Как пишется сакко и ванцетти

Nicola Sacco (pronounced [niˈkɔːla ˈsakko]; April 22, 1891 – August 23, 1927) and Bartolomeo Vanzetti (pronounced [bartoloˈmɛːo vanˈtsetti, -ˈdzet-]; June 11, 1888 – August 23, 1927) were Italian immigrant anarchists who were controversially accused of murdering Alessandro Berardelli and Frederick Parmenter, a guard and paymaster, during the April 15, 1920, armed robbery of the Slater and Morrill Shoe Company in Braintree, Massachusetts, United States. Seven years later, they were executed in the electric chair at Charlestown State Prison.

After a few hours’ deliberation on July 14, 1921, the jury convicted Sacco and Vanzetti of first-degree murder and they were sentenced to death by the trial judge. Anti-Italianism, anti-immigrant, and anti-Anarchist bias were suspected as having heavily influenced the verdict. A series of appeals followed, funded largely by the private Sacco and Vanzetti Defense Committee. The appeals were based on recanted testimony, conflicting ballistics evidence, a prejudicial pretrial statement by the jury foreman, and a confession by an alleged participant in the robbery. All appeals were denied by trial judge Webster Thayer and also later denied by the Massachusetts Supreme Judicial Court. By 1926, the case had drawn worldwide attention. As details of the trial and the men’s suspected innocence became known, Sacco and Vanzetti became the center of one of the largest causes célèbres in modern history. In 1927, protests on their behalf were held in every major city in North America and Europe, as well as in Tokyo, Sydney, Melbourne, São Paulo, Rio de Janeiro, Buenos Aires, Dubai, Montevideo, Johannesburg, and Auckland.^[1]

Celebrated writers, artists, and academics pleaded for their pardon or for a new trial. Harvard law professor and future Supreme Court justice Felix Frankfurter argued for their innocence in a widely read Atlantic Monthly article that was later published in book form.^[2] Even the Italian fascist dictator Benito Mussolini was convinced of their innocence and attempted to pressure American authorities to have them released.^[3][4] The two were scheduled to die in April 1927, accelerating the outcry. Responding to a massive influx of telegrams urging their pardon, Massachusetts governor Alvan T. Fuller appointed a three-man commission to investigate the case. After weeks of secret deliberation that included interviews with the judge, lawyers, and several witnesses, the commission upheld the verdict. Sacco and Vanzetti were executed in the electric chair just after midnight on August 23, 1927.^[5]

Investigations in the aftermath of the executions continued throughout the 1930s and 1940s. The publication of the men’s letters, containing eloquent professions of innocence, intensified belief in their wrongful execution. Additional ballistics tests and incriminating statements by the men’s acquaintances have clouded the case. On August 23, 1977—the 50th anniversary of the executions—Massachusetts Governor Michael Dukakis issued a proclamation that Sacco and Vanzetti had been unfairly tried and convicted and that «any disgrace should be forever removed from their names».^[6][7]

Background[edit]

Sacco was a shoemaker and a night watchman,^[8] born April 22, 1891, in Torremaggiore, Province of Foggia, Apulia region (in Italian: Puglia), Italy, who migrated to the United States at the age of seventeen.^[9] Before immigrating, according to a letter he sent while imprisoned, Sacco worked on his father’s vineyard, often sleeping out in the field at night to prevent animals from destroying the crops.^[10] Vanzetti was a fishmonger born June 11, 1888, in Villafalletto, Province of Cuneo, Piedmont region. Both left Italy for the US in 1908,^[11] although they did not meet until a 1917 strike.^[12]

The men were believed to be followers of Luigi Galleani, an Italian anarchist who advocated revolutionary violence, including bombing and assassination. Galleani published Cronaca Sovversiva (Subversive Chronicle), a periodical that advocated violent revolution, and a bomb-making manual called La Salute è in voi! (Health is in you!). At the time, Italian anarchists – in particular the Galleanist group – ranked at the top of the United States government’s list of dangerous enemies.^[13] Since 1914, the Galleanists had been identified as suspects in several violent bombings and assassination attempts, including an attempted mass poisoning.^[14][15][16] Publication of Cronaca Sovversiva was suppressed in July 1918, and the government deported Galleani and eight of his closest associates on June 24, 1919.^[17]

Other Galleanists remained active for three years, 60 of whom waged an intermittent campaign of violence against US politicians, judges, and other federal and local officials, especially those who had supported deportation of alien radicals. Among the dozen or more violent acts was the bombing of Attorney General A. Mitchell Palmer’s home on June 2, 1919. In that incident, Carlo Valdinocci, a former editor of Cronaca Sovversiva, related to Sacco and Vanzetti, was killed when the bomb intended for Palmer exploded in the editor’s hands. Radical pamphlets entitled «Plain Words» signed «The Anarchist Fighters» were found at the scene of this and several other midnight bombings that night.^[17]

Several Galleanist associates were suspected or interrogated about their roles in the bombing incidents. Two days before Sacco and Vanzetti were arrested, a Galleanist named Andrea Salsedo fell to his death from the US Justice Department’s Bureau of Investigation (BOI) offices on the 14th floor of 15 Park Row in New York City.^[18] Salsedo had worked in the Canzani Printshop in Brooklyn, to where federal agents traced the «Plain Words» leaflet.^[18]

Roberto Elia, a fellow New York printer and admitted anarchist,^[19] was later deposed in the inquiry, and testified that Salsedo had committed suicide for fear of betraying the others. He portrayed himself as the ‘strong’ one who had resisted the police.^[20] According to anarchist writer Carlo Tresca, Elia changed his story later, stating that Federal agents had thrown Salsedo out the window.^[21]

Robbery[edit]

The Slater-Morrill Shoe Company factory was located on Pearl Street in Braintree, Massachusetts. On April 15, 1920, two men were robbed and killed while transporting the company’s payroll in two large steel boxes to the main factory. One of them, Alessandro Berardelli^[22][23]—a security guard—was shot four times^[24] as he reached for his hip-holstered .38-caliber, Harrington & Richardson revolver; his gun was not recovered from the scene. The other man, Frederick Parmenter—a paymaster who was unarmed—was shot twice:^[24] once in the chest and a second time, fatally, in the back as he attempted to flee.^[25] The robbers seized the payroll boxes and escaped in a stolen dark blue Buick that sped up and was carrying several other men.^[26]

As the car was being driven away by Michael Codispoti, the robbers fired wildly at company workers nearby.^[25] A coroner’s report and subsequent ballistic investigation revealed that six bullets removed from the murdered men’s bodies were of .32 automatic (ACP) caliber. Five of these .32-caliber bullets were all fired from a single semi-automatic pistol, a .32-caliber Savage Model 1907, which used a particularly narrow-grooved barrel rifling with a right-hand twist.^[25][27] Two of the bullets were recovered from Berardelli’s body.^[28][29] Four .32 automatic brass shell casings were found at the murder scene, manufactured by one of three firms: Peters, Winchester, or Remington. The Winchester cartridge case was of a relatively obsolete cartridge loading, which had been discontinued from production some years earlier. Two days after the robbery, police located the robbers’ Buick; several 12-gauge shotgun shells were found on the ground nearby.^[25]

Arrests and indictment[edit]

An earlier attempted robbery of another shoe factory occurred on December 24, 1919, in Bridgewater, Massachusetts, by people identified as Italian who used a car that was seen escaping to Cochesett in West Bridgewater. Police speculated that Italian anarchists perpetrated the robberies to finance their activities. Bridgewater police chief Michael E. Stewart suspected that known Italian anarchist Ferruccio Coacci was involved. Stewart discovered that Mario Buda (aka ‘Mike’ Boda) lived with Coacci.^[30]

When Chief Stewart later arrived at the Coacci home, only Buda was living there, and when questioned, he said that Coacci owned a .32 Savage automatic pistol, which he kept in the kitchen.^[31] A search of the kitchen did not locate the gun, but Stewart found (in a kitchen drawer) a manufacturer’s technical diagram for a Model 1907 of the exact type of .32 caliber pistol used to shoot Parmenter and Berardelli.^[31][32] Stewart asked Buda if he owned a gun, and the man produced a .32-caliber Spanish-made automatic pistol.^[33] Buda told police that he owned a 1914 Overland automobile, which was being repaired.^[31] The car was delivered for repairs four days after the Braintree crimes, but it was old and apparently had not been run for five months.^[34] Tire tracks were seen near the abandoned Buick getaway car, and Chief Stewart surmised that two cars had been used in the getaway, and that Buda’s car might have been the second car.^[31]

When Stewart discovered that Coacci had worked for both shoe factories that had been robbed, he returned with the Bridgewater police. Mario Buda was not home,^[31] but on May 5, 1920, he arrived at the garage with three other men, later identified as Sacco, Vanzetti, and Riccardo Orciani. The four men knew each other well; Buda would later refer to Sacco and Vanzetti as «the best friends I had in America».^[35]

Sacco and Vanzetti boarded a streetcar, but were tracked down and soon arrested. When searched by police, both denied owning any guns, but were found to be holding loaded pistols. Sacco was found to have an Italian passport, anarchist literature, a loaded .32 Colt Model 1903 automatic pistol, and twenty-three .32 Automatic cartridges in his possession; several of those bullet cases were of the same obsolescent type as the empty Winchester .32 casing found at the crime scene, and others were manufactured by the firms of Peters and Remington, much like other casings found at the scene.^[25] Vanzetti had four 12-gauge shotgun shells^[33] and a five-shot nickel-plated .38-caliber Harrington & Richardson revolver similar to the .38 carried by Berardelli, the slain Braintree guard, whose weapon was not found at the scene of the crime.^[25] When they were questioned, the pair denied any connection to anarchists.^{[citation needed]}

Orciani was arrested May 6, but gave the alibi that he had been at work on the day of both crimes. Sacco had been at work on the day of the Bridgewater crimes but said that he had the day off on April 15—the day of the Braintree crimes— and was charged with those murders. The self-employed Vanzetti had no such alibis and was charged for the attempted robbery and attempted murder in Bridgewater and the robbery and murder in the Braintree crimes.^[36] Sacco and Vanzetti were charged with the crime of murder on May 5, 1920, and indicted four months later on September 14.^[37]

Following Sacco and Vanzetti’s indictment for murder for the Braintree robbery, Galleanists and anarchists in the United States and abroad began a campaign of violent retaliation. Two days later on September 16, 1920, Mario Buda allegedly orchestrated the Wall Street bombing, where a time-delay dynamite bomb packed with heavy iron sash-weights in a horse-drawn cart exploded, killing 38 people and wounding 134.^[30][38] In 1921, a booby trap bomb mailed to the American ambassador in Paris exploded, wounding his valet.^[39] For the next six years, bombs exploded at other American embassies all over the world.^[40]

Trials[edit]

Bridgewater crimes trial[edit]

Rather than accept court-appointed counsel, Vanzetti chose to be represented by John P. Vahey, a former foundry superintendent and future state court judge who had been practicing law since 1905, most notably with his brother James H. Vahey and his law partner Charles Hiller Innes.^[41] James Graham, who was recommended by supporters, also served as defense counsel.^[36][42] Frederick G. Katzmann, the Norfolk and Plymouth County District Attorney, prosecuted the case.^[43] The presiding judge was Webster Thayer, who was already assigned to the court before this case was scheduled. A few weeks earlier he had given a speech to new American citizens decrying Bolshevism and anarchism’s threat to American institutions. He supported the suppression of functionally violent radical speech, and incitement to commit violent acts.^{[36][44][45][46]} He was known to dislike foreigners but was considered to be a fair judge.^[47]

The trial began on June 22, 1920. The prosecution presented several witnesses who put Vanzetti at the scene of crime. Their descriptions varied, especially with respect to the shape and length of Vanzetti’s mustache.^[48] Physical evidence included a shotgun shell retrieved at the scene of the crime and several shells found on Vanzetti when he was arrested.^[49]

The defense produced 16 witnesses, all Italians from Plymouth, who testified that at the time of the attempted robbery they had bought eels from Vanzetti for Eastertide, in accordance with their traditions. Such details reinforced the difference between the Italians and the jurors. Some testified in imperfect English, others through an interpreter, whose inability to speak the same dialect of Italian as the witnesses hampered his effectiveness. On cross examination, the prosecution found it easy to make the witnesses appear confused about dates. A boy who testified admitted to rehearsing his testimony. «You learned it just like a piece at school?» the prosecutor asked. «Sure», he replied.^[50] The defense tried to rebut the eyewitnesses with testimony that Vanzetti always wore his mustache in a distinctive long style, but the prosecution rebutted this.^[51]

The defense case went badly and Vanzetti did not testify in his own defense.^[52] During the trial, he said that his lawyers had opposed putting him on the stand.^[36] That same year, defense attorney Vahey told the governor that Vanzetti had refused his advice to testify.^[53] Decades later, a lawyer who assisted Vahey in the defense said that the defense attorneys left the choice to Vanzetti, but warned him that it would be difficult to prevent the prosecution from using cross examination to challenge the credibility of his character based on his political beliefs. He said that Vanzetti chose not to testify after consulting with Sacco.^[36] Herbert B. Ehrmann, who later joined the defense team, wrote many years later that the dangers of putting Vanzetti on the stand were very real.^[54] Another legal analysis of the case faulted the defense for not offering more to the jury by letting Vanzetti testify, concluding that by his remaining silent it «left the jury to decide between the eyewitnesses and the alibi witness without his aid. In these circumstances a verdict of not guilty would have been very unusual». That analysis claimed that «no one could say that the case was closely tried or vigorously fought for the defendant».^[55]

Vanzetti complained during his sentencing on April 9, 1927, for the Braintree crimes, that Vahey «sold me for thirty golden money like Judas sold Jesus Christ.»^[36] He accused Vahey of having conspired with the prosecutor «to agitate still more the passion of the juror, the prejudice of the juror» towards «people of our principles, against the foreigner, against slackers.»^[36][56]

On July 1, 1920, the jury deliberated for five hours and returned guilty verdicts on both counts, armed robbery and first-degree murder.^[36] Before sentencing, Judge Thayer learned that during deliberations, the jury had tampered with the shotgun shells found on Vanzetti at the time of his arrest to determine if the shot they contained was of sufficient size to kill a man.^[36][57] Since that prejudiced the jury’s verdict on the murder charge, Thayer declared that part a mistrial. On August 16, 1920, he sentenced Vanzetti on the charge of armed robbery to a term of 12 to 15 years in prison, the maximum sentence allowed.^[36][54][57] An assessment^{[by whom?]} of Thayer’s conduct of the trial said «his stupid rulings as to the admissibility of conversations are about equally divided» between the two sides and thus provided no evidence of partiality.^[58]

Sacco and Vanzetti both denounced Thayer. Vanzetti wrote, «I will try to see Thayer death [sic] before his pronunciation of our sentence» and asked fellow anarchists for «revenge, revenge in our names and the names of our living and dead.»^[59]

In 1927, advocates for Sacco and Vanzetti charged that this case was brought first because a conviction for the Bridgewater crimes would help convict him for the Braintree crimes, where evidence against him was weak. The prosecution countered that the timing was driven by the schedules of different courts that handled the cases.^[60] The defense raised only minor objections in an appeal that was not accepted.^[61] A few years later, Vahey joined Katzmann’s law firm.^[62]

Braintree crimes trial[edit]

Sacco and Vanzetti went on trial for their lives in Dedham, Massachusetts, May 21, 1921, at Dedham, Norfolk County, for the Braintree robbery and murders. Webster Thayer again presided; he had asked to be assigned to the trial. Katzmann again prosecuted for the State. Vanzetti was represented by brothers Jeremiah and Thomas McAnraney. Sacco was represented by Fred H. Moore and William J. Callahan. The choice of Moore, a former attorney for the Industrial Workers of the World, proved a key mistake for the defense. A notorious radical from California, Moore quickly enraged Judge Thayer with his courtroom demeanor, often doffing his jacket and once, his shoes. Reporters covering the case were amazed to hear Judge Thayer, during a lunch recess, proclaim, «I’ll show them that no long-haired anarchist from California can run this court!» and later, «You wait till I give my charge to the jury. I’ll show them.»^[63] Throughout the trial, Moore and Thayer clashed repeatedly over procedure and decorum.^{[citation needed]}

Authorities anticipated a possible bomb attack and had the Dedham courtroom outfitted with heavy, sliding steel doors and cast-iron shutters that were painted to appear wooden.^[64][65] Each day during the trial, the courthouse was placed under heavy police security, and Sacco and Vanzetti were escorted to and from the courtroom by armed guards.^[65]

The Commonwealth relied on evidence that Sacco was absent from his work in a shoe factory on the day of the murders; that the defendants were in the neighborhood of the Braintree robbery-murder scene on the morning when it occurred, being identified as having been there seen separately and also together; that the Buick getaway car was also in the neighborhood and that Vanzetti was near and in it; that Sacco was seen near the scene of the murders before they occurred and also was seen to shoot Berardelli after Berardelli fell and that that shot caused his death; that used shell casings were left at the scene of the murders, some of which could have been found to have been discharged from a .32 pistol afterwards found on Sacco; that a cap was found at the scene of the murders, which witnesses identified as resembling one formerly worn by Sacco; and that both men were members of anarchist cells that espoused violence, including assassination.^[66] Among the more important witnesses called by the prosecution was salesman Carlos E. Goodridge, who stated that as the getaway car raced within twenty-five feet of him, one of the car’s occupants, whom he identified as being Sacco, pointed a gun in his direction.^[67]

Both defendants offered alibis that were backed by several witnesses. Vanzetti testified that he had been selling fish at the time of the Braintree robbery. Sacco testified that he had been in Boston applying for a passport at the Italian consulate. He stated he had lunched in Boston’s North End with several friends, each of whom testified on his behalf. Prior to the trial, Sacco’s lawyer, Fred Moore, went to great lengths to contact the consulate employee whom Sacco said he had talked with on the afternoon of the crime. Once contacted in Italy, the clerk said he remembered Sacco because of the unusually large passport photo he presented. The clerk also remembered the date, April 15, 1920, but he refused to return to the United States to testify (a trip requiring two ship voyages), citing his ill health. Instead he executed a sworn deposition that was read aloud in court and quickly dismissed.^{[citation needed]}

Much of the trial focused on material evidence, notably bullets, guns, and the cap. Prosecution witnesses testified that Bullet III, the .32-caliber bullet that had fatally wounded Berardelli, was from a discontinued Winchester .32 Auto cartridge loading so obsolete that the only bullets similar to it that anyone could locate to make comparisons were those found in the cartridges in Sacco’s pockets.^[68] Prosecutor Frederick Katzmann decided to participate in a forensic bullet examination using bullets test-fired from Sacco’s .32 Colt Automatic after the defense arranged for such tests. Sacco, saying he had nothing to hide, had allowed his gun to be test-fired, with experts for both sides present, during the trial’s second week. The prosecution matched bullets fired through the gun to those taken from one of the slain men.^{[citation needed]}

In court, District Attorney Katzmann called two forensic gun expert witnesses, Capt. Charles Van Amburgh of Springfield Armory and Capt. William Proctor of the Massachusetts State Police, who testified that they believed that of the four bullets recovered from Berardelli’s body, Bullet III – the fatal bullet – exhibited rifling marks consistent with those found on bullets fired from Sacco’s .32 Colt Automatic pistol.^[28] In rebuttal, two defense forensic gun experts testified that Bullet III did not match any of the test bullets from Sacco’s Colt.^[69] After the trial, Capt. Proctor signed an affidavit stating that he could not positively identify Sacco’s .32 Colt as the only pistol that could have fired Bullet III. This meant that Bullet III could have been fired from any of the 300,000 .32 Colt Automatic pistols then in circulation.^[70][71] All witnesses to the shooting testified that they saw one gunman shoot Berardelli four times, yet the defense never questioned how only one of four bullets found in the deceased guard was identified as being fired from Sacco’s Colt.^[28]

Vanzetti was being tried under Massachusetts’ felony-murder rule, and the prosecution sought to implicate him in the Braintree robbery by the testimony of several witnesses: one testified that he was in the getaway car, and others who stated they saw Vanzetti in the vicinity of the Braintree factory around the time of the robbery.^[25] No direct evidence tied Vanzetti’s .38 nickel-plated Harrington & Richardson five-shot revolver to the crime scene, except for the fact that it was identical in type and appearance to one owned by the slain guard Berardelli, which was missing from the crime scene.^[66][72] All six bullets recovered from the victims were .32 caliber, fired from at least two different automatic pistols.^[73]

The prosecution claimed Vanzetti’s .38 revolver had originally belonged to the slain Berardelli, and that it had been taken from his body during the robbery. No one testified to seeing anyone take the gun, but Berardelli had an empty holster and no gun on him when he was found.^[25] Additionally, witnesses to the payroll shooting had described Berardelli as reaching for his gun on his hip when he was cut down by pistol fire from the robbers.^[25]

District Attorney Katzmann pointed out that Vanzetti had lied at the time of his arrest, when making statements about the .38 revolver found in his possession. He claimed that the revolver was his own, and that he carried it for self-protection, yet he incorrectly described it to police as a six-shot revolver instead of a five-shot.^[25] Vanzetti also told police that he had purchased only one box of cartridges for the gun, all of the same make, yet his revolver was loaded with five .38 cartridges of varying brands.^[25] At the time of his arrest, Vanzetti also claimed that he had bought the gun at a store (but could not remember which one), and that it cost $18 or $19 (three times its actual market value).^[74] He lied about where he had obtained the .38 cartridges found in the revolver.^[25]

The prosecution traced the history of Berardelli’s .38 Harrington & Richardson (H&R) revolver. Berardelli’s wife testified that she and her husband dropped off the gun for repair at the Iver Johnson Co. of Boston a few weeks before the murder.^[66] According to the foreman of the Iver Johnson repair shop, Berardelli’s revolver was given a repair tag with the number of 94765, and this number was recorded in the repair logbook with the statement «H. & R. revolver, .38-calibre, new hammer, repairing, half an hour».^[66] However, the shop books did not record the gun’s serial number, and the caliber was apparently incorrectly labeled as .32 instead of .38-caliber.^[66][75] The shop foreman testified that a new spring and hammer were put into Berardelli’s Harrington & Richardson revolver. The gun was claimed and the half-hour repair paid for, though the date and identity of the claimant were not recorded.^[66] After examining Vanzetti’s .38 revolver, the foreman testified that Vanzetti’s gun had a new replacement hammer in keeping with the repair performed on Berardelli’s revolver.^[76] The foreman explained that the shop was always kept busy repairing 20 to 30 revolvers per day, which made it very hard to remember individual guns or keep reliable records of when they were picked up by their owners.^[25] But, he said that unclaimed guns were sold by Iver Johnson at the end of each year, and the shop had no record of an unclaimed gun sale of Berardelli’s revolver.^[76] To reinforce the conclusion that Berardelli had reclaimed his revolver from the repair shop, the prosecution called a witness who testified that he had seen Berardelli in possession of a .38 nickel-plated revolver the Saturday night before the Braintree robbery.^[66]

After hearing testimony from the repair shop employee that «the repair shop had no record of Berardelli picking up the gun, the gun was not in the shop nor had it been sold», the defense put Vanzetti on the stand where he testified that «he had actually bought the gun several months earlier from fellow anarchist Luigi Falzini for five dollars» – in contradiction to what he had told police upon his arrest.^[66][74] This was corroborated by Luigi Falzini (Falsini), a friend of Vanzetti’s and a fellow Galleanist, who stated that, after buying the .38 revolver from one Riccardo Orciani,^[77] he sold it to Vanzetti.^[66][74][78] The defense also called two expert witnesses, a Mr. Burns and a Mr. Fitzgerald, who each testified that no new spring and hammer had ever been installed in the revolver found in Vanzetti’s possession.^[66]

The District Attorney’s final piece of material evidence was a flop-eared cap claimed to have been Sacco’s. Sacco tried the cap on in court and, according to two newspaper sketch artists who ran cartoons the next day, it was too small, sitting high on his head. But Katzmann insisted the cap fitted Sacco and, noting a hole in the back where Sacco had hung the cap on a nail each day, continued to refer to it as his, and in denying later appeals, Judge Thayer often cited the cap as material evidence. During the 1927 Lowell Commission investigation, however, Braintree’s Police Chief admitted that he had torn the cap open upon finding it at the crime scene a full day after the murders. Doubting the cap was Sacco’s, the chief told the commission it could not have lain in the street «for thirty hours with the State Police, the local police, and two or three thousand people there.»^[79]

Controversy clouded the prosecution witnesses who identified Sacco as having been at the scene of the crime. One, a bookkeeper named Mary Splaine, precisely described Sacco as the man she saw firing from the getaway car. From Felix Frankfurter’s account from The Atlantic Monthly article:

Viewing the scene from a distance of from sixty to eighty feet, she saw a man previously unknown to her in a car traveling at the rate of from fifteen to eighteen miles per hour, and she saw him only for a distance of about thirty feet—that is to say, for from one and a half to three seconds.^[80]

Yet cross examination revealed that Splaine was unable to identify Sacco at the inquest but had recall of great details of Sacco’s appearance over a year later. While a few others singled out Sacco or Vanzetti as the men they had seen at the scene of the crime, far more witnesses, both prosecution and defense, could not identify them.^[81]

The defendants’ radical politics may have played a role in the verdict. Judge Thayer, though a sworn enemy of anarchists, warned the defense against bringing anarchism into the trial. Yet defense attorney Fred Moore felt he had to call both Sacco and Vanzetti as witnesses to let them explain why they were fully armed when arrested. Both men testified that they had been rounding up radical literature when apprehended, and that they had feared another government deportation raid. Yet both hurt their case with rambling discourses on radical politics that the prosecution mocked. The prosecution also brought out that both men had fled the draft by going to Mexico in 1917.^[81]

On July 21, 1921, the jury deliberated for three hours, broke for dinner, and then returned the guilty verdicts. Supporters later insisted that Sacco and Vanzetti had been convicted for their anarchist views, yet every juror insisted that anarchism had played no part in their decision to convict the two men. At that time, a first-degree murder conviction in Massachusetts was punishable by death. Sacco and Vanzetti were bound for the electric chair unless the defense could find new evidence.^{[citation needed]}

The verdicts and the likelihood of death sentences immediately roused international opinion. Demonstrations were held in 60 Italian cities and a flood of mail was sent to the American embassy in Paris. Demonstrations followed in a number of Latin American cities.^[82] Anatole France, veteran of the campaign for Alfred Dreyfus and recipient of the 1921 Nobel Prize for Literature, wrote an «Appeal to the American People»: «The death of Sacco and Vanzetti will make martyrs of them and cover you with shame. You are a great people. You ought to be a just people.»^[83]

Defense committee[edit]

In 1921, most of the nation had not yet heard of Sacco and Vanzetti. Brief mention of the conviction appeared on page three of the New York Times. Defense attorney Moore radicalized and politicized the process by discussing Sacco and Vanzetti’s anarchist beliefs, attempting to suggest that they were prosecuted primarily for their political beliefs and the trial was part of a government plan to stop the anarchist movement in the United States. His efforts helped stir up support but were so costly that he was eventually dismissed from the defense team.^[84]

The Sacco-Vanzetti Defense Committee was formed on May 9, 1920, immediately following the arrests, by a group of fellow anarchists, headed by Vanzetti’s 23-year-old friend Aldino Felicani. Over the next seven years, it raised $300,000.^[85] Defense attorney Fred Moore drew on its funds for his investigations.^[86] Differences arose when Moore tried to determine who had committed the Braintree crimes over objections from anarchists that he was doing the government’s work. After the Committee hired William G. Thompson to manage the legal defense, he objected to its propaganda efforts.^[87]

A Defense Committee publicist wrote an article about the first trial that was published in The New Republic. In the winter of 1920–1921, the Defense Committee sent stories to labor union publications every week. It produced pamphlets with titles like Fangs at Labor’s Throat, sometimes printing thousands of copies. It sent speakers to Italian communities in factory towns and mining camps.^[88] The Committee eventually added staff from outside the anarchist movement, notably Mary Donovan, who had experience as a labor leader and Sinn Féin organizer.^[89] In 1927, she and Felicani together recruited Gardner Jackson, a Boston Globe reporter from a wealthy family, to manage publicity and serve as a mediator between the Committee’s anarchists and the growing number of supporters with more liberal political views, who included socialites, lawyers, and intellectuals.^[90]

Jackson bridged the gap between the radicals and the social elite so well that Sacco thanked him a few weeks before his execution:

We are one heart, but unfortunately we represent two different class. … But, whenever the heart of one of the upper class join with the exploited workers for the struggle of the right in the human feeling is the feel of an spontaneous attraction and brotherly love to one another.^[91]

The noted American author John Dos Passos joined the committee and wrote its 127-page official review of the case: Facing the Chair: Story of Americanization of Two Foreignborn Workmen.^[92] Dos Passos concluded it «barely possible» that Sacco might have committed murder as part of a class war, but that the soft-hearted Vanzetti was clearly innocent. «Nobody in his right mind who was planning such a crime would take a man like that along,» Dos Passos wrote of Vanzetti.^[93] After the executions, the Committee continued its work, helping to gather material that eventually appeared as The Letters of Sacco and Vanzetti.^[94]

Motions for a new trial[edit]

Multiple separate motions for a new trial were denied by Judge Thayer.^[95] One motion, the so-called Hamilton-Proctor motion, involved the forensic ballistic evidence presented by the expert witnesses for the prosecution and defense. The prosecution’s firearms expert, Charles Van Amburgh, had re-examined the evidence in preparation for the motion. By 1923, bullet-comparison technology had improved somewhat, and Van Amburgh submitted photos of the bullets fired from Sacco’s .32 Colt in support of the argument that they matched the bullet that killed Berardelli. In response, the controversial^[96][97] self-proclaimed «firearms expert» for the defense, Albert H. Hamilton,^[96] conducted an in-court demonstration involving two brand new Colt .32-caliber automatic pistols belonging to Hamilton, along with Sacco’s .32 Colt of the same make and caliber. In front of Judge Thayer and the lawyers for both sides, Hamilton disassembled all three pistols and placed the major component parts – barrel, barrel bushing, recoil spring, frame, slide, and magazine – into three piles on the table before him.^{[98][99][100]} He explained the functions of each part and began to demonstrate how each was interchangeable, in the process intermingling the parts of all three pistols.^[99] Judge Thayer stopped Hamilton and demanded that he reassemble Sacco’s pistol with its proper parts.^[99]

Other motions focused on the jury foreman and a prosecution ballistics expert. In 1923, the defense filed an affidavit from a friend of the jury foreman, who swore that prior to the trial, the jury foreman had allegedly said of Sacco and Vanzetti, «Damn them, they ought to hang them anyway!» That same year, the defense read to the court an affidavit by Captain William Proctor (who had died shortly after conclusion of the trial) in which Proctor stated that he could not say that Bullet III was fired by Sacco’s .32 Colt pistol.^[71] At the conclusion of the appeal hearings, Thayer denied all motions for a new trial on October 1, 1924.^[101]

Several months later, in February 1924, Judge Thayer asked one of the firearms experts for the prosecution, Capt. Charles Van Amburgh, to reinspect Sacco’s Colt and determine its condition. With District Attorney Katzmann present, Van Amburgh took the gun from the clerk and started to take it apart.^[99] Van Amburgh quickly noticed that the barrel to Sacco’s gun was brand new, being still covered in the manufacturer’s protective rust preventative.^[99] Judge Thayer began private hearings to determine who had tampered with the evidence by switching the barrel on Sacco’s gun. During three weeks of hearings, Albert Hamilton and Captain Van Amburgh squared off, challenging each other’s authority. Testimony suggested that Sacco’s gun had been treated with little care, and frequently disassembled for inspection. New defense attorney William Thompson insisted that no one on his side could have switched the barrels «unless they wanted to run their necks into a noose.»^[102] Albert Hamilton swore he had only taken the gun apart while being watched by Judge Thayer. Judge Thayer made no finding as to who had switched the .32 Colt barrels, but ordered the rusty barrel returned to Sacco’s Colt.^[99] After the hearing concluded, unannounced to Judge Thayer, Captain Van Amburgh took both Sacco’s and Vanzetti’s guns, along with the bullets and shells involved in the crime to his home where he kept them until a Boston Globe exposé revealed the misappropriation in 1960. Meanwhile, Van Amburgh bolstered his own credentials by writing an article on the case for True Detective Mysteries. The 1935 article charged that prior to the discovery of the gun barrel switch, Albert Hamilton had tried to walk out of the courtroom with Sacco’s gun but was stopped by Judge Thayer. Although several historians of the case, including Francis Russell, have reported this story as factual, nowhere in transcripts of the private hearing on the gun barrel switch was this incident ever mentioned. The same year the True Detective article was published, a study of ballistics in the case concluded, «what might have been almost indubitable evidence was in fact rendered more than useless by the bungling of the experts.»^[103]

Appeal to the Supreme Judicial Court[edit]

The defense appealed Thayer’s denial of their motions to the Supreme Judicial Court (SJC), the highest level of the state’s judicial system. Both sides presented arguments to its five judges on January 11–13, 1926.^[101] The SJC returned a unanimous ruling on May 12, 1926, upholding Judge Thayer’s decisions.^[101][104] The Court did not have the authority to review the trial record as a whole or to judge the fairness of the case. Instead, the judges considered only whether Thayer had abused his discretion in the course of the trial. Thayer later claimed that the SJC had «approved» the verdicts, which advocates for the defendants protested as a misinterpretation of the Court’s ruling, which only found «no error» in his individual rulings.^[105]

Medeiros confession[edit]

In November 1925, Celestino Medeiros, an ex-convict awaiting trial for murder, confessed to committing the Braintree crimes. He absolved Sacco and Vanzetti of participation.^[106] In May, once the SJC had denied their appeal and Medeiros was convicted, the defense investigated the details of Medeiros’ story. Police interviews led them to the Morelli gang based in Providence, Rhode Island. They developed an alternative theory of the crime based on the gang’s history of shoe-factory robberies, connections to a car like that used in Braintree, and other details. Gang leader Joe Morelli bore a striking resemblance to Sacco.^{[107][108][109]}

The defense filed a motion for a new trial based on the Medeiros confession on May 26, 1926.^[101] In support of their motion they included 64 affidavits. The prosecution countered with 26 affidavits.^[110] When Thayer heard arguments from September 13 to 17, 1926,^[101] the defense, along with their Medeiros-Morelli theory of the crime, charged that the U.S. Justice Department was aiding the prosecution by withholding information obtained in its own investigation of the case. Attorney William Thompson made an explicitly political attack: «A government which has come to value its own secrets more than it does the lives of its citizens has become a tyranny, whether you call it a republic, a monarchy, or anything else!»^[111] Judge Thayer denied this motion for a new trial on October 23, 1926. After arguing against the credibility of Medeiros, he addressed the defense claims against the federal government, saying the defense was suffering from «a new type of disease, … a belief in the existence of something which in fact and truth has no such existence.»^[101][112]

Three days later, the Boston Herald responded to Thayer’s decision by reversing its longstanding position and calling for a new trial. Its editorial, «We Submit», earned its author a Pulitzer Prize.^[113][114] No other newspapers followed suit.^[115]

Second appeal to the Supreme Judicial Court[edit]

The defense promptly appealed again to the Supreme Judicial Court and presented their arguments on January 27 and 28, 1927.^[101] While the appeal was under consideration, Harvard law professor and future Supreme Court Justice Felix Frankfurter published an article in the Atlantic Monthly arguing for a retrial. He noted that the SJC had already taken a very narrow view of its authority when considering the first appeal, and called upon the court to review the entire record of the case. He called their attention to Thayer’s lengthy statement that accompanied his denial of the Medeiros appeal, describing it as «a farrago of misquotations, misrepresentations, suppressions, and mutilations,» «honeycombed with demonstrable errors.»^[116]

At the same time, Major Calvin Goddard was a ballistics expert who had helped pioneer the use of the comparison microscope in forensic ballistic research. He offered to conduct an independent examination of the gun and bullet forensic evidence by using techniques that he had developed for use with the comparison microscope.^[117] Goddard first offered to conduct a new forensic examination for the defense, which rejected it, and then to the prosecution, which accepted his offer.^[117] Using the comparison microscope, Goddard compared Bullet III and a .32 Auto shell casing found at the Braintree shooting with that of several .32 Auto test cartridges fired from Sacco’s .32 Colt automatic pistol.^[70][117] Goddard concluded that not only did Bullet III match the rifling marks found on the barrel of Sacco’s .32 Colt pistol, but that scratches made by the firing pin of Sacco’s .32 Colt on the primers of spent shell casings test-fired from Sacco’s Colt matched those found on the primer of a spent shell casing recovered at the Braintree murder scene.^[70][117] More sophisticated comparative examinations in 1935, 1961, and 1983 each reconfirmed the opinion that the bullet the prosecution said killed Berardelli and one of the cartridge cases introduced into evidence were fired in Sacco’s .32 Colt automatic.^[70] However, in his book on new evidence in the Sacco and Vanzetti case, historian David E. Kaiser wrote that Bullet III and its shell casing, as presented, had been substituted by the prosecution and were not genuinely from the scene.^[118]

The Supreme Judicial Court denied the Medeiros appeal on April 5, 1927.^[101] Summarizing the decision, The New York Times said that the SJC had determined that «the judge had a right to rule as he did» but that the SJC «did not deny the validity of the new evidence.»^[119] The SJC also said: «It is not imperative that a new trial be granted even though evidence is newly discovered and, if presented to a jury, would justify a different verdict.»^[120]

Protests and advocacy[edit]

In 1924, referring to his denial of motions for a new trial, Judge Thayer confronted a Massachusetts lawyer: «Did you see what I did with those anarchistic bastards the other day?» the judge said. «I guess that will hold them for a while! Let them go and see now what they can get out of the Supreme Court!» The outburst remained a secret until 1927 when its release fueled the arguments of Sacco and Vanzetti’s defenders. The New York World attacked Thayer as «an agitated little man looking for publicity and utterly impervious to the ethical standards one has the right to expect of a man presiding in a capital case.»^[121]

Many socialists and intellectuals campaigned for a retrial without success. John Dos Passos came to Boston to cover the case as a journalist, stayed to author a pamphlet called Facing the Chair,^[122] and was arrested in a demonstration on August 10, 1927, along with writer Dorothy Parker, trade union organizer and Socialist Party leader Powers Hapgood and activist Catharine Sargent Huntington.^[123][124] After being arrested while picketing the State House, the poet Edna St. Vincent Millay pleaded her case to the governor in person and then wrote an appeal: «I cry to you with a million voices: answer our doubt … There is need in Massachusetts of a great man tonight.»^[125]

Others who wrote to Fuller or signed petitions included Albert Einstein, George Bernard Shaw and H. G. Wells.^[126] The president of the American Federation of Labor cited «the long period of time intervening between the commission of the crime and the final decision of the Court» as well as «the mental and physical anguish which Sacco and Vanzetti must have undergone during the past seven years» in a telegram to the governor.^[127]

Italian fascist dictator Benito Mussolini, the target of two anarchist assassination attempts, quietly made inquiries through diplomatic channels and was prepared to ask Governor Fuller to commute the sentences if it appeared his request would be granted.^[128][129]

In 1926, a bomb presumed to be the work of anarchists destroyed the house of Samuel Johnson, the brother of Simon Johnson and garage owner that called police the night of Sacco and Vanzetti’s arrest.^[130]

In August 1927, the Industrial Workers of the World (IWW) called for a three-day nationwide walkout to protest the pending executions.^[131] The most notable response came in the Walsenburg coal district of Colorado, where 1,132 out of 1,167 miners participated in the walkout. It led to the Colorado coal strike of 1927.^[132]

Defendants in prison[edit]

For their part, Sacco and Vanzetti seemed to alternate between moods of defiance, vengeance, resignation, and despair. The June 1926 issue of Protesta Umana, published by their Defense Committee, carried an article signed by Sacco and Vanzetti that appealed for retaliation by their colleagues. In the article, Vanzetti wrote, «I will try to see Thayer death [sic] before his pronunciation of our sentence,» and asked fellow anarchists for «revenge, revenge in our names and the names of our living and dead.»^[133] The article made a reference to La Salute è in voi!, the title of Galleani’s bomb-making manual.

