Как старуха бранила старика в сказке о рыбаке и рыбке

Это рассказ о мальчике,заблудившемся в тайге,но,благодаря находчивости,смелости,знанию природы, сумевшему спастись и выйти к людям. Рассказ учит нас не сдаваться,не трусить,надеяться на лучшее,идти к цели. 
Васютка,оказавшись один в тайге,не растерялся. Да,он испытывал страх и даже отчаяние,но не сдался. В рассказе прекрасно описана природа тайги. Она и красива и сурова. Природа не прощает ошибок,не позволяет шутить с собой. Слабый и трусливый человек не сумел бы спастись,заблудившись в лесу. Но,Васютка,воспитанный в трудовой семье рыбаков,таежных жителей,многое умеет. Он может найти пропитание,подстрелить дичь,устроить ночлег,сориентироваться,принять серьезное решение. Только благодаря этим качествам мальчик сумел спастись. Кроме того,он еще и находит лесное озеро,богатое рыбой,о котором никто не знал.
 И совершенно заслуженно это озеро стали называть Васюткиным.
Мне понравилась эта замечательная книга. Она показывает жизнь сверстника,который не сдался,не струсил,проявил лучшие черты характера.

Все давало ему перевес перед другими: и 
<span>преклонные лета, и умение двигать своим </span>
<span>вой­ском, и сильнейшая всех ненависть к врагам. </span>
<span>Н. Гоголь. Тарас Бульба </span>
<span>Центральное место в повести Н. В. Гоголя занимает образ могучего запорожского казака — Тараса Бульбы. Именно его глазами мы видим многие происходящие в повести события, именно его мысли и поступки помогают нам сделать определенные выводы. </span>
<span>Тарас Бульба «был один из числа коренных, старых полковников» . Он был «чрезвычайно тяжел и толст» . Если что-то приходилось ему не по душе, он хмурил свои «исчерна-белые брови, подобные кустам, повыраставшим по высокому темени горы, которых верхушки вплоть занес иглистый северный иней» . Словом, одним своим видом Тарас походил на старого запорожского вояку. </span>
<span>Как раз в те времена Польша стала оказывать замет­ное влияние на русское дворянство, что было не по сердцу Тарасу Бульбе. Ни за какие богатства, роскошь, спокой­ную и сытую жизнь он не согласился бы сменить тради­ции и веру родной земли на чужие, непривычные его широ­кому сердцу. Поэтому и хата его «была убрана во вкусе того времени, о котором живые намеки остались только в песнях да в народных думах» , т. е. без излишеств, без рос­коши, а скромно и чисто. На стенах комнаты были разве­шаны сабли, ружья, сетки для птиц, рог для пороха, уздеч­ка для коня и т. д. , словом, то, что всегда должно было быть под рукой. </span>
<span>Тарас «настолько любил простую жизнь казаков» , что большую часть жизни проводил в Запорожской Сечи. Домой он показывался на несколько дней в году, после чего снова возвращался к своим боевым товарищам. К оседлой домашней жизни, как и ко всем другим заня­тиям, не имевшим отношения к военной службе, старый казак относился пренебрежительно, поскольку все его надежды, устремления, вся жизнь связаны были с борьбой за независимость родины. Поэтому самый страшный грех, который может совершить человек, по мнению Тараса Бульбы, — это предательство товарищей и предательство обычаев предков. </span>
<span>К своим товарищам по оружию Тарас относится тро­гательно, бережно, ради их спасения ему не жаль даже собственной жизни. Казаки ценят такое отношение, и за мудрость, мужество, опыт, воинскую доблесть и отвагу за­порожцы выбирают Тараса Бульбу своим атаманом в труд­ную для них минуту. </span>
<span>Когда казаки, расположившись на отдых после перво­го боя под Дубно, узнали, что во время их отлучки на Сечь пришли татары и забрали в плен многих оставших­ся там казаков, кошевой предлагает немедленно «гнаться за татарином» . Однако Тарас не соглашается, возражая: «Ты позабыл, видно, что в плену остаются наши, захва­ченные ляхами? » Уйти, не выручив товарищей, наде­ющихся на спасение из плена, кажется Тарасу Бульбе невозможным. </span>
<span>Перед решающим, самым страшным боем, выбранный атаман Тарас Бульба находит нужное слово, чтобы подбод­рить и объединить людей. Он «знал, что и без того крепки они духом. — а просто самому хотелось высказать все, что было на сердце» . Речь, свидетельствовавшая о мудрос­ти Тараса, немалом его опыте и убежденности в правоте своего дела, глубоко тронула казаков: «Всех.. . разобрала сильно такая речь, дошед далеко, до самого сердца» . Горя­чий отклик в душах запорожцев находят слова атамана, что «нет уз святее товарищества! » </span>
<span>Во время страшного второго боя под Дубно качества Тараса-полководца раскрываются во всей своей полноте. Тарас Бульба как опытный воин всегда в центре сраже­ния. Тяжело приходилось запорожцам, однако всегда ата­ман находил нужное слово, чтобы поддержать их. «Есть еще порох в пороховницах? Не ослабела ли казацкая сила? Не гнутся ли казаки? » — гремит над полем боя с разных сторон. С болью в сердце наблюдает Тарас за тем, как гибнет «лучший цвет.. . войска» . Еще большей болью ото­звалось, когда увидел Бульба своего младшего сына, воз­главлявшего отряд поляков.</span>

Здесь всего одно литературное направление — романтизм.
Романтизм — неприятие реальной действительности, создание своего мира.

