Какое худо всех хуже в сказке горшеня

Горшеня

Читать сказку на весь экран

Горшеня едет-дремлет с горшками. Догнал его государь Иван Васильевич.
— Мир по дороге! Горшеня оглянулся.
— Благодарим, просим со смиреньем.
— Знать, вздремал?
— Вздремал, великий государь! Не бойся того, кто песни поет, а бойся того, кто дремлет.
— Экой ты смелый, горшеня! Люблю эдаких. Ямщик! Поезжай тише. А что, горшенюшка, давно ты этим ремеслом кормишься?
— Сызмолоду, да вот и середовой стал.
— Кормишь детей?
— Кормлю, ваше царское величество! И не пашу, и не кошу, и не жну, и морозом не бьет.
— Хорошо, горшеня, но все-таки на свете не без худа.
— Да, ваше царское величество! На свете есть три худа.
— А какие три худа, горшенюшка?
— Первое худо — худой шабер, а второе худо — худая жена, а третье худо — худой разум.
— А скажи мне, которое худо всех хуже?
— От худого шабра уйду, от худой жены тоже можно, как будет с детьми жить; а от худого разума не уйдешь — все с тобой.
— Так, верно, горшеня! Ты мозголов. Слушай! Ты для меня, а я для тебя. Прилетят гуси с Руси, перышки ощиплешь, а по правильному покинешь!
— Годится, так покину, как придет! А то и наголо.
— Ну, горшеня, постой на час! Я погляжу твою посуду.
Горшеня остановился, начал раскладывать товар. Государь стал глядеть, и показались ему три тарелочки глиняны.
— Ты наделаешь мне эдаких?
— Сколько угодно вашему царскому величеству?
— Возов десяток надо.
— Много ли дашь времени?
— Месяц.
— Можно и в две недели представить, и в город. Я для тебя, ты для меня.
— Спасибо, горшенюшка!
— А ты, государь, где будешь в то время, как я представлю товар в город?
— Буду в дому у купца в гостях.
Государь приехал в город и приказал, чтобы на всех угощениях не было посуды ни серебряной, ни оловянной, ни медной, ни деревянной, а была бы все глиняная.
Горшеня кончил заказ царский и привез товар в город. Один боярин выехал на торжище к горшене и говорит ему:
— Бог за товаром, горшеня!
— Просим покорно.
— Продай мне весь товар.— Нельзя, по заказу.
— А что тебе, ты бери деньги — не повинят из этого, коли не дал задатку под работу. Ну, что возьмешь?
— А вот что: каждую посудину насыпать полну денег.
— Полно, горшенюшка, много!
— Ну хорошо: одну насыпать, а две отдать — хочешь?
И сладили.
— Ты для меня, а я для тебя.
Насыпают да высыпают. Сыпали, сыпали — денег не стало, а товару еще много. Боярин, видя худо, съездил домой, привез еще денег. Опять сыплют да сыплют — товару все много.
— Как быть, горшенюшка?
— Ну что? Нечего делать, я тебя уважу, только знаешь что? Свези меня на себе до этого двора — отдам и товар и все деньги.
Боярин мялся, мялся: жаль и денег, жаль и себя; но делать нечего — сладили. Выпрягли лошадь, сел мужик, повез боярин: в споре дело. Горшеня запел песню, боярин везет да везет.
— До коих же мест везти тебя?
— Вот до этого двора и до этого дому.
Весело поет горшеня, против дому он высоко поднял. Государь услышал, выбег на крыльцо — признал горшеню.
— Ба! Здравствуй, горшенюшка, с приездом!
— Благодарю, ваше царское величество.
— Да на чем ты едешь?
— На худом-то разуме, государь.
— Ну, мозголов, горшеня, умел товар продать. Боярин, скидай строевую одежду и сапоги, а ты, горшеня,- кафтан и разувай лапти; ты их обувай, боярин, а ты, горшеня, надевай строевую одежду. Умел товар продать! Немного послужил, да много услужил. А ты не умел владеть боярством. Ну, горшеня, прилетали гуси с Руси?
— Прилетали.
— Перышки ощипал, а по правильному покинул?
— Нет, наголо, великий государь,- всего ощипал.

 

