Кто такая сватья баба бабариха в сказке о царе салтане

Categories:

• Литература
• История
• Cancel

Кто такая Бабариха и в каком родстве она с царем Салтаном

«Сватья баба Бабариха», как пишут — второстепенный персонаж известной сказки Пушкина о царе Салтане. Хотя, если прикинуть – не вполне и второстепенный, а практически настоящий серый кардинал.

Вокруг этой таинственной Бабарихи и с ее непосредственным планом и участием и закручивается сюжет и интрига сказки. И Пушкин вложил в сказку много характеристик этой «бабы», по которым можно примерно определить, кто она все же такая.

Вот что известно про нее:

Бабариха – значит жена какого-то «Бабаря», где бабарь может быть не только собственным именем, но и профессией или национальностью.

Сватья – сватами называют родителей супругов, тестя с тещей и свекра со свекровью. Причем сваты они для всей родни супруга своего ребенка, теща – сватья и для родителей жениха, и для его братьев и сестер и так далее.

Она – бабушка молодого царя Гвидона («но жалеет он очей старой бабушки своей»). Конечно, бабушкой могли называть не только родителей матери и отца, но и всяких двоюродных бабушек и вообще любых престарелых родственниц.

Бабариха тесно сотрудничает с сестрами молодой царицы, матери Гвидона и жены царя Салтана. Причем бабу Бабариху объединяют с сестрами общие козни против царицы и зависть к ней.

Бабариха – весомый человек при дворе царя Салтана, она сидит подле царя, и когда она что-то рассказывает (про белку, лебедя и прочее), к ней прислушиваются и гости, и сам царь. Что характерно, говорит она без всякой учтивости и экивоков, брюзжит, попросту, но ее никто не затыкает.

Бабариха имеет доступ к гонцам царя и вообще к ресурсам дворца Салтана.

Хотя Бабариха бабушка Гвидона – внучка она не жалеет.

То есть круг подозреваемых довольно узок. Насчет мужа бабы, «Бабаря» – это давний спор лингвистов, кто он был таков, к сюжету сказки прямого отношения персона этого мужа вроде бы не имеет. Есть интересные версии, что в сказке Пушкин отразил сложные отношения в императорской семье – а эти отношения он наблюдал в непосредственной близи – и что Гвидон олицетворяет Александра I. Но это в вопросе личности Бабарихи слишком глубокое копание, на мой взгляд.

Так вот, по родству Бабариха, получается, или мать молодой царицы, или мать самого Салтана, свекровь царицы. Но не совсем ясно – за что же ей изводить, допустим, собственную дочь, а в особенности родного внука.

Есть изящное решение – пусть внук Бабарихи, царь Гвидон, будет ей не родной. То есть она, например, не мать безымянной царицы, а мачеха или тетка, сестра умершей матери. Например, после смерти матери трех сестер, она занималась их воспитанием, потому и считается как бы сватьей. Но младшую приемную дочь не любила, и пыталась извести.

Это вот два самых частых варианта, которые предлагают исследователи сказки – Бабариха либо свекровь молодой царицы, либо ее мачеха.

Но мне кажется, есть даже более простое и подходящее под все характеристики Бабарихи решение – она мачеха самого Салтана. Потому и Гвидон ей не ценен, он не родной ей внук. Потому и занимает она такое уважительное место при дворе и так легко распоряжается гонцами Салтана, она же бывшая царица. А теща во дворце так скоро не освоилась бы.

А ее дружба с завистливыми сестрами молодой царицы объясняется простым совпадением интересов – вернее, это даже не дружба, а их служба. Заметив зависть этих двух дам к сестре, Бабариха взяла девушек под крыло и завербовала в помощницы.

Кстати, можно тут вообще построить и совсем экзотические теории, что Бабариха – экс-теща Салтана, мать его первой жены, ведь в сказке ничего не сказано о том, что он женился впервые. Бывают же такие вредные властные тещи, что уж и семьи давно нет, а она все царит в доме бывшего мягкотелого зятя?

А вам, друзья, какая версия нравится больше?

М. ГАЛИНА

 Сидим мы с приятелем, смотрим телевизор. А там как раз в Пушкинские дни демонстрируют по “Культуре” мультфильм “Сказка о царе Салтане”. Старый-престарый, черно-белый. Я уж было собралась переключиться на что-нибудь более актуальное, но тут мой приятель спрашивает:

– Послушай, как ты думаешь, кто такая “сватья баба Бабариха”?

 – Понятное дело, – ответила я, – устаревшее “сваха”. От “сват”, “сваты”. Наверное, она служила свахой при царе Салтане, а он поженился без ее посредничества, сам подыскал себе невесту, гонорар ей не достался, вот она возненавидела молодую.

 – Вот и нет, – говорит он, – в словаре сказано: “Родственник или родитель кого-нибудь из супругов, по отношению к другому такому родственнику, свойственник”. Что же получается? Баба Бабариха была близкой родственницей царя Салтана? Вот если бы в тексте сказки было подтверждение.

 – Есть, – говорю, – подтверждение. Гвидон, превратившись в насекомое, теток своих кусал в глаз, а эту – в нос .“Но жалеет он очей старой бабушки своей”. А я все гадала, с чего бы Гвидон эту злыдню пожалел? И что это вдруг она ему бабушка?

 – Господи, – говорит мой друг, – так она была мама Салтана!

 А недавно ведь еще и игровой фильм показывали – с Гвидоном – Видовым и царицей – Голубкиной. А кто помнит, кто играл эту самую Бабариху? Проходной, комический персонаж. Да и читатели “Сказки” вряд ли воспринимали Бабариху всерьез. А ведь она – вдовствующая царица. Нечто вроде английской королевы-матери! Фигура немаленькая!

