Жил мальчик Афоня. Отец его был на фронте, а мать весь день в колхозе работала. Афоня днем был со старым дедом, который почти весь день спал. Афоне было скучно и он попросил деда рассказать про все, что тот знает, а то умрет и не успеет рассказать.
Цветок на земле читать
Скучно Афоне жить на свете. Отец его на войне, мать с утра до вечера работает в колхозе, на молочной ферме, а дедушка Тит спит на печке. Он и днём спит, и ночью спит, а утром, когда просыпается и ест кашу с молоком, он тоже дремлет.
— Дедушка, ты не спи, ты уж выспался, — сказал нынче утром Афоня дедушке.
— Не буду, Афонюшка, я не буду, — ответил дед. — Я лежать буду и на тебя глядеть.
— А зачем ты глаза закрываешь и со мной ничего не говоришь? — спросил тогда Афоня.
— Нынче я не буду глаза смежать, — обещал дедушка Тит. — Нынче я на свет буду смотреть.
— А отчего ты спишь, а я нет?
— Мне годов много, Афонюшка… Мне без трёх девяносто будет, глаза уж сами жмурятся. А тебе ещё мало времени, тебе без трёх первый десяток идёт.
— А тебе ведь темно спать, — говорил Афоня. — На дворе солнце горит, там трава растёт, а ты спишь — ничего не видишь.
— Да я уж всё видел, Афонюшка.
— А отчего у тебя глаза белые и слёзы в них плачут?
— Они выцвели, Афонюшка, они от света выцвели и слабые стали, мне глядеть ведь долго пришлось.
Афоня осмотрел деда, какой он есть. В бороде у деда были хлебные крошки, и там жил ещё один комарик. Афоня встал на лавку, выбрал все крошки из бороды у деда, а комарика прогнал оттуда — пусть он живёт отдельно. Руки у дедушки лежали на столе; они были большие, кожа на них стала как кора на дереве, и под кожей видны были толстые чёрные жилы, эти руки много земли испахали.
Афоня поглядел в глаза деду. Глаза его были открыты, но смотрели равнодушно, не видя ничего, и в каждом глазу светилась большая капля слезы.
— Не спи, дедушка! — попросил Афоня.
Но дедушка уже спал. Мать посадила его, сонного, на печку, укрыла одеялом и ушла работать. Афоня же остался один в избе, и опять ему скучно стало жить на свете. Он ходил вокруг деревянного стола, смотрел на мух, которые окружили на полу хлебную крошку, упавшую из бороды деда, и ели её; потом Афоня подходил к печке, слушал, как дышит там спящий дед, смотрел через окно на пустую улицу и снова ходил вокруг стола, не зная, что делать.
— Мамы нету, папы нету, дедушка спит, — говорил Афоня сам себе.
Потом он посмотрел на часы-ходики, как они идут. Часы шли долго и скучно: тик-так, тик-так, будто они баюкали деда, а сами тоже уморились и хотели уснуть.
— Проснись, дедушка, — просил Афоня. — Ты спишь?
— А? Нету, я не сплю, — отвечал дедушка Тит с печи.
— Ты думаешь? — спрашивал Афоня.
— А? Я тут, Афоня, я тут.
— Ты думаешь там?
— А? Нету, я всё обдумал, Афонюшка, я смолоду думал.
— Дедушка Тит, а ты всё знаешь?
— Всё, Афоня, я всё знаю…
— А что это, дедушка?
— А чего тебе, Афонюшка?
— А что это всё?
— А я уж позабыл, Афоня.
— Проснись, дедушка, скажи мне про всё!
— А? — произнёс дедушка Тит.
— Дедушка Тит! Дедушка Тит! — звал Афоня. — Ты вспомни! Но дед уже умолк, он опять уснул в покое на русской печи. Афоня тогда сам залез на печь к дедушке и начал будить его, чтобы он проснулся. А дед спал и только шептал тихо во сне неслышные слова. Афоня уморился его будить и сам уснул возле деда, прильнув к его доброй знакомой груди, пахнущей тёплой землёю.
Очнувшись от сна, Афоня увидел, что дед глядит глазами и не спит.
— Вставай, дедушка! — сказал Афоня.
А дед опять закрыл глаза и уснул.
