Голубая змейка это сказка или рассказ

Два друга, Ланко Пужанко и Лейко Шапочка, решили подшутить над сестрой Лейко, Марьюшкой, так как девушка не дала им посмотреть на гадания на жениха. Марьюшка долго не могла выйти замуж и очень переживала по этому поводу. Подруги посоветовали ей использовать гадание на гребне. Нужно было ночью повесить его на поветях, а утром посмотреть, не запутался ли в нем волос. По цвету волоса можно было судить о будущем женихе.

И вот Ланко и Лейко ночью забрали гребень и расчесали им коня. Увидев много волос, девушка сначала обрадовалась, но подруги начали смеяться над ней, поняв, чьи это были волосы. Тогда Марьюшка разозлилась и расстроилась и пожелала парням увидеть голубую змейку.

Ланко и Лейко не знали, кто такая голубая змейка. Они спрашивали о ней, но все боялись говорить об этом существе. Только отец Лейко рассказал о том, что голубая змейка не ползает, а сворачивается колечком и скачет на хвостике. С правой стороны от нее золотая струйка сыпется, а слева — черная. Куда золотая струйка падает, там появляется золото. Однако если много взять, и хоть капельку уронить по дороге, то оно все превратится в камень.

Весной мальчики строили запруды на ручье и увидели голубую змейку. Они хотели добыть золото, но подрались, так как убеждали друг друга, что возле нее черная беда рассыпана. Парни решили еще раз позвать змейку, но она их обхитрила и в этот раз. С того момента Ланко и Лейко решили совсем не вспоминать о сказочном существе.

Однажды в лесу мальчики встретили женщину, в которой узнали голубую змейку. Она сказала, что хочет испытать их. Женщина смешала на ладони черную и золотую пыль, превратив ее в плитку, и дала каждому из мальчиков, сказав парням пожелать чего-нибудь. Если желание окажется хорошим, то плитка станет золотой, а если плохим, то превратится в простой камень. Ланко и Лейко пожелали, чтобы Марьюшка скорее вышла замуж. После этого их плитки стали золотые. Также змейка дала мальчикам два мешочка, наполненных золотым песком. Когда парни вернулись домой, то рассказали историю о голубой змейке. Дома их ждала еще одна радость – к Марьюшке приехал свататься жених.

• Полный текст
• Медной горы Хозяйка
• Малахитовая шкатулка
• Каменный цветок
• Горный мастер
• Хрупкая веточка
• Железковы покрышки
• Две ящерки
• Приказчиковы подошвы
• Сочневы камешки
• Травяная западенка
• Таюткино зеркальце
• Кошачьи уши
• Про Великого Полоза
• Змеиный след
• Жабреев ходок
• Золотые дайки
• Огневушка-Поскакушка
• Голубая змейка
• Ключ земли
• Синюшкин колодец
• Серебряное копытце
• Ермаковы лебеди
• Золотой волос
• Дорогое имячко
• Примечания

Голубая змейка

Росли в нашем заводе два пар­ни­шечка, по близ­кому сосед­ству: Ланко Пужанко да Лейко Шапочка.

Кто и за что им такие про­зва­ния при­ду­мал, это ска­зать не умею. Меж собой эти ребята дружно жили. Под — стать подо­бра­лись. Умиш­ком вро­вень, силен­кой вро­вень, ростом и годами тоже. И в житье боль­шой раз­лички не было. У Ланка отец рудо­боем был, у Лейка на золо­тых пес­ках горе­вал, а матери, известно, по хозяй­ству мыта­ри­лись. Ребя­там и нечем было друг перед друж­кой погордиться.

Одно у них не схо­ди­лось. Ланко свое про­звище за обиду счи­тал, а Лейку лестно каза­лось, что его- этак лас­ково зовут — Шапочка. Не раз у матери припрашивал.

— Ты бы, мамонька, сшила мне новую шапку! Слы­шишь, — люди меня Шапоч­кой зовут, а у меня тятин мала­хай, да и тот старый.

Дружбе ребя­чьей это не мешало. Лейко пер­вый в драку лез, коли кто обзо­вет Ланка Пужанком.

— Какой он тебе Пужанко? Кого испугался?

Так вот и росли пар­ни­шечки ряд­ком да лад­ком. Рас­сорки, понятно, слу­ча­лись, да не надолго. Про­ми­гаться не успеют, опять вместе.

И то у ребят вро­вень при­шлось, что оба послед­ними в семьях росли.

