Из грязи в князи сказки

1. Одоление монстра

Сюжет первый – «Одоление монстра» («Overcoming the Monster»). Должный порядок нарушается. Возникает угроза. Подступает зло. Или история приводит героя в место, где господствует зло. Герой встаёт на борьбу с врагом и побеждает.

Значительная часть героической литературы укладывается в эту схему. Можно назвать греческие мифы о Персее и Тесее, германскую эпическую поэму «Беовульф»; в современной культуре к данному типу принадлежат фильм Акиры Куросавы «Семь самураев», истории о Джеймсе Бонде, космическая сага Джорджа Лукаса «Звёздные войны».

В отечественной традиции этот сюжет можно увидеть, например, в былинах о «младших» богатырях (Илье Муромце, Добрыне Никитиче, Алёше Поповиче), сказке Александра Волкова «Урфин Джюс и его деревянные солдаты», романе Юлиана Семёнова о буднях советской разведки «ТАСС уполномочен заявить» и снятом по нему телефильму, некогда весьма популярному.

Впрочем, героический пафос для воплощения данного сюжета вовсе необязателен. Монстр может оказаться вполне заурядной фигурой – учёным, претендующим на чужую славу, или бюрократом, озабоченным лишь собственным благополучием. Такие книги, как «Русский лес» Леонида Леонова, «Искатели» Даниила Гранина, «Невеста» Александра Чаковского, вполне укладываются в логику сюжета.

Истории также не требуется быть обязательно серьёзной или возвышенной. Фильм Леонида Гайдая «Кавказская пленница» – искромётная комедия, но принадлежит к тому же сюжетному типу.

2. Из грязи в князи

Второй сюжет – «Из грязи в князи» («Rags to Riches»). Конечно, самый яркий пример этого типа – «Золушка». Впрочем, по той же схеме строятся многие сказки: бедному или несчастному герою выпадает удача (счастье), далее следует сложный период, когда счастье отворачивается, кажется, что всё потеряно, и даже жизнь порой оказывается под угрозой. Но заканчивается история хорошо, и герой получает новый статус. Золушка выходит замуж за принца, Аладдин становится зятем султана. Невероятным образом царство достаётся непутёвому Емеле («По щучьему веленью») и Ивану, слывущему дураком («Конёк-горбунок» Петра Ершова).

Но сказка сказкой, а ведь хочется, чтобы добрые чудеса случались и в твоей жизни. Поэтому проникновение «сказочного» сюжета в «реалистические» истории неизбежно. На этот сюжет написаны такие романы, как «Принц и нищий» Марка Твена, «Маленькая принцесса» Фрэнсис Бёрнетт, пьеса Бернарда Шоу «Пигмалион», сняты фильмы «Серенада Солнечной долины» (1941, США), «Сабрина» (1954, США), «Приходите завтра» (1963, СССР).

К этому сюжету относятся и такие истории, в которых поражений, как кажется, не меньше, чем побед, а в счастливый в целом конец вплетены грустные интонации. И всё же перед нами всё та же схема, хотя и с усиленным элементом проблем и страданий, благодаря которому история выглядит более реалистичной. Таковы «Джейн Эйр» Шарлотты Бронте, «Большие надежды» Чарльза Диккенса, «Два капитана» Вениамина Каверина.

3-4. Квест и Туда и обратно

Третий сюжет – «Квест». Перед героем стоит некая задача, которую необходимо решить. Он должен добыть какой-то  предмет, достичь определённой цели или получить некое знание. Для этого ему часто требуется отправиться в путешествие. И тут возникает сходство с четвертым сюжетом, названным Букером «Voyage and Return» (мы будем называть его «Туда и обратно»), строящемся именно вокруг путешествия. Герой отправляется в дальнюю страну, претерпевает там приключения и возвращается назад, обогащённый качественно новым опытом.

