Курочка ряба сказка афанасьева

70

Жил-был старик со старушкою, у них была курочка-татарушка, снесла яичко в куте^[1] под окошком: пёстро, востро, костяно, мудрено! Положила на полочку; мышка шла, хвостиком тряхнула, полочка упала, яичко разбилось.

Старик плачет, старуха возрыдает, в печи пылает, верх на избе шатается, девочка-внучка с горя удавилась. Идёт просвирня^[2], спрашивает: что они так плачут?

Старики начали пересказывать:

— Как нам не плакать? Есть у нас курочка-татарушка, снесла яичко в куте под окошком: пёстро, востро, костяно, мудрено! Положила на полочку; мышка шла, хвостиком тряхнула, полочка упала, яичко и разбилось! Я, старик, плачу, старуха возрыдает, в печи пылает, верх на избе шатается, девочка-внучка с горя удавилась.

Просвирня как услыхала — все просвиры изломала и побросала. Подходит дьячок и спрашивает у просвирни: зачем она просвиры побросала?

Она пересказала ему всё горе; дьячок побежал на колокольню и перебил все колокола.

Идёт поп, спрашивает у дьячка: зачем колокола перебил?

Дьячок пересказал всё горе попу, а поп побежал, все книги изорвал.

71^[3]

Примечания

• Смотри также «Курочка Ряба».

• Курочка – сказка №70 из сборника «Народные русские сказки» А. Н. Афанасьева
• Курочка – сказка №71 из сборника «Народные русские сказки» А. Н. Афанасьева
• Дорогое яичко. Саратовская обл.
• Курочка рябушка. Воронежская обл.
• Был старик, да старуха. Вологодская обл.
• Курица Ряба. Украинский сюжет. Черниговская обл.
• Рябонька Курыця. Украинский сюжет. Черниговская обл.
• Дид и Баба. Украинский сюжет. Полтавская обл.
• Про курочку рябу. Украинский сюжет. Харьковская обл.
• Белорусский сюжет.
• Золотое яичко. Пересказ Д. Ушинского
• Курочка ряба. Пересказ А. Толстого

КУРОЧКА

Сказка №70 из сборника «Народные русские сказки» А. Н. Афанасьева

Жил-был старик со старушкою, у них была курочка-татарушка, снесла яичко в куте^[1] под окошком: пёстро, востро, костяно, мудрено! Положила на полочку; мышка шла, хвостиком тряхнула, полочка упала, яичко разбилось.

Старик плачет, старуха возрыдает, в печи пылает, верх на избе шатается, девочка-внучка с горя удавилась. Идёт просвирня^[2], спрашивает: что они так плачут?

Старики начали пересказывать:

— Как нам не плакать? Есть у нас курочка-татарушка, снесла яичко в куте под окошком: пёстро, востро, костяно, мудрено! Положила на полочку; мышка шла, хвостиком тряхнула, полочка упала, яичко и разбилось! Я, старик, плачу, старуха возрыдает, в печи пылает, верх на избе шатается, девочка-внучка с горя удавилась.

Просвирня как услыхала — все просвиры изломала и побросала. Подходит дьячок и спрашивает у просвирни: зачем она просвиры побросала?

Она пересказала ему всё горе; дьячок побежал на колокольню и перебил все колокола.

Идёт поп, спрашивает у дьячка: зачем колокола перебил?

Дьячок пересказал всё горе попу, а поп побежал, все книги изорвал.

Записано в Архангельской губ. А. Харитоновым.

из сборника «Народные русские сказки» А. Н. Афанасьева

Как у нашей бабушки в задворенке
Была курочка-рябушечка;
Посадила курочка яичушко,
С полки на полку,
В осиновое дупёлко^[4],
В кут под лавку.
Мышка бежала,
Хвостом вернула —
Яичко приломала!
Об этом яичке строй^[5] стал плакать,
Баба рыдать, вереи^[6] хохотать,
Курицы летать, ворота скрипеть;
Сор под порогом заку́рился,
Двери побутусились^[7], тын рассыпался;
Поповы дочери шли с водою,
Ушат приломали,
Попадье сказали:
«Ничего ты не знаешь, матушка!
Ведь у бабушки в задворенке
Была курочка-рябушечка;
Посадила курочка яичушко,
С полки на полку,
В осиновое дупёлко,
В кут под лавку.
Мышка бежала,
Хвостом вернула —
Яичко приломала!
Об этом яичке строй стал плакать,
Баба рыдать, вереи хохотать.
Курицы летать, ворота скрипеть,
Сор под порогом заку́рился,
Двери побутусились, тын рассыпался;
Мы шли с водою — ушат приломали!»
Попадья квашню месила —
Всё тесто по полу разметала;
Пошла в церковь, попу сказала:
«Ничего ты не знаешь…
Ведь у бабушки в задворенке
(Снова повторяется тот же рассказ.)
……… тын рассыпался;
Наши дочери шли с водой —
Ушат приломали, мне сказали;
Я тесто месила —
Всё тесто разметала!»
Поп стал книгу рвать —
Всю по полу разметал!

Примечания

• Курочка – сказка №70 из сборника «Народные русские сказки» А. Н. Афанасьева
• Курочка – сказка №71 из сборника «Народные русские сказки» А. Н. Афанасьева
• Дорогое яичко. Саратовская обл.
• Курочка рябушка. Воронежская обл.
• Был старик, да старуха. Вологодская обл.
• Курица Ряба. Украинский сюжет. Черниговская обл.
• Рябонька Курыця. Украинский сюжет. Черниговская обл.
• Дид и Баба. Украинский сюжет. Полтавская обл.
• Про курочку рябу. Украинский сюжет. Харьковская обл.
• Белорусский сюжет.
• Золотое яичко. Пересказ Д. Ушинского
• Курочка ряба. Пересказ А. Толстого

Курочка Ряба

Русский сюжет

Саратовская обл.

Дорогое яичко

Жили старик со старухой. И была у них курочка рябушечка стара старушечка. Снесла яичко в сенцах на полке, на ржаной соломке. Откуда мышка ни взялась, расколола это яичко. Деда плачет, баба горюет, сорока ногу изломала, тын расшатался, дуб с себя листочки посшибал. Попова дочь за водой пошла, вёдра разбила, пришла домой без воды. Попадья спрашивает: «Что ты дочь, без воды пришла?» Она рассказывает: Какое на меня горе, какое на меня великое: «Жили старик со старухой. И была у них курочка рябушечка стара старушечка. Снесла яичко в сенцах на полке, на ржаной соломке. Откуда мышка ни взялась, расколола это яичко. Деда плачет, баба горюет, сорока ногу изломала, тын расшатался, дуб с себя листочки посшибал. А я за водой пошла, вёдра разбила, коромыс разбила. Хоть ты попадья покидай с горя пироги за окошко!» Попадья с горя и выкинула пироги за окошко. Поп идёт: «Что это ты, поподья, делаешь?» А она отвечает: «Какое на меня горюшко, какое на меня великое. Жили старик со старухой. И была у них курочка рябушечка стара старушечка. Снесла яичко в сенцах на полке, на ржаной соломке. Откуда мышка ни взялась, расколола это яичко. Деда плачет, баба горюет, сорока ногу изломала, тын расшатался, дуб с себя листочки посшибал. Наша дочь за водой пошла, вёдра разбила, коромыс разбила. А я с горя покидала все пироги за окошко. А ты, поп, хоть с горя об косяк расшибись!» Поп разбегся, да как ударится об косяк! Тут и помер. Стали попа хоронить и поминки справлять. Вот какое яичко-то дорогое!

(Сказки Саратовской области. Саратов, 1937. Стр. 147—148).

Воронежская обл.

Курочка рябушка

Жили были дед и баба. И была у них курочка рябушка. Курочка была не простая, значит, и несла яички золотые. Вот снесла рябушка золотое яичко, крупное такое, любо смотреть. Увидел яйцо дед и зовёт бабушку. Стали они хвалить курочку рябушку. А потом дед и говорит: «Наддать-то яичко на хорошее место положить, чтобы видно было. Ну, и положили. Положили и не налюбуются. Весь день любовались. А у бабушки с дедушкой был кот мурлыкушка, очень до мышей злой. И вот когда дед с бабушкой легли спать, стал мурлыкушка за мышкой бегать. Съесть её удумал. Мышка и туда и сюда — некуда от кота не денешься. Увидала она яичко, хотела за него спрятаться — и нырь на полку. А яичко на полке не удержалось и на пол упало и разбилось. Утром встают дед и бабушкой. Дай, думают, на яичко полюбуемся. Глядь, а яичка на полке нет. Валяется на полу и разбито всё как есть. Заголосили дед и бабушка и пошли жалиться к рябушке. А курочка им и говорит: «Не плачь, дед, не плачь, бабушка! Снесёт вам курочка рябушка другое золотое яичко, лучше прежнего».

(От Даньшиной Натальи Михайловны (1892), с. Красовка, Грибановского р-на, в 1969 г.//Народная сказка Воронежской области. Современные записи. Воронеж 1977 под. ред. Кретова. Стр. 17, № 1.)

Вологодская обл.

Был старик, да старуха

Был старик, да старуха. А у них была пестра курочка. Снесла яичко у Кота Котофеича под окошком на шубном лоскуточке. Глядиька, мышка выскочила, хвостом вернула, глазком мигнула, ногой лягнула, яйцо изломала. Старик плачет, старуха плачет, веник пашет, ступа пляшет, песты толкут. Вышли на колодец за водой поповы девки, им и сказали, что яйцо изломали. Девки вёдра изломали с горя. Попадье сказали, та под печку пироги посадила без памяти. Попу сказали, поп-от побежал на колокольню, в набат звонить. Миряне собрались: «Что же сделалось?» Тут между собой миряне стали драться с досады.

(Соколовы, 142. От Елезаветы Пантелеевны Чистяковой, д. Покровская, Пунемской волости, кирилловского уезда, Новгородской губ.)

Украинский сюжет

Черниговская обл.

Курица Ряба

Жили-были дед да баба. Была у них курочка Ряба. Снесла курочка яичко, не простое — золотое. Дед бил, бил — не разбил. Баба била, била — не разбила. Мышка бежала, хвостиком задела, яичко упало и разбилось. Дед плачет, баба плачет, а курочка кудахчет: «Не плачь, дед, не плачь, баба: снесу вам яичко не золотое — простое!»

(с. Плоское, нежинского у. Черн. г.).

Рябонька Курыця

Жыв дид, да баба. У дида була курыця рябенька. Курыця на яечко, а мышь на оконце искочила, хвостиком матнула, яйце упало и розбилось. Стали воны плакать. Курыця знесла ще яйце; тоды курица через два дни пропала.

(с. Плоское, нежинского у. Черн. г.).

Полтавская обл.

Дид и Баба

Був соби дид и баба // Мали соби курочку рябушечку. // Курочка яечко знесла, // Баба хижу мила, // Яечко разбила. // Дид плаче, баба плаче, // Ворота скрипять, // Сорока стрекоче.

Полетила сорока, сила на дубочку. Питае дуб сороки: «Чого ты стрекочешь?», «Ей дубе, дубе. Коли б ты знав, то б и листья поопускав. Дуб листье попускав».

Був соби дид и баба // Мали соби курочку рябушечку. // Курочка яечко знесла, // Баба хижу мила, // Яечко разбила. // Дид плаче, баба плаче, // Ворота скрипять, // Сорока стрекоче // Дуб листье поопускав.

