Кто написал сказку анна каренина

Приблизительное время чтения: 11 мин.

В нашей рубрике «Классики рекомендуют» мы рассказываем о любимых книгах всемирно известных писателей и поэтов.

«Одна из величайших книг о любви в мировой литературе, «Анна Каренина» — не только авантюрный роман. Толстого глубоко волновали вопросы нравственности как самые важные, вечные и общечеловеческие. И вот какая нравственная идея заложена в «Анне Карениной» — вовсе не та, что вычитает небрежный читатель. Мораль не в том, что Анна должна платить за измену мужу (в известном смысле так можно сформулировать мораль, лежащую на самом дне «Мадам Бовари»). Дело не в этом, конечно, и вполне очевидно, почему: останься Анна с мужем, умело скрыв от света свою измену, ей не пришлось бы платить за нее ни счастьем, ни жизнью. Анна наказана не за свой грех (она могла бы жить с мужем и дальше), не за нарушение общественных норм, весьма временных, как все условности, и не имеющих ничего общего с вневременными, вечными законами морали. Так в чем же тогда нравственный смысл романа? Мы легче поймем его, если посмотрим на другую линию книги и сравним историю Левина — Кити с историей Вронского — Анны. Женитьба Левина основана на метафизическом, а не физическом представлении о любви, на готовности к самопожертвованию, на взаимном уважении. Союз Анны и Вронского основан лишь на физической любви и потому обречен. На первый взгляд может показаться, что общество покарало Анну за любовь к человеку, который не был ей мужем. Законы общества временны, Толстого же интересуют вечные проблемы. И вот его настоящий нравственный вывод: любовь не может быть только физической, ибо тогда она эгоистична, а эгоистичная любовь не созидает, а разрушает. Значит, она греховна. Толстой-художник с присущей ему силой образного видения сравнивает две любви, ставя их рядом и противопоставляя друг другу: физическую любовь Вронского и Анны (бьющуюся в тисках сильной чувственности, но обреченную и бездуховную) и подлинную, истинно христианскую (как ее называет Толстой) любовь Левина и Кити, тоже чувственную, но при этом исполненную гармонии, чистоты, самоотверженности, нежности, правды и семейного согласия».

---

Вокруг Набокова, известного огромному числу людей по скандальной «Лолите», и Толстого, к концу жизни ставшего ярым критиком православной веры и Церкви, в среде верующих кипит много споров. И все же «Фома» не мог пройти мимо цитаты одного писателя о романе другого. Цитате, которая совершенно созвучна христианскому мировоззрению и дает очень важный ключ к прочтению «Анны Карениной».

Автор

Лев Николаевич Толстой (1828–1910) — русский писатель, публицист и общественный деятель. Толстой — классик мировой литературы, чьи произведения еще при жизни переводились и печатались во многих странах мира.

История создания

Роман «Анна Каренина» (1873–1877) частями публиковался в журнале «Русский вестник» и имел невероятный успех у читателей, которые каждый раз с нетерпением ждали продолжения.

Существуют несколько вариантов объяс­нений того, как у Толстого возник замысел «Анны Карениной». Три самых известных следующие. Первый — это намерение написать книгу о женщине «из высшего общества, но потерявшей себя». Второй — это импульс, полученный Толстым после прочтения незавершенных текстов Александра Пушкина «Гости съезжались на дачу» и «На углу маленькой площади». В отрывке «Гости съезжались на дачу» рассказывается о светской замужней даме Зинаиде Вольской, которая любит одного молодого человека и хочет разорвать отношения со своим мужем. И третий вариант: это рассказ писателя о своем сне, в котором ему привиделся образ красивой женщины-аристократки в бальном платье.

Содержание

«Анна Каренина» — это трагическая история любви замужней женщины и офицера Алексея Вронского на фоне счастливого брака Константина Левина и Кити Щербацкой. Помимо размышлений об отношениях героев, Толстой в романе показывает масштабную панораму жизни и нравов России второй половины XIX века и делает множество психологических и философских отступлений, превращая семейную драму в монументальный роман о вечных темах и проблемах.

Набоков и Толстой

В своих лекциях по русской литературе Набоков говорил: «Тургенева вы читаете, потому что это Тургенев. Толстого вы читаете потому, что просто не можете остановиться». Автор «Приглашения на казнь» и «Защиты Лужина» в одном из интервью признавался, что равного Толстому он не находит ни в одной стране: «Я думаю, он много более велик, чем Пруст или Джойс».

О произведении

«В романе Толстой ставит множество острых нравственных проблем. Например, имеет ли право человек строить свое счастье ценой несчастья другого человека и в чем вообще заключается это счастье. Герои не однозначны, а сложны и противоречивы. Да, Анна виновата, но наделена многими лучшими человеческими качествами: добротой, даром понимания, сочувствия и открытости людям. Как замечал Федор Достоевский, в этом романе показано, что «законы духа человеческого столь еще неизвестны… сколь таинственны, что нет и не может быть судей окончательных, а есть Тот, Который говорит: “Мне отмщение, и Аз воздам”. Ему одному известна вся тайна мира сего и окончательная судьба человека».

Левин: вера и сомнения

Во время работы над романом Толстой не вел дневников, но многие его мысли и чувства тех лет, как замечают исследователи, нашли отражение в образе Левина. Жизнь этого героя заполнена заботами о хозяйстве и нравственными и интеллектуальными поисками. Герой постоянно задумывается о своем отношении к вере, мучается от того, что находит в своей душе сомнение: «Мой главный грех есть сомнение. Я во всем сомневаюсь», — признается Левин священнику на исповеди. Однако, несмотря на осознание этого сомнения, в самые непростые минуты жизненных испытаний Левин продолжает молиться Богу о спасении и благополучии своих близких людей. Константин Левин — герой, который осознал, что такое семейное счастье, озаренное божественным светом. Недаром Толстой делает описание венчания Левина и его невесты Кити своеобразным центром своего романа. Сомнения Левина на протяжении всего романа приводят к тому, что к финалу герой очевидно больше склоняется к вере, чем к неверию. Он очень похож на самого Толстого в годы написания романа, о чем свидетельствует запись из дневника Софьи Андреевны Толстой: «После долгой борьбы неверия и желания веры — он вдруг теперь, с осени, успокоился. Стал соблюдать посты, ездить в церковь и молиться Богу». Острый кризис в отношениях Толстого с православной верой и Церковью начнется позднее.

Каренина: грех и покаяние

Образ Анны Карениной — это образ грешницы, которая предпочла избрать путь греха и гибели, но при этом, как показывает Толстой, в ней до самого конца сохраняется живое и жаждущее Бога чувство. Поняв, что смерть близка и уже ничего нельзя изменить, она ужаснулась тому, что сделала, и воззвала: «Господи, прости мне все!» Разумеется, эти последние слова героини нужно воспринимать только в диалоге с эпиграфом из Библии: «Мне отмщение, и Аз воздам». Да, ее поступок — своевольное и греховное действо, однако Толстой не выносит ей ни оправдательный, ни обвинительный приговор: что суд человеческий может сказать в момент, когда человек отправляется на суд Божий?

«Мне отмщение, и Аз воздам»

Много лет спустя Толстой признавался, что выбрал эпиграф «Мне отмщение, и Аз воздам» (Рим 12:19), «чтобы выразить ту мысль, что то дурное, что совершает человек, имеет своим последствием все то горькое, что идет не от людей, а от Бога и что испытала на себе и Анна Каренина». То есть здесь речь идет о нравственном законе как законе воздаяния человеку за его проступки. Все судьбы героев романа, как, по мысли Толстого, и все судьбы людей, определяются их отношением к пониманию и исполнению нравственного закона.

Интересные факты

Лев Толстой не любил железные дороги

Один из главных образов романа — железная дорога, на которой гибнет Анна. Знакомство героини с Вронским происходит именно на железной дороге, которая становится символом гибели и роковой обреченности их страсти друг к другу. У самого Толстого были непростые отношения с железной дорогой. Писатель считал: «Где нет железных дорог, там люди меньше теряют времени в пути, чем там, где есть железные дороги, потому что здесь народ ездит без надобности. Это приучает к безделью». Образ железной дороги важен и еще для одного громкого текста Толстого — повести «Крейцерова соната». Страшная исповедь главного героя об убийстве своей жены и о своем желании броситься «на рельсы, под вагон» происходит в купе поезда, под стук колес.

1 роман — 30 фильмов!

Существует около 30 киноадаптаций романа Толстого. «Каренину» экранизировали в Италии, Франции, Аргентине, Индии, Венгрии и других странах. Один из самых известных фильмов был снят режиссером Александром Зархи в 1967 году. Главную роль исполнила актриса Татьяна Самойлова.

Левин и Толстой: признание в любви

Романтичная сцена признания в любви Левина к Кити автобиографична: именно так сам Лев Толстой объяснился в чувствах 17-летней Софье Берс — своей будущей жене. Он взял мелок и написал ряд букв на ломберном столике, попросив Соню расшифровать запись

Какое же может быть чудо больше этого?

Отрывок из романа Льва Толстого «Анна Каренина»

Один из главных героев романа — дворянин и помещик Константин Левин — погружен в думы и ищет ответы на вопросы «Что же я такое? и где я? и зачем я здесь?» Наблюдая за своими крестьянами, он разговаривает с одним из них, подавальщиком Федором:

Люди разные, Константин Дмитрич; один человек только для нужды своей живет, хоть бы Митюха, только брюхо набивает, а Фоканыч — правдивый старик. Он для души живет. Бога помнит.

— Как Бога помнит? Как для души живет? — почти вскрикнул Левин.

— Известно как, по правде, по-Божью. Ведь люди разные. Вот, хоть вас взять, тоже не обидите человека…

— Да, да, прощай! — проговорил Левин, задыхаясь от волнения, и, повернувшись, взял свою палку и быстро пошел прочь к дому. Новое радостное чувство охватило Левина. При словах мужика о том, что Фоканыч живет для души, по правде, по-Божью, неясные, но значительные мысли толпою как будто вырвались откуда-то иззаперти и, все стремясь к одной цели, закружились в его голове, ослепляя его своим светом.

Левин шел большими шагами по большой дороге, прислушиваясь не столько к своим мыслям (он не мог еще разобрать их), сколько к душевному состоянию, прежде никогда им не испытанному. Слова, сказанные мужиком, произвели в его душе действие электрической искры, вдруг преобразившей и сплотившей в одно целый рой разрозненных, бессильных отдельных мыслей, никогда не перестававших занимать его. Он чувствовал в своей душе что-то новое, и с наслаждением ощупывал это новое, не зная еще, что это такое.

«Не для нужд своих жить, а для Бога. Для какого бога? Для Бога. И что можно сказать бессмысленнее того, что он сказал? Он сказал, что не надо жить для своих нужд, то есть что не надо жить для того, что мы понимаем, к чему нас влечет, чего нам хочется, а надо жить для чего-то непонятного, для Бога, которого никто ни понять, ни определить не может. И что же? Я не понял этих бессмысленных слов Федора? А поняв, усумнился в их справедливости? нашел их глупыми, неясными, неточными?

Нет, я понял его и совершенно так, как он понимает, понял вполне и яснее, чем я понимаю что-нибудь в жизни, и никогда в жизни не сомневался и не могу усумниться в этом. И не я один, а все, весь мир одно это вполне понимают и в одном этом не сомневаются и всегда согласны.

Федор говорит, что Кириллов, дворник, живет для брюха. Это понятно и разумно. Мы все, как разумные существа, не можем иначе жить, как для брюха. И вдруг тот же Федор говорит, что для брюха жить дурно, а надо жить для правды, для Бога, и я с намека понимаю его! И я и миллионы людей, живших века тому назад и живущих теперь, мужики, нищие духом и мудрецы, думавшие и писавшие об этом, своим неясным языком говорящие то же, — мы все согласны в этом одном: для чего надо жить и что́ хорошо. Я со всеми людьми имею только одно твердое, несомненное и ясное знание, и знание это не может быть объяснено разумом — оно вне его и не имеет никаких причин и не может иметь никаких последствий.

Если добро имеет причину, оно уже не добро; если оно имеет последствие — награду, оно тоже не добро. Стало быть, добро вне цепи причин и следствий.

И его-то я знаю, и все мы знаем.

А я искал чудес, жалел, что не видал чуда, которое бы убедило меня. А вот оно чудо, единственно возможное, постоянно существующее, со всех сторон окружающее меня, и я не замечал его!

Какое же может быть чудо больше этого?

«Неужели я нашел разрешение всего, неужели кончены теперь мои страдания?» — думал Левин, шагая по пыльной дороге, не замечая ни жару, ни усталости и испытывая чувство утоления долгого страдания. Чувство это было так радостно, что оно казалось ему невероятным. Он задыхался от волнения и, не в силах идти дальше, сошел с дороги в лес и сел в тени осин на нескошенную траву. Он снял с потной головы шляпу и лег, облокотившись на руку, на сочную, лопушистую лесную траву.

«Неужели это вера? — подумал он, боясь верить своему счастью. — Боже мой, благодарю тебя!» — проговорил он, проглатывая поднимавшиеся рыданья и вытирая обеими руками слезы, которыми полны были его глаза».

Отрывок приводится с сокращениями. Заголовок отрывка дан редакцией.

Цитата В. Набокова о романе «Анна Каренина» приводится по изданию: Лекции по русской литературе / Пер. с англ. С. Антонова, Е. Голышевой, Г. Дашевского, А. Курт и др. — СПб.: Издательская Группа «Азбука-классика», 2010.— 448 с.

Not to be confused with Anna Karina, the actress.

Anna Karenina

Cover page of the first volume of Anna Karenina, Moscow, 1878
Author	Leo Tolstoy
Original title	Анна Каренина
Translator	Constance Garnett (initial)
Country	Russia
Language	Russian
Genre	Realist novel
Publisher	The Russian Messenger
Publication date	1878
Media type	Print (serial)
Pages	864
ISBN	978-1-84749-059-9
OCLC	220005468

Anna Karenina (Russian: «Анна Каренина», IPA: [ˈanːə kɐˈrʲenʲɪnə])^[1] is a novel by the Russian author Leo Tolstoy, first published in book form in 1878. Widely considered to be one of the greatest works of literature ever written,^[2] Tolstoy himself called it his first true novel. It was initially released in serial installments from 1875 to 1877, all but the last part appearing in the periodical The Russian Messenger.^[3]

A complex novel in eight parts, with more than a dozen major characters, Anna Karenina is often published in more than 800 pages. It deals with themes of betrayal, faith, family, marriage, Imperial Russian society, desire, and rural vs. city life. The story centers on an extramarital affair between Anna and dashing cavalry officer Count Alexei Kirillovich Vronsky that scandalizes the social circles of Saint Petersburg and forces the young lovers to flee to Italy in a search for happiness, but after they return to Russia, their lives further unravel.

Trains are a motif throughout the novel, with several major plot points taking place either on passenger trains or at stations in Saint Petersburg or elsewhere in Russia. The story takes place against the backdrop of the liberal reforms initiated by Emperor Alexander II of Russia and the rapid societal transformations that followed. The novel has been adapted into various media including theatre, opera, film, television, ballet, figure skating, and radio drama.

Main characters[edit]

• Anna Arkadyevna Karenina (Анна Аркадьевна Каренина): Stepan Oblonsky’s sister, Karenin’s wife and Vronsky’s lover.
• Count Alexei Kirillovich Vronsky (Алексей Кириллович Вронский): Anna’s lover, cavalry officer.
• Prince Stepan «Stiva» Arkadyevich Oblonsky (Степан «Стива» Аркадьевич Облонский): civil servant and Anna’s brother, man about town, 34 years of age. (Stepan and Stiva are Russianized forms of Stephen and Steve, respectively.)
• Princess Darya «Dolly» Alexandrovna Oblonskaya (Дарья «Долли» Александровна Облонская): Stepan’s wife, 33 years of age.
• Alexei Alexandrovich Karenin (Алексей Александрович Каренин): senior statesman and Anna’s husband, twenty years her senior.
• Konstantin «Kostya» Dmitrievich Levin/Lyovin (Константин «Костя» Дмитриевич Лёвин): Kitty’s suitor, Stiva’s old friend, landowner, 32 years of age.
• Nikolai Dmitrievich Levin/Lyovin (Николай Дмитриевич Лёвин): Konstantin’s elder brother, impoverished alcoholic.
• Sergei Ivanovich Koznyshev (Сергей Иванович Кознышев): Konstantin’s half-brother, celebrated writer, 40 years of age.
• Princess Ekaterina «Kitty» Alexandrovna Shcherbatskaya (Екатерина «Кити» Александровна Щербацкая): Dolly’s younger sister and later Levin’s wife, 18 years of age.
• Prince Alexander Shcherbatsky (Александр Щербацкий): Dolly and Kitty’s father.
• Princess Shcherbatsky (no name or patronymic given): Dolly and Kitty’s mother.
• Princess Elizaveta «Betsy» Tverskaya (Елизавета «Бетси» Тверская): Anna’s wealthy, morally loose society friend and Vronsky’s cousin.
• Countess Lidia (or Lydia) Ivanovna (Лидия Ивановна): leader of a high society circle that includes Karenin, and shuns Princess Betsy and her circle. She maintains an interest in Russian Orthodoxy, mysticism and spirituality.
• Countess Vronskaya: Vronsky’s mother.
• Sergei «Seryozha» Alexeyich Karenin (Сергей «Серёжа» Каренин): Anna and Karenin’s son, 8 years of age.
• Anna «Annie» (Анна «Ани»): Anna and Vronsky’s daughter.
• Agafya Mikhailovna (Агафья Михайловнa): Levin’s former nurse, now his trusted housekeeper.

