горагаллес (Хорагаллес, Гороюрий), у саамов бог грома, другое имя Айеке.

Гаруда, в индийской мифологии птица — вестник богов.

Геракл, в античной мифологии герой.

Гидмурт, у удмуртов дворовый дух.

Гог и Магог, библейские варварские народы.

Гроа, у скандинавов вельва.

Гудыри-мумы, у удмуртов мать грома.

Гуннар, у скандинавов герой.

Дзо-дзог туй, у коми Млечный путь.

Дзудзя, у коми прародительница.

Дуннер-мунас, у саамов злой дух.

Ева, библейская праматерь.

Ейнемейнен, см. Вяйнямёйнен.

Ен, у коми бог-демиург.

Ендол-паз, у мордвы бог-молния.

Ёвле, у коми богатырь.

Ёукахайнен, Ёукахайне, Ёугамойне, у финнов и карел культурный герой.

Зарань, у коми небесная дева.

Золотая баба, легендарный образ.

Ильман Укко, у финнов бог, другое имя Укко.

Ильмаринен, у финнов и карел культурный герой — кузнец.

Ильмарис (Ильмаратче), у саамов бог ветра.

Ильматар, у финнов и карел воздушная дева.

Ильт, у обских угров жизненная сила.

Илья-пророк, библейский пророк.

Инару, у саамов Хозяин рыб.

Инворшуд, у удмуртов божество.

Инву-мумы, у удмуртов Мать небесной воды.

Инмар, у удмуртов бог-демиург.

Ин-мумы, у удмуртов Мать неба.

Иро, у финнов и карел девушка, родившая героев.

Ис, у обских угров душа-тень.

Иштен, у венгров высший бог.

Ия, у марийцев злой дух.

Йенк-лунг, у хантов хозяин воды.

Йибы-ойка («Филин-старик»), у обских угров герой.

Йоли-Торум-шань, см. Калтащ-эква.

Йома, у коми злая волшебница.

Йомали, у биармов бог.

Йомаль, у коми небесный бог.

Йоулетар, Хиллерво, у финнов Мать выдр.

Йоунертар, у финнов Мать северных оленей.

Каба-инмар, у удмуртов помощник верховного бога.

Кава-юмо, у марийцев бог небосвода.

Каврай, у саамов верховный бог.

Казым-ими («Казымская женщина»), покровительница хантов на р. Казым.

Кайыккомбо корно, у марийцев Млечный путь.

Кала-Тонт, Кала-Вайм, Кала-кунингас, у эстонцев водяные, духи рыб.

Калевала, у финнов и карел страна героев-великанов.

Калеванпойки, у финнов и карел богатыри-великаны, сыновья Калева.

Калевипоэг, у эстонцев великан-богатырь.

Калевы сыновья, у прибалтийских финнов великаны — культурные герои.

Каллерво, у финнов и карел герой.

Калм, у обских угров крылатая вестница богов.

Калма, у финских народов воплощение смерти.

Калтащ-эква, Йоли-Торум-шань, Ма-анкв, у обских угров богиня земли.

Камрусепа, у хеттов богиня пчел.

Кардаз-ава, у мордвы Мать двора.

Кардаз-сярко, у мордвы домовой.

Карс, у обских угров гигантская птица.

Кастарго, у мордвы дочь Нишке.

Кат-лунг, у обских угров дух-покровитель семьи и дома.

Квазь, Куазь, у удмуртов бог.

Кекри, Кякри, Кеури, у карел покровитель скота.

Керейтар, у финнов Мать лисиц.

Керемет, у марийцев и удмуртов противник демиурга.

Кереметы, у удмуртов и марийцев злые духи, слуги Керемета.

Кече-ава, у марийцев Мать солнца.

Кёндёс, у карел покровитель пахоты.

Кинде-мочин-кугу-юмо, у марийцев бог урожая.

Киямат, у марийцев бог смерти.

Коддь-акка («дикая старуха») у саамов шаманка, мать Мяндаша.

Консыг-ойка, у обских угров медведь, спущенный с неба.

Коркамурт, коркакузё, у удмуртов домовой.

Корс-Торум, у обских угров бог, отец Нуми-Торума.

Косяр-Торум, у обских угров дед Нуми-Торума.

Кратти, Кратой, у финнов покровитель имущества.

Кугурак, Курык кугыза, у марийцев культурный герой.

Кугу-Юмо, у марийцев бог-демиург.

Куд-ава, у мордвы Мать дома.

