Глава 13 Золотой снег
— Спасибо, — поблагодарила, когда Ятар вывел нас с Веником в сад. – Очень вас прошу поторопиться с порталом. У меня могут возникнуть большие проблемы, если скоро не вернусь.
— Вам так неприятно находиться в моем доме? – вновь сексуально изогнул бровь.
— А вы комфортно ощущали бы себя, оказавшись в другом мире? – укорила в ответ.
— Вы правы. Скорее всего, нет.
— Я просто хочу домой, понимаете? – голос дрогнул, пришлось отвернуться.
Какая плаксивая стала, ужас! Этот их демонический портал такие побочные эффекты, что ли, дает? Или просто ПМС?
— Любовь, не переживайте, все будет хорошо. – Ятар вдруг провел пальцем по моей щеке, вытерев выскользнувшую на щеку слезинку. – Я компенсирую вам все издержки, которые вы понесли из-за этих проблем.
— Ваши деньги мне не нужны. – Отступила на шаг. – Не возьму, и не пытайтесь. Просто отправьте домой в кратчайшие сроки и забудем друг о друге.
— Отлично. – Пожал плечами и развернулся ко мне спиной, глядя ввысь.
Неосознанно тоже подняла голову и замерла, глядя на то, как в воздухе кружатся удивительно крупные снежинки. Порхая в потоках воздуха, словно танцуя под музыку зимы, они медленно падали вниз, красиво подсвеченные рассеянным светом, который лился из окон замка.
Золотой снег.
Чужой мир, в который меня выдернули по ошибке, не спросив разрешения, был не особо дружелюбен. Началось с рычания демона, разочарованного «уловом», и тем, что едва не стала перекусом малыша-виверна. Продолжилось болезнью Веника. А потом, контрольным в голову, разговором этих двух друзей обо мне. Я не имела никаких оснований любить негостеприимную родину демонов. Но…
Мое сердце наплевало на все это одним махом. Потому что красота золотого снега в мгновение покорила его. Я смотрела на снежинки, впитывая прекрасные невозвратные мгновения, потеряв счет времени, и бездумно улыбалась. А потом, как в детстве, высунула язык и поймала на него одну из снежинок.
Не желая таять, она расселась, будто у себя дома. И, конечно, как раз в этот момент я заметила, что на меня смотрит Ятар. Сначала удушливой волной накатило смущение и стыд, будто он застукал меня за чем-то предосудительным. А потом пришла задорная злость вкупе со здоровым пофигизмом.
Ему плевать на какую-то неудачницу-землянку, с которой даже муж заниматься исполнением супружеских обязанностей не хотел. Так почему я должна беспокоиться, что думает обо мне совершенно посторонний демон? Пошел он, в самом деле! Я не слиток золота, чтобы быть милым для всех.
Фыркнула и отвернулась, разглядывая снежинку на кончике языка. Умудрилась кое-как подуть на нее, и красавица вспорхнула ввысь, вернувшись в хоровод к подружкам.
— Уф, — сказал Веник, тоже провожая ее взглядом.
— Ой, заяц, опять забыла, что мы здесь по важному делу! – чмокнула его в лоб и поставила на снег. – Беги, только быстро и сразу домой! Вернее, — покосилась на демона рядом, — обратно в замок.
Мопс ускакал вперед, только тень мелькнула среди деревьев, укрытых пышными шапками. Он был рад, наверное, размяться, а вот у меня сердце защемило.
— Тут точно безопасно? – уточнила, посмотрев на Ятара.
— Самая опасная тут – вы, Любовь. – Ответил он.
— Это что еще значит? – нахмурилась.
— Поймете. Когда-нибудь. – Загадочно улыбнулся.
— Чего вы тут задницы морозите? – Дариус уставился на нас, подойдя ближе. – Холодрыга же!
И то верно.
— Веня! – крикнула в темноту.
Тишина.
Вот поросенок! Только бы приключения не отыскал!
Пошла вперед, параллельно собачьим следам. Которые внезапно… оборвались!
— Веник! – взвизгнула на весь сад.
Но подняла глаза и увидела мопса. Стоял, довольный, на скамейке и с интересом взирал, как хозяйка готовится помереть от сердечного приступа.
— Вот ты вредная козявочка! – выдохнула, прижав негодяя к груди. – Чуть не умерла же!
— Любовь? – сильные руки обхватили сзади. – Что случилось?!
Ятар так резко развернул меня к себе, что не удержалась на ногах, рухнула, а заодно, нечаянно, честное слово, врезала по его ногам, уронив следом.
— В-все хорошо, — запоздало ответила, лежа на спине и глядя в глаза, которые оставались ярко-голубыми даже в темноте.
