Как писалась буква ять

Cyrillic letter Yat
Phonetic usage:	[æ],[ɛ],[e],[i],[ja]
The Cyrillic script
Slavic letters
А А́ А̀ А̂ А̄ Ӓ Б В Г Ґ Д Ђ Ѓ Е Е́ Ѐ Е̂ Е̄ Ё Є Є́ Ж З З́ Ѕ И І І́ Ї И́ Ѝ И̂ Ӣ Й Ј К Л Љ М Н Њ О О́ О̀ О̂ Ō Ӧ П Р С С́ Т Ћ Ќ У У́ У̀ У̂ Ӯ Ў Ӱ Ф Х Ц Ч Џ Ш Щ Ъ Ъ̀ Ы Ы́ Ь Ѣ Э Э́ Ю Ю́ Ю̀ Я Я́ Я̀
Non-Slavic letters
Ӑ А̊ А̃ Ӓ̄ А̨ Ә Ә́ Ә̀ Ә̃ Ӛ Ә̄ В̌ Ғ Г̑ Г̣ Г̌ Г̂ Г̆ Г̈ Ҕ Ӻ Ғ̌ Ӷ Д́ Д̀ Д̌ Д̈ Д̣ Д̆ Ӗ Е̃ Ё̄ Є̈ Җ Ӝ Ӂ Ж̣ Ҙ Ӟ З̌ З̣ З̆ Ԑ Ԑ́ Ԑ̈ Ӡ И̃ Ҋ Ӥ І̄́ І̨ Ј̵ Қ К̈ Ӄ Ҡ Ҟ Ҝ К̣ Ԛ Л́ Л̀ Ӆ Ԯ Ԓ Л̈ Ӎ Н́ Н̀ Н̃ Н̄ Ӊ Ң Ԩ Ӈ Ҥ О̆ О̃ Ӧ̄ Ө Ө̄ Ө́ Ө̆ Ӫ Ҩ Ԥ П̈ Р́ Р̌ Ҏ С̀ С̌ Ҫ С̣ Т́ Т̈ Т̌ Т̣ Ҭ Т‍Ь У̃ Ӳ У̊ Ӱ̄ Ү Ү́ Ү̈ Ұ Х̣ Х̱ Х̮ Х̑ Х̌ Ҳ Ӽ Ӿ Һ Һ̈ Һ̌ Ԧ Ц́ Ц̌ Ц̈ Ҵ Ч̀ Ҷ Ҷ̣ Ӵ Ӌ Ҹ Ч̇ Ч̣ Ҽ Ҿ Ш̆ Ш̈ Ш̣ Ы̆ Ы̄ Ӹ Ҍ Э̆ Э̄ Э̇ Ӭ Ӭ́ Ӭ̄ Ю̆ Ю̈ Ю̈́ Ю̄ Я̆ Я̄ Я̈ Я̈́ Ԝ Ӏ
Archaic letters
Ꙁ Ꙃ Ꙅ Ꙇ Ꙉ Ҁ Ҁ° Ѻ Ѹ Ꙋ Ѡ Ꙍ Ѿ Ꙏ Ꙑ Ѣ́ Ѣ̈ Ѣ̆ Ꙓ Ꙕ Ꙗ Ѥ Ѧ Ꙙ Ѫ Ꙛ Ѩ Ꙝ Ѭ Ѯ Ѱ Ѳ Ѵ Ѷ Ԙ Ꙟ Ꙡ Ꙣ Ꙥ Ꙧ Ꙩ Ꙫ Ꙭ ꙮ Ꚙ Ꚛ Ԁ Ԕ Ԗ Ԡ Ԣ Ҧ Ꚋ Ꚁ Ꚅ Ꚍ Ꚕ Ꚏ Ꚗ Ꚃ Ԃ Ԅ Ԉ Ԋ Ԍ Ԏ Ԇ Ꚑ Ꚉ Ꚇ Ꚓ Ԟ Ԫ Ԭ Б̣ Г̧ Г̄ К̂ К̅ З̀ Т̀
List of Cyrillic letters Cyrillic digraphs
v t e

Yat or jat (Ѣ ѣ; italics: Ѣ ѣ) is the thirty-second letter of the old Cyrillic alphabet and the Rusyn alphabet.

There is also another version of yat, the iotified yat (majuscule: ⟨Ꙓ⟩, minuscule: ⟨ꙓ⟩), which is a Cyrillic character combining a decimal I and a yat. There was no numerical value for this letter and it was not in the Glagolitic alphabet. It was encoded in Unicode 5.1 at positions U+A652 and U+A653.

Usage[edit]

Yat represented a Common Slavic long vowel. It is generally believed to have represented the sound [æ] or [ɛ], which was a reflex of earlier Proto-Slavic */ē/ and */aj/. That the sound represented by yat developed late in the history of Common Slavic is indicated by its role in the Slavic second palatalization of the Slavic velar consonants.

Significantly, from the earliest texts, there was considerable confusion between the yat and the Cyrillic iotified a ⟨ꙗ⟩. One explanation is that the dialect of Thessaloniki (on which the Old Church Slavonic literary language was based), and other South Slavic dialects shifted from /ę/ to /ja/ independently from the Northern and Western branches.^{[citation needed]} The confusion was also possibly aggravated by Cyrillic Little Yus ⟨ѧ⟩ looking very similar to the older Glagolitic alphabet’s yat ⟨ⱑ⟩. An extremely rare «iotated yat» form ⟨ꙓ⟩ also exists, documented only in Svyatoslav’s Izbornik from 1073.

Standard reflexes[edit]

In various modern Slavic languages, yat has reflected into various vowels. For example, the old Slavic root bělъ | бѣлъ (white) became:

• бел /bʲel/ in Standard Russian (dialectal /bʲal/, /bʲijel/ or even /bʲil/ in some regions)
• біл /bʲil/ in Ukrainian and Rusyn
• бел /bʲel/ in Belarusian
• бял /bʲal// бели /beli/ in Bulgarian (бел /bel// бели in Western dialects)
• бел /bel/ in Macedonian
• beo / beli in Kajkavian, Ekavian forms of Serbo-Croatian (Genitive belog / beloga)
• bil / bili in Ikavian forms of Serbo-Croatian
• bijel / bijeli in Ijekavian forms of Serbo-Croatian (Genitive bijelog / bijeloga)
• bel / beli in Slovenian
• biel / biały in Polish
• běl / bílý in Czech
• biel / biely in Slovak.

Other reflexes[edit]

Other reflexes of yat exist; for example:

• Proto-Slavic телѣга became таљиге (taljige; ѣ > i reflex) in Serbo-Croatian.
• Proto-Slavic орѣхъ became орах (orah; ѣ > a reflex) in Serbo-Croatian.

Confusion with other letters[edit]

Due to these reflexes, yat no longer represented an independent phoneme but an already existing one, represented by another Cyrillic letter. As a result, children had to memorize by rote whether or not to write yat. Therefore, the letter was dropped in a series of orthographic reforms: in Serbian with the reform of Vuk Karadžić, in Ukrainian-Ruthenian with the reform of Panteleimon Kulish, later in Russian and Belarusian with the Russian Spelling Reform of 1917,^[1] and in Bulgarian and Carpathian dialects of Ruthenian language as late as 1945.

The letter is no longer used in the standard modern orthography of any of the Slavic languages written with the Cyrillic script, but survives in Ukrainian (Ruthenian) liturgical and church texts of Church Slavonic in Ruthenian (Ukrainian) edition and in some written in the Russian recension of Church Slavonic. It has, since 1991, found some favor in advertising to deliberately invoke an archaic or «old-timey» style.

Bulgarian[edit]

In Bulgarian the different reflexes of the yat form the so-called yat-border (ятова граница), running approximately from Nikopol on the Danube to Solun (Thessaloniki) on the Aegean Sea. West of that isogloss, old yat is always realized as /ɛ/ (analogous to the Ekavian Serbian dialects further west). East of it, the reflexes of yat prototypically alternate between /ja/ or /ʲa/ (in stressed syllables when not followed by a front vowel) and /ɛ/ (in all other cases). The division of the dialects of the Eastern South Slavic into western and eastern subgroup running along the yat-border is the most important dividing isogloss there.^[2]

Some older Serbian scholars believed that the Yat border divides the Serbian and Bulgarian languages.^[3] However, modern Serbian linguists such as Pavle Ivic have accepted that the main isoglosses bundle dividing Eastern and Western South Slavic runs from the mouth of the Timok river alongside Osogovo mountain and Sar Mountain.^[4] On the other hand, in Bulgaria the Timok-Osogovo-Sar isogloss is considered the eastern most border of the broader set of the transitional Torlakian dialects, described often as part of the Eastern South Slavic, (i.e. Bulgarian/Macedonian). Jouko Lindstedt has assumed that the dividing line between the Macedonian language, codified after WWII, and Bulgarian is in fact the yat border.^[5] It divides also the modern region of Macedonia running along the Velingrad – Petrich – Thessaloniki line.^[6]

In 1870 Marin Drinov, who played a decisive role in the standardization of the Bulgarian language, rejected the proposal of Parteniy Zografski and Kuzman Shapkarev for a mixed eastern and western Bulgarian/Macedonian foundation of the standard Bulgarian language.^[7] From the late 19th century until 1945, the standard Bulgarian orthography did not reflect this alternation and used the Cyrillic letter yat for both /ja/ and /e/ in alternating roots. This was regarded as a way to maintain unity between Eastern and Western Bulgarians, as much of what was then, and is now, seen as Western Bulgarian dialects were in the Late Middle Ages partially under Serbian control. In 1945 the Yat-letter was removed from the Bulgarian alphabet and the spelling was changed to conform to the Eastern pronunciation.^[8] Some examples of the alternation in the standard language follow:

• мляко (milk) [n.] → млекар (milkman); млечен (milky), etc.
• сядам (sit) [vb.] → седалка (seat); седалище (seat, e.g. of government), etc.
• свят (world) [n.] → световен (worldly); светски (secular), etc.

Russian[edit]

In Russian, written confusion between the yat and ⟨е⟩ appears in the earliest records; when exactly the distinction finally disappeared in speech is a topic of debate. Some scholars, for example W. K. Matthews, have placed the merger of the two sounds at the earliest historical phases (the 11th century or earlier), attributing its use until 1918 to Church Slavonic influence. Within Russia itself, however, a consensus has found its way into university textbooks of historical grammar (e.g., V. V. Ivanov), that, taking all the dialects into account, the sounds remained predominantly distinct until the 18th century, at least under stress, and are distinct to this day in some localities. Meanwhile, the yat in Ukrainian usually merged in sound with /i/ (see below), and therefore has remained distinct from ⟨е⟩.

The story of the letter yat and its elimination from the Russian alphabet makes for an interesting footnote in Russian cultural history. See Reforms of Russian orthography for details. A full list of words that were written with the letter yat at the beginning of 20th century can be found in the Russian Wikipedia.

A few inflections and common words were distinguished in spelling by ⟨е⟩ / ⟨ѣ⟩ (for example: ѣсть / есть [jesʲtʲ] «to eat» / «(there) is»; лѣчу / лечу [lʲɪˈt͡ɕu] «I heal» / «I fly»; синѣ́е / си́нее [sʲɪˈnʲe.jɪ], [ˈsʲi.nʲɪ.jɪ] «bluer» / «blue» (n.); вѣ́дѣніе / веде́ніе [ˈvʲe.dʲɪ.nʲjə], [vʲɪˈdʲe.nʲjə] «knowledge» / «leadership»).

Its retention without discussion in the Petrine reform of the Russian alphabet of 1708 indicates that it then still marked a distinct sound in the Moscow koiné of the time. By the second half of the 18th century, however, the polymath Lomonosov (c. 1765) noted that the sound of ⟨ѣ⟩ was scarcely distinguishable from that of the letter ⟨е⟩, and a century later (1878) the philologist Grot stated flatly in his standard Russian orthography (Русское правописаніе, Russkoje pravopisanije, [ˈru.skə.jə ˌpra.və.pʲɪˈsa.nʲjə]) that in the common language there was no difference whatsoever between their pronunciations. However, dialectal studies^{[citation needed]} have shown that, in certain regional dialects, a degree of oral distinction is retained even today in syllables once denoted with ⟨ѣ⟩.

Calls for the elimination of yat from the Russian spelling began with Trediakovsky in the 18th century.^{[citation needed]} A proposal for spelling reform from the Russian Academy of Science in 1911 included, among other matters, the systematic elimination of the yat, but was declined at the highest level.^{[citation needed]} According to Lev Uspensky’s popular linguistics book A Word On Words (Слово о словах), yat was «the monster-letter, the scarecrow-letter … which was washed with the tears of countless generations of Russian schoolchildren».^[9] (This book was published in the Soviet period, and accordingly it expressed strong support towards the 1918 reform.) The schoolchildren had to memorize very long nonsense verses made up of words with ⟨ѣ⟩:

The spelling reform was finally promulgated by the Provisional Government in the summer of 1917. It appears not to have been taken seriously under the prevailing conditions, and two further decrees by the Soviet government in December 1917^[10] and in 1918 were required. Orthography thus became an issue of politics, and the letter yat, a primary symbol. Émigré Russians generally adhered to the old spelling until after World War II; long and impassioned essays were written in its defense, as by Ilyin in c. 1952. Even in the Soviet Union, it is said that some printing shops continued to use the eliminated letters until their blocks of type were forcibly removed; certainly, the Academy of Sciences published its annals in the old orthography until approximately 1924, and the Russian Orthodox Church, when printing its calendar for 1922, for the first time in the new orthography, included a note that it was doing so as a condition of receiving a license for impression. To the builders of the new regime, conversely, the new spelling visibly denoted the shining world of the future, and marked on paper the break with the old. The large-scale campaign for literacy in the early years of the Soviet government was, of course, conducted in accordance with the new norms.

In objective terms, the elimination of the yat, together with the other spelling reforms, decisively broke the influence of Church Slavonic on the living literary language.

After the dissolution of the Soviet Union, as a tendency occasionally to mimic the past appeared in Russia, the old spelling became fashionable in some brand names and the like, as archaisms, specifically as «sensational spellings». For example, the name of the business newspaper Kommersant appears on its masthead with a word-final hard sign, which is superfluous in modern orthography: «Коммерсантъ«. Calls for the reintroduction of the old spelling were heard, though not taken seriously, as supporters of the yat described it as «that most Russian of letters», and the «white swan» (бѣлый лебедь) of Russian spelling.^{[citation needed]} These are usually associated with Russian monarchism, even though reform proposal was made years before monarchy was overthrown.

Ukrainian[edit]

In Ukrainian, yat has traditionally represented /i/ or /ji/. In modern Ukrainian orthography its reflexes are represented by ⟨і⟩ or ⟨ї⟩. As Ukrainian philologist Volodymyr Hlushchenko notes that initially in proto-Ukrainian tongues yat used to represent /ʲe/ or /je/ which around 13th century transitioned into /i/.^[11] Yet, in some phonetic Ukrainian orthographies from the 19th century, it was used to represent both /ʲe/ or /je/ as well as /i/. This corresponds more with the Russian pronunciation of yat rather than actual word etymologies. Return to /ʲe/ or /je/ pronunciation was initiated by the Pavlovsky «Grammar of the Little Russian dialect» (1818) according to Hryhoriy Pivtorak.^[12] While in the same «Grammar» Pavlovsky states that among Little Russians «yat» is pronounced as /i/ (Ѣ произносится какъ Россїйское мягкое j. на пр: ні́жный, лі́то, слідъ, тінь, сі́но.).^[13] The modern Ukrainian letter ⟨є⟩ has the same phonetic function. Several Ukrainian orthographies with the different ways of using yat and without yat co-existed in the same time during the 19th century, and most of them were discarded before the 20th century. After the middle of the 19th century, orthographies without yat dominated in the Eastern part of Ukraine, and after the end of the 19th century they dominated in Galicia. However, in 1876–1905 the only Russian officially legalized orthography in the Eastern Ukraine was based on Russian phonetic system (with yat for /je/) and in the Western Ukraine (mostly in Carpathian Ruthenia) orthography with yat for /i/ was used before 1945; in the rest of the western Ukraine (not subjected to the limitations made by the Russian Empire) the so-called «orthographic wars» ended up in receiving a uniformed phonetic system which replaced yat with either <ї> or <і> (it was used officially for Ukrainian language in the Austrian Empire).

‘New yat’ is a reflex of /e/ (which merged with yat in Ukrainian) in closed syllables. New yat is not related to the Proto-Slavic yat, but it has frequently been represented by the same sign. Using yat instead of ⟨е⟩ in this position was a common after the 12th century. With the later phonological evolution of Ukrainian, both yat and new yat evolved into /i/ or /ji/. Some other sounds also evolved to the sound /i/ so that some Ukrainian texts from between the 17th and 19th centuries used the same letter (⟨и⟩ or yat) uniformly rather than variation between yat, new yat, ⟨и⟩, and reflex of ⟨о⟩ in closed syllables, but using yat to unify all i-sounded vowels was less common, and so ‘new yat’ usually means letter yat in the place of i-sounded ⟨е⟩ only. In some etymology-based orthography systems of the 19th century, yat was represented by ⟨ѣ⟩ and new yat was replaced with ⟨ê⟩ (⟨e⟩ with circumflex). At this same time, the Ukrainian writing system replaced yat and new yat by ⟨і⟩ or ⟨ї⟩.

Rusyn[edit]

In Rusyn, yat was used until 1945. In modern times, some Rusyn writers and poets try to reinstate it, but this initiative is not really popular among Rusyn intelligentsia.

Romanian[edit]

In the old Romanian Cyrillic alphabet, the yat, called eati, was used as the /e̯a/ diphthong. It disappeared when Romanian adopted the transitional alphabet, first in Wallachia, then in Moldova.

Serbo-Croatian[edit]

The Old Serbo-Croatian yat phoneme is assumed to have a phonetic value articulatory between the vowels /i/ and /e/. In the Štokavian and Čakavian vowel systems, this phoneme lost a back vowel parallel; the tendency towards articulatory symmetry led to its merging with other phonemes.^{[citation needed]}

On the other hand, most Kajkavian dialects did have a back vowel parallel (a reflex of *ǫ and *l̥), and both the front and back vowels were retained in most of these dialects’ vowel system before merging with a reflex of a vocalized Yer (*ь). Thus the Kajkavian vowel system has a symmetry between front and back closed vocalic phonemes: */ẹ/ (< */ě/, */ь/) and */ọ/ (< */ǫ/, */l̥/).