Горшеня едет-дремлет с горшками. Догнал его государь Иван Васильевич.
— Мир по дороге!
Горшеня оглянулся.
— Благодарим, просим со смиреньем.
— Знать, вздремал?
— Вздремал, великий государь! Не бойся того, кто песни поет, а бойся того, кто дремлет.
— Экой ты смелый, горшеня! Люблю эдаких. Ямщик! поезжай тише. А что, горшенюшка, давно ты этим ремеслом кормишься?
— Сызмолоду, да вот и середовой стал.
— Кормишь детей?
— Кормлю, ваше царское величество! И не пашу, и не кошу, и не жну, и морозом не бьет.
— Хорошо, горшеня, но все-таки на свете не без худа.
— Да, ваше царское величество! На свете есть три худа.
— А какие три худа, горшенюшка?
— Первое худо — худой шабер, а второе худо — худая жена, а третье худо — худой разум.
— А скажи мне, которое худо всех хуже?
— От худого шабра уйду, от худой жены тоже можно, как будет с детьми жить; а от худого разума не уйдешь — все с тобой.
—  Так, верно, горшеня! Ты мозголов. Слушай! Ты для меня, а я для тебя. Прилетят гуси с Руси, перышки ощиплешь, а по правильному покинешь!
— Годится, так покину, как придет! А то и наголо.
— Ну, горшеня, постой на час! Я погляжу твою посуду.
Горшеня остановился, начал раскладывать товар. Государь стал глядеть, и показались ему три тарелочки глиняны.
— Ты наделаешь мне эдаких?
— Сколько угодно вашему царскому величеству?
— Возов с десяток надо.
— Много ли дашь времени?
— Месяц.
— Можно и в две недели представить, и в город. Я для тебя, ты для меня.
— Спасибо, горшенюшка!
— А ты, государь, где будешь в то время, как я представлю товар в город?
— Буду в дому у купца в гостях.
Государь приехал в город и приказал, чтобы на всех угощениях не было посуды ни серебряной, ни оловянной, ни медной, ни деревянной, а была бы все глиняная.
Горшеня кончил заказ царский и привез товар в город. Один боярин выехал на торжище к горшене и говорит ему:
— Бог за товаром, горшеня!
— Просим покорно.
— Продай мне весь товар.
— Нельзя, по заказу.
— А что тебе, ты бери деньги — не повинят из этого, коли не дал задатку под работу. Ну, что возьмешь?
— А вот что: каждую посудину насыпать полну денег.
— Полно, горшенюшка, много!
— Ну хорошо: одну насыпать, а две отдать — хочешь?
Ты для меня, а я для тебя.
Насыпают да высыпают. Сыпали, сыпали — денег не стало, а товару еще много. Боярин, видя худо, съездил домой, привез еще денег. Опять сыплют да сыплют — товару все много.
— Как быть, горшенюшка?
— Ну что? Нечего делать, я тебя уважу, только знаешь что? Свези меня на себе до этого двора — отдам и товар и все деньги.
Боярин мялся, мялся: жаль и денег, жаль и себя; но делать нечего — сладили. Выпрягли лошадь, сел мужик, повез боярин: в споре дело. Горшеня запел песню, боярин везет да везет.
— До коих же мест везти тебя?
— Вот до этого двора и до этого дому.
Весело поет горшеня, против дому он высоко поднял. Государь услышал, выбег на крыльцо — признал горшеню.
— Ба! Здравствуй, горшенюшка, с приездом!
— Благодарю, ваше царское величество.
— Да на чем ты едешь?
— На худом-то разуме, государь.
—  Ну, мозголов, горшеня, умел товар продать. Боярин, скидай строевую одежду и сапоги, а ты, горшеня, — кафтан и разувай лапти; ты их обувай, боярин, а ты, горшеня, надевай строевую одежду. Умел товар продать! Немного послужил, да много услужил. А ты не умел владеть боярством. Ну, горшеня, прилетали гуси с Руси?
— Прилетали.
— Перышки ощипал, а по правильному покинул?
— Нет, наголо, великий государь, — всего ощипал.

ГОРШЕНЯ

   Горшеня едет-дремлет с горшками. Догнал его государь Иван Васильевич.
   — Мир по дороге! Горшеня оглянулся.
   — Благодарим, просим со смиреньем.
   — Знать, вздремал?
   — Вздремал, великий государь! Не бойся того, кто песни поет, а бойся того, кто дремлет.
   — Экой ты смелый, горшеня! Люблю эдаких. Ямщик! Поезжай тише. А что, горшенюшка, давно ты этим ремеслом кормишься?
   — Сызмолоду, да вот и середовой стал.
   — Кормишь детей?
   — Кормлю, ваше царское величество! И не пашу, и не кошу, и не жну, и морозом не бьет.
   — Хорошо, горшеня, но все-таки на свете не без худа.
   — Да, ваше царское величество! На свете есть три худа.
   — А какие три худа, горшенюшка?
   — Первое худо — худой шабер, а второе худо — худая жена, а третье худо — худой разум.
   — А скажи мне, которое худо всех хуже?
   — От худого шабра уйду, от худой жены тоже можно, как будет с детьми жить; а от худого разума не уйдешь — все с тобой.
   — Так, верно, горшеня! Ты мозголов. Слушай! Ты для меня, а я для тебя. Прилетят гуси с Руси, перышки ощиплешь, а по правильному покинешь!
   — Годится, так покину, как придет! А то и наголо.
   — Ну, горшеня, постой на час! Я погляжу твою посуду.
   Горшеня остановился, начал раскладывать товар. Государь стал глядеть, и показались ему три тарелочки глиняны.
   — Ты наделаешь мне эдаких?
   — Сколько угодно вашему царскому величеству?
   — Возов десяток надо.
   — Много ли дашь времени?
   — Месяц.
   — Можно и в две недели представить, и в город. Я для тебя, ты для меня.
   — Спасибо, горшенюшка!
   — А ты, государь, где будешь в то время, как я представлю товар в город?
   — Буду в дому у купца в гостях.
   Государь приехал в город и приказал, чтобы на всех угощениях не было посуды ни серебряной, ни оловянной, ни медной, ни деревянной, а была бы все глиняная.
   Горшеня кончил заказ царский и привез товар в город. Один боярин выехал на торжище к горшене и говорит ему:
   — Бог за товаром, горшеня!
   — Просим покорно.
   — Продай мне весь товар.
   — Нельзя, по заказу.
   — А что тебе, ты бери деньги — не повинят из этого, коли не дал задатку под работу. Ну, что возьмешь?
   — А вот что: каждую посудину насыпать полну денег.
   — Полно, горшенюшка, много!
   — Ну хорошо: одну насыпать, а две отдать — хочешь?
   И сладили.
   — Ты для меня, а я для тебя.

