Мальчик и зрелая рассказ

Любви все возрасты покорны, любовь взрослой женщины и парня – история из жизни.

Задумывалась ли я когда-либо над тем, что моя скучная и размеренная жизнь может вдруг невероятным образом перевернуться, превратившись в бурный поток легкомысленных поступков и сумасшедших любовных страстей? Откровенно говоря, нет. Но это произошло…

Тот субботний день начался тихо и мирно. Ничто не предвещало бурных событий. С утра я отправила сына на рынок и с энтузиазмом принялась за уборку. Мыла, терла, драила.

Чтобы было веселее работать, включила погромче магнитофон. Наверное, поэтому услышала звонок в дверь лишь тогда, когда он стал, чересчур, настойчивым.

— Опять Пашка забыл взять с собой ключи, — пробормотала я, направляясь в прихожую.

Открыв дверь, увидела перед собой высокого красивого брюнета в белой футболке и шортах, с зачехленной теннисной ракеткой в руках. Увидев меня, парень слегка растерялся, поэтому я заговорила первой:

— Здравствуйте. Вы к кому?

— К Паше, — улыбнулся он. — Мы с ним собирались на корты пойти.

— А я его на рынок командировала…

— Спохватившись, я сдернула с головы пеструю косынку, представляя, как ужасно, должно быть, выгляжу в старых бриджах, без макияжа, с половой тряпкой в руках. — Но он вот- вот должен вернуться. Проходите.

Проводив гостя в комнату сына, бросила в ведро тряпку и, ополоснув руки, помчалась переодеваться. Натянув сарафан, подошла к зеркалу. Вроде бы ничего, вот только подкраситься не мешало бы. Но удобно ли оставлять гостя надолго одного? Нет, неудобно…

Любви все возрасты покорны

«Думаешь, я вру? — спросил Костя. — Зря. Поверь, я знают многих женщин, которые гораздо моложе тебя. Но, ни одна из них не стоит твоего мизинца. Ты красивая умная, добрая».

Я смотрела в его грустные глаза и видела в них немую просьбу. «Я люблю тебя. Выходи за меня замуж» — тихо сказал он и вдруг опустился передо мной на колени».

Не успела подумать, как раздался звук отпираемой двери. Паша вернулся. Войдя в прихожую, весело закричал: «Мать! Предлагаю по случаю выходного дня устроить грандиозный праздник желудка. Я тут деликатесов накупил!»

— Очень хорошо, — выглянув из спальни, отозвалась я. — У нас как раз гости. Вернее, гость. Не догадываешься, кто?

— Дурья башка! — выругался Пашка. — Я же с Костей на корты обещал пойти.

— Теперь не успеем, — раздалась реплика его друга, затем появился он сам. — Привет!

— Привет! — Пройдя навстречу друг другу, ребята обменялись рукопожатием.

— Надеюсь, с мамой ты успел познакомиться? — поинтересовался у приятеля сын.

— Не совсем, — замялся тот, потом повернулся ко мне: — Простите, что сразу не представился. Я Костя. Мы с Пашей вместе работаем. Недавно, но уже подружились.

— Очень приятно, — поправив челку, улыбнулась я. — Ах да… Алла Ивановна.

Знакомство состоялось. Через десять минут мы втроем сидели на кухне и поедали приготовленный с вечера плов и принесенные Пашкой деликатесы.

— Обалденный плов! — не удержался от похвалы гость. — Научите готовить?

— Научу, — кивнула в ответ я. — А-а-а… Ты что, сам себе готовишь? (По просьбе Пашкиного приятеля я стала говорить ему «ты».)

— Приходится, — улыбнулся он. — Я ведь один живу. Мама с отцом в Смоленске.

— Так ты приезжий! И как давно в Москве?

— Почти десять лет. Вообще-то родители настаивали, чтобы после окончания института я возвращался домой, но я остался здесь.

— Привык к столичной жизни?

— Можно и так сказать. Да и самостоятельности хочется, а живя с родителями, волей-неволей приходилось бы подчиняться. Не знаю, как вы, а моя мама — настоящий диктатор.

— А у нас полнейшая демократия! — махнул рукой Пашка. — Правда, мать?

Не знаю почему, но слово «мать» вызвало в душе протест. Раньше не вызывало, а теперь… Хорошо хоть старушкой не назвал, потому, что иногда такое тоже случалось. Короче говоря, я Пашке не ответила.

После завтрака собралась мыть посуду, но Костя сказал, что согласен взять эту неприятную процедуру на себя:

— Вы готовили, Пашка ходил на базар, я убираю — все справедливо.

— Мытье посуды не мужское занятие! — попыталась возразить я, но парень решительно отобрал у меня передник.

— Моя мама считала иначе, поэтому к домашнему труду я с детства приучен. Так что идите в комнату и спокойно отдыхайте. Что и куда расставить, мне покажет Пашка.

— Ладно, — уступила, наконец, я, однако из кухни уходить не стала. Уж очень приятно было общаться с неожиданным гостем…

С той самой субботы у Кости выработалась привычка проводить у нас оба выходных, а месяца через три он стал появляться практически каждый день. Причем предпочитал разговаривать не с Пашкой, а со мной.

Постепенно беседы становились более откровенными, можно даже сказать, интимными. Говоря по правде, меня это удивляло, ведь мой собственный сын никогда настолько мне не открывался.

Пашка был убежден, что мне, с моим «совдеповским» воспитанием, не могут быть понятны проблемы современной молодежи. К моему «шефству» над Костей относился скептично, но в открытую насмехаться остерегался.

