Господин из сан франциско аргументы для итогового сочинения человек путешествующий

Тезисы и цитаты

• «Ничто так не развивает ум, как путешествие» — Эмиль Золя.

• «Путешествовать необходимо тем, кто учится» — Марк Твен.

• «Путешествия учат толерантности» — Бенжамин Дизраэли

• «Тот, кто живет, видит много. Тот, кто путешествует, видит больше» — Арабская пословица.

• «Чем дальше я уезжаю, тем больше приближаюсь к себе» — Эндрю МакКарти.

• «Лишь тот, кто странствует, открывает новые пути» — Норвежская пословица.

• «Путешествия – это единственная вещь на свете, покупая которую, становишься богаче».

• Путешествия расширяют кругозор человека и дают ему новую пищу для размышлений.

• Только в путешествии можно познать мир и узнать себе цену.

• Поездки в далекие края показывают нам, как живут другие народы, и это знание может помочь человеку упорядочить свою жизнь.

• Странствия делают нас более любознательными, эрудированными и находчивыми.

Аргументы

1. М.Ю. Лермонтов, «Герой нашего времени». В дороге человек знакомится с новыми людьми и изучает традиции других народов, что способствует обогащению его эрудиции. Это доказывает пример Григория Печорина. Он путешествовал, чтобы развеять скуку и находить развлечения в бесчисленных приключениях, которые встречаются на пути. Действительно, его похождения очень интересные, они не дадут скучать. Герой познакомился с контрабандистами из Тамани, украл Бэлу и ввязался в противостояние с местным разбойником Казбичем, влюбил в себя княжну Мери и убил Грушникого на дуэли. Он познакомился с необычными людьми: Максимом Максимычем, Вернером, Вуличем и другими. Его досуг был наполнен новыми впечатлениями, которые обогащали его ум и опыт. Поэтому Григорий был прозорлив и находчив.
2. А.С. Грибоедов, «Горе от ума». Очевидно, что открытия, которые сулит путешествие каждому любопытному человеку, развивают личность, ведь она проникается мудростью других культур и может узнать мир лучше в сравнении. Вот и Чацкий, который несколько лет провел за границей, увидел, насколько Россия отстала от Европы. Сопоставляя государства, он понял, в чем причина неудач России. Чацкий осудил крепостное право едва ли не первым в России, в то время как его соотечественники, не знавшие, что можно жить по-другому, не считали рабство проблемой. Откуда им было знать, как живут другие народы? Они не выезжали за продели своих поместий и городских улиц. Поэтому в глаза бросается удивительное невежество фамусовского общества. Александр кажется в нем чужаком, потому что его опыт путешествий стал мощным стимулом для личностного роста персонажа.
3. Антуан де Сент-Экзюпери, «Маленький принц». Когда опыт человека ограничен его зоной комфорта, он не может посмотреть на свою жизнь под другим углом и найти причину своих неудач. В таких случаях именно путешествие дает возможность переосмыслить свои приоритеты и ценности. Это подтверждает пример Маленького принца. Он жил на небольшой планете, где его тяготила рутина. Кроме того, он был несчастен из-за своих отношений с Розой, поведения которой он совсем не понимал. В итоге герой решил отправиться в дальнюю дорогу, чтобы узнать мир лучше. Но все, что он видел, лишь убедило его в необходимости вернуться, но не тем, кем он был раньше. Маленький принц в ходе странствий изменился к лучшему: научился дружить, любить и нести ответственность за того, кого приручил. Он распознал любовь Розы и нашел источник ответного чувства в своей душе. Можно утверждать, что именно путешествие сделало его мудрее.
4. И.А. Бунин, «Господин из Сан-Франциско». Путешествие далеко не всегда развивает личность, ведь люди часто выбирают отдых, при котором не нужно напрягаться и познавать мир. Они берут отпуск и предаются лени, дурным привычкам, разврату. Это никак не способствует их личностному росту. Примером может послужить судьба господина. Он поехал в круиз с семьей, но в поездке не обращал внимания ни на традиции других народов, ни на достопримечательности стран. Его больше интересовали притоны, обильные трапезы, спиртные напитки. Он много отдыхал в окружении таких же богачей и вообще не вникал в то, какие декорации обрамляют его статусное безделье. Конечно, от такого образа жизни герой вскоре умер, так как организм не выдержал нездоровых увлечений. И никак нельзя сказать, что его поездка послужила на пользу его кругозору.
5. И.А. Гончаров, «Обломов». Путешествия всегда помогают человеку стать умнее. Разностороннее развитие приобретается именно в поездках. Так, Андрей Штольц благодаря путешествиям смог наладить собственный бизнес, который стал его источником финансового благополучия. Пребывая в других государствах, герой проявлял любознательность и активно изучал местный рынок товаров и услуг. Он пришел к выводу, что в России многого не хватает, и решил учредить компанию, которая специализируется на импорте. Большой капитал отрыл ему дорогу в высшее общество и расширил его возможности. Он по-прежнему много ездил по миру и находил новые выигрышные позиции. Путешествия развили Штольца, ведь указали ему выгодное и общественно полезное призвание.
6. А.С. Пушкин, «Евгений Онегин». Порой именно путешествие позволяет человеку разобраться в себе и навести порядок в жизни. Оно перезагружает сознание и помогает по-новому посмотреть на себя и свое место в мире. Это подтверждает пример Евгения Онегина. Он уехал в поездку по России в тоске и отчаянии. Он окончательно запутался в своих поступках и мыслях, его тяготила вина за убийство Ленского. Герой находил минутное утешение только в смене мест. Он увидел Астрахань, Кавказ, Крым и другие красивейшие регионы России. Возможно, новые впечатления встряхнули Евгения, и он переосмыслил свое отношение к жизни. Поэтому после возвращения в Москву он увидел Татьяну и на этот раз влюбился в нее без памяти, оценив ее по достоинству. Это озарение было результатом освежающего и очищающего воздействия новых впечатлений на личность.
7. А.И. Куприн, «Олеся». Путешествия дают нам возможность проверить себя в отношениях с новыми людьми. Они показывают нам, как живут другие народы, и из этой науки мы извлекаем полезные выводы. Это доказывает пример Ивана. Он приехал в Полесье по чиновничьим делам, но настоящей его целью было изучение местной культуры. Он мечтал стать писателем и копил материал для первых книг. Сюжет нашел его сам: местные жители рассказали о загадочных ведьмах, которые обитали в болотах и не смели показываться в честном народе. Иван был любопытен, и судьба пошла ему навстречу: он заблудился и оказался в жилище колдуний. Там он познакомился с Олесей, у него завязался роман с этой девушкой. Яркие и сильные эмоции он не забудет никогда в жизни. Эти отношения и их трагическая развязка многому научили Ивана, показали его слабости и недостатки. А ведь если бы не эта поездка, он никогда бы не получил возможность пройти испытание любовью и получить такой приятный и мучительный опыт.
8. Н.В. Гоголь, «Мертвые души». Далеко не всегда люди развиваются под влиянием путешествия. Нередко они отправляются в путь вовсе не ради самосовершенствования. Ими движут более прозаические цели. Например, Чичиков ездил по деревням и знакомился с помещиками не ради великих открытий. Его мотивировала алчность. Он скупал мертвые души, чтобы заложить их в Опекунском совете и получить деньги. Поэтому в финале поэмы герой такой же, как и в начале. Он также статичен и духовно мертв, как дворяне, с которыми его свела погоня за прибылью. Ничто не пробудило его душу. Даже новые впечатления и уникальный опыт не сделали его более умным, человечным или разносторонним. Павел Иванович не воспользовался возможностями, данными ему дорогой. Он не нашел правильного пути.
9. Л.Н. Толстой, «Анна Каренина». Путешествие дает человеку изучить мир и понять самого себя, ведь он выходит из круговорота рутины и смотрит на себя уже под другим углом. Это подтверждает пример Кити Щербацкой. После разрыва с Вронским девушка очень тосковала и мучилась, так как он предпочел ей другую. Родители приняли решение отвезти ее за границу, чтобы она утешилась. Там Кити завела новые знакомства. Она сдружилась с Варенькой, у которой тоже была несчастная любовь, и более мудрая собеседница утешила Кити и подарила ей возможность посмотреть на ситуацию с другого ракурса. А общение с госпожой Шталь показало героине, что она совсем не разбирается в людях, потому что доверяется первому впечатлению, которое всегда подводит. Эти жизненные уроки сделали Кити более мудрой и сознательной женщиной, которая способна отличить черное от белого, ложь от правды. Вернувшись домой, девушка уже по-другому оценивала окружающих, а потому сделала правильный выбор в пользу Левина. Путешествие поспособствовало ее развитию.
10. А.П. Чехов, «Вишневый сад». Далеко не всегда путешествие становится источником новых идей и чувств. Нередко люди тратят свой досуг на легкомысленные развлечения, которые никак не способствуют развитию. Вот и Любовь Раневская, оказавшись во Франции, не изменила свою жизнь, а продолжила предаваться дорогостоящим удовольствиям, не думая о завтрашнем дне. Новые условия не отразились на старых привычках. Она все также разбрасывала деньги и доверялась аферистам. Героиня жила для себя и совершенно не заботилась о будущем дочери. Поездки по Европе были инструментом саморазрушения, а не саморазвития, ведь Любовь Андреевна окончательно обеднела из-за своих вояжей. 

Что человек ищет в путешествиях? 4 примера готового итогового сочинения ЕГЭ 2021-2022 по литературе на данную тему для допуска 11 классов к ЕГЭ 2022. С аргументами из литературы и литературными произведениями.

Что человек ищет в путешествиях? итоговое сочинение ЕГЭ 2021-2022

В наше время далеко не все люди понимают, зачем нужно путешествовать? Многие видят в этом деле напрасную финансовую трату на дорогое развлечение. Однако совершенно очевидно, что в туризме мы открываем для себя не только чудеса окружающего мира, но и новые возможности. В поездках мы черпаем вдохновение и мотивацию к действию. Эту закономерность подтверждают многочисленные литературные примеры.

