Мария Бершадская
Большая маленькая девочка. Книга 1
© Бершадская М. В., текст, 2013–2014
© Ивойлова А. В., иллюстрации, 2013–2014
© ООО «Издательский дом «КомпасГид», 2021
История главная. Про меня
Меня зовут Женя.
Мне семь лет.
В нашей семье я самая младшая.
Даже такса Ветка старше меня на целый год.
Надо попросить, чтобы мне подарили хомячка или рыбку. Хотя бы для них я буду взрослой!
Вот наша семья.
Это моя старшая сестра Аня. Она сидит и думает, в какой цвет лучше покрасить ногти – в синий или зелёный.
Это папа. Он жарит картошку, пишет в своём блокноте непонятные медицинские слова и слушает урок английского через наушники. Кажется, он сто дел может делать одновременно!
Это мама. Она опять разобрала наш компьютер, а потом соберёт, и он станет работать ЕЩЁ ЛУЧШЕ.
Это наша такса Ветка. Она утащила под кресло компьютерную мышь и грызёт её невкусный резиновый хвост.
А вот и я. Я уже сделала зарядку и умылась. Теперь мама встаёт на табуретку, чтобы заплести мне косички.
Вы, наверное, подумали, что я ошиблась.
Разве маме нужно залезать на табуретку, чтобы причесать семилетнюю девочку?!
Но это правда.
Потому что я – самая маленькая в семье – большая.
Нет, вы не поняли.
Очень, ОЧЕНЬ большая.
И чтобы со мной поздороваться, нужно посмотреть вверх.
Нет, выше…
Ещё выше…
Видите?
Ну вот. Привет!
Это я!
Аня говорит, что я ростом с самого высокого в мире баскетболиста. А может, и выше его, не намного – на две ладошки.
Я родилась самой обычной девочкой. Но почему-то росла очень быстро. Мне рассказывали, что за ночь я ТАК вырастала, что кофточка с длинными рукавами, в которой меня укладывали спать, к утру казалась на мне крошечной маечкой.
К счастью, сейчас я уже перестала расти. Но мне всё равно трудно бывает понять, какая я – маленькая или большая.
Когда я прошу у Ани послушать её музыку в плеере, она говорит, что я не пойму, потому что я ещё маленькая.
А когда я не хочу собирать с пола конструктор, мама говорит, что глупо капризничать, потому что я уже большая.
Получается, что я – БОЛЬШАЯ МАЛЕНЬКАЯ ДЕВОЧКА.
Вообще я точно такая же, как все другие семилетние девочки. Терпеть не могу, когда меня разглядывают или считают какой-то особенной.
Я умею чистить картошку так, чтобы шкурка превращалась в тонкие длинные ленточки.
Умею пришивать пуговицы – почти так же красиво, как папа.
Папа говорит, что у каждого человека, даже если он уже вырос, есть ещё какой-то ВНУТРЕННИЙ РОСТ.
Я понимаю, как растут цветок или огурец, – их нужно поливать.
А что нужно делать для этого роста, который внутри, я не понимаю.
Гулять под дождём? Петь песни? Есть какую-нибудь полезную гадость?
Может, внутри меня растёт невидимый и удивительно прекрасный огурец.
И с каждым днём он становится больше.
Это было бы здорово, я люблю огурцы!
А ещё я люблю рассказывать разные истории.
Наверное, мой ВНУТРЕННИЙ ОГУРЕЦ от этих историй – растёт. Главное, чтоб он не вымахал СЛИШКОМ БОЛЬШОЙ.
Потому что со мной всё время случается что-нибудь интересное.
Вот, например…
История первая. Как приручить город
Уже несколько дней мы живём в новой квартире.
Моя такса Ветка бегает по длинному коридору и гавкает, а откуда-то с высоты на неё лает сердитое эхо.
Тут высоченные потолки – даже мне приходится поднимать руку, чтоб до них дотянуться. Тут полукруглые окна. Совсем как в замке, который нарисован в моей новой книжке про принцесс.
Если бы я могла, я бы отсюда удрала.
Никогда не хотела быть принцессой. Мне кажется, это скучно – сиди в замке и жди, пока тебя спасут.
Или позовут поиграть.
Я вынимала из коробки свои книги и ставила их на полки. У нас была куча картонных ящиков. Папа подписал, где лежат кастрюли, а где – одеяла. Но мы всё равно всё теряли и путали. Из коробки, где было написано «Еда», торчали лыжи.
Вот кто мне объяснит, КАК в мои книжки попали краски, Анина помада, три совершенно разных носка и пакет с разноцветными пластмассовыми крючками?!
И КУДА их теперь положить, чтобы они снова не потерялись?
И тут я поняла, чего не хватает в нашем доме.
Нам совершенно необходима такая специальная штука…
Такое… Находчивое Дерево.
Чтобы вешать на его ветки всё, что находишь.
НАХОДЧИВОЕ ДЕРЕВО
(делается так)
Нарисовать на стене большущее дерево. Раскрасить его, чтобы было красиво.
К веткам вместо листьев приклеить крючки (это очень легко – снял бумажку, прижал клейкой стороной, и готово). Ну вот!
Теперь на эти крючки можно вешать что угодно.
Например, потерянные носки. Интересно, кто-нибудь сумел разгадать, почему два одинаковых носка не могут долго жить вместе? А куда исчезают колпачки от фломастеров? Или резинки для волос? Только что лежало десять штук, а потом раз – и осталась всего одна.
Пусть будет в доме такое волшебное место, куда все они смогут приходить.
Я пробежалась по комнатам и собрала всякие потерянные вещи: одну варежку на резинке, красный чехол без зонтика, синий зонтик без чехла, футляр от очков, вязаный шарф игрушечного медведя, лежащего непонятно где, несколько дисков с мультиками без коробочек и жёлтую Анину кепку, которую я повесила на моё дерево просто так, для красоты.
Дерево у меня получилось просто замечательное!
И тут пришла Анька. Она сразу стала ругаться, что я испортила стену и вообще беру её вещи без спроса.
Забрала свою кепку и ушла.
Она уже познакомилась с каким-то мальчишкой со второго этажа, и он позвал её в кино.
А что делать мне?
Я тоже потерялась.
Вот бы меня нашли и всё стало как раньше.
Раньше я жила в Маленьком Городе.
Семь с половиной крокодильских улыбок (fb2) — Семь с половиной крокодильских улыбок [Иллюстрации Саши Ивойловой] (Большая маленькая девочка — 4) 8370K скачать: (fb2) — (epub) — (mobi) — Мария Бершадская
Мария Бершадская
Семь с половиной крокодильских улыбок
© Бершадская М., текст, 2014
© ООО «Издательский дом «КомпасГид», 2014
* * *
История главная
Про меня
* * *
Меня зовут Женя. Мне семь лет. В нашей семье я самая младшая. Даже такса Ветка старше меня на целый год.
Надо попросить, чтобы мне подарили хомячка или рыбку. Хотя бы для них я буду взрослой!
И я, самая маленькая в семье, – большая. Очень, ОЧЕНЬ большая.
Я родилась самой обычной девочкой. Но почему-то росла очень быстро. Мне рассказывали, что за ночь я ТАК вырастала, что кофточка с длинными рукавами, в которой меня укладывали спать, к утру казалась на мне крошечной маечкой.
К счастью, сейчас я уже перестала расти.
Но мне всё равно трудно бывает понять, какая я – маленькая или большая.
Когда я прошу у Ани послушать её музыку в плеере, она говорит, что я не пойму, потому что я ещё маленькая.
А когда я не хочу собирать перед сном конструктор, мама говорит, что глупо капризничать, потому что я уже большая.
Получается, что я – БОЛЬШАЯ МАЛЕНЬКАЯ ДЕВОЧКА.
Вообще я точно такая же, как все другие семилетние девочки. Терпеть не могу, когда меня разглядывают или считают какой-то особенной.
Я умею чистить картошку так, чтобы шкурка превращалась в тонкие длинные ленточки. Умею пришивать пуговицы – почти так же красиво, как папа.
Папа говорит, что у каждого человека, даже если он уже вырос, есть ещё какой-то ВНУТРЕННИЙ РОСТ. Я понимаю, как растут цветок или огурец – их нужно поливать. А что нужно делать для этого роста, который внутри, я не понимаю. Гулять под дождём? Петь песни? Есть какую-нибудь полезную гадость?
Может, внутри меня растёт невидимый и удивительно прекрасный огурец. И с каждым днём он становится больше. Это было бы здóрово, я люблю огурцы!
А ещё я люблю рассказывать разные истории.
Наверное, мой ВНУТРЕННИЙ ОГУРЕЦ от этих историй – растёт. Главное, чтоб он не вымахал СЛИШКОМ БОЛЬШОЙ.
Потому что со мной всё время случается что-нибудь интересное.
Вот, например…
История четвёртая
Семь с половиной крокодильских улыбок
* * *
Свой первый школьный день я представляла сто пятьдесят раз…
Новый большущий бант, пушистый, как цветок пиона.
Молодая весёлая учительница со светлыми волосами, которые ещё и выгорели на солнце смешными полосками.
Моя соседка по парте. Я ей улыбнусь и скажу: «Привет, меня зовут Женя!» И мы обязательно подружимся…
Я как-то не подумала, что за обычную парту я просто не помещусь.
И вообще всё получилось НЕ ТАК.
СОВСЕМ не похоже на то, о чём я мечтала…
День первый
31 августа, понедельник
Утром я достала из шкафа свою любимую майку с крокодилом.
«УЛЫБАЙСЯ!» – разноцветные буквы чуть-чуть полиняли. И пятно от одуванчика так и не отстиралось.
Когда выпадет снег, я буду в ней спать, чтобы видеть летние сны.
На кухне папа готовил завтрак. Он быстро-быстро взбивал омлет венчиком, а я сидела на своей голубой табуретке. Когда мы ещё жили в маленьком городе, наш сосед, Дядьюра, сделал мебель специально для меня. Так появилась круглая длинноногая табуретка и маленький стол совсем без ножек. Мама прикрепила его прямо к стене, чтобы мне было удобно сидеть и пить чай вместе со всеми…
Я натирала сыр для омлета и показывала папе, какие бывают крокодильские улыбки. Вы даже не представляете, КАК умеют улыбаться крокодилы…
Крокодильские улыбки
1. Коварная крокодильская улыбка
2. Застенчивая крокодильская улыбка
3. Дружелюбная крокодильская улыбка
4. Сытая крокодильская улыбка
5. Улыбка влюблённого крокодила (моя самая любимая)
Я уже собиралась показать папе крокодильскую улыбку номер шесть. И тут он прищурился и сказал:
– Ну-ка, ну-ка… Открой пошире.
Я доверчиво распахнула рот.
– Так я и думал, – сказал папа. – Уже растут.
– Кто растёт? – шёпотом спросила я.
– Зубы, – прошептал папа. – Молочные не выпали, а коренные уже выглядывают.
Непонятно, почему мы говорим так тихо? Как будто зубы – это дикие звери, которые услышат папу и убегут.
К сожалению, мои молочные зубы не такие пугливые. И нам пришлось ехать в поликлинику.
Беззащитная крокодильская улыбка
Через час я стояла перед зеркалом. На меня смотрела незнакомая девочка в моей майке.
Она улыбнулась, и это была САМАЯ ПЕЧАЛЬНАЯ крокодильская улыбка. Так улыбается крокодил, который сходил в гости к стоматологу.
– Нашла из-за чего расстраиваться, – фыркнула Аня.
Ей легко говорить – это у меня завтра ПЕРВОЕ СЕНТЯБРЯ. А она даже тетрадки не пошла покупать. Заявила, что сделает это осенью, а пока у неё лето.
– Я и не расстраиваюсь.
На самом деле было ужасно обидно. Только слушать всякие утешения мне совсем не хотелось.
Подумаешь! Ну, не буду улыбаться, пока зубы не отрастут как следует. Никто ничего и не заметит.
Зато у меня есть новый бант – пушистый, как цветок пиона.
Вечером всё было готово. Выглаженное платье-матроска пахло солнцем. Новые туфли блестели. В банке стояли красные гладиолусы.
– Не понимаю, почему нельзя пойти в новом платье! – вздохнула мама.
– Потому что оно твёрдое.
– И что, ты каждый день будешь ходить в школу в этой своей матроске?
– Ага!
– Ну почему?!
– Потому что она любимая! Потому что она синяя и притягивает ветер!
Даже маме иногда приходится объяснять самые простые вещи.
День второй
1 сентября, вторник
Первого сентября мы отправились в школу все вместе – мама, папа и даже Ветка. Позади плелась хмурая Аня. Она злилась, потому что мама не разрешила ей пойти в джинсах с дырками на коленках.
Ветер перебирал лепестки моего нового банта. Я открывала рот, глотала холодный ветреный воздух (так, чтобы папа не видел) и становилась счастливой и лёгкой, как воздушный шарик.
Жалко, что я не могла улыбаться. Эта мысль держала меня, как верёвочка.
Может, поэтому я не улетела в небо вместе с букетом гладиолусов и Веткой на поводке.
Потом была линейка. Наверное, она так называется потому, что все должны долго-долго стоять. А от этого ноги делаются прямыми и твёрдыми, как деревянные линейки.
Мы все очень устали. Хотелось прислониться к родителям, но их специально поставили далеко от нас.
А ещё гладиолусы… Оказывается, они УЖАСНО ТЯЖЁЛЫЕ.
Сначала Очень Аккуратная Девочка попросила меня подержать её букет. Она долго поправляла гольфики. Потом вытирала салфеткой туфли. А забрать у меня цветы – забыла.
Рядом с Очень Аккуратной Девочкой стоял Очень Сонный Мальчик. Он всё время закрывал глаза, и я боялась, что он вот-вот уснёт и рухнет на землю. Но когда Очень Сонный мальчик увидел, что я держу сразу два букета, он тут же проснулся. И дал мне свой – только на одну минуточку.
Скоро все гладиолусы нашего первого «Б» оказались у меня в руках.
Нас поздравляли все по очереди, дети и взрослые. Танцевали и пели хором, читали стихи и говорили длинными предложениями, где было много непонятных слов.
Я стояла, обхватив руками этот букетище, и мечтала, чтобы праздник скорей закончился.
В следующем году попрошу маму купить мне что-нибудь лёгкое.
Например, двести граммов ромашек.
Директор школы был очень худым и очень лысым. Его голова блестела, как только что залитый каток.
– Я понимаю, что вы очень устали, поэтому не буду говорить долго, – сказал Директор и вздохнул.
Вид у Директора был скучный. А вот голос – красивый… как бархатная бумага вишнёвого цвета.
– Сегодня вы стали первоклассниками, и я вас поздравляю. Пусть каждый из вас стремится к знаниям – так же, как эти птицы всегда стремятся в небо.
Директор махнул рукой – и две нарядные девочки из одиннадцатого класса подбросили белых голубей. Наверное, голуби слишком долго ждали, когда же их выпустят к знаниям. Они успели уснуть и поэтому не очень-то стремились в небо. Один голубь сразу улетел на ветку и там сердито нахохлился. А второй покружился над нами и решил приземлиться на блестящую лысину директора. Лапы голубя скользили. Он с трудом удерживался на круглой директорской голове, но всё-таки не улетал.
Я думала, Директор рассердится. Но он засмеялся и сказал:
– Вот, даже голубь знает, у кого тут больше всех знаний. Так что идите учиться, дети. Будете такими же умными, как я.
Все уже давно хотели идти учиться. Но бежать в школу самим было нельзя.
Наконец зазвенел колокольчик. Одиннадцатиклассники сразу же кинулись разбирать первоклашек. Получилась небольшая давка. Скоро каждый добыл себе по маленькому испуганному ребёнку с букетом. А вот ко мне никто не хотел подходить.
Все уже стояли парами. Неужели меня теперь не пустят в школу?!
К счастью, какой-то задумчивый старшеклассник тоже остался один.
Мне было очень страшно…
И всё-таки я пошла к нему. Он был самым низеньким, самым чахлым. Зато у него росли пушистые усы. Он сразу сказал, что его зовут Герман. Я вела Германа за руку, и он удивлённо смотрел на меня – снизу вверх.
Я сразу поняла, что нам нужно к молодой улыбающейся учительнице. Она была именно такой, как я представляла, – со светлыми полосками на волосах, которые оставило прошедшее лето.
– Ты куда? – удивился Герман, когда я потащила его за собой. – Это первый «А», тебе к бэшкам нужно.
– А я не хочу к бэшкам!
– Так тебя никто и не спрашивает, – фыркнул Герман. – И вообще, я уже опаздываю. Твой кабинет сто третий, налево по коридору.
Ничего себе правила в этой школе. Если попала в «Б»-класс, так это что – уже на всю жизнь?!
– Здр-р-р-равствуйте, Мар-р-ргарита Р-р-романовна.
Все по очереди дарили учительнице свои букеты.
А я стояла и не могла сделать ни шагу.
Неужели это и есть первый «Б»?!
Больше всего Маргарита Романовна походила на снеговика. Или на снежную бабу. Два больших шара положили друг на друга и сделали тело. Белые волосы сложили в шарик на макушке. На нос надели очки в круглой оправе.
Буквы «Р» пересыпáлись в её имени, как ледышки. Она ни капельки не была похожа на ту весёлую солнечную учительницу, о которой я мечтала.
– Здравствуй, Женя – сказала она.
Я знаю, я должна была улыбнуться и отдать ей букет.
Но ведь я НЕ МОГЛА улыбаться.
Все крокодильские улыбки лежали дома, в шкафу, завёрнутые в мою любимую майку.
– Здравствуйте, – буркнула я.
Может, папа сказал бы мне, чтó нужно делать. Но он был далеко. Все родители остались в коридоре. И потом, Аня говорила, что в школе нельзя подсказывать.
Я сделала два большущих шага – мимо учительницы. Вспомнила про цветы, но возвращаться было уже невозможно. И держать эти гладиолусы я больше не могла. Они стали такими тяжёлыми – как будто каждый цветок умножили на десять.
Я наклонилась и воткнула свой букет в трёхлитровую банку. Весь учительский стол был заставлен цветами в колючей блестящей упаковке.
А дальше всё получилось само собой. Букет начал падать, я потянулась, чтобы его удержать, но почему-то от этого он качнулся ещё сильней, и банка опрокинулась. И пузатый кувшин, и жёлтая ваза тоже упали.
Вода тут же затопила журнал и стопку открыток «Подарок первокласснику». Я спасала карандаши и ручки, открытки и красный блокнот. Но на самом деле я ничего спасти не могла. Это было настоящее кораблекрушение, и я тонула вместе с листочками бумаги в крупную клетку. Юбка моей матроски насквозь промокла.
Больше всего на свете мне хотелось уйти под воду и вынырнуть где-то далеко отсюда. Оказаться на необитаемом острове, где нет никаких гладиолусов.
Лёжа в кровати, я думала о школе. В сто пятьдесят первый раз.
Оказывается, мечтать о чём-то бывает приятнее, чем вспоминать, как оно было на самом деле. Я так много ревела, что мои косички совсем отсырели. Папа с мамой по очереди утешали меня, а потом решили, что я уже сплю, и ушли.
Ветка лежала и пыхтела у меня под боком. Я знаю, она тоже не могла уснуть.
Мама повесила моё промокшее платье на балкон.
Наверное, ему тоже было одиноко – там, в темноте, на ветру.
Я встала и на цыпочках прошла через комнату. Открыла балконную дверь.
Сняла сырое холодное платье и повесила его на стул. И мне стало чуточку легче.
День третий
2 сентября, среда
– ЗдраВстВуйте, МаРгаРита Р-РоманоВна!
Всё утро я репетировала перед зеркалом. Говорила громко и чётко, как нас учили вчера на первом уроке. Ветка решила, что это какая-то новая игра, и лаяла не переставая. Наконец с кухни примчалась Аня в пижаме и сказала нам замолчать, а то в холодильнике молоко скиснет.
Вообще-то она сказала другое слово. Оно тоже начинается на «за», а третья буква «т». Папа говорит, что оно грубое. Поэтому я не буду вам его повторять.
– Здравствуйте, Маргарита Ломановна…
Я выговорила это громко и чётко. На весь класс.
Ну и ну.
Мальчишки у окна захихикали, но я решила не обращать на это никакого внимания.
Зато учительница мне улыбнулась и ответила:
– Доброе утро, Женя.
Моя парта – самая последняя, в первом ряду у стены. Её сделали специально для меня.
Я наклонилась и незаметно её понюхала.
Мне нравится запах новых вещей, он какой-то особенный.
Моя парта пахла лесом, честное слово! Наверное, совсем недавно она была деревом.
Первый урок. Письмо
Я думала, мы сразу станем учиться. Но Маргарита Романовна сказала нам рисовать палочки – целых три строчки!
Печатные буквы у меня хорошо получаются, но я бы хотела писать так же красиво и непонятно, как папа.
Я выводила палочки – одну за другой, медленно-медленно. Вот так:
Но потом я подумала: всё можно сделать гораздо быстрее.
Например, так:
Я нарисовала последнюю палочку и подняла руку.
– Маргарита Романовна, я уже написала.
– Что написала?
– Палочки написала! Можно я теперь буквы буду писать?
Но Маргарита Романовна не разрешила мне писать буквы. И даже не подарила жёлтый квадратик с надписью «Молодец», который дают вместо оценок. Она сказала, что лучше ничего не выдумывать, а делать то, что задали. А потом добавила:
– Чтоб чему-то научиться, нужно долго потрудиться.
Мальчишка с последней парты повернулся и показал мне язык.
Вчера он весь день хвастался. И фамилия у него не какая-нибудь, а королевская – Королёв. И велосипед у него не простой, а какой-то «горник».
– Я точно знал, что меня на последнюю парту посадят. Выше меня никого не будет, – заливался Королёв.
И тут все посмотрели на меня. И засмеялись. А он разозлился.
– А она не считается. Может, она вообще инопланетянка.
Вот интересно, если я не считаюсь, зачем этот Королёв ко мне повернулся?
Сидит и показывает мне свой дурацкий язык – уже во второй раз.
Второй урок. Физкультура
Мы вышли на улицу. На стадионе ещё не высохли цифры и линии, нарисованные белой краской. Поэтому Маргарита Романовна отвела нас на небольшую площадку рядом со школой. Сначала мы делали приседания и наклоны. Но потом из открытого окна так запахло жареной колбасой, что у всех забурчало в животе. Мы всё время принюхивались, а мальчишки стали высоко прыгать. Они говорили, что так им достанется весь колбасный запах из школьной столовой. А девчонкам придётся нюхать только компот.
Наконец Маргарита Романовна сказала:
– Ладно, раз вы такие голодные, я научу вас одной игре. Она называется «горячая картошка».
Горячая картошка
(правила игры)
Все игроки становятся в круг и перебрасывают друг другу мяч.
Если кто-то мяч не отбил, он садится на корточки в центр круга («котёл»).
Мяч можно не отбивать, а ловить в две руки и быстро (чтобы не обжечься картошкой!) перекидывать следующему игроку.
Чтобы выручить того, кто сидит в котле, нужно попасть по нему мячом.
Тогда он снова вернётся в игру.
Мы стали в круг. Рыжеволосый Митя Есимчик осторожно бросил мяч Маргарите Романовне, она перекинула мяч Королёву…
– Горячая картошка против инопланетян! – завопил Королёв и пульнул мяч в мою сторону.
Я совсем не хотела оказаться в «котле» в самом начале игры. Хоть что-то в этот день должно получиться! Поэтому я отбила мяч изо всех сил.
Конечно, никто не мог поймать его на такой высоте.
Мяч просвистел над головами и… влетел в открытое окно.
Если бы я была футболистом, а школьное окно – воротами, болельщики аплодировали бы мне стоя и кричали на весь стадион:
– Го-о-о-ол!
Но вместо этого из окна школьной кухни раздался вопль:
– Су-у-у-уп!
А Есимчик заорал на всю улицу:
– Ура! Супа не будет!
Маргарита Романовна не сказала ни слова. Даже не повернулась ко мне. Наверное, после того как я утопила классный журнал, она не ждала от меня ничего хорошего.
Теперь можно даже не надеяться, что когда-нибудь у меня будет жёлтый квадратик с надписью «Молодец»…
Третий урок. Окружающий мир
* * *
Я обрадовалась: вот, наконец, сейчас будет интересно! Может, нам расскажут про динозавров или про извержения вулканов?
Но Маргарита Романовна достала из шкафа мятую тетрадку.
– Что это? – спросила она.
– Тетрадка, – пискнула девочка с первой парты.
– Это не просто тетрадка. Это бумага. Бумагу делают из целлюлозы, а целлюлозу получают из самых разных деревьев: ели, сосны, берёзы… Колокольцев, отвернись от окна. – Маргарита Романовна хлопнула тетрадкой о стол. – Каждый день вы держите в руках журналы и книги…
Мне стало скучно. Про бумагу и книги я знала уже давно.
Был один важный вопрос. Я могла бы спросить у Маргариты Романовны…
Только мне кажется, она тоже не знает ответ.
И в книжках про это почему-то не пишут.
Я читала истории про путешественников, рыцарей, волшебников… Я прочитала даже Анину книжку про любовь, которая оказалась ужасно скучной. Но ни в одной книжке никто никогда не хотел в туалет. Даже злодеи.
За один день принц мог сразиться с драконом, украсть килограмм молодильных яблок, поссориться с младшим братом и жениться на самой красивой девушке королевства.
И НИ РАЗУ ему не хотелось пи́сать!
По-моему, тут что-то не так.
Я захотела в туалет ещё на физкультуре, но решила, что смогу дотерпеть до возвращения домой.
Мне показалось, что «Окружающий мир» в сто раз длинней, чем физра с двумя переменками.
Когда прозвенел звонок, я поняла: ещё чуть-чуть – и я лопну.
Я промчалась в конец коридора, чуть не грохнулась на скользких плитках, зацепилась платьем за какой-то крючок, рванулась, услышала жуткий треск, влетела в кабинку и… поняла, что не могу закрыть дверь.
Вообще не могу – мешают коленки!
Не сидеть же мне с открытой дверью при всех!
Я вышла и стала ждать. Должны же они наконец-то уйти!
Но в туалет всё время заходили новые девочки. Вертелись перед зеркалом, брызгались водой, болтали друг с дружкой. И каждая задавала мне один и тот же дурацкий вопрос:
– Ты чего здесь делаешь?
И каждой из них я отвечала, тоже совершенно по-дурацки:
– Стою.
Так я стояла, пока не прозвенел звонок.
Хлопок дверью. Топот по коридору. Все ушли.
Уф-ф-ф…
Какое счастье!
Четвёртый урок. Труд
* * *
Я знала, что уже начался четвёртый урок.
Я вымыла руки. В четвёртый раз.
Ещё вчера я радовалась, когда складывала в рюкзак новые ножницы и цветную бумагу.
А сейчас мне туда совсем не хотелось.
По дороге домой Аня купила мне мороженое. Всё-таки здорово, когда у тебя есть сестра! Особенно в начале недели, пока она не потратила все карманные деньги.
– У тебя платье порвалось – сказала Аня.
– А у тебя ногти зелёные, – буркнула я.
Как будто я сама не вижу. Хорошо, что разорвалось просто по шву – мама сможет зашить.
Я представила, что завтра опять школа, и у меня прямо живот заболел от тоски. К сожалению, недостаточно сильно…
И тут мне в голову пришла отличная мысль.
– Слушай, – сказала я Ане, – ты иди домой, а я чуть-чуть погуляю.
Теперь я ТОЧНО знала, что мне надо делать.
Я трезвонила в дверь минут пять, а Мишка всё не открывал.
Наконец он появился, сонный, с завязанным горлом.
Он уже неделю болел какой-то жуткой ангиной. Мы даже по телефону поговорить не могли, потому что вместо слов из него выдавливалось какое-то хрипенье и бульканье, как из Аниного испорченного плеера.
– У тебя платье порвалось, – прохрипел Мишка.
Ну и друг! Лучше бы поздоровался.
– Мишка, мне нужны твои микробы.
– Чего?! – Мишка обалдело уставился на меня.
Я не стала ждать, пока он вежливо пригласит меня в дом. Я, как Машенька из сказки про трёх медведей, протопала в Мишкину комнату и села на его кровать. А потом стала пить из его чашки. Там был какой-то кислый компот, но я всё равно выпила всё до конца и даже края чашки облизала. Чтоб уж наверняка.
– Понимаешь, Мишка, – сказала я, – нужно, чтоб я заболела.
– Зачем? – удивился Мишка.
– В школе всё плохо. Если я заболею, учительница про меня забудет, понимаешь? А потом я приду… ну, например, через месяц. И она увидит какую-то новую девочку.
– И что?
Нет, Мишка от своей ангины точно стал хуже соображать.
– Я ей понравлюсь, вот что. Я даже примеры умею решать. И может… может, она мне тоже понравится, если я её забуду… И улыбаться я уже смогу.
– А сейчас чего, не можешь?
Я показала Мишке крокодильскую улыбку номер семь.
Мишка поперхнулся своим кислым компотом.