Plot introduction[edit]

Anna Karenina consists of more than the story of Anna Karenina, a married socialite, and her affair with the affluent Count Vronsky, though their relationship is a very strong component of the plot.^[4] The story starts when she arrives in the midst of her brother’s family being broken up by his unbridled womanizing—something that prefigures her own later situation.

A bachelor, Vronsky is eager to marry Anna if she will agree to leave her husband Karenin, a senior government official. Although Vronsky and Anna go to Italy, where they can be together, leaving behind Anna’s child from her first marriage, they have trouble making friends. When they return to Russia, Anna suffers shunning and isolation due to the relationship. While Vronsky pursues his social life, Anna grows increasingly possessive and paranoid about his supposed infidelity.

A parallel story within the novel is that of Konstantin Levin, a wealthy country landowner who wants to marry Kitty, sister to Dolly and sister-in-law to Anna’s brother Stepan Oblonsky. Levin has to propose twice before Kitty accepts. The novel details Levin’s difficulties managing his estate, his eventual marriage, and his struggle to accept the Christian faith, until the birth of his first child.

The novel explores a diverse range of topics throughout its approximately one thousand pages. Some of these topics include an evaluation of the feudal system that existed in Russia at the time—politics, not only in the Russian government, but also at the level of the individual characters and families, religion, morality, gender, and social class.

Summary[edit]

The novel is divided into 8 parts and 239 chapters. Its epigraph is «Vengeance is mine; I will repay», from Romans 12:19, which in turn quotes from Deuteronomy 32:35. The novel begins with one of its most oft-quoted lines:

Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему.
Vse schastlivyye sem’i pokhozhi drug na druga, kazhdaya neschastlivaya sem’ya neschastliva po-svoyemu.
Happy families are all alike; every unhappy family is unhappy in its own way.

Part 1[edit]

Prince Stepan Arkadyevich Oblonsky («Stiva»), a Moscow aristocrat and civil servant, has been unfaithful to his wife, Princess Darya Alexandrovna («Dolly»). Dolly has discovered his affair with the family’s governess, and the household and family are in turmoil. Stiva informs the household that his married sister, Anna Arkadyevna Karenina, is coming to visit from Saint Petersburg in a bid to calm the situation.

Meanwhile, Stiva’s childhood friend, Konstantin Dmitrievich Levin («Kostya»), arrives in Moscow with the aim of proposing to Dolly’s youngest sister, Princess Katerina Alexandrovna Shcherbatskaya («Kitty»). Kostya is a passionate, restless, but shy aristocratic landowner who, unlike his Moscow friends, chooses to live in the country on his large estate. He discovers that Kitty is also being pursued by Count Alexei Kirillovich Vronsky, an army cavalry officer.

Whilst at the railway station to meet Anna, Stiva bumps into Vronsky who is there to meet his mother, the Countess Vronskaya. Anna and Vronskaya have traveled and talked together in the same carriage. As the family members are reunited, and Vronsky sees Anna for the first time, a railway worker accidentally falls in front of a train and is killed. Anna interprets this as an «evil omen».

At the Oblonsky home, Anna talks openly and emotionally to Dolly about Stiva’s affair and convinces her that Stiva still loves her despite the infidelity. Dolly is moved by Anna’s speeches and decides to forgive Stiva.

Kitty, who comes to visit Dolly and Anna, is just eighteen. In her first season as a debutante, she is expected to make an excellent match with a man of her own social standing. Vronsky has been paying her considerable attention, and she expects to dance with him at a ball that evening. Kitty is very struck by Anna’s beauty and personality and becomes infatuated with her just as much as with Vronsky. When Kostya proposes to Kitty at her home, she clumsily turns him down, believing she is in love with Vronsky and that he will propose to her, and encouraged to do so by her mother, who believes Vronsky would be a better match (in contrast to Kitty’s father, who favors Levin).

At the ball Kitty expects to hear something definitive from Vronsky, but he dances with Anna instead, choosing her as a partner over a shocked and heartbroken Kitty. Kitty realizes that Vronsky has fallen in love with Anna and has no intention of marrying her, despite his overt flirtations. Vronsky has regarded his interactions with Kitty merely as a source of amusement and assumes that Kitty has acted for the same reasons. Anna, shaken by her emotional and physical response to Vronsky, returns at once to St. Petersburg. Vronsky travels on the same train. During the overnight journey, the two meet and Vronsky confesses his love. Anna refuses him, although she is affected by his attentions.

Kostya, crushed by Kitty’s refusal, returns to his estate, abandoning any hope of marriage. Anna returns to her husband, Count Alexei Alexandrovich Karenin, a senior government official, and her son, Seryozha, in St. Petersburg.

Part 2[edit]

The Shcherbatskys consult doctors over Kitty’s health, which has been failing since Vronsky’s rejection. A specialist advises that Kitty should go abroad to a health spa to recover. Dolly speaks to Kitty and understands she is suffering because of Vronsky and Kostya, whom she cares for and had hurt in vain. Kitty, humiliated by Vronsky and tormented by her rejection of Kostya, upsets her sister by referring to Stiva’s infidelity, saying she could never love a man who betrayed her. Meanwhile, Stiva visits Kostya on his country estate while selling a nearby plot of land.

In St. Petersburg, Anna begins to spend more time in the inner circle of Princess Elizaveta («Betsy»), a fashionable socialite and Vronsky’s cousin. Vronsky continues to pursue Anna. Although she initially tries to reject him, she eventually succumbs to his attentions and begins an affair. Meanwhile, Karenin reminds his wife of the impropriety of paying too much attention to Vronsky in public, which is becoming the subject of gossip. He is concerned about the couple’s public image, although he mistakenly believes that Anna is above suspicion.

Vronsky, a keen horseman, takes part in a steeplechase event, during which he rides his mare Frou-Frou too hard—his irresponsibility causing him to fall and break the horse’s back. Anna is unable to hide her distress during the accident. Before this, Anna had told Vronsky that she is pregnant with his child. Karenin is also present at the races and remarks to Anna that her behaviour is improper. Anna, in a state of extreme distress and emotion, confesses her affair to her husband. Karenin asks her to break it off to avoid further gossip, believing that their marriage will be preserved.

Kitty and her mother travel to a German spa to enable Kitty to recover from her ill health. There, they meet the wheelchair-using Pietist Madame Stahl, who is accompanied by the kind and virtuous Varenka, her adopted daughter. Influenced by Varenka, Kitty becomes extremely pious and concerned for others, but when her father joins them she becomes disillusioned after learning from him that Madame Stahl is faking her illness. She then returns to Moscow.

Part 3[edit]

Kostya continues working on his estate, a setting closely tied to his spiritual thoughts and struggles. He wrestles with the idea of falseness, wondering how he should go about ridding himself of it, and criticising what he feels is falseness in others. He develops ideas relating to agriculture, and the unique relationship between the agricultural labourer and his native land and culture. He comes to believe that the agricultural reforms of Europe will not work in Russia because of the unique culture and personality of the Russian peasant.

When Kostya visits Dolly, she attempts to understand what happened between him and Kitty and to explain Kitty’s behaviour. Kostya is very agitated by Dolly’s talk about Kitty, and he begins to feel distant from Dolly as he perceives her loving behaviour towards her children as false. Kostya resolves to forget Kitty and contemplates the possibility of marriage to a peasant woman. However, a chance sighting of Kitty in her carriage makes Kostya realize he still loves her. Meanwhile, in St. Petersburg, Karenin refuses to separate from Anna, insisting that their relationship will continue. He threatens to take away Seryozha if she persists in her affair with Vronsky.

Part 4[edit]

When Anna and Vronsky continue seeing each other, Karenin consults with a lawyer about obtaining a divorce. During the time period, a divorce in Russia could only be requested by the innocent party in an affair and required either that the guilty party confessed or that the guilty party be discovered in the act of adultery. Karenin forces Anna to hand over some of Vronsky’s love letters, which the lawyer deems insufficient as proof of the affair. Stiva and Dolly argue against Karenin’s drive for a divorce.

Karenin changes his plans after hearing that Anna is dying after the difficult birth of her daughter, Annie. At her bedside, Karenin forgives Vronsky. However, Vronsky, embarrassed by Karenin’s magnanimity, unsuccessfully attempts suicide by shooting himself. As Anna recovers, she finds that she cannot bear living with Karenin despite his forgiveness and his attachment to Annie. When she hears that Vronsky is about to leave for a military posting in Tashkent, she becomes desperate. Anna and Vronsky reunite and flee to Italy, leaving behind Seryozha and Karenin’s offer of divorce.

Meanwhile, Stiva acts as a matchmaker with Kostya: he arranges a meeting between him and Kitty, which results in their reconciliation and engagement.

Part 5[edit]

Kostya and Kitty marry and start their new life on his country estate. Although the couple are happy, they undergo a bitter and stressful first three months of marriage. Kostya feels dissatisfied at the amount of time Kitty wants to spend with him and dwells on his inability to be as productive as he was as a bachelor. When the marriage starts to improve, Kostya learns that his brother, Nikolai, is dying of consumption. Kitty offers to accompany Kostya on his journey to see Nikolai and proves herself a great help in nursing Nikolai. Seeing his wife take charge of the situation in an infinitely more capable manner than he could have done himself without her, Kostya’s love for Kitty grows. Kitty eventually learns that she is pregnant.

In Italy, Vronsky and Anna struggle to find friends who will accept them. Whilst Anna is happy to be finally alone with Vronsky, he feels suffocated. They cannot socialize with Russians of their own class and find it difficult to amuse themselves. Vronsky, who believed that being with Anna was the key to his happiness, finds himself increasingly bored and unsatisfied. He takes up painting and makes an attempt to patronize an émigré Russian artist of genius. However, Vronsky cannot see that his own art lacks talent and passion, and that his conversation about art is extremely pretentious. Increasingly restless, Anna and Vronsky decide to return to Russia.

In St. Petersburg, Anna and Vronsky stay in one of the best hotels, but take separate suites. It becomes clear that whilst Vronsky is still able to move freely in Russian society, Anna is barred from it. Even her old friend, Princess Betsy, who has had affairs herself, evades her company. Anna starts to become anxious that Vronsky no longer loves her. Meanwhile, Karenin is comforted by Countess Lidia Ivanovna, an enthusiast of religious and mystic ideas fashionable with the upper classes. She advises him to keep Seryozha away from Anna and to tell him his mother is dead. However, Seryozha refuses to believe that this is true. Anna visits Seryozha uninvited on his ninth birthday but is discovered by Karenin.

Anna, desperate to regain at least some of her former position in society, attends a show at the theatre at which all of St. Petersburg’s high society are present. Vronsky begs her not to go, but he is unable to bring himself to explain to her why she cannot attend. At the theatre, Anna is openly snubbed by her former friends, one of whom makes a deliberate scene and leaves the theatre. Anna is devastated. Unable to find a place for themselves in St. Petersburg, Anna and Vronsky leave for Vronsky’s country estate.

Part 6[edit]

Dolly, her children, and her mother, the Princess Scherbatskaya, spend the summer with Kostya and Kitty. The couple’s life is simple and unaffected, although Kostya is uneasy at the «invasion» of so many Scherbatskys. He becomes extremely jealous when one of the visitors, Veslovsky, flirts openly with the pregnant Kitty. Kostya tries to overcome his jealousy, and briefly succeeds during a hunt with Veslovsky and Oblonsky, but eventually succumbs to his feelings and asks Veslovsky to leave. Veslovsky immediately goes to stay with Anna and Vronsky at their nearby estate.

When Dolly visits Anna, she is struck by the difference between Kostya and Kitty’s aristocratic-yet-simple home life and Vronsky’s overtly luxurious and lavish country estate. She is also unable to keep pace with Anna’s fashionable dresses or Vronsky’s extravagant spending on a hospital he is building. In addition, all is not quite well with Anna and Vronsky. Dolly notices Anna’s anxious behaviour and her uncomfortable flirtations with Veslovsky. Vronsky makes an emotional request to Dolly, asking her to convince Anna to divorce Karenin so that the two might marry and live normally.

Anna has become intensely jealous of Vronsky and cannot bear when he leaves her, even for short excursions. When Vronsky leaves for several days of provincial elections, Anna becomes convinced that she must marry him to prevent him from leaving her. After Anna writes to Karenin again seeking a divorce, she and Vronsky leave the countryside for Moscow.

Part 7[edit]

While visiting Moscow for Kitty’s confinement, Kostya quickly gets used to the city’s fast-paced, expensive and frivolous society life. He accompanies Stiva to a gentleman’s club, where the two meet Vronsky. Kostya and Stiva pay a visit to Anna, who is occupying her empty days by being a patroness to an orphaned English girl. Kostya is initially uneasy about the visit, but Anna easily puts him under her spell. When he admits to Kitty that he has visited Anna, she accuses him of falling in love with her. The couple are later reconciled, realising that Moscow society life has had a negative, corrupting effect on Kostya.

Anna cannot understand why she can attract a man like Kostya, who has a young and beautiful new wife, but can no longer attract Vronsky. Her relationship with Vronsky is under increasing strain, because he can move freely in Russian society while she remains excluded. Her increasing bitterness, boredom, and jealousy cause the couple to argue. Anna uses morphine to help her sleep, a habit she began while living with Vronsky at his country estate. She has become dependent on it. Meanwhile, after a long and difficult labour, Kitty gives birth to a son, Dmitri, nicknamed «Mitya». Kostya is both horrified and profoundly moved by the sight of the tiny, helpless baby.

Stiva visits Karenin to seek his commendation for a new post. During the visit, Stiva asks Karenin to grant Anna a divorce with her as the innocent party (which would require him to confess to a non-existent affair), but Karenin’s decisions are now governed by a French «clairvoyant» recommended by Lidia Ivanovna. The clairvoyant apparently had a vision in his sleep during Stiva’s visit and gives Karenin a cryptic message that he interprets in a way such that he must decline the request for divorce.

Anna becomes increasingly jealous and irrational towards Vronsky, whom she suspects of having love affairs with other women. She is also convinced that he will give in to his mother’s plans to marry him off to a rich society woman. They have a bitter row and Anna believes the relationship is over. She starts to think of suicide as an escape from her torments. In her mental and emotional confusion, she sends a telegram to Vronsky asking him to come home to her, and then pays a visit to Dolly and Kitty. Anna’s confusion and anger overcome her and, in conscious symmetry with the railway worker’s death on her first meeting with Vronsky, from ground level at the end of a railway platform, she throws herself with fatal intent between the wagon wheelsets of a passing freight train.

Part 8[edit]

Sergei Ivanovich’s (Kostya’s brother) latest book is ignored by readers and critics and he participates in the Russian commitment to Pan-Slavism. Stiva gets the post he desired so much, and Karenin takes custody of Vronsky and Anna’s baby, Annie. A group of Russian volunteers, including the suicidal Vronsky, depart from Russia to fight in the Orthodox Bulgarian revolt that has broken out against the Turks, more broadly identified as the Russo-Turkish War (1877–1878).

A lightning storm occurs at Kostya’s estate while his wife and newborn son are outdoors and, in his fear for their safety, Kostya realizes that he does indeed love his son as much as he loves Kitty. Kitty’s family is concerned that a man as altruistic as her husband does not consider himself to be a Christian.

After speaking at length to a peasant, Kostya has a true change of heart, concluding that he does believe in the Christian principles taught to him in childhood and no longer questions his faith. He realizes that one must decide for oneself what is acceptable concerning one’s own faith and beliefs. He chooses not to tell Kitty of the change that he has undergone.

Kostya is initially displeased that his return to his faith does not bring with it a complete transformation to righteousness. However, at the end of the story, Kostya arrives at the conclusion that despite his newly accepted beliefs, he is human and will go on making mistakes. His life can now be meaningfully and truthfully oriented toward righteousness.

