Мальчик в теле девочки рассказы

— Ну-ну. Рано тебе еще подниматься. Голова не болит? Вроде сотрясения нет, но шишка точно будет.

Ощупав свой затылок, мною был обнаружен небольшой бугорок. Инстинктивно я надавил на нее, о чем позже пожалел.

Я вопросительно посмотрел на медсестру. Девушка, немного улыбнувшись, произнесла:

— Наверное, ты не помнишь, что произошло. Такое бывает, когда люди теряют сознание. Полежи еще немного и должно стать лучше.

«Все же это был лишь сон», — облегченно подумал я. — «Приснится же такое»

Долго обдумывать мне свою судьбу не дали, так как дверь в кабинет приоткрылась и через образовавшуюся щель протиснулась голова девочки с каштановыми волосами. Ее лицо просто излучало любопытство. Когда наши взгляды встретились, девочка облегченно улыбнулась и протиснулась в кабинет. На ней была обычная школьная форма.

Медсестра хотела было что-то сказать, но лишь обреченно махнула рукой и вышла из кабинета.

— Как ты? — спросила посетительница. — Уже можешь встать? Физику нельзя пропускать. И так уже долго валяешься…

Она все тараторила и тараторила, а я лишь молча ее слушал. Ничего не понимаю. Кто она? Похожа на школьницу. Она меня знает? Где я? Так меня сбила машина или нет? Болит только шишка, хотя должно болеть все тело.

Собравшись с силами, я сел на своей кушетке и, посмотрев на собеседницу, тихо спросил:

— Что…что произошло?

Девочка удивленно наклонила голову. Но не только она удивилась. Удивился и я тоже. Мой голос…с ним что-то не так. У меня не может быть такого тонкого голоса. Тональность стала намного выше. Прикоснувшись к шее, я почувствовал, что она тоньше обычного. А еще кожа моих рук непривычно мягкая. Окинув кабинет взглядом, я обнаружил висящее на стене небольшое, круглое зеркало, и на ослабевших ногах, я не спеша подошел к нему. Из него на меня смотрела взъерошенная девушка в школьной форме, на лице которой виднелись признаки усталости. Ее светло-голубые глаза следили за моим взглядом. Я поднял правую руку, чтобы ощупать свое лицо. Девушка из зеркала повторила мое движение со 100% точностью.

«Быть не может…»

— Наверное, ты еще не до конца пришла в себя. Конечно — увиденное тобой утром кого хочешь шокирует. Похоже, что ты просто перенервничала, и поэтому грохнулась в обморок уже в нашем холле. Теперь вспомнила?

Голос девочки был где-то совсем далеко. Гул в ушах нарастал.

«Так, без паники! Ты жив и это главное. Успокойся и попробуй понять, что произошло».

Еще раз оглядев себя в зеркале, я понял, что у меня теперь новое тело. Если подумать — я знаю эту девочку. Не то, чтобы хорошо знаю. Я видел ее почти каждый день, мы с ней пересекались на том перекрестке. Я шел в институт, а она в школу. По-моему, она была там, когда меня сбила машина. Наверное, ее подруга говорила именно про «это».

—…Как ты себя чувствуешь? У тебя какой-то потерянный вид. Может, приляжешь?

«Думаю, не стоит ей рассказывать правду. Не поверит. Да и реакцию я ее не могу предугадать. Поплыву по течению».

— Нет. Все хорошо…

— Точно? — девочка немного подозрительно оглядела меня. — Не стоит перенапрягаться, если тебе все еще плохо!

— Все в порядке, правда. Просто…из головы вылетело, что произошло. Вот и все.

Подозрительные морщинки на лбу девочки разгладились, и она немного расслабленно улыбнулась.

— Ну, раз все хорошо, может тогда пойдем на физику?

Всё тело дрожало. Ноги были будто сделаны из ваты и практически не держали меня.

— Не могла бы ты мне помочь дойти до кабинета? — попросил я девочку. — Кажется, слабость еще не до конца прошла.

— Ну конечно, — ответила она мне с готовностью. — только давай приведем тебя в порядок.

Девочка подошла ко мне и, развернув к зеркалу лицом, принялась укладывать мои волосы. Из-за шока, я не заметил, что у меня теперь густые, темно-каштановые волосы. Сами волосы едва касаются плеч, которые теперь непривычно узкие. Кажется, я стал намного ниже. Моя «подруга» активно укладывала мои волосы, пока я стоял и разглядывал себя и ее. Было бы неплохо узнать, как ее зовут. Ну и меня… в принципе, тоже.

Снаружи прозвенел звонок. Девочка немного встрепенулась и, закончив с моими волосами, обратилась ко мне:

— Ань, нам надо идти на урок.

«Так вот как меня зовут теперь», — радостно подумал я. — «Одним пробелом меньше. Узнать бы, в каком я классе. Выглядит это тело довольно молодо», — подумал я со старческой интонацией. — «но зная современных девушек, Анна может быть, как в пятом классе, так и в девятом. Черт их разберешь».

Выйдя из кабинета, я оказался в светлом и чистом коридоре. В школе был сделан хороший ремонт. Под ногами чувствовался новенький паркет, стены были покрыты пластмассовыми панелями, цвета дуба. Белый, дневной свет мягко светил из аккуратных ламп под потолком. Девочка потянула меня за руку:

— Анна! Спустись с небес на землю! У нас физика, — обреченно произнесла моя подруга, — мы и так уже опоздали. Если еще немного задержимся, можно с родственниками будет прощаться.

«Неужели учитель по физике тут такой злой? Вон как его боится».

Нужный кабинет был на другом этаже. Пока поднимались, я выглянул в окно. Предположительно, кабинет медсестры находился на 2 этаже, а мы поднялись на третий.

Подойдя к кабинету, девочка немного замешкалась, решительно выдохнула и открыла дверь. В кабинете стояла тишина. Сидевшая за столом учительница пристально посмотрела на нас. Взгляд у нее был действительно грозный, и мне вновь поплохело.

— Можно войти? — мгновенно растеряв всю уверенность, спросила девочка.

Женщина была в возрасте, и даже с первого взгляда было понятно, что человек это суровый, старой, советской закалки. Хватило взгляда на мою новую учительницу, чтобы догадаться, почему ее все боятся.

— Почему опоздали? — строго спросил учитель.

Подруга немного замялась, но быстро взяв себя в руки, произнесла:

— Аня потеряла сознание, и я сопровождала ее из медицинского кабинета.

«Надо бы максимально изобразить из себя «жертву», — подумал я.

Проблема в том, что новым телом я еще плохо владею. Тем более мимикой лица. Что уж там — я даже лицо не успел свое разглядеть толком.

Однако пока я размышлял о проблемах бытия, учительница успела окинуть меня взглядом. Похоже, что вид у меня был и вправду плачевный. Строгие морщинки на ее лбу слегка разгладились, и она молча кивнула нам в сторону класса. Похоже, разрешение на вход получено.

«Паника! Я даже не знаю, где мое место».

Девочка, видя мое замешательство, взяв меня под руку, повела сквозь ряды. Я чувствовал, как ко мне липли любопытные взгляды одноклассников, от которых становилось немного неуютно. Дойдя до двух свободных мест, мы остановились.

На стуле, который был ближе к проходу, лежал аккуратный рюкзак. Соседнее место было приготовлено к работе — на столе лежали учебные принадлежности.

Девочка убрала рюкзак и посадила меня на освободившийся стул, а сама села на соседнее место. Значит, это мой рюкзак, а она — моя соседка. Сидели мы на первом ряду, на предпоследней парте возле окна, из которого открывался вид на школьный двор. Как и коридоры в этой школе, кабинет был также на вид новым. Моя соседка сидела ближе к окну, а я со стороны прохода. Ученики все еще оглядывались на меня. Беспокойства в их глазах я не увидел.

«Наверное, надо приготовиться к уроку», — пришла мне в голову гениальная идея.

Притянув к себе за лямки рюкзак, я открыл его и достал стопку учебников и тетрадей.

«Спасибо тебе, Анна, за то, что покупала профильные тетради!»

