Главная русская идиллия: история любви и спасения на фоне беспощадного бунта. Обратившись к истории Пугачёвского восстания, Пушкин пишет классически ясную книгу о самом необходимом для жизни в России — о том, что любовь и милость важнее справедливого возмездия, а добрый нрав и чистое сердце спасают даже в самые жестокие времена.
комментарии: Юрий Сапрыкин
О чём эта книга?
Молодой дворянин Пётр Гринёв отправляется на службу в отдалённую уральскую крепость, попадает в буран и спасает от холода случайного встречного. Впоследствии тот окажется предводителем крестьянского восстания и отплатит за добро: оценив честность и прямоту Гринёва, Емельян Пугачёв спасёт его от расправы, а потом освободит из плена его невесту. Последняя прозаическая работа Пушкина — романтическая история на фоне русского бунта и вместе с тем инструкция по выживанию, книга о том, как сохранить себя в России в смутные времена.
Когда она написана?
В августе 1832 года Пушкин делает первые наброски новой книги — истории дворянина, перешедшего на сторону Пугачёва. Получив через несколько месяцев доступ в военные архивы, Пушкин начинает работать над «Историей Пугачёва», параллельно меняется и замысел будущего романа: главный герой отдаляется от Пугачёва, для роли изменника вводится отдельный персонаж, возникает романтическая линия, в последней редакции появляется Маша, дочь коменданта крепости. Под рукописью, которую Пушкин передаёт в цензуру, стоит дата «19 октября 1836 года» — его последнее большое произведение закончено в годовщину основания Царскосельского лицея.
Лучшие и прочнейшие изменения суть те, которые происходят от одного улучшения нравов
Александр Пушкин
Как она написана?
Предельно прозрачно и экономно. «Повести Пушкина голы как-то», — с неодобрением замечал Лев Толстой; можно сформулировать эту мысль иначе: в них отсечено лишнее, всё служит развитию действия или характеров, каждая деталь о чём-то говорит, все висящие на стене ружья стреляют.
Российская государственная библиотека
Что на неё повлияло?
Исторические романы Вальтера Скотта, русская проза екатерининских времён, собственные впечатления Пушкина от работы в архивах и поездок в Казань и Оренбург, по местам Пугачёвского восстания.
DeAgostini/Getty Images
Как она была опубликована?
В четвёртом номере журнала «Современник», за месяц до гибели Пушкина. Текст опубликован без указания имени автора, но незадолго до этого Пушкин читает «Капитанскую дочку» у Вяземского, и ни для кого в петербургском обществе имя автора не является секретом.
На то и призвание поэта, чтобы из нас же взять нас и нас же возвратить нам в очищенном и лучшем виде
Николай Гоголь
Как её приняли?
Через месяц после публикации Гоголь пишет из Парижа, что книга «произвела всеобщий эффект». В восторге даже Белинский, тремя годами раньше писавший в статье «Литературные мечтания»: «Оборвался период Пушкинский, так как кончился и сам Пушкин» (впрочем, главного героя «Капитанской дочки» он объявит впоследствии ничтожным и бесцветным). Для современников это роман о потерянном рае: их завораживает, по выражению Александра Тургенева, «эта эпоха, эти характеры старорусские и эта девичья русская прелесть». Спустя десять лет Гоголь напишет: «Сравнительно с «Капитанской дочкой» все наши романы и повести кажутся приторной размазнёй. <…> …Всё не только самая правда, но ещё как бы лучше её. …На то и призвание поэта, чтобы из нас же взять нас и нас же возвратить нам в очищенном и лучшем виде».
Российская государственная библиотека
Что было дальше?
Перечислять отражения «Капитанской дочки» в последующих эпохах можно бесконечно: картины тихой и простой семейной жизни отзовутся у Аксакова и Толстого, образ «доброго служивого» капитана Миронова продолжится в Максим Максимыче у Лермонтова и толстовском капитане Тушине. К «Капитанской дочке» восходит всякая русская идиллия, вплоть до романа Александра Чудакова «Ложится мгла на старые ступени», а вопрос о том, как сохранить честь и человечность на фоне трагических событий истории, оказался принципиально важным для литературы XX века. Как писал Дмитрий Святополк-Мирский, в романе «содержится квинтэссенция того, чем стал русский реализм».
Спектакли и экранизации
«Капитанская дочка». Режиссёр Юрий Тарич. 1928 год
«Капитанская дочка». Режиссёр Юрий Тарич. 1928 год
«Капитанская дочка» («La figlia del capitano»). Режиссёр Марио Камерини. 1947 год
«Капитанская дочка» («La figlia del capitano»). Режиссёр Марио Камерини. 1947 год
«Капитанская дочка». Режиссёр Владимир Каплуновский. 1958 год
«Капитанская дочка». Режиссёр Владимир Каплуновский. 1958 год
«Капитанская дочка» (телевизионный спектакль). Режиссёр Павел Резников. 1976 год
«Капитанская дочка» (телевизионный спектакль). Режиссёр Павел Резников. 1976 год
«Капитанская дочка». Режиссёр Юрий Тарич. 1928 год
«Капитанская дочка». Режиссёр Юрий Тарич. 1928 год
«Капитанская дочка» («La figlia del capitano»). Режиссёр Марио Камерини. 1947 год
«Капитанская дочка» («La figlia del capitano»). Режиссёр Марио Камерини. 1947 год
«Капитанская дочка». Режиссёр Владимир Каплуновский. 1958 год
«Капитанская дочка». Режиссёр Владимир Каплуновский. 1958 год
«Капитанская дочка» (телевизионный спектакль). Режиссёр Павел Резников. 1976 год
«Капитанская дочка» (телевизионный спектакль). Режиссёр Павел Резников. 1976 год
«Капитанская дочка». Режиссёр Юрий Тарич. 1928 год
«Капитанская дочка». Режиссёр Юрий Тарич. 1928 год
«Капитанская дочка» («La figlia del capitano»). Режиссёр Марио Камерини. 1947 год
«Капитанская дочка» («La figlia del capitano»). Режиссёр Марио Камерини. 1947 год
«Капитанская дочка». Режиссёр Владимир Каплуновский. 1958 год
«Капитанская дочка». Режиссёр Владимир Каплуновский. 1958 год
«Капитанская дочка» (телевизионный спектакль). Режиссёр Павел Резников. 1976 год
«Капитанская дочка» (телевизионный спектакль). Режиссёр Павел Резников. 1976 год
Почему Пушкин заинтересовался историей Пугачёва?
В 1831 году Пушкин принят на службу в Коллегию иностранных дел в качестве «историографа»: это высочайший ответ на письмо Бенкендорфу, где поэт сообщает о желании написать историю Петра и просит разрешить ему доступ в архивы. В России неспокойно: подавленное императорскими войсками Польское восстание сменяют Холерные бунты и волнения военных поселенцев; возможно, под впечатлением от происходящего вокруг Пушкин начинает интересоваться народным восстанием недавно ушедшей эпохи. Николай дарит ему Полное собрание законов Российской империи, где Пушкин изучает приговор главарям пугачёвского бунта и делает выписки с упоминанием Михаила Шванвича — дворянина, перешедшего на службу к Пугачёву. Для постдекабристской эпохи эта тема почти запретная. «…Все без исключения архивные данные о ней, — писал литературовед Юлиан Оксман, — официально считались секретными… самое обращение к материалам о крестьянской революции не могло не компрометировать Пушкина, которому разрешены были царём в 1831 году лишь разыскания в области биографии Петра Великого». В феврале 1833-го Пушкин просит у военного министра графа Чернышёва разрешить ему доступ к секретным архивам для изучения истории графа Суворова и его участия в подавлении Пугачёвского восстания, но, получив разрешение, начинает заниматься материалами о восстании в целом и всего за пять недель пишет «Историю Пугачёва». Николай I лично вычитывает текст, вносит 23 правки, меняет название на «Историю Пугачёвского бунта» и берёт издательские расходы на свой счёт.
Library of Congress
Были ли у героев романа реальные прототипы?
В первых набросках главным героем был Михаил Шванвич — офицер, попавший в плен к пугачёвцам и перешедший на сторону самозванца. Пушкин несколько раз менял имя героя и его историю. В итоге черты Шванвича перешли к Швабрину, а главный герой получил фамилию подполковника Алексея Гринёва — тот участвовал в подавлении восстания, по ложному оговору был обвинён в сотрудничестве с Пугачёвым, но оправдан судом; этот сюжет присутствует в «Истории Екатерины II» Жана Кастера, которая присутствовала в библиотеке Пушкина. Известно, что баснописец Иван Крылов рассказывал Пушкину о своём отце, капитане Андрее Крылове, защищавшем от восставших Яицкий городок, — на него чем-то похож комендант Миронов. Что касается Пугачёва, на страницах «Истории бунта» и в документах следствия он выглядит куда более жестоким; возможно, на образ Пугачёва в романе повлияли впечатления Пушкина от поездок на Урал, где старые крестьяне по-прежнему называли предводителя восстания «батюшкой Петром Федоровичем» и говорили, что ничего от него не видели, кроме хорошего.
Почему роман называется «Капитанская дочка»?
Заглавие романа на первый взгляд выглядит случайным, Марина Цветаева и вовсе отказывала ему в праве на существование: «…Я произношу это название механически, как бы в одно слово, без всякого капитана и без всякой дочки. Говорю: «Капитанская дочка», а думаю: «Пугачёв». Название впервые появляется в переписке Пушкина с цензором Корсаковым, в рукописях оно отсутствует. Можно предположить, что идея назвать роман именно так пришла автору в последний момент, но то, что заглавие переносит фокус на фигуру Маши Мироновой, не случайно: это семейная хроника, и в ней особенно важен, по выражению Юлия Айхенвальда, «образ самой отрадной и утешительной человечности». Именно любовь к Маше становится причиной героических поступков Гринёва и источником его бедствий, именно Маша в итоге спасает жизнь и честь его главного героя, она развязывает все сюжетные узлы и уводит Гринёва за пределы романа — к долгой счастливой жизни.