Style and major themes[edit]

Tolstoy’s style in Anna Karenina is considered by many critics to be transitional, forming a bridge between the realist and modernist novel.^[6] According to Ruth Benson in her book about Tolstoy’s heroines, Tolstoy’s diaries show how displeased he was with his style and approach to writing in early drafts of Anna Karenina, quoting him as stating, «I loathe what I have written. The galleys of Anna Karenina for the April issue of Russkij Vestnik now lie on my table, and I really don’t have the heart to correct them. Everything in them is so rotten, and the whole thing should be rewritten—all that has been printed too—scrapped, and melted down, thrown away, renounced (1876, JI 62: 265)».^[7]

Anna Karenina is commonly thought to explore the themes of hypocrisy, jealousy, faith, fidelity, family, marriage, society, progress, carnal desire and passion, and the agrarian connection to land in contrast to the lifestyles of the city.^[8] According to literary theorist Kornelije Kvas, in the novel Anna Karenina, «unofficial institutions of the system, presented through social salons, function as part of the power apparatus that successfully calms the disorder created by Anna’s irrational emotional action, which is a symbol of resistance to the system of social behavioral control.»^[9] Translator Rosemary Edmonds wrote that Tolstoy does not explicitly moralise in the book, but instead allows his themes to emerge naturally from the «vast panorama of Russian life.» She also says one of the novel’s key messages is that «no one may build their happiness on another’s pain.»^[10]

Levin is often considered a semi-autobiographical portrayal of Tolstoy’s own beliefs, struggles, and life events.^[10] Tolstoy’s first name was «Lev,» and the Russian surname «Levin» means «of Lev.» According to footnotes in the Pevear/Volokhonsky translation, the viewpoints Levin supports throughout the novel in his arguments match Tolstoy’s outspoken views on the same issues. Moreover, according to W. Gareth Jones, Levin proposed to Kitty in the same way as Tolstoy to Sophia Behrs. Additionally, Levin’s request that his fiancée read his diary as a way of disclosing his faults and previous sexual encounters parallels Tolstoy’s own requests to his fiancée Behrs.^[11]

Historical context[edit]

The events in the novel take place against the backdrop of rapid transformations as a result of the liberal reforms initiated by Emperor Alexander II of Russia, principal among these the Emancipation reform of 1861, followed by judicial reform, including a jury system; military reforms, the introduction of elected local governments (Zemstvo), the fast development of railroads, banks, industry, telegraph, the rise of new business elites and the decline of the old landed aristocracy, a freer press, the awakening of public opinion, the Pan-Slavism movement, the woman question, volunteering to aid Serbia in its military conflict with the Ottoman Empire in 1876 etc. These contemporary developments are hotly debated by the characters in the novel.^[12]

The suburban railway station of Obiralovka, where one of the characters commits suicide, is now known as the town of Zheleznodorozhny, Moscow Oblast.

Translations into English[edit]

• Anna Karénina, translated by Nathan Haskell Dole (New York: Thomas Y. Crowell & Co., 1887)
• Anna Karenin, translated by Constance Garnett (London: William Heinemann, 1901). Still widely reprinted
  • Revised by Leonard J. Kent and Nina Berberova as Anna Karenina (Random House, 1965), republished by Modern Library (2000)
• Anna Karénin, translated by Leo Wiener (Boston: The Colonial Press, 1904)
• Anna Karenina, translated by Rochelle S. Townsend (London: J. M. Dent & Sons, 1912; New York: E. P. Dutton & Co., 1912)
• Anna Karenina, translated by Louise and Aylmer Maude (Oxford: Oxford University Press, 1918)
  • Revised by George Gibian (Norton Critical Edition, 1970)
• Anna Karenin, translated by Rosemary Edmonds (Penguin, 1954)
• Anna Karenina, translated by Joel Carmichael (Bantam Books, 1960)
• Anna Karenina, translated by David Magarshack (New American Library, 1961)
• Anna Karénina, translated by Margaret Wettlin (Progress Publishers, 1978)
• Anna Karenina, translated by Richard Pevear and Larissa Volokhonsky (Penguin, 2000)
• Anna Karenina, translated by Kyril Zinovieff and Jenny Hughes (Oneworld Classics, 2008)
• Anna Karenina, translated by Rosamund Bartlett (Oxford University Press, 2014)^[13]
• Anna Karenina, translated by Marian Schwartz (Yale University Press, 2015)^[13]

Comparisons of translations[edit]

Writing in the year 2000, academic Zoja Pavlovskis-Petit compared the different translations of Anna Karenina on the market. Commenting on the revision of Constance Garnett’s 1901 translation she says: «The revision (1965) … by Kent & Berberova (the latter no mean stylist herself) succeeds in ‘correcting errors … tightening the prose, converting Briticisms, and casting light on areas Mrs Garnett did not explore’. Their edition shows an excellent understanding of the details of Tolstoy’s world (for instance, the fact that the elaborate coiffure Kitty wears to the ball is not her own hair—a detail that eludes most other translators), and at the same time they use English imaginatively (Kitty’s shoes ‘delighted her feet’ rather than ‘seemed to make her feet lighter’—Maude; a paraphrase). … the purist will be pleased to see Kent & Berberova give all the Russian names in full, as used by the author; any reader will be grateful for the footnotes that elucidate anything not immediately accessible to someone not well acquainted with imperial Russia. This emended Garnett should probably be a reader’s first choice.»

She further comments on the Maudes’ translation: «the revised Garnett and the Magarshack versions do better justice to the original, but still, the World’s Classics edition (1995) … offers a very full List of Characters … and good notes based on the Maudes’.» On Edmonds’s translation she states: «[it] has the advantage of solid scholarship … Yet she lacks a true sensitivity for the language … [leading] to [her] missing many a subtlety.» On Carmichael’s version she comments: «this is a—rather breezily—readable translation … but there are errors and misunderstandings, as well as clumsiness.» On Magarshack’s translation she comments: «[it] offers natural, simple, and direct English prose that is appropriate to Tolstoy’s Russian. There is occasional awkwardness … and imprecision … but Magarshack understands the text … and even when unable to translate an idiom closely he renders its real meaning … This is a good translation.» On Wettlin’s Soviet version she writes: «steady but uninspired, and sounds like English prose written by a Russian who knows the language but is not completely at home in it. The advantage is that Wettlin misses hardly any cultural detail.»^[14]

In In Quest Of Tolstoy (2008), Hughes McLean devotes a full chapter («Which English Anna?») comparing different translations of Anna Karenina.^[15] His conclusion, after comparing seven translations, is that «the PV [Pevear and Volokhonsky] translation, while perfectly adequate, is in my view not consistently or unequivocally superior to others in the market.»^[16] He states his recommendations in the last two pages of the survey: «None of the existing translations is actively bad … One’s choice … must therefore be based on nuances, subtleties, and refinements.»^[17] He eliminates the Maudes for «disturbing errors» and «did not find either the Margashack or Carmichael ever superior to the others, and the lack of notes is a drawback.» On Edmonds’s version he states: «her version has no notes at all and all too frequently errs in the direction of making Tolstoy’s ‘robust awkwardness’ conform to the translator’s notion of good English style.»^[18]

McLean’s recommendations are the Kent–Berberova revision of Garnett’s translation and the Pevear and Volokhonsky version. «I consider the GKB [Garnett–Kent–Berberova] a very good version, even though it is based on an out-of-date Russian text. Kent and Berberova did a much more thorough and careful revision of Garnett’s translation than Gibian did of the Maude one, and they have supplied fairly full notes, conveniently printed at the bottom of the page.»^[19] McLean takes Pevear and Volokhonsky to task for not using the best critical text (the «Zaidenshnur–Zhdanov text») and offering flawed notes without consulting C.J. Turner’s A Karenina Companion (1993), although he calls their version «certainly a good translation.»^[19]

Reviewing the translations by Bartlett and Schwartz for The New York Times Book Review, Masha Gessen noted that each new translation of Anna Karenina ended up highlighting an aspect of Tolstoy’s «variable voice» in the novel, and thus, «The Tolstoy of Garnett… is a monocled British gentleman who is simply incapable of taking his characters as seriously as they take themselves. Pevear and Volokhonsky… created a reasonable, calm storyteller who communicated in conversational American English. Rosamund Bartlett… creates an updated ironic-Brit version of Tolstoy. Marian Schwartz… has produced what is probably the least smooth-talking and most contradictory Tolstoy yet.» Gessen found Schwartz’s translation to be formally closer to the original Russian, but often weighed down with details as a result; Bartlett’s translation, like Pevear and Volokhonsky’s, was rendered in more idiomatic English and more readable.^[20]

Anna Karenin[edit]

The title has been translated as both Anna Karenin and Anna Karenina. The first instance eschews the Russian practice of employing gender-specific forms of surnames, instead using the masculine form for all characters. The second is a direct transliteration of the actual Russian name. Vladimir Nabokov explains: «In Russian, a surname ending in a consonant acquires a final ‘a’ (except for the cases of such names that cannot be declined and except adjectives like OblonskAYA) when designating a woman.»^[1] Since surnames are not gendered in English, proponents of the first convention—removing the Russian ‘a’ to naturalize the name into English—argue that it is more consistent with English naming practice, and should be followed in an English translation. Nabokov, for instance, recommends that «only when the reference is to a female stage performer should English feminise a Russian surname (following a French custom: la Pavlova, ‘the Pavlova’). Ivanov’s and Karenin’s wives are Mrs Ivanov and Mrs Karenin in Britain and the US—not ‘Mrs Ivanova’ or ‘Mrs Karenina’.»^[1]

The practice favored by most translators, however, has been to allow Anna’s actual Russian name to stand. Larissa Volokhonsky, herself a Russian, prefers the second option, as did Aylmer and Louise Maude, who lived in Russia for many years and were friends of Tolstoy. A handful of other translators, including Constance Garnett and Rosemary Edmonds, both non-Russians, prefer the first.

Adaptations[edit]

The novel has been adapted into various media including opera, film, television, ballet, and radio drama. The first film adaptation was released in 1911 but has not survived.^[21]

Film and television[edit]

• 1911: Anna Karenina (1911 film), a Russian adaptation directed by Maurice André Maître^[22][23]
• 1914: Anna Karenina (1914 film), a Russian adaptation directed by Vladimir Gardin
• 1915: Anna Karenina (1915 film), an American version starring Danish actress Betty Nansen
• 1918: Anna Karenina (1918 film), a Hungarian adaptation starring Irén Varsányi as Anna Karenina
• 1927: Love (1927 film), an American version, starring Greta Garbo and directed by Edmund Goulding. This version featured significant changes from the novel and had two different endings, with a happy one for American audiences
• 1935: Anna Karenina (1935 film), starring Greta Garbo and Fredric March; directed by Clarence Brown
• 1948: Anna Karenina (1948 film) starring Vivien Leigh and Ralph Richardson; directed by Julien Duvivier
• 1953: Anna Karenina (1953 film), a Russian version directed by Tatyana Lukashevich
• 1953: Panakkaari (Rich woman), a Tamil language adaptation directed by K. S. Gopalakrishnan, starring T. R. Rajakumari, M. G. Ramachandran and V. Nagayya.
• 1960: Nahr al-Hob (The River of Love), an Egyptian film directed by Ezz El-Dine Zulficar, starring Omar Sharif and Faten Hamama.
• 1961: Anna Karenina (1961 film), a BBC Television adaptation directed by Rudolph Cartier, starring Claire Bloom and Sean Connery.^[24][25]
• 1967: Anna Karenina (1967 film), a Russian version directed by Alexander Zarkhi
• 1977: Anna Karenina, a 1977 ten-episode BBC series, directed by Basil Coleman and starred Nicola Pagett, Eric Porter and Stuart Wilson^[26][27]
• 1975/1979: Anna Karenina (1975 film), film of the Bolshoi Ballet production, directed by Margarita Pilikhina, first released in Finland in 1976. U.S. release in 1979^{[28][unreliable source?][29][unreliable source?]}
• 1985: Anna Karenina (1985 film), a TV Movie starring Jacqueline Bisset and Christopher Reeve, directed by Simon Langton
• 1997: Anna Karenina (1997 film), the first American version filmed entirely in Russia, directed by Bernard Rose and starring Sophie Marceau and Sean Bean
• 2000: Anna Karenina (2000 TV series), a British version by David Blair and starring Helen McCrory and Kevin McKidd^[30]
• 2012: Anna Karenina (2012 film), a British version by Joe Wright from a screenplay by Tom Stoppard, starring Keira Knightley and Jude Law
• 2013: it:Anna Karenina (miniserie televisiva 2013), an English-language Italian/French/Spanish/German/Lithuanian TV co-production by Christian Duguay and starring Vittoria Puccini, Benjamin Sadler and Santiago Cabrera; alternatively presented as a two-part mini-series or a single 3 hours and 15 minutes film^[31][32][33]
• 2015: The Beautiful Lie (2015 miniseries), an Australian contemporary re-imagining of Anna Karenina, by Glendyn Ivin and Peter Salmon starring Sarah Snook, Rodger Corser, Benedict Samuel, Sophie Lowe^[34]
• 2017: Anna Karenina: Vronsky’s Story, a Russian adaption directed by Karen Shakhnazarov
• 2023: Volver a caer, a Mexican version by Almudena Ocaña and Aurora García Tortosa, starring Kate del Castillo, Maxi Iglesias and Rubén Zamora.^[35]

Theatre[edit]

• 1992: Helen Edmundson adapted Anna Karenina for a production by Shared Experience which toured around the UK and internationally; Edmundson won a Time Out Award and a TMA Award^[36][37]
• 1992: Anna Karenina, musical with book and lyrics by Peter Kellogg and music by Daniel Levine. Opened on Broadway at Circle in the Square, August 26, 1992; closed October 4, 1992 after 18 previews and 46 performances.^[38]
• 1994: Anna Karenina, musical by Hungarian authors Tibor Kocsák (music) and Tibor Miklós (book and lyrics)

Ballet[edit]

• 1979: Anna Karenina, choreography by André Prokovsky, with music by Tchaikovsky^[39]
• 2005: Anna Karenina, choreography by Boris Eifman, with music by Tchaikovsky
• 2019: Anna Karenina, choreography by Yuri Possokhov, with music from Ilya Demutsky^[40]

Radio[edit]

• 1949: The MGM Theater of the Air, starring Marlene Dietrich and directed by Marx Loeb^[41]

Opera[edit]

• 1978 Anna Karenina, composed by Iain Hamilton
• 2007 Anna Karenina, composed by David Carlson

See also[edit]

• Anna Karenina principle
• Leo Tolstoy bibliography

References[edit]

Further reading[edit]

Biographical and literary criticism[edit]

• Bakhtin, Mikhail, The Dialogic Imagination, ed. Michael Holquist, trans. Caryl Emerson and Michael Holquist (University of Texas Press, Austin, 1981)
• Bayley, John, Tolstoy and the Novel (Chatto and Windus, London, 1966)
• Berlin, Isaiah, The Hedgehog and the Fox: An Essay on Tolstoy’s View of History (Simon & Schuster, New York, 1966; Weidenfeld and Nicolson, London, 1967)
• Carner, Grant Calvin Sr (1995) «Confluence, Bakhtin, and Alejo Carpentier’s Contextos in Selena and Anna Karenina» Doctoral Dissertation (Comparative Literature) University of California at Riverside.
• Eikhenbaum, Boris, Tolstoi in the Seventies, trans. Albert Kaspin (Ardis, Ann Arbor, 1982)
• Evans, Mary, Anna Karenina (Routledge, London and New York, 1989)
• Gifford, Henry, Tolstoy (Oxford University Press, Oxford, 1982)
• Gifford, Henry (ed) Leo Tolstoy (Penguin Critical Anthologies, Harmondsworth, 1971)
• Leavis, F.R., Anna Karenina and Other Essays (Chatto and Windus, London, 1967)
• Mandelker, Amy, Framing ‘Anna Karenina’: Tolstoy, the Woman Question, and the Victorian Novel (Ohio State University Press, Columbus, 1993)
• Morson, Gary Saul, Anna Karenina in our time: seeing more wisely (Yale University Press 2007) read parts at Google Books
• Nabokov, Vladimir, Lectures on Russian Literature (Weidenfeld and Nicolson, London and Harcourt Brace Jovanovich, New York, 1981)
• Orwin, Donna Tussing, Tolstoy’s Art and Thought, 1847–1880 (Princeton University Press, Princeton, 1993)
• Speirs, Logan, Tolstoy and Chekhov (Cambridge University Press, Cambridge, 1971)
• Strakhov, Nikolai, N., «Levin and Social Chaos», in Gibian, ed., (W.W. Norton & Company, New York, 2005).
• Steiner, George, Tolstoy or Dostoevsky: An Essay in Contrast (Faber and Faber, London, 1959)
• Tibbetts, John C., and James M. Welsh, eds. The Encyclopedia of Novels Into Film (2nd ed. 2005) pp 19–20.
• Thorlby, Anthony, Anna Karenina (Cambridge University Press, Cambridge and New York, 1987)
• Tolstoy, Leo, Correspondence, 2. vols., selected, ed. and trans. by R.F. Christian (Athlone Press, London and Scribner, New York, 1978)
• Tolstoy, Leo, Diaries, ed. and trans. by R.F. Christian (Athlone Press, London and Scribner, New York, 1985)
• Tolstoy, Sophia A., The Diaries of Sophia Tolstoy, ed. O.A. Golinenko, trans. Cathy Porter (Random House, New York, 1985)
• Trainini, Marco, Vendetta, tienimi compagnia. Due vendicatori in «Middlemarch» di George Eliot e ‘Anna Karenina’ di Lev Tolstoj, Milano, Arcipelago Edizioni, 2012, ISBN 88-7695-475-9.
• Turner, C.J.G., A Karenina Companion (Wilfrid Laurier University Press, Waterloo, 1993)
• Wasiolek, Edward, Critical Essays on Tolstoy (G.K. Hall, Boston, 1986)
• Wasiolek, Edward, Tolstoy’s Major Fiction (University of Chicago Press, Chicago, 1978)

External links[edit]

• Anna Karenina at Standard Ebooks
• Anna Karenina at Project Gutenberg
• Anna Karenina public domain audiobook at LibriVox
• Anna Karenina at the Internet Book List

Not to be confused with Anna Karina, the actress.