Поволь­гот­нее таким-то. С малыми не водиться. От снегу до снегу домой только поесть да поспать при­бе­гут. Мало ли в ту пору у ребят вся­кого дела: в бабки поиг­рать, в городки, шари­ком, поры­ба­чить тоже, поку­паться, за яго­дами, за гри­бами сбе­гать, все горочки обла­зить, пенечки на одной ноге обска­кать. Утя­нутся из дома с утра — ищи их! Только этих ребят не больно искали. Как вече­ром при­бе­гут домой, так на них поварчивали:

— При­шел, наше шатало! Корми-ко его!

Зимой по-дру­гому при­хо­ди­лось. Зима, известно, вся­кому зверю хвост подо­жмет и людей не обой­дет. Ланка с Лей­ком зима по избам заго­няла. Оде­жонка, видишь, сла­бая, обувка жидень­кая, — неда­леко в них уско­чишь. Только и хва­тало тепла из избы в избу перебежать.

Чтоб боль­шим под руку не под­вер­ты­ваться, забьются оба на полати да там и поси­жи­вают. Двоим-то все-таки весе­лее. Когда и поиг­рают, когда про лето вспо­ми­нают, когда про­сто слу­шают, о чем боль­шие гово­рят. Вот раз сидят этак-то, а к лей­ко­вой сестре Марьюшке подружки набе­жали. Время к новому году подви­га­лось, а по деви­чьему обряду в ту пору про жени­хов воро­жат. Дев­чонки и зате­яли такую ворожбу. Ребя­там любо­пытно погля­деть, да разве под­сту­пишься. Близко не пус­кают, а Марьюшка по-свой­ски еще под­за­тыль­ни­ков надавала.

— Уходи на свое место!

Она, видишь, эта Марьюшка из сер­ди­тень­ких была. Кото­рый год в неве­стах, а жени­хов не было. Девушка будто и вовсе хоро­шая, да маленько косо­ро­тенька. Изъян вроде и неве­лик, а парни все же бра­ко­вали ее из-за этого. Ну, она и сердилась.

Заби­лись ребята на полати, пых­тят да помал­ки­вают, а дев­чон­кам весело. Золу сеют, муку по сто­леш­нице рас­ка­ты­вают, угли пере­ки­ды­вают, в воде брыз­га­ются. Пере­ма­за­лись все, с виз­гом хохо­чут одна над дру­гой, только Марьюшке не весело. Она, видно, изве­ри­лась во вся­кой ворожбе, говорит:

— Пустяк это. Одна забава.

Одна подружка на это и скажи:

— По-доб­рому-то воро­жить боязно.

— А как? — спра­ши­вает Марьюшка.

Подружка и рассказала:

— От бабушки слы­хала, ‑самое пра­виль­ное гада­ние будет такое. Надо вече­ром, как все уснут, свой гре­бе­шок на ниточке пове­сить на пове­тях, а на дру­гой день, когда еще никто не про­бу­дился, снять этот гре­бе­шок, — тут все и увидишь.

Все любо­пыт­ствуют — как? А дев­чонка объясняет:

— Коли в гре­бешке волос ока­жется — в тот год замуж вый­дешь. Не ока­жется волоса — нет твоей судьбы. И про то дога­даться можно, какой воло­сом муж будет.

Ланко с Лей­ком при­ме­тили этот раз­го­вор и то смек­нули, что Марьюшка непре­менно так воро­жить ста­нет. А оба в обиде на нее за под­за­тыль­ники-то. Ребята и сговорились:

— Подо­жди! Мы тебе припомним!

Ланко в тот вечер домой ноче­вать не пошел, у Лейка на пола­тях остался. Лежат, будто похра­пы­вают, а сами друг дружку кула­чон­ками в бока под­ты­кают: гляди, не усни!

Как боль­шие все уснули, ребята слы­шат, — Марьюшка в сенки вышла. Ребята за ней и угля­дели, как она на повети зале­зала и в кото­ром месте там вози­лась. Угля­дели и поско­рее в избу. За ними сле­дом Марьюшка при­бе­жала. Дро­жит, зубами чакает. То ли ей холодно, то ли боязно. Потом легла, поежи­лась маленько и, слышно стало, — уснула. Ребя­там того и надо. Слезли с пола­тей, оде­лись, как при­шлось, и тихонько вышли из избы. Что делать, об этом они уж сговорились.

