Кто написал рассказ летучий корабль

3 ответа:

Читайте также

В 1979 году режиссёр Гарри Бардин снимает для студии «Союзмультфильм» анимационный мюзикл, который впоследствии станет легендарным и будет любим несколькими поколениями — «Летучий корабль». Что же такого особенного было в этом рисованном фильме, в его сюжете, музыке и анимации, что помогло покорить сердца зрителей? Давайте вспомним!

Как нередко бывает в детских сказках, в «Летучем корабле» мы узнаём об истории «некоторого царства». У мультфильма довольно незамысловатый сюжет: царь-государь стремится выгодно выдать замуж дочь, сватая для нее боярина Полкана. Однако браку не суждено состояться, ведь красавица Забава «не хочет по расчёту» и влюбляется в «простого человека» Ваню. Заполучить в жёны царскую дочь для трубочиста — задача не из лёгких. И молодые придумывают план: царевна ставит условие, что мужем её станет лишь тот, кто построит волшебный Летучий корабль. Иван, конечно же, берётся за дело, а помогают ему в этом различные сказочные персонажи.

Следующий не менее интересный факт связан с арией Бабы-яги. Мало кто знает, однако изначально эта героиня народных сказок должна была быть представлена в мультфильме в одном экземпляре. Поэт уже подготовил арию для Бабы-Яги, которая звучала следующим образом.

Несмотря на старания Юрия Энтина, режиссёр Гарри Бардин вдруг решил — необычнее будет ввести целый шабаш «Бабок-Ёжек». В связи с этим арию было решено заменить частушками, которые исполнила женская академическая группа Московского Камерного Хора. Бесспорно, это было одним из лучших решений, ведь именно эту композицию зачастую вспоминают при мысли о «Летучем корабле»: «Я была навеселе, я летала на метле!»

«Летучий корабль» стал важной частью нашего Советского наследия. Эти мультфильмы — то на чем росли наши родители и мы сами, то, чем мы захотим поделиться с нашими детьми. Вот бы и они взрослели вместе с такими замечательными мультфильмами… «Ах, если бы сбылась моя мечта!»

144^[1]

Был себе дед да баба, у них было три сына: два разумных, а третий дурень. Первых баба любила, чисто одевала; а последний завсегда был одет худо — в чёрной сорочке ходил. Послышали они, что пришла от царя бумага: «кто состроит такой корабль, чтобы мог летать, за того выдаст замуж царевну». Старшие братья решились идти пробовать счастья и попросили у стариков благословения; мать снарядила их в дорогу, надавала им белых паляниц^[2], разного мясного и фляжку горелки и выпроводила в путь-дорогу. Увидя то, дурень начал и себе проситься, чтобы и его отпустили. Мать стала его уговаривать, чтоб не ходил:

— Куда тебе, дурню; тебя волки съедят!

Но дурень заладил одно: пойду да пойду! Баба видит, что с ним не сладишь, дала ему на дорогу чёрных паляниц и фляжку воды и выпроводила из дому.

‎Дурень шёл-шёл и повстречал старика. Поздоровались. Старик спрашивает дурня:

— Куда идёшь?

— Да царь обещал отдать свою дочку за того, кто сделает летучий корабль.

— Разве ты можешь сделать такой корабль?

— Нет, не сумею!

— Так зачем же ты идёшь?

— А бог его знает!

— Ну, если так, — сказал старик, — то садись здесь; отдохнём вместе и закусим; вынимай, что у тебя есть в торбе.

— Да тут такое, что и показать стыдно людям!

— Ничего, вынимай; что бог дал — то и поснедаем!

Дурень развязал торбу — и глазам своим не верит: вместо чёрных паляниц лежат белые булки и разные приправы; подал старику.

— Видишь, — сказал ему старик, — как бог дурней жалует! Хоть родная мать тебя и не любит, а вот и ты не обделён… Давай же выпьем наперёд горелки.

Во фляжке наместо воды очутилась горелка; выпили, перекусили, и говорит старик дурню:

— Слушай же — ступай в лес, подойди к первому дереву, перекрестись три раза и ударь в дерево топором, а сам упади наземь ничком и жди, пока тебя не разбудят. Тогда увидишь перед собою готовый корабль, садись в него и лети, куда надобно; да по дороге забирай к себе всякого встречного.