Anna Karenina

Cover page of the first volume of Anna Karenina, Moscow, 1878
Author	Leo Tolstoy
Original title	Анна Каренина
Translator	Constance Garnett (initial)
Country	Russia
Language	Russian
Genre	Realist novel
Publisher	The Russian Messenger
Publication date	1878
Media type	Print (serial)
Pages	864
ISBN	978-1-84749-059-9
OCLC	220005468

Anna Karenina (Russian: «Анна Каренина», IPA: [ˈanːə kɐˈrʲenʲɪnə])^[1] is a novel by the Russian author Leo Tolstoy, first published in book form in 1878. Widely considered to be one of the greatest works of literature ever written,^[2] Tolstoy himself called it his first true novel. It was initially released in serial installments from 1875 to 1877, all but the last part appearing in the periodical The Russian Messenger.^[3]

A complex novel in eight parts, with more than a dozen major characters, Anna Karenina is often published in more than 800 pages. It deals with themes of betrayal, faith, family, marriage, Imperial Russian society, desire, and rural vs. city life. The story centers on an extramarital affair between Anna and dashing cavalry officer Count Alexei Kirillovich Vronsky that scandalizes the social circles of Saint Petersburg and forces the young lovers to flee to Italy in a search for happiness, but after they return to Russia, their lives further unravel.

Trains are a motif throughout the novel, with several major plot points taking place either on passenger trains or at stations in Saint Petersburg or elsewhere in Russia. The story takes place against the backdrop of the liberal reforms initiated by Emperor Alexander II of Russia and the rapid societal transformations that followed. The novel has been adapted into various media including theatre, opera, film, television, ballet, figure skating, and radio drama.

Main characters[edit]

• Anna Arkadyevna Karenina (Анна Аркадьевна Каренина): Stepan Oblonsky’s sister, Karenin’s wife and Vronsky’s lover.
• Count Alexei Kirillovich Vronsky (Алексей Кириллович Вронский): Anna’s lover, cavalry officer.
• Prince Stepan «Stiva» Arkadyevich Oblonsky (Степан «Стива» Аркадьевич Облонский): civil servant and Anna’s brother, man about town, 34 years of age. (Stepan and Stiva are Russianized forms of Stephen and Steve, respectively.)
• Princess Darya «Dolly» Alexandrovna Oblonskaya (Дарья «Долли» Александровна Облонская): Stepan’s wife, 33 years of age.
• Alexei Alexandrovich Karenin (Алексей Александрович Каренин): senior statesman and Anna’s husband, twenty years her senior.
• Konstantin «Kostya» Dmitrievich Levin/Lyovin (Константин «Костя» Дмитриевич Лёвин): Kitty’s suitor, Stiva’s old friend, landowner, 32 years of age.
• Nikolai Dmitrievich Levin/Lyovin (Николай Дмитриевич Лёвин): Konstantin’s elder brother, impoverished alcoholic.
• Sergei Ivanovich Koznyshev (Сергей Иванович Кознышев): Konstantin’s half-brother, celebrated writer, 40 years of age.
• Princess Ekaterina «Kitty» Alexandrovna Shcherbatskaya (Екатерина «Кити» Александровна Щербацкая): Dolly’s younger sister and later Levin’s wife, 18 years of age.
• Prince Alexander Shcherbatsky (Александр Щербацкий): Dolly and Kitty’s father.
• Princess Shcherbatsky (no name or patronymic given): Dolly and Kitty’s mother.
• Princess Elizaveta «Betsy» Tverskaya (Елизавета «Бетси» Тверская): Anna’s wealthy, morally loose society friend and Vronsky’s cousin.
• Countess Lidia (or Lydia) Ivanovna (Лидия Ивановна): leader of a high society circle that includes Karenin, and shuns Princess Betsy and her circle. She maintains an interest in Russian Orthodoxy, mysticism and spirituality.
• Countess Vronskaya: Vronsky’s mother.
• Sergei «Seryozha» Alexeyich Karenin (Сергей «Серёжа» Каренин): Anna and Karenin’s son, 8 years of age.
• Anna «Annie» (Анна «Ани»): Anna and Vronsky’s daughter.
• Agafya Mikhailovna (Агафья Михайловнa): Levin’s former nurse, now his trusted housekeeper.

Plot introduction[edit]

Anna Karenina consists of more than the story of Anna Karenina, a married socialite, and her affair with the affluent Count Vronsky, though their relationship is a very strong component of the plot.^[4] The story starts when she arrives in the midst of her brother’s family being broken up by his unbridled womanizing—something that prefigures her own later situation.

A bachelor, Vronsky is eager to marry Anna if she will agree to leave her husband Karenin, a senior government official. Although Vronsky and Anna go to Italy, where they can be together, leaving behind Anna’s child from her first marriage, they have trouble making friends. When they return to Russia, Anna suffers shunning and isolation due to the relationship. While Vronsky pursues his social life, Anna grows increasingly possessive and paranoid about his supposed infidelity.

A parallel story within the novel is that of Konstantin Levin, a wealthy country landowner who wants to marry Kitty, sister to Dolly and sister-in-law to Anna’s brother Stepan Oblonsky. Levin has to propose twice before Kitty accepts. The novel details Levin’s difficulties managing his estate, his eventual marriage, and his struggle to accept the Christian faith, until the birth of his first child.

The novel explores a diverse range of topics throughout its approximately one thousand pages. Some of these topics include an evaluation of the feudal system that existed in Russia at the time—politics, not only in the Russian government, but also at the level of the individual characters and families, religion, morality, gender, and social class.

Summary[edit]

The novel is divided into 8 parts and 239 chapters. Its epigraph is «Vengeance is mine; I will repay», from Romans 12:19, which in turn quotes from Deuteronomy 32:35. The novel begins with one of its most oft-quoted lines:

Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему.
Vse schastlivyye sem’i pokhozhi drug na druga, kazhdaya neschastlivaya sem’ya neschastliva po-svoyemu.
Happy families are all alike; every unhappy family is unhappy in its own way.

Part 1[edit]

Prince Stepan Arkadyevich Oblonsky («Stiva»), a Moscow aristocrat and civil servant, has been unfaithful to his wife, Princess Darya Alexandrovna («Dolly»). Dolly has discovered his affair with the family’s governess, and the household and family are in turmoil. Stiva informs the household that his married sister, Anna Arkadyevna Karenina, is coming to visit from Saint Petersburg in a bid to calm the situation.

Meanwhile, Stiva’s childhood friend, Konstantin Dmitrievich Levin («Kostya»), arrives in Moscow with the aim of proposing to Dolly’s youngest sister, Princess Katerina Alexandrovna Shcherbatskaya («Kitty»). Kostya is a passionate, restless, but shy aristocratic landowner who, unlike his Moscow friends, chooses to live in the country on his large estate. He discovers that Kitty is also being pursued by Count Alexei Kirillovich Vronsky, an army cavalry officer.

Whilst at the railway station to meet Anna, Stiva bumps into Vronsky who is there to meet his mother, the Countess Vronskaya. Anna and Vronskaya have traveled and talked together in the same carriage. As the family members are reunited, and Vronsky sees Anna for the first time, a railway worker accidentally falls in front of a train and is killed. Anna interprets this as an «evil omen».

At the Oblonsky home, Anna talks openly and emotionally to Dolly about Stiva’s affair and convinces her that Stiva still loves her despite the infidelity. Dolly is moved by Anna’s speeches and decides to forgive Stiva.

Kitty, who comes to visit Dolly and Anna, is just eighteen. In her first season as a debutante, she is expected to make an excellent match with a man of her own social standing. Vronsky has been paying her considerable attention, and she expects to dance with him at a ball that evening. Kitty is very struck by Anna’s beauty and personality and becomes infatuated with her just as much as with Vronsky. When Kostya proposes to Kitty at her home, she clumsily turns him down, believing she is in love with Vronsky and that he will propose to her, and encouraged to do so by her mother, who believes Vronsky would be a better match (in contrast to Kitty’s father, who favors Levin).

At the ball Kitty expects to hear something definitive from Vronsky, but he dances with Anna instead, choosing her as a partner over a shocked and heartbroken Kitty. Kitty realizes that Vronsky has fallen in love with Anna and has no intention of marrying her, despite his overt flirtations. Vronsky has regarded his interactions with Kitty merely as a source of amusement and assumes that Kitty has acted for the same reasons. Anna, shaken by her emotional and physical response to Vronsky, returns at once to St. Petersburg. Vronsky travels on the same train. During the overnight journey, the two meet and Vronsky confesses his love. Anna refuses him, although she is affected by his attentions.

Kostya, crushed by Kitty’s refusal, returns to his estate, abandoning any hope of marriage. Anna returns to her husband, Count Alexei Alexandrovich Karenin, a senior government official, and her son, Seryozha, in St. Petersburg.

Part 2[edit]

The Shcherbatskys consult doctors over Kitty’s health, which has been failing since Vronsky’s rejection. A specialist advises that Kitty should go abroad to a health spa to recover. Dolly speaks to Kitty and understands she is suffering because of Vronsky and Kostya, whom she cares for and had hurt in vain. Kitty, humiliated by Vronsky and tormented by her rejection of Kostya, upsets her sister by referring to Stiva’s infidelity, saying she could never love a man who betrayed her. Meanwhile, Stiva visits Kostya on his country estate while selling a nearby plot of land.

In St. Petersburg, Anna begins to spend more time in the inner circle of Princess Elizaveta («Betsy»), a fashionable socialite and Vronsky’s cousin. Vronsky continues to pursue Anna. Although she initially tries to reject him, she eventually succumbs to his attentions and begins an affair. Meanwhile, Karenin reminds his wife of the impropriety of paying too much attention to Vronsky in public, which is becoming the subject of gossip. He is concerned about the couple’s public image, although he mistakenly believes that Anna is above suspicion.

Vronsky, a keen horseman, takes part in a steeplechase event, during which he rides his mare Frou-Frou too hard—his irresponsibility causing him to fall and break the horse’s back. Anna is unable to hide her distress during the accident. Before this, Anna had told Vronsky that she is pregnant with his child. Karenin is also present at the races and remarks to Anna that her behaviour is improper. Anna, in a state of extreme distress and emotion, confesses her affair to her husband. Karenin asks her to break it off to avoid further gossip, believing that their marriage will be preserved.

Kitty and her mother travel to a German spa to enable Kitty to recover from her ill health. There, they meet the wheelchair-using Pietist Madame Stahl, who is accompanied by the kind and virtuous Varenka, her adopted daughter. Influenced by Varenka, Kitty becomes extremely pious and concerned for others, but when her father joins them she becomes disillusioned after learning from him that Madame Stahl is faking her illness. She then returns to Moscow.

Part 3[edit]

Kostya continues working on his estate, a setting closely tied to his spiritual thoughts and struggles. He wrestles with the idea of falseness, wondering how he should go about ridding himself of it, and criticising what he feels is falseness in others. He develops ideas relating to agriculture, and the unique relationship between the agricultural labourer and his native land and culture. He comes to believe that the agricultural reforms of Europe will not work in Russia because of the unique culture and personality of the Russian peasant.

When Kostya visits Dolly, she attempts to understand what happened between him and Kitty and to explain Kitty’s behaviour. Kostya is very agitated by Dolly’s talk about Kitty, and he begins to feel distant from Dolly as he perceives her loving behaviour towards her children as false. Kostya resolves to forget Kitty and contemplates the possibility of marriage to a peasant woman. However, a chance sighting of Kitty in her carriage makes Kostya realize he still loves her. Meanwhile, in St. Petersburg, Karenin refuses to separate from Anna, insisting that their relationship will continue. He threatens to take away Seryozha if she persists in her affair with Vronsky.

Part 4[edit]

When Anna and Vronsky continue seeing each other, Karenin consults with a lawyer about obtaining a divorce. During the time period, a divorce in Russia could only be requested by the innocent party in an affair and required either that the guilty party confessed or that the guilty party be discovered in the act of adultery. Karenin forces Anna to hand over some of Vronsky’s love letters, which the lawyer deems insufficient as proof of the affair. Stiva and Dolly argue against Karenin’s drive for a divorce.

Karenin changes his plans after hearing that Anna is dying after the difficult birth of her daughter, Annie. At her bedside, Karenin forgives Vronsky. However, Vronsky, embarrassed by Karenin’s magnanimity, unsuccessfully attempts suicide by shooting himself. As Anna recovers, she finds that she cannot bear living with Karenin despite his forgiveness and his attachment to Annie. When she hears that Vronsky is about to leave for a military posting in Tashkent, she becomes desperate. Anna and Vronsky reunite and flee to Italy, leaving behind Seryozha and Karenin’s offer of divorce.

Meanwhile, Stiva acts as a matchmaker with Kostya: he arranges a meeting between him and Kitty, which results in their reconciliation and engagement.

Part 5[edit]

Kostya and Kitty marry and start their new life on his country estate. Although the couple are happy, they undergo a bitter and stressful first three months of marriage. Kostya feels dissatisfied at the amount of time Kitty wants to spend with him and dwells on his inability to be as productive as he was as a bachelor. When the marriage starts to improve, Kostya learns that his brother, Nikolai, is dying of consumption. Kitty offers to accompany Kostya on his journey to see Nikolai and proves herself a great help in nursing Nikolai. Seeing his wife take charge of the situation in an infinitely more capable manner than he could have done himself without her, Kostya’s love for Kitty grows. Kitty eventually learns that she is pregnant.

In Italy, Vronsky and Anna struggle to find friends who will accept them. Whilst Anna is happy to be finally alone with Vronsky, he feels suffocated. They cannot socialize with Russians of their own class and find it difficult to amuse themselves. Vronsky, who believed that being with Anna was the key to his happiness, finds himself increasingly bored and unsatisfied. He takes up painting and makes an attempt to patronize an émigré Russian artist of genius. However, Vronsky cannot see that his own art lacks talent and passion, and that his conversation about art is extremely pretentious. Increasingly restless, Anna and Vronsky decide to return to Russia.

In St. Petersburg, Anna and Vronsky stay in one of the best hotels, but take separate suites. It becomes clear that whilst Vronsky is still able to move freely in Russian society, Anna is barred from it. Even her old friend, Princess Betsy, who has had affairs herself, evades her company. Anna starts to become anxious that Vronsky no longer loves her. Meanwhile, Karenin is comforted by Countess Lidia Ivanovna, an enthusiast of religious and mystic ideas fashionable with the upper classes. She advises him to keep Seryozha away from Anna and to tell him his mother is dead. However, Seryozha refuses to believe that this is true. Anna visits Seryozha uninvited on his ninth birthday but is discovered by Karenin.

Anna, desperate to regain at least some of her former position in society, attends a show at the theatre at which all of St. Petersburg’s high society are present. Vronsky begs her not to go, but he is unable to bring himself to explain to her why she cannot attend. At the theatre, Anna is openly snubbed by her former friends, one of whom makes a deliberate scene and leaves the theatre. Anna is devastated. Unable to find a place for themselves in St. Petersburg, Anna and Vronsky leave for Vronsky’s country estate.

Part 6[edit]

Dolly, her children, and her mother, the Princess Scherbatskaya, spend the summer with Kostya and Kitty. The couple’s life is simple and unaffected, although Kostya is uneasy at the «invasion» of so many Scherbatskys. He becomes extremely jealous when one of the visitors, Veslovsky, flirts openly with the pregnant Kitty. Kostya tries to overcome his jealousy, and briefly succeeds during a hunt with Veslovsky and Oblonsky, but eventually succumbs to his feelings and asks Veslovsky to leave. Veslovsky immediately goes to stay with Anna and Vronsky at their nearby estate.

When Dolly visits Anna, she is struck by the difference between Kostya and Kitty’s aristocratic-yet-simple home life and Vronsky’s overtly luxurious and lavish country estate. She is also unable to keep pace with Anna’s fashionable dresses or Vronsky’s extravagant spending on a hospital he is building. In addition, all is not quite well with Anna and Vronsky. Dolly notices Anna’s anxious behaviour and her uncomfortable flirtations with Veslovsky. Vronsky makes an emotional request to Dolly, asking her to convince Anna to divorce Karenin so that the two might marry and live normally.

Anna has become intensely jealous of Vronsky and cannot bear when he leaves her, even for short excursions. When Vronsky leaves for several days of provincial elections, Anna becomes convinced that she must marry him to prevent him from leaving her. After Anna writes to Karenin again seeking a divorce, she and Vronsky leave the countryside for Moscow.

Part 7[edit]

While visiting Moscow for Kitty’s confinement, Kostya quickly gets used to the city’s fast-paced, expensive and frivolous society life. He accompanies Stiva to a gentleman’s club, where the two meet Vronsky. Kostya and Stiva pay a visit to Anna, who is occupying her empty days by being a patroness to an orphaned English girl. Kostya is initially uneasy about the visit, but Anna easily puts him under her spell. When he admits to Kitty that he has visited Anna, she accuses him of falling in love with her. The couple are later reconciled, realising that Moscow society life has had a negative, corrupting effect on Kostya.

Anna cannot understand why she can attract a man like Kostya, who has a young and beautiful new wife, but can no longer attract Vronsky. Her relationship with Vronsky is under increasing strain, because he can move freely in Russian society while she remains excluded. Her increasing bitterness, boredom, and jealousy cause the couple to argue. Anna uses morphine to help her sleep, a habit she began while living with Vronsky at his country estate. She has become dependent on it. Meanwhile, after a long and difficult labour, Kitty gives birth to a son, Dmitri, nicknamed «Mitya». Kostya is both horrified and profoundly moved by the sight of the tiny, helpless baby.

