Майк становится туалетом рассказ

— Очнулась? Вот и ладненько, — глухо произнес один. — Как-то неинтересно с бревном развлекаться.

Оля была ошеломлена, не понимала, что происходит, кто эти люди. Крупная дрожь сотрясала ее тело. Руки, связанные уже скотчем, болели. Она языком толкала тряпку, но не могла от нее избавиться. Глаза наполнились слезами. Они потекли к вискам, девушка сразу захлюпала носом, и дышать стало еще труднее.

— Начинай. Вдруг кто увидит, — произнес глухой голос.

Неизвестный с синими глазами деловито положил руки на колени девушки. Поняв, что он хочет сделать, Оля замычала, замотала головой, задергала ногами и руками, стараясь попасть по обидчику. Происходящее походило на кошмар. Насильник, пыхтя, преодолевая сопротивление, раздвинул девушке бедра, но Оля снова сжала ноги.

— Держи сучку! Какого хрена стоишь?

Тяжелое мужское тело навалилось ей на грудь, придавило к земле. Оля боролась изо всех сил, но задыхалась, поэтому была слабой. Она чувствовала, как второй рвет колготки, срывает с нее трусики. И вдруг он остановился, замер, прислушиваясь к лесным звукам. Оля задержала дыхание: небольшая пауза всколыхнула в душе надежду, что насильник одумается.

Но зря. Что-то твердое стало вонзаться ей в плоть. Оля дергалась, но насильник не отступал. Он резко схватил ее за бедра и прижал их к животу. Сложенная практически пополам, Оля не могла даже пошевелиться. В такой позе он наконец проник внутрь, и дикая боль пронзила ее тело. Оля изогнулась в немом крике, но жесткие ладони крепко сжимали ее ноги.

Сколько продолжалась эта пытка, Оля не знала. Ей казалось, что в нее вбивают бревно, с каждым ударом все глубже и яростнее. Иногда инструмент насильника выскакивал наружу, Оля с всхлипом вздыхала, а потом он снова вонзался с удвоенной силой. Тело вздрагивало от каждого толчка, вибрировало и тряслось. Насильник над девушкой сопел, обливался потом, полукружиями расплывавшимся по маске. Сильный запах горячего мужского тела, смешанный со знакомым парфюмом, бил в нос, и инстинкт самосохранения заставлял Олю отворачиваться, часто дышать, чтобы избежать приступа рвоты, от которого она могла захлебнуться.

Напавший с каким-то злобным наслаждением выполнил свою работу и наконец затрясся, застонал. Оля почувствовала, что давление внутри живота исчезло вместе с остатками острой боли. Мужчина еще секунду полежал, тяжело дыша и приходя в себя, потом откатился на бок и встал. Оля со стоном опустила затекшие ноги, надеясь, что экзекуция закончилась, а она осталась жива. Она оперлась на локти и стала отползать в сторону.

Но опять ошиблась. Насильник схватил ее за ногу и притянул к себе, расцарапав нежную кожу о еловые иголки, ковром устилавшие землю.

— Теперь ты, — приказал он напарнику, застегивая джинсы. Тот нерешительно засопел и сделал шаг в сторону. Тогда первый толкнул его к девушке.

— Не могу, — сдавленно произнес второй и подался назад. — Страшно.

— А на кулак нарваться не боишься? Давай!

— У меня и желания нет, — отказывался второй.

Оля слушала их перепалку с ужасом и молила Бога, чтобы кто-нибудь догадался, где она, и пошел ее искать.

— А так будет? — одним рывком насильник перевернул девушку на живот, поставил ее на колени. Он с силой провел по внутренней стороне ее бедер ладонями, потер пальцами больное место — Оля снова затряслась от ужаса и страха, потом похлопал по обнаженным ягодицам.

— Давай! По-собачьи. Можешь и вторую дырку расковырять. Разрешаю. Не бойся. Так она в глаза смотреть не будет.

Оля задергалась, замычала, но сильные руки прижали ее к земле, чуть не придушив от усердия. В полуобморочном состоянии она почувствовала, как что-то вяло прикасается к коже ее бедер, потом наливается и поднимается выше. Второй насильник скользнул в разорванную плоть легко, почти не причинив боли, но Оле уже было все равно: она потеряла сознание от недостатка воздуха.

Второй раз она очнулась от неприятного ощущения: ей казалось, будто сотни маленьких существ бегают по телу, оставляя жгучую боль. Она открыла глаза: летнее солнце уже поднялось над горизонтом и мгновенно ослепило. Дышать стало легче. Оля подняла по-прежнему связанные руки — кляп исчез.

В один прекрасный день у тебя в доме начинается капитальный ремонт систем водоснабжения и водоотведения. Рабочие снимают старые стояки подачи воды и канализации, и на несколько дней ты становишься чуть-чуть космонавтом — обтирание влажными салфетками вместо душа, ёмкости питьевой, технической и отработанной технической воды, ассенизационная ёмкость с хлоркой от запаха и прочие неудобства. К счастью, более чем полувековая история космических полётов хранит достаточно историй для отвлечения и поднятия настроения. В самом деле, любой ремонт меркнет перед неудобствами, выпавшими на долю, например, Фрэнка Бормана и Джима Лоувелла на «Джемини-VII».

Несовершенство человека

Первые туалетные проблемы появились уже в самом начале космических полётов. 5 мая 1961 года. Астронавт Алан Шепард должен стать первым американцем в космосе. По плану суборбитальный полёт должен продлиться всего пятнадцать минут, поэтому никто из инженеров не стал задумываться о человеческих потребностях. Однако, из-за проблем с погодой и техникой старт задерживался, и в какой-то момент Алан, просидевший в кабине уже больше четырёх часов (а в скафандре больше восьми), сообщил по радио, что ему категорически необходимо сходить по малой нужде. Перед ЦУПом возникла совершенно реальная проблема — попытка помочиться в скафандр могла привести к отказу датчиков телеметрии, проблемам с системой терморегуляции скафандра, в самом худшем (пусть и маловероятном) случае — к короткому замыканию. Альтернативой была бы только отмена полёта — подать башню обслуживания на пару минут, сходить в туалет и вернуться в кабину не было никакой технической возможности. А, учитывая публичность запуска, представьте себе заголовки газет, если бы полёт отменили по такой причине. Решили рискнуть — Шепарду разрешили справить нужду в блестящий гламурный скафандр. Аварии не произошло, и обратный отсчёт продолжили. К чести Алана Шепарда, он отнесся к ситуации с юмором и пошутил, что вот теперь-то он является «мокрой спиной» (жаргонное обозначение нелегальных мексиканских мигрантов, переплывавших Рио-Гранде). Полёт прошёл успешно, но все-таки при просмотре кадров торжественной встречи на авианосце немного забавно знать, что спина-то у Шепарда мокрая…
На второго американского астронавта Гаса Гриссома надели двухслойное трико, чтобы моча содержалась между слоями. Решение было неудачным, и уже к первому орбитальному полёту Джона Гленна был разработан простой мочеприемник (UCD — Urine Collection Device) из презерватива, трубки и емкости для мочи:

К последнему полёту корабля «Меркурий» систему немного изменили. Мочеприёмник на скафандре дополнили стационарной ёмкостью. Астронавт должен был ручным насосом перекачивать мочу из ёмкости на скафандре в стационарную. Шепард, провожавший в полёт Купера, подшутил над ним, положив в кабину вантуз. Шутка оказалась пророческой — насос работал плохо, шланги протекали, в кабине летали шарики мочи. Как минимум, часть коротких замыканий на последних витках полёта устроила протекающая ассенизационная система, серьезно осложнив полёт.
А для большой нужды в кораблях «Меркурий» не было ничего — астронавты за три дня до полёта переходили на специальную диету, сокращающую объем каловых масс. В случае задержки полёта (а такое было регулярно), диета продлевалась.

Советское значит отличное

Корабли «Восток» проектировались для многосуточных полётов, поэтому вопросы космического туалета были решены заранее, и даже Гагарин отправлялся в 108-минутный полёт с полностью комплектным туалетом, которого хватило бы на несколько дней. Конструкция позволяла справлять большую и малую надобности и была сравнительно простой:

1 – приемник; 2 – сборник урины; 3 – воздушный фильтр; 4 – вентилятор;5 – сборник каловых масс; 6 – выход чистого воздуха; 7 – гибкий шланг; 8 – сигнальная лампа.

Вентилятор создавал поток воздуха, который, как пылесос, втягивал отходы и не давал им разлететься по кораблю. Жидкие фракции по трубе попадали в сборник урины, где фиксировались в губчатом материале. Твердые фракции задерживались в сборнике каловых масс в сменном пакете. Затем пакет закрывался и убирался в отсек для отходов. Воздушный фильтр обеспечивал очистку воздуха от неприятного запаха. Большим достоинством туалета была пригодность как для мужчин, так и для женщин, что обеспечивали сменные насадки:

Сверху мужская насадка, снизу женская

Первым космонавтом, сходившим в космосе по-большому, стал Валерий Быковский на «Востоке-5», и это не произошло без курьёза. Доклад Быковского на земле услышали как «был космический стук«, очень сильно перепугались и даже собрали рабочую группу для расчётов массы метеорита, с которым мог бы столкнуться Быковский, чтобы услышать стук. Но через виток, на следующем сеансе связи, ситуация разрешилась ко всеобщему облегчению.
Конструкция оказалась настолько удачной, что не претерпела принципиальных изменений уже больше полувека. На современных «Союзах» стоит почти такой же туалет, отличающийся только формой отсека каловых масс:

Здесь можно посмотреть на демонстрацию работы туалета в невесомости («Союз ТМА-14», 2009 год):

Туалеты советских космических станций и МКС работают на том же принципе пылесоса и отличаются только полноценным сиденьем и более сложной системой обработки жидких отходов. Губчатый наполнитель имеет сравнительно небольшой ресурс, поэтому на орбитальных станциях жидкие отходы идут в специальные баки (которые затем загружаются вместе с прочим мусором в грузовой корабль «Прогресс» и сгорают с ним в атмосфере) или в систему регенерации, которая получает из мочи питьевую воду или кислород для дыхания.
На МКС два туалета отечественного производства:

Слева туалет в модуле «Звезда», справа — в модуле Destiny

Видео из фильма «Космическая одиссея, век XXI» (ЖЖ не позволяет проматывать вставленное видео, туалет с 4:30):

Туалеты иногда ломаются (как и любая другая техника) и попадают в новости, но на самом деле это весьма надежные и удобные устройства.

Две недели в мусорном баке

В отличие от конструкторов СССР/России, американская конструкторская мысль в ассенизационных вопросах прошла долгую и трудную дорогу и, несмотря на все старания, создавала сложные, неудобные и неприятные устройства. Корабли «Джемини» должны были летать долго, до двух недель, и тут уже эрзацами в виде UCD было не обойтись. Собственно говоря, UCD никуда не делись и использовались на «Джемини», «Аполлонах» и «Спейс Шаттлах» на старте. Астронавты-мужчины проходили процедуру подбора презерватива к UCD (рекомендую почитать Майка Маллейна «Верхом на ракетах», он её очень красочно описывает) и могли выбирать, стартовать с UCD или памперсом (Маллейн советует выбирать UCD, памперс неудобнее). Однако уже на орбите надо было использовать какой-то более долговременный туалет.

UCD времён «Джемини»

Первоначальная конструкция требовала, чтобы астронавт мочился в мочеприемник, одновременно вручную создавая тягу, растягивая гармошку приемного устройства:

Слева мочеприемник, справа гармошка приемного устройства

Идея оказалась никуда не годной. Во-первых, тянуть гармошку самостоятельно было нереально, требовалась помощь второго астронавта. Во-вторых, система часто выбрасывала мочу вместо всасывания — гармошка не вентилятор, одного неосторожного движения было достаточно для создания избыточного давления, а не разрежения.
Начиная с «Джемини-V» систему изменили — мочеприемник сделали плотно прилегающим и надевающимся как презерватив. В шланг добавили обратный клапан, защищающий от выбросов мочи, и заменили приемное устройство на простую мягкую ёмкость:

В таком виде система была более-менее пригодна для использования. Начиная с «Джемини» моча (кроме небольших пакетов для последующего медицинского анализа) не хранилась на борту, а сбрасывалась через специальный клапан с подогревом (жидкость в вакууме мгновенно испаряется и превращается в лёд, без подогрева клапан бы забило). По рассказам астронавтов, одно из самых красивых зрелищ в космосе — сброс мочи на закате. Урина превращалась в лёд и красиво разлеталась ледяным облаком. В принципе, вместо мочи подошла бы любая другая жидкость, но обычную воду, например, за борт не сбрасывали.