— Сногсшибательная женщина, — не упустил случая поерничать Дариус. – Не хочу мешать тебе, Ятар, но я голоден, как барс! Давайте поужинаем, а потом валяйтесь, сколько хотите. Хоть в снегу, хоть на кровати.
— Простите, — я покраснела и выбралась из-под демона.
— Не ушиблись? – осведомился он, так легко встав на ноги, словно у него была особая договоренность с гравитацией.
Еще и мне снова навернуться помешал, вовремя подхватив под локоть.
— А вы? – пробормотала смущенно.
— Он-то на мягкое приземлился, — хохотнул наш барашек. – Давайте-ка я вас отряхну, кстати!
Он сделал шаг ко мне, но тяжелый взгляд Ятара остановил его. Хозяину замка надо работать укротителем, точно! Посмотрел строго – и тигры у ног его сели. Вернее, эти его, чешуйчатые монстры.
— Идемте ужинать, — голос хозяина замка был ровным.
Неплохая, кстати, мысль! Я такая голодная, что целого виверна готова съесть!
— Ты вроде сказала, что коленку повредила….?
-Ну да.
— Знаешь, а такое чувство что голову. Рассказывай про своего байкера?
-Он не байкер! Вполне нормальный мужчина, стоп! А почему ты решила….
-Ага, значит нормальный мужчина! Страшненький?
-Да, нет, даже наоборот….
-Лысый?
-Нет.
-Толстый?
-Нет.
-Худой?
-Скажем так, спортивный!
-Тупенький?
-Господи, Тата, нет!
-Значит, шепелявит? — С интересом спросила девушка, словно желая найти какой-либо изъян.
-Да нет же!
-Старый?
-Около 35, или около того.
-Тогда что с ним не то?
-Все то! Вернее характером он не вышел, а так вполне ничего.
-И?
-Что и? Ааааа, поняла! — Усмехнулась Аня. Тата ждала красочной истории о любви с первого взгляда. — Если ты надеешься услышать интересное продолжение, то спешу тебя разочаровать, продолжения нет.
-Ты умрешь старой девой! — Констатировала Тата вполне серьезно, отпив немного вина. Она проговорила это как само собой разумеющееся. — Тебе попался нормальный, по твоим рассказам, мужчина, и где он?! — Вопрос был скорее риторическим, и Аня не сочла нужным отвечать.
-Хм, спасибо.
-Аня, я серьезно! Тебе кто-то нужен! Помнишь, я тебе говорила, что знакомый Миши, Филипп, тобой интересуется, так вот, буквально вчера он опять спрашивал про тебя.
Аня отрицательно закачала головой, она видела этого Филиппа несколько раз, и он не произвел на нее никакого впечатления, никакой искры. Ничего.
-Ну, как знаешь. И смотри, как только заведешь кошку, учти, это будет первый звоночек.
-Я не старая дева. — Устало отмахнулась Анна. — Просто не хочу быть с кем попало. Вдруг мой единственный где-то рядом, а я в это время буду тратить свое время, на какого- то там Филиппа. И вообще, тебе хорошо говорить, ты с Мишей сто лет вместе, у вас скоро у вас свадьба. Но, ты понятия не имеешь, как тяжело найти свою вторую половинку… Вы чуть ли не с детства знакомы.
-Конечно, понимаю. — Произнесла Тата. — Я люблю, тебя, милая, и желаю тебе только счастья. Не нравится Филипп, ну и Бог с ним! — И тут же возбужденно проговорила. — Так вернемся к твоему мотоциклисту!
-Он не мой, и наверняка он уже не помнит меня. Так что давай не будем об этом. Улыбнувшись, Аня с нарочитой заинтересованностью уставилась в меню.
***
Как ни странно, но Влад не только не забыл о девушке, но и с поразительной частотой вспоминал о ней. Как ни пытался он заставить себя не думать об этой нимфе, у него ничего не получалось. Ее милое личико, с пухлой нижней губой так и стояло у него перед глазами. Правда, все приятное впечатление было смазано отвратительным характером, настоящая злючка. Владу нравились девушки покладистые, умеющие, когда нужно промолчать, но в тоже время с перчинкой. Вот, к примеру, Ольга, жена Кости, идеальная женщина на его взгляд, с такой будешь чувствовать себя защитником, настоящим мужчиной. А с этой дикой кошкой каждый день будет разве что сравним с полем боя. Тем более она слишком молода, как минимум лет на десять, так что еще один минус не в пользу этой малышки.
Влад тряхнул головой, словно прогоняя не прошеные мысли, сегодня пятница и у него полно дел в клубе.
3.
