Главный секрет старой девы рассказ на дзен

Милана Стрельцова уже в сотый раз обошла огромную гостиную в своём загородном доме, и кинула беспокойный взгляд на старинные настенные часы. В этот момент, из корпуса часового механизма донеслась тонкая мелодичная трель: часы пробили полночь. Девушка обеспокоенно прикусила губу – мужа, по-прежнему, не было дома, хотя сегодня он обещал вернуться сразу же, как закончится его рабочий день.

«Неужели что-то случилось? – промелькнула в мыслях девушки паника. – Может, стоит позвонить в полицию?».

Однако эти мысли она отбросила почти сразу: никто не будет искать молодого мужчину, который просто задержался на работе. Просто задержался… на шесть часов.

Тут, во дворе, послышался звук подъезжавшего к воротам автомобиля. Милана тихонько выглянула из-за шторы в окно: так и есть, это была машина её супруга.

— Господи, ну, наконец-то! — прошептала она, и сразу выскочила за дверь. – Где ты был? Почему не звонил так долго? Почему телефон отключил? – Сразу же набросилась на него с расспросами жена.

Из салона небесно-голубого кабриолета неспешно вылез молодой мужчина – это был Василий Стрельцов, муж девушки. Василий осторожно переступил с ноги на ногу, будто пробовал почву у себя под ногами «на прочность»: только тут, Милана с удивлением поняла, что её супруг был нетрезв.

– Вася, ты что – пьян?? – задохнулась она от негодования.

Вместо ответа, молодой человек попытался выпрямиться, сохранив при этом свою гордую осанку (он был довольно высоким), однако это у него не получилось. Сделав пару шагов в сторону девушки, Вася опасно покачнулся:

– Да ну, ты что, любимая…, — заикаясь, пробормотал он, — Какой «выпил»?.. Ты же з-знаешь, я вообще не пью!.. – (Василий громко икнул). – Эт-то я так… Деловые партнёры попросили, ну я и… пригубил… немножко…

Милана стояла посреди своего участка, широко распахнув глаза от удивления: и он ещё в таком состоянии умудрился вести машину?! Да он же пьян «в стельку»! Супруга сделала шаг к мужу, и как раз вовремя – не удержав равновесия, Василий с громким стоном повалился в объятия жены:

– М-миланая… Тьфу ты! Милана! Милая Милана… Вот я и дома…

Девушка еле успела подхватить «блудного мужа»: так как парень был очень тяжёлым, ей не оставалось ничего другого, кроме как позвать на помощь охранника.

– Да боже ты мой!.. Сколько ещё это будет продолжаться, Вася?! – оседая на землю под тяжестью супруга, произнесла, запыхавшись, жена. – Ты только не думай, что я такая «добренькая», что оставлю это всё просто так… Завтра, тебя ждёт о-о-очень серьёзный разговор, Вася. Я тебе обещаю.

Подоспевший через минуту охранник – с лёгкостью взвалил молодого человека к себе на плечи, и, направляясь к дверям дома, только спокойно уточнил у своей хозяйки:

– Милана Ивановна – вам Василия Степановича, как обычно, в бильярдной уложить?

– Да, пожалуйста, Виктор. И спасибо тебе, что не задаёшь лишних вопросов, — откликнулась та.

Мускулистый охранник равнодушно кивнул, мол, никаких проблем. Для него это была уже не первая «эвакуация» Василия Степановича в их собственную бильярдную, располагавшуюся в цокольном этаже особняка, и превратившуюся, с недавних пор, во что-то вроде «вытрезвителя» для молодого хозяина дома.

Милана, меж тем, сидела на холодной земле, и молча глотала горькие злые слёзы: она не понимала, что происходит с её мужем – знала лишь, что всё началось несколько месяцев назад…

Василий внезапно, без особых на то причин, вдруг начал подолгу задерживаться на работе, или на, так называемых, «деловых ужинах» — с которых нередко приезжал в таком вот, абсолютно неадекватном состоянии. Иногда, когда муж не забывал позвонить ей после своих «совещаний» – Милана успевала отправить за ним водителя. Тогда, девушка хотя бы оставалась более-менее спокойной, зная, что её мужа довезут до дома «в целости и сохранности».

Двадцатипятилетняя девушка находилась в полной растерянности – с одной стороны, она подозревала, что у её супруга появился кто-то «на стороне», а с другой – никаких явных доказательств этому не было. Ни аромата женских духов, ни помады на воротничке рубашки – ничего, что могло бы открыто указать Милане на присутствие в её жизни, и жизни её мужа, какой-то чужой женщины. И всё же, супруга терзалась сомнениями: вполне могло быть и так, что разлучница очень умна, а потому специально «заметает следы» после преступления таким образом, чтобы Стрельцова не смогла ни о чём догадаться…

В бессильной злобе, Милана со всей силы ударила кулаками об землю: мягкий газон тихо поддался её движениям, и руки девушки слегка увязли во влажной почве. Милана тут же обхватила пальцами зелёную, шелковистую на ощупь, траву – и вырвала её вместе с корнями. Кусок грунта безвольно повис у неё в руках, но тут же начал осыпаться мелкими комьями чёрной земли.

В тот момент, Милане показалось, что вот также сейчас осыпается её собственная, такая идеальная внешне, супружеская жизнь – а сама она была, как та самая травинка, чьи натянутые нервы сейчас «висели», словно тонкие корни – беззащитные, и оголенные до предела…

На следующее утро, Василия, как и обещала Милана – ждал «серьёзный разговор». Супруг спустился к завтраку довольно поздно – мучился от жесточайшего похмелья, однако никто из персонала дома не желал вникать в «семейные разборки», поэтому не сказал ему ни слова. Домработница молча поставила перед ним на стол глубокую тарелку с овсянкой и большую чашку чёрного кофе – стандартный набор, который он просил приносить ему на завтрак после его «ночных бдений». Милана уже сидела за столом и, не скрывая укора во взгляде, смотрела прямо на мужа.

– Ничего не хочешь мне рассказать? – как можно более равнодушным тоном спросила она.

Василий смутно взглянул на жену одним глазом, выглядывающим из-под мокрого полотенца, внутри которого покоилось несколько крупных кусков льда. Полотенце он крепко прижимал к своему лбу: в тот миг, парню казалось, что внутри его головы сами черти танцуют – настолько громко и болезненно там всё стучало. Меньше всего на свете, ему сейчас хотелось слышать от жены очередной «допрос» по поводу того, где он был накануне вечером.

– Мила, я тебя по-человечески прошу – не начинай.

Супруг со стоном переложил полотенце на другую сторону головы.

– В том-то и дело, Вася, что я ещё ничего и не начинала. Я просто хочу знать – где ты был вчера вечером, и почему сел за руль в таком, откровенно непотребном, виде? Ты понимаешь, что мог разбиться? Что я переживала, что в больницы звонила, в морги?.. Ты о ком-нибудь, кроме себя, думаешь – в конце-то концов??

Милана не заметила, как с силой сжала белоснежную скатерть. С нервами у неё, в последнее время, было не очень.

– Опять ты драматизируешь…, — заныл муж.

– Я драматизирую?? – жена с трудом сдерживала эмоции.

Её голос вдруг резко охрип, выдавая многочасовые рыдания, которыми девушка, в прямом смысле, была измучена со вчерашнего дня.

– Если бы это случилось один раз, я ещё могла бы как-то понять и смириться, — продолжала девушка, — Но твоё поведение уже давно вышло за все допустимые «рамки» …

В глазах хозяйки дома блеснули слёзы искренней обиды и непонимания.

– Я… я просто понять пытаюсь – с чего, вдруг, всё началось? Что я сделала такого, что ты позволяешь себе вот так запросто напиваться, или являться домой только под утро? С тех пор, как мы переехали в дом моих родителей – ты очень сильно изменился, Вася. Всё, чего я хочу – это узнать причину, почему так происходит…

– Да сколько же можно, а? – с рычанием, перебил Василий жену. – Что, вот что для тебя непонятного в слове «переговоры»?! Ты же сама хотела, чтобы меня повысили до ведущего менеджера проектов – конечно же, мне иногда приходится обсуждать детали работы с партнёрами не только в стенах офиса, но и в других – более, скажем так, неформальных местах… Вот, взять тех же японцев: да, они захотели поесть наших, обычных русских пельменей! Естественно, мне пришлось их отвезти в самый лучший ресторан-пельменную – не доставку же было заказывать с перемороженным мусором, который даже с литрами кетчупа есть невозможно???

Василий понимал, что он пытается оправдаться – но что ему ещё оставалось в такие моменты?

– И, конечно, поэтому вы тогда «задержались» в пельменной аж до трёх утра?! Не делай из меня дуру! – выкрикнула ему в лицо Мила, не в силах больше сдерживать свою боль.