‎Дурень поблагодарил старика, распрощался с ним и пошёл к лесу. Подошёл к первому дереву, сделал всё так, как ему велено: три раза перекрестился, тюкнул по дереву секирою^[3], упал на землю ничком и заснул. Спустя несколько времени начал кто-то будить его. Дурень проснулся и видит готовый корабль; не стал долго думать, сел в него — и корабль полетел по воздуху.

‎Летел-летел, глядь — лежит внизу на дороге человек, ухом к сырой земле припал.

— Здоров, дядьку!

— Здоров, небоже.

— Что ты делаешь?

— Слушаю, что на том свете делается.

— Садись со мною на корабль.

Тот не захотел отговариваться, сел на корабль, и полетели они дальше. Летели-летели, глядь — идёт человек на одной ноге, а другая до уха привязана.

— Здоров, дядьку! Что ты на одной ноге скачешь?

— Да коли б я другую отвязал, так за один бы шаг весь свет перешагнул!

— Садись с нами!

Тот сел, и опять полетели. Летели-летели, глядь — стоит человек с ружьём, прицеливается, а во что — неведомо.

— Здоров, дядьку! Куда ты метишь? Ни одной птицы не видно.
— Как же, стану я стрелять близко! Мне бы застрелить зверя или птицу вёрст за тысячу отсюда: то по мне стрельба!

— Садись же с нами!

Сел и этот, и полетели они дальше.

‎Летели-летели, глядь — несёт человек за спиною полон мех хлеба.

— Здоров, дядьку! Куда идёшь?

— Иду, — говорит, — добывать хлеба на обед.

— Да у тебя и так полон мешок за спиною.

— Что тут! Для меня этого хлеба и на один раз укусить нечего.

— Садись-ка с нами!

Объедало сел на корабль, и полетели дальше. Летели-летели, глядь — ходит человек вокруг озера.

— Здоров, дядьку! Чего ищешь?

— Пить хочется, да воды не найду.

— Да перед тобой целое озеро; что ж ты не пьёшь?

— Эка! Этой воды на один глоток мне не станет.

— Так садись с нами!

Он сел, и опять полетели. Летели-летели, глядь — идёт человек в лес, а за плечами вязанка дров.

— Здоров, дядьку! Зачем в лес дрова несёшь?

— Да это не простые дрова.

— А какие же?

— Да такие: коли разбросить их, так вдруг целое войско явится.

— Садись с нами!

Сел он к ним, и полетели дальше. Летели-летели, глядь — человек несёт куль соломы.

— Здоров, дядьку! Куда несёшь солому?

— В село.

— Разве в селе-то мало соломы?

— Да это такая солома, что как ни будь жарко лето, а коли разбросаешь её — так зараз холодно сделается: снег да мороз!

— Садись и ты с нами!

— Пожалуй!

Это была последняя встреча; скоро прилетели они до царского двора.

‎Царь на ту пору за обедом сидел: увидал летучий корабль, удивился и послал своего слугу спросить: кто на том корабле прилетел? Слуга подошёл к кораблю, видит, что на нем всё мужики, не стал и спрашивать, а, воротясь назад в покои, донёс царю, что на корабле нет ни одного пана, а всё чёрные люди. Царь рассудил, что отдавать свою дочь за простого мужика не приходится, и стал думать, как бы от такого зятя избавиться. Вот и придумал: «Стану я ему задавать разные трудные задачи». Тотчас посылает к дурню с приказом, чтобы он достал ему, пока царский обед покончится, целющей и живущей воды.

‎В то время как царь отдавал этот приказ своему слуге, первый встречный (тот самый, который слушал, что́ на том свете делается) услыхал царские речи и рассказал дурню.

— Что же я теперь делать буду? Да я и за год, а может быть, и весь свой век не найду такой воды!

— Не бойся, — сказал ему скороход, — я за тебя справлюсь.

Пришёл слуга и объявил царский приказ.

