Гротеск
— это термин, означающий тип художественной
образности (образ, стиль, жанр), основанный
на фантастике, смехе, гиперболе,
причудливом сочетании и контрасте
чего-то с чем-то.
В жанре
гротеска наиболее ярко проявились
идейные и художественные особенности
щедринской сатиры: ее политическая
острота и целеустремленность, реализм
ее фантастики, беспощадность и глубина
гротеска, лукавая искрометность юмора.
“Сказки”
Щедрина в миниатюре содержат в себе
проблемы и образы всего творчества
великого сатирика. Если бы, кроме
“Сказок”, Щедрин ничего не написал, то
и они одни дали бы ему право на бессмертие.
Из тридцати двух сказок Щедрина двадцать
девять написаны им в последнее десятилетие
его жизни и как бы подводят итог
сорокалетней творческой деятельности
писателя.
К
сказочному жанру Щедрин прибегал в
своем творчестве часто. Элементы
сказочной фантастики есть в “Истории
одного города”, а в сатирический роман
“Современная идиллия” и в хронику “За
рубежом” включены законченные сказки.
И не
случайно расцвет сказочного жанра
приходится у Щедрина на 80-е годы XIX века.
Именно в этот период разгула политической
реакции в России сатирику приходилось
выискивать форму, наиболее удобную для
обхода цензуры и вместе с тем наиболее
близкую, понятную простому народу. И
народ понимал политическую остроту
щедринских обобщенных выводов, скрытых
за эзоповскей речью и зоологическими
масками Писатель создал новый, оригинальный
жанр политической сказки, в которой
сочетаются фантастика с реальной,
злободневной политической действительностью.
В сказках
Щедрина, как и во всем его творчестве,
противостоят две социальные силы:
трудовой народ и его эксплуататоры.
Народ выступает под масками добрых и
беззащитных зверей и птиц (а часто и без
маски, под именем “мужик”), эксплуататоры
— в образах хищников. И это уже гротеск.
“А я,
коли видели: висит человек снаружи дома,
в ящике на веревке, и стену краской
мажет, или по крыше, словно муха, ходит
— это он самый я и есть!” — говорит
генералам спаситель-мужик. Щедрин горько
смеется над тем, что мужик, по приказу
генералов, сам вьет веревку, которой
они его затем связывают Почти во всех
сказках образ народа-мужика обрисован
Щедриным с любовью, дышит несокрушимой
мощью, благородством. Мужик честен,
прям, добр, необычайно сметлив и умен.
Он все может: достать пищу, сшить одежду;
он покоряет стихийные силы природы,
шутя переплывает “океан-море”. И к
поработителям своим мужик относится
насмешливо, не теряя чувства собственного
достоинства. Генералы из сказки “Как
один мужик двух генералов прокормил”
выглядят жалкими пигмеями по сравнению
с великаном мужиком. Для их изображения
сатирик использует совсем иные краски.
Они ничего не понимают, они грязны
физически и духовно, они трусливы и
беспомощны, жадны и глупы. Если подыскивать
животные маски, то им как раз подходит
маска свиньи.
В сказке
“Дикий помещик” Щедрин обобщил свои
мысли о реформе “освобождения” крестьян,
содержащиеся во всех его произведениях
60-х годов. Он ставит здесь необычайно
остро проблему пореформенных
взаимоотношений дворян-крепостников
и окончательно разоренного реформой
крестьянства: “Скотинка на водопой
выйдет — помещик кричит: моя вода! курица
за околицу выбредет — помещик кричит:
моя земля! И земля, и вода, и воздух —
все его стало!”
Этот
помещик, как и вышеупомянутые генералы
не имел никакого представления о труде.
Брошенный своими крестьянами, он сразу
превращается в грязное и дикое животное,
становится лесным хищником. И жизнь
эта, в сущности, — продолжение его
предыдущего хищнического существования.