Вспомним повесть А. Грина «Алые паруса». Артур Грэй был богатым аристократом от рождения. Его родители предоставляли ему все возможности для карьерного роста. Он жил в родовом поместье и имел все привилегии сына дипломата. Но герой грезил о морях, странствиях и приключениях. Вся роскошь мира не могла заменить ему новых открытий и впечатлений. Да и свое призвание Артур видел не в политической деятельности отца, а в морском деле — опасном, но интересном. Чтобы реализовать свою мечту, мальчик покинул родной дом и стал скитаться по кораблям, работая юнгой и накапливая опыт. Там он убедился, что выбрал правильный курс. Судьба вознаградила его за это решение: в очередном порту Артур встретил свою настоящую любовь — Ассоль. Узнав о ее необычной и возвышенной мечте, капитал заказал алые паруса и воплотил грезы красавицы. «Благодаря Ассоль, я понял одну нехитрую истину: чудеса надо делать своими руками» — говорит он. Если бы Артур не путешествовал бы по свету, он не обрел бы ни любви, ни мудрости, ни уникального жизненного опыта. Все это ему подарили странствия.

Более реалистичный пример мы встречаем в романе И.А. Гончарова «Обломов». Андрей Штольц, сын обрусевшего приказчика немецкого происхождения, не имел наследного имения и дворянского титула. У него не было возможности попасть в социальный лифт того времени, ведь ни связей, ни больших денег, ни аристократической родословной ему не досталось. Однако герой упорно трудился и нашел пути к честному обогащению. Сначала Андрей работал на государственной службе и преуспел. Чин надворного советника давал ему право на личное дворянство. После этого он вышел в отставку и отправился за границу. Он открыл свое дело, стал негоциантом — деятелем международной торговли. С тех пор автор и читатель редко могли застать персонажа в столице России. Он все время путешествовал и искал новые способы продвинуть и расширить свой бизнес. Именно зарубежный опыт, иностранные товары и возможность постоянно учиться у коллег дали незнатному герою такие большие перспективы и результаты. В странствиях Андрей черпал мудрость, привлекал инвестиции и находил идеи для предпринимательства. Вот что он обрел в дороге.

Таким образом, в путешествиях люди получают не только положительные эмоции, но и новые перспективы, полезные знакомства и свежие идеи. Перенимая опыт зарубежных компаний и дельцов, можно развить ту или иную сферу в своей стране, не наступая на ненужные грабли. Кроме того, в дороге можно найти свою судьбу и понять то, что раньше было недоступно.

Пример итогового сочинения ЕГЭ №2

Что человек ищет в путешествиях? Этим вопросом задаются многие туристы, ведь поездка — это дело затратное и сложное, а потому важно понимать, с какой целью мы пакуем чемоданы и покидаем насиженное место? Очевидно, что свежие впечатления, новые знания и положительные эмоции мотивируют большую часть людей. А порой все это нужно нам, чтобы отвлечься от переживаний, переосмыслить жизнь, найти выход из тупика выгорания. Чтобы лучше разобраться в поставленном вопросе, проанализируем примеры из литературы.

Вспомним произведение А.С. Пушкина «Евгений Онегин». Главный герой был подавлен случившейся трагедией: на дуэли он убил своего друга. Нам известно, что Евгений путешествовал по России. Автор издал свое произведение без главы, где содержались подробности о поездке Онегина, но его наработки сохранились до наших дней. Из этих сведений мы можем сделать вывод, что герой побывал на Кавказе, в Астрахани, в Тавриде, в Одессе. В своем импровизированном туре герой предавался горестным думам и пытался отвлечься от хандры: «Я молод, жизнь во мне крепка; Чего мне ждать? тоска, тоска!..» — вот какие мысли не давали ему покоя. Чего он искал в пути? Очевидно, забвения и встряски. Евгению приелась жизнь, он жаждал ярких впечатлений, которые развеяли бы его скуку. И он нашел желаемое. Ведь когда герой приехал в Москву, он уже исцелился и даже был готов начать серьезные отношения с Татьяной, впервые сказать «Люблю!». Значит, скитания позволили ему навести порядок в себе, развеяться и придать жизни новое направление.

Бежал от себя и Тихон, герой пьесы А.Н. Островского «Гроза». Дома персонажа ждала нелегкая участь сына деспотичной матери. Кабаниха осаждала домочадцев упрёками, наставлениями и манипуляциями. Тихон был виноват по умолчанию: то не любит мать, то недостаточно внимателен к ее советам, то женился не на той. Повод пожурить мужчину находился всегда. И, конечно, Тихону было тяжело терпеть бесконечные сцены и скандалы. Он нуждался в эмоциональной разрядке. Поэтому герой часто придумывал рабочие надобности и с удовольствием покидал дом на пару недель. В поездках он кутил, ходил по кабакам и всячески развлекался, чтобы выйти из депрессивного и подавленного состояния. Тихон, как и многие наши современники, искал в отпуске возможность развеяться и забыться, набраться сил и смирения, чтобы дальше тянуть лямку трудной жизни.

Таким образом, человек путешествует, прежде всего, для того, чтобы отбросить печали, эмоционально расслабиться и пережить яркие впечатления, воспоминания о которых утешают в трудные моменты. Это очень важно для поддержания позитивного настроя и жизненного тонуса. В пути мы можем развеять тоску, забыть о психологических травмах и найти силы для преодоления будничных трудностей.

Пример итогового сочинения ЕГЭ №3

Многие люди любят путешествовать. Путешествие – в первую очередь это посещение интересных мест, получение новых знаний. Это смена привычной обстановки, отдых от монотонных будней, это движение к чему-то новому, предвещающему внезапные и непредсказуемые перемены, море эмоций и не ощутимые ранее впечатления. Люди с нетерпением ждут новых поездок. А задумывались ли вы над тем, с какой целью люди отправляются путешествия? Что побуждает этих людей изменить размеренный образ жизни и отправиться навстречу неизведанному? Что человек ищет в путешествиях?

На мой взгляд, каждый человек по-своему ответит на этот вопрос. Иные в путешествии ищут не только развлечение, но и забвение, просветление. Так, в романе А.С. Пушкина «Евгений Онегин» поэт рассказывает нам историю молодого человека, который застрелил своего друга на дуэли. После убийства главный герой Евгений отправляется в путешествие по России. Что он искал в пути? Онегин хотел отвлечься от печальных мыслей, сменить обстановку. И он нашёл желаемое. Поэтому, когда герой приехал в Москву, он изменился и даже был готов начать серьезные отношения с Татьяной. Значит, поездка позволила Онегину что-то поменять в себе, показала, чего именно ему не хватает и даже помогла переосмыслить свою жизнь.

Однако не всегда путешественники, собираясь в путь, ставят перед собой какую-либо цель. Герой рассказа И. А. Бунина “Господин из Сан-Франциско” весьма богат. Автор повествует нам о человеке, который большую часть жизни работал, чтобы получить состояние. Получив желаемое, главный герой решает отправиться в путешествие. Почему он так поступил? Господин из Сан-Франциско понимает под «путешествием» заслуженный отдых после работы, так же во время этой поездки он хочет показать свой статус богатого человека. Путешествие для этого господина – это нечто обязательное и показное. Таким образом, можно сказать, что не все совершают путешествия, исходя из конкретных целей. Бывает, что это происходит просто для самого факта совершения путешествия. И тогда путешествие превращается в скучное и пустое времяпрепровождение.

Подводя итог, хочу сказать, что путешествия играют большую роль в жизни людей. Без них человек не смог бы жить. Каждый ищет в путешествиях что-то свое, целиком и полностью зависящее от характера путешественника. И каждое путешествие оставляет неизгладимый след в жизни человека.

Пример итогового сочинения ЕГЭ №4

Многие люди любят путешествовать и мечтают о том, чтобы делать это как можно чаще. Почему же человек любит путешествия и что он ищет в них? Путешествия связаны с новыми эмоциями и впечатлениями, человек хочет не только получить новые знания об окружающем мире, но и ощутить то, что до этого не ощущал или ощущал незначительно. Увидеть красоту природы и созданных руками человека предметов быта, познакомиться с другими людьми, узнать об их традициях и обычаях, продемонстрировать собственные способности в знании языка, в выживании, в коммуникации с другими людьми. В путешествиях люди ищут различные проявления жизни, которые нередко в повседневной жизни трудно встретить.

О том, что человек ищет в путешествиях, рассуждали многие отечественные писатели в своих художественных произведениях.

В рассказе И.А. Бунина «Господин из Сан-Франциско» показано, что центральный персонаж вместе с женой и дочерью отправляются в путешествие в Старый Свет на корабле «Атлантида». В рассказе даже упоминаются места, которые хотел посетить господин из Сан-Франциско: Южная Италия, Ницца, Монте-Карло, Флоренция, Рим, Венеция, Париж, Севилья, Англия, Афины, Константинополь, Палестина, Египет, Япония. В повествовании отмечается, что путешествие было «единственно ради развлечения»: герой всю жизнь работал, поэтому решил передохнуть, считая, что «имеет полное право на отдых, на удовольствие». Для господина из Сан-Франциско важен был сам факт путешествия, который служил отдыхом, также он отправился путешествовать, так как это было принято в высшем обществе. Важно то, что именно с путешествия господин из Сан-Франциско собирался «приступить в жизни». Упоминается в повествовании и другая цель путешествий: юная дочь безыменного персонажа с помощью путешествия могла познакомиться с богатым человеком. Рассказ И.А. Бунина демонстрирует весьма низменные цели путешествий, однако нельзя отрицать того, что такие цели некоторые люди действительно преследуют.

Тема путешествий находит отражение и в романе в стихах А.С. Пушкина «Евгений Онегин». Главный герой отправляется в путешествие, как отмечается в пропущенных строках, «по отдаленным сторонам, // куда, не зная точно сам», чтобы излечить свои раны после того, как он убил на дуэли своего приятеля Владимира Ленского. Онегин не может оставаться в деревне, он стремится к новым впечатлениям, которые смогли бы заглушить его угрызения совести. Но путешествие главного героя имеет более глубокий смысл. Как и переезд в деревню, путешествие становится для Евгения Онегина еще одной попыткой познать самого себя, найти свое предназначение и смысл жизни. Путешествие – это еще один из этапов жизни постоянно ищущего себя и смысл собственной жизни Евгения Онегина.

Исходя из всего вышесказанного, можно отметить, что человек, отправляясь в путешествие, исходит из собственных индивидуальных целей, которые можно объединить стремлением получить новые эмоции.