Да.Потому что иногда нужны и злые герои и добрые.Они тоже имеют очень важную роль ведь они ссорятся или обманывают хороших тем самым получается мораль!

Сказка о бедном рыбаке, в сети которого попалась золотая рыбка. Сжалился старик над рыбкой, отпустил ее в море. За это рыбка обещала выполнить любое его желание. Старик ничего не попросил, а вернувшись домой, рассказал о случившемся жене. Старуха начала бранить рыбака и послала обратно к морю за новым корытом.  Получив новое корыто, старуха захотела новый терем, потом стать дворянкой. Так и не смогла она унять свои желания и посягнула на титул морской владычицы. За что лишилась всего и осталась вновь у разбитого корыта.

Сказка о рыбаке и рыбке читать

Жил старик со своею старухой
У самого синего моря;
Они жили в ветхой землянке
Ровно тридцать лет и три года.
Старик ловил неводом рыбу,
Старуха пряла свою пряжу.

Раз он в море закинул невод —
Пришёл невод с одною тиной.
Он в другой раз закинул невод —
Пришёл невод с травой морскою.
В третий раз закинул он невод —
Пришёл невод с одною рыбкой,
С не простою рыбкой — золотою.
Как взмолится золотая рыбка!
Голосом молвит человечьим:
«Отпусти ты, старче, меня в море!
Дорогой за себя дам откуп:
Откуплюсь чем только пожелаешь».
Удивился старик, испугался:
Он рыбачил тридцать лет и три года
И не слыхивал, чтоб рыба говорила.
Отпустил он рыбку золотую
И сказал ей ласковое слово:
«Бог с тобою, золотая рыбка!
Твоего мне откупа не надо;
Ступай себе в синее море,
Гуляй там себе на просторе».

Воротился старик ко старухе,
Рассказал ей великое чудо:
«Я сегодня поймал было рыбку,
Золотую рыбку, не простую;
По-нашему говорила рыбка,
Домой в море синее просилась,
Дорогою ценою откупалась:
Откупалась чем только пожелаю
Не посмел я взять с неё выкуп;
Так пустил её в синее море».

Старика старуха забранила:
«Дурачина ты, простофиля!
Не умел ты взять выкупа с рыбки!
Хоть бы взял ты с неё корыто,
Наше-то совсем раскололось».

Вот пошёл он к синему морю;
Видит — море слегка разыгралось.

Стал он кликать золотую рыбку.
Приплыла к нему рыбка и спросила;
«Чего тебе надобно, старче?»
Ей с поклоном старик отвечает:
«Смилуйся, государыня рыбка,
Разбранила меня моя старуха,
Не даёт старику мне покою:
Надобно ей новое корыто;
Наше-то совсем раскололось».
Отвечает золотая рыбка:
«Не печалься, ступай себе с богом.
Будет вам новое корыто».

Воротился старик ко старухе,
У старухи новое корыто.
Ещё пуще старуха бранится:
«Дурачина ты, простофиля!
Выпросил, дурачина, корыто!
В корыте много ль корысти?
Воротись, дурачина, ты к рыбке;
Поклонись ей, выпроси уж избу».

Вот пошёл он к синему морю
(Помутилося синее море).

Стал он кликать золотую рыбку.
Приплыла к нему рыбка, спросила:
«Чего тебе надобно, старче?»
Ей старик с поклоном отвечает:
«Смилуйся, государыня рыбка!
Ещё пуще старуха бранится,
Не даёт старику мне покою:
Избу просит сварливая баба».
Отвечает золотая рыбка:
«Не печалься, ступай себе с богом,
Так и быть: изба вам уж будет».

Пошёл он ко своей землянке,
А землянки нет уж и следа;
Перед ним изба со светёлкой,
С кирпичною, белёною трубою,
С дубовыми, тесовыми вороты.

Старуха сидит под окошком,
На чём свет стоит мужа ругает:
«Дурачина ты, прямой простофиля!
Выпросил, простофиля, избу!
Воротись, поклонись рыбке:
Не хочу быть чёрной крестьянкой,
Хочу быть столбовою дворянкой».

Пошёл старик к синему морю
(Неспокойно синее море).

Стал он кликать золотую рыбку.
Приплыла к нему рыбка, спросила:
«Чего тебе надобно, старче?»
Ей с поклоном старик отвечает:
«Смилуйся, государыня рыбка!
Пуще прежнего старуха вздурилась,
Не даёт старику мне покою:
Уж не хочет быть она крестьянкой
Хочет быть столбовою дворянкой».
Отвечает золотая рыбка:
«Не печалься, ступай себе с богом».

Воротился старик ко старухе,
Что ж он видит? Высокий терем.
На крыльце стоит его старуха
В дорогой собольей душегрейке,
Парчевая на маковке кичка,
Жемчуги огрузили шею,
На руках золотые перстни,
На ногах красные сапожки.

Перед нею усердные слуги;
Она бьёт их, за чупрун таскает.
Говорит старик своей старухе:
«Здравствуй, барыня-сударыня дворянка!
Чай, теперь твоя душенька довольна».
На него прикрикнула старуха,
На конюшне служить его послала.

Вот неделя, другая проходит,
Ещё пуще старуха вздурилась;

Опять к рыбке старика посылает:
«Воротись, поклонись рыбке:
Не хочу быть столбовою дворянкой.
А хочу быть вольною царицей».
Испугался старик, взмолился:
«Что ты, баба, белены объелась?
Ни ступить, ни молвить не умеешь.
Насмешишь ты целое царство».
Осердилася пуще старуха,
По щеке ударила мужа.
«Как ты смеешь, мужик, спорить со мною,
Со мною, дворянкой столбовою?
Ступай к морю, говорят тебе честью;
Не пойдёшь, поведут поневоле».