   Насыпают да высыпают. Сыпали, сыпали — денег не стало, а товару еще много. Боярин, видя худо, съездил домой, привез еще денег. Опять сыплют да сыплют — товару все много.
   — Как быть, горшенюшка?
   — Ну что? Нечего делать, я тебя уважу, только знаешь что? Свези меня на себе до этого двора — отдам и товар и все деньги.
   Боярин мялся, мялся: жаль и денег, жаль и себя; но делать нечего — сладили. Выпрягли лошадь, сел мужик, повез боярин: в споре дело. Горшеня запел песню, боярин везет да везет.
   — До коих же мест везти тебя?
   — Вот до этого двора и до этого дому.
   Весело поет горшеня, против дому он высоко поднял. Государь услышал, выбег на крыльцо — признал горшеню.
   — Ба! Здравствуй, горшенюшка, с приездом!
   — Благодарю, ваше царское величество.
   — Да на чем ты едешь?
   — На худом-то разуме, государь.
   — Ну, мозголов, горшеня, умел товар продать. Боярин, скидай строевую одежду и сапоги, а ты, горшеня,— кафтан и разувай лапти; ты их обувай, боярин, а ты, горшеня, надевай строевую одежду. Умел товар продать! Немного послужил, да много услужил. А ты не умел владеть боярством. Ну, горшеня, прилетали гуси с Руси?
   — Прилетали.
   — Перышки ощипал, а по правильному покинул?
   — Нет, наголо, великий государь,— всего ощипал.

Горшеня едет-дремлет с горшками. Догнал его государь Иван Васильевич.

— Мир по дороге!

Горшеня оглянулся.

— Благодарим, просим со смиреньем.

— Знать, вздремал?

— Вздремал, великий государь! Не бойся того, кто песни поет, а бойся того, кто дремлет.

— Экой ты смелый, горшеня! Люблю эдаких. Ямщик! поезжай тише. А что, горшенюшка, давно ты этим ремеслом кормишься?

— Сызмолоду, да вот и середовой стал.

— Кормишь детей?

— Кормлю, ваше царское величество! И не пашу, и не кошу, и не жну, и морозом не бьет.

— Хорошо, горшеня, но все-таки на свете не без худа.

— Да, ваше царское величество! На свете есть три худа.

— А какие три худа, горшенюшка?

— Первое худо — худой шабер, а второе худо — худая жена, а третье худо — худой разум.

— А скажи мне, которое худо всех хуже?

— От худого шабра уйду, от худой жены тоже можно, как будет с детьми жить; а от худого разума не уйдешь — все с тобой.

— Так, верно, горшеня! Ты мозголов. Слушай! Ты для меня, а я для тебя. Прилетят гуси с Руси, перышки ощиплешь, а по правильному покинешь!

— Годится, так покину, как придет! А то и наголо.

— Ну, горшеня, постой на час! Я погляжу твою посуду.

Горшеня остановился, начал раскладывать товар. Государь стал глядеть, и показались ему три тарелочки глиняны.

— Ты наделаешь мне эдаких?

— Сколько угодно вашему царскому величеству?

— Возов с десяток надо.

— Много ли дашь времени?

— Месяц.

— Можно и в две недели представить, и в город. Я для тебя, ты для меня.

— Спасибо, горшенюшка!

— А ты, государь, где будешь в то время, как я представлю товар в город?

— Буду в дому у купца в гостях.

Государь приехал в город и приказал, чтобы на всех угощениях не было посуды ни серебряной, ни оловянной, ни медной, ни деревянной, а была бы все глиняная.

Горшеня кончил заказ царский и привез товар в город. Один боярин выехал на торжище к горшене и говорит ему:

— Бог за товаром, горшеня!

— Просим покорно.

— Продай мне весь товар.

— Нельзя, по заказу.

