Идеальная мама идеальный сын рассказ - Граматика и образование на Pisanino.ru

21.03.2022 — 13:31 |21.03.2022 Интимные истории 18+

Часть 1.

Я бы хотел рассказать странную историю о своих с мамой… «отношениях». Эта история для некоторых покажется дикой или даже табу, но, как говорил классик, «Лишь бы это нравилось обоим. Если есть эта гармония – то вы и только вы правы, а все осуждающие вас – извращенцы». Да и забегая вперед скажу, что ничего сверхзапретного у нас не происходит, хотя, пожалуй, у каждого это «сверхзапретное» свое.

Меня зовут Артем, мне 20 лет и я живу со своей матерью. Ее зовут Алина, ей 43 года, но регулярные занятия фитнесом и полный отказ от алкоголя и сигарет позволяют ей выглядеть на 30. Хотя, может быть я ей немного льщу 🙂 В общем, это красивая молодая женщина со светлыми волосами, милым личиком и стройной фигурой, которой позавидует и студентка. Мы живем только вдвоем, с отцом мама 5 лет как в разводе и в принципе это все, что нужно о нем знать, история ведь не о нем. А история, повторюсь, о нас с мамой. К ней и перейду.

Только продрав глаза я поплелся на кухню заварить себе кофе. Был уже полдень, обычное время, в которое я просыпаюсь летом на каникулах. Мама была еще на работе, поэтому по дому можно было ходить хоть без трусов, что я всегда и делал. В такую невыносимую июльскую жару находиться дома в одежде просто невыносимо, даже плитка шоколада таяла на глазах, будто в духовке. На кухне на столе меня ждал стикер с заметкой: «Завтрак в холодильнике :)». И как она умудряется просыпаться около шести утра, принять душ, накраситься, приготовить мне завтрак и при этом еще успеть на работу… Я поставил на плиту чайник и пропал в своих мыслях.

Резко стукнула входная дверь. Настолько громко и неожиданно, что на кухне легонько загремела посуда а у меня немного подкосились ноги.

– Я дома. Артем, привет, – это пришла мама. Обычно она возвращается домой около пяти или шести вечера, но сегодня почему то пришла намного раньше. Даже не разувшись она сразу пошла в сторону кухни, как раз туда, где голый я стоял и ждал, пока закипит чайник.

– Эм, привет, – быстро шмыгнув за стол я робко кое-как прикрыл область паха руками.

– О-у-у. Я не помешала? Привет, – мама быстро повеселела. С ехидной улыбкой она смотрела как раз туда, что я изо всех сил пытался от нее скрыть, но, похоже, тщетно. Член с каждой секундой ощутимо набухал и скрывать это стало уже невозможно, – Я пойду, наверное? Сделаешь мне кофе?

– Сделаю. Иди уже.

– Ой, не нервничай, – она посмеялась и ушла в комнату, так и не отводя взгляда от моего стоЯщего члена.

Чайник успел закипеть и даже немного остыть. В отличии от меня. Заваривая себе и маме кофе я перебирал в голове только что произошедшее: то сгорал от стыда, то истерично про себя смеялся от комичности ситуации, то мысленно ругал маму всеми известными матами от такого хамства. Разве она не могла все понять и извинившись быстро уйти из кухни?! Но куда навязчивей и пугающе были мысли о том, как же это было круто! Изо всех сил я пытался отогнать эти мысли, пытался думать о другом, даже намочил лицо холодной водой, но член уже пульсировал от желания, а правая рука так и тянулась к нему помочь.

Осторожно выглянув из-за угла кухни и убедившись, что в коридоре мамы нет я перебежал в свою комнату и оделся. Хоть и было очень жарко, но мне стало намного легче.

– Можно?, – я постучал в мамину комнату, хотя хотелось точно так же вероломно, как она в кухню в нее ворваться.

Мама открыла дверь и сразу же пошла к открытому шкафу в дальнем углу. На ней была белая длинная майка и толи трусы, толи шорты. Я уже не различаю, где у современных женщин одно, а где другое. Из динамиков ноутбука играла спокойная тихая музыка, в такт которой мама покачивала бедрами. Никогда я еще не видел ее в таком игривом настроении, и это меня заставляло нервничать.

Трясущимися руками небрежно я поставив две чашки с кофе на стол и сел на край кровати. Мама привстала на цыпочки, пытаясь что-то откопать на верхней полке шкафа, тем самым приподняв майку и оголив свою упругую круглую попу. Да, на ней однозначно были трусы. Черные, с прикольными кольцами по бокам, скрепляющими переднюю и заднюю часть. Наконец она вытащила нечто похожее на штаны и взяла со стола свой кофе.

– Что, решил все-таки одеться?, – едва сдерживая улыбку ее голос был полон иронии.

– Да, в отличии от тебя.

– Ой-ой. Я переодеваюсь, – мама поставила чашку обратно на стол и сев рядом начала натягивать свои штаны, – Тёма, это трындец, а не день сегодня.

– Что случилось?

– Уста-ала. По-человечески устала, – мама плюхнулась на кровать и дотянула облегающие штаны. Вставать обратно она, похоже, не торопилась, – Как думаешь, может мне в отпуск? На месяц.

– Я тебе давно об этом говорил. Но ты же не можешь перестать работать.

И действительно. Мама всегда была трудоголиком. Даже в отпуске я не помню, когда видел ее не за ноутбуке с головой в работе. Боже, да я и не помню, когда видел ее в отпуске или просто проводящей время для себя. Стало ее как-то по-детски жалко. Наверное, поэтому она и ушла сегодня с работы пораньше и хочет сейчас поддержки, чтобы с ней поговорили, выслушали.

– Мам, давай ты сегодня полежишь и отдохнешь. Без беготни по квартире. ОК?

– Ой, Тём, я за день так набегалась на каблуках, что далеко и не убегу.

Мама с ногами заползла на кровать и вытянулась так, что ее ступни уперлись мне в колени. Наверное, я никогда не видел ее ступни так близко: такие миниатюрные с нежно-бежевым цветом лака на ногтях. Оторвать взгляд было невозможно, да и не хотелось. Хотелось гладить эти ножки, ласкать их губами, осыпать поцелуями. Я закинул ногу на ногу, чтобы хоть как-то спрятать стояк.

– Тогда расслабься, – руки будто сами потянулись к ее ступням и я бережно начал перебирать пальчики ее ног. Это было настолько спонтанно и неожиданно, будто мною кто-то управлял. Обезумев от того, что я творю, мое дыхание затруднилось.

– Ого. Ты сегодня в приподнятом настроении?, – мама усмехнулась и игриво ткнула ступней мне в бок. Эта насмешка с ее стороны тотчас же сняла с меня напряжение. Я думал, что она резко отдернет от меня ноги, крикнет «что ты делаешь?» или что-то в таком духе, но по ее томному и расслабленному виду было ясно, что ей это нравится.

Осмелев я поднял ее ступни и положил к себе на колени. Дерзко, ничего не стесняясь я мял ее ступни двумя руками, перебирал пальчики ног, гладил подошвы так, будто делаю это каждый день. Ощущение этих прохладных милых ног окончательно свело меня с ума.

– Тебе хоть нравится?

– Нормально. Ты молодец, – ее голос был настолько томным, будто она засыпала. Но напротив, мама пугающе пронзительно наблюдала за мной.

– Могу так хоть весь день.

– Кофе мне подай, – резко ее голос стал грубым и командирским.

Не говоря ни слова я аккуратно положил ее ножки на кровать и пошел за кофе. «Придурок, перегнул, кажется. Теперь все». Проблем доставил еще и стоящий колом член, который который бугорком торчал в штанах.

Нетипично гордо для себя мама взяла чашку и даже не сказала «спасибо». Она только смотрела на бугорок от члена в моих штанах и улыбалась. Наверное, именно для этого она и подняла меня за кофе, чтобы посмотреть на это. Так, словно под гипнозом я простоял около нее пару секунд, которые показались вечностью. Наконец, вдоволь насмотревшись мама кивнула на край кровати, показывая мне сесть обратно.

– Все? Это все твое «могу хоть весь день»?, – она взглядом указала на свои ноги. Мама атаковала меня командой за командой, не давая и секунды продохнуть.