– Ты прям на себя не похожа, – прохрипел он. – А вообще мне нравится. Это… ну, как это… оригинально, вот!
Мишка всегда найдёт слова, чтобы меня утешить.
Всё-таки он мой лучший друг.
После Мишки я отправилась на третий этаж, к Соне.
– Сонь, у тебя бабушка чем-нибудь болеет?
– Болеет. Радикулитом, – радостно сказала Соня. – У неё какой-то прострел случился, она в поликлинику пошла. А кашу я Люку скормила. Он слопал. Его хозяин, наверное, вообще не кормит. Представляешь?!
Соня умеет говорить очень громко и очень быстро. С такой же скоростью, как Аня молотит по клавиатуре, когда болтает с подружками «Вконтакте».
Поэтому я быстро перешла к делу.
– А микробы радикулитные бывают?
– Не знаю… – Соня задумалась. – Может, они на платке шерстяном остались? Бабушка им спину завязывала.
Я выпросила у Сони платок, замотала им спину и пошла вверх по лестнице.
Кажется, у меня что-то чесалось, глубоко в носу.
Я надеялась, что там созревал будущий чих.
Сначала Аня не хотела меня отпускать. Я пришла взять Ветку и заодно выпросить денег на ещё одно мороженое.
– Ты что, собираешься гулять в этом платке?
У Ани вообще странный вкус. В джинсах с дырками пойти гулять можно, а вот в бабушкином платке – ни за что.
– Мне холодно.
– Тогда зачем тебе мороженое?
– Мне жарко. Спине и животу холодно, а голове жарко… Хочешь, я за тебя сегодня Ветку выгуляю?
– И завтра тоже, – сказала Аня и полезла в рюкзак за кошельком.
Мы с Веткой купили одно эскимо на двоих. Я старалась откусывать там, где оставались отпечатки её зубов.
Думаю, у собак тоже найдутся вирусы, которые могут мне пригодиться.
Вечером стало понятно, что ничего у меня не вышло. Даже микробы моего лучшего друга отказались мне помогать.
Я чувствовала себя просто отвратительно хорошо!
В коридоре было темно. Из приоткрытой двери на холодный пол падала полоска жёлтого света. Я стала на эту тёплую дорожку босыми ногами. Было так тихо, как будто я осталась одна во всём космосе, и даже моль, которая всегда живёт в наших шкафах, исчезла навеки.
– Жень, ты что не спишь?
Мама открыла дверь. И вместе с жёлтым светом в пустой коридор выплеснулась любимая мамина музыка, и тепло её комнаты, и запах чая с мятой.
И я заорала – на весь космос:
– Мама! Возьми меня на ручки!
Я даже не думала, даже не собиралась её об этом просить. Честное слово!
Это получилось как-то само собой…
Мама выключила музыку и села на диван. Я устроилась у неё на коленях.
Мне хотелось стать совсем крошечной.
Как точка. Как прошлогодний каштан, который мама носит в кармане.
– Ты моя большая маленькая дочка, – тихо сказала мама.
Я попробовала положить голову ей на плечо, но у меня ничего не получилось. Моя голова была слишком высоко – никак не дотянешься до мамы.
– Мам, я не хочу ходить в школу.
– Почему?
Я не могла объяснить. Искала слова, перебирала их, как разноцветные бусины… Все они были не те. А мне так хотелось, чтоб мама меня поняла!
– Мне там не нравится. Понимаешь, мне школа… мала.
– А ты подожди немножко, – улыбнулась мама. – Вот привыкнешь – и школа твоя подрастёт.
Её пальцы пробежали вверх по моей руке – как будто маленький человечек. Раньше мы так часто играли.
– И не стоит расстраиваться из-за всякой ерунды.
Мне нравится, что мама никогда не унывает. С ней весело. Но сейчас… она меня не слышала. Просто отбросила мои слова. Как будто мы играли в «горячую картошку» и это был мяч, который нужно скорее отбить.
Я встала.
Я ведь понимаю – маме неудобно держать меня на коленях так долго.
На спинке стула висела моя матроска. Пятно от мороженого мама уже застирала и дырку зашила – так, что стало совсем незаметно.
Теперь для моего платья этого дня как будто и не было.
День четвёртый
3 сентября, четверг
Дорога в школу была как река. Обгоняя друг друга, неслись первоклашки. Спокойно шли пятиклассники. Старшеклассники вообще никуда не торопились.
Я шагала так медленно, что отстала даже от Аньки.
– Здравствуйте, Маргарита Романовна, здравствуйте, Маргарина Кармановна, здра…
Нас обогнали две старшеклассницы. Они шли, цокая каблуками, помахивая блестящими сумками. А потом обернулись, уставились на меня и на Аньку, захихикали.
– Ну и чучело! – голос был противным и тонким.
Я сразу поняла, что Аня тоже это услышала.
Сегодня она победила маму и пошла в школу в своих любимых дырявых джинсах, папиной белой рубашке и чёрном галстуке.
По-моему, она в сто раз красивее, чем эти цирковые лошади.
А может… может, они сказали это обо мне?
– Слушай, я побегу, ладно? – затараторила вдруг Аня. – Я забыла: сегодня наш класс дежурит.
Я даже ответить не успела – её уже не было.
А вдруг она убежала из-за меня? Просто не хочет, чтоб нас видели рядом.
Я остановилась. Потрогала языком дырку от зуба.
Кажется, где-то внутри меня тоже получилась дырка.
Первый урок. Музыка
Все пошли по лестнице вверх. А я повернула вниз.
Тёмный закуток. Над головой – острые углы ступенек. Ржавая дверь с таинственной надписью «Склад».
Отличное место, чтобы спрятаться.
Если я просижу тут весь день, меня ТОЧНО выгонят из школы. Недели на две. А если повезёт – на целый месяц…
Я села на пол.
В моём углу было тихо и холодно, как будто меня проглотило какое-то старое и пыльное чудовище. Всё-таки прогуливать уроки ужасно скучно!
Я почти заснула. И вдруг меня разбудил чей-то звонкий голос:
– Эй! Ты от кого тут прячешься?
Я открыла глаза. И увидела огромную оранжевую кастрюлю.
– Что, совсем всё фигово?
Мама считает, что так говорить некрасиво. Она всегда нам с Анькой про это напоминает.
Но не могла же я сказать это оранжевой кастрюле!
И потом… Вот она сразу всё поняла – не то что родная сестра!
– Ага… – я хлюпнула носом. Не хватало ещё разреветься.
Вдруг из-за кастрюли выглянула девушка. Она была такой маленькой, что я даже не заметила её в темноте.
– Слу-у-ушай, – заулыбалась девушка. – Это же ты меня спасла!
– Я никого не спасала. Вы кто?
– Я Катя Булкина. Ну-ка, вставай. Как раз ТЫ мне и нужна.
– Как это?
– Так это. Кастрюлю вместе дотащим – это раз. И поможешь сметанники съесть – это два. А то у меня десять штук подгорело. Я их видеть уже не могу!
Окно на кухне было открыто, но всё равно там здорово пахло гарью. Сметанники были очень вкусными, а чёрную корочку мы отковыряли.
– Ты меня правда спасла! – сказала Катя с набитым ртом. – Я ж на повара училась. Вот меня к вам в столовую и отправили. А я суп пересолила. Нечаянно. Всё, думаю, попробует директор мой суп – точно выгонит. А тут твой мячик – БА-А-А-БАХ! Представляешь, как мне повезло!
Мы складывали картофелины в новую оранжевую кастрюлю.
– Главное, чтоб не подгорела, – вздохнула Катя. – Я всякие супы и котлеты делать не люблю. Скучно. А по булочкам у меня всегда пятёрки были.
Кажется, мы одновременно посмотрели на блюдо с почерневшими сметанниками.
– Ну, эти я передержала, – вздохнула Катя. – Нечаянно… Как на кухню идти, запомнила?
Я кивнула.
– Ты на переменках заходи. А то я, кроме тебя, тут никого не знаю.
– Зайду.
И мне сразу захотелось приходить к ней на переменках.
Наверное, подействовали Катины сметанники: в животе у меня стало тяжелее, а вот на душе – легче.
Катя улыбнулась. Она была похожа на булочку – с круглыми ямочками на щеках, как будто от выпавших изюминок.
Я слышала, как прозвенел звонок. Школа наполнилась криками – и опять стало тихо.
Второй урок. Математика
Наверное, сейчас в первом «Б» пишут цифры. Несколько рядов единиц и нулей.
Жалко, что нельзя учиться у Кати на кухне.
Одну задачку мы с ней уже решили.
Я уже знаю ответ. А вы?
Я снова сидела под лестницей, рядом с дверью, на которой было написано «Склад».
Вот бы уснуть, крепко-крепко, а проснуться, когда уроки уже закончатся.
Я закрыла глаза и считала хмурых неулыбчивых крокодилов:
– 185, 186, 187…
Бедняги, они даже не знали, что на свете бывают крокодильские улыбки.
– Привет, первоклашка! – я снова услышала чей-то голос. Похоже, под этой лестницей невозможно спрятаться. – У тебя ноги торчат. Сразу видно, что ты там сидишь.
Голос доносился откуда-то сверху. Я выползла из убежища и подняла голову. На лестнице стоял Герман – тот самый усатый старшеклассник, что вёл меня за руку первого сентября.
– Ты как, не очень занята?
Я задумалась. Наверное, всё-таки не очень.
– Тогда пошли в актовый зал. Поможешь нам шарики вешать. А то уже ноги отваливаются по табуреткам скакать.
– А зачем шарики? – удивилась я.
– Ты что, афиши на дверях не читала? Сегодня концерт.
– Настоящий концерт?!
– Нет, игрушечный, – фыркнул Герман. – Рок-группа «Ангелы тумана» – это круто! Поняла? У нас вход только для десятых и одиннадцатых классов. Так что тебе нереально повезло!
Я не стала с ним спорить. Повезло так повезло.
В актовом зале была сцена. А на сцене – целая куча музыкальных инструментов: барабаны, гитары, странное пианино без ножек. Даже какая-то гнутая труба… Герман сказал, что это саксофон.
Музыкантов было пятеро. Они учились в одиннадцатом классе, а выглядели как настоящие взрослые дяденьки. У одного даже росла чёрная борода, и все называли его «Петрович». Герман еле-еле доставал им до плеча. И всё-таки он был среди них главным. Он запрыгнул на сцену, и все сразу перестали шуметь и ругаться друг с другом.
Никогда не думала, что настоящая музыка может получиться из одних барабанов. Я слышала, как едет поезд, и как шумит ветер, и как дождь колотит в окно… У меня даже мурашки побежали по коже.
Музыка кончилась.
– Ириску будешь? – спросил Петрович.
– Не-а. Она сладкая, я только «Взлётные» люблю.
– Наш человек! – обрадовался Петрович. – Тогда пошли шарики вешать.
Мне подавали воздушные шарики – чёрные и белые. А я украшала ими окна и занавес. Получалось красиво.
Когда я делаю что-то приятное, мне хочется петь. Это происходит само собой. Вот и сейчас я запела любимую Анину песню. Она очень странная – как будто взяли кусочки от разных пазлов и сложили из них картинку.
– А громко можешь? – поинтересовался Петрович.
Я не очень люблю петь при всех. Но сейчас я стояла на подоконнике. Если не опускать глаза, можно подумать, что вокруг вообще никого нет.
О, бэйби, бэйби!
Ты просто мы-ы-шь!!
Я пела громко. По-моему, получилось здорово. Мне самой понравилось.
– Нормально, – сказал Герман, когда я допела последнюю строчку. – Что такое «бэйби», знаешь?
– Конечно знаю, – обиделась я. – Это маленький ребёнок на английском.
– Хочешь, приходи в понедельник на репетицию? Такой солистки точно ни у кого не будет!
Согласна, бэйби?
– Я подумаю.
Я спрыгнула с подоконника.
Прозвенел звонок. Это закончилась математика. И я поняла, что уже не хочу, чтобы меня выгоняли из школы.
Третий урок. Рисование
Я боялась, что Маргарита Романовна станет сердиться. А она как будто и не заметила, что меня не было. Поставила на мой стол банку с водой и сказала рисовать аквариум.
Мой аквариум был круглым, с длинной травой и разноцветными треугольными рыбами.
Ещё я нарисовала затонувший корабль и маленький пиратский скелет.
И тут поняла, что мне надо выйти.
Немедленно!
ПРЯМО СЕЙЧАС!
Я подняла руку, но Маргарита Романовна этого не заметила. Она что-то писала в тетрадках. Их была целая башня, и, кажется, она не собиралась из этой башни выглядывать. Она запросто могла просидеть там сто лет!
Я нарочно чихнула.
– Будь здорова, – сказала Маргарита Романовна, не отрываясь от своих тетрадок.
Я вытянула руку так высоко, что у меня даже подмышка заболела.
Во мне плескался аквариум. Огромный и круглый. А я ничего не могла сделать.
Нам ещё первого сентября сказали, что Настоящие Ученики никогда не встают со своего места без разрешения.
Не могла же я опять всё испортить!
Я старалась не шевелиться. У меня ужасно чесался нос, но я боялась до него дотронуться. Кажется, я даже дышать перестала.
Наконец Маргарита Романовна подняла голову:
– Тебе что-то нужно, Женя?
И в эту самую секунду я поняла, что мне уже… НИЧЕГО НЕ НУЖНО.
И это было ужасно!
Платье у меня стало мокрым и тёплым.
Я опустила руку.
Даже если я заболею на три месяца, да хоть на полгода, ЭТОГО никто не забудет.
Я так и останусь для всех «дылдой, которая умудрилась опи́саться на уроке рисования». Как маленькая!
Я сидела и рисовала чёрные полоски на оранжевой треугольной рыбе. Сама не знаю зачем. Я окунула кисточку в банку, и голубая вода потемнела. Она стала какого-то бурого цвета – как сегодняшний день, в котором за одну минуту исчезло всё хорошее.
Я посмотрела на банку, и вдруг…
Я вспомнила, как Мишкин дедушка рассказывал, что в его детстве писали специальной краской, которая называлась чернила. Однажды он получил двойку и сделал в дневнике чернильную кляксу. Правда, дедушка перестарался и вместе с двойкой по чтению закрасил пятёрку по физкультуре. Поэтому за двойку его не ругали, но и за пятёрку никто хвалить не стал – её просто не было видно.
Эта чёрная вода поможет мне всё исправить.
Я придвинула банку поближе к краю…
Ещё ближе…
Чуть-чуть…
Потом наклонила…
И дальше всё произошло само собой: банка упала, вода потекла – на стол, на платье, на стул, на пол, – заливая всё черными ручьями.
Теперь у меня будет ещё один любимый цвет!
Маргарита Романовна вскочила и побежала в коридор – за шваброй.
Все сразу же перестали быть Настоящими Учениками и кинулись ко мне.
Только Королёв продолжал сидеть с прямой спиной – как Самый Лучший Отличник с первой страницы учебника.
Яна притащила испачканную в меле тряпку, Макаров спасал мою картинку, а девочка Саша схватила бумажные полотенца, и мы стали вытирать моё мокрое платье. У Саши была смешная мальчишеская стрижка и сломанный верхний зуб.
– Это я с яблони грохнулась, – сказала Саша. – Синяк прошёл. Жалко, зубы не вырастут.
– А у меня – вот как! – Я вдруг взяла и улыбнулась. Во весь рот. – Представляешь? За один день всё выдернули.
– Кошмар! – с уважением сказала Саша. – Я бы орала на всю поликлинику.
Мы бы ещё говорили, но тут пришла Маргарита Романовна. И сразу прозвенел звонок.
Урок рисования был окончен. Все понеслись в гардероб.
А меня Маргарита Романовна попросила остаться.
Теперь пол в нашем классе стал самым чистым – ведь его мыли два раза. Сначала чёрной водой, а потом – обыкновенной.
Начался дождь. Наверное, где-то там, наверху, тоже решили сделать уборку и отмыть асфальт от рисунков, а листья – от пыли.
Маргарита Романовна сняла очки. Я вдруг поняла, что она совсем не старая.
– Я себя без очков даже не помню! – сказала она. Дохнула на стекло, а потом стала протирать его специальной тряпочкой.
– Как это? – удивилась я.
– Так. У меня очки – всю жизнь. На всех фотографиях. Тогда оправы жуткие были – чёрные, круглые… Знаешь, как очкариков дразнили? У кого четыре глаза, тот похож на водолаза!
– А вы что делали?
– Сначала ревела. Потом подралась – ракеткой для бадминтона.
– Мишкин дедушка носит очки. Мне нравится.
– А кто это – Мишка? – она спросила так, что я сразу поняла – ей и правда интересно узнать.
– Мишка – мой самый лучший друг. А ещё у меня есть собака…
Дверь с грохотом распахнулась, и в класс влетела Аня.
– Жень, у нас химичка заболела! – завопила она. Потом увидела Маргариту Романовну и сказала уже потише: – Ой, здрасьте. У нас… это… учительницы химии нет. Можно мы пойдём домой?
Маргарита Романовна надела очки и опять превратилась в строгую учительницу:
– Хорошо, идите. Я только дам Жене задание.
– Это на дом? – обрадовалась я. Нам ещё ничего не задавали, как будто мы не школьники, а какие-то малыши.
– Это не на дом. Это на целый год. А может, и больше.
Вот тут я уже испугалась. Вдруг мне придётся решать длиннющий учебник примеров? Аня всегда жаловалась, что дольше всего делать математику.
– Видишь, сколько у нас цветов? – спросила Маргарита Романовна.
Я кивнула. На всех шкафах стояли цветочные горшки с фикусами, фиалками и какими-то развесистыми кактусами.
– На подоконники их ставить не разрешают, – продолжала Маргарита Романовна. – А на шкафах про них забывают. Купим новый цветок – а он засыхает. Будешь дежурным по цветам: поливать, протирать листья…
Вот здорово! Я хотела начать дежурить прямо сейчас. Но Маргарита Романовна сказала, что сначала мне самой нужно высохнуть, а потом уже поливать цветы.
А ещё она отдала нам свой красный зонтик.
Я не люблю ходить под зонтом, но Маргарита Романовна сказала, что это глупости.
– Ты что, хочешь совсем промокнуть?
Вообще-то я и так была достаточно мокрая. Даже в туфлях у меня хлюпала чёрная вода.
Поэтому я не стала с ней спорить.
Когда мы вышли, начался настоящий ливень. Всё-таки хорошо, что у нас оказался зонт.
Набирая скорость, капли стучали по машинам, по тяжёлым листьям. Наверное, дождь нажимает на специальную кнопку, что-то вроде «ускорения».
Накрывшись пакетами, пробегáли прохожие.
Только мы с Аней шли медленно.
– Эй! – я услышала знакомый голос и оглянулась.
За нами шагал Королёв в оранжевом дождевике. Его картинка промокла, и аквариума почти не было видно. Может быть, рыбы теперь стали свободными и уплыли…
– Инопланетянка! – пропел Королёв противным дразнильным голосом и побежал прямо через лужи.
Наверное, испугался, что мы с Аней за ним погонимся.
Как будто нам больше делать нечего!
Я улыбалась. Это была крокодильская улыбка номер восемь.
Моя матроска уже чуть-чуть высохла. На ней остались чёрные пятна, но, думаю, у мамы получится их отстирать.
Мне вдруг стало так хорошо – как будто все эти дни я несла на плечах тяжеленный рюкзак, а сейчас его смыло дождём.
И я запела любимую Анину песню. Совсем негромко:
– О, бэйби, бэйби… – пела я.
– Ты просто мы-ы-ышь! – подхватила Аня.
И дальше мы пели уже вместе. Нет, мы даже не пели. Мы орали на всю улицу, как ненормальные!
О, бэйби, бэйби,
Ты просто мы-ы-шь!!!
Хорошо, что вокруг никого не было. Только мы вдвоём.
Красный зонтик закрывал нас от холодных капель. А жёлтый квадратик с надписью «Молодец» я спрятала в карман. Маргарита Романовна дала мне его за рисунок.
Оглавление
Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg
Большая маленькая девочка. История первая. Как приручить город — Мария Бершадская
Книгу Большая маленькая девочка. История первая. Как приручить город — Мария Бершадская читаем онлайн бесплатно полную версию! Чтобы начать читать не надо регистрации. Напомним, что читать онлайн вы можете не только на компьютере, но и на андроид (Android), iPhone и iPad. Приятного чтения!
4 295
0
Книга Большая маленькая девочка. История первая. Как приручить город — Мария Бершадская читать онлайн бесплатно без регистрации
Женя – большая маленькая девочка. С одной стороны, она младше всех, даже своей любимой таксы Ветки, а с другой – чтобы заплести ей косички, маме каждое утро приходится вставать на табуретку.Вообще Женя точно такая же, как все другие семилетние девочки. Она терпеть не может, когда её разглядывают или считают какой-то особенной. Она умеет чистить картошку так, чтобы шкурка превращалась в тонкие длинные ленточки. Умеет пришивать пуговицы – почти так же красиво, как папа. А ещё у неё отлично получается рассказывать разные истории – потому что с ней всё время случается что-нибудь интересное…Недавно, например, вся семья переехала в другой город. Среди незнакомых улиц и лиц легко потеряться даже такой большой маленькой девочке. Кто-нибудь знает, как приручаются города? Может быть, для этого нужно соорудить находчивое дерево, выбраться на улицу в самый унылый и дождливый день и встретить Мишку-горошка?..Книги Марии Бершадской о большой маленькой девочке рассказывают о Жене, которая вытянулась выше самого высокого в мире баскетболиста, и о том, как здорово и как сложно быть непохожим на других. На протяжении двенадцати книжек Женя всё ещё растёт – она меняется, взрослеет. Папа ей говорит, что у каждого человека, даже если он уже вырос, есть ещё какой-то ВНУТРЕННИЙ РОСТ. Жене пока не очень понятно, что нужно делать для этого роста, который внутри. Гулять под дождём? Петь песни? Есть какую-нибудь полезную гадость? Мы тоже этого пока не поняли, но, может быть, прочитав эти двенадцать историй, мы тоже немножко вырастем?
Ознакомительный фрагмент
* * *
История главная
Про меня
* * *
Меня зовут Женя.
Мне семь лет.
В нашей семье я самая младшая. Даже такса Ветка старше меня на целый год.
Надо попросить, чтобы мне подарили хомячка или рыбку. Хотя бы для них я буду взрослой!
Вот наша семья.
Это моя старшая сестра Аня. Она сидит и думает, в какой цвет лучше покрасить ногти – в синий или зелёный.
Это папа. Он жарит картошку, пишет в своём блокноте непонятные медицинские слова и слушает урок английского через наушники. Кажется, он сто дел может делать одновременно!
Это мама. Она опять разобрала наш компьютер, а потом соберёт, и он станет работать ЕЩЁ ЛУЧШЕ.
Это наша такса Ветка. Она утащила под кресло компьютерную мышь и грызёт её невкусный резиновый хвост.
А вот и я. Я уже сделала зарядку и умылась. Теперь мама встаёт на табуретку, чтобы заплести мне косички.
Вы, наверное, подумали, что я ошиблась.
Разве маме нужно залезать на табуретку, чтобы причесать семилетнюю девочку?!
Но это правда.
Потому что я – самая маленькая в семье – большая.
Нет, вы не поняли.
Очень, ОЧЕНЬ большая.
И чтобы со мной поздороваться, нужно посмотреть вверх.
Нет, выше…
Ещё выше…
Видите?
Ну вот. Привет! Это я!
Аня говорит, что я ростом с самого высокого в мире баскетболиста. А может, и выше его, не намного – на две ладошки.
Я родилась самой обычной девочкой. Но почему-то росла очень быстро. Мне рассказывали, что за ночь я ТАК вырастала, что кофточка с длинными рукавами, в которой меня укладывали спать, к утру казалась на мне крошечной маечкой.
К счастью, сейчас я уже перестала расти.
Но мне всё равно трудно бывает понять, какая я – маленькая или большая.
Когда я прошу у Ани послушать её музыку в плеере, она говорит, что я не пойму, потому что я ещё маленькая.
А когда я не хочу собирать перед сном конструктор, мама говорит, что глупо капризничать, потому что я уже большая.
Получается, что я – большая маленькая девочка.
Вообще я точно такая же, как все другие семилетние девочки.
Терпеть не могу, когда меня разглядывают или считают какой-то особенной.
Я умею чистить картошку так, чтобы шкурка превращалась в тонкие длинные ленточки.
Умею пришивать пуговицы – почти так же красиво, как папа.
Папа говорит, что у каждого человека, даже если он уже вырос, есть ещё какой-то ВНУТРЕННИЙ РОСТ.
Я понимаю, как растут цветок или огурец – их нужно поливать.
А что нужно делать для этого роста, который внутри, я не понимаю.
Гулять под дождём? Петь песни? Есть какую-нибудь полезную гадость?
Может, внутри меня растёт невидимый и удивительно прекрасный огурец.
И с каждым днём он становится больше.
Это было бы здорово, я люблю огурцы!
А ещё я люблю рассказывать разные истории.
Наверное, мой ВНУТРЕННИЙ ОГУРЕЦ от этих историй – растёт. Главное, чтоб он не вымахал СЛИШКОМ БОЛЬШОЙ.
Потому что со мной всё время случается что-нибудь интересное.
Вот, например…
История первая
Как приручить город
Уже несколько дней мы живём в новой квартире.
Моя такса Ветка бегает по длинному коридору и гавкает, а откуда-то с высоты на неё лает сердитое эхо.
Тут высоченные потолки – даже мне приходится поднимать руку, чтоб до них дотянуться. Тут полукруглые окна. Совсем как в замке, который нарисован в моей новой книжке про принцесс.
Если бы я могла, я бы отсюда удрала.
Никогда не хотела быть принцессой. Мне кажется, это скучно – сиди в замке и жди, пока тебя спасут.
Или позовут поиграть.
© Бершадская М. В., текст, 2013–2014
© Ивойлова А. В., иллюстрации, 2013–2014
© ООО «Издательский дом «КомпасГид», 2021
История главная. Про меня
Меня зовут Женя.
Мне семь лет.
В нашей семье я самая младшая.
Даже такса Ветка старше меня на целый год.
Надо попросить, чтобы мне подарили хомячка или рыбку. Хотя бы для них я буду взрослой!
Вот наша семья.
Это моя старшая сестра Аня. Она сидит и думает, в какой цвет лучше покрасить ногти – в синий или зелёный.
Это папа. Он жарит картошку, пишет в своём блокноте непонятные медицинские слова и слушает урок английского через наушники. Кажется, он сто дел может делать одновременно!
Это мама. Она опять разобрала наш компьютер, а потом соберёт, и он станет работать ЕЩЁ ЛУЧШЕ.
Это наша такса Ветка. Она утащила под кресло компьютерную мышь и грызёт её невкусный резиновый хвост.
А вот и я. Я уже сделала зарядку и умылась. Теперь мама встаёт на табуретку, чтобы заплести мне косички.
Вы, наверное, подумали, что я ошиблась.
Разве маме нужно залезать на табуретку, чтобы причесать семилетнюю девочку?!
Но это правда.
Потому что я – самая маленькая в семье – большая.
Нет, вы не поняли.
Очень, ОЧЕНЬ большая.
И чтобы со мной поздороваться, нужно посмотреть вверх.
Нет, выше…
Ещё выше…
Видите?
Ну вот. Привет!
Это я!
Аня говорит, что я ростом с самого высокого в мире баскетболиста. А может, и выше его, не намного – на две ладошки.
Я родилась самой обычной девочкой. Но почему-то росла очень быстро. Мне рассказывали, что за ночь я ТАК вырастала, что кофточка с длинными рукавами, в которой меня укладывали спать, к утру казалась на мне крошечной маечкой.
К счастью, сейчас я уже перестала расти. Но мне всё равно трудно бывает понять, какая я – маленькая или большая.
Когда я прошу у Ани послушать её музыку в плеере, она говорит, что я не пойму, потому что я ещё маленькая.
А когда я не хочу собирать с пола конструктор, мама говорит, что глупо капризничать, потому что я уже большая.
Получается, что я – БОЛЬШАЯ МАЛЕНЬКАЯ ДЕВОЧКА.
Вообще я точно такая же, как все другие семилетние девочки. Терпеть не могу, когда меня разглядывают или считают какой-то особенной.
Я умею чистить картошку так, чтобы шкурка превращалась в тонкие длинные ленточки.
Умею пришивать пуговицы – почти так же красиво, как папа.
Папа говорит, что у каждого человека, даже если он уже вырос, есть ещё какой-то ВНУТРЕННИЙ РОСТ.
Я понимаю, как растут цветок или огурец, – их нужно поливать.
А что нужно делать для этого роста, который внутри, я не понимаю.
Гулять под дождём? Петь песни? Есть какую-нибудь полезную гадость?
Может, внутри меня растёт невидимый и удивительно прекрасный огурец.
И с каждым днём он становится больше.
Это было бы здорово, я люблю огурцы!
А ещё я люблю рассказывать разные истории.
