Мой риторический идеал сочинение

Продолжая пользоваться сайтом, вы соглашаетесь с

условиями использования файлов cookie

Возвращаясь к процентным показателям выбора риторического эталона в сочинениях наших студентов, отметим вторую по значимости (23 %) категорию предпочтений – это любимые педагоги, в том числе и родители. Причем это были самые личностно ориентированные, самостоятельные, искренние, неравнодушные работы, хотя описывались в них в первую очередь не риторические, а педагогические качества. Почему так? Эти студенты что-то «недопоняли», не справились, не нашли более подходящий образ? Внимательно присмотревшись к этим работам и еще раз обратившись к истории риторики, мы пришли к заключению, что такая точка зрения на эталон ораторского мастерства закономерна. Риторический идеал неразрывно связан в их сознании с педагогическим или даже воспитательным идеалом.
Анализируя риторический идеал античности (в частности, софистов, Сократа), также можно заметить тесную связь с идеалом воспитания, сформированным в тот же исторический период в данном социокультурном пространстве. По мнению античных педагогов, воспитание настоящего гражданина начинается с достойного риторического образования. И то, и другое понятие основано на определенных нравственных качествах и этико-эстетических
представлениях (идейные ценности, которые несет и оратор, и педагог, отношение к категориям правды, истины и пр., внешний вид, манера поведения и общения). По сути своей, педагог всегда будет оратором, а оратор всегда будет выполнять и педагогическую функцию своими речевыми действиями. И оба должны соответствовать некоторому эталонному для аудитории образу: «Как феномены духовной реальности и педагогический, и риторический идеалы имеют мировоззренческий статус и относятся к той области мировоззрения, которая связана с представлениями о должном…» [2, с. 89]. Должное речевое поведение воспитанника является и целью риторического обучения, и ориентиром для самого педагога, отсюда такой двуединый образ.
Для современных студентов педагогический идеал (если такая фигура в их жизненном опыте присутствовала) является самым понятным, доступным. И такой непререкаемый авторитет будет эталоном в самых разных аспектах жизни (в выборе профессии, выстраивании взаимоотношений и т.д.). Конечно же, модель речевого поведения – это первое, что усваивает воспитанник. Именно поэтому выбор для своих эссе школьных учителей, педагогов по музыке, тренеров, мам, пап и других родственников вполне обоснован, и самое главное -соответствует нашему менталитету и культурно-историческим традициям. Единственный минус подобных работ – недостаточное внимание собственно риторическим умениям выбранных «героев». Собственно, речевой портрет зачастую отсутствует, что свидетельствует о недостаточной риторической образованности наших испытуемых.
Доминирующее положение среди всех тех подгрупп, которых студенты определили для характеристики идеального оратора, занимают место люди, добившиеся успеха в карьере или просто в социальной реализации с помощью коммуникативно-речевых способностей. Этой категории посвятили свои сочинения 27% опрошенных. Главная характеристика этой аудитории – это прагматическая, утилитарная направленность. По мнению студентов, сейчас востребованы люди, умеющие эффективно и дорого продавать свои способности, знания проекты: «Быть товаром сейчас модно, перспективно и престижно. А если вы дорогой товар, благодаря своему подвешенному языку (или же упорной работе над собой), то вас ждет достаточно хорошее будущее. Что такое для меня это «товарное ораторство»? Это, в первую очередь, хорошая самореклама» (из работы студента). Данные рассуждения наглядно показывают, что эталоном, образцом для подражания становятся люди, умеющие что-либо презентовать, продать, за счет чего добиться успешности, социального признания, хорошего заработка и прочих благ.
В эту категорию мы отнесли работы, посвященные самым разным людям, иногда не очень известным, но авторы считают их успешными (деятели науки и искусства, руководители различных резонансных благотворительных или экологических проектов и др.) Самая популярная фигура из этого списка – легендарный Стив Джобс. Его наделяют разнообразными эпитетами – «магнетический агрессивный продавец», «выдающийся коммуникатор на мировой сцене». За всеми этими эффектными словами стоит, конечно же, умелый оратор, хотя качества, которыми его характеризуют студенты, – непринужденность, юмор, дружеский настрой, равноправная позиция, доступность, постоянный диалог со слушателями – не являются какими-то уникальными, просто мастерское их использование позволило ему достичь такого признания. И еще один фактор, привлекающий внимание аудитории, и позволяющий соотносить С. Джобса с эталоном речевого поведения – это формирование мотива-ционной направленности слушателей. Во всех своих выступлениях он делает акцент на том, что каждый из присутствующих может добиться того же самого – признания, популярности, высокого заработка. И аудитория действительно хочет ему подражать.
Есть еще один персонаж, которого студенты упоминали неоднократно. Это так называемый мотивационный оратор Ник Вуйчич. Это человек с тяжелым наследственным заболеванием, лишившим его конечностей, но несмотря на все трудности, сумевший преодолеть физические недостатки и сложности в коммуникации и стать не просто полноценным человеком, но и успешным семьянином, всемирно известным писателем, меценатом и т.д. Современных молодых людей восхищает его сила духа и стойкость, способность собирать много-
тысячные аудитории, умение побуждать слушателей поверить в себя, не бояться преодолевать препятствия, призывать к действию. В данном случае мы видим, скорее, эталон незаурядной личности, но студенты думают иначе. Ведь он становится лицом публичным, медийным, и его основным инструментом является воздействующее слово. Да и качества личности оратора во все времена влияли на его репутацию. Именно поэтому такой публичный портрет может вполне претендовать на роль идеального оратора нашего времени.
В любом случае в качестве образца для подражания молодое поколение выбирает людей, стремящихся к успеху и добивающихся своих целей. К сожалению, большинство студентов мало задумываются о средствах достижения этих целей и не оценивают их с позиций нравственно-этических. Вернемся к проблеме риторического идеала в традиционном понимании. Невольно напрашивается сопоставление – всегда в основе риторического идеала были морально-нравственные категории (гражданская позиция, отношение к истине), а сегодня приоритетными становятся прагматические цели, достижение успешности. Едва ли стоит критиковать молодежь за это, так как риторический идеал отражает состояние общественного сознания: каково общество, таковы и его идеалы. Но это не значит, что на эту ситуацию никак нельзя повлиять. Мы убеждены, что более глубокое риторическое образование, постоянное побуждение к саморефлексии в социокоммуникативном пространстве может положительно влиять и на мировоззрение, а затем и на речевое поведение [6].
Нельзя не учитывать и тот факт, что на формирование взглядов, мировоззрения и, в частности, трактовку риторического идеала сегодня очень сильное влияние оказывает ме-диакультура. Выбор персонажей, которые указывались выше, их восприятие студентами угол зрения на проблему идеала ритора во многом сформировался посредством медиаисточ-ников и Интернет-ресурсов. Об этом свидетельствует также наличие еще одной категории, на которую указали 12% опрошенных. В данную группу вошли самые разные телеведущие, артисты, сатирики и пр. (В.В. Познер, Н.С. Михалков, И. Ургант, М. Задорнов и т.д.). Почему именно они становятся фигурами повышенного внимания публики? Безусловно, это люди, очень хорошо владеющие арсеналом риторических средств. Необыкновенное обаяние остроумие, непринужденность в общении, доходчивость, простота и аргументированность в рассуждениях, эмоциональность и артистизм (в умеренных дозах) – все это привлекает, притягивает неискушенного в коммуникации телевизионного собеседника, работает на рейтинги телепередач, но по своим масштабам эти личности не сопоставимы с выдающимися ораторами прошлого или современными политиками, они не несут аналогичного общественного резонанса. И хотя многие из них затрагивают важнейшие общественно значимые вопросы в своих речах, студенты не акцентируют на этом внимание. Авторы эссе видят только внешнюю интересную «упаковку», а риторический идеал в отношении медийных личностей понимается чрезвычайно узко.
В современных исследованиях пространство медиакультуры становится объектом всестороннего изучения. Появился даже термин «телериторика». Между зрителем и оратором сегодня появляется еще одно звено – медиапосредник, имеющий собственные интересы, цели и технологические возможности. «Риторика теперь объединяет в себе признаки прямого выступления оратора и медийных способов передачи заявленного смысла. Медийный посредник в данном процессе становится соавтором говорящего, меняя условия взаимодействия, добавляя к риторике манипулятивные эффекты» [7, с. 69]. Поэтому медиакультуру можно считать своеобразным «катализатором» в формировании риторического идеала.
В то же время не для всех медийные персонажи представляют особую ценность. Часть участников эксперимента (10%) посвятили свои работы деятелям прошлого, которых никогда не видели и не слышали лично. В результате получились реферативно ориентированные и несамостоятельные работы. Многие студенты оправдывают свою позицию тем, что у них нет идеала среди современников. Другие же просто отнеслись к заданию формально, использовав материал из интернета. Но нам кажется, что и в том, и в другом случае мы видим нежелание рефлексировать и размышлять самостоятельно на эту тему, внутреннюю неготов-
ность оценивать речь современников и свою собственную, а также соотносить ее с речевым эталоном. Самая незначительная категория эссе (5%) удивляет и настораживает. Эти работы посвящены таким одиозным личностям, как Сталин, Ленин и даже Гитлер. При этом авторы в них очень подробно анализируют ораторские качества героев, уверяют, что слушали записи их выступлений. Этический аспект остается незатронутым. Блестящее ораторское мастерство, умение повести за собой массы расценивается как достаточное для эталонного образа оратора. В том, что моральная сторона вообще не учитывается, прослеживается недостаток риторического образования и воспитания, а также утрата культурных традиций в речевом поведении.
Таким образом, проанализировав научные работы и студенческие эссе, мы пришли к заключению, что представление о риторическом идеале сегодня кардинально меняется, и этот вопрос требует серьезного изучения со стороны научного сообщества. Прагматическая направленность в понимании риторического идеала, отсутствие нравственных ориентиров, утрата традиционных критериев идеала оратора – все это заставляет задуматься о необходимости риторического образования в рамках школьной и вузовской программы, специальном изучении этой темы, важности ценностно-ориентированных подходов в формировании коммуникативной компетентности студента в высшей школе.
Библиографический список

Движение риторических идей и, соответственно, изменение риторического идеала направлено от древнегреческой риторики (софисты, Платон, Аристотель) – к римской риторике – искусству «хорошо говорить» (ars bene dicendi – Цицерон и Квинтилиан) и к риторике средневековья – начала Возрождения – искусству «украшения речи» (ars ornandi), когда основным требованием к речи стали не только её внешняя, формальная красота и изящество, но и к тому же правильность, безошибочность, ибо «душа наша тем лучше будет понимать, что нужно делать, чем правильнее будет язык хвалить Господа, не оскорбляя его ошибками» (так говорится в Указах Карла Великого).
В древнерусском красноречии преобладают два основных жанра – дидактическое, учительное слово, цель которого – формирование идеалов, воспитание человеческой души и тела – «Поучение» – и «Слово», которое трактует высокие и общие темы – духовные, политические, государственные. Обычая публичной дискуссии на Руси не было, поэтому полемическое красноречие выражалось в письмах и посланиях, предназначенных для копирования и распространения.
Древнерусское красноречие рождается на основе взаимодействия развитой народной устноречевой традиции и античных, византийских и южнославянских риторических образцов, предусматривает соблюдение основных христианских заповедей. Требования к речевому поведению и речи (слова) определяли риторический идеал Древней Руси: беседуй только с достойным; выслушай собеседника; будь кроток в разговоре; многословие, пустословие, несдержанность в речи, грубость – грех; достойная речь, несущая правду, но не хулу, чуждая недоброжелательному осуждению, пустой, злобной брани; доброе слово всегда желательно и благотворно, но решительно противопоставлено лести и лжи (похвала не должна быть чрезмерной и лживой).
Истоки русской речевой традиции и русского речевого идеала восходят к античности (прежде всего, к риторическому идеалу Сократа и Платона, в определенной степени – Аристотеля и Цицерона), в этических традиций православного христианства, отчасти к риторике Византии.
Эти речевые образцы полностью отражают систему ценностей отечественной культуры, воплощенную в традиционном риторическом идеале.
Этико-эстетический образец отечественной культуры подразумевает особую роль категорий гармонии, кротости, смирения, миролюбия, негневливости, уравновешенности, радости, а реализуется в диалогическом гармонизирующем взаимодействии, риторических принципах немногословия, спокойствия, правдивости, искренности, благожелательности, ритмической мерности, отказе от крика, клеветы, сплетни, осуждения ближнего.
По мнению А. К. Михальской, сформулированному в книге «Русский Сократ», в современной отечественной речевой среде существуют и борются три различного происхождения и различной природы риторических идеала.
• Американский (вернее, американизированный). Наиболее распространен. Именно он принят в СМИ. Восходит к софистскому и близок к нему сущностно.
• Идеал советской риторики. Основные его качества – идеологизированность, лозунговость, бездуховность, выхолощенность.
• Старый отечественный, русский (сформирован окончательно в XIX веке). Это идеал восточно-христианский. Близок к идеалу Платона и Сократа. Например, в книге П. С. Пороховщикова «Искусство речи на суде» (СПб, 1910) приведен свод «этических правил к судебной речи». «Первое условие действительного пафоса, как пишет автор, является искренность. Нельзя возбуждать у слушателей чувства аморальные или недостойные. Нельзя обманывать, заменяя доказательства воздействием на чувства…».
Имидж оратора
Английское слово «image» обозначает «образ». Каждый человек вызывает у других определенное представление о себе, то есть образ. Для ораторов мнение о них составляется по внешним данным во время выступления. Хорошая речь во многом воспринимается зрительным путем. Слушатели присматриваются к оратору: как он стоит, какое у него выражение лица, какая походка, что он делает с руками. Искренняя ораторская речь, глубокое переживание оратора от взаимного общения с аудиторией, добросовестность в выполнении своего долга перед слушателями даст для правильного внешнего поведения гораздо больше, чем нарочитые технические приемы.
Совсем не нужно быть красивым, чтобы в своем деле быть на высоте. Но когда придётся встать и взять слово, вы должны быть уверены, что ваш внешний вид отвечает требованиям слушателей и обстановке. Не допускайте эксцентричности в одежде: и без того все взоры будут направлены на вас. Мужчины должны быть чисто выбритыми, освободить карманы от ненужных вещей, убрать торчащие из бокового кармана карандаши и ручки, появиться перед аудиторией подтянутыми, застёгнутыми на все пуговицы. Женщинам рекомендуется оставлять дома кричащие украшения. Скромность в одежде предпочтительнее назойливого шика. Не вызывайте удивления и зависти – это помешает слушать то, что вы говорите.
Надлежащие манеры оратора имеют более существенное значение, чем его внешность. Он может заставить слушателей забыть о своей внешности. Группа слушателей – нечто большее, чем скопление людей. Она подчинена законам психологии внимания. Слушатели предъявляют к оратору особые требования: они предоставили ему главную роль. Оратор должен с этим считаться.
Он должен держать себя уверенно, решительно, но скромно и уважительно по отношению к слушателям. Еще одна особенность психологии слушателей: они ощущают потребность в интимной и тёплой атмосфере частной беседы. Оратор – живой человек, а не говорящий автомат. Он должен овладеть умением создать дружескую и вместе с тем деловую атмосферу, быть воодушевлённым своими убеждениями. Задача оратора – наладить контакт со слушателями.
Как только оратору предоставят слово, он не должен суетиться, спокойно направляться до выбранного места (необходимо заранее тщательно выбрать место, с которого придется говорить).
Не перебирайте на ходу ваши заметки, не застегивайте пиджак или жакет, не приводите в порядок прическу, не поправляйте галстук. Обо всём этом надо думать заранее. Не начинайте речь, пока не займёте удобное и устойчивое место. Выберите одну из принятых форм поведения. В присутствии почетного гостя можно обратиться к нему, называя его по имени и отчеству, а затем к аудитории. Но никогда не нагромождайте обращений.
При произнесении ораторской речи необходимо:
• Следить за выражением своего лица. Лицо оратора должно быть серьезным, но не мрачным и отчуждённым. При подготовке к выступлению необходимо практиковаться перед зеркалом, чтобы иметь представление о мимике во время произнесения речи. Изучайте свое лицо. Если от напряжения на нём возникло «застывшее» выражение, упражняйтесь в ослаблении лицевой мускулатуры.
• Произносите фразы, насыщенные различными эмоциями – печалью, радостью, вдохновлённостью, наблюдая за тем, чтобы мимика тоже принимала в этом участие.
• При произнесении речи надо придавать значение позе. Далеко не все ораторы знают, как правильно стоять. Ноги должны быть расставлены на 15 – 20 см в зависимости от роста; носки слегка раздвинуты; одна нога выставлена чуть вперед, упор не одинаков на обе ноги, в наиболее выразительных местах речи делается на носок, колени гибки и податливы; в плечах и руках нет напряжения, руки не притиснуты плотно к грудной клетке; голова и шея выдвинуты вперёд по отношению к грудной клетке, грудь выставлена, живот подтянут, но не настолько, чтобы это мешало свободе дыхания. Переместите упор на правую ногу, а затем выступите левой, практикуйте отступать на шаг в одну сторону, в другую, выступать вперёд, назад; следите за перемещением центра тяжести при каждом шаге. Более выразительные места речи должны подчеркиваться движением на шаг вперед или выносом ноги вперед; паузы и передышки – отступлением на короткий шаг. Упражняйтесь в манере правильно стоять, пока не появится ощущение устойчивости, равновесия, легкости и подвижности всей позы.
Почти невозможно говорить с увлечением и убежденно без неуловимо сложного сочетания движений головы, шеи, плеч, корпуса, бедер, рук и ног. Жесты тоже «говорят», усиливая эмоциональное звучание речи. Никогда не прибегайте к произвольной и механической жестикуляции.Жесты бывают:
• выразительные (для выражения душевных движений);
• описательные (показ скорости и вида движения, размеров, тенденции роста или падения);
• указательные.
Ораторы, обладающие артистизмом, часто пользуются подражательной жестикуляцией.
Правила пользования жестами:
• жесты должны быть непроизвольны;
• жестикуляция не должна быть непрерывной;
• управляйте жестами – никогда жест не должен отставать от слова;
• внесите разнообразие в жестикуляцию;
• жесты должны отвечать своему назначению.
Лучшая черта во внешнем облике оратора – корректность.Неотъемлемые качества хороших ораторским манер – непринуждённость, воодушевление, уверенность и дружеский тон. Жесты – это любые движения, усиливающие впечатление от идеи оратора.
Голос – это мы и наши мысли. Каждый человек от природы имеет голос, который может стать отчётливым, сильным, богатым оттенками.
Звучность голоса помогает оратору донести речь до всей аудитории. Основа звучности голоса – правильное дыхание. Существуют специальные упражнения, направленные на постановку дыхания и улучшение звучания голоса.
Необходимо при произнесении речи выбрать правильный темп. В понятие темпа входят:
• скорость речи в целом;
• длительность звучания отдельных слов;
• интервалы, длительность пауз.
Скорость речи разнообразна. Она зависит от особенностей самого оратора и характера языка. Старайтесь придерживаться темпа 150 слов в минуту. Речь должна быть неторопливой, не слишком возбужденной, уверенной, не дряблой.
Длительность звучания отражает глубину переживания, смысловые оттенки. При правильном применении пауза полезна во многих отношениях. Она облегчает дыхание, даёт возможность осмыслить высказанное мнение, сообразить, к какой мысли следует перейти дальше. Пауза применима между отдельными элементами речи (фразами, придаточными предложениями, законченными суждениями), оттеняет наиболее существенные слова, способствует ритмичности ораторской речи.
Звук обладает характерной окраской (тембром), которая определяется плотностью, формой и размерами тела, приведённого в состояние колебания, и особенностями среды, в которой оно вибрирует. Во всём мире нет двух человеческих голосов, звучащих одинаково. Невозможно совершенно изменить тембр голоса, но можно сделать многое, чтобы добиться его улучшения. Как и многое другое, тембр зависит от психического состояния оратора.
Недостатки тембра: одышка, хрипота, резкость, гортанность, гнусавость. Все их можно уменьшить, используя специальные упражнения.
В своей речи необходимо следить за правильным произнесением звуков. От плохого произношения можно избавиться, изучая тщательно и систематически словари, внимательно прислушиваясь к речи образованных людей, много читая. С плохим провозглашением следует бороться, критически прислушиваясь к своей речи и упорно упражняясь в достижении чёткости и членораздельности. Голос должен отражать чувства и ощущения.
Перечисленные основные знания, умения и навыки выступающего приобретаются в результате упорного труда и постоянных тренировок. Пренебрегать этими знаниями – значит не понимать особенностей ораторского искусства как сложного вида деятельности.

