Молдавская сказка лиса и медведь

• Следующая сказка → Сыре-варда
• Предыдущая сказка → Дуболго Пичай

Одна Лисица вечно рыскала сама по себе. Надоело ей одиночество, и решила она найти побратима.

Пошла лисица по дороге, а навстречу ей медведь.

— Давай побратаемся, — говорит ему лисица. — Ладно, — отвечает медведь. — Но что ты принесешь в дом? Я так каждый день добываю по овце.

— А я буду притаскивать по курице, — говорит лисица. Пришлось это медведю по душе, и они побратались. Приволочет медведь овцу, а лисица отделит жир, перетопит его и сольет в глиняный горшок.

— Что это ты делаешь, лисица? — спрашивает ее медведь. — На что тебе жир?

— Побратим мой, — отвечает ему лисица, — не всегда желудок у нас бывает полный. А ну как настанет день, что не добудем мы ни овцы, ни курицы, что нам тогда делать? Коли не приготовим про запас, так и есть будет нечего.

— Хорошо, — говорит медведь, — только ты без меня не ешь.

Однажды лисица и медведь не смогли раздобыть никакой пищи и сидели голодные.

“Дай-ка обману медведя и наемся одна досыта”, — подумала лисица.

Так она и поступила, а потом поднялась на плоскую кровлю и ну бегать по ней взад-вперед: день был ненастный, так она будто землю притаптывала, чтоб дождевая вода не протекла. Только нет-нет, остановится и кричит:

— Недосуг мне, не могу я пойти! Услышал это медведь и спрашивает:

— Что такое, чего ты там кричишь?

— На крестины меня зовут, а мне некогда, — ответила лиса.

— Да что ты, иди поскорей, — говорит ей медведь. Лисица и вправду ушла. Только не было там никаких крестин, и она об этом, конечно, знала.

Воротилась она домой и говорит медведю:

— Тоже, крестины называется! Испекли одну пресную лепешку и катают ее вверх-вниз, чуть ли не до порога священника докатили: была еще одна винная чарочка, да пустопорожняя, никакого вина в ней не было.

А на второй день говорит лисица медведю:

— Шла я мимо одной свадьбы, звали меня, но теперь иди ты, я-то ведь уже побывала на крестинах.

Поплелся медведь, да только где там свадьба — никакой свадьбы нет и в помине.

Пришел медведь к одному пастуху и говорит:

— Дайте мне чего-нибудь поесть, у вас тут свадьба, оказывается.

— Проваливай отсюда, вонючий! — схватился пастух за палку, — какая тебе еще свадьба, — и раз-раз медведя по шее.

Пустился медведь улепетывать, едва шкуру сберег. А лисица опорожнила один горшок, наполнила его золой и поставила на прежнее место. Пришел медведь и говорит:

— Помираю с голоду. Достань горшок с жиром, поедим. На какой еще черный день ты его бережешь?

— Ты сильно дуешь, — говорит лисица, — сдуй раньше золу, я ею жир сверху присыпала, и поедим.

Дунул медведь что было мочи, запорошило ему золой глаза, а пока он тер их лапой, лисица — шасть за дверь и сгинула. Не то, мол, медведь меня заест.

Побежала она, выкопала чуть поодаль норку и присела возле нее, вся вымазанная в земле. А тут как раз идет медведь и спрашивает ее:

— Ты не видела, никто здесь не проходил?

— Да пробежала одна лисица. Она, сказывают, поссорилась с медведем, вот и убежала.

Спровадила так лисица медведя, воротилась домой, съела второй горшок, наполнила его медвежьим навозом, а сверху опять присыпала золой. Только собралась она уходить, как заявился медведь. Что тут делать лисице, теперь уж ей не уйти от медведя! И решила она пойти на хитрость:

— Вот тебе, дядюшка, горшок жира, поешь, ты небось голоден.

— Только теперь ты дунь на золу,-говорит медведь,- а то я чуть было без глаз не остался.

— Недостает у меня сил, — отвечает лиса, — дунь лучше снова ты сам.

— Ну уж нет, — ответил медведь, — теперь твоя очередь дуть!

