Лабиринты души терапевтические сказки читать

Все исто­рии, кото­рые вы най­дете в этой книге, явля­ются про­блемно-ори­ен­ти­ро­ван­ными. Иными сло­вами, каж­дая из них пред­на­зна­чена для реше­ния какой-то одной про­блемы или несколь­ких сразу.

Лабиринт души

(сказка девочки Тани Шмидт)

Я стою у ворот и смотрю в Зер­кало, чтобы запом­нить себя перед даль­ней Доро­гой. За воро­тами начи­на­ется Дорога. С пер­вых шагов меня напол­нила Любовь к Жизни, идти было легко и при­ятно. Вскоре пока­за­лась боль­шая гора, на вер­шине кото­рой све­тился огонь, а Дорога ухо­дила в пещеру. Я зашла в эту пещеру и меня напол­нило Тепло Щед­ро­сти, в кото­ром я согре­лась и поняла, что я должна пода­рить это Тепло и Любовь своим Заду­шев­ным Дру­зьям, в дом кото­рых я иду. Я побе­жала дальше по Дороге и вдруг слу­чайно насту­пила на мяг­кий Мох, кото­рый про­ва­лился под ногой. Чем глубже я про­ва­ли­ва­лась в Болото Жад­но­сти, тем больше мне хоте­лось оста­вить все себе, ничего никому не отда­вать. Из послед­них сил я ухва­ти­лась за ветку Пальмы Вер­но­сти, чтобы и ее забрать себе, но она вдруг стала меня вытас­ки­вать, и чем выше тянула, тем мне ста­но­ви­лось легче. Отрях­нув остатки Жад­но­сти, я побе­жала к Дому Дру­зей, кото­рый был уже неда­леко. Но в Доме никого не было, а на столе лежала записка, в кото­рой гово­ри­лось, что надо тер­пе­ливо ждать, чтобы понять, куда идти дальше.

Ждать не хоте­лось, и я пошла по дороге, кото­рую уви­дела из окна. Вскоре меня обле­пили Репей­ники Зави­си­мо­сти, от кото­рых хоте­лось ско­рее изба­виться. Отцеп­ляя колючки, я не сразу заме­тила Туман, кото­рый окру­жил меня чув­ством Зла, и я поняла, что лучше ско­рее вер­нуться к надеж­ным Дру­зьям и тер­пе­ливо ждать. Бегом я вырва­лась из тумана и при­бе­жала к Дому, где меня уже ждали Заду­шев­ные Дру­зья — мои Сны, Феи и Мысли. Они отвели меня к Озеру Дове­рия, в кото­ром велели отмыться от Зла, Жад­но­сти и Зависимости.

Отдох­нув у Дру­зей, я пере­шла по Мосту Доб­роты к Дороге Любви, но вскоре наткну­лась на Стену Сомне­ний. С боль­шим тру­дом вска­раб­ка­лась я по ней, ища надеж­ные зацепки и опоры, и только под­няв­шись на самый верх Стены, я опять уви­дела свою Дорогу, по кото­рой пошла дальше.

Вдруг по обеим сто­ро­нам Дороги стали поблес­ки­вать Цвет­ные Камешки. Мне захо­те­лось набрать их побольше. Когда кар­маны напол­ни­лись, я почему-то стала при­ду­мы­вать какие-то исто­рии о том, что все эти камни мне пода­рил вол­шеб­ник, но вдруг заме­тила Пре­про­тив­ную Ста­рушку, кото­рая под­бра­сы­вала эти камешки к Дороге. Она так мне не понра­ви­лась, что я ско­рее высы­пала все эти Камни и почув­ство­вала боль­шое облег­че­ние, потому что совер­шенно исчезло Жела­ние Врать.

Вскоре вдали замер­цало Зер­кало Ворот. За воро­тами сто­яли мои Друзья.

Перед воз­вра­ще­нием я посмот­рела на себя в Зер­кало, чтобы узнать, какая я стала за Время Пути. Я оста­лась той же девоч­кой, но у меня повзрос­лела Душа. Я точно теперь знаю, что есть Зло, Жад­ность, Ложь, Зави­си­мость; и Дорога Любви ока­за­лась не так легка, как мне каза­лось сна­чала, но она про­дол­жа­ется и в Жизни, в ней у меня тоже есть Дру­зья, с кото­рыми я готова идти вперед.

Введение для родителей

— Вы хотите получше узнать сво­его ребенка?

— Вы хотите стать ребенку ближе, сде­лать так, чтобы у вас полу­ча­лось лучше пони­мать друг друга?

— Вам кажется, что у вашего ребенка пси­хо­ло­ги­че­ские про­блемы и трудности?

— Вам хочется раз­влечь сво­его ребенка так, чтобы это при­но­сило пользу?

— Вам нужно помочь ребенку спра­виться с есте­ствен­ными воз­раст­ными трудностями?

Тогда эта книга спе­ци­ально для Вас!

Зачем нужны ска­зоч­ные истории?

Рас­ска­зы­ва­ние исто­рий — древ­ней­ший спо­соб чело­ве­че­ского обще­ния и, пожа­луй, один из наи­бо­лее под­хо­дя­щих детям.

Так пишет про это извест­ный пси­хо­лог и пси­хо­те­ра­певт Д. Бретт. «Нам, взрос­лым, сле­дует пом­нить, что если мы хотим научить ребенка чему-либо или пере­дать ему какую-то важ­ную мысль, нужно делать так, чтобы это было узна­ва­емо, удо­бо­ва­римо и понятно. Если мы хотим объ­яс­нить что-то слож­ное фран­цузу, то, разу­ме­ется, пре­успеем в этом больше, если будем гово­рить на фран­цуз­ском языке. Обща­ясь с детьми, ста­рай­тесь гово­рить с ними на языке, кото­рый им поня­тен и на кото­рый они лучше отзы­ва­ются,— на языке дет­ской фан­та­зии и воображения.

Рас­сказы, в осо­бен­но­сти сказки, все­гда были самым эффек­тив­ным сред­ством обще­ния с детьми. Сказки пере­да­ва­лись и пере­да­ются из поко­ле­ния в поко­ле­ние на про­тя­же­нии веков и нахо­дят отра­же­ние в куль­ту­рах раз­ных наро­дов. В своей книге, посвя­щен­ной сказ­кам, Бруно Бет­тель­хейм под­чер­ки­вает их исклю­чи­тельно важ­ную роль, так как они помо­гают детям пре­одо­леть тре­воги и кон­фликты, с кото­рыми им при­хо­дится сталкиваться.

В сказ­ках под­ни­ма­ются важ­ные для дет­ского миро­вос­при­я­тия про­блемы. В «Золушке», напри­мер, гово­рится о сопер­ни­че­стве между сест­рами. В сказке о Ген­зеле и Гре­тель основ­ная тема — боязнь быть поки­ну­тым. «Маль­чик-с-паль­чик» рас­ска­зы­вает о без­за­щит­но­сти малень­кого героя, кото­рый ока­зался в мире, где все подав­ляет сво­ими раз­ме­рами, мас­шта­бами мощью. В сказ­ках про­ти­во­по­став­ля­ется добро и зло, аль­тру­изм и жад­ность, сме­лость и тру­сость, мило­сер­дие и жесто­кость, упор­ство и мало­ду­шие. Они гово­рят ребенку, что мир,— очень слож­ная штука, что в нем есть немало неспра­вед­ли­во­стей, что страх, сожа­ле­ние и отча­я­ние — в такой же сте­пени часть нашего бытия, как радость, опти­мизм и уве­рен­ность. Но самое глав­ное — они гово­рят ребенку, что если чело­век не сда­ется, даже когда поло­же­ние кажется безыс­ход­ным, если он не изме­нит своим нрав­ствен­ным прин­ци­пам, хотя иску­ше­ние и манит его на каж­дом шагу, он, в конце кон­цов, обя­за­тельно победит.

Слу­шая эти рас­сказы и сказки, дети невольно нахо­дят в них отго­лоски своей соб­ствен­ной жизни. Они стре­мятся вос­поль­зо­ваться при­ме­ром поло­жи­тель­ного героя в борьбе со сво­ими стра­хами и про­бле­мами. Кроме того, рас­сказы и сказки все­ляют в ребенка надежду, что чрез­вы­чайно важно.

И на самом деле, рас­ска­зы­ва­ние исто­рий — для роди­те­лей вещь уни­каль­ная. Вы сами зна­ете, что вечер­нее чте­ние ребенку — одно из луч­ших средств при­ми­ре­ния. Дело в том, что дети — в каком-то роде ино­пла­не­тяне на нашей «взрос­лой» пла­нете, при­ле­тев­шие в гости и, по воле судьбы, решив­шие остаться здесь навсе­гда. Они видят мир совер­шенно по-Дру­гому, чем мы. Они наблю­дают взрос­лых, слу­шают их, ста­ра­ются понять и стать похо­жими на них. Однако этого хва­тает не всегда.

Дети посто­янно стал­ки­ва­ются с про­бле­мами, схо­жих с кото­рыми нет во «взрос­лом» мире. Даже если они и встре­ча­ются — все равно наши спо­собы реше­ния бес­по­лезны для них. Объ­яс­не­ния и уве­ще­ва­ния отле­тают «как от стенки горох» — не правда ли зна­ко­мая кар­тина? В резуль­тате дети, мыш­ле­ние кото­рых под­час пре­дельно одно­значно («да—нет», «плохо—хорошо») при­хо­дят к выводу о том, что вы им помочь не можете.

Ино­гда взрос­лый, желая что-то под­ска­зать ребенку «по жизни» или про­сто выра­зить свои чув­ства, не может найти для этого под­хо­дя­щих слов, не знает, как можно дать понять ребенку, что он не остав­лен «один на один» со сво­ими проблемами.

Выход здесь такой — самому погру­зиться в мир фан­та­зии и вол­шеб­ства, в кото­ром ребе­нок чув­ствует себя «как рыба в воде». В мир, где воз­можны самые непред­ска­зу­е­мые соче­та­ния собы­тий, героев и пр., но из кото­рого ребе­нок с лег­ко­стью берет инфор­ма­цию для жизни в реаль­ном мире. Надо отме­тить еще раз — фан­та­зия абсо­лютно реальна для детей. И не потому, что дети не видят насто­я­щей жизни. Про­сто фан­та­зия явля­ется для детей наи­луч­шим спо­со­бом ана­лиза окру­жа­ю­щего мира. Это их язык, кото­рый мы, взрос­лые, успешно забыли.

Зна­чит, надо вспо­ми­нать,— и именно в этом вам помо­гут ска­зоч­ные исто­рии. Огром­ную роль здесь могут сыг­рать самые обыч­ные вол­шеб­ные сказки, кото­рые вы чита­ете или читали на ночь сво­ему ребенку. Вол­шеб­ная сказка — веками нара­бо­тан­ная цен­ней­шая инфор­ма­ция высо­чай­шей плот­но­сти, дет­ским язы­ком под­ни­ма­ю­щая по-насто­я­щему фило­соф­ские про­блемы осмыс­ле­ния мира. Она настолько уни­вер­сальна, что ее струк­тура оди­на­кова во всем мире — от Сибири до Южной Америки.

Однако каж­дый ребе­нок посто­янно стал­ки­ва­ется с кон­крет­ными про­бле­мами, под­час тре­бу­ю­щими «при­зем­лен­ного» и праг­ма­тич­ного реше­ния, при­но­ся­щего облег­че­ние «на месте». Именно здесь вам помо­гут ска­зоч­ные исто­рии, напи­сан­ные спе­ци­ально для наших с вами детей и ори­ен­ти­ро­ван­ные на кон­крет­ные про­блемы. Эти исто­рии помо­гут вашим детям найти выход из слож­ных ситу­а­ций, с честью выдер­жать любые удары судьбы и быть Вам бла­го­дар­ными за это — ведь именно Вы про­чи­та­ете их своим детям.

Немного о содержании

Все исто­рии, кото­рые вы най­дете в этой книге, явля­ются про­блемно-ори­ен­ти­ро­ван­ными. Иными сло­вами, каж­дая из них пред­на­зна­чена для реше­ния какой-то одной про­блемы или несколь­ких сразу. Однако в рус­ское назва­ние таких ска­зок закра­ды­ва­ется слиш­ком боль­шая одно­знач­ность,— как бы сказки «для про­блем». Берешь ребенка «с про­бле­мой», чита­ешь ему сказку, и… о чудо, да здрав­ствует исцеление!

Англий­ский же вари­ант зву­чит гораздо проще и мягче — «problem-solving», скон­цен­три­ро­ван­ные на про­блеме. Это гово­рит о том, что сказка ско­рее поз­во­ляет ребенку сосре­до­то­читься на реше­нии про­блемы, пока­зы­вает воз­мож­ность, но не дает жест­ких реко­мен­да­ций. Ведь если нет двух оди­на­ко­вых жиз­ней,— зна­чит и нет общих на всех спо­со­бов при­бли­же­ния к счастью.

Без­условно, каж­дая из этих исто­рий имеет опре­де­лен­ную направ­лен­ность. Такая исто­рия — это рас­сказ об опре­де­лен­ных ситу­а­циях, схо­жих с теми, в кото­рые часто попа­дает ребе­нок. Также в ней опи­сы­ва­ются чув­ства, воз­ни­ка­ю­щие у ребенка, кото­рые могут быть свя­заны с совер­шенно раз­лич­ными собы­ти­ями жизни.

Что могут дать такие исто­рии вашим детям?

Во-пер­вых, они рож­дают у ребенка ощу­ще­ние, что вы его пони­ма­ете, что вас инте­ре­суют его про­блемы, что вы не «сто­ите в сто­роне», а готовы ока­зать посиль­ную помощь. Реак­ция ребенка на эти исто­рии может ока­заться для него един­ствен­ным спо­со­бом, кото­рым он «откроет» вам свою душу, рас­ска­жет о своих трудностях.

Во-вто­рых, в резуль­тате работы с «помо­га­ю­щими» исто­ри­ями у детей фор­ми­ру­ется «меха­низм само­по­мощи». Они усва­и­вают такой под­ход к жизни: «ищи силы для раз­ре­ше­ния кон­фликта в себе самом, ты их обя­за­тельно най­дешь и навер­няка побе­дишь труд­но­сти». Таким обра­зом, они начи­нают сле­до­вать основ­ной идее наших исто­рий: «в слож­ной ситу­а­ции необ­хо­димо искать ресурсы внутри самого себя, и это обя­за­тельно при­ве­дет к успеху».

В‑третьих, исто­рии пред­став­ляют детям рос­сыпи воз­мож­ных вари­ан­тов выхода из слож­ней­ших жиз­нен­ных ситу­а­ций. Они пока­зы­вают детям, что выход есть все­гда, надо только вни­ма­тельно посмот­реть, поис­кать — и окон­ча­ние обя­за­тельно будет счастливым.

В книге вы най­дете исто­рии, пред­на­зна­чен­ные для трех воз­рас­тов: дошколь­ного, млад­шего школь­ного и под­рост­ко­вого. Это деле­ние во-мно­гом условно. Для вас основ­ным кри­те­рием дол­жен слу­жить инте­рес ребенка к сказке и его живая реак­ция, отклик на собы­тия, опи­сы­ва­е­мые в ней. Если он при­сут­ствует — сказка «идет».

Перед каж­дой сказ­кой обо­зна­чена ее направ­лен­ность: круг про­блем, на раз­го­вор о кото­рых ори­ен­ти­ро­вана сказка. В конце книги можно найти «про­блем­ный ука­за­тель», где основ­ные про­блемы пере­чис­лены в алфа­вит­ном порядке с ука­за­нием номера соот­вет­ству­ю­щих историй.

Однако любая исто­рия, при­ве­ден­ная здесь, будет полезна каж­дому ребенку — конечно, в боль­шей или мень­шей сте­пени. Дело в том, что в ска­зоч­ных исто­риях можно выде­лить четыре группы тем, кото­рые они поднимают.

1. Труд­но­сти, свя­зан­ные с обще­нием (со сверст­ни­ками и родителями).

Это есте­ствен­ные для каж­дого ребенка кон­фликты, про­ти­во­ре­чия, обиды и пр., воз­ни­ка­ю­щие в дет­ском саду, в школе, дома и на улице.

2. Пере­жи­ва­ние ощу­ще­ния себя чело­ве­ком, у кото­рого «что-то не так». Чув­ство неполноценности.

Прак­ти­че­ски все агрес­сив­ное пове­де­ние — резуль­тат ощу­ще­ния соб­ствен­ной «мало­зна­чи­мо­сти» и попытка таким спо­со­бом дока­зать обрат­ное. Ребе­нок, доса­жда­ю­щий вам и дру­гим детям и тем самым демон­стри­ру­ю­щий соб­ствен­ное Я, часто ощу­щает себя гораздо более непол­но­цен­ным, чем ребе­нок, кажу­щийся сла­бым и «заби­тым».

3. Страхи и тре­воги по самым раз­лич­ным поводам.

Здесь самое важ­ное не то, чего именно ребе­нок боится, а то, как он боится. Если он исполь­зует страхи для само­раз­ви­тия, пре­одо­ле­вает их и на этом учится жизни — все в порядке. Если страх «тор­мо­зит» раз­ви­тие, кон­цен­три­руя на себе все вни­ма­ние ребенка,— тогда тре­бу­ется помощь. Еще надо пом­нить, что дети, отча­янно отста­и­ва­ю­щие то, что они ничего не боятся, как раз и боятся-то больше всего. Про­сто они даже боятся при­знаться себе в своем страхе.

4. Про­блемы, свя­зан­ные со спе­ци­фи­кой возраста.

Каж­дый воз­раст при­но­сит ребенку новые труд­но­сти. Дошколь­ник стал­ки­ва­ется с тем, что ему нужно научиться обхо­диться одному, без мамы, научиться быть само­сто­я­тель­ным. Дальше ребе­нок идет в школу — и ока­зы­ва­ется под воро­хом самых раз­ных труд­но­стей, свя­зан­ных с уче­бой. Под­ро­сток же встре­ча­ется с необ­хо­ди­мо­стью утвер­дить себя как само­сто­я­тель­ную лич­ность. Все это свя­зано с мно­го­чис­лен­ными труд­но­стями, боль­шин­ство их кото­рых отра­жено в этой книге.

Как исполь­зо­вать ска­зоч­ные истории?

Самый про­стой и есте­ствен­ный спо­соб — чте­ние ребенку вслух. Даже если ребе­нок пре­красно читает, важно, чтобы это делали вы. В этом слу­чае содер­жа­ние сказки как-бы авто­ма­ти­че­ски одоб­ря­ется вами и раз­ре­ша­ется для обсуж­де­ния. Да и потом, какое неска­зан­ное удо­воль­ствие можно полу­чить от того, что «тебе читают!», хотя, в общем, уже совер­шенно не обя­заны этого делать.

Если же вашему ребенку 12 и больше лет, да и к тому же он маль­чик, начи­на­ю­щий отно­ситься со скеп­си­сом к тому, что «не круто»,— ваша задача слож­ней. Исто­рия должна быть выучена наизусть и доста­точно есте­ственно встав­лена в буд­нич­ные семей­ные раз­го­воры. Как-бы «нена­ро­ком», вы рас­ска­зы­ва­ете «байку», анек­дот или про­сто «забав­ный слу­чай», не пока­зы­вая того, что вас вообще инте­ре­сует его (ее) реак­ция. Конечно, в этом слу­чае исто­рии, при­ве­ден­ные в этой книжке, нуж­да­ются в пере­делке — необ­хо­димо исполь­зо­ва­ние слов и спо­соба мыш­ле­ния, при­су­щих именно вашему ребенку. Однако резуль­тат, если все про­шло удачно, может быть совер­шенно оше­лом­ля­ю­щим. Здесь можно при­ве­сти такое срав­не­ние: вос­пи­та­ние детей чем-то похоже на рулетку — раз­мер выиг­рыша изме­ня­ется в зави­си­мо­сти от постав­лен­ной суммы (сил, вло­жен­ных в детей).

Вер­немся к детям более млад­шего воз­раста. Читая ребенку сказку, необ­хо­димо вни­ма­тельно смот­реть за тем, как он слу­шает. Если бес­по­кой­ный обычно ребе­нок замер — это гово­рит об акту­аль­но­сти темы сказки. Если спо­кой­ный ребе­нок начи­нает вер­теться — зна­чит, либо тема абсо­лютно незна­чи­мая, либо сказка по форме трудна для пони­ма­ния. Может быть еще тре­тий вари­ант: тема «болез­нен­ная» настолько, что даже упо­ми­на­ние о ней совер­шенно в ином кон­тек­сте при­во­дит к оттор­же­нию. Однако здесь за невни­ма­нием ребенка легко раз­гля­деть высо­чай­шее внут­рен­нее напря­же­ние, свя­зан­ное с любыми раз­го­во­рами на дан­ную тему.

В про­цессе чте­ния можно про­сить ребенка выска­зы­вать свое мне­ние отно­си­тельно тече­ния сказки. Может быть, он что-то доба­вит (напри­мер: на что еще оби­делся мишка), что-то наобо­рот изме­нит, выска­жет свое мне­ние по поводу дей­ствий героев и сюжета.

Вне зави­си­мо­сти от актив­но­сти ребенка во время чте­ния, закон­чив, необ­хо­димо обсу­дить сказку. Здесь уже ваши воз­мож­но­сти без­гра­ничны,— спра­ши­вайте все, что вам при­дет в голову, дели­тесь сво­ими мыс­лями и чув­ствами с ребен­ком. В каче­стве основы для обсуж­де­ния можно исполь­зо­вать при­мер­ные вопросы, при­ве­ден­ные после каж­дой исто­рии. Однако необ­хо­димо соблю­дать два основ­ных правила.

Во-пер­вых, ребе­нок дол­жен иметь воз­мож­ность ска­зать все, что он думает. Это зна­чит, что вы не оце­ни­ва­ете ни еди­ного слова из того, что он гово­рит. Вы вообще не упо­треб­ля­ете выра­же­ния «пра­вильно», «непра­вильно», «верно», «неверно», а гово­рите только «мне кажется», «на его месте я бы…» и т. п. Ребе­нок дол­жен четко знать, что ни одно из его выска­зы­ва­ний не будет под­ле­жать осуждению.

Во-вто­рых, под­тал­ки­вая ребенка на обсуж­де­ние исто­рии, выска­зы­вая свое мне­ние, нужно по-воз­мож­но­сти отда­вать «бразды прав­ле­ния» в этом раз­го­воре ребенку. Как только он хочет что-то ска­зать,— закан­чи­вайте и слу­шайте его. Лучше всего если он будет сам зада­вать вам вопросы, а вы будете искренне на них отвечать.

Однако не стоит «затя­ги­вать» обсуж­де­ние. Если ребе­нок устал — это зна­чит, что дли­тель­ная эмо­ци­о­наль­ная актив­ность такого рода для него сложна или сама тема отби­рает очень много сил. Мы, взрос­лые, можем устать от полу­часа тяже­лых пере­жи­ва­ний больше, чем от дня работы. Поэтому лучше вер­нуться к обсуж­де­нию через день, чем сфор­ми­ро­вать у ребенка отвра­ще­ние к подоб­ным заня­тиям. Ведь основ­ной прин­цип сво­бод­ного диа­лога — удо­вле­тво­ре­ние жела­ний обеих сто­рон, то есть как ваших, так и ребенка.

Если ребе­нок не хочет ничего гово­рить,— не застав­ляйте его. Через неко­то­рое время «дар слова» при­дет к нему, но это про­изой­дет только при очень мяг­ком и нена­вяз­чи­вом игро­вом отно­ше­нии с вашей стороны.

После обсуж­де­ния можно попро­сить нари­со­вать рису­нок, иллю­стри­ру­ю­щий эту сказку. Наи­луч­шим вари­ан­том было бы, если бы вы тоже при­няли в этом уча­стие, отдельно от ребенка нари­со­вав свой рисунок.

Рисо­ва­ние явля­ется важ­ным закреп­ля­ю­щим фак­то­ром, а также при необ­хо­ди­мо­сти рас­слаб­ляет и успо­ка­и­вает ребенка, сни­мая напря­же­ние, вызван­ное обсуж­де­нием про­блем­ной темы.

После рисо­ва­ния (не обя­за­тельно сразу же, может быть, зав­тра или после­зав­тра), пред­ме­том обсуж­де­ния может стать уже сам рису­нок. Дело в том, что ребе­нок ско­рее выбе­рет сюжет наи­бо­лее зна­чи­мый для него, зна­чит, содер­жа­ние рисунка может вам много ска­зать о реак­ции ребенка на сказку. Про­яс­нить все свои сооб­ра­же­ния вы можете, обсу­див с ребен­ком рису­нок, зада­вая ему вопросы о том, что он нари­со­вал, рас­смат­ри­вая каж­дую деталь. Вы можете гово­рить и об исто­рии в целом, однако цен­тром вашей беседы будет тот момент, кото­рый изоб­ра­жен на рисунке.

Воз­можно, вас пора­зит, что ребе­нок создал рису­нок, не совсем «пра­вильно» иллю­стри­ру­ю­щий сказку. Это нор­мально — так он выде­ляет наи­бо­лее зна­чи­мые моменты и вно­сит кор­рек­тивы в саму сказку, а также выра­жает свое отно­ше­ние к сюжету.

Послед­ний этап работы со сказ­кой срав­нится с фигу­рами «выс­шего пило­тажа». Это настолько же трудно для роди­те­лей, насколько эффек­тивно для ребенка. Это — дра­ма­ти­за­ция или «про­иг­ры­ва­ние» сказки или ее частей. Конечно, трудно всем, однако помните, что здесь отнюдь не необ­хо­димы какие-либо актер­ские таланты. Только уве­рен­ность в себе, отсут­ствие стес­не­ния и жела­ние помочь сво­ему ребенку.

Вы начи­на­ете с того, что раз­да­ете роли, реша­ете с ребен­ком, кто будет кем. Жела­тельно, чтобы выбор здесь сде­лал сам ребе­нок. При боль­шом коли­че­стве пер­со­на­жей вы можете: при­влечь род­ствен­ни­ков, взять на себя допол­ни­тель­ные роли (тогда нужно будет каж­дый раз обо­зна­чать — «теперь я такой-то») или пре­вра­тить обыч­ные пред­меты (ручки, сту­лья и т. п.) в недо­ста­ю­щих героев (озву­чи­вать их будете вы и ребе­нок). Затем вы выстра­и­ва­ете «ска­зоч­ное» про­стран­ство: «диван будет морем, стул — горой, ков­рик — домом».

Теперь можно начи­нать. Стро­гое согла­со­ва­ние с тек­стом сказки отнюдь не обя­за­тельно. Ненуж­ные для сюжета эле­менты можно опус­кать, сам текст как угодно сокра­щать, при этом, однако, акцен­ти­руя вни­ма­ние на клю­че­вых момен­тах. Если в сказке глав­ное — обида, необ­хо­димо, чтобы ситу­а­ция обиды вышла чет­кой и яркой и не зате­ря­лась в общем сюжете. Иде­аль­ный вари­ант — если всю режис­суру берет ребе­нок, остав­ляя вам роль испол­ни­теля. Тогда можете не сомне­ваться — ничего из того, что необ­хо­димо не будет упу­щено, ваша же задача — про­сто быть самим собой, играя и развлекаясь.

Однако так бывает не часто. Для мно­гих детей ситу­а­ция «театра с мамой» (именно так можно назвать все эти дей­ствия), может быть настолько непри­выч­ной, что от них будет трудно ожи­дать актив­но­сти, по край­ней мере, в начале. Более того, дети при­вы­кают к опре­де­лен­ным схе­мам, пра­ви­лам, и их нару­ше­ние (пусть даже и «при­ят­ное») может пугать ребенка. Тогда он, воз­можно, будет сопро­тив­ляться вашим попыт­кам поиг­рать с ним, гово­рить, что он не хочет, что он это не любит.

Здесь можно дать один совет — дове­ряйте своим чув­ствам. Ста­рай­тесь «рас­ше­ве­лить» ребенка, не пере­гнув при этом палку. Если вы будете нена­вяз­чиво и мягко пытаться играть с ним — рано или поздно он отве­тит вам, при­вык­нув и почув­ство­вав без­опас­ность. И, как только появ­ля­ется малей­шая ини­ци­а­тива,— под­дер­жи­вайте и лелейте ее, как цен­ное рас­те­ние, тре­бу­ю­щее осто­рож­но­сти при уходе.

Итак, что же в резуль­тате? Вы при­кла­ды­ва­ете массу уси­лий, а ребе­нок никак не ста­но­вится таким, как вы хотите. Все верно. Ребе­нок ста­нет таким, каким ему нужно стать (хотя он сей­час этого и не пони­мает), вслед­ствие его осо­бен­но­стей, харак­тера его непо­вто­ри­мой лич­но­сти. И в том, что он не собьется на этом тер­ни­стом и скольз­ком пути, не упа­дет в ковар­ную тре­щину, вы можете быть уве­рены. Почему? Потому, что именно вы даете ребенку ту под­держку, кото­рая ему необ­хо­дима и кото­рую кроме вас не может дать никто.

Введение для психологов

Теперь мы обра­ща­емся непо­сред­ственно к вам, доро­гие кол­леги. Мы наде­емся, что вы уже про­чи­тали вве­де­ние для роди­те­лей. Если нет,— насто­я­тельно сове­туем вам сде­лать это, вер­нув­шись назад.

Дело в том, что каж­дый пси­хо­лог — в такой же сте­пени роди­тель, как и все осталь­ные, пус­кай хотя бы и в буду­щем. Одна из слож­но­стей нашей про­фес­сии в том, что при­хо­дится сов­ме­щать две на самом деле раз­лич­ные роли — пси­хо­лога и роди­теля (то есть «обыч­ного», «нор­маль­ного» чело­века). Это две совер­шенно раз­ные жиз­нен­ные пози­ции. Рас­про­стра­нен­ная иллю­зия гово­рит о том, что хоро­ший роди­тель — все­гда пси­хо­лог и наобо­рот. Но ведь доста­точно ясно, что роди­тель — это «от бога», «от сердца»; вос­пи­та­ние соб­ствен­ных детей — это жизнь в самом глу­бо­ком и сокро­вен­ном пони­ма­нии этого слова; это пози­ция мак­си­маль­ной «вклю­чен­но­сти» в про­цесс — любой «взгляд со сто­роны» будет отда­вать фаль­шью и неис­крен­но­стью. Пси­хо­лог же — это про­фес­сия, работа, кото­рой учатся; по опре­де­ле­нию, здесь при­сут­ствует пози­ция «сна­ружи» ситу­а­ции, т. к. «внутрь» мы только «путе­ше­ствуем» чтобы узнать про­блему. Можно обой­тись и без дол­гих дока­за­тельств: пси­хо­лог не «живет жизнь» со своим кли­ен­том, роди­тель же делает именно это.

Итак, «разо­брав­шись» со своим «внут­рен­ним роди­те­лем», можно «поте­шить» и «внут­рен­него психолога».

Эффек­тив­ная работа со ска­зоч­ными исто­ри­ями воз­можна и без вся­кой под­го­товки, здесь вы можете найти пре­крас­ное при­ло­же­ние своей про­фес­си­о­наль­ной инту­и­ции. Однако часто воз­ни­кает необ­хо­ди­мость понять, что и как мы делаем. Ана­лиз может при­не­сти сомне­ния, но это не озна­чает его ненужности.

Ска­зоч­ные исто­рии, кото­рые вы най­дете в этой книге, имеют доста­точно узкое и стро­гое опре­де­ле­ние — тера­пев­ти­че­ские мета­форы. Этот тер­мин воз­ник и упо­треб­ля­ется чаще всего в рам­ках НЛП, но нам кажется, что его исполь­зо­ва­ние не свя­зы­вает нас каким-то одним под­хо­дом и, сле­до­ва­тельно, воз­можно про­ве­сти его объ­ек­тив­ное рассмотрение.

Мета­фора — непро­стой тер­мин по при­чине своей широ­кой рас­про­стра­нен­но­сти и нечет­ко­сти упо­треб­ле­ния. Поэтому мы посчи­тали необ­хо­ди­мым кратко изло­жить основ­ные узло­вые эле­менты в тео­ре­ти­че­ском пони­ма­нии мета­форы, рас­кры­вая спе­ци­фику именно тера­пев­ти­че­ской метафоры.

Тера­пев­ти­че­ская мета­фора — что это такое?

Мета­фора, в самых общих чер­тах, это пере­не­се­ние свойств одного объ­екта на дру­гой по прин­ципу сход­ства или кон­тра­ста. «Задача мета­форы вскрыть смысл опи­сы­ва­е­мого пред­мета». Что она успешно делает, харак­те­ри­зуя сло­вом, при­над­ле­жа­щим к одному классу, слово из совер­шенно дру­гого класса.

Обще­из­вестно, что мета­фора пред­став­ляет собой опре­де­лен­ный спо­соб мыш­ле­ния, ведь «пере­нос зна­че­ния с извест­ного на неиз­вест­ное (опи­сы­ва­е­мое) — один из спо­со­бов усво­е­ния новой инфор­ма­ции». Юбер и Мосс утвер­ждали, что мета­фора выра­жает «ассо­ци­а­цию по сход­ству». Наи­бо­лее рас­про­стра­нен­ная точка зре­ния гово­рит о том, что мета­фора срав­ни­вает одно с дру­гим (два раз­лич­ных фраг­мента дей­стви­тель­но­сти), вза­имно обо­га­щая их новыми смыслами .

С этим поло­же­нием нельзя не согла­ситься. Однако мета­фора — не обыч­ное срав­не­ние. К.И. Алек­сеев спра­вед­ливо заме­чает, что основ­ное отли­чие срав­не­ния от мета­форы заклю­ча­ется в том, что при срав­не­нии сохра­ня­ется поня­тий­ная струк­тура клас­си­фи­ка­ции. Если мы гово­рим: «Этот чело­век ведет себя как лиса», то мы не меняем при­над­леж­но­сти чело­века к классу людей, а лисы — к классу живот­ных. Про­сто мы утвер­ждаем, что чело­век здесь обла­дает опре­де­лен­ными харак­те­ри­сти­ками, при­су­щими лисе,— сравниваем.

Когда мы, раз­го­ря­ченно про­из­но­сим: «Этот чело­век — лиса!», тогда для нас пере­стают быть важ­ными клас­си­фи­ка­ци­он­ные отли­чия людей и живот­ных. Мы строим новую клас­си­фи­ка­цию, где дан­ный чело­век и лиса стоят рядом. Мы создаем новый класс: «хит­рые».

Здесь нельзя не упо­мя­нуть О.М. Фрей­ден­берг, рас­смат­ри­ва­ю­щую мета­фору как про­дукт рас­пада семан­ти­че­ски тож­де­ствен­ного мифо­ло­ги­че­ского образа. В арха­ич­ном обще­стве, «каче­ство» объ­екта (та же хит­рость) мыс­ли­лось как его неотъ­ем­ле­мый «двой­ник». Ска­зать «чело­век как лиса» здесь зна­чило про­ве­сти тож­де­ство между чело­ве­ком и лисой, то есть постро­ить семан­ти­че­ски тож­де­ствен­ный мифо­ло­ги­че­ский образ.

В про­цессе раз­гра­ни­че­ния субъ­екта и объ­екта «двой­ник» отде­лялся и полу­чал воз­мож­ность жить само­сто­я­тель­ной жиз­нью. Соот­вет­ственно, мыш­ле­ние полу­чило воз­мож­ность раз­ли­чать отдель­ные каче­ства и срав­ни­вать объ­екты не цели­ком, а по отдель­ным пара­мет­рам (напри­мер, таким как «хит­рость»).

Так появи­лась мета­фора — теперь чело­век и лиса могли быть объ­еди­нены «хит­ро­стью», оста­ва­ясь при этом раз­ными объ­ек­тами. Однако мета­фору не стоит путать с поня­ти­ями, кото­рые рож­да­лись на пер­вый взгляд сход­ным обра­зом. Основа мета­форы — все­гда образ­ное, кон­крет­ное сход­ство. Логика поня­тия — от абстракт­ного к кон­крет­ному: поня­тие «хит­рость» не может слу­жить для обоб­ще­ния лисы и чело­века как объ­ек­тов раз­ных клас­сов. Поня­тие выра­зит это проще: «Этот чело­век — хит­рый». Мета­фора же строит свою аль­тер­на­тив­ную клас­си­фи­ка­цию. В том и заклю­ча­ется спе­ци­фика мета­форы, что о поня­тии, лежа­щем в ее основе, не гово­рится вслух. Это сво­его рода «раз­го­вор без слов», пере­дача смысла без его откры­того предъявления.

Законы орга­ни­за­ции мета­форы лежат не в поня­тий­ной клас­си­фи­ка­ции, а в образ­ном пред­став­ле­нии мира. Мета­фора — это обоб­ще­ние обра­зов на основе пере­се­че­ния их внеш­них харак­те­ри­стик. При­чем харак­те­ри­стики эти могут быть как наблю­да­е­мые (я зна­ком с хит­рым чело­ве­ком), так и куль­тур­ные: «лиса—хитрость, заяц—трусость». Поэтому то, что воз­ни­кает на пере­се­че­нии этих обра­зов, «поги­бает» при попытке выска­заться напря­мую: образ прин­ци­пи­ально не явля­ется поня­тием. Зна­чит, пере­дать можно только саму схему, путь этого образ­ного обоб­ще­ния, кото­рое будет делать сам чело­век, услы­шав фразу: «Этот чело­век — лиса!». Поэтому каж­дая мета­фора, в отли­чие от поня­тия, несет в себе непо­вто­ри­мый аро­мат инди­ви­ду­аль­но­сти и дает ощу­ще­ние со-твор­че­ства автору.

Именно здесь лежит раз­гадка необы­чай­ной эффек­тив­но­сти мета­форы при работе с детьми. Дет­ская кар­тина мира пред­став­ляет собой набор пре­иму­ще­ственно образ­ных и, сле­до­ва­тельно, мета­фо­ри­че­ских обоб­ще­ний. Соот­вет­ственно наи­бо­лее пер­спек­тив­ным спо­со­бом ее изме­не­ния будет предо­став­ле­ние ребенку новых образ­ных обоб­ще­ний — тера­пев­ти­че­ских метафор.

Надо под­черк­нуть, что мета­фора — хруп­кое «созда­ние», раз­ру­ша­е­мое при сопри­кос­но­ве­нии с поня­ти­ями. Сле­до­ва­тельно, при созда­нии тера­пев­ти­че­ской мета­форы и при ее обсуж­де­нии сле­дует быть очень осто­рож­ным. Необ­хо­димо вни­ма­тельно сле­дить за тем, чтобы не нару­шить образ­ную целост­ность, чтобы резуль­тат работы пси­хо­лога не сво­дился к усво­е­нию поня­тий: «драться — плохо», «бояться — не нужно» и пр. Поня­тие все равно не будет усво­ено долж­ным обра­зом, но мета­фо­ри­че­ский образ может поте­рять целост­ность, а зна­чит и эффективность.

Сле­дуя этому дис­курсу, необ­хо­димо про­во­дить раз­ли­чие между сим­во­лом, мета­фо­рой и мифом. Сим­вол есть, ско­рее всего, порож­де­ние образ­ного мира взрос­лых. Это как бы мета­фора «наобо­рот» — сов­ме­ще­ние двух обоб­ще­ний в некоем еди­ном образе. Так розы как сим­вол любви объ­еди­няют в образе букета цве­тов два поня­тия — «цветы-розы» и «любовь». Это обоб­ще­ние слу­жит «про­чув­ство­ва­нию» поня­тий, при­вне­се­нию образ­ной «све­же­сти» в мир абстракций.

Мета­фора же — это, напро­тив, обоб­ще­ние обра­зов, при­чем пре­дельно эмпи­ри­че­ское, при­зем­лен­ное. Дети гораздо боль­шие праг­ма­тики, чем мы, им нужны непо­сред­ствен­ные «руко­вод­ства к дей­ствию», обла­чен­ные в мета­фо­ри­че­ские «одежды».

Так же кар­ди­наль­ные раз­ли­чия отде­ляют мета­фору от мифа.

В пси­хо­ло­ги­че­ской лите­ра­туре часто сме­ши­вают вол­шеб­ные сказки, мифы и спе­ци­ально при­ду­ман­ные мета­форы. Однако эти фено­мены явля­ются порож­де­нием совер­шенно раз­ных форм мыш­ле­ния. Миф— спо­соб мыш­ле­ния обра­зами, кото­рые пред­став­ляют собой систему изна­чаль­ных тож­деств. Мифо­ло­ги­че­ский образ несет функ­цию тож­де­ства; «система пер­во­быт­ной образ­но­сти — это система вос­при­я­тия мира в форме равенств и повторений».

Сказки же, кроме быто­вых анек­до­тов,— про­дукт мифо­ло­ги­че­ского мыш­ле­ния, несмотря на изме­не­ния, дошед­ший до наших дней в струк­тур­ной сохран­но­сти. Сказки роди­лись из мифов. Соот­вет­ственно, задача сказки — не дать ребенку кон­крет­ное руко­вод­ство к дей­ствию и не пока­зать область пере­се­че­ния несколь­ких обра­зов, что делает мета­фора. Вол­шеб­ная сказка пред­на­зна­чена для того, чтобы пока­зать ребенку внут­рен­нее тож­де­ство всего мира (и, тем самым, осмыс­лен­ность, закон­чен­ность) на том языке, кото­рый поня­тен ребенку. Пока­зать то тож­де­ство, кото­рое мы с взрос­ле­нием теряем и нахо­дим только в вере во что-либо.

Вол­шеб­ная сказка — это сво­его рода «абстрак­ция для детей», гово­ря­щая «обо всем мире сразу».

Мета­фора прин­ци­пи­ально сосре­до­то­чена на кон­крет­ных обра­зах, отли­ча­ю­щихся друг от друга, однако чем-то схо­жих. Если вер­нуться к прак­тике, можно ска­зать, что необ­хо­ди­мость в мета­форе воз­ни­кает только тогда, когда рушится «вол­шеб­ное тож­де­ство». К несча­стью или к сча­стью, в наше время это про­ис­хо­дит очень и очень рано.

Итак, мета­фора есть по сути дела наи­бо­лее удоб­ная форма для пере­дачи детям тера­пев­ти­че­ских сооб­ще­ний. Однако надо пони­мать, что это тре­бует нема­лого искус­ства и от нас — тера­пев­ти­че­ские посла­ния должны нести форму обра­зов и не быть похо­жими на абстрак­ции, «выдер­ну­тые из рецеп­тур­ного спра­воч­ника» спо­собы спра­виться с проблемой.

Беседа о при­роде тера­пев­ти­че­ской мета­форы будет непол­ным, если мы не пого­во­рим о самой форме их предъ­яв­ле­ния. С точки зре­ния эрик­со­ни­ан­ского под­хода, чте­ние мета­фор есть работа с тран­со­выми состо­я­ни­ями созна­ния. Транс здесь пони­ма­ется как состо­я­ние, когда фокус вни­ма­ния пре­дельно сужен и отре­шен от обыч­ного повсе­днев­ного созна­ния. Это высоко моти­ви­ро­ван­ное для обу­че­ния состояние.

Опре­де­ле­ние транса как «обу­че­ния, зави­си­мого от состо­я­ния», без­условно, отно­сится и к мета­форе. Рас­по­зна­ва­ние и интер­пре­та­ция мета­фор — внут­рен­ний инди­ви­ду­аль­ный про­цесс; в отли­чие от поня­тий, они не пода­ются «в гото­вом» виде. Мы лишь предъ­яв­ляем мате­риал, на основе кото­рого ребе­нок про­из­ве­дет образ­ное обоб­ще­ние — создаст мета­фору. Исклю­чи­тель­ная зави­си­мость этого про­цесса от состо­я­ния — налицо. Зна­чит осо­бое вни­ма­ние, вне зави­си­мо­сти от пси­хо­ло­ги­че­ских кон­цеп­ций, на кото­рых мы осно­вы­ва­емся в нашей работе, сле­дует уде­лять форме предъ­яв­ле­ния исто­рий и созда­нию усло­вий кон­цен­тра­ции вни­ма­ния и сосредоточения.

Тера­пев­ти­че­ская мета­фора в инди­ви­ду­аль­ной работе

При про­ве­де­нии инди­ви­ду­аль­ных кор­рек­ци­он­ных и пси­хо­те­ра­пев­ти­че­ских заня­тий с ребен­ком исполь­зо­ва­ние мета­форы может ока­зать неплохую под­держку для повы­ше­ния эффек­тив­но­сти вашей работы.

Во-пер­вых, мета­фора явля­ется пре­крас­ным сред­ством уста­нов­ле­ния кон­такта с ребен­ком. Тем самым она сни­мает напря­же­ние с пси­хо­лога, пере­жи­ва­ю­щего о том, «как начать». «При­вет, сей­час я рас­скажу тебе инте­рес­ную исто­рию»,— такое зна­ком­ство сразу пере­во­дит ваше обще­ние в плос­кость сотруд­ни­че­ства с ребен­ком, уни­что­жая моно­лог, ведет к диа­логу. Для ребенка, в свою оче­редь, вы сразу ста­но­ви­тесь фигу­рой, кото­рую он может легко «вста­вить» в свою кар­тину мира — «тем, кто рас­ска­зы­вает сказки».

Во-вто­рых, мета­фора явля­ется бога­тей­шим мате­ри­а­лом для про­цес­су­аль­ной диа­гно­стики пси­хо­ло­ги­че­ских труд­но­стей ребенка. Его пове­де­ние во время чте­ния сказки, харак­тер рисунка, выбран­ный сюжет, спе­ци­фика обсуж­де­ния сказки — все это может дать инфор­ма­цию об акту­аль­ном пси­хо­ло­ги­че­ском состо­я­нии ребенка.

Однако здесь нельзя давать стро­гих мето­до­ло­ги­че­ских ука­за­ний по прин­ципу рецеп­тов. Интер­пре­та­ция должна быть сугубо инди­ви­ду­альна. Так, повы­шен­ное вни­ма­ние, напри­мер, к ситу­а­ции бег­ства из дома может гово­рить либо о реаль­ном чув­стве обиды на роди­те­лей, либо о ситу­а­ции гипе­ро­пеки (когда ребе­нок сам выду­мы­вает мотивы для «раз­рыва»). Зна­чит, исполь­зо­ва­ние исто­рий дает ско­рее мате­риал для ана­лиза и очер­чи­вает рамки основ­ных направ­ле­ний иссле­до­ва­ния. Вам ста­но­вится инте­ресно, любо­пытно, что вызвало такую реак­цию ребенка,— теперь вам уже не нужно заду­мы­ваться о том, что же делать дальше.

В‑третьих, мета­фора может являться осно­вой для даль­ней­шего постро­е­ния вашей пси­хо­те­ра­пев­ти­че­ской работы. Она как бы вскры­вает пла­сты глу­бин­ных пере­жи­ва­ний, тре­бу­ю­щих непо­сред­ствен­ной пси­хо­те­ра­пев­ти­че­ской про­ра­ботки. Чаще всего с детьми исполь­зу­ется работа с рисун­ками. В таком слу­чае рису­нок вос­при­ни­ма­ется как про­ек­ция созна­ния ребенка и, зна­чит, орга­ни­зо­ван­ное его обсуж­де­ние есть опо­сре­до­ван­ная работа с сознанием.

Такая работа тре­бует спе­ци­аль­ных навы­ков, мы лишь можем обра­тить вни­ма­ние на подроб­ней­шее изло­же­ние ста­дий пси­хо­те­ра­пев­ти­че­ского про­цесса с про­дук­тами твор­че­ства ребенка, при­ве­ден­ное В. Ок-лен­дер (9, с. 63—66).

В‑четвертых, мета­фора имеет соб­ствен­ную цен­ность. С одной сто­роны, это предо­став­ле­ние ребенку раз­лич­ных вари­ан­тов пре­одо­ле­ния жиз­нен­ных труд­но­стей и раз­ре­ше­ния кон­флик­тов. Задача пси­хо­лога здесь — помочь ребенку усво­ить глав­ную идею сказки и уви­деть воз­мож­но­сти ее при­ме­не­ния в его жизни.

С дру­гой сто­роны, дли­тель­ная работа со сказ­ками при­во­дит к фор­ми­ро­ва­нию у ребенка «меха­низма самопомощи».

Дело в том, что систе­ма­ти­че­ское предъ­яв­ле­ние детям мета­фор, даже не все­гда соот­вет­ству­ю­щих реаль­ным про­бле­мам ребенка, при­во­дит к усво­е­нию ими основ­ной идеи мета­форы: «в слож­ной ситу­а­ции необ­хо­димо искатъ­ре­сурсы внутри самого себя, и это обя­за­тельно при­ве­дет к успеху».

Таким обра­зом, у ребенка раз­ви­ва­ется «меха­низм само­по­мощи». Он сознает, что необ­хо­димо искать силы для раз­ре­ше­ния кон­фликта в себе самом. В этом слу­чае силы обя­за­тельно най­дутся, и «ты навер­няка побе­дишь трудности».

Груп­по­вая работа с исполь­зо­ва­нием тера­пев­ти­че­ских метафор

Пол­но­стью все воз­мож­но­сти тера­пев­ти­че­ской мета­форы рас­кры­ва­ются на груп­по­вых заня­тиях с детьми. Здесь не имеет боль­шого зна­че­ния форма ваших заня­тий — тре­нинг, раз­ви­тие вни­ма­ния или урок англий­ского. Мета­фора орга­нично «впи­сы­ва­ется» в кон­текст любой вер­баль­ной дея­тель­но­сти человека.

Орга­ни­за­ция работы здесь пре­дельно про­ста и стро­ится по три­аде «рас­сказ-рису­нок-дра­ма­ти­за­ция», уже опи­сан­ной нами, когда мы обра­ща­лись к родителям.

И, без­условно, каж­дый этап только выиг­рает от подроб­ного обсуж­де­ния с детьми сюжета сказки, тем рисун­ков и их чувств, вызван­ных разыг­ры­ва­нием истории.

Необ­хо­димо, чтобы у детей в группе были рав­ные воз­мож­но­сти рас­ска­зать о своем рисунке, выра­зить отно­ше­ние или при­нять уча­стие в игре. Если вы ста­вите сказку — имейте в виду, что каж­дый жела­ю­щий дол­жен полу­чить воз­мож­ность побыть ее глав­ным героем.

Наи­боль­шую слож­ность все­гда вызы­вает именно дра­ма­ти­за­ция, поэтому мы оста­но­вимся на ней подробнее.

Зани­ма­ясь с дет­са­дов­ской груп­пой, веду­щий назна­чает глав­ного героя, а тот в свою оче­редь сам выби­рает осталь­ных. Остав­ши­еся дети — зри­тели, однако необ­хо­димо по воз­мож­но­сти при­вле­кать и их — в каче­стве «мас­совки» (звери в лесу и т. п.). После рас­пре­де­ле­ния ролей, дети раз­ме­ща­ются в «ска­зоч­ном про­стран­стве» (напри­мер в домике из сту­льев) и веду­щий начи­нает читать текст, одно­вре­менно давая инструк­ции детям, что им нужно делать. Вся пря­мая речь должна быть четко про­го­во­рена каж­дым героем (повто­рена за вами). По воз­мож­но­сти герой дол­жен озву­чи­вать свои мысли: «зай­чик оби­делся на свою маму» — ребе­нок с оби­жен­ным лицом гово­рит «я оби­делся на маму, мне обидно».

Клю­че­вые фразы обя­за­тельно акцен­ти­ру­ются чет­ко­стью и гром­ко­стью про­го­ва­ри­ва­ния, а также повто­ре­ни­ями. Необ­хо­димо при­вет­ство­вать любые дет­ские импро­ви­за­ции, мягко направ­ляя их раз­ви­тие в основ­ное русло повествования.

Осо­бое вни­ма­ние необ­хо­димо уде­лить окон­ча­нию. Оно должно быть тор­же­ственно по форме и эмо­ци­о­нально по содер­жа­нию и обя­за­тельно вклю­чать в себя «залог» на буду­щее: «с этого дня.., теперь зай­чик стал…».

Инте­ресно, что часто дети, иден­ти­фи­ци­руя себя с геро­ями ска­зок, сооб­щают об этом группе. Ино­гда дети гово­рят, что и у них когда-то был подоб­ный слу­чай. Так, Андрей (6 лет) после про­чте­ния сказки о «зай­чике, кото­рый оби­делся на свою маму» выска­зался так: «И со мной, похо­жее было,— я раз­бро­сал вещи, мама меня пору­гала, а я обиделся».

Важно, чтобы веду­щий в этой ситу­а­ции еще раз обра­тил вни­ма­ние детей на поло­жи­тель­ный финал сказки, помог пере­не­сти его в кон­крет­ную ситу­а­цию жизни ребенка.

С млад­шими школь­ни­ками разыг­ры­ва­ние сказки может про­хо­дить более «вольно». После того как дети осво­ятся с подоб­ной дея­тель­но­стью, можно начи­нать орга­ни­зо­вы­вать само­сто­я­тель­ные поста­новки, в кото­рых роль режис­сера выпол­няет один из детей. Дети 3—4 клас­сов могут читать текст на память, све­ря­ясь с полу­чен­ным от вас мате­ри­а­лом. Ваша роль здесь — либо «супер­ви­зора», сто­рон­него наблю­да­теля, либо рав­но­прав­ного участ­ника, игра­ю­щего вме­сте с детьми, что, конечно же, более эффективно.

Также здесь могут начаться слож­ные импро­ви­за­ции либо раз­ви­ва­ю­щие сюжет сказки, либо «уво­дя­щие» в сто­рону. При­чем послед­ние могут дать вам очень инте­рес­ную инфор­ма­цию, явля­ю­щу­юся пово­дом для раз­мыш­ле­ния о при­чи­нах такого «ухода» и их иссле­до­ва­ния. Все инте­ре­су­ю­щие вас вопросы можно и нужно обсуж­дать в про­цессе груп­по­вой работы — часто это может пре­взойти эффект, полу­чен­ный непо­сред­ственно от мета­фор, от их сюжета.

Часто уже в про­цессе обсуж­де­ния дети делают доста­точно серьез­ные выводы. Так, после работы со сказ­кой «Облачко» маль­чик Стае (10 лет) ска­зал, что некра­си­вый неук­лю­жий чело­век может быть кра­си­вым душой, доб­рым и при­но­сить больше помощи людям, чем кра­си­вый. Галя (9 лет) заме­тила, что, если к некра­си­вому чело­веку отно­ситься с теп­лом и с любо­вью, он ста­нет намного красивее.

Ино­гда дети обра­ща­ются к содер­жа­нию сказки в после­ду­ю­щие дни. «Как тот ежик» — через пол­года после чте­ния сказки гово­рили дети о ребенке, кото­рый при­вле­кал к себе вни­ма­ние деструк­тив­ными выходками.

Если же вы соби­ра­е­тесь исполь­зо­вать мета­форы в работе с под­рост­ками, то здесь ситу­а­ция одно­вре­менно и слож­ней и проще. Проще — потому, что у них больше воз­мож­но­стей само­сто­я­тель­ной работы. Слож­ней — потому, что под­рост­ков не так-то про­сто под­ве­сти к необ­хо­ди­мо­сти уча­стия в такой работе. Здесь уже трудно давать кон­крет­ные советы. Можно лишь под­черк­нуть, что резуль­тат вашей работы будет нахо­диться в пря­мой зави­си­мо­сти от вашего отно­ше­ния к детям. Основа для обще­ния с под­рост­ками — это есте­ствен­ность, искрен­ность, ува­же­ние точки зре­ния дру­гого и при­ня­тие их как лич­но­стей. Отнюдь не нужно под них под­стра­и­ваться — необ­хо­димо про­сто быть самим собой.

Хух­лаев О.Е.

Сказки 1–27 отно­сятся к дошколь­ному возрасту,
28–57 к млад­шему школь­ному возрасту,
а сказки начи­ная с 58 направ­лены на работу с подростками.

Сказки для дошкольников

1. Как Кен­гу­ре­ныш стал самостоятельным

Воз­раст: 2–5 лет.

Направ­лен­ность: Страх­расста­ва­ния с мамой. Пере­жи­ва­ния, тре­вога, свя­зан­ные с одиночеством.

Клю­че­вая фраза: «Не уходи. Я боюсь один».

Жила-была боль­шая мама-Кен­гуру. И одна­жды она стала самой счаст­ли­вой Кен­гуру на свете, потому что у нее родился малень­кий Кен­гу­ре­ныш. Пона­чалу Кен­гу­ре­ныш был очень сла­бень­ким, и мама носила его в своей сумочке на животе. Там, в этой мами­ной сумочке, Кен­гу­ре­нышу было очень уютно и совсем не страшно. Когда Кен­гу­ре­ныш хотел пить, мама поила его вкус­ным моло­ком, а когда хотел поесть, мама-Кен­гуру кор­мила его каш­кой с ложечки. Потом Кен­гу­ре­ныш засы­пал, и мама могла в это время уби­раться в доме или гото­вить еду.

Но ино­гда малень­кий Кен­гу­ре­ныш про­сы­пался и не видел рядом мамы. Тогда он начи­нал очень громко пла­кать и кри­чать до тех пор, пока мама не при­хо­дила к нему и не клала его опять в свою сумочку. Одна­жды, когда Кен­гу­ре­ныш вновь запла­кал, мама попы­та­лась поло­жить его в свою сумочку; но в сумочке ока­за­лось очень тесно и ножки Кен­гу­ре­ныша не поме­ща­лись. Кен­гу­ре­ныш испу­гался и запла­кал еще силь­нее: он очень боялся, что теперь мама уйдет и оста­вит его одного. Тогда Кен­гу­ре­ныш изо всех сил сжался, под­жал коленки и про­лез в сумочку.

Вече­ром они с мамой пошли в гости. В гостях были еще Дети, они играли и весе­ли­лись, звали Кен­гу­ре­ныша к себе, но он боялся ухо­дить от мамы и поэтому, хотя ему и хоте­лось пойти поиг­рать со всеми, он все-таки про­си­дел все время в мами­ной сумочке. Весь вечер к ним с мамой под­хо­дили взрос­лые Дяди и тети и спра­ши­вали, почему такой боль­шой Кен­гу­ре­ныш боится оста­вить маму и пойти играть с дру­гими ребя­тами. Тогда Кен­гу­ре­ныш совсем испу­гался и спря­тался в сумочку так, что даже головы не было видно.

День за днем в мами­ной сумочке ста­но­ви­лось все тес­нее и неудоб­нее. Кен­гу­ре­нышу очень хоте­лось побе­гать по зеле­ной полянке возле дома, постро­ить кули­чики из песка, поиг­рать с сосед­скими маль­чиш­ками и дев­чон­ками, но так страшно было ухо­дить от мамы, поэтому боль­шая мама-Кен­гуру не могла оста­вить Кен­гу­ре­ныша и сидела с ним все время. Одна­жды утром мама-Кен­гуру ушла в мага­зин. Кен­гу­ре­ныш проснулся, уви­дел, что он один, и запла­кал. Так он пла­кал и пла­кал, а мама все не приходила.

Вдруг в окно Кен­гу­ре­ныш уви­дел сосед­ских маль­чи­ков, кото­рые играли в салки. Они бегали, дого­няли друг друга и сме­я­лись. Им было очень весело. Кен­гу­ре­ныш пере­стал пла­кать и решил, что он тоже смо­жет сам, без мамы умыться, одеться и пойти к ребя­там. Так он и сде­лал. Ребята с радо­стью при­няли его к себе в игру, и он бегал и пры­гал вме­сте со всеми. А вскоре при­шла мама и похва­лила его, что он такой сме­лый и самостоятельный.

Теперь мама может каж­дое утро ходить на работу и в мага­зин — ведь Кен­гу­ре­ныш уже совсем не боится оста­ваться один, без мамы. Он знает, что днем мама должна быть на работе, а вече­ром она обя­за­тельно при­дет домой, к сво­ему люби­мому Кенгуренышу.

Вопросы для обсуждения

Чего боялся Кен­гу­ре­нок? Ты боялся того же? Почему теперь Кен­гу­ре­нок не боится оста­ваться один, без мамы?

1. Сказка о под­сол­неч­ном семечке

Воз­раст: 3–5 лет.

Направ­лен­ность: Тре­вога и бес­по­кой­ство, свя­зан­ные с отры­вом от матери и вхож­де­нием в дет­ский кол­лек­тив (дет­ский сад). Страх само­сто­я­тель­но­сти, общая боязливость.

Клю­че­вая фраза: «Не уходи. Я боюсь!»

В ого­роде на высо­ком под­сол­нухе жила боль­шая семья семе­чек. Они жили дружно и весело.

Одна­жды — дело было в конце лета — их раз­бу­дили стран­ные звуки. Это был голос Ветра. Он шеле­стел все громче и громче. «Пора! Пора!! Пора!!!»— звал Ветер.

Семечки вдруг поняли, что им дей­стви­тельно пора поки­дать кор­зинку род­ного под­сол­нуха. Они зато­ро­пи­лись и стали про­щаться друг с другом.

Одних заби­рали птицы, дру­гие уле­тали вме­сте с вет­ром, а самые нетер­пе­ли­вые сами выпры­ги­вали из кор­зинки. Те, кто остался, с увле­че­нием обсуж­дали пред­сто­я­щее путе­ше­ствие и то неиз­вест­ное, что ожи­дало их. Они знали, что их ждет какое-то необы­чай­ное превращение.

Только одно семечко гру­стило. Ему не хоте­лось поки­дать род­ную кор­зинку, кото­рую все лето грело сол­нышко и в кото­рой было так уютно.

«Куда вы торо­пи­тесь? Вы нико­гда раньше не поки­дали дома и не зна­ете, что там, сна­ружи! Я никуда не соби­ра­юсь ухо­дить! Я оста­нусь здесь!»— гово­рило оно.

Бра­тья и сестры сме­я­лись над семеч­ком, гово­рили: «Ты трус! Как можно отка­заться от такого путе­ше­ствия?». И с каж­дым днем в кор­зинке их оста­ва­лось все меньше и меньше.

И вот, нако­нец, при­шел день, когда семечко оста­лось в кор­зинке одно-оди­не­шенько. Никто над ним больше не сме­ялся, никто не назы­вал его тру­сом, но и никто не звал его больше с собой. Семечку вдруг стало так оди­ноко! Ах! Ну почему оно не поки­нуло кор­зинку со сво­ими бра­тьями и сест­рами! «Может я и правда трус?»—думало семечко.

Пошел дождь. А тут еще и похо­ло­дало, и ветер стал злым и уже не шеп­тал, а сви­стел: «Торо­пис-с-с-с-с-сь!». Под­сол­нух гнулся до земли под поры­вами ветра. Семечку стало страшно оста­ваться в кор­зинке, кото­рая, каза­лось, вот-вот ото­рвется от стебля и пока­тится неиз­вестно куда.

«Что будет со мной? Куда уне­сет меня Ветер? Неужели я больше нико­гда не увижу своих бра­тьев и сестер? — спра­ши­вало оно себя.— Я хочу быть вме­сте с ними. Я не хочу оста­ваться здесь один. Неужели я не смогу пре­одо­леть свой страх?».

И тут семечко реши­лось. «Будь, что будет!»—“и, собрав­шись с силами, прыг­нуло вниз.

Ветер под­хва­тил его, чтобы оно не ушиб­лось, и бережно опу­стил на мяг­кую землю. Земля была теп­лой, где-то наверху Ветер уже завы­вал, но отсюда его шум казался колы­бель­ной пес­ней. Здесь было без­опасно. Здесь было так же уютно, как когда-то в кор­зине под­сол­нуха, и семечко, утом­лен­ное и изму­чен­ное, неза­метно для себя уснуло.

Просну­лось семечко ран­ней вес­ной. Просну­лось и не узнало самого себя. Теперь это было уже не семечко, а неж­ный зеле­ный росток, кото­рый тянулся к лас­ко­вому солнцу. А вокруг было мно­же­ство таких же рост­ков, в кото­рые пре­вра­тив лись его бра­тья и сестры-семечки.

Они все были рады встре­титься снова, а осо­бенно они радон вались нашему семечку. И теперь уже никто не назы­вал его тру­сом. Все гово­рили ему: «Ты моло­дец! Ты ока­зался таким сме­лым! Ведь ты остался один, и некому было тебя под­дер­жать». Все гор­ди­лись им.

И семечко было очень счастливо.

Вопросы для обсуждения

Чего боя­лось семечко? Что решило сде­лать семечко? Пра­вильно ли оно посту­пило или нет? Чтобы про­изо­шло, если бы семечко про­дол­жало бояться?

1. Белочка-При­пе­вочка

Воз­раст: 3–6 лет.

Направ­лен­ность: Несамостоятельность.

Клю­че­вая фраза: «Помо­гите, я сама не умею!»

В одном самом обык­но­вен­ном лесу, на одной из зеле­ных елей жила-была самая обыч­ная бели­чья семья: мама, папа и дочка — Белочка-При­пе­вочка. На сосед­них елях тоже жили белки. Ночью все спали, а днем соби­рали орехи, потому что очень их любили.

Мама и папа учили Белочку-При­пе­вочку, как доста­вать орешки из ело­вых шишек. Но каж­дый раз Белочка про­сила помочь ей: «Мамочка, я никак не могу спра­виться с этой шиш­кой. Помоги мне, пожа­луй­ста!». Мама доста­вала орешки, Белочка ела их, бла­го­да­рила маму и пры­гала дальше. «Папочка, у меня никак не полу­ча­ется достать орешки из этой шишки!». «Белочка!— гово­рил ей папа,— ты уже не малень­кая и должна делать все сама». «Но у меня не полу­ча­ется!»— пла­кала Белочка. И папа помо­гал ей. Так При­пе­вочка пры­гала, весе­ли­лась, а когда ей хоте­лось съесть оре­шек, она звала на помощь маму, папу, тетю, дядю, бабушку или еще кого-нибудь.

Про­хо­дило время. Белочка росла. Все ее дру­зья уже хорошо соби­рали орехи и даже умели делать запасы на зиму. А Белочка все­гда нуж­да­лась в помощи. Она боя­лась сде­лать что-то сама, ей каза­лось, что она ничего не умеет. У взрос­лых уже не было доста­точно вре­мени, чтобы помо­гать Белочке. Дру­зья стали звать ее неуме­хой. Все бель­чата весе­ли­лись и играли, а При­пе­вочка стала печаль­ной и задум­чи­вой. «Я ничего не умею и ниче­го­шеньки не могу сде­лать сама»,— гру­стила она.

Одна­жды при­шли дро­во­секи и сру­били зеле­ный ель­ник. При­шлось всем бел­кам и бель­ча­там отпра­виться на поиски нового Дома. Они разо­шлись в раз­ные сто­роны и дого­во­ри­лись встре­титься вече­ром и рас­ска­зать друг другу о своих наход­ках. И Белочка-При­пе­вочка тоже отпра­ви­лась в даль­ний путь. Страшно и непри­вычно было ей пры­гать по вет­кам в оди­но­че­стве. Потом стало весело, и Белочка была очень довольна, пока совсем не устала и не захо­тела есть. Но как же ей достать орехи? Никого нет рядом, не от кого ждать помощи.

Пры­гает Белочка, ищет орехи — нет их и нет. День уже бли­зится к концу, насту­пает вечер. Села Белочка на ветку и горько пла­чет. Вдруг смот­рит, а на веточке шишка. Сорвала ее При­пе­вочка. Вспом­нила, как ее учили орешки доста­вать. Попро­бо­вала — не полу­ча­ется. Еще раз — опять неудача. Но Белочка не отсту­пала. Она пере­стала пла­кать. Поду­мала немножко: «Попро­бую-ка я свой спо­соб орешки доставать!».

Ска­зано — сде­лано. Под­да­лась шишка. Достала Белочка орешки. Поела, развеселилась/Огляделась, а вокруг боль­шой ель­ник. На ело­вых лапах шишек видимо-неви­димо. Пере­прыг­нула Белочка на дру­гую елку, сорвала шишку — там орешки, дру­гую сорвала — и та пол­ная. Обра­до­ва­лась Белочка, собрала немного ореш­ков в узе­лок, запом­нила место и поспе­шила на назна­чен­ную встречу с ветки на ветку, с ветки на ветку. При­бе­жала, видит ее род­ные и дру­зья сидят груст­ные. Не нашли они орешки, устали, про­го­ло­да­лись. Рас­ска­зала им При­пе­вочка про ель­ник. Достала орешки из узелка, накор­мила. Обра­до­ва­лись мама и папа, улыб­ну­лись дру­зья и род­ные, стали Белочку хва­лить: «Как же мы тебя неуме­хой звали — всех обо­гнала, всем силы при­дала и новый дом нашла! Ай, да Белочка! Ай, да Припевочка!».

На сле­ду­ю­щее утро белки при­шли на то место, о кото­ром рас­ска­зала При­пе­вочка. И дей­стви­тельно, оре­хов там ока­за­лось очень много. Устро­или празд­ник-ново­се­лье. Орешки ели, да Белочку-При­пе­вочку хва­лили, песни пели и хоро­вод водили.

Вопросы для обсуждения

Почему так полу­чи­лось, что При­пе­вочку стали звать неуме­хой? Что помогло При­пе­вочке достать орешки из шишки?

1. Слу­чай в лесу

Воз­раст: 3–6 лет.

Направ­лен­ность: Неуве­рен­ность в себе. Тре­вож­ность. Страх само­сто­я­тель­ных действий.

Клю­че­вая фраза: «У меня не выйдет!»

В одном лесу жил малень­кий Зай­чо­нок. Больше всего на свете ему хоте­лось быть силь­ным, сме­лым и сде­лать что-нибудь до рое, полез­ное для окру­жа­ю­щих. Но на деле у него нико­гда ни-| чего не полу­ча­лось. Он всего боялся и не верил в себя. Поэтому все в лесу про­звали его «Зай­чишка-тру­сишка». От этого ему ста­но­ви­лось грустно, обидно, и он часто пла­кал, когда оста­вался один. Был у него один-един­ствен­ный друг — Барсучонок.

И вот, как-то раз они вдвоем отпра­ви­лись играть к реке. Больше всего им нра­ви­лось дого­нять друг друга, бегая через неболь­шой дере­вян­ный мостик. Пер­вым дого­нял Зай­чо­нок. Не когда Бар­су­чо­нок про­бе­гал по мосту, одна доска вдруг сло­ма­лась и он упал в реку. Бар­су­чо­нок не умел пла­вать и стал барах­таться в воде, прося о помощи. А Зай­чо­нок, хотя и умел немного пла­вать, но очень испу­гался. Он бегал по берегу звал на помощь, наде­ясь, что кто-нибудь услы­шит и спа­сет Бар­су­чонка. Но никого побли­зо­сти не было. И тогда Зай­чо­нок понял, что только он может спа­сти сво­его друга. Он ска­зал себе: «Я ничего не боюсь, я умею пла­вать и спасу Бар­су­чонка!» Не думая об опас­но­сти, он бро­сился в воду и поплыл, а потом , выта­щил сво­его друга на берег. Бар­су­чо­нок был спасен!

Когда они вер­ну­лись домой и рас­ска­зали про слу­чай на реке, никто сна­чала не мог пове­рить, что Зай­чо­нок спас сво­его друга. Когда же звери убе­ди­лись в этом, то стали хва­лить Зай­чонка, гово­рить, какой он сме­лый и доб­рый, а потом устро­или боль­шой весе­лый празд­ник в его честь. Этот день для Зай­чонка стал самым счаст­ли­вым. Все гор­ди­лись им и он сам гор­дился собой, потому что пове­рил в свои силы, в то, что спо­со­бен делать доб­рое и полез­ное. Он на всю жизнь запом­нил одно очень важ­ное и полез­ное пра­вило: «Верь в себя и все­гда и во всем пола­гайся только на свои силы!» И с тех пор больше никто и нико­гда не драз­нил его трусишкой!

Вопросы для обсуждения

Почему Зай­чонку было плохо и грустно? Какое пра­вило запом­нил Зай­чо­нок? Согла­сен ли ты с ним?

1. Сказка о Вороненке

Воз­раст: 5–9 лет.

Направ­лен­ность: Неуве­рен­ность. Боязнь само­сто­я­тель­но­сти. Тре­вож­ность и боязливость.

Клю­че­вая фраза: «Я боюсь, у меня не выйдет»

Когда-то давно в одном неболь­шом городке на боль­шом тополе жила Ворона. Одна­жды она снесла яйцо и села его выси­жи­вать. Гнездо было без крыши, поэтому маму Ворону моро­зили ветра, засы­пал снег, но она все тер­пе­ливо пере­но­сила и очень ждала сво­его малыша.

В один пре­крас­ный день пте­нец засту­чал внутри яйца своим клю­ви­ком, и мама помогла выбраться сво­ему Воро­ненку из скор­лупы. Он вылу­пился несклад­ным, с голень­ким бес­по­мощ­ным тель­цем и с боль­шим-боль­шим клю­вом; он не умел ни летать, ни кар­кать. А для мамы он был самый кра­си­вый, самый умный и самый люби­мый, она кор­мила сына, согре­вала его, защи­щала и рас­ска­зы­вала сказки.

Когда Воро­не­нок под­рос, у него выросли очень кра­си­вые перышки, он много всего узнал из мами­ных рас­ска­зов, но он по-преж­нему не умел ни летать, ни каркать.

Насту­пила весна, и при­шло время учиться быть насто­я­щим воро­ном. Мама поса­дила воро­ненка на край гнезда и сказала:

— Сей­час ты дол­жен смело прыг­нуть вниз, взмах­нуть кры­льями — и ты полетишь

В пер­вый день Воро­не­нок уполз в глу­бину гнезда и тихо пла­кал там. Мама, конечно, огор­чи­лась, но ругать сына не стала. Про­шло неко­то­рое время, и уже все моло­день­кие воро­нята вокруг научи­лись летать и кар­кать, а нашего Воро­ненка мама по-преж­нему кор­мила, обе­ре­гала и долго-долго уго­ва­ри­вала пере­стать бояться и попро­бо­вать научиться летать.

Как-то этот раз­го­вор услы­шала Ста­рая Муд­рая Ворона и ска­зала моло­дой неопыт­ной маме:

— Так больше про­дол­жаться не может, не будешь же ты всю жизнь бегать за ним, как за малень­ким. Я помогу тебе научить тво­его сына и летать, и каркать.

И когда Воро­не­нок на сле­ду­ю­щий день сел на краю гнезда поды­шать све­жим воз­ду­хом и посмот­реть на мир, Ста­рая Ворона тихо под­ле­тела к нему и столк­нула вниз. От страха Воро­не­нок забыл все, чему так долго учила его мама, и стал кам­нем падать на землю. От испуга, что он сей­час разо­бьется, он открыл свой боль­шой клюв и… карк­нул. Услы­шав самого себя, и от радо­сти, что, нако­нец, научился кар­кать, он взмах­нул кры­льями раз, дру­гой — и понял, что летит… И тут он уви­дел рядом с собой маму; они поле­тали вме­сте, а потом дружно вер­ну­лись в гнездо и от всей души побла­го­да­рили Ста­рую Муд­рую Ворону. Так в один день Воро­не­нок научился и летать, и кар­кать. А на сле­ду­ю­щий день в честь сво­его сына, кото­рый стал совсем взрос­лым и само­сто­я­тель­ным, мама Ворона устро­ила боль­шой празд­ник на кото­рый при­гла­сила всех птиц, бабо­чек, стре­коз и мно­гих-мно­гих дру­гих, а на почет­ном месте важно вос­се­дала Ста­рая Муд­рая Ворона, кото­рая помогла не только малень­кому Воро­ненку, но и его маме.

Вопросы для обсуждения

Что почув­ство­вал Воро­не­нок, когда мама ска­зала, что ему пора летать? Как ты дума­ешь, Воро­не­нок хотел летать? Чего он боялся? Почему Воро­не­нок все-таки полетел?

1. Сказка про ежика Витю

Воз­раст: 4–9 лет.

Направ­лен­ность: Труд­но­сти в обще­нии со сверст­ни­ками. Чув­ство неполноценности.

Клю­че­вая фраза: «Я пло­хой. Со мной никто не будет дружить!»

В одном лесу под ста­рой сос­ной жил в своей малень­кой норке ежик Витя. Он был малень­ким серым ежи­ком с кри­выми лап­ками и мно­же­ством колю­чек на спинке. Вите очень плохо жилось в этом лесу. Никто из зве­рей не хотел дру­жить с ним.

— Посмотри, какой у меня кра­си­вый и пуши­стый хвост. Разве я могу дру­жить с такой серой колюч­кой как ты? — гово­рила Вите лиса.

Ты слиш­ком малень­кий, я слу­чайно могу раз­да­вить тебя одной левой,— бур­чал медведь.

Ты такой неук­лю­жий, ни попры­га­ешь с тобой, ни побе­га­ешь,— пищал зайка.

— У тебя же нет ни голоса, ни слуха. Лягушки на болоте — и те поют лучше тебя,— кур­лы­кал ему прямо в ухо соловей.

Бед­ному ежику было очень обидно слы­шать такие слова. Витя подолгу сидел на берегу ста­рого лес­ного пруда и смот­рел на свое отра­же­ние в воде. «Ну почему я такой малень­кий, такой колю­чий, неук­лю­жий, почему у меня нет музы­каль­ного! слуха?»— пла­кал он. Малень­кие слезы ежика гра­дом лились в пруд, но некому было даже пожа­леть бед­няжку. Витя так гру­стил и пере­жи­вал из-за того, что никто не хотел с ним дру­жить, что чуть было не заболел.

Одна­жды утром Витя как обычно отпра­вился на лес­ную поляну поис­кать гри­бов и ягод себе на зав­трак. Ежик мед­ленно брел по дорожке, погру­жен­ный в свои печаль­ные мысли, как вдруг мимо него про­мча­лась лиса и чуть было не сбила его с ног. Витя огля­делся вокруг и уви­дел, что за лисой гонится охот­ник с ружьем. Ежику было очень страшно. «Охот­ник такой боль­шой, а я такой малень­кий»,— поду­мал он. Но несмотря на страх Витя, ни минуты не раз­ду­мы­вая, свер­нулся клу­боч­ком и бро­сился охот­нику под ноги.

Охот­ник спо­ткнулся об ост­рые колючки ежика и упал. Пока охот­ник под­ни­мался на ноги, лиса уже успела убе­жать, а ежик поспе­шил спря­таться под куст. Там, дрожа от страха, Витя дождался пока охот­ник уйдет. Только под вечер, сильно хро­мая, ежик побрел к своей норке. Спа­сая лису, он повре­дил себе лапку, и теперь ему было очень трудно идти, потому что она сильно болела. Когда ежик нако­нец добрался до ста­рой сосны, там его ждала лиса.

— Спа­сибо тебе, ежик. Ты очень сме­лый. Все в лесу испу­га­лись охот­ника и спря­та­лись в свои норки. Никто не решился помочь мне, а ты не испу­гался и спас меня. Ты насто­я­щий друг, — ска­зала лиса.

С тех пор ежик и лиса стали луч­шими дру­зьями. Лиса забо­ти­лась о нем и при­но­сила Вите лекар­ствен­ные травы, грибы и ягоды, пока у него болела лапка и ему трудно было ходить. Ежик быстро поправ­лялся, ведь теперь он был не оди­нок, теперь у него был насто­я­щий друг.

Ведь насто­я­щий друг — это не тот, у кого кра­си­вый хвост, вели­ко­леп­ный голос или быст­рые ноги. Насто­я­щий друг — это тот, кто не бро­сит в беде и не отой­дет в сто­рону, если тебе нужна помощь.

Вопросы для обсуждения

За что было обидно ежику, почему он пла­кал? Что изме­нило жизнь ежика? Кто такой насто­я­щий друг по мне­нию ежика? А как счи­та­ешь ты?

1. Малень­кий гном

Воз­раст: 5–9 лет.

Направ­лен­ность: Нега­тив­ные чув­ства (рев­ность, обида и пр.), свя­зан­ные с рож­де­нием млад­шей сестры (брата).

Клю­че­вая фраза: «Вы любите ее (его) больше, чем меня!»

В одной гор­ной долине, где все­гда лето, солнце, круг­лый год радуют глаз своей кра­со­тою цветы, а на дере­вьях рас­тут фрукты, слад­кие, как мед, стоял малень­кий домик, внешне похо­жий на тыкву. В этом домике жила семья гно­мов: папа-гном» мама-гном и малень­кий гно­мик, кото­рого звали Шарли.

Мама и папа никак не могли нара­до­ваться на сво­его малень­кого сына. Они делали все, чтобы ему было хорошо. Папа — |поку­пал яркие кра­си­вые игрушки, из листьев пальмы сма­сте­рил ему люльку. Мама уба­ю­ки­вала его, рас­ска­зы­вала инте­рес­ные сказки и кор­мила раз­ными лакомствами.

Шарли поти­хоньку рос и ста­рался нико­гда не огор­чать маму и папу. Он все­гда их слу­шался, уби­рал за собой игрушки, учил буквы, цифры и соби­рался идти учиться в школу. Хотя ино­гда он шалил, как и все дру­гие малень­кие гно­мики. Роди­тели все­гда его хва­лили и гово­рили: «Ах, какой у нас моло­дец Шарли! Самый луч­ший гно­мик во всей долине!»

И вот одна­жды за мамой при­е­хала повозка, запря­жен­ная розо­выми сло­нами, и куда-то ее увезла. Он ничего не пони­мал, а папа гово­рил: «Не пере­жи­вай, мама скоро вер­нется и нас ждет сюр­приз». Несмотря на его слова Шарли очень вол­но­вался и днями и ночами ждал маму у окна. Как-то раз глазки закры­лись сами собой, и гно­мик уснул прямо там.

Утром его раз­бу­дил силь­ный крик. Дол­гое время Шарли не мог понять, что про­ис­хо­дит, но все-таки набрался сме­ло­сти и в щелочку загля­нул в ту ком­нату, где раньше никто не жил, кроме его игру­шек. Там он уви­дел маму и, радостно рас­пах­нув дверь, с кри­ком «Мама!» побе­жал к ней. Мама обняла его и попро­сила не шуметь. Она взяла Шарли за руку и под­вела его к люльке — к той самой, в кото­рой когда-то спал он сам. Гно­мик загля­нул в нее, уви­дел там малыша, вопро­си­тельно взгля­нул на маму и она ска­зала: «Радуйся, сынок, теперь у тебя есть млад­шая сест­ренка. Ее зовут Ляля».

С этого момента у Шарли, как он сам счи­тал, нача­лась новая жизнь. Он пере­стал быть самым луч­шим. Мама уже не сидела с ним часами, а гово­рила, что он уже боль­шой и сам может читать. Папа посто­янно бегал куда-то и каж­дый раз при­но­сил кучу пеле­нок, сосок и все­воз­мож­ных буты­ло­чек. А «сюр­приз», кото­рый так ждал Шарли, посто­янно орал.

И одна­жды на рас­свете, после того как он не спал всю ночь, Шарли собрал свои вещи и ушел из дома. Он шел по узкой гор­ной тро­пинке и думал: «Я вырос и стал не нужен своим роди­те­лям, они про­ме­няли меня на малень­кую ору­щую ведьму (так он назы­вал свою сестру). Теперь я пло­хой. Они меня больше не любят. Что же я сде­лал? Я ведь почти все­гда их слу­шался и помо­гал». И стало ему так грустно от своей бес­по­мощ­но­сти и ненуж­но­сти, что он сел на боль­шое яблоко, валяв­ше­еся на дороге, и горько запла­кал. Он так сильно пла­кал, что около него обра­зо­ва­лось целое соле­ное озеро. По этому озеру на лодочке, сде­лан­ной из оре­хо­вой скор­лупы, к Шарли под­плыла мышка. Он пове­дал ей о своем горе и поклялся, что больше нико­гда не вер­нется в этот ужас­ный дом, пока там живет эта злодейка.

В ответ мышка рас­сме­я­лась и ска­зала: «Гно­мик, тво­ему горю можно помочь. Вот послу­шай. У меня есть млад­шая сестра. Когда она роди­лась, я во всем помо­гала маме. Я помо­гала пеле­нать сест­ренку, кор­мить, играть с ней и даже читала ей сказки. Я знала, что мама любит меня, если дове­ряет мне уха­жи­вать за сест­рен­кой. Про­сто настало время, когда я тоже должна ей помочь. Я поняла, что я — стар­шая, и мне стало от этого очень приятно».

После этих слов Шарли вско­чил с места и быстро-быстро побе­жал в направ­ле­нии к сво­ему дому.

Он ока­зался у двери, когда было уже совсем темно. А мама сидела у окна и пла­кала. Уви­дев сына, она запла­кала еще больше, но уже от радо­сти: «Где же ты был так долго? Папа пошел искать тебя в лес. Мы думали, что ты убе­жал», Шарли только заулы­бался и крепко обнял маму. Он понял, что роди­тели его очень любят.

На сле­ду­ю­щий день он уже помо­гал во всем маме и папе. Ляля стала его люби­мой сест­рен­кой. Шарли решил, что раз он стар­ший, то дол­жен быть при­ме­ром для сестры и все­гда будет ей во всем помогать.

Вопросы для обсуждения

Почему Шарли не нра­ви­лась жизнь с малень­кой сест­рен­кой? Как Шарли рас­ска­зал бы о своих чув­ствах (свя­зан­ных с сест­рой) своим роди­те­лям? Что самое важ­ное ска­зала мышка? Почему Шарли изме­нил свое отно­ше­ние к сестре?

1. Сказка о песике по имени Тобик

Воз­раст: 5—9 лет.

Направ­лен­ность: Нега­тив­ные чув­ства (рев­ность, обида и пр.), свя­зан­ные с рож­де­нием млад­шей сестры (брата). Пере­жи­ва­ния, свя­зан­ные с труд­но­стью при­ня­тия роли старшего.

Клю­че­вая фраза: «У меня родился бра­тик и теперь роди­тели меня совсем не любят!»

В одной семье жил песик по имени Тобик. Хозя­ева очень его любили, лас­кали и часто с ним играли. Как и все собаки, Тобик мог наде­лать глу­по­стей, но хозя­ева про­щали ему его недо­статки. Жизнь Тобика была очень счастливой.

Но вот одна­жды в доме появился малень­кий коте­нок. Он был совсем кро­хот­ным и бес­по­мощ­ным, и хозя­ева уде­ляли ему гораздо больше вре­мени, чем Тобику. Котенка кор­мили из рук, лас­кали и раз­ре­шали ему все то, что Тобику теперь запре­ща­лось. «Ты уже боль­шой,— гово­рили ему хозя­ева.— Веди себя как сле­дует». А люби­мая хозяйка почти забыла о бед­ном песике и все время вози­лась с этим котенком,

Тобику стало казаться, что его совсем не любят, у него про­пал аппе­тит и он стал плохо спать по ночам, а одна­жды завыл от тоски, но его за это нака­зали. Тобик счи­тал котенка винов­ни­ком всех своих несча­стий, но чем больше он на него злился, тем чаще хозя­ева нака­зы­вали бед­ного Тобика. И от этого он еще больше нена­ви­дел про­тив­ного котенка.

Одна­жды его тер­пе­нье лоп­нуло: коте­нок посмел ута­щить его люби­мый мячик и стал гонять его по всему дому. Тобик не удер­жался и уку­сил котенка за хвост. Коте­нок заво­пил от боли, а хозя­ева отшле­пали Тобика. От этого он еще больше воз­не­на­ви­дел котенка и вече­ром уснул, меч­тая о том, что зав­тра он его как сле­дует отделает.

Тобику при­снился стран­ный сон… Он ока­зался в незна­ко­мом городе, вокруг никого не было. Он бежал по пустын­ным ули­цам и никак не мог найти свой дом. Нако­нец, устав­ший и голод­ный, он решил попро­ситься на ноч­лег и посту­чал в бли­жай­шую дверь. Дверь откры­лась и из дома вышел… огром­ный кот! «Уби­райся отсюда!— закри­чал кот.— Это город кошек и тебе здесь не место». Тобик огля­нулся и уви­дел, что его окру­жает целая толпа кошек: они злобно шипели и гро­зили ему ост­рыми ког­тями. Испу­ган­ный Тобик бро­сился бежать.

Он был в отча­я­нии: один в чужом городе, все гонят его прочь… и неот­куда ждать помощи. И тут навстречу ему вышел малень­кий коте­нок, как две капли воды похо­жий на любимца хозяев. «Почему у тебя такой несчаст­ный вид?— спро­сил коте­нок.— Может, я смогу помочь?» Тобик рас­ска­зал ему о своих несча­стьях, и коте­нок пожа­лел его. Он при­вел Тобика в свой дом, накор­мил и даже усту­пил ему свою постель, а сам устро­ился рядом. Они оба сладко заснули.

Проснулся Тобик в своем доме, но рядом с ним лежало что-то теп­лое и пуши­стое. Ока­за­лось, это малень­кий коте­нок, кото­рый забыл про свой иска­ле­чен­ный хвост и при­шел поми­риться со своим обид­чи­ком. Тобик уже не злился на котенка, ему стало стыдно за то, что он оби­жал сла­бого малыша. Он нежно лиз­нул котенка в лоб, и с тех пор они жили очень дружно. Хозя­ева были про­сто счаст­ливы, потому что на самом деле любили обоих одинаково.

Вопросы для обсуждения

Из-за чего Тобик думал, что хозя­ева его больше не любят? Что было самое глав­ное во сне, уви­ден­ном Тоби­ком? Почему Тобик поми­рился с котен­ком? Пра­вильно ли он сделал?

1. Роза и ромашка

Воз­раст: 4–10 лет.

Направ­лен­ность: Низ­кая само­оценка. Неуве­рен­ность. Чув­ство неполноценности.

Клю­че­вая фраза: «Я некра­си­вая и плохая».

В малень­ком городе без назва­ния был кро­шеч­ный садик, в кото­ром росла пре­крас­ная алая роза. Непо­да­леку от розы росла бед­ная без­за­щит­ная ромашка. Она только что рас­пу­сти­лась, ее еще не окреп­шие лепестки были белыми, обыч­ными. Ромашку окру­жало мно­же­ство раз­но­об­раз­ных поле­вых цве­тов. Но ее ничего не радо­вало. В ее кро­шеч­ной жел­тень­кой головке была боль­шая мечта — стать пре­крас­ным, необыч­ным цвет­ком. Ромашка с вос­хи­ще­нием смот­рела на ухо­жен­ную розу. Когда была засуха, хозяин поли­вал свой цве­ток, когда шли обиль­ные дожди, розу накры­вали, и ни одна гроз­ная капля не попа­дала на бар­хат­ные лепестки неж­ного цветка. «Как же ей хорошо,— думала ромашка.— Ока­заться бы мне на ее месте»,— не пере­ста­вал меч­тать малень­кий жел­тень­кий цве­ток с длин­ными лепе­сточ­ками, похо­жими на кры­лышки бабочек.

Но вот одна­жды шел по дорожке ребе­нок. Уви­дев ромашку, он с вос­хи­ще­нием ска­зал: «Какой кра­си­вый цве­ток!». Ромашка сна­чала не могла понять этих слов, до этого момента она счи­тала себя самым урод­ли­вым рас­те­нием. Малыш про­све­тил ромашку, она поняла, что все цветы хороши по-своему.

Вопросы для обсуждения

Почему Ромашка с вос­хи­ще­нием смот­рела на розу? Что зна­чит «все цветы хороши по-сво­ему»? Можно ли эту фразу ска­зать про людей?

1. Цве­ток по имени Незабудка

Воз­раст: 4–9 лет.

Направ­лен­ность: Низ­кая само­оценка. Чув­ство непол­но­цен­но­сти. Ощу­ще­ние себя «белой воро­ной». Зажа­тость, скованность.

Клю­че­вая фраза: «Я не такой, как все».

Неда­леко от боль­шого города был лес, а в лесу — поляна, на кото­рой росли раз­ные лес­ные цветы. В хоро­шую погоду, когда солнце лас­ково при­гре­вало, на поляну при­ле­тали бабочки, а в траве запе­вали свои звон­кие песни куз­не­чики. Лег­кий вете­рок, про­ле­тая над лесом, рас­ка­чи­вал цветы, траву и дере­вья, при­нося с собой при­ят­ную прохладу.

Цветы на этой поляне были самые раз­ные и, что самое вол­шеб­ное,— они умели раз­го­ва­ри­вать. Каж­дый цве­ток рас­ска­зы­вал дру­гому лес­ные ново­сти или играл с дру­гим цвет­ком в мячик из капе­лек росы. Им было весело и инте­ресно жить на этой лес­ной поляне.

И вот одна­жды утром на поляне появился новый цве­ток — на тонень­ком сте­бельке, с малень­кими листи­ками и очень малень­ким нерас­крыв­шимся зеле­ным бутоном.

Ты похож на обык­но­вен­ную траву,— ска­зали боль­шие крас­ные цветы Мака.— Ведь ты такой же зеленый.

Нет,— отве­тил новый цве­ток,— я цве­ток Незабудка.

Да какой же ты цве­ток, если твой бутон не рас­крылся!— ска­зали Ромашки, пока­чи­ва­ясь на тон­ких нож­ках.— Вот мы, Ромашки, на этой поляне уже давно, а цве­тов по имени Неза­будка не знаем.

Таких цве­тов не бывает,— зазве­нели Коло­коль­чики.— Нас много живет на этой поляне, мы не знаем цветка по имени Незабудка.

И все цветы на поляне ска­зали: «Нет такого цветка, ты не наш, мы не будем дру­жить с тобой!».

Малень­кая тонень­кая зеле­ная Неза­будка посмот­рела на себя. «Да. Я вся зеле­ная и бутон мой не рас­крылся, гово­рить со мной никто не хочет и играть тоже…» От этой мысли она почув­ство­вала себя такой оди­но­кой и всеми поки­ну­той! Ей сде­ла­лось так

грустно, что она стала увя­дать: и без того тонень­кий сте­бе­лек стал еще тоньше, листочки опу­сти­лись, нерас­пу­стив­шийся бутон накло­нился к земле.… Неза­будка уже совсем завяла, как вдруг пошел дож­дик, кото­рый напоил Неза­будку спа­си­тель­ной вла­гой. Неза­будка ожила и снова услы­шала голос Ромашки:

Смотри, какой у меня боль­шой цве­ток с жел­той сере­дин­кой и белыми лепест­ками. Я похожа на солнце!

А мы,— зазве­нели коло­коль­чики,— самые звон­кие на всей поляне. Знаем много песен и лес­ных историй.

А малень­кой тон­кой Неза­будке опять нечего было ска­зать, да ее и никто и не слу­шал, ведь она и не похожа на цветок.

«Надо собрать все свои силы, чтобы мой бутон рас­пу­стился и они уви­дели, что я тоже цве­ток»,— поду­мала Незабудка.

Вдруг на поляну при­шли какие-то люди, и Неза­будка испу­га­лась, что на нее насту­пят, что уже никто ее не уви­дит, ведь она такая же зеле­ная и тон­кая, как трава. Но, к сча­стью, этого не случилось.

И на сле­ду­ю­щий день у Неза­будки из бутона появился цве­ток — очень кра­си­вый, голу­бой с белым отли­вом, по форме своей не похо­жий ни на один цве­ток на поляне.

Смот­рите, смот­рите, какой кра­си­вый цве­ток у нас на поляне!— зазве­нели Колокольчики.

Какой он изящ­ный и как пре­красны его лепестки!— заме­тили Маки.

Он стал луч­шим укра­ше­нием нашей лес­ной поляны,— ска­зали Ромашки.— Как это хорошо, что такой вели­ко­леп­ный цве­ток появился именно на нашей поляне.

На радост­ные голоса цве­тов при­ле­тели птицы, кото­рые стали щебетать:

— Летая по всему лесу, мы нигде не встре­чали такого пре­крас­ного и необыч­ного цветка.

Цветы устро­или бал в честь Неза­будки, где она тан­це­вала и пела лучше всех и рас­ска­зала самую инте­рес­ную лес­ную исто­рию. Бал в ее честь про­дол­жался целый месяц. Ее выбрали Коро­ле­вой бала цве­тов и на ее вен­чике засвер­кала корона. Неза­будка на коро­лев­ском троне испы­тала боль­шое сча­стье и радость, ведь она сама смогла найти в себе силы для того, чтобы ее бутон рас­крылся и все уви­дели, что она, Неза­будка — пре­крас­ный цветок.

Вопросы для обсуждения

Почему все цветы «напа­дали» на Неза­будку? Что она при этом чувствовала?

С тобой когда-нибудь слу­ча­лась похо­жая исто­рия? Что помогло Неза­будке пре­вра­титься в кра­си­вый цве­ток? «На самом деле Неза­будка все­гда была кра­си­вой, про­сто сна­чала этого никто не видел». Согла­сен ли ты с этим?

1. Малень­кий медвежонок

Воз­раст: 4–6 лет.

Направ­лен­ность: Нару­ше­ние обще­ния со сверст­ни­ками. Повы­шен­ная агрессивность.

Клю­че­вая фраза: «Я ударю его, чтобы он меня не обидел»

Это слу­чи­лось в одном дет­ском саду, в кото­рый ходили раз­ные лес­ные зве­рушки. Каж­дое утро лес про­сы­пался от теп­лых лучей сол­нышка, согре­ва­ю­щих землю, а песни птиц будили лес­ных зве­ру­шек, и роди­тели вели их в лес­ной дет­ский садик.

Неда­леко от этого дет­ского сада жил Мед­ве­жо­нок. Никто из зве­рей с ним не дру­жил, потому что он со всеми дрался. «Все хотят меня оби­деть, сде­лать мне плохо. Мне надо защи­щаться, потому что если я не буду драться, дру­гие зве­рята будут меня оби­жать»,— так думал Медвежонок.

Ему было грустно все­гда быть одному, и вот одна­жды он отпра­вился погу­лять. Ходил он, ходил и при­шел к дет­скому садику, где играли зверята.

— Смот­рите, к нам идет Мед­ве­жо­нок. Может, он будет нашим новым дру­гом,— ска­зала Белочка.

— Но посмот­рите,— закри­чал Зай­чик,— он сжал кулаки и соби­ра­ется с нами драться! Мед­ве­жо­нок не слы­шал раз­го­вора зве­рят и, все силь­нее сжи­мая кулаки, думал: «Они дого­ва­ри­ва­ются о том, чтобы начать меня оби­жать, и мне при­дется защищаться».

— Мы хотим с ним дру­жить, а он хочет с нами драться,— закри­чали зве­рята.— Мы будем защи­щать себя!

И они побе­жали к Мед­ве­жонку. Мед­ве­жо­нок, уви­дев под­бе­га­ю­щих зве­рят, очень испу­гался. Он еще силь­нее сжал свои кулаки и при­го­то­вился драться.

— Эх ты! Мы хотели с тобой дру­жить, а ты хочешь с нами драться,— ска­зали зве­рята.— Мы думали, ты наш новый друг, а ты!..— закри­чали они.

— Мы не будем с тобой дружить!

И они оста­вили Мед­ве­жонка одного. Мед­ве­жо­нок почув­ство­вал, что ему стало очень стыдно за то, что он хотел драться с этими зве­ря­тами. Грусть пере­пол­нила сердце Мед­ве­жонка, и он запла­кал. Ему стало очень плохо от того, что его все боя­лись и у него не было дру­зей. «Что же мне делать, как подру­житься со зве­руш­ками?»— думал Мед­ве­жо­нок. И вдруг уви­дел, что кулаки у него до сих пор сжаты и на них капают слезы.

«Я понял, мне надо раз­жать кулаки, ведь, навер­ное, из-за них зве­рята поду­мали, что я буду с ними драться!»— решил Медвежонок.

На сле­ду­ю­щий день Мед­ве­жо­нок при­шел к зве­ря­там в дет­ский садик и не стал сжи­мать свои кулаки. Зве­рята уви­дели, что он не хочет драться, и решили с ним дру­жить. Мед­ве­жо­нок и зве­рята стали вме­сте играть в раз­ные весе­лые игры, петь песни и тан­це­вать. Они сме­я­лись и рас­ска­зы­вали друг другу инте­рес­ные исто­рии. А Мед­ве­жо­нок, играя со зве­руш­ками, думал: «Я больше нико­гда не буду без при­чины сжи­мать свои кулаки и драться, потому что дру­гие зве­рята и не думали оби­жать меня. Как хорошо, что я раз­жал свои кулаки и понял сам, что плохо быть дра­чу­ном!». И от этой мысли Мед­ве­жо­нок почув­ство­вал себя отлично.

Вопросы для обсуждения

Почему Мед­ве­жо­нок думал, что все его хотят оби­деть? Так ли это было на самом деле? Почему дети в дет­ском саду ска­зали Мед­ве­жонку, что они не будут с ним дру­жить? Из-за чего они так поду­мали? Что помогло Мед­ве­жонку подру­житься со зве­ря­тами? Что бы ты еще ему посо­ве­то­вал сам?

1. Сказка про Енота

Воз­раст: 5–9 лет.

Направ­лен­ность: Труд­но­сти обще­ния со сверст­ни­ками. Страх обще­ния. Неуме­ние уста­нав­ли­вать кон­такты. Зажа­тость. Скованность.

Клю­че­вая фраза: «Я не знаю, как подружиться»

Жил-был малень­кий поло­са­тый Енот. Он боялся всего-всего на свете, и поэтому у него не было дру­зей. Ему было очень тяжело с кем-нибудь позна­ко­миться. Каж­дое утро он ходил через ручей за дере­вян­ными пал­ками. Это была его работа. Но с пал­ками он не мог раз­го­ва­ри­вать, и поэтому ему было очень скучно.

Одна­жды утром, пере­ходя ручей, он заме­тил Белочку, кото­рая мыла грибы и скла­ды­вала их в кор­зину. Он испу­гался и тихо пере­шел ручей, чтобы она его не заме­тила. Енот шел по лесу и думал о том, что Белочка ему очень понра­ви­лась. Но как с ней позна­ко­миться, он не знал.

Каж­дое утро по дороге в лес Енот видел Белочку, но подойти к ней и заго­во­рить он не решался. Енот поте­рял аппе­тит и почти не мог спать, потому что всё время думал о Белочке. Он исху­дал, осла­бел и рабо­тал еле-еле.

Одна­жды, пере­ходя ручей по мел­кому месту, он оста­но­вился и стал изда­лека наблю­дать за ней. В это время Белочка неча­янно уро­нила кор­зину с гри­бами в ручей, и она стала мед­ленно уплы­вать по тече­нию в сто­рону Енота. Белочка пыта­лась пой­мать ее пал­кой, но кор­зина была уже далеко от берега. Эти грибы Белочка соби­рала целый год, ей было очень горько и обидно, она села на берег и стала пла­кать. Енот стоял в оце­пе­не­нии и ничего не мог поде­лать с собой. Это был его един­ствен­ный слу­чай, когда он мог бы помочь Белочке. Но очень боялся это сде­лать, сам не пони­мая почему. Кор­зина мед­ленно при­бли­жа­лась к Еноту и уже стала про­плы­вать мимо него, а он все никак не мог ничего сде­лать. Колени его дро­жали, к горлу под­сту­пала тош­нота, на лбу высту­пил пот, а самому ему стало очень, очень холодно. И когда кор­зина начала отплы­вать от Енота, он все же решился. Шаг­нув впе­ред и уто­нув по пояс в воде, он схва­тил кор­зину за ручку и выта­щил на берег.

От холод­ной воды все его страхи исчезли. Енот смело подо­шел к Белочке, поста­вил кор­зину и ска­зал: «Вот ваша кор­зина, не рас­стра­и­вай­тесь». Белочка очень обра­до­ва­лась, бла­го­дарно посмот­рела на Енота и ска­зала: «Боль­шое спа­сибо. Ты насто­я­щий друг». Малень­кий Енот весь засве­тился от сча­стья, ему еще никто не гово­рил таких доб­рых слов. «Но ты весь мок­рый,— ска­зала Белочка,— пой­дем ко мне, ты дол­жен обсох­нуть». Они пошли к Белочке, пили чай с вкус­ным варе­ньем и долго разговаривали.

С тех пор Енот и Белочка стали дру­жить и все­гда друг другу помо­гали. Тот день стал самым счаст­ли­вым в жизни Енота, потому что у него появился друг.

Вопросы для обсуждения

Из-за чего гру­стил Енот? Ты когда-нибудь гру­стил из-за того же? Что мешало Еноту подружиться?

Как бы ты посту­пил на месте Енота, когда мимо него про­плы­вала кор­зина? Что помогло Еноту подру­житься с Белочкой?

1. Поми­дор Сашка

Воз­раст: 5—9 лет.

Направ­лен­ность: Труд­но­сти в обще­нии со сверст­ни­ками, при поступ­ле­нии в новый кол­лек­тив. Боязнь и депрес­сив­ные чув­ства, свя­зан­ные с дет­ским садом и школой.

Клю­че­вая фраза: «Мне здесь грустно и одиноко!»

На боль­шой широ­кой улице, по кото­рой с гро­хо­том и шумом ездили машины, трам­ваи и авто­бусы, стоял огром­ный дет­ский мага­зин игру­шек. Он весь све­тился ярким блес­ком, потому что в его зер­каль­ных окнах отра­жа­лись лучи весе­лого солнца. На тре­тьем этаже нахо­дился самый боль­шой отдел, где про­да­ва­лись мяг­кие игрушки. В этом отделе жил боль­шой мяг­кий крас­ный поми­дор. Звали его Сашка. Он очень любил сме­яться, и бало­ваться, как все дети. Этот отдел был самым весе­лым и шум­ным, потому что все игрушки, кото­рые там про­да­ва­лись, были луч­шими дру­зьями друг другу. Они уже долго жили в одном отделе и нико­гда не ссо­ри­лись. У Сашки была самая люби­мая про­дав­щица Ира. Она тоже очень любила Сашку и забо­ти­лась о нем как самая неж­ная мама.

