Кто написал сказку каштанка

«Kashtanka»
by Anton Chekhov
Kashtanka, Fedyushka and Luka Alexandrovich 1903 illustration by Dmitry Kardovsky
Original title	Каштанка
Country	Russia
Language	Russian
Published in	Novoye Vremya
Publication date	25 December 1887 (old style)

«Kashtanka» (Russian: Каштанка)^{[note 1]} is an 1887 short story by Anton Chekhov.

Publication[edit]

The story was first published in Novoye Vremya‘s No. 4248, 25 December (old style) 1887 issue, originally under the title «In Learned Society» (В учёном обществе; V uchyonom obschestve).

Revised by the author, divided into seven chapters and under the new title it came out as a separate edition in Saint Petersburg in 1892 and enjoyed six re-issues in 1893–1899. Chekhov included it in Volume 4 of his Collected Works published by Adolf Marks in 1899–1901. In 1903 the story came out illustrated by Dmitry Kardovsky and in such form continued to be re-issued well into the end of the 20th century.

Background[edit]

There were at least two persons who claimed to have prompted Chekhov the original idea. One of them was Nikolai Leykin: of that Viktor Bilibin informed the author in a 7 December 1887 letter (Chekhov apparently left the claim uncommented). Another, the circus performer and animal trainer Vladimir L. Durov (1863–1934) in his 1927 book «My Animals» maintained that it was him who once told Chekhov the real life story about a dog named Kashtanka who’d performed with his troupe.^[2]

Plot[edit]

Chapter 1. Misbehaviour. Kashtanka, a young foxey-looking mongrel, belonging to a carpenter drunkard named Luka Alexandrovich gets lost through her own ‘improper behaviour’, frightened by a military band on the street. Hungry and desperate («If she had been a human being she would have certainly thought: ‘No, it is impossible to live like this! I must shoot myself!'»), she huddles up by the entrance to some unfamiliar house.

Chapter 2. A Mysterious Stranger. A stranger comes out, feels sorry for the lost dog and, delighted with her funny looks, takes her to his place where he treats her to good dinner. Upon the inspection, she finds the place poor and ugly (nothing «besides the easy-chairs, the sofa, the lamps and the rugs») next to her masters’ apartments, rich with all manner of rubbish. On the plus side, the host gives her not a single kick, which feels like a novelty. Finally, she goes to sleep, dreaming nostalgically of how Luka’s son Fedyushka used to lovingly ‘play’ with her by way of using her «…as a bell, that is, shake her violently by the tail so that she squealed and barked», as well as giving her a piece of meat to swallow and then «with loud laugh, pull[ing] it back again from her stomach», by a thread he’d fixed it with.

Chapter 3. New and Very Agreeable Acquaintances. In the morning Kashtanka meets (and, after a bout of initial hostility, befriends) her neighbours: a gander named Ivan Ivanovich, who talks much nonsense, and the old white tom-cat Fyodor Timofeyitch, a lazy creature with highly skeptical mindset. From her new master she receives a new name, Tyotka (Auntie).

Chapter 4. Marvels on a Hurdle. The trio, completed by the pig Khavronya Ivanovna, and supervised by their trainer, starts to perform most wonderful tricks, like bell-ringing, pistol-shooting and, most importantly climbing one another to form what’s known in their master’s parlance as the Egyptian Pyramid. Kashtanka is intrigued and delighted with the show. The next night sees her moving into the gander and cat’s apartment.

Chapter 5. «Talent! Talent!» A month passes, and Auntie gets used to her new life, full of good dinners and exhausting but joyful training sessions during which she walks on hind legs, catch sugar, dance and ‘sing’ (by way of accompanying music by howling). Finally, she becomes Fyodor Timofeyitch’s sub in Egyptian Pyramid. The master is delighted with Auntie’s progress. Still, every evening brings her a whiff of sadness, as she continues to dream wistfully of her wonderful past with the rude and silly carpenter and his sadistically-minded little boy.

Chapter 6. An Uneasy Night. The tragedy strikes: Ivan Ivanovich dies. It transpires that a horse had accidentally stepped upon him earlier in the day. Everybody is greatly distressed, thoughts of imminent death creep into both the dog and the cat’s heads.

External video
Kashtanka, the 1952 Soviet animation by Mikhail Tsekhanovsky (31 min)

Chapter 7. An Unsuccessful Début. Several days passes. The team leaves the house for a performance in which Kashtanka is for the first time to substitute the late Ivan Ivanovich at the base of the Egyptian Pyramid. The master is nervous and full of dark premonitions. The show starts well: Kashtanka performs some tricks, then prepares to do the singing and dancing routine, then… «Look out, dad, that’s our Kahtanka!» she hears Fedyushka’s voice in the audience. Mad with joy, she rushes off stage, to greet her old family. Half an hour later she’s on the street with them, happy to return to her good old life of hunger, full of abuse and drunken Luka’s eloquence, mostly in the form of one, oft-repeated observation: «You, Kashtanka, are an insect of a creature, and nothing else. Beside a man, you are much the same as a joiner beside a cabinet-maker.»

Reception[edit]

The reaction to the story was extremely warm, but several reviewers expressed their dissatisfaction with its finale. In an 8 January 1888 letter Yakov Polonsky wrote to Chekhov: «For a New Year Day you treated us with two fine stories, «Kashtanka» and «The Easter Tale»^{[note 2]} and I am happy to inform you that everybody here are delighted with them…. It’s just that it seemed to me that «Kashtanka»‘s final scene bears the mark of either tiredness or haste. It certainly looks is if something in it is missing.»^[3]

Notes[edit]

References[edit]

External links[edit]

• Каштанка, the original Russian text
• Kashtanka, the English translation

«Kashtanka»
by Anton Chekhov
Kashtanka, Fedyushka and Luka Alexandrovich 1903 illustration by Dmitry Kardovsky
Original title	Каштанка
Country	Russia
Language	Russian
Published in	Novoye Vremya
Publication date	25 December 1887 (old style)

«Kashtanka» (Russian: Каштанка)^{[note 1]} is an 1887 short story by Anton Chekhov.

Publication[edit]

The story was first published in Novoye Vremya‘s No. 4248, 25 December (old style) 1887 issue, originally under the title «In Learned Society» (В учёном обществе; V uchyonom obschestve).

Revised by the author, divided into seven chapters and under the new title it came out as a separate edition in Saint Petersburg in 1892 and enjoyed six re-issues in 1893–1899. Chekhov included it in Volume 4 of his Collected Works published by Adolf Marks in 1899–1901. In 1903 the story came out illustrated by Dmitry Kardovsky and in such form continued to be re-issued well into the end of the 20th century.

Background[edit]

There were at least two persons who claimed to have prompted Chekhov the original idea. One of them was Nikolai Leykin: of that Viktor Bilibin informed the author in a 7 December 1887 letter (Chekhov apparently left the claim uncommented). Another, the circus performer and animal trainer Vladimir L. Durov (1863–1934) in his 1927 book «My Animals» maintained that it was him who once told Chekhov the real life story about a dog named Kashtanka who’d performed with his troupe.^[2]

Plot[edit]

Chapter 1. Misbehaviour. Kashtanka, a young foxey-looking mongrel, belonging to a carpenter drunkard named Luka Alexandrovich gets lost through her own ‘improper behaviour’, frightened by a military band on the street. Hungry and desperate («If she had been a human being she would have certainly thought: ‘No, it is impossible to live like this! I must shoot myself!'»), she huddles up by the entrance to some unfamiliar house.

Chapter 2. A Mysterious Stranger. A stranger comes out, feels sorry for the lost dog and, delighted with her funny looks, takes her to his place where he treats her to good dinner. Upon the inspection, she finds the place poor and ugly (nothing «besides the easy-chairs, the sofa, the lamps and the rugs») next to her masters’ apartments, rich with all manner of rubbish. On the plus side, the host gives her not a single kick, which feels like a novelty. Finally, she goes to sleep, dreaming nostalgically of how Luka’s son Fedyushka used to lovingly ‘play’ with her by way of using her «…as a bell, that is, shake her violently by the tail so that she squealed and barked», as well as giving her a piece of meat to swallow and then «with loud laugh, pull[ing] it back again from her stomach», by a thread he’d fixed it with.

Chapter 3. New and Very Agreeable Acquaintances. In the morning Kashtanka meets (and, after a bout of initial hostility, befriends) her neighbours: a gander named Ivan Ivanovich, who talks much nonsense, and the old white tom-cat Fyodor Timofeyitch, a lazy creature with highly skeptical mindset. From her new master she receives a new name, Tyotka (Auntie).

Chapter 4. Marvels on a Hurdle. The trio, completed by the pig Khavronya Ivanovna, and supervised by their trainer, starts to perform most wonderful tricks, like bell-ringing, pistol-shooting and, most importantly climbing one another to form what’s known in their master’s parlance as the Egyptian Pyramid. Kashtanka is intrigued and delighted with the show. The next night sees her moving into the gander and cat’s apartment.