– Да ты сама, ты сама из себя дуру делаешь! В том-то и дело! – пошёл «в наступление» супруг. – Ты что, думала, они не захотят нашу водку к пельменям попробовать? Конечно, захотят. А потом, ресторан этот работает круглосуточно! Если мне не веришь, вон, пожалуйста, набери в поисковике «Добрая дюжина», и убедись во всём собственными глазами!

Василий, к тому моменту – разгорячившись, уже отбросил полотенце, и теперь ходил перед супругой взад-вперёд, активно жестикулируя руками в ответ на каждую собственную фразу:

– Вообще, почему ты взялась меня отчитывать каждый раз, как какого-то школьника? Где твоё хвалёное доверие? Или оно только на папочку распространялось? Правильно тебе покойный Иван Фёдорович говорил (Царство ему Небесное) – заперлась ты, Мила, в собственной башне из стекла и грёз, и выходить из неё не хочешь! Всё какими-то глупыми идеалами живёшь, реальных людей за своими фантазиями не видишь…

Упоминая почившего тестя, Василий поднял глаза в мнимой молитве, и быстро перекрестился.

– Не смей говорить так об отце! – хлопнула ладонью по столу Милана. – Если бы не он, тебе бы вообще не видать было всего этого, как своих ушей! – Девушка окинула рукой огромный роскошный дом. – Самое глупое во всём этом, знаешь что? Что я тебя до сих пор люблю, дурака и лжеца…

Слёзы градом покатились по лицу супруги, и она, прижав к лицу ладони, беззвучно заплакала. Взгляд супруга резко смягчился: он отпил большой глоток кофе, после чего опустился перед женой на одно колено, и, осторожно отняв её руки от лица, виновато проговорил:

– Милочка, цветочек мой, ну, успокойся. – Парень начал покрывать руки жены поцелуями. – Мила, ну да, зря я так про Ивана Фёдоровича – золотой ведь был человек! Дурак, дурак я – каюсь… Я ведь… Я так хотел на него похожим быть, в работе, хоть чуть-чуть…

Милана смотрела на мужа красными от слёз глазами, и тихо всхлипывала:

– Что, правда?? Ты мне не врёшь?

Василий, что было мочи, отрицательно замотал головой:

– Ты думаешь, почему я постоянно задерживаюсь? Из-за работы, конечно, чтобы хоть вот на столько, — парень показал на свой мизинец, и его речь перешла в страстный шёпот, — Вот на столько – приблизиться к тем стандартам управляющего, какие он сам соблюдал, и другим своим сотрудникам завещал. Мы с твоим отцом, хоть и не успели познакомиться воочию – но я всегда уважал его, и его стиль работы. Всегда, Милочка. Поэтому, всё, что я делаю сейчас – это всё ради нас, и ради его памяти. Памяти Ивана Фёдоровича…

Девушка растерянно смотрела на то, как супруг стискивает в своих руках её миниатюрные ладони. Потом он уткнулся жене в колени, и простонал:

– Господи, какой я негодяй! Какой же я негодяй – что не рассказал тебе обо всём этом раньше! Прости меня, цветочек мой…

– О чём не рассказал? – удивлённо переспросила Милана. – Что ещё я должна знать?

Василий посмотрел на неё снизу-вверх: так смотрит раб на свою королеву. Взгляд у него, по-прежнему, был виноватый:

– Понимаешь, Мила, я сам не знаю, как это со мной произошло… В общем, я теперь, когда могу, езжу на конюшню нашего дорогого Ивана Фёдоровича – с лошадьми общаюсь. Что-то в голове у меня будто «перещёлкнуло» — полюбил я лошадей так, что спасу нет! Просто сниться мне эта конюшня стала, представляешь? Не знаю, может, это тесть покойный так со мной общается – знак какой-то подать хочет?.. Успокоить, мол, вот, Вася – хочешь до моего уровня подняться – приобщайся к физическому труду, так сказать. Не брезгуй и стойло прибрать, и Бурю вычесать.

Милана осторожно убрала от себя руки мужа: теперь она была в ещё большей растерянности.

– Подожди-подожди, ты, что же, хочешь сказать, что сам – совершенно один, ездишь на ферму моего отца? И что, Буря тебя слушается? Она же никому, кроме меня, не доверяет.

Девушка слегка прищурилась, пытаясь разгадать намерения мужа: дело в том, что Василий никогда не отличался особой любовью к животным в принципе, а уж тем более – к лошадям.

– А не ты ли мне говорил недавно, что терпеть не можешь запах навоза и вообще, испытываешь беспричинный страх, когда Буря на тебя смотрит? В-а-ась?? Ты меня снова обманываешь?

Милана отлично помнила, как просила у супруга разрешения завести дома маленькую собачку, в ответ на что получила категорическое «нет»:

– Мила, ты с ума сошла? У нас же все ковры «на заказ» сделаны, мебель раритетная – а ты хочешь в дом собаку? Она же всё когтями своими нам здесь раздерёт, да и шерсть…

Муж ещё долго перечислял все «ужасы» в содержании домашнего животного, но окончательным аргументом в его монологе стала невозможность ухаживать за собакой из-за постоянной занятости супругов внутри компании (они работали в одной корпорации).

– Ты только представь, любимая, как будет мучиться несчастное животное из-за недостатка общения! Я ведь не смогу выгуливать его каждое утро, да и ты тоже…

В общем, Милана чувствовала нутром – здесь что-то неладно, и столь внезапная любовь к конюшне у её супруга – ничего хорошего для их брака не предвещает.

Итогом разговора стали бесконечные клятвы Василия в любви и преданности Милане, а также семейному делу её отца…

Девушка догадывалась, что вся эта история с лошадьми – лишь предлог для чего-то большего, поэтому в то утро притворилась, что поверила клятвенным заверениям супруга в его невиновности.

На следующий день, Стрельцова решила сама отправиться на ферму, и узнать кое-какие подробности у местного персонала.

Ферма представляла собой масштабный агрокомплекс, где специально обученные работники выращивали десятки видов цветов и различных декоративных растений, чтобы впоследствии – передать их на реализацию в крупные «цветочные» моллы и сети магазинов, специализирующихся на продаже садовых принадлежностей и рассады. Когда-то, ферма принадлежала матери Миланы: она очень любила цветоводство и всё, что хоть как-то было связано с разведением растений. От отца же, здесь осталась лишь большая ухоженная конюшня: в ней Иван Фёдорович содержал шестерых великолепных лошадей, главной жемчужиной среди которых, безусловно, была племенная кобыла Буря, ведущая свой род от элитных арабских скакунов. Отцу Бурю когда-то подарили партнёры из Саудовской Аравии – подобный подарок у них считался жестом величайшего уважения к своему зарубежному компаньону. Так сложилось, что оседлать и подружиться с лошадью, из всех, смогла только сама Милана – девушка нашла с кобылкой общий язык, и вскоре, они с Бурей стали самыми настоящими и верными друзьями.

Постепенно, отец девушки начал расширять ферму – скупая землю вокруг агрохолдинга. Очень быстро, к выращиванию растений прибавилось и разведение редких овощных сортов, и содержание птицы, и даже обработка небольшого пшеничного поля, на котором Иван Фёдорович Стрельцов приказал высадить сорта только экологически чистой пшеницы.

Будучи, по натуре своей, человеком очень прозорливым и предприимчивым – отец Миланы, задолго до современных брендов, предсказал популярность так называемой «чистой еды», а потому начал активно вкладываться в развитие этого сектора. Конечно, это был не основной источник дохода семьи Стрельцовых – однако он, в скором времени, начал приносить очень хорошую прибыль.

Как и всё остальное – ферма перешла в полное управление Миланы, поэтому у девушки появился дополнительный повод бывать здесь как можно чаще. На территории фермы имелся даже маленький уютный кемпинг-мотель для приезжих туристов: за разумную плату – они могли насладиться видами природы (ферма располагалась в очень живописных местах), и покататься на лошадях.

Приехав на место, Милана первым делом проведала конюшню, и сразу же отправилась в домик для персонала – здесь находилась администрация фермы, и столовая для сотрудников, совмещённая с комнатами отдыха. Девушка не понаслышке знала, что такое тяжёлый физический труд, поэтому заранее позаботилась о том, чтобы все работники агрокомплекса имели возможность отдохнуть и восстановить силы в течение дня, если чувствовали себя слишком уставшими, или испытывали какие-либо проблемы со здоровьем. Врач на ферме также имелся, однако у него было своё, отдельное от всех прочих, помещение. Разыскав старшего администратора кемпинга – Дамира, Милана попыталась выяснить у него, насколько часто здесь бывал её супруг в последнее время.

– Ничего не могу сказать, Милана Ивановна, — уклончиво ответил администратор, — Что муж ваш здесь бывает, это правда – а уж сколько раз на неделе – этого я не знаю, уж извините…

– Дамир, ты не бойся меня, — попыталась успокоить его хозяйка фермы, — Я просто хочу знать правду, вот и всё. Если ты видел что-то подозрительное, не стоит скрывать это от меня.

