Кто из карельских художников иллюстрировал сказки топелиуса

В нашей библиотеке есть книги с замечательными иллюстрациями Тамары Юфы. И мне всё хотелось подготовить пост о ней,но,как всегда,желание и возможности часто не совпадают…а тут, в интернете,вроде бы случайно (а ничего случайного не бывает!), я увидела интервью с иллюстрациями художницы и предлагаю вашему вниманию этот материал. 

Добавлю и несколько других иллюстраций, которые я нашла  в интернете, чтобы было более полное представление о художнике.

Конечно, каждый цикл, будь то иллюстрации в «Калевале», «Снежной королеве», сказкам Топелиуса, достоййны отдельных постов, но время поджимает, и лучше уж так, чем ждать и не дождаться осуществления этих планов.

Тамара Юфа: «Я родом из XIX века»

автор статьи Наталья Лайдинен

Художница, чьи работы еще полвека назад покорили профессионалов, любителей живописи и графики, в последние годы живет уединенно. 

Тем не менее мне удалось встретиться и побеседовать с Тамарой Григорьевной о жизни и ее творчестве.

О семье, войне и детстве в Ельце

Мое детство прошло в деревне Волчье, утопавшей в зелени и садах, неподалеку от старинного русского города Елец. 

Помню наш уютный красивый дом из настоящего кирпича. Лесов и водоемов рядом было немного, ходили на колодец, брали дождевую воду. Малая родина запомнилась мне золотыми полями пшеницы, живописными холмами, зелеными просторами. Девчонками все лето бегали босиком по округе, гуляли, стерегли гусей.

Как принято в деревне, у каждой было свое задание, к труду нас приучали с раннего возраста. 

Однажды, гуляя по территории московского Кремля, я подняла обломок кирпича и привезла на память – так он мне напомнил о счастливом детстве и милой сердцу деревне. Как раз из такого старого кирпича был построен наш дом, теперь таких не делают.

Моя мама Тоня была настоящей красавицей, с зелеными глазами и густыми темными волосами. 

Она всю жизнь много и напряженно работала. Мама окончила школу кружевниц в Ельце, знаменитом мировом центре кружевоплетения.

 Все, и молодые, и пожилые, в наших краях целыми деревнями издавна плели и продавали кружево, которое пользовалось большой популярностью даже во Франции. Елецкое кружево отличалось от вологодского тем, что мастерицы плели узоры из тончайших нитей, получались невесомые снежинки.

Потом, когда работы по кружевоплетению стало меньше, мама трудилась в столовой в летной части. 

Часто вспоминала историю, как однажды перед полетом не налила молоденькому летчику сто граммов – начальство не разрешало, она очень боялась, что ее уволят, а у нее я на руках. Парень ее очень просил, уговаривал, но она стояла на своем. Из того полета офицер не вернулся… 

Мама всю жизнь горько сожалела об этом эпизоде и о неисполненной последней просьбе.

Мы не были богаты, но двери нашего дома всегда были открыты для странников. 

Если кто-то просился переночевать, мы всегда впускали, давали место на лавке, кормили чем могли, а люди рассказывали нам интересные истории.

 Такая была традиция во всей деревне.

Отец ушел на фронт и воевал всю войну. В деревне мы порой слышали странный гул, как будто где-то грохотала дальняя гроза. 

Мы знали, что в окрестностях идут бои. Про немцев часто говорили, что если они придут в деревню, могут вырезать, убить всех… Я, пятилетняя, наслушавшись таких разговоров, однажды смело сказала родным: «Вы только не бойтесь! Я выйду, положу голову на крыльцо, пусть немцы мне ее отрубят первой!». Видно, в жизни каждого человека изначально заложено стремление к жертве.

Народный художник Карелии Тамара Григорьевна Юфа. Фото Ирины Ларионовой

И вот однажды в деревню пришли немцы. Я жила там с родными, а мама работала в Ельце, в двадцати километрах, и иногда приходила пешком меня навестить. Это было рано утром, все еще спали, а мама как раз ночевала дома. 

В Волчьем мужчин не было, только старики, женщины, дети. Немцы разошлись по домам, сразу стали требовать готовить им еду, резать живность, у кого она еще оставалась. 

Семья моей тети Марии считалась очень зажиточной – они единственные в деревне жили на взгорке в просторном деревянном доме, который выглядел как настоящее дворянское гнездо. Часть немцев остановились у них.

Помню, как я вслед за остальными членами семьи выбежала в холод на крыльцо, едва накинув что-то на плечи. 

Перед нами стоял молодой красивый немецкий офицер, блондин, и с ним еще четверо солдат. А напротив них я, кудрявая, светловолосая девчонка. Военный подошел, погладил меня по голове, вынул портмоне, показал взрослым свою семью, жену и двух белокурых дочек. 

Солдаты спросили, есть ли яйца, бабушка объяснила, что нет, и они ушли, ничего не тронув. А я побежала к тете Марии. У нее дома сидело много немцев.

Я постояла, посмотрела на них, и тихо вернулась домой. 

В сумерках немцы, а, судя по всему, это был целый полк, покинули Волчье, никого не убили. Наутро в деревню вошли советские солдаты. 

У нас был настоящий праздник, все вокруг кричали «Наши пришли!» и очень радовались. 

Солдат и офицеров расквартировали по домам, они стояли у нас недели две-три.

Айно

Потом мама перевезла меня в Задонск. Это прекрасный старинный город, в котором сохранился удивительной красоты монастырь. 

Моя девичья фамилия по отцу – Чванова. Бабушка всегда говорила, что мы из хорошего рода, но глубоко историю семьи я не знала, даже хотела изменить фамилию и стать Черных – по маме.

Уже в зрелом возрасте, читая по-старославянски, я открыла, что слово «чван» означает «чаша», «сосуд». 

В древности бояре высокого рода имели особую привилегию первыми подносить чашу царю, отсюда и пошло слово «чваниться»… 

Мой друг, историк искусства, публицист Савелий Ямщиков никогда не обращался ко мне по фамилии «Юфа», всегда надписывал конверты только «Тамаре Чвановой».

Мой дедушка после революции отступал с белогвардейцами, оказался в Германии, откуда однажды прислал послание, что женился за границей и не вернется, давая тем самым полную свободу бабушке, которая осталась молодая, с двумя сыновьями, Григорием и Андреем, на руках.

 Такая семейная история.