Прийшов бычок. Бычок питае: «Чого ты листья поопускав?» «Як бы ты знав, то ты б и рыужки позбывав».

Був соби дид и баба // Мали соби курочку рябушечку. // Курочка яечко знесла, // Баба хижу мила, // Яечко разбила. // Дид плаче, баба плаче, // Ворота скрипять, // Сорока стрекоче. // Дуб листье поопускав, // бычок рыужки позбывав.

Пошел бычок до воды. Вода питае: «Чого ты рыужки позбивав?» «Ей водо, водо, як бы ты знала, то ты б кровавою стала».

Був соби дид и баба // Мали соби курочку рябушечку. // Курочка яечко знесла, // Баба хижу мила, // Яечко разбила. // Дид плаче, баба плаче, // Ворота скрипять, // Сорока стрекоче. // Дуб листье поопускав, // Бычок рыужки позбывав. // Вода кровью стала.

Прийшла наймичка попова по воду: «Водо, водо, чого ты кровью стала?» «Дивко, дивко, як бы ты знала, то ты б и видра побыла».

Був соби дид и баба // Мали соби курочку рябушечку. // Курочка яечко знесла, // Баба хижу мила, // Яечко разбила. // Дид плаче, баба плаче, // Ворота скрипять, // Сорока стрекоче. // Дуб листье поопускав, // Бычок рыужки позбывав. Вода кровью стала. Наймичка видра побыла.

Пришла наймичка до дому. Пыуп питае: «На що ты видра побыла?» «Ей попе, попе, як бы ты знав, то ты б усе з церквы повыкидав».

Був соби дид и баба // Мали соби курочку рябушечку. // Курочка яечко знесла, // Баба хижу мила, // Яечко разбила. // Дид плаче, баба плаче, // Ворота скрипять, // Сорока стрекоче. // Дуб листье поопускав, // Бычок рыужки позбывав. // Вода кровью стала. // Наймичка видра побыла. // Пыуп усе з церкви повыкидав.

Прийшов пыуп до поподди. Поподдя пытае: «Попе, попе, на що ты з церквы повыкыдав?» «Ой попаддя, попадя, як бы ты знала, то ты б проскуры повыкидав».

Був соби дид и баба // Мали соби курочку рябушечку. // Курочка яечко знесла, // Баба хижу мила, // Яечко разбила. // Дид плаче, баба плаче, // Ворота скрипять, // Сорока стрекоче. // Дуб листье поопускав, Бычок рыужки позбывав. // Вода кровью стала. Наймичка видра побыла. // Пыуп усе з церкви повыкидав. // Попаддя проскурыц повыкидав.

(М. Борисполь, Переяславского у., Полтавской губ. Чубинский. Труды этнографически-статистической экспедиции в Зап.-Руск. край. М-лы и исл-ия, собранные Чубинским. Т.2 Малорусская сказка. СПб. 1878 отд. 1, 2)

Харьковская обл.

Про курочку рябу

Був соби дид та баба, а у йих курочка ряба, та знесла яечко, не простее, золотее. Дид бив — не разбив, баба била — не разбила. Положили в черепочку, поставили у куточку. Мышка бигла, хвостыком зачепила и розбыла. Дид плаче, баба плаче, курочка кудкудаче, соломьяни двери рыплять. Стоит дуб. «Двери, двери, що вы рыпите? «Поспускай гилля, так скажу. Дуб и поспускав гилля.. «Як же, кажуть, нам не рыпыты: Був соби дид та баба, а у йих курочка ряба, та знесла яечко, не простее, золотее. Дид бив — не разбив, баба била — не разбила. Положили в черепочку, поставили у куточку. Мышка бигла, хвостыком зачепила и розбыла. Дид плаче, баба плаче, курочка кудкудаче, соломьяни двери рыплять. Дуб гилля поспускав. Иде баран воды пыты: «Дубе, дубе, що ты гилля поспускав?» » Збый соби рогы, так скажу. Вин взяв и позбывав. «Як же мени не поспускаты: Був соби дид та баба, а у йих курочка ряба, та знесла яечко, не простее, золотее. Дид бив — не разбив, баба била — не разбила. Положили в черепочку, поставили у куточку. Мышка бигла, хвостыком зачепила и розбыла. Дид плаче, баба плаче, курочка кудкудаче, соломьяни двери рыплять. Дуб гилля позбивав. Баран рогы збыв. Прийшов баран до рички. «Баран, баран, щ ты рогы позбывав? «А стань кривяною, так скажу. Ричка кривяною стала. «Як же мени рогы не позбываты: Був соби дид та баба, а у йих курочка ряба, та знесла яечко, не простее, золотее. Дид бив — не разбив, баба била — не разбила. Положили в черепочку, поставили у куточку. Мышка бигла, хвостыком зачепила и розбыла. Дид плаче, баба плаче, курочка кудкудаче, соломьяни двери рыплять. Дуб гилля поспускав. Баран рогы збыв. Ричка кривяною стала. Приходе до рички попова дивка тарилок баныты: «Ричка, ричка, чого ты кривяною стала?» «А побый отту посуду, так скажу. Дивка и побыла. «Як же, каже, мени кривяною не статы: Був соби дид та баба, а у йих курочка ряба, та знесла яечко, не простее, золотее. Дид бив — не разбив, баба била — не разбила. Положили в черепочку, поставили у куточку. Мышка бигла, хвостыком зачепила и розбыла. Дид плаче, баба плаче, курочка кудкудаче, соломьяни двери рыплять. Дуб гилля поспускав. Баран рогы збыв. Дивка посуду побыла. Прийшла дивка до дому, а попадя саме дижу ученила. «Чого ты, пыта, посуду побыла? А поразкыдайте цю розчыну по хати, так скажу. Поразкыдала попаддя розчыну, дивка и каже: «Як же мени не побыты: Був соби дид та баба, а у йих курочка ряба, та знесла яечко, не простее, золотее. Дид бив — не разбив, баба била — не разбила. Положили в черепочку, поставили у куточку. Мышка бигла, хвостыком зачепила и розбыла. Дид плаче, баба плаче, курочка кудкудаче, соломьяни двери рыплять. Дуб гилля поспускав. Баран рогы збыв. Дивка посуду побыла. Попаддя розчыну по хати поразкыдала. Приходе пип: «Що це ты наробыла? «А одриж косу, так скажу. Пип узяв, так и одризав. «Як же мени не розкыдаты: Був соби дид та баба, а у йих курочка ряба, та знесла яечко, не простее, золотее. Дид бив — не разбив, баба била — не разбила. Положили в черепочку, поставили у куточку. Мышка бигла, хвостыком зачепила и розбыла. Дид плаче, баба плаче, курочка кудкудаче, соломьяни двери рыплять. Дуб гилля поспускав. Дуб гилля позбивав. Баран рогы збыв. Дивка посуду побыла. Матушка розчыну по хати порозкыдала. Пип косу одризав.

(Манжура И. И. Сказки, пословицы и т. п. записанные в Екатеринославской и Харьковской губ. Сборник Харьковского филологического общества. Т. 3, вып. 2 Харьков. 1890.)

Белорусский сюжет

Жили были дед, да баба. И была у них курочка ряба. И снесла курочка яечка. Дед бив, бив, бив — не разбив. Баба била, била, била — не разбила. Надо яйки складать в лукошко, а воны — на вокошко. Не завернули у трапицу, положили на полицу. Бегла мышка (а их страсть сколько было!) по полице, хвостиком крутанула (жест рукой), яечка задела. Яечка покатилось, покатилось — бах, тарарах! И разбилось. Баба плачит: «А-а-а, а-а-а, а-а!» (высоким голосом). Дед плачит: «У-ы-ы! У-ы-ы! У-ы-ы! (басит). А курочка бегаить: Куды-куды! Куды-куды! Не плачьте, дед с бабой! Я снесу вам яечко такое, такое: «Не простое яечко — золотоя! И снесла золотое яечко. Дед яго продав и купив печь, чтоб было где лечь. А к печи — трубу, а к трубе — избу, а в избу — лавцы. Завели ребят — все по лавкам сидят, кашу едят, хлеба рушають, да сказки слушають.

(Мельников М. Н. Рус. Дет. Фольклор. М., 1987).

• Курочка – сказка №70 из сборника «Народные русские сказки» А. Н. Афанасьева
• Курочка – сказка №71 из сборника «Народные русские сказки» А. Н. Афанасьева
• Дорогое яичко. Саратовская обл.
• Курочка рябушка. Воронежская обл.
• Был старик, да старуха. Вологодская обл.
• Курица Ряба. Украинский сюжет. Черниговская обл.
• Рябонька Курыця. Украинский сюжет. Черниговская обл.
• Дид и Баба. Украинский сюжет. Полтавская обл.
• Про курочку рябу. Украинский сюжет. Харьковская обл.
• Белорусский сюжет.
• Золотое яичко. Пересказ Д. Ушинского
• Курочка ряба. Пересказ А. Толстого

ЗОЛОТОЕ ЯИЧКО
(Пересказал: К. Ушинский)

Жили себе дед да баба,

И была у них курочка ряба.
Снесла курочка яичко:
Яичко не простое —
Золотое.

Дед бил-бил —
Не разбил.
Баба била-била — Не разбила.

Мышка бежала,
Хвостиком махнула,
Яичко упало
И разбилось.

Дед и баба плачут,
Курочка кудахчет:
«Не плачь, дед, не плачь, баба!
Я снесу вам яичко другое,
Не золотое — простое».

КУРОЧКА РЯБА
(Пересказал: А. Толстой)

Жили-были дед да баба,
У них была курочка ряба.
Снесла курочка яичко:
Пестро, востро, костяно, мудрено, —
Посадила яичко в осиное дупелко,
В кут*, под лавку.
Мышка бежала, хвостом вернула,
Яичко приломала.
Об этом яичке дед стал плакать,
Бабка рыдать, вереи** хохотать,
Курицы летать, ворота скрипеть,
Сор под ногами закурился,
Двери побутусились***, тын**** рассыпался,
Верх на избе зашатался…
А курочка ряба им говорит:
— Дед, не плачь, бабка, не рыдай,
Куры, не летайте,
Ворота, не скрипите, сор под порогом,
Не закуривайся,
Тын, не рассыпайся,
Верх на избе, не шатайся,
Снесу вам еще яичко:
Пестро, востро, костяно, мудрено,
Яичко не простое — золотое.

• Кут, кутничек — угол в избе, прилавок, ларь, в котором зимой держали кур.
  ** Верея — столб, на который навешивались ворота.
  *** Побутусились — выпятились, выгнулись, распузатились.
  **** Тын — деревянный; сплошной забор, частокол.

Прочтений: 4 142

На сегодняшний день известны несколько вариантов сказки о Яичке, Курочке или Курочке-Рябе. Большая часть — это так или иначе сокращенные или измененные версии изначальных вариаций. 