— А что тебе, ты бери деньги — не повинят из этого, коли не дал задатку под работу. Ну, что возьмешь?

— А вот что: каждую посудину насыпать полну денег.

— Полно, горшенюшка, много!

— Ну хорошо: одну насыпать, а две отдать — хочешь?

Ты для меня, а я для тебя.

Насыпают да высыпают. Сыпали, сыпали — денег не стало, а товару еще много. Боярин, видя худо, съездил домой, привез еще денег. Опять сыплют да сыплют — товару все много.

— Как быть, горшенюшка?

— Ну что? Нечего делать, я тебя уважу, только знаешь что? Свези меня на себе до этого двора — отдам и товар и все деньги.

Боярин мялся, мялся: жаль и денег, жаль и себя; но делать нечего — сладили. Выпрягли лошадь, сел мужик, повез боярин: в споре дело. Горшеня запел песню, боярин везет да везет.

— До коих же мест везти тебя?

— Вот до этого двора и до этого дому.

Весело поет горшеня, против дому он высоко поднял. Государь услышал, выбег на крыльцо — признал горшеню.

— Ба! Здравствуй, горшенюшка, с приездом!

— Благодарю, ваше царское величество.

— Да на чем ты едешь?

— На худом-то разуме, государь.

— Ну, мозголов, горшеня, умел товар продать. Боярин, скидай строевую одежду и сапоги, а ты, горшеня, — кафтан и разувай лапти; ты их обувай, боярин, а ты, горшеня, надевай строевую одежду. Умел товар продать! Немного послужил, да много услужил. А ты не умел владеть боярством. Ну, горшеня, прилетали гуси с Руси?

— Прилетали.

— Перышки ощипал, а по правильному покинул?

— Нет, наголо, великий государь, — всего ощипал.

Горшеня едет-дремлет с горшками. Догнал его государь Иван Васильевич.

— Мир по дороге!

Горшеня оглянулся.

— Благодарим, просим со смиреньем.

— Знать, вздремал?

— Вздремал, великий государь! Не бойся того, кто песни поет, а бойся того, кто дремлет.

— Экой ты смелый, горшеня! Люблю эдаких. Ямщик! поезжай тише. А что, горшенюшка, давно ты этим ремеслом кормишься?

— Сызмолоду, да вот и середовой стал.

— Кормишь детей?

— Кормлю, ваше царское величество! И не пашу, и не кошу, и не жну, и морозом не бьет.

— Хорошо, горшеня, но все-таки на свете не без худа.

— Да, ваше царское величество! На свете есть три худа.

— А какие три худа, горшенюшка?

— Первое худо — худой шабер, а второе худо — худая жена, а третье худо — худой разум.

— А скажи мне, которое худо всех хуже?

— От худого шабра уйду, от худой жены тоже можно, как будет с детьми жить; а от худого разума не уйдешь — все с тобой.

— Так, верно, горшеня! Ты мозголов. Слушай! Ты для меня, а я для тебя. Прилетят гуси с Руси, перышки ощиплешь, а по правильному покинешь!

— Годится, так покину, как придет! А то и наголо.

— Ну, горшеня, постой на час! Я погляжу твою посуду.

Горшеня остановился, начал раскладывать товар. Государь стал глядеть, и показались ему три тарелочки глиняны.

— Ты наделаешь мне эдаких?

— Сколько угодно вашему царскому величеству?

— Возов с десяток надо.

— Много ли дашь времени?

— Месяц.

— Можно и в две недели представить, и в город. Я для тебя, ты для меня.

— Спасибо, горшенюшка!

— А ты, государь, где будешь в то время, как я представлю товар в город?

— Буду в дому у купца в гостях.

Государь приехал в город и приказал, чтобы на всех угощениях не было посуды ни серебряной, ни оловянной, ни медной, ни деревянной, а была бы все глиняная.

Горшеня кончил заказ царский и привез товар в город. Один боярин выехал на торжище к горшене и говорит ему:

— Бог за товаром, горшеня!

— Просим покорно.

— Продай мне весь товар.

— Нельзя, по заказу.

— А что тебе, ты бери деньги — не повинят из этого, коли не дал задатку под работу. Ну, что возьмешь?

— А вот что: каждую посудину насыпать полну денег.

— Полно, горшенюшка, много!

— Ну хорошо: одну насыпать, а две отдать — хочешь?

Ты для меня, а я для тебя.

Насыпают да высыпают. Сыпали, сыпали — денег не стало, а товару еще много. Боярин, видя худо, съездил домой, привез еще денег. Опять сыплют да сыплют — товару все много.

— Как быть, горшенюшка?

— Ну что? Нечего делать, я тебя уважу, только знаешь что? Свези меня на себе до этого двора — отдам и товар и все деньги.

Боярин мялся, мялся: жаль и денег, жаль и себя; но делать нечего — сладили. Выпрягли лошадь, сел мужик, повез боярин: в споре дело. Горшеня запел песню, боярин везет да везет.