Мой риторический идеал
Текст 1
Мой риторический идеал — это Борис Немцов. Я полностью убедился в этом, увидев его последнее выступление по поводу войны в Ираке. Немцов очень грамотно построил свое выступление. Он доходчиво раскрыл главную мысль своего выступления, обосновал ее.
На трибуне он проявил себя как опытный оратор, умеющий сконцентрировать внимание слушающих на себе.
Жесты Немцова всегда уместны. Он не допускает всяческих излишеств. Не показывает никому ненужных эмоций, как, например, Жириновский. Его выступления всегда звучат убедительно, поэтому он входит в контакт почти со всей аудиторией всегда.
Слушая других политиков, мы можем прочувствовать, хоть изредка, волнение в их голосе. Немцов же, напротив, держится всегда уверенно и внушает доверие, хотя иногда в его взгляде и чувствуется лукавство. В целом Борис Немцов создает о себе приятное впечатление человека, умеющего грамотно выступать перед аудиторией.
Текст 2
Интерес к ораторскому искусству, не ослабевающий никогда, в наше время особенно велик. Я думаю, что от традиционного понимания этого искусства нынешнее имеет существенное отличие: это риторика эпохи телевидения.
Телевидение помогло по-новому взглянуть на оратора, ведь он оказывает влияние не на ограниченную аудиторию, например, десятки или сотни человек, а на многомиллионную аудиторию, на всю страну, а, может быть, и на другие государства. Следовательно, человек, выступающий по TV, должен подходить к своему выступлению более осознанно и подготовлено, т.е. его речь должна быть правильной, ясной. Поэтому в настоящее время существует термин «телериторика». Нужно отметить, что в наше время это имеет большое значение как для людей, работающих на телевидении, так и для нас — зрителей.
По-моему мнению, идеалом телеведущего является Савик Шустер, который работает на телеканале НТВ с такими программами, как «Свобода слова», «Влияние». Нужно отметить, что этот человек работал в свое время на радиостанции «Свобода». Следовательно, он имеет большой опыт работы с аудиторией, которую он не мог видеть. Согласитесь, что выступать перед камерой или микрофоном — это не то же самое, что говорить с человеком «в живую», видеть его глаза и держать с ним контакт.
Мне кажется, что Савик Шустер как телеведущий работает идеально. У него правильная речь, сдержанная, но в то же время ясная, четкая. Он всегда выражает свои мысли таким образом, что всем понятно, какой у него взгляд на данную проблему (например, его программы «Свобода слова» по теме «Чечня и Россия» или «Война в Ираке»). В то же время его речь и вопросы всегда уместны, они живы, что вызывает интерес к его программе, к тем вопросам, которые он рассматривает и пытается понять и решить каким-то образом и для себя, и для страны.
Я считаю, что Савик Шустер — это один из лучших телевизионных ведущих в наше время. Он всесторонне развит. И, наверное, если у нас будет больше таких профессионалов, то и телевидение станет лучше, то есть нравственнее.
Текст 3
Прежде всего хочу сказать о том, что идеалов в нашей жизни не существует. Ни в какой области. Другое дело, что обладание определенным «набором» качеств, умений приближает нас к эфемерному, несуществующему идеальному образцу. Именно поэтому в своей работе я буду говорить не об идеале оратора, а о человеке, который, на мой взгляд, довольно близко к этому идеалу подошел.
Этот человек — Шалманова Татьяна Ивановна. Она — учитель истории в школе, которую я закончил. Безусловно, история — не тот предмет, который интересен большинству учеников. На уроках Татьяны Ивановны работал практически весь класс, но не под принуждением, не из-за необходимости получать высокую оценку в аттестат — просто было интересно. Так было не только с нами, но и до нас; будет так и в дальнейшем. Почему?
Татьяна Ивановна — потрясающий человек. Она умеет заинтересовать аудиторию; видно, что ей самой интересно читать лекцию, вести урок. Невольно проникаешься таким настроением, появляется желание работать. На ее уроках мы не изучали нудную науку, мы больше играли в историю. И при всем этом знания были на уровне.
Таким образом, главным достоинством Татьяны Ивановны я считаю умение установить контакт с аудиторией, заинтересовать ее, вовлечь в работу. Я уже и не говорю о поставленной речи, понятной и легко воспринимаемой. И еще один важный момент — Татьяна Ивановна, безусловно, сохраняя дистанцию, вела себя с нами практически как с равными. Это тоже придает дополнительный стимул, раскрепощает.
Все эти качества, на мой взгляд, максимально приближают Татьяну Ивановну к идеальному оратору, и если вы спросите: «Каков твой идеал?» — я отвечу: «Шалманова Татьяна Ивановна».
Текст 4
Для каждого человека существует свой идеал оратора. Какой он для меня? Ответить на этот вопрос достаточно сложно, потому что существует множество различных ситуаций, в которых я сталкивалась с людьми, умевшими красиво и убедительно говорить. Но, если свести все воедино, то можно заключить, что идеальный оратор для меня – это человек, способный говорить спокойно и уверенно в любой обстановке, человек, который всегда сумеет подобрать правильные и четкие слова для выражения своих мыслей.
И именно с этой точки зрения идеальным оратором для меня является моя мама — Абраменкова Екатерина Николаевна. Я не имею в виду наши бытовые ежедневные разговоры и даже ее беседы с друзьями. Совсем с другой стороны я узнала свою маму, когда присутствовала во время защиты ее диссертации. Официальная обстановка, ученый совет, множество присутствующих зрителей – все это пугало значительностью. Однако, произнося свою речь, резюме по теме диссертации, мама казалась совершенно спокойной и уверенной в себе; я не видела, чтобы она хоть раз сбилась, изменила темп речи, растерялась. Когда ей задавали вопросы, она отвечала быстро, почти не раздумывая, и эту спонтанную речь нельзя было отличить от речи, приготовленной заблаговременно. Мама говорила коротко, но не слишком, четко, но не сухо, доказательно, но не заумно. Уважительное отношение к оппонентам, корректные ответы на некоторые жесткие высказывания и вопросы – все это дополняло картину.
Тогда я увидела маму в совсем другом свете и поняла, что мне еще многому нужно у нее научиться.

если я правильно понял, то ТСу нужны твои собственные мысли, а не материал сдутый с инета.
зачем ему мои мысли? не дам!
И вот Путин… Политики, социологи, журналисты, психологи гадают: в чем секрет популярности сегодняшнего президента (для сравнения скажем, что рейтинг доверия в октябре 2001 года приближается к отметке 75 процентов)? Выражаясь языком риторики, Путин избрал верный способ поведения, который реализовался в образе оратора, вызвающем доверие большинства населения России и продолжающем вызывать доверие у большинства зарубежных партнеров.
Автору этих строк не хотелось бы, чтобы у читателя создалось впечатление славословия и одобрения ныне действующему президенту, но факт остается фактом: Путин завоевал симпатии большинства российских избирателей, а рейтинг его неумолимо растет. Если же говорить об образе оратора Путина (заменим полюбившееся журналистам американское слово “имидж” классическим русским понятием “образ”), то ясно, что русский человек ценит не внешне красивую говорливость, а ответственность и знания в словах первого политика страны. Поэтому ценится не внешняя красота, голос, подбор слов, а внутренняя скромность, ум, предвидение, ответственность за судьбу страны, решительность (но не шапкозакидательство).
Характерны недоумения ряда журналистов: “у Путина нет яркого ораторского дарования”, – пишет немецкий журналист Александр Рар в книге “Владимир Путин: “Немец” в Кремле”. Но с тезисом об ораторских дарованиях надо вообще быть поосторожнее в русской аудитории. Русский человек не очень-то доверяет внешней красоте убедительных и смелых речей (таково достаточно скорое разочарование в американских проповедниках, влиявших только на наиболее податливую и необученную часть слушателей). Не в этом ли и конечная риторическая неудача Жириновского, который готов отвечать на любой вопрос, но послушает такого сверхговорливого, готового ловко выкрутиться из любой ситуации оратора – и в конце концов не проголосует за него… Путин, скорее скромен и ответственен в своих речах, диалогах, но и имеет определенную точку зрения, защищает интересы России – и народ начинает доверять. А доверие – основное, чего добивается любой политик-оратор.
Некоторые близкие люди называют его “молчуном”, но за этим молчанием, точнее будет сказать, немногословием стоит вполне сознательная позиция. Характерно, как на настойчивый вопрос лучшего друга Сергея Родругина “Ты кто? Что ты можешь?” Путин отвечает в терминах риторики – науки об общении:
Я – специалист по общению с людьми.
Характерно признание жены Людмилы Путиной, рисующее облик современного политика:
Мне вообще казалось, что у Володи пол-Питера знакомых. У нас всегда был полный дом народу. Особенно в выходные дни. Да и в будни. Всегда кто-нибудь заходил. В основном по его инициативе. Он любит общаться с людьми…
И сам Путин о себе:
Недостаток общения с людьми сильно подавляет меня эмоционально. Потому что у меня очень хорошие друзья…
Возможно, Россия впервые за долгие десятилетия получила президента – лидера страны, речи и стиль общения которого нравятся все большему количеству людей.
Вообще же надо иметь в виду, что всякий политик несет свой компонент стиля. Он выражается прежде всего в мыслях и словах. Чтобы дать читателю почувствовать этот новый стиль президентской речи, приводим неопубликованный текст президентского обращения в новогоднюю ночь 2001 года. Если вы прочитаете его внимательно, то увидите очень много “новых” слов, которые и о многом скажут – за всяким политиком стоит его стиль речи в словах, произношении, энергии, воле, настроении, которое предлагается обществу.
Речь президента Путина на Новый 2001 год
Дорогие друзья! Уважаемые граждане России! (Обратите внимание: не “Дорогие россияне!”)
В эти минуты мы не только сверяем наши часы, мы сверяем наши помыслы и чувства, сверяем наши ожидания. Наши ожидания с тем, что мы имеем в действительности.
Позади остается еще один год, год радостных и трагических событ

Эссе на тему:
«Идеальный оратор»
Один из главных спорных вопросов
в области риторики заключается в том,
принадлежит ли человеку дар убеждать
по рождению или это определенный навык,
который вырабатывается годами? Моя точка
зрения состоит в том, что каждый из нас
может освоить ораторское искусство, потому
что на сегодняшний день известно достаточно
методик и различных способов приобрести
навык публичного говорения.
Человек, который хочет
освоить это ремесло в идеале должен
помнить, что он в первую очередь лектор,
который с ходу, с трибуны переводит свои
идеи, добытые им истины в убеждения слушателя.
То есть, за несколько минут идеальный
оратор меняет взгляды, убеждения людей
и побуждает их к действию по своему усмотрению.
При этом ему необходимо обладать навыками
концентрации и иметь хорошо поставленную
речь, чтобы произвести определенный эффект
на аудиторию. Ему также необходимо иметь
запоминающийся тембр голоса, умело расставлять
интонационные ударения в предложениях
или выработать свой отличительный способ
выражаться на публику.
Оратор должен уметь «держать
аудиторию», обладать специальными приемами,
например, уметь аппелировать к событиям
или обращаться к слушателям с неожиданным
вопросом, делать ссылки на авторитеты.
Оратор должен иметь определенные знания
в области психологии не только чтобы
чувствовать настроение публики, но и
чтобы суметь его поменять – утихомирить
толпу или же наоборот настроить агрессивно.
Также, наверно самым главным аспектом
является освоение рассказчиком своей
темы. Оратор должен, прежде всего, иметь
глубокие и систематические знания, хороший
набор узкопрофильной лексики на предмет
того, о чем он повествует аудитории, чтобы
не дать ей поводов сомневаться в своем
мастерстве.
Идеальный оратор должен
соблюдать этику речи и обладать
корректным поведением в самых разных
ситуациях, достойно реагировать при любых
обстоятельствах. Чтобы сделать свое выступление
успешным, оратору необходимо четко продумать
логику своего рассказа, обратив особое
внимание на начало и конец выступления,
которые запоминаются зрителям больше
всего. И конечно же идеальный оратор должен
обладать выдержкой и уверенностью в себе,
так как неуверенная речь и скромное выступление
не сможет должным образом произвести
эффект на публику. Неплохо было бы также
ознакомиться оратору со специальной
литературой, чтобы набраться опыта и
найти ответы на свои, индивидуальные
вопросы относительно “искусства убеждать”.
Обладая вышеизложенными
качествами, оратор сможет добиться того,
что интерес слушателей не иссякнет
на протяжении всего выступления и произвести
блестящий эффект на аудиторию.

В современной риторике выделяют признаки, характеризующие риторический идеал.
Во-первых, современная риторика использует следующую схему анализа любых высказываний:
1) кто говорит?
2) кому говорит?
3) при каких обстоятельствах;
4) что говорит?
5) зачем?
6) как выражает свою мысль?
7) каков результат?
Во-вторых, всегда важен облик говорящего лица: что в нем главное – эмоции или логика, правильность речи или оригинальность? Есть ли у говорящего убеждения, если да, то каковы они?
В-третьих, важна позиция говорящего или целого социального или этнического коллектива по схеме «истина» – «ложь».
Правда и ложь – сложнейшие категории, в характеристике риторического идеала это самый важный критерий.
В понимании и оценке риторического идеала учитывается этика речи – у одной общности как врожденная, глубинная, у другой – внешняя, показная, только для достижения цели говорящего.
Софистическая риторика
Софисты не представляли собой единой идеологической или политической группы, это были странствующие философы, обучавшие за плату искусству спора, доказательства, красноречию, мудрости.
Но еще с античных времен софисты заслужили репутацию «лжемудрецов», людей без устойчивых моральных принципов. Альтруизм, справедливость себе в ущерб не привлекали софистов.
Черты риторического идеала софистов следующие:
1. Софисты допускали использование эристики, т.е. любых средств для достижения своей цели, для победы в споре.
Однако эристика подверглась запрету даже со стороны греческих софистов в некоторых риторических ситуациях: была запрещена ложная молва, запрещались слухи, интриги, ложная проповедь.
Эвристические средства в цивилизованных странах запрещены законом, но их опасность в том, что бывает очень трудно доказать источник молвы, слухов.
2. Софистическая норма допускает и такие приемы, как восхваление одних лиц и охаивание других, необъективный подбор фактов, расчет на некомпетентность слушателей и т.д.
3. Наиболее известные софистические приемы – это уловки (софизмы). Софизмы содержали какую-либо малозаметную логическую ошибку, приводящую к ложному выводу.
Эффект софизмов состоит в том, чтобы в споре, в рассуждении поставить собеседника в неловкое положение, запутать его мысль, разрубить логическую линию доказательств.
Несмотря на некоторые этически недопустимые методы, можно признать определенные заслуги софистического направления в риторике. Оно внесло определенный вклад в развитие теории и практики диалога, полемики, аргументации, доказательства, внесло элемент прагматики. Софисты разрабатывали конкретные риторические приемы, много сделали для связей риторики с логикой.
Античный риторический идеал
Древнегреческая устная традиция и героический эпос уже закладывали основу созревающего риторического идеала. Например, в поэмах Гомера представлены ораторы – Менелай, Одиссей, приведены тексты их речей, показана сила воздействия на людей в моменты борьбы, выбор трагических и героических моментов в жизни героев, яркость описания событий.
Это риторическое направление называется античным, оно связано с именем Гомера.
В IV-III вв. до н. э. сформировались теоретические позиции этого направления, риторического идеала, они оказали и оказывают сильное влияние на этику, литературу, культуру. Эти позиции поддержали Рим, средневековье, Возрождение.
Рассмотрим эти позиции.
1. Цели риторики и ораторского мастерства Сократ, Платон, Аристотель видели в служении добру и счастью людей. Сила убеждения как основное достоинство красноречия, в том, чтобы понять, в чем счастье людей и как его достигнуть.
2. Риторика – это не только практика общения и красноречия, эта наука имеет свой предмет – речь, она тесно связана с философией, языком, логикой, этикой, литературоведением. Риторика имеет свои цели, закономерности, структуру. В рамках этого риторического направления сформировалось учение о канонах – инвенции, диспозиции, элокуции и т.д., разработаны связи с поэтикой (тропы, фигуры), стилистикой, логикой, теорией воспитания и образования.
3. В этой же системе разрабатывалась идеальная модель оратора как личности высокообразованной, высоконравственной, активной, обладающей быстрыми реакциями, коммуникабельной.
4. Этика античного идеала требовала обращения к слушателю с уважением. Речь – двусторонний процесс, результат зависит от обеих сторон.
5. Следующая черта античного идеала – отношение к истине. Крупнейшие ораторы, принадлежавшие к этому типу этической позиции, на практике подтвердили твердость убеждений, свою позицию – не отступать от своего понимания истины.
Представленные характеристики относятся к категориям этоса и пафоса.
В области логоса традиция не противостояла софистическим нормам – ни в признании и использовании логических законов и правил, ни во внимании к диалогу, ни в мастерстве выбора разнообразных средств языка.
При большом внимании к логике текста все же преимущество уделялось структуре языковых форм, смежности выбора слов, использованию выразительных средств языка, культуре речи.
Русский речевой идеал
Современная наука располагает достаточным количеством источников для изучения древнерусского риторического идеала, в основном это памятники XI-XII вв. и начала XIII в. Исследователи опираются и на фольклорные материалы, и на произведения художественной литературы, в первую очередь – на «Слово о полку Игореве», летописи.
Русь X-XII вв. имела прямые связи с Византией. Она поддерживала прочные связи и с европейскими странами, принявшими культуру Римской империи. Связи упрочивались семейными союзами (например, одна из дочерей Ярослава Мудрого прозвана Осмомыслом, что означает «восемь мыслей», была замужем за королем Норвегии, другая, Анна, была королевой Франции).
Изучением древнерусского красноречия, его традицией в XIX в. занимались А.С. Шишков, А.В. Мещерский, С.Н. Глинка, Н.Ф. Кошанский, Х.П. Зеленецкий, Ф.И. Буслаев и др. В XX в. – Л.К. Граудина, Г.Л. Миськевич, В.И. Аннушкин, А.К. Михальская.
Рассмотрим более подробно характеристику древнерусского риторического идеала.
1. Оратор – лицо известное, облеченное доверием народа: церковный деятель, князь, воевода. Эмоции оратора управляют и верой и убеждениями.
2. Оратор всегда выражает твердую позицию – это преимущественно государственные интересы, забота о церкви, народе. В речах почти всегда содержится поучение или призыв, нравственные установки, преобладает положительный пример.
3. Оратор отстаивает истину, свое понимание справедливости; споры, полемика встречаются нечасто.
4. Большое внимание уделяется этике общения: прослеживается высокое уважение к человеку, выступающему с речью. Оратор должен высоко нести свое слово, обращаться с речью только к авторитетной аудитории. Народ выражает уважение не только к личности оратора, но и к самому слову, мудрому и красивому.
5. Оратор тщательно готовится к выступлениям. Об их ценности свидетельствует сам факт сохранения речей, их многократное копирование.
6. Композиция речей, посланий, поучений отличается четкостью, ясностью.
7. В речах древних ораторов подкупает доброта, кротость и смирение, благодарность, восторг перед красотой мира, вера в божественную природу мудрого и прекрасного слова, в силу и действенность красноречия, отмечается высокое уважение к книжной мудрости, учению, образованию.
Высоко оценивается и жанровое разнообразие этих выступлений: ораторские речи, обращение князя к воинам, жития святых, поучения, письма, исторические повествования.
Вопросы:
1. Когда и где возникла риторика?
2. Кто такие софисты и как они понимали роль слова.
3. Почему Сократ и Платон бросили вызов софистам?
4. Как рассматривал риторику Аристотель?
5. Каковы взгляды Цицерона на ораторское искусство?
6. Что является предметом изучения неориторики?