Российская государственная библиотека
«Капитанская дочка» — один из первых в России исторических романов. Откуда пошла эта традиция?
От Вальтера Скотта. В начале XIX века было невозможно написать роман на исторический сюжет, игнорируя популярного шотландца. Исторические романы на русском материале пишут Лажечников, Загоскин и Фаддей Булгарин, всех троих называют русскими Вальтерами Скоттами. Пушкин заимствует у Скотта и формальные приёмы («Роб Рой» так же построен как мемуар одного из героев, якобы опубликованный автором), и образы героев (юноша, которого отец отправляет на военную службу; добрый слуга, готовый положить жизнь за хозяина, и т. д.). В романах Скотта семейная хроника накладывается на фон большой истории, а герои пытаются остаться верными себе, оказавшись меж двух противоборствующих сил, — эти темы присутствуют в «Роб Рое», «Уэверли» и «Пуританах», Пушкин лишь переносит их на русскую почву. Есть и более мелкие параллели: Пушкин среди прочего делает Гринёва плохим поэтом, точно так же поступает Скотт с героем «Роб Роя».
Wikimedia Commons
Почему в романе так много эпиграфов?
Пушкин начинает каждую главу с цитаты из писателей XVIII века: Княжнина, Сумарокова, Хераскова, Фонвизина. Это авторы, принадлежащие времени действия романа, цитаты из них встречаются и внутри текста: Швабрин издевается над стихами Гринёва, сравнивая их с любовными куплетами Тредиаковского. Эпиграфы не только задают литературный контекст — они напоминают об атмосфере екатерининских времён, которые к середине 1830-х уже кажутся наивно-патриархальными. Эпиграфы появляются уже в первоначальных планах повести, как бы задавая её структуру. Виктор Шкловский даже находит в них своеобразную игру: эпиграфы глав, относящихся к Пугачёву, взяты из стихотворений, где строчкой раньше или позже присутствуют слова «российский
царь»
1
Шкловский В. Б. Энергия заблуждения // Избранное в двух томах. Т. 2. М.: Художественная литература, 1983. С. 434.
.
Самое обращение к материалам о крестьянской революции не могло не компрометировать Пушкина
Юлиан Оксман
Что означает основной эпиграф — «Береги честь смолоду»? Каким образом Гринёв сберёг свою честь?
Кодекс дворянской чести — неписаный свод правил и норм, руководивших жизнью дворянского сословия. Для Петра Гринёва, покидающего отцовский дом без образования и средств к существованию, это основной капитал, его нравственный скелет. Честь — не просто «правила жизни»: это и достоинство, и доблесть, и внутреннее чувство, и оценка извне. Честь для Гринёва важнее, чем жизнь, успех или счастье. Он не раздумывая отдаёт Зурину проигранные деньги, вызывает Швабрина на дуэль, отказывается целовать руку Пугачёву — потому что так диктует честь. Соображение чести то и дело ставят его перед сложнейшей дилеммой: он не может помочь беззащитной девушке, не изменив присяге; обратившись за помощью к Пугачёву, он нарушает требования дворянского кодекса; не желая называть имя Маши Мироновой, он не может опровергнуть обвинения в измене. Его жизнь и достоинство спасают лишь самоотверженный поступок Маши и милость императрицы.
Как Пушкин относится к Пугачёву?
Как минимум с интересом, если не с симпатией. Отправляя Денису Давыдову экземпляр «Истории Пугачёвского бунта», Пушкин пишет: «Вот мой Пугач: при первом взгляде / Он виден — плут, казак прямой! / В передовом твоём отряде / Урядник был бы он лихой». Пугачёв «Капитанской дочки» — человек, в равной степени способный на жестокость и на милость, фигура пугающая и завораживающая, как собирающийся на горизонте буран. Надо сделать поправку на то, что в тексте мы видим Пугачёва глазами Гринёва, ему же формально принадлежат знаменитые историософские фразы: «лучшие и прочнейшие изменения суть те, которые происходят от одного улучшения нравов, без всяких насильственных потрясений» и «не приведи Бог увидеть русский бунт, бессмысленный и беспощадный». В советском литературоведении принято было считать, что этими фразами Пушкин пытался обмануть цензуру, но в душе полностью поддерживал восставшее крестьянство, — но для этого предположения нет документальных оснований; вероятнее всего, собственный взгляд Пушкина на восстание близок умеренно консервативной позиции его героя.
Российская государственная библиотека
Насколько корректно Пушкин обращается с историческими фактами и датами? Можно ли учить историю по «Капитанской дочке»?
Не все факты и даты в романе стыкуются между собой. Согласно одному из вариантов романа, Андрей Гринёв выходит в отставку в 1762 году, в другой рукописи дата рождения Петра (которое, несомненно, случилось уже после того, как старший Гринёв осел в деревне) — 1755 год. Учителя-французы в массовом порядке появились в России после Французской революции, в детские годы Петра мосье Бопре вряд ли добрался бы до Симбирской губернии. Маша останавливается на почтовой станции в Софии под Царским Селом, но станция на этом месте была основана через несколько лет, во времена лицейской молодости Пушкина. «Капитанская дочка» — скорее фантазия о прошедшем времени, чем историческая хроника. Впрочем, приписав текст стареющему Петру Гринёву, Пушкин застраховал себя от любых обвинений в неточности.
Почему первая публикация «Капитанской дочки» вышла без указания имени автора?
Это литературная игра: подобно «Повестям Белкина», роман притворяется произведением другого автора, случайно попавшим в руки издателя-Пушкина. Пушкин как бы ставит редакционную пометку: мнение автора может не совпадать с мнением его персонажа, — что страшно осложнило жизнь следующим поколениям литературоведов, пытающихся понять, где заканчиваются взгляды и предрассудки вымышленного героя-мемуариста и начинается авторская позиция.
Российская государственная библиотека
Если Пётр Гринёв был записан в гвардию при рождении, почему отец отказывается отправлять его на службу в Петербург?
Про Гринёва-старшего мы знаем, что он служил при графе Минихе, в одном из вариантов романа указан год его отставки — 1762-й: вероятно, Гринёв, подобно Миниху, остался верен свергнутому императору Петру III. Для Пушкина эта коллизия связана с семейным преданием: его дед Лев Александрович, «как Миних, верен оставался паденью третьего Петра». Это объясняет и отъезд Гринёва-старшего в отдалённую губернию, и смешанные чувства, с которыми он читает в «Придворном календаре», как продвигаются по службе бывшие коллеги, и нежелание отправлять сына на службу в Петербург: ему очевидно не по душе придворное общество и воцарившиеся при Екатерине нравы.
Wikimedia Commons
Где находится Белогорская крепость?
Крепости с таким названием в окрестностях Оренбурга нет, по расстоянию и местоположению — сорок вёрст от Оренбурга — больше всего на Белогорскую похожа Татищева крепость (ныне село Татищево). Возможно, название для крепости подсказали Пушкину меловые горы, которые он видел по дороге из Оренбурга в Уральск.
Были ли случаи, когда Екатерина миловала подозреваемых в содействии Пугачёву, как это случилось с Гринёвым?
Цензор Корсаков пытался выяснить у Пушкина, основан ли этот эпизод на реальных событиях, тот отвечал: «Роман мой основан на предании, некогда слышанном мною, будто бы один из офицеров, изменивших своему долгу и перешедших в шайки пугачёвские, был помилован императрицей по просьбе престарелого отца, кинувшегося ей в ноги». Речь об истории офицера Михаила Шванвича, который перешёл на сторону восставших и служил у Пугачёва секретарём Военной коллегии. После разгрома восстания Шванвича привезли на Болотную площадь вместе с Пугачёвым и соратниками, в отличие от остальных он подвергся лишь гражданской казни — над его головой преломили шпагу, а затем сослали в Сибирь. Случай Шванвича был единичным: остальные дворяне переходили на сторону Пугачёва лишь ради спасения жизни и при первой возможности бежали в лагерь правительственных войск. Тем не менее, согласно «Сентенции» Екатерины от 10 января 1775 года, где содержался приговор участникам восстания, девять казаков, добровольно сдавшихся властям, были освобождены от наказания и отправлены на поселение в Лифляндскую губернию. Кстати, как указывает филолог Александр Осповат, Екатерина милует Гринёва, даже не интересуясь содержанием его дела: с того момента, как Маша рассказывает императрице о судьбе Гринёва, до объявления о помиловании проходит в лучшем случае несколько часов, изучить за это время материалы следствия, идущего в Казани, невозможно физически.
PHAS/UIG via Getty Images
Wikimedia Commons
Говорят, что стихи Пушкина невозможно перевести на иностранные языки. А что с прозой?
Прозу Пушкина много переводили на немецкий и французский (канонический перевод «Капитанской дочки» сделал Луи Виардо при помощи Тургенева), чуть меньше на английский, далеко не все переводы могли передать особенности пушкинского языка и стиля. Автор вышедшего в 2007 году перевода Роберт Чандлер написал целое эссе о сложностях работы с романом: «Капитанская дочка», по его мнению, сконструирована более искусно, чем любой русский роман XIX века, в речи персонажей сталкиваются разные стилистические регистры, отдельные фразы повторяются эхом в репликах разных героев, многое в тексте построено на тончайшей аллитерации — фразы типа «Послышался лёгкий шум, и из-за шкапа явилась Палаша, бледная и трепещущая» невозможно переложить со стопроцентной точностью на иностранный язык. Кстати, Чандлер считает, что основной звуковой узор романа — чередование звуков «п», «л» и «т», встречающихся в ключевых его словах: «Я сомневаюсь, что анаграммы когда-либо ещё использовались с подобной глубиной и элегантностью».