-Ах, ты му***к! — Аня, конечно, знала что приличные девочки матом не ругаются и мама бы ее за такое выражение по головке не погладила, но в этот момент данное слово как нельзя лучше подходило для подрезавшего ее типа на черном Гелендвагене.
Аня преспокойно ехала на своей любимой малышке, Audi TT, никому не мешая. А, если и мешала, то не по своей воле, водит девушка около трех лет, но по-прежнему соблюдает осторожность, не гоняет, соблюдая все правила, может иногда и тупит (куда ж без этого?!) на дороге, но, тем не менее, водит она прилично. Ни одной аварии у нее, Слава Богу, не было.
И понятное дело, что в конце тяжелого рабочего дня все спешат домой и, судя, по всему, водитель Гелика больше всех, но надо, же быть сдержаннее. Он не один на дороге.
И вот, когда Аня аккуратно поворачивала этот нетерпеливый субъект со всей дури нажав на газ, подрезал ее, первым войдя в порот. Резко нажав на тормоза, Аня не смогла сдержать ругательства.
***
Устав плестись за беленькой слегка тонированной Ауди, Влад резко вывернул руль и обогнал машину на повороте, при этом слегка подрезав водителя. В ответ ему раздался протяженный сигнал.
Объезжая машину, он успел разглядеть лишь женский профиль.
-Никто и не сомневался. — Усмехнулся мужчина, надавив на газ.
***
Ане не удалось увидеть, кто сидит за рулем Мерседеса, так как машина была сильно тонирована. Но, то, что это был мужчина, она была уверена на сто процентов.
-Ну, посмотрим… — Прибавив газу, Аня помчалась вперед, крепко сжав руль руками. Девушка гоняла только в экстренных ситуациях, и сейчас по ее мнению была именно она. — Что думаешь, если девушка за рулем, значит можно хамить? — Приближаясь к светофору, она увидела тот самый черный Гелик. Поднажав еще, девушка быстро объехала остальные машины и проскочила вперед, теперь уже она, подрезала внедорожник, остановившись у светофора, оставляя наглеца прямо за собой. Довольная своей ребячьей выходкой, Анна посмотрела в зеркало заднего вида, улыбаясь. Черная машина же стояла позади, ослепляя ее фарами, она походила на огромного зверя, который казалось, вот-вот поглотит девушку вместе с ее машиной.
***
Влад заинтересовано смотрел на впереди стоящую машину. А девушка оказалась с характером, не желает сдаваться без боя.
Посмотрев на светофор, мужчина начал газовать 3…2….1 и резко рванул вперед, оказавшись снова впереди.
Но девушка, похоже, оказалась не из робкого десятка, так как при первой же возможности, она снова оказалась впереди. И так продолжалась несколько раз, то она, то он по очереди обгоняли друга друга.
Наконец, Владу это надоело, и он решил посмотреть на нарушительницу своего спокойствия. Заметив, что девушка включила поворотник, мужчина снова подрезал ее, перегорождая дорогу. Остановившись, Влад включил аварийки и вышел из машины.
-Упс! — Сердце Ани бешено стучало, так как мужчина из Гелендвагена направлялся прямо к ней. Похоже, ему надоело играть, и он решил перейти к крайним мерам. Но, когда он остановился рядом с водительской дверью, сердце девушки стучало уже не от страха, а от увиденного. Прямо перед ней стоял тот, кем были заняты ее мысли последние две недели.
Опустив стекло, Аня смущенно улыбнулась.
-Это я.
Похоже, Влад был удивлен не меньше, он стоял и ошарашено смотрел на девушку, так мило ему улыбавшуюся.
-Вижу что ты! Хотя, я должен был догадаться. Водишь ты так же, как, и ходишь пешком.
Все розовые мечты девушки о том, что судьба не случайно свела их вновь, были омрачены его насмешливым тоном.
-Что?
Аня тут же вышла из машины.
-А кто первый это начал? Ты!
-Ты плелась, как черепаха!
-Я ехала по правилам.
-Ты тормозила, а не ехала. Сзади тебя собралась целая вереница машин. Правда должен признать, потом ты реабилитировала себя в моих глазах. Особенно на светофоре.
-Спасибо.
-Это не комплемент.
-Иди ты в задницу!
-Ай-яй-яй, такой очаровательный ротик и такие слова! — Влад покачал головой, явно наслаждаясь ситуацией. В гневе девушка была прекрасна, словно дикая кошечка, только маленькая и забавная! Остановив свой взгляд на ее губах, Влад вдруг испытал сильное желание поцеловать ее, прижать к себе, ощутить под своими руками ее тело. Он, черт возьми, возбудился от одного только взгляда на эту малышку!
Игорь К.
В Эллу я влюбился с первого взгляда. Мне она показалось безумно красивой. Я почувствовал, что знаю её и люблю уже сто лет.