Я же все чаще ловила себя на мысли, что думаю о Косте не как о старшем товарище сына, а как о мужчине, которому хочу нравиться. «Это глупо, ведь он видит во мне лишь мать друга!» — упрекала саму себя.

А вечером снова надевала что-нибудь поярче и тщательно поправляла слегка поплывший за день макияж. Пусть не думает, что в сорок лет женщина чувствует себя древней старухой…

Как-то в субботу Паша забыл предупредить Костю, что идет на свидание с девушкой (с тех пор как она у него появилась, друг постепенно отошел на второй план).

В общем, мы с Костей волей случая остались один на один. Поначалу все шло как обычно: мы рассказывали друг другу о событиях дня, шутили, пили чай. Засиделись далеко за полночь. Наконец Костя собрался уходить.

Не успел подняться из-за стола, как погас свет. Ойкнув, я попыталась нащупать на столе зажигалку, и вдруг почувствовала руку Кости на своей спине, затем ощутила на шее его горячее дыхание.

Испугавшись, вскочила, с грохотом опрокинув табуретку. Хотела сделать шаг к двери, но оказалась в мужских объятиях — таких крепких, что сопротивляться не имело смысла. А если сказать честно, то мне этого и не хотелось…

Не помню, сколько мы так стояли. Целовать меня Костя не решался, зато шептал на ухо такие нежные слова, что я терялась, как девчонка. Не знала, что отвечать, только все больше и больше отдавалась во власть его сильных рук.

Это что, любовь взрослой женщины и парня? Вот они уже коснулись моей груди, и тут внезапно вспыхнул свет. Вскрикнув, я отшатнулась в сторону, чувствуя, как краска стыда волной заливает лицо, шею. Зато Костя стоял бледный как мел. Стоял и смотрел в пол. Молча.

— Уходи, — сдавленно попросила я. — Пожалуйста, Костя…

Не дожидаясь ответа, убежала в ванную комнату. Через минуту хлопнула входная дверь. Я решила, что это ушел Костя, поэтому отважилась выйти. В дверях столкнулась с Пашкой: «Ты?!»

— Папа Римский! — рассмеялся в ответ сын. — А ты чего это такая перепуганная?

— Свет отключали, — буркнула я, косясь в сторону выходящего из кухни Кости.

— Свет? — переспросил Пашка. Заметив в дверях друга, запнулся: — И ты здесь? Ну-ну…

Объяснять сыну, что произошло, было стыдно. Да он, собственно, и не пытался ничего выяснять, привык, что Костя у нас по выходным пропадает. Ну, задержался разок дольше обычного, что с того? Короче говоря, Пашка тогда ни о чем таком не догадался. И все равно я не знала, куда девать глаза.

Ночью долго не могла уснуть. Подойдя к окну, смотрела на затянутое тучами неба. Вздыхала: надо же, ни одной звездочки! Плохой знак. Ох, плохой…

Вернувшись в кровать, свернулась калачиком и неожиданно почувствовала себя такой опустошенной, старой, что наконец-то разревелась….

Рано утром уехала на дачу. Дел накопилось невпроворот, только они не отвлекали от тревожных дум о вчерашнем. Не могла я об этом не думать, про любовь взрослой женщины и парня молодого, никак не могла!

Вспоминала крепкие объятия Кости, его страстный шепот и чувствовала, как молодость и желание горячей волной разливаются по истосковавшемуся по мужской ласке телу. Возвращаясь, домой, предчувствовала встречу с Костей.

Не ошиблась: он ждал меня у подъезда. Несчастный, с глазами раскаивающегося грешника. Шагнув навстречу, загородил дорогу:

— Скажете, чтобы ушел, — умру!

У меня нервно перекосило лицо:

— Но я стара для тебя, понимаешь? Да и ерунда это все. Каприз!

— Неправда! — почти выкрикнул он.

Теперь я стояла перед выбором: быть с любимым, но потерять, сыт или сохранить семью, оставив все как прежде? И то, и другое меня не устраивало но ведь нужно было что-то решать!

Шагнув вперед, схватил меня за плечи: — Вы… Ты… Ты лучше всех, слышишь?! И я тебя люблю! Так сильно, что… В общем, больше жизни! «Ты ошибаешься, мальчик!» — хотела сказать я, но вместо этого вдруг уткнулась лицом в его плечо. Голова кружилась от счастья. Любит! Он меня любит!..

Спустя минуту мы целовались в подъезде. Как сумасшедшие. «Никогда не встречал такой женщины, — в перерывах шептал мне на ухо Костя. — С ума сходил с тех пор, как тебя увидел! Пашке завидовал, представляешь?! Только потому, что он мог быть с тобой сколько захочет! Смешно?»

Что я могла ему ответить? Что тоже все время ждала наших встреч? Что начала ходить к косметологу — в надежде, что смогу повернуть вспять проклятое время?

— Поднимемся ко мне, — шепнула чуть слышно, — Пашка собирался вечером уходить на ночную дискотеку.

— Ты, правда, хочешь, чтобы мы…

— Запнувшись, он посмотрел мне в глаза. — Ну-у-у…

— Очень, — кивнула я.

Это было правдой. Мое тело хотело его отчаянно, настолько, что все мысли и страхи улетучились из головы вместе со здравым смыслом. Да и как было его не хотеть? Такого молодого, красивого! С бездонными черными глазами, в глубине которых плескалась неведомая притягательная сила.

Теперь я уже знала, что не могу сопротивляться их безраздельной власти… Никогда не забуду нашей первой близости. От избытка восторженных чувств мы оба смеялись и плакали. И совсем не ощущали стыда — даже я при всей своей закомплексованности.