Но одна­жды утром все закон­чи­лось. В мага­зин при­шла жен­щина и купила Сашку. Она забрала его и при­несла домой. Бед­ный Сашка ока­зался один, без ста­рых дру­зей в жут­кой пустой ком­нате. Ему было оди­ноко, грустно и тоск­ливо. В этой квар­тире были еще игрушки, но Сашка никого не знал и боялся их. Его поса­дили на пустую полку. Сашка сидел там один и все время смот­рел в окно. Это было един­ствен­ное заня­тие, кото­рое он смог себе найти. По улице посто­янно ездили машины, сно­вали туда-сюда люди. Моро­сил мел­кий про­тив­ный дож­дик. И на душе у Сашки было так гадко. Он вспо­ми­нал боль­шой мага­зин и ему ста­но­ви­лось невы­но­симо грустно от того, что он ока­зался здесь один. От таких мыс­лей и безум­ного страха и оди­но­че­ства Сашка забо­лел. У него под­ня­лась тем­пе­ра­тура и он думал, что уже нико­гда не попра­вится. Да ему и не хоте­лось. А для чего? зачем? Дру­зей у него здесь нет, да и люби­мая про­дав­щица Ира, навер­ное, уже не вспо­ми­нает о нем. А он по ней ску­чал больше, чем по кому бы то ни было.

К вечеру Сашка заснул и уви­дел уди­ви­тель­ный сон. Ему при­сни­лась Ира, она была одета в яркое жел­тое пла­тье и похожа на те сол­неч­ные лучики, кото­рые про­би­ва­лись через окна и запол­няли боль­шой отдел в их люби­мом мага­зине. Ира нежно улыб­ну­лась, крепко обняла Сашку, погла­дила по голове и спро­сила, почему он такой груст­ный. А Сашка тяжело вздох­нул и начал рас­ска­зы­вать: «Мне так плохо, мне скучно, у меня нет дру­зей, мне не с кем поиг­рать». «Не плачь,— ска­зала Ира,— никто не под­хо­дит к тебе, потому что ты все­гда сер­ди­тый, не улы­ба­ешься. Если ты будешь при­вет­ли­вым и не будешь бояться, у тебя будет очень много дру­зей. Надо только очень сильно этого захо­теть и очень поста­раться и у тебя все полу­чится!» «Правда?»— уди­вился Сашка. «Конечно,— отве­тила Ира.— Я тебе обе­щаю!»— ска­зала она и исчезла в белом вол­шеб­ном облаке.

Вдруг Сашка проснулся. Его сон казался ему таким реаль­ным. Уже настало утро и сол­нышко лас­ково све­тило в окно. «У меня будут здесь дру­зья,— ска­зал сам себе Сашка.— Я уве­рен в этом, я это точно знаю!». Как только он это ска­зал, в ком­нату вошла жен­щина и раз­бу­дила маль­чика. «С днем рож­де­ния, сынок,— ска­зала она и пода­рила ему вме­сте со всеми игруш­ками Сашку. Сашка улы­бался во весь рот и прямо-таки све­тился от радо­сти и сча­стья. Маль­чик тоже обра­до­вался и заулы­бался. А днем был задор­ный и весе­лый дет­ский празд­ник: было шумно, сует­ливо и все ком­наты напол­ни­лись весе­лым дет­ским сме­хом. Сашка чув­ство­вал себя самым счаст­ли­вым на Земле, потому что он чув­ство­вал в себе силы радо­ваться, шутить, бегать и играть с дру­гими кук­лами, кото­рые в этот вечер стали его дру­зьями, и весе­литься с детьми, кото­рые в этот вечер при­шли на самый радост­ный дет­ский празд­ник — день рождения.

Вопросы для обсуждения

Как чув­ство­вал себя Сашка в новом доме? Из-за чего он гру­стил? Какой совет дала Сашке Ира? Как еще можно было бы помочь Сашке?

1. Сказка о Зай­чике, кото­рый оби­делся на свою маму

Воз­раст: 4–9 лет.

Направ­лен­ность: Кон­фликт­ные отно­ше­ния с роди­те­лями. Нега­тив­ные чув­ства (обида, злость и пр.) по отно­ше­нию к роди­те­лям. Неадек­ват­ная реак­ция на нака­за­ние и неодобрение.

Клю­че­вая фраза: «Мама меня совсем не любит! Если бы она меня любила, то не стала бы наказывать»

В уют­ном домике на лес­ной опушке жил Зай­чик. Как-то раз захо­те­лось ему поиг­рать с дру­зьями на сол­неч­ной поляне.

Мама, можно я пойду погу­лять с дру­зьями?— спро­сил он.

Конечно, можно,— ска­зала мама,— только не опоз­дай к обеду. Когда кукушка про­ку­кует три раза, воз­вра­щайся домой, а то я буду волноваться.

Я обя­за­тельно приду вовремя,— ска­зал Зай­чик и побе­жал гулять.

На лес­ной поляне ярко све­тило сол­нышко, и зве­рята весело играли то в прятки, то в салочки, то в чехарду… Кукушка про­ку­ко­вала и три раза, и четыре, и пять раз. Но Зай­чик так увлекся игрой, что и не услы­шал ее. И только когда насту­пил вечер и зве­рята стали рас­хо­диться по домам, Зай­чик тоже весело побе­жал домой к маме.

Но мама его была очень сер­дита на него за то, что он опоз­дал. Она отру­гала Зай­чика и в нака­за­ние запре­тила ему выхо­дить из дома. Зай­чик оби­делся на маму: он ведь не хотел ее огор­чать, про­сто заиг­рался с дру­зьями и совсем забыл о вре­мени, а его так неспра­вед­ливо нака­зали. «Мама меня совсем не любит,— поду­мал Зай­чик.— Если бы она меня любила, то не стала бы наказывать».

И Зай­чик убе­жал из дому в лес, нашел норку и решил остаться там жить. Ночью пошел дождь, стало холодно и неуютно. Зай­чик чув­ство­вал себя очень оди­но­ким, ему хоте­лось домой к маме, но он не мог про­стить ее за то, что она его наказала.

Утром Зай­чика раз­бу­дила бол­товня сорок, кото­рые сидели на сосед­нем дереве. «Бед­ная Зай­чиха,— гово­рила одна сорока дру­гой.— Вчера ее Зай­чо­нок убе­жал из дома, она всю ночь искала его в лесу под дождем, а теперь она тяжело забо­лела от огор­че­ния и беспокойства».

Услы­шав эти слова, Зай­чик поду­мал: «Раз мама вол­ну­ется из-за меня, зна­чит, она меня, навер­ное, любит. Она забо­лела, потому что я убе­жал, и ей теперь очень плохо. Я дол­жен про­стить ее и вер­нуться домой, ведь я тоже ее люблю». И Зай­чик помчался домой.

Как только мама уви­дела его, она сразу выздо­ро­вела, встала с кро­вати и лас­ково обняла сво­его Зайчонка.

— Как я рада, что ты вер­нулся, мой хоро­ший,— ска­зала мама.— Мне было очень плохо без тебя, ведь я так сильно тебя люблю.

— Я тоже тебя люблю, мамочка,— ска­зал Зайчик.

С тех пор Зай­чик и его мама жили дружно и не оби­жа­лись друг на друга. Зай­чик понял, что мама его любит и будет любить все­гда, что бы ни случилось.

Вопросы для обсуждения

За что Зай­чик оби­делся на маму? Оби­делся бы ты на его месте? Почему Зай­чик вер­нулся к маме? Что понял Зай­чик из этой истории?

1. Сказка о глу­пень­кой маме (про­дол­же­ние сказки о Зай­чике, кото­рый оби­делся на свою маму)

Воз­раст: 4–7 лет.

Направ­лен­ность: Пере­жи­ва­ния, свя­зан­ные с непро­стыми вза­и­мо­от­но­ше­ни­ями с роди­те­лями. Кон­фликт­ные отно­ше­ния с роди­те­лями. Нега­тив­ные чув­ства (обида, злость и пр.) по отно­ше­нию к роди­те­лям. Неадек­ват­ная реак­ция на нака­за­ние и неодобрение.

Клю­че­вая фраза: «Я оби­делся на тебя!».

Жил-был этот Зай­чик дальше. Потом он еще раз убе­жал от мамы. Встре­ти­лось на его пути море огром­ное — пере­плыл море.

Шел дальше, видит — океан. Что же делать? Сва­лил он дерево, сел на него и пере­плыл океан. Знал он теперь, что его мама не доста­нет. Затем пере­плыл тре­тий, чет­вер­тый, пятый, шестой и так десять океанов.

Бежал он через лесочки — через трид­цать лесоч­ков про­бе­жал. При­шел в деревню. Видит — раз­вилка дорог. А как домой-то идти, он забыл.

Пошел налево, заблу­дился и ока­зался в боль­шом городе. Там он и остался. Время шло, Зай­чик неза­метно рос. Про­шло пять­де­сят лет, пока Зай­чик искал дорогу домой. Он уже стал папой.

И вот он уже заску­чал по маме. Пошел он домой и …опять ошибка. Зай­чик повер­нул не в ту сто­рону. А там в лесу, жил голод­ный волк. Волк погнался за Зай­чи­ком. Зай­чик побе­жал от него. Бежал через леса, через моря и… слу­чайно при­бе­жал домой.

Но Зай­чик не знал, куда он попал. Была зима, поэтому дом занесло сне­гом, а мама спала в нем. Зай­чик улегся спать в сугробе.

Вес­ною снег рас­таял. Зай­чик проснулся,— видит, он на крыше дома. «Как мне оттуда слезть?». Поду­мал, под­на­ту­жился и слез.

В это время мама еще спала. Зай­чик решил устро­ить сюр­приз. Он тихонько под­крался к ней и поце­ло­вал. Спро­со­нья мама громко закри­чала потому, что испу­га­лась. Потом уви­дела Зай­чика крепко-крепко обняла его и поце­ло­вала. И они жили хорошо.

Вопросы для обсуждения

Обсуж­де­ние можно вести по вопро­сам преды­ду­щей сказки. Кроме того, для взрос­лых здесь немало тем­ных, непо­нят­ных мест. Попро­сите вашего ребенка про­яс­нить их. Рас­ска­жите, что эту сказку сочи­нила девочка шести лет. Спро­сите, согла­сен ли он с ней или он сочи­нил бы по-дру­гому. Будет хорошо, если ребе­нок сам сочи­нит продолжение.

16.Гномик

Воз­раст: 5–10 лет.

Направ­лен­ность: Кон­фликт­ные отно­ше­ния с роди­те­лями. Нега­тив­ные чув­ства (обида, злость и пр.) по отно­ше­нию к роди­те­лям. Труд­но­сти кон­такта, непонимание.

Клю­че­вая фраза: «Мама меня оби­жает!» (вслух об этом не говорят!)

Одна­жды в одном городе про­изо­шла инте­рес­ная исто­рия. Каж­дый из вас знает много исто­рий, но эта исто­рия — необыч­ная. Она слу­чи­лась в одной семье ска­зоч­ных чело­веч­ков-гно­ми­ков. Они очень похожи на нас с вами, почти такие же, только очень малень­кого роста, из-за чего, впро­чем они совсем не переживают.

Город, в кото­ром жила эта семья, был очень боль­шим. По его ули­цам ездили раз­ные машины, там были кра­си­вые мага­зины, в кото­рых про­да­ва­лись раз­ные полез­ные вещи. На одной из этих улиц в неболь­шом доме жила семья гномиков.

Они жили дружно и хорошо, но ино­гда стар­шие ругали и нака­зы­вали Малень­кого Гно­мика… А вся­кий из вас знает, что можно чув­ство­вать, когда это случается…

Одна­жды мама ухо­дила из дома по своим делам и ска­зала Гно­мику: «Веди себя хорошо. Я скоро вер­нусь». Гно­мик остался дома один и, наиг­рав­шись в люби­мые игры, от нечего делать стал ходить по квар­тире. В одной из ком­нат Гно­мик уви­дел мамину люби­мую вазу. «Какая кра­си­вая ваза»,— поду­мал Гно­мик и тут же заме­тил, что она не бле­стит на солнце, потому что на ней была пыль.

«Надо помыть вазу. А когда мама вер­нется, она уви­дит, какая чистая и кра­си­вая теперь ее ваза»,— так решил Гно­мик. Он взял стуль­чик, встал на него, потя­нулся к вазе… И вдруг стуль­чик зака­чался, ваза упала из рук Гно­мика и… разбилась.

«Я так хотел пора­до­вать свою маму»,— про­шеп­тал Гно­мик, кото­рый был очень рас­строен, и в ту же минуту мама вер­ну­лась домой. Мама не знала, что это слу­чи­лось неча­янно и что Гно­мик хотел ее пора­до­вать. На Гно­мика закри­чали, отшле­пали, он был наказан.

Гно­мик почув­ство­вал обиду и злость на маму. Ему не хоте­лось больше нико­гда ее видеть. «Ваза раз­би­лась слу­чайно, а мама этого не знает. Я хотел сде­лать при­ят­ное маме, а она… Пусть ее не будет. Я хочу остаться один на всем белом свете»,— так думал Гно­мик, и слезы кати­лись по его щекам.

Несколько сле­зи­нок упали на книгу с кар­тин­кой вол­шеб­ника. И вдруг из книжки раз­дался голос. «Я все знаю,— ска­зал ожив­ший вол­шеб­ник,— ты чув­ству­ешь боль­шую обиду на маму и хочешь, чтобы ее не было на свете, потому что она неспра­вед­ливо нака­зала тебя. Сей­час я взмахну палоч­кой и ты оста­нешься один, а мамы не будет…»

Так и слу­чи­лось. Мама исчезла. Гно­мик ходил по дому один и вскоре почув­ство­вал, что ему совсем оди­ноко от того, что мамы нет рядом. «Она тоже там одна. Ей плохо, она ищет меня. Может быть, маме сей­час хуже, чем мне»,— поду­мал Гно­мики ему захо­те­лось вер­нуть маму. Но как же сде­лать это без волшебника?

И Гно­мик дога­дался, что надо про­стить маму. И как только из сердца Гно­мика исчезла злость и обида на маму, она вновь ока­за­лась дома. Мама искала и звала Гно­мика. Гно­мик и мама обня­лись. Они нашли друг друга. В доме заиг­рала музыка и они стали тан­це­вать. Затем они пошли гулять и в парке ели много раз­ных вкус­но­стей, ката­лись на карусели.

А Гно­мик поду­мал: «Как хорошо, что я про­стил маму! Ведь она любит меня, и я буду все­гда нахо­дить в себе силы, чтобы про­щать ее, потому что она — моя люби­мая мама».

Вопросы для обсуждения

Почему мама отру­гала Гно­мика? Была ли она права?

За что Гно­мик оби­делся на маму? Оби­делся бы ты на его месте?

Зачем Гно­мик про­стил маму? Мог бы он этого не делать? Что бы тогда было?

1. Рас­сказ про семью карандашиков

Воз­раст: 4–7 лет.

Направ­лен­ность: Пере­жи­ва­ния, свя­зан­ные с «непро­стыми» вза­и­мо­от­но­ше­ни­ями с родителями.

Клю­че­вая фраза: «А я хулиганю!»

Жила-была семья каран­да­шей. Как-то раз мама гото­вила суп­чик, а папа и сынок зани­ма­лись сво­ими делами. Каран­даш был очень хит­рый и решил выйти на улицу, хотя мама не раз­ре­шала ему это делать. Когда папа уви­дел, что Каран­даш ушел, то пошел его искать. Но Каран­даш был настолько хит­рый, что знал, что его будут искать, и пошел в лес. Папа искал его, искал и не нашел. Когда мама закон­чила гото­вить суп­чик, она уви­дела, что папы и каран­даша нет. Про папу она не испу­га­лась, так как знала, что когда каран­даш пря­чется, папа ухо­дит его искать. Тем вре­ме­нем папа все искал, а сынок ухо­дил все дальше и дальше в лес. Когда же папа его нашел, он ска­зал: «Сынок, не ходи в лес! Если ты и сде­ла­ешь пакость, ты не дол­жен ходить в лес — мы очень за тебя боимся». Когда они вер­ну­лись домой, мама с папой очень его попро­сили, чтобы он так не делал.

Мама ска­зала: «Я тебя очень люблю!». Каран­дашу стало при­ятно, и он решил больше так не делать.

Вопросы для обсуждения

Зачем хит­рый Каран­даш ушел из дома?

Почему когда его нашли, то не отругали?

Почему Каран­даш решил больше не ухо­дить из дома?

1. Малень­кий Котенок

Воз­раст: 4–7 лет.

Направ­лен­ность: Пере­жи­ва­ния, свя­зан­ные с нака­за­нием и чув­ством вины.

Клю­че­вая фраза: «Я непослушный»

Дело было в деревне. У людей жил малень­кий Коте­но­чек. Но до того он был непо­слуш­ный! Когда люди ухо­дили и остав­ляли его, то он то таре­лочку разо­бьет, то еще чего-нибудь натво­рит. И вот когда люди ушли, он опять раз­бил, очень неудачно, и попал себе на одну лапку. Когда люди при­шли (они очень любили живот­ных), они ска­зали: «Что же ты так, раз­бил тарелку». Они пере­вя­зали ему лапку и нало­жили гипс. Когда гипс сняли, все хорошо срос­лось. Но Коте­нок знал, что больше не будет бить тарелки,— только тогда, когда ему разрешат.

Вопросы для обсуждения

Трудно поре­ко­мен­до­вать кон­крет­ные вопросы. Содер­жа­ние сказки на наш, «взрос­лый», взгляд неод­но­значно, однако всем детям и самой девочке-автору эта сказка при­но­сила замет­ное облег­че­ние. Про­сто смот­рите за реак­цией ребенка и сле­дуйте своей интуиции.

1. Сказка о малень­ком Тигренке

Воз­раст: 5—9 лет.

Направ­лен­ность: Кон­фликты с роди­те­лями, обида. Напря­жен­ные отно­ше­ния с бра­тьями (сест­рами).

Клю­че­вая фраза: «Вы меня не любите!»

«Никому нет дела до меня, я никому не нужен»,— так думал малень­кий Тиг­ре­нок и про­дол­жал идти, пону­рив голову, под паля­щим солн­цем, сам не зная куда. Ост­рые колючки больно впи­ва­лись в его мяг­кие еще лапы, но тиг­ре­нок не заме­чал этого — так ему было оди­ноко и грустно.

Тиг­ре­нок ушел из дома, он хотел ото­мстить маме-тиг­рице и папе-тигру за то, что они его не заме­чают, за то, что сего­дня утром, когда тиг­ре­нок с бра­том учи­лись охо­титься, роди­тели его не похва­лили и даже не уви­дели, что он так сильно ста­рался. «Мой брат такой быст­рый и лов­кий, и у него все­гда все полу­ча­ется, и роди­тели, конечно, любят его больше, чем меня, а я про­сто жал­кий ува­лень»,— про­дол­жал рас­суж­дать малень­кий тиг­ре­нок, и ему ста­но­ви­лось еще хуже.

Так бы, навер­ное, он брел и брел, пока рас­ка­лен­ное крас­ное солнце не соеди­ни­лось бы с зем­лей на гори­зонте, но вдруг ветки и трава под лапами тиг­ренка раз­дви­ну­лись, и он куба­рем поле­тел вниз. Тиг­ре­нок даже не успел как сле­дует испу­гаться, как ока­зался на дне выры­той охот­ни­ками ямы. Яма была глу­бо­кой и тем­ной, и тиг­ренку стало очень страшно. Он при­нялся изо всех сил караб­каться вверх, но стены ловушки были глад­кими, не за что было уце­питься, лапы тиг­ренка сколь­зили, и он посто­янно спол­зал вниз. Тиг­ре­нок про­дол­жал свои попытки, пока совсем не ослаб. Тогда он свер­нулся кала­чи­ком на дне холод­ной ямы и заснул от голода и уста­ло­сти. И тиг­ренку при­снился пре­крас­ный сон, в кото­ром тиг­рица-мать и тигр-отец лениво лежат около про­зрач­ного жур­ча­щего ручья на зали­той солн­цем поляне под синим-синим небом и лас­ково смот­рят, как их дете­ныши радостно играют друг с другом.

Тиг­ре­нок проснулся в чер­ной яме, но в душе его зажглось малень­кое сол­нышко и согрело его своим теп­лом. Он вдруг вспом­нил то, что знал все время, но почему-то недавно забыл. Он вспом­нил, что роди­тели очень любят его, про­сто они учат его бороться, ведь без этого тиг­рам не выжить. И тиг­ре­нок понял, как он любит сво­его брата, ведь и ему порой бывает очень тяжело и не все уда­ется. «Как жалко, что я больше их нико­гда не увижу»,— поду­мал тиг­ре­нок и его сердце сжа­лось от боли. Про­шло время — тиг­ре­нок не знал, сколько дней, потому что в яме все­гда темно,— и он услы­шал шорохи и звуки, но тиг­ренку было все равно — от сла­бо­сти он уже ничего не чув­ство­вал. Яркий свет заста­вил тиг­ренка открыть глаза и сча­стью его не было конца, когда он уви­дел маму, папу, брата и дру­гих зве­рей, кото­рые при­шли на помощь и выз­во­лили его из ловушки.

— Какое сча­стье, что мы нашли тебя! Мы искали тебя четыре ночи и четыре дня и вспо­ло­шили всех зве­рей в округе,— радостно при­чи­тала мама-тиг­рица. А тиг­ре­нок только про­шеп­тал в ответ: «Про­сти, мама, ты еще будешь гор­диться мной». С тех пор тиг­ре­нок дру­жил со своим бра­том и во всем помо­гал ему, а сам ста­рался быть лучше и сильнее.

Про­шло несколько лет, и не было еще в тех местах такого силь­ного, быст­рого, умного и сме­лого тигра, каким стал наш тиг­ре­нок. Все звери любили и ува­жали его, и часто его стали видеть на охоте с самой кра­си­вой тиг­ри­цей, с той, что живет на дру­гой сто­роне реки.

Вопросы для обсуждения

Почему Тиг­ре­нок ушел из дома?

Что вспом­нил Тиг­ре­нок, когда сидел в яме? Почему он это забыл?

Что бы ты посо­ве­то­вал Тиг­ренку, чтобы он нико­гда не забы­вал об этом?

1. «Серое ухо»

Воз­раст: 4—7 лет.

Направ­лен­ность: Страх тем­ноты. Ноч­ные кош­мары. Общая боязливость.

Клю­че­вая фраза: «Как темно и страшно!»

В одном лесу жил Зай­чишка Серое ухо, у кото­рого было много-много дру­зей. Одна­жды его друг Ежик Малень­кие ножки при­гла­сил Зай­чишку на свой день рож­де­нья. Зай­чишка очень обра­до­вался при­гла­ше­нию. Он пошел на даль­нюю поляну и набрал для Ежика целую кор­зину зем­ля­ники, а потом отпра­вился в гости.

Его путь лежал через лес­ную чащу. Све­тило сол­нышко, и Зайка весело и быстро добрался до домика Ежика. Ежик очень обра­до­вался зай­чику. Потом к ежику при­шли Белка Рыжий хво­стик и Бар­су­чо­нок Мягень­кий живо­тик. Они все вме­сте тан­це­вали и играли, а после пили чай с тор­том и зем­ля­ни­кой. Было очень весело, время бежало быстро, и вот уже начало тем­неть — пора было гостям соби­раться домой, где их ждали роди­тели. Дру­зья попро­ща­лись с ежи­ком и пошли по своим домам. И наш Зай­чишка отпра­вился в обрат­ный путь. Сна­чала он шел быстро, пока тро­пинку было хорошо видно, но вскоре совсем стем­нело, и Зай­чику стало чуть-чуть страшно.

Он оста­но­вился и при­слу­шался к тем­ному и совсем непри­вет­ли­вому ноч­ному лесу. Вдруг он услы­шал стран­ный шорох. Зай­чишка при­жался к траве и задро­жал. Потом подул ветер, и Зайка услы­шал страш­ный скрип и скре­жет — он посмот­рел направо и уви­дел что-то огром­ное и страш­ное: у него было много длин­ных и коря­вых рук, кото­рыми оно раз­ма­хи­вало и при этом изда­вало тот самый страш­ный скрежет…

Зай­чонку стало совсем страшно, он поду­мал, что это Чудо­вище, что оно сей­час схва­тит его сво­ими коря­выми ручи­щами, а потом съест… Бед­ный Зай­чишка накрыл лап­ками ушки и закрыл глазки, чтобы не видеть и не слы­шать страш­ного Чудо­вища и стал дожи­даться своей смерти.

Так про­шло неко­то­рое время и… ничего не слу­чи­лось. А затем Зайка ска­зал сам себе: «Неужели я так и буду лежать здесь и уми­рать от страха? А что будет с моей мамой, если я умру, ведь она не пере­жи­вет этого?». Зайка собрался с силами, открыл глаза и смело посмот­рел на Чудо­вище. И вдруг он заме­тил, что Чудо­вище совсем не Чудо­вище, а ста­рый Дуб, с кото­рым Зайка все­гда здо­ро­вался, гуляя по утрам, а огром­ные руки — всего-навсего ветви, на кото­рых днем поют птички. Скри­пел же ста­рый Дуб потому, что на ветру рас­ка­чи­ва­лась его ста­рая рас­трес­кав­ша­яся макушка. Наш Зайка громко рас­сме­ялся, оттого, что испу­гался ста­рого сво­его друга — доб­рого Дуба.

Зайка про­дол­жил свой путь домой, он теперь знал, что ничего страш­ного в ноч­ном лесу не может быть. И после этого слу­чая Зайка Серое ухо нико­гда больше не боялся тем­ного леса.

Вот такая слу­чи­лась исто­рия с храб­рым Зай­чи­ком Серое ухо.

Вопросы для обсуждения

Чего боялся Зайчик?

Каким обра­зом Зай­чик уви­дел, что Чудо­вище — совсем не чудо­вище? Почему теперь Зай­чика назы­вают храбрым?

1. Сме­лый Гномик

Воз­раст: 5–9 лет.

Направ­лен­ность: Боязнь тем­ноты, повы­шен­ная тре­вож­ность. Ноч­ные кош­мары. Общая боязливость.

Клю­че­вая фраза: «Мне страшно!»

В одном лесу на опушке жил малень­кий Гно­мик. Жил он весело и без­за­ботно, одно только мешало его радост­ной жизни. Боялся наш Гно­мик Бабы Яги, живу­щей в сосед­нем лесу.

И вот одна­жды мама попро­сила Гно­мика схо­дить в лес за оре­хами. Гно­мик хотел сна­чала попро­сить сво­его друга Тролля схо­дить с ним, потому что Тролль не боялся Бабы Яги. Но потом решил дока­зать Троллю и маме, что он тоже сме­лый, и пошел в лес один.

Гуляя по лесу целый день, Гно­мик нигде так и не нашел ореш­ник. Смер­ка­лось. Задул холод­ный вете­рок, и весь лес напол­нился неяс­ными шоро­хами и скри­пами. Гно­мик поду­мал, что это, навер­ное, злая Баба Яга пугает его. На дро­жа­щих ногах он про­дол­жал поиски. В конце кон­цов стало совсем темно, и он выбился из сил. Гно­мик от отча­я­ния при­сло­нился к какому-то дереву и запла­кал. Вдруг это дерево заскри­пело и ока­за­лось, что это не дерево, а избушка Бабы Яги. От испуга Гно­мик упал на землю и оне­мел от страха, в это время дверь избушки отво­ри­лась, как бы при­гла­шая войти. Ноги не слу­ша­лись его, поша­ты­ва­ясь, он под­нялся и вошел в избушку.

К его удив­ле­нию, Бабы Яги он не уви­дел. Вдруг с печи раз­да­лись тихие звуки и Гно­мик уви­дел ее: скрю­чен­ная, несчаст­ная, обмо­тан­ная шар­фом, она тихо всхли­пы­вала. «Не бойся меня,— про­мол­вила Баба Яга,— я не сде­лаю тебе ничего пло­хого. Я забо­лела, потому что много суе­ти­лась по лес­ным делам: кому сове­том, кому лекар­ством помо­гала». Гно­мик сна­чала хотел убе­жать, но ноги его не слу­ша­лись, и он остался. Посте­пенно он опра­вился от испуга, ему вдруг стало очень жалко бед­ную раз­бо­лев­шу­юся Бабу Ягу и он ее спро­сил: «Чем я могу помочь тебе?»

— При­неси мне пожа­луй­ста, из лесу, ело­вых веток, сос­но­вых шишек и коры березы, я сварю отвар и поправлюсь.

Наутро Гно­мик испол­нил просьбу ста­рушки. Она была так бла­го­дарна Гно­мику, что вру­чила ему кор­зину с лес­ными оре­хами и вол­шеб­ный клу­бок, кото­рый помог ему найти дорогу домой. Выходя из леса, Гно­мик огля­нулся и уви­дел за собой много зве­рей, кото­рые хором закри­чали: «Слава сме­лому Гному! Ты очень помог нам, потому что лесу не хва­тало доб­рых дел Бабы Яги. Спа­сибо тебе».

Дома мама и Тролль встре­тили Гно­мика с радо­стью. Все вме­сте сели пить чай с тор­том и с вос­хи­ще­нием слу­шали при­клю­че­ния малень­кого путе­ше­ствен­ника. Мама нежно обняла сына и ска­зала: «Ты у меня самый люби­мый и самый смелый».

Вопросы для обсуждения

Почему Гно­мик отпра­вился в лес один? Что бы ты сде­лал на месте Гно­мика, уви­дев Бабу Ягу? Помог бы ты ей? Почему Гно­мик пере­стал бояться Бабы Яги?

1. Мед­ве­жо­нок и Баба Яга

Воз­раст: 5–10 лет.

Направ­лен­ность: Страх тем­ноты, повы­шен­ная тре­вож­ность. Ноч­ные кош­мары. Общая боязливость.

Клю­че­вая фраза: «Мне страшно!»

Я хочу рас­ска­зать один слу­чай, кото­рый про­изо­шел не так давно и запом­нился всем потому, что это был необыч­ный случай…

Как-то раз в одном лесу, где рас­тут высо­кие дере­вья, щебе­чут птицы, а солнце напол­няет при­ят­ным теп­лом землю, гулял Мед­ве­жо­нок. Он шел в гости к своим дру­зьям, но, обойдя весь лес, никого не смог найти.

«Как странно. Куда все могли поде­ваться?— поду­мал Мед­ве­жо­нок. Может быть, они играют на поляне? Пойду посмотрю». И Мед­ве­жо­нок пошел дальше. Вскоре он ока­зался на боль­шой поляне, но и там никого не нашел. Вдруг с ветки дерева к Мед­ве­жонку спрыг­нула Белочка и спро­сила: «Ты ищешь своих дру­зей? Я знаю где они,— их спря­тала Баба Яга. Если ты най­дешь Бабу Ягу, тогда ты помо­жешь своим друзьям».

Мед­ве­жо­нок не очень-то обра­до­вался таким сло­вам. «Как же я встре­чусь с Бабой Ягой, она такая страш­ная и может меня съесть»,— так думал Мед­ве­жо­нок, и от этого ему стало совсем плохо.

Мед­ве­жо­нок уже было совсем обес­си­лел, но вдруг понял, что если он не спа­сет дру­зей — этого не сде­лает никто. «Надо, так надо, поду­мал мед­ве­жо­нок,— зна­чит я дол­жен побо­роть свой страх и идти к Бабе Яге». Страх конечно не очень-то и под­дался, но ноги послу­ша­лись и понесли его в самую дре­му­чую чащу.

И вот за дере­вьями пока­за­лась избушка, на крыльце кото­рой сидела жен­щина. Мед­ве­жонка охва­тил жут­кий страх и он спря­тался за кустами. «Эта жен­щина — Баба Яга, она такая злая. Со мной может про­изойти что-то ужасное»,—думал Мед­ве­жо­нок. Но затем он вспом­нил про дру­зей. «Нет, так дело не пой­дет, надо про­гнать свой страх,— ска­зал себе Мед­ве­жо­нок, собрал все свои силы, вышел из-за куста и напра­вился к сидя­щей на крыльце Бабе Яге.

Разве ты меня не боишься? Ведь я могу сде­лать с тобой все что угодно!— про­шеп­тала она, скрипя ужас­ными жел­тыми зубами.

Я хочу помочь своим дру­зьям. Зачем ты их спря­тала?— спро­сил Медвежонок.

Они мне мешали спать сво­ими шум­ными играми,— отве­тила Баба Яга.

А что же ты сей­час не спишь, ведь в лесу тихо?— спро­сил Мед­ве­жо­нок, борясь со своим страхом.

Не могу,— грустно всхлип­нув, отве­тила Баба Яга,— все птички поле­тели уте­шать твоих дру­зей, а я без их песен уснуть не могу.

По лицу Бабы Яги стекла самая насто­я­щая боль­шу­щая слеза. А за ней еще и еще. И вот Баба Яга забыла про Мед­ве­жонка и при­ня­лась реветь в свое удо­воль­ствие. Мед­ве­жонку уже не было страшно, ему стало жалко эту женщину.

Мед­ве­жо­нок ска­зал ей: «Пой­дем отпу­стим моих дру­зей. И тогда птички снова при­ле­тят к твоей избушке и ты смо­жешь сладко засыпать».

— Ты сме­лый и сумел пре­одо­леть свой страх, а таким я все­гда помо­гаю,— выти­рая слезы, про­мол­вила Баба Яга и, кряхтя и поста­ны­вая, вошла в свою избушку.

А когда она снова появи­лась, Мед­ве­жо­нок вдруг уви­дел перед собой совер­шенно дру­гую жен­щину. На ней было кра­си­вое пла­тье и она улы­ба­лась. Теперь Баба Яга была совсем не страш­ной, а очень доброй.

— Я отпущу твоих дру­зей,— про­из­несла Баба Яга и взмах­нула руками. И сразу же около избушки появи­лись дру­зья Мед­ве­жонка. Они стали тан­це­вать и позвали в свой хоро­вод Бабу Ягу, кото­рой было весело, потому что ее птички снова вер­ну­лись к ее избушке и пели вме­сте с ней песни. Затем Баба Яга уго­стила Мед­ве­жонка и его дру­зей кон­фе­тами и они снова стали тан­це­вать. Бабе Яге это так понра­ви­лось, что она при­гла­сила Мед­ве­жонка и его дру­зей к себе на сле­ду­ю­щий день.

А Мед­ве­жо­нок думал: «Ока­зы­ва­ется, эта­жен­щина — Баба Яга — не все­гда бывает злой и страш­ной. Ино­гда ей про­сто оди­ноко жить без дру­зей в лесу, и поэтому она злится и всех пугает. Я ее не боюсь, потому что теперь знаю, что Баба Яга на самом деле доб­рая и помо­гает дру­гим. Я буду с ней дружить».

Вопросы для обсуждения

Как Мед­ве­жо­нок справ­лялся со стра­хом? Что ему помогло? Почему Баба Яга пре­вра­ти­лась из страш­ной в добрую?

1. Мышо­нок и темнота

Воз­раст: 5–9 лет.

Направ­лен­ность: Страх тем­ноты, повы­шен­ная тре­вож­ность. Ноч­ные кош­мары. Общая боязливость.

Клю­че­вая фраза: «Мне страшно!»

На опушке боль­шого кра­си­вого леса живет Малень­кий Мышо­нок с мамой и папой. Он очень любит цветы, рас­ту­щие рядом с их доми­ком, зай­чат, при­бе­га­ю­щих на полянку, птиц, что каж­дое утро будят мыши­ную семью своим звон­ким пением. Мышо­нок раду­ется солнцу и ветерку, очень любит смот­реть на облака, по ночам любу­ется звез­дами со своим дру­гом Светлячком.

А раньше Малень­кого Мышонка очень пугала тем­нота, ночь, когда вокруг ничего не видно и только слышны таин­ствен­ные шорохи, наво­дя­щие ужас.

В один из дней Малень­кий Мышо­нок очень долго гулял, бегал и забрел так далеко, что воз­вра­щаться при­шлось в тем­ноте; ночь была без­лун­ной, а совсем рядом что-то все время шур­шало, вздра­ги­вало и шеве­ли­лось. И хотя это был про­сто ветер, гуля­ю­щий в вет­вях дере­вьев, Мышонку все равно было страшно. Ему хоте­лось поско­рее попасть домой, но страх ско­вы­вал его, он зами­рал, и слезы набе­гали на глаза. Вдруг он услы­шал вда­леке шум, ему пред­ста­ви­лось, что это злые чудо­вища кла­цают зубами, сердце его замерло, и он при­та­ился. Но это ока­зался всего лишь писк, и Мышо­нок поду­мал, что, может быть, это кри­чит такой же, какой, малень­кий и испу­ган­ный малыш…

Огля­ды­ва­ясь и вздра­ги­вая от каж­дого шороха, Мышо­нок мед­ленно шел на голос и вышел к неболь­шому кусту, меж веток кото­рого была натя­нута пау­тина, а в пау­тине запу­тался Свет­ля­чок. Мышо­нок осво­бо­дил его и спросил:

Ты так кри­чал потому, что тебе страшно в темноте?

Нет,— отве­тил Свет­ля­чок,— в тем­ноте совсем не страшно, как тебе кажется, а кри­чал я потому, что запу­тался в пау­тине и не мог сам выбраться. Меня ждут дру­зья… А ты куда идешь?— спро­сил Светлячок.

И Мышо­нок рас­ска­зал ему, что идет домой и что ему страшно.

— Я яркий и све­чусь, я помогу тебе добраться до дома,— ска­зал Светлячок.

По дороге они встре­тили дру­зей Свет­лячка. Все бла­го­да­рили Мышонка за то, что он спас Свет­лячка. И все свет­лячки так ярко и кра­сиво све­ти­лись, что это было похоже на празд­нич­ный фей­ер­верк. И тут Мышо­нок уви­дел, что в тем­ноте совсем не страшно, потому что ночью все такое же, как и днем,— есть и кра­си­вые цветы, и птицы. И даже такие необык­но­вен­ные кра­савцы, как Светлячки.

Они про­во­дили Мышонка до дома, побла­го­да­рили его роди­те­лей за то, что они вырас­тили заме­ча­тель­ного храб­рого сына. Мама Мышонка ска­зала: «Я все­гда верила в тебя, малыш, ты ложись спать, а зав­тра мы устроим боль­шой празд­ник. Все звери узнают, что ты теперь ничего не боишься и все­гда готов помочь ока­зав­шимся в беде».

И был боль­шой празд­ник. Все лес­ные звери узнали о том, что слу­чи­лось с Малень­ким Мышон­ком, как он спас Свет­лячка. А ночью, когда празд­ник еще про­дол­жался, вся опушка этого боль­шого леса засве­ти­лась, потому что собра­лись все свет­лячки и стало светло, как днем, и еще долго-долго про­дол­жа­лось весе­лье и поздрав­ле­ния Малень­кого Мышонка и его родителей.

Вопросы для обсуждения

Чего боялся Мышо­нок? Тебе бывает так же страшно? Что помогло Мышонку не бояться? Что Мышо­нок узнал про темноту?

1. Белочка Нуся

Воз­раст: 5–8 лет.

Направ­лен­ность: Страх тем­ноты и оди­но­че­ства, повы­шен­ная тре­вож­ность. Ноч­ные кош­мары. Общая боязливость.

Клю­че­вая фраза: «Как темно и страшно!»

В одном сос­но­вом лесу жила-была белочка Нуся. Была она очень хоро­шая, доб­рая и весе­лая. И были у нее мама и папа, кото­рые очень ее любили: забо­ти­лись о ней, при­но­сили орешки, играли, читали на ночь сказки.

Но вот одна­жды зимой Нусины мама и папа ушли в сосед­ний лес за шиш­ками и оста­вили ее дома одну. Нуся не часто оста­ва­лась дома одна, это было для нее непри­вычно и не очень при­ятно. В тот день неожи­данно под­ня­лась метель, от кото­рой в бели­чьем домике сде­ла­лось очень темно и неуютно. Испу­га­лась Нуся. Ей все­гда было жут­ко­вато, когда насту­пала ночь и дела­лось темно. А тут вроде еще ночь не насту­пила, а страшно, да и роди­те­лей все нет. Заби­лась белочка в даль­ний угол ком­наты, сидит и дро­жит. Ждет не дождется, когда же при­дут мама с папой. Нусины зубки так сильно сту­чали от страха и так громко она взды­хала и охала, что белочка, живу­щая по сосед­ству, не выдер­жала и крик­нула ей:

Эй ты! Малень­кая тру­сишка! Пере­стань дро­жать из-за вся­ких пустяков!

Да,— ото­зва­лась сла­бым голо­сом Нуся,— тебе хорошо, ты не боишься. А я одна в тем­ной ком­нате, то и дело чудятся вся­кие ужасы и при­ви­де­ния. И что же мне делать, если я не могу, не умею быть смелой?!

Эх, ты! Глу­пая плакса,— про­кри­чала соседка.— Я вот тоже одна, в тем­ноте, но я ничего не боюсь. А тебе лишь бы попла­кать да покапризничать.

Обид­ными пока­за­лись Нусе эти слова. Собра­лась она с духом и говорит:

Неправда! Пусть я боюсь тем­ноты, но я не плакса и не капри­зуля. И вообще, я очень даже хоро­шая белочка. Помо­гаю маме и слу­ша­юсь ее. Но… почему-то мне все­гда страш­но­вато в темноте.

Хм, нашла чего бояться. Я пони­маю, мед­ведя там, волка или охот­ника. А‑а-а… ты, навер­ное, еще очень малень­кая. И как тебе не стыдно! Ведь роди­тели тебя оста­вили дома одну, как боль­шую, а ты…

Слу­шала это Нуся и все больше пони­мала, что и впрямь она уже не так мала, раз оста­вили ее дома одну, как ее соседку. Негоже ей уже дро­жать как оси­но­вый листок, ока­зав­шись в тем­ноте. Но как же ей не бояться ее? Напряг­лась Нуся. Тер­пела-тер­пела, думала-думала, как побе­дить ей страх.

Нако­нец, набра­лась она сме­ло­сти, вздох­нула поглубже и как выско­чит на сере­дину ком­наты, раз­ма­хи­вая лапками:

— Я самая сме­лая из всех бело­чек! Никого и ничего не боюсь! Ухо­дите прочь, страш­ные при­зраки и духи! Вот я вам сей­час задам!

Осмот­ре­лась она в тем­ноте и почув­ство­вала, что и впрямь ничего не боится и ника­ких при­ви­де­ний в помине нет. Засме­я­лась тогда Нуся над собой и поняла, что нечего ей в тем­ноте бояться, разве что соб­ствен­ного страха.

А тут, словно испу­гав­шись Нуси­ной сме­ло­сти, и метель кон­чи­лась, снова на небе появи­лось сол­нышко. В это же время подо­шли и Нусины родители:

Нуся, Нуся! Как же ты тут одна, без нас, в эту страш­ную метель? Мы так к тебе спешили!

Ничего, мамочка! Мне было ни капельки не страшно!— ото­зва­лась белочка.

Вот умница! Совсем ты у нас взрослая.

С тех пор Нуся уже нико­гда не боя­лась оста­ваться одна в темноте.

Вопросы для обсуж­де­ния Чего боя­лась Нуся?

Что помогло Нусе пере­стать бояться? Что еще можно было сделать?

1. Сло­не­нок, кото­рый боялся темноты

Воз­раст: 4–9лет.

Направ­лен­ность: Страх тем­ноты и оди­но­че­ства, повы­шен­ная тре­вож­ность. Ноч­ные кош­мары. Общая боязливость.

Клю­че­вая фраза: «Я боюсь, там темно!»

На дале­кой пла­нете, в самом цен­тре сия­ю­щей пустоты, кото­рую взрос­лые назы­вают галак­ти­кой, жил-был Сло­не­нок, кото­рый очень боялся тем­ноты. Когда он оста­вался один в своей ком­нате, он зажи­гал свечку и садился на кро­вать, зорко всмат­ри­ва­ясь в ночь.

В эти минуты он думал над тем, как все-таки неспра­вед­ливо устроен мир: почему-то надо бес­пре­ко­словно слу­шаться взрос­лых, даже если они не правы: нельзя лазить руками в тарелку, когда ешь, надо каж­дое утро умы­ваться и чистить зубы, с луч­шим дру­гом на про­гулке нельзя бегать по лужам. А по ночам… Тут Сло­не­нок тяжело вздох­нул: надо ска­зать, что он очень боялся тем­ноты. Ничего и никого в жизни Сло­не­нок не боялся так, как этой чер­ной пустоты, кото­рая рас­пол­за­лась вокруг него по ночам.

Вот и сего­дня ночью он сидел, обхва­тив себя руками, боясь поше­ве­литься. Он не отры­вал взгляда от Огонька, мирно подра­ги­ва­ю­щего в ноч­ной тиши, зная, что как только он ото­рвет от него взгляд, со всех сто­рон тут же к нему потя­нут руки вся­кие ноч­ные страшилища.

Но Ого­нек вдруг покач­нулся и спрыг­нул на стол рядом со Слоненком.

При­вет, Сло­не­нок! Я давно за тобой наблю­даю и ты мне очень нра­вишься… Давай ста­нем друзьями.

Дру­зьями? С тобой? А как же мы смо­жем дру­жить? Ведь я такой боль­шой, а ты — маленький.

Ну и что? Глав­ное, чтобы вме­сте нам было бы интересно!

Ну хорошо, попро­буем. А что мы будем делать?

Как что — играть! В кол­дун­чики! Води!

И Ого­нек со Сло­нен­ком стал играть. Заиг­рав­шись, они выбе­жали на улицу и ока­за­лись на лугу, среди ноч­ных цве­тов, под звезд­ным небом. И тут Сло­не­нок испу­гался: он еще нико­гда не был один среди такого боль­шого тумана темноты.

Ну что же ты, Сло­не­нок?— спро­сил его Ого­нек, трях­нув рыжей шевелюрой.

Я боюсь,— про­шеп­тал Сло­не­нок.— Здесь так много всего страш­ного: посмотри, какие чудища гля­дят на нас!— и он зажмурился.

Где чудища?— спро­сил Ого­нек и тихонько при­бли­зился к Сло­ненку, но, при­бли­жа­ясь, он насту­пил на головку коло­коль­чика и тот мело­дично зазво­нил, раз­ры­вая чер­ную пелену тьмы. Он пере­прыг­нул на дру­гой цве­ток, и тот тоже издал звон. И вскоре все цветы вокруг Сло­ненка пели весе­лые песенки.

Услы­шав уди­ви­тель­ную мело­дию, Сло­не­нок при­от­крыл глаза и не пове­рил: тьма рас­се­я­лась, а цветы дружно кивали голов­ками и бесе­до­вали друг с другом.

Весело про­шла эта ночь. Сло­не­нок играл и раз­го­ва­ри­вал со своим новым дру­гом — Огонь­ком. А под утро он вер­нулся домой, лег в кро­вать и поду­мал, что теперь будет с нетер­пе­нием ожи­дать при­хода сле­ду­ю­щего вечера, когда вновь появится его новый друг и они опять поиг­рают. Сло­не­нок глу­боко вздох­нул и… проснулся.

Вопросы для обсуждения

Чего боялся Слоненок?

Чему Ого­нек научил Слоненка?

Как ты дума­ешь, теперь Сло­не­нок будет бояться тем­ноты или чего-нибудь еще? Почему?

26.Приключения мед­ве­жонка (Кол­лек­тив­ная сказка детей стар­шей группы дет­ского сада)

Воз­раст: 4–8 лет.

Направ­лен­ность: По при­чине кол­лек­тив­ного сочи­не­ния сказка под­ни­мает прак­ти­че­ски весь круг дет­ских проблем.

Мед­ве­жо­нок шел по лесу и уви­дел ребят: еще Мед­ве­жонка, Лисенка и Вол­чонка, они играли. Мед­ве­жо­нок подо­шел к ним, и они его при­няли в игру в прятки.

Но потом они его захо­тели съесть, потому что он им не понра­вился. Он непра­вильно играл, громко кри­чал. Мед­ве­жо­нок услы­шал про это и убе­жал домой.

Дома он все рас­ска­зал маме. Вме­сте они пошли обратно и нашли их. Мама хотела их съесть, но ребята объ­яс­нили, почему они не при­няли Мед­ве­жонка. Мед­ве­жо­нок понял, что ему надо было спо­койно играть и никому не мешать. Тогда он подру­жился с ребятами.

Затем Мед­ве­жо­нок с мамой пошли гулять в лес. Вдруг они заблу­ди­лись. Темно. За дере­вом они уви­дели страш­ную тень. Это была тень мышки, но им пока­за­лось, что это боль­шой зверь.

Они бро­си­лись бежать и заблу­ди­лись еще больше. Сели и запла­кали: «Мы не знаем, куда идти!». Но тут из леса вышел Мыш. Это был тот самый Мыш, чьей тени они испу­га­лись. И они уви­дели, что это не страш­ный зверь, а мышка. Мыш был умный, он знал все-все дороги в лесу. Он повел их домой и вывел из леса.

По пути они поели вкус­ной малинки. При­шли домой и сладко-сладко заснули.

Вопросы для обсуждения

Сказка прин­ци­пи­ально не для обсуж­де­ния, а для разыгрывания!

1. Сказка о Ежике, кото­рый хотел, чтобы на него обра­щали внимание

Воз­раст: 5–9 лет.

Направ­лен­ность: Нару­ше­ния пове­де­ния: гипе­р­ак­тив­ность, агрес­сив­ность и деструк­тив­ное пове­де­ние, вызван­ное нехват­кой внимания.

Клю­че­вая фраза: «А вот я какой!»

Далеко-далеко, за морями, за горами, за высо­кими лесами, в дре­му­чей-дре­му­чей чаще была малень­кая уют­ная полянка. На этой полянке жили вся­кие раз­ные звери: белки, зайцы, обе­зьяны, попу­гаи и даже малень­кий гип­по­по­там. Среди них был один ежик по имени Вася, кото­рый очень гор­дился сво­ими колючками.

Был этот ежик Вася непо­хо­жий на дру­гих. Больше всего на свете любил он, когда на него обра­щали вни­ма­ние. Настолько, что даже каза­лось, что все люди обра­щают на него вни­ма­ния меньше, чем на дру­гих. Хоте­лось ежику, чтобы только на него все­гда смот­рели, только его все слушали.

Вста­нет он утром, сни­мет пижаму и зашвыр­нет подальше, а мама потом ищет и руга­ется: «Куда ты ее поде­вал». Хоть и кри­чит. А все-таки на него.

При­хо­дит он на заня­тие с бел­кой-вос­пи­та­тель­ни­цей. Только начи­нает она что-нибудь рас­ска­зы­вать, ежик как захрю­кает громко-громко. Все сме­ются, на него смот­рят, а вос­пи­та­тель­ница его за шиво­рот и с поляны выгоняет.

Затем к детям идет. Там замок из песка стро­иться. Зай­дет ежик с одной сто­роны, с дру­гой — никто на него не смот­рит. Как раз­мах­нется тогда он — и ногой прям по замку. Девочки в плач, а маль­чики кулаки сжи­мают — бить его хотят.

И так каж­дый день. И все вроде бы хорошо, но стала такая жизнь ежику надо­едать. Вни­ма­ние-то конечно обра­щают — это при­ятно. Но ругаю много — от этого грустно. С такими печаль­ными мыс­лями, одна­жды вече­ром, наш ежик лег спать.

И вот, при­снился ежику сон. Будто гро­мад­ный вол­шеб­ник в плаще рас­ши­том золо­тыми нит­ками при­ле­тел к нему и гово­рит: «Слу­шай ежик! Я буду тебя превращать!»

Испу­гался ежик, запи­щал: «Нет, не надо меня, нет… нет…».

«Не бойся» — улыб­нулся вол­шеб­ник — «Лучше послу­шай, как я тебе хочу покол­до­вать. Я отправлю тебя в два мира, сна­чала в один, а потом в дру­гой. В одном из них ты быва­ешь часто и сам, в дру­гом — не был нико­гда. Когда вер­нешься,— ска­жешь мне, где тебе больше понравилось».

Взмах­нул вол­шеб­ник ярко-жел­той палоч­кой, заши­пело все вокруг и… Ока­зался ежик в неви­дан­ном цар­стве-госу­дар­стве. И глав­ное то, что сам он как-то себя по-стран­ному ведет. Помо­гает он всем, поступки при­ят­ные совер­шает, слу­шает вни­ма­тельно, что гово­рят ему, чужие игрушки не ломает, а, наобо­рот, чинить помо­гает. И вни­ма­ния на него за это обра­щают — так, что даже стыдно немного. При­ятно ежику, при­ятно и всем вокруг. Хва­лят все ежика, уми­ля­ются им, раз­го­ва­ри­вают про него, а ему — как будто все время по головке гладят.

Тут вдруг все начало меняться, треск, шипе­ние, про­мельк­нул пред гла­зами вол­шеб­ник в ман­тии, и вот… дру­гой мир. Тут все наобо­рот. Как в жизни. Тоже все на ежика смот­рят, однако, за то, что напри­мер, наху­ли­га­нил он или побил кого-то или хрю­кает громко. И ругают его и ругают. А под конец все: мама, папа, вос­пи­та­тель­ница, соседка, род­ствен­ники, дети из группы

всей тол­пой как окру­жили его. Каж­дый о своем кри­чит, ничего ежику непо­нятно, однако знает он, что каж­дому из них что-то не так он сде­лал. Шаг назад. Еще шаг. Отсту­пает ежик, звери на него. Еще шаг и как будто в чер­ную яму падает ежик, только и слы­шен крик: «Не хочу­ууу здееееесь».

Проснулся ежик Соско­чил с кро­вати и вспом­нил свой сон. И только захо­те­лось зашвыр­нуть ему подальше свою пижаму, так, чтоб мама потом искала и руга­лась на его, как поду­мал ежик: «А что если я наобо­рот делаю. Как в пер­вом мире во сне?»

Так и вышло. Сло­жил ежик ноч­ную одежду на стуль­чик и маму ждет. Мама при­шла, уже гото­вая ругаться и… только руками всплес­нула: «Ах ты мой хоро­ший. Какой ты моло­дец». При­ятно стало ежику. Поче­сал он левую перед­нюю иголку и решил сего­дня на этом не останавливаться.

Отпра­вился он на поляну. А там вос­пи­та­тель­ница-белка зве­рят счи­тать учила, к школе их гото­вила. Под­крался он тихонько и стал ждать. Задет белка вопрос: «Сколько будет два плюс три». А зве­рята все в это время ворон счи­тали, так, что ежик пер­вым успел. «Пять!» — радостно выкрик­нул он. «Вот, смот­рите»,— важно про­го­во­рила белка, — «Учи­тесь все, как вни­ма­тельно надо слу­шать». Еще больше при­ят­нее стало ежику. И вот, когда заня­тие кон­чи­лось, отпра­вился он к песоч­ной куче.

А там уже вовсю новый замок стро­ится. Подо­шел он тихонько, дотро­нулся до плеча мишки и про­шеп­тал: «можно с вами поиг­рать». Гля­нул на него мишка и про­бур­чал недо­вольно: «Ну ладно уж, садись». Сел ежик и так вдруг у него кра­сиво полу­чи­лось башенки лепить, что скоро все звери свор работу бро­сили и только смот­рели на него. «Ух ты, а мы и не знали, что ты так можешь!»— раз­да­ва­лось по сто­ро­нам. «Я и сам не знал» — сму­щенно отве­чал ежик.

Когда насту­пил вечер, устав­ший но доволь­ный ежик при­шел домой. А дома… дома его ждал пирог. «Ты дума­ешь, я не заме­тила, что с сего­дняш­него дня ты стал совсем дру­гим» — лас­ково ска­зала мама.— «Я думаю, это надо отпразд­но­вать». Ежик был не про­тив. Засо­вы­вая в рот тол­стен­ный кусок мами­ного вкус­ней­шего пирога он еще раз поду­мал: «Как все-таки хорошо когда на тебя обра­щают вни­ма­ние за что-нибудь хорошее».

Вопросы для обсуждения

Чего хоте­лось ежику? Зачем? Тебе хоте­лось бы того же? Как ежик пытался при­влечь вни­ма­ние? Как ты дума­ешь, в Чем была его ошибка? Каким теперь стал ежик? Что изме­ни­лось в его жизни?

МЛАДШИЕ ШКОЛЬНИКИ

1. Фея Рав­но­ду­шие и Страна Надежды

Воз­раст: 5 — 11 лет.

Направ­лен­ность: Пере­жи­ва­ния, тре­вога и бес­по­кой­ство, свя­зан­ные с раз­во­дом родителей.

Клю­че­вая фраза: Обычно ребе­нок не гово­рит ничего — он пере­жи­вает про себя.

В ста­ро­дав­ние вре­мена, далеко-далеко — в той стране, где все­гда лето,— про­изо­шла эта исто­рия. Жил-был маль­чик и было ему.… лет. Он был очень похож на тебя: любил кататься на вело­си­педе, есть моро­жен­ное, играть в фут­бол с дру­зьями, ходить кататься на аттрак­ци­о­нах со сво­ими роди­те­лями по выход­ным. Вообще, в своей семье ему жилось заме­ча­тельно. Мама его лас­кала и вос­пи­ты­вала, это было, навер­ное, нужно, и было чрез­вы­чайно при­ятно, что именно она — мама — хочет, чтоб из ребенка вырос такой же чело­ве­чище, как папа, кото­рого она, между про­чим, все­гда в при­мер ста­вила. Папа тоже зани­мался вос­пи­та­нием сына: гулял с ним (именно он научил кататься на вело­си­педе нашего героя), а глав­ное — у папы был еще один друг — авто­мо­биль, зани­ма­ясь с кото­рым, они с сыном про­во­дили много вре­мени (что-то там все время барахли-ло). Отец возился под капо­том, а сын, в помощь отцу, в салоне нажи­мал на педали, чтобы папа мог оце­нить работу двигателя.

И так дли­лось дол­гое время. Но злая вол­шеб­ница Рав­но­ду­шие закол­до­вала роди­те­лей. Мама и папа стали часто ссо­риться. Все чаще по вече­рам бабушка, а не мама, сидела у кро­ватки и читала нашему маль­чику сказки. А мама и папа на кухне о чем-то спо­рили и громко кри­чали. В эти моменты маль­чику хоте­лось одно­вре­менно и спря­таться, сжав­шись в комок, чтобы этого не слы­шать, и забе­жать на кухню, чтобы пре­рвать раз­го­вор роди­те­лей, поме­шать им ссо­риться, поми­рить их. Или, нако­нец, закле­ить им рты пла­сты­рем и, свя­зав, уло­жить спать. Наутро все про­сы­па­лись рас­стро­ен­ными и невы­спав­ши­мися: мама — с запла­кан­ными гла­зами, папа — сердитым.

Грустно и тоск­ливо, бук­вально до слез, было нашему мальчику.

И тут Рав­но­ду­шие при­ду­мала новую беду — раз­вод. Мама и папа решили, что вме­сте они жить не могут и надо попро­бо­вать жить отдельно друг от друга. Маль­чик наш остался жить с мамой, так как именно она могла уха­жи­вать за под­рас­та­ю­щим сыном лучше всех и именно она умела выслу­шать сына, понять его и пожа­леть. А папа уехал…

Тогда нашему маль­чику стало очень тоск­ливо. Груст­ные мысли одо­ле­вали его. Ему каза­лось, что папа уехал именно потому, что не любит его. И что роди­тели тогда, по вече­рам, ссо­ри­лись именно из-за него. И что развод

— это нака­за­ние ему за пло­хое пове­де­ние. Каза­лось, что этому не будет конца.

И вот одна­жды во сне ему явился вол­шеб­ник из Страны Надежды. Он был высок и кра­сив, голос его похо­дил на папин. Он взял маль­чика на колени, как делал это папа, когда они вдвоем смот­рели по теле­ви­зору фут­бол. Это было так пре­красно и удобно. Вол­шеб­ник объ­яс­нил ему и про фею Рав­но­ду­шие, и про то, что роди­тели по-преж­нему его любят.

И маль­чику стало так тепло и хорошо, что утром он проснулся радост­ный. Не успев зайти на кухню, чтобы позав­тра­кать, он услы­шал теле­фон­ный зво­нок. Это был папа.

Затаив дыха­ние, сын слу­шал, как отец при­гла­шал его пойти погу­лять, пока­таться на вело­си­педе, а затем заехать в гараж, поко­вы­ряться в машине…

О, что за денек выдался тогда! Солнце при­пе­кало и поблес­ки­вало в спи­цах вело­си­педа. Глаза папы и сына сияли сча­стьем. Они дер­жа­лись за руки. И все бабушки во дворе гово­рили, что сын похож на отца. Когда же они воз­вра­ща­лись домой, папа купил три пор­ции моро­же­ного и со сло­вами «Одно для мамы, пере­дай ей» про­тя­нул сыну.

И в тот день маль­чик понял, что в жизни его про­изо­шли неко­то­рые пере­мены: у него стало два дома — мамин и папин, и роди­тели его по-преж­нему любят и ценят, и каж­дый из них хочет быть рядом с ним всю жизнь. И ничто — даже фея Рав­но­ду­шие со страш­ным раз­во­дом — не поме­шает этому сча­стью, потому что страна Надежды все­гда будет с ним.

Вопросы для обсуждения

Что сде­лала с роди­те­лями фея Рав­но­ду­шие и почему маль­чику стало так грустно от этого? Как ты дума­ешь, прав ли был маль­чик, когда думал, что папа уехал именно из-за него?

Что понял маль­чик в конце исто­рии, согла­сен ли ты с ним?

1. Кен­гу­ре­нок Вася

Воз­раст: 6–9 лет.

Направ­лен­ность: Про­блемы в учебе, вызван­ные стра­хом труд­но­стей. Чув­ство непол­но­цен­но­сти. Неуверенность.

Клю­че­вая фраза: «Я не могу. У меня все равно не получится»

За глу­бо­кими морями, за высо­кими горами жили-были два пожи­лых кен­гуру. Жили они не тужили, оба были на пен­сии. Дом этих кен­гуру нахо­дился на самом краю леса и они очень любили ходить туда за гри­бами и яго­дами. Одна­жды при­е­хал к ним из города вну­чек Вася. Был этот вну­чек малень­ким и роб­ким кен­гу­рен­ком. Его роди­тели и дру­гие взрос­лые кен­гуру часто гово­рили, что из такого сла­бого и трус­ли­вого маль­чика-кен­гу­ренка не будет толку. Слу­шал-слу­шал Вася такие раз­го­воры, да и стал думать про себя так: раз взрос­лые гово­рят, что я пло­хой и из меня ничего не вый­дет, может, так оно и есть. То чашку разо­бью, то боль­шую собаку испу­га­юсь, то сосед­ский кен­гу­ре­нок Дима меня вздует (он уже боль­шой, на год старше меня). Вот с такими груст­ными мыс­лями и при­е­хал Вася к бабушке и дедушке.

Одна­жды уехали бабушка и дедушка на ярмарку в город, а малень­кого кен­гу­ренка оста­вили дома. Скучно было кен­гу­ренку одному дома сидеть, и пошел он погу­лять в лес. Шел он, шел, и не заме­тил, как заблу­дился. Испу­гался кен­гу­ре­нок и стал кри­чать. Вдруг появился из-за огром­ного дуба кро­шеч­ный ста­ри­чок с длин­ной седой бородой.

— Дедушка! Помоги мне найти дорогу домой. Я заблу­дился и не знаю, как вер­нуться назад,— попро­сил Кенгуренок.

— Э‑эх,— ска­зал дед,— я то тебе помогу, но тебе нужно будет пре­одо­леть много опас­но­стей на своем пути.

Что ты, дедушка, я же малень­кий и сла­бый. Кто угодно в лесу меня оби­деть может. Один я не сумею добраться,— пожа­ло­вался малыш.

Смо­жешь, ведь я дам тебе вол­шеб­ный посох,— ска­зал ста­ри­чок-лесо­ви­чок и исчез, а у Кен­гу­ренка в руке появился посох.

Делать нечего, пошел Вася один через глу­хой и страш­ный лес. Ему было очень оди­ноко и страшно, но нужно было воз­вра­щаться домой. Про­шло какое-то время, и вдруг Вася услы­шал жалоб­ный плач. Из гнезда выва­лился один из птен­цов, а мама-птица никак не могла помочь сво­ему малышу. Кен­гу­ре­нок поса­дил птенца на край посоха и под­нял его в гнездо. Птички побла­го­да­рили Васю, а он отве­тил: «Что вы, это не я, это мой вол­шеб­ный посох помог спра­виться с бедой». Так они и расстались.

Пошел Вася дальше, устал, лег под дерево и уснул. Проснулся он от шума и запаха дыма. Открыл глаза: звери бегут, птицы кри­чат. Вско­чил кен­гу­ре­нок и видит, что горит трава в лесу. Схва­тил Вася свой посох и стал огонь тушить, да так тушил до тех пор, пока послед­ний ого­не­чек не зага­сил. Уви­дели лес­ные жители, что кен­гу­ре­нок огонь поту­шил, и стали его бла­го­да­рить. «Что вы, это не я, это мой вол­шеб­ный посох помог мне спра­виться с огнем». Попро­щался Вася с лес­ными жите­лями и пошел дальше.

Нако­нец он вышел на огром­ную поляну, видит — огром­ный волк хочет малень­кого зай­чика съесть. Не испу­гался волка кен­гу­ре­нок, схва­тил свой посох и давай волка по бокам лупить. Волк был боль­шой, но трус­ли­вый. Бро­сил он зай­чика и убе­жал в чащу леса. Собра­лись все род­ствен­ники зай­чонка и стали Васю благодарить.

Тут, откуда ни возь­мись, появился лесо­ви­чок, кото­рый кен­гу­ренку посох дал. «Ну, Васи­лий, ты моло­дец, столько бед в лесу предот­вра­тил. А я уж греш­ным делом поду­мал, что ты из лесу совсем не вый­дешь» — отды­шав­шись ска­зал дедушка. «Меня ведь скле­роз про­кля­тый заму­чил. Потому-то я тебе вме­сто посоха про­стую палку дал».

Уди­вился этому кен­гу­ре­нок и даже немного испу­гался: «Как же это я спра­вился!? Так зна­чит я не такой пло­хой и нику­дыш­ный, как мне взрос­лые гово­рят!». Он очень обра­до­вался и даже стал немного выше ростом. Посмот­рел Вася вокруг — рядом уже никого нет, а сам он стоит перед домом бабушки и дедушки. И понял Вася, что сам он пре­вра­тил про­стую палку в вол­шеб­ный посох — тем, что пове­рил в свои силы.

Скоро пожи­лые кен­гуру при­е­хали с ярмарки. Начал было Васька им о своих при­клю­че­ниях рас­ска­зы­вать, да они ему все равно не пове­рили. Зато с тех пор кен­гу­ре­нок все­гда ведет себя так, как будто в руках у него вол­шеб­ный посох. И все теперь в его жизни по-дру­гому — со всем он справ­ля­ется и все у него выхо­дит как надо. А что не выхо­дит — не беда, сего­дня не полу­чи­лось — полу­чится завтра.

Вопросы для обсуждения

Почему Вася счи­тал, что из него ничего не вый­дет? Чем вол­шеб­ный посох помог Васе?

Почему Вася спра­вился со всеми труд­но­стями, несмотря на то, что ста­ри­чок пере­пу­тал и дал ему в место вол­шеб­ного посоха обыч­ную палку?

30.Цветик-семицветик

Воз­раст: 6–9 лет.

Направ­лен­ность: Труд­но­сти обу­че­ния в школе, кон­фликты с учи­те­лем, труд­но­сти осво­е­ния письма.

Клю­че­вая фраза: «Вечно она ко мне придирается!»

Далеко-далеко в боль­шом городе жил-был самый обыч­ный маль­чик. Звали его Женя, он был чем-то похож на тебя. Ему было десять лет и, как и все дети, он ходил в школу. Ему нра­ви­лось ходить туда, ведь у него там было много-много дру­зей. Каж­дое утро при встрече они хло­пали друг друга порт­фе­лями по спине и весело бежали в класс. И все было бы заме­ча­тельно, но никак не полу­ча­лось у Жени кра­сиво писать. Буквы зава­ли­ва­лись то влево, то вправо, а слова наез­жали друг на друга и никак не хотели ста­но­виться в ряд. На уроке он так торо­пился ско­рее запи­сать в тет­радь усло­вие задачи, что ино­гда и сам потом не мог понять, что же он напи­сал. Самого Женю это не очень рас­стра­и­вало, потому что вече­ром после уро­ков можно позво­нить другу, и он все­гда ска­жет, что было в усло­вии. Но стро­гая, нико­гда не улы­ба­ю­ща­яся учи­тель­ница все время ругала Женю, пока­зы­вала его тет­ради всему классу и гово­рила, что Женя совсем не ста­ра­ется и пишет «как курица лапой». От этого у Жени на глаза наво­ра­чи­ва­лись слезы, а руки сжи­ма­лись в кулаки, ему хоте­лось выбе­жать из класса, хлоп­нуть две­рью так, чтобы во всей школе зазве­нели стекла. А самое непри­ят­ное заклю­ча­лось в том, что задачи он стал решать гораздо хуже и мед­лен­нее, чем раньше, потому что все время ста­рался усле­дить за бук­вами и циф­рами и забы­вал об усло­вии задачи. Одна­жды пре­крас­ным вос­крес­ным денем они вме­сте с мамой и папой пошли гулять в парк. По дороге они весело шур­шали сухими, листьями на дорож­ках— ведь была осень,— любо­ва­лись на уток в пруду и ели моро­жен­ное. А когда они воз­вра­ща­лись домой, Женя вдруг уви­дел свою учи­тель­ницу. Она гуляла в парке с маль­чи­ком, почти таким же, как Женя,

только он не шур­шал осен­ними листьями в парке и не бегал напе­ре­гонки с дру­гими детьми, он тихо сидел в коляске, а мама катила ее по дорожке.

Той ночью Жене при­снился сон, что он идет по полю среди мно­же­ства раз­ных цве­тов. И вдруг среди них он уви­дел один цве­ток, у кото­рого было семь лепест­ков раз­ного цвета. Женя сразу понял, что нашел тот самый вол­шеб­ный цве­тик-семи­цве­тик, кото­рый выпол­няет любые жела­ния. Женя хотел сразу же зага­дать себе взрос­лый вело­си­педе семью ско­ро­стями, но вспом­нил, что у него уже есть такой. Тогда он поду­мал, что было бы хорошо, если бы его кара­кули пере­стали быть кара­ку­лями, а пре­вра­ти­лись бы в ров­ные строчки, как у его соседки по парте Маринки, чтобы учи­тель­ница пере­стала нако­нец его ругать. Но поду­мал, что кра­сиво писать он дол­жен научиться непре­менно сам, без вся­кого вол­шеб­ства, потому что он может это сде­лать сам, а вол­шеб­ство помо­гает только тогда, когда чело­век сам не может чего-то сде­лать. И тут Женя вспом­нил, что у его учи­тель­ницы есть сын, кото­рый не может ходить, и решил, что цве­тик-семи­цве­тик нужно, конечно, отдать ей.

Утром Женя проснулся очень рано, мама и папа еще спали. Он сде­лал из цвет­ной бумаги цве­тик-семи­цве­тик и в школе отдал его учительнице.

Пер­вый раз Женя видел свою учи­тель­ницу такой: она улы­ба­лась, а глаза у нее были такими же доб­рыми, как у мамы.

Вопросы для обсуждения

Что чув­ство­вал Женя по отно­ше­нию к учи­тель­нице? Почему Женя во сне решил отдать цве­тик-семи­цве­тик? Из-за чего и как изме­ни­лось отно­ше­ние Жени к учи­тель­нице? Почему Женя решил научиться писать без вся­кого вол­шеб­ства? Согла­сен ли ты с ним? Как это сделать?

1. Мед­ве­жо­нок и Ста­рый Гриб

Воз­раст: 6–11 лет.

Направ­лен­ность: Труд­но­сти в учебе: неусид­чи­вость, неже­ла­ние рабо­тать со слож­ным мате­ри­а­лом, неуме­ние кон­цен­три­ро­вать вни­ма­ние. Неже­ла­ние учиться.

Клю­че­вая фраза: «Не могу я учиться!»

Жил-был на свете малень­кий Мед­ве­жо­нок, хотя не такой уж и малень­кий, ведь он уже ходил в пер­вый класс насто­я­щей зве­ри­ной школы. Поэтому каж­дое утро мама-мед­ве­дица отво­дила его за лапу в школу. Вообще он любил туда ходить,— правда, только из-за пере­мен. На пере­ме­нах он бегал с дру­гими мед­ве­жа­тами напе­ре­гонки, кувыр­кался с ежами, дер­гал бело­чек за хво­сты — в общем, веселился.

Но вот когда начи­нался урок, школа ста­но­ви­лась невы­но­си­мой пыт­кой. Вы могли поду­мать, что он был глу­пый или лени­вый, но это не так. Сна­чала он все­гда слу­шал, делал, что ему гово­рили, а потом ему вдруг ста­но­ви­лось скучно, и тогда он смот­рел в окно на птиц и с зави­стью думал: «Вот хорошо им, летают туда-сюда, все видят, и делать ничего не надо; почи­ри­кал там, почи­ри­кал здесь и дальше поле­тел. Вот стать бы пти­цей…» На этом месте его обычно пре­ры­вала учи­тель­ница, кото­рая гово­рила, что он отстал и задер­жи­вает весь класс. Мед­ве­жо­нок при­ни­мался выпол­нять зада­ние дальше, но что-то вечно не схо­ди­лось, не уда­ва­лось. Тогда Мед­ве­жо­нок под­ни­мал руку и про­сился выйти, чтобы немного побе­гать по школе, или пытался тихонько залезть в порт­фель, чтобы слиз­нуть с бутер­брода мед. Так было всегда.

Но вот одна­жды учи­тель­ница-сова сильно разо­зли­лась на Мед­ве­жонка, даже стала громко ругаться, чего не делала нико­гда. И белочки вдруг как зата­ра­то­рят все вме­сте: «Как же ты надоел, Мед­ве­жо­нок, сам не учишься и дру­гим меша­ешь!» А зайцы им вто­рили: «Вечно учи­тель­ница на тебя отвле­ка­ется!». Ежик зло про­ши­пел в углу: «Надо выгнать его из школы, все равно не хочет учиться!». Все руга­лись, шипели, махали лапами и недру­же­любно под­ни­мали хвосты.

Мед­ве­жо­нок заткнул лапами уши и побе­жал прочь из класса. Долго он бежал прямо в лес, не раз­би­рая дороги, оста­но­вился в самой чаще, сел на пень и горько-горько запла­кал. Круп­ные слезы капали на землю, вокруг пня, на кото­ром он сидел, обра­зо­ва­лась огром­ная лужа. А Мед­ве­жо­нок все не уни­мался, так ему было горько, обидно и плохо.

Слезы Мед­ве­жонка раз­бу­дили Гриба-боро­вика, хозя­ина леса. Пофыр­ки­вая и стря­хи­вая с себя капли, Гриб вылез из-под земли. «Уф-уф, кажется дождь начи­на­ется»,— ска­зал Гриб и открыл зон­тик. Затем он под­нял глаза в небо и уви­дел солнце. «Странно, такой силь­ный дождь и такое яркое солнце». Но тут он обер­нулся и уви­дел рыда­ю­щего Мед­ве­жонка. «Ты чего это здесь сырость разводишь?!»

Мед­ве­жо­нок сна­чала очень испу­гался гово­ря­щего Гриба, но при­смот­релся и понял, что Гриб доб­рый, ста­рый и, навер­ное, муд­рый. Мед­ве­жо­нок рас­ска­зал Грибу о своих бедах и о том, как разо­злил учи­тель­ницу, и о том, как все шипели, рычали и руга­лись на него. «Что же мне делать? Вот я вроде хочу все зада­ние сде­лать, но никак не могу, мне ста­но­вится скучно и неин­те­ресно. Что же мне может помочь? У‑у-у»,— вновь запла­кал Мед­ве­жо­нок. Гриб дей­стви­тельно был очень муд­рый. Он поду­мал и ска­зал: «Ну ладно, ладно, хва­тит реветь. Я знаю, как тво­ему горю помочь. Есть такое вол­шеб­ное закли­на­ние, кото­рое любую работу делает инте­рес­ной и не дает от нее ото­рваться». Мед­ве­жо­нок с надеж­дой посмот­рел на Гриб и даже слез с пня, чтобы все как сле­дует рас­слы­шать. А Гриб про­дол­жал: «Вот как только ты заме­ча­ешь, что тебе стало трудно, скучно и неин­те­ресно, скажи про себя три раза ста­рин­ное закли­на­ние «Фанты-санты-манты-чих», и сразу же все изме­нится. Пока Мед­ве­жо­нок шел домой, он все время повто­рял закли­на­ние, чтобы не забыть ни сло­вечка. Утром он быстро собрался и очень торо­пился в школу, так, что даже уди­вил маму-мед­ве­дицу; ему очень хоте­лось про­ве­рить, подей­ствует закли­на­ние или нет.

Мед­ве­жонку, конечно, было немножко стыдно воз­вра­щаться туда после вче­раш­него, но теперь он наде­ялся, что все изменится.

Пер­вым уро­ком в этот день была мате­ма­тика… Зве­рята решали задачки и при­меры. Мед­ве­жо­нок сде­лал 2 при­мера, а задача никак не выхо­дила, и вдруг он заме­тил, что глаза его смот­рят в окно, на птиц, и думает он уже совсем не о задаче. Тогда он быстро три раза под­ряд (как велел Гриб) про­из­нес про себя ста­рин­ное закли­на­ние: «Фанты-санты-манты-чих». Не заме­тил Мед­ве­жо­нок, как вновь сосре­до­то­чился на усло­виях задачи. Он так обра­до­вался, когда решил задачу не самым послед­ним в классе, как это бывало все­гда. «А закли­на­ние-то дей­ствует! Спа­сибо тебе, Гриб-боро­вик»,— радостно думал Мед­ве­жо­нок. То же самое повто­ри­лось и на сле­ду­ю­щих уро­ках. А в конце дня учи­тель­ница даже похва­лила Медвежонка.

Всю сле­ду­ю­щую неделю закли­на­ние помо­гало ему. И вскоре он стал выпол­нять зада­ния почти самым пер­вым. Учи­тель­ница хва­лила его, гово­рила, что он очень спо­соб­ный. Одна­жды на пере­мене белочки (как все­гда, в один голос) ска­зали ему, что теперь он самый луч­ший уче­ник и что им очень при­ятно с ним дру­жить. Ежик стал даже под­хо­дить к нему за сове­тами. А в днев­нике у Мед­ве­жонка часто появ­ля­лись пятерки, чему очень радо­ва­лись роди­тели-мед­веди. «Как же при­ятно и хорошо учиться и все все­гда успе­вать»,— думал Медвежонок.

Одна­жды он заме­тил, что ему стало инте­ресно выпол­нять самые труд­ные зада­ния и без закли­на­ния. И он пере­стал про­из­но­сить его вовсе, но ста­рого Гриба он часто вспо­ми­нал и гово­рил, обра­ща­ясь в мыс­лях к нему: «Спа­сибо тебе, Гриб, мне очень помогло твое закли­на­ние. Ведь так здо­рово учиться и узна­вать все­гда что-то новое». Ста­рый Гриб (тоже мыс­ленно) отве­чал Мед­ве­жонку: «Да ты же зна­ешь, что дело не в закли­на­нии. Про­сто ты сам захо­тел хорошо учиться. А как захо­чешь, так оно и будет. Вот оно и все кол­дов­ство». Так бор­мо­тал ста­рый Гриб и исче­зал, Мед­ве­жо­нок же, доволь­ный и счаст­ли­вый, садился за труд­ные, но инте­рес­ные уроки, шепча себе под­нос: «Как захо­чешь, так и будет».

Вопросы для обсуждения

Почему Мед­ве­жонку было трудно учиться?

В чем заклю­ча­лось «вол­шеб­ство» заклинания?

Почему вдруг Мед­ве­жонку понра­ви­лось учиться?

Что зна­чит «Как захо­чешь, так оно и будет», согла­сен ли ты с этим?

1. Коте­нок Маша

Воз­раст: 6–10 лет.

Направ­лен­ность: Труд­но­сти обу­че­ния в школе. Стрес­со­вые реак­ции на поступ­ле­ние в школу. «Неже­ла­ние» учиться и отри­ца­тель­ное отно­ше­ние к школе.

Клю­че­вая фраза: «Я не люблю учиться»

Жил-был на белом свете коте­нок Маша. Вы ска­жете, что так не бывает, что котят назы­вают Вась­ками или Мур­зи­ками, но нашего котенка звали именно Маша. И был он самый обыч­ный коте­нок: любил играть, бегать, смот­реть муль­тики и не любил ложиться спать, уби­рать игрушки и доедать суп до конца. Как и все малыши, он посте­пенно рос, умнел и вырос таким умным, что захо­те­лось ему мно­гое узнать. Узнать, почему дует ветер, узнать, как рабо­тает теле­фон, узнать, отчего звезды не гас­нут и куда сол­нышко спать ложится. И тогда решила Маша уйти из сво­его теп­лого уют­ного дома, чтобы бро­дить по белу свету и искать Знание.

Долго ли, коротко ли бро­дил коте­нок по полям, по лесам, но дошел он до избушки на курьих нож­ках. И встре­тила его там бабуля — то ли Яга, а то ли не Яга. Да это и не очень важно. Важно то, что есть она его не стала, а ука­зала ему путь-дорогу к Зна­нию, да еще и о труд­но­стях этого пути пре­ду­пре­дила. И вот что ему рас­ска­зала. — Начало у этой дороги глад­кое, ров­ное и празд­нич­ное. Цветы, подарки вдоль нее уло­жены. Всту­па­ешь на нее и раду­ешься, что весь путь к Зна­нию можно легко, весело, быстро про­бе­жать. Но не зна­ешь, что скоро нач­нутся ска­ли­стые и льди­стые горы, на кото­рые караб­каться изо всех сил при­дется. Гор тех много, но есть среди них три самые глав­ные, самые крутые.

Пер­вая гора назы­ва­ется «Трудно». И дей­стви­тельно, очень трудно по ней под­ни­маться, и хочется все бро­сить. Так же трудно, как трудно буквы писать или же читать учиться. И кажется, что нико­гда ничего не полу­чится. Но ты помни мою под­сказку: «Если трудно — сме­лей и ста­райся силь­ней», шепо­том ее про­го­ва­ри­вай и тогда одо­ле­ешь ты эту гору, научишься справ­ляться с труд­но­стями и подой­дешь ко вто­рой горе.

Она назы­ва­ется «Скучно». И вроде бы легко по ней под­ни­маться, но так же скучно, как, напри­мер, буквы по строчке акку­ратно писать. И так хочется вско­чить с места, побе­жать, поиг­рать с кем-нибудь, так хочется все бро­сить, но ты не бро­сай, а выучи мою под­сказку: «Работу ты закончи поско­рей, чтобы со ску­кой спра­виться быст­рей». И тогда научишься ты справ­ляться со ску­кой и подой­дешь к тре­тьей, самой кру­той горе. Очень тяжело по ней под­ни­маться и больно падать. Назы­ва­ется она «Неудача». Вроде бы все полу­ча­ется, но ошибки в пути посто­янно закра­ды­ва­ются, и невер­ные тропы сами собой выбираются.

И все вокруг, даже ветры, ругают тебя за ошибки. А солнце так сер­дится, что гро­зится зайти за тучу. А дере­вья вокруг тропы будто «двойки» выстра­и­ва­ются и шеп­чут: «Поде­лом тебе за ошибки твои». Но ты заучи мою под­сказку: «Коль ошибка при­клю­чится, буду я на ней учиться, буду я на ней учиться, не рас­стра­и­ваться». И тогда пре­одо­ле­ешь ты и эту гору и ста­нешь Уче­ным Котом, уче­ным котом-пятерочником.

Побла­го­да­рил Коте­нок доб­рую бабушку и уве­ренно заша­гал по дороге к Зна­нию и Муд­ро­сти. Знал он теперь, что путь ему пред­стоит дол­гий и не все­гда лег­кий. Но он обя­за­тельно прой­дет его до конца и помо­жет дру­гим котя­там, мыша­там, сло­ня­там и всем ребя­там, кото­рых встре­тит на пути. И будут тогда его звать не котен­ком, а Котом, кото­рый мно­гое знает. И будет ему жить тогда радостно и инте­ресно, потому что очень инте­ресно много знать и очень радостно знать, как помо­гать людям.

Вопросы для обсуждения

Зачем котенку Маше пона­до­би­лось Зна­ние? Пере­числи горы, про кото­рые рас­ска­зы­вала Яга. В чем смысл каж­дой из них? Тебе при­хо­ди­лось с ними встречаться?

Пере­числи все под­сказки. Что зна­чит каж­дая из них? Как их можно исполь­зо­вать ъ жизни? Как ты дума­ешь, что дальше слу­чи­лось с котен­ком? Согла­сен ли ты с тем, что инте­ресно и радостно много знать? Если да, то почему?

1. Шуст­рик и Обжорик

Воз­раст: 6–10 лет. Направ­лен­ность: Школь­ные труд­но­сти, пере­жи­ва­ния из-за пло­хих оце­нок. Неудачи в учебе и вызван­ные этим депрес­сив­ные настроения.

Клю­че­вая фраза: «Я пло­хой, я плохо учусь».

В одном неболь­шом друж­ном лесу жила малень­кая семья ежей по фами­лии Колюч­кины. И было в этом семей­стве двое деток-двой­ня­шек, кото­рых звали: Шуст­рик и Обжо­рик. Когда детишки под­росли, при­шло им время учиться взрос­лой само­сто­я­тель­ной жизни: нахо­дить еду, делать запасы на зиму, бла­го­устра­и­вать жилище. Для этого всех малень­ких ежи­ков отда­вали на уче­ние к Ежихе-уме­лице. Она обу­чала их, как нужно наса­жи­вать грибы и яблоки на свои колючки, как делать запасы впрок, как гото­виться к зиме.

Шуст­рик был одним из луч­ших уче­ни­ков, все очень быстро схва­ты­вал и ежиха его хва­лила. Обжо­рик же никак не мог удер­жаться, чтобы не съесть яблоки, уж очень они были вкусные.

Ежиха ругала его и ста­вила пло­хие оценки. Дело шло к осени, и вдруг в семье Колюч­ки­ных слу­чи­лась беда — роди­тели сильно забо­лели, и все веде­ние хозяй­ства легло на ежи­ков-малы­шей. Роди­тели не очень-то наде­я­лись на Обжо­рика. Боль­шие надежды воз­ла­гали они на Шуст­рика. Шуст­рик был уве­рен в своих силах и осо­бенно не торо­пился с запа­сами на зиму. Обжо­рик же боялся, что не смо­жет при­го­то­виться вовремя, но очень хоте­лось ему дока­зать роди­те­лям, что они могут на него рас­счи­ты­вать. И решил он вос­пи­ты­вать в себе силу воли: най­дет яблоко или гриб, очень хочется съесть — ан, нет — нельзя. Отта­щит в ямку — и вновь на поиски вкус­ных про­дук­тов. Так посте­пенно и напол­ни­лась его ямка. Но никто из семьи не подо­зре­вал о ее суще­ство­ва­нии. Насту­пил ноябрь, уда­рили холода — а Шуст­рик только начал делать запасы. Что же делать? Не оправ­дал Шуст­рик надежд, при­дется искать выход. И тут Обжо­рик не выдержал —

открыл всей семье свой сек­рет. Уди­ви­лись роди­тели, обра­до­ва­лись — аи да моло­дец! стыдно им стало, неловко.

Узнала обо всем Ежиха-уме­лица и выска­за­лась: «Моло­дец, Обжо­рик! Глав­ное — это не оценка, не про­сто уме­ние что-то делать, важно, чтобы свое уме­ние в нуж­ный момент при­ме­нить, вос­поль­зо­ваться сво­ими зна­ни­ями на пользу близким».

Вопросы для обсуждения

Почему Обжо­рик, полу­чая пло­хие оценки, отли­чился, а Шуст­рик — наоборот?

Что ска­зала Ежиха про оценки, согла­сен ли ты с ней?

1. Сказка о про­стой царевне Любе, кото­рой не хоте­лось учиться

Воз­раст: 6–12 лет.

Направ­лен­ность: Неже­ла­ние учиться. Нега­тив­ное, отри­ца­тель­ное отно­ше­ние к учебе.

Клю­че­вая фраза: «Не хочу учиться!»

Жила-была царевна Люба. У нее были роди­тели, кото­рых она очень любила и кото­рые бало­вали и леле­яли ее, как только могли, с тех самых пор, как она появи­лась на свет. Люба росла девоч­кой умной, кра­си­вой и живой, однако, при­вык­нув, что весь мир, кото­рый ее окру­жает, создан только для нее и зави­сит от ее жела­ний, она при­выкла нико­гда и к чему себя не при­нуж­дать. К сча­стью, Люба не была злой или жесто­кой. Она любила про­во­дить дни в играх со сво­ими дру­зьями — щен­ками, котя­тами, попу­га­ями, кана­рей­ками и, конечно, с дру­гими детьми — сыно­вьями и дочерьми придворных.

Когда Любе испол­ни­лось шесть лет, ее роди­тели решили, что пора ей при­ни­маться за учебу, и при­гла­сили Любе шесть про­фес­со­ров — один дол­жен был обу­чить царевну письму, дру­гой — чте­нию, тре­тий — ариф­ме­тике, чет­вер­тый — фран­цуз­скому языку, пятый — рисо­ва­нию, шестой — тан­цам. И хотя Люба очень любила рисо­вать и тан­це­вать, учиться ей не понра­ви­лось вовсе. Все про­фес­соры пока­за­лись Любе злыми вол­шеб­ни­ками, кото­рые только при­тво­ря­ются доб­рыми, и она пожа­ло­ва­лась на них роди­те­лям. Те очень уди­ви­лись, так как знали сами всех шесте­рых с дет­ства и сами учи­лись у них в Люби­ном воз­расте. Роди­тели попы­та­лись объ­яс­нить царевне, что это только кажется, что про­фес­соры очень даже доб­рые, про­сто они строги и тре­бо­ва­тельны к своим уче­ни­кам. Но это ведь спра­вед­ливо, ведь ты — царевна, и чтобы полу­чить по доба­ю­щее обра­зо­ва­ние, можно потер­петь и сухость, и стро­гость, и серьез­ность, и тре­бо­ва­тель­ность учителей.

Но Люба тер­петь не соби­ра­лась. Уче­ние дава­лось ей очень тяжело. У нее испор­ти­лись харак­тер, сон и аппе­тит. Вскоре дур­ное Любино настро­е­ние стало насто­я­щей болез­нью, она пере­стала зани­маться и слегла. Роди­тели не нахо­дили себе места. Люба целыми днями лежала в постели, не читала, не играла, даже в окно смот­рела редко, и при­го­ва­ри­вала, что если ее еще хоть разо­чек заста­вят поучиться — «я умру совсем». Роди­тели были без­утешны. Они, конечно, больше всего на свете хотели, чтобы Люба выздо­ро­вела и была счаст­лива. Но они также пони­мали, что Люба — еще царевна, и учиться ей рано или поздно ей придется.

Тут их оклик­нули: «Эй, без­утеш­ные роди­тели!» Они отвлек­лись от своей печаль­ной беседы и взгля­нули в окно. Там стоял незна­ко­мый им чело­веке бри­той голо­вой в оран­же­вых одеж­дах. «Вы хотите, чтобы ваша царевна-дочь захо­тела сама пости­гать уче­ние и пере­стала болеть?» — «Да»,— отве­тили удив­лен­ные и сму­щен­ные роди­тели, ведь незна­ко­мец, видимо, под­слу­шал их раз­го­вор, пус­кай даже и случайно.

-Я помогу вам. Пустите меня к девочке.

-Но она больна. К ней нельзя.

-Пустое это. Вы ведь хотите Любе сча­стья, а я знаю, что нужно делать.

Тут роди­тели уж очень сильно уди­ви­лись, потому что имени Любы они не гово­рили, это точно. Они решили, что этот незна­ко­мец — какой-нибудь вол­шеб­ник из дале­ких стран за морем, и дали свое согла­сие. Три дня и три ночи про­вел незна­ко­мец с бри­той голо­вой у постели Любы, а на чет­вер­тое утро вышел из ком­наты вме­сте с нею. Роди­тели радостно бро­си­лись к царевне, не пере­ста­вая удив­ляться блеску ее глаз и здо­ро­вому румянцу. «Что вы с ней сде­лали, о вели­кий вол­шеб­ник?» — вос­клик­нули пора­жен­ные роди­тели. «Если бы это был сек­рет, мы не могли бы вам его открыть, но это не сек­рет, и Люба сама всем все рас­ска­жет, а у меня много дел, мне нужно идти»,— ска­зал Вели­кий Учи­тель (а это, как вы дога­да­лись, был именно он), и, попро­щав­шись, удалился.

Как только он ушел, Люба ска­зала: «Я хочу учиться. Отдайте меня в ту же школу, что и всех осталь­ных детей отдают. Хочу учиться вме­сте с ними. Хочу стать такой же муд­рой, как этот чело­век!».— «Что он ска­зал тебе, Люба?»— спро­сили роди­тели снова.

«Во-пер­вых, он ска­зал, что уче­ние — это боль­шая труд­ность, отка­зы­ваться от своих труд­но­стей — это зна­чит обре­ме­нять ими тех, кто тебя любит, но это несправедливо.

Во-вто­рых, уче­ние — это доб­лесть, не вся­кий может ее про­явить, но ведь я — царевна Люба, и я могу. Доб­лесть — это каче­ство силь­ных, а я хочу быть силь­ной, хотя это и трудно.

В‑третьих, уче­ние — это вели­кая радость, и почему я должна от нее отка­зы­ваться, если мне будет потом радостно и хорошо?

И в‑четвертых, вся­кое уче­ние ведет к муд­ро­сти, потому что, когда я вырасту, мне при­дется управ­лять нашим царством-государством».

Пора­жен­ные роди­тели отдали Любу в обще­ствен­ную школу, и царевна стала ходить на уроки и выпол­нять домаш­ние зада­ния, как и все уче­ники, и делала боль­шие успехи. А когда ей надо­едало зани­маться и хоте­лось все бро­сить и пойти побе­гать в саду со щен­ками, котя­тами и дру­зьями, она вспо­ми­нала слова Вели­кого Учи­теля о том, что уче­ние — это и труд­ность, и доб­лесть, и радость, и снова сади­лась за учебники.

Вопросы для обсуждения

Почему Любе не нра­ви­лось учиться? Может быть, есть еще при­чины, о кото­рых не напи­сано в сказке? Пере­числи все, что ска­зал Любе Вели­кий учи­тель. Поду­май над каж­дой мыс­лью из четы­рех. Как ты себе ее пони­ма­ешь? Согла­сен ли ты с ней? Что бы ты ска­зал Любе на месте Вели­кого учителя?

35.Кораблик

Воз­раст: 6–9 лет.

Направ­лен­ность: Неже­ла­ние учиться. Нега­тив­ное, отри­ца­тель­ное отно­ше­ние к учебе. Непо­ни­ма­ние смысла учебы.

Клю­че­вая фраза: «Не хочу учиться!»

Жил-был малень­кий глу­пень­кий Кораб­лик. Он все время стоял в гавани и нико­гда не выхо­дил в море. Кораб­лик лишь наблю­дал за дру­гими кораб­лями, как они поки­дали гавань и ухо­дили в бес­край­нюю даль, туда, где сли­ва­ется небо с гори­зон­том. У каж­дого корабля был свой путь, они много знали и хорошо умели ори­ен­ти­ро­ваться в бес­край­них про­сто­рах. А потом, когда стран­ники воз­вра­ща­лись, их радостно при­вет­ство­вали люди, а наш малень­кий Кораб­лик лишь с гру­стью наблю­дал за ними.

Хотя он и был сме­лым и не боялся бури, но он страшно не хотел учиться. Поэтому он мог заблу­диться в дале­ком море. И вот одна­жды, насмот­рев­шись на дру­гие корабли, Кораб­лик решил: «Поду­ма­ешь, зачем мне много знать, ведь я сме­лый, и этого хва­тит, чтобы выйти в море». И отпра­вился он в путе­ше­ствие. Его сразу под­хва­тило вол­ной и понесло в откры­тое море. Так пла­вал Кораб­лик несколько дней. Ему уже захо­те­лось вер­нуться в гавань, он пред­ста­вил, как радостно его будут встре­чать после путе­ше­ствия. Но вдруг он понял, что не знает обрат­ного пути. Он стал искать зна­ко­мый маяк, по кото­рому ори­ен­ти­ро­ва­лись дру­гие корабли, но его не было видно.

Тут стали надви­гаться тучи, все вокруг стало серым, море сер­ди­тым — надви­га­лась буря. Кораб­лику стало страшно и он начал звать на помощь, но рядом не было никого. Тогда Кораб­лик загру­стил и начал жалеть о том, что не хотел учиться, так бы он давно уже вер­нулся в свою гавань.

И вдруг вдали он уви­дел сла­бый ого­нек. Кораб­лик решил плыть к нему и, чем ближе он под­плы­вал, тем яснее видел огром­ный Корабль, кото­рый плыл домой. Он понял, что малень­кий Кораб­лик поте­рялся и ему нужна помощь.

Боль­шой Корабль взял его с собой и, пока они плыли, рас­ска­зы­вал кораб­лику все, что знает сам, а Кораб­лик все ста­рался запом­нить, ничего не упу­стить. Он понял, какую ошибку допу­стил, когда не хотел учиться. Ему захо­те­лось стать очень уче­ным и помо­гать дру­гим Кораб­лям. Пока Кораб­лик плыл с Кораб­лем они сдру­жи­лись, и он очень много узнал. Так они скоро вошли в гавань. Тучи раз­ве­я­лись, море стало спо­кой­ным, небо чистым, ярко све­тило солнышко.

И тут вдруг Кораб­лик уви­дел, как на при­чале уже собра­лись люди, встре­ча­ю­щие Корабли. Играла музыка, у Кораб­лика под­ня­лось настро­е­ние и он даже стал гор­диться собой, ведь он столько всего пре­одо­лел и узнал. С тех пор Кораб­лик стал много путе­ше­ство­вать, и каж­дый раз при­об­ре­тал новые зна­ния, а когда воз­вра­щался — его радостно встре­чали люди и дру­гие корабли, его не счи­тали уже малень­ким и глу­пень­ким Корабликом.

Вопросы для обсуждения

Почему Кораб­лик не хотел учиться? Почему Кораб­лик потерялся?

Что понял Кораб­лик в резуль­тате сво­его приключения?

1. Сказка о Котенке, или Чего мне волноваться?

Воз­раст: 6–10 лет.

Направ­лен­ность: Страх сде­лать что-либо непра­вильно. Боязнь школы, оши­бок, оце­нок. Общая боязливость.

Клю­че­вая фраза: «Я боюсь что-нибудь сде­лать не так!»

Жил-был в одном ска­зоч­ном городе малень­кий Коте­нок. У него были мама и папа, а еще он ходил в школу. Да-да, даже в ска­зоч­ном городе малень­кие котята тоже ходят в школу.

Но наш Коте­нок не любил ходить в школу. Он все­гда каприз­ни­чал, когда соби­рался туда по утрам. Потом он долго бес­по­ко­ился, пока ехал в школу в авто­бусе. Дальше — больше: почти все уроки Коте­нок чуть не пла­кал от страха, пря­чась за книж­кой, чтоб его нена­ро­ком не заме­тил учи­тель… Обратно домой он про­би­рался по дво­рам, не дожи­да­ясь своих друзей.

Мама Котенка очень огор­ча­лась, когда узна­вала об этом. И одна­жды, укла­ды­вая сыночка спать, мама-кошка подо­ткнула ему оде­яло потеп­лее, погла­дила по шерстке и спро­сила: «Малыш, я вижу, ты не хочешь ходить в школу? Почему?» — «Я все время боюсь, мама,— при­знался коте­нок,— боюсь ехать в авто­бусе, боюсь сидеть на уроке и боюсь идти по улице со зве­ря­тами из нашего класса». «Чего тут бояться?» — уди­ви­лась мама.

Ах, мама ты ничего не пони­ма­ешь. Я все время бес­по­ко­юсь, что я что-нибудь сде­лаю не так: в авто­бусе я боюсь, что на пово­роте шлеп­нусь на пол, и все будут сме­яться. В школе я боюсь, что непра­вильно отвечу и учи­тель­ница поста­вит мне двойку. А на улице я боюсь, что все зве­рята нач­нут бегать напе­ре­гонки или кидать шишки — кто дальше, и вдруг у меня не полу­чится и никто не будет со мной дру­жить?» — ска­зал Коте­нок и чуть не рас­пла­кался — так ему стало себя жалко.

Ну ладно, не горюй, малыш,— лас­ково ска­зала мама-кошка.— Я тебе помогу. Но это зав­тра, а сей­час пора спать.

Обра­до­вался Коте­нок и заснул доволь­ный. А мама заду­ма­лась: «Чем же помочь моему малышу?» Думала-думала и придумала.

Наутро мама дала Котенку коро­бочку с леден­цами и ска­зала так: «Это не про­стые кон­феты, а вол­шеб­ные. Как только нач­нешь бояться что-то сде­лать не так, достань одну кон­фетку, съешь и скажи три раза вол­шеб­ные слова: Чего мне вол­но­ваться?— и все пройдет».

Вече­ром Коте­нок при­бе­жал из школы радост­ный и закри­чал: «Ура! Мамочка, я сего­дня ничего не боялся, и в школе полу­чил пятерку, и при­бе­жал быст­рее всех! Какие заме­ча­тель­ные вол­шеб­ные кон­феты!» Мама-кошка улыб­ну­лась и ска­зала: «Малыш, я хочу рас­крыть тебе один сек­рет. Дело в том, что я дала тебе не вол­шеб­ные, а самые обык­но­вен­ные кон­феты».— «Как обыч­ные? — не пове­рил коте­нок.— А почему же я не боялся, почему пятерку полу­чил и бежал быст­рее всех? Ты меня, навер­ное, обма­ны­ва­ешь?».— «Не обма­ны­ваю,— ска­зала мама.— Я на самом деле поло­жила в коро­бочку самые обыч­ные леденцы. А раз они не вол­шеб­ные, то помочь тебе они никак не могли. Зна­чит, ты сам себе помог. Ты пове­рил в свои силы и побе­дил страх. Зна­чит, ты про­гнал его навсе­гда, мой малень­кий герой». Как здо­рово, что я больше не буду бес­по­ко­иться! — закри­чал коте­нок.— Это заме­ча­тельно, что я побе­дил свой страх сам! Я, навер­ное, сей­час даже сам бы засме­ялся, если бы шлеп­нулся на пол. Это же совсем не так обидно. Ну-ка!— ска­зал Коте­нок и немед­ленно шлеп­нулся на пол, рас­тя­нув­шись напо­до­бие мор­ской звезды.— Ха-ха! Как забавно! Это ско­рее весело, чем обидно. Пожа­луй, нужно попро­бо­вать еще полу­чить двойку.

Ну-ну, что еще за фокусы? — завол­но­ва­лась мама-кошка.— Зачем тебе двойка! Пере­стань, пожа­луй­ста баловаться.

Ну что ты, мама, про двойку это я пошу­тил, про­сто пошу­тил. А если ты начи­на­ешь за меня бес­по­ко­иться — съешь кон­фетку и скажи три раза «Чего мне вол­но­ваться?» и все прой­дет. Про­ве­рен­ное средство!

Вопросы для обсуждения

Почему Коте­нок не хотел ходить в школу? Чего и почему он боялся?

Чем вол­шеб­ные слова помогли Котенку? При­ду­май сам новые, более силь­ные вол­шеб­ные слова.

1. Сказка о двух бра­тьях и силь­ной воле

Воз­раст: 5–12 лет.

Направ­лен­ность: Труд­но­сти само­кон­троля. Нару­ше­ния про­из­воль­но­сти. Неуме­ние управ­лять поведением.

Клю­че­вая фраза: «Я не могу себя заставить»

Дав­ным-давно в одной дале­кой стране жили-были два брата. Они жили очень дружно и все делали вме­сте. Оба брата хотели стать героями.

Один брат ска­зал: «Герой дол­жен быть силь­ным и сме­лым» и стал тре­ни­ро­вать силу и лов­кость. Он под­ни­мал тяже­лые камни, лазал по горам, пла­вал по бур­ной реке. А дру­гой брат ска­зал, что герой дол­жен быть упор­ным и настой­чи­вым, и стал тре­ни­ро­вать силу воли: ему хоте­лось бро­сить работу, но он дово­дил ее до конца, ему хоте­лось съесть на зав­трак пирог, но он остав­лял его на ужин; он научился гово­рить «нет» своим желаниям.

Шло время, бра­тья выросли. Один из них стал самым силь­ным чело­ве­ком в стране, а дру­гой — самым настой­чи­вым и упор­ным, он стал чело­ве­ком с силь­ной волей. Но одна­жды слу­чи­лась беда: на страну напал страш­ный Чер­ный Дра­кон. Он уно­сил скот, жег дома, похи­щал людей

Бра­тья решили спа­сти свой народ. «Я пойду и убью Дра­кона»,— ска­зал пер­вый брат. «Сна­чала надо узнать, в чем его сла­бость»,— отве­тил дру­гой брат. «Мне не нужно знать, в чем его сла­бость,— ска­зал силач,— Глав­ное, что я силь­ный». И он отпра­вился к высо­кой горе, на кото­рой стоял замок Чер­ного Дра­кона. «Эй, Дра­кон! Я при­шел побе­дить тебя! Выходи на бой!— закри­чал силач. Ворота замка рас­пах­ну­лись и навстречу ему вышел страш­ный Чер­ный Дра­кон, Его чер­ные кры­лья засло­няли небо, его глаза горели, как факелы, а из пасти выры­вался огонь. Уви­дев это чудо­вище, силач почув­ство­вал, как страх вхо­дит в его сердце, он начал мед­ленно отсту­пать от Дра­кона, а Дра­кон стал расти, расти и вдруг он щелк­нул хво­стом, и силь­ный брат пре­вра­тился в камень.

Узнав о том, что слу­чи­лось с сила­чом, его брат решил, что при­шел и его черед сра­зиться с Дра­ко­ном. Но как его побе­дить? И он решил спро­сить совета у Муд­рой Чере­пахи, кото­рая жила на дру­гом конце земли. Путь к этой чере­пахе лежал через три очень опас­ных коро­лев­ства. Пер­вым было коро­лев­ство хочу­ка­лок. У чело­века, кото­рый попа­дал в это коро­лев­ство, сразу появ­ля­лось мно­же­ство жела­ний: ему хоте­лось полу­чить кра­си­вую одежду, доро­гие укра­ше­ния, игрушки и лаком­ства, но сто­ило ему ска­зать «хочу», как он тут же пре­вра­щался в хочу­калку и навсе­гда оста­вался в этом коро­лев­стве. У нашего героя тоже появи­лось мно­же­ство жела­ний, но он собрал всю свою волю, и ска­зал им «нет». Поэтому ему уда­лось уйти из этой страны.