— До коих же мест везти тебя?

— Вот до этого двора и до этого дому.

Весело поет горшеня, против дому он высоко поднял. Государь услышал, выбег на крыльцо — признал горшеню.

— Ба! Здравствуй, горшенюшка, с приездом!

— Благодарю, ваше царское величество.

— Да на чем ты едешь?

— На худом-то разуме, государь.

— Ну, мозголов, горшеня, умел товар продать. Боярин, скидай строевую одежду и сапоги, а ты, горшеня, — кафтан и разувай лапти; ты их обувай, боярин, а ты, горшеня, надевай строевую одежду. Умел товар продать! Немного послужил, да много услужил. А ты не умел владеть боярством. Ну, горшеня, прилетали гуси с Руси?

— Прилетали.

— Перышки ощипал, а по правильному покинул?

— Нет, наголо, великий государь, — всего ощипал.

• Полный текст
• Белая уточка
• Бобовое зернышко
• Василиса Прекрасная
• Война грибов с ягодами
• Волк и коза
• Волшебное кольцо
• Ворона и рак
• Горе
• Горшеня
• Гуси-лебеди
• Жена-доказчица
• Жена-спорщица
• Журавль и цапля
• За лапоток – курочку, за курочку – гусочку
• Заяц-хваста
• Зимовье зверей
• Иван Быкович[7]
• Иванушка-дурачок
• Иван-царевич и серый волк
• Как мужик гусей делил
• Каша из топора
• Колобок
• Кот и лиса
• Кочеток и курочка
• Курочка Ряба
• Летучий корабль
• Лиса и волк
• Лиса и дрозд
• Лиса и заяц
• Лиса и журавль
• Лиса и козел
• Лиса и тетерев
• Лиса и кувшин
• Морозко
• Мужик и медведь
• Никита Кожемяка
• Петр и Петруша
• Петух и жерновки[18]
• Петушок – золотой гребешок
• Пузырь, Соломинка и Лапоть
• Репка
• Сестрица Аленушка и братец Иванушка
• Сивка-Бурка
• Теремок
• Хаврошечка
• Хитрая наука
• Царевна-Лягушка

Горшеня

Гор­шеня едет-дрем­лет с горш­ками. Догнал его госу­дарь Иван Васильевич:

– Мир по дороге!

Гор­шеня оглянулся:

– Бла­го­да­рим, про­сим со смиреньем.

– Знать, вздремал?

– Вздре­мал, вели­кий госу­дарь! Не бойся того, кто песни поет, а бойся того, кто дремлет.

– Экой ты сме­лый, гор­шеня! Люблю эда­ких. Ямщик! Поез­жай тише. А что, гор­ше­нюшка, давно ты этим ремеслом кормишься?

– Сыз­мо­лоду, да вот и сере­до­вой стал.

– Кор­мишь детей?

– Кормлю, ваше цар­ское вели­че­ство! И не пашу, и не кошу, и не жну, и моро­зом не бьет.

– Хорошо, гор­шеня, но все-таки на свете не без худа.

– Да, ваше цар­ское вели­че­ство! На свете есть три худа.

– А какие три худа, горшенюшка?

– Пер­вое худо – худой шабер, а вто­рое худо – худая жена, а тре­тье худо – худой разум.

– А скажи мне, кото­рое худо всех хуже?

– От худого шабра уйду, от худой жены тоже можно, как будет с детьми жить; а от худого разума не уйдешь – все с тобой.

– Так, верно, гор­шеня! Ты моз­го­лов. Слу­шай! Ты для меня, а я для тебя. При­ле­тят гуси с Руси, перышки ощип­лешь, а по пра­виль­ному покинешь!

– Годится, так покину, как при­дет! А то и наголо.

– Ну, гор­шеня, постой на час! Я погляжу твою посуду.

Гор­шеня оста­но­вился, начал рас­кла­ды­вать товар. Госу­дарь стал гля­деть, и пока­за­лись ему три таре­лочки глиняны.

– Ты наде­ла­ешь мне эдаких?

– Сколько угодно вашему цар­скому величеству?

– Возов деся­ток надо.

– Много ли дашь времени?

– Месяц.

– Можно и в две недели пред­ста­вить, и в город. Я для тебя, ты для меня.

– Спа­сибо, горшенюшка!

– А ты, госу­дарь, где будешь в то время, как я пред­ставлю товар в город?

– Буду в дому у купца в гостях.

Госу­дарь при­е­хал в город и при­ка­зал, чтобы на всех уго­ще­ниях не было посуды ни сереб­ря­ной, ни оло­вян­ной, ни мед­ной, ни дере­вян­ной, а была бы все глиняная.

Гор­шеня кон­чил заказ цар­ский и при­вез товар в город. Один боярин выехал на тор­жище к гор­шене и гово­рит ему:

– Бог за това­ром, горшеня!

– Про­сим покорно.

– Про­дай мне весь товар.