 Не думаю, что мы сделали литературоведческое открытие, – я потом посмотрела еще один толковый словарь, под редакцией Волина и Ушакова, так он в качестве иллюстрации именно этого значения слова “сватья” (другого, оказывается, нет вообще) приводит именно эту цитату из Пушкина: “Ткачиха с поварихой, с сватьей бабой Бабарихой”. Но лично для меня тесные родственные отношения бабы Бабарихи и царя Салтана оказались новостью.

 И перед моим умственным взором развернулась, увы, широко распространенная трагедия. Сын женился без спросу, да еще на какой-то особе без роду-племени, и невестка для свекрови оказалась нехороша. Настолько нехороша, что пришлось свекрови, чтобы разрушить этот мезальянс, спрятать свою гордость и вступить в коалицию с родственниками ненавистной невестки. С ее сестрами, у которых были свои причины ненавидеть молодую. Должно быть, она решила так: черт с ним, сначала разделаюсь с этой выскочкой, а там посмотримѕ Если какая-нибудь их этих плебеек потом будет тянуть свои грязные лапы к моему мальчику, я ее живо окорочу. Тем более вы заметили, что она удумала? Она ведь не убила царицу, не отравила ее (а могла бы – вон другая царица, не долго думая, взяла да и траванула яблочком царевну-соперницу и вовсе по пустяковой причине – просто потому, что та оказалась прекрасней и белее). Она сначала попыталась скомпрометировать молодую жену в глазах мужа, а потом, подставив ни в чем не повинных бояр, повязав их общим преступлением (в чем опять же проявляется ее недюжинный стратегический талант), чужими руками закатала бедняжку в бочку и пустила на волю волн, тем самым лишив царя Салтана даже привилегии вдовства. Поскольку “пропал без вести” и “убит” – юридически все-таки вещи разные. Ни ткачихе, ни поварихе ничего бы так и не обломилось – второй раз жениться государь уже не мог.

 У этой мешковатой, простоватой старухи был воистину государственный ум.

 Кстати, и царь Салтан не такой уж идиот, как его изображают, – он тоже воистину государственный муж. Вы заметили, что он ни разу не поддался на провокации? Адекватно реагировал на дезинформацию. Не дал ни одной команды к скорой расправе. “Ждать царева возвращенья для законного решенья” – и это после прилюдно прочитанного донесения, опозорившего его перед дружиной, как никуда не годного мужа и государя. “Не мышонка, не лягушку, а неведому зверюшку”. Ну, хотел повесить гонца, с кем не бывает, но даже и этого не сделал. Держал себя в руках. Интриганкам пришлось подменить указ, поскольку на роль Отелло царь Салтан явно не тянул. А вот на роль государственного деятеля, судя по всему, годился вполне.

 Поэтому у этой сказки такой хороший конец. Избавленный “от эдиповых страстей”, князь Гвидон удачно женился на мисс Вселенная той поры, да еще и обладающей полезными родственными связями (фактически она принесла ему в приданное целый оборонный комплекс) и, очевидно, был счастлив в браке. А затем последовало и воссоединение другого царственного семейства. Ведь царице было не за что обижаться на своего незадачливого супруга, не за что его прощать; в критической ситуации он повел себя более чем достойно. Видимо, действительно очень ее любил. Он и тут, когда вся правда вскрылась, повел себя по-царски: бабу Бабариху вместе со злодейками-сестрами простил (напомню, в той, другой сказке завистливую царицу Бог покаралѕ она умерла, потому что ее “тоска взяла” при виде торжествующей соперницы). Простил и “для радости такой отпустил всех трех домой”. Домой? Куда – домой? В свой Салтанат? Или “на историческую родину”, в ту слободу, где все три сестры когда-то, давным-давно, до грехопадения пряли поздно вечерком?

 Именно этот факт и наталкивает меня на ужасное предположение. А что, если возможен другой, воистину шекспировский вариант? И баба Бабариха была мамой не царя Салтана, а самой царицы?

 © «Литературная газета», 2000

Серия сообщений «Интересности»:
Часть 1 — Забавные цитаты
Часть 2 — занимательноя физика
…
Часть 9 — Кельтский крест – ключ к тайнам древних
Часть 10 — Магические символы кельтов.
Часть 11 — Кто же такая сватья Баба-бабариха? или закулисные интриги в царстве Салтана)

Серия сообщений «Стихи и проза»:
Часть 1 — Баллада о любви
Часть 2 — Наедине с мечтой. Александр Грин.
Часть 3 — Кто же такая сватья Баба-бабариха? или закулисные интриги в царстве Салтана)

Оригинал записи и комментарии на LiveInternet.ru

Categories:

• История
• Литература
• Cancel

ТАК КТО ЖЕ ОНА ТАКАЯ — СВАТЬЯ БАБА БАБАРИХА?

Ответ на этот вопрос дается в моей заметке, напечатанной дважды в юбилейном 1999 г.; она вошла в мою маленькую книжку «Хорошо ли мы знаем Пушкина?» и в серию заметок под общим названием «Уроки медленного чтения» в сборнике «Тайны пушкинского слова». Хочу с опозданием ответить на неубедительную критику моей заметки, содержащуюся в рецензии М. Строганова на этот сборник (Новое литературное обозрение. 2000. № 46. С. 428—429).

Я руководствовалась сведениями, которые содержатся в пушкинской сказке, а именно:

а) Бабариха — сватья сестер царицы;

б) она бабушка Гвидона.

На основании этих данных, на мой взгляд, следует однозначный вывод: Бабариха — мать царя Салтана.