С твердыми отходами ситуация была гораздо, гораздо хуже. Для них в NASA придумали специальные пакеты:

Пакет имел клейкую горловину и должен был приклеиваться к ягодицам вокруг ануса. После дефекации нужно было просунуть пальцы в специальный мешочек, отделить фекалии от тела и протолкнуть их дальше в мешок, чтобы не вылетели. Затем необходимо было разорвать пакет с дезинфицирующим средством, поместить его в большой пакет с фекалиями и перемешать — это было необходимо для того, чтобы убить бактерии и не допустить газообразования в пакете. Потом наступала очередь туалетной бумаги и влажных салфеток, и, наконец, надо было поместить всё это в ещё один пакет и упаковать в контейнер для мусора.
В целом идея оказалась по-настоящему жуткой. Клей на горловине вырывал волосы на коже, фекалии вылетали из пакета, чтобы сходить в туалет требовалось порядка 45 минут, и не было никакой возможности не заполнить кабину неприятными запахами.

В программе «Джемини» было два длительных полёта — «Джемини-V» (почти 8 дней) и «Джемини-VII» (две недели). Оба полёта потребовали недюжинной силы воли от астронавтов. Хуже всего пришлось Френку Борману и Джиму Лоувеллу на «Джемини-VII». Уже спустя неделю кабина заполнилась вонью мочи (не всё можно было вытереть) и немытых тел (не было ни сменной одежды, ни возможности помыться). Астронавты терпели как могли — первый раз по-большому сходили только на десятый день. А последние несколько дней стали по-настоящему неприятными. Но в то время это стало большой победой — США обогнали СССР по длительности полётов, и двух недель хватало, чтобы слетать на Луну.

На Луну с мешками для фекалий

Программа «Аполлон» базировалась на ассенизационных наработках «Джемини». Жидкие отходы собирались в такие же надевающиеся приёмники с ёмкостями и сбросом за борт. На каждого астронавта хранился запас в 10 сменных манжет для мочеприемника.

И с большой нуждой было всё так же плохо — мешки для фекалий остались практически неизменными:

Расшифровки переговоров астронавтов регулярно содержат обсуждения «чья это какашка летает по кабине»:

Поскольку программа «Аполлон» была предназначена для высадки на Луну, пришлось добавить системы сбора мочи и кала для скафандров. Мочу собирали в обычный UCD, а для фекалий сделали что-то типа памперса:

Особенностью американской космической программы был детальный анализ отходов — образцы мочи и кала привозили обратно на Землю, и, по слухам, они до сих пор хранятся где-то в холодильниках NASA.

Гигантский скачок вперед «Скайлэба»

Только на станции «Скайлэб» американцы приблизились к советскому уровню туалетного комфорта. В ассенизационной системе наконец-то появился вентилятор. Правда, вместо воронки мочеприемника использовались такие же манжеты, как и на «Аполлоне», но, по крайней мере, вентилятор надежно создавал разрежение для всасывания мочи. Зато в деле сбора твердых отходов появился туалет со сменными мешками:

На уровне колена виден приемник для твердых отходов

И откат назад шаттла

А вот с туалетом для Спейс Шаттла получился инженерный конфуз. Исходная идея была замечательная — давайте сделаем туалет, в котором потоки воздуха будут сами помещать фекалии в приемное устройство без участия астронавта. Однако добиться надежной работы не удалось — фекалии постоянно задевали стенки тоннеля, и астронавтам приходилось постоянно его чистить. Система упаковки фекалий работала недостаточно надежно, туалет достаточно регулярно выходил из строя. Также, для пользования туалетом приходилось проходить специальную подготовку. На тренажере в тоннеле стояла камера с подсветкой. Перед лицом астронавта стоял монитор с прицелом. Тренировка заключалась в том, чтобы поместить свой анус в центр прицела и запомнить положение тела, чтобы уже в невесомости фекалии начинали свой путь максимально близко к центру тоннеля. Относительно предыдущих американских космических туалетов система была прогрессивной, вентилятор и сменные насадки позволяли пользоваться туалетом и мужчинам и женщинам. Но туалет получился слишком сложным и недостаточно надежным. По воспоминаниям астронавта Майка Маллейна перед пользованием туалетом лучше всего было полностью раздеться. Утечки мочи и улетающие фекалии были не таким уж редким делом. Маллейн вспоминает одну достаточно неаппетитную шутку, которую устроил его коллега-астронавт. Он взял сосиску с обеда, спрятал её в кармане и пошёл в туалет. Выждав некоторое время, он выбросил сосиску в общий отсек и стал за ней гоняться с салфеткой (астронавты как могли уворачивались, не узнав сосиску в летающем предмете), а догнав, съел…

Туалет Спейс Шаттла. На переднем плане гибкий шланг мочеприемника

Видео тренажерной туалета Спейс Шаттла. В фильме участвует Майк Массимино, который «летал» на МКС с Говардом в «Теории Большого взрыва»:

Невысокая надежность туалета шаттла означала, что там всегда ждали своего часа пакеты для фекалий времен «Аполлона». И остается только надеяться, что эти неприятные ассенизационные архаизмы совсем сошли со сцены и не отправятся в космос на «Орионах» и других новых американских кораблях.

Список использованных источников

• Роуч, Мэри «Обратная сторона космонавтики». Вся книга посвящена еде, туалету, мытью, перегрузкам физическим и психологическим и прочим малоаппетитным, но интересным скрытым сторонам космонавтики.
• Маллейн, Майк «Верхом на ракетах: возмутительные рассказы астронавта шаттла».
• http://www.nss.org/settlement/nasa/CoEvolutionBook/SPACE.HTML.
• SP-368 Biomedical Results of Apollo.
• Санитарно-гигиеническое оборудование на кораблях-спутниках.
• A Review of Spacecraft Waste-management Systems, NASA, 1969 г.

Предыдущая публикация серии «Обеспечение длительного космического полёта» — там про еду и замкнутые системы жизнеобеспечения.

Небольшое объявление

15 марта в 14:00 в Первой Библиотеке Городских Историй в Москве состоится моя скайп-лекция «Космические байки». Встреча ВК.
[Афиша]

Интересно? Подписывайтесь на обновления.