Я понял, что до встречи с ней и не жил вовсе. Небо было серым, цветы вялыми, люди недобрыми. А теперь мир вдруг резко изменился, он стал благоухать цветами, расщедрился на прекрасную погоду и замечательных людей.
Эллу я увидел, когда по просьбе мамы заглянул к её родной сестре, моей тётушке. Тётя Света была профессиональной портнихой, да такой ловкой, что к ней очереди выстраивались. Брала за работу недорого, шила великолепно и обладала безупречным вкусом.
Элла зашла к Свете за заказом, а я забежал забрать стеклянные банки. Если тётушка была Паганини в швейном деле, то мама – Эйнштейном в заготовках на зиму.
Наступало лето, и мама срочно собирала стеклотару у всех, кого угощала зимой огурчиками, помидорчиками, салатами и компотами. Мы столкнулись с Эллой в коридоре, тётя познакомила нас. Элла протянула руку, я пожал её и понял, что эту девушку я не отпущу.
В тот день мама так и не дождалась своих банок. Я напросился Элле в провожатые. Я не выгадывал, не выкруживал, как выражается моя тётя Света, а сразу сказал Элле, что влюбился в неё. Вернее, даже не так, сказал, что люблю её и всегда любил. Во всех прошлых жизнях она была моей музой, я находил её на всех материках и во всех вселенных, чтобы любить.
Мой друг Пашка покрутил пальцем у виска, когда я рассказал ему историю моего знакомства, вернее, историю нахождения моей возлюбленной, когда-то потерянной в толще световых лет.
Я предложил Элле пожениться, мне было бы всё равно, окажись она преступницей со стажем, матерью-одиночкой или женой криминального авторитета. Но ничего такого не было. Элла была незамужем, жила в собственной квартире, имела приятных родителей и только мечтала о детях.
Очень скоро мы поженились, и я стал самым счастливым человеком на свете. Вернее, я стал таким, как только увидел Эллу. Но теперь, в качестве мужа самой желанной женщины, я пребывал в эйфории. Я любил весь мир, всех людей, я не замечал хамства на дороге, угрюмого взгляда продавщицы, проливного дождя, ледяного ветра.
Мир раз и навсегда стал для меня раем, где всегда царят улыбки, ласково светит солнце и агнец пасётся с хищником рядом. Я боялся только одного – умереть и потерять этот рай.
Вскоре у нас родилась девочка, и я настоял, чтобы её тоже назвали Эллой. Других имён для меня не было. Эллочка родилась слабенькой и недоношенной. Она много плакала и иногда жена не выдерживала и просто не откликалась на её зов.
Я брал малышку на руки и укачивал, пока дочка не засыпала с улыбкой на губах. Эллочке то и дело требовались новые врачи-специалисты, массажи, процедуры. Она отставала в физическом развитии, и мы много времени отдавали её здоровью. Но в эмоциональной сфере с дочкой всё было в порядке. Она любила общаться с нами. Смотрела в глаза, улыбалась, лепетала что-то на своём языке, тянула ручонки.
Я думал, что любить кого-то больше Эллы уже невозможно, но оказалось, что любовь к дочке превысила все возможные показатели любви.
Вскоре Эллочка догнала своих сверстников в развитии и твёрдо стояла на ножках. Бежала ко мне на ручки, когда я приходил с работы. Я думал, что впереди меня ждёт безоблачное счастье.
Шли годы, и однажды Элла сказала мне, что нам надо расстаться. Я думал, что она шутит. Потом у меня появилась мысль, что она сошла с ума. Но Элла спокойно и бесстрастно оповестила меня о том, что любовь ко мне прошла, она встретила и полюбила другого мужчину.
– Надеюсь, ты понимаешь, что дочка должна остаться со мной? – спросила Элла. – Мужчины любят своих детей до тех пор, пока любят их матерей. Стоит тебе встретить другую женщину, как Эллочка тут же станет тебе не нужна. И потом материнский инстинкт никто не отменял, а про отцовский я не слышала, разве то, что он развит у императорских пингвинов, которые высиживают яйца два месяца.
Когда я пересказал этот монолог Пашке, он засомневался.
– А черношейные лебеди? Серые волки тоже прекрасные отцы. Водяной клоп, наконец.
– Хватит! – рявкнул я. Я не клоп и дочка будет расти со мной.
Суд встал на сторону Эллы, и дочка осталась с ней. Я мог видеться с дочкой в течение недели и даже забирать на несколько часов. Но Элла с новым мужем скрылась в неизвестном направлении. А у государства полно своих хлопот, чтобы искать жён, не желающих видеть своих бывших.