Both wrote dozens of letters asserting their innocence, insisting they had been framed because they were anarchists. Their conduct in prison consistently impressed guards and wardens. In 1927, the Dedham jail chaplain wrote to the head of an investigatory commission that he had seen no evidence of guilt or remorse on Sacco’s part. Vanzetti impressed fellow prisoners at Charlestown State Prison as a bookish intellectual, incapable of committing any violent crime. Novelist John Dos Passos, who visited both men in jail, observed of Vanzetti, «nobody in his right mind who was planning such a crime would take a man like that along.»^[134] Vanzetti developed his command of English to such a degree that journalist Murray Kempton later described him as «the greatest writer of English in our century to learn his craft, do his work, and die all in the space of seven years.»^[135]

While Sacco was in the Norfolk County Jail, his seven-year-old son, Dante, would sometimes stand on the sidewalk outside the jail and play catch with his father by throwing a ball over the wall.^[136]

Sentencing[edit]

On April 9, 1927, Judge Thayer heard final statements from Sacco and Vanzetti. In a lengthy speech Vanzetti said:^[137][138]

I would not wish to a dog or to a snake, to the most low and misfortunate creature of the earth, I would not wish to any of them what I have had to suffer for things that I am not guilty of. But my conviction is that I have suffered for things that I am guilty of. I am suffering because I am a radical and indeed I am a radical; I have suffered because I am an Italian and indeed I am an Italian … if you could execute me two times, and if I could be reborn two other times, I would live again to do what I have done already.^[139]

Thayer declared that the responsibility for the conviction rested solely with the jury’s determination of guilt. «The Court has absolutely nothing to do with that question.» He sentenced each of them to «suffer the punishment of death by the passage of a current of electricity through your body» during the week beginning July 10.^[137] He twice postponed the execution date while the governor considered requests for clemency.^[140]

On May 10, a package bomb addressed to Governor Fuller was intercepted in the Boston post office.^[141]

Clemency appeal and the Governor’s Advisory Committee[edit]

In response to public protests that greeted the sentencing, Massachusetts Governor Alvan T. Fuller faced last-minute appeals to grant clemency to Sacco and Vanzetti. On June 1, 1927, he appointed an Advisory Committee of three: President Abbott Lawrence Lowell of Harvard, President Samuel Wesley Stratton of MIT, and Probate Judge Robert Grant. They were presented with the task of reviewing the trial to determine whether it had been fair. Lowell’s appointment was generally well received, for though he had controversy in his past, he had also at times demonstrated an independent streak. The defense attorneys considered resigning when they determined that the Committee was biased against the defendants, but some of the defendants’ most prominent supporters, including Harvard Law Professor Felix Frankfurter and Judge Julian W. Mack of the U.S. Circuit Court of Appeals, persuaded them to stay because Lowell «was not entirely hopeless.»^[142]

One of the defense attorneys, though ultimately very critical of the Committee’s work, thought the Committee members were not really capable of the task the Governor set for them:

No member of the Committee had the essential sophistication that comes with experience in the trial of criminal cases. … The high positions in the community held by the members of the Committee obscured the fact that they were not really qualified to perform the difficult task assigned to them.^[143]

He also thought that the Committee, particularly Lowell, imagined it could use its fresh and more powerful analytical abilities to outperform the efforts of those who had worked on the case for years, even finding evidence of guilt that professional prosecutors had discarded.^[143]

Grant was another establishment figure, a probate court judge from 1893 to 1923 and an Overseer of Harvard University from 1896 to 1921, and the author of a dozen popular novels.^[144] Some criticized Grant’s appointment to the Committee, with one defense lawyer saying he «had a black-tie class concept of life around him,» but Harold Laski in a conversation at the time found him «moderate.» Others cited evidence of xenophobia in some of his novels, references to «riff-raff» and a variety of racial slurs. His biographer allows that he was «not a good choice,» not a legal scholar, and handicapped by age. Stratton, the one member who was not a «Boston Brahmin,» maintained the lowest public profile of the three and hardly spoke during its hearings.^[145]

In their earlier appeals, the defense was limited to the trial record. The Governor’s Committee, however, was not a judicial proceeding, so Judge Thayer’s comments outside the courtroom could be used to demonstrate his bias. Once Thayer told reporters that «No long-haired anarchist from California can run this court!»^[146] According to the affidavits of eyewitnesses, Thayer also lectured members of his clubs, calling Sacco and Vanzetti «Bolsheviki!» and saying he would «get them good and proper». During the Dedham trial’s first week, Thayer said to reporters: «Did you ever see a case in which so many leaflets and circulars have been spread … saying people couldn’t get a fair trial in Massachusetts? You wait till I give my charge to the jury, I’ll show them!»^[147] In 1924, Thayer confronted a Massachusetts lawyer at Dartmouth, his alma mater, and said: «Did you see what I did with those anarchistic bastards the other day. I guess that will hold them for a while. … Let them go to the Supreme Court now and see what they can get out of them.»^[148] The Committee knew that, following the verdict, Boston Globe reporter Frank Sibley, who had covered the trial, wrote a protest to the Massachusetts attorney general condemning Thayer’s blatant bias. Thayer’s behavior both inside the courtroom and outside of it had become a public issue, with the New York World attacking Thayer as «an agitated little man looking for publicity and utterly impervious to the ethical standards one has the right to expect of a man presiding in a capital case.»^[149]

On July 12–13, 1927, following testimony by the defense firearms expert Albert H. Hamilton before the Committee, the Assistant District Attorney for Massachusetts, Dudley P. Ranney, took the opportunity to cross-examine Hamilton. He submitted affidavits questioning Hamilton’s credentials as well as his performance during the New York trial of Charles Stielow, in which Hamilton’s testimony linking rifling marks to a bullet used to kill the victim nearly sent an innocent man to the electric chair.^[96][150] The Committee also heard from Braintree’s police chief who told them he had found the cap on Pearl Street, allegedly dropped by Sacco during the crime, a full 24-hours after the getaway car had fled the scene. The chief doubted the cap belonged to Sacco and called the whole trial a contest «to see who could tell the biggest lies.»^[151]

After two weeks of hearing witnesses and reviewing evidence, the Committee determined that the trial had been fair and a new trial was not warranted. They assessed the charges against Thayer as well. Their criticism, using words provided by Judge Grant,^[152] was direct: «He ought not to have talked about the case off the bench, and doing so was a grave breach of judicial decorum.» But they also found some of the charges about his statements unbelievable or exaggerated, and they determined that anything he might have said had no impact on the trial. The panel’s reading of the trial transcript convinced them that Thayer «tried to be scrupulously fair.» The Committee also reported that the trial jurors were almost unanimous in praising Thayer’s conduct of the trial.^[153]

A defense attorney later noted ruefully that the release of the Committee’s report «abruptly stilled the burgeoning doubts among the leaders of opinion in New England.»^[154] Supporters of the convicted men denounced the Committee. Harold Laski told Holmes that the Committee’s work showed that Lowell’s «loyalty to his class … transcended his ideas of logic and justice.»^[155]

Defense attorneys William G. Thompson and Herbert B. Ehrmann stepped down from the case in August 1927 and were replaced by Arthur D. Hill.^[156]

Execution and funeral[edit]

The executions were scheduled for midnight between August 22 and 23, 1927. On August 15, a bomb exploded at the home of one of the Dedham jurors.^[157] On Sunday, August 21, more than 20,000 protesters assembled on Boston Common.^[158]

Sacco and Vanzetti awaited execution in their cells at Charlestown State Prison, and both men refused a priest several times on their last day, as they were atheists.^[159][160] Their attorney William Thompson asked Vanzetti to make a statement opposing violent retaliation for his death and they discussed forgiving one’s enemies.^[161] Thompson also asked Vanzetti to swear to his and Sacco’s innocence one last time, and Vanzetti did. Celestino Medeiros, whose execution had been delayed in case his testimony was required at another trial of Sacco and Vanzetti, was executed first. Sacco was next and walked quietly to the electric chair, then shouted «Farewell, mother.»^[5][162] Vanzetti, in his final moments, shook hands with guards and thanked them for their kind treatment, read a statement proclaiming his innocence, and finally said, «I wish to forgive some people for what they are now doing to me.»^[5][163] Following the executions, death masks were made of the men.^[164]

Violent demonstrations swept through many cities the next day, including Geneva, London, Paris, Amsterdam, and Tokyo. In South America wildcat strikes closed factories. Three died in Germany, and protesters in Johannesburg burned an American flag outside the American embassy.^[165] It has been alleged that some of these activities were organized by the Communist Party.^[166]

At Langone Funeral Home in Boston’s North End, more than 10,000 mourners viewed Sacco and Vanzetti in open caskets over two days. At the funeral parlor, a wreath over the caskets announced In attesa l’ora della vendetta (Awaiting the hour of vengeance). On Sunday, August 28, a two-hour funeral procession bearing huge floral tributes moved through the city. Thousands of marchers took part in the procession, and over 200,000 came out to watch.^[167] Police blocked the route, which passed the State House, and at one point mourners and the police clashed. The hearses reached Forest Hills Cemetery where, after a brief eulogy, the bodies were cremated.^[168] The Boston Globe called it «one of the most tremendous funerals of modern times.»^[169]
Will H. Hays, head of the motion picture industry’s umbrella organization, ordered all film of the funeral procession destroyed.^[170]

Sacco’s ashes were sent to Torremaggiore, the town of his birth, where they are interred at the base of a monument erected in 1998. Vanzetti’s ashes were buried with his mother in Villafalletto.^[171]

Continuing protests and analyses[edit]

Italian anarchist Severino Di Giovanni, one of the most vocal supporters of Sacco and Vanzetti in Argentina, bombed the American embassy in Buenos Aires a few hours after the two men were sentenced to death.^[172] A few days after the executions, Sacco’s widow thanked Di Giovanni by letter for his support and added that the director of the tobacco firm Combinados had offered to produce a cigarette brand named «Sacco & Vanzetti».^[172] On November 26, 1927, Di Giovanni and others bombed a Combinados tobacco shop.^[172] On December 24, 1927, Di Giovanni blew up the headquarters of The National City Bank of New York and of the Bank of Boston in Buenos Aires in apparent protest of the execution.^[172] In December 1928, Di Giovanni and others failed in an attempt to bomb the train in which President-elect Herbert Hoover was traveling during his visit to Argentina.^[172]

Three months later, bombs exploded in the New York City Subway, in a Philadelphia church, and at the home of the mayor of Baltimore. The house of one of the jurors in the Dedham trial was bombed, throwing him and his family from their beds. On May 18, 1928, a bomb destroyed the front porch of the home of executioner Robert Elliott.^[173] As late as 1932, Judge Thayer’s home was wrecked and his wife and housekeeper were injured in a bomb blast.^[174] Afterward, Thayer lived permanently at his club in Boston, guarded 24 hours a day until his death on April 18, 1933.

In October 1927, H. G. Wells wrote an essay that discussed the case at length. He called it «a case like the Dreyfus case, by which the soul of a people is tested and displayed.» He felt that Americans failed to understand what about the case roused European opinion:^[175]

The guilt or innocence of these two Italians is not the issue that has excited the opinion of the world. Possibly they were actual murderers, and still more possibly they knew more than they would admit about the crime. … Europe is not «retrying» Sacco and Vanzetti or anything of the sort. It is saying what it thinks of Judge Thayer. Executing political opponents as political opponents after the fashion of Mussolini and Moscow we can understand, or bandits as bandits; but this business of trying and executing murderers as Reds, or Reds as murderers, seems to be a new and very frightening line for the courts of a State in the most powerful and civilized Union on earth to pursue.

He used the case to complain that Americans were too sensitive to foreign criticism: «One can scarcely let a sentence that is not highly flattering glance across the Atlantic without some American blowing up.»^[175]

In 1928, Upton Sinclair published his novel Boston, an indictment of the American judicial system. He explored Vanzetti’s life and writings, as its focus, and mixed fictional characters with historical participants in the trials. Though his portrait of Vanzetti was entirely sympathetic, Sinclair disappointed advocates for the defense by failing to absolve Sacco and Vanzetti of the crimes, however much he argued that their trial had been unjust.^[176] Years later, he explained: «Some of the things I told displeased the fanatical believers; but having portrayed the aristocrats as they were, I had to do the same thing for the anarchists.»^[177][178] While doing research for the book, Sinclair was told confidentially by Sacco and Vanzetti’s former lawyer Fred H. Moore that the two were guilty and that he (Moore) had supplied them with fake alibis; Sinclair was inclined to believe that that was, indeed, the case, and later referred to this as an «ethical problem», but he did not include the information about the conversation with Moore in his book.^[179][180]

When the letters Sacco and Vanzetti wrote appeared in print in 1928, journalist Walter Lippmann commented: «If Sacco and Vanzetti were professional bandits, then historians and biographers who attempt to deduce character from personal documents might as well shut up shop. By every test that I know of for judging character, these are the letters of innocent men.»^[181] On January 3, 1929, as Gov. Fuller left the inauguration of his successor, he found a copy of the Letters thrust at him by someone in the crowd. He knocked it to the ground «with an exclamation of contempt.»^[182]

Intellectual and literary supporters of Sacco and Vanzetti continued to speak out. In 1936, on the day when Harvard celebrated its 300th anniversary, 28 Harvard alumni issued a statement attacking the University’s retired President Lowell for his role on the Governor’s Advisory Committee in 1927. They included Heywood Broun, Malcolm Cowley, Granville Hicks, and John Dos Passos.^[183]

Massachusetts judicial reform[edit]

Following the SJC’s assertion that it could not order a new trial even if there was new evidence that «would justify a different verdict,» a movement for «drastic reform» quickly took shape in Boston’s legal community.^[119] In December 1927, four months after the executions, the Massachusetts Judicial Council cited the Sacco and Vanzetti case as evidence of «serious defects in our methods of administering justice.» It proposed a series of changes designed to appeal to both sides of the political divide, including restrictions on the number and timing of appeals. Its principal proposal addressed the SJC’s right to review. It argued that a judge would benefit from a full review of a trial, and that no one man should bear the burden in a capital case. A review could defend a judge whose decisions were challenged and make it less likely that a governor would be drawn into a case. It asked for the SJC to have right to order a new trial «upon any ground if the interests of justice appear to inquire it.»^[184] Governor Fuller endorsed the proposal in his January 1928 annual message.^[185]

The Judicial Council repeated its recommendations in 1937 and 1938. Finally, in 1939, the language it had proposed was adopted. Since that time, the SJC has been required to review all death penalty cases, to consider the entire case record, and to affirm or overturn the verdict on the law and on the evidence or «for any other reason that justice may require» (Mass. General Laws, 1939 ch. 341)^{[186][187][188]}

Historical viewpoints[edit]

Many historians, especially legal historians, have concluded the Sacco and Vanzetti prosecution, trial, and aftermath constituted a blatant disregard for political civil liberties, and especially criticize Thayer’s decision to deny a retrial.

John W. Johnson has said that the authorities and jurors were influenced by strong anti-Italian prejudice and the prejudice against immigrants widely held at the time, especially in New England.^[189] Against charges of racism and racial prejudice, Paul Avrich and Brenda and James Lutz point out that both men were known anarchist members of a militant organization, members of which had been conducting a violent campaign of bombing and attempted assassinations, acts condemned by most Americans of all backgrounds.^[190][191] Though in general anarchist groups did not finance their militant activities through bank robberies, a fact noted by the investigators of the Bureau of Investigation, this was not true of the Galleanist group. Mario Buda readily told an interviewer: «Andavamo a prenderli dove c’erano» («We used to go and get it [money] where it was») – meaning factories and banks.^[30] The guard Berardelli was also Italian.

Johnson and Avrich suggest that the government prosecuted Sacco and Vanzetti for the robbery-murders as a convenient means to put a stop to their militant activities as Galleanists, whose bombing campaign at the time posed a lethal threat, both to the government and to many Americans.^[189][192] Faced with a secretive underground group whose members resisted interrogation and believed in their cause, Federal and local officials using conventional law enforcement tactics had been repeatedly stymied in their efforts to identify all members of the group or to collect enough evidence for a prosecution.^[191]

Most historians believe that Sacco and Vanzetti were involved at some level in the Galleanist bombing campaign, although their precise roles have not been determined.^[30][193] In 1955, Charles Poggi, a longtime anarchist and American citizen, traveled to Savignano in the Emilia-Romagna region of Italy to visit old comrades, including the Galleanists’ principal bombmaker, Mario «Mike» Buda.^[30] While discussing the Braintree robbery, Buda told Poggi, «Sacco c’era» (Sacco was there).^[30] Poggi added that he «had a strong feeling that Buda himself was one of the robbers, though I didn’t ask him and he didn’t say.»^[194] Whether Buda and Ferruccio Coacci, whose shared rental house contained the manufacturer’s diagram of a .32 Savage automatic pistol (matching the .32 Savage pistol believed to have been used to shoot both Berardelli and Parmenter), had also participated in the Braintree robbery and murders would remain a matter of speculation.^[195]

Later evidence and investigations[edit]

In 1941, anarchist leader Carlo Tresca, a member of the Sacco and Vanzetti Defense Committee, told Max Eastman, «Sacco was guilty but Vanzetti was innocent»,^[196] although it is clear from his statement that Tresca equated guilt only with the act of pulling the trigger, i.e., Vanzetti was not the principal triggerman in Tresca’s view, but was an accomplice to Sacco. This conception of innocence is in sharp contrast to the legal one.^[197] Both The Nation and The New Republic refused to publish Tresca’s revelation, which Eastman said occurred after he pressed Tresca for the truth about the two men’s involvement in the shooting.^[196] The story finally appeared in National Review in October 1961.^[198] Others who had known Tresca confirmed that he had made similar statements to them,^[198] but Tresca’s daughter insisted her father never hinted at Sacco’s guilt. Others attributed Tresca’s revelations to his disagreements with the Galleanists.^[199]

Labor organizer Anthony Ramuglia, an anarchist in the 1920s, said in 1952 that a Boston anarchist group had asked him to be a false alibi witness for Sacco. After agreeing, he had remembered that he had been in jail on the day in question, so he could not testify.^[200]

Both Sacco and Vanzetti had previously fled to Mexico, changing their names in order to evade draft registration, a fact the prosecutor in their murder trial used to demonstrate their lack of patriotism and which they were not allowed to rebut. Sacco and Vanzetti’s supporters would later argue that the men fled the country to avoid persecution and conscription; their critics said they left to escape detection and arrest for militant and seditious activities in the United States. However, a 1953 Italian history of anarchism written by anonymous colleagues revealed a different motivation:

Several dozen Italian anarchists left the United States for Mexico. Some have suggested they did so because of cowardice. Nothing could be more false. The idea to go to Mexico arose in the minds of several comrades who were alarmed by the idea that, remaining in the United States, they would be forcibly restrained from leaving for Europe, where the revolution that had burst out in Russia that February promised to spread all over the continent.^[201]

In October 1961, ballistic tests were run with improved technology on Sacco’s Colt semi-automatic pistol. The results confirmed that the bullet that killed Berardelli in 1920 was fired from Sacco’s pistol.^[202] The Thayer court’s habit of mistakenly referring to Sacco’s .32 Colt pistol as well as any other automatic pistol as a «revolver» (a common custom of the day) has sometimes mystified later-generation researchers attempting to follow the forensic evidence trail.^[66]

In 1987, Charlie Whipple, a former Boston Globe editorial page editor, revealed a conversation that he had with Sergeant Edward J. Seibolt in 1937. According to Whipple, Seibolt said that «we switched the murder weapon in that case», but indicated that he would deny this if Whipple ever printed it.^[203][204] However, at the time of the Sacco and Vanzetti trial, Seibolt was only a patrolman, and did not work in the Boston Police ballistics department; Seibolt died in 1961 without corroborating Whipple’s story.^[203] In 1935, Captain Charles Van Amburgh, a key ballistics witness for the prosecution, wrote a six-part article on the case for a pulp detective magazine. Van Amburgh described a scene in which Thayer caught defense ballistics expert Hamilton trying to leave the courtroom with Sacco’s gun. However, Thayer said nothing about such a move during the hearing on the gun barrel switch and refused to blame either side. Following the private hearing on the gun barrel switch, Van Amburgh kept Sacco’s gun in his house, where it remained until the Boston Globe did an exposé in 1960.^[205]

In 1973, a former mobster published a confession by Frank «Butsy» Morelli, Joe’s brother. «We whacked them out, we killed those guys in the robbery,» Butsy Morelli told Vincent Teresa. «These two greaseballs Sacco and Vanzetti took it on the chin.»^[206]

Before his death in June 1982, Giovanni Gambera, a member of the four-person team of anarchist leaders who met shortly after the arrest of Sacco and Vanzetti to plan their defense, told his son that «everyone [in the anarchist inner circle] knew that Sacco was guilty and that Vanzetti was innocent as far as the actual participation in killing.»^[207]

Months before he died, the distinguished jurist Charles E. Wyzanski, Jr., who had presided for 45 years on the U.S. District Court in Massachusetts, wrote to Russell stating, «I myself am persuaded by your writings that Sacco was guilty.» The judge’s assessment was significant, because he was one of Felix Frankfurter’s «Hot Dogs», and Justice Frankfurter had advocated his appointment to the federal bench.^[208]

The Los Angeles Times published an article on December 24, 2005, «Sinclair Letter Turns Out to Be Another Exposé», which references a newly discovered letter from Upton Sinclair to attorney John Beardsley in which Sinclair, a socialist writer famous for his muckraking novels, revealed a conversation with Fred Moore, attorney for Sacco and Vanzetti. In that conversation, in response to Sinclair’s request for the truth, Moore stated that both Sacco and Vanzetti were in fact guilty, and that Moore had fabricated their alibis in an attempt to avoid a guilty verdict. The Los Angeles Times interprets subsequent letters as indicating that, to avoid loss of sales to his radical readership, particularly abroad, and due to fears for his own safety, Sinclair didn’t change the premise of his novel in that respect.^[209] However, Sinclair also expressed in those letters doubts as to whether Moore deserved to be trusted in the first place, and he did not actually assert the innocence of the two in the novel, focusing instead on the argument that the trial they got was not fair.^[210]

Dukakis proclamation[edit]

In 1977, as the 50th anniversary of the executions approached, Massachusetts Governor Michael Dukakis asked the Office of the Governor’s Legal Counsel to report on «whether there are substantial grounds for believing–at least in the light of the legal standards of today–that Sacco and Vanzetti were unfairly convicted and executed» and to recommend appropriate action.^[211] The resulting «Report to the Governor in the Matter of Sacco and Vanzetti» detailed grounds for doubting that the trial was conducted fairly in the first instance, and argued as well that such doubts were only reinforced by «later-discovered or later-disclosed evidence.»^[212] The report questioned prejudicial cross-examination that the trial judge allowed, the judge’s hostility, the fragmentary nature of the evidence, and eyewitness testimony that came to light after the trial. It found the judge’s charge to the jury troubling for the way it emphasized the defendants’ behavior at the time of their arrest and highlighted certain physical evidence that was later called into question.^[213] The report also dismissed the argument that the trial had been subject to judicial review, noting that «the system for reviewing murder cases at the time … failed to provide the safeguards now present.»^[214]

Based on recommendations of the Office of Legal Counsel, Dukakis declared August 23, 1977, the 50th anniversary of their execution, as Nicola Sacco and Bartolomeo Vanzetti Memorial Day.^[215] His proclamation, issued in English and Italian, stated that Sacco and Vanzetti had been unfairly tried and convicted and that «any disgrace should be forever removed from their names.» He did not pardon them, because that would imply they were guilty. Neither did he assert their innocence.^{[216][217][218]} A resolution to censure Dukakis failed in the Massachusetts Senate by a vote of 23 to 12.^[219] Dukakis later expressed regret only for not reaching out to the families of the victims of the crime.^[220]

Later tributes[edit]

A memorial committee tried to present a plaster cast executed in 1937 by Gutzon Borglum, the sculptor of Mount Rushmore, to Massachusetts governors and Boston mayors in 1937, 1947, and 1957 without success. On August 23, 1997, on the 70th anniversary of the Sacco and Vanzetti executions, Boston’s first Italian-American Mayor, Thomas Menino, and the Italian-American Governor of Massachusetts, Paul Cellucci, unveiled the work at the Boston Public Library, where it remains on display.

The city’s acceptance of this piece of artwork is not intended to reopen debate about the guilt or innocence of Sacco and Vanzetti,» Menino said. «It is intended to remind us of the dangers of miscarried justice, and the right we all have to a fair trial.^[221]

The event occasioned a renewed debate about the fairness of the trial in the editorial pages of the Boston Herald.^[222]

A mosaic mural portraying the trial of Sacco and Vanzetti is installed on the main campus of Syracuse University.
In Braintree, Massachusetts on the corner of French Avenue and Pearl Street, a memorial marks the site of the murders. The memorial has two exhibits. The first is a weatherproof poster that discusses the crime and the subsequent trial. The second exhibit is a metal plaque that memorializes the victims of the crime.

The «Sacco and Vanzetti Centuria» was an American anarchist military unit in the Durruti Column that fought in the Spanish Civil War.^[223]

Many sites in the former USSR are named after «Sacco and Vanzetti»: for example, a beer production facility in Moscow,^[224] a kolkhoz in Donetsk region, Ukraine; and a street and an apartment complex in Yekaterinburg.^[225] ‘Sacco and Vanzetti’ was also a popular brand of Russian pencil from 1930–2007. Numerous towns in Italy have streets named after Sacco and Vanzetti, including Via Sacco-Vanzetti in Torremaggiore, Sacco’s home town; and Villafalletto, Vanzetti’s.^[226]

In 2017, as part of an Eagle Scout project, a plaque was placed outside of Norfolk Superior Court commemorating the trial.

References in popular culture[edit]

Plays[edit]

• James Thurber and Elliot Nugent’s 1940 play The Male Animal turns on a college professor’s insistence on reading Vanzetti’s statement at sentencing to his English composition class.^[227] It was adapted as a film the next year, starring Henry Fonda and Olivia de Havilland.
• In 1992, Argentinian playwright Mauricio Kartun premiered Sacco y Vanzetti: dramaturgia sumario de documentos sobre el caso, under the direction of Jaime Kogan
• In 1999, People’s Light & Theatre Company in Malvern, Pennsylvania premiered Louis Lippa’s play, Sacco and Vanzetti: A Vaudeville. Directed by co-founder Ken Marini, it featured long-time company members Tom Teti and Stephen Novelli. It subsequently received productions at City Theatre of Pittsburgh; the Marin Theatre Company, San Francisco; and the Gorilla Theatre of Tampa Bay.^{[citation needed]}
• In 2000, the play Voices on the Wind by Eric Paul Erickson centers around the final hours of the lives of Sacco and Vanzetti. Former Massachusetts Governor Michael Dukakis recorded an audio clip of his public statement on the 50th anniversary for the production.^[228]
• In 2001, Anton Coppola premiered his opera Sacco and Vanzetti.^[229]
• In 2014, Joseph Silovsky wrote and performed in an Off-Broadway play about Sacco and Vanzetti, Send for the Million Men.^[230]

Films and television[edit]

• Sacco-Vanzetti Story was presented on television in 1960. The two-part drama starred Martin Balsam as Sacco and Steven Hill as Vanzetti.^[231]
• In 1965, the BBC produced The Good Shoemaker and the Poor Fish Peddler, a TV movie about the case.^[232]
• Sacco & Vanzetti, a 1971 film by Italian director Giuliano Montaldo covers the case, and stars Riccardo Cucciolla and Gian Maria Volonté as Sacco and Vanzetti.^[233] Joan Baez performed the song «Here’s To You» (music by Ennio Morricone, lyrics by Baez) for the film. This same song was later used in the 2014 video game Metal Gear Solid V: Ground Zeroes.
• The 2006 documentary Sacco and Vanzetti was directed by Peter Miller.^[234] Produced by Peter Miller and Editor Amy Linton, the film presents interviews with researchers and historians of the lives of Nicola Sacco and Bartolomeo Vanzetti, and their trial. It also presents forensic evidence that refutes that used by the prosecution during the trial. Prison letters written by the defendants are read by voice actors with Tony Shalhoub as Sacco and John Turturro as Vanzetti.^[235] Interviewees include Howard Zinn, Studs Terkel, and Arlo Guthrie.
• Sacco and Vanzetti were briefly mentioned in season 1 episode 8 of The Sopranos.

Music[edit]

• In 1932, composer Ruth Crawford Seeger wrote the song «Sacco, Vanzetti» on commission from the Society of Contemporary Music in Philadelphia.^[236]
• American folk singer Woody Guthrie recorded a series of songs in 1946–1947 known as the Ballads of Sacco & Vanzetti, eventually released in 1960.
• In 1963, Pulitzer Prize-winning American composer Roger Reynolds set selections of Vanzetti’s letters to music in the chamber work Portrait of Vanzetti for narrator, mixed ensemble, and electronics.^[237]
• American composer Marc Blitzstein started an opera about Sacco and Vanzetti, which was unfinished at the time of his death in 1964; Leonard Lehrman completed the work, Sacco and Vanzetti, which premiered in 2001.^[238]
• The 1971 song «Here’s to You» by Joan Baez and Ennio Morricone is a tribute to them and became a symbol for the human rights movement of the 1970s. Georges Moustaki adapted the song under the new title of «Marche de Sacco et Vanzetti» for his 1971 album Il y avait un jardin (There was a garden).^[239][240]
• In 1976, the German folk group Manderley included the song «Sacco’s Brief» (Sacco’s Letter) on their album Fliegt, Gedanken, fliegt.^[241]
• American folk singer Charles King wrote the song «Two Good Arms» about Sacco and Vanzetti in 1977 on the 50th anniversary of their death. The song has been performed by Holly Near and Ronnie Gilbert.
• The song «Facing the Chair» about Sacco & Vanzetti, composed by Andy Irvine, was recorded by Patrick Street for their 1988 album, No. 2 Patrick Street. Bruce Molsky recorded the song on his 2022 CD, Everywhere You Go.

Written works, paintings[edit]

• Upton Sinclair’s 1928 book Boston is a fictional interpretation of the affair.^[242]
• H. G. Wells’s 1928 book Mr. Blettsworthy on Rampole Island refers to the case and the main character’s reaction to it.^[243]
• In the early 1930s, Ben Shahn produced a series of works related to the case, notably The Passion of Sacco and Vanzetti, owned by the Whitney Museum of American Art in New York City.^[244] A similar 60-by-12-foot mural by Shahn, executed in marble and enamel, is installed on the east wall of Huntington Beard Crouse Hall at Syracuse University.^[245]
• In F. Scott Fitzgerald’s short story, «Six of One…» (1932), one of the characters is said to have been «arrested in the Sacco-Vanzetti demonstrations».^[246]
• The chapter ‘Holding the Fort: The Night Sacco and Vanzetti Died’ of Frank Moorhouse’s 1993 novel Grand Days depicts the violent demonstrations in Geneva following the execution.^[247]
• In 1935, Maxwell Anderson’s award-winning drama Winterset presented the story of a man who attempts to clear the name of his Italian immigrant father who has been executed for robbery and murder.^[248] It was adapted as a feature film a year later.^[249]
• In 1936, the third novel in John Dos Passos’ U.S.A. trilogy, The Big Money, Mary French works on the Sacco and Vanzetti Defense Committee and is arrested protesting their imminent executions.^[250]
• James T. Farrell’s 1946 novel Bernard Clare uses the anti-Italian sentiment provoked by coverage of the case and the crowd scene in New York City’s Union Square awaiting news of the executions as critical plot elements.^[251]
• Mark Binelli presented the two as a Laurel-and-Hardy-like comedy team in the 2006 novel Sacco and Vanzetti Must Die!^[252]
• The trial is discussed in detail in Kurt Vonnegut’s 1979 novel Jailbird, in which Vonnegut suggests that the case — especially Medeiros’ confession — is a modern day parallel to the crucifixion of Jesus.^[253]
• Rick Geary wrote a 2011 graphic novel titled The Lives of Sacco & Vanzetti as part of his Treasury of XXth Century Murder series.^[254]
• In the novel Vita Nostra by Marina and Sergey Dyachenko, (Maryna and Serhiy Dyachenko) the Institute for Special Technologies is on Sacco and Vanzetti street.
• In the novel Paradies Amerika by Egon Erwin Kisch, Sacco and Vanzetti are mentioned as victims of a «barbaric judicial murder».^[255]
• Margo Laurie’s 2022 novella The Anarchist’s Wife is a fictionalized depiction of the Sacco and Vanzetti case.^[256]

Poetry[edit]

• John Dos Passos wrote the poem «They Are Dead Now,» about the executions of Sacco and Vanzetti.^[257]
• In his poem «America», Allen Ginsberg presents a catalog of slogans that includes the line: «Sacco and Vanzetti must not die».^[258]
• Carl Sandburg described the execution of Sacco and Vanzetti in his poem «Legal Midnight Hour».^[259]
• Edna St. Vincent Millay wrote a poem after the executions titled «Justice Denied In Massachusetts».^[260]
• William Carlos Williams wrote a poem entitled «Impromptu: The Suckers» in response to the trial.^[261]
• The Welsh poet Alun Lewis, who died in World War II, wrote a poem in the form of a dramatic monologue titled «Sacco Writes to his Son».^[262]

See also[edit]

•  Biography portal
• Edward Holton James

Citations[edit]

Works cited[edit]

• Parr, James L. (October 1, 2009). Dedham: Historic and Heroic Tales from Shiretown. Arcadia Publishing Incorporated. ISBN 978-1-62584-277-0. Retrieved August 15, 2019.

Further reading[edit]

• Paul Avrich, Anarchist Voices: An Oral History of Anarchism in America. Princeton, NJ: Princeton University Press, 1996. ISBN 9780691044941
• Paul Avrich, Sacco and Vanzetti: The Anarchist Background, Princeton, NJ: Princeton University Press, 1991. ISBN 9780691026046
• Eli Bortman, Sacco & Vanzetti. Boston: Commonwealth Editions, 2005. ISBN 9781889833767
• Robert D’Attilio, «La Salute è in Voi: the Anarchist Dimension» in Sacco-Vanzetti: Developments and Reconsiderations – 1979, Conference Proceedings (Boston: Trustees of the Public Library of the City of Boston, 1982) ISBN 978-0-89073-067-6
• Luigi Botta, «Sacco e Vanzetti: giustiziata la verità» (prefazione di Pietro Nenni), Edizioni Gribaudo, CavallermagRobert D’Attilio, «La Salute è in Voi: the Anarchist Dimension» in Sacco-Vanzetti: Developments and Reconsiderationsgiore, 1978
• Luigi Botta, «La marcia del dolore — I funerali di Sacco e Vanzetti — Una storia del Novecento», introduzione di Giovanni Vanzetti, contributi di Robert D’Attilio e Jerry Kaplan, contiene DVD del funerale, Nova Delphi Libri, Roma, 2017, ISBN 9788897376569
• Luigi Botta, «Sacco & Vanzetti (Cronologia — Strumenti di ricerca)», Edizioni Cristoforo Beggiami, Savigliano, 2017
• Luigi Botta, «1927-2017 Sacco e Vanzetti», Istituto Storico della Resistenza, Cuneo, 2017
• Luigi Botta, «Le carte di Vanzetti», Nino Aragno Editore, Torino, 2019, ISBN 9788884199966
• Herbert B. Ehrmann, The Case That Will Not Die: Commonwealth vs. Sacco and Vanzetti, Boston, MA: Little, Brown and Company, 1969. ISBN 9780491000246
• Howard Fast, The Passion of Sacco and Vanzetti, A New England Legend. New York: Blue Heron Press, 1953. ISBN 9780837155845
• David Felix, Protest: Sacco-Vanzetti and the Intellectuals, Bloomington, IN: Indiana University Press, 1965.
• Roberta Strauss Feuerlicht, Justice Crucified, The Story of Sacco and Vanzetti, McGraw-Hill Book Company, 1977
• Felix Frankfurter, «The Case of Sacco and Vanzetti,» Atlantic Monthly, March 1927. —Reprinted in book form as The Case of Sacco and Vanzetti: A Critical Analysis for Lawyers and Laymen. Boston: Little, Brown and Company, 1927.
• James Grossman, «The Sacco-Vanzetti Case Reconsidered», in Commentary, January 1962
• Brian Harris, «Injustice.» Sutton Publishing. 2006.
• Brian Jackson, The Black Flag: A Look Back at the Strange Case of Nicola Sacco and Bartolomeo Vanzetti, Boston: Routledge & Kegan Paul, 1981
• G. Louis Joughin and Edmund M. Morgan, The Legacy of Sacco and Vanzetti. New York: Harcourt, Brace and Company, 1948.
• Joseph B. Kadane and David A. Schum, A Probabilistic Analysis of the Sacco and Vanzetti Evidence, Wiley Series in Probability & Mathematical Statistics, 1996
• Murray Kempton, Part of our Time: Some Monuments and Ruins of the Thirties. New York: Simon & Schuster, 1955.
• Eugene Lyons The Life and Death of Sacco and Vanzetti. New York: International Publishers, 1927.
• Eugene Lyons, Assignment in Utopia. New York: Harcourt Brace, 1937.
• Massachusetts Supreme Judicial Court ruling denying new trial at Case citation 255 Mass. 369, decided May 12, 1926
• Robert Montgomery, Sacco-Vanzetti: The Murder and the Myth. New York: Devin-Adair, 1960.
• Michael Musmanno, After Twelve Years. New York: Alfred A. Knopf, 1939.
• John Neville, Twentieth-Century Cause Cèlébre [sic]: Sacco, Vanzetti, and the Press, 1920–1927. Westport, CT: Praeger, 2004.
• Richard Newby, Kill Now, Talk Forever: Debating Sacco and Vanzetti. Bloomington, IN: AuthorHouse, 2002.
• Katherine Anne Porter, The Never-Ending Wrong, Boston: Little, Brown, 1977.
• Report to the Governor in the matter of Sacco and Vanzetti, Boston: Commonwealth of Massachusetts, 1977.
• Francis Russell, Sacco and Vanzetti: The Case Resolved. New York: Harper & Row, 1986.
• Francis Russell, Tragedy in Dedham: The Story of the Sacco-Vanzetti Case. New York: McGraw-Hill, 1962.
• Nicola Sacco and Bartolomeo Vanzetti, The Letters of Sacco and Vanzetti. New York: Octagon Books, 1928.
• Nicola Sacco, The Sacco-Vanzetti Case. New York: Russell & Russell, 1931.
• Sacco-Vanzetti: Developments and Reconsiderations – 1979, Conference Proceedings, Boston: Trustees of the Public Library of the City of Boston, 1979.
• The Sacco-Vanzetti Case: Transcript of the Record of the Trial of Nicola Sacco and Bartolomeo Vanzetti in the Courts of Massachusetts, 6 vols., NY: Henry Holt & Co., 1928–9
• Upton Sinclair, Boston: A Documentary Novel of the Sacco-Vanzetti Case, Cambridge: R. Bentley, 1978
• James E. Starrs, «Once More Unto the Breech: The Firearms Evidence in the Sacco and Vanzetti Case Revisited,» in Journal of Forensic Sciences (1986), pp. 630–654, 1050–1078.
• Susan Tejada, In Search of Sacco & Vanzetti: Double Lives, Troubled Times, & the Massachusetts Murder Case that Shook the World, Boston: Northeastern University Press, 2012.
• Moshik Temkin, The Sacco-Vanzetti Affair: America on Trial. New Haven, CT: Yale University Press, 2009.
• Lorenzo Tibaldo, Sotto un cielo stellato. Vita e morte di Nicola Sacco e Bartolomeo Vanzetti, Turin: Claudiana, 2008.
• Michael M. Topp, The Sacco and Vanzetti Case: A Brief History with Documents. Boston: Bedford/St. Martin’s, 2005.
• Bruce Watson, Sacco and Vanzetti: The Men, the Murders, and the Judgment of Mankind. New York: Viking Press, 2007.
• Robert P. Weeks, Commonwealth vs. Sacco and Vanzetti. Englewood Cliffs, NJ: Prentice-Hall, 1958.
• William Young and David E. Kaiser, Postmortem: New Evidence in the Case of Sacco and Vanzetti, Amherst, MA: University of Massachusetts Press, 1985.

External links[edit]

• The Sacco-Vanzetti case at the Kate Sharpley Library
• Sacco and Vanzetti Documentary
• The Sacco-Vanzetti Case: An Account, «Famous American Trials.» – Overview of case by Professor Douglas O. Linder, UMKC School of Law
• Carol Vanderveer, «American Writers and the Sacco-Vanzetti Case», 2001
• The Sacco and Vanzetti Commemoration Society
• Nicola Sacco at Library of Congress Authorities, with 16 catalog records
• Bartolomeo Vanzetti at Library of Congress Authorities, with 24 catalog records
• Sacco-Vanzetti Case Records, 1920–1928 at the Harvard Law School Library, Historical & Special Collections
• Sacco-Vanzetti Trial newspaper clippings, April-November 1927 at the Harvard Law School Library, Historical & Special Collections
• Sacco and Vanzetti collections, Robert D. Farber University Archives & Special Collections Department, Brandeis University, Boston, Massachusetts — 4 separate archives: (1) Francis Russell collection 1921-1965, (2) Gardner Jackson Collection 1896-1965, (3) Mrs. Walter Frank Collection, 1927-1963, (4) Tom O’Connor Collection 1920-1965
• Citizens National Committee for Sacco-Vanzetti/Sacco-Vanzetti National League, Robert D. Farber University Archives & Special Collections Department, Brandeis University, Boston, Massachusetts
• Frankfurter, Felix. The Case of Sacco and Vanzetti: A Critical Analysis for Lawyers and Laymen at Google Books

Nicola Sacco (pronounced [niˈkɔːla ˈsakko]; April 22, 1891 – August 23, 1927) and Bartolomeo Vanzetti (pronounced [bartoloˈmɛːo vanˈtsetti, -ˈdzet-]; June 11, 1888 – August 23, 1927) were Italian immigrant anarchists who were controversially accused of murdering Alessandro Berardelli and Frederick Parmenter, a guard and paymaster, during the April 15, 1920, armed robbery of the Slater and Morrill Shoe Company in Braintree, Massachusetts, United States. Seven years later, they were executed in the electric chair at Charlestown State Prison.

After a few hours’ deliberation on July 14, 1921, the jury convicted Sacco and Vanzetti of first-degree murder and they were sentenced to death by the trial judge. Anti-Italianism, anti-immigrant, and anti-Anarchist bias were suspected as having heavily influenced the verdict. A series of appeals followed, funded largely by the private Sacco and Vanzetti Defense Committee. The appeals were based on recanted testimony, conflicting ballistics evidence, a prejudicial pretrial statement by the jury foreman, and a confession by an alleged participant in the robbery. All appeals were denied by trial judge Webster Thayer and also later denied by the Massachusetts Supreme Judicial Court. By 1926, the case had drawn worldwide attention. As details of the trial and the men’s suspected innocence became known, Sacco and Vanzetti became the center of one of the largest causes célèbres in modern history. In 1927, protests on their behalf were held in every major city in North America and Europe, as well as in Tokyo, Sydney, Melbourne, São Paulo, Rio de Janeiro, Buenos Aires, Dubai, Montevideo, Johannesburg, and Auckland.^[1]

Celebrated writers, artists, and academics pleaded for their pardon or for a new trial. Harvard law professor and future Supreme Court justice Felix Frankfurter argued for their innocence in a widely read Atlantic Monthly article that was later published in book form.^[2] Even the Italian fascist dictator Benito Mussolini was convinced of their innocence and attempted to pressure American authorities to have them released.^[3][4] The two were scheduled to die in April 1927, accelerating the outcry. Responding to a massive influx of telegrams urging their pardon, Massachusetts governor Alvan T. Fuller appointed a three-man commission to investigate the case. After weeks of secret deliberation that included interviews with the judge, lawyers, and several witnesses, the commission upheld the verdict. Sacco and Vanzetti were executed in the electric chair just after midnight on August 23, 1927.^[5]

Investigations in the aftermath of the executions continued throughout the 1930s and 1940s. The publication of the men’s letters, containing eloquent professions of innocence, intensified belief in their wrongful execution. Additional ballistics tests and incriminating statements by the men’s acquaintances have clouded the case. On August 23, 1977—the 50th anniversary of the executions—Massachusetts Governor Michael Dukakis issued a proclamation that Sacco and Vanzetti had been unfairly tried and convicted and that «any disgrace should be forever removed from their names».^[6][7]

Background[edit]

Sacco was a shoemaker and a night watchman,^[8] born April 22, 1891, in Torremaggiore, Province of Foggia, Apulia region (in Italian: Puglia), Italy, who migrated to the United States at the age of seventeen.^[9] Before immigrating, according to a letter he sent while imprisoned, Sacco worked on his father’s vineyard, often sleeping out in the field at night to prevent animals from destroying the crops.^[10] Vanzetti was a fishmonger born June 11, 1888, in Villafalletto, Province of Cuneo, Piedmont region. Both left Italy for the US in 1908,^[11] although they did not meet until a 1917 strike.^[12]

The men were believed to be followers of Luigi Galleani, an Italian anarchist who advocated revolutionary violence, including bombing and assassination. Galleani published Cronaca Sovversiva (Subversive Chronicle), a periodical that advocated violent revolution, and a bomb-making manual called La Salute è in voi! (Health is in you!). At the time, Italian anarchists – in particular the Galleanist group – ranked at the top of the United States government’s list of dangerous enemies.^[13] Since 1914, the Galleanists had been identified as suspects in several violent bombings and assassination attempts, including an attempted mass poisoning.^[14][15][16] Publication of Cronaca Sovversiva was suppressed in July 1918, and the government deported Galleani and eight of his closest associates on June 24, 1919.^[17]

Other Galleanists remained active for three years, 60 of whom waged an intermittent campaign of violence against US politicians, judges, and other federal and local officials, especially those who had supported deportation of alien radicals. Among the dozen or more violent acts was the bombing of Attorney General A. Mitchell Palmer’s home on June 2, 1919. In that incident, Carlo Valdinocci, a former editor of Cronaca Sovversiva, related to Sacco and Vanzetti, was killed when the bomb intended for Palmer exploded in the editor’s hands. Radical pamphlets entitled «Plain Words» signed «The Anarchist Fighters» were found at the scene of this and several other midnight bombings that night.^[17]

Several Galleanist associates were suspected or interrogated about their roles in the bombing incidents. Two days before Sacco and Vanzetti were arrested, a Galleanist named Andrea Salsedo fell to his death from the US Justice Department’s Bureau of Investigation (BOI) offices on the 14th floor of 15 Park Row in New York City.^[18] Salsedo had worked in the Canzani Printshop in Brooklyn, to where federal agents traced the «Plain Words» leaflet.^[18]

Roberto Elia, a fellow New York printer and admitted anarchist,^[19] was later deposed in the inquiry, and testified that Salsedo had committed suicide for fear of betraying the others. He portrayed himself as the ‘strong’ one who had resisted the police.^[20] According to anarchist writer Carlo Tresca, Elia changed his story later, stating that Federal agents had thrown Salsedo out the window.^[21]

Robbery[edit]

The Slater-Morrill Shoe Company factory was located on Pearl Street in Braintree, Massachusetts. On April 15, 1920, two men were robbed and killed while transporting the company’s payroll in two large steel boxes to the main factory. One of them, Alessandro Berardelli^[22][23]—a security guard—was shot four times^[24] as he reached for his hip-holstered .38-caliber, Harrington & Richardson revolver; his gun was not recovered from the scene. The other man, Frederick Parmenter—a paymaster who was unarmed—was shot twice:^[24] once in the chest and a second time, fatally, in the back as he attempted to flee.^[25] The robbers seized the payroll boxes and escaped in a stolen dark blue Buick that sped up and was carrying several other men.^[26]

As the car was being driven away by Michael Codispoti, the robbers fired wildly at company workers nearby.^[25] A coroner’s report and subsequent ballistic investigation revealed that six bullets removed from the murdered men’s bodies were of .32 automatic (ACP) caliber. Five of these .32-caliber bullets were all fired from a single semi-automatic pistol, a .32-caliber Savage Model 1907, which used a particularly narrow-grooved barrel rifling with a right-hand twist.^[25][27] Two of the bullets were recovered from Berardelli’s body.^[28][29] Four .32 automatic brass shell casings were found at the murder scene, manufactured by one of three firms: Peters, Winchester, or Remington. The Winchester cartridge case was of a relatively obsolete cartridge loading, which had been discontinued from production some years earlier. Two days after the robbery, police located the robbers’ Buick; several 12-gauge shotgun shells were found on the ground nearby.^[25]

Arrests and indictment[edit]

An earlier attempted robbery of another shoe factory occurred on December 24, 1919, in Bridgewater, Massachusetts, by people identified as Italian who used a car that was seen escaping to Cochesett in West Bridgewater. Police speculated that Italian anarchists perpetrated the robberies to finance their activities. Bridgewater police chief Michael E. Stewart suspected that known Italian anarchist Ferruccio Coacci was involved. Stewart discovered that Mario Buda (aka ‘Mike’ Boda) lived with Coacci.^[30]