Старичок отправился к морю
(Почернело синее море).

Стал он кликать золотую рыбку.
Приплыла к нему рыбка, спросила:
«Чего тебе надобно, старче?»
Ей с поклоном старик отвечает:
«Смилуйся, государыня рыбка!
Опять моя старуха бунтует:
Уж не хочет быть она дворянкой,
Хочет быть вольною царицей».
Отвечает золотая рыбка:
«Не печалься, ступай себе с богом!
Добро! будет старуха царицей!»

Старичок к старухе воротился,
Что ж? пред ним царские палаты,
В палатах видит свою старуху,
За столом сидит она царицей,
Служат ей бояре да дворяне,
Наливают ей заморские вина;
Заедает она пряником печатным;
Вкруг её стоит грозная стража,
На плечах топорики держат.
Как увидел старик-испугался!
В ноги он старухе поклонился,
Молвил: «Здравствуй, грозная царица!
Ну теперь твоя душенька довольна?»
На него старуха не взглянула,
Лишь с очей прогнать его велела.
Подбежали бояре и дворяне,
Старика взашей затолкали.

А в дверях-то стража подбежала,
Топорами чуть не изрубила,
А народ-то над ним насмеялся:
«Поделом тебе, старый невежа!
Впредь тебе, невежа, наука:
Не садися не в свои сани!»

Вот неделя, другая проходит,
Ещё пуще старуха вздурилась:
Царедворцев за мужем посылает.
Отыскали старика, привели к ней.
Говорит старику старуха:
«Воротись, поклонися рыбке.
Не хочу быть вольною царицей,
Хочу быть владычицей морскою,
Чтобы жить мне в окияне-море,
Чтоб служила мне рыбка золотая
И была б у меня на посылках».

Старик не осмелился перечить,
Не дерзнул поперёк слова молвить.
Вот идёт он к синему морю,
Видит, на море чёрная буря:
Так и вздулись сердитые волны,
Так и ходят, так воем и воют.

Стал он кликать золотую рыбку.
Приплыла к нему рыбка, спросила:
«Чего тебе надобно, старче?»
Ей старик с поклоном отвечает:
«Смилуйся, государыня рыбка!
Что мне делать с проклятою бабой?
Уж не хочет быть она царицей,
Хочет быть владычицей морскою:
Чтобы жить ей в окияне-море,
Чтобы ты сама ей служила
И была бы у ней на посылках».
Ничего не сказала рыбка,
Лишь хвостом по воде плеснула
И ушла в глубокое море.
Долго у моря ждал он ответа,
Не дождался, к старухе воротился
Глядь: опять перед ним землянка;
На пороге сидит его старуха,
А пред нею разбитое корыто.

(Илл. Б.Дехтерева, изд. Детская литература, 1991 г.)

Жил старик со своею старухой
У самого синего моря;
Они жили в ветхой землянке
Ровно тридцать лет и три года.
Старик ловил неводом рыбу,
Старуха пряла свою пряжу.
Раз он в море закинул невод, —
Пришел невод с одною тиной.
Он в другой раз закинул невод,
Пришел невод с травой морскою.
В третий раз закинул он невод, —
Пришел невод с одною рыбкой,
С непростою рыбкой, — золотою.
Как взмолится золотая рыбка!
Голосом молвит человечьим:
«Отпусти ты, старче, меня в море,
Дорогой за себя дам откуп:
Откуплюсь чем только пожелаешь».
Удивился старик, испугался:
Он рыбачил тридцать лет и три года
И не слыхивал, чтоб рыба говорила.
Отпустил он рыбку золотую
И сказал ей ласковое слово:
«Бог с тобою, золотая рыбка!
Твоего мне откупа не надо;
Ступай себе в синее море,
Гуляй там себе на просторе».

Воротился старик ко старухе,
Рассказал ей великое чудо.
«Я сегодня поймал было рыбку,
Золотую рыбку, не простую;
По-нашему говорила рыбка,
Домой в море синее просилась,
Дорогою ценою откупалась:
Откупалась чем только пожелаю.
Не посмел я взять с нее выкуп;
Так пустил ее в синее море».
Старика старуха забранила:
«Дурачина ты, простофиля!
Не умел ты взять выкупа с рыбки!
Хоть бы взял ты с нее корыто,
Наше-то совсем раскололось».

Вот пошел он к синему морю;
Видит, — море слегка разыгралось.
Стал он кликать золотую рыбку,
Приплыла к нему рыбка и спросила:
«Чего тебе надобно, старче?»
Ей с поклоном старик отвечает:
«Смилуйся, государыня рыбка,
Разбранила меня моя старуха,
Не дает старику мне покою:
Надобно ей новое корыто;
Наше-то совсем раскололось».
Отвечает золотая рыбка:
«Не печалься, ступай себе с богом,
Будет вам новое корыто».
Воротился старик ко старухе,
У старухи новое корыто.
Еще пуще старуха бранится:
«Дурачина ты, простофиля!
Выпросил, дурачина, корыто!
В корыте много ль корысти?
Воротись, дурачина, ты к рыбке;
Поклонись ей, выпроси уж избу».

