Как писалась книга алиса в стране чудес

История создания знаменитых книг, фантазии автора и трактовки учёных.

Чуть больше полутора веков назад вышла одна из самых неоднозначных сказок в истории литературы — «Алиса в Стране чудес» Льюиса Кэрролла. Редко какое произведение, предназначенное для детской аудитории, вызывало столько споров и обсуждений. Конечно, нередки случаи, когда писатели закладывали в сказочные истории вполне взрослые мысли — достаточно вспомнить «Маленького принца» Антуана де Сент-Экзюпери или «Муми-троллей» Туве Янссон.

Но всё же «Алиса в Стране чудес» и её продолжение, «Алиса в Зазеркалье», уникальны. Их обсуждали лингвисты, физики, математики, философы, историки, психологи, в общем, представители самых разных наук. И каждый видел в отдельных сценах какой-то глубокий смысл. Причём сейчас уже доподлинно трудно сказать, в каких моментах подтекст действительно присутствует, а где учёные выдают свои мысли за идеи Кэрролла.

Льюис Кэрролл: математик, сказочник, фотограф, изобретатель

Чарльз Лютвидж Доджсон, как на самом деле звали писателя (хотя сам он произносил свою фамилию как Додсон), был известен не только благодаря литературному таланту. Сначала его знали как выдающегося учёного и просто неординарную личность.

Родился Доджсон 27 января 1832 года в семье приходского священника в одной из деревушек графства Чешир. С самого детства он проявлял сообразительность и изобретательность: придумывал игры с подробными правилами, строил театр марионеток и показывал фокусы. Но главное, он очень любил сочинять истории и стихи и даже «издавал» (то есть писал от руки) домашний журнал.

Когда Чарльз подрос, он отправился учиться в колледж Крайст-Чёрч в Оксфорде. С этим учебным заведением впоследствии была связана большая часть его жизни. Несмотря на посредственные успехи в учёбе, Доджсон проявлял незаурядные способности к математике и вскоре начал зарабатывать чтением лекций. Правда, для этого ему пришлось принять духовный сан и обет безбрачия. Но многие считают, что брак Чарльза и так не очень волновал.

Доджсона можно назвать ярким примером поговорки «талантливый человек талантлив во всём». Помимо лекций и серьёзных математических трудов он придумывал задачи для детей и взрослых и хорошо играл в шахматы. Именно он изобрёл упрощённый метод перевода денег в банке, когда отправитель заполняет два бланка и сообщает код получателю.

А ещё Доджсон придумал «никтограф» — устройство для быстрой записи в темноте — и много других любопытных приспособлений. Кроме того, он любил фотографировать, в основном природу или детей. Многие из тех, кто знал Чарльза, говорили, что если бы он не прославился как писатель, то точно вошёл бы в историю благодаря какой-нибудь другой деятельности.

Но всё же людям запомнился именно литературный талант Доджсона. Он с детства любил «играть словами», позже придумал игру в «дуплеты» — когда в исходном слове меняется одна буква, пока оно не превращается в заданное (например, сделать из «мухи» — «слона»). А потом его стихи и прозу начали печатать и в журналах.

Именно тогда и «родился» Льюис Кэрролл. Всё-таки видному учёному, да ещё и с духовным саном, не пристало печататься под своим именем. И писатель занялся своим любимым делом — игрой в слова.

Псевдоним появился следующим образом: Доджсон взял свои имена Чарльз Лютвидж (первое он получил в честь отца, второе — девичья фамилия матери) и перевёл их на латынь. Получилось Carolus Ludovicus. Потом поменял местами и перевёл обратно, выбрав другие соответствия — Льюис Кэрролл. Под этим псевдонимом он и издал свои главные работы.

Кэрролл и Алиса

Льюис Кэрролл всегда любил общаться с маленькими девочками. Однако все разговоры о педофилии смело можно считать спекуляцией: нет ни одного упоминания о его непристойном поведении ни от самих девочек, ни от их родителей. Подобные слухи во многом связаны с тем, что семья Кэрролла после его смерти избавлялась от излишних упоминаний о его связи со взрослыми женщинами (видимо, из-за обета безбрачия). Так и возник миф о его увлечении исключительно детьми.

Скорее всего, дело совершенно в другом. Кэрролла всегда описывают, как застенчивого человека. Он очень смущался в обществе взрослых и серьёзных людей. А учитывая врождённое заикание, часто стеснялся даже заговорить. Только в обществе детей он чувствовал себя свободно, ведь с ними Кэрролл мог раскрыть свой талант сказочника, придумывая на ходу истории, которые приводили их в восторг.

С Алисой Лидделл, которая и стала главным (но не единственным) прообразом героини легендарной книги, писатель познакомился в 1856 году, когда в колледж, где он читал лекции, приехал новый декан Генри Лидделл со своей семьёй. В апреле 1856 года Кэрролл случайно столкнулся с Лидделлом, когда фотографировал собор. Они заговорили и вскоре подружились.

Льюис Кэрролл часто бывал в гостях у Лидделлов, там он и познакомился с юной дочкой декана Алисой. На момент приезда ей было всего четыре года. Вскоре Алиса стала любимой моделью Кэрролла. Наиболее известна её фотография «Алиса Лидделл в образе нищенки». На самом деле, это часть диптиха, но почему-то второй кадр, где девочка практически в той же позе, но хорошо одета, менее знаменит.

Как всё началось

По словам самих участников событий, история легендарной «Алисы в Стране чудес» берёт своё начало 4 июля 1862 года, когда Льюис Кэрролл и его друг Робинсон Дакворт отправились на лодочную прогулку с тремя дочерьми Лидделлов: десятилетней Алисой, её старшей сестрой Лориной Шарлоттой и младшей Эдит Мери.

Дети упрашивали Кэрролла рассказать какую-нибудь сказку, и он на ходу придумал историю девочки Алисы, которая провалилась в глубокую яму и попала в причудливое подземное царство.

Как ни странно, позже многие высказывали сомнения, что Кэрролл придумал сказку именно 4 июля. В первую очередь стали проверять слова писателя и самой Алисы — те говорили, что день был очень жаркий и солнечный. А если судить по архивам синоптиков, именно 4 июля было прохладно и пасмурно.

На самом деле, подобные факты наверняка волнуют только самих историков. Возможно, они перепутали этот день с какой-то другой прогулкой, возможно, в архивах есть ошибка. А скорее всего Кэрролл начал придумывать какие-то отрывки ещё раньше — есть упоминания о чтении отдельных строк ещё в 1850-х.

Но точно одно: во время одной из прогулок Кэрролл рассказал Алисе и её сёстрам сказку о приключениях семилетней девочки под землёй. Позже сёстры неоднократно просили продолжить историю, а Алиса требовала записать сказку.

Разумеется, изначально история была значительно короче, и в сказке не было части событий и даже многих героев. Подаренная Алисе спустя два года на рождество рукопись «Приключение Алисы под землёй» насчитывала всего четыре главы. Зато в конце Кэрролл добавил фотографию Алисы в семилетнем возрасте как главную иллюстрацию.

Потом он неоднократно дорабатывал сюжет. Со временем в нём появились «безумное чаепитие» и его участники, Чеширский Кот, суд над Валетом и некоторые другие сцены. Но неуверенный в себе Кэрролл всё ещё сомневался, стоит ли издавать книгу.

Тогда он решил провести своеобразную проверку: попросил своего друга Джорджа Макдональда зачитать сказку детям. Те остались в полном восторге. А Макдональд посоветовал Кэрроллу ещё и напечатать собственные иллюстрации. Но тот не верил в свой талант художника и обратился к Джону Тенниелу.

Интересно, что в качестве примера образа главной героини автор отправил художнику фотографию не Алисы Лидделл, а другой своей юной подруги — Мэри Хилтон Бэдкок. Однако доподлинно неизвестно, использовал ли Тенниел хоть какие-то рекомендации Кэрролла при создании рисунков. Скорее всего, он ориентировался исключительно на своё воображение.

Но, похоже, Кэрролл не слишком заботился о портретном сходстве. В книге описание Алисы даётся только в общих чертах, автору были важнее эмоции и фантазии, а не описание героини. Ведь он и так знал, кому посвящена книга.

Традиционная сказка

Если разбирать действие «Алисы» поверхностно, как это сделали бы дети, то перед нами простейшая сказка. Её действие развивается абсолютно линейно: девочка просто переходит из одной локации в другую, проходя различные метаморфозы и встречая сказочных персонажей.

После падения она сталкивается с группой животных, которые рассказывают друг другу истории. Потом попадает в дом Белого Кролика, получает мудрый совет от Гусеницы, проводит время на «безумном чаепитии», играет в крокет с Королевой и слушает историю черепахи Квази.

Всё действие легко запомнить и пересказать. Как принято в сказках, добрые герои помогают Алисе и дают советы, злые — мешают и чаще всего сами попадают впросак. Структуру сказки можно сравнить практически с любой классической историей для детей. Хотя есть и несколько отличий.

Во-первых, Кэрролл не выводит какой-либо морали. Здесь нет конкретной победы добра над злом. Скорее всего, это связано как раз с тем, что автор придумывал сюжет «на ходу», не заботясь о финале.

Во-вторых, Кэрролл связал действие сказки с играми. Часть персонажей представляет из себя колоду карт: Король и Королева управляют страной, а мелкие карты им подчиняются. Это связано с любовью автора выдумывать различные новые правила для игр.

То же самое прослеживается в сцене с крокетом. У Кэрролла был свой вариант этой забавы под названием «Крокетный замок», и он даже опубликовал новую версию правил. Кстати, в изначальном варианте книги, вместо молотков герои пользовались не фламинго, а страусами.

Ну а в-третьих, значительная часть шуток в «Алисе» построена на различной игре слов, каламбурах и пародиях на старые стихи и песни.

Беда лингвистов и переводчиков

Именно из-за своей «языковой» особенности «Алиса в стране чудес» быстро привлекла внимание лингвистов, филологов и прочих гуманитариев. В повествовании Кэрролл использовал старые и редкие слова, которые уже на тот момент не употребляли в речи. А заодно он придумывал новые — различить, где использовано действительно устаревшее понятие, а где выдумка автора, получается не сразу.

Кроме того, Кэрролл нередко прибегал к игре слов, причём зачастую шутки предназначались явно не для детей. Думая, что она скоро пролетит сквозь землю, Алиса пыталась вспомнить, как называют людей из Австралии: «Как их там зовут?.. Антипатии, кажется». Вряд ли маленькие читатели без пояснений поймут, что на самом деле имелись в виду «антиподы».

Во время «безумного чаепития» Шляпник загадывает Алисе загадку: «Чем ворон похож на письменный стол?» Этот вопрос чуть не стал камнем преткновения среди любителей языка и философии. Появились варианты «[Эдгар Алан] По писал о/на них обоих», «У обоих есть перья, смоченные в чернилах». А Олдос Хаксли даже предложил на безумный вопрос ещё более безумный ответ: because there’s a ‘b’ in both, and because there’s an ‘n’ in neither (вряд ли это можно понятно перевести на русский).

Сам же Кэрролл впоследствии признался, что он специально сочинил загадку без ответа и даже не собирался её как-то объяснять. Но после шквала вопросов писатель всё-таки придумал свой вариант: «Because it can produce a few notes, tho they are very flat, and it is nevar put with the wrong end in front». Опять же, на русский это просто так перевести не получится. Условно, Кэрролл говорит, что и от стола, и от ворона можно получить несколько notes, которые будут flat. Это словосочетание можно перевести двояко: «записи» — в случае со столом, и «ноты» — в случае с вороном (а flat — это бемоль в переводе, то есть понижение ноты на полутон).

А уж переводчиков эта книга и вовсе ставила в тупик. Ведь им нужно было постараться передать и содержание, и юмор, и игру слов. Зачастую это было совсем непросто. В первой же сцене есть самый простой пример. Падая, Алиса от скуки задумывается: «Do cats eat bats?» — то есть: «Едят ли кошки летучих мышей?» А потом, засыпая, произносит: «Do bats eat cats?»

Это один из самых простых примеров игры слов от Кэрролла, но с ним уже возникают трудности при переводе. В результате автор наиболее популярной русской версии, Нина Демурова (в данной статье приведены примеры из её перевода), предложила вариант: «Едят ли мошки кошек?» — поскольку «летучие мыши» уже разрушают лёгкость речи. Автор ещё одного известного перевода — Борис Заходер — в предисловии к своей версии даже писал, что долгое время планировал издать книгу «К вопросу о причинах непереводимости на русский язык сказки Льюиса Кэрролла».

Дальше всё становится только запутаннее. Например, почти вся глава «Повесть Черепахи Квази» построена только на игре слов. Причём таких, что на русском у них просто нет аналогов. Например, Черепаха произносит фразу: «The master was an old Turtle — we used to call him Tortoise», — то есть их учителем была морская черепаха, которую они называли сухопутной (в английском языке это два разных слова).

А на вопрос Алисы, почему они так поступали, Квази ответил: «We called him Tortoise because he taught us», — здесь используется созвучие слов. В итоге Демурова написала в переводе, что учителя звали Спрутиком, потому что он ходил с прутиком. А Заходер превратил его из черепахи в Удава, которого называли Питоном, потому что ученики были его «питонцами».

А уж различные «науки», о которых говорит Квази, каждый переводил на свой лад, ведь все они созвучны с реальными школьными предметами: «Reeling, Writhing […] and then the different branches of Arithmetic — Ambition, Distraction, Uglification, and Derision». В переводе Демуровой это звучит как: «Чихали и Пищали […], а потом принялись за четыре действия Арифметики: Скольжение, Причитание, Умиление и Изнеможение».

Ещё сложнее обстояли дела со стихами и песенками. Кэрролл сочинял их не просто так: почти все они основаны на каких-то классических английских стихах. Видимо, автору было легче придумывать шутки, отталкиваясь от уже имеющейся структуры.

При этом Алиса, читая стихи, нередко путает их друг с другом, вставляя строчки из других произведений. В результате чего филологам приходилось разбирать, что же легло в основу того или иного отрывка. Переводчикам же это добавило новых проблем, ведь нужно сохранить и смысл, и размерность стиха. А иногда ещё и форму — в главе «Бег по кругу» появляются и «фигурные стихи» в форме мышиного хвоста.

При этом ни русские, ни английские дети даже не пытались анализировать построение языка или точность перевода. Их просто развлекали смешные слова и абсурдные ситуации. И уж тем более они не вдумывались в вероятный научный подтекст произведения.

Научная страна чудес

«Алиса» привлекла внимание не только лингвистов и филологов. Зная, что Кэрролл был ещё и математиком, и изобретателем, в книге ищут намёки на различные реальные и мысленные физические опыты, отсылки к космологии, истории и десяткам других наук.

Здесь можно вернуться всё к тому же падению Алисы под землю и её мыслям, что она пролетит планету насквозь. Эта тема нередко фигурировала в научной и фантастической литературе. Рассуждали даже о возможности создания тоннеля, по которому будет двигаться «гравитационный поезд» под действием одной только силы тяжести. Правда, чтобы это реализовать, придётся как-то исключить силу трения, сопротивление воздуха и силу Кориолиса. Кэрролл, кстати, и сам более серьёзно писал об этой теме в другой своей книге — «Сильвия и Бруно».

Хотя иногда учёные, будто соревнуясь друг с другом, пытаются придумывать всё более сложные трактовки слов Кэрролла даже там, где этого делать не стоит. Например, во время полёта Алиса хватает с полки пустую банку из-под апельсинового джема, но боится уронить её кому-нибудь на голову, а потом ставит на полку. Здесь одни увидели предсказание «Лифта Эйнштейна» — Кэрролл наверняка знал, что банка не может полететь вниз быстрее Алисы. Другие рассуждали о «двойном чуде», одно из которых произошло (Алиса на лету поставила банку на полку), а другое — нет (банка не полетела вниз).

Но если это кажется странным, то следует обратиться к книге Шана Лесли «Льюис Кэрролл и Оксфордское движение», где он пытается доказать, что апельсиновое варенье здесь выступает в роли символа протестантизма (оранжевые апельсины, по его мнению, связаны с Вильгельмом Оранским).

И точно так же простейшие ошибки Алисы, когда она вспоминает таблицу умножения, некоторые математики подводят под операции в восемнадцатеричной системе счисления.

Действительно, это укладывается в вычисления при основании 18. Но, быть может, девочка просто перепутала слова «двенадцать» и «двадцать» и вообще плохо знала, как перемножать числа. Книга, всё-таки, детская.

В книге находят и намёки на расширение и сужение вселенной в сценах, где Алиса начинает есть и пить всё подряд, из-за чего то растёт, то уменьшается. Бег животных по кругу (с целью просохнуть после вынужденного купания) связывают с теорией эволюции.

А когда дело доходит до «безумного чаепития», учёные вспоминают об остановившихся часах Шляпника. Астрофизик Эддингтон увидел в этом намёк на модель той части космоса, где время остановилось. Именно поэтому герои остались ровно во времени чаепития, и бесконечно повторяют одни и те же действия, а мышка Соня никак не может проснуться.

Реальные герои сказки

Обо всех этих темах учёные могут спорить бесконечно. А вот о чём можно говорить с уверенностью, так это о реальных прообразах многих персонажей — и речь здесь не только об Алисе. Хотя, несмотря на перемену во внешности, автор явно намекает на юную Лидделл: действие происходит 7 мая — ровно в её день рождения, а Дина, о которой девочка вспоминает — её кошка.

Второстепенные герои и даже ситуации в «Алисе» явно списаны с реальности. Например, после того, как Алиса, увеличившись в размерах, наплакала целое море, вокруг неё собралось множество забавных животных. Это воспоминания о другой совместной прогулке Кэрролла и Лидделлов, когда они попали под дождь и сильно вымокли.

А необычные существа — участники этого похода. Робин Гусь — уже упомянутый друг автора Робинсон Дакворт (в оригинале он был просто the Duck, но переводчикам пришлось добавить имя для узнаваемости). Птица Додо — сам Кэрролл. Из-за заикания он иногда произносил свою фамилию «До-до-дожсон», что было поводом для шуток. Попугайчик Лори и орлёнок Эд — сестры Алисы Лорина и Эдит.

Не менее интересны и герои «безумного чаепития». Шляпник и Мартовский заяц скорее выступают ожившими поговорками «безумен, как шляпник» и, соответственно, «безумен, как мартовский заяц». Причём с происхождением второй всё ясно — в марте зайцы скачут по полям, как сумасшедшие. А вот насчёт первого историки так и не пришли к однозначному выводу. То ли фраза произошла от того, что шляпники травились парами ртути при работе с фетром. То ли просто с годами в поговорке «Безумен, как гадюка» слово adder (гадюка) сменилось на hatter (шляпник).

Хотя многие ещё вспоминают некоего торговца мебелью и очень эксцентричного человека Теофилиуса Картера, жившего неподалеку от Оксфорда. Его также прозвали «Безумным Шляпником» из-за привычки носить цилиндр и множества эксцентричных идей. Например, Картер придумал «кровать-будильник», которая сбрасывала спящего на пол в нужное время. Не оттого ли Шляпник в книге так хочет разбудить Соню?

Что же касается Сони, то, скорее всего, это намёк на ручного вомбата одного из друзей Кэрролла Данте Габриэля Росетти. Писатель часто бывал в гостях у этой семьи и периодически заставал животное спящим на столе. А традиция держать мышек-сонь в чайниках с сеном была вполне привычной для Англии тех времён.

А вот происхождение Чеширского Кота остаётся загадкой. Его имя и внешность явно произошли от поговорки «Улыбается как Чеширский кот». Но вот появление самой этой фразы неясно. Есть версии, что в графстве Чешир, где родился Кэрролл, на сырных головах вырезали морды улыбающихся котов. Также есть легенда о художнике, который рисовал подобных котов на тавернах. Получается, что здесь автор от реальных героев снова переходит к фольклору.