Кудо-водыж, у марийцев родовой покровитель.

Кудым-ош, у коми богатырь.

Кудырчо-юмо, у марийцев громовник.

Куллерво, у финнов и карел культурный герой.

Кул-тэттэ-лунг, у обских угров — создатель рыб.

Куль, у обских угров и коми злой дух.

Куль-отыр, Кынь-лунк, у обских угров противник демиурга.

Курык-водыж, у марийцев хозяин гор.

Кутысь, у удмуртов дух болезней.

Кылдысин, у удмуртов бог земли.

Кынь-лунг, у хантов противник творца.

Лембо, Лебпо, у финнов злой дух.

Лемминкяйнен, Каукомойнен, у финнов и карел культурный герой-неудачник.

Лидерц, у венгров дух-обогатитель.

Лиейб-ольмай, у саамов бог леса.

Лиеккио, у финнов бог растений.

Лили, лил, у обских угров душа-дыхание.

Линнумаа, у финнов и карел страна птиц.

Линнунрата, у финнов Млечный путь.

Линнутее, у эстонцев Млечный путь.

Литова, у мордвы земная невеста громовника.

Лов, лол, у коми душа человека.

Лоухи, у финнов и карел хозяйка Похьёлы.

Луд, у удмуртов противник демиурга.

Луд зазег сюрес, у удмуртов — Млечный путь.

Лудмурт, у удмуртов полевой дух.

Луё, у финнов творец.

Луи-вот-лойка, у обских угров северный ветер.

Лукутар, у финнов Мать чернобурых лисиц.

Лул, у удмуртов душа.

Лунг, у обских угров дух.

Лунт-отыр («Гусь-богатырь»), у обских угров другое имя Мир-сусне-хума.

Луот-хозик, у саамов Хозяйка оленей.

Маахисы, маанвэки, маннлайсы, у финнов подземные духи.

Маа-Эма, у эстонцев Мать-земля.

Маддер-акка, у саамов Мать-земля.

Мадер-атче, у саамов небесный бог.

Мамонт, у финно-угров мифическое животное.

Мана, Калм, у эстонцев воплощение смерти.

Манала, у финнов и карел подземная страна.

Ман-Эмойнне, у финнов Мать-земля.

Маннутар, у карел Хозяйка земли.

Мардус, у эстонцев дух преисподней.

Марум-Эма, у эстонцев Мать бури.

Мастор-ава, Мода-ава, у мордвы Мать земли.

Мастор-паз, у мордвы бог земли и преисподней.

Менкв, у обских угров лесной великан.

Меру, в индийской мифологии Мировая гора.

Метсаваймы, метсатонт, у эстонцев подземные духи.

Метсик, Маа-кунингас, у эстонцев дух плодородия.

Метсола, у финнов лесная страна.

Мецижанд, у вепсов хозяин леса.

Мир-сусне-хум, у обских угров культурный герой.

Мис, у обских угров лесные духи.

Митра, в иранской мифологии бог.

Миэллики, Миэлотар, Меттикки, у финнов хозяйка леса.

Мланд-ава, у марийцев Мать земли.

Мланде-кугу-юмо, у марийцев бог земли.

Могор, у венгров первопредок.

Мода-ава, у мордвы Мать земли.

Моисей, библейский пророк.

Мороз-атя, у мордвы Дед Мороз.

Мортим-ма, у обских угров земля птиц.

Мортим-эква, у обских угров Хозяйка перелетных птиц.

Мось, у обских угров фратрия.

Музъем-мумы, у удмуртов Мать земли.

Му-Кылчин, у удмуртов божество плодородия.

Мунчокузё, у удмуртов банник.

Мых-ими, у хантов богиня земли.

Мэр-кугу-юмо, у марийцев покровитель людей.

Мяндаш, у саамов олень-прародитель.

Мяндаш-дева, у саамов мать Мяндаша.

Мяндаш-йог, у саамов кровавая река между землей людей и жилищем Мяндаша.

Назаром-паз, у мордвы бог зимы.

Найнас, у саамов витязь, воплощение северного сияния.

Най-эква, у обских угров богиня огня.

Нар-ава, у марийцев Мать лугов.

Нармонь ки, у мордвы Млечный путь.

Нешке-паз, Нешке, у мордвы покровитель пчел.

Нёр-Торум, у обских угров бог Урала, покровитель и хозяин оленьих стад.

Никийя, у саамов небесная невеста.