Мой критик признает, что «сватья Бабариха названа в “Сказке о царе Салтане” “бабушкой” Гвидона» — именно так, в кавычках; дальше он поясняет, что «бабушкой может быть названа любая женщина соответствующего возраста». Да, это слово и в самом деле часто употребляется недостаточно интеллигентными людьми как обращение к немолодой женщине, но в сказке Пушкина сказано ясно:

…Но жалеет он очей

Старой бабушки своей.

Еще удивительнее предположение автора рецензии, что Бабариха «может быть сватьей не только для ткачихи и поварихи, но и для царя Салтана (ибо все родственники со стороны мужа или невесты являются для них и их родственников сватами)». Рецензент понимает значение слова сватья (с которым связаны недоразумения, упомянутые в моей заметке) в соответствии с его определением в 17-томном академическом словаре («мать или родственница одного из супругов по отношению к родителям или родственникам другого супруга»). Но каким образом Бабариха может оказаться сватьей царя Салтана, если у Пушкина сказано совсем иное? Несколько раз повторяются строки:

А ткачиха с поварихой,

С сватьей бабой Бабарихой…

И еще одно место:

Слуги, сватья и сестра

С криком ловят комара.

Слова, называющие степени родства (а также свойства — родства, «благоприобретенного» в результате заключения брачного союза), требуют указаний, по отношению к кому данное лицо является матерью, отцом, сестрой, братом, свекровью, тещей, шурином, свояченицей и т.д. (или это бывает ясно из контекста).

Эти нужные указания есть в сказке Пушкина, и из них недвусмысленно следует, что Бабариха — сватья сестер царицы. Если одновременно она бабушка Гвидона, то кем же ей еще быть, как не матерью царя Салтана?

Мне приходилось встречаться с недоверчивым отношением к такой «родственной квалификации» Бабарихи. Очевидно, кажется странным, что мать царя названа так «нецарственно», «простонародно». Ну, а как выглядит сам царь, подслушивающий разговор сестриц, стоя «позадь забора»?

В моей заметке мне показалось интересным сопоставить сказку Пушкина с одной из сделанных им записей народных сказок. Она начинается так: «Некоторый царь задумал жениться, но не нашел по своему нраву никого. Подслушал он однажды разговор трех сестер». После женитьбы царя на младшей сестре о двух других речи нет, а козни против царицы строит мачеха царя, которая, «завидуя своей невестке, решила ее погубить». Бабариха у Пушкина действует так же, как эта мачеха. И дальнейшее содержание народной сказки во многом совпадает с пушкинской.

В заключение не могу не высказать удивления по поводу одного места в рецензии М. Строганова. Перечислив известных ученых — авторов сборника, он продолжает: «Далее — мемуарные заметки о С.М. Бонди Н.В. Валмосовой-Бонди и Н.А. Еськовой». Получается, что мой «опус» о Бабарихе и является одной такой «мемуарной заметкой»… Не следовало ли выразиться более «актуально»?

По наводке asochenweh

Отсюда

Н.А. Еськова

Category:

• Общество
• Cancel

загадочная Баба Бабариха

Сватья Баба Бабариха

Помните «Сказку о царе Салтане» Пушкина? Была там таинственная «сватья Баба Бабариха», которая непонятно откуда взялась и неясно кем кому приходилась. Попробуем разобраться.
Первое, что приходит в голову (и самая распространенная трактовка): баба, которая сватала девиц Салтану. А «Бабариха» — это чтобы баба была менее привлекательной ;))
Вторая интерпретация, более профессиональная (это уже филологические словари): Сватья — Мать одного из супругов по отношению к родителям другого супруга (Ожегов). А, вспомнив строки про Гвидона-шмеля  <<…но жалеет он очей старой «бабушки» своей…>>  (у Пушкина «бабушка» в кавычках!), приходят к выводу, что Баба Бабариха — царица-мать, матушка Салтана. Она могла бы быть и матерью молодой царицы, но разве будет родная мать плести против дочери интриги? Так что точно мать Салтана. Этим объясняется и влияние Бабы Бабарихи на царя. А «Бабариха» это опять же для усиления эффекта. Некоторые исследователи возводят слово к мифическому зверю бабру (то ли бобёр, то ли барс, то ли росомаха).
«Стройная теория», как говаривал мой однокурсник Андрюха Корнеев ;)) Но она так и не ответила на вопрос, что же за загадочное слово такое «Бабариха». К тому же не ясно пока, с чего это царица-мать стала протежировать сестер невестки. Так что продолжим, пожалуй, копать. Существует достаточно распространенная фамилия Бабарь. Поищем ее значение. Бабари (также Бавари) — древнее колено мавров, обитающее в гористой части страны Бабора (сев. Африка). Бабарями называли мавров! Неужто мавританкой была коварная Салтанова матушка? Но тогда по правилам русского языка она называлась бы не «Бабарихой», а «Бабарькой» или «Бабаркой». «-иха» означает либо профессию (в данном случае явно не подходит), либо замужество (например, жена купца — купчиха)! «Бабариха» — жена (или вдова) бабаря! Бррр… отец Салтана был бабарём? А сам Салтан кто? Бабарёнок?! Раскапывая историю написания Пушкиным сказки, обнаруживаем, что существуют записи семи сказок Арины Родионовны, няни поэта. Одна из этих сказок с небольшими изменениями и превратилась в «Сказку о царе Салтане». В процессе «Мачеха» из сказки Арины Родионовны заменена бабой Бабарихой! Повариха и Ткачиха — дочки Бабарихи от первого брака! Это их отцом был загадочный Бабарь. А молодая царица досталась Бабарихе в падчерицы со вторым мужем. Ура! Всё сошлось! И Салтана мавром делать не пришось И кавычки у «бабушки» объяснились: ведь Гвидону Бабариха по крови бабушкой не была — только по браку с его дедом. А сватьей Бабариха приходится как раз Салтану.