Чёрные глаза мужчины сразу забегали туда-сюда, он явно что-то знал! Какое-то крохотное мгновение, Милане казалось, что сейчас администратор точно во всём ей признается. Однако в следующую секунду, Дамир уверенно произнёс:

– Нет, Милана Ивановна – я точно не знаю ничего про Василия Степановича. Я вообще три дня подряд отдыхал, так что не в курсе даже, что тут могло произойти в моё отсутствие. По работе всё спокойно, гости сервисом довольны – и слава богу. Остальное меня не касается – не обессудьте… Сплетни про хозяев собирать – себе дороже.

Милана задумчиво посмотрела на администратора – тому больше нечего было сказать, а потому он молча вернулся к своей работе. Девушке показалось, что в последних словах мужчины таился какой-то подтекст – хотя не исключено было, что это был лишь плод разыгравшегося воображения самой Стрельцовой. После этого, бизнес-леди попыталась разговорить ещё нескольких сотрудников, однако испытала одно только разочарование: никто не хотел говорить с ней про Василия, все вели себя так, будто если тот и был на ферме – они в этот момент усердно делали вид, что заняты, и никак его не замечают.

«Все точно сговорились между собой – мы ничего не знаем, мы ничего не видели», — с досадой думала Милана.

Понимая, что у неё не остаётся иного выбора, кроме как прибегнуть к самым крайним, и не совсем законным (с точки зрения морали) методам – Стрельцова позвонила своему начальнику охраны.

– Алло, Константин Андреевич? Да, это я. Послушайте…, — девушка набрала в грудь побольше воздуха, чтобы её голос звучал максимально уверенно, — Могу я попросить вас установить скрытое видеонаблюдение на ферме?.. Да, мне очень надо… Спасибо. Единственное, о чём я вас попрошу – никто не должен об этом узнать. Особенно – Василий Степанович.

Когда все детали были обговорены, Милана, с горьким вздохом сожаления, захлопнула крышку мобильного: ей было неимоверно стыдно за то, что она собиралась таким недостойным способом проследить за своим супругом – но вопросы, так и оставшиеся без ответа, мучили девушку гораздо сильнее, чем риск своего собственного разоблачения перед Василием.

***

Невольно на Милану нахлынул поток воспоминаний о своей молодости и о том, как она познакомилась со своим будущим мужем. Милана Стрельцова носила в девичестве фамилию Вересова, и была дочерью миллионера и бизнесмена – Ивана Фёдоровича Вересова. Иван Фёдорович являлся владельцем крупнейшей в стране медиакорпорации, занимавшейся вопросами рекламы непродовольственных товаров.

Бизнесмен буквально «вышел из глубинки»: дело в том, что все свои детство и юность, Иван Фёдорович провёл в детском доме в маленьком провинциальном городке, название которого нельзя было найти даже на карте регионов. Именно там, с юных лет, мальчик привык уверенно и терпеливо добиваться своего, используя при этом только честные методы: будущий бизнесмен очень много работал – сначала в самом детском доме, чтобы иметь хоть маленькие, но личные деньги (подрабатывал на кухне и помогал старенькой уборщице мыть коридоры) – а потом, и за его пределами, совмещая работу в ночные смены с заочным образованием в колледже. После этого, парень понял, что ему не добиться своих целей без законченного высшего образования, и потому взял год на подготовку к вступительным экзаменам в университет, чтобы получить возможность бесплатно обучаться новой тогда профессии PR-менеджера. Естественно, всё это время он подрабатывал – тогда ему удалось устроиться на один кабельный телеканал, где он и начал погружение в будущую профессию, начав с самой низшей ступени – ассистента редактора развлекательных ток-шоу. Полученный опыт очень пригодился Ивану Фёдоровичу в процессе обучения – все вступительные экзамены, будущий бизнесмен смог сдать на «отлично», и получить-таки бюджетное место, о котором так долго мечтал. Учёба и приработок на телевидении, хоть и выматывали молодого человека, но в то же время, делали его безмерно счастливым – именно тогда Иван понял, что в этой жизни необязательно быть вором, или заниматься какими-то полулегальными делами – чтобы получить доступ к той должности и делу, которым ты хочешь заниматься всю свою жизнь.

На последнем курсе университета, Иван Фёдорович познакомился с симпатичной рыжеволосой девушкой, по имени Марина Булгарина. Между молодыми людьми быстро завязалась дружба – они вместе занимались в библиотеке, готовясь к экзаменам, и вместе посещали почти все дополнительные занятия по своему профилю.

Незаметно, симпатия между молодыми людьми переросла в нечто большее, и вот, уже через полгода после окончания университета – они официально скрепили кольцами и клятвами во взаимной верности свои отношения. Поначалу, пара ютилась в маленькой комнатушке семейного общежития, которое согласилось принять их, из-за отличных оценок и наличия у обоих красных дипломов. В последующие же несколько лет, Иван Фёдорович сделал всё возможное и невозможное для того, чтобы его семья ни в чём не знала нужды.

Вырвавшись в топ-менеджеры крупного медиаконцерна, молодой бизнесмен сумел занять ведущую руководящую позицию всего через полтора года после начала работы в компании. У тогдашнего пожилого директора, как это не прискорбно, не было родных детей – и Иван Фёдорович стал для него тем самым преемником, что смог верой и правдой заслужить право управлять всем концерном, после ухода престарелого бизнесмена с должности. Тот с лёгким сердцем доверил Вересову детище всей своей жизни: его дальние родственники всё равно не смогли бы даже «на километр» приблизиться к компании, а потому, он просто завещал им сумму, достаточную для безбедного существования в течение долгих лет.

В процессе управления корпорацией, Иван Фёдорович достиг больших высот, но и пережил много трудностей, связанных с происками хитрых конкурентов.

Однако, это не помешало ему продолжать заботиться о собственной семье, в которой, к тому времени, как раз появилась Милана. Отцом Вересов стал поздно – ему было уже сорок пять лет, когда Марина вдруг «огорошила» его новостью о том, что ждёт ребёнка. Женщина, на тот момент, также была уже немолода, и эта первая, но одновременно поздняя беременность – оказалась для неё полной неожиданностью. До этого, Ивану Фёдоровичу просто некогда было думать о детях – он искренне ценил поддержку своей супруги, но неудачные попытки завести детей списывал на собственные неврологические проблемы. Пара обсуждала это множество раз: Марина не настаивала на том, чтобы провести процедуру ЭКО, или взять ребёнка из приюта – она доверяла своему мужу, и, кроме того, сама начинала ощущать давление возраста. Поэтому, в какой-то момент, смирилась с невозможностью иметь собственного ребёнка…

Через девять месяцев, на свет появилась Милана – матери очень нравились цветы и необычные имена, так что она решила совместить в имени дочки начальные звуки своего собственного имени – Марина, и название любимейшего цветка – тюльпана. Так и получилось – «Милана». Матери казалось, что когда она вдыхает запах волос своей дочери – то ощущает неслышимый для всех остальных аромат таинственного волшебного цветка, выращенного силой любви и воображения.

Милана, внешне, была очень на неё похожа: те же рыжевато-золотистые волосы, та же россыпь очаровательных веснушек на фарфоровой коже – и та же, удивительного бирюзового цвета – синева больших глаз. Родители просто обожали дочь, она для них была настоящим чудом. Иван Фёдорович даже боялся по первости, что с дочкой может что-то случиться, поэтому окружил её целым «отрядом» из охранников и нянек. Любое падение в песочнице или царапина – воспринимались родителями Милы как настоящая трагедия: несмотря на то, что отец девочки всю жизнь работал честно, и играл «по правилам» большого бизнеса – его не покидало чувство, что он не заслужил на старости лет эту нечаянную радость, в лице Миланы, а потому очень боялся её потерять.

Когда девочке только исполнилось девять лет, в семье Вересовых произошла ужасная трагедия: Иван Фёдорович с женой возвращались из театра, когда у них в автомобиле – неожиданно лопнул тормозной шланг. Машина тут же вылетела на встречную полосу, после чего почти моментально столкнулась с огромной грузовой фурой. Мать Миланы погибла мгновенно, Иван Фёдорович же получил тяжелейшие переломы и сотрясение мозга, но выжил. Милана навсегда запомнила лицо отца на похоронах матери: потемневшее от слёз и скорби, оно, казалось, навсегда потеряло способность улыбаться и радоваться жизни.

В тот страшный день, когда Марину Игнатьевну опускали в сырую холодную землю, её муж не стыдился своих чувств – пожалуй, это был единственный раз, когда другие коллеги по бизнесу видели Ивана Фёдоровича в таком, эмоционально-нестабильном, виде. До конца своих дней, он винил себя в том, что не проверил автомобиль перед той злополучной поездкой: позже, экспертиза установила наличие производственного дефекта, из-за которого, как раз, и случился разрыв шланга.