— Скажи: принесу! — отозвался дурень; а товарищ его отвязал свою ногу от уха, побежал и мигом набрал целющей и живущей воды: «Успею, — думает, — воротиться!» — присел под мельницей отдохнуть и заснул. Царский обед к концу подходит, а его нет как нет; засуетились все на корабле. Первый встречный приник к сырой земле, прислушался и сказал:

— Экий! Спит себе под мельницей.

Стрелок схватил своё ружьё, выстрелил в мельницу и тем выстрелом разбудил скорохода; скороход побежал и в одну минуту принёс воду; царь ещё из-за стола не встал, а приказ его выполнен как нельзя вернее.

‎Нечего делать, надо задавать другую задачу. Царь велел сказать дурню: «Ну, коли ты такой хитрый, так покажи своё удальство: съешь со́ своими товарищами за один раз двенадцать быков жареных да двенадцать кулей печёного хлеба». Первый товарищ услыхал и объявил про то дурню. Дурень испугался и говорит:

— Да я и одного хлеба за один раз не съем!

— Не бойся, — отвечает Объедало, — мне ещё мало будет!

Пришёл слуга, явил царский указ.

— Хорошо, — сказал дурень, — давайте, будем есть.

Принесли двенадцать быков жареных да двенадцать кулей хлеба печёного; Объедало один всё поел.

— Эх, — говорит, — мало! Ещё б хоть немножко дали…

Царь велел сказать дурню, чтобы выпито было сорок бочек вина, каждая бочка в сорок вёдер. Первый товарищ дурня подслушал те царские речи и передал ему по-прежнему; тот испугался: «Да я и одного ведра не в силах за раз выпить».

— Не бойся, — говорит Опивало, — я один за всех выпью; ещё мало будет!

Налили вином сорок бочек; Опивало пришёл и без роздыху выпил все до одной; выпил и говорит:

— Эх, маловато! Ещё б выпить.

‎После того царь приказал дурню к венцу готовиться, идти в баню да вымыться; а баня-то была чугунная, и ту велел натопить жарко-жарко, чтоб дурень в ней в одну минуту задохся. Вот раскалили баню докрасна; пошёл дурень мыться, а за ним следом идёт мужик с соломою: подостлать-де надо. Заперли их обоих в бане; мужик разбросал солому — и сделалось так холодно, что едва дурень вымылся, как в чугунах вода стала мёрзнуть; залез он на печку и там всю ночь пролежал. Утром отворили баню, а дурень жив и здоров, на печи лежит да песни поёт. Доложили царю; тот опечалился, не знает, как бы отвязаться от дурня; думал-думал и приказал ему, чтобы целый полк войска поставил, а у самого на уме: «Откуда простому мужику войско достать? Уж этого он не сделает!»

‎Как узнал про то дурень, испугался и говорит:

— Теперь-то я совсем пропал! Выручали вы меня, братцы, из беды не один раз; а теперь, видно, ничего не поделаешь.

— Эх ты! — отозвался мужик с вязанкою дров. — А про меня разве забыл? Вспомни, что я мастер на такую штуку, и не бойся!

Пришёл слуга, объявил дурню царский указ: «Коли хочешь на царевне жениться, поставь к завтрему целый полк войска».

— Добре, зроблю! Только если царь и после того станет отговариваться, то повоюю всё его царство и насильно возьму царевну.

Ночью товарищ дурня вышел в поле, вынес вязанку дров и давай раскидывать в разные стороны — тотчас явилось несметное войско; и конное, и пешее, и с пушками. Утром увидал царь и в свой черёд испугался; поскорей послал к дурню дорогие уборы и платья, велел во дворец просить с царевной венчаться. Дурень нарядился в те дорогие уборы, сделался таким молодцом, что и сказать нельзя! Явился к царю, обвенчался с царевною, получил большое приданое и стал разумным и догадливым. Царь с царицею его полюбили, а царевна в нем души не чаяла.

Примечания

Сказка повествует о том, как однажды царь решил дочку замуж отдать за того, кто летучий корабль построит. Смастерил корабль младший крестьянский сын при помощи лесного волшебника. Наказал волшебник ему всех по пути на корабль свой звать. Полетев на корабле, по дороге он подбирает чудо-попутчиков. Чудесные искусники (Стрельца, Скорохода, Объедало, Опивало, Мороз-трескун) помогают герою жениться, выполняя за него трудные задачи, задаваемые царем…

Летучий корабль читать

Жили-были старик да старуха. У них было три сына — два старших умниками слыли, а младшего все дурачком звали. Старших старуха любила — одевала чисто, кормила вкусно. А младший в дырявой рубашке ходил, черную корку жевал.
— Ему, дурачку, все равно: он ничего не смыслит, ничего не понимает!