Stiva visits Karenin to seek his commendation for a new post. During the visit, Stiva asks Karenin to grant Anna a divorce with her as the innocent party (which would require him to confess to a non-existent affair), but Karenin’s decisions are now governed by a French «clairvoyant» recommended by Lidia Ivanovna. The clairvoyant apparently had a vision in his sleep during Stiva’s visit and gives Karenin a cryptic message that he interprets in a way such that he must decline the request for divorce.

Anna becomes increasingly jealous and irrational towards Vronsky, whom she suspects of having love affairs with other women. She is also convinced that he will give in to his mother’s plans to marry him off to a rich society woman. They have a bitter row and Anna believes the relationship is over. She starts to think of suicide as an escape from her torments. In her mental and emotional confusion, she sends a telegram to Vronsky asking him to come home to her, and then pays a visit to Dolly and Kitty. Anna’s confusion and anger overcome her and, in conscious symmetry with the railway worker’s death on her first meeting with Vronsky, from ground level at the end of a railway platform, she throws herself with fatal intent between the wagon wheelsets of a passing freight train.

Part 8[edit]

Sergei Ivanovich’s (Kostya’s brother) latest book is ignored by readers and critics and he participates in the Russian commitment to Pan-Slavism. Stiva gets the post he desired so much, and Karenin takes custody of Vronsky and Anna’s baby, Annie. A group of Russian volunteers, including the suicidal Vronsky, depart from Russia to fight in the Orthodox Bulgarian revolt that has broken out against the Turks, more broadly identified as the Russo-Turkish War (1877–1878).

A lightning storm occurs at Kostya’s estate while his wife and newborn son are outdoors and, in his fear for their safety, Kostya realizes that he does indeed love his son as much as he loves Kitty. Kitty’s family is concerned that a man as altruistic as her husband does not consider himself to be a Christian.

After speaking at length to a peasant, Kostya has a true change of heart, concluding that he does believe in the Christian principles taught to him in childhood and no longer questions his faith. He realizes that one must decide for oneself what is acceptable concerning one’s own faith and beliefs. He chooses not to tell Kitty of the change that he has undergone.

Kostya is initially displeased that his return to his faith does not bring with it a complete transformation to righteousness. However, at the end of the story, Kostya arrives at the conclusion that despite his newly accepted beliefs, he is human and will go on making mistakes. His life can now be meaningfully and truthfully oriented toward righteousness.

Style and major themes[edit]

Tolstoy’s style in Anna Karenina is considered by many critics to be transitional, forming a bridge between the realist and modernist novel.^[6] According to Ruth Benson in her book about Tolstoy’s heroines, Tolstoy’s diaries show how displeased he was with his style and approach to writing in early drafts of Anna Karenina, quoting him as stating, «I loathe what I have written. The galleys of Anna Karenina for the April issue of Russkij Vestnik now lie on my table, and I really don’t have the heart to correct them. Everything in them is so rotten, and the whole thing should be rewritten—all that has been printed too—scrapped, and melted down, thrown away, renounced (1876, JI 62: 265)».^[7]

Anna Karenina is commonly thought to explore the themes of hypocrisy, jealousy, faith, fidelity, family, marriage, society, progress, carnal desire and passion, and the agrarian connection to land in contrast to the lifestyles of the city.^[8] According to literary theorist Kornelije Kvas, in the novel Anna Karenina, «unofficial institutions of the system, presented through social salons, function as part of the power apparatus that successfully calms the disorder created by Anna’s irrational emotional action, which is a symbol of resistance to the system of social behavioral control.»^[9] Translator Rosemary Edmonds wrote that Tolstoy does not explicitly moralise in the book, but instead allows his themes to emerge naturally from the «vast panorama of Russian life.» She also says one of the novel’s key messages is that «no one may build their happiness on another’s pain.»^[10]

Levin is often considered a semi-autobiographical portrayal of Tolstoy’s own beliefs, struggles, and life events.^[10] Tolstoy’s first name was «Lev,» and the Russian surname «Levin» means «of Lev.» According to footnotes in the Pevear/Volokhonsky translation, the viewpoints Levin supports throughout the novel in his arguments match Tolstoy’s outspoken views on the same issues. Moreover, according to W. Gareth Jones, Levin proposed to Kitty in the same way as Tolstoy to Sophia Behrs. Additionally, Levin’s request that his fiancée read his diary as a way of disclosing his faults and previous sexual encounters parallels Tolstoy’s own requests to his fiancée Behrs.^[11]

Historical context[edit]

The events in the novel take place against the backdrop of rapid transformations as a result of the liberal reforms initiated by Emperor Alexander II of Russia, principal among these the Emancipation reform of 1861, followed by judicial reform, including a jury system; military reforms, the introduction of elected local governments (Zemstvo), the fast development of railroads, banks, industry, telegraph, the rise of new business elites and the decline of the old landed aristocracy, a freer press, the awakening of public opinion, the Pan-Slavism movement, the woman question, volunteering to aid Serbia in its military conflict with the Ottoman Empire in 1876 etc. These contemporary developments are hotly debated by the characters in the novel.^[12]

The suburban railway station of Obiralovka, where one of the characters commits suicide, is now known as the town of Zheleznodorozhny, Moscow Oblast.

Translations into English[edit]

• Anna Karénina, translated by Nathan Haskell Dole (New York: Thomas Y. Crowell & Co., 1887)
• Anna Karenin, translated by Constance Garnett (London: William Heinemann, 1901). Still widely reprinted
  • Revised by Leonard J. Kent and Nina Berberova as Anna Karenina (Random House, 1965), republished by Modern Library (2000)
• Anna Karénin, translated by Leo Wiener (Boston: The Colonial Press, 1904)
• Anna Karenina, translated by Rochelle S. Townsend (London: J. M. Dent & Sons, 1912; New York: E. P. Dutton & Co., 1912)
• Anna Karenina, translated by Louise and Aylmer Maude (Oxford: Oxford University Press, 1918)
  • Revised by George Gibian (Norton Critical Edition, 1970)
• Anna Karenin, translated by Rosemary Edmonds (Penguin, 1954)
• Anna Karenina, translated by Joel Carmichael (Bantam Books, 1960)
• Anna Karenina, translated by David Magarshack (New American Library, 1961)
• Anna Karénina, translated by Margaret Wettlin (Progress Publishers, 1978)
• Anna Karenina, translated by Richard Pevear and Larissa Volokhonsky (Penguin, 2000)
• Anna Karenina, translated by Kyril Zinovieff and Jenny Hughes (Oneworld Classics, 2008)
• Anna Karenina, translated by Rosamund Bartlett (Oxford University Press, 2014)^[13]
• Anna Karenina, translated by Marian Schwartz (Yale University Press, 2015)^[13]

Comparisons of translations[edit]

Writing in the year 2000, academic Zoja Pavlovskis-Petit compared the different translations of Anna Karenina on the market. Commenting on the revision of Constance Garnett’s 1901 translation she says: «The revision (1965) … by Kent & Berberova (the latter no mean stylist herself) succeeds in ‘correcting errors … tightening the prose, converting Briticisms, and casting light on areas Mrs Garnett did not explore’. Their edition shows an excellent understanding of the details of Tolstoy’s world (for instance, the fact that the elaborate coiffure Kitty wears to the ball is not her own hair—a detail that eludes most other translators), and at the same time they use English imaginatively (Kitty’s shoes ‘delighted her feet’ rather than ‘seemed to make her feet lighter’—Maude; a paraphrase). … the purist will be pleased to see Kent & Berberova give all the Russian names in full, as used by the author; any reader will be grateful for the footnotes that elucidate anything not immediately accessible to someone not well acquainted with imperial Russia. This emended Garnett should probably be a reader’s first choice.»

She further comments on the Maudes’ translation: «the revised Garnett and the Magarshack versions do better justice to the original, but still, the World’s Classics edition (1995) … offers a very full List of Characters … and good notes based on the Maudes’.» On Edmonds’s translation she states: «[it] has the advantage of solid scholarship … Yet she lacks a true sensitivity for the language … [leading] to [her] missing many a subtlety.» On Carmichael’s version she comments: «this is a—rather breezily—readable translation … but there are errors and misunderstandings, as well as clumsiness.» On Magarshack’s translation she comments: «[it] offers natural, simple, and direct English prose that is appropriate to Tolstoy’s Russian. There is occasional awkwardness … and imprecision … but Magarshack understands the text … and even when unable to translate an idiom closely he renders its real meaning … This is a good translation.» On Wettlin’s Soviet version she writes: «steady but uninspired, and sounds like English prose written by a Russian who knows the language but is not completely at home in it. The advantage is that Wettlin misses hardly any cultural detail.»^[14]

In In Quest Of Tolstoy (2008), Hughes McLean devotes a full chapter («Which English Anna?») comparing different translations of Anna Karenina.^[15] His conclusion, after comparing seven translations, is that «the PV [Pevear and Volokhonsky] translation, while perfectly adequate, is in my view not consistently or unequivocally superior to others in the market.»^[16] He states his recommendations in the last two pages of the survey: «None of the existing translations is actively bad … One’s choice … must therefore be based on nuances, subtleties, and refinements.»^[17] He eliminates the Maudes for «disturbing errors» and «did not find either the Margashack or Carmichael ever superior to the others, and the lack of notes is a drawback.» On Edmonds’s version he states: «her version has no notes at all and all too frequently errs in the direction of making Tolstoy’s ‘robust awkwardness’ conform to the translator’s notion of good English style.»^[18]

McLean’s recommendations are the Kent–Berberova revision of Garnett’s translation and the Pevear and Volokhonsky version. «I consider the GKB [Garnett–Kent–Berberova] a very good version, even though it is based on an out-of-date Russian text. Kent and Berberova did a much more thorough and careful revision of Garnett’s translation than Gibian did of the Maude one, and they have supplied fairly full notes, conveniently printed at the bottom of the page.»^[19] McLean takes Pevear and Volokhonsky to task for not using the best critical text (the «Zaidenshnur–Zhdanov text») and offering flawed notes without consulting C.J. Turner’s A Karenina Companion (1993), although he calls their version «certainly a good translation.»^[19]

Reviewing the translations by Bartlett and Schwartz for The New York Times Book Review, Masha Gessen noted that each new translation of Anna Karenina ended up highlighting an aspect of Tolstoy’s «variable voice» in the novel, and thus, «The Tolstoy of Garnett… is a monocled British gentleman who is simply incapable of taking his characters as seriously as they take themselves. Pevear and Volokhonsky… created a reasonable, calm storyteller who communicated in conversational American English. Rosamund Bartlett… creates an updated ironic-Brit version of Tolstoy. Marian Schwartz… has produced what is probably the least smooth-talking and most contradictory Tolstoy yet.» Gessen found Schwartz’s translation to be formally closer to the original Russian, but often weighed down with details as a result; Bartlett’s translation, like Pevear and Volokhonsky’s, was rendered in more idiomatic English and more readable.^[20]

Anna Karenin[edit]

The title has been translated as both Anna Karenin and Anna Karenina. The first instance eschews the Russian practice of employing gender-specific forms of surnames, instead using the masculine form for all characters. The second is a direct transliteration of the actual Russian name. Vladimir Nabokov explains: «In Russian, a surname ending in a consonant acquires a final ‘a’ (except for the cases of such names that cannot be declined and except adjectives like OblonskAYA) when designating a woman.»^[1] Since surnames are not gendered in English, proponents of the first convention—removing the Russian ‘a’ to naturalize the name into English—argue that it is more consistent with English naming practice, and should be followed in an English translation. Nabokov, for instance, recommends that «only when the reference is to a female stage performer should English feminise a Russian surname (following a French custom: la Pavlova, ‘the Pavlova’). Ivanov’s and Karenin’s wives are Mrs Ivanov and Mrs Karenin in Britain and the US—not ‘Mrs Ivanova’ or ‘Mrs Karenina’.»^[1]

The practice favored by most translators, however, has been to allow Anna’s actual Russian name to stand. Larissa Volokhonsky, herself a Russian, prefers the second option, as did Aylmer and Louise Maude, who lived in Russia for many years and were friends of Tolstoy. A handful of other translators, including Constance Garnett and Rosemary Edmonds, both non-Russians, prefer the first.

Adaptations[edit]

The novel has been adapted into various media including opera, film, television, ballet, and radio drama. The first film adaptation was released in 1911 but has not survived.^[21]

Film and television[edit]

• 1911: Anna Karenina (1911 film), a Russian adaptation directed by Maurice André Maître^[22][23]
• 1914: Anna Karenina (1914 film), a Russian adaptation directed by Vladimir Gardin
• 1915: Anna Karenina (1915 film), an American version starring Danish actress Betty Nansen
• 1918: Anna Karenina (1918 film), a Hungarian adaptation starring Irén Varsányi as Anna Karenina
• 1927: Love (1927 film), an American version, starring Greta Garbo and directed by Edmund Goulding. This version featured significant changes from the novel and had two different endings, with a happy one for American audiences
• 1935: Anna Karenina (1935 film), starring Greta Garbo and Fredric March; directed by Clarence Brown
• 1948: Anna Karenina (1948 film) starring Vivien Leigh and Ralph Richardson; directed by Julien Duvivier
• 1953: Anna Karenina (1953 film), a Russian version directed by Tatyana Lukashevich
• 1953: Panakkaari (Rich woman), a Tamil language adaptation directed by K. S. Gopalakrishnan, starring T. R. Rajakumari, M. G. Ramachandran and V. Nagayya.
• 1960: Nahr al-Hob (The River of Love), an Egyptian film directed by Ezz El-Dine Zulficar, starring Omar Sharif and Faten Hamama.
• 1961: Anna Karenina (1961 film), a BBC Television adaptation directed by Rudolph Cartier, starring Claire Bloom and Sean Connery.^[24][25]
• 1967: Anna Karenina (1967 film), a Russian version directed by Alexander Zarkhi
• 1977: Anna Karenina, a 1977 ten-episode BBC series, directed by Basil Coleman and starred Nicola Pagett, Eric Porter and Stuart Wilson^[26][27]
• 1975/1979: Anna Karenina (1975 film), film of the Bolshoi Ballet production, directed by Margarita Pilikhina, first released in Finland in 1976. U.S. release in 1979^{[28][unreliable source?][29][unreliable source?]}
• 1985: Anna Karenina (1985 film), a TV Movie starring Jacqueline Bisset and Christopher Reeve, directed by Simon Langton
• 1997: Anna Karenina (1997 film), the first American version filmed entirely in Russia, directed by Bernard Rose and starring Sophie Marceau and Sean Bean
• 2000: Anna Karenina (2000 TV series), a British version by David Blair and starring Helen McCrory and Kevin McKidd^[30]
• 2012: Anna Karenina (2012 film), a British version by Joe Wright from a screenplay by Tom Stoppard, starring Keira Knightley and Jude Law
• 2013: it:Anna Karenina (miniserie televisiva 2013), an English-language Italian/French/Spanish/German/Lithuanian TV co-production by Christian Duguay and starring Vittoria Puccini, Benjamin Sadler and Santiago Cabrera; alternatively presented as a two-part mini-series or a single 3 hours and 15 minutes film^[31][32][33]
• 2015: The Beautiful Lie (2015 miniseries), an Australian contemporary re-imagining of Anna Karenina, by Glendyn Ivin and Peter Salmon starring Sarah Snook, Rodger Corser, Benedict Samuel, Sophie Lowe^[34]
• 2017: Anna Karenina: Vronsky’s Story, a Russian adaption directed by Karen Shakhnazarov
• 2023: Volver a caer, a Mexican version by Almudena Ocaña and Aurora García Tortosa, starring Kate del Castillo, Maxi Iglesias and Rubén Zamora.^[35]

Theatre[edit]

• 1992: Helen Edmundson adapted Anna Karenina for a production by Shared Experience which toured around the UK and internationally; Edmundson won a Time Out Award and a TMA Award^[36][37]
• 1992: Anna Karenina, musical with book and lyrics by Peter Kellogg and music by Daniel Levine. Opened on Broadway at Circle in the Square, August 26, 1992; closed October 4, 1992 after 18 previews and 46 performances.^[38]
• 1994: Anna Karenina, musical by Hungarian authors Tibor Kocsák (music) and Tibor Miklós (book and lyrics)

Ballet[edit]

• 1979: Anna Karenina, choreography by André Prokovsky, with music by Tchaikovsky^[39]
• 2005: Anna Karenina, choreography by Boris Eifman, with music by Tchaikovsky
• 2019: Anna Karenina, choreography by Yuri Possokhov, with music from Ilya Demutsky^[40]

Radio[edit]

• 1949: The MGM Theater of the Air, starring Marlene Dietrich and directed by Marx Loeb^[41]

Opera[edit]

• 1978 Anna Karenina, composed by Iain Hamilton
• 2007 Anna Karenina, composed by David Carlson

See also[edit]

• Anna Karenina principle
• Leo Tolstoy bibliography

References[edit]

Further reading[edit]

Biographical and literary criticism[edit]