С этого момента, жизнь бизнесмена разделилась на «до» и «после»: похоронив любимую Марину, Иван Фёдорович понял, что теперь в его жизни остался единственный родной человек, которому он всецело мог доверить не только свои сердце и душу, но и завещать свой бизнес – и этим человеком была его дочь.

Дело медиакорпорации отнимало у Ивана Фёдоровича всё больше сил и энергии: маленькая Милана была отдана на поруки няне, домработнице и приглашённому педагогу, с которым девочка занималась до самого поступления в школу. Хотя график бизнесмена был загружен до крайности, он всё равно старался выделить в своём расписании время для общения с дочкой. В эти моменты, мужчина старался порадовать Милану: водил её в парки, цирк, дарил много разноцветных шаров и мягких игрушек. При всём этом, Иван Фёдорович никогда не баловал девочку так, как делали это со своими детьми многие из его коллег. Раньше, за правильное воспитание Миланы отвечала Марина Игнатьевна, но теперь всё изменилось, тем более что девочка начинала входить в подростковый возраст – а это было чревато определёнными трудностями. Всё же, проведя большую часть своей жизни в детском доме, бизнесмен смог привить дочери бережливость, скромность и любовь к порядку и физическому труду.

Когда Милане исполнилось двенадцать – отец впервые привёз её на ферму. Девушка была в восторге от огромного количества цветов, растений и цыплят, специально выращиваемых в отдельном боксе. Тогда Милана несколько недель из своих каникул отработала на ферме, приобщаясь к труду местных работников и помогая отцу: она участвовала в обработке цветов и рассады от паразитов, кормила птицу, чистила стойла, в которых тогда было всего лишь две лошади. Именно там, Милана поняла, насколько ей нравится жить в гармонии с природой и участвовать в процессах создания здешней мини-экосистемы…

Иван Фёдорович часто подолгу разговаривал с Миланой – они сидели в его рабочем кабинете, перед камином, и обсуждали совместные планы на будущее: тогда дочка бизнесмена даже помыслить не могла о том, что ей когда-нибудь придётся принять бразды правления корпорацией отца.

– Пап, а мне обязательно всему этому учиться? Я имею в виду – экономика, финансы, пиар-технологии, реклама и выпуск всех этих «кейсов» … Я имею в виду, я же толком даже не понимаю, что такое из себя представляют эти ваши «кейсы» … Мне гораздо больше хотелось бы быть, как мама – работать на ферме, ухаживать за лошадьми. Выводить новые сорта роз, в конце концов. А это всё… Это как бы не мой мир. Вернее, не совсем мой.

Девушка окинула рукой пространство кабинета, подчёркивая масштабность этого «мира». Иван Фёдорович засмеялся грудным добродушным смехом, и ласково погладил дочь по плечу:

– Ох, и насмешила же ты меня, дочка! – Проговорил он, вытирая слёзы смеха. – Знаешь, есть в народе такая пословица: «У страха – глаза велики». Вот, это прямо про тебя сейчас. Понятно, что тебе пока трудно представить себя управляющей нашей компанией, но всему своё время. Тебе уже сейчас придётся привыкнуть к тому, что мир вокруг нас не ограничивается, к сожалению, одними только нашими желаниями. Есть ещё и обязанности, и ответственность, которую тебе предстоит вынести на своих маленьких плечах…

– Но я не хочу!.. – Запротестовала дочь.

– Если бы небо каждый раз спрашивало нас, чего мы хотим – в мире бы очень быстро закончились припасы зерна и овощей, а вся планета, за пару лет, превратилась бы в настоящую пустыню – ведь никто не хочет, чтобы лил дождь, или шёл снег, или несколько месяцев в году было холодно. Все хотят только хорошую погоду, которая, в их понимании, заключается в том, чтобы всегда «светило солнце и было тепло» — не так ли?

Иван Фёдорович приподнял брови, многозначительно посмотрев на дочь. Милана понимала, к чему он клонит:

– Тут ты прав, — вздохнула девушка, — Если бы не было плохой погоды, тогда не было бы вообще ничего.

– Именно, — кивнул отец. – Пойми, Милана – природа априори не может быть «плохой» или «хорошей». В её разнообразии заключается смысл всей жизни на Земле. И если бы каждый человек делал только то, что, по его разумению, считается «хорошим» или «правильным» – мир очень быстро превратился бы в сущий хаос. Прости, что мне приходится говорить тебе об этом в столь нежном возрасте. Но ты должна это знать, потому что – когда меня не станет, я хочу, чтобы только ты управляла всей империей Вересовых.

В ответ, Милана пристыженно кивнула – она действительно не задумывалась над делом отца в таком ключе.

– Да, это тяжёлое бремя. Да – тебе поначалу будет непросто, придётся доказывать своё право на корпорацию, где-то даже действовать агрессивно, жёстко – но ты справишься! Справишься, потому что будешь действовать честно. Справишься, потому что ты, прежде всего, Вересова! И этого, дочка, у тебя никому и никогда не отнять. Запомни…

Милана запомнила – она вообще старалась запоминать все советы, которые когда-либо давал ей отец, так как на собственном опыте успела убедиться в их эффективности. Благодаря заботе и наставлениям Ивана Фёдоровича, Милана смогла получить блестящее экономическое образование в одном из престижнейших университетов страны. Получив красный диплом и грамоту об отличных успехах в учёбе – девушка, наконец-то, немного успокоилась: теперь она была полностью готова к тому, чтобы присоединиться к компании своего отца, и начать набираться опыта в проведении важных сделок.

Иван Фёдорович только радовался – его долгожданная мечта осуществилась, и Милана, получив нужные знания, плавно «влилась» в состав компании, получив в своё распоряжение небольшой отдел.

– С чего-то же, тебе надо начинать, — поддразнил дочь бизнесмен, — Отдел, конечно, тебе достался не самый прогрессивный: уже некоторое время, он «провисает» по ряду ключевых для компании показателей. Твоя задача – выяснить, в чём именно у них проблема, и эту самую проблему решить. Причём сделать это всё нужно как можно быстрее. Заодно и потренируешься. – Пошутил в заключение Иван Фёдорович.

Для Миланы это был, своего рода, вызов. Девушка с особым рвением принялась выполнять поставленную отцом задачу, и смогла за полтора месяца буквально возродить затухавший отдел. Иван Фёдорович, грешным делом, подумал тогда, что, если у его Миланочки ничего не получится – он просто распустит сотрудников этого отстающего отдела. В конце концов, бизнесмену куда легче было оптимизировать свой бизнес, избавившись от лишних, малоэффективных работников, чем выяснять причины развалившейся, внутри коллектива, системы. Однако Милана с блеском справилась – доказав отцу, таким образом, что способна на выполнение гораздо более серьёзных и ответственных заданий. Иван Фёдорович оценил способности своей дочери, и следующие два года они провели «рука об руку» — решая как повседневные задачи, так и заключая выгодные контракты с партнёрами со всего света.

***

А потом случилось самое страшное, после смерти матери, событие в жизни Миланы – неожиданно, у Ивана Фёдоровича случился инфаркт. Трагедия разыгралась прямо посреди делового совещания: отец девушки озвучивал квартальные показатели, и давал указания некоторым отделам относительно их улучшения, когда внезапно, он словно «споткнулся» на полуслове, а его лицо вдруг приобрело страшный, багрово-синий оттенок. Милана мгновенно метнулась к отцу, она даже не помнила, как это произошло: казалось, вот она сидит в своём кресле, поодаль от главы корпорации – а через секунду, уже заботливо поддерживает голову Ивана Фёдоровича, покоившуюся у неё на коленях.

Всё случилось слишком быстро – «Скорая» даже не успела приехать: другие сотрудники помогли уложить Ивана Фёдоровича на пол, кто-то пытался предложить Милане успокоительное, но девушка будто впала в ступор: ей казалось, что время остановилось, а вместе с ним – и всё её тело. Наследница многомиллионной империи не могла пошевелить ни одной частью своего тела, и не могла вымолвить ни одного слова. Последним, что сказал её отец, перед тем как навсегда покинуть этот мир, было:

– Будь сильной, дочка… Помни про… погоду…

В горле бизнесмена раздалось тихое бульканье – и последний воздух вышел из лёгких Ивана Фёдоровича.

– Папа!.. – Простонала убитая горем дочь. – Папочка, не уходи!..