Дима гулял по набережной. Народу сегодня было не очень много, и, тем не менее, он внимательно разглядывал девушек, особенно его интересовали те, кто в руках держал банки или бутылки с напитками. Здесь по-прежнему не было биотуалетов, собственно, за это он и любил набережную. Ведь многие девушки, особенно приезжие, любили прогуляться по Александра Невского, особенно в вечернее время. Многие хотели увидеть, как разводят мосты, и вот частенько, только после того, как прогуляются,  выпив напитки, девушки обнаруживали, что с туалетом тут беда, более того – даже укромное место, в случае, когда становится уже наплевать, найти весьма проблематично. И вот тогда наблюдательный молодой человек, увидев таких девушек, следил за ними и смотрел, что они станут делать. Девушки шли обычно не подавая вида, а в душе некоторых назревало беспокойство – ведь сесть на глазах у людей не позволяет воспитание, а когда сильно хочется и не знаешь, где искать туалет – становится ещё и страшно. Сейчас и вовсе ничего интересного не происходило. Да и, как правило, даже в вечернее время максимум, что ему доводилось видеть — как изрядно подпитая девица, переминаясь с ноги на ногу, громко, не стесняясь окружающих, говорила своей подруге: «Блин, хоть бы туалеты поставили на набережной. Я сейчас уссусь!». И тогда Дима шёл за ними, делая вид, что гуляет, и даже иногда демонстративно доставал сотовый телефон и имитировал разговор, а сам старался не упустить страждущую девушку из вида. Но ничем особенным это не заканчивалось: как правило девушка объявляла во всеуслышание о том, что она больше не может, затем резко сворачивала в сторону, и, не сильно заботясь об укрытии, объявляла: «Мне уже реально пофиг. Я сяду здесь.» и с этими словами оголяла зад, присаживалась и справляла нужду. Многие девушки, сидя на корточках с голой попой на открытом пространстве, еще и покрикивали на мимо проходящих парней, которые смотрели в их сторону: «Чего смотришь?! Голых баб никогда не видел?! Отвернись быстро!», а закончив дело, еще и приговаривали: «Извращенцы! Зла на таких не хватает! Идут и пялятся! Ни стыда ни совести!».
Но сегодняшний день не предвещал вообще ничего интересного…

Трудно сказать, с чего возник такой интерес у Димы. Он помнит, как ещё в пять лет пририсовывал в книжках лужицы девочкам, как выискивал глазами, не хочет ли кто-нибудь в туалет, как представлял, глядя на девочек и взрослых девушек, как у них между ног расплывается тёмное пятно, но максимум, что ему доводилось видеть – это как девочки и даже те же взрослые девушки прыгали на месте в нетерпении и во всеуслышание объявляли о том, что сильно хотят в туалет. В такие моменты уши мальчика превращались в два больших локатора, а глаза зорко следили за происходящим. И уже тогда, даже когда в Новый год ему говорили, что нужно загадать желание, но только никому не рассказывать, иначе оно не сбудется, он загадывал одно и то же – увидеть, как на его глазах описается девочка или взрослая девушка или даже тетенька. Он никогда никому не рассказывал об этом желании – но оно всё равно не сбывалось. Изредка ему удавалось увидеть переминающихся с ноги на ногу одноклассниц, несколько раз он видел такое в местах массового скопления людей, и один раз, когда он возвращался с мамой домой после луна-парка, вдоволь накатавшись на аттракционах, увидел картину: из метро выбегает молодая девушка, держась рукой за писю (в том возрасте он так называл это место), и, немного пробежав вперед, она остановилась у здания метро, задрала юбку и села. Он увидел, как прямо из попы (ему тогда так показалось, потому что колготки она не сильно спустила) текла сильная струя и под ней образовалась лужа. Но насладится этим зрелищем ему не удалось – мама резко одернула его и строго сказала: «А ну-ка отвернись!».
Уже потом, когда Дима вырос и стал близко общаться с представительницами противоположного пола, он по-прежнему мечтал увидеть, как девушка описается, но даже самые стеснительные теперь, краснея, признавались в своей естественной надобности, а другие так и просто решали проблему сразу же, как только она у них возникала. А молодой человек так и держал втайне своё увлечение, и никому никогда о нём не рассказывал. Позже, когда он понял, что не стоит ждать у моря погоды, он пытался подстроить такую ситуацию. Он приглашал девушек на свидание, поил их пивом, выбирая такие места, где нет туалетов и весьма проблематично найти место, где можно будет пописать. Проблема усложнялась ещё и тем, что ему самому приходилось пить за компанию, а соответственно либо терпеть тоже – либо придумывать уловки, чтобы отойти ненадолго. Так, обычно, он незаметно включал на телефоне ложный вызов, говорил девушке, что сейчас придёт, отходил подальше и быстренько справлял нужду. Был случай, когда он довольно долго гулял с девушкой, и они выпили по две бутылки пива. Потом они сидели на скамейке у фонтана, и Дима сам уже довольно сильно желал отлучиться. И тогда он предложил сбегать ещё за пивом, попутно забежал в подворотню и пописал. Но когда вернулся в предвкушении, что девушка будет сидеть, пить пиво и терпеть, всё сложилось иначе — она просто сказала: «Так, извини, мне надо ненадолго отойти», затем встала и удалилась. Минут через пять она вернулась, как ни в чем не бывало, но Диме уже было неинтересно с ней сидеть.
 Но и впоследствии ему не удавалось провернуть такой трюк: девушки либо отходили в кустики, либо заходили в кафе, в лучшем случае говорили, что им срочно надо домой, и когда он провожал их, видел, как они торопятся, и, понимая причину, он пытался как можно дольше затянуть это возвращение, но, в конце концов, девушки признавались в том, что очень хотят в туалет, быстро прощались, и уходили домой. И Диме так ни разу не удалось увидеть вожделенное мокрое расплывающееся пятно на одежде девушек, и его детская мечта так и не сбывалась. Тогда он пошёл ещё дальше – вступив в близкую связь с девушкой, после того, как она к нему немного привыкала, он рассказывал ей о своей детской мечте. Девушки реагировали по-разному: в основном с интересом и любопытством, и не всегда понимая до конца суть. Некоторые реагировали отрицательно: в лучшем случае говорили, что они такого не понимают и требовали, чтобы он больше никогда не заговаривал с ними на эту тему, а в худшем – так и вовсе прекращали отношения. Другие относились лояльно, однако, удовлетворив своё любопытство, говорили, что, увы, но им его мечта до лампочки, и что в этом они ему точно не помощники. Были и такие девушки, которые соглашались исполнить его мечту. Они пили сок, терпели, но потом уже говорили, что тяжело терпеть и хочется прекратить эти мучения. Затем они шли в ванную, и чуть ли не по команде: «раз, два три» начинали мочиться в одежду. Но когда это происходило таким образом, Дима понимал, что это совсем не то, и что одна увиденная сцена в детстве, как девушка из метро бежит, хватаясь за промежность, значит для него намного больше, чем девушка, которая согласилась пойти на такое специально, и которая писается не потому что не могла больше терпеть, а потому что согласилась на это.
И тогда Дима решил, что в идеале надо искать единомышленниц. К его изумлению, в интернет пространстве он обнаружил немало таких любителей. Во всемирной паутине существовали рассказы, сайты, форумы, посвященные этой теме. В основном  все любители темы были представителями мужского пола, но встречались и девушки. С ними он вступал в переписку, расспрашивал об их интересах, и про себя отмечал, что общение в таком формате на эту тему с единомышленниками – это почти то же самое, как обсуждение творчества любимого исполнителя с теми, кто тоже слушает такую музыку. И в той теме, как и в музыке, у каждого, тем не менее, своё какое-то предпочтение: кому-то больше нравится одна песня, кому-то другая, кого-то больше всего цепляет вокальное исполнение, а другой признается, что ему нравятся только гитарные партии. А кого-то из девочек цепляет даже не сама музыка, а исполнитель сам по себе.
Со временем Дима уже списывался время от времени с несколькими такими любительницами, и, казалось бы – вот наконец-то его мечта почти что в руках: кто, как не эти девушки поймут его? Но не тут то было – девушки легко говорили с ним на эту тему, только сохраняя анонимность. Многие боялись показать свои фотографии, наотрез отказывались пообщаться вживую, максимум на что они соглашались – это как-нибудь потерпеть во время переписки. На безрыбье, как говорится, и рак рыба. Они выбирали время, общались, девушки докладывали ему о состоянии своего мочевого пузыря, однако созвониться, а тем более выйти по скайпу в этот момент – категорически не желали. Удивительно, но многие любительницы этой темы были еще несговорчивей обычных девушек, которые впервые от него узнавали о таком явлении. Особенно было неприятно, когда, просидев так перед экраном монитора несколько часов подряд, уговаривая девушку выйти на живое человеческое общение, собеседница не просто отказывалась, но в конце ещё и писала: «Что-то мне уже тяжело, пожалуй, побегу я в туалет», после чего исчезала на некоторое время, и возвращалась, чтобы сообщить: «Какой кайф!». Иногда ему удавалось притормозить девушку, и он уговаривал её потерпеть, пока она не описается. Но, как правило, даже те, кто, как утверждали, что обожают эту тему, отказывались, мотивируя тем, что им жалко свою одежду и лень убирать последствия. А уж о том, чтобы еще и сфотографировать сам процесс – об этом они даже и слышать ничего не хотели.