Пример итогового сочинения ЕГЭ №4

Для многих путешествие — это путь познания, познания себя. мира, новых культур, новых земель. Очень часто, путешествуя, человек ищет вдохновения для будущих свершений. Но в любом случае путешествие — это путь к обогащению внутреннего мира.

Поэтому для меня очень символичным стал рассказ А. Бунина “Господин из Сан-Франциско”, в котором главный герой отправляется в путешествие только лишь для того, чтобы потешить свое самолюбие и тщеславие.

Его путь с первых строк утопичен, потому как круизный лайнер носит название “Атлантида”. Автор в самом начале дает понять, что дорога ведёт к трагедии, бедность духовного мира и потребительское отношение к жизни обречено на фиаско. В рассказе есть символ, который отсылают нас к мысли о том, что тщеславие приводит к краху — это Вавилон. На фоне такого мотива путешествие “старика” из Сан-Франциско кажется еще более бесцельным и жалким, характеризуя его, как человека ограниченного не только интеллектуально, но и духовно. Очень значимым, как мне кажется, является упоминание Буниным младенца, “рожденного в пещере”, как символ того, что путешествуя, можно изменить не только свою судьбу, но и ход мировой истории, не обладая при этом материальными благами.

Другой пример путешествия можно увидеть в рассказе А. Куприна “Олеся”. Главный герой с интересом отправляется в дорогу: интерес к культуре, быту народа, к их языку. Он ищет новых впечатлений, эмоций и находит их. Но оказывается неспособным противостоять вызовам, которые ему бросает судьба, проявляет себя как человек безответственный, не способный брать на себя ответственность.

Мне кажется в путешествиях человек должен открывать новые грани мира для себя и новые грани личности в себе, возвращаясь с четким осознанием того, что способен противостоять вызовам с достоинством. Герои рассмотренных мною произведений могут показать нам пример того, как нельзя растрачивать свою жизнь на меркантильные и сиюминутные желания.

Для тех, кто пишет итоговое сочинение в 2021 году:

• Аргументы для направления «Человек путешествующий: дорога в жизни человека» итоговое сочинение 2021-2022

• Примерные темы итогового сочинения 2021-2022

ПОДЕЛИТЬСЯ МАТЕРИАЛОМ

Аргументы для итогового сочинения по направлению «Человек путешествующий: дорога в жизни человека»

Автор: ·
Опубликовано 31.08.2021
· Обновлено 14.09.2021

Когда Пушкин описывал, как кот ученый «все ходит по цепи кругом», он имел в виду Многомудрого Литрекона — это известный исторический факт. Уже тогда Литрекон начал думать над тем, какие аргументы по направлению «Человек путешествующий: дорога в жизни человека» можно привести в 2021 году на итоговом сочинении. Хорошие были времена, меду вдоволь наливали, всем хватало. Но и сейчас не хуже, так как наработки Литрекона наконец-то пригодятся общественности! Многолетние труды не должны пропасть даром, но и дополнения им не повредят. Так что если Вы считаете, что каких-то аргументов не хватает в подборке, смело обращайтесь к Литрекону в комментариях — он все сделает. Кстати, посмотрите подробнее темы и направления этого года, а также пример сочинения по этому направлению.