Критика сна

Странное смешение сказки, личных воспоминаний и сложных каламбуров Кэрролл объяснил в книге самым простым образом: на самом деле, всё происходящее — сон девочки, задремавшей в саду. Разумеется, это сразу исключает любые претензии к логике повествования. Причём в самом финале автор ещё больше усложняет действие: сестра Алисы начинает видеть её сон.

Как понятно из дневников Кэрролла, его очень интересовала тема реальности во сне. Он писал: «Сон имеет свой собственный мир, и зачастую он так же реалистичен, как и сама жизнь». Вероятно, это во многом связано и с его пристрастием к фантазиям и сказкам. Достаточно вспомнить, что Кэрролл любил придумывать новые правила к старым играм. Точно так же, создавая сказочные миры, он мог добавить в них свои правила, которые сильно отличаются от обычных. Нужно лишь принять их.

Но критики далеко не сразу оценили попытки Льюиса Кэрролла. Книгу стали считать кладезем мудрости лишь спустя десятилетия, а в первые годы отзывы о ней были в лучшем случае сдержанными. Автора хвалили лишь за владение языком, а вот сюжет называли «слишком запутанным» и «перегруженным». Парадоксально, но сказке, которая впоследствии станет эталоном абсурдного юмора, ставили в вину бессмысленность сюжета и отсутствие логики.

Однако Льюиса Кэрролла это не остановило: спустя шесть лет вышло продолжение под заголовком «Сквозь зеркало, и что там нашла Алиса» или, как чаще его называют, «Алиса в Зазеркалье».

Зеркала и шахматы

Придумывая вторую книгу, Кэрролл во многом использовал те же приёмы, но удивительным образом сумел не уйти в самоповторы. Здесь ему вновь помогли любимые занятия — в первую очередь, шахматы. Автор построил сюжет в виде шахматной партии, а оглавление книги сделал в виде описания ходов.

Правда шахматисты могут заметить, что многие ходы нелогичны, а их порядок порой нарушается. Но это снова придирки, ведь по сюжету всё та же Алиса сидит за шахматной доской со своим котёнком и засыпает. Вполне ожидаемо, что ребёнок может что-то перепутать.

Главное, что сохранена основа. В первой книге героями были игральные карты, в продолжении же Кэрролл заменил их шахматными фигурами, а саму Алису сделал пешкой. При этом все они двигаются по доске строго по правилам шахмат, а главная героиня может разговаривать только с теми, кто находится на соседней с ней клетке. И логично, что она играет за белых — всё-таки этот цвет связан с добром и детской невинностью.

Тут есть интересная тонкость, которая не очень заметна русскому читателю. В оригинале принятые у нас чёрные фигуры были красными. И поэтому Король и Королева вполне коррелировали с главными злодеями из Страны чудес.

Сюжет снова очень прост: Алиса должна пройти до конца шахматного поля, чтобы из пешки превратиться в королеву. Белые фигуры ей помогают, чёрные — мешают. А заодно девочка общается со всякими причудливыми существами и слушает интересные истории.

Эта книга, как и «Страна чудес» получилась почти случайно: Кэролл учил Алису Лидделл и её сестёр шахматам, а для лучшего запоминания ходов придумывал различные шутки и сказки.

Но писатель увидел в шахматах не только возможность построения сюжета. Он взял за основу само изначальное расположение фигур напротив друг друга. И тогда ему пришла мысль о Зазеркалье — месте, где всё симметрично, но при этом наоборот. К этому можно прибавить распространённое мнение, что вторая книга посвящена не одной, а сразу двум девочкам. Кроме уже подросшей Алисы Лидделл музой Кэрролла называли его дальнюю родственницу Алису Рейкс.

Хотя вступительное стихотворение, где автор грустит о том, что героиня выросла и забыла его, всё же намекает на воспоминания о временах создания первой книги. Тем более, что в фантазии Кэрролла Алиса повзрослела всего лишь на полгода.

Симметрия и отражения

Симметрию и двойственность можно заметить ещё до начала самого сюжета. Новая книга кажется полной противоположностью «Алисе в стране чудес». В первой сказке действие начиналось в жаркий день на лугу, а теперь Алиса сидит дома, пока на улице холодно. С её дня рождения прошло ровно полгода — на дворе 5 ноября.

И снова учёные начинают выискивать в словах юной героини намёки на научные открытия. На сей раз речь идёт даже о химии. Ещё не пройдя сквозь зеркало, Алиса спрашивает: «Впрочем, не знаю, можно ли пить зазеркальное молоко?» Здесь усматривают предсказание скорого открытия асимметричного строения атомов. Так, например, молекулы декстрозы и фруктозы представляют собой зеркальные отражения. В этом случае, действительно, Кэрролл мог предполагать, что молоко из Зазеркалья несъедобно. Или же это просто был вопрос девочки, которая боится навредить котёнку.

Ну а после того, как Алиса оказывается в Зазеркалье, отражения и двойники попадаются ей повсеместно. Труляля и Траляля — «зеркальные» близнецы. Для рукопожатия один протягивает Алисе правую руку, а другой — левую. Белый рыцарь появляется сразу после Чёрного, а потом поёт песню о попытке засунуть левую ногу в правый ботинок. Морж и Плотник тоже появляются парой и ведут себя ровно противоположно друг другу.

Последние, кстати, стали ещё одной причиной философских споров. По сюжету, они безжалостно пожирают устриц. Морж их немного жалеет, но съедает больше. А Плотник и хотел бы съесть столько же, но не успел. И здесь возникает традиционная дилемма: что важнее, поступки или намерения? Но Кэрролл не даёт конкретного ответа, оставляя это философам.

«Зеркальность» касается не только героев, но и самого действия. Когда Алиса встречает Чёрную Королеву, им приходится бежать только для того, чтобы оставаться на месте. Белая Королева сначала кричит от боли, а потом уже протыкает палец заколкой. Труляля и Траляля сначала поют песню о своей драке, и только после дерутся. И ровно то же происходит с Шалтаем-Болтаем.

В мире Зазеркалья Кэрролл сумел придать абсурдному сюжету какое-то подобие логического обоснования. Конечно, история точно так же безумна, но в «Стране чудес» автор просто поддавался этой глупости, а здесь придумывает структуру, где всё происходит задом наперёд, а то и вообще хаотично.

Кстати, находили в этом произведении и намёки на квантовую физику. А именно в сцене, где Алиса заходит в лавку и никак не может рассмотреть ни одну вещь, потому что они все «текучие». Возможно, это намёк на невозможность определить положение электрона. Или же просто очередная мысль о хаотичности всего происходящего в мире.

Настоящие герои

В «Алисе в Зазеркалье» Кэрролл продолжил свои эксперименты с языком и пародиями. Он брал за основу стишков и песен старые мотивы, но на этот раз, возможно, добавлял к ним исторический и политический подтекст.

Так, споры между Труляля и Траляля (в оригинале Tweedledum and Tweedledee) отсылают к конфликту композиторов Генделя и Бонончини. Имена героев взяты из эпиграммы Байрона о композиторах, где он приходит к выводу, что не видит разницы между «Труляля и Траляля» — то есть их мелодиями.

Ну а в Морже и Плотнике некоторые видят аллюзию на две политические партии Великобритании. И эта же тема более ярко прослеживается в противостоянии Льва и Единорога — на гербе страны изображены именно эти животные. Хотя, возможно, автор просто ссылался на старинную детскую песенку об этих существах. Ведь точно так же из старой песни появился и Шалтай-Болтай.

Но не забывал Кэрролл и о личном. Среди героев проскакивают персонажи, явно списанные с реальных людей. Чёрная Королева здесь похожа на мисс Прикетт — гувернантку семьи Лидделлов, которую дети прозвали «Колючкой». По некоторым предположениям, она же была прообразом вечно недовольной мыши в «Стране чудес».

А Белый Рыцарь — конечно же, снова сам Кэрролл. У него добрые голубые глаза, взлохмаченные волосы. А ещё он постоянно что-то выдумывает и очень стесняется.

По сути, Рыцарь — единственный, кто действительно помог Алисе в её путешествии. И в его грусти, когда девочка превращается в Королеву, можно заметить аналогию с эмоциями Кэрролла в начале книги, где он печалится, что юная подруга выросла и забыла его.

В финале же книги автор очень трогательно прощается с героиней. Это можно заметить не сразу. Но первые буквы каждой строчки заключительного стихотворения складываются в «Алиса Плезенс Лидделл» — полное имя девочки.

Ненастоящий язык

Игры слов в «Алисе в Зазеркалье» ничуть не меньше, чем в «Стране чудес». Но в этой книге есть, можно сказать, апофеоз любви Кэрролла к шуткам над языком. Это, конечно же, знаменитое стихотворение Jabberwocky, получившее в самом популярном русском переводе название «Бармаглот». Всё дело в том, что первое четверостишие этого стихотворения полностью состоит из несуществующих слов, которые, при этом, подчиняются всем законам языка.

На самом деле, «Бармаглот» появился ещё за десять лет до «Алисы в Стране чудес». Тогда Кэрролл назвал его «Англосаксонский стих», пародируя старую речь. Изначально это просто бессмысленный набор слов, о котором автор иронично писал: «Смысл этой древней Поэзии неясен, но всё же он глубоко трогает сердце». Позже в «Алисе в Зазеркалье» главная героиня практически повторит его слова.

Объяснение всех слов появилось у автора уже в 1863 году, когда друзья попросили его в очередной раз прочитать стихотворение, а потом рассказать о его значении. Как ни странно, он действительно сумел его чётко истолковать. Хотя, возможно, снова придумывал на ходу.

В книге устами Шалтая-Болтая Кэрролл рассказывает о смысле стихотворения, приводя в пример «слова-бумажники» — то есть, целые фразы, собранные в одно слово. Например, «хливкий» это одновременно, хлипкий и ловкий, а «хрюкотать» — хрюкать и хохотать. В оригинале, конечно всё звучит совсем иначе, но Дина Орловская, автор наиболее известной русской версии, попыталась передать именно значение и игру слов. Что у Кэрролла очень непросто.

Остальная же часть стихотворения была дописана специально для книги. И она уже состоит, по большей части, из обычных слов. Правда, и здесь можно узнать, как «в глуше рымит исполин — Злопастный Брандашмыг». Как выглядят эти животные, было ведомо одному лишь Кэрроллу.

Сон о снах

Конечно же, всё происходящее во второй книге — тоже сон. Но Кэрролл здесь сумел ещё больше усложнить структуру истории. В финале «Алисы в Стране чудес» сестра героини начинала видеть её сон. Здесь же Алиса ещё в середине действия встречает спящего Белого Короля, а все окружающие утверждают, что она ему снится.

Это во многом напоминает буддистскую притчу о монахе, который видит себя во сне бабочкой, которая, в свою очередь, видит себя во сне монахом. Только Кэрролл идёт ещё дальше, делая структуру не цикличной, а скорее спиральной. Ведь Алиса не считает себя Королём, а видит его. При этом она сама может оказаться «сном во сне». И так до бесконечности — словно бесконечный коридор отражающихся друг в друге зеркал.

Сказка для детей и взрослых

Споры вокруг истинного значения книг Кэрролла стали разгораться значительно позже. Тем более, что после Алисы автор написал «Охоту на Снарка», ещё больше наполненную аллюзиями и неоднозначностью. По словам Кэрролла, эта книга создана «с конца». Он придумал последнюю строчку: «Ибо Снарк был Буджумом, увы», — а потом дописал к ней остальные строфы. И это снова очень похоже на правила зазеркального мира.

В «Охоте на Снарка» некоторые исследователи находили даже намёки на ядерную бомбу как противовес мирному использованию атома. Но кто знает, может это не имело вовсе никакого смысла.

Хотя в пользу теорий учёных о скрытых значениях «Алисы» свидетельствует тот факт, что в 1890 году Кэрролл выпустил «детскую версию» своих книг. Вряд ли обычным сказкам нужны отдельные версии для детей. А значит, как минимум часть исследований была не напрасна.

На сегодняшний день об «Алисе в Стране чудес» и «Алисе в Зазеркалье» написаны десятки научных работ. Сюжет неоднократно пересказывали в детских и взрослых экранизациях. Кто-то по сей день пытается найти в сказках предсказания научных открытий.

Другие же уверены, что попытки изучать эти сказки слишком серьёзно лишь вредят произведениям. Возможно, так оно и есть.

«…И пусть там будет побольше всяких глупостей!».
(А. П. Лиделл)

Жил-был на свете Чарлз Лютвидж Доджсон. Был он человек серьезный, математик, оксфордский профессор и страшный педант. Таким его знали взрослые. Зато дети, с которыми он общался, знали его, прежде всего, как довольно забавного дядечку — фантазера и выдумщика.

Особую симпатию Доджсон питал к семейству ректора оксфордского колледжа Крайст-черч. У ректора были три дочки, и именно благодаря настойчивости средней — Алисы Плезнс Лиделл — одним жарким летним днем на свет родилось одно из самых удивительных произведений мировой литературы.

«…Безжалостные! В жаркий день,
В такой сонливый час,
Когда бы только подремать,
Не размыкая глаз,
Вы требуете, чтобы я
Придумывал рассказ…»

4 июля 1862 года (ровно 145 лет назад) во время лодочной прогулки по Темзе она потребовала у своего взрослого друга (и так измученного греблей) сочинить сказку. Не просто сказку, а сказку, в которой бы участвовала она, и чтобы в ней обязательно было «побольше глупостей».

Доджсон вспоминал: «Я очень хорошо помню, как в отчаянной попытке придумать что-то новое я для начала отправил свою героиню вниз по кроличьей норе, совершенно не думая, что с ней будет дальше…».

«…Но вот настала тишина,
И, будто бы во сне,
Неслышно девочка идет
По сказочной стране
И видит множество чудес
В подземной глубине…»

«Глупостей» Додо насочинял предостаточно. Они так понравились главной героине сказки, что та попросила: «Ах, мистер Доджсон, как бы мне хотелось, чтобы Вы записали эти приключения для меня!» И здесь наш герой не мог отказать в просьбе, и со свойственной ему аккуратностью начал писать сказку в тетрадь ровным каллиграфическим почерком. Эта «забава» обрела законченный вид лишь к концу 1864 года, рукопись была снабжена тридцатью семью рисунками автора, фотографией Алисы в конце и называлась «Приключения Алисы под землей — рождественский подарок моей милой девочке».

Алиса тогда еще и не догадывалась, что этой прихотью навеки обессмертит свое имя. Но не имя Чарлза Лютвиджа Доджсона…

Дальнейшая судьба этого произведения настолько классична для сказок, что сразу вызывает в памяти знаменитый парадокс Корнея Чуковского: «Пишите бескорыстно, за это больше платят». Естественно, издавать эту (хоть и забавную) галиматью наш математик не собирался — разве это теория детерминантов? Однако так думали не все. Зашедший в гости к Лиделлам писатель Кингсли заметил на столе рукописную книжечку и тотчас оценил ее содержание по достоинству.

На первые уговоры издать «Алису под землей» Доджсон не поддался, его терзали смутные сомнения: поймут ли читатели все подоплеки сказки, написанной для узкого круга знакомых? Арбитром в споре решили избрать профессионала — известного в то время сказочника Джорджа Макдональдса: пусть он прочтет «Алису» своим искушенным детям, а они уж и вынесут окончательный вердикт. Вердикт вынес восьмилетний сын Макдональдса — Гревилл: «Неплохо бы, если б эта книжка была издана в количестве, эдак, 60 тысяч!» Отказать детям Доджсон не мог никогда.

Итак, «Алису под землей» решили открыть общественности. Но Доджсон не был бы самим собой, если бы основательно не переработал сказку и даже ввел в нее два новых значительных эпизода — сцену Безумного Чаепития и Суд над Валетом. В итоге она превратилась в «Алису в Стране Чудес» и была вручена своей героине 4 июля, ровно через три года после знаменательной лодочной прогулки. Правда, на титульном листе мистер Доджсон не значился…

«- С позволения Вашего Величества, — сказал Валет, — я этого письма не писал, и они этого не докажут. Там нет подписи.
 — Тем хуже, — сказал Король. — Значит, ты что-то дурное задумал, а не то подписался бы, как все честные люди».

Ну не пристало серьезному оксфордскому преподавателю, дотошному куратору столовой колледжа и без пяти минут священнику подписывать столь «легкомысленную» книжицу своим настоящим именем! Тем более что для такого случая у него в запасе уже был приготовлен псевдоним, которым он подписывал ранее некоторые из своих юморесок.

Псевдоним оказался настоящим лингвистическим «альтер эго» нашего героя. Доджсон просто взял свое настоящее имя «Чарлз Лютвидж» и проделал с ним «фокус-покус»: сначала перевел на латынь — получилось «Каролюс Людовикус», затем поменял слова местами и быстро (пока никто ничего не заметил) перевел их обратно на английский. В результате вместо скучного Чарлза Лютвиджа он получил чудаковатого и веселого Льюиса Кэрролла, а также мировую славу в придачу.

«- Хочешь потерять свое имя?
 — Нет, — испугалась Алиса. — Конечно, не хочу!
 — И зря, — сказал Комар небрежно. — 
Подумай, как это было бы удобно!»

Кстати, издавая «Алису в Стране Чудес», Доджсон сделал одно всемирно известное изобретение — первую суперобложку. В то время книги на выходе из печати просто оборачивали в бумагу. Доджсон посоветовал печатать на этой обертке заглавие и т. д., мотивируя тем, что тогда книгу можно будет вообще не разворачивать, и обложка будет в большей сохранности.

Самое первое издание было отпечатано с большим количеством брака и, под давлением педанта Доджсона, тираж изъяли из продажи (на сегодня сохранился лишь 21 экземпляр этого тиража). Плюс ко всему, не считающий себя профессиональным художником, автор решил препоручить иллюстрирование книги Джону Тенниелу — известному английскому карикатуристу.

Справедливости ради скажем, что первые литературные критики «Алисы» оказались не на высоте. Некоторые отзывы о сказке, как о слишком странном и жутковатом для детей произведении, сейчас кажутся даже более уместными, нежели тогда.

«Мы полагаем, что любой ребенок будет скорее недоумевать, чем радоваться, прочитав эту неестественную и перегруженную всякими странностями сказку…».
(Одна из первых рецензий на «Алису» из журнала «Atheneum»)

Впрочем, даже недоброжелатели отмечали «богатую фантазию Льюиса Кэрролла», а вскоре и тон критики изменился. Огромная популярность «Алисы» не только у детей, но и у взрослых свидетельствовала, что в английской литературе появилось нечто доселе невиданное.

Успех «Алисы», как бывает в таких случаях, с одной стороны вдохновлял, с другой — пугал Чарлза Лютвиджа Доджсона. Говорят, что в конце жизни он даже досадовал, что из-за шума вокруг «Алисы» его недооценили как математика. Ведь за всю свою жизнь Доджсон опубликовал 256 книг, а славу ему принесла лишь та, насчет издания которой он так долго сомневался.

Так или иначе Доджсон всю жизнь старался дистанцироваться от своего литературного «двойника». Надоедливым поклонникам он говорил, что не знает никакого Льюиса Кэрролла, а письма, пришедшие на это имя, отправлял назад с пометкой «Адресат не значится».

Выставив свое «альтер эго» перед публикой, Доджсон совершенно не желал открываться этой публике сам. Недаром один из бывших его студентов пораженно восклицал: «Кто бы мог подумать, что этот „сухарь“, у которого я засыпал на лекциях, мог написать такую увлекательную вещь!». А оксфордский коллега Доджсона говорил о нем: «Он не хочет быть Льюисом Кэрроллом и очень ревниво оберегает свою тайну… Всякую минуту он боится, что кто-нибудь упомянет при нем Алису».

И только от детей Доджсон не прятал своего «двойника», ведь по сути дела с ними он и был настоящим Льюисом Кэрроллом.