Структура подобных историй полностью соответствует мономифу Кэмпбелла, которому, таким образом, найдено подходящее место. С историями Борхеса сложнее. Упомянутая им история аргонавтов укладывается в сюжет «Туда и обратно», но Борхес называет её историей поиска. Поиск же является разновидностью задачи. «Одиссею» же Борхес определяет как историю о возвращении, но согласно Букеру она относится к «Квесту».

Так что же, считать эти сюжеты вариациями одной темы? А если различия между ними действительно значимы, то на основе чего провести разграничение?

Для сюжетов «Туда и обратно» важно, что герой движется в обоих направлениях. Покидая дом, он должен опять в него вернуться. Прерванная путешествием героя (или вынудившими его к странствиям событиями) канва жизни должна восстановиться (возможно, в новом качестве). Герой может вынести из путешествия знания, лучшее понимание бытия, какие-то значимые предметы, но всё это необходимо, чтобы исправить положение, сложившееся в начале истории. Он также может и ничего не приобрести, кроме воспоминаний. В этом случае он просто возвращается в исходную точку, заполняя собой возникшую при его отбытии лакуну и тем самым устраняя разрыв бытия. К этому типу сюжетов принадлежит история Орфея, спускавшегося в подземное царство за своей Эвридикой. Другие примеры – «Робинзон Крузо» Даниэля Дефо,  «Алиса в Стране чудес» Льюиса Кэрролла, «Машина времени» Герберта Уэллса, «Хоббит» Дж.Р.Р. Толкина, имеющий даже соответствующий подзаголовок («Туда и обратно» — «There and Back Again»), «Хроники Нарнии» Клайва Льюиса. Среди отечественных историй на этот сюжет можно назвать «Аэлиту» Алексея Толстого, «Землю Санникова» Владимира Обручева, фильм Георгия Данелии «Кин-Дза-Дза».

Для «Квеста» важно лишь, что герой движется к цели. Цель самодостаточна; герой к ней стремится вовсе не потому, что надеется получить что-нибудь такое, с чем надо будет вернуться в исходную точку. Наоборот, достижение цели означает перелом бытия, переход в новое качество либо самого героя и связанных с ним персонажей, либо целого элемента мироздания.

Ярким  примером данного сюжета является «Властелин колец» Толкина. После многих приключений цель достигнута – кольцо всевластья уничтожено, мир спасён. Дальше, вроде бы, следует традиционное возвращение, но, как выясняется, для Фродо  в точке начала не остаётся ничего такого, что бы ему хотелось продолжить. Он слишком изменился, и потому уходящие из Средиземья эльфы забирают его с собой. История не замыкается петлёй, а выводит героя на новый план. Аналогично строится и история Буратино, который в поисках сначала золотого ключика, а потом двери, которую тот открывает, возвращается в каморку Папы Карло, но только затем, чтобы найти выход в иную реальность – в театр свободных кукол. Именно к «Квесту» относится и совершенно циклическая история история Жюля Верна «Вокруг света за 80 дней». Её герои просто решали стоящую перед ними задачу, которая в данном случае сводилась к кругосветному путешествию. На «Квесте» основываются такие популярные советские фильмы, как «Джентльмены удачи», «Бриллиантовая рука», «Белое солнце пустыни», — все они построены вокруг задачи, стоящей перед главным героем. На решении этой задачи сюжет и заканчивается.

Задача не всегда связана с путешествием. Детектив, в котором сыщик пытается вычислить преступника, тоже квест, только иного рода.

Данный тип сюжета допускает истории, в которых главным действующим лицом является вовсе не положительный персонаж. Коли уж пошла речь о детективах, можно вспомнить «Убийство Роджера Экройда» Агаты Кристи, в котором повествование ведётся от лица доктора Шепарда, который и есть убийца. В «Мёртвых душах» Гоголь рассказывает нам историю о похождениях прохиндея Чичикова. Остап Бендер, вышедший из-под пера И. Ильфа и Е. Петрова, получился весьма обаятельным, однако положительным героем его не назовёшь. Тем не менее, «Двенадцать стульев» и «Золотой телёнок» принадлежат к «Квесту».