Наверное, мой ВНУТРЕННИЙ ОГУРЕЦ от этих историй – растёт. Главное, чтоб он не вымахал СЛИШКОМ БОЛЬШОЙ.
Потому что со мной всё время случается что-нибудь интересное.
Вот, например…
История первая. Как приручить город
Уже несколько дней мы живём в новой квартире.
Моя такса Ветка бегает по длинному коридору и гавкает, а откуда-то с высоты на неё лает сердитое эхо.
Тут высоченные потолки – даже мне приходится поднимать руку, чтоб до них дотянуться. Тут полукруглые окна. Совсем как в замке, который нарисован в моей новой книжке про принцесс.
Если бы я могла, я бы отсюда удрала.
Никогда не хотела быть принцессой. Мне кажется, это скучно – сиди в замке и жди, пока тебя спасут.
Или позовут поиграть.
Я вынимала из коробки свои книги и ставила их на полки. У нас была куча картонных ящиков. Папа подписал, где лежат кастрюли, а где – одеяла. Но мы всё равно всё теряли и путали. Из коробки, где было написано «Еда», торчали лыжи.
Вот кто мне объяснит, КАК в мои книжки попали краски, Анина помада, три совершенно разных носка и пакет с разноцветными пластмассовыми крючками?!
И КУДА их теперь положить, чтобы они снова не потерялись?
И тут я поняла, чего не хватает в нашем доме.
Нам совершенно необходима такая специальная штука…
Такое… Находчивое Дерево.
Чтобы вешать на его ветки всё, что находишь.
НАХОДЧИВОЕ ДЕРЕВО
(делается так)
Нарисовать на стене большущее дерево. Раскрасить его, чтобы было красиво.
К веткам вместо листьев приклеить крючки (это очень легко – снял бумажку, прижал клейкой стороной, и готово). Ну вот!
Теперь на эти крючки можно вешать что угодно.
Например, потерянные носки. Интересно, кто-нибудь сумел разгадать, почему два одинаковых носка не могут долго жить вместе? А куда исчезают колпачки от фломастеров? Или резинки для волос? Только что лежало десять штук, а потом раз – и осталась всего одна.
Пусть будет в доме такое волшебное место, куда все они смогут приходить.
Я пробежалась по комнатам и собрала всякие потерянные вещи: одну варежку на резинке, красный чехол без зонтика, синий зонтик без чехла, футляр от очков, вязаный шарф игрушечного медведя, лежащего непонятно где, несколько дисков с мультиками без коробочек и жёлтую Анину кепку, которую я повесила на моё дерево просто так, для красоты.
Дерево у меня получилось просто замечательное!
И тут пришла Анька. Она сразу стала ругаться, что я испортила стену и вообще беру её вещи без спроса.
Забрала свою кепку и ушла.
Она уже познакомилась с каким-то мальчишкой со второго этажа, и он позвал её в кино.
А что делать мне?
Я тоже потерялась.
Вот бы меня нашли и всё стало как раньше.
Раньше я жила в Маленьком Городе.
Мой дом был самый высокий, семиэтажный. Он стоял на холме.
Из окна кухни можно было смотреть на дорогу, на автобусную остановку и деревянные дома. Там начинался город.
А из моей комнаты были видны три одинаковые пятиэтажки – жёлтая, зелёная и голубая. За ними город заканчивался.
В Маленьком Городе меня все знали.
Знали, что мой папа врач и что он умеет печь блины – тоненькие, как кружево.
Знали, что мама умеет придумывать песни и может починить что угодно, даже телевизор.
И что моя сестра Аня купила чёрную краску для волос, чтобы выкрасить чёлку, хотя мама ей и не разрешала.
Теперь мы живём в Большом Городе.
И я никого здесь не знаю.
Из окна кухни видны дома, дома и дома. Высокие и поменьше.
Из моей комнаты тоже видны дома, дома и дома. А ещё – колесо обозрения в парке.
Большой Город где-то начинается и где-то заканчивается. Но этого не видно даже мне.
Аня говорит: «На свете есть города намного больше нашего».
Но для меня этот город всё-таки СЛИШКОМ большой. Это как если бы мама решила надеть моё новое платье-матроску. Представляете?
Вот очень красивое платье. И очень красивая мама. Только маме в моём платье совсем неудобно.
Мне кажется, мы с этим городом не подходим друг другу.
Папа считает, нужно чуть-чуть подождать, и Большой Город привыкнет ко мне, а я – к нему. Получается, нужно его приручить, как нашу таксу Ветку, которую мы нашли уже взрослой. Сначала она всё время на меня лаяла. Пока я не догадалась, что больше всего на свете она любит консервированный горошек. Я кормила её горошинами из банки и пела ей песни.
А что делать с городом?
Кто-нибудь знает, как приручаются города?!
Я думала об этом весь день.
Думала, когда рисовала зелёной зубной пастой крокодила.
И когда смывала этого крокодила с плитки в ванной.
И когда вырезала разноцветных бабочек.
И когда обещала маме, что не буду без спроса брать и резать папины медицинские журналы.
Я думала об этом, когда стояла у открытого окна и крошила пенопласт. Он летел на траву, как нетающий снег.
Внизу, во дворе, было здорово. Жёлто-синяя винтовая горка, и всякие качели, и большущие старые деревья… А ещё там бегали СОВЕРШЕННО НЕЗНАКОМЫЕ ДЕТИ.
Кажется, они играли в «заморозку».
Наконец мама сказала:
– По-моему, тебе пора прогуляться. А то скоро начнётся дождь, и все разбегутся.
Мама весь день ходила по дому и что-то приколачивала. Сразу было видно, что у неё хорошее настроение. Ей всё нравилось – и новая квартира, и новенькие блестящие гвозди, и листья каштана, которые лезли к нам в окно – как будто каштан просился домой.
Я взяла с собой Ветку и пошла гулять.
Когда я вышла во двор, сразу стало очень тихо. Даже малютка в коляске перестал реветь.
И усатые старшеклассники, которые играли в футбол, и маленькие девочки со скакалками – все подняли головы и смотрели на меня.
Снизу – вверх.
И только одному мальчишке не пришлось задирать голову.
Засунув руки в карманы, он стоял на горке. Получалось, он был даже выше меня.
И это было здорово!
Волосы у мальчишки были такие светлые, что казались прозрачными. Сквозь большие оттопыренные уши просвечивало солнце.
– Ты кто? – удивлённо спросил мальчишка.
– Женя. А это моя такса, её Ветка зовут.
– Ветка?! – засмеялся мальчишка.
– Ну она же длинная, как ветка, – объяснила я. – Знаешь, что она больше всего любит?
Все, кто был во дворе, подошли к нам поближе.
Даже малыши выбрались из песочницы.
– Колбасу? – тоненьким голосом спросила девочка с кудряшками, похожими на пружинки.
– Может, сардельки? – басом сказала другая. Они точно были подружками, даже кепки у них были одинаковые, надетые козырьком назад.
– Чупа-чупсы, – шёпотом сказал малыш с большущей красной лопаткой.
– Не-а, – я помотала головой.
Мне уже было почти не страшно. Конечно, все смотрели НА МЕНЯ. Ну, как на любого новенького во дворе. Подумаешь, ничего особенного.
– Ни за что не угадаете! Её самая любимая еда – это… горошек.
И тут все захохотали.
– Горошек!
– Ой, не могу… Горошек!!
Особенно громко хохотал длинный мальчишка с поцарапанным носом. От смеха у него даже мобильник вывалился в траву.
– Горошек? Слышишь, Мишка, – горошек!!!
Нет, ну чего я такого сказала?!
Уши светловолосого мальчишки стали красными. Как будто теперь через них просвечивали два помидора. Он уставился на меня, сжал кулаки и заорал на весь двор:
– А ты… ты вообще дылда!!!
Вот такой получилась моя первая прогулка.
Наверное, мама ещё не успела допить кофе, а я уже шла домой.
Никто не умеет подниматься по лестнице так быстро, как я. Я могу перешагивать сразу через много ступенек. Но сегодня мне хотелось, чтобы лестница была подлиннее.
Ветку я несла под мышкой. Она пыхтела и старалась вытянуться ещё больше, чтобы лизнуть меня в щёку. Если вы думаете, что я ревела, – так ничего подобного.
В нашей с Аней комнате огромный подоконник.
Папа говорит, что под окном когда-то был специальный шкаф для еды, потому что раньше у людей не было холодильников. Вот на этом холодильном подоконнике я и устроилась. Закрыла шторы, и получился дом.
Сначала пошёл дождь. Потом дождь прошёл.
Потом какие-то люди выносили из подъезда блестящий коричневый шкаф, у которого всё время отваливалась дверца. А вокруг них бегала старушка – наверное, хозяйка этого шкафа. Даже со своего пятого этажа я слышала, как она охала. Потом на скамейку у подъезда пришла ободранная пятнистая кошка. Она притащила с собой половину рыбы и устроилась её есть.
День всё тянулся и тянулся. Как жевательная резинка, которая уже вообще безо всякого вкуса, но ты её почему-то жуёшь.
Вдруг на дерево, которое росло у нас под окном, прилетел взъерошенный ярко-голубой попугай. И сразу же из нашего подъезда выскочил тот самый ушастый Мишка. Прямо в тапочках.
Все, кто был во дворе, собрались вокруг дерева. Они и чирикали, и подпрыгивали. Девочка с пружинными кудряшками даже протягивала свою недоеденную булку и кричала: «На-на-на!» Как будто звала собаку.
Попугайчик ни на что не обращал внимания.
Сидел себе на ветке и кудахтал. А потом взмахнул крыльями и перелетел на соседнее деревце. И тут ушастый мальчик заплакал.
Я присела на сырую скамейку, где спала пятнистая кошка, объевшаяся половиной рыбы. Этот Мишка даже не заметил, как я вышла из подъезда. Он стоял, задрав голову, и звал:
– Дарин, птичка… Дари-и-и-и-ин…
Я спросила:
– Почему он к тебе не летит?
Мишка хлюпнул носом:
– Дарин на голос не отзывается. Только на плечо садится – если стоишь рядом.
Он пристроился на скамейку возле меня. Сказал жалобно:
– У него только один глаз. Он вообще старичок… Его любая ворона утащит…
Мы помолчали.
Попугайчик на ветке был такой беззаботный и такой яркий – как будто его раскрасили фломастерами, а дерево и всё вокруг раскрасить забыли.
– У тебя есть стремянка?
– Чего? – не понял Мишка.
– Ну, лестница такая, раскладывающаяся.
– А-а… Ну да. Есть, у дедушки.
– Вытащить сможешь?
– Смогу, – Мишка вскочил. – Я на первом этаже. Я быстро.
Голубой попугайчик на ветке задремал.
Я погладила шершавый ствол. И попугайчик, и я – мы потерялись. Пусть дерево окажется волшебным и нас поскорее найдут!
Через минуту Мишка бухнул передо мной новенькую стремянку.
И только тогда, пыхтя, спросил:
– А это нам зачем?
– Надо.
Мишка понимающе кивнул. Больше он не задавал никаких вопросов. Если бы я сказала, что нам надо покукарекать или съесть гусеницу, – он бы поверил.
Мишка снова сбегал домой и вернулся с клеткой и старенькой майкой.
Взрослые мальчишки с футбольным мячом, малыши, девочка с длинной косой – все ждали, что будет дальше. Мишка давал мне последние советы:
– Значит, смотри. Ты слева, потому что он тебя только отсюда видит. И придвинься плечом поближе…
Мне вдруг стало страшно. И зачем я это придумала?
Вдруг ничего не получится и Мишка будет весь день плакать под деревом… И следующий день – тоже…
– И не пыхти так громко. – Мишка протянул мне мятую майку. – Вот.
– Зачем? – удивилась я. – Я в неё точно не влезу!
– Надо. Ты её на плечо положи. Это его любимая майка, он всё время точечки на ней клюёт.
На самом деле стремянка была не такая уж высокая. Но мне почему-то казалось, что с неё я вижу и наш двор – весь, целиком, – и верхушки деревьев, и даже красные крыши домов. На левом плече у меня лежала Мишкина майка.
– Да-а-арин, – я старалась говорить как Мишка, но голос у меня от волнения осип. – Дарин-птичка.
Дарин закудахтал и удивлённо наклонил голову набок.
Больше звать его я не решалась. Вдруг он услышит незнакомый голос, испугается, взмахнёт крылышками и…
«Только не улетай, только не улетай…» – я не могла сказать это вслух.
Раз – Дарин внимательно посмотрел на меня.
Два – он перепорхнул на соседнюю ветку и замер. Ветка была тонкая. Теперь он сидел на краю и покачивался – вверх-вниз, вверх-вниз.
Три – ветка ещё раз качнулась, Дарин чирикнул, поднял крылья…
Четыре – он сидел у меня на плече и клевал разноцветные точки на Мишкиной майке.
Пять – медленно-медленно я спустилась, медленно-медленно села на траву, Мишка медленно поднёс к моему плечу клетку, Дарин быстро в неё запрыгнул. Мишка мгновенно закрыл за ним дверцу – и я снова смогла дышать.
Шесть – я заревела. Сама не знаю почему.
Я говорила, что почти никогда не плачу?
Мишка взял меня за руку и отвёл в соседний двор. В пятиэтажке был ремонт. Старые ванны стояли прямо под деревьями, на траве лежали сломанные оконные рамы. На стенах ещё не высохла краска. Во дворе было пусто, даже рабочие разошлись по домам.
Мы нашли себе место на лестнице, перед вторым подъездом. Мишка устроился на самой верхней ступеньке, а я – внизу. Получалось, что мы как будто одного роста.
– Ты в каком классе? – спросил Мишка.
– Ни в каком. Я только в первый пойду. А сейчас у меня каникулы.
– А я в третьем… буду. Ну, в общем, уже МОЖНО СЧИТАТЬ, что в третьем.
– Правда?! – удивилась я.
Если честно, мне показалось, что Мишка младше.
Мишка вздохнул:
– Никто не верит… Мне уже девять, а они вон дразнятся…
– Мишка-горошек – это дразнилка такая, да? – догадалась я.
– Хуже, – нахмурился Мишка.
– А почему?
– Была одна история… – Мишка наклонился и стал перевязывать шнурок на кедах.
Кажется, ему не очень-то хотелось об этом рассказывать.
Мишка молчал. А я не знала, про что теперь говорить. Вдруг опять спрошу что-то не то и он не захочет со мной дружить?
– Тебе повезло.
Наконец-то я услышала Мишкин голос!
– Как повезло? – удивилась я.
– С ростом повезло. Я на физре – последний в линейке.
Я задумалась. Может, это и правда здорово?!
– Значит, я на этой физре всегда буду стоять самая первая?
– Ага, – фыркнул Мишка, – даже перед учительницей…
– И перед директором!
– И перед завучем. А что, круто: стоят они такие в красных спортивных штанах…
Мы так хохотали, что у меня даже щёки заболели от смеха. Мишка просто рухнул на ступеньки, схватившись за живот…
– Красные штаны, – стонал он, – красные штаны-ы-ы…
А я даже говорить ничего не могла, у меня просто выбулькивалось одно «Ы-Ы-Ы» – и всё.
Наверное, города, как и собаки, не приручаются за один день.
Мишка и я ещё чуть-чуть посидели на лестнице, измазанной побелкой. Теперь все попы у нас были белые. Мишка угощал меня из кармана нежареными семечками.
Они оказались не очень вкусными. Но мне всё равно было хорошо.
И, кажется, дома вокруг были не такие большие.
КАК ПРИРУЧИТЬ ГОРОД
(делается так)
Взять унылый день, одного попугайчика, одну лестницу-стремянку, старую майку с точечками, нежареные семечки.
Всё хорошенько взболтать. Ну вот!
Теперь с этим городом можно попробовать подружиться!
История вторая. Рецепт волшебного дня
Яблоки, яблоки… ЯБЛОКИ.
У нас дома теперь настоящий сад. На каждом шкафу полным-полно ярко-красных яблок.
Однажды утром в дверь позвонили. Когда папа открыл, я увидела на пороге смешного толстенького человека, который держал перед собой большущую картонную коробку. Она просто стояла у него на животе, как на подставке. Человек посмотрел на меня – и совершенно не удивился.
Как будто ему уже сто раз встречались девочки, которые выше папы, в одном носке и в пижаме с медведями.
– Только ничего не говорите! – закричал человек. – Это – вам. У меня ж руки не поднимались! Я в саду сидел – и плакал! А яблоки на землю падают – бум, бум! А я ни повернуться, ни наклониться – ничего не могу!
Он так шумел, что наша такса Ветка обрадовалась: наконец-то в дом пришёл бандит. И теперь она сможет нас защитить.
Ветка стала грозно рычать и лаять. Но толстячок строго сказал ей: «Фу!»
Ветка обиделась и замолчала.
Мне толстячок сказал:
– Ну-ка подержи.
Я взяла коробку, а он стал махать руками, как мельница, наклоняться и даже прыгать.
Наконец он совсем запыхался, вспотел и гордо сказал:
– Всё могу! Вон как твой папа меня вылечил. Так что будешь теперь есть мои яблоки!
Он вытер платком взмокшие волосы и добавил:
– Ну я пошёл. Расти большая.
И побежал быстро по лестнице.
Нет, я понимаю, что все взрослые детям так говорят.
Но он что, и правда считает, что мне стоит ЕЩЁ вырасти?!
И вот мы едим яблоки. Оладьи с яблоками. Овсянку с яблоками. Курицу, фаршированную яблоками.
Папа говорит, что ему уже неделю снится яблочное море, по которому он плывёт на жёлтой надувной лодке.
Поэтому Мишкина идея мне сначала не очень понравилась.
Я долго думала, что можно подарить папе на день рождения.
Картинки, аппликации, пластилиновые ежи… Такие подарки дарят только малыши. Нас научили их делать в детском саду – втыкать спички вместо иголок. Потом целый год все дарили родителям на праздники ежей – жёлтых, оранжевых и синих. А мне хотелось подарить папе что-нибудь НАСТОЯЩЕЕ.
И тогда Мишка сказал:
– А ты испеки ему пирог.
А потом подумал и добавил:
– С яблоками.
Ох.
Не уверена, что пирог с яблоками – это настоящий подарок для папы.
Но всё-таки это лучше, чем пластилиновый ёж.
– А как пекут пироги? – спросила я.
– Легкотня! – фыркнула Соня. – Я сто раз видела.
Соня – это моя подружка.
Она кругленькая и румяная, как пончик. Она лучше всех лазит по деревьям и умеет свистеть громче мальчишек. У Сони длиннющая коса, почти что до попы. Когда ей нужно залезть на дерево, Соня суёт кончик косы в рот, чтоб не мешала, и смело карабкается по веткам.
Мы с Мишкой переглянулись и решили, что Соня так же легко справится с пирогом: раз – и готово.
Мы сидели втроём на подоконнике в подъезде: Соня, Мишка и я.
Со двора всех прогнал град. Твёрдые градины сыпались с неба, отскакивали от машин, катились по асфальту – как будто кто-то сердито тряс огромный мешок с конфетами «Тик-так». Важный дядька в костюме и галстуке бежал через двор, прикрывая голову портфелем.
– Тогда пойдём ко мне, – сказала я. – Чего там для этого пирога нужно?
Я поставила на стол всё, что сказала мне Соня.
Мука, четыре яйца, сахар.
Потом достала со шкафа яблоки. Они лежали на газете – твёрдые и блестящие.
На самом большом яблоке спала мохнатая бабочка.
– А от меня мама шоколадки на верхнюю полку прячет, – задумчиво сказал Мишка. – Знает, что не достану.
– От Жени шоколадки надо прятать вниз. На какую-нибудь са-а-амую низкую полочку.
Соня сидела ужасно важная, потому что была шеф-поваром. Я даже дала ей папин докторский халат. Он был белый и хрустел, как… яблоко.
Ужас! Кажется, я ни о чём, кроме яблок, уже думать не могу.
Яблоки – везде.
Даже на крышке маминого ноутбука нарисовано яблоко, которое кто-то погрыз.
Соня болтала ногами и ела сахар.
Мишка размешивал муку с яйцами и рычал, как миксер. Или как экскаватор.
Одно яйцо упало на пол и разбилось.
Скорлупа от второго яйца попала в тесто, но я её выковыряла.
Короче, всё получилось отлично.
Только папин халат был уже не таким белым.
Сидеть и смотреть, как печётся в духовке пирог, – довольно скучно.
Поэтому Мишка придумал играть в слепого кота.
Водить выпало мне.
Быть Котом-Гигантом – ужасно неудобно. Как я ни вытягивала руки вперёд, у меня не получалось никого поймать. Мишка и Соня бегали где-то внизу, а я ловила руками воздух.
Тогда я опустилась на четвереньки. Так было уже лучше – теперь мы стали одного роста.
Но поймать их я всё равно не могла – ведь я бегала за ними не только на ногах, но и на РУКАХ.
Пришлось лечь на пол и захрапеть.
«Мур-р-р… Хр-р-р-р-р…»
Теперь я – Спящий Кот.
– Ми-и-ишка, вы-хо-ди-и-и-и!!!
Мы выглянули в окно.
У подъезда стояли наши близнецы, Димка и Тимка. Они совершенно одинаковые, даже стукнуться умудряются в одном и том же месте. Вот и теперь у каждого из них была поцарапана левая щека и закрашена зелёнкой правая коленка. Зато Димка никогда не шнурует ботинки. Поэтому его всегда можно узнать – шнурки тянутся за ним.
Ползут по траве, как змеи за волшебником.
Димка говорит, что развязанные шнурки приносят ему удачу.
– Ми-и-ишка-а-а-а-а!!! – кричали они хором.
Мы решили, что легко сможем заглушить Димку и Тимку.
Сделали вдох и выкрикнули втроём:
– Чего-о-о-о-о?
– Вы чего там делаете?
– Пирог с яблоками! – крикнула Соня.
– А угостить? – гаркнул Димка.
– Ещё не готов! – завопила я.
– А яблочком? – закричал хитрый Тимка.
Получилось, у нас такая игра – «Кто кого переорёт».
Кажется, нас было слышно на соседней улице.
Мы перекричали капремонт, выбивалки для ковров и сериалы про любовь, которые смотрят старушки.
Хорошо, что мы придумали, что делать дальше, а то бы я совсем охрипла и мне бы пришлось рассказывать эту историю шёпотом.
Первое яблоко чуть-чуть не долетело до Тимки.
Второе немножко перелетело за Димку.
Хотя он пытался его поймать. Он, между прочим, классный вратарь, ни одного мяча не пропускает.
Третье яблоко угодило в машину нашего соседа.
– Хватит, – сказал Мишка. – Так мы весь двор яблоками запуляем. Нужно что-то придумать.
И тогда мы придумали…
ЯБЛОЧНЫЙ ЛИФТ
(рецепт)
Взять: одну скакалку, Анин ремень для джинсов, три пояса от купальных халатов, два длинных папиных шнурка из туристских ботинок, мамин клетчатый шарф, папин парадный галстук с золотыми рыбками.
Всё крепко связать (Мишка сказал, что это – настоящие морские узлы). Четыре яблока положить в мешок и аккуратно спускать на этой длинной штуке…
Ага…
Ещё чуть-чуть…
И ещё немножко…
– Готово!!! – радостно закричал Мишка, увидев, как Димка дотянулся до наших яблок.
– Ой, готово! – испуганно закричала Соня и помчалась на кухню.
А мы побежали за ней.
Кажется, там всё было готово уже давно.
Как это мы не почувствовали?!!
Мы сидели и смотрели на наш пирог.
Он был тонкий. Как блинчик.
Он был твёрдый. Как сухарик.
Он был чёрный. Как папины ботинки.
– Знаешь, ты лучше его не дари, – задумчиво сказал Мишка.
Я отковырнула торчащий из пирога яблочный ломтик. Он был горьким.
– Ерунда, – махнула рукой Соня. – Сейчас мы пойдём ко мне и сделаем правильный яблочный пирог.
Мука, четыре яйца, сахар… А яблоки где?
Яблок не было.
На синей тарелке посередине стола лежала гроздь маленьких жёлтых бананов. Это было очень красиво, но совершенно не годилось для правильного яблочного пирога.
Я вскочила.
– Мишка, я щас домой сбе…
И поняла, что никуда я не «сбе» – дверь я захлопнула, а ключ остался лежать на подоконнике.
– Нет, – сказал Мишка мрачно, – яблочный пирог не бывает без яблок.
И тут я придумала.
Мы испечём… правильный банановый пирог!
Второй раз у нас получилось ещё быстрее.
Вот что значит опыт!
Я разложила нарезанные кружочками бананы сверху нашего пирога.
Кажется, чего-то не хватает…
И тут я вспомнила!
Папа рассказывал про одну вкусную штуку. В прошлом году он встречался со своими одноклассниками, и самый главный двоечник по фамилии Притуляк приготовил им удивительную еду. Одно блюдо называлось…
МЕЧТА БАНАНА
(рецепт)
Взять банан, нарезать его на кружочки.
Посыпать банан корицей.
Положить на банан ломтики сыра.
Запечь всё это в микроволновке (а можно в духовке).
Съесть, когда немного остынет.
Мы устроили эту банановую мечту на нашем пироге и засунули его в духовку.
Теперь уже с кухни мы никуда не уходили.
Мы сидели на полу перед плитой и ждали.
Сонин кот Пряник тоже пришёл и стал ждать вместе с нами.
Каждую минуту мы по очереди открывали дверцу духовки и смотрели на наш пирог.
Соня. Мишка. Я.
Мишка. Я. Соня.
Пряник толкался – он тоже хотел посмотреть.
Сыр на нашем пироге стал пузыриться. И мы решили, что уже пора.
Пирог получился красивый. Правда, не такой высокий, как у мамы.
Но зато он был золотистый.
– Давай снимем эти боковые штуки у формы, – сказала Соня. – Бабушка всегда так делает.
Соня была главным специалистом по пирогам.
Щёлк. Соня подняла круглые стенки, внутри которых был пирог.
Плюх! Пирог сполз вниз.
– Ой, он жидкий!
Я чуть не заревела, увидев, во что превратился наш пирог.
Неужели мне придётся делать пластилинового ежа?!
– Ну уж нет, – рассердился Мишка. – У меня дома тоже есть мука и сахар.
С третьего этажа, где жила Соня, мы спускались на первый, Мишкин этаж.
Пирог номер два тоже пришлось выбросить.
Правда, перед этим мы съели «мечту банана».
Может быть, банан об этом совсем и не мечтал, но нам было вкусно.
На втором этаже мы встретили Сонину бабушку.
Она сказала, что невозможно печь хорошие пироги, если не съесть тарелку капустного супа со сметаной.
Так что к Мишке мы пришли уже вдвоём.
Мука, четыре яйца, сахар…
– Надоело готовить одно и то же, – пробурчал Мишка. – Давай чего-нибудь нового добавим.
– А что у тебя есть? – спросила я.
Мишка сунул нос в холодильник.
– Картошка… жареная. Огурцы. Кефир.
– Нет, картофельно-огуречный пирог испечём в другой раз.
Мишка насыпал сахар в муку и задумался.
А потом сделал что-то… очень странное.
У меня просто рот открылся от удивления.
Я думала, что Мишка сейчас сморщится и начнёт плеваться.
Но он СДЕЛАЛ ЭТО снова и спросил:
– Хочешь попробовать? Изобретение моего дедушки. Называется…
ЧУДО-ОГУРЕЦ
(рецепт)
Взять один огурец.
Отрезать от него кружочек.
Обмакнуть в сахар с двух сторон.
Съесть с удовольствием.
Честное слово, это было вкусно!!!
– А что, – сказал Мишка и слизнул с пальцев сахар, – давай украсим пирог огурцом?!
Ну уж нет! Сначала нужно разобраться с яблочными пирогами.
Мы уже делали его у меня, на пятом этаже, потом на третьем – у Сони, теперь на первом – у Мишки. Если так будет продолжаться, нам придётся ходить из дома в дом, с этажа на этаж, печь пироги и выбрасывать их в мусорки.
Пока в городе не кончатся мука, сахар и яйца.
И яблоки.
Яблоки?!
Мишка уже выливал тесто в большую чугунную сковородку.
– А ГДЕ ЯБЛОКИ?!
Мишка замер, как будто до него дотронулись «заморозкой». Он стоял, и глаза у него становились всё больше и больше, а уши – всё розовее и розовее. Тесто тихо капало из наклонённой миски на скатерть.
– Нету, – наконец прошептал Мишка. – Только два осталось.
Оказывается, сырое тесто очень даже вкусное. Я съела одну каплю, потом вторую.
Какой-то дурацкий день!
И погода тоже дурацкая. То град, то солнце.
Надо нам было проспать целый день, как ежам, в своих норках.
Пластилиновые ежи, наверное, спят, когда идёт дождь. Потому что, если они будут ходить по лесу, на них налипнут шишки, иголки и листья.
Я и не заметила, как на кухню вернулся Мишка. В руках у него была ворона-копилка. Их недавно привезли в наш магазин, и все, конечно же, стали выпрашивать этих ворон у родителей.