Проснувшись утром, долго смотрела на умиротворенное Костино лицо. И вдруг отчетливо поняла, что обречена любить его вечно. Только его и никого больше.

Несмотря на разницу в пятнадцать лет и всю абсурдность своего поведения. Одного лишь боялась — разговора с сыном. И все-таки он состоялся. В то же утро. Костя нарочно Пашку дождался, хотя я настаивала, что ему лучше уйти.

Когда Пашка узнал, что произошло, поначалу лишился дара речи. Потом посмотрел на друга с искренним недоумением:

— Зачем тебе это?! Ну, скажи! Ты знаешь, как относятся у нас к подобным связям!

— Это не связь! — перебил его Костя. — Это любовь! И мы… Мы скоро поженимся.

— Чего-о-о?! — вытаращил глаза Пашка. — Ну, вы вообще! Совсем из ума выжили? Да над вами весь свет будет потешаться!

— А мне плевать, что и кто будет говорить про любовь взрослой женщины и парня! — спокойно произнес Костя. — На все плевать!

— Поня-а-атно… — насмешливо протянул сын. — А детишек? Детишек тоже будете рожать? Или ты меня усыновишь?

— Перестань! Конечно, тебе кажется нелепым, что я люблю твою мать. Но это так, и тебе придется с этим смириться.

Мое тело хотело его отчаянно. Настолько сильно, что все мысли и недавние страхи улетучились из головы. О каком здравом смысле можно говорить, когда женщина влюбляется до потери пульса? И неважно, что возлюбленный ненамного старше твоего ребенка.

— Ни-ког-да! — по слогам произнес Паша и вышел из кухни, громко хлопнув дверью.

— Тебе лучше уйти, — всхлипнув, сказала я Косте. — Пусть он немного успокоится, подумает. Ему ведь труднее, чем нам, правда?

Проводив любимого, отправилась в ванную. «А если Паша прав? — думала, стоя перед зеркалом. — Посмотри на себя! Ну! Запавшие щеки, размазанный макияж, закрашенная седина. Кого я хочу обмануть?

Может, стоит остыть и понять, наконец, что мое место на диване перед телевизором, а не рядом с молодым парнем? Какая к черту любовь взрослой женщины и парня молодого! Разве люди поймут? Даже сын — и тот не понял. Ни меня, ни Костю. И это ужасно».

Смыв с лица остатки косметики, я уныло поплелась в комнату. Подойдя к двери Пашкиной комнаты, постучала, попросив впустить. Но он мне не ответил.

— Ну и ладно, — обиженно произнесла я. — Можешь злиться, раз у тебя нет сердца…

С тех пор прошло восемь месяцев. Мы с Костей расписались и живем в квартире моей двоюродной тетки. Она единственная, кто нас понял.

Хотя… Вчера позвонил сын, сказал, что уже не злится и хотел бы встретиться. Не только со мной, но и с Костей.

— Приезжай! — обрадовано ответила я.

И едва не разревелась от счастья…

Мне сейчас 30 лет, история моей любви началась три года назад. Я устроился работать на новую работу в торговую компанию менеджером по продажам. Работа как работа, много людей мужского и женского пола, много ответственной работы. На своей работе приметил одну женщину, она мне так нравилась, что, можно сказать, влюбился с первого взгляда. Чуть прошло время, и я узнал, что это моя непосредственная начальница. Я её любил платонически, но ничего не говорил ей об этом. Она была светлым человеком, внешне очень красивая и умная, с особой харизмой такой, которая притягивала и мужчин, и женщин. В плане характера она была мужчиной в юбке. По работе всегда принимала решения сама, и у неё всё в профессиональном плане отлично получалось.

Прошло 4 месяца, как я устроился работать, и в один прекрасный день моя начальница подошла ко мне с вопросом: «Слышала, что ты в компьютерах отлично разбираешься. У меня дома компьютер что-то не загружается, не мог бы как-нибудь в свободное время заехать ко мне посмотреть?». Я с радостью решился ей помочь. Неделя подошла к выходным, и мы договорились, что в субботу я к ней приеду посмотреть/починить её ПК.

Приехал к своей начальнице домой, она меня хорошо встретила в своей двухкомнатной квартире, познакомила со своей семнадцатилетней дочерью и, собственно, подвела к неисправному своему компьютеру. Я быстро выявил причину – сбой операционной системы, переустановил операционку, и компьютер заработал. В знак вознаграждения меня напоили чаем с печеньем. Всё это время я разговаривал на кухне со своей начальницей в основном о работе и пристально раздевающим взглядом смотрел на неё. Попив чай, я попрощался и ушёл.

Как выяснилось, эта женщина старше меня на 13 лет, живёт с дочерью на своей квартире. В целом, семья на меня произвела очень хорошее впечатление. Признаться, я таких культурных и интеллигентных людей в лице мамы и дочери давно не видел – приятно было.

На работу стал ходить как на праздник. После ремонта ПК у своей начальницы мы стали ближе друг к другу. Если выпадало свободное время на работе, часто разговаривали на разные темы. С ней мне было легко и весело, я понимал, что действительно влюбился с первого взгляда, как мальчишка.

На носу была середина декабря, приближались новогодние праздники и сам Новый год. У нас на работе решили провести новогодний корпоратив. Я решил его не пропустить и не пожалел, было среди новых коллег очень весело, и тёплая обстановка, естественно, с распитием алкогольных напитков. Потом мы с начальницей как-то уединились от всей основной компании, и, собственно, в её кабинете, неожиданно для меня, мы предались плотским утехам. Было всё офигенно и настолько просто, с полуслова. После интимной близости я был просто счастлив.