У Лейка, видишь, мерин был, не то чалый, не то бурый, звали его Голубко. Ребята и при­ду­мали этого мерина марьюш­ки­ным гре­беш­ком выче­сать. На пове­тях- то ночью боязно, только ребята один перед дру­гим храб­рятся. Нашли на пове­тях гре­бе­шок, наче­сали с Голубка шер­сти и гре­бе­шок на место пове­сили. После этого в избу про­бра­лись и крепко-накрепко заснули. Про­бу­ди­лись позд­не­хонько. Из боль­ших в избе одна лей­кова мать была, — у печки топталась.

Пока ребята спали, тут вот что слу­чи­лось. Марьюшка утром под­ня­лась раньше всех и достала свой гре­бе­шок. Видит — волосу много. Обра­до­ва­лась жених куд­ря­вый будет. Побе­жала к подруж­кам похва­статься. Те гля­дят — что-то не вовсе ладно. Дивятся, какой волос чуд­ной. Ни у одного зна­ко­мого парня такого не виды­вали. Потом одна раз­гля­дела в гре­бешке силышко от кон­ского хво­ста. Подружки и давай хохо­тать над Марьюшкой.

— У тебя,- гово­рят,- жени­хом-то Голубко оказался.

Марьюшке это за боль­шую обиду, она раз­ру­га­лась с подруж­ками, а те, знай, хохо­чут. Кличку ей объ­явили: Голуб­кова невеста.

При­бе­жала Марьюшка домой, жалу­ется матери — вот какое горе при­клю­чи­лось, а ребята пом­нят вче­раш­ние под­за­тыль­ники и с пола­тей поддразнивают:

— Голуб­кова неве­ста, Голуб­кова невеста!

Марьюшка тут вовсе раз­ре­ве­лась, а мать смек­нула, чьих это рук дело, закри­чала на ребят:

— Что вы, бес­стыд­ники, наде­лали! Без того у нас девку женихи обхо­дят, а вы ее насмех поставили.

Ребята поняли — вовсе неладно вышло, давай перекоряться:

— Это ты придумал!

— Нет, ты!

Марьюшка из этих пере­ко­ров тоже поняла, что ребята ей такую штуку под­стро­или, кри­чит им:

— Чтоб вам самим голу­бая змейка привиделась!

Тут опять на Марьюшку мать напустилась:

— Замолчи, дура! Разве можно такое гово­рить? На весь дом беду накличешь!

Марьюшка в ответ на это свое говорит:

— Мне что до этого! Не гля­дела бы на белый свет!

Хлоп­нула две­рью, выбе­жала в ограду и давай там сне­го­вой лопа­той Голубка гонять, будто он в чем про­ви­нился. Мать вышла, сперва при­стро­жила девку, потом в избу увела, уго­ва­ри­вать стала. Ребята видят,- не до них тут, утя­ну­лись к Ланку. Заби­лись там на полати и поси­жи­вают смир­не­хонько. Жалко им Марьюшку, а чем теперь помо­жешь. И голу­бая змейка в голо­вен­ках застряла. Шепо­том спра­ши­вают один у другого.

— Лейко, ты не слы­хал про голу­бую змейку?

— Нет, а ты?

— Тоже не слыхивал.

Шеп­тали, шеп­тали, решили у боль­ших спро­сить, когда дело маленько при­за­мнется. Так и сде­лали. Как марьюш­кина обида поза­бы­лась, ребята и давай раз­уз­на­вать про голу­бую змейку. Кого ни спро­сят, те отма­хи­ва­ются: — не знаю, да еще грозятся:

— Возьму вот прут да отважу обоих! Забу­дете о таком спрашивать!

Ребя­там от этого еще любо­пыт­нее стало: что за змейка такая, про кото­рую и спра­ши­вать нельзя?

Нашли-таки слу­чай. По празд­нич­ному делу у Ланка отец при­шел домой поряд­ком выпивши и сел у избушки на зава­линке. А ребята знали, что он в такое время пого­во­рить больно охоч. Ланко и подкатился.

— Тятя, ты видал голу­бую змейку?

Отец, хотя сильно выпивши был, даже отшат­нулся, потрез­вел и закля­тье сделал.

— Чур, чур, чур! Не слу­шай, наша избушка-хоро­минка! Не тут слово сказано!

При­стро­жил ребят, чтоб напредки такого не гово­рили, а сам все-таки выпивши, пого­во­рить-то ему охота. Поси­дел так, помол­чал, потом и говорит:

— Пой­демте на бере­жок. Там сво­бод­нее про вся­кое сказывать.