Предмет риторики
Риторика-теория убеждающей речи, она анализирует не только приемы и способы, но и аудиторию с ее личными приемами и способами. Р-ка диктует законы убеждающей речи, ее приемы и средства. в современность главное внимание уделяется аудитории, поэтому рассматривается риторика как наука о разнообразных формах языкового воздействия на аудиторию и целей воздействия на нее, наука о способах создания речевого поступка(понятие шире риторики и ораторского искусства).
Риторический идеал софистов
Софисты допускали использование эристики т.е. любых средств для достижения своих целей,для победыв споре.Однако эристика подверглась запрету дажесо стороны греческих софистов в некоторых риторических ситуациях (запрещена ложная молва, запрещались слухи, интриги, ересь)
Софистическая норма допускает и такеи приемы ,как чрезмерное восхваление одних лиц и охаивание других, необыкновенный подбор фактов, гипноз прославленных имен, расчет на некомпетентность, на их неспособность следить за речью высококвалифицированного противника
Наиболее известные софистические приемы – это уловки (софизмы). не следует думать, что это ложь. Софизмы содержали какую либо малозаметную логическую ошибку, приводящую к ложному выводу, иногда к абсурду.
Риторический идеал Сократа
Сократ был учеником софистов, однако в то время как софисты строили расчеты на психологическое воздействие, Сократ во главу угла ставил логическое доказательство. Согласно его концепции, верная мысль рождает верное деяние. В отличие от странствующих софистов Сократ все время жил в Афинах, где у него сформировался круг учеников. Это была своеобразная школа риторики, в которой получил развитие жанр сократического диалога. Этот диалог принимал форму то спокойной беседы, то напряженной полемики. Поиск знаний о добром и справедливом сообща, в диалоге с одним или несколькими собеседниками сам по себе создавал особенные этические отношения между людьми, которые собрались вместе.
риторический идеал Цицерона
Ораторский идеал Цицерона – “обилие”, сознательное владение всеми средствами, способными и заинтересовать, и убедить, и увлечь слушателя; средства эти складываются в три стиля – высокий, средний и простой. Каждому стилю свойственна своя степень чистоты лексики (свобода от архаизмов, вульгаризмов и пр.) и стройности синтаксиса (риторические периоды). Благодаря разработке этих средств Цицерон стал одним из создателей и классиков латинского литературного языка.
8. Риторический идеал Квинтилиана и его отличия от идеала Цицерона.Знания Квинтилиана в области риторики были так обширны, что друзья и ученики настаивали на том, чтобы он написал о правилах красноречия. Знаменитый ритор долгое время не соглашался, ссылаясь на уже написанные по риторике труды в греческой и римской литературе. Но впоследствии он все-таки написал трактат, известный под названием Образование оратора (на русский язык переведен в 1834 г. А.С. Никольским). Трактат представляет собой обобщение теоретических трудов предшественников и собственного двадцатилетнего опыта преподавателя риторики и судебного адвоката.

Русь X—XII вв. имела прямые связи с Византией – наследницей греческой античной культуры – до ее завоеванияОсманской империей в середине XV в. Она поддерживала прочные связи и с европейскими странами, принявшими культуру Римской империи.
История риторики изучена мало; это отмечал крупнейший мыслитель в России XX в. знаток риторики А. Ф. Лосев. Рассмотрим характерные особенности древнерусской риторики.
1. Оратор – лицо известное: церковный деятель, князь, воевода. Эмоции оратора управляются верой, убеждениями. Компетенция, знания ценятся превыше всего; язык – яркий, цветистый.
2. Оратор всегда выражает твердую позицию. В речах почти всегда содержатся поучение или призыв, нравственные установки; критика вводится в виде сожаления или даже плача.
3. Оратор отстаивает истину, свое понимание справедливости.
4. Огромное внимание уделяется этике общения: прослеживается высокое уважение к человеку, выступающему с речью. Оратор уважает мнение адресата. Народ выражает уважение не только к личности оратора, но и к самому слову, мудрому и красивому.
5. Оратор тщательно готовится к выступлению: сам факт сохранения речей, их многократного копирования свидетельствует об их ценности.
6. Композиция речей, посланий, поучений отличается четкостью, ясностью. В «Слове о Законе и Благодати» митрополит Иларион выступает с речью при дворе Ярослава Мудрого. Речь щедро украшена обращениями, восклицаниями, антитезами, параллелизмами и другими фигурами. Она богата иносказаниями, аллегорична. Мысль ясна, высоко чувство меры. По мысли оратора, единение произойдет не только через силу государства, но и через язык, через христианское мировоззрение.
7. В речах древних ораторов подкупает доброта, кротость и смирение, благодарность, восторг перед красотой мира, вера в божественную природу мудрого и прекрасного слова, в силу и действенность красноречия. Высоко оценивается и жанровое разнообразие этих выступлений: ораторские речи, обращение князя к воинам, жития святых, поучения, письма, исторические повествования.
Так в русской культуре со времен первых литературных памятников и, во всяком случае, до 1917 года ценилась и считалась прекрасной, прежде всего, такая речь, в которой сочетались в гармоническом единстве:
O мысль, смысловая насыщенность, устремленность к истине;
O этическая задача, нравственная устремленность к добру и правде;
O красота, понятая не как украшенность, красивость, а как целесообразность, функциональность, строгая гармония»
Справедливость этого тезиса доказывается А.К.Михальской по отношению к речевой культуре Древней Руси в первой главе книги «Практическая риторика и ее теоретические основания» (Михальская, 1992). Здесь, наверное, необходимо выделить понятие риторического идеала и определить его, как «образ» или «образец» хорошей речи, существующий в сознании ритора (продуцента). Именно этот риторический идеал, в котором истина и мысль главенствуют как основные принципы речи, в котором добро и правда не менее важны и в котором красота речи понимается как ее гармония и порядок, – этот идеал речи унаследован и полностью воспринят русской словесной культурой.

Время становления античной риторики как особой системы знаний, обобщившей многовековой предшествующий опыт, как вы уже знаете, относят к периоду расцвета афинской демократии (VI-V вв. до н. э.). О связи мастерства красноречия с характером общественной жизни мы тоже говорили. Общая закономерность прослеживается четко – чем более демократична и, соответственно, напряжена политическая, духовная жизнь общества, тем важнее роль риторики, тем выше уровень ее теоретических достижений, тем совершеннее ораторские образцы.
В республиканском греческом полисе центральная фигура – aner politikos- “государственный муж”; гражданин греческого полиса был в высшей степени социально активен и, соответственно, обладал высоким уровнем риторического мастерства.
Явление величайших ораторов античности – Демосфена и Цицерона – не случайно завершает периоды и греческой, и затем римской демократии. Они олицетворяют и высочайшие достижения, и одновременно конец греческой и римской республик. Это – “великие и трагические символы” “крушения маленькой республиканской Греции и республиканского Рима”, как определил роль этих риторов А. Ф. Лосев.
Целостную систему риторического воспитания и образования гражданина греческого полиса, включавшую обучение как мастерству публичного монологического выступления, так и искусству спора (эристике), как вы знаете, разработали и осуществили софисты, создавшие, как пишет А. Ф. Лосев, “какой-то небывалый в Греции культ слова и тем самым небывалое превознесение риторики, использующей слово для разных жизненных целей. Мы не ошибемся, если скажем, что только софисты впервые заговорили в Греции о силе слова и построили теорию этой силы. Хотя греки всегда любили поговорить и славились своими проникновенными речами как до софистов, так и после них, тем не менее только софисты стали говорить о силе слова вполне сознательно и систематически, впервые создавая для этого также и необходимые предпосылки” (Лосев А. Ф. История античной эстетики: Софисты. Сократ. Платон. М., 1969. С. 29). Все это дает основание считать софистов не только первыми теоретиками и практиками красноречия, но и вообще первыми европейскими филологами.
Слова софист, софизм, софистика ныне вне языка науки приобрели отрицательно-оценочное значение, впрочем, как и само слово риторика. Софистом называют человека, умеющего за тонкостями и деталями скрыть главное, с помощью ухищрений доказать истинность того, что соответствует его целям. Ход подобных рассуждений и искусство изощренно доказывать нужное, но не обязательно истинное, именуют софистикой. Под софизмом понимают логически или в деталях верное, но по сути не истинное суждение. Риторикой пренебрежительно называют пустое словесное украшательство, уводящее от главного. Появление у этих слов вторичных значений, выражающих отрицательную оценку, имеет свои основания. Они связаны с особенностями мировоззрения софистов, их отношением к миру и слову. Для софистов все в мире относительно, все субъективно, а сама жизнь пестра, бесконечно разнообразна и изменчива. В самом деле, если, как говорил софист Протагор, “ощущения перестраиваются и изменяются в зависимости от возрастов и прочих телесных условий”, а “люди в различное время воспринимают по-разному в зависимости от различий своих состояний”, то почему бы не задаться целью доказать, как делает это один из анонимных последователей Протагора, что, например, прекрасное есть безобразное: “Вот и другой закон для смертных ты отчетливо увидишь. Не было ничего совершенно прекрасного и безобразного, но это сделал случай, принявши как безобразное и отличивши как прекрасное Так что же рассуждать? Я сказал, что докажу тождество безобразного и прекрасного и во всем этом я доказал”. Известнейший софист Горгий утверждает, что оратор может говорить “обо всех вещах самым лучшим образом”, потому что “ничто из существующего не существует”.

Его сущность и корни. Софистическая риторика. Античный риторический идеал (служение добру и счастью, допущение «лжи во спасение»). Древнерусские традиции («Повесть Временных лет»). Речевая культура цивилизаций Востока (Египет, Китай, Индия). Концепция речевого действия.
Признаками риторического идеала является: определённая схема анализа любого высказывания, облик говорящего, позиция говорящего по дилемме «истина – ложь», этика и эстетика речи.
Риторика непосредственно связана с языком, это наука о речи и общении людей, но родилась она в среде философов, из диалектики – науки убеждения и доказательства.
Черты риторического идеала софистов: использование эристики, чрезмерное восхваление одних и охаивание других, использование приёмов – софизмов, остроумия, находчивости.
Античный риторический идеал (получил самое широкое распространение): цель риторики – служение добру и счастью людей; риторика – это не только практика общения, но и наука, разрабатывается модель идеального оратора: уважительное отношение к слушателям.
Древнерусские традиции (на основе древнерусских памятников):оратор – лицо известное, облечённое доверием народа, выражает твёрдую позицию, отстаивает истину; прослеживается высокое уважение к человеку, выступающему с речью.
Речевая культура цивилизаций Востока ( ценится стиль, речевые фигуры, мастерство софистики). Стиль – это то новое, что основано на культуре свёрнутой к систематизированной истории. В Индии в основу ораторских традиций положена сословная структура общества. К І тыс. до н.э. относится становление санскрита («язык, доведённый до совершенства»). В восточных цивилизациях не сложилась теоретическая концепция речевого действия. В практической сфере во всех культурах развивалось ораторство, ритуальная, информационная (педагогическая), императивная, художественная, дискуссионная речь.
Литература:
1. Введенская Л.А., Павлова Л.Г. Культура и искусство речи. -Ростов-на-Дону. 1995
2. Иванова С.Ф. Специфика публичной речи.-М.,1978
3. Ножин Е.А. Мастерство устного выступления.-М.,1989
4. Об ораторском искусстве./Сб.статей.-М., 1980
5. Основы ораторского мастерства.-М.,1980
6. Ораторское искусство: Хрестоматия.-М., 1978.
7. Сахаров В.Р. Навыки и умения лектора.-М., 1978.
Источники:
1. Лосев А.Ф. Философия. Мифология. Культура. – М., 1991.
Дополнительная литература:
1. Аверинцев С. С. Риторика и истоки европейской литературной традиции. – М.,1996.
2. Александров Д.Н. Риторика. – М., 1999.
3. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. – М., 1979.
4. Безменова Н.А. Очерки по теории и истории риторики. – М., 1991,
5. Иванова С.Ф. Путь к современной риторике: В 2 ч. – М., 1990.
6. Клюев Е.В. Риторика. – М., 2001.
7. Костомаров В. Г. Языковой вкус эпохи. – М., 1997.
8. Михальская А. К. Основы риторики; мысль и слово: Х—Х1 кл. – М., 1996.
9. Неориторика: генезис, проблемы, перспективы. – М., 1987.
10. Порубов Н.И. Этика в ораторском творчестве. – Минск, 1974.
11. Радченко В. И. Изучение ораторского искусства в США.- М., 1991.
12. Рождественский Ю.В. Теория риторики. – М., 1997.

Искренность и стремление к общению – важные условия успеха оратора, но они не могут заменить умения. Знаменитый американский актер Джефферсон однажды точно заметил: «Произнести яркую речь – одно дело, а произнести ее ярко – другое». Оратор уже не обязательно должен чувствовать и испытывать сам то, что он внушает другим. Но он должен точно представлять себе, что могут или должны почувствовать, осознать или сделать слушатели при восприятии его речи. Он должен рассуждать над тем, при каких обстоятельствах, для какого типа слушателей и для достижения каких целей уместны те или иные приемы, средства убедительности речи. Этим он отличается от просто красноречивого человека. Это уже искусство – «ораторское искусство», мастерство. Оратор должен выделять приемы красноречия, анализировать их уместность и путем подражания воссоздавать их в собственной речи с учетом возрастных, умственных, эмоционально-волевых и других качеств и возможностей своих слушателей. Действенность речи оратора определяется уже совершенством освоенных им через подражание речевых навыков и умений, творческой способностью включать их в общение в любой момент, когда это потребует реальная обстановка выступления.
Навыки, необходимые для подготовки и произнесения речи, приемы и способы убеждения различной аудитории, умение управлять собой и слушателями и еще множество других навыков и умений дает – риторика. Многие руководства по риторике рекомендуют закрепить за этим термином «риторика» два смысла – узкий и широкий. С одной стороны, у нас по-прежнему нет другого термина для названия комплексной науки, изучающей ораторское искусство. Оно – предмет «риторики» в узком понимании. С другой стороны, объектом риторики могут быть любые разновидности речевой коммуникации, рассмотренные под углом зрения осуществления заранее выбираемого воздействия на получателя сообщения (слушателя). Это – предмет «риторики» в широком смысле.
Современная трактовка риторики расширяет ее до теории убедительной коммуникации. Именно такое понимание риторики дается у В.И.Аннушкина, А.К.Авеличева: «Риторика – это наука о способах убеждения, разнообразных формах преимущественно языкового воздействия на аудиторию, оказываемого с учетом особенностей последней и в целях получения желаемого эффекта»; «наука об условиях и формах эффективной коммуникации». А.К.Михальская в книге «Основы риторики» отмечает: «Современная риторика – это теория и мастерство эффективной (целесообразной, воздействующей, гармонизирующей) речи». Предметом современной риторики служат общие закономерности речевого поведения, действующие в различных ситуациях общения, сферах деятельности, и практические возможности использования их для того, чтобы сделать речь эффективной.
Риторика – это наука о способах создания речевого поступка. Чтобы добиться результата в речевой деятельности, надо владеть искусством убеждения. А это целая наука, у которой есть свои законы. Не знающий эти законы хорошо понимает то, о чем он говорит, но не осознает, что же он своей речью делает. Поэтому создается целая система практической тренировки необходимых умений и навыков, обеспечивающих на деле высокий уровень мастерства взаимодействия оратора и аудитории. Понятие «риторика» значительно шире понятия «ораторское искусство». Оно охватывает широкий спектр знаний, умений и навыков от возникновения идеи до непосредственного речевого процесса.
Риторическая теория возникла в древности и развивается до сих пор как обобщение мастерства красноречия, осмысления риторической практики современности. Современная риторика рассматривает проблемы наилучшего взаимопонимания между людьми в процессе общения, коммуникации, конструктивного решения возникающих конфликтов.
Риторика делится на общую и частную. Ядром современной общей риторики является тот путь от мысли к слову, который в классической риторике описывается как совокупность ряда этапов (или как канон риторики – совокупность правил, приёмов; то, что твердо установлено; стало традиционным, общепринятым; нечто, служащее нормативным образцом. Перечислим эти этапы: Инвенция (лат. inventio) – или “нахождение, изобрение”, умение изобрести содержание речи, осмыслить и продумать содержание речи; второй этап – Диспозиция (лат.dispositio) – расположение изобретенного, структура, композиция речи; третий этап – Элокуция (лат. elocutio ) – словесное оформление речи, украшение ее, выбор т.н. “цветов красноречия” – специальных фигур и тропов, служащих украшению и эстетическому наслаждению речи; четвертый этап – Меморио (лат. memorio) – запоминание речи, умелое использование приемов, помогающих запомнить подготовленный материал для публичной речи и,наконец, пятый этап – Акцио (лат.actio) – само произнесение речи, этап, теснейшим образом связанный с техникой речи и жестами, мимикой и позой оратора в процессе произнесения речи. По мнению Цицерона, вся деятельность оратора предстает в этих пяти частях. Это как бы образец (парадигма) мыслительной и речевой деятельности.
Предметом общей риторики является также теория аргументации (связанная с искусством ведения спора), сюда же входят учение о риторе, знания о речевом поведении и национально-культурных традициях речевого поведения, что очень важно в процессе общения.
В деятельности человека есть особые области, которые называют сферами «повышенной речевой ответственности», потому что в них ответственность человека за свое речевое поведение, за умение (или неумение) владеть словом необычайно велика. Это дипломатия, медицина, юриспруденция, журналистика, услуги и т.п. Для этих областей, успех в которых особенно связан с речью, разработаны ( в основном пока еще за рубежом) так называемые частные риторики. Частные риторики, в отличие от общей, изучают законы эффективной речи, действующие в областях «повышенной речевой ответственности». Здесь же рассматривается и искусство составления писем.
В каждой культуре складываются особые и вполне определенные представления о том, как должно происходить речевое общение. Приобщая к общим правилам речевого поведения и речевого произведения, риторика дает и общие представления о прекрасном – общеэстетическому и этическому идеалам, сложившимся исторически в данной культуре. Риторический идеал – это система наиболее общих требований к речи и речевому поведению, исторически сложившаяся в той или иной культуре в определенное время и отражающая систему ее эстетических и этических ценностей. Система эта закономерна и исторически обусловлена. Поэтому история риторики рассматривается именно как история возникающих, развивающихся и сменяющих друг друга риторических идеалов.
Рекомендуемая литература:
1. Александров Д.Н. Риторика. – М., 1999.
2. Андреев В.И. Деловая риторика. – Казань, 1993.
3. Кохтев Н.Н. Риторика. – М., 1994.
4. Корнилова Е.Н. Риторика – искусство убеждать. – М., 1998.
5. Клюев Е.В. Риторика. – М., 1999.
6. Кузнецов И.Н. Риторика. – Минск, 2000.
7. Леммерман Х. Учебник риторики. – М., 1997.
8. Львов М.Р. Риторика. – М., 1995.
9. Михальская А.К. Основы риторики. – М., 1996.
10. Сопер П. Основы искусства речи. – М., 1995.