Лисица чуть-чуть дунула, но не сдула золы и говорит медведю:

— Не подходит мой роток, чтоб так сильно дунуть, у меня вся сила в хвосте. Но не дунешь же хвостом.

— А мне и вовсе не дунуть, — говорит медведь, — не то вовсе без глаз останусь, если в них снова попадет зола.

— А ты пошире раскрой глаза и так дунь.

Поднатужился медведь, вытаращил вовсю глаза и дунул. Зола пуще прежнего запорошила, обожгла ему глаза. Трет он их, трет лапами, да чем тут поможешь!

А лисица тут ему и говорит:

— Погоди, я сбегаю приведу лекаря.

Ушла лисица, а воротившись, привела пастуха с ружьем и показала ему медведя.

Убил пастух медведя, забрал его шкуру и мясо, а лисице пообещал давать раз в три дня по курице. Раз дал, другой раз дал, а потом и отказался. Уж как просила лиса пастуха:

не лишай-де меня моих кур, не то бог тебя покарает, да только пастух будто и вовсе не слышал ее слов.

Были у того пастуха в кошаре молочные ягнята. Повадилась лисица в кошару и каждый день уносила по ягненку.

Каждый день недосчитывается пастух одного ягненка и ума не приложит, куда они деваются. В конце концов закрыл он один вход в кошару, а возле другого, открытого, поставил западню.

Подкралась ночью лиса к кошаре, юркнула в открытый вход и — хлоп! — попалась в западню.

Входит на другой день пастух в кошару, видит, в западню попалась лисица. Ухватил он ее за хвост, вытащил наружу и уже собрался было содрать с нее шкуру, как обратилась она к нему со словами:

— Погоди, человек, послушай меня. Разве здесь нет судьи, который бы нас рассудил?

Привели двух пастухов, и обратилась к ним лисица с жалобой:

— Выслушайте меня, судьи праведные! Не дал мне господь бог отроду ни дома, ни поместья. Так и скитаюсь я всю жизнь по белу свету! Где встречу мышь, где курочку, тем и пробиваюсь. Днем мне носу показывать нельзя, все зарятся на мою шубку, вот я и бегаю по ночам невесть где. Иду давеча в темноте и забрела ненароком в кошару. Дел-то у меня там не было никаких. А пастух выволок меня оттуда и норовил убить. А теперь поглядим, как вы нас рассудите. Жизнь и смерть моя в вашей воле.

Оправдали судьи лисицу. Задрала она хвост и побежала в поле.

Лисица и по сей день живет и шлет благословение пастухам.

• Золодув
• Дочь солнца
• Староста-лиса и сын царя
• Краснух
• Три слова — три вопроса

↑ Вверх

Однажды пришла лиса к соседу медведю и говорит:

— Соседушко, у тебя силы много, а у меня сноровка есть. Давай вместе поле распашем, посеем, а когда поспеет урожай, поделим поровну и на базар повезём.

— А ты меня не обманешь?

— Что ты, Мишенька! Как ты можешь обо мне такое подумать?.. — обиделась лиса. -Ты выберешь себе половину урожая, какая понравится.

-Ладно, — согласился медведь.

Распахали они поле и посеяли репу. Медведь в упряжке ходил, соху таскал — семь потов с него сошло. Лиса позади прутиком помахивала, на медведя покрикивала: мол, лениво работаешь, связалась я с тобой на свою голову — теперь сама не рада.

Осенью, когда поспел урожай, лиса говорит:

— Ну, Мишенька, выбирай: вершки тебе или корешки?

Ботва у репы была сочная, густая. «Возьму-ка я вершки, — надумал медведь. — В корешках много ли проку!..» Забрал он ботву, а лиса выкопала репу. Повезли продавать на базар. Лиса быстро продала свой товар. А у медведя ботву никто не покупает, да ещё смеются над ним: «Эх ты, детинушка-простак!»

Рассердился медведь. «Ладно, — думает, -в другой раз я не оплошаю».