Афоня подумал, что дед тогда не спит, когда сам Афоня спит; и он захотел никогда не спать, чтобы подкараулить деда, когда он совсем проснётся.
И Афоня стал ожидать. Часы-ходики тикали, и колёсики их поскрипывали и напевали, баюкая деда.
Афоня тогда слез с печи и остановил маятник у часов. В избе стало тихо. Слышно стало, как отбивает косу косарь за рекой и тонко звенит мошка под потолком.
Дедушка Тит очнулся и спросил:
— Ты чего, Афоня? Что-то шумно так стало… Это ты шумел?
— А ты не спи! — сказал Афоня. — Ты скажи мне про всё! А то ты спишь и спишь, а потом умрёшь, мама говорит — тебе недолго осталось, кто мне тогда скажет про всё?
— Обожди, дай мне квасу испить, — произнёс дед и слез с печи.
— Ты опомнился? — спросил Афоня.
— Опомнился, — ответил дед. — Пойдём сейчас белый свет пытать.
Старый Тит испил квасу, взял Афоню за руку, и они пошли из избы наружу.
Там солнце высоко стояло на небе и освещало зреющий хлеб на полях и цветы на дорожной меже.
Дед повёл Афоню полевою дорогой, и они вышли на пастбище, где рос сладкий клевер для коров, травы и цветы. Дед остановился у голубого цветка, терпеливо росшего корнем из мелкого чистого песка, показал на него Афоне, потом согнулся и осторожно потрогал тот цветок.
— Это я сам знаю! — протяжно сказал Афоня. — А мне нужно, что самое главное бывает, ты скажи мне про всё! А этот цвет растёт, он не всё!
Дедушка Тит задумался и осерчал на внука.
— Тут самое главное тебе и есть!.. Ты видишь — песок мёртвый лежит, он каменная крошка, и более нет ничего, а камень не живёт и не дышит, он мёртвый прах. Понял теперь?
— Нет, дедушка Тит, — сказал Афоня, — тут понятного нету.
— Ну, не понял, так чего ж тебе надо, раз ты непонятливый?.. А цветок, ты видишь, жалконький такой, а он живой, и тело себе он сделал из мёртвого праха. Стало быть, он мёртвую сыпучую землю обращает в живое тело и пахнет от него самого чистым духом. Вот тебе и есть самое главное дело на белом свете, вот тебе и есть, откуда всё берётся. Цветок этот — самый святой труженик, он из смерти работает жизнь…
— А трава и рожь тоже главное делают? — спросил Афоня.
— Одинаково, — сказал дедушка Тит.
— А мы с тобой?
— И мы с тобой. Мы пахари, Афонюшка, мы хлебу расти помогаем… А этот вот жёлтый цвет на лекарство идёт, его и в аптеке берут. Ты бы нарвал их да снёс. Отец-то твой ведь на войне; вдруг поранят его или он от болезни ослабнет, вот его и полечат лекарством.
Афоня задумался среди трав и цветов. Он сам, как цветок, тоже захотел теперь делать из смерти жизнь; он думал о том, как рождаются из сыпучего скучного песка голубые, красные, жёлтые счастливые цветы, поднявшие к небу свои добрые лица и дышащие чистым духом в белый свет.
— Теперь я сам знаю про всё! — сказал Афоня. — Иди домой, дедушка, ты опять, должно, спать захотел: у тебя глаза белые… Ты спи, а когда умрёшь, ты не бойся, я узнаю у цветов, как они из праха живут, и ты опять будешь жить из своего праха. Ты, дедушка, не бойся!
Дед Тит ничего не сказал. Он невидимо улыбнулся своему доброму внуку и пошёл спать в избу на печку.
А маленький Афоня остался один в поле. Он собрал жёлтых цветов, сколько мог их удержать в охапке, и отнёс в аптеку на лекарства, чтобы отец его не болел на войне от ран. В аптеке Афоне дали за цветы железный гребешок. Он принёс его деду и подарил ему; пусть теперь дедушка чешет себе бороду тем гребешком.
— Спасибо тебе, Афонюшка, — сказал дед. — А цветы тебе ничего не сказывали, из чего они в мёртвом песке живут?
— Не сказывали, — ответил Афоня. — Ты вон сколько живёшь и то не знаешь. А говорил, что знаешь про всё. Ты не знаешь.
— Правда твоя, — согласился дед.