С этой мыслью, я достал из стопки тетрадь, где большими буквами на обложке была надпись «ФИЗИКА».

Учебник был в обложке, но в прозрачной, так что проблем также не возникло.

Аббис

Мальчик как девочка

На следующий после дня рождения, выполнив несколько поручений мамы, я пошёл не домой, где мне было делать особо нечего, а к Оле, куда стремился всей душой.

Дело в том, что я очень хотел снова пережить те приятные ощущения, какие я испытывал, когда был в одежде девочки. Именно тогда я был абсолютно счастлив. Я даже не подумал, что дверь может открыть отец Оли и тогда не избежать бы неприятностей не только Оле, но и мне, и нажал кнопку звонка.

Но открыла Оля.

Сначала из двери показалось её прекрасное личико, а потом вышла она сама.

Передо мной предстала настоящая принцесса из сказки в виде Оли. На этот раз она была одета во всё розовое: на ней было короткое розовое шёлковое платье на ногах были розовые капроновые колготки, а также розовые туфли на высоком каблуке-шпильке, отчего она была выше меня. На руках были маленькие прозрачные перчатки и тоже розовые. Образ принцессы прекрасно дополняла розовая диадема, вплетённая в волосы. А сзади с головы ниспадала розовая прозрачная ткань, доходящая до края платья и полностью покрывающая её длинные волосы. А на лице тоже было много розового: так губы были накрашены розовой помадой, а веки были покрыты розовыми тенями. В общем, сегодня она выглядела красивее, чем вчера в свой день рождения.

Увидев её, такую прекрасную, я застыл, открыв рот (представляю, как смешно я выглядел тогда) и не мог выговорить ни слова несколько минут.

Устав ждать пока я скажу хоть слово Оля, сама спросила меня:

— Что тебе надо?

— Ты это куда собралась такая красивая? — спросил я её в свою очередь, наконец, очнувшись от онемения, произведённого её красотой.

— Никуда. Это моя домашняя одежда. Люблю красиво одеваться дома, — с улыбкой сказала Оля.

— Пошли гулять, — предложил я. — Мне же нельзя общаться с мальчиками. Забыл, что ли?

— А ты переодень меня в девочку как вчера, — снова предложил я.

Тогда Оля взяла меня за руку и буквально втащила в квартиру.

— А ты этого хочешь? — спросила Оля, закрывая за мной дверь.

— О-о-чень, — протянул я.

— Тогда проходи.

Как только я вошёл в её комнату, Оля спросила меня:

— А ты меня любишь?

Я не знал, как ответить на такой неожиданный вопрос, поэтому сказал:

— Ну да. Ты нравишься мне.

— Хочешь меня… поцеловать? — был следующий её вопрос.

— Хочу, — сказал я, глядя на её прекрасное личико и не менее красивые розовые блестящие губки.

Я действительно хотел покрыть эти губки тысячью поцелуев.

— Целуй, — сказала Оля, подставив свои губы для поцелуя.

Но боясь нарушить её красивый макияж, я лишь осторожно прикоснулся к ним.

— Разве это поцелуй? Вот поцелуй, — сказала Оля, обняв меня и поцеловала настоящим взрослым поцелуем взасос. От этого поцелуя у меня душа ушла в пятки, а стук сердца, казалось, был слышен по всему телу. И было отчего: ведь целовала меня самая прекрасная девочка в мире — кому скажи — не поверят. Закончив целовать мои губы, она отошла от меня со словами:

— Остальное потом, — и подойдя к зеркалу, начала поправлять сбившийся от поцелуя макияж. Я не понял, что значит «остальное», но не стал спрашивать, ибо меня сейчас волновало другое.

— Значит, ты меня любишь? — спросил я Олю, отходя от её поцелуя, пока она поправляла свой макияж.

— Наивный ты. Стала бы я приглашать тебя вчера и давать тебе свою одежду, если бы относилась к тебе по-другому. Подумай сам, — с усмешкой ответила она.

— А я думал что тебе было скучно.

— И это тоже.

— А кто тебя научил ТАК целоваться? — перевёл я разговор на другую интересующую меня тему.

— Мой папа целует меня так, когда мы занимаемся с ним приятным.

— Приятным? Это как? — заинтересовался я.

— Позже узнаешь. Но сначала надо тебе стать девочкой Алисой. Тебе будет сверхприятно, — сказала она с улыбкой.

Так мы беседовали, пока Оля наводила красоту своего лица, которая сбилась, пока она целовала меня в губы. Она сняла перчатки, чтобы их не испачкать взяла влажную салфетку и аккуратно вытерла ею свои губы, почти не касаясь кожи вокруг них, убирая остатки помады, которая смазалась во время поцелуя. Затем она накрасила их снова розовой помадой в несколько слоёв. Потом она покрыла губы тонким слоем блеска, отчего они очень красиво стали блестеть. Закончив со своим лицом, Оля подозвала меня к себе и вытерла и мне губы влажной салфеткой, так как и они тоже испачкались помадой при поцелуе.

— Сейчас я пойду только вымою руки и начнём одеваться девочкой. А ты раздевайся. Не забудь снять трусы, — с улыбкой сказала мне Оля и вышла из комнаты взяв перчатки.

Я по слову Оли снял всё с себя, включая трусы и, сев на диван, стал голый ждать её. Отсутствовала она недолго. Уже через минуту она пришла, с надетыми на руки розовыми перчатками и сказав:

— Вижу ты готов стать девочкой, — подошла к шкафу и открыла ящик с колготками.

При этом она наклонилась и стала видна её голая попа окутанная розовым капроном. Было настолько красиво, что мне сразу захотелось её потрогать, и я спросил разрешения у Оли это сделать.

— Нет. Ещё на трогаешься, когда будешь делать мне приятно? — ответила мне Оля.

Выбрав мне колготки она их мне показала, сказав:

— Так ты наденешь вот эти очень тонкие телесные летние колготки. Они подходят к любому платью и в них не бывает жарко даже в 30 градусов жары.

— А где голубые колготки, в которых я был вчера? — спросил я её.

— Они в стирке, — ответила Оля.

Положив колготки около меня, она приступила к выбору платья. Она вынула из шкафа несколько платьев и предложила мне выбрать одно из них. В платьях я мало разбирался, так что предоставил выбор ей. Она выбрала очень красивое белое шёлковое платье. Остальные платья она отнесла обратно в шкаф. При этом Оля вынула из него длинные перчатки такого же цвета, что и платье.

Только после выбора одежды, она подошла ко мне и, взяв колготки, по-прежнему лежащие около меня (ведь я их не трогал, так как не умею их надевать), закатала один из их чулок и присев у моих ног, сказала, чтобы я вытянул правую ногу, как вчера. Как только я это сделал, я почувствовал, как очень нежная и приятная паутинка телесного капрона, очень медленно, миллиметр за миллиметром, стала окутывать мою ногу, делая её невероятно гладкой и красивой. Надев чулок до колена Оля, прежде чем закатать другой чулок, начала гладить мою ногу видимо разглаживая складки на чулке, тем самым создавая мне приятные ощущения, от которых я стал часто дышать, а мой писун начал увеличиваться. При этом Оля смотрела мне прямо в лицо, и вид этого красивого лица создавал ещё более приятные ощущения.

Внезапно она перестала гладить мне ногу и, взяв другой чулок, закатала его и сказала, чтобы я вытянул другую ногу. Когда я это сделал, то снова почувствовал, как и по этой ноге очень медленно, миллиметр за миллиметром, поползла вверх по ней паутинка телесного капрона, делая и её гладкой и красивой. Надев чулок на эту ногу, Оля начала гладить и её, тем самым создавая мне, приятные ощущения, от которых мой писун ещё более увеличился и даже встал вертикально вверх. Немного погладив меня по ноге, Оля встала и сказала, чтобы я донадел колготки. Я встал и натянул колготки на свою голую попу и яички, а писун оказался прижат к животу колготками. Да в этих колготках я чувствовал себя почти голым, так как их паутинка капрона была очень тонкая. Только при касании я её чувствовал, поэтому я стал гладить свои ноги и попу, чтобы мне было приятно их носить, одновременно разглаживая складки на колготках.