Chapter 5. «Talent! Talent!» A month passes, and Auntie gets used to her new life, full of good dinners and exhausting but joyful training sessions during which she walks on hind legs, catch sugar, dance and ‘sing’ (by way of accompanying music by howling). Finally, she becomes Fyodor Timofeyitch’s sub in Egyptian Pyramid. The master is delighted with Auntie’s progress. Still, every evening brings her a whiff of sadness, as she continues to dream wistfully of her wonderful past with the rude and silly carpenter and his sadistically-minded little boy.

Chapter 6. An Uneasy Night. The tragedy strikes: Ivan Ivanovich dies. It transpires that a horse had accidentally stepped upon him earlier in the day. Everybody is greatly distressed, thoughts of imminent death creep into both the dog and the cat’s heads.

External video
Kashtanka, the 1952 Soviet animation by Mikhail Tsekhanovsky (31 min)

Chapter 7. An Unsuccessful Début. Several days passes. The team leaves the house for a performance in which Kashtanka is for the first time to substitute the late Ivan Ivanovich at the base of the Egyptian Pyramid. The master is nervous and full of dark premonitions. The show starts well: Kashtanka performs some tricks, then prepares to do the singing and dancing routine, then… «Look out, dad, that’s our Kahtanka!» she hears Fedyushka’s voice in the audience. Mad with joy, she rushes off stage, to greet her old family. Half an hour later she’s on the street with them, happy to return to her good old life of hunger, full of abuse and drunken Luka’s eloquence, mostly in the form of one, oft-repeated observation: «You, Kashtanka, are an insect of a creature, and nothing else. Beside a man, you are much the same as a joiner beside a cabinet-maker.»

Reception[edit]

The reaction to the story was extremely warm, but several reviewers expressed their dissatisfaction with its finale. In an 8 January 1888 letter Yakov Polonsky wrote to Chekhov: «For a New Year Day you treated us with two fine stories, «Kashtanka» and «The Easter Tale»^{[note 2]} and I am happy to inform you that everybody here are delighted with them…. It’s just that it seemed to me that «Kashtanka»‘s final scene bears the mark of either tiredness or haste. It certainly looks is if something in it is missing.»^[3]

Notes[edit]

References[edit]

External links[edit]

• Каштанка, the original Russian text
• Kashtanka, the English translation

Глава первая.
Дурное поведение

Молодая рыжая собака — помесь такса с дворняжкой — очень похожая мордой на лисицу, бегала взад и вперёд по тротуару и беспокойно оглядывалась по сторонам. Изредка она останавливалась и, плача, приподнимая то одну озябшую лапу, то другую, старалась дать себе отчёт: как это могло случиться, что она заблудилась?

Она отлично помнила, как она провела день и как в конце концов попала на этот незнакомый тротуар.

День начался с того, что её хозяин, столяр Лука Александрыч, надел шапку, взял под мышку какую-то деревянную штуку, завёрнутую в красный платок, и крикнул:

— Каштанка, пойдём!

Услыхав своё имя, помесь таксы с дворняжкой вышла из-под верстака, где она спала на стружках, сладко потянулась и побежала за хозяином. Заказчики Луки Александрыча жили ужасно далеко, так что, прежде чем дойти до каждого из них, столяр должен был по нескольку раз заходить в трактир и подкрепляться. Каштанка помнила, что по дороге она вела себя крайне неприлично. От радости, что её взяли гулять, она прыгала, бросалась с лаем на вагоны конно-железки, забегала во дворы и гонялась за собаками. Столяр то и дело терял её из виду, останавливался и сердито кричал на неё. Раз даже он с выражением алчности на лице забрал в кулак её лисье ухо, потрепал и проговорил с расстановкой:

— Чтоб… ты… из… дох…ла, холера!

Побывав у заказчиков, Лука Александрыч зашёл на минутку к сестре, у которой пил и закусывал; от сестры пошёл он к знакомому переплётчику, от переплётчика в трактир, из трактира к куму и т. д. Одним словом, когда Каштанка попала на незнакомый тротуар, то уже вечерело и столяр был пьян, как сапожник. Он размахивал руками и, глубоко вздыхая, бормотал:

— Во гресех роди мя мати во утробе моей!^[1] Ох, грехи, грехи! Теперь вот мы по улице идём и на фонарики глядим, а как помрём — в гиене огненной гореть будем…^[2]

Или же он впадал в добродушный тон, подзывал к себе Каштанку и говорил ей:

— Ты, Каштанка, насекомое существо и больше ничего. Супротив человека ты всё равно, что плотник супротив столяра…

Когда он разговаривал с ней таким образом, вдруг загремела музыка. Каштанка оглянулась и увидела, что по улице прямо на неё шёл полк солдат. Не вынося музыки, которая расстраивала ей нервы, она заметалась и завыла. К великому её удивлению, столяр, вместо того, чтобы испугаться, завизжать и залаять, широко улыбнулся, вытянулся во фрунт и всей пятернёй сделал под козырёк. Видя, что хозяин не протестует, Каштанка ещё громче завыла и, не помня себя, бросилась через дорогу на другой тротуар.

Когда она опомнилась, музыка уже не играла и полка не было. Она перебежала дорогу к тому месту, где оставила хозяина, но, увы! столяра уже там не было. Она бросилась вперёд, потом назад, ещё раз перебежала дорогу, но столяр точно сквозь землю провалился… Каштанка стала обнюхивать тротуар, надеясь найти хозяина по запаху его следов, но раньше какой-то негодяй прошёл в новых резиновых калошах, и теперь все тонкие запахи мешались с острою каучуковою вонью, так что ничего нельзя было разобрать.

Каштанка бегала взад и вперёд и не находила хозяина, а между тем становилось темно. По обе стороны улицы зажглись фонари и в окнах домов показались огни. Шёл крупный, пушистый снег и красил в белое мостовую, лошадиные спины, шапки извозчиков, и чем больше темнел воздух, тем белее становились предметы. Мимо Каштанки, заслоняя ей поле зрения и толкая её ногами, безостановочно взад и вперёд проходили незнакомые заказчики. (Всё человечество Каштанка делила на две очень неравные части: на хозяев и на заказчиков; между теми и другими была существенная разница: первые имели право бить её, а вторых она сама имела право хватать за икры.) Заказчики куда-то спешили и не обращали на неё никакого внимания.

Когда стало совсем темно, Каштанкою овладели отчаяние и ужас. Она прижалась к какому-то подъезду и стала горько плакать. Целодневное путешествие с Лукой Александрычем утомило её, уши и лапы её озябли, и к тому же ещё она была ужасно голодна. За весь день ей приходилось жевать только два раза: покушала у переплётчика немножко клейстеру да в одном из трактиров около прилавка нашла колбасную кожицу — вот и всё. Если бы она была человеком, то наверное подумала бы:

«Нет, так жить невозможно! Нужно застрелиться!»

Глава вторая.
Таинственный незнакомец

Но она ни о чём не думала и только плакала. Когда мягкий, пушистый снег совсем облепил её спину и голову и она от изнеможения погрузилась в тяжёлую дремоту, вдруг подъездная дверь щёлкнула, запищала и ударила её по боку. Она вскочила. Из отворённой двери вышел какой-то человек, принадлежащий к разряду заказчиков. Так как Каштанка взвизгнула и попала ему под ноги, то он не мог не обратить на неё внимания. Он нагнулся к ней и спросил:

— Псина, ты откуда? Я тебя ушиб? О, бедная, бедная… Ну, не сердись, не сердись… Виноват.

Каштанка поглядела на незнакомца сквозь снежинки, нависшие на ресницы, и увидела перед собой коротенького и толстенького человечка с бритым пухлым лицом, в цилиндре и в шубе нараспашку.

— Что же ты скулишь? — продолжал он, сбивая пальцем с её спины снег. — Где твой хозяин? Должно быть, ты потерялась? Ах, бедный пёсик! Что же мы теперь будем делать?

Уловив в голосе незнакомца тёплую, душевную нотку, Каштанка лизнула ему руку и заскулила ещё жалостнее.

— А ты хорошая, смешная! — сказал незнакомец. — Совсем лисица! Ну, что ж, делать нечего, пойдём со мной! Может быть, ты и сгодишься на что-нибудь… Ну, фюйть!

Он чмокнул губами и сделал Каштанке знак рукой, который мог означать только одно: «Пойдём!» Каштанка пошла.

Не больше как через полчаса она уже сидела на полу в большой, светлой комнате и, склонив голову набок, с умилением и с любопытством глядела на незнакомца, который сидел за столом и обедал. Он ел и бросал ей кусочки… Сначала он дал ей хлеба и зелёную корочку сыра, потом кусочек мяса, полпирожка, куриных костей, а она с голодухи всё это съела так быстро, что не успела разобрать вкуса. И чем больше она ела, тем сильнее чувствовался голод.