Песнь песней

Одной маме справляться и в Задонске было очень трудно. Я подросла, пошла в школу в 1944 году. Уже тогда много читала, записалась в городскую библиотеку. Меня никто не заставлял это делать. Мы – дети войны, нас тогда никто не воспитывал особенно, мы больше развивались сами по себе.

Поскольку я читала быстро, то иногда приходила за новой книгой на следующий день. 

Библиотекарь меня ругала, говорила, что срок выдачи — десять дней. Книг было так мало, что свободных изданий на полках просто не было. 

Иногда мне везло, и следующую книгу я получала на пятый или шестой день.

Маме снова пришлось трудиться в разных местах: в столовой, в ларьке, в магазине… После войны, в 1946 году, отец вернулся из Германии, он был награжден орденом Красной Звезды, также у него было много медалей. Маме он запретил работать, поскольку ему казалось, что на красавицу-жену все заглядываются. 

В ларьке торговали водкой-сырцом, основными покупателями были бывшие военные, эвакуированные, возвращающиеся… Кстати, кроме этой торговой точки открыт был только книжный магазин. Работы для отца в Задонске не было, он вскоре уехал попытать счастья в другие места.

О творчестве, учебе и преподавании в Ладве

Я про себя говорю, что я родом из XIX века, после восстания декабристов меня уже не было, а до этого я жила. Из того времени, в отличие от дня сегодняшнего, мне все нравится. С детства у меня было остро выражено эстетическое чувство и восприятие прекрасного. 

Я всегда замечала, какая женщина красивая, какая нет. Любовь – это самое главное чувство в моей жизни. 

Сколько я себя помню, с раннего детства, все время была в кого-то влюблена.

Как рисую – даже не знаю. Порой картина очень далеко уходит от первоначального замысла, как будто рука сама ведет. Для меня рисовать так же естественно, как видеть, говорить – объяснить это трудно. Иногда посмотришь на готовую работу и удивишься вдруг: откуда все это?

Отчетливо помню свой первый рисунок. Я ходила в деревне в детский садик, где воспитателями работали эвакуированные педагоги. 

Распорядок дня был весьма вольный: взрослые нам что-то читали, рассказывали, мы им помогали чем могли, например, подметали пол. 

Однажды нам дали бумагу, и мы стали рисовать. Я изобразила девочку: кружочек и сразу платье. Дочь или родственница воспитательницы сделала мне замечание, что я неправильно рисую, надо было не забывать про шею, плечики.

С самого начала я хотела стать художницей, рисовала прилежно, старалась, чтобы цветы и пейзажи на бумаге походили на настоящие. 

 Профессиональное образование я начала получать в Елецком художественном училище. 

Это было очень сильное учебное заведение, поступила туда я только со второго раза – такой большой был конкурс. Учились в основном мальчики, поскольку считалось, что художник – мужская профессия.

Бэла

В Ельце мы прикоснулись к высокой технике работы, подлинному мастерству. 

Тогда я поняла, как долго идти от замысла к совершенному воплощению. Как говорил в XIX веке педагог академистов Павел Петрович Чистяков, научить рисовать можно каждого. Но для того, чтобы состоялся настоящий художник, нужно что-то еще…

Преподавали в Ельце блестящие педагоги, в том числе выпускники Ленинградской академии художеств, мы получали прекрасные навыки классического рисунка. До сих пор именно Елецкое училище я считаю главным учебным заведением в моей жизни, оно снится мне в самых лучших снах. Из педагогов запомнился замечательный старый художник Виктор Иванович Сорокин, который преподавал композицию.

Кстати, в Ельце именно эту сферу считали моей сильной стороной, называли меня «композитором».

 Также мы очень уважали Берту Арнольдовну Геллерову, которая казалась похожей на даму со старинной грузинской картины – строгая, тонкая, с удивительной внутренней силой. Она могла взять в руки и усмирить любую аудиторию. 

Ее побаивались все студенты и даже преподаватели-мужчины, за ней всегда было последнее слово при оценке работ. При том, что Берта Арнольдовна не очень тепло относилась к девушкам, у нас с ней сложились замечательные отношения, ей нравилось, как я рисую.

Атмосфера в учебном заведении была уникальная, очень творческая, свободная, педагоги могли открыто и доверительно общаться со студентами. 

Что мне нравилось еще, это большой выбор дополнительной активности: при училище работало несколько кружков, включая драматический, парашютный, действовали два хора – мужской и сводный. 

За время учебы я по-настоящему научилась петь, несмотря на то, что всегда считала, что у меня абсолютно нет данных для этого. Я не хотела идти в хор, объясняла, что у меня нет голоса.

Тем не менее меня убедили попробовать свои силы. На прослушивании пианистка сказала мне, что голоса нет только у тех, кто говорит шепотом, но даже они не безнадежны. Музыкальное преподавание у нас было таким сильным, что двое выпускников поступили после этого в музыкальное училище имени Гнесиных в Москве.

Древнерусское искусство, включая иконопись, изучалось тоже в кружке.

 В принципе, это было запрещено, но наши педагоги умудрялись давать нам и такие знания.

Однажды, когда я училась на втором курсе, в Елец приехала выставка работ студентов Ленинградского художественного училища.

Мы были очень изумлены увиденным, нам казалось, что наши работы гораздо сильнее. 

 Педагог Берта Арнольдовна поддержала нас, обратила внимание, что из всех картин выделяется только акварель художника Черных, она действительно оригинальна.

Поразительно, что через несколько лет во время продолжения учебы в художественном училище в Ленинграде, я встретила Ирочку Черных, удивительной красоты девушку, бывший муж которой Юрий Черных и был автором той понравившейся всем работы. 

По иронии судьбы, этот талантливый парень бросил училище и уехал в Карелию. От Ирины Черных я впервые услышала о том, какая красота в этих северных краях.

Когда Елецкое училище расформировывали, я как лучшая ученица могла выбрать для продолжения занятий любое художественное учебное заведение в России. Четверо наших пятикурсников успешно сдали экзамены и были зачислены в Ленинградскую академию художеств, причем один из них за композицию получил сразу две «пятерки» – небывалый случай!

«Калевала»

Мне вся стать была переводиться в Москву, столица мне сразу очень понравилась. Когда я вышла на Красную площадь, у меня слезы из глаз брызнули – оказалось, на картинках Кремль совсем другого цвета, только своими глазами я увидела и оценила его подлинную красоту. Передать этот цвет через фотографии невозможно!