— Они молча живут, надо у них допытаться, — сказал Афоня. — Чего все цветы молчат, а сами знают?
Дед кротко улыбнулся, и погладил головку внука, и посмотрел на него, как на цветок, растущий на земле. А потом дедушка спрятал гребешок за пазуху и опять заснул.
(Илл. Давыдовой О.)
❤️ 38
🔥 28
😁 24
😢 23
👎 17
🥱 23
Добавлено на полку
Удалено с полки
Достигнут лимит
Андрей Платонов
Андрей Платонов
ЦВЕТОК НА ЗЕМЛЕ
Скучно Афоне жить на свете. Отец его на войне, мать с утра до вечера работает в колхозе на молочной ферме, а дедушка Тит спит на печке. Он и днем спит, и ночью спит, а утром, когда просыпается и ест кашу с молоком, он тоже дремлет.
— Дедушка, ты не спи, ты уж выспался, — сказал нынче утром Афоня дедушке.
— Не буду, Афонюшка, я не буду, — ответил дед. — Я лежать буду и на тебя глядеть.
— А зачем ты глаза закрываешь и со мной ничего не говоришь? — спросил тогда Афоня.
— Нынче я не буду глаза смежать, — обещал дедушка Тит. — Нынче я на свет буду смотреть.
— А отчего ты спишь, а я нет?
— Мне годов много, Афонюшка… Мне без трех девяносто будет, глаза уж сами жмурятся.
— А тебе ведь темно спать, — говорил Афоня. — На дворе солнце горит, там трава растет, а ты спишь, ничего не видишь.
— Да я уж все видел, Афонюшка.
— А отчего у тебя глаза белые и слезы в них плачут?
— Они выцвели, Афонюшка, они от света выцвели и слабые стали; мне глядеть ведь долго пришлось.
Афоня осмотрел деда, какой он есть. В бороде деда были хлебные крошки, и там жил еще один комарик. Афоня встал на лавку, выбрал все крошки из бороды у деда, а комарика прогнал оттуда — пусть живет отдельно. Руки дедушки лежали на столе; они были большие, кожа на них стала как кора на дереве, и под кожей видны были толстые черные жилы, эти руки много земли испахали.
Афоня поглядел в глаза деду. Глаза его были открыты, но смотрели равнодушно, не видя ничего, и в каждом глазу светилась большая капля слезы.
— Не спи, дедушка! — попросил Афоня.
Но дедушка уже спал. Мать подсадила его, сонного, на печку, укрыла одеялом и ушла работать. Афоня же остался один в избе, и опять ему скучно стало. Он ходил вокруг деревянного стола, смотрел на мух, которые окружили на полу хлебную крошку, упавшую из бороды деда, и ели ее; потом Афоня подходил к печке, слушал, как дышит там спящий дед, смотрел через окно на пустую улицу и снова ходил вокруг стола, не зная, что делать.
— Мамы нету, папы нет, дедушка спит, — говорил Афоня сам себе.
Цветок на земле (А. Платонов)
Афоне было скучно жить. Его папа был на войне, мама работала с самого утра и до вечера на молочной ферме в колхозе, а дедушка Тит все время спит. Он спит ночью и днем. А утром, когда он просыпается и ест кашу, он тоже дремлет.
— Дедушка, ты не спи, ты ведь уже выспался, — попросил Афоня сегодня деда.
— Не буду, Афоня, не буду. Я буду лежать и на тебя смотреть, — ответил ему дедушка.
— А почему ты глаза закрываешь и мне ничего не говоришь? – не отставал мальчик.
— Сегодня я не буду глаза прикрывать, нынче я на свет буду смотреть.
— А почему ты спишь, а я нет, дедушка?
— Мне годов очень много, мне скоро будет девяносто лет, через три года. Мои глаза уже сами по себе жмурятся.
— За окном ведь солнце светит, трава растет. А ты ничего не видишь, всё спишь.
— Я за свою жизнь уже всё видел, Афонюшка.
— А почему у тебя глаза белые, а в них слезы?
— Мои глаза выцвели, внучок, от света. Они стали слабые. Мне пришлось долго видеть.
Афоня стал осматривать дедушку. В его бороде были крошки от хлеба, а еще там жил комарик. Тогда мальчик пододвинул стул к Титу, вытащил все крошки из его бороды и комарика тоже, он решил, что ему надо жить отдельно от деда.