«Курочка Ряба» — текст в изложении А. Н. Афанасьева

Самый первый вариант печатной сказки был издан в пересказе А. Н. Афанасьева (1826—1871 гг.), в сборнике «Народные русские сказки», под номером № 70–71 (1885—1863 гг.). Сказка называлась «Яичко» или просто «Курочка». В этой сказке золотого яичка нет вовсе, как и обещания курочки снести новое яйцо. Сказка начинается сразу с того, что мышка разбивает яйцо, которое бабка положила на полочку, после чего происходит целая цепь неприятных и даже трагических событий, а пересказ повторяется циклически при передаче от каждого нового персонажа следующему: 

«Жил-был старик со старушкою, у них была курочка-татарушка, снесла яичко в куте под окошком: пестро, востро, костяно, мудрено! Положила на полочку; мышка шла, хвостиком тряхнула, полочка упала, яичко разбилось. Старик плачет, старуха возрыдает, в печи пылает, верх на избе шатается, девочка-внучка с горя удавилась. Идёт просвирня, спрашивает: что они так плачут? Старики начали пересказывать:
  — Как нам не плакать? Есть у нас курочка-татарушка, снесла яичко в куте под окошком…»  

Узнав про яйцо просвирня переломала все просфиры, затем дьячок перебил колокола, и наконец — поп изорвал все книги. На этом — сказке (в данной версии) конец. 

«Курочка Ряба» текст в изложении А. Н. Толстого

Русский писатель А. Н. Толстой, живший на рубеже XIX и XX веков (1883—1945 гг.), представил другой вариант знакомой истории. Начало сказки у него слово в слово совпадает с пересказом А. Н. Афанасьева, однако далее часть про просвирью, дьячка и попа полностью отсутствует, зато Курочка обещает Деду и Бабке снести им новое яйцо «не простое — золотое». То есть здесь логическая цепь разворачивается в другую сторону — от простого яичка к золотому. 

«Жили-были дед да баба, У них была курочка ряба. Снесла курочка яичко: Пестро, востро, костяно, мудрено, — Посадила яичко в осиное дупелко, В кут, под лавку. Мышка бежала, хвостом вернула, Яичко приломала. Об этом яичке дед стал плакать, Бабка рыдать, вереи хохотать, Курицы летать, ворота скрипеть, Сор под ногами закурился, Двери побутусились, тын рассыпался, Верх на избе зашатался… А курочка ряба им говорит:
  — Дед, не плачь, бабка, не рыдай, Куры, не летайте, Ворота, не скрипите, сор под порогом, Не закуривайся, Тын, не рассыпайся, Верх на избе, не шатайся, Снесу вам еще яичко: Пестро, востро, костяно, мудрено, Яичко не простое — золотое». 

Русский сюжет

Саратовская обл.

Дорогое яичко

Жили старик со старухой. И была у них курочка рябушечка стара старушечка. Снесла яичко в сенцах на полке, на ржаной соломке. Откуда мышка ни взялась, расколола это яичко. Деда плачет, баба горюет, сорока ногу изломала, тын расшатался, дуб с себя листочки посшибал. Попова дочь за водой пошла, вёдра разбила, пришла домой без воды. Попадья спрашивает: «Что ты дочь, без воды пришла?» Она рассказывает: Какое на меня горе, какое на меня великое: «Жили старик со старухой. И была у них курочка рябушечка стара старушечка. Снесла яичко в сенцах на полке, на ржаной соломке. Откуда мышка ни взялась, расколола это яичко. Деда плачет, баба горюет, сорока ногу изломала, тын расшатался, дуб с себя листочки посшибал. А я за водой пошла, вёдра разбила, коромыс разбила. Хоть ты попадья покидай с горя пироги за окошко!» Попадья с горя и выкинула пироги за окошко. Поп идёт: «Что это ты, поподья, делаешь?» А она отвечает: «Какое на меня горюшко, какое на меня великое. Жили старик со старухой. И была у них курочка рябушечка стара старушечка. Снесла яичко в сенцах на полке, на ржаной соломке. Откуда мышка ни взялась, расколола это яичко. Деда плачет, баба горюет, сорока ногу изломала, тын расшатался, дуб с себя листочки посшибал. Наша дочь за водой пошла, вёдра разбила, коромыс разбила. А я с горя покидала все пироги за окошко. А ты, поп, хоть с горя об косяк расшибись!» Поп разбегся, да как ударится об косяк! Тут и помер. Стали попа хоронить и поминки справлять. Вот какое яичко-то дорогое! 

(Сказки Саратовской области. Саратов, 1937. Стр. 147—148). 

Воронежская обл.

Курочка рябушка

Жили были дед и баба. И была у них курочка рябушка. Курочка была не простая, значит, и несла яички золотые. Вот снесла рябушка золотое яичко, крупное такое, любо смотреть. Увидел яйцо дед и зовёт бабушку. Стали они хвалить курочку рябушку. А потом дед и говорит: «Наддать-то яичко на хорошее место положить, чтобы видно было. Ну, и положили. Положили и не налюбуются. Весь день любовались. А у бабушки с дедушкой был кот мурлыкушка, очень до мышей злой. И вот когда дед с бабушкой легли спать, стал мурлыкушка за мышкой бегать. Съесть её удумал. Мышка и туда и сюда — некуда от кота не денешься. Увидала она яичко, хотела за него спрятаться — и нырь на полку. А яичко на полке не удержалось и на пол упало и разбилось. Утром встают дед и бабушкой. Дай, думают, на яичко полюбуемся. Глядь, а яичка на полке нет. Валяется на полу и разбито всё как есть. Заголосили дед и бабушка и пошли жалиться к рябушке. А курочка им и говорит: «Не плачь, дед, не плачь, бабушка! Снесёт вам курочка рябушка другое золотое яичко, лучше прежнего». 

(От Даньшиной Натальи Михайловны (1892), с. Красовка, Грибановского р-на, в 1969 г.//Народная сказка Воронежской области. Современные записи. Воронеж 1977 под. ред. Кретова. Стр. 17, № 1.) 

Вологодская обл.

Был старик, да старуха

Был старик, да старуха. А у них была пестра курочка. Снесла яичко у Кота Котофеича под окошком на шубном лоскуточке. Глядиька, мышка выскочила, хвостом вернула, глазком мигнула, ногой лягнула, яйцо изломала. Старик плачет, старуха плачет, веник пашет, ступа пляшет, песты толкут. Вышли на колодец за водой поповы девки, им и сказали, что яйцо изломали. Девки вёдра изломали с горя. Попадье сказали, та под печку пироги посадила без памяти. Попу сказали, поп-от побежал на колокольню, в набат звонить. Миряне собрались: «Что же сделалось?» Тут между собой миряне стали драться с досады. 

(Соколовы, 142. От Елезаветы Пантелеевны Чистяковой, д. Покровская, Пунемской волости, кирилловского уезда, Новгородской губ.) 

Украинский сюжет

Черниговская обл.

Курица Ряба

Жили-были дед да баба. Была у них курочка Ряба. Снесла курочка яичко, не простое — золотое. Дед бил, бил — не разбил. Баба била, била — не разбила. Мышка бежала, хвостиком задела, яичко упало и разбилось. Дед плачет, баба плачет, а курочка кудахчет: «Не плачь, дед, не плачь, баба: снесу вам яичко не золотое — простое!» 

(с. Плоское, нежинского у. Черн. г.). 

Рябонька Курыця

Жыв дид, да баба. У дида була курыця рябенька. Курыця на яечко, а мышь на оконце искочила, хвостиком матнула, яйце упало и розбилось. Стали воны плакать. Курыця знесла ще яйце; тоды курица через два дни пропала. 

(с. Плоское, нежинского у. Черн. г.). 

Полтавская обл.

Дид и Баба

Був соби дид и баба // Мали соби курочку рябушечку. // Курочка яечко знесла, // Баба хижу мила, // Яечко разбила. // Дид плаче, баба плаче, // Ворота скрипять, // Сорока стрекоче. 

Полетила сорока, сила на дубочку. Питае дуб сороки: «Чого ты стрекочешь?», «Ей дубе, дубе. Коли б ты знав, то б и листья поопускав. Дуб листье попускав». 

Був соби дид и баба // Мали соби курочку рябушечку. // Курочка яечко знесла, // Баба хижу мила, // Яечко разбила. // Дид плаче, баба плаче, // Ворота скрипять, // Сорока стрекоче // Дуб листье поопускав. 

Прийшов бычок. Бычок питае: «Чого ты листья поопускав?» «Як бы ты знав, то ты б и рыужки позбывав». 

Був соби дид и баба // Мали соби курочку рябушечку. // Курочка яечко знесла, // Баба хижу мила, // Яечко разбила. // Дид плаче, баба плаче, // Ворота скрипять, // Сорока стрекоче. // Дуб листье поопускав, // бычок рыужки позбывав. 

Пошел бычок до воды. Вода питае: «Чого ты рыужки позбивав?» «Ей водо, водо, як бы ты знала, то ты б кровавою стала». 

Був соби дид и баба // Мали соби курочку рябушечку. // Курочка яечко знесла, // Баба хижу мила, // Яечко разбила. // Дид плаче, баба плаче, // Ворота скрипять, // Сорока стрекоче. // Дуб листье поопускав, // Бычок рыужки позбывав. // Вода кровью стала. 

Прийшла наймичка попова по воду: «Водо, водо, чого ты кровью стала?» «Дивко, дивко, як бы ты знала, то ты б и видра побыла». 

Був соби дид и баба // Мали соби курочку рябушечку. // Курочка яечко знесла, // Баба хижу мила, // Яечко разбила. // Дид плаче, баба плаче, // Ворота скрипять, // Сорока стрекоче. // Дуб листье поопускав, // Бычок рыужки позбывав. Вода кровью стала. Наймичка видра побыла. 

Пришла наймичка до дому. Пыуп питае: «На що ты видра побыла?» «Ей попе, попе, як бы ты знав, то ты б усе з церквы повыкидав». 

Був соби дид и баба // Мали соби курочку рябушечку. // Курочка яечко знесла, // Баба хижу мила, // Яечко разбила. // Дид плаче, баба плаче, // Ворота скрипять, // Сорока стрекоче. // Дуб листье поопускав, // Бычок рыужки позбывав. // Вода кровью стала. // Наймичка видра побыла. // Пыуп усе з церкви повыкидав. 

Прийшов пыуп до поподди. Поподдя пытае: «Попе, попе, на що ты з церквы повыкыдав?» «Ой попаддя, попадя, як бы ты знала, то ты б проскуры повыкидав». 

Був соби дид и баба // Мали соби курочку рябушечку. // Курочка яечко знесла, // Баба хижу мила, // Яечко разбила. // Дид плаче, баба плаче, // Ворота скрипять, // Сорока стрекоче. // Дуб листье поопускав, Бычок рыужки позбывав. // Вода кровью стала. Наймичка видра побыла. // Пыуп усе з церкви повыкидав. // Попаддя проскурыц повыкидав. 

(М. Борисполь, Переяславского у., Полтавской губ. Чубинский. Труды этнографически-статистической экспедиции в Зап.-Руск. край. М-лы и исл-ия, собранные Чубинским. Т.2 Малорусская сказка. СПб. 1878 отд. 1, 2) 

Харьковская обл.