5. Комедия

Следующий, пятый, тип сюжета – «Комедия». Некоторые произведения, комедийные по своему характеру, уже назывались и были отнесены к другим типам. Почему же не к комедии? Дело не в том, что история нас смешит, а в том, как она это делает. Комедия как сюжетный тип имеет вполне конкретное построение. Нам рассказывают историю, которая на наших глазах всё больше запутывается. Персонажи становятся жертвами сплетен, недомолвок, собственного невезения, случайных совпадений. Их отношения нестабильны, они усложняются, возникают различные любовные многоугольники. Обычно в комедии есть свой злодей, который обманывает и вредит, или, наоборот, которого надо оставить с носом. Фигура его незначительна, он заведомо обречён на поражение. Однако в какой-то момент кажется, что всё висит на волоске, все разругались окончательно, но потом вдруг что-то происходит, и все конфликты разрешаются. Злодей раскаивается и его прощают.

Элементы комедии могут присутствовать и в историях с другим сюжетом, но там их роль вторична. Они используются в качестве интермедий, дающих слушателю эмоциональную передышку, возможность временно переключить внимание на пустяки, чтобы потом опять сосредоточиться на главном. В собственно же комедии хитросплетение отношений составляет самую суть сюжета.  Классические шекспировские «Сон в летнюю ночь», «Много шума из ничего»,  «Двенадцатая ночь», «Собака на стене» Лопе де Веги, «Женитьба Фигаро» Бомарше, комедии Мольера принадлежат к этому сюжетному типу. Несложно привести и примеры из фильмографии, в частности, из популярных в своё время отечественных фильмов к данному сюжету относятся «Сердца четырёх», «Покровские ворота», «Ирония судьбы или С лёгким паром».

Впрочем,  принадлежность к комедии как типу не означает, что история должна быть непременно смешной. Так, например, эпопея Льва Николаевича Толстого «Война и мир», заслуживающая самого серьёзного отношения, по своему сюжетному построению может быть причислена к данному типу.

6. Трагедия

Шестой тип  – «Трагедия». Казалось бы, тут мы имеем полное совпадение метода оценки историй по их эмоциональному фону и герменевтического анализа.  Но на самом деле именно на Трагедии удобнее всего показать различие этих подходов. С точки зрения Шекспира «Гамлет», безусловно, являлся трагедией, а, как мы помним,  Курт Воннегут столкнулся с тем, что у этой истории довольно ровный эмоциональный фон. Настоящей трагедией по Воннегуту был тот тип сюжета, который он назвал «Кафка», где эмоциональная кривая заваливались вниз. У учёных, идущих по стопам Воннегута, получилось аж три сюжета с плохим концом – собственно «Трагедия», «Икар» и «Эдип». Но разве, скажем, история Эдипа – не трагедия? «Ромео и Джульетта», отнесённая в  том исследовании к типу «Икар», – тоже трагедия.

Суть трагедии – в заведомой обречённости главного героя на крах и гибель. Герой может идти к краху коротким путём, поступая неправильно и приближая своё окончательное поражение с каждой ошибкой. А может и не делать явных ошибок, быть временами удачливым и иметь, казалось бы, обоснованную надежду на счастливый конец. Но судьбу, как говорится, не обманешь. Находятся обстоятельства, которые разрушают всё обретённое ранее, успех оказывается нестойким, а завершает историю, как правило, смерть. Тень катастрофы маячит за плечом героя на протяжении всего повествования, составляя специфический признак данного сюжета. В общем-то, трагедия и есть история о гибели, и ничто другое.