When Chief Stewart later arrived at the Coacci home, only Buda was living there, and when questioned, he said that Coacci owned a .32 Savage automatic pistol, which he kept in the kitchen.^[31] A search of the kitchen did not locate the gun, but Stewart found (in a kitchen drawer) a manufacturer’s technical diagram for a Model 1907 of the exact type of .32 caliber pistol used to shoot Parmenter and Berardelli.^[31][32] Stewart asked Buda if he owned a gun, and the man produced a .32-caliber Spanish-made automatic pistol.^[33] Buda told police that he owned a 1914 Overland automobile, which was being repaired.^[31] The car was delivered for repairs four days after the Braintree crimes, but it was old and apparently had not been run for five months.^[34] Tire tracks were seen near the abandoned Buick getaway car, and Chief Stewart surmised that two cars had been used in the getaway, and that Buda’s car might have been the second car.^[31]

When Stewart discovered that Coacci had worked for both shoe factories that had been robbed, he returned with the Bridgewater police. Mario Buda was not home,^[31] but on May 5, 1920, he arrived at the garage with three other men, later identified as Sacco, Vanzetti, and Riccardo Orciani. The four men knew each other well; Buda would later refer to Sacco and Vanzetti as «the best friends I had in America».^[35]

Sacco and Vanzetti boarded a streetcar, but were tracked down and soon arrested. When searched by police, both denied owning any guns, but were found to be holding loaded pistols. Sacco was found to have an Italian passport, anarchist literature, a loaded .32 Colt Model 1903 automatic pistol, and twenty-three .32 Automatic cartridges in his possession; several of those bullet cases were of the same obsolescent type as the empty Winchester .32 casing found at the crime scene, and others were manufactured by the firms of Peters and Remington, much like other casings found at the scene.^[25] Vanzetti had four 12-gauge shotgun shells^[33] and a five-shot nickel-plated .38-caliber Harrington & Richardson revolver similar to the .38 carried by Berardelli, the slain Braintree guard, whose weapon was not found at the scene of the crime.^[25] When they were questioned, the pair denied any connection to anarchists.^{[citation needed]}

Orciani was arrested May 6, but gave the alibi that he had been at work on the day of both crimes. Sacco had been at work on the day of the Bridgewater crimes but said that he had the day off on April 15—the day of the Braintree crimes— and was charged with those murders. The self-employed Vanzetti had no such alibis and was charged for the attempted robbery and attempted murder in Bridgewater and the robbery and murder in the Braintree crimes.^[36] Sacco and Vanzetti were charged with the crime of murder on May 5, 1920, and indicted four months later on September 14.^[37]

Following Sacco and Vanzetti’s indictment for murder for the Braintree robbery, Galleanists and anarchists in the United States and abroad began a campaign of violent retaliation. Two days later on September 16, 1920, Mario Buda allegedly orchestrated the Wall Street bombing, where a time-delay dynamite bomb packed with heavy iron sash-weights in a horse-drawn cart exploded, killing 38 people and wounding 134.^[30][38] In 1921, a booby trap bomb mailed to the American ambassador in Paris exploded, wounding his valet.^[39] For the next six years, bombs exploded at other American embassies all over the world.^[40]

Trials[edit]

Bridgewater crimes trial[edit]

Rather than accept court-appointed counsel, Vanzetti chose to be represented by John P. Vahey, a former foundry superintendent and future state court judge who had been practicing law since 1905, most notably with his brother James H. Vahey and his law partner Charles Hiller Innes.^[41] James Graham, who was recommended by supporters, also served as defense counsel.^[36][42] Frederick G. Katzmann, the Norfolk and Plymouth County District Attorney, prosecuted the case.^[43] The presiding judge was Webster Thayer, who was already assigned to the court before this case was scheduled. A few weeks earlier he had given a speech to new American citizens decrying Bolshevism and anarchism’s threat to American institutions. He supported the suppression of functionally violent radical speech, and incitement to commit violent acts.^{[36][44][45][46]} He was known to dislike foreigners but was considered to be a fair judge.^[47]

The trial began on June 22, 1920. The prosecution presented several witnesses who put Vanzetti at the scene of crime. Their descriptions varied, especially with respect to the shape and length of Vanzetti’s mustache.^[48] Physical evidence included a shotgun shell retrieved at the scene of the crime and several shells found on Vanzetti when he was arrested.^[49]

The defense produced 16 witnesses, all Italians from Plymouth, who testified that at the time of the attempted robbery they had bought eels from Vanzetti for Eastertide, in accordance with their traditions. Such details reinforced the difference between the Italians and the jurors. Some testified in imperfect English, others through an interpreter, whose inability to speak the same dialect of Italian as the witnesses hampered his effectiveness. On cross examination, the prosecution found it easy to make the witnesses appear confused about dates. A boy who testified admitted to rehearsing his testimony. «You learned it just like a piece at school?» the prosecutor asked. «Sure», he replied.^[50] The defense tried to rebut the eyewitnesses with testimony that Vanzetti always wore his mustache in a distinctive long style, but the prosecution rebutted this.^[51]

The defense case went badly and Vanzetti did not testify in his own defense.^[52] During the trial, he said that his lawyers had opposed putting him on the stand.^[36] That same year, defense attorney Vahey told the governor that Vanzetti had refused his advice to testify.^[53] Decades later, a lawyer who assisted Vahey in the defense said that the defense attorneys left the choice to Vanzetti, but warned him that it would be difficult to prevent the prosecution from using cross examination to challenge the credibility of his character based on his political beliefs. He said that Vanzetti chose not to testify after consulting with Sacco.^[36] Herbert B. Ehrmann, who later joined the defense team, wrote many years later that the dangers of putting Vanzetti on the stand were very real.^[54] Another legal analysis of the case faulted the defense for not offering more to the jury by letting Vanzetti testify, concluding that by his remaining silent it «left the jury to decide between the eyewitnesses and the alibi witness without his aid. In these circumstances a verdict of not guilty would have been very unusual». That analysis claimed that «no one could say that the case was closely tried or vigorously fought for the defendant».^[55]

Vanzetti complained during his sentencing on April 9, 1927, for the Braintree crimes, that Vahey «sold me for thirty golden money like Judas sold Jesus Christ.»^[36] He accused Vahey of having conspired with the prosecutor «to agitate still more the passion of the juror, the prejudice of the juror» towards «people of our principles, against the foreigner, against slackers.»^[36][56]

On July 1, 1920, the jury deliberated for five hours and returned guilty verdicts on both counts, armed robbery and first-degree murder.^[36] Before sentencing, Judge Thayer learned that during deliberations, the jury had tampered with the shotgun shells found on Vanzetti at the time of his arrest to determine if the shot they contained was of sufficient size to kill a man.^[36][57] Since that prejudiced the jury’s verdict on the murder charge, Thayer declared that part a mistrial. On August 16, 1920, he sentenced Vanzetti on the charge of armed robbery to a term of 12 to 15 years in prison, the maximum sentence allowed.^[36][54][57] An assessment^{[by whom?]} of Thayer’s conduct of the trial said «his stupid rulings as to the admissibility of conversations are about equally divided» between the two sides and thus provided no evidence of partiality.^[58]

Sacco and Vanzetti both denounced Thayer. Vanzetti wrote, «I will try to see Thayer death [sic] before his pronunciation of our sentence» and asked fellow anarchists for «revenge, revenge in our names and the names of our living and dead.»^[59]

In 1927, advocates for Sacco and Vanzetti charged that this case was brought first because a conviction for the Bridgewater crimes would help convict him for the Braintree crimes, where evidence against him was weak. The prosecution countered that the timing was driven by the schedules of different courts that handled the cases.^[60] The defense raised only minor objections in an appeal that was not accepted.^[61] A few years later, Vahey joined Katzmann’s law firm.^[62]

Braintree crimes trial[edit]

Sacco and Vanzetti went on trial for their lives in Dedham, Massachusetts, May 21, 1921, at Dedham, Norfolk County, for the Braintree robbery and murders. Webster Thayer again presided; he had asked to be assigned to the trial. Katzmann again prosecuted for the State. Vanzetti was represented by brothers Jeremiah and Thomas McAnraney. Sacco was represented by Fred H. Moore and William J. Callahan. The choice of Moore, a former attorney for the Industrial Workers of the World, proved a key mistake for the defense. A notorious radical from California, Moore quickly enraged Judge Thayer with his courtroom demeanor, often doffing his jacket and once, his shoes. Reporters covering the case were amazed to hear Judge Thayer, during a lunch recess, proclaim, «I’ll show them that no long-haired anarchist from California can run this court!» and later, «You wait till I give my charge to the jury. I’ll show them.»^[63] Throughout the trial, Moore and Thayer clashed repeatedly over procedure and decorum.^{[citation needed]}

Authorities anticipated a possible bomb attack and had the Dedham courtroom outfitted with heavy, sliding steel doors and cast-iron shutters that were painted to appear wooden.^[64][65] Each day during the trial, the courthouse was placed under heavy police security, and Sacco and Vanzetti were escorted to and from the courtroom by armed guards.^[65]

The Commonwealth relied on evidence that Sacco was absent from his work in a shoe factory on the day of the murders; that the defendants were in the neighborhood of the Braintree robbery-murder scene on the morning when it occurred, being identified as having been there seen separately and also together; that the Buick getaway car was also in the neighborhood and that Vanzetti was near and in it; that Sacco was seen near the scene of the murders before they occurred and also was seen to shoot Berardelli after Berardelli fell and that that shot caused his death; that used shell casings were left at the scene of the murders, some of which could have been found to have been discharged from a .32 pistol afterwards found on Sacco; that a cap was found at the scene of the murders, which witnesses identified as resembling one formerly worn by Sacco; and that both men were members of anarchist cells that espoused violence, including assassination.^[66] Among the more important witnesses called by the prosecution was salesman Carlos E. Goodridge, who stated that as the getaway car raced within twenty-five feet of him, one of the car’s occupants, whom he identified as being Sacco, pointed a gun in his direction.^[67]

Both defendants offered alibis that were backed by several witnesses. Vanzetti testified that he had been selling fish at the time of the Braintree robbery. Sacco testified that he had been in Boston applying for a passport at the Italian consulate. He stated he had lunched in Boston’s North End with several friends, each of whom testified on his behalf. Prior to the trial, Sacco’s lawyer, Fred Moore, went to great lengths to contact the consulate employee whom Sacco said he had talked with on the afternoon of the crime. Once contacted in Italy, the clerk said he remembered Sacco because of the unusually large passport photo he presented. The clerk also remembered the date, April 15, 1920, but he refused to return to the United States to testify (a trip requiring two ship voyages), citing his ill health. Instead he executed a sworn deposition that was read aloud in court and quickly dismissed.^{[citation needed]}

Much of the trial focused on material evidence, notably bullets, guns, and the cap. Prosecution witnesses testified that Bullet III, the .32-caliber bullet that had fatally wounded Berardelli, was from a discontinued Winchester .32 Auto cartridge loading so obsolete that the only bullets similar to it that anyone could locate to make comparisons were those found in the cartridges in Sacco’s pockets.^[68] Prosecutor Frederick Katzmann decided to participate in a forensic bullet examination using bullets test-fired from Sacco’s .32 Colt Automatic after the defense arranged for such tests. Sacco, saying he had nothing to hide, had allowed his gun to be test-fired, with experts for both sides present, during the trial’s second week. The prosecution matched bullets fired through the gun to those taken from one of the slain men.^{[citation needed]}

In court, District Attorney Katzmann called two forensic gun expert witnesses, Capt. Charles Van Amburgh of Springfield Armory and Capt. William Proctor of the Massachusetts State Police, who testified that they believed that of the four bullets recovered from Berardelli’s body, Bullet III – the fatal bullet – exhibited rifling marks consistent with those found on bullets fired from Sacco’s .32 Colt Automatic pistol.^[28] In rebuttal, two defense forensic gun experts testified that Bullet III did not match any of the test bullets from Sacco’s Colt.^[69] After the trial, Capt. Proctor signed an affidavit stating that he could not positively identify Sacco’s .32 Colt as the only pistol that could have fired Bullet III. This meant that Bullet III could have been fired from any of the 300,000 .32 Colt Automatic pistols then in circulation.^[70][71] All witnesses to the shooting testified that they saw one gunman shoot Berardelli four times, yet the defense never questioned how only one of four bullets found in the deceased guard was identified as being fired from Sacco’s Colt.^[28]

Vanzetti was being tried under Massachusetts’ felony-murder rule, and the prosecution sought to implicate him in the Braintree robbery by the testimony of several witnesses: one testified that he was in the getaway car, and others who stated they saw Vanzetti in the vicinity of the Braintree factory around the time of the robbery.^[25] No direct evidence tied Vanzetti’s .38 nickel-plated Harrington & Richardson five-shot revolver to the crime scene, except for the fact that it was identical in type and appearance to one owned by the slain guard Berardelli, which was missing from the crime scene.^[66][72] All six bullets recovered from the victims were .32 caliber, fired from at least two different automatic pistols.^[73]

The prosecution claimed Vanzetti’s .38 revolver had originally belonged to the slain Berardelli, and that it had been taken from his body during the robbery. No one testified to seeing anyone take the gun, but Berardelli had an empty holster and no gun on him when he was found.^[25] Additionally, witnesses to the payroll shooting had described Berardelli as reaching for his gun on his hip when he was cut down by pistol fire from the robbers.^[25]

District Attorney Katzmann pointed out that Vanzetti had lied at the time of his arrest, when making statements about the .38 revolver found in his possession. He claimed that the revolver was his own, and that he carried it for self-protection, yet he incorrectly described it to police as a six-shot revolver instead of a five-shot.^[25] Vanzetti also told police that he had purchased only one box of cartridges for the gun, all of the same make, yet his revolver was loaded with five .38 cartridges of varying brands.^[25] At the time of his arrest, Vanzetti also claimed that he had bought the gun at a store (but could not remember which one), and that it cost $18 or $19 (three times its actual market value).^[74] He lied about where he had obtained the .38 cartridges found in the revolver.^[25]

The prosecution traced the history of Berardelli’s .38 Harrington & Richardson (H&R) revolver. Berardelli’s wife testified that she and her husband dropped off the gun for repair at the Iver Johnson Co. of Boston a few weeks before the murder.^[66] According to the foreman of the Iver Johnson repair shop, Berardelli’s revolver was given a repair tag with the number of 94765, and this number was recorded in the repair logbook with the statement «H. & R. revolver, .38-calibre, new hammer, repairing, half an hour».^[66] However, the shop books did not record the gun’s serial number, and the caliber was apparently incorrectly labeled as .32 instead of .38-caliber.^[66][75] The shop foreman testified that a new spring and hammer were put into Berardelli’s Harrington & Richardson revolver. The gun was claimed and the half-hour repair paid for, though the date and identity of the claimant were not recorded.^[66] After examining Vanzetti’s .38 revolver, the foreman testified that Vanzetti’s gun had a new replacement hammer in keeping with the repair performed on Berardelli’s revolver.^[76] The foreman explained that the shop was always kept busy repairing 20 to 30 revolvers per day, which made it very hard to remember individual guns or keep reliable records of when they were picked up by their owners.^[25] But, he said that unclaimed guns were sold by Iver Johnson at the end of each year, and the shop had no record of an unclaimed gun sale of Berardelli’s revolver.^[76] To reinforce the conclusion that Berardelli had reclaimed his revolver from the repair shop, the prosecution called a witness who testified that he had seen Berardelli in possession of a .38 nickel-plated revolver the Saturday night before the Braintree robbery.^[66]

After hearing testimony from the repair shop employee that «the repair shop had no record of Berardelli picking up the gun, the gun was not in the shop nor had it been sold», the defense put Vanzetti on the stand where he testified that «he had actually bought the gun several months earlier from fellow anarchist Luigi Falzini for five dollars» – in contradiction to what he had told police upon his arrest.^[66][74] This was corroborated by Luigi Falzini (Falsini), a friend of Vanzetti’s and a fellow Galleanist, who stated that, after buying the .38 revolver from one Riccardo Orciani,^[77] he sold it to Vanzetti.^[66][74][78] The defense also called two expert witnesses, a Mr. Burns and a Mr. Fitzgerald, who each testified that no new spring and hammer had ever been installed in the revolver found in Vanzetti’s possession.^[66]

The District Attorney’s final piece of material evidence was a flop-eared cap claimed to have been Sacco’s. Sacco tried the cap on in court and, according to two newspaper sketch artists who ran cartoons the next day, it was too small, sitting high on his head. But Katzmann insisted the cap fitted Sacco and, noting a hole in the back where Sacco had hung the cap on a nail each day, continued to refer to it as his, and in denying later appeals, Judge Thayer often cited the cap as material evidence. During the 1927 Lowell Commission investigation, however, Braintree’s Police Chief admitted that he had torn the cap open upon finding it at the crime scene a full day after the murders. Doubting the cap was Sacco’s, the chief told the commission it could not have lain in the street «for thirty hours with the State Police, the local police, and two or three thousand people there.»^[79]

Controversy clouded the prosecution witnesses who identified Sacco as having been at the scene of the crime. One, a bookkeeper named Mary Splaine, precisely described Sacco as the man she saw firing from the getaway car. From Felix Frankfurter’s account from The Atlantic Monthly article:

Viewing the scene from a distance of from sixty to eighty feet, she saw a man previously unknown to her in a car traveling at the rate of from fifteen to eighteen miles per hour, and she saw him only for a distance of about thirty feet—that is to say, for from one and a half to three seconds.^[80]

Yet cross examination revealed that Splaine was unable to identify Sacco at the inquest but had recall of great details of Sacco’s appearance over a year later. While a few others singled out Sacco or Vanzetti as the men they had seen at the scene of the crime, far more witnesses, both prosecution and defense, could not identify them.^[81]

The defendants’ radical politics may have played a role in the verdict. Judge Thayer, though a sworn enemy of anarchists, warned the defense against bringing anarchism into the trial. Yet defense attorney Fred Moore felt he had to call both Sacco and Vanzetti as witnesses to let them explain why they were fully armed when arrested. Both men testified that they had been rounding up radical literature when apprehended, and that they had feared another government deportation raid. Yet both hurt their case with rambling discourses on radical politics that the prosecution mocked. The prosecution also brought out that both men had fled the draft by going to Mexico in 1917.^[81]

On July 21, 1921, the jury deliberated for three hours, broke for dinner, and then returned the guilty verdicts. Supporters later insisted that Sacco and Vanzetti had been convicted for their anarchist views, yet every juror insisted that anarchism had played no part in their decision to convict the two men. At that time, a first-degree murder conviction in Massachusetts was punishable by death. Sacco and Vanzetti were bound for the electric chair unless the defense could find new evidence.^{[citation needed]}

The verdicts and the likelihood of death sentences immediately roused international opinion. Demonstrations were held in 60 Italian cities and a flood of mail was sent to the American embassy in Paris. Demonstrations followed in a number of Latin American cities.^[82] Anatole France, veteran of the campaign for Alfred Dreyfus and recipient of the 1921 Nobel Prize for Literature, wrote an «Appeal to the American People»: «The death of Sacco and Vanzetti will make martyrs of them and cover you with shame. You are a great people. You ought to be a just people.»^[83]

Defense committee[edit]

In 1921, most of the nation had not yet heard of Sacco and Vanzetti. Brief mention of the conviction appeared on page three of the New York Times. Defense attorney Moore radicalized and politicized the process by discussing Sacco and Vanzetti’s anarchist beliefs, attempting to suggest that they were prosecuted primarily for their political beliefs and the trial was part of a government plan to stop the anarchist movement in the United States. His efforts helped stir up support but were so costly that he was eventually dismissed from the defense team.^[84]

The Sacco-Vanzetti Defense Committee was formed on May 9, 1920, immediately following the arrests, by a group of fellow anarchists, headed by Vanzetti’s 23-year-old friend Aldino Felicani. Over the next seven years, it raised $300,000.^[85] Defense attorney Fred Moore drew on its funds for his investigations.^[86] Differences arose when Moore tried to determine who had committed the Braintree crimes over objections from anarchists that he was doing the government’s work. After the Committee hired William G. Thompson to manage the legal defense, he objected to its propaganda efforts.^[87]

A Defense Committee publicist wrote an article about the first trial that was published in The New Republic. In the winter of 1920–1921, the Defense Committee sent stories to labor union publications every week. It produced pamphlets with titles like Fangs at Labor’s Throat, sometimes printing thousands of copies. It sent speakers to Italian communities in factory towns and mining camps.^[88] The Committee eventually added staff from outside the anarchist movement, notably Mary Donovan, who had experience as a labor leader and Sinn Féin organizer.^[89] In 1927, she and Felicani together recruited Gardner Jackson, a Boston Globe reporter from a wealthy family, to manage publicity and serve as a mediator between the Committee’s anarchists and the growing number of supporters with more liberal political views, who included socialites, lawyers, and intellectuals.^[90]

Jackson bridged the gap between the radicals and the social elite so well that Sacco thanked him a few weeks before his execution:

We are one heart, but unfortunately we represent two different class. … But, whenever the heart of one of the upper class join with the exploited workers for the struggle of the right in the human feeling is the feel of an spontaneous attraction and brotherly love to one another.^[91]

The noted American author John Dos Passos joined the committee and wrote its 127-page official review of the case: Facing the Chair: Story of Americanization of Two Foreignborn Workmen.^[92] Dos Passos concluded it «barely possible» that Sacco might have committed murder as part of a class war, but that the soft-hearted Vanzetti was clearly innocent. «Nobody in his right mind who was planning such a crime would take a man like that along,» Dos Passos wrote of Vanzetti.^[93] After the executions, the Committee continued its work, helping to gather material that eventually appeared as The Letters of Sacco and Vanzetti.^[94]

Motions for a new trial[edit]

Multiple separate motions for a new trial were denied by Judge Thayer.^[95] One motion, the so-called Hamilton-Proctor motion, involved the forensic ballistic evidence presented by the expert witnesses for the prosecution and defense. The prosecution’s firearms expert, Charles Van Amburgh, had re-examined the evidence in preparation for the motion. By 1923, bullet-comparison technology had improved somewhat, and Van Amburgh submitted photos of the bullets fired from Sacco’s .32 Colt in support of the argument that they matched the bullet that killed Berardelli. In response, the controversial^[96][97] self-proclaimed «firearms expert» for the defense, Albert H. Hamilton,^[96] conducted an in-court demonstration involving two brand new Colt .32-caliber automatic pistols belonging to Hamilton, along with Sacco’s .32 Colt of the same make and caliber. In front of Judge Thayer and the lawyers for both sides, Hamilton disassembled all three pistols and placed the major component parts – barrel, barrel bushing, recoil spring, frame, slide, and magazine – into three piles on the table before him.^{[98][99][100]} He explained the functions of each part and began to demonstrate how each was interchangeable, in the process intermingling the parts of all three pistols.^[99] Judge Thayer stopped Hamilton and demanded that he reassemble Sacco’s pistol with its proper parts.^[99]

Other motions focused on the jury foreman and a prosecution ballistics expert. In 1923, the defense filed an affidavit from a friend of the jury foreman, who swore that prior to the trial, the jury foreman had allegedly said of Sacco and Vanzetti, «Damn them, they ought to hang them anyway!» That same year, the defense read to the court an affidavit by Captain William Proctor (who had died shortly after conclusion of the trial) in which Proctor stated that he could not say that Bullet III was fired by Sacco’s .32 Colt pistol.^[71] At the conclusion of the appeal hearings, Thayer denied all motions for a new trial on October 1, 1924.^[101]

Several months later, in February 1924, Judge Thayer asked one of the firearms experts for the prosecution, Capt. Charles Van Amburgh, to reinspect Sacco’s Colt and determine its condition. With District Attorney Katzmann present, Van Amburgh took the gun from the clerk and started to take it apart.^[99] Van Amburgh quickly noticed that the barrel to Sacco’s gun was brand new, being still covered in the manufacturer’s protective rust preventative.^[99] Judge Thayer began private hearings to determine who had tampered with the evidence by switching the barrel on Sacco’s gun. During three weeks of hearings, Albert Hamilton and Captain Van Amburgh squared off, challenging each other’s authority. Testimony suggested that Sacco’s gun had been treated with little care, and frequently disassembled for inspection. New defense attorney William Thompson insisted that no one on his side could have switched the barrels «unless they wanted to run their necks into a noose.»^[102] Albert Hamilton swore he had only taken the gun apart while being watched by Judge Thayer. Judge Thayer made no finding as to who had switched the .32 Colt barrels, but ordered the rusty barrel returned to Sacco’s Colt.^[99] After the hearing concluded, unannounced to Judge Thayer, Captain Van Amburgh took both Sacco’s and Vanzetti’s guns, along with the bullets and shells involved in the crime to his home where he kept them until a Boston Globe exposé revealed the misappropriation in 1960. Meanwhile, Van Amburgh bolstered his own credentials by writing an article on the case for True Detective Mysteries. The 1935 article charged that prior to the discovery of the gun barrel switch, Albert Hamilton had tried to walk out of the courtroom with Sacco’s gun but was stopped by Judge Thayer. Although several historians of the case, including Francis Russell, have reported this story as factual, nowhere in transcripts of the private hearing on the gun barrel switch was this incident ever mentioned. The same year the True Detective article was published, a study of ballistics in the case concluded, «what might have been almost indubitable evidence was in fact rendered more than useless by the bungling of the experts.»^[103]

Appeal to the Supreme Judicial Court[edit]

The defense appealed Thayer’s denial of their motions to the Supreme Judicial Court (SJC), the highest level of the state’s judicial system. Both sides presented arguments to its five judges on January 11–13, 1926.^[101] The SJC returned a unanimous ruling on May 12, 1926, upholding Judge Thayer’s decisions.^[101][104] The Court did not have the authority to review the trial record as a whole or to judge the fairness of the case. Instead, the judges considered only whether Thayer had abused his discretion in the course of the trial. Thayer later claimed that the SJC had «approved» the verdicts, which advocates for the defendants protested as a misinterpretation of the Court’s ruling, which only found «no error» in his individual rulings.^[105]

Medeiros confession[edit]

In November 1925, Celestino Medeiros, an ex-convict awaiting trial for murder, confessed to committing the Braintree crimes. He absolved Sacco and Vanzetti of participation.^[106] In May, once the SJC had denied their appeal and Medeiros was convicted, the defense investigated the details of Medeiros’ story. Police interviews led them to the Morelli gang based in Providence, Rhode Island. They developed an alternative theory of the crime based on the gang’s history of shoe-factory robberies, connections to a car like that used in Braintree, and other details. Gang leader Joe Morelli bore a striking resemblance to Sacco.^{[107][108][109]}

The defense filed a motion for a new trial based on the Medeiros confession on May 26, 1926.^[101] In support of their motion they included 64 affidavits. The prosecution countered with 26 affidavits.^[110] When Thayer heard arguments from September 13 to 17, 1926,^[101] the defense, along with their Medeiros-Morelli theory of the crime, charged that the U.S. Justice Department was aiding the prosecution by withholding information obtained in its own investigation of the case. Attorney William Thompson made an explicitly political attack: «A government which has come to value its own secrets more than it does the lives of its citizens has become a tyranny, whether you call it a republic, a monarchy, or anything else!»^[111] Judge Thayer denied this motion for a new trial on October 23, 1926. After arguing against the credibility of Medeiros, he addressed the defense claims against the federal government, saying the defense was suffering from «a new type of disease, … a belief in the existence of something which in fact and truth has no such existence.»^[101][112]

Three days later, the Boston Herald responded to Thayer’s decision by reversing its longstanding position and calling for a new trial. Its editorial, «We Submit», earned its author a Pulitzer Prize.^[113][114] No other newspapers followed suit.^[115]

Second appeal to the Supreme Judicial Court[edit]

The defense promptly appealed again to the Supreme Judicial Court and presented their arguments on January 27 and 28, 1927.^[101] While the appeal was under consideration, Harvard law professor and future Supreme Court Justice Felix Frankfurter published an article in the Atlantic Monthly arguing for a retrial. He noted that the SJC had already taken a very narrow view of its authority when considering the first appeal, and called upon the court to review the entire record of the case. He called their attention to Thayer’s lengthy statement that accompanied his denial of the Medeiros appeal, describing it as «a farrago of misquotations, misrepresentations, suppressions, and mutilations,» «honeycombed with demonstrable errors.»^[116]

At the same time, Major Calvin Goddard was a ballistics expert who had helped pioneer the use of the comparison microscope in forensic ballistic research. He offered to conduct an independent examination of the gun and bullet forensic evidence by using techniques that he had developed for use with the comparison microscope.^[117] Goddard first offered to conduct a new forensic examination for the defense, which rejected it, and then to the prosecution, which accepted his offer.^[117] Using the comparison microscope, Goddard compared Bullet III and a .32 Auto shell casing found at the Braintree shooting with that of several .32 Auto test cartridges fired from Sacco’s .32 Colt automatic pistol.^[70][117] Goddard concluded that not only did Bullet III match the rifling marks found on the barrel of Sacco’s .32 Colt pistol, but that scratches made by the firing pin of Sacco’s .32 Colt on the primers of spent shell casings test-fired from Sacco’s Colt matched those found on the primer of a spent shell casing recovered at the Braintree murder scene.^[70][117] More sophisticated comparative examinations in 1935, 1961, and 1983 each reconfirmed the opinion that the bullet the prosecution said killed Berardelli and one of the cartridge cases introduced into evidence were fired in Sacco’s .32 Colt automatic.^[70] However, in his book on new evidence in the Sacco and Vanzetti case, historian David E. Kaiser wrote that Bullet III and its shell casing, as presented, had been substituted by the prosecution and were not genuinely from the scene.^[118]

The Supreme Judicial Court denied the Medeiros appeal on April 5, 1927.^[101] Summarizing the decision, The New York Times said that the SJC had determined that «the judge had a right to rule as he did» but that the SJC «did not deny the validity of the new evidence.»^[119] The SJC also said: «It is not imperative that a new trial be granted even though evidence is newly discovered and, if presented to a jury, would justify a different verdict.»^[120]

Protests and advocacy[edit]

In 1924, referring to his denial of motions for a new trial, Judge Thayer confronted a Massachusetts lawyer: «Did you see what I did with those anarchistic bastards the other day?» the judge said. «I guess that will hold them for a while! Let them go and see now what they can get out of the Supreme Court!» The outburst remained a secret until 1927 when its release fueled the arguments of Sacco and Vanzetti’s defenders. The New York World attacked Thayer as «an agitated little man looking for publicity and utterly impervious to the ethical standards one has the right to expect of a man presiding in a capital case.»^[121]

Many socialists and intellectuals campaigned for a retrial without success. John Dos Passos came to Boston to cover the case as a journalist, stayed to author a pamphlet called Facing the Chair,^[122] and was arrested in a demonstration on August 10, 1927, along with writer Dorothy Parker, trade union organizer and Socialist Party leader Powers Hapgood and activist Catharine Sargent Huntington.^[123][124] After being arrested while picketing the State House, the poet Edna St. Vincent Millay pleaded her case to the governor in person and then wrote an appeal: «I cry to you with a million voices: answer our doubt … There is need in Massachusetts of a great man tonight.»^[125]

Others who wrote to Fuller or signed petitions included Albert Einstein, George Bernard Shaw and H. G. Wells.^[126] The president of the American Federation of Labor cited «the long period of time intervening between the commission of the crime and the final decision of the Court» as well as «the mental and physical anguish which Sacco and Vanzetti must have undergone during the past seven years» in a telegram to the governor.^[127]

Italian fascist dictator Benito Mussolini, the target of two anarchist assassination attempts, quietly made inquiries through diplomatic channels and was prepared to ask Governor Fuller to commute the sentences if it appeared his request would be granted.^[128][129]

In 1926, a bomb presumed to be the work of anarchists destroyed the house of Samuel Johnson, the brother of Simon Johnson and garage owner that called police the night of Sacco and Vanzetti’s arrest.^[130]

In August 1927, the Industrial Workers of the World (IWW) called for a three-day nationwide walkout to protest the pending executions.^[131] The most notable response came in the Walsenburg coal district of Colorado, where 1,132 out of 1,167 miners participated in the walkout. It led to the Colorado coal strike of 1927.^[132]

Defendants in prison[edit]

For their part, Sacco and Vanzetti seemed to alternate between moods of defiance, vengeance, resignation, and despair. The June 1926 issue of Protesta Umana, published by their Defense Committee, carried an article signed by Sacco and Vanzetti that appealed for retaliation by their colleagues. In the article, Vanzetti wrote, «I will try to see Thayer death [sic] before his pronunciation of our sentence,» and asked fellow anarchists for «revenge, revenge in our names and the names of our living and dead.»^[133] The article made a reference to La Salute è in voi!, the title of Galleani’s bomb-making manual.

Both wrote dozens of letters asserting their innocence, insisting they had been framed because they were anarchists. Their conduct in prison consistently impressed guards and wardens. In 1927, the Dedham jail chaplain wrote to the head of an investigatory commission that he had seen no evidence of guilt or remorse on Sacco’s part. Vanzetti impressed fellow prisoners at Charlestown State Prison as a bookish intellectual, incapable of committing any violent crime. Novelist John Dos Passos, who visited both men in jail, observed of Vanzetti, «nobody in his right mind who was planning such a crime would take a man like that along.»^[134] Vanzetti developed his command of English to such a degree that journalist Murray Kempton later described him as «the greatest writer of English in our century to learn his craft, do his work, and die all in the space of seven years.»^[135]

While Sacco was in the Norfolk County Jail, his seven-year-old son, Dante, would sometimes stand on the sidewalk outside the jail and play catch with his father by throwing a ball over the wall.^[136]

Sentencing[edit]

On April 9, 1927, Judge Thayer heard final statements from Sacco and Vanzetti. In a lengthy speech Vanzetti said:^[137][138]

I would not wish to a dog or to a snake, to the most low and misfortunate creature of the earth, I would not wish to any of them what I have had to suffer for things that I am not guilty of. But my conviction is that I have suffered for things that I am guilty of. I am suffering because I am a radical and indeed I am a radical; I have suffered because I am an Italian and indeed I am an Italian … if you could execute me two times, and if I could be reborn two other times, I would live again to do what I have done already.^[139]

Thayer declared that the responsibility for the conviction rested solely with the jury’s determination of guilt. «The Court has absolutely nothing to do with that question.» He sentenced each of them to «suffer the punishment of death by the passage of a current of electricity through your body» during the week beginning July 10.^[137] He twice postponed the execution date while the governor considered requests for clemency.^[140]

On May 10, a package bomb addressed to Governor Fuller was intercepted in the Boston post office.^[141]

Clemency appeal and the Governor’s Advisory Committee[edit]

In response to public protests that greeted the sentencing, Massachusetts Governor Alvan T. Fuller faced last-minute appeals to grant clemency to Sacco and Vanzetti. On June 1, 1927, he appointed an Advisory Committee of three: President Abbott Lawrence Lowell of Harvard, President Samuel Wesley Stratton of MIT, and Probate Judge Robert Grant. They were presented with the task of reviewing the trial to determine whether it had been fair. Lowell’s appointment was generally well received, for though he had controversy in his past, he had also at times demonstrated an independent streak. The defense attorneys considered resigning when they determined that the Committee was biased against the defendants, but some of the defendants’ most prominent supporters, including Harvard Law Professor Felix Frankfurter and Judge Julian W. Mack of the U.S. Circuit Court of Appeals, persuaded them to stay because Lowell «was not entirely hopeless.»^[142]

One of the defense attorneys, though ultimately very critical of the Committee’s work, thought the Committee members were not really capable of the task the Governor set for them:

No member of the Committee had the essential sophistication that comes with experience in the trial of criminal cases. … The high positions in the community held by the members of the Committee obscured the fact that they were not really qualified to perform the difficult task assigned to them.^[143]

He also thought that the Committee, particularly Lowell, imagined it could use its fresh and more powerful analytical abilities to outperform the efforts of those who had worked on the case for years, even finding evidence of guilt that professional prosecutors had discarded.^[143]

Grant was another establishment figure, a probate court judge from 1893 to 1923 and an Overseer of Harvard University from 1896 to 1921, and the author of a dozen popular novels.^[144] Some criticized Grant’s appointment to the Committee, with one defense lawyer saying he «had a black-tie class concept of life around him,» but Harold Laski in a conversation at the time found him «moderate.» Others cited evidence of xenophobia in some of his novels, references to «riff-raff» and a variety of racial slurs. His biographer allows that he was «not a good choice,» not a legal scholar, and handicapped by age. Stratton, the one member who was not a «Boston Brahmin,» maintained the lowest public profile of the three and hardly spoke during its hearings.^[145]

In their earlier appeals, the defense was limited to the trial record. The Governor’s Committee, however, was not a judicial proceeding, so Judge Thayer’s comments outside the courtroom could be used to demonstrate his bias. Once Thayer told reporters that «No long-haired anarchist from California can run this court!»^[146] According to the affidavits of eyewitnesses, Thayer also lectured members of his clubs, calling Sacco and Vanzetti «Bolsheviki!» and saying he would «get them good and proper». During the Dedham trial’s first week, Thayer said to reporters: «Did you ever see a case in which so many leaflets and circulars have been spread … saying people couldn’t get a fair trial in Massachusetts? You wait till I give my charge to the jury, I’ll show them!»^[147] In 1924, Thayer confronted a Massachusetts lawyer at Dartmouth, his alma mater, and said: «Did you see what I did with those anarchistic bastards the other day. I guess that will hold them for a while. … Let them go to the Supreme Court now and see what they can get out of them.»^[148] The Committee knew that, following the verdict, Boston Globe reporter Frank Sibley, who had covered the trial, wrote a protest to the Massachusetts attorney general condemning Thayer’s blatant bias. Thayer’s behavior both inside the courtroom and outside of it had become a public issue, with the New York World attacking Thayer as «an agitated little man looking for publicity and utterly impervious to the ethical standards one has the right to expect of a man presiding in a capital case.»^[149]

On July 12–13, 1927, following testimony by the defense firearms expert Albert H. Hamilton before the Committee, the Assistant District Attorney for Massachusetts, Dudley P. Ranney, took the opportunity to cross-examine Hamilton. He submitted affidavits questioning Hamilton’s credentials as well as his performance during the New York trial of Charles Stielow, in which Hamilton’s testimony linking rifling marks to a bullet used to kill the victim nearly sent an innocent man to the electric chair.^[96][150] The Committee also heard from Braintree’s police chief who told them he had found the cap on Pearl Street, allegedly dropped by Sacco during the crime, a full 24-hours after the getaway car had fled the scene. The chief doubted the cap belonged to Sacco and called the whole trial a contest «to see who could tell the biggest lies.»^[151]

After two weeks of hearing witnesses and reviewing evidence, the Committee determined that the trial had been fair and a new trial was not warranted. They assessed the charges against Thayer as well. Their criticism, using words provided by Judge Grant,^[152] was direct: «He ought not to have talked about the case off the bench, and doing so was a grave breach of judicial decorum.» But they also found some of the charges about his statements unbelievable or exaggerated, and they determined that anything he might have said had no impact on the trial. The panel’s reading of the trial transcript convinced them that Thayer «tried to be scrupulously fair.» The Committee also reported that the trial jurors were almost unanimous in praising Thayer’s conduct of the trial.^[153]

A defense attorney later noted ruefully that the release of the Committee’s report «abruptly stilled the burgeoning doubts among the leaders of opinion in New England.»^[154] Supporters of the convicted men denounced the Committee. Harold Laski told Holmes that the Committee’s work showed that Lowell’s «loyalty to his class … transcended his ideas of logic and justice.»^[155]

Defense attorneys William G. Thompson and Herbert B. Ehrmann stepped down from the case in August 1927 and were replaced by Arthur D. Hill.^[156]

Execution and funeral[edit]

The executions were scheduled for midnight between August 22 and 23, 1927. On August 15, a bomb exploded at the home of one of the Dedham jurors.^[157] On Sunday, August 21, more than 20,000 protesters assembled on Boston Common.^[158]

Sacco and Vanzetti awaited execution in their cells at Charlestown State Prison, and both men refused a priest several times on their last day, as they were atheists.^[159][160] Their attorney William Thompson asked Vanzetti to make a statement opposing violent retaliation for his death and they discussed forgiving one’s enemies.^[161] Thompson also asked Vanzetti to swear to his and Sacco’s innocence one last time, and Vanzetti did. Celestino Medeiros, whose execution had been delayed in case his testimony was required at another trial of Sacco and Vanzetti, was executed first. Sacco was next and walked quietly to the electric chair, then shouted «Farewell, mother.»^[5][162] Vanzetti, in his final moments, shook hands with guards and thanked them for their kind treatment, read a statement proclaiming his innocence, and finally said, «I wish to forgive some people for what they are now doing to me.»^[5][163] Following the executions, death masks were made of the men.^[164]

Violent demonstrations swept through many cities the next day, including Geneva, London, Paris, Amsterdam, and Tokyo. In South America wildcat strikes closed factories. Three died in Germany, and protesters in Johannesburg burned an American flag outside the American embassy.^[165] It has been alleged that some of these activities were organized by the Communist Party.^[166]

At Langone Funeral Home in Boston’s North End, more than 10,000 mourners viewed Sacco and Vanzetti in open caskets over two days. At the funeral parlor, a wreath over the caskets announced In attesa l’ora della vendetta (Awaiting the hour of vengeance). On Sunday, August 28, a two-hour funeral procession bearing huge floral tributes moved through the city. Thousands of marchers took part in the procession, and over 200,000 came out to watch.^[167] Police blocked the route, which passed the State House, and at one point mourners and the police clashed. The hearses reached Forest Hills Cemetery where, after a brief eulogy, the bodies were cremated.^[168] The Boston Globe called it «one of the most tremendous funerals of modern times.»^[169]
Will H. Hays, head of the motion picture industry’s umbrella organization, ordered all film of the funeral procession destroyed.^[170]

Sacco’s ashes were sent to Torremaggiore, the town of his birth, where they are interred at the base of a monument erected in 1998. Vanzetti’s ashes were buried with his mother in Villafalletto.^[171]

Continuing protests and analyses[edit]

Italian anarchist Severino Di Giovanni, one of the most vocal supporters of Sacco and Vanzetti in Argentina, bombed the American embassy in Buenos Aires a few hours after the two men were sentenced to death.^[172] A few days after the executions, Sacco’s widow thanked Di Giovanni by letter for his support and added that the director of the tobacco firm Combinados had offered to produce a cigarette brand named «Sacco & Vanzetti».^[172] On November 26, 1927, Di Giovanni and others bombed a Combinados tobacco shop.^[172] On December 24, 1927, Di Giovanni blew up the headquarters of The National City Bank of New York and of the Bank of Boston in Buenos Aires in apparent protest of the execution.^[172] In December 1928, Di Giovanni and others failed in an attempt to bomb the train in which President-elect Herbert Hoover was traveling during his visit to Argentina.^[172]

Three months later, bombs exploded in the New York City Subway, in a Philadelphia church, and at the home of the mayor of Baltimore. The house of one of the jurors in the Dedham trial was bombed, throwing him and his family from their beds. On May 18, 1928, a bomb destroyed the front porch of the home of executioner Robert Elliott.^[173] As late as 1932, Judge Thayer’s home was wrecked and his wife and housekeeper were injured in a bomb blast.^[174] Afterward, Thayer lived permanently at his club in Boston, guarded 24 hours a day until his death on April 18, 1933.

In October 1927, H. G. Wells wrote an essay that discussed the case at length. He called it «a case like the Dreyfus case, by which the soul of a people is tested and displayed.» He felt that Americans failed to understand what about the case roused European opinion:^[175]

The guilt or innocence of these two Italians is not the issue that has excited the opinion of the world. Possibly they were actual murderers, and still more possibly they knew more than they would admit about the crime. … Europe is not «retrying» Sacco and Vanzetti or anything of the sort. It is saying what it thinks of Judge Thayer. Executing political opponents as political opponents after the fashion of Mussolini and Moscow we can understand, or bandits as bandits; but this business of trying and executing murderers as Reds, or Reds as murderers, seems to be a new and very frightening line for the courts of a State in the most powerful and civilized Union on earth to pursue.