С тех пор всякий раз, когда приезжаю в Москву, бываю на Красной площади. К тому же в столице были родственники. Но как раз в то время я переживала состояние первой любви – безрассудной и безнадежной, поэтому приняла странное решение и поехала за любимым в Ленинград.

Уже на подъезде к городу я ощутила, что эти места и пейзажи не близки мне, но делать нечего. Когда я впервые вышла на Невский проспект, он меня совсем не впечатлил. Красоты питерских дворов-колодцев я тоже не понимала. За все время я не сделала ни одного наброска ленинградских домов или камней. Спасало то, что ходила в Эрмитаж, в другие музеи.

«Снежная королева» Иллюстратор Тамара Юфа * Г.Х.Андерсен, СССР Год издания 1977 Издательство Карелия

Выживала в северной столице не очень легко, но концы с концами сводила, даже платья иногда умудрялась покупать. Стипендия была маленькая, сначала половина зарплаты мамы, которая мне помогала, уходила на съем жилья, потом я переехала к сокурснице, которая осталась сиротой. С переездом в Ленинград у меня началась другая взрослая жизнь, с печалями и депрессиями. Перемена ощущалась во всем, я перестала спать ночами, учеба больше не доставляла мне радости. Я полюбила дождь, ходила по городу гулять без зонта в любую погоду.

«Снежная королева» Иллюстратор Тамара Юфа * Г.Х.Андерсен, СССР Год издания 1977 Издательство Карелия

«Снежная королева» Иллюстратор Тамара Юфа * Г.Х.Андерсен, СССР Год издания 1977 Издательство Карелия

«Снежная королева» Иллюстратор Тамара Юфа * Г.Х.Андерсен, СССР Год издания 1977 Издательство Карелия

В Ленинградском училище у меня признали талант живописца, посмотреть на мои работы приходили даже студенты-старшекурсники. Но по-настоящему я рисовала не в училище, а для себя, это началось на четвертом курсе. Постепенно я открыла и прочувствовала красоту Ленинграда, но все равно не прижилась в этом городе. Оставаться там учиться дальше в Академии художеств или идти на свободные хлеба я не захотела.

Когда я оканчивала училище, вышла замуж за Михаила Юфу.

Сначала он хотел быть поэтом, но потом, увидев мои работы, тоже стал учиться рисовать. Я старалась вложить в него лучшие постулаты живописи, которые мне преподавали в Елецком училище. Впоследствии Михаил стал известным художником.

В Карелию я приехала по собственному желанию: мне предложили выбор между поселком Ладва и городом Беломорском. Я определилась по принципу близости к Ленинграду, чтобы ездить не очень далеко. В Ладве тогда требовался учитель рисования в школу.

Условия были такие: оплачиваемая квартира с электричеством, бесплатные дрова… Меня это очень привлекло, а по рассказам я знала, что в Карелии очень красиво. К этому моменту я была уже беременна. Отправились мы с мужем на новое место в июне, несмотря на то что занятия в школе начинались только в сентябре. Задерживаться в Ленинграде никакой возможности не было.

Когда приехали в Ладву, оказалось, что школа и другие учреждения закрыты. Ночевать негде, поскольку в доме колхозника остановились петрозаводские футболисты, которые приехали на матч. 

Мы долго ходили по деревне, а потом устроились в стогу сена неподалеку от леса – просидели там до рассвета. Я все время боялась – вдруг волки.

«Калевала»

От школы мы получили две прекрасных комнаты с печкой и старинным зеркалом в двухэтажном деревянном доме, мне там сразу понравилось. 

До сентября, чтобы обеспечить существование, работали в новом пионерском лагере в Деревянном.

 Там для детей были созданы замечательные условия: хорошие постройки, отличная еда. С воспитанниками проводились интересные занятия, работали разные кружки, в том числе – рисования.

«Калевала»

Очень волнительно начинались занятия в школе. Я же никогда не собиралась становиться учительницей! У нас педагогику-то в училище читали всего полгода на пятом курсе. Зарплату мне назначили сорок рублей. Я проводила всего десять уроков в неделю, вела рисование и черчение у учеников старших классов. Муж Михаил поступил в Ленинградский педагогический институт им. А.И. Герцена, на художественно-графическое отделение.

Когда ко мне переехала моя мама и посмотрела на обстановку, ее удивлению не было предела. 

Я столько лет училась, преподаю, рисую – и такая низкая оценка труда. А она, окончившая двухлетние курсы кружевниц, быстро устроилась на окраине Ладвы торговать в ларьке, – и сразу зарплата 70 рублей.

На первых порах выживали с трудом. Потом в местном Доме пионеров мне предложили открыть кружок рисования, прибавилось еще тридцать рублей, стало чуть полегче. Родилась дочка Маргарита, мама ушла с работы и стала заниматься внучкой.

«Калевала»

О пути к успеху, вкусе славы и дне сегодняшнем

Понемногу я рисовала для себя, ни с кем из художественного мира почти не общалась. По радио услышала, что в 1960 году в Петрозаводске открылся Музей изобразительных искусств, но даже предположить не могла, что там когда-то окажутся мои картины. У меня всегда была мечта – заняться книжными иллюстрациями. Однажды я собрала свои работы, созданные в Ладве, графику ленинградского периода и поехала в столицу Карелии попытать счастья в издательстве. В принципе, была готова к тому, что мне откажут.

Художественный редактор Римма Серафимовна Киселева, которая меня встретила, ахнула, увидев мои рисунки. Предложить сразу, однако, мне ничего не могли, шла речь о том, что со следующего года должны начаться новые проекты по иллюстрации детских книг… И тут, как голос Бога, прозвучал вопрос одного из сотрудников: «А как же сказки Пентти Лахти?» Оказывается, за них никто не брался, поскольку они казались неинтересными. А меня, наоборот, они увлекли, я выразила готовность проиллюстрировать книгу.

«Калевала»

Я вынуждена была приехать еще раз – познакомиться и поговорить с главным художником издательства. Дорога неблизкая, но что делать – пришлось вновь отправиться в путь через неделю. Мы договорились, что я попробую нарисовать картинки к сказкам Лахти. Это было совсем небольшое издание, маленькая книжечка, даже не цветная, иллюстрации я делала пером.

За неделю подготовила рисунки и обложку, вновь прибыла в Петрозаводск. Главный художник сразу раскритиковал обложку, но ему очень понравились остальные мои работы. Я действительно со времен училища не любила выводить шрифты, у меня это получалось неважно. 