«Один мой друг (его зовут мистер Льюис Кэрролл) сообщил мне, что намеревается послать тебе книжку. Это очень близкий мой друг. Я знаю его всю свою жизнь (мы одного с ним возраста) и никогда с ним не разлучался. Разумеется, он был со мной и в Гарденс, не отходил от меня ни на ярд, даже когда я рисовал для тебя головоломки. Хотел бы я знать, заметила ли ты его?»
(Ч. Л. Доджсон, из письма к Изабел Станден)

First edition cover (1865)
Author	Lewis Carroll
Illustrator	John Tenniel
Country	United Kingdom
Language	English
Genre	Fantasy Literary nonsense
Publisher	Macmillan
Publication date	November 1865
Followed by	Through the Looking-Glass
Text	Alice’s Adventures in Wonderland at Wikisource

Alice’s Adventures in Wonderland (commonly Alice in Wonderland) is an 1865 English novel by Lewis Carroll. It details the story of a young girl named Alice who falls through a rabbit hole into a fantasy world of anthropomorphic creatures. It is seen as an example of the literary nonsense genre. The artist John Tenniel provided 42 wood-engraved illustrations for the book.

It received positive reviews upon release and is now one of the best-known works of Victorian literature; its narrative, structure, characters and imagery have had widespread influence on popular culture and literature, especially in the fantasy genre.^[1][2] It is credited as helping end an era of didacticism in children’s literature, inaugurating a new era in which writing for children aimed to «delight or entertain».^[3] The tale plays with logic, giving the story lasting popularity with adults as well as with children.^[4] The titular character Alice shares her given name with Alice Liddell, a girl Carroll knew.

The book has never been out of print and has been translated into 174 languages. Its legacy covers adaptations for screen, radio, art, ballet, opera, musicals, theme parks, board games and video games.^[5] Carroll published a sequel in 1871 entitled Through the Looking-Glass and a shortened version for young children, The Nursery «Alice», in 1890.

Background[edit]

«All in the golden afternoon…»[edit]

Alice’s Adventures in Wonderland was inspired when, on 4 July 1862, Lewis Carroll and Reverend Robinson Duckworth rowed up The Isis in a boat with three young girls.^[6][7] The three girls were the daughters of scholar Henry Liddell: Lorina Charlotte Liddell (aged 13; «Prima» in the book’s prefatory verse); Alice Pleasance Liddell (aged 10; «Secunda» in the verse); and Edith Mary Liddell (aged 8; «Tertia» in the verse).^[8]

The journey began at Folly Bridge, Oxford, and ended 5 miles (8.0 km) away in Godstow, Oxfordshire. During the trip Carroll told the girls a story that he described in his diary as «Alice’s Adventures Under Ground» and which his journal says he «undertook to write out for Alice».^[9] Alice Liddell recalled that she asked Carroll to write it down: unlike other stories he had told her, this one she wanted to preserve.^[10] She finally got the manuscript more than two years later.^[11]

4 July was known as the «golden afternoon», prefaced in the novel as a poem.^[12] In fact, the weather around Oxford on 4 July was «cool and rather wet», although at least one scholar has disputed this claim.^[13] Scholars debate whether Carroll in fact came up with Alice during the «golden afternoon» or whether the story was developed over a longer period.^[12]

Carroll had known the Liddell children since around March 1856, when he befriended Harry Liddell.^[14] He met Lorina by early March as well.^[15] In June 1856, he took the children out on the river.^[16] Robert Douglas-Fairhurst, who wrote a literary biography of Carroll, suggests that Carroll favoured Alice Pleasance Liddell in particular because her name was ripe for allusion.^[17] «Pleasance» means pleasure and the name «Alice» appeared in contemporary works including the poem «Alice Gray» by William Mee, of which Carroll wrote a parody; and Alice is a character in «Dream-Children: A Reverie», a prose piece by Charles Lamb.^[17] Carroll, an amateur photographer by the late 1850s,^[18] produced many photographic portraits of the Liddell children—but none more than Alice, of whom 20 survive.^[19]

Manuscript: Alice’s Adventures Under Ground[edit]

Carroll began writing the manuscript of the story the next day, although that earliest version is lost. The girls and Carroll took another boat trip a month later, when he elaborated the plot to the story of Alice, and in November he began working on the manuscript in earnest.^[20]

To add the finishing touches he researched natural history in connection with the animals presented in the book, and then had the book examined by other children—particularly those of George MacDonald. Though Carroll did add his own illustrations to the original copy, on publication he was advised to find a professional illustrator so the pictures were more appealing to its audiences. He subsequently approached John Tenniel to reinterpret Carroll’s visions through his own artistic eye, telling him that the story had been well liked by the children.^[20]

On 26 November 1864, Carroll gave Alice the handwritten manuscript of Alice’s Adventures Under Ground, with illustrations by Carroll himself, dedicating it as «A Christmas Gift to a Dear Child in Memory of a Summer’s Day».^[21][22]

The published version of Alice’s Adventures in Wonderland is about twice the length of Alice’s Adventures Under Ground and includes episodes, such as the Mad Tea-Party, that did not appear in the manuscript.^[23][24] The only known manuscript copy of Under Ground is held in the British Library.^[24] Macmillan published a facsimile of the manuscript in 1886.^[24]

Carroll began planning a print edition of the Alice story in 1863,^[24] before he gave Alice Liddell the handwritten manuscript. He wrote on 9 May 1863 that MacDonald’s family had suggested he publish Alice.^[11] A diary entry for 2 July says that he received a specimen page of the print edition around that date.^[24]

Plot[edit]

A young girl named Alice sits bored by a riverbank, where she suddenly spots a White Rabbit with a pocket watch and waistcoat lamenting that he is late. The surprised Alice follows him down a rabbit hole, which sends her down a lengthy plummet but to a safe landing. Inside a room with a table, she finds a key to a tiny door, beyond which is a beautiful garden. As she ponders how to fit through the door, she discovers a bottle reading «Drink me». Alice hesitantly drinks a portion of the bottle’s contents, and to her astonishment, she shrinks small enough to enter the door. However, she had left the key upon the table and is unable to reach it. Alice then discovers and eats a cake, which causes her to grow to a tremendous size. As the unhappy Alice bursts into tears, the passing White Rabbit flees in a panic, dropping a fan and pair of gloves. Alice uses the fan for herself, which causes her to shrink once more and leaves her swimming in a pool of her own tears. Within the pool, Alice meets a variety of animals and birds, who convene on a bank and engage in a «Caucus Race» to dry themselves. Following the end of the race, Alice inadvertently frightens the animals away by discussing her cat.

The White Rabbit appears in search of the gloves and fan. Mistaking Alice for his maidservant, the White Rabbit orders Alice to go into his house and retrieve them. Alice finds another bottle and drinks from it, which causes her to grow to such an extent that she gets stuck within the house. The White Rabbit and his neighbors attempt several methods to extract her, eventually taking to hurling pebbles that turn into small cakes. Alice eats one and shrinks herself, allowing her to flee into the forest. She meets a Caterpillar seated on a mushroom and smoking a hookah. Amidst the Caterpillar’s questioning, Alice begins to admit to her current identity crisis, compounded by her inability to remember a poem. Before crawling away, the Caterpillar tells her that a bite of one side of the mushroom will make her larger, while a bite from the other side will make her smaller. During a period of trial and error, Alice’s neck extends between the treetops, frightening a pigeon who mistakes her for a serpent. After shrinking to an appropriate height, Alice arrives at the home of a Duchess, who owns a perpetually grinning Cheshire Cat. The Duchess’s baby, whom she hands to Alice, transforms into a piglet, which Alice releases into the woods. The Cheshire Cat appears to Alice and directs her toward the Hatter and March Hare before disappearing, leaving his grin behind. Alice finds the Hatter, March Hare, and a sleepy Dormouse in the midst of an absurd tea party. The Hatter explains that it is always 6 pm (tea time), claiming that time is standing still as punishment for the Hatter trying to «kill it». A strange conversation ensues around the table, and the riddle «Why is a raven like a writing desk?» is brought forward. Eventually, Alice impatiently decides to leave, dismissing the affair as «the stupidest tea party that [she has] ever been to».

Noticing a door on one of the trees, Alice passes through and finds herself back in the room from the beginning of her journey. She is able to take the key and use it to open the door to the garden, which turns out to be the croquet court of the Queen of Hearts, whose guard consists of living playing cards. Alice participates in a croquet game, in which hedgehogs are used as balls, flamingos are used as mallets, and soldiers act as gates. The Queen proves to be short-tempered, and she constantly orders beheadings. When the Cheshire Cat appears as only a head, the Queen orders his beheading, only to be told that such an act is impossible. Because the cat belongs to the Duchess, Alice prompts the Queen to release the Duchess from prison to resolve the matter. When the Duchess ruminates on finding morals in everything around her, the Queen dismisses her on the threat of execution. Alice then meets a Gryphon and a weeping Mock Turtle, who dance to the Lobster Quadrille while Alice recites (rather incorrectly) «‘Tis the Voice of the Lobster». The Mock Turtle sings them «Beautiful Soup» during which the Gryphon drags Alice away for an impending trial, in which the Knave of Hearts stands accused of stealing the Queen’s tarts. The trial is ridiculously conducted by the King of Hearts, and the jury is composed of various animals that Alice had previously met. Alice gradually grows in size and confidence, allowing herself increasingly frequent remarks on the irrationality of the proceedings. The Queen finally commands Alice’s beheading, but Alice scoffs that the Queen’s guard is only a pack of cards. Although Alice holds her own for a time, the card guards soon gang up and start to swarm all over her. Alice’s sister wakes her up from a dream, brushing what turns out to be some leaves from Alice’s face. Alice leaves her sister on the bank to imagine all the curious happenings for herself.

Characters[edit]

The main characters in Alice’s Adventures in Wonderland are the following:

Character allusions[edit]

In The Annotated Alice, Martin Gardner provides background information for the characters. The members of the boating party that first heard Carroll’s tale show up in chapter 3 («A Caucus-Race and a Long Tale»). Alice Liddell herself is there, while Carroll is caricatured as the Dodo (because Carroll stuttered when he spoke, he sometimes pronounced his last name as «Dodo-Dodgson»). The Duck refers to Robinson Duckworth, and the Lory and Eaglet to Alice Liddell’s sisters Lorina and Edith.^[25]

Bill the Lizard may be a play on the name of British Prime Minister Benjamin Disraeli.^[26] One of Tenniel’s illustrations in Through the Looking-Glass—the 1871 sequel to Alice—depicts the character referred to as the «Man in White Paper» (whom Alice meets on a train) as a caricature of Disraeli, wearing a paper hat.^[27] The illustrations of the Lion and the Unicorn (also in Looking-Glass) look like Tenniel’s Punch illustrations of William Ewart Gladstone and Disraeli, although Gardner says there is «no proof» that they were intended to represent these politicians.^[28]

Gardner has suggested that the Hatter is a reference to Theophilus Carter, an Oxford furniture dealer, and that Tenniel apparently drew the Hatter to resemble Carter, on a suggestion of Carroll’s.^[29] The Dormouse tells a story about three little sisters named Elsie, Lacie, and Tillie. These are the Liddell sisters: Elsie is L.C. (Lorina Charlotte); Tillie is Edith (her family nickname is Matilda); and Lacie is an anagram of Alice.^[30]

The Mock Turtle speaks of a drawling-master, «an old conger eel», who came once a week to teach «Drawling, Stretching, and Fainting in Coils». This is a reference to the art critic John Ruskin, who came once a week to the Liddell house to teach the children drawing, sketching, and painting in oils.^[31][32]

The Mock Turtle also sings «Turtle Soup». This is a parody of a song called «Star of the Evening, Beautiful Star», which the Liddells sang for Carroll.^[33][34]

Poems and songs[edit]

Carroll wrote multiple poems and songs for Alice’s Adventures in Wonderland, including:

• «All in the golden afternoon…»—the prefatory verse to the book, an original poem by Carroll that recalls the rowing expedition on which he first told the story of Alice’s adventures underground
• «How Doth the Little Crocodile»—a parody of Isaac Watts’ nursery rhyme, «Against Idleness and Mischief»^[35]
• «The Mouse’s Tale»—an example of concrete poetry
• «You Are Old, Father William»—a parody of Robert Southey’s «The Old Man’s Comforts and How He Gained Them»^[36]
• The Duchess’s lullaby, «Speak roughly to your little boy…»—a parody of David Bates’ «Speak Gently»
• «Twinkle, Twinkle, Little Bat»—a parody of Jane Taylor’s «Twinkle Twinkle Little Star»^[37]
• «The Lobster Quadrille»—a parody of Mary Botham Howitt’s «The Spider and the Fly»^[38]
• «‘Tis the Voice of the Lobster»—a parody of Isaac Watts’ «The Sluggard»^[39]
• «Beautiful Soup»—a parody of James M. Sayles’s «Star of the Evening, Beautiful Star»^[40]
• «The Queen of Hearts»—an actual nursery rhyme
• «They told me you had been to her…»—White Rabbit’s evidence

Writing style and themes[edit]

Symbolism[edit]

Carroll’s biographer Morton N. Cohen reads Alice as a roman à clef populated with real figures from Carroll’s life. The Alice of Alice is Alice Liddell; the Dodo is Carroll himself; Wonderland is Oxford; even the Mad Tea Party, according to Cohen, is a send-up of Alice’s own birthday party.^[41] The critic Jan Susina rejects Cohen’s account, arguing that Alice the character bears a tenuous relationship with Alice Liddell.^[42]

Beyond its refashioning of Carroll’s everyday life, Cohen argues, Alice critiques Victorian ideals of childhood. It is an account of «the child’s plight in Victorian upper-class society» in which Alice’s mistreatment by the creatures of Wonderland reflects Carroll’s own mistreatment by older people as a child.^[43]

In the eighth chapter, three cards are painting the roses on a rose tree red, because they had accidentally planted a white-rose tree that The Queen of Hearts hates. According to Wilfrid Scott-Giles, the rose motif in Alice alludes to the English Wars of the Roses: red roses symbolised the House of Lancaster, while white roses symbolised their rival House of York.^[44]

Language[edit]

Alice is full of linguistic play, puns, and parodies.^[45] According to Gillian Beer, Carroll’s play with language evokes the feeling of words for new readers: they «still have insecure edges and a nimbus of nonsense blurs the sharp focus of terms».^[46] The literary scholar Jessica Straley, in a work about the role of evolutionary theory in Victorian children’s literature, argues that Carroll’s focus on language prioritises humanism over scientism by emphasising language’s role in human self-conception.^[47]

Pat’s «Digging for apples» is a cross-language pun, as pomme de terre (literally; «apple of the earth») means potato and pomme means apple.^[48]

In the second chapter, Alice initially addresses the mouse as «O Mouse», based on her memory of the noun declensions «in her brother’s Latin Grammar, ‘A mouse – of a mouse – to a mouse – a mouse – O mouse!'» These words correspond to the first five of Latin’s six cases, in a traditional order established by medieval grammarians: mus (nominative), muris (genitive), muri (dative), murem (accusative), (O) mus (vocative). The sixth case, mure (ablative) is absent from Alice’s recitation. Nilson has plausibly suggested that Alice’s missing ablative is a pun on her father Henry Liddell’s work on the standard A Greek-English Lexicon since ancient Greek does not have an ablative case. Further, Mousa (meaning muse) was a standard model noun in Greek books of the time in paradigms of the first declension, short-alpha noun.^[49]

Mathematics[edit]

Mathematics and logic are central to Alice.^[50] As Carroll was a mathematician at Christ Church, it has been suggested that there are many references and mathematical concepts in both this story and Through the Looking-Glass.^[51][52] Literary scholar Melanie Bayley asserted in the New Scientist magazine that Carroll wrote Alice in Wonderland in its final form as a satire of mid-19th century mathematics.^[53]

Eating and devouring[edit]

Carina Garland notes how the world is «expressed via representations of food and appetite», naming Alice’s frequent desire for consumption (of both food and words), her ‘Curious Appetites’.^[54] Often, the idea of eating coincides to make gruesome images. After the riddle «Why is a raven like a writing-desk?», the Hatter claims that Alice might as well say, «I see what I eat…I eat what I see» and so the riddle’s solution, put forward by Boe Birns, could be that «A raven eats worms; a writing desk is worm-eaten»; this idea of food encapsulates idea of life feeding on life itself, for the worm is being eaten and then becomes the eater  – a horrific image of mortality.^[55]

Nina Auerbach discusses how the novel revolves around eating and drinking which «motivates much of her [Alice’s] behaviour», for the story is essentially about things «entering and leaving her mouth».^[56] The animals of Wonderland are of particular interest, for Alice’s relation to them shifts constantly because, as Lovell-Smith states, Alice’s changes in size continually reposition her in the food chain, serving as a way to make her acutely aware of the ‘eat or be eaten’ attitude that permeates Wonderland.^[57]

Nonsense[edit]

Alice is an example of the literary nonsense genre.^[58] According to Humphrey Carpenter, Alice‘s brand of nonsense embraces the nihilistic and existential. Characters in nonsensical episodes such as the Mad Tea Party, in which it is always the same time, go on posing paradoxes that are never resolved.^[59]

Rules and games[edit]

Wonderland is a rule-bound world, but its rules are not those of our world. The literary scholar Daniel Bivona writes that Alice is characterised by «gamelike social structures».^[60] She trusts in instructions from the beginning, drinking from the bottle labelled «drink me» after recalling, during her descent, that children who do not follow the rules often meet terrible fates.^[61] Unlike the creatures of Wonderland, who approach their world’s wonders uncritically, Alice continues to look for rules as the story progresses. Gillian Beer suggests that Alice, the character, looks for rules to soothe her anxiety, while Carroll may have hunted for rules because he struggled with the implications of the non-Euclidean geometry then in development.^[62]

Illustrations[edit]

The manuscript was illustrated by Carroll himself who added 37 illustrations—printed in a facsimile edition in 1887.^[21] John Tenniel provided 42 wood-engraved illustrations for the published version of the book.^[63] The first print run was destroyed (or sold to the US^[64]) at Carroll’s request because he was dissatisfied with the quality. There are only 22 known first edition copies in existence.^[63] The book was reprinted and published in 1866.^[21] Tenniel’s detailed black-and-white drawings remain the definitive depiction of the characters.^[65]

Tenniel’s illustrations of Alice do not portray the real Alice Liddell,^[42] who had dark hair and a short fringe. Alice has provided a challenge for other illustrators, including those of 1907 by Charles Pears and the full series of colour plates and line-drawings by Harry Rountree published in the (inter-War) Children’s Press (Glasgow) edition. Other significant illustrators include: Arthur Rackham (1907), Willy Pogany (1929), Mervyn Peake (1946), Ralph Steadman (1967), Salvador Dalí (1969), Graham Overden (1969), Max Ernst (1970), Peter Blake (1970), Tove Jansson (1977), Anthony Browne (1988), Helen Oxenbury (1999),^[66] and Lisbeth Zwerger (1999).