Этико-эстетический образец отечественной культуры подразумевает особую роль категорий гармонии, кротости, смирения, миролюбия, негневливости, уравновешенности, радости, а реализуется в диалогическом гармонизирующем воздействии, риторических принципах немногословия, спокойствия, правдивости, искренности, благожелательности, ритмической мерности, отказе от крика, клеветы, сплетни, осуждения ближнего. Все это в такой речи не просто живо и действенно, но и осознанно используется в целях педагогических, воспитательных.
Эмоциональный “рисунок” речи отличается сдержанностью, но отнюдь не бесстрастной сухостью. Соотношение “хвалы” и “хулы” также решается в соответствии с православно-христианским этико-речевым идеалом.
Звуковые особенности речи также вполне соответствуют традиционному образцу: интонационно-ритмический рисунок речи сравнительно ровен, “спокоен” (изменения амплитуды и частоты звука относительно плавны), темп относительно невелик, как и его изменения. В целом речь нетороплива, “внушительна”, исполнена достоинства и проникнута уважением и к слушателю, и к предмету речи (а при отрицательном отношении к последнему – подчеркнутой терпеливостью; отрицательные оценки, если и появляются, сдержанны и производятся преимущественно с использованием средств непрямого информирования – иронии, намека, умолчания). Эмоциональным результатом такого речевого общения является радость, однако лишенная приподнятого возбуждения; это, скорее, умиротворенное, элегически-тихое просветление. Тональность общения – задушевная, глубоко интимная. Речь строится и исполняется как прямое обращение “одной души к другой” и лишена всякой отстраненности; вместе с тем принципиально исключается любое проявление фамильярности, всякого “нарушения личностных границ” как говорящего, так и слушателя, всего, что угрожает “суверенитету” участников общения.
Во-вторых, речевая традиция пастырей Православной церкви и в монологических по форме речевых произведениях глубоко диалогична в общем смысле этого слова, изобилует приемами и средствами диалогизации. В этой речи, как и в лучших образцах ораторской прозы, созданных еще в Древней Руси, звучит несколько голосов, сливающихся в полифоническую гармонию: это и слова высоких духовных авторитетов – святых отцов, учителей и наставников (включенные в ткань речи в виде прямых цитат, афоризмов), и голос самого оратора, выступающего то в роли нашего современника – человека широко образованного и отнюдь не отстраненного от жизни науки, от социальных проблем современности, то в роли пастыря – хранителя многовековых заветов христианской мудрости. Звучат в ней (изображаются самим оратором) и воображаемые голоса его слушателей: они то отвечают на вопросы духовного наставника, то не могут найти ответа и получают нужную помощь; роли и голоса слушателей, как они предстают в восприятии оратора, также разнообразны, в зависимости от предмета речи и аудитории.
В-третьих, эстетика такой речи строится на ее “многослойности”: риторы, и отец Артемий как один из них, свободно и мастерски владеют обширным арсеналом средств различных стилей современного русского литературного языка. В их речи они взаимодействуют, нередко специально сталкиваются и переплетаются. Вместе с тем и богатство древнерусской и церковно-славянской языковой культуры используется в нужном объеме, уместно и целесообразно. Все исторические пласты русской лексики, фонетики, синтаксиса участвуют в такой речи, включаются в нее. Народно-поэтические слова, образы, выражения и даже литературное просторечие – все вносит свою лепту, все служит богатству этой речи. Такая речь, со всеми своими специфическими особенностями, и есть то слово, тот “великий властелин”, который “душу формирует”, но формирует ее не произвольно, а в соответствии с принятой в нашей культуре этической, эстетической и интеллектуальной традицией.
Мы остановились на этих выводах не потому, что считаем Церковь единственной сферой, сохранившей отечественные культурно-речевые традиции. В ней эти традиции продолжают жить в осмысленной и сознательно оцененной форме. Вместе с тем и лучшие образцы отечественного академического и бытового красноречия ярко демонстрируют те же основные черты риторического идеала.
Можно надеяться, что при осознанном отношении к русской речевой культуре, при понимании ее древности, богатства и ценности, при упорной целенаправленной работе и ученых, и преподавателей, и тех, кто учится риторике, отечественные традиции речи не только восстановятся, но и будут развиваться. Именно они так нужны нам сейчас, когда страсти накалены, общество разделено, и “нестроения” души, быта, вообще жизни в нашем Отечестве слишком очевидны.
Заключим завершающий раздел последней главы учебника мудрыми словами замечательного деятеля отечественной культуры, ученого, духовного пастыря отца Павла Флоренского, обращенными к детям в Завещании. Помните и вы этот завет, следуйте этим добрым словам, руководствуйтесь ими в жизни!
“Милые мои , будьте всегда в жизни добры к людям и внимательны И еще – не осуждайте, не судите старших себя, не пересуживайте, старайтесь покрывать грех и не замечать его. Говорите себе: “Кто я, чтобы судить, и знаю ли я внутренние побуждения, чтобы осуждать?” Осуждение рождается большей частью из зависти и есть мерзость. Воздавайте каждому должное почтение, не заискивайте, не унижайтесь, но и не судите дел, которые вам не вручены Богом. Смотрите на свое собственное дело, старайтесь сделать его возможно лучше, и делайте все, что вы делаете, не для других, а для себя самих, для своей души , чтобы ни одна минута вашей жизни не утекала мимо вас без значения и содержания”.
Эти слова выражают общий нравственный идеал, завещанный нам нашими предками и предшественниками в “нравственном делании”, а вместе с тем и отечественную речевую традицию, русский риторический идеал, до сих пор живой и, мы уверены, бессмертный.
Образ оратора как система свойств личности. Основные требования к поведению говорящего: уверенность, обаяние, искренность, заинтересованность, дружелюбие, артистизм, объективность. Внешний облик оратора. Факторы формирования индивидуального стиля. Образ оратора и профессиональные качества психолога
Тема 2. Лекция

Краткое руководство к красноречию[7]
Красноречие есть искусство о всякой данной материи красно говорить и тем преклонять других к своему об оной мнению .
К приобретению оного требуются пять следующих следствий: первое — природные дарования, второе — наука, третие — подражание авторов, четвертое — упражнение в сочинении, пятое – знание других наук.
Природные дарования разделяются на душевные и телесные. Душевные дарования, а особливо остроумие и память к получению сего искусства толь необходимо нужны, как добрая земля к посеянию чистого семени, ибо как семя на неплодной земли, так и учение в худой голове тщетно есть и бесполезно.
Телесные дарования, громкий и приятный голос, долгий дух и крепкая грудь в красноречии, а особливо в произношении слова упражняющимся очень надобны; также дородство и осанковатый вид приличны, ежели слово перед народом говорить должно.
Наука состоит в познании нужных правил, которые показывают подлинный путь к красноречию.
Изучению правил следует подражание авторов, в красноречии славных, которое учащимся едва не больше нужно, нежели самые лучшие правила. Всяк знает, что и в художествах того миновать нельзя, например: кто учится живописству, тот старается всегда иметь у себя лучшие рисунки и картины славных мастеров и, к ним применяясь, достигнуть совершенства в том художестве. Красноречие, коль много превышает прочие искусства, толь больше требует и подражания знатных авторов.
Подражание требует, чтобы часто упражняться в сочинении разных слов. От беспрестанного упражнения возросло красноречие древних великих авторов, которых от того ни старость, ни великая честь и достоинство отвратить не могли, ибо генералы, сенаторы и сами консулы[8] у Цицерона приватно в красноречии обучались и в домах своих в произношении слова упражнялись.
Материя риторическая есть все, о чем говорить можно, то есть все известные вещи в свете, откуда явствует, что, ежели кто имеет большее познание настоящих и прешедших вещей, то есть чем искуснее в науках, у того большее есть изобилие материи к красноречию. Итак, учащиеся оному великое будут иметь в своем искусстве вспоможение, ежели они обучены по последней мере истории и нравоучению.
Задание 5. Расскажите, какими качествами, по вашему мнению, должен обладать идеальный оратор.
Задание 6. Скажите, кто из дикторов телевидения вам симпатичен и интересен. Опишите его манеру держаться перед камерой.
Задание 7. Скажите, кто из современных политиков вызывает у вас большее доверие и уважение. Составьте его риторический портрет.
Задание 8. Используя материалы данного раздела, подготовьте сообщение на тему «Русский риторический идеал: история и современность».
Задание 9. Просмотрите сочинения студентов на тему «Мой риторический идеал». Определите, о ком в качестве образца для подражания рассказывают авторы этих работ (кто эти люди по профессии, каков их возраст, в каких сферах общественной деятельности они заняты и т.д.)
Задание 10. Прочитайте внимательно вступительные и заключительные части сочинений студентов. О чем в них говорится? Что вы думаете о том, как лучше начать и чем закончить рассуждение на данную тему?

Риторический идеал – это система наиболее общих требований к речи и речевому поведению, исторически сложившаяся в той или иной культуре и отражающая систему ее ценностей – эстетических[2] и этических[3] (нравственных).
Значит, в сознании каждого человека – носителя определенной культуры — существует и действует определенная система ценностей и ожиданий по поводу того, как должно происходить речевое общение в той или иной ситуации . Система эта не случайна, а закономерна и исторически обусловлена .
Древнейшие памятники русской литературы позволяют представить себе истоки русской речевой традиции, традиции глубоко нравственной и житейски разумной.
Древнерусский идеал речевого поведения предполагает соблюдение основных христианских заповедей – кротости, смирения, любви к ближнему, уважения к нему, запрета лживого и особенно клеветнического слова . Речь должна была быть сдержанной во всех отношениях, не дозволялись крик, раздражение, проявления презрения, греховным считались желание осудить, вообще всякая хула[4] [5].
Задание 3. Прочитайте фрагмент вузовской лекции. Подготовьтесь к ответам на вопросы:
· Как, по мнению А.К. Михальской, характеризуется состояние современной российской речевой среды?
· Что собой представляет американизированный риторический идеал?
· Каковы основные качества идеала советской риторики?
· Каковы истоки старого отечественного риторического идеала, сформированного в XIX веке?
· Каковы главные требования к судебной речи, сформулированные П.С. Пороховщиковым? Какой аспект (этический или эстетический) речи оратора они затрагивают?
· Готовы ли вы поспорить с лектором?
По мнению А.К. Михальской, сформулированному в книге «Русский Сократ»[6], в современной отечественной речевой среде существуют и борются три различного происхождения и различной природы риторических идеала.
· Американский (вернее, американизированный).
Наиболее распространен. Именно он принят СМИ. Восходит к софистскому и близок к нему сущностно.
· Идеал советской риторики.
Основные его качества – идеологизированность, лозунговость, бездуховность, выхолощенность.
· Старый отечественный, русский (сформирован окончательно в XIX веке).
Это идеал восточно-христианский. Близок к идеалу Платона и Сократа.
Например, в книге П.С. Пороховщикова «Искусство речи на суде» (СПб, 1910) приведен свод «этических правил к судебной речи».
Первое условие истинного пафоса, как пишет автор, есть искренность. Нельзя возбуждать в слушателях чувства безнравственные или недостойные. Нельзя обманывать, заменяя доказательства воздействием на чувство…
Здание 4. Составьте конспект текста из рубрики «Наша хрестоматия». В конспекте отразите следующую информацию:
· Что такое красноречие?
· Что требуется оратору, чтобы стать красноречивым?
· Каковы качества, которыми, по мнению М.В. Ломоносова, должен обладать идеальный оратор?
наша хрестоматия

III

РЕСУРСЫ И ФОРМЫ КОММУНИКАЦИЙ В СОЦИОКУЛЬТУРНОЙ СФЕРЕ

УДК 808.2

Н.Н. Кириллова РИТОРИЧЕСКИЙ ИДЕАЛ С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ СОВРЕМЕННОГО СТУДЕНТА

НИЖЕГОРОДСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ТЕХНИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ

ИМ. Р.Е. АЛЕКСЕЕВА

В статье анализируются теоретико-методологические основания концепта «риторический идеал» в отечественных социально-гуманитарных исследованиях, выявляется приоритет нравственных основ над языковыми и поведенческими тактиками. В качестве одной из главных тенденций обозначается некоторое сужение базового понятия риторического идеала. Для современного студента эталон ритора ассоциируется, прежде всего, с людьми, стремящимися к успеху и добивающимися своих целей. Вместе с тем очевидна прагматическая направленность в понимании риторического идеала, отсутствие нравственных ориентиров, утрата традиционных критериев идеала оратора. Эмпирической базой исследования выступают результаты опроса студентов технических и экономических специальностей НГТУ им. Р.Е. Алексеева.

Ключевые слова: риторический идеал, русский риторический идеал, эталон ритора, речевое поведение, языковые тактики, поведенческие тактики.

Формирование представления о риторическом идеале начинается с глубокой древности, со времен классической античной риторики, занимает важнейшее место в практике русского красноречия, вследствие чего при рассмотрении данного вопроса целесообразно сочетать как исторический аспект, так и основные тенденции и изменения в понимании идеала ритора с позиции современного человека.

В трактовке самого понятия «риторический идеал» у различных исследователей нет единства и четкости. Наиболее часто при рассмотрении данного понятия исследователи обращаются к определению А.К. Михальской: «Система наиболее общих требований к речи и речевому поведению, исторически сложившаяся в той или иной культуре и отражающая систему ее ценностей» [1, с. 449]. Речь здесь идет, конечно же, об образцовой речи в тот или иной исторический период: «Представление о должной речи и должном речевом поведении…» [2, с. 89]. Вместе с тем следует отметить, что, развивая идеи об образе совершенного оратора далее, различные исследователи делают акценты на принципиально разных аспектах. Так, М.С.Хлебникова считает принципиально важным разграничивать понятие риторический эталон (как некую универсальную категорию) и современный риторический эталон (отражающий черты современной образцовой речи) [3]. При этом последнюю категорию она связывает с образцами даже обиходно-бытового поведения, тем самым расширяя объем данного понятия до неопределенных размеров. Мы считаем, что такой подход нецелесообразен. Конечно, сегодня бытует очень широкое понимание предмета риторики (как науки об эффективной коммуникации в целом), но традиционно сфера ее распространения была связана в первую очередь с публичной речью, а это значит, что риторические навыки предполагают подготовленное, целенаправленное воздействие на хотя бы минимальную аудиторию (более 1-2 человек). Именно поэтому в трактовке идеала ритора, думается, следует придерживаться

традиционных взглядов и связывать ее по крайней мере с эталонами общественно значимого речевого поведения.

Фундаментальные теоретические основы в исследовании риторического идеала в историческом аспекте, своего рода точкой отсчета для современных изысканий заложены, на наш взгляд, в работах А.К. Михальской. Помимо толкования концепции риторического идеала и его основных принципов, здесь выделяются и анализируются три типа исторического идеала: американский идеал, восходящий к софистическому, русский риторический идеал, близкий к идеям Сократа и Платона, и советский риторический идеал.

Особую ценность для нас представляет анализ и оценка русского риторического идеала, который являет собой симбиоз нравственно-этических категорий античной философии и риторики (представлений об истине, доброте, красоте, гармонии, диалогичности в общении и т.д.) и глубоких восточно-христианских корней русской православной мысли. Обобщая положения и выводы А.К. Михальской, Т.Е. Тихонова выделяет следующие параметры идеального с позиции русской христианской традиции речевого поведения:

1) этико-эстетические категории: гармония, кротость, смирение, миролюбие, негневливость, уравновешенность, радость;

2) риторические принципы: немногословие, правдивость, искренность, спокойствие, благожелательность; отказ от крика, повышенной эмоциональности речи; отказ от клеветы, сплетни, осуждения ближнего;

3) требования к речевому поведению: (беседуй только с достойным; выслушай собеседника; сохраняй кротость в беседе; избегай грехов многословия, пустословия, несдержанности языка, грубости; избегай хулы (…); чаще изрекай доброе слово, но избегай похвалы чрезмерной и льстивой; стремись к подражанию лучшим речевым образцам, запечатленным в книгах [4, с. 179-180].

Суммируя и оценивая все эти параметры, можно с уверенностью констатировать, что для русского риторического идеала, как, впрочем, и для классического античного идеала, нравственные основы стояли на порядок выше любых языковых (или собственно риторических) и поведенческих тактик и приемов.

Большинство современных исследований по данной проблематике ориентированы в первую очередь на поиск идеального образа ритора нашего времени, и здесь появляются совершенно другие тенденции. Например, зачастую присутствует некоторое сужение базового понятия риторического идеала, изучение отдельных его проявлений, что в современных коммуникативных условиях вполне оправданно — ведь сегодня представление о риторическом эталоне кардинально меняется. Например, О.В. Мошкина посвящает свое исследование вопросу о том, как формируется современный риторический идеал и какую роль в этом играет медиакультура. О.И. Суворова и И.В. Тимонина ищут параллели и корреляции в понятиях педагогический и риторический идеал. На эти аспекты в настоящей статье мы также обращаем внимание, а результаты проведенного нами опроса студентов по заявленной теме подтверждают актуальность подобных подходов.

Ряд ученых посвящают свои работы изучению культурной специфики и исторической изменчивости русского риторического идеала (В.В. Смолененкова, А.П. Сковородников, В.И. Аннушкин, И.А. Стернин и др.) Одной из характерных тенденций, которую сегодня выделяют в образе ритора, является прагматическая направленность его целей, устремлений и речевой деятельности в целом. В языковом сознании и коммуникативной практике российского социума доминирует (а иногда и заменяет традиционную терминологию) другое понятие — успешность (эффективность) речевого общения. Думается, это неравноценная и неоправданная замена.

Тем не менее, именно такое прагматическое (в каком-то смысле даже технологическое) толкование риторического идеала наиболее полно представлено в работах И.А. Стер-нина. Последний определяет риторический идеал как «совокупность реальных характеристик оратора и выступления, позитивно оцениваемых носителями русской коммуникативной

культуры, а не некоторые теоретически постулируемые признаки идеального выступления или идеальные требования к оратору» [5, с. 104]. Безусловно, с точки зрения практического обучения риторическому мастерству, нацеленности на быстрый результат в приобретении риторических навыков такой подход разумен и эффективен, и его нужно активно внедрять в методику школьного и вузовского обучения. Сейчас не имеет смысла увлекаться теоретическими изысканиями ораторского идеала. Однако сводить представление о риторическом идеале к образу оратора, которого студенты «сегодня и сейчас» хотели бы видеть в своей аудитории, как это предлагает И.А. Стернин, тоже не совсем верно. Кроме того, понимаемый таким образом риторический идеал не включает такие аспекты, как культурно-речевые традиции или нравственно-этические требования к речевому проведению оратора.