– Это как же надо довести бедную женщину, чтобы она перестала с вами общаться и даже на алименты не подала, – сказала мне тощая, отвратительно пахнущая луком судья, к которой я пришёл за помощью.
С этого момента я стал ненавидеть людей. И понял, что больше не хочу жить. Но расставаться с жизнью театрально, застрелившись или намылив верёвку, я не захотел. Решил, что и так скоро умру от тоски и боли.
Я уехал в глухую деревню, в домик, оставшийся от бабушки, полуразрушенный, с заросшим борщевиком огородом. Мама плакала, умоляла остаться.
– Сыночек, мне-то как жить? Я внучку потеряла и сына теряю. Что же ты меня оставляешь одну пропадать?
Я знал, что мама не пропадёт, у неё есть муж – мой отчим, родная сестра, любимая дача и страсть к заготовкам. Крепкая крестьянская закалка и любовь к жизни позволят ей перемолоть боль разлуки и выйти из неё с минимальными потерями.
В деревне кроме меня жил ещё один человек, об этом я узнал, когда пришёл к колодцу за водой. Не старый ещё мужчина с многодневной щетиной смотрел на меня с подозрением.
– Ты не беглый часом? Мне-то всё равно, живи, сколько хочешь, только ко мне не лезь. У меня ружьё.
– Беглый, – пробурчал я. – От мамки ушёл, от тётки ушёл, а от своей жизни никак не убегу.
Вскоре мы с Михалычем познакомились поближе. Он жил на другом конце деревни. Она и раньше была небольшая, а теперь и вовсе осталось домов восемь. Летом в деревню приезжали дачники, а в остальное время Михалыч обитал в ней совсем один.
– А где мне жить? Другого-то дома нет. А это дом родителей жены. Моя Олька померла полтора года назад. А до этого мы хорошо жили. Хозяйство держали, пасеку. Москвичи мёд скупали. Хотя от пасеки что-то ещё осталось, не всё пропил, – рассказал мой новый сосед.
– Возрождаюсь понемногу, жизнь продолжается. Теперь вот ты рядом, есть с кем за жизнь поговорить, – добавил он.
За жизнь мы с ним проговорили до утра. Михалыч рассказал, что это сейчас осень и тоска смертная, а летом люди приедут, детишки будут бегать. Дачникам всё время помощь требуется какая-нибудь. Прибить, починить, исправить. Раньше у них с женой корова была, так к ним со всей деревни ходили за молочными продуктами. Уважаемые люди были. В двух километрах посёлок, он туда за продуктами ездит на мотоцикле, пока проехать можно, а потом пешком, а потом на лыжах. А летом сюда автолавка приезжает раз в неделю. Ничего, жить можно. Иногда мужики из посёлка заглядывают побалакать за жизнь. Тут не одичаешь…
Я же рассказал, что, наоборот, сбежал от людей, потому как кроме предательства от них ждать нечего. Алкоголь развязал язык, и скоро я уже рыдал совсем не скупыми мужскими слезами.
– Ничего, ничего, – уговаривал меня Михалыч. – Жизнь – она разная. Мы, конечно, не в раю, может даже здесь отбываем наказание за преступление вселенского масштаба. Но, как в песне поётся: «Но дьявола всё-таки меньше, чем Бога. И Света на свете чуть больше, чем тьмы». Главное, поверь в это. Не хочешь людей – их у тебя всю зиму и осень не будет, не волнуйся. А к весне оттаешь, поймёшь, что жизнь продолжается, и всё ещё может случиться, пока ты жив.
Я прожил в деревне всю осень и всю зиму. Спроси меня, что я делал всё это время, не вспомню. Михалыч научил топить печь, помог утеплить избу, несколько раз приносил продукты, а потом я уже сам узнал дорогу до магазина. Я ни с кем не общался, топил печь и ложился спать. Правда, разговаривать с Михалычем я любил, он был настоящим философом.
Ранней весной в деревню приехали мама
с отчимом.
– Элла вернулась в город, – сказала мама, едва
переступив порог.
В идела твою фифу, даже разговаривала с ней, – рассказала мне мама. – Внучку мне не показали, говорят, не надо сумятицу вносить в жизнь ребёнка. У неё уже есть две бабушки и дедушка, достаточно родственников. А я, сынок, думаю, что пора тебе возвратиться и начать бороться за дочь.
Я тепло попрощался с Михалычем и уехал в город. Подкараулил Эллу возле дома и услышал холодную отповедь. У девочки всё есть для счастья. Зачем ей душу рвать, женись, заводи детей, а Эллочку забудь.
– У неё уже другая жизнь без тебя, смирись, – властно сказала бывшая жена.