Даже после того, как медики всё-таки добрались до места трагедии, Милана была не в силах выпустить из объятий бездыханное тело своего отца. Врачам пришлось насильно отнять девушку от умершего, а медсестра незаметно сделала дочери бизнесмена лёгкий укол успокоительного. Милана ощутила, как мир вокруг неё вдруг резко закружился, превращаясь в одно большое, разноцветное и смазанное пятно…

Врач позже говорил, что приступ, приключившийся с Вересовым – явление, довольно распространённое именно в среде бизнесменов: люди, подобные отцу Миланы, переживают в течение своей жизни очень много различных эмоций, большинство из которых, к сожалению, связаны с тревогой и стрессом. Ивану Фёдоровичу, естественно, довелось пережить всё, что только может испытать человек его уровня обеспеченности и деловой загруженности – вот, мол, сердце и не выдержало.

Милана стойко перенесла речь хирурга, занимавшегося телом бизнесмена, после его кончины – девушка хотела убедиться, что смерть наступила из-за естественных причин, что здесь не было злого умысла недоброжелателей. Когда всё подтвердилось, Милана испытала горечь, но одновременно и некоторое успокоение – хотя бы одна из её тревог, наконец, исчезнет…

Похороны бизнесмена прошли торжественно, и, с присущим случаю, вкусом. К удивлению Миланы, проводить её отца в последний путь – пришли все самые влиятельные конкуренты их компании, выражавшие Вересову, таким образом, почёт и уважение. Прилетели даже их давние партнёры из Новой Зеландии – глава новозеландского телевидения был старинным приятелем Ивана Фёдоровича, и всегда поддерживал с ним хорошие деловые отношения…

Боль от потери единственного родного человека, первое время была, действительно, невыносимой. Милана не могла спокойно находиться в собственном доме, где всё напоминало ей о почивших родителях. Особенно тяжко было девушке заходить в кабинет Ивана Фёдоровича: мужчина оставил для неё некоторые документы, касающиеся владения акциями компании, и Милане нужно было достать их из ящика его письменного стола. Однако стоило наследнице сесть в отцовское кресло – как на неё тут же нахлынули воспоминания об её счастливом детстве – том незабвенном периоде жизни, когда самые дорогие для неё люди были живы, и жили пусть непростой, но очень насыщенной и счастливой жизнью. В конце концов, девушка не выдержала, и сняла себе небольшую квартиру в центре города – недалеко от места работы. Так, ей было легче держать собственные чувства под контролем. Персонал дома Вересовых – всё также продолжал получать заработную плату и ухаживать за особняком и садом, однако сама Милана пока что не готова была вернуться обратно.

Через месяц после переезда из семейного дома в съёмную квартиру, Милана почувствовала себя достаточно стабильной, чтобы вновь вернуться в компанию и возглавить её. Всё то время, пока девушка восстанавливалась и приходила в себя – корпорацией управлял заместитель её отца – очень хороший человек и великолепный сотрудник, которому Иван Фёдорович доверял также, как Милане и самому себе. Это был единственный человек, вне круга семьи, к которому сам бизнесмен, а теперь и его дочь, всегда могли обратиться за помощью. Вот и в этот раз, Петр Борисович согласился «присмотреть» за делом Вересовых, пока его законная наследница находилась в вынужденном отпуске.

– Рад, что вам уже лучше, Милана Ивановна, — с искренней теплотой в голосе произнёс заместитель, когда девушка появилась на пороге его офиса, — Если вы готовы, я распоряжусь немедленно начать процедуру передачи управления компанией в ваши руки. И ещё раз, соболезную вашей утрате – Иван Фёдорович был поистине великим человеком, для всех нас.

Милана поблагодарила заместителя и произнесла настолько спокойно, насколько могла, учитывая ситуацию:

– Пётр Борисович, могу я попросить вас об одной услуге? – Осторожно начала девушка.

– Конечно. Для вас, всё, что угодно – Милана Ивановна. – Заверил её заместитель.

– Не могли бы вы подыскать мне другой кабинет? Не такой огромный, как папин… ой, то есть, как кабинет Ивана Фёдоровича? Не поймите меня неправильно, я просто пока не уверена – смогу ли нормально работать в… в общем, там, где работал он сам. Каждый день, на протяжении вот уже почти тридцати лет…

Лицо Петра Борисовича на миг помрачнело, но потом, на нём проступило понимание:

– Конечно, Милана Ивановна. Простите меня, это я совсем не подумал о том, что вам, в первое время, наверняка, потребуется несколько… кхм… иное пространство. Я обо всём позабочусь, не переживайте.

Спустя пару дней, девушке выделили небольшой, но очень уютный кабинет в южной части здания. Там, Милана смогла обставить всё по своему вкусу, и, наконец-то, начать полноценно работать в качестве генерального директора. Отец был прав: первый год в должности, оказался для дочери бизнесмена самым тяжёлым за всю её карьеру. Несмотря на это, Милана всё же смогла проявить твёрдость там, где это было необходимо – и пойти на уступки в тех случаях, когда от этого зависело доброе имя её корпорации. Репутация, нарабатываемая их компанией годами – не имела права рухнуть из-за остатков наивности её молодой хозяйки, поэтому Милана продолжала заниматься самообразованием в области управления персоналом, а потом и вовсе – наняла себе персонального коуча, который помог ей окончательно решить вопросы, ответить на которые самостоятельно – ей не позволяло отсутствие некоторого личного опыта, а также практической смётки в общении с подчинёнными…

Со своим будущим мужем – Василием Стрельцовым, Милана познакомилась на новогоднем корпоративе, но не придала знакомству сколько-нибудь серьёзного значения. Милана стояла над блюдом с различными закусками, среди которых было редкое мясо камчатского краба, когда к ней сзади подошёл Василий:

– Раздумываете, стоит ли съесть краба прямо сейчас, или лучше подождать с этим до конца вечера? – рошутил молодой человек.

От неожиданности, Милана вздрогнула, и тут же обернулась: перед ней стоял стройный высокий парень, чуть старше её самой. Кудрявые, тёмно-русые волосы, вились мелким шёлковым завитком, и девушка невольно отметила про себя, что её новый знакомый изрядно напоминает одного очень популярного отечественного актёра, снимающегося, преимущественно, в мелодрамах. Милана попыталась вежливо улыбнуться:

– Боюсь, вы ошиблись – я смотрела вовсе не на краба. Вообще, я считаю, что есть Камчатских крабов – кощунство. Они и так уже почти не встречаются в дикой природе, а если и встретятся какому-нибудь проворному моряку – так их сразу норовят поймать в сеть, бросить в кипяток – и на стол.

– Люди – хищники по своей натуре, — пожал плечами молодой сотрудник, — Тут уж ничего не поделаешь.

– Вы правы, — слегка печальным голосом откликнулась Милана, — Но я могу сделать этот мир чуточку лучше, вычеркнув себя из рядов хищников.

– Это как же? – заинтересовался парень. – Вы что, вегетарианка?

Милана согласно кивнула:

– Угадали. И я избавлю себя от позорной возможности полакомиться этим несчастным красавцем…

Потом молодые люди разговорились, и Вересова узнала, что парня зовут Василием Стрельцовым. Вася, вот уже три месяца, как трудился в их компании в должности аналитика баз данных. Условно говоря, он был программистом – с той разницей, что парню приходилось целый день анализировать километры различных системных кодов и алгоритмов – но это волшебство, незримым образом, помогало всей их компании функционировать в штатном режиме, и не терять терабайты сложнейшей цифровой информации.

Сначала Милана не воспринимала симпатичного Василия в качестве объекта своего романтического интереса, но затем – молодой человек покорил сердце наследницы своей эрудицией, начитанностью, и глубокими познаниями в области кинематографа и современного искусства. Василий понемногу начал ухаживать за Миланой: они сходили на несколько очаровательных свиданий, посетили вместе выставку наследия индейцев Майя (причём Вася знал об этой выставке, очевидно, куда больше своей спутницы), а затем прекрасно провели время на концерте любимой зарубежной рок-группы Миланы.

Единственной, немного странной вещью во всей этой романтической идиллии было то, что сам Василий мало что о себе рассказывал. Милана знала о нём лишь основное: что родился в деревне, сбежал из-под чрезмерной опеки бабушки в город, какое-то время перебивался случайными заработками – а потом, ему неожиданно повезло, и он смог поступить в институт, причём на бюджетное место. Выучившись на программиста, Василий активно взялся за поиски работы: какое-то время поработал на одного крупного мобильного оператора в головном офисе их компании, но потом – ему захотелось разнообразия, и «чуть больше творчества», как он сам любил говорить. Так Василий и оказался в корпорации Миланы, куда прошёл собеседование всего за двадцать пять минут.

– А больше, и рассказать-то нечего, — шутил парень. – Обычная жизнь, обычного мальчишки из деревни. Захолустье – Учёба в столице – Работа мечты.

– Так уж и работа мечты, — рассмеялась Милана, — Наверняка, тебе хочется чего-то большего?

