Какое название первоначально носил рассказ один день ивана денисовича

Один день Ивана Денисовича
Щ-854
Жанр:

рассказ (повесть)

Автор:

Александр Солженицын

Язык оригинала:

русский

Год написания:

1959

Публикация:

1962, «Новый мир»

Электронная версия

«Оди́н день Ива́на Дени́совича» (первоначальное авторское название — «Щ-854») — первое опубликованное произведение Александра Солженицына, принёсшее ему мировую известность, публикация которого, по мнению историков и литературоведов, повлияла на весь дальнейший ход истории СССР[1]. По авторскому определению — рассказ, но при публикации в журнале «Новый мир» по решению редакции назван «для весомости» повестью[2]:578.

Рассказывается об одном дне из жизни советского заключённого, русского крестьянина и солдата Ивана Денисовича Шухова:

Просто был такой лагерный день, тяжёлая работа, я таскал носилки с напарником и подумал, как нужно бы описать весь лагерный мир — одним днём. Конечно, можно описать вот свои десять лет лагеря, там всю историю лагерей, — а достаточно в одном дне всё собрать, как по осколочкам, достаточно описать только один день одного среднего, ничем не примечательного человека с утра и до вечера. И будет всё[2]:574.

Анна Андреевна Ахматова, прочитав «Один день Ивана Денисовича», сказала Лидии Корнеевне Чуковской:

Эту повесть о-бя-зан про-чи-тать и выучить наизусть — каждый гражданин изо всех двухсот миллионов граждан Советского Союза[3].

Содержание

  • 1 История создания и публикации
    • 1.1 В редакции «Нового мира»
    • 1.2 Первые отзывы. Редакционная работа
    • 1.3 «Иван Денисович», Твардовский и Хрущёв
    • 1.4 «Иван Денисович» вышел в свет
    • 1.5 В годы застоя
  • 2 Краткий анализ
  • 3 Критика и отзывы
  • 4 На сцене и экране
  • 5 Издания
    • 5.1 На русском языке
    • 5.2 На других языках
  • 6 Интересные факты
  • 7 См. также
  • 8 Примечания
  • 9 Литература
  • 10 Ссылки

История создания и публикации

Рассказ был задуман в лагере в Экибастузе, северный Казахстан, зимой 1950—1951 годов, написан в 1959 году (начат 18 мая, закончен 30 июня)[4] в Рязани, где в июне 1957 года Александр Исаевич окончательно поселился по возвращении из вечной ссылки. Работа заняла меньше полутора месяцев.

Я в 50-м году, в какой-то долгий лагерный зимний день таскал носилки с напарником и подумал: как описать всю нашу лагерную жизнь? По сути, достаточно описать один всего день в подробностях, в мельчайших подробностях, притом день самого простого работяги, и тут отразится вся наша жизнь. И даже не надо нагнетать каких-то ужасов, не надо, чтоб это был какой-то особенный день, а — рядовой, вот тот самый день, из которого складываются годы. Задумал я так, и этот замысел остался у меня в уме, девять лет я к нему не прикасался и только в 1959, через девять лет, сел и написал. … Писал я его недолго совсем, всего дней сорок, меньше полутора месяцев. Это всегда получается так, если пишешь из густой жизни, быт которой ты чрезмерно знаешь, и не то что не надо там догадываться до чего-то, что-то пытаться понять, а только отбиваешься от лишнего материала, только-только чтобы лишнее не лезло, а вот вместить самое необходимое[5].

В 1961 году создан «облегчённый» вариант, без некоторых наиболее резких суждений о режиме.

В редакции «Нового мира»

После речи Хрущёва на XXII съезде КПСС машинописный экземпляр[6] рассказа 10 ноября 1961 года был передан Солженицыным через Раису Орлову, жену друга по камере на «шарашке» Льва Копелева,— в отдел прозы редакции журнала «Новый мир», Анне Самойловне Берзер. На рукописи автор указан не был, по предложению Копелева Берзер вписала на обложку — «А. Рязанский» (по месту жительства автора).

8 декабря Берзер предложила ознакомиться с рукописью появившемуся после месячного отсутствия главному редактору «Нового мира» Александру Твардовскому: «Лагерь глазами мужика, очень народная вещь».

В ночь с 8 на 9 декабря Твардовский читал и перечитывал рассказ. 12 декабря в рабочей тетради он записал:

…Сильнейшее впечатление последних дней — рукопись А. Рязанского (Солженицына)…[7]

9 декабря Копелев сообщил телеграммой Солженицыну: «Александр Трифонович восхищён статьёй[8]».

11 декабря Твардовский телеграммой попросил Солженицына срочно приехать в редакцию «Нового мира».

12 декабря Солженицын приехал в Москву, встретился с Твардовским, Берзер, Кондратовичем, Заксом, Дементьевым в редакции «Нового мира» (на встрече присутствовал и Копелев). Рассказ, который изначально назывался «Щ-854. Один день одного зэка», было предложено назвать повестью[9][10] под названием «Один день Ивана Денисовича»[11][12]. Между редакцией и автором был заключён договор[13].

Первые отзывы. Редакционная работа

В декабре 1961 года Твардовский дал рукопись «Ивана Денисовича» для прочтения Чуковскому, Маршаку, Федину, Паустовскому, Эренбургу. По просьбе Твардовского они написали свои письменные отзывы о рассказе. Твардовский планировал использовать их при продвижении рукописи к печати.

Чуковский назвал свой отзыв «Литературное чудо»:

Шухов — обобщённый характер русского простого человека: жизнестойкий, «злоупорный», выносливый, мастер на все руки, лукавый — и добрый. Родной брат Василия Тёркина. Хотя о нём говорится здесь в третьем лице, весь рассказ написан ЕГО языком, полным юмора, колоритным и метким.[14]

В то же время «Иван Денисович» начал распространяться в рукописных и машинописных списках-копиях.

Члены редакционной коллегии «Нового мира», в частности, Дементьев, а также высокопоставленные деятели КПСС, которым текст был также представлен для ознакомления (заведующий сектором художественной литературы Отдела культуры ЦК КПСС Черноуцан), высказали автору произведения ряд замечаний и претензий. В основном они были продиктованы не эстетическими, а политическими соображениями. Предлагались и поправки непосредственно к тексту. Как указывает Лакшин, все предложения тщательно фиксировались Солженицыным:

Солженицын тщательно записал все замечания и предложения. Сказал, что делит их на три разряда: те, с которыми он может согласиться, даже считает, что они идут на пользу; те, о которых он будет думать, трудные для него; и наконец, невозможные — те, с которыми он не хочет видеть вещь напечатанной[15].

Солженицын позже с иронией писал об этих требованиях:

И, самое смешное для меня, ненавистника Сталина, — хоть один раз требовалось назвать Сталина как виновника бедствий. (И действительно — он ни разу никем не был в рассказе упомянут! Это не случайно, конечно, у меня вышло: мне виделся советский режим, а не Сталин один.) Я сделал эту уступку: помянул «батьку усатого» один раз…[16]

«Иван Денисович», Твардовский и Хрущёв

В июле 1962 года Твардовский, чувствуя цензурную непроходимость рассказа в печать по политическим мотивам, составил краткое предисловие к рассказу и письмо на имя Первого секретаря ЦК КПСС, Председателя Совета Министров СССР Н. С. Хрущёва с краткой оценкой произведения[17]. 6 августа Твардовский передал письмо и рукопись «Ивана Денисовича» помощнику Хрущёва В. Лебедеву:

<…> Речь идёт о поразительно талантливой повести А. Солженицына «Один день Ивана Денисовича». Имя этого автора до сих пор никому не было известно, но завтра может стать одним из замечательных имён нашей литературы.
Это не только моё глубокое убеждение. К единодушной высокой оценке этой редкой литературной находки моими соредакторами по журналу «Новый мир», в том числе К. Фединым, присоединяются и голоса других видных писателей и критиков, имевших возможность ознакомиться с ней в рукописи.
<…> Никита Сергеевич, если Вы найдёте возможность уделить внимание этой рукописи, я буду счастлив, как если бы речь шла о моём собственном произведении. [18]

В сентябре Лебедев в часы отдыха стал читать рассказ Хрущёву. Хрущёв был потрясён и распорядился предоставить в ЦК КПСС 23 экземпляра «Ивана Денисовича» для ведущих деятелей КПСС.

15 сентября Лебедев передал Твардовскому, что рассказ Хрущёвым одобрен.[19]

12 октября 1962 года под давлением Хрущёва Президиум[20] ЦК КПСС принял решение о публикации рассказа, а 20 октября Хрущёв объявил Твардовскому об этом решении Президиума.[21]

В период с 1 по 6 ноября появилась первая журнальная корректура рассказа.

В 1982 году в радиоинтервью к 20-летию выхода «Одного дня Ивана Денисовича» для Би-би-си Солженицын вспоминал:

Совершенно ясно: если бы не было Твардовского как главного редактора журнала — нет, повесть эта не была бы напечатана. Но я добавлю. И если бы не было Хрущёва в тот момент — тоже не была бы напечатана. Больше: если бы Хрущёв именно в этот момент не атаковал Сталина ещё один раз — тоже бы не была напечатана. Напечатание моей повести в Советском Союзе, в 62-м году, подобно явлению против физических законов <…> теперь, по реакции западных социалистов, видно: если б её напечатали на Западе, да эти самые социалисты говорили бы: всё ложь, ничего этого не было, и никаких лагерей не было, и никаких уничтожений не было, ничего не было. Только потому у всех отнялись языки, что это напечатано с разрешения ЦК в Москве, вот это потрясло.[22]

«Иван Денисович» вышел в свет

18 ноября 1962 года тираж журнала «Новый мир» № 11 с «Одним днём»[23] был отпечатан и стал распространяться по стране[24][25]. Вечером 19 ноября около 2000 экземпляров журнала были завезены в Кремль для участников очередного пленума ЦК КПСС. Первоначально тираж журнала составлял 96 900 экземпляров, но по разрешению ЦК КПСС было отпечатано ещё 25 000[26].

Весть об этой публикации облетела весь мир. Солженицын сразу стал знаменитостью[27].

Роман Гуль в статье в эмигрантском Новом журнале (1963) писал, что повесть «зачёркивает весь соцреализм, т. е. всю советскую литературу <…> не имеет с ней ничего общего. И в этом её большое литературное (и не только литературное) значение. <…> предвестник, указание пути для всей русской литературы»[28].

30 декабря 1962 года Солженицын был принят в члены Союза писателей СССР.

Через довольно короткое время — в январе 1963 года — рассказ был переиздан «Роман-газетой» (№ 1/277, январь 1963; тираж 700 тысяч экземпляров) и — летом 1963 года — отдельной книгой в издательстве «Советский писатель» (тираж 100 тысяч экземпляров)[29].

Потоком поступали Солженицыну письма читателей:

…когда напечатался «Иван Денисович», то со всей России как взорвались письма ко мне, и в письмах люди писали, что они пережили, что у кого было. Или настаивали встретиться со мной и рассказать, и я стал встречаться. Все просили меня, автора первой лагерной повести, писать ещё, ещё, описать весь этот лагерный мир. Они не знали моего замысла и не знали, сколько у меня уже написано, но несли и несли мне недостающий материал.[30]
…так я собрал неописуемый материал, который в Советском Союзе и собрать нельзя, — только благодаря «Ивану Денисовичу». Так что он стал как пьедесталом для «Архипелага ГУЛАГа»[31]

28 декабря 1963 года редакция журнала «Новый мир» и Центральный государственный архив литературы и искусства выдвинули «Один день Ивана Денисовича» на соискание Ленинской премии по литературе за 1964 год. Выдвижение на столь высокую премию литературного произведения «малой формы» было воспринято многими «литературными генералами» по меньшей мере как кощунственное, такого в СССР ещё никогда не бывало. Обсуждение рассказа на заседаниях Комитета по премиям принимало форму жёстких споров[К 1]. 14 апреля 1964 года при голосовании в Комитете кандидатура была провалена[К 2].

В годы застоя

После отставки Хрущёва тучи над Солженицыным стали сгущаться, оценки «Ивана Денисовича» стали приобретать иные оттенки. Примечателен отклик первого секретаря ЦК КП Узбекистана Рашидова, выраженный в форме записки в ЦК КПСС 5 февраля 1966 года, где Солженицын прямо назван клеветником и врагом «нашей замечательной действительности»:

Его повесть «Один день Ивана Денисовича» под видом развенчания культа личности дала пищу буржуазным идеологам для антисоветской пропаганды[32].

Окончательно Солженицын отредактировал текст в апреле 1968 года.

В 1971—1972 годах все издания «Ивана Денисовича», включая журнальное, негласно изымались из публичных библиотек и уничтожались. Из журнала страницы с текстом рассказа просто вырывали, фамилию автора и название рассказа в оглавлении — замазывали. Официально Главное управление по охране государственных тайн в печати при Совете Министров СССР по согласованию с ЦК КПСС приняло решение изъять произведения Солженицына из библиотек массового пользования и книготорговой сети 28 января 1974 года[33]. 14 февраля 1974 года, после изгнания писателя из СССР, вышел специально посвящённый Солженицыну приказ Главлита № 10, где были перечислены подлежащие изъятию из библиотек общественного пользования номера журнала «Новый мир» с произведениями писателя (№ 11, 1962; № 1, 7, 1963; № 1, 1966) и отдельные издания «Одного дня Ивана Денисовича», включая перевод на эстонский язык и книгу «для слепых». Приказ был снабжён примечанием: «Изъятию подлежат также иностранные издания (в том числе газеты и журналы) с произведениями указанного автора»[34]. Запрет снят запиской Идеологического отдела ЦК КПСС от 31 декабря 1988 года[35].

Снова «Один день Ивана Денисовича» издаётся на родине с 1990 года.

Краткий анализ

Впервые в советской литературе читателям были правдиво, с огромным[источник не указан 38 дней] художественным мастерством показаны сталинские репрессии.

Рассказывается об одном дне из жизни заключённого Ивана Денисовича Шухова:

Ивана Денисовича я с самого начала так понимал, что не должен он быть такой, как вот я, и не какой-нибудь развитой особенно, это должен быть самый рядовой лагерник. Мне Твардовский потом говорил: если бы я поставил героем, например, Цезаря Марковича, ну там какого-нибудь интеллигента, устроенного как-то в конторе, то четверти бы цены той не было. Нет. Он должен был быть самый средний солдат этого ГУЛАГа, тот, на кого всё сыпется.

Повесть начинается со слов:

В пять часов утра, как всегда, пробило подъём — молотком об рельс у штабного барака.

и заканчивается словами:

Прошёл день, ничем не омрачённый, почти счастливый.
Таких дней в его сроке от звонка до звонка было три тысячи шестьсот пятьдесят три.
Из-за високосных годов — три дня лишних набавлялось…

Критика и отзывы

Вокруг публикации развернулась острая полемика.

Первая рецензия, написанная Константином Симоновым, «О прошлом во имя будущего», появилась в газете «Известия» буквально в день публикации «Ивана Денисовича»:

<…> Лаконичная и отточенная проза больших художественных обобщений <…> Повесть «Один день Ивана Денисовича» написана рукой зрелого, своеобычного мастера. В нашу литературу пришел сильный талант.[36]

22 ноября — статья Г. Бакланова «Чтоб никогда не повторилось» в «Литературной газете»:

Среди ежемесячного, ежедневного потока литературных произведений, в разной степени талантливых, отвечающих различным читательским вкусам, являются вдруг книги, знаменующие собой гораздо большее, чем даже появление нового выдающегося писателя. <…> Верится, однако, что человеку этому предстоит многое сказать людям.[37]

23 ноября — статья В. Ермилова «Во имя правды, во имя жизни» в газете «Правда»:

В нашу литературу пришел писатель, наделенный редким талантом. <…> …как это свойственно истинным художникам, рассказал нам такую правду, о которой невозможно забыть и о которой нельзя забывать, правду, которая смотрит нам прямо в глаза. <…> Повесть А. Солженицына, порою напоминающая толстовскую художественную силу в изображении народного характера, особенно значительна в том, что автор целиком сливается со своим изображаемым героем и мы видим все изображаемое в произведении глазами Ивана Денисовича.[38]

Неприятие рассказа «литературными генералами» было обозначено в аллегорическом стихотворении Николая Грибачёва «Метеорит», опубликованном в газете «Известия» 30 ноября.

В ноябре под свежим впечатлением от «Одного дня Ивана Денисовича» Варлам Шаламов писал в письме автору:

Повесть — как стихи — в ней всё совершенно, всё целесообразно. Каждая строка, каждая сцена, каждая характеристика настолько лаконична, умна, тонка и глубока, что я думаю, что «Новый мир» с самого начала своего существования ничего столь цельного, столь сильного не печатал. И столь нужного — ибо без честного решения этих самых вопросов ни литература, ни общественная жизнь не могут идти вперёд — всё, что идёт с недомолвками, в обход, в обман — приносило, приносит и принесёт только вред.
Есть ещё одно огромнейшее достоинство — это глубоко и очень тонко показанная крестьянская психология Шухова. Столь тонкая высокохудожественная работа мне ещё не встречалась, признаться, давно.
Вообще детали, подробности быта, поведение всех героев очень точны и очень новы, обжигающе новы. <…> Таких подробностей в повести — сотни — других, не новых, не точных, вовсе нет.
Вся Ваша повесть — это та долгожданная правда, без которой не может литература наша двигаться вперёд.[39]

8 декабря в статье «Во имя будущего» в газете «Московская правда» И. Чичеров написал, что Солженицын неудачно выбрал в качестве главного героя повести крестьянина Шухова, нужно было бы усилить «линию» Буйновского, «настоящих коммунистов, партийных вожаков». «Трагедия таких людей почему-то мало интересовала писателя».[40]

На историческое литературное событие живо откликнулась эмигрантская печать и критика: 23 декабря в «Новом русском слове» появилась статья Мих. Корякова «Иван Денисович», а 29 декабря «Один день Ивана Денисовича» вышел впервые за рубежом на русском языке (в газете «Новое русское слово»; газета печатала рассказ частями, вплоть до 17 января 1963 года). 3 января 1963 года Г. Адамович написал статью о Солженицыне под рубрикой «Литература и жизнь» в газете «Русская мысль» (Париж).

В январе 1963 года появились статьи И. Друцэ «О мужестве и достоинстве человека» (в журнале «Дружба народов», № 1):

Небольшая повесть — и как просторно стало в нашей литературе![41]

Ф. Кузнецова «День, равный жизни» (в журнале «Знамя», № 1):

За внешней сдержанностью ощущается огромная нравственная сила автора[42]

в марте — В. Бушина «Насущный хлеб правды» (в журнале «Нева», № 3), Н. Губко «Человек побеждает» (в журнале «Звезда», № 3):

Лучшие традиционные черты русской прозы XIX века соединились с поисками новых форм, которые можно назвать как полифоничность, синтетичность[43]

В 1964 года издана книга С. Артамонова «Писатель и жизнь: Историко-литературные, теоретические и критические статьи», куда была оперативно включена статья «О повести Солженицына».

В январе 1964 года в журнале «Новый мир» опубликована статья В. Лакшина «Иван Денисович, его друзья и недруги»:

Если бы Солженицын был художником меньшего масштаба и чутья, он, вероятно, выбрал бы самый несчастный день самой трудной поры лагерной жизни Ивана Денисовича. Но он пошёл другим путём, возможным лишь для уверенного в своей силе писателя, сознающего, что предмет его рассказа настолько важен и суров, что исключает суетную сенсационность и желание ужаснуть описанием страданий, физической боли. Так, поставив себя как будто в самые трудные и невыгодные условия перед читателем, который никак не ожидал познакомиться со «счастливым» днём жизни заключённого, автор гарантировал тем самым полную объективность своего художественного свидетельства…[44]

30 января — статья С. Маршака «Правдивая повесть» в газете «Правда»:

Повесть написана с тем чувством авторского достоинства, которое присуще только большим писателям… Эта повесть не о лагере — о человеке.[45]

11 апреля под заглавием «Высокая требовательность» «Правда» опубликовала обзор писем читателей о повести «Один день…», в то же время из «Нового мира» (№ 4) была изъята подборка писем читателей «Ещё раз о повести А. Солженицына „Один день Ивана Денисовича“».

С декабря 1962 по октябрь 1964 года рассказам Солженицына (включая «Один день…», «Матрёнин двор», «Случай на станции Кочетовка», «Для пользы дела») в периодической печати были посвящены более 60 рецензий и статей[46].

Характер споров вокруг рассказа обозначен Чуковским. В своем дневнике, опубликованном много лет спустя(в 1994 году), Корней Иванович записал 24 ноября 1962 года:

…встретил Катаева. Он возмущён повестью «Один день», которая напечатана в «Новом Мире». К моему изумлению, он сказал: повесть фальшивая: в ней не показан протест. — Какой протест? — Протест крестьянина, сидящего в лагере. — Но ведь в этом же вся правда повести: палачи создали такие условия, что люди утратили малейшее понятие справедливости и под угрозой смерти не смеют и думать о том, что на свете есть совесть, честь, человечность. Человек соглашается считать себя шпионом, чтобы следователи не били его. В этом вся суть замечательной повести — а Катаев говорит: как он смел не протестовать хотя бы под одеялом. А много ли протестовал сам Катаев во время сталинского режима? Он слагал рабьи гимны, как и все (мы).[47]

Осенью 1964 года в «самиздате» стал распространяться анонимный (написанный В. Л. Теушем) анализ основных идей повести. Этот анализ очень точно был оценён «литераторами в штатском»:

В анонимном документе автор стремится доказать, что повесть «Один день Ивана Денисовича» имеет важное значение, так как раскрывает не только жизнь конкретного исправительно-трудового лагеря, а является по существу отражением одного дня жизни советского общества. Он проводит прямую аналогию взаимоотношений, с одной стороны, между руководителями лагеря и заключенными, а с другой — между руководящими деятелями страны и населением; между положением заключенных и жизнью советских людей, непосильным трудом заключенных и «рабским» трудом советских трудящихся и т. д. Все это маскируется под изображение периода культа личности, хотя фактически налицо — явная критика социалистической системы[48].