Внешний человеческий облик дикий
помещик, как и генералы, приобретает
снова лишь после того, как возвращаются
его крестьяне. Ругая дикого помещика
за глупость, исправник говорит ему, что
без мужицких податей и повинностей
государство существовать не может, что
без мужиков все умрут с голоду, на базаре
ни куска мяса, ни фунта хлеба купить
нельзя, да и денег у господ не будет.
Народ—созидатель богатства, а правящие
классы лишь потребители этого богатства.
Карась
из сказки “Карась-идеалист” не лицемер,
он по-настоящему благороден, чист душой.
Его идеи социалиста заслуживают глубокого
уважения, но методы их осуществления
наивны и смешны. Щедрин, будучи сам
социалистом по убеждению, не принимал
теории социалистов-утопистов, считал
ее плодом идеалистического взгляда на
социальную действительность, на
исторический процесс. “Не верю… чтобы
борьба и свара были нормальным законом,
под влиянием которого будто бы суждено
развиваться всему живущему на земле.
Верю в бескровное преуспеяние, верю в
гармонию…” — разглагольствовал карась
Кончилось тем, что его проглотила щука,
и проглотила машинально: ее поразили
нелепость и странность этой проповеди.
В иных
вариациях теория карася-идеалиста
получила отражение в сказках
“Самоотверженный заяц” и “Здравомысленный
заяц”. Здесь героями выступают не
благородные идеалисты, а обыватели-трусы,
надеющиеся на доброту хищников. Зайцы
не сомневаются в праве волка и лисы
лишить их жизни, они считают вполне
естественным, что сильный поедает
слабого, но надеются растрогать волчье
сердце своей честностью и покорностью.
“А может быть, волк меня… ха-ха… и
помилует!” Хищники же остаются хищниками.
Зайцев не спасает то, что они “революций
не пущали, с оружием в руках не выходили”.
Олицетворением бескрылой и пошлой
обывательщины стал щедринский премудрый
пескарь — герой одноименной сказки.
Смыслом жизни этого “просвещенного,
умеренно-либерального” труса было
самосохранение, уход от столкновений,
от борьбы. Поэтому пескарь прожил до
глубокой старости невредимым. Но какая
это была унизительная жизнь! Она вся
состояла из непрерывного дрожания за
свою шкуру. “Он жил и дрожал — только
и всего”. Эта сказка, написанная в годы
политической реакции в России, без
промаха била по либералам, пресмыкающимся
перед правительством из-за собственной
шкуры, по обывателям, прятавшимся в
своих норах от общественной борьбы.
Топтыгины
из сказки “Медведь на воеводстве”,
посланные львом на воеводство, целью
своего правления ставили как можно
больше совершать “кровопролитий”.
Этим они вызвали гнев народа, и их
постигла “участь всех пушных зверей”
— они были убиты восставшими. Такую же
смерть от народа принял и волк из сказки
“Бедный волк”, который тоже “день и
ночь разбойничал”. В сказке “Орел-меценат”
дана уничтожающая пародия на царя и
правящие классы. Орел — враг науки,
искусства, защитник тьмы и невежества.
Он уничтожил соловья за его вольные
песни, грамотея дятла “нарядил., в
кандалы и заточил в дупло навечно”,
разорил дотла ворон-мужиков Кончилось
тем, что вороны взбунтовались, “снялись
всем стадом с места и полетели”, оставив
орла умирать голодной смертью. “Сие да
послужит орлам уроком!” — многозначительно
заключает сказку сатирик.
Все
сказки Щедрина подвергались цензурным
гонениям и переделкам. Многие из них
печатались в нелегальных изданиях за
границей. Маски животного мира не могли
скрыть политическое содержание сказок
Щедрина. Перенесение человеческих черт
— психологических и политических — на
животный мир создавало комический
эффект, наглядно обнажало нелепость
существующей действительности.
Образы
сказок вошли в обиход, стали нарицательными
и живут многие десятилетия, а
общечеловеческие типы объектов сатиры
Салтыкова-Щедрина и сегодня встречаются
в нашей жизни, достаточно только
попристальнее вглядеться в окружающую
действительность и поразмыслить.