Родители у нас добрые.
Поэтому у всего двора появились такие копилки – красные или голубые, с кривыми жёлтыми точечками.
Правда, в моей болталось всего несколько монеток. А вот в Мишкиной что-то шуршало и брякало.
Мишка подковырнул пластмассовую затычку вилкой и вытряхнул из вороны несколько десятирублёвок.
– Ого! – удивилась я.
– На попугая коплю.
– На попугая?! У тебя же есть попугай, Дарин.
– Ты не понимаешь, – заволновался Мишка. – Ну вот у нас во дворе сидят старушки на лавочках?
– Сидят.
– Правильно. Потому что им хочется с кем-то дружить. А Дарин – он тоже старичок, только попугайский.
Мишка достал из ящика целлофановый пакет и сунул деньги в карман шортов.
– Ну, идём скорее!
Я замотала головой.
– Мишка, ты чего? А как же попугай?
И тут я поняла, что это значит, когда говорят: он поступил как настоящий мужчина.
Настоящий мужчина Мишка напыжился и покраснел ушами (у него всегда почему-то первыми краснеют уши). Он подтянул сползающие шорты, на которых отпечаталось тесто от всех наших предыдущих пирогов, и сказал:
– Так, я всё решил.
Ну а я что, хуже, что ли?! Я то же хочу поступать как настоящая девушка.
Поэтому я его послушалась.
Магазинчик назывался «Райский сад». Он был совсем маленький. Не сад, а садик.
Мне пришлось наклониться, чтобы войти.
На прилавке были разложены овощи, фрукты и огромные букеты всякой душистой зелени. Му зыка, которая играла в магнитофоне, была похожа на леденец – сладкая, очень яркая и липкая. Такая песенка прилипает на весь день.
Продавщица увидела нас с Мишкой и заулыбалась:
– О, какие гости!
Если честно, я чуть-чуть волновалась.
Не люблю, когда меня разглядывают.
Задают глупые вопросы.
Вот почти все спрашивают: «Девочка, у тебя, наверное, папа баскетболист?»
Эта продавщица с блестящими белыми зубами и блестящими чёрными волосами тоже задала вопрос. Она спросила:
– Девочка, а почему ты в тапочках?!
Ну и ну!
Я совершенно забыла, что отправилась к Соне в тапочках.
Хорошо хоть шорты на мне чистые.
Почти.
Мишка ответил за меня:
– Потому что нам надо испечь яблочный пирог!!!
История главная. Про меня
Меня зовут Женя.
Мне семь лет.
В нашей семье я самая младшая.
Даже такса Ветка старше меня на целый год.
Надо попросить, чтобы мне подарили хомячка или рыбку. Хотя бы для них я буду взрослой!
Вот наша семья.
Это моя старшая сестра Аня. Она сидит и думает, в какой цвет лучше покрасить ногти – в синий или зелёный.
Это папа. Он жарит картошку, пишет в своём блокноте непонятные медицинские слова и слушает урок английского через наушники. Кажется, он сто дел может делать одновременно!
Это мама. Она опять разобрала наш компьютер, а потом соберёт, и он станет работать ЕЩЁ ЛУЧШЕ.
Это наша такса Ветка. Она утащила под кресло компьютерную мышь и грызёт её невкусный резиновый хвост.
А вот и я. Я уже сделала зарядку и умылась. Теперь мама встаёт на табуретку, чтобы заплести мне косички.
Вы, наверное, подумали, что я ошиблась.
Разве маме нужно залезать на табуретку, чтобы причесать семилетнюю девочку?!
Но это правда.
Потому что я – самая маленькая в семье – большая.
Нет, вы не поняли.
Очень, ОЧЕНЬ большая.
И чтобы со мной поздороваться, нужно посмотреть вверх.
Нет, выше…
Ещё выше…
Видите?
Ну вот. Привет!
Это я!
Аня говорит, что я ростом с самого высокого в мире баскетболиста. А может, и выше его, не намного – на две ладошки.
Я родилась самой обычной девочкой. Но почему-то росла очень быстро. Мне рассказывали, что за ночь я ТАК вырастала, что кофточка с длинными рукавами, в которой меня укладывали спать, к утру казалась на мне крошечной маечкой.
К счастью, сейчас я уже перестала расти. Но мне всё равно трудно бывает понять, какая я – маленькая или большая.
Когда я прошу у Ани послушать её музыку в плеере, она говорит, что я не пойму, потому что я ещё маленькая.
А когда я не хочу собирать с пола конструктор, мама говорит, что глупо капризничать, потому что я уже большая.
Получается, что я – БОЛЬШАЯ МАЛЕНЬКАЯ ДЕВОЧКА.
Вообще я точно такая же, как все другие семилетние девочки. Терпеть не могу, когда меня разглядывают или считают какой-то особенной.
Я умею чистить картошку так, чтобы шкурка превращалась в тонкие длинные ленточки.
Умею пришивать пуговицы – почти так же красиво, как папа.
Папа говорит, что у каждого человека, даже если он уже вырос, есть ещё какой-то ВНУТРЕННИЙ РОСТ.
Я понимаю, как растут цветок или огурец, – их нужно поливать.
А что нужно делать для этого роста, который внутри, я не понимаю.
Гулять под дождём? Петь песни? Есть какую-нибудь полезную гадость?
Может, внутри меня растёт невидимый и удивительно прекрасный огурец.
И с каждым днём он становится больше.
Это было бы здорово, я люблю огурцы!
А ещё я люблю рассказывать разные истории.
Наверное, мой ВНУТРЕННИЙ ОГУРЕЦ от этих историй – растёт. Главное, чтоб он не вымахал СЛИШКОМ БОЛЬШОЙ.
Потому что со мной всё время случается что-нибудь интересное.
Вот, например…
История первая. Как приручить город
Уже несколько дней мы живём в новой квартире.
Моя такса Ветка бегает по длинному коридору и гавкает, а откуда-то с высоты на неё лает сердитое эхо.
Тут высоченные потолки – даже мне приходится поднимать руку, чтоб до них дотянуться. Тут полукруглые окна. Совсем как в замке, который нарисован в моей новой книжке про принцесс.
Если бы я могла, я бы отсюда удрала.
Никогда не хотела быть принцессой. Мне кажется, это скучно – сиди в замке и жди, пока тебя спасут.
Или позовут поиграть.
Я вынимала из коробки свои книги и ставила их на полки. У нас была куча картонных ящиков. Папа подписал, где лежат кастрюли, а где – одеяла. Но мы всё равно всё теряли и путали. Из коробки, где было написано «Еда», торчали лыжи.
Вот кто мне объяснит, КАК в мои книжки попали краски, Анина помада, три совершенно разных носка и пакет с разноцветными пластмассовыми крючками?!
И КУДА их теперь положить, чтобы они снова не потерялись?
И тут я поняла, чего не хватает в нашем доме.
Нам совершенно необходима такая специальная штука…
Такое… Находчивое Дерево.
Чтобы вешать на его ветки всё, что находишь.
НАХОДЧИВОЕ ДЕРЕВО
(делается так)
Нарисовать на стене большущее дерево. Раскрасить его, чтобы было красиво.
К веткам вместо листьев приклеить крючки (это очень легко – снял бумажку, прижал клейкой стороной, и готово). Ну вот!
Теперь на эти крючки можно вешать что угодно.
Например, потерянные носки. Интересно, кто-нибудь сумел разгадать, почему два одинаковых носка не могут долго жить вместе? А куда исчезают колпачки от фломастеров? Или резинки для волос? Только что лежало десять штук, а потом раз – и осталась всего одна.
Пусть будет в доме такое волшебное место, куда все они смогут приходить.
Я пробежалась по комнатам и собрала всякие потерянные вещи: одну варежку на резинке, красный чехол без зонтика, синий зонтик без чехла, футляр от очков, вязаный шарф игрушечного медведя, лежащего непонятно где, несколько дисков с мультиками без коробочек и жёлтую Анину кепку, которую я повесила на моё дерево просто так, для красоты.
Дерево у меня получилось просто замечательное!
И тут пришла Анька. Она сразу стала ругаться, что я испортила стену и вообще беру её вещи без спроса.
Забрала свою кепку и ушла.
Она уже познакомилась с каким-то мальчишкой со второго этажа, и он позвал её в кино.
А что делать мне?
Я тоже потерялась.
Вот бы меня нашли и всё стало как раньше.
Раньше я жила в Маленьком Городе.
Мой дом был самый высокий, семиэтажный. Он стоял на холме.
Из окна кухни можно было смотреть на дорогу, на автобусную остановку и деревянные дома. Там начинался город.
А из моей комнаты были видны три одинаковые пятиэтажки – жёлтая, зелёная и голубая. За ними город заканчивался.
В Маленьком Городе меня все знали.
Знали, что мой папа врач и что он умеет печь блины – тоненькие, как кружево.
Знали, что мама умеет придумывать песни и может починить что угодно, даже телевизор.
И что моя сестра Аня купила чёрную краску для волос, чтобы выкрасить чёлку, хотя мама ей и не разрешала.
Теперь мы живём в Большом Городе.
И я никого здесь не знаю.
Из окна кухни видны дома, дома и дома. Высокие и поменьше.
Из моей комнаты тоже видны дома, дома и дома. А ещё – колесо обозрения в парке.
Большой Город где-то начинается и где-то заканчивается. Но этого не видно даже мне.
Аня говорит: «На свете есть города намного больше нашего».
Но для меня этот город всё-таки СЛИШКОМ большой. Это как если бы мама решила надеть моё новое платье-матроску. Представляете?
Вот очень красивое платье. И очень красивая мама. Только маме в моём платье совсем неудобно.
Мне кажется, мы с этим городом не подходим друг другу.
Папа считает, нужно чуть-чуть подождать, и Большой Город привыкнет ко мне, а я – к нему. Получается, нужно его приручить, как нашу таксу Ветку, которую мы нашли уже взрослой. Сначала она всё время на меня лаяла. Пока я не догадалась, что больше всего на свете она любит консервированный горошек. Я кормила её горошинами из банки и пела ей песни.
А что делать с городом?
Кто-нибудь знает, как приручаются города?!
Я думала об этом весь день.
Думала, когда рисовала зелёной зубной пастой крокодила.
И когда смывала этого крокодила с плитки в ванной.
И когда вырезала разноцветных бабочек.
И когда обещала маме, что не буду без спроса брать и резать папины медицинские журналы.
Я думала об этом, когда стояла у открытого окна и крошила пенопласт. Он летел на траву, как нетающий снег.
Внизу, во дворе, было здорово. Жёлто-синяя винтовая горка, и всякие качели, и большущие старые деревья… А ещё там бегали СОВЕРШЕННО НЕЗНАКОМЫЕ ДЕТИ.
Кажется, они играли в «заморозку».
Наконец мама сказала:
– По-моему, тебе пора прогуляться. А то скоро начнётся дождь, и все разбегутся.
Мама весь день ходила по дому и что-то приколачивала. Сразу было видно, что у неё хорошее настроение. Ей всё нравилось – и новая квартира, и новенькие блестящие гвозди, и листья каштана, которые лезли к нам в окно – как будто каштан просился домой.
Я взяла с собой Ветку и пошла гулять.
Когда я вышла во двор, сразу стало очень тихо. Даже малютка в коляске перестал реветь.
И усатые старшеклассники, которые играли в футбол, и маленькие девочки со скакалками – все подняли головы и смотрели на меня.
Снизу – вверх.
И только одному мальчишке не пришлось задирать голову.
Засунув руки в карманы, он стоял на горке. Получалось, он был даже выше меня.
И это было здорово!
Волосы у мальчишки были такие светлые, что казались прозрачными. Сквозь большие оттопыренные уши просвечивало солнце.
– Ты кто? – удивлённо спросил мальчишка.
– Женя. А это моя такса, её Ветка зовут.
– Ветка?! – засмеялся мальчишка.
– Ну она же длинная, как ветка, – объяснила я. – Знаешь, что она больше всего любит?
Все, кто был во дворе, подошли к нам поближе.
Даже малыши выбрались из песочницы.
– Колбасу? – тоненьким голосом спросила девочка с кудряшками, похожими на пружинки.
– Может, сардельки? – басом сказала другая. Они точно были подружками, даже кепки у них были одинаковые, надетые козырьком назад.
– Чупа-чупсы, – шёпотом сказал малыш с большущей красной лопаткой.
– Не-а, – я помотала головой.
Мне уже было почти не страшно. Конечно, все смотрели НА МЕНЯ. Ну, как на любого новенького во дворе. Подумаешь, ничего особенного.
– Ни за что не угадаете! Её самая любимая еда – это… горошек.
И тут все захохотали.
– Горошек!
– Ой, не могу… Горошек!!
Особенно громко хохотал длинный мальчишка с поцарапанным носом. От смеха у него даже мобильник вывалился в траву.
– Горошек? Слышишь, Мишка, – горошек!!!
Нет, ну чего я такого сказала?!
Уши светловолосого мальчишки стали красными. Как будто теперь через них просвечивали два помидора. Он уставился на меня, сжал кулаки и заорал на весь двор:
– А ты… ты вообще дылда!!!
Вот такой получилась моя первая прогулка.
Наверное, мама ещё не успела допить кофе, а я уже шла домой.
Никто не умеет подниматься по лестнице так быстро, как я. Я могу перешагивать сразу через много ступенек. Но сегодня мне хотелось, чтобы лестница была подлиннее.
Ветку я несла под мышкой. Она пыхтела и старалась вытянуться ещё больше, чтобы лизнуть меня в щёку. Если вы думаете, что я ревела, – так ничего подобного.
В нашей с Аней комнате огромный подоконник.
Папа говорит, что под окном когда-то был специальный шкаф для еды, потому что раньше у людей не было холодильников. Вот на этом холодильном подоконнике я и устроилась. Закрыла шторы, и получился дом.
Сначала пошёл дождь. Потом дождь прошёл.
Потом какие-то люди выносили из подъезда блестящий коричневый шкаф, у которого всё время отваливалась дверца. А вокруг них бегала старушка – наверное, хозяйка этого шкафа. Даже со своего пятого этажа я слышала, как она охала. Потом на скамейку у подъезда пришла ободранная пятнистая кошка. Она притащила с собой половину рыбы и устроилась её есть.
День всё тянулся и тянулся. Как жевательная резинка, которая уже вообще безо всякого вкуса, но ты её почему-то жуёшь.
Вдруг на дерево, которое росло у нас под окном, прилетел взъерошенный ярко-голубой попугай. И сразу же из нашего подъезда выскочил тот самый ушастый Мишка. Прямо в тапочках.
Все, кто был во дворе, собрались вокруг дерева. Они и чирикали, и подпрыгивали. Девочка с пружинными кудряшками даже протягивала свою недоеденную булку и кричала: «На-на-на!» Как будто звала собаку.
Попугайчик ни на что не обращал внимания.
Сидел себе на ветке и кудахтал. А потом взмахнул крыльями и перелетел на соседнее деревце. И тут ушастый мальчик заплакал.
Я присела на сырую скамейку, где спала пятнистая кошка, объевшаяся половиной рыбы. Этот Мишка даже не заметил, как я вышла из подъезда. Он стоял, задрав голову, и звал:
– Дарин, птичка… Дари-и-и-и-ин…
Я спросила:
– Почему он к тебе не летит?
Мишка хлюпнул носом:
– Дарин на голос не отзывается. Только на плечо садится – если стоишь рядом.
Он пристроился на скамейку возле меня. Сказал жалобно:
– У него только один глаз. Он вообще старичок… Его любая ворона утащит…
Мы помолчали.
Попугайчик на ветке был такой беззаботный и такой яркий – как будто его раскрасили фломастерами, а дерево и всё вокруг раскрасить забыли.
– У тебя есть стремянка?
– Чего? – не понял Мишка.
– Ну, лестница такая, раскладывающаяся.
– А-а… Ну да. Есть, у дедушки.
– Вытащить сможешь?
– Смогу, – Мишка вскочил. – Я на первом этаже. Я быстро.
Голубой попугайчик на ветке задремал.
Я погладила шершавый ствол. И попугайчик, и я – мы потерялись. Пусть дерево окажется волшебным и нас поскорее найдут!
Через минуту Мишка бухнул передо мной новенькую стремянку.
И только тогда, пыхтя, спросил:
– А это нам зачем?
– Надо.
Мишка понимающе кивнул. Больше он не задавал никаких вопросов. Если бы я сказала, что нам надо покукарекать или съесть гусеницу, – он бы поверил.
Мишка снова сбегал домой и вернулся с клеткой и старенькой майкой.
Взрослые мальчишки с футбольным мячом, малыши, девочка с длинной косой – все ждали, что будет дальше. Мишка давал мне последние советы:
– Значит, смотри. Ты слева, потому что он тебя только отсюда видит. И придвинься плечом поближе…
Мне вдруг стало страшно. И зачем я это придумала?
Вдруг ничего не получится и Мишка будет весь день плакать под деревом… И следующий день – тоже…
– И не пыхти так громко. – Мишка протянул мне мятую майку. – Вот.
– Зачем? – удивилась я. – Я в неё точно не влезу!
– Надо. Ты её на плечо положи. Это его любимая майка, он всё время точечки на ней клюёт.
На самом деле стремянка была не такая уж высокая. Но мне почему-то казалось, что с неё я вижу и наш двор – весь, целиком, – и верхушки деревьев, и даже красные крыши домов. На левом плече у меня лежала Мишкина майка.
– Да-а-арин, – я старалась говорить как Мишка, но голос у меня от волнения осип. – Дарин-птичка.
Дарин закудахтал и удивлённо наклонил голову набок.
Больше звать его я не решалась. Вдруг он услышит незнакомый голос, испугается, взмахнёт крылышками и…
«Только не улетай, только не улетай…» – я не могла сказать это вслух.
Раз – Дарин внимательно посмотрел на меня.
Два – он перепорхнул на соседнюю ветку и замер. Ветка была тонкая. Теперь он сидел на краю и покачивался – вверх-вниз, вверх-вниз.
Три – ветка ещё раз качнулась, Дарин чирикнул, поднял крылья…
Четыре – он сидел у меня на плече и клевал разноцветные точки на Мишкиной майке.
Пять – медленно-медленно я спустилась, медленно-медленно села на траву, Мишка медленно поднёс к моему плечу клетку, Дарин быстро в неё запрыгнул. Мишка мгновенно закрыл за ним дверцу – и я снова смогла дышать.
Шесть – я заревела. Сама не знаю почему.
Я говорила, что почти никогда не плачу?
Мишка взял меня за руку и отвёл в соседний двор. В пятиэтажке был ремонт. Старые ванны стояли прямо под деревьями, на траве лежали сломанные оконные рамы. На стенах ещё не высохла краска. Во дворе было пусто, даже рабочие разошлись по домам.
Мы нашли себе место на лестнице, перед вторым подъездом. Мишка устроился на самой верхней ступеньке, а я – внизу. Получалось, что мы как будто одного роста.
– Ты в каком классе? – спросил Мишка.
– Ни в каком. Я только в первый пойду. А сейчас у меня каникулы.
– А я в третьем… буду. Ну, в общем, уже МОЖНО СЧИТАТЬ, что в третьем.
– Правда?! – удивилась я.
Если честно, мне показалось, что Мишка младше.
Мишка вздохнул:
– Никто не верит… Мне уже девять, а они вон дразнятся…
– Мишка-горошек – это дразнилка такая, да? – догадалась я.
– Хуже, – нахмурился Мишка.
– А почему?
– Была одна история… – Мишка наклонился и стал перевязывать шнурок на кедах.
Кажется, ему не очень-то хотелось об этом рассказывать.
Мишка молчал. А я не знала, про что теперь говорить. Вдруг опять спрошу что-то не то и он не захочет со мной дружить?
– Тебе повезло.
Наконец-то я услышала Мишкин голос!
– Как повезло? – удивилась я.
– С ростом повезло. Я на физре – последний в линейке.
Я задумалась. Может, это и правда здорово?!
– Значит, я на этой физре всегда буду стоять самая первая?
– Ага, – фыркнул Мишка, – даже перед учительницей…
– И перед директором!
– И перед завучем. А что, круто: стоят они такие в красных спортивных штанах…
Мы так хохотали, что у меня даже щёки заболели от смеха. Мишка просто рухнул на ступеньки, схватившись за живот…
– Красные штаны, – стонал он, – красные штаны-ы-ы…
А я даже говорить ничего не могла, у меня просто выбулькивалось одно «Ы-Ы-Ы» – и всё.
Наверное, города, как и собаки, не приручаются за один день.
Мишка и я ещё чуть-чуть посидели на лестнице, измазанной побелкой. Теперь все попы у нас были белые. Мишка угощал меня из кармана нежареными семечками.
Они оказались не очень вкусными. Но мне всё равно было хорошо.
И, кажется, дома вокруг были не такие большие.
КАК ПРИРУЧИТЬ ГОРОД
(делается так)
Взять унылый день, одного попугайчика, одну лестницу-стремянку, старую майку с точечками, нежареные семечки.
Всё хорошенько взболтать. Ну вот!
Теперь с этим городом можно попробовать подружиться!
История вторая. Рецепт волшебного дня
Яблоки, яблоки… ЯБЛОКИ.
У нас дома теперь настоящий сад. На каждом шкафу полным-полно ярко-красных яблок.
Однажды утром в дверь позвонили. Когда папа открыл, я увидела на пороге смешного толстенького человека, который держал перед собой большущую картонную коробку. Она просто стояла у него на животе, как на подставке. Человек посмотрел на меня – и совершенно не удивился.
Как будто ему уже сто раз встречались девочки, которые выше папы, в одном носке и в пижаме с медведями.
– Только ничего не говорите! – закричал человек. – Это – вам. У меня ж руки не поднимались! Я в саду сидел – и плакал! А яблоки на землю падают – бум, бум! А я ни повернуться, ни наклониться – ничего не могу!
Он так шумел, что наша такса Ветка обрадовалась: наконец-то в дом пришёл бандит. И теперь она сможет нас защитить.
Ветка стала грозно рычать и лаять. Но толстячок строго сказал ей: «Фу!»
Ветка обиделась и замолчала.
Мне толстячок сказал:
– Ну-ка подержи.
Я взяла коробку, а он стал махать руками, как мельница, наклоняться и даже прыгать.
Наконец он совсем запыхался, вспотел и гордо сказал:
– Всё могу! Вон как твой папа меня вылечил. Так что будешь теперь есть мои яблоки!
Он вытер платком взмокшие волосы и добавил:
– Ну я пошёл. Расти большая.
И побежал быстро по лестнице.
Нет, я понимаю, что все взрослые детям так говорят.
Но он что, и правда считает, что мне стоит ЕЩЁ вырасти?!
И вот мы едим яблоки. Оладьи с яблоками. Овсянку с яблоками. Курицу, фаршированную яблоками.
Папа говорит, что ему уже неделю снится яблочное море, по которому он плывёт на жёлтой надувной лодке.
Поэтому Мишкина идея мне сначала не очень понравилась.
Я долго думала, что можно подарить папе на день рождения.
Картинки, аппликации, пластилиновые ежи… Такие подарки дарят только малыши. Нас научили их делать в детском саду – втыкать спички вместо иголок. Потом целый год все дарили родителям на праздники ежей – жёлтых, оранжевых и синих. А мне хотелось подарить папе что-нибудь НАСТОЯЩЕЕ.
И тогда Мишка сказал:
– А ты испеки ему пирог.
А потом подумал и добавил:
– С яблоками.
Ох.
Не уверена, что пирог с яблоками – это настоящий подарок для папы.
Но всё-таки это лучше, чем пластилиновый ёж.
– А как пекут пироги? – спросила я.
– Легкотня! – фыркнула Соня. – Я сто раз видела.
Соня – это моя подружка.
Она кругленькая и румяная, как пончик. Она лучше всех лазит по деревьям и умеет свистеть громче мальчишек. У Сони длиннющая коса, почти что до попы. Когда ей нужно залезть на дерево, Соня суёт кончик косы в рот, чтоб не мешала, и смело карабкается по веткам.
Мы с Мишкой переглянулись и решили, что Соня так же легко справится с пирогом: раз – и готово.
Мы сидели втроём на подоконнике в подъезде: Соня, Мишка и я.
Со двора всех прогнал град. Твёрдые градины сыпались с неба, отскакивали от машин, катились по асфальту – как будто кто-то сердито тряс огромный мешок с конфетами «Тик-так». Важный дядька в костюме и галстуке бежал через двор, прикрывая голову портфелем.
– Тогда пойдём ко мне, – сказала я. – Чего там для этого пирога нужно?
Я поставила на стол всё, что сказала мне Соня.
Мука, четыре яйца, сахар.
Потом достала со шкафа яблоки. Они лежали на газете – твёрдые и блестящие.
На самом большом яблоке спала мохнатая бабочка.
– А от меня мама шоколадки на верхнюю полку прячет, – задумчиво сказал Мишка. – Знает, что не достану.
– От Жени шоколадки надо прятать вниз. На какую-нибудь са-а-амую низкую полочку.
Соня сидела ужасно важная, потому что была шеф-поваром. Я даже дала ей папин докторский халат. Он был белый и хрустел, как… яблоко.
Ужас! Кажется, я ни о чём, кроме яблок, уже думать не могу.
Яблоки – везде.
Даже на крышке маминого ноутбука нарисовано яблоко, которое кто-то погрыз.
Соня болтала ногами и ела сахар.
Мишка размешивал муку с яйцами и рычал, как миксер. Или как экскаватор.
Одно яйцо упало на пол и разбилось.
Скорлупа от второго яйца попала в тесто, но я её выковыряла.
Короче, всё получилось отлично.
Только папин халат был уже не таким белым.
Сидеть и смотреть, как печётся в духовке пирог, – довольно скучно.
Поэтому Мишка придумал играть в слепого кота.
Водить выпало мне.
Быть Котом-Гигантом – ужасно неудобно. Как я ни вытягивала руки вперёд, у меня не получалось никого поймать. Мишка и Соня бегали где-то внизу, а я ловила руками воздух.
Тогда я опустилась на четвереньки. Так было уже лучше – теперь мы стали одного роста.
Но поймать их я всё равно не могла – ведь я бегала за ними не только на ногах, но и на РУКАХ.
Пришлось лечь на пол и захрапеть.
«Мур-р-р… Хр-р-р-р-р…»
Теперь я – Спящий Кот.
– Ми-и-ишка, вы-хо-ди-и-и-и!!!
Мы выглянули в окно.
У подъезда стояли наши близнецы, Димка и Тимка. Они совершенно одинаковые, даже стукнуться умудряются в одном и том же месте. Вот и теперь у каждого из них была поцарапана левая щека и закрашена зелёнкой правая коленка. Зато Димка никогда не шнурует ботинки. Поэтому его всегда можно узнать – шнурки тянутся за ним.
Ползут по траве, как змеи за волшебником.
Димка говорит, что развязанные шнурки приносят ему удачу.
– Ми-и-ишка-а-а-а-а!!! – кричали они хором.
Мы решили, что легко сможем заглушить Димку и Тимку.
Сделали вдох и выкрикнули втроём:
– Чего-о-о-о-о?
– Вы чего там делаете?
– Пирог с яблоками! – крикнула Соня.
– А угостить? – гаркнул Димка.
– Ещё не готов! – завопила я.
– А яблочком? – закричал хитрый Тимка.
Получилось, у нас такая игра – «Кто кого переорёт».
Кажется, нас было слышно на соседней улице.
Мы перекричали капремонт, выбивалки для ковров и сериалы про любовь, которые смотрят старушки.
Хорошо, что мы придумали, что делать дальше, а то бы я совсем охрипла и мне бы пришлось рассказывать эту историю шёпотом.
Первое яблоко чуть-чуть не долетело до Тимки.
Второе немножко перелетело за Димку.
Хотя он пытался его поймать. Он, между прочим, классный вратарь, ни одного мяча не пропускает.
Третье яблоко угодило в машину нашего соседа.
– Хватит, – сказал Мишка. – Так мы весь двор яблоками запуляем. Нужно что-то придумать.
И тогда мы придумали…
ЯБЛОЧНЫЙ ЛИФТ
(рецепт)
Взять: одну скакалку, Анин ремень для джинсов, три пояса от купальных халатов, два длинных папиных шнурка из туристских ботинок, мамин клетчатый шарф, папин парадный галстук с золотыми рыбками.
Всё крепко связать (Мишка сказал, что это – настоящие морские узлы). Четыре яблока положить в мешок и аккуратно спускать на этой длинной штуке…
Ага…
Ещё чуть-чуть…
И ещё немножко…
– Готово!!! – радостно закричал Мишка, увидев, как Димка дотянулся до наших яблок.
– Ой, готово! – испуганно закричала Соня и помчалась на кухню.
А мы побежали за ней.
Кажется, там всё было готово уже давно.
Как это мы не почувствовали?!!
Мы сидели и смотрели на наш пирог.
Он был тонкий. Как блинчик.
Он был твёрдый. Как сухарик.
Он был чёрный. Как папины ботинки.