Думается, эталон ритора современный человек может воспринимать совершенно по-разному: связывать его с историческими деятелями, с личностями, известными по источникам масс-медиа, сети интернет и пр. Именно поэтому для того, чтобы наши выводы о риторическом идеале современности имели объективную экспериментальную базу, мы предложили студентам технических и экономических специальностей НГТУ им. Р.Е. Алексеева (95 человек) выполнить следующее задание: написать небольшое сочинение-эссе в свободной форме на тему «Мой риторический идеал», при этом было рекомендовано брать в качестве эталона реальный персонаж (которого авторы видели или слышали в непосредственном контакте или по видео- или аудиозаписям), а не виртуальный образ с описанием идеальных ораторских качеств. Следует иметь в виду, что участники эксперимента не проходили отдельного курса риторики как учебного предмета, перед выполнением задания им была прочитана только лекция по основам риторического учения в рамках предмета «Русский язык и культура речи», то есть тему «Риторический идеал» они изучали самостоятельно.

Результаты выполнения данного задания мы хотели бы обсудить в настоящей статье. Выбор личностей в качестве эталона ораторов и комментарии по этому поводу наших студентов во многом были прогнозируемы и закономерны, но в чем-то они показались нам неожиданными. Одним из главных показателей является разнообразие мнений испытуемых по данному вопросу.

Примерно 25% респондентов остановили свой выбор на самых разных политических деятелях современности, что вполне соответствует классических традициям античной риторики. Риторический идеал образцовой речи был всегда связан с общественно-политической деятельностью. Дело в том, что публичная речь сама по себе универсальна, она может влиять на самые разные общественно значимые сферы, поэтому посредством ораторики во многом организуется общественная практика. В публичных монологах античных риторов дается ответ на назревшие общественные проблемы: что и как нужно делать, к чему стремиться и др. И в первую очередь подобные речи всегда звучали из уст выдающихся политических деятелей. Так, для граждан античного полиса непререкаемым авторитетом обладали «государственные мужи», такие как Демосфен, Лисий, Перикл, Цезарь, Цицерон и т.д.

Есть ли для современного российского студента подобные эталоны? Может быть, это фигуры не настолько великие, но тем не менее студенты их выделяют. Значительная часть студентов отдает предпочтение политическим лидерам — В.В. Путину, Б. Обаме, Р. Кадырову. Конечно же, описывая их речевой портрет, авторы акцентировали внимание на их политических характеристиках, однако всегда политические показатели тесно переплетаются с риторическими умениями. Так, популярность В.В. Путина студенты связывают с уверенностью в своих словах, убежденностью в своих действиях и умением убедить других, харизма-тичностью, свободным владением речью (мы помним, что времена советских политических лидеров ассоциировались с выступлениями по бумажке), умением вести диалог «на равных», а иногда даже пошутить в нужный момент и др. Личность Р. Кадырова выделяют представители студентов закавказских регионов. По их мнению, данный политик внушает доверие, умеет вести за собой аудиторию, быть доходчивым и доступным. Он очень уравновешен, не показывает излишних жестов и эмоций, и что еще очень важно — отмечается его желание поддерживать национально-культурные традиции Чеченской республики, приверженность

законам шариата и т.д. И здесь прослеживается стремление (может быть, подсознательное) видеть в своем риторическом идеале этические и нравственные основы.

Некоторые работы опрошенные посвятили менее масштабным, но тем не менее очень интересным политикам — В.В. Жириновскому, Г.А. Зюганову, И. Хакамаде, С.В. Лаврову. Естественно, что такие разные деятели вряд ли создают какое-то единое представление об идеальном риторическом образе, но каждый из них обладает собственным набором коммуникативно-речевых стратегий и тактик, риторических приемов, личностных характеристик, которые позволяют им реализовать свою харизматичность и лидерские качества. Ведь каждый политик — прежде всего ритор, занимающий определенную позицию и отстаивающий ее в словесных единоборствах. Именно речевая деятельность становится визитной карточкой, создающей образ того или иного политика.

Самой яркой и противоречивой фигурой из этого списка является, конечно же,

B.В. Жириновский. Почему такую неоднозначную личность считают эталоном оратора? Думается, это во многом дань нашему времени и отражение современных тенденций. Повышенная эмоциональность и экспрессивность, эпатажность, умение привлечь к себе внимание любыми средствами (иногда неэтичными), демонстративная прямолинейность, открытость, смелость в критических высказываниях — все это «работает» на его популярность уже десятки лет. Кроме того, он действительно обладает уникальными риторическими навыками -свободно говорит на разнообразные темы, мгновенно реагирует на ситуацию, способен к искрометным речевым экспромтам. Поэтому молодежь достаточно активно его выбирает, хотя и не всегда одобряет.

В случае же выбора в качестве эталона С. Лаврова для студентов приоритетными становятся исключительный интеллект и высокая культура человека. Здесь главным является личность человека, его авторитет и тот публичный образ, который он создает в глазах аудитории, а уже дальше, как правило, студент находит те риторические проявления, позволяющие считать его идеалом. Вот некоторые, может быть, немного наивно звучащие, но очень важные с точки зрения восприятия современного человека показатели: «Важно правильно выбрать темп речи и тон, чтобы слушающие не уставали от монотонности речи, от ее безжизненности, необходимо избегать излишней эмоциональности, однако не совсем забывать про нее. Правильно делая акцент на наиболее важных моментах с помощью пауз или изменения голоса, можно добиться успеха у любой аудитории <…> Самым важным в речи

C. Лаврова я бы назвал умение вовремя остановить нежелательный разговор или перевести его в удобное для себя русло.» Как мы видим, акценты делаются на чувстве меры, владении техникой речи и приемами диалогового взаимодействия. В целом, все эти требования не новы — подобные критерии многократно описывались ранее и в античных риториках, и в работах по русскому красноречию. Просто современные студенты подходят к этому вопросу более упрощенно и прагматично.

Возвращаясь к процентным показателям выбора риторического эталона в сочинениях наших студентов, отметим вторую по значимости (23 %) категорию предпочтений — это любимые педагоги, в том числе и родители. Причем это были самые личностно ориентированные, самостоятельные, искренние, неравнодушные работы, хотя описывались в них в первую очередь не риторические, а педагогические качества. Почему так? Эти студенты что-то «недопоняли», не справились, не нашли более подходящий образ? Внимательно присмотревшись к этим работам и еще раз обратившись к истории риторики, мы пришли к заключению, что такая точка зрения на эталон ораторского мастерства закономерна. Риторический идеал неразрывно связан в их сознании с педагогическим или даже воспитательным идеалом.

Анализируя риторический идеал античности (в частности, софистов, Сократа), также можно заметить тесную связь с идеалом воспитания, сформированным в тот же исторический период в данном социокультурном пространстве. По мнению античных педагогов, воспитание настоящего гражданина начинается с достойного риторического образования. И то, и другое понятие основано на определенных нравственных качествах и этико-эстетических

представлениях (идейные ценности, которые несет и оратор, и педагог, отношение к категориям правды, истины и пр., внешний вид, манера поведения и общения). По сути своей, педагог всегда будет оратором, а оратор всегда будет выполнять и педагогическую функцию своими речевыми действиями. И оба должны соответствовать некоторому эталонному для аудитории образу: «Как феномены духовной реальности и педагогический, и риторический идеалы имеют мировоззренческий статус и относятся к той области мировоззрения, которая связана с представлениями о должном…» [2, с. 89]. Должное речевое поведение воспитанника является и целью риторического обучения, и ориентиром для самого педагога, отсюда такой двуединый образ.

Для современных студентов педагогический идеал (если такая фигура в их жизненном опыте присутствовала) является самым понятным, доступным. И такой непререкаемый авторитет будет эталоном в самых разных аспектах жизни (в выборе профессии, выстраивании взаимоотношений и т.д.). Конечно же, модель речевого поведения — это первое, что усваивает воспитанник. Именно поэтому выбор для своих эссе школьных учителей, педагогов по музыке, тренеров, мам, пап и других родственников вполне обоснован, и самое главное -соответствует нашему менталитету и культурно-историческим традициям. Единственный минус подобных работ — недостаточное внимание собственно риторическим умениям выбранных «героев». Собственно, речевой портрет зачастую отсутствует, что свидетельствует о недостаточной риторической образованности наших испытуемых.

Доминирующее положение среди всех тех подгрупп, которых студенты определили для характеристики идеального оратора, занимают место люди, добившиеся успеха в карьере или просто в социальной реализации с помощью коммуникативно-речевых способностей. Этой категории посвятили свои сочинения 27% опрошенных. Главная характеристика этой аудитории — это прагматическая, утилитарная направленность. По мнению студентов, сейчас востребованы люди, умеющие эффективно и дорого продавать свои способности, знания проекты: «Быть товаром сейчас модно, перспективно и престижно. А если вы дорогой товар, благодаря своему подвешенному языку (или же упорной работе над собой), то вас ждет достаточно хорошее будущее. Что такое для меня это «товарное ораторство»? Это, в первую очередь, хорошая самореклама» (из работы студента). Данные рассуждения наглядно показывают, что эталоном, образцом для подражания становятся люди, умеющие что-либо презентовать, продать, за счет чего добиться успешности, социального признания, хорошего заработка и прочих благ.

В эту категорию мы отнесли работы, посвященные самым разным людям, иногда не очень известным, но авторы считают их успешными (деятели науки и искусства, руководители различных резонансных благотворительных или экологических проектов и др.) Самая популярная фигура из этого списка — легендарный Стив Джобс. Его наделяют разнообразными эпитетами — «магнетический агрессивный продавец», «выдающийся коммуникатор на мировой сцене». За всеми этими эффектными словами стоит, конечно же, умелый оратор, хотя качества, которыми его характеризуют студенты, — непринужденность, юмор, дружеский настрой, равноправная позиция, доступность, постоянный диалог со слушателями — не являются какими-то уникальными, просто мастерское их использование позволило ему достичь такого признания. И еще один фактор, привлекающий внимание аудитории, и позволяющий соотносить С. Джобса с эталоном речевого поведения — это формирование мотива-ционной направленности слушателей. Во всех своих выступлениях он делает акцент на том, что каждый из присутствующих может добиться того же самого — признания, популярности, высокого заработка. И аудитория действительно хочет ему подражать.

Есть еще один персонаж, которого студенты упоминали неоднократно. Это так называемый мотивационный оратор Ник Вуйчич. Это человек с тяжелым наследственным заболеванием, лишившим его конечностей, но несмотря на все трудности, сумевший преодолеть физические недостатки и сложности в коммуникации и стать не просто полноценным человеком, но и успешным семьянином, всемирно известным писателем, меценатом и т.д. Современных молодых людей восхищает его сила духа и стойкость, способность собирать много-

тысячные аудитории, умение побуждать слушателей поверить в себя, не бояться преодолевать препятствия, призывать к действию. В данном случае мы видим, скорее, эталон незаурядной личности, но студенты думают иначе. Ведь он становится лицом публичным, медийным, и его основным инструментом является воздействующее слово. Да и качества личности оратора во все времена влияли на его репутацию. Именно поэтому такой публичный портрет может вполне претендовать на роль идеального оратора нашего времени.

В любом случае в качестве образца для подражания молодое поколение выбирает людей, стремящихся к успеху и добивающихся своих целей. К сожалению, большинство студентов мало задумываются о средствах достижения этих целей и не оценивают их с позиций нравственно-этических. Вернемся к проблеме риторического идеала в традиционном понимании. Невольно напрашивается сопоставление — всегда в основе риторического идеала были морально-нравственные категории (гражданская позиция, отношение к истине), а сегодня приоритетными становятся прагматические цели, достижение успешности. Едва ли стоит критиковать молодежь за это, так как риторический идеал отражает состояние общественного сознания: каково общество, таковы и его идеалы. Но это не значит, что на эту ситуацию никак нельзя повлиять. Мы убеждены, что более глубокое риторическое образование, постоянное побуждение к саморефлексии в социокоммуникативном пространстве может положительно влиять и на мировоззрение, а затем и на речевое поведение [6].

Нельзя не учитывать и тот факт, что на формирование взглядов, мировоззрения и, в частности, трактовку риторического идеала сегодня очень сильное влияние оказывает ме-диакультура. Выбор персонажей, которые указывались выше, их восприятие студентами угол зрения на проблему идеала ритора во многом сформировался посредством медиаисточ-ников и Интернет-ресурсов. Об этом свидетельствует также наличие еще одной категории, на которую указали 12% опрошенных. В данную группу вошли самые разные телеведущие, артисты, сатирики и пр. (В.В. Познер, Н.С. Михалков, И. Ургант, М. Задорнов и т.д.). Почему именно они становятся фигурами повышенного внимания публики? Безусловно, это люди, очень хорошо владеющие арсеналом риторических средств. Необыкновенное обаяние остроумие, непринужденность в общении, доходчивость, простота и аргументированность в рассуждениях, эмоциональность и артистизм (в умеренных дозах) — все это привлекает, притягивает неискушенного в коммуникации телевизионного собеседника, работает на рейтинги телепередач, но по своим масштабам эти личности не сопоставимы с выдающимися ораторами прошлого или современными политиками, они не несут аналогичного общественного резонанса. И хотя многие из них затрагивают важнейшие общественно значимые вопросы в своих речах, студенты не акцентируют на этом внимание. Авторы эссе видят только внешнюю интересную «упаковку», а риторический идеал в отношении медийных личностей понимается чрезвычайно узко.

В современных исследованиях пространство медиакультуры становится объектом всестороннего изучения. Появился даже термин «телериторика». Между зрителем и оратором сегодня появляется еще одно звено — медиапосредник, имеющий собственные интересы, цели и технологические возможности. «Риторика теперь объединяет в себе признаки прямого выступления оратора и медийных способов передачи заявленного смысла. Медийный посредник в данном процессе становится соавтором говорящего, меняя условия взаимодействия, добавляя к риторике манипулятивные эффекты» [7, с. 69]. Поэтому медиакультуру можно считать своеобразным «катализатором» в формировании риторического идеала.

В то же время не для всех медийные персонажи представляют особую ценность. Часть участников эксперимента (10%) посвятили свои работы деятелям прошлого, которых никогда не видели и не слышали лично. В результате получились реферативно ориентированные и несамостоятельные работы. Многие студенты оправдывают свою позицию тем, что у них нет идеала среди современников. Другие же просто отнеслись к заданию формально, использовав материал из интернета. Но нам кажется, что и в том, и в другом случае мы видим нежелание рефлексировать и размышлять самостоятельно на эту тему, внутреннюю неготов-

ность оценивать речь современников и свою собственную, а также соотносить ее с речевым эталоном. Самая незначительная категория эссе (5%) удивляет и настораживает. Эти работы посвящены таким одиозным личностям, как Сталин, Ленин и даже Гитлер. При этом авторы в них очень подробно анализируют ораторские качества героев, уверяют, что слушали записи их выступлений. Этический аспект остается незатронутым. Блестящее ораторское мастерство, умение повести за собой массы расценивается как достаточное для эталонного образа оратора. В том, что моральная сторона вообще не учитывается, прослеживается недостаток риторического образования и воспитания, а также утрата культурных традиций в речевом поведении.

Таким образом, проанализировав научные работы и студенческие эссе, мы пришли к заключению, что представление о риторическом идеале сегодня кардинально меняется, и этот вопрос требует серьезного изучения со стороны научного сообщества. Прагматическая направленность в понимании риторического идеала, отсутствие нравственных ориентиров, утрата традиционных критериев идеала оратора — все это заставляет задуматься о необходимости риторического образования в рамках школьной и вузовской программы, специальном изучении этой темы, важности ценностно-ориентированных подходов в формировании коммуникативной компетентности студента в высшей школе.

Библиографический список

1. Михальская, А.К. Основы риторики: учебник для общеобразовательных учреждений [Текст] / А.К. Михальская. — М.: Дрофа, 2002. — 496 с.

2. Тимонина, И.В. К вопросу о корреляции понятий «педагогический идеал» и «риторический идеал»: историко-педагогический аспект [Текст] // Образование и наука. 2010. №11(79). С. 88-97.

3. Хлебникова, М.С. «Стремимся к речевому совершенству!»: к вопросу об организации изучения категории «риторический идеал» в высшей школе [Текст] // Сибирский педагогический журнал. 2007. №5. С. 115-119.

4. Тихонова, Т.Е. Риторический идеал как системообразующий фактор в процессе формирования коммуникативной культуры младших школьников [Текст] // Проектирование инновационных процессов в социокультурной и образовательной сферах: Материалы 8-й Международной научно-методической конференции В 2-х ч. Ч.2, Сочи, 2005. С. 179-183.

5. Стернин, И.А. Опыт экспериментального выявления риторического идеала носителя русской коммуникативной культуры [Текст] // Риторические дисциплины в новых государственных стандартах. — М., 2002. С.102-109.

6. Кириллова, Н.Н. Проблема формирования приоритетов в сфере образования у студентов технического вуза на базе речеведческих дисциплин [Текст] // Многоуровневое общественное воспроизводство: вопросы теории и практики. 2013. №1. С. 177-189.

7. Мошкина, О.В. Медиакультура как «катализатор» общепринятого риторического идеала [Текст] // Челябинский гуманитарий. 2013. №3 (24). С.66-70.

Муниципальное бюджетное общеобразовательное учреждение – лицей

Личность оратора как риторический идеал общества (на примере анализа личности Дмитрия Сергеевича Лихачёва)

Реферат

                                                          Выполнила ученица 10 класса

                                           Боранбаева Виктория

                                Руководитель

                               Волкова Е. А.

Алейск 2011

Оглавление

1. Введение
2. Языковая личность
3. Биография Д. С. Лихачёва.
4. Просветительская деятельность Д. С. Лихачёва
5. «Сила слова беспредельна…» (Э. Жирарден)

Введение

Феномен языковой личности является в последние десятилетия объектом постоянного и пристального внимания многих лингвистов (В.В. Виноградов, А. Вежбицкая, М.М. Бахтин, Г.Н. Беспамятнова, Г.И. Богин, А.А. Волков, В.В. Воробьев, В.Е. Гольдин, В.В. Зеленская, В.И. Карасик, Ю.Н. Караулов, И.Э. Клюканов, Т.В. Кочеткова, В.В. Красных, Л.П. Крысин, В.Д. Лютикова, А.К. Михальская, Ю.Е. Прохоров, Ю.В. Рождественский, К.Ф. Седов, И.В. Сентенберг, О.Б. Сиротинина, Ю.С. Степанов, С.А. Сухих, И.П. Сусов, А.М. Шахнарович, Т.В. Шмелева и др.). Можно утверждать, что в современном языкознании большое количество направлений, от собственно лингвистики до теории коммуникации, занимается разработкой проблемы языковой личности. Однако, несмотря на постоянно возрастающий интерес к этой проблеме, многие вопросы еще не решены с достаточной степенью полноты и конкретности.

Именно этим обусловлена актуальность нашего исследования, выполненного в русле активно развивающегося направления современной лингвистики — риторики. Изучение языковой личности конкретного носителя русского языка проводится с опорой на уже разработанные положения (трехуровневый анализ языковой личности) с использованием принципов коммуникативно-прагматического подхода.