1. Что человек ищет в путешествиях? А.С. Пушкин в романе «Евгений Онегин» описал героя, который искал в путешествии забвения и просветления. Евгений убил на дуэли своего друга и раскаивался в содеянном. Он больше не мог оставаться в той деревне, где это произошло, и уехал в длительную поездку по России. Из опубликованных автором отрывков (глава о путешествии Онегина не была включена в текст романа) становится ясно, что Евгений побывал в Нижнем Новгороде, в Астрахани, на Кавказе и других местах. Онегин побывал возле Бахчисарайского фонтана и даже вспомнил там о Пушкине. Скитаясь и наблюдая за жизнью других людей, Евгений хотел развлечься и отбросить «горькие размышления». Однако даже в путешествии он думал: «Я молод, жизнь во мне крепка; Чего мне ждать? тоска, тоска!..». Видимо, именно тогда герой понял, что ему необходимо что-то менять в себе, и встреча с Татьяной показала ему, чего именно не хватает. Таким образом, в поездке персонаж смог развеяться, набраться сил и даже переосмыслить свою жизнь. 
2. Почему люди хотят путешествовать? А.Н. Радищев, «Путешествие из Петербурга в Москву». Многие люди хотят расширить свой кругозор и получить уникальные знания о мире в путешествии. Туризм является уникальной возможностью обогатить эрудицию. Это доказывает пример Александра Радищева. Будучи богатым дворянином, он не знал, как в действительности живет русский народ. Поэтому он предпринял героическое усилие — отправился на перекладных в Москву, что в его времена было нелегким делом, ведь на лошадях это расстояние преодолеть очень долго и трудно. В поездке он увидел реальное положение дел: простые жители деревень голодали, прозябали в нищете и невежестве, всецело зависели от тирании вышестоящего начальства. Один крестьянин рассказал, что 6 дней работал на барщине, и лишь седьмой мог посвятить работе на себя и содержанию семьи. Радищев был так опечален увиденным, что винил себя в том, что имеет слуг и крепостных. Путешествие открыло ему глаза на положение народа и не только ему. Вся интеллигенция того периода болезненно восприняла открытие автора. Поэтому люди стремятся ездить по миру и узнавать его лучше, чтобы иметь максимально полную картину, как все происходит на самом деле.
3. Как путешествия развивают личность? А.С. Грибоедов в пьесе «Горе от ума» доказал благотворное влияние путешествий на личность: главный герой стал намного умнее и добродетельнее своего прежнего окружения, ведь получил новый опыт и новые знания за границей. Раньше Чацкий был частью фамусовского общества, гостил у Павла Афанасьевича и не видел истинной сущности московского дворянства. Он, как и все, принимал действительность в России такой, какой она была. Но увидев иностранные достижения, иную культуру и среду, Александр понял, что его страна идет по ложному пути. Сравнение показало ему, что Россия серьезно отстает от западных государств, а правящая элита стремится лишь к разграблению ее богатств. Чацкий осознал вред крепостного права, безнравственность панибратства на службе, глупость поклонения перед всем иностранным. А его окружение за эти годы никак не изменилось, все люди остались на том же уровне. Это свидетельствует о том, что путешествия и правда делают человека совершеннее.
4. Что человек ищет на своем жизненном пути? А.С. Пушкин в произведении «Капитанская дочка» показывает, что каждый человек выбирает свою дорогу и ищет то, что соответствует его базовым ценностям. Так, Петр Гринев шел по направлению, указанному ему отцом: берег честь смолоду, бился за свои идеалы, защищал слабых и не пресмыкался перед сильными. Его путь прямой и честный, ведь он никого не обманывал и вел себя по-человечески в любой ситуации. Поэтому он добился того, к чему шел, а именно спас возлюбленную, создал крепкую семью и исполнил свой офицерский долг. А вот Швабрин был лживым, беспринципным и слабым человеком, который хотел получить все и даром. Он свернул на кривую дорожку, чтобы сократить путь, но вышел в тупик: его заключили в тюрьму за измену, ведь он стал слугой Пугачева, чтобы спасти свою жизнь. Очевидно, что каждый герой пришел к тому результату, к которому вела выбранная им тропа.
5. Возможно ли всегда стремиться к новым открытиям? Н.Г. Чернышевский в романе «Что делать?» подтвердил точку зрения многих современных людей о том, что развиваться и учиться новому необходимо на протяжении всей жизни. Главная героиня, сбежав из дома и спасшись от корыстной матери, могла бы удовлетвориться ролью скромной помощницы Лопухова. Однако Вера поняла, что ей необходимо стать достойной его поддержки. Она начала обучаться и со временем смогла создать швейную мастерскую, где каждая работница получала процент от доли успеха предприятия. Это нововведение позволило десяткам других девушек спастись от позорной эксплуатации и развращения. Они смогли обеспечить себя честным трудом. Казалось бы, такое достижение дает право на отдых, но Вера не ограничилась им. Она получила медицинское образование и стала совершенствовать свою интеллектуальную подготовку. Она обрела счастье с Александром Кирсановым и осталась подругой Дмитрия Лопухова, и в этом выборе тоже раскрывается степень ее зрелости: Вера не удовлетворилась благодарностью, она нашла настоящую любовь. Весь ее жизненный путь — это стремление к личностному росту, которое постоянно мотивировало ее на достижения.
6. Согласны ли Вы с тем, что «под лежачий камень вода не течет»? И.А. Гончаров в романе «Обломов» показал, что человек, который ни к чему не движется, живет бесцельно, ничего и не получает от жизни. Книга начинается с описания одного дня из жизни Ильи Ильича. С самого утра и вплоть до приезда Штольца он ничего не делает. Поэтому читателя не удивляют ни грязь в комнате, ни распущенность слуги, ни внешний вид изнеженного барина. Имение Ильи Ильича находится в таком же плачевном состоянии и едва не разоряется. Если бы ни помощь Штольца, Обломов и вовсе остался бы без Обломовки. Сам Илья Ильич не заинтересован в управлении хозяйством и другой работе, поэтому он не может привести финансы в порядок даже ради женитьбы на любимой девушке. А потому вполне логично, что Обломов ничего не добивается, не побеждает себя и умирает в цвете лет от своего ненормального образа жизни. Под лежачий камень вода не течет — это правда.
7. Согласны ли Вы с утверждением «Где родился — там и пригодился»? А.Т. Твардовский в поэме «Василий Теркин» доказал, что человек не всегда находит призвание там, где рождается. Порой он нужнее где-то в другом месте, ведь судьба непредсказуема. Так, Василий Теркин родился в деревне под Смоленском, но воевал совсем в других областях, потому что его часть была нужна там, где проходили ожесточенные бои за еще не занятые земли. Василий очень сожалеет, что не может биться за родное село, что не использует свое исключительное знание местности, что оставил дом на разграбление врагу. Но его миссия продумана вышестоящими людьми, и его силы понадобились на другом краю русской земли. Он освободил других соотечественников, как и его земляков освободили другие солдаты. Но всех их связывает одно дело, одна страна, и совершенно не важно, родную деревню героя отстоял не он лично. Так что пригодиться человек может в любом месте, ведь у нас очень большая Родина.
8. Дорога к счастью — какая она? А.П. Чехов в рассказе «Дама с собачкой» описал тернистый путь к личному счастью. Главным героям пришлось переосмыслить свои взгляды на мир и преодолеть неуверенность в себе, чтобы обрести шанс на настоящую любовь. Анна и Дмитрий пошли против предрассудков — своих и чужих. Анна поняла, что в близости с Гуровым совершила не измену или грех, а познание своих истинных чувств. Она смогла принять, что не любит мужа и не хочет больше жить во лжи. Дмитрий признал, что зря думал о женщинах так пренебрежительно и напрасно жил с нелюбимой. Он также осознал, что жил пустой и суетной жизнью, где не было места его истинным потребностям и склонностям. Филолог зря пошел работать в банк, юноша ошибся, женившись так рано и не по любви. С признания ошибок начался путь к счастью — борьбе за свою любовь, за право быть вместе.
9. Можно ли идти к цели «по головам»? А.П. Чехов в рассказе «Крыжовник» описал путь к цели, который вовсе не мотивирует, а вызывает презрение. Николай Иванович всю жизнь мечтал о приобретении усадьбы и статусе дворянина. Но он был всего лишь мелким чиновником. Дабы осуществить задуманное, ему пришлось ограничивать себя даже в самом необходимом. Ради цели он даже решился на подлость: женился на расчету на некрасивой вдове с капиталом. Николай Иванович положил ее на алтарь своей мечты, и вскоре вдова зачахла от скаредности мужа. И вскоре герой смог реализовать свои планы, правда, речка возле барского дома была кофейного цвета из-за близкого соседства с заводами, но хозяина это не смущало. Он пришел к своей цели и чувствовал себя счастливым человеком. Однако его брату довольство и сытость Николая показались ужасно эгоистичными и достойными презрения, ведь под их влиянием герой деградировал. Идя к своему идеалу по головам, персонаж и не заметил, как стал ограниченным эгоистом с манией дворянского величия. Средства исказили цель, и мечта об успехе привела человека к нравственному падению, а не триумфу.
10. Какие города России Вы хотели бы посетить и почему? Невероятно красиво А.С. Пушкин описал крымский город в поэме «Бахчисарайский фонтан». Именно там хотелось бы побывать больше всего, ведь там сохранились достопримечательности минувших дней и уникальный природный ландшафт. В «Ханском дворце» в городе Бахчисарай до сих пор стоит древний фонтан слез, который оплакивает гордую Марию и ревнивую Зарему. По легенде, хан привез невольницу из Польши, полюбил ее, но ее сердце оказалось холодным. Мария не хотела жить в заточении и предпочла бы смерть неволе. А вот Зарема, грузинская пленница, любила хана и от ревности убила соперницу. За это правитель велел казнить ее. В знак скорби он возвел фонтан, на который было интересно посмотреть вживую. Конечно, такие красивые пейзажи и экзотические здания привлекают внимание туристов со всего мира.
11. Согласны ли Вы с утверждением Лао Цзы «Путешествие в тысячу миль начинается с первого шага»? А.П. Чехов в повести «Степь» описал первые шаги маленького Егора к большой цели. В первой главе мы видим растерянность и слезы ребенка: ему непросто дается этот шаг в неизвестность. Он не хочет расставаться с мамой и ехать в гимназию, где все чужие. Дядя не поддерживает мальчика и даже предлагает ему вернуться, его раздражают детские слезы. Но Егор успокаивается, ведь осознает, что ехать нужно, раз мама велела и обо всем договорилась. Прощание с родными местами оставляет осадок на душе, щиплет глаза, но эти шаги Егор все-таки сделал. Он приезжает в новый город и побеждает свой страх, чтобы поступить в гимназию и выйти на большую дорогу жизни, где человека с образованием ожидают новые перспективы и возможности. 
12. Как не сбиться с жизненного курса? В.Г. Короленко в произведении «Дети подземелья» описывает мальчика, который, по мнению окружения, уже давно сбился с пути истинного. Вася был ребенком из приличной семьи, сыном судьи, но весь день проводил на улице среди беспризорников. Такая компания закрепила за героем дурную славу. Но Вася твердо знал, что люди ошибаются, ведь бездомные дети не такие плохие, как о них говорят. Валя — добрый мальчик, который заботится о сестре и ворует только для того, чтобы утолить голод и спасти Марусю. Эти ребятишки научили Васю отзывчивости, доброте и ответственности. У них был богатый жизненный опыт, который  показал Васе, что обеспеченные люди закрывают глаза на правду и не желают обращать внимание на тех, кто оказался на улице не по своей вине. Общение с беспризорниками помогло Васе найти свой жизненный путь, а не сбило его с курса. Оно открыло ему глаза на проблемы, которые ему предстояло решить во взрослой жизни.
13. Чему человек может научиться в путешествии? М.А. Шолохов в романе-эпопее «Тихий Дон» показывает, как путешествие расширяет кругозор личности и меняет ее мировоззрение. Григорий Мелехов был казаком и всю жизнь провел в родной станице. В ту пору хлеборобам было не до туризма: работа за выживание занимала все время, да и денег не было лишних. Поэтому Григорий был ограниченным и необразованным человеком. Но война заставила казака повидать мир. После ранения он отправился в Москву на лечение и впервые увидел большой город. Новые знакомства и впечатления убедили Григория, что его картина мира была неполной и незрелой. Он убедился, что войну затевают господа, которые сами бороться не идут, а посылают тех, кто от них зависит. Простым людям нечего делить друг с другом. Зато богачи стремятся захватить капиталы и власть. Мелехов проникается идеями социализма и возвращается домой совсем другим человеком — более развитым и независимым. Он узнал окружающий мир намного лучше.
14. Как Вы понимаете фразу Оноре де Бальзака «Чтобы дойти до цели, человеку нужно только одно – идти»? М. Горький в рассказе «Старуха Изергиль» доказал, что люди могут достичь любых целей, если будут предпринимать реальные шаги для их достижения. Так, пока соплеменники отчаивались и кляли судьбу, не решаясь двигаться на выход из чащи, Данко решил, что необходимо браться за дело и добиваться решения проблемы. Он призвал народ идти за ним и не бояться. Люди прислушались к лидеру и отправились в путь. Только благодаря нему они, наконец, сдвинулись с мертвой точки. В дороге они устали, отчаялись и выплеснули злобу на предводителя, но Данко все равно смог их спасти, вынув горящее сердце из груди и осветив путь. Как бы люди не осуждали методы юноши, не жаловались на свою слабость, они все равно пришли к цели благодаря его инициативе и конкретным действиям, направленным им на достижение успеха.
15. Как определить свой путь в жизни? Л.Н. Толстой в романе-эпопее «Война и мир» дал людям возможность проследить становление героев и сделать полезные выводы о том, как определить направление своей судьбы. Так, мы наблюдаем за духовными поисками Пьера Безухова. Герой с самого начала ищет свое предназначение, но не имеет знаний, силы воли и опыта, чтобы найти себя безошибочно. Сначала он погряз в легкомысленных светских забавах, потом вступил в брак не по любви и стал дойной коровой для алчного семейства Курагиных. Тлетворное влияние окружения лишь поощрило наклонности Пьера к чревоугодию, разврату и пьянству. Но он все равно стремился выйти из порочного круга и вступил в масонское братство, чтобы помочь обществу и найти себе достойное применение. Однако и эта попытка не увенчалась успехом, ведь в ложе Пьер отыскал только меркантильные интересы собратьев. Пройдя через десятки проб и ошибок, герой попал в плен и пережил духовое возрождение, общаясь с простыми людьми и усвоив народную мудрость. После этого Безухов окончательно понял, для чего был рожден. Он нашел свой путь и стал общественным деятелем и образцовым семьянином. В этих социальных ролях он обрел долгожданное счастье. Его опыт учит нас тому, что путь в жизни определяется методом проб и ошибок — только так. 

Каких аргументов не хватает в подборке? Обращайтесь, Многомудрый Литрекон все добавит.

Спасибо за Ваши идеи! Вот новая подборка аргументов по тем книгам, которые Вы рекомендовали.

Метки: 11 классаргумент из литературыдекабрьское сочинениеДорога в жизни человекаитоговое сочинениеподборкапример из литературысписокЧеловек путешествующий

Читайте также:

Разберём рассказ А.И Бунина «Господин из Сан-Франциско» по направлениям итогового сочинения 2021 г. Вспомним содержание этого небольшого рассказа и подберём аргументы к разным направлениям и темам.

Иван Бунин
Господин из Сан-Франциско

Господин из Сан-Франциско — имени его ни в Неаполе, ни на Капри никто не запомнил — ехал в Старый Свет на целых два года, с женой и дочерью, единственно ради развлечения.

Он был твердо уверен, что имеет полное право на отдых, на удовольствия, на путешествие во всех отношениях отличное. Для такой уверенности у него был тот довод, что, во-первых, он был богат, а во-вторых, только что приступал к жизни, несмотря на свои пятьдесят восемь лет. До этой поры он не жил, а лишь существовал, правда, очень недурно, но все же возлагая все надежды на будущее. Он работал не покладая рук, — китайцы, которых он выписывал к себе на работы целыми тысячами, хорошо знали, что это значит! — и наконец увидел, что сделано уже много, что он почти сравнялся с теми, кого некогда взял себе за образец, и решил передохнуть. Люди, к которым принадлежал он, имели обычай начинать наслаждение жизнью с поездки в Европу, в Индию, в Египет. Положил и он поступить так же. Конечно, он хотел вознаградить за годы труда прежде всего себя; однако рад был и за жену с дочерью. Жена его никогда не отличалась особой впечатлительностью, но ведь все пожилые американки страстные путешественницы. А что до дочери, девушки на возрасте и слегка болезненной, то для нее путешествие было прямо необходимо: не говоря уже о пользе для здоровья, разве не бывает в путешествиях счастливых встреч? Тут иной раз сидишь за столом и рассматриваешь фрески рядом с миллиардером.

Маршрут был выработан господином из Сан-Франциско обширный. В декабре и январе он надеялся наслаждаться солнцем Южной Италии, памятниками древности, тарантеллой, серенадами бродячих певцов и тем, что люди в его годы чувствуют особенно тонко, — любовью молоденьких неаполитанок, пусть даже и не совсем бескорыстной; карнавал он думал провести в Ницце, в Монте-Карло, куда в эту пору стекается самое отборное общество, где одни с азартом предаются автомобильным и парусным гонкам, другие рулетке, третьи тому, что принято называть флиртом, а четвертые — стрельбе в голубей, которые очень красиво взвиваются из садков над изумрудным газоном, на фоне моря цвета незабудок, и тотчас же стукаются белыми комочками о землю; начало марта он хотел посвятить Флоренции, к страстям господним приехать в Рим, чтобы слушать там Miserere; входили в его планы и Венеция, и Париж, и бой быков в Севилье, и купанье на английских островах, и Афины, и Константинополь, и Палестина, и Египет, и даже Япония, — разумеется, уже на обратном пути… И все пошло сперва прекрасно.