В русской литературе данный сюжет представлен такими произведениями, как «Борис Годунов» А.С. Пушкина, «Тарас Бульба» Н.В. Гоголя, уже называвшаяся «Анна Каренина» Льва Толстого. Трагедию легко найти в творчестве Достоевского, – например, «Униженные и оскорблённые» или «Идиот». Трагедия присутствует даже в советской литературе, которая, соответствуя поставленной перед ней идеологической задаче, вроде бы, должна быть позитивной и жизнеутверждающей. Таковы «Разгром» Александра Фадеева, «Сорок первый» Бориса Лавренева, «Белый пароход» Чингиза Айтматова.

7. Возрождение

Седьмой (последний по Букеру) сюжетный тип – «Возрождение» («Rebirth»). Герой, в силу внешних обстоятельств, совершённых поступков или личностных качеств, оказывается в плачевном положении. Но потом происходит нечто, и он оживает – в буквальном или аллегорическом смысле этого слова. Принц целует спящую красавицу, и та просыпается от вечного сна. Принцесса целует чудовище или роняет слезу в его память, и чудовище становится прекрасным принцем. В жизни чёрствого и жадного человека случается чудо (необязательно сверхъестественное), и мы видим, как он духовно преображается. Яркий пример последнего варианта сюжета – «Рождественская песнь в прозе»  Чарльза Диккенса. Это произведение открыло жанр святочного рассказа, который целиком укладывается в рассматриваемый сюжетный тип. Катализатором изменений в человеке часто выступает другой человек. На эту роль прекрасно подходят дети, которые по определению должны быть непосредственны и чисты. Одно из лучших произведений такого рода – «Полианна» Элионор Портер. Девочка Полианна преображает сухих и замкнувшихся в себе взрослых людей, с которыми оказывается рядом.

Развитие интереса к личности человека, к тому, что происходит не только с ним, но и внутри него, дало нам параметр глубины. Теперь мы можем оценивать истории и с этой точки зрения. Глубина же определяется тем, меняются ли герои по ходу повествования. Если герой внутренне не изменился и остался к концу истории таким же, каким был в начале, то перед нами, по-видимому, плоская история. Психологизм и глубина считаются безусловными достоинствами произведения. Поэтому мотив преображения героев чрезвычайно распространён и может встречаться в самых разных историях, однако к данному типу стоит относить лишь те из них, где он занимает центральное место.

Тема преображения может подаваться весьма различно – легко и даже фривольно, и тогда мы имеем дело с комедией, лирично, в этом случае допускается лишь некоторая толика иронии, или серьёзно – и тогда перед нами психологическая драма.

Рассматриваемый сюжетный тип может быть проиллюстрирован такими популярными фильмами, как «Укрощение строптивого» (Италия, 1980), «День сурка» (США, 1993), «Неподдающиеся» (СССР, 1959), «Верные друзья» (СССР, 1954), «Небесные ласточки» (СССР, 1976), «Когда деревья были большими» (СССР, 1961), «Призрак» (Россия, 2015).  Стоит отметить, что перемена, произошедшая с героем, отражается в системе координат, принятой внутри истории, которая может отличаться от нашей морали. В современной культуре нравственные ориентиры нестабильны, и нам могут давать примеры преображения с точки зрения спорных и даже откровенно гнилых концепций, таких как «живи ярко», «принимай себя таким, каков ты есть» и т.п.

Типология, предложенная Букером, исчерпывается этими семью базовыми сюжетами. Конкретное произведение может строиться только на одном из них, а может сочетать в себе элементы, соответствующие разным сюжетным типам. И последнее более вероятно, поскольку сюжеты «в чистом виде» уже давно отработаны, и что-то новое на основе только одного сюжета создать сложно.

На сайте: http://culturolog.ru/content/view/3520/8/

Казалось бы, все в сказке «Золушка» ясно: чтобы выбраться из грязи в князи, нужно быть доброй и трудолюбивой, плохо быть мачехой-абьюзером, которая третирует юную падчерицу, нужно иметь много друзей, и тогда мышки и голуби помогут разобрать крупы, хорошо быть везучей, иметь фею-крестную и жить по принципу «Главное — попасть на бал, а там разберемся». Но если бы сказка «Золушка» была всего лишь банальным бесхитростным рассказом, вряд ли она дожила бы до наших дней. Публикуем сокращенный конспект вебинара «Сказки с философами: Золушка», организованного просветительским проектом ScienceMe, в котором кандидат философских наук Елена Брызгалина рассматривала сказку о бедной падчерице в ее культурном контексте.