Итого: Сватья Баба Бабариха — мачеха молодой царицы, родная мать Поварихи с Ткачихой.

У читающих сказку возникает вопрос — а кем, собственно, приходится Бабариха героям? Матери князя, её злодейкам-сёстрам, Салтану и самому Гвидону?
Довольно распространено объяснение, что она — мать царицы — жены Салтана, бабушка Гвидона (и действительно, упомянуто, что «жалеет он очей старой бабушки своей»). Но как она тогда «сватья»?
Сватья это либо мать одного из супругов по отношению к матери или отцу другого (не к сестре, отмечу; но даже если было применимо к сестре — она, до выхода одной из сестёр замуж за Салтана, никем её сёстрам не приходится), либо то же, что сваха, женщина, занимающаяся организацией браков.
Как правило, за эту работу полагалась не оплата, а подарки, может быть, и весьма ценные, но заранее неизвестной ценности (да и работа была нерегулярна). Поэтому она должна была иметь иной источник дохода. Одна из женских профессий на то время — акушерка (повивальная бабка, причём употреблялось также «баба» — учебник по акушерству Амбодик-Максимовича именовался «Наука о бабичьем деле» или «бабушка» — Анна Власьевна изумилась и расхлопоталась. «Ахти, господи! — закричала она.— Государыня требует вас ко двору. Как же это она про вас узнала? Да как же вы, матушка, представитесь к императрице? Вы, я чай, и ступить по-придворному не умеете… Не проводить ли мне вас? Все-таки я вас хоть в чем-нибудь да могу предостеречь. И как же вам ехать в дорожном платье? Не послать ли к повивальной бабушке за ее желтым роброном?» )
Таким образом, можно предположить, что Бабариха (скорее всего это прозвище, а от «бабр» ли — вид хищного зверя из семейства кошачьих, возможно, тигр или, также быть мождет, ягуар или гепард, от «бобёр» ли или от «бавария/баварец» — не знаю, а также есть ли это её собственное прозвание или же происходит от прозвания мужа) является местной акушеркой, в этом качестве вхожа в семейства, хорошо знает местных невест и женихов, и поэтому подрабатывает свахой. В этом качестве её и пригласили на ужин сёстры. Перейдя от конкретной тематики к фантазиям, они начали рассуждать о браке, лежавшем вне её возможностей — с царём. Тут-то царь их и услышал.
После свадьбы они все были трудоустроены во дворце — «ткачиха», «повариха» и придворная акушерка. Видимо, она принимала и Гвидона, поэтому он говорит о ней, как о «бабушке своей», в смысле не родной бабушке, а повивальной бабке, принимавшей его. Он испытывает к ней известное чувство, которого нет по отношению к тёткам, поскольку она для него что-то сделала, да и не организатор она преступления, а лишь сообщник, однако она виновна — её слово могло бы сразу разбить клевету, она-то видела, что родился здоровый мальчик, а не «неведома зверушка». Именно поэтому он кусает, в виде шмеля и её, но в нос, а не в глаз (а также, возможно, потому, что нетрудоспособная ткачиха и повариха — это им наказание, они не получат жалования, а нетрудоспособная акушерка — это риск для рождающихся детей и рожениц).
Такми образом, она с Гвидоном и сёстрами его матери в родстве не находится. Сперва она приглашённый специалист, «брачный пиар-менеджер», потом придворный чин, лейб-акушерка, наконец, участница заговора, в который были замешаны сёстры.

Сегодня будем создавать приподнятое настроение, разложим по полочкам немало глубоких русских сказок и былин на каникулах. А начнём с великой тайны, которую уважаемый АэС Пушкин нам оставил в «Сказке о царе Салтане». Поскольку именно в ней наибольшее число непоняток, странных имён — в первую очередь. Венцом всего безобразия выступает вредная старушенция Бабариха со своими кознями и проделками.

Можете перелопатить библиотеки и Тырнет, ничего толкового из объяснений не отыщите. Даже специалисты величайшие, расшифровавшие немало пушкинских народных сказок от Арины Родионовны… отступились от Барбарихи. Подробно рассказали, откуда пришел «Балда» и «Спящая Царевна», даже некоторые загадочные персонажи «Сказки о Салтане» опознали. Но с тёткой — одни тупики.

Сам царь Салтан — тюркское переложение арабского Султана, Гвидон — итальянский Guido или древнегерманский Гвидо, всегда бывший за неведомые проделки в русском этносе нарицательным персонажем. Почти полная ясность со всеми, лишь «сватья баба Бабариха» не поддаётся историческому анализу два столетия уже.

Из сюжета

сказки понятно: Бабариха — весьма злобная тётка, погрязшая в языческом колдовстве. Это сватья царя Салтана (мать одного из супругов по отношению к родне противоположного), обиженная неверным выбором монарха. Салтан отверг старших девиц, желавших в титуле царицы одеть и накормить «весь крещёный мир», а женился на третьей — мечтавшей родить сына-богатыря.

Неудачницы получают при дворе должности «поварихи и ткачихи». Как только царский сын рождается, пишут подмётные письма Салтану на войну, мол «неведома зверушка» на свет появилась. Роженица с младенцем помещены боярами в засмоленную бочку, брошены в море-окиян. Чудом спасаются на волшебном острове Буяне, где Гвидон почти мгновенно вырастает в богатыря (божий промысел вмешался).

Баба Бабариха с двумя «соучастницами» пауками сидят в царском дворце, отговаривают Салтана после приёма гостей-корабельщиков ринуться на волшебный остров со всякими диковинами по приглашению тамошнего государя — князя Гвидона.