При­шли на бере­жок, заку­рил лан­ков отец трубку, огля­нулся на все сто­роны и говорит:

— Так и быть, скажу вам, а то еще беды наде­ла­ете сво­ими раз­го­во­рами. Вот слушайте!

Есть в наших краях малень­кая, голу­бень­кая змейка. Ростом не больше чет­верти и до того легонь­кая, будто в ней вовсе ника­кого весу нет. По траве идет, так ни одна былинка не погнется. Змейка эта не пол­зает, как дру­гие, а свер­нется колеч­ком, голо­венку выста­вит, а хво­сти­ком упи­ра­ется и под­ска­ки­вает, да так бойко, что не дого­нишь ее. Когда она этак-то бежит, вправо от нее золо­тая струя сып­лется, а влево чер­ная-пре­чер­ная. Одному уви­деть голу­бую змейку пря­мое сча­стье: навер­няка вер­хо­вое золото ока­жется, где золо­тая струя про­шла. И много его. Поверху боль­шими кус­ками лежит. Только оно тоже с под­во­дом. Если лишку захва­тишь, да хоть капельку сбро­сишь, все в про­стой камень повер­нется. Вто­рой раз тоже не при­дешь, потому место сразу забудешь.

Ну, а когда змейка двоим-троим, либо целой артели пока­жется, тогда вовсе чер­ная беда. Все пере­ссо­рятся и такими нена­вист­ни­ками друг дружке ста­нут, что до смер­то­убий­ства дело дой­дет. У меня отец на каторгу ушел из-за этой голу­бой змейки. Сидели как-то арте­лью и раз­го­ва­ри­вали, а она и пока­жись. Тут у них и пошла нераз­бе­риха. Двоих насмерть в драке убили, осталь­ных пяте­рых на каторгу угнали. И золота ника­кого не ока­за­лось. Потому вот про голу­бую змейку и не гово­рят: боятся, как бы она не пока­за­лась при двоих, либо троих. А пока­заться она везде может: в лесу и в поле, в избе и на улице. Да еще ска­зы­вают, будто голу­бая змейка иной раз чело­ве­ком при­ки­ды­ва­ется, только узнать ее все-таки можно. Как идет, так даже на самом мел­ком песке сле­дов не остав­ляет. Трава, и та под ней не гнется. Это пер­вая при­мета, а вто­рая такая: из пра­вого рукава золо­тая струя бежит, из левого чер­ная пыль сыплется.

Наго­во­рил этак-то лан­ков отец и нака­зы­вает ребятам:

— Смот­рите, никому об этом не гово­рите и вдвоем про голу­бую змейку вовсе даже не поми­найте. Когда в оди­ночку слу­чится быть и кру­гом людей не видно, тогда хоть кри­ком кричи.

— А как ее звать? — спра­ши­вают ребята.

— Этого, — отве­чает, — не знаю. А если бы знал, тоже бы не ска­зал, потому опас­ное это дело.

На том раз­го­вор и кон­чился. Лан­ков отец еще раз настрого нака­зал ребя­там помал­ки­вать и вдвоем про голу­бую змейку даже не поми­нать. Ребята сперва сто­ро­жи­лись, один дру­гому напоминал:

— Ты гляди, про эту штуку не говори и не думай, как со мной вме­сте. В оди­ночку надо.

Только как быть, когда Лейко с Лан­ком все­гда вме­сте и голу­бая змейка ни у того, ни у дру­гого с ума не идет? Время к теплу подви­ну­лось. Ручейки побе­жали. Пер­вая весен­няя забава около живой воды пово­зиться: лодочки пус­кать, запруды стро­ить, меленки водой кру­тить. Улица, по кото­рой ребята жили, кру­ти­ком к пруду спус­ка­лась. Весен­ние ручейки тут скоро сбе­жали, а ребята в эту игру не наиг­ра­лись. Что делать? Они взяли по лопатке, да и побе­жали за завод. Там, дескать, из лесу еще долго ручейки бежать будут, на любом поиг­рать можно. Так оно и было. Выбрали ребята под­хо­дя­щее место и давай запруду делать, да поспо­рили, кто лучше умеет. Решили на деле про­ве­рить: каж­дому в оди­ночку плот­нику сде­лать. Вот и разо­шлись по ручьюто. Лейко пониже. Ланко повыше шагов, поди, на пол­сотни. Сперва перекликались.

— У меня, смотри-ко!

— А у меня! Хоть завод строй!