Про курочку рябу

Був соби дид та баба, а у йих курочка ряба, та знесла яечко, не простее, золотее. Дид бив — не разбив, баба била — не разбила. Положили в черепочку, поставили у куточку. Мышка бигла, хвостыком зачепила и розбыла. Дид плаче, баба плаче, курочка кудкудаче, соломьяни двери рыплять. Стоит дуб. «Двери, двери, що вы рыпите? «Поспускай гилля, так скажу. Дуб и поспускав гилля.. «Як же, кажуть, нам не рыпыты: Був соби дид та баба, а у йих курочка ряба, та знесла яечко, не простее, золотее. Дид бив — не разбив, баба била — не разбила. Положили в черепочку, поставили у куточку. Мышка бигла, хвостыком зачепила и розбыла. Дид плаче, баба плаче, курочка кудкудаче, соломьяни двери рыплять. Дуб гилля поспускав. Иде баран воды пыты: «Дубе, дубе, що ты гилля поспускав?» » Збый соби рогы, так скажу. Вин взяв и позбывав. «Як же мени не поспускаты: Був соби дид та баба, а у йих курочка ряба, та знесла яечко, не простее, золотее. Дид бив — не разбив, баба била — не разбила. Положили в черепочку, поставили у куточку. Мышка бигла, хвостыком зачепила и розбыла. Дид плаче, баба плаче, курочка кудкудаче, соломьяни двери рыплять. Дуб гилля позбивав. Баран рогы збыв. Прийшов баран до рички. «Баран, баран, щ ты рогы позбывав? «А стань кривяною, так скажу. Ричка кривяною стала. «Як же мени рогы не позбываты: Був соби дид та баба, а у йих курочка ряба, та знесла яечко, не простее, золотее. Дид бив — не разбив, баба била — не разбила. Положили в черепочку, поставили у куточку. Мышка бигла, хвостыком зачепила и розбыла. Дид плаче, баба плаче, курочка кудкудаче, соломьяни двери рыплять. Дуб гилля поспускав. Баран рогы збыв. Ричка кривяною стала. Приходе до рички попова дивка тарилок баныты: «Ричка, ричка, чого ты кривяною стала?» «А побый отту посуду, так скажу. Дивка и побыла. «Як же, каже, мени кривяною не статы: Був соби дид та баба, а у йих курочка ряба, та знесла яечко, не простее, золотее. Дид бив — не разбив, баба била — не разбила. Положили в черепочку, поставили у куточку. Мышка бигла, хвостыком зачепила и розбыла. Дид плаче, баба плаче, курочка кудкудаче, соломьяни двери рыплять. Дуб гилля поспускав. Баран рогы збыв. Дивка посуду побыла. Прийшла дивка до дому, а попадя саме дижу ученила. «Чого ты, пыта, посуду побыла? А поразкыдайте цю розчыну по хати, так скажу. Поразкыдала попаддя розчыну, дивка и каже: «Як же мени не побыты: Був соби дид та баба, а у йих курочка ряба, та знесла яечко, не простее, золотее. Дид бив — не разбив, баба била — не разбила. Положили в черепочку, поставили у куточку. Мышка бигла, хвостыком зачепила и розбыла. Дид плаче, баба плаче, курочка кудкудаче, соломьяни двери рыплять. Дуб гилля поспускав. Баран рогы збыв. Дивка посуду побыла. Попаддя розчыну по хати поразкыдала. Приходе пип: «Що це ты наробыла? «А одриж косу, так скажу. Пип узяв, так и одризав. «Як же мени не розкыдаты: Був соби дид та баба, а у йих курочка ряба, та знесла яечко, не простее, золотее. Дид бив — не разбив, баба била — не разбила. Положили в черепочку, поставили у куточку. Мышка бигла, хвостыком зачепила и розбыла. Дид плаче, баба плаче, курочка кудкудаче, соломьяни двери рыплять. Дуб гилля поспускав. Дуб гилля позбивав. Баран рогы збыв. Дивка посуду побыла. Матушка розчыну по хати порозкыдала. Пип косу одризав. 

(Манжура И. И. Сказки, пословицы и т. п. записанные в Екатеринославской и Харьковской губ. Сборник Харьковского филологического общества. Т. 3, вып. 2 Харьков. 1890.) 

Белорусский сюжет

Жили были дед, да баба. И была у них курочка ряба. И снесла курочка яечка. Дед бив, бив, бив — не разбив. Баба била, била, била — не разбила. Надо яйки складать в лукошко, а воны — на вокошко. Не завернули у трапицу, положили на полицу. Бегла мышка (а их страсть сколько было!) по полице, хвостиком крутанула (жест рукой), яечка задела. Яечка покатилось, покатилось — бах, тарарах! И разбилось. Баба плачит: «А-а-а, а-а-а, а-а!» (высоким голосом). Дед плачит: «У-ы-ы! У-ы-ы! У-ы-ы! (басит). А курочка бегаить: Куды-куды! Куды-куды! Не плачьте, дед с бабой! Я снесу вам яечко такое, такое: «Не простое яечко — золотоя! И снесла золотое яечко. Дед яго продав и купив печь, чтоб было где лечь. А к печи — трубу, а к трубе — избу, а в избу — лавцы. Завели ребят — все по лавкам сидят, кашу едят, хлеба рушають, да сказки слушають. 

(Мельников М. Н. Рус. Дет. Фольклор. М., 1987).
 

«Курочка Ряба» в изложении К. Д. Ушинского

Наиболее интересная и самая популярная версия сказки — это сказка в изложении Константина Дмитриевича Ушинского (1823—1871 гг.), известного писателя-публициста и основоположника научной педагогики в России. 

Ушинский был крайне образованным и прогрессивным человеком. Он стремился преобразовать российское образование, осовременить его, сделать скорее философским, нежели религиозным. 

Пересказу «Курочки Рябы» Ушинского предшествовала его глубокая заинтересованность в концепции антропоцентризма. Именно он стал проводником идей секуляризации (постепенного снижения роли церкви в социальной жизни) и гуманизма в России XIX века. Он часто обращался к русским народным сказкам и улавливал в сказаниях не только поучительную сторону, но и структурированный философский подтекст. Именно поэтому большинство сказок в пересказе Ушинского теряли свой «детский» вид, преобразовывались и проявляли двойственный символизм. Так, в «Курочке Рябе» он «изменил» цепочное повествование сказания и преобразовал концовку, сделав ее неоднозначной и требующей размышлений, а не ироничной и поучительно-простой, как это было ранее. В его изложении Курочка в конце пообещала снести простое яичко, а не золотое. 

Жили себе дед да баба,
  И была у них курочка ряба.
  Снесла курочка яичко:
  Яичко не простое —
  Золотое.
  Дед бил-бил —
  Не разбил.
  Баба била-била — Не разбила.
  Мышка бежала,
  Хвостиком махнула,
  Яичко упало
  И разбилось.
  Дед и баба плачут,
  Курочка кудахчет:
  «Не плачь, дед, не плачь, баба!
  Я снесу вам яичко другое,
  Не золотое — простое».
 

Однако не стоит думать, что данные обработки — это просто «фантазии» автора. Если мы возьмем любое по-настоящему древнее русское народное сказание, былину, духовный стих, легенду (например, «Голубиная книга»), то обнаружим более 30–40 версий, что логичным образом вытекает из самого формата устной передачи сказаний. Попросту не существовало никаких «канонических» и единственно верных текстов чего бы то ни было, поэтому когда в XIX веке фольклористы взялись за письменную фиксацию народного наследия, они в разных губерниях (или даже просто у разных рассказчиков) встречали множество существенно различавшихся вариантов одних и тех же историй и сказок. Установить какие из них были «истинными», а какими «искаженными» (по сравнению с самым древним вариантом сказания, зародившимся много поколений? сотен? тысяч лет? назад) совершенно невозможно, как и утверждать, что, скажем, А. Н. Афанасьев записал «верный» вариант сказки, а К. Д. Ушинский — нет. Вполне вероятно, что Ушинский слышал другие варианты сказки, которые показались ему более примечательными, и как раз записал один из них. 

В пользу этой версии говорит то, что вариант А. Н. Афанасьева кажется более «поздним» хотя бы в силу того, что в нем присутствует множество персонажей, связанных с церковью (что вообще нехарактерно для исконных русских народных сказок, где действуют Баба-Яга, Серый Волк, Жар-птица или Иван-дурак/Иван-царевич), а общий смысл сводится к достаточно простой морали — «не стоит из мелочи раздувать большую проблему». А вот версия К. Д. Ушинского, напротив, кажется более «исконной» и по самому своему содержанию, отличающемуся большей глубиной и вариативностью трактовок, и по причине наличия аналогий в индийских Ведах, которые далее мы рассмотрим подробнее.

«Курочка Ряба»: толкование, гипотезы, версии

Поучительная смысл сказки о «Курочке Рябе»

Если мы возьмем за основу для анализа текст А. Н. Афанасьева (цикличное повествование, золотого яйца нет вообще, разбивается простое яйцо, после чего происходит череда неадекватных и поэтому комичных реакций и последствий), то смысл сказки получается чисто житейским: не стоит чрезмерно бурно реагировать на обыденные вещи. Или — не стоит создавать проблемы на пустом месте. Или — придание слишком большой значимости событиям которые это не заслуживают ведет к напрасным расстройствам и негативным последствиям. И так далее. В этой концепции высмеивается человеческая глупость, неспособность мыслить трезво и логически. 

Следовательно, с этой точки зрения, мораль сказки в том, чтобы превознести свой разум над эмоциями, и управлять ими с высоты своей личности, но не наоборот. Если же человеческий разум слаб, то эмоции всегда ошибочны, нетрезвы, преувеличены, а это, в свою очередь, порождает суетливость и мнительность. 

Смысл сказки «Курочка Ряба» с православной точки зрения

Трактовка русских народных сказок через призму христианства — довольно спорное занятие, ведь они по сути продукт дохристианского мира. Эти древние образы изначально создавались и развивались вне христианской парадигмы, поэтому их смысл никак нельзя выводить из христианской картины миры. Совпадения здесь скорее будут случайными, а выводы — искаженными. Тем не менее, для полноты картины приведем и трактовку сказки о «Курочке Рябе» с православной точки зрения. 

Православие трактует это сказание, как потребность в Боге. Случайное событие должно восприниматься Дедом и Бабкой как Его промысел, ведь Он всеведущ и всезнающ. Нет такого события, которое бы не было предусмотрено Им. То есть, источник жизни — это нравственный божий закон, а не уловка случайности или, в некотором смысле, Дьявола. Золотое Яйцо в данном случае можно трактовать как признак избыточного богатства, а образ Мышки — как неспособность человека предугадать будущее. 

Главные герои − не Мужчина и Женщина, не Юноша и Девушка, а именно Дед и Бабка. Во-первых, это разнополые существа, как Адам и Ева, − символ всего человечества. Во-вторых, эти герои — демонстрация неотвратимого — старости, то есть некое напоминание о том, что переход в Ад или Рай в зависимости от земных поступков неотвратим. 

Философский смысл сказки «Курочка Ряба»

По сюжету Дед и Бабка намерены разбить золотое яйцо, но расстраиваются, когда это делает мышь. В древности золото нередко ассоциировалось со смертью. Возможно, это связано с процессом его добычи — из-под земли и в тяжелых условиях. Вообще все подземное традиционно связывалось в народном фольклоре с загробным миром — ассоциировалось с обрядами захоронения. Более того — сказочные персонажи, находящиеся в пограничном состоянии, традиционно связаны с золотом. Например, Кощей — «живой мертвец» — «над златом чахнет». 

В свою очередь, Яйцо выступало символом жизни, возрождения. Но заключенное в «золото» — оно уже не живое. Это не просто смерть, а заколоченная в некие узы жизнь, анти-жизнь, а по некоторым версиям — чистое зло. Жизнь протекает правильно только при наличии развития, а золотые оковы — то, что не дает ей развиваться. Дед и Бабка, глядя на это, стремятся высвободить жизнь и восстановить баланс.