— Какие приятные колготки! Я почти не чувствую, что они на меня надеты, — сказал я, продолжая гладить свои ноги и попу.

— Да. Только их надо носить очень осторожно. Малейшая затяжка — и они могут порваться. Поэтому ты должен соблюдать меры предосторожности: не садиться на шершавые поверхности, не чесать ногтями то место, где чешется, — сказала Оля.

— А как я должен чесать его? — спросил я её.

— Просто погладь его, — ответила мне она.

— Ладно. Дай мне трусы чтобы скрыть его, — попросил я Олю глядя на писун, который по-прежнему был прижат колготками к животу и нисколько не уменьшился, а наоборот казалось даже увеличился.

— А зачем? Вчера мы скрывали его от папы, а сегодня уже не от кого. Да и он уменьшится, как только ты станешь девочкой, — пообещала Оля с улыбкой. Я согласился с её мнением, тем более мне было так удобнее.

Тем временем Оля подошла ко мне с платьем, и сказала, чтобы я поднял руки вверх. Благодаря своему высокому росту (напомню, она была на каблуках) Оля легко достала мои вытянутые вверх руки, и шёлковая ткань платья, проскользнув через них, приятно заскользив по моему голому телу, опустилась вниз, задержавшись на моих плечах тонкими бретельками. Это ощущение опускания платья на тело было настолько приятным, что я даже охнул, когда оно оказалось на мне. А внутренняя ткань платья была не шёлковой, а капроновой, так что почти всё моё тело было окутано приятной паутинкой капрона. Теперь только плечи и руки оставались голыми.

Бесы, глухая стена и шизофрения

Александра (женщина в теле мужчины):

— Я с детства ощущала, что со мной что-то происходит не так, но не знала что. Информации о трансгендерности тогда не имела. Я боялась своих ощущений, не понимала их. Единственное, что знала точно — хоть я и сама изначально мальчик, мне нравятся мальчики. Еще всегда любила косметику, женские вещи. Сначала просто думала, что я нетрадиционной ориентации. Но понимала, что не могу быть парнем, который встречается с парнем. Это не решало моего внутреннего конфликта. В старших класса познакомилась с небинарной личностью. Этот человек натолкнул меня на мысли о том, что я трансдевушка.

Острее всего я стала ощущать дискомфорт в период полового созревания. Я смотрела на себя в зеркало и понимала, что это не я. Как у меня могут расти волосы на лице? Их там не должно быть. Потом начались проблемы в социуме из-за отношения людей, гендерных стереотипов («Ты же мальчик»).

К тому же у меня очень религиозные родители. Особенно мама. Из-за этого были проблемы в общении с ними. Сначала, когда я только сказала им, что чувствую себя девушкой, меня повели к батюшке.

Он сказал, что так не бывает и во мне сидят бесы, которых надо изгонять. Тогда это был просто конфликт между мной и моей семьей. Глухая стена. Разрушить ее помогло время и врачи. Психиатры, которых я посещала, говорили с мамой, и родители поняли, что мои ощущения — не игра, субкультура или шизофрения. На это принятие со стороны семьи ушло несколько лет.

Сейчас все хорошо. Я спокойно могу делиться с близкими своими мыслями и планами. В конце концов, когда я ощутила себя девушкой, мои вкусы и взгляды остались прежними. Я осталась тем же человеком, которым была.

Из первого университета, юридического, в Новосибирске (я родом оттуда) ушла как раз по причине негативного отношения. В основном — преподавателей. Они говорили: «Что это у тебя за макияж-маникюр?! Носи костюм, пиджак. Соответствуй профессии» и все в таком духе.

Одногруппники не были агрессивными, но я замечала косые взгляды, социальную изоляцию. Это очень сильно давило на меня. И я решила переехать в Барнаул, поступила в один из университетов здесь. Ко мне все прекрасно относятся. И я занимаюсь тем, что мне действительно нравится.

А вот неприятные ситуации в общественных местах никуда не делись. Обычно всем очень интересно, как выглядит мое тело. Подходит незнакомец и начинает агрессивно это выяснять. В 80% случаев это мужчины. Приходится отходить подальше. Но все-таки самый безопасный вариант — ходить только в проверенные места. Еще люди часто говорят за спиной и даже не скрывают этого. Все эти проблемы преследуют меня еще со школы.

Меня могли остановить, избить. Однажды поздним вечером мы с другом шли по парку. Проходили мимо спортплощадки, на которой занимались какие-то ребята. Они окружили нас, стали задавать вопросы. В итоге избили. Такие ситуации формируют страх. Собираясь в людное место, начинаешь оценивать риски. Перцовый баллончик или другое средство может и не помочь, если людей будет несколько. Тем более, если я иду одна (что стараюсь делать нечасто).

Другая проблема — туалеты. Могут выгнать из любого, несмотря на кабинки. В женском дамы могут орать, потому что решили, что я мужского пола. В мужском — парни будут ржать, что ты женщина. Или непонятно кто.

А от мужчин и не убежишь, в случае чего. Я запоминаю заведения, где туалеты не разделены. Это очень удобно. Чтобы справляться со стрессом, наблюдаюсь у психиатра. А для проведения гормональной терапии, которую начала два года назад, — у эндокринолога.

Найти грамотных специалистов в Барнауле нелегко. Это ведь должны быть не просто врачи. А те, кто «в теме» трансгендерности. У некоторых может быть собственный взгляд на трансгендерных людей.

Врачи могут диктовать свое мнение, говорить, что «это все какая-то фигня». Или: «Уезжайте в Европу и делайте что хотите». Обычно такое бывает в государственных поликлиниках. В Барнауле я пока не нашла для себя подходящих специалистов. Поэтому дистанционно консультируюсь с докторами из Новосибирска и периодически приезжаю к ним.

Транс-девушки применяют два вида препаратов: один снижает уровень тестостерона, другой — поднимает уровень эстрогена. Я использую гель и таблетки по рецепту своего врача. Средства заказываю в интернете. Они обходятся мне в 4 тыс. рублей в месяц — не так уж и дорого. Благодаря этим препаратам я фактически проживаю второе половое созревание.

Формируются молочные железы, жир в теле перераспределяется по женскому типу. Со временем дозировка уменьшается, организм привыкает. Единственная сложность, которая возникает у меня из-за терапии — перепады настроения. Наверное, своему партнеру я сильно выношу мозг (смеется). Мы познакомились около двух лет назад в одной компании. Сначала дружили, потом начали встречаться. После начала перехода мои сексуальные предпочтения не изменились. Я также люблю парней.

Раньше нельзя было начинать гормонотерапию до медкомиссии. Сейчас можно. Так что сначала я начала принимать препараты, а потом стала заниматься прохождением комиссии. Она нужна, чтобы сменить документы. Здесь все гораздо сложнее. Бесплатные комиссии есть далеко не везде. В Краснодаре, Нижневартовске, Перми, Санкт-Петербурге, Москве, Тюмени и, возможно, еще где-то. Но чтобы пройти ее, нужно иметь там прописку. К тому же далеко не факт, что не придется столкнуться с трансфобией.

Остаются только платные варианты. Стоят они от 25 до 50 тыс. рублей. Нужно пройти очень много специалистов, чтобы в итоге получить справку об изменении пола. Затем с этой справкой в ЗАГСе поменять свидетельство о рождении. После — паспорт и все остальные документы.

Я уже прошла всех врачей в Новосибирске, но в последний момент учреждение приостановило работу из-за пандемии. Деньги мне возвращать не собираются. На звонки никто не отвечает. В феврале я собираюсь на комиссию в другой город.

Но все-таки на этом для меня переход не закончится. Я планирую хирургическое вмешательство. Ищу наилучший вариант. Операция может быть пластической, например, на лицо. А может быть и смена половых органов. Второй вариант дороже и сложнее. Цены начинаются от 80 тыс. и заканчиваются непонятно где. И это еще в России.