Čakavian dialects utilized both possibilities of establishing symmetry of vowels by developing Ikavian and Ekavian reflexes, as well as «guarding the old yat» at northern borders (Buzet dialect). According to yat reflex Čakavian dialects are divided to Ikavian (mostly South Čakavian), Ekavian (North Čakavian) and mixed Ikavian-Ekavian (Middle Čakavian), in which mixed Ikavian-Ekavian reflex is conditioned by following phonemes according to the Jakubinskij’s law (e.g. sled : sliditi < PSl. *slědъ : *slěditi; del : diliti < *dělъ : *děliti). Mixed Ikavian-Ekavian Čakavian dialects have been heavily influenced by analogy (influence of nominative form on oblique cases, infinitive on other verbal forms, word stem onto derivations etc.). The only exception among Čakavian dialects is Lastovo island and the village of Janjina, with Jekavian reflex of yat.

The most complex development of yat has occurred in Štokavian, namely Ijekavian Štokavian dialects which are used as a dialectal basis for modern standard Serbo-Croatian variants, and that makes the reflexes of yat one of the central issues of Serbo-Croatian orthoepy and orthography. In most Croatian Štokavian dialects yat has yielded diphthongal sequence of /ie̯/ in long and short syllables. The position of this diphthong is equally unstable as that of closed */ẹ/, which has led to its dephonologization. Short diphthong has thus turned to diphonemic sequence /je/, and long to disyllabic (triphonemic) /ije/, but that outcome is not the only one in Štokavian dialects, so the pronunciation of long yat in Neo-Štokavian dialects can be both monosyllabic (diphthongal or triphthongal) and disyllabic (triphonemic). However, that process has been completed in dialects which serve as a dialectal basis for the orthographical codification of Ijekavian Serbo-Croatian. In writing, the diphthong ⟨/ie̯/⟩ is represented by the trigraph ⟨ije⟩ – this particular inconsistency being a remnant of the late 19th century codification efforts, which planned to redesign common standard language for Croats and Serbs. This culminated in the Novi Sad agreement and «common» orthography and dictionary. Digraphic spelling of a diphthong as e.g. was used by some 19th-century Croat writers who promoted so-called «etymological orthography» – in fact morpho-phonemic orthography which was advocated by some Croatian philological schools of the time (Zagreb philological school), and which was even official during the brief period of the fascist Independent State of Croatia (1941–1945). In standard Croatian, although standard orthography is ⟨ije⟩ for long yat, standard pronunciation is /jeː/. Serbian has two standards: Ijekavian is /ije/ for long yat and Ekavian which uses /e/ for short and /eː/ for long yat.

Standard Bosnian and Montenegrin use /je/ for short and /ije/ for long yat.

Dephonologization of diphthongal yat reflex could also be caused by assimilation within diphthong /ie̯/ itself: if the first part of a diphthong assimilates secondary part, so-called secondary Ikavian reflex develops; and if the second part of a diphthong assimilates the first part secondary Ekavian reflex develops. Most Štokavian Ikavian dialects of Serbo-Croatian are exactly such – secondary Ikavian dialects, and from Ekavian dialects secondary are the Štokavian Ekavian dialects of Slavonian Podravina and most of Serbia. They have a common origin with Ijekavian Štokavian dialects in a sense of developing yat reflex as diphthongal reflex. Some dialects also «guard» older yat sound, and some reflexes are probably direct from yat.

Direct Ikavian, Ekavian and mixed reflexes of yat in Čakavian dialects are a much older phenomenon, which has some traces in written monuments and is estimated to have been completed in the 13th century. The practice of using old yat phoneme in Glagolitic and Bosnian Cyrillic writings in which Serbo-Croatian was written in the centuries that followed was a consequence of conservative scribe tradition. Croatian linguists also speak of two Štokavians, Western Štokavian (also called Šćakavian) which retained yat longer, and Eastern Štokavian which «lost» yat sooner, probably under (western) Bulgarian influences.
Areas which bordered Kajkavian dialects mostly retained yat, areas which bordered Čakavian dialects mostly had secondary Ikavisation, and areas which bordered (western) Bulgarian dialects mostly had secondary Ekavisation. «Core» areas remained Ijekavian, although western part of the «core» became monosyllabic for old long yat.

Reflexes of yat in Ijekavian dialects are from the very start dependent on syllable quantity. As it has already been said, standard Ijekavian Serbo-Croatian writes trigraph ⟨ije⟩ at the place of old long yat, which is in standard pronunciation manifested disyllabically (within Croatian standard monosyllabic pronunciation), and writes ⟨je⟩ at the place of short yat. E.g. bijȇl < PSl. *bělъ, mlijéko < *mlěko < by liquid metathesis from *melkò, brijȇg < *brěgъ < by liquid metathesis from *bȇrgъ, but mjȅsto < *mě̀sto, vjȅra < *vě̀ra, mjȅra < *mě̀ra. There are however some limitations; in front of /j/ and /o/ (< word-final /l/) yat has a reflex of short /i/. In scenarios when /l/ is not substituted by /o/, i.e. not word-finally (which is a common Štokavian isogloss), yat reflex is also different. E.g. grijati < *grějati, sijati < *sějati, bijaše < *bějaše; but htio : htjela < *htělъ : *htěla, letio : letjela (< *letělъ : *letěla). The standard language also allows some doublets to coexist, e.g. cȉo and cijȇl < *cě̑lъ, bȉo and bijȇl < *bě́lъ.

Short yat has reflexes of /e/ and /je/ behind /r/ in consonant clusters, e.g. brȅgovi and brjȅgovi, grehòta and grjehòta, strèlica and strjèlica, etc.

If short syllable with yat in the word stem lengthens due to the phonetic or morphological conditions, reflex of /je/ is preserved, e.g. djȅlo – djȇlā, nèdjelja – nȅdjēljā.

In modern standard Ijekavian Serbo-Croatian varieties syllables that carry yat reflexes are recognized by alternations in various inflected forms of the same word or in different words derived from the same stem. These alternating sequences ije/je, ije/e, ije/i, ije/Ø, je/i, je/ije, e/ije, e/je, i/ije are dependent on syllable quantity. Beside modern reflexes they also encompass apophonic alternations inherited from Proto-Slavic and Indo-European times, which were also conditioned by quantitative alternations of root syllable, e.g. ùmrijēti – ȕmrēm, lȉti – lijévati etc. These alternations also show the difference between the diphthongal syllables with Ijekavian reflex of yat and syllables with primary phonemic sequence of ije, which has nothing to do with yat and which never shows alternation in inflected forms, e.g. zmìje, nijèdan, òrijent etc.

Computing codes[edit]

See also[edit]

• Ѧ ѧ :Yus
• Ҍ ҍ : Cyrillic letter Semisoft sign
• Ә ә : Cyrillic schwa, used in Turkic languages and Kalmyk to transcribe the near-open front unrounded vowel (/æ/)
• Ӓ ӓ : Cyrillic letter A with diaeresis, used in Mari to transcribe the near-open front unrounded vowel (/æ/)
• Ě ě : Latin letter E with caron — a Czech and Sorbian letter

References[edit]

Further reading[edit]

• Barić, Eugenija; Mijo Lončarić; Dragica Malić; Slavko Pavešić; Mirko Peti; Vesna Zečević; Marija Znika (1997). Hrvatska gramatika. Školska knjiga. ISBN 953-0-40010-1.

Cyrillic letter Yat
Phonetic usage:	[æ],[ɛ],[e],[i],[ja]
The Cyrillic script
Slavic letters
А А́ А̀ А̂ А̄ Ӓ Б В Г Ґ Д Ђ Ѓ Е Е́ Ѐ Е̂ Е̄ Ё Є Є́ Ж З З́ Ѕ И І І́ Ї И́ Ѝ И̂ Ӣ Й Ј К Л Љ М Н Њ О О́ О̀ О̂ Ō Ӧ П Р С С́ Т Ћ Ќ У У́ У̀ У̂ Ӯ Ў Ӱ Ф Х Ц Ч Џ Ш Щ Ъ Ъ̀ Ы Ы́ Ь Ѣ Э Э́ Ю Ю́ Ю̀ Я Я́ Я̀
Non-Slavic letters
Ӑ А̊ А̃ Ӓ̄ А̨ Ә Ә́ Ә̀ Ә̃ Ӛ Ә̄ В̌ Ғ Г̑ Г̣ Г̌ Г̂ Г̆ Г̈ Ҕ Ӻ Ғ̌ Ӷ Д́ Д̀ Д̌ Д̈ Д̣ Д̆ Ӗ Е̃ Ё̄ Є̈ Җ Ӝ Ӂ Ж̣ Ҙ Ӟ З̌ З̣ З̆ Ԑ Ԑ́ Ԑ̈ Ӡ И̃ Ҋ Ӥ І̄́ І̨ Ј̵ Қ К̈ Ӄ Ҡ Ҟ Ҝ К̣ Ԛ Л́ Л̀ Ӆ Ԯ Ԓ Л̈ Ӎ Н́ Н̀ Н̃ Н̄ Ӊ Ң Ԩ Ӈ Ҥ О̆ О̃ Ӧ̄ Ө Ө̄ Ө́ Ө̆ Ӫ Ҩ Ԥ П̈ Р́ Р̌ Ҏ С̀ С̌ Ҫ С̣ Т́ Т̈ Т̌ Т̣ Ҭ Т‍Ь У̃ Ӳ У̊ Ӱ̄ Ү Ү́ Ү̈ Ұ Х̣ Х̱ Х̮ Х̑ Х̌ Ҳ Ӽ Ӿ Һ Һ̈ Һ̌ Ԧ Ц́ Ц̌ Ц̈ Ҵ Ч̀ Ҷ Ҷ̣ Ӵ Ӌ Ҹ Ч̇ Ч̣ Ҽ Ҿ Ш̆ Ш̈ Ш̣ Ы̆ Ы̄ Ӹ Ҍ Э̆ Э̄ Э̇ Ӭ Ӭ́ Ӭ̄ Ю̆ Ю̈ Ю̈́ Ю̄ Я̆ Я̄ Я̈ Я̈́ Ԝ Ӏ
Archaic letters
Ꙁ Ꙃ Ꙅ Ꙇ Ꙉ Ҁ Ҁ° Ѻ Ѹ Ꙋ Ѡ Ꙍ Ѿ Ꙏ Ꙑ Ѣ́ Ѣ̈ Ѣ̆ Ꙓ Ꙕ Ꙗ Ѥ Ѧ Ꙙ Ѫ Ꙛ Ѩ Ꙝ Ѭ Ѯ Ѱ Ѳ Ѵ Ѷ Ԙ Ꙟ Ꙡ Ꙣ Ꙥ Ꙧ Ꙩ Ꙫ Ꙭ ꙮ Ꚙ Ꚛ Ԁ Ԕ Ԗ Ԡ Ԣ Ҧ Ꚋ Ꚁ Ꚅ Ꚍ Ꚕ Ꚏ Ꚗ Ꚃ Ԃ Ԅ Ԉ Ԋ Ԍ Ԏ Ԇ Ꚑ Ꚉ Ꚇ Ꚓ Ԟ Ԫ Ԭ Б̣ Г̧ Г̄ К̂ К̅ З̀ Т̀
List of Cyrillic letters Cyrillic digraphs
v t e

Yat or jat (Ѣ ѣ; italics: Ѣ ѣ) is the thirty-second letter of the old Cyrillic alphabet and the Rusyn alphabet.

There is also another version of yat, the iotified yat (majuscule: ⟨Ꙓ⟩, minuscule: ⟨ꙓ⟩), which is a Cyrillic character combining a decimal I and a yat. There was no numerical value for this letter and it was not in the Glagolitic alphabet. It was encoded in Unicode 5.1 at positions U+A652 and U+A653.

Usage[edit]

Yat represented a Common Slavic long vowel. It is generally believed to have represented the sound [æ] or [ɛ], which was a reflex of earlier Proto-Slavic */ē/ and */aj/. That the sound represented by yat developed late in the history of Common Slavic is indicated by its role in the Slavic second palatalization of the Slavic velar consonants.

Significantly, from the earliest texts, there was considerable confusion between the yat and the Cyrillic iotified a ⟨ꙗ⟩. One explanation is that the dialect of Thessaloniki (on which the Old Church Slavonic literary language was based), and other South Slavic dialects shifted from /ę/ to /ja/ independently from the Northern and Western branches.^{[citation needed]} The confusion was also possibly aggravated by Cyrillic Little Yus ⟨ѧ⟩ looking very similar to the older Glagolitic alphabet’s yat ⟨ⱑ⟩. An extremely rare «iotated yat» form ⟨ꙓ⟩ also exists, documented only in Svyatoslav’s Izbornik from 1073.

Standard reflexes[edit]

In various modern Slavic languages, yat has reflected into various vowels. For example, the old Slavic root bělъ | бѣлъ (white) became:

• бел /bʲel/ in Standard Russian (dialectal /bʲal/, /bʲijel/ or even /bʲil/ in some regions)
• біл /bʲil/ in Ukrainian and Rusyn
• бел /bʲel/ in Belarusian
• бял /bʲal// бели /beli/ in Bulgarian (бел /bel// бели in Western dialects)
• бел /bel/ in Macedonian
• beo / beli in Kajkavian, Ekavian forms of Serbo-Croatian (Genitive belog / beloga)
• bil / bili in Ikavian forms of Serbo-Croatian
• bijel / bijeli in Ijekavian forms of Serbo-Croatian (Genitive bijelog / bijeloga)
• bel / beli in Slovenian
• biel / biały in Polish
• běl / bílý in Czech
• biel / biely in Slovak.

Other reflexes[edit]

Other reflexes of yat exist; for example:

• Proto-Slavic телѣга became таљиге (taljige; ѣ > i reflex) in Serbo-Croatian.
• Proto-Slavic орѣхъ became орах (orah; ѣ > a reflex) in Serbo-Croatian.

Confusion with other letters[edit]

Due to these reflexes, yat no longer represented an independent phoneme but an already existing one, represented by another Cyrillic letter. As a result, children had to memorize by rote whether or not to write yat. Therefore, the letter was dropped in a series of orthographic reforms: in Serbian with the reform of Vuk Karadžić, in Ukrainian-Ruthenian with the reform of Panteleimon Kulish, later in Russian and Belarusian with the Russian Spelling Reform of 1917,^[1] and in Bulgarian and Carpathian dialects of Ruthenian language as late as 1945.

The letter is no longer used in the standard modern orthography of any of the Slavic languages written with the Cyrillic script, but survives in Ukrainian (Ruthenian) liturgical and church texts of Church Slavonic in Ruthenian (Ukrainian) edition and in some written in the Russian recension of Church Slavonic. It has, since 1991, found some favor in advertising to deliberately invoke an archaic or «old-timey» style.

Bulgarian[edit]

In Bulgarian the different reflexes of the yat form the so-called yat-border (ятова граница), running approximately from Nikopol on the Danube to Solun (Thessaloniki) on the Aegean Sea. West of that isogloss, old yat is always realized as /ɛ/ (analogous to the Ekavian Serbian dialects further west). East of it, the reflexes of yat prototypically alternate between /ja/ or /ʲa/ (in stressed syllables when not followed by a front vowel) and /ɛ/ (in all other cases). The division of the dialects of the Eastern South Slavic into western and eastern subgroup running along the yat-border is the most important dividing isogloss there.^[2]

Some older Serbian scholars believed that the Yat border divides the Serbian and Bulgarian languages.^[3] However, modern Serbian linguists such as Pavle Ivic have accepted that the main isoglosses bundle dividing Eastern and Western South Slavic runs from the mouth of the Timok river alongside Osogovo mountain and Sar Mountain.^[4] On the other hand, in Bulgaria the Timok-Osogovo-Sar isogloss is considered the eastern most border of the broader set of the transitional Torlakian dialects, described often as part of the Eastern South Slavic, (i.e. Bulgarian/Macedonian). Jouko Lindstedt has assumed that the dividing line between the Macedonian language, codified after WWII, and Bulgarian is in fact the yat border.^[5] It divides also the modern region of Macedonia running along the Velingrad – Petrich – Thessaloniki line.^[6]

In 1870 Marin Drinov, who played a decisive role in the standardization of the Bulgarian language, rejected the proposal of Parteniy Zografski and Kuzman Shapkarev for a mixed eastern and western Bulgarian/Macedonian foundation of the standard Bulgarian language.^[7] From the late 19th century until 1945, the standard Bulgarian orthography did not reflect this alternation and used the Cyrillic letter yat for both /ja/ and /e/ in alternating roots. This was regarded as a way to maintain unity between Eastern and Western Bulgarians, as much of what was then, and is now, seen as Western Bulgarian dialects were in the Late Middle Ages partially under Serbian control. In 1945 the Yat-letter was removed from the Bulgarian alphabet and the spelling was changed to conform to the Eastern pronunciation.^[8] Some examples of the alternation in the standard language follow:

• мляко (milk) [n.] → млекар (milkman); млечен (milky), etc.
• сядам (sit) [vb.] → седалка (seat); седалище (seat, e.g. of government), etc.
• свят (world) [n.] → световен (worldly); светски (secular), etc.

Russian[edit]

In Russian, written confusion between the yat and ⟨е⟩ appears in the earliest records; when exactly the distinction finally disappeared in speech is a topic of debate. Some scholars, for example W. K. Matthews, have placed the merger of the two sounds at the earliest historical phases (the 11th century or earlier), attributing its use until 1918 to Church Slavonic influence. Within Russia itself, however, a consensus has found its way into university textbooks of historical grammar (e.g., V. V. Ivanov), that, taking all the dialects into account, the sounds remained predominantly distinct until the 18th century, at least under stress, and are distinct to this day in some localities. Meanwhile, the yat in Ukrainian usually merged in sound with /i/ (see below), and therefore has remained distinct from ⟨е⟩.