– Знаешь, ты лучше его не дари, – задумчиво сказал Мишка.
Я отковырнула торчащий из пирога яблочный ломтик. Он был горьким.
– Ерунда, – махнула рукой Соня. – Сейчас мы пойдём ко мне и сделаем правильный яблочный пирог.
Мука, четыре яйца, сахар… А яблоки где?
Яблок не было.
На синей тарелке посередине стола лежала гроздь маленьких жёлтых бананов. Это было очень красиво, но совершенно не годилось для правильного яблочного пирога.
Я вскочила.
– Мишка, я щас домой сбе…
И поняла, что никуда я не «сбе» – дверь я захлопнула, а ключ остался лежать на подоконнике.
– Нет, – сказал Мишка мрачно, – яблочный пирог не бывает без яблок.
И тут я придумала.
Мы испечём… правильный банановый пирог!
Второй раз у нас получилось ещё быстрее.
Вот что значит опыт!
Я разложила нарезанные кружочками бананы сверху нашего пирога.
Кажется, чего-то не хватает…
И тут я вспомнила!
Папа рассказывал про одну вкусную штуку. В прошлом году он встречался со своими одноклассниками, и самый главный двоечник по фамилии Притуляк приготовил им удивительную еду. Одно блюдо называлось…
МЕЧТА БАНАНА
(рецепт)
Взять банан, нарезать его на кружочки.
Посыпать банан корицей.
Положить на банан ломтики сыра.
Запечь всё это в микроволновке (а можно в духовке).
Съесть, когда немного остынет.
Мы устроили эту банановую мечту на нашем пироге и засунули его в духовку.
Теперь уже с кухни мы никуда не уходили.
Мы сидели на полу перед плитой и ждали.
Сонин кот Пряник тоже пришёл и стал ждать вместе с нами.
Каждую минуту мы по очереди открывали дверцу духовки и смотрели на наш пирог.
Соня. Мишка. Я.
Мишка. Я. Соня.
Пряник толкался – он тоже хотел посмотреть.
Сыр на нашем пироге стал пузыриться. И мы решили, что уже пора.
Пирог получился красивый. Правда, не такой высокий, как у мамы.
Но зато он был золотистый.
– Давай снимем эти боковые штуки у формы, – сказала Соня. – Бабушка всегда так делает.
Соня была главным специалистом по пирогам.
Щёлк. Соня подняла круглые стенки, внутри которых был пирог.
Плюх! Пирог сполз вниз.
– Ой, он жидкий!
Я чуть не заревела, увидев, во что превратился наш пирог.
Неужели мне придётся делать пластилинового ежа?!
– Ну уж нет, – рассердился Мишка. – У меня дома тоже есть мука и сахар.
С третьего этажа, где жила Соня, мы спускались на первый, Мишкин этаж.
Пирог номер два тоже пришлось выбросить.
Правда, перед этим мы съели «мечту банана».
Может быть, банан об этом совсем и не мечтал, но нам было вкусно.
На втором этаже мы встретили Сонину бабушку.
Она сказала, что невозможно печь хорошие пироги, если не съесть тарелку капустного супа со сметаной.
Так что к Мишке мы пришли уже вдвоём.
Мука, четыре яйца, сахар…
– Надоело готовить одно и то же, – пробурчал Мишка. – Давай чего-нибудь нового добавим.
– А что у тебя есть? – спросила я.
Мишка сунул нос в холодильник.
– Картошка… жареная. Огурцы. Кефир.
– Нет, картофельно-огуречный пирог испечём в другой раз.
Мишка насыпал сахар в муку и задумался.
А потом сделал что-то… очень странное.
У меня просто рот открылся от удивления.
Я думала, что Мишка сейчас сморщится и начнёт плеваться.
Но он СДЕЛАЛ ЭТО снова и спросил:
– Хочешь попробовать? Изобретение моего дедушки. Называется…
ЧУДО-ОГУРЕЦ
(рецепт)
Взять один огурец.
Отрезать от него кружочек.
Обмакнуть в сахар с двух сторон.
Съесть с удовольствием.
Честное слово, это было вкусно!!!
– А что, – сказал Мишка и слизнул с пальцев сахар, – давай украсим пирог огурцом?!
Ну уж нет! Сначала нужно разобраться с яблочными пирогами.
Мы уже делали его у меня, на пятом этаже, потом на третьем – у Сони, теперь на первом – у Мишки. Если так будет продолжаться, нам придётся ходить из дома в дом, с этажа на этаж, печь пироги и выбрасывать их в мусорки.
Пока в городе не кончатся мука, сахар и яйца.
И яблоки.
Яблоки?!
Мишка уже выливал тесто в большую чугунную сковородку.
– А ГДЕ ЯБЛОКИ?!
Мишка замер, как будто до него дотронулись «заморозкой». Он стоял, и глаза у него становились всё больше и больше, а уши – всё розовее и розовее. Тесто тихо капало из наклонённой миски на скатерть.
– Нету, – наконец прошептал Мишка. – Только два осталось.
Оказывается, сырое тесто очень даже вкусное. Я съела одну каплю, потом вторую.
Какой-то дурацкий день!
И погода тоже дурацкая. То град, то солнце.
Надо нам было проспать целый день, как ежам, в своих норках.
Пластилиновые ежи, наверное, спят, когда идёт дождь. Потому что, если они будут ходить по лесу, на них налипнут шишки, иголки и листья.
Я и не заметила, как на кухню вернулся Мишка. В руках у него была ворона-копилка. Их недавно привезли в наш магазин, и все, конечно же, стали выпрашивать этих ворон у родителей.
Родители у нас добрые.
Поэтому у всего двора появились такие копилки – красные или голубые, с кривыми жёлтыми точечками.
Правда, в моей болталось всего несколько монеток. А вот в Мишкиной что-то шуршало и брякало.
Мишка подковырнул пластмассовую затычку вилкой и вытряхнул из вороны несколько десятирублёвок.
– Ого! – удивилась я.
– На попугая коплю.
– На попугая?! У тебя же есть попугай, Дарин.
– Ты не понимаешь, – заволновался Мишка. – Ну вот у нас во дворе сидят старушки на лавочках?
– Сидят.
– Правильно. Потому что им хочется с кем-то дружить. А Дарин – он тоже старичок, только попугайский.
Мишка достал из ящика целлофановый пакет и сунул деньги в карман шортов.
– Ну, идём скорее!
Я замотала головой.
– Мишка, ты чего? А как же попугай?
И тут я поняла, что это значит, когда говорят: он поступил как настоящий мужчина.
Настоящий мужчина Мишка напыжился и покраснел ушами (у него всегда почему-то первыми краснеют уши). Он подтянул сползающие шорты, на которых отпечаталось тесто от всех наших предыдущих пирогов, и сказал:
– Так, я всё решил.
Ну а я что, хуже, что ли?! Я то же хочу поступать как настоящая девушка.
Поэтому я его послушалась.
Магазинчик назывался «Райский сад». Он был совсем маленький. Не сад, а садик.
Мне пришлось наклониться, чтобы войти.
На прилавке были разложены овощи, фрукты и огромные букеты всякой душистой зелени. Му зыка, которая играла в магнитофоне, была похожа на леденец – сладкая, очень яркая и липкая. Такая песенка прилипает на весь день.
Продавщица увидела нас с Мишкой и заулыбалась:
– О, какие гости!
Если честно, я чуть-чуть волновалась.
Не люблю, когда меня разглядывают.
Задают глупые вопросы.
Вот почти все спрашивают: «Девочка, у тебя, наверное, папа баскетболист?»
Эта продавщица с блестящими белыми зубами и блестящими чёрными волосами тоже задала вопрос. Она спросила:
– Девочка, а почему ты в тапочках?!
Ну и ну!
Я совершенно забыла, что отправилась к Соне в тапочках.
Хорошо хоть шорты на мне чистые.
Почти.
Мишка ответил за меня:
– Потому что нам надо испечь яблочный пирог!!!
– Ну тогда всё в порядке, – кивнула женщина.
А потом повернулась и спросила, глядя куда-то вверх:
– Эсма, ну как?
Ящики от фруктов стояли один на другом. Такие башни любят строить малыши. А на самом верху на цыпочках стояла худенькая черноволосая девушка. Эсма. Она тянулась вверх, стараясь кончиками пальцев достать до чего-то… что было очень высоко, на самой верхней полке, под потолком…
Мы с Мишкой следили за ней не отрываясь.
Ещё немного…
Ну…
Нет, всё равно не получилось!
– Ну и пусть, – сказала девушка. – Мне и не нужно. Правда, Ламара?
– Неправда, – спокойно сказала продавщица, которую звали совершенно волшебным именем Ламара.
Потом она сняла туфли.
Ярко-красные туфли на тонком высоком каблуке.
И отдала их Эсме.
Я подумала: они как принцессы. Молодая и старая. Сейчас Эсма дотянется до какого-нибудь заколдованного яблока, и мы тут уснём на сто лет среди помидоров. А может, магазинчик превратится в настоящий замок в саду?
Но она так и не дотянулась.
– С женихом поссорилась, – сказала мне Ламара. – Что такое «жених», знаешь?
Я кивнула.
– Он обиделся. Ушёл. Говорит, захочешь меня найти – достанешь письмо.
– А как он его засунул так высоко? – поинтересовался Мишка.
– А! – Ламара сердито махнула рукой. – Длинный вырос. Брата позвал, тот тоже длинный. Один длинный другому длинному на плечи залез. А она теперь плачет.
– Буду я ещё плакать, – рассердилась Эсма. И сразу расплакалась.
Надо же, у принцесс, оказывается, тоже течёт тушь – двумя чёрными дорожками по щекам.
– Хотите, я достану? – спросила я.
– Что достанешь? – всхлипывая, спросила Эсма.
– Письмо, конечно!
Эти влюблённые принцессы ужасно непонятливые.
Потом Эсма десять раз перечитывала письмо, плакала, уткнувшись в красное платье Ламары, смеялась и снова его читала – уже одиннадцатый раз.
– Подожди, ты что-то мне говорил про пирог, – вспомнила Ламара.
Мишка торопливо полез в карман и выложил на прилавок смятые десятирублёвки.
– Вот. Нам яблок нужно. Тут ведь хватит?
Ламара сидела за прилавком и командовала, а Эсма только и успевала подавать ей то помидор, то персик, то виноградную гроздь.
– Понимаете, нам только яблоки… – я хотела остановить этот фруктовый дождь.
– У нас вот… тридцать пять рублей, – начал Мишка…
И тут Ламара посмотрела на него. Таким длинным-длинным взглядом.
Мишка поперхнулся, пискнул и замолчал.
– Понимаю. Это за яблоки. А это… – Ламара положила в пакет огромный грейпфрут, – это я угостить хочу.
Она была такая величественная и спокойная, что я перестала жалеть о том, что магазинчик не превратился в замок. Оказывается, продавщицы всё равно могут быть принцессами.
– Пирог как делать будешь? – спросила у меня Эсма.
От счастья она светилась, как лампочка. Серёжки у неё в ушах вспыхивали синими камушками.
– Да как обычно, – ответила я. – Мука, четыре яйца, сахар…
Я повторила всё, что мы делали. Наверное, если меня поднять ночью, я смогу с закрытыми глазами испечь этот пирог. И даже не проснуться.
– А сода? – спросила Ламара.
– Какая сода? – удивились мы с Мишкой.
Ламара повернулась к Эсме и тихо ей что-то сказала.
Эсма кивнула и выбежала из магазинчика.
– Значит, делать всё нужно так…
Мы с Мишкой подошли поближе и стали слушать…
Сначала нам пришлось выбросить тесто.
Пирог номер три мы вообще не пекли.
А потом начали всё с начала.
Это был пирог номер четыре.
Мука, четыре яйца, сахар… Оказывается, это ещё не всё.
Самое главное принесла нам Эсма.
На блюдечко с содой мы капнули яблочный уксус.
Сода шипела и пузырилась.
И это было настоящее волшебство из магазинчика «Райский сад».
А потом мы поставили наш волшебный пирог в духовку, сели на пол и стали ждать.
– Мишка, – спросила я, – почему яблочные пироги называют «шарлотками»?
– Не знаю. Кажется, была какая-то английская королева, Шарлотта. Она каждое воскресенье пекла яблочный пирог[1].
– Давай наш пирог назовём «мишоткой». Четыре пирога в один день ни одна королева не делала!
МИШОТКА
(рецепт)
Взять:
1 стакан муки, 4 яйца, 1 стакан сахара, 5 кислых яблок, щепотку соды, погашенной капелькой яблочного уксуса.
Взбить яйца с сахаром так, чтоб образовалась пена. Осторожно всыпать муку.
Очень осторожно перемешать, чтобы получилось тесто без комочков. Добавить погашенную соду.
Смазать форму или сковородку маслом и чуть-чуть присыпать её мукой (чтоб пирог не прилип). Положить на дно нарезанные яблоки.
Вылить сверху тесто.
Поставить тесто в духовку и ждать минут тридцать. Пока готовится пирог – вылизать миску!
Когда пирог поднимется и станет золотистым, осторожно воткнуть в него деревянную зубочистку. Вытащить её и посмотреть: если на зубочистке не осталось теста – пирог готов.
Ура!
Когда папа попробовал наш пирог, он сказал, что теперь всегда будет любить яблоки.
Он просто поверить не мог, что мы сделали его сами.
– Как это у вас получилось? – спрашивал он, отрезая себе третий кусок.
– Легкотня! – ответила я. И пожала плечами – совсем как Соня.
Большой кусок пирога мы разделили на троих.
Мы съели нашу «мишотку» – Соня, Мишка и я – и решили, что теперь будем печь пироги каждую неделю.
Ну только немножко отдохнём.
Теперь я знаю, как сделать необыкновенным самый обычный понедельник.
Это очень просто: берёшь муку, четыре яйца, сахар…
История третья. Вышел зайчик погулять…
Может, кому-то и нравится, когда собак наряжают в комбинезончики, юбки и всякие там шарфики.
А вот нам с Мишкой – ни капельки!
Ну, например, эта беленькая кудрявая собачка в розовом платье и с бантом на макушке.
Мы часто встречаем её во дворе, и каждый раз – в новом наряде.
– Любочка-а-а, фу!
Любочкину хозяйку все зовут Милочка, и она работает на почте. Сидит за стеклянным окошком, блестящая, как поздравительная открытка.
Голос у Милочки ужасно громкий. Она всё время оттаскивает свою собаку от чего-нибудь интересного. От шоколадного мороженого, которое тает на асфальте. От огромной лужи. От весёлого рыжего пса, который только что из этой самой лужи вылез.
Наверное, Милочка думает, что они красавицы. А красавицы не могут бегать с грязными лапами по мокрой траве. Даже если очень захочется.
Мы с Мишкой возвращались из магазина. Мишка купил буханку чёрного хлеба, разноцветные мочалки для посуды и зубную пасту. Паста была вкусная, вишнёвомятная. Мишка дал мне её попробовать. От пасты во рту стало холодно, и мы заели её тёплым хлебом. Рядом с нами бежала Любочка. Она смотрела на нас такими печальными глазами, как будто говорила: «Вот она я, бедная собачка. Никто не кормит меня вишнёвой зубной пастой и тёплым хлебом. Никогда-никогда».
– Можно её угостить? – спросил Мишка и отломил кусочек.
– Нет-нет-нет! – испугалась Любочкина хозяйка. – Она на диете.
Милочка посмотрела на большущий каравай и вздохнула. Они с Любочкой ужасно похожи – обе кругленькие, темноглазые, кудрявые.
И одеваются всегда одинаково. Наверное, она тоже… на этой самой… диете[2].
Мишка всю дорогу твердил, что ему пора домой. У него там недосмотренный фильм про пиратов, недоеденный арбуз и недорисованная открытка для дедушки.
Мы очень торопились. Но когда Любочка и её хозяйка свернули к зоомагазину, Мишка сразу вспомнил, что хотел посмотреть новое зеркальце для своего попугая.
И мы пошли следом за ними.
На двери магазина висел большой лист бумаги.
«Всем! Всем! Всем!» – я увидела это издалека.
Милочка подхватила собаку и, как мячик, прокатилась между старушками и широченным дядькой в тельняшке.
Интересно, про что это объявление?
Мишка скакал, как попрыгунчик на резинке. Но допрыгивал только до нижней строчки. Он пять раз повторил про какой-то приз-сюрприз и совсем взмок.
Тогда я стала громко читать – специально для Мишки. И ещё – для старушки, которая забыла очки.
Иногда быть выше всех очень удобно!
– Здорово! – обрадовался Мишка. – Сделаем костюм вместе. А приз-сюрприз пополам поделим!
– А чего это вы решили, что приз ВАМ достанется? – спросила Милочка.
– Вот именно! – сказала старушка, сердито глядя на Милочку. – И между прочим, здесь не только про собак. Здесь про любых питомцев написано!
В руках у старушки была большая плетёная корзинка для грибов. В корзинке спал кот, похожий на мухомор, – рыжий, с белыми пятнами на морде.
– А я вот однажды приехал в Саратов… – сказал вдруг дядька в тельняшке.
Но что с ним случилось в Саратове, мы так и не узнали, потому что я придумала, какой костюм надо сделать для моей таксы Ветки.
И мы с Мишкой помчались домой.
Я достала из шкафа кусок ненастоящего белого меха.
– И как мы сошьём этот лучший костюм? – недоверчиво спросил Мишка.
– Сначала надо снять мерки.
– Откуда снять?!
– Все портные так делают, я в кино видела. Меряют, какой длины спина, лапы… да, и ещё – хвост!
Ветка совершенно не умела стоять спокойно. Она вертелась, грызла линейку и всё время старалась лизнуть Мишку в нос. Тогда мы решили положить её на бок и быстренько обвести ручкой. Оказалось, что удержать Ветку можно только при помощи четырёх рук и двух коленок. Жалко, что я не умею рисовать ногой.
– А может, её намазать чем-нибудь, а? – задумчиво сказал Мишка. – Например, вареньем каким-нибудь красным. Прижмёшь её к бумаге, и останется от неё отпечаток. Как от лапы динозавра.
– Лучше привяжи куриную ногу к велосипеду. Ветка будет бежать за тобой долго-долго, потом набегается и уснёт…
К счастью, куриная нога нам не понадобилась. И варенье тоже не пригодилось.
Потому что домой пришёл папа.
Если папе надоест быть врачом, он вполне сможет работать укротителем собак.
Он просто посмотрел внимательно на Ветку, как будто спросил: «На что жалуетесь?»
А она что-то тявкнула, как будто ответила: «На детей! На детей приставучих жалуюсь и на их дурацкие линейки, твёрдые и невкусные».
И всё.
Она стояла тихо, как Памятник Самой Послушной Собачке. Даже когда папа мерил, какой ширины у неё живот, Ветка не лаяла, хотя ей точно было щекотно.
Папа очень быстро всё сделал. Измерил, нарисовал, вырезал, достал швейную машинку.
Потом папа взял кусочки нашего будущего костюма, которые он вырезал из ненастоящего меха, и спросил:
– А вы ТОЧНО уверены, что такса должна быть именно… м-м-м… зайчиком?!
Мы засунули Ветку в новенький костюм. Он был похож на космический скафандр для какого-нибудь марсианского ТАКСОЗАЙЦА.
Длинный-длинный зайчик стоял перед зеркалом в прихожей, махал длинным-длинным хвостом и лаял длинным-длинным, прямо нескончаемым лаем:
– ГавгавгавгавгавгавгавгавгавгавгааааааааааааааВ!
Из пушистого капюшона торчало удивлённое собачье лицо.
Заячьи уши печально свисали вниз.
– Надо проволоку в уши вставить! – предложил Мишка. – Тогда будет совсем похоже!
– А ещё можно сзади такой меховой помпончик пришить. И будет зайцевский хвост!
КОСТЮМ ТАКСОЗАЙЦА
(выкройка)
Настоящие дрессировщики всегда угощают своих зверей чем-нибудь вкусным – чтобы звери их слушались.
Мы скормили Ветке почти целую банку горошка. Теперь она была настоящим зайчиком – с пушистым хвостом и длинными торчащими ушами. Пальцы у нас болели: у меня – от иголки, у Мишки – от острой проволоки. А ещё от всей этой возни мы ужасно проголодались.
Вообще-то дрессировщиков тоже надо кормить, чтобы у них были силы укрощать своих тигров, собак или змей. Поэтому мы решили, что по-честному будет разделить горошек на троих!
Ночью мне приснился наш приз. Мишке вручили мешок с апельсинами и большущего зелёного зайца. Заяц лизнул Мишку в щёку мокрым собачьим языком. Все вокруг засмеялись и радостно захлопали. Собачка Любочка тоже стала аплодировать Мишке, но хозяйка сердито закричала ей:
– Любочка, фу!
…Кажется, у этой Любочки ужасно мокрый язык.
Она лижет мне пятку… щекотно…
– Любочка, фу! – кричу я. И просыпаюсь.
За окном темно. И очень тихо. Небо, как одеяло, накрыло луну и звёзды, птичьи голоса и гуденье машин.
Ветка спит в моей кровати. Во сне она быстро-быстро перебирает лапами и лижет мне ногу.
Интересно, какой приз-сюрприз приснился Ветке?
Утром мы с Мишкой снова засунули Ветку в заячий костюм.
– А что она будет делать? – спросил Мишка.
– Ну-у… – я задумалась. – За морковкой бегать!
– Думаешь, побежит? – Мишка недоверчиво посмотрел на Ветку, которая, рыча, пыталась содрать с себя меховую шкурку.
– Ещё как побежит! Сделаем морковку с секретом.
– Это как? – удивился Мишка.
– А вот так!
МОРКОВКА С СЕКРЕТОМ
(чертёж)
Когда я протянула нашу морковную сосиску Ветке, она принялась прыгать как ненормальная. Отталкивалась от пола всеми четырьмя лапами, помогала себе хвостом и ушами и громко лаяла. Кажется, она решила установить мировой рекорд по прыжкам за едой.
– Я знаю, – обрадовался Мишка. – Зайчик будет прыгать за морковкой и охотника пугать.
– Почему пугать? – удивилась я.
– Так надо. Ты будешь охотником. А я буду считалку говорить.
ВЕСЁЛАЯ СЧИТАЛКА
(которая получилась из старого грустного стихотворения)
- Раз, два, три, четыре, пять,
- Шёл охотник погулять.
- Хитрый зайчик выбегает
- И охотника пугает,
- Гав, прыг, ой-ой-ой,
- Убежал охотник мой!
Всё это Мишка здорово придумал.
Только наш зайчик никого пугать не хотел. Он увидел себя в зеркале и завыл на весь дом:
– О-у-у-у-у-у!!!
И тогда мы решили…
Не помню, кто это придумал первый.
Нам казалось, это отличная идея.
Короче, мы с Мишкой…
…вышли с зайчиком гулять!
На улице Ветка немного успокоилась. Вертела головой из стороны в сторону, нюхала воздух. На первом этаже жарили котлеты – от такого вкусного запаха у кого хочешь улучшится настроение.
И тут появился Люк. Этот большой чёрный пёс был самым лучшим Веткиным другом. Они каждый раз друг дружку обнюхивали, а потом говорили о чём-то своём – может быть, обсуждали, какого цвета ботинки вкуснее грызть. Или жаловались на хозяев.
Хозяин Люка был старым, и его пёс гулял один. Чаще всего он спал под горкой у нас во дворе и дожидался Ветку.
Люк увидел меня и Мишку и радостно завилял хвостом.
Ветка натянула поводок.
Люк замер. Он не бежал нам навстречу, как обычно. Он стоял и смотрел.
И чем ближе к нему подходила Ветка, тем громче у него внутри раздавалось рычание. Как будто в животе у Люка сам собой заводился старый мотоцикл.
Ветка радостно тявкнула.
Мотоцикл внутри Люка наконец-то завёлся, взревел на всю улицу «ТР-Р-Р-Р-Р!» и… поехал.
Когда внутри тебя едет мотоцикл, невозможно стоять на месте.
Поэтому Люк мчался не разбирая дороги.
Обиженная Ветка рванула следом за ним, и Мишка не удержал поводок.
– Сто-о-ой!!!
Мы бежали за ними.
И чем быстрей удирал Люк, тем больше Ветка хотела его догнать.
И чем дальше от нас она убегала, тем громче мы с Мишкой кричали:
– Ветка, ко мне!
– Лежать!
– Сидеть!
– Ветка, фу!!!
Но она нас не слушала. Раз – и скрылась за поворотом.
только полные версии книг
Проза для детей
Женя – большая маленькая девочка. С одной стороны, в семье она младше всех, даже своей любимой таксы Ветки, а с другой – чтобы заплести ей косички, маме каждое утро приходится вставать на табуретку….
Подробнее
Проза для детей
Жене семь лет. Она большая или маленькая? Кто знает! А вот рост у девочки точно большой: целых два метра, выше самого высокого баскетболиста. Но это не так уж и важно. Ведь Женя удивительная вовсе не…
Подробнее
Проза для детей
Женя – большая маленькая девочка. С одной стороны, она младше всех, даже своей любимой таксы Ветки, а с другой – чтобы заплести ей косички, маме каждое утро приходится вставать на табуретку.
Вообще…
Подробнее
Недавно Женя решила сделать папе подарок на день рождения. Но ей очень хотелось подарить что-нибудь НАСТОЯЩЕЕ. А пирог с яблоками — замечательный подарок. Гораздо лучше пластилинового ежа. И если…
Подробнее
Проза для детей
Женя – большая маленькая девочка. С одной стороны, в семье она младше всех, даже своей любимой таксы Ветки, а с другой – чтобы заплести ей косички, маме каждое утро приходится вставать на табуретку….
Подробнее
Проза для детей
Женя – большая маленькая девочка. С одной стороны, в семье она младше всех, даже своей любимой таксы Ветки, а с другой – чтобы заплести ей косички, маме каждое утро приходится вставать на табуретку….
Подробнее
Проза для детей
Женя – большая маленькая девочка. С одной стороны, в семье она младше всех, даже своей любимой таксы Ветки, а с другой – чтобы заплести ей косички, маме каждое утро приходится вставать на табуретку….
Подробнее
Проза для детей
Женя – большая маленькая девочка. С одной стороны, в семье она младше всех, даже своей любимой таксы Ветки, а с другой – чтобы заплести ей косички, маме каждое утро приходится вставать на табуретку….
Подробнее
Проза для детей
Женя – большая маленькая девочка. С одной стороны, в семье она младше всех, даже своей любимой таксы Ветки, а с другой – чтобы заплести ей косички, маме каждое утро приходится вставать на табуретку….
Подробнее
Поэзия
Перед вами – книжка замечательных стихов. «Море, которого нет на карте» – это, конечно, Море любви, в котором плавают, ныряют и отчаянно барахтаются ученики одного обычного класса. Лавируя между…
Подробнее
Проза для детей
Женя – большая маленькая девочка. С одной стороны, она младше всех, даже своей любимой таксы Ветки, а с другой – чтобы заплести ей косички, маме каждое утро приходится вставать на табуретку.
Вообще…
Подробнее
Проза для детей
Женя – большая маленькая девочка. С одной стороны, в семье она младше всех, даже своей любимой таксы Ветки, а с другой – чтобы заплести ей косички, маме каждое утро приходится вставать на табуретку….
Подробнее
Проза для детей
Женя – большая маленькая девочка. С одной стороны, в семье она младше всех, даже своей любимой таксы Ветки, а с другой – чтобы заплести ей косички, маме каждое утро приходится вставать на табуретку….
Подробнее
Проза для детей
Пятница, тринадцатое, день рождения… Что получится, если всё это сложить? А главное, что делать?
Злиться, что тебе испортили праздник? Поверить Ане и ждать неприятностей? Обидеться на весь мир и…
Подробнее
Проза для детей
Женя – большая маленькая девочка. С одной стороны, в семье она младше всех, даже своей любимой таксы Ветки, а с другой – чтобы заплести ей косички, маме каждое утро приходится вставать на табуретку….
Подробнее
Похожие авторы
© Бершадская М. В., текст, 2013–2014
© Ивойлова А. В., иллюстрации, 2013–2014
© ООО «Издательский дом «КомпасГид», 2021
История главная. Про меня
Меня зовут Женя.
Мне семь лет.
В нашей семье я самая младшая.
Даже такса Ветка старше меня на целый год.
Надо попросить, чтобы мне подарили хомячка или рыбку. Хотя бы для них я буду взрослой!
Вот наша семья.
Это моя старшая сестра Аня. Она сидит и думает, в какой цвет лучше покрасить ногти – в синий или зелёный.
Это папа. Он жарит картошку, пишет в своём блокноте непонятные медицинские слова и слушает урок английского через наушники. Кажется, он сто дел может делать одновременно!
Это мама. Она опять разобрала наш компьютер, а потом соберёт, и он станет работать ЕЩЁ ЛУЧШЕ.
Это наша такса Ветка. Она утащила под кресло компьютерную мышь и грызёт её невкусный резиновый хвост.