Вот пошел он к синему морю,
(Помутилося синее море.)
Стал он кликать золотую рыбку,
Приплыла к нему рыбка, спросила:
«Чего тебе надобно, старче?»
Ей старик с поклоном отвечает:
«Смилуйся, государыня рыбка!
Еще пуще старуха бранится,
Не дает старику мне покою:
Избу просит сварливая баба».
Отвечает золотая рыбка:
«Не печалься, ступай себе с богом,
Так и быть: изба вам уж будет».
Пошел он ко своей землянке,
А землянки нет уж и следа;
Перед ним изба со светелкой,
С кирпичною, беленою трубою,
С дубовыми, тесовыми вороты.
Старуха сидит под окошком,
На чем свет стоит мужа ругает.
«Дурачина ты, прямой простофиля!
Выпросил, простофиля, избу!
Воротись, поклонися рыбке:
Не хочу быть черной крестьянкой,
Хочу быть столбовою дворянкой».

Пошел старик к синему морю;
(Не спокойно синее море.)
Стал он кликать золотую рыбку.
Приплыла к нему рыбка, спросила:
«Чего тебе надобно, старче?»
Ей с поклоном старик отвечает:
«Смилуйся, государыня рыбка!
Пуще прежнего старуха вздурилась,
Не дает старику мне покою:
Уж не хочет быть она крестьянкой,
Хочет быть столбовою дворянкой».
Отвечает золотая рыбка:
«Не печалься, ступай себе с богом».

Воротился старик ко старухе.
Что ж он видит? Высокий терем.
На крыльце стоит его старуха
В дорогой собольей душегрейке,
Парчовая на маковке кичка,
Жемчуги огрузили шею,
На руках золотые перстни,
На ногах красные сапожки.
Перед нею усердные слуги;
Она бьет их, за чупрун таскает.
Говорит старик своей старухе:
«Здравствуй, барыня сударыня дворянка!
Чай, теперь твоя душенька довольна».
На него прикрикнула старуха,
На конюшне служить его послала.

Вот неделя, другая проходит,
Еще пуще старуха вздурилась:
Опять к рыбке старика посылает.
«Воротись, поклонися рыбке:
Не хочу быть столбовою дворянкой,
А хочу быть вольною царицей».
Испугался старик, взмолился:
«Что ты, баба, белены объелась?
Ни ступить, ни молвить не умеешь,
Насмешишь ты целое царство».
Осердилася пуще старуха,
По щеке ударила мужа.
«Как ты смеешь, мужик, спорить со мною,
Со мною, дворянкой столбовою? —
Ступай к морю, говорят тебе честью,
Не пойдешь, поведут поневоле».

Старичок отправился к морю,
(Почернело синее море.)
Стал он кликать золотую рыбку.
Приплыла к нему рыбка, спросила:
«Чего тебе надобно, старче?»
Ей с поклоном старик отвечает:
«Смилуйся, государыня рыбка!
Опять моя старуха бунтует:
Уж не хочет быть она дворянкой,
Хочет быть вольною царицей».
Отвечает золотая рыбка:
«Не печалься, ступай себе с богом!
Добро! будет старуха царицей!»

Старичок к старухе воротился.
Что ж? пред ним царские палаты.
В палатах видит свою старуху,
За столом сидит она царицей,
Служат ей бояре да дворяне,
Наливают ей заморские вины;
Заедает она пряником печатным;
Вкруг ее стоит грозная стража,
На плечах топорики держат.
Как увидел старик, — испугался!
В ноги он старухе поклонился,
Молвил: «Здравствуй, грозная царица!
Ну, теперь твоя душенька довольна».
На него старуха не взглянула,
Лишь с очей прогнать его велела.
Подбежали бояре и дворяне,
Старика взашеи затолкали.
А в дверях-то стража подбежала,
Топорами чуть не изрубила.
А народ-то над ним насмеялся:
«Поделом тебе, старый невежа!
Впредь тебе, невежа, наука:
Не садися не в свои сани!»

Вот неделя, другая проходит,
Еще пуще старуха вздурилась:
Царедворцев за мужем посылает,
Отыскали старика, привели к ней.
Говорит старику старуха:
«Воротись, поклонися рыбке.
Не хочу быть вольною царицей,
Хочу быть владычицей морскою,
Чтобы жить мне в Окияне-море,
Чтоб служила мне рыбка золотая
И была б у меня на посылках».

Старик не осмелился перечить,
Не дерзнул поперек слова молвить.
Вот идет он к синему морю,
Видит, на море черная буря:
Так и вздулись сердитые волны,
Так и ходят, так воем и воют.
Стал он кликать золотую рыбку.
Приплыла к нему рыбка, спросила:
«Чего тебе надобно, старче?»
Ей старик с поклоном отвечает:
«Смилуйся, государыня рыбка!
Что мне делать с проклятою бабой?
Уж не хочет быть она царицей,
Хочет быть владычицей морскою;
Чтобы жить ей в Окияне-море,
Чтобы ты сама ей служила
И была бы у ней на посылках».
Ничего не сказала рыбка,
Лишь хвостом по воде плеснула
И ушла в глубокое море.
Долго у моря ждал он ответа,
Не дождался, к старухе воротился —
Глядь: опять перед ним землянка;
На пороге сидит его старуха,
А пред нею разбитое корыто

Текст взят:

А.С. Пушкин. Собрание сочинений в 10 томах. М.: ГИХЛ,
1959-1962. Том 3. Поэмы, Сказки.

Ссылка на аутентичный текст:
https://rvb.ru/pushkin/01text/03fables/01fables/0799.htm

渔夫和金鱼的故事

1.