Мышь, как медиатор между жизнью и смертью, выступает «промыслом» − случайностью или судьбой. Когда она разбивает яйцо Дед и Бабка приходят в уныние оттого, что яйцо оказывается полым, а значит — надежды на получение «второй» жизни или бессмертия нет. Кстати, Мышь как символ случайности, непостоянства, неожиданных перемен фигурирует во многих сказках. Например, в «Морозко», вовремя накормленная мышка становится спасением для девушки, и помогает ей выиграть в опасную игру с Медведем, а в результате еще и вернуться домой с богатыми подарками. 

Далее новую надежду дает Курочка. Именно Курочка Ряба − символ всепрощения и спасения — она обещает создать новую жизнь, спасти Деда и Бабку от экзистенциальных мук. Во многом, функции Рябы схожи с функциями Бога, если судить о нем с точки зрения религии, а появление после золотого полого яйца чего-то, несущего жизнь, − это преобразование смерти, в некотором смысле — бессмертие. 

Пасхальные яйца-писанки. Роспись в традициях лужицких сербов — славянского этноса Германии 

Интересно, что образ яйца как символа вечной жизни использовался и в древнейшие времена и в позднехристианские — вплоть до наших дней. Вспомним про обычай на Пасху красить и разбивать яйца. 

Сакральный «космический» смысл сказки Курочка Ряба

Эта трактовка берет свое начало из этимологии слов, которые используются для именования главных действующих лиц сказки. Корень «стар-» в русском языке означает древность и некое СТАРшинсто: старик, старуха, старица (древнее покинутое русло реки), старини, старинничать (подражать старине), староста, старшина, стрый (брат отца)… Сравним с англ. «star» − буквально − старый, как «звезда». То есть, Дед и Бабка — Старик и Старуха — символизируют некую общую накопленную мудрость поколений и в то же время представляют собой два начала — мужское и женское. 

Курочка олицетворяет Мокошь (или Макошь) — славянскую богиню, связанную с ремеслами и судьбой. Мокошь — управляет Временем и Судьбой, хранит домашний очаг и дарит изобилие. Ее образ неразрывно связан с веретеном, нитью, плетением судеб или полотна мироздания. 

А почему именно Ряба? Эпитет «ряба» можно трактовать в контексте слов «рябь», «рябая» — то есть с пятнами другого цвета на основном фоне. В итоге мы имеем некую целостность (космос) состоящую из множества элементов (инфополе) — именно к такому пониманию структуры Вселенной приближаются сегодня ученые-физики.

Если обратиться с древнерусским словам, поулчается, что «ряба» — «нечто яркое, мерцающее, красивое, состоящее из нитей или пестрого повторяющегося узора» («рясно» — украшение; «ряса» — нитка; «рять» — ясность или яркость) + суффикс «ба» означающий «процесс» (гульба, молотьба, ходьба и т. д.). Получается, что Ряба — это живой мерцающий космос (возможно, темная материя или ноосфера в смысле некого потенциала, готового к раскрытию), а Курочка Ряба — космическая часть Мокоши, то есть разумная и самоуправляемая канва мироздания, созидающая и вечно развивающаяся Вселенная.

Яйцо — общекультурный символ начала и конца жизни. Золотое яйцо — живое в неживом. Попытки Деда и Бабки разбить его говорят о безуспешной борьбе с неизбежным. 

Мышь — сакральный образ, который так или иначе используется в преданиях практически всех народов Земли. Любопытно, что чаще всего мышь — это не положительный и не отрицательный персонаж, а скорее — некий парадоксальный герой, который возникает неожиданно не действует по какому-то своему собственному плану/алгоритму, не связанному с общей логикой развития событий. Нередко она связана и с темой Смерти как перехода в некое новое состояние. Лингвист О. Н. Трубачев, изучив словарь М. Фасмера, заметил, что мышь (индоевроп. mūs — «серая») — одно из индоевропейских табуистических названий (по аналогии с «медведь» — «мед ведающий»). 

Кстати, народное название «Млечного пути» также связано с мышью — наши предки нередко именовали его «Мышиной тропкой» (читать подробнее про древнерусские названия созвездий про древнерусские названия созвездий). В древнеиндийских сказаниях Млечный путь был создан молоком, которое вытекало из сосцов Коровы Земун (Мокошь). 

Интересная логическая цепочка обнаруживается при исследовании различных образов богини Мокоши: она и создательница (та, что держит в руках нити Судьбы, плетет канву мироздания), и Доля, и Недоля, и Мара, и — наконец, олицетворение Конца — то есть Мышь (заметим созвучие слов мышь и Макошь)! В этом измерении богиня воспринимается как смерть, а хвостик, которым мышь разбила яйцо — это и есть конец эры, где «золотая» (закостеневшая, умирающая) жизнь погибает, и возрождается новая — простая, живая, «настоящая». 

Общий сакральный смысл сказки таков: во власти Мокоши и рождение мира и его смерть. При этом процессы завершения старого и создания нового цикличны — то есть смерти как таковой нет, ведь за ней всегда следует новая жизнь и этот постоянный круговорот и есть развитие. Космические умирание и возрождение непрерывны как дыхание и неотвратимы как судьба. При это желания людей в данном случае не играют большой роли — пытаясь завершить цикл раньше времени или его начать — они оказываются бессильны. Вероятно, Дед и Бабка, как олицетворение человечества, должны научиться ценить текущий момент и осознать, что земная жизнь (простое яйцо) — высшая награда, в то время как золотая оболочка — не столько смерть, сколько переходное состояние между завершением мирского этапа и эзотерическим возрождением.

Ведический смысл сказки о Золотом Яйце

Образы знакомой нам сказки можно найти и в индийских Ведах, созданных более пяти тысяч лет назад. Так, востоковед и религиовед С.Зюзько в статье «Ведические корни русских сказок» пишет, что Брахма — обитатель высших уровней мироздания и создатель новых миров — творит Вселенское Яйцо с помощью определенных мантр. Сакральный слог «ОМ» наделяет его знанием о том как именно нужно творить этот мир (больше о сотворении миров посредством звука — в статье про гусли). Примечательно, что на санскрите высшие миры, где обитает Брама называются — «сварга» — почти как и Бог-Творец Сварог в славянской мифологии. Именно он, вероятно, и представлен в сказке о Курочке Рябе в образе Старика или Деда, Старухой же является его жена и спутница — богиня Лада (вспомним часто повторяющийся припев русских обрядовых песен — «Ой Дид Ладо»). 

Мышь — «хтоническое» существо олицетворяющее собой «землю», то есть процесс разбивания золотого яйца мышью в данном случае трактуется как отделение земли/тверди от вселенских вод, в которых Золотое яйцо плавало изначально. 

Кстати, в Ведах также подчеркивается именно золотой цвет Яйца, а точнее бесконечного пространства Яйца (вспомним про «рябь» Курочки Рябы), каждое из которых — это золотая космическая яйцеклетка, которая становится живой, при новом цикле «вселенского вдоха-выхода» (аналог научной теории большого взрыва): 

«Божественные семена рождаются из пор Маха-Вишну в виде бесконечных золотых яйцеклеток. Эти золотые зерна покрыты пятью главными материальными элементами. В своих экспансиях Маха-Вишну входит в каждую из Вселенных, в каждое из космических яиц».

 Истинный смысл сказки «Курочка Ряба» воспринимается не умом, но подсознанием. Народы земли из века в век накапливали мудрость и передавали ее виде кодов-образов, пронизывающих все истинно народные сказки. Простая форма, адаптированная для устной передачи, позволила сохранить эти знания и глубокое смысловое содержание и донести их до нас сегодняшних сквозь тысячелетия.
 

Впервые два варианта известной сказки были опубликованы в 1855 году в первой книжке сборника фольклориста Афанасьева «Народные русские сказки», и с тех пор «Курочка Ряба» находится в фокусе внимания ученых самых разных специальностей.

Фольклористы — и восточноевропейские, и западные — до сих пор не могут одинаково классифицировать эту сказку по ее сюжету. Лингвисты считают ее вырожденным вариантом основного мифа индоевропейской мифологии о борьбе Громовержца со Змеем. Социальные психологи считают, что тезаурусный концепт яичка, снесенного Рябой,— это «деньги» и в них суть сказки. Селекционеры спорят, какая из пород кур служит прототипом сказочной пестрой курицы. А теоретики менеджмента доказывают, что у ребенка, которому родители в детстве читали сказку про Курочку Рябу, нет шансов стать эффективным менеджером.

Сказка без хеппи-энда

Сказка про курочку и разбитое яичко была опубликована Афанасьевым в двух вариантах. Первый, записанный в Бобровском уезде Воронежской губернии, был такой: «Жил-был старик со старушкою, у них была курочка-татарушка, снесла яичко в куте под окошком: пестро, востро, костяно, мудрено! Положила на полочку; мышка шла, хвостиком тряхнула, полочка упала, яичко разбилось. Старик плачет, старуха возрыдает, в печи пылает, верх на избе шатается, девочка-внучка с горя удавилась. Идет просвирня, спрашивает: что они так плачут? Старики начали пересказывать… Просвирня как услыхала — все просвиры изломала и побросала. Подходит дьячок и спрашивает у просвирни: зачем она просвиры побросала? Она пересказала ему все горе; дьячок побежал на колокольню и перебил все колокола. Идет поп, спрашивает у дьячка: зачем колокола перебил? Дьячок пересказал все горе попу, а поп побежал, все книги изорвал».

Второй вариант, записанный в Архангельской губернии, был не столь трагический: внучка руки на себя не наложила, колокола в церкви остались целыми, а поп разорвал не книги, что наводило на мысль о чудовищном святотатстве, а книгу (в единственном числе). Это позволяло думать, что его вандализм ограничился церковно-приходским журналом, то есть записями деревенского ЗАГСа того времени, что, впрочем, тоже создавало серьезную проблему для жителей деревни (восстановить, кто когда родился, крестился, венчался, умер, было бы проблематично). Правда, подворье стариков в этом варианте пострадало больше: кроме зашатавшегося потолка в избе двери в ней побутусились (покривились), сор под порогом закурился (то есть ходуном ходила вся изба от потока до пола), во дворе ворота стали скрипеть, а вереи (столбы, на которые навешиваются ворота) — хохотать, тын рассыпался. Иными словами, забор упал, устояли только более прочные ворота.

В дальнейшем фольклористы опубликовали еще около 20 русских, украинских, балканских и балтских вариантов сказки. В самых брутальных из них кроме удавившейся внучки погибает еще поп, который порвал все книги и сжег церковь, а сам «убился об угол». В самых мягких вариантах все остаются живы, но потрясение людей от вести о разбитом мышкой яичке было велико — и в переносном, и в буквальном смысле. По избе деда и бабки — владельцев несушки Рябы — проходит что-то вроде урагана силой 9 баллов по 12-балльной шкале Бофорта и сопутствующего ему землетрясения силой 6–7 баллов по 12-балльной шкале MSK. Но главное, конечно, не в разрушениях в хате стариков и у них во дворе — даже ребенку, слушавшему сказку, было понятно, что это дело поправимое, а в том, что во всех без исключения народных вариантах эту сказку духоподъемной назвать нельзя, напротив, все там кончается плохо и надежды на лучшее не предвидится.