Соседние файлы в предмете [НЕСОРТИРОВАННОЕ]
- #
- #
- #
- #
- #
- #
- #
- #
- #
- #
- #
Гротеск — это термин, означающий тип художественной образности (образ, стиль, жанр), основанный на фантастике, смехе, гиперболе, причудливом сочетании и контрасте чего-то с чем-то. В жанре гротеска наиболее ярко проявились идейные и художественные особенности щедринской сатиры: ее политическая острота и целеустремленность, реализм ее фантастики, беспощадность и глубина гротеска, лукавая искрометность юмора.
«Сказки» Щедрина в миниатюре содержат в себе проблемы и образы всего творчества великого сатирика. Если бы, кроме «Сказок», Щедрин ничего не написал, то и они одни дали бы ему право на бессмертие. Из тридцати двух сказок Щедрина двадцать девять напиеаны им в последнее десятилетие его жизни (большинство с 1882 по 1886 год) и лишь только три сказки созданы в 1869 году. Сказки как бы подводят итог сорокалетней творческой деятельности писателя. К сказочному жанру Щедрин прибегал в своем творчестве часто. Элементы сказочной фантастики есть и в «Истории одного города», а в сатирический роман «Современная идиллия» и хронику «За рубежом» включены законченные сказки.
И не случайно расцвет сказочного жанра приходится у Щедрина на 80-е годы. Именно в этот период разгула политической реакции в России сатирику приходилось выискивать форму, наиболее удобную для обхода цензуры и вместе с тем наиболее близкую, понятную простому народу. И народ понимал политическую остроту щедринских обобщенных выводов, скрытых за эзоповской речью и зоологическими масками. Писатель создал новый, оригинальный жанр политической сказки, в которой сочетаются фантастика с реальной, злободневной политической действительностью.
В сказках Щедрина, как и во всем его творчестве, противостоят две социальные силы: трудовой народ и его эксплуататоры. Народ выступает под масками добрых и беззащитных зверей и птиц (а часто и без маски, под именем «мужик»), эксплуататоры — в образах хищников. Символом крестьянской России является образ Коняги — из одноименной сказки. Коняга — крестьянин, труженик, источник жизни для всех. Благодаря ему растет хлеб на необъятных полях России, но сам он не имеет права есть этот хлеб. Его удел — вечный каторжный труд. «Нет конца работе! Работой исчерпывается весь смысл его существования…» — восклицает сатирик. До предела замучен и забит Коняга, но только он один способен освободить родную страну. «Из века в век цепенеет грозная неподвижная громада полей, словно силу сказочную в плену у себя сторожит. Кто освободит эту силу из плена? Кто вызовет ее на свет? Двум существам выпала на долю эта задача: мужику да Коняге»… Эта сказка — гимн трудовому народу России, и не случайно она имела такое большое влияние на современную Щедрину демократическую литературу.
Обобщенный образ труженика — кормильца России, которого мучают сонмища паразитов-угнетателей, — есть и в самых ранних сказках Щедрина: «Как один мужик двух генералов прокормил», «Дикий помещик». «А я, коли видели: висит человек снаружи дома, в ящике на веревке, и стену краской мажет, или по крыше, словно муха, ходит — это он самый я и есть!» — говорит генералам спаситель-мужик. Щедрин горько смеется над тем, что мужик по приказу генералов сам вьет веревку, которой они его затем связывают. Почти во всех сказках образ народа-мужика обрисован Щедриным с любовью, дышит несокрушимой мощью, благородством. Мужик честен, прям, добр, необычайно сметлив и умен. Он все может: достать пищу, сшить одежду; он покоряет стихийные силы природы, шутя переплывает «океан-море». И к поработителям своим мужик относится насмешливо, не теряя чувства собственного достоинства. Генералы из сказки «Как один мужик двух генералов прокормил» выглядят жалкими пигмеями по сравнению с великаном мужиком. Для их изображения сатирик использует совсем иные краски. Они «ничего не понимают», они грязны физически и духовно, они трусливы и беспомощны, жадны и глупы. Если подыскивать животные маски, то им как раз подходит маска свиньи.