Publication history[edit]

Carroll first met Alexander Macmillan, a high-powered London publisher, on 19 October 1863.^[11] His firm, Macmillan Publishers, agreed to publish Alice’s Adventures in Wonderland by sometime in 1864.^[67] Carroll financed the initial print run, possibly because it gave him more editorial authority than other financing methods.^[67] He managed publication details such as typesetting and engaged illustrators and translators.^[68]

Macmillan had published The Water-Babies, also a children’s fantasy, in 1863, and suggested its design as a basis for Alice‘s.^[69] Carroll saw a specimen copy in May 1865.^[70] 2,000 copies were printed by July but John Tenniel, the illustrator, objected to their quality and Carroll instructed Macmillan to halt publication so they could be reprinted.^[21][71] In August, he engaged Richard Clay as an alternative printer for a new run of 2,000.^[72] The reprint cost £600, paid entirely by Carroll.^[73] He received the first copy of Clay’s reprint on 9 November 1865.^[73]

Macmillan finally published the revised first edition, printed by Richard Clay, in November 1865.^[2][74] Carroll requested a red binding, deeming it appealing to young readers.^[75][76] A new edition, released in December of the same year for the Christmas market, but carrying an 1866 date, was quickly printed.^[77][78] The text blocks of the original edition were removed from the binding and sold with Carroll’s permission to the New York publishing house of D. Appleton & Company.^[79] The binding for the Appleton Alice was identical to the 1866 Macmillan Alice, except for the publisher’s name at the foot of the spine. The title page of the Appleton Alice was an insert cancelling the original Macmillan title page of 1865, and bearing the New York publisher’s imprint and the date 1866.^[2]

The entire print run sold out quickly. Alice was a publishing sensation, beloved by children and adults alike.^[2] Oscar Wilde was a fan.^[80] Queen Victoria was also an avid reader of the book.^[81] She reportedly enjoyed Alice enough that she asked for Carroll’s next book, which turned out to be a mathematical treatise; Carroll denied this.^[82] The book has never been out of print.^[2] Alice’s Adventures in Wonderland has been translated into 174 languages.^[83]

Publication timeline[edit]

The following list is a timeline of major publication events related to Alice’s Adventures in Wonderland:

• 1869: Published in German as Alice’s Abenteuer im Wunderland, translated by Antonie Zimmermann.^[84]
• 1869: Published in French as Aventures d’Alice au pays des merveilles, translated by Henri Bué.^[85]
• 1870: Published in Swedish as Alice’s Äventyr i Sagolandet, translated by Emily Nonnen.^[86]
• 1871: Carroll meets another Alice, Alice Raikes, during his time in London. He talks with her about her reflection in a mirror, leading to the sequel, Through the Looking-Glass, and What Alice Found There, which sells even better.
• 1872: Published in Italian as Le Avventure di Alice nel Paese delle Meraviglie, translated by Teodorico Pietrocòla Rossetti.^[87]
• 1886: Carroll publishes a facsimile of the earlier Alice’s Adventures Under Ground manuscript.^[88]
• 1890: Carroll publishes The Nursery «Alice», an abridged version, around Easter.^[89]
• 1905: Mrs J. C. Gorham publishes Alice’s Adventures in Wonderland Retold in Words of One Syllable in a series of such books published by A. L. Burt Company, aimed at young readers.
• 1906: Published in Finnish as Liisan seikkailut ihmemaailmassa, translated by Anni Swan.^[84]
• 1907: Copyright on Alice’s Adventures in Wonderland expires in the UK, entering the tale into the public domain.^[90][91]
• 1910: Published in Esperanto as La Aventuroj de Alicio en Mirlando, translated by E. L. Kearney.^[84]
• 1915: Alice Gerstenberg’s stage adaptation premieres.^[92][93]
• 1928: The manuscript of Alice’s Adventures Under Ground written and illustrated by Carroll, which he had given to Alice Liddell, was sold at Sotheby’s in London on 3 April. It sold to Philip Rosenbach of Philadelphia for £15,400, a world record for the sale of a manuscript at the time; the buyer later presented it to the British Library (where the manuscript remains) as an appreciation for Britain’s part in two World Wars.^[94][95]
• 1960: American writer Martin Gardner publishes a special edition, The Annotated Alice.^[96]
• 1988: Lewis Carroll and Anthony Browne, illustrator of an edition from Julia MacRae Books, wins the Kurt Maschler Award.^[97]
• 1998: Carroll’s own copy of Alice, one of only six surviving copies of the 1865 first edition, is sold at an auction for US$1.54 million to an anonymous American buyer, becoming the most expensive children’s book (or 19th-century work of literature) ever sold to that point.^[98]
• 1999: Lewis Carroll and Helen Oxenbury, illustrator of an edition from Walker Books, win the Kurt Maschler Award for integrated writing and illustration.^[66]
• 2008: Folio publishes Alice’s Adventures Under Ground facsimile edition (limited to 3,750 copies, boxed with The Original Alice pamphlet).
• 2009: Children’s book collector and former American football player Pat McInally reportedly sold Alice Liddell’s own copy at auction for US$115,000.^[99]

Reception[edit]

Alice was published to critical praise.^[100] One magazine declared it «exquisitely wild, fantastic, [and] impossible».^[101] In the late 19th century, Walter Besant wrote that Alice in Wonderland «was a book of that extremely rare kind which will belong to all the generations to come until the language becomes obsolete».^[102]

No story in English literature has intrigued me more than Lewis Carroll’s Alice in Wonderland. It fascinated me the first time I read it as a schoolboy.

F. J. Harvey Darton argued in a 1932 book that Alice ended an era of didacticism in children’s literature, inaugurating a new era in which writing for children aimed to «delight or entertain».^[3] In 2014, Robert McCrum named Alice «one of the best loved in the English canon» and called it «perhaps the greatest, possibly most influential, and certainly the most world-famous Victorian English fiction».^[2] A 2020 review in Time states: «The book changed young people’s literature. It helped to replace stiff Victorian didacticism with a looser, sillier, nonsense style that reverberated through the works of language-loving 20th-century authors as different as James Joyce, Douglas Adams and Dr. Seuss.»^[1] The protagonist of the story, Alice, has been recognised as a cultural icon.^[104] In 2006, Alice in Wonderland was named among the icons of England in a public vote.^[105]

Adaptations and influence[edit]

Books for children in the Alice mould emerged as early as 1869 and continued to appear throughout the late 19th century.^[106] Released in 1903, the British silent film, Alice in Wonderland, was the first screen adaptation of the book.^[107]

In 2015, Robert Douglas-Fairhurst in The Guardian wrote,

Since the first publication of Alice’s Adventures in Wonderland 150 years ago, Lewis Carroll’s work has spawned a whole industry, from films and theme park rides to products such as a «cute and sassy» Alice costume («petticoat and stockings not included»). The blank-faced little girl made famous by John Tenniel’s original illustrations has become a cultural inkblot we can interpret in any way we like.^[5]

Labelled «a dauntless, no-nonsense heroine» by The Guardian, the character of the plucky, yet proper, Alice has proven immensely popular and inspired similar heroines in literature and pop culture, many also named Alice in homage.^[108] The book has inspired numerous film and television adaptations which have multiplied as the original work is now in the public domain in all jurisdictions. Musical works inspired by Alice includes The Beatles’ single «Lucy in the Sky with Diamonds», with songwriter John Lennon attributing the song’s fantastical imagery to his reading of Carroll’s Alice in Wonderland books.^[109] A popular figure in Japan since the country opened up to the West in the late 19th century, Alice has been a popular subject for writers of manga and a source of inspiration for Japanese fashion, in particular Lolita fashion.^[110][111]

Live performance[edit]

The first full major production of ‘Alice’ books during Lewis Carroll’s lifetime was Alice in Wonderland, an 1886 musical play in London’s West End by Henry Savile Clark (book) and Walter Slaughter (music), which played at the Prince of Wales Theatre. Twelve-year-old actress Phoebe Carlo (the first to play Alice) was personally selected by Carroll for the role.^[112] Carroll attended a performance on 30 December 1886, writing in his diary he enjoyed it.^[113] The musical was frequently revived during West End Christmas seasons during the four decades after its premiere, including a London production at the Globe Theatre in 1888, with Isa Bowman as Alice.^[114][115]

As the book and its sequel are Carroll’s most widely recognised works, they have also inspired numerous live performances, including plays, operas, ballets, and traditional English pantomimes. These works range from fairly faithful adaptations to those that use the story as a basis for new works. Eva Le Gallienne’s stage adaptation of the Alice books premiered on 12 December 1932 and ended its run in May 1933.^[116] The production has been revived in New York in 1947 and 1982. Joseph Papp staged Alice in Concert at the Public Theater in New York City in 1980. Elizabeth Swados wrote the book, lyrics, and music. Based on both Alice’s Adventures in Wonderland and Through the Looking-Glass, Papp and Swados had previously produced a version of it at the New York Shakespeare Festival. Meryl Streep played Alice, the White Queen, and Humpty Dumpty.^[117] The cast also included Debbie Allen, Michael Jeter, and Mark Linn-Baker. Performed on a bare stage with the actors in modern dress, the play is a loose adaptation, with song styles ranging the globe. A community theatre production of Alice was Olivia de Havilland’s first foray onto the stage.^[118]

The 1992 musical theatre production Alice used both Alice books as its inspiration. It also employs scenes with Carroll, a young Alice Liddell, and an adult Alice Liddell, to frame the story. Paul Schmidt wrote the play, with Tom Waits and Kathleen Brennan writing the music.^[119][120] Although the original production in Hamburg, Germany, received only a small audience, Tom Waits released the songs as the album Alice in 2002.

The English composer Joseph Horovitz composed an Alice in Wonderland ballet commissioned by the London Festival Ballet in 1953. It was performed frequently in England and the US.^[121] A ballet by Christopher Wheeldon and Nicholas Wright commissioned for The Royal Ballet entitled Alice’s Adventures in Wonderland premiered in February 2011 at the Royal Opera House in London.^[122][123] The ballet was based on the novel Wheeldon grew up reading as a child and is generally faithful to the original story, although some critics claimed it may have been too faithful.^[124] Gerald Barry’s 2016 one-act opera, Alice’s Adventures Under Ground, first staged in 2020 at the Royal Opera House, is a conflation of the two Alice books.^[125]

Commemoration[edit]

Characters from the book are depicted on the stained glass windows of Lewis Carroll’s hometown church, All Saints’, in Daresbury, Cheshire.^[126] Another commemoration of Carroll’s work in his home county of Cheshire is the granite sculpture, The Mad Hatter’s Tea Party, located in Warrington.^[127] International works based on the book include the Alice in Wonderland statue in Central Park, New York, and the Alice statue in Rymill Park, Adelaide, Australia.^[128][129] In 2015, Alice characters featured on a series of UK postage stamps issued by the Royal Mail to mark the 150th anniversary of the publication of the book.^[130]

See also[edit]

• Through the Looking Glass
• Down the rabbit hole
• Translations of Alice’s Adventures in Wonderland
• Translations of Through the Looking-Glass

References[edit]

Works cited[edit]

External links[edit]

Text[edit]

• (1886) Alice’s Adventures Under Ground at Project Gutenberg
• (1907) Alice’s Adventures in Wonderland at Project Gutenberg
• (1916) Alice’s Adventures in Wonderland at Project Gutenberg

Audio[edit]

First edition cover (1865)
Author	Lewis Carroll
Illustrator	John Tenniel
Country	United Kingdom
Language	English
Genre	Fantasy Literary nonsense
Publisher	Macmillan
Publication date	November 1865
Followed by	Through the Looking-Glass
Text	Alice’s Adventures in Wonderland at Wikisource

Alice’s Adventures in Wonderland (commonly Alice in Wonderland) is an 1865 English novel by Lewis Carroll. It details the story of a young girl named Alice who falls through a rabbit hole into a fantasy world of anthropomorphic creatures. It is seen as an example of the literary nonsense genre. The artist John Tenniel provided 42 wood-engraved illustrations for the book.

It received positive reviews upon release and is now one of the best-known works of Victorian literature; its narrative, structure, characters and imagery have had widespread influence on popular culture and literature, especially in the fantasy genre.^[1][2] It is credited as helping end an era of didacticism in children’s literature, inaugurating a new era in which writing for children aimed to «delight or entertain».^[3] The tale plays with logic, giving the story lasting popularity with adults as well as with children.^[4] The titular character Alice shares her given name with Alice Liddell, a girl Carroll knew.

The book has never been out of print and has been translated into 174 languages. Its legacy covers adaptations for screen, radio, art, ballet, opera, musicals, theme parks, board games and video games.^[5] Carroll published a sequel in 1871 entitled Through the Looking-Glass and a shortened version for young children, The Nursery «Alice», in 1890.

Background[edit]

«All in the golden afternoon…»[edit]

Alice’s Adventures in Wonderland was inspired when, on 4 July 1862, Lewis Carroll and Reverend Robinson Duckworth rowed up The Isis in a boat with three young girls.^[6][7] The three girls were the daughters of scholar Henry Liddell: Lorina Charlotte Liddell (aged 13; «Prima» in the book’s prefatory verse); Alice Pleasance Liddell (aged 10; «Secunda» in the verse); and Edith Mary Liddell (aged 8; «Tertia» in the verse).^[8]

The journey began at Folly Bridge, Oxford, and ended 5 miles (8.0 km) away in Godstow, Oxfordshire. During the trip Carroll told the girls a story that he described in his diary as «Alice’s Adventures Under Ground» and which his journal says he «undertook to write out for Alice».^[9] Alice Liddell recalled that she asked Carroll to write it down: unlike other stories he had told her, this one she wanted to preserve.^[10] She finally got the manuscript more than two years later.^[11]

4 July was known as the «golden afternoon», prefaced in the novel as a poem.^[12] In fact, the weather around Oxford on 4 July was «cool and rather wet», although at least one scholar has disputed this claim.^[13] Scholars debate whether Carroll in fact came up with Alice during the «golden afternoon» or whether the story was developed over a longer period.^[12]

Carroll had known the Liddell children since around March 1856, when he befriended Harry Liddell.^[14] He met Lorina by early March as well.^[15] In June 1856, he took the children out on the river.^[16] Robert Douglas-Fairhurst, who wrote a literary biography of Carroll, suggests that Carroll favoured Alice Pleasance Liddell in particular because her name was ripe for allusion.^[17] «Pleasance» means pleasure and the name «Alice» appeared in contemporary works including the poem «Alice Gray» by William Mee, of which Carroll wrote a parody; and Alice is a character in «Dream-Children: A Reverie», a prose piece by Charles Lamb.^[17] Carroll, an amateur photographer by the late 1850s,^[18] produced many photographic portraits of the Liddell children—but none more than Alice, of whom 20 survive.^[19]

Manuscript: Alice’s Adventures Under Ground[edit]

Carroll began writing the manuscript of the story the next day, although that earliest version is lost. The girls and Carroll took another boat trip a month later, when he elaborated the plot to the story of Alice, and in November he began working on the manuscript in earnest.^[20]

To add the finishing touches he researched natural history in connection with the animals presented in the book, and then had the book examined by other children—particularly those of George MacDonald. Though Carroll did add his own illustrations to the original copy, on publication he was advised to find a professional illustrator so the pictures were more appealing to its audiences. He subsequently approached John Tenniel to reinterpret Carroll’s visions through his own artistic eye, telling him that the story had been well liked by the children.^[20]

On 26 November 1864, Carroll gave Alice the handwritten manuscript of Alice’s Adventures Under Ground, with illustrations by Carroll himself, dedicating it as «A Christmas Gift to a Dear Child in Memory of a Summer’s Day».^[21][22]

The published version of Alice’s Adventures in Wonderland is about twice the length of Alice’s Adventures Under Ground and includes episodes, such as the Mad Tea-Party, that did not appear in the manuscript.^[23][24] The only known manuscript copy of Under Ground is held in the British Library.^[24] Macmillan published a facsimile of the manuscript in 1886.^[24]

Carroll began planning a print edition of the Alice story in 1863,^[24] before he gave Alice Liddell the handwritten manuscript. He wrote on 9 May 1863 that MacDonald’s family had suggested he publish Alice.^[11] A diary entry for 2 July says that he received a specimen page of the print edition around that date.^[24]

Plot[edit]

A young girl named Alice sits bored by a riverbank, where she suddenly spots a White Rabbit with a pocket watch and waistcoat lamenting that he is late. The surprised Alice follows him down a rabbit hole, which sends her down a lengthy plummet but to a safe landing. Inside a room with a table, she finds a key to a tiny door, beyond which is a beautiful garden. As she ponders how to fit through the door, she discovers a bottle reading «Drink me». Alice hesitantly drinks a portion of the bottle’s contents, and to her astonishment, she shrinks small enough to enter the door. However, she had left the key upon the table and is unable to reach it. Alice then discovers and eats a cake, which causes her to grow to a tremendous size. As the unhappy Alice bursts into tears, the passing White Rabbit flees in a panic, dropping a fan and pair of gloves. Alice uses the fan for herself, which causes her to shrink once more and leaves her swimming in a pool of her own tears. Within the pool, Alice meets a variety of animals and birds, who convene on a bank and engage in a «Caucus Race» to dry themselves. Following the end of the race, Alice inadvertently frightens the animals away by discussing her cat.

The White Rabbit appears in search of the gloves and fan. Mistaking Alice for his maidservant, the White Rabbit orders Alice to go into his house and retrieve them. Alice finds another bottle and drinks from it, which causes her to grow to such an extent that she gets stuck within the house. The White Rabbit and his neighbors attempt several methods to extract her, eventually taking to hurling pebbles that turn into small cakes. Alice eats one and shrinks herself, allowing her to flee into the forest. She meets a Caterpillar seated on a mushroom and smoking a hookah. Amidst the Caterpillar’s questioning, Alice begins to admit to her current identity crisis, compounded by her inability to remember a poem. Before crawling away, the Caterpillar tells her that a bite of one side of the mushroom will make her larger, while a bite from the other side will make her smaller. During a period of trial and error, Alice’s neck extends between the treetops, frightening a pigeon who mistakes her for a serpent. After shrinking to an appropriate height, Alice arrives at the home of a Duchess, who owns a perpetually grinning Cheshire Cat. The Duchess’s baby, whom she hands to Alice, transforms into a piglet, which Alice releases into the woods. The Cheshire Cat appears to Alice and directs her toward the Hatter and March Hare before disappearing, leaving his grin behind. Alice finds the Hatter, March Hare, and a sleepy Dormouse in the midst of an absurd tea party. The Hatter explains that it is always 6 pm (tea time), claiming that time is standing still as punishment for the Hatter trying to «kill it». A strange conversation ensues around the table, and the riddle «Why is a raven like a writing desk?» is brought forward. Eventually, Alice impatiently decides to leave, dismissing the affair as «the stupidest tea party that [she has] ever been to».

Noticing a door on one of the trees, Alice passes through and finds herself back in the room from the beginning of her journey. She is able to take the key and use it to open the door to the garden, which turns out to be the croquet court of the Queen of Hearts, whose guard consists of living playing cards. Alice participates in a croquet game, in which hedgehogs are used as balls, flamingos are used as mallets, and soldiers act as gates. The Queen proves to be short-tempered, and she constantly orders beheadings. When the Cheshire Cat appears as only a head, the Queen orders his beheading, only to be told that such an act is impossible. Because the cat belongs to the Duchess, Alice prompts the Queen to release the Duchess from prison to resolve the matter. When the Duchess ruminates on finding morals in everything around her, the Queen dismisses her on the threat of execution. Alice then meets a Gryphon and a weeping Mock Turtle, who dance to the Lobster Quadrille while Alice recites (rather incorrectly) «‘Tis the Voice of the Lobster». The Mock Turtle sings them «Beautiful Soup» during which the Gryphon drags Alice away for an impending trial, in which the Knave of Hearts stands accused of stealing the Queen’s tarts. The trial is ridiculously conducted by the King of Hearts, and the jury is composed of various animals that Alice had previously met. Alice gradually grows in size and confidence, allowing herself increasingly frequent remarks on the irrationality of the proceedings. The Queen finally commands Alice’s beheading, but Alice scoffs that the Queen’s guard is only a pack of cards. Although Alice holds her own for a time, the card guards soon gang up and start to swarm all over her. Alice’s sister wakes her up from a dream, brushing what turns out to be some leaves from Alice’s face. Alice leaves her sister on the bank to imagine all the curious happenings for herself.