Сериал прокручивается несколько раз с белочками и дружиной дядьки Черномора, пока царю окончательно не приспичило посмотреть на дивную княгиню, супругу князя Гвидона. Там он находит свою супругу, признаёт сына и принимает покаяние бабы Бабарихи с двумя старшими девицами. Гадюки подколодные на радостях прощены и отправлены домой.

Родня?

Итак, все предложенные царю «три девицы под окном» — сёстры. Но с какой стати всеми обожаемый Салтан столь внимателен к наветам Бабарихи? Она ему кто, родня? Да. В тексте Пушкина она названа «бабушкой Гвидона», подтверждено назначением «поварихи» — ему в тётки.

Кто она по социальному или семейному статусу, эта Бабариха? Ведь женихаться царь приходит в её дом. «Сватья баба» со своими девицами грамотны, имеют свободный доступ к царским печатям, осведомлены о чудесах мира, которых не ведает сам государь. Птицы высокого полёта.

Если посмотреть на рукопись устной сказки, зафиксированной Пушкиным в селе Михайловском под Псковом, то в ней находятся серьёзные разночтения с поэтической «Сказкой о царе Салтане, о сыне его славном и могучем богатыре князе Гвидоне Салтановиче и о прекрасной царевне Лебеди». Там девицы прямо названы сёстрами, место «сватьей бабы Бабарихи» занято мачехой царя, которая очень завидует невестке. Именно она в одиночку творит все пакости. Сказ в стихах выходит совсем другим…

От имени «Бабариха»

придётся плясать. Очень долго не возникало никаких ассоциаций с этим странным набором букв. Хотя историки говорят: имя крайне редко, но встречалось на древней Руси. Было не славянским, тем более русским. Произошло от особенности образования женских имён-прозвищ. Когда к имени мужа прибавлялся суффикс «их», как обозначение принадлежности. Получался эпитет: Степаниха — жена Степана, Данилиха — жена Данила, Прониха и т.д.

Но в русском царском тереме встретить высокопоставленного персонажа по имени Бабарь… Поверить туманным сообщениям этнографов, что такое было? Вышло из тюркских или древнеиранских языков? Проверим. А пока самая изящная версия: новгородские купцы использовали слово «бабарь», называя далеких… мавров-берберов. Как бы возможных родственников прапрадеда самого Пушкина — Абрама Петровича Ганнибала, сына африканского князя и соратника Петра I. Но документами гипотеза не подтверждена, а жаль…

В своём словаре Даль слово «бабариха» трактует: «шуточное от баба, жонка, женщина; баба-бабариха в сказках». Теплее, поскольку позволяет двигать «напёрстки» очень широко по массиву славянской, тюркской, русской и прочих мифологий. Но сначала обратимся к личности нянечки и кормилицы Пушкина — Арине Родионовне, потомственной ижорке. Ведь многие рассказанные ей сказки имели вполне определённые «чухонские корни».

Сказы Эстляндии

В простонародных наречиях эстонского языка есть слово «vabariig». Перевода точного никто не даст, что-то типа «народного царства», большого схода. Но его составляющее «riig» — это точно обозначение государства, восходящее к древнегерманскому «райх». Именно от него образованы шведский «риксдаг» и эстонский «риигикогу» — парламенты.

Лингвисты уверенно говорят: «бабариха» совершенно органично могло перейти от «вабарииг» в русский язык. Действительно, что там до псковского Михайловского от Эстляндии? Да и Арина Родионовна вполне могла происходить из тех земель, где ходили сказы о «вабарииге», как об… угнетённом «чухонском» народе. Смотрим на сказку, ба!

Царь Салтан не верит в невиновность жены, наказан одиночеством. Его долгое время окружают лишь «ткачиха с поварихой», да непонятная Бабариха. Обиженный на завоевателей народ? Особенно, на контрасте с процветающим островом с прекрасно устроившимся Гвидоном, где и белка-казна под охраной слуг, дозором дружина дядьки Черномора ходит, прекрасная царевна Лебедь и прочие чудесатости. Может быть.

Бабр-зверь

Опять листаем Даля — это «царский тигр». Понятный отсыл в древний Иран, на Ближний Восток, Египет. Ещё персидские обычаи времён Кира Великого предписывали государям иметь под рукой зверей семейства кошачьих. Для охоты. Иногда ручные хищники выполняли роль охраны, свободно бродили ночами по дворцу и садам. Традиция пришла в Византию, даже Рюриковичи имели подле себя ручных «пардусов».

Как из этой крупной кошки могла получиться «Бабариха»? Никаких трудностей не вижу, в мифологии и поэтике ещё времён Двуречья кошачьи обретали антропоморфные черты. Жён и дочерей фараонов изображали с головой львиц, Сфинкс — ночной Страж с головой человека и телом льва, а у персов «духом тигра» и способностью в них оборачиваться обладали великие герои, жрецы, полубоги.

А «Витязь в тигровой (барсовой) шкуре» — классика от Шоты Руставели, поэтическое обобщение древних образов кавказского эпоса. В этой логике вполне оправдано существование трёх сестер из высшей знати, на которых не зазорно жениться самому царю. «Бабриха» — их мать или верховная жрица государства.

Русской геральдике известны псковский барс, смахивающий на тигра. От тюрок пожаловал в наши земли «иркутский бабр». Этих крупных кошачьих знали почти все сказки, былины и предания от верховьев северных сибирских рек — до земель Прикаспия и Тавриды. Даже в скандинавский эпос проникли огромные коты: на одном из них катается сестра-близнец и супруга бога Фрейра.

Бобриха?