– Нельзя, по заказу.

– А что тебе, ты бери деньги – не пови­нят из этого, коли не дал задатку под работу. Ну, что возьмешь?

– А вот что: каж­дую посу­дину насы­пать полну денег.

– Полно, гор­ше­нюшка, много!

– Ну хорошо: одну насы­пать, а две отдать – хочешь?

И сла­дили.

– Ты для меня, а я для тебя.

Насы­пают да высы­пают. Сыпали, сыпали – денег не стало, а товару еще много. Боярин, видя худо, съез­дил домой, при­вез еще денег. Опять сып­лют да сып­лют – товару все много.

– Как быть, горшенюшка?

– Ну что? Нечего делать, я тебя уважу, только зна­ешь что? Свези меня на себе до этого двора – отдам и товар и все деньги.

Боярин мялся, мялся: жаль и денег, жаль и себя; но делать нечего – сла­дили. Выпрягли лошадь, сел мужик, повез боярин: в споре дело. Гор­шеня запел песню, боярин везет да везет.

– До коих же мест везти тебя?

– Вот до этого двора и до этого дому.

Весело поет гор­шеня, про­тив дому он высоко под­нял. Госу­дарь услы­шал, выбег на крыльцо – при­знал горшеню.

– Ба! Здрав­ствуй, гор­ше­нюшка, с приездом!

– Бла­го­дарю, ваше цар­ское величество.

– Да на чем ты едешь?

– На худом-то разуме, государь.

– Ну, моз­го­лов, гор­шеня, умел товар про­дать. Боярин, ски­дай стро­е­вую одежду и сапоги, а ты, гор­шеня, – каф­тан и разу­вай лапти; ты их обу­вай, боярин, а ты, гор­шеня, наде­вай стро­е­вую одежду. Умел товар про­дать! Немного послу­жил, да много услу­жил. А ты не умел вла­деть бояр­ством. Ну, гор­шеня, при­ле­тали гуси с Руси?

– При­ле­тали.

– Перышки ощи­пал, а по пра­виль­ному покинул?

– Нет, наголо, вели­кий госу­дарь, – всего ощипал.

Горшеня едет-дремлет с горшками. Догнал его государь Иван Васильевич.

— Мир по дороге!

Горшеня оглянулся.

— Благодарим, просим со смиреньем.

— Знать, вздремал?

— Вздремал, великий государь! Не бойся того, кто песни поет, а бойся того, кто дремлет.

— Экой ты смелый, горшеня! Люблю эдаких. Ямщик! поезжай тише. А что, горшенюшка, давно ты этим ремеслом кормишься?

— Сызмолоду, да вот и середовой стал.

— Кормишь детей?

— Кормлю, ваше царское величество! И не пашу, и не кошу, и не жну, и морозом не бьет.

— Хорошо, горшеня, но все-таки на свете не без худа.

— Да, ваше царское величество! На свете есть три худа.

— А какие три худа, горшенюшка?

— Первое худо — худой шабер, а второе худо — худая жена, а третье худо — худой разум.

— А скажи мне, которое худо всех хуже?

— От худого шабра уйду, от худой жены тоже можно, как будет с детьми жить; а от худого разума не уйдешь — все с тобой.

— Так, верно, горшеня! Ты мозголов. Слушай! Ты для меня, а я для тебя. Прилетят гуси с Руси, перышки ощиплешь, а по правильному покинешь!

— Годится, так покину, как придет! А то и наголо.

— Ну, горшеня, постой на час! Я погляжу твою посуду.

Горшеня остановился, начал раскладывать товар. Государь стал глядеть, и показались ему три тарелочки глиняны.

— Ты наделаешь мне эдаких?

— Сколько угодно вашему царскому величеству?

— Возов с десяток надо.

— Много ли дашь времени?

— Месяц.

— Можно и в две недели представить, и в город. Я для тебя, ты для меня.

— Спасибо, горшенюшка!

— А ты, государь, где будешь в то время, как я представлю товар в город?

— Буду в дому у купца в гостях.

Государь приехал в город и приказал, чтобы на всех угощениях не было посуды ни серебряной, ни оловянной, ни медной, ни деревянной, а была бы все глиняная.

Горшеня кончил заказ царский и привез товар в город. Один боярин выехал на торжище к горшене и говорит ему:

— Бог за товаром, горшеня!

— Просим покорно.

— Продай мне весь товар.

— Нельзя, по заказу.

— А что тебе, ты бери деньги — не повинят из этого, коли не дал задатку под работу. Ну, что возьмешь?

— А вот что: каждую посудину насыпать полну денег.

— Полно, горшенюшка, много!

— Ну хорошо: одну насыпать, а две отдать — хочешь?

Ты для меня, а я для тебя.

Насыпают да высыпают. Сыпали, сыпали — денег не стало, а товару еще много. Боярин, видя худо, съездил домой, привез еще денег. Опять сыплют да сыплют — товару все много.