Ответ на шутку природы

Павел (мужчина в теле женщины):

— Я рос как среднестатистическая девочка. Мама меня наряжала в платьица, заплетала косички. У меня были разные заколки, украшения и прочие девичьи «атрибуты». Но, выбирая между игрой в куклы и в войнушку во дворе, я выбирал второе. В школе, когда одноклассницы вели «женские» разговоры, меня они совершенно не интересовали.

В какой-то момент я понял, что мне близко все мужское. Появились мужские повадки. Лет в 12−13, когда уже начал анализировать все вокруг, я копался в себе и думал, что не так. Понимал, что отклоняюсь от «нормы» и чувствовал себя странно. Стремился ответить самому себе на вопрос, почему ощущаю себя не так, как другие девочки. Это настораживало. Потом, в классе пятом, произошли первые серьезные перемены. Я наотрез отказался от платьев, юбок, облегающих блузок.

Мне нравились только темные мешковатые вещи, скрывающие мое тело. Из-за этого мы с мамой часто ругались в магазинах. Я уходил почти в слезах. Не знал, как объяснить, почему мне не хочется носить женскую одежду. Думал, у меня просто такой вкус. Сейчас мой стиль уже устоялся. Понятно, что, например, яркие цвета никогда не ношу.

После перемен в стиле я начал говорить о себе в мужском роде. Хотя прическа тогда была другой. Но две толстые косички я быстро сменил на выбритые виски и затылок. Семья уже приняла меня и привыкла к любым проявлениям моей личности. Они доверяют мне. Однако прямого разговора о моей трансгендерности и о том, что я мужчина, никогда не было. Родным было бы сложно это понять. Я очень их люблю и не хочу доставлять причин для переживаний.

Поэтому у меня существует маска, с помощью которой я общаюсь в том числе со своей семьей. Дома я девочка. Но, возможно, не такая, какой меня хотели бы видеть. Для друзей я всегда Паша, и они даже не воспринимают меня иначе. Понятное дело, я не пойду туда, где мне нужно притворяться.

Каждый трансгендерный человек сталкивается с агрессией в том или ином роде. Но сейчас я уже могу дать отпор и остаться спокойным.

В общественных местах, в том числе туалетах, часто происходят забавные ситуации. Меня путают с мужчиной, хоть я и не принимал никакие препараты. Просто мне повезло — у меня андрогинная внешность. Я похож и на мужчину, и на женщину. Сначала говорят: «Парень, ты ошибся». А потом понимают, что перепутали. Это даже смешно. Ведь я трансгендер, пока не совершивший переход. Живу в теле, данном мне от рождения, и в ближайшее время не планирую ничего менять. Мне пока и так нормально.

Потом, конечно, хочу сменить паспорт, чтобы в нем было имя, под которым меня знает большинство людей. И, скорее всего, сделаю операцию по удалению молочных желез, начну принимать гормоны. Но сейчас на это нет средств. Плюс пока я занимаюсь в основном образованием и работой, «встаю на ноги». До себя руки не доходят.

Я хочу сначала совершить все изменения, а потом рассказать семье о том, какого я пола. Тогда им не останется ничего, кроме как принять меня таким, какой я есть. (Улыбается.)

Что касается личной жизни, я — пансексуал. То есть мне нравятся все люди. Но я не могу допустить близости с человеком, с которым у меня нет эмоциональной связи.

Я уже в устоявшемся возрасте и прекрасно понимаю, что я — человек, родившийся не в своем теле. Конечно, хотел бы быть тем, у кого внутреннее и внешнее совпадают. Но природа иногда шутит. Ну и мы не без юмора.

Путь к себе

Аноним (мужчина в теле женщины):

— Я начал говорить с родителями о том, что со мной что-то не так, когда мне было 15 лет. Несоответствие собственных ощущений с внешним видом не давало воспринимать себя как личность. О трансгендерных людях узнал в 17 лет. Но еще до этого обращался к себе в мужском роде и называл себя мужским именем. Родных попросил делать то же самое. Они сначала решили, что это все пройдет, переходный возраст. К врачу меня не повели.

Через несколько лет я снова поговорил с ними. Ответили: «Ладно. Тогда вперед на комиссию». И я полетел в Санкт-Петербург. Мне выдали две справки. Одну — для смены документов. Другую — для получения гормональной терапии (тогда она еще нужна была). Когда получал новые документы в госорганах, мне попали очень понимающие люди. Ни слова обидного не сказали. Я даже удивился.

Для меня всегда были важнее физические ощущения. Поэтому, когда в обществе кто-то, например, обращался ко мне не так, как я хотел, это только напоминало мне о телесном дискомфорте. Иногда кто-то хотел меня ударить за то, что я «не так выгляжу».

Еще была ситуация, которая очень сильно на меня повлияла. После нее я даже пошел к психологу. Знакомый, который знал меня еще до смены документов, рассказал другим людям, которые знали меня уже после юридических перемен, кем я был раньше. От них узнал еще кто-то. Потом мне стали поступать сообщения с незнакомой страницы: «Раз ты мальчик, пришли фотоподтверждение». Я перестал общаться с людьми и выходить из дома. Психолог в поликлинике спросила у меня: «А вы не думали уехать из города?» Больше я к ней не ходил. Прошло время. Я справился.

До комиссии и гормонотерапии я старался отстраняться от общества. Не хотелось открываться, травмироваться. Потом наоборот — стал гораздо свободнее. Хотя до сих пор множество людей не знает ничего о трансгендерности. Единственное, что им крайне интересно, — какое у меня тело. Пока общество задумывается только об этом, назвать его толерантным нельзя.

Я дистанционно наблюдаюсь у эндокринолога в Санкт-Петербурге. И препарат заказываю без рецепта через интернет. Я так и раньше делал, еще до врача, о чем сейчас жалею. Это огромная ошибка и глупость. Принимать гормоны без консультации доктора может быть очень опасно.

Но, к сожалению, так поступают многие трансперсоны, потому что найти хорошего специалиста сложно. Просто находят препарат, который им кажется подходящим, и принимают. Это может быть чревато онкологическими и любыми другими заболеваниями. Я сдал анализы и сам выбрал для себя гормоны.

К счастью, никаких негативных последствий не было, но я понял, что так рисковать своим здоровьем не стоит. Ведь если препараты и дозировки подобраны правильно, а сам человек регулярно проверяется у врачей, никаких проблем из-за гормонотерапии не будет. Конечно, если нет противопоказаний.

Трансмужчины пользуются препаратами, которые вводятся внутримышечно. Инъекцию нужно делать раз в несколько недель. Шестимесячный курс стоит около 4 тыс. рублей. Раз в три месяца нужно сдавать анализы на гормоны.

Первое заметное изменение — голос. Дальше — появление растительности на теле, перераспределение жира по мужскому типу. Лицо, например, становится шире. Благодаря терапии я перестал сходить с ума, успокоился. В будущем планирую операции. Мастэктомию точно. Возможно в России. Но пока все упирается в деньги.

Если говорить о личной жизни, то мне нравятся и девушки, и парни. С одним человеком пришлось расстаться еще до смены документов. Она сама приняла такое решение. После у меня были прекрасные отношения, которые тоже закончились. Сейчас мне довольно сложно найти кого-то. Знакомиться через интернет, начиная с фразы: «Здравствуйте, я трансмужчина» не хочу. Общаться вживую сначала легко, но на определенном этапе нужно будет рассказать о своей особенности. И я рассказывал. Все было нормально. Но все же пока это для меня непросто.

Важные новости, обзоры и истории
Всегда есть, что почитать. Подпишитесь!

Всем доброго постмодернистского пятничного утра! Пельмешек в ленту!

Не так давно я зашёл на страницу книги некоего автора и увидел, что его откровенно членососят за то, что его герой-мужик попал в женское тело. Дескать: вот у нас страна не толерантная, потеряешь аудиторию, и вообще это зашквар, бе-бе-бе.