The story of the letter yat and its elimination from the Russian alphabet makes for an interesting footnote in Russian cultural history. See Reforms of Russian orthography for details. A full list of words that were written with the letter yat at the beginning of 20th century can be found in the Russian Wikipedia.

A few inflections and common words were distinguished in spelling by ⟨е⟩ / ⟨ѣ⟩ (for example: ѣсть / есть [jesʲtʲ] «to eat» / «(there) is»; лѣчу / лечу [lʲɪˈt͡ɕu] «I heal» / «I fly»; синѣ́е / си́нее [sʲɪˈnʲe.jɪ], [ˈsʲi.nʲɪ.jɪ] «bluer» / «blue» (n.); вѣ́дѣніе / веде́ніе [ˈvʲe.dʲɪ.nʲjə], [vʲɪˈdʲe.nʲjə] «knowledge» / «leadership»).

Its retention without discussion in the Petrine reform of the Russian alphabet of 1708 indicates that it then still marked a distinct sound in the Moscow koiné of the time. By the second half of the 18th century, however, the polymath Lomonosov (c. 1765) noted that the sound of ⟨ѣ⟩ was scarcely distinguishable from that of the letter ⟨е⟩, and a century later (1878) the philologist Grot stated flatly in his standard Russian orthography (Русское правописаніе, Russkoje pravopisanije, [ˈru.skə.jə ˌpra.və.pʲɪˈsa.nʲjə]) that in the common language there was no difference whatsoever between their pronunciations. However, dialectal studies^{[citation needed]} have shown that, in certain regional dialects, a degree of oral distinction is retained even today in syllables once denoted with ⟨ѣ⟩.

Calls for the elimination of yat from the Russian spelling began with Trediakovsky in the 18th century.^{[citation needed]} A proposal for spelling reform from the Russian Academy of Science in 1911 included, among other matters, the systematic elimination of the yat, but was declined at the highest level.^{[citation needed]} According to Lev Uspensky’s popular linguistics book A Word On Words (Слово о словах), yat was «the monster-letter, the scarecrow-letter … which was washed with the tears of countless generations of Russian schoolchildren».^[9] (This book was published in the Soviet period, and accordingly it expressed strong support towards the 1918 reform.) The schoolchildren had to memorize very long nonsense verses made up of words with ⟨ѣ⟩:

The spelling reform was finally promulgated by the Provisional Government in the summer of 1917. It appears not to have been taken seriously under the prevailing conditions, and two further decrees by the Soviet government in December 1917^[10] and in 1918 were required. Orthography thus became an issue of politics, and the letter yat, a primary symbol. Émigré Russians generally adhered to the old spelling until after World War II; long and impassioned essays were written in its defense, as by Ilyin in c. 1952. Even in the Soviet Union, it is said that some printing shops continued to use the eliminated letters until their blocks of type were forcibly removed; certainly, the Academy of Sciences published its annals in the old orthography until approximately 1924, and the Russian Orthodox Church, when printing its calendar for 1922, for the first time in the new orthography, included a note that it was doing so as a condition of receiving a license for impression. To the builders of the new regime, conversely, the new spelling visibly denoted the shining world of the future, and marked on paper the break with the old. The large-scale campaign for literacy in the early years of the Soviet government was, of course, conducted in accordance with the new norms.

In objective terms, the elimination of the yat, together with the other spelling reforms, decisively broke the influence of Church Slavonic on the living literary language.

After the dissolution of the Soviet Union, as a tendency occasionally to mimic the past appeared in Russia, the old spelling became fashionable in some brand names and the like, as archaisms, specifically as «sensational spellings». For example, the name of the business newspaper Kommersant appears on its masthead with a word-final hard sign, which is superfluous in modern orthography: «Коммерсантъ«. Calls for the reintroduction of the old spelling were heard, though not taken seriously, as supporters of the yat described it as «that most Russian of letters», and the «white swan» (бѣлый лебедь) of Russian spelling.^{[citation needed]} These are usually associated with Russian monarchism, even though reform proposal was made years before monarchy was overthrown.

Ukrainian[edit]

In Ukrainian, yat has traditionally represented /i/ or /ji/. In modern Ukrainian orthography its reflexes are represented by ⟨і⟩ or ⟨ї⟩. As Ukrainian philologist Volodymyr Hlushchenko notes that initially in proto-Ukrainian tongues yat used to represent /ʲe/ or /je/ which around 13th century transitioned into /i/.^[11] Yet, in some phonetic Ukrainian orthographies from the 19th century, it was used to represent both /ʲe/ or /je/ as well as /i/. This corresponds more with the Russian pronunciation of yat rather than actual word etymologies. Return to /ʲe/ or /je/ pronunciation was initiated by the Pavlovsky «Grammar of the Little Russian dialect» (1818) according to Hryhoriy Pivtorak.^[12] While in the same «Grammar» Pavlovsky states that among Little Russians «yat» is pronounced as /i/ (Ѣ произносится какъ Россїйское мягкое j. на пр: ні́жный, лі́то, слідъ, тінь, сі́но.).^[13] The modern Ukrainian letter ⟨є⟩ has the same phonetic function. Several Ukrainian orthographies with the different ways of using yat and without yat co-existed in the same time during the 19th century, and most of them were discarded before the 20th century. After the middle of the 19th century, orthographies without yat dominated in the Eastern part of Ukraine, and after the end of the 19th century they dominated in Galicia. However, in 1876–1905 the only Russian officially legalized orthography in the Eastern Ukraine was based on Russian phonetic system (with yat for /je/) and in the Western Ukraine (mostly in Carpathian Ruthenia) orthography with yat for /i/ was used before 1945; in the rest of the western Ukraine (not subjected to the limitations made by the Russian Empire) the so-called «orthographic wars» ended up in receiving a uniformed phonetic system which replaced yat with either <ї> or <і> (it was used officially for Ukrainian language in the Austrian Empire).

‘New yat’ is a reflex of /e/ (which merged with yat in Ukrainian) in closed syllables. New yat is not related to the Proto-Slavic yat, but it has frequently been represented by the same sign. Using yat instead of ⟨е⟩ in this position was a common after the 12th century. With the later phonological evolution of Ukrainian, both yat and new yat evolved into /i/ or /ji/. Some other sounds also evolved to the sound /i/ so that some Ukrainian texts from between the 17th and 19th centuries used the same letter (⟨и⟩ or yat) uniformly rather than variation between yat, new yat, ⟨и⟩, and reflex of ⟨о⟩ in closed syllables, but using yat to unify all i-sounded vowels was less common, and so ‘new yat’ usually means letter yat in the place of i-sounded ⟨е⟩ only. In some etymology-based orthography systems of the 19th century, yat was represented by ⟨ѣ⟩ and new yat was replaced with ⟨ê⟩ (⟨e⟩ with circumflex). At this same time, the Ukrainian writing system replaced yat and new yat by ⟨і⟩ or ⟨ї⟩.

Rusyn[edit]

In Rusyn, yat was used until 1945. In modern times, some Rusyn writers and poets try to reinstate it, but this initiative is not really popular among Rusyn intelligentsia.

Romanian[edit]

In the old Romanian Cyrillic alphabet, the yat, called eati, was used as the /e̯a/ diphthong. It disappeared when Romanian adopted the transitional alphabet, first in Wallachia, then in Moldova.

Serbo-Croatian[edit]

The Old Serbo-Croatian yat phoneme is assumed to have a phonetic value articulatory between the vowels /i/ and /e/. In the Štokavian and Čakavian vowel systems, this phoneme lost a back vowel parallel; the tendency towards articulatory symmetry led to its merging with other phonemes.^{[citation needed]}

On the other hand, most Kajkavian dialects did have a back vowel parallel (a reflex of *ǫ and *l̥), and both the front and back vowels were retained in most of these dialects’ vowel system before merging with a reflex of a vocalized Yer (*ь). Thus the Kajkavian vowel system has a symmetry between front and back closed vocalic phonemes: */ẹ/ (< */ě/, */ь/) and */ọ/ (< */ǫ/, */l̥/).

Čakavian dialects utilized both possibilities of establishing symmetry of vowels by developing Ikavian and Ekavian reflexes, as well as «guarding the old yat» at northern borders (Buzet dialect). According to yat reflex Čakavian dialects are divided to Ikavian (mostly South Čakavian), Ekavian (North Čakavian) and mixed Ikavian-Ekavian (Middle Čakavian), in which mixed Ikavian-Ekavian reflex is conditioned by following phonemes according to the Jakubinskij’s law (e.g. sled : sliditi < PSl. *slědъ : *slěditi; del : diliti < *dělъ : *děliti). Mixed Ikavian-Ekavian Čakavian dialects have been heavily influenced by analogy (influence of nominative form on oblique cases, infinitive on other verbal forms, word stem onto derivations etc.). The only exception among Čakavian dialects is Lastovo island and the village of Janjina, with Jekavian reflex of yat.

The most complex development of yat has occurred in Štokavian, namely Ijekavian Štokavian dialects which are used as a dialectal basis for modern standard Serbo-Croatian variants, and that makes the reflexes of yat one of the central issues of Serbo-Croatian orthoepy and orthography. In most Croatian Štokavian dialects yat has yielded diphthongal sequence of /ie̯/ in long and short syllables. The position of this diphthong is equally unstable as that of closed */ẹ/, which has led to its dephonologization. Short diphthong has thus turned to diphonemic sequence /je/, and long to disyllabic (triphonemic) /ije/, but that outcome is not the only one in Štokavian dialects, so the pronunciation of long yat in Neo-Štokavian dialects can be both monosyllabic (diphthongal or triphthongal) and disyllabic (triphonemic). However, that process has been completed in dialects which serve as a dialectal basis for the orthographical codification of Ijekavian Serbo-Croatian. In writing, the diphthong ⟨/ie̯/⟩ is represented by the trigraph ⟨ije⟩ – this particular inconsistency being a remnant of the late 19th century codification efforts, which planned to redesign common standard language for Croats and Serbs. This culminated in the Novi Sad agreement and «common» orthography and dictionary. Digraphic spelling of a diphthong as e.g. was used by some 19th-century Croat writers who promoted so-called «etymological orthography» – in fact morpho-phonemic orthography which was advocated by some Croatian philological schools of the time (Zagreb philological school), and which was even official during the brief period of the fascist Independent State of Croatia (1941–1945). In standard Croatian, although standard orthography is ⟨ije⟩ for long yat, standard pronunciation is /jeː/. Serbian has two standards: Ijekavian is /ije/ for long yat and Ekavian which uses /e/ for short and /eː/ for long yat.

Standard Bosnian and Montenegrin use /je/ for short and /ije/ for long yat.

Dephonologization of diphthongal yat reflex could also be caused by assimilation within diphthong /ie̯/ itself: if the first part of a diphthong assimilates secondary part, so-called secondary Ikavian reflex develops; and if the second part of a diphthong assimilates the first part secondary Ekavian reflex develops. Most Štokavian Ikavian dialects of Serbo-Croatian are exactly such – secondary Ikavian dialects, and from Ekavian dialects secondary are the Štokavian Ekavian dialects of Slavonian Podravina and most of Serbia. They have a common origin with Ijekavian Štokavian dialects in a sense of developing yat reflex as diphthongal reflex. Some dialects also «guard» older yat sound, and some reflexes are probably direct from yat.

Direct Ikavian, Ekavian and mixed reflexes of yat in Čakavian dialects are a much older phenomenon, which has some traces in written monuments and is estimated to have been completed in the 13th century. The practice of using old yat phoneme in Glagolitic and Bosnian Cyrillic writings in which Serbo-Croatian was written in the centuries that followed was a consequence of conservative scribe tradition. Croatian linguists also speak of two Štokavians, Western Štokavian (also called Šćakavian) which retained yat longer, and Eastern Štokavian which «lost» yat sooner, probably under (western) Bulgarian influences.
Areas which bordered Kajkavian dialects mostly retained yat, areas which bordered Čakavian dialects mostly had secondary Ikavisation, and areas which bordered (western) Bulgarian dialects mostly had secondary Ekavisation. «Core» areas remained Ijekavian, although western part of the «core» became monosyllabic for old long yat.

Reflexes of yat in Ijekavian dialects are from the very start dependent on syllable quantity. As it has already been said, standard Ijekavian Serbo-Croatian writes trigraph ⟨ije⟩ at the place of old long yat, which is in standard pronunciation manifested disyllabically (within Croatian standard monosyllabic pronunciation), and writes ⟨je⟩ at the place of short yat. E.g. bijȇl < PSl. *bělъ, mlijéko < *mlěko < by liquid metathesis from *melkò, brijȇg < *brěgъ < by liquid metathesis from *bȇrgъ, but mjȅsto < *mě̀sto, vjȅra < *vě̀ra, mjȅra < *mě̀ra. There are however some limitations; in front of /j/ and /o/ (< word-final /l/) yat has a reflex of short /i/. In scenarios when /l/ is not substituted by /o/, i.e. not word-finally (which is a common Štokavian isogloss), yat reflex is also different. E.g. grijati < *grějati, sijati < *sějati, bijaše < *bějaše; but htio : htjela < *htělъ : *htěla, letio : letjela (< *letělъ : *letěla). The standard language also allows some doublets to coexist, e.g. cȉo and cijȇl < *cě̑lъ, bȉo and bijȇl < *bě́lъ.

Short yat has reflexes of /e/ and /je/ behind /r/ in consonant clusters, e.g. brȅgovi and brjȅgovi, grehòta and grjehòta, strèlica and strjèlica, etc.

If short syllable with yat in the word stem lengthens due to the phonetic or morphological conditions, reflex of /je/ is preserved, e.g. djȅlo – djȇlā, nèdjelja – nȅdjēljā.

In modern standard Ijekavian Serbo-Croatian varieties syllables that carry yat reflexes are recognized by alternations in various inflected forms of the same word or in different words derived from the same stem. These alternating sequences ije/je, ije/e, ije/i, ije/Ø, je/i, je/ije, e/ije, e/je, i/ije are dependent on syllable quantity. Beside modern reflexes they also encompass apophonic alternations inherited from Proto-Slavic and Indo-European times, which were also conditioned by quantitative alternations of root syllable, e.g. ùmrijēti – ȕmrēm, lȉti – lijévati etc. These alternations also show the difference between the diphthongal syllables with Ijekavian reflex of yat and syllables with primary phonemic sequence of ije, which has nothing to do with yat and which never shows alternation in inflected forms, e.g. zmìje, nijèdan, òrijent etc.

Computing codes[edit]

See also[edit]

• Ѧ ѧ :Yus
• Ҍ ҍ : Cyrillic letter Semisoft sign
• Ә ә : Cyrillic schwa, used in Turkic languages and Kalmyk to transcribe the near-open front unrounded vowel (/æ/)
• Ӓ ӓ : Cyrillic letter A with diaeresis, used in Mari to transcribe the near-open front unrounded vowel (/æ/)
• Ě ě : Latin letter E with caron — a Czech and Sorbian letter

References[edit]

Further reading[edit]

• Barić, Eugenija; Mijo Lončarić; Dragica Malić; Slavko Pavešić; Mirko Peti; Vesna Zečević; Marija Znika (1997). Hrvatska gramatika. Školska knjiga. ISBN 953-0-40010-1.

В последнее время многие пытаются стилизовать вывески и логотипы под дореволюционную орфографию, но не зная оной, делают, естественно, массу ошибок. О том, где писалась ять, а где Е, мы сейчас и поговорим. Начнём с того, то буква «Ъ» (ер), ныне называемая твёрдым знаком, это совсем не буква «Ѣ» (ять). Ъ, который в прежние времена назывался ером, ставился тогда в конце слов, заканчивающихся на согласную, а также после приставок перед корнем, начинающимся с гласной. Ѣ же обозначала звук [йэ], ныне обозначаемый только буквой «е».

Всё дело в том, что почти до середины XVIII столетия буква «Е», называвшаяся тогда «есть», читалась и произносилась как [э], и ять существовала как раз для того, чтобы обозначать «е» — смягченный вариант «э». Впоследствии звук [э] почти исчез из русского языка, а для оставшихся слов, в основном заимствованных, с 1708 года стало применяться «Э оборотное». Однако ять из правописания не исчезла и была отменена лишь декретом Луначарского от 10 октября 1918 года.

Ять в русском языке применялась трояко: во-первых, в корнях некоторых исконно русских слов — всего 130 корней, во-вторых, в некоторых суффиксах и, в-третьих, в окончаниях дательного и предложного падежа существительных I склонения (водѣ, о книгѣ), а также дательной и предложной формы личных местоимений — мнѣ, тебѣ, о себѣ, а также в местоимении Онѣ, представлявшем собой форму местоимения они для женского рода.

Если с окончаниями всё сразу понятно, то корни и суффиксы представляют некоторую трудность. Начнём с суффиксов.

Ять писалась: в суффиксах сравнительной и превосходной степени прилагательных и наречий -ѣе (-ѣй), -ѣйшій: сильнѣе, сильнѣй, сильнѣйшій, сильнѣйше (но не в качестве конечной буквы: глубже, лучше, рѣзче, крѣпче, дешевле и т. п., за исключением стяженных форм болѣ, менѣ, долѣ, тяжелѣ); в суффиксах глаголов, неопределённая форма которых заканчивается на -ѣть (кроме трех исключений: (у)мереть, тереть, переть(ся)). Например, имѣть, хотѣть, смотрѣть, болѣть, краснѣть и т. п.; ѣ сохранялся при спряжении этих глаголов и преобразовании этих глаголов в причастия, деепричастия и отглагольного существительного: старѣть — старѣю — старѣлъ — старѣя — старѣющій — старѣвшій — старѣніе.
Теперь перейдём к корням.