Ниркес, у карел хозяин белок.

Нишке, Чи-паз, Чам-паз, у мордвы бог-демиург.

Нишкенде-тейтерь, у мордвы сестра Нишке.

Нойды, у саамов шаманы.

Нокеайнен, у финнов Мать соболей.

Норов-ава, у мордвы богиня плодородия.

Норов-паз, у мордвы бог плодородия.

Нуми-Торум, у обских угров бог-демиург.

Нюлэсмурт, у удмуртов леший.

Оадзь, у саамов ведьма-лягушка.

Обыда, у коми злой дух.

Овда, у марийцев злая волшебница.

Один, у скандинавов верховный бог.

Омоль, у коми противник демиурга.

Онары, у марийцев великаны.

Орт, у коми душа-двойник.

Осьяс и Ошьяс, у коми первопредки.

Отыр, у обских угров богатырь.

Ош-кече-кугу-юмо, у марийцев бог света.

Ошлапей, у коми колдун.

Пайпын-ойка, у обских угров дух.

Пакся-патяй, у мордвы богиня пашен.

Палванен, Пайанен, у карел громовник.

Палэсмурт, у удмуртов лесной дух.

Пама, у коми колдун.

Паям-лунг, у обских угров дух голода.

Пейвальке, у саамов сын солнца.

Пейве, у саамов бог солнца.

Пеко, Пеллон Пеко, у карел и эстонцев дух плодородия.

Пера, у коми богатырь.

Перке-кугу-юмо, у марийцев бог достатка.

Перкеле, у финнов противник громовника.

Перкель, у саамов черт.

Перкунас, у балтов громовник.

Пиямбар, у марийцев дух-посланник.

Полум-Торум, у обских угров старший сын Нуми-Торума.

Пор, у обских угров фратрия.

Порт-водыж, у марийцев домовой.

Похьёла, Сариола, Пиментола, Унтамола, у финнов и карел страна Севера.

Пугос, у хантов богиня-жизнедательница.

Пупыг, у манси родовые покровители.

Пурышо-юмо, Пуйыршо-юмо, у марийцев предопределитель судьбы.

Пурьгине-паз, Мельказ, у мордвы громовник.

Пшемысл, у чехов культурный герой.

Пяйвела, у финнов и карел мифическая страна.

Равдна, у саамов богиня земли.

Равк, у саамов вампир.

Радиэн, Радиен-атче, у саамов небесный бог-отец, воплощение дня.

Радиен-киедде, у саамов сын Радиен-атче.

Разиайке, у саамов богиня пастбищ.

Рахкой, у финнов злой дух.

Рана-нейде, у саамов богиня пастбищ.

Рауни, у финнов и карел жена Укко.

Рахкой, Рахко, у финнов лунный дух.

Ронготеус, Рунка-тейвас, у финнов и карел дух ржи.

Рота, Рута, у саамов бог болезней.

Рухтнас, у саамов бог-воитель.

Саваоф, библейский демиург.

Садко, в русских былинах гусляр.

Саена, в иранской мифологии волшебная птица.

Сайва-Гуэлле, у саамов дух — помощник шамана.

Сайваймо, у саамов небесный загробный мир.

Сакче-юмо, у марийцев бог-хранитель.

Салме, у эстонцев невеста звезды.

Сампо, у финнов и карел волшебная мельница.

Сампса, Сампса Пеллерво, у карел дух растительности.

Сар-акка, у саамов богиня.

Сейды, у саамов культовые камни и духи.

Сел-аня, у венгров Мать ветров.

Симург, в иранской мифологии волшебная птица.

Соломон, библейский царь.

Сома, в индийской мифологии божественный напиток.

Сорсатар, у финнов и карел дочь утки.

Стефан Пермский, миссионер, у коми культурный герой.

Султан-Керемет, у мордвы культурный герой.

Суометар, у финнов и карел прародительница финского народа.

Сыржа, Сырява, у мордвы земная невеста громовника.

Сюдбей, у коми людоед.

Сюэтар, Сюэятар, у финнов и карел злая волшебница.

Сяхыл-Торум, у обских угров громовник.

Таара, у эстонцев громовник.

Таеватаат («Небесный дед»), у финнов другое имя Укко.

Тайт-котль-Торум, у обских угров один из сыновей Нуми-Торума.

Тала, Сталло, у саамов злой дух.

Талтош, у венгров шаман.

Тапио, у эстонцев бог леса.