Писатель в ответ на издание получил большое число писем читателей:[49].

Когда бывшие зэки из трубных выкликов всех сразу газет узнали, что вышла какая-то повесть о лагерях и газетчики её наперехлёб хвалят, — решили единодушно: «опять брехня! спроворились и тут соврать». Что наши газеты с их обычной непомерностью вдруг да накинутся хвалить правду — ведь этого ж, всё-таки, нельзя было вообразить! Иные не хотели и в руки брать мою повесть. Когда же стали читать — вырвался как бы общий слитный стон, стон радости — и стон боли. Потекли письма.[50]

Значительное количество исследований и воспоминаний появилось в 2002 году, к 40-летию первой публикации[51].

На сцене и экране

  • Телеспектакль по мотивам рассказа[52] был впервые показан английской телекомпанией NBC 8 ноября 1963 года, в главной роли — Джейсон Робардс-младший.
  • Фильм «Один день Ивана Денисовича» (Норвегия — Англия) был снят в 1970 году финским режиссёром Каспаром Ридом (Caspar Wrede), иной вариант прочтения фамилии — Вреде. В роли Ивана Денисовича — Том Кортни.
  • В 1975 году в США была выпущена грампластинка (ISBN 0-694-50262-6), на которой перевод повести читает актёр Илай Уоллак.
  • Спектакль «Один день Ивана Денисовича» был поставлен в 2003 году украинским режиссёром Андреем Жолдаком в Харьковском драматическом театре им. Шевченко. Солженицын был возмущён «дикостью и наглостью харьковской труппы, укравшей название моего произведения для своего действа». Этот спектакль был показан в Москве в рамках театрального фестиваля NET (Новый европейский театр) в ноябре 2003 года[53].
  • Моноспектакль Александра Филиппенко «Один день Ивана Денисовича» был поставлен в 2006 году совместно с театральным художником Давидом Боровским[54][55].
  • Существуют две записи повести в авторском чтении: 1982 года (к двадцатилетию выхода повести) для Би-би-си (выпущена на кассетах) и 2000 года[51].
  • Мировая премьера оперы Александра Чайковского по мотивам рассказа (либретто Георгия Исаакяна и Александра Чайковского) состоялась[56] 16 мая 2009 года в Пермском академическом театре оперы и балета имени Петра Ильича Чайковского. Музыкальный руководитель постановки — Валерий Платонов, режиссёр-постановщик — Георгий Исаакян, хормейстер — Владимир Никитенков, художник-постановщик — Эрнст Гейдебрехт.
  • У группы Гражданская оборона есть песня «Один день Ивана Денисовича».

Издания

В связи с большим количеством изданий, перечень которых существенно влияет на объём статьи, здесь приведены лишь первые или отличные от других издания.

На русском языке

  • А. Солженицын. Один день Ивана Денисовича. — М.: Советский писатель, 1963. — Первое издание рассказа отдельной книгой. Библиотека Конгресса США: 65068255.
  • А. Солженицын. Один день Ивана Денисовича. — London: Flegon press, [196-?]. — Первое пиратское издание на русском языке за рубежом.
  • Солженицын А. Рассказы. — М.: Центр «Новый мир» — 1990. (Библиотека журнала «Новый мир») ISBN 5-85060-003-5 (Репринтное издание. Печатается по тексту Собрания сочинений А. Солженицына, Вермонт-Париж, YMCA-PRESS, т. 3. Восстановлены подлинные доцензурные тексты, заново проверенные и исправленные автором). Тираж 300000 экз. — Первое издание книги в СССР после длительного перерыва, вызванного изгнанием писателя в 1974 году.
  • Солженицын А. И. Собрание сочинений в 30 томах. Т. 1. Рассказы и Крохотки. — М.: Время, 2006. ISBN 5-94117-168-4. Тираж 3000 экз. — Текст, выверенный автором. (С тщательными комментариями Владимира Радзишевского).

На других языках

На английском языке

Выдержал, по меньшей мере, четыре перевода на английский[57].

  • англ. One day in the life of Ivan Denisovich. [Translated from the Russian by Ralph Parker] With an introd. by Marvin L. Kalb. Foreword by Alexander Tvardovsky. [1st ed.] New York, Dutton, 1963. — Перевод Ральфа Паркера. Библиотека Конгресса США: 63012266
  • англ. One day in the life of Ivan Denisovich / translated by Max Hayward and Ronald Hingley; introduction by Max Hayward and Leopold Labedz. New York: Praeger, 1963. — Перевод Макса Хейуорда и Рональда Хингли. Библиотека Конгресса США: 6301276
  • англ. One day in the life of Ivan Denisovich / Alexander Solzhenitsyn; translated by Gillon Aitken. New York: Farrar, Straus and Giroux, 1971. — Перевод Гиллона Айткена. Библиотека Конгресса США: 90138556
  • англ. Alexander Solzhenitsyn’s One day in the life of Ivan Denisovich: a screenplay, by Ronald Harwood from the translation by Gillon Aitken. London, Sphere, 1971. ISBN 0-7221-8021-7 — Сценарий кинофильма. Автор сценария — Рональд Харвуд, по переводу Гиллона Айткена.
  • англ. One day in the life of Ivan Denisovich / Aleksandr Solzhenitsyn; translated by H.T. Willetts. 1st ed. New York: Farrar, Straus, Giroux, 1991. ISBN 0-374-22643-1 — Перевод Гарри Виллетса, авторизован Солженицыным.
На болгарском языке
  • болг. Александър Солженицин. Един ден на Иван Денисович: Повест: Разкази. — София: Интерпринт, 1990.
На венгерском языке
  • венг. Alekszandr Szolzsenyicin. Ivan Gyenyiszovics egy napja. Ford. Wessely László. — 2. kiad. — Budapest: Európa, 1989. ISBN 963-07-4870-3.
На датском языке
  • дат. Solzjenitsyn, Aleksandr. En dag i Ivan Denisovitjs liv. Gyldendal, 2003. ISBN 87-02-01867-5.
На немецком языке
  • нем. Ein Tag im Leben des Iwan Denissowitsch: Erzählung / Alexander Solschenizyn. [Dt. von Wilhelm Löser, Theodor Friedrich u.a.] — Berlin-Grunewald: Herbig, 1963. — Перевод Вильгельма Лёзера, Теодора Фридриха и других.
  • нем. Ein Tag im Leben des Iwan Denissowitsch: Roman / Alexander Solschenizyn. [Aus d. Russ. übers. von Max Hayward u. Leopold Labedz. Dt. Bearb. von Gerda Kurz u. Siglinde Summerer] — München — Zürich: Droemer/Knaur, 1963. — Перевод Макса Хейуорда и Леопольда Лабедзя под редаукцией Герды Курц и Зиглинде Зуммерер. Выдержал, по меньшей мере, двенадцать изданий.
  • нем. Ein Tag des Iwan Denissowitsch und andere Erzählungen / Alexander Solschenizyn. Mit e. Essay von Georg Lukács. [Aus d. Russ. von Mary von Holbeck u. a.] — Frankfurt (Main): Büchergilde Gutenberg, 1970. ISBN 3-7632-1476-3. — Перевод Мэри фон Хольбек. Очерк Дьёрдя Лукача.
  • нем. Ein Tag des Iwan Denissowitsch: Erzählung / Alexander Solschenizyn. [Aus d. Russ. übertr. von Kay Borowsky u. Gisela Reichert] — Husum (Nordsee): Hamburger-Lesehefte-Verlag, 1975 (?). ISBN 3-87291-139-2. — Перевод Кая Боровски и Гизелы Райхерт.
  • нем. Ein Tag des Iwan Denissowitsch: Erzählung / Alexander Solschenizyn. Dt. von Christoph Meng. — München: Deutscher Taschenbuch-Verlag, 1979. ISBN 3-423-01524-1 — Перевод Христофа Менга. Выдержал, по меньшей мере, двенадцать изданий.
  • нем. Ein Tag im Leben des Iwan Denissowitsch [Tonträger] / Alexander Solschenizyn. Gelesen von Hans Korte. Regie und Bearb.: Volker Gerth. — München: Herbig, 2002. ISBN 3-7844-4023-1. — Аудиокнига на 4 компакт-дисках.
На польском языке
  • польск. Aleksander Sołzenicyn. Jeden dzień Iwana Denisowicza. Przekł. Witold Dąbrowski, Irena Lewandowska. — Warszawa: Iskry, 1989. ISBN 83-207-1243-2.
На румынском языке
  • рум. Alexandr Soljeniţîn. O zi din viaţa lui Ivan Denisovici. În rom. de Sergiu Adam şi Tiberiu Ionescu. — Bucureşti: Quintus, 1991. ISBN 973-95177-4-9.
На сербохорватском языке
  • сербохорв. Aleksandar Solženjicin. Jedan dan Ivana Denisoviča; prev. sa rus. Mira Lalić. — Beograd: Paideia, 2006. ISBN 86-7448-146-9.
На французском языке
  • фр. Une journée d’Ivan Denissovitch. Paris: Julliard, 1969. Библиотека Конгресса США: 71457284
  • фр. Une journée d’Ivan Denissovitch / par Alexandre Soljenitsyne; trad. du russe par Lucia et Jean Cathala; préf. de Jean Cathala. — Paris: Julliard, 2003. ISBN 2-264-03831-4. — Перевод Люси и Жана Катала.
На чешском языке
  • чеш. Alexandr Solženicyn. Jeden den Ivana Děnisoviče. Praha: Nakladatelství politické literatury, 1963.
  • чеш. Alexandr Solženicyn. Jeden den Ivana Děnisoviče a jiné povídky. Z rus. orig. přel. Sergej Machonin a Anna Nováková. — Praha: Lid. nakl., 1991. ISBN 80-7022-107-0. — Перевод Сергея Махонина и Анны Новаковой.
На шведском языке
  • швед. Solzjenitsyn, Aleksandr. En dag i Ivan Denisovitjs liv [översättning av Hans Björkegren]. 1963.
  • швед. Solzjenitsyn, Aleksandr. En dag i Ivan Denisovitjs liv. Arena, 1963, översättning av Rolf Berner. Trådhäftad med omslag av Svenolov Ehrén — Перевод Рольфа Бернера.
  • швед. Solzjenitsyn, Aleksandr. En dag i Ivan Denisovitjs liv. Wahlström & Widstrand, 1970. Nyöversättning av Hans Björkegren. Limhäftad med omslag av Per Åhlin — Перевод Ханса Бьёркегрена.

Интересные факты

Название рассказа является расшифровкой англоязычного дитлоида-акронима DITLOID = One Day In The Life Of Ivan Denisovich.

См. также

  • «Архипелаг ГУЛАГ»
  • «Бодался телёнок с дубом»
  • Сталинские репрессии

Примечания

  1. Солженицын читает «Один день Ивана Денисовича». Русская служба Би-би-си. Архивировано из первоисточника 5 ноября 2012. Проверено 3 ноября 2012.
  2. 1 2 Солженицын А. И. Собрание сочинений в тридцати томах / Ред.-составитель Наталия Солженицына. — М.: Время, 2006. — Т. первый. Рассказы и крохотки. — ISBN 5-94117-168-4
  3. Лидия Чуковская. Записки об Анне Ахматовой: В 3 т. — М., 1997. — Т. 2. — С. 521. Разбивка по слогам и курсив — Лидии Чуковской.
  4. Солженицын А. И. Рассказы и Крохотки. // Собрание сочинений в 30 томах. — М.: Время, 2006. — Т. 1. — С. 574. — ISBN 5-94117-168-4
  5. Солженицын А. И. Радиоинтервью, данное Барри Холланду к 20-летию выхода «Одного дня Ивана Денисовича» для Би-Би-Си в Кавендише 8 июня 1982 // Публицистика: В 3 т. — Ярославль: Верхняя Волга, 1997. — Т. 3: Статьи, письма, интервью, предисловия. — ISBN 5-7415-0478-7.
  6. Рукопись рассказа сожжена. — Солженицын А. И. Собрание сочинений в 30 томах. Т. 1. Рассказы и крохотки / [Комм. — Владимир Радзишевский]. — М.: Время, 2006. — С. 574. — ISBN 5-94117-168-4
  7. Александр Твардовский. Рабочие тетради 60-х годов. 1961 год. Запись от 12.ХII.61. // Знамя. — 2000. — № 6. — С. 171. Твардовский пишет фамилию автора с голоса, на слух, искажая её.
  8. Друзья договорились при переписке именовать рассказ „статьёй“ в целях конспирации
  9. По настоянию Твардовского и вопреки авторской воле. Биография Солженицына (С. П. Залыгин, при участии П. Е. Спиваковского)
  10. Предложили мне для весу назвать рассказ повестью… Зря я уступил. У нас смываются границы между жанрами и происходит обесценение форм. «Иван Денисович» — конечно, рассказ, хотя и большой, натруженный. (Солженицын А. И. Бодался телёнок с дубом // Новый мир. — 1991. — № 6. — С. 20.
  11. …заглавие Александр Трифонович Твардовский предложил вот это, нынешнее заглавие, своё. У меня было «Щ-854. Один день одного зэка». И очень хорошо он предложил, так это хорошо легло… — Солженицын А. И. Радиоинтервью, данное Барри Холланду к 20-летию выхода «Одного дня Ивана Денисовича» для Би-Би-Си в Кавендише 8 июня 1982 // Публицистика: В 3 т. — Ярославль: Верхняя Волга, 1997. — Т. 3: Статьи, письма, интервью, предисловия. — ISBN 5-7415-0478-7.
  12. …не допуская возражений, сказал Твардовский, что с названием «Щ-854» повесть никогда не сможет быть напечатана. Не знал я их страсти к смягчающим, разводняющим переименованиям, и тоже не стал отстаивать. Переброской предположений через стол с участием Копелева сочинили совместно: «Один день Ивана Денисовича». — Солженицын А. И. Бодался телёнок с дубом // Новый мир. — 1991. — № 6. — С. 20.
  13. <…> по высшей принятой у них ставке (один аванс — моя двухлетняя зарплата)<…> — А. Солженицын. Бодался телёнок с дубом. Очерки литературной жизни. — Париж: YMCA-PRESS, 1975.
  14. Л. Чуковская. Записки об Анне Ахматовой : В 3 т. — М.: Время, 2007. — Т. 2. — С. 768. — ISBN 978-5-9691-0209-5
  15. Владимир Лакшин. «Новый мир» во времена Хрущёва: Дневник и попутное. 1953—1964. — М., 1991. — С. 66—67.
  16. А. Солженицын. Бодался телёнок с дубом: Очерки литературной жизни. — М., 1996. — С. 41.
  17. ЦХСД. Ф.5. Оп.30. Д.404. Л.138.
  18. Цит. по: Документы из архива ЦК КПСС по делу А. И. Солженицына. // Континент. — 1993. — № 75 (январь—февраль—март). — С. 162.
  19. А. Твардовский. Рабочие тетради 60-х годов // Знамя. — 2000. — № 7. — С. 129.
  20. Не Политбюро, как указывают некоторые источники, в частности, краткие пояснения к произведению в конце каждого издания. Политбюро в то время ещё не существовало.
  21. А. Твардовский. Рабочие тетради 60-х годов // Знамя. — 2000. — № 7. — С. 135.
  22. Солженицын А. Радиоинтервью к 20-летию выхода «Одного дня Ивана Денисовича» для Би-би-си [Кавендиш, 8 июня 1982] / Солженицын А. И. Публицистика: В 3 т. Т. 3: Статьи, письма, интервью, предисловия. — Ярославль: Верхняя Волга, 1997. — С. 21–30. — ISBN 5-7415-0478-7
  23. Солженицын А. И. Один день Ивана Денисовича // Новый мир. — 1962. — № 11. — С. 8—71.
  24. Александр Твардовский написал для этого номера журнала специальную статью «Вместо предисловия».
  25. По свидетельству Владимира Лакшина, рассылка начата 17 ноября.
  26. Солженицын А. И. Собрание сочинений в 30 т / Комм. В. Радзишевского. — М.: Время, 2006. — Т. 1. Рассказы и крохотки. — С. 579. — ISBN 5-94117-168-4
  27. Нива Ж. Солженицын / Пер. с фр. Симон Маркиш в сотрудничестве с автором. — М.: Худ. лит, 1992.
  28. Гуль Р. Б. Солженицын и соцреализм: «Один день Ивана Денисовича» // Одвуконь: советская и эмигрантская литература. — Нью-Йорк: Мост, 1973. — С. 83.
  29. 11 июня 1963 года в своём дневнике Владимир Лакшин записал: «Солженицын подарил мне выпущенный «Советским писателем» на скорую руку «Один день…» Издание действительно позорное: мрачная, бесцветная обложка, серая бумага. Александр Исаевич шутит: «Выпустили „в издании ГУЛАГа“»» — В. Лакшин. «Новый мир» во времена Хрущёва. — С. 133.
  30. Телеинтервью Уолтеру Кронкайту для компании CBS 17 июня 1974 года в Цюрихе. — Солженицын А. И. Из телеинтервью компании CBS (17 июня 1974) // Публицистика: В 3 т. — Ярославль: Верхняя Волга, 1996. — Т. 2: Общественные заявления, письма, интервью. — С. 98. — ISBN 5-7415-0462-0.
  31. Солженицын А. И. Радиоинтервью, данное Барри Холланду к 20-летию выхода «Одного дня Ивана Денисовича» для Би-Би-Си в Кавендише 8 июня 1982 // Публицистика: В 3 т. — Ярославль: Верхняя Волга, 1997. — Т. 3: Статьи, письма, интервью, предисловия. — С. 92—93. — ISBN 5-7415-0478-7.
  32. Записка первого секретаря ЦК КП Узбекистана Ш. Р. Рашидова о наказании А. Солженицына 5 февраля 1966 г. — ЦХСД. Ф.5. Оп.36. Д. 155. Л. 104. Цит. по: Документы из архива ЦК КПСС по делу А. И. Солженицына. // Континент. — 1993. — № 75 (январь—февраль—март). — С. 165—166.
  33. ЦХСД. Ф.5. Оп.67. Д.121. Л.21—23. — Цит. по: Документы из архива ЦК КПСС по делу А. И. Солженицына. // Континент. — 1993. — № 75 (январь—февраль—март). — С. 203.
  34. Арлен Блюм. Запрещённые книги русских писателей и литературоведов. 1917—1991: Индекс советской цензуры с комментариями. — СПб., 2003. — С. 168.
  35. Солженицын А. И. Собрание сочинений в 30 томах. Т. 1. Рассказы и крохотки / [Комм. — Владимир Радзишевский]. — М.: Время, 2006. — С. 584. — ISBN 5-94117-168-4
  36. Симонов К. О прошлом во имя будущего // Известия. 1962. 18 ноября.
  37. Бакланов Г. Чтоб никогда не повторилось // Литературная газета. 1962. 22 ноября.
  38. Ермилов В. Во имя правды, во имя жизни // Правда. 1962. 23 ноября.
  39. Варлам Шаламов. Новая книга: Воспоминания; Записные книжки; Переписка; Следственные дела. — М., 2004. — С. 641—651.
  40. Чичеров И. Во имя будущего // Московская правда. — 1962. — 8 дек. — С. 4. — Цит. по: Г. Ю. Карпенко. Литературная критика 1960-х годов о повести А. Солженицына «Один день Ивана Денисовича»
  41. Друцэ И. О мужестве и достоинстве человека // Дружба народов. 1963. № 1.
  42. Кузнецов Ф. День, равный жизни // Знамя. 1963. № 1.]
  43. Губко Н. Человек побеждает. // Звезда. 1963. № 3. С. 214.
  44. Лакшин В. Иван Денисович, его друзья и недруги // Новый мир. 1964. № 1. С. 225—226.
  45. Маршак С. Правдивая повесть // Правда. 1964. 30 января.
  46. Кузьмин В. В. Поэтика рассказов А. И. Солженицына. Монография. Тверь: ТвГУ, 1998, 160 с, без ISBN.
  47. Корней Чуковский. Дневник. 1930—1969. — М., 1994. — С. 329.
  48. Записка Прокуратуры СССР и КГБ при СМ СССР О мерах в связи с распространением анонимного документа с анализом повести А. Солженицына «Один день Ивана Денисовича» от 20 августа 1965 г. — ЦХСД. Ф.5. Оп.47. Д.485. Л. 40-41. Цит. по: Континент, № 75, январь-февраль-март 1993, с. 165—166
  49. Читают «Ивана Денисовича» (Обзор писем) — Александр Солженицын. Собрание сочинений в шести томах. Том пятый. Пьесы. Рассказы. Статьи. — Frankfurt/Main: Possev-Verlag, V. Gorachek KG, 2-ое издание, 1971.
  50. Александр Солженицын. Архипелаг ГУЛАГ. Том 3 (части 5, 6 и 7). YMCA-PRESS, Paris, 1973. — Часть седьмая. Глава 1.
  51. 1 2 «40 лет как Один день Ивана Денисовича» Интервью с Наталией Солженицыной. //Российская Газета, 19.11.2002
  52. Режиссёр Дэниел Петри, рассказ подготовлен к постановке на сцене Марком Роджерсом. Продолжительность — 60 минут.
  53. И дольше века длится день Ивана Денисовича // Новая Газета, 17 ноября 2003
  54. Лагерные чтения // КоммерсантЪ — Weekend, 06.10.2006
  55. Геросин В. Один транс «Ивана Денисовича». В театре «Практика» текст «Ивана Денисовича» прочёл актёр Александр Филиппенко. Взгляд: Деловая газета (31 октября 2008). Архивировано из первоисточника 21 февраля 2012. Проверено 13 декабря 2008.
  56. Гайкович М. Случилось! Мировая премьера оперы «Один день Ивана Денисовича» в Перми // Независимая газета. — 18 мая 2009. — С. 7.  (Проверено 21 мая 2009)
  57. Ralph Parker (1963); Ron Hingley and Max Hayward (1963); Gillon Aitken (1970); H. T. Willetts (1991, этот перевод смотри здесь) — авторизован Солженицыным