Я не первый раз натыкаюсь на такие комментарии, причём почему-то всегда под чужими книгами, и каждый раз просто ловлю приступ кринжатины

И, нет, это не потому, что я такой толерантный. Право слово, любой, кто меня знает, скажет, что я гомофобней бога гомофобии. По сравнению со мной тот парень – просто фута-неко-лоли!

Причина в другом… я вообще не понимаю, в чём тут проблема. В конце концов, попадалово мужика в тело девушки – это отличный конфликт сам по себе. Даже если мир остался тот же самый, если даже окружение и друзья остались те же, привычные социальные взаимодействия всё равно меняются. Ты уже не можешь свободно дать кому-то в морду, потому что девушки тупо слабее и хрупче даже парней аналогичных телосложения и веса. Плюс, тупо окружающие будут иначе реагировать.

Блин, мы же писатели! Если есть конфликт, его грех не использовать!

Вот, например, взять хоть Симулятор ОЯШа. Был бы он таким забавным, не вынуди сеструха Дэна играть женским персонажем?

Да, вот этим!

– Но Олегыч, Дэн не испытывал от этого никакого дискомфорта!

Да? Даже когда перед ним встала угроза виртуального поцелуя с парнем? Или когда ему, чтобы не спалить прикрытие, пришлось терпеть ухаживания другого парня?

– Но это ведь всё не по-настоящему. Не сравнивай полноценное попадалово в девушку с игрой, из которой персонаж может в любую секунду выйти, и где, собственно, даже полноценного хентая нет, а вместо него юмористическая симс-подобная анимация.

О-о-окей, у меня есть целый сеттинг с попадаловом. Массовым попадаловом. 20% персонажец Форгерии – попаданцы. Неужели вы думаете, что прямо каждый попадал в тело своего пола?

Кстати, ещё пельмешек?

Так вот, несоответствие изначального пола новому там встречается постоянно. Лёва, брат главной героини, вообще-то в прошлой жизни был крестьянкой. Командующая нёмниками «Стит» Белоснежка в прошлой жизни была мужиком-наёмником, который немало крови пролил во время местячковых вооружённых конфликтах на Чёрном Континенте.

И это я не говорю об одном карфагенском военачальнике, переродившемся в…

…ну вы поняли. Почва для горячих споров у меня та ещё. Однако какого-то хрена я не слышу упрёков.

Может, я делаю что-то неправильно? Или наоборот – правильно?

– У тебя просто нет таких героев среди мейн-каста, только среди второстепенных.

Правда? Какого пола в прошлой жизни была Броня Глашек?

– Э-э-э… парнем?

Я этого не говорил.

– Девушкой?

Я этого не говорил.

Хотя, технически, сейчас она в прошлой жизни была примерно полусотней парней и девушек. Причём одновременно. Аватара Хаоса воплощённого же.

– Ну это сейчас. А раньше?

А как оно было раньше, я изначально не хотел говорить, но… в этом томе будет названо настоящее имя Брони из прошлой жизни. Интересно, как после этого поменяется к ней отношение читателя и поменяется ли?

– Чувствую я, ты собираешься снова наколоть читателя, Олегыч.

Ну это несомненно. Ещё пельмешек?

Короче, я просто не понимаю тех придирок. Быть может, мне стоило бы внимательней прочитать произведения, к которым придираются, но… у меня и без того большая очередь на чтение, а времени не то, чтобы вагон.

Может мне кто объяснит?

Сделали девочкой

Наталья и Олег, семейная пара, не могла иметь детей по причине бесплодия у Натальи. Около двух лет с момента свадьбы они жили, мучаясь от нехватки нормальной полноценной семьи которую могут дать только дети.

Наталья мечтала о ребёнке и в конце концов не выдержала и уговорила мужа взять его с детского дома. Наталья хотела девочку и они решили взять девочку.

Когда семейная пара пришла за ребёнком в детский дом и выбирала понравившегося малыша, к сожалению не одна из девочек ей не пригляделась и пришлось всё-таки выбрать мальчика.

Теперь у Натальи и Олега начал жить Виталий. Он был ещё 7-ми летним пацаном, слабо приученным к домашнему уюту и самостоятельной жизни и пришлось его всему заново учить. Первые дни было заметно как Виталий чувствует себя не обычно и не комфортно, привыкший к детскому дому ему сложно адаптироваться в квартире. Но что это, по сравнению с опекой пусть не настоящих, но всё равно любящих родителей, которые теперь появились у мальчика. Постепенно мальчик свыкался и вливался в новую семью.

Примерно через год, Наталья и Олег начали менять своё мнение отношение к мальчику, Виталий начинал доставлять всё больше неприятностей, капризничал и вредничал, и никакие наказания его не вразумляли. Наталья уже пожалела, что не взяла девочку как это планировала изначально. По сравнению с мальчиками, девочки спокойные и некапризные, за ними гораздо легче следить. Наталья часто переживала по этому поводу и просила Олега сделать что-нибудь.

Но они не могли заводить ещё одного ребёнка — это было бы уже слишком, их семейного бюджета едва хватало на троих членов семьи.

Несмотря на то что это подло и неблагородно, Наталья даже хотела вернуть Виталия обратно в детский дом, чтобы обменять его на какую-нибудь девочку. Но воспитатели детского дома отказали Наталье, сказав что делать такое и морально и юридически нельзя.

Но Наталья не смирилась с этим. Она уже стала ненавидеть Виталия из-за того, что он вытворяет в квартире, проявляя своё хулиганство и мальчишескую шалость. И вот однажды она сказала Олегу:

— Олег, сделай что-нибудь! Я хочу девочку, я не могу так больше жить!

— Но как мы можем взять девочку если у нас уже есть мальчик? — сказал Олег.

— Не знаю! Как нибудь! Давай сделаем из этого мальчика девочку? А? Может получиться? — сказала жена.

— Ты понимаешь что говоришь, Наталья?

— Понимаю! Это можно сделать! Я читала о таком явлении как смена пола в журнале. Я уже не могу с этим Виталием больше жить! Мне нужна девочка!

— Какая ещё смена пола? Ты что? Это же опасно — сказал Олег, — нет нам надо как-то смирится с тем что есть.

Но Наталью было уже не остановить. Она теперь загорелась идеей сделать пусть и не настоящую, но всё таки девочку из Виталия.

Наталья подошла к мальчику и напрямую спросила:

— Виталий, ты не хотел бы стать девочкой?

— Что-что?

— Ну девочкой не хотел бы стать?

— Нет не хотел бы! — и мальчик засмеялся, усмотрев видимо в «мамином» вопросе смешную шутку.

Наталья больше не стала с ним говорить. На следующий день ею было куплено большое количество одежды для девочек — платье, трусики, х/б колготки, маечка, бантик. Одежда это предназначалась конечно же для Виталия, но он пока ничего не знал об этом.

Виталий как обычно играл в свои солдатики, орал, смеялся, шалил. Его было трудно вразумить, чтобы он был спокойным. Наталья попросила Виталия подойти к ней. Даже такую простую просьбу капризный Виталий с трудом выполнял. В конце концов он подошёл.

— Переоденься Виталий! Я тебе купила новую одежду.

— Какую? — любопытный Виталий хотел сразу посмотреть во что ему предлагают переодеться. Но мама всю одежду спрятала и не показывала мальчику.

— А ты сначала разденься полностью. А потом я тебе покажу какую.

— А может сначала покажешь?

— Нет Виталий, давай, раздевайся, — Наталья специально говорила ласковым, спокойным голоском, чтобы Виталий послушался её и ничего не заподозрил.

Виталий разделся. Наталья взяла всю старую мальчишечью одежду Виталия и спрятала её подальше. Затем она вытащила из шкафа всё то, что приготовила для сынишки.

— Так, сейчас ты оденешься как девочка! За любые возражения будешь сильно наказан.

Виталий сказал:

— Нет. Я не одену это!! — мальчик был сильно удивлён и испуган.

— Ты хочешь, чтобы мы тебя вернули обратно в детский дом! Одевай, я сказала немедленно!!!! — громко закричала на Виталия мать.