Российская государственная библиотека
Чем «Капитанская дочка» похожа на сказку?
Для начала уже тем, как и что говорят герои. Пугачёв рассказывает сказку про орла и ворона и поёт с сообщниками народную песню; он же в начале повести разговаривает с хозяином постоялого двора пословицами — и этот разговор непонятен для дворянина Гринёва; капитан Миронов и его жена пересыпают речь присказками и присловьями — так Пушкин задаёт характеры персонажей и указывает на их социальное положение. Сам сюжет романа, если разобрать его на первичные элементы, построен почти буквально по «Морфологии сказки» Владимира Проппа: герой уходит из дома, на грани своего и чужого миров встречает волшебного помощника (в этой роли выступает Пугачёв), оказывает ему услугу (за что помощник выручает героя из беды), проходит испытания, побеждает соперника и получает в награду невесту. Вряд ли Пушкин использовал элементы сказки сознательно, здесь, скорее всего, сработала авторская интуиция: построить сюжет по схеме волшебной сказки — приём абсолютно беспроигрышный.
список литературы
- Гиллельсон М. И., Мушина И. Б. «Капитанская дочка». Комментарий. Пособие для учителя. Л.: Просвещение, 1977.
- «Капитанская дочка» в критике и литературоведении // Пушкин А. С. Капитанская дочка. Л.: Наука, 1984. С. 233—280.
- Лежнев А. З. Проза Пушкина. М.: Гослитиздат, 1937.
- Лотман Ю. М. Идейная структура «Капитанской дочки» // Лотман Ю. М. Пушкин. СПб.: Искусство, 1995.
- Макогоненко Г. П. Исторический роман о народной войне // Пушкин А. С. Капитанская дочка. Л.: Наука, 1984. С. 200—232.
- Оксман Ю. Г. Пушкин в работе над романом «Капитанская дочка» // А. С. Пушкин. Капитанская дочка. Л.: Наука, 1984. С. 145–199.
- Цветаева М. И. Мой Пушкин. М.: Советский писатель, 1981.
- Шапошникова В. В. Ещё раз о заглавии «Капитанской дочки» // Доклад на 331-м заседании Пушкинской комиссии ИМЛИ РАН (http://www.pushkinopen.ru/texts/view/69).
- Шкловский В. Б. Энергия заблуждения // Избранное в двух томах. Т. 2. М.: Художественная литература, 1983. С. 434–442.
First page of the original serialized version |
|
| Author | Aleksandr Pushkin |
|---|---|
| Original title | Капитанская дочка |
| Country | Russia |
| Language | Russian |
| Genre | Historical novel |
|
Publication date |
1836 |
| Media type | Print (Hardback & Paperback) |
| ISBN | 0-394-70714-1 |
| OCLC | 1669532 |
| Text | The Captain’s Daughter at Wikisource |
The Captain’s Daughter (Russian: «Капитанская дочка», romanized: Kapitanskaya dochka) is a historical novel by the Russian writer Alexander Pushkin. It was first published in 1836 in the fourth issue of the literary journal Sovremennik. The novel is a romanticized account of Pugachev’s Rebellion in 1773–1774. The title «The Captain’s Daughter» has also been used to refer to a collection of stories, one of which was the actual novel.
Plot[edit]
Pyotr Andreyich Grinyov (the narrative is conducted on his behalf) is the only surviving child of a retired Imperial Army officer. When Pyotr turns 17, his father sends him into military service in Orenburg. While en route, Pyotr gets lost in a blizzard, but is rescued by a mysterious man. As a token of his gratitude, Pyotr gives the guide his hareskin coat.
Arriving in Orenburg, Pyotr reports to his commanding officer and is assigned to serve at Fort Belogorsky under Captain Ivan Mironov. The «fort» is little more than a fence around a village, and the captain’s wife Vasilisa is really in charge. Pyotr befriends his fellow officer Shvabrin, who has been banished here after a duel resulted in the death of his opponent. When Pyotr dines with the Mironov family, he meets their daughter Masha and falls in love with her. This causes a rift between Pyotr and Shvabrin, who has been turned down by Masha. When Shvabrin insults Masha’s honor, Pyotr and Shvabrin duel and Pyotr is injured. Pyotr asks his father’s consent to marry Masha, but is refused.
Not much later, the fortress is besieged by the insurgent Yemelyan Pugachev, who claims to be the Emperor Peter III. The Cossacks stationed at the fortress defect to the forces of Pugachev, and he takes the fortress easily. He demands that Captain Mironov swear an oath of allegiance to him, and when refused, hangs the Captain and kills his wife. When it is Pyotr’s turn, Shvabrin suddenly appears to have defected as well, and upon his advice Pugachev orders Pyotr to be hanged. However, his life is suddenly spared as Pugachev turns out to be the guide who rescued Pyotr from the blizzard, and he recognizes Pyotr whom he remembers with affection.
The next evening, Pyotr and Pugachev talk in private. Pyotr impresses Pugachev with the sincerity of his insistence that he cannot serve him. Pugachev decides to let Pyotr go to Orenburg. He is to relay a message to the Governor that Pugachev will be marching on his city. The fort is to be left under the command of Shvabrin, who takes advantage of the situation to try to compel Masha to marry him. Pyotr rushes off to prevent this marriage, but is captured by Pugachev’s troops. After explaining the situation to Pugachev, they both ride off to the fortress.
After Masha is freed, she and Pyotr take off to his father’s estate, but they are intercepted by Imperial troops. Pyotr decides to stay with the army and sends Masha to his father. The war with Pugachev goes on and Pyotr rejoins the army. At the moment of Pugachev’s defeat, Pyotr is arrested for having friendly relations with Pugachev. During his interrogation, Shvabrin testifies that Pyotr is a traitor. Not willing to drag Masha into court, Pyotr is unable to repudiate this accusation and receives the death penalty. Although Empress Catherine the Great commutes his death sentence, Pyotr remains a prisoner.
Masha understands why Pyotr wasn’t able to defend himself and decides to go to St. Petersburg, to present a petition to the empress. In Tsarskoye Selo, she meets a lady of the court and details her plan to see the Empress on Pyotr’s behalf. The lady refuses at first, saying that Pyotr is a traitor, but Masha is able to explain all the circumstances. Soon, Masha receives an invitation to see the Empress, and is shocked to recognize her as the lady she had talked to earlier. The Empress has become convinced of Pyotr’s innocence and has ordered his release. Pyotr witnesses the beheading of Pugachev. He and Masha are married.
List of characters[edit]
- Pyotr Andreyitch Grinyov — Young officer of the Russian Army.
- Andrey Petrovitch Grinyov — Pyotr’s father.
- Avdotya Vassilyevna — Andrey’s wife, Pyotr’s mother.
- Arhip Savelyitch — Piotr’s loyal servant.
- Marya Ivanovna (Masha) — Pyotr’s great love and his future wife.
- Ivan Kuzmitch Mironov — Marya’s father and Army’s Captain.
- Vasilissa Yegorovna — Kuzmitch’s wife, Marya’s mother.
- Alexey Ivanitch Shvabrin — Officer. Piotr’s personal enemy.
- Yemelyan Pugatchev — Ataman of the Yaik Cossacks leading a great popular insurrection against Catherine the Great.
- Gerasim — Clergyman.
- Akulina Pamfilovna — Gerasim’s wife.
- Catherine the Great — Empress of Russia from 1762 to 1796.
- Anna Vlassyevna — Marya’s friend.
- Andrey Karlovitch — General serving in Orenburg.
- Ivan Ivanovitch Zurin — Officer.
- Maximitch — Officer.
- Ivan Ignatyitch — Old man at Mironov’s.
- Monsieur Beaupré — Piotr’s preceptor.
- Palashka, Akulka — Maids.
Adaptations[edit]
Composer César Cui adapted the novel to a libretto for his opera of the same name. Several films have been made as well:
- 1934 – Volga in Flames directed by Viktor Tourjansky
- 1947 – La figlia del capitano by director Mario Camerini with Cesare Danova as Pyotr and Irasema Dilián as Masha.
- 1958 – Tempest by director Alberto Lattuada with Geoffrey Horne as Pyotr and Silvana Mangano as Masha.
- 1958 – Kapitanskaya Dochka by director Vladimir Kaplunovsky with Oleg Strizhenov as Pyotr and Iya Arepina as Masha.
- 1998 – Dark Brown Eyes, a musical opera, by director Sha Tamae for the Takarazuka Revue.
- 2000 – Russkiy Bunt by director Aleksandr Proshkin with Mateusz Damiecki as Pyotr and Karolina Gruszka as Masha.[citation needed](see https://www.imdb.com/title/tt0167380/)
- 2005 – The Captain’s Daughter, a 28-minute stop motion-animated film.[1] Placed 4th in the professional rating at the 2006 Open Russian Festival of Animated Film. [2] Won a Golden Eagle Award in the category «Best Animated Film» in 2007.[3]
References[edit]
- ^ «Russian animation in letters and figures — Films». www.animator.ru. Retrieved April 24, 2016.
- ^ «Открытый Российский фестиваль анимационного кино (Open Russian Festival of Animated Film)». www.suzdalfest.ru. Archived from the original on May 12, 2016. Retrieved April 24, 2016.
- ^ «Аниматор.ру — Новости (Animator.ru — News)». www.animator.ru. Retrieved April 24, 2016.