Отношения стали стремительно развиваться, я стал частым гостем у своей начальницы в квартире. Как-то у неё на кухне мы пили чай, и она мне призналась, что любит меня. В ответ искренне об этом сказал ей и я. Отношения закрутились и завертелись, на работе мы старались не показывать свои такие близкие отношения. А за пределами фирмы мы часто гуляли по магазинам, просто по улице, ходили друг к другу в гости с ночёвкой. Всё было потрясающе, я с ней начал планировать нашу жизнь дальше и, как мне казалось, что эта женщина станет моей женой, а я её мужем.

О бывшем муже моя возлюбленная отзывалась плохо, что это отброс общества, алкоголик, и что они расстались, как только их дочери исполнилось 2 года. Далее после расставания они то мирились и пытались жить вместе, то опять расставались. Дочери своей её биологический отец ничем не помогал, даже ни разу не платил алиментов. А мама её воспитала в таком духе, что дочь была против своего биологического отца и относилась к нему с презрением. Так же девочка с холодом относилась и ко мне, никак меня вообще не воспринимала, тем более, как уже потом удалось узнать, что у начальницы и были другие мужчины до меня, но домой на глаза своего ребёнка она никого никогда не приводила.

Моя начальница пользовалась популярностью у мужчин. На работе за ней мужики всегда водили хороводы, что-то в ней такое есть, что притягивает очень. По характеру женщина, как я писал выше, далеко не слабая, культурная очень и интеллигентная, за плечами оконченный с отличием Томский государственный университет.

У меня была машина, как-то моя возлюбленная попросила меня отвезти её к одному дому и подождать, со словами: «Нужно одному человеку гайки подтянуть!». Поехали, отвез её и подождал возле подъезда около 40 минут. Как потом выяснилось, отвозил я её к бывшему мужу, он вроде там напился здорово и стал на свою мать руку поднимать. Меня это насторожило. Я сразу подумал, что если мою начальницу ничего с бывшим мужем не связывает, зачем ездить к нему и что-то там регулировать? Подробностей спрашивать не стал.

Прошёл еще год, и тут был как-то случай, что после работы моя любовь попросила опять отвезти её к бывшему мужу «гайки подтянуть» и тут добавила, чтоб я её не ждал и ехал домой. Так я и сделал, а у самого на душе стали кошки скрести. Приехал домой, звоню ей вечером на мобильный телефон, трубку не берёт. Отправил смс-ку с сообщением, где она находится, ответила, что не дома. На следующий день выяснил, что она осталась ночевать у бывшего – для меня это был шок. Мы поругались по этому поводу, но моя начальница заверила, что между ними ничего нет и быть не может, спали ночью отдельно на разных кроватях. Поверил я ей, но всё равно был весь в сомнениях.

После этого случая она стала относиться ко мне как-то холодно. Звал, например, после работы её прогуляться, придумывала причины – не могу, голова болит, дома порядок надо наводить и т.д. Также реже в гости меня к себе стала звать и ко мне неохотно ходила. В общем, отношения стали остывать. Пытался с ней поговорить на эту тему, отвечала, что устаёт после работы, и дел много в квартире накопилось – нужно делать. Исчез из отношений и секс плавно, сначала 2 раза в неделю, потом 1 раз в неделю, а потом и вовсе 1 раз в месяц.

Начал разговаривать с ней: «Что случилось?», ответила, что всё в порядке. А потом говорит мне, что бывший муж якобы предложение ей сделал опять сойтись вместе. Я офигел просто от этого. Но начальница меня заверила, что жить с ним не будет, т.к. давно всё кончено. Я ей поверил. Далее наши отношения совсем сошли на нет, я ей теперь просто другом стал. Последний год наших отношений мы не ходили друг к другу в гости по 3-4 месяца, она себя не давала обнимать и целовать, про секс вообще речи не было. Ухудшились отношения и на работе с ней. Я понимал, что это тупик, но ничего поделать не мог. Женщина была в наших отношениях лидером, и так было всегда, даже в прошлых её отношениях с мужчинами.

Тут как-то в руки мне попал её телефон, после этого она мне такой скандал и нервотрёпку закатила. Она мне сказала: «Давай расстанемся, ты парень молодой, вот и ищи себе ровесницу. Я тебя больше не люблю, и чувств нет». Я приложил немало усилий, и мне удалось узнать, что последние несколько месяцев она активно по телефону общалась с бывшим своим мужем и днём, и ночью. Теперь стало совсем понятно, почему мы расстались. Я и сегодня люблю эту женщину и желаю ей счастья и добра. Из опыта извлёк полезные для себя уроки жизни.

— Итак, история эта приключилась в большом городе…

— В большом? Насколько?

— Больше миллиона

— И что за город? Ну, как рассказы начинают: «В городе N-skе… и т.д., и т.п.»

— Цэ-ск

— Цэ-ск?

— Цэ-ск

— Нет такого города на бескрайних просторах Великой Российской Империи

— Тэ-ск

— Такого тоже нет!

— Слюшай, какая тебе разница?

— Да ладно, Леха! Чё ты в бутылку полез? Давай, за Победу!

Они приняли на грудь по сто грамм настоящего шотландского виски…

***

Ей нравились мальчики.

Такие неопытные.

Её возбуждали мальчики.

Такие стыдливые.

Она хотела мальчика!

Такого наивного. Такого робкого. Готового влюбиться в мегеру!

Лишь бы дала!

Она долго присматривалась к мальчишкам, подросткам, юношам. Она прислушивалась к их болтовне. Она знакомилась с ними на сайтах. Представляясь мальчишкой, конечно же!

