Каким видит мир герой рассказа почему луна казалась ему вышедшей из недр степи старуха изергиль

«Старуха Изергиль»

Рассказ М. Горького «Старуха Изергиль» написан в 1895 году, сам автор признавался в письме к А.П. Чехову в том, что считает его самым стройным и красивым своим произведением. Отличительной особенностью рассказа является наличие в повествовании героя-рассказчика. Такая манера носит название «сказовой» и нередко использовалась писателем для создания эффекта достоверности описываемых событий.

В самом начале произведения рисуется романтическая картина моря и виноградников, на фоне которой описывается компания счастливых и веселых людей, возвращающихся с работы на виноградниках.

Настроение людей гармонирует с прелестью окружающего мира. Все вокруг напоминает сказку.

Старуха Изергиль рассказывает герою несколько историй, две из которых противопоставлены друг другу в структуре рассказа. Этот легенда о Ларре и легенда о Данко.

Ларра — сказочный юноша, рожденный от земной женщины и орла. Он отличается от обычных людей тем, что «глаза его были холодны и горды, как у царя птиц». Он отказался повиноваться старейшинам в племени. Мотив трагической развязки легенды намечен уже кровавым пейзажем, который предвосхищает первое появление имени Ларры в рассказе: «Луна взошла. Ее диск был велик, кроваво-красен, она казалась вышедшей из недр этой степи, которая на своем веку так много поглотила человеческого мяса и выпила крови, отчего, наверное, и стала такой жирной и щедрой». Ларру изгнали из людского племени за гордыню и эгоизм. Тот перед уходом убил девушку, которая оттолкнула его.

За легендой стоит житейская мудрость: эгоист сам добровольно обрекает себя на одиночество. Бог наказал Ларру бессмертием, и он сам устал от своего одиночества: «В его глазах было столько тоски, что можно было бы отравить ею всех людей мира».

Вторая легенда посвящена Данко — человеку, который вывел людей из плена непроходимых лесов. Чтобы осветить им путь, герой не пожалел собственного сердца и вырвал его из груди.

Художественное пространство в рассказе преображается по законам жанра сказки: «И вот вдруг лес расступился пред ним, расступился и остался сзади, плотный и немой, а Данко и все те люди сразу окунулись в море солнечного света и чистого воздуха, промытого дождем».

Увидев, что спас людей, Данко гордо засмеялся, но его гордость ничего не имеет общего с гордыней Ларры: он выполнил свое заветное желание — спас людей ценой собственной жизни, совершил подвиг. Альтруистический поступок Данко и эгоизм Ларры — крайности. Не случайно именно между этими легендами расположен реалистический рассказ о жизни самой старухи Изергиль о своей молодости, о том, как безвозвратно проходит это золотое время. Изергиль не раз влюблялась и после окончания любовной истории никогда не встречалась с теми, кого любила.

Глядя на иссушенную жизнью старуху трудно поверить, что когда-то она была прекрасной девушкой. Молодость ушла, ей на смену пришла мудрость. Не случайно в речи Изергиль так часто встречаются афоризмы: «Чтобы жить — надо уметь что-нибудь делать», «В жизни, знаешь ли ты, всегда есть место подвигам», «Каждый сам себе судьба!». С болью в сердце осознает Изергиль свою старость. Вспоминая всю жизнь и сравнивая прошлое и настоящее, отмечает она, что на свете стало все меньше красивых и сильных людей.

Рассказ заканчивается, как и начинался, пейзажем, но это уже не тот романтический пейзаж, который мы видим в начале, а грустный и пустынный: «В степи было тихо и темно. По небу все ползли тучи, медленно, скучно… Море шумело глухо и печально». Этот пейзаж соотносится со старостью Изергиль. В жизни женщины были и радости, были и измены: эгоизм и альтруизм поочередно брали верх в ее судьбе.

В одном произведении писатель сопрягает реалистическую и романтическую манеры повествования. Рассказ аккумулирует горьковские представления о скоротечности человеческой жизни, раздумья о смысле бытия и красоте этого мира.

• Об авторе
• Недавние публикации

Максим Горький (Пешков) — русский писатель, прозаик, драматург. Один из самых значительных и известных в мире русских писателей и мыслителей.

«Старуха Изергиль»
Максим Горький

• I
  Читать произведение Максима Горького «Старуха Изергиль»

• II
  Анализ рассказа М.Горького «Старуха Изергиль»
  • II.I
    Тема

  • II.II
    Композиция

  • II.III
    Жанр

  • II.IV
    Главные герои

Читать произведение Максима Горького «Старуха Изергиль»

I

Я слышал эти рассказы под Аккерманом, в Бессарабии, на морском берегу.

Однажды вечером, кончив дневной сбор винограда, партия молдаван, с которой я работал, ушла на берег моря, а я и старуха Изергиль остались под густой тенью виноградных лоз и, лежа на земле, молчали, глядя, как тают в голубой мгле ночи силуэты тех людей, что пошли к морю.

Они шли, пели и смеялись; мужчины — бронзовые, с пышными, черными усами и густыми кудрями до плеч, в коротких куртках и широких шароварах; женщины и девушки — веселые, гибкие, с темно-синими глазами, тоже бронзовые. Их волосы, шелковые и черные, были распущены, ветер, теплый и легкий, играя ими, звякал монетами, вплетенными в них. Ветер тек широкой, ровной волной, но иногда он точно прыгал через что-то невидимое и, рождая сильный порыв, развевал волосы женщин в фантастические гривы, вздымавшиеся вокруг их голов. Это делало женщин странными и сказочными. Они уходили все дальше от нас, а ночь и фантазия одевали их все прекраснее.

Кто-то играл на скрипке… девушка пела мягким контральто, слышался смех…

Воздух был пропитан острым запахом моря и жирными испарениями земли, незадолго до вечера обильно смоченной дождем. Еще и теперь по небу бродили обрывки туч, пышные, странных очертаний и красок, тут — мягкие, как клубы дыма, сизые и пепельно-голубые, там — резкие, как обломки скал, матово-черные или коричневые. Между ними ласково блестели темно-голубые клочки неба, украшенные золотыми крапинками звезд. Все это — звуки и запахи, тучи и люди — было странно красиво и грустно, казалось началом чудной сказки. И все как бы остановилось в своем росте, умирало; шум голосов гас, удаляясь, перерождался в печальные вздохи.

— Что ты не пошел с ними? — кивнув головой, спросила старуха Изергиль.

Время согнуло ее пополам, черные когда-то глаза были тусклы и слезились. Ее сухой голос звучал странно, он хрустел, точно старуха говорила костями.

— Не хочу, — ответил я ей.

— У!.. стариками родитесь вы, русские. Мрачные все, как демоны… Боятся тебя наши девушки… А ведь ты молодой и сильный…

Луна взошла. Ее диск был велик, кроваво-красен, она казалась вышедшей из недр этой степи, которая на своем веку так много поглотила человеческого мяса и выпила крови, отчего, наверное, стала такой жирной и щедрой. На нас упали кружевные тени от листвы, я и старуха покрылись ими, как сетью. По степи, влево от нас, поплыли тени облаков, пропитанные голубым сиянием луны, они стали прозрачней и светлей.

— Смотри, вон идет Ларра!

Я смотрел, куда старуха указывала своей дрожащей рукой с кривыми пальцами, и видел: там плыли тени, их было много, и одна из них, темней и гуще, чем другие, плыла быстрей и ниже сестер, — она падала от клочка облака, которое плыло ближе к земле, чем другие, и скорее, чем они.

— Никого нет там! — сказал я.

— Ты слеп больше меня, старухи. Смотри — вон, темный, бежит степью!

Я посмотрел еще и снова не видел ничего, кроме тени.

— Это тень! Почему ты зовешь ее Ларра?

—Потому что это — он. Он уже стал теперь как тень, — nopal Он живет тысячи лет, солнце высушило его тело, кровь и кости, и ветер распылил их. Вот что может сделать бог с человеком за гордость!..

— Расскажи мне, как это было! — попросил я старуху, чувствуя впереди одну из славных сказок, сложенных в степях.

И она рассказала мне эту сказку.

«Многие тысячи лет прошли с той поры, когда случилось это. Далеко за морем, на восход солнца, есть страна большой реки, в той стране каждый древесный лист и стебель травы дает столько тени, сколько нужно человеку, чтоб укрыться в ней от солнца, жестоко жаркого там.

Вот какая щедрая земля в той стране!

Там жило могучее племя людей, они пасли стада и на охоту за зверями тратили свою силу и мужество, пировали после охоты, пели песни и играли с девушками.

Однажды, во время пира, одну из них, черноволосую и нежную, как ночь, унес орел, спустившись с неба. Стрелы, пущенные в него мужчинами, упали, жалкие, обратно на землю. Тогда пошли искать девушку, но — не нашли ее. И забыли о ней, как забывают обо всем на земле».

Старуха вздохнула и замолчала. Ее скрипучий голос звучал так, как будто это роптали все забытые века, воплотившись в ее груди тенями воспоминаний. Море тихо вторило началу одной из древних легенд, которые, может быть, создались на его берегах.

«Но через двадцать лет она сама пришла, измученная, иссохшая, а с нею был юноша, красивый и сильный, как сама она двадцать лет назад. И, когда ее спросили, где была она, она рассказала, что орел унес ее в горы и жил с нею там, как с женой. Вот его сын, а отца нет уже, когда он стал слабеть, то поднялся в последний раз высоко в небо и, сложив крылья, тяжело упал оттуда на острые уступы горы, насмерть разбился о них…

Все смотрели с удивлением на сына орла и видели, что он ничем не лучше их, только глаза его были холодны и горды, как у царя птиц. И разговаривали с ним, а он отвечал, если хотел, или молчал, а когда пришли старейшие племени, он говорил с ними, как с равными себе. Это оскорбило их, и они, назвав его неоперенной стрелой с неотточенным наконечником, сказали ему, что их чтут, им повинуются тысячи таких, как он, и тысячи вдвое старше его. А он, смело глядя на них, отвечал, что таких, как он, нет больше; и если все чтут их — он не хочет делать этого. О!.. тогда уж совсем рассердились они. Рассердились и сказали:

— Ему нет места среди нас! Пусть идет куда хочет.

Он засмеялся и пошел, куда захотелось ему, — к одной красивой девушке, которая пристально смотрела на него; пошел к ней и, подойдя, обнял ее. А она была дочь одного из старшин, осудивших его. И, хотя он был красив, она оттолкнула его, потому что боялась отца. Она оттолкнула его, да и пошла прочь, а он ударил ее и, когда она упала, встал ногой на ее грудь, так, что из ее уст кровь брызнула к небу, девушка, вздохнув, извилась змеей и умерла.

Всех, кто видел это, оковал страх, — впервые при них так убивали женщину. И долго все молчали, глядя на нее, лежавшую с открытыми глазами и окровавленным ртом, и на него, который стоял один против всех, рядом с ней, и был горд, — не опустил своей головы, как бы вызывая на нее кару. Потом, когда одумались, то схватили его, связали и так оставили, находя, что убить сейчас же — слишком просто и не удовлетворит их».

Ночь росла и крепла, наполняясь странными, тихими звуками. В степи печально посвистывали суслики, в листве винограда дрожал стеклянный стрекот кузнечиков, листва вздыхала и шепталась, полный диск луны, раньше кроваво-красный, бледнел, удаляясь от земли, бледнел и все обильнее лил на степь голубоватую мглу…

«И вот они собрались, чтобы придумать казнь, достойную преступления… Хотели разорвать его лошадьми — и это казалось мало им; думали пустить в него всем по стреле, но отвергли и это; предлагали сжечь его, но дым костра не позволил бы видеть его мучений; предлагали много — и не находили ничего настолько хорошего, чтобы понравилось всем. А его мать стояла перед ними на коленях и молчала, не находя ни слез, ни слов, чтобы умолять о пощаде. Долго говорили они, и вот один мудрец сказал, подумав долго:

— Спросим его, почему он сделал это?

Спросили его об этом. Он сказал:

— Развяжите меня! Я не буду говорить связанный!

А когда развязали его, он спросил:

— Что вам нужно? — спросил так, точно они были рабы…

— Ты слышал…— сказал мудрец.

— Зачем я буду объяснять вам мои поступки?

— Чтоб быть понятым нами. Ты, гордый, слушай! Все равно ты умрешь ведь… Дай же нам понять то, что ты сделал. Мы остаемся жить, и нам полезно знать больше, чем мы знаем…

— Хорошо, я скажу, хотя я, может быть, сам неверно понимаю то, что случилось. Я убил ее потому, мне кажется, — что меня оттолкнула она… А мне было нужно ее.

— Но она не твоя! — сказали ему.

— Разве вы пользуетесь только своим? Я вижу, что каждый человек имеет только речь, руки и ноги… а владеет он животными, женщинами, землей… и многим еще…

Ему сказали на это, что за все, что человек берет, он платит собой: своим умом и силой, иногда — жизнью. А он отвечал, что он хочет сохранить себя целым.

Долго говорили с ним и наконец увидели, что он считает себя первым на земле и, кроме себя, не видит ничего. Всем даже страшно стало, когда поняли, на какое одиночество он обрекал себя. У него не было ни племени, ни матери, ни скота, ни жены, и он не хотел ничего этого.

Когда люди увидали это, они снова принялись судить о том, как наказать его. Но теперь недолго они говорили, — тот, мудрый, не мешавший им судить, заговорил сам:

— Стойте! Наказание есть. Это страшное наказание; вы не выдумаете такого в тысячу лет! Наказание ему — в нем самом! Пустите его, пусть он будет свободен. Вот его наказание!

И тут произошло великое. Грянул гром с небес, — хотя на них не было туч. Это силы небесные подтверждали речь мудрого. Все поклонились и разошлись. А этот юноша, который теперь получил имя Ларра, что значит: отверженный, выкинутый вон, — юноша громко смеялся вслед людям, которые бросили его, смеялся, оставаясь один, свободный, как отец его. Но отец его — не был человеком… А этот — был человек. И вот он стал жить, вольный, как птица. Он приходил в племя и похищал скот, девушек — все, что хотел. В него стреляли, но стрелы не могли пронзить его тела, закрытого невидимым покровом высшей кары. Он был ловок, хищен, силен, жесток и не встречался с людьми лицом к лицу. Только издали видели его. И долго он, одинокий, так вился около людей, долго — не один десяток годов. Но вот однажды он подошел близко к людям и, когда они бросились на него, не тронулся с места и ничем не показал, что будет защищаться. Тогда один из людей догадался и крикнул громко:

— Не троньте его! Он хочет умереть!