Я подумал, что Элла права и для счастья ребёнка я должен пожертвовать своим. Зачем дочке взрослые разборки, объяснения, что раньше я был её папой, а теперь у неё другой папа. Я решил, что только взгляну на дочку издалека, я так давно её не видел. Несколько часов я простоял за деревом у подъезда Эллы и всё-таки дождался. Эллочка вышла на улицу с незнакомым мужчиной. Я сразу узнал дочку. Погасил порыв броситься к ней, схватить на руки и унести прочь, подальше от мерзавца, отобравшего у меня дочь, жену и счастье. Побоялся испугать дочку, она меня уже не помнила.
Дочка суетливо бежала рядом с новым папой, не успевая за его размашистыми шагами. Потом споткнулась и упала, тут же вскочила, не заревев, подобострастно заглядывая в глаза мужчине.
– Мне не больно, не ругайся, – просила она его.
Лицо мужчины передёрнулось. Он буркнул:
– Коза нерасторопная!
Я не выдержал, вбежал в подъезд, сильно толкнул этого гада.
– Я заберу свою дочку, чего бы мне это ни стоило, – прокричал я в лицо удивлённой Элле, открывшей мне дверь.
– Игорь, не хотела тебе говорить… Думаешь, почему я не даю тебе общаться с девочкой? Помнишь, я сказала тебе, что дочка родилась недоношенной? Я соврала. Слабенькой, болезненной, это да, но ровно в срок… Эллочка не твоя дочка. Когда мы познакомились, я была немного беременной. Думаешь, почему я так быстро согласилась выйти за тебя замуж. Мне было всё равно, за кого выходить. А ты плёл что-то о родстве душ, о встрече на Млечном пути, о вечной любви, которой световые годы не помеха. Мне была нужна передышка, забота, внимание, статус замужней женщины. Ты мне всё это дал. Спасибо тебе. А теперь ты можешь отдохнуть, расслабиться. Твоя помощь больше не нужна.
Ослепший и оглохший от новости я зарулил к Пашке. Тот внимательно выслушал мой сбивчивый рассказ, посоветовал сделать анализ на отцовство.Я кивал головой, как китайский болванчик… Я должен предпринять шаги для того, чтобы забрать дочку из семьи, где её обижают. За фасадом благополучной семьи скрывалось обыкновенное малодушие и равнодушие. Я решил бороться за право воспитывать дочь. Пашка, обладавший качествами полководца-стратега, посоветовал мне срочно жениться.
– Ты пойми, старик, одинокий мужчина – это не вариант. Ты только не ищи свою избранницу во Вселенной прошлого века, давай в этот раз поближе.
– Анька! – осенило нас.
Аня приходилась нам бывшей одноклассницей и жила на одном этаже с моей мамой. Ближе не бывает. Пашка даже вспомнил, что Анька была в меня влюблена в восьмом классе. Сейчас она являлась молодой вдовой и воспитывала сына Митьку.
Свататься к Анне мы пошли вдвоём с Пашкой. Купили торт, шампанское, цветы. Все как положено.
– У вас товар, у нас купец, – твердил, как мантру, Пашка. Он, как и я, считал, что Анька Жукова спустит нас с лестницы.
Но Аня внимательно нас выслушала и просто сказала:
– Я тебе помогу, Игорь. Мы поженимся, ты сможешь отсудить дочь, а потом расстанемся. Ничего страшного, девочку надо спасать.
Нас быстро расписали, не без помощи Пашки, имеющего много полезных знакомств. Он же велел нам производить впечатление образцовой семьи. А для этого жить вместе и много времени проводить на людях.
– Вам свидетели пригодятся, – со знанием дела заявил Пашка.
Мне пришлось рассказать маме об этой авантюре. Думал, что она пристыдит меня, но она обрадовалась:
– Аня очень хорошая девочка и сынишка у неё славный.
– Мам, это же не по-настоящему, стратегия такая, – объяснял я.
Но мама только смеялась и обнимала меня.
Аня помогала мне искать хорошего юриста. Штудировала в интернете всё, что есть по этой теме. Я устроился на хорошую работу, зарекомендовал себя как отличный специалист и смог претендовать на достойную зарплату.
В своей квартире, куда я привёз Аню с Митей, сотворил ремонт. Хорошо, что отчим у меня рукастый, помог мне сделать всё быстро и качественно. Теперь моё жилище перестало быть похожим на логово холостяка.
Я почти каждый день наблюдал, как Элла или её муж забирают Эллочку из садика и готов был бежать защищать ребёнка в случае их агрессивного поведения.
Соседи не могли нарадоваться на нашу с Анной пару.
– Вот ведь повезло тебе, Анюта, – проговорила соседка тётя Рая, встретив нас с Аней и Митькой на лестнице. – Какого хорошего парня встретила. Вы прям как голубки.