И в совершенстве изучила мальчика!

И вышла на охоту!

И ошиблась.

Нет! Попался, не опытный, в любови. Нет! Но он был не мальчик.

Она отработала роль, с имитацией оргазма.

Согласилась на свидание…

И не пришла!

Она выходила в город на охоту, когда солнце клонилось к закату. Она садилась в автобус, выбирая протяжённый маршрут…

Стоп!

Автобус? Город? Она, что, не могла познакомиться с мальчиком на сайте?

Я вам отвечу.

Охотника возбуждает саванна, прерии, тайга. Охотника возбуждает дикая природа, где он, один на один, со зверем. С диким зверем!

Мальчик (!), был её диким зверем.

Город — саванной!

Она смотрела на себя в зеркало — Хороша!

Нет, не красавица.

И, если вы об этом подумали, не дурнушка.

Но мужчины, и подростки, и мальчики (!) забывали, о чём, только что, говорили со своим другом, своей подругой, своей женщиной, увидев её!

Она трогала лобок и гладила волосы, примятые трусиками. Она ерошила их, и они распрямлялись, но не до конца. Они курчавились и, сквозь курчавость, были видны губы.

Срамные губы!

Ей нравилось именно так: срамные!

Она раздвигала пальчиками срам и любовалась гименами. Розовыми и, почти, невинными.

В эти мгновения она всегда жалела только об одном: что не девушка. Что лишилась невинности не с мальчиком…

Оооо!

Она закрывала глаза, представляя, как это могло происходить у двух неопытных, робких и наивных любовников.

Она смотрела в зеркало и, приложив ладони к грудям, нежно обводила их, раздвигая пальцы, огибающие соски.

Она приоткрывала ротик и дразнила его (воображаемого мальчика) кончиком розового язычка.

Она наклонялась, раздвинув ноги и выставив попу. И оглядывалась. И улыбалась, облизнув губы. И опираясь руками о колени, двигала попой: влево-вправо, вниз-вверх. Описывала попой траекторию восьмёрки.

Или бесконечности?

Наверное, она ездила не на том маршруте. Или выходила не в то время.

Мальчика — не было!

Были уставшие мужчины. Со смены. Засыпающие, держась за поручни.

Были женщины, замотанные домашними заботами.

Были серьёзные студенты-вечерники, обсуждающие предстоящий зачёт по электротехнике или наступающий праздник и выходные.

Мальчика — не было!

Она сменила маршрут и стала выходить чуть позже. В автобусе стало чуть больше народу: добавились, те, кто ехал на смену. Или наоборот? Потому что эти, добавившиеся, также спали, держась за поручни.

И однажды она узнала его!

Мальчика!

Своего мальчика!

Он стоял на передней площадке, позади молодой женщины и прижимался к её попе!

Даже она покраснела от стыда!

Это бросалось в глаза! Это было заме… Она осмотрелась. Никто не смотрел на мальчика, жавшегося к попе женщины, своим вставшим членом!

«А ты психолог, мой хороший!» — похвалила она, и улыбнулась — «Теперь ты, мой! Теперь ты, мой мальчик!

Он был в чёрном плаще, застёгнутом на две, верхние, пуговицы.

На ней было неприметное демисезонное пальто, роговые очки и цветастый платок с бахромой.

Вика улыбалась, когда, стоя перед зеркалом, смотрела на себя. Волосы она собрала и скрепила крабиком, и спрятала под платком. И уже никто не оглядывался на эту женщину, пока она шла к остановке.

Она сняла платок, рассыпав по плечам волосы, заменила очки на тонированные и встала.

Держась за поручень и покачиваясь, прошла на переднюю площадку и, чуть ткнувшись плечом, остановилась рядом.

Через остановку он, отстранившись назад и сдвинувшись, встал за её спиной и…

Его член упирался в её попку!

Так они и доехали до конечной!

На улице было уже сумрачно.

Она ждала и смотрела, как он выйдет

Он вышел, с руками в карманах плаща, чуть оттопыривая его вперёд.

Осмотрелся.

Вика улыбалась: если не знать, чем, этот молодой мужчина, только что, занимался в автобусе… Ну, сунул руки в карманы. Ну, чуть оттопыривается плащ.

— Привет!

Он глянул на Вику и отвернулся.

Она обошла его и улыбнулась ему — Привет!

— Чё те надо?

— Ты, только что, в автобусе, тёрся об меня!

— Пошла на хуй! — он посмотрел прямо в глаза, развернулся и ушёл.

— «Дурачок!» — Улыбалась она — «Если бы ты знал, что я только об этом и мечтаю! Только об этом и только с тобой!».

Она ездила на этом маршруте каждый день, вечером, в одно и то же время.

Он появился через восемь дней.

Конечно, он, не узнал ее.

Точно также, как и в первый раз… Он стоял на передней площадке, позади молодой женщины и прижимался к её попе!

Это бросалось в глаза, и Вика, опять покраснела, и опять осмотрелась.

— «Я одна озабоченная?!»

Никто не смотрел на мужчину, прижавшегося, в не очень-то и заполненном автобусе, к молоденькой смазливой девчушке.

Даже девчушка не отстранялась, не отодвигалась, не оборачивалась!

Вика сняла платок, рассыпав по плечам волосы, заменила очки на тонированные и встала.