Руки у дедушки были большие и морщинистые, как кора дерева, а под толстой кожей были видны черные вены. Эти руки много земли испахали.
Афоня решил еще раз взглянуть в глаза деда. Они были равнодушными, смотрели в одну точку, а внутри каждого глаза светилась слеза.
— Дедушка, не спи! – снова пришлось просить Афоне.
Но Тит уже заснул. Мама усадила его, сонного, на печку, накрыла одеялом и пошла на работу. Опять остался один Афоня, скучно ему стало. Он стал ходить по избе, рассматривать мух, доедавших хлебную крошку, подходил к деду и слушал его дыхание, смотрел на пустую улицу в окно.
Дедушка спит, мамы нету, папы нету, — говорил Афоня сам себе.
Затем он решил смотреть на часы. Время шло очень медленно и скучно. Часы тикали: тик-так, тик-так. Они словно убаюкивали деда, и сами готовы были заснуть.
— Дедушка, ты спишь? Проснись, — попросил Афоня.
— А? Я? Нет, не сплю, — проснулся Тит.
— Ты думаешь? Думаешь, я там?
— Я? Я смолоду много думал, я всё обдумал.
— Дедушка, а ты всё знаешь?
— Всё, конечно, я всё знаю.
— Расскажи мне про всё! Что это всё?
— Я уж позабыл, Афоня.
— Просыпайся, дедушка, расскажи мне про всё! Вспомни про всё.
Но дедушка Тит уже снова задремал. Тогда мальчик сам залез на печку и начал будить его. Тогда Афоня устал и сам заснул около теплой родной груди деда, которая так пахла землёй.
Когда мальчик проснулся, то увидел, что дедушка не спит, его глаза открыты.
— Вставай, дедушка! – сказал Афоня.
Но Тит снова закрыл глаза и заснул. Малыш слез с печки и решил, что не будет спать, а будет ждать дедушку, когда тот проснется. Ему казалось, что Тит не спит, когда сам Афоня спит. Мальчик подошел к часам остановил маятник. Стало слышно, как косарь отбивает свою косу где-то неподалёку, и жужжит мошка под окном.
— Что-то так шумно стало, это ты шумел, Афоня? – проснулся дедушка.
— А чего ты всё спишь, давай вставай и рассказывай мне про всё! А то умрешь, кто мне расскажет про всё? Мама сказала, тебе недолго осталось.
— Дай мне немного попить кваса. И пойдем с тобой белый свет пытать.
Попил Тит квас, взял Афоню за руку, и пошли они на улицу. Пошли они полевой дорогой и вышли к пастбищу. Здесь росло много цветов, трав и сладкого клевера, который так любили коровы. Тут дед остановился около голубого цветка, который рос на чистом песке. Тит потрогал цветок и сказал:
— Это я и сам знаю! – воскликнул Афоня. – Лучше расскажи мне про всё! А цветок этот – не всё.
— Ничего ты не знаешь! – разозлился дед. — Это и есть самое главное. Песок лежит мертвый, он же каменная крошка, и больше ничего. А из камня ничего не получается, он не живет и не растет, он мертвый прах. Понял теперь?
— Нет, ничего не понял. Тут нет ничего понятного.
— Ну, если ты такой непонятливый, чего же тебе надо? Цветок, вон, какой, хиленький, но живой. И тело он создал себе из песка, то есть мёртвого праха. Получается, что он мертвую землю превращает в живое, и пахнет от него чистым духом. Это и есть самое главное дело в мире, откуда всё и берётся.
Этот цветок – самый главный труженик. Он из смерти вырабатывает жизнь.
— А трава и рожь тоже делают всё главное? – спросил Афоня.
— Да.
— И мы с тобой?
— И мы с тобой тоже. Мы помогаем расти хлебу. А вот этот желтый цветок используют для лекарства, его в аптеки берут. Ты бы нарвал их и понес домой. Твой отец на войне, вдруг с ним что случится. А ты его полечишь этим лекарством.
Афоня задумался. Ему понравилось то, что рассказал дедушка. Он решил тоже делать из смерти жизнь. Он размышлял о том, как эти красивые цветы делают из мертвого скучного песка жизнь. Они такие прекрасные, их добрые лица подняты к солнцу и дышат чистым воздухом.