В сказке «Дикий помещик» Щедрин как бы обобщил свои мысли о реформе «освобождения» крестьян, содержащиеся во всех его произведениях 60-х годов. Он ставит здесь необычайно остро проблему пореформенных взаимоотношений дво-рян-крепостников и окончательно разоренного реформой крестьянства: «Скотинка на водопой выйдет — помещик кричит: моя вода! курица за околицу выбредет — помещик кричит: моя земля! И земля, и вода, и воздух — все его стало! Лучины не стало мужику в светец зажечь, прута не стало, чем избу вымести. Вот и взмолились крестьяне всем миром к господу богу: — Господи! легче нам пропасть и с детьми с малыми, нежели всю жизнь так маяться!»
Этот помещик, как и генералы из сказки о двух генералах, не имел никакого представления о труде. Брошенный своими крестьянами, он сразу превращается в грязное и дикое животное. Он становится лесным хищником. И жизнь эта, в сущности, — продолжение его предыдущего хищнического существования. Внешний человеческий облик дикий помещик, как и генералы, приобретает снова лишь после того, как возвращаются его крестьяне. Ругая дикого помещика за глупость, исправник говорит ему, что без мужицких «податей и повинностей» государство «существовать не может», что без мужиков все умрут с голоду, «на базаре ни куска мяса, ни фунта хлеба купить нельзя» да и денег у господ не будет. Народ — созидатель богатства, а правящие классы лишь потребители этого богатства.
Ворон-челобитчик обращается по очереди ко всем высшим властям своего государства, умоляя улучшить невыносимую жизнь ворон-мужиков, но в ответ слышит лишь «жестокие слова» о том, что сделать они ничего не могут, ибо при существующем строе закон на стороне сильного. «Кто одолеет, тот и прав», — наставляет ястреб. «Посмотри кругом — везде рознь, везде свара», — вторит ему коршун. Таково «нормальное» состояние собственнического общества. И хотя «воронье живет обществом, как настоящие мужики», оно бессильно в этом мире хаоса и хищничества. Мужики беззащитны. «Со всех сторон в них всяко палят. То железная дорога стрельнет, то машина новая, то неурожай, то побор новый. А они только знай перевертываются. Каким таким манером случилось, что Губошлепов дорогу заполучил, у них после того по гривне в кошеле убавилось — разве темный человек может это понять?..» Коршун из сказки «Ворон-челобитчик» хотя был жестоким хищником, но он говорил ворону правду о звериных* законах окружающего их мира.
Карась из сказки «Карась-идеалист» не лицемер, он по-на-стоящему благороден, чист душой. Его идеи социалиста заслуживают глубокого уважения, но методы их осуществления наивны и смешны. Щедрин, будучи сам социалистом по убеждению, не принимал теории социалистов-утопистов, считал ее плодом идеалистического взгляда на социальную действительность, на исторический процесс. «Не верю… чтобы борьба и свара были нормальным законом, под влиянием которого будто бы суждено развиваться всему живущему на земле. Верю в бескровное преуспеяние, верю в гармонию…» — разглагольствовал карась. Кончилось тем, что его проглотила щука, и проглотила машинально: ее поразили нелепость и странность этой проповеди.
В иных вариациях теория карася-идеалиста получила отражение в сказках «Самоотверженный заяц» и «Здравомысленный заяц». Здесь героями выступают не благородные идеалисты, а обыватели-трусы, надеющиеся на доброту хищников. Зайцы не сомневаются в праве волка и лисы лишить их жизни, они считают вполне естественным, что сильный поедает слабого, но надеются растрогать волчье сердце своей честностью и покорностью. «А может быть, волк меня… ха-ха… и помилует!» Хищники же остаются хищниками. Зайцев не спасает то, что они «революций не пущали, с оружием в руках не выходили».