Литература

  • Фоменко Л. Большие ожидания: Заметки о художественной прозе 1962 года // Литературная Россия. — 1963, 11 января.
  • Сергованцев Н. Трагедия одиночества и «сплошной быт» // Октябрь. — 1963. — № 4.
  • Твардовский А. Убеждённость художника // Литературная газета. — 1963, 10 августа.
  • Чалмаев В. «Святые» и «бесы» // Октябрь. — 1963. — № 10.
  • Паллон В.. «Здравствуйте, кавторанг» // Известия. — 1964, 15 января.
  • Лакшин В. Иван Денисович, его друзья и недруги // Новый мир : журнал. — 1964. — № 1.
  • Карякин Ю. Ф. Эпизод из современной борьбы идей // Проблемы мира и социализма. — 1964. — № 9. Статья перепечатана в «Новом мире» (1964, № 9).
  • Geoffrey Hosking. Beyond socialist realism: Soviet fiction since Ivan Denisovich. — London etc.: Granada publ., 1980. — ISBN 0-236-40173-4.
  • Латынина А. Крушение идеократии. От «Одного дня Ивана Денисовича» к «Архипелагу ГУЛАГ» // Литературное обозрение. — 1990. — № 4.
  • Мурин Д. Н. Один день, один час, одна жизнь человека в рассказах А. И. Солженицына // Литература в школе. — 1990. — № 5.
  • Из истории общественно-литературной борьбы 60-х годов: Твардовский, Солженицын, «Новый мир» по документам Союза писателей СССР. 1967—1970. Публикация подготовлена Ю. Буртиным и А. Воздвиженской // Октябрь. — 1990. — № 8—10.
  • Лифшиц М. О повести А. И. Солженицына «Один день Ивана Денисовича»; О рукописи А. И. Солженицына «В круге первом» / Публ. Л. Я. Рейнгардт. // Вопросы литературы. — 1990. — № 7.
  • Научная конференция «А. Солженицын. К 30-летию выхода в свет повести „Один день Ивана Денисовича“» // Русская литература. — 1993. — № 2.
  • Молько А. Повесть А. Солженицына «Один день Ивана Денисовича» на уроке литературы // Изучение литературы XIX—XX веков по новым школьным программам. — Самара, 1994.
  • Муромский В. П. Из истории литературной полемики вокруг повести А. И. Солженицына «Один день Ивана Денисовича». // Литература в школе. — 1994. — № 3.
  • Ячменева Т. Лагерная проза в русской литературе (А. И. Солженицын и В. Шаламов). // Литература. Приложение к газете «Первое сентября». 1996. № 32.
  • Карпенко Г. Ю. Литературная критика 1960-х годов о повести А. Солженицына «Один день Ивана Денисовича» // В сб. «Литература „третьей волны“ русской эмиграции». — Самара: изд-во «Самарский университет», 1997. — ISBN 5-230-06063-8.
  • Газизова А. А. Конфликт временного и вечного в повести А.Солженицына «Один день Ивана Денисовича». // Литература в школе. — 1997. — № 4.
  • Темпест Р. Геометрия ада: поэтика пространства и времени в повести «Один день Ивана Денисовича». // Звезда. — 1998. — № 12.
  • Семёнов А. Н. Картина мира прозы А. И. Солженицына: Рассказ «Один день Ивана Денисовича». Учебное пособие. — Ханты-Мансийск: [Югорский государственный университет], 2003. — ISBN 5-9611-0002-2.
  • «Один день Ивана Денисовича» А. И. Солженицына: Художественный мир. Поэтика. Культурный контекст. Сб. науч. ст. — Благовещенск: Изд-во Благовещенского гос. пед. ун-та, 2003. — ISBN 5-8331-0052-6.
  • «Ивану Денисовичу» полвека: Юбилейный сб. (1962–2012) / Сост. П. Е. Спиваковский, Т. В. Есина; вступ. ст. П. Е. Спиваковского. — М.: Дом Русского Зарубежья им. Александра Солженицына / Русский путь, 2012. — 744 с. — ISBN 978-5-85887-403-4
  • «Дорогой Иван Денисович!..»: Письма читателей: 1962–1964 / Сост., коммент., предисл. Г. А. Тюриной; Дом русского зарубежья имени Александра Солженицына. — М.: Русский путь, 2012. — 360 с. — ISBN 978-5-85887-404-1

Ссылки

  • Радиоинтервью А. И. Солженицына, данное Барри Холланду к 20-летию выхода «Одного дня Ивана Денисовича» для Би-Би-Си в Кавендише 8 июня 1982. Проверено 7 марта 2009 г.
  • Олег Павлов. Русский человек в XX веке. Александр Солженицын в зазеркалье каратаевщины Проверено 7 марта 2009 г.
  • Савельзон И. В. Повесть А. Солженицына «Один день Ивана Денисовича»: пространство, время, идея Проверено 7 марта 2009 г.
  • Никита Хрущёв. Отзыв на «Один день Ивана Денисовича»
  • Солженицын читает «Один день Ивана Денисовича»  (рус.). Русская служба Би-би-си. Архивировано из первоисточника 5 ноября 2012. Проверено 3 ноября 2012.
 Просмотр этого шаблона Александр Солженицын
Рассказы и повести

Один день Ивана Денисовича (1959) · Матрёнин двор (1959) · Правая кисть (1960) · Случай на станции Кочетовка (1963) · Для пользы дела (1963) · Захар-Калита (1965) · Как жаль (1965) · Пасхальный крестный ход (1966) · Крохотки (1958—1963, 1996—1999)

A solzhenitsin1.jpg
Романы В круге первом (1955—1958) · Раковый корпус (1963—1966)
Воспоминания Бодался телёнок с дубом (1967—1974) · Угодило зёрнышко промеж двух жерновов
Стихотворения, поэмы Дороженька (1947–1952) · Прусские ночи (1947–1952)
Драматургия Пир победителей (1951—1953) · Пленники (1952—1953)  · Олень и шалашовка (1954)
Эссе и публицистика

Не обычай дёгтем щи белить, на то сметана (1965) · Мир и насилие (1973) · На возврате дыхания и сознания (1974) · Раскаяние и самоограничение как категории национальной жизни (1974) · Образованщина (1974) · Жить не по лжи (1974) · Измельчание Свободы (1976) · Наши плюралисты (1982) · …Колеблет твой треножник (1984) · Как нам обустроить Россию (1990) ·

Россия в обвале (1998) · Размышления над февральской революцией (2007)

Другое

Архипелаг ГУЛАГ (1973) · Красное колесо · Русский вопрос к концу XX века (1994) · Русский словарь языкового расширения (1990—2000) ·

Двести лет вместе (2001—2002)

Экранизации Один день Ивана Денисовича (1970) · В круге первом (2006)

Ошибка в сносках?: Для существующих тегов <ref> группы «К» не найдено соответствующего тега <references group="К"/>

One Day in the Life of Ivan Denisovich

One Day in the Life of Ivan Denisovich cover.jpg
Author Aleksandr Solzhenitsyn
Original title Один день Ивана Денисовича
Translators Ralph Parker (1963); Ron Hingley and Max Hayward (1963); Gillon Aitken (1970); H.T. Willetts (1991)
Country Soviet Union
Language Russian
Publisher Signet Classic

Publication date

1962
ISBN 0-451-52310-5
OCLC 29526909

One Day in the Life of Ivan Denisovich (Russian: Один день Ивана Денисовича, romanized: Odin den’ Ivana Denisovicha, IPA: [ɐˈdʲin ˈdʲenʲ ɪˈvanə dʲɪˈnʲisəvʲɪtɕə]) is a short novel by the Russian writer and Nobel laureate Aleksandr Solzhenitsyn, first published in November 1962 in the Soviet literary magazine Novy Mir (New World).[1] The story is set in a Soviet labor camp in the early 1950s and features the day of prisoner Ivan Denisovich Shukhov.

The book’s publication was an extraordinary event in Soviet literary history, since never before had an account of Stalinist repressions been openly distributed. Novy Mir editor Aleksandr Tvardovsky wrote a short introduction for the issue entitled «Instead of a Foreword».

Translations[edit]

At least five English translations have been made. Of those, Ralph Parker’s translation (New York: Dutton, 1963) was the first to be published,[2][3] followed by Ronald Hingley and Max Hayward’s (New York: Praeger, 1963), Bela Von Block’s (New York: Lancer 1963), and Gillon Aitken’s (New York: Farrar Straus Giroux, 1971). The fifth translation, by H.T. Willetts (New York: Noonday/Farrar Straus Giroux, 1991), is the only one that is based on the canonical Russian text[4] and the only one authorized by Solzhenitsyn.[5] The English spelling of some character names differs slightly among the translations.[citation needed]

Plot[edit]

Ivan Denisovich Shukhov has been sentenced to a camp in the Soviet Gulag system. He was accused of becoming a spy after being captured briefly by the Germans as a prisoner of war during World War II. Although innocent, he is sentenced to ten years in a forced labor camp.

The day begins with Shukhov waking up feeling unwell. For arising late, he is forced to clean the guardhouse, but this is a comparatively minor punishment. When Shukhov is finally able to leave the guardhouse, he goes to the dispensary to report his illness. It is relatively late in the morning by this time, however, so the orderly is unable to exempt any more workers and Shukhov must work.

The rest of the novel deals mainly with Shukhov’s squad (the 104th, which has 24 members), their allegiance to the squad leader, and the work that the prisoners (zeks) do in hopes of getting extra food for their performance. For example, they are seen working at a brutal construction site where the cold freezes the mortar used for bricklaying if not applied quickly enough. Solzhenitsyn also details the methods used by the prisoners to survive; the whole camp lives by the rule of day-to-day survival.

Tyurin, the foreman of gang 104, is strict but kind, and the squad’s fondness of Tyurin becomes more evident as the book progresses. Though a morose man, Tyurin is liked because he understands the prisoners, he talks to them, and he helps them. Shukhov is one of the hardest workers in the squad, possessing versatile skills that are in great demand, and he is generally well-respected. Rations are meager – prisoners only receive them on the basis of how productive their work units are (or the authorities think they have been) – but they are one of the few things that Shukhov lives for. He conserves the food that he receives and is always watchful for any item that he can hide and trade for food at a later date, or for favors and services he can do prisoners that they will thank him for in small gifts of food.

At the end of the day, Shukhov is able to provide a few special services for Tsezar (Caesar), an intellectual who does office work instead of manual labor. Tsezar is most notable, however, for receiving packages of food from his family. Shukhov is able to get a small share of Tsezar’s packages by standing in lines for him. Shukhov reflects on his day, which was both productive and fortuitous for him. He did not get sick, his group had been assigned well paid work, he had filched a second ration of food at lunch, and he had smuggled into camp a small piece of metal he would fashion into a useful tool.

Main characters[edit]

The 104th is the labor-camp team to which protagonist Ivan Denisovich belongs. There are over 24 members, though the book describes the following characters the most thoroughly:

  • Ivan Denisovich Shukhov (Иван Денисович Шухов), the protagonist of the novel. The reader is able to see Russian camp life through Shukhov’s eyes, and information is given through his thoughts, feelings, and actions. Although the title refers to the main character by his given name, Ivan, and patronymic name, Denisovich (son of Denis), the character is primarily referred to by his surname, Shukhov.
  • Alyoshka (Алёшка),[6] a Baptist. He believes that being imprisoned is something that he has earned, since it allows him to reflect more on God and Jesus. Alyoshka, surprisingly, is able to hide part of a Bible in the barracks. Shukhov responds to his beliefs by saying that he believes in God but not heaven or hell, nor in spending much time on the issue.
  • Gopchik (Гопчик), a young member of the squad who works hard and for whom Shukhov has fatherly feelings, as he reminds Shukhov of his dead son. Gopchik was imprisoned for taking food to Ukrainian ultranationalists. Shukhov believes that Gopchik has the knowledge and adjustment skills to advance far at the camp.
  • Andrey Prokofyevich Tyurin (Андрей Прокофьевич Тюрин), the foreman/squad leader of the 104th. He has been in the camp for 19 years. Tyurin likes Shukhov and gives him some of the better jobs, but he is also subject to the camp hierarchy; Tyurin must argue for better jobs and wages from the camp officers in order to please the squad, who then must work hard in order to please the camp officers and get more rations.
  • Fetyukov (Фетюков), a member of the squad who has thrown away all of his dignity. He is particularly seen as a lowlife by Shukhov and the other camp members. He shamelessly scrounges for bits of food and tobacco.
  • Tsezar, or Caesar Markovich (Цезарь Маркович), an inmate who works in the camp office and has been given other special privileges; for example, his civilian fur hat was not confiscated by the Personal Property department. Tzesar is a film director who was imprisoned before he could finish his first feature film. Some discussions in the novel indicate that he holds formalist views in art, which were probably the reason for his imprisonment. A cultured man, Tzesar discusses film with Buynovsky. His somewhat higher class background assures him food parcels.
  • Buynovsky (Буйновский) also called «The Captain», a former Soviet Naval captain and a relative newcomer to the camp. Buynovsky was imprisoned after he received a gift from an admiral on a British cruiser on which he had served as a naval liaison. In the camp, Buynovsky has not yet learned to be submissive before the wardens.
  • Pavlo (Павло), a Ukrainian who serves as deputy foreman/squad leader and assists Tyurin in directing the 104th, especially when Tiurin is absent.
  • Ivan Kilgas, or Janis Kildigs (Иван Кильдигс), the leading worker of the 104th squad along with Shukhov, a Latvian by birth. He speaks Russian like a native, having learned it in his childhood. Kilgas is popular with the team for making jokes.
  • Senka Klevshin (Сенька Клевшин), a member of the 104th who became deaf from intense fighting during World War II. He escaped from the Germans three times and was recaptured each time, ending up in the Buchenwald concentration camp.

History[edit]

One Day is a sparse, tersely written narrative of a single day of the ten-year labor camp imprisonment of a fictitious Soviet prisoner, Ivan Denisovich Shukhov.[7] Aleksandr Solzhenitsyn had first-hand experience in the Gulag system, having been imprisoned from 1945 to 1953 for writing derogatory comments in letters to friends about the conduct of the war by Joseph Stalin, whom he referred to by epithets such as «the master» and «the boss».[9][10] Drafts of stories found in Solzhenitsyn’s map case had been used to incriminate him (Frangsmyr, 1993). Solzhenitsyn claimed the prisoners wept when news of Stalin’s death reached them. He uses the epithet batka usaty (батька усатый) in his novel, which translates to «Old Whiskers»[11] or «Old Man Whiskers».[12] This title was considered offensive and derogatory, but prisoners were free to call Stalin whatever they liked:[12] «Somebody in the room was bellowing: ‘Old Man Whiskers won’t ever let you go! He wouldn’t trust his own brother, let alone a bunch of cretins like you!»

In 1957, after being released from the exile that followed his imprisonment, Solzhenitsyn began writing One Day. In 1962, he submitted his manuscript to Novy Mir, a Russian literary magazine. The editor, Aleksandr Tvardovsky, was so impressed with the detailed description of life in the labor camps that he submitted the manuscript to the Communist Party Central Committee for approval to publish it—until then Soviet writers had not been allowed to refer to the camps. From there it was sent to the de-Stalinist Nikita Khrushchev,[13] who, despite the objections of some top party members, ultimately authorized its publication with some censorship of the text. After the novel was sent to the editor, Aleksandr Tvardovsky of Novy Mir, it was published in November 1962.[14]

The labor camp featured in the book was one that Solzhenitsyn had served some time at, and was located in Karaganda in northern Kazakhstan.

Reception[edit]

One Day in the Life of Ivan Denisovich was specifically mentioned in the Nobel Prize presentation speech when the Nobel Committee awarded Solzhenitsyn the Nobel Prize in Literature in 1970.[1][15]

Following the publication of One Day… Solzhenitsyn wrote four more books, three in 1963 and a fourth in 1966 which cataclysmically led to the controversy of his publications. In 1968, Solzhenitsyn was accused by the Literary Gazette, a Soviet newspaper, of not following Soviet principles. The Gazette’s editors also made claims that Solzhenitsyn was opposing the basic principles of the Soviet Union, his style of writing had been controversial with many Soviet literary critics especially with the publication of One Day … . This criticism made by the paper gave rise to further accusations that Solzhenitsyn had turned from a Soviet Russian into a Soviet enemy, therefore he was branded as an enemy of the state, who, according to the Gazette, had been supporting non-Soviet ideological stances since 1967, perhaps even longer. He, in addition, was accused of de-Stalinisation. The reviews were particularly damaging. Solzhenitsyn was expelled from the Soviet Writers’ Union in 1969. He was arrested, then deported in 1974.

The novella had sold over 95,000 copies after it was released[3] and throughout the 1960s. While Solzhenitsyn and his work were originally received negatively, under the leadership of Nikita Khrushchev, the book’s mass publication was allowed to undermine the influence of Josef Stalin on the Soviet Union. Critics of this action argue that it unleashed liberalization that would cause the publication of more radical works and eventually the dissolution of the Soviet Union.[16]

Influence[edit]

Vitaly Korotich declared: «The Soviet Union was destroyed by information – and this wave started from Solzhenitsyn’s One Day«.[17]

Film[edit]

A one-hour dramatization for television, made for NBC in 1963, starred Jason Robards Jr. in the title role and was broadcast on November 8, 1963. A 1970 film adaptation based on the novella starred British actor Tom Courtenay in the title role. Finland banned the film from public view,[18] fearing that it could hurt external relations with its eastern neighbor.[19]

See also[edit]

  • In the Claws of the GPU, apparently the earliest ever Gulag memoir, published in 1935.
  • The Gulag Archipelago
  • Gulag: A History
  • List of Nobel laureates in Literature

Notes[edit]

  1. ^ a b One Day in the Life of Ivan Denisovich, or «Odin den iz zhizni Ivana Denisovicha» (novel by Solzhenitsyn). Britannica Online Encyclopedia.
  2. ^ Solzhenitsyn, Alexander. One Day in the Life of Ivan Denisovich. Harmondsworth: Penguin, 1963.
    (Penguin Books ; 2053) 0816
  3. ^ a b Salisbury 1963.
  4. ^ Klimoff 1997
  5. ^ One Day in the Life of Ivan Denisovich. New York: Farrar Straus & Giroux. 1991. pp. backcover. ISBN 978-0-00-271607-9.
  6. ^ Alexey (Алексей) is used once in the original Russian. Willetts replaces that with Alyoshka.
  7. ^ Mckie, Andrew (2011). «One day in the life of Ivan Denisovich». Nurse Education Today. 31 (6): 539–540. doi:10.1016/j.nedt.2011.04.004. PMID 21546138 – via sciencedirect.
  8. ^ Moody, Christopher J. (1973). Solzhenitsyn. Edinburgh: Oliver & Boyd. p. 6. ISBN 978-0-05-002600-7.
  9. ^ Scammell, Michael (1986). Solzhenitsyn. London: Paladin. p. 153. ISBN 978-0-586-08538-7.
  10. ^ Parker translation, p. 126. In a footnote, Parker says this refers to Stalin.
  11. ^ a b Willetts translation, p. 139
  12. ^ «Soviet dissident writer Solzhenitsyn dies at 89». Reuters. August 3, 2008.
  13. ^ John Bayley’s introduction and the chronology in the Knopf edition of the Willetts translation.
  14. ^ «The Nobel Prize in Literature 1970 Presentation Speech» by Karl Ragnar Gierow. The Nobel citation is «for the ethical force with which he has pursued the indispensable traditions of Russian literature.» Aleksandr Solzhenitsyn did not personally receive the Prize until 1974 after he had been deported from the Soviet Union.
  15. ^ Rosenberg, Steve (2012-11-20). «The book which shook the Soviet Union». BBC News.
  16. ^ Rosenberg, Steve (19 November 2012). «Solzhenitsyn’s One Day: The book that shook the USSR». BBC. Moscow. Retrieved 19 November 2012.
  17. ^ One Day in the Life of Ivan Denisovich (1963) at IMDb
    One Day in the Life of Ivan Denisovich (1970) at IMDb
  18. ^ Solsten, Eric; Meditz, Sandra W., eds. (1988). «Mass Media». Finland: A Country Study. CountryStudies.US. Washington: GPO for the Library of Congress.