Наступила весна. Приходит медведь к лисе и говорит:

— Вот что, соседка, давай опять поле засеем. Только теперь при делёжке меня не обманешь — знаю, как надо выбирать.

Опять медведь пахал-надрывался, а лиса упрекала:

— Соху тянуть — это что! Попробовал бы ты за сохой ходить…

Посеяли они рожь. Когда она созрела, принялись делить урожай.

— Что себе возьмёшь, Мишенька, — спрашивает лиса, — вершки или корешки?

— Корешки! — сказал медведь.

— Как хочешь, соседушко, как хочешь, -умильным голосом пропела лиса. -Сам видишь, я тебя не обманываю, а беру то, что остаётся.

Лиса намолотила зерна, а медведь выкопал корешки. Вот повезли на базар продавать. У лисы зерно быстро купили, над медведем ещё пуще смеются, пальцами на него показывают, обидными словами обзывают. Разозлился медведь.

— Ну, — говорит, — соседка, это тебе даром не пройдёт! Садись около меня и давай с тобой реветь. Кто кого переревёт, тот того и съест. Тут меня не обманешь, на этот раз мой верх будет.

Сели они друг против друга на кочки. Медведь толстым голосом заревел, лиса завыла тонким. Изо всех сил медведь старался, пасть широко разинул, а глаза закрыл. Ревёт -ничего не слышит, ничего не видит. Лиса с кочки скок, за кусток юрк — и поминай как звали. Когда медведь замолк, открыл глаза — а лисы давно и след простыл.

Жила-была кума-Лиса… Надоело Лисе на старости самой о себе помышлять, вот и пришла она к Медведю и стала проситься в жилички:

— Впусти меня, Михаил Потапыч, я лиса старая, ученая, места займу немного, не объем и не обопью.

Медведь, долго не думав, согласился. Перешла Лиса на житье к Медведю и стала осматривать да обнюхивать, где что у него лежит. Мишенька жил с запасом, сам досыта наедался и Лисоньку хорошо кормил. Вот заприметила она в сенцах на полочке кадочку с медом, а Лиса, что Медведь, любит сладко поесть; лежит она ночью да и думает, как бы ей уйти да медку полизать; лежит, хвостиком постукивает да Медведя спрашивает:

— Мишенька, никак, кто-то к нам стучится?

Прислушался Медведь.

— И то, — говорит, — стучат.

— Это, знать, за мной, за старой лекаркой, пришли.

— Ну что ж, — сказал Медведь, — иди.

— Ох, куманек, что-то не хочется вставать!

— Ну, ну, ступай, — понукал Мишка, — я и дверей за тобой не стану запирать.

Лиса заохала, слезла с печи, а как за дверь вышла, откуда и прыть взялась! Вскарабкалась на полку и ну починать кадочку; ела, ела, всю верхушку съела, досыта наелась; закрыла кадочку ветошкой, прикрыла кружком, заложила камешком, все прибрала, как у Медведя было, и воротилась в избу как ни в чем не бывало.

Медведь ее спрашивает:

— Что, кума, далеко ль ходила?

— Близехонько, куманек; звали соседки, ребенок у них захворал.

— Что же, полегчало?

— Полегчало.

— А как зовут ребенка?

— Верхушечкой, куманек.

— Не слыхал такого имени, — сказал Медведь.

— И-и, куманек, мало ли чудных имен на свете живет!

Медведь уснул, и Лиса уснула.

Понравился Лисе медок, вот и на другую ночку лежит, хвостом об лавку постукивает:

— Мишенька, никак опять кто-то к нам стучится?

Прислушался Медведь и говорит:

— И то кума, стучат!

— Это, знать, за мной пришли!

— Ну что же, кумушка, иди, — сказал Медведь.

— Ох, куманек, что-то не хочется вставать, старые косточки ломать!

— Ну, ну, ступай, — понукал Медведь, — я и дверей за тобой не стану запирать.

Лиса заохала, слезая с печи, поплелась к дверям, а как за дверь вышла, откуда и прыть взялась! Вскарабкалась на полку, добралась до меду, ела, ела, всю середку съела; наевшись досыта, закрыла кадочку тряпочкой, прикрыла кружком, заложила камешком, все, как надо, убрала и вернулась в избу.