Пришлось еще потрудиться, переделать обложку, и книжка пошла в печать. Потом она продавалась повсюду, мои сокурсники по училищу купили ее в Ленинграде, им она пришлась по душе.

«Калевала»

А через несколько месяцев меня вызвали в издательство и сообщили неожиданную новость: проиллюстрированная мною книга завоевала диплом первой степени на конкурсе двадцати пяти лучших книг РСФСР! Сам директор издательства пожал мне руку и предложил дальнейшее сотрудничество.

 Кстати, сделанной работой в области иллюстрирования в итоге я редко бываю довольна: часто при печати краски передаются неправильно, грубо, выбирается некачественная бумага, от этого страдает восприятие иллюстраций.

Хочу еще сказать доброе слово о Римме Серафимовне Киселевой. 

Она позвонила тогдашнему руководителю Союза художников Карелии Суло Юнтунену. Этот замечательный мастер, который ежедневно по многу часов трудился над картинами и страстно любил рисовать, с готовностью отозвался и поддержал меня. 

Я восхищаюсь Юнтуненом, он настоящий гений. 

Суло Хейккиевич Юнтунен «Озеро» 1978

Суло Хейккиевич Юнтунен. Ковдозеро. Вечер 1976 г.

У меня другой склад характера, мое основное предназначение – любить, в этом состоянии для меня самое главное быть с близким человеком, а все прочее просто перестает существовать. Я не могу рисовать каждый день, делаю это, когда все другие дела улажены и дом в порядке.

Следующей важной вехой стало участие в выставке внеклассного творчества учителей, на которую я передала несколько рисунков. 

На мои работы обратили внимание, и от профсоюзной организации представили в Москве. 

Однажды открываю журнал «Культура и жизнь», который выписывала и регулярно читала, и вижу статью на два разворота известного художника-иллюстратора Кравченко, в которой он написал, что на выставке его очень удивили и привлекли мои работы.

Потом мои листы были отобраны для выставки «Север», которая проходила в Архангельске. 

В ней участвовали серьезные художники, в том числе и из Москвы. 

Я всегда очень легко относилась к успеху, не стремилась к нему и не держалась за него. Три мои картины впоследствии поехали на большую художественную выставку «Советская Россия», а мне-то в ту пору было всего двадцать шесть лет!

Как раз на этот период пришелся достаточно трудный для меня разрыв с мужем, он ушел, полюбив другую женщину.

 Я переживала и думала о том, что делать дальше. 

А тут вдруг бывший сокурсник по Елецкому художественному училищу, окончивший потом Ленинградскую академию художеств, прислал мне восторженное письмо и описал, какой ажиотаж творится на выставке перед моими работами. 

Люди впечатляются, восхищаются и гадают «Т.Г.Юфа» – это он или она?

Но самым главным подарком стало то, что мой любимый художник Павел Дмитриевич Корин, ученик и продолжатель школы Михаила Васильевича Нестерова, очень тепло отозвался о моих работах. Об этом мне рассказали журналист Алексей Самойлов и скульптор Лео Ланкинен, которые были хорошо знакомы с Кориным.

Они вместе с толпой знакомых и почитателей художника долго ходили по выставке, а потом Павел Дмитриевич подошел к моим картинам и воскликнул: «Ну, наконец-то кто-то русский появился!» Ему объяснили: «Нет, это Юфа, к тому же молодая женщина». 

 Он расспросил Самойлова про мою ленинградскую и ладвинскую жизнь. 

Корин тогда сказал: «Дар у нее – от Бога». Потом вышла газета в Ельце, где написали, что мои работы получили высокую оценку мастера.

«Русская тема»

Когда выставка уже заканчивалась, мы с подругой Эрой тоже на нее приехали, походили, посмотрели. 

Я была удивлена, увидев, что перед моими работами вправду стоит толпа, люди спорят о моем творчестве, обсуждают его традиционность и новаторство. Когда вновь возник вопрос, кто автор – мужчина или женщина, боевая Эра не выдержала и сообщила, что сама художница стоит рядом со зрителями. 

На меня посмотрели с сомнением, прозвучало даже: «Не может быть!» Эра в запале предложила мне показать паспорт, но я, разумеется, этого делать не стала.

Вслед за этим закрутилась другая жизнь: работа, выставки, книги… Я не боялась делать в творчестве то, чего не делали другие: например, работала над большими полотнами на сказочные сюжеты, сейчас они находятся в детских садах.

Вышла замуж второй раз за замечательного человека, режиссера Карлиса Марсонса, родила Юту. 

 Моя старшая дочь Маргарита работает художником в издательстве «Периодика», иллюстрирует журнал. Внучка Тоня тоже рисует, но это уже художник с другой образной системой, типичный представитель современного искусства. Тем не менее у нас проходили совместные выставки.

Проблема многих живописцев сегодня, на мой взгляд, заключается в отсутствии основательной профессиональной школы, серьезного образования и общих интеллектуальных накоплений. Нарушать устоявшиеся законы, экспериментировать можно, когда имеешь сильную техническую базу рисунка. 

Вспомним, что у авангардиста Пикассо была прекрасная классическая школа за плечами, он владел не только абстрактным, но и реалистическим восприятием мира.

До сих пор много читаю. Каждый день начинается с того, что я открываю книгу и погружаюсь в мир одного из любимых писателей и поэтов. Их у меня много – Иван Бунин, учившийся в Ельце и очень близкий мне по духу, Иннокентий Анненский, Александр Блок…

иллюстрация к книге «Влшебный короб»

 иллюстрация к книге «Влшебный короб»

иллюстрация к книге «Влшебный короб»

иллюстрация к книге «Влшебный короб»

 Однажды в конце восьмидесятых, чтобы достать собрание сочинений Бунина, за которое просили сто рублей в букинистическом магазине, я собрала и отдала взамен две сумки редких прекрасных книг.

С 90-х годов с удовольствием работаю с писателем, поэтом, философом Юрием Линником над проектом по иллюстрации его произведений. Он всегда давал мне возможность импровизировать, в общих чертах описывал замысел книги, основные темы, а я пыталась их воплотить. Всегда все делаю как для себя – рисую или подметаю пол. Если берусь за что-то, стараюсь исполнить, как должно. 

Очень благодарна Юрию Линнику за то, что в результате нашего сотрудничества у меня появился новый блок прекрасных графических листов.