Sources[edit]

  • Feuer, Kathryn (Ed). Solzhenitsyn: A collection of Critical Essays. (1976). Spectrum Books, ISBN 0-13-822619-9
  • Moody, Christopher. Solzhenitsyn. (1973). Oliver and Boyd, Edinburgh ISBN 0-05-002600-3
  • Labedz, Leopold. Solzhenitsyn: A documentary record. (1970). Penguin ISBN 0-14-003395-5
  • Scammell, Michael. Solzhenitsyn. (1986). Paladin. ISBN 0-586-08538-6
  • Solzhenitsyn, Aleksandr. Invisible Allies. (Translated by Alexis Klimoff and Michael Nicholson). (1995). The Harvill Press ISBN 1-86046-259-6
  • Grazzini, Giovanni. Solzhenitsyn. (Translated by Eric Mosbacher) (1971). Michael Joseph, ISBN 0-7181-1068-4
  • Burg, David; Feifer, George. Solzhenitsyn: A Biography. (1972). ISBN 0-340-16593-6
  • Medvedev, Zhores. 10 Years After Ivan Denisovich. (1973). Knopf, ISBN 0394490266
  • Rothberg, Abraham. Aleksandr Solzhenitsyn: The Major Novels. (1971). Cornell University Press. ISBN 0-8014-0668-4
  • Klimoff, Alexis (1997). One Day in the Life of Ivan Denisovich: A Critical Companion. Evanston, Ill: Northwestern University Press. ISBN 978-0-8101-1214-8. (preview)
  • Salisbury, Harrison E. (January 22, 1963). «One Day in the Life of Ivan Denisovich (review)». New York Times.
  • Solzhenitsyn, Aleksandr (1980). The Oak and the Calf: Sketches of Literary Life in the Soviet Union. Harry Willetts (trans.). New York: Harper & Row. ISBN 978-0-06-014014-4.. In the early chapters, Solzhenitsyn describes how One Day came to be written and published.
  • Nobel Lectures, Literature 1968-1980, Editor-in-Charge Tore Frängsmyr, Editor Sture Allén, World Scientific Publishing Co., Singapore, 1993.
  • Solzhenitsyn, Aleksandr (1995). One Day in the Life of Ivan Denisovich. H. T. Willetts (trans.), John Bayley (intro.). New York: Knopf, Everyman’s Library. ISBN 978-0-679-44464-0.
  • Solzhenitsyn, Aleksandr (2000). One Day in the Life of Ivan Denisovich. Ralph Parker (trans. and intro.). Penguin Modern Classics. ISBN 978-0-14-118474-6.

External links[edit]

  • Text of One Day in the Life of Ivan Denisovich translated by H.T. Willets (in English)
  • Text of One Day in the Life of Ivan Denisovich (in Russian)
  • One Day in the Life of Ivan Denisovich (1970) at IMDb
  • Audiobook (in Russian)
One Day in the Life of Ivan Denisovich

One Day in the Life of Ivan Denisovich cover.jpg
Author Aleksandr Solzhenitsyn
Original title Один день Ивана Денисовича
Translators Ralph Parker (1963); Ron Hingley and Max Hayward (1963); Gillon Aitken (1970); H.T. Willetts (1991)
Country Soviet Union
Language Russian
Publisher Signet Classic

Publication date

1962
ISBN 0-451-52310-5
OCLC 29526909

One Day in the Life of Ivan Denisovich (Russian: Один день Ивана Денисовича, romanized: Odin den’ Ivana Denisovicha, IPA: [ɐˈdʲin ˈdʲenʲ ɪˈvanə dʲɪˈnʲisəvʲɪtɕə]) is a short novel by the Russian writer and Nobel laureate Aleksandr Solzhenitsyn, first published in November 1962 in the Soviet literary magazine Novy Mir (New World).[1] The story is set in a Soviet labor camp in the early 1950s and features the day of prisoner Ivan Denisovich Shukhov.

The book’s publication was an extraordinary event in Soviet literary history, since never before had an account of Stalinist repressions been openly distributed. Novy Mir editor Aleksandr Tvardovsky wrote a short introduction for the issue entitled «Instead of a Foreword».

Translations[edit]

At least five English translations have been made. Of those, Ralph Parker’s translation (New York: Dutton, 1963) was the first to be published,[2][3] followed by Ronald Hingley and Max Hayward’s (New York: Praeger, 1963), Bela Von Block’s (New York: Lancer 1963), and Gillon Aitken’s (New York: Farrar Straus Giroux, 1971). The fifth translation, by H.T. Willetts (New York: Noonday/Farrar Straus Giroux, 1991), is the only one that is based on the canonical Russian text[4] and the only one authorized by Solzhenitsyn.[5] The English spelling of some character names differs slightly among the translations.[citation needed]

Plot[edit]

Ivan Denisovich Shukhov has been sentenced to a camp in the Soviet Gulag system. He was accused of becoming a spy after being captured briefly by the Germans as a prisoner of war during World War II. Although innocent, he is sentenced to ten years in a forced labor camp.

The day begins with Shukhov waking up feeling unwell. For arising late, he is forced to clean the guardhouse, but this is a comparatively minor punishment. When Shukhov is finally able to leave the guardhouse, he goes to the dispensary to report his illness. It is relatively late in the morning by this time, however, so the orderly is unable to exempt any more workers and Shukhov must work.

The rest of the novel deals mainly with Shukhov’s squad (the 104th, which has 24 members), their allegiance to the squad leader, and the work that the prisoners (zeks) do in hopes of getting extra food for their performance. For example, they are seen working at a brutal construction site where the cold freezes the mortar used for bricklaying if not applied quickly enough. Solzhenitsyn also details the methods used by the prisoners to survive; the whole camp lives by the rule of day-to-day survival.

Tyurin, the foreman of gang 104, is strict but kind, and the squad’s fondness of Tyurin becomes more evident as the book progresses. Though a morose man, Tyurin is liked because he understands the prisoners, he talks to them, and he helps them. Shukhov is one of the hardest workers in the squad, possessing versatile skills that are in great demand, and he is generally well-respected. Rations are meager – prisoners only receive them on the basis of how productive their work units are (or the authorities think they have been) – but they are one of the few things that Shukhov lives for. He conserves the food that he receives and is always watchful for any item that he can hide and trade for food at a later date, or for favors and services he can do prisoners that they will thank him for in small gifts of food.

At the end of the day, Shukhov is able to provide a few special services for Tsezar (Caesar), an intellectual who does office work instead of manual labor. Tsezar is most notable, however, for receiving packages of food from his family. Shukhov is able to get a small share of Tsezar’s packages by standing in lines for him. Shukhov reflects on his day, which was both productive and fortuitous for him. He did not get sick, his group had been assigned well paid work, he had filched a second ration of food at lunch, and he had smuggled into camp a small piece of metal he would fashion into a useful tool.

Main characters[edit]

The 104th is the labor-camp team to which protagonist Ivan Denisovich belongs. There are over 24 members, though the book describes the following characters the most thoroughly:

  • Ivan Denisovich Shukhov (Иван Денисович Шухов), the protagonist of the novel. The reader is able to see Russian camp life through Shukhov’s eyes, and information is given through his thoughts, feelings, and actions. Although the title refers to the main character by his given name, Ivan, and patronymic name, Denisovich (son of Denis), the character is primarily referred to by his surname, Shukhov.
  • Alyoshka (Алёшка),[6] a Baptist. He believes that being imprisoned is something that he has earned, since it allows him to reflect more on God and Jesus. Alyoshka, surprisingly, is able to hide part of a Bible in the barracks. Shukhov responds to his beliefs by saying that he believes in God but not heaven or hell, nor in spending much time on the issue.
  • Gopchik (Гопчик), a young member of the squad who works hard and for whom Shukhov has fatherly feelings, as he reminds Shukhov of his dead son. Gopchik was imprisoned for taking food to Ukrainian ultranationalists. Shukhov believes that Gopchik has the knowledge and adjustment skills to advance far at the camp.
  • Andrey Prokofyevich Tyurin (Андрей Прокофьевич Тюрин), the foreman/squad leader of the 104th. He has been in the camp for 19 years. Tyurin likes Shukhov and gives him some of the better jobs, but he is also subject to the camp hierarchy; Tyurin must argue for better jobs and wages from the camp officers in order to please the squad, who then must work hard in order to please the camp officers and get more rations.
  • Fetyukov (Фетюков), a member of the squad who has thrown away all of his dignity. He is particularly seen as a lowlife by Shukhov and the other camp members. He shamelessly scrounges for bits of food and tobacco.
  • Tsezar, or Caesar Markovich (Цезарь Маркович), an inmate who works in the camp office and has been given other special privileges; for example, his civilian fur hat was not confiscated by the Personal Property department. Tzesar is a film director who was imprisoned before he could finish his first feature film. Some discussions in the novel indicate that he holds formalist views in art, which were probably the reason for his imprisonment. A cultured man, Tzesar discusses film with Buynovsky. His somewhat higher class background assures him food parcels.
  • Buynovsky (Буйновский) also called «The Captain», a former Soviet Naval captain and a relative newcomer to the camp. Buynovsky was imprisoned after he received a gift from an admiral on a British cruiser on which he had served as a naval liaison. In the camp, Buynovsky has not yet learned to be submissive before the wardens.
  • Pavlo (Павло), a Ukrainian who serves as deputy foreman/squad leader and assists Tyurin in directing the 104th, especially when Tiurin is absent.
  • Ivan Kilgas, or Janis Kildigs (Иван Кильдигс), the leading worker of the 104th squad along with Shukhov, a Latvian by birth. He speaks Russian like a native, having learned it in his childhood. Kilgas is popular with the team for making jokes.
  • Senka Klevshin (Сенька Клевшин), a member of the 104th who became deaf from intense fighting during World War II. He escaped from the Germans three times and was recaptured each time, ending up in the Buchenwald concentration camp.

History[edit]

One Day is a sparse, tersely written narrative of a single day of the ten-year labor camp imprisonment of a fictitious Soviet prisoner, Ivan Denisovich Shukhov.[7] Aleksandr Solzhenitsyn had first-hand experience in the Gulag system, having been imprisoned from 1945 to 1953 for writing derogatory comments in letters to friends about the conduct of the war by Joseph Stalin, whom he referred to by epithets such as «the master» and «the boss».[9][10] Drafts of stories found in Solzhenitsyn’s map case had been used to incriminate him (Frangsmyr, 1993). Solzhenitsyn claimed the prisoners wept when news of Stalin’s death reached them. He uses the epithet batka usaty (батька усатый) in his novel, which translates to «Old Whiskers»[11] or «Old Man Whiskers».[12] This title was considered offensive and derogatory, but prisoners were free to call Stalin whatever they liked:[12] «Somebody in the room was bellowing: ‘Old Man Whiskers won’t ever let you go! He wouldn’t trust his own brother, let alone a bunch of cretins like you!»

In 1957, after being released from the exile that followed his imprisonment, Solzhenitsyn began writing One Day. In 1962, he submitted his manuscript to Novy Mir, a Russian literary magazine. The editor, Aleksandr Tvardovsky, was so impressed with the detailed description of life in the labor camps that he submitted the manuscript to the Communist Party Central Committee for approval to publish it—until then Soviet writers had not been allowed to refer to the camps. From there it was sent to the de-Stalinist Nikita Khrushchev,[13] who, despite the objections of some top party members, ultimately authorized its publication with some censorship of the text. After the novel was sent to the editor, Aleksandr Tvardovsky of Novy Mir, it was published in November 1962.[14]

The labor camp featured in the book was one that Solzhenitsyn had served some time at, and was located in Karaganda in northern Kazakhstan.

Reception[edit]

One Day in the Life of Ivan Denisovich was specifically mentioned in the Nobel Prize presentation speech when the Nobel Committee awarded Solzhenitsyn the Nobel Prize in Literature in 1970.[1][15]

Following the publication of One Day… Solzhenitsyn wrote four more books, three in 1963 and a fourth in 1966 which cataclysmically led to the controversy of his publications. In 1968, Solzhenitsyn was accused by the Literary Gazette, a Soviet newspaper, of not following Soviet principles. The Gazette’s editors also made claims that Solzhenitsyn was opposing the basic principles of the Soviet Union, his style of writing had been controversial with many Soviet literary critics especially with the publication of One Day … . This criticism made by the paper gave rise to further accusations that Solzhenitsyn had turned from a Soviet Russian into a Soviet enemy, therefore he was branded as an enemy of the state, who, according to the Gazette, had been supporting non-Soviet ideological stances since 1967, perhaps even longer. He, in addition, was accused of de-Stalinisation. The reviews were particularly damaging. Solzhenitsyn was expelled from the Soviet Writers’ Union in 1969. He was arrested, then deported in 1974.

The novella had sold over 95,000 copies after it was released[3] and throughout the 1960s. While Solzhenitsyn and his work were originally received negatively, under the leadership of Nikita Khrushchev, the book’s mass publication was allowed to undermine the influence of Josef Stalin on the Soviet Union. Critics of this action argue that it unleashed liberalization that would cause the publication of more radical works and eventually the dissolution of the Soviet Union.[16]

Influence[edit]

Vitaly Korotich declared: «The Soviet Union was destroyed by information – and this wave started from Solzhenitsyn’s One Day«.[17]

Film[edit]

A one-hour dramatization for television, made for NBC in 1963, starred Jason Robards Jr. in the title role and was broadcast on November 8, 1963. A 1970 film adaptation based on the novella starred British actor Tom Courtenay in the title role. Finland banned the film from public view,[18] fearing that it could hurt external relations with its eastern neighbor.[19]

See also[edit]

  • In the Claws of the GPU, apparently the earliest ever Gulag memoir, published in 1935.
  • The Gulag Archipelago
  • Gulag: A History
  • List of Nobel laureates in Literature

Notes[edit]

  1. ^ a b One Day in the Life of Ivan Denisovich, or «Odin den iz zhizni Ivana Denisovicha» (novel by Solzhenitsyn). Britannica Online Encyclopedia.
  2. ^ Solzhenitsyn, Alexander. One Day in the Life of Ivan Denisovich. Harmondsworth: Penguin, 1963.
    (Penguin Books ; 2053) 0816
  3. ^ a b Salisbury 1963.
  4. ^ Klimoff 1997
  5. ^ One Day in the Life of Ivan Denisovich. New York: Farrar Straus & Giroux. 1991. pp. backcover. ISBN 978-0-00-271607-9.
  6. ^ Alexey (Алексей) is used once in the original Russian. Willetts replaces that with Alyoshka.
  7. ^ Mckie, Andrew (2011). «One day in the life of Ivan Denisovich». Nurse Education Today. 31 (6): 539–540. doi:10.1016/j.nedt.2011.04.004. PMID 21546138 – via sciencedirect.
  8. ^ Moody, Christopher J. (1973). Solzhenitsyn. Edinburgh: Oliver & Boyd. p. 6. ISBN 978-0-05-002600-7.
  9. ^ Scammell, Michael (1986). Solzhenitsyn. London: Paladin. p. 153. ISBN 978-0-586-08538-7.
  10. ^ Parker translation, p. 126. In a footnote, Parker says this refers to Stalin.
  11. ^ a b Willetts translation, p. 139
  12. ^ «Soviet dissident writer Solzhenitsyn dies at 89». Reuters. August 3, 2008.
  13. ^ John Bayley’s introduction and the chronology in the Knopf edition of the Willetts translation.
  14. ^ «The Nobel Prize in Literature 1970 Presentation Speech» by Karl Ragnar Gierow. The Nobel citation is «for the ethical force with which he has pursued the indispensable traditions of Russian literature.» Aleksandr Solzhenitsyn did not personally receive the Prize until 1974 after he had been deported from the Soviet Union.
  15. ^ Rosenberg, Steve (2012-11-20). «The book which shook the Soviet Union». BBC News.
  16. ^ Rosenberg, Steve (19 November 2012). «Solzhenitsyn’s One Day: The book that shook the USSR». BBC. Moscow. Retrieved 19 November 2012.
  17. ^ One Day in the Life of Ivan Denisovich (1963) at IMDb
    One Day in the Life of Ivan Denisovich (1970) at IMDb
  18. ^ Solsten, Eric; Meditz, Sandra W., eds. (1988). «Mass Media». Finland: A Country Study. CountryStudies.US. Washington: GPO for the Library of Congress.

Sources[edit]

  • Feuer, Kathryn (Ed). Solzhenitsyn: A collection of Critical Essays. (1976). Spectrum Books, ISBN 0-13-822619-9
  • Moody, Christopher. Solzhenitsyn. (1973). Oliver and Boyd, Edinburgh ISBN 0-05-002600-3
  • Labedz, Leopold. Solzhenitsyn: A documentary record. (1970). Penguin ISBN 0-14-003395-5
  • Scammell, Michael. Solzhenitsyn. (1986). Paladin. ISBN 0-586-08538-6
  • Solzhenitsyn, Aleksandr. Invisible Allies. (Translated by Alexis Klimoff and Michael Nicholson). (1995). The Harvill Press ISBN 1-86046-259-6
  • Grazzini, Giovanni. Solzhenitsyn. (Translated by Eric Mosbacher) (1971). Michael Joseph, ISBN 0-7181-1068-4
  • Burg, David; Feifer, George. Solzhenitsyn: A Biography. (1972). ISBN 0-340-16593-6
  • Medvedev, Zhores. 10 Years After Ivan Denisovich. (1973). Knopf, ISBN 0394490266
  • Rothberg, Abraham. Aleksandr Solzhenitsyn: The Major Novels. (1971). Cornell University Press. ISBN 0-8014-0668-4
  • Klimoff, Alexis (1997). One Day in the Life of Ivan Denisovich: A Critical Companion. Evanston, Ill: Northwestern University Press. ISBN 978-0-8101-1214-8. (preview)
  • Salisbury, Harrison E. (January 22, 1963). «One Day in the Life of Ivan Denisovich (review)». New York Times.
  • Solzhenitsyn, Aleksandr (1980). The Oak and the Calf: Sketches of Literary Life in the Soviet Union. Harry Willetts (trans.). New York: Harper & Row. ISBN 978-0-06-014014-4.. In the early chapters, Solzhenitsyn describes how One Day came to be written and published.
  • Nobel Lectures, Literature 1968-1980, Editor-in-Charge Tore Frängsmyr, Editor Sture Allén, World Scientific Publishing Co., Singapore, 1993.
  • Solzhenitsyn, Aleksandr (1995). One Day in the Life of Ivan Denisovich. H. T. Willetts (trans.), John Bayley (intro.). New York: Knopf, Everyman’s Library. ISBN 978-0-679-44464-0.
  • Solzhenitsyn, Aleksandr (2000). One Day in the Life of Ivan Denisovich. Ralph Parker (trans. and intro.). Penguin Modern Classics. ISBN 978-0-14-118474-6.

External links[edit]

  • Text of One Day in the Life of Ivan Denisovich translated by H.T. Willets (in English)
  • Text of One Day in the Life of Ivan Denisovich (in Russian)
  • One Day in the Life of Ivan Denisovich (1970) at IMDb
  • Audiobook (in Russian)

Первое произведение о сталинских лагерях, опубликованное в СССР. Описание обычного дня обычного заключенного — ещё не полный отчёт об ужасах ГУЛАГа, но и оно производит оглушительный эффект и наносит удар бесчеловечной системе, породившей лагеря.

комментарии: Лев Оборин

О чём эта книга?

Иван Денисович Шухов, он же номер Щ-854, девятый год сидит в лагере. Рассказ (по объёму — скорее повесть) описывает обычный его день от побудки до отбоя: этот день полон и тяготами, и небольшими радостями (насколько вообще можно говорить о радостях в лагере), столкновениями с лагерным начальством и разговорами с товарищами по несчастью, самозабвенной работой и маленькими хитростями, из которых складывается борьба за выживание. «Один день Ивана Денисовича» был, по сути, первым произведением о лагерях, появившимся в советской печати, — для миллионов читателей он стал откровением, долгожданным словом правды и краткой энциклопедией жизни ГУЛАГа.

Александр Солженицын. 1953 год

Laski Collection/Getty Images

Когда она написана?

Солженицын задумал рассказ об одном дне заключённого ещё в лагере, в 1950–1951 годах. Непосредственная работа над текстом началась 18 мая 1959 года и продолжалась 45 дней. К этому же времени — концу 1950-х — относится работа над второй редакцией романа «В круге первом», сбор материалов для будущего «Красного Колеса», замысел «Архипелага ГУЛАГ», написание «Матрёнина двора» и нескольких «Крохоток»; параллельно Солженицын преподаёт физику и астрономию в рязанской школе и лечится от последствий онкологического заболевания. В начале 1961 года Солженицын отредактировал «Один день Ивана Денисовича», смягчив некоторые подробности, чтобы текст стал хотя бы теоретически «проходным» для советской печати.

Дом в Рязани, в котором Солженицын жил с 1957 по 1965 год
Летом 1963 года «Один день…» фигурирует в секретном отчёте ЦРУ о культурной политике СССР: спецслужбам известно, что Хрущёв лично санкционировал публикацию

Как она написана?