• Bakhtin, Mikhail, The Dialogic Imagination, ed. Michael Holquist, trans. Caryl Emerson and Michael Holquist (University of Texas Press, Austin, 1981)
• Bayley, John, Tolstoy and the Novel (Chatto and Windus, London, 1966)
• Berlin, Isaiah, The Hedgehog and the Fox: An Essay on Tolstoy’s View of History (Simon & Schuster, New York, 1966; Weidenfeld and Nicolson, London, 1967)
• Carner, Grant Calvin Sr (1995) «Confluence, Bakhtin, and Alejo Carpentier’s Contextos in Selena and Anna Karenina» Doctoral Dissertation (Comparative Literature) University of California at Riverside.
• Eikhenbaum, Boris, Tolstoi in the Seventies, trans. Albert Kaspin (Ardis, Ann Arbor, 1982)
• Evans, Mary, Anna Karenina (Routledge, London and New York, 1989)
• Gifford, Henry, Tolstoy (Oxford University Press, Oxford, 1982)
• Gifford, Henry (ed) Leo Tolstoy (Penguin Critical Anthologies, Harmondsworth, 1971)
• Leavis, F.R., Anna Karenina and Other Essays (Chatto and Windus, London, 1967)
• Mandelker, Amy, Framing ‘Anna Karenina’: Tolstoy, the Woman Question, and the Victorian Novel (Ohio State University Press, Columbus, 1993)
• Morson, Gary Saul, Anna Karenina in our time: seeing more wisely (Yale University Press 2007) read parts at Google Books
• Nabokov, Vladimir, Lectures on Russian Literature (Weidenfeld and Nicolson, London and Harcourt Brace Jovanovich, New York, 1981)
• Orwin, Donna Tussing, Tolstoy’s Art and Thought, 1847–1880 (Princeton University Press, Princeton, 1993)
• Speirs, Logan, Tolstoy and Chekhov (Cambridge University Press, Cambridge, 1971)
• Strakhov, Nikolai, N., «Levin and Social Chaos», in Gibian, ed., (W.W. Norton & Company, New York, 2005).
• Steiner, George, Tolstoy or Dostoevsky: An Essay in Contrast (Faber and Faber, London, 1959)
• Tibbetts, John C., and James M. Welsh, eds. The Encyclopedia of Novels Into Film (2nd ed. 2005) pp 19–20.
• Thorlby, Anthony, Anna Karenina (Cambridge University Press, Cambridge and New York, 1987)
• Tolstoy, Leo, Correspondence, 2. vols., selected, ed. and trans. by R.F. Christian (Athlone Press, London and Scribner, New York, 1978)
• Tolstoy, Leo, Diaries, ed. and trans. by R.F. Christian (Athlone Press, London and Scribner, New York, 1985)
• Tolstoy, Sophia A., The Diaries of Sophia Tolstoy, ed. O.A. Golinenko, trans. Cathy Porter (Random House, New York, 1985)
• Trainini, Marco, Vendetta, tienimi compagnia. Due vendicatori in «Middlemarch» di George Eliot e ‘Anna Karenina’ di Lev Tolstoj, Milano, Arcipelago Edizioni, 2012, ISBN 88-7695-475-9.
• Turner, C.J.G., A Karenina Companion (Wilfrid Laurier University Press, Waterloo, 1993)
• Wasiolek, Edward, Critical Essays on Tolstoy (G.K. Hall, Boston, 1986)
• Wasiolek, Edward, Tolstoy’s Major Fiction (University of Chicago Press, Chicago, 1978)

External links[edit]

• Anna Karenina at Standard Ebooks
• Anna Karenina at Project Gutenberg
• Anna Karenina public domain audiobook at LibriVox
• Anna Karenina at the Internet Book List

Анна Каренина
Титульный лист первого издания романа
Жанр:	роман
Автор:	Лев Николаевич Толстой
Язык оригинала:	русский
Год написания:	1873—1877
Публикация:	1875—1877 («Русский вестник»)
Отдельное издание:	1878
Текст произведения в Викитеке

«Анна Каренина» (1873—1877; журнальная публикация 1875—1877; первое книжное издание 1878) — роман Льва Толстого о трагической любви замужней дамы Анны Карениной к блестящему офицеру Вронскому на фоне счастливой семейной жизни дворян Константина Лёвина^{[~ 1]} и Кити Щербацкой. Масштабная картина нравов и быта дворянской среды Петербурга и Москвы второй половины XIX века, сочетающая философские размышления авторского alter ego Лёвина с передовыми в русской литературе психологическими зарисовками, а также сценами из жизни крестьян.

О романе

24 февраля 1870 года^[1] Лев Николаевич Толстой задумал роман о частной жизни и отношениях современников, но к реализации своего замысла приступил лишь в феврале 1873 года^[1]. Роман издавался по частям, первая из которых была напечатана в 1875 году в «Русском вестнике». Постепенно роман превращался в социальный фундаментальный труд, получивший огромный успех. Продолжение романа ждали с нетерпением. Редактор журнала отказался печатать эпилог из-за выраженной в нём критической мысли, и наконец, роман был завершён 5 (17) апреля 1877 года. Последняя глава уже изданного материала заканчивалась смертью Карениной, в конце значилось: «продолжение следует». Последняя часть корректировалась Страховым^[2], и было выдано Цензурное разрешение от 25 июня 1877 года. Повествование начиналось с выверенной паузы: «Прошло почти два месяца. Была уже половина жаркого лета». Речь уже шла о сербо-черногоро-турецкой войне, на которую отправляется Вронский.

Итак, роман был издан полностью. Следующее издание (целиком) было в 1878 году.

Если «Войну и мир» Толстой называл «книгой о прошлом», в которой описывал прекрасный и возвышенный «целостный мир», то «Анну Каренину» он называл «романом из современной жизни». По словам Гегеля: «роман в современном значении предполагает прозаически упорядоченную действительность»^[3], но Л. Н. Толстой представлял в «Анне Карениной» лишённый нравственного единства «раздробленный мир», в котором царит хаос добра и зла.

В отличие от «Войны и мира» в «Анне Карениной» не было великих исторических событий^[4], но в нём поднимаются и остаются без ответа темы, близкие лично каждому. Ф. М. Достоевский находил в новом романе Толстого «огромную психологическую разработку души человеческой».^[5]

Потому «живой, горячий и законченный роман»^[6] будет современным в любую историческую эпоху.

Роман, затрагивающий «близкие лично каждому» чувства, стал живым упрёком современникам, которых Н. С. Лесков иронично назвал «настоящие светские люди».

В эпоху советского времени идеологически верной стала трактовка описания в романе Толстого «сильных мира сего», в лице Алексея Каренина, «золотой молодёжи», представителем которой сочли Алексея Вронского, и «сочувствие Лёвиным народной жизни, воплощаемое в картинах крестьянского быта»^[8].

Лев Толстой описывал эпоху «упадка древней цивилизации»^[9], писатель ощущал приближение перемен в жизни дворянского общества, но не мог предвидеть, какой они обернутся катастрофой менее чем через полвека.

В последней, восьмой части Л. Н. Толстой как раз показывает отсутствие интереса к «труду» под названием «Опыт обзора основ и форм государственности в Европе и в России». Рецензию на книгу, над которой Сергей Иванович Кознышев (брат Лёвина) трудился 6 лет, написал молодой невежественный фельетонист, выставив его посмешищем. По причине неудачи своей книги Кознышев весь отдался славянскому вопросу в сербской войне.

Он признавал, что газеты печатали много ненужного и преувеличенного, с одною целью — обратить на себя внимание и перекричать других. Он видел, что при этом общем подъёме общества выскочили вперед и кричали громче других все неудавшиеся и обиженные: главнокомандующие без армий, министры без министерств, журналисты без журналов, начальники партий без партизанов. Он видел, что много тут было легкомысленного и смешного^[10]…

Персонажи романа

Окружение Льва Николаевича Толстого — это современное общество Анны Облонской — Карениной. Наблюдения Толстого за чувствами и мыслями реальных людей стали «художественным изображением жизни»^[11] персонажей романа.

В романе Толстого нет совпадений. Путь начинается с железной дороги, без которой сообщение было невозможным. По пути из Петербурга в Москву княгиня Вронская рассказывает Анне Карениной о своем сыне Алексее. Анна приезжает для примирения Долли с братом Стивой, уличённым в измене, и который «кругом виноват». Вронский встречает мать, Стива — сестру. Под колёсами гибнет сцепщик… Кажущаяся «событийная упорядоченность»^{[~ 2]} лишь раскрывает и показывает состояние внутреннего хаоса и смятения героев — «все смешалось». И «густой свисток паровоза» не заставляет героев очнуться от своего надуманного сна, он не разрубает узел, наоборот, он усиливает тоску героев, которые впоследствии проходят через грань последнего отчаяния. Гибель сцепщика под колесами паровоза стала «дурным предзнаменованием», «прекрасный ужас метели» символизировала скорое разрушение семьи.

Насколько кошмарным становится положение Анны, от которой отвернулся свет, и представители которого не рискуют общаться домами с «преступной женщиной», очевидно из последовательности событий.

Ослеплённый любовью молодой граф Вронский следует за ней, как тень, что само по себе представляется вполне симпатичным для обсуждения в светской гостиной дома Бетси Тверской. Замужняя Анна может предложить лишь дружбу и не одобряет поступок Вронского по отношению к Кити Щербацкой.

Ничто не предвещало большой беды. Светская княгиня советовала Анне Аркадьевне: «Видите ли, на одну и ту же вещь можно смотреть трагически и сделать из неё мучение, и смотреть просто и даже весело. Может быть, вы склонны смотреть на вещи слишком трагически».

Но Анна во всех событиях видела знаки судьбы. Анна видит во сне смерть при родах: «родами умрёте, матушка»^{[~ 3]}, она постоянно думала о смерти и отсутствии будущего. Но судьба даёт второй шанс (как и Вронскому, при попытке застрелиться), Анна не умирает, но врач облегчает её боль морфином.^{[~ 4]}

Для Анны станет невыносимой потеря сына^{[~ 5]}, который будет расти в доме строгого отца, с презрением к покинувшей его матери.

Она мечтает о невозможном: соединить в одном доме двух самых дорогих людей, Алексея Вронского и сына Серёжу. Все попытки мягкого и рассудительного брата Стивы добиться от Каренина развода и оставить Анне сына, не увенчались успехом. Все поступки государственного мужа Каренина происходили под влиянием законов светского общества, лести его тщеславию графини Лидии Ивановны, и «согласно религии».

Выбор был таков: «Счастье великодушного прощения» или желание любить и жить.

Толстой отчётливо критикует «старый обычай»^{[~ 6]}, законодательно сложный бракоразводный процесс^{[~ 7]}, который становится практически невозможным и осуждаемым в свете.

Толстой показывает самоубийство, как избавление от страдания. Мысли о самоубийстве — постоянные спутники Лёвина, который прячет от себя шнурок и преодолевает «угрозу отчаяния»; Вронского, который стреляет себе в сердце после унизительных и душераздирающих слов Каренина. Но только Анна оказывается в безысходной и по-настоящему отчаянной ситуации.

Вот и приблизился убедительный тупик для Анны. Она ревнует Вронского к княжне Сорокиной — «я накажу его».

Она измучена невыносимым ожиданием решения Каренина и, после шести месяцев пребывания в Москве, получает его жёсткий отказ.

«Туда!» — говорила она себе, глядя в тень вагона, на смешанный с углём песок, которым были засыпаны шпалы, — «туда, на самую середину, я избавлюсь от всех и от себя»^[10].

Скорее она хотела избавить всех от себя. Анна приносит всем несчастье, «разваливая» личности по кусочкам, лишая их внутреннего покоя.

Прототипы. Характеры. Образы

Константин Лёвин

Лёва, Лев Николаевич Толстой. Был нарисован в романе как типичный образ русского идеалиста, но он показывает далеко не лучшую часть своего «я»^{[~ 8]}.

Откровения дневника Льва Николаевича, в котором он добросовестно записывал все свои интимные переживания^[17], произвели перед свадьбой на Софью Андреевну угнетающее впечатление. Толстой чувствовал перед ней свою ответственность и вину.

Лёвин не без внутренней борьбы передал ей свой дневник. Он знал, что между им и ею не может и не должно быть тайн, и потому он решил, что так должно; но он не дал себе отчета о том, как это может подействовать, он не перенесся в неё. Только когда в этот вечер он приехал к ним пред театром, вошел в её комнату и <…> понял ту пучину, которая отделяла его позорное прошедшее от её голубиной чистоты, и ужаснулся тому, что он сделал^[18].

Через два дня после женитьбы на 18-летней Софье Берс, 34-летний Лев Николаевич писал своей бабушке^[4]: «У меня постоянно чувство, как будто я украл незаслуженное, не мне назначенное счастье. Вот она идёт, я её слышу, и так хорошо» (из письма к А. А. Толстой 28 сентября 1862)^[17]. Эти переживания отражены в настроениях Лёвина и Кити:

Она простила его, но с тех пор он ещё более считал себя недостойным её, ещё ниже нравственно склонялся пред нею и ещё выше ценил своё незаслуженное счастье^[18].

Николай Лёвин

Дмитрий Николаевич Толстой. Был аскетичен, строг и религиозен, в семье его прозвали Ноем. Затем начал кутить, выкупил и забрал к себе продажную Машу.

Анна Каренина (Облонская)

В 1868 году в доме генерала Тулубьева Л. Н. Толстой повстречал Марию Александровну Гартунг, дочь Пушкина. Толстой описал некоторые черты её внешнего облика: тёмные волосы, белые кружева и маленькая лиловая гирлянда анютиных глазок.

По внешнему облику и семейному положению, описанному Л. Н. Толстым, прототипом могла быть Александра Алексеевна Оболенская (1831—1890, ур. Дьякова)^[19], жена А. В. Оболенского и сестра Марии Алексеевны Дьяковой, бывшей замужем за С. М. Сухотиным.^[20]

Характер

Судьба

Анна Степановна Пирогова, которую несчастная любовь привела к гибели, в 1872 году (из-за А. Н. Бибикова) Из воспоминаний Софьи Андреевны:

Л. Н. Толстой ездил в железнодорожные казармы, чтобы увидеть несчастную^[1].

Ситуация

Развод был весьма редким явлением. И много шума в свете наделала история женитьбы Алексея Константиновича Толстого на С. А. Бахметьевой, ради него покинувшей мужа Л. Миллера (племянника Е. Л. Толстой). До брака с Л. Миллером, Софья Бахметева родила дочь Софью (в замужестве Хитрово) от князя Г. Н. Вяземского (1823—1882), который дрался на дуэли с её братом и убил его^{[~ 9]}. А. К. Толстой посвятил ей строки: «Средь шумного бала…».

Также непростой историей оказалась ситуация в роду Толстых-Сухотиных-Оболенских:

Жена камергера Сергея Михайловича Сухотина (1818—1886) Мария Алексеевна Дьякова в 1868 году добилась развода и вышла за С. А. Ладыженского^[21].

Его сын, Михаил Сергеевич Сухотин (1850—1914), женился на дочери Л. Н. Толстого, Татьяне Львовне, а первой его женой была Мария Михайловна Боде-Колычева, от брака с которой было пятеро детей (впоследствии дочь Наталья вышла замуж за Николая Леонидовича Оболенского (1872—1934), сына племянницы Л. Н. Толстого Елизаветы, ранее женатого на его дочери Марии).

Соединив в Анне Карениной: образ и внешность Марии Гартунг, трагическую историю любви Анны Пироговой и случаи из жизни М. М. Сухотиной и С. А. Миллер-Бахметьевой, Л. Н. Толстой оставляет именно трагический финал. «Мнѣ отмщеніе, и Азъ воздамъ» (Вт 12:19).

Развитие образа

В первоначальном замысле Л. Н. Толстого героиней романа была Татьяна Сергеевна Ставрович (Анна Аркадьевна Каренина), муж её — Михаил Михайлович Ставрович (Алексей Александрович Каренин), возлюбленный — Иван Петрович Балашев (Алексей Кириллович Вронский). Образы немного отличались.

«Было что-то вызывающее и дерзкое в её одежде и походке и что-то простое и смиренное в её лице с большими чёрными глазами и улыбкой такой же как у брата Стивы».^[22]

В предпоследнем, девятом варианте рукописи романа, Л. Н. Толстой уже описывает кошмар Анны:

Она заснула тем тяжёлым мёртвым сном, который дан человеку, как спасение против несчатия, тем сном, которым спят после свершавшегося несчастия от которого надо отдохнуть. Она проснулась утром не освеженная сном. Страшный кошмар представился в сновидениях ей опять: старичок-мужичок с взлохмаченной бородой что-то делал, нагнувшись над железом, приговаривая Il faut le battre le fer, le broyer, le pétrir. Она просыпалась в холодном поте. <…> «Надо жить, — сказала она себе, — всегда можно жить. Да, несносно жить в городе, пора в деревню»^[22].

Работа над романом тяготила Л. Н. Толстого («я поневоле засел писать»), он часто откладывал его, занимаясь образовательными программами («я отрываюсь от людей реальных к вымышленным»); и был равнодушен к его успеху. В письме к А. А. Фету он говорил, что «скучная и пошлая Анна К. ему противна… Моя Анна надоела мне, как горькая редька»^[23]

Кроме того, издателей смущала своим откровением сцена физического сближения главных героев, в которой «невозможная, ужасная и тем более обворожительная мечта сбылась, но превратилась для Анны в чувство физического унижения».