Вот однажды дошла до той деревни весть: кто построит царю такой корабль, чтоб и по морям ходил и под облаками летал, — за того царь свою дочку выдаст.

Решили старшие братья счастья попытать.

— Отпустите нас, батюшка и матушка! Авось который-нибудь из нас царским зятем станет!

Снарядила мать старших сыновей, напекла им в дорогу пирогов белых, нажарила-наварила курятины да гусятины:

— Ступайте, сыночки!

Отправились братья в лес, стали деревья рубить да пилить. Много нарубили-напилили. А что дальше делать — не знают. Стали они спорить да браниться, того и гляди, друг дружке в волосы вцепятся.

Подошел тут к ним старичок и спрашивает:

— Из-за чего у вас, молодцы, спор да брань? Может, и я вам какое слово на пользу скажу?

Накинулись оба брата на старичка — слушать его не стали, нехорошими словами обругали и прочь прогнали. Ушел старичок.

Поругались еще братья, съели все свои припасы, что им мать дала, и возвратились домой ни с чем…

Как пришли они, начал проситься младший:

— Отпустите теперь меня!

Стали мать и отец отговаривать его да удерживать:

— Куда тебе, дурню, — тебя волки по дороге съедят!

А дурень знай свое твердит:

— Отпустите — пойду, и не отпустите — пойду!

Видят мать и отец — никак с ним не сладишь. Дали ему на дорогу краюху черного сухого хлеба и выпроводили вон из дому. Взял дурень с собой топор и отправился в лес. Ходил-ходил по лесу и высмотрел высокую сосну: верхушкой в облака эта сосна упирается, обхватить ее впору только троим.

Срубил он сосну, стал ее от сучьев очищать. Подошел к нему старичок.

— Здравствуй, — говорит, — дитятко!

— Здравствуй, дедушка!

— Что это, дитятко, ты делаешь, на что такое большое дерево срубил?

— А вот, дедушка, царь обещал выдать свою дочку за того, кто ему летучий корабль построит, я и строю.

— А разве ты сможешь такой корабль смастерить? Это дело мудреное, пожалуй, и не сладишь.

— Мудреное не мудреное, а попытаться надо: глядишь, и слажу! Вот и ты, кстати, пришел: старые люди бывалые, сведущие. Может, ты мне, что и присоветуешь.

Старичок говорит:

— Ну, коли просишь совет тебе подать, слушай: возьми-ка ты свой топор и отеши эту сосну с боков: вот этак!

И показал, как надо обтесывать.

Послушался дурень старичка — обтесал сосну так, как он показывал. Обтесывает он, диву дается: топор так сам и ходит, так и ходит!

— Теперь, — говорит старичок, — обделывай сосну с концов: вот так и вот этак!

Дурень старичковы слова мимо ушей не пропускает: как старичок показывает, так он и делает.

Закончил он работу, старичок похвалил его и говорит:

— Ну, теперь не грех передохнуть да закусить малость.

— Эх, дедушка, — говорит дурень, — для меня-то еда найдется, вот эта краюха черствая. А тебя-то чем угостить? Ты небось и не угрызешь мое угощение?

— А ну-ка, дитятко, — говорит старичок, — дай сюда свою краюху!

Дурень подал ему краюху. Старичок взял ее в руки, осмотрел, пощупал да и говорит:

— Не такая уж черствая твоя краюха!

И подал ее дурню. Взял дурень краюху — глазам своим не верит: превратилась краюха в мягкий да белый каравай.

Как поели они, старик и говорит:

— Ну, теперь станем паруса прилаживать!

И достал из-за пазухи кусок холста. Старичок показывает, дурень старается, на совесть все делает — и паруса готовы, прилажены.

— Садись теперь в свой корабль, — говорит старичок, — и лети, куда тебе надобно. Да смотри, помни мой наказ: по пути сажай в свой корабль всякого встречного!