Вто­рым было на его пути коро­лев­ство тыка­лок, жители кото­рого все время друг друга дер­гали и отвле­кали от дел, поэтому в этом коро­лев­стве никто ничего не мог делать: ни рабо­тать, ни отды­хать, ни играть. Нашему герою тоже захо­те­лось начать дер­гать дру­гих за руки и при­ста­вать к про­хо­жим, но он снова вспом­нил о своей воле и не стал этого делать. И хорошо посту­пил, потому что иначе он бы тоже стал тыкал­кой и остался бы в этом королевстве.

И нако­нец, тре­тьим на его пути било самое страш­ное коро­лев­ство — коро­лев­ство яка­лок. Как только он вошел в это коро­лев­ство, ему сразу захо­те­лось закри­чать: «Я самый умный», «Я самый сме­лый», «Я самый кра­си­вый», «Я самый-самый…». И здесь ему пона­до­би­лась вся сила воли, кото­рую он тре­ни­ро­вал много лет. Он молча мино­вал и это коро­лев­ство и ока­зался у дома Муд­рой Черепахи.

Здрав­ствуй, Муд­рая Чере­паха,— ска­зал он.— Я при­шел к тебе за сове­том. Пожа­луй­ста, научи меня, как побе­дить Чер­ного Дракона.

Побе­дить Дра­кона может только чело­век с силь­ной волей,— отве­тила Чере­паха.— Ты про­шел три страш­ных коро­лев­ства, зна­чит, ты можешь сде­лать это. Чем силь­нее воля чело­века, тем сла­бее страш­ный Дра­кон. Иди, ты победишь.

И Чере­паха закрыла глаза, а наш герой покло­нился ей и отпра­вился обратно в свою страну. Он подо­шел к воро­там замка, в кото­ром жил Чер­ный Дра­кон, и вызвал его на бой. Дра­кон вышел из замка, рас­пра­вил свои чер­ные кры­лья и пошел навстречу смель­чаку. Герою стало страшно при виде чудо­вища, но он собрал свою волю и побо­рол страх, он стоял на месте и не отсту­пал ни на шаг. И вдруг… страш­ный Дра­кон начал умень­шаться, он ста­но­вился все меньше и меньше, пока совсем не исчез! Чере­паха ска­зала правду: чем силь­нее воля чело­века, тем сла­бее злой Дракон.

Как только Дра­кон исчез, рас­сы­пался и его чер­ный замок, а навстречу герою выбе­жали живые и невре­ди­мые жители страны, среди кото­рых был и его брат. С тех пор они жили счаст­ливо. Так силь­ная воля помогла герою побе­дить зло.

Вопросы для обсуждения

Почему пер­вый брат потер­пел пора­же­ние? Что такое сила воли, как ее тре­ни­ро­вал вто­рой брат? Какие испы­та­ния про­хо­дил вто­рой брат? Как они свя­заны с силой воли?

Чем может тебе помочь силь­ная воля? Как ты ее мог бы тренировать?

38.Сказка о непо­сед­ли­вой Обезьянке

Воз­раст: 5—9 лет.

Направ­лен­ность: Неусид­чи­вость. Труд­но­сти кон­цен­тра­ции и сосре­до­то­че­ния. Гиперактивность.

Клю­че­вая фраза: «Я не могу уси­деть на месте»

В дале­кой и жар­кой стране, где в лесу рас­тут дере­вья с пыш­ной лист­вой и высо­кие пальмы, жила малень­кая обе­зьянка, кото­рую звали Непо­се­дой. Она была очень подвиж­ной, посто­янно пры­гала с дерева на дерево и ни секунды не могла уси­деть на одном месте. Эта непо­сед­ли­вость достав­ляла обе­зьянке много хло­пот: дру­гие обе­зьянки с ней не играли, потому что не могли за ней угнаться; ей при­хо­ди­лось есть неспе­лые фрукты, потому что она не могла нето­роп­ливо и вни­ма­тельно выбрать себе хоро­ший и спе­лый банан или ана­нас. Но самое обид­ное, что Непо­седа не могла любо­ваться кра­со­той окру­жа­ю­щего мира и радо­ваться пению птиц, о кото­рых ей рас­ска­зы­вали дру­гие звери. И от этого ей было очень грустно.

Одна­жды в жар­кий лет­ний день все звери попря­та­лись в норки, чтобы спа­стись от жары, и Непо­седа оста­лась совсем одна. Ей было очень скучно и оди­ноко и совсем не хоте­лось пры­гать и бегать, как обычно. Ее совсем раз­мо­рило на жар­ком сол­нышке, и тогда она поудоб­нее устро­и­лась на ветке дерева, закрыла глаза, рас­сла­би­лась и стала засыпать.

И вдруг… она услы­шала необык­но­вен­ные звуки, похо­жие на пре­крас­ную музыку,— это пели птицы. Непо­седа нико­гда раньше не слы­шала ничего подоб­ного и ей это очень понра­ви­лось. Потом она мед­ленно открыла глаза и прямо перед собой уви­дела яркий, изу­ми­тельно кра­си­вый цве­ток. Это было про­сто вели­ко­лепно. Вдо­воль налю­бо­вав­шись цвет­ком, обе­зьянка нето­роп­ливо пере­бра­лась на сосед­нюю пальму и выбрала себе самый спе­лый банан: «Ах! Какой вкус­ный!». Непо­седа была очень довольна. Еще бы, ведь она узнала столько инте­рес­ного, чего раньше из-за своей непо­сед­ли­во­сти про­сто не замечала.

Потом обе­зьянка не спеша спу­сти­лась на землю и подо­шла к своим дру­зьям, кото­рые отды­хали под дере­вом. Она рас­ска­зала им о том, что с ней про­изо­шло и как она научи­лась быть нето­роп­ли­вой и вни­ма­тель­ной. «Это так здо­рово!— ска­зала она,— теперь я могу любо­ваться цве­тами, слу­шать пение птиц и играть вме­сте со всеми». Дру­зья тоже пора­до­ва­лись за Непо­седу, ведь теперь они могли вме­сте весе­литься иузна­вать много нового и интересного.

Вопросы для обсуждения

Что отли­чало Непо­седу от осталь­ных Обе­зья­нок? Чем непо­сед­ли­вость мешала Обе­зьянке? Как Непо­седа научи­лась быть нето­роп­ли­вой и вни­ма­тель­ной? Какой совет дал бы ей ты?

39.Петя-Петушок

Воз­раст: 6–9 лет.

Направ­лен­ность: Ори­ен­та­ция на оценки, а не на содер­жа­ние (учебы, жизни и пр.). Хва­стов­ство школь­ными успе­хами. Высо­кая зави­си­мость от оценок.

Клю­че­вая фраза: «Смот­рите все, какой Я. Я пятерку получил!»

Жил-был на свете Петя-Пету­шок. Жил он с роди­те­лями, кото­рые его любили. И о них тоже очень любил и поэтому ста­рался радо­вать их. Когда Пету­шок под­рос, у него выросли боль­шие перышки, гре­бе­шок стал совсем крас­нень­ким; и вот, он пошел в школу.

А там..! Там он стал учиться, позна­ко­мился с новыми дру­зьями. Очень скоро его люби­мая учи­тель­ница Совушка-Голо­вушка стала ста­вить оценки. И когда Пету­шок полу­чал пятерки, он очень радо­вался, рас­ска­зы­вал роди­те­лям, и они тоже очень были счаст­ливы. И через неко­то­рое время Петя стал хва­статься пятер­ками перед сво­ими дру­зьями, род­ствен­ни­ками. Сна­чала все за него очень радо­ва­лись, давали кон­феты, гла­дили по голове и хва­лили. Но как-то раз, полу­чив пятерку, Петя побе­жал домой, чтобы сооб­щить о ней роди­те­лям. По дороге домой его оста­но­вила бабушка-Лоша­душка и попро­сила: «Помоги мне, пожа­луй­ста, доне­сти сумку до дома. Мне очень тяжело».— «Подо­жди, мне неко­гда. Я полу­чил пятерку, бегу домой к дру­зьям, чтобы рас­ска­зать им».— И побе­жал дальше. Когда Петя при­бе­жал домой, мама с папой уби­рали их курят­ник. Петя ска­зал им: «Мамочка! Папочка! Я полу­чил пятерку! Я моло­дец? Что я заслу­жил?». Мама и гово­рит ему: «Ты умница, но сей­час мы должны убрать наш курят­ник. Не мог бы ты под­ме­сти свой уго­лок? А потом мы отпразд­нуем твой успех!» «Нет, мам, потом: я бегу к дру­зьям. Я же пятерку полу­чил, хочу поиг­рать».— И Петя побе­жал во двор.

Во дворе дру­зья собра­лись и что-то дружно обсуж­дали. Петя под­бе­жал к ним и ска­зал: «Ребята, я полу­чил пятерку! Здорово?».

«Подо­жди ты со сво­ими пятер­ками! Мы идем Ста­ричку-Хомячку помо­гать».— И Петя побрел обратно. Он сильно рас­стро­ился, чуть ли не пла­кал: никто не захо­тел с ним играть, все дру­зья от него отвер­ну­лись. Его пятерка уже не при­но­сила ему радо­сти. Он пошел домой. По дороге уви­дел пла­чу­щую Белочку-Леночку. Он хотел пройти мимо, но вер­нулся: «Что же ты пла­чешь?».— «Я… я… у меня все мои орешки рас­сы­па­лись».— «О, не плачь, давай вме­сте собе­рем их, из-за этого не стоит пла­кать!».— Они вме­сте собрали орешки, и Белочка вытерла слезки: «Спа­сибо! Ты очень доб­рый!»— И Петя пошел домой. Никому не говоря ни слова, не хва­ста­ясь, он неза­метно убрал свой уго­лок, пере­брал зер­нышки и под­мел кры­лечко. Забыв о пятерке, он побе­жал через двор к Хомячку, нагнал своих дру­зей и стал им помо­гать. После этого Хомя­чок уго­стил их чаем с теп­лыми буб­ли­ками. И Пету­шок поду­мал: «Как хорошо! У меня опять есть дру­зья! И Хомя­чок рас­ска­зы­вал такие инте­рес­ные исто­рии!» Придя домой, Петя почув­ство­вал запах чего-то вкус­нень­кого. Войдя на кухню, он уви­дел роди­те­лей. «Мы тебя ждем! Заходи ско­рее! Это для тебя!» На столе стоял пирог из самых луч­ших зер­ны­шек, а на пироге было выло­жено «Спа­сибо!».— «Ой, а за что?» — спро­сил Петя.— «Ну как же! Ты сего­дня был таким молод­цом! Убрал свой уго­лок, помог Белочке — она нам рас­ска­зала,— и Ста­ричку-Хомячку. И в школе полу­чил пятерку! Это хорошо, что ты такой забот­ли­вый». И Петя понял, что не пятерка помогла ему, а его доб­рое сердце.

Вопросы для обсуждения

Почему роди­тели и все звери не очень-то и радо­ва­лись оценке Петушка? Это было из-за того, что они его не любили, или еще почему-то? Что понял Петя?

Как ты счи­та­ешь, пятерка — это самое важ­ное в жизни, или нет?

1. Один обыч­ный год, или Чрез­вы­чай­ное происшествие

Воз­раст: 6–11 лет.

Направ­лен­ность: Страх тем­ноты, ноч­ные страхи, страш­ные сны. Общая боязливость.

Клю­че­вая фраза: «Как страшно!»

Жила-была Девочка. Сама про­стая Девочка. Жила она в самой про­стой семье: любя­щие папа, мама и она. В обыч­ном доме. В самое обыч­ное, наше время. И, как обычно, в самое обыч­ное лето она поехала с роди­те­лями на обыч­ное море.

Но в тот самый обыч­ный год слу­чи­лось чрез­вы­чай­ное происшествие.

Дело в том, что к берегу, рас­тя­нув­ше­муся боль­шим пес­ча­ным пля­жем, куда обычно при­плы­вали лишь медузы, под­плыл кит. Кит был ста­рый, плохо спал и плохо видел. Его подружки — рыбки-при­ли­палы — обычно ука­зы­вали, куда ему плыть, и пели на ночь колы­бель­ную, чтоб он уснул. Вы спро­сите: «Как пели? Разве рыбы умеют петь?». Я отвечу: «Молча, по-рыбьи».

Так вот, не успели рыбки спла­вать по своим при­ли­паль­ским делам, этот ста­рый обор­мот-кит уплыл к берегу… Но вер­немся к Девочке. Рас­скажу я вам, какая она была: ну, две косички — как поло­жено, ну ножки-ручки тонень­кие, как почти у всех дево­чек ее лет, ну и глазки в пол-лица — умные, с хит­рин­кой. И так эта заме­ча­тель­ная Девочка при­е­хала на море с мамой и папой.

Мама дала ей надув­ной круг, ведь именно так делают обычно мамы, когда хотят чтобы ребе­нок от души порез­вился в воде, а сама легла под зон­тик, так как от яркого юного солнца у нее болела голова.

Девочка пошла купаться. Ей было совсем не страшно, так как, во-пер­вых, рядом был папа, и во-вто­рых, она была умной девоч­кой и пре­красно пони­мала, что в море пла­вают лишь медузы.

И тут вдруг она уви­дела, что из воды брыз­жет малень­кий фон­тан­чик. Сна­чала она поду­мала, что это папа балу­ется. Но вслед за фон­тан­чи­ком всплыла огром­ная темно-серая глыба. Девочка вскрик­нула: «Ой». И в этот же миг перед ней воз­никла огром­ная розо­вая пещера. Это был рот кита…

Что же под­толк­нуло нашего ста­рого кита открыть рот перед девоч­кой? Плыл он, плыл по мел­ко­во­дью и тут сво­ими под­сле­по­ва­тыми гла­зами уви­дел чудо-медузу: круг вверху — как поло­жено, но внизу — только две тонень­кие ножки. Ну и решил он своим дрях­лень­ким умиш­ком, что нужно эту медузу съесть. «А‑ам»,— ска­зал кит и сло­пал цели­ком и девочку, и круг.

Девочка очу­ти­лась в тем­ной, очень тем­ной, но мяг­кой пещере (именно так обычно в животе у кита) и очень испу­га­лась. Она вообще-то недо­люб­ли­вала тем­ноту. Еще там, в городе, дома она по вече­рам дого­во­ри­лась с мамой спать при свете, так как ее пре­сле­до­вали в тем­ноте Мере­щелки (так она назы­вала те кош­мары, кото­рые ей мере­щи­лись). А

тут — ужас! Бед­ная девочка, ей же всего   лет, вот если бы 14—15, она бы так не

боя­лась. А тут от страха даже пла­кать пере­хо­те­лось. Только шеп­тала она: «Ай-ай-ай».

И ничего. Стенки желудка кита ни одного звука не про­пус­кают. Покри­чала громче — ничего. И тут разо­зли­лась наша Девочка и начала топать ногами, как обычно делают непо­слуш­ные дети, когда хотят доса­дить своим роди­те­лям. И так ей понра­ви­лось топать по теп­лым, мяг­ким стен­кам живота, что она начала сна­чала под­пры­ги­вать, а потом так рас­пры­га­лась, что бед­ного кита про­няла икота.

Крях­тел он, икал, пере­во­ра­чи­вался, набрал воды в рот, про­гло­тил (ведь это вер­ный спо­соб изба­виться от икоты) и — ника­кого эффекта. Девочка после лег­кого душа (вода же попала в живот) разо­зли­лась еще больше и пры­гать стала чаще и чаще. Нако­нец, она при­ду­мала — сво­ими ост­рыми зуб­ками она про­ку­сила круг и — бум — он лоп­нул. Этого «бума» кит не выдер­жал. Выплю­нул он эту девочку на берег, прямо к маме под зонтик.

Девочка после этого рас­ска­зала все маме и потом доба­вила: «А ты зна­ешь, тем­ноты не надо бояться, и я теперь не боюсь, уж коль с китом спра­ви­лась, со сво­ими Мере­щел­ками справ­люсь запросто».

Вопросы для обсуждения

Как ты дума­ешь, что это были за Мере­щелки? У тебя есть такие же? Почему Девочка пере­стала бояться?

Почему Девочка стала уве­рена, что спра­вится со сво­ими Мерещелками?

1. Маль­чик и Светлячок

Воз­раст: 5–11 лет.

Направ­лен­ность: Страх тем­ноты, общая боязливость.

Клю­че­вая фраза: «Я боюсь — там темно!»

Я хочу рас­ска­зать тебе инте­рес­ную исто­рию про одного Маль­чика. Это заме­ча­тель­ный Маль­чик, но у него была одна страш­ная тайна, о кото­рой он не мог никому рас­ска­зать. Он боялся тем­ноты. Но не про­сто боялся, а совер­шенно жутко и ужасно. Когда Маль­чик хотел войти в тем­ную ком­нату, внутри у него все сжи­ма­лось. Его охва­ты­вал страх, он цепе­нел и не мог сдви­нуться с места. Ему мере­щи­лись все­воз­мож­ные стра­ши­лища, ведьмы, мон­стры, неве­ро­ят­ные при­ви­де­ния. Вече­ром и ночью его ком­нате горел ноч­ник, потому что он не мог заснуть в тем­ноте — ему было очень страшно.

Он боялся при­бли­же­ния осени и зимы, так как дни ста­но­ви­лись короче, а тем­нота надви­га­лась быстро и долго оста­ва­лась вокруг него. Ему при­хо­ди­лось при­ду­мы­вать раз­ные пред­логи и поводы, как про­сить маму или папу, чтобы они схо­дили с ним в тем­ную ком­нату, когда это было необ­хо­димо. Маль­чик тра­тил на все это очень много вре­мени и сил. Он уто­мился, потому что не мог сво­бодно и легко ходить вече­ром по квар­тире. Он устал от своей тайны, но рас­ска­зать об этом кому-либо не мог, ему было стыдно.

И вот одна­жды вече­ром, когда он лег спать, ему при­снился уди­ви­тель­ный сон, похо­жий на сказку. Когда засы­па­ешь, то закры­ва­ешь глаза и погру­жа­ешься в тем­ноту, и тут начи­на­ется самое инте­рес­ное. Про­шло несколько секунд после того как Маль­чик заснул, и из тем­ноты появи­лась све­тя­ща­яся точка, кото­рая стала посте­пенно уве­ли­чи­ваться в раз­ме­рах и сиять очень неж­ным голу­бо­ва­тым све­том. Вни­ма­тельно раз­гля­ды­вая эту точку, Маль­чик узнал в ней малень­кого Свет­лячка. Свет­ля­чок был очень забав­ный, у него была доб­рая, улы­ба­ю­ща­яся мор­дочка. Он весь све­тился неж­ным и теп­лым све­том. Свет­ля­чок излу­чал любовь и добро. Чем вни­ма­тель­нее Маль­чик смот­рел на Свет­лячка, тем он ста­но­вился больше. И когда можно было раз­гля­деть его кры­лышки, лапки, хобо­ток, Маль­чик услы­шал его тихий, неж­ный голо­сок. Свет­ля­чок обра­щался к Маль­чику, и вот что он сказал:

— Здрав­ствуй, я при­ле­тел, чтобы помочь тебе раз­га­дать твою страш­ную тайну, кото­рая отни­мает у тебя столько вре­мени и сил. Я уже помог мно­гим маль­чи­кам и девоч­кам раз­га­дать их страш­ные тайны. Пред­ставь себе, что ты смот­ришь на себя в зер­кало и видишь там свое отра­же­ние. Когда начи­на­ешь кор­чить страш­ные рожи, ты видишь в зер­кале отра­же­ние урод­ли­вых и без­об­раз­ных лиц, а если будешь смот­реть в зер­кало с улыб­кой, любо­вью и доб­ром, то уви­дишь там отра­же­ние лас­ко­вого и доб­рого маль­чика. Тем­нота — это то же зер­кало. В тем­ноту нужно идти с радо­стью и улыб­кой, тогда все мон­стры и при­ве­де­ния пре­вра­ща­ются в доб­рых гно­мов, лас­ко­вых фей, неж­ных забав­ных зве­рю­шек, кото­рые рады тебе и готовы с тобой дру­жить и играть. Надо только улыб­нуться и ска­зать: «Я хочу с вами дру­жить!» И все сразу же пре­об­ра­зится. Если вна­чале тебе будет трудно это сде­лать, я подарю свой вол­шеб­ный фона­рик. Он осве­тит дорогу в тем­ноту, и ты спо­койно смо­жешь вхо­дить в любые тем­ные ком­наты. Вол­шеб­ный фона­рик будет все­гда с тобой, и

хра­ниться он будет в твоем сердце. Днем он даст тебе тепло, а ночью осве­тит для тебя дорогу. Чтобы фона­рик начал све­тить, при­ложи ладо­шки к груди и почув­ствуй, как в них пере­да­ется тепло. Как только ладо­шки ста­нут теп­лыми, это будет озна­чать, что вол­шеб­ный фона­рик уже в твоих руках и ты можешь смело вхо­дить в любую тем­ную ком­нату, кото­рая пре­вра­тится в забав­ный, весе­лый, ска­зоч­ный мир доб­рых дру­зей. Ой,— спо­хва­тился Свет­ля­чок,— уже све­тает и мне пора уле­тать. Когда светло, я пре­вра­ща­юсь в обык­но­вен­ного малень­кого жучка.

Это тем­нота делает меня таким кра­си­вым, ска­зоч­ным, зага­доч­ным. Если тебе нужно будет со мной пого­во­рить или что-то спро­сить, позови меня, и я приду к тебе, но только ночью, когда темно. Ты сразу смо­жешь меня узнать и ни с кем не пере­пу­та­ешь. До сви­да­ния и запомни: с чем ты при­хо­дишь, то и полу­ча­ешь. Если это добро и любовь, то вза­мен ты полу­чишь добро и любовь, если это страх и злость, то вза­мен ты полу­чишь страх и злость. Пусть с тобой все­гда будет любовь и добро, — крик­нул Свет­ля­чок уже изда­лека и рас­таял в насту­па­ю­щем утре.

Маль­чик проснулся очень бод­рым и весе­лым. Весь день он ждал, когда насту­пит вечер и ста­нет темно. Ему хоте­лось попро­бо­вать сде­лать то, чему его научил Свет­ля­чок. Вече­ром, когда стем­нело, он встал на пороге тем­ной ком­наты. Сна­чала он улыб­нулся, потом при­жал ладо­шки к груди и почув­ство­вал, как оттуда в руки пере­да­ется тепло, и когда ладо­шки стали очень теп­лыми, он глу­боко вздох­нул и вошел в ком­нату. Все полу­чи­лось так, как гово­рил Свет­ля­чок. Ком­ната пре­об­ра­зи­лась. Она была полна дру­зей, и все стра­ши­лища раз­бе­жа­лись. Маль­чик был очень рад и ска­зал вслух громко-громко: «Спа­сибо тебе, милый, доб­рый Светлячок!»

Вопросы для обсуждения

Как Свет­ля­чок помог Маль­чику? Что зна­чит «тем­нота — это зер­кало»? Что зна­чит «с чем при­хо­дишь — то и получаешь»?

Чему бы ты мог научиться у Маль­чика и Светлячка?

1. Девочка Надя и Баба Яга

Воз­раст: 6–9 лет.

Направ­лен­ность: Высо­кая тре­вож­ность, бояз­ли­вость. Чув­ство вины за нару­ше­ние роди­тель­ских запретов.

Клю­че­вая фраза: «Я боюсь!»

Жила-была малень­кая девочка Надя. Жила она с мамой и папой на краю деревни. Все у них было хорошо, только ино­гда, как и все малень­кие дети, Надя каприз­ни­чала и не слу­ша­лась маму.

Как-то раз пошли Надя с мамой гулять в лес, а в лесу так хорошо! Пах­нет зем­ля­ни­кой и гри­бами, кру­гом поют птички, сол­нышко све­тит ярко-ярко. Долго Надя с мамой гуляли и любо­ва­лись лесом, устали и решили отдох­нуть. Мама легла на мяг­кую травку и вскоре заснула. Надя сна­чала сидела рядом и играла с Божьей коров­кой, а когда та уле­тела, Наде стало скучно, и она пошла одна гулять по лесу.

Она так увлек­лась, что не заме­тила, как заблу­ди­лась. Надя шла и шла, все дальше и дальше в глубь леса, и вдруг уви­дела избушку. Не успела она туда войти, как ковар­ная Баба Яга схва­тила Надю за руку и закри­чала: «Ага, попа­лась, непо­слуш­ная дев­чонка! Сей­час я тебя съем». Баба Яга засту­чала сво­ими ост­рыми зубами. Надя так сильно испу­га­лась, что от страха закрыла глаза. А Баба Яга поры­чала еще немного и ска­зала: «Ну ладно, сего­дня я тебя есть не буду, я уже поужи­нала и хочу спать. А ты, каприз­ный ребе­нок, при­бери в избе, вымой пол и помой посуду». С этими сло­вами страш­ная и злая Баба Яга заперла дверь и легла спать. Наутро, когда Баба Яга просну­лась, она даже не узнала свою избу: все в ней было при­брано, пол вымыт и посуда бле­стела. А наша Надюша сидела в углу и пла­кала, она так хотела вер­нуться домой к лас­ко­вой маме. Злой Бабе Яге стало стыдно, она сжа­ли­лась над девоч­кой и ска­зала: «Ну что ты хны­чешь, малень­кая девочка, когда у меня празд­ник, ведь моя избушка нико­гда не была такой чистой и кра­си­вой, как сей­час. Мне очень это при­ятно, спа­сибо тебе». И теперь уже доб­рая Баба Яга испекла пирог и уго­стила Надюшу, а потом про­во­дила ее до тро­пинки в деревню, и они рас­ста­лись доб­рыми дру­зьями. А дома Надю давно ждали мама и папа.

Вопросы для обсуждения

Рас­скажи, как Надя каприз­ни­чала и не слу­ша­лась маму.

Как Надя «рас­кол­до­вала» Бабу Ягу?

1. Сказка о Ежонке

Воз­раст: 5–10 лет.

Направ­лен­ность: Тре­вож­ность. Бояз­ли­вость. Неспо­соб­ность посто­ять за себя. Труд­но­сти в осо­зна­ва­нии своих поступ­ков и их контролировании.

Клю­че­вая фраза: «Мама, я не знаю, что мне делать!»

Дав­ным-давно (а может быть недавно) в боль­шом лесу жила мама Ежиха. И был у нее малень­кий Ежо­нок. Он родился совсем мягонь­кий, с очень неж­ным неза­щи­щен­ным тель­цем. Мама очень любила его и обе­ре­гала от вся­ких опас­но­стей и неприятностей.

Одна­жды утром Ежо­нок обна­ру­жил, что у него выросла одна Иголка — кра­си­вая и ост­рая. Он очень обра­до­вался и решил, что стал совсем взрос­лым, умным и само­сто­я­тель­ным. В этот день он упро­сил маму отпу­стить его одного погу­лять. Мама согла­си­лась, но предупредила:

— Иголка — это очень важно и ответ­ственно. Ты стал уже боль­шим и дол­жен помо­гать сла­бым, не бояться силь­ных и отве­чать за свои поступки.

На про­ща­нье мама взяла с сына слово, что он будет хорошо себя вести и пом­нить все домаш­ние тре­бо­ва­ния. Ежонка долго не было дома… Вер­нулся он очень испу­ган­ным и рас­стро­ен­ным. Маме он рассказал:

Я гулял в лесу и по дороге встре­тил Лису, кото­рая гна­лась за Зай­чи­ком. Я испу­гался и свер­нулся калачиком

един­ствен­ной своей Игол­кой навстречу опас­но­сти. Заяц уко­лолся об мою Иголку, осту­пился и Лиса схва­тила его.

Ежо­нок очень рас­стро­ился, потому что понял, что поме­шал Зай­чику спа­стись. Мама объ­яс­нила сыну его ошибку^:

— В таких слу­чаях надо быть сме­лым и уко­лоть врага в нос своей новень­кой Иголкой.

На сле­ду­ю­щий день Ежо­нок вновь отпра­вился гулять, ска­зав, что все пом­нит и больше оши­баться не будет. Вер­нулся он домой опять очень расстроенным:

Я шел по лесу и уви­дел боль­шого спя­щего волка. Вокруг него рез­ви­лись и играли зайцы. Я не испу­гался и смело уко­лол Волка в нос. Он вско­чил, зары­чал и стал охо­титься за малень­кими зверушками.

Ты совсем еще дура­чок,— ска­зала мама.— Волк был сыт и сладко спал, никого не тро­гал. Ты бы тоже обо­шел его сто­ро­ной и не тро­гал. А уж если ты хотел помочь, то про­сто пре­ду­пре­дил бы малы­шей об опас­но­сти. Совсем огор­чился Ежо­нок, долго-долго думал. И вновь пошел на про­гулку. Он вышел на поляну, где пас­лись Корова с телен­ком. Ежо­нок осмот­релся и уви­дел, что к поляне под­би­ра­ются Волк, Мед­ведь и Лиса, а Корова жует свою жвачку и ничего не видит. Ежо­нок закри­чал от испуга, свер­нулся кала­чи­ком и пока­тился на поляну. Корова услы­шала шум и уви­дела вра­гов. Она засту­чала копы­тами и стала отго­нять зве­рей. Однако малень­кий Теле­нок не пони­мал, что про­ис­хо­дит. От страха он отбе­жал далеко от Коровы и мог стать пре­крас­ной добы­чей для голод­ных зверей.

Ежонку было очень страшно и жалко Теленка. Тогда он бро­сился впе­реди стал кататься вокруг Теленка, чтобы не дать ему далеко уйти и защи­тить его от напа­да­ю­щих зверей.

Звери отска­ки­вали от него, а сам Ежо­нок никак не мог понять, почему. Так про­дол­жа­лось, пока звери, испу­гав­шись коро­вьих рогов, не убе­жали прочь.

Корова и Теле­нок были очень бла­го­дарны Ежонку и от всего сердца хва­лили его. А Теле­нок на про­ща­нье попро­бо­вал лиз­нуть малень­кого друга, но почему-то запла­кал. Ежо­нок даже чуть-чуть рас­стро­ился. Дома он все рас­ска­зал маме, а мама сказала:

— Доро­гой мой, ты стал совсем взрос­лым. Ты весь оброс игол­ками и теперь смо­жешь защи­тить себя и своих дру­зей, всех малень­ких и слабых.

В этот день мама устро­ила боль­шой празд­ник, на кото­рый при­гла­сила много лес­ных жите­лей; были на этом

празд­ники и Корова с Телен­ком. И теперь уже все узнали, что Ежо­нок стал совсем взрос­лым и что теперь никто

без­на­ка­занно не смо­жет оби­жать малень­ких и беззащитных.

Вопросы для обсуждения

Почему Иголки — это важно?

Как ежик учился обра­щаться с Иголками?

У тебя есть свои Иголки? Уме­ешь ли ты с ними обращаться?

1. Рыцарь и Темнота

Воз­раст: 6–10 лет.

Направ­лен­ность: Страх тем­ноты. Тре­вож­ность, общая боязливость.

Клю­че­вая фраза: «В тем­ноте живет страшный..!»

Жил на свете Рыцарь

С собач­кою своей,

На сол­неч­ной полянке

Все­гда играл он с ней.

Они давно дружили

И знали все вокруг

О том, что Жужа лучший

У Рыцаря был друг.

Везде, все­гда и всюду

Их видели вдвоем,

Друг другу помогали

Они все­гда во всем.

А жили они в замке

На сол­неч­ном холме,

Поэтому никто там

Не знал о Темноте.

Ведь днем све­тило солнце,

А ночью свет луны.

И в город­ских оконцах

Все­гда цветы цвели.

Однако каж­дый в замке

С рож­де­нья знал о том,

Что есть одна загадка

В пещере под холмом.

Что в той пещере, в гроте

(В народе слух ходил),

В покры­том мхом болоте

Жил страш­ный Крокодил.

И каж­дый, кто пытался

Хоть раз пойти туда,

Уже не возвращался

Обратно нико­гда.

Но вот одна­жды Жужа,

Играя с мотыльком,

Нечайно забе­жала

В тот грот, что под холмом.

Запла­кал бед­ный Рыцарь:

Он друга потерял!

Весь день и даже ночью

Собачку он искал.

Он обо­шел весь замок,

Но Жужу не нашел.

Никто при этом в замке

На помощь не пришел,

Никто не соглашался

Спу­ститься с ним с холма:

Все люди говорили,

Что их про­гло­тит тьма.

Все голо­вой качали,

На Рыцаря смотря,

Ему в ответ бросали:

«Туда идешь ты зря.

Давно твою собачку,

Наверно, про­гло­тил

Тот тем­ный повелитель —

Ужас­ный Крокодил».

И как не умо­лял он их

В пещеру с ним пойти,

Никто из них не думал

Помочь ему в пути.

Пугала неиз­вест­ность

И слово «Тем­нота»,

Кото­рую не видел

Никто там никогда.

И вот, когда наш Рыцарь

Надежду поте­рял,

Вол­шеб­ник, жив­ший в замке,

Его к себе позвал.

Ска­зал ему Волшебник:

«Чтоб друга отыскать

Не дол­жен ты, мой мальчик,

Людей на помощь звать.

Лишь только сам отыщешь

Ты друга своего.

При этом ты не должен

Бояться ничего.

А если побоишься

Ты страш­ной Темноты,

То знай: нигде на свете

Не сыщешь друга ты».

Послу­шав­шись совета,

Не стал наш Рыцарь ждать

И в тем­ную пещеру

Отпра­вился искать.

Был полон раз­ных звуков

Ужас­ный этот грот,

И Рыцарь сразу вспомнил,

Что гово­рил народ.

Повсюду пау­тина

Цеп­ля­лась за него,

И было совершенно

Не видно ничего.

Он шел и спотыкался,

Колени все разбил,

Везде ему мерещился

Огром­ный Крокодил.

Хотел вер­нуться Рыцарь,

Он убе­жать хотел,

Но бро­сить друга в гроте

Наш Рыцарь не сумел.

И вдруг из полумрака,

Как чудо, впереди

Уви­дел бед­ный Рыцарь

Пре­крас­ные огни.

Он подо­шел поближе —

И прямо перед ним

Воз­ник пре­крас­ный замок

С назва­ньем «ТЕМНОРИМ».

Неве­до­мые птицы

Кру­жили в вышине,

Росли грибы-гиганты

(Как 10 в ширине).

Там не было болота,

Кру­гом цветы цвели

Необы­чайно новой,

Неве­до­мой красы.

А на боль­шой поляне

Наш Рыцарь увидал,

Как Кро­ко­дил с Собачкой

Под ручку танцевал.

Обра­до­ва­лась Жужа,

Что друг ее нашел,

Что он сквозь мрак и ужас

За нею в грот пошел.

Затем она сказала,

О том, что Крокодил

Не страш­ный, не ужасный

Он про­сто здесь один.

Ведь люди все боятся

В тот грот к нему идти,

Хотя так много нового

Могли бы здесь найти.

А Кро­ко­дил не может

Свой замок оставлять,

Ведь дол­жен, по преданью,

Его он охранять.

Тогда наш Рыцарь понял:

На свете всех страшней

Не тем­нота, не холод,

А нет когда друзей!

И с той поры с Собачкой

В пещеру он ходил.

И очень счаст­лив, радостен

Был этот Крокодил.

Силь­нее становилась

Их дружба с каж­дым днем.

И даже когда Рыцарь

Стал глав­ным Королем,

Без страха с вер­ным другом

Он захо­дил в тот грот,

Хоть до конца не понял

Их дружбы тот народ.

Сказка была исполь­зо­вана в работе с шести­лет­ним маль­чи­ком, кото­рый боялся тем­ноты и пре­одо­ле­вал этот страх с помо­щью люби­мой собачки и образа Рыцаря, кото­рый он сам выбрал в каче­стве побе­ди­теля злого Кро­ко­дила, кото­рый, по мне­нию ребенка, жил в темноте.

Вопросы для обсуждения

Чего боя­лись люди в Темноте?

Что послу­жило при­чи­ной того, что Рыцарь отпра­вился в путь? Было страшно Рыцарю? Почему он не повер­нул назад? Какой ока­за­лась «страш­ная» Тем­нота? Что помогло Рыцарю уви­деть, что Тем­нота не такая страш­ная, как казалась?

1. Маль­чик Сережа

Воз­раст: 5–11 лет.

Направ­лен­ность: Кон­фликты с млад­шей сест­рой (бра­том). Рев­ность и обида, вызван­ные рож­де­нием вто­рого (млад­шего) ребенка.

Клю­че­вая фраза: «Мама и папа больше меня не любят»

Далеко-далеко, за горами, за лесами, в одном очень кра­си­вом малень­ком городке жил-был маль­чик Сережа. Он был таким же, как дру­гие маль­чики, и чем-то похож на тебя. Жил он с мамой, папой и малень­кой сест­рен­кой Ксюшей.

Раньше, когда Ксюши еще не было на свете, все игрушки^в доме при­над­ле­жали только ему, ему одному улы­ба­лась мама, с ним одним папа ходил кататься на вело­си­педе и только с ним папа и мама смот­рели по теле­ви­зору фут­бол и мультики.

А теперь мама чаще вози­лась с Ксю­шей и улы­ба­лась Сереже уже не так часто, как раньше, и у нее совсем не оста­ва­лось вре­мени, что бы с ним поиг­рать. Но хуже всего было, когда она про­сила Сережу погу­лять с Ксю­шей. Гулять с Ксю­шей было очень скучно, потому что тогда он уже не мог ни поиг­рать в фут­бол, ни побе­гать с дру­зьями, ни залезть на дерево. Но мама про­сила защи­щать Ксюшу и быть насто­я­щим муж­чи­ной, таким же силь­ным, как папа.

Сереже каза­лось, что мама и папа больше не любят его так, как раньше, что ругают его неза­слу­женно, а хва­лят редко. Тогда он меч­тал, чтобы Ксюша исчезла и все было как раньше. А ино­гда Сереже очень хоте­лось забо­леть какой-нибудь страш­ной болез­нью, чтобы мама и папа нако­нец обра­тили на него вни­ма­ние, но было бы уже поздно и он бы все равно умер. И вот тогда они бы поняли, как мало его любили.

Но вот одна­жды Сережа при­шел из школы домой. Уже в две­рях он услы­шал незна­ко­мый голос. Мама тихо раз­го­ва­ри­вала с какой-то тетей в белом халате. По мами­ному лицу Сережа сразу дога­дался, что слу­чи­лось что-то пло­хое. Когда док­тор ушла, Сережа подо­шел к маме, при­жался к ней и тихо спро­сил: «Что-то слу­чи­лось с Ксю­шей?». Мама обняла его нежно, поце­ло­вала и ска­зала, что Ксюша забо­лела, у нее очень высо­кая тем­пе­ра­тура и, может быть, ее забе­рут в больницу.

Вече­ром, когда Сережа лег спать, он долго не мог уснуть, а когда заснул, ему при­снился сон: он куда-то идет по кра­си­вой изви­ли­стой дороге, и вдруг перед ним появ­ля­ется гора, а там — источ­ник с целеб­ной водой. Набрал он этой воды, чистой как слеза, и побе­жал, чтобы напо­ить ею свою малень­кую сест­ренку. Он совсем не хотел, чтобы ее заби­рали в больницу…

Утром за окном ярко све­тило солнце, был теп­лый весен­ний день. Сережа, проснув­шись, сразу побе­жал в ком­нату, где была Ксюша, и уви­дел, что она уже не спит, а всем улы­ба­ется: и маме, и папе, и ему.

«Зна­чит, помогло и все страш­ное позади»,— поду­мал Сережа. Он поце­ло­вал сест­ренку в макушку. Мама улыб­ну­лась ему и ска­зала: «Я только что поняла, какой ты уже взрос­лый. Насто­я­щий мужчина».

Вопросы, для обсуждения

Почему Сережа думал, что мама и папа его больше не любят? Почему маль­чик рас­стро­ился, когда узнал про то, что его сестра заболела?

Почему Сереже при­снился такой сон?

Почему мама ска­зала Сереже о том, что он уже взрослый?

1. Тип и Топ

Воз­раст: 5–10 лет.

Направ­лен­ность: Нега­тив­ные чув­ства (рев­ность, обида и пр.), свя­зан­ные с млад­шим бра­том (сест­рой). Кон­фликты между бра­тьями (сест­рами). Пере­жи­ва­ния, свя­зан­ные с труд­но­стью при­ня­тия роли «стар­шего».

Клю­че­вая фраза: «Моего бра­тика роди­тели любят больше, чем меня»

В одном лесу жила бели­чья семья: мама, папа и двое бель­чат. Стар­шего звали Тип, млад­шего Топ.

Это была очень друж­ная семья — роди­тели каж­дое утро ухо­дили на работу, добы­вать пишу, а бель­чата оставались

вдвоем. Перед ухо­дом мама гово­рила Типу:

— При­смат­ри­вай за Топом. Он еще малень­кий, не все умет делать, его легко обидеть.

«Опять все гово­рят только о Топе!— думал Тип.— Мама любит брата и не любит меня. Мне тоже хочется, чтобы обо мне так же забо­ти­лись, любили меня, играли со мной. А мама больше вре­мени про­во­дит с Топом. Мне хочется поиг­рать с дру­зьями, а я дол­жен посто­янно сле­дить за млад­шим бра­том. Вот если бы не было Топа, мама гуляла и играла бы только со мной, при­но­сила бы только мне вкус­ные орешки и рас­ска­зы­вала бы только мне сказку перед сном». В один из дней роди­тели собра­лись на поиски еды, и мама нака­зала Типу:

— Будь умни­цей, при­гля­ды­вай за млад­шим бра­том, ведь он еще маленький.

Типу так хоте­лось пойти поиг­рать с дру­зьями, а вме­сто этого его застав­ляют сидеть с Топом. «Хва­тит,— поду­мал Тип,— ведь я не вино­ват, что я стар­ший». И решил Тип изба­виться от сво­его млад­шего брата. Он пред­ло­жил ему пойти погу­лять; долго они шли, с каж­дым шагом углуб­ля­ясь в чащу.

«Я найду отсюда дорогу домой,— думал стар­ший брат,— а вот Топ ее не най­дет. Это зна­чит, что мы опять будем жить счаст­ливо — мама, папа и я».

Тип завел Топа в самую глубь леса, в такую чащобу, что сам начал бояться, а потом, когда малыш отвлекся, Тип быстро побе­жал к дому.

Вдруг он слы­шал где-то над голо­вой писк, кото­рый ему пока­зался очень зна­ко­мым. Тип под­нял голову и уви­дел высоко в небе Топа в клюве страш­ной птицы, кото­рая уно­сила бель­чонка все дальше и дальше от род­ного дома, а он был такой малень­кий и беззащитный,

И тут Типа будто осе­нило. Он поду­мал, что мама была права: Топ так мал, что не смо­жет защи­тить себя, кроме него, Типа, никто не смо­жет помочь малышу. Он быстро побе­жал вслед за пти­цей, ему уже не стра­шен был этот лес. Ветки больно хле­стали его, но он ни перед чем не оста­нав­ли­вался, он пони­мал, что дол­жен спа­сти брата. Вдруг он опять услы­шал писк и снова уви­дел птицу, в ког­тях кото­рой был Топ: она села пере­дох­нуть. Храбро кинулся Тип в бой, спас бра­тика из ког­тей ужас­ной птицы, и они побе­жали домой. Придя домой, Тип покор­мил млад­шего брата и сел с ним играть. При­шед­шие роди­тели застали их счаст­ли­выми и веселыми.

— Спа­сибо, сынок,— ска­зала мама Типу,— я бла­го­дарна тебе за то, что ты при­смот­рел за братом.

Тут Тип не выдер­жал и рас­ска­зал маме всю исто­рию, кото­рая при­клю­чи­лась в этот день с бра­тьями. И мама сказала:

— Я очень рада, что ты не под­вел меня. Не зря наде­я­лась на тебя. Думаю, что ты пони­ма­ешь, что я люблю вас оди­на­ково, но должна больше забо­титься о Топе, потому что он еще малень­кий. Так же я забо­ти­лась о тебе, когда ты был в его воз­расте, но теперь ты уже совсем взрос­лый и можешь сам защи­тить себя и брата. Я гор­жусь тобой. Я очень люблю тебя и хочу устро­ить празд­ник, на кото­рый мы при­гла­сим всех наших дру­зей. Мы накроем боль­шой стол твоей люби­мой ска­тер­тью и будем уго­щать всех вкус­ным ужи­ном. А после ужина мы будем играть в весе­лые игры и танцевать.

Тип чув­ство­вал себя очень счаст­ли­вым в тот вечер. Собра­лись все его дру­зья, им было очень весело: они играли, шутили, сме­я­лись, пели и танцевали.

Тип еще долго вспо­ми­нал собы­тия того дня и чув­ство­вал себя самым счаст­ли­вым бель­чон­ком на свете.

Вопросы для обсуждения

Что чув­ство­вал Тип по отно­ше­нию к брату? Из-за чего? Почему Тип бро­сился спа­сать брата? Почему Тип чув­ство­вал теперь самым счаст­ли­вым бель­чон­ком на свете?

1. Сказка про малень­кое Облачко

Воз­раст: 5–10 лет.

Направ­лен­ность: Труд­но­сти в обще­нии со сверст­ни­ками. Чув­ство непол­но­цен­но­сти. Оди­но­че­ство. Ощу­ще­ние себя «белой вороной».

Клю­че­вая фраза: «Я не такой, как все. Со мной никто не дружит!».

Далеко-далеко, за морями и горами, в цар­стве Неба (по сосед­ству с Солн­цем и Луной) жил малень­кий ребенок

— Облачко, кото­рого звали Пуфик. Он был очень весе­лым и без­за­бот­ным. Пуфик любил гулять по небу вме­сте со своей доб­рой и мяг­кой мамой — Куче­вой Туч­кой и силь­ным боль­шим папой Гро­мом, кото­рые его очень любили. Часто втроем они ката­лись по всему небу и любо­ва­лись ска­зоч­ной природой.

Одна­жды Пуфик поле­тел гулять без роди­те­лей. Ему было весело и радостно смот­реть сверху вниз на таких же малень­ких детей, как он сам. Они сме­я­лись и радо­ва­лись хоро­шей сол­неч­ной погоде. Но неожи­данно Пуфику стало грустно. Ему захо­те­лось вме­сте с ними без­за­ботно радо­ваться сол­нышку, ловить сол­неч­ных зай­чи­ков, бегать и играть в прятки. И он решил подойти, чтобы позна­ко­миться с ними.

— Здрав­ствуйте, меня зовут Пуфик, я живу на небе. Давайте играть вме­сте. Мне хоте­лось бы с вами дружить.

— А что ты можешь? — спро­сили дети.

— Яне знаю,— рас­те­рянно про­из­несло Облачко.

— Ты можешь играть в салки? — спро­сили дети.

— Нет, не могу,— отве­тило Облачко.

— А в мячик?

— В мячик? — пере­спро­сило Облачко.— Ой, тоже не могу, у меня нет рук, как у вас.

— А во что же ты будешь с нами играть? — недо­уменно спро­сили дети.— Ты же ни во что не уме­ешь играть.

— Нет,— ска­зали дети,— мы не будем с тобой дру­жить. Ты нехо­ро­ший, ты заго­ра­жи­ва­ешь нам солнце. Ты не такой, как мы, и не смо­жешь с нами играть. Уходи, мы не будем с тобой дру­жить,— еще раз повто­рили дети.

И Облачко уле­тело. Ему было очень плохо. Оно чув­ство­вало себя никому не нуж­ным и покинутым.

— Меня никто не любит,— сквозь слезы всхли­пы­вало оно.— Со мной никто не хочет играть, я ничего не умею. Почему я не такой, как эти дети?

Ему захо­те­лось уле­теть далеко-далеко, чтобы его никто не видел.

— Если меня никто не любит, тогда зачем я здесь нужен, зачем мне жить,— думал малень­кий Пуфик.— И роди­тели меня, навер­ное, тоже не любят, они меня про­сто жалеют, потому что я ничего не умею, у меня ничего не полу­ча­ется. Так облачко долго плыло по небу, пока не при­ле­тело в пустыню, где ему настолько стало горько, что оно рас­пла­ка­лось еще силь­нее, и его малень­кие сле­зинки, горько падая на землю, обра­зо­вали кра­си­вое синее озеро. А облачко все пла­кало и пла­кало, пока не услы­шало голоса живот­ных и птиц, рас­те­ний и дере­вьев. Эти голоса, доно­сив­ши­еся с земли, бла­го­да­рили его за то, что оно уто­лило их жажду и напол­нило их новой жизнью.

И в этот момент малень­кое бес­по­мощ­ное облачко с кра­си­вым и неж­ным име­нем Пуфик поняло, что оно тоже что-то умеет, что-то зна­чит в этой жизни и может дарить радость окру­жа­ю­щим. А глав­ное — оно поняло, что любит все, что его окру­жает, и почув­ство­вало, что и он кому-то очень нужен, его любят, ждут, на него наде­ются. От всего этого ему вдруг стало очень весело и легко. Все звери и птицы стали вос­хва­лять малень­кое Облачко: —Да здрав­ствует Облачко! — кри­чали они.—Ты самое луч­шее Облачко на свете! Ты такое кра­си­вое, лег­кое и пуши­стое, мы тебя очень любим и хотим, чтобы ты стало нашим другом!

Пуфик был счаст­лив! Он вновь поле­тел на свою полянку, где рез­ви­лись дети, кото­рые его так оби­дели. Но он на них уже не оби­жался, так как мно­гое понял. Све­тило сол­нышко, было очень жарко и всем хоте­лось лет­ней про­хлады. Тогда Пуфик решил пора­до­вать всех и про­лил на землю лет­ний лас­ко­вый дож­дик. Дети в вос­торге запры­гали по лужам и про­тя­нули ручки к Небу. И тут они уви­дели на Небе то самое малень­кое Облачко, кото­рое доста­вило им такую радость.

— Милое Облачко,— закри­чали они.— Не уходи, давай поиг­раем с тобой в прятки. Давай мы будем с тобой дружить!

Для малень­кого Пуфика это было самой боль­шой награ­дой за его труды. Он понял, что надо только поста­раться — и тогда обя­за­тельно най­дешь много хоро­ших друзей.

Све­тило сол­нышко, была пре­крас­ная погода, по Небу весело плыло малень­кое белое пуши­стое облачко, а внизу по травке бежали дети, пыта­ясь догнать сво­его нового друга. Они долго кру­жили в хоро­воде и пели Пуфику свои люби­мые песни.

Вопросы для обсуждения

Почему Пуфик думал, что его никто не любит?

От чего стало Пуфику весело и легко? Что он понял?

С тобой когда-нибудь про­ис­хо­дило что-нибудь похожее?

1. Малень­кое Привидение

Воз­раст: 5–9 лет.

Направ­лен­ность: Труд­но­сти в обще­нии. Ощу­ще­ние себя «белой воро­ной». Боязнь привидений.

Клю­че­вая фраза: «Я не такой, как все!»

В дале­кой-дале­кой стране в боль­шом кра­си­вом ста­рин­ном замке жили при­ви­де­ния. Их было очень много, и все они любили пугать людей, живу­щих в этом замке, и даже малень­ких детей. Все эти при­ви­де­ния очень гор­ди­лись тем, что люди их боя­лись. Но жило среди этих злых и страш­ных при­ви­де­ний малень­кое при­ви­де­ние по имени Доб­ряк. Так вот, он был таким доб­рым, таким хоро­шим, что нико­гда никого не пугал, да его никто и не боялся, потому что он был совсем не страш­ный. Он жил тихо и мирно, никого не тро­гая. Но вот только все осталь­ные при­ви­де­ния сме­я­лись над ним. Они гово­рили, что он неудач­ник, что он ничего не умеет — и даже такой про­стой вещи, как напу­гать кого-нибудь. Малень­кое при­ви­де­ние очень пере­жи­вало из-за этого. Ведь оно было таким доб­рым и весе­лым, так хотело с кем-нибудь дру­жить, а из-за того, что оно никого не пугало, с ним никто даже не раз­го­ва­ри­вал. Все только оби­жали его.

И вот одна­жды все злые при­ви­де­ния собра­лись и решили между собой, что если малень­кое при­ви­де­ние никого не напу­гает, то они про­го­нят его из замка. Они позвали Доб­ряка и ска­зали ему, что если он хочет остаться жить в замке, он дол­жен обя­за­тельно кого-то напу­гать. Малень­кое при­ви­де­ние запла­кало, оно так не хотело никого оби­жать,— но и ухо­дить из этого замка и ски­таться одному по свету ему тоже не хоте­лось. И оно решило напу­гать кого-нибудь. При­та­ив­шись на шкафу, Доб­ряк ждал, когда кто-нибудь прой­дет мимо, чтобы напу­гать его. И вот через какое-то время малень­кое при­ви­де­ние услы­шало шаги. Посмот­рев вниз, Доб-ряк уви­дел иду­щего мимо малень­кого маль­чика. Малень­кое при­ви­де­ние очень любило детей и ему не хоте­лось пугать этого маль­чика, но, вспом­нив угрозу злых при­ви­де­ний про­гнать его из замка, Доб­ряк сле­тел со шкафа и, громко и страшно закри­чав, поле­тел прямо на маль­чика. Маль­чик, испу­гав­шись, побе­жал, но спо­ткнулся и упал. От страха и от боли в ушиб­лен­ном колене он запла­кал. Он выгля­дел таким несчаст­ным, что доб­рому малень­кому при­ви­де­нию стало жаль его, и оно решило: пусть его лучше выго­нят, чем оно будет пугать кого-то. Доб­ряк под­ле­тел к маль­чику и решил изви­ниться перед ним:

— Маль­чик, про­сти меня, пожа­луй­ста, я не хотел тебя так обидеть.

Маль­чик пере­стал пла­кать и посмот­рел на при­ви­де­ние, теперь оно не каза­лось ему страш­ным, а совсем наобо­рот, смеш­ным и доб­рым и он спросил:

— А как тебя зовут?

Малень­кое при­ви­де­ние очень уди­ви­лось, ведь никто нико­гда не спра­ши­вал, как его зовут:

— Доб­ряк.

— А меня Ваня. Хочешь со мной дружить?

— Конечно хочу,—маленькое при­ви­де­ние так обра­до­ва­лось, ведь у него нико­гда не было дру­зей, а он очень хотел, чтобы они были. И с этого дня он дру­жил с Ваней, с дру­гими детьми, играл с ними в салочки, в мячик, читал сказки, ходил в цирк или про­сто смот­рел муль­тики. И он был счаст­лив. Еще бы, ведь у него появи­лись дру­зья, кото­рые его любят и совсем не боятся. Но он был таким доб­рым, что когда его дру­зья решили пойти гулять в зоо­парк, Доб­ряк захо­тел позвать с собой всех осталь­ных при­ви­де­ний. И видя, какой он хоро­ший, злым при­ви­де­ниям стало стыдно и они попро­сили у него про­ще­ния и раз­ре­ше­ния дру­жить с ним и его новыми дру­зьями. Ведь на самом деле они были не такими уж злыми, им тоже хоте­лось дру­жить, про­сто они не знали, как. Конечно же, Доб­ряк их про­стил, ведь он знал как важно, чтобы у тебя были дру­зья. И они теперь дру­жили все вме­сте, и малень­кое при­ви­де­ние все любили и уважали.

Вопросы для обсуждения

Из-за чего пере­жи­вало малень­кое при­ви­де­ние? Чем Доб­ряк отли­чался от всех осталь­ных и как ему это помогло?

1. Малень­кий Котенок

Воз­раст: 5–12 лет.

Направ­лен­ность: Труд­но­сти в обще­нии со сверст­ни­ками. Чув­ство непол­но­цен­но­сти. Оди­но­че­ство. Ощу­ще­ние себя «белой вороной».

Клю­че­вая фраза: «Я не такой, как они».

Жил-был малень­кий-малень­кий Коте­нок. Жил он в малень­ком и очень уют­ном домике, вме­сте со своей мамой-кош­кой и папой-котом и бра­тьями и сест­рами — котя­тами. И был он самый малень­кий и очень рыжий. Да-да, совсем рыжий. Когда он шел по улице, сразу было видно, что это именно ОН идет, такой он был рыжий. И самое уди­ви­тель­ное было то, что все вокруг него были серые: темно-серые, светло-серые, серые в чер­ную и белую полоску — и ни одного, ну ни одного рыжего. Все в его семье — и мама-кошка, и папа-кот, и все котята — были очень кра­си­вых серых оттен­ков; и вся его родня была серая, и все зна­ко­мые. Сло­вом, из всех, кого он знал, он один был такой рыжий!

И вот одна­жды слу­чи­лась с ним совсем печаль­ная исто­рия. Когда наш малень­кий Коте­нок гулял во дворе, он уви­дел двух сиам­ских котят, кото­рые весело играли в мячик, пры­гали и веселились.

При­вет,— ска­зал рыжий Коте­нок,— вы так здо­рово игра­ете. Можно, я поиг­раю с вами?

Не знаем,— ска­зали котята,— видишь, какие мы кра­си­вые: голу­бо­вато-серого цвета, а ты какой-то стран­ный, почти крас­ный, мы нико­гда таких не видели, и лучше будем играть вдвоем!

Тут к ним подо­шел боль­шой непо­слуш­ный коте­нок с сосед­него двора; он был темно-серый в тон­кую чер­ную полоску. Он недобро усмех­нулся и ска­зал: «Ты такой малень­кий и оран­же­вый… Очень может быть, что ты вовсе не малень­кий рыжий коте­нок, а про­сто-напро­сто боль­шая, крас­ная… МЫШЬ!!!»

Очень-очень грустно стало малень­кому Котенку, он поте­рял аппе­тит, почти каж­дую ночь плохо спал, воро­ча­ясь в своей кро­ватке, и все думал: «Я такой малень­кий, такой рыжий! Дру­гие даже не хотят играть со мной и, навер­ное, никто нико­гда не будет со мной дружить!».

Малень­кому Котенку было очень обидно и больно. И стал он такой печаль­ный, совсем пере­стал гулять во дворе, а все больше сидел дома и смот­рел в окно. Маме он гово­рил, что ему совсем не хочется гулять, но на самом деле он очень боялся, что будет гулять там совсем один и никто не захо­чет играть с ним! Так он сидел целыми днями у окошка и гру­стил. Но одна­жды слу­чи­лось вот что: с самого утра было сыро и пас­мурно, все было серым и блек­лым и всем было очень-очень грустно в такую погоду. И вдруг из-за туч выгля­нуло сол­нышко. Оно рас­кра­сило все вокруг в яркие цвета, и всем стало очень весело и светло. «Как все любят сол­нышко, какое оно кра­си­вое. А ведь оно такое же оран­же­вое, как и я! — поду­мал малень­кий Коте­нок — Я буду таким же хоро­шим, и всем будет тепло и радостно рядом со мной!». И коте­нок решил выйти во двор и немного погулять.

На улице была ужас­ная сума­тоха: все стол­пи­лись около самого боль­шого дерева во дворе, на кото­ром громко пла­кал малень­кий белый коте­нок. Он очень боялся, но никак не мог слезть вниз. Все очень бес­по­ко­и­лись, что он упа­дет. Но наш рыжий Коте­нок храбро залез на дерево и снял малыша. Все вокруг очень радо­ва­лись и гово­рили: «Смот­рите, какой храб­рый и доб­рый коте­нок!». «Да,— гово­рили дру­гие,— он очень сме­лый, про­сто насто­я­щий герой!». И все поздрав­ляли Котенка, кото­рому было отэтого очень радостно. Он выпря­мился во весь рост и рас­пу­шил хво­стик. «Смот­рите, какой он кра­си­вый, доб­рый и яркий, как малень­кое сол­нышко!» — ска­зал кто-то. И малень­кий Коте­нок шел домой очень-очень счаст­ли­вый и светло улы­бался всем вокруг.

Вопросы для обсуждения

Из-за чего гру­стил и пере­жи­вал Коте­нок? Почему с ним не хотели играть?

Что понял Коте­нок, когда посмот­рел на солнышко?

С тобой когда-нибудь слу­ча­лось что-то похо­жее? Чему ты

мог бы научиться у котенка, а чему мог бы научить его сам?

1. Часы

Воз­раст: 7–12 лет.

Направ­лен­ность: Неор­га­ни­зо­ван­ность. Труд­но­сти усво­е­ния порядка.

Клю­че­вая фраза: «Поря­док!? Это как?»

На самом обык­но­вен­ном пись­мен­ном Столе самого обык­но­вен­ного Маль­чика, едва вид­не­ясь за раз­ными руч­ками, тет­рад­ками и линей­ками, раз­ло­жен­ными в ужас­ном бес­по­рядке, сто­яли Элек­трон­ные Часы. Сто­яли они во всех смыс­лах этого слова. Выгля­ды­вая из-за под­ставки для ручек, они печально тем­нели погас­шим глад­ким окош­ком, за кото­рым уже давно не све­ти­лись яркие зеле­ные цифры. Погасли они в один груст­ный день, когда малень­кое сер­дечко Часов, бата­рейка, пере­стало работать.

И вот тогда-то и появился на пись­мен­ном Столе одного маль­чика бес­по­ря­док. Ведь никто с того момента не знал, кото­рый час.

Семей­ство Каран­да­шей стало посто­янно опаз­ды­вать в Пенал, длин­ный и дере­вян­ный, кото­рый уже несколько лет слу­жил им транс­пор­том в школу, и неко­то­рые Каран­даши даже оста­ва­лись дома. Шари­ко­вые Ручки слиш­ком поздно при­ни­ма­лись писать при­меры, и Тет­ради из-за этого пест­рели крас­ными чер­ни­лами учи­тель­ницы. Лампа, наобо­рот, прежде вре­мени выклю­ча­лась, думая, что уже время ложиться спать, и все в тем­ноте попа­дали в ава­рию. Так одна­жды сте­пен­ная широ­кая Линейка, воткну­тая в Под­ставку, задела своим кон­цом в тем­ноте густой бумаж­ный Клей. И тот, не раз­ду­мы­вая; вылился на несчаст­ный Пись­мен­ный Стол и покрыл его лип­ким непро­хо­ди­мым боло­том, в кото­ром уто­нули два новень­ких белых Ластика. Все ругали Часы, как только могли.

Как вам не стыдно! — уко­рял их тол­стый чер­ный Фло­ма­стер.— Все из-за вас муча­ются. И туг же Фло­ма­стеру вто­рили Тетрадки:

Мы так наде­я­лись на вас,— шеле­стели они сво­ими стра­нич­ками в клетку и полоску. — А теперь мы посто­янно крас­неем, потому что Ручки не знают, когда им браться за работу, и не успе­вают ее выполнить.

Но Часам нечего было отве­тить. Они лишь покры­ва­лись все боль­шим слоем пыли и бес­по­мощно смот­рели на тво­ря­щийся на столе беспорядок.

Однако всему пло­хому когда-нибудь при­хо­дит конец. В один пре­крас­ный день все непри­ят­но­сти боль­шой кан­це­ляр­ской семьи закон­чи­лись. Часы полу­чили в пода­рок новень­кую, только что рас­пе­ча­тан­ную бата­рейку! С них стерли пыль, акку­ратно открыли дверцу сзади и вста­вили длин­ное бле­стя­щее сер­дечко. Тут же зажглось в Часах яркое окошко и весело заго­ре­лись чет­кие зеле­ные цифры.

— Нача­лось новое время!— тор­же­ственно про­из­нес дере­вян­ный Пенал и открыл свою кры­шечку. Каран­даши дружно полезли в свой домик.

Все заше­ве­ли­лось на Столе, каж­дая вещь нахо­дила свое место. И когда все при­шло в окон­ча­тель­ный поря­док, все дружно закричали:

— Ура! Да здрав­ствует время! Да здрав­ствуют наши Часы!

Друж­ная семья Каран­да­шей, Ручек и Тет­ра­док так радо­ва­лась, что едва успела заме­реть на местах, когда к столу подо­шел Мальчик.

Он немножко уди­вился, уви­дев, как пре­об­ра­зился его стол с тех пор, как он поме­нял в часах бата­рейку, но потом он посмот­рел на их яркие зеле­ные цифры, и, сладко потя­нув­шись, отпра­вился в кро­вать — досмат­ри­вать начав­шийся про­шлой ночью сон. А Часы, под­миг­нув всем своим дру­зьям све­тя­щимся окош­ком, вновь стали серьез­ными и, как стро­гие кара­уль­ные, встали на страже покоя и порядка на самом обык­но­вен­ном пись­мен­ном столе самого обык­но­вен­ного Мальчика.

Вопросы для обсуждения

Тебе нра­вится то, что про­изо­шло на пись­мен­ном Столе, когда Часы встали? Как все это можно назвать одним сло­вом? Почему все вещи кри­чали: «Да здрав­ствуют наши часы!»? Что при­ят­нее: поря­док или бес­по­ря­док? Как добиться порядка?

51.Хвостатик

Воз­раст: 6–10 лет.

Направ­лен­ность: Сни­жен­ная само­оценка. Чув­ство непол­но­цен­но­сти. «Пре­зре­ние» к себе и жела­ние быть «дру­гим».

Клю­че­вая фраза: «Я пло­хой! Я хочу быть таким, как он!».

В тени огром­ных тем­ных каш­та­нов жила семья Хво­ста­ти­ков. Каж­дое утро все они дружно при­ни­мали сол­неч­ные ванны на огром­ной лес­ной поляне, а затем воз­вра­ща­лись домой, напол­няя округу голо­сами, звон­ким сме­хом и кри­ками. Мама каж­дый раз тщетно пыта­лась уре­зо­нить сме­ю­щихся «хули­га­нов», а потом, мах­нув рукой также зали­ва­лась звон­ким сме­хом вме­сте с ними. Только самый млад­ший из Хво­ста­ти­ков не рез­вился от души, как его бра­тья и сестры. Малень­кий Хво­ста­тик был оза­бо­чен сво­ими мыс­лями, а были они хмурыми.

По сосед­ству с ними жила семья Хво­ста, один из них даже учился с ним вме­сте, в одном классе. Малень­кий Хво­ста­тик думал, как здо­рово зву­чит имя Хво­ста. Его вооб­ра­же­ние рисо­вало нечто боль­шое, гран­ди­оз­ное, вели­че­ствен­ное. И это носило имя Хво­ста. Зву­чит гордо, а какой шлейф почета окру­жает это имя. Роди­тели-Хво­сты более чем ува­жа­е­мые граж­дане Хру­сталь­ного Леса. А порт­рет его деда висит у них в школе. Вот было бы здо­рово носить такое имя — Хво­ста!!! А ведь они почти родственники.

В самом мрач­ном рас­по­ло­же­нии духа малень­кий Хво­ста­тик шел в школу. А что в школе,— там учи­теля опять нач­нут хва­лить его одно­класс­ника Хво­сту. Он и самый умный у них, и самый при­го­жий, и самый сме­лый. И това­ри­щам все­гда помо­гает, и кон­троль­ную лучше всех пишет. Ну еще бы, разве может сын таких роди­те­лей быть пло­хим. Ну почему он не Хво­ста, а всего лишь какой-то Хво­ста­тик. Под­ходя к берегу реки, малень­кий Хво­ста­тик неожи­данно уви­дел сво­его одно­класс­ника Хво­сту. «Ну вот, стоит поду­мать, и при­несла нелег­кая»,— про­бур­чал Хво­ста­тик. Но что это? Хво­ста то бегал взад и впе­ред по берегу, обхва­тив голову руками, то снова оста­нав­ли­вался и зами­рал на месте. Рядом сто­яли дру­гие ребята из их класса и что-то ожив­ленно обсуж­дали, ука­зы­вая рукой в сто­рону реки.

Малень­кий Хво­ста­тик про­сле­дил за направ­ле­нием их руки и уви­дел, что в реке барах­та­ется девочка. Было видно, что у нее уже почти не оста­лось сил дер­жаться на плаву. Она отча­янно била руками по воде и про­сила о помощи. Хво­ста­тик, не раз­ду­мы­вая, ски­нул ботинки и сумку и в одежде бро­сился в воду. В его голове была только одна мысль: «Успеть! Успеть, пока еще не поздно!» И он успел.

Уже на берегу он пере­дал испу­ган­ную девочку, кото­рая ока­за­лась млад­шей сест­рен­кой Хво­сты, в руки ребят. А позже он выслу­шал слова бла­го­дар­но­сти от роди­те­лей Хво­сты и лично от дирек­тора школы. Его порт­рет пове­сили среди порт­ре­тов луч­ших уче­ни­ков школы, и он вдруг стал очень извест­ным среди дево­чек. Теперь они сами под­ки­ды­вали ему записки, а одна даже стро­ила глазки.

Дома папа пожал ему руку и ска­зал, что гор­дится, что у него вырос такой сын. А мама в этот вечер долго гла­дила его по голове, укла­ды­вая спать. И, уже засы­пая, малень­кий Хво­ста­тик поду­мал о том, что вовсе не так уж плохо быть Хво­ста­ти­ком. «Не важно, кто твои роди­тели, важно, кто ты. Твои дей­ствия и поступки застав­ляют зву­чать имя Хво­ста­тик гордо, громко и важно».

Вопросы для обсуждения

Из-за чего пере­жи­вал Хво­ста­тик? О ком он думал? О ком и о чем думал Хво­ста­тик, когда бро­сился спа­сать девочку? Как ты дума­ешь, что (если не брать в рас­чет слу­чай) помогло Хво­ста­тику снова ощу­тить, что его имя зву­чит «гордо и важно»?

52.Гусеница-крапивница

Воз­раст: 7–11 лет.

Направ­лен­ность: Низ­кая само­оценка. Чув­ство непол­но­цен­но­сти. Страх труд­но­стей и неуспеха.

Клю­че­вая фраза: «Я хуже всех! Я никому не нужен!»

В одном лесу на берегу синего озера был луг. Каж­дый день около озера соби­ра­лись его оби­та­тели: пчелы и шмели, стре­козы и мотыли, жуки и куз­не­чики, мухи, комары; при­пол­зала туда и малень­кая-малень­кая гусе­ница. Когда все были в сборе, начи­нался бал. Еже­дневно устра­и­ва­лись сорев­но­ва­ния на луч­ший танец в воз­духе. Вы спро­сите, при­чем здесь гусе­ница, ведь она не умеет летать. Да, конечно, не умеет. Но если бы вы знали, как она хотела этому научиться. И каж­дый раз она при­пол­зала на празд­ник, чтобы хоть краем глаза взгля­нуть на чуд­ные танцы-полеты и помечтать.

Вот и в этот день, когда почти все уже были в сборе, при­ползла наша гусе­ница и, как обычно, спря­та­лась за листом лопуха.

Начался бал. В воз­духе послы­шался шум кры­льев: то взле­тел пер­вый тан­цор — тол­стый важ­ный шмель. Но не успел он начать свой танец, как раз­дался голос мухи, обна­ру­жив­шей малень­кую Гусеницу:

А ты что здесь делаешь?

Я про­сто хотела…— начала было Гусе­ница, но ее перебили:

Что ты хотела? Что ты хотела? Зачем вообще ты при­шла сюда, ты ведь про­тив­ная никому не нуж­ная Гусе­ница-кра­пив­ница, даже птицы тебя не едят. И ты не уме­ешь летать. Фу, какая гад­кая, некра­си­вая Гусеница!

«Да, я без­дар­ная, никому не нуж­ная Гусе­ница. Ия не умею летать»,— тихо поду­мала Гусе­ница и грустно поползла прочь с поляны под смешки и крики счаст­ли­вых обла­да­те­лей крыльев.

Гусе­ница не знала, что ей делать дальше, ей было очень обидно, так обидно, что хоте­лось уме­реть. Она заби­лась в самый тем­ный угол и горько запла­кала. Она пла­кала и пла­кала, пока не выпла­кала все слезы, а их у нее ока­за­лось на удив­ле­нье много, а потом задумалась.

— Как неспра­вед­ливо устроен мир,— думала Гусе­ница,— почему так полу­ча­ется, что одних любят все, потому что они нуж­ные, а дру­гих не любит никто, потому что они не умеют ничего делать, даже летать!

Но ведь так же не бывает, так не честно! Не может быть, чтобы я была никому не нужна, надо только поста­раться что-то сде­лать, надо очень-очень поста­раться, а вдруг тогда я смогу научиться летать?! — так поду­мала Гусе­ница и вдруг почув­ство­вала, что с ней что-то про­ис­хо­дит. Она начала выде­лять стран­ную лип­кую жид­кость в виде малень­кой пау­тинки и оку­ты­вать себя ею. Гусе­ница зама­ты­ва­лась и зама­ты­ва­лась этой клей­кой ниточ­кой, пока не покры­лась ею целиком.

А потом она заснула. И сни­лось ей, что она учится летать, учится долго и упорно. И у нее сперва ничего не полу­ча­ется, но посте­пенно она доби­ва­ется успеха. И, хотя ей трудно, Гусе­ница не отсту­пает, потому, что ей очень хочется полететь.

Просну­лась Гусе­ница от того, что ей нечем было дышать; она словно выросла, и колы­белька стала ей мала. Гусе­ница напряг­лась и разо­рвала стенки сво­его домика. Как долго она спала! Про­шел ровно год с того дня, когда она послед­ний раз видела солнце и луг. И тут Гусе­ница вспом­нила, как она учи­лась летать. Ей каза­лось, что это было не во сне, а наяву, и если она попро­бует, то полетит.

Гусе­ница добра­лась до края листа, на кото­ром сидела, и… полетела.

Это было необык­но­венно. Гусе­ница сме­я­лась от сча­стья и летела, летела все дальше. Неза­метно она добра­лась до того самого озера, около кото­рого устра­и­вался бал воз­душ­ных танцоров.

А ведь сего­дня как раз день тан­цев,— не успела поду­мать гусе­ница, как вдруг услышала:

Смот­рите, смот­рите, какая кра­си­вая! И как плавно и гра­ци­озно парит она в воздухе!

Да это же Бабочка, пре­крас­ная Бабочка!

Это они мне? Это я пре­крас­ная Бабочка?! — уди­ви­лась Гусе­ница и поспе­шила загля­нуть в зер­каль­ную гладь озера^.

О, да… Она пре­вра­ти­лась в бабочку. Гусе­ница, вер­нее Бабочка, даже под­прыг­нула от вос­торга в воз­духе. «Какое сча­стье!»— поду­мала она.

— Да ведь это наша Гусе­ница,— дога­дался кто-то.— Она пере­зи­мо­вала и пре­вра­ти­лась в Бабочку, да еще в такую красивую!

А пре­крас­ная бабочка уже кру­жи­лась в вихре танца. Она тан­це­вала и тан­це­вала, пока совсем не устала. Тогда она села на цве­ток отдох­нуть, а все побе­жали поздрав­лять ее, ведь наша бабочка заняла пер­вое место среди воз­душ­ных тан­цо­ров в этот день.

Каж­дый спе­шил подойти к ней и похва­лить ее.— Какая же ты пре­крас­ная, Бабочка! — Как чудно ты уме­ешь летать!

— Сколько радо­сти и удо­воль­ствия ты нам доставила!

А Бабочка была самой счаст­ли­вой, ведь ее теперь все любили и она научи­лась летать! Без сомне­ния, в этот день она была коро­ле­вой бала.

Вопросы для обсуждения

Почему пла­кала Гусе­ница? Что она чув­ство­вала? С тобой когда-нибудь слу­ча­лось похо­жее? Что помогло Гусе­нице пре­вра­титься в Бабочку?

Как ты дума­ешь, в насто­я­щей жизни может слу­читься такая же исто­рия, как с Бабочкой?

1. Нуж­ная вещь

Воз­раст: 7–11 лет.

Направ­лен­ность: Низ­кая само­оценка. Чув­ство непол­но­цен­но­сти и «ненуж­но­сти». Страх труд­но­стей и неуспеха.

Клю­че­вая фраза: «Я хуже всех! Я никому не нужен!»

Садись поудоб­нее и давай попро­буем помеч­тать. О чем? Ну, напри­мер, о море. Ты любишь море? Вот и хорошо. Тогда закрой глаза и пред­ставь себе, что ты сто­ишь на палубе корабля. Ярко све­тит сол­нышко, и корабль едва пока­чи­ва­ется на лас­ко­вых вол­нах. Море сли­ва­ется с небом тон­кой полос­кой гори­зонта, и эта полоска манит тебя в даль, к дале­ким неиз­ве­дан­ным землям…

Пред­ставь себе, что одна­жды такой корабль плыл по оке­ану к дале­ким ост­ро­вам. Ты ведь зна­ешь, что в даль­ний путь люди брали с собой мно­же­ство необ­хо­ди­мых вещей. Все эти вещи они скла­ды­вали в трюмы своих кораб­лей. И конечно, среди этих нуж­ных вещей встре­ча­лись вещи ну совер­шенно не обя­за­тель­ные. Вот и у нашего корабля в трюме лежало много вся­кой вся­чины. Были тут ящики с запа­сами еды и одежды, спа­са­тель­ные круги, канаты, якорь с цепью, багор. А в самом тем­ном углу трюма лежал ста­рый тол­стен­ный мешок. Он лежал там так давно, что уже никто и не пом­нил, как он попал в трюм и что там у него внутри. Долго плыл корабль, так долго, что вещи в трюме стали ску­чать. И вот одна­жды заго­во­рил Канат.

— А зна­ете что, вот все мы тут такие нуж­ные, а все-таки я нуж­нее всех. С моей помо­щью люди кре­пят паруса и управ­ляют ими, а если корабль при­ча­лит к берегу, то с моей помо­щью люди при­вя­жут его к причалу.

Тут подал голос Багор.

— А что будут делать люди, если вдруг обо­рвется Канат? Они возь­мут меня, заце­пят бол­та­ю­щийся конец Каната и под­тя­нут его к себе. А как без меня под­тя­нуть корабль к берегу? Так что я нужнее.

В это момент завор­чал Якорь.

А если люди не смо­гут под­тя­нуть корабль к берегу? Как тогда без меня удер­жать корабль на месте?

Да что ты сто­ишь без меня? — зазве­нела Якор­ная Цепь — Ну бро­сят тебя на дно. А как корабль будет сто­ять на месте? Я свя­зы­ваю тебя с кораб­лем, поэтому я важнее.

И так нуж­ные вещи спо­рили, спо­рили, спо­рили, но так и не смогли выяс­нить, кто из них важнее.

И только тол­стый Мешок мол­чал, лежа в своем тем­ном углу. Ему нечем было хва­статься перед осталь­ными, да

и не любил он хва­статься. Он долго слу­шал спор вещей, а потом не выдер­жал и вмешался.

— Как же вам не стыдно спо­рить! Вы все нужны людям, без вас они не обойдутся.

Ах, какая это была ошибка! Изум­лен­ные вещи сна­чала замол­чали, потом разом набро­си­лись на бед­ный Мешок.

— Ах ты ста­рый тол­стяк! Да ты нам про­сто зави­ду­ешь. Ведь сам-то ты давно никому не нужен.

И они долго про­дол­жали насме­хаться над бед­ным Меш­ком и совсем забыли про свой недав­ний спор. А Мешок лежал в своем тем­ном углу и молча страдал:

«Дей­стви­тельно, ну кому я нужен. Я такой ста­рый и тол­стый, все про меня забыли, никто даже не пом­нит, что у меня внутри. Хоть бы меня вынули из трюма и выбро­сили куда-нибудь из корабля». Как же ему было обидно!

И Мешок еще глубже забился в свой тем­ный угол. Так про­дол­жа­лось много дней под­ряд. Каж­дое утро, едва проснув­шись, вещи опять и опять начи­нали сме­яться над ста­рым тол­стым Меш­ком, а он стра­дал все больше и больше.

Но вот одна­жды на море разыг­рался силь­ный шторм. Волны со страш­ной силой бились о борт корабля. Вещи в трюме швы­ряло из сто­роны в сто­рону. Они не знали, что ветер отнес корабль к рифам, где ему гро­зила вер­ная гибель. Вдруг корабль потряс силь­ный удар и вещи уви­дели, что в днище корабля обра­зо­ва­лась про­бо­ина, через кото­рую в трюм хлы­нула вода. Среди вещей нача­лась паника. Они напе­ре­бой закри­чали: «Спа­сите! Помо­гите!». Но люди их не слы­шали, они боро­лись со штор­мом на палубе корабля. И тут снова подал голос ста­рый тол­стый Мешок.

— Если мы не хотим уто­нуть, нам надо при­ду­мать, как спа­сти корабль,— ска­зал он.

Однако вещи, вме­сто того чтобы при­за­ду­маться над его сло­вами, снова набро­си­лись на мешок с насмеш­ками: «Ах ты ста­рый тол­стяк! Ты снова пыта­ешься учить нас, таких умных и нуж­ных. Лежи себе в своем углу, да помал­ки­вай». И Мешок снова затих в своем тем­ном углу как ненуж­ный хлам…

Вещи как-будто совсем забыли о том, что корабль может Уто­нуть. Они, как обычно, при­ня­лись насме­хаться над Меш­ком. А тем вре­ме­нем вода в трюме все при­бы­вала и прибывала.

И вдруг все вещи разом пре­кра­тили свои насмешки. Они уви­дели, что Мешок молча выполз из сво­его угла и напра­вился к про­бо­ине. Он подо­шел к ней и лег на дно трюма так, что пол­но­стью закрыл собой про­бо­ину в корабле. И вода сразу же пере­стала посту­пать в трюм. А тут и люди, видимо, заме­тив, что в трюме пле­щется вода, стали отка­чи­вать ее при помощи насоса. И вскоре в трюме стало опять совсем сухо.

А Мешок лежал на про­бо­ине и думал: «Вот как инте­ресно полу­чи­лось. Выхо­дит, что и я на что-то гожусь. Ведь вот заткнул собой про­бо­ину и не дал уто­нуть кораблю, погиб­нуть людям, да и нуж­ные вещи все сохра­ни­лись в цело­сти». И от этих мыс­лей все его суще­ство стало напол­няться гор­до­стью за то, что и он ока­зался очень даже нуж­ной вещью на корабле.

И тут Мешок заме­тил, что все вещи в трюме при­тихли. Им стало стыдно за то, как они сме­я­лись над Меш­ком, над тем, какой он ста­рый и тол­стый, над его ненуж­но­стью. А еще Мешок услы­шал голоса людей: «Смотри-ка, да ведь это забы­тый тол­стый мешок заткнул собою про­бо­ину и спас корабль от неми­ну­е­мой гибели!». И на душе у Мешка стало радостно.

А люди еще долго рас­ска­зы­вали всем уди­ви­тель­ную исто­рию о том, как тол­стый всеми забы­тый Мешок спас их корабль во время шторма.

Вопросы для обсуждения

Почему все вещи хотели быть нуж­ными? Зачем это было им? Нужно ли это людям? А тебе? Отчего было грустно тол­стому Мешку? Что, кроме слу­чая, помогло пока­зать Мешку, что он тоже нужен?

В чем оши­ба­лись вещи, когда гово­рили Мешку про его ненуж­ность? Согла­сен ли ты с тем, что нужен каж­дый, про­сто не каж­дый про это знает?

1. Скри­почка

Воз­раст: 6—11 лет.

Направ­лен­ность: Низ­кая само­оценка. Чув­ство непол­но­цен­но­сти и «ненуж­но­сти». Зажа­тость, скованность.

Клю­че­вая фраза: «Я хуже всех! Я никому не нужен!»

В одном городе был неболь­шой музы­каль­ный мага­зин. В нем про­да­ва­лись вся­кие музы­каль­ные инстру­менты: клар­неты, трубы, гитары, бара­баны и мно­гие дру­гие. Одна­жды из мастер­ской при­везли много раз­ных скри­пок. Среди них была и та Скри­почка, о кото­рой пой­дет рассказ.

Шли недели, инстру­менты уже при­выкли к мага­зину. Неко­то­рые инстру­менты уже были куп­лены. Когда при­хо­дил какой-нибудь музы­кант, кото­рый хотел купить скрипку, скрипки начи­нали тихо­нечко зве­неть и рас­хва­ли­вать свои досто­ин­ства, даже малень­кий Альт кри­чал: «Посмот­рите, какой я боль­шой. Возь­мите, возь­мите меня!»

Одна Скрипка гово­рила: «Посмот­рите, какой у меня гриф. Он из крас­ного дерева».

Дру­гая скри­пела: «Это всё не важно, у меня колки из сло­но­вой кости».

Тре­тья напе­вала: «А у меня порожки озолоченные».

Чет­вер­тая хва­стала: «У меня лады и струны из чистого серебра».

И лишь наша малень­кая Скри­почка тихо­нечко ска­зала: «Я хорошо играю»,— но сразу покрас­нела и отвер­ну­лась. Ее никто и не заме­тил. Но когда музы­кант ушел, все осталь­ные инстру­менты на нее наки­ну­лись: «Кому нужно, чтобы ты хорошо играла, если у тебя ничего кра­си­вого нет — обыч­ные колкги, струны, лады, ничего в тебе нет примечательного».

Так шел месяц за меся­цем, никто не обра­щал вни­ма­ния на нашу Скри­почку и не поку­пал ее. Ей было очень обидно, и даже когда шел дождь, по стру­нам, чтобы никто не видел, текли ее малень­кие сереб­ря­ные слезы. А когда све­тило солнце, сол­неч­ные зай­чики обхо­дили ее сто­ро­ной, потому что Скри­почка была очень грустная.

Был у Скри­почки един­ствен­ный друг — Мышо­нок, кото­рый пря­тался ино­гда у нее от боль­шого рыжего Кота с зеле­ными глазами.

И вот в один теп­лый вечер при­шел в мага­зин извест­ный музы­кант, у него слу­чи­лось несча­стье — украли его скрипку, а через два часа ему нужно было играть на очень важ­ном кон­церте. Это был такой извест­ный музы­кант, что даже Мышо­нок выгля­нул на него посмот­реть. Все скрипки начали себя расхваливать.

Одна закри­чала: «Посмот­рите, какой у меня гриф — он крас­ного дерева». «Крас­ного дерева? — спро­сил музы­кант.— Это хорошо, но мне нужно посмот­реть, как ты игра­ешь». Взял музы­кант в руки эту Скрипку, про­вел смыч­ком, а звука нет. «Что же ты не игра­ешь?»— спро­сил музы­кант. Скрипка покрас­нела и Ничего не отве­тила. Стал музы­кант смот­реть дру­гие скрипки. Та, кото­рая была с хоро­шими кол­ками, фаль­шиво играла, скрипка с сереб­ря­ными стру­нами плохо настраивалась.

А в это время к Мышонку стал под­би­раться рыжий Кот. Мышо­нок смот­рел на музы­канта, поэтому его не видел, а наша Скри­почка видела опас­ность для Мышонка. Коту оста­ва­лось совсем немного — прыг­нуть и пой­мать Мышонка. Скри­почка забес­по­ко­и­лась, как пре­ду­пре­дить друга, засто­нала тихо­нечко одной стру­ной. Мышо­нок не услы­шал. А Кот все ближе под­кра­ды­ва­ется, чуть громче засто­нала Скри­почка. Кот раз­бе­жался, прыг­нул и… И тут Скри­почка набра­лась сме­ло­сти и звонко запела всеми сво­ими пре­крас­ными стру­нами, пре­ду­пре­див Мышонка об опас­но­сти. Мышо­нок юрк­нул в щель, а Кот шлеп­нулся на пол, про­ехался по полу и вре­зался в ноги музы­канту. Но музы­кант этого даже не почув­ство­вал: он видел и слы­шал только Скри­почку, ее чудес­ную мело­дич­ность «Очень инте­ресно,— ска­зал он, отшвыр­нув Кота ногой.— Тебя-то, Скри­почка, яи не заме­тил, даже хотел уже ухо­дить. Такого чистого звука я еще нико­гда не слы­шал. Кто тебя сделал?»

Музы­кант купил Скри­почку и пошел с ней на кон­церт, где она соли­ро­вала. Чудес­ный звук ее раз­но­сился над залом и про­ни­кал в сердца слу­ша­те­лей, все­ляя в них надежду, при­нося радость. Это и было самое глав­ное досто­ин­ство Скрипочки.

Вопросы для обсуждения

От чего было обидно Скри­почке? Что она при этом чувствовала?

Что помогло Скри­почке стать нужной?

В чем было глав­ное досто­ин­ство Скри­почки? А в чем твое?

1. Костер­чик

Воз­раст: 6–11 лет.

Направ­лен­ность: Неуве­рен­ность в себе, в своих силах. Чув­ство неполноценности.

Клю­че­вая фраза: «У меня ничего не выйдет!»

Жил неда­леко от города в лесу малень­кий Костер­чик. У него были такие малень­кие язычки, что его и костром-то люди не хотели назы­вать, а гово­рили про него: «Так, какой-то костер‑, чик». Ему очень обидно было слу­шать такие слова, но уж очень он боялся раз­го­реться по-насто­я­щему. Он не знал, что из этого всего полу­чится, поэтому и боялся. Вдруг у него ничего не вый­дет, только все будут сме­яться над ним: как он ста­ра­ется, потрес­ки­вает, раз­ду­вает свои язычки. Неко­то­рые люди, про­хо­див­шие мимо, гово­рили: «Что от него толку — ни обо­греть, ни осве­тить не может», а дру­гие и вовсе хотели его поту­шить,— зачем, мол, он тут горит такой никчемный.

Горько взды­хал Костер­чик, слу­шая все это и поблес­ки­вая сво­ими малень­кими языч­ками. А вот во сне ему сни­лось, что он боль­шой кра­си­вый Костер, кото­рый ярко горит и играет сво­ими мощ­ными язы­ками пла­мени, осве­щая все вокруг. Но насту­пало утро, и он снова никак не мог решиться раз­го­реться по-насто­я­щему во всю силу.

Так насту­пила осень, и стало в лесу очень холодно и сыро. Бежала как-то по лесу Мышка, вся шубка кото­рой про­мокла. Уви­дел Костер­чик замерз­шую Мышку, жалко ему ее стало, но он только вздох­нул: «Я бы обо­грел тебя, Мышка, мне очень хочется быть насто­я­щим Костром, но только я боюсь, что у меня из этого ничего не вый­дет». Тут Мышка спро­сила его: «А ты хоть раз попро­бо­вал сде­лать что-нибудь, чтобы стать насто­я­щим Костром?» Он отве­чал: «Нет, я не уве­рен, что у меня получится».

«Да ты что,— про­пи­щала Мышка,— я знаю одну тайну, мне ее рас­ска­зала ста­рая сова, она все точно знает: каж­дый малень­кий Костер­чик может стать насто­я­щим Костром, для этого нужно про­сто хоть раз попро­бо­вать!». Костер­чик весь сжался от страха — «Вдруг я погасну, если попро­бую». Но уж очень ему хоте­лось стать насто­я­щим Костром и так хоте­лось обо­греть Мышку, что он решился. Зажму­рился, набрал в себя воз­духа и как встре­пе­нулся! Открыл глаза и понял, что все изме­ни­лось — у него появи­лись такие мощ­ные языки, он стал так звонко потрес­ки­вать дро­вам и — как здо­рово!— и все ока­за­лось не так страшно. Раз­ве­се­лился Костер, разыг­рался и поду­мал: «Чего же я боялся, давно надо было попро­бо­вать». Побла­го­да­рил он Мышку, кото­рая сразу же согре­лась и высу­шила свою шубку, и ска­зал, что он все­гда будет раз обо­греть ее.

Теперь его было видно изда­лека. А люди, когда при­шли в лес, не пове­рили своим гла­зам. Они теперь гово­рили: «Вот какой у нас Костер! Теперь мы можем греться у него сколько УГОДНО!»

С тех пор Костер всем све­тит ярко-ярко, а по вече­рам рас­ска­зы­вает зве­руш­кам исто­рию о том, как он стал боль­шим и красивым.

Он гово­рит всем: «Нико­гда не бой­тесь про­бо­вать, потому что даже самый малень­кий Костер­чик может стать боль­шим и кра­си­вым Костром. Стоит только хоть раз попро­бо­вать. Теперь-то я это точно знаю».

Вопросы для обсуждения

Почему Костер­чик боялся разгореться?

Из-за чего Костер­чик все-таки решился разгореться?

Какую тайну Костер­чик узнал от Мышки?

1. Лов­кая Лапка

Воз­раст: 6–10 лет. Направ­лен­ность: Ско­ван­ность, стес­ни­тель­ность. Неуве­рен­ность в себе, в своих силах. Чув­ство непол­но­цен­но­сти. Страх неуспеха.

Клю­че­вая фраза: «Я пло­хой, у меня ничего не выходит»

Жил в лесу пау­чок Лов­кая Лапка. Он уже был совсем взрос­лый, потому что ходил в пер­вый класс. Было в классе еще много дру­гих ребят-зве­рей. И вот настал тор­же­ствен­ный день, когда пер­во­класс­ники впер­вые участ­во­вали в школь­ном кон­церте. Конечно же, они хотели, чтобы их номер был лучше всех, и долго репе­ти­ро­вали. Все ребята-зве­рята обо­жали кататься на роли­ках, поэтому они решили пока­зать всей школе, как здо­рово они умеют это делать. Они разу­чили спе­ци­аль­ный танец и решили пока­зать его на боль­шом школь­ном концерте.

А наш друг Лов­кая Лапка, у кото­рого было пять пра­вых ручко-ножек и пять левых ручко-ножек, плохо катался на роли­ках, потому что его ножко-ручки все­гда запле­та­лись, спо­ты­ка­лись и пута­лись, но Лов­кая Лапка боялся и стес­нялся ска­зать осталь­ным ребя­там-зве­ря­там об этом. И вот нако­нец настал тор­же­ствен­ный день и все ребята-зве­рята собра­лись в акто­вом зале, где была боль­шая сцена и всем было очень хорошо видно все, что на ней про­ис­хо­дило. Очень боя­лись и вол­но­ва­лись пер­во­класс­ники, а осо­бенно Лов­кая Лапка. И вот объ­яв­ляют, что высту­пает пер­вый класс… Ребята-зве­рята под музыку выез­жают на сцену и начи­нают тан­це­вать, и пау­чок Лов­кая Лапка вме­сте с ними. Лов­кая Лапка очень вол­но­вался, он даже закрыл глаза, а когда решился открыть их, то был ослеп­лен ярким све­том и его ручко-ножки разъ­е­ха­лись, запу­та­лись и он ока­зался на полу. Осталь­ные ребята-зве­рята начали спо­ты­каться и падать, так как ручко-ножки паучка рас­тя­ну­лись во все сто­роны. В зале все засме­я­лись и начали громко хло­пать, так как думали, что все было так и заду­мано, как у кло­унов в цирке. Но ни ребята-зве­рята из пер­вого класса, ни сам Лов­кая Лапка не знали, что про них думали хорошо, и решили, что это над ними сме­ются и что они опо­зо­рены навсе­гда. Лов­кая Лапка сго­рал со стыда, а осталь­ные пер­во­класс­ники обзы­вали его чемо­да­ном с нож­ками и гово­рили, что он неук­лю­жий. Бед­ный пау­чок был очень рас­строен и думал, что он самый пло­хой и ни на что не годится. Потом Лов­кая Лапка очень ста­рался учиться хорошо, помо­гать всем и быть хоро­шим, но все ребята-зве­рята обзы­вали его чемо­да­ном с нож­ками и неук­лю­жим. Очень сильно рас­стра­и­вался пау­чок и очень гру­стил, а когда ему ста­но­ви­лось совсем грустно, он плел серые пау­тинки и раз­ве­ши­вал их по углам.

И вот одна­жды учи­тель­ница Муд­рая Сова при­шла в класс и ска­зала, что зав­тра Новый год и нужно укра­сить класс очень кра­сиво, а потом при­дет дирек­тор, и если их пер­вый класс будет лучше всех, то они полу­чат приз — празд­нич­ный торт и моро­же­ное. Стали тогда ребята-зве­рята думать, громко кри­чать и спо­рить о том, как бы лучше всего укра­сить класс. А малень­кий пау­чок в это время грустно плел свою пау­тинку, но вне­запно у него кон­чи­лись серые ниточки. Он долго искал в своем порт­феле дру­гой клу­бок и нашел свой самый люби­мый, из кото­рого плел свои самые кра­си­вые пау­тинки еще в дет­стве. Клу­бок был кра­си­вого снежно-белого цвета с золо­тыми и сереб­ря­ными блест­ками. Грустно улыб­нулся Лов­кая Лапка своим вос­по­ми­на­ниям и задум­чиво начал пле­сти новую пау­тинку из своих люби­мых нито­чек. Пау­тинка полу­ча­лась похо­жей на сне­жинки, кото­рые падали за окном, она забле­стела и засвер­кала в лап­ках паучка. Весь класс вне­запно пере­стал шуметь и гал­деть, и ребята-зве­рята, с вос­хи­ще­нием открыв рты, смот­рели на свер­ка­ю­щую сне­жинку-пау­тинку в руках малень­кого пау­чонка. Лов­кая Лапка засму­щался и хотел спря­тать сне­жинку-пау­тинку, но ребята-зве­рята закри­чали, что это очень, очень, очень кра­си­вая сне­жинка-пау­тинка, и если они такими укра­сят свой класс, то, конечно, зай­мут пер­вое место.

И тогда ребята-зве­рята начали про­сить паучка научить их пле­сти такие пре­крас­ные сне­жинки-пау­тинки. Лов­кая Лапка очень обра­до­вался, что его больше не обзы­вают и даже про­сят помочь. Пау­чо­нок счаст­ливо улыб­нулся и скоро в классе под­нялся ожив­лен­ный шум,— все при­ня­лись за работу. Много-много раз­ных свер­ка­ю­щих и искря­щихся сне­жи­нок-пау­ти­нок было раз­ве­шено, рас­кле­ено и раз­ло­жено по всему классу. В это время дирек­тор открыла дверь в пер­вый класс и застыла на пороге, открыв рот от удив­ле­ния. «Какая кра­сота!»— вос­клик­нула она, и радост­ная, счаст­ли­вая и празд­нич­ная улыбка осве­тила ее стро­гое лицо.

Громко, на всю школу, объ­явила она, что пер­вый класс поста­рался лучше всех и ему при­суж­да­ется пер­вое место. Все уче­ники школы при­бе­гали посмот­реть на такую кра­соту. А Лов­кая Лапка счаст­ливо улы­бался, потому что ему было хорошо и весело, а все ребята хва­лили его и гово­рили, что без него ничего не полу­чи­лось бы. Потом все пили чай с тор­том и ели моро­же­ное. У всех было радост­ное настро­е­ние, осо­бенно у Лов­кой Лапки. И тут учи­тель­ница Муд­рая Сова объ­явила, что лучше всех закон­чил чет­верть пау­чо­нок Лов­кая Лапка. Все ребята бро­си­лись поздрав­лять счаст­ли­вого пау­чонка. А Лов­кая Лапка и так знал, что он хоро­ший, и был этим очень доволен.

Вопросы для обсуждения

Из-за чего при­клю­чи­лась неудача с Лов­кой Лап­кой и что он при этом чувствовал?

Как полу­чи­лось, что паучка опять стали все любить? Что бы было, если бы он ничего не делал, а только сидел в углу, гру­стил и злился?

Что посо­ве­то­вал бы пау­чок ребя­там и зве­ря­там, ока­зав­шимся в такой же ситуации?

1. На малень­кой полянке

Воз­раст: 5—10 лет.

Направ­лен­ность: Низ­кая само­оценка. Чув­ство непол­но­цен­но­сти. Ощу­ще­ние себя «белой воро­ной». Зажа­тость, скованность.

Клю­че­вая фраза: «Я не такой, как все».

На опушке боль­шого леса была малень­кая полянка. Днем сол­нышко осве­щало ее и согре­вало оби­та­те­лей полянки, ночью при­зрач­ный свет луны падал на нее, а пуши­стый туман оку­ты­вал ее, спа­сая от холода. Все оби­та­тели этой полянки очень любили свой зеле­ный ост­ро­вок, кото­рый зате­рялся среди тем­ного густого леса.

На этой полянке жили по сосед­ству мно­же­ство зве­рей и птиц. А на самой окра­ине жила мыши­ная семья. В этой семье был очень малень­кий, совсем кро­хот­ный Мышо­нок, кото­рый еще ни разу не выхо­дил из дома один, без мамы.

И вот, нако­нец, настал тот день, когда мама раз­ре­шила ему пойти погу­лять без нее, одному. Выйдя из дома, он пер­вым делом побе­жал на берег огром­ной лужи, около кото­рой обычно соби­ра­лись зве­рята со всей поляны. Ему не тер­пе­лось позна­ко­миться со всеми и, самое глав­ное, найти дру­зей. При­бе­жав на полянку, он уви­дел, что все малыши заняты делом: кто играет, кто строит замки, кто бегает напе­ре­гонки. И ему тоже захо­те­лось играть, стро­ить и бегать вме­сте со всеми. Он подо­шел к зве­ря­там и спро­сил: «Можно, я буду играть с вами?». Все оста­но­ви­лись, повер­ну­лись к нему и стали изу­ча­юще рас­смат­ри­вать его с ног до головы. Тут один из зве­рей, Лисе­нок, ска­зал, погла­жи­вая свой ярко-оран­же­вый мех, бле­стя­щий на сол­нышке: «Ты такой серый, если бы у тебя был бы такой же яркий кра­си­вый мех, как у меня, ты бы мог играть с нами». Ска­зав это, Лисе­нок отвер­нулся и про­дол­жил игру. Мышо­нок подо­шел к дру­гой группе зве­рят, игра­ю­щих в салки. И опять он спро­сил у них: «Можно, я буду играть с вами?». И теперь уже Мед­ве­жо­нок посмот­рел на него и ска­зал: «Ты такой малень­кий, что мы тебя не увидим».

«Уви­дите»,— отве­чал Мышо­нок и стал пры­гать так высоко, как только мог. Но зве­рята про­дол­жали играть, не заме­чая его. Мышонку стало очень горько и обидно. Он подо­шел к краю лужи и, глядя на свое отра­же­ние, поду­мал: «У меня нет кра­си­вого меха и я очень малень­кий — зна­чит, я ни на что не гожусь. И все­гда оста­нусь никому не нуж­ным малень­ким Мышон­ком». И он горько запла­кал. Вдруг Мышо­нок услы­шал, что кто-то зовет на помощь. Он огля­делся по сто­ро­нам и уви­дел, что в цен­тре лужи барах­та­ется Зай­чо­нок. Мышо­нок огля­нулся. Дру­гие зве­рята сто­яли рядом и смот­рели, как зай­чо­нок тонет.

Мышо­нок, не долго думая, бро­сился к ольхе, кото­рая росла непо­да­леку, пере­грыз один из пру­тьев и про­тя­нул его Зай­чонку. Тот схва­тился за него и выбрался на берег. К этому вре­мени на берегу собра­лись почти все жители поляны. Они все окру­жили Зай­чонка. Мышо­нок же стоял в сто­роне, наблю­дая за ними; вдруг к нему подо­шел ста­рый муд­рый Филин и спро­сил: «Почему ты гру­стишь?». Мышо­нок отве­тил: «Потому что я малень­кий и серый и никто не хочет со мной дру­жить». Тогда Филин серьезно посмот­рел на него и ска­зал: «Мышо­нок, не гру­сти, ведь это не важно, боль­шой ли ты, или какой у тебя мех. Важно то, что у тебя доб­рое сердце и что ты очень сме­лый. И еще, Мышо­нок, запомни: нико­гда не ста­райся стать таким, каким тебя хотят видеть дру­гие, будь самим собой».

Мышо­нок послу­шался совета Филина и пере­стал пры­гать и стес­няться своей окраски. Он стал малень­ким серым Мышон­ком, очень ост­ро­ум­ным и весе­лым. С ним было весело и инте­ресно играть. У Мышонка появи­лось много дру­зей, кото­рые любили его таким, какой он есть.

Вопросы для обсуждения

Почему Мышонка не при­ни­мали в игру? Что почув­ство­вал Мышо­нок, когда спас Зай­чика? Какой совет дал Мышонку Филин? Рас­скажи, как ты сам это понимаешь?

Сказки для подростков

1. Фла­минго, или Скала Желаний

Воз­раст: 9–13 лет.

Направ­лен­ность: Неуве­рен­ность, сомне­ния в соб­ствен­ных силах, чув­ство непол­но­цен­но­сти и «незна­чи­тель­но­сти».

Клю­че­вая фраза: «Я не такой, как все».

В дале­ких жар­ких стра­нах живут пре­крас­ные птицы, кото­рые назы­ва­ются Фла­минго. Днем они гуляют, гордо выша­ги­вая по берегу реки, а вече­ром, когда солнце катится к гори­зонту, они взле­тают к небу и парят под обла­ками. Закат окра­ши­вает их розо­вые кры­лья в баг­ро­вый цвет и любой, кто когда-либо уви­дел такое, нико­гда этого не забудет.

Тебе инте­ресно узнать, откуда появи­лись Фла­минго? Тогда слушай.

Жило-было малень­кое Облако. Оно, как и каж­дое облачко, целый день летало по небу с дру­гими обла­ками — туда, куда дует ветер, и больше всего на свете любило смот­реть на закат.

Одна­жды мимо нашего Облачка про­ле­тали малень­кие цвет­ные птички. Они очень понра­ви­лись Облачку, и ему захо­те­лось поле­тать с ними и посмот­реть на закат поближе. Облачко решило пого­во­рить с птичками.

— Куда вы летите? — спро­сило оно.

— Мы, птички, куда хотим — туда и летим,— ска­зала одна.

— Да, да, — ска­зала дру­гая.— Мы можем летать, куда нам хочется.

— Возь­мите меня с собой,— попро­сило Облачко.

— Ха-ха-ха,— засме­я­лись птички,— да ты же не уме­ешь летать и у тебя это нико­гда не полу­чится. Ты про­сто малень­кое глу­пое Облако, кото­рое летит туда, куда дует ветер,— ска­зали птички и улетели.