External links[edit]
The full text of The Captain’s Daughter at Wikisource
- (in Russian) «Капитанская дочка» available at Russian Virtual Library
- An English translation of The Captain’s Daughter under the title Marie: A Story of Russian Love
- Parallel Russian-English text of the novel in ParallelBook format (based on Milne-Home translation with missing parts translated in 2013)
- (in Russian) Book review on novel The Captain’s Daughter on Knigosearch.com
The Daughter of the Commandant public domain audiobook at LibriVox
The Daughter of the Commandant public domain audiobook at LibriVox|
First page of the original serialized version |
|
| Author | Aleksandr Pushkin |
|---|---|
| Original title | Капитанская дочка |
| Country | Russia |
| Language | Russian |
| Genre | Historical novel |
|
Publication date |
1836 |
| Media type | Print (Hardback & Paperback) |
| ISBN | 0-394-70714-1 |
| OCLC | 1669532 |
| Text | The Captain’s Daughter at Wikisource |
The Captain’s Daughter (Russian: «Капитанская дочка», romanized: Kapitanskaya dochka) is a historical novel by the Russian writer Alexander Pushkin. It was first published in 1836 in the fourth issue of the literary journal Sovremennik. The novel is a romanticized account of Pugachev’s Rebellion in 1773–1774. The title «The Captain’s Daughter» has also been used to refer to a collection of stories, one of which was the actual novel.
Plot[edit]
Pyotr Andreyich Grinyov (the narrative is conducted on his behalf) is the only surviving child of a retired Imperial Army officer. When Pyotr turns 17, his father sends him into military service in Orenburg. While en route, Pyotr gets lost in a blizzard, but is rescued by a mysterious man. As a token of his gratitude, Pyotr gives the guide his hareskin coat.
Arriving in Orenburg, Pyotr reports to his commanding officer and is assigned to serve at Fort Belogorsky under Captain Ivan Mironov. The «fort» is little more than a fence around a village, and the captain’s wife Vasilisa is really in charge. Pyotr befriends his fellow officer Shvabrin, who has been banished here after a duel resulted in the death of his opponent. When Pyotr dines with the Mironov family, he meets their daughter Masha and falls in love with her. This causes a rift between Pyotr and Shvabrin, who has been turned down by Masha. When Shvabrin insults Masha’s honor, Pyotr and Shvabrin duel and Pyotr is injured. Pyotr asks his father’s consent to marry Masha, but is refused.
Not much later, the fortress is besieged by the insurgent Yemelyan Pugachev, who claims to be the Emperor Peter III. The Cossacks stationed at the fortress defect to the forces of Pugachev, and he takes the fortress easily. He demands that Captain Mironov swear an oath of allegiance to him, and when refused, hangs the Captain and kills his wife. When it is Pyotr’s turn, Shvabrin suddenly appears to have defected as well, and upon his advice Pugachev orders Pyotr to be hanged. However, his life is suddenly spared as Pugachev turns out to be the guide who rescued Pyotr from the blizzard, and he recognizes Pyotr whom he remembers with affection.
The next evening, Pyotr and Pugachev talk in private. Pyotr impresses Pugachev with the sincerity of his insistence that he cannot serve him. Pugachev decides to let Pyotr go to Orenburg. He is to relay a message to the Governor that Pugachev will be marching on his city. The fort is to be left under the command of Shvabrin, who takes advantage of the situation to try to compel Masha to marry him. Pyotr rushes off to prevent this marriage, but is captured by Pugachev’s troops. After explaining the situation to Pugachev, they both ride off to the fortress.
After Masha is freed, she and Pyotr take off to his father’s estate, but they are intercepted by Imperial troops. Pyotr decides to stay with the army and sends Masha to his father. The war with Pugachev goes on and Pyotr rejoins the army. At the moment of Pugachev’s defeat, Pyotr is arrested for having friendly relations with Pugachev. During his interrogation, Shvabrin testifies that Pyotr is a traitor. Not willing to drag Masha into court, Pyotr is unable to repudiate this accusation and receives the death penalty. Although Empress Catherine the Great commutes his death sentence, Pyotr remains a prisoner.
Masha understands why Pyotr wasn’t able to defend himself and decides to go to St. Petersburg, to present a petition to the empress. In Tsarskoye Selo, she meets a lady of the court and details her plan to see the Empress on Pyotr’s behalf. The lady refuses at first, saying that Pyotr is a traitor, but Masha is able to explain all the circumstances. Soon, Masha receives an invitation to see the Empress, and is shocked to recognize her as the lady she had talked to earlier. The Empress has become convinced of Pyotr’s innocence and has ordered his release. Pyotr witnesses the beheading of Pugachev. He and Masha are married.
List of characters[edit]
- Pyotr Andreyitch Grinyov — Young officer of the Russian Army.
- Andrey Petrovitch Grinyov — Pyotr’s father.
- Avdotya Vassilyevna — Andrey’s wife, Pyotr’s mother.
- Arhip Savelyitch — Piotr’s loyal servant.
- Marya Ivanovna (Masha) — Pyotr’s great love and his future wife.
- Ivan Kuzmitch Mironov — Marya’s father and Army’s Captain.
- Vasilissa Yegorovna — Kuzmitch’s wife, Marya’s mother.
- Alexey Ivanitch Shvabrin — Officer. Piotr’s personal enemy.
- Yemelyan Pugatchev — Ataman of the Yaik Cossacks leading a great popular insurrection against Catherine the Great.
- Gerasim — Clergyman.
- Akulina Pamfilovna — Gerasim’s wife.
- Catherine the Great — Empress of Russia from 1762 to 1796.
- Anna Vlassyevna — Marya’s friend.
- Andrey Karlovitch — General serving in Orenburg.
- Ivan Ivanovitch Zurin — Officer.
- Maximitch — Officer.
- Ivan Ignatyitch — Old man at Mironov’s.
- Monsieur Beaupré — Piotr’s preceptor.
- Palashka, Akulka — Maids.
Adaptations[edit]
Composer César Cui adapted the novel to a libretto for his opera of the same name. Several films have been made as well:
- 1934 – Volga in Flames directed by Viktor Tourjansky
- 1947 – La figlia del capitano by director Mario Camerini with Cesare Danova as Pyotr and Irasema Dilián as Masha.
- 1958 – Tempest by director Alberto Lattuada with Geoffrey Horne as Pyotr and Silvana Mangano as Masha.
- 1958 – Kapitanskaya Dochka by director Vladimir Kaplunovsky with Oleg Strizhenov as Pyotr and Iya Arepina as Masha.
- 1998 – Dark Brown Eyes, a musical opera, by director Sha Tamae for the Takarazuka Revue.
- 2000 – Russkiy Bunt by director Aleksandr Proshkin with Mateusz Damiecki as Pyotr and Karolina Gruszka as Masha.[citation needed](see https://www.imdb.com/title/tt0167380/)
- 2005 – The Captain’s Daughter, a 28-minute stop motion-animated film.[1] Placed 4th in the professional rating at the 2006 Open Russian Festival of Animated Film. [2] Won a Golden Eagle Award in the category «Best Animated Film» in 2007.[3]
References[edit]
- ^ «Russian animation in letters and figures — Films». www.animator.ru. Retrieved April 24, 2016.
- ^ «Открытый Российский фестиваль анимационного кино (Open Russian Festival of Animated Film)». www.suzdalfest.ru. Archived from the original on May 12, 2016. Retrieved April 24, 2016.
- ^ «Аниматор.ру — Новости (Animator.ru — News)». www.animator.ru. Retrieved April 24, 2016.
External links[edit]
The full text of The Captain’s Daughter at Wikisource
- (in Russian) «Капитанская дочка» available at Russian Virtual Library
- An English translation of The Captain’s Daughter under the title Marie: A Story of Russian Love
- Parallel Russian-English text of the novel in ParallelBook format (based on Milne-Home translation with missing parts translated in 2013)
- (in Russian) Book review on novel The Captain’s Daughter on Knigosearch.com
- The Daughter of the Commandant public domain audiobook at LibriVox
:
Юношу отправили служить в крепость. Её захватили бунтующие крестьяне. Удача, смелость и воинская честь помогли молодому офицеру выбраться из крепости, вызволить оттуда любимую и пережить арест.
Очень краткое содержание
Российская империя, 18-й век. Пётр Гринёв в шестнадцать лет попал на службу в небольшой степной гарнизон.
Пётр Андреевич Гринёв — рассказчик; сын состоятельного помещика, добрый незлопамятный юноша, сильный, честный, упрямый, гордый; вначале — наивный и безответственный, в конце — решительный и смелый.
Там он влюбился в дочь коменданта гарнизона. Сослуживец Гринёва уже сватался к ней, но получил отказ. Сослуживец поссорился с Гринёвым из-за девушки и на дуэли ранил его. Капитанская дочка выхаживала Гринёва и полюбила его. Гринёв хотел жениться на девушке, но его отец был против.
Начался крестьянский бунт. Бунтовщики захватили гарнизон, убили капитана и хотели повесить Гринёва, но его узнал главарь бунтовщиков — как-то зимой он остался без тёплой одежды, и Гринёв подарил ему заячий тулуп.
Гринёву пришлось оставить любимую и уехать. Вскоре он получил от неё письмо. Сослуживец, перешедший на сторону бунтовщиков, принуждал её к браку, и она просила о помощи.
Гринёв отправился в гарнизон, но попал к бунтовщикам. Главарю понравилась его смелость, и он помог спасти капитанскую дочку. Гринёв отвёз девушку к родителям, а сам отправился воевать с бунтовщиками.
Когда бунт был подавлен, арестованный сослуживец-предатель обвинил Гринёва в пособничестве бунтовщикам, и того приговорили к ссылке в Сибирь.
Капитанская дочка отправилась в Петербург, встретилась с императрицей и просила помиловать Гринёва. Гринёва помиловали, и влюблённые поженились.
Подробный пересказ по главам
Глава 1. Сержант гвардии
Пётр Гринёв родился в семье отставного офицера Андрея Петровича.
Андрей Петрович Гринёв — отец Петра, отставной офицер, строгий, прямой.
С пяти лет мальчика воспитывал и учил грамоте старый слуга Савельич.
Архип Савельич — старый слуга Гринёва, сметливый, хитрый, бережливый, преданный.