– Тётя Рая, вы на суде готовы подтвердить, что мы голубки? – строго спросил я соседку, не думая, какое произведу впечатление.
Тётя Рая засмеялась:
– Всегда ты, Игорь, был шебутной…
Через месяц совместного проживания с Анной я уже не мог себя помыслить без неё и без Митьки. Я полюбил Аню всей душой, но без налёта мистики и безумия.
Я боялся только одного, что Аня выполнит условия договора и уйдёт от меня. Но однажды я перехватил её взгляд, который говорил красноречивее слов.
– Извини, – смутилась Аня. – Просто мы живём вместе, и Митька к тебе привык, и я размечталась. Не надо было мне соглашаться на этот спектакль.
– Аня, давай наш спектакль будет идти на бис и никогда не закончится, – попросил я её.
Аня молча уткнулась мне в плечо.
– Я же говорил, ты герой её романа, – сказал донельзя довольный Пашка, узнавший от меня подробности.
Однажды мне позвонила Элла и попросила о встрече.
– Игорь, забудь всё, что я тебе наговорила, – попросила она. – Это сгоряча. Если хочешь, можешь забрать Эллу. У нас с Олегом будет другой ребёнок.
На следующий день я ждал дочку у подъезда. Элла вышла с большим чемоданом на колёсиках, а сзади плелась худенькая расстроенная Эллочка. Бывшая жена подтолкнула ко мне дочку. Я замер. Что должна испытывать девочка, которую отдавали незнакомому мужчине? Надо было взять с собой маму, и Аньку, и Митьку. А я самонадеянно поехал за дочкой один.
По щекам дочки катились слёзы, она шла ко мне, подталкиваемая Эллой, как на казнь. Но вдруг она как будто что-то почуяла: её огромные глаза, казавшиеся еще больше на заострившемся лице, удивлённо взглянули на меня.
Она повисла на мне.
– Папа, папулечка, это ты! Я знала, знала, что у меня есть другой папа. Я загадала, что ты меня найдёшь!
Дочка обвила мою шею рукой. Я плакал, и наши слёзы смешивались у нас на щеках.
– Пойдём домой, дочка. Нам тётя Аня пирогов напекла, а Митя сам выбрал для тебя куклу. Краси-и-и-вую! С короной и сумочкой. Они так ждут тебя.
Через год я с беременной женой, Эллой и Митей приехал в глухую деревню. Поставив сумки с продуктами и вещами на крыльцо, большая процессия прошествовала на другой конец деревни.
– Михалыч, ты оказался прав, – сказал я, обнимая приятеля. – Света гораздо больше, чем тьмы.
– Да разве кто-нибудь выжил, если бы было по-другому, – засмеялся Михалыч.
Фото: pixabay.com
Мужчина зашел в автобус. Огромные линзы, сидящие на его носу, были такими толстыми, что за ними не было видно глаз. В правой руке он держал жесткий поводок собаки-поводыря. Сенбернар. Большой пёс. Самой приятной наружности.
С переднего сидения вскочили сразу двое и уступили место. Мужчина, постукивая палочкой, пытался разглядеть, куда ему присесть. Одна из женщин встала, и взяв его под локоть, помогла. Рядом с ним устроилась и собака. Автобус отъехал. Это был междугородний рейс и люди приготовились подремать.
Но тут….
Тут с заднего сидения у одной из пассажирок из рук вырвался малюсенький котёнок. Он промчался, а вернее прокатился кубарем по проходу и остановился возле огромного пса. Люди, сидящие в автобусе, привстали и замерли.
Маленький котик был настолько мал, что цвет его сложно было определить — то ли рыжий, то ли серо-рыжий. Он широко расставил лапки, поднял трубой хвостик, и каждая его шерстинка стала дыбом. Он пытался шипеть и рычать на противную собаку. Но получалось плохо. Вместо страшных и угрожающих звуков из его горла вырывалось жалобное мяуканье.
Автобус наполнился смехом. Хозяйка подбежала и, подняв малыша, отправилась с ним на заднее сидение, уговаривая того по дороге успокоиться, но….
Но тот опять вырвался и бросился к сенбернару, чтобы выяснить, кто тут главный. Котёнок, разбежавшись, со всей силы ударился об мощную лапу и, отлетев назад, жалобно мяукнул. Пёс опустил голову и лизнул малыша. Тот аж подскочил от возмущения. Он не мог позволить какой-то там собаке вести себя так неуважительно.
Махнув рукой, женщина из последнего ряда пересела к слабовидящему мужчине и разговорилась с ним, время от времени повторяя попытки подобрать с пола не на шутку разошедшегося малыша, которого пёс облизывал и облизывал.