— Облаку стало очень грустно. Потя­ну­лись серые дни. Оно больше ничему не радо­ва­лось и только мед­ленно и лениво пере­дви­га­лось по небу. Оно почти не с кем не раз­го­ва­ри­вало и все время думало: «Какое я несчаст­ное, неук­лю­жее, серое Облако. Я даже не умею летать». А ночью ему сни­лось, что малень­кие раз­но­цвет­ные птички летают вокруг него, сме­ются и гово­рят: «Малень­кое, глу­пое, неук­лю­жее, серое Облако».

— Одна­жды вече­ром, когда при­бли­жался закат, Облачко, как все­гда, летало по небу и, заду­мав­шись, не заме­тило, что оно давно отде­ли­лось от дру­гих обла­ков и его гонит уже совсем дру­гой ветер. Когда оно это заме­тило, то не стало сопротивляться.

— «Какая раз­ница,— поду­мало Облако.— Я ведь все равно не умею летать, буду оди­но­ким серым Обла­ком». Солнце уже окра­сило небо в розово-крас­ные тона, как вдруг неве­ро­ятно силь­ный Ветер под­хва­тил облачко и очень быстро понес к самой боль­шой горе.

— Как ты посмел забраться на мою тер­ри­то­рию?! Вы, облака, только меша­е­тесь нам — вет­рам. За это я разо­бью тебя о скалу,— ска­зал Ветер.

Облачко пыта­лось спра­виться с поры­вом Ветра, ска­зать, что это какой-то слу­чай­ный, озор­ной вете­рок занес его сюда, но Ветер не хотел ничего слу­шать. Облачко поду­мало: «Ну и пусть я разо­бьюсь о скалу, я все равно не смогу нико­гда летать».

Ветер нес его с огром­ной ско­ро­стью, скала была все ближе и ближе. Облако решило в послед­ний раз посмот­реть на закат. Ему пока­за­лось, что сего­дня закат осо­бенно красив.

«Неужели я его больше не увижу,— поду­мало Облачко и испу­га­лось. Ему очень захо­те­лось жить и видеть закат каж­дый день.— Что же мне делать?.. Надо попро­бо­вать уле­теть от ветра».

В этот момент Ветер со всей силы кинул его в скалу. Облачко оттолк­ну­лось и пыта­лось уле­теть, но Ветер схва­тил его и с силой швыр­нул опять. Облачко поду­мало: «Мне надо поста­раться, у меня обя­за­тельно полу­чится». Оно опять оттолк­ну­лось и попро­бо­вало уле­теть. Ветер снова схва­тил Облако, разо­гнался и кинул его на скалу. «У меня все полу­чится. Я не сдамся»,— решило Облако и почув­ство­вало себя неве­ро­ятно силь­ным. Оно собрало все свои силы, оттолк­ну­лось и взмыло в небо. Оно поста­ра­лось вытя­нуться, как птица. Ветер сна­чала рас­те­рялся, но спу­стя секунду опять погнался за Обла­ком. Облако ста­ра­лось лететь ско­рей, оно тяну­лось за ухо­дя­щими лучами солнца. Оно поду­мало: «Вот бы сей­час кры­лья, я бы уле­тело прочь от Ветра». И вдруг у облака появи­лись кры­лья. Оно пре­вра­ти­лось в пре­крас­ную птицу и поле­тело очень быстро. Ветер не успе­вал за пти­цей, начал отста­вать, устал и пере­стал за ней гнаться. Про­изо­шло чудо, потому что Облачко столк­ну­лось с вол­шеб­ной Ска­лой Жела­ний, о кото­рую мечты либо раз­би­ва­ются, либо ста­но­вятся реаль­но­стью. Облачко думало: «Какое же это чудо. Я — птица, я могу летать, я могу летать, я могу поле­теть к самому солнцу». Ему было легко, хорошо и очень весело. Оно нико­гда не видело закат так близко. Вечер­нее солнце окра­сило его перья в розо­вый цвет. Малень­кие цвет­ные птички, уви­дев его, ска­зали: «Какая кра­си­вая птица и как хорошо она летит».

Малень­кое серое Облако пре­вра­ти­лось в пре­крас­ную розо­вую птицу, кото­рую люди назвали Фламинго.

Вопросы для обсуждения

Из-за чего пере­жи­вало Облачко?

Слу­ча­лось ли когда-нибудь с тобой подобное?

Почему мечты Облачка не раз­би­лись о Скалу Жела­ний? Что

помогло ему спра­виться с Ветром?

1. Повесть о насто­я­щем … цвете

Воз­раст: 9–16 лет.

Направ­лен­ность: Депрес­сив­ные и суи­ци­даль­ные тен­ден­ции. Чув­ство непол­но­цен­но­сти и «нико­му­не­нуж­но­сти».

Клю­че­вая фраза: «Я никому не нужен»

Дав­ным-давно в ска­зоч­ной стране Аква­ре­лии жили краски. При­рода Аква­ре­лии была яркой и кра­соч­ной: огром­ные пур­пур­ные дворцы сво­ими ост­ро­ко­неч­ными баш­нями раз­ре­зали золо­тое небо над бес­край­ними зеле­ными лугами. Соткан­ный древним худож­ни­ком-твор­цом, мир Аква­ре­лии жил раз­ме­рен­ной жиз­нью, каж­дый день при­нося своим жите­лям радость.

Тюбики с крас­ками целый день зани­ма­лись лишь тем, что созда­вали яркие и кра­си­вые зда­ния. Это искус­ство было воз­ве­дено в ранг глав­ной госу­дар­ствен­ной дея­тель­но­сти. А раз в год в Аква­ре­лии устра­и­вался тур­нир кра­сок, на кото­ром Худож­ник-тво­рец опре­де­лял луч­ший цвет.

В пред­две­рии празд­ника часто можно было уви­деть жите­лей страны, горячо спо­ря­щих о досто­ин­ствах того или иного цвета. Каж­дый счи­тал себя самым луч­шим и самым кра­си­вым, а самое глав­ное — нуж­ным. «Я нужен, чтобы изоб­ра­зить све­жие розы и раз­ви­ва­ю­щи­еся флаги»,— гово­рил Крас­ный. «Меня

выби­рают, чтобы изоб­ра­зить моло­дость при­роды и пло­до­ро­дие земли»,— отве­чал Зеле­ный. «Я создаю на хол­сте Творца богат­ство и рос­кошь, а глав­ное сол­неч­ную теп­лоту»,— встав­лял свое мет­кое слово Золотисто-желтый.

Лишь один тюбик не мог похва­статься сво­ими досто­ин­ствами. Бледно-голу­бой при­вык думать о себе с пре­зре­нием. Он был чуть тем­нее цвета белого хол­ста и потому еще нико­гда не изби­рался Твор­цом. В обыч­ные дни Бледно-голу­бой мог еще хоть как-то забыть о своей беде, рас­смат­ри­вая работу своих более удач­ли­вых собра­тьев, но перед тур­ни­ром он ста­рался спря­таться от их жесто­ких насме­шек в самых отда­лен­ных угол­ках Акварелии.

На этот раз увлек­шись спо­ром кра­сок, Бледно-голу­бой забыл обо вся­кой осто­рож­но­сти, и поэтому, когда краски вышли из себя от зло­сти, пыта­ясь пере­спо­рить дру­гих, он попался под горя­чую руку. Град злых насме­шек обру­шился на малень­кого и без­за­щит­ного Бледно-голу­бого. Спа­са­ясь бег­ством, тюбик много раз спо­ты­кался и

больно падал. Но, нако­нец, пре­сле­до­ва­тели отстали и он, отды­шав­шись, спря­тался в даль­нем и тем­ном углу. «Полежу здесь, пока тур­нир не закон­чится»,— решил Бледно-голу­бой и при­нялся раз­гля­ды­вать из сво­его убе­жища, как шли при­го­тов­ле­ния к празд­нику. Сон застал его именно за этим занятием.

Утром, когда Бледно-голу­бой проснулся, он сразу понял, что-то не так: празд­нич­ное настро­е­ние исчезло. Все бегали в панике, кри­чали что-то непо­нят­ное и совсем не обра­щали на него вни­ма­ния. Бледно-голу­бой набрался сме­ло­сти и оста­но­вил про­бе­гав­шего тюбика, спро­сив в чем дело? Ока­за­лось, что ночью Чер­ный цвет, решив поме­шать выиг­рать осталь­ным, окра­сил собой все кисти, и Творца ожи­дал ужас­ный сюр­приз. Когда Худож­ник при­кос­нется кистью к хол­сту, тур­нир будет сорван!

Бледно-голу­бой бро­сился на цен­траль­ную пло­щадь. На пло­щади хра­ни­лись кисти. Он несся быст­рее ветра, не в силах пове­рить в ковар­ство Чер­ного. На пло­щади царило смя­те­ние, никто не знал, что делать! Краски были очень рас­стро­ены. И тогда малыш при­нял очень сме­лое реше­ние — он сорвал свою крышку и выплес­нул весь свой почти белый цвет на кисти. Скоро он почув­ство­вал, что силы поки­дают его, но все равно он про­дол­жал окра­ши­вать собой кисти пока не поте­рял сознание.

В этот момент рука Худож­ника кос­ну­лась самой тол­стой кисти и сде­лала пер­вый мазок. Краски замерли в ожидании.

Каза­лось, вся Аква­ре­лия смот­рела сей­час на холст Творца. «Хм,— про­из­нес Худож­ник.— Заме­ча­тель­ный цвет. Он-то мне и был нужен — река вый­дет превосходно!»

Очнулся Бледно-голу­бой героем, насто­я­щим героем. Но сам он об этом еще не знал. Не знал он еще, что побе­дил на тур­нире, не знал, что был про­воз­гла­шен коро­лем Аква­ре­лии, не знал, что спас всю страну и самого Творца от мрака… Знал он лишь одно — что в сле­ду­ю­щий раз он гордо ска­жет: «Я — нужен! Я необ­хо­дим, чтобы нари­со­вать глу­бо­кую бур­ную реку и бес­ко­неч­ное небо!»

Вопросы для обсуждения

Что чув­ство­вал и что думал о себе Бледно-голу­бой? Тебе самому зна­комы эти чув­ства? С какими ситу­а­ци­ями из твоей жизни они могли быть свя­заны? Что самое важ­ное узнал для себя Бледно-голу­бой из этой исто­рии? Зна­ешь ли это ты?

1. Щечка

Воз­раст: 12–17 лет.

Направ­лен­ность: Зани­жен­ная само­оценка. Недо­воль­ство своей внешностью.

Клю­че­вая фраза: «Я некрасивая!»

Самое обыч­ное солнце через самое обыч­ное стекло, заметно постра­дав­шее от люд­ского «неко­гда» и «зав­тра помою», самым обыч­ным обра­зом жгло чью-то Щечку. Вот только ска­зать, что эта Щечка была самой обыч­ной, нельзя. Отнюдь. Она была какая-то един­ствен­ная в своем роде и умела делать много заме­ча­тель­ных вещей: крас­неть, блед­неть, покры­ваться мураш­ками и про­сто быть непред­ска­зу­е­мой. Вот только сама она не пони­мала своих пре­ле­стей и не знала о них. Щечка не смела подойти к зер­калу. Конечно, кто-то может ска­зать, что она про­сто не могла подойти, ведь у нее не было ног, но она была доб­рой и была в хоро­ших отно­ше­ниях с Глаз­ками, так что все­гда могла попро­сить их помочь.

Но она не хотела — боя­лась. «Чего ты боишься?» — спра­ши­вали ее Разум и Само­оценка. Но Щечка и не думала отве­чать им, она давно с ними поссо­ри­лась: стран­ные они какие-то и с гла­зами не дру­жат. Сами посу­дите: ведь она сама видела, что за сосед­ней пар­той слева сидит Щечка с такой потря­са­ю­щей родин­кой, что все нахо­дя­щи­еся побли­зо­сти пары глаз, сго­во­рив­шись с этими глу­пыми воло­са­тыми рес­ни­цами, начи­нали мор­гать, несо­мненно щебеча при этом о кра­соте родинки свои подру­гам-щеч­кам. Да что родинка!— вот на вто­рой парте та-акие вес­нушки, будто сол­нышко про­сы­пало свою золо­тую крупу. «Мне бы хоть одну кру­пинку,— думала щечка,— боль­шую, на всю меня, вот бы смот­рели и завидовали!».

— Глу­по­сти! — гово­рила Самооценка.—Ты лучше, ты цвета спе­лого белого налива, так и хочется отку­сить! «Вот глу­пая Само­оценка, разве можно такое срав­ни­вать. А этот врун Разум не лучше. Недавно заявил, что сам слы­шал, как вто­рая парта про­сто меч­тает изба­виться от этой золо­той крупы. Ну не врун ли, как можно только поду­мать об этом, все бы отдала, чтобы быть такой,— думала щечка.— Все такие сим­па­тич­ные, одна я непутевая».

Думала она так, думала, долго и упорно, пока не поняла: все кра­си­вые щечки — дуры. Конечно же, когда им раз­мыш­лять, как мне — некра­са­вице. Они только и могут в зер­кало крас­неть и перед Гла­зами выпенд­ри­ваться. От столь разум­ных раз­мыш­ле­ний отвлек ее шепот Глаз — мол, чьи-то глу­пые воло­са­тые Рес­ницы нам упорно мор­гают, а щечка с парты слева упорно крас­неет, глядя в нашу сторону.

— Гос­поди!— поду­мала Щечка,— неужели опять я пошла пят­нами и кожа облезла? Мама!!! — закри­чала щечка и заста­вила ноги под­бе­жать к зеркалу.

Глаза при­шлось долго упра­ши­вать откры­ваться, они все вспо­ми­нали про­шлое и рас­ска­зы­вали стра­шилки о воз­мож­ном изоб­ра­же­нии. Однако сни­зо­шли, нако­нец, и пока­зали то, что видели.

«Точек, пятен нет и кожа, вроде, на месте, да и вообще, не я это»,— пока­за­лось Щечке. При­смот­ре­лась она повни­ма­тель­нее: «Да нет, я. Аи, какая тонень­кая, аи, какая блед­нень­кая кожа — как у Золушки!»— запла­кала Щечка.

В Золушку принц влю­бился! — откуда-то кряк­нул Разум.

Отстань, не мешай,— отве­тила Щечка и про­дол­жала при­чи­тать:— Аи горе­мыч­ная, да кому же я такая блед­ная нужна!

Ари­сто­краты рту­тью маза­лись ради блед­но­сти! — писк­нула Само­оценка и затихла. Затихла и Щечка. «Да, блед­но­вата, конечно, но пикантна, ничего не ска­жешь»,— вдруг про­из­несла она, раз­гля­ды­вая свое отра­же­ние, заста­вив носик под­няться повыше. Неожи­данно загро­хо­тал зво­нок с урока и они все вме­сте, т. е. и Щечка, и Разум, и Само­оценка, и Глаза с глу­пыми воло­са­тыми Рес­ни­цами, и все осталь­ные Щечки, Рес­ницы и пр., дружно рва­нули из класса в столовую.

И тут, про­бе­гая по кори­дору, Щечка впер­вые заметила:

— Надо же, сколько инте­рес­ных кра­си­вых щек! — Все такие непо­хо­жие: с родин­кой, без, румя­ные, блед­ные, пух­лые, худые, как в золо­тую кру­пинку и еще много раз­ных, но оди­на­ково заме­ча­тель­ных. Да я и сама ничего!— вне­запно поду­ма­лось ей.— И вроде не дура, что очень даже хорошо».

Про­шли месяцы, а может даже и годы. Щечка под­росла, но все­гда любила вспо­ми­нать об этом слу­чае, при­творно изум­ля­ясь: «Как я могла раньше плохо о себе думать, на родинки и коно­пушки чужие вни­ма­ние обра­щать». Пре­красно пом­нила Щечка, что кра­сота ее именно в том, чем непо­хожа она на других.

Вопросы для обсуждения

Из-за чего пере­жи­вала Щечка? Были ли ее пере­жи­ва­ния обоснованы?

Почему Щечка не верила Разуму и Само­оценке? Как бы ты убеж­дала бы Щечку?

Какой вывод из этой исто­рии сде­лала для себя Щечка?

1. Светлячок

Воз­раст: 11–17 лет.

Направ­лен­ность: Чув­ство непол­но­цен­но­сти. Ощу­ще­ние соб­ствен­ной «незна­чи­тель­но­сти». Страх неудачи, неуверенность.

Клю­че­вая фраза: «Я “не такой”, я никому не нужен».

На краю леса под пыль­ным листом подо­рож­ника жил да был Жучок. Был он такой малень­кий, что его никто нико­гда не заме­чал. Бывало, идет он с утра по тро­пинке к озеру — умы­ваться и чистить зубы — и видит: навстречу гос­пожа Гусеница.

— С доб­рым утром, гос­пожа Гусе­ница! — Жучок веж­ливо при­под­ни­мает берет.— Как Ваш рев­ма­тизм? Не поша­ли­вает ли печень?

Но Гусе­ница, даже ухом не поведя, важно про­плы­вает мимо.

«Ну, что ж!— взды­хает Жучок,— я дей­стви­тельно очень назой­лив. До меня ли таким важ­ным дамам!». Жучок поправ­ляет рюк­зак с поло­тен­цем и зуб­ной щет­кой и идет дальше. Видит,— летит Бабочка.

— Доб­рое утро, синьо­рита! — жучок рас­кла­ни­ва­ется и шар­кает по оче­реди всеми нож­ками.— Какая сего­дня чудес­ная погода, не правда ли? Так и хочется, зна­ете ли, взять и поле­теть! Ска­жите, пожа­луй­ста, легко ли летать?

Но Бабочка уже далеко — она слиш­ком занята собой и сво­ими люби­мыми мар­га­рит­ками и даже не слы­шала его слов.

«Да,— грустно думает жучок,— опять не заме­тили!» Что уж гово­рить о сер­ди­тых и вечно заня­тых пче­лах и шме­лях, кото­рые так грозно жуж­жали при при­вет­ствии жучка, что у того еще долго после такой встречи дро­жали колени и коло­ти­лось сердце… После каж­дой такой про­гулки Жучок воз­вра­щался домой груст­ный и подав­лен­ный. Все чаще при­хо­дили к нему мысли о том, как все неспра­вед­ливо на этом свете устро­ено — и уго­раз­дило же его родиться таким малень­ким, серым и неприметным!

Нача­лись дожди. Солнца давно не было видно, под ногами все время хлю­пало, лист подо­рож­ника начал про­те­кать — в конце кон­цов Жучок про­сту­дился и забо­лел. Увы, никто не при­хо­дил наве­стить его, лишь ино­гда под лист подо­рож­ника загля­ды­вали страш­ные дож­де­вые чер­вяки, но уж с кем Жучок не хотел водиться, так это с дож­де­выми чер­вями. По их сло­вам выхо­дило, что чем дольше будет идти дождь — тем лучше, а непри­ят­но­сти, кото­рые дождь достав­лял всем мест­ным жите­лям, их как будто даже радовали.

Но все когда-нибудь кон­ча­ется. Кон­чился дождь, снова засве­тило солнце. Так радо­вался солнцу Жучок, что забыл про свои горе­сти и болезни и одна­жды ран­ним утром снова отпра­вился на про­гулку. Про­ходя по зна­ко­мой тро­пинке, он неожи­данно уви­дел около ста­рого пня необы­чайно боль­шое скоп­ле­ние народа. «Ого!» — поду­мал Жучок и начал про­би­раться поближе. То, что он был малень­ким и неза­мет­ным, нако­нец-то помогло ему — очень быстро он ока­зался у самого под­но­жия гро­мад­ного пня. Около него стоял Свер­чок — в одной руке он дер­жал ведро с клеем, а в дру­гой — боль­шую кисть. За его спи­ной кра­со­ва­лась афиша сле­ду­ю­щего содер­жа­ния: «ВСЕМ! ВСЕМ! ВСЕМ! Сего­дня в два часа ночи на Боль­шой Лес­ной Поляне состо­ится един­ствен­ный кон­церт Вели­кого и Непо­вто­ри­мого скри­пача-вир­туоза Мистера Цикадо! Такого Вы больше не услы­шите! Мы ждем Вас, Дру­зья!», Стол­пив­ши­еся изум­ленно читали объ­яв­ле­ние и пока­чи­вали голо­вами. Чтобы их лес посе­щала заез­жая зна­ме­ни­тость — о таком они слы­шали впервые!

— Ска­жите, неужели все это правда? — спро­сила, нако­нец, у Сверчка Гусеница.

-Истин­ная правда, мадам! — отве­тил, покло­нив­шись, Свер­чок. «Ой, ой, ой…» — поду­мал Жучок.

-Ска­жите, а какой он из себя, этот Мистер Цикадо? — спро­сила Стрекоза.

О! он очень любез­ный и обхо­ди­тель­ный чело­век, и талант­ли­вый музы­кант! — доб­ро­душно отве­чал Свер­чок, поправ­ляя очки.

«Мне очень хочется…» — поду­мал Жучок.

-А танцы будут? — томно повела рес­ни­цами Бабочка.— Я так люблю тан­це­вать! До самого утра! «Мне про­сто необ­хо­димо…» — поду­мал Жучок.

-А всем можно прийти? — про­шеп­тала одна Пчелка.

-Конечно, всем! — уди­вился Сверчок.—Тут же написано!

«…туда попасть!» —решил Жучок.

-Ну и ты при­ходи! — Свер­чок похло­пал Жучка по плечу.

Тот при­сел от неожи­дан­но­сти — НА НЕГО В ПЕРВЫЙ РАЗ ОБРАТИЛИ ВНИМАНИЕ!

-И… Я? — только и смог про­ле­пе­тать наш Жучок.

-Ну, конечно. Будет весело! — и Свер­чок, пере­ки­нув кисть за плечо, пошел прочь.

Домой бежал Жучок в радост­ном вол­не­нии — ЕГО ЗАМЕТИЛИ!!! Одно омра­чало его радость — никто не захо­тел при­нять его в свою ком­па­нию, а поход через ноч­ной лес — не самая при­ят­ная и спо­кой­ная про­гулка для малень­кого Жучка. Так легко заплу­тать, сбиться с дороги. Да мало ли что может слу­читься в тем­ном лесу! Конечно, Жучок при­нял самое вер­ное реше­ние — выйти засветло, чтобы успеть пройти по лесу до тем­ноты. Но даже самые вер­ные реше­ния и их осу­ществ­ле­ние — вещи раз­ные. Устав от всех вол­не­ний дня, наш Жучок… про­сто-напро­сто про­спал. И когда он проснулся, про­тер глаза и при­под­нял край листа подо­рож­ника — сумерки уже сгу­ща­лись. От отча­я­ния он схва­тился за голову — как же можно было так бес­со­вестно про­спать, когда его лично, лично при­гла­сили на кон­церт! Спешно собрав­шись, Жучок выско­чил из дома и побе­жал по тро­пинке в лес. В пер­вый раз Жучок был в лесу ночью. Ска­зать по правде, он вообще в пер­вый раз ока­зался ночью на улице. А если быть совсем чест­ным, то ночью, даже лежа в постели, он ста­рался не откры­вать глаз. Не то чтобы он был тру­сом, наш Жучок — нет, он про­сто… ну, не любил ночь что ли. Да и что поря­доч­ному Жучку делать ночью на улице?

Но теперь у него была цель — ему про­сто необ­хо­димо попасть на кон­церт. Ведь он обе­щал Сверчку и тот уже давно ждет его и, навер­ное, спра­ши­вает у всех: «А не видали ли Вы здесь малень­кого, но очень сме­лого Жучка? Жаль, а ведь он обе­щал мне прийти!» Долго ли про­дол­жа­лось его ноч­ное путе­ше­ствие и много ли опас­но­стей встре­ти­лось на его пути — допод­линно нам не известно. Известно лишь, что когда в конец обес­си­лев­ший, устав­ший и заблу­див­шийся Жучок забрался на листок лан­дыша, лег на спину и стал смот­реть на звезды, в голову его лезли самые неве­се­лые мысли. «Да, я про­сто неудач­ник,— думал он.— Все весе­лятся сей­час, а я лежу здесь, замер­заю и не могу найти дорогу на поляну. Если бы в лесу было чуть-чуть посвет­лее!.. Хорошо бы одна из этих звез­до­чек спу­сти­лась пониже — стало бы свет­лее, и я нашел бы тогда дорогу… — глаза его поти­хоньку сли­па­лись.— Хорошо бы… хорошо бы я сам был такой звез­доч­кой… Я умел бы све­титься и летать, и вмиг ока­зался бы на Боль­шой поляне…» И так понра­ви­лась ему мысль о том, что он — звез­дочка, что он стал улы­баться во сне… И вдруг ему пока­за­лось, что где-то неда­леко раз­да­лись звуки чудес­ной музыки… Жучок мигом открыл глаза. «Что это,— поду­мал он.— Стало гораздо свет­лей!.. Неужели утро?». Нет, звезды по-преж­нему све­ти­лись на своем месте. Снова донес­лась музыка. «Ну, конечно! Боль­шая поляна совсем неда­леко!». Жучок даже под­прыг­нул от радо­сти на своем листике, под­прыг­нул — и… поле­тел. Он летел на звук скрипки, и тем­нота рас­сту­па­лась перед ним, и было совсем не страшно, а наобо­рот — светло и весело.

— Ну что ж,— ска­зал Жучок сам себе,— так и должно было быть. Я очень сильно этого захо­тел — и вот теперь я — звез­дочка. Я умею летать и… — он огля­дел себя,— …да, да! И све­титься я тоже умею! Зна­чит, я — звез­дочка. Хотя, при­знаться, я даже жалею, что я теперь не Жучок: мне так было хорошо под моим листом подо­рож­ника, я так любил гулять по тро­пинке к про­зрач­ному озеру! Теперь я буду жить на небе — так поло­жено нам, звез­дам. Нелегко будет к этому привыкнуть…

Заня­тый такими мыс­лями, наш быв­ший Жучок не заме­тил, как выле­тел прямо на Боль­шую поляну. Сна­чала у нашего Жучка (будем пока назы­вать его так) про­сто закру­жи­лась голова от всего про­ис­хо­дя­щего: играла музыка, в воз­духе носи­лись тан­цу­ю­щие пары, на эст­раде пра­вил бал сам маэстро Цикадо — он умуд­рялся одно­вре­менно играть на скрипке, дири­жи­ро­вать оркест­ром куз­не­чи­ков и посы­лать дамам воз­душ­ные поцелуи.

-Смот­рите, Свет­ля­чок! — вдруг ска­зал кто-то за его спи­ной.— Не думала, что в нашем лесу есть светлячки!

Жучок завер­тел голо­вой, ста­ра­ясь раз­гля­деть, о ком гово­рят. Вдруг откуда-то сверху спу­сти­лась Бабочка — та самая Бабочка, кото­рая нико­гда не обра­щала на него внимания.

-Здрав­ствуйте, Жучок-свет­ля­чок! — лас­ково про­пела она.— Странно, мы раньше Вас нико­гда не видели. Что же Вы не танцуете?

«Вот здо­рово,— думал Жучок-свет­ля­чок, кру­жась в танце с Бабоч­кой,— что я остался Жуч­ком, а не стал звез­доч­кой. И какое у меня теперь кра­си­вое имя — Свет­ля­чок!». Насту­пало утро. Бал посте­пенно зати­хал. Бабочка уже давно куда-то упорх­нула, но Свет­ля­чок не стал ее искать. Он опу­стился на ска­мейку и огля­дел себя. «При свете дня моего света совсем не видно,— поду­мал он.— Неужели меня опять никто не будет заме­чать?». И тут кто-то сзади похло­пал его по плечу. Свет­ля­чок обер­нулся — это был Свер­чок, и с ним — боль­шая весе­лая компания.

— При­вет, малыш! — улыб­нулся Свер­чок.— Я рад, что ты все-таки добрался! Пошли с нами — весе­лье про­дол­жа­ется!— Осталь­ная ком­па­ния при­вет­ливо зама­хала лапками.

«Хорошо, конечно, уметь летать и све­титься, хорошо назы­ваться таким кра­си­вым име­нем — но еще при­ят­нее нахо­диться среди дру­зей, кото­рым ты нра­вишься даже обык­но­вен­ным малень­ким Жуч­ком» — так думал наш герой, засы­пая в своей уют­ной постели под листом подо­рож­ника. А зав­тра Свер­чок обе­щал прийти…» — про­ва­ли­ва­ясь в сон, успел поду­мать он.

Вопросы для обсуждения

Какая самая глав­ная непри­ят­ность была в жизни Жучка? Что он больше всего хотел? Что он при этом чув­ство­вал? Что помогло Жучку добраться до поляны? При жела­нии можно добиться всего, чего ты хочешь согла­сен ли ты с этим? В твоей жизни были моменты, схо­жие с этой историей?

1. Сказка о малень­кой оди­но­кой Рыбке и об огром­ном синем Море

Воз­раст: 10–15 лет.

Направ­лен­ность: Труд­но­сти в обще­нии со сверст­ни­ками. Чув­ство непол­но­цен­но­сти. Оди­но­че­ство. Неуве­рен­ность. Ощу­ще­ние себя «белой вороной».

Клю­че­вая фраза: «Я не такой, как все. Со мной никто не дружит!».

В дале­кой Синей-синей стране, за синими-синими горами лежало синее-синее Море. Это было самое кра­си­вое Море на свете. Каж­дый, кто его видел, думал, что попал в сказку,— настолько оно оча­ро­вы­вало своим необык­но­вен­ным глубоким

синим цве­том. Даже у самого злого и бес­сер­деч­ного чело­века начи­нало что-то сту­чать в груди и на гла­зах наво­ра­чи­ва­лись слезы, когда он смот­рел в про­зрач­ные голу­бые воды Моря. Люди ухо­дили от моря с необык­но­венно лег­ким серд­цем, с хоро­шим настро­е­нием, а глав­ное — с жела­нием сде­лать кому-нибудь что-то доб­рое и полез­ное. Поэтому жители Синей-синей страны очень гор­ди­лись и любили свое чудес­ное Море. Море было не только очень кра­си­вым, но и очень госте­при­им­ным. В нем жили мил­ли­оны существ, самых-самых раз­ных и необык­но­вен­ных. Здесь были при­чуд­ли­вые мор­ские звезды, лежа­щие в задум­чи­во­сти на вет­вях корал­лов, и забав­ные мор­ские коньки, и дело­вые крабы, вечно заня­тые какими-то сво­ими серьез­ными мыс­лями, и весе­лые мор­ские ежи, и еще много-много дру­гих оби­та­те­лей глу­бин. Всем им было очень хорошо в этом синем море, потому что это был их дом.

Но больше всего море любили рыбки, кото­рых было здесь вели­кое мно­же­ство. Никто, кроме них, не знал море так хорошо. Рыбки целыми днями носи­лись по бес­край­ним мор­ским про­сто­рам, любу­ясь кра­со­тами дна и откры­вая все новые и новые инте­рес­ные места. Только ночью они успо­ка­и­ва­лись и засы­пали: кто-то зары­вался в мел­кий чистый песок, кто-то заплы­вал в холод­ные мор­ские пещеры, кто-то пря­тался в цвет­ных водо­рос­лях или корал­лах. И мор­ская жизнь как будто зами­рала… Но как только пер­вые сол­неч­ные лучи про­би­ва­лись сквозь толщу воды, все опять ожи­вало и каза­лось таким счаст­ли­вым и беззаботным…

Но жила в этом море одна малень­кая Рыбка, кото­рая не чув­ство­вала себя такой уж счаст­ли­вой. Она счи­тала себя самой непри­мет­ной и некра­си­вой среди рыбок. У нее не было ни пере­ли­ва­ю­ще­гося хво­стика, ни ажур­ных плав­нич­ков, даже ее чешуя, в отли­чие от чешуи ее раз­но­цвет­ных подру­жек, была обыч­ного серого цвета. Эта малень­кая рыбка очень стра­дала от оди­но­че­ства, потому что никто не дру­жил с ней, ее нико­гда не при­гла­шали играть и раз­го­ва­ри­вали с ней совсем мало. Вообще, все все­гда вели себя так, как будто ее про­сто не суще­ствует. А ей так хоте­лось при­со­еди­ниться к стайке весе­лых подру­жек, поиг­рать с ними в прятки, попла­вать напе­ре­гонки или про­сто попу­те­ше­ство­вать по мор­скому дну… Но ее нико­гда не звали. Подружки про­сто не заме­чали ее. А от своей застен­чи­во­сти она боя­лась подойти и заго­во­рить сама. Ей каза­лось, что раз она такая некра­си­вая, то ее обя­за­тельно про­го­нят. Пред­став­ля­ете, как было оди­ноко и тяжело малень­кой, малень­кой Рыбке в таком огром­ном-огром­ном море?

И вот одна­жды ей стало настолько грустно и тоск­ливо, что она вдруг пере­стала раз­ли­чать цвета. Она пере­стала видеть кра­соту, кото­рая ее окру­жала. Ничто не радо­вало ее, ничто не инте­ре­со­вало. Это вели­ко­леп­ное синее-синее Море стало казаться ей обыч­ной боль­шой серой лужей, в кото­рой живут и пла­вают такие же серые и блед­ные стаи рыб. И меньше всего на свете ей хоте­лось с ними разговаривать…

И решила эта Рыбка уплыть туда, где она ничего этого больше не уви­дит. Она плыла очень долго и уви­дела пещеру. Ныр­нув внутрь, Рыбка ока­за­лась в пол­ной тем­ноте, но почему-то ей совсем не стало от этого лучше и от отча­я­ния она запла­кала. Вдруг она услы­шала чей-то лас­ко­вый голос.

-Почему ты пла­чешь? — спро­сил он.

-Потому что Мне оди­ноко,— отве­тила Рыбка.

-А почему тебе одиноко?

-Потому, что никто не хочет играть со мной, и еще потому, что я не могу смот­реть на такое серое некра­си­вое Море. Лучше уж не видеть его совсем.

-Серое некра­си­вое Море? — пере­спро­сил голос.— О каком море ты гово­ришь? Некра­си­вых морей не бывает, а наше Море вообще самое кра­си­вое на свете. По край­ней мере, мне так кажется.

Тут наша Рыбка вдруг поду­мала, что за послед­нее время это пер­вое суще­ство, кото­рое с ней охотно раз­го­ва­ри­вает. Она сразу пере­стала плакать.

— А почему же ты тогда сидишь в этой пещере? — спро­сила Рыбка.

— Потому что ино­гда про­сто хочется побыть одному. Но я ни за что не оста­нусь здесь навсе­гда. Жизнь слиш­ком инте­ресна и пре­красна, чтобы пря­таться от нее. Ты гово­рила, что с тобой никто не играет? Почему? — спро­сил голос.

-Потому что я серая и некра­си­вая и никто меня не заме­чает,— отве­тила Рыбка.

-Но это неправда. На самом деле ты про­сто оча­ро­ва­тель­ная и с тобой очень интересно!

-Откуда ты зна­ешь? — уди­ви­лась Рыбка.

-Не знаю, но именно такой ты мне и кажешься. А давай с тобой дру­жить? — вдруг спро­сил голос. Рыбка рас­те­ря­лась от неожи­дан­но­сти — ей никто нико­гда не гово­рил таких слов.

-Давай… А ты кто? — спро­сила она.

-Я — такая же малень­кая рыбка, как и ты.

-И ты счастлива?

-Да, очень,— отве­чала малень­кая рыбка.— Давай выплы­вем из пещеры.

-Давай,— согла­си­лась Рыбка.

Когда они выплыли из пещеры, то, нако­нец, уви­дели друг друга.

Новый зна­ко­мый нашей рыбки ока­зался серым соми­ком, но он почему-то пока­зался ей очень сим­па­тич­ным. Ей и в голову не при­шло бы назвать его обыч­ным и неин­те­рес­ным. Она с любо­пыт­ством раз­гля­ды­вала его.

— Почему ты гово­рила, что некра­си­вая? — в свою оче­редь уди­вился Сомик.— Смотри!

Он под­плыл к какому-то стек­лян­ному кусочку на дне. Наша рыбка взгля­нула туда и… не пове­рила своим гла­зам. Оттуда на нее смот­рела чудес­ная, очень изящ­ная, с необык­но­вен­ной сереб­ри­стой чешуей рыбка.

-Неужели… неужели это я? — не могла пове­рить Рыбка.

-Конечно, ты. Про­сто раньше ты этого не заме­чала, не хотела заме­чать. При­рода не создает ничего серого и некра­си­вого. Глав­ное — хотеть видеть эту кра­соту и тогда ты обя­за­тельно ее уви­дишь,— отве­чал Сомик. Наша Рыбка счаст­ливо улыб­ну­лась, огля­ну­лась и…замерла: Море вдруг опять вспых­нуло всеми цве­тами радуги. Оно сияло и пере­ли­ва­лось. Таким кра­си­вым Рыбка его еще нико­гда не видела.

-Спа­сибо, спа­сибо тебе, Сомик! — вос­клик­нула она.— Слу­шай, а давай пой­дем гулять?! Я могу пока­зать тебе много инте­рес­ного, чего ты еще точно не видел!

-Конечно, пой­дем! — с радо­стью согла­сился Сомик. И они поплыли прочь от тем­ной пещеры. И не было во всем огром­ном синем-синем Море более счаст­ли­вых существ, чем две эти малень­кие рыбки.

Вопросы для обсуждения

От чего стра­дала малень­кая Рыбка? Ты ее пони­ма­ешь? Рас­скажи, что она чув­ство­вала? Почему Рыбка не видела свою кра­соту и кра­соту окру­жа­ю­щего мира? За что Рыбка ска­зала сомику «спа­сибо»? Как помог ей сомик?

1. Байка про Егора-мухо­мора, девочку Машу, Серого Волка, лосей и мимо­лет­ную Бабушку (Что лосю хорошо, то волку — смерть (народ­ная мудрость)

Воз­раст: 11–16 лет.

Направ­лен­ность: Чув­ство непол­но­цен­но­сти. Ощу­ще­ние соб­ствен­ной «незна­чи­тель­но­сти». Страх неудачи, неуверенность.

Клю­че­вая фраза: «Я не такой, я никому не нужен».

Где-то под Калу­гой, а может под Тве­рью, а может под Тулой, а может, где еще стоял дре­му­чий и тем­ный лес, и был тот лес настолько дре­муч, что даже лес­ной школы в нем не было. А зачем? Ведь жили там только волки, лоси да грибы. Волки, по обык­но­ве­нию, били баклуши, грибы пред­по­чи­тали тор­чать на одном месте и гла­зеть по сто­ро­нам, лоси бро­дили по лесу…

Так вот, жил-был в том лесу Егор-мухо­мор. Появился на свет он недавно, от этого был мал, и в траве его почти не было видно. Но он уже любо­вался своим отра­же­нием в дож­де­вой лужице. «Когда я вырасту,— гово­рил Егор,— то уж гриб­ники-то меня с руками ото­рвут». И верно, вырос он строй­ным, стат­ным, с ярко-крас­ной шля­пой в белых пупы­рыш­ках — одно слово: красавец.

Егор стоял на самом вид­ном месте, пово­ра­чи­ва­ясь то пра­вым, то левым боком, вытя­ги­вался по струнке, под­пры­ги­вал и улы­бался во весь рот. Но гриб­ники про­хо­дили мимо, соби­рая сыро­ежки, под­оси­но­вики, лисички… и это его начи­нало раз­дра­жать. Ну ладно, если в кор­зину попа­дали белые (про­тив них Егор ничего не имел), но все осталь­ные замух­рышки не сто­или его мизинца, так почему же они ока­зы­ва­лись в кор­зине, зон —нет? Настро­е­ние и само­чув­ствие ухуд­ша­лось с каж­дой мину­той бес­цель­ного сто­я­ния. И вот уже взгляд его потуск­нел, он осу­нулся, ссу­ту­лился и стал похож на смор­чок. Теперь заме­тить его стало почти невоз­можно. На душе скребли кошки, и от этого ста­но­ви­лось еще хуже. И так было обидно, так гнусно, да еще семейка лиси­чек хихи­кала непо­да­леку. «Ну-ну, смей­тесь, рыжие поганки!» — бурк­нул Егор и повер­нулся к сосед­кам спи­ной. Сердце сжа­лось в комок и до того стало досадно, что ни о каких гриб­ни­ках и думать не хоте­лось. А в это время по лесу про­гу­ли­ва­лись заме­ча­тель­ные детишки. Они пели песни, шутили и громко сме­я­лись. Девочка Маша немного отста­вала: шутки ей давно уже наску­чили, да и не в голосе она была сего­дня. И вдруг ее глаза заго­ре­лись, рот при­от­крылся от вос­хи­ще­ния, одним сло­вом она пре­ис­пол­ни­лась такого вос­торга, кото­рый с тру­дом под­да­ется какому-либо опи­са­нию. «Мухо­мор!» —про­из­несла она, не веря сво­ему сча­стью. Какая-то неве­до­мая сила пре­дала Егору заряд неве­ро­ят­ной бод­ро­сти, он выпря­мился, и к нему опять вер­ну­лось вдох­но­ве­ние: «Да-да, я — Мухо­мор!» — мно­го­зна­чи­тельно про­из­нес он, пока­чи­ва­ясь от важ­но­сти. От такой радо­сти и осо­зна­ния всей ответ­ствен­но­сти про­ис­хо­дя­щего у Егора даже заще­ко­тало под ложеч­кой. По выра­же­нию Маши­ного лица было видно, что и она не менее довольна этой встре­чей. Егор зажму­рился и при­го­то­вился ото­рваться от земли. «Мухо­мор!» — повто­рила Маша и потя­ну­лась за длин­ной пал­кой, лежа­щей в траве… «ЕЛКИ ЗЕЛЕНЫЕ!!!» — успел выкрик­нуть Егор и куба­рем пока­тился по траве.

Когда он очнулся, то было уже совсем темно, или же это ему пока­за­лось. Неко­то­рое время он про­пол­зал на чет­ве­рень­ках в поис­ках своей шляпы, затем, волоча ее за собой, Егор побрел домой и лег спать. Но сон к нему не шел, и он запла­кал в подушку, изда­вая жалост­ли­вые и при­глу­шен­ные всхлипы; похоже было на то, как пла­чут дети в чуланах.

Утром настро­е­ние было испор­чено соб­ствен­ным отра­же­нием: левый глаз заплыл, его как бы и не было, голова рас­пухла так, что шляпу на нее одеть не пред­став­ля­лось воз­мож­ным. Короче, решено было остаться дома. Про­шло так дня два, а может и три. Пока его облик не при­нял боже­ский вид, Егор не выхо­дил из дому. И вот насту­пил тот день, когда он смог с чистой сове­стью, в трез­вом уме и здра­вой памяти пред­стать перед немно­го­чис­лен­ной ауди­то­рией оби­та­те­лей леса и гриб­ни­ками (дол­гих им лет жизни). Ну, «пред­стать» громко ска­зано: весь день он пря­тался в траве, высмат­ри­вал гриб­ника «попри­лич­нее», чтобы не нарваться как в про­шлый раз. Нако­нец, он заме­тил ста­рушку, та не спеша шла по тро­пинке и высмат­ри­вала грибы, то там, то здесь шаря длин­ным пру­том. Недолго Думая, Егор выско­чил перед ней на тро­пинку и закри­чал, что было сил: «Эй, ста­рушка не зевай, мухо­моры соби­рай!» Ста­рушка ото­ро­пела, бро­сила прут, затем, наспех пере­кре­стив­шись, повер­нула обратно и уско­рила шаг. «Какая-то стран­ная»,— уди­вился Егор, глядя вослед уда­ля­ю­щейся старушке.

Неко­то­рое время спу­стя по лесу раз­нес­лась задор­ная песня «заме­ча­тель­ных дети­шек»… Ужас охва­тил Егора, не давая ему поше­ве­литься. Пре­одо­лев столб­ня­ко­вое состо­я­ние, он неза­мед­ли­тельно поспе­шил спря­таться за дере­вом и пере­ждать эти «кре­сто­вые походы» малень­ких вре­ди­те­лей. Ребята шум­ной гурь­бой про­шли мимо, но Маши среди них не было. Егор подо­ждал еще немного и вышел на тро­пинку. Так как гриб­ни­ков на гори­зонте не наблю­да­лось, он при­нялся играть с божьей коров­кой. Про­шло еще немного вре­мени прежде, чем Егор услы­шал пер­вое «ПОМОГИ-ТЕШ», затем снова и снова повто­ри­лось это: «ПО-МО-ГИ-ТЕШ ОЙ-ОЙ-ОИШ» и через минуту на тро­пинку выбе­жала девочка Маша — вся запла­кан­ная, с крас­ным носом и рас­тре­пан­ными кос­мами; еще через минуту вслед за ней появился боль­шой Серый Волк. Пона­чалу Егор шмыг­нул в траву, но так ему стало жалко Машу и он решил: «Ну, была не была. Кто ста­рое помя­нет — тому глаз вон».

Через секунду он ока­зался перед вол­ком: «Сто­ять! Не видишь, девочка домой спе­шит». Тот встал как вко­пан­ный,— такой наг­ло­сти Волк ни от кого не ожи­дал. Он насто­ро­жился и стал огля­ды­ваться по сторонам.

— Я здесь,— Егор под­бо­че­нился. Голос доно­сился откуда-то снизу, и Волк опу­стил глаза. Уви­дев Егора, он пере­вел дух, как-то хитро заулы­бался и спросил:

— И кто же этот пер­со­наж, такой малень­кий, но такой смелый?

— Мухо­мор,— отве­тил Егор в свою очередь.

— Мухо­мор?… — волк заду­мался,— не‑а, таких не знаю. Ты новень­кий, что ли?

— Ага.

— Егор обер­нулся — Маша уже скры­лась из виду. Волк тоже обра­тил вни­ма­ние на то, что от его обеда и след простыл.

— Ушла,— про­из­нес волк.

— Убе­жала,— усмех­нув­шись, попра­вил Егор.

— Теперь это уже неважно… А что ты раду­ешься? При­дется мне тебя съесть, Мухо…, Муха…

— Мухо­мор,— Егор снова попра­вил Волка.

— Я знаю.

— Ну что ж, попро­буй,— и Егорка сам поди­вился своей сме­ло­стью. Волк рас­крыл огром­ную пасть.

— У‑у, при­я­тель, да у тебя — кариес!

— Я тебе не при­я­тель,— про­це­дил Волк и бро­сился на гриб.

Егор мет­нулся в траву, Волк — за ним, Егор в кусты — Волк не отстает, Егор на дерево — Волк на дерево…

— Но волки не лазают по дере­вьям,— заме­тил Егор.

— Точно,— согла­сился Волк и слез.— И ты тоже, слышь, как тебя там, слезай.

— Не‑а.

Егор дер­жался за тонень­кую веточку.

— Сле­зай, хуже будет.

Тут, как и пола­га­лось, веточка обло­ми­лась, Волк рас­крыл пасть, и Егор уго­дил прямо по месту назначения.

— Тьфу, ну и гадость! — завыл волк, выплю­нув Егора.

— Ну, не очень-то и гадость,— Егор немного оби­делся. Вдруг Волку свело челю­сти, скулы, морду и голову, и он как ужа­лен­ный бро­сился нау­тек (с тех пор его никто в лесу и не видел).

— Я пре­ду­пре­ждал, со мной шутки плохи,—добавил напо­сле­док малень­кий побе­ди­тель и побрел домой зали­зы­вать раны.

Слухи о герое-Мухо­море раз­нес­лись по лесу с кос­ми­че­ской ско­ро­стью и дошли до лосей, кото­рые разом пове­се­лели. Ока­за­лось, что они лечатся мухо­мо­рами и все это время искали такого вот док­тора, как наш Егор. И было совсем не важно то, что Маша на «пятачке» рас­ска­зы­вала ребя­там, как ловко она пере­хит­рила Волка (все равно ей никто не верил). Важно как раз было то, что теперь Егор поль­зо­вался все­об­щим ува­же­нием и почи­та­нием у лес­ной бра­тии. И теперь он не выстав­лялся напо­каз, не хва­стался, а с удо­воль­ствием помо­гал лосям, кото­рые ста­дами сбе­га­лись к сво­ему лес­ному док­тору — кто под­ле­читься, а кто так для про­фи­лак­тики. А волки теперь не оби­жают малень­ких дево­чек и еще долго будут обхо­дить это место за версту.

Вопросы для обсуждения

Почему Мухо­мор думал, что он никому не нужен? О каких своих каче­ствах Мухо­мор не знал, пока не попал в пере­дрягу с Волком?

Согла­сен ли ты с тем, что у каж­дого чело­века есть уни­каль­ные каче­ства, при­су­щие только ему? А у тебя они есть?

1. Сказ о том, как Штир­ли­цев свой страх победил

Воз­раст: 10–15лет.

Направ­лен­ность: Страхи раз­лич­ного харак­тера, неуве­рен­ность, тре­вож­ность, общая боязливость.

Клю­че­вая фраза: «Страшно!»

В отча­я­нии Штир­ли­цев схва­тил Бази­лио и, надев рюк­зак, крепко при­жал кота к себе, словно наде­ясь, что он помо­жет. Как вдруг…

— Что ты меня хватаешь?!

Голос был тон­кий и выра­жал край­нее недо­воль­ство. Штир­ли­цев удив­ленно огля­делся. Улица была по-преж­нему пуста, никого вокруг. Зеле­ные глаза Бази­лио смот­рели на него возмущенно.

— Отпу­сти меня! Поспать не дал, так хоть не хва­тай,— с тем же недо­воль­ством повто­рил голос.

Теперь Штир­ли­цев ясно понял, что это ска­зал Бази­лио, сидев­ший у него на руках. Штир­ли­цев недо­уменно отпу­стил кота.

— Заго­во­ришь тут от вас,— уже смяг­ча­ясь, но все еще оби­женно про­вор­чал кот, умы­вая лап­ками мор­дочку. Оза­да­чен­ный всем этим, Штир­ли­цев опу­стился на землю. Васька сел рядом. Так про­шло 2, 3, 5, может быть, больше минут. Апол­лон посмот­рел на часы. Через 3 минуты он дол­жен сидеть за пар­той и писать чет­верт­ную кон­троль­ную. Он успел бы дойти до школы, если бы не эта собака, чей лай опять стал слы­шен. Штир­ли­цев чуть не запла­кал от безыс­ход­но­сти. Он не знал, что делать.

— Так и будешь сидеть здесь из-за этой псины до ночи? У тебя же кон­троль­ная,— про­дол­жая умы­ваться, ска­зал кот.

Штир­ли­цев под­нял на него глаза.

— А что мне делать? Вон как она зло лает, слышишь?

— Слышу. Но ты же не соби­ра­ешься про­пу­стить из-за нее кон­троль­ную, к кото­рой так долго гото­вился? Штир­ли­цев в отча­я­нии вско­чил на ноги и снова сел на землю, обхва­тив голову руками.

— Ну что же делать теперь?!

— Вна­чале успо­койся. Про­сто пройди мимо, как ходишь все­гда. Она тебя не тро­нет. А страх — он хуже смерти,— не остав­ляя сво­его заня­тия, посо­ве­то­вал Базилио.

— Ну да, она зна­ешь какая злю­щая! Я боюсь,— ска­зал Аполлон.

— Раз боишься — сиди здесь и про­пус­кай кон­троль­ную. Или иди домой и вообще не ходи в школу,— рав­но­душно ска­зал кот.

— Нет, что ты, нельзя. Как я могу про­пу­стить чет­верт­ную контрольную?!

— Тогда иди и не бойся.— Бази­лио, устав от раз­го­вора, уже начал мыть лапки.

— Но я боюсь,— ска­зал Штирлицев.

— Тогда сиди здесь или иди домой.

Школа была совсем рядом. Штир­ли­цев и Бази­лио слы­шали как про­зве­нел зво­нок на урок. Весь класс, навер­ное, уже сел за парты, при­го­то­вил тет­ради и ручки, а учи­тель напи­сал на доске задание.

Отча­я­нию Штир­ли­цева не было пре­дела. Не было в тот момент на Земле чело­века, более несчаст­ного, чем он. На глаза маль­чика навер­ну­лись слезы.

— Сле­зами делу не помо­жешь,— ска­зал Васька.

— Слу­шай, Вася, а может быть вме­сте прой­дем мимо собаки, а? — умо­ля­юще попро­сил Штирлицев.

— Нет, и не проси даже. Я тебе, конечно, друг, но об этом даже не проси. Я этих псов на дух не пере­ношу. Мне в апреле ротвел­лер с улицы Карла Маркса клок шер­сти прямо с затылка выдрал. И вообще… Так что иди один. Глав­ное — не бойся. Все будет в порядке. Страх — он хуже смерти. А я к тебе вече­ром зайду, кефир­чика выпьем.

Бед­няге Штир­ли­цеву ничего не оста­ва­лось больше делать. Он встал, взял рюк­зак и мел­кими шаж­ками напра­вился к школе. Вскоре он заме­тил собаку. Она лежала на при­выч­ном месте, грызя какую-то кость. «Загрызла, навер­ное, про­хо­жего какого-то»,— поду­мал в ужасе Апол­лон. Он оста­но­вился как вко­пан­ный. Завидя его, собака, как обычно, вско­чила и угро­жа­юще зары­чала. Штир­ли­цев ото­шел было на несколько шаж­ков назад, но затем сде­лал несколько круп­ных шагов навстречу собаке. Он шел все быст­рее и быст­рее, а в голове сту­чали слова Бази­лио: «Глав­ное — не бойся, глав­ное — не бойся, глав­ное — не бойся!»

Так неза­метно для самого себя он про­шел мимо собаки! Уже почти подойдя к школе, он словно очнулся от сна

— так велико было его напря­же­ние. Штир­ли­цев огля­нулся — собака спо­койно лежала и грызла кость. Она не тро­нула его. Она даже не обра­тила на него внимания.

«Страх — хуже смерти»,— вспом­нил Штир­ли­цев слова кота Васьки через сорок минут, сда­вая выпол­нен­ную кон­троль­ную работу.

Вопросы для обсуждения

Чем Бази­лио помог Штирлицеву?

Почему собака не бро­си­лась на Штирлицева?

Какой был выбор у Штир­ли­цева, когда он гово­рил с Базилио?

Какой бы выбор сде­лал ты?

В твоей жизни встре­ча­лись ситу­а­ции, когда тебе нужно было делать выбор, похо­жий на выбор Штирлицева?

65.Сказка о Дрюпе Дрюпкине

Воз­раст: 10–15лет.

Направ­лен­ность: Недо­ста­ток само­кон­троля и про­из­воль­но­сти. Неор­га­ни­зо­ван­ность. Недо­ста­ток рефлек­сии и осо­зна­ва­ния сво­его пове­де­ния. Общее развитие.

Клю­че­вая фраза: «А мне все равно!»

В дале­кой-дале­кой Сол­неч­ной системе, на дале­кой-дале­кой пла­нете Земля в одном дале­ком и боль­шом городе жил Дрюпа Дрюп­кин. Как жил? Да по-раз­ному. Но счи­тал он себя не очень счаст­ли­вым, потому что слиш­ком часто с ним что-то нехо­ро­шее само собой слу­ча­лось. То в сто­ло­вой его люби­мый суп из цвет­ной капу­сты про­льется, то на люби­мом уроке гео­гра­фии люби­мая учи­тель­ница «три» поста­вит, то люби­мый друг Пустель Пуп­кин с ним пору­га­ется. А то как-то про­сто сидел Дрюпа на стуле в своей ком­нате, про­сто сидел — и сва­лился на пол, да так больно, что искры из глаз посы­па­лись. Только открыл Дрюпа глаза, как голо­сок чей-то услышал:

-И не надо­ело тебе, Дрю­пон, так жить?

-Ты кто?— испу­гался Дрюпа.

-Я — твоя шишка,— про­пи­щал голо­сок. Под­ско­чил Дрюпа к зер­калу: синяк под гла­зом, цара­пина на шее и такой шишак на затылке,— но дей­стви­тельно глаз­ками подмигивает.

-Тебе надо изме­ниться, Дрюпыч!

-Да, я уж изме­нился, куда больше, уви­дишь в тем­ноте — испу­га­ешься,— вздох­нул Дрюпа.

-Нет, Дрюпа, не так. Тебе нужно почаще выпол­нять Уроки Жизни.

-Да у меня и так жизни нет от школь­ных уроков.

-Слу­шай меня, Дрюп­кин. Слу­шай и бла­го­дари. Тебе нужно учиться у непри­ят­ных, труд­ных ситу­а­ций. Тогда сразу поум­не­ешь, а иначе скоро из Дрюпы тебя пере­име­нуют в Боль­шого Шишака.

Дрюпа от такого нахаль­ства соб­ствен­ной шишки дар речи поте­рял, а когда нашел — шишки уже не было. И синяка под гла­зом и цара­пины на шее.

Но появился зато рез­вый млад­ший брат Купер-пер­сик. И не про­сто появился, а тут же Дрюп­кину ручку сло­мал. Хотел Дрюпа ему дви­нуть, но оста­но­вился. Может на Купер-пер­сике жизни поучиться? Поси­дел и поду­мал: «А может, пожа­леть Пер­сика для раз­но­об­ра­зия?». Тут мама при­шла с работы — и как все­гда с пре­тен­зи­ями: «Собаку не выгу­лял. Купера оби­жал». Хотел Дрюпа как все­гда оби­деться, а потом поду­мал: «Может быть жизни поучиться и попро­бо­вать понять маму?»

Не хочется длинно рас­ска­зы­вать о Дрюпе — ты ведь и так уже все понял. Понра­ви­лось Дрюпе выпол­нять Уроки Жизни, понра­ви­лось ему изме­нять себя. Ну и жизнь его, конечно изме­ни­лась к луч­шему. Какой она стала? Это ты тоже лучше меня зна­ешь, какой должна быть жизнь у пяти­класс­ника, чтобы он чув­ство­вал себя счаст­ли­вым. А каким стал Дрюпа, когда вырос, когда школу кон­чил — это ты мне сей­час и расскажешь.

Вопросы для обсуждения

Каким стал Дрюпа, когда вырос? Почему?

Что такое Уроки Жизни?

Чему можно научиться у непри­ят­ных и труд­ных ситу­а­ций? При­веди при­мер из своей жизни? Чему у них научился Дрюпа?

1. Исто­рия о слав­ном Учмаге, учи­теле его Магуче и бед­ном, но выле­чен­ном Аэроплане

Воз­раст: 10–15 лет.

Направ­лен­ность: Труд­но­сти в учебе, вызван­ные неор­га­ни­зо­ван­но­стью, неуме­нием опре­де­ле­ния целей. Ана­ло­гич­ные про­блемы в повсе­днев­ной жизни.

Клю­че­вая фраза: «Ой, опять у меня ничего не вышло!»

«Жил-был маль­чик и ходил он в школу, но не в обык­но­вен­ную, а в вол­шеб­ную. Учился он чудес­ным нау­кам у вели­кого старца Магуча (маг-учи­тель) и звался за то Учма­гом (уче­ник мага). Вот как про­ис­хо­дило это Уче­ние. К Магучу при­хо­дили боль­ные живот­ные, бед­ные несчаст­ные люди и рас­те­ния, вся­кая лета­ю­щая, пол­за­ю­щая и пла­ва­ю­щая жив­ность и даже ино­гда вся­кие пред­меты: столы, сту­лья; при­ле­тали даже пла­неты и лета­ю­щие корабли из дру­гих Галак­тик. Ста­рец помо­гал всем потому, что зна­ю­щим, доб­рым и спра­вед­ли­вым был Магуч… Учмаг был умным маль­чи­ком. Наблю­дая за учи­те­лем, он запо­ми­нал все закли­на­ния,— ведь у него было доб­рое сердце, пол­ное жела­ния помочь всему миру. Он часто думал о том, что так про­сто тво­рить чудеса, если зна­ешь все пра­вила и законы чудес­ного. Ему так хоте­лось пока­зать учи­телю, что он может сде­лать не хуже, а может быть даже лучше. При каж­дом при­еме Магуча он в нетер­пе­нии про­сил у учи­теля поз­во­ле­ния попро­бо­вать. И вот нако­нец, для Учмага насту­пил заме­ча­тель­ный день. Ста­рец ска­зал ему: «Ты познал много зако­нов и пра­вил вол­шеб­ства. У тебя доб­рая душа и хоро­шая память. Ты хочешь и можешь делать доб­рые дела. Сей­час ты попро­бу­ешь свое мастер­ство на деле». И он при­вел оче­ред­ного посетителя.

Им ока­зался бед­ный Аэро­план. Он пла­кал и махал только одним метал­ли­че­ским кры­лом в знак при­вет­ствия. Вме­сто дру­гого крыла у него было зеле­ное дерево. Оно пла­кало тоже, ему хоте­лось в землю, а аэро­план не мог летать, хотя ему так хоте­лось в небо. «Вот к чему при­во­дит нера­ди­вое уче­ние,— ска­зал, вздох­нув, Магуч.—Это сде­лал пер­вый мой уче­ник — Горе­маг, а ты вто­рой и послед­ний. Ему не дава­лось уче­ние. И, под­дав­шись сво­ему недоб­рому сердцу и малому уму, он стал лишь пако­стить. Но ты хоро­ший уче­ник. Я даю тебе три попытки.

С каж­дой неудач­ной попыт­кой Аэро­план все более будет ста­но­виться дере­вом, кото­рое будет несчастно без люби­мой земли. Дерзай!»

Но Учмаг уже давно не слы­шал слов Магуча. Он был весь в нетер­пе­нии, он желал помочь Аэро­плану и дереву. Он понял, что пом­нит закли­на­ние, и бро­сился к Аэро­плану. Вдруг вокруг Аэро­плана и Учмага выросла камен­ная стена, и Учмаг понял, что не смо­жет сде­лать добро — ведь он забыл там, за сте­ной, вол­шеб­ный поро­шок и волос Магуча. В то время, как вто­рое крыло Аэро­плана пре­вра­ти­лось в дерево, Учмаг уви­дел на стене слова «СРЕДСТВА И СПОСОБЫ».

— Да,— ска­зал Магуч,— пер­вая попытка не уда­лась. У тебя была и есть цель, но ты забыл о сред­ствах и спо­со­бах ее дости­же­ния». Стена исчезла. Маль­чик рас­стро­ился, но ведь ста­рец учил его не сда­ваться Неуда­чам — вест­ни­кам пора­же­ния и беды. Он схва­тил волос Магуча, вол­шеб­ную палочку и вол­шеб­ный поро­шок и под­бе­жал к Аэро­плану-дереву. И тут вокруг них встала стена. Учмаг понял, что и на этот раз он не помо­жет. Ведь он дол­жен был за пять шагов до Аэро­плана сжечь при помощи вол­шеб­ной палочки волос старца. Он вспом­нил об этом как о спо­собе дости­же­ния цели, но не при­ме­нил. Слыша рыда­ния дерева, тяну­ще­гося к земле, и плач Аэро­плана, рву­ще­гося в небо, Учмаг уви­дел на стене слово «ПЛАН».

Вто­рая попытка не уда­лась тоже,— ска­зал Магуч.— Ты не соста­вил план дей­ствий, зная спо­собы и имея сред­ства. У тебя оста­лось послед­няя попытка. Если ты и на этот раз не достиг­нешь само­сто­я­тельно цели, то сде­ла­ешь несчаст­ными и Аэро­план и Дерево: ведь полу­чится раз­рос­ше­еся дерево с голо­вой горе­мыч­ного Аэроплана».

Учмаг был очень рас­строен, он чуть не пла­кал, видя стра­да­ния бед­ных существ. Боль­нее всего было то, что он не может сде­лать доб­рое дело, хотя у него есть все необ­хо­ди­мое. Побо­ров страх перед неуда­чей (ведь он был храб­рым и целе­устрем­лен­ным), Учмаг в тре­тий раз поста­рался сде­лать все для осу­ществ­ле­ния замысла — помочь Аэро­плану. Вспом­нив и собрав все сред­ства, опре­де­лив спо­собы и соста­вив план, маль­чик с радо­стью подо­шел к Аэро­плану, пред­ва­ри­тельно (за пять шагов) не забыв сжечь волос, и начал кол­до­вать. Учмаг был уве­рен в резуль­тате, ведь он сде­лал все так, как делал его муд­рый учи­тель (не спеша и тол­ково). И вот, нако­нец, счаст­ли­вый Аэро­план взмыл в небо, а Дерево соеди­ни­лось с зем­лей, мило улы­ба­ясь. Они были очень благодарны.

Улы­бался и Магуч. Ведь это он вырас­тил такого смыш­ле­ного маль­чика — мага. Но больше всех был счаст­лив сам Учмаг. Ведь это было его пер­вое доб­рое дело, кото­рое он сде­лал САМ. Этот серьез­ный урок он запом­нил на всю жизнь.

«ЦЕЛЬ — СПОСОБ, СРЕДСТВО — ПЛАН, ДЕЛО — И ЗДОРОВ АЭРОПЛАН!»

Так любил повто­рять и напе­вать про себя Учмаг. Зная много закли­на­ний и это глав­ное пра­вило, он сде­лал много доб­рых дел и сам стал муд­рым Магу­чем. Своим уче­ни­кам он повто­ряет: «ЦЕЛЬ — СПОСОБ, СРЕДСТВО — ПЛАН — ДЕЛ ДОБРЕЙШИХ КАРАВАН».

Жил он долго и счаст­ливо, делая со сво­ими уче­ни­ками доб­рые дела, и зла на свете ста­но­ви­лось все меньше».

Вопросы для обсуждения

Почему пер­вая и вто­рая попытка Учмага выле­чить Аэро­план закон­чи­лись неуда­чей? Какая черта харак­тера Учмага поме­шала ему спра­виться сразу?

Почему тре­тья попытка ока­за­лась успеш­ной? В чем смысл глав­ного пра­вила Учмага-Магуча? При­веди при­мер его воз­мож­ного при­ме­не­ния в твоей жизни.

1. Бурин, или Когда ребе­нок ста­но­вится взрослым?

Воз­раст: 11–16 лет.

Направ­лен­ность: Реше­ние про­блем, вызван­ных под­рост­ко­вым кризисом.

Клю­че­вая фраза: «Я уже взрослый!»

Дав­ным-давно, когда даже Время было еще моло­дым, жил в одной дере­вушке у моря бед­ный рыбак. Жил он в вет­хой хижине на самом краю деревни и все его иму­ще­ство состав­ляли коте­лок, невод да лодка. Одна­жды во время весен­них штор­мов сидел Рыбак на пороге своей хижины и чинил невод. Вдруг слы­шит: то ли ребе­нок пла­чет, то ли кошка мяу­кает. Глядь — плы­вет по морю кор­зинка, а из нее раз­да­ются тихие звуки — плач-мяу­ка­нье. Забро­сил Рыбак невод и выта­щил кор­зину на берег: а там мла­де­нец да кошка. Пожа­лел Рыбак ребенка и взял его к себе вме­сте с кош­кой, а назвал Бури­ном — в честь бури, что его принесла.

Бурин рос не по дням, а по часам. К концу штор­мов научился лепе­тать и пол­зать, когда листочки пер­вые рас­пу­сти­лись — уже ходил во всю, а к лету и совсем в помощ­ника вырос: и невод чинил, и лодку смо­лил, и обед варил. Да и кошка тоже была не про­стая — гово­рила чело­ве­че­ским язы­ком и о ребенке будто мать род­ная забо­ти­лась: то его умоет языч­ком, то лап­кой рыбки почистит.

Про­шло лето, насту­пила осень. Небо заво­локли тяже­лые серые тучи, сви­ре­пый ветер под­ни­мал на море огром­ные волны, а от про­мозг­лого холода и вовсе было негде укрыться. Понял тогда Рыбак, что его невод да лодка не про­кор­мят двоих. Позвал к себе послуш­ного Бурина и гово­рит ему:

— Теперь ты уже почти взрос­лый, мне тебя кор­мить нечем. Иди в мир, ищи свое сча­стье. Испу­гался Бурин, запла­кал, а Рыбак говорит:

— Не плачь, ты уже не маленький.

И понял тогда Бурин, что больше не надо будет ему делать гряз­ную работу, обра­до­вался в глу­бине души и, хотя было ему очень страшно, поса­дил кошку на плечо и ушел из дома Рыбака.

Чем дальше он шел, тем меньше боялся, тем больше радо­вался сво­боде. Кошка грела плечи, сквозь тучи выгля­нуло солнце и пустын­ные пес­ча­ные дюны сме­ни­лись раз­но­цвет­ным осен­ним лесом. Про­го­ло­дался Бурин и нагнулся за гри­бом, а кошка ему:

— Не ешь эти грибы, малень­кий, а то живо­тик заболит.

Но Бурин кошку не послу­шал и съел грибы. Идет он дальше, а радо­сти его поуба­ви­лось — что-то уж очень тяже­лой стала кошка. Захо­те­лось Бурину пить, нагнулся он к ручейку с про­зрач­ной водой, а кошка ему:

— Не пей, малень­кий, гор­лышко заболит.

Но Бурин кошку не послу­шал и выпил воды. И почув­ство­вал тут Бурин — будто коша­чьи когти впи­лись ему в шею. Сса­дил он кошку на землю, а она ему:

— Вот какой ты злой стал: хочешь, чтобы я себе все лапки стерла, хво­стик замочила.

Пошел Бурин дальше по тро­пинке, а кошка за ним — да где ей угнаться. Вышел он на полянку, а там шатер пре­крас­ный рас­ки­нут, а перед шатром Дама на подуш­ках сидит. Улы­ба­ется Дама Бурину и говорит:

— Здрав­ствуй, рыцарь!

Зарделся Бурин, что его, почти ребенка, такая Дама рыца­рем назвала. А Дама манит его к себе на подушки паль­чи­ком и томно-томно гово­рит: «Али ты боишься меня?».

Чтобы он, Бурин, почти взрос­лый рыцарь, и испу­гался? Вот еще! Сел рядом. Дама ему кубок про­тя­ги­вает, улыбается:

— Или ты еще маленький?

И тут на поляну выбе­гает Кошка и кричит:

— Да что ты, разве можно?

Разо­злился тут Бурин: «Да что я, малень­кий?! Не нужны мне кошки вся­кие. Уби­райся, рыбо­едка обо­дран­ная». Запла­кала тут кошка, потерла мор­дочку лап­кой, ушла в лес. А Дама Бурина за собой в шатер зовет и сме­ется весело так. Зашел за ней Бурин и там, в теп­лой тем­ноте шатра вдруг обна­ру­жил, что не Дама рядом с ним, а жут­кая ста­рая ведьма. Ведьма кос­ну­лась Бурина губами — и покрыл его камен­ный пан­цирь. Страшно стало Бурину, но от без­вы­ход­но­сти поло­же­ния он взял и заснул. И при­снился ему стран­ный сон. При­сни­лось ему, что он раб и выпол­няет всю самую гряз­ную работу, покор­ный и всем доволь­ный, сытый и в тепле у короля, кото­рым ока­зался Рыбак, оде­тый в ман­тию. Но к Бурину подо­шел шут и гово­рит: «Кто-то счи­тает сна­чала, а ты начни с конца». И шут уже не про­сто шут, А Бурин-шут. И стал Бурин всех под­ряд пере­драз­ни­вать — делать все наобо­рот: вме­сто «да» — «нет», вме­сто «белый» — «чер­ный», и ходит на руках, а не ногах, чтобы кто не поду­мал, что он раб. И подо­шел к нему Рыбак-король и под­вел девушку-прин­цессу, пре­крас­ную как заря, и гово­рит: «Кто послед­ний, тот вто­рой, а кто вто­рой, тот пер­вый». И нет Рыбака-короля, а есть Бурин-король. И про­тя­нул Бурин руки к прин­цессе, но та узнала, что он кошку про­гнал, рас­хо­хо­та­лась ему в лицо и убежала.

Стал Бурин ста­рым, и не с кем ему было сло­вом пере­мол­виться. И так ему стало стыдно, что он кошку про­гнал, что в ту же минуту Бурин проснулся, уперся руками в камен­ные стенки и поло­мал их. Не было больше на поляне ни шатра, ни поду­шек. Только поганки вме­сто травы да жут­кие мерт­вые дере­вья вме­сто весе­лого осен­него леса. Пошел Бурин Кошку искать и нашел — только она уже в камен­ную пре­вра­ти­лась. Запла­кал тут Бурин, упали его сле­зинки на камень и рас­то­пили его. Бурин и Кошка обня­лись, а Кошка и говорит:

— Про­сти меня, Бурин, я все думала, что ты коте­но­чек, а ты почти взрос­лый кот. Я теперь тебя учить не буду, буду тебе про­сто шею греть.

А Бурин ей:

— Я хоть и взрос­лый, да знаю еще мало, может, я тебя слу­шаться и не буду больше, но слу­шать буду все­гда. И так им было вме­сте хорошо и радостно, что пошли они куда глаза гля­дят. Лес вокруг ста­но­вился все страш­нее и гуще. А лес этот был вол­шеб­ный: тот, кто попа­дал туда, терял не только путь, но и самого себя. Кошка заснула на пле­чах у Бурина, а он все шел и шел, и не знал больше, то ли он силь­ный, то ли сла­бый, то ли взрос­лый, то ли малень­кий, то ли сме­лый, то ли нет. Он звал и сам себе отве­чал из-за дерева и не пом­нил уже даже сво­его имени. Вышел Бурин к раз­вилке дорожки и ска­зал: «Я сме­лый» — и стал лес чуть-чуть свет­лее, потом еще: «Я силь­ный» — и поре­дел лес еще больше,— и так до тех пор, пока не вспом­нил: «Я Бурин» — и вышел к берегу моря. А там замок стоит, до того пре­крас­ный, что гла­зам больно, а вокруг замка город — и все в тра­уре. Подо­шел Бурин к замку и спра­ши­вает у одного страж­ника: «Почему в городе траур?», а тот рас­ска­зал ему: «Про­шлой вес­ной появился у нас в округе страш­ный дра­кон, сна­чала он еще малень­кий был — никого не бес­по­коил, но за лето вырос и стал все кру­шить. А недавно послал нашему королю угрозу: либо тот отдаст ему свою дочь Зорюшку, либо он весь город спа­лит. Тогда король пове­лел объ­явить, что тому смель­чаку, кото­рый побе­дит дра­кона, отдаст в жены прин­цессу и все коро­лев­ство в наслед­ство. Но никому было не под силу побе­дить дра­кона. Всех рыца­рей он уни­что­жил. А сего­дня как раз день выплаты дани». «Какой он, дра­кон?» — спро­сил Бурин. «Он сла­бый и трус­ли­вый, без формы и имени, напа­дет все­гда сзади и уби­вает огнем своей злобы и зави­сти»,— отве­тил стражник.

Оста­вил тогда Бурин кошку на попе­че­ние страж­ника и пошел искать дра­кона. Вошел он в пещеру у моря, а там зер­кал видимо-неви­димо и все такие мел­кие, что ни в одном сво­его отра­же­ния не уви­дишь. И вдруг неожи­данно на Бурина сзади напал дра­кон, но Бурин увер­нулся, и стали они бороться. И никак один дру­гого одо­леть не может — Бурин чув­ствует себя силь­нее — и сила дра­кона воз­рас­тает, сла­бее Бурин, сла­бее и дра­кон. Вдруг их глаза встре­ти­лись, и уви­дел Бурин в дра­коне что-то зна­ко­мое. Отшат­нулся Бурин и спра­ши­вает: «Кто ты?», а дра­кон ему в ответ: «Я родился в тот же день, что и ты, от той же матери и того же отца, я — это ты, а ты — это яия тебя не боюсь. Я не буду больше с тобой драться, а приму тебя в себя и там, в моей душе, ты станешь

руч­ным». И только Бурин это ска­зал, как и дра­кон, и пещера исчезли, лишь оже­ре­лье из дра­ко­ньих ког­тей на песке лежит да ручеек из земли бьет, а в воде Бурин отра­жа­ется. Взял Бурин оже­ре­лье и пошел к королю. Король его встре­тил как род­ного сына и отдал ему в жены свою дочь. И Бурин полю­бил короля как род­ного отца. А был тот король, надо ска­зать, муд­рей­шим из муд­рых, силь­ней­шим из силь­ных и храб­рей­шим из храб­рых. Таким и Бурин стал со вре­ме­нем. И тогда отдал ему король свою корону, свой трон и свое цар­ство и ушел рыбачить.

И что за удо­воль­ствие было смот­реть, как сидит король Бурин в короне на троне, по левую руку коро­лева — жена-кра­са­вица, по дру­гую руку кошка-мать. Сидит, коро­лев­ством пра­вит, да так пра­вит — лучше и не надо и быть не может.

Вопросы для обсуждения

Обсуж­де­ние сказки про­во­дится без кон­крет­ных вопро­сов в форме сво­бод­ной дис­кус­сии на тему: когда ребе­нок ста­но­вится взрос­лым? Что зна­чит быть взрослым?

1. День испы­та­ний

Воз­раст: 11–16 лет.

Направ­лен­ность: Труд­но­сти в учебе, свя­зан­ные с невни­ма­тель­но­стью, тороп­ли­во­стью, неуме­нием сосре­до­то­читься. Боязнь экза­ме­нов, кон­троль­ных и т. п.

Клю­че­вая фраза: «Сей­час, я все быстро!»

Хочешь, я рас­скажу тебе одну исто­рию? Садись поудоб­нее, так как нам пред­стоит путе­ше­ствие в дале­кую страну, где жил маль­чик, чем-то похо­жий на тебя. А был этот маль­чик индей­цем и жил в лесу вме­сте со своим пле­ме­нем. Все муж­чины этого пле­мени были очень хоро­шими охот­ни­ками и у пле­мени нико­гда не было труд­но­стей с пищей. Но быть хоро­шим охот­ни­ком очень сложно. Для этого надо уметь читать следы, ловка метать копье, заме­чать каж­дую мелочь, кото­рая может при­ве­сти к спря­тав­ше­муся зверю. Научиться всему этому было не так уж про­сто, поэтому в пле­мени был обы­чай, по кото­рому все дети должны были с ран­него воз­раста обу­чаться мастер­ству охоты. Их настав­ни­ком был самый ста­рый и самый опыт­ный охот­ник. Он уже не мог охо­титься сам и поэтому зани­мался под­го­тов­кой молодых.

И вот, когда при­шла пора, герой нашего рас­сказа тоже пошел учиться. Он был умным маль­чи­ком и легко схва­ты­вал все, но ино­гда слиш­ком торо­пился. Ему каза­лось, что все слиш­ком про­сто и понятно и даже не тре­бу­ется подробно выслу­ши­вать все объ­яс­не­ния. Поэтому он частенько убе­гал с урока еще до того как учи­тель закан­чи­вал рас­сказ — ведь маль­чику каза­лось, что он и так все знает. Если учи­тель делал ему заме­ча­ние по поводу невни­ма­ния, маль­чик счи­тал, что к нему про­сто придираются.

Когда дети под­рас­тали, при­хо­дила пора им начи­нать помо­гать взрос­лым, а зна­чит, при­ни­мать уча­стие в общей охоте. Но стать насто­я­щим охот­ни­ком мог только тот, кто дей­стви­тельно познал все тайны леса. Как же узнать это? Тебе, конечно, известно, что и у нас в шко­лах, чтобы дока­зать, что ты дей­стви­тельно что-то зна­ешь и можешь всту­пать во взрос­лую жизнь, тебе обя­за­тельно нужно сдать экза­мены. Так вот и в пле­мени, где жил наш маль­чик, суще­ство­вало что-то напо­до­бие экза­ме­нов. Все племя соби­ра­лось на спе­ци­аль­ный празд­ник, и дети должны были на гла­зах у всех пройти ряд испы­та­ний и пока­зать все, чему они научи­лись. Надо ска­зать, что пра­вила сдачи этого экза­мена были очень стро­гие. Дикий лес нико­гда не шутит, и если ты чего-то не зна­ешь, потому что про­пу­стил урок или плохо его выслу­шал, такая ошибка может сто­ить жизни тебе или тво­ему това­рищу, кото­рый пона­де­ется на тебя. Поэтому если моло­дой охот­ник не сда­вал экза­мен, то он лишался права быть охот­ни­ком, и когда все муж­чины отправ­ля­лись на охоту, он дол­жен был оста­ваться в лагере и помо­гать по дому жен­щи­нам и старикам.

Итак, настал день испы­та­ний для нашего маль­чика. Он встал очень рано, так как ему не тер­пе­лось поско­рее пройти все испы­та­ния и стать насто­я­щим охот­ни­ком. Утро этого дня было про­сто заме­ча­тель­ным. Когда маль­чик вышел из сво­его виг­вама (так назы­ва­ются спе­ци­аль­ные, похо­жие на шалаши, кожа­ные палатки, в кото­рых живут индейцы), то он уви­дел, что солнце еще только встает. Край неба окра­сился в розо­вый цвет и сумрак ночи уже отсту­пал. Маль­чик сде­лал глу­бо­кий вдох и запах утрен­него леса при­ятно заще­ко­тал ему ноздри. Лег­кий вете­рок при­нес про­хладу еще спя­щего леса. Маль­чик потя­нулся и в этот момент услы­шал при­глу­шен­ный стук бара­ба­нов. Это было начало празд­ника. Вскоре все племя собра­лось на боль­шой поляне, и испы­та­ния нача­лись. Я уже гово­рила, что зада­ния были не про­стые и буду­щим охот­ни­кам надо было пока­зать все, что они умеют, и исполь­зо­вать все полу­чен­ные зна­ния. Наш маль­чик вовсе не был хуже осталь­ных, а во мно­гом был даже лучше, ведь он был и умным, и силь­ным, и лов­ким, и сме­лым, но у него был один недо­ста­ток: он все­гда очень торо­пился, когда что-то делал, и из-за этого часто был невни­ма­те­лен. Так слу­чи­лось и на этот раз. Выпол­няя зада­ния, он так торо­пился, что допус­кал очень гру­бые ошибки. Напри­мер, когда ему было дано зада­ние отыс­кать по следу лань, то вме­сто того чтобы мед­ленно и осто­рожно рас­пу­ты­вать следы, он бегом помчался по тропе и не только поте­рял следы лани, но и не заме­тил сле­дов пумы, кото­рая, если бы не помощь охот­ни­ков, шед­ших сзади и про­ве­ряв­ших маль­чика, могла разо­рвать его. Дру­гим зада­нием было взо­браться на кру­тую гору и поста­вить на вер­шине палатку. Но маль­чик, как обычно, очень спе­шил. Мало того, что он несколько раз чуть не упал, так как не смот­рел, куда насту­пал, так он еще, взо­брав­шись наверх, обна­ру­жил, что в спешке забыл поло­жить в свой заплеч­ный мешок колья для уста­новки палатки. Его невни­ма­тель­ность поме­шала ему и при выпол­не­нии осталь­ных заданий.

Вече­ром на все­об­щем празд­нике всех маль­чи­ков поздрав­ляли с удач­ным про­хож­де­нием испы­та­ния и оде­вали им на шею кра­си­вые аму­леты, кото­рые были у всех муж­чин пле­мени и помо­гали им во время охоты. Мальчику

же объ­явили, что он не выдер­жал экза­мена и не будет при­ни­мать уча­стие в охоте. Вождь пле­мени ска­зал ему: «Ты не про­шел испы­та­ния и мы не можем рис­ко­вать, беря с собой на охоту нена­деж­ного това­рища. Твоя невни­ма­тель­ность может быть очень опас­ной и навре­дить не только тебе, но и дру­гим». Итак, при­го­вор вождя был суро­вым, но спра­вед­ли­вым,— ведь ему при­хо­ди­лось забо­титься о благе всего пле­мени и охот­ники должны быть уве­рены друг в друге. Но маль­чик его даже не стал дослу­ши­вать. Он побе­жал в лес, чтобы никто не видел, как ему обидно. Он ведь был еще и очень гор­дым маль­чи­ком. Он так и не понял, что было насто­я­щей при­чи­ной его неудачи. Маль­чик решил, что про­сто вождь и дру­гие охот­ники пле­мени спе­ци­ально при­ди­ра­лись к нему. Тогда маль­чик решил любым спо­со­бом дока­зать всем, что он не хуже остальных.

В этом пле­мени была одна легенда. Точ­нее, никто не знал, легенда это или так было на самом деле. В общем, ста­рики рас­ска­зы­вали, что много поко­ле­ний назад в их пле­мени вождем был заме­ча­тель­ный охот­ник. Никто не мог срав­ниться с ним ни в уме, ни в лов­ко­сти, ни в сме­ло­сти. Кроме этого он отли­чался очень хоро­шей памя­тью и сла­вился своей вни­ма­тель­но­стью. Ино­гда он заме­чал то, что не мог заме­тить целый отряд охот­ни­ков. Этот вождь обычно ничего ни делал, не обду­мав тща­тельно реше­ние. Поэтому если он руко­во­дил охо­той, то она обя­за­тельно была удач­ной. Так вот, этот вели­кий вождь был еще и искус­ным масте­ром и изго­тав­ли­вал очень кра­си­вые укра­ше­ния и аму­леты. Одна­жды он сде­лал аму­лет, кото­рый пре­вос­хо­дил по своей кра­соте все, что ему или кому-либо из его пле­мени уда­ва­лось сде­лать. Вождь решил, что этот аму­лет дол­жен носить только вели­кий охот­ник, кото­рый будет равен ему по силе, лов­ко­сти, вни­ма­тель­но­сти и уму. Но как про­ве­рить это? Тогда вели­кий вождь отпра­вился на одну из самых высо­ких и самых кру­тых гор, кото­рая воз­вы­ша­лась побли­зо­сти и, с боль­шим тру­дом взо­брав­шись на ее вер­шину, оста­вил там свой аму­лет. Затем он вер­нулся в деревню и объ­явил, что тот, кто смо­жет найти и при­не­сти этот аму­лет, будет таким же вели­ким охот­ни­ком, как и он сам. Мно­гие опыт­ные воины пыта­лись найти аму­лет, но никому так и не уда­лось это сде­лать. Слиш­ком уж сложно было взо­браться на эту ropy, a если кто и заби­рался, то уж найти на вер­шине аму­лет не мог никто. Эта легенда пере­хо­дила из поко­ле­ния в поко­ле­ние, и мно­гие уже счи­тали, что ника­кого аму­лета не суще­ствует, но наш маль­чик все-таки верил в него. После того как он не про­шел испы­та­ние, он долго бро­дил по лесу и думал о том, что ему сде­лать, чтобы дока­зать всем, каким хоро­шим охот­ни­ком он может быть. И вдруг ему в голову при­шла идея. «А что если я смогу найти этот аму­лет? Может, тогда племя при­мет меня в отряд охот­ни­ков? Да, это един­ствен­ный выход, я пойду и найду его!» — так думал он, направ­ля­ясь прямо к горе. Но неда­ром только неко­то­рые самые луч­шие воины могли взо­браться на эту гору. Уж очень она была высо­кая и почти не имела высту­пов, за кото­рые можно ухва­титься. Дойдя до скалы маль­чик, как обычно, сразу начал караб­каться на нее. Но каж­дый раз падал, под­няв­шись на высоту несколь­ких мет­ров. Слиш­ком поспеш­ными были его дей­ствия. После несколь­ких бес­плод­ных попы­ток маль­чик сел и при­за­ду­мался. «Наверно, я что-то делаю не так. Но дол­жен же быть какой-то дру­гой спо­соб»,— думал он. Маль­чик начал тща­тельно рас­смат­ри­вать скалу, мед­ленно и тща­тельно изу­чая каж­дый ее выступ. И вдруг он уви­дел, что в одном месте выступы встре­ча­ются чаще и обра­зуют какое-то подо­бие лест­ницы, по кото­рой не так уж и сложно взо­браться. «Как же я сразу не заме­тил ее?— уди­вился маль­чик,— а может, это не так уж и плохо — поду­мать перед тем, как делать что-либо?». В тот момент он впер­вые понял, что, может быть, прав был его учи­тель, когда сове­то­вал ему не торопиться.

Итак, он про­дол­жил свой нелег­кий путь. Под­няв­шись до неболь­шой пло­щадки, он решил пере­дох­нуть и уже занес было ногу, чтобы насту­пить на нее, как вдруг услы­шал шипе­ние и уви­дел змею, кото­рая высо­вы­вала язык и изви­ва­лась, бле­стя на солнце своей сталь­ной чешуей. Маль­чик замер и почув­ство­вал, как холод­ные мурашки про­бе­жали по его спине. «Что же мне делать? А ведь учи­тель рас­ска­зы­вал, как себя вести, когда встре­ча­ешь змею. Ах, как жаль, что я тогда убе­жал, не дослу­шав его до конца. Там на поляне все каза­лось таким про­стым и ясным, а что делать теперь?» — думал маль­чик. Но ему повезло и змея, успо­ко­ив­шись, уползла. «Когда я вер­нусь, обя­за­тельно попрошу учи­теля рас­ска­зать мне все заново, и на этот раз я буду слу­шать каж­дое его слово очень вни­ма­тельно, чтобы не про­пу­стить ничего важ­ного» — решил маль­чик и про­дол­жил свой путь. Нако­нец, он добрался до самой вер­шины горы. Вели­ко­леп­ный вид откры­вался оттуда. Зеле­ное поле леса в неко­то­рых местах раз­ре­за­лось голу­быми полос­ками рек и ручьев, а поляны каза­лись лишь неболь­шими жел­тыми пят­ныш­ками. Ветер раз­ве­вал волосы маль­чика. Он очень устал, но пом­нил, зачем он залез на эту скалу. Немного отды­шав­шись, он при­сту­пил к поис­кам аму­лета. Маль­чик несколько раз обе­жал пло­щадку на вер­шине, но ничего не нашел. Тогда он сел и поду­мал. Маль­чик понял, что ему больше ничего не оста­ва­лось, как шаг за шагом иссле­до­вать всю вер­шину еще раз, но по-дру­гому, не так, как он это делал обычно. И маль­чик начал очень мед­ленно и очень тща­тельно рас­смат­ри­вать каж­дый камень, каж­дый пучок травы, каж­дую щель в скале. Вна­чале ему было очень трудно заста­вить себя дей­ство­вать посте­пенно и не торо­пясь, ведь он так при­вык к спешке, но затем ему даже понра­ви­лось. Ведь теперь он видел мно­гое из того, на что раньше про­сто не обра­щал вни­ма­ния. После часа таких поис­ков маль­чик обра­тил вни­ма­ние на один очень стран­ный камень Он был доста­точно боль­шой, глад­кий и навер­ное тяже­лый, но когда на него попа­дал луч солнца, то каза­лось, что он све­тится изнутри каким-то стран­ным жел­то­ва­тым све­том. Маль­чик ухва­тил камень обе­ими руками, нава­лился всей силой, кото­рая только у него была, и пере­вер­нул его. Каково было его удив­ле­ние, когда он уви­дел, что внутри камня было выдолб­лено углуб­ле­ние, в кото­ром свер­кал вели­ко­леп­ный золо­той аму­лет. Радо­сти маль­чика не было пре­дела. Он бережно взял аму­лет и дви­нулся в обрат­ный путь. Шел он не торо­пясь и взве­ши­вал каж­дый шаг. Теперь он знал, что в опас­ном пути мед­ли­тель­ность и нето­роп­ли­вость может быть намного полез­нее спешки. Он был очень удив­лен тем, как много он уви­дел на своем пути того, чего раньше даже не заме­чал. Он нико­гда не обра­щал вни­ма­ние, что на поляне в лесу росли заме­ча­тель­ные жел­тые и голу­бые цветы, а звук жур­ча­щего ручейка на его изгибе был совсем не таким, как в том месте, где он тек прямо, и запах сосны, ока­зы­ва­ется, совсем не похож на запах березы. По дороге обратно в племя маль­чик долго раз­мыш­лял и понял, что во мно­гом он был неправ и вождь пле­мени совсем не хотел его оби­деть. Опас­ное путе­ше­ствие научило маль­чика быть вни­ма­тель­ным, обду­мы­вать и взве­ши­вать свои поступки, пра­вильно оце­ни­вать свои соб­ствен­ные силы. Он понял, что любой совет и объ­яс­не­ние надо обя­за­тельно дослу­ши­вать до конца. Когда маль­чик вер­нулся в деревню, он собрал все племя на боль­шой поляне и перед всеми попро­сил про­ще­ния у вождя и сво­его учи­теля. Он рас­ска­зал, какие труд­но­сти встре­ти­лись на его пути и как много он понял. В конце маль­чик попро­сил, чтобы ему раз­ре­шили еще раз попро­бо­вать пройти испы­та­ние в сле­ду­ю­щем году. Вождь уди­вился его рас­сказу, но пове­рил ему и поз­во­лил попро­бо­вать сдать экза­мен во вто­рой раз. Весь год маль­чик тща­тельно гото­вился. Он был самым вни­ма­тель­ным и тер­пе­ли­вым уче­ни­ком и очень ста­рался. Сле­ду­ю­щим летом маль­чик бле­стяще про­шел испы­та­ние и был при­нят в отряд охот­ни­ков. Когда наш маль­чик вырос, он стал очень опыт­ным охот­ни­ком, и племя выбрало его вождем. А ино­гда, когда ему хоте­лось что-то сде­лать сразу, быстро, не заду­мы­ва­ясь, его золо­той аму­лет напо­ми­нал ему, с какими непри­ят­но­стями в дет­стве ему при­шлось столк­нуть именно из-за его тороп­ли­во­сти и невни­ма­тель­но­сти. Он пра­вил мудро и стал одним из вели­чай­ших вождей пле­мени, о кото­ром было сло­жено мно­же­ство легенд.

Вопросы для обсуждения

Почему у маль­чика не полу­чи­лось спра­виться с зада­ни­ями? Почему он не мог испра­вить ошибки, когда их совер­шал? Почему он все­гда счи­тал, что при­чина его бед — дру­гие? Чему Гора научила маль­чика? Рас­скажи попо­дроб­нее. Чему эта Гора могла бы научить тебя? Чем был необы­чен обрат­ный путь с Горы?

1. Дет­ская Демо­кра­ти­че­ская Республика

Воз­раст: 9–14 лет.

Направ­лен­ность: Кон­фликты с роди­те­лями, труд­но­сти кон­такта, агрес­сив­ность во взаимоотношениях.

Клю­че­вая фраза: «Надо­ели мне мои предки!»

Жил-был маль­чик по имени Ваня. Были у него и мама, и папа и все, каза­лось, было у него хорошо. Однако Ваня так не думал. — Яне нужен своим роди­те­лям,— рас­суж­дал он.— Как я про­сил пода­рить мне на День Рож­де­ния щеночка, а мама заявила: ковры еще надо купить; и ролики не купили, и не раз­ре­шили смот­реть класс­ный фильм по ящику на про­шлой неделе — ска­зали, что еще малень­кий смот­реть такие фильмы. А на сле­ду­ю­щий день все в классе обсуж­дали, как глав­ный герой спра­вился с тем него­дяем и что геро­иня про­сто отпад и то, что надо, а я уми­рал от стыда, потому что не знал, о чем речь. Обидно! И за пло­хие оценки пилят. А я что, вино­ват, если меня училка по рус­скому не любит. Они гово­рят, что я непу­те­вый. Что бы я не делал, все у меня не так, как у людей. Нет, они меня не любят, я им не нужен!

Так он раз­мыш­лял, сидя в своей ком­нате — отбы­вая нака­за­ние за раз­би­тое двер­ное стекло на кухне. На улице было уже темно и падал пуши­стый сереб­ри­стый снег, покры­вая все и всех мяг­ким белым ков­ром. Ваня сидел на кро­вати и чув­ство­вал себя самым несчаст­ным ребен­ком на свете, кото­рый при­но­сит одни лишь про­блемы. — Я знаю, что делать!

Этот голос раз­дался из тем­ноты и сильно напу­гал Ваню. Он обер­нулся и уви­дел в даль­нем углу ком­наты маль­чика. Он был при­мерно Вани­ного воз­раста, на нем была смеш­ная одежда, из кото­рой он явно давно вырос, и чуд­ной кол­пак на голове. Лицо его было усы­пано мно­же­ством задор­ных коно­пу­шек, а из-под кол­пака тор­чала густая непо­слуш­ная челка.

— Кто ты? — спро­сил Ваня.

— Я… Вообще-то раньше меня звали Дима, но мне больше нра­вится Рэмбо. Он класс­ный, я хочу быть таким, как он.

— А как ты сюда попал?

— Про­сто появился откуда ни возь­мись. Про­сто-таки сва­лился с неба. Там, где я живу, все так появ­ля­ются и исче­зают. Я тут гулял, услы­шал твои груст­ные мысли и решил наве­стить тебя.

Гулял? Так поздно!?

А что такого? Я птица воль­ная — куда хочу, туда лечу. Я тоже раньше, как ты, жил с пред­ками. И они мне вечно гово­рили: делай то, делай се. Надо­ело мне это все это и я теперь живу в сво­бод­ной стране ДДР.

— А что такое ДДР?

— А, это Дет­ская Демо­кра­ти­че­ская Рес­пуб­лика. Там живут только дети. Живут, как им нра­вится, делают, что им нра­вится. Лафа!!!

— А как туда попасть? — с инте­ре­сом спро­сил Ваня.

— Да легко! Я могу пере­не­сти тебя туда. Хочешь?

— Ну‑у, я не знаю…— замялся Ваня.

— Что, боишься, мама с папой зару­гают? — ехидно пере­дер­нул Рэмбо.

— Вот еще! Давай!!!

Рэмбо взял Ваню за руку, и на сле­ду­ю­щие 10 секунд они ока­за­лись в пол­ном мраке, где не было видно даже кон­чика соб­ствен­ного носа. Ваня чув­ство­вал только силь­ный ветер навстречу. Было такое ощу­ще­ние, что они несутся с беше­ной ско­ро­стью по тем­ной трубе.

Но вот труба закон­чи­лась, и Вани­ному взору пред­стала любо­пыт­ная кар­тина. Огром­ная пло­щадь, а на ней все­воз­мож­ные аттрак­ци­оны, игро­вые авто­маты, лавки с моро­жен­ным, колой, жвач­ками и про­чими вкус­но­стями через каж­дые 100 мет­ров и мно­гое, мно­гое дру­гое. Всюду гуляли дети раз­ных воз­рас­тов, сме­я­лись, раз­го­ва­ри­вали, ели моро­жен­ное, ката­лись на роли­ках. Да, это место явно нра­ви­лось Ване.

— Ну ладно, ты тут осва­и­вайся, а мне еще в пару мест нужно забе­жать. Пока! — про­та­ра­то­рил Рэмбо и скрылся среди пест­рой дет­ской толпы.

«Так, с чего бы мне начать?» — поду­мал про себя Ваня, огля­делся и побе­жал на один из аттрак­ци­о­нов, на кото­рый его нико­гда не пус­кали, потому что ему не хва­тало каких-то 2‑х сан­ти­мет­ров роста.

Через пару часов Ваня уже до тош­ноты наелся моро­жен­ного, гам­бур­ге­ров, хот-догов и про­чей ерунды, наже­вался вся­ких жва­чек, пере­ка­тался на дюжине аттрак­ци­о­нов и при­об­рел массу новых зна­комств. Вдруг, откуда ни возь­мись, появился Рэмбо с взвол­но­ван­ным лицом и, зады­ха­ясь, выпалил:

— Там эти… твои роди­тели, как они сюда попали, не знаю!

— Что???

— Что-что, твои предки здесь!!! — заорал Рэмбо.

— Ну вот, а я думал, что оста­нусь здесь навсе­гда. Теперь такую взбучку дома устроят.

— Думаю, до этого дело не дой­дет. Дело в том, что в нашей стране нет места взрос­лым, они здесь как враги народа. Именно поэтому твоих пред­ков уже аре­сто­вали и будут судить. У нас ведь демо­кра­ти­че­ская республика.

— Аза что? — испу­ганно про­го­во­рил Ваня.

— Как за что? — воз­му­тился Рэмбо.— Они ведь плохо обра­ща­лись с тобой. Или ты уже забыл?

— Нет, не забыл.

— Ну, тогда при­ходи сего­дня в шесть часов вон в тот белый дом с колон­нами. Там у нас суд. Не опаз­ды­вай, ты глав­ный участ­ник про­цесса. Ты — жертва.

— Ладно. Уж я им задам сегодня!

Вече­ром, в шесть часов, как и было услов­лено, Ваня явился в боль­шой белый дом, кото­рый рас­по­ла­гался непо­да­леку от пло­щади. Он зашел в зал, где было пол­ным-полно детворы. Зал был, как в насто­я­щем суде, как пока­зы­вают в ино­стран­ных филь­мах. Ряды для пуб­лики, ска­мья под­су­ди­мых с кон­воем, место судьи с боль­шим кожа­ным креслом, отдель­ные столы обви­ни­теля и защитника.

— При­вет, ты вовремя. Пошли, твое место рядом с обви­ни­те­лем,— про­та­ра­то­рил Рэмбо, вне­запно выныр­нув из толпы.

Он схва­тил Ваньку за руку и пота­щил сквозь гал­дя­щую ребя­чью толпу на про­ти­во­по­лож­ную сто­рону зала. Только они успели добе­жать до места и устро­иться поудоб­нее на жест­кой дере­вян­ной ска­мье обви­ни­теля, как гомон пре­кра­тился и судья объ­явил начало про­цесса. Пока обви­ни­тель опи­сы­вал тяже­лую жизнь Вани с роди­те­лями, Ваня с инте­ре­сом рас­смат­ри­вал дико­вин­ный зал, и так увлекся, что не сразу заме­тил своих пред­ков. Они сидели на ска­мье под­су­ди­мых, окру­жен­ные воин­ствен­ного вида ребя­тиш­ками, кото­рые, пови­ди­мому, были кон­воем. Вид у роди­те­лей был рас­те­рян­ный, они не пони­мали, где и зачем нахо­дятся, и, кажется, совсем не слу­шали обви­ни­тель­ную речь.

— Вы плохо обра­ща­лись с несчаст­ным ребен­ком,— гро­мо­гласно вещал обви­ни­тель, куче­ря­вый под­ро­сток лет четыр­на­дцати,— вы ругали его по пустя­кам, вы не купили ему собаку, ролики, новый вело­си­пед, не раз­ре­шали смот­реть теле­ви­зор, играть на ком­пью­тере, застав­ляли делать уроки. Вы не достойны быть роди­те­лями этого чуд­ного маль­чика. Мы при­го­ва­ри­ваем вас к веч­ному изгна­нию из нашей страны без права пере­писки и сви­да­ний с сыном.

При послед­них сло­вах Ванины роди­тели, словно очнув­шись, вме­сте вско­чили и при­ня­лись воз­ра­жать судье, но их уже никто не слу­шал. Весь зал колы­хался как боль­шая живая волна, а в воз­духе стоял про­тив­ный свист, улю­лю­ка­нье и гал­деж раз­за­до­рен­ной ребятни.

Ваня же в тече­ние всего этого вре­мени раз­мыш­лял о своей жизни с роди­те­лями. Ведь ее, если при­знаться честно, нельзя было назвать пол­ным кош­ма­ром. Напро­тив, было столько хоро­ших момен­тов: каж­дое вос­кре­се­нье мама печет свои потря­са­ю­щие пирожки, а ино­гда гото­вит торт, после кото­рого хочется обли­зать все пальцы, а в животе ста­но­вится тепло и уютно, а папа летом берет его на рыбалку, раз­ре­шает копаться вме­сте с ним в гараже, и даже пода­вать ключи и завин­чи­вать гайки. Он вспо­ми­нал, как мама отпа­и­вала его горя­чим чаем с варе­ньем, когда он болел, и не отхо­дила от него ни на минуту. А одна­жды папа достал ко Дню рож­де­ния супер­де­фи­цит­ные билеты на фут­боль­ный матч, и потом ребята зави­до­вали ему, что он видел это на самом деле. «А ведь они у меня класс­ные,— про­нес­лось в голове у Вани.— Ой, что же это я тогда молчу, надо же дей­ство­вать, а то будет поздно!»

— Стойте, стойте! — закри­чал Ваня,— я пере­ду­мал. Они ни в чем не вино­ваты. Я хочу вер­нуться с ними домой.

— Это невоз­можно. Никто из детей, попав­ших сюда одна­жды, не может вер­нуться домой. Ты оста­нешься здесь навсе­гда, а твои роди­тели отпра­вятся домой прямо сей­час. Уве­дите их,— строго отве­тил ему кто-то важ­ный, в чер­ной судей­ской мантии.

Ребята-кон­во­иры начали тол­кать роди­те­лей к выходу. Ваня бро­сился к ним, но ему было невоз­можно про­браться сквозь толпу вско­чив­ших с мест маль­чи­шек и дев­чо­нок, он отча­янно рабо­тал лок­тями до тех пор, пока роди­тели окон­ча­тельно не исчезли из вида. И тут Ваня закри­чал… и проснулся.

Он уви­дел, что нахо­дится в своей ком­нате, а в окно уж давно све­тит теп­лое весен­нее солнце. «Фу-у‑х, это был всего  лишь сон»,— тихонько про­шеп­тал мальчик.

Вско­чив с кро­вати, Ваня со всех ног побе­жал на кухню и как вихрь ворвался в нее, только чудом ничего не снеся на своем пути. Там он уви­дел маму, гото­вя­щую завтрак.

— Быстро иди в ван­ную, зав­трак почти готов, и не ходи боси­ком по полу,— строго ска­зала она.

— Ща мам — радостно кив­нул Ваня и бодро напра­вился в ван­ную, но вне­запно оста­но­вился в две­рях и мед­ленно проговорил:

— Я вас с папой сильно-сильно люблю. Вы самые класс­ные роди­тели на свете.

Вопросы для обсуждения

Что еще могло бы не нра­виться Ване в роди­те­лях? Почему вдруг Ваня передумал?

Что изме­ни­лось в отно­ше­нии Вани к роди­те­лям после Послед­ние слова в исто­рии — почему Ваня их произнес?

Сказки для взрослых

В каче­стве при­ло­же­ния к сказ­кам для детей мы при­во­дим две сказки «для взрос­лых». Одна из них гово­рит о про­бле­мах, вол­ну­ю­щих всех, кто когда-либо стал­ки­вался с тем, что люди назы­вают про­стым сло­вом «любовь». Вто­рая сказка воз­вра­щает нас к нашему дет­ству, учит тому, как смот­реть на мир гла­зами ребенка, пока­зы­вает необы­чай­ную и под­час недо­ступ­ную нам глу­бину дет­ских переживаний.