Олицетворением бескрылой и пошлой обывательщины стал щедринский премудрый пескарь — герой одноименной сказки. Смыслом жизни этого «просвещенного, умеренно-либерального» труса было самосохранение, уход от столкновений, от борьбы. Поэтому пескарь прожил до глубокой старости невредимым. Но какая это была унизительная жизнь! Она вся состояла из непрерывного дрожания за свою шкуру. «Он жил и дрожал — только и всего». Эта сказка, написанная в годы политической реакции в России, без промаха била по либералам, пресмыкающимся перед правительством из-за собственной шкуры, по обывателям, прятавшимся в своих норах от общественной борьбы. На многие годы запали в душу мыслящих людей России страстные слова великого демократа: «Неправильно полагают те, кои думают, что лишь те пескари могут считаться достойными гражданами, кои, обезумев от страха, сидят в норах и дрожат. Нет, это не граждане, а по меньшей мере бесполезные пескари». Таких «пескарей»-обывателей Щедрин показал и в романе «Современная идиллия».
Топтыгины из сказки «Медведь на воеводстве», посланные львом на воеводство, целью своего правления ставили как можно больше совершать «кровопролитий». Этим они вызвали гнев народа, и их постигла «участь всех пушных зверей» — они были убиты восставшими. Такую же смерть от народа принял и волк из сказки «Бедный волк», который тоже «день и ночь разбойничал». В сказке «Орел-меценат» дана уничтожающая пародия на царя и правящие классы. Орел — враг науки, искусства, защитник тьмы и невежества. Он уничтожил соловья за его вольные песни, грамотея дятла «нарядил… в кандалы и заточил в дупло навечно», разорил дотла ворон-мужиков. Кончилось тем, что вороны взбунтовались, «снялись всем стадом с места и полетели», оставив орла умирать голодной смертью. «Сие да послужит орлам уроком!» — многозначительно заключает сказку сатирик.
Все сказки Щедрина подвергались цензурным гонениям и многим переделкам. Многие из них печатались в нелегальных изданиях за границей. Маски животного мира не могли скрыть политическое содержание сказок Щедрина. Перенесение человеческих черт — и психологических и политических, на животный мир создавало комический эффект, наглядно обнажало нелепость существующей действительности.
Фантастика щедринских сказок реальна, несет в себе обобщенное политическое содержание. Орлы «хищны, плотоядны…». Живут «в отчуждении, в неприступных местах, хлебосольством не занимаются, но разбойничают» — так говорится в сказке об орле-меденате. И это сразу рисует типические обстоятельства жизни царственного орла и дает понять, что речь идет совсем не о птицах. И далее, сочетая обстановку птичьего мира с делами отнюдь не птичьими, Щедрин достигает высокого политического пафоса и едкой иронии. Также построена сказка о Топтыгиных, пришедших в лес «внутренних супостатов усмирять». Не затемняют политического смысла зачины и концовки, взятые из волшебных народных сказок, образ Бабы-Яги, Лешего. Они только создают комический эффект. Несоответствие формы и содержания способствует здесь резкому обнажению свойств типа или обстоятельства.
Иногда Щедрин, взяв традиционные сказочные образы, даже и не пытается ввести их в сказочную обстановку или использовать сказочные приемы. Устами героев сказки он прямо излагает свое представление о социальной действительности. Такова, например, сказка «Соседи».
Язык щедринских сказок глубоко народен, близок к русскому фольклору. Сатирик использует не только традиционные сказочные приемы, образы, но и пословицы, поговорки, присказки («Не давши слова — крепись, а давши — держись!», «Двух смертей не бывать, одной не миновать», «Уши выше лба не растут», «Моя изба с краю», «Простота хуже воровства»). Диалог действующих лиц красочен, речь рисует конкретный социальный тип: властного, грубого орла, прекраснодушного карася-идеалиста, злобную реакционерку во-блушку, ханжу попа, беспутную канарейку, трусливого зайца и т. п.