— Однако, плохо же кормят тебя твои хозяева! — говорил незнакомец, глядя, с какою свирепою жадностью она глотала неразжеванные куски. — И какая ты тощая! Кожа да кости…

Каштанка съела много, но не наелась, а только опьянела от еды. После обеда она разлеглась среди комнаты, протянула ноги и, чувствуя во всём теле приятную истому, завиляла хвостом. Пока её новый хозяин, развалившись в кресле, курил сигару, она виляла хвостом и решала вопрос: где лучше — у незнакомца или у столяра? У незнакомца обстановка бедная и некрасивая; кроме кресел, дивана, лампы и ковров, у него нет ничего, и комната кажется пустою; у столяра же вся квартира битком набита вещами; у него есть стол, верстак, куча стружек, рубанки, стамески, пилы, клетка с чижиком, лохань… У незнакомца не пахнет ничем, у столяра же в квартире всегда стоит туман и великолепно пахнет клеем, лаком и стружками. Зато у незнакомца есть одно очень важное преимущество — он даёт много есть и, надо отдать ему полную справедливость, когда Каштанка сидела перед столом и умильно глядела на него, он ни разу не ударил её, не затопал ногами и ни разу не крикнул: «По-ошла вон, треклятая!»

Выкурив сигару, новый хозяин вышел и через минуту вернулся, держа в руках маленький матрасик.

— Эй ты, пёс, поди сюда! — сказал он, кладя матрасик в углу около дивана. — Ложись здесь. Спи!

Затем он потушил лампу и вышел. Каштанка разлеглась на матрасике и закрыла глаза; с улицы послышался лай, и она хотела ответить на него, но вдруг неожиданно ею овладела грусть. Она вспомнила Луку Александрыча, его сына Федюшку, уютное местечко под верстаком… Вспомнила она, что в длинные зимние вечера, когда столяр строгал или читал вслух газету, Федюшка обыкновенно играл с нею… Он вытаскивал её за задние лапы из-под верстака и выделывал с нею такие фокусы, что у неё зеленело в глазах и болело во всех суставах. Он заставлял её ходить на задних лапах, изображал из неё колокол, то есть сильно дёргал её за хвост, отчего она визжала и лаяла, давал ей нюхать табаку… Особенно мучителен был следующий фокус: Федюшка привязывал на ниточку кусочек мяса и давал его Каштанке, потом же, когда она проглатывала, он с громким смехом вытаскивал его обратно из её желудка. И чем ярче были воспоминания, тем громче и тоскливее скулила Каштанка.

Но скоро утомление и теплота взяли верх над грустью… Она стала засыпать. В её воображении забегали собаки; пробежал, между прочим, и мохнатый старый пудель, которого она видела сегодня на улице, с бельмом на глазу и с клочьями шерсти около носа. Федюшка, с долотом в руке, погнался за пуделем, потом вдруг сам покрылся мохнатой шерстью, весело залаял и очутился около Каштанки. Каштанка и он добродушно понюхали друг другу носы и побежали на улицу…

Глава третья.
Новое, очень приятное знакомство

Когда Каштанка проснулась, было уже светло и с улицы доносился шум, какой бывает только днём. В комнате не было ни души. Каштанка потянулась, зевнула и, сердитая, угрюмая, прошлась по комнате. Она обнюхала углы и мебель, заглянула в переднюю и не нашла ничего интересного. Кроме двери, которая вела в переднюю, была ещё одна дверь. Подумав, Каштанка поцарапала её обеими лапами, отворила и вошла в следующую комнату. Тут на кровати, укрывшись байковым одеялом, спал заказчик, в котором она узнала вчерашнего незнакомца.

— Рррр… — заворчала она, но, вспомнив про вчерашний обед, завиляла хвостом и стала нюхать.

Она понюхала одежду и сапоги незнакомца и нашла, что они очень пахнут лошадью. Из спальни вела куда-то ещё одна дверь, тоже затворённая. Каштанка поцарапала эту дверь, налегла на неё грудью, отворила и тотчас же почувствовала странный, очень подозрительный запах. Предчувствуя неприятную встречу, ворча и оглядываясь, Каштанка вошла в маленькую комнатку с грязными обоями и в страхе попятилась назад. Она увидела нечто неожиданное и страшное. Пригнув к земле шею и голову, растопырив крылья и шипя, прямо на неё шёл серый гусь. Несколько в стороне от него, на матрасике, лежал белый кот; увидев Каштанку, он вскочил, выгнул спину в дугу, задрал хвост, взъерошил шерсть и тоже зашипел. Собака испугалась не на шутку, но, не желая выдавать своего страха, громко залаяла и бросилась к коту… Кот ещё сильнее выгнул спину, зашипел и ударил Каштанку лапой по голове. Каштанка отскочила, присела на все четыре лапы и, протягивая к коту морду, залилась громким, визгливым лаем; в это время гусь подошёл сзади и больно долбанул её клювом в спину. Каштанка вскочила и бросилась на гуся…

— Это что такое? — послышался громкий, сердитый голос, и в комнату вошёл незнакомец в халате и с сигарой в зубах. — Что это значит? На место!

Он подошёл к коту, щёлкнул его по выгнутой спине и сказал:

— Фёдор Тимофеич, это что значит? Драку подняли? Ах ты, старая каналья! Ложись!

И, обратившись к гусю, он крикнул:

— Иван Иваныч, на место!

Кот покорно лёг на свой матрасик и закрыл глаза. Судя по выражению его морды и усов, он сам был недоволен, что погорячился и вступил в драку. Каштанка обиженно заскулила, а гусь вытянул шею и заговорил о чём-то быстро, горячо и отчётливо, но крайне непонятно.

— Ладно, ладно! — сказал хозяин, зевая. — Надо жить мирно и дружно. — Он погладил Каштанку и продолжал: — А ты, рыжик, не бойся… Это хорошая публика, не обидит. Постой, как же мы тебя звать будем? Без имени нельзя, брат.

Незнакомец подумал и сказал:

— Вот что… Ты будешь — Тётка… Понимаешь? Тётка!

И, повторив несколько раз слово «Тётка», он вышел. Каштанка села и стала наблюдать. Кот неподвижно сидел на матрасике и делал вид, что спит. Гусь, вытягивая шею и топчась на одном месте, продолжал говорить о чём-то быстро и горячо. По-видимому, это был очень умный гусь; после каждой длинной тирады он всякий раз удивлённо пятился назад и делал вид, что восхищается своею речью… Послушав его и ответив ему «рррр…», Каштанка принялась обнюхивать углы. В одном из углов стояло маленькое корытце, в котором она увидела мочёный горох и размокшие ржаные корки. Она попробовала горох — невкусно, попробовала корки — и стала есть. Гусь нисколько не обиделся, что незнакомая собака поедает его корм, а, напротив, заговорил ещё горячее и, чтобы показать своё доверие, сам подошёл к корытцу и съел несколько горошинок.

Глава четвёртая.
Чудеса в решете

Немного погодя опять вошёл незнакомец и принёс с собой какую-то странную вещь, похожую на ворота и на букву П. На перекладине этого деревянного, грубо сколоченного П висел колокол и был привязан пистолет; от языка колокола и от курка пистолета тянулись верёвочки. Незнакомец поставил П посреди комнаты, долго что-то развязывал и завязывал, потом посмотрел на гуся и сказал:

— Иван Иваныч, пожалуйте!

Гусь подошёл к нему и остановился в ожидательной позе.

— Ну-с, — сказал незнакомец, — начнём с самого начала. Прежде всего поклонись и сделай реверанс! Живо!

Иван Иваныч вытянул шею, закивал во все стороны и шаркнул лапкой.

— Так, молодец… Теперь умри!

Гусь лёг на спину и задрал вверх лапы. Проделав ещё несколько подобных неважных фокусов, незнакомец вдруг схватил себя за голову, изобразил на своём лице ужас и закричал:

— Караул! Пожар! Горим!

Иван Иваныч подбежал к П, взял в клюв верёвку и зазвонил в колокол.

Незнакомец остался очень доволен. Он погладил гуся по шее и сказал:

— Молодец, Иван Иваныч! Теперь представь, что ты ювелир и торгуешь золотом и брильянтами. Представь теперь, что ты приходишь к себе в магазин и застаёшь в нём воров. Как бы ты поступил в данном случае?

Гусь взял в клюв другую верёвочку и потянул, отчего тотчас же раздался оглушительный выстрел. Каштанке очень понравился звон, а от выстрела она пришла в такой восторг, что забегала вокруг П и залаяла.

— Тётка, на место! — крикнул ей незнакомец. — Молчать!