Characters[edit]

The main characters in Alice’s Adventures in Wonderland are the following:

Character allusions[edit]

In The Annotated Alice, Martin Gardner provides background information for the characters. The members of the boating party that first heard Carroll’s tale show up in chapter 3 («A Caucus-Race and a Long Tale»). Alice Liddell herself is there, while Carroll is caricatured as the Dodo (because Carroll stuttered when he spoke, he sometimes pronounced his last name as «Dodo-Dodgson»). The Duck refers to Robinson Duckworth, and the Lory and Eaglet to Alice Liddell’s sisters Lorina and Edith.^[25]

Bill the Lizard may be a play on the name of British Prime Minister Benjamin Disraeli.^[26] One of Tenniel’s illustrations in Through the Looking-Glass—the 1871 sequel to Alice—depicts the character referred to as the «Man in White Paper» (whom Alice meets on a train) as a caricature of Disraeli, wearing a paper hat.^[27] The illustrations of the Lion and the Unicorn (also in Looking-Glass) look like Tenniel’s Punch illustrations of William Ewart Gladstone and Disraeli, although Gardner says there is «no proof» that they were intended to represent these politicians.^[28]

Gardner has suggested that the Hatter is a reference to Theophilus Carter, an Oxford furniture dealer, and that Tenniel apparently drew the Hatter to resemble Carter, on a suggestion of Carroll’s.^[29] The Dormouse tells a story about three little sisters named Elsie, Lacie, and Tillie. These are the Liddell sisters: Elsie is L.C. (Lorina Charlotte); Tillie is Edith (her family nickname is Matilda); and Lacie is an anagram of Alice.^[30]

The Mock Turtle speaks of a drawling-master, «an old conger eel», who came once a week to teach «Drawling, Stretching, and Fainting in Coils». This is a reference to the art critic John Ruskin, who came once a week to the Liddell house to teach the children drawing, sketching, and painting in oils.^[31][32]

The Mock Turtle also sings «Turtle Soup». This is a parody of a song called «Star of the Evening, Beautiful Star», which the Liddells sang for Carroll.^[33][34]

Poems and songs[edit]

Carroll wrote multiple poems and songs for Alice’s Adventures in Wonderland, including:

• «All in the golden afternoon…»—the prefatory verse to the book, an original poem by Carroll that recalls the rowing expedition on which he first told the story of Alice’s adventures underground
• «How Doth the Little Crocodile»—a parody of Isaac Watts’ nursery rhyme, «Against Idleness and Mischief»^[35]
• «The Mouse’s Tale»—an example of concrete poetry
• «You Are Old, Father William»—a parody of Robert Southey’s «The Old Man’s Comforts and How He Gained Them»^[36]
• The Duchess’s lullaby, «Speak roughly to your little boy…»—a parody of David Bates’ «Speak Gently»
• «Twinkle, Twinkle, Little Bat»—a parody of Jane Taylor’s «Twinkle Twinkle Little Star»^[37]
• «The Lobster Quadrille»—a parody of Mary Botham Howitt’s «The Spider and the Fly»^[38]
• «‘Tis the Voice of the Lobster»—a parody of Isaac Watts’ «The Sluggard»^[39]
• «Beautiful Soup»—a parody of James M. Sayles’s «Star of the Evening, Beautiful Star»^[40]
• «The Queen of Hearts»—an actual nursery rhyme
• «They told me you had been to her…»—White Rabbit’s evidence

Writing style and themes[edit]

Symbolism[edit]

Carroll’s biographer Morton N. Cohen reads Alice as a roman à clef populated with real figures from Carroll’s life. The Alice of Alice is Alice Liddell; the Dodo is Carroll himself; Wonderland is Oxford; even the Mad Tea Party, according to Cohen, is a send-up of Alice’s own birthday party.^[41] The critic Jan Susina rejects Cohen’s account, arguing that Alice the character bears a tenuous relationship with Alice Liddell.^[42]

Beyond its refashioning of Carroll’s everyday life, Cohen argues, Alice critiques Victorian ideals of childhood. It is an account of «the child’s plight in Victorian upper-class society» in which Alice’s mistreatment by the creatures of Wonderland reflects Carroll’s own mistreatment by older people as a child.^[43]

In the eighth chapter, three cards are painting the roses on a rose tree red, because they had accidentally planted a white-rose tree that The Queen of Hearts hates. According to Wilfrid Scott-Giles, the rose motif in Alice alludes to the English Wars of the Roses: red roses symbolised the House of Lancaster, while white roses symbolised their rival House of York.^[44]

Language[edit]

Alice is full of linguistic play, puns, and parodies.^[45] According to Gillian Beer, Carroll’s play with language evokes the feeling of words for new readers: they «still have insecure edges and a nimbus of nonsense blurs the sharp focus of terms».^[46] The literary scholar Jessica Straley, in a work about the role of evolutionary theory in Victorian children’s literature, argues that Carroll’s focus on language prioritises humanism over scientism by emphasising language’s role in human self-conception.^[47]

Pat’s «Digging for apples» is a cross-language pun, as pomme de terre (literally; «apple of the earth») means potato and pomme means apple.^[48]

In the second chapter, Alice initially addresses the mouse as «O Mouse», based on her memory of the noun declensions «in her brother’s Latin Grammar, ‘A mouse – of a mouse – to a mouse – a mouse – O mouse!'» These words correspond to the first five of Latin’s six cases, in a traditional order established by medieval grammarians: mus (nominative), muris (genitive), muri (dative), murem (accusative), (O) mus (vocative). The sixth case, mure (ablative) is absent from Alice’s recitation. Nilson has plausibly suggested that Alice’s missing ablative is a pun on her father Henry Liddell’s work on the standard A Greek-English Lexicon since ancient Greek does not have an ablative case. Further, Mousa (meaning muse) was a standard model noun in Greek books of the time in paradigms of the first declension, short-alpha noun.^[49]

Mathematics[edit]

Mathematics and logic are central to Alice.^[50] As Carroll was a mathematician at Christ Church, it has been suggested that there are many references and mathematical concepts in both this story and Through the Looking-Glass.^[51][52] Literary scholar Melanie Bayley asserted in the New Scientist magazine that Carroll wrote Alice in Wonderland in its final form as a satire of mid-19th century mathematics.^[53]

Eating and devouring[edit]

Carina Garland notes how the world is «expressed via representations of food and appetite», naming Alice’s frequent desire for consumption (of both food and words), her ‘Curious Appetites’.^[54] Often, the idea of eating coincides to make gruesome images. After the riddle «Why is a raven like a writing-desk?», the Hatter claims that Alice might as well say, «I see what I eat…I eat what I see» and so the riddle’s solution, put forward by Boe Birns, could be that «A raven eats worms; a writing desk is worm-eaten»; this idea of food encapsulates idea of life feeding on life itself, for the worm is being eaten and then becomes the eater  – a horrific image of mortality.^[55]

Nina Auerbach discusses how the novel revolves around eating and drinking which «motivates much of her [Alice’s] behaviour», for the story is essentially about things «entering and leaving her mouth».^[56] The animals of Wonderland are of particular interest, for Alice’s relation to them shifts constantly because, as Lovell-Smith states, Alice’s changes in size continually reposition her in the food chain, serving as a way to make her acutely aware of the ‘eat or be eaten’ attitude that permeates Wonderland.^[57]

Nonsense[edit]

Alice is an example of the literary nonsense genre.^[58] According to Humphrey Carpenter, Alice‘s brand of nonsense embraces the nihilistic and existential. Characters in nonsensical episodes such as the Mad Tea Party, in which it is always the same time, go on posing paradoxes that are never resolved.^[59]

Rules and games[edit]

Wonderland is a rule-bound world, but its rules are not those of our world. The literary scholar Daniel Bivona writes that Alice is characterised by «gamelike social structures».^[60] She trusts in instructions from the beginning, drinking from the bottle labelled «drink me» after recalling, during her descent, that children who do not follow the rules often meet terrible fates.^[61] Unlike the creatures of Wonderland, who approach their world’s wonders uncritically, Alice continues to look for rules as the story progresses. Gillian Beer suggests that Alice, the character, looks for rules to soothe her anxiety, while Carroll may have hunted for rules because he struggled with the implications of the non-Euclidean geometry then in development.^[62]

Illustrations[edit]

The manuscript was illustrated by Carroll himself who added 37 illustrations—printed in a facsimile edition in 1887.^[21] John Tenniel provided 42 wood-engraved illustrations for the published version of the book.^[63] The first print run was destroyed (or sold to the US^[64]) at Carroll’s request because he was dissatisfied with the quality. There are only 22 known first edition copies in existence.^[63] The book was reprinted and published in 1866.^[21] Tenniel’s detailed black-and-white drawings remain the definitive depiction of the characters.^[65]

Tenniel’s illustrations of Alice do not portray the real Alice Liddell,^[42] who had dark hair and a short fringe. Alice has provided a challenge for other illustrators, including those of 1907 by Charles Pears and the full series of colour plates and line-drawings by Harry Rountree published in the (inter-War) Children’s Press (Glasgow) edition. Other significant illustrators include: Arthur Rackham (1907), Willy Pogany (1929), Mervyn Peake (1946), Ralph Steadman (1967), Salvador Dalí (1969), Graham Overden (1969), Max Ernst (1970), Peter Blake (1970), Tove Jansson (1977), Anthony Browne (1988), Helen Oxenbury (1999),^[66] and Lisbeth Zwerger (1999).

Publication history[edit]

Carroll first met Alexander Macmillan, a high-powered London publisher, on 19 October 1863.^[11] His firm, Macmillan Publishers, agreed to publish Alice’s Adventures in Wonderland by sometime in 1864.^[67] Carroll financed the initial print run, possibly because it gave him more editorial authority than other financing methods.^[67] He managed publication details such as typesetting and engaged illustrators and translators.^[68]

Macmillan had published The Water-Babies, also a children’s fantasy, in 1863, and suggested its design as a basis for Alice‘s.^[69] Carroll saw a specimen copy in May 1865.^[70] 2,000 copies were printed by July but John Tenniel, the illustrator, objected to their quality and Carroll instructed Macmillan to halt publication so they could be reprinted.^[21][71] In August, he engaged Richard Clay as an alternative printer for a new run of 2,000.^[72] The reprint cost £600, paid entirely by Carroll.^[73] He received the first copy of Clay’s reprint on 9 November 1865.^[73]

Macmillan finally published the revised first edition, printed by Richard Clay, in November 1865.^[2][74] Carroll requested a red binding, deeming it appealing to young readers.^[75][76] A new edition, released in December of the same year for the Christmas market, but carrying an 1866 date, was quickly printed.^[77][78] The text blocks of the original edition were removed from the binding and sold with Carroll’s permission to the New York publishing house of D. Appleton & Company.^[79] The binding for the Appleton Alice was identical to the 1866 Macmillan Alice, except for the publisher’s name at the foot of the spine. The title page of the Appleton Alice was an insert cancelling the original Macmillan title page of 1865, and bearing the New York publisher’s imprint and the date 1866.^[2]

The entire print run sold out quickly. Alice was a publishing sensation, beloved by children and adults alike.^[2] Oscar Wilde was a fan.^[80] Queen Victoria was also an avid reader of the book.^[81] She reportedly enjoyed Alice enough that she asked for Carroll’s next book, which turned out to be a mathematical treatise; Carroll denied this.^[82] The book has never been out of print.^[2] Alice’s Adventures in Wonderland has been translated into 174 languages.^[83]

Publication timeline[edit]

The following list is a timeline of major publication events related to Alice’s Adventures in Wonderland:

• 1869: Published in German as Alice’s Abenteuer im Wunderland, translated by Antonie Zimmermann.^[84]
• 1869: Published in French as Aventures d’Alice au pays des merveilles, translated by Henri Bué.^[85]
• 1870: Published in Swedish as Alice’s Äventyr i Sagolandet, translated by Emily Nonnen.^[86]
• 1871: Carroll meets another Alice, Alice Raikes, during his time in London. He talks with her about her reflection in a mirror, leading to the sequel, Through the Looking-Glass, and What Alice Found There, which sells even better.
• 1872: Published in Italian as Le Avventure di Alice nel Paese delle Meraviglie, translated by Teodorico Pietrocòla Rossetti.^[87]
• 1886: Carroll publishes a facsimile of the earlier Alice’s Adventures Under Ground manuscript.^[88]
• 1890: Carroll publishes The Nursery «Alice», an abridged version, around Easter.^[89]
• 1905: Mrs J. C. Gorham publishes Alice’s Adventures in Wonderland Retold in Words of One Syllable in a series of such books published by A. L. Burt Company, aimed at young readers.
• 1906: Published in Finnish as Liisan seikkailut ihmemaailmassa, translated by Anni Swan.^[84]
• 1907: Copyright on Alice’s Adventures in Wonderland expires in the UK, entering the tale into the public domain.^[90][91]
• 1910: Published in Esperanto as La Aventuroj de Alicio en Mirlando, translated by E. L. Kearney.^[84]
• 1915: Alice Gerstenberg’s stage adaptation premieres.^[92][93]
• 1928: The manuscript of Alice’s Adventures Under Ground written and illustrated by Carroll, which he had given to Alice Liddell, was sold at Sotheby’s in London on 3 April. It sold to Philip Rosenbach of Philadelphia for £15,400, a world record for the sale of a manuscript at the time; the buyer later presented it to the British Library (where the manuscript remains) as an appreciation for Britain’s part in two World Wars.^[94][95]
• 1960: American writer Martin Gardner publishes a special edition, The Annotated Alice.^[96]
• 1988: Lewis Carroll and Anthony Browne, illustrator of an edition from Julia MacRae Books, wins the Kurt Maschler Award.^[97]
• 1998: Carroll’s own copy of Alice, one of only six surviving copies of the 1865 first edition, is sold at an auction for US$1.54 million to an anonymous American buyer, becoming the most expensive children’s book (or 19th-century work of literature) ever sold to that point.^[98]
• 1999: Lewis Carroll and Helen Oxenbury, illustrator of an edition from Walker Books, win the Kurt Maschler Award for integrated writing and illustration.^[66]
• 2008: Folio publishes Alice’s Adventures Under Ground facsimile edition (limited to 3,750 copies, boxed with The Original Alice pamphlet).
• 2009: Children’s book collector and former American football player Pat McInally reportedly sold Alice Liddell’s own copy at auction for US$115,000.^[99]

Reception[edit]

Alice was published to critical praise.^[100] One magazine declared it «exquisitely wild, fantastic, [and] impossible».^[101] In the late 19th century, Walter Besant wrote that Alice in Wonderland «was a book of that extremely rare kind which will belong to all the generations to come until the language becomes obsolete».^[102]

No story in English literature has intrigued me more than Lewis Carroll’s Alice in Wonderland. It fascinated me the first time I read it as a schoolboy.

F. J. Harvey Darton argued in a 1932 book that Alice ended an era of didacticism in children’s literature, inaugurating a new era in which writing for children aimed to «delight or entertain».^[3] In 2014, Robert McCrum named Alice «one of the best loved in the English canon» and called it «perhaps the greatest, possibly most influential, and certainly the most world-famous Victorian English fiction».^[2] A 2020 review in Time states: «The book changed young people’s literature. It helped to replace stiff Victorian didacticism with a looser, sillier, nonsense style that reverberated through the works of language-loving 20th-century authors as different as James Joyce, Douglas Adams and Dr. Seuss.»^[1] The protagonist of the story, Alice, has been recognised as a cultural icon.^[104] In 2006, Alice in Wonderland was named among the icons of England in a public vote.^[105]

Adaptations and influence[edit]

Books for children in the Alice mould emerged as early as 1869 and continued to appear throughout the late 19th century.^[106] Released in 1903, the British silent film, Alice in Wonderland, was the first screen adaptation of the book.^[107]

In 2015, Robert Douglas-Fairhurst in The Guardian wrote,

Since the first publication of Alice’s Adventures in Wonderland 150 years ago, Lewis Carroll’s work has spawned a whole industry, from films and theme park rides to products such as a «cute and sassy» Alice costume («petticoat and stockings not included»). The blank-faced little girl made famous by John Tenniel’s original illustrations has become a cultural inkblot we can interpret in any way we like.^[5]

Labelled «a dauntless, no-nonsense heroine» by The Guardian, the character of the plucky, yet proper, Alice has proven immensely popular and inspired similar heroines in literature and pop culture, many also named Alice in homage.^[108] The book has inspired numerous film and television adaptations which have multiplied as the original work is now in the public domain in all jurisdictions. Musical works inspired by Alice includes The Beatles’ single «Lucy in the Sky with Diamonds», with songwriter John Lennon attributing the song’s fantastical imagery to his reading of Carroll’s Alice in Wonderland books.^[109] A popular figure in Japan since the country opened up to the West in the late 19th century, Alice has been a popular subject for writers of manga and a source of inspiration for Japanese fashion, in particular Lolita fashion.^[110][111]

Live performance[edit]

The first full major production of ‘Alice’ books during Lewis Carroll’s lifetime was Alice in Wonderland, an 1886 musical play in London’s West End by Henry Savile Clark (book) and Walter Slaughter (music), which played at the Prince of Wales Theatre. Twelve-year-old actress Phoebe Carlo (the first to play Alice) was personally selected by Carroll for the role.^[112] Carroll attended a performance on 30 December 1886, writing in his diary he enjoyed it.^[113] The musical was frequently revived during West End Christmas seasons during the four decades after its premiere, including a London production at the Globe Theatre in 1888, with Isa Bowman as Alice.^[114][115]

As the book and its sequel are Carroll’s most widely recognised works, they have also inspired numerous live performances, including plays, operas, ballets, and traditional English pantomimes. These works range from fairly faithful adaptations to those that use the story as a basis for new works. Eva Le Gallienne’s stage adaptation of the Alice books premiered on 12 December 1932 and ended its run in May 1933.^[116] The production has been revived in New York in 1947 and 1982. Joseph Papp staged Alice in Concert at the Public Theater in New York City in 1980. Elizabeth Swados wrote the book, lyrics, and music. Based on both Alice’s Adventures in Wonderland and Through the Looking-Glass, Papp and Swados had previously produced a version of it at the New York Shakespeare Festival. Meryl Streep played Alice, the White Queen, and Humpty Dumpty.^[117] The cast also included Debbie Allen, Michael Jeter, and Mark Linn-Baker. Performed on a bare stage with the actors in modern dress, the play is a loose adaptation, with song styles ranging the globe. A community theatre production of Alice was Olivia de Havilland’s first foray onto the stage.^[118]

The 1992 musical theatre production Alice used both Alice books as its inspiration. It also employs scenes with Carroll, a young Alice Liddell, and an adult Alice Liddell, to frame the story. Paul Schmidt wrote the play, with Tom Waits and Kathleen Brennan writing the music.^[119][120] Although the original production in Hamburg, Germany, received only a small audience, Tom Waits released the songs as the album Alice in 2002.

The English composer Joseph Horovitz composed an Alice in Wonderland ballet commissioned by the London Festival Ballet in 1953. It was performed frequently in England and the US.^[121] A ballet by Christopher Wheeldon and Nicholas Wright commissioned for The Royal Ballet entitled Alice’s Adventures in Wonderland premiered in February 2011 at the Royal Opera House in London.^[122][123] The ballet was based on the novel Wheeldon grew up reading as a child and is generally faithful to the original story, although some critics claimed it may have been too faithful.^[124] Gerald Barry’s 2016 one-act opera, Alice’s Adventures Under Ground, first staged in 2020 at the Royal Opera House, is a conflation of the two Alice books.^[125]

Commemoration[edit]

Characters from the book are depicted on the stained glass windows of Lewis Carroll’s hometown church, All Saints’, in Daresbury, Cheshire.^[126] Another commemoration of Carroll’s work in his home county of Cheshire is the granite sculpture, The Mad Hatter’s Tea Party, located in Warrington.^[127] International works based on the book include the Alice in Wonderland statue in Central Park, New York, and the Alice statue in Rymill Park, Adelaide, Australia.^[128][129] In 2015, Alice characters featured on a series of UK postage stamps issued by the Royal Mail to mark the 150th anniversary of the publication of the book.^[130]

See also[edit]

• Through the Looking Glass
• Down the rabbit hole
• Translations of Alice’s Adventures in Wonderland
• Translations of Through the Looking-Glass

References[edit]

Works cited[edit]

External links[edit]

Text[edit]

• (1886) Alice’s Adventures Under Ground at Project Gutenberg
• (1907) Alice’s Adventures in Wonderland at Project Gutenberg
• (1916) Alice’s Adventures in Wonderland at Project Gutenberg

Audio[edit]

Алиса в стране чудес Памятник в Центральном парке, Нью-Йорк, США.