Сегодня я приглашаю вас поговорить о сказке «Золушка» с учетом того, что ее глубинные, философские смыслы открываются нам только при внимательном прочтении. Мы будем пытаться анализировать сказку в контексте культуры и самых важных вопросов — о смысле жизни и соотношении целей и средств. Вообще, анализировать сказку в сегодняшнем мире трудно, потому что основной жанр современной жизни, наверное, — это шоу. Шоу не позволяет достичь целостности, которой требует сказка, поэтому сегодня мы сделаем только шаг навстречу «Золушке» — поговорим, о чем учит, но о чем не поучает сказка. […]

Достоверно можно сказать, что первый письменный источник, повествующий о сюжете «Золушки», — это «География» греческого ученого Страбона. Он, в свою очередь, опирался на несохранившийся древнеегипетский источник, согласно которому в одной из пирамид покоится царица, выбранная в жены царем по сандалии, занесенной орлом.

Есть версия китайская: там есть и мачеха, и башмачки, и муж-император в награду. Как и в классической версии, в китайском варианте у героини миниатюрная ножка — один из канонов женской красоты в Китае.

В корейской версии Золушка — 14-летняя девочка. Бедная падчерица целыми днями перебирает просо и рис, рыхлит деревянной палкой каменистое поле. Однажды небожительница помогает ей управиться с делами и отправляет на чью-то свадьбу. По дороге девочка роняет в воду туфельку, ее находит начальник провинции и объявляет, что женится на владелице.

Но давайте добавим немного теории. Мы с вами увидели, что в разных странах и в разные времена сказки обладают сходным сюжетом. Каждый народ отражает особенности своей жизни, но неизменно в формате сказки о девушке, которую обижает злая мачеха. Сказка не объясняет причин ненависти мачехи и даже не показывает реальных путей преодоления конфликта. Сказка говорит: «Это несправедливо, так быть не должно», — и в замкнутом волшебном мире несправедливость исправляется. Такие сказки называют волшебными, суть их сюжета — в воздаянии: чтобы получить подарок судьбы, надо добиться успеха через претерпевание несправедливых мучений, и тогда осуществятся собственные желания.

Версия сказки, ставшая классической, принадлежит Шарлю Перро — он как будто спустил в один рукав грубый народный сюжет, а из другого рукава выпустил легкую сверкающую Золушку.

Сегодня о Перро сказали бы так: инноватор

Главным предметом восхищения в годы жизни Перро были античные произведения — все от мала до велика подражали им, но это было невероятно скучно, потому что с жизнью Франции того времени античные сюжеты были вообще не связаны. Перро выпустил тоненькую книгу волшебных сказок, и они стали глотком свежего воздуха: его сказки были одновременно и волшебными, и реалистичными, читать их было так увлекательно и просто, что никто не мог от них оторваться. Окрыленный прибылью издатель Клод Барбен повторил тираж трижды, в его парижском магазине ежедневно продавалось 50 экземпляров книги Перро. Накануне начала XVIII века это событие было сравнимо с культурной бомбой.

Интересно, что у педантичных немцев значительно логичнее выглядит мотив побега Золушки с бала. Красавица у них пугается не боя часов, а попыток принца выяснить, чья же она дочь. Но в любом случае после Перро и братьев Гримм возникла хрестоматийная версия сказки — Золушка стала одним из образов мировой литературы.

Образ Золушки можно отнести к мифемам: в ее имени сконцентрирован миф, который несет информацию об основе жизни в символической форме❓Так определял мифему антрополог Клод Леви-Стросс.