Таргитай, в скифской мифологии культурный герой.

Таргылтыши, у марийцев духи умерших от болезней.

Тайт-котль-ойка, у обских угров богатырь-кузнец, воспитатель Тахыт-котль-Торума.

Тайт-котль-Торум, у обских угров сын Нуми-Торума, бог реки Средняя Сосьва.

Телепинус, у хеттов бог плодородия.

Тиермес (Торатурос), у саамов другое имя Айеке.

Товлынг-Карс, у обских угров огромная птица.

Товлынг-лув, у обских угров крылатый конь Мир-сусне-хума.

Тол-ава, у мордвы Мать огня.

Толмурт, у удмуртов дух ветра.

Тоннту, у финнов дворовый дух.

Топал-ойка, см. Полум-Торум.

Тор, у скандинавов громовник.

Торум, у обских угров обозначение божества.

Тохланг-ваях-лунг, у обских угров дух перелетных птиц.

Тул-ава, у марийцев Хозяйка огня.

Туле-Эма, у эстонцев Мать огня.

Тул-он-кугу-юмо, у марийцев бог огня.

Туно, у удмуртов шаманы.

Туня-юмо, у марийцев бог ветров.

Туонела (Туони), у финнов и карел загробный мир, обитель мертвых.

Турисас, у финнов бог победы.

Турул, у венгров мифическая птица.

Туули-Эма, у эстонцев Мать ветра.

Туури, у финнов громовник.

Тухеройнен, у финнов Мать норок.

Тылл, у эстонцев великан.

Тюштян, у мордвы культурный герой.

Убыр, у удмуртов чудовище.

Укко, Исянен, Ильман Укко, у финнов верховный бог.

Укс-акка, у саамов богиня.

Уку, Пикне, Кыу, Эйке, Ванатаат, Тэватаат, Ванаиса, у эстонцев — громовник.

Унтамо, у финнов и карел герой.

Уром, у удмуртов первочеловек.

Урт, у удмуртов и обских угров душа-двойник.

Усынг-отыр, Городской богатырь, у обских угров герой.

Фрейр и Фрейя, у скандинавов боги плодородия.

Халтья, у финнов духи-хозяева.

Хаома, в иранской мифологии волшебный напиток.

Хара, в иранской мифологии Мировая гора.

Хатавайнен, у карел Хозяин зайцев.

Хель, у скандинавов Хозяйка преисподней.

Хийси, Хийзи, у финнов и карел хозяин леса.

Хиитола, у финнов лесная страна.

Холохонка, Хейхенейкко, у финнов Мать диких птиц.

Хонготар, Тапиотар, у финнов Мать медведей.

Хотал-эква, у обских угров Хозяйка солнца.

Хрунгнир, у скандинавов великан.

Хунор, у венгров первопредок.

Чакли, у саамов гномы.

Чам-паз, Вере-паз, у мордвы высший бог.

Чи-паз, у мордвы высший бог, бог солнца.

Чуды, чудь, у коми мифический народ.

Шайтан, у удмуртов и мордвы противник демиурга.

Шарабха, в индийской мифологии волшебный зверь.

Шаркань, у венгров дракон.

Шкай, Шкай-пас, Шкабаваз, Вярдя-Шкай, у мордвы бог-демиург.

Шонди, у коми солнце.

Шорни-Торум, см. Мир-сусне-хум.

Шочын-ава, у марийцев Мать плодородия.

Шунды-мумы, у удмуртов Мать солнца.

Эгрес, у карел покровитель огородных культур.

Эква-пырищ, у обских угров культурный герой.

Эрге-Пугощ-юмо, у марийцев сын бога.

Этпос-ойка, у обских угров месяц.

Юбмел, у саамов небесный бог.

Юкс-акка, у саамов богиня.

Юмала, у финнов высший бог.

Юман-ава, у марийцев мать бога Юмо.

Юмо, у марийцев обозначение божества.

Юрт-ава, у мордвы Мать двора.

Ябме-акка, у саамов Хозяйка преисподней.

Ябмеаймо, у саамов преисподняя.

Ялп-ус-ойка, дух медведя («Старик священного города»)

Мифы финно-угров УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН.

———————————————————————————————————————————————————————————————-
ИСТОЧНИК ИНФОРМАЦИИ И ФОТО:
Команда Кочующие
Мифы финно-угров ЧТО ЧИТАТЬ О ФИННО-УГРАХ И ФИННО-УГОРСКОЙ МИФОЛОГИИ.
Айхенвальд А.Ю., Петрухин В.Я., Хелимский Е.А. К реконструкции мифологических представлений финно-угорских народов / Балто-славянские исследования. 1980. М., 1982.