Ять писалась в начале слова в двух корнях:

ѣда, ѣмъ, ѣсть (не путать с есть в значении существует). Отсюда обѣдъ, обѣдня, сыроѣжка, сыроѣга, медвѣдь, снѣдь…
ѣхать,ѣздить. Отсюда поѣздъ, поѣздка

в глаголах пишется ѣть (кроме трех исключений: (у)мереть, тереть, переть(ся), а также их возвратных и приставочных форм): имѣть, хотѣть, смотрѣть, болѣть, краснѣть и т. п.; ѣ сохраняется при спряжении и словообразовании: имѣть — имѣю — имѣлъ — имѣя — имѣющій — имѣвшій — имѣніе;

Бѣ- (5 корней)

— бѣг-ъ, у-бѣж-ище
— бѣд-а, бѣд-ный, по-бѣд-ить, у-бѣд-ить, у-бѣжд-еніе…
— бѣл-ый, бѣл-ье, бѣл-ка, бѣл-ь-мо, бѣл-уга… (но не белена)
— бѣс-ъ, бѣш-еный
— обѣт-ъ, обѣщ-ать

Вѣ- (17 корней)

— вѣ-ять, вѣ-еръ, вѣ-теръ
— вѣд-ать, вѣд-и (название буквы В), вѣс-ть, по-вѣс-ть [не путать с глаголами вести/веду, везти/везу и их производными], вѣдѣніе [но ведéніе, заведéніе — от вестú], не-вѣжд-а, вѣжд-ы (веки на глазах)
— вѣж-а (палатка, шатер)
— вѣк-ъ, вѣч-ный, у-вѣч-ить
— вѣк-о (на глазу)
— вѣн-окъ, вѣн-ецъ, вѣн-икъ, вѣ-твь, вѣ-ха
— вѣно (приданое)
— вѣр-а, вѣр-оятно , суе-вѣр-іе [не путать с основами на вер-, верг-, верб-: вернуть, верстать, вертѣть, вереница, верхъ, с-верг-нуть, от-верг-нуть, из-верж-еніе, верба]
— вѣс-ъ, вѣш-ать, по-вѣс-а [не путать с весна, веселье]
— звѣзд-а, во множественном числе — звѣзды. Кстати, о звёздах. Существовало общее правило, что если безударный звук е под ударением превращается в ё, то в этом слове ять не пишется. Однако для звёзд было исключение, и даже для словарей специально отлили ять с точками наверху.
— звѣр-ь
— невѣст-а
— от-вѣт-ъ, со-вѣт-ъ, при-вѣт-ъ, за-вѣт-ъ, вѣщ-ать [не путать с вещь], вѣч-е [не путать с вечеръ, ветхій, ветла, ветчина]
— свѣж-ій, свѣж-ѣть
— свѣт-ъ, свѣч-а, про-свѣщеніе, свѣт-ецъ, свѣт-ёлка, Свѣт-лана…
— цвѣт-ъ, цвѣт-ы, цвѣ-сти
— человѣк-ъ, человѣч-ескій

Дѣ- (5 корней)

— дѣ-ть, дѣ-вать, о-дѣ-ть, о-дѣ-вать, о-дѣ-яло (но: одежда), дѣ-ло, дѣ-лать, дѣ-йствіе, не-дѣ-ля, на-дѣ-яться (но: надежда)
— дѣв-а, дѣв-очка [не путать с девять, деверь]
— дѣд-ъ
— дѣло дѣл-ить, пре-дѣл-ъ
— дѣт-и (ед. ч. — дитя)

Зѣ- (3 корня)

— зѣ-вать, зѣ-въ, рото-зѣй
— зѣло (не путать с зелье, зелень, зелёный…]
— зѣн-ица (зрачок), зѣн-ки (глаза)

Лѣ- (24 корня)

— лѣв-ый, лѣв-ѣть [не путать с левъ/львы и именем Лёвъ, которое ныне ошибочно читается Лев]
— лѣз-ть, лѣс-тница
— лѣк-арь, лѣч-ить, лѣк-арство (от лѣк-ъ — зелье, трава)
— лѣн-ь, лѣн-ивый
— лѣп-ить, не-лѣп-ый, велико-лѣп-ный [не путать с лепетать, лепестокъ]
— лѣс-ъ, лѣс-ной, лѣш-ій (не путать с леса, леска]
— лѣт-о, лѣт-ній (не путать с корнем лет- в летать, летѣть]
— лѣх-á («борозда»; впрочем, часто это редкое слово писали и с «е»)
— блѣд-ны
— желѣз-о, желѣз-ный (но: железа́, желёзка]
— калѣк-а, калѣч-ить
— клѣт-ь, клѣт-ка (не путать с клещъ, клещи]
— колѣн-о, по-колѣн-іе
— лелѣ-ять
— млѣ-ть [не путать с млеко, млечный]
— плѣн-ъ, плѣн-никъ [не путать с плёнка]
— плѣсень [не путать с плести, плетеніе]
— плѣшь
— полѣно
— слѣд-ъ, по-слѣд-ствіе
— слѣп-ой
— телѣг-а, телѣж-ный
— хлѣб-ъ
— хлѣв-ъ

Мѣ- (11 корней)

— мѣд-ь, мѣд-ный [не путать с мёдъ, медвяный, медвѣдь и с медлить, медленный]
— мѣл-ъ (вещество) [не путать с мелкій, мелочь, мельница]
— мѣн-ять, из-мѣн-никъ, не-пре-мѣн-но [не путать с меньшій, менѣе]
— мѣр-а, на-мѣр-еніе, лице-мѣр-ъ [не путать с мертвый, смерть, а также с мерцаніе, мерцать]
— мѣс-яцъ
— мѣс-ить [не путать с местú], мѣш-ать, по-мѣх-а
— мѣст-о, мѣщ-анинъ, по-мѣщ-икъ [не путать с месть, мстить, а также между, межевой, межеваніе]
— мѣт-ить, за-мѣч-ать [не путать с мечтать, мечта], при-мѣч-аніе, с-мѣт-ить, с-мѣт-а [не путать с корнем мет-: мет-ать, пред-мет-ъ, опро-мет-чивый, мет-ель, мет-ла и т. д.]
— мѣх-ъ, мѣш-окъ
— змѣй, змѣя
— смѣ-ть, смѣ-лый, смѣ-яться, смѣхъ [не путать с смекать, смеканіе, сметливый]

Нѣ- (10 корней)

— нѣг-а, нѣж-ный, нѣж-ить [не путать с не-годовать и с существительным нéжить]
— нѣд-ра, в-нѣд-рить
— нѣм-ой, нѣм-ецъ [не путать с местоимениями (к) нему, (о) нёмъ]
— нѣтъ, от-нѣ-каться [тут ять возник из долгого, бывшего удвоенного «е» оборота наподобие «не е(сть) ту(т)»]
— гнѣв-ъ
— гнѣд-ой
— гнѣздо
— за-гнѣт-ка (в печи) [не путать с гнет-утъ, у-гнет-ать, гнётъ]
— снѣг-ъ, снѣж-ный
— мнѣ-ніе, со-мнѣ-ніе, со-мнѣ-ваться (производные от старого глагола мнѣти)

Пѣ- (7 корней)

— пѣ-ть, пѣ-сня (не путать со спесь), пѣ-тухъ (но: пéрепелъ)
— пѣг-ій [не путать с перо, перина, пернатый]
— пѣн-а
— пѣняз-ь (древняя монета, ср. c пфенниг, пенни); не путать с пеня, пенять…
— пѣст-овать (воспитывать), пѣст-унъ [не путать с о-пек-а, по-печ-еніе, а также с песокъ, пестъ, пестикъ, пёстрый, пёсъ]
— пѣх-ота, пѣш-ій, о-пѣш-ить [не путать с петля, печь, печать, печаль]
— спѣ-ть, спѣ-хъ, спѣ-шить, у-спѣ-хъ

Рѣ- (21 корень)

— рѣ-ять («парить в воздухе», «развеваться»; не путать с ремесло), рѣ-ка
— рѣч-ь, на-рѣч-іе (но в глагольных и причастных формах с «е»: из-реч-ь, из-рек-
— рѣд-кій
— рѣд-ька [не путать с редиска]
— рѣз-ать, рѣз-вый
— рѣп-а, рѣп-ица [но: репей, репейникъ]
— рѣсн-ица
— об-рѣт-ать, об-рѣс-ти, с-рѣт-еніе, вс-т-рѣч-ать [не путать с брести/бродить]
— про-рѣх-а, рѣш-ето, рѣш-ётка [но: решка (у монет)]
— рѣш-ать, рѣш-ить
— грѣх-ъ, грѣш-ный [не путать с греча, гречневый, а также с грести, гребень; грезить, грёза; гремѣть, гремучій]
— зрѣ-ть, со-зрѣ-ть, зрѣ-лый, зрѣ-ніе
— крѣп-кій, крѣпиться
— орѣх-ъ
— прѣ-ть, прѣ-лый, прѣ-ніе («гниение», но преніе «спор»)
— прѣс-ный
— свирѣп-ый
— свирѣл-ь [тут ять глагольного происхождения, от старинного слова свирѣти]
— стрѣл-а, стрѣл-ять
— стрѣх-а (кровля), за-стрѣха (нижний край кровли)
— хрѣн-ъ

Сѣ- (11 корней)

— сѣ-ять, сѣ-мя [но: семья, семейство]
— сѣвер-ъ [не путать с севрюга]
— сѣд-ло, сѣс-ть, бе-сѣд-а [но: село, селить, селеніе]
— сѣд-ой, сѣд-ѣть, со-сѣдъ [не путать с седьмой, семь]
— сѣк-у, сѣч-ь, сѣч-а, сѣч-еніе, про-сѣк-а, на-сѣк-омое [не путать с лат. секта, секретъ и т. д.]
— сѣн-ь, о-сѣн-ять, сѣн-и
— сѣн-о
— сѣр-ый, сѣр-а [не путать с сердце, сердить, серебро, серна, сернина]
— по-сѣт-ить, по-сѣщ-ать
— сѣт-овать
— сѣть, сѣтка

Тѣ- (6 корней)

— тѣл-о [не путать с тел-ёнокъ, тёл-ка]
— тѣн-ь, с-тѣн-а
— тѣст-о
— тѣс-ный [не путать с тесать, тесло, также тетива, тёща]
— за-тѣ-ять, за-тѣ-я [не путать с течь]
— у-тѣх-а, тѣш-ить

Цѣ- (7 корней)

— цѣв-ка, цѣв-ье
— цѣв-ница (дудка)
— цѣд-ить
— цѣл-ый, ис-цѣл-ять, цѣл-овать, по-цѣл-уй
— цѣл-ь, цѣлиться
— цѣн-а
— цѣп-ь, цѣп-лять, цѣп-ъ

Кроме того, ѣ писалась в 7 личных именах:

— Алексѣй
— Елисѣй
— Еремѣй,
— Глѣбъ
— Матвѣй
— Рогнѣда
— Сергѣй

в некоторых географических названиях:

— Вѣна
— Днѣпръ
— Днѣстръ
— Нѣманъ
— Онѣга

в словах:

— Хѣръ
— Апрѣль
— нѣкто
— нѣчто
— нѣкій
— нѣсколько
— нѣкогда (в значении «неведомо когда», а не отрицательное некогда = «нет времени»)
— нѣкоторый

via

Мы уже читали с вами Как появилась буква Ё, но есть же и еще одна буква с трудной судьбой.

Последняя четверть XIX века в России проходила под знаком народного просвещения. Число школ стремительно увеличивалось, и это приносило плоды. По данным переписи 1897 года, среди жителей России в возрасте 10–19 лет было 51% грамотных, в то время как среди 50–59-летних — 20,1%. Разница более чем в два раза!
При этом массовое обучение крестьян грамоте показало удивительную вещь. Через несколько лет после окончания школы даже самые успешные выпускники начинали писать не так, как их учили. На неспособность или же нежелание крестьян писать как положено жаловались практически все педагоги, но при этом никому не приходило в голову поискать в малограмотных крестьянских текстах какую-то систему.

Но такая система, вне всякого сомнения, существовала.

Когда лингвист Василий Богородицкий попытался выяснить, почему бывшие отличники пишут настолько чудовищно, он пришел к выводу, что причиной многих ошибок является отнюдь не невежество. Крестьяне совершенно сознательно пытались минимизировать употребление букв «ять» и «i десятеричное».

«Один грамотник,— вспоминал Богородицкий, вовсе не писал буквы “ѣ”, а между тем произносил ее, читая печатные книги. Чтобы убедиться, знаком ли он с рукописным начертанием этой буквы, я написал ее и спросил, знает ли он эту букву; оказалось, что знает. Тогда я полюбопытствовал узнать, почему он не пишет этого знака. Наш грамотник отвечал, что он пишет попросту, без этой буквы, и многие так пишут, в печатных же книгах буква эта употребляется. Также он говорил и про букву “i”, которая тоже не встречалась в его написаниях».

Крестьяне не только писали по-другому, но и их начальное обучение могло сильно отличаться от того, к которому мы привыкли. Дело в том, что параллельно со школьным обучением вплоть до начала XX века сохранялся и архаичный способ обучения грамоте по церковнославянскому букварю, Часослову и Псалтыри. Выучившиеся таким образом люди могли, например, читать и петь в церкви, но вот читать Пушкина или Толстого им было сложно.

Этим людям была адресована особая развлекательная литература, которую обычно называют лубочной. Язык лубка сильно отличался от языка классической литературы. С одной стороны, в лубке было множество черт, характерных для церковных книг, с другой — здесь почти не использовались буквы «ять» и «i десятеричное». Крестьяне считали такую орфографию правильной, и создатели лубков старались соответствовать вкусам и представлениям своих читателей. Даже в лубках, воспроизводящих газетные заметки (крестьяне любили читать о придворной жизни), газетный текст переводился в лубочную орфографию.

Учителям было жаль тех усилий, которые они тратили на обучение крестьян грамотному письму. Горько было видеть, как через несколько лет после выхода из школы бывшие ученики забывали про букву «ять» и прочие школьные премудрости. Казалось, что проще всего было бы упростить саму орфографию. Ведь если правила будут простыми и естественными, то крестьяне сами не заметят, как начнут им следовать. Конечно же, надежда на то, что упрощение орфографии сделает всех грамотными, была утопичной, но она была близка всем, кто мечтал разрушить социальные и сословные барьеры.

В течение трех предреволюционных десятилетий появились многие десятки книг и статей, авторы которых предлагали различные реформаторские проекты. Символом излишества системы русской орфографии стала все та же многострадальная буква «ѣ».

«Не лучше ли же,— вопрошала группа калужских учителей,— вместо бессодержательных упражнений на употребление буквы “ять” заняться с учениками хотя бы стилистическими упражнениями и дать им навык, действительно полезный и необходимый, ясно излагать свои мысли, так как жалобы на то, что кончившие курс народной школы не могут толково написать письма, к сожалению, вполне справедливы».

Существует старый анекдот про то, что Николай I однажды решил исключить букву «ять» из русского алфавита, однако знающие люди объяснили царю, что эта буква весьма полезна, поскольку позволяет отличить грамотного человека от неграмотного.

И действительно, в России умение писать букву «ять» там, где надо, играло роль социального барьера, не позволявшего «кухаркиным детям» поступить в университет. Так что школьники имели серьезную мотивацию для того, чтобы зубрить слова, в которых следовало писать «ять».

Для этого существовали специальные стишки-запоминалки, например, вот такой:

«Бѣдныйбѣло-сѣрыйбѣсъ // Убѣжалбѣднягавълѣсъ. // Бѣлкой по лѣсуонъбѣгалъ, // Рѣдькой с хрѣномъпообѣдалъ. // И за горький сѣйобѣдъ // Далъобѣтъ не делать бѣдъ».

Общественное мнение

В предреволюционной России общественное мнение имело огромное значение. Люди объединялись по интересам, писали статьи в толстые журналы, спорили, создавали и ниспровергали авторитеты. И конечно же, рассуждали о том, как обустроить Россию, исправить дороги и просветить народ.

Педагогическое общество при Новороссийском университете провело анкетирование среди учителей начальных школ и заявило, что учителя «единогласно сочувствуют упрощению современного русского правописания». Члены общества утверждали, что школьники терпеть не могут диктантов, что обучение слишком сложному правописанию отнимает массу времени, которое можно было бы потратить с большей пользой, что школа должна в первую очередь учить мыслить и выражать свои мысли. Те же идеи звучали и на прошедшем в 1914 году Всероссийском съезде по народному образованию. Да и где их только не высказывали!

Сетования по поводу чрезмерной сложности русской орфографии не могли не привести к появлению практиков, предлагавших свои проекты орфографической реформы. В 1889 году появилась брошюра профессора Л. Ф. Воеводского «Опыт упрощения русского правописания», в которой предлагались новые орфографические правила. Здесь не было места буквам «ять», «фита» и твердому знаку на конце слова, зато вводилась буква «h», которая передавала особый вариант звука «г» (как в украинском языке) в словах «Бог», «Господь» и «когда».

Другой проект реформы предложил учитель А. Г. Герасимов, издавший брошюру с безумным названием «Подарок неизгнанного неба. “Рожок-сам-гудок”, или Новые песни, новые речи, новая грамота». Герасимов предлагал ввести особую букву для обозначения мягкого «ж» — «ж» с хвостиком, как у «щ», вместо «ё» использовать букву «?», «так как начертание “ё” по своей отрывчатости при письме и пестроте при чтении не вошло в общее употребление», исключить буквы «i десятеричное», «ять» и «фита», местоимение «что» записывать как «што» и т. д.

Самым радикальным из подобных проектов был орфографический проект руководителя курсов счетоводов Ф. В. Езерского, придумавшего всеобщий алфавит. В своей азбуке он объединял кириллические и латинские буквы. Таким образом он хотел создать универсальный алфавит, доступный не только русским крестьянам, но и всему человечеству. Его орфографические опыты были опубликованы в виде отдельной брошюры, куда вошла также небольшая хрестоматия, содержащая ряд классических стихотворений, набранных реформированной азбукой. Выглядело это вот так:

«Буrа·̇ мгlou·̇nебо кrоеt, //Vixrisnejni·̇ekruta // То, как zve·̇r·̇onazavoet, // То zaпlачеt, как dita·̇, // То по кrоvlе обvetшаloiˇ//Vdruг soloмоiˇzaшuмit, // То, как пutnikzaпozdaliiˇ, // К namv окошко zastuчit».