— Как быть, горшенюшка?

— Ну что? Нечего делать, я тебя уважу, только знаешь что? Свези меня на себе до этого двора — отдам и товар и все деньги.

Боярин мялся, мялся: жаль и денег, жаль и себя; но делать нечего — сладили. Выпрягли лошадь, сел мужик, повез боярин: в споре дело. Горшеня запел песню, боярин везет да везет.

— До коих же мест везти тебя?

— Вот до этого двора и до этого дому.

Весело поет горшеня, против дому он высоко поднял. Государь услышал, выбег на крыльцо — признал горшеню.

— Ба! Здравствуй, горшенюшка, с приездом!

— Благодарю, ваше царское величество.

— Да на чем ты едешь?

— На худом-то разуме, государь.

— Ну, мозголов, горшеня, умел товар продать. Боярин, скидай строевую одежду и сапоги, а ты, горшеня, — кафтан и разувай лапти; ты их обувай, боярин, а ты, горшеня, надевай строевую одежду. Умел товар продать! Немного послужил, да много услужил. А ты не умел владеть боярством. Ну, горшеня, прилетали гуси с Руси?

— Прилетали.

— Перышки ощипал, а по правильному покинул?

— Нет, наголо, великий государь, — всего ощипал.

Горшеня

Горшеня

Горшеня едет-дремлет с горшками. Догнал его государь Иван Васильевич.
— Мир по дороге!
Горшеня оглянулся.
— Благодарим, просим со смиреньем.
— Знать, вздремал?
— Вздремал, великий государь! Не бойся того, кто песни поет, а бойся того, кто дремлет.
— Экой ты смелый, горшеня! Люблю эдаких. Ямщик! поезжай тише. А что, горшенюшка, давно ты этим ремеслом кормишься?
— Сызмолоду, да вот и середовой стал.
— Кормишь детей?
— Кормлю, ваше царское величество! И не пашу, и не кошу, и не жну, и морозом не бьет.
— Хорошо, горшеня, но все-таки на свете не без худа.
— Да, ваше царское величество! На свете есть три худа.
— А какие три худа, горшенюшка?
— Первое худо — худой шабер, а второе худо — худая жена, а третье худо — худой разум.
— А скажи мне, которое худо всех хуже?
— От худого шабра уйду, от худой жены тоже можно, как будет с детьми жить; а от худого разума не уйдешь — все с тобой.
— Так, верно, горшеня! Ты мозголов. Слушай! Ты для меня, а я для тебя. Прилетят гуси с Руси, перышки ощиплешь, а по правильному покинешь!
— Годится, так покину, как придет! А то и наголо.
— Ну, горшеня, постой на час! Я погляжу твою посуду.
Горшеня остановился, начал раскладывать товар. Государь стал глядеть, и показались ему три тарелочки глиняны.
— Ты наделаешь мне эдаких?
— Сколько угодно вашему царскому величеству?
— Возов с десяток надо.
— Много ли дашь времени?
— Месяц.
— Можно и в две недели представить, и в город. Я для тебя, ты для меня.
— Спасибо, горшенюшка!
— А ты, государь, где будешь в то время, как я представлю товар в город?
— Буду в дому у купца в гостях.
Государь приехал в город и приказал, чтобы на всех угощениях не было посуды ни серебряной, ни оловянной, ни медной, ни деревянной, а была бы все глиняная.
Горшеня кончил заказ царский и привез товар в город. Один боярин выехал на торжище к горшене и говорит ему:
— Бог за товаром, горшеня!
— Просим покорно.
— Продай мне весь товар.
— Нельзя, по заказу.
— А что тебе, ты бери деньги — не повинят из этого, коли не дал задатку под работу. Ну, что возьмешь?
— А вот что: каждую посудину насыпать полну денег.
— Полно, горшенюшка, много!
— Ну хорошо: одну насыпать, а две отдать — хочешь?
Ты для меня, а я для тебя.
Насыпают да высыпают. Сыпали, сыпали — денег не стало, а товару еще много. Боярин, видя худо, съездил домой, привез еще денег. Опять сыплют да сыплют — товару все много.
— Как быть, горшенюшка?
— Ну что? Нечего делать, я тебя уважу, только знаешь что? Свези меня на себе до этого двора — отдам и товар и все деньги.
Боярин мялся, мялся: жаль и денег, жаль и себя; но делать нечего — сладили. Выпрягли лошадь, сел мужик, повез боярин: в споре дело. Горшеня запел песню, боярин везет да везет.
— До коих же мест везти тебя?
— Вот до этого двора и до этого дому.
Весело поет горшеня, против дому он высоко поднял. Государь услышал, выбег на крыльцо — признал горшеню.
— Ба! Здравствуй, горшенюшка, с приездом!
— Благодарю, ваше царское величество.
— Да на чем ты едешь?
— На худом-то разуме, государь.
— Ну, мозголов, горшеня, умел товар продать. Боярин, скидай строевую одежду и сапоги, а ты, горшеня, — кафтан и разувай лапти; ты их обувай, боярин, а ты, горшеня, надевай строевую одежду. Умел товар продать! Немного послужил, да много услужил. А ты не умел владеть боярством. Ну, горшеня, прилетали гуси с Руси?
— Прилетали.
— Перышки ощипал, а по правильному покинул?
— Нет, наголо, великий государь, — всего ощипал.