Солженицын задает себе строгие временные рамки: рассказ начинается с побудки и заканчивается отходом ко сну. Это позволяет автору показать суть лагерной рутины через множество деталей, реконструировать типичные события. «Он не построил, по существу, никакого внешнего сюжета, не старался покруче завязать действие и поэффектней развязать его, не подогревал интерес к своему повествованию ухищрениями литературной интриги», — замечал критик Владимир
Лакшин
1
Лакшин В. Я. Иван Денисович, его друзья и недруги // Критика 50–60-х годов XX века / сост., преамбулы, примеч. Е. Ю. Скарлыгиной. М.: ООО «Агентство «КРПА Олимп», 2004. С. 118.

: внимание читателя удерживают смелость и честность описаний.

«Один день…» примыкает к традиции сказа, то есть изображения устной, некнижной речи. Таким образом достигается эффект непосредственного восприятия «глазами героя». При этом Солженицын перемешивает в рассказе разные языковые пласты, отражая социальную реальность лагеря: жаргон и брань зэков соседствуют с бюрократизмом аббревиатур, народное просторечие Ивана Денисовича — с различными регистрами интеллигентной речи Цезаря Марковича и
кавторанга

Капитан второго ранга.

 Буйновского.

Как же я не знал об Иване Шухове? Как мог не чувствовать, что вот в это тихое морозное утро его вместе с тысячами других выводят под конвоем с собаками за ворота лагеря в снежное поле — к объекту?

Владимир Лакшин

Что на неё повлияло?

Собственный лагерный опыт Солженицына и свидетельства других лагерников. Две большие, разного порядка традиции русской литературы: очерковая (повлияла на замысел и структуру текста) и сказовая, от Лескова до Ремизова (повлияла на стиль, язык героев и рассказчика).

В январе 1963 года «Один день Ивана Денисовича» выходит в «Роман-газете» тиражом 700 000 экземпляров
Первое издание рассказа в «Новом мире». 1962 год

Как она была опубликована?

«Один день Ивана Денисовича» удалось опубликовать благодаря уникальному стечению обстоятельств: существовал текст автора, который уцелел в лагере и чудом вылечился от тяжёлой болезни; существовал влиятельный редактор, готовый бороться за этот текст; существовал запрос власти на поддержку антисталинских разоблачений; существовали личные амбиции Хрущёва, которому было важно подчеркнуть свою роль в десталинизации.

В начале ноября 1961 года после долгих сомнений — пора или не пора — Солженицын передал рукопись
Раисе Орловой

Раиса Давыдовна Орлова (1918–1989) — писательница, филолог, правозащитница. С 1955 по 1961 год работала в журнале «Иностранная литература». Вместе со своим мужем Львом Копелевым выступала в защиту Бориса Пастернака, Иосифа Бродского, Александра Солженицына. В 1980 году Орлова и Копелев эмигрировали в Германию. В эмиграции были изданы их совместная книга воспоминаний «Мы жили в Москве», романы «Двери открываются медленно», «Хемингуэй в России». Посмертно вышла книга мемуаров Орловой «Воспоминания о непрошедшем времени».

, жене своего друга и бывшего соузника
Льва Копелева

Лев Зиновьевич Копелев (1912–1997) — писатель, литературовед, правозащитник. Во время войны был офицером-пропагандистом и переводчиком с немецкого, в 1945 году, за месяц до конца войны, был арестован и приговорён к десяти годам заключения «за пропаганду буржуазного гуманизма» — Копелев критиковал мародёрство и насилие над гражданским населением в Восточной Пруссии. В «Марфинской шарашке» познакомился с Александром Солженицыным. С середины 1960-х Копелев участвует в правозащитном движении: выступает и подписывает письма в защиту диссидентов, распространяет книги через самиздат. В 1980 году был лишён гражданства и эмигрировал в Германию вместе с женой, писательницей Раисой Орловой. Среди книг Копелева — «Хранить вечно», «И сотворил себе кумира», в соавторстве с женой были написаны мемуары «Мы жили в Москве».

, позднее выведенного в романе «В круге первом» под именем Рубина. Орлова принесла рукопись в «Новый мир» редактору и критику
Анне Берзер

Анна Самойловна Берзер (настоящее имя — Ася; 1917–1994) — критик, редактор. Берзер работала редактором в «Литературной газете», издательстве «Советский писатель», журналах «Знамя» и «Москва». С 1958 по 1971 год была редактором «Нового мира»: работала с текстами Солженицына, Гроссмана, Домбровского, Трифонова. Берзер была известна как блестящий редактор и автор остроумных критических статей. В 1990 году вышла книга Берзер «Прощание», посвящённая Гроссману.

, а та показала рассказ главному редактору журнала — поэту Александру Твардовскому, минуя его замов. Потрясённый Твардовский развернул целую кампанию, чтобы провести рассказ в печать. Шанс на это давали недавние хрущёвские разоблачения на
XX и XXII съездах КПСС

14 февраля 1956 года, на XX съезде КПСС, Никита Хрущёв выступил с закрытым докладом, осуждающим культ личности Сталина. На XXII съезде, в 1961 году, антисталинская риторика стала ещё жёстче: публично прозвучали слова об арестах, пытках, преступлениях Сталина перед народом, было предложено вынести его тело из Мавзолея. После этого съезда населённые пункты, названные в честь вождя, были переименованы, а памятники Сталину — ликвидированы.

, личное знакомство Твардовского с Хрущёвым, общая атмосфера оттепели. Твардовский заручился положительными отзывами нескольких крупных писателей — в том числе Паустовского, Чуковского и находившегося в фаворе Эренбурга.

Это полоса была раньше такая счастливая: всем под гребёнку десять давали. А с сорок девятого такая полоса пошла — всем по двадцать пять, невзирая

Александр Солженицын

Руководство КПСС предложило внести несколько правок. На некоторые Солженицын согласился, — в частности, упомянуть Сталина, чтобы подчеркнуть его персональную ответственность за террор и ГУЛАГ. Однако выбросить слова бригадира Тюрина «Всё ж ты есть, Создатель, на небе. Долго терпишь да больно бьёшь» Солженицын отказался: «…Я бы уступил, если б это — за свой счёт или за счёт литературный. Но тут предлагали уступить за счёт Бога и за счёт мужика, а этого я обещался никогда не
делать»
2
Солженицын А. И. Бодался телёнок с дубом: Очерки литературной жизни. М.: Согласие, 1996. C. 44.

.

Существовала опасность, что рассказ, уже расходившийся в копиях, «утечёт» за границу и будет опубликован там — это закрыло бы возможность публикации в СССР. «Что уплыв на Запад не произошёл почти за год — чудо не меньшее, чем само напечатание в СССР», — замечал Солженицын. В конце концов в 1962 году Твардовский смог передать рассказ Хрущёву — генсека рассказ взволновал, и он санкционировал его публикацию, причём для этого ему пришлось поспорить с верхушкой ЦК. Рассказ вышел в ноябрьском номере «Нового мира» за 1962 год тиражом 96 900 экземпляров; позже были допечатаны ещё 25 000 — но и этого на всех желающих не хватило, «Один день…» распространялся в списках и фотокопиях. В 1963 году «Один день…» был переиздан
«Роман-газетой»

Одно из самых многотиражных советских литературных изданий, выпускается с 1927 года. Идея состояла в том, чтобы издавать художественные произведения для народа, по выражению Ленина, — «в виде пролетарской газеты». В «Роман-газете» публиковались произведения главных советских писателей — от Горького и Шолохова до Белова и Распутина, а также тексты зарубежных авторов: Войнич, Ремарка, Гашека.

тиражом уже в 700 000 экземпляров; за этим последовало отдельное книжное издание (100 000 экземпляров). Когда Солженицын попал в опалу, все эти издания стали изымать из библиотек, и вплоть до перестройки «Один день…», как и другие произведения Солженицына, распространялся только в самиздате и тамиздате.

Александр Твардовский. 1950 год. Главный редактор «Нового мира», где был впервые напечатан «Один день Ивана Денисовича»
Анна Берзер. 1971 год. Редактор «Нового мира», передавшая рукопись Солженицына Александру Твардовскому
Владимир Лакшин. 1990-е годы. Заместитель главного редактора «Нового мира», автор статьи «Иван Денисович, его друзья и недруги» (1964)

Как её приняли?

Высшее благоволение к повести Солженицына стало залогом благожелательных откликов. В первые месяцы в советской печати появилось 47 рецензий с громкими заголовками: «Гражданином быть обязан…», «Во имя человека», «Человечность», «Суровая правда», «Во имя правды, во имя жизни» (автор последней — одиозный критик Владимир Ермилов, участвовавший в травле многих писателей, в том числе Платонова). Мотив многих рецензий — репрессии остались в прошлом: например, писатель-фронтовик
Григорий Бакланов

Григорий Яковлевич Бакланов (настоящая фамилия — Фридман; 1923–2009) — писатель и сценарист. Ушёл на фронт в 18 лет, воевал в артиллерии, закончил войну в звании лейтенанта. С начала 1950-х публикует рассказы и повести о войне; его повесть «Пядь земли» (1959) подверглась резкой критике за «окопную правду», роман «Июль 41 года» (1964), в котором было описано уничтожение Сталиным высшего командования Красной армии, после первой публикации не переиздавался 14 лет. В годы перестройки Бакланов возглавил журнал «Знамя», под его руководством впервые в СССР были напечатаны «Собачье сердце» Булгакова и «Мы» Замятина.

называет свой отзыв «Чтоб это никогда не повторилось». В первой, «парадной» рецензии в «Известиях» («О прошлом во имя будущего») Константин Симонов задавал риторические вопросы: «Чья злая воля, чей безграничный произвол могли оторвать этих советских людей — земледельцев, строителей, тружеников, воинов — от их семей, от работы, наконец, от войны с фашизмом, поставить их вне закона, вне общества?» Симонов делал вывод: «Думается, что А. Солженицын проявил себя в своей повести как подлинный помощник партии в святом и необходимом деле борьбы с культом личности и его
последствиями»
3
Слово пробивает себе дорогу: Сборник статей и документов об А. И. Солженицыне. 1962–1974 / вступ. Л. Чуковской, сост. В. Глоцера и Е. Чуковской. М.: Русский путь, 1998. C. 19, 21.

. Другие рецензенты вписывали рассказ в большую реалистическую традицию, сравнивали Ивана Денисовича с другими представителями «народа» в русской литературе, например с Платоном Каратаевым из «Войны и мира».

Пожалуй, самым важным советским отзывом стала статья новомирского критика Владимира Лакшина «Иван Денисович, его друзья и недруги» (1964). Анализируя «Один день…», Лакшин пишет: «В повести точно обозначено время действия — январь 1951 года. И не знаю, как другие, но я, читая повесть, всё время возвращался мыслью к тому, а что я делал, как жил в это время. <…> Но как же я не знал об Иване Шухове? Как мог не чувствовать, что вот в это тихое морозное утро его вместе с тысячами других выводят под конвоем с собаками за ворота лагеря в снежное поле — к
объекту?»
4
Лакшин В. Я. Иван Денисович, его друзья и недруги // Критика 50–60-х годов XX века / сост., преамбулы, примеч. Е. Ю. Скарлыгиной. М.: ООО «Агентство «КРПА Олимп», 2004. С. 123.

 Предчувствуя конец оттепели, Лакшин пытался защитить рассказ от возможной травли, делая оговорки о его «партийности», и возражал критикам, укорявшим Солженицына за то, что Иван Денисович «не может… претендовать на роль народного типа нашей эпохи» (то есть не вписывается в нормативную соцреалистическую модель), что у него «вся философия сведена к одному: выжить!». Лакшин демонстрирует — прямо по тексту — примеры стойкости Шухова, сберегающей его личность.

Заключённый Воркутлага. Республика Коми, 1945 год.
Laski Diffusion/Getty Images

Валентин Катаев называл «Один день…» фальшивым: «не показан протест». Корней Чуковский возражал: «Но ведь в этом же вся правда повести: палачи создали такие условия, что люди утратили малейшее понятие справедливости… <…> …А Катаев говорит: как он смел не протестовать хотя бы под одеялом. А много ли протестовал сам Катаев во время сталинского режима? Он слагал рабьи гимны, как и 
все» 
5
Чуковский К. И. Дневник: 1901–1969: В 2 т. М.: ОЛМА-Пресс Звёздный мир, 2003. Т. 2. C. 392.

. Известен устный отзыв Анны Ахматовой: «Эту повесть о-бя-зан прочи-тать и выучить наизусть — каждый гражданин изо всех двухсот миллионов граждан Советского
Союза»
6
Чуковская Л. К. Записки об Анне Ахматовой: в 3 т. М.: Согласие, 1997. Т. 2. C. 512.

.

После выхода «Одного дня…» в редакцию «Нового мира» и самому автору стали приходить горы писем с благодарностями и личными историями. Бывшие заключённые просили Солженицына: «Вам надлежит написать большую и такую же правдивую книгу на эту тему, где отобразить не один день, а целые годы»; «Если Вы начали это большое дело, продолжайте его и
дальше»
7
«Дорогой Иван Денисович!..» Письма читателей: 1962–1964. М.: Русский путь, 2012. C. 142, 177.

. Материалы, присланные корреспондентами Солженицына, легли в основу «Архипелага ГУЛАГ». С восторгом принял «Один день…» Варлам Шаламов, автор великих «Колымских рассказов» и в будущем — недоброжелатель Солженицына: «Повесть — как стихи — в ней всё совершенно, всё целесообразно».

Дума арестантская — и та несвободная, всё к тому ж возвращается, всё снова ворошит: не нащупают ли пайку в матрасе? в санчасти освободят ли вечером? посадят капитана или не посадят?

Александр Солженицын

Приходили, разумеется, и отрицательные отзывы: от сталинистов, оправдывавших террор, от людей, боявшихся, что публикация повредит международному престижу СССР, от тех, кого шокировал грубый язык героев. Иногда эти мотивации сочетались. Один читатель, бывший вольный прораб в местах заключения, возмущался: кто дал Солженицыну право «огульно охаивать и порядки, существующие в лагере, и людей, которые призваны охранять заключённых… <…> Эти порядки не нравятся герою повести и автору, но они необходимы и нужны советскому государству!» Другая читательница спрашивала: «Так скажите, зачем же, как хоругви, разворачивать перед миром свои грязные портки? <…> Не могу воспринимать это произведение, потому что оно унижает моё достоинство советского
человека»
8
«Дорогой Иван Денисович!..» Письма читателей: 1962–1964. М.: Русский путь, 2012. C. 50–55, 75.

. В «Архипелаге ГУЛАГ» Солженицын приводит и возмущённые письма от бывших сотрудников карательных органов, вплоть до таких самооправданий: «Мы, исполнители, — тоже люди, мы тоже шли на геройство: не всегда подстреливали падающих и, таким образом, рисковали своей
службой»
9
Солженицын А. И. Архипелаг ГУЛАГ: В 3 т. М.: Центр «Новый мир», 1990. Т. 3. C. 345.

.

В эмиграции выход «Одного дня…» восприняли как важное событие: рассказ не только разительно отличался по тону от доступной на Западе советской прозы, но и подтверждал сведения, известные эмигрантам о советских лагерях.

На Западе «Один день Ивана Денисовича» был встречен со вниманием — в среде левых интеллектуалов он, по мнению Солженицына, заронил первые сомнения в прогрессивности советского эксперимента: «Только потому у всех отнялись языки, что это напечатано с разрешения ЦК в Москве, вот это потрясло». Но это же заставляло некоторых рецензентов сомневаться в литературном качестве текста: «Это политическая сенсация, а не литературная. <…> Если сменить место действия на Южную Африку или Малайзию… мы получим честный, но грубо написанный очерк о совершенно непонятных
людях»
10
Magner T. F. Alexander Solzhenitsyn. One Day in the Life of Ivan Denisovich // The Slaviс and East European Journal. 1963. Vol. 7. № 4. Pp. 418–419.

. Для других рецензентов политика не затмевала этической и эстетической значимости рассказа. Американский славист
Франклин Рив

Франклин Рив (1928–2013) — писатель, поэт, переводчик. В 1961 году Рив стал одним из первых американских профессоров, приехавших в СССР по обмену; в 1962 году был переводчиком поэта Роберта Фроста во время его встречи с Хрущёвым. В 1970-м Рив перевёл нобелевскую речь Александра Солженицына. С 1967 по 2002 год преподавал литературу в Уэслианском университете в Коннектикуте. Рив — автор более 30 книг: стихов, романов, пьес, критических статей, переводов с русского.

выразил опасение, что «Один день» будет прочитан исключительно как «ещё одно выступление на международной политической Олимпиаде», сенсационное разоблачение тоталитарного коммунизма, тогда как значение рассказа гораздо шире. Критик сравнивает Солженицына с Достоевским, а «Один день» — с «Одиссеей», видя в рассказе «глубочайшее утверждение человеческой ценности и человеческого достоинства»: «В этой книге «обычный» человек в бесчеловечных условиях изучен до самых
глубин»
11
Reeve F. D. The House of the Living // Kenyon Review. 1963. Vol. 25. № 2. Pp. 356–357.

.

Посуда заключённых в исправительно-трудовом лагере
Заключённые Воркутлага. Республика Коми, 1945 год

Laski Diffusion/Getty Images

Что было дальше?

На короткое время Солженицын стал признанным мастером советской литературы. Его приняли в Союз писателей, он опубликовал ещё несколько произведений (самое заметное — большой рассказ «Матрёнин двор»), всерьёз обсуждалась возможность наградить его за «Один день…» Ленинской премией. Солженицын был приглашён на несколько «встреч руководителей партии и правительства с деятелями культуры и искусства» (и оставил об этом язвительные воспоминания). Но с середины 1960-х, с начавшимся ещё при Хрущёве сворачиванием оттепели, цензура перестала пропускать новые вещи Солженицына: вновь переписанный «В круге первом» и «Раковый корпус» так и не появились в советской печати до самой перестройки, но публиковались на Западе. «Случайный прорыв с «Иваном Денисовичем» нисколько не примирял Систему со мной и не обещал лёгкого движения дальше», — объяснял потом
Солженицын
12
Солженицын А. И. Бодался телёнок с дубом: Очерки литературной жизни. М.: Согласие, 1996. C. 50.

. Параллельно он работал над главной своей книгой — «Архипелагом ГУЛАГ», уникальным и скрупулёзным — насколько автору позволяли обстоятельства — исследованием советской карательной системы. В 1970 году Солженицыну была присуждена Нобелевская премия — в первую очередь за «Один день Ивана Денисовича», а в 1974 году его лишили советского гражданства и выслали за границу — в эмиграции писатель проживёт 20 лет, оставаясь активным публицистом и всё чаще выступая в раздражающей многих роли учителя или пророка.

После перестройки «Один день Ивана Денисовича» переиздавался десятки раз, в том числе в составе 30-томного собрания сочинений Солженицына (М.: Время, 2007) — наиболее авторитетного на настоящий момент. В 1963 году по произведению был снят английский телеспектакль, в 1970-м — полноценная экранизация (совместное производство Норвегии и Великобритании; Солженицын отнесся к фильму положительно). «Один день» не раз ставился в театре. Первая российская киноадаптация должна появиться в ближайшие годы: в апреле 2018 года фильм по «Ивану Денисовичу» начал снимать Глеб Панфилов. С 1997 года «Один день Ивана Денисовича» входит в обязательную школьную программу по литературе.

Александр Солженицын. 1962 год

РИА Новости

«Один день» — первое русское произведение о Большом терроре и лагерях?

Нет. Первым прозаическим произведением о Большом терроре считается повесть Лидии Чуковской «Софья Петровна», написанная ещё в 1940 году (муж Чуковской, выдающийся физик Матвей Бронштейн, был арестован в 1937-м и расстрелян в 1938-м). В 1952 году в Нью-Йорке вышел роман эмигранта второй волны Николая Нарокова «Мнимые величины», описывающий самый разгар сталинского террора. Сталинские лагеря упоминаются в эпилоге «Доктора Живаго» Пастернака. Варлам Шаламов, чьи «Колымские рассказы» часто противопоставляют прозе Солженицына, начал писать их в 1954 году. Основная часть «Реквиема» Ахматовой была написана в 1938–1940 годах (в это время в лагере сидел её сын Лев Гумилёв). В самом ГУЛАГе тоже создавались художественные произведения — особенно стихи, которые было легче запомнить.

Обычно говорится, что «Один день Ивана Денисовича» стал первым опубликованным произведением о ГУЛАГе. Здесь нужна оговорка. Накануне публикации «Одного дня» редакция «Известий», уже знавшая о борьбе Твардовского за Солженицына, напечатала рассказ
Георгия Шелеста

Георгий Иванович Шелест (настоящая фамилия — Малых; 1903–1965) — писатель. В начале 1930-х годов Шелест писал рассказы о Гражданской войне и партизанах, работал в забайкальских и дальневосточных газетах. В 1935 году переехал в Мурманскую область, где работал секретарём редакции «Кандалакшский коммунист». В 1937-м писателя обвинили в организации вооружённого восстания и отправили в Озерлагерь; спустя 17 лет его реабилитировали. После освобождения Шелест уехал в Таджикистан, где работал на строительстве ГЭС, там же он начал писать прозу на лагерную тему.

 «Самородок» — о коммунистах, репрессированных в 1937-м и моющих золото на Колыме («На редакционном сборе «Известий» гневался Аджубей, что не его газета «открывает» важную
тему»
13
Солженицын А. И. Бодался телёнок с дубом: Очерки литературной жизни. М.: Согласие, 1996. C. 45.