Тут они и распрощались. Старичок своей дорогой пошел, а дурень на летучий корабль сел, паруса расправил. Надулись паруса, взмыл корабль в небо, полетел быстрее сокола. Летит чуть пониже облаков ходячих, чуть повыше лесов стоячих…

Летел-летел дурень и видит: лежит на дороге человек — ухом к сырой земле припал. Спустился он и говорит:

— Здорово, дядюшка!

— Здорово, молодец!

— Что это ты делаешь?

— Слушаю я, что на том конце земли делается.

— А что же там делается, дядюшка?

— Поют-заливаются там пташки голосистые, одна другой лучше!

— Экой ты, какой слухменный! Садись ко мне на корабль, полетим вместе.

Слухало не стал отговариваться, сел на корабль, и полетели они дальше.

Летели-летели, видят — идет по дороге человек, идет на одной ноге, а другая нога к уху привязана.

— Здорово, дядюшка!

— Здорово, молодец!

— Что это ты на одной ноге скачешь?

— Да если я другую ногу отвяжу, так за три шага весь свет перешагну!

— Вот ты, какой быстрый! Садись к нам.

Скороход отказываться не стал, взобрался на корабль, и полетели они дальше.

Много ли, мало ли пролетели, глядь — стоит человек с ружьем, целится. А во что целится — неведомо.

— Здорово, дядюшка! В кого это ты целишься — ни зверя, ни птицы кругом не видно.

— Экие вы! Да я и не стану близко стрелять. Целюсь я в тетерку, что сидит на дереве верст за тысячу отсюда. Вот такая стрельба по мне.

— Садись с нами, полетим вместе!

Сел и Стреляло, и полетели все они дальше.

Летели они, летели и видят: идет человек, несет за спиною большущий мешок хлеба.

— Здорово, дядюшка! Куда идешь?

— Иду добывать хлеба себе на обед.

— На что тебе еще хлеб? У тебя и так полон мешок!

— Что тут! Этот хлеб мне в рот положить да проглотить. А чтобы досыта наесться, мне надобно сто раз по столько!

— Ишь ты какой! Садись к нам в корабль, полетим вместе.

Сел и Объедало на корабль, полетели они дальше.

Над лесами летят, над полями летят, над реками летят, над селами да деревнями летят.

Глядь: ходит человек возле большого озера, головой качает.

— Здорово, дядюшка! Что это ты ищешь?

— Пить хочется, вот и ищу, где бы напиться.

— Да перед тобой целое озеро. Пей в свое удовольствие!

— Да этой воды мне всего на один глоточек станет.

Подивился дурень, подивились его товарищи и говорят:

— Ну, не горюй, найдется для тебя вода. Садись с нами на корабль, полетим далеко, будет для тебя много воды!

Опивало сел в корабль, и полетели они дальше.

Сколько летели — неведомо, только видят: идет человек в лес, а за плечами у него вязанка хвороста.

— Здорово, дядюшка! Скажи ты нам: зачем это ты в лес хворост тащишь?

— А это не простой хворост. Коли разбросать его, тотчас целое войско появится.

— Садись, дядюшка, с нами!

И этот сел к ним. Полетели они дальше.

Летели-летели, глядь: идет старик, несет куль соломы.

— Здорово, дедушка, седая головушка! Куда это ты солому несешь?

— В село.

— А разве в селе мало соломы?

— Соломы много, а такой нету.

— Какая же она у тебя?

— А вот какая: стоит мне разбросать ее в жаркое лето — и станет враз холодно: снег выпадет, мороз затрещит.

— Коли так, правда твоя: в селе такой соломы не найдешь. Садись с нами!

Холодило взобрался со своим кулем в корабль, и полетели они дальше.

Летели-летели и прилетели к царскому двору.

Царь в ту пору за обедом сидел. Увидел он летучий корабль и послал своих слуг:

— Ступайте спросите: кто на том корабле прилетел — какие заморские царевичи и королевичи?

Слуги подбежали к кораблю и видят — сидят на корабле простые мужики.