从前有个老头儿和他的老太婆

住在蓝色的大海边；

他们住在一所破旧的泥棚里，

整整有三十三年。

老头儿撤网打鱼。

老太婆纺纱结线。

有一次老头儿向大海撒下鱼网，

拖上来的只是些水藻。

接着他又撒了一网，

拖上来的是一些海草。

第三次他撒下鱼网，

却网到一条鱼儿，

不是一条平常的鱼——是条金鱼。

金鱼竟苦苦哀求起来！

她跟人一样开口讲：

“放了我吧，老爷爷，把我放回海里去吧，

我给你贵重的报酬：

为了赎身，你要什么我都依。”

老头儿吃了一惊，心里有点害怕：

他打鱼打了三十三年，

从来没有听说过鱼会讲话。

他把金鱼放回大海，

还对她说了几句亲切的话：

“金鱼，上帝保佑！

我不要你的报偿，

你游到蓝蓝的大海去吧，

在那里自由自在地游吧。”

老头儿回到老太婆跟前，

告诉她这桩天大的奇事。

“今天我网到一条鱼，

不是平常的鱼，是条金鱼；

这条金鱼会跟我们人一样讲话。

她求我把她放回蓝蓝的大海，

愿用最值钱的东西来赎她自己：

为了赎得自由，我要什么她都依。

我不敢要她的报酬，就这样把她放回蓝蓝的海里。”

老太婆指着老头儿就骂：

“你这傻瓜，真是个老糊涂！

不敢拿金鱼的报酬！

哪怕要只木盆也好，

我们那只已经破得不成样啦。”

于是老头儿走向蓝色的 大海，

看到大海微微起着波澜。

老头儿就对金鱼叫唤，

金鱼向他游过来问道：

“你要什么呀，老爷爷？”

老头儿向她行个礼回答：

“行行好吧，鱼娘娘，

我的老太婆把我大骂一顿，

不让我这老头儿安宁。

她要一只新的木盆，

我们那只已经破得不能再用。”

金鱼回答说：“别难受，去吧，上帝保佑你。

你们马上会有一只新木盆。”

老头儿回到老太婆那儿，

老大婆果然有了一只新木盆。

老太婆却骂得更厉害：

“你这傻爪，真是个老糊涂！

真是个老笨蛋，你只要了只木盆。

木盆能值几个？滚回去，老笨蛋，再到金鱼那儿去，

对她行个礼，向她要座木房子。”

于是老头儿又走向蓝色的大海（蔚蓝的大海翻动起来）。

老头儿就对金鱼叫唤，金鱼向他游过来问道：

“你要什么呀，老爷爷？”

老头儿向她行个礼回答：

“行行好吧，鱼娘娘！

老太婆把我骂得更厉害，她不让我老头儿安宁，

唠叨不休的老婆娘要座木房。”

金鱼回答说：“别难受，去吧，上帝保佑你。

就这样吧：你们就会有一座木房。”

老头儿走向自己的泥棚，

泥棚已变得无影无踪；

他前面是座有敞亮房间的木房，

有砖砌的白色烟囱，

还有橡木板的大门，

老太婆坐在窗口下，

指着丈夫破口大骂：

“你这傻瓜，十十足足的老糊涂！

老混蛋，你只要了座木房！

快滚，去向金鱼行个礼说：

我不愿再做低贱的庄稼婆，

我要做世袭的贵妇人。”

老头儿走向蓝色的大海

（蔚蓝的大海骚动起来）。

老头儿又对金鱼叫唤，

金鱼向他游过来问道：“你要什么呀，老爷爷？”

老头儿向她行个礼回答：“行行好吧，鱼娘娘！

老太婆的脾气发得更大，她不让我老头儿安宁。

她已经不愿意做庄稼婆，她要做个世袭的贵妇人。”

金鱼回答说：“别难受，去吧，上帝保佑你。”

老头儿回到老太婆那儿。

他看到什么呀？一座高大的楼房。

他的老太婆站在台阶上，

穿着名贵的黑貂皮坎肩，

头上戴着锦绣的头饰，

脖子上围满珍珠，

两手戴着嵌宝石的金戒指，

脚上穿了双红皮靴子。

勤劳的奴仆们在她面前站着，

她鞭打他们，揪他们的额发。

老头儿对他的老太婆说：“您好，高贵的夫人！

想来，这回您的心总该满足了吧。”

老太婆对他大声呵叱，派他到马棚里去干活。

过了一星期，又过一星期，

老太婆胡闹得更厉害，

她又打发老头到金鱼那儿去。

“给我滚，去对金鱼行个礼，说我不愿再做贵妇人，

我要做自由自在的女皇。”

老头儿吓了一跳，恳求说：

“怎么啦，婆娘，你吃了疯药？

你连走路、说话也不像样！

你会惹得全国人笑话。”

老太婆愈加冒火，她刮了丈夫一记耳光。

“乡巴佬，你敢跟我顶嘴，跟我这世袭贵妇人争吵？——

快滚到海边去，老实对你说，

你不去，也得押你去。”

老头儿走向海边（蔚蓝的大海变得阴沉昏暗）。

他又对金鱼叫唤，金鱼向他游过来问道。

“你要什么呀，老爷爷？”

老头儿向她行个礼回答。

“行行好吧，鱼娘娘，

我的老太婆又在大吵大嚷：

她不愿再做贵妇人，她要做自由自在的女皇。”

金鱼回答说：“别难受，去吧，上帝保佑你。

好吧，老太婆就会做上女皇！”

老头儿回到老太婆那里。

怎么，他面前竟是皇家的宫殿，

他的老太婆当了女皇，

正坐在桌边用膳，

大臣贵族侍候她。

给她斟上外国运来的美酒。

她吃着花式的糕点，

周围站着威风凛凛的卫士，

肩上都扛着锋利的斧头。

老头儿一看——吓了一跳！

连忙对老太婆行礼叩头，

说道：“您好，威严的女皇！

好啦，这回您的心总该满足了吧。”