Дима прогулялся еще немного по набережной, но вскоре понял, что ловить  здесь нечего и ушёл оттуда.
Он уже и думать перестал об этом, свернул к парку, и вдруг увидел, как  рядом проехали и остановились два Джипа. «Свадьба, что ли?» — промелькнуло у него в голове, но, приглядевшись внимательней, он понял, что ошибся. Он не поверил своим глазам, когда увидел на заднем стекле автомобиля плакат с надписью крупными буквами: «Фетиш-агентство «Omorashi». Приглашаем девушек для фото и видео съёмок. Оплата высокая. Телефон 74839494». Пока Дима читал надпись на плакате, из одной и из другой машины вышли несколько человек с видеокамерами. Они что-то обсуждали, занимали позиции. А затем из машины вышла девушка, в которой он сразу же узнал Ольгу, с которой когда-то встречался и расстался после того, как признался ей в своей детской мечте… Ольга не заметила Диму, на ней были ярко-красные обтягивающие штанишки, в руках она держал бутылку с минеральной водой, и, судя по её походке и танцам на месте, она уже довольно сильно хотела в туалет. «Вот что деньги делают с людьми», — подумал про себя Дима. Он решил пойти следом за ней, делая вид, что прогуливается по парку, как вдруг услышал сзади женский голос:
— Молодой человек! – обращалась к нему молодая, сексапильная девушка, — Вы никуда не торопитесь?
— Нет, а что? – с изумлением спросил Дима.
— Ты любишь пиво? – спросила она.
— Ну как сказать, иногда употребляю.
— Просто я сегодня кое-что отмечаю, и так получилось, что я совсем одна, — продолжала девушка, — я бы хотела тебя угостить. Ты не против?
— Честно говоря, для меня это совсем неожиданно. Я составлю компанию, но только при условии, что и ты будешь пить вместе со мной, — промелькнул старый коварный план у Димы.
— Идёт! – быстро согласилась девушка и спросила, — звать-то как тебя?
— Дима.
— Моё любимое имя! Меня Алёна зовут, — ответила девушка и хищно посмотрев, подмигнула ему. Сегодня она твердо решила осуществить до конца свой план, чего бы ей этого не стоило…