Работа Ивана Иваныча не кончилась стрельбой. Целый час потом незнакомец гонял его вокруг себя на корде и хлопал бичом, причём гусь должен был прыгать через барьер и сквозь обруч, становиться на дыбы, то есть садиться на хвост и махать лапками. Каштанка не отрывала глаз от Ивана Иваныча, завывала от восторга и несколько раз принималась бегать за ним со звонким лаем. Утомив гуся и себя, незнакомец вытер со лба пот и крикнул:

— Марья, позови-ка сюда Хавронью Ивановну!

Через минуту послышалось хрюканье… Каштанка заворчала, приняла очень храбрый вид и на всякий случай подошла поближе к незнакомцу. Отворилась дверь, в комнату поглядела какая-то старуха и, сказав что-то, впустила чёрную, очень некрасивую свинью. Не обращая никакого внимания на ворчанье Каштанки, свинья подняла вверх свой пятачок и весело захрюкала. По-видимому, ей было очень приятно видеть своего хозяина, кота и Ивана Иваныча. Когда она подошла к коту и слегка толкнула его под живот своим пятачком и потом о чём-то заговорила с гусем, в её движениях, в голосе и в дрожании хвостика чувствовалось много добродушия. Каштанка сразу поняла, что ворчать и лаять на таких субъектов — бесполезно.

Хозяин убрал П и крикнул:

— Фёдор Тимофеич, пожалуйте!

Кот поднялся, лениво потянулся и нехотя, точно делая одолжение, подошёл к свинье.

— Ну-с, начнём с египетской пирамиды, — начал хозяин.

Он долго объяснял что-то, потом скомандовал: «Раз… два… три!» Иван Иваныч при слове «три» взмахнул крыльями и вскочил на спину свиньи… Когда он, балансируя крыльями и шеей, укрепился на щетинистой спине, Фёдор Тимофеич вяло и лениво, с явным пренебрежением и с таким видом, как будто он презирает и ставит ни в грош своё искусство, полез на спину свиньи, потом нехотя взобрался на гуся и стал на задние лапы. Получилось то, что незнакомец называл египетской пирамидой. Каштанка взвизгнула от восторга, но в это время старик кот зевнул и, потеряв равновесие, свалился с гуся. Иван Иваныч пошатнулся и тоже свалился. Незнакомец закричал, замахал руками и стал опять что-то объяснять. Провозившись целый час с пирамидой, неутомимый хозяин принялся учить Ивана Иваныча ездить верхом на коте, потом стал учить кота курить и т. п.

Ученье кончилось тем, что незнакомец вытер со лба пот и вышел. Фёдор Тимофеич брезгливо фыркнул, лёг на матрасик и закрыл глаза, Иван Иваныч направился к корытцу, а свинья была уведена старухой. Благодаря массе новых впечатлений день прошёл для Каштанки незаметно, а вечером она со своим матрасиком была уже водворена в комнатке с грязными обоями и ночевала в обществе Фёдора Тимофеича и гуся.

Глава пятая.
Талант! Талант!

Прошёл месяц.

Каштанка уже привыкла к тому, что её каждый вечер кормили вкусным обедом и звали Тёткой. Привыкла она и к незнакомцу, и к своим новым сожителям. Жизнь потекла как по маслу.

Все дни начинались одинаково. Обыкновенно раньше всех просыпался Иван Иваныч и тотчас же подходил к Тётке или к коту, выгибал шею и начинал говорить о чём-то горячо и убедительно, но по-прежнему непонятно. Иной раз он поднимал вверх голову и произносил длинные монологи. В первые дни знакомства Каштанка думала, что он говорит много потому, что очень умён, но прошло немного времени, и она потеряла к нему всякое уважение; когда он подходил к ней со своими длинными речами, она уж не виляла хвостом, а третировала его, как надоедливого болтуна, который не даёт никому спать, и без всякой церемонии отвечала ему: «рррр»…

Фёдор же Тимофеич был иного рода господин. Этот, проснувшись, не издавал никакого звука, не шевелился и даже не открывал глаз. Он охотно бы не просыпался, потому что, как видно было, он недолюбливал жизни. Ничто его не интересовало, ко всему он относился вяло и небрежно, всё презирал и даже, поедая свой вкусный обед, брезгливо фыркал.

Проснувшись, Каштанка начинала ходить по комнатам и обнюхивать углы. Только ей и коту позволялось ходить по всей квартире; гусь же не имел права переступать порог комнатки с грязными обоями, а Хавронья Ивановна жила где-то на дворе в сарайчике и появлялась только во время ученья. Хозяин просыпался поздно и, напившись чаю, тотчас же принимался за свои фокусы. Каждый день в комнатку вносились П, бич, обручи, и каждый день проделывалось почти одно и то же. Ученье продолжалось часа три-четыре, так что иной раз Фёдор Тимофеич от утомления пошатывался, как пьяный, Иван Иваныч раскрывал клюв и тяжело дышал, а хозяин становился красным и никак не мог стереть со лба пот.

Ученье и обед делали дни очень интересными, вечера же проходили скучновато. Обыкновенно вечерами хозяин уезжал куда-то и увозил с собою гуся и кота. Оставшись одна, Тётка ложилась на матрасик и начинала грустить… Грусть подкрадывалась к ней как-то незаметно и овладевала ею постепенно, как потёмки комнатой. Начиналось с того, что у собаки пропадала всякая охота лаять, есть, бегать по комнатам и даже глядеть, затем в воображении её появлялись какие-то две неясные фигуры, не то собаки, не то люди, с физиономиями симпатичными, милыми, но непонятными; при появлении их Тётка виляла хвостом, и ей казалось, что она их где-то когда-то видела и любила… А засыпая, она всякий раз чувствовала, что от этих фигурок пахнет клеем, стружками и лаком.

Когда она совсем уже свыклась с новой жизнью и из тощей, костлявой дворняжки обратилась в сытого, выхоленного пса, однажды перед ученьем хозяин погладил её и сказал:

— Пора нам, Тётка, делом заняться. Довольно тебе бить баклуши. Я хочу из тебя артистку сделать… Ты хочешь быть артисткой?

И он стал учить её разным наукам. В первый урок она училась стоять и ходить на задних лапах, что ей ужасно нравилось. Во второй урок она должна была прыгать на задних лапах и хватать сахар, который высоко над её головой держал учитель. Затем в следующие уроки она плясала, бегала на корде, выла под музыку, звонила и стреляла, а через месяц уже могла с успехом заменять Фёдора Тимофеича в «египетской пирамиде». Училась она очень охотно и была довольна своими успехами; беганье с высунутым языком на корде, прыганье в обруч и езда верхом на старом Фёдоре Тимофеиче доставляли ей величайшее наслаждение. Всякий удавшийся фокус она сопровождала звонким, восторженным лаем, а учитель удивлялся, приходил тоже в восторг и потирал руки.

— Талант! Талант! — говорил он. — Несомненный талант! Ты положительно будешь иметь успех!

И Тётка так привыкла к слову «талант», что всякий раз, когда хозяин произносил его, вскакивала и оглядывалась, как будто оно было её кличкой.

Глава шестая.
Беспокойная ночь

Тётке приснился собачий сон, будто за нею гонится дворник с метлой, и она проснулась от страха.

В комнатке было тихо, темно и очень душно. Кусались блохи. Тётка раньше никогда не боялась потёмок, но теперь почему-то ей стало жутко и захотелось лаять. В соседней комнате громко вздохнул хозяин, потом, немного погодя, в своём сарайчике хрюкнула свинья, и опять всё смолкло. Когда думаешь об еде, то на душе становится легче, и Тётка стала думать о том, как она сегодня украла у Фёдора Тимофеича куриную лапку и спрятала её в гостиной между шкапом и стеной, где очень много паутины и пыли. Не мешало бы теперь пойти и посмотреть: цела эта лапка или нет? Очень может быть, что хозяин нашёл её и скушал. Но раньше утра нельзя выходить из комнатки — такое правило. Тётка закрыла глаза, чтобы поскорее уснуть, так как она знала по опыту, что чем скорее уснёшь, тем скорее наступит утро. Но вдруг недалеко от неё раздался странный крик, который заставил её вздрогнуть и вскочить на все четыре лапы. Это крикнул Иван Иваныч, и крик его был не болтливый и убедительный, как обыкновенно, а какой-то дикий, пронзительный и неестественный, похожий на скрип отворяемых ворот. Ничего не разглядев в потёмках и не поняв, Тётка почувствовала ещё больший страх и проворчала:

— Ррррр…

Прошло немного времени, сколько его требуется на то, чтобы обглодать хорошую кость; крик не повторялся. Тётка мало-помалу успокоилась и задремала. Ей приснились две большие чёрные собаки с клочьями прошлогодней шерсти на бёдрах и на боках; они из большой лохани с жадностью ели помои, от которых шёл белый пар и очень вкусный запах; изредка они оглядывались на Тётку, скалили зубы и ворчали: «А тебе мы не дадим!» Но из дому выбежал мужик в шубе и прогнал их кнутом; тогда Тётка подошла к лохани и стала кушать, но, как только мужик ушёл за ворота, обе чёрные собаки с рёвом бросились на неё, и вдруг опять раздался пронзительный крик.