老太婆瞧都不瞧他一眼，

吩咐把他赶跑。

大臣贵族一齐奔过来，

抓住老头的脖子往外推。

到了门口，卫士们赶来，

差点用利斧把老头砍倒。

人们都嘲笑他：

“老糊涂，真是活该！

这是给你点儿教训：

往后你得安守本分！”

过了一星期，又过一星期，

老太婆胡闹得更加不成话。

她派了朝臣去找她的丈夫，

他们找到了老头把他押来。

老太婆对老头儿说：

“滚回去，去对金鱼行个礼。

我不愿再做自由自在的女皇，

我要做海上的女霸王，

让我生活在海洋上，

叫金鱼来侍候我，叫我随便使唤。”

老头儿不敢顶嘴，也不敢开口违拗。

于是他跑到蔚蓝色的海边，

看到海上起了昏暗的风暴：

怒涛汹涌澎湃，不住的奔腾，喧嚷，怒吼。

老头儿对金鱼叫唤，金鱼向他游过来问道：

“你要什么呀，老爷爷？”老头儿向她行个礼回答：

“行行好吧，鱼娘娘！

我把这该死的老太婆怎么办？

她已经不愿再做女皇了，

她要做海上的女霸王；

这样，她好生活在汪洋大海，

叫你亲自去侍候她，听她随便使唤。”

金鱼一句话也不说，只是尾巴在水里一划，

游到深深的大海里去了。

老头儿在海边久久地等待回答，

可是没有等到，

他只得回去见老太婆——

一看：他前面依旧是那间破泥棚，

她的老太婆坐在门槛上，她前面还是那只破木盆。

2.

从前有个老头儿和他的老太婆住在蓝色的大海边，他们住在一所破旧的泥棚里，整整有三十又三年。

老头儿撒网打鱼。老太婆纺纱结线。有一次老头儿向大海撒下网，拖上来的是一网水藻。他再撒了一次网，拖上来的是一网海草。他又撒下第三次网，这次网到了一条鱼，不是一条平常的鱼，是条金鱼。金鱼苦苦地哀求！她用人的声音讲着话：“老爷爷，您把我放回大海吧，我要给您贵重的报酬：为了赎回我自己，您要什么都可以。”

老头儿大吃一惊，心里还有些害怕：他打鱼打了三十又三年，从没有听说鱼会讲话。他放了那条金鱼，还对她讲了几句亲切的话：“上帝保佑你，金鱼！我不要你的报酬，到蔚蓝的大海里去吧，在那儿自由自在地漫游。”

老头儿回到老太婆哪儿去，告诉她这桩天大的奇事。“今天我捕到一条鱼，不是平常的鱼，是条金鱼；这条金鱼会跟我们人一样讲话。她求我把她放回蔚蓝的大海，愿用最值钱的东西来赎回她自己：为了赎得自由，我要什么她都依。我不敢要她的报酬，就这样把她放回蔚蓝的大海里。”

老太婆指着老头儿就骂：“你这傻瓜，真是个老糊涂！不敢拿金鱼的报酬！哪怕是要只木盆也好，我们的那只已经破得不成样啦。”

于是老头儿走向蓝色的大海，看到大海微微起着波澜。老头儿就对金鱼叫唤，金鱼向他游过来问道：“你要什么呀，老爷爷？”老头儿向她行个礼回答：“行行好吧，金鱼，我的老太婆把我大骂一顿，不让我这老头儿安宁。她要一只新的木盆，我们的那只已经破得不能再用。”

金鱼回答说：“别难受，去吧，上帝保佑你。你们马上会有一只新木盆。”老头儿回到老太婆那儿，老太婆果然有了一只新木盆。

老太婆却骂得更厉害：“你这傻瓜，真是个老糊涂！真是个老笨蛋，你只要了只木盆。木盆能值几个钱？滚回去，老笨蛋，再到金鱼那儿去，对她行个礼，向她要座木房子。”于是老头儿又走向蓝色的大海（蔚蓝的大海翻动起来）。老头儿就对金鱼叫唤，金鱼向他游过来问道：“你要什么呀，老爷爷？”

老头儿向她行个礼回答：“行行好吧，金鱼！老太婆把我骂得更厉害，她不让我老头儿安宁，唠叨不休的老婆娘要座木房。”金鱼回答说：“别难受，去吧，上帝保佑你。就这样吧：你们就会有一座木房。”

老头儿走向自己的泥棚，泥棚已变得无影无踪；他前面是座有敞亮房间的木房，有砖砌的白色烟囱，还有橡木板的大门，老太婆坐在窗口下，指着丈夫破口大骂：“你这傻瓜，十十足足的老糊涂！老混蛋，你只要了座木房！快滚，去向金鱼行个礼说：我不愿再做低贱的老太婆，我要做世袭的贵妇人。”

老头儿走向蓝色的大海（蔚蓝的大海骚动起来）。老头儿又对金鱼叫唤，金鱼向他游过来问道：“你要什么呀，老爷爷？”老头儿向她行个礼回答：“行行好吧，金鱼！老太婆的脾气发得更大，她不让我老头儿安宁。她已经不愿意做庄稼婆，她要做个世袭的贵妇人。”金鱼回答说：“别难受，去吧，上帝保佑你。”