# 1113

Елена Петровна

С Сашей Королевым, парнем с нашего двора, я был знаком около года. Он был младше меня на 3 года. Я нередко приглашал Сашу к себе домой, чтобы вместе пообедать. Мать Сашки — молодая красивая элегантная женщина, всегда вызывала во мне жгучий интерес. Она часто задерживалась на работе и возвращалась домой довольно поздно. Нередко ее провожали домой мужчины, которые выказывали ей знаки внимания, однако дальше подъезда, как правило, никто из них не попадал. Работала она, насколько мне помнится, в каком-то издательстве редактором. Я завидовал Сашке, что у него такая красивая мать. Елена Петровна, а звали ее именно так, в свои 35 лет выглядела очень эффектно. Невысокого роста, стройная, изящная, с огромными карими глазами и четко очерченными, всегда подкрашенными ярко красной помадой пухленькими губами. Темно каштановые волосы она стригла коротко, и ей удивительно шла короткая стрижка. Внешне она удивительно напоминала артистку Фатееву. Но самым примечательным в ее облике были, конечно, ноги: стройные, удивительно пропорциональные, с изящными красивыми ступнями. Когда она шла, как девочка в мини-юбке (до середины бедра), грациозно покачивая бедрами, все ребята постарше, ну и, естественно, взрослые мужчины всегда обращали не нее внимание. Поскольку в 18 лет во мне полным ходом шло половое созревание, я тоже заглядывался на Елену Петровну, и был просто влюблен в нее. Произошло это в одну из суббот, которые Саша, как правило, по договоренности между родителями, проводил с отцом. Я захватил пару взятых накануне томов Жюля Верна и побежал на квартиру Сашки. Елена Петровна была дома. Она очень ласково улыбнулась мне, когда я переступил порог их квартиры. Видимо, недавно возвратившись с работы, Елена Петровна еще не переоделась в домашнюю одежду и выглядела довольно официально в строгом темно-синем костюме, состоящим из жакета и юбки чуть выше колена, открывающей ее округлые аппетитные колени. На ногах у нее были надеты почти незаметные для глаза тонкие капроновые чулки телесного цвета. Во время чаепития Елена Петровна интересовалась моими делами в школе, чем я увлекаюсь еще, кроме чтения. Есть ли у меня братья, сестры. Потом она начала жаловаться на то, что не может уделять много внимания воспитанию Саши. Перед тем, как приступить к поглощению ароматного индийского чая, я, поддавшись уговорам Елены Петровны, выпил почти целый бокал вишневой наливки домашнего приготовления. Наливка была сладкая и тягучая, и у меня от нее раскраснелось лицо и зашумело в голове. Я уже не чувствовал себя так скованно и, разговорившись, откровенно рассказывал своей внимательной слушательнице новости из школьной жизни, о своих занятиях музыкой, спортом, бальными танцами. Елена Петровна с удовольствием слушала меня, не перебивая, иногда задавала наводящие вопросы. Ее, в частности, заинтересовало мое увлечение бальными танцами. Она попросила меня повлиять на Сашу, чтобы и он заинтересовался этим занятием, та как он внешне выглядит таким увальнем, что ему просто необходимо заняться чем-то подобным. Елена Петровна предложила еще выпить наливки, и я не отказался. После второй порции сладкого, но довольно хмельного напитка я окончательно раскрепостился и, выходя из-за стола, галантно, как нас учили на занятиях по искусству танца, подал руку Елене Петровне. Она ласково улыбнулась мне и, поднявшись из-за стола, слегка приобняла меня, и мы так и пошли в комнату. Предплечьем левой руки я ощущал приятную округлость и мягкость груди, которой Сашкина мать прижалась ко мне. Пока я собирался с мыслями, которые под воздействием спиртного слегка путались и почему-то крутились вокруг желания сделать что-нибудь приятное Елене Петровне. Она сама с улыбкой предложила мне,

– Юрочка, покажи, чему вас учат на танцах

Зазвучала приятная тихая музыка оркестра Поля Мориа, и я задвигался в ритме медленного фокстрота. От Елены Петровны приятно пахло духами, и она сразу пресекла мои попытки танцевать на дистанции. Ее руки мягко, но уверенно притянули меня к своему разгоряченному вином и чаем телу. И мы погрузились в мир танца. Но уже вскоре я почувствовал невероятное возбуждение, и мой поднявшийся член оттопырил брюки и просто мешал мне передвигаться. Мое лицо покрылось краской стыда, и я в замешательстве даже сбился с ритма. Однако Елена Петровна делала вид, что ничего не происходит, и сама вела в танце. При этом я отчетливо слышал шуршание ее ног, обтянутых тончайшими капроновыми чулками телесного цвета. Ее бедро периодически мягко задевала мой торчащий член, и от этого я возбуждался еще больше. Ее грудь касалась моей, и я даже чувствовал ее соски, которые не были скованы каким-либо лифом. Голова у меня кружилась, и я слегка прикрыл глаза, чтобы прийти в себя. Неожиданно я почувствовал, что Елена Петровна нежно коснулась мочки моего уха губами и прошептала,

– Ну, как я танцую? Тебе нравится?

– Да, — тоже почему-то прошептал я, — Очень.

– Юрочка, ты миленький мальчик, — вновь зашептала Елена Петровна, — мне очень хотелось бы отблагодарить тебя за опеку над Сашей.

Она при этом ласково прижала мою голову к своему плечу, и рукой начала гладить мои волосы. Напряжение во мне нарастало.

– Давай, присядем на диван, — предложила она. Мы сели на огромный мягкий диван. Елена Петровна одной рукой обняла меня за плечи, а вторая ее рука, как бы, невзначай, легла мне на ногу. Она поглаживала мне ногу, от чего у меня член встал еще больше, и я почувствовал, что краска заливает мое лицо.