— К-ге! К-ге-ге! — крикнул Иван Иваныч.

Тётка проснулась, вскочила и, не сходя с матрасика, залилась воющим лаем. Ей уже казалось, что кричит не Иван Иваныч, а кто-то другой, посторонний. И почему-то в сарайчике опять хрюкнула свинья.

Но вот послышалось шарканье туфель, и в комнатку вошёл хозяин в халате и со свечой. Мелькающий свет запрыгал по грязным обоям и по потолку и прогнал потёмки. Тётка увидела, что в комнатке нет никого постороннего. Иван Иваныч сидел на полу и не спал. Крылья у него были растопырены и клюв раскрыт, и вообще он имел такой вид, как будто очень утомился и хотел пить. Старый Фёдор Тимофеич тоже не спал. Должно быть, и он был разбужен криком.

— Иван Иваныч, что с тобой? — спросил хозяин у гуся. — Что ты кричишь! Ты болен?

Гусь молчал. Хозяин потрогал его за шею, погладил по спине и сказал:

— Ты чудак. И сам не спишь, и другим не даёшь.

Когда хозяин вышел и унёс с собою свет, опять наступили потёмки. Тётке было страшно. Гусь не кричал, но ей опять стало чудиться, что в потёмках стоит кто-то чужой. Страшнее всего было то, что этого чужого нельзя было укусить, так как он был невидим и не имел формы. И почему-то она думала, что в эту ночь должно непременно произойти что-то очень худое. Фёдор Тимофеич тоже был непокоен. Тётка слышала, как он возился на своём матрасике, зевал и встряхивал головой.

Где-то на улице застучали в ворота, и в сарайчике хрюкнула свинья. Тётка заскулила, протянула передние лапы и положила на них голову. В стуке ворот, в хрюканье не спавшей почему-то свиньи, в потёмках и в тишине почудилось ей что-то такое же тоскливое и страшное, как в крике Ивана Иваныча. Всё было в тревоге и в беспокойстве, но отчего? Кто этот чужой, которого не было видно? Вот около Тётки на мгновение вспыхнули две тусклые зелёные искорки. Это в первый раз за всё время знакомства подошёл к ней Фёдор Тимофеич. Что ему нужно было? Тётка лизнула ему лапу и, не спрашивая, зачем он пришёл, завыла тихо и на разные голоса.

— К-ге! — крикнул Иван Иваныч. — К-ге-ге!

Опять отворилась дверь, и вошёл хозяин со свечой. Гусь сидел в прежней позе, с разинутым клювом и растопырив крылья. Глаза у него были закрыты.

— Иван Иваныч! — позвал хозяин.

Гусь не шевельнулся. Хозяин сел перед ним на полу, минуту глядел на него молча и сказал:

— Иван Иваныч! Что же это такое? Умираешь ты, что ли? Ах, я теперь вспомнил, вспомнил! — вскрикнул он и схватил себя за голову. — Я знаю, отчего это! Это оттого, что сегодня на тебя наступила лошадь! Боже мой, боже мой!

Тётка не понимала, что говорит хозяин, но по его лицу видела, что и он ждёт чего-то ужасного. Она протянула морду к тёмному окну, в которое, как казалось ей, глядел кто-то чужой, и завыла.

— Он умирает, Тётка! — сказал хозяин и всплеснул руками. — Да, да, умирает! К вам в комнату пришла смерть. Что нам делать?

Бледный, встревоженный хозяин, вздыхая и покачивая головой, вернулся к себе в спальню. Тётке жутко было оставаться в потёмках, и она пошла за ним. Он сел на кровать и несколько раз повторил:

— Боже мой, что же делать?

Тётка ходила около его ноги, не понимая, отчего это у неё такая тоска и отчего все так беспокоятся, и стараясь понять, следила за каждым его движением. Фёдор Тимофеич, редко покидавший свой матрасик, тоже вошёл в спальню хозяина и стал тереться около его ног. Он встряхивал головой, как будто хотел вытряхнуть из неё тяжёлые мысли, и подозрительно заглядывал под кровать.

Хозяин взял блюдечко, налил в него из рукомойника воды и опять пошёл к гусю.

— Пей, Иван Иваныч! — сказал он нежно, ставя перед ним блюдечко. — Пей, голубчик.

Но Иван Иваныч не шевелился и не открывал глаз. Хозяин пригнул его голову к блюдечку и окунул клюв в воду, но гусь не пил, ещё шире растопырил крылья, и голова его так и осталась лежать в блюдечке.

— Нет, ничего уже нельзя сделать! — вздохнул хозяин. — Всё кончено. Пропал Иван Иваныч!

И по его щёкам поползли вниз блестящие капельки, какие бывают на окнах во время дождя. Не понимая, в чём дело, Тётка и Фёдор Тимофеич жались к нему и с ужасом смотрели на гуся.

— Бедный Иван Иваныч! — говорил хозяин, печально вздыхая. — А я-то мечтал, что весной повезу тебя на дачу и буду гулять с тобой по зелёной травке. Милое животное, хороший мой товарищ, тебя уже нет! Как же я теперь буду обходиться без тебя?

Тётке казалось, что и с нею случится то же самое, то есть что и она тоже вот так, неизвестно отчего, закроет глаза, протянет лапы, оскалит рот, и все на неё будут смотреть с ужасом. По-видимому, такие же мысли бродили и в голове Фёдора Тимофеича. Никогда раньше старый кот не был так угрюм и мрачен, как теперь.

Начинался рассвет, и в комнатке уже не было того невидимого чужого, который пугал так Тётку. Когда совсем рассвело, пришёл дворник, взял гуся за лапы и унёс его куда-то. А немного погодя явилась старуха и вынесла корытце.

Тётка пошла в гостиную и посмотрела за шкап: хозяин не скушал куриной лапки, она лежала на своём месте, в пыли и паутине. Но Тётке было скучно, грустно и хотелось плакать. Она даже не понюхала лапки, а пошла под диван, села там и начала скулить тихо, тонким голоском:

— Ску-ску-ску…

Глава седьмая.
Неудачный дебют

В один прекрасный вечер хозяин вошёл в комнатку с грязными обоями и, потирая руки, сказал:

— Ну-с…

Что-то он хотел ещё сказать, но не сказал и вышел. Тётка, отлично изучившая во время уроков его лицо и интонацию, догадалась, что он был взволнован, озабочен и, кажется, сердит. Немного погодя он вернулся и сказал:

— Сегодня я возьму с собой Тётку и Фёдора Тимофеича. В египетской пирамиде ты, Тётка, заменишь сегодня покойного Ивана Иваныча. Чёрт знает что! Ничего не готово, не выучено, репетиций было мало! Осрамимся, провалимся!

Затем он опять вышел и через минуту вернулся в шубе и в цилиндре. Подойдя к коту, он взял его за передние лапы, поднял и спрятал его на груди под шубу, причём Фёдор Тимофеич казался очень равнодушным и даже не потрудился открыть глаз. Для него, по-видимому, было решительно всё равно: лежать ли, или быть поднятым за ноги, валяться ли на матрасике, или покоиться на груди хозяина под шубой…

— Тётка, пойдём, — сказал хозяин.

Ничего не понимая и виляя хвостом, Тётка пошла за ним. Через минуту она уже сидела в санях около ног хозяина и слушала, как он, пожимаясь от холода и волнения, бормотал:

— Осрамимся! Провалимся!

Сани остановились около большого странного дома, похожего на опрокинутый супник. Длинный подъезд этого дома с тремя стеклянными дверями был освещён дюжиной ярких фонарей. Двери со звоном отворялись и, как рты, глотали людей, которые сновали у подъезда. Людей было много, часто к подъезду подбегали и лошади, но собак не было видно.

Хозяин взял на руки Тётку и сунул её на грудь, под шубу, где находился Фёдор Тимофеич. Тут было темно и душно, но тепло. На мгновение вспыхнули две тусклые зелёные искорки — это открыл глаза кот, обеспокоенный холодными, жёсткими лапами соседки. Тётка лизнула его ухо и, желая усесться возможно удобнее, беспокойно задвигалась, смяла его под себя холодными лапами и нечаянно высунула из-под шубы голову, но тотчас же сердито заворчала и нырнула под шубу. Ей показалось, что она увидела громадную, плохо освещённую комнату, полную чудовищ; из-за перегородок и решёток, которые тянулись по обе стороны комнаты, выглядывали страшные рожи: лошадиные, рогатые, длинноухие, и какая-то одна толстая, громадная рожа с хвостом вместо носа и с двумя длинными обглоданными костями, торчащими изо рта.