Но я не сел на кровать, а опустился на колени около ее ног, аргументируя, что «мне так будет удобнее». На самом деле, конечно, это было совсем не так: паркет был ужасно твердый, но ради такого вида можно было потерпеть. Я уже рассматривал каждую маленькую морщинку на ступнях мамы, каждое пятнышко, две маленькие родинки, безупречный лак на ногтях и небольшие покраснения, видимо, как последствия целого дня на каблуках.

– Насмотрелся?, — она потрясла ступнями. Мама моя далеко не дура и прекрасно понимала, что я пускаю слюни на ее ноги.

– У тебя такие покраснения на ногах. Это от каблуков?, – я искал любой повод не отрывать глаз от ее ног и как можно ближе приблизиться к ним.

– Наверно.

– Тебе надо отдыхать.

– Надо.

Ее ноги были уже впритык с моим лицом, даже чувствовался запах кожи. Не знаю, или я сам так близко приблизился к ее ступням, или мама сама поднесла их к моему лицу. Я уткнулся носом в ее ноги и закрыл глаза.

Это было похоже на первый поцелуй в подростковом возрасте: не открывая глаз и сложив губы трубочкой я поцеловал эти божественные ножки. Сначала робко, едва прикасаясь губами, затем еще раз, но уже смелее. Потом легонько провел кончиком языка по подошве ног, ощущая во рту солоноватый привкус и какие-то крошки.

– Так лучше?, – переведя дух я как мачо посмотрел на маму.

– Ну-у-у…, – мама отпила кофе и закинула ногу на ногу. Чашка в ее руках, показалось, нервно тряслась.

На мгновение это заставило меня почувствовать себя главным, взять инициативу в свои руки. Я провел языком по пальчикам ее ног и остановившись на большом пальце взял его в рот. Ощутился солоноватый вкус, который сводил с ума. Жадно обсасывая ее пальчик я почувствовал у себя на голове ее вторую ногу, которой мама придавливала меня вниз. В моем рту уже была почти половина ее ступни, которой мама водила взад-вперед, будто трахая ею. Мне и так было критично мало воздуха, а теперь я и вообще задыхался. С трудом вырвавшись из ее цепкой хватки я откинул голову в сторону и отдышался.

– Прости, дорогой, не удержалась, – мама злорадно улыбнулась и немного покраснела.

– А так лучше?, – я боялся даже взглянуть в ее сторону.

– Чуть-чуть лучше.

– Могу продолжить?

– Благословляю. Только отдышись, вдруг я опять не удержусь.

– Сочту за честь.

Мы оба нерешительно посмеялись и резко замолчали: я продолжил жадно лизать маме ноги, а она молча с улыбкой наблюдала за этим, иногда перекидывая одну ногу на другую.

_________

Мой телеграм-канал о женской доминации FEM. Истории раньше всего выходят там.

Подписывайся: https://t.me/femdomblog

Источник

Идеальный сын. Идеальная мама. Часть 2.

После того безумного случая наши с мамой отношения вышли на какой-то новый уровень: мы стали больше общаться, начали реально интересоваться проблемами друг друга и вместе их решать. Таких теплых отношений у нас не было никогда, мы стали не только родными людьми, а еще и лучшими с мамой друзьями, а это важно. Мама даже рассказывает мне, как проходят ее свидания. Конечно, не со всеми подробностями, но много чего личного она мне все-таки доверяет. Я очень рад, что могу помочь ей принять какое-то решение касательно личной жизни, но, если честно, во мне имеет место некоторая не детская ревность.

Полулежа на диване я залипал в ноутбуке в интернете. По телевизору тихонько играли какие-то клипы, а за окном темнело и уже загорались фонари. Я ждал, когда мама выйдет из душа, чтобы обсудить с ней последние новости и сплетни, массируя за этим делом ей ножки, это уже стало таким нашим ритуалом.

Мама зашла в комнату в белом шелковом халате, выключила свет и улеглась на диван, сразу же без спроса закинув мне на колени ноги.

– Мне, пожалуйста, как обычно, – она саркастично усмехнулась и ногой прикрыла крышку моего ноутбука.

Уговаривать мне было не нужно. Сразу же отложив в сторону ноутбук я мастерски начал разминать еще влажные после душа ступни мамы. Каждый раз это сводило меня с ума. Не обращая внимания ни на что я был сфокусирован только на ногах мамы, на ее светло-розовом педикюре, нежных пальчиках и мягких стопах.

– Тема, слушай. А тебе это нравится?, – мама разрезала долгую тишину.

– Что нравится?

– Ну, вот это. Ноги мои. Неужели тебе это настолько в удовольствие?, – мама пустилась в монолог. Кажется, она была немного взволнована и долго готовилась к этому разговору, – Я просто прочитала в интернете, что есть такие люди, фетишисты, кажется. Так вот они готовы на все, чтобы просто прикоснуться к женским ногам. Как собачки готовы все делать, типо. Ну, или это бред пишут? – она перешла на полушепот, – Это правда?

Я не знал, что ответить. От неожиданности я почувствовал, как у меня покраснело лицо а руки от волнения стали мокрыми.

– Наверно.

– То есть?.., – мама резко убрала от меня свои ноги и согнула их в коленях, – Так это же круто!

Она вся сияющая от счастья смотрела на растерянного меня. Руками мама прикрывала свое довольное сияющее личико, с которого не исчезала улыбка. Она была на седьмом небе от радости, что вряд ли можно было сказать про меня: я в скромности и стыдливости прятал от нее глаза и надеялся, что она от меня поскорее отстанет и я продолжу трогать ее ножки.

– Да не бойся ты, это же так классно. Теперь знаю, как заставлять тебя быть послушнее, – она хихикнула, – Не кнутом, а пряником, да?, – она ткнула меня в бок ногой, – Ты же будешь послушным?

– Отстань. Буду…

– О, уже первая покорность?, – голос мамы стал наигранно грубым, – М-м… А подай мне телефон, вон там, на тумбочке.

Я даже не сопротивлялся. Уже через пару секунд я стоял около мамы с телефоном в руках, глядя на ее довольный взгляд и ехидную ухмылку. Кажется, телефон ей был совсем не нужен.

– А теперь положи обратно.

– Ты шутишь?

– Нет. Положи где взял.

Нахмурившись я все же выполнил указание.

– Ой, я так рада, – от счастья мама даже прикрыла ладонями рот. Она, в отличии от меня просто сияла.

– И я очень рад за тебя. Что еще? Помыть полы?

– Ну, полы уже утром помоешь, – довольная собой она вытянулась во весь рост на диване и закрыла глаза, — Ты продолжишь?

Я быстро смекнул правила ее игры: сесть на диван мне уже было нельзя, я должен опуститься перед ней на колени. Мама потрясала ступнями поторапливая меня и я уже ничего не мог с собой сделать: желание поскорей оказаться у ее ног было настолько сильным, что я буквально упал на колени и подполз ближе к ее ступням. Нерешительно, словно в первый раз я прикоснулся к ногам мамы и начал их гладить. Довольные вздохи мамы дали понять, что я все делаю правильно. Перебирая каждый пальчик ее ног я медленно почти вплотную приблизился лицом к ее стопам. До безумия сильно мне захотелось снова ощутить во рту солоноватый вкус этих нежных ножек, обсасывать каждый пальчик, лизать подошвы ног.

– Хочешь?, — мама провела ногой перед моим ртом и сразу же убрала ее.

– Да.

– Я знаю, — она поставила правую ногу на пол, — Ну, вперед.

Мама, казалось, пустилась во все тяжкие. Она будто проверяла, несколько далеко и я и она сможем зайти. Я по-пластунски растянулся на полу возле ее обнаженной стройной ножки и боязливо поднял глаза на маму убедится, можно ли уже поцеловать ее ногу. Она улыбнулась и едва заметно кивнула.

Вытащив язык я робко провел им по подъему маминой стопы. Затем еще раз, но уже смелее. И еще раз, смелее. Как собака я лизал мамину ногу, иногда случайно облизывая пол и легонько покусая пальчики ее ног. Мама вращала стопой, помогая мне добраться до еще не облизанных областей. Вся ее стопа была мокрой от слюней: пальчики, подошва, пятка, щиколотка, вся.

Быстро переведя дыхание я снова провел языком по ее ноге, но на этот раз я не остановился в области щиколотки, а провел язык выше. Поднявшись на колени я обнял руками мамину ногу и начал целовать ее в области колена. Вдруг на своем члене я ощутил мамину стопу. Это однозначно не была случайность, она играла стопой с моим твердым, как камень членом! Мама то водила ногой по стволу члена взад-вперед, то легонько-легонько била по яйцам, заставляя ощущать непередаваемые эмоции. От такого я окончательно потерял рассудок. Постанывая от какого-то животного удовольствия я двинулся выше по ноге, как раз туда, где мама держала свои руки: к ней под халатик, между ног.