Василий лишь хитро улыбнулся, и подмигнул девушке:

– Может и хочется. Но об этом, я предпочитаю никому не рассказывать – а то не сбудется…

С этими словами, Вася наклонился к Милане, и нежно поцеловал её в губы. Милана ощутила, как её тело точно пронзило током – все мысли испарились, оставив в её пустой оболочке одни лишь чувства, которые норовили вот-вот лишить девушку сознания.

Через полгода со дня знакомства, Милана и Василий сыграли свадьбу: торжество вышло в меру пышным и стильным. Девушке не очень хотелось привлекать внимание прессы показным богатством, так как, во-первых, ей это было не нужно – а во-вторых, на протяжении всей церемонии, Милана с грустью думала о том, что главных людей на её «празднике жизни» всё-таки не хватает. Речь шла, разумеется, о покойных родителях девушки.

– Как бы мне хотелось, чтобы мама и папа могли быть сегодня здесь – порадоваться за меня, обнять…, — говорила она позже Васе, пока гости развлекались простыми и весёлыми конкурсами в компании именитого тамады.

– Мила, цветочек мой, они и так здесь сегодня, — успокаивал молодую жену Василий, – Ты же понимаешь, что мы не можем видеть их, но я уверен – в такой важный день, Иван Фёдорович с Мариной Игнатьевной просто не могут не поддержать свою любимую дочку…

Василий поцеловал жену в лоб тем успокаивающим тёплым поцелуем, за который, впоследствии, Милана сначала полюбила его ещё больше – а потом, когда муж начал целовать её так каждый раз перед тем, как задержаться на работе – просто возненавидела…

Со стороны могло показаться, что брак пары был самим совершенством: идеальные супруги не только трудились вместе в одной компании, но и проводили всё своё свободное время тоже в компании друг друга. Милана повысила Василия до начальника информационного отдела, и, с того момента, парень стал вести себя несколько высокомерно – словно торжествовал над своими менее удачливыми коллегами. Супруга списывала некрасивое поведение мужа на его трудное детство, к тому же, Василий работал очень хорошо – с формальной точки зрения, придраться к нему было попросту не за что…

После смерти отца, ферма с конюшней, и весь агрокомплекс – также перешли к Милане по завещанию. Она была единственной наследницей всего движимого и недвижимого имущества Ивана Фёдоровича, включая и шестёрку породистых лошадей, главной красавицей среди которых, конечно же, была Буря. Управляющим конюшни и фермы Вересовых, вот уже много лет работал Сергей Зябликов – друг детства Миланы, и её ровесник. Парень был очень смекалистым, добрым, имел отличное чувство юмора, но, главное – он очень любил лошадей. Иван Фёдорович спокойно мог доверить ему заботу о своих питомцах – с ней он справлялся также хорошо, как и со всеми делами фермы.

Мало кто знал, что Сергей провёл всё своё детство в сиротских приютах. Парень был родом из неблагополучной семьи – отец алкоголик, а мать – постоянно покупала на последние деньги лёгкие запрещённые вещества, которые, вскоре, привели женщину к печальному исходу. Потеряв мать, Сергей пытался как-то образумить отца, убедить его бросить пить – но вместо понимания, мальчик встретил лишь тяжёлый кулак, после чего, отец молча собрал все нехитрые пожитки сына, и лично отвёл его в детский дом – первый, в череде многих, в которых довелось побывать Сергею. Встретившись с жестоким обращением со стороны сверстников и воспитателей, Сергей Зябликов пришёл к выводу, что лучше бы ему в этом мире жить одному. Периодически, мальчик сбегал из детдома на улицу, ловко выскальзывая через незаметную дырку в заборе, аккуратно прикрытую подвижной доской. Очевидно, Сергей был не первым, кто решил ею воспользоваться. Целыми днями, паренёк слонялся на улице, разглядывая витрины магазинов, но в карманах у него гулял ветер. Серёжа не мог позволить купить себе не то, что пирожок, а даже самую дешёвую булку хлеба.

Именно тогда, Сергей решился, и впервые в жизни начал попрошайничать. Впрочем, такой вид заработка не приносил сколько-нибудь ощутимых денег, и тогда Сергей отважился на куда более смелый и дерзкий шаг – начал незаметно красть продукты в супермаркетах, и залезать в открытые окна машин, припаркованных на стоянках огромных торговых центров. Пару раз, Зябликов чуть было не попался – но даже это не остановило его стремления иметь собственные деньги, на которые он бы мог покупать себе еду, и кое-что из вещей. Связавшись с местной бандой подростков-уголовников, Сергей начал потихоньку сдавать им «добычу», состоявшую, как правило, из автомагнитол и украденных у забывчивых, или невнимательных хозяев, дорогих мобильных телефонов. Именно в это время, судьба занесла Сергея в один из областных детских домов, куда непокорного и острого на язык мальчишку перевели, в порыве ярости, директриса и заместительница прошлого приюта. Зябликов умудрился разбить все окна в столовой, когда повар отказалась дать мальчишке добавку:

– Ещё чего, у меня вас и так, вон, целая стая! – Кричала на Сергея повариха. – Каждого оборванца кормить, так совсем без штанов останешься!

Сама она, при этом, не забывала в конце каждой смены откладывать все самые лучшие продукты себе в сумку, после чего, уносила их домой, где её ждали муж – работник завода, и взрослая замужняя дочь, со своим мягкотелым супругом. Все они явно не голодали и не бедствовали, в отличие от сирот. Сергей прознал о том, что повариха ворует еду – вот и попросил добавки, мол, я же знаю – вы всё себе забираете. Услышав же в ответ оскорбления, мальчик вспылил – и разнёс хлипкие стёкла припрятанным в кармане булыжником.

К счастью, в новом детдоме не сильно-то следили за порядком, а потому Сергей смог улизнуть в первый же вечер. Отправился он, как обычно, к торговому центру, где планировал «прикарманить» чью-нибудь, удачно оставленную без присмотра технику. Выбрав себе в качестве «рабочего объекта» блестящий чёрный BMW, Серёжа попытался было открыть окно, и вытащить из машины автомагнитолу – когда его, в этот момент, ухватили сзади крепкие мужские руки:

– А ну-ка постой, друг любезный, ты что это собрался тут учинить? В полицию загреметь хочешь?

От неожиданности, парнишка громко заверещал:

– Пустите, дядя! Пустите! Помогите – убивают!!

Иван Фёдорович (а это был именно он) – попытался успокоить мальчишку, пообещав ему дать денег просто так, только чтобы тот перестал воровать. Сначала, Сергей отнёсся к просьбе хорошо одетого мужчины с явным скепсисом, однако бизнесмен, прекрасно знавший – каково это, жить на улицах – смог найти к мальчишке подход. Поговорив с Серёжей, он предложил ему в тот вечер переночевать у него на ферме (бизнесмен как раз собирался ехать туда по делам), а там, если парню всё понравится – он может и оставаться.

– Я за тобой присмотрю, — пообещал ему Иван Фёдорович. – Ты мне только назови номер детдома, чтобы я мог уладить организационные моменты. Я вижу, ты паренёк неплохой, у меня самого – дочка твоего возраста. Вы бы подружились… Оба к справедливости предрасположены, это похвально…

Парень недолго колебался, прежде чем согласиться на столь щедрое предложение: не то, чтобы он не знал, что не стоит общаться с незнакомцами – но этого мужчину, он неоднократно видел по телевизору и в газетах, а, значит, доверять ему было вполне возможно.

Так, Иван Фёдорович фактически «усыновил» Сергея, сделав его помощником конюха на своей ферме. Когда мальчишка увидел размах территории и фермерского дела – то пришёл в настоящий восторг:

– Лошади! Поверить не могу, я буду работать с лошадьми!

Спустя несколько лет, благодаря упорному труду и любви к своему делу – Сергей смог «вырасти» до управляющего фермой и конюшней. Парню нравилось целый день проводить на свежем воздухе – от этого, его мышцы окрепли, а голова полностью прояснилась после «дурмана уличной жизни»…

Однако была у Сергея одна личная тайна, которой он не мог поделиться ни с кем – даже с Иваном Фёдоровичем, которого считал почти что за родного отца. Тайной этой была Милана. С самой первой минуты, как Сергей увидел дочь хозяина – ещё будучи мальчишкой – он навсегда и полностью влюбился в неё. Пролетевшие, как один миг, годы не смогли «исправить» ситуацию – чем старше становился Сергей – тем больше он влюблялся в дочку бизнесмена. Конечно же, молодой управляющий прекрасно понимал, что между ним и Миланой не может быть никаких отношений или чувств, однако всё равно парень расстроился, узнав о свадьбе любимой: хотя он никогда не показывал девушке своих эмоций – в душе у него, всё это время, полыхал самый настоящий пожар тайной страсти.