Из автобуса они вышли вместе. Женщина вела мужчину с собакой под руку, а тот извинялся и отказывался. Но всё как-то нерешительно. Судя по всему, ему было очень приятно внимание, которым он был не избалован.
Погода была изумительная. Солнышко ласково светило, и птицы пели особенно красиво. Они шли по улице и лицо мужчины светилось от удовольствия. Ведь рядом с ним шла такая женщина. Такая….
Они стали встречаться. Вернее, она стала ходить к нему в гости под предлогом того, что котёнок требовал. Она боялась сама себе признаться, что этот стеснительный и практически слепой человек ей интересен, а уж он…
Он тем более не смел ей ничего сказать. Только иногда просил позволения приблизиться и попытаться рассмотреть её лицо. Она очень смущалась и долго отказывалась, но потом соглашалась. Она не считала себя красивой, скорее наоборот. Работая терапевтом на приёме в поликлинике, времени накраситься у неё не хватало. Да и в зеркало она смотрела на себя с отвращением.
Через полгода, она договорилась с одним знакомым профессором-офтальмологом о встрече. Выслушав её, он согласился принять мужчину и посмотреть, чем можно помочь. Она летела к домой, как на крыльях, чтобы сообщить такую новость.
А он лежал у входа в подъезд с поломанной правой ногой, и ползал по асфальту, пытаясь собрать рассыпавшиеся розы.
Она бросилась к нему и, опустившись на корточки, подтащила к себе, приподняв его голову. Она крепко прижала к себе.
— Что же ты наделал? Зачем, зачем ты пошел за этими цветами?
Морщась от боли, он, глядя на неё невидящими глазами, сказал:
— Прости, пожалуйста. Очень уж хотелось тебе букет роз подарить. И до дома -то совсем немного оставалось, чуть-чуть не дошел…
— Зачем. Зачем мне эти розы? — Плакала она, вызывая по телефону скорую помощь.
— Хотел тебе подарить, — ответил он. — И сказать, что ты самая красивая и хорошая. А ещё хотел сказать, что если бы я был нормальным, то предложил тебе ко мне переехать.
Она обняла его и поцеловала.
— Я к тебе перееду. И ты нормальный. Самый нормальный из всех мужчин, которых я встречала.
Скорая, в конце концов, приехала и увезла их в больницу.
А через полгода, когда он смог ходить, она повезла его в клинику профессора-офтальмолога. Всё-таки, хорошо, дамы и господа, когда есть знакомые.
После операции его отвезли в отдельную палату. По знакомству. Она сидела возле него и боялась. Ей казалось, что когда он её увидит, то разочаруется. Поэтому, когда с него сняли повязки, она отвернулась. Но на его радостный крик подбежала к нему.
Он видел. Не идеально. Но видел!
Она подошла к нему и сказала:
— Ну, вот, видишь, я совсем не такая красавица, как тебе казалось…
Он взял её за руку и притянул к себе. Потом обнял и поцеловал.
-Ты самая красивая на свете, — сказал он. — Нет красивее тебя.
А через неделю, когда глаза привыкли к свету, глазной нерв стал нормально реагировать, и зрительные центры в голове работали четко, его выписали. А если точнее, то их.
И они поехали к нему домой.
Что я сказал, к нему? Нет, нет. Конечно к ней. У неё была очень хорошая квартира. Большая и светлая. В самом центре города. От родителей осталась.
Они были счастливы. Она устроила его в поликлинику, где работала на приёме, техником по ремонту чего-то там. Неважно. Важно быть вместе.
О чем это я вам тут рассказывал, дамы и господа? Сейчас, сейчас. Потому как, отвлёкся.
Ах, да. Конечно.
Рыжий кот вырос. Теперь они с сенбернаром были неразлучны. Вернее, он считал вредного и противного пушистика, своим ребёнком. А ребёнкам, как известно, всё разрешается. Поэтому, кот отбирал у своего большого папочки самые вкусные кусочки, и вообще первым подходил к тарелке с едой. Что пёс охотно ему разрешал.
По улице тоже гуляли вместе. Рыжему паршивцу купили самый красивый ошейник и длинный плетёный поводок. Кот шел впереди огромной собаки с высоко поднятым хвостом. Он был важен. Он был горд. Потому что шел впереди этого пса.
А сенбернар. Облизывал своего сыночка. И разрешал ему абсолютно. Ну, абсолютно всё. И если какие-то собаки смели гавкнуть издалека на его ребёнка, то бас и рык большого папочки быстро глушили любые возражения.
Короче говоря, все были счастливы.
Все. А что ещё надо в жизни? Ничего больше и не надо.
Им хорошо вместе.
Чего и вам желаю. От всей души.
ОЛЕГ БОНДАРЕНКО