Жила-была Девочка…

Жила-была Девочка. Была она легка и нежна, как бабочка. Душа ее была соткана из неж­ной утрен­ней дымки и пря­ного зноя лета, а в груди билось сердце лани. Больше всего на свете она любила слу­шать, как поют птицы, жур­чит ручей и ветер шумит в густой листве. Она насла­жда­лась этими мело­ди­ями и пела вме­сте с ними. Потом Девочка сама научи­лась сочи­нять Музыку, и это было самое боль­шое для нее удо­воль­ствие. Пита­лась она сол­неч­ным све­том и радо­стью. Лишь изредка лег­кая грусть оку­ты­вала Девочку, но она не знала, что эту грусть наве­вало. Так она и жила — дру­жила со зве­рями, пти­цами, с каж­дым дерев­цом и тра­вин­кой. Одна­жды Девочка, слу­шая шум ручья, заду­ма­лась, и опять неяс­ная грусть про­никла в ее сердце. И в этот момент послы­шался незна­ко­мый ей звук. Она обер­ну­лась и уви­дела Маль­чика — под его ногой хруст­нула ветка. Маль­чик заме­тил Девочку и удив­ленно замер. Он нико­гда не видел такой кра­си­вой девочки, таких тро­га­тельно-пре­крас­ных глаз, смот­ря­щих на него. Он подо­шел к ней, сел рядом и заго­во­рил. Так нача­лась их Дружба. Они все­гда встре­ча­лись у ручья и долго-долго раз­го­ва­ри­вали. Девочка рас­ска­зы­вала ему про Музыку, научила его слу­шать ручей, а Маль­чик очень любил ветер и рас­ска­зы­вал ей про необъ­ят­ные про­сторы и гуля­ю­щие там ветры. Шло время. Маль­чик и Девочка очень при­вя­за­лись друг к другу, чув­ство­вали в дру­гом род­ствен­ную душу и все-все рас­ска­зы­вали о себе. Но у Девочки было ощу­ще­ние, что есть у Маль­чика какая-то тайна. Только она нико­гда его об этом не спра­ши­вала — захо­чет, рас­ска­жет сам, а может, и тайны-то ника­кой нет, про­сто ей кажется.

И вот одна­жды Маль­чик не при­шел к ручью. Девочка ждала его целый день. И на сле­ду­ю­щий день. И на тре­тий. Тре­вожно стало Девочке. И очень оди­ноко. Сидела она у ручья одна, вспо­ми­нала дни, про­ве­ден­ные с Маль­чи­ком, и слезы капали из ее чудес­ных глаз — какое-то новое чув­ство заро­ди­лось в ее сердце и про­ни­кало в каж­дую кле­точку. Так, в раз­луке с Маль­чи­ком, Девочка узнала, что такое Любовь. С каж­дым мгно­ве­нием Любовь крепла, и с каж­дым мгно­ве­нием росла ее тре­вога за Маль­чика. Про­хо­дили дни, кото­рые каза­лись ей туск­лыми и неин­те­рес­ными. В один из таких дней опе­ча­лен­ная Девочка при­шла к ручью и — о чудо — уви­дела Маль­чика, сидя­щего на преж­нем месте. Она радостно его оклик­нула, Маль­чик вско­чил, обер­нулся. Как она не заме­чала раньше, какой он стат­ный, муже­ствен­ный и кра­си­вый. Ока­зы­ва­ется, с момента их пер­вой встречи про­шло очень много вре­мени и оба выросли — Девочка стала Девуш­кой со строй­ным гиб­ким ста­ном, лег­чай­шей поход­кой, с неж­ной, как цве­точ­ная пыльца, кожей, стру­я­щи­мися, как ручей, длин­ными воло­сами, с губами, похо­жими на бутон лилии, окра­шен­ный вос­хо­дом во все оттенки розо­вого цвета. Она была похожа на лес­ную фею. Маль­чик стал Юно­шей — силь­ным, лов­ким как барс, храб­рым как воин и при этом неж­ным как теп­лый вете­рок. А самыми пре­крас­ными были их глаза — они лучи­лись Любо­вью. Маль­чик, пока не виделся с Девоч­кой, тоже почув­ство­вал Любовь, и теперь они смот­рели друг на друга и мол­чали — слова излишни, когда гово­рят чув­ства, их взгляды были красноречивее.

С этого момента Любовь пода­рила им креп­кие белые кры­лья и их сердца парили над зем­лей. Они взле­тали высоко-высоко на каче­лях своей Любви и стре­ми­тельно про­но­си­лись над лугами и лесами, и вся­кий раз у них зами­рало дыха­ние от Сча­стья. Маль­чик пода­рил Девочке горы — двумя яст­ре­бами про­ле­тали они над засне­жен­ными вер­ши­нами, насла­жда­ясь холод­но­ва­тым про­сто­ром. Девочка пода­рила Маль­чику леса — двумя оле­нями лежали они на шел­ко­ви­стой траве и тре­пе­щу­щими бар­хат­ными нозд­рями вды­хали запахи цве­тов и дере­вьев. Они играли, ста­но­вясь двумя ручьями,— рас­хо­ди­лись, пря­та­лись друг от друга в траве, едва стру­ясь, шумно пры­гали с камня на камень, а потом, слив­шись воедино, бур­ным пото­ком впа­дали в море. Пита­лись они сол­неч­ным све­том и своим Сча­стьем. В их мире не было ночи, лишь изредка они укры­ва­лись от жар­кого дня в про­хлад­ной тени сосен и дре­мали, уба­ю­кан­ные стре­ко­та­нием кузнечиков.

Но вдруг стало тем­неть и сол­неч­ный свет померк. Девочка была в недо­уме­нии, что такое про­ис­хо­дит, а Маль­чик побе­жал на утес, посмот­реть на небо. Девочка нашла его сидя­щим на краю обрыва, с тос­кой и печа­лью смот­ря­щим на гори­зонт. Огром­ная тем­ная Туча, клу­бясь и свер­кая мол­ни­ями, напол­зала на солнце. Девочка очень испу­га­лась — не столько Тучи, сколько того взгляда, кото­рым Маль­чик наблю­дал за ней. Маль­чик заме­тил это и рас­ска­зал Девочке исто­рию. Он был тво­ре­нием этой Тучи. Неиз­вестно, как такая мрач­ная туча смогла создать такого свет­лого Маль­чика. Маль­чика ослеп­ляли мол­нии и оглу­шал гром, ему было неуютно в Туче, ему не нра­ви­лись тем­нота и сырость, поэтому он убе­жал. Так же, как и Девочка, он чув­ство­вал смут­ную тоску и потреб­ность что-то искать. Тогда, сбе­гая от Тучи, он не знал, что ему нужно найти, и только позна­ко­мив­шись с Девоч­кой, понял — он искал радост­ные улыбки, теп­лые взгляды, счаст­ли­вый смех. Он искал Любовь. И нашел ее. А все это время Туча искала его. И один раз она уже почти догнала его, только он стал запу­ты­вать следы и напра­вил Тучу в лож­ном направ­ле­нии. Это было тогда, когда он исчез и не виделся с Девоч­кой неко­то­рое время. Вот она, та тайна, кото­рую смутно чув­ство­вала Девочка. А теперь Туча нашла его, она очень зли­лась. Она хотела забрать Маль­чика с собой. Вот уже все небо запол­ни­лось ее раз­гне­ван­но­стью. Стало совсем темно, начался дождь, затем пошел снег, холод­ный колю­чий ветер бил в лицо и сби­вал с ног. Гром гро­хо­тал так, что камни падали с гор. Свер­кали мол­нии. Когда они с трес­ком попа­дали в дере­вья, начи­на­лись лес­ные пожары. Все звери и птицы попря­та­лись, все листья были сорваны, а цветы рас­топ­таны без­жа­лост­ным ура­га­ном. Маль­чик и Девочка бежали сквозь голые леса, без­жиз­нен­ные поляны, пере­пры­ги­вали через замерз­шие ручьи, пря­та­лись от снеж­ных лавин, спа­сая свою Любовь, свой Счаст­ли­вый Свет­лый Мир, но везде над ними висела раз­гне­ван­ная Туча. И когда они выби­лись из сил, Маль­чик обер­нулся к Туче, заго­ра­жи­вая собой Девочку, заки­нул голову и крик­нул Туче изо всех сил, что они не сда­дутся,— пусть она их оста­вит в покое. Пуще преж­него стала бес­но­ваться Туча, гром стал громче, а мол­нии засвер­кали чаще — что же это за дерз­кая дев­чонка, с кото­рой так счаст­лив ее Маль­чик. И вдруг… одна мол­ния попала прямо Девочке в Сердце, а поскольку сердце Маль­чика было слито с ним в еди­ное целое, то и оно ока­за­лось насквозь прон­зен­ным. Туча не ожи­дала, что так полу­чится, и дол­гий-дол­гий дождь полился на землю. И в этот момент про­изо­шло уди­ви­тель­ное вол­шеб­ное пре­вра­ще­ние: влюб­лен­ные рас­тво­ри­лись и Девочка стала Зем­лей, а Маль­чик — Небом.

Долго еще Туча поли­вала Землю холод­ными дождями, мол­ни­ями рас­щеп­ляла дере­вья и пугала зве­рей и птиц рас­ка­тами грома. Но она не могла погло­тить Небо, кото­рым стал ее маль­чик: Небо было слиш­ком высоко и слиш­ком необъ­ятно. Небо было вечно, Земля могуча, и Туча стала казаться им неболь­шим облач­ком. Сна­чала они гру­стили, Маль­чику и Девочке каза­лось, что они нико­гда уже не встре­тятся, не смо­гут насла­ждаться своим Сча­стьем, они думали, что у них отняли их Любовь. Но потом они поняли: это был Вели­кий Дар — быть вме­сте, любить друг друга, теперь же глав­ное не поте­рять Любовь, а дарить ее, излу­чать ее всем своим суще­ством, воз­вы­шать ее до самого неба и про­ни­кать ею даже в самые глу­бо­кие пещеры. Любовь между Небом и Зем­лей ничуть не ослабла. Она оста­ва­лась такой же горя­чей, такой, что испа­рила Тучу. И про­изо­шла уди­ви­тель­ная вещь: мир счаст­ли­вого смеха, неж­ных улы­бок, хру­сталь­ной Музыки и Любви, мир, при­над­ле­жав­ший только Маль­чику и Девочке, ста­но­вясь все ярче и богаче, запол­нил все про­стран­ство между Небом и Зем­лей. Вновь выгля­нуло сол­нышко, вновь ручьи весело пере­пры­ги­вают с камешка на камень, вновь лес шумит густыми кро­нами, вол­ну­ются необъ­ят­ные луга, в гор­ных про­сто­рах искрятся вели­че­ствен­ные снеж­ные вер­шины и каж­дое дви­же­ние в это мире отзы­ва­ется Боже­ствен­ной Музы­кой. Днем Земля смот­рит в без­дон­ное голу­бое Небо, радует его пест­рым убран­ством из цве­тов и лас­кает его слух пти­чьим пением. В этом мире появи­лись ночи, и они стали самым роман­тич­ным вре­ме­нем суток. По ночам Небо рас­ки­ды­вает над Зем­лей звезд­ный шатер, а чтобы Земле не надо­ело смот­реть на одни и те же созвез­дия, Небо вся­кий раз пере­дви­гает его. Именно по ночам Небо целует Землю лун­ными лучами, и они шеп­чут друг другу слова Любви.

Каж­дый зверь и птица, каж­дое дерево и тра­винка, все люди, кото­рые впо­след­ствии появи­лись на этой Земле, очень любили свой мир и друг друга. Они не могли объ­яс­нить это сло­вами, про­сто это была их жизнь: каж­дый был открыт, каж­дый дарил свою любовь всему, что его окру­жало, в сердце каж­дого жила Надежда. Они не знали что про­ис­хо­дит это потому, что Земля и Небо Любят друг друга. Что прежде чем Любовь Земли и Неба попа­дает друг к другу, она про­хо­дит через сердца людей, через зве­рей и птиц, через дере­вья и травы, ручьи и моря, через каж­дую былинку. Они не знали, что этот мир соткан из Любви и Надежды. Что он создан Небом и Зем­лей. Что это Их Мир. Они этого не знали. Но все люди этого мира очень любили ста­рую-ста­рую легенду и по вече­рам, задум­чиво глядя на звезды, рас­ска­зы­вали ее своим детям. «Жила-была Девочка. Была она легка и нежна, как бабочка. Душа ее была соткана из неж­ной утрен­ней дымки и пря­ного зноя лета, а в груди билось сердце лани…»

Мамин пода­рок

Он сидел на песке и, про­пус­кая между паль­цев пес­чинки, думал о мами­ном подарке.

На ладо­шке оста­лось несколько кру­пи­нок и он, вобрав в себя как можно больше воз­духа, устроил смерч, отнес­ший их далеко в неизвестность.

«Так что же мне пода­рит мама?». Вооб­ра­же­ние, уже достиг­шее почти шести­лет­ней зре­ло­сти, нашеп­ты­вало и пре­под­но­сило мно­же­ство раз­ных, совсем не похо­жих друг на друга грез.

Непро­из­вольно рука взмет­ну­лась в неве­до­мом порыве и при­никла к губам. Тот палец, что чаще дру­гих взы­вал «хочу!» нашел себе приют в теп­лом и влаж­ном про­стран­стве рта.

«Вело­си­пед»,— выкрик­нуло вооб­ра­же­ние и замол­чало, как будто выжи­дая. Воз­ник­шая власт­ная пауза сопро­вож­да­лась слад­ким при­чмо­ки­ва­нием. «Двух­ко­лес­ный и быст­рый»,— не выдер­жало вооб­ра­же­ние. Воз­ник­шая сле­дом пауза затянулась.

Сво­бод­ная рука потя­ну­лась к песку за новой при­горш­ней, а губы удив­ленно и меч­та­тельно про­шеп­тали: «Да‑а».

«А может, само­лет,— не уни­ма­лось вооб­ра­же­ние,— не пласт­мас­со­вый-игру­шеч­ный, а такой, чтобы летал. Запу­стишь его — он летит и снова к тебе возвращается».

Меч­та­тельно-слад­кие при­чмо­ки­ва­ния сопро­вож­дали кар­тинки воз­ни­ка­ю­щих грез. Струйки пес­чи­нок сте­кали в уще­лья паль­цев, посто­янно попол­ня­е­мые с забот­ли­во­стью меч­та­теля. Голова шла кру­гом от такого оби­лия воз­мож­ного счастья.

«Да‑а»,— удив­ленно то и дело про­но­си­лось в про­стран­стве. Вечер­няя роса уже опу­сти­лась на землю, по ногам про­бе­жала вол­ну­ю­щая волна холодка и откуда-то изда­лека донесся голос, зову­щий вер­нуться в обыч­ный мир, пока без празд­нич­ной суеты,— мир еды и сна.

Хоро­воды грез стали про­вод­ни­ками в утро, теребя сон при­ли­вами воз­буж­да­ю­щего сча­стья: плю­ше­вые собаки ожи­вали и мок­рыми, довер­чи­выми носами тыка­лись в коленку; насто­я­щие машины подъ­ез­жали, рас­па­хи­вая двери…

Утро застало его оне­мев­шим от пред­вку­ше­ний. Даже­ла­лец уже не искал себе убе­жища, а довер­чиво тянулся навстречу насту­па­ю­щему дню.

За стен­кой уже гре­мела посуда, но звуки были при­глу­шенно-осто­рож­ными, ведь мама ста­ра­лась не раз­бу­дить раньше вре­мени празд­нич­ное утро.

«Я уже не сплю»,— хоте­лось выкрик­нуть ему, но, сдер­жав­шись и грустно одев тапочки, он отпра­вился умы­ваться. Вер­нув све­жесть уста­но­вив­ше­муся вре­мени, маль­чик замер в ожидании.

Вскоре послы­ша­лись тихие шаги, дверь при­от­кры­лась и в ком­нату вошла мама, что-то держа в отве­ден­ных за спину руках. Каза­лось, родив­ше­еся утро рас­цвело све­том жизни, обретя дыха­ние и нежность.

«Мой пода­рок!» — ска­зала она, про­тя­ги­вая к нему руки. Во рту почему-то стало сухо, а сердце, словно ста­рый филин, разо­ха­лось в груди.

На его ладони лежал мяч, раз­ри­со­ван­ный мате­ри­ками и оке­а­нами, горами и рав­ни­нами, горо­дами и пусты­нями — НО… всего лишь мяч…

Филин где-то внутри разо­хался пуще преж­него, грозя вызвать ливень.

Задро­жав от обиды и горечи, желая отде­латься от при­чи­ня­ю­щего такую боль пред­мета, маль­чик яростно отшвыр­нул его.

Он очнулся через несколько мгно­ве­ний, рас­те­рянно смот­ря­щим в угол. Только-только неви­дя­щий мок­рый взгляд ото­рвался от стекла и теперь искал пристанища.

А под сто­лом лежал несчаст­ный пода­рок, поблес­ки­вая сереб­ри­стым боком — океаном.

Неожи­данно с боль­шим удив­ле­нием маль­чик обна­ру­жил, что рука, швыр­нув­шая мяч,— мокрая.

Тупо смотря в угол, он, нахо­дясь в про­стран­стве без­мыс­лия, под­нес ее ко рту и облиз­нул пере­сох­шими губами.

Убе­гая вдаль, время оста­вило на них соло­но­ва­тый, пока неве­до­мый при­вкус моря.

“Вме­сто заклю­че­ния, или

Как роди­лась эта книга”

Мне очень повезло в жизни — я обу­чаю воз­раст­ной пси­хо­ло­гии сту­ден­тов двух инсти­ту­тов: МПГУ и МОСУ. Учить все­гда инте­ресно и радостно, потому что все наши сту­денты уди­ви­тельно талант­ливы. Но ока­за­лось, что не каж­дый сам знает об этом, не вся­кий дает себе раз­ре­ше­ние тво­рить. И для того, что бы про­бу­дить к жизни «могу­чую» твор­че­скую силу моих ребят, вот уже несколько лет под­ряд я даю им твор­че­ские зада­ния. Основ­ное из них — сочи­нить, исполь­зуя все полу­чен­ные зна­ния, тера­пев­ти­че­скую сказку для детей. Бывает, что сту­денты сопро­тив­ля­ются: нико­гда не писал ска­зок, не умею, не буду. Но это — усло­вие допуска к экза­мену, и, в конце кон­цов, пишут все.

Луч­шие сказки я со сво­ими кол­ле­гами уже давно начала читать детям. Они сразу с вос­тор­гом при­няли сказки, рисов;) ли, живо обсуж­дали и, каза­лось, свет­лели душой. Может быть потому, что сту­денты, сами не так давно пере­став­шие быть детьми, писали пре­дельно искренне. Мак­си­маль­ный рас­чет был — полу­чить допуск, а для этого не нужно осо­бых «худо­жеств». И уж конечно, никто не думал про печать, чита­те­лей и пр. Поэтому мно­гие вкла­ды­вали в сказку частичку сво­его сердца, свое стрем­ле­ние, искрен­нее жела­ние помочь.

И тогда я стала «обме­ни­ваться» сказ­ками с дру­гими пси­хо­ло­гами-про­фес­си­о­на­лами. «Вы сидите на золоте,— гово­рили они.— Пора делиться с дру­гими». Я при­слу­ша­лась к их совету, и вот… вы дер­жите самые луч­шие из этих ска­зок в руках.

К сожа­ле­нию, автор­ство мно­гих из них уже невоз­можно уста­но­вить. Кто-то пере­велся, кто-то закон­чил, кто-то забыл напи­сать фами­лию и т. п. Поэтому мы решили не ука­зы­вать авто­ров в тех сказ­ках, в кото­рых они «име­лись», а при­во­дим их спи­сок в конце. Огром­ное спа­сибо вам, а также всем «безы­мян­ным» сту­ден­там, чей труд создал эту книгу.

О. В. Хухлаева

Абал­ма­сова Н., Аге­ен­кова Н., Арка­дьев Г., Без­ато­сов А., Бели­кова Е, Бере­зина С, Бог­да­нова В., Вер­га­зов А., Вини-витин А., Гаври­ченко О., Гера­си­мова С, Голо­ва­нова Е., Горш­кова Н., Горь­кова О., Ершов С, Ефре­мова С, Зем­нова Ю., Кирья­кова Е., Кисе­лева Е. (5 кл.), Кова­лы­шина Ю., Козьми-ных А., Коло­сова О., Кра­сте­лева С, Куро­лен­кина Н., Лав­рова Д., Люба­рова Ю., Мас­ков­ская В., Мишин Н., Никан­дро-ва В., Ники­тин А, Перву­шина И, Пла­то­нова Д., Смир­нова Ю., Соло­вьева П., Сто­ля­рова А., Тихо­нова И.,Чуваков В, Ша-раева Н., Шмидт А., Шмидт Т.(5 кл.), Юре­сул Н., Лиза М.(6л.), Вика Ж. (6 лет.), дети стар­шей группы дет­ского сада «На ста­ром Арбате», а также редак­торы этой книги.

Лабиринты души (fb2) — Лабиринты души 2264K скачать: (fb2) — (epub) — (mobi) — Андрей Владимирович Гнездилов (Доктор Балу)

Гнездилов А. В.
(Доктор Балу)
Лабиринты души

Терапевтические сказки

Предисловие
Причудливый узор фантазий

Многие философы говорят, что мы с вами живем в особенное время. Все сложнее человеку становится подчинить своей воле ход событий, многое выходит из-под контроля. Появляется страх перед будущим, потому что имеете с будущим приходит необычное.

К встрече с Необычным нужно быть готовым. Для встречи с необычным нужно проснуться. Проснуться душой.

Андрей Владимирович Гнездилов — необычный человек. Тот, кто может помочь проснуться и принять в свою жизнь необычное. Да, это непросто. Но только для тех, кто любит слишком долго спать. Говорят, что Вот, чья душа спит, рискует попасть в далеко не сказочную передрягу. Нет-нет, я и не думаю пугать вас, дорогие друзья. Я просто предлагаю открыть новую книгу Андрея Гнездилова и… проснуться!

Дорогие друзья, задумывались ли вы над тем, как рождаются сказки? Искали ли вы ответ на вопрос: что же это такое — «дар сказочника»?

Сказочник умеет переводить внешние впечатлении но внутренние образы, переживания. Этот процесс сопровождается появлением ярких метафор и сюжетных комбинаций. Таким образом, не всегда яркая, красивая внешняя действительность трансформируется в красочную и увлекательную действительность внутреннюю. И внутреннее переживание жизни становится самым настоящим приключением. Приключением, в котором нет места скуке, а возникающие проблемы воспринимаются как трудности пути, испытания на стойкость и возможность проявить себя в неожиданном качестве.

Таков взгляд сказочника, таков взгляд сказкотерапевта. А сказка — язык, посредник, для того чтобы мы могли говорить друг с другом на тонкие темы, созвучные нашей душе, нашим чувствам и потаенным мыслям. Терапевтическая сказка — это язык, на котором сказкотерапевт уговаривает душу человека пробудиться ото сна, навеянного социальными иллюзиями и эгоистичными ожиданиями.

Переплетение сюжетных линий и встреча с необычным, — вот она, основа для того, что нередко именуют чудом. Необычное врывается в жизнь, вытесняя из нее иллюзии и ожидания, заставляя человека принимать существование тонкой реальности.

Реально ли то, что описано в этих сказках? Думаете, нет? Если так, то вы ошибаетесь. Все описанное в этих историях — реальность. Но не внешняя, а внутренняя, психологическая. В этом сборнике немало сказок, как будто навеянных морем. Каждый вздох волны приносит новый сюжет, они накатывают друг на друга, переплетаясь в причудливом узоре. Но ведь и узор человеческой судьбы причудлив. Многие стремятся к ясности, но если приглядеться к ясным узорам, они могут показаться скучными. В хитросплетениях человеческих страстей есть особая магия.

Море часто рассматривают как символ нашего бессознательного, полного тайн и неожиданностей. Открыв эту книгу, вы отправитесь в плаванье. Конечно, это процесс небезопасный, но невероятно увлекательный. Оставаясь в кресле или на диване, Вы ощутите порывы ветра и скрип мачт. Ваше воображение, чувства, мысли начнут работать в особом ритме. Разве это не приключение?

А когда вы отложите книгу, закроете глаза и глубоко вдохнете, возможно, вас посетит мысль: «А ведь и мою жизнь можно описать как сказку!» И если такое произойдет — это прекрасно! Это означает, что вы — проснулись.

Татьяна Зинкевич-Евстигнеева, доктор психологии,

директор Санкт-Петербургского института сказкотерапии

Терапевтические сказки

Пускай в мирах бессчетных небосклона,

Средь ярких звезд, указующих путь,

Ведут меня лучи волшебной Альсеоны

Сквозь пыль иллюзий, открывая суть.

Чайка

Как часто мы думаем, что наша жизнь зависит от воли владык, их доброты или скупости, от счастливой или невезучей судьбы, достатка или бедности, от близких людей, — но мало тех, кто понимает мир как искусство, движущей силой которого является магия музыки. С колыбельной начинается наше существование, и если мы чутки, то замечаем, что само наше тело являет собой природный музыкальный инструмент. Жизнь настраивает его на минорный или мажорный лад, а голос впитывает и передает все оттенки переживаний и мыслей. Каждое чувство, поступок, каждое действие озвучено внешне или внутренне. Голос — дитя души, а звуком, словом строится мир.

Жил в стране у моря человек по имени Норис. Был он музыкантом, и даже когда он просто что-то Говорил, его можно было заслушаться, так музыкален был его голос. Море и ветер, лес и горы, солнце И звезды дарили ему вдохновенье, и он готов был сочинять музыку, сказки, песни и стихи целыми днями. Впрочем, столь же охотно он молчал и слушал тишину. При дворе ценили его дар, и он носил титул главного королевского капельмейстера. В знак отличия ему надлежало носить алый жилет, расшитый золотыми парчовыми нотами, и такой же шелковый бант на шее. Вероятно, этот наряд, вместе со светлосерым сюртуком, сыграл свою роль в том, что музыканту дали прозвище Снегирь; другой причиной было то, что его любили птицы. Нимало не боясь, они садились ему на плечи и ели из его рук. Иные могли распевать свои серенады прямо на голове Нориса или аккомпанировали своим пением его игре на скрипке. Весь двор умилялся этим концертам. Дамы мечтали получить певчих птичек из рук маэстро в золоченые клетки при своих спальнях, кавалеры рассуждали, как было бы легко подманивать пернатых с помощью музыки и стрелять их с близкого расстояния, не задев капельмейстера. Нужно ли говорить, что сам Норис не одобрял подобного. И хотя он плохо сходился с придворными, у него была масса друзей и поклонников среди детей, которые шумной стайкой бегали за ним. Он учил их музыке, рассказывал сказки и дарил им волшебный мир красоты и гармонии.

Среди других детей он отличал одну девочку. Звали ее Ирэль. Однажды она пришла к нему со странной просьбой — научить ее летать.

— Я знаю, — сказала она, — вы волшебник и все можете.

Напрасно Норис разубеждал ее, она верила только тому, чего хотела. Как часто во время импровизаций капельмейстера у моря Ирэль, размахивая руками и подпрыгивая, бежала с горы, пытаясь взлететь. Иногда, по ее словам, ей это удавалось. Так или иначе, эти упражнения открыли в ней талант к танцам. Прошло несколько лет— и вот, чтобы посмотреть танцы Ирэль, приезжали гости из самых дальних стран. В самом деле, в минуты вдохновенья она буквально парила над сценой. Так она получила прозвище Чайки, и конечно же, непременным участником ее выступлений был Норис. Только под его музыку она могла создавать свои чарующие танцы, где крылатый мир воплощался в человеке и открывал свои тайны.

Красоту танца оттеняла прелесть самой Ирэль. То капризное море отражалось в ее облике, готовое сменить ласку лазурных волн на мятежную бурю; то таинственный свет луны вдруг изливался из ее опаловых глаз; то порывистость ветра, остужающего воду, в которой только что утонуло солнце, волновала ее гибкую фигуру.

И когда наконец во дворце стало тесно от поклонников танцовщицы, сам король Кудр предложил ей свою руку и сердце. Одно условие он поставил своей избраннице: отныне она должна была танцевать для него одного.

И вот — в бурные ночи, осенние или зимние, когда тяжелые водяные валы ударяли в стены королевского замка, в тронном зале зажигали факелы. Музыканты, скрытые на хорах, исполняли музыку Нориса, а юная королева, в развевающихся газовых покрывалах, с дымящимися факелами в руках, неслась по залу. Ткань и дым чертили узоры в воздухе, и словно оживал в стенах замка невиданный сад в тонком мареве восточных ароматов. Король, сидя на троне, пил густое рубиновое вино и наслаждался волшебными грезами, которые навевали музыка и танцы.

Но недолго царило счастье во дворце. Что-то особенное творилось в душе музыканта и танцовщицы. Их духовная близость росла так же, как увеличивалось расстояние, их разделявшее. Страсть короля Кудра окрасилась ревностью. Ни власть, ни нрава супруга, ни богатства и слава не могли ни на шаг приблизить к нему королеву, и он мстил ей и музыканту, заставляя из ночи в ночь исполнять его волю до изнеможения. О, если б он мог разделить их, — но тогда бы он потерял источник наслаждения, что насыщал и мучил его одновременно.

И вот однажды он отправился вместе с королевой в дальнее путешествие. Норис остался дома и тяжело переживал разлуку. Однажды он поднялся на самую высокую башню замка, чтобы взглянуть, не мелькнут ли на горизонте паруса королевской флотилии. Пусто и сурово было море, и лишь череда волн спешила к берегу, чтобы обрушиться на подножие острых скал.

Внезапный стук и звон стекла заставил музыканта вздрогнуть; на окне стояла белоснежная Чайка. Озаренная пробившимся сквозь тучи лучом солнца, она казалась каким-то неземным существом. Разбитое окно поранило птицу, Норис едва успел подхватить ее, чтобы она не упала на камни. Он отнес ее домой и принялся ухаживать за ней.

Ничто не помогало птице. Только когда он брал скрипку и играл для нее, она, казалось, чувствовала облегчение. Странные мысли одолевали музыканта. Он слышал уже давно, что птицы, влетающие в окно, являются неслучайно и часто служат вестниками несчастья. А что, если душа погибшей королевы вселилась в чайку, чтобы проститься с ним и передать ему последний привет, прежде чем покинуть земные пределы?.. Но может быть, он сумеет удержать ее своей любовью?

Прошло два томительных дня, и на третий королевский флот вернулся в родную гавань. Траурные флаги трепетали на мачтах. Во время бури пьяный король устроил бал, заставив свою супругу танцевать, и волна смыла ее за борт. Ее сумели вытащить из пучины, но жизнь уже покинула ее.

Пышные угрюмые похороны проводили Ирэль в королевский склеп. Музыкант сочинил короткий реквием, которым двор остался недоволен.

— Мало скорби! — выразил общее мнение король.

— Но в нем упование на жизнь… — ответил Норис, однако его никто не поддержал.

Ночью музыкант пробрался в склеп, положил выздоравливающую чайку на грудь королевы и стал играть на скрипке. Ранним утром, когда сквозь узкую щель кованых дверей робкие лучи рассвета заглянули в помещение, Ирэль вздохнула и открыла глаза. Они рука об руку вошли в замок и поднялись к опочивальне короля. Стража спала. Место королевы было занято. Незнакомая красавица покоилась в объятиях Кудра. Ирэль отвернулась, и они с Норисом покинули замок, чтобы вернуться в жилище музыканта.

— О чем мне горевать, — говорила королева, — ведь ты научил меня летать.

Прошло немного времени, новая королева украсила трон Кудра, но счастье отвернулось от великолепного двора. Набеги на соседей оказывались неудачными, налоги возмущали народ, вельможи погрязли в интригах. Развлечения и пиры пресытили двор, и даже любимое занятие — охота — перестало радовать сердца: стоило королю со свитой собраться за дичью, как над лесом появлялась белая чайка. Крик ее был почти человеческим, и все зверье пряталось и бежало от охотников. На чайку выпускали охотничьих соколов, но она каждый раз избегала их когтей и клювов. Вестницей прозвали эту странную птицу, и двор ломал голову, как от нее избавиться.

Музыкант после своего реквиема оказался в немилости, редко являлся ко двору и почти не выходил из дома. Однако в небольшой стране трудно что-либо скрыть. Вскоре королю Кудру донесли, что в доме музыканта живет женщина, как в зеркале повторяющая облик королевы Ирэль, и выходит она на улицу лишь в сумерки или ночью. Король заволновался, его супруга, нынешняя королева Зиффа, тоже. Удостовериться в сходстве было несложно. Кудр притаился вечером у дома Нориса и увидел бывшую жену. Теперь надлежало проверить склеп. К счастью, придворный шут выдал музыканту планы короля, и в нужный час Ирэль лежала в золотой усыпальнице. Кудр лишь на мгновение взглянул на лицо королевы, однако сохранность черт ее и отсутствие признаков тления посеяло страх. Святая или ведьма была его супруга? — вопрос, который не давал ему покоя, и он топил свою тревогу в вине. Какие мысли пришли в голову короля, трудно сказать, но вот однажды Кудр вызвал музыканта.

— Я не знаю, где ты нашел себе женщину, похожую на Ирэль, но я решил поменяться с тобой судьбой. Ты сядешь на трон и станешь королем, а я поселюсь в твоем жилище, и ты будешь давать мне уроки музыки, пока я не стану таким же музыкантом, как ты.

— Я не хочу, — ответил Норис.

— Это моя воля! — заявил король.

Скучающий двор был взбудоражен неожиданным поворотом событий. Никто не осмелился опротестовать волю Кудра. Все ждали перемен, приняв поступок короля за минутную прихоть. Для него же это была попытка вернуть свое прошлое — и прежде всего завоевать сердце возлюбленной музыканта. Все свои сокровища, все силы своей души он бросил к ногам Ирэль. То, что не удалось ему в первый раз — добиться любви королевы, — должно было свершиться с «двойником» Ирэль.

Но все оказалось напрасным. Король не смог стать музыкантом, как и музыкант не смог стать королем. Придворные смеялись над Норисом и обманывали его. Наконец однажды его принудили принять участие в охоте на медведей. Молча ехал хмурый король позади егерей. Внезапно конь его заржал и остановился. Перед Норисом предстала картина разоренной берлоги. Убитая медведица лежала подле нее, четверо крохотных медвежат пытались сосать мертвую мать. Вернувшись домой, король запретил охоту. Придворные, полные гнева, подняли восстание. Возглавила их королева Зиффа. Все они требовали возвращения прежнего короля Кудра.

И он вернулся, решив жестоко отомстить и отвергнувшей его женщине, и музыканту. Была объявлена грандиозная охота, и все знали, что дичью назначены Норис и Ирэль. Король вызвал их и приказал покинуть страну за два часа до начала охоты.

Молча выслушали его волю обреченные изгнанники, а затем поднялись на гору. Немногие верные своему капельмейстеру музыканты собрались на его зов со своими инструментами. Вот загремели рога, и огромная ватага придворных стала подниматься на гору. Соколы качались на перчатках, собаки рвались с поводков. Внезапно загремела с вершины музыка реквиема. Белая чайка плавно понеслась вокруг горы, за ней еще несколько прекрасных птиц. Они устремились в сторону моря. Враги протирали глаза, видя, что вершина пуста, а музыка продолжает звучать, — и в этот момент вся толпа обратилась в стаю галдящего воронья. Боевые соколы ринулись на прежних хозяев и принялись клевать их. Спасся ли кто в этой дикой охоте — трудно сказать, ведь ни король, ни один человек из придворных не вернулся домой в людском обличье. Но с тех пор каждый год в этот день на вершине горы слышна музыка…

Марго

Что и откуда приносит ребенок в наш мир? Ну, если способности, то их порой легко объяснить унаследованием от предков. А определенность характера, вкусов, наконец, память о том, что никогда ни малейшей черточкой не проявлялось ни у кого из семьи? Остается признать, что люди приходят на землю с готовой думой… Тогда опять встает вопрос: кто слепил эту душу и каким образом? В общем, от таких рассуждений легко потерять голову.

Лучше послушать одну из историй, которые иначе, как странными не назовешь, да и объяснить весьма затруднительно.

Жила некогда на свете прелестная юная леди Марго. Богатство и древность рода, доброта и красота, казалось, сулили ей счастливую жизнь. Однако мало кто знал, что творилось в душе леди, что скрывалось за ее очаровательной улыбкой, пристальным, задумчивым взглядом и — часто слишком долгим — молчанием.

С детских лет Марго боялась красного цвета. Бурные рыдания, обмороки, отчаянный крик сопровождали любую встречу ее с красным, будь то цветок, закат солнца или пламя костра, так что в замке вынуждены были запретить красные платья, тяжелыми шторами закрывали окна в покоях леди задолго до вечерней зари, перед каминами расставляли экраны с зелеными витражами. Кроме того, леди не переносила собак и обожала кошек. Первое слово Марго было не «мама», а «мяу», и долгое время она не хотела становиться на ножки и передвигалась на четвереньках. Когда же она подросла, то рассказала родителям о каком-то ночном празднике, в котором она принимала участие еще до своего рождения. На этом балу должна была решиться ее судьба. Среди толпы бескрылых душ она ждала появления хозяина. И вот вместе с музыкой появился прекрасный принц. Он был в бордовом бархатном плаще, и бледность его соперничала с белизной снежной равнины, будто вся кровь его перешла в цвет наряда. И Марго услышала, как окружающие шептали, что хозяин бала похож на саму смерть и он должен выбрать себе пару из гостей. Медленно шел принц вдоль рядов замерших душ и внезапно остановился перед Марго. Она знала, что может отказать ему, но ого красота так влекла… Она чувствовала его одиночество, его глубоко запрятанное страдание — и, склонив голову, протянула ему руку. Он обнял ее, и внезапно они очутились в иной жизни. Пестрой чередой прошло столько событий и времени, что они не уместились в ее памяти. Запомнился лишь конец: юный принц, стоящий у дерева на берегу, и несущаяся на него огромная бешеная собака, с клочьями пены на оскаленной пасти. Навстречу ей бросается белая пушистая кошка. Одно мгновение — и обливающееся кровью животное падает на землю. Но юноша уже успел выхватить шпагу и вонзить в убийцу. Снова Марго видит себя в объятиях хозяина бала.

— Готовы ли вы войти в жизнь и принести жертву? — спрашивает он.

— Ради вас, но не ради себя, — шепчет она.

— Это шанс для нас обрести человеческую душу! — улыбается Принц и целует ее.

Воистину, странный сон для пятилетнего ребенка.

В канун совершеннолетия Марго среди ночи в замок явился странствующий вельможа. С ним блестящая свита и почти весь двор, он празднует какое-то радостное событие. Родители Марго, польщенные честью, которую им оказал знатный гость, предоставили свой замок для праздничного бала. Марго еще не видела незнакомца, но сердце ее сжалось от неясного предчувствия. Вот зазвучала музыка, и разодетая толпа заполнила залы. Следуя условиям хозяев, никто из гостей не надел красного платья, и лишь их господин позволил себе нарушить этикет. Его бордовый плащ приковывал взоры, молчание толпы было исполнено немого осуждения. Нимало не смутившись, вельможа подошел к Марго, чтобы открыть бал, но она была не в силах преодолеть свой страх. Смеясь, он выбрал другую даму, но взгляд его был прикован к юной леди.

Под утро шумная толпа гостей исчезла так же внезапно, как и появилась. Марго тяжело заболела и долго боролась с непонятным недугом, грозящим свести ее в могилу. Меж тем женихи, плененные красотой леди, один за другим являлись в замок, надеясь тронуть ее кто доблестью, кто славой, кто богатством. И, скорее желая испытать судьбу, чем по волю сердца, она наконец отдала свою руку одному из них.

Пышная свадьба увенчала ее выбор. Среди глубокой ночи, когда пир подходил к концу, леди услышала стук копыт за воротами замка. Тревога охватила ее. Она незаметно покинула залу и спустилась к воротам. Всадник в бордовом плаще, не спешиваясь, ждал ее. Молча он наклонился и поднял ее в седло.

Всю ночь мчались они, озаренные лунным светом, по неведомым дорогам, но перед рассветом вернулись к замку. Всадник поцеловал Марго и исчез. Никто не заметил ее отсутствия, даже стрелки башенных часов не сдвинулись с места, словно ожидая леди.

Жизнь пошла своим чередом, и вскоре у Марго родился сын. Привязанный к матери, он почему-то не признавал отца.

— Мой отец — другой, — твердил он, когда его упрекали в холодности, и трудно было добиться от него иных объяснений.

Оскорбленный в отцовских чувствах, а еще более подозревая свою жену и сына в безумии, муж Марго стал искать утешения в пирах и охотничьих забавах, и однажды несчастный случай оборвал его жизнь…

В сердце Марго вновь пробудилась надежда на встречу с чудесным всадником. И вот вместе с сыном она отправилась на его поиски.

Слухи о ночном Принце оказались не выдумкой. То один, то другой житель страны встречал его и мог указать, куда он двигался. Наконец им рассказали о волшебной долине, где люди не смеют появляться, если дорожат своей жизнью. Там могут исполняться желания, но за них приходится платить самой смерти.

Именно туда вели следы таинственного ночного гостя, и Марго устремилась в заповедную долину.

Лишь к концу дня Марго с сыном достигли высокого холма, на который надлежало подняться. Закатное солнце залило багрянцем долину, ярко вспыхнули дикие красные розы во всех ее уголках, и каждый цветок словно вонзал иглы в сердце леди, рождая в нем отчаяние и страх.

На вершине холма возвышался золотой трон, на котором надлежало загадывать желание. Марго хотела приблизиться к нему, но не смогла сдвинуться с места. Зато сын ее радостно и легко направился к трону.

— Остановись! — крикнула леди. — Там смерть!

В ответ раздался лишь смех. Трон казался в пяти шагах от них, но юноша шел к нему мучительно долго, пока солнце не коснулось горизонта.

— Не садись! — опять крикнула Марго.

Но мальчик сел — и тотчас исчез.

В ужасе Марго обернулась назад. По долине китайским драконом текла, извиваясь, пестрая толпа. Звучали музыка, пение. Во главе процессии ехали два всадника — ее сын и ночной гость. Вслед за людьми шли звери, за ними деревья, цветы… И солнце остановилось у края земли, освещая их путь и окрашивая всех в немыслимые оттенки красного цвета.

— Возьмите меня с собой! — крикнула Марго.

Люди обернулись, но никто ее не увидел. Черный плащ ее отталкивал солнечные лучи и сливался с серыми скалами.

Все дальше уходила процессия, и вновь вся долина преобразилась. Голубизна неба отразилась в двух озерах, превратив их в чудесные глаза. Гряда скал образовала два полукружия прямого носа. Вершины гор пламенели роскошными локонами. И наконец, гигантское лицо, заключенное в долине, расцвело в дальней реке дивной улыбкой.

С тоской в сердце одинокая леди вернулась в замок. Превозмогая истому, она стала готовить себе красное платье. Много тканей она перебрала. Одни, с яркостью рубина, жгли ее, другие, с благородной скромностью граната, тяжелили душу, третьи, плачущие, как турмалин, вызывали горечь.

Тогда она сшила себе платье из сухих кленовых листьев.

И пришел час встречи с ночным гостем. На троне сидел хозяин пира и за толпой гостей не видел Марго. В отчаянии и любви она поднесла огонь к своему наряду. Живым пламенем вспыхнул, как факел, ее наряд. Боль обожгла ее, и она закружилась в своем последнем танце.

И когда она уже готова была упасть, рядом с ней оказался ее ночной Принц. Теперь она горела, но не сгорала.

— Вот моя возлюбленная! — возвестил он, и толпа склонила перед ними головы.

— Марго! — обратился к ней Принц. — Твоя первая жертва была принесена кошачьей душой, когда ты пожертвовала собой ради моего сына. Вторая жертва ради любви ко мне утвердила тебя в человеческой душе. И путь сущих душ не имеет конца.

Дорога

Если бы Полину спросили, что чудесного было в ее жизни, она, скорее всего, ответила бы: сон. В самом деле, не каждому в сновидении открывается какая-то иная жизнь, в которой сбываются мечты, рождаются сказки. Начинается с того, что Полина оказывается на дороге, по обочинам которой растут деревья и кусты. Первый морозец возвещает о конце осени, и все вокруг покрыто инеем. Солнце зажигает в нем мириады искорок, они слепят глаза и колют сердце. Как идти по земле, как коснуться веток, травы, ведь тут настоящее волшебство — иней превратился в драгоценные камни! Их нельзя топтать!

Дорога так влечет за собой. Вдали высится старинный дворец, и мелодичный звон башенных часов в холодном воздухе доносится до ушей Полины. Чтобы не нарушить хрупкую красоту открывшегося мира, можно лишь полететь или воспользоваться бабушкиными шлепанцами. Они наверняка обладают волшебными свойствами, — впрочем, как и сама бабушка. Тут нельзя обойтись без подробностей и следует рассказывать по порядку.

Так вот. Семейство Полины жило в старинном одряхлевшем доме, на окраине города. Обвалившаяся штукатурка, выбитые окна и шаткие лестницы сделали половину дома опасной, и она стояла пустой. Вторая половина сохранилась лучше. Полина, ее отец, мать, двое ее сестричек и бабушка поселились в двух еще сносных комнатах и были почти счастливы, как и многие их соседи-бедняки. Но в других семьях не было бабушек или они были совсем не такие, как бабушка Полины, — в этом она была уверена. Ее родители в этом тоже не сомневались, но по другим причинам. Их не трогало, что бабушка играла на музыкальных инструментах и пела, рассказывала сказки и сочиняла стихи, — их волновала ее забывчивость, непоседливость, вечное стремление что-то сделать, во всем участвовать. И когда речь заходила о ней, всегда сама по себе возникала присказка: «Ах уж эта бабушка!»

Ее шлепанцы, умеющие говорить на разных языках, позволяли ей гулять по любым развалинам, словно поддерживали ее. Для бабушки словно не существовало никаких запретов. И из пустых помещений нежилой половины дома эхо доносило ее шаги: шурр-шарр, ширр-шорр, — а на лестницах вдруг: чок-чук, чак-чек, — а в палисаднике: фах-фух. Полина умела угадывать по звукам, где гуляет бабушка. И конечно же, беспокойство, причиняемое бабушкой, всем мешало, и только Полина знала, какое бабушка на самом деле сокровище, и когда ей приснился волшебный сон, тотчас обратилась к своей доброй фее.

Бабушка тут же откликнулась. Ей не нужно было что-то объяснять, доказывать, выпрашивать. Она все сразу поняла и протянула Полине свои шлепанцы.

— Только будь осторожна, внученька, не каждый попутчик готов дойти до конца с тобой, забыв о своих интересах. Пусть же пребудет в душе твоей моя песенка:

Друг мой, путник, внемли,

Там, за краем Земли,

Где заря золотит небосклон,

Там пригрезится дом,

Там прислышится звон,

Там сбывается каждого сон.

Много будет утрат,

Ты о них не горюй,

Лишь запомни — и раз навсегда,

Где бы ни был ночлег,

Уходи на заре,

Вечен путь к Небесной Звезде.

И ведь, как всегда, права оказалась бабушка. Совсем немного прошла по Дороге из драгоценных камней Полина, как ее нагнал юный рыцарь на белом коне. Вежливо поздоровавшись, он предложил ей сесть в седло, чтобы побыстрей проделать путь, но она отказалась. Тогда рыцарь спешился и сказал, что Полина окажет ему величайшую честь, если все-таки сядет в седло, а сам он поведет коня под уздцы. Не желая обижать всадника, она согласилась.

К вечеру они оказались у замка рыцаря, и он предложил девушке ночлег. Она воспользовалась его гостеприимством, — но утром обнаружилось, что рыцарь занедужил— открылись его старые раны, и Полина осталась, чтобы ухаживать за ним. Прошло немного времени, и выздоравливающий рыцарь признался ей в любви и просил ее скрасить его жизнь в замке. Забыв о цели своего странствия, Полина согласилась. Вначале ей нравилась новая жизнь. Рыцарь носил ее на руках, осыпал цветами и подарками, угадывал ее желания и убеждал забыть о дороге. В самом деле, быть может, она и пошла по ней лишь для того, чтобы встретиться с ним.

Но вскоре начались разочарования, Она чувствовала себя игрушкой в его руках. Он украсил ею свой холодный замок, он хвастался ею перед соседями. В конце концов Полине стало скучно от вечного сидения на троне и соблюдения бесконечных ритуалов. Ей хотелось чего-то еще, душа ее стремилась к движению, к Дороге… Однако стоило ей заикнуться о продолжении пути, рыцарь приковал ее к золотому трону. Полина была в отчаянии…

И вот в замок явилась гостья. Она не захотела называть своего имени, но ее красота буквально очаровала рыцаря. Теперь все свое внимание он отдавал незнакомке, забыв о своей пленнице. У Полины появилась надежда сбежать. Судьба помогала ей: случайно оставленный ключ от оков, незапертая дверь — и вот она на свободе.

Никогда прежде она не спала так крепко и сладко, хотя ночевала в лесу.

Проснулась Полина дома. Рядом с ней была бабушка… она снимала с себя бордовый дорожный плащ, который был на незнакомке! Вот кому она была обязана своим чудесным освобождением!

Но прошло немного времени — и снова Дорога из драгоценных камней позвала Полину.

На этот раз ей встретился менестрель, и ему удалось увлечь ее своими песнями в любовь. Нет, он не предлагал ей замка — его у него и не было, — но зато он воспевал вечную свободу. И все было бы ничего, но менестрель сильно напоминал блуждающего мотылька. Он откликался на любой зов, служил каждому своему желанию, бросался из стороны в сторону, и Полина почти забыла о Дороге. У них никогда не хватало времени! То менестрель спешил на званый пир, то принимал участие в охоте, то его ждали на турнире, то на празднике, то на похоронах. И когда Полина не могла сопровождать его, он легко забывал о ней. С такой же беспечностью однажды менестрель, хорошо подвыпив, проиграл свою подругу в карты юному принцу. В слезах Полина встретила своего третьего господина, однако Принц поспешил ее утешить:

— Мне смертельно надоело властвовать, принимать решения, вести дела. На тебя все мои надежды. Ты станешь принцессой, и все заботы о моей стране, а заодно и обо мне лягут на твои плечи. Ты можешь делать все, что угодно, и должна лишь помнить, что меня нельзя ничем беспокоить.

Со смутным чувством Полина взялась за дела королевства, в то время как Принц с радостью предался развлечениям. Сотни игрушек и книг, путешествия и забавы ждали и манили его так давно, и теперь он собирался всем этим насытиться.

Бедная Полина трудилась не покладая рук и уже почти не вспоминала о Дороге. И опять случилось маленькое чудо. В столицу прибыл волшебник. Он изваял фигуру Принцессы и оживил ее, научив нескольким словам и движениям. И вот — двойник Полины остался на троне, а она сама вернулась домой.

Конечно же, магом, освободившим ее, опять оказалась бабушка.

В третий раз в путь по драгоценной Дороге они отправились вместе. Много испытаний пришлось им перенести, прежде чем они достигли прекрасного Дворца. Там, в золотых залах, собралось множество парода, и все ждали появления хозяина. Вот раздались удары колокола, и распахнулись все окна. Прекрасный юноша с лебедиными крыльями и в ослепительно белой одежде влетел в зал и сел на трон. Можно было начинать бал, но вдруг оказалось, что главный капельмейстер не явился. В панике метались по сторонам испуганные слуги, но хозяин оставался спокоен. Вот он встал и улыбнулся.

— Не тревожьтесь напрасно, старый капельмейстер не придет более на наш бал, он призван в иной мир. Но к нам явился на смену другой музыкант, и его час наступил.

Полина похолодела, когда увидела, что хозяин поклонился бабушке. Она же встала и подошла к органу. Вот зазвучала дивная мелодия, ее подхватили сотни голосов, к ритму присоединились колокола, и время перестало существовать.

Когда музыка смолкла, прекрасный хозяин протянул бабушке бриллиантовую корону, увитую живыми лилиями:

— Да увенчает она королеву нашего бала!

Бабушка склонилась перед ним, взяла корону —

и вдруг надела ее на Полину…

Не рассказать о том, какая радость и счастье царили на этом балу. На прощание хозяин подарил Полине крылья.

— Ты сможешь прилетать сюда, когда перед тобой откроется Дорога, а твоя бабушка останется жить во дворце. Надеюсь, ты не против?

— Нет, конечно нет! — ответила Полина и заплакала. Но это были слезы счастья.

Она проснулась, уже одна, без бабушки. Талант музыканта, наследованный ею, вел ее всю жизнь к совершенству. Наконец она сама превратилась в бабушку, и вновь ей приснился волшебный сон о Дороге. Ангел ждал ее во дворце, и она отправилась к нему, чтобы сменить свою бабушку.

Мелодия бури

Это ложь, джентльмены, что море сурово и беспощадно, не знает жалости и не имеет рассудка! Говорю вам еще раз: это — ложь! Не ссылайтесь на книги или рассказы знакомых, даже тех, кто насквозь просолен морем и продут всеми океанскими ветрами. Мне всегда делалось смешно, когда я встречал мрачных типов с каменными физиономиями, именующих себя морскими волками. Ах какой вид они имеют, извергая вместе с дымом столетние истины, или, гремя кружками и клянясь ромом, болтают о том, что бури и ураганы им нипочем, что они знают, как оседлать этого слепого зверя, который грозит им смертью из бездонной пучины. Не верьте им, джентльмены! Они — волки, и для них море — чужой сад, куда они забрались без ведома хозяина. Как бы высоко ни задирали кудлатые головы эти незваные гости, сердца их полны страха. Они наделяют стихию тем, что подсказывает их поджатый хвост. Им неведомо море нежности и любви, ласки и заботы, море, которое слушает детей и дарит цветы. Море, умеющее играть и быть верным дружбе. Блонделен, старая, мудрая ведьма, однажды сказала так: «Каждый находит в нем самого себя», — пожалуй, лучше не выразишь его сущность. Но я вижу, вы хотите спорить. Кое-кто уже прямо лезет на абордаж? Погодите, палить из пушек никогда не поздно, а судьба чаще свершается в тишине ночей.

Я расскажу вам, джентльмены, про капитана Мердола. Его история не покажется лишней, когда вы снова выйдете в море и встретите его вечно мерцающую улыбку.

Я начну с утверждения, что в мире нет единой истины, одна жизнь стоит другой и трижды глупец тот, кто думает, будто только его карты козырные. Мердол как раз относился к разряду этих самоуверенных и малоприятных молодцов. Он почитал единственный закон своих желаний, весь мир должен был ему служить. На первых порах в его паруса дул попутный ветер. Богатство, молодость, изворотливый ум прокладывали ему дорогу, как опытные лоцманы. Прибавим к этому отвагу, которая некоторым казалась более прозаическим качеством, именуемым бессовестностью. Немало повес восхищалось приключениями Мердола, он добивался любви известных красавиц, он на пари отстраивал роскошные виллы, а затем разрушал их, он распространял слухи о своей смерти и, когда скорбящая толпа наводняла его дом, посреди панихиды вставал из гроба. Балы и приемы, даваемые Мердолом, отличались неслыханным великолепием, но редко заканчивались без кровопролития. Поговаривали, что в угоду гостям иной раз хозяин сам подстраивал нелепые ссоры, чтобы сделать представление на дуэли. Все сходило ему с рук, словно он родился для удачи, — пока ему не повстречалась Илиона.

Пусть не покоробит ваш слух, если я скажу, что у нее была душа чайки, — с таким же успехом я мог бы сравнить ее и с дельфином. Важно только одно— удивительная причастность к морю и способность понимать его. Сердце Илионы билось в такт прибою, в венах текла кровь той же соли, что и морская вода. Она предсказывала бури и затишья, направление ветров и смену погоды. Рыбаки сутками осаждали ее дом, но она не любила отвечать на их вопросы, жалея обитателей подводного мира. И вот однажды, возвращаясь с прогулки, Мердол наткнулся на крохотный, изрядно обветшавший особняк, в котором жила Илиона.

Солнце погружалось в море, и в его последних лучах, протянутых к берегу, пылали дикие розы, до самого карниза увивающие дом. Из раскрытых окон изливалась нежная мелодия. Коснувшись ограды, она словно замирала в фантастических узорах легкой решетки. Старый тенистый сад, с корявыми стволами деревьев, походил на царство Нептуна: длинные пряди мха свисали с ветвей, узкие листья кустарника напоминали водоросли, среди густой травы покачивались растрепанные головки ирисов, казавшиеся разноцветными рыбками.

Аромат цветов, благородство изящной архитектуры, подчеркнутой запущенным садом, а главное — вдохновенная игра музыканта остановили Мердола. Словно сама природа вдруг раскрыла перед ним волшебную шкатулку, чтобы он увидел ее тайную красоту в драгоценной оправе вечернего часа.

Гибкость и сила тонких рук могла поспорить с крыльями птицы. Мердол церемонно поклонился:

— Не знаю вашего имени, прекрасная леди, но небо привело меня к вашему порогу, и я покину его только с вами.

— Вы — капитан? — спросила девушка, улыбнувшись его самоуверенности.

— Нет. Я — Мердол, я могу купить для вас десяток капитанов, — ответил он.

— Этого не нужно. Меня зовут Илиона. Я люблю море и тех, кто умеет слышать его песни. Вы, вероятно, ошиблись во мне. Прощайте!

Разговор прервался — и продолжился только через год, в один из вечеров, похожих на минувший. Мердол опять стоял у калитки, а позади него в заливе бросил якорь трехмачтовый бриг, которым он командовал.

— Илиона! Я уже капитан и приплыл за вашей любовью.

— Благодарю вас, но я еще не вижу вашего сердца, — отвечала леди.

— В нем одно чувство, и оно принадлежит вам с той минуты, как я вас увидел.

— Право же, я говорила о море, а не о себе.

Мердол чертыхнулся про себя.

— Да разве можно любить море, как человека?

— Именно так, сэр. Если не больше.

Тем не менее она согласилась посетить корабль, на борту которого золотыми буквами сияло название: «ИЛИОНА». В каютах царил идеальный порядок. Резаные столики, инкрустированные перламутром, черное дерево шкафов, мозаика цветных стекол в дверях — все свидетельствовало о тонком вкусе хозяина, создавшего эту драгоценную игрушку. Илиона любовалась искусными копиями знаменитых итальянских художников, когда почувствовала, что пол под ее ногами качается. Мердол, не задумываясь о будущем, велел бесшумно поднять паруса и идти в море, пока девушка спустилась в трюм.

— Это насилие, сэр! — воскликнула леди, не ожидавшая коварства.

— Увы, — отвечал капитан, — при отсутствии взаимности любовь часто начинается подобным образом. Но у вас ведь есть могущественный покровитель. Разве море, которое вы так любите, сможет остаться равнодушным к вашим неприятностям? И оно здесь, рядом с вами, так что не о чем беспокоиться.

— Да, — прошептала Илиона сквозь слезы, — не о чем…

Ночью жестокий шквал обрушился на судно. Прочность корабля не соответствовала великолепию его убранства, разбушевавшиеся волны ворвались в трюмы, и к рассвету только одинокая шлюпка с Илионой и Мердолом оставалась на поверхности пучины. Последние минуты корабля и гибель команды еще стояли перед глазами леди, вызывая в душе ужас и отвращение. Узнав о пробоине, капитан и помощник незаметно спустили на воду шлюпку. Она не могла вместить всех, и Мердол предоставил команду собственной судьбе. Однако увидав, что капитан покидает корабль, матросы кинулись помешать ему. Жестокая схватка, в которой пали помощник и несколько человек команды, отвлекла экипаж от борьбы со стихией. Обреченный бриг подставил борт под высокую волну и перевернулся.

Двое суток Мердол не отрывался от руля, пытаясь держать шлюпку по ветру. Буря не унималась.

— Илиона! — взмолился наконец капитан. — Если вы действительно дружите с морем, то пора к нему обратиться. Мои силы на исходе, а без меня лодка пойдет ко дну.

Леди молчала.

— Я знаю, вы презираете меня, — продолжал он. — Капитаны разделяют судьбу своих кораблей. Но это мое первое судно и первый рейс. К тому же у меня есть еще одно оправдание. Вы. Я единственный, кто мог бы спасти вас, остальные выбросили бы вас в море — женщины на борту не приносят счастья, горькая, но верная истина.

Илиона прервала его речь:

— Не надо оправданий, сэр, за вашей спиной идет судно.

Мердол обернулся, и лицо его перекосилось от ужаса: следом за ними шел полузатопленный бриг со сломанными мачтами, как две капли воды похожий на его погибший корабль.

— Неужели судно медлит отправиться ко дну и хочет захватить с собой капитана?!

Мердол, забыв об усталости, налег на весла. Быстро наступивший мрак поглотил страшное видение. На рассвете следующего дня, среди угрюмой процессии бесконечных валов, настойчиво бегущих к неведомой цели, сверкнули огни. Сквозь серое полотно предутреннего тумана вырисовывались очертания каравеллы, стоящей на якоре, очевидно пережидающей шторм. Этот тип корабля был столетней давности, и встреча с ним могла вызвать удивление, но Мердол был уже не в состоянии раздумывать. Он повел шлюпку к самому борту, и через минуту им скинули веревочную лестницу. В тот момент, когда Илиона ухватилась за нее, волны накренили судно, и из воды выступило ярко освещенное окошко иллюминатора. Оно оказалось как раз на уровне лица леди, и она невольно прильнула к нему. Всего один взгляд внутрь каюты бросила Илиона, но представившаяся ей картина запечатлелась в ее мозгу как раскаленное клеймо на всю жизнь. Среди великолепия интерьера, носящего торжественный, но траурный оттенок, в мягком сиянии канделябров, отраженных парчой и зеркалами, глазам ее предстал принц. Юноша с ясным, чуть печальным лицом, полным какого-то отрешенного величия и покоя, сидел в резном венецианском кресле. Его каштановые волосы завивались у плеч крупными локонами; нежная кожа казалась прозрачной и словно освещала тончайшее кружево воротника. Горностаевая мантия сползла к ногам, золоченые ножны короткой шпаги упирались в нее. Одно вызывало недоумение и трепет— странно застывшая при такой качке поза, со слегка вскинутой головой, мертвенная бледность щек и глаза, скрытые под сенью длинных ресниц. Если бы он располагался где-нибудь в глубине каюты, Илиона с полной уверенностью приняла бы его за портрет. Борт каравеллы снова опустился, несколько сильных рук подхватило леди, и через мгновение она очутилась на палубе. Мердол поднялся за ней, тревожно оглядывая матросов, будто не веря в спасение. Его воображение, расстроенное последними событиями, и предельное изнурение питали подозрительность. Дальнейшее пребывание на борту не только не рассеяло ее, но усилило. Начать с того, что судно не имело имени. Команда состояла из случайных людей, набранных в ближайшем порту. Никто из экипажа не знал цели плавания, как и того, из каких краев явился корабль.

Капитан каравеллы Рэдлей выслушал рассказ Мердола о крушении и обещал высадить их на берег. Однако на все вопросы ответил лишь молчаливой усмешкой. Вообще, капитан производил впечатление человека, когда-то раз и навсегда застегнувшегося на все пуговицы и очертившего себя крутом от остальных людей. Обычно глубокое разочарование, постоянная грусть или подавленное сильное чувство порождают подобные личности. Придя к такому выводу, Мердол отказался от попыток что-либо разузнать, но решил быть начеку.

Буря кончилась, но каравелла продолжала оставаться на якоре. В канун полнолуния капитан объявил о каком-то празднике, в честь которого на палубу выкатили бочку с вином. К закату весь экипаж являл собой сонное царство. Рэдлей зашел в каюту Мердола.

— Сэр, — обратился он к нему, — я не задавал вам никаких вопросов о гибели вашего судна, считая это нескромным. В свою очередь, мне не хотелось, чтобы вы выказывали любопытство к некоторым из моих причуд. Эту ночь я собираюсь провести на палубе один, и вы не должны протестовать, если я закрою за собой дверь до утра.

Мердол не смел возражать. Нервы его находились в самом плачевном состоянии. Он почти не спал, и всего пару дней назад, поднявшись среди ночи на палубу, вновь увидел свой призрачный бриг, словно преследовавший его. Судно двигалось, хотя на нем не было парусов. В отчаянии Мердол бросился к пушке и выстрелил, вызвав панику среди команды, которая сочла его сумасшедшим. Ему следовало благодарить судьбу, что капитан не приказал связать его.

Илиона притворилась спящей, когда Рэдлей заглянул в каюту, и, очевидно полагаясь на крепость ее сна, он не воспользовался замком. Меж тем поведение капитана насторожило девушку. Вскоре тишину, прерываемую только однообразным плеском волн, нарушил отдаленный звон ключей и тяжелые шаги капитана. Илиона осторожно выскользнула на палубу. Ярко светила луна, и море трепетало в ее лучах, как струны волшебной арфы. Почти беззвучны были аккорды ее, и лишь легкое покачивание корабля да раздутые паруса свидетельствовали, что дыхание жизни не пропадает даром в этом застывшем мире — мире, где тихое сияние серебряного гребня нежно прикасалось к лиловым прядям шелковых волн, оставляя искристые следы… мире, где не существовало вопросов и ответов, где царило полное согласие неба и воды. У штурвала стоял капитан Рэдлей, которому, верно, пришлось изрядно потрудиться, прежде чем он сам поднял паруса и выбрал якорь. Рядом с ним темнела фигура юноши-принца, как и прежде неподвижно сидящего в кресле. Едва ощутимый поворот судна подставил его лицо лунному свету, и леди увидала, как блеснули его глаза. Только блеск их был не живой — словно зеркальные, они вспыхнули отраженным холодным огнем. Почти до рассвета капитан с тоскливым нетерпением заглядывал в лицо юноши, словно пытаясь отыскать в нем признаки жизни. Но было все напрасно, и каравелла повторяла бесчисленные круги, из которых будто не могла вырваться.

Потеряв надежду, Рэдлей закрепил штурвал и отнес своего тайного пассажира обратно в трюм. Илиона незаметно вернулась в каюту.

Каково же было ее изумление, когда она обнаружила там Мердола. Полный ревнивых опасений, он выбрался из своего заточения через иллюминатор и, прыгнув в море, забрался на палубу по якорной цепи.

— Я думаю, что, кроме нас с вами, никто больше и не догадывается о существовании секретной комнаты в трюме судна, — сказал он.

— Мы должны уважать чужие тайны, — ответила Илиона, — и вдвойне Рэдлея, который все-таки спас нас.

— Конечно, конечно! — усмехнулся Мердол. — Только зачем одна добродетельная леди следила за капитаном?

— Меня интересовал не он, а его спутник, которого я случайно увидела в иллюминатор, — смутилась девушка.

— Ах так… любовь с первого взгляда! Я и забыл, что мы обладаем родственными душами.

Ночь кончилась, и утро следующего дня не принесло мореплавателям ничего хорошего. Горизонт обложило тучами, и вскоре новая буря, еще более свирепая, чем предыдущая, принудила экипаж оставить мысли о скором возвращении в гавань. Ужасный ветер гнал волны на север. Хотя на каравелле спустили все паруса и бросили якорь, судно, увлекаемое ураганом, стремительно понеслось вслед за волнами все дальше и дальше от земли и известных морских путей. Почти две недели море не успокаивалось, а когда наконец ветер стих, обнаружилось, что запасы продовольствия и воды подошли к концу. Истерзанный штормом корабль занесло в такую глушь морской пустыни, что вернуться или достичь ближайшей земли не было никакой надежды. Опасность гибели нависла над экипажем, вызывая разброд среди команды. Мердол мигом оценил обстановку. Воображение нарисовало ему картину голодной смерти или страшной жеребьевки, когда отчаявшиеся люди пожирают друг друга. Боясь, как бы суеверие матросов не связало неудачу с присутствием на борту потерпевших крушение, он повел игру, которая могла дать ему некоторые шансы. Его престиж капитана был сильно подмочен в глазах моряков тем, что он спас только себя и пассажирку. Недоверие вызывали и его отношения с Илионой. Но в руках Мердола был козырь, который разом мог вернуть ему положение, не говоря уже о власти над людьми, больно задевавших его самолюбие. И вот команду взволновало известие, что на корабле спрятан мертвец. Недовольство обратилось против Рэдлея и вылилось в бунт. Короткая схватка у капитанской каюты — и через несколько мгновений он уже стоял на палубе, привязанный к мачте.

— Капитан, у вас единственный шанс остаться в живых: открыть команде вашу тайну, — обратились к нему моряки. — Почему судно не имеет имени? Что за покойник спрятан в трюме? Откуда явились вы сами?

Рэдлей качнул головой:

— Я готов к смерти, джентльмены, больше, чем вы. Потому не думайте, что меня испугом можно заставить заговорить. Тем не менее я отвечу на ваши вопросы, ради своей чести и жизни того человека, которого вы считаете мертвым. Итак, приготовьтесь слушать.

Почти сотню лет назад в семье одного знатного герцога, имевшего владения чуть ли не во всех сторонах света, родился мальчик. С его появлением связывались самые горячие надежды — он был последним представителем этой древней фамилии и единственным наследником. До нас не дошло, какими талантами он обладал, известна только его странная привязанность к морю, около которого он мог проводить дни и ночи, а также причудливое тяготение к большим предметам. В случаях, когда эта страсть доходит до одержимости, ее прозывают гигантоманией. Юный герцог собрал целую коллекцию вещей, намного превосходящих свои нормальные размеры. В ней были книги с человеческий рост, прикованные к стене; хрустальная и золотая посуда, вмещавшая слоновые порции; замки с чудовищными ключами, повернуть которые могли бы не менее двух, а то и трех здоровых мужчин; сундуки, в которых при желании спрятался бы всадник, не слезая с коня. Когда наследнику не спалось на диване, способом послужить площадкой для дуэли, за стеной его комнаты распевал колыбельные песни целый хор. На одном из островов был воздвигнут дворец по собственному проекту герцога. Только ему не удалось воспользоваться им: жестокая и непонятная болезнь вселилась в его организм, и ни искусство знаменитых врачей, ни заботы преданных слуг, ни молебны у чудотворных мощей не имели силы исцелить его. И вот — сам ли организм нашел способ противостоять недугу, или это явилось следствием болезни, но герцог стал постепенно впадать в спячку, как это бывает у животных. Вначале он, не вынося солнца, погружался в сон в дневные часы, а ночью тоскливо бродил по залам дворца. Но все реже и реже бывали его пробуждения, совпадавшие обыкновенно с появлением луны. И наконец, только в ночи полнолуния жизнь возвращалась к нему, да и то на короткие мгновения. Следуя повелению герцога, не желавшему разлучаться с морем, которое он так любил, для него построили корабль, в трюм которого, как в склеп, он и был помещен. Дворец на острове вместе с герцогом покинули все, кто в нем обитал, а карты с его местоположением уничтожили. С тех пор много капитанов и команд сменилось на этом судне, пока не пришел наш с вами черед, джентльмены. Вы сами знаете, как щедро оплачивается ваш труд, но не скрою от вас, что многие из моих предшественников, да и я сам, мечтали, что проснувшийся однажды герцог укажет путь к острову. Стоит ли говорить, что красота и роскошь покинутого дворца намного превосходят легенды, которые о нем слагаются. Вот и все, что я могу рассказать вам, джентльмены.

— Красивая сказка про остров сокровищ! — крикнул Мердол. — Почему бы вам не придумать что-нибудь еще? Например, фонтаны пресной воды, бьющие прямо из океана, или рифы, проросшие деревьями, на которых растет хлеб. Это показалось бы уместнее в нашем положении.

Рэдлей презрительно прищурился:

— Сэр! Вы— самозванец, а не капитан. Где ваш корабль? Каин! Где твой брат?

Мнения разделились, однако большинство моряков считало, что герцог мертв и его надо немедленно выбросить за борт. Суеверие шептало людям, что мертвец навлечет гибель на корабль. Илиона выступила в самый разгар спора:

— Джентльмены! Не знаю, стоят ли чего-нибудь для вас мои слова, но я заклиная вас своей любовью, оставьте герцога на борту. Он жив, мое сердце чувствует это. Если же необходима жертва — возьмите мою жизнь. Может быть, это я принесла неудачу. Подумайте — женщина на судне, да еще после кораблекрушения. А тот, кто плавал столько лет в трюме, — нет, не в нем причина.

Мердол похолодел от этих слов. Ее судьба в одно мгновение могла повернуться в самую худшую сторону. Рэдлей яростно дернулся, пытаясь порвать веревки:

— Стыдитесь, трусы! Эта женщина преподает вам урок отваги, которая и не снилась вашим устричным душонкам! Неужели среди вас не найдется ни одного мужчины и вы поднимете на нее руку?

Моряки отошли в сторону, совещаясь вполголоса, затем вернулись.

— Леди, — обратился один из команды к Илионе, — женщина на борту— плохо. Мертвец — тоже. Но вместе они могут остаться безвредными. Ваша любовь к герцогу способна растрогать нас, но готовы ли вы обвенчаться с ним, чтобы подтвердить свои слова? С его стороны мы, вероятно, не услышим возражений.

— Согласна!

Мердол хотел что-то возразить, но, взглянув на сумрачные лица моряков, передумал. Теперь все внимание сосредоточилось на леди. Рэдлея развязали. Этим же вечером он совершил обряд венчания с Библией и кипарисовым крестом из каюты герцога. Жуткое зрелище являли собой жених и невеста в багряном отсвете вечерней зари. Он — неподвижно сидящий в кресле с закрытыми глазами и она — коленопреклоненная, сжимающая его ледяную руку в своей.

Когда церемония закончилась, моряки снова подступили к Илионе:

— Три дня вы можете вкушать радости семейной жизни, леди. Но если за это время наше положение не изменится, вы покинете корабль вместе со своим избранником.

— Море поможет нам, — отвечала Илиона.

И опять ее слова сбылись. Уже на второй день они наткнулись на останки шхуны, попавшей на рифы. Экипаж покинул ее, но в трюмах оказалось достаточно пресной воды и пищи, чтобы продолжить плаванье. Тем не менее жизнь на каравелле не могла войти в прежнее русло. Рэдлей сторонился предавшей его команды и фактически отказался от командования. Зато Мердол с охотой занял его место. Матросы не очень-то доверяли ему и подчинялись только потому, что он ловко играл на их жадности. Теперь он выступал горячим защитником герцога и соблазнял моряков поисками заброшенного дворца. Роскошь тайной каюты герцога, поразительное везение Илионы, о которой особенно красноречиво повествовал Мердол, — все это вселяло надежду в реальность фантастического острова. Страсть легкой наживы усиливала эту надежду.

Илиона меж тем не стремилась к возвращению. Сердце ее трепетало от нежности и любви к прозрачному юноше, чьи холодные уста оставались немыми, а тонкие пальцы не согревали поцелуи. Сколько причудливых и страшных фантазий пронеслось в душе Илионы за долгие ночные часы, проведенные в каюте герцога. Сон не смел прикоснуться к ее глазам, ибо здесь спал Тот. Подобно грозному властелину, он остановился на самой черте, разделяющей жизнь и смерть, он занес ногу над бездной и не сделал шага. Ни единым звуком девушка не смела нарушить молчания, ибо здесь молчал Тот. Он вмещал в себя разом и мудрость, и безумие, славу творения и ее отрицание. За его покоем чудилась способность слышать мысли, в его гордой красоте таилась мука, известная одному Прометею. И, словно подчиняясь жуткому приговору, в этом застывшем мире стучало только механическое сердце часов, и лишь стрелки плыли сквозь время, бессмысленно повторяя свой вечный круг. Но бывали другие ночи — когда мрак сгущался, преображаясь в вине, когда дикий хмель под гулкий ритм волн пьянил голову Илионы; когда, почти теряя рассудок, она срывала с себя одежды и пускалась в танец перед спящим герцогом. Но он не пробуждался от ее объятий, не чувствовал ее слез, и даже когда в исступлении она наносила ему удары, лицо его по-прежнему хранило ясность мраморного изваяния. Ни любовь, ни ненависть людская не имели над ним власти, но леди была не в силах смириться с этим. Она верила в чудо и ждала его.

Все судно превратилось в корабль одержимых. Они забыли о береге, они потеряли представление о счете дней, они желали одного — и, наконец, море явило им милость. Уж не в одно полнолуние кресло с герцогом поднималось на палубу к штурвалу, и матросы, притаившись, ждали его пробуждения. Временами оно казалось таким близким: поднимались тяжелые веки, вздымалась грудь от судорожного вздоха, теплели руки… Но лишь жалобный стон вырывался из его сомкнутых губ — и снова он замирал в неподвижности.

Однажды в надвигающихся сумерках ветер принес на корабль тонкий, едва уловимый аромат, навевающий сладостные воспоминания. Незаметно для себя команда каравеллы погрузилась в сон. Илиона также склонилась на палубу у самых ног герцога. Ей казалось, что она закрыла глаза всего на мгновенье, но когда снова подняла голову, то увидела на горизонте бледные знаки рассвета. Луна роняла последние капли своих красок на паруса, становясь прозрачной. Герцог покинул свое извечное кресло и стоял у штурвала. Тихая улыбка, делающая его похожим на ребенка, светилась не только на лице, но и во всей его фигуре. Он будто играл в море, корабли, в самого себя… Судно быстро скользило к причудливому острову, увенчанному серебристыми башнями, даже издали поражавшими своими размерами, словно они были воздвигнуты циклопами.

Весь дворец, расположенный на скалах, в переплетении бесчисленных галерей, заросших плющом стен, изысканных висячих садов и горбатых мостиков, являлся как рыцарская перчатка великана, простертая из-под воды к небу в мольбе или укоре. Найдя узкий проход среди зубчатого кольца рифов, окружающих остров, корабль вошел в уютную бухту под сенью старых ив. Они протягивали к воде свои длиннолистые ветви, скрывая подножие обрывистого берега.

Мягкий толчок тряхнул палубу, и судно остановилось. Светящиеся морские звезды поползли в сторону, прячась за камнями. Герцог спустил трап и спокойно сошел прямо в прозрачные волны. Вода доходила ему до пояса. Он обернулся к Илионе и, взяв ее на руки, бережно понес к берегу. Никто из команды не просыпался. По живописной дорожке, среди благоухающих цветов, меняющих окраску по мере того, как люди проходили мимо, герцог вел Илиону в свой волшебный дворец.

Извилистый лабиринт бесконечных фантастически убранных комнат повторял нежную красоту садов на широких террасах. Малахитовые колонны чередовались со стволами деревьев, кроны которых скрывались за сводами потолков. Золоченый архитрав карнизов тонкой паутиной обрамлял воздушные видения плафонов. Стены из тончайших пластин мрамора казались прозрачными, пол отливал перламутром, и казалось, что ноги ступают по дну серебристого ручья. Невероятная высота потолков, простор галерей, укрытых стеклянными куполами, — все превращало дворец в гигантскую раковину, а людей — в гномов, случайно забравшихся в нее.

Все больший восторг охватывал Илиону при каждом шаге. Ей уже не хватало сил переносить это необъятное чувство красоты и счастья, и когда у хрустальных дверей, ведущих в тронный зал, герцог поцеловал ее, она потеряла сознание.

Привели в себя Илиону громкие голоса. Они гулко отдавались под сводами, нарушая их вековую тишину. Будто во сне леди увидела команду каравеллы во главе с Мердолом. Они срывали драгоценные ткани с высоких окон, хватали золотые канделябры, ковры, гобелены. Все, что представляло какую-нибудь ценность, летело в матросские сундуки и переправлялось на корабль. Наконец Мердол, заметив, что первый азарт моряков несколько поостыл, подозвал к себе трех человек:

— Пора убить герцога, — молвил он, указывая на двери.

— Может, оставим ему жизнь? Не пустится же он за нами в погоню по воде, — заметил один из матросов.

— Ты в этом уверен? — воскликнул капитан. — Да разве не заколдован весь этот дворец и остров? Разве не заснули мы все, хотя сторожили герцога?

Убежденные его доводами, моряки повернулись, чтобы идти в тронный зал.

— Стойте, стойте! — в ужасе крикнула Илиона, пытаясь остановить их.

Она бросилась к ним, цепляясь за обнаженные клинки и стараясь преградить дорогу. Внезапно обе створки массивной двери дрогнули и медленно растворились. За ними никого не было, но протяжный звук, подобный дальнему зову охотничьих рогов, влетел в залу, и эхо, повторив его, откликнулось во всех залах дворца. Моряки замерли. Второй звук, многоголосый и громкий, за ним третий, четвертый — целый поток хлынул из дверей, заполнив пространство. Люди не могли противостоять этому водопаду музыки и побежали. Дворец оказался титаническим органом, и смерть ждала каждого, кто посмел бы встать на пути гармонической лавины, несущейся по извилистым коридорам к выходу. Мердол схватил оглушенную Илиону на руки и последовал за своими сообщниками. Последний взгляд леди успел запечатлеть в просвете стен тонкие руки герцога, устремленные к клавишам.

Море яростно кипело вокруг судна, когда оно покидало бухту, однако плаванье завершилось благополучно. Через месяц путешественники уже были у родных берегов. Команда, захватив награбленную добычу, переправилась на землю, не заходя в порт. Па каравелле остался один Рэдлей. Мердол взял на себя заботу об Илионе. После пережитого потрясения во дворце герцога она, казалось, утеряла рассудок, и тщетно Мердол, терзаемый совестью, ожидал, что ее затмение со временем пройдет. Наконец по совету врачей он решил прибегнуть к целению, которое могло дать результат, но грозило опасностью смерти. По миниатюре, украденной во дворце, Мердол заказал куклу, которая должна была бы как две капли воды напоминать герцога. Посаженный в кресло двойник предстал перед Илионой. Результат оказался совсем неожиданным. Леди и кукла исчезли на следующих же день, и никто не мог найти их следа.

Прошел год после этих событий. Мердол готовился к свадьбе с известной красавицей, нашедшей способ укротить его дикое сердце. Перед обручением, следуя капризу невесты, он в последний раз вышел в море, чтобы затем сжечь судно в знак прощания со своей разгульной молодостью. Как и в первый раз, внезапный ураган сорвал его планы, пустив корабль ко дну. Привязанный к обломку мачты, Мердол тщетно пытался бороться со злобой морского гения.

Наступила ночь, и сквозь разрывы низко несущихся туч проглянула полная луна. В завываниях ветра капитан услышал далекие звуки органа. Они приближались, становясь все громче и громче, пока не заглушили рев океана. Волны, подчиняясь музыке, становились все выше и грознее. Торжественное траурное шествие, прерываемое рыданиями высоких голосов, звучало в этой мелодии, потрясающей стихию. Руки Мердола ослабли. «Возмездие?»— мелькнула страшная мысль. Но внезапно похоронные звуки сменились ясной песней весны. Это было прощение — и шторм начал стихать. Как мираж, возник перед Мердолом силуэт каравеллы, и через мгновение он лежал на палубе. Над ним склонился капитан Рэдлей. У штурвала опять темнела неподвижная фигура герцога, сидящего в кресле. Рядом с ним стояла Илиона. Мердол приблизился к ней.

— Илиона! Убей меня, но ответь, ты ли окончила мелодию, что управляла бурей?

Леди молчала, улыбаясь той же легкой улыбкой, что была на прекрасном лице спящего герцога.

Цветок кобольда

У каждого на земле свой путь, но одни забывают его и сворачивают в сторону, другие останавливаются, третьи ищут иную дорогу, сменив старую. И порой так трудно сохранить верность начальной цели, особенно на закате дней, когда силы на исходе.

Вот так случилось, что один человек, по имени Тульп, всю жизнь странствовал по миру и искал любви. Не простой, а необыкновенной, такой, которая превращает жизнь в сказку, открывает небесные двери, дарит счастье и преображает все вокруг. Однако шли годы, он никого не встретил, возраст обрекал на неудачу его несбывшиеся надежды, и бедняга только по привычке передвигал ноги и вглядывался в лица прохожих. Само странствие превратилось для него в смысл существования.

Однажды, осенней порою, Тульп заблудился в горах. Спускались сумерки, с хмурого неба накрапывал дождь. Не было поблизости и следов жилища, но внезапно путник наткнулся на деревянный крест, второй, третий, еще, решетку ограды — и он понял, что попал на старое заброшенное кладбище. Заросшая травой дорога, облетевшие кроны печальных деревьев, запущенные холмики могил свидетельствовали о том, что кладбище давно никто не посещал. Поддавшись настроению, Тульп задумался о своей судьбе и, возможно, не столь далеком конце…

Откуда-то донеслись унылые удары колокола. Они приближались, и вскоре в полутьме вырисовалась причудливая процессия. Шестеро человек в траурных лиловых одеяниях шли впереди с горящими факелами в руках. Седьмой в монашеском клобуке нес небольшой колокол и время от времени бил в него. За ними следовала шестерка белых лошадей, впряженных в открытую серебряную карету. В ней на постаменте стоял кованый гроб, укрытый богатой парчой. Кавалькада всадников в рыцарских латах сопровождала гроб. Печальный кортеж приблизился к кладбищу и остановился. Слуги с факелами устремились за ограду, но вскоре вернулись.

— Ничего, ни одной пустой могилы, — доложили они всадникам.

Безнадежно махнув рукой, один из рыцарей приказал двигаться дальше. Процессия вновь выстроилась и двинулась в ночь. Часть сопровождающих, вероятно показывавших дорогу, повернула домой.

Тульп подошел к одному из нищих, только что получившему от всадников щедрую подачку, и спросил его о странной процессии.

— Видите ли, господин странник, эти люди ищут место, где бы похоронить ведьму. По приказу короля никто не вправе выкопать для нее могилу, так как на него ляжет проклятие и он станет наследником колдовских чар. Вот они и ищут уже готовую, вырытую могилу, в которую бы еще никого не положили.

— Долго же им придется искать, — задумчиво произнес Тульп.

— И не говорите, сударь, — согласился нищий. Уже и сам король помер, и замок, где жила ведьма, почти разрушился, а катафалк с ее телом все скитается по земле и нигде не находит прибежища.

— Так что стоит бросить его? — спросил Тульп. — Поди, и от ведьмы за много лет лишь кости остались.

— Вот и ошибаетесь, господин. Ведьма цела, как в день своего упокоения. Уж много раз то власти, то разбойники останавливали процессию, думая, что им морочат голову и перевозят какие-нибудь сокровища. Но когда открывали крышку, то убеждались, что все как есть. Мало того, что тление не коснулось даже ее мизинцев, но открытые глаза сверкают тем же блеском, что у живой. Вот почему провожатые боятся и ослушания, и самой покойницы и готовы скитаться до скончания века.

Странно заныло сердце Тульпа, словно история эта имела отношение к нему самому. Но дорога вела его дальше, и он последовал ей, хотя и был уверен, что никто и ничто не ожидает его в пути.

Прошло немного времени, и Тульп набрел на уютную деревеньку. На окраине ее стояла стеклодувная мастерская, и все проходящие мимо могли полюбоваться изделиями мастеров, а то и приобрести что-нибудь. Тут были и изысканные вазы, и кубки из цветного хрусталя, и украшения для женщин, и сладкозвучные колокольцы, и забавные игрушки для детей. Но Тульпу больше всего понравились стеклянные картины с резными пейзажами, цветами и фигурами людей. На одной из них была изображена прелестная юная девушка, склонившаяся над озером, из которого ей навстречу вставало ее отражение. Под определенным углом казалось, что красавица поднимает глаза и смотрит улыбаясь на зрителя. Легкий поворот — и глаза ее опускаются, взгляд устремляется вниз. Теперь уже отражение улыбается волнующим блеском глаз. Тульп буквально влюбился в портрет и приобрел его, отдав за него все имевшиеся у него деньги. Что с ним делать дальше, он не знал, так как не имел дома, где мог бы повесить его.

Договорившись с хозяином, он остался в мастерской — пережить зиму. В благодарность за гостеприимство Тульп взялся помогать стеклодуву в его работе. Вскоре он узнал, что пленивший его портрет сделан не хозяином. Какой-то мастер, живущий в Серебряных рудниках, создает резные картины и присылает их на продажу. Долго не хотел хозяин указывать Тульпу дорогу к таинственному художнику, но наконец признался, что создает их кобольд, живущий в подземных штольнях. Не смея появиться на поверхности, он посылает гнома со своими работами. Тульп, вдохновленный стеклянной красавицей и надеждой встретить ее во плоти, уговорил хозяина и через пару дней последовал в штольни за крошечным человечком в красном колпачке.

В глубине горы, у вечно пылающего горна они нашли старого кобольда. Он был прикован золотой цепью к стене, но мог передвигаться и работать. Тульп рассказал о себе и о пробужденной надежде встретить свой идеал, который так странно проявился в творении кобольда.

— Нет, я не мечтаю заключить в объятия мою грезу, но лишь увидеть ее, чтобы понять, что моя жизнь не прошла впустую, что я искал, ту, которая существует, а не плод моего воображения, что я кому-то нужен в этом огромном, чужом мире! — убеждал он духа земли.

Наконец кобольд кивнул.

— Ты видишь, я сам пленник, но я понимаю тебя и готов помочь. Среди чудес подземного царства есть цветок забвения. Он утешает тех, кто любит, кто искренен и чья душа в скорби. Признаюсь, что и я прибегал к помощи волшебного цветка, чему свидетельство — мои творения. Однако, в свою очередь, ты должен достать мне триста тридцать третью страницу из книги заклинаний доктора Фауста. Она поможет мне освободиться от плена и увидеть еще хоть раз свет солнца. Увы, после этого я ослепну, но этот миг стоит всей жизни.

И Тульп вернулся в мастерскую, простился с хозяином и поспешил в путь.

Вскоре он оказался в тихом городке Шопфен. Там в таверне Золотого Льва, по сохранившимся преданиям, в 1529 году Мефистофель расправился с доктором Фаустом, который продал ему душу, чтобы вернуть молодость, пережить любовь и исполнить все свои желания. Тульпу удалось в Вальпургиеву ночь оказаться в легендарной таверне, где раз в год повторялись события случившейся трагедии. В полночь Дух Зла явился к ученому, насмехаясь над ним. Доктор собрал все остатки своих знаний и, взяв в руки освященную шпагу, вступил в бой с Мефистофелем. И прежде, чем коварство и обман Черного Духа восторжествовали, он сумел нанести ему удар, от которого тот навсегда охромел. Но не это, конечно, заняло Тульпа. В суматохе сражения он сумел схватить книгу Фауста и вырвать нужную страницу. Он уже выбрался на улицу, когда услышал предсмертный крик доктора. Крылатая тень зловещего Мефистофеля выскользнула из окна и взвилась в воздух, сжимая в объятьях бездыханное тело Фауста.

Вскоре путник вновь оказался в серебряных копях кобольда. Тот ожидал его и с радостью прижал к груди пожелтевший пергамент.

— Я испытываю радость такую же, как в своей юности, — признался он Тульпу. — В ту пору я по ночам поднимался на поверхность земли и проникал вместе с лунным светом в покои старинного замка Бойген. Там спала прекрасная баронесса Райпет, и я любовался ею до рассвета. Наверное, мои чувства так и остались бы в тайне, но безумная мечта о внимании красавицы однажды объяла меня, и я не мог противиться. Понимая, что союз с Райпет немыслим, что уродливый кобольд никогда не тронет сердце красавицы, я решил воспользоваться волшебством и явиться перед ней в образе знатного рыцаря. Для верности моей затеи я, зная склонность Райпет к драгоценным камням, захватил с собой два дивных изумруда из сокровищницы гномов. Мой план удался как нельзя лучше. Красавица ответила на мои чувства, а изумруды ослепили ее глаза. Но возмездие не заставило себя ожидать. Пропажа драгоценностей всполошила подземный народ. Я был заподозрен и посажен на цепь. Идя по моим следам, гномы явились к Райпет. Увы, изумрудов они не смогли найти. Лишь по прошествии времени стало ясно, куда они делись: у баронессы родилась дочь с изумрудными глазами, и их уже никто не мог отобрать, не повредив драгоценности. Проклятие гномов пало на мать, и она вскоре умерла, а затем переместилось на дочь, лишив ее счастья и радости жизни. Она тоже вскоре покинула белый свет, но волею судьбы была лишена возможности вернуться в землю, где я ждал ее. Теперь мне остается лишь встретить свет солнца, а тебе отдать цветок забвения печали.

В глубокой пещере, на самом дне серебряных копей, на берегу подземного озера они нашли легкий челнок. Он повлек их вокруг аметистового островка, на котором рос волшебный цветок со светящимися лепестками и с пряным ароматом, напоминающим запахи всех цветов на свете. Тульп наклонился к нему… Нежная головка девушки с прозрачным лицом и огромными изумрудными глазами отделилась от цветка и потянулась к нему навстречу. Легкий, как пушинка, поцелуй коснулся его губ.

— Я— Ирис! — шепнула она. — Наконец-то мы встретились. Как же долго пришлось ждать тебя!

Чистое, горячее сердце с полнотой нерастраченных чувств раскрывалось Тульпу, и трепет его передавался дуШе путника, как звук свирели уснувшим горам. Время остановилось, минуты растянулись до дней.

Наконец кобольд положил руку на голову склоненного Тульпа:

— Тебе, конечно, вскоре будет мало поцелуев цветка, и ты захочешь вернуть эту душу в живой мир, но тогда тебе придется искать ее по всем путям и завершить ее судьбу в замке Бойген, где она родилась!

— Я знаю, где ее искать, — воскликнул Тульп. — Я уже встречал ее на своем пути.

И снова его ждала дорога, но он вернулся к ней с радостью и надеждой победить судьбу. Зная, что прошлое повторяется в событиях будущего, он не стал искать Ирис в тех местах, где встретил ее. Тульп отправился в замок Бойген, на который ему указал старый кобольд. Пустой, полуразрушенный, он нес на себе печать проклятия и отпугивал людей. В самом деле, разве в безлунные ночи он не озарялся неведомым светом, разве не доносились из готических окон глухие голоса и звуки музыки, разве каждый, кто желал войти, не встречал у ворот рыцаря в потускневших золотых доспехах с короной на шлеме? Огромный конь грыз удила, а король-рыцарь держал обнаженный меч в руках и грозил смертью. В округе рассказывали, что в замке некогда жила вместе с матерью красавица с изумрудными глазами. Никто не знал ее отца, и печать незаконнорожденной помешала крестить ее. Тем не менее еще в юности король, будучи тогда принцем, пленился ею. Однако она отвергла его. Оскорбленный владыка поклялся отомстить. Любого, кто поддавался чарам красавицы и искал ее руки, подстерегала смерть. Поклонники исчезали, и никто не мог указать их следа. Был пущен слух, что зеленоглазая владелица замка — ведьма и ей подвластны тайные силы, которые и творят безнаказанное зло. Однако до времени никто не смел прямо обвинить ее.

Меж тем король женился и, казалось, должен был оставить в покое свою обидчицу. Увы! Слушая ночью сонный бред супруга, королева поняла, что при первом зове из проклятого замка Бойген король бросит все и уйдет к зеленоглазой красавице, ибо сердце его полно дикой страсти. Тогда королевская семья начала травлю. Наемные убийцы, отравленные фрукты, колдовские чары — все пошло в ход. И однажды дух красавицы отлетел. Королевская чета сама отправилась убедиться в ее смерти. Вернулись они потрясенными. Мертвая красавица лежала с открытыми глазами, и никто не мог закрыть их. Слава ведьмы как будто получила подтверждение, и король запретил хоронить Ирис в родовом замковом склепе. Снарядив траурный кортеж, он отправил тело отверженной на все четыре стороны в поиске пустой могилы. Город за городом, кладбище за кладбищем обходила печальная процессия, но нигде не находила места успокоения. Казалось бы, что стоило вырыть яму и предать земле железный гроб? Но никто не желал, чтобы их край оскверняло тело ведьмы.

Замок был предан проклятию, и никто не должен был входить в него. Чего боялся король? Возвращения мертвой красавицы в свои владения? Трудно сказать, но только гремучая смесь любви и ненависти не оставила владыку и после собственной смерти: безумный страж, он внезапно возникал перед каждым, кто хотел переступить порог проклятого замка.

Теперь Тульп с грустью думал, сумеет ли он не то что победить — хотя бы устоять в битве с грозным противником. Но за его спиной стояла нежная Ирис, девушка его грез, та единственная в мире, которая приняла любовь скитальца и ответила ему равным чувством. Потерять ее для Тульпа было хуже, чем потерять весь мир. Добыв оружие, доспехи и коня, пугник стал ждать своего часа.

Он пришел в ненастный вечер, когда раненое солнце падало в лиловые тучи, обагренные алой кровью заката. Из леса, скрипя колесами, выехала траурная колесница в сопровождении своего измученного кортежа. Монах впереди перестал звонить в колокол, факельщики замедлили шаг, с робостью взирая на замок. Только здесь, по словам кобольда, могла завершиться судьба Ирис.

Длинные тени всадников пали на пестрый ковер лута. Вероятно, они решили ворваться в замок силой. Взяв наперевес тяжелые боевые копья, они понеслись к воротам. Громко затрубил рог, и навстречу рыцарям вылетела огромная фигура короля. Золото его панциря слепило глаза, косматая грива вороного коня развевалась, сверкающий меч с невероятной быстротой кружился в воздухе с протяжным свистом. Как промахнувшийся ястреб чертит дугу над землей и взмывает в вышину, так семеро всадников, внезапно свернув с пути, возвратились обратно к замершей процессии. Тогда Тульп стегнул своего коня и ринулся на могучего стража. Вот все ближе противник, сейчас они сшибутся в мощном ударе, — но словно сильный порыв ветра пахнул в лицо путнику, а меч его прорубил воздух. Король-привидение был бесплотен! Подав знак кортежу, Тульп распахнул старые заржавленные ворота.

Этой ночью в замке собралось множество народа, и трудно было сказать, кто из них живет теперь, а кто жил когда-то. В капелле звучал орган, и пение молитв эхом разносилось по всем залам. Отблески факелов плясали по стенам. Тульп хотел отнести гроб с телом в склеп, но перед ним вновь явился король и заступил ему дорогу.

— Ее отец неизвестен. Она не’ крещена и не смеет занимать место под церковными сводами, — пронесся в воздухе суровый шепот.

— Ее окрестят сейчас, — возразил путник.

— Крестить мертвую? — возмутилась толпа.

— Она жива! — отчаянно крикнул Тульп. — Ее душа заключена в цветке, я видел ее!..

Тяжелое молчание повисло в замке. По знаку священника с гроба сняли крышку. Красавица с широко раскрытыми изумрудными глазами явилась взорам окружающих. Откуда-то появился кобольд и бросил на грудь ее волшебный цветок. Ирис шевельнулась и скрестила руки на груди.

— Разве это не знак согласия? — воскликнул Тульп.

Священник, заикаясь, прочел молитвы, помазал миром и окропил ее святой водой. Тульп сам надел крест на шею девушки. Мгновение — и она поднялась из гроба и оперлась на руку своего возлюбленного. В тишине раздался перестук камешков: два крупных изумруда упали на пол и подкатились к ногам кобольда. Он поднял их, чтобы вернуть гномам, и кивнул дочери. Вместо зеленых лучей ее лицо озарилось лилово-синим светом озерных ирисов…

Летучая мышь

Не буди спящих ведьм, как бы ни были они прекрасны и ни взывали к твоей жалости, — молвил умирающий король своему наследнику, принцу Тибурсию.

Сын, глотая слезы, кивнул, но тогда не придал особого значения последним словам отца. Мало ли мрачных легенд, туманных сказаний, проклятых мест на их земле, чтобы всех их помнить. Послушать стариков— так лучше запереться в замке и соблюдать их заветы, не выходя за порог. Вряд ли сам король в дни своей молодости был столь осмотрителен и благоразумен.

Впрочем, юный наследник отнюдь не относился к числу людей легкомысленных и рисковых. Просто до сих пор ему всегда сопутствовала удача, он верил, что судьба к нему благосклонна, и привык в любых обстоятельствах чувствовать себя счастливым.

В этом ему служил опорой родовой замок, в котором он родился и жил. Расположенный на четырех сходящихся холмах у прозрачного озера, очертаниями он походил на крест и осенял благословением рощи, поля и луга. Не одно поколение королей помнили его стены — стяжавших славу своему правлению, оставлявших в наследство добытые сокровища, вверявших стенам тайны своих стремлений и любви. Ворота замка не запирались, и многочисленные гости могли войти сюда в любое время и встретить радушный прием. Прихотливый вкус владельцев создав здесь целый лабиринт изысканно убранных интерьеров в бесчисленных комнатах, залах и галереях, так что каждый гость мог найти для себя место, к которому лежала его душа. Мечты, желания, воспоминания, как по волшебству, воплощались в жизнь в покоях замка, и горец находил здесь бревенчатые стены охотничьей хижины, увешанной шкурами диких животных, а за окнами заснеженные вершины, а выросший на берегу видел линию морского горизонта и слышал за стеной шум прибоя. Кому-то радовали глаз красоты леса, кому-то — нагота пустыни, кто-то оказывался в весне, кто-то — в осени. Словно вернувшись в детство, люди погружались в атмосферу игры и сказки. Желания их на мгновение сбывались, и они становились счастливыми. Каждый мог почувствовать себя уже не гостем, а хозяином, сидя в позолоченном кресле перед камином или бродя в тускло освещенных галереях среди зеркал, отражающих королевские наряды. Любители шумной веселой толпы попадали на балы, замкнутые мечтатели могли за все время пребывания в замке не встретить ни единой души, — но все ощущали чуткое внимание незримых слуг.

Сам король служил гостям в своем доме. И не было человека, который покинул бы замок без подарка. Одни получали цветы, другие — перстни, третьи — амулеты, приносящие удачу, четвертые — стихи или сказки, которые нередко сбывались. Было ли это утешение для уходящих из сказки, воспоминание о пережитом или дар сердца на дальний путь по жизни — трудно сказать, только роскошь общения превосходила простую игру и задевала самые глубокие струны души. Король был счастлив и щедро делился радостью со своими подданными.

Меж тем давно известно, что где бы ни было добро, к нему непременно притягиваются темные силы, которые без него буквально не могут существовать. Недалеко от королевского замка простиралось урочище Серых Скал. Там скрывались голодные волки, жили ядовитые змеи, гнездилось воронье. Там встречались колдуны-оборотни, собирающие в полночь заговоренные травы и цветы. Рассказывали, что семейство чародеев издавна обитает в глубоких пещерах урочища и даже выстроило под землей каменный дворец. В нем день и ночь пылает подземное пламя, и в жерлах узких труб, ведущих на поверхность, тоскливыми голосами воет ветер. В ночи полнолуния во дворце собирается на пир всякая нечисть, но редко там царит веселье. Кровавые ссоры и драки вспыхивают на этих сборищах, и случайные путники, которые заблудились и попали на пиршество, теряют рассудок, а порой и саму жизнь.

Зная о своей неприглядности для местных жителей, обитатели урочища использовали самые сильные заклинания, чтобы придать себе хоть малую толику привлекательности. Можно спорить, насколько им это удалось, но очарование, за которым они прятали свою сущность, несло в себе отпечаток нечистоты и зла.

Тем не менее их усилия не пропали даром, в иерархии волшебных сил они получили титул Темных Фей, вместе с древней фамилией своих предков графов Карабосс. Одна из представительниц этого клана, Мэйгл Тереза Бор, вынашивала особо честолюбивые замыслы. Она заявляла претензии на все окрестные земли, собиралась свести в могилу королевскую семью и, главное, разрушить замок, ибо крест, царивший над округой, ограничивал власть Карабоссов и лишал их свободы.

Графиня обладала бешеной энергией разрушения и безудержным характером и могла бы добиться многого, но ее неуживчивость ввязала ее в борьбу с собственной семьей. Еще в детстве она, старшая дочь, вынуждена была ухаживать за своей сестрой, любимицей родителей. Ревность и обида захлестывали Мэйгл, а тут еще пришлось подменять мать в хозяйственных заботах. Исполненная ненависти, она тем не менее преуспела в делах, став расторопной и распорядительной. Никто не заметил, как Мэйгл очутилась во главе семьи и всех подчинила своей воле. Попытка выдать ее замуж и тем самым избавиться от нее провалилась. Супруг ее, сынок лесного чародея из соседней страны, сбежал от нее так скоро, как смог, а скандалы в семье стали невыносимыми. В ссору и распри вовлеклась вся родня, и вот Мэйгл Тереза Бор, графиня Карабосс, была заточена в подземной башне дворца. Ее заковали в цепи и погрузили в волшебный летаргический сон, от которого она пробуждалась лишь в ночи полнолуния, чтобы принять пищу. Наверное, тогда и родилась легенда о спящей красавице ведьме. Так или иначе, но ей, несмотря на истощение, удалось однажды вырвать цепи и выброситься в окно. Однако на земле ее тела не нашли, зато над головами стражей чертила бесшумные круги огромная летучая мышь. Слуги загнали ее в холодные пещеры и обрушили каменные своды, чтобы она не нашла обратного пути. И вот — многие годы никаких вестей о судьбе Мэйгл…

Однажды Тибурсий возвращался в королевский замок и был застигнут непогодой. Ураганный ветер погнал его к урочищу Серых Скал, где он решил переждать бурю. Усталость погрузила короля в тревожный сон. Сквозь хаос видений явилась ему коленопреклоненная красавица с черной гривой спутанных волос. Рыдая и моля о помощи, она протягивала к нему руки, и мучительный стон ее разрывал душу. Проснувшись, Тибурсий взял секиру и стал расчищать завал, скрывавший вход в пещеру. Вот рухнула последняя преграда — и сердце короля замерло. Темная туча летучих мышей с писком вырвалась из подземелья и рассеялась по окрестности. С тяжелым чувством король вернулся домой. В замке его уже ждал гонец с посланием из урочища Серых Скал. Мэйгл Тереза Бор, графиня Карабосс, свидетельствовала ему свое почтение и дружбу и предлагала поставить точку на всех разногласиях между королем и двором Темных Фей. Тибурсий досадливо нахмурился. «Из-за колдовства этих ведьм мы враждуем с соседями и, защищая наш народ, спасаем от наказания самозваных графов».