Был конец ноября, до самого Гибралтара пришлось плыть то в ледяной мгле, то среди бури с мокрым снегом; но плыли вполне благополучно. Пассажиров было много, пароход — знаменитая «Атлантида» — был похож на громадный отель со всеми удобствами, — с ночным баром, с восточными банями, с собственной газетой, — и жизнь на нем протекала весьма размеренно: вставали рано, при трубных звуках, резко раздававшихся по коридорам еще в тот сумрачный час, когда так медленно и неприветливо светало над серо-зеленой водяной пустыней, тяжело волновавшейся в тумане; накинув фланелевые пижамы, пили кофе, шоколад, какао; затем садились в ванны, делали гимнастику, возбуждая аппетит и хорошее самочувствие, совершали дневные туалеты и шли к первому завтраку; до одиннадцати часов полагалось бодро гулять по палубам, дыша холодной свежестью океана, или играть в шеффльборд и другие игры для нового возбуждения аппетита, а в одиннадцать — подкрепляться бутербродами с бульоном; подкрепившись, с удовольствием читали газету и спокойно ждали второго завтрака, еще более питательного и разнообразного, чем первый; следующие два часа посвящались отдыху; все палубы были заставлены тогда длинными камышовыми креслами, на которых путешественники лежали, укрывшись пледами, глядя на облачное небо и на пенистые бугры, мелькавшие за бортом, или сладко задремывая; в пятом часу их, освеженных и повеселевших, поили крепким душистым чаем с печеньями; в семь повещали трубными сигналами о том, что составляло главнейшую цель всего этого существования, венец его… И тут господин из Сан-Франциско спешил в свою богатую кабину — одеваться.

По вечерам этажи «Атлантиды» зияли во мраке огненными несметными глазами, и великое множество слуг работало в поварских, судомойнях и винных подвалах. Океан, ходивший за стенами, был страшен, но о нем не думали, твердо веря во власть над ним командира, рыжего человека чудовищной величины и грузности, всегда как бы сонного, похожего в своем мундире с широкими золотыми нашивками на огромного идола и очень редко появлявшегося на люди из своих таинственных покоев; на баке поминутно взвывала с адской мрачностью и взвизгивала с неистовой злобой, сирена, но немногие из обедающих слышали сирену — ее заглушали звуки прекрасного струнного оркестра, изысканно и неустанно игравшего в двухсветной зале, празднично залитой огнями, переполненной декольтированными дамами и мужчинами во фраках и смокингах, стройными лакеями и почтительными метрдотелями, среди которых один, тот, что принимал заказы только на вина, ходил даже с цепью на шее, как лорд-мэр. Смокинг и крахмальное белье очень молодили господина из Сан-Франциско. Сухой, невысокий, неладно скроенный, но крепко сшитый, он сидел в золотисто-жемчужном сиянии этого чертога за бутылкой вина, за бокалами и бокальчиками тончайшего стекла, за кудрявым букетом гиацинтов. Нечто монгольское было в его желтоватом лице с подстриженными серебряными усами, золотыми пломбами блестели его крупные зубы, старой слоновой костью — крепкая лысая голова. Богато, но по годам была одета его жена, женщина крупная, широкая и спокойная; сложно, но легко и прозрачно, с невинной откровенностью — дочь, высокая, тонкая, с великолепными волосами, прелестно убранными, с ароматическим от фиалковых лепешечек дыханием и с нежнейшими розовыми прыщиками возле губ и между лопаток, чуть припудренных… Обед длился больше часа, а после обеда открывались в бальной зале танцы, во время которых мужчины, — в том числе, конечно, и господин из Сан-Франциско, — задрав ноги, до малиновой красноты лиц накуривались гаванскими сигарами и напивались ликерами в баре, где служили негры в красных камзолах, с белками, похожими на облупленные крутые яйца. Океан с гулом ходил за стеной черными горами, вьюга крепко свистала в отяжелевших снастях, пароход весь дрожал, одолевая и ее, и эти горы, — точно плугом разваливая на стороны их зыбкие, то и дело вскипавшие и высоко взвивавшиеся пенистыми хвостами громады, — в смертной тоске стенала удушаемая туманом сирена, мерзли от стужи и шалели от непосильного напряжения внимания вахтенные на своей вышке, мрачным и знойным недрам преисподней, ее последнему, девятому кругу была подобна подводная утроба парохода, — та, где глухо гоготали исполинские топки, пожиравшие своими раскаленными зевами груды каменного угля, с грохотом ввергаемого в них облитыми едким, грязным потом и по пояс голыми людьми, багровыми от пламени; а тут, в баре, беззаботно закидывали ноги на ручки кресел, цедили коньяк и ликеры, плавали в волнах пряного дыма, в танцевальной зале все сияло и изливало свет, тепло и радость, пары то крутились в вальсах, то изгибались в танго — и музыка настойчиво, в сладостно-бесстыдной печали молила все об одном, все о том же… Был среди этой блестящей толпы некий великий богач, бритый, длинный, в старомодном фраке, был знаменитый испанский писатель, была всесветная красавица, была изящная влюбленная пара, за которой все с любопытством следили и которая не скрывала своего счастья: он танцевал только с ней, и все выходило у них так тонко, очаровательно, что только один командир знал, что эта пара нанята Ллойдом играть в любовь за хорошие деньги и уже давно плавает то на одном, то на другом корабле.

В Гибралтаре всех обрадовало солнце, было похоже на раннюю весну; на борту «Атлантиды» появился новый пассажир, возбудивший к себе общий интерес, — наследный принц одного азиатского государства, путешествующий инкогнито, человек маленький, весь деревянный, широколицый, узкоглазый, в золотых очках, слегка неприятный — тем, что крупные усы сквозили у него как у мертвого, в общем же милый, простой и скромный. В Средиземном море шла крупная и цветистая, как хвост павлина, волна, которую, при ярком блеске и совершенно чистом небе, развела весело и бешено летевшая навстречу трамонтана… Потом, на вторые сутки, небо стало бледнеть, горизонт затуманился: близилась земля, показались Иския, Капри, в бинокль уже виден был кусками сахара насыпанный у подножия чего-то сизого Неаполь… Многие леди и джентльмены уже надели легкие, мехом вверх шубки; безответные, всегда шепотом говорящие бои-китайцы, кривоногие подростки со смоляными косами до пят и с девичьими густыми ресницами, исподволь вытаскивали к лестницам пледы, трости, чемоданы, несессеры… Дочь господина из Сан-Франциско стояла на палубе рядом с принцем, вчера вечером, по счастливой случайности, представленным ей, и делала вид, что пристально смотрит вдаль, куда он указывал ей, что-то объясняя, что-то торопливо и негромко рассказывая; он по росту казался среди других мальчиком, он был совсем не хорош собой и странен, — очки, котелок, английское пальто, а волосы редких усов точно конские, смуглая тонкая кожа на плоском лице точно натянута и как будто слегка лакирована, — но девушка слушала его и от волнения не понимала, что он ей говорит; сердце ее билось от непонятного восторга перед ним: все, все в нем было не такое, как у прочих, — его сухие руки, его чистая кожа, под которой текла древняя царская кровь; даже его европейская, совсем простая, но как будто особенно опрятная одежда таили в себе неизъяснимое очарование. А сам господин из Сан-Франциско, в серых гетрах на ботинках, все поглядывал на стоявшую возле него знаменитую красавицу, высокую, удивительного сложения блондинку с разрисованными по последней парижской моде глазами, державшую на серебряной цепочке крохотную, гнутую, облезлую собачку и все разговаривавшую с нею. И дочь, в какой-то смутной неловкости, старалась не замечать его.

Он был довольно щедр в пути и потому вполне верил в заботливость всех тех, что кормили и поили его, с утра до вечера служили ему, предупреждая его малейшее желание, охраняли его чистоту и покой, таскали его вещи, звали для него носильщиков, доставляли его сундуки в гостиницы. Так было всюду, так было в плавании, так должно было быть и в Неаполе. Неаполь рос и приближался; музыканты, блестя медью духовых инструментов, уже столпились на палубе и вдруг оглушили всех торжествующими звуками марша, гигант-командир, в парадной форме, появился на своих мостках и, как милостивый языческий бог, приветственно помотал рукой пассажирам. А когда «Атлантида» вошла наконец в гавань, привалила к набережной своей многоэтажной громадой, усеянной людьми, и загрохотали сходни, — сколько портье и их помощников в картузах с золотыми галунами, сколько всяких комиссионеров, свистунов мальчишек и здоровенных оборванцев с пачками цветных открыток в руках кинулосъ к нему навстречу с предложением услуг! И он ухмылялся этим оборванцам, идя к автомобилю того самого отеля, где мог остановиться и принц, и спокойно говорил сквозь зубы то по-английски, то по-итальянски:

— Go away! Via!