С двенадцати лет Гринёва воспитывал француз. Обязанностей своих он не выполнял, и Андрей Петрович выгнал его. На этом воспитание Гринёва закончилось.
В шестнадцать лет Андрей Петрович отправил сына в армию, в Оренбург, под начало своего старинного приятеля-генерала. На прощание он дал сыну отеческое напутствие.
Служи верно, кому присягнёшь; слушайся начальников; за их лаской не гоняйся; на службу не напрашивайся; от службы не отговаривайся; и помни пословицу: береги платье снову, а честь смолоду.
Присматривать за Гринёвым поручили Савельичу.
Во время остановки в Симбирске Савельич отправился за покупками, а Гринёв познакомился с Зуриным.
Иван Иванович Зурин — гусар, офицер, лет 35, высокий, с длинными чёрными усами, весёлый игрок и гуляка.
Гринёв проиграл ему в бильярд крупную сумму. Чтобы пересилить робость перед Савельичем, Гринёв грубо велел ему отдать долг, чем сильно обидел старика.
Глава 2. Вожатый
Не выдержав мук совести, Гринёв извинился перед Савельичем и поклялся не тратить ни копейки без его разрешения. Старик был огорчён и винил себя за то, что надолго оставил «дитя» одного.
В степи путники попали в снежную бурю и заблудились, но наткнулись на мужика, который вывел их к людям. Гринёв велел дать тому денег, но Савельич отказался. Гринёв не посмел настаивать и в благодарность подарил мужику заячий тулуп. Тот сильно мёрз и очень обрадовался подарку.
В Оренбурге генерал отправил Гринёва в Белогорскую крепость.
Глава 3. Крепость
Крепость оказалась не величественным сооружением с башнями, а деревушкой, окружённой бревенчатым забором. Командовал крепостью капитан Миронов.
Иван Кузмич Миронов — комендант крепости, капитан, бодрый старичок, мягкий и добрый, находится под каблуком у жены.
На деле и крепостью, и домашним хозяйством управляла деятельная, добрая и гостеприимная комендантша — жена Миронова. Она поддерживала в крепости тёплые семейные отношения.
Гринёв познакомился со Швабриным, сосланным сюда за убийство на дуэли.
Алексей Иванович Швабрин — молодой офицер, невысокий, смуглый, очень некрасив, дуэлянт, бесчестный негодяй.
Он был образован и хорошо говорил по-французски, чем выделялся среди обитателей крепости. Швабрин насмешливо отзывался о семье Миронова, а его дочь Машу назвал дурочкой.
Марья Ивановна Миронова — дочка капитана Миронова, лет 18, круглолицая, румяная, русоволосая, скромная, умная, порядочная, верная.
Гринёв познакомился с Машей и понял, что Швабрин неправ, и Мироновы — достойные люди.
Глава 4. Поединок
Жизнь в крепости была спокойной и приятной. Гринёв начал писать стихи и прочёл одно из них Швабрину. Тот догадался, что оно посвящено Маше, и оскорбительно о ней отозвался.
Гринёв вызвал Швабрина на дуэль, взяв в секунданты немолодого поручика. Тот попытался отговорить Гринёва от дуэли, но безуспешно. Поручик рассказал обо всём Миронову, тот прервал дуэль и отругал дуэлянтов.
Маша рассказала Гринёву, что Швабрин сватался к ней и получил отказ, поскольку был девушке противен. Гринёв увидел в насмешках Швабрина «обдуманную клевету» и ещё сильнее захотел его наказать.
Дуэль состоялась. Поначалу Гринёв побеждал, но его нечаянно отвлёк Савельич. Швабрин воспользовался этим и ранил его в плечо.
Глава 5. Любовь
За тяжело раненым Гринёвым ухаживали Савельич и Маша. Гринёв простил Швабрина и попросил выпустить того из заточения.
Встав на ноги, Гринёв сделал Маше предложение, но девушка не хотела выходить за него без благословения его родителей. Гринёв написал отцу и получил отказ: кто-то донёс Андрею Петровичу о дуэли, он был очень разгневан.
Савельич поклялся, что не он написал Андрею Петровичу о дуэли. Гринёв заподозрил в доносе Швабрина: только он выиграет, если Гринёв уедет из крепости.
Маша смирилась с волей Андрея Петровича и перестала общаться с Гринёвым. Савельич написал Андрею Петровичу о самочувствии Гринёва и назвал дуэль ошибкой молодости.
Глава 6. Пугачёвщина
За год до этих событий произошло народное восстание, которое быстро подавили. Один из зачинщиков восстания, Емельян Пугачёв, сбежал из-под стражи, объявил себя императором, возглавил новый бунт и уже взял несколько крепостей.
Емельян Пугачёв — казак, лет 40, зачинщик бунта, худощавый, широкоплечий, чернобородый, среднего роста, лицо приятное, но лукавое, хитрый, властный, сообразительный, со звериным нюхом, умеет выживать.
На секретном совещании Миронов приказал вычистить единственную пушку и поставить караулы. Комендантша хитростью выведала обо всём у поручика, и новость разнеслась по крепости.
Вскоре схватили башкирца с воззванием Пугачёва присоединиться к его банде. Комендант приказал пытать башкирца, чтобы узнать, кто его послал, но безуспешно: у того был отрезан язык.
Затем стало известно, что бунтовщики взяли соседнюю крепость и повесили всех офицеров. Гринёв испугался за женщин и предложил отправить их в Оренбург. Комендантша не боялась бунтовщиков и отказалась расстаться с мужем. Машу решили отослать.
Глава 7. Приступ
Накануне штурма Гринёва охватило «нетерпеливое ожидание опасностей и чувство благородного честолюбия». Во время штурма Миронов храбро защищал крепость, а бесстрашная комендантша была рядом с ним. Боялась только Маша, которую не успели отправить в Оренбург.
Казаки ещё ночью перешли на сторону Пугачёва. Увидев, что крепость не удержать, Миронов попрощался с женой и дочкой и попытался повести солдат в атаку, но те за ним не пошли.
Бунтовщики вступили в крепость, весь гарнизон и Швабрин присягнули Пугачёву. Миронов отказался давать присягу, его повесили, а комендантшу зарубили саблей.
Гринёва спас Савельич, который бросился бунтовщику в ноги, умолял помиловать «барское дитя» и обещал за него выкуп. Пугачёв велел отпустить Гринёва, но целовать «царю» руку тот отказался.
Глава 8. Незваный гость
Машу спрятала у себя жена священника. От нервного потрясения у девушки началась горячка.
От Савельича Гринёв с изумлением узнал, что Пугачёв — тот самый мужик, которому он подарил заячий тулуп. Пугачёв тоже узнал Гринёва, поэтому и помиловал.
Гринёв не знал, что ему делать. Офицерский долг требовал продолжать служить отечеству, но он не мог оставить Машу одну.
Вскоре Пугачёв потребовал Гринёва к себе. У него шёл военный совет, на котором все кричали, без боязни спорили с Пугачёвым, а потом решили идти на Оренбург. «Новобранного изменника» Швабрина на совет не пригласили. Затем Пугачёв с приближёнными пили и пели заунывные «бурлацкие песни».
После совета Гринёв остался с Пугачёвым наедине. Он предложил Гринёву служить ему, но тот смело сказал, что не признаёт его за царя, и отказался нарушать присягу императрице.
Искренность Гринёва поразила Пугачёва. Он понял, что служить ему Гринёв не станет, и отпустил его в Оренбург.
Глава 9. Разлука
На следующее утро Пугачёв торжественно покинул крепость, назначив Швабрина комендантом. Увидев в толпе Гринёва, Пугачёв велел передать губернатору Оренбурга, что собирается взять город.
Видя, что Пугачёв хорошо отнёсся к Гринёву, Савельич подал ему список вещей, украденных у них бунтовщиками. Пугачёв разгневался, но Савельич спокойно сказал, что отвечает за барское добро. Пугачёв «в припадке великодушия» его не тронул и передал через казака компенсацию.
Гринёву пришлось уехать, оставив Машу во власти Швабрина.
Глава 10. Осада города
Жители Оренбурга готовились к осаде: строили укрепления, чинили стену. Генерала Гринёв нашёл в саду — тот укутывал яблони на зиму. Услышав привезённые Гринёвым вести, генерал собрал совет, на котором не было ни одного военного.
Гринёв пытался уговорить губернатора освободить Белогорскую крепость, но совет решил «оставаться под прикрытием пушек, за крепкой каменной стеною». Один из чиновников предложил «подкупательную» тактику: назначить за голову Пугачёва награду, и тогда его выдадут свои же.
Вскоре войско Пугачёва окружило Оренбург. Осада затянулась, в городе начался голод. Тоскуя и беспокоясь о Маше, Гринёв развлекался тем, что выезжал за стены города и перестреливался с пугачёвскими казаками.
Во время такой вылазки Гринёву передали письмо от Маши. Она писала, что Швабрин принуждает её к замужеству, и просила помощи. Гринёв попросил у губернатора роту солдат, обещая очистить от бунтовщиков Белогорскую крепость, но тот отказал.
Глава 11. Мятежная слобода
Гринёв отправился в крепость с верным Савельичем. Проезжая мимо захваченной бунтовщиками слободы, они наткнулись на сторожевой пост. Их схватили, Гринёв сумел вырваться, но вернулся за Савельичем. Их доставили во «дворец» Пугачёва: простую избу со стенами, оклеенными золочёной бумагой.
Гринёв решил, что к Пугачёву его привела судьба, и рассказал, что Швабрин обижает его невесту, девушку-сироту, и он едет заступиться за неё. Пугачёв разгневался и собрался повесить Швабрина, но его «енералы» считали, что Гринёв — вражеский лазутчик, и его надо пытать.