Меня остановила и вернула в чувства резкая обжигающая щеку оплеуха мамы.

– Стоять!, — кажется, она и сама едва дышала от удовольствия и с трудом произносила слова, — К ноге, — она снова ударила меня, но на этот раз куда слабее. Это было похоже на экстаз, как во время дикого секса. Мама сильно толкнула меня ногой в грудь и будто из последних сил откинулась на диване.

– Слушаюсь, — я снова лег на пол лицом к ее ноге, – Госпожа…

В комнате остались слышны только тяжелое дыхание меня и мамы. Так мы пролежали около пяти минут: мама на диване, а я на полу, уткнувшись носом в ее ногу. В воздухе висело какое-то тяжелое напряжение, будто сейчас случится скандал и истерика. Но эту тишину прервал с трудом сдерживаемый смех мамы.

– Тёма, как ты меня был назвал?, – мама принялась нежно гладить меня по голове ногой.

– Э-м-м… Госпожа?

– Скажи еще раз.

– Го… Госпожа?

– Еще раз.

– Госпожа.

Мама громко и раскатисто рассмеялась, а после выдохнула и продолжая сидеть на диване поставила мне на затылок две свои ножки и закинула их одна на одну.

– Темка, спасибо тебе. Даже не представляешь, как для меня это круто, — услышанное повергло меня в ступор, — Только чтоб держать тебя в рамках… приличия, кхм, нам нужны… Ремень? Плетка?, — мама ногой приподняла мне голову, — Ты же не против?

– Не против. Госпожа.

__________

Мой телеграм-канал о женской доминации FEM. Истории раньше всего выходят там.

Подписывайся: https://t.me/femdomblog

Источник

Идеальный сын

Ознакомительный фрагмент

В ногах слабость. Щёки горят. Ну не ты это был, знаю же. Дрожащими руками роюсь в сумке, ищу телефон. Нужно тебе позвонить, нужно услышать твой голос. Эти шесть слов на автоответчике: «Добрый день, это Марк. Оставьте сообщение». И почему только раньше не догадалась. Нужно услышать твой голос. Тишина, звонок. Но вместо автоответчика отвечает чей-то голос: «Слушаю». – Марк? – В голове ураган: ты взял трубку. – Тесс. – Марк… Я… – Тесс, это Йен, – произносит он быстро, но я замечаю, как чётко он выговаривает каждый звук. Ты ещё над ним подтрунивал по этому поводу. – Йен? Но я звонила Марку. – Я поговорил кое с кем из отдела кадров у Марка на работе, мы договорились, что звонки будут перенаправляться мне. Вдруг кто-то позвонит, кто не знает, что Марк умер. – Да? – Мне это и в голову не пришло сделать. Чувствую себя обделённой, хотя сама еле могу заставить себя на звонок ответить. «Марк – мой, а не твой», – хочется мне крикнуть, но я, конечно, молчу. Даже в моей голове эти слова звучат глупо и инфантильно. – Ты мне не говорил. – Говорил, когда мы занимались организацией похорон. Ещё была твоя мама и священник. – Да, – повторяю я. Вспоминается наша гостиная. Поднос с чайником. Блюдца, которые по настоянию мамы пришлось достать из давно позабытой коробки. Видимо, нельзя встречать священника без красивого блюдца. Помню печенье на тарелке так и осталось лежать нетронутое. А вот разговора не помню. Джейми убежал играть в свой домик в саду. Я всё время простояла у окна, глядя на деревянные доски домика, на землю под деревом, боялась, что Джейми сорвётся и упадёт. – Тесс, с тобой там всё хорошо? Зачем ты звонила Марку? – спрашивает Йен. – Я… Мне показалось, что я его увидела. Я в супермаркет пошла. Это не он был, конечно. Но мне так захотелось услышать его голос. – Замолкаю, оглядываюсь. Вокруг меня столпились покупатели с тележками. Стоят и смотрят на меня. И работница магазина пришла. Устроила тут не пойми что своей беготнёй. – Ты где? – спрашивает Йен. – Давай приеду, отвезу тебя домой. У тебя голос очень грустный. У меня муж умер, и вдруг я его встречаю в магазине за покупками. Ещё бы не быть грустной. На секунду мне хочется сказать Йену, где я, чтобы он меня забрал, но он вдруг вздыхает, и при этом как-то нетерпеливо, так, что я чувствую, как к щекам приливает кровь. – Нет… Спасибо. Всё хорошо. Просто не ожидала, что кто-то с телефона Марка ответит. – Мне очень жаль, Тесс. – Мне пора. – Кладу трубку, не дожидаясь, что ответит Йен, и кидаю телефон обратно в сумку. Работница магазина отходит от группы покупателей, глядящих на меня. Идёт, очевидно, ко мне. Подходит, кладёт руку на тележку. Ей на вид под пятьдесят, тёмно-русые волосы собраны в нетугой хвостик, тональник забился в морщинки вокруг глаз. – С вами всё хорошо? Киваю, но по щекам потоком льются слёзы, и я даже слова сказать не могу. – Может быть, присядете, посидите минутку, а я вам стакан воды налью? – Нет, – качаю я головой, – лучше я просто куплю, что нужно, и пойду. – Давайте я вам помогу. Что ещё у вас в списке? – Она распрямляет листочек, который я смяла в руках, и ведёт меня за собой по рядам, добирает нужные товары. Ни на шаг не отходит до самой парковки, где даже открывает мне дверцу машины. – Спасибо вам огромное, – благодарю я её. – Не за что. Обращайтесь, – кивает она, и мне в её глазах видится молчаливое понимание. Может быть, она, как Шелли, видит, что у меня на лице будто написано: «Кто-то у неё умер»? Или она тоже в жизни кого-то потеряла? Оставшись одна в машине, снова достаю телефон, прокручиваю список контактов. Вот наконец номер Шелли. Нужно маме перезвонить, друзьям, Сэму. Но потом, а сейчас я хочу поговорить с человеком, который меня поймёт. Шелли берёт трубку на втором гудке. – Тесс, привет, как дела? – говорит она своим бодрым, энергичным голосом. Так и представляю её, стоящую на пороге моего дома в понедельник. – Мне показалось, я видела Марка, – почти реву я, в какой-то момент всё-таки начиная всхлипывать. – Ох, Тесс, – говорит она, немного помолчав. – Я зашла в магазин, а там… Клянусь, это он был. Он скрылся из виду за стеллажами, а когда я добежала до следующего ряда, он как сквозь землю провалился. – Со мной так тоже бывало, – утешает меня Шелли. – Мимо пробежит светловолосый мальчишка – и я пошевелиться не могу. И сейчас ещё бывает. Когда совсем этого не ожидаешь. – У тебя было так, что ты за кем-то гонишься, цирк какой-то устраиваешь? – Нет, не было. Но ведь Дилан умирал у меня на руках, и да, было очень тяжело, но я с сыном так вот простилась. А ты не смогла проститься. Так что с тобой естественные вещи происходят. Нет ничего странного в том, что тебе мерещатся дорогие тебе люди, которых больше нет. Ты такое пережила – было бы странно, если бы не виделись. Киваю, вытирая рукой щёки. – Спасибо тебе. И прости, не хотела на тебя всё это вываливать. – Что ты, хорошо, что рассказала. И что мне подумала позвонить… – Я поеду тогда. – Может, потом, когда в голове всё уляжется, позвонишь и мы это всё толком обсудим? – Позвоню, ладно. Спасибо, Шелли. Нет, я видела не тебя. Ты умер. Прочно схватившись за эту мысль, я выезжаю с парковки и еду домой. Вечером мы с Джейми играли в настолку, ели спагетти болоньезе под тихий шепот радио. Может, я и не вскакивала танцевать под любую попсу, как раньше, но уже что-то. А учитывая события в супермаркете, можно собой гордиться. Когда целовала Джейми на ночь, попросила у него прощения, что наорала за разлитое молоко. – Всё обязательно наладится. Я сказала ему это с чувством. С искренней верой в то, что говорю. Это Шелли меня ободрила? Даже не столько утешив – поняв. Дав мне почувствовать, что меня понимают, как раньше ты. Или дело было в Джейми? В злой вине, что срываюсь на него, а он привык и даже не замечает? Или, может быть, таблетки заработали? Всё вместе, наверное, в совокупности. А в результате мне стало легче. Не отлично, не хорошо – легче. Конечно, я ещё не знала тогда, что толку никакого. Наступила пятница, к нам заявилась Дениз с твоей работы, и что я приняла эти таблетки, что я планы настроила – всё коту под хвост. Снова я оказалась на дне отчаяния. Глава 12 Пятница, 23 февраля – до дня рождения Джейми 44 дня Сегодня в воздухе почудился первый отзвук весны. Ветер, веющий по полям вдоль дороги от школы, уже не так колюч, да и солнце уже не спешит садиться. Не сразу поэтому я замечаю, что на кухне воцарились сумерки, что свет сдался тени, и Джейми по ту сторону обеденного стола почти не видно. Встаю, щёлкаю выключателем, щурюсь от внезапно яркого света. Джейми, кажется, и не замечает, что что-то изменилось. – Не хочешь кушать? – спрашиваю я, бросая взгляд на его тарелку. Он отрицательно качает головой. Я, как обычно, наготовила чересчур много пасты. Забыла, что она сильно разбухает. Мы едим-едим, а дна тарелок не видно. Потому что есть для нас теперь – значит осуществлять процесс поглощения пищи. Мы едим, чтобы не умереть. Ни у соуса, ни у фарша нет вкуса, каждый кусок щедро приправлен горем. Джейми, мне кажется, то же чувствует. Не помню, когда в последний раз он съел больше двух ложек. – Ладно, тогда в туалет, чистить зубы и книжку на ночь, – хлопаю я в ладоши, будто всё у нас как обычно, будто кто-то в это верит. Джейми как сидел, так и сидит, голову опустил, уставился на руки. В глазах слёзы, губы дрожат. Ему так горько, что мне почти физически больно. Как хотелось бы забрать его горе себе, закрыть его, как щитом. – Я тоже по папе скучаю, – шепчу я. Расскажи ему что-нибудь, Тесси. На какое-то время задумываюсь. – А помнишь, мы тебя в Лондон возили, на акул в аквариуме смотреть? – спрашиваю я. – Тебе было четыре годика. Летом дело было, перед тем как ты в садик пошёл. Мы с тобой покатались на железной дороге, такой день был особенный. И на двухъярусном автобусе проехались, – улыбаюсь. – Мы поднимались по лесенке, а он поехал, а ты ещё так хотел впереди сидеть, даже попросил папу, чтобы он уговорил других пассажиров поменяться местами. И мы поехали… в… – Не могу больше ни сказать, ни вспомнить: на подъезде к дому скрипит гравий. Это уже не шаги, это кто-то приехал на машине. Следом хлопает дверца, этот звук ни с чем не спутаешь. Джейми поднимает голову, в глазах уже не слёзы, а ужас. Как долго, Марк, мы боролись с его застенчивостью. На драмкружок этот его записали, который он терпеть не мог, чтобы поувереннее стал. Не стал. Но что-то у него получалось, правда? Помнишь, на Рождество перед всей школой, перед всеми другими родителями стишок прочитал? Его ещё директриса Банбридж отметила золотой звездочкой. Как такое забудешь, ты рядом сидела, рыдала. Я сыном гордилась, что такого? В той старой школе он бы ни за что ничего читать не стал. А я тебе говорил, не зря переехали. Переехали, да теперь толку-то. Джейми стал ещё застенчивее, чем раньше, а у меня сердце кровью обливается его ещё как-то дополнительно мучить.