). Твардовский в письме Солженицыну сетовал: «…Впервые введены в обиход печатной страницы такие словечки, как «опер», «сексот», «утренняя молитва» и т. п. А рассказец сам по себе преговённый, говорить не о
чем»
14
«Дорогой Иван Денисович!..» Письма читателей: 1962–1964. М.: Русский путь, 2012. C. 20.

. Солженицына появление рассказа Шелеста сначала расстроило, «но потом я подумал: а чем он мешает? <…> «Первооткрывания» темы — думаю, что у них не получилось. А словечки? Да ведь не нами они придуманы, патента на них брать не
стоит»
15
«Дорогой Иван Денисович!..» Письма читателей: 1962–1964. М.: Русский путь, 2012. C. 25.

. Эмигрантский журнал «Посев» в 1963 году отзывался о «Самородке» презрительно, полагая, что это попытка «с одной стороны, утвердить миф о том, что в лагерях от злого дяди Сталина в первую очередь страдали и гибли добрые чекисты и партийцы; с другой стороны — через показ настроений этих добрых чекистов и партийцев — создать миф, что в лагерях, терпя несправедливости и муки, советские люди по своей вере в режим, по своей «любви» к нему оставались советскими
людьми»
16
О лагерях «вспоминает» комбриг ВЧК-ОГПУ… // Посев. 1962. № 51–52. С. 14.

. В финале рассказа Шелеста зэки, нашедшие золотой самородок, решают не менять его на продукты и махорку, а сдать начальству и получают благодарность «за помощь советскому народу в трудные дни» — ничего похожего, разумеется, нет у Солженицына, хотя многие заключенные ГУЛАГа действительно оставались правоверными коммунистами (сам Солженицын писал об этом в «Архипелаге ГУЛАГ» и романе «В круге первом»). Рассказ Шелеста прошёл почти незамеченным: о скорой публикации «Одного дня…» уже ходили слухи, и именно текст Солженицына стал сенсацией. В стране, где о лагерях знали все, никто не ожидал, что правда о них будет высказана гласно, многотысячным тиражом — даже после XX и XXII съездов КПСС, на которых были осуждены репрессии и культ личности Сталина.

Исправительно-трудовой лагерь в Карелии. 1940-е годы

Правдиво ли в «Одном дне Ивана Денисовича» изображена жизнь в лагере?

Главными судьями здесь были сами бывшие заключённые, оценившие «Один день…» высоко и писавшие Солженицыну письма с благодарностями. Конечно, были отдельные нарекания и уточнения: в такой болезненной теме товарищам Солженицына по несчастью была важна каждая мелочь. Некоторые зэки писали, что «режим лагеря, где сидел Иван Денисович, был из лёгких». Солженицын подтверждал это: особлаг, в котором отбывал последние годы заключения Шухов, был не чета тому лагерю в Усть-Ижме, где Иван Денисович доходил, где заработал цингу и потерял зубы.

Некоторые упрекали Солженицына, что тот преувеличил рвение зэка к труду: «Никто не стал бы, рискуя и себя, и бригаду оставить без еды, продолжать класть
стенку»
17
Абелюк Е. С., Поливанов К. М. История русской литературы XX века: Книга для просвещённых учителей и учеников: В 2 кн. М.: Новое литературное обозрение, 2009. C. 245.

, — впрочем, Варлам Шаламов указывал: «Тонко и верно показано увлечение работой Шухова и других бригадников, когда они кладут стену. <…> Это увлечение работой несколько сродни тому чувству азарта, когда две голодные колонны обгоняют друг друга. <…> Возможно, что такого рода увлечение работой и спасает людей». «Как же Ивану Денисовичу выжить десять лет, денно и нощно только проклиная свой труд? Ведь это он на первом же кронштейне удавиться должен!» — писал позднее
Солженицын
18
Солженицын А. И. Архипелаг ГУЛАГ: В 3 т. М.: Центр «Новый мир», 1990. Т. 2. С. 170.

. Он считал, что подобные нарекания исходят от «бывших
придурков

Придурками в лагере называли заключённых, устроившихся на привилегированную, «непыльную» должность: повара, писаря, кладовщика, дежурного.

и их никогда не сидевших интеллигентных друзей».

Но во лжи, в искажении действительности Солженицына не упрекнул никто из переживших ГУЛАГ. Евгения Гинзбург, автор «Крутого маршрута», предлагая свою рукопись Твардовскому, писала об «Одном дне…»: «Наконец-то люди узнали из первоисточника хоть об одном дне той жизни, которую мы вели (в разных вариантах) в течение 18 лет». Подобных писем от лагерников было очень много, хотя «Один день Ивана Денисовича» не упоминает и десятой доли лишений и зверств, которые были возможны в лагерях, — эту работу Солженицын выполняет в «Архипелаге ГУЛАГ».

Барак для заключённых Понышлага. Пермская область, 1943 год

Sovfoto/UIG via Getty Images

Почему Солженицын выбрал для повести такое название?

Дело в том, что его выбрал не Солженицын. Название, под которым Солженицын отправил свою рукопись в «Новый мир», — «Щ-854», личный номер Ивана Денисовича Шухова в лагере. Это название фокусировало всё внимание на герое, но было неудобопроизносимо. У рассказа было и альтернативное название или подзаголовок — «Один день одного зэка». Опираясь на этот вариант, главный редактор «Нового мира» Твардовский предложил «Один день Ивана Денисовича». Здесь в фокусе именно время, длительность, название оказывается практически равно содержанию. Солженицын легко принял этот удачный вариант. Интересно, что Твардовский предложил новое название и для «Матрёнина двора», который изначально назывался «Не стоит село без праведника». Здесь в первую очередь сыграли роль цензурные соображения.

Почему один день, а не неделя, месяц или год?

Солженицын специально прибегает к ограничению: в течение одного дня в лагере происходит множество драматических, но в общем рутинных событий. «Таких дней в его сроке от звонка до звонка было три тысячи шестьсот пятьдесят три»: значит, эти события, привычные Шухову, повторяются изо дня в день, и один день мало чем отличается от другого. Одного дня оказывается достаточно, чтобы показать весь лагерь — по крайней мере тот относительно «благополучный» лагерь при относительно «благополучном» режиме, в котором выпало сидеть Ивану Денисовичу. Многочисленные подробности лагерного быта Солженицын продолжает перечислять и после кульминации рассказа — укладки шлакоблоков на строительстве ТЭЦ: это подчёркивает, что день не кончается, впереди ещё много тягомотных минут, что жизнь — не литература. Анна Ахматова замечала: «В «Старике и море» Хэмингуэя подробности меня раздражают. Нога затекла, одна акула сдохла, вдел крюк, не вдел крюк и т. д. И всё ни к чему. А тут каждая подробность нужна и
дорога»
19
Сараскина Л. И. Александр Солженицын. М.: Молодая гвардия, 2009. C. 504.

.

«Действие происходит в течение ограниченного времени в замкнутом пространстве» — это характерный очерковый приём (можно вспомнить тексты из
«физиологических» сборников

Сборники произведений в жанре бытового, нравоописательного очерка. Один из первых в России «физиологических» сборников — «Наши, списанные с натуры русскими», составленный Александром Башуцким. Самый известный — альманах «Физиология Петербурга» Некрасова и Белинского, ставший манифестом натуральной школы.

, отдельные произведения Помяловского, Николая Успенского, Златовратского). «Один день» — продуктивная и понятная модель, которую и после Солженицына используют «обзорные», «энциклопедические» тексты, уже не придерживающиеся реалистической повестки. В течение одного дня (и — практически всё время — в одном замкнутом пространстве) совершается действие «Москвы — Петушков»; явно с оглядкой на Солженицына пишет свой «День опричника» Владимир Сорокин. (Кстати, это не единственное сходство: гипертрофированно «народный» язык «Дня опричника» с его просторечием, неологизмами, инверсиями отсылает к языку рассказа Солженицына.) В сорокинском «Голубом сале» любовники Сталин и Хрущёв обсуждают повесть «Один день Ивана Денисóвича», написанную бывшим узником «крымских лагерей принудительной любви» (LOVEЛАГ); вожди народа недовольны недостаточным садизмом автора — здесь Сорокин пародирует давний спор между Солженицыным и Шаламовым. Несмотря на явно травестийный характер, вымышленная повесть сохраняет всё ту же «однодневную» структуру.

Карта исправительно-трудовых лагерей в СССР. 1945 год

Fine Art Images/Heritage Images/Getty Images

Почему у Ивана Денисовича номер Щ-854?

Присвоение номеров, разумеется, знак расчеловечивания — у зэков официально нет имён, отчеств и фамилий, к ним обращаются так: «Ю сорок восемь! Руки назад!», «Бэ пятьсот два! Подтянуться!» Внимательный читатель русской литературы вспомнит здесь «Мы» Замятина, где герои носят имена вроде Д-503, О-90, — но у Солженицына мы сталкиваемся не с антиутопией, а с реалистической подробностью. Номер Щ-854 не носит связи с реальной фамилией Шухова: у героя «Одного дня» кавторанга Буйновского номер Щ-311, у самого Солженицына был номер Щ-262. Такие номера зэки носили на одежде (на известной постановочной фотографии Солженицына номер нашит на телогрейке, брюках и кепке) и обязаны были следить за их состоянием — это сближает номера с жёлтыми звёздами, которые предписывалось носить евреям в нацистской Германии (свои отметки были у других преследуемых нацистами групп — цыган, гомосексуалов, свидетелей Иеговы…). В немецких концлагерях заключённые также носили номера на одежде, а в Освенциме их татуировали на руке.

Числовые коды вообще играют важную роль в лагерной
дегуманизации
20
Pomorska K. The Overcoded World of Solzhenitsyn // Poetics Today. 1980. Vol. 1. № 3, Special Issue: Narratology I: Poetics of Fiction. P. 165.

. Описывая ежеутренний развод, Солженицын говорит о разделении лагерников на бригады. Людей пересчитывают по головам, как скот:

— Первая! Вторая! Третья!

И пятёрки отделялись и шли цепочками отдельными, так что хоть сзади, хоть спереди смотри: пять голов, пять спин, десять ног.

А второй вахтёр — контролёр, у других перил молча стоит, только проверяет, счёт правильный ли.

Парадоксальным образом эти, казалось бы, ничего не стоящие головы важны для отчётности: «Человек — дороже золота. Одной головы за проволокой недостанет — свою голову туда добавишь». Таким образом, среди репрессивных сил лагеря одной из самых значительных оказывается бюрократия. Об этом говорят даже самые мелкие, абсурдные детали: например, соузнику Шухова Цезарю в лагере не сбрили усы, потому что на фотографии в следственном деле он в усах.

Штрафной изолятор Воркутлага. Республика Коми, 1930–40-е годы

РИА «Новости»

Телогрейка с номером, которую носили заключённые исправительно-трудовых лагерей

Lanmas/Alamy/ТАСС

В каком лагере сидел Иван Денисович?

В тексте «Одного дня» даётся понять, что этот лагерь — «каторжный», относительно новый (в нём никто ещё не отсидел полного срока). Речь идёт об особом лагере — такое название лагеря, созданные для политических заключённых, получили в 1948 году, хотя каторгу вернули в пенитенциарную систему ещё в 1943-м. Действие «Одного дня» происходит, как мы помним, в 1951-м. Из предыдущей лагерной одиссеи Ивана Денисовича следует, что большую часть своего срока он сидел в Усть-Ижме (Коми АССР) вместе с уголовниками. Его новые солагерники считают, что это ещё
не худшая участь

Назначение особых лагерей состояло в том, чтобы изолировать «врагов народа» от обычных заключённых. Режим в них был схож с тюремным: решётки на окнах, запирающиеся на ночь бараки, запрет покидать барак в нерабочее время и номера на одежде. Таких заключённых использовали на особо тяжёлых работах, например в шахтах. Однако, несмотря на более тяжёлые условия, для многих зэка политическая зона была лучшей участью, чем бытовой лагерь, где «политических» терроризировали «блатные».

: «Ты, Ваня, восемь сидел — в каких лагерях?.. Ты в бытовых сидел, вы там с бабами жили. Вы номеров не носили».

Указания на конкретное место в самом тексте рассказа — только косвенные: так, уже на первых страницах «старый лагерный волк» Кузёмин говорит вновь прибывшим: «Здесь, ребята, закон — тайга». Впрочем, эта поговорка была распространена во многих советских лагерях. Температура зимой в лагере, где сидит Иван Денисович, может опуститься ниже сорока градусов — но такие климатические условия тоже существуют много где: в Сибири, на Урале, на Чукотке, на Колыме, на Крайнем Севере. Зацепку могло бы дать название «Соцгородок» (с утра Иван Денисович мечтает, чтобы его бригаду не послали туда): поселений с таким названием (все их строили зэки) в СССР было несколько, в том числе в местах с суровым климатом, но именно типовое название и «обезличивает» место действия. Скорее нужно предполагать, что в лагере Ивана Денисовича отражены условия особлага, в котором сидел сам Солженицын: Экибастузский каторжный лагерь, впоследствии — часть
Степлага

Лагерь для политических заключённых, который находился в Карагандинской области Казахстана. Заключённые Степлага работали в шахтах: добывали уголь, медную и марганцевую руды. В 1954 году в лагере произошло восстание: пять тысяч заключённых потребовали приезда московской комиссии. Бунт был жестоко подавлен войсками. Через два года Степлаг ликвидировали.

в Казахстане.

Доска почёта исправительно-трудового лагеря

Fine Art Images/Heritage Images/Getty Images

За что сидел Иван Денисович?

Об этом Солженицын как раз пишет открыто: Иван Денисович воевал (ушел на фронт в 1941-м: «От бабы меня, гражданин начальник, в сорок первом году отставили») и попал в немецкий плен, потом прорвался оттуда к своим — но пребывание советского солдата в немецком плену нередко приравнивалось к измене родине. По данным
НКВД
21
Кривошеев Г. Ф. Россия и СССР в войнах XX века: Статистическое исследование / Под общей ред. Г. Ф. Кривошеева. М.: ОЛМА-Пресс, 2001. C. 453–464.

, из 1 836 562 вернувшихся в СССР военнопленных в ГУЛАГ по обвинению в измене попали 233 400 человек. Таких людей осуждали по статье 58, пункт 1а, УК РСФСР («Измена родине»).

А было вот как: в феврале сорок второго года на Северо-Западном окружили их армию всю, и с самолётов им ничего жрать не бросали, а и самолётов тех не было. Дошли до того, что строгали копыта с лошадей околевших, размачивали ту роговицу в воде и ели. И стрелять было нечем. И так их помалу немцы по лесам ловили и брали. И вот в группе такой одной Шухов в плену побыл пару дней, там же, в лесах, — и убежали они впятером. И ещё по лесам, по болотам покрались — чудом к своим попали. Только двоих автоматчик свой на месте уложил, третий от ран умер, — двое их и дошло. Были б умней — сказали б, что по лесам бродили, и ничего б им. А они открылись: мол, из плена немецкого. Из плена?? Мать вашу так! Фашистские агенты! И за решётку. Было б их пять, может, сличили показания, поверили б, а двоим никак: сговорились, мол, гады, насчёт побега.

Агенты контрразведки побоями вынудили Шухова подписать показания на себя («не подпишешь — бушлат деревянный, подпишешь — хоть поживёшь ещё малость»). Ко времени действия рассказа Иван Денисович сидит в лагере уже девятый год: он должен освободиться в середине 1952-го. Предпоследняя фраза рассказа — «Таких дней в его сроке от звонка до звонка было три тысячи шестьсот пятьдесят три» (обратим внимание на долгое, «словами», выписывание числительных) — не позволяет однозначно сказать, что Иван Денисович выйдет на свободу: ведь многие лагерники, отсидевшие свой срок, вместо освобождения получали новый; опасается этого и Шухов.

Сам Солженицын был осуждён по 10-му и 11-му пунктам 58-й статьи, за антисоветскую пропаганду и агитацию в условиях военного времени: в личных беседах и переписке он позволил себе критику в адрес Сталина. Накануне ареста, когда бои шли уже на территории Германии, Солженицын вывел свою батарею из немецкого окружения и был представлен к ордену Красного Знамени, но 9 февраля 1945 года его арестовали в Восточной Пруссии.

Ворота угольной шахты Воркутлага. Республика Коми, 1945 год

Laski Diffusion/Getty Images

Заключённые за работой. Озерлаг, 1950 год

ТАСС

Какое положение Иван Денисович занимает в лагере?

Социальную структуру ГУЛАГа можно описывать по-разному. Скажем, до учреждения особлагов контингент лагерей чётко разделялся на блатных и политических, «58-ю статью» (в Усть-Ижме Иван Денисович принадлежит, конечно, к последним). С другой стороны, заключённые делятся на тех, кто участвует в «общих работах», и «придурков» — тех, кто сумел занять более выгодное место, сравнительно лёгкую должность: например, устроиться в канцелярию или в хлеборезку, работать по специальности, нужной в лагере (портным, сапожником, врачом, поваром). Солженицын в «Архипелаге ГУЛАГ» пишет: «…Среди выживших, среди освободившихся, придурки составляют очень вескую долю; среди долгосрочников из Пятьдесят Восьмой — мне кажется — 9/10». Иван Денисович не принадлежит к «придуркам» и относится к ним презрительно (например, называет их обобщённо «придурнёй»). «Выбирая героя лагерной повести, я взял работягу, не мог взять никого другого, ибо только ему видны истинные соотношения лагеря (как только солдат пехоты может взвесить всю гирю войны, — но почему-то мемуары пишет не он). Этот выбор героя и некоторые резкие высказывания в повести озадачили и оскорбили иных бывших придурков», — объяснял Солженицын.

Среди работяг, как и среди «придурков», есть своя иерархия. К примеру, «один из последних бригадников» Фетюков, на воле — «большой начальник в какой-то конторе», не пользуется ничьим уважением; Иван Денисович про себя называет его «Фетюков-шакал». Другому бригаднику, Сеньке Клевшину, до особлага побывавшему в Бухенвальде, приходится, пожалуй, тяжелее, чем Шухову, но он с ним примерно на равных. Отдельное положение занимает бригадир Тюрин — он наиболее идеализированный персонаж в рассказе: всегда справедливый, способный выгородить своих и спасти их от убийственных условий. Шухов осознаёт свою подчинённость бригадиру (здесь важно, что по лагерным неписаным законам бригадир не относится к «придуркам»), но на короткое время может ощутить равенство с ним: «Иди, бригадир! Иди, ты там нужней! — (Зовёт Шухов его Андрей Прокофьевичем, но сейчас работой своей он с бригадиром сравнялся. Не то чтоб думал так: «Вот я сравнялся», а просто чует, что так.)».

Иван Денисыч! Молиться не о том надо, чтобы посылку прислали или чтоб лишняя порция баланды. Что высоко у людей, то мерзость перед Богом!

Александр Солженицын

Ещё более тонкая материя — отношения «простого человека» Шухова с зэками из интеллигентов. И советская, и неподцензурная критика порой упрекала Солженицына в недостаточном почтении к интеллигентам (автор презрительного термина «образованщина» и в самом деле подавал к этому повод). «Беспокоит меня в повести и отношение простого люда, всех этих лагерных работяг к тем интеллигентам, которые всё ещё переживают и всё ещё продолжают, даже в лагере, спорить об Эйзенштейне, о Мейерхольде, о кино и литературе и о новом спектакле Ю. Завадского… Порой чувствуется и авторское ироническое, а иногда и презрительное отношение к таким людям», — писал критик И. Чичеров. Владимир Лакшин подлавливает его на том, что о Мейерхольде в «Одном дне…» не сказано ни слова: для критика это имя — «лишь знак особо утончённых духовных интересов, своего рода свидетельство об
интеллигентности»
22
Лакшин В. Я. Иван Денисович, его друзья и недруги // Критика 50–60-х годов XX века / сост., преамбулы, примеч. Е. Ю. Скарлыгиной. М.: ООО «Агентство «КРПА Олимп», 2004. С. 116–170.

. В отношении Шухова к Цезарю Марковичу, которому Иван Денисович готов услужить и от которого ждёт ответных услуг, действительно есть ирония — но она, по Лакшину, связана не с интеллигентностью Цезаря, а с его обособленностью, всё с тем же умением устроиться, с сохраняемым и в лагере снобизмом: «Цезарь оборотился, руку протянул за кашей, на Шухова и не посмотрел, будто каша сама приехала по воздуху, — и за своё: — Но слушайте, искусство — это не что, а как». Солженицын не случайно ставит рядом «формалистическое» суждение об искусстве и пренебрежительный жест: в системе ценностей «Одного дня…» они вполне взаимосвязаны.

Воркутлаг. Республика Коми, 1930–40-е годы

ТАСС

Иван Денисович — автобиографический герой?

Некоторые читатели пытались угадать, в ком из героев Солженицын вывел самого себя: «Нет, это не сам Иван Денисович! И не Буйновский… А может быть, Тюрин? <…> Неужели фельдшер-литератор, который, не оставляя добрых воспоминаний, всё же не так и
плох?»
23
«Дорогой Иван Денисович!..» Письма читателей: 1962–1964. М.: Русский путь, 2012. C. 47.