Алёна отлично помнила, с чего у неё возник такой интерес. Ещё в детском саду она по уши втюрилась в мальчика по имени Дима. В том возрасте она плохо ещё разбиралась в мальчиках, родители воспитывали её в том духе, что все люди хорошие, что злых людей не бывает, и что нужно совершать добрые поступки, и тогда и остальные люди будут отвечать добром. И ей очень хотелось быть доброй для этого мальчика. Мальчик Дима очень быстро понял отношение к нему Алёны, кроме того, уже к своим пяти годам он отлично освоил школу манипуляций, извлечение выгоды, умение использовать родителей, других детей и взрослых в своих целях, и с помощью различных подходов добивался своего. Так, видя к нему отношение девочки Алёны, он ловко манипулировал ею так, чтобы она приносила ему игрушки, оставляла ему свой компот, приносила из дома конфеты. И вот однажды они всей подготовительной группой собирались идти в театр на детский спектакль. В тот день Алёна принесла из дома шоколадку, и как только Дима увидел её, потребовал поделиться с ним. Девочка разломила шоколад на две части, и протянула большую половинку своему возлюбленному. Но мальчик потребовал, чтобы она отдала ему и свою часть тоже. На это Алёна, при всей своей симпатии к Диме, пойти не смогла и съела половинку сама. Уже позже, перед походом на спектакль, воспитатель велела всем сходить в туалет перед дорогой. В общий туалет выстроились мальчики и девочки, и Алёна только там поняла, что действительно хочет писать. Пока она стояла, воспитательница зашла и сказала: «Кто пописал, бегите ко мне и помогите собрать флажки», а затем обратилась к Диме: «Дима? Ты уже сходил ? Помоги флажки собрать». И тут Дима громко сказал: «Алёна тоже пописала, пусть и она тогда пойдёт помогать». Алёна и возразить ничего не смогла от удивления, и опомниться не успела, как воспитательница уже вела их за собой и вручила им в руки флажки. Потом уже, когда их выстроили парами на улице, воспитательница ещё раз громко спросила: «Никто ничего не забыл?» «Не-е-ет!» — хором раздались детские голоса. «Все сделали свои дела: в туалет сходили, руки с личиком умыли?» «Да-а-а-а!» ещё громче закричали дети, заглушив робкий голос Алёны: «Нет». Но повторить одна она не решилась, и они пошли в театр.
По дороге она особенно сильно стала жалеть о том, что не сходила в туалет, но было уже поздно об этом думать. Они пришли в театр, воспитательница рассадила их на места в одном ряду, и когда Алёна сидела рядом с Димой, она сказал ему: «А я сильно писать хочу. Надо у Надежды Николаевны отпроситься». «Ты что! – возразил ей Дима, Надежда Николаевна ругаться будет, если узнает, что ты перед выходом не сходила!». «Что же мне тогда делать?» – растерялась в тот раз Алёна. «Терпеть», — ответил Дима. И девочка послушалась его.
Когда начался спектакль, она вертелась как на иголках, и её совсем не интересовало то, что происходит на сцене. А потом она описалась, и сидя на мокром кресле, хотела, чтобы этот спектакль длился до тех пор, пока всё не высохнет. Но представление закончилось, в зале зажёгся свет, и пришлось встать со своего места. Она стала быстро выходить из зала, как вдруг чей-то голос закричал: «Посмотрите, кто-то, кажется, описался». Раздался детский смех, воспитательница пошла к сиденью, убедилась, что оно мокрое, и велела всем выходить на улицу. Там, выстроив детей парами, она спросила: «Ну что, я надеюсь, никто на самом деле не описался, до детского сада все дотерпят?» «Да-а-а!», — прокричали детские голоса. И тогда Дима толкнул Алёну в плечо и прошептал ей на ухо: «Я всё видел, но я никому не скажу.».
Алёна, возможно, и позабыла бы навсегда об этом инциденте, но вот Дима теперь при каждом удобном случае напоминал ей о том, что помнит о её происшествии в театре, а позже так и просто стал её немного шантажировать. Она продолжала ему носить конфеты, а когда забывала их взять из дома, Дима намекал на то, что может проговориться всем о том, что она описалась в театре, но даже тогда она продолжала испытывать к нему симпатию, только теперь ей было обидно и больно от его слов. Но самое печальное для неё событие случилось в один день, когда к ним в группу перевели новую девочку. Её звали Оля, и она поначалу не понравилась Алёне своей манерностью и кокетливостью. Зато в неё втюрились многие мальчики. И вот, как и в тот день, когда с ней случилась неприятность в театре, Алёна принесла из дома шоколадку, и поделилась с Димой. И тогда впервые Дима не стал есть шоколадку, а подарил плитку новенькой девочке. Алёна не знала тогда, что то чувство, которое она испытывала тогда  – называется ревность. А Дима вскоре перестал дружить с Алёной, и переключился на новенькую.
Вот тогда у неё зародилась такая мысль: она представляла, как Дима, однажды, сильно захочет в туалет и описается перед новенькой. Но случилось чуть ли не наоборот. Однажды во время прогулки Оля сидела одна на веранде и плакала. Алёна сама тогда подошла к ней и поинтересовалась, в чем дело. Новенькая ответила, что она сильно хочет в туалет, и что сейчас обкакается, а отпрашиваться не хочет, потому что в том детском саду, из которого она перевелась, воспитательницы ругали тех, кто не сходил перед прогулкой в туалет.  И тогда Алёна подбежала к Надежде Васильевне и шепотом сказала, что новой девочке надо в туалет и спросила, можно ли отвести её так, чтобы никто ничего не узнал. Воспитательница разрешила, Алёна прибежала на веранду, взяла за руку Олю и сказала: «Пойдём, Надежда Николаевна нам разрешила сходить». После этого случая девочки подружились, только Алёна спросила, как она относится к Диме, на что Оля ответила: «Мне этот мальчик  не нравится. Он плохой».
А потом, уже в школе, Алёна грезила этой мыслью – увидеть, как описается мальчик. Но, к сожалению, такие случаи происходили с только девочками, да и то, не то чтобы они писались, просто многие из них терпели до конца занятий, стесняясь ходить в школьные туалеты, и потом уже бежали домой из последних сил. Иногда, в своём девичьем кругу, та или иная девочка говорила: «Ох, ещё три урока сидеть, а я так писать хочу», а другая, подхватив тему, продолжала: «А я вчера еле последний урок высидела. Домой уже просто бежала, и описалась, пока открывала дверь».
            Как-то раз Алёна шла после уроков с подругой к себе домой, и та всю дорогу ныла, что очень хочет в туалет и скоро описается. Алёне захотелось самой это увидеть. И тогда, уже в подъезде, Алёна делала вид, что не может открыть дверь в квартиру,  а её подруга  ходила туда-сюда по площадке. В конце концов, Алёна сжалилась и открыла дверь, но было уже поздно… А в одиннадцатом классе к ним перевели нового мальчика. Каково же было удивление Алёны, когда она узнала в нём того самого Диму из детского сада. Он её тоже узнал. Однажды, после вечера по поводу окончания учебного полугодия, он пробовал приставать к ней, а затем пригрозил, что в случае отказа, расскажет всем о том, как она описалась в детском саду во время спектакля. Услышав это, Алёну затрясло от ярости, и она с трудом ответила, что согласна. Но как только он увел её в кабинет, где никого не было, она схватила рукой его за причинное место, сжала изо всех сил, и пока новичок корчился от боли, сказала ему: «Если ты ещё хоть раз подойдёшь ко мне с таким предложением, попытаешься шантажировать, то я сама расскажу о том, как ты обосрался жидким поносом во время новогоднего утренника, увидев Деда мороза, и поверь мне, я расскажу об этом так, что все мне поверят! А ещё скажу, что ты приставал ко мне, попытался изнасиловать, да твой стручок у тебя не стоял! Надеюсь, я ясно всё объяснила?». Больше Дима к ней никогда не подходил ни с каким предложением, а о случае в детском саду даже не заикался.
            В дальнейшем, в совершеннолетнем возрасте, всё чаще ей доводилось видеть других девушек, переминающихся с ноги на ногу от нетерпения, в некоторых случаях они не выдерживали, особенно часто такое происходило после спиртных напитков либо от смеха. Однако Алёна по-прежнему хотела увидеть, как не выдержит молодой человек, а вот с этим ей до сих пор не везло. Обычно они долго не терпели, и в случае назревающей проблемы не парились, а просто находили любой угол, отворачивались и делали своё дело. Сколько бы они не выпили – но так, чтобы парень терпел, да тем более описался, при ней никогда не случалось. И тогда, уже позже, Алёна решила, пользуясь своими женскими чарами, уговаривать их терпеть до дома, намекая на то, что это прибавит им баллов, и поможем сблизиться с ней. По правде говоря, в такие моменты она сама сильно возбуждалась, и чем сильнее было заметно, что парень хочет отлить, тем больше она заводилась и теряла контроль над собой. Но, как правило, в такие моменты парни начинали вести себя как дикие звери, загнанные в клетку: они чуть ли не рычали, нервничали, и когда Алёна пыталась удержать их от похода в туалет, они уже не реагировали на её красоту, более того, начинали обзывать грязными словами и убегали туда, где можно облегчиться.