У Виталия на глазах проступили слёзы. И он под страхом наказания надел всю девчоночью одежду приготовленную для него мамой. Трусики, платье, колготки. Теперь Виталий стал выглядеть прямо как девочка.

— Ну вот, а ты боялся! — у мамы на лице проступила улыбка. — Какая же ты красивая! Просто лапочка.

Наталья невероятно обрадовалась, когда переодела Виталия. Наконец-то её мечта иметь девочку начала сбываться! Мама широко улыбалась, глядя на «девочку»:

— Ох, как хорошо то! Теперь у нас девочка! Как же тебе всё хорошо подошло. Олег!! Олег! — она позвала мужа.

Муж пришёл и открыл рот, увидев Виталия.

— Что ты сделала с ним? Он же плачет! — сказал муж.

Но жену уже было не переубедить. Она была счастлива видеть в Виталии девочку.

— Ну и что, что плачет, поплачет и перестанет. Зато какая красивая девочка!!

Сын больше не играл с солдатиками в этот день, не капризничал и не буянил, он был тихим как никогда и родители должны были быть рады хотя бы тому что привычный шум в доме прекратился.

На следующий день Виталию были купленны куклы, расчёстки и различные девичьи «фенички». Все его солдатики и машинки были выброшены в мусорное ведро. Преобразилась его комната, мама купила розовые простыни, подушку с вышитыми кружевами, большое зеркало на стену, новые шторы с женственно розовым цветочным обрамлением.

Вся мальчишесья одежда была выброшена. Виталин гардероб стал напоминать девичий.

Сам Виталий утром отказывался одеваться. Спал он в одних девичьих трусиках. После сна Виталию нужно было во что-то одеться и не найдя нигде своей мальчишечьей одежды, он погрустнел и ничего одевать не стал.

Пришла мама. У мамы было прекрасное настроение и она не могла скрыть от сына улыбку.

— Что пригорюнился? Почему не одеваешься? — спросила Наталья, но ответа не последовало. — Хорошо тогда я тебя сама одену.

— Не надо! Не надо! — Виталий начал вырываться и кричать.

— Не бойся! Иди сюда! Платье не кусается!

Мама схватила Виталия и начала насильно пытаться одеть его в платье. С горем пополам это получилось. В платье Виталий смотрелся как девочка.

— Теперь одень колготки!

— Нет! Отстань от меня! Я хочу одеваться как мальчик! Где моя обычная одежда?! — сказал Виталий.

— Одевай колготки я сказала! Твоей обычной одежды больше нет. Ты теперь навсегда будешь девочкой.

— Не хочу я быть девочкой! Дай мне обычную одежду! — говорил Виталий.

— Нам мальчик в семье не нужен! Нам нужна девочка! И ты станешь девочкой! Понятно?

Виталий опять заплакал.

— Олег, принеси ему куклы, чтобы он не плакал! — сказала жена.

Олег быстренько подал новые только вчера купленные куклы. Мама начала рассказывать Олегу, про куклу, говорила о том какая это красивая кукла и как она просит чтобы с ней поиграли. За куклой надо особенно следить, ведь она такая красивая.

Сквозь слёзы слова доходили до Виталия. Ему ничего не оставалось как взять куклу в руки и попытаться как-то с ней немного поиграть.

— Вот так, вот так. Погладь эту куклу. Сделай ей причёску. Эта кукла твоя. Красивая, да девочка?

Ответа не последовало.

— Хочешь стать такой же как эта кукла?

— Не хочу.

— Извини, Виташа, но придётся.

Далее Виталий пытался как-то успокоится, он отвернулся от мамы и что-то там начал делать с куклой.
Олег сказал:

— Вот видишь он играет. Пойдём отсюда.

И родители ушли, оставив мальчика играть.

Изо дня в день мальчика одевали в девочку, заставляя его забывать о прежней мальчишечьей жизни. Судя по тому что мальчик часто плакал, он был очень шокирован переменами и подавлен. Но даже тут мама пыталась всё свести к простому:

— Виталя. Мальчики ведь не плачут. Плачут только девочки. Значит ты действительно девочка! — и этот вывод маму радовал.

Но к сожалению Виталий не хотел быть девочкой поначалу и маме пришлось очень тяжело возиться с ним, чтобы сломить мальчика, подавив в нём мальчишечье эго. Психика ребёнка который жил много лет как мальчик, просто не могла за такой короткий срок измениться. Тут нужен был особый, взвешенный подход. Насилие действовало только для того, чтобы мальчик одевался в девичью одежду. А изменить его характер, сделать его изнутри девочкой было гораздо сложнее чем сделать его девочкой снаружи.
Мама перелистала много книг по психологии детей разных полов и сделала некоторые выводы о том как нужно обращаться с девочками.

Для начала, чтобы ребёнок быстрее адаптировался ему нужно было дать настоящее девичье имя и постоянно называть его этим именем. Имя было придумано похожее на имя Виталий, — Вика. И в отношении к Вике нужно было руководствоваться теми принципами, которые применимы к девочкам, то есть вести себя с Викой надо было так, как будто он действительно девочка.

Нужно было делать это совместно с мужем, Наталья объяснила ему чтобы он тоже называл Виталия Викой и обращался к нему так как с девочкой. Олег был не против, он уже смирился с тем что у них теперь вместо сына дочь.

С этого момента Виталий стал Викой. Он уже давно ходил в платьях, колготках, для него они стали привычны. Несколько недель самой тяжёлой адаптации у Виталия были уже позади и сейчас он уже перестал быть таким грустным и подавленным как раньше. Тем не менее Виталий всё равно не осознавал себя девочкой. Когда родители его стали называть Викой, мальчик заметно смущался.

— Вика, ты сегодня уже играла с куклами?

-Да.

— Тебе понравилось?

На этом «Вика» ничего не отвечала, боясь сказать «да».

Когда родители ходили на прогулку с Викой, то мальчика одевали полностью в девчачью одежду, одевали на ноги девичьи босоножки, а чтобы по лицу было сложнее догадаться что это мальчик, напудривали ему щёчки.

Идя по улице Вика был похож на обычную девочку и никто не мог ничего догадаться. Но единственное, что могло испортить впечатление — это его мальчишечий голос с которым нужно было ещё работать.
Постепенно приёмного сына готовили к школе, куда он должен был скоро пойти в первый класс. За оставшееся время летних каникул, нужно было успеть максимально сделать из Виталия девочку. Таким образом, чтобы в этой девочке было нельзя узнать мальчика, а за такой короткий срок который оставался до школы сделать это было очень сложно.

Нужна была гормонотерапия и психотерапия. Этим теперь всерьёз занялась мама…

Виталия подготавливать к школе начали за два месяца до 1 сентября. Купили ему в первую очередь все школьные принадлежности — красивый девчоночий портфельчик, тетрадки, ручки, учебники. Также купили ему ещё одну куклу. А платье на первое сентября ещё пока не выбрали.

С Виталием иногда возникали разногласия.

— Мама, я не хочу быть девочкой! — говорил Виталий, — я не девочка! Отстаньте от меня! Переоденьте меня обратно.

— Нет, Викуша, ты будешь девочкой. Обязательно будешь девочкой, — мама говорила это уверенно и строго, — прекрати упрямничать. Поиграй с куклой. Ты играла сегодня с куклой?

— Нет. Я не хочу играть с куклами.

— Олег!!! Олег!! Принеси Вике куклу.

Олег вернулся из комнаты с куклой в руках.

— Вот. Возьми её. Поиграй.

Потому что у Виталия больше не было игрушек кроме этих кукол, ему ничего не оставалось как играть с куклами.

Мама также учила Виталия рисовать цветочки и девочек в разных красивых платьях. Рисовать у Виталия получалось неплохо, он был талантливым мальчиком. Но нужно было постоянно контролировать его, потому что оставшись без контроля он начал рисовать самолёты и танки, а это не нравилось Наталье.

— Ты девочка! И ты должна рисовать красивые цветочки, траву, девочек в нарядных платьях! — говорила мама.

И Виталию приходилось слушаться и делать то что ему говорят.