В феврале 1875 года Л. Н. Толстой писал М. Н. Каткову: «В последней главе не могу ничего тронуть. Яркий реализм, есть единственное орудие, так как ни пафос, ни рассуждения я не могу употреблять. И это одно из мест, на котором стоит весь роман. Если оно ложно, то все ложно»^[24].

Однако 16 февраля 1875 года, после прочтения этой главы Б. Н. Алмазовым, и заседания Общества любителей российской словесности по этому поводу, Л. Н. Толстой получил приветственную телеграмму от имени членов Общества.^[25]

В первоначальном варианте романа героиня получает развод и живёт с любовником, у них двое детей. Но образ жизни меняется, их «как ночных бабочек окружают дурно воспитанные писатели, музыканты и живописцы». Словно привидение появляется бывший муж, несчастный «осунувшийся, сгорбленный старик», который купил у оружейника револьвер, чтобы убить жену и застрелиться самому^{[~ 10]}, но затем приезжает в дом к своей бывшей жене: «Он является к ней как духовник и призывает её к религиозному возрождению». Вронский (Балашёв) и Анна (Татьяна Сергеевна) ссорятся, он уезжает, она оставляет записку, уходит, и через день её тело находят в Неве^[22].

Алексей Вронский

Граф Алексей Кириллович Вронский, в первоначальном варианте романа — Иван Петрович Балашёв, затем Удашёв, Гагин^[22].

Прототип

Флигель-адъютант и поэт Алексей Константинович Толстой. В 1862 году женился на С. А. Миллер-Бахметьевой, которая ради него покинула мужа и семью. Эта история наделала много шума в свете.

Образ и характер

Вронский — «типичный гвардейский офицер из богатой аристократической семьи. Энергичность, твёрдость характера, ограниченность и условность его нравственных правил, его честолюбие, отношение к товарищам и женщинам»^[20].

Образ Вронского в свете. «Вронский был наделён редкими качествами: скромностью, учтивостью, спокойствием и достоинством. По семейному преданию Вронский носил серебряную серьгу в левом ухе, в свои 25 лет носил бороду и начал лысеть»^[22].

Образ Вронского на скачках. У Л. Н. Толстого есть очень подробное и образное описание скачек, по рассказам князя Д. Д. Оболенского^{[~ 11]}. «Коренастая фигура, весёлое твёрдое и загорелое лицо, блестящие устремлённые вперёд глаза»^[22].

Вронский глазами Анны. «Твёрдое нежное лицо. Покорные и твёрдые глаза, просящие любви и возбуждающие любовь»^[22].

Вронский на войне (после гибели Анны). Прошло два месяца… Русские офицеры участвуют в сербо-черногоро-турецкой войне, начавшейся в июне 1876 года. 12 апреля 1877 года Россия объявила войну Турции. На вокзале Стива встречает Вронского «в длинном пальто и в чёрной с широкими полями шляпе шедшего под руку с матерью. Облонский шёл подле него, что-то оживленно говоря. Вронский, нахмурившись, смотрел перед собою, как будто не слыша того, что говорит Степан Аркадьич. <…> Он оглянулся … и молча приподнял шляпу. Постаревшее и выражавшее страдание лицо его казалось окаменелым». — Л. Н. Толстой^[10]

Алексей Александрович Каренин

В первоначальном варианте романа — Михаил Михайлович Ставрович^[16].

Характер

Фамилия героя произошла от греческого Кареон — голова. У Каренина рассудок преобладает над чувством.^[27] С 1870 года Лев Толстой изучал греческий язык и мог читать Гомера в подлиннике.

Прототипы

1. Барон Владимир Михайлович Менгден (1826—1910), помещик и чиновник, член Государственного совета, чёрствый человек, небольшого роста и малопривлекательный^[20]. Но женат был на красавице Елизавете Ивановне Оболенской^{[~ 12]} (ур. Бибиковой) (1822—1902), Л. Н. Толстой говорил: «Она прелесть, и можно только представить, что бы произошло, измени она мужу…»
2. Камергер, советник московской городской конторы Сергей Михайлович Сухотин (1818—1886). В 1868 году его жена Мария Алексеевна Дьякова добилась развода и вышла за Сергея Александровича Ладыженского^[20][21][28]. В 1899 году его сын женился на дочери Льва Толстого, Татьяне Львовне.

По замыслу, Каренин был «человеком очень добрым, целиком ушедшим в себя, рассеянным и не блестящим в обществе, такой — учёный чудак», с явным авторским сочувствием рисовал образ Л. Н. Толстой. Но в глазах Анны — он монстр, к тому же «он глуп и зол».

Графиня Лидия Ивановна

Вместо графини Лидии Ивановны в рукописи Л. Н. Толстого фигурирует сестра Каренина, Мария Александровна Каренина (Мари), заботливо занимающаяся воспитанием его сына, имя которого — Саша^[22].

Добродетельные наклонности Мари обратились не на добрые дела, но на борьбу с теми, которые им мешали. И как нарочно в последнее время все не так всё делали для улучшения духовенства и для распространения истинного взгляда на вещи. И Мари изнемогала в этой борьбе с ложными толкователями и врагами угнетённых братьев, столь близких сердцу, находя утешение лишь в малом кружке людей^[22].

Также она некоторыми чертами напоминает дочь Анны Андреевны Щербатовой и председателя Государственного совета при Александре II Д. Н. Блудова, Антонину Дмитриевну (1812—1891), религиозную даму, занимавшуюся благотворительностью^[29]. Её сестру звали Лидией.

Примечательный факт: в романе вскользь упоминается некий сэр Джон, миссионер из Индии, имевший отношение к графине Лидии Ивановне.

В Ясную Поляну, имение Толстых, приезжал миссионер из Индии Mr. Long, скучный и малоинтересный, который постоянно спрашивал на плохом французском: «Avez-vous été à Paris?»^[20]

Стива Облонский

Степан Аркадьевич Облонский, брат Анны Карениной

Образ и прототипы

1. Оболенские^{[26][30][31][32][33][34]}. Леонид Дмитриевич Оболенский (1844—1888), муж Е. В. Толстой (дочери младшей сестры Л. Н. Толстого, Марии). Наружностью и характером он походил на Степана Аркадьевича — «довольно большой рост, белокурая борода, широкие плечи. Его добродушие, склонность к приятному препровождению времени». В некоторых черновых вариантах романа Степан Аркадьевич Облонский даже назван Леонидом Дмитриевичем.^[20]
2. Уездный предводитель дворянства и московский губернатор Василий Степанович Перфильев (1826—1890). Был женат на П. Ф. Толстой (троюродной сестре)

Характер

Здравствуйте, Степан Аркадьич, — сказала Бетси, встречая входившего сияющего цветом лица, бакенбардами и белизной жилета и рубашки, молодцеватого Облонского <…> Степан Аркадьевич, добродушно улыбаясь отвечал на вопросы дам и мужчин… Охотно описывал свои приключения, рассказывал анекдоты и кучу новостей… Стива всегда был en bonne humeur (в настроении)

— Л. Н. Толстой ^[22].

Долли Облонская

Супруга Стивы Облонского, мать шестерых детей. Напоминает своей погружённостью в домашние семейные дела и заботы о многочисленных детях Софью Андреевну Толстую^[16]. «Имя, не характер» совпадает с Дарьей Трубецкой, женой Д. А. Оболенского^[20].

Князь Щербацкий

Прототип — Сергей Александрович Щербатов, директор московской лосинной фабрики, адъютант генерала И. Ф. Паскевича-Эриванского, друг А. С. Пушкина. Его жена была фрейлиной императрицы Александры Фёдоровны.

Кити

Екатерина Александровна Щербацкая, позже — жена Лёвина

Прототип — дочь Щербатова, Прасковья Сергеевна (1840—1924), к которой Л. Н. Толстой испытывал симпатии, (позднее она вышла замуж за графа А. С. Уварова)^[20]

Княгиня Мягкая

Прообраз княгини Мягкой был описан в главе «Молодец баба», ей же принадлежали слова о Карениной: «Она дурно кончит, и мне просто жаль её». Но в по мере написания книги, образы менялись, в том числе и княгиня Мягкая, она ничуть не завидовала Анне, напротив становилась на её защиту. Фразу «но женщины с тенью дурно кончают» Толстой вложил в уста одной безымянной гостье салона, и княгиня Мягкая парирует: «Типун Вам на язык … и что же ей делать, если за ней ходят как тень? Если за нами никто не ходит, как тень, то это не даёт нам права осуждать». Характеру княгини Мягкой свойственны простота и грубость обращения, за что в свете она получила прозвище enfant terrible. Она говорила простые, имеющие смысл вещи; эффект громко произносимых фраз всегда был одинаков. Мягкая первая сказала про Каренина «он глуп»^[10].

Характером похожа на Д. А. Оболенскую (1903—1982), жену Д. А. Оболенского, входившего в круг великой княгини Елены Павловны^[20]

Бетси Тверская

Княгиня Елизавета Фёдоровна Тверская, Вронская, кузина Алексея Кирилловича, жена кузена Анны Облонской (Карениной).

В первоначальном варианте — Мика Врасская^[22].

Для Анны Карениной салон Бетси требовал расходов выше её средств. Но именно там она встречала Вронского.

Бетси опекала Анну и приглашала в свой круг, смеясь над кругом графини Лидии Ивановны: «Для молодой хорошенькой женщины ещё рано в эту богадельню…».

У Бетси было сто двадцать тысяч дохода, её салон представлял собой свет балов, обедов, блестящих туалетов, свет, державшийся одной рукой за двор, чтобы не спуститься до полусвета, который члены этого клуба презирали, но с которым вкусы были не только схожими, но одни и те же…
Муж Бетси — добродушный толстяк, страстный собиратель гравюр. <…> Неслышно, по мягкому ковру он подошёл к княгине Мягкой…^[10]

В ранних набросках Толстой описывает облик княгини Врасской (Тверской), прозванной в свете «княгиня Нана»: «Худое длинное лицо, живость в движениях, эффектный туалет… Прямая дама с римским профилем», которая говорит про Анну: «Она такая славная милая… И что же ей делать, если Алексей Вронский влюблён и как тень ходит за ней».

Шумя платьем, она шла встречать гостей по глубокому ковру^[22]…

Начало повествования

Лев Николаевич прочёл пушкинский отрывок «Гости съезжались на дачу…» и начал писать роман со слов: «Гости после оперы съезжались к молодой княгине Врасской».

Это была сцена приёма гостей у молодой хозяйки княгини Бетси Тверской (Мики Врасской) после оперного спектакля во французском театре.

У Пушкина обсуждают Вольскую: «…Но страсти её погубят <…> Страсти! Какое громкое слово! Что такое страсти! <…> Вольская около трёх часов сряду находилась наедине с Минским… Хозяйка простилась с ней холодно…»

У Толстого в гостиной появляются сначала Каренины (Ставровичи), затем Вронский (Балашев). Анна Аркадьевна (Татьяна Сергеевна) уединяется с Вронским (Балашевым) за круглым столиком и не расстаётся с ним до разъезда гостей. С тех пор она не получает ни одного приглашения на балы и вечера большого света. Муж, уехавший раньше жены, уже знал^[22]: «сущность несчастия уже совершилась… В душе её дьявольский блеск и решимость <…> она полна мыслями о скором свидании с любовником».

Вот как нам писать. Пушкин приступает прямо к делу. Другой бы начал описывать гостей, комнаты, а он вводит в действие сразу

— Л. Н. Толстой ^[35] (запись в дневнике С. А. Толстой от 19 марта 1873)^[1].

И Толстой начал роман словами:

«Все смѣшалось въ домѣ Облонскихъ» и потом добавил выше строку «Всѣ счастливыя семьи похожи другъ на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему».

Сюжет

Роман начинается с двух фраз, давно уже ставших хрестоматийными: «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему. Все смешалось в доме Облонских».

В Москву к Облонским приезжает сестра Стивы Облонского — знатная петербургская дама Анна Каренина. Стива встречает Анну на вокзале, молодой офицер встречает свою мать графиню Вронскую. При входе в вагон он пропускает вперёд даму, и предчувствие заставляет их взглянуть ещё раз друг на друга, их взгляд уже светился помимо их воли. Казалось, что они и раньше были знакомы… В этот момент случилось несчастье: вагон подался назад и раздавил сторожа насмерть. Анна приняла этот трагичный случай, как дурное предзнаменование. Анна отправляется в дом к Стиве и выполняет свою миссию, ради которой приехала — примирение его с женой Долли.

Прелестная Кити Щербацкая полна счастья, ожидая встречи с Вронским на балу. Анна, вопреки её ожиданиям, была в чёрном, а не в лиловом платье. Кити замечает мерцающий блеск в глазах Анны и Вронского и понимает, что мир перестал существовать для них. Отказавшая накануне предстоящего бала Лёвину, Кити была подавлена и вскоре заболела.

Анна уезжает в Петербург, Вронский устремляется следом. В Петербурге он словно тень следует за ней, ища встречи, он нисколько не смущается её замужеством и восьмилетним сыном; потому как в глазах светских людей, роль несчастного любовника смешна, но связь с добропорядочной женщиной, муж которой занимает столь солидное положение, представлялась величественной и победоносной. Их влюблённость невозможно было скрыть, но они не были любовниками, однако свет уже вовсю обсуждал даму с тенью, с нетерпением ожидая продолжение романа. Тревожное чувство мешало Каренину сосредоточиться над важным государственным проектом, и он был оскорблён тем впечатлением, столь важным для значения общественного мнения. Анна же продолжала ездить в свет и почти год встречалась с Вронским у княгини Тверской. Единственное желание Вронского и обворожительная мечта о счастье Анны слились в чувстве, что для них началась новая жизнь, они стали любовниками, и ничто уже не будет, как прежде^[10]. Очень скоро всем в Петербурге стало об этом известно, в том числе и мужу Анны. Сложившаяся ситуация была мучительно тяжела для всех троих, но выхода из неё никто из них найти не мог. Анна сообщает Вронскому, что беременна. Вронский просит её оставить мужа и готов пожертвовать своей карьерой военного. Но его матери, которая по-началу очень симпатизировала Анне, совсем не нравится такое положение вещей. Анна впадает в отчаяние, роды проходят тяжело и Анна едва не умирает. Её законный муж, Алексей Каренин, до болезни Анны твердо собиравшийся развестись с ней, увидев её страдания во время родов, неожиданно для себя самого прощает и Анну, и Вронского. Каренин разрешает ей дальше жить в его доме, под защитой его доброго имени, только бы не рушить семью и не срамить детей. Сцена прощения — одна из самых важных в романе. Но Анна не выдерживает гнёта великодушия, проявленного Карениным, и забрав с собой новорожденную дочку, уезжает с Вронским в Европу, оставив любимого сына на попечении мужа.

Некоторое время Анна и Вронский путешествуют по Европе, но вскоре понимают, что заняться им собственно нечем. Со скуки Вронский даже начинает баловаться живописью, но скоро бросает это пустое занятие, и они с Анной решают вернуться в Петербург. В Петербурге Анна понимает, что для высшего света она теперь изгой, ни в один из приличных домов её не приглашают, и никто, кроме двух ближайших подруг, её не навещает. Между тем, Вронского принимают везде и всегда ему рады. Эта ситуация всё больше развинчивает нестабильную нервную систему Анны, которая не видит сына. В день рождения Серёжи, тайком, рано утром Анна пробирается в свой старый дом, заходит в спальню к мальчику и будит его. Мальчик рад до слёз, Анна тоже плачет от радости, ребёнок наспех пытается что-то рассказать матери и о чём-то расспросить её, но тут прибегает слуга и испуганно сообщает, что Каренин сейчас зайдёт в комнату сына. Мальчик сам понимает, что матери с отцом встречаться нельзя и мама сейчас уйдет от него навсегда, с плачем он бросается к Анне и умоляет её не уходить. В двери входит Каренин, и Анна, в слезах, охваченная чувством зависти к мужу, выбегает из дома. Больше сын её никогда не видел.

В отношениях Анны с Вронским открывается трещина, разводящая их все дальше и дальше. Анна настаивает на посещении итальянской оперы, где в тот вечер собирается весь большой свет Петербурга. Вся публика в театре буквально тычет в Анну пальцами, а женщина из соседней ложи бросает Анне в лицо оскорбления. Анна в истерике уезжает из театра. Понимая, что и в Петербурге делать им нечего, и они переезжают подальше от пошлого света в имение, которое Вронский превратил в уединённый рай для них двоих и дочки Ани. Вронский пытается сделать имение доходным, внедряет различные новые приемы ведения сельского хозяйства и занимается благотворительностью — строит в имении новую больницу. Анна во всем старается помочь ему.

Параллельно с историей Анны разворачивается история Константина Лёвина, Толстой наделяет его лучшими человеческими качествами и сомнениями, доверяет ему свои сокровенные мысли. Лёвин — довольно богатый человек, у него тоже есть обширное имение, все дела в котором он ведёт сам. То, что для Вронского забава и способ убить время, для Лёвина — смысл существования и его самого и всех его предков. Лёвин в начале романа сватается к Кити Щербацкой. За Кити на тот момент забавы ради ухаживал Вронский. Кити, однако, всерьез увлеклась Вронским и отказала Лёвину. После того, как Вронский следом за Анной умчался в Петербург, Кити даже заболела от горя и унижения, но после поездки за границу оправилась и согласилась выйти замуж за Лёвина. Сцены сватовства, свадьбы, семейной жизни Лёвиных, пронизаны светлым чувством, автор ясно даёт понять, что именно вот так и должна строиться жизнь семейная.