Рубрика «Параллельные переводы Льюиса Кэрролла»

КРАТКАЯ ХРОНОЛОГИЯ

1862, 4 июля — Кэрролл рассказывает сказку об Алисе во время лодочной прогулки в Годстоу по просьбе трёх дочерей ректора Лидделла — Лорины, Алисы и Эдит.

Рис. — Инга-Карин Эрикссон (из книги К.Бьёрк «Приключения Алисы в Оксфорде»).

Из дневника Льюиса Кэрролла (пер. Нины Демуро­вой):

4 июля 1862 года:
«Аткинсон привел ко мне своих друзей, миссис и мисс Питерс. Я их фотографировал, а потом они посмотрели мой альбом и остались завтракать. Затем они отправились в музей, а мы с Даквортом, взяв с собой трех девочек Лидделл, отправились на прогулку вверх по реке в Годстоу; пили чай на берегу и вернулись в Крайст-Чёрч только в четверть девятого. Зашли ко мне, чтобы показать девочкам мое собрание фотографий, и доставили их домой около девяти часов».

Дополнение 10 февра­ля 1863 года:
«По этому случаю я рассказал им волшебную сказку „Приключения Алисы под зем­лей“, которую я принялся записывать для Алисы и которая теперь завершена (в том, что касается текста), хотя рисунки еще не готовы даже час­тично».

Страница из дневника Льюиса Кэрролла от 4 июля 1862 года (справа) с дополнением от 10 февра­ля 1863 года (слева)

1862, 13 ноября — Начинает работать над рукописью «Приключения Алисы под землей».

1863, 10 февраля — Заканчивает «Приключения Алисы под землей».

1864, апрель — Завершает переговоры об издании с художником Тенниелом и с издателем Макмилланом.

1864, 26 ноября — передал Алисе Лидделл рукопись «Приключений Алисы под землей» («Alice’s Adventures Under Ground») с собственноручными рисунками..

 
Рукопись «Приключений Алисы под землей». 

1865, 4 июля — Кэрролл получает от Макмиллана первые экземпляры «Алисы в Стране чудес» (1 изд. «Оксфорд Юниверсити пресс»), однако немедленно отзывает тираж из-за низкого качества рисунков (на этом настоял Джон Тенниел).

Первое издание «Алисы в Стране Чудес». 1865. 

1865, 26 ноября — тираж «Приключений Алисы в Стране чудес»  с улучшенными иллюстрациями от издательства «Macmillan», наконец-то, поступает в продажу.

1869 — «Алиса в Стране чудес» опубликована на немецком языке под названием «Alice’s Abenteuer im Wunderland» в переводе Антони Циммерманн.

1869 — «Алиса в Стране чудес» опубликована на французском языке под названием «Aventures d’Alice au pays des merveilles» в переводе Анри Буэ.

1870 — «Алиса в Стране чудес» опубликована на шведском языке под названием «Alice’s Aventyr i Sagolandet» в переводе Эмили Ноннен.

1872 — «Алиса в Стране чудес» опубликована на итальянском языке под названием «Le Avventure di Alice nel Paese delle Meraviglie» (перевод — Теодорико Пьетроцола Россетти).

1876 — Первая  инсценировка «Алисы в Стране чудес» и «Зазеркалья».

1879 — Первый русский перевод «Алисы в Стране чудес» под названием «Соня в Царстве Дива» (М.: типография А.И. Мамонтова, анонимный перевод).

1882 — «Selchow & Righter» выпускает «The Game of Alice in Wonderland» — первую игру, основанную на книге.

1885, 22 декабря — Выход в свет «Истории с узелками».

1886, декабрь — Кэрролл публикует факсимиле рукописи «Приключений Алисы под землей», подаренной Алисе Лидделл.
Постановка «Алисы в Стране чудес» в Театре принца Уэльского в Лондоне (постановка Сэвилла Кларка).

1890 — Кэрролл издаёт «Алису для малышей» («The Nursery Alice»), специальное издание для «детей в возрасте от нуля до пяти».

«The Nursery Alice» (1890). Рис. Е. Гертруды Томпсон.

1906 — «Алиса в Стране чудес» опубликована на финском языке под названием «Liisan seikkailut ihmemaailmassa» (перевод — Анни Свон).

1907 — Срок действия авторского права на «Приключения Алисы в Стране чудес» истекает, и сказка становится достоянием общественности. Только в этом году будет опубликовано не менее 8 новых изданий.

1910 — «Алиса в Стране чудес» опубликована на эсперанто под названием «Aventuroj de Alicio en Mirlando» в переводе Э. Л. Кирни.

1928, 3 апреля — Алиса Хагривс (в девичестве — Лидделл) продаёт рукопись «Приключений Алисы под землей» на аукционе «Sotheby» коллекционеру Филиппу Розенбаху за 15 400 фунтов стерлингов (мировой рекорд среди продаж рукописей того времени).

1960 — Американский писатель Мартин Гарднер публикует специальное издание «Аннотированная Алиса», в котором тексты «Приключений Алисы в стране чудес» и «Зазеркалья» снабжены подробными примечаниями, объясняющие скрытые аллюзии в книгах, а также полные тексты пародируемых в них стихов викторианской эпохи.

1960 — Издан первый украинский перевод «Аліса в країні чудес» (Київ: Веселка, пер. Г. Бушина)

1967 — Изданы обе книги про Алису в переводе Нины Демуровой.

1972 — Опубликован более вольный и «детский» перевод «Алисы в Стране Чудес», сделанный Борисом Заходером.

1978 г. — Н. Демурова отредактировала свой перевод для серии «Литературные памятники», в связи с тем, что он издавался вместе с комментариями М. Гарднера и оригинальными рисунками Д. Тенниела. До сих пор этот перевод признан самым удачным и академичным русским переводом.

Слева — первое издание пер. Н. Демуровой 1967 года.
Справа — отредактированный пер. Демуровой для серии «Литературные памятники» 1978 года.

1998 — Собственная копия Кэрролла «Алисы в Стране чудес» (одна из шести сохранившихся копий первого издания 1865 года) продана на аукционе за 1,54 миллиона долларов США анонимному американскому покупателю, став самой дорогой детской книгой и литературным произведением XIX века, когда-либо проданных на тот момент.

2008 — «Folio» публикует факсимильное издание «Приключений Алисы под землей» (тиражом 3750 экземпляров, в комплекте с брошюрой «The Original Alice» ).

***

__________________________________________________

Из книги Д. Падни
«Льюис Кэрролл и его мир», 1976.
(Пер. В. Харитонова и Е. Сквайрс), М: Радуга, 1982)

Тридцатилетний оксфордский преподаватель математики преподобный Чарлз Лютвидж Доджсон сменил белый прогулочный костюм и канотье на приличное его духовному званию платье и сделал педантичную запись в своем дневнике: «С Даквортом и тремя девочками Лидделл поднялись по реке до Годстоу, выпили чаю на берегу и домой добрались только в четверть девятого, пришли ко мне и показали девочкам коллекцию фотографий, а около девяти доставили их на квартиру декана».
Запись датирована 4 июля 1862 года.

Из последующей записи в дневнике выяснится, что одна из девочек, Алиса, попросила: «Расскажите нам, пожалуйста, сказку». А Дакворт припомнит, как перед расставанием в тот вечер малышка сказала: «Мистер Доджсон, как бы мне хотелось, чтобы вы записали для меня приключения Алисы».

Этот эпизод давно бы канул в викторианское прошлое, не будь у высокого и застенчивого холостяка Доджсона, обожавшего детей, псевдонима «Льюис Кэрролл» и не выполни он просьбу маленькой Алисы Лидделл, написав «Алису в Стране Чудес».

На следующее утро, ожидая лондонского поезда 9.02, он встретил на станции Алису со всем ее семейством. Ехали они, видимо, порознь, поскольку еще до Паддингтона * у него были «записаны заголовки» для сказки, которая первоначально называлась «Приключения Алисы под землей».

Восемь месяцев спустя, в феврале 1863 года, он вернулся к старой записи в дневнике и на левом развороте приписал: «Сказка… которую я взялся записать для Алисы… завершена (по части текста), но над рисунками еще работать и работать».

Спустя двадцать пять лет этот давний эпизод предстанет в сказочном ореоле:
«Для начала я отправил свою героиню под землю по кроличьей норе, совершенно не думая о том, что с ней будет дальше… В процессе работы мне приходили новые идеи, которые, казалось, возникали сами собой, словно росли на необычном стволе; еще больше идей я добавил годы спустя, когда заново переписывал сказку, готовя ее к публикации.
Много лет протекло с того «золотого полудня», что дал тебе рождение, но я могу вспомнить его так же ясно, как вчерашний день: безоблачная голубизна неба, зеркало воды, лениво скользящая лодка, звон капель, падающих с сонных весел, и единственный проблеск жизни среди этой спячки — три напряженных личика, жадно внимающих сказочному повествованию, и та, кому не может быть отказа, с чьих уст сорвавшееся «Расскажите нам, пожалуйста, сказку» обернулось непреложностью Судьбы».

Тот «золотой полдень»! С самого начала он видел его в романтическом свете. Вот какими стихами открывалась книга:

Июльский полдень золотой
Сияет так светло,
В неловких маленьких руках
Упрямится весло,
И нас теченьем далеко
От дома унесло.

А кончается вступление так:

И тянется неспешно нить
Моей волшебной сказки,
К закату дело, наконец,
Доходит до развязки.
Идем домой. Вечерний луч
Смягчил дневные краски…

А может, он им пригрезился, этот «золотой полдень», может, их всех подвела восторженная память? В нашем веке благоговение, любопытство, скептицизм, педантизм и известная доля безумия ревностно служат культу Льюиса Кэрролла. И нет ничего удивительного в том, что некий исследователь его творчества отправился на метеорологическую станцию, переворошил старые сводки и выяснил, что в Оксфорде в тот полдень было «прохладно и хмуро».

С 10 часов утра 4 июля 1862 года за сутки выпало 1,17 дюйма осадков, причем основное количество с двух часов пополудни до двух часов утра 5 июля 1862 года.

Однако будущий каноник Робинсон Дакворт вспоминал «прекрасный летний день». Тридцать с лишним лет спустя и Алиса свидетельствовала: «„Приключения Алисы под землей» были почти целиком рассказаны в палящий летний день, когда под лучами дрожало знойное марево и мы сошли на берег неподалеку от Годстоу, чтобы переждать жару под стогом сена».

Итак, главные участники поддержали миф о летнем дне — о «золотом полдне», волею поэта ставшем отправной точкой рассказа. Что бы там ни писала метеорологическая станция, погоде после обеда следовало быть по меньшей мере обнадеживающей, чтобы заставить Кэрролла, развлекавшего своих гостей, переодеться и вывезти всю компанию на лоно природы.

Дакворт подтверждает импровизаторское происхождение сказки: «Я сидел в центре, он — ближе к носу… сказка рождалась буквально у меня под ухом, и Алиса Лидделл, ради которой это делалось, была у нас как бы рулевым». Позднее Кэрролл рассказал ему, что «просидел целую ночь, записывая в большую тетрадь все глупости, какие запомнились».

[….]

Первую рукопись «Приключения Алисы под землей», примерно восемнадцать тысяч слов, Кэрролл не только переписал для девочки от руки, но и украсил тридцатью семью собственными рисунками. Рукопись он закончил переписывать в феврале 1863 года, а отправил ее Алисе, в дом ректора, только в ноябре 1864 года. В промежутке между этими датами Кэрролл, вначале «не помышлявший об издании рукописи», но в конце концов переубежденный друзьями, начал переговоры с издательством Кларендон в Оксфорде об издании ее за собственный счет. Однако прежде он подготовил новый вариант рукописи, увеличив количество слов до тридцати пяти тысяч, и передал его Джону Теннилу, с которым познакомился через Тома Тэйлора, драматурга и в будущем редактора «Панча». Теннил к тому времени получил признание благодаря своим иллюстрациям к «Басням» Эзопа (1848), остроумная интерпретация которых положила начало его долгому, продолжавшемуся всю жизнь, сотрудничеству с «Панчем».

Сэр Джон Теннил умер в 1914 году в возрасте девяноста трех лет, создав две тысячи карикатур для «Панча», в их числе и рисунки, обличающие фабричную потогонную систему, и знаменитый «Списанный на берег лоцман» — по случаю отставки Бисмарка в 1890 году. Но самый большой его дар грядущим поколениям — это бессмертные иллюстрации к двум книгам об Алисе. Такого единства слова с рисунком, как в творческом дуэте Кэрролл — Теннил, мир еще не видел. Для Теннила работа над «Алисой» оказалась самой неприятной за всю его долгую жизнь. Он согласился иллюстрировать первую книгу, поскольку в ней много зверушек, а Теннил любил рисовать зверей. И хотя успех «Алисы в Стране Чудес» значительно поднял его собственную репутацию, он долго не хотел браться за «Зазеркалье». Только самые настойчивые уговоры ее «деспота»-автора вынудили художника согласиться. Несмотря на это, Кэрролл признавался другому своему иллюстратору, художнику Гарри Ферниссу *, что из девяноста двух рисунков к «Алисе в Стране Чудес» ему нравился только один. Теннил же, по свидетельству Фернисса, говорил: «Доджсон невозможен! Этого зазнайку-ментора больше недели нельзя вытерпеть!»

Вот образчики его указаний Теннилу: «Убавьте кринолин у Алисы» — или: «У Белого Рыцаря не должно быть усов: не нужно, чтобы он выглядел стариком». Теннил наносил ответные удары и иногда не без успеха: «Шмель в парике — это за пределами искусства… Не сочтите за грубость, но, признаться, «шмелиная» глава меня нисколько не привлекает, и я не вижу возможности ее иллюстрировать». Кэрролл убрал эту главу.

В мае 1864 года Кэрролл отправил Теннилу первую корректуру, и к тому времени, когда Макмиллан дал согласие выпустить книжку на комиссионных условиях, Теннил уже приступил к работе. Так было положено начало их взаимоотношениям, вежливо-непримиримым и взаимовыгодным. Чарлз Морган, историк издательской фирмы «Макмиллан», писал: «Свет не видел автора более дотошного в издательских вопросах, способного бесконечно испытывать терпение издателя». Кэрролл из своего кармана оплачивал собственную щепетильность и стремление к совершенству и потому вникал во все стороны издательского дела. Он «никогда не давал себя надолго забыть ни редактору, ни наборщику, ни переплетчику… Из него так и сыпались рукописи, хитроумные приспособления и новые заботы».

Даже упаковщики не избежали его внимания. Он прислал им схему: как перевязывать бечевкой стопки книг и какими узлами завязывать. Эта схема много лет висела в экспедиции у Макмилланов. Вскоре он стал относиться к своим издателям как к доверенным слугам. То и дело наезжая в Лондон, он поручал им доставать билеты в театр и при этом позаботиться, чтобы места были непременно справа от сцены, поскольку был глух на правое ухо. Они же должны были отряжать «надежного и решительного посыльного» за его часами, находящимися в починке.

В декабре 1864 года, вскоре после того, как он подарил Алисе Лидделл рукописный экземпляр (проданный в 1928 году за 15 тысяч 400 фунтов стерлингов), Кэрролл отправил Макмиллану корректуру своей книги. «Это единственный полный экземпляр, имеющийся у меня… Надеюсь, вы не сочтете его недостойным вашего внимания». Сотрудники Макмиллана, полагавшие, что имеют дело с недотепой-математиком в рясе, очень скоро поняли свою ошибку. В мае 1865 года они послали Кэрроллу сигнальный экземпляр, он его одобрил и выразил пожелание немедленно издать 2000 экземпляров для его юных друзей, которые «растут с непостижимой быстротой». 15 июля он явился в контору издателя, чтобы подписать десятка два дарственных экземпляров, и, казалось, ничто не предвещало грозы. Но спустя пять дней он явился снова, на этот раз с «письмом от Теннила по поводу сказки — его совершенно не удовлетворяло качество напечатанных иллюстраций, нужно, по-видимому, все переделать заново».

И переделали. В дневнике Кэрролл сообщает, что 2000 экземпляров, за которые он уплатил 135 фунтов, «будут проданы как макулатура». Он написал друзьям с просьбой вернуть экземпляры, которые уже успел подарить. Все они были безвозмездно переданы в больницы, и те, что уцелели, идут теперь по 5000 фунтов. Остальные 1952 несброшюрованных комплекта отправили в Соединенные Штаты. Их закупила фирма Эплтона в Нью-Йорке, переплела и пустила в продажу. А Кэрролл еще раз продемонстрировал, что американскую культуру он ни во что не ставит. В Англии новое издание, также подготовленное Макмилланом, было отпечатано в типографии Ричарда Клея. По правде сказать, жалобы Теннила на качество первых оттисков не имели достаточных оснований, да и Кэрролл проявил излишнюю привередливость, согласившись с ним, в чем можно убедиться, сравнив оба издания, хранящиеся в Британском музее.

Книгу приняли хорошо, но без особого шума. «Пэлл-Мэлл газетт» назвала ее «праздником для детей и торжеством бессмыслицы». «Атенеум» писал: «Это книга-сновидение, но разве можно хладнокровно сочинить сон?.. Нам представляется, что любой ребенок будет скорее озадачен, нежели очарован, этой надуманной, вычурной книгой». Напротив, Кристина Россетти, из стана признательных друзей, благодарила его за «милую, веселую книжку».

Слава о книге распространялась из уст в уста, и имя Льюиса Кэрролла, впрочем не отождествляемое с преподавателем Доджсоном, скоро стало достопримечательностью викторианского быта. С 1865 по 1868 год «Алиса» ежегодно переиздавалась. За два года она принесла автору доход в 250 фунтов, помимо тех 350 фунтов, что покрыли расходы на издание, включая и расчеты с Теннилом. С 1869 по 1889 год книга издавалась 26 раз.

Королева Виктория, овдовевшая за четыре года до появления книги, несомненно, была в числе ее читателей. Уолтер де ла Map в 1932 году пишет со слов некой старой дамы, вспоминавшей, как в возрасте трех с половиной лет, еще не умея читать, та сидела у королевы и рассматривала картинки Теннила: «Увидев девочку, склонившуюся над книжкой и ничего не замечавшую вокруг, королева поинтересовалась, что это за книга. Девочка поднялась, принесла книгу и раскрыла на той странице, где уменьшившаяся в размерах Алиса купается в море собственных слез… Указывая на рисунок, малютка подняла глаза на королеву и спросила: «А Вы смогли бы столько наплакать?»» Старушка не помнила в точности ответа королевы, но в нем выражалась похвала автору. На следующий день специальный гонец из Виндзора доставил ему в дар медальон.
Ходил слух, что королеве очень понравилась «Алиса в Стране Чудес», она затребовала другие книги этого автора и получила не то «Сведения из теории детерминантов», не то «Элементарное руководство по теории детерминантов».
Слух укоренился настолько, что Кэрроллу пришлось уже в конце жизни опубликовать опровержение: «Пользуюсь случаем, чтобы публично выступить против сообщений в газетах о том, будто я преподнес некоторые свои книги в дар Ее величеству. Считаю необходимым заявить раз и навсегда, что они ложны от начала до конца, что ничего похожего никогда не было».

__________________________________________

Отрывки из книги Н. Демуровой «Льюис Кэрролл»
(серия «Жизнь замечательных людей», издательство «Молодая гвардия», 2013):

Поначалу Доджсон не собирался публиковать свою рукопись, однако сказку, записанную им для Алисы Лидделл, но еще не снабженную его рисунками, читали его друзья. Среди них был Джордж Макдональд (MacDonald ), проповедник, профессор, сказочник и поэт.
С Макдональдом Доджсон познакомился в апреле 1860 году в Гастингсе, куда он поехал навестить тетушку Генриетту Латвидж.