Кот сипло замяукал под лапами Тётки, но в это время шуба распахнулась, хозяин сказал «гоп!», и Фёдор Тимофеич с Тёткою прыгнули на пол. Они уже были в маленькой комнате с серыми дощатыми стенами; тут, кроме небольшого столика с зеркалом, табурета и тряпья, развешанного по углам, не было никакой другой мебели, и, вместо лампы или свечи, горел яркий веерообразный огонёк, приделанный к трубочке, вбитой в стену. Фёдор Тимофеич облизал свою шубу, помятую Тёткой, пошёл под табурет и лёг. Хозяин, всё ещё волнуясь и потирая руки, стал раздеваться… Он разделся так, как обыкновенно раздевался у себя дома, готовясь лечь под байковое одеяло, то есть снял всё, кроме белья, потом сел на табурет и, глядя в зеркало, начал выделывать над собой удивительные штуки. Прежде всего он надел на голову парик с пробором и с двумя вихрами, похожими на рога, потом густо намазал лицо чем-то белым и сверх белой краски нарисовал ещё брови, усы и румяны. Затеи его этим не кончились. Опачкавши лицо и шею, он стал облачаться в какой-то необыкновенный, ни с чем не сообразный костюм, какого Тётка никогда не видала раньше ни в домах, ни на улице. Представьте вы себе широчайшие панталоны, сшитые из ситца с крупными цветами, какой употребляется в мещанских домах для занавесок и обивки мебели, панталоны, которые застёгиваются у самых подмышек; одна панталона сшита из коричневого ситца, другая из светло-жёлтого. Утонувши в них, хозяин надел ещё ситцевую курточку с большим зубчатым воротником и с золотой звездой на спине, разноцветные чулки и зелёные башмаки…

У Тётки запестрило в глазах и в душе. От белолицей мешковатой фигуры пахло хозяином, голос у неё был тоже знакомый, хозяйский, но бывали минуты, когда Тётку мучили сомнения, и тогда она готова была бежать от пёстрой фигуры и лаять. Новое место, веерообразный огонёк, запах, метаморфоза, случившаяся с хозяином, — всё это вселяло в неё неопределённый страх и предчувствие, что она непременно встретится с каким-нибудь ужасом вроде толстой рожи с хвостом вместо носа. А тут ещё где-то за стеной далеко играла ненавистная музыка и слышался временами непонятный рёв. Одно только и успокаивало её — это невозмутимость Фёдора Тимофеича. Он преспокойно дремал под табуретом и не открывал глаз, даже когда двигался табурет.

Какой-то человек во фраке и в белой жилетке заглянул в комнатку и сказал:

— Сейчас выход мисс Арабеллы. После неё — вы.

Хозяин ничего не ответил. Он вытащил из-под стола небольшой чемодан, сел и стал ждать. По губам и по рукам его было заметно, что он волновался, и Тётка слышала, как дрожало его дыхание.

— M-r Жорж, пожалуйте! — крикнул кто-то за дверью.

Хозяин встал и три раза перекрестился, потом достал из-под табурета кота и сунул его в чемодан.

— Иди, Тётка! — сказал он тихо.

Тётка, ничего не понимая, подошла к его рукам; он поцеловал её в голову и положил рядом с Фёдором Тимофеичем. Засим наступили потёмки… Тётка топталась по коту, царапала стенки чемодана и от ужаса не могла произнести ни звука, а чемодан покачивался, как на волнах, и дрожал…

— А вот и я! — громко крикнул хозяин. — А вот и я!

Тётка почувствовала, что после этого крика чемодан ударился о что-то твёрдое и перестал качаться. Послышался громкий густой рёв: по ком-то хлопали, и этот кто-то, вероятно рожа с хвостом вместо носа, ревел и хохотал так громко, что задрожали замочки у чемодана. В ответ на рёв раздался пронзительный, визгливый смех хозяина, каким он никогда не смеялся дома.

— Га! — крикнул он, стараясь перекричать рёв. — Почтеннейшая публика! Я сейчас только с вокзала! У меня издохла бабушка и оставила мне наследство! В чемодане что-то очень тяжёлое — очевидно, золото… Га-а! И вдруг здесь миллион! Сейчас мы откроем и посмотрим…

В чемодане щёлкнул замок. Яркий свет ударил Тётку по глазам; она прыгнула вон из чемодана и, оглушённая рёвом, быстро, во всю прыть забегала вокруг своего хозяина и залилась звонким лаем.

— Га! — закричал хозяин. — Дядюшка Фёдор Тимофеич! Дорогая тётушка! Милые родственники, чёрт бы вас взял!

Он упал животом на песок, схватил кота и Тётку и принялся обнимать их. Тётка, пока он тискал её в своих объятиях, мельком оглядела тот мир, в который занесла её судьба, и, поражённая его грандиозностью, на минуту застыла от удивления и восторга, потом вырвалась из объятий хозяина и от остроты впечатления, как волчок, закружилась на одном месте. Новый мир был велик и полон яркого света; куда ни взглянешь, всюду, от пола до потолка, видны были одни только лица, лица, лица и больше ничего.

— Тётушка, прошу вас сесть! — крикнул хозяин.

Помня, что это значит, Тётка вскочила на стул и села. Она поглядела на хозяина. Глаза его, как всегда, глядели серьёзно и ласково, но лицо, в особенности рот и зубы, были изуродованы широкой неподвижной улыбкой. Сам он хохотал, прыгал, подёргивал плечами и делал вид, что ему очень весело в присутствии тысячей лиц. Тётка поверила его весёлости, вдруг почувствовала всем своим телом, что на неё смотрят эти тысячи лиц, подняла вверх свою лисью морду и радостно завыла.

— Вы, Тётушка, посидите, — сказал ей хозяин, — а мы с дядюшкой попляшем камаринского.

Фёдор Тимофеич в ожидании, когда его заставят делать глупости, стоял и равнодушно поглядывал по сторонам. Плясал он вяло, небрежно, угрюмо, и видно было по его движениям, по хвосту и по усам, что он глубоко презирал и толпу, и яркий свет, и хозяина, и себя… Протанцевав свою порцию, он зевнул и сел.

— Ну-с, Тётушка, — сказал хозяин, — сначала мы с вами споём, а потом попляшем. Хорошо?

Он вынул из кармана дудочку и заиграл. Тётка, не вынося музыки, беспокойно задвигалась на стуле и завыла. Со всех сторон послышались рёв и аплодисменты. Хозяин поклонился и, когда всё стихло, продолжал играть… Во время исполнения одной очень высокой ноты где-то наверху среди публики кто-то громко ахнул.

— Тятька! — крикнул детский голос. — А ведь это Каштанка!

— Каштанка и есть! — подтвердил пьяненький дребезжащий тенорок. — Каштанка! Федюшка, это, накажи бог, Каштанка! Фюйть!

Кто-то на галерее свистнул, и два голоса, один — детский, другой — мужской, громко позвали:

— Каштанка! Каштанка!

Тётка вздрогнула и посмотрела туда, где кричали. Два лица: одно волосатое, пьяное и ухмыляющееся, другое — пухлое, краснощёкое и испуганное — ударили её по глазам, как раньше ударил яркий свет… Она вспомнила, упала со стула и забилась на песке, потом вскочила и с радостным визгом бросилась к этим лицам. Раздался оглушительный рёв, пронизанный насквозь свистками и пронзительным детским криком:

— Каштанка! Каштанка!

Тётка прыгнула через барьер, потом через чьё-то плечо, очутилась в ложе; чтобы попасть в следующий ярус, нужно было перескочить высокую стену; Тётка прыгнула, но не допрыгнула и поползла назад по стене. Затем она переходила с рук на руки, лизала чьи-то руки и лица, подвигалась всё выше и выше и наконец попала на галёрку…

Спустя полчаса Каштанка шла уже по улице за людьми, от которых пахло клеем и лаком. Лука Александрыч покачивался и инстинктивно, наученный опытом, старался держаться подальше от канавы.

— В бездне греховней валяюся во утробе моей…^[3] — бормотал он. — А ты, Каштанка, — недоумение. Супротив человека ты всё равно, что плотник супротив столяра.

Рядом с ним шагал Федюшка в отцовском картузе. Каштанка глядела им обоим в спины, и ей казалось, что она давно уже идёт за ними и радуется, что жизнь её не обрывалась ни на минуту.

Вспоминала она комнатку с грязными обоями, гуся, Фёдора Тимофеича, вкусные обеды, ученье, цирк, но всё это представлялось ей теперь, как длинный, перепутанный, тяжёлый сон…

Примечания

⭐⭐⭐⭐⭐ «Каштанка» за 1 минуту и подробно по главам за 5 минут. 