Постепенно время шло и нужно было уже позаботиться о покупке школьного платья для Вики. Мама взяла Вику с собой в магазин детской одежды и подойдя к прилавку девчоночьей одежды, предложила Вике самой выбрать что ей хотелось бы взять. Грубый голос мальчика, скрывающегося за одеждой девочки, выдавал его:

— Я ничего не хочу. Пойдём домой!

— Нет, Вика, ты должна выбрать!

— Но что мне выбирать? Тут одни платья для девочек!

— Значит я сама тебе выберу. — Наталья бегала глазами по прилавку, — дайте посмотреть пожалуйста вот это платье! — указала она на одно из платьев.

Продавщица поднесла платье, позволив его рассмотреть Маме со своей «дочкой».

— Ну. Тебе нравится?

Вика ничего не ответила.

Это было типичное школьное чёрное платье с белым воротничком, и кружевными вышивками на рукавах и переднике. На 1 сентября большинство девочек придёт именно в таких платьях. Поэтому Наталья не долго думая купила его и своей «девочке».

Сложив платье в сумку, мама повела Виталия к следующему прилавку где выбирала колготки для сынишки. С колготками было сразу всё понятно — нужно было брать белые красивые колготочки, в которых должны быть одеты все девочки на 1 сентября. Мама купила две пары белых толстых колготок с красивыми орнаментными узорами по их длине.

К этому школьному костюму мама также докупила ещё две вещи, которые для Виталия были уж совсем унизительны. Это красивые беленькие девичьи трусики, с розочкой посередине, и кружевная маечка под низ платья.

Дело было сделано. Одеждой Наталья и Олег не обделили приёмного сына. Денег у них было достаточно, чтобы содержать семью в должном виде, и тратить на детдомовского отпрыска большие денежные суммы. Ведь чтобы полностью собрать в школу ребёнка нужно было немало раскошелиться.
Вику записали в одну из близлежащих школ как девочку. Сделать это сразу не удалось, поскольку приёмное отделение школы затребовало документы на девочку, а таковых документов у родителей не было. Пришлось договариваться со школьными работниками через бутылку водки и дружескую беседу. Через пару часов всё удалось «замять» и Вика Иванова уже значилась в списках под номером 29.
До школы оставалось совсем мало времени и родители усиленно обучали Вику девчоночьим манерам. Они объяснили ей, что если она откажется вести себя как девочка то у неё будут очень большие проблемы, её будут все не любить и обзывать. До Вике удалось это донести особенно хорошо, — ей не хотелось чтобы её били сверстники, поскольку она сполна натерпелась этого в детском доме. И теперь Вика стала полностью послушной, под страхом того, что у неё будут проблемы, если она решит отказаться от того чтобы вести себя как девочка.

Конечно же родители это всё преувеличили, и это «запугивание» было специально рассчитано на ребёнка из детского дома, ведь в школе на самом деле редко кто-то кого-то обижает.

— Будут бить и будут обижать если не будешь ходить вот так! — и мама показала как нужно правильно ходить — движения плавные, изящные, в первую очередь движутся ягодицы а потом ноги.

И сын послушно копировал эти движения.

— Будут большие проблемы если не будешь говорить тонким тонким девичьим голосочком. Повторяй за мной: я девочка, я девочка.

— Я девочка. Я девочка, — повторял Виталий тонким голосочком.

— Повторяй — Цветочки, куколки, платьица.

— Цветочки, куколки, платьица, — говорил Виталий тонким голосочком.

Таким образом мама с сыном тренировали девичий голосок каждый день и отрабатывали девичий характер.

— Когда садишься, ноги сводишь вместе, чтобы под платьем не было видно трусиков. Иначе будут обзывать и бить, — говорила Наталья и показывала это на своём примере.

Затем за ней повторяла Вика. Садилась и ножки делала вместе, и под платьем ничего не было видно.

— Держишься только в компании девочек. С мальчиками общаешься редко. Иначе побьют.

— Хорошо. Я понял.

— Говоришь о себе только в женском роде. Никаких «Я понял» нельзя! Повторяй за мной — я поняла.

— Я поняла.

— Я красивая.

— Я красивая, — повторял Виталий.

— Вот и умница, — сказала Наталья.

Психика мальчика, после таких занятий которые проводила с ним мама, хоть и медленно, но перестраивалась в сторону девочки. Это не могло не радовать родителей, они теперь становились более уверенны за свою «дочку», в том, что она в школе не выдаст себя и не проявит свою мальчишескую сущность.

Виталий конечно не любил того, что с ним делают, но при этом он хотел иметь семью, даже такую семью где его заставляют быть девочкой, и он не хотел чтобы в школе его «били» как сказала мама, «если он будет неправильно себя вести». И поэтому Виталию ничего не оставалось делать как выполнять всё что говорит мама.

Перед первым сентября Виталий уже разговаривал тоненьким, похожим на девичий голоском, хоть и не до конца похожим на девчачий, но уже не таким которым он разговаривал раньше. Он имел неплохую походку, знал девичьи манеры и пополнил свой словарный запас многими девчачьими выражениями, с которыми он бы уже неплохо мог общаться на лексиконе других девочек.

На 1 сентября мама нарядила Вику в беленькие колготочки, трусики и маечку, купленные тогда в магазине, и чёрное школьное платье с белым воротничком. Для Вики были приготовлены также красивые цветы с которыми она вместе с другими девочками будет на линейке, на этом торжественном мероприятии.

Держа «дочку» за ручку мама шла вместе с ней к школе, привела её к толпе других ребят. В этой суматохе счастливых, радостных лиц, никто не мог ничего заподозрить и все видели в Виталии приятную симпатичную девочку, счастливую от первого своего поступления в школу. Потом дети объединились в группу, где девочек разделили в одну часть, а мальчиков в другую. Вика пошла вместе с другими девочками, держась с ними за ручку. А у мамы наблюдавший за всем этим со стороны, на глазах от умиления появились слёзы. Она улыбалась и была просто счастлива за свою доченьку.

Шумное мероприятие закончилось часа через два и Вика вместе с мамой пошли домой. Вика сказала, что чувствовала себя не привычно из-за того что её все принимают за девочку, но всё равно ей понравилась школьная линейка.

Со следующего дня начались школьные будни. Вика рано утром утром уходила в школу и возвращалась к обеду. Про школу она рассказывала родителям то, что там всё такое интересное и новое, но трудно ей было отсидеть все положенные школьные уроки. Сказывалось детдомовская неусидчивость. Но вот от былого хулиганства Виталия, не осталось и следа, видимо из-за того что Виталий до сих пор пребывал в глубоком шоке от того что из него делают девочку. А также из-за того что мама строго настрого внушила ему что девочкам хулиганство не положено и если он вздумает хулиганить то злые сверстники будут его бить и обзывать как это было в детском доме.

Мама также спрашивала Вику, не возникает ли у неё в школе каких-нибудь неприятных ситуаций когда его принимают за мальчика, а не за девочку? На что Виталий отвечал, что всё нормально. Он рассказывал, что он уже подружился с одним мальчиком вместе с которым сидел за одной партой (весь класс был рассажен таким образом, что девочки сидели с мальчиками), и этот мальчик очень хорошо к нему (ней) относится, также как мальчики относятся к девочкам.

С каждым днём мама, слушая новости которые приносил Виталий со школы, всё больше убеждалась в том, что волноваться не о чем и у её доченьки всё нормально.

Вика была неприметной девочкой и не привлекала к себе особого внимания, поэтому и разоблачить в ней мальчика было трудно.

Таким образом началась школьная жизнь Виталия, который больше уже никогда не станет мальчиком. В планах родителей была полная смена пола, когда он достигнет взрослого возраста, но это уже другая история…

***

Дикая и печальная история!

Так вышло, что мне стало известно окончание истории бедного Виталия. Вот оно.

***

Истинная семья

С того времени прошло три года…

За это время Вика стала выглядеть совсем как самая настоящая девочка.