– А я знаю, чего тебе хочется, — неожиданно прошептала мне на ухо Елена Петровна. И не дожидаясь моего ответа, она взяла мою руку и положила ее себе на обтянутое капроном бедро. Я почувствовал приятную нежную поверхность чулка и провел рукой по внутренней стороне бедра.

– Не стесняйся, смело ласкай меня, малыш, — одобрила мои действия Елена Петровна и, подвинув свою руку чуть выше, начала поглаживать мой вставший член через брюки. Затем она расстегнула брюки и попросила меня снять их. Я быстро выполнил ее просьбу. Действовал я как во сне, и меня даже слегка бил озноб от волнения. Я остался в трусах, которые Елена Петровна приспустила и нежно прикоснулась к пунцовому огромному от возбуждения члену.

– Какой он у тебя прекрасный, — прошептала она и, нежно обхватив головку члена начала ритмично подрачивать ее. Одновременно она, опрокинув меня на диван, впилась губами в мои губы. При этом моя правая рука, когда я опрокидывался на спину, невольно оказалась среди раскрывшихся пол халатика, и я ощутил пальцами нежный нейлон ее трусиков. Под трусиками я нащупал мягкий податливый бугорок, который инстинктивно стал поглаживать. Елена Петровна раздвинула свои ноги шире, и мои пальцы под мокрым нейлоном ощутили влажную горячую щель, которую я продолжил ласкать. Между тем ритмичные движения правой руки Елены Петровны, онанировавшей мой член, доводили меня до высшего состояния блаженства. Я чувствовал, как мой член увеличивается до невероятных размеров, и тут же меня пронзил импульс необычно острого наслаждения. Из члена, пульсируя, начала бурным потоком изливаться сперма, распространяя специфический запах. Елена Петровна впилась еще сильнее мне в губы. Это было нечто незабываемое. Я никогда не испытывал ничего подобного. Принеся из ванной комнаты полотенце, Елена Петровна заботливо вытерла мне живот и грудь, на которые попали брызги семени. Потом она нежно поцеловала меня в губы и прошептала на ухо, что ей было очень приятно встретиться со мной. Я лежал на диване и чувствовал себя на вершине блаженства. Между тем нежные пальчики Елены Петровны продолжали поглаживать мою грудь и спускались все ниже и ниже. Вот они уже поглаживали мой живот, а затем вновь коснулись моего напряженного члена.

– Какой ты шустрый, однако, — прошептала Елена Петровна, ощупывая мой член и яички, своими ласковыми пальчиками.

– А ты не хочешь доставить и мне такое же удовольствие? — спросила она.

Я горячо кивнул головой и поднялся с дивана. Елена Петровна легла на мое место и попросила сесть рядышком. Она спросила:

– Тебе нравятся мои ножки?

– О, да, — только и мог я сказать, задыхаясь от вновь нахлынувшего на меня желания.

– Поцелуй их, погладь. Сделай и мне приятно, — нежно проворковала она.

Я не верил своим чувствам. Я прикасался к божественно красивым ножкам своей любимой женщины, гладил приятную нежную поверхность ее бедер, обтянутых тончайшими капроновыми чулками. Потом я прикоснулся губами к ее коленям и стал покрывать поцелуями ее бедра, поднимаясь выше и выше. Елена Петровна тяжело дышала и слегка постанывала от удовольствия. Своей левой рукой она вновь нащупала мой член и стала поглаживать его, иногда слегка подрачивая. Правой рукой она раздвинула набухшие губы влагалища, и я увидел дырочку в обрамлении ярко красных губ.

– Поцелуй меня там, — слегка прерывистым от возбуждения голосом сказала Елена Петровна.

Я приблизил лицо к ее влагалищу и начал целовать его.

– Полижи язычком, — попросила она.

Я стал старательно вылизывать языком ее губы и небольшой бугорок, который до этого ласкал рукой. Неожиданно Елена Петровна вся задрожала, и ее тело пронзила судорога удовольствия. Из влагалища выделилась жидкость, которую я непроизвольно проглотил. К моему удивлению, это абсолютно не вызвало у меня отвращения, а напротив я почувствовал, что мой член опять становится просто невероятных размеров.

– Иди ко мне, прошептала Елена Петровна и, широко раздвинув ноги, увлекла меня на себя.

Я не знал, что делать в этой ситуации, но она помогла мне. Ее ласковая ручка, которая до этого ласкала мой член, направила его во влагалище. Ощущение было очень приятным, горячие стенки влагалища обволакивали его со всех сторон, и вызывали у меня необычное наслаждение. Инстинктивно я стал двигать членом, повторяя ритмичные движения, которыми до этого ласкала меня моя любимая женщина. Слева и справа от моего туловища были видны широко раскинутые ноги Елены Петровны. Бедра, обтянутые блестящим тонким капроном, вызвали у меня приступ необычайного возбуждения. Потом она, видя, что я любуюсь ее ножками, немного приподняла зад и закинула ноги мне на плечи. И вновь я почувствовал приближение высшей точки наслаждения, и мое тело пронзил мощный импульс удовольствия, и я начал судорожно изливаться прямо в тело Елены Петровны. Она тоже издала крик наслаждения и крепко прижала меня к себе.

– Боже мой, как приятно, — шептала она и покрывала поцелуями мое вспотевшее лицо. Мои глаза были закрыты от удовольствия. Я лежал обессиленный на Елене Петровне, и мне было и приятно и немного стыдно. Стыдно оттого, что произошло ЭТО с мамой моего приятеля. Потом Елена Петровна помогла мне одеться и, вручив выбранные мной книги и поцеловав на прощание, предложила заходить, когда мне этого захочется. Всю неделю после этого события я ходил сам не свой от счастья, навалившегося на меня, после свидания с моей обожаемой Еленой Петровной.