Тоже вполне жизнеспособная версия, если внимательно изучить сказания уральских коренных народов. Культовое литьё Пермского Предуралья IV-XIII веков наделяет это животное принадлежностью к высшей, княжеской власти, снабдив формами потустороннего «рыбоящера» в царской короне. А особо почитаемые «куклы предков» в Зауралье одевали в шкуры бобра и выдры, символизируя соединение мужского и женского начал.

Брачная символика «с бобрами» хорошо известна песням и обрядам восточных славян. Это заимствование из эллинистических мифов о свадебных ухаживаниях Зевса, когда он обратился в бобра, чтобы погоняться за строптивой рыбой-Немезидой. Не преуспел, лишь в образе лебедя смог догнать богиню, которая превратилась в гусыню.

Из снесённого ею яйца родились близнецы Полидевк и Кастор («бобер»). Но самые первые древнегреческие мифы рассказывали историю иначе: Немезида-выдра преследовала некого царя-жреца, который мог превращаться в зайца, рыбу, пчелу, мышь, пшеничное зерно. Лишь в теле бобра был пойман. Можно вообще уйти вглубь веков, припомнив: в Авесте бобр и выдра — это священные животные Великой богини Анахиты.

При чём тут Бабариха? Грецию оставим в покое, локации ближе есть. Она могла придти из енисейских мифов о кетской Хоседэм (Хосядам) — богине севера, земли, воды и мира мёртвых. Не поладила с мужем, небесным богом Есем, ушла из-за смерти сына к Месяцу. Академик Рыбаков нащупал кое-что, когда говорил: остяцкий Jesse на русском Севере полностью выполнял роль и функции славянского Рода в триаде с двумя рожаницами. Их матерью была та самая Хоседэм.

Она умела оборачиваться во всех животных (послужив прототипом для уральской Хозяйки Медной горы, Синюшке, Голубой змейке и др.), но в антропоморфном облике представляла из себя «маленькую худую бабу», которая постоянно строит козни преследующему её богу Есею, его людишкам-героям и шаманам.

В конце концов превращается в четырёхпалого бобра, прорывает под землёй будущее русло Енисея, отвалами земли создав множество островов. Лишь так избавившись от преследований ревнивого бывшего супруга. В таком зооморфном образе богиня имеет имя «Бабриха».

Персонаж древних заговоров

У енисейских остяков существовал и другой миф, лунарный. Женщина-Солнце (жена Месяца) разрывает первого человека… надвое. Поскандалив с супругом, кому он будет принадлежать. В результате получилась одна половина без сердца (тёмное начало Месяца) и с сердцем (светлое начало Солнца).

Так «бабариха/бабриха» попала в заговоры, «держа горячу калену сковороду» (Солнце с испускаемым светилом — лучом). Но большинство этнографов считают — это дочерний образ сказочной «поварихи» из сказки Пушкина. А злобной старушка стала во времена христианства, впитав многочисленных богинь-матерей, повинных в пожирании душ людей.

Когда её тело ловили в образе животного и сжигали добрые боги или герои — из праха рождались лягушки, ядовитые гады, комары, гнус и т.д. Она великая обманщица, «служка чёрта», может даже разговаривать «голосом бога». Победила её только полу-христианская Лукерья-комарница (Лукошница).

Бабарыка

Реже — Боборыка. В Прикамье долгое время очень популярны были такие прозвания, потом трансформировавшись в фамилии Боборыкин / Бабарыкин. Считается, так называли «головастую рыбу». Согласно Далю, «бобырь или бобырец» — это голавли, пескари, реже — налимы. Опять придётся вернуться к легендам енисейский остяков.

Главный герой эпоса, первый шаман и человек Альбэ убивает шесть дочерей-налимов нашей Бабрихи (богиня Хоседэм), её саму упускает, когда она превращается в зооморфное чудище — полурыбу, полу-паука. Отрастив лапки, просто сбегает. Потом заплетает путь преследователю паутиной. Исчезает в «далёкой закатной реке» (русский Север), вновь обратившись в огромную рыбу.

Эта паучиха стала прообразом Ткачихи из пушкинской сказки, совершенно точно. А её матушка стала нельмой-белорыбицей, попала в новгородские и псковские сказки в статусе царицы, супруги морского царя, с которым постоянно конфликтует былинный Садко. Там же можно найти Чернаву. Незаслуженно обиженный приятный персонаж, предлагаемый Садко в качестве «водяной невесты». Некоторые былины прямо говорят: девушка после отказа новгородского богатыря обратилась в реку Волхов, её брат — в озеро Ильмень.

Баба-варвар?

Это наиболее недалёкая, но крайне популярная интернет-версия. Мол, имя «бабы Бабарихи» выводится из «барбар» (варвар). Тупик. Да, лингвистически принадлежность эпитета сначала к древнегреческой, а потом к римской традиции — очевидна. Так называли «варварские», дикие и жестокие народы вне границ эллинистического мира, которые непонятное «бар-бар-бар» лопотали, да носили латинскую «барда» (окладистую бороду). Единственный переход в русский язык латинского «барбар» — это семантическое «бормотать». Но прямых путей перехода слов не обнаружено. Поскольку у древних славян был собственный «бар / бара»: сырое место между холмами, болото, медленно текущая вода или река. Но никак не брутальная валькирия…

Выводы

Оставим за скобками совсем фантастические версии о ведической «Бабе Риге» или Барбале из грузинских преданий, как и вариант с шумерским домом Солнца — Баббарихом. А то ещё и до названия системы пещер в Индии уйдём или очевидного имени Варвара (Барбара). Это уж слишком для неграмотной и суеверной Арины Родионовны из села Михайловского.

Она могла пользоваться несколькими образами Бабарихи сказок русского Севера, ижорских родных земель, да многочисленными заговорами и песнями. А глубокое погружение АэС Пушкина в ведическую, хеттскую или архаичную греческую мифологию — не обнаружено.