Образы сказок вошли в обиход, стали нарицательными и живут многие десятилетия, а общечеловеческие типы объектов сатиры Салтыкова-Щедрина и сегодня встречаются в нашей жизни, достаточно только попристальнее вглядеться в окружающую действительность и поразмыслить.
автор: Ганина Алена Сергеевна
учитель русского языка и литературы МОУ Октябрьский сельский лицей, город Ульяновск.
Аллегория и гротеск в творчестве М.Е. Салтыкова- Щедрина
Ганина Алена Сергеевна,
учитель русского языка и литературы,
МОУ Октябрьский сельский лицей,
п. Октябрьский.
Аллегория в «Сказках» Салтыкова-Щедрина
Среди классиков русского реализма 19 века М.Е. Салтыков-Щедрин занимает место непревзойденного художника слова в области социально-политической сатиры.
Его называли по-разному: демократ, социалист, просветитель. Некоторые современники прозвали Салтыкова “прокурором русской общественной жизни”. Столь громкое прозвище писатель неспроста: Салтыков выступает суровым обвинителем царящих в России порядков. Другие же современники упрекали его в не любви к России. Но, как говорил Михаил Юрьевич Лермонтов, “лекарство от болезни может быть горьким”.
Жестокое обличение пороков общества- единственное действенное средство в борьбе с “болезнью” России. Осмеяние несовершенств делает их очевидными, понятными для всех. Неверно говорить, что Салтыков не любил Россию, он презирал недостатки, пороки ее жизни и всю свою творческую деятельность посвятил борьбе с ними.
Чтобы понять творческий писателя нам важно увидеть ту среду , в которой он жил и творил, прочувствовать реальность того времени,.
С самого раннего детства в душе сатирика росли противоречия, их можно сравнить с ростками, из которых выросло могучее и отчасти страшное дерево его сатиры. Под пристальным взглядом Салтыкова- Щедрина оказалась политическая жизнь России, особым вниманием сатирика пользовались вопросы угнетение крестьянства и взаимоотношения людей принадлежащих к различным классам в обществе.
Писателя до глубин души возмущало русское общество, безвольное поклонение народа перед вышестоящими чинами, снисхождение народа на причуды власть имеющих.
Итоги своих размышлений Салтыков подводит на завершающем этапе своего творчества в 1883-1886 годах. В ту эпоху из-за жесткой цензуры автор не мог открыто показать пороки российского общества, обнажить всю гниль российского управленческого аппарата. И все же с помощью “Сказок для детей изрядного возраста”,Салтыков смог донести людям критику ныне существующего порядка. Цензура пропускает сказки сатирика, не умея понять их значения и обличающую силу, не сумев рассмотреть вызов существующему порядку.
Как уже сказано «Сказки» были написаны на заключительном этапе творчества Салтыкова с 1883 по 1886 год, но нужно отметить, что не все сказки были написаны в этот период. Три сказки, а именно « Как мужик двух генералов прокормил», « Пропала совесть» и «Дикий помещик» были написаны в 1869- том году, четвертая сказка «Игрушечного дела людишки» была написана в 1880- том году. Эти сказки носили в большей степени гротескный характер, чем аллегорический. Остальные же сказки, а было их еще 28 в основе своей имели аллегорию и писались в течении 4- х лет.
В «Сказках» Щедриным используется так называемый «эзопов язык», под которым подразумевается художественное иносказание (выражение, заключающее в себе скрытый, тайный смысл), или аллегория.
Салтыков писал: «В виду общей рабьей складки умов, аллегория всё ещё имеет шансы быть более понятной и убедительной и, главное, привлекательной, нежели самая понятная и убедительная речь».