            Про себя Алёна решила, что если трюк удастся, то она сама же отдастся парню с таким именем. В крайнем случае, она сама ему предложит потерпеть до дома в обмен на близость с ней, если он станет кочевряжиться. Но пока они сидели, общались и пили пиво. Оба внимательно изучали, кто сколько выпил, и Алёна с досадой про себя поняла, что придется, видимо, и ей сегодня потерпеть, судя по тому, что просто отсидеться на сухую не получается. Казалось, что они оба ведут какие-то разговоры, хотя что у него, что у неё, мысли о чем-то другом. Так, допив вторую бутылку, Дима попробовал провернуть свой трюк с телефоном. Он уже стал имитировать разговор, отходя в сторонку, но девушка встала и пошла за ним. Трюк не удался. А немного отлить уже захотелось. Тем временем, девушка уже сама открывала третью бутылку, и протянула молодому человеку.
— А ты? – поинтересовался он.
— Я уже не хочу, — попыталась отвертеться девушка.
— Нет, уж, тогда давай и ты со мной, —  возразил молодой человек.
— Ну, ладно, — вздохнула девушка, открывая третью бутылку, чувствуя, что скоро захочет в туалет.

Они сидели так некоторое время, и оба думали о том, под каким бы предлогом отлучиться в сторонку, облегчиться, и потом вернуться как ни в чем не бывало. Оба уже хотели в туалет, но молчали об этом, продолжая придумывать варианты. Мысли прервала внезапно появившаяся съёмочная группа. Алёна с Димой смотрели, как где-то впереди люди с камерами занимают позиции, нацеливают объективы на скамейку, и из-за угла появляется девушка, с которой Дима год назад занимался любовью в ванной. Девушка идёт полусогнувшись, держась рукой за промежность, слышно, как она сообщает съемочной группе: «Давайте уже скорее заканчивать, я не могу больше!».
— А я знаю эту девушку! – воскликнула Алёна, — мы с ней в детском саду в одной группе были. Её Оля зовут.
— Да, я её тоже знаю, — ответил Дима, но не стал вдаваться в подробности, продолжая смотреть в её сторону, уже зная, что произойдёт дальше, — и сейчас она, кажется, намочит свои штанишки.
— А ты откуда знаешь?! – удивилась Алёна.
— Погоди, смотри! – показал он Алёне, и они оба, словно болельщики на спортивном матче, смотрели, как в промежности у девушки расплывается темное пятно, мокрые дорожки стекают по ногам прямо на асфальт. Закончив, девушка демонстрирует на камеру свои мокрые красные штанишки спереди, затем сзади, фотограф делает несколько снимков и вся съёмочная бригада, включая модель, уходят, и уезжают на машинах.
— Что ты говорила? – переспросил у Алёны Дима.
— Откуда ты знал, что она описается? – повторила вопрос девушка.
— Так я видел на машине надпись «Omorashi». Только я не думал, что у нас такое тоже снимают.
— Ты знаешь, что такое омораши? – ещё больше удивилась девушка.
— Ну конечно знаю, — усмехнулся парень, — я же не в глухой деревне живу. Да и потом, Интернет у всех сейчас есть.
— И как ты к этому относишься? – продолжала расспросы Алёна.
— Очень хорошо, — легко признался Дима, — только вот девушки этот интерес не разделяют.
— Ты серьёзно так считаешь?! – еще больше удивлялась Алёна. — Ну так вот такая девушка сидит сейчас перед тобой!
— Хочешь сказать, — с сомнением в голосе произнёс Дима, — что ты слышала об этой теме и тебе она нравится?
— Нравится?! Да она мне не просто нравится! Я её обожаю!!! Меня с ума сводит только одна мысль о том, что парень может хотеть в туалет и обоссаться! – вошла в раш девушка. – только в Интернете в основном такое про девушек можно найти. А про парней мало очень.
— Ну лично мне как раз парни совсем не интересны в этой теме. Другое дело – девушки.
— Слушай, а мы ведь уже по три бутылки пива выдули. Ты ведь уже хочешь в туалет? — внезапно осенило Алёну
— Ну вообще-то не мешало бы сходить. А ты ведь наверное тоже хочешь?
— Ну а как сам-то думаешь? Конечно, хочу! Я предлагаю тебе устроить марафон: мы садимся в автобус, едем до «Московской» и идём ко мне домой. Но условие сам догадываешься какое…
— Никаких туалетов до дома! – догадался Дима.
            — Сообразительный мальчик! – похвалила его девушка и нежно поцеловала в губы, — а потом, если будешь себя хорошо вести, возможно, получишь приз…