Не стали царские слуги и спрашивать у них: кто таковы и откуда прилетели. Воротились и доложили царю:

— Так и так! Нет на корабле ни одного царевича, нет ни одного королевича, а все черная кость — мужики простые. Что прикажешь с ними делать?

«За простого мужика нам дочку выдавать зазорно, — думает царь. — Надобно от таких женихов избавиться».

Спросил он у своих придворных — князей да бояр:

— Что нам теперь делать, как быть?

Они и присоветовали:

— Надо жениху задавать разные трудные задачи, авось он их и не разгадает. Тогда мы ему от ворот поворот и покажем!

Обрадовался царь, сейчас же послал слуг к дурню с таким приказом:

— Пусть жених достанет нам, пока наш царский обед не кончится, живой и мертвой воды!

Задумался дурень:

— Что же я теперь делать буду? Да я и за год, а может быть, и весь свой век не найду такой воды.

— А я на что? — говорит Скороход. — Мигом за тебя справлюсь.

Отвязал он ногу от уха и побежал за тридевять земель в тридесятое царство. Набрал два кувшина воды живой и мертвой, а сам думает: «Времени впереди много осталось, дай-ка малость посижу — успею к сроку возвратиться!»

Присел под густым развесистым дубом, да и задремал…

Царский обед к концу подходит, а Скорохода нет как нет.

Загоревали все на летучем корабле — не знают, что и делать. А Слухало приник ухом к сырой земле, прислушался и говорит:

— Экой сонливый да дремливый! Спит себе под деревом, храпит вовсю!

— А вот я его сейчас разбужу! — говорит Стреляло.

Схватил он свое ружье, прицелился и выстрелил в дуб, под которым Скороход спал. Посыпались с дуба желуди — прямо на голову Скороходу. Проснулся тот.

— Батюшки, да, никак, я заснул!

Вскочил он и в ту же минуту принес кувшины с водой:

— Получайте!

Встал царь из-за стола, глянул на кувшины и говорит:

— А может, эта вода не настоящая?

Поймали петуха, оторвали ему голову и спрыснули мертвой водой. Голова вмиг приросла. Спрыснули живой водой — петух на ноги вскочил, крыльями захлопал, «ку-ка-реку!» закричал.

Досадно стало царю.

— Ну, — говорит он дурню, — эту мою задачу ты выполнил. Задам теперь другую! Коли ты такой ловкий, съешь со своими сватами за один присест двенадцать быков жареных да столько хлебов, сколько в сорока печах испечено!

Опечалился дурень, говорит своим товарищам:

— Да я и одного хлеба за целый день не съем!

— А я на что? — говорит Объедало. — Я и с быками и с хлебами их один управлюсь. Еще мало будет!

Велел дурень сказать царю:

— Тащите быков и хлебы. Будем есть!

Привезли двенадцать быков жареных да столько хлебов, сколько в сорока печах испечено.

Объедало давай быков поедать — одного за другим. А хлебы так в рот и мечет каравай за караваем. Все возы опустели.

— Давайте еще! — кричит Объедало. — Почему так мало припасли? Я только во вкус вошел!

А у царя больше ни быков, ни хлебов нет.

— Теперь, — говорит он, — новый вам приказ: чтобы выпито было зараз сорок бочек пива, каждая бочка по сорок ведер.

— Да я и одного ведра не выпью, — говорит дурень своим сватам.

— Эка печаль! — отвечает Опивало. — Да я один все у них пиво выпью, еще мало будет!

Прикатили сорок бочек-сороковок. Стали черпать пиво ведрами да подавать Опивале. Он как глотнет — ведро и пусто.

— Что это вы мне ведрами подносите? — говорит Опивало. — Этак мы целый день проканителимся!

Поднял он бочку да и опорожнил ее зараз, без роздыху. Поднял другую бочку — и та пустая откатилась. Так все сорок бочек и осушил.

— Нет ли, — спрашивает, еще пивца? Не вволю я напился! Не промочил горло!

Видит царь: ничем дурня нельзя взять. Решил погубить его хитростью.

— Ладно, — говорит, — выдам я за тебя свою дочку, готовься к венцу! Только перед свадьбой сходи в баню, вымойся-выпарься хорошенько.

И приказал топить баню.

А баня-то была вся чугунная.