Итак, что найдено этнографами в тех псковских землях? Был очень популярен персонаж народных песен — «бобылиха». Иногда такая женщина имела детей, но они её бросили. Её образ — неряшливая, одинокая и неопрятная старушка, которая занимается мелким колдовством. Есть поговорки, которые прямо указывают: роженица ждёт «бабариху», бабку-знахарку, повитуху.

Но Пушкин на то и Пушкин, этакий «сукин сын»! Вполне мог сказкой нарисовать глубокомысленный политический памфлет, используя многочисленные сплетни вокруг императорской семьи, начиная с непростых отношений Екатерины Великой и Павла. Князь Гвидон — Александр I Благословенный, его матушка — милая, всенародно любимая вдовствующая императрица Мария Фёдоровна (жена Павла I).

Сказка «о царе Салтане» — некая карикатура, положенная на канву рассказов Арины Родионовны. Николай I, Павел и Александр страдали от постоянных, почти открытых сомнений в их биологическом родстве со своими венценосными «отцами». Чем не коллективный Гвидон, происхождение которого (благодаря злым языкам) стало причиной заточения в бочку. Но такие намёки могли вызвать грандиозный скандал, скорее всего дело куда прозаичнее.

Дело в корабельщиках-купцах… которые постоянно снуют между сказочным прогрессивным княжеством Гвидона и серым архаичным царством самодержца Салтана, каждый раз возя новый товар. Сначала торгуют «соболями, чернобурыми лисами», второй раз «конями, всё донскими жеребцами», третий «булатом, чистым серебром и златом». А вот последний раз привезли нечто непонятное, но явно повышенной стоимости: «торговали мы недаром, неуказанным товаром».

То есть, с каждым новым появлением корабельщиков ценность ввозимого возрастает. Интересно, что это такое за «неуказанный товар», то есть незадекларированный на таможне? Запрещённый. Контрабандный. Если взять реалии «реакционной николаевской России» — … идеи парламентаризма, конституционной монархии, либерализма, свободомыслия.

Тогда разберём политические намёки Пушкина через персонажей сказки. Глубокая невежественность и суеверия народа (полуязыческая баба Бабариха) вынуждено принимаются царём Салтаном (Николаем I). А куда деваться, подданных не выбирают. Злые наветы и сплетни простонародья толкают несчастного Гвидона в бочку, отправляют в изгнание против воли обманутого царя.

Но божественное вмешательство спасает ему жизнь, позволяет создать идеальное государство на стыке Востока и Запада, где постоянно снуют пронырливые корабельщики-купцы со своими товарами, рассказами, идеями.

Гвидон становится демократически назначенным князем-богатырём. В финале сказки Салтан-самодержец вынужден сесть за пиршественный стол, обсудить будущее с наследником, так сказать. А куда деваться, все волшебные силы мира на стороне молодого «западника». Прекрасная Лебедь с мистическим колдуном-дядькой Черномором, её тремя десятками братьев-богатырей, подкреплённыё невероятным богатством и неистощимости казны-белки. И даже… Бабариха прозрела, специально прибыв на рандеву.

Дремучий суеверный народ, посмотревший… каково оно тама, за морем-окияном, попросивший прощения за собственную приверженность всему мракобесному «старому». Репрессий на голову прозревшей «сватье бабы» не посыпалось — реформы нужно проводить сверху, волей царя и князя.

Первым читателем всех произведений Пушкина всегда был Николай I, вот почему великий поэт столь учтиво и подобострастно ходатайствовал в «Сказке о…»: Государь, вот прошение о даровании гражданских свобод обществу. А для создания чудесного настроения, откройте сказку… и прочитайте через призму современных политических реалий России. Лично я… в голос хохотал, бессмертное всё-таки произведение!

Интерефейс подсказывает мне, что пора ответить на свой вопрос. Ну что ж, не буду вредничать.

Переношу сюда «статью», впервые опубликованную на gramota.ru с небольшими дополнениями.

Ещё о Бабарихе.

Я над этой Бабарихой и её проделками уже лет, почитай, сорок задумываюсь. Сначала от скуки, с появлением Интернта — достаточно серьёзно. Нетипичный она персонаж, каких немного у Пушкина, непонятный ни изначально, ни после всех прочтений. Расшифровка имени, возможно, дала бы ключ к разгадке всего характера.

Когда-то я натолкнулся на расшифровку пушкинских записей народных сказок. Там и про Балду, и про Спящую Царевну немало любопытного, но про персонажей «Сказки о Салтане…» то ли ничего конкретного, то ли вообще ничего, не помню уж сейчас. Хотя сам Салтан явно восходит к арабскому султану (проникшему ещё и в тюркские), а Гвидон — к итальянскому Guido (видимо от ставшего нарицательным имени какого-то знатного римлянина, напрямую или через название исторической области вблизи Рима). А вот о такой родной Бабарихе — почти полный туман.

Год назад в инете случайно натолкнулся на такой вот текст.

Очевидно, было не сохранившееся до наших дней слово бабара (или бабар), от которого и образовалось слово «бабариха», то есть «жена бабаря». Очень распространено прозвища женам по иненам мужей (Прониха, Данилиха).
по данным Доктора филологических наук А. СУПЕРАНСКОЙ.

Увы, первоисточник оказался вне результатов моих поисков. Я попросил помочь посетителей «грамотного» форума — в результате были сформулированы еще две гипотезы, которые, впрочем, не слишком правдоподобны.

На всякий случай воспроизведу тезисно все известные мне утверждения в отношении сватьей бабы, представляющие какой-то интерес.