Жизнь в Неаполе тотчас же потекла по заведенному порядку: рано утром — завтрак в сумрачной столовой, облачное, мало обещающее небо и толпа гидов у дверей вестибюля; потом первые улыбки теплого розоватого солнца, вид с высоко висящего балкона на Везувий, до подножия окутанный сияющими утренними парами, на серебристо-жемчужную рябь залива и тонкий очерк Капри на горизонте, на бегущих внизу, по набережной, крохотных осликов в двуколках и на отряды мелких солдатиков, шагающих куда-то с бодрой и вызывающей музыкой; потом — выход к автомобилю и медленное движение по людным узким и сырым коридорам улиц, среди высоких, многооконных домов, осмотр мертвенно-чистых и ровно, приятно, но скучно, точно снегом, освещенных музеев или холодных, пахнущих воском церквей, в которых повсюду одно и то же: величавый вход, закрытый тяжкой кожаной завесой, а внутри — огромная пустота, молчание, тихие огоньки семисвечника, краснеющие в глубине на престоле, убранном кружевами, одинокая старуха среди темных деревянных парт, скользкие гробовые плиты под ногами и чье-нибудь «Снятие со креста», непременно знаменитое; в час — второй завтрак на горе Сан-Мартино, куда съезжается к полудню немало людей самого первого сорта и где однажды дочери господина из Сан-Франциско чуть не сделалось дурно: ей показалось, что в зале сидит принц, хотя она уже знала из газет, что он в Риме; в пять — чай в отеле, в нарядном салоне, где так тепло от ковров и пылающих каминов; а там снова приготовления к обеду — снова мощный, властный гул гонга по всем этажам, снова вереницы, шуршащих по лестницам шелками и отражающихся в зеркалах декольтированных дам, Снова широко и гостеприимно открытый чертог столовой, и красные куртки музыкантов на эстраде, и черная толпа лакеев возле метрдотеля, с необыкновенным мастерством разливающего по тарелкам густой розовый суп… Обеды опять были так обильны и кушаньями, и винами, и минеральными водами, и сластями, и фруктами, что к одиннадцати часам вечера по всем номерам разносили горничные каучуковые пузыри с горячей водой для согревания желудков.

Однако декабрь «выдался» не совсем удачный: портье, когда с ними говорили о погоде, только виновато поднимали плечи, бормоча, что такого года они и не запомнят, хотя уже не первый год приходилось им бормотать это и ссылаться на то, что всюду происходит что-то ужасное: на Ривьере небывалые ливни и бури, в Афинах снег, Этна тоже вся занесена и по ночам светит, из Палермо туристы, спасаясь от стужи, разбегаются… Утреннее солнце каждый день обманывало: с полудня неизменно серело и начинал сеять дождь да все гуще и холоднее; тогда пальмы у подъезда отеля блестели жестью, город казался особенно грязным и тесным, музеи чересчур однообразными, сигарные окурки толстяков-извозчиков в резиновых, крыльями развевающихся по ветру накидках — нестерпимо вонючими, энергичное хлопанье их бичей над тонкошеими клячами явно фальшивым, обувь синьоров, разметающих трамвайные рельсы, ужасною, а женщины, шлепающие по грязи, под дождем с черными раскрытыми головами, — безобразно коротконогими; про сырость же и вонь гнилой рыбой от пенящегося у набережной моря и говорить нечего. Господин и госпожа из Сан-Франциско стали по утрам ссориться; дочь их то ходила бледная, с головной болью, то оживала, всем восхищалась и была тогда и мила, и прекрасна: прекрасны были те нежные, сложные чувства, что пробудила в ней встреча с некрасивым человеком, в котором текла необычная кровь, ибо ведь, в конце концов, и не важно, что именно пробуждает девичью душу, — деньги ли, слава ли, знатность ли рода… Все уверяли, что совсем не то в Сорренто, на Капри — там и теплей, и солнечней, и лимоны цветут, и нравы честнее, и вино натуральней. И вот семья из Сан-Франциско решила отправиться со всеми своими сундуками на Капри, с тем, чтобы, осмотрев его, походив по камням на месте дворцов Тиверия, побывав в сказочных пещерах Лазурного Грота и послушав абруццких волынщиков, целый месяц бродящих перед Рождеством по острову и поющих хвалы деве Марии, поселиться в Сорренто.

В день отъезда, — очень памятный для семьи из Сан-Франциско! — даже и с утра не было солнца. Тяжелый туман до самого основания скрывал Везувий, низко серел над свинцовой зыбью моря. Острова Капри совсем не было видно — точно его никогда и не существовало на свете. И маленький пароходик, направившийся к нему, так валяло со стороны на сторону, что семья из Сан-Франциско пластом лежала на диванах в жалкой кают-компании этого пароходика, закутав ноги пледами и закрыв от дурноты глаза. Миссис страдала, как она думала, больше всех: ее несколько раз одолевало, ей казалось, что она умирает, а горничная, прибегавшая к ней с тазиком, — уже многие годы изо дня в день качавшаяся на этих волнах и в зной и в стужу и все-таки неутомимая, — только смеялась. Мисс была ужасно бледна и держала в зубах ломтик лимона. Мистер, лежавший на спине, в широком пальто и большом картузе, не разжимал челюстей всю дорогу; лицо его стало темным, усы белыми, голова тяжко болела: последние дни, благодаря дурной погоде, он пил по вечерам слишком много и слишком много любовался «живыми картинами» в некоторых притонах. А дождь сек в дребезжащие стекла, на диваны с них текло, ветер с воем ломил в мачты и порою, вместе с налетавшей волной, клал пароходик совсем набок, и тогда с грохотом катилось что-то внизу. На остановках, в Кастелламаре, в Сорренто, было немного легче; но и тут размахивало страшно, берег со всеми своими обрывами, садами, пиниями, розовыми и белыми отелями, и дымными, курчаво-зелеными горами летал за окном вниз и вверх, как на качелях; в стены стукались лодки, сырой ветер дул в двери, и, ни на минуту не смолкая, пронзительно вопил с качавшейся барки под флагом гостиницы «Royal» картавый мальчишка, заманивавший путешественников. И господин из Сан-Франциско, чувствуя себя так, как и подобало ему, — совсем стариком, — уже с тоской и злобой думал обо всех этих жадных, воняющих чесноком людишках, называемых итальянцами; раз во время остановки, открыв глаза и приподнявшись с дивана, он увидел под скалистым отвесом кучу таких жалких, насквозь проплесневевших каменных домишек, налепленных друг на друга у самой воды, возле лодок, возле каких-то тряпок, жестянок и коричневых сетей, что, вспомнив, что это и есть подлинная Италия, которой он приехал наслаждаться, почувствовал отчаяние… Наконец, уже в сумерках, стал надвигаться своей чернотой остров, точно насквозь просверленный у подножья красными огоньками, ветер стал мягче, теплей, благовонней, по смиряющимся волнам, переливавшимся, как черное масло, потекли золотые удавы от фонарей пристани… Потом вдруг загремел и шлепнулся в воду якорь, наперебой понеслись отовсюду яростные крики лодочников — и сразу стало на душе легче, ярче засияла кают-компания, захотелось есть, пить, курить, двигаться… Через десять минут семья из Сан-Франциско сошла в большую барку, через пятнадцать ступила на камни набережной, а затем села в светлый вагончик и с жужжанием потянулась вверх по откосу, среди кольев на виноградниках, полуразвалившихся каменных оград и мокрых, корявых, прикрытых кое-где соломенными навесами апельсинных деревьев, с блеском оранжевых плодов и толстой глянцевитой листвы скользивших вниз, под гору, мимо открытых окон вагончика… Сладко пахнет в Италии земля после дождя, и свой, особый запах есть у каждого ее острова!

Остров Капри был сыр и темен в этот вечер. Но тут он на минуту ожил, кое-где осветился. На верху горы, на площадке фюникулера, уже опять стояла толпа тех, на обязанности которых лежало достойно принять господина из Сан-Франциско. Были и другие приезжие, но не заслуживающие внимания, — несколько русских, поселившихся на Капри, неряшливых и рассеянных, в очках, с бородами, с поднятыми воротниками стареньких пальтишек, и компания длинноногих, круглоголовых немецких юношей в тирольских костюмах и с холщовыми сумками за плечами, не нуждающихся ни в чьих услугах и совсем не щедрых на траты. Господин из Сан-Франциско, спокойно сторонившийся и от тех, и от других, был сразу замечен. Ему и его дамам торопливо помогли выйти, перед ним побежали вперед, указывая дорогу, его снова окружили мальчишки и те дюжие каприйские бабы, что носят на головах чемоданы и сундуки порядочных туристов. Застучали по маленькой, точно оперной площади, над которой качался от влажного ветра электрический шар, их деревянные ножные скамеечки, по-птичьему засвистала и закувыркалась через голову орава мальчишек — и как по сцене пошел среди них господин из Сан-Франциско к какой-то средневековой арке под слитыми в одно домами, за которой покато вела к сияющему впереди подъезду отеля звонкая уличка с вихром пальмы над плоскими крышами налево и синими звездами на черном небе вверху, впереди. И все было похоже на то, что это в честь гостей из Сан-Франциско ожил каменный сырой городок на скалистом островке в Средиземном море, что это они сделали таким счастливым и радушным хозяина отеля, что только их ждал китайский гонг, завывавший по всем этажам сбор к обеду, едва вступили они в вестибюль.

Вежливо и изысканно поклонившийся хозяин, отменно элегантный молодой человек, встретивший их, на мгновение поразил господина из Сан-Франциско: он вдруг вспомнил, что нынче ночью, среди прочей путаницы, осаждавшей его во сне, он видел именно этого джентльмена, точь-в-точь такого же, как этот, в той же визитке и с той же зеркально причесанной головою. Удивленный, он даже чуть было не приостановился. Но как в душе его уже давным-давно не осталось ни даже горчичного семени каких-либо так называемых мистических чувств, то сейчас же и померкло его удивление: шутя сказал он об этом странном совпадении сна и действительности жене и дочери, проходя по коридору отеля. Дочь, однако, с тревогой взглянула на него в эту минуту: сердце ее вдруг сжала тоска, чувство страшного одиночества на этом чужом, темном острове…

Только что отбыла гостившая на Капри высокая особа — Рейс XVII. И гостям из Сан-Франциско отвели те самые апартаменты, что занимал он. К ним приставили самую красивую и умелую горничную, бельгийку, с тонкой и твердой от корсета талией и в крахмальном чепчике в виде маленькой зубчатой короны, и самого видного из лакеев, угольно-черного, огнеглазого сицилийца, и самого расторопного коридорного, маленького и полного Луиджи, много переменившего подобных мест на своем веку. А через минуту в дверь комнаты господина из Сан-Франциско легонько стукнул француз-метрдотель, явившийся, чтобы узнать, будут ли господа приезжие обедать, и в случае утвердительного ответа, в котором, впрочем, не было сомнения, доложить, что сегодня лангуст, ростбиф, спаржа, фазаны и так далее. Пол еще ходил под господином из Сан-Франциско, — так закачал его этот дрянной итальянский пароходишко, — но он не спеша, собственноручно, хотя с непривычки и не совсем ловко, закрыл хлопнувшее при входе метрдотеля окно, из которого пахнуло запахом дальней кухни и мокрых цветов в саду, и с неторопливой отчетливостью ответил, что обедать они будут, что столик для них должен быть поставлен подальше от дверей, в самой глубине залы, что пить они будут вино местное, и каждому его слову метрдотель поддакивал в самых разнообразных интонациях, имевших, однако, только тот смысл, что нет и не может быть сомнения в правоте желаний господина из Сан-Франциско и что все будет исполнено в точности. Напоследок он склонил голову и деликатно спросил:

— Все, сэр?