 Собственный опыт — важнейший источник для Солженицына: свои ощущения и мытарства после ареста он передоверяет Иннокентию Володину, герою романа «В круге первом»; второй из главных героев романа, узник шарашки Глеб Нержин, подчёркнуто автобиографичен. В «Архипелаге ГУЛАГ» есть несколько глав, описывающих личный опыт Солженицына в лагере, в том числе попытки лагерной администрации склонить его к секретному сотрудничеству. Автобиографичен и роман «Раковый корпус», и рассказ «Матрёнин двор», не говоря уж о солженицынских мемуарах. В этом отношении фигура Шухова довольно далеко отстоит от автора: Шухов — «простой», неучёный человек (в отличие от Солженицына, учителя астрономии, он, например, не понимает, откуда после новолуния на небе берётся новый месяц), крестьянин, рядовой, а не комбат. Однако один из эффектов лагеря — как раз в том, что он стирает социальные различия: важной становится способность выжить, сохранить себя, заслужить уважение товарищей по несчастью (например, бывшие на воле начальниками Фетюков и Дэр — одни из самых неуважаемых людей в лагере). В соответствии с очерковой традицией, которой Солженицын вольно или невольно следовал, он выбрал не заурядного, но типичного («типического») героя: представителя самого обширного русского сословия, участника самой массовой и кровопролитной войны. «Шухов — обобщённый характер русского простого человека: жизнестойкий, «злоупорный», выносливый, мастер на все руки, лукавый — и добрый. Родной брат Василия Тёркина», — писал Корней Чуковский в отзыве на рассказ.

Солдат по фамилии Шухов действительно воевал вместе с Солженицыным, но в лагере не сидел. Сам лагерный опыт, в том числе работу на строительстве
БУРа

Барак усиленного режима.

 и ТЭЦ, Солженицын взял из собственной биографии — но признавал, что всего, через что прошёл его герой, сполна бы не вынес: «Вероятно, я не пережил бы восьми лет лагерей, если бы как математика меня не взяли на четыре года на так называемую шарашку».

Ссыльный Александр Солженицын в лагерной телогрейке. 1953 год

russianphoto.ru

Можно ли назвать «Один день Ивана Денисовича» христианским произведением?

Известно, что многие лагерники сохранили религиозность в самых жестоких условиях Соловков и Колымы. В отличие от Шаламова, для которого лагерь — абсолютно негативный опыт, убеждающий, что Бога
нет
24
Быков Д. Л. Советская литература. Расширенный курс. М.: ПРОЗАиК, 2015. C. 399–400, 403.

, Солженицыну лагерь помог укрепиться в вере. В течение жизни, в том числе после публикации «Ивана Денисовича», он сочинил несколько молитв: в первой из них он благодарил Бога за то, что смог «послать Человечеству отблеск лучей Твоих». Протопресвитер
Александр Шмеман

Александр Дмитриевич Шмеман (1921–1983) — священнослужитель, богослов. С 1945 по 1951 год Шмеман преподавал историю Церкви в Парижском Свято-Сергиевском православном богословском институте. В 1951 году переехал в Нью-Йорк, где работал в Свято-Владимирской семинарии, а в 1962 году стал её руководителем. В 1970 году Шмеман был возведён в сан протопресвитера — высшее иерейское звание для священнослужителей в браке. Отец Шмеман был известным проповедником, писал труды, посвящённые литургическому богословию, и почти тридцать лет вёл программу о религии на радио «Свобода».

, цитируя эту молитву, называет Солженицына великим христианским
писателем
25
Шмеман А., протопресв. Великий христианский писатель (А. Солженицын) // Шмеман А., протопресв. Основы русской культуры: Беседы на радио «Свобода». 1970–1971. М.: Издательство Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета, 2017. С. 353–369.

.

Исследовательница Светлана Кобец замечает, что «христианские топосы раскиданы по тексту «Одного дня». Намёки на них есть в изображениях, языковых формулах, условных
обозначениях»
26
Kobets S. The Subtext of Christian Asceticism in Aleksandr Solzhenitsyn’s One Day in the Life of Ivan Denisovich // The Slavic and East European Journal. 1998. Vol. 42. № 4. P. 661.

. Эти намёки приносят в текст «христианское измерение», которым, по мысли Кобец, в конечном итоге поверяется этика персонажей, а привычки лагерника, позволяющие ему выжить, восходят к христианскому аскетизму. Трудолюбивые, человечные, сохранившие нравственный стержень герои рассказа при таком взгляде уподобляются мученикам и праведникам (вспомним описание легендарного старого зэка Ю-81), а те, кто устроился поудобнее, например Цезарь, «не получают шанса на духовное
пробуждение»
27
Kobets S. The Subtext of Christian Asceticism in Aleksandr Solzhenitsyn’s One Day in the Life of Ivan Denisovich // The Slavic and East European Journal. 1998. Vol. 42. № 4. P. 668.

.

Один из солагерников Шухова — баптист Алёшка, безотказный и истово верующий человек, считающий, что лагерь — испытание, служащее к спасению человеческой души и Божьей славе. Его разговоры с Иваном Денисовичем восходят к «Братьям Карамазовым». Он пытается наставлять Шухова: замечает, что его душа «просится Богу молиться», поясняет, что «молиться не о том надо, чтобы посылку прислали или чтоб лишняя порция баланды. <…> Молиться надо о духовном: чтоб Господь с нашего сердца накипь злую снимал…» История этого персонажа проливает свет на советские репрессии против религиозных организаций. Алёшку арестовали на Кавказе, где располагалась его община: и он, и его товарищи получили двадцатипятилетние сроки.
Баптистов и евангельских христиан

В 1944 году евангельские христиане и баптисты, живущие на территории России, Украины и Белоруссии, объединились в одну конфессию. Вероучение евангельских христиан — баптистов основывается на Ветхом и Новом Завете, в конфессии отсутствует деление на духовенство и мирян, а крещение проводится только в сознательном возрасте.

активно преследовали в СССР с начала 1930-х, в годы Большого террора погибли важнейшие деятели русского баптизма — Николай Одинцов, Михаил Тимошенко, Павел Иванов-Клышников и другие. Другим, которых власть сочла менее опасными, дали стандартные лагерные сроки того времени — 8–10 лет. Горькая ирония в том, что эти сроки ещё кажутся лагерникам 1951 года посильными, «счастливыми»: «Это полоса была раньше такая счастливая: всем под гребёнку десять давали. А с сорок девятого такая полоса пошла — всем по двадцать пять, невзирая». Алёшка уверен, что православная церковь «от Евангелия отошла. Их не сажают или пять лет дают, потому что вера у них не твёрдая». Впрочем, вера самого Шухова далека от всех церковных институций: «В Бога я охотно верю. Только вот не верю я в рай и в ад. Зачем вы нас за дурачков считаете, рай и ад нам сулите?» Он же про себя отмечает, что «баптисты любят агитировать, вроде политруков».

Рисунки и комментарии Евфросинии Керсновской из книги «Сколько стоит человек». В 1941 году Керсновскую, жительницу захваченной СССР Бессарабии, этапировали в Сибирь, где она провела 16 лет

От чьего лица ведётся повествование в «Одном дне»?

Безличный повествователь «Ивана Денисовича» близок к самому Шухову, но не равен ему. С одной стороны, Солженицын отображает мысли своего героя и активно использует несобственно-прямую речь. Не раз и не два происходящее в рассказе сопровождается комментариями, будто бы исходящими от самого Ивана Денисовича. За выкриками кавторанга Буйновского: «Вы права не имеете людей на морозе раздевать! Вы
девятую статью

Согласно девятой статье УК РСФСР 1926 года, «меры социальной защиты не могут иметь целью причинение физического страдания или унижение человеческого достоинства и задачи возмездия и кары себе не ставят».

уголовного кодекса не знаете!..» следует такой комментарий: «Имеют. Знают. Это ты, брат, ещё не знаешь». В своей работе о языке «Одного дня» лингвист Татьяна Винокур приводит и другие примеры: «Трясёт бригадира всего. Трясёт, не уймётся никак», «дорвалась наша колонна до улицы, а мехзаводская позади жилого квартала скрылась». К этому приёму Солженицын прибегает, когда ему необходимо передать ощущения своего героя, часто — физические, физиологические: «Ничего, не шибко холодно на улице» или о кусочке колбасы, который достаётся Шухову вечером: «Зубами её! Зубами! Дух мясной! И сок мясной, настоящий. Туда, в живот пошёл». Об этом же говорят западные слависты, использующие термины «непрямой внутренний монолог», «изображённая речь»; британский филолог Макс Хейвард возводит этот приём к традиции русского
сказа
28
Rus V. J. One Day in the Life of Ivan Denisovich: A Point of View Analysis // Canadian Slavonic Papers / Revue Canadienne des Slavistes. Summer-Fall 1971. Vol. 13. № 2/3. P. 165, 167.

. Для повествователя сказовая форма и народный язык тоже органичны. С другой стороны, повествователь знает то, чего не может знать Иван Денисович: например, что фельдшер Вдовушкин пишет не медицинский отчёт, а стихотворение.

По мнению Винокур, Солженицын, постоянно смещая точку зрения, добивается «слияния героя и автора», — а переходя на местоимения первого лица («дорвалась наша колонна до улицы»), поднимается на ту «высшую ступень» такого слияния, «которая даёт ему возможность особенно настойчиво подчёркивать их сопереживания, ещё и ещё раз напоминать о своей непосредственной причастности к изображаемым
событиям»
29
Винокур Т. Г. О языке и стиле повести А. И. Солженицына «Один день Ивана Денисовича» // Вопросы культуры речи. 1965. Вып. 6. С. 16–17.

. Таким образом, хотя биографически Солженицын совсем не равен Шухову, он может сказать (подобно тому, как Флобер говорил об Эмме Бовари): «Иван Денисович — это я».

Как устроен язык в «Одном дне Ивана Денисовича»?

В «Одном дне Ивана Денисовича» смешано несколько языковых регистров. Обычно первым делом вспоминается «народная» речь самого Ивана Денисовича и приближенная к ней сказовая речь самого повествователя. В «Одном дне…» читатели впервые сталкиваются с такими характерными особенностями стиля Солженицына, как инверсия («А Соцбытгородок тот — поле голое, в увалах снежных»), использование пословиц, поговорок, фразеологизмов («испыток не убыток», «тёплый зяблого разве когда поймёт?», «в чужих руках всегда редька толще»), просторечная
компрессия

В лингвистике под компрессией понимают сокращение, сжатие языкового материала без существенного ущерба для содержания.

в разговорах персонажей («гарантийка» — гарантийный паёк, «Вечёрка» — газета «Вечерняя
Москва»)
30
 Дозорова Д. В. Компрессивные словообразовательные средства в прозе А. И. Солженицына (на материале повести «Один день Ивана Денисовича») // Наследие А. И. Солженицына в современном культурном пространстве России и зарубежья (к 95-летию со дня рождения писателя): Сб. мат. Междунар. науч.-практ. конф. Рязань: Концепция, 2014. С. 268–275.

. Обилие несобственно-прямой речи оправдывает очерковую манеру рассказа: у нас создаётся впечатление, что Иван Денисович не объясняет нам всё нарочно, как экскурсовод, а просто привык, для сохранения ясности ума, всё растолковывать самому себе. В то же время Солженицын не раз прибегает к авторским неологизмам, стилизованным под просторечие, — лингвист Татьяна Винокур называет такие примеры, как «недокурок», «обоспеть», «перевздохнуть», «дохрястывать»: «Это обновлённый состав слова, во много раз увеличивающий его эмоциональную значимость, выразительную энергию, свежесть его узнавания». Впрочем, хотя «народные» и экспрессивные лексемы в рассказе запоминаются больше всего, основной массив составляет всё же «общелитературная
лексика»
31 
Винокур Т. Г. О языке и стиле повести А. И. Солженицына «Один день Ивана Денисовича» // Вопросы культуры речи. 1965. Вып. 6. С. 16–32.

.

В лагерную речь крестьянина Шухова и его товарищей глубоко въедается блатной жаргон («кум» — оперуполномоченный, «стучать» — доносить, «кондей» — карцер, «шестёрка» — тот, кто услуживает другим, «попка» — солдат на вышке, «придурок» — заключённый, устроившийся в лагере на выгодную должность), бюрократический язык карательной системы (БУР — барак усиленного режима, ППЧ — планово-производственная часть, начкар — начальник караула). В конце рассказа Солженицын поместил небольшой словарик с разъяснением самых употребительных терминов и жаргонизмов. Порой эти регистры речи сливаются: так, жаргонное «зэк» образовано от советского сокращения «з/к» («заключённый»). Некоторые бывшие лагерники писали Солженицыну, что в их лагерях всегда произносили «зэкá», но после «Одного дня…» и «Архипелага ГУЛАГ» солженицынский вариант (возможно,
окказионализм

Окказионализмом называют новое слово, придуманное конкретным автором. В отличие от неологизма, окказионализм употребляется только в произведении автора и не уходит в широкое пользование.

) утвердился в языке.

Эту повесть о-бя-зан прочи-тать и выучить наизусть — каждый гражданин изо всех двухсот миллионов граждан Советского Союза

Анна Ахматова

Отдельный пласт речи в «Одном дне…» — ругательства, которые шокировали часть читателей, но встретили понимание у лагерников, знавших, что Солженицын здесь отнюдь не сгустил краски. При публикации Солженицын согласился прибегнуть к купюрам и
эвфемизмам

Слово или выражение, которое заменяет грубое, неудобное высказывание.

: заменил букву «х» на «ф» (так появились знаменитые «фуяслице» и «фуёмник», зато Солженицын сумел отстоять «смехуёчки»), где-то поставил отточия («Стой, …яди!», «Не буду я с этим м…ком носить!»). Брань всякий раз служит для выражения экспрессии — угрозы или «отвода души». Речь главного героя в основном от мата свободна: единственный эвфемизм — непонятно, авторский или самого Шухова: «Шухов проворно спрятался от Татарина за угол барака: второй раз попадёшься — опять пригребётся». Забавно, что в 1980-е «Один день…» изымали из американских школ из-за ругательств. «Я получал негодующие письма от родителей: как можно такую мерзость печатать!» — вспоминал
Солженицын
32 
Солженицын А. И. Бодался телёнок с дубом: Очерки литературной жизни. М.: Согласие, 1996. C. 54.

. При этом писатели неподцензурной литературы, например Владимир Сорокин, на чей «День опричника» явно повлиял рассказ Солженицына, как раз упрекали его — и других русских классиков — в излишней стыдливости: «У Солженицына в «Иване Денисовиче» мы наблюдаем жизнь зэков, и — ни одного матерного слова! Только — «маслице-фуяслице». Мужики в «Войне и мире» у Толстого ни одного бранного слова не произносят. Это позор!»

Лагерные рисунки художника Юло Соостера. Соостер отбывал срок в Карлаге с 1949 по 1956 год

«Один день Ивана Денисовича» — рассказ или повесть?

Солженицын подчёркивал, что его произведение — рассказ, но редакция «Нового мира», очевидно смущённая объёмом текста, предложила автору опубликовать его как повесть. Солженицын, не думавший, что публикация вообще возможна, согласился, о чём впоследствии жалел: «Зря я уступил. У нас смываются границы между жанрами и происходит обесценение форм. «Иван Денисович» — конечно рассказ, хотя и большой, нагруженный». Он доказывал это, развивая собственную теорию прозаических жанров: «Мельче рассказа я бы выделял новеллу — лёгкую в построении, чёткую в сюжете и мысли. Повесть — это то, что чаще всего у нас гонятся называть романом: где несколько сюжетных линий и даже почти обязательна протяжённость во времени. А роман (мерзкое слово! нельзя ли иначе?) отличается от повести не столько объёмом, и не столько протяжённостью во времени (ему даже пристала сжатость и динамичность), сколько — захватом множества судеб, горизонтом огляда и вертикалью
мысли»
32
Солженицын А. И. Бодался телёнок с дубом: Очерки литературной жизни. М.: Согласие, 1996. C. 28.

. Упорно называя «Один день…» рассказом, Солженицын явно имеет в виду очерковую манеру собственного письма; в его понимании для жанрового наименования имеет значение содержание текста: один день, охватывающий характерные подробности среды, — не материал для романа или повести. Как бы то ни было, победить верно отмеченную тенденцию «смывания» границ между жанрами едва ли возможно: несмотря на то что архитектура «Ивана Денисовича» действительно характернее для рассказа, из-за объёма его хочется назвать чем-то бóльшим.

Гончар в Воркутлаге. Республика Коми, 1945 год

Laski Diffusion/Getty Images

Что сближает «Один день Ивана Денисовича» с советской прозой?

Конечно, по времени и месту написания и публикации «Один день Ивана Денисовича» и есть советская проза. Этот вопрос, однако, о другом: о сущности «советского».

Эмигрантская и зарубежная критика, как правило, прочитывала «Один день…» как антисоветское и антисоцреалистическое
произведение
34 
Hayward M. Solzhenitsyn’s Place in Contemporary Soviet Literature // Slavic Review. 1964. Vol. 23. № 3. Pp. 432–436.

. Один из самых известных критиков-эмигрантов
Роман Гуль

Роман Борисович Гуль (1896–1986) — критик, публицист. Во время Гражданской войны участвовал в Ледяном походе генерала Корнилова, воевал в армии гетмана Скоропадского. С 1920 года Гуль жил в Берлине: выпускал литературное приложение к газете «Накануне», писал романы о Гражданской войне, сотрудничал с советскими газетами и издательствами. В 1933 году, освободившись из нацистской тюрьмы, эмигрировал во Францию, там написал книгу о пребывании в немецком концлагере. В 1950 году Гуль переехал в Нью-Йорк и начал работу в «Новом журнале», который позже возглавил. С 1978 года публиковал в нём мемуарную трилогию «Я унёс Россию. Апология эмиграции».

в 1963 году опубликовал в «Новом журнале» статью «Солженицын и соцреализм»: «…Произведение рязанского учителя Александра Солженицына как бы зачёркивает весь соцреализм, т. е. всю советскую литературу. Эта повесть не имеет с ней ничего общего». Гуль предполагал, что произведение Солженицына, «минуя советскую литературу… вышло прямо из дореволюционной литературы. Из — Серебряного века. И в этом её сигнализирующее
значение»
35 
Гуль Р. Б. А. Солженицын и соцреализм: «Один день. Ивана Денисовича» // Гуль Р. Б. Одвуконь: Советская и эмигрантская литература. Н.-Й.: Мост, 1973. С. 83.

. Сказовый, «народный» язык рассказа Гуль сближает даже «не с Горьким, Буниным, Куприным, Андреевым, Зайцевым», а с Ремизовым и эклектичным набором «писателей ремизовской школы»: Пильняком, Замятиным,
Шишковым

Вячеслав Яковлевич Шишков (1873–1945) — писатель, инженер. С 1900 года Шишков проводил экспедиционные исследования сибирских рек. В 1915 году Шишков переехал в Петроград и при содействии Горького издал сборник рассказов «Сибирский сказ». В 1923 году вышла «Ватага», книга о Гражданской войне, в 1933-м — «Угрюм-река», роман о жизни в Сибири на рубеже веков. Последние семь лет жизни Шишков работал над исторической эпопеей «Емельян Пугачёв».

, Пришвиным,
Клычковым

Сергей Антонович Клычков (1889–1937) — поэт, писатель, переводчик. В 1911 году вышел первый поэтический сборник Клычкова «Песни», в 1914-м — сборник «Потаённый сад». В 1920-е годы Клычков сблизился с «новокрестьянскими» поэтами: Николаем Клюевым, Сергеем Есениным, с последним он делил комнату. Клычков — автор романов «Сахарный немец», «Чертухинский балакирь», «Князь мира», занимался переводами грузинской поэзии и киргизского эпоса. В 1930-е годы Клычкова клеймили как «кулацкого поэта», в 1937 году его расстреляли по ложному обвинению.

. «Словесная ткань повести Солженицына родственна ремизовской своей любовью к словам с древним корнем и к народному произношению многих слов»; как и у Ремизова, «в словаре Солженицына — очень выразительный сплав архаики с ультрасоветской разговорной речью, смесь сказочного с
советским»
36 
Гуль Р. Б. А. Солженицын и соцреализм: «Один день. Ивана Денисовича» // Гуль Р. Б. Одвуконь: Советская и эмигрантская литература. Н.-Й.: Мост, 1973. С. 87–89.

.

Сам Солженицын всю жизнь писал о соцреализме с презрением, называл его «клятвой воздержания от
правды»
37 
Николсон М. А. Солженицын как «социалистический реалист» / авториз. пер. с англ. Б. А. Ерхова // Солженицын: Мыслитель, историк, художник. Западная критика: 1974–2008: Сб. ст. / сост. и авт. вступ. ст. Э. Э. Эриксон, мл.; коммент. О. Б. Василевской. М.: Русский путь, 2010. С. 476–477.

. Но и модернизм, авангардизм он решительно не принимал, считая его предвестием «разрушительнейшей физической революции XX века»; филолог Ричард Темпест считает, что «Солженицын научился применять модернистские средства ради достижения антимодернистских
целей»
38 
Темпест Р. Александр Солженицын — (анти)модернист / пер. с англ. А. Скидана // Новое литературное обозрение. 2010. С. 246–263.

.