Очень краткий пересказ рассказа «Каштанка»

Жизнь Каштанки у хозяина столяра нельзя было назвать безоблачной. Он любил выпить, и собака частенько оставалась голодной. Но однажды с ней случилось страшное — она отбилась от хозяина и потерялась в городе. Каштанку приютил незнакомец, оказавшийся клоуном и дрессировщиком. Собака впервые за долгое время наелась досыта и уснула в тепле.

На утро ей дали новую кличку — Тётка, и она познакомилась с остальными обитателями дома: котом, гусем и поросёнком. Три месяца Каштанка-Тётка жила в прекрасных условиях, отъелась, похорошела и даже проявила актёрский талант. Новый хозяин обучил её трюкам.

Настал день дебюта Тётки. В зрительном зале оказались прежние хозяева собаки: столяр и его сын. Мальчик узнал в красивой артистке своего пропавшего друга и позвал Каштанку по имени. Позабыв обо всём, собака бросилась к прежним хозяевам.

Главные герои и их характеристика:

 Персонажами в произведении на равных ролях выступают и люди, и животные. 

•  Нечистокровная такса Каштанка — доброе, светлое, позитивное существо. Каштанку-Тётку автор «очеловечивает», наделив её такими чертами как умение рассуждать, сравнивать, сопереживать и чувствовать благодарность. Главная черта характера четвероногой героини — верность.
•  Лука Александрыч  — внешне этот герой кажется грубым человеком, но, если задуматься, станет понятно — он просто много и тяжело работает, часто устаёт. Поэтому не всегда помнит, кормил ли своего пса. Однако он привязан к своей собаке, которая и собеседник ему и друг. Он искренне радуется, когда Каштанка находится.
•  Незнакомец мистер Жорж  — толстый, невысокий, чисто выбритый человек. Работает клоуном и занимается дрессировкой животных. Продрогшую и оголодавшую Каштанку он жалеет и забирает к себе. Относится к ней с сочувствием, придумывает для неё роль в своём шоу. Даёт ей новое имя — Тётка.
•  Кот  — старый, мудрый, ленивый белый кот по прозвищу Фёдор Тимофеевич. Предпочитает любому действу сон, нехотя, но выполняет свои «цирковые» обязанности.
•  Гусь Иван Иваныч  — много, быстро и непонятно говорит, чем раздражает окружающих.
•  Свинья  — чёрная, некрасивая, но добродушная свинка Хавронья Ивановна.
•  Федюшка  — сынишка столяра.

Краткое содержания рассказа «Каштанка» подробно по главам

Глава 1. «Дурное поведение»

У столяра Луки Александрыча жила рыжая собака Каштанка. Внешне она напоминала лисицу, а генетически была «смесью» таксы и дворняги. Когда хозяин ходил по делам, он брал с собой Каштанку. Так вышло и на этот раз.

Собака на прогулке вела себя крайне неприлично: лаяла, прыгала, бегала с другими собаками и не заметила, как ей навстречу вышел полк солдат. Шествие сопровождалось громкой музыкой, Каштанка испугалась звуков и метнулась на другую сторону улицы.

Когда всё утихло, она побежала искать хозяина, но тщетно. Стемнело, Каштанка еле живая от голода и усталости прижалась к двери какого-то подъезда и стала жалобно скулить.

Глава 2. «Таинственный незнакомец»

Внезапно дверь открылась, ударив Каштанку в бок. Из подъезда вышел незнакомый человек в цилиндре, он не прошёл мимо и стал утешать бедную потеряшку. В ответ Каштанка лизнула руки незнакомца и заплакала с новой силой. Человек забрал её к себе.

Собака оказалась в большой светлой комнате, где не было столярных стружек, клея и лака, а было тепло и уютно. Во время ужина незнакомец накормил свою четвероногую гостью вкусными кусочками со своего стола. Потом предложил Каштанке прилечь на небольшой матрасик возле его дивана.

Измученное животное быстро уснуло. Каштанке снился старый дом и сын хозяина Федюшка, который частенько подшучивал над ней и порой достаточно жестоко.

Глава 3. «Новое, очень приятное знакомство»

Каштанка проснулась в комнате одна. Она отправилась на разведку, открывая двери лапами. В маленькой комнатке её ждал неприятный сюрприз — шипящие кот и гусь. Каштанке наверняка бы прилично досталось, если бы вовремя не появился вчерашний человек.

Он пожурил своих домашних любимцев за устроенный сыр-бор и призвал всех троих жить дружно. Не зная имени Каштанки, незнакомец придумал ей новую кличку Тётка.

Глава 4. «Чудеса в решете»

Спустя некоторое время незнакомец занялся дрессировкой своего зверинца. Гусь умел делать реверансы, притворяться мёртвым, звонить в колокол и стрелять из пистолета, дергая за шнурок.

Со двора привели свинью Хавронью Ивановну с ней остальные звери изображали «пирамиду». Каштанка-Тётка пришла в полный восторг от этих фокусов.

Глава 5. «Талант! Талант!»

Прошёл месяц. Каштанка-Тётка каждый день сытно ела и удобно спала, наблюдала за репетициями нового хозяина и его питомцев. Вечерами ей приходилось скучать в одиночестве, так как человек брал с собой кота и гуся и уходил.

Постепенно Тётка стала очень хорошо выглядеть — сытая жизнь ей явно была впрок. Новый хозяин решил и её выдрессировать. Она научилась ходить на задних лапках, звонить в колокол, «петь» под музыку и подменять кота в «пирамиде». Довольный хозяин говорил о ней с лаской и гордостью: «Талант!»

Глава 6. «Беспокойная ночь»

Случилась страшная ночь. Как будто предчувствуя беду, Каштанка плохо спала и видела дурные сны. Раздался ужасный крик Ивана Ивановича. Взволнованно хрюкала свинья, беспокоился и кот.

Пришёл хозяин и печально сказал, что гусь умирает, так как сегодня на него наступил конь. Хозяин жалел умирающую птицу, называл голубчиком и поставил перед ним воду. Но Иван Иваныч уже не мог пить. Утром дворник унёс мёртвого гуся. Каштанке было очень грустно от потери товарища.

Глава 7. «Неудачный дебют»

Настал «звёздный час» Тётки. Хозяин взял её с собой для замены гуся в «пирамиде». Сначала животные и человек долго ехали в санях, затем вошли в странное строение, которое напомнило Тётке перевёрнутый супник. Здесь было много людей и животных, о существовании которых собака ранее даже не подозревала.

Потом в небольшой комнатушке хозяин надел разноцветную одежду и разрисовал лицо гримом. Кота и собаку он посадил в чемодан и куда-то понёс. Когда чемодан вновь открылся, Каштанка ослепла от яркого света и оглохла от рёва и смеха вокруг.

Хозяин завалился животом на пол, заразительно смеясь и барахтаясь. Тётке он велел присесть на стул, а коту плясать.

Потом в ход пошла дудка, Тётка должна была ей «подпевать». Но только они с хозяином начали сценку, как откуда-то сверху раздался детский крик: «Тятька! А ведь это Каштанка!»

Собака задрала морду вверх и сразу узнала родные лица прежних хозяев — столяра и его сына Федюшки. Со счастливым визгом она кинулась на зов. Люди передавали собаку всё выше и выше, пока она не оказалась в объятиях своих потерянных хозяев.

Спустя полчаса Каштанка уже семенила по улице рядом с людьми, от которых так знакомо пахло лаком и клеем.

Коротко об истории создания произведения

Трогательный рассказ «Каштанка» был написан А.П. Чеховым в 1887 году. Свет произведение увидело в этом же году под рождество в газете «Новое время».

Мнения исследователей литературного творчества Антона Павловича Чехова расходятся относительно версии рождения идеи создания произведения. Но каждый из рассматриваемых вариантов имеет право на существование:

• По мнению литературного критика В. Билибина (1887г.) писатель был вдохновлён историей о собаке, которую ему поведал Лейкин.
• В основу рассказа Чехова легла история собаки В.Л. Дурова, который часто рассказывал о её судьбе в кругу друзей и знакомых.
• Чехов поведал историю собаки своего приятеля Е. Ефимова, который, кстати, по профессии был столяром.
• Идею произведения Чехов почерпнул из истории, рассказанной артистом В. Григорьевым о собаке, прибившейся к Тамбовскому цирке.

Каштанка — молодая рыжая собака, помесь таксы с дворняжкой — блуждает по улице и пытается найти своего хозяина. Её хозяин — столяр Лука Александрович, исчез, и животное не может напасть на его след.

Когда становится совсем темно, плачущая Каштанка засыпает возле подъезда. Просыпается она от удара открывшейся двери. Человек, открывший дверь, зовёт собаку к себе домой, где кормит её и даёт маленький матрасик для ночлега. Так у Каштанки появляется новый хозяин.