Аллегория- это троп, вокруг которого по сей день ведется полемика: Э. Я. Фесенко выделяет аллегорию, как отдельный троп, а не как подвид или разновидность метафоры. Г. Л. Абрамович , как и Л. И. Тимофеев, Томашевский и Крупчанов относят аллегорию к метафоре. Также нет единого мнения в отношении разграничения понятий «аллегория» и символ: Фесенко в своих трудах разделяет понятие «символ» и «аллегория». иносказательность аллегории имеет обычно определенную устойчивость( за определенным животным закрепляется определенное качество: заяц- трусость, лиса- хитрость). Если аллегория этой устойчивости лишена, то ее называют символом, т. е, с точки зрения Тимофеева Л. И. символ является модификацией аллегории.
В современном литературоведении существует множество определений «аллегории» за базовое нами было взято определение из учебного пособия Э.Я. Фесенко. « Аллегория- изображение отвлеченного понятия через конкретный образ, когда одно явление изображается и характеризуется через другое; конкретное изображение предмета или явления действительности, заменяющее абстрактное понятие или мысль; тип образности, основой которого является иносказание».
Салтыков был признанным мастером в использовании данного тропа. Глубину его таланта мы понимаем при подробном изучении цикла «Сказок».
Невозможно понять историю России во второй половине XIX века без помощи Щедрина- так пишет о Щедрине М. Горький и оказывается прав:
“Сказки” написаны о насущных проблемах России девятнадцатого столетия. В них отчетливо прослеживается отношение автора к тому, что тогда происходило в стране. Его сатира направлена против беззакония и произвола власти. А аллегория позволяет сатирику не только утаить истинный смысл его сатиры, но и внести в персонажей элемент гиперболизации с целью выделить в них наиболее характерные черты.
Несмотря на то, что четыре сказки из тридцать двух пишутся в разное время, весь цикл объединен общими идеями и тематикой. Основной смысл цикла заключается в продвижении идеи борьбы с эксплуататорским порядком в обществе. Своими произведениями автор хотел пробудить у простого народа уверенность в собственных силах. Именно поэтому сборник сказок М. Е. Салтыкова-Щедрина издатели-подпольщики нарекли “Сказками для детей изрядного возраста”, подразумевая, что он предназначен для взрослых. Автор создает новый и оригинальный жанр политической сказки.
Писатель выбрал именно этот жанр, так как для обличительной едкой сатиры идеально походит аллегорическая форма. Кроме того, любая сказка содержит в себе откровенное назидание или народную мудрость и представления о добре и зле. Язык сказок необычайно образен и ярок, поэтому он позволяет наиболее точно и понятно донести идею произведения до читателя.
Стоит заметить, что произведения Михаила Евграфовича при всем кажущемся сходстве с народными сказками существенно отличаются от них. Например, многое роднит его сказки со сказками о зверях, потому что своих героев автор нередко создавал на основе давно известных образов, обладающих привычными чертами характера: хитрая Лиса, жадный Волк, злой и глупый Медведь, трусливый Заяц. Однако в мир народной сказки М. Е. Салтыков-Щедрин смог ввести злободневные политические темы, никогда не встречающиеся в фольклоре, поэтому у него характеристики традиционных образов претерпевают изменений: Волк оказывается «бедным», Заяц — «здравомыслящим», Орел — «меценатом». В его сказках имеется социальная сатира, что совершенно несвойственно народной сказке.
Салтыков-Щедрин проявляет поистине неистощимую изобретательность в создании приёмов аллегории, им разработана целая система «обманных средств» В его «Сказках» действуют животные, но сатирик постоянно «оговаривается», переключает повествование из фантастического мира в реальный, из мира животных в мир людей. Например, Медведь Топтыгин Первый из сказки «Медведь на воеводстве» съел чижика, но комментарий к этому мелкому, незначительному событию дается Салтыковым – Щедриным серьезный: «Всё равно, как если б кто бедного крохотного гимназистика педагогическими мерами до самоубийства довёл…» После этой «оговорки» читателю становится предельно ясно, что речь идёт о преследовании полицейскими учащейся молодёжи.