[…]

Чарлз, питавший глубокую симпатию к Макдональду и его семье, еще в мае 1863 года передал им рукопись своей сказки, предложив прочитать ее детям, — ему хотелось узнать, что они скажут о ней. Впоследствии Гревилл вспоминал, как все они радовались и смеялись, слушая сказку, которую читала мать: «Я хорошо помню это первое чтение. Помню и свое хвастливое заявление: „Хочу, чтобы у этой сказки было еще 60 000 томов!“». Миссис Макдональд отправила Кэрроллу восторженное письмо, уговаривая его выпустить сказку в свет.
Были и другие, более «серьезные» отзывы. Примерно в это же время ректора Лидделла посетил Генри Кингсли, брат Чарлза Кингсли, также писатель, хотя и уступавший в славе старшему брату. Кингсли прочитал рукопись, лежавшую на столе в гостиной Лидделлов, и посоветовал миссис Лидделл убедить Доджсона ее опубликовать. Летом 1864 года Чарлз познакомился с Генри Кингсли на острове Уайт, куда тот приехал с молодой женой. Позже Чарлз навещал их в Уоргрейве, в 28 километрах от Оксфорда, и в Лондоне.

Единодушие друзей и читателей в конце концов заставило Чарлза задуматься. Он решил обратиться за советом к своему другу Дакворту. Вот как вспоминает об этом Дакворт:

«Доджсон послал мне письмо, в котором спрашивал, не могу ли я прийти к нему прочитать „Приключения Алисы“ и честно сказать ему, достойны ли они публикации, ибо сам он далеко не уверен в этом и не может позволить себе потерять на этой затее деньги. Я заверил его, что если ему удастся убедить Джона Тенниела сделать к сказке иллюстрации, книга будет иметь несомненный успех. По моему настоянию он послал рукопись Тенниелу, который вскоре написал ему, что он в восторге от сказки и что для него будет удовольствием иллюстрировать такую восхитительную книжку».

Впрочем, всё было не так просто. Прежде всего предстояло выбрать издателя книги. Доджсон решил обратиться к Александру Макмиллану, с которым познакомился в октябре 1863 года благодаря Томасу Куму, владельцу «Кларендон Пресс» и университетской типографии. Доджсон хотел заказать Макмиллану отпечатать для него листы из «Песен невинности» Уильяма Блейка (эти стихи и рисунки были впервые выгравированы Блейком на меди в 1789 году). О Блейке Доджсон узнал, скорее всего, от кого-то из прерафаэлитов, высоко ценивших его как поэта и художника и открывших его для своих современников. Возможно, его притягивала также известная близость поэта к Мильтону.

Дэниел и Александр Макмилланы основали свое издательство в Кембридже в 1843–1844 годах. После смерти старшего брата Александр Макмиллан переехал в Лондон. Ко времени знакомства с Доджсоном он уже стал преуспевающим издателем, пользующимся серьезной репутацией. Среди его первых изданий были упоминавшиеся выше книги «Эй, на Запад!» и «Дети воды» Чарлза Кингсли, а также «Школьные годы Тома Брауна» Томаса Хьюза. Эти книги получили широкую известность и стали классикой детской литературы. С годами Макмиллан расширил издательство, введя ряд новшеств и основав в 1859 году «Журнал Макмиллана». Среди его авторов были Теннисон, Мэтью Арнолд, Джордж Мередит, Томас Харди и Шарлотта Янг, известная в основном как детская писательница.
Доджсон заключил с Макмилланом обычное для тех лет соглашение: его книга печаталась «на комиссионной основе». Он должен был оплатить труд иллюстратора и издательские расходы, составлявшие около трети отпускной цены, и определить вместе с Макмилланом оформление книги и количество экземпляров (выпускаемых отдельными заводами, как это называют в типографском деле). Макмиллан передавал отпечатанные экземпляры книготорговцам и получал комиссию с вырученной суммы. Основные расходы выпадали на долю автора — немудрено, что Доджсон признался Дакворту, что не может позволить себе потерять деньги «на этой затее». Первый же завод мог обернуться убытками до 500 фунтов стерлингов (на такие огромные по тем временам деньги многие могли прожить в течение десяти лет). Впрочем, как видим, он всё же рискнул…

Выше уже говорилось об изменениях, внесенных Кэрроллом в «Приключения Алисы в Стране чудес» по сравнению с подаренной им Алисе Лидделл рукописью. Он написал стихотворное посвящение и поместил его в начале сказки; сочинил для «истории Мыши» другое стихотворение, ставшее самым известным «фигурным» стихотворением в английской литературе; развернул небольшие фрагменты в целые главы и ввел новые эпизоды и даже главы: главу о Безумном чаепитии, две главы о Грифоне и Черепахе Квази, а также две заключительные главы о суде над Валетом — пожалуй, самые блестящие сцены во всей сказке. В целом «Приключения Алисы в Стране чудес» почти вдвое больше рукописи, подаренной Алисе: в рукописи — 18 тысяч слов, а в книге — 35 тысяч!

Художник Джон Тенниел, к которому обратился Кэрролл, был к тому времени широко известен благодаря своим иллюстрациям к «Басням Эзопа» (1848) и карикатурам в юмористическом журнале «Панч». Свою первую картину маслом он выставил в Королевской академии в 1837 году, когда ему было всего 16 лет (он был одиннадцатью годами старше Чарлза), после чего выставлялся там в течение пяти лет. В 1845 году он получил заказ на исполнение фрески в палате лордов по мотивам оды святой Цецилии Джона Драйдена. «Книга английских баллад», первая книга с его иллюстрациями, вышла в 1842 году (Чарлзу тогда едва исполнилось десять лет, и его отправили в школу). Тенниел согласился взяться за иллюстрации к книжке неизвестного автора, запросив за работу весьма внушительную сумму — 138 фунтов. Цена была слишком высока для скромного преподавателя колледжа, но Кэрролл без колебаний согласился.
Приняв предложение, Тенниел никак не ожидал, что его ждут сюрпризы. В лице никому не известного оксфордского преподавателя, который к тому же был значительно моложе, он нашел весьма сурового критика. Кэрролла не смущали ни возраст, ни известность художника: он хорошо знал, чего хочет, и с присущим ему вниманием к мельчайшим деталям изучал присылаемые рисунки. Тенниел жил в Лондоне, а Кэрролл, за исключением каникул, в Оксфорде, так что общались они главным образом с помощью почты. Сохранилась их переписка, которая отражает все перипетии этого сотрудничества. Надо отдать Тенниелу должное: он скоро понял, что младший член этого неожиданного тандема ясно видит свой замысел и, не будучи, строго говоря, художником, ни в чем не уступает ему. Работа шла нелегко. Едва ли хотя бы один рисунок Тенниела был сразу принят Кэрроллом. Впрочем, оба относились друг к другу с уважением, не мешавшим им с прямотой выражать свои мысли. Тенниел познакомился и с иллюстрациями самого Кэрролла, что, несомненно, сыграло немаловажную роль.
Кэрролл полагал, что Тенниел будет рисовать героиню с натуры, и предложил ему снимки одной из девочек, которых он фотографировал в это время. К его удивлению, Тенниел решительно отверг такую помощь. Вспоминая позже об этих годах, Кэрролл писал:

«Мистер Тенниел, единственный из иллюстраторов моих книг, наотрез отказался рисовать с натуры. Он сказал, что она так же не нужна ему для рисования, как мне — таблица умножения для решения математической задачи! Я склонен думать, что он ошибался и что из-за этого некоторые рисунки в „Алисе“ непропорциональны — голова слишком велика, а ноги слишком малы».

[…]

Первые 48 переплетенных книжных блоков, отпечатанных в типографии Оксфордского университета «Кларендон Пресс», были получены 27 января 1865 года. Кэрролл подписал 20 экземпляров и разослал их друзьям; остальные 28 пошли в продажу. Радостный день, совпавший с днем рождения Чарлза, — являлось ли это случайностью, можно только гадать, — был, впрочем, вскоре омрачен. Тенниел заявил, что решительно недоволен тем, как в Оксфорде отпечатали иллюстрации. Многие биографы утверждают, что это Доджсон — «известный педант» — был недоволен качеством печати рисунков, однако это не соответствует действительности. Осенью того же года Тенниел признался работавшему с ним граверу Дэлзиелу: он так негодовал по поводу плохого выполнения иллюстраций, что Доджсону пришлось отозвать весь первый завод в две тысячи экземпляров.

Надо признать, что отзыв первого завода и печатание нового вели за собой серьезные расходы, на которые Доджсон вовсе не рассчитывал. К его чести, надо сказать, что, невзирая ни на что, он принял во внимание мнение Тенниела и согласился на переиздание: остановил продажу отпечатанного тиража, обратился к тем, кто успел приобрести книжки, с письменной просьбой вернуть их и отдал распоряжение безвозмездно передать их в больницы для детей. В дневнике же он не без горечи записал, что остальные экземпляры завода, стоившего ему 135 фунтов, «будут проданы, как макулатура». Однако оставшиеся непереплетенными комплекты — 1952 экземпляра — в конце концов нашли лучшее применение: решив сократить, насколько возможно, расходы, Доджсон отправил их в Соединенные Штаты. Их купила нью-йоркская фирма Эплтона; комплекты тут же получили новый переплет и были пущены в продажу. В Англии меж тем кое-кто из обладателей книжек первого завода не захотел с ними расстаться.

«Таким образом, — отмечал московский библиофил и собиратель произведений Кэрролла А. М. Рушайло, — на роль первого теперь претендуют, по существу, три разных издания: единичные экземпляры (по некоторым данным — 6) из 48 переплетенных, но отвергнутых автором; непереплетенные блоки, проданные в США и выпущенные там предприимчивым Эплтоном с новым титульным листом и в новой обложке, и книги, отпечатанные в типографии Ричарда Клея. Каждое из этих трех изданий является библиофильским раритетом, но особую ценность на книжных распродажах и аукционах всегда составляли первые экземпляры, отвергнутые Кэрроллом».

Как видим, по странной иронии судьбы именно экземпляры первого, забракованного завода стали теперь подлинными раритетами, за которыми гоняются коллекционеры, готовые платить за них фантастические суммы. Замечу, кстати, что разница между первым и вторым заводами заметна лишь опытному, натренированному глазу. Если вам выпадет случай сравнить их, убедитесь в этом сами.

[…]

Наконец вторично отпечатанный первый завод был благополучно одобрен. 4 июля 1865 года, специально ровно через три года после знаменитой речной прогулки вместе с девочками Лидделл, в лондонском издательстве Макмиллана вышли «Приключения Алисы в Стране чудес». Книжка поступила в продажу и начала быстро расходиться. Этот третий, значительно расширенный вариант рукописи автор напечатал под новым и окончательным псевдонимом «Льюис Кэрролл».
Появление сказки об Алисе в Стране чудес вызвало разноречивые отзывы критики. Оно и понятно — уж очень необычна была эта книга! Такое, по словам У. X. Одена, «нередко происходит с шедеврами». Влиятельный журнал «Атенеум» в отзыве, появившемся 16 декабря 1865 года в разделе «Детские книжки», сказку решительно не одобрил:

«Это сказка-сон, но разве возможно хладнокровно сфабриковать сновидение со всеми его неожиданными зигзагами и пересечениями, оборванными нитями, путаницей и несообразностью, с подземными ходами, которые никуда не ведут, с послушной паломницей Сна, которая так никуда и не приходит? Мистер Кэрролл немало потрудился и нагромоздил в своей сказке странные приключения и разнообразные комбинации — и мы отдаем должное его стараниям. Иллюстрации мистера Тенниела грубоваты, мрачны, неуклюжи, несмотря на то, что художник чрезвычайно изобретателен и, как всегда, почти величествен. Мы полагаем, что любой ребенок будет скорее недоумевать, чем радоваться, прочитав эту неестественную и перегруженную всякими странностями сказку».

«Спектейтор» отозвался о ней в общем положительно, но раскритиковал Безумное чаепитие; а «Иллюстрейтед таймс», хотя и признала за автором богатство воображения, заявила, что приключения Алисы «чересчур экстравагантны и абсурдны и не столько развлекают, сколько разочаровывают и раздражают». Зато «Иллюстрейтед Лондон ньюс» и «Пэлл-Мэлл газетт» сказку одобрили; последняя даже назвала ее «торжеством бессмыслицы и праздником для детей». В результате «Атенеум» оказался в меньшинстве: несмотря на некоторую растерянность, отзывы в основном были благожелательными. Появились и восторженные отклики.
«Ридер» писал:

«Господа Макмиллан и К° выпустили великолепное художественное произведение — книгу, которую надо поставить на свою книжную полку: она будет служить вам прекрасным средством против печали».

Вообще говоря, по замечанию одного автора, критики разделились «на тех, у кого есть чувство юмора, и тех, у кого его нет». В целом надо признать, что некоторые даже весьма строгие критики настолько устали от набивших оскомину морализаторских книжек с их утомительными длиннотами и нравоучениями, что с радостью приветствовали необычную сказку Кэрролла. Уже вскоре после первых рецензий появились статьи, отмечавшие, что «Приключения Алисы в Стране чудес» — книга, которую оценят не только дети, но и взрослые. Высокую оценку получили иллюстрации Тенниела — о них почти все отзывались с большой похвалой.
Были и восторженные отзывы, посвященные лично Чарлзу. Генри Кингсли, который был дружен с Макмилланом, писал ему после получения от Кэрролла «Алисы»: «Какую очаровательную книжку ты опубликовал для Доджсона! Он посетил нас на днях и прислал нам экземпляр». Кингсли написал и автору:

«Огромное спасибо за Вашу очаровательную книжку. О моем мнении свидетельствует тот факт, что я, получив ее утром, еще лежа в постели, несмотря на угрозы и уговоры, не встал, пока не прочитал ее. Если бы я расхваливал Вас на дюжине страниц, я не смог бы сказать Вам лучшего комплимента, чем признавшись, что не мог оторваться от Вашей книжки, пока не прочитал ее до конца. Фантазия всей книги прелестна, ощущение такое, будто рвешь первоцветы по весне… А Ваше стихотворчество — дар, которому я бесконечно завидую».

[…]

«Приключения Алисы в Стране чудес» имели успех, какого не ожидали ни автор, ни художник, ни издатель. Вскоре был напечатан второй завод, а за ним и третий, четвертый… С 1865 по 1868 год «Страна чудес» переиздавалась ежегодно. Было подсчитано, что за два года она принесла автору 250 фунтов дохода помимо тех 350 фунтов, что покрыли расходы на издание, включая и расчеты с Тенниелом.
В январе 1869 года вышли первые переводы «Алисы в Стране чудес» — переводы на немецкий и французский языки, инициированные самим Кэрроллом и осуществленные под его наблюдением. Для этого он даже специально занялся французским языком, в котором был не слишком силен.
…В 1872 году появился первый итальянский перевод и вскоре за ним и голландский. А в 1879 году «Алиса в Стране чудес» вышла на русском языке под названием «Соня в царстве дива» — перевод был анонимным, имя автора на титуле также не значилось .

[…]

…Спустя годы Кэрролл опубликовал статью, в которой рассказал о том, как создавались обе сказки об Алисе — «Страна чудес» и «Зазеркалье». С присущей ему точностью он описал творческий процесс. Начал он с рассказа о лодочных прогулках с девочками Лидделл:

«Как часто мы отправлялись в путь по этой тихой воде — как часто я рассказывал им сказки, которые придумывал на ходу, было ли это в те дни, когда автор был „в духе“ и образы сами собой, толпясь, возникали в его воображении, или тогда, когда усталую Музу понуждали идти и она послушно плелась вперед, ибо ей нужно было что-то сказать, а не потому, что у нее было что сказать. Ни одна из этого множества сказок не была записана: они появлялись и умирали, как летние мошки, каждая в свой солнечный полдень, пока не настал день, когда одна из моих маленьких слушательниц попросила, чтобы я записал для нее эту сказку. И чтобы порадовать ребенка, которого я любил (другой причины не помню), я записал сказку от руки, сопроводив ее собственными рисунками — которые противоречили всем законам Анатомии и Искусства (я никогда не учился рисованию) — факсимиле этой книги я только что опубликовал.
Записывая сказку, я многое добавил к первоначальному тексту, казалось, мысли возникали сами собой, а когда спустя годы я готовил ее к публикации, в голову мне пришло еще кое-что. Однако (это может заинтересовать кого-то из читателей „Алисы“) каждая идея и чуть ли не каждое слово диалога возникали сами собой. Иногда это случалось ночью, когда мне приходилось вставать, чтобы засветить лампу и записать услышанное, иногда — во время одинокой зимней прогулки, когда приходилось останавливаться и черкать окоченевшими пальцами несколько слов, дабы не потерять возникшую идею — но когда бы и как бы она ни приходила, она приходила сама собой. Я не могу заставить воображение работать, заводя его по желанию, как часы, и я не верю, что оригинальный текст (а что иное стоит сохранять?) был когда-либо создан подобным образом» .

Кэрролл не одобряет авторов, которые пишут, потому что взяли за правило писать столько-то часов каждый день; созданные таким образом сочинения, по его мнению, «легче всего писать и труднее всего читать»; ими на две трети заполнены журналы. Его сказки были созданы по-другому:

«„Алиса в Стране чудес“ и „Зазеркалье“ составлены почти целиком из кусочков и обрывков, из отдельных мыслей, которые появлялись сами по себе. Возможно, они были не слишком хороши, но это, по меньшей мере, было лучшим из того, что я мог предложить, и я не желаю себе большей похвалы, чем слова Поэта, сказанные им о Поэте:

Он дарил людям лучшее из того, чем владел,
Худшее он оставлял себе, а лучшее дарил».

__________________________________________

Джон Винтерих
ЛЬЮИС КЭРРОЛЛ И «АЛИСА В СТРАНЕ ЧУДЕС»:
(Статья опубликована в сборнике BOOKS AND THE MAN, 1929 г.)
Пер. с англ. Е. Сквайрс, 1975 г.

Рассказанная история особенно понравилась, и Доджсон обещал записать ее для Алисы. Эта рукопись потом только дважды покидала руки своей хозяйки: первый раз в 1885 году, когда она оказалась нужна Доджсону для факсимильного издания, и второй раз в 1928 году, когда на самом знаменательном книжном аукционе у Сатби в Лондоне она была продана за 75 250 долларов. Купил эту рукописную книгу американец, и она так и осталась в Америке, где ее часто выставляют в публичных библиотеках по всей стране.

«У меня и мысли не было об издании, когда я писал эту историю, — заявлял Льюис Кэрролл в предисловии к факсимильному изданию 1886 года. — Эта идея пришла потом, и подали ее те самые «слишком снисходительные друзья», которые вообще часто бывают виноваты в том, что автор слишком поспешно бежит в типографию». <…>
Фирма Макмиллана была тогда еще молодой, издавала главным образом религиозные книги и большое количество литературы по математике, и милостиво отнеслась к новому автору. Льюис Кэрролл не решался сам иллюстрировать книгу, хотя для рукописи, подаренной Алисе, он нарисовал неплохие картинки. Ему повезло, он получил согласие художника Джона Тэннила, тогда не столь знаменитого и не звавшегося еще сэром Джоном Тэннилом. <…> Договор с Тэннилом на издание книги Кэрролла был заключен в 1864 году, в апреле. Через девять месяцев книга вышла из печати. Она называлась уже не «Алиса в Подземелье», и не «Алиса в Стране Эльфов», как раньше, а «Приключения Алисы в Стране Чудес». 4 июля 1865 года, когда Америка встречала уже восемьдесят девятую годовщину независимости, омраченную убийством Линкольна, Алисе Лидделл был вручен первый дарственный экземпляр.