He used the case to complain that Americans were too sensitive to foreign criticism: «One can scarcely let a sentence that is not highly flattering glance across the Atlantic without some American blowing up.»^[175]

In 1928, Upton Sinclair published his novel Boston, an indictment of the American judicial system. He explored Vanzetti’s life and writings, as its focus, and mixed fictional characters with historical participants in the trials. Though his portrait of Vanzetti was entirely sympathetic, Sinclair disappointed advocates for the defense by failing to absolve Sacco and Vanzetti of the crimes, however much he argued that their trial had been unjust.^[176] Years later, he explained: «Some of the things I told displeased the fanatical believers; but having portrayed the aristocrats as they were, I had to do the same thing for the anarchists.»^[177][178] While doing research for the book, Sinclair was told confidentially by Sacco and Vanzetti’s former lawyer Fred H. Moore that the two were guilty and that he (Moore) had supplied them with fake alibis; Sinclair was inclined to believe that that was, indeed, the case, and later referred to this as an «ethical problem», but he did not include the information about the conversation with Moore in his book.^[179][180]

When the letters Sacco and Vanzetti wrote appeared in print in 1928, journalist Walter Lippmann commented: «If Sacco and Vanzetti were professional bandits, then historians and biographers who attempt to deduce character from personal documents might as well shut up shop. By every test that I know of for judging character, these are the letters of innocent men.»^[181] On January 3, 1929, as Gov. Fuller left the inauguration of his successor, he found a copy of the Letters thrust at him by someone in the crowd. He knocked it to the ground «with an exclamation of contempt.»^[182]

Intellectual and literary supporters of Sacco and Vanzetti continued to speak out. In 1936, on the day when Harvard celebrated its 300th anniversary, 28 Harvard alumni issued a statement attacking the University’s retired President Lowell for his role on the Governor’s Advisory Committee in 1927. They included Heywood Broun, Malcolm Cowley, Granville Hicks, and John Dos Passos.^[183]

Massachusetts judicial reform[edit]

Following the SJC’s assertion that it could not order a new trial even if there was new evidence that «would justify a different verdict,» a movement for «drastic reform» quickly took shape in Boston’s legal community.^[119] In December 1927, four months after the executions, the Massachusetts Judicial Council cited the Sacco and Vanzetti case as evidence of «serious defects in our methods of administering justice.» It proposed a series of changes designed to appeal to both sides of the political divide, including restrictions on the number and timing of appeals. Its principal proposal addressed the SJC’s right to review. It argued that a judge would benefit from a full review of a trial, and that no one man should bear the burden in a capital case. A review could defend a judge whose decisions were challenged and make it less likely that a governor would be drawn into a case. It asked for the SJC to have right to order a new trial «upon any ground if the interests of justice appear to inquire it.»^[184] Governor Fuller endorsed the proposal in his January 1928 annual message.^[185]

The Judicial Council repeated its recommendations in 1937 and 1938. Finally, in 1939, the language it had proposed was adopted. Since that time, the SJC has been required to review all death penalty cases, to consider the entire case record, and to affirm or overturn the verdict on the law and on the evidence or «for any other reason that justice may require» (Mass. General Laws, 1939 ch. 341)^{[186][187][188]}

Historical viewpoints[edit]

Many historians, especially legal historians, have concluded the Sacco and Vanzetti prosecution, trial, and aftermath constituted a blatant disregard for political civil liberties, and especially criticize Thayer’s decision to deny a retrial.

John W. Johnson has said that the authorities and jurors were influenced by strong anti-Italian prejudice and the prejudice against immigrants widely held at the time, especially in New England.^[189] Against charges of racism and racial prejudice, Paul Avrich and Brenda and James Lutz point out that both men were known anarchist members of a militant organization, members of which had been conducting a violent campaign of bombing and attempted assassinations, acts condemned by most Americans of all backgrounds.^[190][191] Though in general anarchist groups did not finance their militant activities through bank robberies, a fact noted by the investigators of the Bureau of Investigation, this was not true of the Galleanist group. Mario Buda readily told an interviewer: «Andavamo a prenderli dove c’erano» («We used to go and get it [money] where it was») – meaning factories and banks.^[30] The guard Berardelli was also Italian.

Johnson and Avrich suggest that the government prosecuted Sacco and Vanzetti for the robbery-murders as a convenient means to put a stop to their militant activities as Galleanists, whose bombing campaign at the time posed a lethal threat, both to the government and to many Americans.^[189][192] Faced with a secretive underground group whose members resisted interrogation and believed in their cause, Federal and local officials using conventional law enforcement tactics had been repeatedly stymied in their efforts to identify all members of the group or to collect enough evidence for a prosecution.^[191]

Most historians believe that Sacco and Vanzetti were involved at some level in the Galleanist bombing campaign, although their precise roles have not been determined.^[30][193] In 1955, Charles Poggi, a longtime anarchist and American citizen, traveled to Savignano in the Emilia-Romagna region of Italy to visit old comrades, including the Galleanists’ principal bombmaker, Mario «Mike» Buda.^[30] While discussing the Braintree robbery, Buda told Poggi, «Sacco c’era» (Sacco was there).^[30] Poggi added that he «had a strong feeling that Buda himself was one of the robbers, though I didn’t ask him and he didn’t say.»^[194] Whether Buda and Ferruccio Coacci, whose shared rental house contained the manufacturer’s diagram of a .32 Savage automatic pistol (matching the .32 Savage pistol believed to have been used to shoot both Berardelli and Parmenter), had also participated in the Braintree robbery and murders would remain a matter of speculation.^[195]

Later evidence and investigations[edit]

In 1941, anarchist leader Carlo Tresca, a member of the Sacco and Vanzetti Defense Committee, told Max Eastman, «Sacco was guilty but Vanzetti was innocent»,^[196] although it is clear from his statement that Tresca equated guilt only with the act of pulling the trigger, i.e., Vanzetti was not the principal triggerman in Tresca’s view, but was an accomplice to Sacco. This conception of innocence is in sharp contrast to the legal one.^[197] Both The Nation and The New Republic refused to publish Tresca’s revelation, which Eastman said occurred after he pressed Tresca for the truth about the two men’s involvement in the shooting.^[196] The story finally appeared in National Review in October 1961.^[198] Others who had known Tresca confirmed that he had made similar statements to them,^[198] but Tresca’s daughter insisted her father never hinted at Sacco’s guilt. Others attributed Tresca’s revelations to his disagreements with the Galleanists.^[199]

Labor organizer Anthony Ramuglia, an anarchist in the 1920s, said in 1952 that a Boston anarchist group had asked him to be a false alibi witness for Sacco. After agreeing, he had remembered that he had been in jail on the day in question, so he could not testify.^[200]

Both Sacco and Vanzetti had previously fled to Mexico, changing their names in order to evade draft registration, a fact the prosecutor in their murder trial used to demonstrate their lack of patriotism and which they were not allowed to rebut. Sacco and Vanzetti’s supporters would later argue that the men fled the country to avoid persecution and conscription; their critics said they left to escape detection and arrest for militant and seditious activities in the United States. However, a 1953 Italian history of anarchism written by anonymous colleagues revealed a different motivation:

Several dozen Italian anarchists left the United States for Mexico. Some have suggested they did so because of cowardice. Nothing could be more false. The idea to go to Mexico arose in the minds of several comrades who were alarmed by the idea that, remaining in the United States, they would be forcibly restrained from leaving for Europe, where the revolution that had burst out in Russia that February promised to spread all over the continent.^[201]

In October 1961, ballistic tests were run with improved technology on Sacco’s Colt semi-automatic pistol. The results confirmed that the bullet that killed Berardelli in 1920 was fired from Sacco’s pistol.^[202] The Thayer court’s habit of mistakenly referring to Sacco’s .32 Colt pistol as well as any other automatic pistol as a «revolver» (a common custom of the day) has sometimes mystified later-generation researchers attempting to follow the forensic evidence trail.^[66]

In 1987, Charlie Whipple, a former Boston Globe editorial page editor, revealed a conversation that he had with Sergeant Edward J. Seibolt in 1937. According to Whipple, Seibolt said that «we switched the murder weapon in that case», but indicated that he would deny this if Whipple ever printed it.^[203][204] However, at the time of the Sacco and Vanzetti trial, Seibolt was only a patrolman, and did not work in the Boston Police ballistics department; Seibolt died in 1961 without corroborating Whipple’s story.^[203] In 1935, Captain Charles Van Amburgh, a key ballistics witness for the prosecution, wrote a six-part article on the case for a pulp detective magazine. Van Amburgh described a scene in which Thayer caught defense ballistics expert Hamilton trying to leave the courtroom with Sacco’s gun. However, Thayer said nothing about such a move during the hearing on the gun barrel switch and refused to blame either side. Following the private hearing on the gun barrel switch, Van Amburgh kept Sacco’s gun in his house, where it remained until the Boston Globe did an exposé in 1960.^[205]

In 1973, a former mobster published a confession by Frank «Butsy» Morelli, Joe’s brother. «We whacked them out, we killed those guys in the robbery,» Butsy Morelli told Vincent Teresa. «These two greaseballs Sacco and Vanzetti took it on the chin.»^[206]

Before his death in June 1982, Giovanni Gambera, a member of the four-person team of anarchist leaders who met shortly after the arrest of Sacco and Vanzetti to plan their defense, told his son that «everyone [in the anarchist inner circle] knew that Sacco was guilty and that Vanzetti was innocent as far as the actual participation in killing.»^[207]

Months before he died, the distinguished jurist Charles E. Wyzanski, Jr., who had presided for 45 years on the U.S. District Court in Massachusetts, wrote to Russell stating, «I myself am persuaded by your writings that Sacco was guilty.» The judge’s assessment was significant, because he was one of Felix Frankfurter’s «Hot Dogs», and Justice Frankfurter had advocated his appointment to the federal bench.^[208]

The Los Angeles Times published an article on December 24, 2005, «Sinclair Letter Turns Out to Be Another Exposé», which references a newly discovered letter from Upton Sinclair to attorney John Beardsley in which Sinclair, a socialist writer famous for his muckraking novels, revealed a conversation with Fred Moore, attorney for Sacco and Vanzetti. In that conversation, in response to Sinclair’s request for the truth, Moore stated that both Sacco and Vanzetti were in fact guilty, and that Moore had fabricated their alibis in an attempt to avoid a guilty verdict. The Los Angeles Times interprets subsequent letters as indicating that, to avoid loss of sales to his radical readership, particularly abroad, and due to fears for his own safety, Sinclair didn’t change the premise of his novel in that respect.^[209] However, Sinclair also expressed in those letters doubts as to whether Moore deserved to be trusted in the first place, and he did not actually assert the innocence of the two in the novel, focusing instead on the argument that the trial they got was not fair.^[210]

Dukakis proclamation[edit]

In 1977, as the 50th anniversary of the executions approached, Massachusetts Governor Michael Dukakis asked the Office of the Governor’s Legal Counsel to report on «whether there are substantial grounds for believing–at least in the light of the legal standards of today–that Sacco and Vanzetti were unfairly convicted and executed» and to recommend appropriate action.^[211] The resulting «Report to the Governor in the Matter of Sacco and Vanzetti» detailed grounds for doubting that the trial was conducted fairly in the first instance, and argued as well that such doubts were only reinforced by «later-discovered or later-disclosed evidence.»^[212] The report questioned prejudicial cross-examination that the trial judge allowed, the judge’s hostility, the fragmentary nature of the evidence, and eyewitness testimony that came to light after the trial. It found the judge’s charge to the jury troubling for the way it emphasized the defendants’ behavior at the time of their arrest and highlighted certain physical evidence that was later called into question.^[213] The report also dismissed the argument that the trial had been subject to judicial review, noting that «the system for reviewing murder cases at the time … failed to provide the safeguards now present.»^[214]

Based on recommendations of the Office of Legal Counsel, Dukakis declared August 23, 1977, the 50th anniversary of their execution, as Nicola Sacco and Bartolomeo Vanzetti Memorial Day.^[215] His proclamation, issued in English and Italian, stated that Sacco and Vanzetti had been unfairly tried and convicted and that «any disgrace should be forever removed from their names.» He did not pardon them, because that would imply they were guilty. Neither did he assert their innocence.^{[216][217][218]} A resolution to censure Dukakis failed in the Massachusetts Senate by a vote of 23 to 12.^[219] Dukakis later expressed regret only for not reaching out to the families of the victims of the crime.^[220]

Later tributes[edit]

A memorial committee tried to present a plaster cast executed in 1937 by Gutzon Borglum, the sculptor of Mount Rushmore, to Massachusetts governors and Boston mayors in 1937, 1947, and 1957 without success. On August 23, 1997, on the 70th anniversary of the Sacco and Vanzetti executions, Boston’s first Italian-American Mayor, Thomas Menino, and the Italian-American Governor of Massachusetts, Paul Cellucci, unveiled the work at the Boston Public Library, where it remains on display.

The city’s acceptance of this piece of artwork is not intended to reopen debate about the guilt or innocence of Sacco and Vanzetti,» Menino said. «It is intended to remind us of the dangers of miscarried justice, and the right we all have to a fair trial.^[221]

The event occasioned a renewed debate about the fairness of the trial in the editorial pages of the Boston Herald.^[222]

A mosaic mural portraying the trial of Sacco and Vanzetti is installed on the main campus of Syracuse University.
In Braintree, Massachusetts on the corner of French Avenue and Pearl Street, a memorial marks the site of the murders. The memorial has two exhibits. The first is a weatherproof poster that discusses the crime and the subsequent trial. The second exhibit is a metal plaque that memorializes the victims of the crime.

The «Sacco and Vanzetti Centuria» was an American anarchist military unit in the Durruti Column that fought in the Spanish Civil War.^[223]

Many sites in the former USSR are named after «Sacco and Vanzetti»: for example, a beer production facility in Moscow,^[224] a kolkhoz in Donetsk region, Ukraine; and a street and an apartment complex in Yekaterinburg.^[225] ‘Sacco and Vanzetti’ was also a popular brand of Russian pencil from 1930–2007. Numerous towns in Italy have streets named after Sacco and Vanzetti, including Via Sacco-Vanzetti in Torremaggiore, Sacco’s home town; and Villafalletto, Vanzetti’s.^[226]

In 2017, as part of an Eagle Scout project, a plaque was placed outside of Norfolk Superior Court commemorating the trial.

References in popular culture[edit]

Plays[edit]

• James Thurber and Elliot Nugent’s 1940 play The Male Animal turns on a college professor’s insistence on reading Vanzetti’s statement at sentencing to his English composition class.^[227] It was adapted as a film the next year, starring Henry Fonda and Olivia de Havilland.
• In 1992, Argentinian playwright Mauricio Kartun premiered Sacco y Vanzetti: dramaturgia sumario de documentos sobre el caso, under the direction of Jaime Kogan
• In 1999, People’s Light & Theatre Company in Malvern, Pennsylvania premiered Louis Lippa’s play, Sacco and Vanzetti: A Vaudeville. Directed by co-founder Ken Marini, it featured long-time company members Tom Teti and Stephen Novelli. It subsequently received productions at City Theatre of Pittsburgh; the Marin Theatre Company, San Francisco; and the Gorilla Theatre of Tampa Bay.^{[citation needed]}
• In 2000, the play Voices on the Wind by Eric Paul Erickson centers around the final hours of the lives of Sacco and Vanzetti. Former Massachusetts Governor Michael Dukakis recorded an audio clip of his public statement on the 50th anniversary for the production.^[228]
• In 2001, Anton Coppola premiered his opera Sacco and Vanzetti.^[229]
• In 2014, Joseph Silovsky wrote and performed in an Off-Broadway play about Sacco and Vanzetti, Send for the Million Men.^[230]

Films and television[edit]

• Sacco-Vanzetti Story was presented on television in 1960. The two-part drama starred Martin Balsam as Sacco and Steven Hill as Vanzetti.^[231]
• In 1965, the BBC produced The Good Shoemaker and the Poor Fish Peddler, a TV movie about the case.^[232]
• Sacco & Vanzetti, a 1971 film by Italian director Giuliano Montaldo covers the case, and stars Riccardo Cucciolla and Gian Maria Volonté as Sacco and Vanzetti.^[233] Joan Baez performed the song «Here’s To You» (music by Ennio Morricone, lyrics by Baez) for the film. This same song was later used in the 2014 video game Metal Gear Solid V: Ground Zeroes.
• The 2006 documentary Sacco and Vanzetti was directed by Peter Miller.^[234] Produced by Peter Miller and Editor Amy Linton, the film presents interviews with researchers and historians of the lives of Nicola Sacco and Bartolomeo Vanzetti, and their trial. It also presents forensic evidence that refutes that used by the prosecution during the trial. Prison letters written by the defendants are read by voice actors with Tony Shalhoub as Sacco and John Turturro as Vanzetti.^[235] Interviewees include Howard Zinn, Studs Terkel, and Arlo Guthrie.
• Sacco and Vanzetti were briefly mentioned in season 1 episode 8 of The Sopranos.

Music[edit]

• In 1932, composer Ruth Crawford Seeger wrote the song «Sacco, Vanzetti» on commission from the Society of Contemporary Music in Philadelphia.^[236]
• American folk singer Woody Guthrie recorded a series of songs in 1946–1947 known as the Ballads of Sacco & Vanzetti, eventually released in 1960.
• In 1963, Pulitzer Prize-winning American composer Roger Reynolds set selections of Vanzetti’s letters to music in the chamber work Portrait of Vanzetti for narrator, mixed ensemble, and electronics.^[237]
• American composer Marc Blitzstein started an opera about Sacco and Vanzetti, which was unfinished at the time of his death in 1964; Leonard Lehrman completed the work, Sacco and Vanzetti, which premiered in 2001.^[238]
• The 1971 song «Here’s to You» by Joan Baez and Ennio Morricone is a tribute to them and became a symbol for the human rights movement of the 1970s. Georges Moustaki adapted the song under the new title of «Marche de Sacco et Vanzetti» for his 1971 album Il y avait un jardin (There was a garden).^[239][240]
• In 1976, the German folk group Manderley included the song «Sacco’s Brief» (Sacco’s Letter) on their album Fliegt, Gedanken, fliegt.^[241]
• American folk singer Charles King wrote the song «Two Good Arms» about Sacco and Vanzetti in 1977 on the 50th anniversary of their death. The song has been performed by Holly Near and Ronnie Gilbert.
• The song «Facing the Chair» about Sacco & Vanzetti, composed by Andy Irvine, was recorded by Patrick Street for their 1988 album, No. 2 Patrick Street. Bruce Molsky recorded the song on his 2022 CD, Everywhere You Go.

Written works, paintings[edit]

• Upton Sinclair’s 1928 book Boston is a fictional interpretation of the affair.^[242]
• H. G. Wells’s 1928 book Mr. Blettsworthy on Rampole Island refers to the case and the main character’s reaction to it.^[243]
• In the early 1930s, Ben Shahn produced a series of works related to the case, notably The Passion of Sacco and Vanzetti, owned by the Whitney Museum of American Art in New York City.^[244] A similar 60-by-12-foot mural by Shahn, executed in marble and enamel, is installed on the east wall of Huntington Beard Crouse Hall at Syracuse University.^[245]
• In F. Scott Fitzgerald’s short story, «Six of One…» (1932), one of the characters is said to have been «arrested in the Sacco-Vanzetti demonstrations».^[246]
• The chapter ‘Holding the Fort: The Night Sacco and Vanzetti Died’ of Frank Moorhouse’s 1993 novel Grand Days depicts the violent demonstrations in Geneva following the execution.^[247]
• In 1935, Maxwell Anderson’s award-winning drama Winterset presented the story of a man who attempts to clear the name of his Italian immigrant father who has been executed for robbery and murder.^[248] It was adapted as a feature film a year later.^[249]
• In 1936, the third novel in John Dos Passos’ U.S.A. trilogy, The Big Money, Mary French works on the Sacco and Vanzetti Defense Committee and is arrested protesting their imminent executions.^[250]
• James T. Farrell’s 1946 novel Bernard Clare uses the anti-Italian sentiment provoked by coverage of the case and the crowd scene in New York City’s Union Square awaiting news of the executions as critical plot elements.^[251]
• Mark Binelli presented the two as a Laurel-and-Hardy-like comedy team in the 2006 novel Sacco and Vanzetti Must Die!^[252]
• The trial is discussed in detail in Kurt Vonnegut’s 1979 novel Jailbird, in which Vonnegut suggests that the case — especially Medeiros’ confession — is a modern day parallel to the crucifixion of Jesus.^[253]
• Rick Geary wrote a 2011 graphic novel titled The Lives of Sacco & Vanzetti as part of his Treasury of XXth Century Murder series.^[254]
• In the novel Vita Nostra by Marina and Sergey Dyachenko, (Maryna and Serhiy Dyachenko) the Institute for Special Technologies is on Sacco and Vanzetti street.
• In the novel Paradies Amerika by Egon Erwin Kisch, Sacco and Vanzetti are mentioned as victims of a «barbaric judicial murder».^[255]
• Margo Laurie’s 2022 novella The Anarchist’s Wife is a fictionalized depiction of the Sacco and Vanzetti case.^[256]

Poetry[edit]

• John Dos Passos wrote the poem «They Are Dead Now,» about the executions of Sacco and Vanzetti.^[257]
• In his poem «America», Allen Ginsberg presents a catalog of slogans that includes the line: «Sacco and Vanzetti must not die».^[258]
• Carl Sandburg described the execution of Sacco and Vanzetti in his poem «Legal Midnight Hour».^[259]
• Edna St. Vincent Millay wrote a poem after the executions titled «Justice Denied In Massachusetts».^[260]
• William Carlos Williams wrote a poem entitled «Impromptu: The Suckers» in response to the trial.^[261]
• The Welsh poet Alun Lewis, who died in World War II, wrote a poem in the form of a dramatic monologue titled «Sacco Writes to his Son».^[262]

See also[edit]

•  Biography portal
• Edward Holton James

Citations[edit]

Works cited[edit]

• Parr, James L. (October 1, 2009). Dedham: Historic and Heroic Tales from Shiretown. Arcadia Publishing Incorporated. ISBN 978-1-62584-277-0. Retrieved August 15, 2019.

Further reading[edit]

• Paul Avrich, Anarchist Voices: An Oral History of Anarchism in America. Princeton, NJ: Princeton University Press, 1996. ISBN 9780691044941
• Paul Avrich, Sacco and Vanzetti: The Anarchist Background, Princeton, NJ: Princeton University Press, 1991. ISBN 9780691026046
• Eli Bortman, Sacco & Vanzetti. Boston: Commonwealth Editions, 2005. ISBN 9781889833767
• Robert D’Attilio, «La Salute è in Voi: the Anarchist Dimension» in Sacco-Vanzetti: Developments and Reconsiderations – 1979, Conference Proceedings (Boston: Trustees of the Public Library of the City of Boston, 1982) ISBN 978-0-89073-067-6
• Luigi Botta, «Sacco e Vanzetti: giustiziata la verità» (prefazione di Pietro Nenni), Edizioni Gribaudo, CavallermagRobert D’Attilio, «La Salute è in Voi: the Anarchist Dimension» in Sacco-Vanzetti: Developments and Reconsiderationsgiore, 1978
• Luigi Botta, «La marcia del dolore — I funerali di Sacco e Vanzetti — Una storia del Novecento», introduzione di Giovanni Vanzetti, contributi di Robert D’Attilio e Jerry Kaplan, contiene DVD del funerale, Nova Delphi Libri, Roma, 2017, ISBN 9788897376569
• Luigi Botta, «Sacco & Vanzetti (Cronologia — Strumenti di ricerca)», Edizioni Cristoforo Beggiami, Savigliano, 2017
• Luigi Botta, «1927-2017 Sacco e Vanzetti», Istituto Storico della Resistenza, Cuneo, 2017
• Luigi Botta, «Le carte di Vanzetti», Nino Aragno Editore, Torino, 2019, ISBN 9788884199966
• Herbert B. Ehrmann, The Case That Will Not Die: Commonwealth vs. Sacco and Vanzetti, Boston, MA: Little, Brown and Company, 1969. ISBN 9780491000246
• Howard Fast, The Passion of Sacco and Vanzetti, A New England Legend. New York: Blue Heron Press, 1953. ISBN 9780837155845
• David Felix, Protest: Sacco-Vanzetti and the Intellectuals, Bloomington, IN: Indiana University Press, 1965.
• Roberta Strauss Feuerlicht, Justice Crucified, The Story of Sacco and Vanzetti, McGraw-Hill Book Company, 1977
• Felix Frankfurter, «The Case of Sacco and Vanzetti,» Atlantic Monthly, March 1927. —Reprinted in book form as The Case of Sacco and Vanzetti: A Critical Analysis for Lawyers and Laymen. Boston: Little, Brown and Company, 1927.
• James Grossman, «The Sacco-Vanzetti Case Reconsidered», in Commentary, January 1962
• Brian Harris, «Injustice.» Sutton Publishing. 2006.
• Brian Jackson, The Black Flag: A Look Back at the Strange Case of Nicola Sacco and Bartolomeo Vanzetti, Boston: Routledge & Kegan Paul, 1981
• G. Louis Joughin and Edmund M. Morgan, The Legacy of Sacco and Vanzetti. New York: Harcourt, Brace and Company, 1948.
• Joseph B. Kadane and David A. Schum, A Probabilistic Analysis of the Sacco and Vanzetti Evidence, Wiley Series in Probability & Mathematical Statistics, 1996
• Murray Kempton, Part of our Time: Some Monuments and Ruins of the Thirties. New York: Simon & Schuster, 1955.
• Eugene Lyons The Life and Death of Sacco and Vanzetti. New York: International Publishers, 1927.
• Eugene Lyons, Assignment in Utopia. New York: Harcourt Brace, 1937.
• Massachusetts Supreme Judicial Court ruling denying new trial at Case citation 255 Mass. 369, decided May 12, 1926
• Robert Montgomery, Sacco-Vanzetti: The Murder and the Myth. New York: Devin-Adair, 1960.
• Michael Musmanno, After Twelve Years. New York: Alfred A. Knopf, 1939.
• John Neville, Twentieth-Century Cause Cèlébre [sic]: Sacco, Vanzetti, and the Press, 1920–1927. Westport, CT: Praeger, 2004.
• Richard Newby, Kill Now, Talk Forever: Debating Sacco and Vanzetti. Bloomington, IN: AuthorHouse, 2002.
• Katherine Anne Porter, The Never-Ending Wrong, Boston: Little, Brown, 1977.
• Report to the Governor in the matter of Sacco and Vanzetti, Boston: Commonwealth of Massachusetts, 1977.
• Francis Russell, Sacco and Vanzetti: The Case Resolved. New York: Harper & Row, 1986.
• Francis Russell, Tragedy in Dedham: The Story of the Sacco-Vanzetti Case. New York: McGraw-Hill, 1962.
• Nicola Sacco and Bartolomeo Vanzetti, The Letters of Sacco and Vanzetti. New York: Octagon Books, 1928.
• Nicola Sacco, The Sacco-Vanzetti Case. New York: Russell & Russell, 1931.
• Sacco-Vanzetti: Developments and Reconsiderations – 1979, Conference Proceedings, Boston: Trustees of the Public Library of the City of Boston, 1979.
• The Sacco-Vanzetti Case: Transcript of the Record of the Trial of Nicola Sacco and Bartolomeo Vanzetti in the Courts of Massachusetts, 6 vols., NY: Henry Holt & Co., 1928–9
• Upton Sinclair, Boston: A Documentary Novel of the Sacco-Vanzetti Case, Cambridge: R. Bentley, 1978
• James E. Starrs, «Once More Unto the Breech: The Firearms Evidence in the Sacco and Vanzetti Case Revisited,» in Journal of Forensic Sciences (1986), pp. 630–654, 1050–1078.
• Susan Tejada, In Search of Sacco & Vanzetti: Double Lives, Troubled Times, & the Massachusetts Murder Case that Shook the World, Boston: Northeastern University Press, 2012.
• Moshik Temkin, The Sacco-Vanzetti Affair: America on Trial. New Haven, CT: Yale University Press, 2009.
• Lorenzo Tibaldo, Sotto un cielo stellato. Vita e morte di Nicola Sacco e Bartolomeo Vanzetti, Turin: Claudiana, 2008.
• Michael M. Topp, The Sacco and Vanzetti Case: A Brief History with Documents. Boston: Bedford/St. Martin’s, 2005.
• Bruce Watson, Sacco and Vanzetti: The Men, the Murders, and the Judgment of Mankind. New York: Viking Press, 2007.
• Robert P. Weeks, Commonwealth vs. Sacco and Vanzetti. Englewood Cliffs, NJ: Prentice-Hall, 1958.
• William Young and David E. Kaiser, Postmortem: New Evidence in the Case of Sacco and Vanzetti, Amherst, MA: University of Massachusetts Press, 1985.

External links[edit]

• The Sacco-Vanzetti case at the Kate Sharpley Library
• Sacco and Vanzetti Documentary
• The Sacco-Vanzetti Case: An Account, «Famous American Trials.» – Overview of case by Professor Douglas O. Linder, UMKC School of Law
• Carol Vanderveer, «American Writers and the Sacco-Vanzetti Case», 2001
• The Sacco and Vanzetti Commemoration Society
• Nicola Sacco at Library of Congress Authorities, with 16 catalog records
• Bartolomeo Vanzetti at Library of Congress Authorities, with 24 catalog records
• Sacco-Vanzetti Case Records, 1920–1928 at the Harvard Law School Library, Historical & Special Collections
• Sacco-Vanzetti Trial newspaper clippings, April-November 1927 at the Harvard Law School Library, Historical & Special Collections
• Sacco and Vanzetti collections, Robert D. Farber University Archives & Special Collections Department, Brandeis University, Boston, Massachusetts — 4 separate archives: (1) Francis Russell collection 1921-1965, (2) Gardner Jackson Collection 1896-1965, (3) Mrs. Walter Frank Collection, 1927-1963, (4) Tom O’Connor Collection 1920-1965
• Citizens National Committee for Sacco-Vanzetti/Sacco-Vanzetti National League, Robert D. Farber University Archives & Special Collections Department, Brandeis University, Boston, Massachusetts
• Frankfurter, Felix. The Case of Sacco and Vanzetti: A Critical Analysis for Lawyers and Laymen at Google Books

Улица Сакко и Ванцетти: как правильно расставить ударения?

21 марта 2014 18:04

Администрация города Екатеринбурга в рамках проекта «Екатеринбург говорит правильно» обращается к вопросу о корректном произношении названия улицы Сакко и Ванцетти.

Для именных улиц действует общее правило: ударение ставится в соответствии с нормой произношения имен и фамилий людей, в честь которых они были названы.

Двухкилометровая улица, протянувшаяся на юг по центру Екатеринбурга, получила свое наименование в честь Николы Сакко (ударение на первый слог) и Бартоломео Ванцетти (на второй) — участников движения за права рабочих, казненных в США в 1927 году по ложному обвинению в убийстве кассира и двух охранников обувной фабрики. Процесс и последовавшие за ним неудачные попытки добиться пересмотра дела и отмены смертного приговора вызвали широкий резонанс в мире. Многие люди были уверены в невиновности казненных, и состоявшееся судебное разбирательство стало для них символом беззакония и политических репрессий в «стране победившей демократии».

В Екатеринбурге улица Сакко и Ванцетти (до 1930-х годов — Усольцевская) обязана своим возникновением основателю первой в городе гранильной фабрики Ивану Сусорову, проводившему в 1752 году разметку новых городских улиц по сторонам Московской дороги. Застройка улицы началась в 1780-х годах, но оформление большей ее части происходило в первой половине XIX века и позднее. Свое дореволюционное название она получила по дому горного чиновника Усольцева.

В настоящее время многие усадьбы и особняки улицы Сакко и Ванцетти известны как памятники архитектуры. В их число входит дом лесничего Лебедева, дома купцов Агафуровых, усадьба Мальцева с художественной оградой из металла, дом Ермолаевых, в котором в 1922-1933 годах жил основоположник геофизических методов разведки недр профессор Соболевский, усадьба Елисеевых, дом Алексеевой и другие.

На углу улицы Сакко и Ванцетти и проспекта Ленина находится здание, которое занимало Алексеевское реальное училище, где, в частности, учился кинорежиссер, создатель фильма «Тихий Дон» Сергей Герасимов. Сейчас в этом здании располагается Свердловский мужской хоровой колледж.

Фото Яндекс.Панорамы

Ключевые слова:
русский язык, улица

Материалы по теме

	Как правильно: свЕкла или свеклА? 11 апреля 2014 18:30
	«Екатеринбург говорит правильно»: колейность 10 апреля 2014 18:54
	Как правильно: новостийный или новостной? 9 апреля 2014 16:40
	«Екатеринбург говорит правильно»: кто такие вотяки? 8 апреля 2014 14:17
	Как правильно: в снеге или в снегу? 4 апреля 2014 18:03
	Как правильно: добрый день или доброго дня? 3 апреля 2014 18:42
	Как правильно: зАнялись или занялИсь? 2 апреля 2014 15:17
	Ржала и жрала: куда поставить ударение? 1 апреля 2014 11:33
	Как правильно: в преддверии или в преддверье? 31 марта 2014 17:17
	Как правильно: междугородний или междугородный? 28 марта 2014 15:22
	Как правильно: шопинг или шоппинг? 27 марта 2014 14:03
	Как правильно: обратиться к врачу или ко врачу? 26 марта 2014 16:12
	Как правильно: на кОртах или на кортАх? 25 марта 2014 18:01

Дуэт итальянских американских анархистов казнен Массачусетсом

Обвиняемые в суде анархисты Бартоломео Ванцетти (слева) и Никола Сакко (справа)

Никола Сакко (произносится ; 22 апреля 1891 г. — 23 августа 1927 г.) и Бартоломео Ванцетти (произносится ; 11 июня 1888 — 23 августа 1927) были двумя итальянскими иммигрантами анархистами, ошибочно осужденными за убийство. охранник и кассир во время 15 апреля 1920 г. вооруженного ограбления компании Slater and Morrill Shoe Company в Брейнтри, Массачусетс, США. Семь лет спустя они были убиты током на электрическом стуле в Государственная власть Чарлстауна. Оба мужчины придерживались анархистского движения.

После нескольких часов обсуждения 14 июля 1921 года присяжные признали Сакко и Ванцетти виновными в убийстве первой степени, и судья первой инстанции приговорил их к смертной казни. Антиитальянство, антииммигрантская и антианархистская предвзятость подозревались как сильно повлиявшие на вердикт. Последовала серия апелляций, в основном финансируемый частным комитетом защиты Сакко и Ванцетти. Апелляции были основаны на отреченных показаниях, противоречивых баллистических доказательствах, предвзятом предварительном заявлении старшего присяжных и признанных предполагаемых ограблений. Все апелляции были отклонены судьей Вебстером Тайером, а также позже отклонены Верховным судебным судом Массачусетс. К 1926 году дело привлекло внимание всего мира. Когда стали известны подробности судебного процесса и подозреваемые в невиновности мужчин, Сакко и Ванцетти стали одним из лучших дел в современной истории. В 1927 году протесты от их прошли имени во всех городах Северной Америки и Европы, а также в Токио, Сиднее, Мельбурне, Сан-Паулу, Рио-де-Жанейро, Буэнос-Айрес, Дубай, Монтевидео, Йоханнесбург и Окленд.

Знаменитые писатели, художники и ученые умоляли их о помиловании или о судебном процессе. Профессор права Гарвардского университета и будущий судья Верховного суда Феликс Франкфуртер доказывал свою невиновность в широко читаемой статье Atlantic Monthly, которая позже была опубликована в виде книги. Эти двое должны были умереть в апреле 1927 года, что усилило протесты. В ответ на массовый поток телеграмм с призывом к их помилованию губернатор штата Массачусетс Алван Т. Фуллер назначил комиссию из трех человек для расследования этого дела. После нескольких недель тайного обсуждения, которое включало интервью с судьей, адвокатами и судьями, комиссия оставила приговор в силе. Сакко и Ванцетти были казнены на электрическом стуле сразу после полуночи 23 августа 1927 года. Последующие беспорядки разрушили собственность в Лондоне и других городах.

Расследование последствий казней продолжалось на протяжении 1930-х и 1940-х годов. Публикация писем мужчин, способствующих красноречивым заявлению о невиновности, усиливает веру в их неправомерное исполнение. Дополнительные баллистические испытания и компрометирующие заявления знакомых мужчин омрачили дело. 23 августа 1977 года, в 50-ю годовщину казни, губернатор Массачусетса Майкл Дукакис издал прокламацию о том, что Сакко и Ванцетти были несправедливо осуждены и осуждены и что «любой позор должен быть навсегда удален из их имен».

Содержание

• 1 Предыстория
• 2 Ограбление
• 3 Аресты и предъявление обвинения
• 4 Судебные процессы
  • 4.1 Судебный процесс в Бриджуотере
  • 4.2 Судебный процесс Брейнтри
• 5 Комитет защиты
• 6 Ходатайства в новом судебном суде
• 7 Апелляция в Верховном судебном суде
• 8 Признание Медейроса
• 9 Вторая апелляция в Верховном судебном суде
• 10 Протесты и защита
• 11 Подсудимые в судебном суде
• 12 Приговор
• 13 Апелляция о помиловании и Консультативный комитет губернатора
• 14 Казнь и похороны
• 15 Продолжающиеся протесты и анализ
• 16 Судебная реформа Массачусетса
• 17 Исторические точки зрения
• 18 Более поздние доказательства и расследования
• 19 Провозглашение Дукакиса
• 20 Поздние трибьюты
• 21 Ссылки в массовой культуре
  • 21.1 Пьесы
  • 21.2 Кино и телевидение
  • 21.3 Музыка
  • 21.4 Письменные произведения, живопись
  • 21.5 Поэзия
• 22 См. Также
• 23 Цитаты
• 24 Процитированные работы
• 25 Дополнительная литература
• 26 Внешние ссылки

История вопроса

Сакко и Ванцетти

Сакко был сапожником и ночной сторож, родился 22 апреля 1891 г. в Торремаджоре, провинция Фоджа, регион Апулия (на итальянском : Апулия), Италия, который эмигрировал в Соединенные Штаты в возрасте семнадцати лет. Согласно письму, которое он отправил, находясь в заключении, до иммиграции Сакко работал на винограднике своего отца, часто ночевал в поле по ночам, чтобы животные не уничтожали посевы. Ванцетти был торговцем рыбой, родился 11 июня 1888 года в Виллафаллетто, провинция Кунео, Пьемонт. Оба покинули Италию и перебрались в США в 1908 году, хотя встречались только после забастовки 1917 года.

Считалось, что эти люди были последователями Луиджи Галлеани, итальянского анархиста, выступавшего за революционное насилие, включая взрывы и убийства. Галле опубликовал Cronaca Sovversiva (Subversive Chronicle), периодическое издание, пропагандирующее насильственную революцию, и руководство по изготовлению бомб под названием La Salute è in voi! (Здоровье в тебе!). В то время итальянские анархисты — в особенности группа галлеанистов — занимали первое место в угрозе правительства США. С 1914 года галлеанисты были признаны подозреваемыми в нескольких жестоких взрывах и попытках убийств, включая массового отравления. Публикация Cronaca Sovversiva была запрещена в июле 1918 года, 24 июня 1919 года правительство депортировало Галлеани и восемь его ближайших соратников.

Другие галлеанисты оставались активными в течение трех лет, 60 из которых наибольшую кампую насилия. против американских политиков, судей и других федеральных и местных чиновников, особенно тех, кто поддерживал депортацию инопланетных радикалов. Среди дюжины или более актов насилия был взрыв генерального прокурора А. Дом Митчелла Палмера 2 июня 1919 года. В этом инциденте Карло Вальдиноччи, бывший редактор Кронака Совверсива, связанный с Сакко и Ванцетти, был убит, когда бомба, предназначенная для Палмера, взорвалась в руках редактора. На месте этого и других полуночных взрывов той ночью были найдены радикальные брошюры под названием «Простые слова», подписанные «Бойцами-анархистами».

Несколько сотрудников Галлеанистов подозревались или допрашивались об их роли в инцидентах с бомбардировками. За два дня до ареста Сакко и Ванцетти галлеанист по имени Андреа Сальседо погиб в офисе Бюро расследований (BOI) Министерства юстиции США . на 14-м этаже по адресу 15 Park Row в Нью-Йорке. Сальседо работал в типографии Канцани в Бруклине, откуда федеральные агенты проследили листовка «Простые слова».

Роберто Элиа, нью-йоркский типограф и признанный анархист, позже был низложен в расследовании, показал, что Сальседо покончил жизнь самоубийством из страха предать других. Он представил себя «сильным», оказавшим сопротивление полиции. По словам писателя-анархиста Карло Треска, Элиа изменила свою историю позже, заявив, что федеральные агенты выбросили Сальседо в окно.

Ограбление

.38 Револьвер Harrington Richardson, похожий на Пистолет Берарделли .32 Автоматический пистолет Colt Model 1903 .32 Автоматический пистолет Savage Model 1907

Фабрика Slater-Morrill Shoe Company располагалась на Перл-стрит в Брейнтри, Массачусетс. 15 апреля 1920 года двое мужчин ограблены и убиты при транспортировке платежной ведомости компании в двух больших стальных ящиках на заводе. В одного из них, Алессандро Берарделли, охранника, выстрелили четыре раза, когда он достал револьвер Харрингтон и Ричардсон в набедренной кобуре. его пистолет не был найден с места происшествия. Другой, Фредерик Парментер, кассир, был безоружен, был убит дважды: один раз в грудь и второй раз смертельно мужчина, в спину, когда он пытался бежать. Грабители захватили коробки платежными данными и скрылись на угнанном темно-синем Бьюике, который ускорился и вез еще несколько человек.

Когда машина уезжала, грабители открыли огонь по компании рабочие рядом. Отчет коронера и последующее баллистическое расследование показало, что шесть пуль, извлеченных из убитых мужчин, имели калибр 0,32 тел автоматический (ACP). Пять из этих пультов калибра.32 были выпущены из одного полуавтоматического пистолета, калибра.32 Savage Model 1907, в котором использовался ствол с особенно узкой нарезкой нарезов с правосторонним поворотом. Две пули были извлечены из тела Берарделли. На месте убийства были обнаружены четыре автоматических латунных гильзы 32-го калибра, изготовленные одной из трех фирм: Питерс, Винчестер или Ремингтон. Гильза Винчестера имеет устаревший патронный снаряд, который был снят с производства годами ранее. Через два дня после ограбления полиция обнаружила «Бьюик» грабителя; Рядом на земле было обнаружено несколько патронов для дробовика 12-го калибра.

Аресты и обвинительный акт

Марио Буда

Ранее попытка ограбления другой обувной фабрики произошла 24 декабря 1919 года в Бриджуотер, Массачусетс, люди, идентифицированные как итальянцы, которые использовали машину, которая, как было замечено, убегала в Кошесетт в Западном Бриджуотере. Полиция предположила, что итальянские анархисты совершили ограбления для финансирования своей деятельности. Начальник полиции Бриджуотера Майкл Стюарт подозревал, что в этом замешан американский итальянский анархист Ферруччо Коаччи. Стюарт обнаружил, что Марио Буда (он же Майк Бода) жил с Коаччи.

16 апреля, Федеральная иммиграционная служба (FIS) позвонил шефу Стюарту, чтобы обсудить галлеаниста и анархиста Коаччи, которого Стюарт арестовал от их имени двумя годами ранее. Коаччи должен был быть депортирован 15 апреля 1920 года, в день ограбления Брейнтри, но позвонил ему по телефону, объяснив это тем, что его жена больна. ФИСила попросила Стю расследовать оправдание Коаччи за неявку на депортацию 15 апреля. 16 апреля офицеры появились Коаччи дома и определили, что он дал ложное алиби для того, чтобы не явиться для депортации. Ему предложили еще неделю, но Коаччи отказался и 18 апреля 1920 г. уехал в Италию со своей семьей и имуществом.

Когда вождь Стюарт позже прибыл в дом Коаччи, там жила только Буда, а когда На вопрос, он сказал, что у Коаччи был автоматический пистолет.32 Savage, который он хранил на кухне. Обыск на кухне не нашел пистолета, но Стюарт нашел техническую схему производителя модели 1907 того же типа и пистолета.32 калибра, из которого стреляли в Парментера и Берарделли в кухонном ящике. Стюарт спросил Буду, есть ли у него пистолет, и тот достал автоматический пистолет испанского производства 32-го калибра. Буда сообщил полиции, что у него есть автомобиль Overland 1914 года выпуска, который ремонтируется. Автомобиль был доставлен в ремонт через четыре дня после преступлений Брейнтри, но он был старым и, очевидно, эксплуатировался пять месяцев. Следы шин были замечены возле брошенного автомобиля Buick для побега, и что во время побега использовались две машины, и что машина могла быть второй машиной. Хозяину гаража, который ремонтировал автомобиль Буды, было приказано вызвать полицию, если кто-нибудь придет забрать машину.

Когда Стюарт обнаружил, что он вернулся из Бриджуотера на других фабриках, которые были ограблены. полиции, Марио Буда не было дома, но 5 мая 1920 года он прибыл в гараж с другими мужчинами, которых позже опознали как Сакко, Ванцетти и Риккардо Орчиани. Четверо мужчин хорошо знали друг друга; Позже Буда называл Сакко и Ванцетти «лучшими друзьями в Америке». Полиция была предупреждена, но мужчины ушли. Буда, который к тому времени исчез, не появлялся до 1928 года, вернувшись в Италию.