И все остановились, не желая облегчить участь того, кто делал им зло, не желая убивать его. Остановились и смеялись над ним. А он дрожал, слыша этот смех, и все искал чего-то на своей груди, хватаясь за нее руками. И вдруг он бросился на людей, подняв камень. Но они, уклоняясь от его ударов, не нанесли ему ни одного, и когда он, утомленный, с тоскливым криком упал на землю, то отошли в сторону и наблюдали за ним. Вот он встал и, подняв потерянный кем-то в борьбе с ним нож, ударил им себя в грудь. Но сломался нож — точно в камень ударили им. И снова он упал на землю и долго бился головой об нее. Но земля отстранялась от него, углубляясь от ударов его головы.

— Он не может умереть! — с радостью сказали люди.

И ушли, оставив его. Он лежал кверху лицом и видел — высоко в небе черными точками плавали могучие орлы. В его глазах было столько тоски, что можно было бы отравить ею всех людей мира. Так, с той поры остался он один, свободный, ожидая смерти. И вот он ходит, ходит повсюду… Видишь, он стал уже как тень и таким будет вечно! Он не понимает ни речи людей, ни их поступков — ничего. И все ищет, ходит, ходит… Ему нет жизни, и смерть не улыбается ему. И нет ему места среди людей… Вот как был поражен человек за гордость!»

Старуха вздохнула, замолчала, и ее голова, опустившись на грудь, несколько раз странно качнулась.

Я посмотрел на нее. Старуху одолевал сон, показалось мне. И стало почему-то страшно жалко ее. Конец рассказа она вела таким возвышенным, угрожающим тоном, а все-таки в этом тоне звучала боязливая, рабская нота.

На берегу запели, — странно запели. Сначала раздался контральто, — он пропел две-три ноты, и раздался другой голос, начавший песню сначала и первый все лился впереди его…— третий, четвертый, пятый вступили в песню в том же порядке. И вдруг ту же песню, опять-таки сначала, запел хор мужских голосов.

Каждый голос женщин звучал совершенно отдельно, все они казались разноцветными ручьями и, точно скатываясь откуда-то сверху по уступам, прыгая и звеня, вливаясь в густую волну мужских голосов, плавно лившуюся кверху, тонули в ней, вырывались из нее, заглушали ее и снова один за другим взвивались, чистые и сильные, высоко вверх.

Шума волн не слышно было за голосами…

II

— Слышал ли ты, чтоб где-нибудь еще так пели? — спросила Изергиль, поднимая голову и улыбаясь беззубым ртом.

— Не слыхал. Никогда не слыхал…

— И не услышишь. Мы любим петь. Только красавцы могут хорошо петь, — красавцы, которые любят жить. Мы любим жить. Смотри-ка, разве не устали за день те, которые поют там? С восхода по закат работали, взошла луна, и уже — поют! Те, которые не умеют жить, легли бы спать. Те, которым жизнь мила, вот — поют.

— Но здоровье…— начал было я.

— Здоровья всегда хватит на жизнь. Здоровье! Разве ты, имея деньги, не тратил бы их? Здоровье — то же золото. Знаешь ты, что я делала, когда была молодой? Я ткала ковры с восхода по закат, не вставая почти. Я, как солнечный луч, живая была и вот должна была сидеть неподвижно, точно камень. И сидела до того, что, бывало, все кости у меня трещат. А как придет ночь, я бежала к тому, кого любила, целоваться с ним. И так я бегала три месяца, пока была любовь; все ночи этого времени бывала у него. И вот до какой поры дожила — хватило крови! А сколько любила! Сколько поцелуев взяла и дала!..

Я посмотрел ей в лицо. Ее черные глаза были все-таки тусклы, их не оживило воспоминание. Луна освещала ее сухие, потрескавшиеся губы, заостренный подбородок с седыми волосами на нем и сморщенный нос, загнутый, словно клюв совы. На месте щек были черные ямы, и в одной из них лежала прядь пепельно-седых волос, выбившихся из-под красной тряпки, которою была обмотана ее голова. Кожа на лице, шее и руках вся изрезана морщинами, и при каждом движении старой Изергиль можно было ждать, что сухая эта кожа разорвется вся, развалится кусками и предо мной встанет голый скелет с тусклыми черными глазами.

Она снова начала рассказывать своим хрустящим голосом:

— Я жила с матерью под Фальми, на самом берегу Бырлата; и мне было пятнадцать лет, когда он явился к нашему хутору. Был он такой высокий, гибкий, черноусый, веселый. Сидит в лодке и так звонко кричит он нам в окна: «Эй, нет ли у вас вина… и поесть мне?» Я посмотрела в окно сквозь ветви ясеней и вижу: река вся голубая от луны, а он, в белой рубахе и в широком кушаке с распущенными на боку концами, стоит одной ногой в лодке, а другой на берегу. И покачивается, и что-то поет. Увидал меня, говорит: «Вот какая красавица живет тут!.. А я и не знал про это!» Точно он уж знал всех красавиц до меня! Я дала ему вина и вареной свинины… А через четыре дня дала уже и всю себя… Мы всё катались с ним в лодке по ночам. Он приедет и посвистит тихо, как суслик, а я выпрыгну, как рыба, в окно на реку. И едем… Он был рыбаком с Прута, и потом, когда мать узнала про все и побила меня, уговаривал все меня уйти с ним в Добруджу и дальше, в дунайские гирла. Но мне уж не нравился он тогда — только поет да целуется, ничего больше! Скучно это было уже. В то время гуцулы шайкой ходили по тем местам, и у них были любезные тут… Так вот тем — весело было. Иная ждет, ждет своего карпатского молодца, думает, что он уже в тюрьме или убит где-нибудь в драке, — и вдруг он один, а то с двумя-тремя товарищами, как с неба, упадет к ней. Подарки подносил богатые — легко же ведь доставалось все им! И пирует у нее, и хвалится ею перед своими товарищами. А ей любо это. Я и попросила одну подругу, у которой был гуцул, показать мне их… Как ее звали? Забыла как… Все стала забывать теперь. Много времени прошло с той поры, все забудешь! Она меня познакомила с молодцом. Был хорош… Рыжий был, весь рыжий — и усы и кудри! Огненная голова. И был он такой печальный, иногда ласковый, а иногда, как зверь, ревел и дрался. Раз ударил меня в лицо… А я, как кошка, вскочила ему на грудь, да и впилась зубами в щеку… С той поры у него на щеке стала ямка, и он любил, когда я целовала ее…

— А рыбак куда девался? — спросил я.

— Рыбак? А он… тут… Он пристал к ним, к гуцулам. Сначала все уговаривал меня и грозил бросить в воду, а потом — ничего, пристал к ним и другую завел… Их обоих и повесили вместе — и рыбака и этого гуцула. Я ходила смотреть, как их вешали. В Добрудже это было. Рыбак шел на казнь бледный и плакал, а гуцул трубку курил. Идет себе и курит, руки в карманах, один ус на плече лежит, а другой на грудь свесился. Увидал меня, вынул трубку и кричит: «Прощай!..» Я целый год жалела его. Эх!.. Это уж тогда с ними было, как они хотели уйти в Карпаты к себе. На прощанье пошли к одному румыну в гости, там их и поймали. Двоих только, а нескольких убили, а остальные ушли… Все-таки румыну заплатили после… Хутор сожгли и мельницу, и хлеб весь. Нищим стал.

— Это ты сделала? — наудачу спросил я.

— Много было друзей у гуцулов, не одна я… Кто был их лучшим другом, тот и справил им поминки…

Песня на берегу моря уже умолкла, и старухе вторил теперь только шум морских волн, — задумчивый, мятежный шум был славной второй рассказу о мятежной жизни. Все мягче становилась ночь, и все больше разрождалось в ней голубого сияния луны, а неопределенные звуки хлопотливой жизни ее невидимых обитателей становились тише, заглушаемые возраставшим шорохом волн… ибо усиливался ветер.

— А то еще турка любила я. В гареме у него была, в Скутари. Целую неделю жила, — ничего… Но скучно стало…— всё женщины, женщины… Восемь было их у него… Целый день едят, спят и болтают глупые речи… Или ругаются, квохчут, как курицы… Он был уж немолодой, этот турок. Седой почти и такой важный, богатый. Говорил — как владыка… Глаза были черные… Прямые глаза… Смотрят прямо в душу. Очень он любил молиться. Я его в Букурешти увидала… Ходит по рынку, как царь, и смотрит так важно, важно. Я ему улыбнулась. В тот же вечер меня схватили на улице и привезли к нему. Он сандал и пальму продавал, а в Букурешти приехал купить что-то. «Едешь ко мне?» — говорит. «О да, поеду!» — «Хорошо!» И я поехала. Богатый он был, этот турок. И сын у него уже был — черненький мальчик, гибкий такой… Ему лет шестнадцать было. С ним я и убежала от турка… Убежала в Болгарию, в Лом-Паланку… Там меня одна болгарка ножом ударила в грудь за жениха или за мужа своего — уже не помню.

Хворала я долго в монастыре одном. Женский монастырь. Ухаживала за мной одна девушка, полька… и к ней из монастыря другого, — около Арцер-Паланки, помню, — ходил брат, тоже монашек… Такой… как червяк, все извивался предо мной… И когда я выздоровела, то ушла с ним… в Польшу его.

— Погоди!.. А где маленький турок?

— Мальчик? Он умер, мальчик. От тоски по дому или от любви… но стал сохнуть он, так, как неокрепшее деревцо, которому слишком много перепало солнца… так и сох все… помню, лежит, весь уже прозрачный и голубоватый, как льдинка, а все еще в нем горит любовь… И все просит наклониться и поцеловать его… Я любила его и, помню, много целовала… Потом уж он совсем стал плох — не двигался почти. Лежит и так жалобно, как нищий милостыни, просит меня лечь с ним рядом и греть его. Я ложилась. Ляжешь с ним… он сразу загорится весь. Однажды я проснулась, а он уж холодный… мертвый… Я плакала над ним. Кто скажет? Может, ведь это я и убила его. Вдвое старше его я была тогда уж. И была такая сильная, сочная… а он — что же?.. Мальчик!..

Она вздохнула и — первый раз я видел это у нее — перекрестилась трижды, шепча что-то сухими губами.

— Ну, отправилась ты в Польшу…— подсказал я ей.

— Да… с тем, маленьким полячком. Он был смешной и подлый. Когда ему нужна была женщина, он ластился ко мне котом и с его языка горячий мед тек, а когда он меня не хотел, то щелкал меня словами, как кнутом. Раз как-то шли мы по берегу реки, и вот он сказал мне гордое, обидное слово. О! О!.. Я рассердилась! Я закипела, как смола! Я взяла его на руки и, как ребенка, — он был маленький, — подняла вверх, сдавив ему бока так, что он посинел весь. И вот я размахнулась и бросила его с берега в реку. Он кричал. Смешно так кричал. Я смотрела на него сверху, а он барахтался там, в воде. Я ушла тогда. И больше не встречалась с ним. Я была счастлива на это: никогда не встречалась после с теми, которых когда-то любила. Это нехорошие встречи, все равно как бы с покойниками.

Старуха замолчала, вздыхая. Я представлял себе воскрешаемых ею людей. Вот огненно-рыжий, усатый гуцул идет умирать, спокойно покуривая трубку. У него, наверное, были холодные, голубые глаза, которые на все смотрели сосредоточенно и твердо. Вот рядом с ним черноусый рыбак с Прута; плачет, не желая умирать, и на его лице, бледном от предсмертной тоски, потускнели веселые глаза, и усы, смоченные слезами, печально обвисли по углам искривленного рта. Вот он, старый, важный турок, наверное, фаталист и деспот, и рядом с ним его сын, бледный и хрупкий цветок Востока, отравленный поцелуями. А вот тщеславный поляк, галантный и жестокий, красноречивый и холодный… И все они — только бледные тени, а та, которую они целовали, сидит рядом со мной живая, но иссушенная временем, без тела, без крови, с сердцем без желаний, с глазами без огня, — тоже почти тень.

Она продолжала:

— В Польше Стало трудно мне. Там живут холодные и лживые люди. Я не знала их змеиного языка. Все шипят… Что шипят? Это бог дал им такой змеиный язык за то, что они лживы. Шла я тогда, не зная куда, и видела, как они собирались бунтовать с вами, русскими. Дошла до города Бохнии. Жид один купил меня; не для себя купил, а чтобы торговать мною. Я согласилась на это. Чтобы жить — надо уметь что-нибудь делать. Я ничего не умела и за это платила собой. Но я подумала тогда, что ведь, если я достану немного денег, чтобы воротиться к себе на Бырлат, я порву цепи, как бы они крепки ни были. И жила я там. Ходили ко мне богатые паны и пировали у меня. Это им дорого стоило. Дрались из-за меня они, разорялись. Один добивался меня долго и раз вот что сделал; пришел, а слуга за ним идет с мешком. Вот пан взял в руки тот мешок и опрокинул его над моей головой. Золотые монеты стукали меня по голове, и мне весело было слушать их звон, когда они падали на пол. Но я все-таки выгнала пана. У него было такое толстое, сырое лицо, и живот — как большая подушка. Он смотрел, как сытая свинья. Да, выгнала я его, хотя он и говорил, что продал все земли свои, и дома, и коней, чтобы осыпать меня золотом. Я тогда любила одного достойного пана с изрубленным лицом. Все лицо было у него изрублено крест-накрест саблями турок, с которыми он незадолго перед тем воевал за греков. Вот человек!.. Что ему греки, если он поляк? А он пошел, бился с ними против их врагов. Изрубили его, у него вытек один глаз от ударов, и два пальца на левой руке были тоже отрублены… Что ему греки, если он поляк? А вот что: он любил подвиги. А когда человек любит подвиги, он всегда умеет их сделать и найдет, где это можно. В жизни, знаешь ли ты, всегда есть место подвигам. И те, которые не находят их для себя, — те просто лентяи или трусы, или не понимают жизни, потому что, кабы люди понимали жизнь, каждый захотел бы оставить после себя свою тень в ней. И тогда жизнь не пожирала бы людей бесследно… О, этот, рубленый, был хороший человек! Он готов был идти на край света, чтобы делать что-нибудь. Наверное, ваши убили его во время бунта. А зачем вы ходили бить мадьяр? Ну-ну, молчи!..

И, приказывая мне молчать, старая Изергиль вдруг замолчала сама, задумалась.

— Знала также я и мадьяра одного. Он однажды ушел от меня, — зимой это было, — и только весной, когда стаял снег, нашли его в поле с простреленной головой. Вот как! Видишь — не меньше чумы губит любовь людей; коли посчитать — не меньше… Что я говорила? О Польше… Да, там я сыграла свою последнюю игру. Встретила одного шляхтича… Вот был красив! Как черт. Я же стара уж была, эх, стара! Было ли мне четыре десятка лет? Пожалуй, что и было… А он был еще и горд, и избалован нами, женщинами. Дорого он мне стал… да. Он хотел сразу так себе взять меня, но я не далась. Я не была никогда рабой, ничьей. А с жидом я уже кончила, много денег дала ему… И уже в Кракове жила. Тогда у меня все было: и лошади, и золото, и слуги… Он ходил ко мне, гордый демон, и все хотел, чтоб я сама кинулась ему в руки. Мы поспорили с ним… Я даже, — помню, — дурнела от этого. Долго это тянулось… Я взяла свое: он на коленях упрашивал меня… Но только взял, как уж и бросил. Тогда поняла я, что стала стара… Ох, это было мне не сладко! Вот уж не сладко!.. Я ведь любила его, этого черта… а он, встречаясь со мной, смеялся… подлый он был! И другим он смеялся надо мной, а я это знала. Ну, уж горько было мне, скажу! Но он был тут, близко, и я все-таки любовалась им. А как вот ушел он биться с вами, русскими, тошно стало мне. Ломала я себя, но не могла сломать… И решила поехать за ним. Он около Варшавы был, в лесу.