В вариантах разных народов имя главной героини образовано от слов «зола» или «пепел». Попелюшка — на украинском, Пепелка — на словенском, Пепеляшка — на болгарском. Даже на английском имя Cinderella звучит схоже с французским вариантом — оно пришло из итальянского и тоже означает «пепел».

Какие еще есть версии происхождения имени Золушка, кроме отсылок к золе? Филолог и фольклорист Владимир Пропп увидел в имени Золушка связь с древним обрядом инициации. При инициации у многих народов существует запрет на умывание: пока ты не умыт, ты невидим. Также от пребывания в состоянии «неумытости», невидимости от черноты, у многих народов зависит качество урожая. Тот же Пропп приводит доказательства того, что имя Золушка может быть связано с браком. У многих народов перед вступлением в брак юношей вымазывали грязью. От юноши требовалось, чтобы он ходил по селению в таком виде несколько дней, а непосредственно перед свадьбой его отдавали в руки взрослых женщин, которые его мыли. После этого юноша мог вступить в брак. Итак, можно сделать вывод, что мифема «Золушка» многозначна, «Золушка» — это не имя, а характеристика героини.

Каким было имя девушки, если Золушка — только прозвище? А этого никто не знает. Но если имени нет, то на место этой героини себя может поставить любая девочка.

Сколько лет Золушке? Первое, что все вспоминают, — это разница в возрасте между сестрами. Золушка явно младше их. Все считают, что отец Золушки женился на женщине с двумя дочерьми, и есть версия, объясняющая, почему новая жена отца и сестры к ней плохо относятся. Например, маленькая Золушка вовсе не падчерица, то есть ребенок умершей первой жены, а кукушкино дите — понятно, почему отец не защищает свою родную дочь. В этом контексте и поведение отца, и поведение законной семьи выглядят адекватно и понятно. Но, согласитесь, что-то в этой версии не так: нам не хочется такой судьбы для Золушки.

Как выглядела Золушка? В разных версиях сказки практически не описывается внешность Золушки, но почему? Потому что внешность не важна. Сказка с самого начала создает возможность увидеть душу Золушки, скрывая все материальное и внешнее. С первых строчек, несмотря на лохмотья и золу, Золушка нравится читателю, а к началу бала у нее совпадает внешнее и внутреннее — Золушка становится прекрасной не только душой, ее лицо становится открытым.

И вот еще какой тонкий момент: Золушка не была писаной красавицей, а ее сводные сестры не были уродинами. Перро пишет, что сестры завидовали красоте Золушки, но согласитесь, что многим из нас окружающие часто кажутся более привлекательными, чем мы сами. То есть сказка учит, что зло не всегда внешне уродливо, а доброта не всегда гиперкрасива. Не стоит в сказке полярно разводить некрасивых злых сестер и красавицу Золушку. Шарль Перро — и в этом его волшебство — создал более тонкую сказку, более мудрую историю про реальных людей.

Давайте отвлечемся от повседневного смысла сказки и порассуждаем, что такое красота.

Мы воспринимаем золотое сечение как канон красоты не случайно: у наших предков пропорциональность, гармоничность, симметрия тела были связаны со здоровьем. Например, даже сегодня, когда в спорт отбирают бегунов, обращают внимание на симметричность их ушей. И не потому, что аэродинамика нарушается и им тяжело бегать, а потому, что симметричные уши означают симметричный толчок правой и левой ногой, что очень важно для качественного бега. Так вот, биоэстетика показывает, что самой природой в нас зафиксированы некоторые закономерности того, что мы считаем красивым.