Стариково великое горе

Строго говоря, Александр Николаевич Афанасьев не был профессиональным ученым-фольклористом, а скорее энтузиастом-любителем, из-за слишком либеральных взглядов в молодости ему было запрещено преподавание в университетах и, соответственно, закрыт официальный путь в науку. Это, впрочем, не помешало ему сделать довольно успешную карьеру госчиновника, дослужиться до чина надворного советника (статского подполковника), получить придворное звание камер-юнкера и «Анну на шею». В историю науки он вошел как составитель знаменитого сборника «Народные русские сказки», с которого берет начало вся современная отечественная фольклористика. При этом по весям он не мотался, не записывал народные сказки со слов местных бабушек-сказительниц, а пользовался запасниками Главного Московского архива, старейшего архива империи, где служил начальником отделения, а также искал и покупал старинные рукописи на книжном развале у Сухаревской башни.

Восемь книжек его сборника выходили небольшими тиражами в 1855–1863 годах. А второе издание сборника в четырех томах, где сказки были по всем научным правилам сгруппированы по сюжетам, вышло уже после его смерти в 1871 году и до сих пор служит одной из настольных книг для фольклористов. Параллельно с выпуском первых книжек сказок Афанасьев подготовил адаптированный для семейного чтения сборник «Русские детские сказки» с картинками. Но так уж получилось, что этот сборник был опубликован только в 1870 году, то есть одновременно с книжкой Владимира Ивановича Даля «Первая первинка полуграмотной внуке. Сказки, песенки, игры», где были напечатаны 15 адаптированных для детей русских народных сказок, и под номером шесть там шла сказка о Курочке Рябе.

У Даля в сказке обошлось без смертоубийств и святотатств (просвирни, дьяка и попа среди действующих лиц там нет), но картина всеобщего (не только старика со старухой) горя исключительно по одной причине — из-за разбитого мышкой яичка — была более эпичной: сказка заканчивалась тем, что «заголосило все село в голос, стало рвать на себе волосы, тужить по старикову великому горю». Сказка в книжке так и называлась — «Стариково великое горе». Кстати, и картина природных катаклизмов, сопутствовавших разбиению яйца, в варианте Даля более внушительная, можно смело поднимать на единицу балльность землетрясения и урагана на стариковском подворье.

Яичко простое

Едва ли такая беспросветная «Курочка Ряба» в пересказах Афанасьева и Даля пользовалась популярностью у просвещенной части российских родителей (собственно для них Афанасьев и Даль написали свои детские книжки). К тому же в книжке Даля кроме сказок были еще пословицы, в том числе такие: «У Фили пили, Филю и били». Согласитесь, что у маленькой «внуки» они могли вызывать массу уточняющих вопросов, отвечать на которые родителям было бы непедагогично. Впрочем, судить о родительской педагогике того времени с современных позиций в корне неверно.

Но был совершенно объективный фактор, ограничивающий широкое распространение таких вариантов сказки в интеллигентных семьях. Обе детские книжки — и Даля, и Афанасьева — вышли сравнительно небольшим тиражом, а потом книжка Даля больше никогда не переиздавалась (не считая академического переиздания для ученых в XX веке), а второе издание книжки Афанасьева вышло только в 1886 году, раньше ее запрещала цензура, а всего до революции 1917 года она переиздавалась 25 раз. Много это или мало? Смотря с чем сравнивать.

В 1864 году, то есть за шесть лет до сборников детских сказок Даля и Афанасьева, выходит книга «Родное слово. Азбука и первая после азбуки книга для чтения». По жанру это была семейная азбука с хрестоматией под одной обложкой для детей младшего возраста и их родителей. В ней в самом начале, сразу после азбуки и текстов прописей для дошкольников («Саша, не шали», «Няня, налей вина» и т. д.) шла сказка «Золотое яичко»: «Жили себе дед да баба, и была у них Курочка Ряба. Снесла курочка яичко: яичко не простое. Золотое. Дед бил-бил — не разбил; баба била-била — не разбила. Мышка бежала, хвостиком махнула, яичко упало и разбилось. Дед и баба плачут; курочка кудахчет: “Не плачь, дед, не плачь, баба. Я снесу вам яичко другое, не золотое — простое”».

Автор «Родного слова» — Константин Дмитриевич Ушинский, основоположник научной педагогики в России, как пишут о нем в современных энциклопедиях. В довоенных энциклопедиях о нем ничего не писали, потому что до определенного момента он был не в чести у советской власти. А момент этот наступил в последние предвоенные и первые послевоенные годы, когда труды Ушинского по педагогике начали переиздавать, в том числе и «Родное слово» (в т. 6 его «Собрания сочинений», вышедшем в 1949 году). Но до революции, с 1864 по 1917 год, его «Родное слово» было переиздано 146 раз. Понятно, что его вариант сказки о Курочке Рябе с назидательным хеппи-эндом знала вся грамотная Россия.

Написал «Родное слово» и свой вариант сказки о Курочке Рябе он за границей, куда инспектора классов (завуча по-современному) Смольного института благородных девиц Константина Ушинского отправили на пять лет в командировку для изучения европейской педагогики. Изучая педагогические новации в Швейцарии, Германии, Франции, Бельгии и Италии, Ушинский в числе прочего пришел к выводу: «Лучше не говорить ребенку той или другой высокой истины, которой не выносит окружающая его жизнь, чем приучать его видеть в этой истине фразу, годную только для урока». Ясно, что истина жизни, окружавшая подавляющее большинство населения России, особенно крестьянское, которая заключалась в истине «Пришла беда — открывай ворота», не годилась для воспитания подрастающего поколения, и понятен конец сказки, который приделал к ней Ушинский.

Яичко золотое

Следующим редактором сказки был Алексей Николаевич Толстой. В 1940 году издательство «Детиздат» выпустило его книгу «Русские сказки», где в числе прочих сказок была «Курочка Ряба», которая была почти дословно скомпилирована из фрагментов двух афанасьевских вариантов, только финал у нее был другой:

«Жили-были дед да баба. У них была Курочка Ряба. Снесла курочка яичко: пестро, востро, костяно, мудрено. Посадила яичко в осиное дупелко, в кут, под лавку. Мышка бежала, хвостом вернула, яичко приломала. Об этом яичке дед стал плакать, бабка рыдать, вереи хохотать, курицы летать, ворота скрипеть, сор под ногами закурился, двери побутусились, тын рассыпался, верх на избе зашатался… А Курочка Ряба им говорит: “Дед, не плачь, бабка, не рыдай, куры, не летайте, ворота, не скрипите, сор под порогом, не закуривайся, тын, не рассыпайся, верх на избе, не шатайся. Снесу вам еще яичко: пестро, востро, костяно, мудрено. Яичко не простое — золотое”».

Все окончательно встало на место. Народническая концовка Ушинского в духе утопического социализма Чернышевского, когда курочка предлагает старикам простое яйцо вместо утраченного золотого, может быть, и казалась интеллигентным родителям правильной для воспитательных целей подрастающего поколения 1860–1870-х годов. Но в середине XX века окончательно сформировался детский вариант сказки, в котором разбитое обычное яйцо сулит превратиться в золотое, то есть все у стариков будет хорошо. Этот вариант сказки (без толстовского архаичного просторечья позапрошлого века) с образцовым хеппи-эндом стал самым ходовым, его и рассказывают сейчас родители детям. Впрочем, подобные осовремененные и порой очень далекие от исходного народного варианта сказки — предмет исследования социологов и социальных психологов, а фольклористы и лингвисты по-прежнему работают с аутентичными народными вариантами сказки о разбитом яичке.

Финская систематика

Как уже сказано выше, сюжет этой сказки встречается у многих народов, причем иногда он настолько замаскирован национальными особенностями, что требуется специальное исследование, чтобы добраться до сути сказки и правильно классифицировать ее по сюжету. При этом дело осложняется тем, что основных классификаций сказочных сюжетов сейчас существует несколько и требуется обращение к сравнительным указателям сюжетов, которых тоже несколько, и они тоже отличаются друг от друга. Словом, ситуация в сказочной фольклористике сейчас такая, какой она была в биологии до «Системы природы» Линнея или в химии до Периодической системы элементов Менделеева.

Например, в «Указателе сказочных сюжетов по системе Аарне» Н. П. Андреева сюжет 241 III (2022) «Курочка снесла золотое яичко: мышка разбила, старуха плачет, за ней плачет старик, за ним дьячок и т. д., и т. д.» находится в разделе I, «Сказки о животных» (сюжеты 1–299), подраздел «Птицы и рыбы» (сюжеты 220–274). А, например, в последнем издании Motif-index of folk-literature Стита Томпсона этот сюжет под номером B103.2.1 (Bird lays money or golden eggs or an egg) находится в группе B100—B119. Treasure animals («Сокровища животных») подраздела B100—B199. Magic animals («Волшебные животные») раздела B. Animals («Животные»). И это только два «определителя» сказочных сюжетов — наш и американский.

При таком национальном «плюрализме» в систематике биология, например, просто не состоялась бы как наука. В ней навел порядок и разложил все по полочкам, где нужное легко найти даже школьнику, Карл Линней в XVII веке, в химии то же самое сделал в XIX веке Дмитрий Менделеев. Первым навести порядок в фольклористике попытался профессор Императорского Александровского университета (ныне Хельсинкский университет) Антти Аарне. Его первый «Указатель сказочных типов» был издан на немецком языке в 1910 году, потом неоднократно переиздавался, дополнялся и продолжает дополняться и исправляться по сей день уже в виде «Указателя сюжетов фольклорной сказки» (ATU Index — Индекс Аарне—Томсона—Утера). Но подобными сравнительными указателями довольно сложно пользоваться даже специалистам.

На причину этого разнобоя указывал еще в 1920-е годы профессор Ленинградского университета Владимир Пропп: «В то время как физико-математические науки обладают стройной классификацией, единой терминологией, принятой специальными съездами, методикой, совершенствовавшейся преемственностью от учителей к ученикам, у нас всего этого нет… Совершенно очевидно также и не требует никаких доказательств, что о происхождении какого бы то ни было явления можно говорить лишь после того, как явление это описано. Между тем изучение сказки велось главным образом лишь генетически, большей частью без попыток предварительного систематического описания… Ясно, что прежде чем осветить вопрос, откуда сказка происходит, надо ответить на вопрос, что она собой представляет… Хотя классификация и ложится в основу всякого изучения, сама она должна быть результатом известной предварительной проработки. Между тем мы видим как раз обратное: большинство исследователей начинают с классификации, внося ее в материал извне, а не выводя ее из материала по существу… Классификаторы сверх того часто нарушают самые простые правила деления. Здесь мы находим одну из причин тупика…».

Если коротко, то профессор Пропп попенял коллегам, что они пропустили целый этап в эволюции любой науки — описательный, упрямо это не признают и продолжают раскладывать по придуманным ими полочкам не вполне понятные им самим или по меньшей мере не до конца исследованные вещи. Профессор Пропп говорил горькие слова, но имел на это право: в 1920-е годы, особенно во второй их половине, в нашей стране наблюдался расцвет сказочной фольклористики. В рамках Государственного (б. Императорского) Русского географического общества возобновила работу «Сказочная комиссия» под председательством академика Ольденбурга.

Только вдумайтесь: в 1929 году, в год «Великого перелома» по сталинскому определению, когда по всей стране звучал бравый марш авиаторов «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью», советские фольклористы-сказочники проводят симпозиум, обсуждая Verzeichnis der Mrchentypen «белофинна» Аарне. В верхнем эшелоне советской власти во все времена благосклонно относились к сказке и создавали ученым-сказочникам не менее комфортные условия для работы, чем ученым, работавшим на оборону. Достаточно сказать, что благословил полное академическое издание сказок председатель Совнаркома (правительства) Вячеслав Молотов.