Пряча тревогу, Гринёв поблагодарил Пугачёва за подарки. Тому это понравилось. Он решил помочь и отправился с Гринёвым в крепость.
По дороге Гринёв посоветовал Пугачёву сдаться на милость императрицы. В ответ тот рассказал калмыцкую сказку про орла, который решил питаться падалью и жить триста лет, как ворон. Попробовав, орёл понял: «чем триста лет питаться падалью, лучше раз напиться живой кровью».
Глава 12. Сирота
Швабрин держал Машу взаперти, на хлебе и воде, но девушка стойко сопротивлялась его домогательствам: она верила, что Гринёв спасёт её. Пугачёв освободил Машу и захотел здесь же сыграть свадьбу. Перепуганный Швабрин упал на колени и донёс, что девушка — дочь убитого коменданта. В этот момент всю ненависть и гнев в Гринёве заглушило презрение и омерзение к Швабрину.
Гринёв снова смело заговорил с Пугачёвым и попросил просто отпустить его и бедную сироту. Тот любил оказывать «царские милости» и согласился.
— Ин быть по-твоему! — сказал он. — Казнить так казнить, жаловать так жаловать: таков мой обычай. Возьми себе свою красавицу; вези её, куда хочешь, и дай вам бог любовь да совет!
Гринёву выдали пропуск через все подвластные Пугачёву заставы. Он решил отвезти Машу к своим родителям.
Глава 13. Арест
По дороге путники наткнулись на гусарский полк под командованием Зурина. Тот уговорил Гринёва отправить Машу с Савельичем к родителям и остаться воевать с бунтовщиками. Гринёв решил выполнить офицерский долг.
Савельич не хотел оставлять барина, но Гринёв сказал, что доверяет ему самое дорогое — свою будущую жену, и старик согласился. Маша рассталась с Гринёвым со слезами на глазах и пообещала никогда не забывать его.
Бунт продолжался до лета. Захватили Пугачёва по дороге к Москве. Гринёв видел разорённые поместья, его отряд отбирал у крестьян то, что не отобрали мятежники. Всё это ужасало его: «Не приведи бог видеть русский бунт, бессмысленный и беспощадный!».
Наконец Пугачёва поймали. Гринёв поневоле сочувствовал ему, ведь он спас Машу.
Гринёв уже собирался домой, когда Зурин получил приказ о его аресте.
Глава 14. Суд
Гринёва обвинили в пособничестве Пугачёву. Его оклеветал Швабрин, которого тоже арестовали. Гринёв мог доказать свою невиновность, но не хотел впутывать Машу. Его приговорили к смертной казни, но императрица, из уважения к Андрею Петровичу, заменила её на вечную ссылку в Сибирь.
Андрей Петрович поверил, что его сын виновен, а мать верила в невиновность сына и старалась убедить в этом мужа.
Маша тоже была уверена в невиновности Гринёва. Она отправилась в Петербург, чтобы подать прошение императрице. Гуляя по саду, Маша встретила приятную даму, разговорилась с ней и рассказала свою историю. Услыхав имя Гринёва, дама нахмурилась, но Маша убедила её в невиновности жениха. Дама оказалась императрицей. Она помиловала Гринёва и передала Андрею Петровичу письмо, в котором уверяла его в невиновности сына. Машу императрица обеспечила приданым.
На этом записки Гринёва заканчиваются. Из семейных преданий известно, что он был на казни Пугачёва, и тот кивнул ему головой, которая через минуту была отрублена. Затем Гринёв с согласия родителей женился на Маше. Письмо императрицы стало семейной реликвией.
- Полный текст
- Глава I. Сержант гвардии
- Глава II. Вожатый
- Глава III. Крепость
- Глава IV. Поединок
- Глава V. Любовь
- Глава VI. Пугачевщина
- Глава VII. Приступ
- Глава VIII. Незваный гость
- Глава IX. Разлука
- Глава Х. Осада города
- Глава XI. Мятежная слобода
- Глава XII. Сирота
- Глава XIII. Арест
- Глава XIV. Суд
Береги честь смолоду.
Пословица
Глава I. Сержант гвардии[1]
– Был бы гвардии он завтра ж капитан.
– Того не надобно; пусть в армии послужит.
– Изрядно сказано! пускай его потужит…
………………………………………………………
Да кто его отец?
Княжнин[2]
Отец мой, Андрей Петрович Гринев, в молодости своей служил при графе Минихе[3] и вышел в отставку премьер-майором[4] в 17… году. С тех пор жил он в своей Симбирской деревне, где и женился на девице Авдотье Васильевне Ю., дочери бедного тамошнего дворянина. Нас было девять человек детей. Все мои братья и сестры умерли во младенчестве.
Матушка была еще мною брюхата, как уже я был записан в Семеновский полк сержантом,[5] по милости майора гвардии князя Б., близкого нашего родственника. Если б паче всякого чаяния матушка родила дочь, то батюшка объявил бы куда следовало о смерти неявившегося сержанта, и дело тем бы и кончилось. Я считался в отпуску до окончания наук. В то время воспитывались мы не по-нонешнему. С пятилетнего возраста отдан я был на руки стремянному[6] Савельичу, за трезвое поведение пожалованному мне в дядьки.[7] Под его надзором на двенадцатом году выучился я русской грамоте и мог очень здраво судить о свойствах борзого кобеля. В это время батюшка нанял для меня француза, мосье Бопре, которого выписали из Москвы вместе с годовым запасом вина и прованского масла. Приезд его сильно не понравился Савельичу. «Слава Богу, – ворчал он про себя, – кажется, дитя умыт, причесан, накормлен. Куда как нужно тратить лишние деньги и нанимать мусье, как будто и своих людей не стало!»
Бопре в отечестве своем был парикмахером, потом в Пруссии солдатом, потом приехал в Россию pour être outchitel,[8] не очень понимая значение этого слова. Он был добрый малый, но ветрен и беспутен до крайности. Главною его слабостию была страсть к прекрасному полу; нередко за свои нежности получал он толчки, от которых охал по целым суткам. К тому же не был он (по его выражению) и врагом бутылки, то есть (говоря по-русски) любил хлебнуть лишнее. Но как вино подавалось у нас только за обедом, и то по рюмочке, причем учителя обыкновенно и обносили, то мой Бопре очень скоро привык к русской настойке и даже стал предпочитать ее винам своего отечества, как не в пример более полезную для желудка. Мы тотчас поладили, и хотя по контракту обязан он был учить меня по-французски, по-немецки и всем наукам, но он предпочел наскоро выучиться от меня кое-как болтать по-русски, – и потом каждый из нас занимался уже своим делом. Мы жили душа в душу. Другого ментора я и не желал. Но вскоре судьба нас разлучила, и вот по какому случаю.
Прачка Палашка, толстая и рябая девка, и кривая коровница Акулька как-то согласились в одно время кинуться матушке в ноги, винясь в преступной слабости и с плачем жалуясь на мусье, обольстившего их неопытность. Матушка шутить этим не любила и пожаловалась батюшке. У него расправа была коротка. Он тотчас потребовал каналью француза. Доложили, что мусье давал мне свой урок. Батюшка пошел в мою комнату. В это время Бопре спал на кровати сном невинности. Я был занят делом. Надобно знать, что для меня выписана была из Москвы географическая карта. Она висела на стене безо всякого употребления и давно соблазняла меня шириною и добротою бумаги. Я решился сделать из нее змей и, пользуясь сном Бопре, принялся за работу. Батюшка вошел в то самое время, как я прилаживал мочальный хвост к Мысу Доброй Надежды. Увидя мои упражнения в географии, батюшка дернул меня за ухо, потом подбежал к Бопре, разбудил его очень неосторожно и стал осыпать укоризнами. Бопре в смятении хотел было привстать и не мог: несчастный француз был мертво пьян. Семь бед, один ответ. Батюшка за ворот приподнял его с кровати, вытолкал из дверей и в тот же день прогнал со двора, к неописанной радости Савельича. Тем и кончилось мое воспитание.
Я жил недорослем, гоняя голубей и играя в чехарду с дворовыми мальчишками. Между тем минуло мне шестнадцать лет. Тут судьба моя переменилась.
Однажды осенью матушка варила в гостиной медовое варенье, а я, облизываясь, смотрел на кипучие пенки. Батюшка у окна читал Придворный календарь,[9] ежегодно им получаемый. Эта книга имела всегда сильное на него влияние: никогда не перечитывал он ее без особенного участия, и чтение это производило в нем всегда удивительное волнение желчи. Матушка, знавшая наизусть все его свычаи и обычаи, всегда старалась засунуть несчастную книгу как можно подалее, и таким образом Придворный календарь не попадался ему на глаза иногда по целым месяцам. Зато, когда он случайно его находил, то, бывало, по целым часам не выпускал уж из своих рук. Итак, батюшка читал Придворный календарь, изредка пожимая плечами и повторяя вполголоса: «Генерал-поручик!.. Он у меня в роте был сержантом!.. Обоих российских орденов кавалер!.. А давно ли мы…» Наконец батюшка швырнул календарь на диван и погрузился в задумчивость, не предвещавшую ничего доброго.
Вдруг он обратился к матушке: «Авдотья Васильевна, а сколько лет Петруше?»
– Да вот пошел семнадцатый годок, – отвечала матушка. – Петруша родился в тот самый год, как окривела тетушка Настасья Герасимовна, и когда еще…
«Добро, – прервал батюшка, – пора его в службу. Полно ему бегать по девичьим да лазить на голубятни».
Мысль о скорой разлуке со мною так поразила матушку, что она уронила ложку в кастрюльку и слезы потекли по ее лицу. Напротив того, трудно описать мое восхищение. Мысль о службе сливалась во мне с мыслями о свободе, об удовольствиях петербургской жизни. Я воображал себя офицером гвардии, что, по мнению моему, было верхом благополучия человеческого.