Учеников у меня нет. Считаю, что можно научить основам техники, чтобы человек рисовал с натуры правильно, очень точно. 

А наполнить мироощущением невозможно, оно в сердце. Это квинтэссенция того, что я читала, с какими людьми встречалась, в каких садах бродила, какими закатами наслаждалась, в водах каких рек купалась ночами… Разве можно это передать?..

Сейчас я живу с дочерью Маргаритой, а с недавних пор у нас еще появилась кошка Мура. 

Однажды открывала дверь подруге – и она прибежала, такая крошечная. Я сначала не хотела брать котенка, а потом подумала, что если закрою перед ней дверь – не смогу уснуть. Конечно, дома после этого все изменилось, прежнего порядка как не бывало. 

Поначалу Мура скакала среди цветов, раскапывала их, носилась по шкафам, с которых все время что-то летело…

Прежде у меня все было выверено по композиции: как это смотрится с разных ракурсов. 

Теперь уже четвертый год я не могу себе позволить такой роскоши. Тем лучше понимаю сейчас, что кошкам нужно жить в деревне, при доме, чтобы они гуляли и бегали, где хотели, как в моем детстве.

Я знаю, что мой дар принадлежит не мне, его открыл Господь для всех людей. Так что работаю, размышляю, много времени уделяю молитве, хожу в храм. Жду, откроется ли другой, совсем новый период в моем творчестве…

написано в 2013 году

   «Белоснежка и семь гномов»

«Белоснежка и семь гномов» 

«Белоснежка и семь гномов»

«Белоснежка и семь гномов»

  «Белоснежка и семь гномов»

источник

Финский поэт и писатель Сакариас Топелиус (1818–1898) начал сочинять сказки, вдохновившись примером своего современника Г. Х. Андерсена.

Как и у датского сказочника, персонажами Топелиуса могут стать старые сосны, флюгерный петух и даже солнечный лучик.

Но главным героем его необычайно поэтичных историй следует назвать северную природу.Писатель говорил, что «вырос, веря в то,что в природе всё живёт, чувствует и рвзговаривает».

***

Топелиус Сакариас: Сказки
Художник: Тамара Юфа
Текст печатается по изданию: Топелиус С. Сказки. — Петрозаводск : Карелия, 1979.

Источник

Славу одного из лучших карельских художников ей принесли книжные иллюстрации. И первой ее книгой стал знаменитый карело-финский эпос «Калевала». О том, как в ее жизни случилась эта работа, Тамара Григорьевна Юфа рассказывала в интервью Савве Ямщикову, легендарному реставратору и исследователю русского искусства: «Мне очень хотелось оформлять книги. Я пришла в издательство, принесла папку с картинками… Думала, приду, покажу всё редакторам, а мне скажут: идите, девушка, куда подальше со своими картинками. Думала, что только после академии можно книжку иллюстрировать. В издательстве папку мою посмотрели и говорят: “Сейчас позвоним председателю Союза художников”…Позвонили Суло Хейковичу Юнтунену. Он пришел, посмотрел, заулыбался и говорит: “Знаете что? Вы мне доставили огромное наслаждение своими рисунками. Вам надо делать «Калевалу»”. Я говорю: “Неужели я могу? Это же серьезное произведение!” Он говорит: “А вы начните!” И я начала…»

«Калевала» с иллюстрациями Тамары Юфа вышла в издательстве «Карелия» в 1967 г. и потом неоднократно переиздавалась. К образам «Калевалы» художница обращалась на протяжении многих лет; оригиналы иллюстраций – графические листы – хранятся в знаменитой «калевальской коллекции» Петрозаводского музея изобразительных искусств (http://artmuseum.karelia.ru/collection/epos-kalevala/) и не раз демонстрировались на выставках в России и Европе.

«Калевалу» иллюстрировали многие художники Финляндии и Советского Союза. Например, в 1933 году в «Academia» она была опубликована с работами учеников Павла Филонова и под личным руководством великого мастера. А совсем недавно был переиздан детский пересказ «Калевалы» с иллюстрациями Николая Кочергина. Но Тамара Юфа занимает особое место в ряду иллюстраторов этого знаменитого текста. Ее «Калевала» – это история о женщинах, и именно они становятся главными героями древнего эпоса.

После «Калевалы» Тамара Юфа сделала множество иллюстраций к карельским и финским сказкам. Часть из них опубликована в сборнике «Волшебный короб», куда вошли сказки разных типов: бытовые, волшебные, сказки про животных. Сборник предваряет обращение «К читателю», написанное фольклористом Унелма Конкка. В нем подробно рассказано об истории собирания финских народных сказок, первые из которых были записаны (как и знаменитые руны «Калевалы») на территории нынешней Карелии и опубликованы в 1850 е годы, почти одновременно с собранием русских сказок Афанасьева.

Особого упоминания заслуживает отдельно изданная сказка «Красавица Насто» – народная карельская история о крестьянине, который обещал отдать водяному «то, что он не знает у себя дома». Таким «неизвестным» оказалась красавица-дочь, родившаяся во время его долгого отсутствия. Тамара Юфа и здесь верна своему стилю, узнаваемому с первого взгляда. Тонкие линии сплетаются в узоры, перетекают с одного разворота на другой. Цвета – серый, синий, черный, голубой, белый. Вся эта перламутровая гамма свойственна природе Севера и очень точно передает его удивительную атмосферу.

И конечно, нельзя не вспомнить о сказках знаменитого Сакариуса Топелиуса (иногда по-русски его именуют Захариус, Закрис, Сакрис), собирателя финского фольклора и великолепного сказочника. Их тоже недавно переиздало издательство «Речь». В знаменитой «Зимней сказке», рассказывается о бедной финской семье, живущей в лесу. Двое детей, Сильвия и Сильвестр (автор подчеркивает, что silva на латыни означает «лес»), спасают лесных обитателей от охотников и лесорубов и становятся друзьями древних сосен – Подопринебо и Зацепитучу. В благодарность деревья дарят им удивительные способности: вокруг Сильвестра всегда сияет солнце, а там, где идет Сильвия, тает снег и зеленеет трава. «А может быть, старые сосны одарили своими чудесными дарами всех детей, которые живут на свете? Однажды, в пасмурный, ненастный день, мне встретились мальчик и девочка. И сразу в сером тусклом небе словно промелькнул лучик солнца…».