«Приключения Алисы в Стране Чудес» имели успех, хотя и не произвели сенсации. Только с пятого издания, через три года, ее начали печатать с матриц, стереотипными изданиями. К тому времени книга стала уже так популярна, что когда в 1872 году вышло ее продолжение, «Алиса в Зазеркалье», спрос был так велик, что восемь тысяч экземпляров разошлись даже раньше, чем Льюис Кэрролл получил авторские экземпляры. К 1885 году, через двадцать лет после первого издания, в Англии было продано 120000 «Алис». К 1898 году, когда умер Льюис Кэрролл, их общее число в Англии превысило 260000. А вместе с переводами и американскими изданиями тираж «Приключений Алисы» в конце века приблизился к миллиону. С тех пор цифры росли так стремительно, что счет «Алисам» давно потерян.

Неожиданная слава и всеобщее признание для автора были таким же испытанием, как для застенчивого человека — вдруг оказаться лицом к лицу с многотысячной толпой восторженных поклонников. Ясно, что Льюис Кэрролл не хотел, чтоб ему поклонялись, но по своей деликатности не мог он и сопротивляться поклонению. Поэтому он продолжал внушать, даже самому себе, что писатель Льюис Кэрролл и <…> Чарлз Лутвидж Доджсон — разные люди. <…>
Что бы он почувствовал — раздражение, смущение или просто сострадание — если бы он мог узнать, что первые издания «Приключений Алисы в Стране Чудес» стали теперь самой желанной добычей коллекционеров? На первом месте, конечно, первое и второе издания. Мы говорим о них сразу, потому что собственно первое издание выделить очень трудно. «Алиса» — единственная в своем роде книга, потому что путаница с первым ее изданием не объясняется разными выпусками. Конечно, было одно, самое первое издание, но от него осталось так мало экземпляров, что по молчаливому соглашению книголюбов оно признано несуществующим. В этом негласном заговоре коллекционеров и книготорговцев не участвуют только с полдюжины счастливых обладателей этого сокровища, да и эти-то экземпляры большей частью принадлежат не частным лицам. Но все в общем предпочитают игнорировать существование подлинного первого издания «Алисы». <…>

Виноват в том, что столько нормальных во всех отношениях людей стали жертвами самогипноза, Льюис Кэрролл. Когда в 1865 году из печати вышли самые первые две тысячи экземпляров, автор остался недоволен типографской работой и сумел уговорить издателей изъять все издание. Неизвестно, сколько книг было уже продано к тому времени. Скорее всего, немного. Во всяком случае, торговцы с готовностью вернули полученный товар в издательство. Книги были возвращены и разосланы в детские больницы и рабочие клубы, где их очень скоро зачитали до дыр. Если бы Британский музей содержал в то время детскую больницу, он мог бы теперь похвастаться «Алисой» 1865 года.
<…>

Хотя с «настоящими первоизданиями» «Алисы» дело обстоит крайне плохо, все же у библиофилов есть возможность достать нечто почти равное по ценности и к тому же гораздо более дешевое. Дело в том, что не все изъятое издание было распространено в Англии. Большая часть его осталась на складе и потом была отправлена в Америку. Таких экземпляров было семьсот пятьдесят, правда, их отличает новый титульный лист, на котором стоит имя издателя Аплтона и год издания — 1866. Такие экземпляры гораздо реже и ценнее, чем лондонское издание того же года, но им, конечно, далеко до экземпляров с титульным листом 1865 года. Все же американские экземпляры, в сущности, принадлежат к первому изданию, и ничем, кроме одного листа, от него не отличаются, тогда как лондонское издание 1866 года — это уже совсем другая книга, заново набранная и по-другому сшитая.

<…>
Лондонская «Алиса» 1866 года, как было уже сказано, это совсем новое издание, но именно оно везде принимается за первое. Правда, каталоги обычно оговаривают: «первое вышедшее в свет издание», или «первое принятое издание» или даже «первое издание согласно каталогам». Два последних обозначения верно передают суть проблемы, первое же — просто неправильно.

<…>
Лондонское издание 1866 года — «принятое первое» — достаточно дорого, несмотря на то, что оно только условно первое. Вряд ли в какой-либо другой книге коллекционеры столько внимания обращают на состояние экземпляров. И на то есть веские причины, ибо, хотя коллекционируют «Алису» главным образом взрослые, читали-то ее в основном дети. <…> Редкая «Алиса» записана в каталоге как «безупречный экземпляр», и что для «Алисы» считается безупречностью, то для другой книги едва сносно. <…>

Английские издатели «Алисы» сами выпустили переводы на французский, немецкий и итальянский языки, причем Джон Тэннил остался Джоном на титульных листах немецкого и французского изданий, но в итальянском он превратился в Джиованни.
«Алиса» 1865 и 1866 годов недосягаема для большинства коллекционеров, но «Приключения Алисы в Подземелье», которые вполне по средствам многим собирателям, в одном отношении более драгоценное сокровище. Эта книга представляет собой фотокопию оригинальной рукописи, только слегка сокращенную, и с последней страницы убрана фотография Алисы Лидделл <…>.

Как бы то ни было, а через двадцать четыре года рукопись понадобилась Льюису Кэрроллу для издания, и он писал Алисе Лидделл, тогда уже миссис Харгривс: «Все фотографии делаются в моей собственной студии, так что к рукописи никто не прикоснется, кроме меня. Таким образом, я надеюсь возвратить вам ее в том хорошем состоянии, в каком вы так милостиво ее предоставили, или даже в лучшем, если вы разрешите мне ее переплести перед возвращением. Можно?» К счастью, миссис Харгривс не разрешила. Рукопись до сих пор в оригинальном кожаном переплете, несколько истрепанном и потертом, потому что это была любимая книжка Алисы, и она часто ее читала.

«Приключения Алисы в Стране Чудес» примерно в два с половиной раза длиннее «Приключений Алисы в Подземелье» и вместо четырех глав содержат двенадцать. Начало книги почти одинаково в обоих вариантах. Самые заметные из ранних изменений касаются Белого Кролика, который появляется «великолепно одетый, с парой белых лайковых перчаток в одной руке и бутоньеркой в другой». В измененном варианте у Кролика — перчатки и большой веер.
Добавлением был, например, знаменитый «бег на месте» в третьей главе «Алисы в Стране Чудес». Мышь стала рассказывать совсем другую, длинную и печальную, историю, хотя, как и в рукописи, эта знакомая всем читателям история набрана постепенно уменьшающимся шрифтом и расположена так, что напоминает длинный извивающийся мышиный хвост: по-английски слова «история» и «хвост» звучат одинаково. Некоторые изменения сделаны и в стихотворении о папаше Вильяме, который «спокойно стоит вверх ногами», — пародия на стихи известного поэта Роберта Саути. Баночка с мазью, сохранившей этому замечательному старому джентльмену бодрость и ловкость, стоила «в Подземелье» пять шиллингов, а в «Стране Чудес» только шиллинг. Всего в первых пяти главах «Алисы в Стране Чудес» добавлено только несколько сотен слов по сравнению с соответствующими им тремя главами «Алисы в Подземелье». Этот кусочек почти идентичного текста составляет уже семь десятых «Алисы в Подземелье», но едва ли пятую часть «Алисы в Стране Чудес», так как дальше добавлений сделано очень много. Среди них та часть, в которой Алиса встречается с Герцогиней, Чеширским Котом, Мартовским Зайцем, Безумным Шляпником. Теперь трудно представить себе «Алису в Стране Чудес» без этого самого знаменитого в литературе чаепития, и мы можем только радоваться, что Льюис Кэрролл не побежал к издателю с первым же вариантом книги.
В «Алисе в Стране Чудес» также гораздо длиннее диалог между Черепахой и Грифоном, песня о супе состоит из двух строф вместо одной. Сцена суда занимает уже не три страницы, а почти тридцать благодаря новому появлению Мартовского Зайца, Сони и Безумного Шляпника и защитительной речи самой Алисы.

<…> Рукопись Льюиса Кэрролла изобиловала иллюстрациями — всего их было тридцать семь. Тэннил нарисовал сорок две, двадцать из которых в композиции и деталях точно повторяют рисунки автора.

__________________________________________

Информация с сайта «Букинист»:

Первое издание «Алисы в стране чудес» должно было выйти тиражом в 2.000 экземпляров, но иллюстратор Джон Тенниел не был удовлетворен качеством печати. К тому времени издатели успели переплести 50 экземпляров, которые были востребованы автором для рассылки друзьям. В 1990 г. было известно всего 23 экземпляра из этого тиража, т.к. Кэрролл попросил друзей вернуть надписанные копии.
Считается, что один из них принадлежал лично Льюису Кэрроллу: тот, что содержит в себе пометки фиолетовыми чернилами. Эта книга была продана на аукционе в 1998 г. за $1,5 миллиона. Экземпляр стал самой дорогой когда-либо проданной детской книгой.
Некоторое количество непереплетенных еще экземпляров этого тиража оказалось в США, где они и были проданы с новыми титульными листами, коих было отпечатано одна тысяча. Эти книги представляют такой же интерес для коллекционеров, как и следующий тираж, вышедший в Англии в 1866 г. и насчитывавший четыре тысячи экземпляров.

__________________________________________

Из реферата
«Лингвостилистические особенности английского каламбура и анализ способов его  воссоздания в переводе на примере книги  Льюиса Кэрролла “Алиса в стране чудес”»:

История выхода книги в свет была драматичной. Первоначально сказку в количестве 2000 экземпляров отпечатала типография Оксфордского университета из переплетенных в начале 48 книжных блоков 20 Кэрролл подписывает и отправляет в подарок друзьям. А через несколько дней, согласившись с мнением иллюстратора книги Джона Тэнниэла о низком качестве печати, щепетильный Кэрролл отзывает свои подарки, переносит заказ на выпуск книги в типографию Ричарда Клея, а не переплетенные экземпляры первого набора продает в США фирме издателя Эплтона как макулатуру.

Таким образом на роль первого сейчас претендуют по существу, три разных издания: единичные экземпляры (по некоторым данным – 6) из 48 переплетенных, но отвергнутых автором; не переплетенные блоки, проданные в США и выпущенные там предприимчивым Эплтоном с новым титульным листом и в новой обложке; и книги, отпечатанные в типографии Ричарда Клея. Каждое из этих трех изданий является библиофильским раритетом, но особую ценность на книжных распродажах и аукционах всегда составляли первые экземпляры, отвергнутые Л. Кэрроллом.

В июле 2015 года исполняется 150 лет со дня первого издания знаменитой сказки «Приключения Алисы в стране чудес» английского писателя Льюиса Кэрролла.
Почти 150 лет сказка Чарльза Доджсона (настоящее имя автора) завоевывает сердца взрослых и детей по всему миру. Красочная фантасмагория, чудеса и парадоксы – все это в книжке о приключениях маленькой девочки Алисы, отправившейся за Белым Кроликом.

Белый кролик. Студия авторской куклы Т. М. Елсуковой. Автор Т. М. Елсукова

Почти не осталось читателей, которые не знали бы персонажей «Алисы», ставших знаковыми – Чеширский Кот, Шляпник, Синяя Гусеница, Мартовский Заяц и Ящерка Билль. Все эти персонажи стали такими родными и близкими не одному поколению.

Зеленая гусеница. Автор Ю. Курило

Чеширский кот. Автор А. Бондарева

Шляпник. Автор Н. Мурина

На протяжении всего повествования девочку ждут удивительные приключения, которым нет конца – то она вырастает, как великанша, то уменьшается настолько, что тонет в море собственных слез. Пьет чай на Безумном чаепитии, и нянчит поросенка.

И все-таки, «Алиса в стране чудес» — не совсем детская книга. В ней очень много иносказаний и пародий, понятных только взрослым. Почему же она так подкупает детскую аудиторию? Незаурядная фантазия автора никого не оставляет равнодушным, он говорит с детьми так, словно они – взрослые, а дети это просто обожают.

История создания книги уходит в далекий 1862 год. Прототипом Алисы стала дочь друга Кэррола Алиса Лидделл. 4 июля 1862 года на лодочной прогулке Алиса Лидделл попросила своего друга Чарльза Доджсона сочинить историю для нее и ее сестер Эдит и Лорины. Доджсон, которому и раньше приходилось рассказывать детям декана Лиддела сказки, придумывая события и персонажей на ходу, с готовностью согласился. На этот раз он поведал сестрам о приключениях маленькой девочки в Подземной Стране, куда она попала, провалившись в нору Белого Кролика.
Главная героиня очень напоминала Алису (и не только именем), а некоторые второстепенные персонажи — ее сестер Лорину и Эдит. История так понравилась Алисе Лидделл, что она попросила рассказчика записать ее. Доджсон обещал, но все равно напоминать пришлось несколько раз. Наконец он выполнил просьбу Алисы и подарил ей манускрипт, который назывался «Приключения Алисы под землей». Позже автор решил переписать книгу. Для этого весной 1863 года он отправил её на рецензию своему другу Джоржу Макдональду. Также в книгу были добавлены новые детали и иллюстрации Джона Тениела (John Tenniel).

Новую версию книги Доджсона преподнес своей любимице на Рождество 1863 года. В 1865 году Доджсон опубликовал книгу «Приключения Алисы в Стране Чудес» под псевдонимом Льюис Кэрролл. Вторая книга — «Алиса в Зазеркалье» — вышла шестью годами позже, в 1871 году. Обе сказки, которым уже значительно больше 100 лет, популярны и поныне, а рукописный экземпляр, который Доджсон подарил когда-то Алисе Лидделл, хранится в Британской Библиотеке.

В возрасте восьмидесяти лет Алисе Лидделл Харгривз присудили Почетную Грамоту Колумбийского университета за ту важную роль, которую она сыграла в создании знаменитой книги мистера Доджсона.

Макдональд посоветовал издать рукопись. Перед завершением рукописи для Алисы Лидделл Доджсон увеличил объём произведения с 18 000 слов до 35 000, дополнив произведение эпизодами про Чеширского кота и про Сумасшедшее чаепитие.

В 1865 году произведение Доджсона вышло из печати под заголовком Alice’s Adventures in Wonderland by «Lewis Carroll» с иллюстрациями Джона Тенниела. Из первоначального тиража были изъяты и уничтожены 2 тыс. экземпляров ввиду претензий Тенниела к качеству печати.
В настоящее время известны всего 23 уцелевших экземпляра первого издания.

18 экземпляров находятся в фондах различных библиотек и архивов, 5 экземпляров в руках частных лиц. Второе издание вышло в декабре того же 1865 года, хотя на титуле уже был проставлен 1866 год. Издание было распродано в кратчайшие сроки.

Сама же рукописная «Алиса» в 1928 году по желанию 76-летней хозяйки поступает на аукцион Сотби, где вместе с письмами и некоторыми прижизненными изданиями Л. Кэрролла за 72 500 долларов продается в Америку известному книгопродавцу А. С. Розенбаху. Британский музей оказался не в состоянии выкупить рукопись, составляющую национальную гордость страны. В 1946 году рукописная «Алиса» снова попадает на аукцион — теперь ее оценивают в 100 000 долларов. И снова Британский музей не в состоянии оплатить стоимость книги. По инициативе сотрудника Библиотеки Конгресса США Л. Г. Эванса объявляется сбор пожертвований в фонд выкупа книги и через два года, когда необходимая сумма была собрана, рукописную книгу выкупают и торжественно преподносят в дар Великобритании.

Книгу перевели на 125 языков мира.
Всего же существует около 13 вариантов перевода сказки на русский.

Первым переводом на русский язык является анонимный перевод под названием «Соня в царстве Дива». До революции появилось еще четыре перевода: М. Гранстрем, 1908; А. Н. Рождественская, 1908-1909; Allegro (П. С. Соловьева), 1909; М. П. Чехов, 1913.

На русском языке сказка Кэрролла есть в нескольких переводах: «Приключения Алисы в стране чудес» Н. М. Демуровой, «Алиса в стране чудес» Б. Заходера, «Аня в стране чудес» В.Набокова, «Приключения Алисы в Стране Чудес» Ю. Л. Нестеренко, «Приключения Алисы в Стране Чудес» Старилова, «Алиса в Стране Чудес» А. Кононенко.

В честь большинства имен, которые были связаны с книгой (включая прототип главной героини — Алису Лидделл), и имен самих персонажей астрономами были названы малые планеты. В честь Белого кролика была названа малая планета 17942 Whiterabbit.

В фондах нашей библиотеки хранится более 30 изданий, изданных в разные годы, разными издательствами. Коротко расскажу о самых интересных из этих книг.

Самым ранним изданием в нашей библиотеке оказалась книга 1978 года в переводе Н. М. Демуровой. В настоящее издание вошли обе сказки Кэрролла с подробными комментариями М. Гарднера, известного американского ученого и популяризатора науки. В раздел «Дополнения» вошли недавно найденный эпизод из «Алисы в Зазеркалье» — «Шмель в парике», который Кэрролл исключил в процессе корректуры, а также работы известных писателей и ученых, комментирующих различные стороны личности и творчества Л. Кэрролла. Эти материалы были опубликованы на русском языке впервые.

Интересно издание 1994 года в переводе В. Набокова. В этом издании вниманию читателей предлагается один из ранних переводческих опытов Владимира Набокова, увидевший свет в 1923 году в берлинском издательстве «Гамаюн». В этом переводе Алиса стала Аней и зажила новой, но отнюдь не менее удивительной жизнь.

С девочкой Аней приключается все то же, что и с Алисой в Стране чудес. Но читатель заметит, что, попав в кроличью нору и падая вниз, Аня успевает схватить банку с клубничным вареньем, а не с апельсиновым джемом, как написано у Кэрролла. Мышь в книжке Набокова читает Ане лекцию по истории Киевской Руси, а не английской истории, как делает Мышь у Кэрролла.
Несмотря на то, что впоследствии появились другие прекрасные переводы «Алисы», книга Набокова не потеряла своего обаяния, в чем может убедиться каждый, кто ее прочтет.
Представляет интерес и издание в переводе Н. М. Демуровой, изданное в 2008 году. В книге воспроизводятся 93 иллюстрации, созданные знаменитым английским художником Джоном Тенниелом (1820–1914) для первых изданий сказок в 1865 и 1871 годах, и цикл из 13 рисунков выдающегося книжного графика Артура Рэкхема (1867–1939) к сказке «Приключения Алисы в Стране чудес».

Настоящее издание отпечатано в количестве тысячи трехсот экземпляров, сто из которых изготовлены в переплетах из черной кожи с трехсторонним золотым обрезом и пронумерованы. У нас находится экземпляр № 77.

Стоит обратить внимание на уникальную книгу, выпущенную в 2010 году издательским центром Рудомино.

Классический перевод «Алисы в стране чудес», вышедший из-под руки Н. М.  Демуровой, сопровождается самыми разными рисунками: от работ самого Льюиса Кэрролла и первого профессионального «портретиста» героини Джона Тенниела до творений Сальвадора Дали. Книгу украсили и знакомые многим из нас с детства иллюстрации отечественных мастеров: Геннадия Калиновского, Юрия Ващенко, Эдуарда Гороховского и многих других. Более 400 рисунков разных авторов и эпох встречаются на полях сказки и дарят нам все новые и новые ключи к дверям в мир Алисы.

Вступительная статья Ольги Синицыной «Как рисуют множество» дает краткий обзор иллюстрирования «Алисы» начиная с первого издания по наши дни. Многие рисунки сопровождены комментариями. Они не претендуют на единственно верный вариант трактовки изображений, но предлагают читателю пристальнее вглядеться в художественные детали и особенности авторской манеры отдельных художников, в исторические и культурные реалии, в общем — помогают увидеть то, что жалко было бы упустить.
Книга была издана при поддержке английской компании Ahmad Tea Ltd.

Кроме того в библиотеке есть издания на английском языке. Стоит обратить внимание на полное собрание сочинений Льюиса Кэрролла.

Хочется добавить, что персонажи из книги «Алиса в стране чудес», дополняющие книжную экспозицию были созданы специально для проекта «История одной книги» школой авторской куклы Татьяны Михайловны Елсуковой. Этот проект презентовался 27 октября в рамках выставки АРТ-Красноярск в выставочно-деловом центре «Сибирь» и получил диплом.

Сейчас выставку можно увидеть в библиотеке, в бывшем зале каталогов (второй этаж).

Ирина Козыревская