 Для современного образования наибольшую необходимость представляет риторика, понимаемая не вульгарно (как ложное пустословие или многоглаголание), а научно, в соответствии с классической отечественной традицией. Эта традиция, вместившая идеи русского духовного красноречия (особая неразработанная тема), предполагает следующее понимание риторики:

1) Риторика – теория и искусство речи (а всякому человеку требуется определенное умение, техническая «выучка» (Цицерон), практической «ловкость» владеть мыслями и словами в разных ситуациях общения);

2) Риторика — искусство «мыслить». Обучение речи (языку, слову) невозможно без одновременного обучения мыслить (и мыслить нравственно), формировать мировоззрение, получать знания и выражать свою жизненную позицию в слове. Отсюда особая серьезность риторики как науки и искусства реального мыслеречевого творчества, выражающего позицию каждого человека в жизни. Основой риторики всегда были философия и этика, с приходом христианства меняется философская основа речи. Вне этой духовно-нравственной основы невозможно представить и современные методики преподавания риторики или иных многочисленных речевых технологий.

3) Риторика – теория и практика совершенной речи: убедительной, украшенной, уместной, эффективной, целесообразной и т.д. Каждый из авторов искал свои эпитеты в названии речевых дисциплин. Все эти «человеческие» качества речи терпели критику, т.к. всякая речь может быть обращена, что называется, «во зло»… Поэтому ограничены определения риторики как только теории «красноречия» (к красивой речи люди относятся с недоверием), или «убеждения» (спрашивают: как оно соединяется с нравственностью?), или «эффективности» речи (эффект — это хорошо, но для чего?). Поэтому в соответствии со стремлением человека к совершенному Божественному Слову предпочитаем назвать риторику учением о совершенной речи. И в этом положительном смысле тогда могут быть рассмотрены и определения риторики как науки или искусства убедительной, эффективной, подлинно украшенной, уместной и целесообразной речи.

4) Риторика — учение о речевом воспитании личности. Поскольку в речи выражен весь человек, риторика способствует формированию всей личности человека, прежде всего его идеологии, знаний, жизненной позиции, способности выражать и защищать свою позицию словом. Соответствие этому требованию позволит воспитать такого человека, для которого его язык (слово, уста) станут подлинной «стеной» и «защитой».

Таким образом, изучение личности Дмитрия Сергеевича Лихачева как ритора представляется нам актуальной именно с точки зрения воспитательного воздействия его речей на современное общество

Необходимым для овладения искусством красноречия представляется нам также изучение образцов мастерского владения словом. Особое значение в этом отношении приобретает изучение языковой личности Д. С. Лихачёва – великого учёного, первоклассного оратора, непревзойденного художника слова, умелого аналитика, полемиста, психолога, знатока человеческих душ. Его выступления служат для современной молодёжи образцом речевого поведения правильности, выразительности и богатства речи. Изучение языковой личности такого масштаба позволяет не только выделить особый тип оратора, но и представить своеобразный эталон, к которому необходимо стремиться.

Исходя из того, что речи Д. С. Лихачёва и сегодня остаются непревзойденным образцом мастерского владения словом, образцом культуры речи, а содержание их – ценный источник духовного воспитания общества, мы выдвигаем гипотезу: Д. С. Лихачев воплощает в себе все черты оратора, соответствующего русскому речевому идеалу. Речевая деятельность оратора такого плана, его речевое поведение может послужить не только образцом ораторского искусства, но и нравственным ориентиром для российского общества.

Объектом изучения выступает русская риторика xx века.

Предметом настоящего исследования является языковая личность великого русского учёного и просветителя xx века Дмитрия Сергеевича Лихачёва.

Цель исследования – анализ языковой личности учёного и просветителя Д. С. Лихачёва в аспекте реализации русского речевого идеала. Мы стремимся раскрыть личностные качества оратора, основные темы и идеи его речей, выявить особенности его стиля.

Достижение цели исследования обусловило постановку следующих задач:

1) изучить имеющиеся научные труды, касающиеся языковой личности;

2) проанализировать особенности становления языковой личности русского учёного, просветителя Д. С. Лихачёва;

3) осуществить анализ речей Д. С. Лихачева и текстов его книги «Письма о добром» в рамках лингвориторической теории с применением методов современного риторического описания речевого поведения;

4) в свете нравственных концептов русской культуры описать Д. С. Лихачёва как языковую личность, в которой ярко проявляются базовые черты русского национального речевого идеала, черты, определяемые лингвокультурной ситуацией того времени, и индивидуальные.

Методологическую основу работы составляют:

положение о трехуровневой модели языковой личности (Ю.Н. Караулов);

концепции, разработанные представителями различных лингвистических направлений, касающиеся описания языковой личности с позиций прагматики, лингвокультурологии, коммуникативно-деятельностного подхода и др. (В.Е. Гольдин, Т.В. Кочеткова, К.Ф. Седов, И.В. Сентенберг, О.Б. Сиротинина, И.П. Сусов, С.А. Сухих, Н.И. Толстой, В.И. Шаховский и др.);

лингвотеоретические понятия «образ автора» и «образ оратора» (М.М. Бахтин, В.В. Виноградов, А.А. Волков, Н.А. Купина, Ю.В. Рождественский, В.Н. Радченко и др.);

достижения современной когнитивной лингвистики (Н.Д. Арутюнова, А.П. Бабушкин, Т.В. Булыгина, А. Вежбицкая, Е.С. Кубрякова, Д.С. Лихачев, В.А. Маслова, Б.А. Серебренников, Ю.С. Степанов, И.А. Стернин, В.Н. Телия, Р.М. Фрумкина, А.Д. Шмелев и др.);

положения лингвокультурологии (В.В. Воробьев, В.И. Карасик, В.В. Красных, Н.В. Рапопорт, Л.М. Салимова и др.);

учения о средствах выразительности речи (Н.Д. Арутюнова, А.А. Волков, М.Л. Гаспаров, К.С. Горбачевич, Е.В. Клюев, В.П. Москвин, И.В. Пекарская, Г.Н. Скляревская, Ю.М. Скребнев, В.Н. Телия, Т.Г. Хазагеров, Л.С. Ширина и др.);

Выбор методов исследования определялся поставленными в работе целями и задачами: описательный метод, предполагающий использование приема непосредственного лингвистического наблюдения над текстами речей Д. С. Лихачёва; метод контент-анализа индивидуального словаря оратора, предполагающий описание структуры значений наиболее значимых, важных слов «личной логосферы» индивида; методы лингвопрагматики, включающие анализ модальности речи; риторический анализ, предполагающий выявление наиболее характерных для оратора риторических приемов, степени диалогичности речи, категоричности высказываний, образности речи, использования риторических средств косвенного и прямого информирования (Михальская 1996); элементы психологического анализа, позволяющего выйти на невербальные характеристики личности с опорой на вербальное наполнение его текстов и подтверждающего тезис о том, что в речи человека проявляется его языковая личность, а через нее и сама личность человека во всем ее духовном богатстве и своеобразии; метод описания языковой личности на основе общепризнанной в настоящее время трехуровневой модели языковой личности (Караулов 1987); методы лингвокогнитивного подхода к изучаемому материалу: концептуальный (Чернейко, Долинский 1996) и дискурсный (Алисова 1996) методы описания концепта и концептосферы языковой личности; метод лингвокультурологического поля (Воробьев 1996, 1997, 2001).

Материалом для исследования послужили публичные выступления учёного, речи, обращенные к студентам, молодёжи, тексты публицистических статей книги «Письма о добром»

Языковая личность

Языковая личность представляет собой конкретного носителя языка, способного понимать, воспроизводить и создавать тексты, это личность, выраженная в языке и охарактеризованная на основе анализа произведенных ею текстов с точки зрения использования в них системных средств языка для отражения видения ею окружающей действительности (Ю.Н. Караулов, В.В. Воробьев).

В современной лингвистике языковая личность рассматривается в когнитивном (А.П. Бабушкин, В.В. Красных, А.М. Шахнарович), прагматическом (И.П. Сусов, Ю.С. Степанов), коммуникативно-деятельностном (К.Ф. Седов, И.В. Сентенберг, С.А. Сухих), национальном (В.В. Воробьев) аспектах, в аспекте культурного пространства (В.И. Карасик, Т.В. Кочеткова), в свете лингводидактики (Л.П. Клобукова, Ю.Е. Прохоров), в онтогенезе (В.Е. Гольдин; О.Б. Сиротинина). В последние два десятилетия понятие «языковая личность» активно разрабатывается лингвокультурологическим направлением, предлагающим рассматривать языковую личность как члена определенного национально-лингво-культурного сообщества, теснейшим образом связанного с национальной культурой, и описывать как национальную языковую личность (В.В. Воробьев). Наиболее актуальными в настоящее время представляются комплексные практические исследования в области изучения языковой личности реального носителя языка. Выявленный в ходе анализа конкретной языковой личности набор языковых способностей, умений, готовностей производить и воспринимать речевые произведения может быть использован в качестве вспомогательного средства при формировании, конструировании определенных свойств языковой личности, при разработке теоретической модели эффективной языковой личности.

Образ оратора, складывающийся из речи, особенностей речевого поведения, отношения к аудитории, определяется риторическим идеалом («ментальным образцом и образом хорошей речи»), существующим в обществе. Чтобы быть убедительной, речь должна соответствовать системе ценностей, принятых в данном обществе. Русский риторический идеал восходит к риторическому идеалу Платона и Сократа и к восточно-христианским традициям и характеризуется следующими особенностями: диалогичностью; гармонизирующим характером; положительной онтологичностью.

Становление образа русского оратора, соответствующего требованиям отечественного речевого идеала, осуществлялось на протяжении многих веков (первые изречения, которые могут быть отнесены к правилам практической риторики, находим в дошедших до нас рукописях XI века).

В современной лингвистике существуют несколько подходов к изучению ЯЛ.

Теоретический подход ярко представлен в работах Ю.Н. Караулова [1987], В.П. Нерознака [1996], В.Д. Лютиковой [1999], Е.В. Иванцовой [2002]. Особый интерес в этом отношении представляет монография Ю.Н. Караулова «Русский язык и языковая личность» [1987], в которой выявлена трёхуровневая структура ЯЛ. Вербально-семантический, или нулевой, уровень структуры содержит в качестве единиц слова, отношения между которыми организует вербальная сеть и стандартные словосочетания и предложения как стереотипы этого уровня. Единицами первого, лингвокогнитивного, уровня являются понятия, идеи, концепты, отношения которых регулирует семантические поля, а универсальные (генерализованные) высказывания выступают стереотипами данного уровня. Именно с этого уровня «начинается» ЯЛ, так как здесь прослеживается индивидуальный выбор единиц и личностное предпочтение [Караулов, 1987: 5257]. Второй, мотивационный, уровень личности содержит деятельностно-коммуникативные потребности, отношения которых регулирует коммуникативная сеть, где стереотипами выступают образы прецедентных текстов данной культуры. Деятельностно-коммуникативные потребности личности выявляются в коммуникативной ситуации, в сферах общения личности и доступны анализу лингвиста. На высшем уровне структуры происходит выявление целей и мотивов ЯЛ. Уровни и их единицы неразрывно связаны друг с другом в структуре ЯЛ.

В других работах Ю.Н. Караулов выделяет в структуре ЯЛ вербально-грамматический, когнитивный и прагматический уровни [1989, 2003]. Слово, морфема, словоформа, дериват, синоним, словосочетание и т. д. отнесены им к вербально-грамматическому уровню структуры ЯЛ. Единицами когнитивного уровня признаны концепт, генерализованное высказывание (т. е. афоризм, сентенция, поговорка и т. п.), фразеологизм, метафора, наглядный образ (живая «кинематографическая» картинка), каламбур и др. Эти единицы организуют относительно стабильную картину мира. К единицам прагматического уровня отнесены элементы рефлексии, оценка, «ключевые слова», прецедентные тексты, способы аргументации, «сценарии», планы и др. Данные единицы в составе прагматического уровня отражают цели ЯЛ, её активную позицию в мире и, конечно, динамичность картины мира.

Анализ языковой личности оратора Д. С. Лихачёва осуществляется нами с опорой на трехуровневую модель языковой личности, включающую вербально-семантический, лингво-когнитивный и прагматический уровни описания языковой личности (Ю.Н. Караулов). Мы исходим из того, что каждая языковая личность выбирает и «присваивает» именно те языковые средства, которые «отражают ее жизненное кредо, ее жизненную доминанту». В языковом поведении человека, в его речевых поступках, то есть в широком смысле во всех речевых произведениях, создаваемых языковой личностью, опредмечивается «духовный облик личности, мир ее ценностей, идеалов, устремлений, выражающихся в чертах характера и стереотипах поведения, методе мышления, социально-жизненных целях и конкретно избираемых путях их достижения». Анализ языковой личности возможен лишь на основе рассмотрения всех составляющих ее структуры (в том числе и вербально-семантического уровня) с учетом их тесной взаимосвязи. Выбор лексических единиц свидетельствует о коммуникативной компетенции говорящего. В слове проявляются параметры духовного мира личности (эмоциональное состояние говорящего, его цели и т.п., его интеллект).

На лингво-когнитивном уровне проявляется отношение языковой личности к основополагающим понятиям культуры – концептам. Если рядовой, «обычный человек» посредством концепта сам входит в культуру, то «творец культурных ценностей» (каковым является Д. С. Лихачёв) через концепты влияет на национальную культуру и воспитывает окружающих. Нами предпринята попытка представить языковую личность Д. С. Лихачёва в аспекте концептных представлений, определив место того или иного концепта в иерархии ценностей его личности. Особенности реализации основных концептов культуры в речевом произведении обусловливаются своеобразием творческого характера и свидетельствуют о принадлежности автора к национальной культуре. Концептуальная картина позволяет выявить творческое своеобразие оратора, понять суть его душевного склада, его мировоззрение, осознать глубину текстового содержания. Для рассмотрения личности в концептуальном аспекте используются данные фундаментального исследования Ю.С. Степанова «Константы: Словарь русской культуры».

Полноценному анализу языковой личности на прагматическом уровне способствует выявление и описание средств выразительности. При этом акцент делается на умении оратора использовать различные речевые приемы в целях создания высокоэффективной, убедительной речи.

Биография Д. С. Лихачёва

Будущему времени феномен Лихачева покажется непонятным. Жил-был ученый, большой ученый, занимался древнерусской литературой, в сущности кабинетной, книжной наукой. Каким образом он стал выразителем общественной совести в этой взбаламученной огромной стране, в эти смутные годы? Почему с ним считаются и народ, и власти? Почитают достойнейшим представителем русской интеллигенции?

(Даниил Гранин)

Детство Д.С. Лихачева пришлось на ту короткую, но блестящую пору в истории русской культуры, которую принято называть Серебряным веком. Родители Д.С. Лихачева не принадлежали к литературной или артистической среде (его отец был инженером), тем не менее, эта эпоха затронула и их семейство. Большим увлечением родителей Лихачева был балет. Ежегодно, несмотря на недостаток в средствах, они старались снять квартиру как можно ближе к Мариинскому театру, покупали два балетных абонемента в ложу третьего яруса и не пропускали почти ни одного представления. Вместе с родителями с четырехлетнего возраста театр посещал и маленький Дмитрий. Летом семья отправлялась на дачу в Куоккалу. Здесь отдыхали многие представители артистического и литературного мира Петербурга. На дорожках местного парка можно было встретить И.Е. Репина, К.И. Чуковского, Ф.И. Шаляпина, Вс. Мейерхольда, М. Горького, Л. Андреева и других писателей, художников, артистов, музыкантов. Некоторые из них выступали в любительском дачном театре с чтением стихов, воспоминаний. «Люди искусства стали для нас всех если не знакомыми, то легко узнаваемыми, близкими, встречаемыми», — рассказывает Д.С. Лихачев.

В 1914 г., через месяц после начала Первой мировой войны, Митя Лихачев пошел в школу. Сначала он учился в Гимназии Человеколюбивого Общества (1914–1915), потом — в Гимназии и реальном училище К.И. Мая (1915–1917), и наконец, — в школе им. Л. Лентовской (1918–1923). Уже перешагнув восьмидесятилетний рубеж жизни, Д.С. Лихачев напишет: «…человека создает средняя школа, высшая дает специальность». Те учебные заведения, в которых он учился в детстве, действительно, «создавали человека». Особенно большое влияние на мальчика оказала учеба в школе Лентовской. Несмотря на тяготы революционного времени и на значительные материальные трудности (здание школы не отапливалось, поэтому зимой дети сидели в пальто и в варежках поверх перчаток), в школе удалось создать особую атмосферу сотрудничества учителей и учеников. Среди преподавателей было много талантливых педагогов. В школе действовали кружки, на заседания которых приходили не только школьники и учителя, но и известные ученые и литераторы. Д.С. Лихачеву особенно нравилось участвовать в кружках литературы и философии. В это время мальчик начинает серьезно размышлять над мировоззренческими вопросами и даже продумывает собственную философскую систему (в духе увлекавших его тогда А. Бергсона и Н.О. Лосского). Он окончательно решает стать филологом и, невзирая на советы родителей избрать более доходную профессию инженера, в 1923 г. поступает на этнолого-лингвистическое отделение факультета общественных наук Петроградского университета.

Несмотря на начавшиеся уже репрессии против интеллигенции, 1920-е годы были временем расцвета гуманитарных наук в России. Д.С. Лихачев имел все основания говорить: «Ленинградский университет в 1920-е годы по гуманитарным наукам был лучшим университетом в мире. Такой профессуры, какой обладал тогда Ленинградский университет, не было ни в одном университете ни до того времени, ни после». Среди преподавателей было много выдающихся ученых. Достаточно назвать имена В.М. Жирмунского, Л.В. Щербы, Д.И. Абрамовича (у него Д.С. Лихачев писал дипломную работу по повестям о патриархе Никоне) и др.

Лекции, занятия в архивах и библиотеках, бесконечные разговоры на мировоззренческие темы в длинном университетском коридоре, посещение публичных выступлений и диспутов, философских кружков — все это увлекало, духовно и интеллектуально обогащало юношу. «Все кругом было интересно до чрезвычайности <…> единственное, в чем я испытывал острый недостаток, — это во времени», — вспоминает Дмитрий Сергеевич.

Но эта культурно и интеллектуально насыщенная жизнь разворачивалась на все более и более мрачневшем общественном фоне. Усиливались преследования старой интеллигенции. Люди приучались жить в ожидании ареста. Не прекращались гонения на Церковь. Именно о них Д.С. Лихачев вспоминает с особой болью: «Молодость всегда вспоминаешь добром. Но есть у меня, да и у других моих товарищей по школе, университету и кружкам нечто, что вспоминать больно, что жалит мою память и что было самым тяжелым в мои молодые годы. Это разрушение России и русской Церкви, происходившее на наших глазах с убийственной жестокостью и не оставлявшее, казалось, никаких надежд на возрождение».