Как-то мне довелось проводить семинар по Топелиусу для пятиклассников русско-финской гимназии. И я положила перед ними несколько изданий «Зимней сказки» с иллюстрациями разных художников. Предпочтение детей было безоговорочно отдано работам Тамары Юфа. Вероятно, сдержанность, графичность, лаконичность ее иллюстраций очень соответствовали чистому, зимнему, свежему настроению этой сказки.

Анна Рапопорт

Скачать:

Предварительный просмотр:

Чтобы пользоваться предварительным просмотром презентаций создайте себе аккаунт (учетную запись) Google и войдите в него: https://accounts.google.com

	Чекмасов В. С. Художник-график Тамара Юфа. Из серии «Мои герои». 1978. Плита, темпера, лак.   Всем поколениям жителей Карелии, чьё детство и юность пришлись на вторую половину ХХ века, известно имя художника Тамары Юфа. Просто потому, что на это время пришёлся расцвет издательства «Карелия», выпустившего великое множество литературы для детей и юношества (для взрослых читателей, между прочим, тоже), а большую часть «сказочного» книжного богатства проиллюстрировала Тамара Юфа. И сегодня её иллюстрации мгновенно узнаваемы и ностальгически любимы нами. Мне запомнились слова Тамары Георгиевны о сожалении, которое она испытывала, когда книга в те годы приходила из типографии. Рисунки, воспроизведённые в печатном экземпляре, теряли очень многое, особенно мелкие детали, чрезвычайно важные для художника. Именно в сплетении изысканных, причудливых орнаментов и узоров, объединяющих человека и природу, состоял стиль автора, принесший ей широкую известность и узнаваемость.  Текст с выставки   2017 год – год юбилея Тамары Георгиевны. И персональная юбилейная выставка Тамары Юфа в Музее изобразительных искусств Республики Карелия порадовала петрозаводчан и гостей нашего города как своей продолжительностью, так и своим разнообразием. Широко представлена на выставке книжная графика, входящая в «золотой» фонд музейной коллекции. У посетителя выставки была возможность в деталях рассмотреть рисунки, созданные для иллюстраций разных изданий карело-финского эпоса «Калевала», сказок Г-Х Андерсена, З. Топелиуса, братьев Гримм и многих других. Т. Г. Юфа оформила более двухсот книг, придавая каждой неповторимый облик, отыскивая что-то особое, передающее характер сказки или выявляющее индивидуальность писателя.  Галерея Из серии иллюстраций к изданию «Калевала». 1966. Бумага, гуашь, тушь. Суперобложка: бумага, гуашь, акварель. «Калевала». Суперобложка   «Калевала»   «Калевала»   «Калевала»   «Калевала»   «Калевала»   «Калевала»   «Калевала»   «Калевала» Из серии иллюстраций к книге З. Топелиуса «Зимняя сказка». 1966. Бумага, тушь, перо, гуашь. З. Топелиус. «Зимняя сказка»   «Зимняя сказка»   «Зимняя сказка»   «Зимняя сказка»   «Зимняя сказка»   «Зимняя сказка»   «Зимняя сказка»   «Зимняя сказка» Из серии иллюстраций к книге сказок Пентти Лахти. 1961. Бумага, тушь, перо. Обложка: бумага, тушь, перо, гуашь, темпера. Сказки Пентти Лахти   Сказки Пентти Лахти   Сказки Пентти Лахти   Сказки Пентти Лахти   Сказки Пентти Лахти   Сказки Пентти Лахти Из серии иллюстраций к карельской сказке «Красавица Насто». 1968. Бумага, гуашь, тушь, акварель. «Красавица Насто»   «Красавица Насто»   «Красавица Насто» «Красавица Насто»   «Красавица Насто» Из серии иллюстраций к сказке Г. Х. Андерсена «Свинопас». 1972. Бумага, тушь цветная, карандаш. «Свинопас»   «Свинопас»   «Свинопас»   «Свинопас» «Свинопас»   «Свинопас»   «Свинопас» Из серии иллюстраций к сказке «Царевна-лягушка». 1973. Бумага, техника смешанная. «Царевна-лягушка»   «Царевна-лягушка»   «Царевна-лягушка»   «Царевна-лягушка» Из серии иллюстраций к сказке Г. Х. Андерсена «Снежная королева» 1976-1977. Бумага, гуашь, акварель «Снежная королева»   «Снежная королева»   «Снежная королева»   «Снежная королева» «Снежная королева»   «Снежная королева»   «Снежная королева»   «Снежная королева»   «Снежная королева»   «Снежная королева» Из серии иллюстраций к карельской сказке «Чёрная уточка». 1977. Бумага, гуашь, темпера, белила, коллаж. «Чёрная уточка»   «Чёрная уточка»   «Чёрная уточка»   «Чёрная уточка» Из серии иллюстраций к сказке Братьев Гримм «Белоснежка и семь гномов». 1981. Бумага, акварель. Обложка: бумага, акварель, гуашь «Белоснежка и семь гномов»   «Белоснежка и семь гномов»   «Белоснежка и семь гномов»   «Белоснежка и семь гномов» «Белоснежка и семь гномов»   «Белоснежка и семь гномов»   «Белоснежка и семь гномов»   «Белоснежка и семь гномов»   «Белоснежка и семь гномов»   «Белоснежка и семь гномов» Из серии иллюстраций к книге «Три волшебных листочка». 1986.Бумага, гуашь, акварель, тушь, перо. «Три волшебных листочка»   «Три волшебных листочка»   «Три волшебных листочка» «Три волшебных листочка»   «Три волшебных листочка» Из серии иллюстраций к книге сказок «Волшебный короб». 1991. Бумага, гуашь, акварель, белила, тушь. «Волшебный короб»   «Волшебный короб»   «Волшебный короб» «Волшебный короб»   «Волшебный короб» P.S. В далёком 2009 году, когда Национальная библиотека Карелии запускала этот сайт-блог в интернет-пространство, категорию публикаций Вернисаж мы начали с записи «Карельские пейзажи Тамары Юфа». Потому что солидарны со словами Юрия Линника «Тамара Юфа  и есть душа Карелии». А в комментарии к той записи один из пользователей написал: «Её руками водят ангелы». Трудно не согласиться.

В Музее изобразительных искусств собрана уникальная коллекция произведений на темы карело-финского эпоса «Калевала». В настоящее время она насчитывает около 700 экспонатов. Основную её часть составляет книжная и станковая графика художников Карелии, Санкт-Петербурга и Москвы.