Но когда я приехала, то узнала, что уж побили их ваши… и что он в плену, недалеко в деревне.

«Значит, — подумала я, — не увижу уже его больше!» А видеть хотелось. Ну, стала стараться увидать… Нищей оделась, хромой, и пошла, завязав лицо, в ту деревню, где был он. Везде казаки и солдаты… дорого мне стоило быть там! Узнала я, где поляки сидят, и вижу, что трудно попасть туда. А нужно мне это было. И вот ночью подползла я к тому месту, где они были. Ползу по огороду между гряд и вижу: часовой стоит на моей дороге… А уж слышно мне — поют поляки и говорят громко. Поют песню одну… к матери бога… И тот там же поет… Аркадэк мой. Мне горько стало, как подумала я, что раньше за мной ползали… а вот оно, пришло время — и я за человеком поползла змеей по земле и, может, на смерть свою ползу. А этот часовой уже слушает, выгнулся вперед. Ну, что же мне? Встала я с земли и пошла на него. Ни ножа у меня нет, ничего, кроме рук да языка. Жалею, что не взяла ножа. Шепчу: «Погоди!..» А он, солдат этот, уже приставил к горлу мне штык. Я говорю ему шепотом: «Не коли, погоди, послушай, коли у тебя душа есть! Не могу тебе ничего дать, а прошу тебя…» Он опустил ружье и также шепотом говорит мне: «Пошла прочь, баба! пошла! Чего тебе?» Я сказала ему, что сын у меня тут заперт… «Ты понимаешь, солдат, — сын! Ты ведь тоже чей-нибудь сын, да? Так вот посмотри на меня — у меня есть такой же, как ты, и вон он где! Дай мне посмотреть на него, может, он умрет скоро… и, может, тебя завтра убьют… будет плакать твоя мать о тебе? И ведь тяжко будет тебе умереть, не взглянув на нее, твою мать? И моему сыну тяжко же. Пожалей же себя и его, и меня — мать!..»

Ох, как долго говорила я ему! Шел дождь и мочил нас. Ветер выл и ревел, и толкал меня то в спину, то в грудь. Я стояла и качалась перед этим каменным солдатом… А он все говорил: «Нет!» И каждый раз, как я слышала его холодное слово, еще жарче во мне вспыхивало желание видеть того, Аркадэка… Я говорила и мерила глазами солдата — он был маленький, сухой и все кашлял. И вот я упала на землю перед ним и, охватив его колени, все упрашивая его горячими словами, свалила солдата на землю. Он упал в грязь. Тогда я быстро повернула его лицом к земле и придавила его голову в лужу, чтоб он не кричал. Он не кричал, а только все барахтался, стараясь сбросить меня с своей спины. Я же обеими руками втискивала его голову глубже в грязь. Он и задохнулся… Тогда я бросилась к амбару, где пели поляки. «Аркадэк!..» — шептала я в щели стен. Они догадливые, эти поляки, — и, услыхав меня, не перестали петь! Вот его глаза против моих. «Можешь ты выйти отсюда?» — «Да, через пол!» — сказал он. «Ну, иди же». И вот четверо их вылезло из-под этого амбара: трое и Аркадэк мой. «Где часовые?» — спросил Аркадэк. «Вон лежит!..» И они пошли тихо-тихо, согнувшись к земле. Дождь шел, ветер выл громко. Мы ушли из деревни и долго молча шли лесом. Быстро так шли. Аркадэк держал меня за руку, и его рука была горяча и дрожала. О!.. Мне так хорошо было с ним, пока он молчал. Последние это были минуты — хорошие минуты моей жадной жизни. Но вот мы вышли на луг и остановились. Они благодарили меня все четверо. Ох, как они долго и много говорили мне что-то! Я все слушала и смотрела на своего пана. Что же он сделает мне? И вот он обнял меня и сказал так важно… Не помню, что он сказал, но так выходило, что теперь он в благодарность за то, что я увела его, будет любить меня… И стал он на колени предо мной, улыбаясь, и сказал мне: «Моя королева!» Вот какая лживая собака была это!.. Ну, тогда я дала ему пинка ногой и ударила бы его в лицо, да он отшатнулся и вскочил. Грозный и бледный стоит он предо мной… Стоят и те трое, хмурые все. И все молчат. Я посмотрела на них… Мне тогда стало — помню — только скучно очень, и такая лень напала на меня… Я сказала им: «Идите!» Они, псы, спросили меня: «Ты воротишься туда, указать наш путь?» Вот какие подлые! Ну, все-таки ушли они. Тогда и я пошла… А на другой день взяли меня ваши, но скоро отпустили. Тогда увидела я, что пора мне завести гнездо, будет жить кукушкой! Уж тяжела стала я, и ослабели крылья, и перья потускнели… Пора, пора! Тогда я уехала в Галицию, а оттуда в Добруджу. И вот уже около трех десятков лет живу здесь. Был у меня муж, молдаванин; умер с год тому времени. И живу я вот! Одна живу… Нет, не одна, а вон с теми.

Старуха махнула рукой к морю. Там все было тихо. Иногда рождался какой-то краткий, обманчивый звук и умирал тотчас же.

— Любят они меня. Много я рассказываю им разного. Им это надо. Еще молодые все… И мне хорошо с ними. Смотрю и думаю: «Вот и я, было время, такая же была… Только тогда, в мое время, больше было в человеке силы и огня, и оттого жилось веселее и лучше… Да!..»

Она замолчала. Мне грустно было рядом с ней. Она же дремала, качая головой, и тихо шептала что-то… может быть, молилась.

С моря поднималась туча — черная, тяжелая, суровых очертаний, похожая на горный хребет. Она ползла в степь. С ее вершины срывались клочья облаков, неслись вперед ее и гасили звезды одну за другой. Море шумело. Недалеко от нас, в лозах винограда, целовались, шептали и вздыхали. Глубоко в степи выла собака… Воздух раздражал нервы странным запахом, щекотавшим ноздри. От облаков падали на землю густые стаи теней и ползли по ней, ползли, исчезали, являлись снова… На месте луны осталось только мутное опаловое пятно, иногда его совсем закрывал сизый клочок облака. И в степной дали, теперь уже черной и страшной, как бы притаившейся, скрывшей в себе что-то, вспыхивали маленькие голубые огоньки. То там, то тут они на миг являлись и гасли, точно несколько людей, рассыпавшихся по степи далеко друг от друга, искали в ней что-то, зажигая спички, которые ветер тотчас же гасил. Это были очень странные голубые языки огня, намекавшие на что-то сказочное.

— Видишь ты искры? — спросила меня Изергиль.

— Вон те, голубые? — указывая ей на степь, сказал я.

— Голубые? Да, это они… Значит, летают все-таки! Ну-ну… Я уж вот не вижу их больше. Не могу я теперь многого видеть.

— Откуда эти искры? — спросил я старуху.

Я слышал кое-что раньше о происхождении этих искр, но мне хотелось послушать, как расскажет о том же старая Изергиль.

— Эти искры от горящего сердца Данко. Было на свете сердце, которое однажды вспыхнуло огнем… И вот от него эти искры. Я расскажу тебе про это… Тоже старая сказка… Старое, все старое! Видишь ты, сколько в старине всего?.. А теперь вот нет ничего такого — ни дел, ни людей, ни сказок таких, как в старину… Почему?.. Ну-ка, скажи! Не скажешь… Что ты знаешь? Что все вы знаете, молодые? Эхе-хе!.. Смотрели бы в старину зорко — там все отгадки найдутся… А вот вы не смотрите и не умеете жить оттого… Я не вижу разве жизнь? Ох, все вижу, хоть и плохи мои глаза! И вижу я, что не живут люди, а всё примеряются, примеряются и кладут на это всю жизнь. И когда обворуют сами себя, истратив время, то начнут плакаться на судьбу. Что же тут — судьба? Каждый сам себе судьба! Всяких людей я нынче вижу, а вот сильных нет! Где ж они?.. И красавцев становится все меньше.

Старуха задумалась о том, куда девались из жизни сильные и красивые люди, и, думая, осматривала темную степь, как бы ища в ней ответа.

Я ждал ее рассказа и молчал, боясь, что, если спрошу ее о чем-либо, она опять отвлечется в сторону.

И вот она начала рассказ.

III

«Жили на земле в старину одни люди, непроходимые леса окружали с трех сторон таборы этих людей, а с четвертой — была степь. Были это веселые, сильные и смелые люди. И вот пришла однажды тяжелая пора: явились откуда-то иные племена и прогнали прежних в глубь леса. Там были болота и тьма, потому что лес был старый, и так густо переплелись его ветви, что сквозь них не видать было неба, и лучи солнца едва могли пробить себе дорогу до болот сквозь густую листву. Но когда его лучи падали на воду болот, то подымался смрад, и от него люди гибли один за другим. Тогда стали плакать жены и дети этого племени, а отцы задумались и впали в тоску. Нужно было уйти из этого леса, и для того были две дороги: одна — назад, — там были сильные и злые враги, другая — вперед, там стояли великаны-деревья, плотно обняв друг друга могучими ветвями, опустив узловатые корни глубоко в цепкий ил болота. Эти каменные деревья стояли молча и неподвижно днем в сером сумраке и еще плотнее сдвигались вокруг людей по вечерам, когда загорались костры. И всегда, днем и ночью, вокруг тех людей было кольцо крепкой тьмы, оно точно собиралось раздавить их, а они привыкли к степному простору. А еще страшней было, когда ветер бил по вершинам деревьев и весь лес глухо гудел, точно грозил и пел похоронную песню тем людям. Это были все-таки сильные люди, и могли бы они пойти биться насмерть с теми, что однажды победили их, но они не могли умереть в боях, потому что у них были заветы, и коли б умерли они, то пропали б с ними из жизни и заветы. И потому они сидели и думали в длинные ночи, под глухой шум леса, в ядовитом смраде болота. Они сидели, а тени от костров прыгали вокруг них в безмолвной пляске, и всем казалось, что это не тени пляшут, а торжествуют злые духи леса и болота… Люди всё сидели и думали. Но ничто — ни работа, ни женщины не изнуряют тела и души людей так, как изнуряют тоскливые думы. И ослабли люди от дум… Страх родился среди них, сковал им крепкие руки, ужас родили женщины плачем над трупами умерших от смрада и над судьбой скованных страхом живых, — и трусливые слова стали слышны в лесу, сначала робкие и тихие, а потом все громче и громче… Уже хотели идти к врагу и принести ему в дар волю свою, и никто уже, испуганный смертью, не боялся рабской жизни… Но тут явился Данко и спас всех один».

Старуха, очевидно, часто рассказывала о горящем сердце Данко. Она говорила певуче, и голос ее, скрипучий и глухой, ясно рисовал предо мной шум леса, среди которого умирали от ядовитого дыхания болота несчастные, загнанные люди…

«Данко — один из тех людей, молодой красавец. Красивые — всегда смелы. И вот он говорит им, своим товарищам:

— Не своротить камня с пути думою. Кто ничего не делает, с тем ничего не станется. Что мы тратим силы на думу да тоску? Вставайте, пойдем в лес и пройдем его сквозь, ведь имеет же он конец — все на свете имеет конец! Идемте! Ну! Гей!..

Посмотрели на него и увидали, что он лучший из всех, потому что в очах его светилось много силы и живого огня.

— Веди ты нас! — сказали они.

Тогда он повел…»

Старуха помолчала и посмотрела в степь, где все густела тьма. Искорки горящего сердца Данко вспыхивали где-то далеко и казались голубыми воздушными цветами, расцветая только на миг.

«Повел их Данко. Дружно все пошли за ним — верили в него. Трудный путь это был! Темно было, и на каждом шагу болото разевало свою жадную гнилую пасть, глотая людей, и деревья заступали дорогу могучей стеной. Переплелись их ветки между собой; как змеи, протянулись всюду корни, и каждый шаг много стоил пота и крови тем людям. Долго шли они… Все гуще становился лес, все меньше было сил! И вот стали роптать на Данко, говоря, что напрасно он, молодой и неопытный, повел их куда-то. А он шел впереди их и был бодр и ясен.

Но однажды гроза грянула над лесом, зашептали деревья глухо, грозно. И стало тогда в лесу так темно, точно в нем собрались сразу все ночи, сколько их было на свете с той поры, как он родился. Шли маленькие люди между больших деревьев и в грозном шуме молний, шли они, и, качаясь, великаны-деревья скрипели и гудели сердитые песни, а молнии, летая над вершинами леса, освещали его на минутку синим, холодным огнем и исчезали так же быстро, как являлись, пугая людей. И деревья, освещенные холодным огнем молний, казались живыми, простирающими вокруг людей, уходивших из плена тьмы, корявые, длинные руки, сплетая их в густую сеть, пытаясь остановить людей. А из тьмы ветвей смотрело на идущих что-то страшное, темное и холодное. Это был трудный путь, и люди, утомленные им, пали духом. Но им стыдно было сознаться в бессилии, и вот они в злобе и гневе обрушились на Данко, человека, который шел впереди их. И стали они упрекать его в неумении управлять ими, — вот как!

Остановились они и под торжествующий шум леса, среди дрожащей тьмы, усталые и злые, стали судить Данко.

— Ты, — сказали они, — ничтожный и вредный человек для нас! Ты повел нас и утомил, и за это ты погибнешь!

— Вы сказали: «Веди!» — и я повел! — крикнул Данко, становясь против них грудью.— Во мне есть мужество вести, вот потому я повел вас! А вы? Что сделали вы в помощь себе? Вы только шли и не умели сохранить силы на путь более долгий! Вы только шли, шли, как стадо овец!

Но эти слова разъярили их еще более.

— Ты умрешь! Ты умрешь! — ревели они.