Ну, все-таки работа. Оба крепко заня­лись, помал­ки­вают, ста­ра­ются, как лучше сде­лать. У Лейка при­вычка была что-нибудь при­пе­вать за рабо­той. Он и под­би­рает раз­ные слова, чтобы всклад вышло:

Эй-ка, эй-ка,

Голу­бая змейка!

Объ­явись, покажись!

Колеском покру­тись!

Только про­пел, видит — на него с горки голу­бень­кое колеско катится. До того легонь­кое, что сухие былинки, и те под ним не сги­ба­ются. Как ближе под­ка­ти­лось, Лейко раз­гля­дел: это змейка колеч­ком свер­ну­лась, голо­венку впе­ред уста­вила, да на хво­стике и под­ска­ки­вает. От змейки в одну сто­рону золо­тые искры летят, в дру­гую чер­ные струйки брыз­жут. Гля­дит на это Лейко, а Ланко ему кричит:

— Лейко, гляди-ко, вон она — голу­бая змейка!

Ока­за­лось, что Ланко это же самое видел, только змейка к нему из-под горки под­ни­ма­лась. Как Ланко закри­чал, так голу­бая змейка и поте­ря­лась куда-то. Сбе­жа­лись ребята, рас­ска­зы­вают друг другу, хвалятся:

— Я и глазки разглядел!

— А я хво­стик видел. Она им упрется и подскочит.

— Дума­ешь, я не видел? Из колечка-то чуть высунулся.

Лейко, как он все-таки пожи­вее был, побе­жал к сво­ему пру­дику за лопаткой.

— Сейчас,-кричит,-золота добудем!

При­бе­жал с лопат­кой и только хотел ковыр­нуть землю с той сто­роны, где золо­тая струя про­шла, Ланко на него налетел.

— Что ты дела­ешь? Загу­бишь себя! Тут, поди-ко, чер­ная беда рассыпана!

Под­бе­жал к Лейку и давай его оттал­ки­вать. Тот свое кри­чит, упи­ра­ется. Ну, и разо­дра­лись ребята. Ланку с горки спод­руч­нее, он и оттол­кал Лейка подальше, а сам кричит:

— Не допущу в том месте рыться. Себя загу­бишь. Надо с дру­гой стороны.

Тут опять Лейко набросился.

— Нико­гда этого не будет! Заги­нешь там. Сам видел, как в ту сто­рону чер­ная пыль сыпалась.

Так вот и дра­лись. Один дру­гого осте­ре­гает, а сами тумаки дают. До реву дра­лись. Потом раз­би­раться стали, да и поняли, в чем штука: видели змейку с раз­ных сто­рон, потому пра­вая с левой и не схо­дятся. Поди­ви­лись ребята.

— Как она нам головы закру­жила! Обоим навстречу пока­за­лась. Насме­я­лась над нами, до драки довела, а к месту и не под­сту­пишься. В дру­гой раз, не про­гне­вайся, не позо­вем. Умрем, а не позовем!

Решили так, а сами только о том и думают, чтобы еще раз погля­деть на голу­бую змейку. У каж­дого на уме и то было: не попы­тать ли в оди­ночку. Ну, боязно, да и перед друж­ком как-то нескладно. Недели две, а то и больше все­таки о голу­бой змейке не раз­го­ва­ри­вали. Лейко начал:

— А что если нам еще раз голу­бую змейку позвать? Только чтоб с одной сто­роны глядеть.

Ланко доба­вил:

— И чтоб не драться, а сперва разо­брать, нет ли тут обмана какого!

Сго­во­ри­лись так, захва­тили из дома по кусочку хлеба да по лопатке и пошли на ста­рое место. Весна в том году друж­ная сто­яла. Про­шло­год­нюю ветошь всю зеле­ной тра­вой закрыло. Весен­ние ручейки давно пере­сохли. Цве­тов много появи­лось. При­шли ребята к ста­рым своим запру­дам, оста­но­ви­лись у лей­ки­ной и начали припевать:

Эй-ка, эй-ка,

Голу­бая змейка!

Объ­явись, покажись!

Колеском покру­тись!

Стоят, конечно, плечо в плечо, как уго­во­ри­лись. Оба боси­ком по теп­лому вре­мени. Не успели кон­чить при­певку, от лай­ко­вой запруды пока­за­лась голу­бая змейка. По моло­дой-то траве ско­ренько поска­ки­вает. Направо от нее густое облачко золо­той искры, налево — такое же густое — чер­ной пыли. Катит змейка прямо на ребят. Они уже раз­бе­гаться хотели, да Лейко смек­нул, ухва­тил Ланка за пояс, поста­вил перед собой и шепчет:

— Не гоже на чер­ной сто­роне оставаться!