Проклятие Курочки Рябы

На фоне всех остальных русских народных сказок «Курочка Ряба» занимает особое положение. Вот выдержка из современной научной статьи об этой сказке: «Еще в советское время в целях семантического анализа в школе Ю. Лотмана русских народных сказок было создано несколько научных коллективов, каждый из которых сосредоточил свои усилия на отдельной сказке (всего анализу подлежало десять сказок). Все исследования, за исключением одного, завершились более или менее удачно. Лишь анализ “Курочки Рябы” остался незавершенным по причине трагической гибели сотрудников научного коллектива. Повторенное исследование через несколько лет закончилось аналогичным образом».

Можно оставить на совести автора данной научной статьи «проклятие Рябы», слишком уж похожее на популярное в кинематографе «проклятие фараонов», но тут есть о чем задуматься. В 1960–1970-е годы лингвистами Владимиром Топоровым и Вячеславом Ивановым (впоследствии оба стали академиками РАН) была разработана теория основного мифа, в котором антропоморфный Громовержец противостоит потустороннему Змею. В их теории ничего необычного нет, в конце концов, все мы произошли от Адама и Евы, почему бы всем сказкам не иметь в своей основе одну — об извечной борьбе добра и зла. Но у академика Топорова в его теории основного мифа также присутствовал архетип Мирового яйца. Вот тут все началось!

На сегодня, как пишет профессор Людмила Климкова из Нижегородского госуниверситета имени Лобачевского, содержательно интерпретационные тексты-версии о Рябе варьируются в огромном диапазоне. От рассмотрения сказки через архетип расколотого Мирового яйца (разрушения прежнего состояния) и происхождения из него мира, нового состояния, новой жизни (В. Н. Топоров) до их интерпретации через призму мифов, связанных с космогонией, эсхатологией и традиционалистской цикличностью эпох: разбитое яйцо означает конец Железной эпохи перед началом Золотой эпохи.

Но это не все. Другие ученые считают, пишет профессор Климкова, что философский смысл сказки заключается в предостережении людей от связи со всякими проявлениями пестроты (курочка-то рябая, и ее яичко пестро, востро), то есть смешанности, неопределенности, неясности, фальши, скрывающимися за внешней привлекательностью. Некоторые интерпретаторы делают акцент на том, что яичко востро. Не потому ли, что в нем игла, на конце которой смерть Кощея Бессмертного. Но яйцо разбито, иглы в нем не оказалось, значит, Курочка Ряба жива, Кощей жив, поэтому до сих пор мы живем при Кощее — в злом Кощеевом мире.

И это не все. Золотое яичко — символ чуда, дара Аполлона, искусства, золотого сна… Оно прекрасно и бесплодно, а простое яйцо — вечное возвращение жизни. Золотое яичко — символ смерти, знак приближающейся смерти, поэтому дед и баба плачут, обещание курочки снести простое яичко — это обещание жизни. И так далее, вплоть до откровенного абсурда.

В последние годы в профессиональном сообществе фольклористов и лингвистов послышались даже призывы оставить сказку о Курочке Рябе в покое, перестать исследовать ее научными методами и относиться к ней, как ребенок относится к сказке. Возможно, лингвисты и фольклористы так и сделают, но остановить неофитов из других наук, которые еще плохо себе представляют, с чем они связались, и подобно деду из сказки бьют по Рябину яичку, да разбить его не могут.

Селекционеры спорят, какой породы была Курочка Ряба, и склоняются к мнению, что павловской. Куры этой породы действительно имеют ярко выраженное пестрое оперение и несут небольшие яички нежно-абрикосового цвета, которые при тусклом освещении лучины действительно могут показаться золотыми, из червонного золота. Правда, павловская порода известна только с 1878 года, а окончательно стандарт этих кур был закреплен в 1905 году. Но это не страшно, значит, Ряба была предком кур этой породы, ведь откуда-то они взялись.

Ученые из Челябинска методом опроса выбрали восемь самых популярных в Китае сказок и четыре самые популярные у нас («Волшебное кольцо», «Царевна-лягушка», «Мальчик с пальчик» и «Курочка Ряба») и показали, что концепт «деньги» (в основном в виде золота) в ядре типичных русских сказок богаче, чем в китайских сказках. Неученый человек вполне может это понять как большую меркантильность русского народа, воспитываемую у него с детства, по сравнению с китайским народом.

Ученые из Петербурга и Омска считают, что в ядре из 12 самых типичных русских сказок очень редко жизнь человека небедна, а успеха их герои добиваются практически сразу «по щучьему веленью, по моему хотенью», «поворотом кольца на пальце», «через лошадиную голову» и т. д. В основном главные герои надеются на авось и удачу. При этом в сказке «Курочка Ряба» не поставлена цель и не получен результат, а современный менеджер должен поставить перед собой цель, задачи и достигнуть эффективного результата.

И так далее, вплоть до абсурда. Вероятно, стоит поблагодарить физиков, что они еще не подключились к обсуждению сокровенного смысла сказки о Курочке Рябе. Они бы в момент подверстали ее целиком под второе начало термодинамики, ведь с того момента, как мышка задела яичко хвостиком и оно раскололось, энтропия в системе деревни только нарастает. Не говоря уже о политологах, которым ничего не стоит связать разбитое яйцо с повышением пенсионного возраста, а обещание курочки снести старикам золотое яичко — с кардинальной индексацией пенсий. А про народные волнения в деревне из-за разбитого яйца вообще лучше не думать — уж очень нехорошие тезаурусные концепты на ум приходят.

Сказка о Курочке Рябе поражает своей абсурдностью. С одной стороны, по всем признакам, самая древняя архаика, вероятно, древнейшая на Земле сказка. А с другой стороны, как это понимать?

Жили-были дед да баба. Была у них курочка ряба. Снесла курочка яичко, не простое – золотое. Дед бил, бил – не разбил. Баба била, била – не разбила.
Мышка бежала, хвостиком махнула, яичко упало и разбилось.
Дед плачет, баба плачет, а курочка кудахчет: «Не плачь, дед! Не плачь, баба! Снесу вам яичко, не золотое – простое.

Что, простое яичко – равноценная замена золотому, которая должна почему-то утешить деда с бабой? С другой стороны, чего они так горевали, если сами хотели, старались его разбить? Ну, и получили, чего хотели!
Чушь какая-то.

Разобраться, используя подобный, извините за выражение, пересказ, невозможно. Чтобы разобраться, нужно обратиться первоисточнику.
Всегда говорю и не устану повторять: Читайте первоисточники!

Как же сказка звучала на самом деле?
А вот как:

Курочка Ряба (оригинальный текст)

Жили-были дед да баба,
У них была курочка ряба.
Снесла курочка яичко:
Пестрó, вострó, костянó, мудренó, —
Посадила яичко в осиновое дупёлко,
В кут — под лавку.
Мышка бежала, хвостом вернула,
Яичко приломала.
Об этом яичке дед стал плакать,
Бабка рыдать,
Вереи — хохотать,
Курицы летать,
Ворота скрипеть,
Сор под порогом закурился,
Двери побутусились, тын рассыпался,
Верх на избе зашатался…
А курочка ряба им говорит:
Дед не плачь, бабка не рыдай,
Куры не летайте,
Ворота не скрипите, сор под порогом
Не закуривайся,
Тын не рассыпайся,
Верх на избе не шатайся —
Снесу вам еще яичко:
Пестрó, вострó, костянó, мудренó,
Яичко не простое — золотое.

(Кут — ларь, в котором зимой держали кур. Вереи — столбы, на которые навешивались ворота. Побутусились — выпятились, выгнулись. Тын — забор, частокол.)

Вот так раз! Оказывается, все с точностью до наоборот. СНАЧАЛА было простое яичко, а ОБЕЩАНО золотое!
Ну, это уже на многое проливает свет.
И все же, для того чтобы понять подлинный смысл этой древнейшей, дошедшей от начала времен сказки, нужно внимательно прочитать ее содержание, строчку за строчкой.

Образ Птицы, которая сносит Мировое яйцо, присутствует во многих мифологиях, религиях. Но нас интересует славянская версия, поэтому обратимся к близким ей по духу и происхождению:

1. Финно-угры, чья мифология тесно перекликается со славяно-арийской, сообщают (в эпосе «Калевала»), что утка, «дочь воздушного пространства», зачала от восточного ветра и снесла на колено матери воды Ильматар несколько яиц. Эти яйца разбились и из их частей родился мир.

Первоначально вся поверхность нашей планеты была покрыта сушей – изначальным материком. В процессе расширения планеты этот первоматерик – яйцо раскололся, и его части стали нынешними материками, все дальше расходящимися друг от друга (по мере дальнейшего планетарного расширения Земли).

Будем называть этот первоматерик в соответствии с тем как это принято теперь – Гондваной. Только он вовсе не стоял посреди океана, а именно покрывал всю поверхность планеты (что доказано компьютерным моделированием)! Мировой океан возник из недр Земли в процессе расширения – дегидратации, то есть выделения водорода из изначального материала ядра – гидрида железа и соединения его с кислородом. Вот почему яйцо, или изначальный материк-суша был снесен «на воды» — «воды» зарождались внутри планеты!

2. В индуизме божественная птица сносит на изначальные воды Космическое яйцо, из которого возник Брахма, верховный бог этого мира. В другой ведической версии желток яйца, золотой зародыш — Хираньягарбха является первоначальной формой Праджапати, создателя Вселенной.

3. Славяно-арийская, ведическая, а как следствие, индуистская версия вполне логично перекликается с древнеегипетской:

В древнеегипетской космогонии белый гусь «Великий Гоготун», воплощение бога земли Себа, сносит яйцо, из которого рождается бог солнца Ра.

Себа, или Сва. В ведической мифологии говорится о Матери Сва, или Матери Славе – породившей этот мир «И вот Матерь Слава бьёт крылами по бокам своим с двух сторон, как в огне, вся сияя светом» («Велесова книга»).

Ряба, рябая курица, или курица в крапинку, символизировала звездное небо, которое в свою очередь символизировало Матерь Сва или Матерь Славу. «Как в огне, сияя светом», ночное небо выглядит в Арктике, где была древняя Гиперборея, прародина славяно-ариев, во время полярного сияния.

Так что с курочкой рябой все и вполне ясно.

Дед и баба – да, это отдельная тема. Судя по ряду источников, дед – это Сварог, творец и создатель мира (отсюда глагол, воспринимаемый нами как жаргонизм, а на самом деле чрезвычайно древнее слово – сварганить, то есть сотворить; так же как слово «макар» в шакта-йоге означает метод, способ, отсюда русское «таким макаром» — санскрит и русский родственные языки, поскольку индо-арии и славяно-арии некогда в прошлом составляли один народ).

Баба – жена Сварога, или Брахмы, Сарасвати (снова, как и ожидалось, корень Сва) – богиня мудрости в индуизме.

В греческой мифологии, которая по сути представляет собой позднейший пересказ славяно-арийских вед, Афина, богиня мудрости, родится из головы Зевса, будучи таким образом его дочерью. Строго говоря. Мать Сва, тоже не только жена, но и… дочь Сварога. Такой вот божественный инцест, но не будем углубляться.