Ознакомительный фрагмент

Источник

Миф об идеальной матери (откуда он взялся и почему еще долго будет жить в нашем сознании). Я много думаю и пишу на эту тему. Так много, что возможно читателям это уже надоело. А возможно и нет… Есть чудесная статья Людмилы Петрановской о травмах поколений. Очень рекомендую прочесть. Я буду на нее опираться.

Мой текст – это мое личное мнение, основанное на жизненном опыте и наблюдении за людьми, а также попытка разобраться в той проблеме, которая волнует и тревожит многих людей вокруг. Если вы читали об этом у других авторов, то и чудесно! Присылайте ссылки и я включу их в список литературы. Я не претендую на авторство всех идей. Я просто пытаюсь уложить это все для себя в единый текст.

Есть еще моя статья о любви и других чувствах к матери. Там написано о всей неоднозначности чувств ребенка к матери на протяжении становления личности. Я тоже буду а нее опираться. Она лечебная. Очень советую прочесть для развенчания мифов.

Итак, начинаем.

В нашей стране сейчас есть несколько поколений матерей. Прабабушки (дай им Бог здоровья!), которым под 80, бабушки, которым около 60-ти, и мамы, которым около 30-ти. Все эти поколения так или иначе влияют на воспитание детей.

Миф об идеальной матери и ее образ незримо присутствует в нашем обществе. Мы пытаемся стать ею, быть ею, сравнивая себя с канонами и стандартами и чаще всего проигрывая. Мы фантазируем о том, как мы будем идеальными матерями своим детям и все такое прочее. Бабушки укоряют нас в том, что мы не идеальны и что-то недодали ребенку. Что мы бесимся с жиру, мало времени уделяем семье. Что мы должны положить жизнь на алтарь воспитания детей. Что мы слишком много думаем о себе. И что если наши дети любят кого-то еще, это значит, что мы их мало любим. Интересно то, что наши военные бабушки, то есть прабабушки наших детей, у кого они еще живы, нам говорят этого гораздо реже, хотя все также думают, что мы с жиру бесимся. И также упрекают в том, что мы мало заботимся о них, о прабабушках, а не о детях.

Отделения ребенка от матери и двойственные чувства к ней

Итак, когда ребенок только рождается, он не отделяет свое тело от тела матери, и она для него все. То есть он даже на самом деле не знает о ее существовании. И о своем существовании с трудом догадывается. Он просто попадает во что-то мягкое, теплое, вкусное, удовлетворяющее любое желание и устраняющее любой дискомфорт, причин которого он сам еще не осознает. Это период здорового слияния с матерью, и он должен проходить именно так. Длится около года и постепенно заканчивается первым кризисом отделения к 1,5 годам.

Многие матери, возможно, помнят тот момент, когда ребенок, держа во рту грудь, в первый раз смотрит на них и улыбается. И тут они понимают, что из всего прочего он начал выделять не только грудь, но и лицо. И мать начинает появляться в сознании ребенка как отдельный объект. С этого момента начинается постепенное разделение с матерью и узнавание её, а через это узнавание себя. С этого момента мама постепенно перестает быть совсем идеальной, быть воплщением того самого мифа, о котором мы говорим, но приобретает все более реальные несовершенные черты обычного земного человека.

В этом разделении есть кризисы. Например, возможно многие кормящие или даже и некормящие мамы помнят, как года в полтора ребенок может во время кормления неожиданно укусить за грудь. Вот как бы ни с того ни с сего. Просто взять и укусить. Или за руку. Это обычно вызывает у матери бурю эмоций и немедленный порыв к действиям. А потом за это даже неловко. И еще появляется много мыслей. От мысли о том, что, наверное, ребенок не знает, что грудь кусать нельзя и что у него режутся зубки, до мысли о том, что он дурно воспитан и вырастет хулиганом и надо уже с этим что-то делать… Однако у этого феномена есть еще один, более глубокий смысл. Во-первых таким некорректным способом можно точно отделиться от мамы, потому что она уж явно как-то отреагирует на вторжение, перестав быть в этот момент идеальной. Можно отделиться и стать чуть самостоятельнее. Потому что самостоятельность приходит через отделение. А отделение происходит при помощи агрессии.

Еще одна идея заключается в том, что у ребенка к матери постепенно начинают формироваться двойственные чувства, которые входят в силу после 3-х лет. Об этом написано еще у Гордона Ньюфельда. С одной стороны, в руках матери сосредоточены все ресурсы, и она питает, защищает и успокаивает. А с другой стороны она же и ограничивает, что вызывает раздражение и злость. Мама не всегда делает приятно, а часто даже совсем неприятно. И получается, что ребенок в первых попытках хоть как-то выразить свои чувства кусает грудь, которая его кормит. Или кусает руку, которая его кормит (как кому повезет). Образ человека, кусающего кормящую руку, – это достаточно сильный образ, вызывающий противоречивые чувства и флешбеки к классической литературе, где дети отвергают своих родителей. Да ведь так оно и есть.