В 1904 году к работе над проектом реформы подключилось академическое сообщество. Это произошло благодаря главному начальнику военно-учебных заведений великому князю Константину Романову, который обратился в Академию наук с запросом, в какой степени классическое пособие по орфографии Якова Грота — на него было ориентировано все школьное преподавание — авторитетно для ученых. (В скобках можно заметить, что Константин Романов возглавлял также и Академию наук, так что в административном плане он обращался сам к себе). На этот запрос академия ответила, что предложенные Гротом правила не являются абсолютом и что возможны и другие системы русской орфографии.

На пафосном заседании, которое прошло под председательством великого князя, было решено готовить официальный проект реформы правописания. К 1912 году был подготовлен проект реформы, который и был положен в основу всех последующих реформ. Но подготовкой проекта все и ограничилось, а сами перемены были отложены на неопределенный срок.

После Февральской революции о реформе заговорили уже на государственном уровне. Весной 1917 года была образована специальная комиссия, которая должна была составить проект долгожданной реформы. Подготовленный этой комиссией документ лишь незначительно отличался от того проекта, который был составлен в 1912 году по инициативе великого князя Константина Романова.

Предусматривалось исключение из алфавита букв «ять», «фита», «i десятеричное», а буква «ер» («ъ») сохранялась только в качестве разделительного знака. То есть теперь следовало писать «хлеб», а не «хлѣбъ», «Ферапонт», а не «Ѳерапонтъ», «развитие», а не «развитiе».

Вместо окончания «-аго» у прилагательных следовало писать «-ого», то есть вместо «великаго» предлагалось писать «великого». Кроме того, унифицировались написания некоторых именных окончаний, в результате чего вместо «однехъ, однемъ, однеми» следовало писать «одних, одним, одними», а местоимение родительного падежа «ея» менялось на «её».

Временное правительство исходило из того, что орфографическая реформа — процесс небыстрый и никакое принуждение здесь не нужно. В конце весны — начале лета 1917 года Министерство народного просвещения объявило, что школьников теперь будут учить по новым правилам. При этом дореформенную орфографию никто не собирался запрещать.

Предполагалось, что две орфографические системы будут мирно сосуществовать. Те, кто привык к старым правилам, могли и не переходить на новые. Обязательной реформа была лишь для первоклассников, старшеклассники же могли писать так, как их научили раньше. При этом первоклассникам рассказывали о существовании «ятя» и «фиты», чтобы у них не возникало проблем при чтении книг, изданных до реформы.

Однако на практике все выглядело не столь идиллически. Массовая школа — институт инерционный, и добровольно она не меняется. Педагоги не привыкли слушаться столь мягких указов. К тому же у них не было учебных пособий: к сентябрю так и не были напечатаны буквари и учебники, соответствующие новым правилам. Так что кроме энтузиастов, которых всегда меньшинство, учителя были пассивны и учебный год начался по-старому.

«Советы и предложения министерства относительно осуществления реформы,— сетовал один из педагогов,— лишенные характера категорического приказания, к чему так привык среднешкольный педагог за многие годы, приняты были лишь к сведению, а не к исполнению правоверными защитниками гротографии, а также и теми, кто органически боится всяких новшеств в своем ближайшем деле».

Когда реформа приобрела статус государственного мероприятия, против нее стали выдвигаться обвинения политического характера. В публицистике тех лет можно прочитать, что изъятие из алфавита букв — это шаг, спровоцированный военными противниками страны, и что министр народного просвещения Александр Мануйлов просто пошел на поводу у врагов России, которые таким образом разрушают национальную идентичность русского народа.

«В истории нашей грамотности,— писал преподаватель Тульской семинарии Николай Троицкий,— от немецкого зачатия, появилась особая секта, по родителю — “мануиловщина”, а по догмату — “безъятники”… Они упорно вдавливают этот свой догмат в мысль учащихся всех русских школ, как будто и головы учащихся те же, что вывески на магазинах наших сограждан-иноплеменников… Надолго ли такое угнетение русской азбуки и речи? Кто знает, может быть, и оно исчезнет так же скоро, как был неожиданно быстро изъят министерский портфель из рук “товарища” Мануилова».

Может показаться странным, что большевики взялись за русскую орфографию всего лишь через пару месяцев после прихода к власти. Вроде бы были у них дела и поважнее. В конце 1917 года ни у кого не было уверенности в том, что народные комиссары продержатся долго. Все разваливалось, все трещало по швам. А тут какая-то буква «ять»! Однако большевистские вожди считали иначе.

В одной из статей А. В. Луначарский рассказал, как и почему было принято решение об упрощении орфографии. Во время одной из бесед с Луначарским Ленин говорил о том, что большевикам необходимо провести серию эффектных и заметных реформ. Пришедшей к власти партии было необходимо продемонстрировать, что она не только борется за власть, но и проводит долгожданные преобразования.

«Если мы сейчас не введем необходимые реформы,— говорил Ленин Луначарскому,— это будет очень плохо, ибо в этом, как и в введении, например, метрической системы и григорианского календаря, мы должны сейчас же признать отмену разных остатков старины».

Луначарский утверждал, что вообще-то Ленин хотел, чтобы в будущем русская письменность перешла на латиницу, но не решался сделать это немедленно. А вот проект Временного правительства, за которым стояла многолетняя академическая работа, вполне можно было выдать за свой собственный. Как говорил Ленин

«Против академической орфографии, предлагаемой комиссией авторитетных ученых, никто не посмеет сказать ни слова, как никто не посмеет возражать против введения календаря».

Темпы проведения реформы были поистине большевистскими. Декрет Народного комиссариата просвещения, запрещающий печатать что-либо по старой орфографии, был опубликован 30 декабря, а вступал в силу 1 января. То есть в течение последнего дня года предстояло во всех типографиях страны изменить наборы шрифтов (вместо изъятых «ѣ» и «i» нужно было изготовить дополнительные литеры «е» и «и», которых теперь перестало хватать), переучить типографских наборщиков, корректоров и т. д. Нетрудно догадаться, что никто не спешил выполнять этот бессмысленный указ.

До осени 1918-го ничего не менялось, а затем начались репрессии. В октябре появилось постановление ВСНХ (Высшего совета народного хозяйства) «Об изъятии из обращения общих букв русского алфавита в связи с введением новой орфографии». Этот документ требовал изъятия из наборных касс всех типографий исключенных из употребления букв и запрещал при изготовлении комплектов типографских шрифтов включать туда литеры «ять» и «фиту». Сохранение опальных букв грозило владельцам типографий серьезными репрессиями. И народ стал переучиваться.

«Революция,— вспоминал об этом постановлении Луначарский,— шутить не любит и обладает всегда необходимой железной рукой, которая способна заставить колеблющихся подчиниться решениям, принятым центром. Такой железной рукой оказался Володарский: именно он издал в тогдашнем Петербурге декрет по издательствам печати, именно он собрал большинство отвечающих за типографию людей и с очень спокойным лицом и своим решительным голосом заявил им: “Появление каких бы то ни было текстов, напечатанных по старой орфографии, будет считаться уступкой контрреволюции, и отсюда будут делаться соответствующие выводы”. Володарского знали. Он был как раз из тех представителей революции, которые шутить не любят, и поэтому, к моему и многих других изумлению, с этого дня — в Петербурге, по крайней мере,— не выходило ни одного издания по старой орфографии».

Репрессии, которые постановление ВСНХ обещало всем, кто рискнет издавать книги по старой орфографии, и были тем новым, что большевики сделали для русского письма. Государственная машина и карательные органы реализовали проект Временного правительства и выдали его за собственный. Буквы из типографских касс исчезли (иногда изымали и твердые знаки, потому в некоторых изданиях первых послереволюционных лет вместо разделительного твердого знака используется апостроф). Даже идейным консерваторам пришлось смириться.

В церковном календаре на 1919 год, который печатался как раз в конце 1918-го, имеется вот такое уведомление: «Православный календарь набран по новой орфографии. Так потребовал Отдел по делам печати; только под этим условием им разрешено печатание календаря».

Если старое русское правописание допускало значительную вариативность, то в советское время отношение к правилам стало куда более жестким.

Сложилась совершенно парадоксальная ситуация: демократизация русской орфографии привела к тому, что ее правила стали абсолютной догмой.

Вышедшие в 1956 году официальные правила русской орфографии и пунктуации были утверждены не только Академией наук СССР, но еще и двумя министерствами.

Они приобрели, таким образом, силу нормативного документа, закона.

Такого высокого статуса орфографические правила в России не имели никогда. Вот и получилось, что борцы с обязательными правилами и проповедники простоты запустили реформу, превратившую в конечном счете орфографические правила в нормативный документ.

Дольше всего продержалось старое правописание в изданиях русского зарубежья. Эмиграция видела свою миссию в сохранении русской культуры, уничтожаемой варварами-большевиками. Потому переход на «советские» правила правописания казался невозможным. Однако в последней четверти XX века новая орфография пришла и в эмигрантские издания. Это было связано с появлением новых эмигрантов, прошедших советскую школу. Сейчас по старой орфографии выходит лишь крохотная часть изданий русского зарубежья.

АЛЕКСАНДРА ПЛЕТНЕВА, АЛЕКСАНДР КРАВЕЦКИЙ

[источники]

источники
https://www.kommersant.ru/doc/3507685

Вот еще немного про странности русского языка

Буква со сходным начертанием: Ҍ · ҍ

Ѣ, ѣ (название: ять, имя существительное мужского рода) — буква исторической кириллицы и глаголицы, ныне употребляемая в церковнославянском языке, русской и болгарской дореформенных орфографиях.

В старославянском обозначает долгий гласный^[⇨] [æː]^[1] (примечательно, что в глаголице нет отдельной буквы, соответствующей йотированному азу (Ꙗ), так что кириллические написания ꙗзва, ꙗрость, ꙗсли передаются там с начальным ятем^[2]; так же объясняется и название буквы: предполагают, что ст.‑слав. ѣть есть искажённое ѣдь (ѣдь) «еда», ср. с русским снедь). В древнерусском языке обозначает звук, похожий на долгий [eː] или дифтонг [ieː]^[3]. В кириллице ять обычно считается 32-й буквой (занимает в алфавите место после буквы Ь) и выглядит как , в глаголице по счёту 33-й, выглядит как ; числового значения не имеет.

Праславянский звук /ѣ/ происходит от индоевропейского долгого «е»; кроме того, в /ѣ/ перешли индоевропейские дифтонги oi̯, ai̯ (*stoloi̯ > столѣ, *genai̯ > женѣ) (см. Монофтонгизация дифтонгов в праславянском языке).

В составе алфавита русского языка в России ять оставался в употреблении вплоть до реформы русской орфографии в 1918 году^[⇨], хотя уже к концу XIX века в подавляющем большинстве великорусских диалектов его произношение почти не отличалось от произношения гласной Е (хотя, в отличие от последней, исторический ять в русском языке под ударением, как правило, не переходит в «ё» — кроме нескольких исключений: гнѣзда, звѣзды и др. — и не чередуется с нулём звука).

В прошлом ять употреблялся также в болгарском языке (до 1945 г.), в разных орфографиях украинского языка (в частности, этимологическая максимовичевка), в кириллической орфографии румынского языка.

В настоящее время использование ятя активно внедряется в русинской Википедии, где поддерживается консервативная междиалектная орфография, использовавшаяся в печати до конца 2-й мировой войны, однако этот знак не используется ни в одной из современных академических орфографий русинского языка (лемковской, пряшевской и бачванской), основанных на региональных диалектах.

В одном из древнейших кириллических памятников, «Изборнике Святослава 1073 года»^[4], в небольшом числе встречается также особая буква «йотированный ять».

Форма буквы

Происхождение глаголической формы ятя удовлетворительного объяснения не имеет (основные версии: видоизменённая заглавная альфа (Α) либо какие-то лигатуры), кириллической тоже (обычно указывают на связи с кириллическим ь и Ⰰ (крестообразной глаголической формой буквы А)^[5]). В древнейших кириллических надписях (особенно сербского происхождения) встречается симметричное начертание ятя в виде Δ под перевёрнутой Т или под крестиком. В дальнейшем наиболее распространилась стандартная форма Ѣ; порой горизонтальная перечёркивающая черта получала слева очень длинную засечку, а отрезки вправо и вверх от пересечения сокращались и могли вообще исчезать; предельной формой этого изменения было начертание ѣ, внешне похожее на слитное ГЬ, ставшее в XIX—XX веках основным в рукописных и курсивных шрифтах, но иногда встречавшееся и в прямом шрифте, особенно в заголовках, плакатах и т. п. Если же ГЬ-образная буква встречается в средневековом тексте, то это может оказаться как ять, так и ер (Ъ).

История звукового содержания буквы Ѣ

Вопрос о звучании ятя в праславянском языке дискуссионный. Учёных до известной степени ставит в тупик широкий диапазон звуков, в которые перешёл ять в славянских языках, — от [ӓ] до [i]. Отец славянского сравнительного языкознания А. Х. Востоков затруднялся определить точное звучание ятя; Ф. И. Буслаев видел в нём простое долгое «e», но сторонники этой теории оказались немногочисленны; Ф. Ф. Фортунатов видел в нём дифтонг ie, Педерсен — широкий монофтонг [ӓ], тогда как другие учёные — открытый дифтонг типа ia. В ЭСБЕ утверждается, что Ѣ произносился как /æ/^[6]. Наконец, существует мнение, что этот звук произносился разнообразно в разных диалектах и даже внутри одного диалекта, например, на месте бывшего индоевропейского долгого e и бывших дифтонгов. Отмечают, в частности, что латинское название овоща rapa перешло в праславянский язык и из него в современные славянские языки в форме рѣпа. В ряде древнейших финских заимствований из русского ять также передаётся через ӓ, ӓӓ (что, впрочем, может отражать уже особенности говора новгородских словен). Однако в древнерусском языке, видимо, ять уже в древности стал произноситься закрыто, то есть близко к нашему современному Е, отчего он и совпал со временем либо с Е, либо с І (например, в украинском языке, в новгородских говорах)^[7]. В московском говоре, ставшем нормативным, ять выговаривали как [ieː].

• В русском языке ять по звучанию совпал с «е» (рус. «хлеб», «хлебный»), однако, в отличие от «е», под ударением очень редко переходил в «ё» (примерами таких исключений являются слова звѣ́зды, цвѣлъ и др., см. в иллюстрации);
• в украинском — с i (хліб, хлібний);
• в болгарском — c я (хляб) или е (хлебен);
• в сербскохорватском — по-разному, в зависимости от диалекта, что отражается и на письме (хлеб — хљеб — хлиб; первый вариант является основным в Сербии, второй — в Хорватии и Черногории, третий не считается литературным);
• в польском ять переходит в a перед t, d, n, s, z, ł, r и в e во всех остальных случаях (также происходит смягчение предшествующего согласного). Но если согласные ł, n, t, d, s, z, r изменяются и становятся мягкими или шипящими, то вместо a пишется и произносится e: biały : bielić, wiara : wierzyć, źrebię, brzeg, miesiąc, las : leśny, lato : letni, świeca.

Однако на письме ять сохранялся и после этого слияния:

• в Сербии ять («јат») исчез с переходом на «вуковицу» в первой половине XIX века;
• в Черногории этот новый алфавит был принят в 1863 году;
• в России ять был упразднён реформами 1917—1918 годов;
• в Болгарии ять («е двойно») отменялся дважды: сначала в 1921 году, но после переворота 1923 года старое правописание было возвращено; а потом и окончательно в 1945 году.

В украинской письменности, в XIX — начале XX века, ять встречался только в нескольких ранних вариантах (в системе Максимовича его писали этимологически, то есть почти в тех же местах, где и в русском, но читали как i; а в так называемой «ерыжке», кодирующей украинское произношение посредством букв русского алфавита, ять после согласных обозначал смягчающее е (синѣ море, сейчас пишут синє море), а в начале слов и после гласных соответствовал нынешним йотированным ї или (реже) є.

Особое применение имел ять в средневековой боснийской письменности (босанчице): там он обозначал либо звук [й], либо, ставясь перед Н и Л, мягкость этих согласных (в той же функции, как итальянское G в сочетаниях gn и gl); при этом ять был взаимозаменяемым с близкой по форме буквой дервь (Ћ).

Исчезновение Ѣ из русского произношения и письма

В текстах XVII века ять иногда смешивается с Е в безударном положении, но никогда — под ударением. Безоговорочное сохранение ятя после петровской реформы азбуки 1708 года указывает, что выговор букв Е и Ѣ тогда ещё оставался различимым. Современник и ровесник Петра, Фёдор Поликарпов, пишет, что Ѣ «издаёт глас» «ье и прочая по своему свойству». Далее он отмечает, что буква была введена для обозначения «тончайшего от письмя <буквы> е произношения» и что она обозначает дифтонг «ие»: «тако е последи положено, а i под ним мало отделено и связано сицевым образом: ie»^[8].

Однако в XVIII веке произношение ятя стремительно сближалось с произношением буквы «е», и уже В. К. Тредиаковский впервые предложил упразднить эту букву за ненадобностью. Ему возражал М. В. Ломоносов, указывая, что «буквы Е и Ѣ в просторечии едва имеют чувствительную разность, которую в чтении весьма явственно слух разделяет и требует <…> в Е дебелости, в Ѣ тонкости». Д. И. Языков, родившийся через 8 лет после смерти Ломоносова, уже не видел в произношении двух букв никакой разницы. Он писал: «Буква „ѣ“, потеряв настоящий свой выговор, походит на древний камень, не у места лежащий, о который все спотыкаются и не относят его в сторону затем только, что он древний и некогда нужен был для здания»^[9].

В 1831 году основоположник российского языкознания А. Х. Востоков отмечает в своей «Русской грамматике», что буква ѣ «произносится ныне в Русском языке совершенно сходно с буквою е»^[10]. В 1885 году Грот также констатирует в «Русском правописании»: «в их произношении нет ни малейшей разницы». Тем не менее в элите, по всей видимости, особое произношение ятя сохранялось дольше, так как В. Шульгин, говоря о произношении Николая II, отмечает, что «он мало выговаривал „ѣ“, почему последнее слово крепла звучало не как „крѣпла“, a почти как „крепла“»^[11]. Наконец, в некоторых архаичных диалектах русского языка специфический оттенок звука «е» на месте прежнего ятя сохраняется в подударных слогах до сих пор.