Трое суток баню топили, докрасна раскалили. Огнем-жаром от нее пышет, за пять саженей к ней не подойти.

— Как буду мыться? — говорит дурень. — Сгорю заживо.

— Не печалься, — отвечает Холодило. — Я с тобой пойду!

Побежал он к царю, спрашивает:

— Не дозволите ли и мне с женихом в баню сходить? Я ему соломки подстелю, чтобы он пятки не испачкал!

Царю что? Он дозволил: «Что один сгорит, что оба!»

Привели дурня с Холодилой в баню, заперли там.

А Холодило разбросал в бане солому — и стало холодно, стены инеем подернулись, в чугунах вода замерзла.

Сколько-то времени прошло, отворили слуги дверь. Смотрят, а дурень жив-здоров, и старичок тоже.

— Эх, вы, — говорит дурень, — да в вашей бане не париться, а разве на салазках кататься!

Побежали слуги к царю. Доложили: Так, мол, и так. Заметался царь, не знает, что и делать, как от дурня избавиться.

Думал-думал и приказал ему:

— Выстави поутру перед моим дворцом целый полк солдат. Выставишь — выдам за тебя дочку. Не выставишь — вон прогоню!

А у самого на уме: «Откуда простому мужику войско достать? Уж этого он выполнить не сможет. Тут-то мы его и выгоним в шею!»

Услышал дурень царский приказ — говорит своим сватам:

— Выручали вы меня, братцы, из беды не раз и не два… А теперь что делать будем?

— Эх, ты, нашел о чем печалиться! — говорит старичок с хворостом. — Да я хоть семь полков с генералами выставлю! Ступай к царю, скажи — будет ему войско!

Пришел дурень к царю.

— Выполню, — говорит, — твой приказ, только в последний раз. А если отговариваться будешь — на себя пеняй!

Рано поутру старик с хворостом кликнул дурня и вышел с ним в поле. Раскидал он вязанку, и появилось несметное войско — и пешее, и конное, и с пушками. Трубачи в трубы трубят, барабанщики в барабаны бьют, генералы команды подают, кони в землю копытами бьют…

Дурень впереди стал, к царскому двору войско повел. Остановился перед дворцом, приказал громче в трубы трубить, сильнее в барабаны бить.

Услышал царь, выглянул в окошко, от испугу белее полотна стал. Приказал он воеводам свое войско выводить, на дурня войной идти.

Вывели воеводы царское войско, стали в дурня стрелять да палить. А дурневы солдаты стеной идут, царское войско мнут, как траву. Напугались воеводы и побежали вспять, а за ними вслед и все царское войско.

Вылез царь из дворца, на коленках перед дурнем ползает, просит дорогие подарки принять да с царевной скорее венчаться.

Говорит дурень царю:

— Теперь ты нам не указчик! У нас свой разум есть!

Прогнал он царя прочь и не велел никогда в то царство возвращаться. А сам на царевне женился.

— Царевна — девка молодая да добрая. На ней никакой вины нет!

И стал он в том царстве жить, всякие дела вершить.

(Илл. М.Беломлинского, изд. Советская Россия, 1987 г., Москва)

В 1979 году режиссёр Гарри Бардин снимает для студии «Союзмультфильм» анимационный мюзикл, который впоследствии станет легендарным и будет любим несколькими поколениями — «Летучий корабль». Что же такого особенного было в этом рисованном фильме, в его сюжете, музыке и анимации, что помогло покорить сердца зрителей? Давайте вспомним!

Как нередко бывает в детских сказках, в «Летучем корабле» мы узнаём об истории «некоторого царства». У мультфильма довольно незамысловатый сюжет: царь-государь стремится выгодно выдать замуж дочь, сватая для нее боярина Полкана. Однако браку не суждено состояться, ведь красавица Забава «не хочет по расчёту» и влюбляется в «простого человека» Ваню. Заполучить в жёны царскую дочь для трубочиста — задача не из лёгких. И молодые придумывают план: царевна ставит условие, что мужем её станет лишь тот, кто построит волшебный Летучий корабль. Иван, конечно же, берётся за дело, а помогают ему в этом различные сказочные персонажи.