Чем больше ребенок видит мать, тем противоречивее его чувства к ней. Потом, в 2-3 года, как уже много где написано, начинаются войны, выяснения отношений и часто дети рассказывают, что пойдут жить к другой, идеальной маме, которая любит их так, как им хотелось бы. И миф об идеальной маме актуален для них как никогда. Но идеальной мамы почему-то нет. Она не приходит из пространства спасать ребенка от реальной мамы. Если даже уйти к другой маме, которая не запрещает есть конфеты, то она наверняка запретит рисовать на обоях или размазывать кашу по столу. Короче, нет в мире совершенства. Но миф живет. И в норме (которая редко встречается в нашем обществе и тоже, по моему мнению, является мифом) к пяти годам жизни ребенка миф об идеальной маме умирает. Развенчивается, уступая место настоящим отношениям с реальным человеком. И чем дальше ребенок растет, тем отдельнее, реальнее и многогранее становится его жизнь и восприятие людей вокруг. В частности, и матери.

Но настоящее отделение происходит только в том случае, если мать была достаточно долго рядом с ребенком, а потом выдержала его агрессию и смогла остаться рядом, при этом выставляя четкую границу. И потом приняла ребенка отдельным существом, тоже не идеальным и не всегда оправдывающим ее ожидания, потому что как существует миф об идеальной матери, так и существует миф об идеальном ребенке, который оправдает все ожидания родителей, становясь надеждой, опорой и залогом счастья в их жизни. Так вот, с момента отделения ребенок тоже постепенно перестает быть для матери идеальным. И это большое облегчение для него, потому что открывает ему проход в собственную, ни на чью не похожую, частную жизнь.

Считается, что личность ребенка уже более-менее сформирована к 3 годам. А после ребенок начинает все больше эмоционально отделяться от матери. На сцене появляется отец и влюбленность в него у девочек или же соперничество с ним у мальчиков. Разочарование в том, чтобы составить пару с родителем противоположного пола. К 5-ти годам дети уже способны испытывать двойственные чувства. Любовь и злость к одному и тому же человеку. Радость и грусть по поводу одного и того же события. И еще они в этом возрасте реально любят родителей. Сильно и самоотверженно. Об этом тоже чудесно написано у Гордона Ньюфельда. Но по моим наблюдениям многие люди из нашего общества были травмированы гораздо раньше, не успев толком дожить до настоящей любви и двойственных чувств.

Однако, как же преломляется миф об идеальной матери через травмы поколений, которые сейчас существуют в нашем обществе?

Травмы поколений в нашем обществе

И тут я снова отсылаю вас к статье Людмилы Петрановской. Там эти травмы чудесно описаны.

Наши бабушки, прабабушки наших детей, выжившие во время войны или родившиеся сразу после войны, так или иначе были крепко травмированы ею и всем, что происходило вокруг. Задача их поколения – это выживание и восполнение количества особей в популяции. И с этой задачей они справились достаточно хорошо. Им не были знакомы эти «сопли» о том, что можно как-то эмоционально травмировать ребенка. Если ребенок был одет, обут, накормлен и образован, этого было уже более чем достаточно для того, чтобы считать себя чудесной матерью. Мужчин было мало, а это значит, что многие женщины были рады даже одинокому материнству в результате случайной связи. Например, у моего деда было пятеро детей от трех разных женщин. И он был молодцом и орлом-мужчиной. И его история была типичной. В общем, непростое было время.

Наши бабушки совершенно уверены, что они отлично справились с ролью матери, родив живых здоровых детей, отдав их в полгода в ясли и тем самым не позволив им прожить постепенное отделение от матери и оставив их эмоционально на уровне новорожденного, полугодовалого или в лучшем случае полуторагодовалого ребенка. Иногда им совершенно непонятно, зачем мы так носимся с нашими детьми. И вообще, им не всегда ясно, что делать с детьми, хотя бывают и исключения. Идеальная мать с их точки зрения – это мать-героиня, обеспечивающая детей всем необходимым материально. Работающая не покладая рук и ведущая огромное хозяйство. С их точки зрения, у нас нет никаких проблем, и мы живем как в раю, точно не дорабатывая, так как белье в проруби нам полоскать уже не надо, да и подгузники, слава богу, одноразовые.

Наши мамы, то есть бабушки наших детей, чаще всего были оставлены своими мамами в яслях в полгода, год или в полтора. И редко кто оставался с матерью до 3-х лет, да и там редко все было гладко. Это значит, что многие из них эмоционально в какой-то части своей личности остались с возрасте от 6 месяцев до полутора лет, когда образ матери еще представляется идеальным. Когда их резко отдали в ясли, они получили эмоциональную травму и не смогли повзрослеть, хотя физически выросли. И вот, встречая свою маму (нынешнюю прабабушку наших детей), они сначала должны были вернуть в отношения достаточную степень доверия, чтобы потом прожить агрессию и кризис отделения. Стало быть, тот образ матери, который у них есть и который они холят и лелеют в своем воображении – это как раз та самая идеальная мама из возраста до года, которая только потому идеальная, что на самом деле целиком не видна. Она питает, носит и все время находится рядом, посвящая ребенку максимум внимания. Она прекрасна и не имеет границ. Она всегда принимающая и добрая, как мать-земля. Только она и никто другой необходима ребенку. С тех пор, как у нее появился ребенок, она отказалась от своего права на личную жизнь и теперь тратит свои дни гладя, кормя и развивая любимое чадо. Как вам такая картинка? Лично меня немного пугает такая материнская судьба и желание завести детей сильно уменьшается.

Нынешние бабушки чаще всего получили психологическую травму раньше, чем смогли отделиться и стать эмоционально самостоятельными. Отсюда и все, что происходит в их жизни: созависимые отношения, мужья-алкоголики, пристрастие к сладкому и сопутствующий этому диабет, лишний вес, курение (хотя все знают как и почему это вредно) и часто очень мало ресурсов, чтобы все это осознать и поправить. Они сами пытались стать идеальными мамами, желая восполнить в контакте с детьми то, чего им же самим не хватило в детстве. И потом чувствовали сильную обиду, когда дети ушли в самостоятельную жизнь и как будто бросили их одних, как это сделали когда-то их собственные родители. Они пытались «прилепиться» к собственному мужу, конкурируя с ним за роль ребенка и часто смертельно обижены на него за то, что он не стал им принимающей матерью. Часто бывает так, что дедушки и бабушки разведены, но расстаться никак не могут. Либо живут как соседи. Либо разъехались, но до сих пор выясняют отношения. Либо уже завели новые семьи, но все еще не могут спокойно общаться друг с другом.

Идеальная мама, образом которой укоряют нас бабушки, – это страстное желание их самих. Мечта их внутреннего ребенка. Образ, который они помнят из своего детства и который они так и не смогли развенчать. Это женщина, которая посвящает все свое время и внимание детям, живет их жизнью и всячески их развивает. Делает все по правилам и слушает старших (то есть врачей и педагогов). И ребенок у нее растет с опережением и почти гениальный, затыкая огромную нарциссическую дыру в личности родителей.

Поэтому они никогда не поймут нас, эгоистичных мамаш, не кладущих свою жизнь на алтарь материнства. Не поймут, пока сами не исцелят свою травму. А кто из наших мам-бабушек всерьез занят собой? Единицы. И с этими единицами у взрослых детей обычно неоднозначные, но вполне сносные отношения. И гораздо меньше чувства вины. А матери-жертвы и матери-младенцы вызывают огромное чувство вины и одновременно желание убежать как можно дальше. Вот такая истрия. Но, надо отдать должное бабушкам, ибо глядя на нас, они все больше начинают хоть как-то проникаться идеей заботы о себе. И есть надежда…

Наше поколение и его мифы об идельной матери

Что же с нами, с тем поколением, которое сейчас как раз рожает и воспитывает детей, принимая активное участие в жизни общества? С женщинами и мужчинами от 25 до 45 лет? Нас наши мамы отделили от себя уже по-другому. Некоторых из нас отдали в садик в 1,5–2 года, всё же нанеся травму в первом периоде отделения, где все еще очень нужна материнская поддержка. Либо отделили после 3-х лет, когда закончился декретный отпуск. Это произошло с тем или иным успехом. Либо вообще не отделили эмоционально, ожидая пожизненного слияния и того, что мы возьмем на себя роль той самой идеальной матери для своей мамы. Ожидая, что мы поменяемся ролями и удочерим свою мать, оставаясь рядом с ней пожизненно. И таких историй много, когда сыну или дочери уже за 30, а матери за 60. И так они и живут, напоминая семейную пару, изолированные от внешнего мира.