Сакко и Ванцетти сели в трамвай, но их выследили и вскоре арестовали. При обыске полицией оба отрицали, что у них есть оружие, но были обнаружены заряженные пистолеты. Было обнаружено, что у Сакко был итальянский паспорт, анархистская литература, заряженный автоматический пистолет 32-го калибра Colt Model 1903 и двадцать три автоматических патрона 32-го калибра; Некоторые из этих гильз были того же устаревшего типа, что и пустая гильза Winchester.32, найденные на месте преступления, были изготовлены фирмой Peters and Remington, как и найденные на месте преступления. У Ванцетти было четыре патрона для дробовика 12-го калибра и пятизарядный никелированный .38-калибр револьвер Harrington Richardson, похожий на.38, который нес Берарделли, убитый охранник Брейнтри, которого не было найдено в месте. Когда их допросили, пара отрицала какую-либо связь с анархистами.

Орчиани был арестован 6 мая, но дал алиби, что он был на работе в день совершения обоих преступлений. Сакко был на работе в день преступлений в Бриджуотере, но сказал, что у него был выходной 15 апреля — в день преступлений Брейнтри, — и был обвинен в этих убийствах. У самозанятого Ванцетти не было такого алиби, и ему было предъявлено обвинение в попытке ограбления и покушения в убийствах в Бриджуотере, а также в грабеже и преступлениях в преступлениях Брейнтри. Сакко и Ванцетти были обвинены в убийстве 5 мая 1920 года и предъявлены обвинения четырьмя месяцами позже, 14 сентября.

После предъявления Сакко и Ванцетти обвинения в убийстве за ограбление Брейнтри галлеанисты анархисты в Штатах и ​​за рубежом начали кампанию жестокого возмездия. Двумя днями позже, 16 сентября 1920 года, Марио Буда якобы организовал взрыв на Уолл-стрит, когда взорвалась динамитная бомба замедленного действия, набитая тяжелыми железными грузами в запряженной лошадью телеге, в результате чего погибли 38 человек и ранение 134 В 1921 г. взорвалась бомба-ловушка, отправленная по почте американскому послу в Париж, ранив его камердинера. В течение следующих лет бомбы взрывались в других американских посольствах по всему миру.

Судебные процессы

Судебный процесс в Бриджуотере

Вместо того, чтобы принять назначенного судом адвоката, Ванцетти предпочел в лице Джона П. Вахи, бывшего суперинтенданта литейного производства и будущего судьи государственного суда, который занимался юридической практикой с 1905 года, в первую очередь со своим братом Джеймсом Х. Вахи и его партнером по праву Чарльзом Хиллером Иннесом. Джеймс Грэм, которого рекомендуют сторонники, также выступал в качестве защитника. Фредерик Г. Кацманн, окружной прокурор графства Норфолк и Плимут, вел дело. Текстующим был Вебстер Тайер, который уже был назначен в суд до того, как это дело было назначено. Несколькими неделями ранее он выступил с речью перед новыми американскими гражданами, осудив большевизм и угрозу анархизма американским институтам. Он поддерживал подавление радикальных высказываний с помощью насилия и подстрекательства к совершению насильственных действий. Он, как известно, не любил иностранцев, но считался справедливым судьей.

Суд начался 22 июня 1920 года. Обвинение представило несколько свидетелей, которые привели Ванцетти на место преступления. Их описания различались, особенно в отношении формы и длины усов Ванцетти. Вещественные доказательства включали гильзу для дробовика, найденные на месте преступления, и несколько снарядов, найденных у Ванцетти при его аресте.

Защита представила 16 свидетелей, все итальянцы из Плимута, которые показали, что во время покушения ограбление, которое они купили угрей у Ванцетти на Пасху в соответствии со своими традициями. Такие детали усиливали разницу между итальянцами и присяжными. Некоторые свидетельствовали на несовершенном английском языке — через переводчика, неспособность которого говорить на том же диалекте итальянского языка, что и свидетели препятствовали его эффективности. При перекрестном допросе обвинение обнаружило, что свидетели легко запутались в датах. Мальчик, дававший показания, признался, что репетировал свои показания. «Вы выучили это как кусок в школе?» — спросил прокурор. «Конечно», — ответил он. Защита пыталась опровергнуть очевидцев, показав, что Ванцетти всегда носил характерные длинные усы, но обвинение опровергло это.

Доводы защиты пошли плохо, и Ванцетти не дал показаний в свою защиту. В ходе судебного разбирательства он сказал, что его адвокаты возражали против его привлечения к ответственности. В том же году адвокат Вахи сказал губернатору, что Ванцетти отказался от его совета показания. Спустя десятилетия адвокат, который помогал использовать обвинение в переключении, сказал, что адвокаты заблокируют его, чтобы предотвратить использование обвинения перекрестного допроса, чтобы оспорить авторитет его персонажа на основе его обвинений.. Он сказал, что Ванцетти решил не давать показаний после консультации с Сакко. Герберт Эрманн, который позже присоединился к команде защиты, много лет спустя писал, что опасность выставления Ванцетти на трибуну вполне реальна. Другой правовой анализ дела обвинил защиту в том, что она не предложила больше присяжным, позволив Ванцетти дать показания, и пришел к выводу, что его молчание оставило присяжным решать очевидцами и свидетелями алиби без его помощи.

Ванцетти жаловался во время вынесения приговора.

Ванцетти жаловался во время вынесения приговора, что было тщательно рассмотрено или что за ответчика велась энергичная борьба. 9 апреля 1927 года за преступления Брейнтри, что Вахи «продал меня» за тридцать золотых денег, как Иуда продал Иисуса Христа », он обвинил Вагея в сговоре с прокурором, чтобы« еще больше разжечь страсть присяжного, предубеждение присяжного »к« людям наших принципов »., против иностранца, против бездельников.»

1 июля 1920 года, присяжные приговоры в течение пяти часов и обвинительные приговоры по обоим пунктам обвинения, вооруженному ограблению и убийству первой степени. обсуждения присяжные подделали патроны для дробовика, найденные у Ванцетти во время его ареста. обы убить человека. Тайер объявил эту часть ошибочным судебным разбирательством, это указано предвосхитило вердикт присяжных по обвинению в убийстве. 16 августа 1920 года он заключил Ванцетти к обвинению в вооруженном ограблении на срок от 12 до 15 лет тюремного заключения, максимально допустимое наказание. Оценка поведения Тэера на судебном процессе показала, что «его глупые постановления относительно допустимости разговоров поровну разделены» между двумя си. des и, таким образом, не представили никаких доказательств пристрастия.

Сакко и Ванцетти осудили Тайера. Ванцетти писал: «Я постараюсь увидеть смерть Тайера [sic ] до того, как он произнесет нашу фразу», и попросил коллег-анархистов «отомстить, отомстить нашими именами и именами наших живых и мертвых». 400>

В 1927 году защитники Сакко и Ванцетти заявили, что это дело было возбуждено первым, потому что осуждение за преступления Бриджуотера помогло бы осудить его за преступления Брейнтри, где доказательства против него были слабыми. Обвинение возражало, что сроки определялись графиками работы различных судов, рассматривавших дела. Защита выдвинула незначительные возражения по апелляции, которая не была принята. Несколько лет спустя Вахи присоединился к юридической фирме Кацмана.

Суд над преступлениями Брейнтри

Здание суда графства Норфолк, Дедхэм, Массачусетс, место второго судебного разбирательства

Сакко и Ванцетти предстал перед судом за свою жизнь в Дедхэме, Массачусетс, 21 мая 1921 г., в Дедхэме, графство Норфолк, за ограбление и убийства Брейнтри. Вебстер Тайер снова председательствовал; он просил назначить его на суд. Кацманн снова привлечен к уголовной ответственности. Ванцетти представляли братья Иеремия и Томас Макэнрэни. Сакко представляли Фред Х. Мур и Уильям Дж. Каллахан. Выбор Мура, бывшего адвоката организации Промышленные рабочие мира, ошибка ключевой ошибкой. Печально известный радикал из Калифорнии, Мур быстро разозлил судью Тайера своим поведением в зале суда, часто снимаемый пиджак, однажды — туфли. Репортеры, освещавшие это дело, были поражены, когда во время обеденного перерыва судья Тайер заявил: «Я покажу им, что ни один длинноволосый анархист из Калифорнии не может руководить этим судом!» а затем: «Подождите, пока я передам свое дело присяжным. Я им покажу ». На протяжении всего судебного процесса Мур и Тейер неоднократно ссорились из-за процедур и приличия.

Власти предвидели возможную бомбардировку и оборудовали зал суда в Дедхэме тяжелыми раздвижными стальными дверями и чугунными ставнями, окрашенными под деревянными. Каждый день во время судебного разбирательства здание суда находилось под усиленной охраной полиции, а Сакко и Ванцетти сопровождали в зал суда и обратно вооруженные охранники.

Содружество наций на основании доказательства того, что Сакко отсутствовал на своей работе в обувная фабрика в день убийств; что обвиняемые находились по соседству с местомбления и убийства в Брейнтри в то утро, когда это произошло, и их опознали, как их видели отдельно и вместе; что машина для бегства «Бьюик» также была поблизости и что Ванцетти был рядом и в ней; что Сакко был замечен рядом с местом убийства до того, как они произошли, а также стрелял в Берарделли после того, как Берарделли упал, и что этот выстрел стал его причиной смерти; Были обнаружены пистолеты 32-го калибра, которые были обнаружены на Сакко; что на месте убийства была найдена кепка, которая, по мнению свидетелей, напоминала кепку, которую ранее носил Сакко; и что оба мужчины были членами анархистских ячеек, которые поддерживали насилие, включая убийства. Среди наиболее важных свидетелей, вызванных обвинением, был продавец Карлос Э. Гудридж, который заявил, что, машина для побега проносилась в пределах двадцати пяти футов от него, один из машин, которых он идентифицировал как Сакко, направил пистолет в свою

Оба обвиняемых предложили алиби, которые были поддержаны когда свидетелями. Ванцетти показал, что продавал рыбу во время ограбления Брейнтри. Сакко показал, что он был в Бостоне, подавая заявление на получение паспорта в итальянском консульстве. Он заявил, что обедал в Бостоне Норт-Энд с ограниченными друзьями, каждый из которых давал показания от его имени. Перед судом адвокат Сакко, Фред Мур, пошел на все, чтобы связаться с сотрудником консульства, с которым, по словам Сакко, разговаривал во второй половине дня, когда произошло преступление. Когда с ним связались в Италии, клерк сказал, что он запомнил Сакко из-за необычно большие фотографии на паспорт, который он представил. Клерк также вспомнил, 15 апреля 1920 года, но отказался вернуться в Соединенные Штаты для дачи показаний (поездка, потребовавшая двух корабельных рейсов), сославшись на плохое здоровье. Вместо этого он дал показания под присягой, которые были зачитаны вслух в суде и быстро отклонены.

Большая часть судебного разбирательства была сосредоточена на вещественных доказательствах, в частности, пулях, оружии и кепке. Свидетели обвинения показали, что Bullet III, пуля калибра.32, которая смертельно ранила Берарделли, была найдена в патроне, заряженного устаревшим, что единственные похожие пули, которые можно найти для сравнения. патроны в карманах Сакко. Обвинитель Фредерик решил принять участие в судебно-медицинской экспертизе пули с использованием пульса из пистолета Sacco.32 Colt Automatic после того, как защита организовала такие испытания. Сакко, заявив, что ему нечего скрывать, позволил провести испытательный огонь из своего пистолета в присутствии экспертов с обеих сторон в течение второй недели судебного процесса. Обвинение сопоставило пули, выпущенные из пистолета, с пулями, отобранными у одного из убитых.

В суде окружной прокурор Кацманн вызвал двух свидетелей-криминалистов, капитана Чарльза Ван Амбурга из Springfield Armory и капитана Уильяма Проктора. из полиции штата Массачусетс, которые показали, что, по их мнению, из четырех пуль, извлеченных из тела Берарделли, пуля III — смертельная пуля — имела следы нарезов, аналогичные тем, которые были обнаружены на пулях, выпущенных из пистолета Sacco.32 Colt Automatic пистолет. В качестве опровержения два судебных эксперта по оружию защиты заявили, что Bullet III не соответствует ни одной из испытанных пуль от Кольта Сакко. Капитан Проктор позже подписал письменные показания, в которых говорилось, что он не может однозначно идентифицировать Кольт 32-го калибра Сакко как единственный пистолет, из которого могла стрелять Пуля III. Это означало, что Bullet III могла стрелять из любого из 300 000 пистолетов Colt Automatic, которые тогда находились в обращении. Все свидетели стрельбы показали, что они видели, как один боевик выстрелил в Берарделли четыре раза, однако защита никогда не задавала вопросов, почему только одна из четырех пуль, найденных у погибшего охранника, была идентифицирована как выпущенная из Кольта Сакко.

Ванцетти был судили по закону Массачусетса об убийстве, и обвинение стремилось вовлечь его в ограбление Брейнтри на основании показаний нескольких свидетелей: один показал, что он был в машине для бегства, а другие заявили, что видели Ванцетти в окрестностях Брейнтри фабрика примерно во время ограбления. Никелированный пятизарядный револьвер Harrington Richardson 38-го калибра Ванцетти не привязан к месту преступления, за исключением того факта, что он был идентичен по типу и внешнему виду тому, что принадлежал убитому охраннику Берарделли, который пропал без вести с места преступления.. Все шесть пуль, найденных у жертв, были калибра 32, выпущены как минимум из двух разных автоматических пистолетов.

Обвинение утверждало, что револьвер Ванцетти 38 калибра изначально принадлежал убитому Берарделли, и что он был взят из его тела. во время ограбления. Никто не свидетельствовал о том, что видел, как кто-то брал пистолет, но у Берарделли была пустая кобура и никакого пистолета при нем не было. Кроме того, свидетели стрельбы из платежной ведомости рассказали, что Берарделли тянулся к своему пистолету на бедре, когда он был зарезан пистолетным выстрелом грабителей.

Окружной прокурор Кацманн указал, что Ванцетти солгал во время своего при аресте, когда он давал показания о револьвере 38-го калибра, обнаруженном у него. Он утверждал, что револьвер был его собственным, и что он носил его для самозащиты, однако он неправильно описал его полиции как шестизарядный револьвер вместо пятизарядного. Ванцетти также сообщил полиции, что он купил только одну коробку патронов для пистолета, все той же марки, но в его револьвер было пять патронов 0,38 разных марок. Во время ареста Ванцетти также утверждал, что купил пистолет в магазине (но не мог вспомнить, в каком именно), и что оно стоило 18 или 19 долларов (в три раза больше его реальной рыночной стоимости). Он солгал о том, где он получил патроны 38-го калибра, найденные в револьвере.

Обвинение проследило историю револьвера Берарделли 38-го калибра Harrington Richardson (HR). Жена Берарделли показала, что они с мужем бросили пистолет для ремонта в компанию Iver Johnson в Бостоне за несколько недель до убийства. По словам мастера ремонтной мастерской Ивера Джонсона, револьвер Берарделли получил ремонтную бирку с номером 94765, и этот номер был записан в журнале ремонта с пометкой «Револьвер H.R., 38-го калибра, новый. молоток, ремонт, полчаса ». Однако в книгах магазинов не был указан серийный номер пистолета, и калибр, очевидно, был неправильно обозначен как.32, а не как.38-калибр. Начальник цеха показал, что в револьвер Берарделли Harrington Richardson были вставлены новая пружина и молоток. Пистолет был востребован, а получасовой ремонт оплачен, хотя дата и личность заявителя не были записаны. После осмотра револьвера Ванцетти 38-го калибра бригадир показал, что у пистолета Ванцетти был новый запасной курок, соответствующий ремонту, выполненному на револьвере Берарделли. Бригадир объяснил, что мастерская всегда была занята ремонтом от 20 до 30 револьверов в день, из-за чего было очень трудно запомнить отдельные ружья или вести надежные записи о том, когда их забрали их владельцы. Но он сказал, что невостребованные пистолеты продавались Ивером Джонсоном в конце каждого года, и в магазине не было записей о продаже невостребованных пистолетов револьвера Берарделли. Чтобы подтвердить вывод о том, что Берарделли забрал свой револьвер из ремонтной мастерской, обвинение вызвало свидетеля, который показал, что видел Берарделли с никелированным револьвером 38 калибра в субботу вечером перед ограблением Брейнтри.

Выслушав показания работника ремонтной мастерской о том, что «в ремонтной мастерской не было записей о том, что Берарделли забирал оружие, оружие не было в магазине и не было продано», защита поместила Ванцетти на стенд, где он показал, что » он фактически купил пистолет несколькими месяцами ранее у товарища-анархиста Луиджи Фальзини за пять долларов », что противоречит тому, что он сказал полиции при аресте. Это подтвердил Луиджи Фальзини (Фальсини), друг Ванцетти и товарищ из Галлеаниста, который заявил, что, купив револьвер 38-го калибра у некоего Риккардо Орчиани, он продал его Ванцетти. Защита также вызвала двух свидетелей-экспертов, мистера Бернса и мистера Фицджеральда, каждый из которых показал, что в револьвер, обнаруженный у Ванцетти, никогда не устанавливали новую пружину и молоток.

Заключительный доклад окружного прокурора В качестве вещественных доказательств была ушастая кепка, которая, как утверждается, принадлежала Сакко. Сакко примерил кепку в суде, и, по словам газетных художников-зарисовщиков, на следующий день рисовали карикатуры, она была слишком маленькой и сидела высоко на его голове. Но Кацманн настаивал на том, чтобы кепка подходила Сакко, и отметила дыру в спине, где Сакко каждый день вешал кепку на гвоздь, продолжал называть ее своей, и, отклоняя последующие апелляции, судья Тайер часто использовал кепку как вещественное доказательство.. Однако в ходе расследования Комиссии Лоуэлла 1927 года начальник полиции Брейнтри признал, что он разорвал кепку, обнаружив ее на месте преступления через день после убийства. Сомневаясь, что кепка принадлежит Сакко, начальник сказал комиссии, что она не могла пролежать на улице «тридцать часов с государственной полицией, местной полицией и двумя или тремя тысячами человек».

Протест в пользу Сакко и Ванцетти в Лондон, 1921 г.

Свидетели обвинения, опознавшие Сакко на месте преступления, омрачили разногласия. Одна из них, бухгалтер по имени Мэри Сплейн, точно описала Сакко как человека, которого она видела стреляющим из машины для бегства. Из отчета Феликса Франкфуртера из статьи в Atlantic Monthly:

Рассматривая сцену с расстояния от шестидесяти до восьмидесяти футов, она увидела человека, ранее неизвестного ей, в машине, путешествующей со скоростью от пятнадцати до восемнадцати миль в час. и она видела его только на расстоянии около тридцати футов, то есть от полутора до трех секунд.

Однако перекрестный допрос показал, что Сплейн не смог опознать Сакко во время дознания, но припомнил очень многое. подробности внешнего вида Сакко более года спустя. В то время как некоторые другие назвали Сакко или Ванцетти мужчинами, которых они видели на месте преступления, гораздо большее количество свидетелей, как обвинение, так и защита, не смогли их идентифицировать.

Радикальная политика обвиняемых могла сыграть свою роль. роль в приговоре. Судья Тайер, будучи заклятым врагом анархистов, предостерегал защиту от привлечения анархизма в суд. Тем не менее, адвокат Фред Мур чувствовал, что ему нужно вызвать Сакко и Ванцетти в качестве свидетелей, чтобы они объяснили, почему они были полностью вооружены при аресте. Оба мужчины показали, что при задержании они собирали радикальную литературу и что они опасались очередного рейда правительственной депортации. Тем не менее, оба они навредили своему делу бессвязными рассуждениями о радикальной политике, над которыми издевались обвинения. Обвинение также установило, что оба мужчины бежали от призыва в Мексику в 1917 году.

21 июля 1921 года присяжные совещались три часа, перешли на обед, а затем вернули обвинительный приговор. Позднее сторонники настаивали на том, что Сакко и Ванцетти были осуждены за их анархистские взгляды, но все присяжные настаивали, что анархизм не сыграл никакой роли в их решении осудить этих двух мужчин. В то время обвинение в убийстве первой степени в Массачусетсе каралось смертью. Сакко и Ванцетти приговорили к электрическому стулу, если защите не удастся найти новые доказательства.

Вердикты и вероятность вынесения смертных приговоров сразу же вызвали международное мнение. Демонстрации прошли в 60 итальянских городах, и в американское посольство в Париже был отправлен поток почты. В ряде латиноамериканских городов последовали демонстрации. Анатоль Франс, ветеран кампании за Альфреда Дрейфуса и лауреат Нобелевской премии по литературе 1921 года, написал «Обращение к американскому народу»: «Смерть Сакко и Ванцетти сделает их мучениками и покроет стыдом. Вы великий народ. Вы должны быть справедливыми людьми».

Комитет по обороне

В 1921 году большая часть нации еще не слышала о Сакко и Ванцетти. Краткое упоминание об приговоре появилось на третьей странице New York Times. Адвокат Мур радикализировал и политизировал этот процесс, обсуждая анархистские убеждения Сакко и Ванцетти, пытаясь предположить, что они подвергались судебному преследованию в первую очередь за их политические убеждения, а суд был частью плана правительства по остановке анархистского движения в Соединенных Штатах. Его усилия помогли заручиться поддержкой, но были настолько дорогостоящими, что в конечном итоге он был уволен из группы защиты.

Комитет защиты Сакко-Ванцетти был сформирован 9 мая 1920 года сразу после арестов группой товарищей. анархисты во главе с 23-летним другом Ванцетти Альдино Феликани. В течение следующих семи лет он собрал 300 000 долларов. Поверенный защиты Фред Мур использовал ее средства для своих расследований. Разногласия возникли, когда Мур попытался определить, кто совершил преступления Брейнтри, несмотря на возражения анархистов, что он выполнял работу правительства. После того как Комитет нанял Уильяма Дж. Томпсона для руководства защитой, он возразил против его пропагандистских усилий.

Публицист Комитета защиты написал статью о первом судебном процессе, которая была опубликована в The New Republic. Зимой 1920–1921 годов Комитет обороны каждую неделю отправлял статьи в профсоюзные издания. Она выпускала брошюры с названиями вроде «Клыки в горле лейбористов», иногда тиражом тысячи экземпляров. Он разослал ораторов в итальянские общины в заводских городах и шахтерских лагерях. Со временем в комитет пополнились сотрудники, не относящиеся к анархистскому движению, в частности Мэри Донован, которая имела опыт в качестве лидера профсоюзов и Шинн Фейн организатор. В 1927 году она и Феликани вместе наняли Гарднера Джексона, репортера Boston Globe из богатой семьи, для управления общественностью и в качестве посредника между анархистами Комитета и растущим числом сторонников с более либеральными политическими взглядами. среди которых были светские люди, юристы и интеллектуалы.

Джексон настолько хорошо преодолел разрыв между радикалами и социальной элитой, что Сакко поблагодарил его за несколько недель до казни:

Мы — одно сердце, но, к сожалению, мы представляют два разных класса…. Но всякий раз, когда сердце одного из высших слоев общества объединяется с эксплуатируемыми рабочими для борьбы за права, в человеческом чувстве возникает чувство спонтанного влечения и братской любви друг к другу.

Известный американский писатель Джон Дос Пассос присоединился к комитету и написал свой 127-страничный официальный обзор этого дела: «Лицом к креслу: история американизации двух рабочих иностранного происхождения». Дос Пассос пришел к выводу, что «едва ли возможно», что Сакко мог совершить убийство как часть классовой войны, но что мягкосердечный Ванцетти явно невиновен. «Никто в здравом уме, кто планировал такое преступление, не взял бы с собой такого человека», — писал Дос Пассос о Ванцетти. После казней Комитет продолжил свою работу, помогая собирать материалы, которые в конечном итоге появились как Письма Сакко и Ванцетти.

Предложения о новом судебном разбирательстве

Было подано несколько отдельных ходатайств о новом судебном процессе. опровергнут судьей Тайером. Одно ходатайство, так называемое ходатайство Гамильтона-Проктора, касалось результатов судебно-медицинской баллистики, представленных свидетелями-экспертами обвинения и защиты. Эксперт обвинения по огнестрельному оружию Чарльз Ван Амбург повторно исследовал доказательства при подготовке ходатайства. К 1923 году технология сравнения пуль несколько улучшилась, и Ван Амбург представил фотографии пуль, выпущенных из Кольта 32 калибра Сакко, в подтверждение аргумента, что они совпадают с пулей, убившей Берарделли. В ответ скандальный самопровозглашенный «эксперт по огнестрельному оружию» защиты Альберт Х. Гамильтон провел в суде демонстрацию с участием двух совершенно новых автоматических пистолетов Colt.32 калибра, принадлежащих Гамильтону, а также пистолета Sacco.32 Colt калибра. такая же марка и калибр. Перед судьей Тейером и адвокатами обеих сторон Гамильтон разобрал все три пистолета и поместил основные компоненты — ствол, втулку ствола, возвратную пружину, рамку, затвор и магазин — в три стопки на столе перед собой. Он объяснил функции каждой части и начал демонстрировать взаимозаменяемость каждой из частей, смешивая при этом части всех трех пистолетов. Судья Тайер остановил Гамильтона и потребовал, чтобы он собрал пистолет Сакко с его надлежащими частями.

Другие движения были сосредоточены на бригаде присяжных и эксперте по баллистике обвинения. В 1923 году защита представила письменные показания друга бригадира присяжных, который поклялся, что перед судом бригадир присяжных якобы сказал о Сакко и Ванцетти: «Черт побери, они все равно должны их повесить!» В том же году защита зачитала суду письменные показания капитана Уильяма Проктора (скончавшегося вскоре после завершения судебного разбирательства), в котором Проктор заявил, что не может утверждать, что Пуля III была выпущена из пистолета Сакко 32 калибра Colt. По завершении слушаний по апелляции Тайер отклонил все ходатайства о новом судебном разбирательстве 1 октября 1924 года.

Несколько месяцев спустя, в феврале 1924 года, судья Тайер попросил одного из экспертов по огнестрельному оружию для обвинения, капитана. Чарльз Ван Амбург, чтобы повторно осмотреть Кольт Сакко и определить его состояние. В присутствии окружного прокурора Кацманна Ван Амбург взял у клерка пистолет и начал разбирать его. Ван Амбург быстро заметил, что ствол пистолета Сакко был совершенно новым и все еще покрыт защитным средством от ржавчины. Судья Тайер начал частные слушания, чтобы определить, кто вмешался в доказательства, переключив ствол на пистолет Сакко. В течение трех недель слушаний Альберт Гамильтон и капитан Ван Амбург спорили друг с другом, оспаривая авторитет друг друга. Свидетельские показания предполагают, что с ружьем Сакко обращались без особой осторожности и часто разбирали для осмотра. Новый поверенный защиты Уильям Томпсон настаивал на том, что никто на его стороне не мог переключать стволы, «если они не хотели заткнуть шеи петлей». Альберт Гамильтон клялся, что разбирал пистолет только под наблюдением судьи Тейера. Судья Тайер не выяснил, кто поменял стволы кольта 32-го калибра, но приказал вернуть ржавый ствол на кольт Сакко. После завершения слушания, без предупреждения судьи Тайера, капитан Ван Амбург отвез пистолеты Сакко и Ванцетти вместе с пулями и снарядами, причастными к преступлению, в свой дом, где он хранил их до тех пор, пока разоблачение Boston Globe не раскрыло незаконное присвоение в 1960 году. Ван Амбург подтвердил свою репутацию, написав статью о деле для True Detective Mysteries. В статье 1935 года говорилось, что до обнаружения переключателя ствола оружия Альберт Гамильтон пытался выйти из зала суда с пистолетом Сакко, но его остановил судья Тайер. Хотя несколько историков этого дела, в том числе Фрэнсис Рассел, сообщили об этой истории как о фактах, нигде в стенограммах закрытого слушания по переключению стволов оружия не упоминалось об этом инциденте. В том же году была опубликована статья «Настоящий детектив», и исследование баллистики по делу пришло к выводу, что «то, что могло быть почти бесспорным доказательством, на самом деле оказалось более чем бесполезным из-за неумелости экспертов».

Верховный судебный суд

Защита обжаловала отказ Тайера в их ходатайствах в Высший судебный суд (SJC), высший уровень судебной системы штата. Обе стороны представили аргументы своим пяти судьям 11–13 января 1926 года. 12 мая 1926 года SJC вынес единогласное решение, поддерживая решения судьи Тэера. Суд не имел полномочий рассматривать протокол судебного заседания в целом или судить о справедливости дела. Вместо этого судьи рассматривали только то, злоупотребил ли Тайер своим усмотрением в ходе судебного разбирательства. Позже Тайер утверждал, что SJC «одобрил» приговоры, которые защитники обвиняемых опротестовали как неправильное толкование постановления Суда, не загружали только «ошибок» в его индивидуальных постановлениях.

Признание Медейроса

В ноябре 1925 года Селестино Медейрос, бывший осужденный, ожидающий суда за убийство, признался в совершении преступлений Брейнтри. Он освободил Сакко и Ванцетти от участия. В мае, когда SJC отклонила их апелляцию и Медейрос был осужден, защита расследовала подробности истории Медейроса. Полицейские допросы приводят их к банде Морелли, базирующейся в Провиденсе, Род-Айленд. Они разработали альтернативную теорию преступления, основанную на истории ограблений обувной фабрики, связанные с автомобилем, подобной той, которая использовалась в Брейнтри и других деталях. Лидер банды Джо Морелли поразительно напоминал Сакко.

Защита подала ходатайство в новом судебном разбирательстве, основанном на признании Медейроса от 26 мая 1926 года. В поддержку своего ходатайства они приложили 64 письменных показаний. Обвинение возражало против 26 показаний под присягой. Когда Тайер услышал аргументы с 13 по 17 сентября 1926 года, защита вместе со своей теорией преступления Медейроса-Морелли обвинила Министерство юстиции США в обвинении этого преступления, утаивая информацию, полученную в ходе собственного расследования дела. Прокурор Уильям Томпсон выступил с явной политической атакой: Правительство стало ценить свои секреты больше, чем жизни граждан, стало тиранией своих, называете ли вы это республикой, монархией или чем-то еще! » Судья Тайер отклонил это ходатайство о проведении нового судебного разбирательства 23 октября 1926 года. Выразив возражения против достоверности Медейроса, он обратился к искам защиты против федерального правительства, заявив, что защита страдает «новым типом болезни… в существовании чего-то, чего на самом деле и правда не существует».

Три дня спустя Boston Herald отреагировала на решение Тэйера, изменив свою давнюю цель и призвание. Передовая статья «Мы отправляем » принесла автору Пулитцеровскую премию. Никакие другие газеты не последовали этому примеру.

Вторая апелляция в Высший судебный суд

Защита незамедлительно снова обратилась в Высший судебный суд и представила свои аргументы 27 и 28 января 1927 года. находился на рассмотрении, профессор права Гарварда и будущий Верховный суд судья Феликс Франкфуртер опубликовал статью в Atlantic Monthly, Рекомендующую к пересмотру дела. Он отметил, что при рассмотрении первой апелляции SJC уже очень узко оценил свои полномочия, и призвал рассмотреть все материалы дела. Он обратил их внимание на пространное заявление Тайера, сопровождавшее его отрицание апелляцииейроса, описав его как «фарраго искажения, подавления и искажения», «пропитанного очевидными ошибками».

В то же время Когда-то майор Кэлвин Годдард был экспертом по баллистике, который помог первым использовать сравнение в судебно-баллистических исследованиях. Он использует возможности провести судебно-медицинскую экспертизу оружия и пули, используя методы, которые он разработал для использования с помощью сравнительного сравнения. Годдард сначала проводит новую судебно-медицинскую экспертизу для рассмотрения, которая ее отклонила, а затем — для стороны обвинения, которая принимает его предложение. Используя сравнительный микроскоп, Годдард сравнил гильзы Bullet III и.32 Auto, найденные при стрельбе в Брейнтри, с патронами.32 Auto, выпущенными из автоматического пистолета Sacco.32 Colt. Годдард пришел к выводу, что Bullet III не соответствовал отметкам нарезов, найденным на стволе пистолета Sacco.32 Colt, но и царапины, оставленные ударником Sacco.32 Colt на капсюлях гильз, испытанных на испытательном огне из Colt Sacco, совпадали. те, что были найдены на капсюле использованной гильзы, обнаруженной на месте убийства Брейнтри. Более сложные сравнительные исследования, проведенные в 1935, 1961 и 1983 годах, подтвердили мнение о том, что пуля, по утверждению обвинения, убила Берарделли, и одна из гильз, представленных в качестве доказательства, была выпущена из автоматического оружия Sacco.32 Colt. Однако в своей книге о новых доказательствах по делу Сакко и Ванцетти историк Дэвид Э. Кайзер написал, что Bullet III и его гильза в том виде, в котором они представлены, были заменены обвинением и не были на самом деле из

5 апреля 1927 года Высший судебный суд отклонил апелляцию Медейроса. Обобщая решение, The New York Times сообщила, что SJC установил, что «судья имел право на постановление, как он это сделал, но что SJC не отрицал законность новых доказательств». SJC также заявила: «Необязательно

Протесты и защита

В 1924 году, сославшись на свой отказ в 1924 году, были назначены новое судебное разбирательство, если они были представлены присяжным, оправдали другой вердикт ». ходатайстве о новом судебном разбирательстве, судья Тайер выступил перед адвокатом из Массачусетса: «Вы видели, что я на днях сделал с этими анархическими ублюдками?» «Я думаю, это задержит их на некоторое время!» The New York World критиковал Тайера как «взволнованного маленького человечка, ищущего огласки и совершенно неподвластного этическими стандартами, которые можно ожидать от человека, ответственного в уголовном деле». <<

>Взрывался секретом до 1927 года, когда он объявил вызвало аргументы защитников Сакко и Ванцетти. 400>

Многие социалисты и интеллектуалы безуспешно пытались добиться пересмотра дела. Джон Дос Пассос приехал в Бостон, чтобы освещать это дело в качестве журналиста, остался писать брошюру под названием «Лицом к стулу» и был арестован на демонстрации 10 августа 1927 года вместе с писательницей Дороти Паркер., профсоюзный организатор и лидер Социалистической партии Пауэрс Хэпгуд и активистка Кэтрин Сарджент Хантингтон. После ареста во время пикета у Дома государства поэт Эдна Сент-Винсент Миллей обратилась в суд лично к губернатору, а написала обращение: «Я взываю к вам миллионом голосов: ответьте на наши сомнения… В Массачусетсе сегодня вечером нужен великий человек ».

Среди других писавших Фуллеру или подписавших петиции были Альберт Эйнштейн, Джордж Бернард Шоу и H. Дж. Уэллс. Президент Американской федерации труда сослался на «длительное время между совершением преступлений и окончательным решением суда», а также на «душевные и физические страдания, которые Сакко и Ванцетти должны подверглись в течение последних семи лет» телеграмме губернатору. 585>Бенито Муссолини, объект двух покушений на убийство анархистов, незаметно наведал справки по дипломатическим каналам и был готов спросить губернатора Фуллер смягчил предложор, если бы его просьба была удовлетворена.

1926 году бомба, предположительно созданная анархистами, разрушила дом Сэмюэля Джонсона, брата Саймона Джонсона и владельца гаража, в котором он находился.

В августе 1927 года Промышленные рабочие мира (IWW) созвали трехдневную общенациональную забастовку в знак протеста против ожидаемых казней. Наиболее заметный отклик пришелся на угольный район Вальзенбург штата Колорад. о, где в забастовке приняли участие 1132 из 1167 горняков. Это привело к забастовке угольной промышленности в Колорадо в 1927 г..

Обвиняемые в тюрьме

Государственная тюрьма Чарльстауна, 1900 г.

Со своей стороны, Сакко и Ванцетти, казалось, чередовали настроения, мести и смирения, и отчаяние. В июньском журнале Protesta Umana за 1926 год, опубликованной в их Комитетом по защите, опубликованной статье, подписанной Сакко и Ванцетти, в которой их коллеги разместили к ответным действиям. В статье Ванцетти написал: «Я постараюсь увидеть смерть Тайера [sic ] до того, как он произнес наш приговор», и попросил коллег-анархистов «отомстить, отомстить нашими именами и именами наших живых». Статья завершилась призывом к читателям составить руководство по изготовлению бомбы La Salute è in voi!, Галлеани.

Оба написали десятки писем, утверждая свою невиновность, настаивая на том, что их подставили, потому что они анархисты В 1927 году их поведение в тюрьме неизменно производило впечатление на охранников и надзирателей. В 1927 году он не имел никаких доказательств в тюрьме со стороны Сакко. Писатель Джон Дос Пассос, который навещал мужчин в тюрьме, заметил Ванцетти, «никто в здравом уме, кто планировал такое преступление, не взял бы», 364>как книжный интеллектуал, неспособный к совершению каких-либо насильственных преступлений. Ванцетти развил свое владение английским до такой степени, что журналист Мюррей Кемптон позже описал его как «величайшего английского английского» ского писателя нашего века, который научился своему ремеслу, сделал свою работу и умер всего за семь дней. лет «

Находясь в тюрьме графства Норфолк, семилетний сын Сакко, Данте, иногда стоял на тротуаре возле тюрьмы и играл в мяч со своим отцом, бросая мяч через стену.

Вынесение пожелания

9 апреля 1927 года судья заслушал окончательные заявления Сакко и Ванцетти. Я пострадал, потому что я радикал, потому что я радикал, потому что я радикал, потому что я действительно радикал. итальянец, и на самом деле я итальянец… если бы вы могли казнить меня два раза, и если бы я мог переродиться еще два раза, я бы снова жил, чтобы делать то, что я уже сделал. что ответственность за осуждение лежит исключительно на определении виновности жюри. «Суд не имеет никакого отношения к этому вопросу». орил каждого из них к «смертной казни через прохождение электрического тока через ваше тело» в недели, начинающейся 10 июля. Он дважды откладывал дату казни, пока губернатор рассматривал просьбы о помиловании.

10 мая пакет бомбы, адресованный губернатору Фуллеру, был перехвачен в почтовом отделении Бостона.

Призыв о помиловании и Консультативный комитет губернатора

Губернатор Массачусетса Алван Т. Фуллер

В ответ на В ходе публичных протестов, вызванных вынесением приговора, губернатор Массачусетса Алван Т. Фуллер в последнюю минуту обратился с просьбой о помиловании Сакко и Ванцетти. 1 июня 1927 года он назначил Консультативный комитет из трех человек: президента Эббота Лоуренса Лоуэлла Гарварда, президента Сэмюэля Уэсли Стрэттона из Массачусетского технологического института и судью по наследственным делам Роберт Грант. Им была поставлена ​​задача рассмотреть судебное разбирательство, чтобы определить, было ли оно справедливым. Назначение Лоуэлла было в целом хорошо встречено, поскольку, хотя в прошлом у него были споры, он также иногда демонстрировал независимость. Адвокаты подумали об уходе в отставку, когда они определили, что Комитет настроен против обвиняемых, но некоторые из наиболее видных сторонников обвиняемых, в том числе профессор права Гарвардского университета Феликс Франкфуртер и судья Джулиан В. Мак окружного апелляционного суда США, убедил их остаться, потому что Лоуэлл «не был полностью безнадежным».

Один из адвокатов защиты, хотя в конечном итоге очень критически относился к работе Комитета, считал, что члены Комитета на самом деле не были способны справиться с задачей, поставленной перед ними губернатором:

Ни один из членов Комитета не обладал необходимыми навыками, присущими опыту судебного разбирательства уголовных дел…. Высокие должности в обществе, занимаемые членами Комитета, скрывали тот факт, что они не были действительно квалифицированы для выполнения возложенной на них сложной задачи.

Он также думал, что Комитет, особенно Лоуэлл, вообразил, что это может использовать свои новые и более мощные аналитические способности, чтобы превзойти усилия тех, кто работал над этим делом в течение многих лет, даже находя доказательства вины, от которых отказались профессиональные прокуроры.

Грант был еще одной фигурой в истеблишменте, судьей суда по наследственным делам с 1893 по 1923 год и надзиратель Гарвардского университета с 1896 по 1921 год, автор десятка популярных романов. Некоторые критиковали назначение Гранта в Комитет, при этом один адвокат сказал, что «окружал его классовым представлением о жизни», но Гарольд Ласки в разговоре в то время нашел его «умеренным». Другие цитировали доказательства ксенофобии в некоторых из его романов, ссылки на «мусор» и различные расовые оскорбления. Его биограф допускает, что он был «не лучшим выбором», не ученым-юристом и инвалидом по возрасту. Страттон, единственный член, который не был «бостонским брамином «, поддерживал самый низкий публичный статус из трех и почти не говорил во время слушаний.

В своих предыдущих апелляциях защита была ограничена к протоколу судебного заседания. Однако комитет губернатора не был судебным разбирательством, поэтому комментарии судьи Тейера за пределами зала суда можно было использовать для демонстрации его предвзятости. Однажды Тайер сказал репортерам, что «ни один длинноволосый анархист из Калифорнии не может управлять этим судом!» Согласно письменным показаниям очевидцев, Тайер также читал лекции членам своих клубов, называя Сакко и Ванцетти «большевиками!». и говоря, что он «сделает их хорошими и правильными». Во время первой недели суда над Дедхэмом Тайер сказал репортерам: «Вы когда-нибудь видели дело, в котором было распространено так много листов и проспектов… говоря, что люди не могут справедливого судебного разбирательства в Массачусетсе? поручите присяжным, я им покажу! «В 1924 году Тайер встретился с адвокатом из Массачусетса в Дартмуте, его альма-матер, и сказал:« Вы видели, что я сделал с этими анархистскими ублюдками на днях? »Думаю, это задержит их на некоторое время… Верховный суд сейчас и посмотрим, что они могут от них получить «. Комитет знал, что после приговора репортер Бостон Глоуб Фрэнк Сибли, освещенный процесс, написал протест генеральному прокурору Массачусетс, осуждая вопи предвзятость Тэера. New York World нападает на Тейера как на «взволнованного человечка, ищущего огласки и совершенно не подчиняющегося этическим стандартам, на которые каждый имеет право ожидать» человека, председательствующего в деле смертной казни ».

12–13 июля 1927 года, после показаний эксперта по огнестрельному оружию защиты Альберта Х. Гамильтона перед Комитетом, помощник окружного прокурора Массачусетса Дадли П. Ранни воспользовался, чтобы допросить Гамильтона. Он представил письменные показания, в которых ставит под сомнение верительные грамоты Гамильтона, а также его действия во время судебного процесса над Чарльзом Стилоу в Нью-Йорке, в котором показания Гамильтона, связывающие следы нарезов с пулей, используемые для убийства, чуть не отправили невиновного человека на электрический стул. Комитет также получил известие от начальника полиции Брэйнтри, который сказал им, что нашел кепку на Перл-стрит, якобы сброшенную Сакко во время преступления, через полные 24 часа после того, как машина для побега скрылась с места происшествия. Вождь сомневался, что кепка принадлежит Сакко, и назвал весь процесс состязанием, «чтобы увидеть, кто может лгать больше всех».

После двух недель заслушивания свидетелей и изучения доказательств Комитет решил, что судебный процесс завершился справедливое и новое судебное разбирательство не было оправдано. Они также оценили обвинения против Тайера. Его критика, выраженная словами судьи Гранта, был прямой: «Ему не следовало говорить о деле со скамьи подсудимых, и это было серьезным нарушением судебной приличия». Они также сочли некоторые обвинения в его заявлении невероятными или преувеличенными и определили, что он мог сказать, не повлияло на суд. Прочтение стенограммы судебного заседания убедило их, что Тайер «старался быть безупречно справедливым». Комитет также сообщил, что присяжные заседатели почти одобрили поведение в судебном процессе.

Адвокат защиты позже с оценением отметила, что публикация отчета «резко развеяла растущие мнения среди лидеров общественного мнения в Новой Англии».

Памятник Сакко и Ванцетти в Карраре.

Адвокаты Уильям Г. Томпсон и Герберт Б. Эрманн ушли из дела в августе 1927 года, и их заменили своему классу… превзошла его идеи логики и справедливости. Артур Д. Хилл.

Казнь и похороны

Казни были назначены на полночь с 22 по 23 августа 1927 года. 15 августа в доме одного из присяжных заседателей Дедхэма взорвалась бомба. более 20 000 протестующих, собравшихся на Бостон Коммон.

, Сакко и Ванцетти ожидали казни в своих камерах в Государственной тюрьме Чарлстауна, и оба мужчины несколько раз отказывали священнику в последний раз. были атеистами. т Уильям Томпсон попросил Ванцетти выступить с заявлением против жестокого возмездия за его смерть. Томпсон также попросил Ванцетти в последний раз поклясться в невиновности его и Сакко, что Ванцетти и сделал. Селестино Медейрос, казнь которого была отложена в случае, если его показания потребуются на другом судебном процессе над Сакко и Ванцетти, был казнен первым. Следующим был Сакко, он тихо подошел к электрическому стулу и крикнул: «Прощай, мама». Ванцетти, в свои последние минуты жизни, пожалрил их за доброе обращение, прочитал заявление, в котором провозглашал свою невиновность, и, наконец, сказал: «Я хочу простить некоторых людей за то, что они сейчас делают со мной». После казни мужчинам сшили посмертные маски.