Понравилось произведение? Поделись с другом в соцсетях:

Просмотров: 3815

Добавить комментарий

Горшеня

Едет Горшеня, дремлет. Вслед на тройке катит царь Иван Васильевич. Догнал Горшеню:

— Мир по дороге!

Горшеня оглянулся:

— Спасибо.

— Знать, вздремнул?

— Вздремнул, великий государь: не бойся того, кто песни поёт, а бойся того, кто дремлет.

— Экий ты смелый, Горшеня, люблю таких. Ямщик, поезжай тише. А что, Горшенюшка, давно ли этим ремеслом кормишься?

— Смолоду, да вот и вполвека стал.

— Кормишь детей?

— Кормлю, царь-государь. И не пашу, и не кошу, и не жну, и морозом не бьёт.

— Хорошо, Горшеня, ну а всё-таки, на свете не без худа.

— На свете есть три худа,- Горшеня отвечает.

— А какие Горшенюшка, три худа?

— Первое худо — худой сосед, второе худо — худая жена, а третье худо — худой разум.

— А скажи, Горшеня,- спрашивает царь,- которое худо всех хуже?

— От худого соседа можно уйти и от худой жены тоже можно уйти, а от худого разума не уйдёшь, всё с тобой.

— Верно, Горшеня. Ты молодец. Слушай. Ты для меня, а я для тебя. Прилетят гуси, перышки ощиплешь, а по-правильному покинешь?

— Годится, так покину, а то и наголо ощиплю.

— Ну, Горшеня, постой, я твою посуду погляжу.

Остановился Горшеня, стал раскладывать товар. Приглянулись царю глиняные тарелки.

— Наделаешь мне этаких?

— Сколько понадобится царь-государь?

— Да возов десяток надо.

— А сколько сроку даёшь?

— Месяц.

— Можно и через две недели представить в город товар. Я для тебя, а ты для меня.

— Спасибо, Горшенюшка.

— А ты, государь, где будешь в то время, как я товар привезу в город?

— Буду я в доме вот у такого-то купца, в гостях, запомни.

И уехал царь.

В городе он приказал, чтобы на всех пирах и угощениях не было посуды ни серебряной, ни оловянной, ни медной, ни деревянной, а была бы посуда только глиняная.

К тому времени Горшеня исполнил царский заказ и привёз товар в город.

Увидал глиняную посуду боярин и говорит:

— Продай, Горшеня, мне весь свой товар.

— Нельзя, по заказу.

— А что тебе — коли задатка под работу не взял, никто винить не станет, бери деньги.

Мнётся Горшеня. А у боярина глаза разгорелись. «Воз себе оставлю, а остальное продам втридорога, теперь глиняную посуду с руками оторвут»,- думает боярин.

— Ну, что возьмёшь, Горшеня?

— А вот что: каждую посудину насыпать дополна деньгами.

— Полно, Горшенюшка, много!

— Ну, хорошо, одну насыпать, а две отдать, хочешь так? Дешевле не будет.

На том и сладили.

Насыпают да высыпают, насыпают да высыпают. Сыпали-сыпали, денег у боярина не стало, а товару ещё много.

Боярин прикипел, глаз от посуды отвести не может.

— Как быть, Горшенюшка?

— Ну что, нечего делать, уважу тебя. Коли свезёшь меня на себе вот до такого-то двора, отдам тебе и товар, и все деньги.

Мялся-мялся боярин — жаль себя, а пуще того денег жаль,- и сладили. Выпрягли коня, сел Горшеня в телегу, впрягся боярин и повёз.

Горшеня песню запел, а боярин везёт да везёт.

— До коих мест везти тебя?

— Да вот до этого двора, до этого дома.

Весело поёт Горшеня, а против дома высоко поднял.

Услыхал царь, выбежал на крыльцо:

— Здравствуй, Горшеня, с приездом!

— Спасибо, царь-государь.

— А на ком едешь-то?

— Да на худом-то разуме, государь.

— Ну, молодец, Горшеня, умел продать товар! Боярин, скидай строевую одежду и сапоги, а ты, Горшеня, снимай кафтан и разувай лапти. Ты, боярин, обувай лапти, надевай кафтан, а ты, Горшеня, надевай строевую боярскую одежду. Не много ты, Горшеня, послужил, да много выслужил, а ты, боярин, не умел владеть боярством. Ну, как, Горшеня, прилетали гуси?

— Прилетали.

— Перышки ощипал, а по-правильному покинул?

— Нет, наголо, великий государь, всего ощипал.