Однако гонения на Церковь, вопреки желанию властей, приводили не к уменьшению, а к усилению религиозности. В те годы, когда, по словам Д.С. Лихачева, «церкви закрывались и осквернялись, богослужения прерывались подъезжавшими к церквам грузовиками с игравшими на них духовыми оркестрами или самодеятельными хорами комсомольцев», в храмы пошла образованная молодежь. Литературно-философские кружки, во множестве существовавшие до 1927 г. в Ленинграде, стали приобретать преимущественно религиозно-философский или богословский характер. Д.С. Лихачев в двадцатые годы посещал один из них — кружок под названием Хельфернак («Художественно-литературная, философская и научная академия»), заседания проходили на квартире школьного преподавателя Лихачева И.М. Андреевского. 1 августа 1927 г. кружок по решению участников был преобразован в Братство святого Серафима Саровского. Кроме того, Д.С. Лихачев участвовал и в другом кружке, — Космической Академии Наук. Деятельность этой шуточной академии, состоявшая из написания и обсуждения полусерьезных научных докладов, прогулок в Царское Село и дружеских розыгрышей, привлекла внимание властей, и члены ее были арестованы. Вслед за тем были арестованы и участники Братства святого Серафима Саровского (следствие по обоим кружкам было объединено в одно дело). День ареста — 8 февраля 1928 г. — стал началом новой страницы в жизни Д.С. Лихачева. После полугодового следствия он был приговорен к пяти годам лагерей. Через несколько месяцев после окончания Ленинградского университета (1927 г.) его отправили на Соловки, которые Лихачев назовет своим «вторым, и главным, университетом».

Соловецкий монастырь, основанный преподобными Зосимой и Савватием в XIII в., в 1922 г. был закрыт и превращен в Соловецкий лагерь особого назначения. Он стал местом, где отбывали срок тысячи заключенных (на начало 1930-х годов их численность доходила до 650 тыс., из них 80% составляли так называемые «политические» и «контрреволюционеры»).

Навсегда Д.С. Лихачеву запомнился тот день, когда их этап выгрузили из вагонов на пересыльном пункте в Кеми. Истеричные вопли конвоиров, крики принимавшего этап Белоозерова: «Здесь власть не советская, а соловецкая», приказ всей уставшей и продрогшей на ветру колонне заключенных бегать вокруг столба, высоко поднимая ноги, — все это казалось настолько фантастическим в своей нелепой реальности, что Д.С. Лихачев не выдержал и рассмеялся. «Смеяться потом будем», — с угрозой закричал на него Белоозеров.

 Действительно, в соловецкой жизни было мало смешного. Д.С. Лихачев испытал ее тяготы сполна. Он работал пильщиком, грузчиком, электромонтером, коровником, «вридлом» (вридло – временно исполняющий должность лошади, так на Соловках называли заключенных, которых впрягали в телеги и сани вместо лошадей), жил в бараке, где по ночам тела скрывались под ровным слоем копошащихся вшей, умирал от тифа. Перенести все это помогала молитва, поддержка друзей. Благодаря помощи епископа Виктора (Островидова) и протоиерея Николая Пискановского, ставшего на Соловках духовным отцом Д.С. Лихачева и его товарищей по Братству святого Серафима Саровского, будущему ученому удалось уйти с изнурительных общих работ в Криминологический кабинет, занимавшийся организацией детской колонии. На новой работе он получил возможность много сделать для спасения «вшивок» — подростков, проигравших с себя в карты всю одежду, живших в бараках под нарами и обреченных на голодную смерть. В Криминологическом кабинете Лихачев общался со многими замечательными людьми, из которых особенно сильное впечатление на него произвел известный религиозный философ А.А. Мейер.

На Соловках же произошел случай, имевший большие последствия для внутреннего самосознания Д.С. Лихачева. В конце ноября 1928 г. в лагере начались массовые расстрелы. Лихачев, находившийся на свидании с родителями, узнав, что за ним приходили, не стал возвращаться в барак и всю ночь просидел за поленницей, прислушиваясь к выстрелам. События той страшной ночи произвели переворот в его душе. Позже он напишет: «Я понял следующее: каждый день — подарок Бога. Мне нужно жить насущным днем, быть довольным тем, что я живу еще лишний день. И быть благодарным за каждый день. Поэтому не надо бояться ничего на свете. И еще — так как расстрел и в этот раз производился для острастки, то как я потом узнал: было расстреляно какое-то ровное число: не то триста, не то четыреста человек, вместе с последовавшими вскоре. Ясно, что вместо меня был „взят“ кто-то другой. И жить мне надо за двоих. Чтобы перед тем, которого взяли за меня, не было стыдно!»

В 1931 г. Д.С. Лихачева переводят с Соловков на Беломоро-Балтийский канал, а 8 августа 1932 г. он освобождается из заключения и возвращается в Ленинград. Заканчивается та эпоха в его биографии, о которой он в 1966 г. сказал: «Пребывание на Соловках было для меня самым значительным периодом жизни».

Вернувшись в родной город, Д.С. Лихачев долго не мог устроиться на работу: мешала судимость. Здоровье его было подорвано Соловками. Открылась желудочная язва, болезнь сопровождалась сильными кровотечениями, месяцами Лихачев лежал в больнице. Наконец, ему удалось поступить научным корректором в издательство Академии Наук.

В это время он много читает, возвращается к научной деятельности. В 1935 г. Д.С. Лихачев женился на Зинаиде Александровне Макаровой, а в 1937 г. у них родились две девочки — близнецы Вера и Людмила. В 1938 г. Д.С. Лихачев поступил на работу в Институт русской литературы (Пушкинский дом) АН СССР, где 11 июня 1941 г. защитил диссертацию на степень кандидата филологических наук по теме «Новгородские летописные своды XII века».

Через одиннадцать дней после защиты началась Великая Отечественная война. По состоянию здоровья Д.С. Лихачев не был призван на фронт и до июня 1942 г. оставался в блокадном Ленинграде. Он вспоминает, как проходил день в их семье. С утра топили книгами буржуйку, потом вместе с детьми молились, готовили скудную пищу (толченые кости, вываренные на много раз, суп из столярного клея и т.п.). Уже в шесть часов вечера ложились, стараясь накидать на себя как можно больше всего теплого. Немного читали при свете коптилки и долго не могли уснуть из-за мыслей о еде и пронизывающего тело внутреннего холода. Поразительно, что в такой обстановке Д.С. Лихачев не оставлял занятий наукой. Пережив тяжелейшую блокадную зиму, весной 1942 г. он начал собирать материалы по поэтике древнерусской литературы и подготовил (в соавторстве с М.А. Тихановой) исследование «Оборона древнерусских городов». Эта вышедшая в 1942 г. книга стала первой книгой, изданной Д.С. Лихачевым.

После войны Д.С. Лихачев активно занимается наукой. В 1945–1946 гг. выходят в свет его книги «Национальное самосознание Древней Руси», «Новгород Великий», «Культура Руси эпохи образования русского национального государства». В 1947 г. он защищает докторскую диссертацию «Очерки по истории литературных форм летописания XI–XVI веков». Ученик и сотрудник Д.С. Лихачева О.В. Творогов пишет: «Свой научный путь Д.С. Лихачев начал несколько необычно — не с серий статей по частным вопросам и мелких публикаций, а с обобщающих трудов: в 1945–1947 гг. вышли одна за другой три книги, охватившие историю русской литературы и культуры за несколько веков. <…> В этих книгах появилась характерная для многих работ Лихачева черта — стремление рассматривать литературу в ее теснейших связях с другими областями культуры — просвещением, наукой, изобразительным искусством, фольклором, народными представлениями и верованиями. Этот широкий подход позволил молодому ученому сразу же подняться к тем высотам научных обобщений, которые являются преддверием концепционных открытий». В 1950 г. Д.С. Лихачев подготовил к изданию в серии «Литературные памятники» два важнейших произведения древнерусской литературы — «Повесть временных лет» и «Слово о полку Игореве». В 1953 г. он избирается членом-корреспондентом Академии Наук СССР, а в 1970 г. — действительным членом Академии Наук СССР. Он становится одним из самых авторитетных в мире славистов. Наиболее значительные его труды: «Человек в литературе Древней Руси» (1958), «Культура Руси времени Андрея Рублева и Епифания Премудрого» (1962), «Текстология» (1962), «Поэтика древнерусской литературы» (1967), «Эпохи и стили» (1973), «Великое наследие» (1975).

Д.С. Лихачев не только сам занимался исследованием древнерусской литературы, но и смог собрать и организовать научные силы для ее изучения. С 1954 г. до конца жизни он являлся заведующим Сектором (с 1986 г. — Отделом) древнерусской литературы Пушкинского дома, который стал главным научным центром страны по этой тематике. Ученый очень много сделал и для популяризации древнерусской литературы, для того, чтобы семь веков ее истории стали известны широкому кругу читателей. По его инициативе и под его руководством была издана серия «Памятники литературы Древней Руси», удостоенная Государственной премии Российской Федерации в 1993 г. «Всего в 12 книгах серии опубликовано около 300 произведений (не считая стихов, составивших последний том). Переводы и обстоятельные комментарии сделали памятники средневековой литературы доступными для любого читателя-неспециалиста. Издание „Памятников“ позволило убедительно опровергнуть еще бытующее представление о бедности и однообразии русской средневековой литературы», — пишет О.В. Творогов.

В 1980–1990-х годах особенно громко звучал голос Д.С. Лихачева-публициста. В своих статьях, интервью, выступлениях он поднимал такие темы, как охрана памятников культуры, экология культурного пространства, историческая память как нравственная категория и др. Много сил он отдавал работе в созданном по его инициативе Советском (с 1991 г. — Российском) фонде культуры. Духовный авторитет Д.С. Лихачева был так велик, что его справедливо называли «совестью нации».

В 1998 г. ученый был награжден орденом Апостола Андрея Первозванного «За веру и верность Отечеству» за вклад в развитие отечественной культуры. Он стал первым кавалером ордена Апостола Андрея Первозванного после восстановления в России этой высшей награды.

Скончался Дмитрий Сергеевич Лихачев 30 сентября 1999 г. Его книги, статьи, беседы являются тем великим наследием, изучение которого поможет хранить духовные традиции русской культуры, служению которым он посвятил свою жизнь.

Просветительская деятельность Д. С. Лихачёва

                                                                            Есть русская интеллигенция.

                                                                  Вы думали – нет? Есть.

                                                                        Не масса индифферентная,

                                                                      а совесть страны и честь.

                                                               А. Вознесенский

Отечественное просветительство — это просветительство, прежде всего экзистенциальное, человеческое. Оно предполагает доверительность беседы, прямое общение личностей. Важная его грань — передача нравственного опыта, соотнесение его с важнейшими реалиями современной жизни. Это — мужество, свобода, корректная критичность в отношении к современной культуре, политике, образу жизни, интерес к передовым тенденциям развития научного знания. Русский просветитель несет умение актуализировать важную идею, используя широкий пласт исторического материала, опираясь на богатейший опыт предшественников.

Именно таким просветителем и был Дмитрий Сергеевич Лихачев. Он обладал глубоким знанием русской литературы и русской культуры в целом, что позволяло ему выявлять национально значимые идеи и традиции, ценности и представления, сопоставлять и анализировать их. Такой опыт формировал «исторически поставленное» зрение, открывал возможность увидеть и выявить наиболее продуктивные и прогрессивные идеи для нашей современности и найти им актуальную форму.

Историк А. Зимин пишет, что «в своей культурно-цивилизационной истории русский мир освоил опыт по крайней мере двух типов просвещения. Первый из них, следуя традиции, можно и должно назвать религиозным. Второй — светским, научно-философским. Оба типа, как правило, сопутствовали, обогащая друг друга, но были в отечественной истории и периоды, когда светское просвещение практически растворялось в… секуляризации»

Примеры Сергия Радонежского и Антония Сурожского показывают, что просветительская деятельность на Руси нередко обретала проповеднический характер. Проповедь — прямое обращение к сердцу слушателей, несущее в себе веру, стремление не столько обогатить их новыми знаниями и фактами, сколько передать им определенные идеи, настроения, внушить убеждения, способные стать их нравственной «собственностью», направлять душевные устремления к Добру. Проповедь — это откровение авторитетной личности, порожденное стремлением указать собеседнику путь личного совершенствования и обретения верной жизненной позиции в сложных обстоятельствах. Проповедническая деятельность — это творчество, целью которого является более гармоничное устройство внутренней жизни слушателя, обретение им подлинной связи с обществом, поддержка человека в его наиболее возвышенных устремлениях.

В советский период по мере формализации культурной жизни общества эта традиция была во многом утеряна. Лихачев вернул русскому просветительству эмоциональность и убедительность проповеди, доверие к Слову, основательно подорванное в предшествующие десятилетия обюрократившимися идеологическими структурами, официозной газетно-журнальной пропагандой, зачитывающими свои выступления по бумажке «вождями» и «лекторами» разного уровня. Д. С. Лихачев вернул просветительству реальную силу, воздействующую на умы и души сограждан. В Итоге мировую славу и известность Дмитрия Сергеевича составили не только научная деятельность и защита памятников истории и культуры, но и «этическая проповедь в средствах массовой информации, принесшая ему доверие, популярность и авторитет»

С одной стороны, авторитет Дмитрия Сергеевича в обществе основывался на общеизвестном статусе ученого и интуитивно ощущаемой народом его принадлежности к великой российской культуре. Он выступал как бы от имени Культуры и Знания. Академик воплощал собой европейскую линию национального просветительства, органично вбирающую в себя антропоцентричность, энциклопедичность, интеллектуальную независимость. С другой стороны, лихачевские тексты и выступления стали воплощением Веры, оказались неразрывно связаны с духовно-творческой традицией русского просветительства, которая по сути, а нередко и по форме была проповеднической деятельностью. Таким образом, в просветительской деятельности Дмитрия Сергеевича знание не только сочеталось с четким этическим и нравственным самоопределением, но и усиливалось убежденностью, верой в исповедуемые ценности и идеалы.

В связи с этим нельзя не упомянуть интересный и до сих пор не объяснимый

эпизод из биографии Д. С. Лихачева. К его 90-летию один из бывших сослуживцев, к тому же считавший себя чуть ли не его учеником, Д. М. Буланин опубликовал статью, в которой назвал академика наставником, учителем жизни, проповедником [11, с. 20]. Автор этого текста считал свой труд комплиментарным. Лихачев же возразил Буланину, причем весьма жестко. Оказалось, что сам Дмитрий Сергеевич категорически против такого понимания его деятельности: «Все мои статьи имеют не «проповедническую» цель, а являются определенными поступками в борьбе за сохранение культуры» [12].

Еще ранее Д. С. Лихачев писал: «Я ведь не пророк и не проповедник, хотя убеждать и призывать в последние годы приходится часто» [13, с. 143]. Таким образом, возражения Д. М. Буланину заключались в противопоставлении проповеди и действия, поступка. Однако из работ Дмитрия Сергеевича вытекало, что в ряде случаев слово тоже может являться делом, поступком. Между тем понятие «проповедник» никогда не несло в русском языке сколь-нибудь негативного оттенка и не вступает по смыслу в противоречие с широко известными проявлениями духовных и практических устремлений Д. С. Лихачева, глубинной сутью его обращений к обществу. «Проповедовать — говорить всенародно, возвещать, провозглашать; поучать, взывать к слушателям речью, убеждая и наставляя», — так зафиксировано в словаре Владимира Даля. Проповедь, издавна понимаемая как жанр церковного ораторского искусства, часто трактуется сегодня вполне в светском духе, как этическая устремленность, как духовное поучение.

Дмитрий Сергеевич, безусловно, был в ряде отношений уникальным носителем знания. В первую очередь — знания о России, ее истории и культуре. Кроме того, просветительство Лихачева сближается с проповедничеством и своим стремлением к наставлению современников в русле приобщения к миру исторических традиций и гуманистических идеалов. Ведь смысл проповеди — прежде всего в утверждении нравственного начала в человеке.

Особенность лихачевского просветительства заключается в том, что для него нравственная составляющая является, во-первых, одним из ключевых аспектов анализа истории русской культуры, литературы, искусства, во-вторых, выступает как императив общественно-просветительных устремлений. И в этом аспекте его просветительство приобретает характер проповедничества, утверждения в форме проповеди гуманистических ценностей культуры.

«Благодаря нравственному началу, которое заключено в древней русской литературе, — пишет академик, — ее значение чрезвычайно велико именно сейчас. Любовь к родине, патриотизм также воспитывается на этом «укорочении расстояний», на представлениях о конкретных живых людях, конкретном родном пейзаже, близком ощущении прошлого как своего прошлого, своей старины» [15, с. 190].

По мнению Дмитрия Сергеевича, «ценности русской литературы своеобразны в том отношении, что их художественная сила лежит в тесной связи ее с нравственными ценностями. Русская литература — совесть русского народа. Она носит при этом открытый характер по отношению к другим литературам человечества. Она теснейшим образом связана с жизнью, действительностью, сознанием ценности человека самого по себе, русская литература (проза, поэзия, драматургия) это и русская философия, и русская особенность творческого самовыражения, и русская всечеловечность» [16, с. 205]. Предназначение литературы выражается в способности быть внутренне-созидательным началом создания духовного мира человека, — началом, к которому «мы всегда можем обратиться за духовной помощью»

Популяризацию же древнерусского литературного и культурного наследия он считал делом своей личной, персональной ответственности. В одном только 1986 г. вышло 8 различных изданий «Слова…», подготовленных при участии (перевод, редактирование, вступительные статьи) Дмитрия Сергеевича, и несколько статей самого Лихачева об этом выдающемся произведении древности. Во многом благодаря Лихачеву страна переосмыслила, иначе осознала ценность и величие своих древних культурных корней. Его переводы и комментарии к произведениям древнерусской литературы («Повести временных лет», «Слову о полку Игореве», «Поучению Владимира Мономаха» и многим другим) приблизили к нам далекий мир древности, ввели читателя в пространство чувствований и переживаний средневекового русича.

Манера письма, стиль в немалой степени способствовали популяризации идей Дмитрия Сергеевича. Об этом хорошо пишет А. А. Гусейнов в комментариях к избранным трудам Д. С. Лихачева по русской и мировой культуре: «ясность языка, еще больше свободная, эссеистская манера рассуждения. Автор часто апеллирует к личным наблюдениям, к конкретным узнаваемым фактам и произведениям, непринужденно переходит от предмета к предмету; он пишет так, будто ведет необязательную беседу. Вся эта мозаика на первый взгляд случайных фактов, воспоминаний, ассоциаций складывается в стройную картину, организованную вокруг определенной идеи, в результате чего последняя предстает не в голом виде последовательного логического  рассуждения, а в качестве одухотворяющей основы самой жизни. И все-таки особая привлекательность и злободневность текстов заключена не в их эстетическом строе, не в стиле и манере, а в содержании идей. Лихачев говорит вещи, которые не могут не волновать думающего человека, интересующегося русской культурой. И говорит так, словно хочет прояснить читателю то, что тот сам смутно чувствует. И задача читателя в этом случае скорее распознать истину, чем узнать ее» [21, с. 28 — 29].

Характерно, что труды Д. С. Лихачева, посвященные русскому языку, включают не только лингвистический, но и просветительский аспект. Известна активность академика, с которой он страстно выступал в защиту чистоты русского языка, разъясняя своим читателям языковые нормы, объясняя происхождение слов и их первоначальные значения, помогая понять важность правильной речи и литературного письма. Язык, по Лихачеву, это «самая большая ценность народа… Это надо понять досконально, во всей многозначности и многозначительности этого факта» [22, с. 355]. Тысячелетняя история литературы и письменности превращает языковую память в мощную нравственную и просветительную силу. Однако выразительный потенциал языка может обедняться, язык — упрощаться и даже сознательно искажаться. И тогда на первый план выходит необходимость повышения языковой культуры

В работе «О языке устном и письменном, старом и новом» Дмитрий Сергеевич формулирует требования к научному тексту, озаглавленные им «О хорошем языке научной работы». Позволим себе привести некоторые из них:

— Хороший язык научной работы не замечается читателем. Читатель должен замечать только мысль, но не язык, каким мысль выражена.