Сохранилось предание, что Николай I обдумывал, не стоит ли упразднить эту букву, но был остановлен замечанием Греча, ответившего на его вопрос о назначении буквы: «Это знак отличия грамотных от неграмотных»^[12]. Критически настроенный по отношению к Николаю I эмигрант И. Г. Головин писал в 1845 году: «Он [Николай I] настолько неграмотен, что пишет „мне“ без ятя. Это равносильно тому, чтобы писать по-французски Nicolas без s. <…> Поразительно, что ни один русский автор не вздумал до сих пор отменить эту злосчастную букву для того хотя бы, чтобы засвидетельствовать своё почтение государю»^[13]. Проект реформы орфографии 1911 года, выработанный Императорской Академией наук, был законсервирован высочайшим повелением Николая II. Буква ять осталась на время кошмаром русских школьников: от трудности усвоения длинного списка слов, несмотря на запоминание мнемонических стихов, очевидно, и появилась поговорка «выучить на ять».

Реформа орфографии была объявлена несколькими циркулярами Временного правительства летом 1917 года (на новое правописание с начала учебного года переводилась школа), подтверждёнными декретом советской власти от 23 декабря 1917 года; делопроизводство и пресса на новое правописание были переведены декретом «О введении новой орфографии», принятым 10 октября 1918 года^[14].

В обыденном же сознании реформа (и упразднение ятя, как самый яркий её пункт) прочно соединилась с делами большевиков, так что буква ѣ стала чуть ли не символом белой интеллигенции (фактически среди сторонников её упразднения, участвовавших в разработке проекта 1911 г., было немало представителей правых академических кругов, в том числе член Союза русского народа академик А. И. Соболевский). Эмигрантские издания (кроме троцкистских и т. п.) в подавляющем большинстве печатались по-старому вплоть до Второй мировой войны, а небольшая часть их сохраняет дореформенную орфографию и после неё, вплоть до конца XX века (особенно в книгах церковных издательств)^[15].

По мнению критиков реформы, упразднение буквы ять нанесло определённый ущерб удобочитаемости русского текста:

• ять был одной из немногих букв, графически разбивающих монотонность строки;
• с упразднением ятя стали омонимами многие слова от разных корней с Е и Ѣ: ѣсть («принимать пищу») и есть (ед. ч. 3-е лицо глагола «быть»), лечу (по воздуху) и лѣчу (людей), синѣ́е и си́нее, вѣ́дѣніе и веде́ніе, и т. п.; частично эти совпадения компенсируются расстановкой (при необходимости) ударений и точек над Ё: всѣ «все» — все «всё».

Буква Ѣ сегодня

Русский язык

После распада СССР (1991 г.) в идеологии и культуре обозначилась определённая тенденция идеализации прошлого и «возрождения старины». Ять, конечный ер и тому подобные черты прежнего правописания нередко всё ещё употребляются в фирменных названиях коммерческих предприятий и в рекламе, но часто неграмотно (в частности, нередким в таких текстах является написание ятя в конце слова, где по дореформенной орфографии должен быть ер, при этом буква Е на Ѣ обычно не заменяется, как и не соблюдаются другие правила прежней орфографии, например, хлебѣ вместо правильного хлѣбъ или антиквариатѣ вместо антикваріатъ). Возникают предложения возродить дореволюционную орфографию, издаются книги, напечатанные в дореформенной орфографии, и справочники, излагающие её правила. Сторонники называют ять «самой русской буквой», «белой лебедью» русской азбуки (Шумских, 1998). Кроме того, ять предлагался как один из вариантов знака рубля^[16].

Болгарский язык

После языковых реформ вместо Ѣ в различных словах стали писаться Я либо Е. Характерной чертой является различие между диалектами: в Западной Болгарии на месте Ѣ всегда произносится Е, в Восточной Болгарии — как Е, так и Я. В современной Болгарии букву ять, так же как в России, иногда используют на различных вывесках под старину, и, так же как в России, зачастую делают это неграмотно.

Правила употребления буквы Ѣ в дореформенной русской орфографии

Буква Ѣ писалась:

• в суффиксе сравнительной и превосходной степени прилагательных и наречий -ѣе (-ѣй), -ѣйшій: сильнѣе, сильнѣй, сильнѣйшій, сильнѣйше (но не в качестве конечной буквы: глубже, лучше, крѣпче, дешевле, за исключением сокращённых форм болѣ, менѣ, долѣ, тяжелѣ);
• в дательном и предложном падежах единственного числа существительных: о столѣ, (объ) Аннѣ, о морѣ, о счастьѣ (а также о счастіи), но ни в коем случае в именительном и винительном падежах (иде(ё)мъ (гдѣ?) въ морѣ, но иде(ё)мъ (куда?) въ море);
• в трёх формах личных местоимений: мнѣ, тебѣ, себѣ;
• в творительном падеже местоимений кѣмъ, чѣмъ (но в предложном — о чемъ), тѣмъ, всѣмъ (но в предложном — обо всемъ), а также во всех падежах множественного числа местоимений тѣ и всѣ (написание все означает «всё»);
• в местоимении множественного числа женского рода онѣ;
• в числительном двѣ и в производных от него: двѣсти, двѣнадцатый;
• во всех падежах множественного числа женского рода числительных однѣ и обѣ: однѣхъ, однѣмъ, однѣми, обѣихъ, обѣимъ, обѣими;
• в приставке нѣ- неопределённого (а не отрицательного) значения: нѣкто, нѣчто, нѣкій, нѣсколько, нѣкогда (в значении «неведомо когда», а отрицательное некогда = «нет времени»), нѣкоторый и проч.;
• в наречиях и предлогах гдѣ, внѣ, здѣсь, нынѣ, послѣ, кромѣ, развѣ, вездѣ, возлѣ, подлѣ, доколѣ, отколѣ, доселѣ, отселѣ, индѣ, зѣло и в производных от них: нынѣшній, кромѣшный, здѣшній, извнѣ и т. п.;
• в сложных предлогах и наречиях, образованных от существительных, падеж которых требовал Ѣ: вмѣстѣ, вродѣ, вдалекѣ, вдвойнѣ и т. п.;
• в глаголах пишется -ѣть (четыре исключения: переть(ся), тереть(ся), мереть, простереть(ся)) и приставочные образования от них): имѣть, хотѣть, смотрѣть, болѣть, краснѣть и т. п.; этот ять сохраняется при спряжении и словообразовании: имѣть — имѣю — имѣлъ — имѣя — имѣвшій — имѣніе;
  • но в формах прилагательных вроде виденъ или боленъ пишется е, так как в них вместо глагольного суффикса -ѣ- выступает суффикс прилагательных -ен- с беглой е (видна, больна);
  • аналогичным образом не через ять пишутся образования вроде ясновидецъ, сидень (проверяются формами с беглой гласной: ясновидца, сиднем);
  • в существительных бывает как -ѣніе, так и -еніе, причём ять пишется только в случае образования от глагола на -ѣть (потемнѣть — потемнѣніе, но затемнить — затемненіе);
• примерно в сотне отдельных корней, список которых надлежало помнить (перечислены в статье «Ять в дореформенной русской орфографии»), для чего школьниками использовались специфические вирши.

В некоторых случаях использовались более или менее общие правила: так, ять почти никогда не писали в неславянских корнях, при наличии проверочного слова с «ё» (медовый — мёдъ) и в качестве беглой гласной (ленъ — льна).

Сравнение с другими славянскими языками

Есть простой способ проверить, где нужно писать ѣ даже без знания правил. Если буква Е русского слова в переводе на украинский язык меняется на i, значит в дореволюционной орфографии, скорее всего, писался ѣ. Например: білий — бѣлый, каліка — калѣка. Однако Е в закрытом слоге также переходило в і: камінь — камень, піч — печь. В южных памятниках древнерусского языка зафиксированы случаи написания ѣ в этой позиции — так называемый «новый ять»^[17]. Проверяется наличием чередования: в открытом слоге восстанавливается этимологический е (каменя, печі), тогда как і из этимологического ѣ сохраняется.

В польском правописании бывшему ятю соответствуют сочетания букв ia или ie: biały — бѣлый, bielić — бѣлить; miejsce — мѣсто, miasto — город. По этой причине до революции в польских именах собственных ie передавалось через ѣ: Sierakowski — Сѣраковскій.

В чешском языке ятю соответствует буква Ě.

В говорах и в вариантах литературных норм сербскохорватского языка с иекавским типом произношения ятю соответствует буквосочетание ije / je: bijela — бѣлая, mlijeko — молоко (млѣко), mjesto — мѣсто и т. д.

Правила употребления ятя в церковнославянской орфографии

Церковнославянская орфография (новоцерковнославянский русского извода) близка к дореволюционной русской (список корней с ятем практически один и тот же), однако в окончаниях часто ять используется в неожиданных для непривычного человека местах, например:

• в местном падеже множественного числа основы на -о (твёрдый вариант) и по её образцу — в словах основы на твёрдый согласный: въ селѣхъ, на небесѣхъ;
• в твёрдом склонении прилагательных, как кратких: къ мудрѣ женѣ, въ чистѣ поли, так и полных: къ мудрѣй женѣ, на чермнѣмъ мори (иногда в текстах, особенно новосоставленных, в этих случаях попадаются и формы с -ой, -омъ, но они считаются нежелательными русизмами);
• в двойственном числе глаголов на ять оканчиваются формы женского рода, а мужского — на -а: несева/несевѣ («мы вдвоём несём»), несета/несетѣ («вы вдвоём несёте», «они вдвоём несут»), несохова/несоховѣ («мы вдвоём несли»), несоста/несостѣ («вы вдвоём несли», «они вдвоём несли») и т. п.

В некоторых случаях на месте русского ятя в церковнославянских формах пишется (и произносится) И: въ мори, на краи, къ земли, къ юноши или Ꙗ: ꙗсти («ѣсть»).

В отличие от русского, в некоторых словоформах глагола «реку́» («рещи́») в церковнославянском пишется ять (например, азъ рѣхъ); в русском, кроме слова «рѣчь»^[18] (и непосредственных производных от него), в словах с этим корнем (до реформы 1918 года) всегда писалась буква Е.

В стандартном (московском) чтении церковнославянского текста ять тождествен с Е, однако на периферии возможны варианты, отражающие влияние местного языка: так, в украинской церковной традиции оно читается [и] (в австро-венгерских и позднейших венгерских и чехословацких изданиях церковнославянских текстов латиницей Ѣ регулярно обозначался буквой I).

В современных глаголических изводах церковнославянского (хорватском и чешском) Ѣ в начале слов и после гласных обозначает звук [ja] («йа»).
^[3].

Правила употребления Ѣ в болгарской дореформенной орфографии

Употребление буквы Ѣ в болгарской дореформенной орфографии значительно отличается от русской. Часть корней совпадает по употреблению Ѣ, часть не совпадает. Так, например заповѣдь, завѣтъ, замѣна — совпадают, но слова брѣгъ, млѣко в русском языке писались через «е» (хотя в славянском языке раннего периода (XII в.) такие формы были). Буква ѣ временно отменялась с 1921 по 1923 годы, с 1923 года её употребление было изменено в сторону упрощения, с 1946 года полностью отменено вместе со старой орфографией.

Буква Ѣ в румынской кириллице

В кириллическом алфавите румынского языка буква Ѣ обозначала дифтонг ea и употреблялась вплоть до перехода на латинский алфавит в середине XIX в. В Бессарабии использовалась в религиозных текстах вплоть до 1918 года. В текстах светского происхождения, напечатанных гражданским шрифтом, в подавляющем большинстве случаев вместо ятя употреблялась буква Я.

Таблица кодов

В стандартных 8-битовых кодировках ять не представлен. В Юникоде буква находится в блоке Кириллица (англ. Cyrillic) под шестнадцатеричным кодом 0462 для заглавной и 0463 для строчной буквы и присутствует в стандарте с самой первой версии.

В HTML мнемонический код отсутствует, букву можно вывести на экран только с помощью кода в стандарте Юникод. Заглавную букву можно записать как Ѣ или Ѣ, а строчную — как ѣ или ѣ.

Для написания ятя в текстовом редакторе Word, удерживая клавишу Alt, следует набрать на цифровой клавиатуре 1122 для прописной и 1123 для строчной буквы.

См. также

• Список букв кириллицы
• Русская дореформенная орфография
• Ятова граница

Примечания

Литература

Руководства

• Белосоколов А. П. Буква Ѣ: руководство к употреблению этой буквы в письме (со списком слов). — СПб.: тип. Х. Гинце, 1847.
• Буква Ѣ и знаки препинания: Руководство к употреблению буквы Ѣ и знаков препинания (со списком слов) (PDF). — СПб.: тип Ю. Штауфа, 1858.

Другое

• Александров А. Полный русско-английский словарь. — 5-е изд. — СПб., 1909. (Репринт в Германии ок. 1960.)
• Булич С. К. Ять // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Буслаев Ф. Историческая грамматика русскаго языка. — 4-е изд. — М.: изд. братьев Салаевых, 1875.
• Востоков А. Сокращённая русская грамматика. — 4-е изд. — М.: в универс. типогр., 1843. (Существует репринт.)
• Григорьева Т. М. Русское письмо: от реформы графики к реформе орфографии. — Красноярск: издательство КГУ, 1996.
• Грот Я. К. Русское правописание. — 11-е изд. — СПб.: Имп. АН, 1894.
• Ломоносов М. В. Российская грамматика. — СПб.: Имп. АН, 1755.
• Смирновский П. В. Учебник русской грамматики. Часть 1. Этимология. — 26-е изд., стереотип. — 1915.
• Успенский Л. В. По закону буквы. — М.: Молодая гвардия, 1975.
• Чернышев К. В. Грамматика русскаго языка. — СПб., 1910.
• Церковнославянская грамота / Отв. ред. Шумских Н. Н. — СПб., 1998.

Ссылки

• Ѣ на сайте Scriptsource.org (англ.)
• ѣ на сайте Scriptsource.org (англ.)
• ᲇ на сайте Scriptsource.org (англ.)
• Ресурсы по дореволюционной орфографии
• Дискуссия в ЖЖ об отображении буквы Ять
• Т. М. Григорьева. Старая орфография в новое время
• Словарь дореволюционной орфографии
• Русская Палеография

Буква кириллицы Ѣ
Кириллица
А	Б	В	Г	Ґ	Д	Ђ
Ѓ	Е	(Ѐ)	Ё	Є	Ж	З
Ѕ	И	(Ѝ)	І	Ї	Й	Ј
К	Л	Љ	М	Н	Њ	О
П	Р	С	Т	Ћ	Ќ	У
Ў	Ф	Х	Ц	Ч	Џ	Ш
Щ	Ъ	Ы	Ь	Э	Ю	Я
Исторические буквы
(Ҁ)	(Ѹ)	Ѡ	(Ѿ)	(Ѻ)	Ѣ	Ꙗ
Ѥ	ІѢ	Ѧ	Ѫ	Ѩ	Ѭ	Ѯ
Ѱ	Ѳ	Ѵ	(Ѷ)	Ын
Буквы неславянских языков
Ӑ	Ӓ	Ә	Ӛ	Ӕ	Ԝ	Ғ
Ӻ	Ӷ	Ҕ	Ԁ	Ԃ	Ӗ	Ҽ
Ҿ	Ӂ	Җ	Ӝ	Ԅ	Ҙ	Ӟ
Ԑ	Ӡ	Ԇ	Ӥ	Ӣ	Ӏ	Ҋ
Қ	Ҟ	Ҡ	Ӄ	Ҝ	Ԟ	Ԛ
Ӆ	Ԓ	Ԡ	Ԉ	Ԕ	Ӎ	Ҥ
Ԣ	Ԋ	Ң	Ӊ	Ӈ	Ӧ	Ө
Ӫ	Ҩ	Ҧ	Ԥ	Ҏ	Ԗ	Ҫ
Ԍ	Ҭ	Ԏ	Ӳ	Ӱ	Ӯ	Ү
Ұ	Ҳ	Ӽ	Ӿ	Һ	Ҵ	Ӵ
Ҷ	Ӌ	Ҹ	Ӹ	Ҍ	Ӭ	Ԙ
Примечание. Знаки в скобках не имеют статуса (самостоятельных) букв.

Ѣ, ѣ (название: ять, слово мужского рода) — буква исторической кириллицы и глаголицы, ныне употребляемая только в церковнославянском языке. В старославянском обозначала некий долгий гласный, предположительно [æ:] или дифтонг [ie:]^[1] (интересно, что в глаголице нет отдельной буквы, соответствующей йотированному А (Ꙗ), так что кириллические написания ѣзва, ѣрость, ѣсли передаются там с начальной буквой ять^[2]; так же объясняется и название буквы: предполагают, что ст.-слав. ѣть есть искажённое ѣдь (ѣдь) «еда», ср. с русским снедь).
В России «ять» оставался в употреблении вплоть до реформы русской орфографии в 1918 году, хотя уже к концу XIX столетия в подавляющем большинстве великорусских диалектов его произношение практически не отличалось от произношения гласной е (хотя, в отличие от последней, исторический «ять» в русском языке под ударением, как правило, не переходит в «ё» и не чередуется с нулём звука). В кириллице «ять» обычно считается 32-й буквой и выглядит как , в глаголице по счёту 33-й, выглядит как ; числового значения не имеет.

В небольшом числе древнейших кириллических памятников встречается также особая буква «йотированный ять».

Праславянский звук ѣ происходит от индоевропейского долгого е; кроме того в ѣ перешли индоевропейские дифтонги oi, ai (*stoloi>столѣ, *genai>женѣ).

Форма буквы

Происхождение глаголической формы «ятя» удовлетворительного объяснения не имеет (основные версии: видоизменённая заглавная альфа (Α) либо какие-то лигатуры), кириллической тоже (обычно указывают на связи с кириллическими же Ь и Ъ, а также с крестообразной глаголической формой буквы А, с армянской буквой Еч(Ե)). В древнейших кириллических надписях (особенно сербского происхождения) встречается симметричное начертание ятя в виде Δ под перевёрнутой Т или под крестиком; в дальнейшем наиболее распространилась стандартная форма Ѣ; порой горизонтальная перечёркивающая черта получала слева очень длинную засечку, а отрезки вправо и вверх от пересечения сокращались и могли вообще исчезать; предельной формой этого изменения было начертание вроде слитного ГЬ, ставшее в XIX—XX вв. основным в рукописных и курсивных шрифтах, но иногда встречавшееся и в прямом шрифте, особенно в заголовках, плакатах и т. п. Если же ГЬ-образная буква встречается в средневековом тексте, то это может оказаться как ять, так и ер (Ъ).