А вот и я. Я уже сделала зарядку и умылась. Теперь мама встаёт на табуретку, чтобы заплести мне косички.
Вы, наверное, подумали, что я ошиблась.
Разве маме нужно залезать на табуретку, чтобы причесать семилетнюю девочку?!
Но это правда.
Потому что я – самая маленькая в семье – большая.
Нет, вы не поняли.
Очень, ОЧЕНЬ большая.
И чтобы со мной поздороваться, нужно посмотреть вверх.
Нет, выше…
Ещё выше…
Ну вот. Привет!
Это я!
Аня говорит, что я ростом с самого высокого в мире баскетболиста. А может, и выше его, не намного – на две ладошки.
Я родилась самой обычной девочкой. Но почему-то росла очень быстро. Мне рассказывали, что за ночь я ТАК вырастала, что кофточка с длинными рукавами, в которой меня укладывали спать, к утру казалась на мне крошечной маечкой.
К счастью, сейчас я уже перестала расти. Но мне всё равно трудно бывает понять, какая я – маленькая или большая.
Когда я прошу у Ани послушать её музыку в плеере, она говорит, что я не пойму, потому что я ещё маленькая.
А когда я не хочу собирать с пола конструктор, мама говорит, что глупо капризничать, потому что я уже большая.
Получается, что я – БОЛЬШАЯ МАЛЕНЬКАЯ ДЕВОЧКА.
Вообще я точно такая же, как все другие семилетние девочки. Терпеть не могу, когда меня разглядывают или считают какой-то особенной.
Я умею чистить картошку так, чтобы шкурка превращалась в тонкие длинные ленточки.
Умею пришивать пуговицы – почти так же красиво, как папа.
Папа говорит, что у каждого человека, даже если он уже вырос, есть ещё какой-то ВНУТРЕННИЙ РОСТ.
Я понимаю, как растут цветок или огурец, – их нужно поливать.
А что нужно делать для этого роста, который внутри, я не понимаю.
Гулять под дождём? Петь песни? Есть какую-нибудь полезную гадость?
Может, внутри меня растёт невидимый и удивительно прекрасный огурец.
И с каждым днём он становится больше.
Это было бы здорово, я люблю огурцы!
А ещё я люблю рассказывать разные истории.
Наверное, мой ВНУТРЕННИЙ ОГУРЕЦ от этих историй – растёт. Главное, чтоб он не вымахал СЛИШКОМ БОЛЬШОЙ.
Потому что со мной всё время случается что-нибудь интересное.
Вот, например…
История первая. Как приручить город
Уже несколько дней мы живём в новой квартире.
Моя такса Ветка бегает по длинному коридору и гавкает, а откуда-то с высоты на неё лает сердитое эхо.
Тут высоченные потолки – даже мне приходится поднимать руку, чтоб до них дотянуться. Тут полукруглые окна. Совсем как в замке, который нарисован в моей новой книжке про принцесс.
Если бы я могла, я бы отсюда удрала.
Никогда не хотела быть принцессой. Мне кажется, это скучно – сиди в замке и жди, пока тебя спасут.
Я вынимала из коробки свои книги и ставила их на полки. У нас была куча картонных ящиков. Папа подписал, где лежат кастрюли, а где – одеяла. Но мы всё равно всё теряли и путали. Из коробки, где было написано «Еда», торчали лыжи.
Вот кто мне объяснит, КАК в мои книжки попали краски, Анина помада, три совершенно разных носка и пакет с разноцветными пластмассовыми крючками?!
И КУДА их теперь положить, чтобы они снова не потерялись?
И тут я поняла, чего не хватает в нашем доме.
Нам совершенно необходима такая специальная штука…
Такое… Находчивое Дерево.
Чтобы вешать на его ветки всё, что находишь.
НАХОДЧИВОЕ ДЕРЕВО
(делается так)
Нарисовать на стене большущее дерево. Раскрасить его, чтобы было красиво.
К веткам вместо листьев приклеить крючки (это очень легко – снял бумажку, прижал клейкой стороной, и готово). Ну вот!
Теперь на эти крючки можно вешать что угодно.
Например, потерянные носки. Интересно, кто-нибудь сумел разгадать, почему два одинаковых носка не могут долго жить вместе? А куда исчезают колпачки от фломастеров? Или резинки для волос? Только что лежало десять штук, а потом раз – и осталась всего одна.
Пусть будет в доме такое волшебное место, куда все они смогут приходить.
Я пробежалась по комнатам и собрала всякие потерянные вещи: одну варежку на резинке, красный чехол без зонтика, синий зонтик без чехла, футляр от очков, вязаный шарф игрушечного медведя, лежащего непонятно где, несколько дисков с мультиками без коробочек и жёлтую Анину кепку, которую я повесила на моё дерево просто так, для красоты.
Дерево у меня получилось просто замечательное!
И тут пришла Анька. Она сразу стала ругаться, что я испортила стену и вообще беру её вещи без спроса.
Забрала свою кепку и ушла.
Она уже познакомилась с каким-то мальчишкой со второго этажа, и он позвал её в кино.
А что делать мне?
Я тоже потерялась.
Вот бы меня нашли и всё стало как раньше.
Раньше я жила в Маленьком Городе.
Мой дом был самый высокий, семиэтажный. Он стоял на холме.
Из окна кухни можно было смотреть на дорогу, на автобусную остановку и деревянные дома. Там начинался город.
А из моей комнаты были видны три одинаковые пятиэтажки – жёлтая, зелёная и голубая. За ними город заканчивался.
В Маленьком Городе меня все знали.
Знали, что мой папа врач и что он умеет печь блины – тоненькие, как кружево.
Знали, что мама умеет придумывать песни и может починить что угодно, даже телевизор.
И что моя сестра Аня купила чёрную краску для волос, чтобы выкрасить чёлку, хотя мама ей и не разрешала.
Теперь мы живём в Большом Городе.
И я никого здесь не знаю.
Из окна кухни видны дома, дома и дома. Высокие и поменьше.
Из моей комнаты тоже видны дома, дома и дома. А ещё – колесо обозрения в парке.
Большой Город где-то начинается и где-то заканчивается. Но этого не видно даже мне.
Аня говорит: «На свете есть города намного больше нашего».
Но для меня этот город всё-таки СЛИШКОМ большой. Это как если бы мама решила надеть моё новое платье-матроску. Представляете?
Вот очень красивое платье. И очень красивая мама. Только маме в моём платье совсем неудобно.
Мне кажется, мы с этим городом не подходим друг другу.
Папа считает, нужно чуть-чуть подождать, и Большой Город привыкнет ко мне, а я – к нему. Получается, нужно его приручить, как нашу таксу Ветку, которую мы нашли уже взрослой. Сначала она всё время на меня лаяла. Пока я не догадалась, что больше всего на свете она любит консервированный горошек. Я кормила её горошинами из банки и пела ей песни.
А что делать с городом?
Кто-нибудь знает, как приручаются города?!
Я думала об этом весь день.
Думала, когда рисовала зелёной зубной пастой крокодила.
И когда смывала этого крокодила с плитки в ванной.
И когда вырезала разноцветных бабочек.
И когда обещала маме, что не буду без спроса брать и резать папины медицинские журналы.
Я думала об этом, когда стояла у открытого окна и крошила пенопласт. Он летел на траву, как нетающий снег.
Внизу, во дворе, было здорово. Жёлто-синяя винтовая горка, и всякие качели, и большущие старые деревья… А ещё там бегали СОВЕРШЕННО НЕЗНАКОМЫЕ ДЕТИ.
Кажется, они играли в «заморозку».
Наконец мама сказала:
– По-моему, тебе пора прогуляться. А то скоро начнётся дождь, и все разбегутся.
Мама весь день ходила по дому и что-то приколачивала. Сразу было видно, что у неё хорошее настроение. Ей всё нравилось – и новая квартира, и новенькие блестящие гвозди, и листья каштана, которые лезли к нам в окно – как будто каштан просился домой.
Я взяла с собой Ветку и пошла гулять.
Когда я вышла во двор, сразу стало очень тихо. Даже малютка в коляске перестал реветь.
И усатые старшеклассники, которые играли в футбол, и маленькие девочки со скакалками – все подняли головы и смотрели на меня.
Снизу – вверх.
И только одному мальчишке не пришлось задирать голову.
Засунув руки в карманы, он стоял на горке. Получалось, он был даже выше меня.
И это было здорово!
Волосы у мальчишки были такие светлые, что казались прозрачными. Сквозь большие оттопыренные уши просвечивало солнце.
– Ты кто? – удивлённо спросил мальчишка.
– Женя. А это моя такса, её Ветка зовут.
– Ветка?! – засмеялся мальчишка.
– Ну она же длинная, как ветка, – объяснила я. – Знаешь, что она больше всего любит?
Все, кто был во дворе, подошли к нам поближе.
Даже малыши выбрались из песочницы.
– Колбасу? – тоненьким голосом спросила девочка с кудряшками, похожими на пружинки.
– Может, сардельки? – басом сказала другая. Они точно были подружками, даже кепки у них были одинаковые, надетые козырьком назад.
– Чупа-чупсы, – шёпотом сказал малыш с большущей красной лопаткой.
– Не-а, – я помотала головой.
Мне уже было почти не страшно. Конечно, все смотрели НА МЕНЯ. Ну, как на любого новенького во дворе. Подумаешь, ничего особенного.
– Ни за что не угадаете! Её самая любимая еда – это… горошек.
И тут все захохотали.
– Горошек!
– Ой, не могу… Горошек!!
Особенно громко хохотал длинный мальчишка с поцарапанным носом. От смеха у него даже мобильник вывалился в траву.
– Горошек? Слышишь, Мишка, – горошек!!!
Нет, ну чего я такого сказала?!
Уши светловолосого мальчишки стали красными. Как будто теперь через них просвечивали два помидора. Он уставился на меня, сжал кулаки и заорал на весь двор:
– А ты… ты вообще дылда!!!
Вот такой получилась моя первая прогулка.
Наверное, мама ещё не успела допить кофе, а я уже шла домой.
Никто не умеет подниматься по лестнице так быстро, как я. Я могу перешагивать сразу через много ступенек. Но сегодня мне хотелось, чтобы лестница была подлиннее.
Ветку я несла под мышкой. Она пыхтела и старалась вытянуться ещё больше, чтобы лизнуть меня в щёку. Если вы думаете, что я ревела, – так ничего подобного.
В нашей с Аней комнате огромный подоконник.
Папа говорит, что под окном когда-то был специальный шкаф для еды, потому что раньше у людей не было холодильников. Вот на этом холодильном подоконнике я и устроилась. Закрыла шторы, и получился дом.
Сначала пошёл дождь. Потом дождь прошёл.
Потом какие-то люди выносили из подъезда блестящий коричневый шкаф, у которого всё время отваливалась дверца. А вокруг них бегала старушка – наверное, хозяйка этого шкафа. Даже со своего пятого этажа я слышала, как она охала. Потом на скамейку у подъезда пришла ободранная пятнистая кошка. Она притащила с собой половину рыбы и устроилась её есть.
День всё тянулся и тянулся. Как жевательная резинка, которая уже вообще безо всякого вкуса, но ты её почему-то жуёшь.
Вдруг на дерево, которое росло у нас под окном, прилетел взъерошенный ярко-голубой попугай. И сразу же из нашего подъезда выскочил тот самый ушастый Мишка. Прямо в тапочках.
Все, кто был во дворе, собрались вокруг дерева. Они и чирикали, и подпрыгивали. Девочка с пружинными кудряшками даже протягивала свою недоеденную булку и кричала: «На-на-на!» Как будто звала собаку.
Попугайчик ни на что не обращал внимания.
Сидел себе на ветке и кудахтал. А потом взмахнул крыльями и перелетел на соседнее деревце. И тут ушастый мальчик заплакал.
Я присела на сырую скамейку, где спала пятнистая кошка, объевшаяся половиной рыбы. Этот Мишка даже не заметил, как я вышла из подъезда. Он стоял, задрав голову, и звал:
– Дарин, птичка… Дари-и-и-и-ин…
Я спросила:
– Почему он к тебе не летит?
Мишка хлюпнул носом:
– Дарин на голос не отзывается. Только на плечо садится – если стоишь рядом.
Он пристроился на скамейку возле меня. Сказал жалобно:
– У него только один глаз. Он вообще старичок… Его любая ворона утащит…
Мы помолчали.
Попугайчик на ветке был такой беззаботный и такой яркий – как будто его раскрасили фломастерами, а дерево и всё вокруг раскрасить забыли.
– У тебя есть стремянка?
– Чего? – не понял Мишка.
– Ну, лестница такая, раскладывающаяся.
– А-а… Ну да. Есть, у дедушки.
– Вытащить сможешь?
– Смогу, – Мишка вскочил. – Я на первом этаже. Я быстро.
Голубой попугайчик на ветке задремал.
Я погладила шершавый ствол. И попугайчик, и я – мы потерялись. Пусть дерево окажется волшебным и нас поскорее найдут!
Через минуту Мишка бухнул передо мной новенькую стремянку.
И только тогда, пыхтя, спросил:
– А это нам зачем?
Мишка понимающе кивнул. Больше он не задавал никаких вопросов. Если бы я сказала, что нам надо покукарекать или съесть гусеницу, – он бы поверил.
Мишка снова сбегал домой и вернулся с клеткой и старенькой майкой.
Взрослые мальчишки с футбольным мячом, малыши, девочка с длинной косой – все ждали, что будет дальше. Мишка давал мне последние советы:
– Значит, смотри. Ты слева, потому что он тебя только отсюда видит. И придвинься плечом поближе…
Мне вдруг стало страшно. И зачем я это придумала?
Вдруг ничего не получится и Мишка будет весь день плакать под деревом… И следующий день – тоже…
– И не пыхти так громко. – Мишка протянул мне мятую майку. – Вот.
– Зачем? – удивилась я. – Я в неё точно не влезу!
– Надо. Ты её на плечо положи. Это его любимая майка, он всё время точечки на ней клюёт.
На самом деле стремянка была не такая уж высокая. Но мне почему-то казалось, что с неё я вижу и наш двор – весь, целиком, – и верхушки деревьев, и даже красные крыши домов. На левом плече у меня лежала Мишкина майка.
– Да-а-арин, – я старалась говорить как Мишка, но голос у меня от волнения осип. – Дарин-птичка.
Дарин закудахтал и удивлённо наклонил голову набок.
Больше звать его я не решалась. Вдруг он услышит незнакомый голос, испугается, взмахнёт крылышками и…
«Только не улетай, только не улетай…» – я не могла сказать это вслух.
Раз – Дарин внимательно посмотрел на меня.
Два – он перепорхнул на соседнюю ветку и замер. Ветка была тонкая. Теперь он сидел на краю и покачивался – вверх-вниз, вверх-вниз.
Три – ветка ещё раз качнулась, Дарин чирикнул, поднял крылья…
Четыре – он сидел у меня на плече и клевал разноцветные точки на Мишкиной майке.
Пять – медленно-медленно я спустилась, медленно-медленно села на траву, Мишка медленно поднёс к моему плечу клетку, Дарин быстро в неё запрыгнул. Мишка мгновенно закрыл за ним дверцу – и я снова смогла дышать.
Шесть – я заревела. Сама не знаю почему.
Я говорила, что почти никогда не плачу?
Мишка взял меня за руку и отвёл в соседний двор. В пятиэтажке был ремонт. Старые ванны стояли прямо под деревьями, на траве лежали сломанные оконные рамы. На стенах ещё не высохла краска. Во дворе было пусто, даже рабочие разошлись по домам.
Мы нашли себе место на лестнице, перед вторым подъездом. Мишка устроился на самой верхней ступеньке, а я – внизу. Получалось, что мы как будто одного роста.
– Ты в каком классе? – спросил Мишка.
– Ни в каком. Я только в первый пойду. А сейчас у меня каникулы.
– А я в третьем… буду. Ну, в общем, уже МОЖНО СЧИТАТЬ, что в третьем.
– Правда?! – удивилась я.
Если честно, мне показалось, что Мишка младше.
Мишка вздохнул:
– Никто не верит… Мне уже девять, а они вон дразнятся…
Автор книги: Мария Бершадская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
Мария Бершадская
Большая маленькая девочка. Книга 1
© Бершадская М. В., текст, 2013–2014
© Ивойлова А. В., иллюстрации, 2013–2014
© ООО «Издательский дом «КомпасГид», 2021
История главная. Про меня
Меня зовут Женя.
Мне семь лет.
В нашей семье я самая младшая.
Даже такса Ветка старше меня на целый год.
Надо попросить, чтобы мне подарили хомячка или рыбку. Хотя бы для них я буду взрослой!
Вот наша семья.
Это моя старшая сестра Аня. Она сидит и думает, в какой цвет лучше покрасить ногти – в синий или зелёный.
Это папа. Он жарит картошку, пишет в своём блокноте непонятные медицинские слова и слушает урок английского через наушники. Кажется, он сто дел может делать одновременно!
Это мама. Она опять разобрала наш компьютер, а потом соберёт, и он станет работать ЕЩЁ ЛУЧШЕ.
Это наша такса Ветка. Она утащила под кресло компьютерную мышь и грызёт её невкусный резиновый хвост.
А вот и я. Я уже сделала зарядку и умылась. Теперь мама встаёт на табуретку, чтобы заплести мне косички.
Вы, наверное, подумали, что я ошиблась.
Разве маме нужно залезать на табуретку, чтобы причесать семилетнюю девочку?!
Но это правда.
Потому что я – самая маленькая в семье – большая.
Нет, вы не поняли.
Очень, ОЧЕНЬ большая.
И чтобы со мной поздороваться, нужно посмотреть вверх.
Нет, выше…
Ещё выше…
Видите?
Ну вот. Привет!
Это я!
Аня говорит, что я ростом с самого высокого в мире баскетболиста. А может, и выше его, не намного – на две ладошки.
Я родилась самой обычной девочкой. Но почему-то росла очень быстро. Мне рассказывали, что за ночь я ТАК вырастала, что кофточка с длинными рукавами, в которой меня укладывали спать, к утру казалась на мне крошечной маечкой.
К счастью, сейчас я уже перестала расти. Но мне всё равно трудно бывает понять, какая я – маленькая или большая.
Когда я прошу у Ани послушать её музыку в плеере, она говорит, что я не пойму, потому что я ещё маленькая.
А когда я не хочу собирать с пола конструктор, мама говорит, что глупо капризничать, потому что я уже большая.
Получается, что я – БОЛЬШАЯ МАЛЕНЬКАЯ ДЕВОЧКА.
Вообще я точно такая же, как все другие семилетние девочки. Терпеть не могу, когда меня разглядывают или считают какой-то особенной.
Я умею чистить картошку так, чтобы шкурка превращалась в тонкие длинные ленточки.
Умею пришивать пуговицы – почти так же красиво, как папа.
Папа говорит, что у каждого человека, даже если он уже вырос, есть ещё какой-то ВНУТРЕННИЙ РОСТ.
Я понимаю, как растут цветок или огурец, – их нужно поливать.
А что нужно делать для этого роста, который внутри, я не понимаю.
Гулять под дождём? Петь песни? Есть какую-нибудь полезную гадость?
Может, внутри меня растёт невидимый и удивительно прекрасный огурец.
И с каждым днём он становится больше.
Это было бы здорово, я люблю огурцы!
А ещё я люблю рассказывать разные истории.
Наверное, мой ВНУТРЕННИЙ ОГУРЕЦ от этих историй – растёт. Главное, чтоб он не вымахал СЛИШКОМ БОЛЬШОЙ.
Потому что со мной всё время случается что-нибудь интересное.
Вот, например…
История первая. Как приручить город
Уже несколько дней мы живём в новой квартире.
Моя такса Ветка бегает по длинному коридору и гавкает, а откуда-то с высоты на неё лает сердитое эхо.
Тут высоченные потолки – даже мне приходится поднимать руку, чтоб до них дотянуться. Тут полукруглые окна. Совсем как в замке, который нарисован в моей новой книжке про принцесс.
Если бы я могла, я бы отсюда удрала.
Никогда не хотела быть принцессой. Мне кажется, это скучно – сиди в замке и жди, пока тебя спасут.
Или позовут поиграть.
Я вынимала из коробки свои книги и ставила их на полки. У нас была куча картонных ящиков. Папа подписал, где лежат кастрюли, а где – одеяла. Но мы всё равно всё теряли и путали. Из коробки, где было написано «Еда», торчали лыжи.
Вот кто мне объяснит, КАК в мои книжки попали краски, Анина помада, три совершенно разных носка и пакет с разноцветными пластмассовыми крючками?!
И КУДА их теперь положить, чтобы они снова не потерялись?
И тут я поняла, чего не хватает в нашем доме.
Нам совершенно необходима такая специальная штука…
Такое… Находчивое Дерево.
Чтобы вешать на его ветки всё, что находишь.
НАХОДЧИВОЕ ДЕРЕВО
(делается так)
Нарисовать на стене большущее дерево. Раскрасить его, чтобы было красиво.
К веткам вместо листьев приклеить крючки (это очень легко – снял бумажку, прижал клейкой стороной, и готово). Ну вот!
Теперь на эти крючки можно вешать что угодно.
Например, потерянные носки. Интересно, кто-нибудь сумел разгадать, почему два одинаковых носка не могут долго жить вместе? А куда исчезают колпачки от фломастеров? Или резинки для волос? Только что лежало десять штук, а потом раз – и осталась всего одна.
Пусть будет в доме такое волшебное место, куда все они смогут приходить.
Я пробежалась по комнатам и собрала всякие потерянные вещи: одну варежку на резинке, красный чехол без зонтика, синий зонтик без чехла, футляр от очков, вязаный шарф игрушечного медведя, лежащего непонятно где, несколько дисков с мультиками без коробочек и жёлтую Анину кепку, которую я повесила на моё дерево просто так, для красоты.
Дерево у меня получилось просто замечательное!
И тут пришла Анька. Она сразу стала ругаться, что я испортила стену и вообще беру её вещи без спроса.
Забрала свою кепку и ушла.
Она уже познакомилась с каким-то мальчишкой со второго этажа, и он позвал её в кино.
А что делать мне?
Я тоже потерялась.
Вот бы меня нашли и всё стало как раньше.
Раньше я жила в Маленьком Городе.
Мой дом был самый высокий, семиэтажный. Он стоял на холме.
Из окна кухни можно было смотреть на дорогу, на автобусную остановку и деревянные дома. Там начинался город.
А из моей комнаты были видны три одинаковые пятиэтажки – жёлтая, зелёная и голубая. За ними город заканчивался.
В Маленьком Городе меня все знали.
Знали, что мой папа врач и что он умеет печь блины – тоненькие, как кружево.
Знали, что мама умеет придумывать песни и может починить что угодно, даже телевизор.
И что моя сестра Аня купила чёрную краску для волос, чтобы выкрасить чёлку, хотя мама ей и не разрешала.
Теперь мы живём в Большом Городе.
И я никого здесь не знаю.
Из окна кухни видны дома, дома и дома. Высокие и поменьше.
Из моей комнаты тоже видны дома, дома и дома. А ещё – колесо обозрения в парке.
Большой Город где-то начинается и где-то заканчивается. Но этого не видно даже мне.
Аня говорит: «На свете есть города намного больше нашего».
Но для меня этот город всё-таки СЛИШКОМ большой. Это как если бы мама решила надеть моё новое платье-матроску. Представляете?
Вот очень красивое платье. И очень красивая мама. Только маме в моём платье совсем неудобно.
Мне кажется, мы с этим городом не подходим друг другу.
Папа считает, нужно чуть-чуть подождать, и Большой Город привыкнет ко мне, а я – к нему. Получается, нужно его приручить, как нашу таксу Ветку, которую мы нашли уже взрослой. Сначала она всё время на меня лаяла. Пока я не догадалась, что больше всего на свете она любит консервированный горошек. Я кормила её горошинами из банки и пела ей песни.
А что делать с городом?
Кто-нибудь знает, как приручаются города?!
Я думала об этом весь день.
Думала, когда рисовала зелёной зубной пастой крокодила.
И когда смывала этого крокодила с плитки в ванной.
И когда вырезала разноцветных бабочек.
И когда обещала маме, что не буду без спроса брать и резать папины медицинские журналы.
Я думала об этом, когда стояла у открытого окна и крошила пенопласт. Он летел на траву, как нетающий снег.
Внизу, во дворе, было здорово. Жёлто-синяя винтовая горка, и всякие качели, и большущие старые деревья… А ещё там бегали СОВЕРШЕННО НЕЗНАКОМЫЕ ДЕТИ.
Кажется, они играли в «заморозку».
Наконец мама сказала:
– По-моему, тебе пора прогуляться. А то скоро начнётся дождь, и все разбегутся.
Мама весь день ходила по дому и что-то приколачивала. Сразу было видно, что у неё хорошее настроение. Ей всё нравилось – и новая квартира, и новенькие блестящие гвозди, и листья каштана, которые лезли к нам в окно – как будто каштан просился домой.
Я взяла с собой Ветку и пошла гулять.
Когда я вышла во двор, сразу стало очень тихо. Даже малютка в коляске перестал реветь.
И усатые старшеклассники, которые играли в футбол, и маленькие девочки со скакалками – все подняли головы и смотрели на меня.
Снизу – вверх.
И только одному мальчишке не пришлось задирать голову.
Засунув руки в карманы, он стоял на горке. Получалось, он был даже выше меня.
И это было здорово!
Волосы у мальчишки были такие светлые, что казались прозрачными. Сквозь большие оттопыренные уши просвечивало солнце.
– Ты кто? – удивлённо спросил мальчишка.
– Женя. А это моя такса, её Ветка зовут.
– Ветка?! – засмеялся мальчишка.
– Ну она же длинная, как ветка, – объяснила я. – Знаешь, что она больше всего любит?
Все, кто был во дворе, подошли к нам поближе.
Даже малыши выбрались из песочницы.
– Колбасу? – тоненьким голосом спросила девочка с кудряшками, похожими на пружинки.
– Может, сардельки? – басом сказала другая. Они точно были подружками, даже кепки у них были одинаковые, надетые козырьком назад.
– Чупа-чупсы, – шёпотом сказал малыш с большущей красной лопаткой.
– Не-а, – я помотала головой.
Мне уже было почти не страшно. Конечно, все смотрели НА МЕНЯ. Ну, как на любого новенького во дворе. Подумаешь, ничего особенного.
– Ни за что не угадаете! Её самая любимая еда – это… горошек.
И тут все захохотали.
– Горошек!
– Ой, не могу… Горошек!!
Особенно громко хохотал длинный мальчишка с поцарапанным носом. От смеха у него даже мобильник вывалился в траву.
– Горошек? Слышишь, Мишка, – горошек!!!
Нет, ну чего я такого сказала?!
Уши светловолосого мальчишки стали красными. Как будто теперь через них просвечивали два помидора. Он уставился на меня, сжал кулаки и заорал на весь двор:
– А ты… ты вообще дылда!!!
Вот такой получилась моя первая прогулка.
Наверное, мама ещё не успела допить кофе, а я уже шла домой.
Никто не умеет подниматься по лестнице так быстро, как я. Я могу перешагивать сразу через много ступенек. Но сегодня мне хотелось, чтобы лестница была подлиннее.
Ветку я несла под мышкой. Она пыхтела и старалась вытянуться ещё больше, чтобы лизнуть меня в щёку. Если вы думаете, что я ревела, – так ничего подобного.
В нашей с Аней комнате огромный подоконник.
Папа говорит, что под окном когда-то был специальный шкаф для еды, потому что раньше у людей не было холодильников. Вот на этом холодильном подоконнике я и устроилась. Закрыла шторы, и получился дом.
Сначала пошёл дождь. Потом дождь прошёл.
Потом какие-то люди выносили из подъезда блестящий коричневый шкаф, у которого всё время отваливалась дверца. А вокруг них бегала старушка – наверное, хозяйка этого шкафа. Даже со своего пятого этажа я слышала, как она охала. Потом на скамейку у подъезда пришла ободранная пятнистая кошка. Она притащила с собой половину рыбы и устроилась её есть.
День всё тянулся и тянулся. Как жевательная резинка, которая уже вообще безо всякого вкуса, но ты её почему-то жуёшь.
Вдруг на дерево, которое росло у нас под окном, прилетел взъерошенный ярко-голубой попугай. И сразу же из нашего подъезда выскочил тот самый ушастый Мишка. Прямо в тапочках.
Все, кто был во дворе, собрались вокруг дерева. Они и чирикали, и подпрыгивали. Девочка с пружинными кудряшками даже протягивала свою недоеденную булку и кричала: «На-на-на!» Как будто звала собаку.
Попугайчик ни на что не обращал внимания.
Сидел себе на ветке и кудахтал. А потом взмахнул крыльями и перелетел на соседнее деревце. И тут ушастый мальчик заплакал.
Я присела на сырую скамейку, где спала пятнистая кошка, объевшаяся половиной рыбы. Этот Мишка даже не заметил, как я вышла из подъезда. Он стоял, задрав голову, и звал:
– Дарин, птичка… Дари-и-и-и-ин…
Я спросила:
– Почему он к тебе не летит?