И, получив в ответ медлительное «yes», прибавил, что сегодня у них в вестибюле тарантелла — танцуют Кармелла и Джузеппе, известные всей Италии и «всему миру туристов».

— Я видел ее на открытках, — сказал господин из Сан-Франциско ничего не выражающим голосом. — А этот Джузеппе — ее муж?

— Двоюродный брат, сэр, — ответил метрдотель.

И, помедлив, что-то подумав, но ничего не сказав, господин из Сан-Франциско отпустил его кивком головы.

А затем он снова стал точно к венцу готовиться: повсюду зажег электричество, наполнил все зеркала отражением света и блеска, мебели и раскрытых сундуков, стал бриться, мыться и поминутно звонить, в то время как по всему коридору неслись и перебивали его другие нетерпеливые звонки — из комнат его жены и дочери. И Луиджи, в своем красном переднике, с легкостью, свойственной многим толстякам, делая гримасы ужаса, до слез смешивший горничных, пробегавших мимо с кафельными ведрами в руках, кубарем катился на звонок и, стукнув в дверь костяшками, с притворной робостью, с доведенной до идиотизма почтительностью спрашивал:

— Ha sonato, signore?

И из-за двери слышался неспешный и скрипучий, обидно вежливый голос:

— Yes, come in…

Что чувствовал, что думал господин из Сан-Франциско в этот столь знаменательный для него вечер? Он, как всякий испытавший качку, только очень хотел есть, с наслаждением мечтал о первой ложке супа, о первом глотке вина и совершал привычное дело туалета даже в некотором возбуждении, не оставлявшем времени для чувств и размышлений.

Побрившись, вымывшись, ладно вставив несколько зубов, он, стоя перед зеркалами, смочил и прибрал щетками в серебряной оправе остатки жемчужных волос вокруг смугло-желтого черепа, натянул на крепкое старческое тело с полнеющей от усиленного питания талией кремовое шелковое трико, а на сухие ноги с плоскими ступнями — черные шелковые носки и бальные туфли, приседая, привел в порядок высоко подтянутые шелковыми помочами черные брюки и белоснежную, с выпятившейся грудью рубашку, вправил в блестящие манжеты запонки и стал мучиться с ловлей под твердым воротничком запонки шейной. Пол еще качался под ним, кончикам пальцев было очень больно, запонка порой крепко кусала дряблую кожицу в углублении под кадыком, но он был настойчив и наконец, с сияющими от напряжения глазами, весь сизый от сдавившего ему горло, не в меру тугого воротничка, таки доделал дело — и в изнеможении присел перед трюмо, весь отражаясь в нем и повторяясь в других зеркалах.

— О, это ужасно! — пробормотал он, опуская крепкую лысую голову и не стараясь понять, не думая, что именно ужасно; потом привычно и внимательно оглядел свои короткие, с подагрическими затвердениями в суставах пальцы, их крупные и выпуклые ногти миндального цвета и повторил с убеждением: — Это ужасно…

Но тут зычно, точно в языческом храме, загудел по всему дому второй гонг. И, поспешно встав с места, господин из Сан-Франциско еще больше стянул воротничок галстуком, а живот открытым жилетом, надел смокинг, выправил манжеты, еще раз оглядел себя в зеркале… Эта Кармелла, смуглая, с наигранными глазами, похожая на мулатку, в цветистом наряде, где преобладает оранжевый цвет, пляшет, должно быть, необыкновенно, подумал он. И, бодро выйдя из своей комнаты и подойдя по ковру к соседней, жениной, громко спросил, скоро ли они?

— Через пять минут! — звонко и уже весело отозвался из-за двери девичий голос.

— Отлично, — сказал господин из Сан-Франциско.

И не спеша пошел по коридорам и по лестницам, устланным красными коврами, вниз, отыскивая читальню. Встречные слуги жались от него к стене, а он шел, как бы не замечая их. Запоздавшая к обеду старуха, уже сутулая, с молочными волосами, но декольтированная, в светло-сером шелковом платье, поспешила впереди него изо всех сил, но смешно, по-куриному, и он легко обогнал ее. Возле стеклянных дверей столовой, где уже все были в сборе и начали есть, он остановился перед столиком, загроможденным коробками сигар и египетских папирос, взял большую маниллу и кинул на столик три лиры; на зимней веранде мимоходом глянул в открытое окно: из темноты повеяло на него нежным воздухом, померещилась верхушка старой пальмы, раскинувшая по звездам свои вайи, казавшиеся гигантскими, донесся отдаленный ровный шум моря… В читальне, уютной, тихой и светлой только над столами, стоя шуршал газетами какой-то седой немец, похожий на Ибсена, в серебряных круглых очках и с сумасшедшими, изумленными глазами. Холодно осмотрев его, господин из Сан-Франциско сел в глубокое кожаное кресло в углу, возле лампы под зеленым колпаком, надел пенсне и, дернув головой от душившего его воротничка, весь закрылся газетным листом. Он быстро пробежал заглавия некоторых статей, прочел несколько строк о никогда не прекращающейся балканской войне, привычным жестом перевернул газету, — как вдруг строчки вспыхнули перед ним стеклянным блеском, шея его напружилась, глаза выпучились, пенсне слетело с носа… Он рванулся вперед, хотел глотнуть воздуха — и дико захрипел; нижняя челюсть его отпала, осветив весь рот золотом пломб, голова завалилась на плечо и замоталась, грудь рубашки выпятилась коробом — и все тело, извиваясь, задирая ковер каблуками, поползло на пол, отчаянно борясь с кем-то.

Не будь в читальне немца, быстро и ловко сумели бы в гостинице замять это ужасное происшествие, мгновенно, задними ходами, умчали бы за ноги и за голову господина из Сан-Франциско куда подальше — и ни единая душа из гостей не узнала бы, что натворил он. Но немец вырвался из читальни с криком, он всполошил весь дом, всю столовую. И многие вскакивали из-за еды, многие, бледнея, бежали к читальне, на всех языках раздавалось: «Что, что случилось?» — и никто не отвечал толком, никто не понимал ничего, так как люди и до сих пор еще больше всего дивятся и ни за что не хотят верить смерти. Хозяин метался от одного гостя к другому, пытаясь задержать бегущих и успокоить их поспешными заверениями, что это так, пустяк, маленький обморок с одним господином из Сан-Франциско… Но никто его не слушал, многие видели, как лакеи и коридорные срывали с этого господина галстук, жилет, измятый смокинг и даже зачем-то бальные башмаки с черных шелковых ног с плоскими ступнями. А он еще бился. Он настойчиво боролся со смертью, ни за что не хотел поддаться ей, так неожиданно и грубо навалившейся на него. Он мотал головой, хрипел, как зарезанный, закатил глаза, как пьяный… Когда его торопливо внесли и положили на кровать в сорок третий номер, — самый маленький, самый плохой, самый сырой и холодный, в конце нижнего коридора, — прибежала его дочь, с распущенными волосами, с обнаженной грудью, поднятой корсетом, потом большая и уже совсем наряженная к обеду жена, у которой рот был круглый от ужаса… Но тут он уже и головой перестал мотать.

Через четверть часа в отеле все кое-как пришло в порядок. Но вечер был непоправимо испорчен. Некоторые, возвратясь в столовую, дообедали, но молча, с обиженными лицами, меж тем как хозяин подходил то к тому, то к другому, в бессильном и приличном раздражении пожимая плечами, чувствуя себя без вины виноватым, всех уверяя, что он отлично понимает, «как это неприятно», и давая слово, что он примет «все зависящие от него меры» к устранению неприятности; тарантеллу пришлось отменить, лишнее электричество потушили, большинство гостей ушло в город, в пивную, и стало так тихо, что четко слышался стук часов в вестибюле, где только один попугай деревянно бормотал что-то, возясь перед сном в своей клетке, ухитряясь заснуть с нелепо задранной на верхний шесток лапой… Господин из Сан-Франциско лежал на дешевой железной кровати, под грубыми шерстяными одеялами, на которые с потолка тускло светил один рожок. Пузырь со льдом свисал на его мокрый и холодный лоб. Сизое, уже мертвое лицо постепенно стыло, хриплое клокотанье, вырывавшееся из открытого рта, освещенного отблеском золота, слабело. Это хрипел уже не господин из Сан-Франциско, — его больше не было, — а кто-то другой. Жена, дочь, доктор, прислуга стояли и глядели на него. Вдруг то, чего они ждали и боялись, совершилось — хрип оборвался. И медленно, медленно, на глазах у всех, потекла бледность по лицу умершего, и черты его стали утончаться, светлеть…

Вошел хозяин. «Già é morto», — сказал ему шепотом доктор. Хозяин с бесстрастным лицом пожал плечами. Миссис, у которой тихо катились по щекам слезы, подошла к нему и робко сказала, что теперь надо перенести покойного в его комнату.

— О нет, мадам, — поспешно, корректно, но уже без всякой любезности и не по-английски, а по-французски возразил хозяин, которому совсем не интересны были те пустяки, что могли оставить теперь в его кассе приехавшие из Сан-Франциско. — Это совершенно невозможно, мадам, — сказал он и прибавил в пояснение, что он очень ценит эти апартаменты, что если бы он исполнил ее желание, то всему Капри стало бы известно об этом и туристы начали бы избегать их.

Мисс, все время странно смотревшая на него, села на стул и, зажав рот платком, зарыдала. У миссис слезы сразу высохли, лицо вспыхнуло. Она подняла тон, стала требовать, говоря на своем языке и все еще не веря, что уважение к ним окончательно потеряно. Хозяин с вежливым достоинством осадил ее: если мадам не нравятся порядки отеля, он не смеет ее задерживать; и твердо заявил, что тело должно быть вывезено сегодня же на рассвете, что полиции уже дано знать, что представитель ее сейчас явится и исполнит необходимые формальности… Можно ли достать на Капри хотя бы простой готовый гроб, спрашивает мадам? К сожалению, нет, ни в каком случае, а сделать никто не успеет. Придется поступить как-нибудь иначе… Содовую английскую воду, например, он получает в больших и длинных ящиках… перегородки из такого ящика можно вынуть…

Ночью весь отель спал. Открыли окно в сорок третьем номере, — оно выходило в угол сада, где под высокой каменной стеной, утыканной по гребню битым стеклом, рос чахлый банан, — потушили электричество, заперли дверь на ключ и ушли. Мертвый остался в темноте, синие звезды глядели на него с неба, сверчок с грустной беззаботностью запел на стене… В тускло освещенном коридоре сидели на подоконнике две горничные, что-то штопали. Вошел Луиджи с кучей платья на руке, в туфлях.