Давайте посмотрим на лицо Золушки. Черты, которые воплощают образы героини в мультфильмах или фильмах, не случайны. Во-первых, обратим внимание на типично детские черты лица — не зря нам кажется, что Золушка подросткового возраста, хотя в тексте сказки это нигде не указывается. В подростковом возрасте сохраняются типично детские черты, например непропорционально большие глаза, и когда мы видим сигналы, свидетельствующие о том, что перед нами ребенок, то мы, взрослые, ведем себя покровительственно. Возникает желание опекать, защищать, что часто привлекает мужчин, однако для взрослых отношений этого мало. Поэтому в чертах Золушки, например в мультфильме Диснея, черты ребенка сочетаются с чертами взрослой девушки: высокие скулы свидетельствуют о начале полового созревания, о возрасте, когда уже допустима мысль о взрослых отношениях.

В сказке все не случайно — даже то, как мультипликатор воссоздает визуальный образ

Не случаен и выбор волшебных предметов. Первый волшебный предмет, который все вспоминают, — тыква, но почему именно она? Во-первых, это большой овощ — разве не такой нужен для кареты? Во-вторых, не стоит забывать, что изначально тыква в Европе не росла. В XVII веке ее завезли конкистадоры, вернувшиеся из Америки: ко времени написания сказки Перро тыква не была широко известна и представлялась народу заморской таинственной волшебной гостьей, то есть фея-крестная использовала волшебный овощ. И, конечно, золотистый цвет тыквы соответствовал цвету карет того времени, ведь их обивали золотом.

Еще один безусловно волшебный предмет — это туфелька. Давайте вспомним: в египетской сказке были кожаные позолоченные сандалии, в китайской — обувь из золотых нитей с подошвами из чистого золота, в итальянской — серебряные туфли, у братьев Гримм — туфельки, расшитые шелком и серебром. Но мы-то все помним про хрустальные туфельки, именно хрустальную туфельку считают чуть ли не ключевым образом в сказке, но посудите сами: какая дикость — носить туфли из хрусталя, которые совсем не гнутся! На это впервые обратил внимание Оноре де Бальзак, который сказал, что стеклянная туфелька непременно разбилась бы на мраморных ступенях.

О возможности такого развития событий свидетельствует то, что в некоторых русских переводах использовалась «туфелька, отороченная мехом», но все-таки французские исследователи склоняются к тому, что ошибки не было. Дело в том, что ко времени жизни Перро французская орфография вполне устоялась, а сам он был членом Французской академии и, конечно, не мог допустить ошибку сам — и заметил бы, если бы ошибку допустил кто-то другой.

В пользу того, что башмачок все-таки хрустальный, говорит то, что во многих других сказках герои носят алмазные и золотые башмачки. Скорее всего, Перро сознательно выбрал хрусталь: во-первых, потому что при производстве пантуфель (туфель на жесткой подошве без задника, но на каблуке) для каблука действительно использовалось стекло (каблук был прочным и звенел при ходьбе, что считалось особым шиком). К тому же хрустальные туфельки можно трактовать как бальные туфельки, которые были сшиты из ткани, но расшиты хрустальными стразами.

С какой ноги была туфелька, которую потеряла Золушка? На этот вопрос есть научный ответ, который зависит от нашей биологии. Вплоть до XVIII века туфли делали одинаковыми для правой и левой ступней, а правыми или левыми они становились после «обнашивания». На бал Золушка надела туфельки впервые, и если она была, как большинство людей, правшой, то, скорее всего, потеряла левую туфельку: все дело в том, что обычно у правшей правая нога больше левой.

Теперь часть философско-психологическая. Есть мнение, что девочкам нельзя читать сказку и смотреть фильмы про Золушку, в подтверждение которого используются два основных аргумента. Первый аргумент — «Золушка» вредна тем, что ее ключевая идея заключается в том, что бедная поломойка никогда бы не стала женой принца, если бы не ее терпение и покорность или не помощь феи. Стремление быть покорной, чтобы получить за это воздаяние, или надежда на помощь феи уродуют судьбу женщины, потому что формируют ложный сценарий ожидания «принца».

Второй аргумент — образ Золушки формирует пассивный тип поведения, фиксируя подчиненное положение женщины в патриархальном мире, поэтому девочка, которая читает «Золушку» или смотрит фильм, настраивает себя на реализацию жизненного сценария неполноценной личности, которая подчиняется любому объекту, хоть в малой степени обладающему атрибутами власти.