А лес все гудел и гудел, вторя их крикам, и молнии разрывали тьму в клочья. Данко смотрел на тех, ради которых он понес труд, и видел, что они — как звери. Много людей стояло вокруг него, но не было на лицах их благородства, и нельзя было ему ждать пощады от них. Тогда и в его сердце вскипело негодование, но от жалости к людям оно погасло. Он любил людей и думал, что, может быть, без него они погибнут. И вот его сердце вспыхнуло огнем желания спасти их, вывести на легкий путь, и тогда в его очах засверкали лучи того могучего огня… А они, увидав это, подумали, что он рассвирепел, отчего так ярко и разгорелись очи, и они насторожились, как волки, ожидая, что он будет бороться с ними, и стали плотнее окружать его, чтобы легче им было схватить и убить Данко. А он уже понял их думу, оттого еще ярче загорелось в нем сердце, ибо эта их дума родила в нем тоску.

А лес все пел свою мрачную песню, и гром гремел, и лил дождь…

— Что сделаю я для людей?! — сильнее грома крикнул Данко.

И вдруг он разорвал руками себе грудь и вырвал из нее свое сердце и высоко поднял его над головой.

Оно пылало так ярко, как солнце, и ярче солнца, и весь лес замолчал, освещенный этим факелом великой любви к людям, а тьма разлетелась от света его и там, глубоко в лесу, дрожащая, пала в гнилой зев болота. Люди же, изумленные, стали как камни.

— Идем! — крикнул Данко и бросился вперед на свое место, высоко держа горящее сердце и освещая им путь людям.

Они бросились за ним, очарованные. Тогда лес снова зашумел, удивленно качая вершинами, но его шум был заглушен топотом бегущих людей. Все бежали быстро и смело, увлекаемые чудесным зрелищем горящего сердца. И теперь гибли, но гибли без жалоб и слез. А Данко все был впереди, и сердце его все пылало, пылало!

И вот вдруг лес расступился перед ним, расступился и остался сзади, плотный и немой, а Данко и все те люди сразу окунулись в море солнечного света и чистого воздуха, промытого дождем. Гроза была — там, сзади них, над лесом, а тут сияло солнце, вздыхала степь, блестела трава в брильянтах дождя и золотом сверкала река… Был вечер, и от лучей заката река казалась красной, как та кровь, что била горячей струей из разорванной груди Данко.

Кинул взор вперед себя на ширь степи гордый смельчак Данко, — кинул он радостный взор на свободную землю и засмеялся гордо. А потом упал и — умер.

Люди же, радостные и полные надежд, не заметили смерти его и не видали, что еще пылает рядом с трупом Данко его смелое сердце. Только один осторожный человек заметил это и, боясь чего-то, наступил на гордое сердце ногой… И вот оно, рассыпавшись в искры, угасло…»

— Вот откуда они, голубые искры степи, что являются перед грозой!

Теперь, когда старуха кончила свою красивую сказку, в степи стало страшно тихо, точно и она была поражена силой смельчака Данко, который сжег для людей свое сердце и умер, не прося у них ничего в награду себе. Старуха дремала. Я смотрел на нее и думал: «Сколько еще сказок и воспоминаний осталось в ее памяти?» И думал о великом горящем сердце Данко и о человеческой фантазии, создавшей столько красивых и сильных легенд.

Дунул ветер и обнажил из-под лохмотьев сухую грудь старухи Изергиль, засыпавшей все крепче. Я прикрыл ее старое тело и сам лег на землю около нее. В степи было тихо и темно. По небу все ползли тучи, медленно, скучно… Море шумело глухо и печально.

Анализ рассказа М.Горького «Старуха Изергиль»

М. Горький считал «Старуху Изергиль» своим лучшим произведением, о чем свидетельствуют его письма, адресованные коллегам по перу. Это произведение относится к раннему творчеству писателя, однако оно удивляет необычными образами, сюжетными линиями и композицией.

История создания произведения берет начало в 1891 г. Тогда М. Горький путешествовал по Бессарабии. Он был впечатлён природой и людьми южного края. В это время у него возникла задумка произведения, к реализации которой писатель приступил в 1894 г. Предположения о годе написания подтверждаются письмами, адресованными В. Г. Короленко.

Рассказ относится к раннему периоду творчества М. Горького, представляет романтический пласт его творчества. Сам автор считал «Старуху Изергиль» «стройным и красивым произведением», о чём писал А. Чехову. Он сомневался, что сможет создать ещё что-то подобное.

Впервые произведение увидело мир на страницах «Самарской газеты» весной 1895 г.

Тема

В анализируемом рассказе отобразились мотивы, характерные для романтической литературы. Их автор реализовал посредством неординарных сюжетов и образов. М. Горький раскрыл несколько тем, среди которых выделяются следующие: любовь, которая не подчиняется каким-либо законам; человек и общество, поколение слабых людей. Указанные темы тесно переплетаются между собой и определяют проблематику произведения.

Начинается «Старуха Изергиль» пейзажной зарисовкой, погружающей читателя в атмосферу Бессарабии. Постепенно авторское внимание переключается на компанию юношей и девушек. За ними наблюдает рассказчик. Он замечает внешнюю красоту молодых людей, которая излучает свободу, наполняющую их души. Сам рассказчик остается возле старухи Изергиль. Женщина не может понять, почему её собеседник не пошёл с весёлой компанией. Постепенно между рассказчиком и старухой завязывается разговор.
Женщина рассказывает парню из чужого края местные легенды, вспоминает о своей жизни. Первая легенда посвящена Ларре – тени, которая бродит по бессарабским степям. Когда-то это был юноша – сын орла и земной женщины. Он вместе с матерью спустился с гор после смерти отца-орла. Парень считал себя выше людей, поэтому посмел убить девушку. За это его изгнали. Сначала Ларра наслаждался одиночеством, без зазрения совести похищал девушек и скот. Но одиночество начало «съедать» его. Ларра решил покончить с собой, но смерть не захотела освобождать его от мучений. Парень тысячи лет блуждал по степям, его тело и кости высохли, осталась лишь тень.

В первой части раскрывается проблема человека и общества. М. Горький показывает, что человек не может жить без любви, без поддержки других людей. Одинокое существование – лишь иллюзия счастья, которая очень быстро разбивается.

Во второй части старуха рассказывает о своей жизни и отношениях с мужчинами. Смысл жизни, по мнению героини, в любви. У Изергиль было много поклонников. Она умела отдаваться нежным чувствам без лишних раздумий. В молодости женщина жертвовала собой ради тех, кого любила. Но ничто не могло заставить её быть с кем-то против её воли. Рассказ Изергиль подталкивает читателя к выводу: нельзя позволять своему сердцу покрываться каменной оболочкой, даже если его не раз разбивали.

Третья часть рассказа М. Горького «Старуха Изергиль» – легенда о Данко, парне, который пожертвовал своим сердцем ради других людей. В ней автор продолжает тему конфликта человека и общества. Вот только Данко – полная противоположность Ларры. Данко – типичный романтический герой. Он отчужден от общества, в то же время его душа наполнена благородными порывами. Этого парня Старуха Изергиль ставит в пример слабому духом поколению рассказчика.

Смысл названия произведения следует искать в системе образов. Центром ее является именно старуха Изергиль. Важно также учитывать символическое значение имени героини. Большинство исследователей считает, что имя «Изергиль» образовалось от древнескандинавского «иггдрасиль», означавшего ясень. Скандинавы считали это дерево основой мира, связывающим три царства: царства мертвых, богов и людей. Героиня рассказа тоже напоминает посредника между живыми и мертвыми, ведь хранит и передает мудрость, подаренную самой жизнью.

Идея произведения: прославление смелости, красоты и благородных порывов, осуждение пассивности и духовной слабости людей.
Основная мысль – человек не может быть счастливым без общества, в то же время он не должен гасить свой внутренний огонь, пытаясь соответствовать стереотипам.

Композиция

Особенности композиции позволяют автору раскрыть несколько тем. Произведение представляет собой рассказ в рассказе. Оно состоит из трех частей, которые обрамляются диалогом рассказика и старухи Изергиль. Первая и последняя части – легенды, а вторая – воспоминания старухи о молодости. Разговор пожилой женщины и рассказчика соединяет три разные по содержанию части.
Каждая часть имеет экспозицию, завязку, развитие событий, кульминацию и развязку. Поэтому для более глубокого понимания произведения «Старуха Изергиль» анализ сюжета каждой его части следует делать отдельно.

Жанр

Жанр произведения – рассказ, ведь оно небольшого объема, а главную роль играет сюжетная линия старухи Изергиль. Также в рассказе есть две легенды (первая и третья части). Некоторые исследователи считают их притчами из-за ярко выраженной поучительной составляющей. Направление «Старухи Изергиль» – романтизм.
Жанровое своеобразие, система образов и сюжет определили характер художественных средств. Тропы помогают приблизить рассказ к фольклору.

Главные герои

Главные герои “Старуха Изергиль” люди страстно любящие жизнь. Во всех трёх частях произведения, будь то рассказ старухи о её жизни или легенды о Данко и Ларре, автор ищет ответ на вопрос, в чём смысл жизни? В списке людей, которых любила главная героиня были молодые и старые, бедные и богатые. Её жизнь – сочетание гордости и любви. Старуха забыла имена многих, кого знала, но чувства до сих пор не угасли в её душе. Основные мудрые высказывания из рассказа Максима Горького стали афоризмами. В произведении “Старуха Изергиль” герои стали знаковыми для мировой литературы, настолько мощный смысл заложен в каждом образе.

Характеристика героев “Старуха Изергиль”

Автор

Человек, беседующий со старухой Изергиль, именно ему она повествует о своей жизни, не опуская подробностей, и не боясь осуждения. В образе этого человека чувствуется мудрость и доброта.

Старуха Изергиль

В молодости очень красивая стройная девушка, она прожила насыщенную, яркую жизнь. Её старое, морщинистое лицо с носом, похожим на клюв, выцветшими от старости глазами, беззубый рот автор описывает, как символ того, что время нещадно меняет всё. Ни капли былой красоты невозможно угадать в её чертах. Ясный ум, хорошая память и свой по-женски мудрый взгляд на жизнь. У неё своя философия: она брала от мужчин то, чего хотела, жила так, как чувствовала. Смелая, гордая, хитрая, расчётливая, она безумно любит жизнь. Изергиль много путешествовала, пережила и увидела достаточно, чтобы понять смысл жизни.

Ларра

В первой легенде, которую рассказывает старуха, главный герой – сын простой девушки и гордой птицы. Очень красивый, обладает силой превышающей человеческую. Его взгляд холоден, как у птицы. Ларра свободный, высокомерный, не ценит человеческую жизнь, не уважает старейшин, ни перед кем не преклоняется. Девушку, отвергшую его, он убивает без сожаления. Слепая гордость и свобода, не знающая ограничений – это то, чего хочет Ларра. В наказание за его преступление мудрые старейшины оставляют его жить. Ларра становится тенью, которая бродит много лет, пытаясь умереть, но ему это недоступно.

Данко

Смелый и красивый юноша, решившийся подарить людям свободу в обмен на свою жизнь. Его выбирают главным, чтобы вести людей из темных непроходимых мест к лучшей жизни. Жить для других – вот смысл образа Данко. Когда соплеменники перестают верить в своего проводника, он разрывает грудь, достаёт сердце и освещает им путь. В отличие от Ларры, Данко превращается в голубые искры, которые появляются в степи перед грозой.

Рыбак с Прута

Красивый, гибкий, загорелый парень, которого полюбила юная Изергиль, когда ей было 15 лет. Узнав об этом мать избила её, но это не остановило девушку. Каждый вечер она убегала к нему в лодку, спустя какое-то время он стал ей неинтересен. Его казнили за преступление вместе с гуцулом. Перед казнью рыбак плакал, а гуцул курил трубку и был спокоен.

Гуцул

Молодой человек с рыжими кудрями и усами. Красивый, печальный и ласковый, иногда дрался и ругался. Смелый, мужественный, перед лицом смерти ведёт себя достойно.

Богатый турок

Немолодой, очень богатый человек. Забрал Изергиль в гарем, где она прожила около недели. По словам старухи, он любил молиться, его взгляд проникал прямо в душу. Она любила турка, но жизнь в гареме была скучной и однообразной.

Сын турка

С ним Изергиль сбежала из гарема. Совсем молоденький мальчишка, он не выдержал тоски по дому (или от любви), умер на руках возлюбленной.

Аркадэк

Мадьяр, которого любила Изергиль, подлый и смешной. Она спасла его из плена, рискуя жизнью, а после – бросила.

У Горького поступки персонажей являются их главной характеристикой. Описание героев будет полезно для составления читательского дневника или написания творческих работ.

ПЕРЕЧИТАЕМ ЗАНОВО

Ирина ЩЕРБИНА

---

“Я и старуха…”

О рассказе М.Горького «Старуха
Изергиль»

Придётся покаяться: «Старуха
Изергиль» как следует не перечитывалась с
середины тех самых восьмидесятых, когда от
молодого словесника ещё настойчиво требовали
«Песню о Буревестнике» трактовать как
революционную прокламацию, а от пафосности цитат
сводило скулы.

Перечитывать книги — это как в
поговорке: нельзя в одну и ту же воду войти
дважды. А кто перечитывает чаще, чем учитель
литературы! Есть авторы, к которым возвращаешься
естественно и охотно: их не переосмысливаешь, а
“доосмысливаешь”, и процесс этот бесконечен. А
есть те, за которыми тянется небезобидный шлейф
идеологических и педагогических штампов,
трактовок.

Вот и старуха Изергиль,
может быть, один из самых экстравагантных
персонажей русской литературы. В советские
времена смысл образа этой героини нередко
сводили к усечённому до ярко выраженной
декларативности “в жизни всегда есть место
подвигам”, в постсоветское время перенесли
акцент на моральные качества: эгоизм и
равнодушие. Кроме того, традиционно акценты при
анализе рассказа смещались с образа
центрального персонажа и тесно связанного с ним
образа рассказчика в сторону легендарных Ларры и
Данко, противопоставление которых принято было
понимать достаточно прямолинейно.

Спору нет, антитеза “Ларра–Данко” так
задумана и реализована Горьким, что вряд ли
допускает неоднозначность истолкования.
Монументальные, скульптурные, что называется,
вылепленные из целого куска герои композиционно
и идеологически абсолютно контрастны, лишены
полутонов, как чёрное и белое, смерть и жизнь,
ненависть и любовь, зло и добро, дьявол и Бог.
Однако цельный характер из них представляет
собой только Данко. Он весь — воплощение
жертвенной любви. Минутное сомнение, негодование
на людей мгновенно гаснет в его сердце,
исполненном жалости к ним. Данко — “один из…
людей”. Иное дело Ларра: “…отец его не был
человеком…” “А этот был человек”, но
“сверхчеловеческое” и “человеческое” в нём
суть грани внутреннего конфликта, неразрешимого
и потому трагичного. Его отец некогда унёс
девушку в горы “и жил с нею там, как с женой”, а
сын “…убил… потому… что… оттолкнула она”.
Отец, “когда стал… слабеть, то поднялся в
последний раз высоко в небо и, сложив крылья,
тяжело упал оттуда на уступы гор, насмерть
разбился о них…” Сын, ища смерти, поднял
“потерянный кем-то в борьбе с ним нож, ударил
себя им в грудь. Но сломался нож — точно в камень
ударили им”. Прекрасны могучие орлы, плавающие
высоко в небе. Ужасна судьба человека, которому
“нет… места среди людей”.