Проснувшись, Каштанка начинает исследовать своё новое жилище. За одной из дверей обнаруживается маленькая комнатка с грязными обоями. В этом помещении псина сталкивается с гусём и котом. Они начинают шипеть на неё. Происходит небольшая потасовка, в результате которой Каштанка получает от кота лапой по голове, а от гуся удар клювом в спину. Беспорядок прекращает внезапно появившейся хозяин. По его команде животные успокаиваются и занимают свои места.

Немного погодя человек возвращается и приносит странную вещь в виде буквы П, на перекладине которой висит колокол и привязан пистолет. По команде человека гусь Иван Иваныч начинает выполнять различные трюки, за которыми заворожённо наблюдает собака. Затем хозяин зовёт Хавронью Ивановну, и в комнате появляется чёрная, очень некрасивая и очень добродушная свинья. Следующий трюк под названием «египетская пирамида» гусь выполняет вместе со свиньёй и котом Фёдором Тимофеевичем. С этого момента Каштанка начинает жить в этой комнатке в обществе Ивана Иваныча и Фёдора Тимофеевича, сама же собака получает новое имя — Тётка.

Проходит месяц. Хозяин говорит, что пора и ей учится. Он хочет сделать из собаки артистку. Занятия проходят успешно, Каштанка легко делает всё, что от неё хотят. Довольный человек отмечает талант своей новой подопечной.

Однажды вечером Каштанка пытается уснуть, но тут раздаётся крик гуся. Приходит хозяин, и выясняется, что на гуся днём наступила лошадь. Иван Иваныч умирает. Смерть гуся очень расстраивает человека, и на его глазах выступают слёзы. Тётка и Фёдор Тимофеевич, ничего не понимая, жмутся к человеку.

В один прекрасный вечер хозяин берёт с собой собаку и кота. Он понимает, что ничего не отрепетировано, и заранее готов к провалу. Человек приносит животных в цирк, где он сам работает клоуном под псевдонимом Mистёр Жорж. В гримёрке он переодевается в клоунский костюм, укладывает кота и собаку в чемодан и выходит на арену. Представление начинается.

Мистер Жорж командует собаке сесть, что она и исполняет, и предлагает Фёдору Тимофеевичу поплясать, затем клоун начинает играть на дудке, а собаке отводится роль певицы, завывающей под её аккомпанемент. Во время особенно высокой ноты среди зрителей кто-то удивлённо ахает. Это бывший хозяин Лука Александрович вместе со своим сыном Федюшкой. Они начинают звать Каштанку старым именем, и она бежит к ним.

Спустя полчаса Каштанка идёт по улице за своими старыми хозяевами, от которых знакомо пахнет клеем и лаком.

Читательский дневник по рассказу «Каштанка» Антона Чехова

Автор: Чехов Антон Павлович

Название произведения: «Каштанка»

Число страниц: 26

Жанр: рассказ

Главные герои: Каштанка, Мсьё Жорж, Иван Иванович, Фёдор Тимофеевич, Хавронья Ивановна.

Второстепенные герои: Лука Александрыч, Федюшка.

Характеристика главных героев:

Каштанка — Небольшая, умная и весёлая собака.

Задиристая, наблюдательная, самоуверенная.

Талантливый артист цирка.

Мсьё Жорж — Клоун и дрессировщик. Называл Каштанку Тёткой.

Добрый и внимательный к животным.

Иван Иванович — Важный, самоуверенный гусь.

Фёдор Тимофеевич — Кот. Скучный и всем недовольный.

Хавронья Ивановна — Добродушная и весёлая свинья.

Характеристика второстепенных героев:

Лука Александрыч — Хозяин Каштанки. Столяр, пьяница.

Федюшка — сын столяра. Добрый мальчик, любит животных.

Краткое содержание рассказа «Каштанка»

Каштанка потерялась и долго пыталась найти хозяина.

Её подобрал цирковой клоун мсьё Жорж, который стал готовить Каштанку к выступлению на арене.

Каштанка сдружилась с другими животными клоуна, но вскоре от несчастного случая в цирке погибает гусь Иван Иванович.

Каштанка выходит на арену и её узнаёт сын старого хозяина.

Мальчик и Лука Андреевич зовут Каштанку, и она бежит к ним.

План рассказа:

1. Одна в городе.
2. Незнакомец и ужин.
3. Новые друзья.
4. Цирковые трюки.
5. Трагическая смерть.
6. Первое выступление.
7. Старый друг.

Основная мысль рассказа «Каштанка»

Главная мысль рассказа в том, что собака всегда остаётся верной одному хозяину.

Основная идея рассказа заключается в том, что собаки лучшие друзья человека и относится к ним нужно с любовью.

Чему учит рассказ

Рассказ учит любить животных, заботиться о своих домашних питомцах, никогда не отпускать их гулять одних, а в случае потери, искать всеми средствами и способами.

Учит верности, дружбе, преданности.

Краткий отзыв по произведению «Каштанка» для читательского дневника

Прочитав этот рассказ, я почувствовала гордость за собаку, которая любила своего хозяина несмотря ни на что.

Столяр был пьяницей, ругался, плохо кормил, но был хозяином и собака была ему предана.

Она почти не раздумывала, когда в цирке вновь встретила Луку.

Она бросилась к нему и мальчику, оставив растерянного Жоржа на арене.

Собака не могла поступить иначе.

Она хранила верность тому, кто её вырастил.

Это очень интересная история про преданность и верность.

Автору удалось показать, какие замечательные существа собаки.

Как они любят своих владельцев.

И как владельцы должны относиться к своим питомцам.

Я всем советую прочитать этот рассказ и подумать, достаточно ли сильно мы любим тех, кто живёт вместе с нами.

Наших собак, кошек, птичек, рыбок и других питомцев.

Они заслуживают нашей любви.

Пословицы к произведению:

• Старый друг лучше новых двух.
• На чужбине и собака тоскует.
• Хорошая собака без хозяина не останется.
• Друзья познаются в беде.

Словарь неизвестных слов:

• Геенна огненная — ад.
• Лохань — тазик, кадка.
• Каналья — нехороший человек.

Отрывок, поразивший меня больше всего:

Гусь не шевельнулся. Хозяин сел перед ним на полу, минуту глядел на него молча и сказал:

— Иван Иваныч! Что же это такое? Умираешь ты, что ли? Ах, я теперь вспомнил, вспомнил! — вскрикнул он и схватил себя за голову.

— Я знаю, отчего это! Это оттого, что сегодня на тебя наступила лошадь! Боже мой, боже мой!

Ещё читательские дневники по произведениям Антона Чехова:

• Рассказ «Мальчики»
• Краткая биография Антона Чехова и презентация

Библиотека произведений автора пополняется.

Глава 1. Дурное поведение

Молодая рыжая собака — помесь такса с дворняжкой — очень похожая мордой на лисицу, бегала взад и вперед по тротуару и беспокойно оглядывалась по сторонам. Изредка она останавливалась и, плача, приподнимая то одну озябшую лапу, то другую, старалась дать себе отчет: как это могло случиться, что она заблудилась?

Она отлично помнила, как она провела день и как в конце концов попала на этот незнакомый тротуар.

День начался с того, что ее хозяин, столяр Лука Александрыч, надел шапку, взял под мышку какую-то деревянную штуку, завернутую в красный платок, и крикнул:

— Каштанка, пойдем!

Услыхав свое имя, помесь такса с дворняжкой вышла из-под верстака, где она спала на стружках, сладко потянулась и побежала за хозяином. Заказчики Луки Александрыча жили ужасно далеко, так что, прежде чем дойти до каждого из них, столяр должен был по нескольку раз заходить в трактир и подкрепляться. Каштанка помнила, что по дороге она вела себя крайне неприлично. От радости, что ее взяли гулять, она прыгала, бросалась с лаем на вагоны конножелезки, забегала во дворы и гонялась за собаками. Столяр то и дело терял ее из виду, останавливался и сердито кричал на нее. Раз даже он с выражением алчности на лице забрал в кулак ее лисье ухо, потрепал и проговорил с расстановкой:

— Чтоб… ты… из… дох… ла, холера!

Побывав у заказчиков, Лука Александрыч зашел на минутку к сестре, у которой пил и закусывал; от сестры пошел он к знакомому переплетчику, от переплетчика в трактир, из трактира к куму и т.д. Одним словом, когда Каштанка попала на незнакомый тротуар, то уже вечерело и столяр был пьян, как сапожник. Он размахивал руками и, глубоко вздыхая, бормотал:

— Во гресех роди мя мати во утробе моей! Ох, грехи, грехи! Теперь вот мы по улице идем и на фонарики глядим, а как помрем — в гиене огненной гореть будем…

Или же он впадал в добродушный тон, подзывал к себе Каштанку и говорил ей:

— Ты, Каштанка, насекомое существо и больше ничего. Супротив человека ты все равно, что плотник супротив столяра…

Для перехода между страницами книги вы можете использовать клавиши влево и вправо на клавиатуре.