На следующий день жестокие демонстрации прокатились по многим городам, включая Женеву, Лондон, Париж, Амстердам и Токио. В Южной Америке дикие кошки поражают закрытые фабрики. Трое погибли в Германии, протестующие в Йоханнесбурге сожгли американский флаг возле американского посольства. Утверждалось, что некоторые из этих мероприятий были организованы Коммунистическая партией.

В похоронное бюро Лангоне в Бостоне Норт-Энд более 10 000 провожающих смотрели на Сакко и Ванцетти. в открытых гробах более двух суток. В похоронном бюро вознесение венка над гробами было объявлено «In attesa l’ora della vendetta» («В ожидании часа мести»). В воскресенье, 28 августа, по городу прошла двухчасовая похоронная процессия с огромными подношениями цветов. В результате приняли участие тысячи демонстрантов, и более 200 тысяч вышли посмотреть. Полиция заблокировала маршрут, который проходил мимо Государственного дома, и однажды произошла схватка скорбящих с полицией. Катафалки достигли кладбища Форест-Хиллз, где после краткой хвалебной речи тела были кремированы. The Boston Globe назвал это «одними из самых грандиозных похорон современности». Уилл Х. Хейс, глава головной организации киноиндустрии, приказал уничтожить все пленки похоронной процессии.

Прах Сакко был отправлен в Торремаджоре, город его рождения, где он захоронен у основания памятника, установленного в 1998 году. Прах Ванцетти был захоронен вместе с его матерью в Виллафаллетто.

Продолжающиеся протесты и анализы

Итальянский анархист Северино Ди Джованни, один из самых активных сторонников Сакко и Ванцетти в Аргентине, бомбил американское посольство в Буэнос-Айресе через несколько часов после того, как двое мужчин были приговорен к смерти. Через несколько дней после казни вдова Сакко поблагодарила «Ди Джованни письмом за его поддержку и добавила», что директор табачной фирмы «Combinados» включает в себя сигаретную марку под названием «Sacco Vanzetti». 26 ноября 1927 года Ди Джованни и другие взорвали табачную лавку Combinados. 24 декабря 1927 года Ди Джованни взорвал штаб-квартиру The National City Bank of New York и Bank of Boston в Буэнос-Айресе в явном протесте против казни. В декабре 1928 года Ди Джованни и другие потерпели неудачу в попытке взорвать поезд, в котором избран президентом Герберт Гувер ехал во время своего визита в Аргентину.

Три несколько месяцев спустя взорвались бомбы в метро Нью-Йорка, в церкви Филадельфии и в доме мэра Балтимора. Дом одного из присяжных заседателей по делу Дедхэма подвергся бомбардировке, в результате чего он и его семья были сброшены с постели. 18 мая 1928 года бомба разрушила крыльцо дома палача Роберта Эллиота. Еще в 1932 году дом судьи Тейера был разрушен, а его жена и экономка были ранены в результате взрыва бомбы. После этого Тайер жил в своем клубе в Бостоне, охраняемый постоянно 24 часа в сутки до своей смерти 18 апреля 1933 года.

Октябрь 1927 года Х. Дж. Уэллс написал эссе, в котором подробно обсуждался этот случай. Он назвал это «случаем, подобным делу Дрейфуса, с помощью которого проверяется и проявляется душа народа». Он чувствовал, что американцы не смогли понять, что в этом деле вызвало общественное мнение в Европе:

Вина или невиновность этих двух итальянцев — это не тот вопрос, который волновал мир. Возможно, они были настоящими убийцами, и еще более вероятно, что они знали о преступлении больше…. Европа не «повторяет» попытки Сакко и Ванцетти или что-то в этом роде. Он говорит то, что думает о судье Тайере. Казнь политических оппонентов как политических оппонентов по образцу Муссолини и Москвы мы можем понимать, или бандитов как бандитов; но этот бизнес по суду и казни, как кажется, является новой и очень пугающей линией для судов самого могущественного и цивилизованного Союза на земле.

Он использовал это дело. что американцы были слишком чувствительны к иностранной критике: «Едва ли можно допустить, чтобы предложение, не являющееся очень лестным взглядом, пересекло Атлантику, без, чтобы какой-нибудь американский взорвался».

В 1928 году Аптон Синклер опубликовал свой роман Бостон, обвинительный акт американской судебной системы. Он исследовал жизнь и писания Ванцетти, как его фокус, и смешал вымышленных персонажей с историческими участниками испытаний. Хотя его портрет Ванцетти был полностью сочувствующим, Синклер не оправдал Сакко и Ванцетти в преступлениях, хотя он утверждал, что суд над ними был несправедливым. Спустя годы он объяснил: «Некоторые вещи, которые я сказал, вызвали недовольство фанатичных верующих; но, изобразив аристократов такими, какие они есть, я должен был сделать то же самое для анархистов ». Во время исследования книги Синклер конфиденциально сказал Сакко и бывший адвокат Ванцетти Фред Х. Мур, что они оба виновны и что он (Мур) предоставил им фальшивые алиби; Синклер был склонен полагать, что это действительно так, и позже назвал это «этой проблемой», но он не включил информацию о разговоре с Муром в свою книгу.

Когда письма, написанные Сакко и Ванцетти, появились в печати в 1928 году, журналист Вальтер Липпманн пишет: «Если бы Сакко и Ванцетти были профессиональными бандитами, то историки и биографы, пытающиеся определить характер личности по личным документам, могли бы с таким же успехом закрыть магазин. 3 января 1929 года, когда губернатор Фуллер покинул церемонию инаугурации своего преемника, он обнаружил, что кто-то из толпы направил ему копию писем. с восклицанием презрения ».

Интеллектуальные и литературные сторонники Сакко и Ванцетти продолжали высказываться. В 1936 году, в день, когда Гарвард праздновал свое 300-летие, 28 выпускников Гарварда выступили с заявлением, в В 1927 году критиковали его роль в Консультативном комитете губернатора Лоуэлла. Среди них был Хейвуд Браун, Малкольм Коули, Грэнвилл Хикс и Джон Дос Пассос.

Судебная реформа Массачусетса

После утверждения SJC о том, что он не может приказать новое судебное разбирательство, даже если появятся новые доказательства, которые «оправдают другой вердикт», в юридическом сообществе Бостона быстро сформировалось движение за «радикальную реформу». В декабре 1927 года, через четыре месяца после казни, Судебный совет Массачусетса сослался на дело Сакко и Ванцетти как на свидетельство «серьезных недостатков в наших методах отправления правосудия». Он использует попытки обращения к обеим сторонам сторонам разрыва, включая ограничение на количество и время подачи апелляций. Его основное предложение касалось права SJC на пересмотр. Он утверждал, что судья выиграет от полного пересмотра судебного разбирательства и что никто не должен нести бремя смертной казни. Пересмотр может защитить судью, решения которого были оспорены, снизить вероятность вовлечения губернатора в дело. Он просил, чтобы SJC имел право назначить новое судебное разбирательство «на любом основании, если интересы правосудия, по-предположению, требуют его расследования». Губернатор Фуллер поддержал это предложение в своем ежегодном послании в январе 1928 года.

Судебный совет повторил свои рекомендации в 1937 и 1938 годах. Наконец, в 1939 году предложенная формулировка была принята. С этого времени от SJC требовалось пересмотреть все дела о смертной казни, рассмотреть все дела или отменить приговор на основании закона и доказательств или «по любому другому случаю, которое может потребовать правосудие» (Общие законы штата Массачусетс, 1939 гл. 341)

Исторические точки зрения

Многие историки, особенно историки права, пришли к выводу, судебное преследование Сакко и Ванцетти, судебный процесс и его последствия явились явным пренебрежением к политическим гражданские свободы и критикуют решение Тэера отказать в повторном судебном особенно разбирательстве.

Джон В. Джонсон сказал, что власти и присяжные находились под сильных антиитальянских предубеждений и предубеений против иммигрантов, широко распространенных в то время, особенно в Новой Англии. Против обвинений в расизме и расовых предрассудках Аврич, Бренда и Джеймс Лутц указывают на то, что оба мужчины были известными анархистами боевой организации, члены которой прошли жестокую кампанию бомбардировок и покушений на убийства, действия, осуждаемые большинством американцев в США. все фоны. Хотя в целом анархистские группы не финансировали свою боевую деятельность за счет ограблений банков, отмеченных следователями Бюро расследований, не относился к группе галлеанистов. Марио Буда охотно сказал интервьюеру: «Andavamo a prenderli dove c’erano» («Раньше мы ходили и брали [деньги] там, где они были»), имея в виду фабрики и банки. Охранник Берарделли тоже был итальянцем.

Джонсон и Аврич предполагают, что правительство привлекло Сакко и Ванцетти к уголовной ответственности за грабежи-как удобное средство положить конец их боевым действиям в качестве галлеанистов, чья бомбардировка представляет собой представляющее смертельную угрозу как для правительства и многие американцы. Столкнувшись с секретной подпольной группой, члены группы сопротивлялись допросу и верили в свое дело, федеральные и местные государственные органы, используя обычные тактику правоохранительных органов, неоднократно оказывались в своих попытках идентифицировать членов группы или собрать достаточно улик всех судебных преследований.

Большинство полагается, что Сакко ицетти были на каком-то уровне вовлечены в галлеанистскую кампанию бомбардировок, хотя их точные роли не оценены. В 1955 году давний анархист и гражданин США, отправился в Савиньяно в Эмилия-Романья в Италию, чтобы навестить старых товарищей, в том числе главного бомбардировщика галлеанистов Марио «Майк» Буда.. Обсуждая ограбление Брейнтри, Буда сказал Погги: «Sacco c’era» (Сакко был там). Погги добавил, что у него «сильное чувство, что сам Буда был одним из грабителей, хотя я не спрашивал его, и он не отвечал». Были ли Буда и Ферруччо арендованный дом содержал схему производителя автоматического пистолета.32 Savage (соответствующий пистолету.32 Savage, который, как полагается, использовался для стрельбы по Берарделли, так и по Парментуру), также участвовали в ограблении и убийствах Брейнтри останется предметом спекуляций.

Более поздние доказательства и расследования

В 1941 году лидер анархистов Карло Треска, член защиты Сакко и Ванцетти, сказал Макс Истман, «Сакко» был виновен, но Ванцетти был невиновен », хотя из его заявления ясно, что Треска приравнивал вину только к употребию на курок, т.е. Ванцетти не был главным действующим лицом, с точки зрения Трески, но был сообщником Сакко. Эта концепция невиновности резко контрастирует с юридической. И Народ, и Новая Республика отказались опубликовать откровение Трески, которое, по словам Истмана, произошло после того, как он потребовал от Трески правды о причастности двух мужчин к стрельбе. История наконец появилась в National Review в октябре 1961 года. Другие, кто знал Треску, подтвердили, что он делал «плохую декларацию, но дочь Трески настаивала на том, что ее отец никогда не намекал на вину Сакко». Другие приписывали разоблачения Трески его разногласиям с галлеанистами.

Организатор лейбористской партии Энтони Рамулия, анархист 1920-х, сказал в 1952 году, что бостонская анархическая группа попросила быть свидетелем ложного алиби для Сакко. Согласившись, он вспомнил, что в тот день находился в тюрьме, поэтому не мог давать показания.

И Сакко, и Ванцетти ранее бежали в Мексику, сменив имена, чтобы избежать призывной регистрации. этот факт, который прокурор использовал в ходе судебного разбирательства по делу об убийстве, чтобы использовать отсутствие патриотизма, им не разрешили опровергнуть. Сторонники Сакко и Ванцетти позже утверждали, что эти люди бежали из страны, чтобы избежать преследований в армию; их критики заявили, что они уехали, чтобы избежать обнаружения и ареста за воинственные и подстрекательские действия в Штатах. Однако история анархизма в Италии в 1953 году, написанная анонимными коллегами, вы заявили иную мотивацию:

Несколько десятков итальянских анархистов покинули Соединенные Штаты и уехали в Мексику. Некоторые предполагают, что поступили так из трусости. Нет ничего более лживого. Идея поехать в Мексику возникла в головах нескольких товарищей, которые были встревожены идеями, оставаясь в результате принудительно воспрепятствованы выезд в Европу, где революция, разразившаяся в России в феврале, обещала распространились по всему континенту.

В октябре 1961 года баллистические испытания были выполнены усовершенствованной технологией на полуавтоматическом пистолете Sacco Colt . Результаты подтвердили, что пуля, убившая Берарделли в 1920 году, была выпущена из пистолета Сакко. Привычка суда Тайера ошибочно называть пистолет Sacco.32 Colt, а также любой другой автоматический пистолет «револьвером» (распространенный обычай того времени), иногда вводила в заблуждение исследователей более позднего поколения, пытающихся проследить след судебно-медицинских доказательств.

В 1987 году Чарли Уиппл, бывший редактор редакционной страницы Boston Globe, рассказал о разговоре, который он имел сержантом Эдвардом Дж. Зайболтом в 1937 году. По словам Уиппла, Сейболт сказал, что «мы переключили орудие убийства в этом случае», но указал, что будет отрицать это, если Уиппл когда-нибудь напечатает его. Однако во время суда над Сакко и Ванцетти Зайболт был всего лишь патрульным и не работал в отделении баллистики полиции Бостона; Зайболт умер в 1961 году, не подтвердив рассказ Уиппла. В 1935 году капитан Чарльз Ван Амбург, ключевой обвинения по баллистике, написал статью из шести частей по этому делу для журнала детективного журнала. Ван Амбург описал сцену, в которой Тайер поймал эксперта по оборонной баллистике Гамильтона, пытаясь покинуть зал суда с пистолетом Сакко. Однако Тайер ничего не сказал о таком шаге во время слушания по вопросу о переключателе ствола оружия и отказался обвинять обе стороны. После закрытого слушания по вопросу о переключателе ствола Ван Амбург хранил пистолет Сакко в своем доме, где он хранился до тех пор, пока в 1960 году Boston Globe не провела разоблачение.

В 1973 году бывший мафиози опубликовал признание Фрэнка «Butsy» Морелли, брат Джо. «Мы вырубили их, мы убили тех парней во время ограбления», — сказал Буци Морелли Винсенту Терезе. «Эти два болвана Сакко и Ванцетти взяли его за подбородок».

Перед смертью в июне 1982 года Джованни Гамбера, член команды анархистских лидеров из четырех человек, которые встретились вскоре после ареста Сакко и Ванцетти, чтобы спланировать свою защиту, сказал своему сыну, что «все [в анархистском внутреннем кругу] Знали, что Сакко виновен и что Ванцетти был невиновен в том, что касается фактического участия в убийстве ».

За несколько месяцев до его смерти, выдающийся юрист Чарльз Э. Вызански-младший, который председательствовал в течение 45 лет в Окружном суде США в Массачусетсе, написал: «Я лично выступил в роли виновных в виновности Сакко». Оценка судьи была, потому что он был одним из «хот-догов» Феликса Франкфуртера, и судья Франкфуртер выступал за его назначение в федеральную коллегию.

Лос-Анджелес 24 декабря 2005 г. Times опубликовала статью «Письмо Синклера оказалось еще одним разоблачением», в которой содержится ссылка на недавно обнаруженное письмо Аптона Синклера адвокату Джону Бердсли, в котором Синклер, писатель-социалист, известный своим разоблачительным романами, писал: раскрыл с Фредом Муром, поверенным Сакко и Ванцетти. В этом разговоре, в ответ на запрос Синклера о правде, Мур заявил, что и Сакко, и Ванцетти на самом деле виновны, и что Мур сфабриковал свои алиби в попытке избежать обвинительного приговора. Los Angeles Times интерпретирует последующие письма как указание на то, что, чтобы избежать продаж его радикальных ошибок, особенно за рубежом, и из-за опасений за собственную безопасность, Синклер не изменил письмо своего романа в это уважение. Тем не менее, Синклер также выразил в этих письмах сомнения относительно того, заслужил ли Мур доверия в первую очередь..

Прокламация Дукакиса

В 1977 году, когда приблизилась 50-я годовщина казней, губернатор Массачусетса Майкл Дукакис попросил канцелярию юрисконсульта губернатора сообщить о том, «ли есть веские основания. В итоговом «Докладеернатору по делу Сакко и Ванцетти» подробно излагаются основания для сомнений в том, что судебное разбирательство было проведено справедливо в первой инстанции, а также утверждено, что такие сомнения были подтверждены «раскрытыми позже или раскрытыми доказательствами». «В утверждении ставились под сомнение предвзятый фрагрестный допрос, разрешенный судьей, враждебность судьи, разрешенный судьей, враждебность судьи, доказательства доказательств и показания очевидцев, которые стали известны после суда. Он счел обвинение судьи присяжным в том, что оно подчеркнуло обвиняемые во время их ареста и выдвинуло на первый план вещественные доказательства, которые позже были поставлены под сомнение. В отчете также опровергнут аргумент о том, что судебный процесс подлежал судебному пересмотру, отметив, что «система рассмотрения дел об убийствах в то время… не сохранила нынешних гарантийных обязательств».

На основании рекомендаций Юрисконсульт Дукакис объявил 23 августа 1977 года, 50-ю годовщину их казни, Днем памяти Николы Сакко и Бартоломео Ванцетти. В его прокламации, выпущенной на английском и итальянском языках, говорилось, что Сакко и Ванцетти были несправедливо осуждены и осуждены, и что «любой позор должен быть навсегда удален с их имен». Он не простил их, потому что это означало бы, что они виновны. Он также не утверждал их невиновности. Резолюция о порицании Дукакиса потерпела неудачу в Сенате Массачусетса 23 голосами против 12. Позже Дукакис выразил сожаление только за то, что не обратился к семьем жертв преступления.

Позже дань уважения

Мемориальный плакат, Френч авеню и Перл Стрит, Брейнтри, Массачусетс Мемориал жертвам, Френч авеню и Перл Стрит, Брейнтри, Массачусетс Памятник судебному процессу над Сакко и Ванцетти у здания Верховного суда Норфолка в Дедхэме, Массачусетс <. 509>Мемориальный комитет попытался представить гипсовую повязку, выполненную в 1937 году Гуцоном Борглумом, скульптором горы Рашмор, губернаторам Массачусетса и мэрам Бостона в 1937, 1947 и 1957 годах. успех. 23 августа 1997 года, в 70-ю годовщину казни Сакко и Ванцетти, первый итало-американский мэр Бостона Томас Менино и итало-американский губернатор Массачусетса Пол Селлуччи представил работу в Бостонской публичной библиотеке, где она до сих пор экспонируется.

Принятие городом этого произведения искусства не предназначено для возобновления споров о виновности или невиновности Сакко и Ванцетти, — сказал Менино. — Оно напомнить нам об опасностях судебной ошибки, и право, которое мы все имеем на справедливое судебное разбирательство.

Это событие вызвало возобновление дебатов о справедливости судебного процесса на страницах редакционной статьи Boston Herald.

Мозаичная фреска, изображающая процесс над Сакко и Vanzetti установлен в главном кампусе Сиракузского университета. В Брейнтри, штат Массачусетс, на углу Французской авеню и Перл-стрит мемориал отмечает место убийства. Мемориал состоит из двух экспонатов. Первый — это защищенный от непогоды плакат, в котором обсуждается преступление и последующий суд. Второй экспонат — металлическая доска, увековечивающая память жертв преступления.

«Сакко и Ванцетти Центурия » была американским анархистским военным подразделением в колонне Дуррути, воевавшим в гражданской войне в Испании.

Многие сайты в бывшем СССР названы в честь «Сакко и Ванцетти»: например, предприятие по производству пива в Москве, колхоз в Донецке регион, Украина ; и улица и жилой комплекс в Екатеринбурге.; «Сакко и Ванцетти» также была популярной маркой русских карандашей 1930–2007 годов. Во многих городах Италии есть улицы, названные в честь Сакко и Ванцетти, в том числе Виа Сакко-Ванцетти в Торремаджоре, родном городе Сакко; и Виллафаллетто, Ванцетти.

В 2017 году в рамках проекта Eagle Scout у здания Верховного суда Норфолка была установлена ​​мемориальная доска в ознаменование судебного процесса.

Ссылки в популярной культуре

Русский карандаш 1940-х годов, показывающий имя «Сакко и Ванцетти» кириллическими буквами

Пьесы

• Джеймс Тербер и пьеса Эллиота Наджента 1940 года Самец животного обращается к профессору колледжа, который настаивает на том, чтобы он прочитал заявление Ванцетти при вынесении приговора его классу английской композиции. В следующем году он был адаптирован как фильм с участием Генри Фонда и Оливии де Хэвилленд.
• в главных ролях. В 1999 году компания People’s Light Theater Company в Малверне, Пенсильвания представила премьеру фильма Луи Липпы. пьеса, Сакко и Ванцетти: Водевиль. Под руководством соучредителя Кена Марини в нем приняли участие давние члены компании Том Тети и Стивен Новелли. Впоследствии он получил постановки в Городском театре Питтсбурга; труппа театра Марин, Сан-Франциско; и Театр гориллы в Тампа-Бэй.
• В 2000 году пьеса «Голоса ветра» сосредоточена вокруг последних часов жизни Сакко и Ванцетти. Бывший губернатор Массачусетса Майкл Дукакис записал аудиозапись своего публичного заявления по случаю 50-летия постановки.
• В 2001 году Антон Коппола представил свою оперу «Сакко и Ванцетти».
• В 2014 году Джозеф Силовский написал и исполнил внебродвейский спектакль о Сакко и Ванцетти «Послать на миллион мужчин».

Фильмы и телевидение

• Была представлена ​​история Сакко-Ванцетти на телевидении в 1960 году. В двухсерийной драме Мартин Бальзам сыграл Сакко и Стивен Хилл в роли Ванцетти.
• В 1965 году BBC продюсировал телефильм об этом деле «Хороший сапожник и бедный торговец рыбой».
• «Сакко и Ванцетти», фильм 1971 года итальянского режиссера Джулиано Монтальдо покрывает это дело, и звезды Риккардо Куччолла и Джан Мария Волонте в роли Сакко и Ванцетти соответственно. Джоан Баез исполнила песню «Here’s To You» ( музыка Эннио Морриконе, слова Баэз) для фантастики лм. Эта же песня позже была использована в видеоигре 2014 года Metal Gear Solid V: Ground Zeroes.
• Документальный фильм 2006 года Сакко и Ванцетти был снят Питером Миллером. Продюсеры Питер Миллер и редактор Эми Линтон, фильм представляет интервью с исследователями и историками жизни Никола Сакко и Бартоломео Ванцетти и их судебного процесса. В нем также представлены судебно-медицинские доказательства, опровергающие то, что использовалось обвинением во время судебного разбирательства. Тюремные письма, написанные обвиняемыми, читаются актерами озвучивания с Тони Шалхубом в роли Сакко и Джоном Туртурро в роли Ванцетти. Среди опрошенных: Ховард Зинн, Стадс Теркель и Арло Гатри.
• Клан Сопрано, эпизод Легенда Теннесси, Молтисанти кратко обнаружить их имена. пока семья Сопрано ужинает, обсуждая знаменитых итальянских американцев.

Музыка

• В 1932 году композитор Рут Кроуфорд Сигер написала песню «Sacco, Vanzetti» по заказу Государства современной музыки в Филадельфии.
• В 1963 году обладатель Пулитцеровской премии композитор Роджер Рейнольдс ил подборку музыкальных нот Ванцетти в камерной работе Портрет Ванцетти для рассказчика, смешанного ансамбля и электроники.
• Когда он умер в 1964 году, американский композитор Марк Блитцштейн работал над оперой о Сакко и Ванцетти, который Леонард Лерман завершил.
• В 1971 году Жорж Мустаки адаптировал песню Эннио Морриконе / Джоан Баэз «Вот вам» под новым названием «Марке де Сакко и др. Ванцетти» для своего альбома Il y avait un jardin (Был сад).
• В 1976 году немецкая фолк-группа Manderley включила в свой альбом песню «Sacco’s Brief» (Письмо Сакко). альбом Fliegt, Gedanken, fliegt.
• Американский певец Вуди Гатри записал серию песен, известных как Ballads of Sacco Vanzetti.
• Музыкальный клип на песню «No Shelter » американской группы рэп-метал Rage Против машины показаны казни как Сакко и Ванцетти, так и Скоттсборо Бойз, которые являются историческими примерами несправедливых судебных процессов..
• Американский фолк-певец Чарльз Кинг написал песню «Two Good Arms» о Сакко и Ванцетти в 1977 году к пятидесятилетию их смерти. Песня была исполнена Холли Ниар и Ронни Гилбертом.
• . В своем альбоме 1972 года FM AM Джордж Джорджнул о новой музыкальной супергруппе по имени Кросби, Стиллз, Нэш, Янг, Меррилл, Линч, Пирс, Сакко и Ванцетти.
• В свой первый EP Dice, опубликованный в 2020 году, итальянский рэпер включил трек, посвященный истории неправомерного осуждения Бартоломео Ванцетти

Письменные произведения, картины

Мозаика «The Страсть Сакко и Ванцетти »Бен Шан в Сиракузском университете (1967) Мозаичная деталь Сакко и Ванцетти, лежащих мертвыми в своих гробах, автор Бена Шана

• Аптон Синклер. Книга 1928 года Бостон является вымышленной интерпретацией дела.
• Х. Книга Дж. Уэллса 1928 г. Mr. Блетсуорси на острове Рэмпол относится к этому делу и реакции на него главного героя.
• В начале 1930-х годов Бен Шан написал серию работ, связанных с этим делом, в частности Страсть Сакко и Ванцетти, принадлежащая Музею американского искусства Уитни в Нью-Йорке. Аналогичная фреска размером 60 на 12 футов, выполненная Шаном из мрамора и эмали, установлена ​​на восточной стене Хантингтон-Берд-Крауз-холл в Сиракузском университете.
• Глава «Держа в руках Форт: Ночь Сакко и Ванцетти умерли »в романе Фрэнка Мурхауса 1993 года« Великие дни », посвященном жестоким демонстрациям в Женеве после казни.
• В 1935 году, Максвелл Андерсон <364 Отмеченная наградами драма Винтерсет представила историю человека, который пытается очистить имя своего итальянского отца-иммигранта, казненного за грабеж и убийство. Год спустя он был адаптирован как художественный фильм.
• В 1936 году вышел третий роман в Джон Дос Пассос ‘США. трилогия, Большие деньги, Мэри Френч работает в Комитете защиты Сакко и Ванцетти и арестована в знак протеста против их неизбежной казни.
• Роман Джеймса Т. Фаррелла 1946 года Бернард Клер использует спровоцированные антиитальянские настроения освещением дела и массовкой сцены на Юнион-сквер в Нью-Йорке в ожидании новостей о казнях как о важнейших элементах сюжета.
• Марк Бинелли представил их как Лорел и Харди — как комедийная команда в романе 2006 года «Сакко и Ванцетти должны умереть!»
• Судебный процесс подробно обсуждается в романе Курта Воннегута 1979 года Тюремщик, в котором Воннегут предполагает что этот случай — особенно признание Медейроса — представляет собой современную параллель с распятием Иисуса.
• Рик Гири написал в 2011 году графический роман под названием «Жизни Сакко и Ванцетти» как часть его сокровищницы XX века. Серия убийств.
• В романе Вита Ностра автора Марина и Сергей Дьяченко, (Марина и Сергей Дьяче nko ) Институт специальных технологий находится на улице Сакко и Ванцетти.
• В романе Paradies Amerika немецкого писателя Эгона Эрвина Киша, Сакко и Ванцетти упоминается как жертва «варварского судебного убийства».

Поэзия

• Джон Дос Пассос написал стихотворение «Теперь они мертвы» о казнях Сакко и Ванцетти.
• В своем стихотворении «Америка » Аллен Гинзберг представляет каталог лозунгов, который включает строку: «Сакко и Ванцетти не должны умереть»
• Карл Сэндберг описал казнь Сакко и Ванцетти в его стихотворении «Законный полуночный час».
• Эдна Сент-Винсент Миллей написала стихотворение после казней под названием «Правосудие отказано в Массачусетсе».
• Уильям Карлос Уильямс написал стихотворение под названием «Экспромт: лохи» в ответ на суд.
• Валлийский поэт Алан Льюис, погибший во Второй мировой войне, написал стихотворение в форме драматического монолога под названием «Сакко» Пишет своему Сыну ».

См. Также

• Портал биографии
• Эдвард Холтон Джеймс

Цитаты

Цитированные работы

• Парр, Джеймс Л. (1 октября 2009 г.). Дедхэм: исторические и героические рассказы из Ширтауна. Аркадия Паблишинг Инкорпорейтед. ISBN 978-1-62584-277-0. Проверено 15 августа 2019 г.

Дополнительная литература

• Пол Аврич, Анархические голоса: устная история анархизма в Америке. Принстон, штат Нью-Джерси: Princeton University Press, 1996.
• Пол Аврич, Сакко и Ванцетти: анархистское происхождение, Принстон, штат Нью-Джерси: Princeton University Press, 1991.
• Эли Бортман, Sacco Vanzetti. Boston: Commonwealth Editions, 2005.
• Роберт Д’Аттилио, «La Salute è in Voi: Anarchist Dimension» в Sacco-Vanzetti: Developments and Reconsiderations — 1979, Conference Proceedings (Boston: Trustees of the Public Library города Бостона, 1982 г.)
• Луиджи Ботта, «Sacco e Vanzetti: giustiziata la verità » (prefazione di Pietro Nenni), Edizioni Gribaudo, Cavallermaggiore, 1978
• Луиджи Ботта, «La marcia del dolore — I funerali di Sacco e Vanzetti — Una storia del Novecento «, введение Джованни Ванцетти, вклад Роберта Д’Аттилио и Джерри Каплана, содержание DVD похоронного бюро, Nova Дельфи Либри, Рома, 2017, ISBN 9788897376569
• Герберт Б. Эрманн, Дело, которое не умрет: Содружество против Сакко и Ванцетти, Бостон, Массачусетс: Литтл, Браун and Company, 1969.
• Ховард Фаст, Страсть Сакко и Ванцетти, легенда Новой Англии. Нью-Йорк: Blue Heron Press, 1953.
• Дэвид Феликс, Протест: Сакко-Ванцетти и интеллектуалы, Блумингтон, IN: Indiana University Press, 1965.
• Роберта Штраус Фейерлихт, Распятое правосудие, История Сакко и Ванцетти, McGraw-Hill Book Company, 1977
• Феликс Франкфуртер, «Дело Сакко и Ванцетти», Atlantic Monthly, март 1927 г. — перепечатано в книжной форме как Дело Сакко и Ванцетти: критический анализ для юристов и неспециалистов. Бостон: Литтл, Браун и компания, 1927.
• Джеймс Гроссман, «Повторное рассмотрение дела Сакко-Ванцетти», в комментариях, январь 1962 г.
• Брайан Харрис, «Несправедливость». Sutton Publishing. 2006.
• Брайан Джексон, Черный флаг: взгляд назад на странное дело Никола Сакко и Бартоломео Ванцетти, Бостон: Routledge Kegan Paul, 1981
• G. Луи Джоуин и Эдмунд М. Морган, Наследие Сакко и Ванцетти. Нью-Йорк: Harcourt, Brace and Company, 1948.
• Джозеф Б. Кадан и Дэвид А. Шум, Вероятностный анализ свидетельств Сакко и Ванцетти, Серия Уайли в вероятностной и математической статистике, 1996
• Мюррей Кемптон, Часть нашего времени: некоторые памятники и руины тридцатых годов. Нью-Йорк: Саймон и Шустер, 1955.
• Юджин Лайонс Жизнь и смерть Сакко и Ванцетти. Нью-Йорк: International Publishers, 1927.
• Юджин Лайонс, Assignment in Utopia. Нью-Йорк: Харкорт Брейс, 1937.
• Постановление Верховного судебного суда Массачусетса об отказе в новом судебном разбирательстве в Цитата по делу 255 Массачусетс 369, вынесено 12 мая 1926 г.
• Роберт Монтгомери, Сакко-Ванцетти: убийство и миф. Нью-Йорк: Девин-Адэр, 1960.
• Майкл Мусманно, Через двенадцать лет. Нью-Йорк: Альфред А. Кнопф, 1939.
• Джон Невилл, Twentieth-Century Cause Cèlébre [sic ]: Sacco, Vanzetti, and the Press, 1920–1927. Вестпорт, Коннектикут: Praeger, 2004.
• Ричард Ньюби, Kill Now, Talk Forever: Debating Sacco and Vanzetti. Блумингтон, Индиана: AuthorHouse, 2002.
• Кэтрин Энн Портер, Бесконечная ошибка, Бостон: Литтл, Браун, 1977 г.
• Отчет губернатору по делу Сакко и Ванцетти, Бостон: Содружество Массачусетса, 1977 г.
• Фрэнсис Рассел, Сакко и Ванцетти: Дело решено. Нью-Йорк: Harper Row, 1986.
• Фрэнсис Рассел, Трагедия в Дедхэме: История дела Сакко-Ванцетти. Нью-Йорк: Макгроу-Хилл, 1962.
• Никола Сакко и Бартоломео Ванцетти, Письма Сакко и Ванцетти. Нью-Йорк: Octagon Books, 1928.
• Никола Сакко, Дело Сакко-Ванцетти. Нью-Йорк: Russell Russell, 1931.
• Sacco-Vanzetti: Developments and Reconsiderations — 1979, Conference Proceedings, Boston: Trustees of the Public Library of Boston, 1979.
• Дело Сакко -Ванцетти: стенограмма протокола судебного процесса над Никола Сакко и Бартоломео Ванцетти в судах Массачусетса, 6 томов, Нью-Йорк: Генри Холт и Ко., 1928–199
• Аптон Синклер, Бостон: документальный роман по делу Сакко-Ванцетти, Кембридж: Р. Бентли, 1978
• Джеймс Э. Старрс, «Еще раз в казенную часть: доказательства огнестрельного оружия в деле Сакко и Ванцетти» Revisited », Journal of Forensic Sciences (1986), стр. 630–654, 1050–1078.
• Сьюзан Техада, В поисках Сакко и Ванцетти: Двойные жизни, тяжелые времена и дело об убийстве в Массачусетсе, которое потрясло мир, Бостон: Northeastern University Press, 2012.
• Мошик Темкин, Дело Сакко-Ванцетти: Америка под судом. Нью-Хейвен, Коннектикут: Издательство Йельского университета, 2009.
• Лоренцо Тибальдо, Sotto un cielo stellato. Жизнь и смерть Никола Сакко и Бартоломео Ванцетти, Турин: Клаудиана, 2008.
• Майкл М. Топп, Дело Сакко и Ванцетти: Краткая история с документами. Бостон: Бедфорд / Сент. Martin’s, 2005.
• Брюс Уотсон, Сакко и Ванцетти: Люди, убийства и приговор человечеству. Нью-Йорк: Viking Press, 2007.
• Роберт П. Уикс, Содружество против Сакко и Ванцетти. Энглвуд Клиффс, Нью-Джерси: Прентис-Холл, 1958.
• Уильям Янг и Дэвид Э. Кайзер, Вскрытие: новые доказательства по делу Сакко и Ванцетти, Амхерст, Массачусетс: Массачусетский университет, 1985.

Внешние ссылки

• Дело Сакко-Ванцетти на Библиотека Кейт Шарпли
• Документальный фильм Сакко и Ванцетти
• Дело Сакко-Ванцетти: отчет, «Знаменитые американские процессы». — Обзор дела профессора Дугласа О. Линдера, UMKC Школа
• Кэрол Вандервир, «Американские писатели и дело Сакко-Ванцетти», 2001
• Общество памяти Сакко и Ванцетти
• Никола Сакко в Библиотеке Конгресса Власти, с 16 Быми в каталоге
• Бартоломео Ванцет в Библиотеке Конгресса Власти, с 24 Типми в каталоге
• Сакко — Записи дела Ванцетти, 1920–1928 гг. в Библиотеке Гарвардской школы права, Исторические и специальные коллекции
• Вырезки из газет по делу Сакко-Ванцетти, апрель-ноябрь 1927 г. в Библиотека Гарвардской школы права, Исторические и специальные коллекции

Никола Сакко (выраженный[niɔːkɔːla sakko]; 22 апреля 1891 — 23 августа 1927) и Бартоломео Ванцетти (выраженный[bartoloˈmɛːo vanˈtsetti, -ˈdzet-]; 11 июня 1888 — 23 августа 1927) было два Итальянский иммигрант анархисты которые были ошибочно осуждены за убийство охранника и кассир 15 апреля 1920 г. вооруженное ограбление обувной компании Slater and Morrill в Брейнтри, Массачусетс, Соединенные Штаты. Семь лет спустя их ударило током в электрический стул в Государственная тюрьма Чарлстауна.

После нескольких часов размышлений 14 июля 1921 года присяжные признали Сакко и Ванцетти виновными в совершении преступления. убийство первой степени и они были приговорены к смертной казни судьей первой инстанции. Антиитальянство, антииммигрантский, и антианархистская предвзятость, как подозревали, сильно повлияла на вердикт. Последовала серия апелляций, в основном финансируемых частным комитетом защиты Сакко и Ванцетти. Апелляции были основаны на отреченных показаниях, противоречивых баллистических доказательствах, предвзятом предварительном заявлении старшего присяжных и признаниях предполагаемого участника ограбления. Все апелляции были отклонены судьей первой инстанции Вебстер Тайер а также позже отрицается Высший судебный суд Массачусетса. К 1926 году дело привлекло внимание всего мира. Когда стали известны подробности судебного процесса и подозреваемая в невиновности мужчин, Сакко и Ванцетти стали центром одного из крупнейших вызывает célèbres в современной истории. В 1927 году протесты от их имени прошли во всех крупных городах Северной Америки и Европы, а также в Токио, Сидней, Мельбурн, Сан-Паулу, Рио де Жанейро, Буэнос айрес, Дубай, Монтевидео, Йоханнесбург, и Окленд.^[1]

Знаменитые писатели, художники и ученые умоляли их о помиловании или о новом судебном процессе. Профессор права Гарварда и будущий судья Верховного суда Феликс Франкфуртер отстаивал свою невиновность в широко читаемых Atlantic Monthly статья, которая позже была опубликована в виде книги. Эти двое должны были умереть в апреле 1927 года, что усилило протесты. В ответ на массовый приток телеграммы призывая их помиловать, губернатор Массачусетса Алван Т. Фуллер назначил комиссию из трех человек для расследования дела. После нескольких недель тайного обсуждения, которое включало интервью с судьей, адвокатами и несколькими свидетелями, комиссия оставила приговор в силе. Сакко и Ванцетти казнили на электрическом стуле сразу после полуночи 23 августа 1927 года.^[2] Последующие беспорядки разрушили собственность в Париже, Лондоне и других городах.

Расследование последствий казней продолжалось на протяжении 1930-х и 1940-х годов. Публикация писем мужчин, содержащих красноречивые заявления о невиновности, усилила веру в их неправомерное исполнение. Дополнительные баллистические испытания и компрометирующие заявления знакомых мужчин омрачили дело. 23 августа 1977 г., в 50-летие казни, губернатор Массачусетса. Майкл Дукакис издал прокламацию о том, что Сакко и Ванцетти были несправедливо осуждены и осуждены, и что «любой позор должен быть навсегда удален с их имен».