Милана же ничего не замечала – для неё, мальчик-конюх, а теперь и управляющий – был всего лишь добрым другом, с которым они частенько пили чай в детстве, и вместе вычёсывали отцовских лошадей. Пожалуй, Сергей был единственным из окружения Миланы, кому её молодой жених, а затем и муж – совершенно не нравился. Он будто бы чувствовал исходившую от Василия угрозу и злобу: Зябликов не сомневался – Милана нужна была Стрельцову только в качестве источника обогащения, и никакой любви, у него к ней не было и в помине.

Василий, конечно же, чувствовал исходившие от управляющего волны неприязни – и отвечал ему той же «монетой»: Милана не раз видела, как её муж и друг детства постоянно ругаются и конфликтуют из-за самых, казалось бы, незначительных пустяков – вроде выбора сена для лошадей, или контроля за качеством удобрений. В конце концов, ей надоели эти перепалки, и она перестала брать мужа с собой, если собиралась ехать на ферму. Девушка поступала так, из уважения к ним обоим – ей не нужны были ругань и скандалы в том месте, где для неё, в буквальном смысле, «оживала» память об отце и матери. Сведя общение между мужем и другом детства к минимуму, Милана думала, что решила эту проблему.

Однако, как оказалось, всё было гораздо сложнее: с недавних пор, Василий начал сам проявлять инициативу. Он решил, что сможет при помощи Бури – наладить производство элитных лошадиных пород, хотя понимал в этом не больше, чем аист во французской кухне:

– Ох, Миланочка, ты даже представить себе не можешь, на какой уровень мы с тобой эту конюшню выведем! – заливался соловьём супруг, признавшись тогда жене во внезапной «любви к ферме». – Будет у нас самая передовая конеферма во всей стране! Начнём с Бури, а там и других племенных лошадок подкупим… Будет у нас своё «производство». Да к нам очередь выстроится из тех же шейхов арабских, чтобы только жеребят от нашей Бури получить!

Глаза Василия при этом сверкали каким-то, прямо-таки, истерическим блеском. Милане это не понравилось – слишком уж всё неожиданно, и совсем не подходил такой «бизнес» её спокойному, эрудированно-цифровому мужу…

Через пару дней, Василий вновь огорошил девушку известием о том, что уволил Сергея – управляющего:

– Ты зачем это сделал, Вася? – допытывалась жена. – Сергей там чуть ли не «с пелёнок» работал, за всем смотрел. Чем он тебе помешал? Нет, я понимаю, у вас своя, непонятная мне, конкуренция – но увольнять-то его, зачем было?

Супруг только самодовольно вздёрнул подбородок:

– А вот, доверяешь ты всем подряд, Милана, в этом и есть твоя главная ошибка. Я его не просто так уволил, а за расхищение…

– Что? – рассмеялась в ответ супруга. – Сергея? За расхищение?

– А что ты смеёшься? – вскинулся супруг. – Он, между прочим, покупал лошадям самый дешёвый овёс – а проводил его по документам как «премиум-класс». Как ты думаешь, куда, в таком случае, отправлялась вся разница? Правильно, Миланочка – к нему же в карман, она и отправлялась! А я, наконец-то, это безобразие пресёк…

Милана была поражена такими неприятными новостями. В глубине души, девушка понимала, что надо бы со всем этим разобраться – но именно сейчас, у неё, как назло, совершенно не было на это времени: вот-вот должна была быть заключена сделка года с их зарубежными партнёрами, и Милане крайне важно было ещё раз перепроверить все документы. В тот раз, она решила на слово поверить мужу, тем более что наследница империи Вересовых хорошо знала о криминальном прошлом Сергея.

«Кто знает, — подумала тогда бизнес-леди, — Всё может быть».

***

Милана сидела на мягкой кровати в номере кемпинг-мотеля и смотрела видеозапись со скрытой камеры, которую незаметно установил её начальник охраны на конюшне. Запись с камеры передавалась прямо на ноутбук девушки, в режиме онлайн. Однако то, что видела сейчас перед собой на экране Милана – вызывало в ней такую бурю чувств, которая никак не была связана с лошадьми.

Василий, проводивший все последние дни исключительно на ферме, действительно занимался «разведением», если можно так выразиться. Вот только делал он это отнюдь не с племенными лошадьми, а с молоденькой горничной по имени Дана, которая устроилась к ним на ферму всего месяц назад.

На экране ноутбука, Василий медленно раздевал горничную, скидывая детали её соблазнительного бельевого комплекта в стог свежего сена. Вокруг влюблённой парочки стеснительно фыркали лошади – видимо, даже они считали подобные занятия откровенно аморальными. Вася смеялся, целуя Дану – та же страстно целовала его в ответ. Рядом с любовниками, на полу конюшни, стояла открытая бутылка шампанского, и корзинка с закусками. –

Господи, какая же я дура! – шептала про себя Милана, закусывая собственные костяшки пальцев. – И ведь верила каждому его слову!

Сгорая от ревности и обиды, Стрельцова с большим трудом выдержала полчаса, после чего отправилась прямиком на конюшню…

Развод с изменником – стало отныне для Миланы делом решённым, однако девушке очень хотелось застать их врасплох, и посмотреть своему горе-муженьку в глаза. Решительно распахнув ворота высокого квадратного помещения, Милана прошествовала к третьему стойлу. До ушей наследницы тут же донеслись характерные звуки любви. Картина, которую она застал в тот момент – абсолютно не нуждалась в комментариях.

– Вот, значит, как ты племенных кобыл тут «разводишь», — тихим голосом начала Милана. – Ну, что – вывел уже свой «личный рекорд»?

Милана дрожала от злобы и негодования. Такого унижения, она не переживала ещё ни разу в жизни.

– Мила, девочка моя… цветочек мой…, — Василий пытался натянуть джинсы, одновременно зачем-то шаря рукой в соломе. – Ты просто всё не так поняла…

Милана взглянула на горничную: Дана сидела, кое-как натянув на себя платье-униформу, её красивые серые глаза были широко распахнуты.

– Милана Ивановна…, — в ужасе прошептала девушка.

– Чтобы я тебя здесь больше ни секунды не видела! Ты уволена. – Ледяным тоном произнесла бизнес-леди.

Только тут она заметила, как мимо неё промелькнула тень мужа. Обернувшись, Милана с удивлением смотрела, как Василий проворно захлопнул ворота конюшни. Когда он повернулся лицом к жене, та увидела, что супруг её держит в руках увесистое поленце, какое обычно используют для растопки каминов.

– Что ты делаешь? – пятясь назад, проговорила поражённо Милана. – Ты с ума сошёл??

На лице Василия мелькнула злорадная улыбка:

– Давно уже надо было от тебя избавиться, да случая всё никак подходящего не представлялось. Ты думала, ты мне нужна – ха! Старая дева! Да Дана в сто раз лучше тебя!

Супруг медленно подступал к девушке, постепенно оттесняя ту в угол конюшни:

– Ты сама напросилась… «Вася – то, Вася – это…», — изобразил он писклявым голосом речь жены, — Да только я мужик! Мужик, слышишь!? Вот пришибу тебя сейчас, прямо здесь – и сожгу, к чертям собачьим, всю эту конюшню, вместе с твоими драгоценными лошадьми! Как ты мне помешаешь?? Да никак… Погорюют люди и забудут про тебя. А я, я буду примерным вдовцом – первые месяца три. Дана подтвердит, что всё случившееся – несчастный случай, правда – Даночка??

– Вася, одумайся, бога ради! Что ты творишь?! – кричала ему Милана, хотя уже понимала, что попала в безвыходную ловушку.

Дана продолжала молча наблюдать за происходящим, ожидая исхода. Наконец, когда Василий подошёл к жене почти вплотную – и уже замахнулся на неё тяжёлым поленом, из стойла напротив вдруг бесшумной чёрной молнией выпрыгнула Буря. Секунда – и копыта арабской скакуньи с глухим стуком обрушились на негодяя. Василий пошатнулся, полено выпало из его рук, а потом и сам он завалился навзничь, потеряв сознание. Дана громко вскрикнула. Милана же бросилась к своей любимой лошади, и зарылась в её шелковистую гриву, не уставая повторять слова благодарности. Буря только довольно фыркала, прижимаясь тёплой шеей к своей хозяйке. После этого, девушка заперла незадачливых любовников в конюшне, и вызвала полицию.

Когда приехали стражи порядка, Дана начала активно открещиваться от произошедшего, однако вскоре не выдержала – и рассказала полиции, что соблазнила мужа Миланы специально. По её словам, родная мать призналась ей, умирая от онкологии в бюджетной провинциальной больнице, что была любовницей самого Ивана Вересова, и Дана является его незаконнорожденной дочерью.