— Главное достоинство научного языка — ясность. Другое достоинство научного языка — легкость, краткость, свобода переходов от предложения к предложению, простота.

— Придаточных предложений должно быть мало. Фразы должны быть короткие, переход от одной фразы к другой логическим и естественным, «незамечаемым».

— Каждую написанную фразу следует проверять на слух; надо прочитывать написанное вслух для себя.

— Следует поменьше употреблять местоимения, заставляющие думать — к чему они относятся, что они «заменили».

— Не следует бояться повторений, механически от них избавляться. То или иное понятие должно называться одним словом (слово в научном языке всегда термин). Избегайте только тех повторений, которые приходят от бедности языка [22, с. 357].

Приведем интересный эпизод из жизни Пушкинского Дома. О. В. Панченко вспоминал, что когда он впервые вошел в Отдел древнерусской литературы в 1988 г., то на доске объявлений увидел лихачевский список запрещаемых для употребления в «Трудах Отдела древнерусской литературы» слов и выражений. В качестве таковых значились: «абсолют-

но», «уникально», «впечатляющий», «волнительно», «сказать ниже», «информация» и др. Сотрудникам предлагалось список дополнять. Среди слов, добавленных в «Список Лихачева» его коллегами, оказались: «судьбоносный», «потрясающий», «практически невозможно», «обговорить», «задумка», «морально-нравственный» и др. Рядом с этим приказом висело еще одно «распоряжение», в котором Дмитрий Сергеевич в шутливо-назидательном тоне рекомендовал своим сотрудникам посетить выставку Казимира Малевича в Русском музее [24, с. 237 — 239].

В ряде случаев просветительская миссия Лихачева реализовывалась в ходе конфликта с властями, когда ученый боролся с губительными для культуры невежественными решениями. Оппонируя авторам проекта «реконструкции» Екатерининского парка, Лихачев писал, что этот проект «губителен и беспомощен даже с чисто архитектурной точки зрения… Нельзя и бессмысленно возвращать парк к одному какому-либо периоду: петровскому, елизаветинскому, екатерининскому…» Ибо, в итоге утрачивается то, что Лихачев назвал «мемориальной достоверностью» [25, с. 649]. Д. А. Гранин вспоминает: «В 60-е годы возникла идея перестройки Невского проспекта… Перестройка была намечена основательная. Нижние этажи всех домов предлагалось соединить в одну общую витрину, создать особое пространство, сделать его пешеходной зоной… Дмитрий Сергеевич выступил с речью. Это была блестящая речь. Он доказал, что перестройка Невского губительна для всей культуры. <…> Так начались его выступления — в защиту Екатерининского парка в Пушкине, Петергофского парка. С тех пор он стал препятствием для ленинградских властей, для всех невежественных, корыстных проектов. Вокруг него объединялась общественность» [24, с. 215].

Практическая направленность просветительской деятельности была характерна для Д. С. Лихачева с первых шагов в науке. В далекие 1940-е гг., в блокадное время, превозмогая невероятные лишения, ученый усердно занимается научной работой. Осенью 1942 г. вышла книга, написанная им в соавторстве с археологом М. А. Тихановой для солдат, находящихся в окопах. Лихачев вспоминал: «Мы отправились в Смольный. …В Смольном густо пахло столовой. Люди имели сытый вид. Нас приняла женщина. Она была полной, здоровой. А у меня дрожали ноги от подъема по лестнице. Книгу она заказывала нам с каким-то феноменально быстрым сроком… Мы согласились. И в мае (1942 г. — А. З., А. К.) наша книжка «Оборона древнерусских городов» была готова… Писалось, помню, хорошо — дис трофия на работе мозга не сказывалась» [27, с. 504].

Большое просветительское значение имели публичные выступления Д. С. Лихачева в прессе, на радио и телевидении. Они по-своему дополняли такие его печатные труды, как «Письма о добром», «Заметки о русском» и другие, направленные, прежде всего, на восстановление культурной преемственности поколений, во многом прерванной в 1917 г. Лихачеву приходилось обращаться практически ко всем: и к юношеству, впервые обдумывающему проблемы вечных ценностей и истин, и к умудренным опытом людям, анализирующим прожитое. Многим из его слушателей передавались представления о богатстве и красоте русской духовности через краткие рассказы-собеседования о сюжетах, образах, памятниках отечественной истории, о запомнившихся эпизодах и событиях личной жизни Дмитрия Сергеевича.

Даниил Гранин вспоминает: «Благодаря телевидению Лихачев стал широко известен. Он вводил нас в мир высокой русской культуры и полузабытых ценностей жизни. Это была душевная среда, пронизанная деликатностью, учтивостью, которые стали неотъемлемым правилом его собственного поведения» [28, с. 335]. Этим во многом объяснялись личная популярность и общественная востребованность академика, особенно — в «смутное» время на рубеже 1980 — 1990-х гг.

Просветительские устремления Лихачева неотделимы от его размышлений о смысле и предназначении русской интеллигенции. Образ интеллигента, воссоздаваемый Дмитрием Сергеевичем в его трудах и устных выступлениях, был его личным идеалом просветителя.

Безусловно, академика правомерно считать продолжателем традиции отечественного просветительства, которое всегда сопровождалось мучительными духовными поисками и было согрето теплом живой человечности. Знание в этой традиции подвергалось нравственной оценке и рассматривалось в контексте Добра и Зла: не просто Разум, а добрый Разум, не просто знание и осведомленность, а знание ради добра, знание, несущее в себе ценностную компоненту. Закономерно, что одна из его главных книг называется «Письма о добром».

Эта сторона деятельности ученого была осмыслена профессором СПбГУП А. В. Соколовым в недавней монографии «Интеллигенты и интеллектуалы в российской истории». На основании обращения к научному и публицистическому наследию академика Аркадий Васильевич предлагает включить в компоненты модели идеального русского интеллигента («по эскизу академика Лихачева») этическое самоопределение: а) совестливость, честность, правдивость; б) толерантность, осуждение насилия и террора; в) благоговение перед культурой, приобщенность к книжной культуре, русской литературе; г) индивидуализм, самодостаточность; д) оппозиционность по отношению к деспотичной власти [10, с. 332]. Этическое самоопределение, духовно-нравственная составляющая определяет не только смысл и направленность лихачевского просветительства, но и шире — его научную методологию, суть философско-культурологических воззрений, в которых нравственная доминанта занимает ключевое место.

Среди просветительских задач, которые ставил перед собой Дмитрий Сергеевич, необходимо упомянуть и утверждение в общественном сознании принципа толерантности — терпимости по отношению к иной культуре. «Сотрудничество, диалог и взаимопонимание народов мира являются залогом справедливости и демократии, условием предотвращения международных и межэтнических конфликтов, насилия и воин», — писал он в «Декларации прав культуры» [29, с. 392].

«Сила слова беспредельна…» (Э. Жирарден)

«Конечно, — пишет о Д. С. Лихачёве Д. Гранин, — широкая аудитория воспринимала не его научные труды, не научный, а моральный авторитет. Это очень любопытная ситуация, когда ученый становится совестью, лидером общественности, интеллигенции, а может быть, в какой-то мере — и нации. Независимо от своих научных работ. Подобное мы видели и на примере Сахарова. Необходим человек, которому можно верить. Лихачеву верили. Как чувствуется фальшь, так чувствуется и правда, люди понимали, что нет никакого разрыва между тем, о чем он говорит, чему он верит, и тем, что он делает.»

В этом смысле Лихачев, конечно, редкая фигура. Говорить сейчас умеют многие — научились. Искусство демагогии выросло чрезвычайно, и тем не менее люди ощущали правду его слова. Он ни к чему не призывал, ничему не учил. А если и учил, то опытом своей жизни. Это было то, чего мы раньше не видели и не слышали. И сегодня не видим, не слышим больше — после Лихачева. Он незаменим

Вот некоторые мысли великого ученого из его «Писем», обращённых к молодёжи:

“В жизни надо иметь своё служение — служение какому-то делу. Пусть это дело будет маленьким: оно станет большим, если будешь ему верен”

«Жизнь – прежде всего творчество, но это не значит, что каждый человек, чтобы жить, должен родиться художником, балериной и учёным. Творчество тоже можно творить. Можно творить просто атмосферу вокруг себя, как сейчас выражаются, ауру добра вокруг себя. Ведь вот любопытная вещь: когда кто-то входит в общество, то он может принести с собой атмосферу подозрительности, тягостного молчания. А может сразу  внести радость и свет. Вот это и есть творчество. Оно беспрерывно» (Д. С. Лихачёв. Раздумья — М.,1991. С. 291-292).

«Задача каждого человека и в крупном, и в малом повышать этот уровень счастья, в жизни повышать. И своё личное счастье тоже не остаётся вне этих забот. Но главное – счастье окружающих, тех, кто ближе к вам, чей уровень счастья можно повысить просто, легко без забот. А, кроме того, это означает повышать уровень счастья своей страны и всего человечества в конце концов» (Д. С. Лихачёв. Раздумья. – М., 1991. С. 291).

«Я мыслю себе ХХ1 век, как век развития гуманитарной культуры, культуры доброй и воспитывающей, закладывающей свободу выбора профессии и применения творческих сил. Образование, подчинённое задачам воспитания, разнообразие средних и высших школ, возрождения чувства  собственного достоинства, не позволяющего талантам уходить в преступность, возрождение репутации человека как чего-то высшего, которой должно дорожить каждому, возрождение совестливости и понятия чести – вот в общих чертах то, что нам нужно в ХХ1 веке» (Д. С. Лихачёв. Об интеллигентности. – СПб., 1997. С 377

«Память – основа совести и нравственности, память – основа культуры, «накопленной» культуры, память – одна из основ поэзии, эстетического понимания культурных ценностей» (Д. С. Лихачёв. Раздумья о России. – СПб., 2004. С. 434).

«Ум – это, прежде всего поведение. Умный человек – это тот, кто ведёт себя правильно в собственной семье, с товарищами на работе и т.д. Ум – это тактичность, умение отделить мелкое от важного, предусмотреть будущее…» (Д. С. Лихачёв. Раздумья. – М., 1991. С. 313).

Вот как отзывается современная молодежь о публицистике Д. С. Лихачёва:

«Когда мы начинаем рассуждать об общечеловеческих понятиях, часто сбиваемся на поучительство и неточные слова. Интересно, что  в размышлениях Дмитрия Сергеевича сложная тема нравственного выбора человека облечена в форму простого и доверительного разговора. Разговора не о  том, «как должно быть», а о том, как находить согласие с окружающим миром».

Даниил Кочкин и Алина Нелидова,

журналисты АКТВ

        «Юность – это пора, когда человек совершает открытие самого себя. Он ищет себя, пытается раскрыть свои возможности. Чтобы не затеряться в поисках пути и истины, нужен нравственный компас, чем, как мне кажется, служит книга Д. С. Лихачёва».

Дмитрий Никифоров,

студент 2 курса вятского

автомобильно-промышленного колледжа

        «Доброта – это самое благородное чувство человека. Это качество является светом, озаряющим обыкновенных людей, особенно в наше время. Доброта облагораживает душу и помогает другим людям преодолеть одиночество и холод жизни».

Анастасия Овчинникова,

11 «а» класс школы № 2

        «Хорошенько выдохнуть все мелочные заботы, всю суету будничной жизни! Избавиться, стряхнуть всё, что стесняет движение мысли,  что давит душу, не позволяет человеку принимать ценность жизни, её красоту!»

        Нина Алексеевна Андреева,

ветеран библиотечного дела города

        «Глубина автора проясняется, потому что книгу можно отложить, чтобы перенести идеи Дмитрия Сергеевича в свою жизнь, «примерить» на себя, подумать над каждым выражением, ибо ни одно не сказано так, «для красоты»,- каждое имеет вес».

Ульяна Крупина, студентка

        «Он всё соединяет. Частную жизнь с историей всемирной культуры. Историю небольшого городка с историей страны. Опыт отдельного человека с опытом всей культуры. Природу и поэзию, память и совесть, слово и сверхсмысл… Он пытается наладить связи между культурными пространствами, между областями искусства, а, в конечном счёте, между людьми. В каждом письме мы встречаем примеры объёмного восприятия, который необходим не только юному читателю, но и любому мыслящему человеку».

Ирина Дегтярева, режиссёр

        «Мы можем носить разные причёски, мы можем менять наши одежды, менять речь, манеры, мы можем отказаться от Бога, от Красоты, от идеалов, но, несмотря на всё это, где-то в самой глубине человеческих сердец остаются основные ценности – любовь, честь, совесть доброта, милосердие. Это законы нашего сердца, основы нашего поведения, наших взглядов на мир».

Лиза Пушкарёва,

11 «в» класс лицея

У Лихачева было глубинное, сердечное умение найти дорогу к душе современного человека. Дорога стала труднопроходимой, она загорожена. Душа закрыта, застегнута, всячески защищается от попыток разных усилий проникнуть в нее во имя своей корысти, во имя политических соображений. К человеку сегодня подступиться трудно. Лихачев это умел.

ЛИТЕРАТУРА

1. Лихачев Д. С. Я вспоминаю… М., 1991; Его же. Русское искусство от древности до авангарда. М., 1992; Его же. Письма о добром. СПб., 1999; и др.

2. Шмидт С. О. Д. С. Лихачев и практика сохранения историко-культурного наследия России // Проблемы сохранения и изучения культурного наследия: к 100-летию академика Д. С. Лихачева: Материалы научной сессии отделения историко-филологических наук РАН, 20 декабря 2006 г. / отв. ред. А. П. Деревянко. М., 2006.

3. Бирженюк Г. М. Д. С. Лихачев как просветитель // Мир гуманитарной культуры академика Д. С. Лихачева: II Международные Лихачевские научные чтения, 23 — 24 мая 2002 г. СПб., 2002.

4. Пустарнаков В. Ф. Философия Просвещения в России и во Франции: опыт сравнительного анализа.

5. Строев А. «Те, кто поправляет Фортуну»: авантюристы Просвещения. М., 1998.

6. Лихачев Д. С. Культура Руси времен Андрея Рублева и Епифания Премудрого // Избранные труды по русской и мировой культуре. СПб., 2006.

7. Федотов Г. П. Святые Древней Руси. М., 1990.

8. Епископ Керченский Иларион (Алфеев). Богословие митрополита Сурожского Антония в свете святоотеческого Предания // http://www.metropolit-anthony.orc.ru/biograf.htm

9. Зимин А. О двух типах просвещения на Руси // Высшее образование в России. 1997. N 2.

10. Соколов А. В. Интеллигенты и интеллектуалы в российской истории. СПб., 2007.

11. Буланин Д. М. Эпилог к истории русской интеллигенции: Три юбилея. СПб., 2005.

12. По поводу статьи Д. М. Буланина о Д. С. Лихачеве («Русская литература». 1997. N 1) // Звезда. 1998. N 3. С. 237; Лихачев Д. С. Проповедь или поступок? Ответ на юбилейное послание Д. М. Буланина // Русская литература. 1998. N 2. С. 212 — 213.

13. Лихачев Д. С. Я вспоминаю. М., 1991.

14. Энциклопедия литературных понятий и терминов. М., 2004.

15. Лихачев Д. С. Русская культура Нового времени и Древняя Русь // Избранные труды по русской и мировой культуре. СПб., 2006.

16. Лихачев Д. С. Русская культура в современном мире // Избранные труды по русской и мировой культуре. СПб., 2006.

17. Изборник. Сборник произведений литературы Древней Руси. Библиотека всемирной литературы. Сер. Первая. Т. 15. М., 1969.

18. Понырко Н. В. Д. С. Лихачев — научный вдохновитель и издатель книжной серии «Библиотека литературы Древней Руси» // Образование в процессе гуманизации современного мира: IV Международные Лихачевские научные чтения, 20 — 21 мая 2004 года. СПб., 2004.

19. Лихачев Д. С. Текстология: на материале русской литературы X-XVII веков. М.; Л., 1962; Текстология: краткий очерк. М.; Л., 1964.

20. Лихачев Д. С. Поэтика древнерусской литературы. Л., 1967.

21. Гусейнов А. А., Запесоцкий А. С. Культурология Дмитрия Лихачева: комментарии к книге Д. С. Лихачева «Избранные труды по русской и мировой культуре». СПб., 2006.

22. Лихачев Д. С. О языке устном и письменном, старом и новом // Русская культура. М., 2000.

23. Лихачев Д. С. Статьи разных лет. Тверь, 1993.

24. Дмитрий Лихачев и его эпоха. СПб., 2006.

25. Лихачев Д. С. «Аллеи древних лип…» // Раздумья о России. СПб., 2001.

26. Лихачев Д. С. Тревоги совести // Я вспоминаю. М., 1991.

27. Лихачев Д. С. Избранное: Воспоминания. 2-е изд. СПб., 2000.

28. Гранин Д. А. Один из последних // Тайный знак Петербурга. СПб., 2002.

29. Лихачев Д. С. Декларация прав культуры // Избранные труды по русской и мировой культуре.

30. Лихачев Д. С. Русская культура. М., 2000.

31. «Наследие будущего» Материалы научно-практической конференции, посвящённой 100-летию со дна рождения Д. С. Лихачева. Кирово-Чепецк, 2006

32. Баишева Зиля Вагизовна Языковая личность оратора А. Ф. Кони.Специальность 10.02.01 – русский язык. Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук. Уфа 2007

33. Бабушкин, А. П. Концепты разных типов в лексике и фразеологии и методика их выявления Текст. / А. П. Бабушкин // Методологические проблемы когнитивной лингвистики: науч. изд. / под ред. И.А. Стернина. -Воронеж: ВГУ, 2001. С. 52-57.

34. Бахтин, М. М. Эстетика словесного творчества Текст. / М. М. Бахтин. -М.: Искусство, 1986. 356 с.

35. Воркачёв, С. Г. Лингвокультурология, языковая личность, концепт: становление антропоцентрической парадигмы в языкознании Текст. / С. Г. Воркачёв // Филологические науки. М., 2001. — № 1. — С. 64-72.

36. Карасик, В. И. Языковой круг: Личность, концепты, дискурс / Н.-и. лаб. «Аксиол. лингвистика» / В. И. Карасик. М.: Гнозис, 2004. — 390 с.

37. Караулов, Ю. Н. Языковая личность Текст. / Ю. Н. Караулов // Русский язык: Энциклопедия / под ред. Ю. Н. Караулова. М.: Научное издательство «Большая Российская энциклопедия», 2003. — С. 671-672.

38. Леонтьев, А. А. Личность, культура, язык Текст. / А. А. Леонтьев // Философия сознания в XX веке: проблемы и решения : Межвуз. сб. науч. тр. / Иван. гос. ун-т; [Редкол.: А. Н. Портнов (отв. ред.) и др.]. Иваново : ИвГУ, 1994. -235, 1. с.

39. Лихачёв, Д. С. Концептосфера русского языка Текст. / Д. С. Лихачёв // Русская словесность. От теории текста к структуре текста: антология. М. : Academia, 1997. — С. 280-287.

40. Маслова, В. А. Введение в когнитивную лингвистику Текст. / В.А. Маслова: учеб. пособие. М.: Флинта : Наука, 2004. — 293, 1. с.

41. . Степанов, Ю. С. Константы : Словарь русской культуры : Опыт исследования Текст. / Ю. С. Степанов. М.: Шк. «Яз. рус. Культуры», 1997. — 824 с.