Какие же у нашего поколения отношения с образом идеальной матери? У тех, кого в силу обстоятельств отделили с травмой и не позволили прожить гармоничное отделение, есть большой соблазн стать идеальной матерью для своих детей, жертвуя для них всем. Мы жутко не хотим быть похожими на наших матерей и не хотим травмировать наших детей так, как травмировали нас. И в результате вообще не можем их отпустить. Мы даем себе клятву, что никогда не предадим и не оставим наших чад, как оставили когда-то нас наши родители. И не заставим страдать, как мы страдали. Но на самом деле наш образ идеальной матери – это зачастую отражение потребностей нашего внутреннего ребенка, а не наших реальных детей, потому что за своим плачущим внутренним ребенком мы своих реальных детей часто не видим. Они могут плакать от того, что им не дали пятую конфету, а мы видим в них бедных оставленных в садике карапузов, прильнувших в металлической ограде в полном отчаянии от расставания с мамой. И мало кто из матерей различает свою внутреннюю девочку и реального наружного ребенка, который может иметь совсем другие реакции на этот мир. Так что здесь очень легко перебдеть и дать больше чем надо. Или дать не то.

Итак, идеальная мама с нашей точки зрения – это та, которая никогда не травмирует и не предает. Всегда будет чутко отзываться на потребности и кормить ребенка грудью годами. И этот образ матери – тоже в большой степени миф, так как если кормить грудью годами еще вполне реально, то всё же невозможно никогда и ничем не травмировать ребенка и не предать его. Травмируем мы потому, что мы реальные люди, сами травмированные своими родителями. Мы травмируем потому, что в важные моменты выбираем свою жизнь и свою правду, даже если общественное мнение считает, что детям так хуже. Например, при разводе родителей каждый из них выбирает себя, перестав составлять стабильную пару в глазах ребенка. И это травма для детей, но правда взрослых такова. Ни разу не предать ребенка можно только множественно предав себя. Не пойти погулять, оставшись дома. Позволить ребенку сесть тебе на шею в прямом и переносном смысле – это все предательство себя. И рано или поздно свои интересы берут верх. И мать всё равно предает ребенка в пользу себя. И это естественное течение жизни. И важно не то, что она это делает, а важно то, чтобы у ребенка было достаточно ресурсов с этим справиться и вырасти через это.

Мамы, у которых было все нормально с отделением, в мое поле зрения, к сожалению, попадают редко. Наверное, они просто живут своей счастливой спокойной жизнью и у них все чудесно. Им нет необходимости ходить на психологические группы и читать книжки. Но мне почему-то кажется, что их не так много. Или я их реально не замечаю. Или психически здоровые мамы – это миф?

Большинство нынешних мам постепенно начинают обнаруживать себя и свои желания и поначалу испытывают мощнейшее чувство вины, потому что совершенно не соответствуют тому образу идеальной мамы, который есть в голове у них и у бабушек. Они чаще всего позволяют себе то, что хотят, а потом чувствуют себя виноватыми. Некоторые из них впадают в крайность и совсем сдают детей бабушке, чтобы, наконец, насладиться свободой и поиском себя, одновременно предоставив бабушкам желанный объект для слияния. Другие все еще стараются соответствовать идеальному образу и выглядят измученно, все время удовлетворяя детские желания. Они говорят ребенку «не надо» и «нельзя» слабым тонким голоском идеальной матери из какого-то романтического мультфильма и удивляются, что ребенок их совсем не слушает.

Понять все это матерям нашего поколения можно только через исцеление своих травм. Через встречу со своим одиночеством, которое настигает их тут же, как только они отлепляться от своих чад. Через встречу со своими детскими страхами, болью и грустью. Через понимание, что в жизни всё равно придется принимать непростые решения, которые могут нанести ребенку эмоциональную травму. Через встречу со всем этим, имея в себе уже совсем другие, взрослые ресурсы, помогающие пройти дальше и получить исцеление.

И тогда на сцене появляются другие мамы, у которых хватает мудрости искать баланс между своим и детским. Между идеальной мамой и реальным человеком, становясь достаточно хорошей мамой. Мамой, которая дает и поддержку, и поводы для развития.

Они ищут примеры гармоничного материнства в своем роду и не всегда находят, потому что предыдущие два поколения редко могут служить примером. А иногда все-таки находят. Они смотрят вокруг и стараются найти кого-то, чье материнство им нравится. Они вдохновляются и учатся. Принимают свои ошибки. И синтезируют новый образ из того, что видят, слышат и чувствуют сердцем. Они делают, анализируют, переделывают и снова анализируют. Поняв, как надо было вести себя с ребенком в младенчестве, стараются дать это ему хоть в каком-то виде, даже если он уже подрос. Не стесняются того, что они многого не знают.

Для материнства в современном мире нет готового решения, потому что наши матери и бабушки воспитывали нас совсем в другую эпоху и подготовили к жизни в том обществе, которое не случилось. А мы живем с глубоко зашитыми в нас программами советского детства и растим наших детей для жизни в 21-м веке, о котором никто ничего толком не знает, потому что даже самые смелые предположения писателей-фантастов оказываются детским лепетом по сравнению с тем, куда идет научно-технический прогресс. В общем, у нынешних мам устаревшие исходные данные и очень сложная задача найти те принципы жизни, которые окажутся универсальными и помогут вашим детям быть счастливыми в будущем.

Об этом я часто думаю и немного написала здесь: Миссия родителей нашего времени.

Что же дальше?

Я думаю, что мы с вами, нынешние 25-45-летние, поколение еще очень незрелое в силу своих травм, но имеющее все шансы повзрослеть, отделаясь от своих детей правильным образом и обретая свободу делать то, что нравится. А отделение от детей возможно только если внутренне отделяешься от родителей, проживая все соответствующие этапы. Самое главное в этом процессе – утратить иллюзию о всемогуществе и о том, что мы можем, наконец, сделать всё так, как надо и это будет идеально. Развенчать все мифы и понимать, что мы сможем сделать только еще один шаг на пути исцеления и развития общества. И все равно наши дети будут многим недовольны. Ну и, конечно, отпустить иллюзию того, что бабушки и прабабушки когда-нибудь нас поймут целиком, равно как и мы их. Хотя, как я уже говорила, бывают исключения.

Мне кажется, у наших детей тоже будет свой миф об идеальной маме… Я могу только фантазировать о чем он будет.Возможно, это будет мама, которая уверена в том, что делает. Мама, которая отделяется от ребенка вовремя. Не боится давать ему свободу и отпускать в детский сад, даже если ей самой было там плохо и до сих пор тошнит от запаха общественной столовой. Мама, которая дает свободу и одновременно ставит ясные ограничения. Соблюдает баланс. Выдерживает агрессию и может сама ее проявить там, где надо. Уходит на работу и там успешна. Заботится о себе и потому веселая и находит время для заботы о других. Превозмогла страх, стыд и вину. Отделяет свои страхи и проблему от реальных проблем ребенка. Видит за разными теориями, статьями и концепциями маленького человека с его индивидуальными нуждами. Мама, которая дает универсальные плавила жизни. Которая учит любви к себе не на словах, а на собственном примере. Мама, которая приняла свой реальный, небольшой человеческий размер и ограничения, стараясь делать то, что возможно, исходя из реальности, а не из мифических идей. В общем, самая обычная земная женщина.

А вы что думаете? О чем будут фантазировать наши дети? Это текст – не догма, а всего лишь попытка разобраться. Я буду благодарна за все мнения, высказанные на эту тему в конструктивном ключе. За неконструктив буду банить, сразу предупреждаю. Ценные мысли от читателей готова включить в текст, чтобы он стал полнее.

Это такая большая тема, которая достойна целой книги. Даст Бог, так оно и будет.