– У тебя всегда было всё: богатство, семья, любовь… У меня же – голодные вечера, когда не было денег на еду, и умирающая от рака мать, которой твой папаша, нет – наш папаша, даже не соизволил выделить денег на лечение… Конечно же, мне хотелось разрушить твою жизнь. Хотелось, чтобы ты ощутила хоть каплю той боли, какую чувствовала я каждый божий день своей жизни…

Дана «плескала» в Милану ядом, однако последняя не очень-то поверила в эту историю. Предоставив следователю записи с камер, девушка смотрела, как мужа-убийцу, и его подельницу – уводят в микроавтобус, чтобы переправить в изолятор.

У Миланы оставались материалы Ивана Фёдоровича для ДНК-теста, поэтому после случившегося – она сразу же заказала повторную экспертизу, забрав предоставленный горничной волос. Результат шокировал Дану, но не удивил Милану – предполагаемая сводная сестра не имела никакого отношения к её отцу, так что история матери горничной оказалась не более, чем выдумкой, для привлечения внимания бизнес-леди.

Через пару дней, Милана лично отправилась домой к Сергею, чтобы извиниться и попросить у него прощения за поведение, теперь уже бывшего, мужа (развод им оформили заочно).

Сергей был счастлив. Он вернулся на конюшню, и вновь стал работать управляющим. Парень сердцем чувствовал, что настало время открыться перед любимой девушкой, признавшись ей в чувствах – но всё же решил не пугать Милану, и потому начал лишь понемногу за ней ухаживать.

Милана, чьё сердце было полностью разбито – благосклонно приняла любовь Сергея, а вскоре почувствовала, что и сама испытывает к парню определённую симпатию. Пара начала встречаться, и очень скоро бизнес-леди и управляющий поняли, что они будто созданы друг для друга.

Через год, Милана и Сергей поженились, и переехали обратно, в дом её отца – почему-то, именно теперь, Милана почувствовала, что всё точно встало на свои места – и она больше не чувствует той былой тоски по родителям, которую постоянно испытывала, будучи в браке с Василием.

Ещё через два месяца после свадьбы, Милана поняла, что ждёт ребёнка. Счастью молодой семьи не было предела! Через положенный срок, у четы Вересовых-Зябликов (молодые люди оставили свои фамилии, а Мила вернула девичью) родилась прекрасная пара близнецов. В доме бизнесмена Вересова, наконец-то, вновь забила «ключом» жизнь…

Жизнь – это один миг. И, как бы мы ни пытались прожить ее максимально счастливо, иногда внешние обстоятельства вносят свои коррективы. А может, это мое жалкое оправдание, ведь я всегда думала, что время ПРИДЕТ, а оно, увы, лишь, УХОДИТ. Уплывает, утекает, словно песок сквозь пальцы. Мне хочется выговориться, излить всю боль, накопившуюся в душе, ведь за свою жизнь мне пришлось выслушать столько слов, обвинений, упреков, что моя собственная семья так и не сложилась. Мне уже 52, я не замужем, но, по правде говоря, никогда не думала, что возраст, когда женщины нянчат внуков, подкрадется ко мне так скоро, словно старуха с косой наперевес. Нет, я пока еще не хороню себя, но у меня стойкое ощущение, что я прожила свой отрезок, отпущенный мне на Земле, впустую. Судите сами…

…Я жила в Костанае, и, сколько себя помню, мне всегда нравились мужчины европейского типа – светлые, высокие, голубоглазые. Мне было 22, и я пленяла парней своей простотой, естественностью и веселым характером. Училась на швею-мотористку, обшивала себя, подруг и знакомых стильными на тот момент вещичками, наскоро подсмотренными с зарубежных фильмов и популярного тогда журнала «Burda». Выкройки доставались по великому знакомству или с помощью обмена – ты в качестве услуги какой-нибудь высокопоставленной мадам дом приберешь, а тебе с барского плеча доставалась выкройка, а то и весь журнал!

В общем, я старалась жить. Несмотря на свой врожденный дефект: в районе таза у меня неправильно сформировались кости, из-за чего правая нога короче левой на 15 см. Ничего, это не помешало мне влюбить в себя и влюбиться самой в простого русского рабочего парня, Славу. Слава был слесарем и ухаживал за мной по мере своих возможностей, конечно, какие тогда могли быть запросы у девушки-инвалида, пусть и стильненько одетой?.. Вспоминаю, что он как-то вручную сплавил для меня розочку из металла, я до сих пор ее храню, как память. Денег на дорогие украшения не было, и Слава выточил кольцо из стали, добыв где-то, если и не ювелирную, то нержавеющую точно… Он вручил мне его, как символ вечной любви. Моей радости не было предела, думала, что вскоре мы поженимся, тем более я узнала, что жду ребенка.

Тогда не было УЗИ, а задержку я не заметила, так как и раньше случалась подобная проблема: моя врожденная травма повлияла и на женское здоровье – цикл был нерегулярный, поэтому узнала я о своей беременности аж на 4 месяце. Малыш родился спустя 3 месяца – преждевременно.

Вынашивала сына я тяжело – падала в обмороки, меня тошнило и рвало от любых запахов пищи, так что мой вес на момент родов составлял 47 кг. Чудовищный недовес и спровоцировал ранние роды.

Пожениться мы со Славой не успели – мне было настолько плохо, что я валялась целыми сутками на койке в общежитии. Он стал пропадать, выпивать, в общем, я его не осуждаю, мы были молоды и глупы. Не смогли сохранить наши чувства… Он ушел. Молча и навсегда. Больше я никогда его не видела.

…Рожденный малыш не прожил и десяти дней, он просто умер во сне. От горя я поседела, мою макушку покрывали островки белых волос. Несмотря на мизерный вес, мой организм рефлекторно работал — молоко все поступало и поступало. А кормить мне уже было некого. Вы не представляете, как мне было больно, одиноко и сложно. А еще страшно. Страшно сойти с ума, и выпрыгнуть из окна, хотя меня посещали такие мысли. Из тяжелейшей депрессии меня спасала швейная машинка. Я шила все подряд – детские одеяльца, шторки, скатерти, а одеваться мне вовсе не хотелось. Спасибо моей старшей сестре, она приехала ко мне из Жезказгана и помогала распродавать все нашитое.

Сестра сняла комнатку у одной одинокой бабушки, мы поселились вместе и стали пытаться как-то жить дальше. Она у меня всегда отличалась бойким характером и, видя, к чему привели мои так называемые любовные отношения, запретила мне думать о мужчинах. В 23 я выглядела на 45. Седая, с потухшими глазами, растяжками на изможденном теле и хромая – чисто старуха Изергиль! Но мы с сестрой пахали: она работала поваром в детском саду, я – швеей на дому. Спустя 10 лет, которые пролетели, как один год, мы перебрались в Алма-Ату. Сняли полуразвалившийся домик за чертой города, частный, нам его потом завещал хозяин-дедок в благодарность за уход и тепло, которое мы целиком излили на него. Без семьи, без детей, нам некого было приласкать, поэтому мы заботились о дедуле и его псе Черныше.

Замуж я так и не вышла, хотя пыталась родить для себя – забеременела в 34 года, но беременность оказалась внематочная, поэтому хирург из-за открывшегося внутреннего кровотечения удалил мне одну трубу с плодным яйцом. Матку удалось сохранить, в надежде, что когда-нибудь я вновь смогу стать мамой. Но Бог словно дал мне знать, что я больше никогда не испытаю радостей материнства и не смогу прижать к сердцу родной комочек, не вдохну сладкий детский аромат, и не поцелую ручки своего ребеночка…

Так и живем мы по сей день с сестрой. Она вообще никогда не встречалась с мужчинами и напрочь забыла об их существовании, внушив мне, что все беды от мужиков, и что не случилось бы со мной такого несчастья, если бы я не пыталась всеми силами стать чьей-то женой и родить ребенка. Я все так же шью, вяжу на заказ вещи, заработанных денег хватает только на скромное питание и оплату коммуналки.

Скажите, где я промахнулась? Почему моя жизнь настолько никчемна и бессмысленна? У меня не нашлось сил открыть свое ателье, не хватило храбрости усыновить малыша, я не смогла переубедить родную сестру в том, что мы могли бы еще «повоевать» за свое личное счастье. Я словно проживаю черновик, тогда как нужно было жить «по-чистому», переписывая драму на ходу в комедийный жанр – водевиль, который так любила смотреть еще в юности…

С возрастом стали ныть косточки, мне сложно передвигаться, приходится пользоваться костылями. На операцию денег нет, хотя, я узнавала, можно было бы вставить титановую пластину, чтобы выровнять кость. Я об этом стараюсь не думать. Успокаиваю себя тем, что все равно в основном сижу – мое занятие не требует большой беготни.

…Иногда кажется, что я – это не я, и моя жизнь какой-то дешевый сериал, который все никак не закончится…Может быть, мудрые женщины, которые не побоялись ЖИТЬ, дадут мне ободряющее напутствие? Я устала быть никому не нужной, даже себе…