Он не стал отвечать, тем более что ему предстояли более приятные хлопоты — король собирался жениться. Выбор его пал на прелестную принцессу Антонию из страны за тремя морями. Его избранница сочиняла и пела песни, которые утешали и вдохновляли моряков. Говорили, что эти песни помогали найти дорогу в тумане и спастись от кораблекрушения. Но для Тибурсия было достаточно один раз услышать песню любви, которую принцесса послала ему, пропев ее ветру.

В канун свадьбы Тибурсий вспомнил о фее из урочища и словах отца. Как прежде, он почувствовал легкую тревогу, но отогнал печальные мысли. Приглашать графиню на торжество он и не думал, но и запирать ворота замка, изменяя своему обычаю, тем более из страха, не собирался. В конце концов, врагов нужно знать в лицо, а так как зло не вечно, то, может быть, удастся этих темных фей переделать в светлых. Как-никак, если он даже разбудил ведьму, то не против ее воли. Она должна испытывать к нему благодарность. Будь что будет, решил король.

Пышно отпраздновали свадьбу в замке, однако не обошлось без недоразумений. Король и королева неожиданно потеряли друг друга. Королева отлучилась на минуту, чтобы заменить сломавшуюся брошь, а вернувшись, увидела, что Тибурсий танцует с другой дамой. Как странно — король не заметил подмены и был уверен, что танцевал со своей избранницей. Тем неожиданней оказалась для него обида Антонии. Впрочем, ситуация быстро разрешилась, когда мажордом сообщил им, что на бал явилась темная фея. Злую шутку с монаршей четой могла сыграть лишь Карабосс, подсунув королю двойника Антонии. Она не удостоила хозяев поздравления, лишь издали, поймав их взгляд, послала лицемерную улыбку, присев в насмешливом реверансе. Странное платье феи обращало на себя внимание: рукава разлетались, как крылья, перепонки сверкали зловещим огнем. На груди ее висело хрустальное зеркало в форме сердца, и в нем отражались лицо и фигура королевы.

Еще недолго — и она исчезла с бала, не дождавшись праздничного застолья. Но стоило королю с облегчением пошутить, что его аппетит от этой выходки Карабосс не ухудшится, как у него тотчас сломался зуб.

Несмотря на вызывающее поведение Карабосс, недобрые предчувствия супругов не сбывались. Первые годы совместной жизни короля и королевы текли безмятежно и счастливо. Но вот на солнце, светящее замку, стали наплывать тучи невзгод и испытаний. Началось с того, что в государстве за тремя морями, откуда прибыла Антония, появилась масса дел, с которыми родные ее не могли справиться и требовали ее присутствия. Все чаще и чаще королевская чета должна была разлучаться, Антония спешила на помощь своей семье. В это же время занедужил король. Словно отрава разлилась в его душе, тоска и сомнения в себе, своей жизни, любви королевы. Судьба не дарила им наследников, неурожай в стране подтачивал благополучие, фантастические приемы в замке требовали много сил, а они постепенно таяли. Тибурсий проводил долгие бессонные ночи у камина, мысли о смерти все чаще будоражили его.

Вдобавок ко всему что-то стало меняться в замке. Многочисленные певчие птицы, воробьи, голуби уступили свое место крикливой стает ворон. В ночные же часы в замке царили летучие мыши. С наступлением темноты с высоких потолков срывались целые гроздья нетопырей, и в свете канделябров их уродливые тени метались по стенам, пугая слуг. Если раньше служить в замке почиталось за высшую честь, то ныне страх заставлял людей отказываться от места. Замок ветшал и дряхлел. У королевы опускались руки, она не могла поспеть всюду и не понимала серьезности положения, ведь король скрывал от нее свою болезнь, считая ее за слабость.

Но вот пришли новые события. Во время бури молния попала в урочище Серых Скал и вызвала пожар. Целую неделю омерзительный запах гари отравлял воздух. Конечно же, Тибурсий и Антония вспомнили темную фею, и, как и прежде, известия о Карабосс не заставили себя ждать. Ко двору явилась женщина из урочища. Бедное платье, следы ожогов. Казалось, незнакомка все время держала глаза опущенными, не давая заглянуть в них. О себе она говорила крайне неохотно, словно это вызывало память о пережитой боли. Да, она жила в урочище и служила господам. Что с ними случилось— она не знает, однако помнит, что по прихоти хозяев ее звали Терезой среди дня, Мэйгл — по утрам, Бор — ночью, и она выполняла самую черную работу. Теперь она осталась без крова и средств и просит взять ее в услужение. Супруги заколебались, и незнакомка предложила испытать ее.

И вот — всего за несколько дней новая горничная навела идеальный порядок в замке, словно к празднику. Потолки сияли белизной, на стенах были развешены вычищенные ковры и гобелены, доспехи сверкали как новые, паркет блеском соперничал с зеркалами. В парке беспечная дикость некошеной травы уступила место газонам, клумбам и искусным живым изгородям.

Ошеломленные король и королева не знали, радоваться или печалиться столь разительным переменам. Вместе с веселой столетней пылью, милым беспорядком, изумрудной патиной на бронзовых канделябрах исчезло едва заметное волшебство замка, его очаровательная сказочность. Да, он стал жилым, обитаемым, но лишь для реальных людей, а что касается чудес, что живут в дремучем лесу, на нехоженых тропинках, — увы, они улетучились, скрылись в темных уголках. Однако, не желая омрачать мнимое удовольствие друг друга, хозяева одобрили старания пришелицы.

Новая служанка просила звать ее просто Горничной.

— Нет-нет, — возразил король, — если вы несколько ослабите свое усердие, мы дадим вам титул госпожи Кастелянши!

На том и порешили.

Впрочем, вскоре королю пришлось раскаяться в своем решении. Хотя заботы о замке больше не тяготили Тибурсия, состояние его нисколько не улучшилось— скорее наоборот.

В первую же ночь полнолуния странный свист нарушил тишину спящего замка. Тонкий и пронзительный, монотонный и въедливый, он вызывал тревогу и слезы. Король и королева вышли на балкон.

В замковом саду среди распустившихся ночных цветов, источавших удушливый аромат, облаченная в серебристые ткани, танцевала гибкая женская фигура. Подобно тени, она скользила меж деревьев, почти не касаясь земли, и движения ее рождали мелодию свиста. Танец завораживал, а лицо женщины наливалось страшной, холодной красотой лунных лучей, исполненной одиночества, тоски и немого отчаяния. В руках ее сверкал тонкий хлыстик. Она ударяла им по цветам, и те вспыхивали искрами, словно от боли. Король и королева почувствовали дурноту.

Они спустились в сад, чтобы разглядеть танцовщицу. Аллея, что вела от дома, была украшена мраморными статуями рыцарей, некогда составлявшими гордость страны. Король протер глаза— пьедесталы были пусты, зато сами рыцари, обнажив мечи и скрестив копья, преграждали путь своему владыке. Тибурсий свернул на обходную тропинку. Рыцари не двигались. Но когда король приблизился к цели, на месте танцовщицы, прямо под балконом, бил фонтан. Ветер колыхал его сверкающие струи, и они напоминали извивающуюся женскую фигуру.

Полные мрачных дум, король и королева вернулись в свои покои. Наутро госпожа Кастелянша клятвенно заверила, что не имеет никакого отношения к ночным грезам господ.

Не прошло и месяца, как впервые за всю историю в замок забрались воры и разграбили его. Теперь приходилось запирать ворота, ставить стражу, не пускать случайных гостей. Но самое печальное — былые традиции изживали себя. Гости не находили своих комнат, подаренные талисманы не защищали от бед, сказки перестали сбываться. И сам король не избежал неприятных перемен. Его поступки и решения стали подвергаться иному толкованию, будто отражаясь в кривом зеркале. Благородные порывы объясняли корыстью честолюбия, словам приписывали двойной смысл, чувства осмеивали. То же было и с королевой: сотни сплетен, домыслов, слухов окружали ее, и злые языки единодушно указывали на нее, как на виновницу всех бед, постигающих королевский двор. Ужасно, но Тибурсий не мог защитить ни себя, ни Антонию, ибо тайный враг проник в замок и владел им.

Непонимание возникло и меж самой четой. Стремясь предотвратить назревающий разрыв, королева не знала, что и делать, и проводила ночи в молитвах и слезах. И небо, казалось, услышало ее.

Как-то король возвращался с охоты. Было поздно, и в ночи разыгралась непогода. Стая волков напала на след Тибурсия, и охотник сам оказался дичью. Конь, чуя хищников, летел по тропинкам, рискуя жизнью своей и всадника. Волки неслись по пятам. В какой-то момент они окружили Тибурсия. Он натянул лук, но внезапно из лесной чащи раздался крик совы. Звери отступили, и всадник вновь погнал коня. Так повторялось несколько раз. Сова спасала короля. Наконец он вырвался из леса. Волки злобно завыли, а охотник, не целясь, выстрелил в гущу кустов и, облегченно вздохнув, направился в замок.

Утром в ворота постучалась маленькая босоногая девочка в бедном платьице, украшенном листьями. В руках она держала королевскую стрелу. Ребенок не знал ни своего имени, ни родителей. Антония увидела в этом перст Божий, а кроме того — дитя было так прелестно, что сразу пленило сердце королевы. Разбудив короля, она поделилась своими восторгами и просила удочерить ребенка. Тибурсий немедленно согласился.

Радостно отпраздновали крещение, лишь госпожа Кастелянша была не в духе. Почему-то она вспомнила пожар в урочище Серых Скал. По ее словам, перед несчастьем в твердыню Темных Фей также пришел из леса ребенок со стрелой в руках, а следом во дворец ударила молния и подожгла даже камни…

На следующий день после того, как девочке дали имя Ильва, она исчезла, и никто не мог разыскать ее следа, хотя двери в комнату, где она спала, были заперты.

Последнего удара судьбы королевская чета не выдержала. Антония отправилась к своей родне в дальнюю страну, а король занялся подготовкой к войне, которой ему угрожали соседи. Теперь никто не мешал госпоже Кастелянше властвовать в замке. Толпы придворных ожидали ее приема, льстецы рассыпались на кусочки, чтобы быть ею замеченными, просители не знали, как вызвать ее благосклонность. Фавориты страдали от ее капризного характера. Как ни старались они угодить, она стремительно разочаровывалась и всю свою желчь выплескивала на обожателей. То же отношение встречали и гости замка. Особенно раздражали госпожу Кастеляншу юные дамы. Бешеная ревность овладевала ею. Конечно же, этому давались пристойные объяснения — она стояла на страже интересов отсутствующей королевы или спокойствия короля, занятого важнейшими государственными делами… Но ни для кого не было секретом, что Кастелянша ненавидела Антонию, как никого другого, а король постоянно стоял на ее пути к власти.

Много раз Тибурсий пытался прогнать Кастеляншу, но это оказывалось невозможным. Она исчезала, но затем, прячась от королевского взора, возвращалась и снова наводила свои порядки в замке. Челядь боялась ее и не решалась перечить, а король становился жертвой диких сцен. Крики, рыдания, угрозы покончить с собой, униженные мольбы о прощении — все шло в ход, чтобы примирить Тибурсия с ее присутствием.

Меж тем их интересы и взгляды были несовместимы. Тибурсий служил чуду и радости, как бы ни испытывала его судьба. Его воображение, пылкое как у ребенка, выстраивало прохладные сады в самой засушливой пустыне. Иное дело— госпожа Кастелянша. Она всегда выискивала темные стороны жизни, была недовольна тем, что получала, и, как другие испытывали прилив сил от радости, она черпала вдохновение в обидах, боли и ярости. В ее присутствии исчезало очарование замка, он переставал быть волшебным и старинным, обыденность поглощала его. Тайны превращались в разбалтываемые секреты, поэзия— в сплетни, любовь— в разврат.

Тибурсий, невольно отстраненный от дел, впал в уныние, а госпожа Кастелянша навлекала на замок все новые и новые беды. Разлука с королевой делалась все невыносимей. Король слал письма одно за другим, забыв о пустых обидах. Королева отвечала. Свидание их приближалось, и вот однажды королю сообщили, что Антония неожиданно вернулась. Тибурсий бросился к ней, — увы, радость его была преждевременна. Королева приняла его холодно и отчужденно. За ее прекрасным лицом пряталась ложь. Она словно пыталась специально оттолкнуть его и вызвать неприязнь. Антония сыпала на него бесчисленные упреки, перечисляла обиды, обвиняла в бесчувствии… Король не пытался оправдываться, и они снова расстались.

Но через несколько дней он получил от Антонии письмо, в котором она писала, что устала от долгой разлуки и жаждет встречи.

Встречи? Но разве они не виделись только что? Двойник, разыгравший его в день свадьбы, вспомнился Тибурсию, и он потребовал немедленного возвращения королевы. Но прошло еще немало времени, прежде чем они встретились. Началась война, и связь между королевской четой прервалась.

Но испытаниям все-таки суждено было кончиться. Тяжелая война неожиданно обернулась победой. Армия Тибурсия двигалась к полю решительного сражения и внезапно остановилась. Король залюбовался чудесным закатом в горах, и никто не решился прервать его раздумья. Никто, кроме госпожи Кастелянши, которая неожиданно оказалась у шатра Тибурсия. Она торопила его, уговаривала опередить противника, чтобы занять выгодные позиции, но король не внял ей. В результате войска прибыли к месту, опоздав на целый день. Враги же явились вовремя — и именно в этот день случилось землетрясение. Без всякой битвы армия противника была разгромлена силами природы. Удача вновь повернулась к королю. Он поспешил домой, опережая войско.

У ворот замка его ждали двое — Антония и Ильва. Со слезами на глазах королева сообщила, что у нее похитили корону и она не решается войти в замок. Здесь же она встретила их крестницу, и они ждут возвращения Тибурсия уже несколько дней. Счастливый король сам отпер ворота.

Было раннее утро, все спали; тихо они прошли в тронный зал — и, изумленные, остановились. В золотом королевском кресле сидела женщина, как в зеркале повторяющая чертами Антонию, но на голове ее сверкала корона. Казалось, она спала, но при их появлении немедленно открыла глаза.

— Вот наконец-то и вы, мой возлюбленный король, — промолвила она. — Теперь мы все дома.

Спутница короля схватилась за грудь, Тибурсий переводил взгляд с одной на другую и не мог сделать выбор. Тогда Ильва шагнула вперед и пошла к трону.

— Не тронь меня, девчонка! — закричала женщина. — Это мой замок! Я жила в нем пять лет и вложила в него все свои силы. Теперь все вещи здесь подчинены моей воле. Этот жалкий король тоже мой! Его давно бы свергли с престола, если б я не защищала его перед силами темных. Корону я надела по праву— не просто красоты, но и силы, которой не чета Антония! Мой род древнее, и все эти земли когда-то принадлежали нам!..

Меж тем девочка протянула руку и выхватила гребень из волос двойника. Пышная прическа рассыпалась, волосы разметались по плечам разъяренной волной и не могли больше скрывать лохматые мышиные уши, вставшие над головой. Разоблаченная самозванка вскочила и, подхватив ребенка, ринулась к открытому окну.

— Ее жизнь стоит короны, Тибурсий! Верни мне замок— и я оставлю жизнь Ильве!

Но внезапно лицо ее исказилось ужасной гримасой.

— Отпусти меня, Сова! — закричала она. — Оставь мне жизнь! Я отрекаюсь от себя, я проклинаю всех Карабоссов!

И с воем, рыча, как зверь, она прыгнула в окно. Не достигнув земли, Мэйгл Тереза Бор, графиня Карабосс, темная фея Серых Скал превратилась в летучую мышь невероятных размеров. Белая Сова набросилась на нее и разодрала ее перепончатые крылья. Раздался звук лопнувшей струны — и внезапно в воздухе явилась, вместо мыши, вторая сова — серая. Она, тяжело взмахивая крыльями и издавая глухие крики, устремилась к урочищу. Белая вернулась в залу — и вновь у окна стояла Ильва.

— Мэйгл! — крикнула она вслед серой сове. — Сражайся с летучими мышами, которых ты сама породила! Это будет твоим искуплением и возможностью возвращения в мир людей!

Тибурсий с изумлением смотрел на девочку.

— Кто ты? Скажи, Ильва! — наконец вопросил он.

— Я ваша крестная дочь и фея Замка! — улыбнулось дитя. — Теперь вы можете не бояться, я никогда больше не покину вас!

Сапоги Артура

Каждому ли удается прожить собственную жизнь, а не заимствованную из чужих образцов, опыта, понимания? А как разобраться в этом, если только интуиция чуть слышно подсказывает, идешь ты своим путем или повторяешь чей-то?

В приюте святой Елизаветы при монастыре, куда свозили заболевших и безродных пилигримов, однажды оказалась необычная женщина. С первого взгляда она производила впечатление редкой красоты, в которой гармонично сочетались правильность черт и ясность духа. Природное благородство смягчало властность и вызывало скорее уважение, нежели жалость. В самом деле, ей можно было посочувствовать: в цвете лет несчастный случай лишил ее возможности ходить и серьезно повредил память. Она не знала собственного имени, а в обрывках прошлой жизни вырисовывалась какая-то фантастическая история.

В обители дали ей прозвище Графиня; старались помочь вспомнить прошлое, чтобы отыскать родственников. По словам несчастной женщины, она родилась в знатной семье и с детства была обручена с сыном соседей. Однако судьба ее сложилась иначе, и когда она выросла, отдала руку иному избраннику. Отвергнутый жених проклял ее и, не в силах отказаться от Графини, попытался похитить ее. Оступился ли конь, или сама женщина выпрыгнула из седла, — но только на всем скаку она ударилась о землю. Вероятно, ее сочли мертвой и едва не похоронили. Жизнь вернулась к ней, но она превратилась в одинокую калеку, не способную передвигаться и забывшую свою семью и имя. Никто не разыскивал ее, хотя Графиня сквозь туман забвения вспоминала, что у нее был сын. Так или иначе, судьба Графини теперь была связана с приютом, уже и сама она не хотела быть обузой для близких, если б они обнаружились. Чего-чего, а жалости она не выносила и самой себе разрешала жалеть лишь о том, что не успела прожить свою жизнь.

Меж тем дни шли за днями, Графиня незаметно вошла в дела и заботы обители. Она выслушивала страждущих с таким участием, что тяжесть переживаний совершенно исчезала, словно переходя на ее плечи. Она давала столь мудрые советы, что разрешались, казалось бы, безвыходные ситуации. Одно ее присутствие будто облегчало жизнь.

Как-то на рождественской неделе старый знахарь, посещавший Приют, принес старинные сапоги с вытянутыми носами.

— Я шел с мыслью что-нибудь подарить вам, Графиня, и неожиданно ко мне пристала какая-то нищая старуха. Она была столь навязчива, что я в конце концов отдал ей все свои жалкие гроши. Тогда она всучила мне сверток и заявила, что я не пожалею о ее подарке, так как это сапоги самого короля Артура! Если это шутка, то она не дурна, подумал я, если правда — тем более. И вот — примите мои поздравления вместе с этим подношением.

Воистину, сапоги казались примечательными. Из мягчайшей кожи, с высокими ботфортами, чуть загнутыми носками, сбитыми каблуками и следами шпор, они явно прожили бурную жизнь и звали с собой в дорогу.

Прошло немало времени, прежде чем Графиня, в одну из бессонных ночей испытывая жестокие боли в ногах, решила натянуть сапоги… Земля закачалась под Графиней, когда она осознала свершившееся чудо. Боль разом ушла, и к ней вернулась способность к передвижению. Она вышла из обители и пошла по дороге, завернувшись в темный плащ. Звезды приветствовали ее, а упругая плоть дороги вливала силы тысяч людей, прошедших по ней. Прохладный воздух врывался в легкие, и она шла и шла, боясь остановиться. Она не хотела ни есть, ни пить и не замечала времени. Сапоги несли ее, сами выбирая путь.

Наконец однажды они свернули к мрачному темному замку. Тяжелые ворота, у которых застыли спящие воины, тихо приоткрылись, пропуская Графиню внутрь. Она прошла незамеченной и остановилась перед одинокой башней, откуда сквозь узкое оконце лился слабый свет. Прикосновение волшебного сапога — и дверь отворилась. Женщина поднялась на башню. Там, в полукруглом помещении, на охапке сена лежал прикованный к стене узник. Рядом с ним юный паж читал книгу. Иней покрывал стены, и оба пленника медленно коченели.

Появление Графини вызвало замешательство, они приняли ее за привидение. Прежде чем заговорить, она снова вышла и вернулась с дровами и пищей.

Чуть согревшись и утолив голод, незнакомцы представились.

— Король Артур, — молвил старший, склонив голову.

— Паж Оуэн, — откликнулся второй. — А кто вы, прекрасная спасительница? — Его светлая улыбка радовала и одобряла.

— Я не знаю своего имени и откуда я, но мне кажется, что я из другого времени и попала сюда благодаря волшебным сапогам. Они привели меня к вам на выручку! Скажите, что я могу еще сделать для вас?

Король с грустью взглянул на нее.

— Боюсь, что помочь нам трудно, благородная дама. История же моя незамысловата. Моя супруга, королева Джиневра, до замужества была помолвлена с рыцарем-колдуном, сэром Гакхиллом. Когда пришло время, Джиневра приняла мое предложение, отказав прежнему жениху. Он поклялся отомстить. И вот меня заманили в ловушку и посадили на цепь. Теперь сэр Гакхилл требует либо моей короны, либо руки Джиневры. В любом случае я обречен на бесчестие или на смерть.

— Ваше величество! — воскликнула Графиня. — Воспользуйтесь волшебными сапогами!

— Нет! Я не могу оставить вас на своем месте, как и своего пажа, который мне как сын. К тому же я связан словом. Если я сбегу из башни, сэр Гакхилл обвинит меня в трусости. Перед моим пленением он вызвал меня на поединок, и я принял вызов. Неужели вы думаете, я уклонюсь от боя?

— Но вы истощены и едва не погибаете от холода. На турнире и ребенок сможет одолеть вас, — возразила Графиня.

— На все воля Божья, — ответил король. — Но здесь я надеюсь на вашу поддержку.

И каждую ночь графиня относила в башню Артура дрова и пищу. Подкрепив силы и согревшись, король становился весел. Он пел, аккомпанируя себе на лире, рассказывал о своих приключениях. В эти ночи подле пылающего камина Графиня чувствовала себя счастливой. И это была не просто греза. Нет, она угадывала, что одна царит в сердце короля, а он мечтает о том, чтобы оставить свой пышный прославленный двор ради скромного жилища у берега моря. Там вместе с Графиней он мог бы провожать закаты и встречать зарю, не слыша звона доспехов и оружия, а внимая песне волн и крикам чаек.

Но срок их хрупкой и нежной любви был короток. Сэр Гакхилл почуял неладное и удвоил стражу. Теперь дожидаться, когда воины уснут, приходилось вдвое дольше, а надежды на спасительный случай таяли, как первые снежинки приближающейся зимы. Все трое понимали это, и однажды Артур согласился написать письмо Джиневре с просьбой о помощи.

— Там вместе с ней мой добрый волшебник Мерлин, может он придумает что-то, чтобы выручить нас.

Графиня с письмом короля отправилась в Камелот, где стояли войска Джиневры. Увы, они не могли выступить за своего владыку под угрозой, что Артур будет тотчас же казнен Гакхиллом.

И тогда Мерлин взялся дать внешность Джиневры Графине, чтобы обмануть рыцаря, а тем временем нанести ему удар. Графине вручили копию короны, которую требовал сэр Гакхилл, и пышная процессия, среди которой прятались переодетые рыцари, направилась к замку, где томился в заключении король.

Замысел Мерлина почти удался. Сэр Гакхилл был введен в заблуждение чарами волшебника, он торжествовал. Оставалось одно препятствие — поединок с королем Артуром, — но рыцарь был уверен в победе. Присутствие Джиневры давало ему силы и уверенность, а год заключения истощил и обессилил его противника.

И вот — день турнира назначен. Хозяин замка явился перед мнимой королевой.

— Есть ли у вас желания, которые я могу выполнить, миледи? — спросил он.

Графиня заколебалась. Она знала, что, если предложит ему корону вместо своей руки, он согласится. Но поединок неизбежен, и просьба пощадить Артура и сохранить ему жизнь будет предательством. Свою любовь она должна была принести в жертву его чести и страны, которой он правил. Это — выбор Артура, и за ним стояла его жизнь. Со вздохом она отогнала воспоминания о ночах у камина.

— Нет, у меня нет желаний, кроме одного — увидеться с королем.

Сэр Гакхилл скрипнул зубами, но заставил себя рассмеяться.

— Вы предусмотрительны, миледи, видеть живого приятнее, чем мертвого!

Свидание с Артуром было коротким.

— Я — Графиня, — шепнула она королю. — Ваше спасение близко.

Он с трудом поверил той, которая так похожа была на королеву.

— Завтра я буду биться за нашу любовь! — ответил он.

Наутро состоялась схватка. Трудно было поверить, что истощенный король выдержит хотя бы один натиск мощного рыцаря. Но он выдержал семь, и лишь на восьмой раз, когда они сшиблись, Артур вылетел из седла. Он хотел вскочить, чтобы с мечом продолжить бой, но ноги ему не повиновались. Противник с презрением отвернулся от него. Залитый кровью, в пробитых доспехах король был побежден. Сэр Гакхилл знал цену своим ударам.

К вечеру в капелле собралась толпа рыцарей и гостей на венчание Джиневры и победителя.

— Леди Джиневра, — обратился старый священник к невесте, — согласна ли ты взять в мужья сэра Гакхилла?

И тут в тишине раздался ясный голос:

— Нет!

Служитель церкви опешил:

— Почему?

— Я не леди Джиневра! — ответила невеста и разорвала зеленое платье.

Взорам окружающих явилась Графиня в мужской одежде и сапогах Артура.

— Кто ты? — спросил священник, пораженный.

Она молчала.

— Кто ты? — повторил сэр Гакхилл, бледнея и хватаясь за меч.

Она молчала.

— Кто ты? — эхом пронесся по храму голос Артура. Его сподвижники уже ворвались и захватили замок.

— Я — Любовь, — наконец ответила она, опускаясь на колени.

По ее воле Гакхилл был отпущен на свободу. Джиневра заняла место рядом с королем. Графиня вернула волшебные сапоги Артуру— и он поднялся на ноги и оправился от ран.

Сама же Графиня, вновь обездвиженная, склонилась к земле. Мерлин кивнул ей на прощание и воздел руки к небу. Вихрь закрутил ее и швырнул в пространство на тысячу лет вперед.

Она очнулась в своей келье в приюте святой Елизаветы. Вокруг были знакомые — и одновременно незнакомые лица. Она постепенно вспоминала каждого, кто когда-либо играл роль в ее жизни. Воспоминания словно протягивали ей карты с портретами близких. Вот знахарь, что принес ей сапоги Артура. Разве это не старый советник и волшебник короля Мерлин? А Гакхилл— не повторяет ли он образ ее жениха, предавшего ее проклятию и попытавшегося похитить ее? Паж Оуэн, так согревавший ее сердце, не ее ли это сын? А король Артур? Его черты так ясно отразились в ее потерянном муже, что сам Мерлин мог бы обознаться.

И, наконец, Джиневра. Почему лицо королевы, подаренное ей волшебством Мерлина, проступает в ее нынешних чертах?

Воистину, так ничтожно мало сил стоило приложить, чтобы превратить Графиню в королеву. Она вспомнила все, кроме своего имени.

Стук в двери прервал размышления женщины. Ей принесли письмо от мужа, который, пусть и под конец жизни, нашел ее. «Прости меня за то, что я прожил без тебя, поверив чужим людям, а не своему сердцу…»— писал он. А вскоре под сень обители явился и ее сын, и она была счастлива.

Исполненная любви, она дарила ее всем, кто окружал ее. Стоило ли искать ее истинное имя? Цветок прекрасен своим благоуханием и красками, и не важно, какое имя ему дают разные люди.

Карты ведьмы

Доктор прав, джентльмены! Я первый поддержку его тост в память Блонделен. Не знаю, кто еще так обязан ей своим счастьем и жизнью, как я. В одном уверен, что не будь на земле ведьм, блеск моря не завораживал, бы так наши глаза своей тайной, хмель вина не кружил бы в радости головы и любовь не рассказывала свои волшебные сказки… Блонделен, Блонделен… сколько узлов завязывали ее руки, сколько судеб разрешали. Порой мне кажется, что вещие Парки послали на землю одну из сестер, чтобы напомнить людям о своем существовании.

Я на своем пути удостоился встречи с той, кого мы знали как морскую ведьму, но моя неблагодарность (а может, ее колдовство?) глубоко спрятала память о ней. Теперь вы, доктор, подняли бокал за Блонделен. Примите мою руку и мою признательность. И еще: я не хочу, чтобы хоть кто-то равнодушный пил за нее. Я расскажу о себе — и пусть уйдут прочь те, кого не тронет, не заставит задуматься моя история.

Лет двадцать назад, когда морские ветры, путая мою гриву, стали оставлять в ней серебро осенних рассветов, а дальний берег, скрытый горизонтом, надоел пустыми обещаниями, я продал свое судно. Это была только игра моря, парусов и моей фантазии.

Какого счастья искали мои глаза в чужих краях? Гор, лесов, людей? Я должен был признаться себе, что бежал от одиночества, и потому так манили меня дальние страны, что там я мечтал встретить любовь, способную откликнуться на мой призыв. Капитанский мостик, зюйдвестка, мачты моего корабля, покачивающегося на рейде, — разве все это не было маскарадным костюмом, должным пленить женское сердце? Само море представало моему внутреннему взору женщиной, обольстительной и коварной, дарящей любовь в обмен на жизнь. Но вот протекли годы, а я никого не встретил, и это было хуже, чем измена. Я предал проклятию Великого духа странствий, но не мог уже оторваться от моря, не мог остановить свой бег и потому отправился бродить по портовым городам. Я знал, что искать… мне нужны были люди, я замерз от холодного мерцания ночного неба, звездная пыль чуть не превратила мою душу в глыбу льда, и только тепло человеческих глаз могло отогреть меня.

Я всегда считал себя удачливым. Пять кораблекрушений — не такая уж малая цифра для тех, кто знает гнев океана. Я остался жив. На суше, мучимый беспокойством и бездельем — ибо сколотил себе состояние, способное удовлетворить мои запросы, — я занялся картами и преуспел настолько, что не каждый шулер рисковал садиться со мной за зеленое сукно. Однако и богатство не принесло мне встречи с женщиной. Их было много, но все они оставались чужими. Мне нужна была одна, единственная в мире! Сердце мое билось от предчувствия свидания, но глаза и руки оставались пустыми. Моя мечта выросла вместе со мной, и я не мог наити ее воплощения в тех, с кем сталкивала меня судьба.

И вот тогда я услышал, о ведьме и пришел к ней.

— Скажи, Блонделен, нельзя ли везенье в картах обменять на удачу в любви? — обратился я к ней. — Если верить молве, эти вещи как-то связаны.

— Дурак, — ответила она. — Любовь — это та же самая игра. Только ты закрываешь глаза и ищешь самого себя в своем идеале!

Я было собрался обидеться на грубость и уйти, но мысль ее показалась не столь уж простой… Какая-то древняя мудрость звучала в словах старухи.

Из тяжких раздумий меня вывело ее прикосновение.

— Капитан! — шептала она. — Ты и впрямь удачлив, если мне захотелось тебе помочь. Послушай, не отказывайся от карт — и я тебе сосватаю даму червей.

— Ты что же, можешь превращать карты в людей? — спросил я, озадаченный. — Или оживлять их?

— Они и так живые! — рассмеялась Блонделен и вытащила из-под фартука колоду.

Дрожь охватила меня, когда я увидел, что лица на картах улыбаются мне и подмигивают. Может, отблески огня из камина создавали это впечатление, не знаю, но в тот момент все, до чего касались пальцы ведьмы, исполнялось каким-то неведомым духом.

— Вытягивай карту, — произнес хриплый голос прямо над моим ухом.

Я протянул руку к колоде. Выпала дама червей.

— Дама червей! — Блонделен захлопала в ладони, как ребенок. — Ну не говорила ли я тебе, что ты везуч и всегда с полным ветром в парусах?!

Прекрасное лицо, изображенное на карте, глядело на меня с тайной грустью и ожиданием. Стоит ли говорить, что внешность дамы червей как в зеркале отразила женщину-грезу, давно нарисованную моим воображением. Я испугался и сделал последнее усилие, чтобы вырваться из-под власти ведьминых чар.

— Ты предлагаешь мне карточную даму? Даму, которая доступна каждому, кто до нее дотронется? Не лучше ли мне заплатить одной из ночных фиалок, что ловят моряков на набережной, чем связывать судьбу с подобной женщиной?

Глаза Блонделен потемнели, как небо перед бурей.

— Сынок, не спеши оскорблять даму. Попробуй-ка прежде завоевать ее любовь, — может, она будет такой, как ты хочешь. Она не просто доступна. В ней больше женского, чем в любой из тех, кого ты встречаешь в жизни. Она способна принять тебя, она может отдать себя в жертву твоему идеалу.

Больше я не смел возражать Блонделен. Нет, не слова ее убедили меня, но голос. Она будто превратилась в звучащую арфу, или в ней пробудилось дикое животное, подобное пантере, напоминающей ночь тоскливым воем. Каждая клеточка моего тела откликнулась на этот водопад странных звуков, и я согласно кивнул.

Вечером следующего дня разразилась непогода, в море бушевал шторм, почти тропический ливень низвергался с небес, и, промокнув от мачт до киля, я едва добрался до жилища Блонделен. Там звучала тихая музыка. В тусклом свете камина мелькали фигуры, как на карнавале облаченные в странные костюмы. Я видел золотые отблески на коронах, страусовые перья с крупными бриллиантами на тюрбанах, доспехи рыцарей и шелковые наряды дам. Хотя лица собравшихся были открыты, все они казались под масками из-за странно одинакового выражения. Их улыбки не выражали ни тепла, ни холода, ни симпатии, ни отчуждения. Они были совершенно бесчувственны.

Вот толпа раздвинулась, пропуская Блонделен. Она протянула мне костюм.

— Ты должен облачиться в червонного валета, чтобы иметь право обвенчаться с карточной дамой.

Я повиновался — и вот перед очагом с раскаленными углями четыре короля благословили мой союз с женщиной, явившейся неизвестно откуда и ставшей на колени рядом со мной. С тревогой я оборотился к невесте — и, как в море, упал в исполненные болью, тоской и одиночеством глаза ее. Среди бездушной толпы карточных теней, словно среди пустыни, этот горький источник жизни, влага которого кровавилась отблесками камина, показался мне слаще всех родников мира. И столь же безумен был порыв моей невесты ко мне. Но нет, не восторженный возглас вырвался из ее уст, когда я прильнул к ним. Стон загнанного зверя, который в отчаянном прыжке все же достиг своего логова, безудержные рыдания победителя, обнаружившего у себя смертельную рану. Не знаю, сколько дней длился свадебный пир, — окна в комнатах были завешены и ночь царила на пиру вместе с тлеющими углями. Шелестящие фигуры гостей бесконечной вереницей неслись в фантастическом танце, который не имел названия. Безостановочное движение их пьянило, как вино, и в то же время незримой картиной затягивало сердце — и оно билось все глуше и глуше. Я и моя невеста сидели во главе стола в золоченых креслах, и к ногам нашим из рук толпы низвергался поток бордовых роз. Но то был не дар весны, венчающий рождение любви. Густым осенним ароматом, несущим горечь прощанья, веяло от этих цветов. И может, потому голоса гостей звучали еле слышно, порой переходя в шепот и напоминая шуршание сухих листьев. Ведьма сидела неподвижно у огня, и только струйка дыма из ее трубки свидетельствовала, что она жива. Против нее скрючившись застыл юноша с густыми черными волосами. Среди великолепия нарядов, поражавших воображение, он единственный не мог ничем похвалиться. Тело его окутывала колеблющаяся синеватая ткань, подобная густым кольцам дыма. Ослепительно белые зубы обнажала недобрая усмешка, не выражавшая ничего человеческого.

Когда я вышел от Блонделен, все, что произошло со мной, показалось мне каким-то бредом. Спустя короткое время солнечный свет, шум города, оклики знакомых почти убедили меня в этом. «Наваждение», — решил я, боясь опять прикоснуться к странному миру фантазий, в который ввела меня ведьма. Но прошло несколько дней — и реальность отступила. В сердце тягостно разгоралось желание увидеть мою грезу. Я помнил, что сказала на прощанье Блонделен: «Ты сможешь встречаться с ней только у меня, пока не пробьет срок!»

Недолгой была борьба со страхом безумия, я только посмеялся над своей решимостью не подходить близко к порогу Блонделен. Сладкая отрава проникла в мое сердце, и я не смел назвать ее любовью.

Вновь и вновь возвращался я к своей возлюбленной, и она всегда ждала меня.

Тайная ревность к карточным королям, обладавшим властью над ней, исчезала, когда я видел ее строгое и целомудренное достоинство в отношениях с собратьями. Но срок! Что значили слова ведьмы о сроке? Я чувствовал все большую потребность увести свою возлюбленную прочь из этих стен, туда, к морю и солнцу, чтобы она разделяла каждое мгновение моей жизни.

— Убей червонного валета, место которого ты занимаешь! — сказала Блонделен, когда я обратился к ней за разъяснением.

— Каким образом?! — воскликнул я.

— На турнире.

— Но ведь я и копья держать не умею!

— Возьми факел и сделай то, что я скажу тебе, — ответила ведьма.

И через день, когда весь город спал, я мчался с копьем наперевес навстречу всаднику, закованному в сталь. Сама смерть глядела на меня из прорезей его опущенного забрала. Но это казалось мне игрой, и я не чувствовал страха. Увернувшись от удара, я вдруг выхватил тлеющий факел и поднес его к плащу рыцаря.

Всегда тихи и еле слышны были голоса карточных людей, и я не думал, что они вообще способны к чему-то большему, но тут дикий, оглушительный, отчаянный крик разорвал безмолвие улиц. С ужасом я осознал, что дуэль была настоящей и что голос принадлежал живому существу, не бумажному.

Блонделен встретила меня у порога, губы ее дрожали.

— Боюсь, сынок, тебе придется срочно ставить паруса, если ты хочешь сохранить свою даму. Карты разгневаны твоей победой, и я не властна над ними. Они готовы погибнуть, но отомстить тебе…

Мы бежали. Год, показавшийся неделей, одарил меня счастьем, о котором я не смел и мечтать. Я жил одним дыханием со своей возлюбленной. После того как мы покинули жилище Блонделен, мир реальности принял нас и дал вкусить всех радостей, которые только были возможны.

Помимо всего прочего, я стал подозревать, что Блонделен все-таки заморочила мне голову своей страстью к тайнам. Из некоторых бесед со своей подругой я вынес впечатление, что ее происхождение отнюдь не так волшебно, как представляла ведьма. Не желая рассеивать очарования сказки, я все-таки нашел объяснение случившемуся. Моя возлюбленная искала меня с той же настойчивостью, что и я ее, и это привело ее к Блонделен. Старая гадалка заставила ее надеть костюм дамы червей так же, как меня наряд валета. Все, что следовало за этим, уже без труда можно было отнести к миражам. Безоблачным стояло над нами небо, — но вот тень Рока пересекла мой путь.

Как-то возвращаясь к дому, я свернул в таверну, где встретил своего старого приятеля. Мы выпили за встречу, и я захмелел. Когда разговор стал иссякать, он вытащил колоду карт.

— Ты говорить, тебе повезло в любви? Давай проверим твою удачу в картах.

С тех пор как я покинул дом Блонделен, игра перестала меня интересовать, тем более что тайный страх мести за червового валета преследовал меня. Но демон-искуситель подтолкнул меня, и я согласился сделать ставку.

Счастье, оказывается, не покинуло меня. Я легко обыграл своего партнера. Несколько людей, бывших в таверне и привлеченных игрой, предложили мне продолжить с ними. Вновь и вновь я выигрывал, но глупое тщеславие мое не могло удовлетвориться. Я пил вино и почти не глядя тасовал колоду.

Внезапно удача мне изменила. Мой противник, молодой человек, скрывавший свое лицо, поднялся с места. Он сдал все карты, а в моих руках еще оставалась одна. Я проиграл и в бешенстве порвал оставшуюся карту… В обрывках ее мелькнуло лицо моей возлюбленной, дамы червей.

— Я отомщен, — шепнул мой противник, склоняясь над столом.

Только тогда я заметил, что страшная печать ожога безобразила его внешность. Блестящие черные волосы зловещим отблеском полыхнули в мои глаза. Валет!

Сломя голову я бросился в дом. Нет, не миражом оказалось все происшедшее. Моя возлюбленная лежала на постели, залитая кровью, и ее сердце отсчитывало последние минут жизни. Она остановила меня, когда я кинулся помочь ей.

— Жизнь моя утекает, и ты не сможешь ничего сделать. Но выслушай меня, пока я еще могу говорить. Я не виню тебя, ибо ты уплатил долг, и все, что случилось, должно было случиться неминуемо. История наша только повторила происшедшую раньше. Послушай! Жила когда-то счастливая пара. Любовь соединила их, но они были такими разными. Он — воплощение разума и долга, она — само сердце, безудержное в своих чувствах и мятеже. Тяжким оказалось бремя их союза, особенно для женщины. Она первая нарушила обет верности — не потому, что жаждала новизны, но из-за протеста, из-за нежелания повиноваться воле супруга. Дерзость завела ее в слишком опасную игру с королем — и вот суд приговорил ее к смерти, а мужа — к изгнию. Накануне казни исчез старый палач, исполнявший волю суда, но тут же объявился новый. По традиции, принятой в стране, ему надели на лицо маску, которую он не должен был никогда снимать. Ночью палач явился к приговоренной. Вне себя от ужаса, женщина бросилась перед ним на колени, умоляя спасти ее. «Хорошо, — ответил он, — если вы согласитесь стать моей рабой, я постараюсь сохранить вам жизнь». Она согласилась, и вот наутро восковая голова, до тончайших черт повторявшая лицо женщины, была отрублена и показана народу. Сама же преступница навечно поселилась в доме палача. Угрызения ли совести, вновь разгоравшаяся любовь ли к покинутому супругу, отвращение ли к молчаливому господину, чьи руки изо дня в день обагрялись кровью, заставили ее пойти на отчаянный шаг. Однажды она подсыпала палачу яд, и он умер. Жгучее любопытство, победив страх, толкнуло женщину, прежде чем покинуть дом, снять с него маску… Перед ней явилось лицо ее мужа, к которому она собиралась бежать. Вот все, что я хотела тебе рассказать. То были я и ты. Теперь мой черед, и я наказана за прошлое, но ты не должен грустить, я не умираю, но ухожу в твое сердце. Туда, откуда пришла. Помни об этом, мой возлюбленный, мы едины, и пусть твой разум не тяготится одиночеством. Только закрой глаза и обратись ко мне — ты тотчас услышишь мой голос.

Клянусь вам моей жизнью, джентльмены, что после этих слов она исчезла, и я не мог найти тело ее, чтобы придать земле.

Блонделен не ошибалась. Ее колыбель и ее могила были в моем собственном сердце.

Услада

Как за речкой, за рекой солнышко садилось. Солнышко садилось, в небе чистом без числа звездочек родилось. Засияли, замерцали, как церковные лампады, лику Божьему во славу, сердцу верному в отраду…

Чуден мир на небесах, чуден и на землях… не смыкай глаза, душа, внемли сновиденьям.

Жил когда-то на Руси мальчонка без роду, без племени. В глухую, осеннюю пору чье-то горе подкинуло его на крыльцо добротного дома, где жила семья зажиточная. Вместе с ребенком был крестик и белая рубашка. На грудке красной нитью вышивка — ветви рябины и птицы клюют ягоды. И странно: мальчик рос — и рубашка вместе с ним. Носил он ее не снимая, а сносу ей не было.

Из-за птиц, на рубахе вышитых, дали подкидышу прозвище — Снегирек. И видно, неслучайно так получилось: птичий мир любил мальчика и доверял ему. Стоило Снегирьку выйти на улицу, как к нему слетались пернатые, садились ему на руки, плечи, голову и пели, как на ветках дерева. А он кормил их хлебом, помогал строить гнезда, а зимой отогревал в сенях и на чердаке.

Отчим Снегирька был возничим, ездил по перегонам из одной деревни до другой. Леса были в те времена дремучие, дороги глухие, опасные — то волки набегут, то лихая погода колею спрячет. И часто ямщик брал с собой в помощь мальчика: и глаза у него острые, и лес хорошо знал и любил, а главное — удачлив был, словно судьба ему всегда руку протягивала в трудные минуты. Не было случая, чтобы Снегирек путь потерял.

Как-то под вечер шум поднялся по деревне: царский обоз въехал. В иной бы раз весь народ сбежался, а тут, напротив, все по домам попрятались. Никто не хочет ехать, на ночь глядя дорогу указывать: буря над лесом собирается, облака все небо обложили, с дороги сбиться— в два счета… Да только царевна чужеземная и слушать ничего не хочет. Торопит слуг в дорогу, никаких денег не жалеет. Вот соседи и указали на дом Снегирька. Отчим в это время в отъезде был, а мальчонку не пришлось уговаривать. Надел он свою рубашку вышитую, перекрестился на иконы и сел на облучок кареты, вместе с возницей. Слуги верхами на коней — ив путь.

Вот, как и ждали, гроза приблизилась. Сверкает небо зарницами, а темень такая, что руки протянутой не видать. Гром все ближе гремит, дождь накрапывает. Вдруг свист раздался, такой — аж деревья согнулись. А вслед за ним топот тяжелый, будто кто бежит сквозь чащобу, не разбирая дороги. Поднялся дикий ветер, град с дождем ударили — и вдруг из чащи вылетает ступа железная, запряженная двенадцатью котами черными, огромными. Из шерсти искры сыплются, из глаз зеленые молнии летят. В ступе, от скачки раскаленной, старуха стоит. Седые космы развеваются, на лице морщин не меньше, чем на голове волос, изо рта волчьи клыки торчат. Глаза огромные — застывшие, как две бездны, а из них лучи изумрудные льются, дорогу освещают. И кажется, что глаза бабы словно чужие, не с ее лица, и силы, и глубины, и чар в них столько, что, будь они на девичьем лице, красоте девицы той самые гордые царевичи поклонились бы. Баба Яга, встретив взгляд Снегирька, усмехнулась, бросила ему помело — и тут же исчезла во мгле.

Не успела одна напасть пройти, вторая грянула. Видать, за царевной погоня шла — вылетели на дорогу всадники с факелами в руках, и пошла сеча. Во главе нападавших статный воевода, обликом — царевич, белокурые локоны по плечам вьются, с лица хоть росу пей, и — тоже глаза какие-то странные: грусть в них неизбывная да страдание безутешное.

— Стой! — крикнул он Снегирьку. — Слезай с кареты!

А царевна наперекор:

— Гони коней!

Мальчонка взмахнул, щелкнул кнутом — карета понеслась вперед.

— Выручайте, соколики! — шепчет Снегирек, а погоня не отстает.

Тогда бросил он помело Бабы Яги позади себя на землю — и вдруг преследователи остановились. Карета невидимой стала! Только под утро добрались до деревни. Царевна подарила Снегирьку колечко и поцеловала его.

— Расти скорей, а потом ищи меня. Искать ищи, да за мной не ходи! Я тебя подожду.

— А как хоть звать тебя? — спрашивает мальчик.

— Услада, Снегирек, Услада.

Вот прошло время, вырос Снегирек и пошел царевну искать. много дорог истоптал, много сапог износил.

Однажды в Масленицу пришел он в незнакомый город. Праздник в полном разгаре: девушки песни поют, хороводы водят, парни штурмуют снежные городки, народ нарядный на тройках катается и с гор на салазках. Гомон, смех, звон бубенцов, дым валит от костров. Морозец прихватывает за нос да за уши. По сторонам площади бабы стоят в платках цветных, блины жарят и продают. Снегирек разглядел старушку задворенку. Она тоже блины предлагает, да только нет у нее огня, чтобы с пылу да с жару их подать, и никто к ней не подходит. Вот Снегирек у нее и покупает блины. «Я сам горячий, я и холодные блины покушаю». Благодарит его старушка за то, что пожалел ее, и расспрашивает, далеко ли идет и откуда. Парень ей о царевне и рассказал. Задумалась старая, а потом говорит:

— Не знаю, к счастью или к беде твой путь лежит, только именно здесь у нас объявляется Услада. Наш царь когда-то привез ее в столицу. Собирался жениться, да только что-то у него память отшибло. Так и живет, как блаженный, а царевна по всему царству разъезжает, каждому торопится помочь, угодить. По правде говоря, народ наш и живет как хочет, никто им не правит, как Услада объявилась. А краса ее такова, что кто раз взглянул, тот и второй, и третий стремится к ней. При живом царе уж немало и женихов появилось. Только они как свита для нее, никого она себе ровней не видит. Почитай волшебная сила в ней. Вкруг нее собираются и хворые, и обиженные, и как имя ее, таковы и дела. Усладу дает она надорванным сердцам! Вон, гляди, видишь, юный княжич в кафтане с кровавыми пятнами мать свою ищет? Люди от него шарахаются, ведь он мертв уже, а не знает об этом. В недобрый час на охоте встретился он с монгольским Мурзой, и, хоть было с ним под сотню отважных витязей, всех перебили нехристи, да так и бросили на поле боя. С последним вздохом увидел княжич перед собой Усладу и взмолился. Это ведь его первый бой был, не успел он ни одного врага поразить, когда стрела его грудь пробила. Вот и просил он месть свершить. И подняла его вдруг неведомая сила, сел он на коня и кинулся вдогонку врагу. Не перечесть, скольких перебил он, а еще больше страху навел. Виданое ли дело, когда убитый продолжает сражаться! Бежали прочь монголы, а княжич стал мать искать, ведь ей слово дал назад вернуться. И теперь только Услада может помочь ему еще одно желание исполнить. А вон старуху видишь — вырядилась как девка молодая, нарумянилась, насурьмилась так, что народ над ней потешается? Так то другая история. Шла девка на гулянку, а к ней бабушка — калека перехожая подошла на хлебушко попросить. Раззадорилась девка и стала над нищей потешаться. Да, видать, не в добрый час, была там Услада мимоходом и ту насмешку на обидчицу обратила. В один миг девке лицо и стать старушечьи передались, а нищая калека молодухою стала. Чего только не может сотворить Усладушка — и старикам одиноким игрушки их детские возвращает в утешение, и горьких пьяниц венчает с дурнушками, что замуж выйти мечтали, и хворым детям волшебные сказки рассказывает, а они через то здоровье получают. И еще скажу: никто не знает, сколько же годков царевне. Вон по ярмаркам татарский хан бродит, цветы ночные ищет, что могут сон прогонять. Сказывают, что чуть не полсотни лет тому назад басурманы к городу подошли несметною ордою. Смерть и разорение несли с собой, и вот ночью вышла за стены царевна, косы распустила и песню запела. Занедужил, затосковал в небе месяц ясный, а с болот да озер и рек поползли туманы липучие. Весь стан вражеский окутали, в сладкий сон погрузили и память отняли, забыли воины, зачем пришли, уснули на много лет. Один хан не поддался чарам, бегает с тех пор, рыщет по всем углам, свое войско басурманское от великого сна и забвения пробудить чает…

Много еще рассказала старушка Снегирьку, а напоследок совет дала:

— Не старайся, добрый молодец, что раз получил, получить еще раз. Нельзя подарок в долг иль привычку превращать!

Поблагодарил ее парень, а сам в толпу нырнул, уж больно хотелось ему царевну встретить. И судьба не заставила ждать. Увидел он средь толпы молодежь. Музыка звучит, парни танцуют, все красивые, видные из себя, да и роду, верно, знатного. А меж ними, как лебедушка, царевна плывет. Глаз не оторвать, как хороша! И с той поры, как ее Снегирек встретил, ничуть не изменилась, только еще краше стала. Вот танцует она и танцует, все ее кавалеры уж сил лишились, а ей все нипочем.

Увидала тут она Снегирька, улыбнулась ему и на пляс вызывает. Он, как лист сухой, вспыхнул и пустился перед ней во что горазд.

Вот и вечер спустился. Люди расходиться стали, а Снегирек с Усладой никак не угомонятся. Наконец остановилась царевна.

— Твоя взяла, молодец! — Обняла его вдруг и поцеловала. — Это тебе награда. Теперь сможешь дела мои распутывать.

Снегирек от неожиданности стал как столб, глаз не спускает с Услады. А она смеется:

— Что, друг мой сердечный, за мной пойдешь или по своему пути?

— По своему! — отвечает парень.

— Исполать тебе, — молвит Услада, — ты словно мой завет держишь: я иду лишь за тем, кто за мной не идет, а кто ищет меня, тот меня не найдет.

И впрямь, не надолго расстались они. Но за то время Снегирек сумел мертвого княжича упокоить — привел его мать к месту боя, там она рядом с сыном и отдала Богу душу. Насмешнице по молитве калики нищей обратно молодость и красу вернул. Женихов Услады от чар освободил, а в пьяни горькой кабацкой душу детскую пробудил и любовью к женам наполнил, так что нашли они в супругах матерей своих.

Через неделю после Масленицы к вечеру набат ударил — дозорные с колокольни увидели войско несметное, что на город шло. Народ кинулся к оружию и ворота городские запирать. И тут Услада нашла Снегирька.

— Ну, молодец, сейчас царевичем наречешься или после боя?

— А ты думаешь, я с поля вернусь? — отвечает он.

— Да еще с победой, — смеется Услада.

— Да мыслимо ли такую рать одолеть?

— Я когда-то одна одолела — и ты сможешь! — говорит царевна. — Это ведь хан лунные цветы нашел и пробудил от сладких снов свою орду.

— И чем это легче для сражения? — не разумеет никак Снегирек.

— Да ты смекай, пятьдесят лет с той поры прошло. Воины ханские в стариков превратились, хоть и не поняли этого еще!

Рассмеялся Снегирек, стал во главе дружины и к утру очистил страну от врага. Вернулся с победой и сразу Усладу хотел обрадовать, — а ее нет. Весь город обыскали, нигде ее не нашли.

Вспомнил Снегирек слова ее при расставании: «Ищи меня, а я тебя ждать буду». Сел снова на коня и в путь пустился. Не нужно ему было короны, которой его венчали после победы, — без Услады ничего сердце не радовало.

«Где я искать царевну буду?» — думал молодец, а тут опять ему старушка прежняя встретилась, у которой блины покупал:

— Сдается мне, что у Кащея Бессмертного свою красу обретешь, — молвила и дорогу указала.

Долго ли, коротко — попал Снегирек в леса дремучие, болота непроходимые. Там на горе хрустальной замок черный стоит, пустыми глазницами на все четыре стороны поглядывает. Много дней Снегирек на гору лез, да все вниз падал, до средины не добравшись. Тогда во сне надоумил его ангел. Стал молодец каждый свой шаг молитвой закреплять. Ожили птички на его рубахе, подхватили его и на крыльях подняли в замок.

Заходит он в зал, а там красавица в зеленом кокошнике с изумрудами. Как две капли воды на Усладу похожа, да глаза смотрят по-иному.

— Не гляди, Снегирек, не Услада я — я мать царевны, и звать меня Василисою Прекрасной.

— Так и тебя Кащей пленил? — говорит молодец.

— И меня, да и тебя тоже, через Усладу. Ведь она дочь его.

— Да как же ты могла с таким чудовищем жить?

— Не спеши с приговором, добрый молодец. Ты прежде сразись с ним — тогда многое тебе откроется.

Принесла она из подвалов меч заветный и говорит:

— Ты, как ни старайся, Кащея сразу не убьешь. Можешь только его смертным сделать! Сражайся за свою Усладу, а дальше видно будет.

Только сказала, как за окном потемнело, ветер засвистел, буря на замок налетела, подхватила Снегирька и к подножию горы сбросила. Мгла пала на замок и превратилась в черного всадника, только лицо его белело, как из снега вылепленное, и старо было, как сам мир, и глаза за косматыми бровями на остывшие угли походили, да на ресницах иней осел. Долго бились они, лес стонал, и земля гудела… Наконец изловчился молодец, выбил из седла злодея и веревкою опутал. Тут вгляделся — и глазам своим не поверил: перед ним тот красавец воевода, что когда-то на обоз царевны напал. Ничего не понял Снегирек, однако потащил противника в замок. Зашел опять в тронный зал, а там на месте Василисы Прекрасной Баба Яга сидит, и из глаз ее слезы текут.

Спрашивает ее молодец:

— Кто же ты, Василиса или Баба Яга?

— И та и друга, — молвила.

— А где же Кащей Бессмертный? Воевода ангелом видится после Кащеева уродства.

— А ты в зеркало глянь! — отвечает Яга.

Снегирек лишь раз взглянул — и отшатнулся. Лик мерзкого старика, похожий на беззубый череп, выступил ему навстречу из стекла.

— Я, верно, с ума сошел, — говорит молодец, а язык его едва ворочается.

— Нет, все есть, как есть, — молвит ведьма. — Ты думал зло сразить его же оружием, но тот, кто в бой идет ради убийства, сам в злодея превращается. Ты победил Кащея, теперь носи его образ!

Снегирек ушам не верит, а Яга продолжает:

— Ты знаешь, что зло без добра существовать не может. Через Кащея и Василису объединились Уродство и Красота. Только разные они настолько, что слиться воедино не смогли. И когда Кащею любовь его первоначальную красу возвращает, Василисе приходится его погань мерзейшую на себя принимать, и превращается она в Бабу Ягу. Ох, не знала я, что мне за доля выпадет, когда поверила, что любовь исцелит Кащея от гордыни и злобы. Пожалела его, себе на голову, да и потеряла единственную свою доченьку Усладушку. Сбежала она от нас, и осталась я одна-одинешенька.

— Ну что, Снегирь-богатырь, еще сражаться будем? — спрашивает Воевода. Теперь и впрямь ты меня убить можешь, зато сам бессмертным станешь, Усладу навек к рукам приберешь.

— Не буду, — заплакал Снегирек, а сам на колени упал и стал Богу молиться — Господи правый, освободи меня от наваждения! Не нужны мне ни жизнь, ни смерть Кащея, готов я и от Услады отказаться, если на то будет Воля Твоя. Сними с меня образ злодея, пусть смерть за мной придет, да душа моя чистой останется. Ни за какие блага на свете не откажусь я от света души моей!

Сказал— и видит, что стоит рядом с ним Услада сквозь слезы улыбается, его руку гладит.

— Прости, друг любезный, за испытания, что ты перенес. Сейчас ты такой же, как был всегда, и сердцу моему люб по-прежнему. Но сам ты накликал их, когда спасать меня пустился. Я же говорила, что иду за тем, кто за мной не идет, а кто ко мне стремится — от того я убегаю. Ныне час пробил, нам вместе быть и свое счастье строить.

Старуха Бинбилла

Эту историю не знаешь с какой стороны начать рассказывать, да и рассказывать ли вообще, такая она простая и в то же время странная. Одни видят в ней выдумку, другие ищут тайного смысла, третьи считают ее шуткой судьбы. Так, пожалуй, за неимением печки, от которой благоразумным людям рекомендуется танцевать, примемся повествовать о доме, где все происходило.

Что ж, дом был как дом, о трех этажах, каменный, с узкими, как бойницы, окнами. Над черепичной крышей возвышалась остроконечная башенка с видом на все четыре стороны. Дом стоял на самой окраине, около восточных ворот, и многие считали, что город начинался именно отсюда. Весьма возможно, что в некие воинственные времена ему приходилось охранять город, отсюда и его вид, суровый, рыцарский. Так или иначе, но дом вызывал почтительное внимание и интерес. И конечно же, в нем обитала необыкновенная семья, чья судьба словно разделяла судьбу дома и вносила свои краски в историю, которая здесь случилась.

Итак, глава семейства, господин Дельмар. Человек без определенных достоинств, хотя и с некоторыми недостатками, от коих более страдали его близкие, нежели он сам. Стоит упомянуть его безволие и бесхарактерность, которые он очень удачно прятал за упрямством и капризностью. Не связывая себя каким-либо делом, он соглашался заниматься абсолютно всем, что сулило деньги, причем только немалые; небольшой, но верный заработок господин Дельмар с негодованием отвергал, считая его унизительным для себя. Однако все планы и предприятия с завидным постоянством рушились из-за его изменчивого настроения, лени, непоспевания за временем, увлечения другими возможностями, которые раскрывались перед ним, как волшебные двери пещеры Аладдина. При всех неудачах он находил неизменного козла отпущения — свою память. «Ах, я совсем забыл, что было нужно», — горестно сетовал господин Дельмар, так что его память и впрямь слабела. Но главное — он вызывал сочувствие, и осуждать его никому не приходило в голову. И конечно же, он волен был жить, как ему вздумается, если б не нужды его семьи— жена и четверо детей, три старших девочки и младший сын, находились на его попечении. Это обстоятельство немало нагружало заботами чадолюбивого отца семейства, а он сохранял в душе юношескую преданность грезам и был почти убежден, что дети растут, как цветы, питаясь дождем и солнечными лучами. И стоило его супруге, прелестной госпоже Летиции, напомнить о реальности, как он становился хмур и неприступен, как средневековый замок где-нибудь в Альпах. Ни мольбы, ни укоры не достигали каменного сердца господина Дельмара, пока он не убеждался, что осада снята, а противник признает свое поражение.

Что оставалось делать бедняжке Летиции? Лишь самой уходить в свой мир, где не существовало времени, где она сохраняла детскую наивность и неискушенность в делах. И она с головой кидалась в уют милого хаоса, который создавали ее дети. Конечно же, это не могло разрешить ситуацию — особенно учитывая ранимость и вспыльчивость молодой женщины, — но позволяло всю ответственность перенести на судьбу. Увы, сколь часто свою неспособность добиться толка в жизни мы списываем на волю Рока, обстоятельств и с облегчением смиряемся с ними.

Что касается детей, то они, как все дети, были очаровательны и обещали в будущем многое. Наверное, они могли бы быть счастливее при иных условиях, но их вера в правоту родителей помогала не видеть темных сторон жизни.

Таким образом, мы приблизились к главному герою, вернее — героине нашего повествования. Итак, в этой семье, в той самой башенке дома на окраине, жила старуха Бинбилла. Никто не знал о ней ничего достоверного, кроме того, что она приходится родственницей хозяйке дома, госпоже Летиции. Прапрабабка или еще много раз прапрабабка— трудно сказать… Ходили слухи, что Бинбилла чуть ли ни сама и построила тот дом, с которого начался город. И конечно же, слухов, домыслов, предположений и сплетен о ней было не перечесть. Многие прямо считали ее ведьмой. В самом деле, когда зимней порой она, в своем белом плаще с глубоким капюшоном, двигалась навстречу жителям города, ее легко было принять за привидение в саване. Шатаясь из стороны в сторону, опираясь на длинную трость с серебряным набалдашником, старуха, буквально как улитка, ползла по улице. Ее шумное дыхание и хриплый кашель отпугивали встречных, а прячущиеся в морщинах глаза сверкали ледяным огнем. Многие думали, что она может сглазить человека, и торопились свернуть с ее пути.

Меж тем стоит заметить, что Бинбиллу боялись лишь взрослые, — дети же, напротив, тянулись к ней, а собаки и кошки радостно приветствовали ее, ибо почти всех их она кормила.

Тем не менее были еще некоторые странные обстоятельства. Бинбилла обычно вела ночной образ жизни. Никто не видел, чтобы она когда-либо спала, прикорнув на лавочке, как это водится у старых людей. Нет, ночью она убирала дом, выставляла серебряную посуду на крышу, чтобы собрать лунные лучи для своих снадобий, а днем она пряла и ткала ковры.

А как объяснить историю со старым королем, когда старуха раскрыла дворцовый заговор и не дала отравить владыку? Заговорщики, охваченные жаждой мести, подослали к ней убийцу, но он не смог исполнить задуманное. Его нашли оцепеневшим, он только выкрикивал одну фразу: «Не смотри на меня, ведьма!» Разве это не свидетельство ее колдовских чар?

Однако другие почитали ее за добрую фею, и для этого тоже были достаточные основания. Во-первых, Бинбилла только зимой являла все уродство старости. Весной она так молодела, что никто не узнавал ее. Грациозная осанка, легкая походка, каштановые волосы до пояса, необыкновенная красота, чарующий голос — все это могло еще многих увлечь. Ее нередко звали во дворец, учить королевских детей игре на музыкальных инструментах. Кроме того, у Бинбиллы была легкая рука, и ее приглашали к больным. Одно ее прикосновение или даже просто присутствие действовали целительным образом и облегчали страдания лучше всяких лекарств.

Но, пожалуй, самым удивительным было увлечение старухи куклами. Она мастерила их, и они словно могли управлять судьбами людей событиями жизни. Иные марионетки кому-то заменяли утраченных друзей, непришедших возлюбленных, умерших близких. А когда Летиция обратилась к ней с просьбой помочь ей родить мальчика, Бинбилла подарила ей куклу-пажа — и через девять месяцев долгожданный наследник, по имени Филипп, вошел в семью.

Но среди прочих волшебных кукол были и очень старые, которые хранили тайны прошлых лет, лет юности Бинбиллы. Одна, в человеческий рост, являла собой удивительную красавицу и несомненно походила на саму Бинбиллу. Две другие, небольших размеров, изображали кавалера, в старинном наряде, со скрипкой в руках, скованных золотой цепью, и поверженного принца со шпагой в груди. Скупые сведения о произошедшем когда-то говорили об извечном роковом треугольнике. Придворная фрейлина, первая красавица королевства, влюбилась в странствующего музыканта. Боясь, что двор может лишиться прелестной дамы, Принц стал ухаживать за ней, а затем вступил в ссору со скрипачом. Несколько грубых слов о фрейлине, оскорбление — и кавалер должен вызвать Принца на дуэль. Принц был уверен в своем превосходстве, хотя бы потому, что прежде, чем скрестить шпагу с ним, кавалеру надлежало победить двух лучших бойцов из свиты. Меж тем музыкант вообще ни разу за свою жизнь не держал в руках оружия. Его инструментом был только смычок. Зная об этом, фрейлина пришла на помощь и предрешила исход поединка, проиграв его с куклами. Кавалеру надлежало лишь защищаться, не нанося ударов. Однако выполнить условия красавицы — не убивать противников — оказалось невозможным, тем более что сам кавалер был дважды ранен придворными Принца. И вот в третий раз музыкант обнажил шпагу, закрыл глаза и, мысленно представив скрипку, заиграл импровизацию с победным завершением в финале. Через несколько минут Принц упал, обливаясь кровью, и шпага кавалера торчала в его груди. Кавалера заковали в цепи и бросили в подземелье, а Принца унесли в потайные покои замка. Кривясь от боли, он крикнул победителю, что красавица все равно не будет принадлежать ему, пока шпага останется в груди Принца, сам же он, будет жить или умрет, не вынет клинка из груди.

Таким образом, игра Бинбиллы в куклы была не столь уж безобидна.

Но в семье Дельмара существовало еще одно мнение о старухе. Получив в наследство от родителей дом вместе с Бинбиллой, Летиция испытала сильную досаду. Ей показалось, что прародительница несомненно будет требовать своего места в управлении хозяйством. Нет, такого не произошло. Старуха довольствовалась лишь теми — хотя и немалыми — делами, до которых не доходили руки самой Летиции. Если же для Бинбиллы не находилось дел, она шла прибирать улицу или помогала соседям и всюду умела выполнить свою работу превосходнейшим образом. Это раздражало хозяйку— она видела в этом укор своей нерасторопности — и еще более Дельмара, и они сходились во мнении, что старуха занимает много места, требует лишнего внимания, что приготовленные ею обеды то чересчур горячи, то пересолены, что она не дает спать по ночам своей возней, а утром будит дом своим мурлыканием, мало похожим на пение. В общем, найдя наконец виновницу своих неудач и споров, они мирились и могли хоть как-то существовать друг с другом.

И вот однажды супруги сговорились отправить Бинбиллу сторожить усадьбу своих дальних родственников. Под благовидным предлогом — помочь бедным людям навести порядок — старуху посадили в экипаж и отправили за сотню верст подальше от дома.

Однако, вместо облегчения, на семью навалились беды. Для начала, из дома сбежал Филипп. Затем Дельмар, обшарив все сундуки Бинбиллы, не обнаружил в них ни одного золотого, которым хотел подправить свое положение. Скандалы, шумные перепалки и рыдания пугали ворон, собравшихся облюбовать крышу старого дома. Потом заболели дочери…

Неудачи сыпались со всех сторон, и наконец Летиция решила обратиться за советом к ворожее. Та, выслушав жалобы отчаявшейся женщины, рассмеялась ей в лицо:

— Вы отослали прочь свой талисман, хранивший не только ваше благополучие, а, пожалуй, всего города! Поторопитесь вернуть его, пока вы совсем не потеряли своего счастья!

Бинбилла вернулась не с пустыми руками: в чужом краю она нашла клад, и, честно разделив его с хозяевами, она привезла свою долю для семьи.

Меж тем болезнь дочерей усиливалась с каждым часом, и наконец родителям стало ясно, что им придется прощаться с детьми. Невыразимое отчаяние охватило их, и они кинулись в ноги Бинбилле, моля о помощи. Старуха устало кивнула:

— Я попробую, — и затворилась в своей башне.

Она зажгла свечи, взяла карты, посадила свою самую большую куклу за стол против себя, прочитала молитвы и затем заговорила:

— Смерть! Ты здесь, в этом доме. Я слышу тебя, и я зову тебя для игры. Приди ко мне прежде, чем к детям. У меня для тебя есть хороший выкуп! Войди в мою куклу и играй!

— Что ты можешь мне предложить взамен старшей дочери? — прошептала кукла.

— Свои волосы! Ты знаешь, что они дают столетия жизни, пока человек сам не откажется быть в этом мире.

— Хорошо, а за среднюю девочку что ты ставишь на карту?

— Свой голос! Ты знаешь, что он может повелевать стихиями и дарит гармонию всему миру.

— Ладно, а за третью?

— Свою осанку, музыку своего тела. То, что делает меня Бинбиллой и позволяет мне вызвать и говорить с Тобой!

— У тебя больше ничего нет? — спросила смерть.

— А разве это не все беды, что ожидают семью?

— Нет! Твой любимец Филипп в смертельной опасности.

— Я готова пожертвовать своей жизнью… — промолвила Бинбилла.

Сдали карты. Игра шла до рассвета.

С первыми лучами солнца дети вырвались из пут болезни. Более того, у старшей дочери внезапно выросли дивные волосы, средняя вдруг обнаружила чарующий голос Бинбиллы, младшая— танцевала… Летиция со слезами обняла их. Роковой огонь, сжигавший их жизни, потух.

Вместе с Дельмаром они поднялись в башню. За столом у потухшей свечи сидела мертвая Бинбилла. Кукла против нее являла образ красавицы, но отличить ее от старухи было почти невозможно, они были полны одной сутью.

Пышные похороны были устроены Бинбилле. Двенадцать пар лошадей везли ее катафалк на кладбище, от сотен пылающих свечей дрожал и расплывался воздух. У ворот кладбища их ждал вернувшийся домой Филипп. В скорбном молчании прошло погребение, и семья отправилась обратно. Цепочкой, друг за другом, они входили в дом. Не сговариваясь, а лишь подчинившись внутреннему порыву, вся семья поднялась в башню — почтить память умершей.

Двери сами распахнулись— и вошедшие в потрясении застыли. Круглая комната, тщательно прибранная, озарялась канделябрами, повсюду благоухали цветы. Старинные гобелены заполнили пространства между окнами, рассказывая о прошедшей жизни. Огромное позеленевшее зеркало стояло против дверей и встречало каждого, кто появлялся в комнате.

Но не это заставило оцепенеть людей. Посредине башни во всей красе своей нетленной молодости гостей встречала ожившая кукла Бинбиллы. Хорошо знакомый голос обратился к ним, словно не произошло ничего невероятного:

— Мне так не хотелось покидать мой дом и оставлять вас в одиночестве, и я решила перейти в тело своей куклы. Да, в ней уже побывала Смерть — это через нее я принесла выкуп за детей, — но как мир не терпит пустоты и приход Смерти заставляет Жизнь исчезать, равно и уход смерти помогает жизни возродиться. Мой спор с королевой могил закончился моей победой. Вы похоронили не меня, а лишь мою форму. Что ж, я избрала другую. Надеюсь, вы не будете против?

Маленький Филипп первым бросился в объятия к Бинбилле, за ним — его сестры. Однако Бинбилла остановила их.

— Постойте, я начинаю новую жизнь и должна раздать старые долги. — Она достала из сундука двух кукол. — Филипп! Вытащи шпагу из груди Принца. Двести лет назад твоя душа пыталась защитить мою честь и, бессильная, воспользовалась властью чародейства, предложенной мною. Увы, она перешла границы дозволенного магией, и мы оба лишились счастья быть вместе. Теперь время простить соперника и развязать роковой узел.

Мальчик выполнил просьбу — и тотчас Принц открыл глаза, а у второй куклы — кавалера — упали с рук золотые цепи. Фарфоровый человечек склонил колени перед ребенком и протянул ему скрипку. Бинбилла радостно улыбнулась.

— Вы оба теперь свободны и вольны последовать за своим прошлым, только меня уже там не будет. Мое тело предано земле.

— Я остаюсь с тобой, Бинбилла! — крикнул Филипп, обнимая ее, а его маленький двойник вновь стал всего лишь фарфоровой куклой.

— А я возвращаюсь в свой дворец. Прощай, Бинбилла! Я буду помнить о тебе! — И кукольный Принц закрыл глаза.

Вдруг за окном прозвучал стук копыт. Всадник в бордовом бархатном плаще скрылся за поворотом, и пыль, взлетевшая в воздух, долго не оседала.

— А где Дельмар? — всполошилась Летиция.

— Надеюсь, он скоро вернется… — ответила фея.

И впрямь, через час томительного ожидания у ворот звонко застучали подковы. Всадник, угрюмый и разочарованный, возвратился.

— Я, кажется, сошел с ума. Наглядевшись на чудеса Бинбиллы, вообразил себя настоящим Принцем и решил, что меня ждет трон и верные придворные. Увы… а может, к счастью — меня не только никто не признал во дворце, но даже не пустили внутрь!

— Не суди строго, — рассмеялась Бинбилла. — Ты и сам забыл о своем прошлом и о себе. Что ж спрашивать с тех, кто слышал о тебе только предания да легенды двухсотлетней давности?

Остров теней

Больше всего на свете Дарли любила танцевать. Никто не учил ее, но с детских лет она могла бесконечно кружиться на одной ноге, как балерина, напевая какую-нибудь мелодию. Как волчок носилась она по комнатам и коридорам замка, и смех ее рассеивал тяжелую тишину каменных покоев. А потом случилось несчастье… Во сне или наяву бешеная черная собака набросилась и укусила девочку. На левой ноге появилось темное пятнышко, оно быстро увеличивалось и вскоре превратилось в багровую опухоль. Странно: очертания ее напоминали собаку. Нестерпимые боли заставили докторов отнять ногу у Дарли. Но благодаря ее детской любви к танцам это не стало полным крахом. Девочка могла передвигаться, кружась и скача на одной ноге.

Однако болезнь не остановилась и продолжала пожирать хрупкое, искалеченное тело.

Умер внезапно отец девочки, барон Тугер, не в силах побороть несчастье. Но и приняв жертву, Рок продолжал властвовать над семьей. Силы Дарли таяли с каждым днем, и она медленно угасала, как уголек в прогоревшем камине. И вот из уст девочки прозвучало последнее желание. Она хотела покинуть мрачные стены родового замка и оказаться на юге, на берегу лазурного, никогда не замерзающего моря.

Сколько чудесных историй связано с ним! Сколько прекрасных картин изображало бесконечный простор его: закаты, корабли, штормы, скалистые берега… Готовая отдать девочке жизнь, ее мать, красавица Пейя, даже предвидя все трудности пути, стала собираться в дорогу.

— Ваша дочь не выдержит и недели путешествия! — твердили соседи и доктора.

— Но это ее желание, — отвечала мать.

В глубине души ей казалось, что этим безумным поступком она искупает свою вину перед дочерью. Не ее ли красота, которой она так гордилась в юности, послужила причиной всех бед. Столько женщин завидовали ей, столько мужчин жадно ловили и добивались ее внимания. Вероятно, проклятия за напрасные надежды и невольные страдания настигли ее.

Но было еще нечто, о чем Пейя не хотела и боялась вспоминать. Это случилось еще до ее замужества. Она плыла на корабле по тому самому морю, которое вдруг властно потянуло ее дочь. На закате они увидели причудливый остров, откуда доносились нежнейшие ароматы. Пейя попросила капитана причалить к берегу, тот согласился неохотно:

— Я должен предупредить вас, остров этот пользуется недоброй славой. Его называют Островом Теней, и миражи, в которые он вовлекает людей, не приносят счастья…

Но она была молода, исполнена сил, верила в чары своей красоты и ничего не боялась. Для нее сама жизнь казалась приключением, — и она сошла на берег. Как в сновидении она шла по цветущему саду в глубине острова. Деревья шептали ей приветствия и двигались вместе с ней. Она шла к мраморному дворцу на берегу озера. Хотя били фонтаны на террасах, все казалось невероятно древним и запущенным: и стены, заросшие плющом, и цветы на газонах, и стекла огромных окон, покрытых толстым слоем пыли.

Пейя вошла во дворец. В тронном зале на золотом кресле сидел прекрасный юноша, прикованный цепями к стене. На темном лице ярко сияли глаза, и невозможно было выдержать их взгляда. Раздвоенный плащ напоминал огромные серые крылья за спиной. Пейя про себя назвала юношу Темным Ангелом. Он с жаром обратился к ней, рассказывая о своей горькой судьбе. Тиран отец, видя, что сын превосходит его и умом, и талантом, и смелостью, заточил его на этом волшебном острове. И конечно, юноша просил освободить его. Для этого ему достаточно одного поцелуя и слова «люблю» — и ему вернутся силы. Пейя заколебалась, как она будет говорить слова любви человеку, которого видит впервые.

— Но я не жду истинных чувств, только вообразите на одно мгновение, что я ваш избранник, — убеждал тот.

И вот, нехотя, подчиняясь его воле, она поцеловала его. Тотчас цепи пали, загремела музыка, зал наполнился придворными, шумом, песнями, танцующими. Чудесные ароматы кружили голову, вино и угощения придавали смелости. Хозяин назвался принцем Энглом и представил Пейю как свою спасительницу и невесту.

Они пышно отпраздновали свадьбу, и через год у нее родилась дочь Ругла. Она быстро росла и вскоре затмила мать своей красотой, однако в этом не было бы беды, если б дочь, как и ее отец, не подчиняли ее своей воле. Она не принадлежала себе. Всюду над ней властвовали дочь и муж. Ругла смеялась над ней и издевалась над ее мечтами. Жизнь превратилась в сплошную боль. И однажды ночью Пейя отправилась на берег моря, чтобы кончить свое существование в его волнах. Каково же было ее изумление, когда она увидела свой корабль.

— Как же долго вы меня ждали? — спросила она капитана.

— Только этот вечер… — ответил он.

Неужели это был лишь сон? Тяжелый сон длиною в жизнь… Какое счастье, что она может жить сначала.

Пейя закончила путешествие и вернулась к прежней жизни. Отважный рыцарь, барон Тугер, завоевал ее сердце и стал отцом Дарли. Но странное происшествие на Острове Теней не давало о себе забыть. Грозы стали часто посещать замок барона, и каждый раз в нем вспыхивали пожары. Волки по ночам прибегали под стены, и их вой до утра не давал уснуть. Турниры, где прежде Тугер всегда одерживал победы, стали теперь ареной его поражений. Неизвестный всадник выезжал в конце турнира на ристалище, выбивал барона из седла и, не дожидаясь награды, исчезал, словно растворялся в воздухе. Барон переживал неудачу, а Пейя видела простирающуюся над ним руку Темного Ангела. Наконец болезнь Дарли, странная смерть мужа и его последние слова: он своей смертью или выкупит жизнь дочери, или сразится со своим врагом в ином мире на равных и отведет беспощадный рок от своего дома.

Тревога, страх и отчаяние сопутствовали Пейе и Дарли в их путешествии к морю, будто воплощаясь и в природе: как бы ни был прекрасен день, к вечеру свинцовые тучи ползли из-за горизонта, и гроза смутным гулом извещала путников о своем появлении. И наступала ночь, полыхали молнии, грохотал гром, дождь хлестал лошадей, и путники не знали, куда укрыться. К счастью, в первую же грозовую ночь, когда они заблудились, одинокий огонек появился среди мрака, и всадник, закутанный в плащ с глубоким капюшоном, осветил фонарем их карету. Он назвался странно — Ночлежником — и помог им добраться до какого-то дома, где они и переночевали. Следующая ночь оказалась не лучше, и хотя они, расставшись с проводником, проделали долгий путь, опять появилась таинственная фигура Ночлежника, и вновь он помог им укрыться от непогоды. И так — каждый раз. Днем их проводник исчезал, а ночью загадочным образом появлялся вновь. Он указывал дорогу, спасал от разбойников, отгонял волков и даже порой обращал вспять эту преследующую их грозу. Но самое главное — он вселял надежду в умирающую Дарли. Одно его присутствие останавливало смерть, — а шаги ее были все ближе. Несколько раз Пейя видела, как закованный в серые латы неподвижный рыцарь выступает из мглы и ждет их карету. И тогда Ночлежник хватался за меч и бросался ему навстречу… Призрак исчезал, и жизнь возвращалась к Дарли.

И вот наконец свершилось невозможное: они прибыли после тяжелейшего пути к морю. Вставало солнце, и волны были голубее васильков и бирюзы.

Прибой катил могучую череду валов к берегу. Дарли неподвижно глядела в горизонт, туда, где вырисовывались причудливые очертания Острова Теней. Он плыл по волнам, как корабль, и быстро приближался. Пейя прижала руку к сердцу.

Темное облако поднялось с острова и, обгоняя его, ринулось к берегу… Дарли вдруг рассмеялась, впервые за все путешествие. Вот она закружилась и, подхваченная ветром, оказалась на солнечной дорожке в море. Вода держала ее, и она понеслась по волнам прочь от берега. Вслед за ней в море бросился Ночлежник— волны выдержали и его, и его коня. Он преградил путь облаку, летящему от острова. В нем, как отражение в тусклом зеркале, вырисовывался крылатый призрак Темного Ангела, в руках, вместо копья, державшего молнию. Рядом с ним, вздымая кипящие волны, бешено крутясь, летел Смерч, оседланный юной женщиной с искаженным яростью лицом. «Рутла, Ругла», — звенел ее истошный голос.

Мгновение — и рыцарь метнул свою молнию в Ночлежника. Раздался удар грома. Огненный крест заслонил воина. Копье бумерангом вернулось к хозяину, он вспыхнул и исчез, как и его спутница, как и весь Остров Теней. Ночлежник повернул коня к берегу. На руках его сидела счастливая и здоровая Дарли. Пейя бросилась к ним. Всадник отбросил капюшон. Глазам матери и дочери явился благородный лик барона Тугора. Волшебная молния вернула его к жизни.

Танец смерти

На берегу моря в самом узком месте залива стоял королевский замок. Огромная темная скала из лабрадора поднималась из воды причудливым горбом и почти перегораживала устье спокойного залива. Со стороны моря жестокие ветры хлестали высокие стены замка, а с обратной стороны, в зеркальной, ничем не волнуемой поверхности вод с мельчайшими подробностями отражалась скала со всеми укреплениями. Это бывало днем, когда глубокая, почти черная синева лабрадора с серебристыми россыпями звезд напоминала ночное небо. Когда же наступала ночь, скала и замок словно растворялись в воздухе, и редкие огоньки на башнях плыли вместе с небом, почти неотличимые от далеких светил. Замок как бы застыл на грани двух миров — бушующего востока и замершего запада.

В те годы правил король Маркус. Это был славный правитель, верный принципам справедливости, почитаемый и друзьями, и недругами. Рядом с королем всегда была супруга его, Летина, чьи красота и легкость нрава смягчали порой излишнюю суровость владыки. Любовь королевской четы венчали двое очаровательных детей: старший — принц Идгор, храбрый и мечтательный юноша, в котором мужество отца и поэтичность матери слились воедино, и младшая — принцесса Арна, любимица семьи. Это была девушка с тонкой натурой, необычайно чуткая к красоте, зрелым умом, способным проникать в тайную мудрость мира. Еще одним членом семьи был лохматый пес по имени Триган, преданный слуга и страж.

Жил в замке еще один чудак, который скрашивал свободные часы королевской семьи и охотно давал дельные советы. Звали его Аллун, исполнял он должность придворного звездочета и о себе рассказывал фантастическую историю. Будто он потерял звезду, на которой родился и вырос, и теперь должен найти ее. Будто скала, на которой выстроен замок, — это как раз осколок его звезды, который должен помочь ему вернуться домой. Наверное, потому на самой высокой башне замка старый Аллун проводил ночи напролет, наблюдая в телескоп ночные светила. Днем звездочет сверял свои находки с картой неба, которая, по его словам, помещалась в старинном каменном зеркале из отшлифованного лабрадора. Однако его отражение не всегда совпадало с предметом. Так, смеющийся шут мог увидеть на своем лице гримасу боли и слезы, гордому и самодовольному пажу мог предстать он сам лет через сорок, дряхлым старцем. Но если перед волшебным зеркалом Аллун зажигал свечи, оно являло картины звездного мира.

Спокойно протекала жизнь в замке, пока однажды не подкралась беда — тяжелый недуг поразил Арну. Она отказывалась от пищи, день ото дня худела, превращаясь в соломинку, и не было сил получить объяснение происходящему. Тяжкая тревога и уныние овладели обитателями замка. Придворные и заезжие лекари в смущении отказались лечить принцессу:

— Мы не видим болезни, а над волей Арны мы не властны.

Один звездочет не пал духом. Долгие беседы вел он с принцессой, расспрашивал ее о сновидениях, посещавших ее в ночные часы, и однажды привел ее к каменному зеркалу.

— Послушайте меня, ваше высочество, это зеркало — дверь в иной мир, который порой определяет нашу жизнь. Вглядитесь в образы, что явит вам зеркало, и постарайтесь найти среди них себя.

Принцесса стала перед своим отражением и застыла. Внезапно радость охватила ее.

— Вон я! — крикнула она, указывая на камень.

В зеркале отражалась стройная женщина с жемчужной короной на голове, длинное, переливающееся, как волна в лунном свете, платье облегало ее тело. Руки, подобно крыльям, взметнулись вверх. Женщина танцевала так легко и свободно, словно не имела веса и парила в воздухе. Прошло несколько мгновений — и красавица исчезла в глубине лабрадора.

Арна со слезами опустилась на пол.

— Я вспомнила, что из ночи в ночь мне снится повторяющийся сон. Я вижу Черного Принца, который заставляет меня танцевать. Он сам излучает какие-то неведомые ритмы и мелодию, он сам танцует и чарует собой. В первый раз, когда я его увидела, он привел меня к этому зеркалу и обещал помочь мне сделаться такой же красивой, легкой и гибкой, как та женщина, что мы сейчас видели. Он сказал мне: «Ты будешь моей невестой, и мы вместе станцуем полуночный танец. Однако не рассказывай обо мне никому и превратись в воздух, иначе тебе не войти в зеркало и не стать королевой моего бала».

Аллун покачал головой.

— Боюсь, трудно нам будет справиться с волшебником. Может, он еще что-нибудь требовал от тебя?

— Да, он хотел, чтобы я отреклась от своей семьи. «Я заменю тебе всех, и ты будешь счастливой», — говорил он. Но я отказалась!

— А есть ли в тебе силы отказаться от Черного Принца? — спросил звездочет.

— Нет. Половина моей души принадлежит ему, и я не могу не подчиняться его воле.

На следующий день Аллун пришел к королю Маркусу:

— Ваше величество! Было ли в вашей жизни какое-нибудь необычное переживание, которое вы не можете забыть?

— Да! — ответил король и рассказал о своем детстве.

Он был десятилетним мальчиком и жил в этом же замке. Как-то его заинтересовали огромные старые часы на башне. Механизм их давно проржавел, но в полночь они продолжали звонить. Маркус решил проследить за этим, хотя придворные не советовали ему проникать в тайны замка. И вот, притаившись за лестницей, ведущей на башню, мальчик увидел слепого старика, который, держа в руке канделябр, поднимался по ступеням. Затем, так же медленно и осторожно, он спустился вниз, прозвонив в колокол, и скрылся в галерее. Маркус поспешил за ним. Звонарь остановился перед каменным зеркалом. Внезапно он повернулся к мальчику и, улыбнувшись жуткой слепой улыбкой, погрозил ему пальцем. Через мгновение он вошел в зеркало и исчез. Преодолевая ужас, следующей ночью мальчик забрался в башню. Когда звонарь ударил в часовой колокол, руки и ноги Маркуса ослабели и он стал сползать к краю башни. Еще мгновение — и он держался лишь за огромную минутную стрелку часов. Звонарь склонился над ним, прислушиваясь к его судорожному дыханию. На лице его по-прежнему блуждала страшная улыбка. «Спаси!» — шепнул мальчик, протягивая руку. Звонарь то ли засмеялся, то ли закашлял лающе — и втянул мальчика в башню. «Ты— плохой должник!» — выдохнул он и скрылся.

Такова была история короля. За ней шла история королевы Детины. Она рассказала, что несколько лет назад, в ночь полнолуния, она вышла на стену замка и увидела, что лунная дорожка на море вдруг превращается в радугу, один из концов которой упирается в замок. С немыслимой высоты по ней несся ослепительно белый Единорог, а на нем девушка с развевающимися волосами, укутывавшими ее, как плащ. Навстречу ей из ворот замка вылетел темный рыцарь с копьем наперевес. Они сшиблись посредине лунной радуги. Венок с цветами упал с головы девы в море, и она повернула Единорога обратно. Отступил и ее противник. Волны прибили к берегу цветы из венка, и королева взяла их. Однако тщетно она искала и расспрашивала стражу о том, кто был темный рыцарь и где он может скрываться. Никто этого не знал. Однажды она случайно набрела на каменное зеркало. К изумлению Летины, цветы, брошенные ей на зеркало, упали по ту сторону гладкой поверхности камня, в глубину зазеркалья. Тотчас раздался стук копыт, и темный всадник возник перед королевой. «Чего тебе надо? — грубо спросил он. Зачем ты тревожишь покой того, кого ты не знаешь?» Детина нахмурилась: «Я королева, и все, кто здесь находится, — мои подданные! Я хочу прокатиться на твоем коне!» Всадник усмехнулся: «Как будет угодно вашему величеству, если вас не одолеет страх!» Однако Детина не привыкла отступать. «Коня!»— приказала она. Рыцарь обернулся к зеркалу, ударил в ладоши — и двойник его скакуна явился перед королевой. Они понеслись вдоль берега моря, и фонтан брызг летел за ними, как дымный шлейф. Быстрота галопа постепенно наполняла сердце королевы и ужасом, и ликованием. Она словно скакала по лезвию меча, и каждое движение могло стать для нее последним. Мрачный рыцарь то и дело оглядывался на нее. А меж тем их скакуны уже оторвались от земли и мчались по воздуху, догоняя багровые облака. Солнце спускалось в море, и они были выше его. Рыцарь придержал коня и скакал рядом. «Детина! Я подарю вам этот рубин в обмен на ваш поцелуй!» Он указал на отражение солнца в морской глади. Одно мгновение — и оно исчезло, а огненный кусочек солнца понесся прямо перед лицом королевы. «Нет!» — крикнула она и оттолкнула руку рыцаря, пытавшуюся обнять ее. Но она не удержала равновесие и стала падать в море. У самой воды огненный цветок оказался рядом. Его лепестки превратились в огромные крылья. Они мягко поймали ее, положили на песчаный берег, и рубиновый огонь исчез.

— Но я знаю, что в трудную минуту он может поддержать меня снова, — закончила свой рассказ королева.

Следующую историю поведал Принц. Как-то ночью он услышал музыку и отправился искать ее источник. Поиски привели его к зеркалу. Закрыв глаза, он вошел в него и очутился на балу. Среди многих дам он выбрал одну и танцевал с ней, пока к нему не подошел хозяин праздника, в черном бархатном наряде; бледность его лица соперничала с мрамором. «Я должен забрать у вас эту даму. Она мне нужна!» — «Нет!» — отвечал Принц. В этот момент он как будто узнал в своей даме родную сестру. Хозяин поклонился и вынул шпагу. Идгор не отступил. Несколько раз шпага принца входила в тело противника, но не причиняла ему никакого вреда. Наконец раздался звон, и Идгор оказался у зеркала. Шпага его разлетелась на куски, а на зеркальной поверхности лабрадора затягивалась трещина.

Последней могла бы стать история Тригана, если бы он мог говорить. Но Звездочет и сам догадывался о ней, когда верный пес кидался на чужака, а тот менял свой образ. Однажды он сумел настолько искусно обмануть собаку, что Триган набросился на Арну и следы его зубов напоминали о могуществе и хитрости их врага.

Собрав вместе эти истории, Звездочет понял, что под разными обличьями скрывается одна грозная сила. Но кто это? Что ему нужно?

Обитателям замка предстояла последняя битва, и это должно было быть сражение за жизнь Арны.

Никто не мог помешать Черному Принцу готовить во сне принцессу к страшному балу, где решится ее судьба. И вот пришла ночь, и пришел час. Замок исчез, растаял в сумерках, а его отражение в заливе засияло ярче обычного. Словно в глубь скалы спустились люди через каменную дверь в отраженный мир. Много чудес встретило их. Тут были и коралловые комнаты, и янтарные галереи, сокровища утонувших судов, и причудливые висячие сады, и россыпи самоцветов, и все это двигалось, звучало, сверкало. Хрустальная круглая площадка возвышалась над застывшей каменной волной, и на ней стоял Черный Принц, с хмурой улыбкой на бледном лице.

Звездочет оглянулся на своих спутников.

— Самое главное для нас — выиграть время. Мы пришли сюда как единая семья, все в ответе за одного и каждый за всех. Да будет нашим девизом — «Во имя Арны!»

Зазвучала музыка, и барабанная дробь разбудила ветер. Хозяин бала вскинул руки и, изогнувшись хищной птицей, заскользил по кругу, отбивая чечетку. Сам не осознавая, что делает, король ступил на площадку и, повторяя движения танцора, двинулся за ним. Шаг, другой, третий — и он вдруг превратился в ребенка. Вот он повис на минутной стрелке и изо всех сил старается удержать ее на месте. Слепой Звонарь склоняет свое лицо над ним и ждет слов о пощаде. Нет, этого не будет. «Во имя Арны!» — шепчет король и из последних сил вцепляется в циферблат. Самое главное — время, и он продержался дольше, чем смог. Пальцы его разжались, и он рухнул в бездну. Нет, он не разбился, но опять оказался на краю площадки, лежащим без движения. Королева бросилась ему на помощь — и так же, как ее супруг, войдя в танец, вернулась к прежнему. Вместе с темным рыцарем она устремилась за ворота замка и поднялась над океаном. Преодолевая страх, повторяя заклятие «Во имя Арны!», она обогнала своего страшного спутника. Однако силы ее истощились, и она так же не удержалась в хрустальном кругу.

Вслед за ней в борьбу-танец вступил принц Идгор. Он первым вступил в каменное зеркало, и Черному хозяину пришлось потрудиться, прежде чем у юноши сломалась шпага.

И тут Звездочет вытолкнул на площадку каменного рыцаря, в которого превратил Тригона. Черный волшебник растерялся. Он знал, что камни бессмертны и справиться с ними немыслимо трудно, но вскоре понял, что у его противника живое сердце, — и только это дало ему победу.

Последним был звездочет, но и он после упорной борьбы уступил поле боя.

И вот Арна очутилась на хрустальной площадке. Злобное торжество озарило лицо Черного Принца, и он вдруг превратился в юношу — ровесника принцессы.

— Вот мы и вместе. Танцуй со мной, я исполню твою мечту.

Арна пыталась сопротивляться, но ее тело подчинялось воле ее кавалера. Волна, на которой она танцевала, расплавилась и стала быстро расти, грозя выплеснуться за пределы горы. Но в этот момент луч света пронизал мрак ночи, и старинные башенные часы зазвенели от мощных ударов. По лунной радуге летела дева на Единороге.

— Я опоздал! — дико вскрикнул Принц и, призвав коня, помчался навстречу противнице.

Они сшиблись, и на этот раз темный всадник вылетел из седла и упал в море. Никто не заметил, как встало солнце. Звездочет первым поднялся на ноги. Рядом стояла дева-победительница на Единороге. Поклонившись, он сказал:

— Вот душа моей потерянной звезды, и я возвращаюсь домой. Мы победили саму смерть, и отныне Арна свободна от темных сил и болезни. Власть танца смерти не вернется, покуда мы вместе. Остановить ее могла лишь любовь— и да будет она вечно царить над вашим домом.

Шкатулка вечера

Я люблю вечер. Косые лучи заходящего солнца, отдав весь пыл земле, делаются усталыми и тихими. Прозрачность воздуха пропитывается легкой синевой, и вся природа прячется под вуалью нежности. Мир тьмы шлет своих посланцев — на землю нисходят тени. В торжественном молчании, таинственные и путающие, они наделяют новым смыслом предметы, они набрасывают траурный флер на самые яркие цвета, невнятной грустью обрамляют ликование даже первых весенних дней. Но моя душа принадлежит этим часам, и будь то зима или лето, покой иль непогода, лишь стоит стрелкам на циферблате пересечь цифру семь, — я пробуждаюсь, как спящая принцесса. Все остальное время я живу без чувств, подобно заводной игрушке, следующей чужой воле. Есть вечерние мотыльки, которые спешат к цветам в последний момент, когда одни уже уснули, а другие бессильно складывают лепестки, прячась от призрачных взглядов ночи. Судорожно мечутся запоздалые гости, срывая поцелуи с увядающего сада, — и так же я, спохватившись об утерянном дне, бросаюсь к кистям, чтобы поймать и запечатлеть красоту его прощальных шагов.

Пожалуй, самым большим моим несчастьем была нехватка времени. Еще торопливо билось сердце, еще хмель красок переливался из глаз в пальцы, а сумерки уже уступали напору тьмы, и, отравленный собственным порывом, я корчился от муки непроявленных сил. О сколько раз я искушал себя мыслью прервать эти пытки раз и навсегда — и, верно, в конце концов решился бы покончить с собой, но тайная надежда шептала мне, что, возможно, это болезнь и когда-нибудь она оставит меня. Стоит ли говорить о паломничествах к врачам, которые подобны странствию по пустыне от одного миража к другому. Одна моя жалоба, что мне не хватает вечернего света, повергала целителей в недоумение. Меня принимали за шутника или безумца, говорили, чтобы я бросил живопись, увлекся чем-нибудь другим, не придавал значения своим настроениям… Настроениям! Да если я живу в сутки всего три-четыре часа, разве это прихоть бездельника — желать продлить время?!

Отчаянье все сильнее сжимало меня в своих железных объятиях. Какими же словами благословлю тот час, когда я встретился с Мистигрисом! До сих пор не знаю точно, кто он был на самом деле. Знакомым он представлялся архивариусом, однако советы его приносили столь поразительные результаты, что составили ему славу прорицателя. Я долго добивался возможности быть ему представленным, пока случай не свел нас в аллее старого парка на берегу залива. Он понял меня с полуслова и обещал помочь. Однако странны были его слова, и только сейчас я постигаю их тайный смысл. «На гранях дня лишь смерть может удержать жизнь. Отрекшийся от нее принадлежит будущему, призвавший уходит в прошлое, настоящее остается забывшему ее».

Прошло немного времени с нашей встречи, и я получил от Мистигриса подарок, принесший мне исцеленье. Это была шкатулка старинной работы, напоминавшая матросский сундук. Черное дерево ее стенок, скрепленных резными столбиками, словно колоннами, как миниатюрный храм, придавало ей какой-то погребальный вид. Причудливые медные ручки по бокам и сверху, кованые углы тускло сияли красноватым огнем, который не рассеивал гнетущего впечатления от этой вещи, а, казалось, углублял его. В передней стенке рядом с замком были вделаны два кольца с головами львов, и они раскрывались, как створки дверей, на семикратный стук. Внутри шкатулки крепилось серебряное зеркало с потемневшими разводами.

К подарку была приложена коротенькая записка Мистигриса: «Храните в ней вечерний свет». Клянусь вам, ни тени сомнения, ни малейшего подозрения, что меня мистифицируют, не зародилось в моей душе. И когда пробило семь, я открыл дверцы шкатулки, так, чтобы закатное солнце отразилось в серебре старого зеркала.

До утра я не отходил от холста, пока неодолимый сон не свалил меня в кресло, но когда в полдень я пробудился, по-прежнему вокруг меня был разлит чарующий, мягкий, вожделенный вечерний свет. В страхе от такой щедрости, трепеща, что мое сокровище иссякнет, я бросился к шкатулке и захлопнул ее дверцы. Чуть слышный музыкальный аккорд сопровождал их закрытие, и тотчас время дня вступило в свои права, рассеяв волшебные тени.

Воистину, это оказался подарок не царский, но божественный. Увы, моя благодарность не могла излиться на Мистигриса: он исчез, и никто не мог указать мне его следа. Захваченный радостью жизни, восторгами творчества — ибо в любой час суток мог теперь ощущать свое сердце, — я стал забывать своего благодетеля, когда однажды ко мне постучался незнакомый человек и передал пакет от Мистигриса. В нем оказался его дневник и последние прощальные строки, обращенные ко мне.

«Вы волей случая оказались моим единственным наследником, — писал он. — Уходя от этих берегов, я оставляю вам свой дневник в придачу к шкатулке. Пусть не кажутся вам безумными мои слова, произнесенные при встрече. Может быть, то, что произошло со мной, послужит для вас разъяснением. Мой урок или опыт пригодится вам когда-нибудь. На гранях дня лишь смерть может удержать жизнь.

Мистигрис».

Я вел почти отшельнический образ жизни в своей мансарде и всегда считал себя одиноким, но только из дневника Мистигриса я понял, как заблуждался, какая пустыня окружала моего таинственного покровителя, хотя он был среди толпы, хотя обладал властью делать людей счастливыми. Но мне кажется, я не имею права передавать на суд чужих, от скуки любопытствующих глаз глубочайшие переживания Мистигриса, которые для меня явились откровением, как и его великий дар. Только одна внешняя кайма его жизни может быть открыта, и я воспользуюсь этим, чтобы те, в чьих душах живет страх перед смертью, получили надежду. Да будет так.

Нет нужды подробно останавливаться на детстве Мистигриса или на его зрелости, которая была посвящена ученым трудам и помощи тем, кто оказывался на грани катастрофы. Стоит только отметить ту странность в его характере, которая заставляла его перечить, казалось бы, полностью сложившейся логике событий, изменять судьбу в тот самый момент, когда обстоятельства непреодолимой стеной стали перед человеком. Мистигрис не задумываясь бросил свою жизнь на поле, где рок уже занес топор и уравнения решались по-другому. Его счастье выводило осужденных из-под удара палача. Не примите мои слова за преувеличения, свойственные спасенным. Мой покровитель не нуждался в благодарности. Тут было иное. Азарт, война, героизм философа? Нет, и это не то. Если, пожалуй, я прошепчу слово «любовь», если намекну на вечный поиск, то где-то вдали мелькнет маячком истина. Впрочем, так ли уж важно отыскивать корни, если мы видим цветы? Лучше приступить к самим событиям.

Бывают в жизни переломные моменты, когда все дела опостылели, как старая одежда, когда возникает потребность начать жить сначала и по-иному, когда мудрость опыта кажется пустяком. Вот в такое время старый холостяк, разменявший свои дни на пыль тесных архивов, вышел побродить на берег залива, где весна щедрой горстью рассыпала паруса многочисленных сил. Были уже сумерки, когда Мистигрис, выбравшись со стрелки на окраину парка, очутился на пристани, около которой покачивалась крейсерская яхта. В иллюминаторах уютно светились огоньки, у мачты стояла девушка в венке белых цветов. Мистигриса окликнули.

— Куда ты запропастился, несчастный салага? Иди скорее, без тебя мы не можем выйти в море.

Очевидно, моряки обознались, но тайное чувство подсказало путнику испытать удачу. Мистигрис подошел к яхте и спросил капитана, не может ли он заменить того, кто заставляет себя ждать. Тот с сомнением оглядел незваного гостя.

— А что вы умеете делать?

— Я полезен своей бесполезностью, могу заменить флаг на мачте или украшение на носу, — ответил Мистигрис. — Кроме того, заговариваю ветер, служу балластом и пищевым запасом, помогаю коротать жизнь тем, кто находит ее длинной.

Капитан рассмеялся:

— Ладно, годится, только знайте, что мы уходим далеко и надолго, так что ожидать, пока вы справитесь со своими делами, не будем.

— Дела служат цепочкой для тех, кто не умеет их делать. Я свободен.

И они вышли в море.

На яхте было восемь человек команды, включая капитана и его невесту. Девушку звали Лэсси, но это простое имя не могло отразить и десятой доли прелести той, которая его носила. В ней словно жило одновременно несколько людей, противоречивых и разных. Единственно, что их объединяло, это поразительная спартанская воля и разум, которому мог бы позавидовать любой мужчина. При этом она была необычайно женственна и хрупка, словно цветок, взлелеянный в оранжерее. Все это мгновенно отметил Мистигрис и с тайной ревностью устремил свой взгляд на капитана.

Этот человек не отличался ничем, кроме своей внешности. Наделенный всеми атрибутами морского волка — высокий рост, горбатый нос, зычный голос и обезоруживающая улыбка, — он поддерживал свой образ, старательно играя того, кем его видели окружающие. Но где-то в глубине его глаз сквозила холодная жестокость и себялюбивый расчет. В чем тайна их союза? — спрашивал себя Мистигрис и с грустью отвечал: в молодости. Да, они были молоды и полны сил. Добродетели одной и пороки другого казались бескрайним небом и легкими облаками, которые можно рассеять без труда.

Остальные члены экипажа не вызывали большого интереса у Мистигриса.

Еще одна вещь привлекла его внимание: это была шкатулка, принадлежавшая Лэсси. Ключ от нее давно затерялся, и она не открывалась. Девушка смеясь заявила, что в ней хранится сокровище, которым она может воспользоваться в минуту крайности.