Змейка все же их пере­хит­рила, — меж ног у ребят про­ка­тила. У каж­дого одна шта­нина золо­че­ной ока­за­лась, дру­гая как дег­тем выма­зана. Ребята этого не заме­тили, смот­рят, что дальше будет. Голу­бая змейка дока­тила до боль­шого пня и тут куда-то подевалась.

Под­бе­жали, видят: пень с одной сто­роны золо­той стал, а с дру­гой чер­ным­чер­не­хо­нек и тоже твер­дый, как камень. Около пня дорожка из кам­ней, направо жел­тые, налево черные.

Ребята, конечно, не знали вес­ко­сти золо­тых кам­ней. Ланко сго­ряча ухва­тил один и чует — ой, тяжело, не доне­сти такой, а бро­сить боится. Пом­нит, что отец гово­рил: сбро­сишь хоть капельку, все в про­стой камень пере­ки­нется. Он и кри­чит Лейку:

— Поменьше выби­рай, поменьше! Этот тяжелый!

Лейко послу­шался, взял поменьше, а он тоже тяже­лым пока­зался. Тут он понял, что у Ланка камень вовсе не под силу, и говорит:

— Брось, а то надорвешься!

Ланко отве­чает:

— Если брошу, все в про­стой камень обернется.

— Брось, говорю! — кри­чит Лейко, а Ланко упи­ра­ется: нельзя.

Ну, опять дра­кой кон­чи­лось. Подра­лись, наре­ве­лись, подо­шли еще раз посмот­реть на пенек да на камен­ную дорожку, а ничего не ока­за­лось. Пень, как пень, а ника­ких кам­ней, ни золо­тых, ни про­стых, вовсе нет. Ребята и судят:

— Обман один эта змейка. Нико­гда больше думать о ней не будем.

При­шли домой, там им за штаны попало. Матери отму­ту­зили того и дру­гого, а сами дивятся.

— Как-то им посо­бит и выма­заться на один лад! Одна шта­нина в глине, дру­гая — в дегтю! Ухит­риться тоже надо!

Ребята после этого вовсе на голу­бую змейку сердились.

— Не будем о ней говорить!

И слово свое твердо дер­жали. Ни разу с той поры у них раз­го­вору о голу­бой змейке не было. Даже в то место, где ее видели, ходить перестали.

Раз ребята ходили за яго­дами. Набрали по пол­ной кор­зи­ночке, вышли на покос­ное место и сели тут отдох­нуть. Сидят в густой траве, раз­го­ва­ри­вают, у кого больше набрано да у кого ягода круп­нее. Ни тот, ни дру­гой о голу­бой змейке и не поду­мал. Только видят — прямо к ним через покос­ную лужайку идет жен­щина. Ребята сперва этого в при­мету не взяли. Мало ли жен­щин в лесу в эту пору: кто за яго­дами, кто по покос­ным делам. Одно пока­за­лось им непри­выч­ным: идет, как плы­вет, совсем легко. Поближе под­хо­дить стала, ребята раз­гля­дели — ни один цве­ток, ни одна тра­винка под ней не согнутся. И то угля­дели, что с пра­вой сто­роны от нее золо­тое облачко колы­шется, а с левой чер­ное. Ребята и уговорились:

— Отвер­немся. Не будем смот­реть! А то опять до драки доведет.

Так и сде­лали. Повер­ну­лись спи­нами к жен­щине, сидят и глаза зажму­рили. Вдруг их под­няло. Открыли глаза, видят — сидят на том же месте, только при­мя­тая трава под­ня­лась, а кру­гом два широ­ких обруча, один золо­той, дру­гой чер­но­ка­мен­ный. Видно, жен­щина обо­шла их кру­гом да из рука­вов и насы­пала. Ребята кину­лись бежать, да золо­той обруч не пус­кает: как пере­ша­ги­вать — он под­ни­мется, и под­ныр­нуть тоже не дает. Жен­щина смеется:

— Из моих кру­гов никто не вый­дет, если сама не уберу.

Тут Лейко с Лан­ком взмолились:

— Тетенька, мы тебя не звали.

— А я, — отве­чает, — сама при­шла погля­деть на охот­ни­ков добыть золото без работы.