Может быть, парадоксально, но будь Ларра более
однозначен, Данко лишился бы значительной доли
своей привлекательности. И оба они потеряли бы
убедительность, не изобрази их Горький на фоне
толпы. Интересно, что в обоих случаях те, кто
противопоставлен легендарным героям,
характеризуются как “могучее племя”, “весёлые,
сильные и смелые люди”. Впрочем, люди как люди:
проявления неординарности как в
“отрицательном”, так и в “положительном”
смысле одинаково раздражают их. Вначале они
жаждут расправы над Ларрой, перебирая известные
им ужасные способы казни, и не находят “ничего
настолько хорошего, чтобы понравилось всем”.
Есть среди них и “мудрые”, способные придумать
для Ларры такое наказание, что поражает своей
жестокой справедливостью даже “силы небесные”.
А вот уже они, которые “только шли, шли, как стадо
овец” за Данко, готовы вершить суд над тем, в ком
было “мужество вести”. Нашёлся и “осторожный”,
растоптавший “гордое сердце”: как бы чего не
вышло.

История старухи,
помещённая между двумя легендами, провоцирует на
сопоставление самой героини и персонажей её
“сказок”. Однако связь не настолько прямая, как
может показаться. Любопытно, но Изергиль быстрее
узнаёт в тени, падавшей от клочка облака, Ларру,
чем её юный собеседник: “Ты слеп больше меня,
старухи. Смотри — вон, тёмный, бежит степью”. В
конце же сказки о Ларре в возвышенном,
угрожающе-осуждающем тоне рассказчицы слушатель
подмечает “боязливую, рабскую ноту”. Почти
суеверный ужас вызывает у старухи судьба того,
кто был поражён за гордость. Искры в степи от
сердца Данко, напротив, видит не Изергиль, а
рассказчик (“Вон те, голубые?” — “Я уж вот не
вижу их больше. Не могу я теперь многого видеть”).
Именно “молодому и сильному” и всем, кому
предстоит жить и “делать подвиги”, важно
помнить о сердце, “которое однажды вспыхнуло
огнём”.

Вопрос о том, куда подевались сильные и
красивые люди, — вот идеологический центр
рассказа, если угодно, его “контрапункт”.
Граница между легендарными и реальными людьми в
сюжете о самой героине размывается; возлюбленные
Изергиль и та, “которую они целовали”,
воспринимаются как принадлежность минувшего, в
которое надо “смотреть зорко”, ибо “теперь вот
нет ничего такого: ни дел, ни людей, ни сказок
таких, как в старину”. Иными словами, богатыри не
вы. Здесь вступает в свои права романтическая
поэтика. Временные ориентиры намеренно или
непроизвольно деконкретизируются автором. Из
исторического вычленяется героическое,
укрупняется, лишается причинно-следственных
связей. Гуцулы (в действительности, по
свидетельству исследователей,
гайдуки-разбойники), которые нападают на румын,
война “с турками за греков”, бунт поляков с
русскими приобретают статус не исторических лиц
и событий, а фактов биографии, ярких поступков
возлюбленных Изергиль, превратившихся или
превращающихся, как она, в “тени”. Любить
подвиги, и уметь их сделать, и находить, где это
можно, — значит оставить в жизни после себя свою
“тень”, в отличие от тех людей, кого жизнь
пожирает “бесследно”. В этом смысле и “тень”
Ларры приобретает позитивный смысловой оттенок:
она служит напоминанием о том, “что может
сделать Бог с человеком за гордость”.

А что же сама Изергиль? Это персонаж, в каком-то
смысле типологически близкий своевольной
Земфире, пламенной Кармен. И всё же разница
принципиальна: Изергиль — старуха, чьи “сухие,
потрескавшиеся губы, заострённый подбородок с
седыми волосами на нём и сморщенный нос,
загнутый, словно клюв совы”, то ли отталкивают,
то ли как-то по-особому привлекают. Горький
предваряет развёрнутым портретным описанием
рассказ Изергиль о её молодости, о том, “сколько
поцелуев взяла и дала” она своим возлюбленным.
Характерные портретные детали имели место и
ранее: “дрожащая рука с кривыми пальцами”,
“скрипучий голос”. Теперь же голос становится
“хрустящим”, а описание лица и фигуры не просто
отражает естественную старость, но как будто
позволяет заглянуть за ту черту, к которой
подошла старая женщина и которую давно
перешагнули те, кого она любила. “…При каждом
движении старой Изергиль можно было ждать, что
сухая эта кожа разорвётся вся, развалится
кусками и передо мной встанет голый скелет с
тусклыми чёрными глазами”, — рассказчик слышит
“преданья старины глубокой”, и “древность”
самой старухи в контрасте с рассказом о том
времени, когда она, “как солнечный луч, живая
была”, помогает ощутить дух “мятежной жизни”
под аккомпанемент “мятежного шума” морских
волн.

Широко известна
трактовка: Ларра — жизнь для себя и без людей,
Данко — с людьми и для людей, Изергиль — с людьми
и для себя. Эта формула привлекает своей
симметрией и простотой. Однако стоит ли
соглашаться с ней, особенно если уйти от
прямолинейности в толковании “эгоистичности”
героини (жизнь для себя)?

Есть точное наблюдение: не столько красоту
души, сколько красоту поступка демонстрируют
герои раннего Горького. В заданной автором
системе координат оценке и осмыслению подлежит
не столько морально-нравственный смысл
поведения Изергиль, сколько сила её чувств,
решительность действий. Когда старуха говорит о
своей “жадной жизни”, на которую “хватило
крови”, пейзажный фон окрашен в соответствующие
тона: “Луна взошла. Её диск был велик,
кроваво-красен, она казалась вышедшей из недр
этой степи, которая на своём веку так много
поглотила человеческого мяса и выпила крови,
отчего, наверное, стала такой жирной и щедрой”.
Характерная метафоризация портретных и
пейзажных описаний определённо указывает на те
особенности поэтики и философии раннего
Горького, которые связаны с романтической
установкой на героическое, с пафосом
безграничной свободы. Нечто “роковое”, что
сближает Изергиль со всеми “инфернальницами”
русской литературы, изображено Горьким как почти
запредельное “своеволие” (“А я, как кошка,
вскочила ему на грудь да и вцепилась зубами в
щёку…”, “И вот я размахнулась и бросила его с
берега в реку”, “Я не была никогда рабой,
ничьей”). В то же время не раз отмечено автором,
что Изергиль испытывает горечь утраты (“Я целый
год жалела его“, “Я плакала над ним”) и чувство
вины (“Может, ведь это я и убила его”,
“перекрестилась трижды, шепча что-то сухими
губами”).

Творя образ на грани жизненной достоверности,
Горький не придаёт характеру Изергиль
индивидуальных человеческих черт, лишает
оттенков, полутонов. Её “женственная” ипостась,
равно как и все остальные, подчиняется ауре
сильной личности. Традиционно женское, домашнее
презрительно или равнодушно отвергается ею: “Но
скучно стало… — всё женщины, женщины… <…>
Целый день едят, спят и болтают глупые речи… Или
ругаются, квохчут, как курицы”. И к концу
рассказа: “Был у меня муж, молдаванин; умер с год
тому времени”.

Любовь, страсть — единственная сфера, где
реализует себя героиня как женщина, и круг её
поступков и переживаний своеобразно логически
завершён в своих крайностях: от легкомысленного
“но он уж мне не нравился тогда” (о брошенном
первом возлюбленном) до “…он смеялся надо мной,
а я это знала <…> и я всё-таки любовалась им” (о
последнем). Здесь есть и своеобразная
кульминация гордыни (“Да, выгнала я его, хотя он и
говорил, что продал все земли свои, и дома, и
коней, чтобы осыпать меня золотом”), и апофеоз
самоуничижения (“…пришло время — и я за
человеком поползла змеёй по земле и, может, на
смерть свою ползу”).

Сюжет строится так, что кульминацией рассказа
старухи становится история о том, как Изергиль
спасает жизнь тому, кого любила и кто её разлюбил
и бросил. Эта рискованная “последняя игра”
стоит азартной и самолюбивой женщине дорого.
Мужественно и дерзко поступает она, когда,
притворившись хромой нищей, завязав лицо,
уговаривает часового, охраняющего пленников,
разрешить ей повидаться с “сыном”: “Ты ведь
тоже чей-нибудь сын, да? Так вот посмотри на меня
— у меня есть такой же, как ты, и вон он где! Дай
мне посмотреть на него, может, он умрёт скоро… и,
может, тебя завтра убьют… будет плакать твоя
мать о тебе? И ведь тяжко будет тебе умереть, не
взглянув на неё?..” Интересно, что интонация в
голосе Изергиль не фальшивая, не наигранная.
Символика “материнства”, готовность к полной
самоотдаче гармонизирует образ, уравновешивает
его “эгоистическое” начало.

Почти на правах лейтмотива звучит в рассказе
старухи Изергиль слово “скучно”. В том, как она
понимает жизнь и любовь, не может быть места
привычке, рутине, однообразию, притворству. И это
отнюдь не абсолютизация чувственного начала,
скорее, некий идейный максимализм.

Основная функция героини — роль
рассказчика-посредника — универсальна. Она не
исчерпывается нравоучительным
противопоставлением “неправильного” и
“правильного” понимания того, что такое
истинная гордость. Тем более не ограничивается
близостью Изергиль стихии жизни, страсти,
природы, музыки и её упрёками тем, которые
“родятся стариками”. Её образ символически
соединяет не только легендарное и реальное,
прошлое и настоящее, но и молодость и старость:
“Любят они меня. Много я рассказываю им разного.
Им это надо. Ещё молодые все… И мне хорошо с
ними”. Горьковский герой-повествователь — из
“русских”, человек “молодой и сильный”, своим
неожиданно бережным отношением к старухе в
финале рассказа вносит отчётливую ноту
благодарности и какой-то особенной близости: “Я
прикрыл её старое тело и сам лёг на землю около
неё”.

В предисловии к одному из изданий рассказа (1970-е
годы) можно прочитать, что в «Старухе Изергиль»
“Горький прославляет коллективизм”. Не стоит
впадать и в какую-либо другую крайность.
Авторский идеал молодого Горького вряд ли может
быть по прочтении «Старухи Изергиль» выявлен
строго аналитически, при помощи соотнесения
персонажей. Его возможно свести к некой формуле,
но обязательно какая-то грань ускользнёт.

Анализ рассказа М.Горького Старуха Изергиль

Автор: Байбекова Асия Хабибулловна

Организация: МБОУ СОШ с.Маркино

Населенный пункт: Пензенская область, Сосновоборский район, с. Маркино

Цели:
Обучающая:
-проанализировать легенды о Ларре и Данко, на основании анализа сформировать представление учащихся о жизненной позиции героев;
— сопоставить главных героев легенд.
Развивающая:
— развить навыки логического мышления;
— развить умение сопоставлять образы, сотрудничать в группе, вступать в дискуссию, анализировать, доказывать, отстаивать своё мнение;
— развить умение анализировать поступок героя и его нравственный мотив;
— сформировать навык проблемного и сравнительного анализа.
Воспитательная:
— воспитывать в учащихся уважение к высоким нравственным качествам: бескорыстию, добру, служению людям;
— воспитывать ответственность за свои поступки;
— формирование в сознании учащихся понимания истинной ценности человеческой жизни, его смысла и назначения.

Ход урока.

I. Организационный момент.

II. Вступительное слово.

(Чтение стихотворения Леонида Мартынова «След».)

А ты?

Входя в дома любые-

И в серые,

И в голубые,

Всходя на лестницы крутые,

В квартиры, светом залитые,

Прислушиваясь к звону клавиш

И на вопрос, даря ответ.

Скажи:

Какой ты след оставишь?

След,

Чтобы вытерли паркет

И посмотрели косо вслед,

Или

Незримый прочный след

В чужой душе на много лет?

-Как вы думаете, почему урок, посвящённый рассказу М.Горького «Старуха Изергиль», начался с чтения этого стихотворения?

(В стихотворении поэт размышляет о том, какой след останется после каждого из нас. И зависит это от нашей жизненной позиции, от отношения к людям и миру. В рассказе «Старуха Изергиль» речь идёт о смысле человеческой жизни, о том, для чего приходит человек в мир, для чего живёт и какой след оставляет на земле, уходя…Поэтому мы можем говорить о смысловом созвучии этих произведений.)

III. Основная часть.

1. Композиция рассказа «Старуха Изергиль».

— Сколько частей в композиции вы могли бы выделить?

(Композиция рассказа «Старуха Изергиль»: Первая часть – легенда о Ларре. Вторая часть – история жизни и любви Старухи Изергиль. Третья часть – Легенда о Данко.)

-В рассказе три главных героя: Ларра, Данко и Изергиль. Какой же след остаётся от каждого из них?

(От Ларры – тень (тьма), которая «всё ищет, ходит, ходит». От Данко – голубые искры (воплощение света). А от Изергиль (хотя она ещё жива, но внешне напоминает саму смерть) вероятно, останутся легенды об этих и других героях, которые она рассказывает молодым, легенды, заставляющие думать о выборе жизненного пути. «Смотрели бы в старину зорко – там все отгадки найдутся», — говорит она рассказчику.)

2. Анализ легенды о Ларре.

С темой следа, оставляемого человеком на земле, связана и тема бессмертия. Бессмертие — это то, к чему всегда стремились люди. Изначально оно было дано Адаму и Еве, но, совершив первородный грех, порождённый стремлением стать равными богам, они навсегда лишились этого дара. И с тех пор человек перестаёт искать пути и средства, дающие ему возможность обрести вечную жизнь…

Герою рассказа Горького Ларре не пришлось искать бессмертия: оно дано ему небесами, но для него это наказание.

-За что? Почему наказание, а не радость?

(За гордыню. В общении с людьми он проявил высокомерие, эгоизм, уверенный, «что таких, как он, нет больше». Люди «увидели, что он считает себя первым на земле и, кроме себя, не видит ничего». Гордыня привела его к насилию над девушкой, которая оттолкнула его. «Я убил её потому, мне кажется, что меня оттолкнула она, говорит Ларра. – А мне было нужно её».)

-Заметьте, Адам и Ева за гордыню лишены бессмертия, а Ларра за неё же одарён им. Не странно ли?..

(Но Адам и Ева остаются вместе и дают начало нашему человеческому роду, который продолжает их в других людях. А Ларра один.)

—Почему, кажется, подарок небес становится для него наказанием?

(В его одинокой свободе в жизни без людей нет смысла: «Всем даже страшно стало, когда поняли, на какое одиночество он обрекал себя».)

-К чему тогда бессмертие?