            Дима с Алёной ехали в автобусе, испытывая дискомфорт.
            — Ты как — сильно хочешь в туалет? – спрашивала она его на ушко.
            — Не то слово! – отвечал он, и получал поцелуйчик в ответ, а затем спрашивал – а ты?
— Ни капельки! – отвечала Алёна.
— Вредина, — говорил он и чмокал её в губки.
Так они ехали, стараясь дотерпеть до «Московской», как вдруг девушка стала трогать парня за колени, и когда он на неё посмотрел, пальцем указала куда-то в бок. Парень повернул голову, и поначалу не понял, что так привлекло внимание его спутницы: там сидел мужчина с беременной девушкой. Молодой человек пожал плечами и отвернулся. Девушка наклонилась к нему ближе и шепнула на ухо:
— Посмотри, как она сидит.
Дима повернул голову снова, пригляделся, и только сейчас заметил, как будущая мама сжала сильно ноги и качается на месте.
— Ты думаешь она в туалет хочет? – шепотом спросил он у Алёны.
— Я не думаю, я уверена на сто процентов! – ответила она.
— Да ну, это так кажется, — засомневался он.
— Давай поспорим! – предложила Алёна.
— На что?
— На три желания.
— Идёт.
Юноша и девушка так увлеклись наблюдением, что даже позабыли о своей проблеме. Девушка, сидящая с боку, не меняла позы, и Дима уже был уверен, что он выиграл, но вдруг заметил, как она повернулась к своему спутнику, и тихо, но не настолько, чтобы Алёна с Димой это не расслышали, сказала своему мужу: «Саш, мне опять нужно, давай выйдем!» «Скоро приедем!» — ответил чуть громче мужчина. «Я уже не могу, пожалуйста, мне надо сейчас выйти!» — умоляла его девушка. Они встали, и приготовились к выходу. Перед тем, как выйти из автобуса, беременная девушка успела сказать: «Я сейчас описаюсь».
— Теперь ты мне должен три желания, — довольно произнесла Алёна.
— Хорошо, только, кажется, я сам сейчас описаюсь, — признался Дима, и тут же сказал, — пожалуй, я тоже сейчас выйду.
— Нет! – возразила девушка.
— Но я сейчас описаюсь! – на полном серьезе произнёс Дима.
— Так! Моё первое желание – ты выйдешь только на «Московской», сухим или мокрым!
У Димы не осталось больше ни одного козыря, а до «Московской» ещё было ехать и ехать. Затем они попали в небольшую пробку, и Алёна вновь возбудилась, глядя на мучения молодого человека, одновременно испытывая потребность облегчиться.
Когда Дима мечтал увидеть, как девушка описается, ему и в голову не могло прийти, что он и сам когда-нибудь окажется в такой критической ситуации. И сейчас он отлично понимал, что могут испытывать девушки, которые хотели в туалет, поехали домой, и поняли по дороге, что не рассчитали силы. Он испытывал сильную боль и тяжесть внизу, и кроме того понимал, что сделать ничего не может, но и обоссаться в автобусе ему не позволит мужская гордость. Более того – он очень хотел, но не решался сжать рукой свой пенис, но Алёна словно прочитала его мысли и сделала это за него.
— Терпи, терпи, — шептала она возбужденно, — Ты сильный! Ты мужчина! Ты сможешь!
Но как только девушка произнесла эти слова, молодой человек понял, что больше не может сдерживаться – тоненькая струйка потекла по брючинам, а между ног расплылось влажное пятно. Он мог, но не хотел останавливаться – лужа уже натекла на сиденье и под него, а он продолжал писать…

Они выбегали из автобуса – Дима в полностью мокрых джинсах, а Алёна прыгала не месте от нетерпения и подгоняла его:
— Быстрее, давай быстрее уже!
            — Мне уже спешить некуда! – произнес Дима, испытывая неловкость от случившегося.
— Тебе, может, и некуда, а мне есть куда! – возражала Алёна, — Давай, торопись, не будь таким вредным!
Они мчались по улицам, бежали по двору, и Алёна про себя твердо решила, что уж она-то дотерпит до дома.  Они подбежали к её дому, зашли в подъезд и побежали по лестнице.
— Я первый раз в жизни обоссался, — еле поспевая за девушкой, сказал Дима.
— Всё бывает в первый раз, — утешила она его, — а вот у меня вот-вот наступит второй. Но я не допущу этого!
— А у тебя давно был первый? – заинтересовался Дима.
— Потом расскажу, не сейчас! — подбежав к двери, ответила девушка.
— Нет уж, расскажи сейчас! — остановил он её.
— Димка! Хорош! Не трогай меня сейчас, очень прошу тебя! – брыкалась девушка.
Молодой человек отпустил девушку, подождал, когда она откроет дверь. Как только они вошли в квартиру, Алёна крикнула:
— Всё! Я на унитаз!
— Нет уж, постой! – возразил Дима, и схватил девушку за руку.
— Димка! Ну так не честно! – вырывалась Алёна. — Ну пусти меня в туалет!
Но молодой человек не слушался, он обхватил девушку, поцеловал её в ушко, а затем постепенно стал надавливать  на живот.
— Димкаааа! Не-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-ет! – тянула протяжно Алёна, чувствуя, как струя мочи стекает по ногам прямо на пол.
Они оба были возбуждены, как никогда в жизни. Не выпуская из объятий девушку, Дима с Алёной кое-как добрели до кухни. Сил хватило только на то, чтобы немного приспустить джинсы, и их тела слились в одно целое, и меньше чем через минуту, они одновременно кончили.
Затем они прямо в одежде пошли в ванную, разделись, встали под душ и повторили ещё раз.
— Запомни, Димка, — произнесла девушка, обнимая молодого человека,  — я очень добрая и хорошая с теми, кого люблю. С чужими я могу быть злой, а своего любимого я буду беречь больше, чем себя. И для тебя я сделаю всё что угодно, пока ты со мной: буду терпеть, если попросишь, буду писаться, доставляя тебе удовольствие; если захочешь – могу даже  обкакаться для тебя  в людном месте, и мне будет всё равно, что обо мне подумают люди в этот момент, лишь бы тебе это понравилось. Но если ты меня когда-нибудь предашь, изменишь, обманешь, совершишь подлость – знай: ты причинишь мне боль и я за себя не ручаюсь. Я найду тебя, напою пивом, прикую наручниками, и перевяжу плоть. Ты будешь мучаться, пока не раскаешься или не умрешь от разрыва мочевого пузыря! Omorashi способно творить чудеса, но его волшебство заключается в том, что оно может как приносить удовольствие и счастье, так опозорить и даже погубить человека.
— Я никогда тебя не предам! – искренне ответил Дима, — Я всю жизнь искал девушку, которая не просто поймёт, но и сумет разделить моё увлечение. И ты сегодня исполнила мою детскую мечту. Сейчас я с уверенностью могу сказать, что совсем не обязательно знать долгое время человека, чтобы понять твой он или не твой. Иногда это становится ясно почти сразу. Я уверен как никогда – что ты та единственная девушка, которую я искал, и других мне не надо.
Молодые люди продолжали бы ещё долго признаваться в своих чувствах, но они ощутили сильное возбуждение и их тела слились в одно целое.