— Pronto? (Готово?) — озабоченно спросил он звонким шепотом, указывая глазами на страшную дверь в конце коридора. И легонько помотал свободной рукой в ту сторону. — Partenza! — шепотом крикнул он, как бы провожая поезд, то, что обычно кричат в Италии на станциях при отправлении поездов, — и горничные, давясь беззвучным смехом, упали головами на плечи друг другу.

Потом он, мягко подпрыгивая, подбежал к самой двери, чуть стукнул в нее и, склонив голову набок, вполголоса почтительнейше спросил:

— Íà sonato, signore?

И, сдавив горло, выдвинув нижнюю челюсть, скрипуче, медлительно и печально ответил сам себе, как бы из-за двери:

— Yes, come in…

А на рассвете, когда побелело за окном сорок третьего номера и влажный ветер зашуршал рваной листвой банана, когда поднялось и раскинулось над островом Капри голубое утреннее небо и озолотилась против солнца, восходящего за далекими синими горами Италии, чистая и четкая вершина Монте-Соляро, когда пошли на работу каменщики, поправлявшие на острове тропинки для туристов, — принесли к сорок третьему номеру длинный ящик из-под содовой воды. Вскоре он стал очень тяжел — и крепко давил колени младшего портье, который шибко повез его на одноконном извозчике по белому шоссе, взад и вперед извивавшемуся по склонам Капри, среди каменных оград и виноградников, все вниз и вниз, до самого моря. Извозчик, кволый человек с красными глазами, в старом пиджачке с короткими рукавами и в сбитых башмаках, был с похмелья, — целую ночь играл в кости в траттории, — и все хлестал свою крепкую лошадку, по-сицилийски разряженную, спешно громыхающую всяческими бубенцами на уздечке в цветных шерстяных помпонах и на остриях высокой медной седёлки, с аршинным, трясущимся на бегу птичьим пером, торчащим из подстриженной челки. Извозчик молчал, был подавлен своей беспутностью, своими пороками, — тем, что он до последнего гроша проигрался ночью. Но утро было свежее, на таком воздухе, среди моря, под утренним небом, хмель скоро улетучивается и скоро возвращается беззаботность к человеку, да утешал извозчика и тот неожиданный заработок, что дал ему какой-то господин из Сан-Франциско, мотавший своей мертвой головой в ящике за его спиною… Пароходик, жуком лежавший далеко внизу, на нежной и яркой синеве, которой так густо и полно налит Неаполитанский залив, уже давал последние гудки — и они бодро отзывались по всему острову, каждый изгиб которого, каждый гребень, каждый камень был так явственно виден отовсюду, точно воздуха совсем не было. Возле пристани младшего портье догнал старший, мчавший в автомобиле мисс и миссис, бледных, с провалившимися от слез и бессонной ночи глазами. И через десять минут пароходик снова зашумел водой и снова побежал к Сорренто, к Кастелламаре, навсегда увозя от Капри семью из Сан-Франциско… И на острове снова водворились мир и покой.

На этом острове две тысячи лет тому назад жил человек, несказанно мерзкий в удовлетворении своей похоти и почему-то имевший власть над миллионами людей, наделавший над ними жестокостей сверх всякой меры, и человечество навеки запомнило его, и многие, многие со всего света съезжаются смотреть на остатки того каменного дома, где жил он на одном из самых крутых подъемов острова. В это чудесное утро все, приехавшие на Капри именно с этой целью, еще спали по гостиницам, хотя к подъездам гостиниц уже вели маленьких мышастых осликов под красными седлами, на которые опять должны были нынче, проснувшись и наевшись, взгромоздиться молодые и старые американцы и американки, немцы и немки и за которыми опять должны были бежать по каменистым тропинкам, и все в гору, вплоть до самой вершины Монте-Тиберио, нищие каприйские старухи с палками в жилистых руках, дабы подгонять этими палками осликов. Успокоенные тем, что мертвого старика из Сан-Франциско, тоже собиравшегося ехать с ними, но вместо того только напугавшего их напоминанием о смерти, уже отправили в Неаполь, путешественники спали крепким сном, и на острове было еще тихо, магазины в городе были еще закрыты. Торговал только рынок на маленькой площади — рыбой и зеленью, и были на нем одни простые люди, среди которых, как всегда, без всякого дела, стоял Лоренцо, высокий старик-лодочник, беззаботный гуляка и красавец, знаменитый по всей Италии, не раз служивший моделью многим живописцам: он принес и уже продал за бесценок двух пойманных им ночью омаров, шуршавших в переднике повара того самого отеля, где ночевала семья из Сан-Франциско, и теперь мог спокойно стоять хоть до вечера, с царственной повадкой поглядывая вокруг, рисуясь своими лохмотьями, глиняной трубкой и красным шерстяным беретом, спущенным на одно ухо. А по обрывам Монте-Соляро, по древней финикийской дороге, вырубленной в скалах, по ее каменным ступенькам, спускались от Анакапри два абруццких горца. У одного под кожаным плащом была волынка, — большой козий мех с двумя дудками, у другого — нечто вроде деревянной цевницы. Шли они — и целая страна, радостная, прекрасная, солнечная, простиралась под ними: и каменистые горбы острова, который почти весь лежал у их ног, и та сказочная синева, в которой плавал он, и сияющие утренние пары над морем к востоку, под ослепительным солнцем, которое уже жарко грело, поднимаясь все выше и выше, и туманно-лазурные, еще по-утреннему зыбкие массивы Италии, ее близких и далеких гор, красоту которых бессильно выразить человеческое слово. На полпути они замедлили шаг: над дорогой, в гроте скалистой стены Монте-Соляро, вся озаренная солнцем, вся в тепле и блеске его, стояла в белоснежных гипсовых одеждах и в царском венце, золотисто-ржавом от непогод, матерь божия, кроткая и милостивая, с очами, поднятыми к небу, к вечным и блаженным обителям трижды благословенного сына ее. Они обнажили головы — и полились наивные и смиренно-радостные хвалы их солнцу, утру, ей, непорочной заступнице всех страждущих в этом злом и прекрасном мире, и рожденному от чрева ее в пещере Вифлеемской, в бедном пастушеском приюте, в далекой земле Иудиной…

Тело же мертвого старика из Сан-Франциско возвращалось домой, в могилу, на берега Нового Света. Испытав много унижений, много человеческого невнимания, с неделю пространствовав из одного портового сарая в другой, оно снова попало наконец на тот же самый знаменитый корабль, на котором так еще недавно, с таким почетом везли его в Старый Свет. Но теперь уже скрывали его от живых — глубоко спустили в просмоленном гробе в черный трюм. И опять, опять пошел корабль в свой далекий морской путь. Ночью плыл он мимо острова Капри, и печальны были его огни, медленно скрывавшиеся в темном море, для того, кто смотрел на них с острова. Но там, на корабле, в светлых, сияющих люстрами залах, был, как обычно, людный бал в эту ночь.

Был он и на другую, и на третью ночь — опять среди бешеной вьюги, проносившейся над гудевшим, как погребальная месса, и ходившим траурными от серебряной пены горами океаном. Бесчисленные огненные глаза корабля были за снегом едва видны Дьяволу, следившему со скал Гибралтара, с каменистых ворот двух миров, за уходившим в ночь и вьюгу кораблем. Дьявол был громаден, как утес, но громаден был и корабль, многоярусный, многотрубный, созданный гордыней Нового Человека со старым сердцем. Вьюга билась в его снасти и широкогорлые трубы, побелевшие от снега, но он был стоек, тверд, величав и страшен. На самой верхней крыше его одиноко высились среди снежных вихрей те уютные, слабо освещенные покои, где, погруженный в чуткую и тревожную дремоту, надо всем кораблем восседал его грузный водитель, похожий на языческого идола. Он слышал тяжкие завывания и яростные взвизгивания сирены, удушаемой бурей, но успокаивал себя близостью того, в конечном итоге для него самого непонятного, что было за его стеною: той как бы бронированной каюты, что то и дело наполнялась таинственным гулом, трепетом и сухим треском синих огней, вспыхивавших и разрывавшихся вокруг бледнолицего телеграфиста с металлическим полуобручем на голове. В самом низу, в подводной утробе «Атлантиды», тускло блистали сталью, сипели паром и сочились кипятком и маслом тысячепудовые громады котлов и всяческих других машин, той кухни, раскаляемой исподу адскими топками, в которой варилось движение корабля, — клокотали страшные в своей сосредоточенности силы, передававшиеся в самый киль его, в бесконечно длинное подземелье, в круглый туннель, слабо озаренный электричеством, где медленно, с подавляющей человеческую душу неукоснительностью, вращался в своем маслянистом ложе исполинский вал, точно живое чудовище, протянувшееся в этом туннеле, похожем на жерло. А средина «Атлантиды», столовые и бальные залы ее изливали свет и радость, гудели говором нарядной толпы, благоухали свежими цветами, пели струнным оркестром. И опять мучительно извивалась и порою судорожно сталкивалась среди этой толпы, среди блеска огней, шелков, бриллиантов и обнаженных женских плеч, тонкая и гибкая пара нанятых влюбленных: грешно-скромная девушка с опущенными ресницами, с невинной прической, и рослый молодой человек с черными, как бы приклеенными волосами, бледный от пудры, в изящнейшей лакированной обуви, в узком, с длинными фалдами, фраке — красавец, похожий на огромную пиявку. И никто не знал ни того, что уже давно наскучило этой паре притворно мучиться своей блаженной мукой под бесстыдно-грустную музыку, ни того, что стоит глубоко, глубоко под ними, на дне темного трюма, в соседстве с мрачными и знойными недрами корабля, тяжко одолевавшего мрак, океан, вьюгу…