(Поэтому он всё время «вьётся» возле людей, но не делает попыток к сближении..)

-Почему?

(В его породе есть орлиное (в данном случае животное, бездуховное) начало: стремление к абсолютной свободе, жестокость. Но свобода птицы и свобода человека не одно и то же. Чтобы чувствовать себя свободным, получать от этого удовлетворение и соответственно вести себя, человек должен находиться в обществе себе подобных. Вне общества эта свобода бессмысленна и не может принести ему радости.)

(Чтение отрывка) Изергиль рассказывает: «Отец его – не был человеком…А этот – был человек». И человеческое начало заставляет Ларру стремиться к людям, хотя он и считает себя выше их. Прожив несколько десятков лет в одиночестве, на свободе, однажды он всё – таки «подошёл близко к людям и ничем не показал, что будет защищаться».

-Чего он хотел от людей? Они решили, что он пришёл за смертью. Вы согласны с ними? Обоснуйте.

(Кажется, ответ лежит на поверхности: да, пришёл за смертью. Но ведь он этого не сказал – об этом «догадался» один из людей. Ларра, молча, стоит перед ними, однако это ещё не означает, что он ожидает убийства. Быть может, он хочет вернуться к людям?.. Быть может, он ждёт их понимания, прощения?..В рассказе ничего не сказано об этом, но его молчаливое ожидание можно расценить по – разному. В этой ситуации есть только чётко обозначенная позиция людей, но о желаниях Ларры мы можем лишь догадываться.)

-Какими предстают люди в отношении к Ларре? Возможна ли была друга линия их поведения?

(Люди злорадны и мстительны, они не умеют и не хотят прощать, хотя, наверное, десятки лет могли сгладить горечь обид и пробудить сострадание к тому, кто обречён на вечные одиночество и скитания. Они ни о чём не спросили Ларру, а сразу «бросились на него», как бросаются звери на больное животное.)

-Вообще, какими мы видим людей в этой легенде?

(Они жестоки, хотят видеть мучения обидчика, не жалеют его мать, «которая стояла перед ними на коленях», смеются над страданиями Ларры; старейшины мелочно самолюбивы и тщеславны.)

Так, может, не зря Ларра презирал людей? И всё – таки они нужны ему. Возможна ли была другая линия поведения Ларры? Чего ему не хватает, чтобы сделать шаг навстречу людям?

(Для другой линии поведения, которая предполагает покаяние, прощение, желание изменить себя, герою не хватает жалости и любви. Может быть, именно их он пытается найти «на своей груди, хватаясь за неё руками»; ведь там находится сердце – средоточие человеческих чувств и душевных движений. Он дрожит, слыша смех людей и понимая, что они не хотят помочь ему. И когда оставляют его одного, обессиленного, «в его глазах было столько тоски, что можно было бы отравить ею всех людей мира». С этой минуты желание смерти станет единственным его желанием и поглотит в нём сё остальное: «Он не понимает ни речи людей, как их поступков – ничего».

-Жаль ли нам этого героя? Почему? Достоин ли он жалости?

(Большинству старшеклассников жаль Ларру – жаль, потому что гордыня оказалась сильнее его и отняла у него сердце, жаль, потому что люди не захотели ему помочь – и Ларра, обречённый на вечные скитания, стал тенью.

А ведь он был сильным, красивым, одним из лучших… Бессмертие дано ему свыше, чтобы его страдания за гордыню были вечными, ибо она – мать многих грехов: эгоизма, зависти, тщеславия, обидчивости, жестокости, нетерпения, самооправдания ит.п.)

-«Вот как был поражён человек за гордость!» — восклицает Изергиль. Докажите, что именно гордыня, а не гордость характерна Ларре.

(Гордость – 1. Чувство собственного достоинства, самоуважения. 2. Высоко мнение, чрезмерное высокое мнение о себе. Гордыня — непомерная гордость.)

3. Анализ легенды о Данко.

-В основе легенды о Данко лежит библейская история о Моисеи. Давайте вспомним ее и сопоставим с легендой о Данко.

1. Повелел Бог Моисею вывести еврейский народ из Египта. Сотни лет прожили евреи в Египте, и им очень грустно расставаться с насиженными местами. Составились обозы, и евреи тронулись в путь.

Вдруг египетский царь пожалел, что отпустил своих рабов. Случилось так, что евреи подошли к морю, когда увидели позади себя колесницы египетских войск. Взглянули евреи и ужаснулись: впереди море, а сзади вооруженное войско. Но милосердный Господь спас евреев от гибели. Он велел Моисею ударить палкой по морю. И вдруг воды расступились и стали стенами, а посередине стало сухо. Евреи устремились по сухому дну, а Моисей опять ударил палкой по воде, и за спинами израильтян она снова сомкнулась.

Далее евреи шли по пустыне, и Господь постоянно заботился о них. Господь велел Моисею ударить палкой по скале, и из нее хлынула холодная вода. Много милостей оказывал Господь евреям, но они не были признательны. За непослушание и неблагодарность Бог наказал евреев: сорок лет они блуждали в пустыне, никак не могли прийти в землю, обещанную Богом. Наконец, Господь сжалился над ними и приблизил их к этой земле. Но в это время вождь их Моисей умер.

2. Отрывок из легенды о Данко. (М.Горький «Старуха Изергиль». с. 78-79.)

— В чем сходство библейской истории и легенды о Данко?

— Чем сюжет легенды о Данко отличается от библейской истории?

-Данко умер, но в этой смерти обрёл бессмертие. Почему?

(Он вывел людей из тьмы лесов и болот к свету, пожертвовав для них жизнью.)

-Есть ли что – то общее между Ларрой и Данко?

(Они молоды, сильны, мужественны.)

-А чем они не похожи?

(Своим отношением к людям: Ларра презирает людей, смотрит на них свысока. Данко любит людей и, сострадая их несчастьям, готов пожертвовать собой ради них.)

-В легенде о Ларре мы видели людей жестокими и мстительными. А какими они предстают в легенде о Данко?

(Они слабые и трусливые: «Страх родился среди них, сковал им крепкие руки, ужас родили женщины плачем над трупами умерших от смрада и над судьбой скованных страхом живых, — и трусливые слова стали слышны в лесу, сначала робкие и тихие, а потом все громче и громче…Уже хотели идти к врагу и принести ему в дар волю свою, и никто уже, испуганный смертью, не боялся рабской жизни…

От слабости они теряют человеческое лицо и становятся «как звери». Слыша справедливые слова Данко и видя, как ярко «разгорелись очи», «они насторожились, как волки». «Не было на лицах их благородства», в минуты слабости, озлобленные и усталые, люди готовы убить Данко.

Нет в их сердцах и благодарности. Они не заметили смерти героя». «Только один осторожный человек…боясь чего – то, наступил гордое сердце ногой.»)

-Чего же боясь?

(Учащиеся предполагают, что пылающее сердце будет звать людей к новым подвигам, а подвиги всегда сопряжены с опасностью, риском. А может быть, горящее сердце – это символ совести, которая напоминает о бессилии и неблагородстве людей и побуждает к работе над собой, а на это неспособна безликая слабая толпа. «Во мне есть мужество вести, вот почему я повёл вас. А вы? Что сделали вы в помощь себе? – говорит Данко. – Вы только шли и не умели сохранить силы на путь более долгий! Вы только шли, шли, как стадо овец».)

-В чём разница между мужеством идти и мужеством вести?

(Мужество вести предполагает ещё и ответственность, которую добровольно берёт на себя ведущий, идти за кем – то намного проще, чем вести самому…

Итак, Данко ведёт за собой слабых, жестоких, трусливых, неблагодарных…)

-Лучше ли они тех, что описаны в легенде о Ларре?

(Вряд ли. Было, за что презирать их. И в сердце Данко на миг «вскипело негодование, но от жалости к людям оно погасло. Он любил людей и думал. Что, может быть, без него они погибнут».)

—Какие основные черты можно выделить у Данко? Что лежит в основе его поступков?

(Любовь к людям, желание помочь им.)

4. После анализа легенды о Ларре и Данко проверка домашней работы учащихся. (Проверка таблицы.)

5. Но рассказ называется “Старуха Изергиль”. Как вы думаете, почему именно так озаглавил свой рассказ М. Горький?

(Главной героиней рассказа является все-таки старуха Изергиль, а легенда нужна для того, чтобы понять ее характер, понять, что для нее является важным, главным. Легенды обрамляют историю жизни и любви старухи Изергиль.)

-А есть ли в Изергиль что – то от Данко?

(Она стремилась любить и быть любимой. «Я, как солнечный луч, живая, была», — вспоминает Изергиль. Но в любви к другим она любила прежде всего себя, и потому её трудно сопоставить с Данко.)

-Могла ли история её жизни стать легендой? Почему? Но, может быть, какая – нибудь её часть?

(Трудно сопоставить историю её жизни с легендой. Хотя один эпизод бурной жизни Изергиль вполне мог стать основой легенды – это эпизод спасении возлюбленного. Рискуя собой, она отправилась освобождать его из плена. Впрочем, справедливости ради надо заметить, что двигало ею прежде всего желание увидеть любимого… А вызволив его, она ждёт благодарности: «Я…смотрела на своего пана. Что же он сделает мне? Вспомните: разве ждал благодарности Данко за свой подвиг?..»

«…Кинул он радостный взор на свободную землю и засмеялся гордо. А потом упал и – умер». Внешне в некоторых случаях будто и есть сходство Изергиль с Данко, особенно в стремлении к свободе, но по сути они далеки.)

-Через весь рассказ проходит мысль о свободе. Как она связана с его героями?

(Ларра жаждал абсолютной свободы и потом томился ею. Данко вывел людей на вольные земли и избавил их от возможного рабства; Изергиль всю жизнь стремилась к независимости и не хотела никому подчиняться.

Свобода – одна из главных ценностей человеческой жизни, но она всегда вступает в конфликт с другой главной ценностью – любовью, которая связывает людей друг с другом. Любовь – это умение жертвовать, поступаться чем – то ради других, дарить им своё сердце; любовь создаёт узы привязанности и ответственности, а значит, ограничивает свободу, подчиняет её своим законам.

Имей Ларра в сердце любовь к людям, он не позволил бы себе ни индивидуализма, ни насилия. И напротив, не имей бы Данко любви к людям, оставил бы их гнить заживо в мрачном лесу среди болот, а сам бы ушёл на вольные земли. Но он, вдохновлённый любовью к ним («ещё ярче загорелось в нём сердце») ведёт их «в грозном шуме молний» под «сердитые песни» могучих деревьев – сквозь тьму к Свету. А когда люди готовы растерзать его за собственное бессилие в долгом пути, он вырывает из груди сердце, которое пылает «так ярко, как солнце, и ярче солнца» и становится «факелом великой любви к людям»

В жизни Изергиль свобода и любовь живут в сложном переплетении. Она не терпит насилия, подчинения – она привыкла жить своей волей, что нередко ведёт к действиям эгоистическим и даже жестоким. Но она способна и на риск ради других: вспомним, как она вызволяла из плена Аракадэка.)

-Так что же важнее в жизни – свобода или любовь? Обоснуйте.

(Практически все старшеклассники с уверенностью отвечают, что важнее любовь. Именно любовь делает человека человеком и воодушевляет на подвиги. В любви человек обретает не абсолютную свободу, граничащую со вседозволенностью, а значит, с безнравственностью – он обретает свободу духа, делает свой нравственный выбор в самых трудных ситуациях и не тяготится этим выбором, а получает в нём бессмертие.)

IV. Синквейн «Данко».

Синквейн-

V. Домашнее задание.

1. Напишите сочинения-миниатюры, выбрав одну из тем:

“Можно ли назвать Данко героем?”,

“Какого человека можно назвать красивым?”,

“Почему М. Горький называет Данко “гордым смельчаком”?”

«Смелость в отстаивании своих идеалов»,

«Равнодушие и отзывчивость по отношению к людям».

Рассмотреть историю создания пьесы А. М. Горького “На дне”; жанр произведения, конфликт.

Приложения:

1. file0.doc.. 85,5 КБ

2. file1.pptx.zip.. 4,1 МБ

Опубликовано: 09.11.2019

Анализ легенды о Ларре из рассказа М. Горького «Старуха Изергиль» – Максим Горький – Сочинения

1. «Старуха Изергиль» Горького.
2. Легенда о Ларре и ее роль в композиции рассказа.
3. Анализ легенды о Ларре.

Центральным образом романтических произведений М.

Горького раннего периода является образ героического человека, готового к самоотверженному подвигу во имя блага народа. К этим произведениям относится рассказ «Старуха Изергиль», которым писатель стремился пробудить в людях действенное отношение к жизни.

Композиция рассказа основана на воспоминаниях старухи Изергиль о своей жизни и рассказанных ею легендах о Ларре и Данко. Композицию произведения можно очертить следующим образом: вступление — легенда о Ларре — рассказ о жизни Изергиль — легенда о Данко — заключение.

Такая композиция устанавливает связь между легендой и реальностью.

Легенды в повести противостоят друг другу. Они освещают два различных пред-ставления о жизни.

Когда разъяренные люди замышляют убить своего спасителя, «в его сердце вскипело негодование, но от жалости к людям оно погасло. Он любил людей и думал, что, может быть, без него они погибнут». Данко спасает свой народ ценой собственной жизни, «…увлекаемые чудесным зрелищем горящего сердца люди» идут за ним.

Едва Данко выводит их на свободную землю, силы покидают героя, он падает на землю и умирает. А люди, выведенные из страшного леса, не хотят замечать смерти Данко, лишь один — по всей видимости самый трусливый человек — «…боясь чего-то, наступил на гордое сердце ногой. И вот оно, рассыпалось в искры, угасло…».

Образ Данко воплощает в себе идеал человека-гу-маниста и личность большой духовной красоты. Он совершает подвиг во имя бла-гополучия людей, не задумываясь об их благодарности. Просто потому, что он любит людей.

Образ Ларры, на котором мы и остановимся в данной работе, противопоставлен образу Данко. Самопожертвование у первого противостоит гордости и эгоизму второго.

Итак, легенда о Ларре — первая из рассказанных старухой Изергиль. Ларра — сын орла и земной женщины — считает себя выше окружающих. Он горд и высокомерен, и ведет себя соответственно.

Ларра убивает девушку — дочь старейшины, которая его отвергла. На вопрос, почему он это сделал, Ларра отвечает: «Разве вы пользуетесь только своим? Я вижу, что каждый человек имеет только речь, руки ноги…

, а владеет он животными, женщинами, землей… и многим еще».

Ларра ощущает потребность иметь все, пользоваться всем, причем ничего не отдавая при этом взамен: ни ум, ни силу, ни жизнь.

«Ему сказали на это, что за все, что человек берет, он платит собой: А он отвечал, что он хочет сохранить себя целым».