Наталья отрастила ей длинные, до пояса, волосы, которые заплетала в две толстые косы, красиво уложенные вокруг головы

А в апреле (Виталий родился 10 апреля) мать отвела новоиспеченную дочь в салон красоты, где Вике и вручили на день рождения – 10-летие – весьма своеобразный подарок: сделали легкую завивку, осветлили волосы и даже нарастили гелевые ногти.

Мать еще и в придачу подарила дочке золотые сережки с бриллиантами.

Кроме этого, Наталья начала усиленно обучать Вику женскому умению краситься и наряжаться.

Каждый день, когда Вика приходила из школы, Наталья говорила:

— Ну, Викуша. Сегодня мы устроим показ мод!

И дочь повиновалась приказам матери.

Наталья накладывала на ее личико тональный крем, затем, ловко управляя неумелой рукой Вики, показывала, как накладывать макияж.

Потом она наряжала Вику в разнообразные девичьи платья – их у Вики теперь был целый шкаф, – пока не останавливались на самом нарядном платье.

Вика давно разговаривала тоненьким, совершенно девичьим голосочком, и научилась сплетничать.
Но Наталья и Олег и не подозревали, какие бури бушуют в душе Вики.

Ночами Вика (двери в квартире были сплошными, – так что света не было видно) не сразу ложилась спать.

Она превращалась в Виталия.

Виталий вытаскивал из тайника, который он оборудовал в глубине своего диванчика пистолеты – и изображал из себя то грозного пирата, то благородного ковбоя, однако, стараясь не шуметь…

Или же играл в солдатики, – и солдатиков и пистолеты он купил на карманные деньги.

Мамаше же Вика демонстрировала заколки, красивые резинки для волос, и прочие девичьи фенички.
Поиграв часок в свои любимые игрушки, Виталий прятал их обратно и ложился спать.

Как именно Виталий смог выйти из шока?

Еще в первом классе он – вернее, она листала газету и наткнулась на статью по психологии.

Там рассказывалось о том, почему родители иногда навязывают детям черты другого пола…

В случае с Виталием это были женские черты.

И мальчик начал борьбу за свое истинное «я».

Конечно, это была скрытая борьба, – о ней никто и не знал, кроме его самого.

Среди мальчишек Вика сумела завоевать славу «боевой девочки» – она так же хорошо лазала по деревьям, как и мальчишки, а главное — умела стрелять из лука.

Наталья не очень строго отнеслась к тому, что «дочь» учится стрелять из лука, – тем более сама Вика заявила, что хочет быть похожей на средневековых принцесс, – те, как известно из приключенческих книг, умели так делать.

А Олег, заметив «боевые черты», стал брать Вику на рыбалку, – и только на рыбалке Виталий — Вика чувствовал себя таким же, как раньше, до дикой катастрофы.

Отправляясь на рыбалку, «она» надевала джинсы, – правда, с бисерной вышивкой и клетчатую рубашку, – но и здесь легко было представить себя индейским вождем.

К длинным волосам Вика отнеслась, мягко говоря, с прохладцей, но мать строго-настрого велела:

— Ходи только так – с длинными волосами! Все девочки так ходят. Иначе тебя будут обижать!

Однако и тут оказался положительный момент, – ее сосед по парте и товарищ Николай, большой знаток жизни индейцев, предложил выбрать Вику вождем племени, – ведь так же некогда было и у индейцев.
Теперь у племени Сиу с Пионерской улицы была грозная вождесса Миннегага – Охотница за скальпами.
Конечно, в такой отрыв Вика уходила, начиная с середины мая, а в остальное время ей приходилось быть «пай — девочкой» — т.е. учиться женским повадкам и т.д.

Только ночами можно было себе позволить отдохнуть от девчачьей жизни.

И заодно Виталий читал и читал книги по психологии родителей.

Олега он скорее жалел, – ибо приемный отец всецело находился под каблуком у жены.

А вот Наталью он тихо презирал, – ведь хорошая мать бы взяла для него сестренку из детского дома! – и одновременно побаивался – из книг он вынес, что с психами надо во всем соглашаться.

И вдруг, в один день, все переменилось.

В школе сменилась директриса, а новая, Анна Павловна, открыла еще и кабинет детского гинеколога.
Врач была женщина лет тридцати с большими печальными глазами.

Вся школа знала ее трагическую историю, – восемь лет назад у нее пропал без вести трехлетний сын.
Муж не пережил трагедии и умер. А свекровь сошла с ума.

И вот однажды неожиданно объявили обязательный медосмотр у гинеколога.

Когда очередь дошла до Вики, она с порога подошла к врачу и тихо-тихо рассказала правду о себе, – та женщина с момента своего появления в школе вызвала у Вики огромную симпатию и доверие.

Мало того, Вике – Виталию припомнилось из далекого детства, что точно такое же милое лицо склонялось над ним, крохой, в кроватке.

Врач сразу нахмурилась:

— Говоришь, ты – детдомовский? А какой же детдом?

— Детдом имени Дзержинского, — неохотно отозвался ребенок.

— Подожди-подожди! Детдом имени Дзержинского? – вскочила врач. — Подойди-ка к окну, и разденься до пояса.

Вика послушалась.

Врач подошла к ней и неожиданно, рыдая, обняла ее, вернее, – его, Виталия:

— Сыночек мой! Ты нашелся! Несмотря на все преграды, все несчастья, – я нашла тебя, сынок!

— Почему… почему вы… ты… так думаешь? – только и смог прошептать Виталий.

— Посмотри на свой живот, – промолвила врач, – вернее – мама, настоящая мама, — Видишь родимое пятно у пупка? Ты – мой сын, – у него было такое же!

Через год Виталий, прежний Виталий (он был по решению суда отдан истинной матери) узнал подробности, как он попал в детдом.

…Свекровь мгновенно возненавидела юную Юлечку, – девушка была из простой, «рабочей» семьи.
Тогда как свекровь была профессором истории, а ее сын Василий – кандидатом медицинских наук.
Именно в мединституте они и познакомились – тридцатилетний, но уже многообещающий кардиохирург и юная студентка.

Вскоре они поженились. Родился сын – Виталий.

Несмотря на ворчание и брюзжание свекрови, молодые чувствовали себя как в раю.

Тем более, Василий весело улыбался:

— Неважно, что я – из Шереметевых, а твои предки были крепостными – брат моего прапрадеда как раз тот самый Павел Шереметев, который женился на Прасковье Жемчужниковой, своей крепостной. Просто история повторяется.

А когда Виталию исполнилось три года, произошла беда.

Отец и мать задержались на дежурстве, – у Василия была сложная операция, а Юлечка осталась в гинекологическом отделении на ночное дежурство, – загрипповали две ночные медсестры.
Вернулись только утром.

С порога свекровь сообщила, что Виталий пропал.

Василию сразу стало плохо, – так что Юлечке было не до крупномасштабных поисков сына, ибо муж умирал, – у него произошел обширный инфаркт.

Поиски «взяла» на себя свекровь.

Василий скончался, а Юлечка попала в больницу.

Свекровь ее не навещала.

Когда Юлечка через год вернулась домой, она обнаружила свекровь сидящей на диване.

Она была худа как былинка и бормотала, глядя в угол комнаты:

— Да, Василий, я виновата. Отвезла Виталия в детдом, – ведь твоя жена простая женщина, а я тебя думала женить на дочери генерала или профессора! О, Дзержинский! Ха-ха!

И так раз за разом – как пластинка, безумная свекровь повторяла одно и то же, одно и то же…
Юлия начала поиски сына…

…Когда мать закончила свой рассказ, Виталий молча обнял ее:

— Ничего. Все позади. Мы снова вместе. Я сильный и ты, мама, сильная, – иначе бы мы никогда бы не встретились… – тихо сказал он.

Виталий был счастлив, счастлив вдвойне, – потому что нашел настоящую мать, которая и не думала делать из него плаксивую девочку, как эта Наталья и еще потому, что тот, казалось, бесконечный кошмар кончился!

Ну, а Наталья с Олегом?

Наталья попала в психбольницу с диагнозом «вялотекущая шизофрения» и ее лишили родительских прав. Олег же подал на развод.