Фон

Сакко был сапожником и ночным сторожем,^[3] родился 22 апреля 1891 г. в г. Торремаджоре, Провинция Фоджа, Апулия регион (в Итальянский: Апулия), Италия, который эмигрировал в Соединенные Штаты в возрасте семнадцати лет.^[4] Согласно письму, которое он отправил, находясь в заключении, до иммиграции Сакко работал на винограднике своего отца, часто ночевал в поле по ночам, чтобы животные не уничтожали посевы.^[5] Ванцетти был торговец рыбой родился 11 июня 1888 г. в г. Виллафаллетто, Провинция Кунео, Пьемонт область, край. Оба уехали из Италии в США в 1908 году.^[6] хотя они не встречались до забастовки 1917 года.^[7]

Считалось, что мужчины были последователями Луиджи Галлеани, итальянский анархист, выступавший за революционное насилие, включая взрывы и убийства. Galleani опубликовал Cronaca Sovversiva (Подрывная хроника), периодическое издание, пропагандирующее насильственную революцию, и руководство по изготовлению бомб под названием La Salute è in voi! (Здоровье в тебе!). В то время итальянские анархисты, в частности Галлеанист группа — занимает первое место в списке опасных врагов правительства США.^[8] С 1914 года галлеанисты фигурировали в качестве подозреваемых в нескольких жестоких взрывах и попытках убийств, включая попытку массового отравления.^[9][10][11] Публикация Cronaca Sovversiva был подавлен в июле 1918 года, а 24 июня 1919 года правительство депортировало Галлеани и восемь его ближайших соратников.^[12]

Другие галлеанисты оставались активными в течение трех лет, 60 из которых вели периодическую кампанию насилия против американских политиков, судей и других федеральных и местных чиновников, особенно тех, кто поддерживал депортацию инопланетных радикалов. Среди дюжины или более актов насилия был взрыв Генеральный прокурор А. Митчелл Палмер 2 июня 1919 года. В этом инциденте Карло Вальдиноччи, бывший редактор журнала Cronaca Sovversiva, связанный с Сакко и Ванцетти, был убит, когда бомба, предназначенная для Палмера, взорвалась в руках редактора. На месте этого и нескольких других полуночных взрывов той ночью были найдены радикальные брошюры под названием «Простые слова», подписанные «Бойцы-анархисты».^[12]

Несколько сотрудников-галлеанистов подозревались или допрашивались об их роли в инцидентах со взрывом. За два дня до ареста Сакко и Ванцетти галлеанист по имени Андреа Сальседо упал до своей смерти из США Департамент юстиции с Бюро расследований (BOI) офисы на 14 этаже 15 Парк Роу в Нью-Йорке.^[13] Сальседо работал в типографии Канцани в Бруклин, где федеральные агенты обнаружили листовку «Простые слова».^[13]

Роберто Элиа, коллега-типограф из Нью-Йорка и признанный анархист,^[14] Позже был низложен в ходе расследования и показал, что Сальседо покончил жизнь самоубийством из страха предать других. Он представил себя «сильным», оказавшим сопротивление полиции.^[15] По словам писателя-анархиста Карло Треска Позже Элиа изменил свой рассказ, заявив, что федеральные агенты выбросили Сальседо в окно.^[16]

Грабеж

Фабрика Slater-Morrill Shoe Company располагалась на Перл-стрит в г. Брейнтри, Массачусетс. 15 апреля 1920 года двое мужчин были ограблены и убиты при транспортировке платежной ведомости компании в двух больших стальных ящиках на главный завод. Один из них, Алессандро Берарделли^[17][18][19]— охранник — выстрелил четыре раза^[20] когда он потянулся за своей набедренной кобурой .38 калибра, Харрингтон и Ричардсон револьвер; его пистолет не был найден с места происшествия. Другой мужчина, Фредерик Парментер^[21]— кассир, который был безоружен, — дважды застрелен:^[20] один раз в грудь и второй раз, смертельно, в спину, когда он пытался бежать.^[22] Грабители захватили коробки с зарплатой и скрылись в украденном темно-синем. Бьюик это ускорилось и несло несколько других мужчин.^[23]

Когда машина уезжала, грабители открыли огонь по работникам компании поблизости.^[22] Отчет коронера и последующее баллистическое расследование показали, что шесть пуль, извлеченных из тел убитых мужчин, были .32 автоматический (ACP) калибр. Пять из этих пуль калибра .32 были выпущены из одного полуавтоматического пистолета калибра .32. Savage Model 1907 года, в котором использовались особо узконаправленные нарезы ствола с правосторонней закруткой.^[22][24] Две пули были извлечены из тела Берарделли.^[25][26] На месте убийства были обнаружены четыре латунных гильзы 32-го калибра, изготовленные одной из трех фирм: Питерс, Винчестер, или же Ремингтон. Гильза Винчестера имела относительно устаревший патрон, который был снят с производства несколькими годами ранее. Через два дня после ограбления полиция обнаружила «Бьюик» грабителя; Неподалеку на земле было обнаружено несколько снарядов для дробовика 12-го калибра.^[22]

Аресты и обвинение

Ранее попытка ограбления другой обувной фабрики произошла 24 декабря 1919 г. в г. Бриджуотер, Массачусетс, людьми, идентифицированными как итальянцы, которые использовали машину, которая, как было замечено, убегала в Кошетт в Западном Бриджуотере. Полиция предположила, что итальянские анархисты совершили ограбления для финансирования своей деятельности. Начальник полиции Бриджуотера Майкл Стюарт подозревал, что в этом замешан известный итальянский анархист Ферруччо Коаччи. Стюарт обнаружил, что Марио Буда (он же «Майк» Бода) жил с Коаччи.^[27]

16 апреля — через день после убийства с ограблением Брейнтри — Федеральная иммиграционная служба (FIS) позвонили вождю Стюарту, чтобы обсудить галлеаниста и анархиста Коаччи, которого Стюарт арестовал от их имени двумя годами ранее. Коаччи должен был быть депортирован 15 апреля 1920 года, в день ограбления Брейнтри, но позвонил ему по телефону, объяснив это тем, что его жена больна. FIS попросило Стюарта расследовать оправдание Коаччи за неявку на депортацию 15 апреля. 16 апреля офицеры обнаружили Коаччи дома и определили, что он дал ложное алиби для того, чтобы не явиться для депортации. Ему предложили еще неделю, но Коаччи отказался и 18 апреля 1920 года уехал в Италию с семьей и имуществом.^{[нужна цитата ]}

Когда шеф Стюарт позже прибыл в дом Коаччи, там жил только Буда, и когда его спросили, он сказал, что у Коаччи был автоматический пистолет .32 Savage, который он хранил на кухне.^[28] Обыск на кухне не нашел пистолета, но Стюарт нашел техническую схему производителя модели 1907 того же типа и пистолета .32 калибра, из которого стреляли в Парментера и Берарделли в кухонном ящике.^[28][29] Стюарт спросил Буду, есть ли у него пистолет, и тот достал автоматический пистолет испанского производства 32-го калибра.^[30] Буда сказал полиции, что у него есть 1914 г. Сухопутный автомобиль, который ремонтировался.^[28] Автомобиль был доставлен в ремонт через четыре дня после преступлений Брейнтри, но он был старым и, очевидно, не эксплуатировался пять месяцев.^[31] Следы шин были замечены возле брошенного автомобиля Buick для побега, и шеф Стюарт предположил, что во время побега использовались две машины, и что машина Буда могла быть второй машиной.^[28] Хозяину гаража, ремонтировавшему машину Буды, было приказано вызвать полицию, если кто-нибудь придет забрать машину.^{[нужна цитата ]}

Когда Стюарт обнаружил, что Коаччи работал на обе обувные фабрики, которые были ограблены, он вернулся с полицией Бриджуотера, Марио Буда не было дома.^[28], но 5 мая 1920 года он прибыл в гараж с тремя другими мужчинами, которых позже опознали как Сакко, Ванцетти и Риккардо Орчиани. Четверо мужчин хорошо знали друг друга; Позже Буда называл Сакко и Ванцетти «лучшими друзьями в Америке».^[32]. Полиция была предупреждена, но мужчины ушли. Буда, который к тому времени исчез, не появлялся до 1928 года, вернувшись в Италию.^{[нужна цитата ]}

Сакко и Ванцетти сели в трамвай, но их выследили и вскоре арестовали. При обыске полицией оба отрицали, что у них есть оружие, но были обнаружены заряженные пистолеты. Было обнаружено, что у Сакко был итальянский паспорт, анархистская литература, заряженный автоматический пистолет Colt Model 1903 калибра 32 калибра и двадцать три автоматических патрона 32 калибра; некоторые из этих гильз были того же устаревшего типа, что и пустая гильза Winchester .32, найденная на месте преступления, а другие были изготовлены фирмами Peters and Remington, как и другие гильзы, найденные на месте преступления.^[22] У Ванцетти было четыре патрона для дробовика 12-го калибра.^[30] и пятизарядный никелированный .38 калибра Револьвер Harrington & Richardson похож на револьвер 38-го калибра, который нес Берарделли, убитый охранник Брейнтри, чье оружие не было найдено на месте преступления.^[22] Когда их допросили, пара отрицала какую-либо связь с анархистами.^{[нужна цитата ]}

Орчиани был арестован 6 мая, но дал алиби, что был на работе в день совершения обоих преступлений. Сакко был на работе в день преступлений в Бриджуотере, но сказал, что у него был выходной 15 апреля — в день преступлений Брейнтри, — и был обвинен в этих убийствах. У самозанятого Ванцетти не было такого алиби, и ему было предъявлено обвинение в попытке ограбления и покушения на убийство в Бриджуотере, а также в грабеже и убийстве в преступлениях Брейнтри.^[33] Сакко и Ванцетти были обвинены в убийстве 5 мая 1920 года и четыре месяца спустя, 14 сентября.^[34]

После предъявления обвинения Сакко и Ванцетти в убийстве в связи с ограблением Брейнтри, Галлеанисты анархисты в Соединенных Штатах и ​​за рубежом начали кампанию жестокого возмездия. Двумя днями позже, 16 сентября 1920 года, Марио Буда якобы организовал Взрыв на Уолл-стрит, где взорвалась динамитная бомба замедленного действия, упакованная тяжелыми железными поясами в запряженной лошадью телеге, в результате чего 38 человек погибли и 134 человека получили ранения.^[27][35] В 1921 году американцам была отправлена ​​мина-ловушка. посол в Париже взорвался, ранив своего камердинера.^[36] В течение следующих шести лет бомбы взрывались в других американских посольствах по всему миру.^[37]

Испытания

Бриджуотерский суд над преступлениями

Вместо того, чтобы принять назначенного судом адвоката, Ванцетти предпочел, чтобы его интересы представлял Джон П. Вахи, бывший начальник литейного производства и будущий судья государственного суда, который занимался юридической практикой с 1905 года, особенно со своим братом. Джеймс Х. Вахи и его партнер по закону Чарльз Хиллер Иннес.^[38] Джеймс Грэм, которого рекомендовали сторонники, также выступал в качестве защитника.^[33][39] Фредерик Г. Кацманн, окружной прокурор графства Норфолк и Плимут вела дело.^[40] Председательствующий судья был Вебстер Тайер, который уже был направлен в суд до назначения этого дела. Несколькими неделями ранее он выступил с речью перед новыми американскими гражданами, осудив большевизм и угрозу анархизма американским институтам. Он поддерживал подавление радикальных высказываний с применением насилия и подстрекательство к совершению насильственных действий.^{[33][41][42][43]} Он, как известно, не любил иностранцев, но считался справедливым судьей.^[44]

Суд начался 22 июня 1920 года. Обвинение представило нескольких свидетелей, которые привели Ванцетти на место преступления. Их описания различались, особенно в отношении формы и длины усов Ванцетти.^[45] Вещественные доказательства включали в себя патрон для дробовика, найденный на месте преступления, и несколько патронов, обнаруженных у Ванцетти при его аресте.^[46]

Защита представила 16 свидетелей, все итальянцы из Плимута, которые показали, что во время попытки ограбления они купили угри от Ванцетти для Пасха, в соответствии со своими традициями. Такие детали подчеркивали разницу между итальянцами и присяжными. Некоторые свидетельствовали на несовершенном английском языке, другие — через переводчика, неспособность которого говорить на том же диалекте итальянского языка, что и свидетели, препятствовала его эффективности. При перекрестном допросе обвинение обнаружило, что свидетели легко запутались в датах. Мальчик, дававший показания, признался, что репетировал свои показания. «Вы выучили это как кусок в школе?» — спросил прокурор. «Конечно», — ответил он.^[47] Защита пыталась опровергнуть очевидцев показаниями о том, что Ванцетти всегда носил характерные длинные усы, но обвинение это опровергло.^[48]

Доводы защиты пошли плохо, и Ванцетти не дал показаний в свою защиту.^[49] В ходе судебного разбирательства он сказал, что его адвокаты возражали против его привлечения к ответственности.^[33] В том же году адвокат Вахи сказал губернатору, что Ванцетти отказался от его совета давать показания.^[50] Спустя десятилетия адвокат, который помогал Вахею в защите, сказал, что адвокаты оставили выбор Ванцетти, но предупредил его, что будет сложно предотвратить использование обвинением перекрестного допроса, чтобы оспорить авторитет его персонажа на основе его политических убеждений. . Он сказал, что Ванцетти решил не давать показаний после консультации с Сакко.^[33] Герберт Эрманн, который позже присоединился к команде защиты, много лет спустя писал, что опасность выставления Ванцетти на трибуну вполне реальна.^[51] В другом юридическом анализе дела защита обвинялась в том, что она не предложила больше присяжным, позволив Ванцетти дать показания, и пришел к выводу, что его молчание «предоставило присяжным возможность выбирать между очевидцами и свидетелем алиби без его помощи. В этих обстоятельствах вердикт о невиновности было бы очень необычно «. В этом анализе утверждалось, что «никто не может сказать, что дело рассматривалось внимательно или что за ответчика велась активная борьба».^[52]

Во время вынесения приговора 9 апреля 1927 года Ванцетти жаловался на преступления Брейнтри, что Вахи «продал меня за тридцать золотых денег, как Иуда продал Иисуса Христа».^[33] Он обвинил Вахея в сговоре с прокурором, «чтобы еще больше разжечь страсть присяжного, предубеждение присяжного» по отношению к «людям наших принципов, против иностранца, против бездельники.»^[33][53]

1 июля 1920 года присяжные заседали в течение пяти часов и вынесли обвинительный приговор по обоим пунктам обвинения, вооруженному ограблению и убийству первой степени.^[33] Перед вынесением приговора судья Тайер узнал, что во время обсуждения присяжные подделали патроны для дробовика, найденные у Ванцетти во время его ареста, чтобы определить, был ли выстрел, который они содержали, достаточным для убийства человека.^[33][54] Поскольку это нанесло ущерб вердикту присяжных по обвинению в убийстве, Тайер объявил эту часть неправильное судебное разбирательство. 16 августа 1920 года он приговорил Ванцетти по обвинению в вооруженном ограблении к тюремному заключению на срок от 12 до 15 лет — максимальный разрешенный срок.^[33][51][54] Оценка^{[кем? ]} О поведении Тэера на суде говорится, что «его глупые постановления относительно допустимости разговоров примерно поровну разделены» между двумя сторонами и, таким образом, не содержат доказательств пристрастности.^[55]

Сакко и Ванцетти осудили Тайера. Ванцетти писал: «Я постараюсь увидеть смерть Тайера [sic ] перед произношением нашего предложения »и попросил товарищей-анархистов« отомстить, отомстить нашими именами и именами наших живых и мертвых ».^[56]

В 1927 году защитники Сакко и Ванцетти заявили, что это дело было возбуждено первым, потому что осуждение за преступления в Бриджуотере поможет осудить его за преступления Брейнтри, где доказательства против него были слабыми. Обвинение возражало, что сроки определялись графиками работы различных судов, рассматривавших дела.^[57] Защита выдвинула лишь незначительные возражения по апелляции, которая не была принята.^[58] Через несколько лет Ваги присоединился к юридической фирме Кацмана.^[59]

Суд над преступлениями Брейнтри

Сакко и Ванцетти предстали перед судом за свою жизнь в Dedham, Массачусетс, 21 мая 1921 года, в Дедхэме, графство Норфолк, за ограбление и убийства Брейнтри. Вебстер Тайер снова председательствовал; он просил назначить его на суд. Кацманн снова привлечен к уголовной ответственности. Ванцетти представляли братья Иеремия и Томас Макэнрэни. Сакко был представлен Фред Х. Мур и Уильям Дж. Каллахан. Выбор Мура, бывшего поверенного Промышленные рабочие мира, оказался ключевой ошибкой защиты. Печально известный радикал из Калифорнии, Мур быстро разозлил судью Тайера своим поведением в зале суда, часто снимая пиджак, а однажды — туфли. Репортеры, освещавшие это дело, были поражены, когда во время обеденного перерыва судья Тайер заявил: «Я покажу им, что ни один длинноволосый анархист из Калифорнии не может руководить этим судом!» а затем: «Подождите, пока я передам свое дело присяжным. Я им покажу».^[60] На протяжении всего процесса Мур и Тайер неоднократно ссорились из-за процедуры и приличия.^{[нужна цитата ]}

Власти предвидели возможную бомбардировку и оборудовали зал суда в Дедхэме тяжелыми раздвижными стальными дверями и чугунными ставнями, окрашенными под деревянные.^{[61][страница нужна ][62]} Каждый день во время судебного разбирательства здание суда находилось под усиленной охраной полиции, а Сакко и Ванцетти сопровождали в зал суда и обратно вооруженные охранники.^{[61][страница нужна ][62]}

Содружество наций полагалось на доказательства того, что Сакко отсутствовал на своей работе на обувной фабрике в день убийств; что обвиняемые находились по соседству с местом ограбления и убийства в Брейнтри в то утро, когда это произошло, и их опознали, что их видели отдельно и вместе; что машина для бегства «Бьюик» также была поблизости и что Ванцетти был рядом и в ней; что Сакко был замечен рядом с местом убийства до того, как они произошли, а также стрелял в Берарделли после того, как Берарделли упал, и что этот выстрел стал причиной его смерти; что использованные гильзы были оставлены на месте убийств, некоторые из которых могли быть обнаружены выстрелами из пистолета 32-го калибра, впоследствии обнаруженного на Сакко; что на месте убийства была найдена кепка, которая, по мнению свидетелей, напоминала кепку, которую ранее носил Сакко; и что оба мужчины были членами анархистских ячеек, которые поддерживали насилие, включая убийства.^[63] Среди наиболее важных свидетелей, вызванных обвинением, был продавец Карлос Э. Гудридж, который заявил, что, когда машина для побега проносилась в пределах двадцати пяти футов от него, один из пассажиров машины, которого он идентифицировал как Сакко, направил пистолет в свою. направление.^[64]

Оба обвиняемых представили алиби, которые были поддержаны несколькими свидетелями. Ванцетти показал, что продавал рыбу во время ограбления Брейнтри. Сакко показал, что он был в Бостон оформление паспорта в итальянском консульство. Он заявил, что обедал в Бостоне. North End с несколькими друзьями, каждый из которых свидетельствовал от его имени. До суда адвокат Сакко, Фред Мур, пошел на все, чтобы связаться с сотрудником консульства, с которым, по словам Сакко, разговаривал во второй половине дня, когда произошло преступление. Когда с ним связались в Италии, клерк сказал, что он запомнил Сакко из-за необычно большой фотографии на паспорт, которую он представил. Клерк также вспомнил дату, 15 апреля 1920 года, но отказался вернуться в Соединенные Штаты для дачи показаний (поездка, потребовавшая двух корабельных рейсов), сославшись на плохое здоровье. Вместо этого он дал показания под присягой, которые были зачитаны вслух в суде и быстро отклонены.^{[нужна цитата ]}

Большая часть судебного процесса была сосредоточена на вещественных доказательствах, в частности, на пулях, оружии и кепке. Свидетели обвинения показали, что Пуля IIIпуля калибра .32, которая смертельно ранила Берарделли, была из снятого с производства патрона Winchester .32 Auto, заряжание которого было настолько устаревшим, что единственные похожие на него пули, которые любой мог найти для сравнения, были найдены в патронах в карманах Сакко.^[65] Прокурор Фредерик Кацманн решил принять участие в судебно-медицинской экспертизе пули с использованием испытательных пуль из пистолета Sacco .32 Colt Automatic после того, как защита организовала такие испытания. Сакко, заявив, что ему нечего скрывать, позволил провести испытательный огонь из своего пистолета в присутствии экспертов с обеих сторон в течение второй недели судебного процесса. Обвинение сопоставило пули, выпущенные из пистолета, с пулями, выпущенными у одного из убитых.^{[нужна цитата ]}

В суде окружной прокурор Кацманн вызвал двух свидетелей-криминалистов-оружейников, капитана Чарльза Ван Амбурга из Springfield Armory и капитана Уильяма Проктора из Полиция штата Массачусетс, которые показали, что, по их мнению, из четырех пуль, извлеченных из тела Берарделли, Пуля III — смертельная пуля — имела следы нарезов, аналогичные тем, которые были обнаружены на пулях, выпущенных из пистолета Sacco .32 Colt Automatic.^[25] В качестве опровержения два судебных эксперта по оружию защиты показали, что Пуля III не соответствовали ни одной из испытательных пуль от Кольта Сакко.^[66] Капитан Проктор позже^{[когда? ]} подписать аффидевит, в котором говорится, что он не может однозначно идентифицировать Кольт 32 калибра Сакко как единственный пистолет, из которого можно было стрелять Пуля III. Это означало, что Пуля III Можно было стрелять из любого из 300 000 пистолетов Colt Automatic, которые тогда находились в обращении.^[67][68] Все свидетели стрельбы показали, что они видели, как один боевик выстрелил в Берарделли четыре раза, однако защита никогда не задавала вопросов, почему только одна из четырех пуль, найденных у погибшего охранника, была идентифицирована как выпущенная из Кольта Сакко.^[25]

Ванцетти судили по закону Массачусетса об убийстве, и обвинение стремилось привлечь его к ограблению Брейнтри на основании показаний нескольких свидетелей: один показал, что он был в машине для побега, а другие заявили, что видели Ванцетти поблизости фабрики Брейнтри во время ограбления.^[22] Никелированный пятизарядный револьвер Harrington & Richardson 38-го калибра Ванцетти не привязан к месту преступления, за исключением того факта, что он был идентичен по типу и внешнему виду тому, что принадлежал убитому охраннику Берарделли, который пропал без вести с места преступления. .^[63][69] Все шесть пуль, найденных у жертв, были калибра 32, выпущены как минимум из двух разных автоматические пистолеты.^[70]

Обвинение заявило, что револьвер Ванцетти 38 калибра изначально принадлежал убитому Берарделли и что он был изъят из его тела во время ограбления. Никто не свидетельствовал о том, что видел, как кто-то брал пистолет, но у Берарделли была пустая кобура и никакого пистолета при нем не было, когда его нашли.^[22] Кроме того, свидетели стрельбы из платежной ведомости рассказали, что Берарделли потянулся за пистолетом на бедре, когда он был зарезан огнем грабителей.^[22]

Окружной прокурор Кацманн указал, что Ванцетти солгал во время ареста, когда делал заявления о револьвере 38-го калибра, обнаруженном у него. Он утверждал, что револьвер был его собственным, и что он носил его для самозащиты, однако он неправильно описал его в полиции как шестизарядный револьвер, а не пятизарядный.^[22] Ванцетти также сообщил полиции, что он купил только одну коробку патронов для пистолета, все той же марки, но в его револьвер было пять патронов 0,38 разных марок.^[22] Во время ареста Ванцетти также утверждал, что он купил пистолет в магазине (но не мог вспомнить, в каком именно), и что оно стоило 18 или 19 долларов (в три раза больше его реальной рыночной стоимости).^[71] Он солгал о том, где он взял патроны 38-го калибра, найденные в револьвере.^[22]

Обвинение проследило историю револьвера Берарделли .38 Harrington & Richardson (H&R). Жена Берарделли показала, что они с мужем бросили пистолет для ремонта в Бостонскую компанию Iver Johnson за несколько недель до убийства.^[63] По словам мастера ремонтной мастерской Ивера Джонсона, револьвер Берарделли получил ремонтную бирку с номером 94765, и этот номер был записан в журнале ремонта с пометкой «Револьвер H.&R., 38-го калибра, новый. молоток, ремонт, полчаса ».^[63] Однако в книгах магазинов не был указан серийный номер пистолета, а калибр, очевидно, был неправильно обозначен как .32, а не как .38-калибр.^[63][72] Начальник цеха показал, что в револьвер Берарделли Harrington & Richardson были вставлены новая пружина и молоток. Пистолет был востребован, а получасовой ремонт оплачен, хотя дата и личность заявителя не были записаны.^[63] После осмотра револьвера Ванцетти 38-го калибра бригадир показал, что у пистолета Ванцетти был новый запасной курок, соответствующий ремонту, выполненному на револьвере Берарделли.^[73] Бригадир объяснил, что мастерская всегда была занята ремонтом от 20 до 30 револьверов в день, из-за чего было очень трудно запомнить отдельные ружья или вести надежные записи о том, когда их забрали их владельцы.^[22] Но он сказал, что невостребованные пистолеты продавались Ивером Джонсоном в конце каждого года, и в магазине не было записей о продаже невостребованных пистолетов револьвера Берарделли.^[73] Чтобы подтвердить вывод о том, что Берарделли забрал свой револьвер из ремонтной мастерской, обвинение вызвало свидетеля, который показал, что он видел Берарделли с никелированным револьвером 38 калибра в субботу вечером перед ограблением Брейнтри.^[63]

Выслушав показания работника ремонтной мастерской о том, что «в ремонтной мастерской не было записей о том, что Берарделли забирал оружие, оружия не было в магазине и не было продано», защита поместила Ванцетти на стенд, где он показал, что «он фактически купил пистолет несколькими месяцами ранее у товарища-анархиста Луиджи Фальзини за пять долларов «, что противоречит тому, что он сказал полиции при аресте.^[63][71] Это подтвердил Луиджи Фальзини (Фальсини), друг Ванцетти и его коллега-галлеанист, который заявил, что после покупки револьвера 38-го калибра у некого Риккардо Орчиани,^[74] он продал его Ванцетти.^[63][71][75] Защита также вызвала двух свидетелей-экспертов, мистера Бернса и мистера Фицджеральда, каждый из которых показал, что в револьвер, обнаруженный у Ванцетти, никогда не устанавливали новую пружину и молоток.^[63]

Последним вещественным доказательством окружного прокурора была кепка с висячими ушами, которая, как утверждалось, принадлежала Сакко. Сакко примерил кепку в суде, и, по словам двух газетных художников-зарисовщиков, которые на следующий день рисовали карикатуры, она была слишком маленькой и сидела у него на голове. Но Кацманн настаивал на том, чтобы кепка подходила Сакко, и, отметив дыру в спине, где Сакко каждый день вешал кепку на гвоздь, продолжал называть ее своей, и, отклоняя последующие апелляции, судья Тайер часто ссылался на кепку как на вещественное доказательство. . Однако в ходе расследования Комиссией Лоуэлла 1927 года начальник полиции Брейнтри признал, что он разорвал кепку, когда обнаружил ее на месте преступления через день после убийства. Сомневаясь, что фуражка принадлежит Сакко, начальник сказал комиссии, что она не могла пролежать на улице «тридцать часов с государственной полицией, местной полицией и двумя или тремя тысячами человек».^[76]

Споры омрачили свидетелей обвинения, которые опознали Сакко как находившегося на месте преступления. Одна из них, бухгалтер по имени Мэри Сплейн, точно описала Сакко как человека, которого она видела стреляющим из машины для бегства. Из отчета Феликса Франкфуртера из статьи в Atlantic Monthly:

Рассматривая сцену с расстояния от шестидесяти до восьмидесяти футов, она увидела человека, ранее неизвестного ей, в автомобиле, движущемся со скоростью от пятнадцати до восемнадцати миль в час, и она видела его только с расстояния примерно тридцати футов — то есть от полутора до трех секунд.^[77]

Тем не менее, перекрестный допрос показал, что Сплейн не смог опознать Сакко во время дознания, но припомнил важные детали его внешности более года спустя. В то время как некоторые другие назвали Сакко или Ванцетти мужчинами, которых они видели на месте преступления, гораздо большее количество свидетелей, как обвинение, так и защита, не смогли их идентифицировать.^{[нужна цитата ]}

Возможно, радикальная политика подсудимых сыграла свою роль в вынесении приговора. Судья Тайер, будучи заклятым врагом анархистов, предостерегал защиту от привлечения анархизма в суд. Тем не менее, адвокат Фред Мур чувствовал, что должен вызвать как Сакко, так и Ванцетти в качестве свидетелей, чтобы они могли объяснить, почему они были полностью вооружены при аресте. Оба мужчины показали, что при задержании они собирали радикальную литературу и что они опасались очередного рейда правительственной депортации. Тем не менее, оба навредили их делу бессвязными рассуждениями о радикальной политике, над которыми издевались обвинения. Обвинение также установило, что оба мужчины бежали от призыва в 1917 году в Мексику.^{[нужна цитата ]}

21 июля 1921 года присяжные заседали три часа, затем перешли на обед, а затем вернули обвинительный приговор. Позже сторонники настаивали на том, что Сакко и Ванцетти были осуждены за их анархистские взгляды, но все присяжные настаивали, что анархизм не сыграл никакой роли в их решении осудить этих двух мужчин. В то время обвинение в убийстве первой степени в Массачусетсе каралось смертью. Сакко и Ванцетти отправились на электрический стул, если защита не найдет новых улик.^{[нужна цитата ]}

Приговоры и вероятность вынесения смертных приговоров сразу же вызвали международное мнение. Демонстрации прошли в 60 городах Италии, и в американское посольство в Париже было отправлено множество писем. Демонстрации последовали в ряде городов Латинской Америки.^[78] Анатоль Франс, ветеран кампании за Альфред Дрейфус и обладатель 1921 г. Нобелевская премия по литературе, написал «Обращение к американскому народу»: «Смерть Сакко и Ванцетти сделает их мучениками и покроет стыдом. Вы великий народ. Вы должны быть справедливыми людьми».^[79]

Комитет обороны

В 1921 году большая часть нации еще не слышала о Сакко и Ванцетти. Краткое упоминание об приговоре появилось на третьей странице New York Times. Адвокат Мур радикализировал и политизировал этот процесс, обсуждая анархистские убеждения Сакко и Ванцетти, пытаясь предположить, что они подвергались судебному преследованию в первую очередь за их политические убеждения, а суд был частью плана правительства по остановке анархистского движения в Соединенных Штатах. Его усилия помогли заручиться поддержкой, но обошлись настолько дорого, что в конце концов его уволили из команды защиты.^[80]

Комитет защиты Сакко-Ванцетти был сформирован 9 мая 1920 года сразу после арестов группой анархистов во главе с 23-летним другом Ванцетти Альдино Феликани. В течение следующих семи лет он собрал 300 000 долларов.^[81] Поверенный защиты Фред Мур использовал ее средства для своих расследований.^[82] Разногласия возникли, когда Мур попытался определить, кто совершил преступления Брейнтри, несмотря на возражения анархистов, что он выполнял работу правительства. После того, как Комитет нанял Уильяма Г. Томпсона для руководства защитой, он возразил против его пропагандистских усилий.^[83]

Публицист Комитета защиты написал статью о первом судебном процессе, которая была опубликована в Новая Республика. Зимой 1920–1921 годов Комитет обороны каждую неделю отправлял статьи в профсоюзные издания. Были выпущены брошюры с названиями вроде Клыки в горле труда, иногда печатают тысячи копий. Он послал ораторов в итальянские общины в заводских городах и шахтерских лагерях.^[84] В конечном итоге в комитет были добавлены сотрудники, не относящиеся к анархистскому движению, в частности Мэри Донован, которая имела опыт в качестве лидера профсоюзов и Шинн Фейн организатор.^[85] В 1927 году она и Феликани вместе наняли Гарднера Джексона, Бостон Глобус репортер из богатой семьи, чтобы управлять публичностью и служить посредником между анархистами Комитета и растущим числом сторонников с более либеральными политическими взглядами, среди которых были светские люди, юристы и интеллектуалы.^[86]

Джексон настолько хорошо преодолел разрыв между радикалами и социальной элитой, что Сакко поблагодарил его за несколько недель до казни:

Мы одно сердце, но, к сожалению, представляем два разных класса. … Но всякий раз, когда сердце одного из представителей высшего класса объединяется с эксплуатируемыми рабочими для борьбы за права, в человеческом чувстве возникает чувство спонтанного влечения и братской любви друг к другу.^[87]

Известный американский писатель Джон Дос Пассос присоединился к комитету и написал свой 127-страничный официальный обзор этого дела: Перед стулом: история американизации двух рабочих-иностранцев.^[88] Дос Пассос пришел к выводу, что «едва ли возможно», что Сакко мог совершить убийство в рамках классовой войны, но что мягкосердечный Ванцетти явно невиновен. «Никто в здравом уме, кто планировал такое преступление, не взял бы с собой такого человека», — писал Дос Пассос о Ванцетти.^[89] После казней Комитет продолжил свою работу, помогая собирать материал, который в итоге оказался Письма Сакко и Ванцетти.^[90]

Ходатайства о новом испытании

Судья Тайер отклонил несколько отдельных ходатайств о новом судебном разбирательстве.^[91] Одно ходатайство, так называемое ходатайство Гамильтона-Проктора, касалось результатов судебно-медицинской баллистики, представленных свидетелями-экспертами обвинения и защиты. Эксперт обвинения по огнестрельному оружию Чарльз Ван Амбург повторно исследовал доказательства при подготовке ходатайства. К 1923 году технология сравнения пуль несколько улучшилась, и Ван Амбург представил фотографии пуль, выпущенных из Кольта 32 калибра Сакко, в подтверждение аргумента, что они совпадают с пулей, убившей Берарделли. В ответ неоднозначное^[92][93] самопровозглашенный «эксперт по огнестрельному оружию» защиты, Альберт Х. Гамильтон,^[92] провела демонстрацию в суде с участием двух совершенно новых автоматических пистолетов Colt .32 калибра, принадлежащих Hamilton, а также Colt Sacco .32 той же марки и калибра. Перед судьей Тейером и адвокатами обеих сторон Гамильтон разобрал все три пистолета и поместил основные компоненты — ствол, втулку ствола, возвратную пружину, рамку, затвор и магазин — в три стопки на столе перед собой.^[94][95][96] Он объяснил функции каждой части и начал демонстрировать взаимозаменяемость каждой из частей, смешивая при этом части всех трех пистолетов.^[95] Судья Тайер остановил Гамильтона и потребовал, чтобы он снова собрал пистолет Сакко с соответствующими деталями.^[95]

Другие ходатайства касались бригадира присяжных и эксперта по баллистике обвинения. В 1923 году защита представила письменные показания друга бригадира присяжных, который поклялся, что перед судом бригадир присяжных якобы сказал о Сакко и Ванцетти: «Черт побери, они все равно должны их повесить!» В том же году защита зачитала суду письменные показания капитана Уильяма Проктора (скончавшегося вскоре после завершения судебного разбирательства), в котором Проктор заявил, что не может сказать, что Пуля III выстрелил из пистолета Сакко .32 Colt.^[68] По завершении слушаний апелляции Тайер отклонил все ходатайства о проведении нового судебного разбирательства 1 октября 1924 года.^[97]

Несколько месяцев спустя, в феврале 1924 года, судья Тайер попросил одного из экспертов по огнестрельному оружию обвинения, капитана Чарльза Ван Амбурга, повторно осмотреть Кольт Сакко и определить его состояние. В присутствии окружного прокурора Кацманна Ван Амбург взял у клерка пистолет и начал разбирать его.^[95] Ван Амбург быстро заметил, что ствол пистолета Сакко был совершенно новым и все еще был покрыт защитной пленкой производителя. средство от ржавчины.^[95] Судья Тайер начал частные слушания, чтобы определить, кто вмешался в доказательства, переключив ствол на пистолет Сакко. В течение трех недель слушаний Альберт Гамильтон и капитан Ван Амбург спорили друг с другом, оспаривая авторитет друг друга. Свидетельские показания предполагают, что с ружьем Сакко обращались без особой осторожности и часто разбирали для осмотра. Новый поверенный защиты Уильям Томпсон настаивал на том, что никто на его стороне не мог переключать стволы, «если они не хотели заткнуть шеи петлей».^[98] Альберт Гамильтон клялся, что разбирал пистолет только под наблюдением судьи Тейера. Судья Тайер не выяснил, кто поменял стволы кольта 32-го калибра, но приказал вернуть ржавый ствол на кольт Сакко.^[95] После завершения слушания, без предупреждения судьи Тайера, капитан Ван Амбург забрал оружие Сакко и Ванцетти, а также пули и снаряды, причастные к преступлению, в свой дом, где он хранил их до тех пор, пока разоблачение Boston Globe не раскрыло незаконное присвоение в 1960 году. Ван Амбург подтвердил свою репутацию, написав статью о деле для True Detective Mysteries. В статье 1935 года говорилось, что до открытия переключателя ствола оружия Альберт Гамильтон пытался выйти из зала суда с пистолетом Сакко, но его остановил судья Тайер. Хотя несколько историков этого дела, в том числе Фрэнсис Рассел, сообщили об этой истории как о фактах, нигде в протоколах закрытого слушания по переключению стволов оружия не упоминалось об этом инциденте. В том же году, когда была опубликована статья «Настоящий детектив», баллистическое исследование по делу пришло к выводу, что «то, что могло быть почти неопровержимым доказательством, на самом деле оказалось более чем бесполезным из-за неумелости экспертов».^[99]

Обращение в Высший судебный суд

Защита обжаловала отказ Тэера в их ходатайствах в Высший судебный суд (SJC), высший уровень судебной системы государства. Обе стороны представили свои аргументы пяти судьям 11–13 января 1926 г.^[97] SJC вернул единогласное решение 12 мая 1926 года, поддерживая решения судьи Тэера.^[97][100] Суд не имел полномочий рассматривать протокол судебного заседания в целом или судить о справедливости дела. Вместо этого судьи рассматривали только то, злоупотребил ли Тайер своим усмотрением в ходе судебного разбирательства. Позже Тайер утверждал, что SJC «одобрила» приговоры, которые защитники обвиняемых опротестовали как неправильное толкование решения Суда, который только «не обнаружил ошибок» в его индивидуальных постановлениях.^[101]

Признание Медейроса

В ноябре 1925 года Селестино Медейрос, бывший осужденный, ожидающий суда за убийство, признался в совершении преступлений Брейнтри. Он освободил Сакко и Ванцетти от участия.^[102] В мае, когда SJC отклонила их апелляцию и Медейрос был осужден, защита расследовала подробности истории Медейроса. Полицейские допросы привели их к банде Морелли, базирующейся в Провиденсе, Род-Айленд. Они разработали альтернативную теорию преступления, основанную на истории ограблений обувной фабрики, связях с автомобилем, подобным той, что использовалась в Брейнтри, и других деталях. Лидер банды Джо Морелли поразительно напоминал Сакко.^{[103][104][105]}

Защита подала ходатайство о новом судебном разбирательстве на основании признания Медейроса 26 мая 1926 года.^[97] В поддержку своего предложения они включили 64 письменные показания. Обвинение возражало против 26 показаний под присягой.^[106] Когда Тайер услышал аргументы с 13 по 17 сентября 1926 года,^[97] защита, наряду со своей теорией преступления Медейроса-Морелли, обвинила Министерство юстиции США в содействии обвинению, утаивая информацию, полученную в ходе собственного расследования этого дела. Прокурор Уильям Томпсон выступил с явной политической атакой: «Правительство, которое стало ценить свои секреты больше, чем жизни своих граждан, стало тиранией, называете ли вы это республикой, монархией или чем-то еще!»^[107] Судья Тайер отклонил это ходатайство о проведении нового судебного разбирательства 23 октября 1926 года. Выразив возражения против достоверности Медейроса, он обратился к искам защиты против федерального правительства, заявив, что защита страдает «новым типом болезни … вера в существование чего-то, чего на самом деле и правда не существует ».^[97][108]

Три дня спустя Boston Herald ответил на решение Тэера, изменив свою давнюю позицию и призвав к новому суду. Его редакционная статья «Мы отправляем «, заработал автору Пулитцеровская премия.^[109][110] Никакие другие газеты не последовали этому примеру.^[111]

Вторая апелляция в Высший судебный суд

Защита сразу же снова обратилась в Высший судебный суд и представила свои аргументы 27 и 28 января 1927 года.^[97] Пока апелляция находилась на рассмотрении, профессор права Гарвардского университета и будущий Верховный суд справедливость Феликс Франкфуртер опубликовал статью в Atlantic Monthly аргументирует пересмотр дела. Он отметил, что при рассмотрении первой апелляции SJC уже очень узко оценил свои полномочия, и призвал суд рассмотреть все материалы дела. Он обратил их внимание на пространное заявление Тейера, сопровождавшее его отрицание апелляции Медейроса, описав его как «смесь искажений, искажений, подавлений и искажений», «пропитанную очевидными ошибками».^[112]

В то же время майор Кальвин Годдард был экспертом в области баллистики, который помог первым использовать микроскоп сравнения в судебно-баллистических исследованиях. Он предложил провести независимую судебно-медицинскую экспертизу оружия и пули, используя методы, которые он разработал для использования с микроскопом сравнения.^[113] Годдард сначала предложил провести новую судебно-медицинскую экспертизу для защиты, которая ее отклонила, а затем — для стороны обвинения, которая приняла его предложение.^[113] Используя сравнительный микроскоп, Годдард сравнил Пуля III и гильза .32 Auto, найденная при стрельбе в Брейнтри, вместе с несколькими тестовыми патронами .32 Auto, выпущенными из автоматического пистолета Sacco .32 Colt.^[67][113] Годдард пришел к выводу, что не только Пуля III совпадают со следами нарезов, обнаруженными на стволе пистолета Sacco .32 Colt, но эти царапины, оставленные ударником Sacco .32 Colt на капсюлях отработанных гильз, испытанных на кольте Sacco, соответствуют царапинам, обнаруженным на капсюле отработанного пистолета. гильза обнаружена на месте убийства Брейнтри.^[67][113] Более сложные сравнительные исследования, проведенные в 1935, 1961 и 1983 годах, подтвердили мнение о том, что пуля, по утверждению обвинения, убила Берарделли, а одна из гильз, представленных в качестве доказательства, была выпущена из автоматического оружия Sacco .32 Colt.^[67] Однако в своей книге о новых доказательствах по делу Сакко и Ванцетти историк Дэвид Э. Кайзер писали, что пуля III и ее гильза в представленном виде были заменены обвинением и действительно не были с места происшествия.^[114]

5 апреля 1927 года Высший судебный суд отклонил апелляцию Медейроса.^[97] Обобщая решение, Нью-Йорк Таймс сказал, что SJC определил, что «судья имел право решать, как он», но что SJC «не отрицал законность новых доказательств».^[115] SJC также заявил: «Не обязательно назначать новое судебное разбирательство, даже если доказательства были обнаружены недавно и, если они будут представлены присяжным, оправдают другой вердикт».^[116]

Протесты и пропаганда

В 1924 году, говоря о своем отказе в ходатайстве о новом судебном разбирательстве, судья Тайер обратился к адвокату из Массачусетса: «Вы видели, что я на днях сделал с этими анархическими ублюдками?» судья сказал. «Я думаю, это задержит их на какое-то время! Пусть они пойдут и посмотрим, что они могут получить от Верховного суда!» Взрыв оставался секретом до 1927 года, когда его обнародование вызвало аргументы защитников Сакко и Ванцетти. В Нью-Йорк Уорлд атаковал Тайера как «взволнованного маленького человечка, ищущего огласки и совершенно неповторимого по этическим стандартам, которые можно ожидать от человека, председательствующего в уголовном деле».^[117]

Много социалисты и интеллектуалы агитация за повторное рассмотрение дела безуспешно. Джон Дос Пассос приехал в Бостон, чтобы освещать это дело в качестве журналиста, остался писать брошюру под названием Лицом к стулу,^[118] и был арестован на демонстрации 10 августа 1927 г. вместе с писателем Дороти Паркер, профсоюзный организатор и лидер Социалистической партии Пауэрс Хэпгуд и активист Кэтрин Сарджент Хантингтон.^[119][120] После ареста во время пикета у Дома государства поэт Эдна Сент-Винсент Миллей обратилась к губернатору лично, а затем написала призыв: «Я взываю к вам миллионом голосов: ответьте на наши сомнения … Сегодня вечером в Массачусетсе нужен великий человек».^[121]

Другие, написавшие Фуллеру или подписавшие петиции, включали Альберт Эйнштейн, Джордж Бернард Шоу и Х. Г. Уэллс.^[122] Президент Американская федерация труда в телеграмме губернатору упомянул «длительный промежуток времени между совершением преступления и окончательным решением суда», а также «душевные и физические страдания, которые Сакко и Ванцетти должны были претерпеть в течение последних семи лет» .^[123]

Бенито Муссолини, цель две попытки убийства анархистов, незаметно наводил справки по дипломатическим каналам и был готов попросить губернатора Фуллера смягчить приговоры, если окажется, что его просьба будет удовлетворена.^[124][125]

В 1926 году бомба, предположительно созданная анархистами, разрушила дом Сэмюэля Джонсона, брата Саймона Джонсона и владельца гаража, который вызвал полицию в ночь ареста Сакко и Ванцетти.^[126]

В августе 1927 г. Промышленные рабочие мира (IWW) призвали к трехдневной общенациональной забастовке в знак протеста против ожидаемых казней.^[127] Наиболее заметный отклик пришелся на Вальзенбург угольный район Колорадо, где в забастовке участвовали 1132 из 1167 горняков. Это привело к Колорадская угольная забастовка 1927 года.^[128]

Подсудимые в тюрьме

Со своей стороны, Сакко и Ванцетти, казалось, чередовали настроения неповиновения, мести, смирения и отчаяния. В июньском номере 1926 г. Протеста Умана, опубликованная их Комитетом защиты, содержала статью, подписанную Сакко и Ванцетти, в которой их коллеги призывали к мести. В статье Ванцетти написал: «Я попытаюсь увидеть смерть Тайера [sic ] до того, как он произнес нашу фразу », и попросил коллег-анархистов« отомстить, отомстить нашими именами и именами наших живых и мертвых ».^[129] Статья завершается призывом к читателям вспомнить La Salute è in voi!, Руководство Галлеани по изготовлению бомб.^{[нужна цитата ]}

Оба написали десятки писем, заявляя о своей невиновности, настаивая на том, что их подставили, потому что они анархисты. Их поведение в тюрьме неизменно производило впечатление на охранников и надзирателей. В 1927 году капеллан тюрьмы Дедхэм написал главе следственной комиссии, что не видел никаких доказательств вины или раскаяния со стороны Сакко. Ванцетти произвел впечатление на сокамерников в Государственная тюрьма Чарлстауна как книжный интеллектуал, неспособный к совершению какого-либо насильственного преступления. Писатель Джон Дос Пассос, который навещал обоих мужчин в тюрьме, заметил Ванцетти, «никто в здравом уме, кто планировал такое преступление, не взял бы с собой такого человека».^[130] Ванцетти настолько развил свое знание английского языка, что журналист Мюррей Кемптон позже описал его как «величайшего английского писателя нашего века, который научился своему ремеслу, сделал свою работу и умер в течение семи лет».^[131]

Пока в Тюрьма графства Норфолк Семилетний сын Сакко, Данте, иногда стоял на тротуаре возле тюрьмы и играл в мяч со своим отцом, бросая мяч через стену.^[132]

Приговор

9 апреля 1927 года судья Тайер заслушал заключительные заявления Сакко и Ванцетти. В пространной речи Ванцетти сказал:^[133][134]

Я бы не пожелал собаке или змее, самому низкому и несчастному существу на земле, я бы не пожелал никому из них того, что мне пришлось пострадать за то, в чем я не виновен. Но я убежден, что пострадал за то, в чем виноват. Я страдаю, потому что я радикал, и я действительно радикал; Я страдал, потому что я итальянец, и на самом деле я итальянец … если бы вы могли казнить меня два раза, и если бы я мог переродиться еще два раза, я бы снова жил, чтобы делать то, что я уже сделал.^[135]

Тайер заявил, что ответственность за осуждение лежит исключительно на определении виновности жюри. «Суд не имеет абсолютно никакого отношения к этому вопросу». Он приговорил каждого из них к «смертной казни путем прохождения электрического тока через ваше тело» в течение недели, начинающейся 10 июля.^[133] Он дважды переносил дату казни, пока губернатор рассматривал просьбы о милосердие.^[136]

10 мая в почтовом отделении Бостона была перехвачена пакетная бомба, адресованная губернатору Фуллеру.^[137]

Призыв о помиловании и Консультативный комитет губернатора

В ответ на публичные протесты против вынесения приговора губернатор Массачусетса Алван Т. Фуллер столкнулся с апелляциями в последнюю минуту о помиловании Сакко и Ванцетти. 1 июня 1927 года он назначил Консультативный комитет из трех человек: Президент Эбботт Лоуренс Лоуэлл Гарварда, президент Сэмюэл Уэсли Страттон из Массачусетский технологический институт, и судья по наследству Роберт Грант. Им была поставлена ​​задача рассмотреть судебное разбирательство, чтобы определить, было ли оно справедливым. Назначение Лоуэлла в целом было хорошо встречено, поскольку, хотя в прошлом у него были споры, он также иногда демонстрировал независимость. Адвокаты подумали об отставке, когда они определили, что Комитет настроен против обвиняемых, но некоторые из самых видных сторонников обвиняемых, в том числе профессор права из Гарварда. Феликс Франкфуртер и судья Джулиан В. Мак окружного апелляционного суда США, убедил их остаться, потому что Лоуэлл «не был полностью безнадежным».^[138]

Один из адвокатов защиты, хотя в конечном итоге очень критически относился к работе Комитета, считал, что члены Комитета не в состоянии справиться с задачей, поставленной перед ними губернатором:

Ни один из членов Комитета не обладал необходимыми навыками, присущими опыту судебного разбирательства уголовных дел. … Высокие должности в обществе, занимаемые членами Комитета, заслоняли тот факт, что они не были действительно квалифицированы для выполнения возложенной на них сложной задачи.^[139]

Он также думал, что Комитет, особенно Лоуэлл, вообразил, что может использовать свои новые и более мощные аналитические способности, чтобы превзойти усилия тех, кто работал над этим делом в течение многих лет, даже найдя доказательства вины, от которых отказались профессиональные прокуроры.^[139]

Грант был еще одной фигурой в истеблишменте, судьей суда по наследственным делам с 1893 по 1923 год и надзирателем Гарвардский университет с 1896 по 1921 год, автор десятка популярных романов.^[140] Некоторые критиковали назначение Гранта в Комитет, при этом один из адвокатов защиты сказал, что «окружает его классовое представление о жизни», но Гарольд Ласки в разговоре в то время нашел его «умеренным». Другие цитировали доказательства ксенофобии в некоторых из его романов, ссылки на «мусор» и различные расовые оскорбления. Его биограф допускает, что он был «не лучшим выбором», не ученым-юристом и инвалидом по возрасту. Страттон, единственный участник, который не был «Бостонский брамин, «сохранил самый низкий публичный статус из трех и почти не говорил во время слушаний.^[141]

В своих более ранних апелляциях защита ограничивалась протоколом судебного заседания. Однако комитет губернатора не был судебным разбирательством, поэтому комментарии судьи Тейера за пределами зала суда можно было использовать для демонстрации его предвзятости. Однажды Тайер сказал репортерам, что «ни один длинноволосый анархист из Калифорнии не может управлять этим судом!»^[142] Согласно письменным показаниям очевидцев, Тайер также читал лекции членам своих клубов, называя Сакко и Ванцетти «большевиками!». и говоря, что он «сделает их хорошими и правильными». Во время первой недели суда над Дедхэмом Тайер сказал репортерам: «Вы когда-нибудь видели дело, в котором было распространено так много листовок и проспектов … говоря, что люди не могут добиться справедливого судебного разбирательства в Массачусетсе? Вы подождите, пока я не скажу поручите присяжным, я им покажу! «^[143] В 1924 году Тайер встретился с адвокатом из Массачусетса в Дартмуте, его альма матер, и сказал: «Вы видели, что я сделал с этими анархическими ублюдками на днях. Думаю, это задержит их на какое-то время… Пусть они сейчас пойдут в Верховный суд и посмотрим, что они могут от них получить. «^[144] Комитет знал, что после приговора Бостон Глобус Репортер Фрэнк Сибли, освещавший судебный процесс, написал протест генеральному прокурору Массачусетса, осуждая вопиющую предвзятость Тэйера. Поведение Тэера как в зале суда, так и за его пределами стало общественной проблемой. Нью-Йорк Уорлд нападая на Тайера как на «взволнованного маленького человечка, ищущего огласки и совершенно непроницаемого для этических норм, которые можно ожидать от человека, председательствующего в деле о смертной казни».^[145]

12–13 июля 1927 г., после показаний эксперта по огнестрельному оружию защиты Альберта Х. Гамильтона перед Комитетом, помощник окружного прокурора Массачусетса Дадли П. Ранни воспользовался возможностью, чтобы допросить Гамильтона. Он представил письменные показания, в которых ставит под сомнение верительные грамоты Гамильтона, а также его действия во время судебного процесса над Чарльзом Стилоу в Нью-Йорке, в котором показания Гамильтона, связывающие следы нарезов с пулей, использованной для убийства жертвы, чуть не отправили невиновного человека на электрический стул.^[92][146] Комитет также получил известие от начальника полиции Брэйнтри, который сказал им, что нашел кепку на Перл-стрит, якобы сброшенную Сакко во время преступления, через полные 24 часа после того, как машина для побега скрылась с места происшествия. Вождь сомневался, что кепка принадлежит Сакко, и назвал весь процесс состязанием, «чтобы увидеть, кто может сказать самую большую ложь».^[147]

После двух недель заслушивания свидетелей и изучения доказательств Комитет решил, что судебное разбирательство было справедливым и новое судебное разбирательство не было оправдано. Они также оценили обвинения против Тайера. Их критика, выраженная словами судьи Гранта,^[148] был прямым: «Ему не следовало говорить о деле со скамейки запасных, и это было серьезным нарушением судебной этики». Но они также сочли некоторые обвинения в его заявлениях невероятными или преувеличенными и определили, что все, что он мог сказать, не повлияло на суд. Чтение стенограммы судебного заседания убедило их, что Тайер «старался быть безупречно справедливым». Комитет также сообщил, что присяжные заседатели почти единодушно одобрили проведение Тэера на суде.^[149]

Адвокат защиты позже с сожалением заметил, что публикация отчета комитета «внезапно развеяла растущие сомнения среди лидеров общественного мнения в Новой Англии».^[150] Сторонники осужденных осудили комитет. Гарольд Ласки сказал Холмсу, что работа комитета показала, что лояльность Лоуэлла «своему классу … превосходит его идеи логики и справедливости».^[151]

Адвокаты защиты Уильям Г. Томпсон и Герберт Б. Эрманн ушли из дела в августе 1927 года и были заменены Артур Д. Хилл.^[152]

Казнь и похороны

Казнь была назначена на полночь с 22 по 23 августа 1927 года. 15 августа в доме одного из присяжных заседателей Дедхэма взорвалась бомба.^[153] В воскресенье, 21 августа, более 20000 протестующих собрались на Бостон Коммон.^[154]

Сакко и Ванцетти ожидали казни в своих камерах в Государственная тюрьма Чарлстауна, и оба мужчины несколько раз отказывали священнику в свой последний день, поскольку они были атеистами.^[155][156] Их адвокат Уильям Томпсон попросил Ванцетти выступить с заявлением против жестокого возмездия за его смерть, и они обсудили прощение своих врагов.^[157] Томпсон также попросил Ванцетти в последний раз поклясться в невиновности его и Сакко, что Ванцетти и сделал. Селестино Медейрос, казнь которого была отложена в случае, если его показания потребуются на другом судебном процессе над Сакко и Ванцетти, был казнен первым. Следующим был Сакко и тихо подошел к электрический стул, затем крикнул «Прощай, мама».^[2][158] Ванцетти, в свои последние минуты жизни, пожал руки охранникам и поблагодарил их за доброе обращение, прочитал заявление, в котором провозглашал свою невиновность, и, наконец, сказал: «Я хочу простить некоторых людей за то, что они сейчас делают со мной».^[2][159] После казней посмертные маски были сделаны из мужчин.^[160]

На следующий день жестокие демонстрации прокатились по многим городам, включая Женеву, Лондон, Париж, Амстердам и Токио. В Южной Америке дикие кошки поражают закрытые фабрики. Трое погибли в Германии, а протестующие в Йоханнесбурге сожгли американский флаг возле американского посольства.^[161] Утверждалось, что некоторые из этих мероприятий были организованы Коммунистическая партия.^[162]

В Похоронное бюро Лангоне в Бостоне North End, более 10 000 скорбящих в течение двух дней смотрели на Сакко и Ванцетти в открытых гробах. В похоронном бюро возвестили венок над гробами. В attesa l’ora della vendetta (В ожидании часа мести). В воскресенье, 28 августа, по городу прошла двухчасовая похоронная процессия с огромными подношениями цветов. В шествии приняли участие тысячи демонстрантов, и более 200 тысяч вышли посмотреть.^[163] Полиция заблокировала маршрут, который проходил мимо Государственного дома, и однажды произошла схватка скорбящих с полицией. Катафалки достигли Кладбище Forest Hills где после краткой хвалебной речи тела были кремированы.^[164] В Бостон Глобус назвал это «одними из самых грандиозных похорон современности».^[165]Уилл Х. Хейс, глава головной организации киноиндустрии, приказал уничтожить все пленки похоронной процессии.^[166]

Прах Сакко был отправлен в Торремаджоре, город его рождения, где они похоронены у подножия памятника, воздвигнутого в 1998 году. Прах Ванцетти был похоронен вместе с его матерью в Виллафаллетто.^[167][168]

Продолжающиеся протесты и анализы

Итальянский анархист Северино Ди Джованни, один из самых ярых сторонников Сакко и Ванцетти в Аргентине, бомбил американское посольство в Буэнос-Айресе через несколько часов после того, как эти двое были приговорены к смертной казни.^[169] Через несколько дней после казни вдова Сакко поблагодарила Ди Джованни письмом за его поддержку и добавила, что директор табачной фирмы Combinados предложил производить сигареты под названием «Sacco & Vanzetti».^[169] 26 ноября 1927 года Ди Джованни и другие взорвали табачную лавку Combinados.^[169] 24 декабря 1927 года Ди Джованни взорвал штаб-квартиру The National City Bank of New York и из Банк Бостона в Буэнос-Айресе в знак протеста против казни.^[169] В декабре 1928 года Ди Джованни и другие потерпели неудачу в попытке взорвать поезд, в котором Избранный президент Герберт Гувер путешествовал во время своего визита в Аргентину.^[169]

Три месяца спустя бомбы взорвались в Метро Нью-Йорка, в церкви Филадельфии и в доме мэра Балтимора. Дом одного из присяжных заседателей по делу Дедхэма был взорван, в результате чего он и его семья были сброшены с постели. 18 мая 1928 года бомба разрушила крыльцо дома палача Роберта Эллиота.^[170] Еще в 1932 году дом судьи Тейера был разрушен, а его жена и экономка были ранены в результате взрыва бомбы.^[171] После этого Тайер постоянно жил в своем клубе в Бостоне, охраняемый 24 часа в сутки до своей смерти 18 апреля 1933 года.

В октябре 1927 г. Х. Г. Уэллс написал эссе, в котором подробно обсуждал этот случай. Он назвал это «делом вроде Дело Дрейфуса, которым проверяется и проявляется душа народа ». Он чувствовал, что американцы не смогли понять, что в этом случае вызвало европейское мнение:^[172]

Вина или невиновность этих двух итальянцев — это не вопрос, который волновал мировое мнение. Возможно, они были настоящими убийцами, и еще более вероятно, что они знали о преступлении больше, чем они могли бы признать. … Европа не «повторяет» попытки Сакко и Ванцетти или что-то в этом роде. Он говорит то, что думает о судье Тайере. Казнь политических оппонентов как политических оппонентов по образцу Муссолини и Москва мы можем понять, или бандитов как бандитов; но дело о том, чтобы судить и казнить убийц как красных или красных как убийц, кажется новым и очень пугающим направлением для судов государства в самом могущественном и цивилизованном Союзе на земле.

Он использовал это дело, чтобы пожаловаться на то, что американцы слишком чувствительны к иностранной критике: «Едва ли можно допустить, чтобы фраза, которая не является очень лестным взглядом, пересекла Атлантику, без того, чтобы какой-нибудь американец не взорвался».^[172]

В 1928 г. Аптон Синклер опубликовал свой роман Бостон, обвинительный акт американской судебной системы. Он исследовал жизнь и писания Ванцетти, как его фокус, и смешал вымышленных персонажей с историческими участниками испытаний. Хотя его портрет Ванцетти был полностью сочувствующим, Синклер разочаровал защитников, не оправдав Сакко и Ванцетти в преступлениях, хотя он и утверждал, что суд над ними был несправедливым.^[173] Спустя годы он объяснил: «Некоторые вещи, которые я сказал, вызвали недовольство фанатичных верующих; но, изобразив аристократов такими, какие они есть, я должен был сделать то же самое для анархистов».^[174][175] Во время исследования книги Синклер конфиденциально сказал Сакко и бывший адвокат Ванцетти Фред Х. Мур, что они оба виновны и что он (Мур) предоставил им фальшивые алиби; Синклер был склонен полагать, что это действительно так, и позже назвал это «этической проблемой», но он не включил информацию о разговоре с Муром в свою книгу.^[176][177]

Когда письма Сакко и Ванцетти появились в печати в 1928 году, журналист Вальтер Липпманн прокомментировал: «Если бы Сакко и Ванцетти были профессиональными бандитами, то историки и биографы, пытающиеся вывести характер личности из личных документов, могли бы с таким же успехом закрыть магазин. Судя по каждому известному мне тесту для определения характера, это письма невинных людей».^[178] 3 января 1929 г., когда губернатор Фуллер покинул церемонию инаугурации своего преемника, он обнаружил копию Буквы толкнул его кто-то из толпы. Он повалил его на землю «с восклицанием неуважения».^[179]

Интеллектуальные и литературные сторонники Сакко и Ванцетти продолжали высказываться. В 1936 году, в день, когда Гарвард отпраздновав свое 300-летие, 28 выпускников Гарварда выступили с заявлением, в котором критиковали отставного президента Лоуэлла за его роль в Консультативном комитете губернатора в 1927 году. Хейвуд Браун, Малькольм Коули, Granville Hicks, и Джон Дос Пассос.^[180]

Судебная реформа Массачусетса

После утверждения SJC о том, что он не может назначить новое судебное разбирательство, даже если появятся новые доказательства, которые «оправдывают другой вердикт», в юридическом сообществе Бостона быстро сформировалось движение за «радикальную реформу».^[115] В декабре 1927 года, через четыре месяца после казни, Судебный совет Массачусетса сослался на дело Сакко и Ванцетти как на свидетельство «серьезных недостатков в наших методах отправления правосудия». Он предложил ряд изменений, направленных на то, чтобы обратиться к обеим сторонам политического разрыва, включая ограничения на количество и время подачи апелляций. Его основное предложение касалось права SJC на пересмотр. Он утверждал, что судья выиграет от полного пересмотра судебного разбирательства и что никто не должен нести бремя смертной казни. Пересмотр может защитить судью, решения которого были оспорены, и снизить вероятность вовлечения губернатора в дело. Он просил, чтобы SJC имел право назначить новое судебное разбирательство «на любом основании, если интересы правосудия, по-видимому, требуют его расследования».^[181] Губернатор Фуллер поддержал это предложение в своем ежегодном послании в январе 1928 года.^[182]

Судебный совет повторял свои рекомендации в 1937 и 1938 годах. Наконец, в 1939 году предложенная формулировка была принята. С этого времени от SJC требовалось пересмотреть все дела о смертной казни, рассмотреть все дела и подтвердить или отменить приговор на основании закона и доказательств или «по любой другой причине, которую может потребовать правосудие» (Mass Общие законы, 1939 гл. 341)^{[183][184][185]}

Исторические точки зрения

Многие историки, особенно историки права, пришли к выводу, что судебное преследование Сакко и Ванцетти, судебный процесс и его последствия представляют собой вопиющее пренебрежение политическими взглядами. гражданские свободы, и особенно критиковать решение Тайера отказать в повторном судебном разбирательстве.

Джон У. Джонсон сказал, что на власти и присяжных повлияли сильные антиитальянские предубеждения и предубеждение против иммигрантов, широко существовавшее в то время, особенно в Новой Англии.^[186] Против обвинений в расизме и расовых предрассудках Пол Аврич, Бренда и Джеймс Лутц указывают на то, что оба мужчины были известными анархистами членами боевой организации, члены которой проводили жестокую кампанию бомбардировок и покушений на убийства, действия, осуждаемые большинством американцев в США. все фоны.^[187][188] Хотя в целом анархистские группы не финансировали свою боевую деятельность через ограбления банков, факт, отмеченный следователями Бюро расследований, не относился к группе галлеанистов. Марио Буда охотно сказал интервьюеру: «Andavamo a prenderli dove c’erano«(« Раньше мы ходили и брали [деньги] там, где они были »), имея в виду фабрики и банки.^[27] Охранник Берарделли тоже был итальянцем.

Джонсон и Аврич предполагают, что правительство преследовало Сакко и Ванцетти за грабежи и убийства как удобное средство положить конец их боевым действиям в качестве галлеанистов, чьи бомбардировки в то время представляли смертельную угрозу как для правительства, так и для многих американцев. .^[186][189] Столкнувшись с секретной подпольной группой, члены которой сопротивлялись допросу и верили в свое дело, федеральные и местные чиновники, использующие обычную тактику правоохранительных органов, неоднократно терпели неудачу в своих попытках идентифицировать всех членов группы или собрать достаточно улик для судебного преследования.^[188]

Большинство историков полагают, что Сакко и Ванцетти были на каком-то уровне вовлечены в кампанию галлеанистских бомбардировок, хотя их точные роли не определены.^[27][190] В 1955 г. Чарльз Погги, давний анархист и гражданин США, побывал в Савиньяно в Эмилия-Романья регион Италии, чтобы навестить старых товарищей, в том числе главного бомбардировщика галлеанистов Марио «Майк» Буда.^[27] Обсуждая ограбление Брейнтри, Буда сказал Погги:Sacco c’era«(Сакко был там).^[27] Погги добавил, что у него «сильное чувство, что сам Буда был одним из грабителей, хотя я не спрашивал его, и он не отвечал».^[191] Были ли Буда и Ферруччо Коаччи, чей общий арендованный дом содержал схему производителя автоматического пистолета .32 Savage (соответствующий пистолету .32 Savage, который, как полагают, использовался для стрельбы как по Берарделли, так и по Парментеру), также участвовали в ограблении и убийствах Брейнтри останется предметом размышлений.^[192]

Более поздние доказательства и расследования

В 1941 году лидер анархистов Карло Треска, сказал член комитета защиты Сакко и Ванцетти. Макс Истман, «Сакко был виновен, а Ванцетти невиновен»,^[193] хотя из его заявления ясно, что Треска приравнивал вину только к нажатию на курок, то есть Ванцетти не был главным спусковым крючком с точки зрения Трески, но был сообщником Сакко. Эта концепция невиновности резко контрастирует с юридический.^[194] Обе Нация и Новая Республика отказался опубликовать разоблачение Трески, которое, по словам Истмана, произошло после того, как он потребовал от Трески правды о причастности двух мужчин к стрельбе.^[193] История наконец появилась в Национальное обозрение в октябре 1961 г.^[195] Другие, кто знал Треску, подтвердили, что он делал им подобные заявления:^[195] но дочь Трески настаивала, что ее отец никогда не намекал на вину Сакко. Другие приписывали откровения Трески его разногласиям с галлеанистами.^[196]

Организатор лейбористской партии Энтони Рамулия, анархист 1920-х годов, сказал в 1952 году, что бостонская анархическая группа попросила его быть свидетелем ложного алиби для Сакко. Согласившись, он вспомнил, что в тот день находился в тюрьме, поэтому не мог давать показания.^[197]

И Сакко, и Ванцетти ранее бежали в Мексику, сменив имена, чтобы избежать призывной регистрации, — факт, который прокурор в ходе судебного разбирательства по делу об убийстве использовал, чтобы продемонстрировать отсутствие патриотизма, и который им не разрешили опровергнуть. Сторонники Сакко и Ванцетти позже утверждали, что эти люди бежали из страны, чтобы избежать преследований и призыва в армию; их критики заявили, что они уехали, чтобы избежать обнаружения и ареста за воинственные и подстрекательские действия в Соединенных Штатах. Однако история анархизма в Италии в 1953 году, написанная анонимными коллегами, выявила иную мотивацию:

Несколько десятков итальянских анархистов уехали из США в Мексику. Некоторые предполагают, что поступили так из трусости. Нет ничего более лживого. Идея поехать в Мексику возникла в головах нескольких товарищей, которые были встревожены идеей, что, оставаясь в Соединенных Штатах, им будут принудительно воспрепятствованы выезд в Европу, где революция, разразившаяся в России в феврале, обещала распространились по всему континенту.^[198]

В октябре 1961 г. баллистические испытания были запущены с улучшенной технологией на Sacco’s Кольт полуавтоматический пистолет. Результаты подтвердили, что пуля, убившая Берарделли в 1920 году, была выпущена из пистолета Сакко.^[199] Привычка суда Тайера ошибочно называть пистолет Sacco .32 Colt, а также любой другой автоматический пистолет «револьвером» (распространенный обычай того времени), иногда вводила в заблуждение исследователей более позднего поколения, пытающихся проследить след судебно-медицинских доказательств.^[63]

В 1987 году Чарли Уиппл, бывший Бостон Глобус Редактор редакционной страницы рассказал о разговоре, который у него был с сержантом Эдвардом Дж. Зайболтом в 1937 году. По словам Уиппла, Зайболт сказал, что «в этом случае мы поменяли орудие убийства», но указал, что он будет отрицать это, если Уиппл когда-либо напечатает его.^[200][201] Однако во время суда над Сакко и Ванцетти Зайболт был всего лишь патрульным и не работал в отделении баллистики Бостонской полиции; Зайболт умер в 1961 году, не подтвердив рассказ Уиппла.^[200] В 1935 году капитан Чарльз Ван Амбург, ключевой свидетель обвинения по баллистике, написал статью из шести частей по этому делу для детективный журнал. Ван Амбург описал сцену, в которой Тайер поймал эксперта по оборонной баллистике Гамильтона, пытающегося покинуть зал суда с пистолетом Сакко. Однако Тайер ничего не сказал о таком шаге во время слушания по вопросу о переключателе ствола оружия и отказался обвинять обе стороны. После закрытого слушания по вопросу о переключателе стволов Ван Амбург хранил пистолет Сакко в своем доме, где он оставался до Бостон Глобус сделал разоблачение в 1960 году.^[202]

В 1973 году бывший мафиози опубликовал признание Фрэнка «Бутси» Морелли, брата Джо. «Мы вырубили их, мы убили тех парней во время ограбления», — сказал Бутси Морелли. Винсент Тереза. «Эти два болвана Сакко и Ванцетти взяли его в подбородок».^[203]

Перед своей смертью в июне 1982 года Джованни Гамбера, член команды анархистских лидеров из четырех человек, которые встретились вскоре после ареста Сакко и Ванцетти, чтобы спланировать свою защиту, сказал своему сыну, что «все [в ближайшем окружении анархистов] знали что Сакко виновен, а Ванцетти невиновен в том, что касается фактического участия в убийстве ».^[204]

За несколько месяцев до своей смерти выдающийся юрист Чарльз Э. Визански-младший, который 45 лет председательствовал в окружном суде США в Массачусетсе, написал Расселу: «Я лично убежден вашими статьями в том, что Сакко виновен». Оценка судьи была значительной, потому что он был одним из Феликс Франкфуртер «Хот-доги», и судья Франкфуртер поддержал его назначение в федеральную коллегию.^[205]

В Лос-Анджелес Таймс 24 декабря 2005 г. опубликовала статью «Письмо Синклера, оказывается, еще одно разоблачение», в которой содержится ссылка на недавно обнаруженное письмо Аптона Синклера к адвокату Джону Бердсли, в котором Синклер, писатель-социалист, известный своими разоблачительными романами, рассказал о разговоре с Фред Мур, поверенный Сакко и Ванцетти. В этом разговоре, в ответ на запрос Синклера о правде, Мур заявил, что и Сакко, и Ванцетти на самом деле виновны, и что Мур сфабриковал свои алиби в попытке избежать обвинительного приговора. В Лос-Анджелес Таймс интерпретирует последующие письма как указание на то, что, чтобы избежать потери продаж для его радикальных читателей, особенно за рубежом, и из-за опасений за свою безопасность, Синклер не изменил предпосылку своего романа в этом отношении.^[206] Тем не менее, Синклер также выразил в этих письмах сомнения относительно того, заслуживает ли Мур доверия в первую очередь, и он фактически не утверждал невиновность этих двоих в романе, сосредоточившись вместо этого на аргументе, что судебное разбирательство, которое они получили, было несправедливым. .^[207]

Прокламация Дукакиса

В 1977 году, когда приближалось 50-летие казней, губернатор Массачусетса Майкл Дукакис обратился в Управление юрисконсульта губернатора с просьбой сообщить, «есть ли серьезные основания полагать — по крайней мере, в свете сегодняшних правовых стандартов — что Сакко и Ванцетти были несправедливо осуждены и казнены» и рекомендовать соответствующие меры.^[208] В итоговом «Докладе губернатору по делу Сакко и Ванцетти» подробно излагались основания для сомнений в том, что судебное разбирательство было проведено справедливо в первой инстанции, а также утверждалось, что такие сомнения только подкреплялись «обнаруженными позже или раскрытыми позже доказательствами. . «^[209] В отчете ставились под сомнение предвзятый перекрестный допрос, разрешенный судьей, враждебность судьи, фрагментарный характер доказательств и показания очевидцев, которые стали известны после суда. Он счел обвинение судьи присяжным в том, что оно подчеркнуло поведение обвиняемых во время их ареста и выдвинуло на первый план определенные вещественные доказательства, которые позже были поставлены под сомнение.^[210] В отчете также опровергнут довод о том, что судебный процесс подлежал судебному пересмотру, отметив, что «система рассмотрения дел об убийствах в то время … не обеспечивала нынешних гарантий».^[211]

Основываясь на рекомендациях Управления юрисконсульта, Дукакис объявил 23 августа 1977 года, 50-ю годовщину их казни, Днем памяти Николы Сакко и Бартоломео Ванцетти.^[212] В его прокламации, выпущенной на английском и итальянском языках, говорилось, что Сакко и Ванцетти были несправедливо осуждены и осуждены, и что «любой позор должен быть навсегда удален с их имен». Он не простил их, потому что это означало бы, что они виновны. Он также не утверждал их невиновности.^{[213][214][215]} Резолюция с осуждением Дукакиса провалилась в сенате Массачусетса 23 голосами против 12.^[216] Позже Дукакис выразил сожаление только из-за того, что не обратился к семьям жертв преступления.^[217]

Позже дань уважения

Мемориальная комиссия попыталась представить гипсовую повязку, выполненную в 1937 г. Гуцон Борглум, скульптор Гора Рашмор, губернаторам Массачусетса и мэрам Бостона в 1937, 1947 и 1957 годах, но безуспешно. 23 августа 1997 года, в 70-ю годовщину казни Сакко и Ванцетти, в Бостоне состоялась первая Итало-американский Мэр, Томас Менино, и итало-американский губернатор Массачусетса, Пол Челлуччи, представила работу на Бостонская публичная библиотека, где он остается на виду.

Принятие города этого произведения искусства не предназначено для возобновления споров о виновности или невиновности Сакко и Ванцетти, — сказал Менино. — Оно призвано напомнить нам об опасности судебная ошибка, и мы все имеем право на справедливое судебное разбирательство.^[218]

Событие вызвало возобновление дебатов о справедливости судебного разбирательства на редакционных страницах журнала. Boston Herald.^[219]

Мозаичная фреска, изображающая процесс над Сакко и Ванцетти, установлена ​​в главном кампусе Сиракузского университета. В Брейнтри, штат Массачусетс, на углу Френч-авеню и Перл-стрит мемориал отмечает место убийства. Мемориал состоит из двух экспонатов. Первый — это защищенный от непогоды плакат, в котором обсуждается преступление и последующий суд. Второй экспонат — металлическая доска, увековечивающая память жертв преступления.

«Сакко и Ванцетти» Центурия «был американским анархистским военным подразделением в Колонна Дуррути который боролся в гражданская война в Испании.^[220]

Многие сайты в бывший СССР названы в честь «Сакко и Ванцетти»: например, завод по производству пива в г. Москва,^[221] а колхоз в Донецк область, край, Украина; и улица и жилой комплекс в г. Екатеринбург.;^[222] «Сакко и Ванцетти» также была популярной маркой русских карандашей 1930–2007 годов. Во многих городах Италии есть улицы, названные в честь Сакко и Ванцетти, в том числе Виа Сакко-Ванцетти в Торремаджоре, Родной город Сакко; и Виллафаллетто, Ванцетти.^[223]

В 2017 году в рамках проекта Eagle Scout возле здания Верховного суда Норфолка была установлена ​​мемориальная доска в ознаменование судебного процесса.

Ссылки в популярной культуре

Эта секция нужны дополнительные цитаты для проверка. Пожалуйста помоги улучшить эту статью к добавление цитат в надежные источники. Материал, не полученный от источника, может быть оспорен и удален. Найдите источники: «Сакко и Ванцетти»  – Новости  · газеты  · книги  · ученый  · JSTOR (Август 2020 г.) (Узнайте, как и когда удалить этот шаблон сообщения)

Игры

• Джеймс Тербер и пьеса Эллиота Ньюджента 1940 года Самец включает настойчивое требование профессора колледжа прочитать заявление Ванцетти при вынесении приговора его классу английской композиции.^[224] В следующем году он был адаптирован как фильм с участием Генри Фонда и Оливия де Хэвилленд.
• В 1999 г. труппа Народного света и театра в г. Малверн, Пенсильвания премьера пьесы Луи Липпы, Сакко и Ванцетти: Водевиль. Под руководством соучредителя Кена Марини в нем приняли участие давние члены компании Том Тети и Стивен Новелли. Впоследствии он получил постановки в Городском театре Питтсбурга; труппа театра Марин, Сан-Франциско; и Театр горилл в Тампа-Бэй.^{[нужна цитата ]}
• В 2000 году спектакль Голоса на ветру к Эрик Пол Эриксон вращается вокруг последних часов жизни Сакко и Ванцетти. Бывший губернатор Массачусетса Майкл Дукакис записал аудиоклип своего публичного выступления к 50-летию постановки.^[225]
• В 2001, Антон Коппола представил свою оперу Сакко и Ванцетти.^[226]
• В 2014 году Иосиф Силовский написал и исполнил внебродвейскую пьесу о Сакко и Ванцетти, Отправить для миллиона мужчин.^[227]

Фильмы и телевидение

• История Сакко-Ванцетти был показан на телевидении в 1960 году. В двухсерийной драме Мартин Бальзам как Сакко и Стивен Хилл как Ванцетти.^[228]
• В 1965 г. BBC произведено Хороший сапожник и бедный торговец рыбой, телефильм о деле.^[229]
• Сакко и Ванцетти, фильм 1971 года итальянского директор Джулиано Монтальдо покрывает корпус, и звезды Риккардо Куччолла и Джан Мария Волонте как Сакко и Ванцетти соответственно.^[230] Джоан Баэз исполнила песню «Вот вам» (Музыка от Эннио Морриконе, слова Баэз) к фильму. Эта же песня позже была использована в видеоигре 2014 года. Metal Gear Solid V: Ground Zeroes.
• Документальный фильм 2006 года Сакко и Ванцетти был направлен Питером Миллером.^[231] Продюсеры Питер Миллер и редактор Эми Линтон, фильм представляет интервью с исследователями и историками жизни Никола Сакко и Бартоломео Ванцетти и их судебного процесса. В нем также представлены судебно-медицинские доказательства, опровергающие то, что использовалось обвинением во время судебного разбирательства. Тюремные письма, написанные обвиняемыми, читают актеры озвучивания с Тони Шалхуб как Сакко и Джон Туртурро как Ванцетти.^[232] Опрошенные включают Говард Зинн, Шпильки Теркель, и Арло Гатри.
• Клан Сопрано эпизод Легенда о Теннесси Молтисанти кратко упоминает их имена, пока семья Сопрано обедает, обсуждая знаменитых итальянских американцев.

Музыка

• В 1932 году композитор Рут Кроуфорд Сигер написал песню «Sacco, Vanzetti» по заказу Общества современной музыки в Филадельфии.^[233]
• В 1963 г. Пулитцеровская премия -победивший американец композитор Роджер Рейнольдс установить подборки писем Ванцетти на музыку в камерном произведении Портрет Ванцетти для рассказчика, смешанного ансамбля и электроники.^[234]
• Когда он умер в 1964 году, американец композитор Марк Блицштейн работал над опера о Сакко и Ванцетти, которые Леонард Лерман завершенный.^[235]
• В 1971 г. Жорж Мустаки адаптировал песню Эннио Морриконе / Джоан Баез «Here’s to you» под новым названием «Marche de Sacco et Vanzetti» для своего альбома. Il y avait un jardin (Был сад).^[236][237]
• В 1976 году немецкий фолк-коллектив Manderley включил в свой альбом песню «Sacco’s Brief» (Письмо Сакко). Fliegt, Gedanken, fliegt.^[238]
• Американский певец Вуди Гатри записал серию песен, известных как Баллады о Сакко и Ванцетти.
• Музыкальный клип на песню «Нет приюта «американской рэп-метал группа Ярость против машины, показывает казни как Сакко и Ванцетти, так и Скоттсборо Бойз, оба являются историческими примерами несправедливых судебных процессов.
• Американский народный певец Чарльз Кинг написал песню «Two Good Arms» о Сакко и Ванцетти в 1977 году к пятидесятилетию их смерти. Песня была исполнена Холли Рядом и Ронни Гилберт.
• На его альбоме 1972 года FM и AM, Джордж Карлин упомянул новую музыкальную супергруппу под названием Crosby, Stills, Nash, Young, Merrill, Lynch, Pierce, Sacco & Vanzetti.^[239]
• На своем первом EP Игральная кость, изданный в 2020 году итальянский рэпер MrThony / theGuz включен трек, посвященный истории неправомерного осуждения Бартоломео Ванцетти

Письменные работы, картины

• Книга Аптона Синклера 1928 года Бостон вымышленная интерпретация дела.^[240]
• Х. Г. Уэллс книга 1928 года Мистер Блетсуорси на острове Рэмпол относится к делу и реакции на него главного героя.^[241]
• В начале 1930-х гг. Бен Шан произвел серию работ по делу, в частности Страсть Сакко и Ванцетти, принадлежащий Музей американского искусства Уитни в Нью-Йорке.^[242] Аналогичная фреска размером 60 на 12 футов от Шана, выполненная из мрамора и эмаль, установлен на восточной стене Huntington Beard Crouse Hall в Сиракузский университет.^[243]
• Глава «Удержание форта: ночь Сакко и Ванцетти умерли» Фрэнк Мурхаус Роман 1993 года Великие дни изображает жестокие демонстрации в Женеве после казни.^[244]
• В 1935 г. Максвелл Андерсон отмеченная наградами драма Winterset представил историю человека, который пытается очистить имя своего отца-итальянца-иммигранта, казненного за грабеж и убийство.^[245] Он был адаптирован как художественный фильм год спустя.^[246]
• В 1936 г. вышел третий роман в Джон Дос Пассос ‘ СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ АМЕРИКИ. трилогия, Большие деньгиМэри Френч работает в Комитете защиты Сакко и Ванцетти и арестована в знак протеста против их неизбежной казни.^[247]
• Джеймс Т. Фаррелл роман 1946 года Бернард Клэр использует антиитальянские настроения, спровоцированные освещением дела и толпой на Юнион-сквер в Нью-Йорке в ожидании новостей о казнях, в качестве критических элементов сюжета.^[248]
• Марк Бинелли представил их как Лорел-и-Харди -как комедийная команда в романе 2006 года Сакко и Ванцетти должны умереть!^[249]
• Подробно процесс обсуждается в Курт Воннегут роман 1979 г. Тюремщик, в котором Воннегут предполагает, что этот случай — особенно признание Медейроса — представляет собой современный день, параллельный распятие Иисуса.^[250]
• Рик Гири написал графический роман 2011 года под названием Жизни Сакко и Ванцетти как часть его Сокровищницы убийств XX века.^[251]
• В романе Вита Ностра к Марина и Сергей Дьяченко, (Марина и Сергей Дьяченко ) Институт специальных технологий находится на улице Сакко и Ванцетти.
• В романе Paradies Amerika немецким автором Эгон Эрвин Киш, Сакко и Ванцетти упоминаются как жертвы «варварского судебного убийства».^[252]

Поэзия

• Джон Дос Пассос написал стихотворение «Теперь они мертвы» о казнях Сакко и Ванцетти.^[253]
• В его стихотворении «Америка «, Аллен Гинзберг представляет каталог лозунгов, который включает строчку: «Сакко и Ванцетти не должны умирать».^[254]
• Карл Сэндберг описал казнь Сакко и Ванцетти в своем стихотворении «Законный полуночный час».^[255]
• Эдна Сент-Винсент Миллей написал стихотворение после казней под названием «В правосудии отказано в Массачусетсе».^[256]
• Уильям Карлос Уильямс написал стихотворение под названием «Экспромт: лохи» в ответ на суд.^[257]
• Валлийский поэт Алан Льюис, погибший во Второй мировой войне, написал стихотворение в форме драматического монолога под названием «Сакко пишет своему сыну».^[258]

Смотрите также

•  Биографический портал
• Эдвард Холтон Джеймс

Цитаты

Процитированные работы

• Парр, Джеймс Л. (1 октября 2009 г.). Дедхэм: исторические и героические сказки из Ширтауна. Аркадия Паблишинг Инкорпорейтед. ISBN  978-1-62584-277-0. Получено 15 августа, 2019.

дальнейшее чтение

• Пол Аврич, Анархические голоса: устная история анархизма в Америке. Принстон, Нью-Джерси: Издательство Принстонского университета, 1996.
• Пол Аврич, Сакко и Ванцетти: анархистское прошлое, Принстон, Нью-Джерси: Издательство Принстонского университета, 1991.
• Эли Бортман, Сакко и Ванцетти. Бостон: Издания Содружества, 2005.
• Роберт Д’Аттилио, «La Salute è in Voi: Анархическое измерение» в Сакко-Ванцетти: Развитие и пересмотр — 1979, Материалы конференции (Бостон: Попечители публичной библиотеки города Бостона, 1982 г.)
• Луиджи Ботта «Sacco e Vanzetti: giustiziata la verità «(prefazione di Pietro Nenni), Edizioni Gribaudo, Cavallermaggiore, 1978
• Луиджи Ботта «La marcia del dolore — I funerali di Sacco e Vanzetti — Una storia del Novecento «, введение Джованни Ванцетти, вклад Роберта Д’Аттилио и Джерри Каплана, содержит DVD похоронного бюро, Nova Delphi Libri, Roma, 2017, ISBN  9788897376569
• Герберт Б. Эрманн, Дело, которое не умрет: Содружество против Сакко и Ванцетти, Бостон, Массачусетс: Little, Brown and Company, 1969.
• Говард Фаст, Страсть Сакко и Ванцетти, легенда Новой Англии. Нью-Йорк: Blue Heron Press, 1953.
• Дэвид Феликс, Протест: Сакко-Ванцетти и интеллектуалы, Блумингтон, Индиана: Издательство Индианского университета, 1965.
• Роберта Штраус Фейерлихт, Распятое правосудие, История Сакко и Ванцетти, Книжная компания Макгроу-Хилл, 1977 г.
• Феликс Франкфуртер, «Дело Сакко и Ванцетти», Atlantic Monthly, Март 1927 г. —Перепечатано в виде книги как Дело Сакко и Ванцетти: критический анализ для юристов и неспециалистов. Бостон: Little, Brown and Company, 1927.
• Джеймс Гроссман, «Пересмотр дела Сакко-Ванцетти», в Комментарий, Январь 1962 г.
• Брайан Харрис, «Несправедливость». Sutton Publishing. 2006 г.
• Брайан Джексон, Черный флаг: взгляд на странное дело Николы Сакко и Бартоломео Ванцетти, Бостон: Рутледж и Кеган Пол, 1981
• Дж. Луи Джоуин и Эдмунд М. Морган, Наследие Сакко и Ванцетти. Нью-Йорк: Harcourt, Brace and Company, 1948.
• Джозеф Б. Кадане и Дэвид А. Шум, Вероятностный анализ свидетельств Сакко и Ванцетти, Серия Уайли по вероятности и математической статистике, 1996 г.
• Мюррей Кемптон, Часть нашего времени: некоторые памятники и руины 30-х годов. Нью-Йорк: Саймон и Шустер, 1955.
• Юджин Лайонс Жизнь и смерть Сакко и Ванцетти. Нью-Йорк: Международные издатели, 1927.
• Юджин Лайонс, Назначение в Утопии. Нью-Йорк: Харкорт Брейс, 1937.
• Постановление Верховного судебного суда Массачусетса об отказе в новом судебном разбирательстве Цитирование дела 255 Месс. 369, решено 12 мая 1926 г.
• Роберт Монтгомери, Сакко-Ванцетти: убийство и миф. Нью-Йорк: Девин-Адэр, 1960.
• Майкл Мусманно, Через двенадцать лет. Нью-Йорк: Альфред А. Кнопф, 1939.
• Джон Невилл, Причина двадцатого века Cèlébre [sic]: Сакко, Ванцетти и пресса, 1920–1927 гг.. Вестпорт, Коннектикут: Praeger, 2004.
• Ричард Ньюби, Убей сейчас, говори вечно: споры о Сакко и Ванцетти. Блумингтон, ИН: AuthorHouse, 2002.
• Кэтрин Энн Портер, Бесконечная ошибка, Бостон: Литтл, Браун, 1977.
• Отчет губернатору по делу Сакко и Ванцетти, Бостон: Содружество Массачусетса, 1977.
• Фрэнсис Рассел, Сакко и Ванцетти: Дело раскрыто. Нью-Йорк: Харпер и Роу, 1986.
• Фрэнсис Рассел, Трагедия в Дедхэме: история дела Сакко-Ванцетти. Нью-Йорк: Макгроу-Хилл, 1962.
• Никола Сакко и Бартоломео Ванцетти, Письма Сакко и Ванцетти. Нью-Йорк: Octagon Books, 1928.
• Никола Сакко, Дело Сакко-Ванцетти. Нью-Йорк: Рассел и Рассел, 1931.
• Сакко-Ванцетти: Развитие и пересмотр — 1979, Материалы конференции, Бостон: попечители публичной библиотеки города Бостон, 1979.
• Дело Сакко-Ванцетти: стенограмма протокола судебного процесса над Никола Сакко и Бартоломео Ванцетти в судах штата Массачусетс, 6 томов, NY: Henry Holt & Co., 1928–199.
• Аптон Синклер, Бостон: документальный роман о деле Сакко-Ванцетти, Кембридж: Р. Бентли, 1978.
• Джеймс И. Старрс, «Еще раз в казенную часть: доказательства огнестрельного оружия в деле Сакко и Ванцетти», в Журнал судебной медицины (1986), стр. 630–654, 1050–1078.
• Сьюзан Техада, В поисках Сакко и Ванцетти: двойные жизни, тяжелые времена и дело об убийстве в Массачусетсе, потрясшее мир, Бостон: издательство Северо-Восточного университета, 2012.
• Мошик Темкин, Дело Сакко-Ванцетти: Америка под судом. Нью-Хейвен, Коннектикут: Издательство Йельского университета, 2009.
• Лоренцо Тибальдо, Sotto un cielo stellato. Жизнь и смерть Никола Сакко и Бартоломео Ванцетти, Турин: Клавдиана, 2008.
• Майкл М. Топп, Дело Сакко и Ванцетти: краткая история с документами. Бостон: Бедфорд / Сент. Мартина, 2005.
• Брюс Ватсон, Сакко и Ванцетти: люди, убийства и приговор человечества. Нью-Йорк: Viking Press, 2007.
• Роберт П. Уикс, Содружество против Сакко и Ванцетти. Энглвуд Клиффс, Нью-Джерси: Прентис-Холл, 1958.
• Уильям Янг и Дэвид Э. Кайзер, Посмертное вскрытие: новые доказательства по делу Сакко и Ванцетти, Амхерст, Массачусетс: Университет Массачусетса, 1985.

внешняя ссылка

• Дело Сакко-Ванцетти в библиотеке Кейт Шарпли
• Сакко и Ванцетти Документальный
• Дело Сакко-Ванцетти: отчет, «Знаменитые американские процессы». — Обзор дела профессора Дугласа О. Линдера, UMKC Юридический факультет
• Кэрол Вандервир, «Американские писатели и дело Сакко-Ванцетти», 2001 г.
• Общество памяти Сакко и Ванцетти
• Никола Сакко в Библиотека Конгресса Авторитеты, с 16 записями в каталоге
• Бартоломео Ванцетти в Библиотека Конгресса Органы, с 24 записями в каталоге
• Записи дела Сакко-Ванцетти, 1920–1928 гг. в Библиотека Гарвардской школы права, Исторические и специальные коллекции
• Вырезки из газет по делу Сакко-Ванцетти, апрель-ноябрь 1927 г. в Библиотека Гарвардской школы права, Исторические и специальные коллекции
• Коллекции Sacco и Vanzetti, Отдел архивов и специальных коллекций Университета Роберта Д. Фарбера, Университет Брандейса, Бостон, Массачусетс — 4 отдельных архива: (1) собрание Фрэнсиса Рассела 1921-1965 гг., (2) собрание Гарднера Джексона 1896-1965 гг., (3) г-жа Уолтер Франк Коллекция, 1927-1963, (4) Коллекция Тома О’Коннора, 1920-1965
• Национальный комитет граждан Национальной лиги Сакко-Ванцетти / Сакко-Ванцетти, Отдел архивов и специальных коллекций Университета Роберта Д. Фарбера, Университет Брандейса, Бостон, Массачусетс