За совершенное им преступление племя осудило Ларру на вечное одиночество. Жизнь вне общества порождает в Ларре чувство невыразимой тоски. «В его глазах, — говорит Изергиль, — было столько тоски, что можно было бы отравить ею всех людей мира».

Ларра был обречен на одиночество и счастьем считал для себя лишь смерть. Но человеческая сущность не позволила Ларре жить в одиночестве, свободно, как орел. «Отец его — не был человеком: А этот — был человек». И не зря еще «долго он, одинокий, так вился около людей».

Именно поэтому разобщенность с людьми сгубила его.

Ларра не хотел становиться человеком, но он и не смог стать вольной птицей, орлом. Оттого и «остался он один, свободный, ожидая смерти». Невозможность умереть и стала для Ларры, не человека и не орла, самой страшной карой. «Он стал уже как тень и таким будет вечно». «Вот как был поражен человек за гордость!»

Всепобеждающая любовь к людям одного граничит с необъятным презрением и ненавистью другого. Даже сами олицетворения двух героев противопоставлены. С одной стороны, это искорки от горящего сердца Данко, олицетворяющего собой вечный свет, вечный огонь, вечное добро, «Вот откуда они, голубые искры степи, что являются пред грозой».

С другой — холодная и мрачная тень Ларры, пугающая людей и несущая с собой зло.

Но не только противопоставление дает своеобразная композиция рассказа. В героях можно увидеть и сходство. Оба они — цельные и властные натуры, оба сильны и красивы. Но их различное представление о себе и о людях позволяет нам ставить их в противоположность друг другу.

Источник: http://sochineniya-referati.ru/maksim_gorkiy/analiz_legendy_o_larre_iz_rasskaza_m_gorkogo_staruha_izergil

Краткое содержание Горький Легенда о Ларре из рассказа Старуха Изергиль

Легенда о Ларре из рассказа Максима Горького «Старуха Изергиль» является одним из главных эпизодов во всём произведении. Эта легенда повествует о племени, которое жило очень много лет тому назад. И однажды орёл украл молодую девушку из этого племени и унёс её с собой высоко в горы. Но спустя двадцать лет эта девушка вернулась в племя уже вместе со своим сыном.

Оказалось, что орёл жил с этой девушкой как со своей женой. И так у них появился ребёнок. Сыну в момент возвращения в племя было уже двадцать лет. Он был очень красивый и одновременно очень гордый.

Сын орла позволял себе дерзить даже самым уважаемым людям в племени и делал то, что ему вздумается. Так, ему понравилась одна девушка из племени и он захотел её обнять.

Но она оттолкнула его и за это юноша жестоко убил её.

Люди из племени хотели наказать сына орла за его гордыню. Они отпустили юношу и теперь он мог делать то, что захочет. Люди назвали юношу Ларра, что означало отверженный, выкинутый вон.

Но вскоре Ларра почувствовал, что свобода не приносит ему никакой радости, потому что он одинок. Юноша пытался найти смерть, но убить себя сам он не мог. И вот уже много лет Ларра не живёт людьми, а всё ещё ждёт свою смерть.

Этот рассказ учит тому, что гордость – это худший из пороков, который только мешает человеку коммуницировать с людьми.

Подробный пересказ Легенды о Ларре

В одной жаркой стране жило племя людей. Они охотились на зверей, пасли стада и устраивали пиры после охоты.

Однажды прямо с пира одну из девушек унес орел, бросившийся с неба. Стрелы не достигли цели, а поиски пропавшей тоже не увенчались успехом. Со временем о похищенной забыли.

А через 20 лет она пришла, иссохшая и состарившаяся, и привела с собой юношу. Все это время девушка была женой орла, родив от него сына. Когда птица состарилась, то взлетела в последний раз в небо и упала оттуда на выступы скал, сложив крылья.

Тогда прогнали его старейшины, велев идти куда хочет. Он и пошел, куда захотел – к одной красавице, и обнял ее. А девушка оттолкнула парня, поскольку боялась отца. Тогда юноша ударил ее так, что она упала, и наступил на грудь. Кровь брызнула, и девушка умерла.

От увиденного цинизма всех сковал страх. Принялись люди думать казнь, достойную такого преступления. Мать убийцы молча стояла на коленях, не смея умолять о пощаде.

Но ни одна казнь не могла удовлетворить злости разъяренных людей. Один мудрец спросил юношу, зачем он это сделал.

Тот ответил, что расстроился, когда его оттолкнули и не понимает, почему его связали – ведь каждый из присутствовавших имел руки и ноги и мог говорить, а при этом владел многим.

Ему же ответили на это, что человек за все платит умом и силой, а иногда и собственной жизнью. Но парень хотел быть целым и не давать никакой платы.

Тогда поняли люди, что он считает себя выше всех и первым на земле и не видит ничего, кроме себя. И они ужаснулись одиночеству юноши, ведь у него не было ничего, и он ничего не хотел.

Стали снова придумывать наказание, и мудрец сказал, что самое страшное наказание скрывается в нем самом и убийцу нужно просто отпустить. Гром ударил с небес в подтверждение словам, и юношу отпустили. С тех пор он получил имя Ларра, отверженный.

Так и ходит Ларра как тень по земле, ища смерти и не видя радостей жизни.

Гордыня – один из самых страшных грехов, и страшной будет расплата за это.

Можете использовать этот текст для читательского дневника

• Краткое содержание Он убил мою собаку Яковлева
  В рассказе Юрия Яковлева «Он убил мою собаку» говорится о мальчике, которого вызвали к директору за то, что он привел в класс собаку.
• Краткое содержание Паустовский Кот ворюга
  Беспризорный кот обкрадывал нас по ночам. Он крал все подряд. Самое невыносимое оказалось то, что он откопал наших червей в банке. К ним слетелись курицы, которые все уничтожили. В результате, он сорвал рыбалку.
• Краткое содержание Андерсен Дюймовочка
  В сказке Г.Х. Андерсена «Дюймовочка» повествуется о том, как женщина, у которой никак не получалось завести ребёнка, при помощи колдуньи смогла вырастить себе дочку из зёрнышка
• Краткое содержание Чуковский Тараканище
  Из-под пера Корнея Чуковского стихотворная веселая сказка «Тараканище» вышла в 1921 году. Главные герои-звери сказки едут на велосипедах. Они радуются и веселятся. Вдруг откуда не возьмись, появляется ужасный таракан и грозит мигом проглотить всех зверей
• Краткое содержание Брэдбери Улыбка
  Идет 2061 год. Когда-то это место было мегаполисом, но случилась ядерная война. Люди забыли про спокойную размеренную жизнь, про такую добродетель как гуманизм. Они стали очень злыми

Источник: https://2minutki.ru/kratkie-soderzhaniya/gorkij/legenda-o-larre-iz-staruha-izergil-pereskaz

“Легенда о Ларре”, М. Горький: анализ, идейное содержание и смысл рассказа

Искусство и развлечения 20 декабря 2015

Есть произведения, что остаются актуальными на протяжении столетий. Их ценность невозможно переоценить ни для филологов, ни для читателей, каждый из которых может почерпнуть мудрость, пронесенную через эпохи. К таким относятся «Старуха Изергиль» М. Горького и легенда о Ларре, вошедшая в рассказ.

М. Горький: кратко о писателе

М. Горький – писатель с необычной судьбой и необыкновенным, острым творчеством. Его произведения оставляют неизгладимый след в душах читателей. Он родился в Нижнем Новгороде в России в 1868 году.

Горький – это псевдоним, настоящая фамилия писателя – Пешков. А имя Максим взял в честь отца, который умер, когда он еще был ребенком.

С одиннадцати лет будущий классик был вынужден трудиться на уровне со взрослыми.

Писать Максим Горький начинает в двадцатилетнем возрасте, первые его произведения написаны под влиянием романтизма. Это «Старуха Изергиль» и «Песня о Буревестнике».

Легенда о Ларре, вошедшая в рассказ о старухе, что описывает молодому автору свою наполненную событиями юность, годами давала пищу исследователям творчества писателя.

Видео по теме

«Старуха Изергиль» М.Горького – гимн любви и романтизму

Рассказ Горького, написанный писателем в годы его юности, наполнен безумным огнем романтизма, любви, духовных исканий человека. Воспоминания старухи обрамлены двумя легендами об антигерое Ларре и герое Данко.

Между этими преданиями – вся жизнь старухи Изергиль, ее поиск себя, своего места и своей любви. Любовь этой когда-то молодой, живой женщины не платонична и невинна – она чувственная, земная, наполненная страстью, силой. Почти все, кого она любила, гибнут.

В смерти мальчика – сына турецкого вельможи – Изергиль считает виновной себя, слишком непосильной ношей для слабого оранжерейного цветка оказалась ее любовь. Себе молодой, своим буйным чувствам и внутренней силе она противопоставляет автора, укоряя его, что он «будто родился старым».

Этот рассказ многим стоит прочитать, он будто наполняет жизненной энергией и силой, а удивительные легенды органично вплетаются в сюжет, дополняя его.

Легенда о Ларре

Эта легенда, как и предание о Данко, вошли в рассказ “Старуха Изергиль”. Первой начинается произведение, вторая завершает его.

Автор разговаривает со старухой Изергиль. Увидев тень, она называет ее «Ларра». Когда автор задает вопрос, кто же такой этот Ларра, рассказчица начинает древнюю историю.

В одном селении орел украл девушку. Долго искали ее, но найти не смогли и забыли. А через два десятилетия вернулась эта девушка очень изможденной и постаревшей, а рядом с ней был безумно красивый юноша, только глаза его были холодны и бесчувственны. Девушка рассказала, что орел украл ее и жил с ней, как со своей женою, пока не состарился и не бросился на скалы. А этот юноша – их сын.

Стали старейшины говорить с ним, но он вел себя так, будто люди ниже его. Не обращая внимания на людей вокруг, он направился к красивой девушке, что стояла неподалеку. Она была дочерью старейшины, и, опасаясь отца, оттолкнула его. Это разъярило Ларру и он жестоко убил девушку на глазах людей.

Его поступок поверг в шок народ, они хотели сразу убить сына орла, но старейшины остановили, пожелав выслушать его. Им хотелось понять, почему он ведет себя так. Ларра сказал, что имеет право на все, что пожелает. И старейшины поняли, что он не понимает человеческих законов, не принимает их.

Легенда о Ларре. Кара за гордыню

И посоветовавшись, мудрые старейшины решили не убивать, а изгнать его из племени, он сам покарает себя своим безумием и одиночеством. Ларра засмеялся им в лицо и ушел с гордо поднятой головой.

Но в свободных степях он не нашел счастья, гордый сын орла иногда возвращался к людям, он крал девушек племени и их скот. Стрелы отлетали от его каменного сердца, ножи ломались о его тело.

Прошло много лет и однажды люди увидели Ларру в поселении. Но он не защищался, не убегал от них. Старые люди поняли, что он хочет, чтобы его убили, и не тронули его, рассмеявшись ему в лицо.

Гордыня – страшный грех, но кара, предписанная Ларре – соизмерима его преступлению.

Анализ образа Ларры

Ларра – воплощение одного из смертных человеческих грехов – гордыни. На фоне его нежелания считаться с соплеменниками матери даже жестокое убийство не кажется таким чудовищным. Ларру воспитал его отец – гордый орел. Но он-то был свободной птицей, а не человеком.

Его сын как минимум получеловек. А люди социальны, они не могут существовать отдельно от своего окружения. Но даже не изгнанным Ларра бы не обрел свое место среди людей.

Его гордыня порождает кару, и только кара способна показать ему, что он не может быть один, и с законами общества нужно считаться. Идейное содержание легенды о Ларре – это акцент на том, что место человека среди себе подобных.

Но если в его сердце нет места сочувствию, сожалению и сопереживанию, общество рано или поздно оттолкнет его. Человечество способно прожить без индивидуума, а индивидуум в девяносто девяти процентах – нет.

Легенда о Данко как завершение рассказа и отдельное произведение

Легенда о Ларре начинает рассказ, а легенда о Данко звучит завершающим аккордом рассказа. В ней рассказывается о юноше Данко, что повел свой народ сквозь бурю и страшный лес. Он единственный верил, что люди смогут прийти к лучшей жизни, выйти из болот и леса. На середине пути его начали винить в том, что он привел их к гибели. Началась страшная гроза и буря.

В порывах ветра и молниях еще больше утратил веру народ. Чтобы люди дошли к заветной цели, Данко вырвал свое горящее сердце и поднял высоко над головой. В нем было столько любви к людям и веры, что оно осветило весь лес и указало людям путь. Они шли за светом, и вышли из леса. Сердце Данко все еще пылало огнем, но кто-то из суеверного страха наступил на него ногой и погасил.

Люди расселились на новом месте и забыли о Данко.

Вопрос, каково значение легенд о Ларре и Данко, имел самые различные трактовки в трудах исследователей.

Данко и Ларра – антагонисты. Один любит людей всем сердцем и жертвует собой ради них, второму любовь незнакома, но оба оказываются отвергнутыми людьми.

В завершение

Некоторые произведения не теряют своей остроты, время лишь добавляет им ценность. Такова легенда о Ларре. Анализ произведения уже выполнялся до нас множеством литературоведов.

Поэтому повторяться мы не будем.

Скажем лишь, что такие произведения нужно читать обязательно, они хранят в себе множество идей и моральных уроков, которые лучше получить при чтении, а не от учителя, не прощающего промахов – жизни.

Источник: fb.ru

Источник: https://monateka.com/article/125294/

Легенда о Ларри в в рассказе М. Горького “Старуха Изергиль”

Сочинения › Горький М. › Старуха Изергиль

Готовые Домашние Задания

Горький неоднократно говорил, что главным объектом его художественного исследования является человек. Всё творчество писателя подчинено поиску положительного идеала. Обычно с образом человека у писателя связаны нравственно-философские категории правды, свободы, самопожертвования. Романтический идеал писателя – герой-символ.

В рассказе «Старуха Изергиль» Горького интересует не проявление индивидуального характера героя, а обобщённое понятие человеческого в личности. В произведении противопоставлены два легендарных сюжета с абсолютно противоположными жизненными позициями.

Композиционное положение легенды о Ларре выделяет её в проблемно-тематическом плане рассказа. Несмотря на то, что данная легенда тесно связана с другой – легендой о Данко – всё же рассказ о Ларре предстаёт как самостоятельное произведение.

В развязке повествуется о наказании Ларры за эгоизм. В целом сюжет излагается в прямой хронологической последовательности.

Герой легенды – Ларра, сын женщины и орла. Он лишь внешне похож на человека, являясь при этом символом, противопостоящим жизни. Бездушное следование инстинкту, стремление к достижению цели любой ценой, существование, лишённое прошлого и будущего – всё это обесценивает и гордость, и красоту, изначально присущие Ларре.