1. «Бабариха» не придумано Пушкиным. Она изредка встречается в литературе вплоть до XIX века.
2. Значение примерно то же, что в «Сказке». Вредноватая старушка.
3. Происхождение иногда связывают с «варвар», но вряд ли.
4. Бабариха — от собственного якобы украинского имени Бабар, то ли тюркского, то ли иранского происхождения, которое рассматривают как фонетический фариант слов бабр, бабур — тигр. Вряд ли. Имя такое, если и существовало, то было редчайшим.
5. Весьма вероятно, что «Бабариха»- фонетический вариант нецерковного имени-прозвища Боборыка, от основы, означающей рыбу с большой головой.
6. Другой вариант связывают с «бобылиха», но это возможно только в переносном значении, всё-таки у неё, похоже, были дети. А вот диалектное «боболиха» — неряшливая, грязная старушка — вполне подойдёт.
7. Вышеприведенная версия Суперанской. Никаких обоснований автор не приводит. Сомнительно.
8. Известный «грамотный» форумчанин adada связал «бабариха» с гипотетическим баба+арь/арка, каковым словом могли бы называть повитуху. Крайне сомнительно.

Кстати о детях.
«Сватья баба» и «но жалеет он очей//старой бабушки своей» заставляют ломать голову не одно поколение доморощенных и вполне маститых серьёзных исследователей. Поэтому «до кучи» даю известные соображения, включая взаимоисключающие и даже внутренне противоречивые.

1. Бабушка — не обязательно кровная родственница во втором колене. Но если она, то помимо прямого значения «бабка по отцу или матери» (она вероятно и была бы «бабкой») может быть просто любой престарелой родственницей.
2. «Своей» здесь не добавляет ясности. Такую родственницу тоже могли назвать «своей».
3. Бабушка — ещё и мать или бабка кормилицы.
4. Сватья — совсем не «сваха». Это мать одного из супругов по отношению к родителям другого. Сейчас эти значения сильно смешались, у «сватьи» появилось второе, просторечно-разговорное значение «сваха» и наоборот. Но во времена Пушкина, похоже, до этого было ещё ой как далеко.
5. «Сватья баба» даёт абсолютный простор для домыслов. От полного синонима «сватьи» или жены свата (в обоих значениях: отец супруга сына или дочери или лицо, занимающееся сватовством), до «сватьи» во втором или даже третьем поколении, т.е. матери или бабушки сватьи.
6. Самое вкусное: анализ пушкинского текста. Даю только одну версию, наиболее для меня убедительную. Копирайты частично мои, остальное — выжимка из разных источников.

«Сватья» баба всегда поминается в связи и близости двух неудавшихся царских невест, приставленных высочайшей волей к холстам и борщам. Логично предположить, что она их мать (или менее вероятно — другая родственница). Тем более, что размякший монарх под конец отпускает всех трёх восвояси. Это вполне согласуется с версией, что «сватья баба» доводится Гвидону родной бабкой. А вот Салтану этот персонаж приходится… тёщей. Что многое, конечно, объясняет, но только не странную нелюбовь старухи к одной из своих дочерей, да ещё так высоко взлетевшей. Вариант Золушки или «стариковой дочки» тут не проходит, мы приняли, что Гвидону-то она — родная бабка. Так, может, всё-таки не совсем родная?

«Бабушкой» ей это быть не помешает. Бабушка — вообще любая престарелая родственница. А вот «сватья баба» плохо объяснима. Русские семейные термины позволяют не различать точного родства супруга по отношению к семье другого (сравните: «зять» и «невестка» употребимо по отношению ко всей семье супруга). А вот для обратных отношений всё очень регламентировано. Всякие шурины-золовки-свояченицы жестко привязаны к конкретному свойственнику (родственнику из семьи супруга).

Сестру или тётку родителя супруга вряд ли назовут тем же термином, что и жену этого родителя. Всё-таки баба — жена. Но чья? И тут возникает совершенно невероятное на первый взляд предположение. А не мать ли она первой, вероятно умершей, жены Салтана? Салтану она приходится экс-тёщей, Гвидону — этакой «внучатой мачехой» (вполне себе бабкой), по отношению к молодой царице совмещает роли свекрови и мачехи. Хуже, как говорится, быть не может, потому что некуда.

И термин «сватья баба» очень даже хорошо ложится в этот ряд. После смерти гипотетической первой жены Салтана, экс-тёща ему никто более. Только жена бывшего свата его, Салтанова, отца. В момент той, первой, свадьбы — ещё, видимо, царствующего монарха. Семьдесят седьмая вода на киселе, а не бросишь.

Сложновато, конечно, для стилизации простой крестьянской сказки, но чего только у Пушкина не бывает.

Но почему Пушкин ни словом о том не обмолвился? Выскажу совершенно уж крамольное предположение. Вся эта сказочная канитель Бабарихи и Салтана сильно смахивает на постоянные сплетни вокруг Императорской семьи, начиная с непростых отношений Екатерины и Павла. Гвидон же вполне годится на роль Александра Благословенного, Царица — любимой народом Вдовствующей Императрицы Марии Фёдоровны (жены, потом — вдовы Павла).

Все гипотетические «прототипы» этой истории к моменту написания сказки уже отошли в лучший мир, но память общества была сильнее. И общество вполне могло понять невиннейшую добрую сказку как карикатуру, к чему Пушкин, понятно, отнюдь не стремился. Некоторые совершенно явные и даже вопиющие нестыковки могли объяснить сознательным туманом автора.

А уж указание, что Гвидон — не родной внук Бабарихи, отмело бы последние сомнения. Ибо оно, это самое консервативное общество первых лет царствования Николая вполне позволяло себе почти открыто сомневаться в биологическом родстве как Павла, так и Александра со своими венценосными «отцами». Величайший из скандалов был бы обеспечен.