Батюшка не любил ни переменять свои намерения, ни откладывать их исполнение. День отъезду моему был назначен. Накануне батюшка объявил, что намерен писать со мною к будущему моему начальнику, и потребовал пера и бумаги.
– Не забудь, Андрей Петрович, – сказала матушка, – поклониться и от меня князю Б.; я, дескать, надеюсь, что он не оставит Петрушу своими милостями.
– Что за вздор! – отвечал батюшка нахмурясь. – К какой стати стану я писать к князю Б.?
– Да ведь ты сказал, что изволишь писать к начальнику Петруши.
– Ну, а там что?
– Да ведь начальник Петрушин – князь Б. Ведь Петруша записан в Семеновский полк.
– Записан! А мне какое дело, что он записан? Петруша в Петербург не поедет. Чему научится он, служа в Петербурге? мотать да повесничать? Нет, пускай послужит он в армии, да потянет лямку, да понюхает пороху, да будет солдат, а не шаматон.[10] Записан в гвардии! Где его пашпорт? подай его сюда.
Матушка отыскала мой паспорт, хранившийся в ее шкатулке вместе с сорочкою, в которой меня крестили, и вручила его батюшке дрожащею рукою. Батюшка прочел его со вниманием, положил перед собою на стол и начал свое письмо.
Любопытство меня мучило: куда ж отправляют меня, если уж не в Петербург? Я не сводил глаз с пера батюшкина, которое двигалось довольно медленно. Наконец он кончил, запечатал письмо в одном пакете с паспортом, снял очки и, подозвав меня, сказал: «Вот тебе письмо к Андрею Карловичу Р., моему старинному товарищу и другу. Ты едешь в Оренбург служить под его начальством».
Итак, все мои блестящие надежды рушились! Вместо веселой петербургской жизни ожидала меня скука в стороне глухой и отдаленной. Служба, о которой за минуту думал я с таким восторгом, показалась мне тяжким несчастьем. Но спорить было нечего! На другой день поутру подвезена была к крыльцу дорожная кибитка; уложили в нее чемодан, погребец[11] с чайным прибором и узлы с булками и пирогами, последними знаками домашнего баловства. Родители мои благословили меня. Батюшка сказал мне: «Прощай, Петр. Служи верно, кому присягнешь; слушайся начальников; за их лаской не гоняйся; на службу не напрашивайся; от службы не отговаривайся; и помни пословицу: береги платье снову, а честь смолоду». Матушка в слезах наказывала мне беречь мое здоровье, а Савельичу смотреть за дитятей. Надели на меня заячий тулуп, а сверху лисью шубу. Я сел в кибитку с Савельичем и отправился в дорогу, обливаясь слезами.
В ту же ночь приехал я в Симбирск, где должен был пробыть сутки для закупки нужных вещей, что и было поручено Савельичу. Я остановился в трактире. Савельич с утра отправился по лавкам. Соскуча глядеть из окна на грязный переулок, я пошел бродить по всем комнатам. Вошед в биллиардную, увидел я высокого барина, лет тридцати пяти, с длинными черными усами, в халате, с кием в руке и с трубкой в зубах. Он играл с маркером, который при выигрыше выпивал рюмку водки, а при проигрыше должен был лезть под биллиард на четверинках. Я стал смотреть на их игру. Чем долее она продолжалась, тем прогулки на четверинках становились чаще, пока, наконец, маркер[12] остался под биллиардом. Барин произнес над ним несколько сильных выражений в виде надгробного слова и предложил мне сыграть партию. Я отказался по неумению. Это показалось ему, по-видимому, странным. Он поглядел на меня как бы с сожалением; однако мы разговорились. Я узнал, что его зовут Иваном Ивановичем Зуриным, что он ротмистр ** гусарского полку и находится в Симбирске при приеме рекрут,[13] а стоит в трактире. Зурин пригласил меня отобедать с ним вместе чем Бог послал, по-солдатски. Я с охотою согласился. Мы сели за стол. Зурин пил много и потчевал и меня, говоря, что надобно привыкать ко службе; он рассказывал мне армейские анекдоты, от которых я со смеху чуть не валялся, и мы встали из-за стола совершенными приятелями. Тут вызвался он выучить меня играть на биллиарде. «Это, – говорил он, – необходимо для нашего брата служивого. В походе, например, придешь в местечко – чем прикажешь заняться? Ведь не все же бить жидов. Поневоле пойдешь в трактир и станешь играть на биллиарде; а для того надобно уметь играть!» Я совершенно был убежден и с большим прилежанием принялся за учение. Зурин громко ободрял меня, дивился моим быстрым успехам и, после нескольких уроков, предложил мне играть в деньги, по одному грошу, не для выигрыша, а так, чтоб только не играть даром, что, по его словам, самая скверная привычка. Я согласился и на то, а Зурин велел подать пуншу и уговорил меня попробовать, повторяя, что к службе надобно мне привыкать; а без пуншу, что и служба! Я послушался его. Между тем игра наша продолжалась. Чем чаще прихлебывал я от моего стакана, тем становился отважнее. Шары поминутно летали у меня через борт; я горячился, бранил маркера, который считал Бог ведает как, час от часу умножал игру, словом – вел себя как мальчишка, вырвавшийся на волю. Между тем время прошло незаметно. Зурин взглянул на часы, положил кий и объявил мне, что я проиграл сто рублей. Это меня немножко смутило. Деньги мои были у Савельича. Я стал извиняться. Зурин меня прервал: «Помилуй! Не изволь и беспокоиться. Я могу и подождать, а покамест поедем к Аринушке».
Что прикажете? День я кончил так же беспутно, как и начал. Мы отужинали у Аринушки. Зурин поминутно мне подливал, повторяя, что надобно к службе привыкать. Встав из-за стола, я чуть держался на ногах; в полночь Зурин отвез меня в трактир.
Савельич встретил нас на крыльце. Он ахнул, увидя несомненные признаки моего усердия к службе. «Что это, сударь, с тобою сделалось? – сказал он жалким голосом, – где ты это нагрузился? Ахти Господи! отроду такого греха не бывало!» – «Молчи, хрыч! – отвечал я ему, запинаясь, – ты, верно, пьян, пошел спать… и уложи меня».
На другой день я проснулся с головною болью, смутно припоминая себе вчерашние происшествия. Размышления мои прерваны были Савельичем, вошедшим ко мне с чашкою чая. «Рано, Петр Андреич, – сказал он мне, качая головою, – рано начинаешь гулять. И в кого ты пошел? Кажется, ни батюшка, ни дедушка пьяницами не бывали; о матушке и говорить нечего: отроду, кроме квасу, в рот ничего не изволила брать. А кто всему виноват? проклятый мусье. То и дело, бывало, к Антипьевне забежит: „Мадам, же ву при, водкю“.[14] Вот тебе и же ву при! Нечего сказать: добру наставил, собачий сын. И нужно было нанимать в дядьки басурмана, как будто у барина не стало и своих людей!»
Мне было стыдно. Я отвернулся и сказал ему: «Поди вон, Савельич; я чаю не хочу». Но Савельича мудрено было унять, когда, бывало, примется за проповедь. «Вот видишь ли, Петр Андреич, каково подгуливать. И головке-то тяжело, и кушать-то не хочется. Человек пьющий ни на что не годен… Выпей-ка огуречного рассолу с медом, а всего бы лучше опохмелиться полстаканчиком настойки. Не прикажешь ли?»
В это время мальчик вошел и подал мне записку от И. И. Зурина. Я развернул ее и прочел следующие строки:
«Любезный Петр Андреевич, пожалуйста, пришли мне с моим мальчиком сто рублей, которые ты мне вчера проиграл. Мне крайняя нужда в деньгах.
Готовый ко услугам
Иван Зурин».
Делать было нечего. Я взял на себя вид равнодушный и, обратясь к Савельичу, который был и денег, и белья, и дел моих рачитель,[15] приказал отдать мальчику сто рублей. «Как! зачем?» – спросил изумленный Савельич. «Я их ему должен», – отвечал я со всевозможной холодностию. «Должен! – возразил Савельич, час от часу приведенный в большее изумление, – да когда же, сударь, успел ты ему задолжать? Дело что-то не ладно. Воля твоя, сударь, а денег я не выдам».
Я подумал, что если в сию решительную минуту не переспорю упрямого старика, то уж в последствии времени трудно мне будет освободиться от его опеки, и, взглянув на него гордо, сказал: «Я твой господин, а ты мой слуга. Деньги мои. Я их проиграл, потому что так мне вздумалось. А тебе советую не умничать и делать то, что тебе приказывают».
Савельич так был поражен моими словами, что сплеснул руками и остолбенел. «Что же ты стоишь!» – закричал я сердито. Савельич заплакал. «Батюшка Петр Андреич, – произнес он дрожащим голосом, – не умори меня с печали. Свет ты мой! послушай меня, старика: напиши этому разбойнику, что ты пошутил, что у нас и денег-то таких не водится. Сто рублей! Боже ты милостивый! Скажи, что тебе родители крепко-накрепко заказали не играть, окроме как в орехи…» – «Полно врать, – прервал я строго, – подавай сюда деньги или я тебя взашеи прогоню».
Савельич поглядел на меня с глубокой горестью и пошел за моим долгом. Мне было жаль бедного старика; но я хотел вырваться на волю и доказать, что уж я не ребенок. Деньги были доставлены Зурину. Савельич поспешил вывезти меня из проклятого трактира. Он явился с известием, что лошади готовы. С неспокойной совестию и с безмолвным раскаянием выехал я из Симбирска, не простясь с моим учителем и не думая с ним уже когда-нибудь увидеться.
Приблизительное время чтения: 7 мин.
В нашей рубрике друзья «Фомы» выбирают и советуют читателям книги, которые – Стоит прочесть.