Особую ценность представляют рисунки М.П.Цыбасова и А.И.Порет , членов художественного объединения «Мастера аналитического искусства» возглавляемого Павлом Филоновым. Под его непосредственным руководством эти художники приняли участие в иллюстрировании первого издания «Калевалы» в нашей стране (издательство «Academia» 1933).

Основную часть коллекции составляют работы художников Карелии. Иллюстрации к карело-финскому  эпосу — лучшее, что создал за свою короткую жизнь карел Осмо Павлович Бородкин (1913 — 1949 гг.) В страничных иллюстрациях, заставках и концовках к рунам присутствуют карельские типажи, пейзажи, орнаменты, умело стилизованные художником.

Более 50 лет работал над «Калевалой» Народный художник Карелии Георгий Адамович Стронк (1910 — 2005.). Музей располагает его акварелями начала 50-х годов и циклом иллюстраций к книге «Kalevala», изданной в Петрозаводске в 1956 году. В его интерпретации «Калевала» — это поэма о героях равных по силе духа русским былинным богатырям.

Достаточно полно и разнообразно представлено в фондах музея «калевальское» творчество Народногохудожника России Мюда Мариевича Мечева (род. 1929 г.) На протяжении многих лет, начиная с 50-х годов, обращался художник к теме эпоса. Он принципиально по новому «прочитал» древние руны, увидев в них высокий эпический реализм. Образы Мечева наполнены высокими нравственными идеалами и музыкой Севера.

Эпос «Калевала» — главная тема творчества Заслуженного художника России Тамары Григорьевны Юфа(род. 1937 г.). В её пластической интерпретации «Калевала» предстаёт как пленительная песнь о женщине, её любви и страданиях. Музею принадлежат широко известные работы этой художницы 60 — 70-х годов («Айно», «Невеста Похъёлы», «Мать Айно» и др.)

В 80-е годы «Калевальская» коллекция музея пополнилась акварелями заслуженного художника РК НиколаяИвановича Брюханова ( 1918 — 2004.) из серии «Мотивы Калевалы», иллюстрациями Бориса Равильевича Акбулатова (род. 1949 г.).

Много лет вдохновлённого творческого труда отдал «Калевала» известный художник книги, народный художник России Валентин Иванович Курдов (1905 — 1989 г.г.). Ценным приобретением для Музея изобразительных искусств Республики Карелия стали рисунки В.И.Курдова (авторские варианты) к книге «Калевала» 1979 года (Ленинград, издательство «Художественная литература»).

Значительна коллекция калевальских работ известного  художника из Санкт-Петербурга Юрия Константиновича Люкшина (род. 1949 г.). В его работах своеобразно переплелись традиции «филоновской школы» и русского народного лубка.

Коллекцию «Калевальской» графики дополняют эскизы витражей «Герои Калевалы» Э.А.Акулова, а также произведения театрального и декоративно — прикладного искусства (декорации А. А. Шелковникова к балету Г.Синисало «Сампо», эскизы кукол В.О.Полякова к спектаклю петрозаводского Театра кукол «Песнь о Сампо», мелкая пластика из бересты В.А.Костылева, резные панно И.Г. Гашкова)

«Калевальская» коллекция наиболее востребованная и подвижная часть фондов Музея изобразительных искусств Республики Карелия, она ежегодно показывается на выставках в музее, экспонаты коллекции принимают  участие в международных проектах.  Эпос «Калевала» — неиссякаемый источник и стимул для творчества современных художников.

В продолжение вот этоого разговора
«Сказки» Топелиуса с иллюстрациями Тамары Юфа
и этого
Тамара Юфа в планах издательства «Речь»
теперь книгу получили из типографии и можно показать «живьем».

«Сказки» Сакариуса Топелиуса с иллюстрациями Тамары Юфа

Финский поэт и писатель Сакариас Топелиус (1818–1898) начал сочинять сказки, вдохновившись примером своего современника Г. Х. Андерсена. Как и у датского сказочника, персонажами Топелиуса могут стать старые сосны, флюгерный петух и даже солнечный лучик. Но главным героем его необычайно поэтичных историй следует назвать северную природу. Писатель говорил, что «вырос, веря в то, что в природе всё живёт, чувствует и разговаривает».
Карельская художница Тамара Юфа, для которой северные ландшафты стали не только темой, но и основным фоном повествования, проиллюстрировала одиннадцать сказок Топелиуса так, что его волшебный мир обрёл неповторимое очарование.

Книга — долгострой :), что сильно роднит ее с «Ключом от сказки». Вообще, в этих книгах есть и ещё что-то общее:  книги давно стали редкостью, новых переизданий не было и найти их можно только у букинистов. И вот, спустя большой промежуток лет выходит новое издание.

В прежние времена книг, проиллюстрированных Тамарой Юфа, выходило много, но практически все они печатались в местном карельском издательстве и с полиграфическим качеством им как-то не везло. Но каждый, кто видел музейные работы художницы, мог догадываться, сколько было потеряно при печати, мог представлять, насколько  эти работы хороши. Эта разница, это разочарование полученным результатом и являлось одной из причин, почему так долго не выходило книг с рисунками Тамары Юфа. И было искренне жаль нынешнее поколение детей, которые было бы лишено возможности увидеть эти иллюстрации, причем увидеть их в гораздо лучшем качестве, благодаря современным полиграфическим возможностям.
И мы очень рады, что можем представить наше новое издание «Сказок» Топелиуса, для которого художница специально подготовила практически новые иллюстрации

Формат у книги нестандартный, диктовался он, прежде всего, размерами иллюстраций

На переплете — печатный рисунок с матовым ламинированием, дополненный тремя цветами шелкографии — бордовым, черным и желтым.
Ими выделено название, а также узоры из ромбов вокруг центрального изображения. Также многочисленные части изображения выделены блинтовым тиснением.

Сочетание блинта с шелкографией глянцевой краской и дает эффект эмали, выделяя часть изображение иной структурой.

Вот из-за этого эффекта книга и провела столько времени в типографии. Практически все лето
Сдавали мы ее раньше, чем Ригму. По параметрам печати книги были во многом схожи: три шелкографии + блинт. И, если честно, проблем ждали именно с Ригмой, там рисунок  шелкографического наложения и его «вживление» в основной рисунок было гораздо сложнее. С другой стороны, он был более стихийным, хаотичным.