В сказке также можно найти сценарий ожидания — психотерапевты даже выделяют специальное психическое расстройство, которое называется «комплекс Золушки». Заключается оно в том, что женщины отказываются от реального восприятия мужчин в своей жизни и ждут «принца», не обращая внимания на обычных мужчин. Но установка, что «принц» обязательно явится только после лишений и ограничений и надо просто терпеливо ждать, неверная. Сказка учит совсем не этой стратегии пассивного ожидания. Но чему тогда?

Здесь мы переходим к последней, практической части, настоящим смыслам сказки «Золушка», которые можно использовать в своей жизни. Некоторые родители акцентируют внимание на том, что без красивого платья и выхода в свет на Золушку никто бы не обратил внимания. Но не стоит делать акцент на покровительстве, вместо этого спрашивайте у детей, понятны ли им смыслы, пусть они делают выводы самостоятельно.

Как избавиться от «комплекса Золушки» или как не сформировать его?

• Создайте образ того мужчины, который желаем. Вероятно, в этот желаемый образ попадает не тот, кто оценит платье и прическу, а тот, для кого важны внутренние качества.

• «Переберите» свою «крупу». Золушка выполнила это задание, которое заключается в ответе на вопрос «Что делать?». Нужно очищать себя от лишнего, отделять зерна от плевел. В конечном итоге количество работы над собой перейдет в качество и собственными усилиями будет выработано терпение и смирение, которые помогут выдержать какие-то испытания судьбы, которые вовсе не обязательны, но могут появиться.

• Переключайтесь с процесса на процесс. Очень важно научиться ценить каждое мгновение: и бал, и копание в золе, и ожидание, и минуты триумфа. Иногда в своих поступках или в мечтах мы возвышаемся над обыденностью, но это состояние очень быстро проходит. Если мы понимаем, что жизненные трудности, которые нам уготованы, делают нашу поступь по земле более легкой, то когда жизнь заставляет нас менять меховые башмачки на хрустальные, а потом обратно, это помогает нам встать на пуанты.

• Не считайте, что мир настроен враждебно, не страдайте от базового недоверия миру. История Золушки с точки зрения психиатрии — это история женской фрустрации. Золушка — это девушка, которую окружают враждебно настроенные по отношению к ней женщины, и даже отец фактически бросает родную дочь. Золушка боится разочаровать принца, поэтому убегает с бала. Ей кажется, что ее настоящую он не полюбит. Она страдает от заниженной самооценки, базового недоверия к миру, и поэтому принцу приходится доказывать свою любовь, организуя общенациональный розыск. Если женщина попадает под влияние «комплекса Золушки», хочет быть слабой и беззащитной, она провоцирует в мужчине бессознательную компенсаторную установку. Она показывает: смотри, какая я слабая, стань единственным и неповторимым, защитником, спасителем, стань великим мужчиной. Но не каждый мужчина это выдержит.

• Используйте счастливый шанс, нарушайте правила. Золушка получила и принца, и платье, и карету, когда сделала то, что ей не разрешают. Фея не сотворила ничего сверхъестественного: она не вшила Золушке доброе сердце, не сделала ее сразу принцессой. Она дала Золушке шанс, возможность проявить себя. Счастье возможно, оно рядом, но надо перестать бояться и начать слушать себя.

Однако здесь важно следующее — не пропустить время для развития. Фея отправила Золушку на бал, но дальше все зависело только от самой героини. Во дворце никто не усомнился в том, что она достойна присутствовать на балу. В сказке Перро залогом успеха Золушки на балу и любви принца стали аристократические ценности, хорошие манеры и умение безупречно себя вести.

Сказка «Золушка» имеет все необходимое для того, чтобы помочь нам стать счастливыми. Смысл «Золушки» — это переход, превращение себя в саму себя, из Золушки — в принцессу.