Ребята про­сят:

— Отпу­сти, тетенька, мы больше не будем. И без того два раза подра­лись из- за тебя!

— Не вся­кая, — гово­рит, — драка чело­веку в покор, за иную и награ­дить можно. Вы по-хоро­шему дра­лись. Не из-за коры­сти либо жад­но­сти, а друг дружку охра­няли. Неда­ром золо­тым обру­чем от чер­ной беды вас отго­ро­дила. Хочу еще испытать.

Насы­пала из пра­вого рукава золо­того песку, из левого чер­ной пыли, сме­шала на ладони, и стала у нее плитка чер­но­зо­ло­того камня. Жен­щина эту плитку про­чер­тила ног­тем, и она рас­па­лась на две ров­не­шень­кие поло­винки. Жен­щина подала поло­винки ребя­там и говорит:

— Коли кото­рый хоро­шее дру­гому заду­мает, у того пли­точка золо­той ста­нет, коли — пустяк, вый­дет бро­со­вый камешок.

У ребят давно на сове­сти лежало, что они Марьюшку сильно оби­дели. Она хоть с той поры ничего им не гова­ри­вала, а ребята видели: стала она вовсе неве­се­лая. Теперь ребята про это и вспом­нили, и каж­дый пожелал:

— Хоть бы поско­рее про­звище Голуб­кова неве­ста забы­лось и вышла бы Марьюшка замуж!

Поже­лали так, и пли­точки у обоих стали золо­тые. Жен­щина улыбнулась.

— Хорошо поду­мали. Вот вам за это награда. И подает им по малень­кому кожа­ному кошельку с ремен­ной завязкой.

— Тут, — гово­рит, — золо­той песок. Если боль­шие ста­нут спра­ши­вать, где взяли, ска­жите прямо: “голу­бая змейка дала, да больше ходить за этим не велела”. Не посмеют дальше разузнавать.

Поста­вила жен­щина обручи на ребро, обло­ко­ти­лась на золо­той пра­вой рукой, на чер­ный — левой и пока­тила по покос­ной лужайке. Ребята гля­дят — не жен­щина это, а голу­бая змейка, и обручи в пыль пере­шли. Пра­вый — в золо­тую, левый в черную.

Посто­яли ребята, запря­тали свои золо­тые пли­точки да коше­лечки по кар­ма­нам и пошли домой. Только Ланко промолвил:

— Не жирно все-таки отва­лила нам золо­того песку.

Лейко на это и говорит:

— Столько, видно, заслужили.

Доро­гой Лейко чует — сильно потя­же­лело у него в кар­мане. Еле выта­щил свой коше­лек, — до того он вырос. Спра­ши­вает у Ланка:

— У тебя тоже коше­лек вырос?

— Нет, — отве­чает, — такой же, как был.

Лейку неловко пока­за­лось перед друж­ком, что песку у них не поровну, он и говорит:

— Давай отсыплю тебе.

— Ну что ж, — отве­чает, — отсыпь, если не жалко.

Сели ребята близ дороги, раз­вя­зали свои кошельки, хотели выров­нять, да не вышло. Возь­мет Лейко из сво­его кошелька гор­сточку золо­того песку, а он в чер­ную пыль пере­ки­нется. Ланко тогда и говорит:

— Может, все-то опять обман.

Взял щепотку из сво­его коше­лечка. Песок как песок, насто­я­щий золо­той. Высы­пал щепотку Лейку в коше­лек — пере­мены не вышло. Тогда Ланко и понял: обде­лила ею голу­бая змейка за то, что пожад­ни­чал на даров­щину. Ска­зал об этом Лейку, и коше­лек на гла­зах стал при­бы­вать. Домой при­шли оба с пол­не­хонь­кими кошель­ками, отдали свой песок и золо­тые пли­точки семей­ным и рас­ска­зали, как голу­бая змейка велела.

Все, понятно, раду­ются, а у Лейка в доме еще новость: к Марьюшке при­е­хали сваты из дру­гого села. Марьюшка весе­ле­хонька бегает, и рот у нее в пол­ной исправе. От радо­сти, что ли? Жених, верно, какой-то чуба­рый воло­сом, а парень весе­лый, к ребя­там лас­ко­вый. Ско­ренько с ним сдружились.

Голу­бую змейку с той поры ребята нико­гда не вызы­вали. Поняли, что она сама награ­дой при­ка­тит, если заслу­жишь, и оба удач­ливы в своих делах были. Видно, пом­нила их змейка и чер­ный свой обруч от них золо­тым отделяла.