Источник

Идеальная мама для сына

83 ответа

Последний —

23 ноября 2020, 04:30
Перейти

Гость

Идеальный папа это тот кто вообще не занимается воспитанием. это не мужское дело. Папа должен деньги зарабатывать на двух трех работах

Гость

пусть такой папа идет лесом. Мама в нем не нуждается )

Гость

У вас как-то очень просто вышло и с идеальным папой ))) Нет, ваше описание — это не идеальный папа. Это долпоеп какой-то. Что такое мужской характер? Что за чушь? Идеальные родители оба должны обладать одинаковми качествами. Привить интерес к науке и образования прежде всего своим примером. То есть оба должны постоянно учиться чему-то и ребенок это должен видеть. Привить привычку ухаживать за собой, за своими вещами. Научить готовить. При чем тут главная роль папе — сын должен брать пример с папы, который готовит, гладит свои вещи, убирает в доме. Спорт… ну это опционально. Отдать в хорошую секцию и радоваться успехам — это уже вариант.
Советы оба тоже должны давать одинаковые. Объяснять про границы личности, про то как и построить и как видеть их у других. Объяснять что нет обязанностей, связанных с полом.

Гость

А кто будет семью обеспечивать? Если папа занимается детьми то он нищеброд или пополамщик. Папа должен крутиться и зарабатывать бабки

Гость

То, что вы перечислили и так все адекватные люди делают. Мужской характер это смелость, решительность, сила, благородство, уверенность в себе

22 ноября 2020, 01:51

#10

Гость

22 ноября 2020, 01:52

#11

22 ноября 2020, 02:37

#12

Гость

Смелость, решительность, благородство и уверенность в себе — это набор клише, не более чем.

22 ноября 2020, 04:00

#13

22 ноября 2020, 04:58

#14

мужло

Короче, начали про идеальную маму, а закончили «мужик должен». Мужик должен быть счастлив, и больше он ничего никому не деложен, а кому это не нравится — идите нах-й.

22 ноября 2020, 07:23

#15

22 ноября 2020, 07:25

#16

Гость

22 ноября 2020, 07:28

#17

Гость

Как раз таки нищеброд (и неуч без талантов) тот, кто работает на трех работах (строитель, продавец, а ночью грузчик), а не нашел себе нормальную работу, где достаточно платят и работать надо 8 часов, а то и меньше (это от профессии уже зависит и статуса). Что тренера все нищие? Нет. Владельцы бизнеса нищие? Нет. Но они не заняты 24/7, у них довольно свободный график и они занимаются детьми.

22 ноября 2020, 07:30

#18

мужло

22 ноября 2020, 07:30

#19

22 ноября 2020, 07:42

#20

22 ноября 2020, 08:08

#21

22 ноября 2020, 08:11

#22

Гость

Эксперты Woman.ru

Елена Герба

семейный психолог

53 ответа
Максим Сорокин

Практикующий психолог

878 ответов
Осипова Ксения Андреевна

Психолог

34 ответа
Анна Антончик

Женский психолог

122 ответа
Владимир Титаренко

Фитнес-нутрициолог

50 ответов
Мария Синяпкина

Психолог-Сексолог

72 ответа
Иванова Светлана

Коуч

59 ответов
Кременецкая Мария

Логопед — дефектолог

17 ответов
Никитина Анна Викторовна

Специалист восточных практик

32 ответа
Мария Бурлакова

Психолог

284 ответа

22 ноября 2020, 10:27

#23

Гость

Без мамы идеальный отец будет деспотом и тираном. Кто сына накормит, кто его приласкает, кто ему постирает погладет и оденет?

22 ноября 2020, 10:35

#24

Гость

А кому то нравятся трусливые слабые мужчины с крысиным характером? Не думаю

22 ноября 2020, 10:36

#25

Гость

Смелость, решительность, благородство и уверенность в себе — это набор клише, не более чем.

22 ноября 2020, 10:39

#26

Гость

А вам кто лучше, драчливый детина , дома орущий и всех строящий , получающий 30000 рэ или ботан, который головой много зарабатывает. Вот типаж Цукерберг?

22 ноября 2020, 10:45

#27

Гость

22 ноября 2020, 10:46

#28

Гость

22 ноября 2020, 10:46

#29

Гость

А кому то нравятся трусливые слабые мужчины с крысиным характером? Не думаю

22 ноября 2020, 10:46

#30

Зефирка

Ну 30 т.р. это большие деньги, на это можно всю семью содержать. Странное сравнение.

22 ноября 2020, 10:47

#31

Гость

И вообще вы что-то путаете, трусость и крысиный характер это не сочетающиеся определения. Любая кошка знает, что крыса, если её загнать в угол , бросается яростно в атаку.
Работающий на трех работах — идеальный?)) А может лучше тот, кто может обеспечить доставку еды и уборку жене? Хоть черт лысый.

22 ноября 2020, 10:48

#32

22 ноября 2020, 10:49

#33

Гость

Трудный вопрос. Мама — это первая модель женщины в жизни мальчика. Думаю, надо уметь и быть мягкой, и не позволять себя унижать ни отцу, ни сыну. И самой их не унижать.
Любить надо мальчиков. Ну и следить, чтоб особо не расслаблялись. Какую-то обязанность по дому ему назначить, чтоб привыкал. Научить его пользоваться стиральной машиной, чтоб сам свое стирал. Научить в комнате порядок наводить. Не просто орать, а сначала с ним вместе наводить. А потом он сам будет.
Проявлять заботу о других родственниках и его привлекать.

22 ноября 2020, 10:52

#34

Гость

А у вас в голове нет понимания, что сильный тоже может зарабатывать 200к в месяц? А ботан 30?

22 ноября 2020, 10:58

#35

Зефирка

А я говорю что можно. Я вообще 3,5 т.р. в месяц получаю и норм. А 30 это огромные деньги.

22 ноября 2020, 10:59

#36

Гость

Если жить с родителями на их шее сидя, ни за что не платить и питаться за их счет , то возможно)) На прокладки и колготки хватит.

22 ноября 2020, 11:13

#37

Зефирка

А я говорю что можно. Я вообще 3,5 т.р. в месяц получаю и норм. А 30 это огромные деньги.

22 ноября 2020, 11:14

#38

Гость

Мы на разных планетах живем? 3,5 т это один раз в продуктовый сходить

22 ноября 2020, 11:14

#39

Гость

200к? Это сколько будет в евро? 2212. Кхм… гроши.

22 ноября 2020, 11:17

#40

22 ноября 2020, 11:17

#41

Гость

22 ноября 2020, 11:18

#42

Гость

22 ноября 2020, 11:20

#43

Гость

А кому то нравятся трусливые слабые мужчины с крысиным характером? Не думаю

22 ноября 2020, 11:21

#44

Гость

А кому то нравятся трусливые слабые мужчины с крысиным характером? Не думаю

22 ноября 2020, 11:27

#45

Гость

Вы в странах евросоюза проживаете?

22 ноября 2020, 11:28

#46

Гость

А мать это олицетворение мудрости, доброты, понимания , ласки , тепла …

22 ноября 2020, 11:30

#47

22 ноября 2020, 11:36

#48

Гость

А мать это олицетворение мудрости, доброты, понимания , ласки , тепла …

22 ноября 2020, 11:42

#49

Гость

А может она тоже должна быть жестче, чтоб мотивировать сына? Меня это интересует

22 ноября 2020, 11:43

#50

Источник

Эйми Моллой

Идеальная мать

Автор выражает глубокую признательность Билли Айдолу за то, что он великодушно позволил использовать текст его песни в этой книге

Посвящается Марку

Aimee Molloy

THE PERFECT MOTHER

Серия «Двойное дно: все не так, как кажется»

Печатается с разрешения агентств Jenny Meyer Literary Agency и The Book Group

Перевод с английского Марианны Каменской

Оформление обложки Яны Паламарчук

* * *

Три слепые мышки, три слепые мышки,

Смотрите, как они бегут,

Смотрите, как они бегут.

Пролог

День Матери

14 мая

Джошуа.

Я просыпаюсь, у меня жар. В окно надо мной барабанит дождь, я ощупываю простыню и вспоминаю, что рядом никого нет. Я закрываю глаза, мне удается снова заснуть, пока я вдруг не просыпаюсь от острого приступа боли. С тех пор как он оставил меня, я каждое утро просыпаюсь больной, но сейчас я сразу понимаю, что это что-то другое.

Что-то плохое.

Идти слишком больно, я с трудом вылезаю из кровати и ползу по полу, покрытому пылью и песком. Телефон лежит в гостиной, но мне некому звонить. Говорить я хочу только с ним. Мне нужно рассказать ему, что со мной, мне нужно, чтобы он сказал, что все будет в порядке. Мне нужно еще хотя бы раз напомнить ему, как сильно я его люблю.