老头儿回到老太婆那儿。他看到什么呀？一座高大的楼房。他的老太婆站在台阶上，穿着名贵的黑貂皮坎肩，头上戴着锦绣的头饰，脖子上围满珍珠，两手戴着嵌宝石的金戒指，脚上穿了双红皮靴子。勤劳的奴仆们在她面前站着，她鞭打他们，揪他们的额发。老头儿对他的老太婆说：“您好，高贵的夫人！想来，这回您的心总该满足了吧。”

老太婆对他大声呵叱，派他到马棚里去干活。过了一星期，又过一星期，老太婆胡闹得更厉害，她又打发老头到金鱼那儿去。“给我滚，去对金鱼行个礼，说我不愿再做贵妇人，我要做自由自在的女皇。”

老头儿吓了一跳，恳求说：“怎么啦，婆娘，你吃了疯药？你连走路、说话也不像样！你会惹得全国人笑话。”老太婆愈加冒火，她刮了丈夫一记耳光。“乡巴佬，你敢跟我顶嘴，跟我这世袭贵妇人争吵？——快滚到海边去，老实对你说，你不去，也得押你去。”

老头儿走向海边（蔚蓝的大海变得阴沉昏暗）。他又对金鱼叫唤，金鱼向他游过来问道。“你要什么呀，老爷爷？”老头儿向她行个礼回答。“行行好吧，金鱼，我的老太婆又在大吵大嚷：她不愿再做贵妇人，她要做自由自在的女皇。”金鱼回答说：“别难受，去吧，上帝保佑你。好吧，老太婆就会做上女皇！”老头儿回到老太婆那里。

怎么，他面前竟是皇家的宫殿，他的老太婆当了女皇，正坐在桌边用膳，大臣贵族侍候她。给她斟上外国运来的美酒。她吃着花式的糕点，周围站着威风凛凛的卫士，肩上都扛着锋利的斧头。老头儿一看——吓了一跳！连忙对老太婆行礼叩头，说道：“您好，威严的女皇！好啦，这回您的心总该满足了吧。”

老太婆瞧都不瞧他一眼，吩咐把他赶跑。大臣贵族一齐奔过来，抓住老头的脖子往外推。到了门口，卫士们赶来，差点用利斧把老头砍倒。人们都嘲笑他：“老糊涂，真是活该！这是给你点儿教训：往后你得安守本分！”

过了一星期，又过一星期，老太婆胡闹得更加不成话。她派了朝臣去找她的丈夫，他们找到了老头把他押来。老太婆对老头儿说：“滚回去，去对金鱼行个礼。我不愿再做自由自在的女皇，我要做海上的女霸王，让我生活在海洋上，叫金鱼来侍侯我，叫我随便使唤。”

老头儿不敢顶嘴，也不敢开口违拗。于是他跑到蔚蓝色的海边，看到海上起了昏暗的风暴：怒涛汹涌澎湃，不住的奔腾，喧嚷，怒吼。老头儿对金鱼叫唤，金鱼向他游过来问道：“你要什么呀，老爷爷？”

老头儿向她行个礼回答：“行行好吧，鱼娘娘！我把这该死的老太婆怎么办？她已经不愿再做女皇了，她要做海上的女霸王；这样，她好生活在汪洋大海，叫你亲自去侍侯她，听她随便使唤。”

金鱼一句话也不说，只是尾巴在水里一划，游到深深的大海里去了。老头儿在海边久久地等待回答，可是没有等到，他只得回去见老太，一看：他前面依旧是那间破泥棚，她的老太婆坐在门槛上，她前面还是那只破木盆。

Жил старик со своею старухой
У самого синего моря;
Они жили в ветхой землянке
Ровно тридцать лет и три года.
Старик ловил неводом рыбу,
Старуха пряла свою пряжу.
Раз он в море закинул невод, —
Пришел невод с одною тиной.
Он в другой раз закинул невод, —
Пришел невод с травой морскою.
В третий раз закинул он невод, —
Пришел невод с одною рыбкой,
С непростою рыбкой, — золотою.
Как взмолится золотая рыбка!
Голосом молвит человечьим:

«Отпусти ты, старче, меня в море,
Дорогой за себя дам откуп:
Откуплюсь чем только пожелаешь».
Удивился старик, испугался:
Он рыбачил тридцать лет и три года
И не слыхивал, чтоб рыба говорила.
Отпустил он рыбку золотую
И сказал ей ласковое слово:
«Бог с тобою, золотая рыбка!
Твоего мне откупа не надо;
Ступай себе в синее море,
Гуляй там себе на просторе».

Воротился старик ко старухе,
Рассказал ей великое чудо.
«Я сегодня поймал было рыбку,
Золотую рыбку, не простую;
По-нашему говорила рыбка,
Домой в море синее просилась,
Дорогою ценою откупалась:
Откупалась чем только пожелаю.
Не посмел я взять с нее выкуп;
Так пустил ее в синее море».
Старика старуха забранила:
«Дурачина ты, простофиля!
Не умел ты взять выкупа с рыбки!
Хоть бы взял ты с нее корыто,
Наше-то совсем раскололось».

Вот пошел он к синему морю;
Видит, — море слегка разыгралось.
Стал он кликать золотую рыбку,
Приплыла к нему рыбка и спросила:
«Чего тебе надобно, старче?»
Ей с поклоном старик отвечает:
«Смилуйся, государыня рыбка,
Разбранила меня моя старуха,
Не дает старику мне покою:
Надобно ей новое корыто;
Наше-то совсем раскололось».
Отвечает золотая рыбка:
«Не печалься, ступай себе с богом,
Будет вам новое корыто».
Воротился старик ко старухе,
У старухи новое корыто.
Еще пуще старуха бранится:
«Дурачина ты, простофиля!
Выпросил, дурачина, корыто!
В корыте много ль корысти?
Воротись, дурачина, ты к рыбке;
Поклонись ей, выпроси уж избу».