Эволюция звукового содержания буквы ѣ

С течением времени звуки, изображаемые буквой ять, изменились и совпали со звуками, изображаемыми другими буквами (собственно, потому ять и вышел из употребления), но в разных языках этот процесс проходил различно:

• в русском и белорусском^{[источник не указан 15 дней]} языке ять по звучанию совпал с «е» (рус. хлеб, хлебный; белор. хлеб, хлебны), однако, в отличие от «е», под ударением очень редко переходил в «ё» (примерами таких исключений являются слова звѣ́зды, цвѣлъ и др.);
• в украинском — с «i» (хліб, хлібний);
• в болгарском — c «я» (хляб) или «е» (хлебен);
• в сербскохорватском — по-разному, в зависимости от диалекта, что отражается и на письме (хлеб — хљеб — хлиб; первый вариант является основным в Сербии, второй — в Хорватии и Черногории, третий не считается литературным);
• в польском ять переходит в «a» перед t, d, n, s, z, ł, r и в «e» во всех остальных случаях (также происходит смягчение предшествующего согласного): biały : bielić, wiara : wierzyć, źrebię, brzeg, miesiąc, las : leśny, lato : letni, świeca.

Однако на письме ять сохранялся и после этого слияния:

• в Сербии ять («јат») исчез с переходом на «вуковицу» в первой половине XIX века;
• в Черногории этот новый алфавит был принят в 1863 году;
• в России ять был упразднён реформами 1917—1918 гг.;
• в Болгарии ять («е двойно») отменялся дважды: сперва в 1921 году, но после переворота 1923 года старое правописание было возвращено; а потом и окончательно в 1945 году.

В украинской письменности, в XIX — начале XX века, ять встречался только в нескольких ранних вариантах (в системе Максимовича его писали этимологически, то есть почти в тех же местах, где и в русском, но читали как «i»; а в так называемой «ерыжке», кодирующей украинское произношение посредством букв русского алфавита, ять после согласных обозначал смягчающее «е» (синѣ море, сейчас пишут синє море), а в начале слов и после гласных соответствовал нынешним йотированным «ї» или (реже) «є».

Особое применение имел ять в средневековой сербохорватской письменности (босанчице): там он обозначал либо звук [й], либо, ставясь перед Н и Л, мягкость этих согласных (в той же функции, как итальянское g в сочетаниях gn и gl); при этом ять был взаимозаменимым с близкой по форме буквой дервь (Ћ).

Исчезновение ѣ из русского произношения и письма

В текстах XVII века «ять» иногда смешивается с е в безударном положении, но никогда — под ударением. Безоговорочное сохранение ятя после петровской реформы азбуки 1708 года указывает, что выговор букв «е» и «ѣ» тогда ещё оставался различимым. Современник и ровесник Петра, Фёдор Поликарпов пишет, что ѣ «издает глас» «ье и прочая по своему свойству». Далее он отмечает, что буква была введена для обозначения «тончайшего от письмя <буквы> е произношения» и что она обозначает дифтонг ие:«тако е последи положено, а i под ним мало отделено и связано сицевым образом: ie»^[3] Однако уже в середине XVIII века Ломоносов отмечает, что «буквы е и ѣ в просторечии едва имеют чувствительную разность, которую в чтении весьма явственно слух разделяет и требует <…> в е дебелости, в ѣ тонкости». Веком спустя Грот напрямую констатирует в «Русском правописании» 1885 года: «в их произношении нет ни малейшей разницы». С другой стороны, через несколько десятков лет В.В.Шульгин писал, что Николай II мало выговаривал букву «ѣ»^[4]. В некоторых областных диалектах до сих пор сохраняется специфический оттенок звука «е» в подударных слогах, в прошлом писавшихся через «ѣ». Уже Тредиаковский в XVIII веке ратует за упразднение ятя. Сохранилось предание, что поздне́е Николай I обдумывал, не стоит ли упразднить эту букву, но был остановлен замечанием Греча, ответившего на его вопрос о назначении буквы: «Это знак отличия грамотных от неграмотных»^[5]. Проект реформы орфографии 1911 года, выработанный Императорской Академией наук, был законсервирован высочайшим повелением Николая II. Буква «ять» осталась на время кошмаром русских школьников: от трудности усвоения длинного списка слов, несмотря на запоминание мнемонических стихов, очевидно, и появилась поговорка «выучить на ять».

Реформа орфографии была объявлена несколькими циркулярами Временного правительства летом 1917 года (на новое правописание с начала учебного года переводилась школа), подтверждёнными декретом советской власти от 23 декабря 1917 года; делопроизводство и пресса на новое правописание были переведены декретом 1918 года.

В обыденном же сознании реформа (и упразднение ятя, как самый яркий её пункт) прочно соединилась с делами большевиков, так что буква «ѣ» стала чуть ли не символом белой интеллигенции (фактически среди сторонников её упразднения, участвовавших в разработке проекта 1911 г., было немало представителей правых академических кругов, в том числе член Союза русского народа академик А. И. Соболевский). Эмигрантские издания (кроме троцкистских и т. п.) в подавляющем большинстве печатались по-старому вплоть до Второй мировой войны, а небольшая часть их сохраняет дореформенную орфографию и после неё, вплоть до конца ХХ века (особенно в книгах церковных издательств)^[6].

По мнению критиков реформы, упразднение буквы «ять» нанесло определённый ущерб удобочитаемости русского текста:

• ять был одной из немногих букв, графически разбивающих монотонность строки;
• с упразднением ятя стали омонимами многие слова от разных корней с «е» и «ѣ»: ѣсть («принимать пищу») и есть (ед. ч. 3-е лицо глагола «быть»), лечу (по воздуху) и лѣчу (людей), синѣ́е и си́нее, вѣ́дѣніе и веде́ніе, и т. п.; частично эти совпадения компенсируются расстановкой (при необходимости) ударений и точек над «ё»: всѣ «все» — все «всё».

Буква ѣ сегодня

Русский язык

После распада СССР (1991 г.) в идеологии и культуре обозначилась определённая тенденция идеализации прошлого и «возрождения старины». Буквы «ять», «ер» и тому подобные черты прежнего правописания нередко всё ещё употребляются в фирменных названиях коммерческих предприятий и в рекламе, но часто неграмотно (в частности, нередкой в таких текстах является замена ѣ на ъ (ер) и наоборот, например, хлебѣ вместо правильного хлѣбъ). Возникают предложения возродить дореволюционную орфографию. Сторонники называют букву «ѣ» «самой русской буквой», «белой лебедью» русской азбуки (Шумских, 1998). Кроме того, ять предлагался как один из вариантов знака рубля.^[7]

Болгарский язык

После языковых реформ вместо ѣ в различных словах стали писаться я либо е. Характерной чертой является различие между диалектами: в Западной Болгарии на месте ѣ всегда произносится е, в Восточной Болгарии — как е, так и я.

Правила употребления буквы ѣ в дореформенной русской орфографии

Буква ѣ пишется:

• в суффиксе сравнительной и превосходной степени прилагательных и наречий —ѣе (—ѣй), —ѣйшій: сильнѣе, сильнѣй, сильнѣйшій, сильнѣйше (но не в качестве конечной буквы: глубже, лучше, реще, крѣпче, дешевле, за исключением сокращённых форм болѣ, менѣ, долѣ, тяжелѣ);

• в дательном и предложном падежах единственного числа существительных: о столѣ, (объ) Аннѣ, о морѣ, о счастьѣ (а также о счастіи), но ни в коем случае в именительном и винительном падежах (идемъ (гдѣ?) въ морѣ, но идемъ (куда?) въ море);

• в трёх формах личных местоимений: мнѣ, тебѣ, себѣ;

• в творительном падеже местоимений кѣмъ, чѣмъ (но в предложном о чемъ), тѣмъ, всѣмъ (но в предложном о всемъ), а также во всех падежах множественного числа местоимений тѣ и всѣ (написание все означает всё);

• в местоимении множественного числа женского рода онѣ;

• в числительном двѣ и в производных от него: двѣсти, двѣнадцатый;

• во всех падежах множественного числа женского рода числительных однѣ и обѣ: однѣхъ, однѣмъ, однѣми, обѣихъ, обѣимъ, обѣими;

• в приставке нѣ— неопределённого (а не отрицательного) значения: нѣкто, нѣчто, нѣкій, нѣсколько, нѣкогда (в значении «неведомо когда», а отрицательное некогда = «нет времени»), нѣкоторый и проч.;

• в наречиях и предлогах гдѣ, внѣ, здѣсь, нынѣ, послѣ, кромѣ, развѣ, вездѣ, возлѣ, подлѣ, доколѣ, отколѣ, доселѣ, отселѣ, индѣ, зѣло и в производных от них: нынѣшній, кромѣшный, здѣшній, извнѣ и т. п.;

• в сложных предлогах и наречиях, образованных от существительного, падеж которого требовал ѣ: вмѣстѣ, вродѣ, вдалекѣ, вдвойнѣ и т. п.;

• в глаголах пишется —ѣть (три исключения: переть(ся), тереть(ся), мереть и приставочные образования от них): имѣть, хотѣть, смотрѣть, болѣть, краснѣть и т. п.; этот ять сохраняется при спряжении и словообразовании: имѣть — имѣю — имѣлъ — имѣя — имѣвшій — имѣніе;
  • но в формах прилагательных вроде виденъ или боленъ пишется е, так как в них вместо глагольного суффикса —ѣ— выступает суффикс прилагательных -ен- с беглой е (видна, больна);
  • аналогичным образом не через ять пишутся образования вроде ясновидецъ, сидень (проверяются формами с беглой гласной: ясновидца, сиднем);
  • в существительных бывает как —ѣніе, так и -еніе, причём ять пишется только в случае образования от глагола на —ѣть (потемнѣть — потемнѣніе, но затемнить — затемненіе);

• в примерно сотне отдельных корней, список которых надлежало помнить (перечислены в статье «Ять в дореволюционной русской орфографии»), для чего школьниками использовались специфические вирши.

В некоторых случаях использовались более или менее общие правила: так, ять почти никогда не писали в неславянских корнях, при наличии проверочного слова с «ё» (медовый — мёдъ) и в качестве беглой гласной (ленъ — льна).

Сравнение с другими славянскими языками

Есть простой способ проверить, где нужно писать ѣ даже без знания правил. Если буква Е русского слова в переводе на украинский меняется на І — значит в дореволюционной орфографии, скорее всего, писался ѣ. Например: Білий — Бѣлый, Каліка — Калѣка.

В польском правописании бывшему ятю соответствуют сочетания букв ia или ie: biały — бѣлый, bielić — бѣлить; miejsce — мѣсто, miasto — город. По этой причине до революции в польских именах собственных ie передавалось через ѣ: Sierakowski — Сѣраковскiй.

В чешском языке ятю соответствует буква ě.

В иекавском диалекте сербскохорватского языка ятю соответствует буквосочетание ije/je: bijela — белая, mlijeko — молоко, mjesto — место и т. д.

Правила употребления ятя в церковнославянской орфографии

Церковнославянская орфография (новоцерковнославянский русского извода) близка к дореволюционной русской (список корней с ятем практически один и тот же), однако в окончаниях часто ять используется в неожиданных для непривычного человека местах, например:

• В местном падеже множественного числа основы на -о (твёрдый вариант) и по её образцу — в словах основы на твёрдый согласный:въ селѣхъ, на небесѣхъ;
• в твёрдом склонении прилагательных, как кратких: къ мудрѣ женѣ, въ чистѣ поли, так и полных: къ мудрѣй женѣ, на чермнѣмъ мори (иногда в текстах, особенно новосоставленных, в этих случаях попадаются и формы с -ой, -омъ, но они считаются нежелательными русизмами);
• в двойственном числе глаголов на ять оканчиваются формы женского рода, а мужского — на -а: несева/несевѣ (мы вдвоём несём), несета/несетѣ (вы вдвоём несёте, они вдвоем несут), несохова/несоховѣ (мы вдвоём несли), несоста/несостѣ (вы вдвоём несли, они вдвоём несли) и т. п.

В других случаях вместо русского ятя в церковнославянских формах пишется (и произносится) и: въ мори, на краи, къ земли, къ юноши, либо ѩ: ѩсти («ѣсть»), либо (по старославянской традиции) Ꙓ (йоти́рованный ять): ꙗхати, ꙗздити (ѣхать, ѣздить).

В отличие от русского, в некоторых словоформах глагола «реку́» («рещи́») в церковнославянском пишется ять (например, азъ рѣхъ); в русском, кроме слова «рѣчь»^[8] (и непосредственных производных от него), в словах с этим корнем (до реформы 1918 года) всегда писалась буква «е».

В стандартном (российском) чтении церковнославянского текста ять тождествен с Е, однако на периферии возможны варианты, отражающие влияние местного языка: так, западноукраинские униаты могут читать его как [и] (в австро-венгерских и позднейших венгерских и чехословацких изданиях церковнославянских текстов латиницей ѣ регулярно и обозначался буквой i).

В современных глаголических изводах церковнославянского (хорватском и чешском) ѣ в начале слов и после гласных обозначает звук [ja] (йа).

Правила употребления ѣ в болгарской дореформенной орфографии

См. Список слов, пишущихся с ѣ (по состоянию на 1940 год).

Употребление буквы ѣ в болгарской дореформенной орфографии значительно отличается от русской. Часть корней совпадает по употреблению ѣ, часть не совпадает. Так, например заповѣдь, завѣтъ, замѣна — совпадают, но слова брѣгъ, млѣко в русском языке писались через е (хотя в славянском языке раннего периода (XII в.) такие формы были). Буква ѣ временно отменялась с 1921 по 1923 гг, с 1923 её употребление было изменено в сторону упрощения, с 1946 полностью отменено вместе со старой орфографией.

Буква ѣ в румынской кириллице

В румынском языке буква ѣ обозначала дифтонг ea. Употреблялась вплоть до перехода на латинский алфавит в середине XIX в. В Бессарабии использовалась в религиозных текстах вплоть до 1918 г. В текстах светского происхождения, напечатанных гражданским шрифтом, в подавляющем большинстве случаев вместо ятя употреблялась буква «я».

Таблица кодов

В стандартных 8-битовых кодировках ять не представлен. В HTML заглавную букву Ѣ можно записать как Ѣ или Ѣ, а строчную ѣ — как ѣ или ѣ.

Для написания ятя в текстовом редакторе Word, удерживая клавишу Alt, следует набрать на цифровой клавиатуре 1122 для прописной и 1123 для строчной буквы.

Примечания

Литература

• Александровъ А., Полный русско-англійскій словарь, Спб., 1909 (5-е изд.), репринт в Германии ок. 1960.
• Буслаевъ Ѳ., Историческая грамматика русскаго языка, М.: изд. братьевъ Салаевыхъ, 1875 (4-е изд.).
• Востоковъ А., Сокращенная русская грамматика, М.: въ универс. типогр., 1843 (4-е изд.), существует репринт.
• Григорьева Т. М., Русское письмо: от реформы графики к реформе орфографии, Красноярск: изд-во КГУ, 1996.
• Гротъ Я. К., Русское правописаніе, Спб.: Имп. АН, 1894 (11-е изд.).
• Ломоносовъ М. В., Россійская грамматика, Спб.: Имп. АН, 1755.
• Смирновскій П. В., Учебникъ русской грамматики. Часть 1. Этимологія, 1915 (26-е стереотип. изд.).
• Успенский Л. В., По закону буквы, М.: Молодая гвардия, 1975.
• Чернышевъ К. В., Грамматика русскаго языка, Спб., 1910.
• Шумских Н. Н. (отв. ред.), Церковнославянская грамота, Спб., 1998.

См. также

• Дореволюционная орфография
• Ятова граница

Ссылки

• Ресурсы по дореволюционной орфографии
• Дискуссия в ЖЖ об отображении буквы Ять
• Т. М. Григорьева. Старая орфография в новое время
• Словарь дореволюционной орфографии

Ѣ (Ять) — буква дореволюціонной азбуки, въ современной версіи русской азбуки невозбранно замѣнённая буквою «е» вслѣдствіе идентичности ихъ произношенія въ большинствѣ діалектовъ современнаго русскаго языка. Въ Рунетѣ примѣняется для дешевой имитаціи дореволюціонной письменности. ВРЖ используется для приданія названію продукта (заведенія, кинофильмы, литературнаго произведенія) дореволюціоннаго стиля, что какъ бы говоритъ объ элитности сабжа и непричастности его къ тупому совку.

Примѣръ[править]

Написаніе[править]

Важно помнить, что «ѣ» и «е» — не одно и то же. Существовало много правилъ, въ коихъ случаяхъ пишется «ѣ», а въ коихъ «е». Въ одномъ словѣ можно было встрѣтить и «ѣ», и «е». Напримѣръ, «рѣжетъ» или «сѣверъ».

Ко времени орѳографическихъ реформъ Петра Перваго ять и е большинство носителей уже произносили одинаково. Сіе можно видѣть по тому, что ихъ періодически путали на письмѣ. ​Есть мнѣніе, что ять былъ оставленъ въ азбукѣ въ томъ числѣ по иниціативѣ Ломоносова, въ родномъ говорѣ котораго ять и е произносились по-разному, что и понынѣ можно наблюдать въ архангельскихъ говорахъ.

Ко второй половинѣ XIX вѣка правила поставки ятя уже успѣли забыть и 128 корней, въ которыхъ былъ ять, заучивали на память съ помощью мнемоническихъ стиховъ, одинъ изъ которыхъ приведенъ выше.

Кому интересны сіи правила — дорога въ педивикію.