Тем временем, в имении обстановка накаляется. Вронский ездит на деловые встречи и светские рауты, на которых Анна не может его сопровождать, а его влечёт к прежней, свободной жизни. Анна чувствует это, но ошибочно предполагает, что Вронского тянет к другим женщинам. Она постоянно устраивает Вронскому сцены ревности, которые всё больше испытывают его терпение. Чтобы разрешить ситуацию с бракоразводным процессом, они переезжают в Москву. Но, несмотря на уговоры Стивы Облонского, Каренин отменяет своё решение, и он оставляет себе сына, которого уже не любит, потому что с ним связано его отвращение к Анне, как к «презренной оступившийся жене». Шестимесячное ожидание этого решения в Москве превратило нервы Анны в натянутые струны. Она постоянно срывалась и ссорилась с Вронским, который всё больше времени проводил вне дома. В Москве происходит встреча Анны с Лёвиным, который сознает, что эту женщину иначе, как потерянною, назвать уже нельзя.

В мае месяце Анна настаивает на скором отъезде в деревню, но Вронский говорит, что приглашён к матери для важных деловых вопросов. Анне же приходит в голову мысль, что мать Вронского задумала женить Вронского на княжне Сорокиной. Вронскому не удаётся доказать Анне абсурдность этой идеи и он, не в силах уже постоянно ссориться с Анной, едет в имение к матери. Анна же, в один миг осознав, как тяжела, беспросветна и бессмысленна её жизнь, желая примирения, бросается следом за Вронским на вокзал. Перрон, дым, гудки, стук и люди, всё слилось в жутком кошмаре сумбура ассоциаций: Анна вспоминает свою первую встречу с Вронским, и как в тот далекий день какой-то обходчик попал под поезд и был раздавлен насмерть. Анне приходит в голову мысль, что из её ситуации есть очень простой выход, который поможет ей смыть с себя позор и развяжет всем руки. И заодно это будет отличный способ отомстить Вронскому. Анна бросается под поезд. Анна выбрала смерть, как избавление, это был единственный выход, который она, измученная собой и измучившая всех, нашла.

Прошло два месяца. Жизнь не та, что прежде, но она продолжается. Опять вокзал. Стива встречает обречённого Вронского на перроне, и поезд отправляется на фронт. Убитый горем Вронский уехал добровольцем на войну, чтобы там сложить голову. Каренин забрал дочь Анны к себе и воспитывал её как свою, вместе с сыном. У Лёвина и Кити родился первенец. Лёвин обретает спокойствие и смысл жизни в доброте и чистоте мыслей. На этом и заканчивается роман.

Литературная критика

• Н. Н. Страхов: «Это великое произведение, роман во вкусе Диккенса и Бальзака, далеко превосходящий все их романы»^[36].
• Ф. М. Достоевский называл Л. Н. Толстого «богом искусства»^[37].
• А. А. Фет в своих письмах (1858) Л. Н. Толстому говорил о романе, что он «утоляет сознание, что на Руси сидит в Ясной Поляне человек, способный написать „Каренину“».
• В. В. Набоков читал лекции в Корнельском университете^[38]
• «Русская критика середины XIX века»^[39]
• De Sherbinin, Julie W. The Dismantling of Hierarchy and the Defense of Social Class in Anna Karenina. — The Russian Review, 70, 2011, № 4, 646—662.

Театральные постановки

• В 1937 году спектакль «Анна Каренина» был поставлен В. И. Немировичем-Данченко и В. С. Сахновским на сцене МХАТа
• Спектакль «Анна Каренина» был поставлен режиссёром Андреем Житинкиным. Классическая постановка, с использованием рукописей Л. Н. Толстого в качестве первоисточника.
• «Анна Каренина II» — оригинальная пьеса (без текста Л. Н. Толстого) драматурга О. А. Шишкина, который отнимает у Анны «смерть, как избавление» и заставляет её выжить и мучиться^{[~ 13]}. Пьеса была поставлена В. Епифанцевым.
• «Анна Каренина» — спектакль Романа Виктюка на сцене Театр Вахтангова, в инсценировке М. Рощина^[41]
• «Анна Каренина» — драматический мюзикл Московский государственный музыкальный театр под руководством Геннадия Чихачёва. Режиссёр-постановщик — заслуженный деятель искусств России, заслуженный артист России Геннадий Чихачёв. Анна — Наталья Репич, Каренин — Евгений Бодяков, Вронский — Константин Котов, Бетси Тверская — лауреат международного конкурса Елена Соколова, Князь Щербацкий — Дмитрий Апыхтин.

Экранизации романа

Всего в мире насчитывается около 30 экранизаций «Анны Карениной».

Немое кино

Звуковое кино

Балет

• Постановка 1972 года на сцене Большого театра балета «Анна Каренина» Р. К. Щедрина.
• Постановка Бориса Эйфмана 2005 года балета «Анна Каренина» на музыку Пётра Ильича Чайковского («Золотая маска» — «Лучший спектакль в балете»)^[43].
• Постановка Алексея Ратманского балета «Анна Каренина», премьера состоялась 15 апреля 2010 года на сцене Мариинского театра^[44].

Мюзикл

26 мая 2003 года в Театре оперы и балета Санкт-Петербургской консерватории состоялась российская премьера драматического мюзикла петербургского композитора Владислава Успенского «Анна Каренина». Режиссёр-постановщик Ирина Тайманова, дирижёр-постановщик Александр Сладковский, среди исполнителей главных партий: Анна — Галина Сидоренко, Вронский — Сергей Муравьёв, Каренин — Александр Пахмутов, Лёвин — Александр Минченко, Китти — Алла Маркович, Стива — Алексей Афанасьев, Долли — Наталья Кочубей, Серёжа — Даня Казаков.

Факты

• В общественных науках иногда используется т. н. «принцип Анны Карениной», основанный на известном афоризме, открывающем роман.

См. также

• Список персонажей романа «Анна Каренина»
• Тема семейных отношений и религии в романе «Анна Каренина» (очерк)

Комментарии

Примечания

Библиография

Первые публикации

• 1875—1877 — Граф Л. Н. Толстой. Анна Каренина // Русский вестник. — 1875—1877.
• 1878 — Граф Л. Н. Толстой. Анна Каренина. — Типография Рис, 1878.
• 1914 — Лев Николаевич Толстой. Анна Каренина / Под ред. П. И. Бирюкова. — Типография т-ва Сытина. Москва, Пятницкая, 71., 1914. — Т. 2. — 291 с.

Некоторые последующие издания

• 1947 — Толстой Л. Н. Анна Каренина. — Государственное издательство художественной литературы, 1947.
• 1953 — Толстой Л. Н. Анна Каренина / Иллюстратор Александр Самохвалов. — Государственное издательство художественной литературы, 1953. — 946 с. — 20 000 экз.
• 1956 — Толстой Л. Н. Анна Каренина. — «Правда», 1956. — 888 с. — 150 000 экз.
• 1976 — Толстой Л. Н. Анна Каренина. — Библиотека всемирной литературы. — Художественная литература, 1976. — Т. 115. — (вторая). — 303 000 экз.
• 2005 — Толстой Л. Н. Анна Каренина / Иллюстратор Александр Алексеев. — Вита Нова, 2005. — 1298 с. — (Фамильная библиотека: Парадный зал). — 1300 экз. — ISBN 5-93898-083-6
• 2011 — Толстой Л. Н. Анна Каренина. — Эксмо, 2011. — 962 с. — 4000 экз. — ISBN 978-5-699-14342-9
• Толстой Л. Н. Анна Каренина = аудиокниги MP3 / Исполнители: Наталия Литвинова, 2005, 2010; Вячеслав Герасимов, 2006; А. Тарасова, Николай Хмелев, Марк Прудкин, Виктор Станицын, Ангелина Степанова, 2008.

Первые переводы

В библиографии зарегистрировано 625 изданий переводов романа Л. Н. Толстого «Анна Каренина» на 41 языке. На английский язык роман переведён четырьмя переводчиками, на немецкий тремя.

• 1878 — на польский язык: Anna Karenin. — «Warszawskij dniewnik», 1878
• 1881 — на чешский язык: Anna Karenina. Praha, Simáček, 1881. 678 s.
• 1885 — на французский язык: Anna Karénine. T. 1—2. Paris, Hachette, 1885.
• 1885 — на немецкий язык: Anna Karenina. Übers. von W. P. Graff. Bd. 1—3. Berlin, Wilhelmi, 1885.
• 1885 — на шведский язык: Anna Karenina. Roman. Övers. av W. Hedberg. D. 1—2. Stockholm, Bonnier, 1885.
• 1886 — на английский язык: Anna Karenina. Ed. by N. H. Dole. N. Y., Crowell, 1886. VII, 773 p.
• 1886—1887 — на датский язык: Anna Karenina. Overs. af W. Gerstenberg. 1—2. Kjøbenhavn, 1886—1887.
• 1886 — на испанский язык: Ana Karenin. Trad. de T. Orts-Ramos. T. 1—2. Barcelona, Sopena, s. a. (B-са de grande s novelas). T. 1—2. Madrid
• 1886 — на итальянский язык: Anna Karenina. Vol. 1—2. Torino, Gazzeta di Torino, 1886.
• 1887 — на нидерландский язык: Anna Karenina. Uit het Duitsch en Fransch vertallingen door P. Duijus. Groningen, Hoitsema, 1887.
• 1911 — на норвежский язык: Anna Karenin. Overs. av P. Broch. Bd. 1—2. Kristiania, Aschehoug, 1911.
• 1913—1914 — на японский язык: Анна Каренина. Пер. Н. Сома. Т. 1—2. Токио. Васэда дайгаку тохамбу, 1913—1914.
• 1920 — на греческий язык: Anna Karenina. Met. Oikonomopulo. Athinai, ekd. «Fexi», 1920. 244 s.
• 1941—1944 — на исландский язык: Anna Karenina. M. Asgeirsson, K. Isfeld pyddi. 1—4. Reykjavik, 1941—1944.
• 1950 — на иврит: Анна Каренина. Пер. Д. Кимхи. Иерусалим, Лапид, 1950. 315 стр.
• 1954 — на персидский язык: Анна Каренина. Пер Мохаммад Али Ширази. Тегеран, Афшари, 1333 (1954). 203 стр.

Об «Анне Карениной»

• Бабаев Э. Г. «Анна Каренина» Л. Н. Толстого. — М.: Художественная литература, 1978. — 158 с. — (Массовая историко-литературная библиотека).

Дополнительная литература

• Уинтерс Б. Х. Андроид Каренина / Перевод с английского Е. Каменецкой. — М.: Астрель, Corpus, 2011. — 768 с. — 3000 экз. — ISBN 978-5-271-36943-8

Ссылки

	Анна Каренина в Викицитатнике?
	Анна Каренина в Викитеке?

• Толстой Л. Н. Анна Каренина. Части первая — четвёртая // Собрание сочинений: В 22 т. / Комментарии Э. Г. Бабаева. — М.: Художественная литература, 1981. — Т. 8.
• Толстой Л. Н. Анна Каренина. Части пятая — восьмая // Собрание сочинений: В 22 т. / Комментарии Э. Г. Бабаева. — М.: Художественная литература, 1982. — Т. 9.

Библиография Льва Николаевича Толстого
Романы	Семейное счастие • Декабристы • Война и мир • Анна Каренина • Воскресение
Повести	(Трилогия) Детство • Отрочество • Юность Два гусара • Альберт • Утро помещика • Казаки • Поликушка • Холстомер • Записки сумасшедшего • Смерть Ивана Ильича • Крейцерова соната • Дьявол • Отец Сергий • Хаджи-Мурат
Рассказы	Севастопольские рассказы (сборник) Набег • Записки маркёра • Рубка леса • Метель • Разжалованный • Люцерн • Три смерти • Кавказский пленник • Бог правду видит, да не скоро скажет • Много ли человеку земли нужно • Франсуаза • Дорого стоит • Хозяин и работник • Кто прав? • После бала • Фальшивый купон • Алёша Горшок • Корней Васильев • Ягоды • За что? • Божеское и человеческое • Ходынка • Что я видел во сне • Нечаянно •
Драмы	Власть тьмы • Плоды просвещения • Живой труп
Учебные и методические пособия	Азбука • Новая азбука • Арифметика • Первая русская книга для чтения • Вторая русская книга для чтения • Третья русская книга для чтения • Четвёртая русская книга для чтения
Педагогические статьи	О народном образовании • Воспитание и образование • Прогресс и определение образования • О народном образовании
Публицистические произведения	О переписи в Москве • Исповедь • Так что же нам делать? • О жизни • Голод или не голод? • Царство божие внутри вас
Книги и статьи об искусстве	Кому у кого учиться писать, крестьянским ребятам у нас или нам у крестьянских ребят? • Несколько слов по поводу книги «Война и мир» • Об искусстве • Что такое искусство? • О Шекспире и о драме
Другое	Круг чтения

«Анна Каренина» есть совершенство как художественное произведение… с которым ничто подобного из европейских литератур в настоящую эпоху не может сравниться

Фёдор Достоевский

«Анна Каренина» была, конечно, полемическим произведением, направленным против духа современной словесности и публицистики

Борис Эйхенбаум

Если человек не следует таинственно-радостному зову, звучащему в его душе, если он робко проходит мимо величайших радостей, уготованных ему жизнью, кто же виноват, что он гибнет в страхе и муках?

Викентий Вересаев

Толстой, ты доказал с терпеньем и талантом,
Что женщине не следует гулять
Ни с камер-юнкером, ни с флигель-адъютантом,
Когда она жена и мать

Николай Некрасов

Все мы созданы затем, чтобы мучиться, и все мы знаем это, и все придумываем средства, как обмануть себя

Лев Толстой

Описывать жизнь людей так, чтобы обрывать описание на женитьбе, это всё равно, что, описывая путешествие человека, обрывать описание на том месте, где путешественник попал к разбойникам

Лев Толстой

Чем ближе к концу, тем фигура Лёвина становится всё более автобиографической, а роман — всё более похожим на страницы авторского дневника

Борис Эйхенбаум

Экранизации

«Любовь» («Love»). Режиссёры Эдмунд Гулдинг, Джон Гилберт. США, 1927 год. В роли Анны Грета Гарбо

«Анна Каренина». Режиссёр Жюльен Дювивье. Великобритания, 1948 год. В роли Анны Вивьен Ли

«Анна Каренина». Режиссёр Александр Зархи. СССР, 1967 год. В роли Анны Татьяна Самойлова

«Анна Каренина». Режиссёр Саймон Лэнгтон. США, 1985 год. В роли Анны Жаклин Биссет

«Анна Каренина». Режиссёр Бернард Роуз. США, 1997 год. В роли Анны Софи Марсо

«Анна Каренина». Режиссёр Сергей Соловьев. Россия, 2008 год. В роли Анны Татьяна Друбич

«Анна Каренина». Режиссёр Джо Райт. Великобритания, 2012 год. В роли Анны Кира Найтли

«Анна Каренина. История Вронского». Режиссёр Карен Шахназаров. Россия, 2017 год. В роли Анны Елизавета Боярская

«Любовь» («Love»). Режиссёры Эдмунд Гулдинг, Джон Гилберт. США, 1927 год. В роли Анны Грета Гарбо

«Анна Каренина». Режиссёр Жюльен Дювивье. Великобритания, 1948 год. В роли Анны Вивьен Ли

«Анна Каренина». Режиссёр Александр Зархи. СССР, 1967 год. В роли Анны Татьяна Самойлова

«Анна Каренина». Режиссёр Саймон Лэнгтон. США, 1985 год. В роли Анны Жаклин Биссет

«Анна Каренина». Режиссёр Бернард Роуз. США, 1997 год. В роли Анны Софи Марсо

«Анна Каренина». Режиссёр Сергей Соловьев. Россия, 2008 год. В роли Анны Татьяна Друбич

«Анна Каренина». Режиссёр Джо Райт. Великобритания, 2012 год. В роли Анны Кира Найтли

«Анна Каренина. История Вронского». Режиссёр Карен Шахназаров. Россия, 2017 год. В роли Анны Елизавета Боярская

«Любовь» («Love»). Режиссёры Эдмунд Гулдинг, Джон Гилберт. США, 1927 год. В роли Анны Грета Гарбо

«Анна Каренина». Режиссёр Жюльен Дювивье. Великобритания, 1948 год. В роли Анны Вивьен Ли

«Анна Каренина». Режиссёр Александр Зархи. СССР, 1967 год. В роли Анны Татьяна Самойлова

«Анна Каренина». Режиссёр Саймон Лэнгтон. США, 1985 год. В роли Анны Жаклин Биссет

«Анна Каренина». Режиссёр Бернард Роуз. США, 1997 год. В роли Анны Софи Марсо

«Анна Каренина». Режиссёр Сергей Соловьев. Россия, 2008 год. В роли Анны Татьяна Друбич

«Анна Каренина». Режиссёр Джо Райт. Великобритания, 2012 год. В роли Анны Кира Найтли

«Анна Каренина. История Вронского». Режиссёр Карен Шахназаров. Россия, 2017 год. В роли Анны Елизавета Боярская