А Медведь ее спрашивает:

— Далеко ль, кума, ходила?

— Близехонько, куманек. Соседи звали, у них ребенок захворал.

— Что ж, полегчало?

— Полегчало.

— А как зовут ребенка?

— Серёдочкой, куманек.

— Не слыхал такого имени, — сказал Медведь.

— И-и, куманек, мало ли чудных имен на свете живет! — отвечала Лиса.

С тем оба и заснули.

Понравился Лисе медок; вот и на третью ночь лежит, хвостиком постукивает да сама Медведя спрашивает:

— Мишенька, никак, опять к нам кто-то стучится? Послушал Медведь и говорит:

— И то, кума, стучат.

— Это, знать, за мной пришли.

— Что же, кума, иди, коли зовут, — сказал Медведь.

— Ох, куманек, что-то не хочется вставать, старые косточки ломать! Сам видишь — ни одной ночки соснуть не дают!

— Ну, ну, вставай, — понукал Медведь, — я и дверей за тобой не стану запирать.

Лиса заохала, закряхтела, слезла с печи и поплелась к дверям, а как за дверь вышла, откуда и прыть взялась! Вскарабкалась на полку и принялась за кадочку; ела, ела, все последки съела; наевшись досыта, закрыла кадочку тряпочкой, прикрыла кружком, пригнела камешком и все, как надо быть, убрала. Вернувшись в избу, она залезла на печь и свернулась калачиком.

А Медведь стал Лису спрашивать:

— Далеко ль, кума, ходила?

— Близехонько, куманек. Звали соседи ребенка полечить.

— Что ж, полегчало?

— Полегчало.

— А как зовут ребенка?

— Последышком, куманек, Последышком, Потапович!

— Не слыхал такого имени, — сказал Медведь.

— И-и, куманек, мало ли чудных имен на свете живет! Медведь заснул, и Лиса уснула.

Вдолге ли, вкоротке ли, захотелось опять Лисе меду — ведь Лиса сластена, — вот и прикинулась она больной: кахи да кахи, покою не дает Медведю, всю ночь прокашляла.

— Кумушка, — говорит Медведь, — хоть бы чем ни на есть полечилась.

— Ох, куманек, есть у меня снадобьеце, только бы медку в него подбавить, и всё как есть рукой сымет.

Встал Мишка с полатей и вышел в сени, снял кадку — ан кадка пуста!

— Куда девался мед? — заревел Медведь. — Кума, это твоих рук дело!

Лиса так закашлялась, что и ответа не дала.

— Кума, кто съел мед?

— Какой мед?

— Да мой, что в кадочке был!

— Коли твой был, так, значит, ты и съел, — отвечала Лиса.

— Нет, — сказал Медведь, — я его не ел, всё про случай берег; это, значит; ты, кума, сшалила?

— Ах ты, обидчик этакий! Зазвал меня, бедную сироту, к себе да и хочешь со свету сжить! Нет, друг, не на такую напал! Я, лиса, мигом виноватого узнаю, разведаю, кто мед съел.

Вот Медведь обрадовался и говорит:

— Пожалуйста, кумушка, разведай!

— Ну что ж, ляжем против солнца — у кого мед из живота вытопится, тот его и съел.

Вот легли, солнышко их пригрело. Медведь захрапел, а Лисонька — скорее домой: соскребла последний медок из кадки, вымазала им Медведя, а сама, умыв лапки, ну Мишеньку будить.

— Вставай, вора нашла! Я вора нашла! — кричит в ухо Медведю Лиса.

— Где? — заревел Мишка.

— Да вот где, — сказала Лиса и показала Мишке, что у него все брюхо в меду.

Мишка сел, протер глаза, провел лапой по животу — лапа так и льнет, а Лиса его корит:

— Вот видишь, Михайло Потапович, солнышко-то мед из тебя вытопило! Вперед, куманек, своей вины на другого не сваливай!

Сказав это, Лиска махнула хвостом, только Медведь и видел ее.