А вот узор на «Сказках» внешне кажется проще, но для печати именно он оказался сложнее. Строгая геометрия, тонкость рисунка, расположенного четко по четырем сторонам, но при этом, рисунок не должен быть компьютерным, техническим, холодным, чтобы не диссонировать с рисованным изображением, он и на Ригме малейшее смещение рисунка было запрограммировано в самом изображении и было возможно и не опасно, то на Сказках возможности такого люфта не было, зато была необходимость очень четкого попадания.
Ювелирность и сложность работы и привела к задержке тиража.

Титул

Послесловие

Развороты

Ранее выходило два издания, они и тогда не были одинаковыми по иллюстрациям.
Вот в сравнении с изданием Топелиус С. Сказки. — Петрозаводск : Карелия, 1979.

Кстати, текст в пересказе А.Любарской мы также брали по этому же изданию.
Знаю, что не все были довольны этим, но наша позиция по-прежнему такая: иллюстрации создавались именно под этот текст. Накладывать совсем другой текст на существующие иллюстрации — неверно.
И к тому же, сам текст сказок великолепный, в чем огромная заслуга именно Александры Любарской, проработавшей всю жизнь в детской литературе, прошедшей сложнейшую школу легендарной детской редакции Маршака. Она до сих пор считается одним из лучших пересказчиков европейских сказок и эпосов, ориентированных именно на детское восприятие.

Полистать и купить можно будет буквально через пять дней, в среду на книжной выставке, которая пройдет на ВДНХ в 75 павильоне. Выставка традиционно продлится со среды до воскресенья. Стоить она будет у нас на выставке 700 рублей. А ведь будет еще и традиционный купон на скидку в 10 процентов :))

Юфа Тамара – народный художник Карелии, родилась 2 марта 1937 года в Липецкой области, является автором иллюстраций эпоса «Калевала», создавала сказочные образы и удивительные картины, которые вошли в золотой фонд живописи Карелии.

Дата рождения: 2 марта 1937

Место рождения: деревня Колодезная, Липецкая область

Сфера деятельности: живопись

Награды и звания: заслуженный художник РФ, народный художник Карелии, заслуженный деятель искусств Карельской АССР, лауреат Госпремии Карельской АССР, Почётный гражданин Петрозаводска.

Дополнительно: является автором иллюстраций эпоса Калевала

Редактировать

Тамара Юфа – народный художник Карелии. Именно ее авторству принадлежат иллюстрации к карело-финскому эпосу «Калевала». Особый художественный стиль, сказочные образы, вдохновленные карельскими пейзажами – все это сделало Тамару Юфа признанной художницей в Карелии и всей России.

Тамара Юфа рядом со своей картиной [2]

Детство художницы

Редактировать

Художница провела свое детство в деревне Волчье недалеко от города Елец, Липецкой области. Ее мать, елецкая кружевница, привила дочери любовь к прекрасному. Девичья фамилия Тамары – Чванова. Ее отец был из знатного рода. Фамилия «Чванова» происходит из слова «чван», что означает «чаша». В древние времена привилегированные бояре имели право приносить первую чашу царю. В деревне Волчье Тамару застала война. Она рассказывает, что будучи маленькой девочкой, помнит, как в их дом пришли немцы. Но ничего не забрав и не разрушив, покинули его.

В 1944 году семья художницы переезжает в город Задонск, где девочка начинает учебу в школе. В военное время детей не обязывали посещать школу, но жажда знаний и врожденное чувство прекрасного тянули Тамару к учебе.

По окончании войны отец Тамары вернулся в Задонск и, не найдя там работы, решается на переезд со всей семьей.

Начало пути художника

Редактировать

Сама Тамара отмечает, что чувство прекрасного у нее было развито с раннего детства. Поэтому уже с ранних лет девочка решила стать художницей. В написании своих работ Тамара придерживалась художественной точности, рисовала прилежно, старалась добиться максимального сходства изображенного пейзажа с реальным.

Вскоре Тамара начинает обучение в Елецком художественном училище, куда поступает только со второго раза. Атмосфера в училище стояла творческая и свободная. Были созданы все условия для развития творческой стороны личности художника. Там Тамара пошла в кружок хорового пения, где научилась петь.

Удивительное сплетение обстоятельств приводит к первой, пока еще заочной встрече Тамары с Карелией. Однажды в их училище привезли выставку работ учеников Ленинградской академии художеств. Тогда учащиеся Елецкого училища отметили, что работы на вставке намного слабее тех, что получаются у них. Но выделялась из всех представленных работ акварель художника Юрия Черных. Через несколько лет, когда Тамара уже училась в Ленинградском училище, ей удалось познакомиться с женой этого талантливого художника, от нее она и узнала, что Ю. Черных переехал в Карелию и о красотах этого края.

После расформирования Елецкого училища Тамара переводится в художественное училище в Ленинграде. После окончания училища Тамара выходит замуж за Михаила Юфа, с которым делится своими знаниями в области живописи.

Жизнь в Карелии

Редактировать

Тамара Юфа направляется в Карелию, в поселок Ладва, чтобы работать учителем рисования. Работая преподавателем и рисуя для себя, Тамара и не думала о славе художника. Но в 1960 году решает собрать все свои работы, написанные в Ладве и в период обучения в училище, и направляется в Петрозаводск в издательство.

Воспоминания о Ладве [2]

Художественный редактор Р.С. Киселева сразу оценила талант художницы. Тамаре Юфа предложили создать серию иллюстраций для сказок. После проиллюстрированная книга сказочника Пентти Лахти получила диплом I степени и вошла в 25 лучших книг РСФСР.

Позже Тамара создала иллюстрации для сказок Ганса-Христиана Андерсена. Также художница известна своими работами в театре. Ее авторству принадлежат декорации к сказкам «Малыш и Карлсон», «Привидения».

Но особую популярность и любовь жителей Карелии Тамара Юфа получила благодаря иллюстрации карело-финского эпоса «Калевала». По признанию самой художницы, эпос настолько богат, что для каждой его строчки можно создать свою иллюстрацию.

Иллюстрация к эпосу Калевала [3] 

Более полувека отдала Т.Г. Юфа работе над иллюстрациями к эпосу. Именно сформировавшийся декоративный стиль художника идеально сочетался с музыкой древних рун.

Сегодня ознакомиться с уникальным собранием работ Тамары Григорьевны Юфа и окунуться в причудливый узор орнаментов ее картин можно в Музее изобразительных искусств Республики Карелия [4]