Тем более что Сва – не только баба, которая «с дедом», но и сама «курочка ряба». Важно другое – яйцо, планета Земля, первоначальный материк раскололся, возникли материки и мировой океан, современный мир. Но возникновение означает и конец, как мы увидим чуть позже.

Что касается родственности и даже отчасти идентичности индуизма и славяно-арийского ведизма, это не требует дополнительных объяснений, по крайне мере, для читателей моего блога. Остальных можно отослать к источникам, коих предостаточно.

Перейдем ко второй части «сказочки».

Яйцо разбивается мышью.

Мышь – изначально хтонический образ, то есть относящийся к подземному, инфернальному царству. Это древнее представление сохранилось в частности в языках, например, geli- (индо-европейск. праязык «мышь») — qela (лидийск. «земля»). В древнеегипетской мифологи мышь — порождение земли.

Итак, хтонические, инфернальные, или адские силы сокрушают яйцо, или жизнь. Наступает апокалипсис. Описание его в сказке о рябее сходно с «Апокалиписом» Иоанна Златоуста: плач людской, дым столбом, ураган, землетрясение.

Есть и другие версии сказки (всего их около 60-ти), мало отличающиеся от оригинала, но с внесением некоторых дополнительных деталей. Например, дуб, сбрасывает листву, сорока ломает ногу, поповская дочка, разбивает ведра, с которыми шла по воду, попадья выбрасывает в окно пироги, поп разрывает священные книги и разбивает себе голову о косяк двери.

Поп – понятие более позднее, восприятие священника как такового. У славяно-ариев священники – волхвы, ведуны, или хранители Вед – священных тестов. Эти священные тексты ведун и разорвал, потому что знание при Конце света не имеет никакого значения. И разбил себе голову – материальное вместилище разума. Но душа-то ведь не умерла, как и знание не может умереть. И за концом мира следует начало мира нового!

Вот тут становится чрезвычайно интересна подробность: «вереи хохочут». А чего это столбы собственно хохочут? Вокруг смерть, разрушение, ужас, а им смешно?

Мы знаем, что древние славяне сжигали покойников и при этом хохотали. Ибн Руста Абу Али Ахмед ибн Омар пишет в книге «Дорогие ценности» (9 век н.э.):

«Страна славян — ровная и лесистая, и они в ней живут.
Когда умирает у них кто-либо, труп его сжигают.
При сожжении покойника они предаются шумному веселью, выражая радость».

Почему или зачем они смеялись?

Также и Страбон сообщал о египтянах, которые хоронили своих мертвецов под громкий хохот.

Я не очень люблю В.Я. Проппа, но в деталях он иногда полезен. Так вот Пропп считал, что смех у древних при смерти и при убийстве означал предстоящее новое рождение.

«Смех при убивании превращает смерть в новое рождение, уничтожает убийство. Тем самым этот смех есть акт благочестия, превращающий смерть в новое рождение» (Кайсаров А. С., Глинка Г. А., Рыбаков Б. А. Мифы древних славян. Велесова книга. Саратов, 1993.).

То есть смех – это способ начинания или зачатия новой жизни через смерть.

Таким образом, хохот – символ воссоздания жизни через смерть.

Теперь понятно, что хохот верей – это предвестие новой жизни через смерть и разрушение этого мира.

Вот почему смеются столбы.

Не будем углубляться в тему столбов, известно насколько символичен образ столба во всех мифологиях и в первую очередь в славяно-арийской и индо-арийской, тут и связующее звено между небом и землей и путь восхождения, и даже фаллический символ. Шива, мировая энергия, создание-разрушение миров. Столб – это ось земли, которая находится на Северном Полюсе («трутся спиной медведи о земную ось») и на котором восседает Кот-Баюн, он же Мировое Древо (у Пушкина кот ученый ходит по древу, по цепи, только у него направо-налево, а в славяно-арийской мифологии вверх-вниз).

Все это отдельная большая тема. Сейчас главное – смех при гибели мира, а значит, предвестие нового мира и новой жизни.

При этом ворота скрипят, верх на избе зашатался, тын рассыпался – все ясно указывает на ураганный порыв ветра. И этот ветер наполняет избу, важная подробность – «двери побутусились», то есть раздались, выгнулись наружу, дом наполнился ветром.

Ветер оплодотворяет курочку рябу, как он является оплодотворяющим началом в главных мифологиях (отсюда «ветром надуло» о непонятной беременности). Это беременность новым миром.

Почувствовав это, курочка ряба успокаивает всех: будет новый мир, лучше прежнего, не дрянной, а золотой.

Согласно индуизму, четыре эпохи, или Юги — Сатья Юга, Трета Юга, Двапара Юга и Кали Юга составляют Манвантарный цикл (Махаюга или Чатурвь-юга).
Мы живем в эпоху Кали-Юга, которая началась в 3012 г. до н.э. и продлится еще долго.

Кали Юга соответствует Железному веку, это эпоха глобальной деградации, когда добродетель приходит в полный упадок, праведники бедствуют, преступники процветают.

Вот описания Кали-Юги в индуизме:

«Нормы законности и справедливости в отношениях
между людьми будут устанавливаться тем, кто сильнее.

Алчные и безжалостные правители будут вести себя не
лучше обычных воров».

(Шримад Бхагаватам)

«Когда наступает век Кали, на Земле воцаряется обман,
ложь, лень, сонливость, насилие, подавленность, скорбь,
замешательство, страх и бедность.

Люди не будут считать зазорным зарабатывать на жизнь
любыми отвратительными способами, даже если для этого
не будет никакой веской причины.

Мужчины в Кали-югу будут совершенно жалкими созданиями,
находящимися под властью женщин.

Бескультурные люди будут от имени Бога собирать
милостыню и зарабатывать себе на жизнь, просто рядясь в
одежды монахов и играя в показную отреченность.

(Бхуми-Гита)

«В Кали-югу преобладает на три четверти беззаконие».

(Махабхарата)

«Нисходящее движение проявления», Кали Юга — конец Манвантарного цикла (Чатурвь-юги), когда «искра бытия» исчерпывается, выветривается и возникает особая ситуация конца времен, апокалипсис.

За апокалипсисом следует новый цикл, мир переходит в новую Золотую Эру, называемую в индуизме Сатья Югой. Золотое яйцо, обещанное курочкой рябой, и является этой эпохой, «золотым веком»», когда люди вновь будут жить в согласии с Троицей Богов (Отец-Сын-Святой Дух в христианстве, Брахма-Вишну-Шива в индуизме, Троебожие в славяно-арийских ведах) и в гармонии природой.

Итак, становится понятным смысл сказки «о курочке рябе»:

Курочка Ряба снесла яйцо, то есть мир в четвертую, нынешнюю, Железную эпоху. Хтоническое, инфернальное начало Мышь разбивает или надтрескивает («приломает») это яйцо, таким образом, завершая Кали Югу (параллельный смысл – создавая населенный человечеством мир, расколовшийся на части первоматерик и мировой океан). В итоге наступает конец света, мир гибнет. Однако хаос является началом новой Золотой эпохи, Сатья Юги, новым миром и новым циклом Манвантары.

Вот так. Сказка о курочке рябе – это и рассказ о начале мира (расколе первоматерика) и пророчество о конце Железной Эры (окончании Кали-Юги) и наступлении нового «золотого века».

То есть собственно, сказ о курочке рябе – это и пророчество о конце этого мира и конце Кали- Юги, и сообщение о сотворении мира, расколе первоматерика, образовании материков и Мирового океана в процессе расширения планеты (дегидратации планетарного ядра). В первом случае золотое яйцо – это новая эпоха, Золотой Век. Во втором – сама жизнь, пришедшая на безжизненную, но «целую» планету.

Смысл глубинный, мудрость вековая, идущая от начала времен – вот что такое эта сказка. Почему ж ее так исказили, зачем и когда, урезали до двух предложений, да еще и вывернули наизнанку, превратив в абсурд?

Глупо, да, странно, что мы так мало знаем о религии, истории и философии своих предков, между тем история Руси началась вовсе не с Крещения, а минимум за несколько тысячелетий до этого события. И какие только глубины знаний не скрываются в этой истории. А может затем и скрываются, чтобы мы их искали?

Ну, будь сказка о курочке рябе хоть сколько-нибудь логичной, пусть даже и примитивной, разве кто-нибудь стал искать ее смысл?

�������� ������ «������� ����». � ��������� ���������, ���������� � ��������.

������� �������� ������ (26 ������� 2004�.) ������ �����! ���� ������ �� ������ �������, � ��� ����� ��� ������ ��� ������� ����. � ��������� ���������, ���������� � ��������. ����� ����� ���� ������ — ����������� ����������� ������� � �������, ������� �� ������ ������� ���� ��� ������� ��� ������ ��������� �� ���� ����� — ������ ���. ���������� ����� ���� � ������� «C�������». ��������� ������. �������� ����� — �����, �� ������� ������������ ������. ���, �������� — ���� � ����, ��������, ����, � ������� ����� ������� ���. ��������� — ������� � ������ �������, ������������� ��� ������� ������� — ������� ������ �����. ��� — ����������; �������� �����, ��������. ������� ����� ����������: �. �������� ���� ���� ��� �� ����, � ���� � ��� ������� ����. ������ ������� �����: ����� �� ������� — �������. ��� ���-��� — �� ������. ���� ����-���� — �� �������. ����� ������, ��������� �������, ����� ����� � ���������. ��� � ���� ������, ������� ��������: «�� �����, ���, �� �����, ����! � ����� ��� ����� ������, �� ������� — �������». ������� ���� ����������: �. ������� ����-���� ��� �� ����, � ��� ���� ������� ����. ������ ������� �����: ������, ������, �������, �������, – �������� ����� � ������ �������, � ���, ��� �����. ����� ������, ������� �������, ����� ���������. �� ���� ����� ��� ���� �������, ����� ������, ����� ��������, ������ ������, ������ ��������, ��� ��� ������ ���������, ����� ������������, ��� ����������, ���� �� ���� ���������… � ������� ���� �� �������: — ���, �� �����, �����, �� �����, ����, �� �������, ������, �� ��������, ��� ��� �������, �� �����������, ���, �� ����������, ���� �� ����, �� �������, ����� ��� ��� �����: ������, ������, �������, �������, ����� �� ������� — �������. ������� ����������: �. ��������� ���-��� ������ �� ���������, � ��� ���� �������-���������, ������ ����� � ���� ��� �������: ������, ������, �������, �������! �������� �� �������; ����� ���, ��������� ��������, ������� �����, ����� ���������. ������ ������, ������� ���������, � ���� ������, ���� �� ���� ��������, �������-������ � ���� ���������. ���� ���������, ����������: ��� ��� ��� ������? ������� ������ �������������: — ��� ��� �� �������? ���� � ��� �������-���������, ������ ����� � ���� ��� �������: ������, ������, �������, �������! �������� �� �������; ����� ���, ��������� ��������, ������� �����, ����� � ���������. �, ������, �����, ������� ���������, � ���� ������, ���� �� ���� ��������, �������-������ � ���� ���������. ��������� ��� �������� — ��� �������� �������� � ���������. �������� ������ � ���������� � ���������: ����� ��� �������� ���������? ��� ����������� ��� ��� ����; ������ ������� �� ���������� � ������� ��� ��������. ���� ���, ���������� � ������: ����� �������� �������? ������ ���������� ��� ���� ����, � ��� �������, ��� ����� �������. ������� ��������: ������ [rus-skazki@yandex.ru]