Подписывайся на пошлые истории в Телеграм — то, что не опубликуют на сайте.

Дарим промокод на 500 руб. на Яндекс.Маркете.

Всем нашим посетителям дарим промокод на 500 рублей на Яндекс.Маркете. Промокод REF_UCCSCYN действует
на первую покупку от 2500 рублей (под этим логином на Яндекс.Маркет не должно было ранее быть покупок),
если ввести его в приложении.

Напились бабы чаю. Развалились. Пожилые прикрыли глаза — дремлют. Молодые в небо глядят: каждая своё в нём, в небе, видит. Матрёна в дымокур травы подкидывает, трава сгорает быстро, знай подбрасывать. Не любят комары дыму. Отлетели. Звенят среди стеблей и листьев поблизости, но сунуться к костру не смеют.

«Ко-о-остенька, — трогая свою грудь, говорит нараспев Панночка Рашпиль, — хошь бы похвастался ли, чё ли».

«Похвастайся, Коська», — уже другой голос.

«Да отвяжитесь вы от меня, — отвечает Коська, опускаясь ниже — прячась от розового носа. — Вчера весь день привязывались как прибзднутые, сёдни опять вон за своё».

Смеются бабы. Тает смех в знойной духоте.

Тогда мы сами, мол, посмотрим.

Да, ну а пуп не надорвёте, дескать!

Не надорвём, мол; покажи-и-ы.

А шиш, мол, с маслом не желаете!

Масла — само собой, и на твоё добро уж жуть как хочется полюбоваться, дескать.

Ну и любуйтесь на своё, мол, я-то вам чё, кино какое, что ли!

На своё мы до тошнотиков налюбовались, дескать, а твоего, свеженького, ядрёненького, вот даже и не видели.

Бригадир, мол, приедет, у него и спрашивайте, он вам такого покажет, что глаза ваши поганые на лоб повылазиют и лопнут.

А чё нам бригадир, дескать, у бригадира есть кому смотреть, а на тебя пока и обидеться некому.

Да, мол, катитесь вы куда подальше!

А-а, дескать, вон ты как!

И смех густым облаком долго продержался, долго смех не растворялся в воздухе. Навалились молодухи на нечаявшего Коську. Втиснули руки его коленками в моховник влажный. На ноги ему насели. Свинцовые у баб тела. Плюётся Коська, ругается матерно. Окусить какую — не дотянешься. Взбухли на лбу и на шее у Коськи жилы. Лицо пунцовым сделалось. Не справиться ему с бабами. Ремешок расстегнули, к ширинке подбираются. Матрёна головой качает, стыдит баб, кипятком их остудить грозится. Ольга вдаль, на берёзовый колок, глядит отстранённо.

«Отпустите, стервозы! Сам покажу!»

Раскатились бабы, давясь хохотом.

Вскочил Коська, забежал за оглаженную за ночь, но не осевшую ещё копну. Спустил до колен штаны. Выбежал. Белые бёдра и рыжий лобок. А грех не виден, грех солнце прикрыло.

«Смотрите, старые суки!..»

«Да какие же мы старые, это ты уж шибко молодой — ещё серьёзный».

Ринулся Коська в соседний березничек. Упал там ниц. Зашёлся горькими.

Ругает Матрёна баб, называет их бесстыжими девками. Сжимает рот беззубый тесно. Просит прощения для всех у Богородицы, кивая при этом на небо, но не смеет на него взглянуть: высоко больно. А у девок скулы уже ноют. Смех на исходе, но боек ещё. Давно так не смеялись — уж и к добру ли?

«Мы ведь так, в шутку, — оправдываются, — в шутку же, тётка Матрёна».

«Кто ж так шутит над ребёнком, разве нелюди», — говорит им та.

И гулко топот. Совсем рядом. Выехал из тальника всадник. Подскакал к табору. В стремени, спешиваясь, завис — повело коня: грузный наездник. Крупный мужик бригадир Иван Виссарионович Нестеров, бывший кулак, угодивший с Ялани на строительство Игарки, рук рабочих, видно, не хватало там, из Игарки — на фронт, под Москву, после ранения — в Ялань — отвоевался, замкнув один из кругов в своей жизни. Уздечку закинул коню на спину. Не боится, что убежит конь. Учёный Карька: от хозяина не бегает.

«Здорово, бабоньки», — говорит бригадир.

Говорит бригадир редко, после каждой куцей фразы желваками подолгу работает: следующую формует — так, наверное.

Зачерпнул из ведра. Отпил.

«Чего веселье-то такое? — спрашивает. — Работы мало? — улыбается глазами. — Я подкину. Или усталость не берёт вас никакая?»

Посмеялись бабы вопросу: чё усталость, дескать, нам, коли мы лошади двужильные. Но причину смеха пояснять не стали.

Только Матрёна — та губами недовольно шамкает. Венички впрок из душицы увязывает: не на каждом покосе она, душица, попадается.

«А где охранник ваш? — спрашивает бригадир. — Кликните-ка кто его, если здесь он где, не уполкал куда на речку».

Позвали бабы громко Коську, позвали раз да и другой. Только крикнули когда, что бригадир приехал, хочет его видеть, после того лишь и явился.

«Ступай-ка, Константин, домой, — говорит бригадир, глядя не на парня, а в кружку. — Мать твоя там захворала».

«Ну вот, — забранились дружно бабы, — одного мужика — и того от нас забираешь!»