Однако писатель умеет сохранять незыблимую дистанцию между миром зоологическим и миром людей, это нужно для пущей художественной убедительности иносказания. Описывая жизнь трусливого пескаря, Салтыков- Щедрин изображает подводный мир и повадки разных рыб, вводит в сказку даже человека — страшного «рыбьего врага»: «А человек? — что это за ехидное создание такое! Каких каверз он не выдумал, чтоб его, пескаря, напрасною смертию погублять!». В результате у него получается сложная аллегория: с одной стороны, подводный мир представлен как человеческое общество, где сильный и богатый угнетает-губит слабого и бедного, с другой стороны, подводный мир открыто противопоставлен человеку, то есть должен восприниматься вроде бы прямо и буквально.
Также и в сказке “Коняга” в образе заморенной непосильным трудом лошади представлен народ-труженик, “сеятель и хранитель” родной земли, безграничных ее просторов, создающий ее красоту и богатство. А “Пустоплясы” — краснобаи-народники, которые на словах сочувствуют трудовому народу, его тяжелому положению, а на деле ведут такой же паразитический образ жизни, как и господа. Пустоплясы, наблюдая отдыхающего на краю поля еле живого Конягу, заинтересованно обсуждают, почему он всё никак не умирает от тяжёлой работы. На этот счёт сытые и довольные братья Коняги имеют глубокие мысли: живучесть Коняги в том, «что он в себе жизнь духа и дух жизни носит! И покудова он будет вмещать эти два сокровища, никакая палка его не сокрушит!». Так писатель передаёт рассуждения «друзей народа» и иронически высмеивает барскую любовь к мужику
Еще одна сказка-символ, которая в аллегорической форме обобщает обличительный пафос отсталого самодержавного строя в России, — “Богатырь”. Уповают “людишки” на Богатыря напрасно: спит Богатырь. Не приходит он к ним на помощь и когда пожар сжег русскую землю, и когда враг на нее напал, и когда голод случился. Только на свои силы нужно рассчитывать “людишкам”. А Богатырь в дупле не проснется, так как гадюки ему все туловище проели. Поднимайся, Иван-богатырь, защищай землю родную, думай своей головой о ее будущем.
При изучении цикла «Сказок» некоторые исследователи использование «эзопова языка» объясняют лишь запретами цензуры.
Сатирик как- то и сам сказал: «Я – Эзоп и воспитанник цензурного ведомства».
Однако известно, что многие сказки, с согласия сатирика, печатались за границей. В этих случаях автор мог совершенно свободно высказывать свои мысли, но он и тогда не отказывался от аллегорий. Иносказательная манера сказок обусловлена не только цензурными препятствиями, которые должен был преодолевать писатель, но и склонностью Салтыкова к сатире (именно двусмысленные образы и выражения делают её ядовитой). Иными словами, для писателя «эзопов язык» стал остроумной манерой изображения, и поэтому Салтыков-Щедрин часто прибегал к иносказательным выражениям, «нечаянным» оговоркам, умолчаниям, иронии и маске «благонамеренного рассказчика».
Писатель-сатирик очень хорошо знал парадокс художественного восприятия: «Скрытая мысль увеличивает силу речи, обнажённая — сдерживает воображение».
Для полноты восприятия указанной темы сделаем краткий вывод:
“Сказки” были написаны в условиях жестокой реакции и они представляют собой заключительный этап в наследии писателя и не в меньшей степени, чем более крупные его произведения, представляют собой значительный интерес, ибо они являются миниатюрными произведениями, в которых отражены острейшие проблемы современного Салтыкову-Щедрину общества, а также мастерство сатирика в области использования аллегории. Написав «Сказки для детей изрядного возраста» Салтыков- Щедрин создал новый и оригинальный жанр– политическая сказка, основным отличием данной сказки от народной является использование острой социальной сатиры.