Большинство правилъ сводилось къ одному: «ѣ» у восточныхъ славянъ есть исторически дифтонгъ «іе». Въ средніе вѣка вслѣдствіе его распада въ русскомъ языкѣ «ѣ» перешелъ въ «е», а въ украинскомъ — въ «і». Посему, для знакомыхъ съ украинскаю словесностію будетъ полезнымъ нехитрое сравнительное правило:

• рус. река — укр. ріка → рѣка
• рус. печенег — укр. печеніг → печенѣгъ
• рус. есть — укр. їсти → ѣсть
• рус. лес — укр. ліс → лѣсъ

На самомъ дѣлѣ это правило работаетъ далеко не всегда, поскольку въ малорусскомъ нарѣчіи е въ закрытыхъ слогахъ также перешло въ і: рус. осень – укр. осінь → осень. Такіе случаи можно провѣрять, попытавшись склонять украинское слово: если і мѣняется на «е», значитъ это «е», но не ять. . Въ нашемъ случаѣ осінь – осені. Иногда «е» появляется въ однокоренныхъ словахъ: сільський – село, поэтому въ русском сельский (и село).

Впрочемъ, ​всё равно придется запоминать написаніе тѣхъ словъ, ​которые посредствомъ украинскаго не провѣрить. Напримѣръ, «послѣ» (укр. після) и то же «напримѣръ» (укр. ​наприкладъ), хотя слова «напримѣръ» и «примѣръ» можно провѣрить словомъ «мѣра» (укр. міра). Слово «сѣверъ» по-украински «північ», то есть полночь, однако провѣрить это слово можно черезъ названіе украинскаго города Новгород-Сіверський.

Также ​есть случаи, когда провѣрка украинскимъ словомъ не помогаетъ правильно написать слово въ русскомъ: укр. де – рус. гдѣ; укр. ​літати – рус. летать. Въ этомъ случаѣ, скорѣе всего, въ одномъ изъ языковъ присутствуетъ этимологически невѣрный звукъ.

Если же вы знакомы только съ великорусскимъ нарѣчіемъ, вамъ могутъ помочь ​слѣдующіе правила:

Ять пишется:

• Во многихъ распространенныхъ корняхъ пишется ять: бѣлый, лѣто, рѣдкій и т.п.
• Въ окончаніи дательнаго и предложнаго падежа существительныхъ перваго и ​втораго склоненій: мама — къ мамѣ, о мамѣ; столъ — на столѣ. Обратите вниманіе на ​существительные средняго рода на -е: синее море​ — пойти въ ​море​ (куда?) — въ синемъ ​морѣ (гдѣ?)​; ​чистое поле​ — выйти въ поле​ (куда?) — въ чистомъ ​полѣ (где?).
• Въ суффиксахъ сравнительной степени прилагательныхъ: -ѣе, -ѣй, но не въ сравнительной степени на одиночное -е: быстрѣе, красивѣе, сильнѣй, но выше, ниже, рѣже, ​чаще. Поэтому раньше, но ранѣе; позже, но ​позднѣе​; больше, но болѣе; меньше, но менѣе.
• Въ суффиксѣ превосходной степени -​ѣйш-: добрѣйшій, красивѣйшій.
• Въ глаголахъ на -​ѣть, если ихъ ​прошедшее время -ѣлъ: умѣть, разумѣть, болѣть, горѣть, хотѣть. Но не тогда, когда -​еть​ является частью ​полногласія -ере-: стереть, умереть, подпереть (у нихъ и ​прошедшее время другое — стеръ, умеръ, подперъ).
• Въ формахъ множественнаго числа всѣ ^[1], тѣ и въ ихъ падежныхъ формахъ: всѣхъ, ​всѣмъ​, всѣми, о всѣхъ; тѣхъ, ​тѣмъ, тѣми, тѣхъ.
• Въ единственномъ числѣ мѣстоимѣній въ творительномъ падежѣ пишется ять, въ предложномъ – е (произносится ë): съ кѣмъ, съ ​чѣмъ​, со ​всѣмъ​ – о ​комъ, о ​чемъ, обо всемъ.
• Въ нарѣчіяхъ мѣста, ​которыя​ нужно запомнить: гдѣ, вездѣ.
• Въ словахъ нѣтъ, нѣту^[2].

Однако бездумно писать ять вездѣ не слѣдуетъ, поскольку:

• Если звучащее «е» бѣглое, то ​есть выпадаетъ при склоненіи — пишется «е». Исторически оно происходитъ отъ редуцированнаго звука «е​рь» (ь): день – дня, камень – камня, корень – корня, беру – брать.
• Въ словахъ на безударный -​ень​ типа осень пишется «е», даже хотя оно не выпадаетъ при склоненіи.
• Если звучащее «е» переходитъ въ «ë», то почти всегда пишется «е»: село – сëла, ведро – вëдра, весло – вëсла, весна – вëсны, метла – мëтлы, земля – чернозëмъ, крестъ – перекрëстокъ. Такъ же у глаголовъ: несу — нёсъ, везу — вёзъ, веду — вёлъ. Но бываютъ исключенія, когда ять переходитъ въ ë по аналогіи съ е. Ихъ немного, и ихъ нужно запомнить: гнѣздо – гнѣзда, звѣзда – звѣзды, сѣдло – сѣдла (ибо сѣсть),. А также формы прошедшаго времени глаголовъ на -ѣсти: цвѣлъ, пріобрѣлъ.
• Передъ «​р + согласный», какъ правило, пишется «е»: ​первый, верба, сердце, червь, смерть. Въ чешскомъ или сербскомъ нарѣчіи въ этихъ словахъ гласный отсутствуетъ, а слогъ образуется ​сонорнымъ «р».
• Въ неполногласныхъ -​ле-, -ре- пишется «е»: преграда, брегъ, млеко, среда и т.п.^[3].

А еще можно ввести слово на сайтѣ slavenica.com и получить его правильное дореформенное написаніе.

Нѣкоторые же, по непонятнымъ причинамъ, пишутъ слово «блядь» какъ «блѣ», ѕѣло удивляя симъ людей свѣдущихъ. Правильное древнерусское написаніе — «блѧдь». Кстати, вполнѣ цензурное слово.

Въ другихъ славянскихъ[править]

Въ украинскомъ, какъ уже говорилось, ять послѣдовательно перешелъ въ i: ​білий, ріка, рідкий, світ «миръ», світло «свѣтъ», смілий, хліб и пр.

Въ бѣлорусскомъ е такъ же перешелъ въ е, какъ въ русскомъ.

Въ польскомъ и болгарскомъ ять реализованъ двояко: передъ твердыми согласными это я/ia, передъ мягкими согласными это е/ie. Напримѣръ, las «лѣсъ» – w lesie «въ лѣсу», miasto «городъ» – w mieście «въ городѣ», biały «бѣлый» – bielizna «бѣлье». Чередованіе ​есть и въ формахъ прошедшаго времени множественнаго числа ​
мужско-личнаго и остальныхъ родовъ у глаголовъ на -ieć: mieć – on miał, ona miała, oni mieli, one miały. Впрочемъ, часто чередованіе ятя выравнивается по аналогіи, напримѣръ ​старопольское cana «цѣна» превратилось въ cena по аналогіи съ формой предложнаго падежа w cenie.

Разница, однако, состоитъ въ томъ, что въ польскомъ ять перешелъ въ е передъ заднеязычными согласными, а въ болгарскомъ онъ перешелъ въ а, какъ передъ любыми твердыми согласными: brzeg, śnieg – бряг, сняг.

Въ болгарскомъ, кстати, ять на письмѣ продержался дольше, ​чѣмъ​ въ Россіи. Назывался онъ тамъ «е ​двойно». Сначала букву отмѣнили въ 1921 году, но уже въ 1923-м старое правописаніе вернули обратно. Окончательно же ять покинулъ болгарскій алфавитъ въ 1945 году. При этомъ ять могъ читаться по-разному, въ зависимости отъ его рефлексіи въ конкретной позиціи [е] или [‘а], какъ въ словахъ ​всѣки и ​всѣка (совр. ​всеки, ​всяка).^[4]

Въ наши дни эту букву используютъ въ Болгаріи на вывѣскахъ подъ старину. И порой такъ же неумѣстно и неграмотно, какъ и въ Россіи.

Въ чешскомъ, гдѣ сохранилось различеніе краткихъ и долгихъ гласныхъ, краткій ять превратился въ мягкій e послѣ согласныхъ, ​
которые умѣютъ смягчаться (​губные b, p, v, m и ​зубные t, d, n), и въ твердый e послѣ остальныхъ согласныхъ: les «лѣсъ», o lese «о лѣсѣ», но sedět «сидѣть» (исторически «сѣдѣть», ср. «сѣдло»), město «городъ». Долгій ять во всѣхъ случаяхъ перешелъ въ долгій í: bílý «бѣлый». Интересны пары словъ, которые отличаются только долготой ятя: město «городъ» – místo «мѣсто», dělo «пушка» – dílo «работа (автора)», děvka «уличная дѣвка» – dívka «дѣвушка». Въ словацкомъ краткій и долгій ять – это твердое «е» и дифтонгъ ie соотвѣтственно: mesto – miesto, devka – dievka.

Интересна ситуація съ ятемъ въ сербохорватскомъ, гдѣ выдѣляются три группы діалектовъ: ​экавскій, ​икавскій и іекавскій, въ которыхъ ять произносится какъ е, i или ije соотвѣтственно. Такъ, въ литературномъ сербскомъ ять произносится какъ «е», въ литературномъ хорватскомъ какъ ije: reka – rijeka, reč – riječ «слово».

Такъ какъ же написать?[править]

Зажать лѣвый Alt и набрать на цифровой клавіатурѣ 1122 (для полученія заглавнаго ятя:Ѣ) или 1123 (строчнаго ятя:ѣ). Сочетаніе работаетъ не во всѣхъ программахъ, въ большинствѣ случаевъ выдавая символы «b» и «c». Во многихъ (напримѣръ, въ Fx) программахъ при зажатыхъ Alt и плюсѣ съ нумпада вводятся коды символовъ въ 16-ричной кодировкѣ, поэтому, если въ Фуррифоксѣ зажать Alt+Plus и ввести 462 (1122₁₀=462₁₆), опосля чего отпустить Alt, то получимъ Ѣ какъ онъ есть.

Въ нѣкоторыхъ модифицированныхъ раскладкахъ ([1], [2]) имѣется возможность ввода ятя безъ запоминанія цифровыхъ кодовъ. Этотъ способъ тоже работаетъ не во всѣхъ программахъ, но ихъ количество значительно больше понимающихъ вводъ Юникода черезъ Alt.

Можно поставить Пунто Свитчеръ, хорошо настроить и заодно вписать въ автозамену аліасъ «ятъ» = ѣ (с твердымъ знакомъ спеціально такъ, чтобы не набрать случайно въ обычномъ текстѣ; впрочемъ, все аліасы должны быть злыми аліенами и тратить на себя человеческую память; но все жъ это проще, чѣмъ пиздецъ съ запоминаніемъ циферокъ, да и вставляется куда лучше), ну и заодно на остальные пропавшіе буковки, напримеръ «яъ» = ѧ.

Подъ Линуксомъ: въ средѣ Gnome можно вводить символы юникода, нажавъ Shift+Ctrl+u, затѣмъ нужно набрать шестнадцатеричный кодъ этого символа — 0462 для заглавнаго ятя и 0463 для строчнаго — и нажать Enter. Есть и нецифровые методы — съ помощью клавиши Compose и напильника. А можно измѣнить раскладку, отредактировавъ файлъ /usr/share/X11/xkb/symbols/ru.

Въ HTML знакъ записывается какъ Ѣ (заглавный) или ѣ (строчной).

При невозможности и/или нежеланіи использованія буквы Ѣ, а также при неумѣніи загуглить, какъ же написать сію литеру, обычно используется большой твердый знакъ — «Ъ». Примѣръ: нЪтъ. Бываетъ, однако, и наоборотъ.

Скопировать въ буферъ обмѣна и вставлять каждый разъ.

Интересные факты[править]

• Отраженіе буквы Ѣ въ полированномъ паркетѣ дизайнеръ Артемій Лебедевъ и его друзья предложили Банку Россіи въ качествѣ знака рубля. Банкъ Россіи сначала воздержался отъ комментаріевъ, но потомъ утвердилъ.

• Въ городѣ Рыбинскѣ нѣкоторое время назадъ былъ принятъ дизайнъ-кодъ, по которому вывѣски въ городѣ стали писать въ дореформенной орѳографіи, подчеркивая этимъ древность и самобытность города. Что характерно, безъ особыхъ ошибокъ.

• Въ началѣ фильмы «​Новыя​ приключенія неуловимыхъ» на знаменахъ арміи Врангеля написано «Свобода или смѣрть». Правильное написаніе слова «смерть» – черезъ «е».

• Въ 1993 году группа «Машина времени» выпустила альбомъ «Внештатный командиръ Зѣмли», гдѣ «Зѣмли» случайно или намѣренно написано черезъ ять, хотя правильное написаніе черезъ е – «Земли».

• Одно время въ Москвѣ на желѣзнодорожномъ віадукѣ станціи Каланчевская, что у трехъ вокзаловъ, было изображено ​граффити «​ѕѣло». Это слово можно было бы принять за «​село», гдѣ первая «с» латинская вмѣсто русской, и тогда бы оно писалось съ «е». Но на самомъ дѣлѣ это названіе отмѣненной Петромъ буквы «​зѣло» (s), которая исторически обозначала звукъ [​дз] и до сихъ поръ присутствуетъ въ македонской азбукѣ.

• Въ рядѣ случаевъ ять этимологически соотвѣтствует готскому дифтонгу «ai», дрѣвнеанглійскому долгому «a», англійскому «o» (въ открытомъ слогѣ) и «oa» (въ закрытомъ слогѣ).

Английскій Дрѣвнеанглійскій Готскій Старославянскій
snow snaw snaiws снѣгъ
stone stan stains стѣна
home ham haims сѣмія
whole hal hails цѣлъ
loaf hlaf hlaifs хлѣбъ
foam fam — пѣна
hoar har — сѣръ

См. также[править]

• Разстрѣльный грамматическій списокъ/Ѣ
• Мицголизмъ
• БлЪ
• Ъ
• Десу
• Боярскій языкъ
• Клубъ «Анонимъ»

Примечания[править]

Ссылки[править]

• ОнлайнЪ-ѢтификаторЪ поставитЪ ять вездѣ, гдѣ надо.
• Ять въ украинской педивикіи
• Ять на сайтѣ, продающемъ вещества IRL
• Учебникъ по дореволюцiонной орѳографiи (djvu, одинъ файлъ)
• Ещё одинъ учебникъ (онлайнъ)
• Словарь дореволюцiонной орѳографiи
• Дизайнеръ Артемій Лебедевъ
• [3]
• [4]
• [5]
• [6]
• [7]

Языки – non penis canina, тащемта
Натуральные	Английский (Middle English) • Латынь • Мунспик • Рунглиш • Суржик • Тарашкевица • Французский
Плановые	Leet • Lolspeak • «Албанский» • «Боярский» • «Гопотятский» • «Йожиный» • «Онотолица» • «Сибирский» • Эсперанто
Жаргон	Компьютерный • Геймерский (MMORPG • MUDаков) • Местный • Музыкальный • Офенский • Хулиганский
Лексемы	Бармаглот • Батарея • Вуглускр • Глокая куздра • Же не манж па сис жур • Обапол • Росатый
Прочее	Grammar nazi (Расстрельный список) • /fl/ • Kekeke • Lorem ipsum • QWERTY • Russian Reversal • (sic!) • TEH • T9 • Who are you to fucking lecture me? • Алфавит Анны-Софии • Алфавит Двача • В/на • Грамматикалия • Ё • Иероглиф • КЛБ • Косил косой косой косой • Ку • Н • Неприличный жест • Пилить • Приставки • Рукопись Войнича • Санскрипт иероглифами • Типографика • Фаллический редукционизм • Фонетизм • Шнурки в стакане • Ы • Эвфемизм • Ъ • Ѣ • ಠ • …
Перевод	All your base are belong to us • Misheard lyrics • Peacedoorball • Squirrel institute • Блджад • Буллшит • Былинно • Быстро, решительно! • Герцог мира • Гуртовщики мыши • Двиньте вперёд • Кузинатра • Макаку чешет • Машинный перевод • Надмозг • Нет пути • Ногохуйц • Покрытия • Самка собаки • Система Поливанова • Транслит • Тяни-толкай
Дефекты речи	Amirite • GAR • LOLI HAET PIZZA • O RLY? • NO WAI • Pretty cool guy • P. S. • Pwned • S — как доллар • Аваф • А также линия • бНОПНЯ • Вонни • Гы • Диалог с собой • Ебал её рука • Лец ми спик фром май харт ин инглиш • Мну • Мурсики • Невыносимо отвратительные слова • Ня • Опечатка • Паук • Пиздоблядское мудоёбище • Позязя • Синдром Туретта • Словесный понос • Сома • Срук • Сцуко • Ться/тся • Черномырдин • Шизофазия

Великий владыка Интернета и Фидонета, мудрый аналитик современности
Мета	Мицгол • Мицголизм • Геленджикская война • Список мицголизмов • Паранойя
По нраву	Ё • Zarubezhom.com • Аниме • Арам-зам-зам • Бан_сет • Буква «Ѣ» • Гипертекстовый фидонет • Григорий Климов • Избы • Канатная дорога • Квас • Константин Крылов • Майонезная баночка • Православное национал-коммунистическое самодержавие • Расология • Торадицийо • Троллейбус • Усы • Фундаментальное огораживание • Холмогоров • Царская Россия
Не по нраву	Апач • Врачи ФГМ • ЕРЖ • Жидопидарасы • Зельднер • Иудаизм • Кащениты • Маца • Медбрат • Попобава • Совок • Тифаретник • Фурри • Цой • Шиитман • Ящерики
Отдельные фразы	Бездна анальной оккупации (архив) • БлЪ • Вдругоряд • Жидорептилоиды • И если один скажет «зиг»… • Люто, бешено ненавижу • НЪтъ • Невозбранно • Ненавижу и стремлюсь уничтожить • Нордично • Православно • Расово • Чуть более, чем наполовину