Шухов — обобщённый характер русского простого человека: жизнестойкий, «злоупорный», выносливый, мастер на все руки, лукавый — и добрый 

Корней Чуковский

В свою очередь, советские рецензенты, когда Солженицын официально был в фаворе, настаивали на вполне советском и даже «партийном» характере рассказа, видя в нём чуть ли не воплощение соцзаказа на разоблачение сталинизма. Гуль мог иронизировать над этим, советский читатель мог предполагать, что «правильные» рецензии и предисловия пишутся для отвода глаз, но если бы «Один день…» был стилистически совершенно чужероден советской литературе, едва ли его бы напечатали.

К примеру, из-за кульминации «Одного дня Ивана Денисовича» — стройки ТЭЦ — было сломано много копий. Некоторые бывшие заключённые увидели здесь фальшь, тогда как Варлам Шаламов считал трудовое рвение Ивана Денисовича вполне правдоподобным («Тонко и верно показано увлечение работой Шухова… <…> Возможно, что такого рода увлечение работой и спасает людей»). А критик Владимир Лакшин, сравнив «Один день…» с «невыносимо скучными» производственными романами, увидел в этой сцене чисто литературный и даже дидактический приём — Солженицыну удалось не просто захватывающе описать работу каменщика, но и показать горькую иронию исторического парадокса: «Когда на картину труда жестоко-принудительного как бы наплывает картина труда свободного, труда по внутреннему побуждению — это заставляет глубже и острее понять, чего стоят такие люди, как наш Иван Денисович, и какая преступная нелепость держать их вдали от родного дома, под охраной автоматов, за колючей
проволокой»
39 
Лакшин В. Я. Иван Денисович, его друзья и недруги // Критика 50–60-х годов XX века / сост., преамбулы, примеч. Е. Ю. Скарлыгиной. М.: ООО «Агентство «КРПА Олимп», 2004. С. 143.

.

Лакшин тонко улавливает и родство знаменитой сцены со схематичными кульминациями соцреалистических романов, и то, каким образом Солженицын отступает от канона. Дело в том, что и соцреалистические нормативы, и реализм Солженицына основываются на некоем инварианте, берущем начало в русской реалистической традиции XIX века. Получается, что Солженицын делает то же, что официозные советские писатели, — только не в пример лучше, оригинальнее (не говоря уж о контексте сцены). Американский исследователь Эндрю Вахтель и вовсе считает, что «Один день Ивана Денисовича» «необходимо читать как соцреалистическое произведение (по крайней мере исходя из понимания соцреализма в 1962 году)»: «Я ни в коем случае не принижаю этим достижений Солженицына… <…> он… воспользовался самыми стёртыми клише социалистического реализма и использовал их в тексте, почти полностью заслонившем свои литературные и культурные
источники»
40 
Wachtel A. One Day — Fifty Years Later // Slavic Review. 2013. Vol. 72. № 1. P. 117.

.

Публикации

«Новый мир». Москва, 1962 год
«Роман-газета». Москва, 1963 год
Издательство «Советский писатель». Москва, 1963 год
Издательство Signet Classics. Нью-Йорк, 1963 год
Издательство «Интербук». Москва, 1990 год
Издательство «Азбука». Москва, 2012 год

В какой роли Иван Денисович появляется в «Архипелаге ГУЛАГ»?

Солженицын писал, что «Иван Денисович» стал «пьедесталом для «Архипелага ГУЛАГ»: многие лагерники, прочитавшие «Один день…», присылали ему свои воспоминания — «так я собрал неописуемый материал, который в Советском Союзе и собрать нельзя, — только благодаря «Ивану
Денисовичу»
41 
Солженицын А. И. Публицистика: В 3 т. Ярославль: Верхняя Волга, 1997. Т. 3. C. 92–93.

. Но и в самом тексте «Архипелага» Иван Денисович появляется как человек, хорошо знающий лагерную жизнь: автор вступает со своим героем в диалог. Так, во втором томе Солженицын предлагает ему рассказать, как ему выжить в каторжном лагере, «если фельдшером его не возьмут, санитаром тоже, даже освобождения липового ему на один день не дадут? Если у него недостаток грамоты и избыток совести, чтоб устроиться придурком в зоне?» Вот как, например, Иван Денисович рассказывает про «мостырку» — то есть намеренное доведение себя до
болезни
42 
Солженицын А. И. Архипелаг ГУЛАГ: В 3 т. М.: Центр «Новый мир», 1990. T. 2. C. 145.

:

«Другое дело — мостырка, покалечиться так, чтоб и живу остаться, и инвалидом. Как говорится, минута терпения — год кантовки. Ногу сломать, да потом чтоб срослась неверно. Воду солёную пить — опухнуть. Или чай курить — это против сердца. А табачный настой пить — против лёгких хорошо. Только с мерою надо делать, чтоб не перемостырить да через инвалидность в могилку не скакнуть».

Таким же узнаваемым разговорным, «сказовым» языком, полным лагерных идиом, Иван Денисович рассказывает о других способах спастись от убийственной работы — попасть в ОП (у Солженицына — «отдыхательный», официально — «оздоровительный пункт») или добиться актировки — ходатайства об освобождении по состоянию здоровья. Кроме того, Ивану Денисовичу доверено рассказать о других деталях лагерного быта: «Как чай в лагере заместо денег идёт… Как чифирят — пятьдесят грамм на стакан — и в голове виденья», и так далее. Наконец, именно его рассказ в «Архипелаге» предваряет главу о женщинах в лагере: «А самое хорошее дело — не напарника иметь, а напарницу. Жену лагерную, зэчку. Как говорится —
поджениться»
43 
Солженицын А. И. Архипелаг ГУЛАГ: В 3 т. М.: Центр «Новый мир», 1990. T. 2. C. 148.

.

В «Архипелаге» Шухов не равен Ивану Денисовичу из рассказа: тот не думает о «мостырке» и чифире, не вспоминает о женщинах. Шухов «Архипелага» — ещё более собирательный образ бывалого зэка, сохранивший речевую манеру более раннего персонажа.

Как на «Один день Ивана Денисовича» отреагировал Варлам Шаламов?

Известно, что два главных автора русской лагерной прозы — Солженицын и Шаламов — были в натянутых отношениях; Шаламов со временем начал отзываться о Солженицыне прямо враждебно. Но так было не всегда: Солженицын, ещё в 1956 году прочитав ходившие по рукам стихи Шаламова, подумал: «Вот он, брат! из тайных братьев, о которых я знал, не
сомневался»
43
Солженицын А. И. Бодался телёнок с дубом: Очерки литературной жизни. М.: Согласие, 1996. C. 16.

, а Шаламов, прочитав в «Новом мире» «Один день…», обратился к Солженицыну с благодарным и прочувствованным письмом-рецензией; их переписка продолжалась несколько лет. «Повесть — как стихи — в ней всё совершенно, всё целесообразно. Каждая строка, каждая сцена, каждая характеристика настолько лаконична, умна, тонка и глубока, что я думаю, что «Новый мир» с самого начала своего существования ничего столь цельного, столь сильного не печатал, — писал Шаламов Солженицыну. — <…> В повести всё достоверно». В отличие от многих читателей, не знавших лагеря, он хвалил Солженицына за использование брани («лагерный быт, лагерный язык, лагерные мысли не мыслимы без матерщины, без ругани самым последним словом»).

Как и другие бывшие заключённые, Шаламов отмечал, что лагерь Ивана Денисовича — «лёгкий», не совсем настоящий» (в отличие от Усть-Ижмы, настоящего лагеря, который «пробивается в повести, как белый пар сквозь щели холодного барака»): «В каторжном лагере, где сидит Шухов, у него есть ложка, ложка для настоящего лагеря — лишний инструмент. И суп, и каша такой консистенции, что можно выпить через борт, около санчасти ходит кот — невероятно для настоящего лагеря — кота давно бы съели». «Блатарей в Вашем лагере нет! — писал он Солженицыну. — Ваш лагерь без вшей! Служба охраны не отвечает за план, не выбивает его прикладами. <…> Хлеб оставляют дома! Ложками едят! Где этот чудный лагерь? Хоть бы с годок там посидеть в своё время». Всё это не означает, что Шаламов обвинял Солженицына в вымысле или приукрашивании действительности: сам Солженицын в ответном письме признавал, что его лагерный опыт по сравнению с шаламовским «был короче и легче», вдобавок Солженицын с самого начала собирался показать «лагерь очень благополучный и в очень благополучный день».

В лагере вот кто подыхает: кто миски лижет, кто на санчасть надеется да кто к куму ходит стучать

Александр Солженицын

Единственную фальшь повести Шаламов видел в фигуре кавторанга Буйновского. Он считал, что типичной фигура спорщика, который кричит конвою «Вы не имеете права» и тому подобное, была только в 1938 году: «Все, так кричавшие, были расстреляны». Шаламову кажется неправдоподобным, что кавторанг не знал о лагерной реальности: «С 1937 года в течение четырнадцати лет на его глазах идут расстрелы, репрессии, аресты, берут его товарищей, и они исчезают навсегда. А кавторанг не даёт себе труда даже об этом подумать. Он ездит по дорогам и видит повсюду караульные лагерные вышки. И не даёт себе труда об этом подумать. Наконец он прошёл следствие, ведь в лагерь-то попал он после следствия, а не до. И всё-таки ни о чём не подумал. Он мог этого не видеть при двух условиях: или кавторанг четырнадцать лет пробыл в дальнем плавании, где-нибудь на подводной лодке, четырнадцать лет не поднимаясь на поверхность. Или четырнадцать лет сдавал в солдаты бездумно, а когда взяли самого, стало нехорошо».

В этом замечании сказывается скорее мировоззрение Шаламова, прошедшего через самые страшные лагерные условия: люди, сохранявшие какое-то благополучие или сомнения после пережитого опыта, вызывали у него подозрение. Дмитрий Быков сравнивает Шаламова с узником Освенцима, польским писателем Тадеушем Боровским: «То же неверие в человека и тот же отказ от любых утешений — но Боровский пошёл дальше: он каждого выжившего поставил под подозрение. Раз выжил — значит, кого-то предал или чем-то
поступился»
44
Быков Д. Л. Советская литература. Расширенный курс. М.: ПРОЗАиК, 2015. C. 405–406.

.

В своём первом письме Шаламов наставляет Солженицына: «Помните, самое главное: лагерь — отрицательная школа с первого до последнего дня для кого угодно». Не только переписка Шаламова с Солженицыным, но — в первую очередь — «Колымские рассказы» способны убедить любого, кому кажется, что в «Одном дне Ивана Денисовича» показаны нечеловеческие условия: бывает много, много хуже.

список литературы

  • Абелюк Е. С., Поливанов К. М. История русской литературы XX века: Книга для просвещённых учителей и учеников: В 2 кн. М.: Новое литературное обозрение, 2009.
  • Быков Д. Л. Советская литература. Расширенный курс. М.: ПРОЗАиК, 2015.
  • Винокур Т. Г. О языке и стиле повести А. И. Солженицына «Один день Ивана Денисовича» // Вопросы культуры речи. 1965. Вып. 6. С. 16–32.
  • Гуль Р. Б. А. Солженицын и соцреализм: «Один день Ивана Денисовича» // Гуль Р. Б. Одвуконь: Советская и эмигрантская литература. Н.-Й.: Мост, 1973. С. 80–95.
  • Дозорова Д. В. Компрессивные словообразовательные средства в прозе А. И. Солженицына (на материале повести «Один день Ивана Денисовича») // Наследие А. И. Солженицына в современном культурном пространстве России и зарубежья (к 95-летию со дня рождения писателя): Сб. мат. Междунар. науч.-практ. конф. Рязань: Концепция, 2014. С. 268–275.
  • «Дорогой Иван Денисович!..» Письма читателей: 1962–1964. М.: Русский путь, 2012.
  • Лакшин В. Я. Иван Денисович, его друзья и недруги // Критика 50–60-х годов XX века / сост., преамбулы, примеч. Е. Ю. Скарлыгиной. М.: ООО «Агентство «КРПА Олимп», 2004. С. 116–170.
  • Лакшин В. Я. «Новый мир» во времена Хрущёва. Дневник и попутное (1953–1964). М.: Книжная палата, 1991.
  • Медведев Ж. А. Десять лет после «Одного дня Ивана Денисовича». L.: MacMillan, 1973.
  • Николсон М. А. Солженицын как «социалистический реалист» / авториз. пер. с англ. Б. А. Ерхова // Солженицын: Мыслитель, историк, художник. Западная критика: 1974–2008: Сб. ст. / сост. и авт. вступ. ст. Э. Э. Эриксон, мл.; коммент. О. Б. Василевской. М.: Русский путь, 2010. С. 476–498.
  • О лагерях «вспоминает» комбриг ВЧК-ОГПУ… // Посев. 1962. № 51–52. С. 14–15.
  • Рассадин С. И. Что было, чего не было… // Литературная газета. 1990. № 18. С. 4.
  • Россия и СССР в войнах XX века: Статистическое исследование / под общей ред. Г. Ф. Кривошеева. М.: ОЛМА-Пресс, 2001.
  • Сараскина Л. И. Александр Солженицын. М.: Молодая гвардия, 2009.
  • Солженицын А. И. Архипелаг ГУЛАГ: В 3 т. М.: Центр «Новый мир», 1990.
  • Солженицын А. И. Бодался телёнок с дубом: Очерки литературной жизни. М.: Согласие, 1996.
  • Солженицын А. И. Публицистика: В 3 т. Ярославль: Верхняя Волга, 1997.
  • Слово пробивает себе дорогу: Сборник статей и документов об А. И. Солженицыне. 1962–1974 / вступ. Л. Чуковской, сост. В. Глоцера и Е. Чуковской. М.: Русский путь, 1998.
  • Темпест Р. Александр Солженицын — (анти)модернист / пер. с англ. А. Скидана // Новое литературное обозрение. 2010. С. 246–263.
  • Чуковская Л. К. Записки об Анне Ахматовой: В 3 т. М.: Согласие, 1997.
  • Чуковский К. И. Дневник: 1901–1969: В 2 т. М.: ОЛМА-Пресс Звёздный мир, 2003.
  • Шмеман А., протопресв. Великий христианский писатель (А. Солженицын) // Шмеман А., протопресв. Основы русской культуры: Беседы на радио «Свобода». 1970–1971. М.: Издательство Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета, 2017. С. 353–369.
  • Hayward M. Solzhenitsyn’s Place in Contemporary Soviet Literature // Slavic Review. 1964. Vol. 23. № 3. Pp. 432–436.
  • Kobets S. The Subtext of Christian Asceticism in Aleksandr Solzhenitsyn’s One Day in the Life of Ivan Denisovich // The Slavic and East European Journal. 1998. Vol. 42. № 4. Pp. 661–676.
  • Magner T. F. [Alexander Solzhenitsyn. One Day in the Life of Ivan Denisovich] // The Slaviс and East European Journal. 1963. Vol. 7. № 4. Pp. 418–419.
  • Pomorska K. The Overcoded World of Solzhenitsyn // Poetics Today. 1980. Vol. 1. № 3, Special Issue: Narratology I: Poetics of Fiction. Pp. 163–170.
  • Reeve F. D. The House of the Living // Kenyon Review. 1963. Vol. 25. № 2. Pp. 356–360.
  • Rus V. J. One Day in the Life of Ivan Denisovich: A Point of View Analysis // Canadian Slavonic Papers / Revue Canadienne des Slavistes. Summer-Fall 1971. Vol. 13. № 2/3. Pp. 165–178.
  • Wachtel A. One Day — Fifty Years Later // Slavic Review. 2013. Vol. 72. № 1. Pp. 102–117.

kostyad - "Один день Ивана Денисовича"

17 ноября 1962 году в журнале «Новый мир» впервые была опубликована повесть Александра Солженицына «Один день Ивана Денисовича».

Первоначально произведение называлось «Щ-854». Причем, автор его считал рассказом, но в журнале «Новый мир» для весомости назвали его повестью. «Один день Ивана Денисовича» не только принес всемирную славу Александру Солженицыну, но и, как считают некоторые историки, повлиял на ход истории нашей страны.

В произведении рассказывается об одном дне из жизни советского заключённого, русского крестьянина и солдата Ивана Денисовича Шухова. Оно было задумано в лагере в Экибастузе, северный Казахстан, зимой 1950—1951 годов, написан в 1959 году в Рязани, где в июне 1957 года Александр Исаевич окончательно поселился по возвращении из вечной ссылки. Работа заняла меньше полутора месяцев. В 1961 году Солженицыным был создан облегченный вариант, без некоторых резких суждений.

После речи Хрущёва на XXII съезде КПСС машинописный экземпляр рассказа 10 ноября 1961 года был передан Солженицыным через Раису Орлову, жену друга по камере на «шарашке» Льва Копелева,— в отдел прозы редакции журнала «Новый мир». Автор на обложке был не указан. Поэтому начальник отдела Анна Берзер по предложению Копелева написала А.Рязанский (по месту жительства автора).

Почти через месяц Берзер отдала рукопись на ознакомление главному редактору «Нового мира» Александру Твардовского, на которого произведение произвело сильное впечатление. Через пару дней он вызывает Солженицына телеграммой в редакцию «Нового мира». 12 декабря 1961 состоялась его встреча с Твардовским, Берзер, Кондратовичем, Заксом, Дементьевым . Рассказ, который изначально назывался «Щ-854. Один день одного зэка», было предложено назвать повестью под названием «Один день Ивана Денисовича». Между редакцией и автором был заключён договор.

Для продвижения повести в печать Твардовский собрал отзывы таких маститых авторов, как Корней Чуковский, Самуил Маршак, Константин Федин, Константин Паустовский, Илья Эренбург. Например, присланный Чуковским отзыв назывался «Литературное чудо».

Члены редколлегии «Нового мира», в частности, Андрей Дементьев и ответственные чиновники ЦК высказали автору ряд критических замечаний политического характера. Как писал сам Солженицын: «И, самое смешное для меня, ненавистника Сталина, — хоть один раз требовалось назвать Сталина как виновника бедствий. (И действительно — он ни разу никем не был в рассказе упомянут! Это не случайно, конечно, у меня вышло: мне виделся советский режим, а не Сталин один.) Я сделал эту уступку: помянул «батьку усатого» один раз…».

В июле 1962 года Твардовский, чувствуя цензурную непроходимость рассказа в печать по политическим мотивам, составил краткое предисловие к рассказу и письмо на имя первого секретаря ЦК КПСС Никиты Хрущева с краткой оценкой произведения. 6 августа Твардовский передал письмо и рукопись «Ивана Денисовича» помощнику Хрущева.

В сентябре помощник главы государства Лебедев в часы отдыха стал читать рассказ Хрущеву. Тот был потрясен и распорядился предоставить в ЦК КПСС 23 экземпляра «Ивана Денисовича» для ведущих деятелей КПСС. 5 сентября Лебедев передал Твардовскому, что рассказ Хрущевым одобрен. 12 октября 1962 года под давлением Хрущёва Президиум ЦК КПСС принял решение о публикации рассказа, а 20 октября Хрущёв объявил Твардовскому об этом решении Президиума. В период с 1 по 6 ноября появилась первая журнальная корректура рассказа.

Номер журнала «Новый мир» с публикацией «Одного дня Ивана Денисовича» стал поступать читателям 18 ноября 1962 года. Вечером 19 ноября около 2000 экземпляров журнала были завезены в Кремль для участников очередного пленума ЦК КПСС. Первоначально тираж журнала составлял 96 900 экземпляров, но по разрешению ЦК КПСС было отпечатано ещё 25 000. В январе 1963 года повесть была напечатана в «Роман-газете», а позже отдельной книгой в издательстве «Советский писатель». Однако это не смогло полноценно обеспечить спрос населения, поэтому граждане занимали в библиотеках очереди для того, чтобы прочитать произведение. Анна Ахматова, в частности, сказала: «Эту повесть обязан прочитать и выучить наизусть — каждый гражданин изо всех двухсот миллионов граждан Советского Союза».

В 1971—1972 годах все издания «Ивана Денисовича», включая журнальное, негласно изымались из публичных библиотек и уничтожались. Из журнала страницы с текстом рассказа просто вырывали, фамилию автора и название рассказа в оглавлении — замазывали. Официально Главное управление по охране государственных тайн в печати при Совете Министров СССР по согласованию с ЦК КПСС приняло решение изъять произведения Солженицына из библиотек массового пользования и книготорговой сети 28 января 1974 года. 14 февраля 1974 года, после изгнания писателя из СССР, вышел специально посвящённый Солженицыну приказ Главлита № 10, где были перечислены подлежащие изъятию из библиотек общественного пользования номера журнала «Новый мир» с произведениями писателя (№ 11, 1962; № 1, 7, 1963; № 1, 1966) и отдельные издания «Одного дня Ивана Денисовича», включая перевод на эстонский язык и книгу «для слепых». Приказ был снабжён примечанием: «Изъятию подлежат также иностранные издания (в том числе газеты и журналы) с произведениями указанного автора». Запрет снят запиской Идеологического отдела ЦК КПСС от 31 декабря 1988 год. Снова «Один день Ивана Денисовича» издается на родине с 1990 года.

  • Какое название носит спектакль а гоголь сюита б ревизская сказка в великий насмешник россии
  • Какое первое слово в названиях всех сказок пушкина
  • Какое название носит самый известный сборник арабских сказок составленный примерно в 11 веке
  • Какое календарное время описывает и а бунин в своем рассказе антоновские яблоки
  • Какое первое задание дал царь своим невесткам в сказке царевна лягушка