Вот пошел он к синему морю,
(Помутилося синее море.)
Стал он кликать золотую рыбку,
Приплыла к нему рыбка, спросила:
«Чего тебе надобно, старче?»
Ей старик с поклоном отвечает:
«Смилуйся, государыня рыбка!
Еще пуще старуха бранится,
Не дает старику мне покою:
Избу просит сварливая баба».
Отвечает золотая рыбка:
«Не печалься, ступай себе с богом,
Так и быть: изба вам уж будет».
Пошел он ко своей землянке,
А землянки нет уж и следа;
Перед ним изба со светелкой,
С кирпичною, беленою трубою,
С дубовыми, тесовыми вороты.
Старуха сидит под окошком,
На чем свет стоит мужа ругает.
«Дурачина ты, прямой простофиля!
Выпросил, простофиля, избу!
Воротись, поклонися рыбке:
Не хочу быть черной крестьянкой,
Хочу быть столбовою дворянкой».

Пошел старик к синему морю;
(Не спокойно синее море.)
Стал он кликать золотую рыбку.
Приплыла к нему рыбка, спросила:
«Чего тебе надобно, старче?»
Ей с поклоном старик отвечает:
«Смилуйся, государыня рыбка!
Пуще прежнего старуха вздурилась,
Не дает старику мне покою:
Уж не хочет быть она крестьянкой,
Хочет быть столбовою дворянкой».
Отвечает золотая рыбка:
«Не печалься, ступай себе с богом».

Воротился старик ко старухе.
Что ж он видит? Высокий терем.
На крыльце стоит его старуха
В дорогой собольей душегрейке,
Парчовая на маковке кичка,
Жемчуги огрузили шею,
На руках золотые перстни,
На ногах красные сапожки.
Перед нею усердные слуги;
Она бьет их, за чупрун таскает.
Говорит старик своей старухе:
«Здравствуй, барыня сударыня дворянка!
Чай, теперь твоя душенька довольна».
На него прикрикнула старуха,
На конюшне служить его послала.

Вот неделя, другая проходит,
Еще пуще старуха вздурилась:
Опять к рыбке старика посылает.
«Воротись, поклонися рыбке:
Не хочу быть столбовою дворянкой,
А хочу быть вольною царицей».
Испугался старик, взмолился:
«Что ты, баба, белены объелась?
Ни ступить, ни молвить не умеешь,
Насмешишь ты целое царство».
Осердилася пуще старуха,
По щеке ударила мужа.
«Как ты смеешь, мужик, спорить со мною,
Со мною, дворянкой столбовою? —
Ступай к морю, говорят тебе честью,
Не пойдешь, поведут поневоле».

Старичок отправился к морю,
(Почернело синее море.)
Стал он кликать золотую рыбку.
Приплыла к нему рыбка, спросила:
«Чего тебе надобно, старче?»
Ей с поклоном старик отвечает:
«Смилуйся, государыня рыбка!
Опять моя старуха бунтует:
Уж не хочет быть она дворянкой,
Хочет быть вольною царицей».
Отвечает золотая рыбка:
«Не печалься, ступай себе с богом!
Добро! будет старуха царицей!»

Старичок к старухе воротился.
Что ж? пред ним царские палаты.
В палатах видит свою старуху,
За столом сидит она царицей,
Служат ей бояре да дворяне,
Наливают ей заморские вины;
Заедает она пряником печатным;
Вкруг ее стоит грозная стража,
На плечах топорики держат.
Как увидел старик, — испугался!
В ноги он старухе поклонился,
Молвил: «Здравствуй, грозная царица!
Ну, теперь твоя душенька довольна».
На него старуха не взглянула,
Лишь с очей прогнать его велела.
Подбежали бояре и дворяне,
Старика взашеи затолкали.
А в дверях-то стража подбежала,
Топорами чуть не изрубила.
А народ-то над ним насмеялся:
«Поделом тебе, старый невежа!
Впредь тебе, невежа, наука:
Не садися не в свои сани!»

Вот неделя, другая проходит,
Еще пуще старуха вздурилась:
Царедворцев за мужем посылает,
Отыскали старика, привели к ней.
Говорит старику старуха:
«Воротись, поклонися рыбке.
Не хочу быть вольною царицей,
Хочу быть владычицей морскою,
Чтобы жить мне в Окияне-море,
Чтоб служила мне рыбка золотая
И была б у меня на посылках».

Старик не осмелился перечить,
Не дерзнул поперек слова молвить.
Вот идет он к синему морю,
Видит, на море черная буря:
Так и вздулись сердитые волны,
Так и ходят, так воем и воют.
Стал он кликать золотую рыбку.
Приплыла к нему рыбка, спросила:
«Чего тебе надобно, старче?»
Ей старик с поклоном отвечает:
«Смилуйся, государыня рыбка!
Что мне делать с проклятою бабой?
Уж не хочет быть она царицей,
Хочет быть владычицей морскою;
Чтобы жить ей в Окияне-море,
Чтобы ты сама ей служила
И была бы у ней на посылках».
Ничего не сказала рыбка,
Лишь хвостом по воде плеснула
И ушла в глубокое море.
Долго у моря ждал он ответа,
Не дождался, к старухе воротился —
Глядь: опять перед ним землянка;
На пороге сидит его старуха,
А пред нею разбитое корыто.