Сюжет произведения

Сказ начинается с описания двух мальчиков — Лейко Шапочка и Ланко Пужанко. Как-то вечером они надумали подшутить над сестрой первого героя, ведь она не разрешила им пойти на гадание. Марьюшка гадала на жениха, для процедуры ей необходимо было на ночь повесить гребешок на улице. Какие волосы окажутся в нем запутаны, такие и будут у ее жениха. Мальчики решили этим гребнем расчесать коня Голубко.

На следующий день Марьюшка увидела волос и побежала хвастаться подружкам. Когда они поняли, что это конская шерсть, начали смеяться над ней и прозвали «Голубкова невеста». Девочка обиделась на мальчиков и пожелала, чтобы они встретили голубую змейку. Два друга заинтересовались, кто же это мог быть, и начали всех расспрашивать, но никто им не говорил, и лишь отец Ланко поведал всю правду.

Оказалось, что змейка эта непростая. Она сворачивается в клубочек и скачет на хвосте. С правой стороны у нее золотая пыль идет, а с левой — черная. Куда первая попадает, там золото находится, и если ее взять, нужно нести аккуратно, не ронять по дороге, иначе все превратится в камень.

Вот как-то пошли мальчики прогуляться на ручей, один шел выше по течению, второй — ниже. И вот они увидели змею. К одному из друзей она с горки спускалась, а ко второму — поднималась.

Захотели они разбогатеть и из-за этого подрались. Мальчики убеждали друг друга, что там черная пыль разбросана. Только потом они поняли, что видели змейку с разных сторон.

Договорившись, мальчики решили подозвать к себе змейку и собрать золото. Но только в этот раз она тоже перехитрила их и проскользнула между ног. Погнались они за ней и увидели пень, около которого с одной стороны лежали золотые камни, а с другой — черные. Ланко первый схватит большой кусок золота, но не знал, что он такой тяжелый. Вот несет еле-еле и бросить боится, ведь тогда он станет обычным камнем.

Лейко взял кусок поменьше, но он тоже оказался тяжелым. Понял мальчик, что у друга камень тяжелее, и начал говорить ему, чтобы тот бросил его, а то надорвется. Но Ланко не хотел этого делать. В итоге они подрались, и золото превратилось в обычные камни. Снова решили вернуться к волшебному пню, но там уже ничего не было.

После этого друзья решили больше не вспоминать про змейку. Вот однажды они пошли за ягодами и присели отдохнуть. И вот видят: по лесу ходит женщина, с одной стороны у нее золотая пыль колышется, а с другой — черная. Мальчики закрыли глаза и отошли подальше. Но когда открыли, то поняли, что сидят в двух кольцах — золотом и черном, а выбраться не могут.

Змейка сказала, что хочет их испытать. Она в руке смешала черную и золотую пыль и сказала, чтобы мальчики пожелали чего-нибудь. Если желание будет хорошим, тогда она их наградит. Мальчики пожелали, чтобы Марьюшка вышла замуж и они получили достойную награду. В благодарность за такие желания змейка дала им по мешочку с золотом. Но Ланко всю обратную дорогу жаловался, что у него мало золота, и со временем его мешочек тяжелел. Оказывается, его ждало наказание за его жадность, и все превратилось в камень.

Краткое содержание сказки «Голубая змейка» повествует о том, что богатство — это не всегда хорошо. Оно может принести:

1. Добро и зло.
2. Счастье и несчастье.

Каков будет итог, зависит только от человека и от его умыслов. Он может стать рабом золота или его повелителем.

Характеристика персонажей

Краткое содержание «Голубая змейка» Бажова повествует о нескольких персонажах. К главным героям сказа относятся два мальчика, а именно:

1. Лейко Шапочка — веселый озорной мальчишка и верный товарищ.
2. Ланко Пужанко — добрый друг затейник. У него имеется такое качество, как жадность, за это он и был наказан.

Сказочную змейку также можно отнести к главным героям. Она добрая и справедливая, не терпит корысти и жадности.

К второстепенным персонажам относятся отец Ланко, поведывавший им историю о волшебной змейке, и Марьюшка — девушка, которая мечтала выйти замуж.

Если прочесть несколько предложений из краткого содержания сказа, можно понять, что оно подходит для пересказа и читательского дневника. «Голубая змейка» Бажова учит тому, что всего нужно добиваться самостоятельно и не надеяться на волшебство.

( 64 оценки, среднее 4.05 из 5 )