Мишка хлюпнул носом:
– Дарин на голос не отзывается. Только на плечо садится – если стоишь рядом.
Он пристроился на скамейку возле меня. Сказал жалобно:
– У него только один глаз. Он вообще старичок… Его любая ворона утащит…
Мы помолчали.
Попугайчик на ветке был такой беззаботный и такой яркий – как будто его раскрасили фломастерами, а дерево и всё вокруг раскрасить забыли.
– У тебя есть стремянка?
– Чего? – не понял Мишка.
– Ну, лестница такая, раскладывающаяся.
– А-а… Ну да. Есть, у дедушки.
– Вытащить сможешь?
– Смогу, – Мишка вскочил. – Я на первом этаже. Я быстро.
Голубой попугайчик на ветке задремал.
Я погладила шершавый ствол. И попугайчик, и я – мы потерялись. Пусть дерево окажется волшебным и нас поскорее найдут!
Через минуту Мишка бухнул передо мной новенькую стремянку.
И только тогда, пыхтя, спросил:
– А это нам зачем?
– Надо.
Мишка понимающе кивнул. Больше он не задавал никаких вопросов. Если бы я сказала, что нам надо покукарекать или съесть гусеницу, – он бы поверил.
Мишка снова сбегал домой и вернулся с клеткой и старенькой майкой.
Взрослые мальчишки с футбольным мячом, малыши, девочка с длинной косой – все ждали, что будет дальше. Мишка давал мне последние советы:
– Значит, смотри. Ты слева, потому что он тебя только отсюда видит. И придвинься плечом поближе…
Мне вдруг стало страшно. И зачем я это придумала?
Вдруг ничего не получится и Мишка будет весь день плакать под деревом… И следующий день – тоже…
– И не пыхти так громко. – Мишка протянул мне мятую майку. – Вот.
– Зачем? – удивилась я. – Я в неё точно не влезу!
– Надо. Ты её на плечо положи. Это его любимая майка, он всё время точечки на ней клюёт.
На самом деле стремянка была не такая уж высокая. Но мне почему-то казалось, что с неё я вижу и наш двор – весь, целиком, – и верхушки деревьев, и даже красные крыши домов. На левом плече у меня лежала Мишкина майка.
– Да-а-арин, – я старалась говорить как Мишка, но голос у меня от волнения осип. – Дарин-птичка.
Дарин закудахтал и удивлённо наклонил голову набок.
Больше звать его я не решалась. Вдруг он услышит незнакомый голос, испугается, взмахнёт крылышками и…
«Только не улетай, только не улетай…» – я не могла сказать это вслух.
Раз – Дарин внимательно посмотрел на меня.
Два – он перепорхнул на соседнюю ветку и замер. Ветка была тонкая. Теперь он сидел на краю и покачивался – вверх-вниз, вверх-вниз.
Три – ветка ещё раз качнулась, Дарин чирикнул, поднял крылья…
Четыре – он сидел у меня на плече и клевал разноцветные точки на Мишкиной майке.
Пять – медленно-медленно я спустилась, медленно-медленно села на траву, Мишка медленно поднёс к моему плечу клетку, Дарин быстро в неё запрыгнул. Мишка мгновенно закрыл за ним дверцу – и я снова смогла дышать.
Шесть – я заревела. Сама не знаю почему.
Я говорила, что почти никогда не плачу?
Мишка взял меня за руку и отвёл в соседний двор. В пятиэтажке был ремонт. Старые ванны стояли прямо под деревьями, на траве лежали сломанные оконные рамы. На стенах ещё не высохла краска. Во дворе было пусто, даже рабочие разошлись по домам.
Мы нашли себе место на лестнице, перед вторым подъездом. Мишка устроился на самой верхней ступеньке, а я – внизу. Получалось, что мы как будто одного роста.
– Ты в каком классе? – спросил Мишка.
– Ни в каком. Я только в первый пойду. А сейчас у меня каникулы.
– А я в третьем… буду. Ну, в общем, уже МОЖНО СЧИТАТЬ, что в третьем.
– Правда?! – удивилась я.
Если честно, мне показалось, что Мишка младше.
Мишка вздохнул:
– Никто не верит… Мне уже девять, а они вон дразнятся…
– Мишка-горошек – это дразнилка такая, да? – догадалась я.
– Хуже, – нахмурился Мишка.
– А почему?
– Была одна история… – Мишка наклонился и стал перевязывать шнурок на кедах.
Кажется, ему не очень-то хотелось об этом рассказывать.
Мишка молчал. А я не знала, про что теперь говорить. Вдруг опять спрошу что-то не то и он не захочет со мной дружить?
– Тебе повезло.
Наконец-то я услышала Мишкин голос!
– Как повезло? – удивилась я.
– С ростом повезло. Я на физре – последний в линейке.
Я задумалась. Может, это и правда здорово?!
– Значит, я на этой физре всегда буду стоять самая первая?
– Ага, – фыркнул Мишка, – даже перед учительницей…
– И перед директором!
– И перед завучем. А что, круто: стоят они такие в красных спортивных штанах…
Мы так хохотали, что у меня даже щёки заболели от смеха. Мишка просто рухнул на ступеньки, схватившись за живот…
– Красные штаны, – стонал он, – красные штаны-ы-ы…
А я даже говорить ничего не могла, у меня просто выбулькивалось одно «Ы-Ы-Ы» – и всё.
Наверное, города, как и собаки, не приручаются за один день.
Мишка и я ещё чуть-чуть посидели на лестнице, измазанной побелкой. Теперь все попы у нас были белые. Мишка угощал меня из кармана нежареными семечками.
Они оказались не очень вкусными. Но мне всё равно было хорошо.
И, кажется, дома вокруг были не такие большие.
КАК ПРИРУЧИТЬ ГОРОД
(делается так)
Взять унылый день, одного попугайчика, одну лестницу-стремянку, старую майку с точечками, нежареные семечки.
Всё хорошенько взболтать. Ну вот!
Теперь с этим городом можно попробовать подружиться!
История вторая. Рецепт волшебного дня
Яблоки, яблоки… ЯБЛОКИ.
У нас дома теперь настоящий сад. На каждом шкафу полным-полно ярко-красных яблок.
Однажды утром в дверь позвонили. Когда папа открыл, я увидела на пороге смешного толстенького человека, который держал перед собой большущую картонную коробку. Она просто стояла у него на животе, как на подставке. Человек посмотрел на меня – и совершенно не удивился.
Как будто ему уже сто раз встречались девочки, которые выше папы, в одном носке и в пижаме с медведями.
– Только ничего не говорите! – закричал человек. – Это – вам. У меня ж руки не поднимались! Я в саду сидел – и плакал! А яблоки на землю падают – бум, бум! А я ни повернуться, ни наклониться – ничего не могу!
Он так шумел, что наша такса Ветка обрадовалась: наконец-то в дом пришёл бандит. И теперь она сможет нас защитить.
Ветка стала грозно рычать и лаять. Но толстячок строго сказал ей: «Фу!»
Ветка обиделась и замолчала.
Мне толстячок сказал:
– Ну-ка подержи.
Я взяла коробку, а он стал махать руками, как мельница, наклоняться и даже прыгать.
Наконец он совсем запыхался, вспотел и гордо сказал:
– Всё могу! Вон как твой папа меня вылечил. Так что будешь теперь есть мои яблоки!
Он вытер платком взмокшие волосы и добавил:
– Ну я пошёл. Расти большая.
И побежал быстро по лестнице.
Нет, я понимаю, что все взрослые детям так говорят.
Но он что, и правда считает, что мне стоит ЕЩЁ вырасти?!
И вот мы едим яблоки. Оладьи с яблоками. Овсянку с яблоками. Курицу, фаршированную яблоками.
Папа говорит, что ему уже неделю снится яблочное море, по которому он плывёт на жёлтой надувной лодке.
Поэтому Мишкина идея мне сначала не очень понравилась.
Я долго думала, что можно подарить папе на день рождения.
Картинки, аппликации, пластилиновые ежи… Такие подарки дарят только малыши. Нас научили их делать в детском саду – втыкать спички вместо иголок. Потом целый год все дарили родителям на праздники ежей – жёлтых, оранжевых и синих. А мне хотелось подарить папе что-нибудь НАСТОЯЩЕЕ.
И тогда Мишка сказал:
– А ты испеки ему пирог.
А потом подумал и добавил:
– С яблоками.
Ох.
Не уверена, что пирог с яблоками – это настоящий подарок для папы.
Но всё-таки это лучше, чем пластилиновый ёж.
– А как пекут пироги? – спросила я.
– Легкотня! – фыркнула Соня. – Я сто раз видела.
Соня – это моя подружка.
Она кругленькая и румяная, как пончик. Она лучше всех лазит по деревьям и умеет свистеть громче мальчишек. У Сони длиннющая коса, почти что до попы. Когда ей нужно залезть на дерево, Соня суёт кончик косы в рот, чтоб не мешала, и смело карабкается по веткам.
Мы с Мишкой переглянулись и решили, что Соня так же легко справится с пирогом: раз – и готово.
Мы сидели втроём на подоконнике в подъезде: Соня, Мишка и я.
Со двора всех прогнал град. Твёрдые градины сыпались с неба, отскакивали от машин, катились по асфальту – как будто кто-то сердито тряс огромный мешок с конфетами «Тик-так». Важный дядька в костюме и галстуке бежал через двор, прикрывая голову портфелем.
– Тогда пойдём ко мне, – сказала я. – Чего там для этого пирога нужно?
Я поставила на стол всё, что сказала мне Соня.
Мука, четыре яйца, сахар.
Потом достала со шкафа яблоки. Они лежали на газете – твёрдые и блестящие.
На самом большом яблоке спала мохнатая бабочка.
– А от меня мама шоколадки на верхнюю полку прячет, – задумчиво сказал Мишка. – Знает, что не достану.
– От Жени шоколадки надо прятать вниз. На какую-нибудь са-а-амую низкую полочку.
Соня сидела ужасно важная, потому что была шеф-поваром. Я даже дала ей папин докторский халат. Он был белый и хрустел, как… яблоко.
Ужас! Кажется, я ни о чём, кроме яблок, уже думать не могу.
Яблоки – везде.
Даже на крышке маминого ноутбука нарисовано яблоко, которое кто-то погрыз.
Соня болтала ногами и ела сахар.
Мишка размешивал муку с яйцами и рычал, как миксер. Или как экскаватор.
Одно яйцо упало на пол и разбилось.
Скорлупа от второго яйца попала в тесто, но я её выковыряла.
Короче, всё получилось отлично.
Только папин халат был уже не таким белым.
Сидеть и смотреть, как печётся в духовке пирог, – довольно скучно.
Поэтому Мишка придумал играть в слепого кота.
Водить выпало мне.
Быть Котом-Гигантом – ужасно неудобно. Как я ни вытягивала руки вперёд, у меня не получалось никого поймать. Мишка и Соня бегали где-то внизу, а я ловила руками воздух.
Тогда я опустилась на четвереньки. Так было уже лучше – теперь мы стали одного роста.
Но поймать их я всё равно не могла – ведь я бегала за ними не только на ногах, но и на РУКАХ.
Пришлось лечь на пол и захрапеть.
«Мур-р-р… Хр-р-р-р-р…»
Теперь я – Спящий Кот.
– Ми-и-ишка, вы-хо-ди-и-и-и!!!
Мы выглянули в окно.
У подъезда стояли наши близнецы, Димка и Тимка. Они совершенно одинаковые, даже стукнуться умудряются в одном и том же месте. Вот и теперь у каждого из них была поцарапана левая щека и закрашена зелёнкой правая коленка. Зато Димка никогда не шнурует ботинки. Поэтому его всегда можно узнать – шнурки тянутся за ним.
Ползут по траве, как змеи за волшебником.
Димка говорит, что развязанные шнурки приносят ему удачу.
– Ми-и-ишка-а-а-а-а!!! – кричали они хором.
Мы решили, что легко сможем заглушить Димку и Тимку.
Сделали вдох и выкрикнули втроём:
– Чего-о-о-о-о?
– Вы чего там делаете?
– Пирог с яблоками! – крикнула Соня.
– А угостить? – гаркнул Димка.
– Ещё не готов! – завопила я.
– А яблочком? – закричал хитрый Тимка.
Получилось, у нас такая игра – «Кто кого переорёт».
Кажется, нас было слышно на соседней улице.
Мы перекричали капремонт, выбивалки для ковров и сериалы про любовь, которые смотрят старушки.
Хорошо, что мы придумали, что делать дальше, а то бы я совсем охрипла и мне бы пришлось рассказывать эту историю шёпотом.
Первое яблоко чуть-чуть не долетело до Тимки.
Второе немножко перелетело за Димку.
Хотя он пытался его поймать. Он, между прочим, классный вратарь, ни одного мяча не пропускает.
Третье яблоко угодило в машину нашего соседа.
– Хватит, – сказал Мишка. – Так мы весь двор яблоками запуляем. Нужно что-то придумать.
И тогда мы придумали…
ЯБЛОЧНЫЙ ЛИФТ
(рецепт)
Взять: одну скакалку, Анин ремень для джинсов, три пояса от купальных халатов, два длинных папиных шнурка из туристских ботинок, мамин клетчатый шарф, папин парадный галстук с золотыми рыбками.
Всё крепко связать (Мишка сказал, что это – настоящие морские узлы). Четыре яблока положить в мешок и аккуратно спускать на этой длинной штуке…
Ага…
Ещё чуть-чуть…
И ещё немножко…
– Готово!!! – радостно закричал Мишка, увидев, как Димка дотянулся до наших яблок.
– Ой, готово! – испуганно закричала Соня и помчалась на кухню.
А мы побежали за ней.
Кажется, там всё было готово уже давно.
Как это мы не почувствовали?!!
Мы сидели и смотрели на наш пирог.
Он был тонкий. Как блинчик.
Он был твёрдый. Как сухарик.
Он был чёрный. Как папины ботинки.
– Знаешь, ты лучше его не дари, – задумчиво сказал Мишка.
Я отковырнула торчащий из пирога яблочный ломтик. Он был горьким.
– Ерунда, – махнула рукой Соня. – Сейчас мы пойдём ко мне и сделаем правильный яблочный пирог.
Мука, четыре яйца, сахар… А яблоки где?
Яблок не было.
На синей тарелке посередине стола лежала гроздь маленьких жёлтых бананов. Это было очень красиво, но совершенно не годилось для правильного яблочного пирога.
Я вскочила.
– Мишка, я щас домой сбе…
И поняла, что никуда я не «сбе» – дверь я захлопнула, а ключ остался лежать на подоконнике.
– Нет, – сказал Мишка мрачно, – яблочный пирог не бывает без яблок.
И тут я придумала.
Мы испечём… правильный банановый пирог!
Второй раз у нас получилось ещё быстрее.
Вот что значит опыт!
Я разложила нарезанные кружочками бананы сверху нашего пирога.
Кажется, чего-то не хватает…
И тут я вспомнила!
Папа рассказывал про одну вкусную штуку. В прошлом году он встречался со своими одноклассниками, и самый главный двоечник по фамилии Притуляк приготовил им удивительную еду. Одно блюдо называлось…
МЕЧТА БАНАНА
(рецепт)
Взять банан, нарезать его на кружочки.
Посыпать банан корицей.
Положить на банан ломтики сыра.
Запечь всё это в микроволновке (а можно в духовке).
Съесть, когда немного остынет.
Мы устроили эту банановую мечту на нашем пироге и засунули его в духовку.
Теперь уже с кухни мы никуда не уходили.
Мы сидели на полу перед плитой и ждали.
Сонин кот Пряник тоже пришёл и стал ждать вместе с нами.
Каждую минуту мы по очереди открывали дверцу духовки и смотрели на наш пирог.
Соня. Мишка. Я.
Мишка. Я. Соня.
Пряник толкался – он тоже хотел посмотреть.
Сыр на нашем пироге стал пузыриться. И мы решили, что уже пора.
Пирог получился красивый. Правда, не такой высокий, как у мамы.
Но зато он был золотистый.
– Давай снимем эти боковые штуки у формы, – сказала Соня. – Бабушка всегда так делает.
Соня была главным специалистом по пирогам.
Щёлк. Соня подняла круглые стенки, внутри которых был пирог.
Плюх! Пирог сполз вниз.
– Ой, он жидкий!
Я чуть не заревела, увидев, во что превратился наш пирог.
Неужели мне придётся делать пластилинового ежа?!
– Ну уж нет, – рассердился Мишка. – У меня дома тоже есть мука и сахар.
С третьего этажа, где жила Соня, мы спускались на первый, Мишкин этаж.
Пирог номер два тоже пришлось выбросить.
Правда, перед этим мы съели «мечту банана».
Может быть, банан об этом совсем и не мечтал, но нам было вкусно.
На втором этаже мы встретили Сонину бабушку.
Она сказала, что невозможно печь хорошие пироги, если не съесть тарелку капустного супа со сметаной.
Так что к Мишке мы пришли уже вдвоём.
Мука, четыре яйца, сахар…
– Надоело готовить одно и то же, – пробурчал Мишка. – Давай чего-нибудь нового добавим.
– А что у тебя есть? – спросила я.
Мишка сунул нос в холодильник.
– Картошка… жареная. Огурцы. Кефир.
– Нет, картофельно-огуречный пирог испечём в другой раз.
Мишка насыпал сахар в муку и задумался.
А потом сделал что-то… очень странное.
У меня просто рот открылся от удивления.
Я думала, что Мишка сейчас сморщится и начнёт плеваться.
Но он СДЕЛАЛ ЭТО снова и спросил:
– Хочешь попробовать? Изобретение моего дедушки. Называется…
ЧУДО-ОГУРЕЦ
(рецепт)
Взять один огурец.
Отрезать от него кружочек.
Обмакнуть в сахар с двух сторон.
Съесть с удовольствием.
Честное слово, это было вкусно!!!
– А что, – сказал Мишка и слизнул с пальцев сахар, – давай украсим пирог огурцом?!
Ну уж нет! Сначала нужно разобраться с яблочными пирогами.
Мы уже делали его у меня, на пятом этаже, потом на третьем – у Сони, теперь на первом – у Мишки. Если так будет продолжаться, нам придётся ходить из дома в дом, с этажа на этаж, печь пироги и выбрасывать их в мусорки.
Пока в городе не кончатся мука, сахар и яйца.
И яблоки.
Яблоки?!
Мишка уже выливал тесто в большую чугунную сковородку.
– А ГДЕ ЯБЛОКИ?!
Мишка замер, как будто до него дотронулись «заморозкой». Он стоял, и глаза у него становились всё больше и больше, а уши – всё розовее и розовее. Тесто тихо капало из наклонённой миски на скатерть.
– Нету, – наконец прошептал Мишка. – Только два осталось.
Оказывается, сырое тесто очень даже вкусное. Я съела одну каплю, потом вторую.
Какой-то дурацкий день!
И погода тоже дурацкая. То град, то солнце.
Надо нам было проспать целый день, как ежам, в своих норках.
Пластилиновые ежи, наверное, спят, когда идёт дождь. Потому что, если они будут ходить по лесу, на них налипнут шишки, иголки и листья.
Я и не заметила, как на кухню вернулся Мишка. В руках у него была ворона-копилка. Их недавно привезли в наш магазин, и все, конечно же, стали выпрашивать этих ворон у родителей.
Родители у нас добрые.
Поэтому у всего двора появились такие копилки – красные или голубые, с кривыми жёлтыми точечками.
Правда, в моей болталось всего несколько монеток. А вот в Мишкиной что-то шуршало и брякало.
Мишка подковырнул пластмассовую затычку вилкой и вытряхнул из вороны несколько десятирублёвок.
– Ого! – удивилась я.
– На попугая коплю.
– На попугая?! У тебя же есть попугай, Дарин.
– Ты не понимаешь, – заволновался Мишка. – Ну вот у нас во дворе сидят старушки на лавочках?
– Сидят.
– Правильно. Потому что им хочется с кем-то дружить. А Дарин – он тоже старичок, только попугайский.
Мишка достал из ящика целлофановый пакет и сунул деньги в карман шортов.
– Ну, идём скорее!
Я замотала головой.
– Мишка, ты чего? А как же попугай?
И тут я поняла, что это значит, когда говорят: он поступил как настоящий мужчина.
Настоящий мужчина Мишка напыжился и покраснел ушами (у него всегда почему-то первыми краснеют уши). Он подтянул сползающие шорты, на которых отпечаталось тесто от всех наших предыдущих пирогов, и сказал:
– Так, я всё решил.
Ну а я что, хуже, что ли?! Я то же хочу поступать как настоящая девушка.
Поэтому я его послушалась.
Магазинчик назывался «Райский сад». Он был совсем маленький. Не сад, а садик.
Мне пришлось наклониться, чтобы войти.
На прилавке были разложены овощи, фрукты и огромные букеты всякой душистой зелени. Му зыка, которая играла в магнитофоне, была похожа на леденец – сладкая, очень яркая и липкая. Такая песенка прилипает на весь день.
Продавщица увидела нас с Мишкой и заулыбалась:
– О, какие гости!
Если честно, я чуть-чуть волновалась.
Не люблю, когда меня разглядывают.
Задают глупые вопросы.
Вот почти все спрашивают: «Девочка, у тебя, наверное, папа баскетболист?»
Эта продавщица с блестящими белыми зубами и блестящими чёрными волосами тоже задала вопрос. Она спросила:
– Девочка, а почему ты в тапочках?!
Ну и ну!
Я совершенно забыла, что отправилась к Соне в тапочках.
Хорошо хоть шорты на мне чистые.
Почти.
Мишка ответил за меня:
– Потому что нам надо испечь яблочный пирог!!!
Все книги Бершадская Мария
Сортировать:
по дате добавления
по популярности
-
Фрагмент — 11 стр., 01.11.2022
Жене семь лет. Она большая или маленькая? Кто знает! А вот рост у девочки точно большой: целых дв…
-
Фрагмент — 8 стр., 27.05.2022
Жене семь лет. Она большая или маленькая? Кто знает! А вот рост у девочки точно большой: целых дв…
-
Фрагмент — 1 стр., 21.03.2017
Женя – большая маленькая девочка. С одной стороны, в семье она младше всех, даже своей любимой та…
-
Блок — 1 стр., 17.11.2015
В девятой книге «Про любовь» Жене предстоит много всего узнать и почувствовать. На носу День свя…
-
Блок — 1 стр., 17.11.2015
В восьмой книге «Дело о клетчатой сумке» Женин лучший друг Мишка находит на улице собаку. Но не …
-
Блок — 1 стр., 17.11.2015
В седьмой книге «Грустный радостный праздник» Жене и её другу Мишке предстоит ещё немного повзро…
-
Блок — 1 стр., 17.11.2015
В шестой книге «Тыквандо» Женю и её друзей поджидает… весёлый Хэллоуин. А точнее, целых два конк…
-
Блок — 1 стр., 17.11.2015
В пятой книге «Сто один способ заблудиться в лесу» Женя гостит в настоящей деревне – это Мишка п…
-
Блок — 1 стр., 17.11.2015
В четвёртой книге «Семь с половиной крокодильских улыбок» Женя наконец идёт в первый класс. Она …
-
Блок — 1 стр., 17.11.2015
Однажды Женя увидела объявление: чтобы выиграть «потрясающий приз-сюрприз», надо сделать костюм …
-
Блок — 1 стр., 17.11.2015
Женя – большая маленькая девочка. С одной стороны, она младше всех, даже своей любимой таксы Вет…
-
Блок — 1 стр., 14.09.2015
Мария Бершадская Большая маленькая девочка История вторая Рецепт волшебного дня …
Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]
Мария Бершадская
Большая маленькая девочка
12 историй про Женю
Книга вторая
* * *
Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения издательства «КомпасГид».
© Мария Бершадская, текст, 2013–2014
© Ивойлова А. В., иллюстрации, 2013–2014
© ООО «Издательский дом „КомпасГид“», 2022
История главная
Про меня
Меня зовут Женя. Мне семь лет. В нашей семье я самая младшая. Даже такса Ветка старше меня на целый год.
Надо попросить, чтобы мне подарили хомячка или рыбку. Хотя бы для них я буду взрослой! И я, самая маленькая в семье, – большая. Очень, ОЧЕНЬ большая.
Я родилась самой обычной девочкой. Но почему-то росла очень быстро. Мне рассказывали, что за ночь я ТАК вырастала, что кофточка с длинными рукавами, в которой меня укладывали спать, к утру казалась на мне крошечной маечкой.
К счастью, сейчас я уже перестала расти.
Но мне всё равно трудно бывает понять, какая я – маленькая или большая.
Когда я прошу у Ани послушать её музыку в плеере, она говорит, что я не пойму, потому что я ещё маленькая.
А когда я не хочу собирать перед сном конструктор, мама говорит, что глупо капризничать, потому что я уже большая.
Получается, что я – Большая Маленькая Девочка.
Вообще я точно такая же, как все другие семилетние девочки. Терпеть не могу, когда меня разглядывают или считают какой-то особенной.
Я умею чистить картошку так, чтобы шкурка превращалась в тонкие длинные ленточки. Умею пришивать пуговицы – почти так же красиво, как папа.
Папа говорит, что у каждого человека, даже если он уже вырос, есть ещё какой-то ВНУТРЕННИЙ РОСТ. Я понимаю, как растут цветок или огурец, – их нужно поливать. А что нужно делать для этого роста, который внутри, я не понимаю. Гулять под дождём? Петь песни? Есть какую-нибудь полезную гадость?
Может, внутри меня растёт невидимый и удивительно прекрасный огурец. И с каждым днём он становится больше. Это было бы здóрово, я люблю огурцы!
А ещё я люблю рассказывать разные истории.
Наверное, мой ВНУТРЕННИЙ ОГУРЕЦ от этих историй – растёт. Главное, чтоб он не вымахал СЛИШКОМ БОЛЬШОЙ.
Потому что со мной всё время случается что-нибудь интересное.
Вот, например…
История седьмая
Грустный радостный праздник
– Вот увидишь, никаких подарков не будет, – сказала Анька.
Я заткнула уши. Завтра чтение, надо выучить стих:
– Скоро, скоро Новый год,
Новый снег и новый лёд…
Я читала громко, на всю комнату. Но Анька всё равно до меня докричалась:
– Никаких подарков. Потому что снега – нет!
– Я тебя не слушаю!!!
– Ну и не слушай, – фыркнула Анька. – Все это и так знают. Даже дошкольники.
Никогда не понимаю, серьёзно она говорит или дразнится. Я могла бы спросить об этом у мамы. Но она уехала в командировку и вернётся через одиннадцать дней.
А вдруг Дед Мороз и правда находит нас по следам на снегу, потому что он уже старенький и плохо помнит наши адреса? У меня на подошвах – плюсики. Можно подумать, там писали длиннющий пример, а цифры потеряли. С такими ботинками он бы меня сразу нашёл. Тем более что мои следы – самые большие.
Только снег до сих пор так и не выпал.
И если Анька не врёт, мы все останемся без подарков.
Каждое утро я бежала к окну и видела одно и то же: тёмное небо, тёмная земля, жёлтые фонари. Снега не было.
Я считала: ещё две недели, три дня – и Новый год.
В тетрадке для математики я рисовала снежинки. У каждого дня была своя страница, и к вечеру я устраивала там настоящую метель.
Голубой фломастер уже почти не писал. Хорошо, если б Мишка тоже завёл такую волшебную тетрадку. Может, это бы помогло.
Но Мишку я почти не видела. В школе он проскакивал мимо, здоровался на бегу. Даже голову не поднимал, будто говорил «привет» моему синему платью. У меня накопилась целая куча новостей, и я таскала их за собой, как тяжеленный рюкзак, набитый учебниками на всю неделю – от понедельника до пятницы. Даже плечи стали болеть!
Один раз Мишка чуть не врезался в меня в тёмном коридоре возле спортзала. Я обрадовалась: теперь-то мы сможем поговорить.
А он буркнул:
– Здрасть… – и помчался догонять каких-то девчонок в розовых штанах.
Жалко, что физрук уже забрал у нас мячи. Я бы точно попала в Мишку. Но у меня был только мешок с кедами. Какой от него толк?! Мишка убежал. А я поплелась на математику.
Я мучилась несколько дней, а потом решила – надо просто подойти и спросить.
Если Мишка передумал со мной дружить, пускай так и скажет.
Я отловила его в столовой и сразу поняла: никакого разговора не получится. Он опять сделает вид, что страшно занят.
Анька бы не торчала, как дерево, перед каким-то ушастым третьеклашкой. Она бы гордо развернулась и ушла. Ещё и сказала бы что-нибудь обидное.
Я так и хотела. Но тут случилась очень странная вещь.
Мои ноги шагнули навстречу Мишке, руки наклонили тарелку, вишнёвое желе соскользнуло, пролетело в воздухе и приземлилось на чёрный Мишкин ботинок. Шлёп. Даже не развалилось! Если бы я тренировалась полгода, у меня не получилось бы круче.