Сюжет мультфильма близок зрителю любого возраста, ведь это знакомая всем с детства русская народная сказка. Именно такие рассказывали нам бабушки перед сном, они откликаются в сердце самыми тёплыми чувствами. Следующий, не менее важный компонент успеха в реалиях Советского Союза (ведь, как известно, все мультфильмы, допущенные до широкого зрителя, так или иначе несли отпечаток идеологии) — посыл анимации. Это история о том, что бескорыстие, искренняя любовь и честность всегда побеждают хитрость, коварство и злобу.

Разумеется, своим успехом сказка обязана не только режиссёру Гарри Бардину (автор таких легендарных мультфильмов как «Чуча», «Кот в сапогах», «Гадкий утёнок»). Так как практически все диалоги и монологи мультфильма представлены в форме песен, огромную роль сыграла музыкальная составляющая. Композитору Максиму Дунаевскому удалось создать индивидуальный и при этом идеально сочетающийся с анимацией стиль. При просмотре мультфильма музыкальное сопровождение отдаётся в памяти старыми народными песнями, мотивы которых заложены в основу. Над музыкой Дунаевскому помогал работать специально приглашённый советский вокально-инструментальный ансамбль «Фестиваль», созданный Дунаевским и Марком Айзиковичем в 1977 году.

За тексты к музыке принялся известный поэт-песенник Юрий Энтин. Именно ему принадлежат строчки из «Песни Забавы», «Песни о мечте», «Частушек Бабок-Ёжек» и других. Слова к «Песне Водяного», кстати, Юрий Энтин написал за 10 минут, сидя в ванной.

В интервью порталу KM.RU поэт-песенник говорил: «Помню, я даже спросил у режиссёра: «А кто такой Водяной? Про него в сценарии ничего не написано, кроме того, что он Ивану показывает дорогу…» А тот мне отвечает: «Ты у нас поэт, вот и придумывай!» Чтобы действительно почувствовать себя Водяным, я залез в ванну, а рядом положил ручку и бумагу. Минут через 10 текст был готов». Однако сложности ждали впереди — в этот раз «мучеником» стал Максим Дунаевский. Арию Водяного композитор менял не менее пяти раз по требованию Юрия Энтина. «Песню Водяного» исполнил Анатолий Папанов — советский актёр театра и кино, известный своей потрясающей ролью в «Бриллиантовой руке» и умением прекрасно озвучивать анимационные картины. Этот навык Папанов также ярко проявил при озвучке мультсериала «Ну, погоди!».

Следующий не менее интересный факт связан с арией Бабы-яги. Мало кто знает, однако изначально эта героиня народных сказок должна была быть представлена в мультфильме в одном экземпляре. Поэт уже подготовил арию для Бабы-Яги, которая звучала следующим образом:

Меня вы знаете так слабо,
Во мне вы видите врага.
А я, во-первых, просто баба,
И только во-вторых, Яга!

Несмотря на старания Юрия Энтина, режиссёр Гарри Бардин вдруг решил — необычнее будет ввести целый шабаш «Бабок-Ёжек». В связи с этим арию было решено заменить частушками, которые исполнила женская академическая группа Московского Камерного Хора. Бесспорно, это было одним из лучших решений, ведь именно эту композицию зачастую вспоминают при мысли о «Летучем корабле»: «Я была навеселе, я летала на метле!»

Озвучка, которую взяли на себя известные артисты Советского Союза, стала последним штрихом. Михаил Боярский предстал в роли Ивана, Татьяна Шабельникова стала Забавой, Рогволд Суховерко и Марк Айзикович озвучили речь и вокал Полкана, а за царя взялся сам режиссёр.

Художникам-мультипликаторам Галине Зебровой, Эльвире Масловой, Александру Мазаеву, Виктору Лихачёву удалось создать анимацию, которая прекрасно погружает зрителя в атмосферу русской сказки, а образы героев надолго запомнились и детям, и взрослым. «Летучий корабль» стал важной частью нашего Советского наследия. Эти мультфильмы — то на чем росли наши родители и мы сами, то, чем мы захотим поделиться с нашими детьми. Вот бы и они взрослели вместе с такими замечательными мультфильмами… «Ах, если бы сбылась моя мечта!»