Книгу рекомендует поэт, драматург, адвокат, композитор и переводчик произведений Пушкина на английский язык
Джулиан Генри Лоуэнфельд:
Автор
Александр Пушкин (1799–1837). Ко времени публикации «Капитанской дочки» Пушкиным были написаны практически все тексты, которые сегодня называют ключевыми в его творчестве. «Капитанская дочка» стала одним из последних произведений, опубликованных при жизни автора.
Жанр
Несмотря на то, что по объему книга больше напоминает повесть, «Капитанскую дочку» принято относить к жанру исторического романа. Однако содержание, форма и проблематика «Капитанской дочки» выводят ее за пределы этого жанра. «Капитанская дочка» — это и роман-биография дворянина Петра Гринёва, который оставил свои воспоминания, и роман воспитания (становление личности и характера молодого человека), и семейная хроника Гринёвых, и даже роман-притча, так как судьбы героев по-своему обрисовывают смысл эпиграфа к роману: «Береги честь смолоду».
Прижизненное издание
Содержание
Основное действие романа происходит во времена восстания Емельяна Пугачёва (1773–1775). В книге рассказывается о судьбе молодого дворянина Петра Гринёва, на долю которого выпадает немало испытаний: противостояние мятежникам, сражение на дуэли за свою возлюбленную, судьбоносная встреча с предводителем крестьянского бунта, арест и счастливое освобождение.
История создания и публикация
Роман был опубликован в 1836 году, за месяц до гибели Пушкина, в журнале «Современник» под видом семейных записок покойного Петра Андреевича Гринёва. Себя Пушкин представил в роли публикатора, который добавил только название, «приискав к каждой главе приличный эпиграф и дозволив себе переменить некоторые собственные имена».
Роман вырос из трудов Пушкина по истории России. С 1830-х гг. в центре внимания автора был XVIII век, в том числе — крестьянская война 1773–1775 гг. Чтобы лучше разобраться в этих событиях, Пушкин едет на места, где они происходили, — в оренбургские степи и Поволжье. Он осматривает поля сражений, собирает свидетельства стариков-очевидцев, рассказы и предания о Пугачёве. Из материалов о восстании сложилась «История Пугачёва», опубликованная в 1834 году под названием «История Пугачёвского бунта».
Роман «Капитанская дочка» является своеобразным художественным осмыслением этого труда.
Казнь Пугачева. Картина Виктора Маторина. 2000 год/Wikimedia Commons
Христианский взгляд на роман
В романе Пушкин поднимает проблемы нравственности, милосердия, многие «вечные» темы, важные в любые исторические времена: сочувствия, самолюбия, чести, предательства и добра…
Главные герои — Гринёв, Маша, ее родители — честные и искренние люди, оказались втянутыми в вихрь тяжелых мятежных обстоятельств «русского бунта», но продолжают жить, любить и верить. Герои нередко оказываются в ситуациях нравственного выбора, из которых всегда выходят с честью, стойкостью и достоинством. «Капитанская дочка» — книга, в которой, как отмечает писатель Алексей Варламов, «чувствуется Божий Промысл», а «Промысл не бросает тех, кто к нему обращается, и приходит к ним на помощь».
Интересные факты
Религиозный мыслитель Георгий Федотов писал, что «Капитанская дочка» — самое христианское произведение русской литературы.
Роман неоднократно экранизировался. Одни из самых известных экранизаций — фильм 1958 года режиссера Владимира Каплуновского с Ией Арепиной и Олегом Стриженовым (на фото вверху) в главных ролях, и телеспектакль Павла Резникова 1978 года.
Экранизация 1958 года. Режиссер Владимир Каплуновский
Экранизация 1928 года. Режиссер Юрий Тарич
Итальянская экранизация 1965 года (мини-сериал) (Италия). Режиссёр Леонардо Кортезе. 1 серия. Посмотреть все серии на YouTube.
Телеспектакль 1978 года. Режиссер Павел Резников
Экранизация 2000 года. «Русский бунт». Режиссер Александр Прошкин. Трейлер
Каждой главе романа предпослан эпиграф. Из 17 эпиграфов «Капитанской дочки» десять заимствованы из народного творчества: песен («Вы, молодые ребята, послушайте, Что мы, старые старики, будем сказывати») и пословиц («Мирская молва — Морская волна»).
«Капитанская дочка» — самое популярное произведение Пушкина у зарубежных читателей, которое переведено более чем на 50 языков. Уже в 1841 году, через пять лет после выхода в России, книга вышла отдельным изданием в переводе на шведский язык. Перевод «Капитанской дочки» на японский язык назывался «Дневник бабочки, размышляющей о душе цветка» и датируется 1883 годом.
Марья Ивановна показывает императрице свое прошение. Японская иллюстрация
«Капитанская дочка» — произведение, которое никогда не подвергалось жесткой цензуре ни при каких политических обстоятельствах.
Как любимые говорят «прощай»
…Отрывок из «Капитанской дочки»
Фото Игоря Волгина
Отрывок из главы «Приступ», в которой рассказывается о том, как Емельян Пугачев и его сторонники окружают Белогорскую крепость, а ее защитники под командованием капитана Миронова, в числе которых главный герой Петр Гринёв, пытаются дать отпор мятежникам.
ж рассветало. Я летел по улице, как услышал, что зовут меня. Я остановился. «Куда вы? — сказал Иван Игнатьич, догоняя меня.— Иван Кузмич на валу и послал меня за вами. Пугач пришел». — «Уехала ли Марья Ивановна? — спросил я с сердечным трепетом». — «Не успела, — отвечал Иван Игнатьич, — дорога в Оренбург отрезана; крепость окружена. Плохо, Петр Андреич!»
Мы пошли на вал, возвышение, образованное природой и укрепленное частоколом. Там уже толпились все жители крепости. Гарнизон стоял в ружье. Пушку туда перетащили накануне. Комендант расхаживал перед своим малочисленным строем… Комендант обошел свое войско, говоря солдатам: «Ну, детушки, постоим сегодня за матушку государыню и докажем всему свету, что мы люди бравые и присяжные!» Солдаты громко изъявили усердие… Люди, разъезжающие в степи, заметя движение в крепости, съехались в кучку и стали между собою толковать. Комендант велел Ивану Игнатьичу навести пушку на их толпу и сам приставил фитиль. Ядро зажужжало и пролетело над ними, не сделав никакого вреда. Наездники, рассеясь, тотчас ускакали из виду, и степь опустела.
Тут явилась на валу Василиса Егоровна и с нею Маша, не хотевшая отстать от нее. «Ну, что? — сказала комендантша. — Каково идет баталья? Где же неприятель?» — «Неприятель недалече, — отвечал Иван Кузмич. — Бог даст, все будет ладно. Что, Маша, страшно тебе?» — «Нет, папенька, — отвечала Марья Ивановна, — дома одной страшнее». Тут она взглянула на меня и с усилием улыбнулась. Я невольно стиснул рукоять моей шпаги, вспомня, что накануне получил ее из ее рук, как бы на защиту моей любезной. Сердце мое горело. Я воображал себя ее рыцарем. Я жаждал доказать, что был достоин ее доверенности, и с нетерпением стал ожидать решительной минуты.
В это время из-за высоты, находившейся в полверсте от крепости, показались новые конные толпы, и вскоре степь усеялась множеством людей, вооруженных копьями и сайдаками. Между ими на белом коне ехал человек в красном кафтане, с обнаженной саблею в руке: это был сам Пугачев. Он остановился; его окружили, и, как видно, по его повелению, четыре человека отделились и во весь опор подскакали под самую крепость. Мы в них узнали своих изменников… Изменники кричали: «Не стреляйте; выходите вон к государю. Государь здесь!»
«Вот я вас! — закричал Иван Кузмич. — Ребята! стреляй!» Солдаты наши дали залп… Василиса Егоровна, присмиревшая под пулями, взглянула на степь, на которой заметно было большое движение; потом оборотилась к мужу и сказала ему: «Иван Кузмич, в животе и смерти Бог волен: благослови Машу. Маша, подойди к отцу».
Маша, бледная и трепещущая, подошла к Ивану Кузмичу, стала на колени и поклонилась ему в землю. Старый комендант перекрестил ее трижды; потом поднял и, поцеловав, сказал ей изменившимся голосом: «Ну, Маша, будь счастлива. Молись Богу: он тебя не оставит. Коли найдется добрый человек, дай Бог вам любовь да совет. Живите, как жили мы с Василисой Егоровной. Ну, прощай, Маша. Василиса Егоровна, уведи же ее поскорей».
(Маша кинулась ему на шею и зарыдала.) «Поцелуемся ж и мы, — сказала, заплакав, комендантша. — Прощай, мой Иван Кузмич. Отпусти мне, коли в чем я тебе досадила!» — «Прощай, прощай, матушка! — сказал комендант, обняв свою старуху. — Ну, довольно! Ступайте, ступайте домой; да коли успеешь, надень на Машу сарафан». Комендантша с дочерью удалились.
Я глядел вослед Марьи Ивановны; она оглянулась и кивнула мне головой. Тут Иван Кузмич оборотился к нам, и все внимание его устремилось на неприятеля. Мятежники съезжались около своего предводителя и вдруг начали слезать с лошадей. «Теперь стойте крепко, — сказал комендант, — будет приступ…»
В эту минуту раздался страшный визг и крики; мятежники бегом бежали к крепости. Пушка наша заряжена была картечью. Комендант подпустил их на самое близкое расстояние и вдруг выпалил опять. Картечь хватила в самую середину толпы. Мятежники отхлынули в обе стороны и попятились. Предводитель их остался один впереди… Он махал саблею и, казалось, с жаром их уговаривал… Крик и визг, умолкнувшие на минуту, тотчас снова возобновились. «Ну, ребята, — сказал комендант, — теперь отворяй ворота, бей в барабан. Ребята! вперед, на вылазку, за мною!»