Вот теперь Мишка меня ЗАМЕТИЛ. Он стал красный и затрясся – прямо как желе на ботинке!
– Ты что, обалдела?! – заорал он.
«Так, развернуться и гордо уйти», – подумала я.
Но вместо этого задала вопрос, который вертелся в моей голове все эти дни:
– Мишка, ты мне друг или нет?
– Я?.. – растерялся Мишка.
Он покраснел ещё больше. Сжал кулаки, уставился на свои ботинки. Вернее, на это несчастное желе. И вдруг… заржал. Ну просто как лошадь в цирке.
– Друг… Конечно, друг. Не видно, что ли?!
Маты в спортзале были ужасно пыльные. Мы всё время чихали – Мишка начинал, я подхватывала.
– Понимаешь, я не с тобой… Апчхи. Я вообще ни с кем не хотел разговаривать. А сам говорил уже полчаса не переставая. Мы разобрали стопку матов. Я плюхнулась на один, а Мишка забрался на остальные – и получилось, что мы одного роста.
– Я думал, в больнице дедушку вылечат. А он уже месяц дома и всё равно не встаёт. И есть не хочет. На той неделе тётя Оля пришла, дедушка обрадовался – вот, всех дочек собрал… А пироги даже не попробовал…
– А с чем пироги были?
– С мясом. И ещё с вареньем.
– С ума сойти! – В животе у меня забурчало. Всё-таки надо было не жадничать и купить себе второе желе.
– Дедушка уснул, а мама с тётей Олей курить пошли. Они на кухне форточку открывают и в окно курят, чтоб дым на улицу летел.
– Зачем? – удивилась я.
– А то дедушка ругается. Ну вот… Они с тётей Олей даже свет не включали… Курили и разговаривали. А я просто хотел посмотреть, будет привидение из киндера в темноте светиться или нет. Я же не специально подслушивал. Просто… услышал.
Мишка отвернулся и замолчал. Я долго смотрела, как он старается, выковыривая нитки из мата… Но мы же не для этого сюда пришли! Я подёргала его за рукав:
– Миш, я ничего не поняла. Что услышал?
– Что дедушка до Нового года не доживёт. Вот что.
Бух. Моё сердце провалилось куда-то в живот.
– Как это?!
– У него этот… рак. Я знаю, от него умирают.
Такое короткое злое слово с острыми клешнями. Рак. Вцепился в Мишкиного дедушку и не отпускает.
– Что же теперь делать? – спросила я.
– Откуда я знаю! – заорал Мишка. – Ничего не делать! Ни-че-го.
Мишка лежал, уткнувшись лицом в пыльный мат.
А я сидела – и ничего не делала. Даже не шевелилась. Мне хотелось дотронуться до него.
Или что-то сказать. Но я боялась, что ляпну какую-нибудь глупость. Я ведь не знаю, как нужно… поэтому я просто пыхтела рядом.
В дверь заглянул Королёв. Мишку он не заметил. Зато сразу увидел меня и захихикал:
– О, инопланетянка! Ты чего тут торчишь?
– НИЧЕГО! – мы с Мишкой рявкнули это одно временно. Можно подумать, что сговорились.
– Я Маргарите Романовне скажу, – заныл Королёв.
Мы с Мишкой переглянулись.
Хорошо, что у нас в школе продают вишнёвое желе.
А то как бы я выяснила, что Мишка мне настоящий друг?
Дома было пусто. Аня ещё в школе, папа вернётся вечером. Я бродила по квартире.
Накрасила губы Анькиной помадой – и сразу же стёрла. Поковыряла тюбик с клеем. Заглянула в кастрюлю на плите. Ну вот, опять курица…
Тут я вспомнила, что обещала папе закончить уроки до ужина. Я вытряхнула из рюкзака тетрадки. Задача не решалась, буква «Ы» в прописи получилась какой-то кривой… Ничего не хочу!
И тут я поняла, ЧТО мне надо делать.
Когда идёшь к больному, нужно принести ему что-нибудь вкусное. Я сунула в пакетик три мандаринки, яблоко и солёный огурец. Как-то маловато… Может, заглянуть в жестянку с кофейными леденцами, которая лежит у Ани в шкафу? Думаю, она бы ТОЧНО разрешила взять две штучки для дедушки. А себе я не стала брать – чтобы всё было честно!
В дедушкиной комнате пахло чем-то новым. Какой-то сухой и горькой травой.
– Вот, это вам.
Я села. Старое кресло оказалось для меня слишком низким, но я была рада спрятаться за коленками.
Дедушка лежал на диване. Он стал совсем худым… даже каким-то плоским. Таким, как цветы, которые Анька сушила всю осень между страницами энциклопедии. Его почти не было видно под тёплым оранжевым одеялом.
– Спасибо, – дедушка улыбнулся и достал из пакетика мандарин. Отковырнул шкурку, растёр между пальцами, понюхал. Потом вытащил кофейный леденец – и даже зажмурился от удовольствия.
– Вы попробуйте! Мама говорит, если его не грызть, а сосать, получается как настоящий кофе.
– Не хочу, – дедушка помотал головой, прямо как детсадовец перед ложкой супа. – Я теперь не ем, а нюхаю. Кофе, мандарин… Даже у снега свой запах, ты знаешь? А мы его в детстве ели, да… Вместо мороженого. Я его сахаром пробовал посыпать… – Дедушка подозрительно покосился на Мишку и добавил: – Но это раньше было. Сейчас так делать нельзя!
– А ещё книжки новые вкусно пахнут, – задумчиво сказал Мишка.
– И новые ботинки! – быстро ответила я.
– И жареный лук!
– Лук? Фу-у-у! Лучше корзинка для грибов!
– Дождь!
– Ёлка! В прошлом году дедушка привозил – прям до потолка. Она, когда согрелась, даже смолой чуть-чуть пахла. И шишка ми. Помнишь? – Улыбающийся Мишка повернулся к дедушке и за молчал. Улыбка выключилась, как свет: раз – и нету.
Я так и не поняла, что случилось. Мишка просто встал и вышел из комнаты. Я чуть-чуть посидела и сказала:
– Кажется, там чайник закипел… ага. Давно уже. Я… это… пойду, помогу Мишке выключить.
Наверное, дедушка подумал, что я дурочка. Но я же не могла уйти и ничего не сказать!
Мишка сидел на полу у батареи. Вид у него был совсем несчастный – ещё чуть-чуть, и разревётся.
– Жень… Я… предатель.
– Какой ещё предатель?!
– Ты просто не знаешь. Мама сказала: мы Новый год праздновать не будем. Какие тут ёлки-шарики, если дедушка болеет. У нас горе, а я веселюсь… ещё и про ёлку вспомнил… Вот я и получаюсь предатель.
– Не-а, не получаешься. Дедушка тоже радовался, когда с нами разговаривал. Ты, может, не заметил, а я СВЕРХУ смотрела, как он улыбается. А если ему тоже праздника хочется?! А все вокруг только вздыхают.
Мишка нахмурился. Вздохнул.
– Ну вот видишь! – сказала я.
Теперь я знаю, как человек думает. Он пыхтит, морщит лоб, чешет нос… Мишка даже вспотел. Наконец он вздохнул и сказал:
– Значит, Новый год?
– Ага.
– А мы сможем?
– Ещё как!
– Что, и ёлка будет?
– Конечно!
– А подарки?
– Мишка, я даже знаю какие…
Я хотела рассказать про свою идею, но не успела, потому что дедушка зазвонил в колокольчик. Это Мишкина мама придумала такую хитрую штуку: голос у дедушки стал тихий, зато колокольчик слышно даже из другой комнаты.
Надо и мне сделать что-то похожее. А то зовёшь-зовёшь – все заняты. А когда мы с Веткой ТИХОНЬКО сидим и занимаемся чем-то интересным, кто-нибудь обязательно придёт и всё испортит.
Мы напоили дедушку чаем, а потом устроили ему прогулку. Мишка отыскал в шкафу самую тёплую шапку с длинными ушами и притащил два одеяла.
– Человеку необходим свежий… как это по-научному – кислород! – сказал Мишка и приоткрыл окно.
Хорошо ему говорить: он сразу же закутался в куртку. А у меня стали отмерзать уши и пятки.
– Мишка, д-д-давай уже сделаем кислород не таким свежим. Или д-д-добудь мне в-в-варежки. И в-в-валенки.
– Ну да! – хмыкнул дедушка. – Сейчас ещё попробуй найди правильные валенки. Чтобы крепкие были. А если надо – чтоб и летали хорошо.
Мы с Мишкой переглянулись. Наверное, этот кислород СЛИШКОМ свежий, вот и подействовал на дедушку так странно.
Мишка захлопнул окно.
– А мне, между прочим, валенки и в люб ви помогли, – сказал дедушка.
– Как это? – удивился Мишка.
– А вот так… Валенки и ещё… пионеры… Если бы не они, я, может, и не влюбился бы в мою Мариночку…
– А кто такая Мариночка? – спросила я.
– Мариночка – это моя бабушка. А кто такие пионеры?
Ну, это просто – сейчас я Мишке всё объясню. Как раз вчера по телевизору показывали старый фильм. Правда, я смотрела его только последние пятнадцать минут, а потом заиграла красивая музыка, поезд уехал и всё кончилось. Но самое главное я поняла.
– Мишка, пионеры – это… специальные школьники такие. Они ходят строем, и у каждого – красная косынка на шее. А ещё… кажется, они всем помогают.
– Ну да, – согласился Мишка. – Даже дедушке влюбиться помогли.
Дедушка лежал и улыбался. Я вдруг увидела, как они с Мишкой похожи. И уши у них торчат одинаково.
– Ну вот, приехал я однажды на выходные домой… – начал дедушка, устраиваясь поудобнее.
Он рассказывал – и я всё видела…
Если когда-нибудь я захочу стать писательницей, можно будет не мучиться: я уже ТОЧНО знаю, про что будет моя первая книжка. Я расскажу про дедушку, Мариночку и пионеров… У меня даже название есть.
Толстая книжка про настоящую любовь
Давным-давно Будущий Дедушка был студентом и учился в городе.
Однажды весной он приехал в деревню к родителям. Они жили в двух этажном доме. Квартиры там были совсем крошечные, но все жители деревни этим домом очень гордились. И место, где стоял единственный двухэтажный дом, называли Площадью. На Площади сделали красивые клумбы с цветами, построили школу и магазин. Так что со второго этажа Будущий Дедушка видел всю деревню.
Светило солнце. Дедушка ел варенье прямо из бан ки и красил балкон.
А на школьном дворе Будущая Бабушка учила пионеров ходить строем и поворачиваться направо, налево и кругом, не наступая друг другу на пятки. Будущий Дедушка так засмотрелся на Будущую Бабушку, что закапал вареньем всю майку – и даже не заметил этого. Потому что Будущая Бабушка была прекрасна. У неё были рыжие волосы, очень короткая юбка, блестящие колготки и туфли на высоком каблуке.
– Кто шагает дружно в ряд? Пионерский наш отряд!
– Кто шагает дружно в ногу? Уступайте нам дорогу!
У пионеров никак не получалось прокричать это одновременно – кто-нибудь обязательно сбивался или путал слова.
И тут появился грузовичок с продуктами для магазина.
– Мороженое привезли!!! – вот теперь пионеры закричали по-настоящему дружно!
Они повернулись направо и смотрели, как продавщица Валентина выгружает коробки. И никто не хотел поворачиваться налево и кругом.
Но Будущая Бабушка была не только красивой. Она была ещё и умной. Она понимала, что голодные пионеры не смогут хорошо ходить строем. Поэтому она решила купить мороженое – на всех!
Цок-цок-цок – стучали Бабушкины каблучки, когда она шла к магазину.
Тук-тук-тук – стучало сердце Будущего Дедушки, когда он смотрел на неё с балкона.
– Туру-ру-ру! – затрубил горн.
Это двоечник Николаенко решил порадовать любимую учительницу. Она уже неделю учила его трубить, а у него никак не получалось. И вот – получилось. За одну минуту двоечник Николаенко исполнил свою мечту… Даже три мечты: порадовал учительницу, напугал третьеклассницу Зябликову и разбудил индюка.
Этот индюк был грозой деревни. Его боялся даже директор школы. А бабки прозвали грозного индюка Гитлером – за то, что со всеми воюет. Гитлер не любил собак и детей. Он ненавидел громкие звуки, а больше всего не выносил женщин в коротких юбках и блестящих колготках.
И вот Гитлер проснулся от громкого звука. Услышал, как шумят дети. А потом увидел НОГИ.
Цок-цок-цок – стучали каблучки.
– Фир-фир-фир-р-р! – заклокотал индюк и кинулся догонять ноги в блестящих колготках.
– Марь-Антонна, беги-и-ите!!! – заорали пионеры.
Будущая Бабушка была не только красивой и умной. Она была ещё и быстрой. Она повернулась налево, направо и кругом. Увидела индюка. И побежала.
На высоких каблуках от индюка не спастись, поэтому она скинула туфли.
Но индюк всё равно бегал быстрее. Разве можно спокойно стоять, когда за прекрасной девушкой гонится воинственное чудовище с крыльями и крепким клювом?! Дедушка метался по балкону и размахивал валиком с краской, как рыцарь мечом.
– Кыш! Пошел вон!!! – кричал Будущий Дедушка. Но индюк продолжал щипать и клевать убегающие ноги. Блестящие колготки давно порвались, а он всё не унимался…
Будущий Дедушка не мог спрыгнуть с балкона и спасти Будущую Бабушку. Он не мог схватить ружьё и застрелить индюка, потому что никакого ружья у него не было. За то у него были… валенки. Огромные валенки с калошами стояли на балконе – рядом с лыжами и чемоданом. Дедушка вспомнил, что в детстве он всегда был чемпионом по игре в снежки. И понял, КАК спасти Бабушку. Какая разница, ЧТО бросать? Главное – прицелиться, замахнуться и метнуть.
Бросок – и валенок настиг индюка.
– Фир-р-р-фюн… – Индюк поперхнулся и рухнул на землю.
Здесь Дедушке стоило бы спуститься вниз, вытереть Будущей Бабушке слёзы и сказать, что он будет защищать её всю жизнь.
Но Гитлер махнул крылом. И Дедушка решил метнуть второй валенок, чтобы окончательно победить индюка.
Бросок! Валенок пролетел над индюком и… врезался в Будущую Бабушку.
Тут история про НАСТОЯЩУЮ ЛЮБОВЬ могла бы закончиться навсегда.
Но Будущая Бабушка была не только умной, красивой и быстрой.
Она была ещё и смелой.
Поэтому, когда Будущий Дедушка пригласил её в кино, она ответила…
– Что же она ответила? – спросила я дедушку.
– Хр-р-р, – сказал дедушка.
Кажется, он устал рассказывать такую длинную историю, потому что вдруг взял и заснул. Мишка хмыкнул.
– Ну а ты как думаешь, что можно было ответить? Конечно, она ответила ДА!!!
Мишка решил проводить меня до квартиры, но мы не успели обо всём договорить. Пришлось опять спуститься на первый этаж – и снова подняться ко мне.
– Значит, марлю ты берёшь у своего папы? – спросил Мишка.
– Ага.
– А что в подарки положим?
– Завтра вместе придумаем!
Я перешагивала через четыре ступеньки, а бедный Мишка, пыхтя, семенил рядом со мной. И тут мне в голову пришла ужасная мысль. Я даже остановилась.
– Мишка, а как же ёлка?
Легко сказать – не будем ждать праздников и САМИ устроим дедушке Новый год. Я совсем забыла, что настоящую ёлку можно будет купить только через неделю… А в магазинах продают скучные, пластмассовые, с противным запахом… И что же нам теперь делать?!
– Подумаешь, проблема, – фыркнул Мишка. – Ёлки привозят откуда? Из леса. Если ёлка не может приехать к нам, значит, мы сами поедем к ёлке.
На следующий день мы встретились после уроков.
– Лучше домой не заходить, – сказал Мишка, – сегодня тётя Оля у дедушки дежурит.
Она меня кормить начнёт, а потом за домашку засадит. Пока выберемся – уже темно будет.
– Мишка… а можно… ну, как-нибудь так, чтобы в лес не ехать?
Мишка внимательно посмотрел на меня.
– Боишься?
– А если заблудимся?
– Ну мы же не за грибами поедем, – хмыкнул Мишка.
Наверное, решил, что я трушу.
Ну и что?!
Любая девочка испугается, если её заставят бродить по чёрному зимнему лесу. Даже если эта девочка сама ростом с ёлку.
– Да я уже всё придумал, – успокоил меня Мишка. – Мы с автовокзала доедем до какой-нибудь деревни… недалеко, главное, чтоб лес прямо у остановки был. Наломаем веток – и сразу домой.
Автобус был такой маленький, что я всё время стукалась головой о потолок.
Поворот – бум-м-м. Горка – бум-м-м.
Каждый раз носатая старушка, сидевшая перед нами, оглядывалась и задавала новый вопрос:
– А чего вам у нас в Азаровке надо? А ветки еловые вам зачем – продавать, что ли, надумали? А подружка твоя чего длинная такая – болеет чем?
– Ну, если болеет, так не заразная – ты на него посмотри! – хмыкнул дядька в шапке-ушанке и подмигнул Мишке.
Ага – сто первая шутка про мой рост.
И опять не смешно.
Автобус подпрыгнул на повороте.
Бум-м-м. Старушка радостно обернулась:
– А где…
Автобус помчался с горки так быстро, что старушка заохала и покрепче обняла сумку. Но было уже поздно.
Бум-бум-бум… Сумка накренилась, и консервные банки со стуком покатились по грязному полу.
– Кому там в Азаровку? – крикнул водитель. – Вылезай, приехали!
Лес начинался прямо у остановки. Он был похож на картинку, нарисованную ручкой в тетрадке: тонкие чёрные деревья, белое небо, чёрная земля. Ну и холод! Ледяной ветер обдирал лицо и уши, колючий, как металлическая мочалка для сковородок. Неужели в этом лесу ещё недавно всё чирикало, летало, росло? Сейчас в нём не осталось никакой жизни.
Даже тесный и душный автобус был в сто раз лучше, чем этот мёртвый лес.
– Смотри, вот подходящая ёлка, – крикнул Мишка, – беги сюда!
Большие пушистые ветки росли высоко, но я могла дотянуться.
Правда, оказалось, что добыть их совсем не просто. Ветки замёрзли. Они гнулись, кололи мне лицо и руки – но никак не отламывались.
– Мишка, я варежки в школе забыла!
Хорошо, что за спиной у Мишки болтался пакет для физры. Я замотала спортивными штанами ладони, подпрыгнула и повисла на ветке.
– Щас я тебя утяжелю! – Мишка обхватил меня за ноги, ветка затрещала…
Хруп! Мишка упал на землю, я упала на Мишку, а колючая ветка свалилась на меня.
– Ну вот… – проворчал Мишка, растирая ногу, – я тебе помогаю ёлку победить – и никакой благодарности! Одни синяки.
Я отряхнула иголки с коленок.
– Вставай, Мишка, а то уже поздно. Мне Ветку выгуливать пора.
– А ты что делаешь? – захихикал Мишка. – Ты целый букет веток выгуливаешь… Вот они нагуляются – и поедем домой. Через полчаса обратный автобус!
Мы успели вернуться до темноты. Даже папа ещё не приехал с работы.
Я хотела поставить еловые ветки в большую банку, но они были слишком тяжёлые и всё время падали. На четвёртый раз Мишка не стал вытирать воду с пола, а просто собрал её полотенцем, завернул в него наш букет и засунул ко мне на балкон.
Мишка ушёл. Я хотела рассказать Аньке про дедушку, но она пробормотала:
– Подожди, подожди, я сейчас… только сообщение отправлю…
И снова застучала по клавиатуре.
Знаю я это «сейчас». Хорошо, если через полчаса про меня вспомнит.
Я достала свою волшебную тетрадку и нарисовала снежинки за сегодняшний день. Целый лист голубых снежинок. Потом подумала и добавила ряд на завтра.
Может быть, ЭТО поможет?
Хорошо, что дети в субботу не учатся.
Но ещё лучше, что некоторые взрослые в субботу работают.
Я даже не стала тратить время на завтрак. Достала с балкона замёрзший еловый букет, запихнула в карманы марлю и две мандаринки.
Ветка так жалобно заскулила, что я решила и её прихватить. Чего ей сидеть одной дома? Пусть погостит у Мишки.
– И сколько у нас будет подарков? – спросил Мишка.
Мы сидели на кухне. Я резала марлю на квадраты, Мишка отковыривал шкурку от мандарина и складывал на блюдечко. Ветка лежала у табуретки и ждала – вдруг со стола упадёт что-нибудь вкусное.
– На двенадцать мешочков у нас марли точно хватит. Давай придумывать, что мы туда положим.
Кусочек марли упал вниз, и Ветка тут же цапнула его зубами.
– Лучше сразу считать, что на десять, – хмыкнул Мишка, покосившись на Ветку. – Десять Мешочков для Радости и Удовольствия… А что – звучит!
Что будет в первых мешочках, мы придумали сразу.
Мешочек первый: молотый кофе. 
Раньше дедушка выпивал большую чашку каждое утро – без молока и сахара.
Мешочек второй: шкурки от мандарина. 
Это и так понятно – они пахнут праздником.
Мешочек третий: хвоя. 
Мы собрали иголки с нашего елового букета, а чтобы мешочек не был слишком колючий, Мишка нарезал иголки ножницами.
Мешочек четвёртый: древесные стружки. 
Это Мишка придумал принести их из кабинета труда, потому что до пенсии дедушка работал столяром и делал мебель.
Мешочек пятый: бабушкины духи. 
У дедушки в шкафу хранился флакончик с её любимыми духами, про которые Мишка почему-то сказал, что это – Шинель. Там даже осталось немножко, на самом донышке. Я смочила этой Шинелью кусочек ваты, и Ветка сразу начала чихать.
Мешочек шестой: масляная краска. 
Дедушка любит рисовать, значит, запах масляной краски ему тоже нравится.
Мы с Мишкой немного поспорили, каким цветом лучше мазнуть на кусочек джинсовой заплатки. Я хотела оранжевым, а Мишка – синим. Он сказал, что синяя краска пахнет лучше. Я подумала… и решила с ним согласиться.
Мешочек седьмой: жареная картошка с чесноком. 
Это – любимая дедушкина еда. Мишка почистил большую картофелину, я её нарезала и поджарила в масле. Чеснок слегка подгорел, но всё равно пахло так вкусно, что мы с Мишкой не выдержали и подъели всё, что не поместилось в мешочек.
Мешочек восьмой: табак, пахнущий черносливом. 
Я сразу сказала Мишке, что это какая-то глупость. Разве можно в мешочек для радости и удовольствия класть что-то вредное для здоровья?! Но Мишка не согласился.
– Дедушка три года назад бросил курить, теперь даже на маму ругается. А раньше у него был любимый табак для трубки, специальный такой. Он даже не сигаретами пах, а вкусно – компотом.
Непонятно только, где нам взять этот компотный табак. Мишка сказал, чтоб я посмотрела на шкафчике у окна. Ничего полезного там не нашлось – только обёртка от шоколадки, четыре дохлые мухи и пустая пачка сигарет. Я уже хотела сказать Мишке, что там ничего нет, как вдруг заметила, что рядом с мухами валяется сломанная сигарета. Ну да, всё правильно: капля никотина убивает лошадь, а от обычной сигареты, которую даже не закурили, погибают мухи. Кошмар.
Мы выпотрошили пыльную сигарету на блюдечко. Потом добавили туда кусочек мелко нарезанного чернослива. Перемешали. Мишка принюхался и сказал, что пахнет как дедушкин табак, даже ещё лучше.
Мешочек девятый: сено. 
Это была ещё одна сумасшедшая Мишкина идея. Ну где мы возьмём сено в городе, ещё и зимой?! Но Мишка упёрся:
– Мне дедушка рассказывал, как они в детстве спали на сеновале. Он, между прочим, об этом до сих пор вспоминает!
Если бы Мишка сказал про сено раньше, можно было бы поискать траву в кабинете биологии. Они там всё время что-то выращивают. А так…
И тут я сообразила:
– Мишка, надо к Соне бежать!
– Зачем? – удивился он.
– Ты что, забыл?! У неё же кот супер-пупер-породистый. Для него корм нужен какой-то особенный и трава – даже зимой. Помнишь – у Сониной бабушки длинные ящики на подоконнике?
Соня долго не могла понять: зачем нам кошачья трава, если мы хотим сено? И зачем нам сено, если мы делаем подарок для дедушки? В конце концов она сунула Мишке пакет с тоненькими зелёными травинками и сказала, чтобы мы быстрей уходили, а то бабушка вот-вот проснётся и ей влетит.
Мы вернулись к Мишке. Я высыпала тонкие травинки на стол, положила на них листок из тетрадки и гладила горячим утюгом до тех пор, пока травинки не превратились в настоящее сено. Я завязала мешочек шерстяной красной ниткой и дала Мишке понюхать.
– То, что надо! – сказал Мишка.
Мешочек десятый: варежки и снег. 
Этот подарок придумала я. Вспомнила, как дедушка рассказывал, что был чемпионом по снежкам. И сразу представила, как он в детстве приходил домой: на шерстяных варежках таял снег, а маленький дедушка грелся на кухне и пил горячий чай с тремя ложками сахара…
Этот мешочек мы не стали делать из марли. Мишка нашёл голубой шерстяной носок с дыркой на пятке, отрезал от него всё ненужное, и у нас получился отличный вязаный мешочек. Теперь осталось найти снег.
– Ну ты и придумала, – бурчал Мишка. – Этой зимой найти снег ещё труднее, чем сено. Где мы его возьмём?!
И правда, где зимой отыскать снег? Конечно, в холодильнике! Вернее, в морозилке.
Мы наковыряли вилкой целый сугроб и засунули его в наш мешочек.
Наконец все подарки лежали на столе. Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять. Девять Мешочков для Радости и Удовольствия.
Последний, десятый мешочек мы оставили в морозилке – чтобы не таял раньше времени.
– Теперь самое главное, – сказал Мишка.
– Самое главное? – удивилась я. – Но ведь самое главное мы уже сделали. Новый год – это же подарки…
– А про ёлку забыла? – возмутился Мишка. – Я дедушке вчера сказал, что мы для него Новогодний Сюрприз придумали, так он всё утро об этом вспоминал. Даже простокваши съел… чайную ложку.
Не представляю, как можно из елового букета снова собрать целую ёлку. Это же не «Лего», чтобы его разбирать и опять складывать.
Но Мишка, оказывается, уже всё придумал.
– А мы и не будем собирать ёлку, – сказал он. – Мы сделаем Ёлочный Абажур… То есть это ТЫ его сделаешь.
Всё получилось так быстро, что дедушка даже не проснулся.
И наше с Мишкой шипение ему не помешало.
– Держи!
– Да не туда!
– Ой, колется!
– Привязывай быстрей!
Мы очень старались не шуметь. Даже из комнаты вышли на цыпочках. Мишка был весь в иголках, как ёж.
На кухне он отряхнулся и сказал, что после ёлочного абажура нужно обязательно съесть ёлочный бутерброд.
– Это как? – удивилась я.
– А это такой специальный бутерброд. Очень острый. Прямо… колючий.
Мишка съел два ёлочных бутерброда.
Я подумала – и решила, что мне хватит укропа с кефиром.
А Ветке понравился несолёный хлеб со сметаной.
– Пора дарить подарки, – сказал Мишка, – а то наша картошка засохнет, а снег растает.
– Мишка, а как мы их будем дарить? Как Дед Мороз и Снегурочка?
Я стояла у окна. Мишка сидел на табуретке. Он поднял голову, смерил меня взглядом – длинным, как линейка. И хмыкнул.
Я разозлилась! Получается, лопоухий Мишка безо всякой бороды – вполне себе Дед Мороз. А я чего, самая ужасная Снегурочка, что ли?!
– Знаешь, Мишка… – Я прямо булькала от возмущения. Но Мишка меня перебил:
– Знаю. Мы будем пионерами.
Я даже спросить ничего не успела, а Мишка уже тараторил:
– Пионеры – они же всем помогают, правильно? И дедушке помогли. Если бы не они, может, он в бабушку и не влюбился бы! А мы будем такие пионеры… самые главные. Помощники Деда Мороза!
Ветка доела хлеб и залаяла.
– Правильно, – кивнул Мишка, – и Ветку тоже в пионеры возьмём. Деду Морозу помогают олени, а у нас будет Пионерская Такса.
Мишка притащил Букварь, по которому училась ещё тётя Оля. Там на каждой странице были нарисованы пионеры. Они сажали деревья, поливали цветы и мыли полы. И как они умудрялись оставаться такими чистенькими – не понимаю!
– Мишка, белые рубашки мы найдём. А красные косынки на шею где взять?
Мишка выскочил из кухни так быстро, что сбил на бегу табуретку. Ветка даже не успела сказать «гав», а он уже вернулся. В руках у него был красный пододеяльник.
Когда он взял ножницы, у меня по спине побежали мурашки.