Ларра – воплощение бездуховности. Только себя он мнит совершенным и губит неугодных ему: «Я убил ее потому, мне кажется, что она меня оттолкнула… А мне её нужно… Я один… Я не поклонюсь никому в жизни… Ибо первый в ней Я!» Герой нарушает закон бытия: «за всё, что человек берёт, он платит собой: своим умом и силой, иногда жизнью».

Судьбу Ларры определил суд человеческий. Суть наказания – отторжение от людей.

Так, в Ларре себялюбие переходит все границы, переходит в крайний эгоизм и индивидуализм, перерастает в преувеличенное, раздутое до огромных размеров чувство прихоти. Один из старейшин предложил мудрое решение, как наказать Ларру: лишить его возможности быть в центре, то есть выгнать его из племени.

При создании этого образа писатель использует не прямые авторские характеристики или создание психологического портрета, а характеристику персонажа через его поступки. При этом нельзя не сказать о роли Изергиль как носителя авторского начала в произведении. С помощью именно этого образа автор подчёркивает первостепенность человеческих поступков, их значение в формировании судьбы человека.

Старая мудрая Изергиль оценивает Ларру с точки зрения того, что он сделал в жизни полезного, за что он требовал себе благ, ведь: «за всё, что человек берёт, он платит собой». Нравственно-философский вывод из легенды – свобода личности утверждается в активной творческой деятельности во имя людей.

Символ-деталь – это глаза Ларры, которые холодны и исполнены чувством собственного достоинства.

Также автор использует приём несобственно-прямой характеристики, то есть посредством рассказчика и сопоставлением с персонажем другой легенды Данко.

Идейное содержание раскрывается, в том числе, и с помощью образа-символа – птицы. Орёл становится выражением не столько свободы, сколько необузданной гордости.

Несмотря на то, что легенда является достаточно условным жанром, произведение в целом относится к неоромантическому периоду творчества Горького.

Художественно время легенды отнесено далеко в прошлое, а пространство (место действия) условны и сжаты. За счёт этого происходит расширение художественной организации произведения в целом.

Интересен речевой строй легенды. Так как этот жанр имеет фольклорные корни, то описания здесь очень лиричны и изобилуют ярко насыщенной лексикой, эпитетами, олицетворениями, гиперболами и перифразами.

Легенда о Ларре стала одной из ключевых в процессе формирования Горьким своей концепции человека. Ларра не стал идеалом человека-подвижника, а явился выражением образа-символа лжегероя.

Сочинения по теме:

• Разговор автора и рассказчика в рассказе М. Горького «Старуха Изергиль» сочинение
• Легенда о Данко в рассказе М. Горького “Старуха Изергиль” сочинение
• Рассказ М. Горького “Старуха Изергиль” сочинение
• Что является смыслом жизни? (по рассказу М. Горького “Старуха Изергиль”) сочинение

Источник: http://1soch.ru/gorkiy-m/staruha-izergil/legenda-o-larri-v-v-rasskaze-m-gorkogo-staruha-izergil

Анализ легенды о Ларре (из рассказа М Горького «Старуха Изергиль»)

Категория: Старуха Изергиль Actionteaser.ru – тизерная реклама

Горький неоднократно говорил, что главным объектом его художественного исследования является человек. Всё творчество писателя подчинено поиску положительного идеала. Обычно с образом человека у писателя связаны нравственно-философские категории правды, свободы, самопожертвования.

Романтический идеал писателя – герой-символ.     В рассказе «Старуха Изергиль» Горького интересует не проявление индивидуального характера героя, а обобщённое понятие человеческого в личности. В произведении противопоставлены два легендарных сюжета с абсолютно противоположными жизненными позициями.

Композиционное положение легенды о Ларре выделяет её в проблемно-тематическом плане рассказа. Несмотря на то, что данная легенда тесно связана с другой – легендой о Данко – всё же рассказ о Ларре предстаёт как самостоятельное произведение. В экспозиции говорится о том, что в стародавние времена жило племя могучих и весёлых людей.

Завязкой является момент, в котором повествуется о том, что орёл унёс красивую девушку. Моментом кульминационного напряжения является повествование о поступках Ларры. В развязке повествуется о наказании Ларры за эгоизм. В целом сюжет излагается в прямой хронологической последовательности.     Герой легенды – Ларра, сын женщины и орла.

Он лишь внешне похож на человека, являясь при этом символом, противопостоящим жизни. Бездушное следование инстинкту, стремление к достижению цели любой ценой, существование, лишённое прошлого и будущего – всё это обесценивает и гордость, и красоту, изначально присущие Ларре.     Ларра – воплощение бездуховности.

Только себя он мнит совершенным и губит неугодных ему: «Я убил ее потому, мне кажется, что она меня оттолкнула… А мне её нужно… Я один… Я не поклонюсь никому в жизни… Ибо первый в ней Я!» Герой нарушает закон бытия: «за всё, что человек берёт, он платит собой: своим умом и силой, иногда жизнью».

    В итоге Ларра лишается человеческой судьбы, он не умирает, а перестаёт быть. Попытка его самоубийства неудачна, земля отстраняется от его ударов. Всё, что осталось от героя,- тень и имя «Отверженный»: «…он стал уже как тень, и таким будет вечно! Он не ни понимает речи людей, ни их поступков – ничего».     Судьбу Ларры определил суд человеческий.

    При создании этого образа писатель использует не прямые авторские характеристики или создание психологического портрета, а характеристику персонажа через его поступки. При этом нельзя не сказать о роли Изергиль как носителя авторского начала в произведении.

С помощью именно этого образа автор подчёркивает первостепенность человеческих поступков, их значение в формировании судьбы человека.     Старая мудрая Изергиль оценивает Ларру с точки зрения того, что он сделал в жизни полезного, за что он требовал себе благ, ведь: «за всё, что человек берёт, он платит собой».

Нравственно-философский вывод из легенды – свобода личности утверждается в активной творческой деятельности во имя людей.     Символ-деталь – это глаза Ларры, которые холодны и исполнены чувством собственного достоинства. Также автор использует приём несобственно-прямой характеристики, то есть посредством рассказчика и сопоставлением с персонажем другой легенды Данко.

    С одной стороны, Ларре нет оправдания, но с другой, автор не учитывает одну существенную деталь: герой вырос не среди людей, вследствие чего не знал человеческих законов. Таким образом, его эгоизм имеет под собой реальное основание.     Художественно время легенды отнесено далеко в прошлое, а пространство (место действия) условны и сжаты.

За счёт этого происходит расширение художественной организации произведения в целом.     Интересен речевой строй легенды. Так как этот жанр имеет фольклорные корни, то описания здесь очень лиричны и изобилуют ярко насыщенной лексикой, эпитетами, олицетворениями, гиперболами и перифразами.

    Легенда о Ларре стала одной из ключевых в процессе формирования Горьким своей концепции человека. Ларра не стал идеалом человека-подвижника, а явился выражением образа-символа лжегероя. 

ЧАНГ – центральный персонаж рассказа И.А.Бунина «Сны Чанга» (1916), пес, щенком купленный у первого хозяина-китайца вторым, и главным, хозяином — капитаном. Действительность интерпретируется Ч. в соответствии с условно «собачьим» восприятием жизненной драмы капитана с его теорией «двух правд», постоянно сменявших друг друга: «первая — та, что жизнь несказанно прекрасна, а другая, что жизнь мыслима лишь для сумасшедших». Приверженность то одной, то другой «правде» знаменует взлеты и падения судьб

завет”, где сошлась вся суть его поэтического принципа, то, что он не передоверил бы »даже Льву Толстому’. Талант Твардовского сформировался и окреп на войне.

Не зря же он написал о пронзительной минуте прощания: В тот день, когда окончилась война И все стволы палили в счет салюта, В тот час на торжестве была одна Особая для на

Драма “Бесприданница”, на мой взгляд, принадлежит к шедеврам русской драматургии. Островский показал здесь себя как непревзойденный художник, мастерски выписал характеры, каждый из которых типологичен и в то же время наделен индивидуальностью.

Сюжет в принципе незамысловат. Его даже можно охарактеризовать как классический любовный треугольник, вершинами которого являются Лариса и два претендента на ее сердце – Паратов и Карандышев.

Но заслуга Островского-драматурга в том, что в этот избитый сюже

Многих русских писателей манил Кавказ, таинственный край, “где люди вольны, как орлы”. Кавказ называли “Тёплой Сибирью”; туда в действующую армию ссылали неугодных. На Кавказ ехали и молодые люди в жажде побывать в “настоящем деле”, туда стремились и как в экзотическую страну чудес.

С 1817 Россия вела борьбу с разрозненными горскими племенами, объединившиеся в борьбе за свободу под знамёнами Шамиля. Участвовали в этой войне и иные офицеры М.Лермонтов и Л.Толстой, но не войну воспели они в своих

Толстой — мастер слова. Одна его фраза, и мы можем ясно представить себе именно то, что желает показать автор: “..

.князь Андрей безвыездно прожил два года в деревне…”     Совсем, казалось бы, мало сказано: подумаешь, два года, проведенные в глуши, вдали от людей. Но именно это и настораживает читателя.

Нарешті ми змогли перевернути листок календаря, на якому міцно влаштувався місяць лютий, і почали готуватися до приходу радісною весни, адже вже настав березень.

Хоча на самому початку місяця скрізь ще лежать кучугури, а в деяких областях досі сильні морози, душа вже застигла в радісному передчутті тепла і весняного ласкавого сонечка. Несміливі промінчики небесного світила вже потихеньку набирають силу, тому тут і там кучугури починає підтавати, але до справжньої відлиги ще далеко.

Рання весна –

Его ясный ум, полный беспокойного желания все понять, оставлял один предмет, чтобы овладеть другим, с удивительной легкостью постигая его. А.И.Герцин Рассказывая о М. В. Ломоносове, часто приходится произносить слово «первый». А. С. Пушкин писал: «Ломоносов был великий человек. Он создал первый университет.

Он, лучше сказать, сам был первым нашим университетом». Современному ученому трудно себе представить, как можно одновременно работать в области химии, физики, геологии, астрономии, географии

Вера (Вета) Аркадьевна Акатова – дочь Акатова, возлюбленная Нимфея. Он так описывает лицо героини: «…представьте себе женщину, она столь прекрасна, что когда вы вглядываетесь в черты ее, то не можете сказать нет радостным слезам своим».      У В. есть простая собака, мохнатая, желтая.

Чтобы завоевать любовь героини, Нимфея хочет поладить с собакой, но боится ее.     В. легкомысленна и ветрена. Она готова отдаться первому встречному: «…я вся белоснежна ну осыпьте меня совсем осыпьте же поцелуями

Главной темой повести А. Платонова «Котлован» является строительство социализма в городе и деревне.

    Реализацией этого единого проекта заняты, в той или иной степени, все герои повести. В начал произведения мы узнаем, что тридц

Кто они? Половина, которую мы потеряли…     Е. Замятин     Человеку всегда было свойственно стремиться к познанию будущего. Какое оно? Какими жертвами будет обретено, если надеяться не на что? Но именно из безысходности рождаются удивительные мечты.

    В этом году произошла моя встреча с талантливым русским писателем Евгением Замятиным, имя которого лишь недавно вернулось в нашу литературу. Автор по-своему видел проблему будущего человечества.

Дитя “страшных лет России”, он критически относил

Сейчас смотрят:{module Горький:} Actionteaser.ru – тизерная реклама Actionteaser.ru – тизерная реклама

Источник: https://referat567.info/sochineniya-po-literature/gorkij-m/sochineniya-po-proizvedeniyu-starukha-izergil/3389-analiz-legendy-o-larre-iz-rasskaza-m-gorkogo-starukha-izergil.html

Анализ рассказа “Старуха Изергиль” Горького М

“Старуха Изергиль” Рассказ М. Горького “Старуха Изергиль” написан в 1895 году, сам автор признавался в письме к А. П. Чехову в том, что считает его самым стройным и красивым своим произведением. Отличительной особенностью рассказа является наличие в повествовании героя-рассказчика.

Такая манера носит название “сказовой” и нередко использовалась писателем для создания эффекта достоверности описываемых событий. В самом начале произведения рисуется романтическая картина моря и виноградников, на фоне которой описывается компания счастливых и веселых людей, возвращающихся с работы на виноградниках. Настроение людей гармонирует с прелестью окружающего мира.

Все вокруг напоминает сказку. Старуха Изергиль рассказывает герою несколько историй, две из которых противопоставлены друг другу в структуре рассказа. Этот легенда о Ларре и легенда о Данко.

Ларра – сказочный юноша, рожденный от земной женщины и орла. Он отличается от обычных людей тем, что “глаза его были холодны и горды, как у царя птиц”.

Он отказался повиноваться старейшинам в племени.

Мотив трагической развязки легенды намечен уже кровавым пейзажем, который предвосхищает первое появление имени Ларры в рассказе: “Луна взошла.

За легендой стоит житейская мудрость: эгоист сам добровольно обрекает себя на одиночество. Бог наказал Ларру бессмертием, и он сам устал от своего одиночества: “В его глазах было столько тоски, что можно было бы отравить ею всех людей мира”. Вторая легенда посвящена Данко – человеку, который вывел людей из плена непроходимых лесов.

Чтобы осветить им путь, герой не пожалел собственного сердца и вырвал его из груди. Художественное пространство в рассказе преображается по законам жанра сказки: “И вот вдруг лес расступился пред ним, расступился и остался сзади, плотный и немой, а Данко и все те люди сразу окунулись в море солнечного света и чистого воздуха, промытого дождем”.

Увидев, что спас людей, Данко гордо засмеялся, но его гордость ничего не имеет общего с гордыней Ларры: он выполнил свое заветное желание – спас людей ценой собственной жизни, совершил подвиг. Альтруистический поступок Данко и эгоизм Ларры – крайности.

Молодость ушла, ей на смену пришла мудрость. Не случайно в речи Изергиль так часто встречаются афоризмы: “Чтобы жить – надо уметь что-нибудь делать”, “В жизни, знаешь ли ты, всегда есть место подвигам”, “Каждый сам себе судьба!”. С болью в сердце осознает Изергиль свою старость.

Вспоминая всю жизнь и сравнивая прошлое и настоящее, отмечает она, что на свете стало все меньше красивых и сильных людей. Рассказ заканчивается, как и начинался, пейзажем, но это уже не тот романтический пейзаж, который мы видим в начале, а грустный и пустынный: “В степи было тихо и темно. По небу все ползли тучи, медленно, скучно… Море шумело глухо и печально”. Этот пейзаж соотносится со старостью Изергиль. В жизни женщины были и радости, были и измены: эгоизм и альтруизм поочередно брали верх в ее судьбе.

В одном произведении писатель сопрягает реалистическую и романтическую манеры повествования. Рассказ аккумулирует горьковские представления о скоротечности человеческой жизни, раздумья о смысле бытия и красоте этого мира.

(Пока оценок нет)

Categories: Литература

Источник: https://ege-essay.ru/analiz-rasskaza-staruxa-izergil-gorkogo-m/