Ахметьянов Р.Г. Общая лексика духовной культуры народов Среднего Поволжья. М., 1981.

Бонгард-Левин Г.М., Грантовский Э.А. От Скифии до Индии. М., 2000.

Владыкин В.Е. Религиозно-мифологическая картина мира удмуртов. Ижевск, 1994.

Высек пламя Илмаринен. Антология финского фольклора / Сост. Э.Г. Рахимова. М., 2000.

Гемуев И.Н. Мировоззрение манси. Дом и Космос. Новосибирск, 1990.

Гемуев И.Н., Сагалаев А.М. Религия народа манси. Новосибирск, 1986.

Грибова Л.С. Пермский звериный стиль. М., 1975.

Девяткина Т.П. Мифология мордвы. Саранск, 1998.

Дубов И.В. И поклоняшеся идолу камену… СПб., 1995.

Калевала. М., 1977 (Библиотека всемирной литературы).

Калевипоэг. Эстонский народный эпос / Собрал и обработал Фр. Крейцвальд. Таллин, 1950.

Карельские эпические песни. 1950.

Карельское народное поэтическое творчество / Сост. В.Я. Евсеев. Л., 1982.

Карьялайнен К.Ф. Религия югорских народов. Томск, 1996.

Коми легенды и предания/ Сост. Ю.Г. Рочев. Сыктывкар, 1984.

Марийский фольклор. Мифы, легенды, предания / Сост. В.А. Акцорин. Йошкар-ола, 1991.

Маскаев А.Н. Мордовская народная эпическая песня. Саранск, 1964.

Мельников П.И. (Андрей Печерский). Очерки мордвы. Саранск, 1981.

Микушев А.К. Эпические формы коми фольклора. Л., 1973.

Мировоззрение финно-угорских народов. М., 1990.

Мифология коми. Сыктывкар, 1999.

Мифы, легенды и сказки удмуртского народа/ Литературная обработка Н. Кралиной. Устинов, 1986.

Мифы, предания, сказки хантов и манси/ Сост. Н.В. Лукина. М., 1990.

Мокшин Н.Ф. Религиозные верования мордвы. Саранск, 1968.

Напольских В.В. Древнейшие этапы происхождения народов уральской языковой семьи: данные мифологической реконструкции. М., 1991.

Напольских В.В. Как Вукузё стал создателем суши: удмуртский миф о сотворении земли и древнейшая история народов Евразии. Ижевск, 1993.

Народы Поволжья и Приуралья. Коми-зыряне. Коми-пермяки. Марийцы. Мордва. Удмурты. М., 2000.

Оборин В.А., Чагин Г.Н. Чудские древности Рифея. Пермский звериный стиль. Пермь, 1988.

Религиозные верования народов СССР. Т. 2. М.-Л., 1931.

Саамские сказки / Запись, перевод В.В. Чарнолусского. М., 1962.

Сагалаев А.С. Урало-алтайская мифология. Новосибирск, 1991.

Симонсуури Л. Указатель типов и мотивов финских мифологических рассказов. Петрозаводск, 1991.

Сурхаско Ю.Ю. Семейные обряды и верования карел. Л., 1985.

Федянович Т.П. Семейные обычаи и обряды финно-угорских народов Поволжья. М., 1997.

Фольклор народа коми. Т. 1. Предания и сказки. Архангельск, 1938.

Хайду П. Уральские языки и народы. М., 1985.

Хелимский Е.А. Компаративистика, уралистика. Лекции и статьи. М., 2000.

Чарнолусский В.В. Легенда об олене-человеке. М., 1965.

Чернецов В.Н. Вогульские сказки. Л., 1935.

Шушарин В.П. Ранний этап этнической истории венгров. М., 1997.

Ярыгин А.Ф. Современные проявления дохристианских верований марийцев. Йошкар-Ола, 1976.

Вложение	Размер
Удмуртская мифология	208.23 КБ
Удмуртская мифология	134.36 КБ
Удмуртская мифология	553.28 КБ
Удмуртская мифология	108.8 КБ
Удмуртская мифология	446.95 КБ
Удмуртская мифология	120.24 КБ
592811546 (6).jpg	112.21 КБ
592811546 (7).jpg	161.25 КБ

Источник