Плавание проходило благополучно, попутный ветер нес яхту мимо живописных берегов, покрытых лесами и дюнами. Они причаливали к крохотным островам, где можно было разжигать костры и пополнять запасы воды из прозрачных ручьев. Внушительная батарея бутылок с вином поддерживала веселье путешественников. Мистигрис осваивал морскую профессию вперемежку с ловлей рыбы. Лэсси, сидя на носу яхты, предавалась чтению. Однажды ночью на стоянке, когда разгулявшийся экипаж во главе с капитаном подражал своим храпом штормовому прибою, Лэсси подошла к Мистигрису, который поддерживал огонь костра.

— Сэр, — начала она шутливо, — все рыцари спят, а меня некому защитить от бессонницы. Вы хвалились когда-то, что помогаете коротать жизнь. Не примените ли ко мне свое искусство?

Мистигрис задумался на мгновение, а затем кивнул:

— Пожалуй, я расскажу вам историю собачьей леди. Некогда жил капитан Гоббс, который был одержим манией собственности. Корабль носил его имя, матросы должны были называться людьми Гоббса, — все, чем он владел, служило во славу его. Он не знал недостатка, но жажда славы толкнула его в море, и если случалось ему открывать какие-нибудь новые острова, он непременно высекал на скалах свое имя. Можно было бы создать целую поэму, посвященную теме «Скупец и море», но однажды он встретил леди удивительной красоты и завладел ею. Увы, кусок, оказавшийся в его зубах, он не смог проглотить. Леди превосходила его даже в том, что считается неотъемлемым мужским достоинством, — она отличалась умом и силой характера. Кроме того, гордостью она могла бы затмить испанских грандов. Капитан Гоббс пропал. Леди отказалась принять его имя, считая его плебейским, и доказала ему всю смехотворность его претензий на славу и исключительность. Леди заставила его унижаться, вымаливать у нее хоть каплю любви и внимания. Единственный выход из положения был бы расстаться с нею, но Гоббс страдал дикой ревностью. Жизнь превратилась для него в муку.

Безобразные сцены в капитанской каюте, где он грозил, умолял, плакал и проклинал, заканчивались вымещением злобы на экипаже. Горе тому, кто осмеливался бросить на леди хотя бы ничтожный взгляд, исполненный нежности. Капитан беспощадно расправлялся с соперником, не внимая никаким объяснениям. Ревность шептала Гоббсу заключить леди на неприступном острове, но он никому не верил и боялся предательства команды. Дошло до того, что капитан лишился сна, подозревая леди в желании изменить ему. Как-то в одном порту старинный приятель Гоббса похвастался своим корабельным доктором, который, по его словам, мог вылечить любую болезнь. Капитан встретился с эскулапом, и тот сумел усыпить его одним голосом. На следующий день Гоббс вызвал доктора и предложил перейти на его судно. «Сэр! — ответил доктор. — О вас ходит недобрая слава бешеного. Стоит ли мне подвергать жизнь опасности со стороны своих больных, если они и так зависят от прихоти моря?» — «Я буду платить вам столько, сколько получает адмирал», — заявил Гоббс. Доктор рассмеялся: «Капитан! Если я захочу, то смогу содержать три таких корабля, как ваш, со всем экипажем».

Гоббс остался ни с чем. Однако не прошло и трех дней, как он напал на корабль своего приятеля, потопил его и забрал доктора на свое судно. Пиратские нравы той эпохи не были в диковинку, и доктор покорился участи пленника. Встреча его с леди была примечательна, они пристально вглядывались друг в друга, а Гоббс скрежетал зубами, не в силах запретить или прерывать их знакомство. Разум капитана заколебался. Теперь уже двое делили свою власть над ним. Доктор согласился помочь ему, при условии полного подчинения. И вот впервые в капитанской каюте за столом стала собираться роковая троица, ведя долгие разговоры, часто кончавшиеся лишь под утро. Доктор и леди, оба одновременно пленники и властелины Гоббса, легко находили общий язык, а капитан внимал им в молчании, убаюкиваемый близостью возлюбленной и голосом целителя. Это не могло продолжаться бесконечно, и команда с жадным нетерпением ожидала развязки, делая ставки то на доктора, то на леди.

И действительно, конец наступил. Смертельная игра, в которую вступил доктор, покоренный чарами леди, заставила его совершить неверный шаг. Он внушил сонному капитану выйти из каюты. Гоббс, как лунатик, спускался на палубу, когда неожиданная волна качнула корабль и он упал. Удар привел его в чувство. Хриплым срывающимся голосом он призвал доктора и, когда тот вышел, обнажил шпагу. «Защищайся, негодяй!» — крикнул он. Доктор, скрестив на груди руки, пристально смотрел на капитана: «Я не умею убивать!» Гоббс хотел его тут час же и прикончить, но из каюты показалась леди: «Вы называете себя джентльменом, Гоббс? Тогда объясните, чем вы лучше мясника?» Ее слова привели капитана в слепую ярость. Он сунул в руки доктора свою шпагу, а сам, выхватив кортик, встал в позицию: «Теперь мы равны!» Доктор повернулся к нему спиной и направился на корму, опираясь на шпагу, как на трость. Гоббс онемел, а затем кинулся за ним. Противник его, услыхав за собою шаги, сломал шпагу и, обернувшись, швырнул ее в лицо капитану. Случайность ли, но Гоббс, увертываясь, потерял равновесие и полетел за борт. Доктор склонился над морем, но в темноте не раздалось ни единого возгласа, ни единого всплеска. Корабль покачивался на невидимых волнах, и только ржаво скрипел сигнальный фонарь, освещая пустую палубу.

Как ни был жесток Гоббс, но наутро команда едва не вздернула доктора на мачту, обнаружив исчезновение капитана. Только вмешательство леди спасло его. И то — если бы она высказала свое расположение к доктору, ее бы не послушали. Но она затаила презрение к нему: «Вы храбро отдаете свою жизнь в руки пирата, но если бы вам пришлось защитить честь дамы, и тогда бы оружие оказалось для вас лишним?» Доктор ничего не ответил ей.

Меж тем старший помощник взял на себя командование кораблем. Будучи убежден в своей власти и безнаказанности, на третью ночь он постучался в каюту леди. Утром его тело нашли пригвожденным к мачте собственной шпагой. Опять корабельный доктор чуть не оказался на рее. Леди не могла ничего сообщить о смерти помощника, и только вахтенный заикаясь рассказал, что видел покойного Гоббса. Матросы пришли в замешательство, однако бочонок рома придал им храбрости. Снова выбрали капитана и направили судно к ближайшему порту.

Дисциплина упала. Пьянство сделалось обычным явлением. Леди молчала, но красота ее действовала как яд. Новый капитан, забыв участь предыдущего, нашел смерть у каюты леди. Экипаж еще терялся в догадках, что предпринять, когда налетел шторм.

Судну грозила гибель — и вот леди, взойдя на мостик, стала отдавать команды. Общение с Гоббсом не прошло для нее даром, она оказалась достойным капитаном. Слушались ее также благодаря страшной поддержке призрачного капитана-призрака. Один доктор имел право входить в ее каюту, не рискуя заплатить за это жизнью. О чем они говорили, никто не слышал, но глаза леди чаще следили за полетом чаек, чем обращались к компасу, и невольная улыбка делала ее красоту еще неотразимей.

Но пути судьбы изменчивы. Судно бросило якорь у берегов, откуда был родом корабельный доктор, и тут последовало открытие: доктор оказался потомком знатного рода и владельцем прекрасного замка. Все, казалось, пришло к сказочному концу, но… это только казалось. Вслед за первым открытием последовало второе. Доктор владел кистью, как лучшие фехтовальщики шпагой. В его покоях висели портреты красавиц, которые тронули его глаза. Глаза, но не сердце. Они входили в замок с тайной надеждой остаться в нем, а уходили с разочарованием. Доктор служил искусству, грезил о мечте и не искал утоления в жизни.

Нет ничего опаснее оскорбленного самолюбия женщины. Леди получила несколько анонимных писем, задевавших ее гордость. Меж тем доктор, упоенный ожидающим его счастьем, отдал распоряжение готовить замок к свадебному торжеству. В карете, увитой гирляндами роз, приехал он за своей невестой. Она ждала его на корабле. «Скажите, сэр, зачем вы приехали сюда? Зачем вы, богатый и знатный человек, бросили свое родовое гнездо и взялись за ремесло врача? Если вы мечтатель и чудак, зачем вы хотите ввести меня в свой замок, где тесно от присутствия тех, кто уже побывал в нем?» Доктор отступил, не в силах отвечать. Леди окинула его холодным взглядом: «Возвращайтесь назад!»— «Но я люблю вас!» — «Вы мне не нужны, — сказала леди. — Я разочаровалась в людях. Среди них нет ни одного сердца, что могло бы стать моим другом». — «Я готов быть для вас слугой! — воскликнул доктор. — Если дело в замке, то я отказываюсь от него». — «Нет слуги вернее собаки, — заявила красавица. — Если хотите сделать мне подарок— пришлите собаку. Впрочем, мы сегодня уходим в море». — «Вы позволите мне остаться на вашем корабле?»— «Нет!»— ответила женщина.

Лодка доктора вернулась к берегу, а корабль поднял якорь.

Эта выходка чуть не стоила леди жизни. Ночью страшная буря разразилась на море, налетевший ураган затушил маяки. Судно летело на рифы, когда яркое пламя вспыхнуло на берегу, мгновенно превратившись в пожар. Огонь бушевал с такой силой, словно соперничал с яростью водной стихии. Благодаря ему леди смогла вернуть свой корабль в покинутую бухту. Наутро матросы сообщили ей, что спасший их пожар случился в замке, от которого остались одни угли.

Леди сошла на берег. Карета с увядшими цветами еще стояла у пристани. Кучер, не получив никаких распоряжений от хозяина, не смел покинуть ее. Леди, снедаемая тревогой, кинулась на пожарище. Там было пусто. Лишь громадная черная собака лежала на куче пепла, рядом с небольшой шкатулкой. Никто не рисковал подойти к ней. Увидев леди, пес перестал, скалить зубы и вильнул хвостом. Он, видно, сильно обгорел и не мог двигаться. Ни доктора, ни его костей не могли отыскать на пепелище, и леди приказала матросам перенести собаку на корабль.

Вот вся история, — закончил Мистигрис.

Лэсси сидела не шевелясь, глядя на него расширенными глазами.

Прошла неделя после этого разговора. Рассказ архивариуса не давал Лэсси покоя. Ей казалось, что он говорил про ее собственную шкатулку. Этот искусно сделанный сундучок достался ей по наследству и всегда был при ней. Еще в детстве она играла с ним, представляя, что его запертые дверцы хранят какую-то тайну. Повзрослев, она так и не решилась вскрыть его, верная прелести незаконченной сказки. И вот теперь девушка вложила лезвие ножа в затейливый замок. Он не поддавался. В раздумье она машинально стала постукивать по нему пальцами. Внезапно раздался печальный звон — и дверцы распахнулись… Пусто, лишь в разводах серебряного зеркала, закрепленного внутри шкатулки, словно на воде расходились круги. Лэсси подняла голову и растерянно огляделась. Была ночь. Яркая луна кусочком льда истаивала в темной влаге небес, пронизанной застывшими звездными искрами. Ее лучи своей пронзительностью резали глаза и, казалось, впитывали в себя остатки жизни из замирающих волн. Лэсси чувствовала всем телом их холодное прикосновение. Они ощупывали ее, сдавливая сердце непонятным ужасом, и она каменела, не в силах вырваться из-под их тоскливого очарования. Плеск воды у борта напоминал чей-то захлебывающийся голос. Ветер тянул однообразную песню, прерываемую скрипом мачты. Бледность парусов стала почти прозрачной, так что они перестали отражаться в воде.

Кроме рулевого и Лэсси, на судне все спали. Внезапно отрешенную тишину моря прорезал надрывающий душу собачий вой. Вахтенный вздрогнул и, схватив подзорную трубу, стал вглядываться в горизонт.

— Земли не видно, — сообщил он растерянно.

И вслед за его словами тот же вой — или скорее вопль — повторился. Исполненный безнадежного одиночества, томящий ничем не утолимой тоской, он пронесся, как жалоба умирающего, и небеса откликнулись далеким звенящим эхом.

В одно мгновение экипаж яхты был на ногах. Капитан, вырвав подзорную трубу у вахтенного, тщетно пытался обнаружить источник тревоги. Край уродливого облака мутной пеленой закрыл глаз луны, и только через разрывы она подглядывала за тем, что происходило на море.

Среди теней, упавших на поверхность воды, Лэсси выделила одну — черная, как тушь, она напоминала собаку, но была необычно больших размеров. Быстрыми скачками она неслась вокруг судна, а затем исчезла за кормой.

Суеверный страх непонятного взбудоражил всю команду. Забыв о сне, матросы переговаривались, строя самые невероятные предположения.

Лэсси искала Мистигриса, но его не было. Дверь в его каюту также оказалась запертой, он не откликнулся на стук. Какое-то смутное чувство помешало девушке продолжать поиски или поднять тревогу.

Меж тем незаметно ночь подходила к концу. Хмурый рассвет явил морю бессильную улыбку сквозь лиловое покрывало туч, скрывавших горизонт. Ветер почти стих — и тем мрачнее казались стройные ряды волн, с непонятной скоростью устремлявшиеся к северу. Они становились все выше, словно пытались сдвинуть с места тяжелое небо и вовлечь его в свой бег. Но оно не шевелилось. Гнетущий сумрак от застывшего хаоса облаков сгущался и давил, как будто ладонь гиганта пыталась поймать маленькое судно и прижать его к волнам. Наконец огненной дирижерской палочкой полыхнула зарница, давая знак сражению. Гром потряс не только небеса, но заставил всколыхнуться море до самого дна, и оно ответило таким диким ревом, какой не слышали и аргонавты между Сциллой и Харибдой. В расколотую скорлупу туч ворвался ураганный ветер, но не вид вспенившихся валов, не стена ливня, надвигавшаяся с юга, не черные столбы смерчей, взметнувшиеся в миле от яхты, поразили мореплавателей, — как фейерверк над волнами, рассыпались слепящие огни шаровых молний. Одни из них с сухим треском, как игривые мячи, прыгали с гребня на гребень, другие медленно плыли над волнами, завораживая своей смертоносной голубизной. Между ними протянулись тонкие нити, создавая лучистую паутину, подобную шлейфу незримой богини бурь, о которой слагали легенды древние финикийцы. Зрелище играющих молний поражало воображение, но когда крошечная искра одного из шаров коснулась мачты, она расщепилась, как тростинка, и полетела за борт. В то же мгновение все смешалось в сплошном водовороте урагана, дождя и волн, за которым грозно звучал неслыханный оркестр поющих стихий.

Невозможно объяснить, какие силы держали яхту на поверхности. Исковерканная до неузнаваемости, она являла собой жалкое подобие корабля и была готова каждую минуту пойти ко дну.

Кроме Лэсси и капитана, никого не осталось на палубе. Команда нашла свою судьбу в клокочущей пасти пучины. И, хотя основной натиск урагана миновал, море продолжало свою безумную пляску, которой правила смерть. Разбитая яхта должна была стать последней ее жертвой, и волны, исполненные ненависти, хлестали судно, как голодные звери, добивающие добычу.

И вдруг на гребне водяной горы, нависшей над яхтой, обрисовался силуэт черного пса с оскаленной мордой. Ветер трепал его шерсть, пена кровавилась под могучими лапами. Он мчался по волнам с хриплым лаем, и волны отступали перед ним, словно боясь бешеной ярости его клыков. Яхта, бессильно перекидываемая с борта на борт, вдруг вздрогнула и выпрямилась. Внутри круга, по которому скакала призрачная собака, море успокоилось и судно точно попало в уютную бухту, а за пределами его невыразимым кошмаром бесновалась буря.

Пережитое потрясение повергло Лэсси и капитана в тяжелое беспамятство, а пробуждение показалось им счастливым, несбыточным сном. Жалкие останки их судна прибило к небольшому песчаному островку. На море стоял штиль, и солнце весело сверкало в маленьких, резвых волнах. Чайки деловито бродили вдоль берега, выискивая среди вырванных водорослей погибшую во время бури мелкую рыбешку. Ошеломленные и притихшие мореплаватели не верили в свое спасение, перед их глазами еще вставала страшная картина бушующих валов в блеске голубых молний.

Звук шагов заставил их встрепенуться. Пошатываясь, на палубу поднялся Мистигрис.

— Вы живы?! — воскликнул изумленный капитан.

— Да, а что случилось?

Ответ его был столь искренен, что пресекал любые подозрения, но совсем невероятным казалось его объяснение, будто он проспал в своей каюте сутки шторма, чуть не погубившие яхту.

— Вы трус, — заявил капитан, — и прятались, в то время когда ваши товарищи сражались за жизнь корабля.

Мистигрис с тревогой взглянул на Лэсси, но она отвела глаза.

Два дня спустя проходящее мимо судно подобрало их. Черный остов разбитой яхты остался позади на отмели, и только шкатулку увозила с собой Лэсси из несчастного путешествия. Капитан во всем винил Мистигриса и не разговаривал с ним. Добравшись до города, они расстались, даже не попрощавшись.

Прошло три месяца. Как-то в дождливый вечер, когда улицы пусты, Мистигрис опять отправился бродить по старому парку. На одной из аллей его окликнула Лэсси.

— Я знала, что рано или поздно вы придете сюда! — воскликнула она, сжимая его руку.

— Разве вы ждали меня?

— Да, — ответила Лэсси. И быстро продолжала: — Мистигрис, я много думала о вашей истории и поняла, что она не окончена. Не могли бы вы рассказать еще о собачьей леди?

Он задумался, затем кивнул.

— Хорошо, но в обмен вы расскажете о шторме и как погибли те, кто был с вами.

Итак, вы оказались проницательны, Лэсси, история о леди имела продолжение. Когда она вернулась на корабль, то встретила там капитана Гоббса. После падения за борт он успел уцепиться за кормовой трос, дьявольская ревность подсказала ему план спрятаться в потайной каюте, чтобы испытать чувства леди и подготовиться к мести. Это его рука вершила скорый суд над всеми преемниками, а расчет, что страх перед карающим призраком будет действовать вернее, чем угроза живого, вдохновлял его. С — исчезновением доктора, для расплаты с которым Гоббс только выбирал удобный момент, все должно было встать на свои места. Но капитан ошибся. Если прежде у него еще оставались надежды завоевать сердце леди, то теперь оно закрылось навсегда. Словно волшебной чертой она окружила себя, и никому из мужчин не было дано переступить ее. Это обстоятельство могло бы умерить ревность Гоббса, но леди все свое внимание, все свои чувства обратила на собаку. Капитан усмотрел в этом оскорбление. Вначале он пытался приручить пса. Громадных размеров, с иссиня-черной длинной шерстью, необычайно понятливое, животное вызывало уважение и польстило бы любому, кто получил право называться его хозяином. Но ни окрики, ни изысканные угощения не действовали на Ами, как прозвала собаку леди. Она единственная смела прикасаться к собаке и отдавать приказания. Если же кто иной намеревался проявить вольность, пес поворачивал голову и пристально смотрел в глаза дерзкому. Никому не удавалось перенести его взгляд, даже Гоббс, вооруженный пистолетом, отворачивался, не в силах выдержать этих зеленых лучей, за которыми скрывался разум, не уступавший человеческому.

Скоро самолюбию капитана пришлось получить еще более чувствительный удар. Пес преградил ему доступ в каюту леди. Разъяренный Гоббс готов был всадить в собаку пулю или кортик, но с изумлением обнаружил, что вся команда как один взялась за оружие в защиту Ами. Власть капитана пошатнулась. И снова на корабле возник страшный треугольник, разрубить который могла только смерть. Леди ни на секунду не расставалась с собакой, за ними с тоскливой злобой следили глаза капитана Гоббса.

Развязка пришла во время бури, когда леди отказалась спуститься в трюм, а пес предупредил злобу Гоббса глухим рычанием. Ненависть капитана достигла предела. Воспользовавшись качкой, он попытался сбросить Ами в волны. Пес едва увернулся от тяжелой балки, которая все же задела его голову, залив глаза кровью. Гоббс, не давая ему опомниться, ринулся на собаку с кортиком. Леди преградила ему путь — и получила удар, предназначавшийся Ами. Шерсть пса встала дыбом, и он молча пополз к капитану. Выстрел прогремел, но не остановил медленного, страшного движения. Кортик выпал из рук Гоббса под взглядом Ами, ноги подкосились, он упал.

Налетевшая волна подняла его и швырнула на палубу. Ни одной царапины не обнаружили матросы на своем капитане, когда подбежали к нему, но он был мертв.

Рана леди оказалась опасной, и она долго была на грани жизни и смерти. Ами не отходил от нее ни на шаг, ловя дыхание, читая мысли. По ночам пес не выл, а стонал так, что к нему боялись приблизиться. Наконец однажды он сорвал повязки и зализал рану леди. С этого момента ее здоровье пошло на поправку.

Через месяц страшный шторм все-таки пустил корабль ко дну. Из всего экипажа спаслись только Ами и леди. Они не расстались с морем, плавали на разных судах и заслужили того, что о них сложили легенды.

Мистигрис улыбнулся и замолчал. Лэсси кивнула ему:

— Спасибо вам. А теперь узнайте, что в бурю нас спасла черная собака, перед которой отступили волны.

— Странно… — молвил Мистигрис серьезно. — Эта история казалась мне сказкой, которую я когда-то слушал и случайно вспомнил.

Они стали встречаться и вести нескончаемую беседу.

Капитан, почуяв недоброе, торопил Лэсси со свадьбой, а она, еще не понимая, что с ней происходит, откладывала ее под разными предлогами. Меж тем, получив страховку за погибшее судно, капитан приобрел новую небольшую яхту. Приближались праздники, и он пригласил Лэсси провести свободные дни в море. Девушка скрепя сердце дала согласие. Странное предчувствие заставило Лэсси взять с собой шкатулку.

Через два дня яхта вернулась. Девушка сидела у руля, и на груди ее зияла кровавая рана. Капитан был мертв, хотя никаких следов насилия на нем не обнаружилось. Потрясение Лэсси не дало возможности узнать о драме, произошедшей на море. Она только молчала или плакала. Миновала неделя — и девушка исчезла. Поиски оказались безрезультатными. Вместе с Лэсси исчезла и яхта, принадлежавшая погибшему капитану.

Мистигрис чувствовал себя как человек, падающий в бездну. В те дни его одолевали кошмарные сновидения. После исчезновения Лэсси, вне себя от горя, он зашел в ее дом. Неожиданно тяжесть спала с его души. Над пустотой комнат был разлит тихий, вечерний свет. В углу на диване лежала раскрытая шкатулка Лэсси. Мистигрис, полный смутного ужаса и любопытства, заглянул в нее.

Серебряное зеркало отразило не лицо человека, а морду черного пса.

Прошло еще несколько дней, морем правили бесконечные штормы, и когда угасла последняя надежда на возвращение Лэсси, Мистигрис принял решение последовать за ней. Сделав необходимые распоряжения, он принял смертельную дозу яда. Ледяной мрак окутал его разум, а затем медленно рассеялся. Изогнутые тени обступили Мистигриса, заглядывая в лицо, тысячи голосов зашептали над ним темные заклятья. Он сделал нечеловеческое усилие, отгоняя их.

— Лэсси!

Это было единственное имя, единственный свет, к которому он стремился всей своей душой.

Яркие лучи солнца вдруг брызнули ему в глаза. Мистигрис встал, с трудом разрывая сковывавшую его невидимую пелену. Он был в старинном бархатном камзоле, белый парик и треуголка венчали голову. Полный недоумения, Мистигрис, однако, подчинился новым условиям и двинулся к выходу из дому. Узкие улицы вывели его на знакомую набережную. В тени деревьев он увидел карету, увитую гирляндами роз, у пристани стоял трехмачтовый бриг, готовый к отплытию. Загорелые матросы, облаченные, словно на маскараде, в костюмы прошлого века, суетились на палубе. Мистигрис подошел к трапу и зажмурился. Навстречу ему спускалась в белом кружевном платье леди. Она улыбнулась и протянула к нему руки. Он узнал Лэсси.

— Доброе утро, доктор, — сказала она. — Мы ждем вас.

Зонт

Кто любит дождь, часто одинок, и уж кому, как не ему, знать о неоценимых достоинствах зонта. Зонт — друг, каких не встретить. Незаметный при ясном небе, он приходит на помощь в трудную минуту и укрывает не только от непогоды. Душевная боль, которую не излить, утихает, когда в ладони рукоятка зонта. Ее гладкий твердый виток словно отвечает на рукопожатие, внушая уверенность и силу. Легкая перелетная крыша над головой, зонт — словно дом для бесприютного бродяги. Он помогает сохранить небольшой мир перед величием того, огромного, что снаружи, что готов подавить…

Зонт, о котором пойдет речь, был совершенно особенный. Длинная роговая ручка своим изяществом напоминала лебединую шею и хранила тепло. Выпуклый черный тент походил на тугой парус пиратского судна. На концах спиц слезинками застыли капли красного янтаря, между которыми протянулась оборка из тончайших кружев. Богатство и фантастичность их узоров вызывали в памяти мантильи испанских танцовщиц и драгоценные кашмирские ткани. Скрывая лицо, эта вуаль приобретала способность странно преображать окружающее. В переливающейся дымке прихотливых кружев менялись лица людей и их одежды, фасад, ы безыскусных домов обретали неясное очарование, деревья парков превращались в таинственные лесные дебри, рябь на водах искусственных прудов исполнялась духом океанского прибоя… Одних владельцев зонта пугали эти метаморфозы, особенно когда шел дождь и за спиной слышались чьи-то легкие шаги, а порой чудилась хрупкая фигурка в длинном платье, других это забавляло, но никто не относился к зонту серьезно. Хозяева сменялись часто, они теряли, дарили, продавали зонт, пока однажды он не попал в руки чудака-студента.

Его звали Альф, он отличался поразительной неудачливостью. Ни завидная внешность, ни многочисленные таланты не могли возместить эту печальную особенность. Любое его начинание словно подстерегали сотни нелепых случайностей, и оно завершалось бесславно. Бесконечное невезенье наконец превратило бедного юношу в меланхолика. И вот как-то, случайно заглянув в лавку древностей, он, сам не зная зачем, приобрел на последнюю мелочь этот старинный зонт. Пользоваться им по назначению могла еще какая-нибудь дама, но молодому человеку он явно не подходил. Но Альф прельстился необычностью зонта. «Все, что я делал разумно, кончалось плохо, нужно испробовать нелепицу, может, с ней больше повезет», — решил он. И зонт не обманул его ожиданий.

Все началось в первый же дождь. Студент шел по пустынной набережной, когда застучали первые капли. Был вечер, зажигались огни фонарей, их отражения змеились в воде. Юноша раскрыл зонт и замедлил шаг, любуясь желтыми искрами, рассыпавшимися по волнам, когда он смотрел на них сквозь кружево. Незаметно шум дождя слился в мелодию, противоположный берег реки отступил в темный горизонт моря. Свет фонарей превратился в огоньки судов на рейде. Альф боялся пошевелиться, чтобы не спугнуть чудесный мираж.

Меж тем он заметил, что рядом с ним, облокотясь на гранитный парапет, стоит очаровательная девушка в старинном платье. Цветы жасмина благоухали в ее волосах. Она молчала, и ее темные глаза были устремлены к волнам. Юноше показалось, что он давным-давно знает и любит ее. Полнота счастья охватила его, он хотел о клик и уть ее, что-то сказать, но ум его сковывала непонятная пелена. Альф вдруг понял, что не помнит того языка, на котором они могут понять друг друга…

Глубокой ночью он вернулся домой, освободившись от чар зонта, — достаточно было закрыть его, чтобы видение исчезло.

В другой раз, гуляя в парке, Альф в решил разглядеть прохожего с помощью своего зонта. Безобидный старик с собакой вдруг превратился в зловещего Черного Лорда. Да, да, так его и прозывали с тех пор, как он перешел дорогу капитану Моргану, выиграв у него судно со всем экипажем. В Порт-Ройяле долго помнили о странной дуэли прямо у ломберного стола. Черный Лорд, не выпуская изо рта трубки, дал выстрелить в себя капитану и его помощникам, затем невозмутимо встал и нанизал двух своих противников на шпагу, а Моргану с таким же хладнокровием отрубил уши. Громадный дог мышиной масти, пятнистый, как леопард, вышагивал рядом с Лордом. Вот, встретив завороженный взгляд Альфа, пират остановился. Мерзкий смешок сотряс его худое, долговязое тело. Он склонил набок голову и прокаркал:

— Попутного ветра, сынок! Ты хотел бы знать, куда девались уши Моргана? Их сожрал Мэрфи. — Он указал на собаку. — Можешь справиться у него, достаточно ли они были вкусны.

Студент затрепетал.

— Послушай-ка, — продолжал пират. — А не хочешь ли и ты попытать счастья? Партия в карты никогда не повредит джентльмену.

Альф не успел опомниться, как очутился в тесной каюте старого фрегата. Черный Лорд мрачно тасовал колоду. Пол под ногами покачивался. За иллюминаторами глухо шумел прибой. Студент с отчаяньем взглянул на низенькую дверцу, возле которой растянулся Мэрфи. Из зеленоватых замогильных глаз дога на юношу с любопытством взглянула сама смерть. Порыв ветра влетел в каюту, взлохматив седые волосы Лорда.

В то же мгновение Альф увидел радом с собой девушку. Она появилась так же внезапно, как и в прошлый раз. Одно движение руки, закрывающей зонт, — и все исчезло. Опять студент стоял на аллее парка. А высокая фигура старика с собакой мирно плелась к ближайшей скамейке…

Приключения сыпались на Альфа одно за другим. Дом с башенкой превратился в замок, добродушный мясник — в кровавого палача. Среди встречной толпы он видел испанских грандов, французских фрейлин, средневековых рыцарей, разряженных вельмож. Фантастика, однако за ней Альф мог разглядеть и реальность. В самом деле, зонт словно открывал суть человека. Таким образом, Альф стал помогать людям найти их призвание. Его советы приносили счастье. Скромная продавщица цветов, послушав студента, вдруг становилась балериной, отпетый забулдыга начинал писать стихи, ворчливая зеленщица бралась за краски…

Лишь самого себя не мог увидеть Альф. Да, впрочем, он к этому и не стремился. Все его помыслы были направлены к таинственной незнакомке, которая как-то была связана с зонтом и участвовала во всех его превращениях. Он вспомнил однажды ее имя — Омега, — но кто она и какова ее история, вспомнить не мог.

Альф жил как во сне, от встречи до встречи с ней. Друзья перестали узнавать его, дела совсем пришли в упадок. Наконец он встал перед выбором: либо отказаться от своих фантастических прогулок с зонтом, либо мир реальности отринет его навсегда, признав безумцем. Альф долго колебался. Призрачная любовь, заполнившая его, дала ему пережить гамму чувств от радости до глубокого горя. Он мечтал о встрече с Омегой, ревновал к миру, который скрывал ее, свиданья с ней не давали ему удовлетворения, разлука заставляла страдать. Он уже и сам не понимал, чем бьется его сердце — любовью или ненавистью.

«Довольно, — наконец решил он. — Я зашел слишком далеко. Нельзя превращаться в сумасшедшего. Сегодня же покончу с этим зонтом!»

За окном тяжелая туча скрыла небо. Сверкнула молния, отдаленно пророкотал гром. Капли дождя забарабанили по крыше. Альф прислушался — и, схватив зонт, ринулся на улицу, чтобы уже никогда не вернуться назад.

«Долой разум! — шептали его губы. — Я должен быть последовательным хотя бы в нелепости».

Выбор был сделан. Именно это было нужно, чтобы узнать историю Омеги.

Она встретила Альфа в подъезде, и впервые он услышал ее тихий голос. Странная история, в которой он узнал себя, встала в ее словах.

В давние годы к знатному живописцу пришла прелестная девушка и просила быть ее наставником в изящном ремесле. Мэтр поначалу пожал плечами:

— Искусством занимаются те, кому не удается жизнь. Стоит ли вам, у которой есть все, чтобы быть счастливой в жизни, браться за живопись?

— Я хочу попробовать, — ответила Омега, ибо это была она.

Прошло недолгое время, и любовь связала учителя и ученицу. Трудно говорить о профессиональных успехах Омеги, что же касается мэтра — на его примере оправдались его собственные воззрения: чем больше счастья дарила ему жизнь в облике возлюбленной и ученицы, тем бледнее становились его работы. Честолюбие мэтра получило жестокий удар. За спиной его шептали, что он выдохся и талант его иссяк. В отчаянии художник пытался расстаться с Омегой. Увы! он не мог оторваться от нее.

Еще злейшие страдания обрушились на метра. На выставках ее работы вывешивались рядом с его, но он знал им цену: их принимали ради красоты самой Омеги и благодаря его покровительству. Но его слава быстро меркла. Только чудо могло спасти положение, и последняя попытка сохранить свое имя вылилась в поиски новых красок, приближающих изображение к жизни. Мэтр занялся алхимией. Но и здесь его ждала неудача. Любое искусство, и уж тем более волшебство, требовало только полной отдачи, — но половина его души принадлежала возлюбленной!

И тогда ненависть исполнила его сердце. Омега была для него дурманом, уводящим от чистых родников искусства! Она отнимала от него славу, которая должна была увековечить его имя. Мэтр решил защищаться. По совету колдуньи он достал яд красавки и стал подсыпать его Омеге в пищу. Как и планировалось, девушка не умерла, но лишилась рассудка. Теперь мэтр мог быть спокоен. Безумие ограждало Омегу от пылких поклонников, оно же помогало ему вырваться из-под ее власти.

По иронии судьбы сумасшедшую Омегу прозвали Белладонной, прекрасной донной, по имени растения, отравившего ее. Дни и ночи девушка бродила по улицам, собирала цветы и камешки, составляя краски. По-видимому, идея мэтра о волшебных красках полностью завладела ее больной головой. Люди жалели ее, но обходили стороной. Юноши, недавно готовые отдать жизнь за ее благосклонность, теперь отворачивались.

И вот однажды Омега исчезла, и никто не мог указать ее следа.

Прошло несколько лет. Мэтр вернул былую славу, но счастья не прибавилось. Раскаяние мучило его, и он пытался разыскать Белладонну, обещая за помощь щедрую награду. Как-то ночью его разбудил бродячий цыган и передал, что дама, которую он ищет, ждет его. Мэтр торопливо оделся и предложил посланцу деньги. Тот отказался.

Через короткое время они были у цели. С сильно бьющимся сердцем мэтр толкнул дверь и вошел в дом. Он увидел роскошную обстановку, которую мог позволить разве что вельможа, — золотые канделябры, персидские ковры, оружие, резная мебель, хрусталь. Однако напрасно его глаза искали среди сокровищ возлюбленную Омегу — ее не было.

— Чье это имущество? — спросил он провожатого.

— Белладонны, — ответил тот.

— Откуда? — вопросил потрясенный мэтр.

— У нее волшебные краски…

Только тут художник понял, что добрая половина поразивших его богатств изображена на полотне. И он не мог отличить их от реальных предметов. Да, ученица превзошла его! Со слезами на глазах читал он ее прощальное письмо.

«Мой возлюбленный мэтр! Я нашла волшебные краски и часть их завещаю вам. Ведь именно вы помогли мне разыскать их в жизни. Красный цвет я открыла в вашей любви, зеленый — в вашей силе и энергии. Тоска, обуявшая вас, когда ваши картины перестали удаваться, подарили мне коричневую краску. Потом вы занялись алхимией и мудростью, а я получила фиолетовый цвет. На смену им пришло безумие, которым вы наградили меня. Мне было больно, но страдание помогло мне понять суть желтого. Увы, за безумием следовала ненависть, и я причастилась черной краски вашей злобы. Она не могла быть долгой. Вам вернулась духовность, и, озаренная ее синим цветом, я покидаю вас и этот мир. Будьте счастливы. Вечно благодарная вам, Белладонна».

Получив волшебные краски, мэтр затворился в своем доме и не велел никого пускать к себе. День и ночь, забыв о пропитании, он писал по памяти образ своей возлюбленной. Когда через сорок дней встревоженные слуги и друзья взломали двери его покоев, художник был мертв. Взамен его навстречу им вышла Омега-Белладонна. Он вернул ее на землю и отдал свою жизнь. Никто не посмел остановить ее, и она ушла в приближающуюся грозу, держа в руках зонт, нарисованный остатками волшебных красок.

Альф и Омега, Начало и Конец, Жизнь и Искусство — все запечатлено в вечном служении Любви, и не она ли дарит им бессмертие?

Рождество

Накануне Рождества, когда созвездие Южного Креста пылало голубым огнем в ночном небе, на скалистом берегу Русалочьего мыса в таверне Блонделен за одним столом неожиданно оказалось разом двенадцать капитанов. Случай, сведший их вместе, можно было счесть по меньшей мере странным. С первых же слов завязавшейся беседы выяснилось, что курс кораблей, которыми они правили, пролегал в разных морях и широтах. Предположение, что кто-то из них сбился с пути, было невероятным. Буквально в день встречи каждый из двенадцати мог поклясться, что сверял координаты со звездами, солнцем и прочими ориентирами. Выходило, что двенадцать судовых компасов в двенадцати рассыпанных по миру точках в какой-то прекрасный момент так удачно солгали, что привели мореплавателей в одно место, которого никто из них не предполагал увидеть. Тем не менее каждый хоть и с трудом, но вспоминал, что когда-то слышал о Блонделен и ее таверне «Соленый пудель». А при взгляде на хозяйку эти смутные подозрения укреплялись: что-то удивительно знакомое проглядывало в усмешке высохших губ, казавшейся древней печатью на вековом пергаменте морщинистого лица. Как после крушения в обглоданном морем корабельном остове цепкий взгляд узнает родное судно, так капитаны ощущали некую связь с Блонделен, но до боли напряженная память не давала ответа. Россыпью цветных камешков впустую пересыпались какие-то обрывки слухов, сплетен, домыслов, но главное… главное не приходило. Спросить Блонделен о причинах происходящего почему-то никто не решался, а сама она не спешила говорить. Закутанная в плед, несмотря на жару в гостиной, она то подбрасывала дров в камин, то застывала в задумчивости, прислушиваясь к шуму прибоя, то разливала гостям глинтвейн. Громадные настенные часы в нише, освещенные тремя свечами, тоже вели себя странно: маятник бешено раскачивался, а стрелки замерли, будто кто-то держал их.

Наконец мрак за окнами сгустился так, что стало не видно звезд, и уже огонь в камине устал полыхать, и сам ветер, распевавший в щелях дикие воинственные песни, уныло затянул на одной ноте: «По-оздно… по-оздно…»

Старуха снова наполнила бокалы, не забыв и себя. Сверкающий хрустальный кубок поднялся над ее седыми космами, и они странно озарились, как снег на вершинах гор, когда на них падают лучи, отраженные ледником. Только теперь — верно, от вина — алый оттенок окрасил голову Блонделен.

— За вас, капитаны! — молвила она.

Моряки выпили и, испытывая необъяснимую робость, хотели подняться из-за стола.

— Спасибо за вечер, хозяйка! Подсчитай, сколько мы должны, нам пора… — раздались неуверенные голоса.

— Вы — мои гости, я угощаю, — ответила Блонделен. — Но мы поговорим о других долгах, благо вам некуда больше спешить.

— Как так?

— Да, джентльмены. Я подскажу вам то, что вас так мучило весь этот вечер. Ваше время миновало, и вы перешли предел сна, называемого жизнью. Джентльмены, вы мертвы, и теперь действительно — пора. Пора вспомнить о том, с чем вы встретили смерть. Но прежде вы вспомните меня.

Ледяным холодом повеяло от ее слов, и словно приоткрылась туманная завеса. Руки многих судорожно рванулись к карманам, где лежало известие о войне между Испанией и Англией и приказ явиться к месту сбора Непобедимой Армады. Другие должны были вместе с сэром Френсисом Дрейком и адмиралом Говардом защищать Ла-Манш. Немыслимо: враги за одним столом! Однако сражение уже произошло. Да, да, и никто из них не мог считать себя победителем, ибо память уже являла им картину их собственной гибели.

Блонделен положила уголек в длинную трубку, и тотчас дым окутал ее. Завороженные онемевшие капитаны не сводили с нее глаз.

— Дон Алонсо де Авадейра! Вспомни свою жизнь и любовь!

Старый капитан, ближе всех сидевший к Блонделен, опустил голову, словно предстал перед судом. Пожалуй, больше других он мог гордиться своей доблестью. Знатный род, богатство, отвагу и удачу подарила ему судьба. Одно его имя наводило ужас на пиратов Карибского моря, и караваны судов с сокровищами индейцев плыли спокойно, если их сопровождал «Золотой Альбатрос» дона Алонсо. При Мадридском дворе, в садах Гренады, в тавернах Кадиса из уст в уста передавались подвиги капитана. О том, как он, переодетый, забрался в самое гнездо пиратов — Порт-Ройял — и поочередно дрался с известнейшими атаманами разбойничьих кораблей; когда пятеро главарей захлебнулись в крови и заподозривший нечистое дело сброд хотел ввязаться в поединки, дон Алонсо выскочил в окно, запер снаружи таверну и поджег ее. О том, как он поднял над своим судном купеческий флаг, но вместо товаров набил трюмы до отказа самыми отважными солдатами. Три разбойничьих судна атаковали его. Он поднял белый флаг, но когда пираты со всех сторон сцепились с ним абордажными крючьями и перебросили мостики, навстречу им хлынула железная волна. Напрасно они пытались обрубить канаты и бежать. Не прошло и часа, как команды трех судов были перебиты и над морем взмыло четыре испанских флага вместо одного. Рассказывали еще… но воля Блонделен заставила дона Алонсо вспомнить о том, о чем он хотел бы забыть. Да, это тяжело вспоминать… Донна Габриэлла!.. Любая дама почла бы за счастье, если б капитан остановил свой выбор на ней и предложил руку. Любая — но не Габриэлла. А ведь они росли вместе, на глазах дона Алонсо расцветала ее чудесная красота. У нее была очень нежная душа, которая не выносила крови и сражений, при всей любви к морю она часто уходила в лес, где находила покой и отраду, она всегда говорила, что искусство и фантазия наполняют душу так, как не под силу любой действительности… Но неужели это стояло между ними? Или ей был ближе пестрый рой юнцов, распевавших серенады под ее окном? Авадейра вспомнил, каким ударом стал для него неожиданный отказ Габриэллы стать его супругой. И еще нанести ему оскорбление! Прекрасная сеньора преподнесла свой ответ в стихах, настаивая на разнице между ее поэтическим миром и жизнью, которую он предлагал ей. Он ушел тогда взбешенным, надеясь погибнуть в первом же бою — так велико было его унижение. Но гибли лишь его враги. Дон Алонсо вспомнил тот страшный день, когда он, исполненный священного гнева к вечным соперникам испанской короны — англичанам, остановил мирное английское судно. Каково же было его изумление, когда он встретил на нем Габриэллу! Капитан судна, помимо искусства мореплавания, мастерски владел кистью и красками. В каюте его висел портрет донны Габриэллы, как зеркальное отображение сходных с оригиналом. Но в лице, изображенном на холсте, Алонсо увидел выражение, которого так тщетно добивался и которого никогда не видел у Габриэллы. Вне всяких сомнений, это была любовь.

Авадейра знал, что родные донны никогда не согласились бы на этот союз, — значит, Габриэлла бежала со своим возлюбленным. Изнывая от ревности, кипя ненавистью, дон Алонсо заявил, что отпускает англичанина на волю, а донну Габриэллу берет в плен, чтобы возвратить на родину.

— Сеньор Авадейра! — сказала Габриэлла спокойно. — Клянусь Всемогущим, что перед алтарем этот человек стал моим мужем. И вам не разорвать этой связи.

О, если бы она умоляла его, просила, требовала, проклинала!.. Но Габриэлла больше не вымолвила ни слова. Команда англичан не была вооружена и не могла сопротивляться. Тем не менее, когда дон Алонсо повернул руль на восток, увозя Габриэллу, судно ее возлюбленного двинулось вслед за ним. Авадейра хладнокровно отдал приказ стрелять. Когда у англичан свалилась грот-мачта и они начали отставать, донна Габриэлла скользнула на корму и прыгнула в воду. С обоих судов мигом спустили шлюпки. Дон Алонсо видел, что противники опережают его. Быстро сгущались сумерки, и он видел англичанина, готового броситься в волны. Он поднял пистолет… Нет, нет, это англичане начали стрелять, чтобы помешать испанцам. Не важно… Голова донны Габриэллы исчезла под водой и больше не появлялась. Он привез грустное известие ее семье и отслужил панихиду.

— Так что же мне еще вспоминать? — спросил дон Алонсо у старухи.

— Конец, — ответила Блонделен.

И он вспомнил конец. Да, он принял бой первым из Армады, когда, отправившись в разведку, наткнулся на английские суда в проливе. Его судно изрешетили насквозь, но он сумел вырваться. Ночь помогла ему скрыться. Утром сквозь туман он снова увидел вражеские корабли. Волосы на его голове встали дыбом, когда в подзорную трубу он рассмотрел противника. На него шли все те суда, которые он потопил на своем веку. Дон Алонсо прекрасно помнил их все. Подняв флаг, с отчаянием обреченного он бросился навстречу. Один за другим опускались на дно враги «Золотого Альбатроса». Он снова был победителем. Оставалось лишь одно небольшое судно. Авадейра скомандовал «огонь», но матросы стояли недвижно — вышли все боеприпасы. Судно приближалось, неотвратимое, как возмездие. Золоченые буквы на борту складывались в имя Габриэллы. Не было видно ни одного человека на вражеском корабле, но уже через несколько секунд они сцепились борт к борту. Дон Алонсо выхватил шпагу, но никто из команды не посмел вступить на палубу англичанина. Суеверный ужас охватил испытанных воинов. А меж тем корабль противника стал медленно опускаться в воду, увлекая за собой испанцев. Авадейра один рванулся вперед. Судно оказалось пустым. В капитанской каюте по-прежнему висел портрет Габриэллы, но на лбу ее чернело маленькое отверстие. Алонсо сорвал портрет и увидел, что на стене нет следа от пули…

— Почему нет пули? — воскликнул он, не смея ответить себе.

— Пуля попала в затылок, — раздался голос Блонделен. — Это ты убил Габриэллу.

Капитан Авадейра пошатнулся и стал терять сознание. Хозяйка «Соленого пуделя» склонилась над ним. В одно мгновение лицо ее изменилось.

— Габриэлла! — побелевшими губами прошептал капитан. — Ты жива?

— Да, — ответила она. — Бедный мой Алонсо, наш спор окончен. Искусство побеждает жизнь, а любовь — высшая форма искусства, и убить ее невозможно, так же как разлучить любящих. И та капля любви, которая была у тебя, дала тебе возможность еще раз встретиться со мной, чтобы получить последний урок.

Теперь старуха обратилась к капитану Бельгэму, и его жизнь встала перед его глазами, послушная воле Блонделен. Потомок славных мореплавателей, которые заслужили почетное прозвище морских лордов, он с юных лет готовился продолжить путь предков. Основательные познания в морском деле, высокие связи при дворе распахнули для Бельгэма двери Адмиралтейства. Однако судьба, сулившая ему блестящую карьеру, не тронула его сердце. Еще в юности он испытал странное потрясение, и с тех пор единственное, чего искал Бельгэм в жизни, было одиночество. Событие, для стороннего взгляда не представлявшее ничего особенного, для чуткой души молодого человека оказалось определяющим. Как-то в лунную ночь на берегу Бельгэм услышал женский голос, поющий протяжную грустную песню. Чем больше он слушал ее, тем больше им овладевало томление, священный трепет и, наконец, внезапно проснувшаяся жажда любви, которой он дотоле не испытывал. Мелодия сливалась с плеском волн, бледным сиянием лунных лучей, с волшебством ночи, с сердцем самого Бельгэма. Все выше взлетал таинственный голос, и в нем уже не оставалось ничего человеческого, — но вдруг падал, как камень, и тогда преображался в рычание зверя, исполненного страсти и гнева. Забыв обо всем на свете, завороженный Бельгэм двинулся к мысу, откуда доносилась песня. Страх охватывал его при мысли, что он увидит легендарную сирену или русалку с рыбьим хвостом. Но он увидел юную ведьму. Бесстыдно нагая, с накидкой распущенных серебряных волос, способных соперничать с кипящей пеной прибоя, она была тем совершенством, которое воплощал ее дивный голос.

Увидев Бельгэма, женщина улыбнулась и стала медленно отступать в море; волна подхватила ее, и она поплыла. Юноша бросился за ней, не думая об опасности. Пустынный горизонт окружал пловцов со всех сторон, когда ведьма обернулась. Ее поцелуй стал благословением и проклятием зачарованного Бельгэма. Силы его были на исходе, и он повернул к берегу, а ведьма все удалялась в пучину моря, и лишь ее чудесные волосы загадочно мерцали во мраке.

Весь следующий день ожидал Бельгэм возвращения женщины. Напрасно…

Это приключение изменило Бельгэма. Он отказался от карьеры при дворе, сулившей ему адмиральский жезл, и сделался простым капитаном.

Внешняя привлекательность юного лорда стала для него источником тревог и муки. Окружающие его люди тянулись к нему и пытались им завладеть, не замечая, что душа его чужда их стремлениям. Его полюбила прекрасная леди. Он не мог оттолкнуть ее, боясь убить ее этим. Она назвала себя его невестой, Бельгэм промолчал, но тут же приготовился уйти в кругосветное плавание. Накануне отплытия его возлюбленная подсыпала яд в бокал с вином. Теряя сознание, капитан выслушал дикое признание своей невесты:

— Я не могу потерять тебя, любовь моя. Ты принадлежишь мне больше, чем моя жизнь, и потому я убиваю тебя. В храме моей любви ты единственный бог, который и со смертью не умрет, но будет моим вечным кумиром. Я не отдам тебя ни людям, ни морю, а одной лишь смерти, она подарит мне право владеть тобой безраздельно.

Жизнь оставляла Бельгэма, и тогда он вспомнил ведьму и мысленно устремился к ней. И что-то произошло, он сумел подняться и добраться до судна. Это необъяснимо, но он выжил.

Путь, казалось, был свободен, когда к нему явился прежний друг, решивший спасти Бельгэма от самого себя и разделить его странствия. Капитан решительно воспротивился.

— Мне никто не друг, кроме моря, — заявил он.

Его слова были восприняты как оскорбление и привели к дуэли. Бельгэм, едва оправившийся от яда, был прикован к постели тяжелой раной.

Не успел он выздороветь, как получил письмо от королевы, призывавшей его на службу. Капитан отослал повелительнице свой наследственный перстень с просьбой принять отказ и простить его за ослушание. Он изменил свою внешность, набрал команду из глухонемых и отплыл в море. Он не искал ни тайных сокровищ, ни гостеприимных островов, ни райских земель. Как отзвук той единственной ночи, когда он плыл за своей любовью, потеряв рассудок и самого себя, ему нужен был пустой горизонт, мрак, озаренный лунным светом, и Великое Одиночество — его истину и красоту он однажды познал в песне ведьмы и с тех пор не желал ничего иного.

Он стал отшельником, проплавал много лет, — пока однажды его не нашло послание королевы, извещавшее о войне. Долг призывал его защищать родину, и Бельгэм, вооружившись, двинулся к берегам Англии.

Первый бой стал для него последним. Команда покинула корабль, а капитан остался на тонущем судне, радуясь, что в последние минуты остался один. Луна пришла за ним, и вслед за ней явилась ведьма.

— Бельгэм! Ты достоин любви, достоин той ночи, когда мы встретились. Теперь я пришла, чтобы подарить тебе последнее одиночество, — сказала его возлюбленная.

Капитан протянул к ней руки:

— Спой, спой ту песню!

И Блонделен запела, и песня понесла его не в небо, нет, но в пустынную даль моря…

Капитан Мигель де Торрес отшатнулся от хозяйки «Соленого пуделя», когда она остановила на нем свой насмешливый взор. Безумие, от которого он бежал в море, бросив родовой замок с обширными угодьями и многочисленными вассалами, настигло его. Мог ли он хоть на мгновение предположить, что ожидает его, когда увидел в таборе цыган прекрасную Инес. Ее белая кожа, золотые волосы разительно отличались от окружавших ее смуглых бродяг. Со стороны казалось, что они все тайно служат ей. Польстившись на золото, цыгане продали Инес щедрому сеньору и, напоив каким-то зельем, ночью доставили ее в замок де Торреса. Очнувшись, Инес не дала волю слезам, как поступила бы на ее месте другая, а принялась молча ожидать своей участи. Смущенный ее самообладанием, барон хотел было расспросить ее, как она попала в табор, но не добился ответа. Тогда, опьяненный ее красотой, он предложил ей руку и сердце. Инес рассмеялась ему в лицо. Ни угрозы, ни посулы, ни униженные мольбы, ни пылкие признания не действовали на красавицу.

Дни проходили за днями, и роскошные покои за железной дверью, куда он временно поместил свою пленницу, сделались ее постоянным жилищем. Так он приобрел сокровище, которым не мог владеть, но которое владело им самим. Башню, где находилась Инес, барон прозвал башней Любви, но она превратилась для него в место пыток. Торрес не мог отпустить красавицу, чувствуя, что она слишком глубоко проникла в его сердце, и надеясь, что когда-нибудь она ответит на его любовь.

И вот случилось, что как-то на балу у своего сюзерена герцога Аркоса он встретил даму под густой вуалью, которая очаровала его. Так странно — он танцевал с ней всего один танец при потушенных свечах и не смог даже разглядеть ее лица, но сердцу его стало тесно в груди. Незнакомка взволновала не его одного, особенно после того, как по просьбе герцога спела, аккомпанируя себе на гитаре. Ее пунцовая мантилья притягивала к себе взоры знатных идальго, и все они жаждали, как и Торрес, увидеть лицо женщины. Никто не сомневался, что она красавица.

Барон следовал за ней по пятам. Наконец в саду, настигнув незнакомку, он бросился перед ней на колени и произнес слова любви. Она склонилась над ним и пристально взглянула в его глаза.

— Вы любите меня? И готовы поклясться, что больше никого, одну меня?

Кровь прихлынула к лицу Торреса, когда он вспомнил Инес, и он опустил голову.

Незнакомка исчезла. Внезапно дикая мысль пронзила барона, ему показалось, что под вуалью скрывалась его пленница. Вскочив на лошадь, он помчался к дому. Вот железная дверь. Мигель сорвал с шеи ключ и повернул его в замке. Инес сидела перед зеркалом, и на плечах ее трепетала пунцовая мантилья. Он хотел уличить ее — но опомнился. То красные отблески из камина падали на фигуру женщины. Вот она встала — и они тотчас исчезли.

Прошло немного времени, и снова на барона нашло затмение. Он поехал на охоту с герцогом. Среди блестящего общества выделялась одна молодая дама. Ее совершенное искусство наездницы вызывало всеобщие восторги. Лошадь буквально слушалась ее мысли, и это единство вызывало представление о племени кентавров. И опять Торрес не мог разглядеть лица охотницы — длинные золотистые волосы скрывали его от любопытных взоров. В пылу охоты барон оказался в стороне от места, где шла травля. Он выехал на небольшую поляну и вдруг увидел герцога, пытающегося обнять даму, поразившую его воображение. Барон не помнил, как оказался на земле со шпагой в руке; Аркос с усмешкой выхватил свою. Торрес знал, что в искусстве фехтования герцогу нет равных. Однако случилось неожиданное. Дама словно управляла их поединком, притягивая к себе взгляды Аркоса. Одно мгновение — герцог поскользнулся и упал. Барон мог поклясться, что его шпага не коснулась противника, но на груди герцога расплывалось кровавое пятно. Женщина легко вскочила в седло, Торрес последовал ее примеру. Спустились сумерки. Всадники ехали рядом. Барон почувствовал на своей руке прикосновение горячей ладони таинственной дамы. Чувства нахлынули на него с яростью раненого зверя, и он стал клясться в любви. Женщина странно рассмеялась и спросила, одна ли она царит в сердце барона. Ее слова, смех, волосы так напомнили Инесс… Торрес хотел схватить женщину и заглянуть ей в лицо, но она ускользнула. Барон чуть не загнал своего коня, пытаясь поймать охотницу… Что за наваждение: когда он вернулся в замок, Инес по-прежнему была в своей башне.

Меж тем быстро разнеслась молва, что герцог погиб на охоте, но перед смертью назвал своим убийцей незнакомую сеньору. Оказалось, ее успели схватить и готовят к суду и казни. Барон не знал, что думать. Опять ему попался тот табор цыган, что продали Инес. Он дал им золото и вооружил, и под его предводительством они направились к тюрьме, где заключалась преступница.

Безумие охватило барона, когда ему показалось, что среди мрака он приближается к собственному замку. Дверь в камеру открылась тем самым ключом, которым отпиралась башня Инес.

Опять он оказался вдвоем с незнакомкой. Они ехали по краю обрыва, и для Торреса не оставалось сомнений, что рядом с ним Инес. Словно прочтя его мысли, она рассмеялась:

— Когда же ты поклянешься, что любишь меня одну?

Барон взмахнул плетью и стегнул лошадь своей спутницы. Она ехала по самому краю и, не успев вскрикнуть, вместе с испуганным животным рухнула в бездну.

Торрес вернулся в замок. Не входя в башню, он заглянул в замочную скважину. Инес с улыбкой сидела перед зеркалом.

Безумный барон своими руками поджег замок и бежал, из него. Не находя покоя на суше, он решил довериться морю и стал капитаном. Его не пугали жестокие схватки, и единственное, чего он боялся, это пожар. Никто не мог сказать, как его судно, еще не вступив в бой, загорелось. Тщетно команда боролась с огнем. Капитан, недвижный, смотрел на пламя, пока взрыв пороховой камеры не поднял корабль на воздух.

— Скажи, Инес, ты подожгла мой корабль? — вопросил де Торрес, сжимая руки Блонделен.

Хозяйка таверны вскинула голову. Старость, как ветхая одежда, упала с нее. Красавица с золотыми волосами молча глядела на капитана.

— Не надо ничего говорить, — закричал несчастный барон, не вынеся блеска ее глаз. — Но я клянусь тебе — ты одна в моем сердце. Я люблю тебя, кто бы ты ни была!

Блонделен повернулась к капитану Инчи Глэду, который задумчиво смотрел в огонь камина, и тихо коснулась его руки.

— Очнитесь, добрый сэр. Вам пора вспомнить свою любовь.

Он улыбнулся.

— Я не знаю, что мне вспоминать и чем я могу быть обязан вам. Моя история во мне самом. С детских лет я был неудачником, и это постоянство невезения заставило меня отвернуться от мира. Я понял, что единственный, кто меня может утешить, — я сам.

Когда я почувствовал, что сердце мое проснулось для любви, я не стал искать ее среди людей. В Венеции, городе искусств, я посетил многих художников и наконец нашел портрет дамы, восхитивший меня. «Вот моя возлюбленная!» — сказал я себе и приобрел картину. Часами я разглядывал лицо своей избранницы и засыпал, ощущая ее взгляд на себе. Уходя, я прощался с портретом и знал, что он ждет меня.

Через короткое время мне не стоило труда убедить себя в том, что я любим моей красавицей. Я решил построить где-нибудь на необитаемом острове маленький дворец для своей возлюбленной. Моя жизнь обрела новый смысл, и утеря или порча портрета представлялась мне трагедией. Фантастическое жилище было возведено, как я и желал, и мало кто догадывался, что это игрушка для игрушки, что хозяйка жилища — только моя мечта, воплощенная на полотне.

В скором времени я опять оказался в Венеции и разыскал лавку, где приобрел портрет. Я искал художника, который согласился бы повторить образ, изображенный на портрете. Художник нашелся, и я увез его на остров.

Он работал день и ночь, и стены моего дворца одна за другой стали украшать портреты моей возлюбленной. Вслед за ними появились скульптуры, и я трепетал от странного восторга, видя, как облекается плотью моя греза. Я строил воздушные беседки для фигур. Я расчищал к ним пути и сажал цветы. Скоро весь остров служил моей любви, и те, кто попадал на него, рассказывали легенды о его красоте. Одна только мысль угнетала меня — что моя фантастическая возлюбленная, размноженная кистью и резцом, отдалилась от меня и стала принадлежать не одному моему сердцу, но гению мастера. Меня вдохновляла любовь, чем же питался художник? Прежде я никогда не заглядывал в мастерскую, где он творил. Но вот любопытство привело меня к ее порогу, когда он трудился над очередным моим заказом. Была ночь, но мастерская была ярко освещена. Он открыл мне, но не впустил.

— Вы смутите натуру, — молвил он.

— Какую? — удивился я.

Он раздраженно уставился на меня.

— Как какую? Которую вы присылаете мне с момента нашего знакомства.

Испуганный, я отступил. Дождавшись, когда художник затворил дверь, забрался на дерево и заглянул в окно…

В мастерской против художника сидела моя живая возлюбленная. Потрясение мое было столь велико, что я в ту же ночь покинул остров, чтобы встретить судьбу в битве с Армадой.

— Бедный капитан, — молвила Блонделен, — вы испугались своего же создания, но не грустите о своем конце. На следующее утро после того, как ваша любовь перестала оберегать остров, он опустился в море.

Инчи Глэд схватился за сердце.

— Нет-нет, — поспешно добавила ведьма, — женщина, которая воплотила ваши грезы, не погибла.

— Где же она? — почти крикнул капитан.

— Она осталась верна вашей любви и пришла, чтобы проводить вас.

Капитан тер глаза, которые снова и снова наполнялись слезами. Женщина с портрета, прекрасная Блонделен, как ребенка, гладила его по голове, улыбаясь бесконечно далекой улыбкой. Он потянулся за ее манящим светом, который вел к затонувшему острову или к его сердцу…

— Капитан Галль! Ваш черед! — Блонделен обратилась к высокому моряку с тонким одухотворенным лицом.

Он словно ждал ее и согласно кивнул головой. Перед его глазами встало раннее утро. Судно приближалось к пустынной, неприветливой гавани. Внезапно на мысу, прикрывавшем бухту, появилась хрупкая фигурка девочки. Она радостно махала букетом цветов. Галль, удивленный, подплыл ближе к берегу. Благоухающие лилии упали на палубу к его ногам. «С добрым возвращением!» — прокричал ясный голос.

Девочку звали Лейва. Она рано осталась без родителей и жила на маяке, первой встречая и последней провожая корабли. С тех пор, когда бы Галль ни приближался к этому берегу, его всегда ждала эта странная девочка. Случалось, она выплывала на утлой лодке далеко в море, чтобы принести цветы и прокричать свое приветствие. Капитан испытывал благодарность, чувствуя в ребенке родное существо, которое бескорыстно радовалось его благополучному возвращению. Случалось, он спускал трап и поднимал Лейву на палубу. В капитанской каюте всегда находились занимательные безделушки, а у Галля — необыкновенные истории о морских путешествиях.

Но шло время. Лейва выросла и превратилась в прелестную девушку, чье внимание было лестно завоевать любому моряку. Дружба с капитаном Галлем продолжалась, ничем не омрачаемая. У Лейвы была окарина, сделанная из раковины каким-то умельцем. Девушка умела извлекать из нее чудесные звуки. Галль любил ее игру, и часто во время дальних рейсов, когда ему доводилось ночью подниматься на мостик, он слышал, как во мраке раздается протяжный голос раковины. Однажды капитан смеясь рассказал об этом Лейве, но девушка серьезно посмотрела ему в глаза и ответила, что она часто играет по ночам для Галля и нет ничего странного в том, что он слышит ее. Она никогда не говорила, что любит Галля, но он все больше и больше уверялся в этом. Капитан мрачнел. Он привык видеть в Лейве ребенка, он не мог и думать о союзе с девушкой с маяка. Но не это было главным. С некоторых пор он стал ощущать в ней силу души, которая не уступала его собственной. Судьба не баловала капитана. То, что приходило к нему, давалось нелегким трудом, а порой и ценой жестоких схваток. Он за все платил собой и не верил, что в мире могут быть подарки. Встреча с Лейвой ставила его в тупик. Галль не завоевывал ее сердце и не мог принять ее дара.

Случилось так, что дочь адмирала Кангро, прекрасная Эйне, перед которой уже много лет склоняли колени все капитаны, подчиненные ее отцу, после долгих раздумий остановила свой выбор на Галле, хотя в свите ее поклонников он казался самым незаметным. Богатство, знатность, многочисленные таланты и обезоруживающие женские чары отличали Эйне. Слабым, изнеженным цветком представлялась она Галлю и будто взывала о покровительстве и защите.

Накануне помолвки Галль, возвращаясь из рейса, увиделся в Лейвой. Она стояла в лодке, облаченная в белое платье невесты. С тяжелым сердцем встретил ее капитан. На борту его судна в это время был адмирал Кангро.

— Для кого твой наряд? — спросил Галль.

— Для того, кто захочет назвать меня своей невестой, — ответила девушка.

— Значит, не для меня, — молвил капитан угрюмо.

Адмирал Кангро присутствовал при этом разговоре. Жена его давно умерла, а красота Лейвы не могла оставить равнодушным ни одного мужчину.

— А что, если я предложу вам свою руку? — спросил Кангро.

— Значит, я буду принадлежать вам, — ответила девушка.

В день свадьбы адмирала Галль заперся в доме и приставил пистолет к сердцу. С первым ударом колокола на городской ратуше он нажал курок. Осечка… Он перезарядил оружие, — опять осечка. Меж тем колокол вместо свадебного перезвона зазвенел тяжелыми похоронными ударами. В дверь постучали. Капитан открыл. Запыхавшийся слуга сообщил ему, что во время торжественного обряда адмирал схватился за сердце и упал мертвым.

— Кто послал тебя ко мне? — спросил Галль.

— Лейва, — ответил гонец. — Она ждет вас.

— Передай, что меня нет и никогда больше не будет, — проговорил капитан.

Бросив дом, вещи, забыв о своей невесте Эйне, Галль ринулся в порт, поднял паруса и вышел в море. Он дал себе клятву никогда не возвращаться к этому берегу — и сдержал ее. В день гибели, когда его судно, налетев на рифы, стало мишенью для вражеских кораблей, в грохоте пушечной канонады он услышал печальный голосок окарины.

— И все-таки мы встретились, — сказала Блонделен. — Я не могу понять — за что ты обрек на казнь свою любовь?

— Я не любил и не люблю тебя! — упрямо ответил капитан.

— Тогда зачем ты хотел покончить с собой?

— Откуда ты знаешь? — встрепенулся Галль.

— На то я и ведьма! — шепнула Лейва-Блонделен.

— Ты могла вернуть меня, — еще тише произнес Галль.

— Тогда бы исчезла свобода твоей воли. А так — ты остался для меня недосягаемо прекрасным, как свет далекой звезды.

— Капитан Морель! Капитан Эрпо! — обратилась Блонделен сразу к двум своим суровым гостям. — Я позвала вас не для того, чтобы отомстить за себя, но чтобы очистить вашу дружбу от своей крови.

Моряки, стиснув зубы, уставились на хозяйку.

— Женжера? — проговорил, бледнея, один.

— Женжера! — как эхо повторил другой.

История этих капитанов была не богата событиями. С детских лет Морель и Эрпо были соперниками, вся их жизнь протекала в борьбе друг с другом. Если один приобретал богатство, второй со всей страстью бросался за наживой, стремясь превзойти первого. То же происходило со славой, подвигами — любым из жизненных путей. Они стали капитанами, не раз сталкивались в кровавом бою, теряли корабли, команды, но сами оставались живы — верно, для того, чтобы не подарить торжества сопернику и продолжить свой вечный спор. Наконец однажды Морель встретил в каком-то порту танцовщицу Женжеру и влюбился в нее. Капитан Эрпо узнал об этом, и немедленно красавица стала ему нужна как воздух. Он разыскал Женжеру и предложил ей руку. Танцовщица не ответила ни да, ни нет. Страшный треугольник замкнулся. Капитаны, теряя голову, старались отличиться перед Женжерой. Предусмотрительная танцовщица взяла с них слово не драться на дуэли. Не стоит осуждать ее за кокетство — она сомневалась в пылкой любви поклонников, усматривая в ней лишь соперничество. Но долго это продолжаться не могло, и однажды все трое встретились за одним столом.

— Выбор, Женжера, ты должна сделать выбор! — потребовали капитаны.

Она усмехнулась и протянула им карты.

— Тяните по очереди. Тот, кому попадется бубновая дама, получит с ней и меня.

Капитан Эрпо, торжествуя победу, вытащил загаданную карту. Капитан Морель отвернулся и, вытащив пистолет, приставил его к своему виску.

— Стой! — внезапно крикнул Эрпо, хватая врага за руку. — Я отказываюсь от Женжеры в твою пользу.

Нет, капитан Морель не мог позволить сопернику превзойти себя в благородстве.

— Я тоже, — ответил он.

Танцовщица швырнула карты и двинулась к выходу. Потерять ее они тоже не могли. Два выстрела слились в один, и Женжера упала на пол.

Капитаны ушли в море. Смерть возлюбленной превратила их вражду в неразрывную дружбу. В день их гибели густой туман пал на море. Капитан Морель был послан в разведку. Он долго не возвращался, и командующий флотом выслал второе судно, с капитаном Эрпо. Чтобы обмануть врагов и выиграть время в случае столкновения, на корабле подняли флаг противника. У выхода из пролива судьба свела оба судна. Обознавшись, они потопили друг друга.

Теперь ведьма встретила капитанов в своей таверне.

— Мы квиты, — молвила она друзьям. — Я не ошибалась, когда отреклась от вашей любви. Ее не было — лишь соперничество.

Капитан Лунд, громадного роста, с телосложением атлета, поднялся со своего места, встретив взгляд Блонделен.

— Ты не ошибся, пират. Я — Кресса. Та самая проклятая Кресса, что отняла у тебя твое зло. Я знаю, что причинила тебе много боли, но иначе твоя душа не увидела бы света.

Воспоминания понесли капитана к тем дням, когда его имя наводило ужас на все корабли, плававшие в Атлантике. Его не зря называли королем пиратов. На скалистом архипелаге он основал свое воинственное государство. Пленные и золото помогли ему воздвигнуть роскошные дворцы для себя и своих приближенных. Он не считал богатств, но над ними реял черный флаг смерти.

Однажды Лунду донесли, что на одном из заброшенных островков, который он причислял к своим владениям, поселилась какая-то леди. Он не поверил — страх перед его именем защищал его владения вернее любых сторожей. «Из потерпевших кораблекрушение, — подумал пират, — однако, не мешало бы проведать мою гостью, если она молода и недурна собой».

Леди превзошла все его ожидания. На пороге изысканного дома с башенками, напоминавшего маленький дворец, она казалась настоящей принцессой. Лунд, восхищенный, протянул руку, чтобы обнять ее, — и тотчас почувствовал на своей щеке ладонь незнакомки. Вторая попытка тоже увенчалась пощечиной. Гнев охватил капитана. Он пытался схватить женщину, но непостижимая сила мешала ему. Позади раздался смех пиратов. Капитан вернулся на корабль, сам навел орудия на дом леди и разнес его вдребезги.

Через месяц он проплывал мимо острова; там по-прежнему стоял дом с башнями. Лунд протер глаза и снова устроил стрельбу. Когда дым рассеялся, развороченные камни лежали на месте дома. Однако вскоре моряки донесли, что опять видели на острове невредимый дом. Пират заподозрил недоброе, но смирился со своей странной соседкой. И все было бы ничего, но молва о том, что он спасовал перед женщиной, разнеслась среди моряков. Преследуемые Лундом корабли спешили теперь к острову леди Крессы, как звали волшебницу, и находили у нее защиту и приют. Авторитет Лунда среди пиратов стал катастрофически падать. Капитан набил свое судно золотом, надел самый роскошный наряд и отправился делать леди предложение.

— Вы должны еще заслужить право говорить со мной, — молвила Кресса.

И чтобы испытать пирата, стала давать ему поручения. Капитан Лунд отправлялся в северные широты спасать потерпевших крушение во льдах, он направлял целую флотилию с провизией к острову Сан-Рикардо, который поразил голод… Лунд не мог не поражаться тому, что Кресса угадывает события еще до того, как. они произошли. Так, она отправила его к городу Ванлору, велев взять всех жителей его на корабли. Угрожая пушками, пират заставил людей подчиниться его приказу. И в тот момент, когда суда отошли от земли на достаточное расстояние, землетрясение сотрясло город и превратило его в руины.

Все больше Кресса завладевала воображением Лунда. Наконец однажды, придя к леди, он увидел на ней роскошное свадебное платье.

— Я жду тебя, — сказала Кресса.

Лунд приблизился к своей избраннице. Один шаг отделял его от той, кому он пожертвовал свою душу… Но он не смог сделать его. Свирепый пират сам не заметил, как изменился. Руки его не посмели обнять возлюбленную, и он ушел в море.

С тех пор капитан следовал пути, указанному Крессой, творя добро. Однако прошлое еще висело над ним. В недобрый час его судно наткнулось на Армаду. Среди сброда, затесавшегося в войска испанцев, нашлись его старые сподручные. Они узнали Лунда и донесли на него. Накануне встречи с англичанами капитана повесили на флагманском корабле.

— Зачем ты снова встретилась мне? — спросил Лунд ведьму. — Ты видишь, добро привело меня на виселицу.

— Это искупление, — ответила Блонделен. — Но теперь ты можешь получить поцелуй, который заслужил, но не осмелился взять.

Капитан опустился к ее ногам и замер…

— Я не хочу вспоминать, — заявил дон Паскуаль Санчес. — Мой девиз — «Идти без оглядки».

— Увы, мой капитан, время — круг, и ты пришел к своему прошлому. Но если так тяжело возвращение, послушай меня, я расскажу тебе знакомую историю, и может, глаза твои увидят в ней что-то новое.

Жил-был один славный идальго. А в нем жило-было непомерное честолюбие. Идальго выбирал в жизни все самое-самое: он не мог пить обычное вино — пил самое лучшее, он одевался в самые роскошные одежды, жил в самом роскошном особняке, принимал приглашения лишь от самых знатных сеньоров. И даму сердца он выбрал себе такую, которая, по мнению многих, была самой красивой во всей Испании. Звали ее Амарго де Рийос. Была сыграна великолепная свадьба, но когда угар торжества развеялся, дон Паскуаль обнаружил, что схватил кусок не по зубам. Донна Амарго казалась ожившей статуей: без меры прекрасная со стороны, при приближении она становилась холодным мрамором. Воистину, дон Паскуаль мог бы гордиться, что его жена — самая ледяная из дам. Однако он был лишен философских склонностей и вскоре начал испытывать безграничную зависть к прочим супружеским парам. Воображение рисовало ему ореол страсти вокруг любой красотки, проходившей мимо.

Трудно сказать, что чувствовала при этом Амарго, от которой не могло укрыться, что взор Паскуаля чуть не прожигает встречных женщин, но избегает ее.

Как-то в канун годовщины их свадьбы они плыли на корабле дона Паскуаля. Команда в честь праздника получила бочонок отличного вина. Моряки подняли кубки с добрыми пожеланиями благородной чете и упросили сеньору Амарго хотя бы пригубить чудесного напитка. К общему восторгу и удивлению дона Паскуаля, его супруга осушила свой бокал до дна и протянула его для повторения. После третьего бокала капитан готов был вознегодовать, но вдруг красавица потребовала кастаньеты. Три моряка-кастильца схватились за гитары, и их хриплые голоса разбудили ночь.

Никогда в жизни дон Паскуаль не видел свою супругу в таком танце. Слезы брызгали на ее щеки, словно тысячи гвоздей разом вбивали в палубу ее каблучки. Когда же смолкал рев обезумевшего экипажа, из уст Амарго летели звуки песни, да такой, что пламя факелов темнело…

Кончилось веселье, но потрясенный дон Паскуаль так и не мог узнать своей супруги. Она явила ему страсть, испепеляющую, как огонь ада, одарила его ласками, от которых он лишился сознания. Его пренебреженье к донне Амарго растаяло, как воск, его гордость была посрамлена, самолюбие унижено. Воистину, он показался сам себе пигмеем рядом с могучим демоном ее любви.

Но ночь миновала, и дон Паскуаль горько раскаялся, что вызвал к жизни ураган, таившийся в груди его супруги. Взошло солнце, и обнаружилось, что Амарго исчезла. Весь корабль обыскали, но ее не нашли. Оставалось единственное предположение — Амарго упала в море.

Словно бес обуял дона Паскуаля. Потеря возлюбленной в тот миг, как она раскрылась перед ним, вызвала в нем ненасытную жажду: он потерпел крушение в любви и в ней же искал спасения. Не было более отчаянного ловеласа, чем тот, каким стал теперь Паскуаль Санчес. Пожалуй, в этом проявился его дар. Он писал стихи, сочинял музыку, пел серенады, дрался на дуэлях. Он чувствовал женщин, будто сам нес в себе женское начало, и являлся им в том идеальном образе, который они хотели видеть.

Однако победы недолго насыщали его. Он летел все вперед и вперед к новым триумфам. Бедный слепец, он полагал, что восторг женщин вызван блеском его дарований, что число его возлюбленных заменит ему потерю той единственной, которой он оказался недостоин. А меж тем только это его внутреннее горе и давало ему привлекательность. Чуткие сердца красавиц ощущали в его душе тайную боль и из жалости снисходил к нему. О дон Паскуаль, какой удар вашему самолюбию! С ужасом и отвращением вы отбросили бы те лавры, что были дарованы милостью, а не ослеплением восторга!

Но вот как-то дону Паскуалю рассказали, что в одной портовой таверне видели бедную рыбачку, удивительно похожую на сеньору Амарго. Капитан поспешил туда. Золото, шпага и страсть помогли ему избавиться от соперников и завоевать сердце девушки. В память об утерянной жене, следуя своей прихоти, дон Паскуаль назвал свою возлюбленную именем Амарго, она не противилась. Связь дона Паскуаля с рыбачкой дала пищу сплетням, и чтобы избавиться от них, она просила капитана взять ее с собой.

— Нет, — ответил дон Паскуаль, — я не могу принадлежать тебе одной, хоть ты и дала мне радость любви. Я устремлен в будущее, я привык жить постоянной новизной, ожидание пронизывает все мое существо и дает мне силы для жизни и искусства. Прости меня, если можешь, не в силах человеческих остановить мой бег, только смерти это подвластно.

Амарго только рассмеялась его словам.

Дон Паскуаль вновь ушел в море. Увы, его плавание оказалось недолгим: судно село на рифы. Команда, видя безнадежность усилий, на шлюпках покинула корабль. Капитан остался на борту один. Меж небом и морем, меж смертью и жизнью. Будто судьба подслушала его речь и наказала его. Его бег остановился. День проходил за днем — ни единого паруса на горизонте. Корабль дона Паскуаля был абсолютно цел, но рифы держали его мертвой хваткой. Постепенно безумие стало овладевать капитаном. В ночные часы ему являлась покинутая возлюбленная. Амарго-вторая оказывалась в его каюте. Вначале он пугался ее молчания, осенял ее крестом, но она не исчезала. Потом, поддаваясь чарам, он уже ждал ее прихода, потом ее образ заполнил сердце, и она стала ему необходима, как свет для глаз. Невольный отшельник, дон Паскуаль Санчес получил второй урок любви.

Вскоре на него наткнулись испанские корабли, его сняли с мели, и он принял участие в сражении, где с честью погиб.

Блондален замолчала.

— Зачем ты рассказала мне мою жизнь? — с горечью воскликнул капитан Санчес.

— Чтобы преподать тебе третий урок, Паскуаль, — ответила ведьма. — Истинно любящий забывает себя в любимом. Ты так и поступал, но любил самого себя. Твой бег был жаждой становления. Твои победы являли всегдашнее поражение.

— Нет! Нет! Ты лжешь, ведьма! — закричал капитан. — Я любил донну Амарго де Рийос, и она будет свидетельствовать за меня перед лицом Создателя!

— Ты в этом уверен, Паскуаль? — спросила Блонделен, выпрямляясь.

Капитан упал на колени.

— Да, бедный сеньор, Амарго первая, вторая и третья. Твое сердце не узнало меня, и ты веришь, что в нем горит истинная любовь?

— Рамон Фонтерас— обратилась Блонделен к капитану, спрятавшему лицо в смуглых ладонях.

Он не поднял головы.

— Одна партия! Бридж или покер? — продолжала старуха.

Черные глаза моряка полыхнули недобрым огнем, но тонкие пальцы привычно потянулись к колоде.

— Пусть будет покер. Кто сдает? — произнес хриплый голос.

— Вас следовало скорее назвать доном Азартом, — усмехнулась ведьма.

— Делайте игру, сеньора Ампаро, — процедил капитан.

— Она уже сделана. И вы наконец победитель.

Рамон Фонтерас взглянул на карты и, торжествуя, хотел подняться. Но Блонделен остановила его:

— Капитан, вы выиграли у меня свою смерть.

Много лет в тавернах Испании и Нового Света имя Рамона Фонтераса заставляло терзаться завистью самых знаменитых картежников. Этот человек всю свою жизнь подчинил игре. Ни золото, ни женщины, ни слава не прельщали его — только игра, только вечный поединок с судьбой! Увы, мир страстей не дарит своих милостей без жертвы. Игра требует денег, деньги требуют игры. Рамон Фонтерас незаметно для себя стал шулером. Однако натура его гнушалась обычным обманом. Он возвел свое ремесло в искусство и охотнее всего садился играть против таких же шулеров. Охотник за охотниками, он один сражался против всех, находя в этом неведомое наслаждение. Если его собратья по профессии, сорвав куш, стремились скрыться и не рисковать выигрышем, то девиз Рамона был — «Игра с любым, кто меня вызовет».

Однажды в таверну, где шла игра, явилась женщина в черном платье и мантилье и стала внимательно следить за игрой. Фонтераса раздражал ее взгляд.

— Сеньора, по кому ваш траур? — спросил он.

— По бывшему непобедимым игроку Рамону Фон-терасу, — ответила женщина.

— Не слишком ли рано? — проговорил шулер, приглашая ее к игре.

Произошло непонятное: он был побежден. А незнакомка, словно не удовлетворясь этим, предложив партию противникам Рамона — и тут же проиграла, словно отдала, им все золото, что Рамон добыл у них.

На следующий день история повторилась. Шулер попытался бежать от донны Ампаро — так назвалась женщина, — но напрасно. Она всюду настигала его и вырывала из рук все его победы. Наконец однажды в пылу азарта он поставил на карты самого себя — и проиграл. Воля Ампаро послала его на корабль, чтобы он забыл о своей пагубной страсти. Он выдержал недолго. Явившись к своей хозяйке, он положил перед ней пистолет.

— Убейте меня, но я не могу не играть, — сказал он.

Тогда она взяла с него слово, что он будет играть только с ней. Дон Рамон оценил ее чувства. Его внимание и нежность, пылкость и отвага пленили женщину. Она стала плавать с ним на одном корабле. Однако любовь не могла затмить его страсти.

Восхищаясь Ампаро, он жаждал отыграться любой ценой. Как-то он нашел колдуна и предложил ему свою душу за победу над донной Ампаро. Тот заколебался и хотел сыграть вместо Рамона, но шулер отказался:

— Я должен победить сам.

Тогда колдун решился на обман и, приняв облик донны, проиграл Фонтерасу. Трудно сказать, как Ампаро узнала об этом. Она нашла колдуна и предложила ему партию. Ставкой была душа Фонтераса. Игра шла всю ночь. Под утро колдун проиграл. Вихрь ворвался в дом, карты ожили и накинулись на побежденного. Карточные валеты и короли убили колдуна.

Фонтерас стоял за дверью и все видел. Победа донны Ампаро не принесла ему счастья, и он бежал от нее. Снова взялся он за свое ремесло, забыв любовь и благодарность. В сражении с англичанами он вышил паруса своего корабля картами. Загремели пушки, а капитан, сидя в каюте, ждал партнера для игры, думая соблазнить противника и решить исход сражения картами. Явилась донна Ампаро и проиграла ему. Без единой пробоины корабль Фонтераса опустился на дно.

Самый юный из капитанов дон Диего де Флорес улыбнулся Блонделен, когда она подсела к нему.

— Дитя мое, — сказала старуха с нежностью, — надо ли мне принимать иной облик, чтобы ты вспомнил меня?

Капитан покачал головой и, взяв ее руку, поцеловал ее:

— Нет, матушка, не надо. Я знал, что должен встретить тебя — хоть в последнюю минуту, и вот это случилось. Я почувствовал себя счастливым, и разве это не знак того, что исполнилось мое желание и я встретил тебя?

Герцог Саллюстий де Флорес однажды в своих владениях встретил девушку. Егерь объяснил, что имя ее Мелисса, что живет она одна в лесу, собирает цветы и дарит их людям. Больным она приносит травы, и хотя никто не видел от нее зла, ее побаиваются, подозревая, что она ведьма.

— Почему? — удивился герцог.

— Да дело в том, что она никому не дает тронуть и деревца в том лесу, где живет.

— Как так?

— Да сколько раз уже те, кто пытался нарубить дров, приходили пораненные. То топор соскочит, то щепка в глаз попадет, и всегда им попадалась Мелисса. «Не трогайте моего леса», — говорит. Как-то наши лесорубы рассердились и решили срубить несколько деревьев, чего бы это ни стоило. Пошли ранним утром в лес. Туман такой густой, что шагу не ступить. Парни стали пережидать его. Весь день до ночи просидели. Вернулись ни с чем — и узнали, что во всей округе целый день светило солнце, на небе ни облачка не было. В другой раз пошли — откуда-то дым наполз, словно пожар в лесу. Испугались лесорубы и ушли. Потом ходили искать пожарище — ничего не нашли, ни единой ветки или пня обгорелого.

Тайна, окружавшая Мелиссу, и ее красота тронули сердце герцога, и он стал часто бывать в старом лесу. Много чудес открыла ему лесная девушка, и де Флорес завидовал тем богатствам, которые умела видеть его странная подруга.

Вскоре у Мелиссы должен был появиться ребенок. Герцог предложил ей свою руку, но она отказалась.

— Обещай мне никогда не трогать моего леса, — попросила Мелисса.

Некоторое время спустя герцог женился на знатной женщине своего круга. Увы, оказалось, что герцогиня не может принести наследника. Меж тем до нее дошли слухи о Мелиссе, и она узнала, что у герцога родился сын. Страшная ревность охватила герцогиню, и она решила изжить соперницу.

Она добилась от герцога согласия забрать ребенка у Мелиссы и воспитать его достойно крови, что течет в нем. Маленького Диего похитили и привезли в замок. Герцогиня ожидала, что Мелисса придет за ним, и подговорила нескольких слуг, чтобы схватили ее и упрятали в подземелье. Но Мелисса не вышла из своего леса.

Прошло несколько лет. Герцогиня не успокаивалась. Самые нелепые слухи распространяла она о Мелиссе. Немало золота, уговоров и угроз пошло на то, чтобы восстановить против нее местных жителей. Наконец даже из Мадрида пришло письмо, где сообщалось, что Святой Инквизиции стало известно о ведьме, живущей во владениях герцога. Попытки схватить Мелиссу не увенчались успехом. Слуги и охотники теряли дорогу в лесу, который знали вдоль и поперек.

И вот как-то, в отсутствие герцога, герцогиня собрала людей и приказала рубить и жечь проклятый лес. Был назначен день, когда должны были приехать монахи и помочь жителям справиться с нечистой силой. Накануне бушевала гроза. Ночью тяжкий грохот раздался со стороны леса. Люди боялись выглянуть в окна. А когда наступило утро, все с ужасом увидели, что лес исчез. На его месте остались болота, камни, ямы, на глазах заполнявшиеся жидкой грязью. Прекрасный старый лес, защищавший поля от зноя и ветров, дававший приют и прохладу, даривший цветы и ягоды, ушел от людей.

Герцог, вернувшись в замок, обнаружил еще одно несчастье: его сын Диего де Флорес бежал из дома — искать ушедший лес и свою мать.

Долго рассказывать о странствиях юного герцога. Следы леса вели к морю, и Диего стал капитаном. Много стран объездил он, расспрашивая людей о волшебном лесе и своей матери. В последний час своей жизни, оборвавшейся в бою с врагами, ему пригрезилось, что на постройку Армады пошли деревья волшебного леса, и местью природы явилось поражение испанского флота. Но и в сражении капитан де Флорес искал свою мать — и нашел ее.

— Дон Бальтазар! — обратилась Блонделен к двенадцатому капитану, одиноко сидевшему в конце стола.

— Да, да, сестра, я слышу тебя, — ответил он, — и все помню. Тот, кто убивает сам себя, не забывает конца. Но перед смертью я выпросил у судьбы одну милость — встречу с тобой.

— Как странно, — усмехнулась ведьма, — мы оба просили об одном и том же.

Тысячи встреч, столкновений проходят бесследно, забываются и исчезают, словно их не было, но есть люди, отмеченные перстом судьбы. Общение с ними, сколь бы коротко оно ни было, изменяет жизнь. О доне Бальтазаре ходили самые фантастические слухи, но его жизнь была еще невероятнее.

Как-то в осажденном городе Бальтазара схватили по ложному обвинению и приговорили к казни. Однако веревки, на которых его намеревались повесить, одна за другой обрывались, ружья давали осечки, палач промахнулся и отрубил себе ногу. Ужас охватил тюремщиков, и они отказались приближаться к осужденному. Прослышав об этом, мэр города призвал дона Бальтазара и предложил ему шанс спасти себя и помочь осажденным.

— Хорошо, — ответил капитан, — но вас я не смогу спасти.

Мэр удивился его словам, однако не стал вдаваться в подробности.

Ночью на стене города появился белый всадник с факелом в руке. Медленно он свершал свой путь под тяжелые печальные удары колокола. Осаждающие стали стрелять в него, но пули пролетали мимо. Самые меткие стрелки брались за оружие, но оказывались бессильными. Страх охватил воинов, а меж тем раскрылись ворота, и неуязвимый всадник двинулся на лагерь врагов во главе тысячного отряда, как и он, одетого в белые одежды, с факелами в руках. Осада была снята, враги в панике бежали. Мэр, благоразумно просидевший в укрытии всю ночь, выехал за ворота, чтобы приветствовать победителя — какой-то раненый вражеский солдат, мимо которого он проезжал, выстрелил ему в голову.

В другой раз Бальтазара схватила инквизиция.

— Ты в наших руках! — угрожающе молвил ему страшный судья.

— Мы оба в руках судьбы, — беспечно ответил Бальтазар.

И случилось невообразимое: инквизитор сошел с ума и приказал пытать себя. Бальтазар бежал.

Сколько людей неожиданно получало исцеление своих недугов, прикасаясь к дону Бальтазару, сколько, напротив, словно приобщалось к смерти, протянув к нему руки! Он раздавал богатства одним, приносил разорение другим. Любовь его дарила нищих и разоряла вельмож.

В разноцветном вихре событий и лиц он встретился с Блонделен. Это была встреча равных, но дон Бальтазар, опьяненный силой, которой облекла его судьба, захотел власти над ведьмой. Их свидания походили на бой, и любовь ранила обоих. Они не могли принадлежать друг другу. Жизнь разметала их пути.

Накануне гибели дон Бальтазар пожелал снова встретить Блонделен. Его судно загорелось, товарищи погибли, самого капитана тяжело ранило. Он знал, что судьба не убивает своих посланцев, но муки, которые он испытывал, были невыносимы. Кроме того, он знал, что час его пробил. Произнеся имя ведьмы, Бальтазар сам пустил себе пулю в лоб. Желание его исполнилось. Он встретил Блонделен и умер в ее объятиях.

…К окнам таверны робко прильнул бледный рассвет. Глухо шумело море, и ржаво поскрипывал старый фонарь у входа. Блонделен расшевелила угли в камине и, достав один из них, вложила его в трубку. Облако ароматного дымка повисло над пустым столом. Старуха отвернулась к зеркалу. Отражение насмешливо кивнуло ей.

— Ну что? Ты нашла настоящую любовь, с которой могла бы остаться? — раздался шепот, подобный шороху сухих листьев.

За спиной ведьмы безвольно качнулись тени капитанов, рожденные ее мыслью.

Дон Алонсо де Авадейра? Нет, то был лишь дальний отблеск пожара, именуемого ревностью.

Лорд Бельгэм? Нет. Одиночество навеяло ему нежные грезы.

Барон Мигель де Торрес? Увы, жажда обладания вела его, принимая лик любви.

Инчи Глэд? Всего лишь мечта о любви, испугавшаяся своего осуществления.

Капитан Галль? Идеал, пренебрегший живым чувством, которое угрожало его силе.

Морель и Эрпо? Соперничество, прикинувшееся любовью.

Капитан Лунд? Нет. Зло, потянувшееся к своей противоположности.

Сеньор Паскуаль Санчес? В глубине твоих бешеных чувств жила единая страсть — страсть к себе.

Дон Рамон Фонтерас? Азарт игрока владел тобой, но не любовь.

Дон Диего де Флорес? Поиски матери были тем голосом крови, что звал тебя, но это сыновье чувство доступно и животным.

Дон Бальтазар? Равный, чье сердце не пожелало уступить равному. Свобода, пожертвовавшая властью.

Тяжкий вздох вырвался из груди Блонделен и рассеял тени.

Из-за горизонта вырвалось солнце, и лучи его возвестили о празднике Рождества. Старуха сжалась в комок, глаза ее устремились к морю, а из трубки полз дымок, окутывая ее голову и плечи нежнейшей голубой пеленой.

Конец

Оглавление

Предисловие Причудливый узор фантазий

Терапевтические сказки

Чайка

Марго

Дорога

Мелодия бури

Цветок кобольда

Летучая мышь

Сапоги Артура

Карты ведьмы

Услада

Старуха Бинбилла

Остров теней

Танец смерти

Шкатулка вечера

Зонт

Рождество

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg

Лабиринт души. Терапевтические сказки (под редакцией о. В. Хухлаевой, о. Е. Хухлаева) введение для психологов

Теперь
мы обращаемся непосредственно к вам,
дорогие колле­ги. Мы надеемся, что вы
уже прочитали введение для родите­лей.
Если нет,— настоятельно советуем вам
сделать это, вер­нувшись назад.

Дело
в том, что каждый психолог — в такой же
степени родитель, как и все остальные,
пускай хотя бы и в будущем. Одна из
сложностей нашей профессии в том, что
приходится совмещать две на самом деле
различные роли — психолога и родителя
(то есть «обычного», «нормального»
человека). Это две совершенно разные
жизненные позиции. Распространен­ная
иллюзия говорит о том, что хороший
родитель — всегда психолог и наоборот.
Но ведь достаточно ясно, что родитель
— это «от бога», «от сердца»; воспитание
собственных детей — это жизнь в самом
глубоком и сокровенном понимании этого
слова; это позиция максимальной
«включенности» в процесс — любой «взгляд
со стороны» будет отдавать фальшью и
неиск­ренностью. Психолог же — это
профессия, работа, которой учатся; по
определению, здесь присутствует позиция
«снару­жи» ситуации, т. к. «внутрь» мы
только «путешествуем» чтобы узнать
проблему. Можно обойтись и без долгих
доказательств: психолог не «живет жизнь»
со своим клиентом, родитель же делает
именно это.

Итак,
«разобравшись» со своим «внутренним
родителем», можно «потешить» и «внутреннего
психолога».

Эффективная
работа со сказочными историями возможна
и без всякой подготовки, здесь вы можете
найти прекрасное при­ложение своей
профессиональной интуиции. Однако часто
воз­никает необходимость понять, что
и
как мы делаем. Анализ может принести
сомнения, но это не означает его
ненужности.

Сказочные
истории, которые вы найдете в этой книге,
име­ют достаточно узкое и строгое
определение — терапевтичес­кие
метафоры. Этот термин возник и употребляется
чаще все­го в рамках НЛП, но нам кажется,
что его использование не связывает нас
каким-то одним подходом и, следовательно,
воз­можно провести его объективное
рассмотрение.

Метафора
— непростой термин по причине своей
широкой распространенности и нечеткости
употребления. Поэтому мы посчитали
необходимым кратко изложить основные
узловые элементы в теоретическом
понимании метафоры, раскрывая специфику
именно терапевтической метафоры.

Терапевтическая метафора — что это такое?

Метафора,
в самых общих чертах, это перенесение
свойств одного объекта на другой по
принципу сходства или контрас­та.
«Задача метафоры вскрыть смысл
описываемого предмета». Что она успешно
делает, характеризуя словом, при­надлежащим
к одному классу, слово из совершенно
другого класса.

Общеизвестно,
что метафора представляет собой
определен­ный способ мышления, ведь
«перенос значения с известного на
неизвестное (описываемое) — один из
способов усвоения но­вой информации».
Юбер и Мосс утверждали, что метафора
выражает «ассоциацию по сходству».
Наиболее распространенная точка зрения
говорит о том, что метафора сравнивает
одно с другим (два различных фрагмента
действи­тельности), взаимно обогащая
их новыми смыслами .

С
этим положением нельзя не согласиться.
Однако метафо­ра — не обычное сравнение.
К.И. Алексеев справедливо заме­чает,
что основное отличие сравнения от
метафоры заключа­ется в том, что при
сравнении сохраняется понятийная
струк­тура классификации. Если мы
говорим: «Этот человек ведет себя как
лиса», то мы не меняем принадлежности
человека к классу людей, а лисы — к
классу животных. Просто мы утвер­ждаем,
что человек здесь обладает определенными
характери­стиками, присущими лисе,—
сравниваем.

Когда
мы, разгоряченно произносим: «Этот
человек — лиса!», тогда для нас перестают
быть важными классификаци­онные
отличия людей и животных. Мы строим
новую класси­фикацию, где данный
человек и лиса стоят рядом. Мы создаем
новый класс: «хитрые».

Здесь
нельзя не упомянуть О.М. Фрейденберг,
рассматрива­ющую метафору как продукт
распада семантически тождествен­ного
мифологического образа. В архаичном
обществе, «качество» объекта (та же
хитрость) мыслилось как его неотъемле­мый
«двойник». Сказать «человек как лиса»
здесь значило про­вести тождество
между человеком и лисой, то есть построить
семантически тождественный мифологический
образ.

В
процессе разграничения субъекта и
объекта «двойник» отделялся и получал
возможность жить самостоятельной
жиз­нью. Соответственно, мышление
получило возможность раз­личать
отдельные качества и сравнивать объекты
не целиком, а по отдельным параметрам
(например, таким как «хитрость»).

Так
появилась метафора — теперь человек и
лиса могли быть объединены «хитростью»,
оставаясь при этом разными объектами.
Однако метафору не стоит путать с
понятиями, которые рождались на первый
взгляд сходным образом. Осно­ва
метафоры — всегда образное, конкретное
сходство. Логика понятия — от абстрактного
к конкретному: понятие «хит­рость»
не может служить для обобщения лисы и
человека как объектов разных классов.
Понятие выразит это проще: «Этот человек
— хитрый». Метафора же строит свою
альтернатив­ную классификацию. В том
и заключается специфика метафо­ры,
что о понятии, лежащем в ее основе, не
говорится вслух. Это своего рода «разговор
без слов», передача смысла без его
открытого предъявления.

Законы
организации метафоры лежат не в понятийной
клас­сификации, а в образном представлении
мира. Метафора — это обобщение образов
на основе пересечения их внешних
харак­теристик. Причем характеристики
эти могут быть как наблю­даемые (я
знаком с хитрым человеком), так и
культурные: «лиса—хитрость, заяц—трусость».
Поэтому то, что возника­ет на пересечении
этих образов, «погибает» при попытке
выс­казаться напрямую: образ
принципиально не является поня­тием.
Значит, передать можно только саму
схему, путь этого образного обобщения,
которое будет делать сам человек,
ус­лышав фразу: «Этот человек — лиса!».
Поэтому каждая мета­фора, в отличие
от понятия, несет в себе неповторимый
аромат индивидуальности и дает ощущение
со-творчества автору.

Именно
здесь лежит разгадка необычайной
эффективности метафоры при работе с
детьми. Детская картина мира пред­ставляет
собой набор преимущественно образных
и, следова­тельно, метафорических
обобщений. Соответственно наибо­лее
перспективным способом ее изменения
будет предоставле­ние ребенку новых
образных обобщений — терапевтических
метафор.

Надо
подчеркнуть, что метафора — хрупкое
«создание», разрушаемое при соприкосновении
с понятиями. Следователь­но, при
создании терапевтической метафоры и
при ее обсужде­нии следует быть очень
осторожным. Необходимо вниматель­но
следить за тем, чтобы не нарушить образную
целостность, чтобы результат работы
психолога не сводился к усвоению понятий:
«драться — плохо», «бояться — не нужно»
и пр. Понятие все равно не будет усвоено
должным образом, но ме­тафорический
образ может потерять целостность, а
значит и эффективность.

Следуя
этому дискурсу, необходимо проводить
различие между символом, метафорой и
мифом. Символ есть, скорее всего,
порождение образного мира взрослых.
Это как бы мета­фора «наоборот» —
совмещение двух обобщений в некоем
еди­ном образе. Так розы как символ
любви объединяют в образе букета цветов
два понятия — «цветы-розы» и «любовь».
Это обобщение служит «прочувствованию»
понятий, привнесению образной «свежести»
в мир абстракций.

Метафора
же — это, напротив, обобщение образов,
причем предельно эмпирическое,
приземленное. Дети гораздо большие
прагматики, чем мы, им нужны непосредственные
«руководства к действию», облаченные
в метафорические «одежды».

Так же кардинальные
различия отделяют метафору от мифа.

В
психологической литературе часто
смешивают волшеб­ные сказки, мифы и
специально придуманные метафоры. Однако
эти феномены являются порождением
совершенно раз­ных форм мышления.
Миф— способ мышления образами, которые
представляют собой систему изначальных
тождеств. Мифологический образ несет
функцию тождества; «система первобытной
образности — это система восприятия
мира в форме равенств и повторений».

Сказки
же, кроме бытовых анекдотов,— продукт
мифоло­гического мышления, несмотря
на изменения, дошедший до наших дней в
структурной сохранности. Сказки родились
из мифов. Соответственно, задача сказки
— не дать ребенку кон­кретное
руководство к действию и не показать
область пересе­чения нескольких
образов, что делает метафора. Волшебная
сказка предназначена для того, чтобы
показать ребенку внут­реннее тождество
всего мира (и, тем самым, осмысленность,
законченность) на том языке, который
понятен ребенку. По­казать то тождество,
которое мы с взрослением теряем и
нахо­дим только в вере во что-либо.

Волшебная сказка
— это своего рода «абстракция для
де­тей», говорящая «обо всем мире
сразу».

Метафора
принципиально сосредоточена на конкретных
образах, отличающихся друг от друга,
однако чем-то схожих. Если вернуться к
практике, можно сказать, что необходимость
в метафоре возникает только тогда, когда
рушится «волшеб­ное тождество». К
несчастью или к счастью, в наше время
это происходит очень и очень рано.

Итак,
метафора есть по сути дела наиболее
удобная форма для передачи детям
терапевтических сообщений. Однако надо
понимать, что это требует немалого
искусства и от нас — тера­певтические
послания должны нести форму образов и
не быть похожими на абстракции, «выдернутые
из рецептурного спра­вочника» способы
справиться с проблемой.

Беседа
о природе терапевтической метафоры
будет непол­ным, если мы не поговорим
о самой форме их предъявления. С точки
зрения эриксонианского подхода, чтение
ме­тафор есть работа с трансовыми
состояниями сознания. Транс здесь
понимается как состояние, когда фокус
внимания пре­дельно сужен и отрешен
от обычного повседневного сознания.
Это высоко мотивированное для обучения
состояние.

Определение
транса как «обучения, зависимого от
состоя­ния», безусловно, относится и
к метафоре. Распознавание и интерпретация
метафор — внутренний индивидуальный
про­цесс; в отличие от понятий, они не
подаются «в готовом» виде. Мы лишь
предъявляем материал, на основе которого
ребенок произведет образное обобщение
— создаст метафору. Исклю­чительная
зависимость этого процесса от состояния
— нали­цо. Значит особое внимание,
вне зависимости от психологи­ческих
концепций, на которых мы основываемся
в нашей ра­боте, следует уделять форме
предъявления историй и созданию условий
концентрации внимания и сосредоточения.

Соседние файлы в предмете [НЕСОРТИРОВАННОЕ]

• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #

Лабиринт
души. Терапевтические сказки

(под
редакцией О. В. Хухлаевой, О. Е. Хухлаева)

Лабиринт
души

(сказка
девочки Тани Шмидт)

Я
стою у ворот и смотрю в Зеркало, чтобы
запомнить себя перед дальней Дорогой.
За воротами начинается Дорога. С пер­вых
шагов меня наполнила Любовь к Жизни,
идти было легко и приятно. Вскоре
показалась большая гора, на вершине
кото­рой светился огонь, а Дорога
уходила в пещеру. Я зашла в эту пещеру
и меня наполнило Тепло Щедрости, в
котором я согре­лась и поняла, что я
должна подарить это Тепло и Любовь
сво­им Задушевным Друзьям, в дом
которых я иду. Я побежала дальше по
Дороге и вдруг случайно наступила на
мягкий Мох, который провалился под
ногой. Чем глубже я проваливалась в
Болото Жадности, тем больше мне хотелось
оставить все себе, ничего никому не
отдавать. Из последних сил я ухватилась
за ветку Пальмы Верности, чтобы и ее
заб­рать себе, но она вдруг стала меня
вытаскивать, и чем выше тянула, тем мне
становилось легче. Отряхнув остатки
Жадно­сти, я побежала к Дому Друзей,
который был уже недалеко. Но в Доме
никого не было, а на столе лежала записка,
в кото­рой говорилось, что надо
терпеливо ждать, чтобы понять, куда идти
дальше.

Ждать
не хотелось, и я пошла по дороге, которую
увидела из окна. Вскоре меня облепили
Репейники Зависимости, от которых
хотелось скорее избавиться. Отцепляя
колючки, я не сразу заметила Туман,
который окружил меня чувством Зла, и я
поняла, что лучше скорее вернуться к
надежным Друзьям и терпеливо ждать.
Бегом я вырвалась из тумана и прибежала
к Дому, где меня уже ждали Задушевные
Друзья — мои Сны, Феи и Мысли. Они отвели
меня к Озеру Доверия, в котором велели
отмыться от Зла, Жадности и Зависимости.