— Иди домой, дед, теперь я сам знаю про всё! – сказал мальчик. – Ты можешь снова спать, ты наверно устал. А когда ты помрешь, не волнуйся, я сам спрошу у цветов, как они получают из праха жизнь. И потом ты будешь снова жить из праха. Так что не бойся!
Тит ничего не ответил мальчику. Он только улыбнулся и пошел снова домой спать.
А Афоня остался один в поле. Он набрал огромный букет желтых цветов, столько, сколько смог унести в руках. После этого он отнёс желтые цветы в аптеку, чтобы там изготовили много лекарств. Этими лекарствами будут лечить его отца, если тот заболеет на войне от ран.
В подарок за цветы аптекарь дал мальчику железный гребешок. Афоня пришел домой и подарил гребешок Титу. Пусть дедушка чешет себе бороду этим гребешком. Поблагодарил дед внука и спросил:
— Цветы тебе не ответили, из чего они живут в мёртвом песке?
— Нет, дедушка, не сказали. Ты вон сколько живешь и не знаешь, а говорил, что всё знаешь. А оказалось, не всё.
— Ты прав, — ответил дед.
— Они молчат. Всё знают, а молчат. Почему?
Тит улыбнулся, погладил по голове внука и посмотрел на него так, как будто он цветок, растущий на земле. После этого дедушка убрал гребешок в карман и снова заснул.
И я)) потрясающая история, манкая, завораживающая
Хардинг Фрэнсис — Песня кукушки
Дилетант всегда прав?)
Шекли Роберт — Похмелье
Уважаемый чтец и другие чтецы. Обращаюсь ко всем: Если строитель решил построить дом то он должен понимать что другой…
Май Карл — Золото Виннету
Классные рассказы и озвучено с душой. Хотел озвучить «Войну с роботами» но Алексей опередил»))) Хороший рассказ…
Гаррисон Гарри — Война с роботами
Александр, спасибо! Тяжелое стихотворение о непростых временах. Но надежда всегда себе найдет лазейку и в душу пролезет.
p_i_r_a_n_y_a — Окаянный год
Приключения Электроника» автора Велтисов Е. рассказывает о том, как профессор Громов создал мальчика-робота. При…
Велтистов Евгений — Электроник — мальчик из чемодана
Ну и что не так?
Новиков Александр — Башня
Спасибо, я подумаю…
Пол-октавы — Пигалица
Замечательная, добрая сказка моего детства.
Эно Рауд — Муфта, Полботинка и Моховая борода
Отличный рассказ и озвучка, но логический вывод Андрея сомнителен. Есть же более простой ответ на вопрос «зачем». Да…
Волченко Павел — Проект «Ковчег 21». Мимикрия
ATim
2 часа назад
Здравствуйте!
Я очень признателен Вам за столь проникновенный отзыв, очень Вам благодарен!
Если позволите, я…
Толкин Джон — Хоббит, или Туда и обратно
Ох уж эти посредственности из географий, где не знают о манерах.
Кракауэр Джон — В разреженном воздухе
Детектив крутой, но окончание нелепое, полуфантастическое. Ну, если чисто гипотетически, то эти дети с мамами никому…
Александрова Наталья — Логово скорпиона
Уважаемый Мойша! Вы не представляете себе, как я затрахался озвучивать эту шляпу! Очень хочу озвучить что-то…
Нивен Ларри — Изменчивая луна
Ибо нефиг котю обижать!!!
Джозеф Майкл — Желтый кот
Потрясающие рассказы, хорошая озвучка.
О’Генри — это автор на каждый день, автор для всех возрастов.
О. Генри — Рассказы
prodetlit.ru/index.php/Рудашевский_Евгений_Всеволодович#.D0.95.D0.B2.D0.B3.D0.B5.D0.BD.D0.B8.D0.B9_.D0.A0.D1.83.D0.B4…
Рудашевский Евгений — Здравствуй, брат мой Бзоу!
Так что природе противно?
Моррис Марк — Что противно природе
Очень понравилась книга, обязательно куплю для домашней библиотеки в бумажном варианте!
Правда, есть у меня…
Бедный Борис — Девчата
Это ужас и кокофония.
Селин Луи-Фердинанд — Путешествие на край ночи