Но он не возьмет трубку. Или хуже того, возьмет и начнет орать: он больше не намерен этого терпеть, и если я еще хоть раз ему позвоню, то…

Спина болит так, что я едва дышу. Я жду, когда боль стихнет, жду обещанной передышки, но спина не проходит. В книжках ничего об этом не говорилось, и это совсем не похоже на то, о чем рассказывали врачи. Они говорили, что боль будет усиливаться постепенно. И что я сама пойму, что надо делать. Я собиралась засечь время. Сидеть на гимнастическом мяче, который я купила на гаражной распродаже. И поехать в больницу в самый последний момент, чтобы избежать всяких аппаратов и лекарств. Всего того, что принято делать в больницах, чтобы ребенок поскорее родился, даже если твое тело еще не готово.

Я не готова. Я должна была рожать только через две недели, и я не готова.

Я собираюсь с мыслями и беру телефон. Я не звоню ему. А звоню акушерке с пирсингом, ее зовут Элбани, мы виделись всего два раза.

«Я принимаю роды и не могу ответить на ваш звонок. Если вы…»

Я беру ноутбук и ползу в ванную, сажусь на холодную плитку, положив на шею влажное полотенце. Я кладу тонкий ноутбук на выпирающий силуэт своего сына. Я захожу в почту и пишу письмо «Майским матерям».

«Не понимаю, так и должно быть? — печатаю я дрожащими руками. — Меня знобит. Боль очень сильная. Все происходит слишком быстро».

Они не ответят. Они пошли куда-нибудь ужинать, едят острые блюда, чтобы роды начались скорее, отпивают у мужа из кружки глоточек, наслаждаются спокойным вечером вдвоем (опытные матери предупреждали нас, что такого больше не будет). Они увидят мое письмо только утром.

Я слышу, что мне пришел ответ. Какая Фрэнси милая. «Началось! — пишет она. — Засеки интервал между схватками, попроси мужа давить на поясницу».

«Как ты? — пишет Нэлл через 20 минут. — Все еще болит?»

Лежа на боку, я с трудом печатаю: «Да».

Вокруг все потемнело, а когда — через десять минут или час, не знаю — я открываю глаза, я чувствую, что от шишки на затылке по телу расплывается сероватое пятно боли. Я ползу обратно в гостиную, слышу какой-то звук, похожий на вой животного, и вдруг осознаю, что звук издаю я. Джошуа.

Я кое-как добираюсь до дивана и заваливаюсь на подушки. Я кладу руку между ног. Кровь.

Натягиваю на ночную рубашку тонкий дождевик. Кое-как спускаюсь по лестнице.

Почему же я не собрала сумку заранее? «Майские матери» столько писали про то, что туда положить, а моя валяется в шкафу в спальне, пустая. Там нет ни «айпода» с расслабляющей музыкой, ни кокосовой воды, ни мятного масла, которое должно помочь от тошноты. Я даже не распечатала план родов. Я стою под тусклым фонарем, обхватив живот, пока не приезжает такси. Я забираюсь на липкое заднее сиденье, стараюсь не обращать внимания на настороженное лицо водителя.

Я забыла новые ползунки, в которых повезу его домой.

В больнице меня отправляют на шестой этаж, там просят подождать в приемном отделении.

— Прошу вас, — в конце концов обращаюсь я к женщине за стойкой. — Меня знобит, у меня кружится голова. Позвоните, пожалуйста, моему врачу.

Источник

Lauren North

The perfect betrayal

Глава 1

Понедельник, 9 апреля – со дня рождения Джейми прошёл 1 день

На мгновение – такое короткое – прекращается действие морфина, и боль возвращается. Она ещё слабая, поэтому я ясно осознаю четыре факта:

Первый – я в больнице.

Второй – меня ударили ножом.

Третий – ты жив.

Четвёртый – Джейми пропал.

Минут пять, навскидку. Минут пять у меня сердце так бьётся, что всё тело дрожит. Пять минут, когда ясно: нужно брать дело в свои руки. У нас ведь сын пропал, а я даже не уверена, известно ли вообще о его исчезновении, ищут ли его. Пять минут, и я снова стану пленницей этой боли, буду чувствовать, будто изнутри живот режут. Мне придётся молчать, стиснув зубы, – вдруг закричу, стану звать тебя и умолять дать мне ещё обезболивающего.

За эти самые пять минут я понимаю, что в палате со мной Шелли. Кожей чувствую её холодное прикосновение – сколько же она просидела на пластиковом стуле у моей больничной койки? Убираю руку, резко открываю глаза, встречаюсь с ней взглядом.

– Тесс, ну ты как? – Шелли немного подаётся вперёд, и я вдыхаю аромат её духов «Шанель». И с этим запахом приходит воспоминание: вот она стоит рядом с Йеном, в руке нож для праздничного торта Джейми. И слышно только, как на пол с ножа капает кровь.

Во рту всё пересохло из-за ватных тампонов. Силюсь произнести что-нибудь – не могу.

– Дать тебе воды, хочешь? – спрашивает Шелли, угадывая мои мысли, как это обычно у неё получается, – и у тебя. Рядом кувшин, она наливает воду в пластиковый стаканчик, подаёт мне, но я качаю головой, отчего синь больничных стен кругом идёт перед глазами.

– Где Джейми? – слова, будто стеклянные осколки в глотке, но я выталкиваю их силой.

Шелли резко поворачивается, украдкой смотрит в сторону сестринского поста по дальнюю сторону палаты.

– Тесс, мне жаль очень. Но ты думай только о том, чтобы скорее поправиться. Здесь ты в полной безопасности.

В безопасности? От чего? От кого? Где Джейми?

На лбу выступает капелька пота, ползёт к сбившимся кудрям – щекотно. В животе просыпается боль, начинает раздирать меня на части. Дышу часто – вдох, выдох, вдох, выдох, – пока боль ползет вверх к грудной клетке.

– Это всё ты, – шепчу. – Ты и Йен.

Шелли качает головой, потряхивая прядями гладких светлых волос.

– Я только хотела тебе помочь.

– Марк приходил. Он всё поправит.

– Марк?

В выражении её лица что-то меняется. На краткий миг: зрачки вдруг расширились, а потом сузились обратно. Испугалась.

– Марк умер, – говорит она, всё медленнее. – Его не стало в январе.

Неправда. Марк приходил. Сидел на том же стуле, что и ты. Гладил меня по руке, я точно помню.

Шелли ничего не отвечает, и я не сразу понимаю, что и сама ничего не сказала.

– Марк, он же, он… – Боль во мне крепнет, как дикий зверь, и вдруг слова не идут, и уверенности нет. Марк, ведь ты же приходил, приходил же?

– Лежи отдыхай. – Шелли подаётся вперёд, крепко стискивает руку. – Отдохнёшь, с доктором поговоришь, и станет лучше.

– Я хочу увидеть Джейми. – Пытаюсь пошевелить рукой, не получается. – Приведи его, ну пожалуйста. – Тон у меня умоляющий, отчаянный, но какая разница.

– Не могу, – отвечает Шелли, снова встряхнув волосами. На лице у неё улыбка, но в красивых зелёных глазах страх. Чего ты испугалась?

– Это мой сын. Ты не имеешь права его у меня забирать.

Шелли стискивает мне руку в последний раз, отходит.

– Зря я пришла, не стоило. Ты прости, Тесс.

Я смотрю, как у поста в дальней стороне палаты она о чём-то заговаривает с медсестрой с крашеными вишнёвыми волосами. Обе оборачиваются, пристально смотрят на меня. И Шелли уходит. Не выпускайте её, хочу я крикнуть. Джейми никуда не пропал, это она его увела. Сама не знаю, что хуже.

Марк, где же ты? Джейми без нас не сможет.

Медсестра спешит ко мне. С одной из коек её зовут.

– Минутку, – отвечает она, а сама подходит ко мне, берёт историю болезни. Делает пометку. О чём? Что ей сказала Шелли? Что она написала? Мне хочется спросить, но так больно, мне кажется, я вот-вот закричу.

Где-то сигналит машина. Любой резкий звук отвёрткой ввинчивается мне в голову.

– Повезло вам с подругой, – говорит медсестра. У неё отчётливый дублинский акцент. Никакая она мне не подруга, никогда ею не была.

Источник