Отдохнув
у Друзей, я перешла по Мосту Доброты к
Дороге Любви, но вскоре наткнулась на
Стену Сомнений. С большим трудом
вскарабкалась я по ней, ища надежные
зацепки и опоры, и только поднявшись на
самый верх Стены, я опять увиде­ла
свою Дорогу, по которой пошла дальше.

Вдруг
по обеим сторонам Дороги стали поблескивать
Цвет­ные Камешки. Мне захотелось
набрать их побольше. Когда карманы
наполнились, я почему-то стала придумывать
какие-то истории о том, что все эти камни
мне подарил волшебник, но вдруг заметила
Препротивную Старушку, которая
подбра­сывала эти камешки к Дороге.
Она так мне не понравилась, что я скорее
высыпала все эти Камни и почувствовала
большое облегчение, потому что совершенно
исчезло Желание Врать.

Вскоре
вдали замерцало Зеркало Ворот. За
воротами сто­яли мои Друзья.

Перед
возвращением я посмотрела на себя в
Зеркало, что­бы узнать, какая я стала
за Время Пути. Я осталась той же девочкой,
но у меня повзрослела Душа. Я точно
теперь знаю, что есть Зло, Жадность,
Ложь, Зависимость; и Дорога Любви
оказалась не так легка, как мне казалось
сначала, но она про­должается и в
Жизни, в ней у меня тоже есть Друзья, с
которы­ми я готова идти вперед.

ВВЕДЕНИЕ
ДЛЯ РОДИТЕЛЕЙ

—Вы
хотите получше узнать своего ребенка?

—Вы
хотите стать ребенку ближе, сделать
так, чтобы у вас получалось лучше понимать
друг друга?

—Вам
кажется, что у вашего ребенка психологичекие
про­блемы и трудности?

—Вам
хочется развлечь своего ребенка так,
чтобы это при­носило пользу?

—Вам
нужно помочь ребенку справиться с
естественны­ми возрастными трудностями?

Тогда
эта книга специально для Вас!

Зачем
нужны сказочные истории?

Рассказывание
историй — древнейший способ человеческого
общения и, пожалуй, один из наиболее
подходящих детям.

Так
пишет про это известный психолог и
психотерапевт Д. Бретт. «Нам, взрослым,
следует помнить, что если мы хо­тим
научить ребенка чему-либо или передать
ему какую-то важ­ную мысль, нужно
делать так, чтобы это было узнаваемо,
удо­боваримо и понятно. Если мы хотим
объяснить что-то слож­ное французу,
то, разумеется, преуспеем в этом больше,
если будем говорить на французском
языке. Общаясь с детьми, ста­райтесь
говорить с ними на языке, который им
понятен и на который они лучше отзываются,—
на языке детской фантазии и воображения.

Рассказы,
в особенности сказки, всегда были самым
эффек­тивным средством общения с
детьми. Сказки передавались и передаются
из поколения в поколение на протяжении
веков и находят отражение в культурах
разных народов. В своей кни­ге,
посвященной сказкам, Бруно Беттельхейм
подчеркивает их исключительно важную
роль, так как они помогают детям
пре­одолеть тревоги и конфликты, с
которыми им приходится стал­киваться.

В
сказках поднимаются важные для детского
мировосприятия проблемы. В «Золушке»,
например, говорится о соперничестве
между сестрами. В сказке о Гензеле и
Гретель основная тема — боязнь быть
покинутым. «Мальчик-с-пальчик»
расска­зывает о беззащитности
маленького героя, который оказался в
мире, где все подавляет своими размерами,
масштабами мощью. В сказках
противопоставляется добро и зло,
альтруизм и жадность, смелость и трусость,
милосердие и жестокость, упорство и
малодушие. Они говорят ребенку, что
мир,— очень сложная штука, что в нем
есть немало несправедливостей, что
страх, сожаление и отчаяние — в такой
же степени часть на­шего бытия, как
радость, оптимизм и уверенность. Но
самое главное — они говорят ребенку,
что если человек не сдается, даже когда
положение кажется безысходным, если он
не изме­нит своим нравственным
принципам, хотя искушение и манит его
на каждом шагу, он, в конце концов,
обязательно победит.

Слушая
эти рассказы и сказки, дети невольно
находят в них отголоски своей собственной
жизни. Они стремятся вос­пользоваться
примером положительного героя в борьбе
со сво­ими страхами и проблемами.
Кроме того, рассказы и сказки вселяют
в ребенка надежду, что чрезвычайно
важно.

И
на самом деле, рассказывание историй —
для родителей вещь уникальная. Вы сами
знаете, что вечернее чтение ребен­ку
— одно из лучших средств примирения.
Дело в том, что дети — в каком-то роде
инопланетяне на нашей «взрослой»
пла­нете, прилетевшие в гости и, по
воле судьбы, решившие остать­ся здесь
навсегда. Они видят мир совершенно
по-Другому, чем мы. Они наблюдают взрослых,
слушают их, стараются понять и стать
похожими на них. Однако этого хватает
не всегда.

Дети
постоянно сталкиваются с проблемами,
схожих с кото­рыми нет во «взрослом»
мире. Даже если они и встречаются — все
равно наши способы решения бесполезны
для них. Объясне­ния и увещевания
отлетают «как от стенки горох» — не
правда ли знакомая картина? В результате
дети, мышление которых подчас предельно
однозначно («да—нет», «плохо—хорошо»)
приходят к выводу о том, что вы им помочь
не можете.

Иногда
взрослый, желая что-то подсказать ребенку
«по жизни» или просто выразить свои
чувства, не может найти для этого
подходящих слов, не знает, как можно
дать понять ребенку, что он не оставлен
«один на один» со своими проблемами.

Выход
здесь такой — самому погрузиться в мир
фантазии и волшебства, в котором ребенок
чувствует себя «как рыба в воде». В мир,
где возможны самые непредсказуемые
сочетания событий, героев и пр., но из
которого ребенок с легкостью берет
информацию для жизни в реальном мире.
Надо отметить еще раз — фантазия
абсолютно реальна для детей. И не пото­му,
что дети не видят настоящей жизни. Просто
фантазия яв­ляется для детей наилучшим
способом анализа окружающего мира. Это
их язык, который мы, взрослые, успешно
забыли.

Значит,
надо вспоминать,— и именно в этом вам
помогут сказочные истории. Огромную
роль здесь могут сыграть самые обычные
волшебные сказки, которые вы читаете
или читали на ночь своему ребенку.
Волшебная сказка — веками наработан­ная
ценнейшая информация высочайшей
плотности, детским языком поднимающая
по-настоящему философские проблемы
осмысления мира. Она настолько
универсальна, что ее структу­ра
одинакова во всем мире — от Сибири до
Южной Америки.

Однако
каждый ребенок постоянно сталкивается
с конк­ретными проблемами, подчас
требующими «приземленного» и прагматичного
решения, приносящего облегчение «на
месте». Именно здесь вам помогут сказочные
истории, написанные специально для
наших с вами детей и ориентированные
на кон­кретные проблемы. Эти истории
помогут вашим детям найти выход из
сложных ситуаций, с честью выдержать
любые удары судьбы и быть Вам благодарными
за это — ведь именно Вы прочитаете их
своим детям.

Немного
о содержании

Все
истории, которые вы найдете в этой книге,
являются про­блемно-ориентированными.
Иными
словами, каждая из них предназначена
для решения какой-то одной проблемы или
не­скольких сразу. Однако в русское
название таких сказок зак­радывается
слишком большая однозначность,— как
бы сказ­ки «для проблем». Берешь
ребенка «с проблемой», читаешь ему
сказку, и… о чудо, да здравствует
исцеление!

Английский
же вариант звучит гораздо проще и мягче
— «problem—solving»,
сконцентрированные на проблеме. Это
гово­рит о том, что сказка скорее
позволяет ребенку сосредоточиться на
решении проблемы, показывает возможность,
но не дает жес­тких рекомендаций. Ведь
если нет двух одинаковых жизней,— значит
и нет общих на всех способов приближения
к счастью.

Безусловно,
каждая из этих историй имеет определенную
направленность. Такая история — это
рассказ об определен­ных ситуациях,
схожих с теми, в которые часто попадает
ребенок.
Также в ней описываются чувства,
возникающие у ребен­ка, которые могут
быть связаны с совершенно различными
событиями жизни.

Что
могут дать такие истории вашим детям?

Во-первых,
они рождают у ребенка ощущение, что вы
его понимаете, что вас интересуют его
проблемы, что вы не «сто­ите в стороне»,
а готовы оказать посильную помощь.
Реакция ребенка на эти истории может
оказаться для него единствен­ным
способом, которым он «откроет» вам свою
душу, расска­жет о своих трудностях.

Во-вторых,
в результате работы с «помогающими»
истори­ями у детей формируется
«механизм самопомощи». Они усваи­вают
такой подход к жизни: «ищи силы для
разрешения конф­ликта в себе самом,
ты их обязательно найдешь и наверняка
победишь трудности». Таким образом, они
начинают следовать основной идее наших
историй: «в сложной ситуации необходи­мо
искать ресурсы внутри самого себя, и
это обязательно при­ведет к успеху».

В-третьих,
истории представляют детям россыпи
возмож­ных вариантов выхода из
сложнейших жизненных ситуаций. Они
показывают детям, что выход есть всегда,
надо только вни­мательно посмотреть,
поискать — и окончание обязательно
будет счастливым.

В
книге вы найдете истории, предназначенные
для трех воз­растов: дошкольного,
младшего школьного и подросткового.
Это деление во-многом условно. Для вас
основным критерием должен служить
интерес ребенка к сказке и его живая
реак­ция, отклик на события, описываемые
в ней. Если он присут­ствует — сказка
«идет».

Перед
каждой сказкой обозначена ее направленность:
круг проблем, на разговор о которых
ориентирована сказка. В кон­це книги
можно найти «проблемный указатель»,
где основные проблемы перечислены в
алфавитном порядке с указанием номера
соответствующих историй.

Однако
любая история, приведенная здесь, будет
полезна каждому ребенку — конечно, в
большей или меньшей степе­ни. Дело в
том, что в сказочных историях можно
выделить четыре группы тем, которые они
поднимают.

1.
Трудности, связанные с общением (со
сверстниками и родителями).

Это
естественные для каждого ребенка
конфликты, проти­воречия, обиды и пр.,
возникающие в детском саду, в школе,
дома и на улице.

2.Переживание
ощущения себя человеком, у которого
«что-то не так». Чувство неполноценности.

Практически
все агрессивное поведение — результат
ощу­щения собственной «малозначимости»
и попытка таким спосо­бом доказать
обратное. Ребенок, досаждающий вам и
другим детям и тем самым демонстрирующий
собственное Я, часто ощущает себя гораздо
более неполноценным, чем ребенок,
кажущийся слабым и «забитым».

3.Страхи
и тревоги по самым различным поводам.

Здесь
самое важное не то, чего именно ребенок
боится, а то, как он боится. Если он
использует страхи для саморазви­тия,
преодолевает их и на этом учится жизни
— все в порядке. Если страх «тормозит»
развитие, концентрируя на себе все
внимание ребенка,— тогда требуется
помощь. Еще надо по­мнить, что дети,
отчаянно отстаивающие то, что они ничего
не боятся, как раз и боятся-то больше
всего. Просто они даже боятся признаться
себе в своем страхе.

4.Проблемы,
связанные со спецификой возраста.

Каждый
возраст приносит ребенку новые трудности.
Дош­кольник сталкивается с тем, что
ему нужно научиться обхо­диться
одному, без мамы, научиться быть
самостоятельным. Дальше ребенок идет
в школу — и оказывается под ворохом
самых разных трудностей, связанных с
учебой. Подросток же встречается с
необходимостью утвердить себя как
самостоя­тельную личность. Все это
связано с многочисленными труд­ностями,
большинство их которых отражено в этой
книге.

Как
использовать сказочные истории?

Самый
простой и естественный способ — чтение
ребенку вслух. Даже если ребенок прекрасно
читает, важно, чтобы это дела­ли вы. В
этом случае содержание сказки как-бы
автоматичес­ки одобряется вами и
разрешается для обсуждения. Да и по­том,
какое несказанное удовольствие можно
получить от того, что «тебе читают!»,
хотя, в общем, уже совершенно не обяза­ны
этого делать.

Если
же вашему ребенку 12 и больше лет, да и к
тому же он мальчик, начинающий относиться
со скепсисом к тому, что «не круто»,—
ваша задача сложней. История должна
быть выучена наизусть и достаточно
естественно вставлена в будничные
се­мейные разговоры. Как-бы «ненароком»,
вы рассказываете «бай­ку», анекдот
или просто «забавный случай», не показывая
того, что вас вообще интересует его (ее)
реакция. Конечно, в этом случае истории,
приведенные в этой книжке, нуждаются в
пере­делке — необходимо использование
слов и способа мышления, присущих именно
вашему ребенку. Однако результат, если
все прошло удачно, может быть совершенно
ошеломляющим. Здесь можно привести
такое сравнение: воспитание детей чем-то
по­хоже на рулетку — размер выигрыша
изменяется в зависимос­ти от поставленной
суммы (сил, вложенных в детей).

Вернемся
к детям более младшего возраста. Читая
ребенку сказку, необходимо внимательно
смотреть за тем, как он слу­шает. Если
беспокойный обычно ребенок замер — это
гово­рит об актуальности темы сказки.
Если спокойный ребенок начинает вертеться
— значит, либо тема абсолютно незначи­мая,
либо сказка по форме трудна для понимания.
Может быть еще третий вариант: тема
«болезненная» настолько, что даже
упоминание о ней совершенно в ином
контексте приводит к отторжению. Однако
здесь за невниманием ребенка легко
раз­глядеть высочайшее внутреннее
напряжение, связанное с лю­быми
разговорами на данную тему.

В
процессе чтения можно просить ребенка
высказывать свое мнение относительно
течения сказки. Может быть, он что-то
добавит (например: на что еще обиделся
мишка), что-то наобо­рот изменит,
выскажет свое мнение по поводу действий
героев и сюжета.

Вне
зависимости от активности ребенка во
время чтения, закончив, необходимо
обсудить сказку. Здесь уже ваши
воз­можности безграничны,— спрашивайте
все, что вам придет в голову, делитесь
своими мыслями и чувствами с ребенком.
В качестве основы для обсуждения можно
использовать пример­ные вопросы,
приведенные после каждой истории. Однако
не­обходимо соблюдать два основных
правила.

Во-первых,
ребенок должен иметь возможность сказать
все, что он думает. Это значит, что вы не
оцениваете ни
единого слова из того, что он говорит.
Вы вообще не употребляете вы­ражения
«правильно», «неправильно», «верно»,
«неверно», а говорите только «мне
кажется», «на его месте я бы…» и т. п.
Ребенок должен четко знать, что ни одно
из его высказываний не будет подлежать
осуждению.

Во-вторых,
подталкивая ребенка на обсуждение
истории, высказывая свое мнение, нужно
по-возможности отдавать «бразды
правления» в этом разговоре ребенку.
Как только он хочет что-то сказать,—
заканчивайте и слушайте его. Лучше всего
если он будет сам задавать вам вопросы,
а вы будете ис­кренне на них отвечать.

Однако
не стоит «затягивать» обсуждение. Если
ребенок устал — это значит, что длительная
эмоциональная активность такого рода
для него сложна или сама тема отбирает
очень много сил. Мы, взрослые, можем
устать от получаса тяжелых пере­живаний
больше, чем от дня работы. Поэтому лучше
вернуть­ся к обсуждению через день,
чем сформировать у ребенка от­вращение
к подобным занятиям. Ведь основной
принцип сво­бодного диалога —
удовлетворение желаний обеих
сторон,
то есть как ваших, так и ребенка.

Если
ребенок не хочет ничего говорить,— не
заставляйте его. Через некоторое время
«дар слова» придет к нему, но это
произойдет только при очень мягком и
ненавязчивом игровом отношении с вашей
стороны.

После
обсуждения можно попросить нарисовать
рисунок, иллюстрирующий эту сказку.
Наилучшим вариантом было бы, если бы вы
тоже приняли в этом участие, отдельно
от ребенка нарисовав свой рисунок.

Рисование
является важным закрепляющим фактором,
а так­же при необходимости расслабляет
и успокаивает ребенка, сни­мая
напряжение, вызванное обсуждением
проблемной темы.

После
рисования (не обязательно сразу же,
может быть, зав­тра или послезавтра),
предметом обсуждения может стать уже
сам рисунок. Дело в том, что ребенок
скорее выберет сюжет наи­более значимый
для него, значит, содержание рисунка
может вам много сказать о реакции ребенка
на сказку. Прояснить все свои соображения
вы можете, обсудив с ребенком рисунок,
задавая ему вопросы о том, что он
нарисовал, рассматривая каждую де­таль.
Вы можете говорить и об истории в целом,
однако центром вашей беседы будет тот
момент, который изображен на рисунке.

Возможно,
вас поразит, что ребенок создал рисунок,
не со­всем «правильно» иллюстрирующий
сказку. Это нормально — так он выделяет
наиболее значимые моменты и вносит
коррективы в саму сказку, а также выражает
свое отношение к сюжету.

Последний
этап работы со сказкой сравнится с
фигурами «высшего пилотажа». Это
настолько же трудно для родителей,
насколько эффективно для ребенка. Это
— драматизация или «проигрывание»
сказки или ее частей. Конечно, трудно
всем, однако помните, что здесь отнюдь
не необходимы какие-либо актерские
таланты. Только уверенность в себе,
отсутствие стес­нения и желание помочь
своему ребенку.

Вы
начинаете с того, что раздаете роли,
решаете с ребен­ком, кто будет кем.
Желательно, чтобы выбор здесь сделал
сам ребенок. При большом количестве
персонажей вы можете: привлечь
родственников, взять на себя дополнительные
роли (тогда нужно будет каждый раз
обозначать — «теперь я такой-то») или
превратить обычные предметы (ручки,
стулья и т. п.) в недостающих героев
(озвучивать их будете вы и ребенок).
Затем вы выстраиваете «сказочное»
пространство: «диван бу­дет морем,
стул — горой, коврик — домом».

Теперь
можно начинать. Строгое согласование
с текстом сказки отнюдь не обязательно.
Ненужные для сюжета элемен­ты можно
опускать, сам текст как угодно сокращать,
при этом, однако, акцентируя внимание
на ключевых моментах. Если в сказке
главное — обида, необходимо, чтобы
ситуация обиды вышла четкой и яркой и
не затерялась в общем сюжете. Иде­альный
вариант — если всю режиссуру берет
ребенок, остав­ляя вам роль исполнителя.
Тогда можете не сомневаться — ничего
из того, что необходимо не будет упущено,
ваша же задача — просто быть самим
собой, играя и развлекаясь.

Однако
так бывает не часто. Для многих детей
ситуация «театра с мамой» (именно так
можно назвать все эти действия), может
быть настолько непривычной, что от них
будет трудно ожидать активности, по
крайней мере, в начале. Более того, дети
привыкают к определенным схемам,
правилам, и их нару­шение (пусть даже
и «приятное») может пугать ребенка.
Тогда он, возможно, будет сопротивляться
вашим попыткам поиг­рать с ним,
говорить, что он не хочет, что он это не
любит.

Здесь
можно дать один совет — доверяйте своим
чувствам. Старайтесь «расшевелить»
ребенка, не перегнув при этом пал­ку.
Если вы будете ненавязчиво и мягко
пытаться играть с ним — рано или поздно
он ответит вам, привыкнув и почув­ствовав
безопасность. И, как только появляется
малейшая инициатива,— поддерживайте
и лелейте ее, как ценное расте­ние,
требующее осторожности при уходе.

Итак,
что же в результате? Вы прикладываете
массу уси­лий, а ребенок никак не
становится таким, как вы хотите. Все
верно. Ребенок станет таким, каким ему
нужно стать (хотя он сейчас этого и не
понимает), вследствие его особенностей,
ха­рактера его неповторимой личности.
И в том, что он не собьет­ся на этом
тернистом и скользком пути, не упадет
в коварную трещину, вы можете быть
уверены. Почему? Потому, что имен­но
вы даете ребенку ту поддержку, которая
ему необходима и которую кроме вас не
может дать никто.

ВВЕДЕНИЕ
ДЛЯ ПСИХОЛОГОВ

Теперь
мы обращаемся непосредственно к вам,
дорогие коллеги. Мы надеемся, что вы уже
прочи­тали введение для родителей.
Если нет,— настоятельно советуем вам
сделать это, вернувшись назад.

Дело
в том, что каждый психолог — в такой же
степени родитель, как и все остальные,
пускай хотя бы и в будущем. Одна из
сложностей нашей профессии в том, что
приходится совмещать две на самом де­ле
различные роли — психолога и родителя
(то есть «обычного», «нормального»
человека). Это две со­вершенно разные
жизненные позиции. Распространенная
иллюзия говорит о том, что хороший
родитель — всегда психолог и наоборот.
Но ведь достаточно ясно, что родитель
— это «от бога», «от сердца»; вос­питание
собственных детей — это жизнь в самом
глубоком и сокровенном понимании этого
слова; это по­зиция максимальной
«включенности» в процесс — любой «взгляд
со стороны» будет отдавать фальшью и
неискренностью. Психолог же — это
профессия, работа, которой учатся; по
определению, здесь присутст­вует
позиция «снаружи» ситуации, т. к. «внутрь»
мы только «путешествуем» чтобы узнать
проблему. Можно обойтись и без долгих
доказательств: психолог не «живет жизнь»
со своим клиентом, родитель же делает
именно это.

Итак,
«разобравшись» со своим «внутренним
родителем», можно «потешить» и «внутреннего
пси­холога».

Эффективная
работа со сказочными историями возможна
и без всякой подготовки, здесь вы можете
найти прекрасное приложение своей
профессиональной интуиции. Однако часто
возникает необходи­мость понять, что
и
как мы делаем. Анализ может принести
сомнения, но это не означает его
ненужности.

Сказочные
истории, которые вы найдете в этой книге,
имеют достаточно узкое и строгое
определе­ние — терапевтические
метафоры. Этот термин возник и употребляется
чаще всего в рамках НЛП, но нам кажется,
что его использование не связывает нас
каким-то одним подходом и, следовательно,
возможно провести его объективное
рассмотрение.

Метафора
— непростой термин по причине своей
широкой распространенности и нечеткости
упот­ребления. Поэтому мы посчитали
необходимым кратко изложить основные
узловые элементы в теорети­ческом
понимании метафоры, раскрывая специфику
именно терапевтической метафоры.

Терапевтическая
метафора — что это такое?

Метафора,
в самых общих чертах, это перенесение
свойств одного объекта на другой по
принципу сходства или контраста. «Задача
метафоры вскрыть смысл описываемого
предмета». Что она успешно де­лает,
характеризуя словом, принадлежащим к
одному классу, слово из совершенно
другого класса.

Общеизвестно,
что метафора представляет собой
определенный способ мышления, ведь
«перенос значения с известного на
неизвестное (описываемое) — один из
способов усвоения новой информации».
Юбер и Мосс утверждали, что метафора
выражает «ассоциацию по сходству».
Наиболее распространен­ная точка
зрения говорит о том, что метафора
сравнивает одно с другим (два различных
фрагмента дейст­вительности), взаимно
обогащая их новыми смыслами .

С
этим положением нельзя не согласиться.
Однако метафора — не обычное сравнение.
К.И. Алек­сеев справедливо замечает,
что основное отличие сравнения от
метафоры заключается в том, что при
сравнении сохраняется понятийная
структура классификации. Если мы говорим:
«Этот человек ведет себя как лиса», то
мы не меняем принадлежности человека
к классу людей, а лисы — к классу животных.
Про­сто мы утверждаем, что человек
здесь обладает определенными
характеристиками, присущими лисе,—
сравниваем.

Когда
мы, разгоряченно произносим: «Этот
человек — лиса!», тогда для нас перестают
быть важ­ными классификационные
отличия людей и животных. Мы строим
новую классификацию, где данный че­ловек
и лиса стоят рядом. Мы создаем новый
класс: «хитрые».

Здесь
нельзя не упомянуть О.М. Фрейденберг,
рассматривающую метафору как продукт
распада семантически тождественного
мифологического образа. В архаичном
обществе, «качество» объекта (та же
хитрость) мыслилось как его неотъемлемый
«двойник». Сказать «человек как лиса»
здесь значило про­вести тождество
между человеком и лисой, то есть построить
семантически тождественный мифологиче­ский
образ.

В
процессе разграничения субъекта и
объекта «двойник» отделялся и получал
возможность жить самостоятельной
жизнью. Соответственно, мышление получило
возможность различать отдельные
каче­ства и сравнивать объекты не
целиком, а по отдельным параметрам
(например, таким как «хитрость»).

Так
появилась метафора — теперь человек и
лиса могли быть объединены «хитростью»,
оставаясь при этом разными объектами.
Однако метафору не стоит путать с
понятиями, которые рождались на пер­вый
взгляд сходным образом. Основа метафоры
— всегда образное, конкретное сходство.
Логика понятия — от абстрактного к
конкретному: понятие «хитрость» не
может служить для обобщения лисы и
человека как объектов разных классов.
Понятие выразит это проще: «Этот человек
— хитрый». Метафора же стро­ит свою
альтернативную классификацию. В том и
заключается специфика метафоры, что о
понятии, ле­жащем в ее основе, не
говорится вслух. Это своего рода «разговор
без слов», передача смысла без его
от­крытого предъявления.

Законы
организации метафоры лежат не в понятийной
классификации, а в образном представлении
мира. Метафора — это обобщение образов
на основе пересечения их внешних
характеристик. Причем ха­рактеристики
эти могут быть как наблюдаемые (я знаком
с хитрым человеком), так и культурные:
«лиса— хитрость, заяц—трусость».
Поэтому то, что возникает на пересечении
этих образов, «погибает» при по­пытке
высказаться напрямую: образ принципиально
не является понятием. Значит, передать
можно только саму схему, путь этого
образного обобщения, которое будет
делать сам человек, услышав фразу: «Этот
человек — лиса!». Поэтому каждая метафора,
в отличие от понятия, несет в себе
неповторимый аромат индивидуальности
и дает ощущение со-творчества автору.

Именно
здесь лежит разгадка необычайной
эффективности метафоры при работе с
детьми. Детская картина мира представляет
собой набор преимущественно образных
и, следовательно, метафорических
обобщений. Соответственно наиболее
перспективным способом ее изменения
будет предоставление ре­бенку новых
образных обобщений — терапевтических
метафор.

Надо
подчеркнуть, что метафора — хрупкое
«создание», разрушаемое при соприкосновении
с по­нятиями. Следовательно, при
создании терапевтической метафоры и
при ее обсуждении следует быть очень
осторожным. Необходимо внимательно
следить за тем, чтобы не нарушить образную
целостность, чтобы результат работы
психолога не сводился к усвоению понятий:
«драться — плохо», «бояться — не нужно»
и пр. Понятие все равно не будет усвоено
должным образом, но метафорический
образ может по­терять целостность, а
значит и эффективность.

Следуя
этому дискурсу, необходимо проводить
различие между символом, метафорой и
мифом. Символ есть, скорее всего,
порождение образного мира взрослых.
Это как бы метафора «наоборот» —
со­вмещение двух обобщений в некоем
едином образе. Так розы как символ любви
объединяют в образе бу­кета цветов
два понятия — «цветы-розы» и «любовь».
Это обобщение служит «прочувствованию»
поня­тий, привнесению образной
«свежести» в мир абстракций.

Метафора
же — это, напротив, обобщение образов,
причем предельно эмпирическое,
приземлен­ное. Дети гораздо большие
прагматики, чем мы, им нужны непосредственные
«руководства к действию», облаченные
в метафорические «одежды».

Так
же кардинальные различия отделяют
метафору от мифа.

В
психологической литературе часто
смешивают волшебные сказки, мифы и
специально приду­манные метафоры.
Однако эти феномены являются порождением
совершенно разных форм мышления. Миф—
способ мышления образами, которые
представляют собой систему изначальных
тождеств. Мифо­логический образ несет
функцию тождества; «система первобытной
образности — это система воспри­ятия
мира в форме равенств и повторений».

Сказки
же, кроме бытовых анекдотов,— продукт
мифологического мышления, несмотря на
изме­нения, дошедший до наших дней в
структурной сохранности. Сказки родились
из мифов. Соответственно, задача сказки
— не дать ребенку конкретное руководство
к действию и не показать область
пересечения нескольких образов, что
делает метафора. Волшебная сказка
предназначена для того, чтобы показать
ре­бенку внутреннее тождество всего
мира (и, тем самым, осмысленность,
законченность) на том языке, ко­торый
понятен ребенку. Показать то тождество,
которое мы с взрослением теряем и находим
только в вере во что-либо.

Волшебная
сказка — это своего рода «абстракция
для детей», говорящая «обо всем мире
сразу».

Метафора
принципиально сосредоточена на конкретных
образах, отличающихся друг от друга,
од­нако чем-то схожих. Если вернуться
к практике, можно сказать, что необходимость
в метафоре возникает только тогда, когда
рушится «волшебное тождество». К
несчастью или к счастью, в наше время
это про­исходит очень и очень рано.

Итак,
метафора есть по сути дела наиболее
удобная форма для передачи детям
терапевтических со­общений. Однако
надо понимать, что это требует немалого
искусства и от нас — терапевтические
посла­ния должны нести форму образов
и не быть похожими на абстракции,
«выдернутые из рецептурного спра­вочника»
способы справиться с проблемой.

Беседа
о природе терапевтической метафоры
будет неполным, если мы не поговорим о
самой фор­ме их предъявления. С точки
зрения эриксонианского подхода, чтение
метафор есть работа с трансовыми
состояниями сознания. Транс здесь
понимается как состояние, когда фокус
внимания предельно сужен и отрешен от
обычного повседневного сознания. Это
высоко мотивированное для обучения
состояние.

Определение
транса как «обучения, зависимого от
состояния», безусловно, относится и к
метафоре. Распознавание и интерпретация
метафор — внутренний индивидуальный
процесс; в отличие от понятий, они не
подаются «в готовом» виде. Мы лишь
предъявляем материал, на основе которого
ребенок произве­дет образное обобщение
— создаст метафору. Исключительная
зависимость этого процесса от состояния
— налицо. Значит особое внимание, вне
зависимости от психологических концепций,
на которых мы ос­новываемся в нашей
работе, следует уделять форме предъявления
историй и созданию условий концен­трации
внимания и сосредоточения.

Терапевтическая
метафора в индивидуальной работе

При
проведении индивидуальных коррекционных
и психотерапевтических занятий с
ребенком ис­пользование метафоры
может оказать неплохую поддержку для
повышения эффективности вашей работы.

Во-первых,
метафора является прекрасным средством
установления контакта с ребенком. Тем
са­мым она снимает напряжение с
психолога, переживающего о том, «как
начать». «Привет, сейчас я рас­скажу
тебе интересную историю»,— такое
знакомство сразу переводит ваше общение
в плоскость сотруд­ничества с ребенком,
уничтожая монолог, ведет к диалогу. Для
ребенка, в свою очередь, вы сразу
стано­витесь фигурой, которую он может
легко «вставить» в свою картину мира —
«тем, кто рассказывает сказ­ки».

Во-вторых,
метафора является богатейшим материалом
для процессуальной диагностики
психоло­гических трудностей ребенка.
Его поведение во время чтения сказки,
характер рисунка, выбранный сю­жет,
специфика обсуждения сказки — все это
может дать информацию об актуальном
психологическом состоянии ребенка.

Однако
здесь нельзя давать строгих методологических
указаний по принципу рецептов.
Интерпре­тация должна быть сугубо
индивидуальна. Так, повышенное внимание,
например, к ситуации бегства из дома
может говорить либо о реальном чувстве
обиды на родителей, либо о ситуации
гиперопеки (когда ребенок сам выдумывает
мотивы для «разрыва»). Значит, использование
историй дает скорее материал для анализа
и очерчивает рамки основных направлений
исследования. Вам становится интересно,
любо­пытно, что вызвало такую реакцию
ребенка,— теперь вам уже не нужно
задумываться о том, что же де­лать
дальше.

В-третьих,
метафора может являться основой для
дальнейшего построения вашей
психотерапевти­ческой работы. Она
как бы вскрывает пласты глубинных
переживаний, требующих непосредственной
психотерапевтической проработки. Чаще
всего с детьми используется работа с
рисунками. В таком случае рисунок
воспринимается как проекция сознания
ребенка и, значит, организованное его
обсуждение есть опосредованная работа
с сознанием.

Такая
работа требует специальных навыков, мы
лишь можем обратить внимание на
подробнейшее изложение стадий
психотерапевтического процесса с
продуктами творчества ребенка, приведенное
В. Ок-лендер (9, с. 63—66).

В-четвертых,
метафора имеет собственную ценность.
С одной стороны, это предоставление
ребенку различных вариантов преодоления
жизненных трудностей и разрешения
конфликтов. Задача психолога здесь —
помочь ребенку усвоить главную идею
сказки и увидеть возможности ее применения
в его жизни.

С
другой
стороны, длительная работа со сказками
приводит к формированию у ребенка
«механизма самопомощи».

Дело
в том, что систематическое предъявление
детям метафор, даже не всегда соответствующих
реальным проблемам ребенка, приводит
к усвоению ими основной идеи метафоры:
«в
сложной ситуации необходимо искатъресурсы
внутри самого себя, и это обязательно
приведет к успеху».

Таким
образом, у ребенка развивается «механизм
самопомощи». Он сознает, что необходимо
ис­кать силы для разрешения конфликта
в себе самом. В этом случае силы обязательно
найдутся, и «ты на­верняка победишь
трудности».

Групповая
работа с использованием терапевтических
метафор

Полностью
все возможности терапевтической метафоры
раскрываются на групповых занятиях с
детьми. Здесь не имеет большого значения
форма ваших занятий — тренинг, развитие
внимания или урок английского. Метафора
органично «вписывается» в контекст
любой вербальной деятельности человека.

Организация
работы здесь предельно проста и строится
по триаде «рассказ-рисунок-драматизация»,
уже описанной нами, когда мы обращались
к родителям.

И,
безусловно, каждый этап только выиграет
от подробного обсуждения с детьми сюжета
сказки, тем рисунков и их чувств, вызванных
разыгрыванием истории.

Необходимо,
чтобы у детей в группе были равные
возможности рассказать о своем рисунке,
выра­зить отношение или принять
участие в игре. Если вы ставите сказку
— имейте в виду, что каждый же­лающий
должен получить возможность побыть ее
главным героем.

Наибольшую
сложность всегда вызывает именно
драматизация, поэтому мы остановимся
на ней подробнее.

Занимаясь
с детсадовской группой, ведущий назначает
главного героя, а тот в свою очередь сам
выбирает остальных. Оставшиеся дети —
зрители, однако необходимо по возможности
привлекать и их — в качестве «массовки»
(звери в лесу и т. п.). После распределения
ролей, дети размещаются в «ска­зочном
пространстве» (например в домике из
стульев) и ведущий начинает читать
текст, одновременно давая инструкции
детям, что им нужно делать. Вся прямая
речь должна быть четко проговорена
каждым героем (повторена за вами). По
возможности герой должен озвучивать
свои мысли: «зайчик обиделся на свою
маму» — ребенок с обиженным лицом
говорит «я обиделся на маму, мне обидно».

Ключевые
фразы обязательно акцентируются
четкостью и громкостью проговаривания,
а также по­вторениями. Необходимо
приветствовать любые детские импровизации,
мягко направляя их развитие в основное
русло повествования.

Особое
внимание необходимо уделить окончанию.
Оно должно быть торжественно по форме
и эмоционально по содержанию и обязательно
включать в себя «залог» на будущее: «с
этого дня.., теперь зайчик стал…».

Интересно,
что часто дети, идентифицируя себя с
героями сказок, сообщают об этом группе.
Ино­гда дети говорят, что и у них
когда-то был подобный случай. Так, Андрей
(6 лет) после прочтения сказки о «зайчике,
который обиделся на свою маму» высказался
так: «И
со мной, похожее было,— я разбросал
ве­щи, мама меня поругала, а я обиделся».

Важно,
чтобы ведущий в этой ситуации еще раз
обратил внимание детей на положительный
финал сказки, помог перенести его в
конкретную ситуацию жизни ребенка.

С
младшими школьниками разыгрывание
сказки может проходить более «вольно».
После того как дети освоятся с подобной
деятельностью, можно начинать
организовывать самостоятельные
постановки, в которых роль режиссера
выполняет один из детей. Дети 3—4 классов
могут читать текст на память, сверя­ясь
с полученным от вас материалом. Ваша
роль здесь — либо «супервизора»,
стороннего наблюдателя, либо равноправного
участника, играющего вместе с детьми,
что, конечно же, более эффективно.

Также
здесь могут начаться сложные импровизации
либо развивающие сюжет сказки, либо
«уво­дящие» в сторону. Причем последние
могут дать вам очень интересную
информацию, являющуюся пово­дом для
размышления о причинах такого «ухода»
и их исследования. Все интересующие вас
вопросы можно и нужно обсуждать в
процессе групповой работы — часто это
может превзойти эффект, получен­ный
непосредственно от метафор, от их сюжета.

Часто
уже в процессе обсуждения дети делают
достаточно серьезные выводы. Так, после
работы со сказкой «Облачко» мальчик
Стае (10 лет) сказал, что некрасивый
неуклюжий человек может быть краси­вым
душой, добрым и приносить больше помощи
людям, чем красивый. Галя (9 лет) заметила,
что, если к некрасивому человеку
относиться с теплом и с любовью, он
станет намного красивее.

Иногда
дети обращаются к содержанию сказки в
последующие дни. «Как тот ежик» — через
полго­да после чтения сказки говорили
дети о ребенке, который привлекал к себе
внимание деструктивными вы­ходками.

Если
же вы собираетесь использовать метафоры
в работе с подростками, то здесь ситуация
одно­временно и сложней и проще. Проще
— потому, что у них больше возможностей
самостоятельной рабо­ты. Сложней —
потому, что подростков не так-то просто
подвести к необходимости участия в
такой рабо­те. Здесь уже трудно давать
конкретные советы. Можно лишь подчеркнуть,
что результат вашей работы будет
находиться в прямой зависимости от
вашего отношения к детям. Основа для
общения с подростка­ми — это
естественность, искренность, уважение
точки зрения другого и принятие их как
личностей. От­нюдь не нужно под них
подстраиваться — необходимо просто
быть самим собой.

Хухлаев
О.Е.

Сказки
1-27 относятся к дошкольному возрасту,

28-57
к младшему школьному возрасту,

а
сказки начиная с 58 на­правлены на
работу с подростками.

СКАЗКИ
ДЛЯ ДОШКОЛЬНИКОВ

1. Как
   Кенгуреныш стал самостоятельным

Возраст:
2-5
лет.

Направленность:
Страхрасставания
с мамой. Переживания, тревога, связанные
с одиночеством.

Ключевая
фраза: «Не
уходи. Я боюсь один».

Жила-была
большая мама-Кенгуру. И однажды она
стала самой счастливой Кенгуру на свете,
по­тому что у нее родился маленький
Кенгуреныш. Поначалу Кенгуреныш был
очень слабеньким, и мама но­сила его
в своей сумочке на животе. Там, в этой
маминой сумочке, Кенгуренышу было очень
уютно и со­всем не страшно. Когда
Кенгуреныш хотел пить, мама поила его
вкусным молоком, а когда хотел поесть,
мама-Кенгуру кормила его кашкой с
ложечки. Потом Кенгуреныш засыпал, и
мама могла в это время уби­раться в
доме или готовить еду.

Но
иногда маленький Кенгуреныш просыпался
и не видел рядом мамы. Тогда он начинал
очень громко плакать и кричать до тех
пор, пока мама не приходила к нему и не
клала его опять в свою сумочку. Однажды,
когда Кенгуреныш вновь заплакал, мама
попыталась положить его в свою сумочку;
но в сумоч­ке оказалось очень тесно
и ножки Кенгуреныша не помещались.
Кенгуреныш испугался и заплакал еще
сильнее: он очень боялся, что теперь
мама уйдет и оставит его одного. Тогда
Кенгуреныш изо всех сил сжался, поджал
коленки и пролез в сумочку.

Вечером
они с мамой пошли в гости. В гостях были
еще Дети, они играли и веселились, звали
Кен­гуреныша к себе, но он боялся
уходить от мамы и поэтому, хотя ему и
хотелось пойти поиграть со всеми, он
все-таки просидел все время в маминой
сумочке. Весь вечер к ним с мамой подходили
взрослые Дяди и тети и спрашивали, почему
такой большой Кенгуреныш боится оставить
маму и пойти играть с другими ребятами.
Тогда Кенгуреныш совсем испугался и
спрятался в сумочку так, что даже головы
не было вид­но.

День
за днем в маминой сумочке становилось
все теснее и неудобнее. Кенгуренышу
очень хотелось побегать по зеленой
полянке возле дома, построить куличики
из песка, поиграть с соседскими
мальчиш­ками и девчонками, но так
страшно было уходить от мамы, поэтому
большая мама-Кенгуру не могла ос­тавить
Кенгуреныша и сидела с ним все время.
Однажды утром мама-Кенгуру ушла в
магазин. Кенгуре­ныш проснулся, увидел,
что он один, и заплакал. Так он плакал и
плакал, а мама все не приходила.

Вдруг
в окно Кенгуреныш увидел соседских
мальчиков, которые играли в салки. Они
бегали, дого­няли друг друга и смеялись.
Им было очень весело. Кенгуреныш перестал
плакать и решил, что он тоже сможет сам,
без мамы умыться, одеться и пойти к
ребятам. Так он и сделал. Ребята с радостью
приняли его к себе в игру, и он бегал и
прыгал вместе со всеми. А вскоре пришла
мама и похвалила его, что он та­кой
смелый и самостоятельный.

Теперь
мама может каждое утро ходить на работу
и в магазин — ведь Кенгуреныш уже совсем
не боится оставаться один, без мамы. Он
знает, что днем мама должна быть на
работе, а вечером она обяза­тельно
придет домой, к своему любимому
Кенгуренышу.

Вопросы
для обсуждения

Чего
боялся Кенгуренок? Ты боялся того же?
Почему теперь Кенгуренок не боится
оставаться один, без мамы?

1. Сказка
   о подсолнечном семечке

Возраст:
3-5
лет.

Направленность:
Тревога
и беспокойство, связанные с отрывом от
матери и вхождением в детский коллектив
(детский сад). Страх самостоятельности,
общая боязливость.

Ключевая
фраза: «Не
уходи. Я боюсь!»

В
огороде на высоком подсолнухе жила
большая семья семечек. Они жили дружно
и весело.

Однажды
— дело было в конце лета — их разбудили
странные звуки. Это был голос Ветра. Он
ше­лестел все громче и громче. «Пора!
Пора!! Пора!!!»— звал Ветер.

Семечки
вдруг поняли, что им действительно пора
покидать корзинку родного подсолнуха.
Они за­торопились и стали прощаться
друг с другом.

Одних
забирали птицы, другие улетали вместе
с ветром, а самые нетерпеливые сами
выпрыгивали из корзинки. Те, кто остался,
с увлечением обсуждали предстоящее
путешествие и то неизвестное, что ожидало
их. Они знали, что их ждет какое-то
необычайное превращение.

Только
одно семечко грустило. Ему не хотелось
покидать родную корзинку, которую все
лето грело солнышко и в которой было
так уютно.

«Куда
вы торопитесь? Вы никогда раньше не
покидали дома и не знаете, что там,
снаружи! Я нику­да не собираюсь уходить!
Я останусь здесь!»— говорило оно.

Братья
и сестры смеялись над семечком, говорили:
«Ты трус! Как можно отказаться от такого
пу­тешествия?». И с каждым днем в
корзинке их оставалось все меньше и
меньше.

И
вот, наконец, пришел день, когда семечко
осталось в корзинке одно-одинешенько.
Никто над ним больше не смеялся, никто
не называл его трусом, но и никто не звал
его больше с собой. Семечку вдруг стало
так одиноко! Ах! Ну почему оно не покинуло
корзинку со своими братьями и сестрами!
«Может я и правда трус?»—думало семечко.

Пошел
дождь. А тут еще и похолодало, и ветер
стал злым и уже не шептал, а свистел:
«Торопис-с-с-с-с-сь!». Подсолнух гнулся
до земли под порывами ветра. Семечку
стало страшно оставаться в корзинке,
которая, казалось, вот-вот оторвется от
стебля и покатится неизвестно куда.

«Что
будет со мной? Куда унесет меня Ветер?
Неужели я больше никогда не увижу своих
братьев и сестер? — спрашивало оно
себя.— Я хочу быть вместе с ними. Я не
хочу оставаться здесь один. Неужели я
не смогу преодолеть свой страх?».

И
тут семечко решилось. «Будь, что
будет!»—»и, собравшись с силами,
прыгнуло вниз.

Ветер
подхватил его, чтобы оно не ушиблось, и
бережно опустил на мягкую землю. Земля
была те­плой, где-то наверху Ветер уже
завывал, но отсюда его шум казался
колыбельной песней. Здесь было безопасно.
Здесь было так же уютно, как когда-то в
корзине подсолнуха, и семечко, утомленное
и изму­ченное, незаметно для себя
уснуло.

Проснулось
семечко ранней весной. Проснулось и не
узнало самого себя. Теперь это было уже
не семечко, а нежный зеленый росток,
который тянулся к ласковому солнцу. А
вокруг было множество таких же ростков,
в которые превратив лись его братья и
сестры-семечки.

Они
все были рады встретиться снова, а
особенно они радон вались нашему семечку.
И теперь уже никто не называл его трусом.
Все говорили ему: «Ты молодец! Ты оказался
таким смелым! Ведь ты остал­ся один,
и некому было тебя поддержать». Все
гордились им.

И
семечко было очень счастливо.

Вопросы
для обсуждения

Чего
боялось семечко? Что решило сделать
семечко? Правильно ли оно поступило или
нет? Чтобы произошло, если бы семечко
продолжало бояться?

3.
Белочка-Припевочка

Возраст:
3-6
лет.

Направленность:
Несамостоятельность.

Ключевая
фраза: «Помогите,
я сама не умею!»

В
одном самом обыкновенном лесу, на одной
из зеленых елей жила-была самая обычная
беличья семья: мама, папа и дочка —
Белочка-Припевочка. На соседних елях
тоже жили белки. Ночью все спали, а днем
собирали орехи, потому что очень их
любили.

Мама
и папа учили Белочку-Припевочку, как
доставать орешки из еловых шишек. Но
каждый раз Белочка просила помочь ей:
«Мамочка, я никак не могу справиться с
этой шишкой. Помоги мне, пожа­луйста!».
Мама доставала орешки, Белочка ела их,
благодарила маму и прыгала дальше.
«Папочка, у меня никак не получается
достать орешки из этой шишки!». «Белочка!—
говорил ей папа,— ты уже не малень­кая
и должна делать все сама». «Но у меня не
получается!»— плакала Белочка. И папа
помогал ей. Так Припевочка прыгала,
веселилась, а когда ей хотелось съесть
орешек, она звала на помощь маму, папу,
те­тю, дядю, бабушку или еще кого-нибудь.

Проходило
время. Белочка росла. Все ее друзья уже
хорошо собирали орехи и даже умели
делать запасы на зиму. А Белочка всегда
нуждалась в помощи. Она боялась сделать
что-то сама, ей казалось, что она ничего
не умеет. У взрослых уже не было достаточно
времени, чтобы помогать Белочке. Друзья
стали звать ее неумехой. Все бельчата
веселились и играли, а Припевочка стала
печальной и задумчивой. «Я ни­чего не
умею и ничегошеньки не могу сделать
сама»,— грустила она.

Однажды
пришли дровосеки и срубили зеленый
ельник. Пришлось всем белкам и бельчатам
отпра­виться на поиски нового Дома.
Они разошлись в разные стороны и
договорились встретиться вечером и
рассказать друг другу о своих находках.
И Белочка-Припевочка тоже отправилась
в дальний путь. Страш­но и непривычно
было ей прыгать по веткам в одиночестве.
Потом стало весело, и Белочка была очень
до­вольна, пока совсем не устала и не
захотела есть. Но как же ей достать
орехи? Никого нет рядом, не от ко­го
ждать помощи.

Прыгает
Белочка, ищет орехи — нет их и нет. День
уже близится к концу, наступает вечер.
Села Белочка на ветку и горько плачет.
Вдруг смотрит, а на веточке шишка. Сорвала
ее Припевочка. Вспомни­ла, как ее учили
орешки доставать. Попробовала — не
получается. Еще раз — опять неудача. Но
Белочка не отступала. Она перестала
плакать. Подумала немножко: «Попробую-ка
я свой способ орешки доста­вать!».

Сказано
— сделано. Поддалась шишка. Достала
Белочка орешки. Поела, развеселилась/Огляделась,
а вокруг большой ельник. На еловых лапах
шишек видимо-невидимо. Перепрыгнула
Белочка на другую елку, сорвала шишку
— там орешки, другую сорвала — и та
полная. Обрадовалась Белочка, собрала
не­много орешков в узелок, запомнила
место и поспешила на назначенную встречу
с ветки на ветку, с ветки на ветку.
Прибежала, видит ее родные и друзья
сидят грустные. Не нашли они орешки,
устали, проголода­лись. Рассказала
им Припевочка про ельник. Достала орешки
из узелка, накормила. Обрадовались мама
и папа, улыбнулись друзья и родные, стали
Белочку хвалить: «Как же мы тебя неумехой
звали — всех обо­гнала, всем силы
придала и новый дом нашла! Ай, да Белочка!
Ай, да Припевочка!».

На
следующее утро белки пришли на то место,
о котором рассказала Припевочка. И
действительно, орехов там оказалось
очень много. Устроили праздник-новоселье.
Орешки ели, да Белочку-Припевочку
хвалили, песни пели и хоровод водили.

Вопросы
для обсуждения

Почему
так получилось, что Припевочку стали
звать неумехой? Что помогло Припевочке
достать орешки из шишки?

1. Случай
   в лесу

Возраст:
3-6
лет.

Направленность:
Неуверенность
в себе. Тревожность. Страх самостоятельных
действий.

Ключевая
фраза: «У
меня не выйдет!»

В
одном лесу жил маленький Зайчонок.
Больше всего на свете ему хотелось быть
сильным, смелым и сделать что-нибудь до
рое, полезное для окружающих. Но на деле
у него никогда ни-| чего не получа­лось.
Он всего боялся и не верил в себя. Поэтому
все в лесу прозвали его «Зайчишка-трусишка».
От этого ему становилось грустно, обидно,
и он часто плакал, когда оставался один.
Был у него один-единственный друг —
Барсучонок.

И
вот, как-то раз они вдвоем отправились
играть к реке. Больше всего им нравилось
догонять друг друга, бегая через небольшой
деревянный мостик. Первым догонял
Зайчонок. Не когда Барсучонок пробе­гал
по мосту, одна доска вдруг сломалась и
он упал в реку. Барсучонок не умел плавать
и стал барахтаться в воде, прося о помощи.
А Зайчонок, хотя и умел немного плавать,
но очень испугался. Он бегал по берегу
звал на помощь, надеясь, что кто-нибудь
услышит и спасет Барсучонка. Но никого
поблизости не было. И тогда Зайчонок
понял, что только он может спасти своего
друга. Он сказал себе: «Я ничего не боюсь,
я умею плавать и спасу Барсучонка!» Не
думая об опасности, он бросился в воду
и поплыл, а потом , выта­щил своего
друга на берег. Барсучонок был спасен!

Когда
они вернулись домой и рассказали про
случай на реке, никто сначала не мог
поверить, что Зайчонок спас своего
друга. Когда же звери убедились в этом,
то стали хвалить Зайчонка, говорить,
какой он смелый и добрый, а потом устроили
большой веселый праздник в его честь.
Этот день для Зайчонка стал самым
счастливым. Все гордились им и он сам
гордился собой, потому что поверил в
свои силы, в то, что способен делать
доброе и полезное. Он на всю жизнь
запомнил одно очень важное и полезное
прави­ло: «Верь в себя и всегда и во
всем полагайся только на свои силы!» И
с тех пор больше никто и никогда не
дразнил его трусишкой!

Вопросы
для обсуждения

Почему
Зайчонку было плохо и грустно? Какое
правило запомнил Зайчонок? Согласен ли
ты с ним?

1. Сказка
   о Вороненке

Возраст:
5-9
лет.

Направленность:
Неуверенность.
Боязнь самостоятельности. Тревожность
и боязливость.

Ключевая
фраза: «Я
боюсь, у меня не выйдет»

Когда-то
давно в одном небольшом городке на
большом тополе жила Ворона. Однажды она
снесла яйцо и села его высиживать. Гнездо
было без крыши, поэтому маму Ворону
морозили ветра, засыпал снег, но она все
терпеливо переносила и очень ждала
своего малыша.

В
один прекрасный день птенец застучал
внутри яйца своим клювиком, и мама
помогла выбраться своему Вороненку из
скорлупы. Он вылупился нескладным, с
голеньким беспомощным тельцем и с
боль­шим-большим клювом; он не умел
ни летать, ни каркать. А для мамы он был
самый красивый, самый ум­ный и самый
любимый, она кормила сына, согревала
его, защищала и рассказывала сказки.

Когда
Вороненок подрос, у него выросли очень
красивые перышки, он много всего узнал
из мами­ных рассказов, но он по-прежнему
не умел ни летать, ни каркать.

Наступила
весна, и пришло время учиться быть
настоящим вороном. Мама посадила
вороненка на край гнезда и сказала:

— Сейчас
ты должен смело прыгнуть вниз, взмахнуть
крыльями — и ты полетишь

В
первый день Вороненок уполз в глубину
гнезда и тихо плакал там. Мама, конечно,
огорчилась, но ругать сына не стала.
Прошло некоторое время, и уже все
молоденькие воронята вокруг научились
летать и каркать, а нашего Вороненка
мама по-прежнему кормила, оберегала и
долго-долго уговаривала пере­стать
бояться и попробовать научиться летать.

Как-то
этот разговор услышала Старая Мудрая
Ворона и сказала молодой неопытной
маме:

— Так
больше продолжаться не может, не будешь
же ты всю жизнь бегать за ним, как за
малень­ким. Я помогу тебе научить
твоего сына и летать, и каркать.

И
когда Вороненок на следующий день сел
на краю гнезда подышать свежим воздухом
и посмот­реть на мир, Старая Ворона
тихо подлетела к нему и столкнула вниз.
От страха Вороненок забыл все, чему так
долго учила его мама, и стал камнем
падать на землю. От испуга, что он сейчас
разобьется, он открыл свой большой клюв
и… каркнул. Услышав самого себя, и от
радости, что, наконец, научился каркать,
он взмахнул крыльями раз, другой — и
понял, что летит… И тут он увидел рядом
с собой маму; они полетали вместе, а
потом дружно вернулись в гнездо и от
всей души поблагодарили Старую Мудрую
Ворону. Так в один день Вороненок научился
и летать, и каркать. А на следующий день
в честь своего сына, который стал совсем
взрослым и самостоятельным, мама Ворона
устроила большой праздник на который
пригла­сила всех птиц, бабочек, стрекоз
и многих-многих других, а на почетном
месте важно восседала Старая Мудрая
Ворона, которая помогла не только
маленькому Вороненку, но и его маме.

Вопросы
для обсуждения

Что
почувствовал Вороненок, когда мама
сказала, что ему пора летать? Как ты
думаешь, Вороненок хотел летать? Чего
он боялся? Почему Вороненок все-таки
полетел?

1. Сказка
   про ежика Витю

Возраст:
4-9
лет.

Направленность:
Трудности
в общении со сверстниками. Чувство
неполноценности.

Ключевая
фраза: «Я
плохой. Со мной никто не будет дружить!»

В
одном лесу под старой сосной жил в своей
маленькой норке ежик Витя. Он был
маленьким серым ежиком с кривыми лапками
и множеством колючек на спинке. Вите
очень плохо жилось в этом лесу. Ни­кто
из зверей не хотел дружить с ним.

— Посмотри,
какой у меня красивый и пушистый хвост.
Разве я могу дружить с такой серой
ко­лючкой как ты? — говорила Вите
лиса.

Ты
слишком маленький, я случайно могу
раздавить тебя одной левой,— бурчал
медведь.

Ты
такой неуклюжий, ни попрыгаешь с тобой,
ни побегаешь,— пищал зайка.

— У
тебя же нет ни голоса, ни слуха. Лягушки
на болоте — и те поют лучше тебя,—
курлыкал ему прямо в ухо соловей.

Бедному
ежику было очень обидно слышать такие
слова. Витя подолгу сидел на берегу
старого лесного пруда и смотрел на свое
отражение в воде. «Ну почему я такой
маленький, такой колючий, неук­люжий,
почему у меня нет музыкального! слуха?»—
плакал он. Маленькие слезы ежика градом
лились в пруд, но некому было даже
пожалеть бедняжку. Витя так грустил и
переживал из-за того, что никто не хо­тел
с ним дружить, что чуть было не заболел.

Однажды
утром Витя как обычно отправился на
лесную поляну поискать грибов и ягод
себе на зав­трак. Ежик медленно брел
по дорожке, погруженный в свои печальные
мысли, как вдруг мимо него про­мчалась
лиса и чуть было не сбила его с ног. Витя
огляделся вокруг и увидел, что за лисой
гонится охот­ник с ружьем. Ежику было
очень страшно. «Охотник такой большой,
а я такой маленький»,— подумал он. Но
несмотря на страх Витя, ни минуты не
раздумывая, свернулся клубочком и
бросился охотнику под но­ги.

Охотник
споткнулся об острые колючки ежика и
упал. Пока охотник поднимался на ноги,
лиса уже успела убежать, а ежик поспешил
спрятаться под куст. Там, дрожа от страха,
Витя дождался пока охотник уйдет. Только
под вечер, сильно хромая, ежик побрел к
своей норке. Спасая лису, он повредил
себе лапку, и теперь ему было очень
трудно идти, потому что она сильно
болела. Когда ежик наконец добрался до
старой сосны, там его ждала лиса.

— Спасибо
тебе, ежик. Ты очень смелый. Все в лесу
испугались охотника и спрятались в свои
нор­ки. Никто не решился помочь мне,
а ты не испугался и спас меня. Ты настоящий
друг, — сказала лиса.

С
тех пор ежик и лиса стали лучшими
друзьями. Лиса заботилась о нем и
приносила Вите лекарст­венные травы,
грибы и ягоды, пока у него болела лапка
и ему трудно было ходить. Ежик быстро
поправ­лялся, ведь теперь он был не
одинок, теперь у него был настоящий
друг.

Ведь
настоящий друг — это не тот, у кого
красивый хвост, великолепный голос или
быстрые ноги. Настоящий друг — это тот,
кто не бросит в беде и не отойдет в
сторону, если тебе нужна помощь.

Вопросы
для обсуждения

За
что было обидно ежику, почему он плакал?
Что изменило жизнь ежика? Кто такой
настоящий друг по мнению ежика? А как
считаешь ты?

1. Маленький
   гном

Возраст:
5-9
лет.

Направленность:
Негативные
чувства (ревность, обида и пр.), связанные
с рождением младшей сестры (брата).

Ключевая
фраза: «Вы
любите ее (его) больше, чем меня!»

В
одной горной долине, где всегда лето,
солнце, круглый год радуют глаз своей
красотою цветы, а на деревьях растут
фрукты, сладкие, как мед, стоял маленький
домик, внешне похожий на тыкву. В этом
домике жила семья гномов: папа-гном»
мама-гном и маленький гномик, которого
звали Шарли.

Мама
и папа никак не могли нарадоваться на
своего маленького сына. Они делали все,
чтобы ему было хорошо. Папа — |покупал
яркие красивые игрушки, из листьев
пальмы смастерил ему люльку. Мама
убаюкивала его, рассказывала интересные
сказки и кормила разными лакомствами.

Шарли
потихоньку рос и старался никогда не
огорчать маму и папу. Он всегда их
слушался, убирал за собой игрушки, учил
буквы, цифры и собирался идти учиться
в школу. Хотя иногда он шалил, как и все
другие маленькие гномики. Родители
всегда его хвалили и говорили: «Ах, какой
у нас молодец Шарли! Самый лучший гномик
во всей долине!»

И
вот однажды за мамой приехала повозка,
запряженная розовыми слонами, и куда-то
ее увезла. Он ничего не понимал, а папа
говорил: «Не переживай, мама скоро
вернется и нас ждет сюрприз». Несмотря
на его слова Шарли очень волновался и
днями и ночами ждал маму у окна. Как-то
раз глазки закрылись сами собой, и гномик
уснул прямо там.

Утром
его разбудил сильный крик. Долгое время
Шарли не мог понять, что происходит, но
все-таки набрался смелости и в щелочку
заглянул в ту комнату, где раньше никто
не жил, кроме его игрушек. Там он увидел
маму и, радостно распахнув дверь, с
криком «Мама!» побежал к ней. Мама обняла
его и попро­сила не шуметь. Она взяла
Шарли за руку и подвела его к люльке —
к той самой, в которой когда-то спал он
сам. Гномик заглянул в нее, увидел там
малыша, вопросительно взглянул на маму
и она сказала: «Ра­дуйся, сынок, теперь
у тебя есть младшая сестренка. Ее зовут
Ляля».

С
этого момента у Шарли, как он сам считал,
началась новая жизнь. Он перестал быть
самым луч­шим. Мама уже не сидела с
ним часами, а говорила, что он уже большой
и сам может читать. Папа посто­янно
бегал куда-то и каждый раз приносил кучу
пеленок, сосок и всевозможных бутылочек.
А «сюрприз», который так ждал Шарли,
постоянно орал.

И
однажды на рассвете, после того как он
не спал всю ночь, Шарли собрал свои вещи
и ушел из дома. Он шел по узкой горной
тропинке и думал: «Я вырос и стал не
нужен своим родителям, они проме­няли
меня на маленькую орущую ведьму (так он
называл свою сестру). Теперь я плохой.
Они меня боль­ше не любят. Что же я
сделал? Я ведь почти всегда их слушался
и помогал». И стало ему так грустно от
своей беспомощности и ненужности, что
он сел на большое яблоко, валявшееся на
дороге, и горько запла­кал. Он так
сильно плакал, что около него образовалось
целое соленое озеро. По этому озеру на
лодочке, сделанной из ореховой скорлупы,
к Шарли подплыла мышка. Он поведал ей о
своем горе и поклялся, что больше никогда
не вернется в этот ужасный дом, пока там
живет эта злодейка.

В
ответ мышка рассмеялась и сказала:
«Гномик, твоему горю можно помочь. Вот
послушай. У меня есть младшая сестра.
Когда она родилась, я во всем помогала
маме. Я помогала пеленать сестренку,
кор­мить, играть с ней и даже читала
ей сказки. Я знала, что мама любит меня,
если доверяет мне ухаживать за сестренкой.
Просто настало время, когда я тоже должна
ей помочь. Я поняла, что я — старшая, и
мне ста­ло от этого очень приятно».

После
этих слов Шарли вскочил с места и
быстро-быстро побежал в направлении к
своему дому.

Он
оказался у двери, когда было уже совсем
темно. А мама сидела у окна и плакала.
Увидев сына, она заплакала еще больше,
но уже от радости: «Где же ты был так
долго? Папа пошел искать тебя в лес. Мы
думали, что ты убежал», Шарли только
заулыбался и крепко обнял маму. Он понял,
что родители его очень любят.

На
следующий день он уже помогал во всем
маме и папе. Ляля стала его любимой
сестренкой. Шарли решил, что раз он
старший, то должен быть примером для
сестры и всегда будет ей во всем помо­гать.

Вопросы
для обсуждения

Почему
Шарли не нравилась жизнь с маленькой
сестренкой? Как Шарли рассказал бы о
своих чув­ствах (связанных с сестрой)
своим родителям? Что самое важное сказала
мышка? Почему Шарли изменил свое отношение
к сестре?

1. Сказка
   о песике по имени Тобик

Возраст:
5—9
лет.

Направленность:
Негативные
чувства (ревность, обида и пр.), связанные
с рождением младшей сестры (брата).
Переживания, связанные с трудностью
принятия роли старшего.

Ключевая
фраза: «У
меня родился братик и теперь родители
меня совсем не любят!»

В
одной семье жил песик по имени Тобик.
Хозяева очень его любили, ласкали и
часто с ним играли. Как и все собаки,
Тобик мог наделать глупостей, но хозяева
прощали ему его недостатки. Жизнь Тобика
была очень счастливой.

Но
вот однажды в доме появился маленький
котенок. Он был совсем крохотным и
беспомощным, и хозяева уделяли ему
гораздо больше времени, чем Тобику.
Котенка кормили из рук, ласкали и
разрешали ему все то, что Тобику теперь
запрещалось. «Ты уже большой,— говорили
ему хозяева.— Веди себя как следует».
А любимая хозяйка почти забыла о бедном
песике и все время возилась с этим
котенком,

Тобику
стало казаться, что его совсем не любят,
у него пропал аппетит и он стал плохо
спать по но­чам, а однажды завыл от
тоски, но его за это наказали. Тобик
считал котенка виновником всех своих
не­счастий, но чем больше он на него
злился, тем чаще хозяева наказывали
бедного Тобика. И от этого он еще больше
ненавидел противного котенка.

Однажды
его терпенье лопнуло: котенок посмел
утащить его любимый мячик и стал гонять
его по всему дому. Тобик не удержался и
укусил котенка за хвост. Котенок завопил
от боли, а хозяева отшлепали Тобика. От
этого он еще больше возненавидел котенка
и вечером уснул, мечтая о том, что завтра
он его как следует отделает.

Тобику
приснился странный сон… Он оказался в
незнакомом городе, вокруг никого не
было. Он бежал по пустынным улицам и
никак не мог найти свой дом. Наконец,
уставший и голодный, он решил попроситься
на ночлег и постучал в ближайшую дверь.
Дверь открылась и из дома вышел… огромный
кот! «Убирайся отсюда!— закричал кот.—
Это город кошек и тебе здесь не место».
Тобик оглянулся и увидел, что его окружает
целая толпа кошек: они злобно шипели и
грозили ему острыми когтями. Испу­ганный
Тобик бросился бежать.

Он
был в отчаянии: один в чужом городе, все
гонят его прочь… и неоткуда ждать
помощи. И тут навстречу ему вышел
маленький котенок, как две капли воды
похожий на любимца хозяев. «Почему у
те­бя такой несчастный вид?— спросил
котенок.— Может, я смогу помочь?» Тобик
рассказал ему о своих несчастьях, и
котенок пожалел его. Он привел Тобика
в свой дом, накормил и даже уступил ему
свою по­стель, а сам устроился рядом.
Они оба сладко заснули.

Проснулся
Тобик в своем доме, но рядом с ним лежало
что-то теплое и пушистое. Оказалось, это
маленький котенок, который забыл про
свой искалеченный хвост и пришел
помириться со своим обидчи­ком. Тобик
уже не злился на котенка, ему стало
стыдно за то, что он обижал слабого
малыша. Он нежно лизнул котенка в лоб,
и с тех пор они жили очень дружно. Хозяева
были просто счастливы, потому что на
самом деле любили обоих одинаково.

Вопросы
для обсуждения

Из-за
чего Тобик думал, что хозяева его больше
не любят? Что было самое главное во сне,
увиден­ном Тобиком? Почему Тобик
помирился с котенком? Правильно ли он
сделал?

1. Роза
   и ромашка

Возраст:
4-10 лет.

Направленность:
Низкая
самооценка. Неуверенность. Чувство
неполноценности.

Ключевая
фраза: «Я
некрасивая и плохая».

В
маленьком городе без названия был
крошечный садик, в котором росла
прекрасная алая роза. Не­подалеку от
розы росла бедная беззащитная ромашка.
Она только что распустилась, ее еще не
окрепшие лепестки были белыми, обычными.
Ромашку окружало множество разнообразных
полевых цветов. Но ее ничего не радовало.
В ее крошечной желтенькой головке была
большая мечта — стать прекрасным,
не­обычным цветком. Ромашка с восхищением
смотрела на ухоженную розу. Когда была
засуха, хозяин по­ливал свой цветок,
когда шли обильные дожди, розу накрывали,
и ни одна грозная капля не попадала на
бархатные лепестки нежного цветка. «Как
же ей хорошо,— думала ромашка.— Оказаться
бы мне на ее месте»,— не переставал
мечтать маленький желтенький цветок с
длинными лепесточками, похожими на
крылышки бабочек.

Но
вот однажды шел по дорожке ребенок.
Увидев ромашку, он с восхищением сказал:
«Какой кра­сивый цветок!». Ромашка
сначала не могла понять этих слов, до
этого момента она считала себя самым
уродливым растением. Малыш просветил
ромашку, она поняла, что все
цветы хороши по-своему.

Вопросы
для обсуждения

Почему
Ромашка с восхищением смотрела на розу?
Что значит «все цветы хороши по-своему»?
Можно ли эту фразу сказать про людей?

1. Цветок
   по имени Незабудка

Возраст:
4-9 лет.

Направленность:
Низкая
самооценка. Чувство неполноценности.
Ощущение себя «белой воро­ной».
Зажатость, скованность.

Ключевая
фраза: «Я
не такой, как все».

Недалеко
от большого города был лес, а в лесу —
поляна, на которой росли разные лесные
цветы. В хорошую погоду, когда солнце
ласково пригревало, на поляну прилетали
бабочки, а в траве запевали свои звонкие
песни кузнечики. Легкий ветерок, пролетая
над лесом, раскачивал цветы, траву и
деревья, прино­ся с собой приятную
прохладу.

Цветы
на этой поляне были самые разные и, что
самое волшебное,— они умели разговаривать.
Ка­ждый цветок рассказывал другому
лесные новости или играл с другим цветком
в мячик из капелек росы. Им было весело
и интересно жить на этой лесной поляне.

И
вот однажды утром на поляне появился
новый цветок — на тоненьком стебельке,
с маленькими листиками и очень маленьким
нераскрывшимся зеленым бутоном.

Ты
похож на обыкновенную траву,— сказали
большие красные цветы Мака.— Ведь ты
такой же зеленый.

Нет,—
ответил новый цветок,— я цветок Незабудка.

Да
какой же ты цветок, если твой бутон не
раскрылся!— сказали Ромашки, покачиваясь
на тон­ких ножках.— Вот мы, Ромашки,
на этой поляне уже давно, а цветов по
имени Незабудка не знаем.

Таких
цветов не бывает,— зазвенели Колокольчики.—
Нас много живет на этой поляне, мы не
знаем цветка по имени Незабудка.

И
все цветы на поляне сказали: «Нет такого
цветка, ты не наш, мы не будем дружить с
тобой!».

Маленькая
тоненькая зеленая Незабудка посмотрела
на себя. «Да. Я вся зеленая и бутон мой
не раскрылся, говорить со мной никто не
хочет и играть тоже…» От этой мысли она
почувствовала себя та­кой одинокой
и всеми покинутой! Ей сделалось так

грустно,
что она стала увядать: и без того тоненький
стебелек стал еще тоньше, листочки
опусти­лись, нераспустившийся бутон
наклонился к земле…. Незабудка уже
совсем завяла, как вдруг пошел дож­дик,
который напоил Незабудку спасительной
влагой. Незабудка ожила и снова услышала
голос Ромашки:

Смотри,
какой у меня большой цветок с желтой
серединкой и белыми лепестками. Я похожа
на солнце!

А
мы,— зазвенели колокольчики,— самые
звонкие на всей поляне. Знаем много
песен и лесных историй.

А
маленькой тонкой Незабудке опять нечего
было сказать, да ее и никто и не слушал,
ведь она и не похожа на цветок.

«Надо
собрать все свои силы, чтобы мой бутон
распустился и они увидели, что я тоже
цветок»,— подумала Незабудка.

Вдруг
на поляну пришли какие-то люди, и Незабудка
испугалась, что на нее наступят, что уже
ни­кто ее не увидит, ведь она такая же
зеленая и тонкая, как трава. Но, к счастью,
этого не случилось.

И
на следующий день у Незабудки из бутона
появился цветок — очень красивый,
голубой с белым отливом, по форме своей
не похожий ни на один цветок на поляне.

Смотрите,
смотрите, какой красивый цветок у нас
на поляне!— зазвенели Колокольчики.

Какой
он изящный и как прекрасны его лепестки!—
заметили Маки.

Он
стал лучшим украшением нашей лесной
поляны,— сказали Ромашки.— Как это
хорошо, что такой великолепный цветок
появился именно на нашей поляне.

На
радостные голоса цветов прилетели
птицы, которые стали щебетать:

— Летая
по всему лесу, мы нигде не встречали
такого прекрасного и необычного цветка.

Цветы
устроили бал в честь Незабудки, где она
танцевала и пела лучше всех и рассказала
самую интересную лесную историю. Бал в
ее честь продолжался целый месяц. Ее
выбрали Королевой бала цве­тов и на
ее венчике засверкала корона. Незабудка
на королевском троне испытала большое
счастье и ра­дость, ведь она сама
смогла найти в себе силы для того, чтобы
ее бутон раскрылся и все увидели, что
она, Незабудка — прекрасный цветок.

Вопросы
для обсуждения

Почему
все цветы «нападали» на Незабудку? Что
она при этом чувствовала?

С
тобой когда-нибудь случалась похожая
история? Что помогло Незабудке превратиться
в краси­вый цветок? «На самом деле
Незабудка всегда была красивой, просто
сначала этого никто не видел». Со­гласен
ли ты с этим?

1. Маленький
   медвежонок

Возраст:
4-6
лет.

Направленность:
Нарушение
общения со сверстниками. Повышенная
агрессивность.

Ключевая
фраза: «Я
ударю его, чтобы он меня не обидел»

Это
случилось в одном детском саду, в который
ходили разные лесные зверушки. Каждое
утро лес просыпался от теплых лучей
солнышка, согревающих землю, а песни
птиц будили лесных зверушек, и ро­дители
вели их в лесной детский садик.

Недалеко
от этого детского сада жил Медвежонок.
Никто из зверей с ним не дружил, потому
что он со всеми дрался. «Все хотят меня
обидеть, сделать мне плохо. Мне надо
защищаться, потому что если я не буду
драться, другие зверята будут меня
обижать»,— так думал Медвежонок.

Ему
было грустно всегда быть одному, и вот
однажды он отправился погулять. Ходил
он, ходил и пришел к детскому садику,
где играли зверята.

— Смотрите,
к нам идет Медвежонок. Может, он будет
нашим новым другом,— сказала Белочка.

— Но
посмотрите,— закричал Зайчик,— он сжал
кулаки и собирается с нами драться!
Медвежонок не слышал разговора зверят
и, все сильнее сжимая кулаки, думал: «Они
договарива­ются о том, чтобы начать
меня обижать, и мне придется защищаться».

— Мы
хотим с ним дружить, а он хочет с нами
драться,— закричали зверята.— Мы будем
защи­щать себя!

И
они побежали к Медвежонку. Медвежонок,
увидев подбегающих зверят, очень
испугался. Он еще сильнее сжал свои
кулаки и приготовился драться.

— Эх
ты! Мы хотели с тобой дружить, а ты хочешь
с нами драться,— сказали зверята.— Мы
дума­ли, ты наш новый друг, а ты!..—
закричали они.

— Мы
не будем с тобой дружить!

И
они оставили Медвежонка одного. Медвежонок
почувствовал, что ему стало очень стыдно
за то, что он хотел драться с этими
зверятами. Грусть переполнила сердце
Медвежонка, и он заплакал. Ему ста­ло
очень плохо от того, что его все боялись
и у него не было друзей. «Что же мне
делать, как подружиться со зверушками?»—
думал Медвежонок. И вдруг увидел, что
кулаки у него до сих пор сжаты и на них
ка­пают слезы.

«Я
понял, мне надо разжать кулаки, ведь,
наверное, из-за них зверята подумали,
что я буду с ними драться!»— решил
Медвежонок.

На
следующий день Медвежонок пришел к
зверятам в детский садик и не стал
сжимать свои кула­ки. Зверята увидели,
что он не хочет драться, и решили с ним
дружить. Медвежонок и зверята стали
вме­сте играть в разные веселые игры,
петь песни и танцевать. Они смеялись и
рассказывали друг другу инте­ресные
истории. А Медвежонок, играя со зверушками,
думал: «Я больше никогда не буду без
причины сжимать свои кулаки и драться,
потому что другие зверята и не думали
обижать меня. Как хорошо, что я разжал
свои кулаки и понял сам, что плохо быть
драчуном!». И от этой мысли Медвежонок
почувствовал себя отлично.

Вопросы
для обсуждения

Почему
Медвежонок думал, что все его хотят
обидеть? Так ли это было на самом деле?
Почему дети в детском саду сказали
Медвежонку, что они не будут с ним
дружить? Из-за чего они так подумали?
Что помогло Медвежонку подружиться со
зверятами? Что бы ты еще ему посоветовал
сам?

1. Сказка
   про Енота

Возраст:
5-9 лет.

Направленность:
Трудности
общения со сверстниками. Страх общения.
Неумение устанавливать контакты.
Зажатость. Скованность.

Ключевая
фраза: «Я
не знаю, как подружиться»

Жил-был
маленький полосатый Енот. Он боялся
всего-всего на свете, и поэтому у него
не было друзей. Ему было очень тяжело с
кем-нибудь познакомиться. Каждое утро
он ходил через ручей за дере­вянными
палками. Это была его работа. Но с палками
он не мог разговаривать, и поэтому ему
было очень скучно.

Однажды
утром, переходя ручей, он заметил Белочку,
которая мыла грибы и складывала их в
кор­зину. Он испугался и тихо перешел
ручей, чтобы она его не заметила. Енот
шел по лесу и думал о том, что Белочка
ему очень понравилась. Но как с ней
познакомиться, он не знал.

Каждое
утро по дороге в лес Енот видел Белочку,
но подойти к ней и заговорить он не
решался. Енот потерял аппетит и почти
не мог спать, потому что всё время думал
о Белочке. Он исхудал, ослабел и работал
еле-еле.

Однажды,
переходя ручей по мелкому месту, он
остановился и стал издалека наблюдать
за ней. В это время Белочка нечаянно
уронила корзину с грибами в ручей, и она
стала медленно уплывать по тече­нию
в сторону Енота. Белочка пыталась поймать
ее палкой, но корзина была уже далеко
от берега. Эти грибы Белочка собирала
целый год, ей было очень горько и обидно,
она села на берег и стала плакать. Енот
стоял в оцепенении и ничего не мог
поделать с собой. Это был его единственный
случай, когда он мог бы помочь Белочке.
Но очень боялся это сделать, сам не
понимая почему. Корзина медленно
прибли­жалась к Еноту и уже стала
проплывать мимо него, а он все никак не
мог ничего сделать. Колени его дро­жали,
к горлу подступала тошнота, на лбу
выступил пот, а самому ему стало очень,
очень холодно. И ко­гда корзина начала
отплывать от Енота, он все же решился.
Шагнув вперед и утонув по пояс в воде,
он схватил корзину за ручку и вытащил
на берег.

От
холодной воды все его страхи исчезли.
Енот смело подошел к Белочке, поставил
корзину и ска­зал: «Вот ваша корзина,
не расстраивайтесь». Белочка очень
обрадовалась, благодарно посмотрела
на Енота и сказала: «Большое спасибо.
Ты настоящий друг». Маленький Енот весь
засветился от счастья, ему еще никто не
говорил таких добрых слов. «Но ты весь
мокрый,— сказала Белочка,— пойдем ко
мне, ты должен обсохнуть». Они пошли к
Белочке, пили чай с вкусным вареньем и
долго разговаривали.

С
тех пор Енот и Белочка стали дружить и
всегда друг другу помогали. Тот день
стал самым счаст­ливым в жизни Енота,
потому что у него появился друг.

Вопросы
для обсуждения

Из-за
чего грустил Енот? Ты когда-нибудь
грустил из-за того же? Что мешало Еноту
подружиться?

Как
бы ты поступил на месте Енота, когда
мимо него проплывала корзина? Что помогло
Еноту подружиться с Белочкой?

1. Помидор
   Сашка

Возраст:
5—9
лет.

Направленность:
Трудности
в общении со сверстниками, при поступлении
в новый коллектив. Бо­язнь и депрессивные
чувства, связанные с детским садом и
школой.

Ключевая
фраза: «Мне
здесь грустно и одиноко!»

На
большой широкой улице, по которой с
грохотом и шумом ездили машины, трамваи
и автобусы, стоял огромный детский
магазин игрушек. Он весь светился ярким
блеском, потому что в его зеркальных
окнах отражались лучи веселого солнца.
На третьем этаже находился самый большой
отдел, где продава­лись мягкие игрушки.
В этом отделе жил большой мягкий красный
помидор. Звали его Сашка. Он очень любил
смеяться, и баловаться, как все дети.
Этот отдел был самым веселым и шумным,
потому что все игрушки, которые там
продавались, были лучшими друзьями друг
другу. Они уже долго жили в одном от­деле
и никогда не ссорились. У Сашки была
самая любимая продавщица Ира. Она тоже
очень любила Сашку и заботилась о нем
как самая нежная мама.

Но
однажды утром все закончилось. В магазин
пришла женщина и купила Сашку. Она
забрала его и принесла домой. Бедный
Сашка оказался один, без старых друзей
в жуткой пустой комнате. Ему было одиноко,
грустно и тоскливо. В этой квартире были
еще игрушки, но Сашка никого не знал и
боялся их. Его посадили на пустую полку.
Сашка сидел там один и все время смотрел
в окно. Это было единственное занятие,
которое он смог себе найти. По улице
постоянно ездили машины, сновали
туда-сюда люди. Мо­росил мелкий
противный дождик. И на душе у Сашки было
так гадко. Он вспоминал большой магазин
и ему становилось невыносимо грустно
от того, что он оказался здесь один. От
таких мыслей и безумного страха и
одиночества Сашка заболел. У него
поднялась температура и он думал, что
уже никогда не по­правится. Да ему и
не хотелось. А для чего? зачем? Друзей у
него здесь нет, да и любимая продавщица
Ира, наверное, уже не вспоминает о нем.
А он по ней скучал больше, чем по кому
бы то ни было.

К
вечеру Сашка заснул и увидел удивительный
сон. Ему приснилась Ира, она была одета
в яркое желтое платье и похожа на те
солнечные лучики, которые пробивались
через окна и заполняли большой отдел в
их любимом магазине. Ира нежно улыбнулась,
крепко обняла Сашку, погладила по голове
и спро­сила, почему он такой грустный.
А Сашка тяжело вздохнул и начал
рассказывать: «Мне так плохо, мне скучно,
у меня нет друзей, мне не с кем поиграть».
«Не плачь,— сказала Ира,— никто не
подходит к тебе, потому что ты всегда
сердитый, не улыбаешься. Если ты будешь
приветливым и не будешь бояться, у тебя
будет очень много друзей. Надо только
очень сильно этого захотеть и очень
постараться и у тебя все по­лучится!»
«Правда?»— удивился Сашка. «Конечно,—
ответила Ира.— Я тебе обещаю!»— сказала
она и исчезла в белом волшебном облаке.

Вдруг
Сашка проснулся. Его сон казался ему
таким реальным. Уже настало утро и
солнышко лас­ково светило в окно. «У
меня будут здесь друзья,— сказал сам
себе Сашка.— Я уверен в этом, я это точно
знаю!». Как только он это сказал, в комнату
вошла женщина и разбудила мальчика. «С
днем рождения, сынок,— сказала она и
подарила ему вместе со всеми игрушками
Сашку. Сашка улыбался во весь рот и
прямо-таки светился от радости и счастья.
Мальчик тоже обрадовался и заулыбался.
А днем был задорный и веселый детский
праздник: было шумно, суетливо и все
комнаты наполнились веселым детским
смехом. Сашка чувствовал себя самым
счастливым на Земле, потому что он
чувствовал в себе силы радоваться,
шутить, бегать и играть с другими куклами,
которые в этот вечер стали его друзьями,
и веселиться с деть­ми, которые в этот
вечер пришли на самый радостный детский
праздник — день рождения.

Вопросы
для обсуждения

Как
чувствовал себя Сашка в новом доме?
Из-за чего он грустил? Какой совет дала
Сашке Ира? Как еще можно было бы помочь
Сашке?

1. Сказка
   о Зайчике, который обиделся на свою
   маму

Возраст:
4-9
лет.

Направленность:
Конфликтные
отношения с родителями. Негативные
чувства (обида, злость и пр.) по отношению
к родителям. Неадекватная реакция на
наказание и неодобрение.

Ключевая
фраза: «Мама
меня совсем не любит! Если бы она меня
любила, то не стала бы наказы­вать»

В
уютном домике на лесной опушке жил
Зайчик. Как-то раз захотелось ему поиграть
с друзьями на солнечной поляне.

Мама,
можно я пойду погулять с друзьями?—
спросил он.

Конечно,
можно,— сказала мама,— только не опоздай
к обеду. Когда кукушка прокукует три
раза, возвращайся домой, а то я буду
волноваться.

Я
обязательно приду вовремя,— сказал
Зайчик и побежал гулять.

На
лесной поляне ярко светило солнышко, и
зверята весело играли то в прятки, то в
салочки, то в чехарду… Кукушка прокуковала
и три раза, и четыре, и пять раз. Но Зайчик
так увлекся игрой, что и не услышал ее.
И только когда наступил вечер и зверята
стали расходиться по домам, Зайчик тоже
весело побежал домой к маме.

Но
мама его была очень сердита на него за
то, что он опоздал. Она отругала Зайчика
и в наказание запретила ему выходить
из дома. Зайчик обиделся на маму: он ведь
не хотел ее огорчать, просто заигрался
с друзьями и совсем забыл о времени, а
его так несправедливо наказали. «Мама
меня совсем не любит,— подумал Зайчик.—
Если бы она меня любила, то не стала бы
наказывать».

И
Зайчик убежал из дому в лес, нашел норку
и решил остаться там жить. Ночью пошел
дождь, ста­ло холодно и неуютно. Зайчик
чувствовал себя очень одиноким, ему
хотелось домой к маме, но он не мог
простить ее за то, что она его наказала.

Утром
Зайчика разбудила болтовня сорок,
которые сидели на соседнем дереве.
«Бедная Зайчиха,— говорила одна сорока
другой.— Вчера ее Зайчонок убежал из
дома, она всю ночь искала его в лесу под
дождем, а теперь она тяжело заболела от
огорчения и беспокойства».

Услышав
эти слова, Зайчик подумал: «Раз мама
волнуется из-за меня, значит, она меня,
наверное, любит. Она заболела, потому
что я убежал, и ей теперь очень плохо. Я
должен простить ее и вернуться домой,
ведь я тоже ее люблю». И Зайчик помчался
домой.

Как
только мама увидела его, она сразу
выздоровела, встала с кровати и ласково
обняла своего Зай­чонка.

— Как
я рада, что ты вернулся, мой хороший,—
сказала мама.— Мне было очень плохо без
тебя, ведь я так сильно тебя люблю.

— Я
тоже тебя люблю, мамочка,— сказал Зайчик.

С
тех пор Зайчик и его мама жили дружно и
не обижались друг на друга. Зайчик понял,
что мама его любит и будет любить всегда,
что бы ни случилось.

Вопросы
для обсуждения

За
что Зайчик обиделся на маму? Обиделся
бы ты на его месте? Почему Зайчик вернулся
к маме? Что понял Зайчик из этой истории?

15.
Сказка о глупенькой маме (продолжение
сказки о Зайчике, который обиделся на
свою маму)

Возраст:
4-7
лет.

Направленность:
Переживания,
связанные с непростыми взаимоотношениями
с родителями. Кон­фликтные отношения
с родителями. Негативные чувства (обида,
злость и пр.) по отношению к родителям.
Неадекватная реакция на наказание и
неодобрение.

Ключевая
фраза: «Я
обиделся на тебя!».

Жил-был
этот Зайчик дальше. Потом он еще раз
убежал от мамы. Встретилось на его пути
море ог­ромное — переплыл море.

Шел
дальше, видит — океан. Что же делать?
Свалил он дерево, сел на него и переплыл
океан. Знал он теперь, что его мама не
достанет. Затем переплыл третий,
четвертый, пятый, шестой и так десять
океа­нов.

Бежал
он через лесочки — через тридцать
лесочков пробежал. Пришел в деревню.
Видит — раз­вилка дорог. А как домой-то
идти, он забыл.

Пошел
налево, заблудился и оказался в большом
городе. Там он и остался. Время шло,
Зайчик не­заметно рос. Прошло пятьдесят
лет, пока Зайчик искал дорогу домой. Он
уже стал папой.

И
вот он уже заскучал по маме. Пошел он
домой и …опять ошибка. Зайчик повернул
не в ту сторо­ну. А там в лесу, жил
голодный волк. Волк погнался за Зайчиком.
Зайчик побежал от него. Бежал через
леса, через моря и… случайно прибежал
домой.

Но
Зайчик не знал, куда он попал. Была зима,
поэтому дом занесло снегом, а мама спала
в нем. Зай­чик улегся спать в сугробе.

Весною
снег растаял. Зайчик проснулся,— видит,
он на крыше дома. «Как мне оттуда слезть?».
По­думал, поднатужился и слез.

В
это время мама еще спала. Зайчик решил
устроить сюрприз. Он тихонько подкрался
к ней и по­целовал. Спросонья мама
громко закричала потому, что испугалась.
Потом увидела Зайчика крепко-крепко
обняла его и поцеловала. И они жили
хорошо.

Вопросы
для обсуждения

Обсуждение
можно вести по вопросам предыдущей
сказки. Кроме того, для взрослых здесь
немало темных, непонятных мест. Попросите
вашего ребенка прояснить их. Расскажите,
что эту сказку сочинила девочка шести
лет. Спросите, согласен ли он с ней или
он сочинил бы по-другому. Будет хорошо,
если ре­бенок сам сочинит продолжение.

16.Гномик
Возраст: 5-10
лет.

Направленность:
Конфликтные
отношения с родителями. Негативные
чувства (обида, злость и пр.) по отношению
к родителям. Трудности контакта,
непонимание.

Ключевая
фраза: «Мама
меня обижает!» (вслух об этом не говорят!)

Однажды
в одном городе произошла интересная
история. Каждый из вас знает много
историй, но эта история — необычная.
Она случилась в одной семье сказочных
человечков-гномиков. Они очень по­хожи
на нас с вами, почти такие же, только
очень маленького роста, из-за чего,
впрочем они совсем не пе­реживают.

Город,
в котором жила эта семья, был очень
большим. По его улицам ездили разные
машины, там были красивые магазины, в
которых продавались разные полезные
вещи. На одной из этих улиц в не­большом
доме жила семья гномиков.

Они
жили дружно и хорошо, но иногда старшие
ругали и наказывали Маленького Гномика…
А вся­кий из вас знает, что можно
чувствовать, когда это случается…

Однажды
мама уходила из дома по своим делам и
сказала Гномику: «Веди себя хорошо. Я
скоро вернусь». Гномик остался дома
один и, наигравшись в любимые игры, от
нечего делать стал ходить по квартире.
В одной из комнат Гномик увидел мамину
любимую вазу. «Какая красивая ваза»,—
подумал Гномик и тут же заметил, что она
не блестит на солнце, потому что на ней
была пыль.

«Надо
помыть вазу. А когда мама вернется, она
увидит, какая чистая и красивая теперь
ее ваза»,— так решил Гномик. Он взял
стульчик, встал на него, потянулся к
вазе… И вдруг стульчик закачался, ваза
упала из рук Гномика и… разбилась.

«Я
так хотел порадовать свою маму»,—
прошептал Гномик, который был очень
расстроен, и в ту же минуту мама вернулась
домой. Мама не знала, что это случилось
нечаянно и что Гномик хотел ее по­радовать.
На Гномика закричали, отшлепали, он был
наказан.

Гномик
почувствовал обиду и злость на маму.
Ему не хотелось больше никогда ее видеть.
«Ваза разбилась случайно, а мама этого
не знает. Я хотел сделать приятное маме,
а она… Пусть ее не будет. Я хочу остаться
один на всем белом свете»,— так думал
Гномик, и слезы катились по его щекам.

Несколько
слезинок упали на книгу с картинкой
волшебника. И вдруг из книжки раздался
голос. «Я все знаю,— сказал оживший
волшебник,— ты чувствуешь большую обиду
на маму и хочешь, чтобы ее не было на
свете, потому что она несправедливо
наказала тебя. Сейчас я взмахну палочкой
и ты останешься один, а мамы не будет…»

Так
и случилось. Мама исчезла. Гномик ходил
по дому один и вскоре почувствовал, что
ему совсем одиноко от того, что мамы нет
рядом. «Она тоже там одна. Ей плохо, она
ищет меня. Может быть, маме сейчас хуже,
чем мне»,— подумал Гномики ему захотелось
вернуть маму. Но как же сделать это без
вол­шебника?

И
Гномик догадался, что надо простить
маму. И как только из сердца Гномика
исчезла злость и обида на маму, она вновь
оказалась дома. Мама искала и звала
Гномика. Гномик и мама обнялись. Они
нашли друг друга. В доме заиграла музыка
и они стали танцевать. Затем они пошли
гулять и в парке ели много разных
вкусностей, катались на карусели.

А
Гномик подумал: «Как хорошо, что я простил
маму! Ведь она любит меня, и я буду всегда
нахо­дить в себе силы, чтобы прощать
ее, потому что она — моя любимая мама».

Вопросы
для обсуждения

Почему
мама отругала Гномика? Была ли она права?

За
что Гномик обиделся на маму? Обиделся
бы ты на его месте?

Зачем
Гномик простил маму? Мог бы он этого не
делать? Что бы тогда было?

1. Рассказ
   про семью карандашиков

Возраст:
4-7 лет.

Направленность:
Переживания,
связанные с «непростыми» взаимоотношениями
с родителями.

Ключевая
фраза: «А
я хулиганю!»

Жила-была
семья карандашей. Как-то раз мама готовила
супчик, а папа и сынок занимались своими
делами. Карандаш был очень хитрый и
решил выйти на улицу, хотя мама не
разрешала ему это делать. Когда папа
увидел, что Карандаш ушел, то пошел его
искать. Но Карандаш был настолько хитрый,
что знал, что его будут искать, и пошел
в лес. Папа искал его, искал и не нашел.
Когда мама закончила гото­вить супчик,
она увидела, что папы и карандаша нет.
Про папу она не испугалась, так как
знала, что когда карандаш прячется, папа
уходит его искать. Тем временем папа
все искал, а сынок уходил все дальше и
дальше в лес. Когда же папа его нашел,
он сказал: «Сынок, не ходи в лес! Если ты
и сделаешь пакость, ты не должен ходить
в лес — мы очень за тебя боимся». Когда
они вернулись домой, мама с папой очень
его попросили, чтобы он так не делал.

Мама
сказала: «Я тебя очень люблю!». Карандашу
стало приятно, и он решил больше так не
делать.

Вопросы
для обсуждения

Зачем
хитрый Карандаш ушел из дома?

Почему
когда его нашли, то не отругали?

Почему
Карандаш решил больше не уходить из
дома?

1. Маленький
   Котенок

Возраст:
4-7 лет.

Направленность:
Переживания,
связанные с наказанием и чувством вины.

Ключевая
фраза: «Я
непослушный»

Дело
было в деревне. У людей жил маленький
Котеночек. Но до того он был непослушный!
Когда люди уходили и оставляли его, то
он то тарелочку разобьет, то еще
чего-нибудь натворит. И вот когда люди
ушли, он опять разбил, очень неудачно,
и попал себе на одну лапку. Когда люди
пришли (они очень любили животных), они
сказали: «Что же ты так, разбил тарелку».
Они перевязали ему лапку и наложили
гипс. Когда гипс сняли, все хорошо
срослось. Но Котенок знал, что больше
не будет бить тарелки,— толь­ко тогда,
когда ему разрешат.

Вопросы
для обсуждения

Трудно
порекомендовать конкретные вопросы.
Содержание сказки на наш, «взрослый»,
взгляд не­однозначно, однако всем
детям и самой девочке-автору эта сказка
приносила заметное облегчение. Просто
смотрите за реакцией ребенка и следуйте
своей интуиции.

1. Сказка
   о маленьком Тигренке

Возраст:
5—9 лет.

Направленность:
Конфликты
с родителями, обида. Напряженные отношения
с братьями (сестра­ми).

Ключевая
фраза: «Вы
меня не любите!»

«Никому
нет дела до меня, я никому не нужен»,—
так думал маленький Тигренок и продолжал
ид­ти, понурив голову, под палящим
солнцем, сам не зная куда. Острые колючки
больно впивались в его мягкие еще лапы,
но тигренок не замечал этого — так ему
было одиноко и грустно.

Тигренок
ушел из дома, он хотел отомстить
маме-тигрице и папе-тигру за то, что они
его не заме­чают, за то, что сегодня
утром, когда тигренок с братом учились
охотиться, родители его не похвалили и
даже не увидели, что он так сильно
старался. «Мой брат такой быстрый и
ловкий, и у него всегда все по­лучается,
и родители, конечно, любят его больше,
чем меня, а я просто жалкий увалень»,—
продолжал рассуждать маленький тигренок,
и ему становилось еще хуже.

Так
бы, наверное, он брел и брел, пока
раскаленное красное солнце не соединилось
бы с землей на горизонте, но вдруг ветки
и трава под лапами тигренка раздвинулись,
и он кубарем полетел вниз. Тигре­нок
даже не успел как следует испугаться,
как оказался на дне вырытой охотниками
ямы. Яма была глу­бокой и темной, и
тигренку стало очень страшно. Он принялся
изо всех сил карабкаться вверх, но стены
ловушки были гладкими, не за что было
уцепиться, лапы тигренка скользили, и
он постоянно сползал вниз. Тигренок
продолжал свои попытки, пока совсем не
ослаб. Тогда он свернулся калачиком на
дне хо­лодной ямы и заснул от голода
и усталости. И тигренку приснился
прекрасный сон, в котором тигрица-мать
и тигр-отец лениво лежат около прозрачного
журчащего ручья на залитой солнцем
поляне под си­ним-синим небом и ласково
смотрят, как их детеныши радостно играют
друг с другом.

Тигренок
проснулся в черной яме, но в душе его
зажглось маленькое солнышко и согрело
его своим теплом. Он вдруг вспомнил то,
что знал все время, но почему-то недавно
забыл. Он вспомнил, что родите­ли очень
любят его, просто они учат его бороться,
ведь без этого тиграм не выжить. И
тигренок понял, как он любит своего
брата, ведь и ему порой бывает очень
тяжело и не все удается. «Как жалко, что
я больше их никогда не увижу»,— подумал
тигренок и его сердце сжалось от боли.
Прошло время — тигренок не знал, сколько
дней, потому что в яме всегда темно,— и
он услышал шорохи и звуки, но тигренку
было все равно — от слабости он уже
ничего не чувствовал. Яркий свет заставил
тигренка открыть глаза и счастью его
не было конца, когда он увидел маму,
папу, брата и других зверей, которые
пришли на помощь и вы­зволили его из
ловушки.

—
Какое счастье, что мы нашли тебя! Мы
искали тебя четыре ночи и четыре дня и
всполошили всех зверей в округе,—
радостно причитала мама-тигрица. А
тигренок только прошептал в ответ:
«Прости, ма­ма, ты еще будешь гордиться
мной». С тех пор тигренок дружил со своим
братом и во всем помогал ему, а сам
старался быть лучше и сильнее.

Прошло
несколько лет, и не было еще в тех местах
такого сильного, быстрого, умного и
смелого тигра, каким стал наш тигренок.
Все звери любили и уважали его, и часто
его стали видеть на охоте с са­мой
красивой тигрицей, с той, что живет на
другой стороне реки.

Вопросы
для обсуждения

Почему
Тигренок ушел из дома?

Что
вспомнил Тигренок, когда сидел в яме?
Почему он это забыл?

Что
бы ты посоветовал Тигренку, чтобы он
никогда не забывал об этом?

1. «Серое
   ухо»

Возраст:
4—7 лет.

Направленность:
Страх
темноты. Ночные кошмары. Общая боязливость.

Ключевая
фраза: «Как
темно и страшно!»

В
одном лесу жил Зайчишка Серое ухо, у
которого было много-много друзей. Однажды
его друг Ежик Маленькие ножки пригласил
Зайчишку на свой день рожденья. Зайчишка
очень обрадовался при­глашению. Он
пошел на дальнюю поляну и набрал для
Ежика целую корзину земляники, а потом
отпра­вился в гости.

Его
путь лежал через лесную чащу. Светило
солнышко, и Зайка весело и быстро добрался
до доми­ка Ежика. Ежик очень обрадовался
зайчику. Потом к ежику пришли Белка
Рыжий хвостик и Барсучонок Мягенький
животик. Они все вместе танцевали и
играли, а после пили чай с тортом и
земляникой. Было очень весело, время
бежало быстро, и вот уже начало темнеть
— пора было гостям собираться домой,
где их ждали родители. Друзья попрощались
с ежиком и пошли по своим домам. И наш
Зайчишка отправился в обратный путь.
Сначала он шел быстро, пока тропинку
было хорошо видно, но вскоре совсем
стемнело, и Зайчику стало чуть-чуть
страшно.

Он
остановился и прислушался к темному и
совсем неприветливому ночному лесу.
Вдруг он услы­шал странный шорох.
Зайчишка прижался к траве и задрожал.
Потом подул ветер, и Зайка услышал
страшный скрип и скрежет — он посмотрел
направо и увидел что-то огромное и
страшное: у него было много длинных и
корявых рук, которыми оно размахивало
и при этом издавало тот самый страшный
скрежет…

Зайчонку
стало совсем страшно, он подумал, что
это Чудовище, что оно сейчас схватит
его своими корявыми ручищами, а потом
съест… Бедный Зайчишка накрыл лапками
ушки и закрыл глазки, чтобы не видеть и
не слышать страшного Чудовища и стал
дожидаться своей смерти.

Так
прошло некоторое время и… ничего не
случилось. А затем Зайка сказал сам
себе: «Неужели я так и буду лежать здесь
и умирать от страха? А что будет с моей
мамой, если я умру, ведь она не пережи­вет
этого?». Зайка собрался с силами, открыл
глаза и смело посмотрел на Чудовище. И
вдруг он заметил, что Чудовище совсем
не Чудовище, а старый Дуб, с которым
Зайка всегда здоровался, гуляя по утрам,
а огромные руки — всего-навсего ветви,
на которых днем поют птички. Скрипел же
старый Дуб потому, что на ветру
раскачивалась его старая растрескавшаяся
макушка. Наш Зайка громко рассмеялся,
оттого, что испугался старого своего
друга — доброго Дуба.

Зайка
продолжил свой путь домой, он теперь
знал, что ничего страшного в ночном лесу
не может быть. И после этого случая Зайка
Серое ухо никогда больше не боялся
темного леса.

Вот
такая случилась история с храбрым
Зайчиком Серое ухо.

Вопросы
для обсуждения

Чего
боялся Зайчик?

Каким
образом Зайчик увидел, что Чудовище —
совсем не чудовище? Почему теперь Зайчика
называют храбрым?

1. Смелый
   Гномик

Возраст:
5-9
лет.

Направленность:
Боязнь
темноты, повышенная тревожность. Ночные
кошмары. Общая боязли­вость.

Ключевая
фраза: «Мне
страшно!»

В
одном лесу на опушке жил маленький
Гномик. Жил он весело и беззаботно, одно
только мешало его радостной жизни.
Боялся наш Гномик Бабы Яги, живущей в
соседнем лесу.

И
вот однажды мама попросила Гномика
сходить в лес за орехами. Гномик хотел
сначала попро­сить своего друга Тролля
сходить с ним, потому что Тролль не
боялся Бабы Яги. Но потом решил доказать
Троллю и маме, что он тоже смелый, и пошел
в лес один.

Гуляя
по лесу целый день, Гномик нигде так и
не нашел орешник. Смеркалось. Задул
холодный ве­терок, и весь лес наполнился
неясными шорохами и скрипами. Гномик
подумал, что это, наверное, злая Баба
Яга пугает его. На дрожащих ногах он
продолжал поиски. В конце концов стало
совсем темно, и он выбился из сил. Гномик
от отчаяния прислонился к какому-то
дереву и заплакал. Вдруг это дерево
за­скрипело и оказалось, что это не
дерево, а избушка Бабы Яги. От испуга
Гномик упал на землю и онемел от страха,
в это время дверь избушки отворилась,
как бы приглашая войти. Ноги не слушались
его, поша­тываясь, он поднялся и вошел
в избушку.

К
его удивлению, Бабы Яги он не увидел.
Вдруг с печи раздались тихие звуки и
Гномик увидел ее: скрюченная, несчастная,
обмотанная шарфом, она тихо всхлипывала.
«Не бойся меня,— промолвила Баба Яга,—
я не сделаю тебе ничего плохого. Я
заболела, потому что много суетилась
по лесным делам: кому советом, кому
лекарством помогала». Гномик сначала
хотел убежать, но ноги его не слушались,
и он ос­тался. Постепенно он оправился
от испуга, ему вдруг стало очень жалко
бедную разболевшуюся Бабу Ягу и он ее
спросил: «Чем я могу помочь тебе?»

— Принеси
мне пожалуйста, из лесу, еловых веток,
сосновых шишек и коры березы, я сварю
отвар и поправлюсь.

Наутро
Гномик исполнил просьбу старушки. Она
была так благодарна Гномику, что вручила
ему корзину с лесными орехами и волшебный
клубок, который помог ему найти дорогу
домой. Выходя из ле­са, Гномик оглянулся
и увидел за собой много зверей, которые
хором закричали: «Слава смелому Гному!
Ты очень помог нам, потому что лесу не
хватало добрых дел Бабы Яги. Спасибо
тебе».

Дома
мама и Тролль встретили Гномика с
радостью. Все вместе сели пить чай с
тортом и с восхи­щением слушали
приключения маленького путешественника.
Мама нежно обняла сына и сказала: «Ты у
меня самый любимый и самый смелый».

Вопросы
для обсуждения

Почему
Гномик отправился в лес один? Что бы ты
сделал на месте Гномика, увидев Бабу
Ягу? По­мог бы ты ей? Почему Гномик
перестал бояться Бабы Яги?