Морозко это русская народная сказка или нет

Русская народная сказка: Морозко

На сегодняшний день известны четыре варианта сказки Морозко.
Собственно сам оригинал, порожденный народом, обработка Алексея Николаевича Толстого и две версии сказки, предложенные А.Н. Афанасьевым.
Мы собрали их все:

Сказка Морозко (оригинал)

Сказка Морозко в обработке А. Н. Толстого

Сказка Морозко в обработке А. Н. Афанасьева (2 варианта сказки)

Морозко – это волшебная новогодняя, святочная сказка, в сюжете которой традиционная награда для гонимого, но смиренного и трудолюбивого героя. Есть ошибочное мнение, что сказка Морозко – переделка Бабушки метелицы Братьев Гримм, но это не так. Сказок с похожим сюжетом великое множество, и совершенно точно, что Морозко восходит своими корнями к традиционным сказкам России.

Сказка Морозко (оригинал)

У мачехи была падчерица да родная дочка; родная что ни сделает, за все ее гладят по головке да приговаривают: “Умница!” А падчерица как ни угождает — ничем не угодит, все не так, все худо; а надо правду сказать, девочка была золото, в хороших руках она бы как сыр в масле купалась, а у мачехи кажный день слезами умывалась. Что делать? Ветер хоть пошумит, да затихнет, а старая баба расходится — не скоро уймется, все будет придумывать да зубы чесать. И придумала мачеха падчерицу со двора согнать:

— Вези, вези, старик, ее куда хочешь, чтобы мои глаза ее не видали, чтобы мои уши об ней не слыхали; да не вози к родным в теплую хату, а во чисто поле на трескун-мороз!

Старик затужил, заплакал; однако посадил дочку на сани, хотел прикрыть попонкой — и то побоялся; повез бездомную во чисто поле, свалил на сугроб, перекрестил, а сам поскорее домой, чтоб глаза не видали дочерниной смерти.

Осталась, бедненькая, трясется и тихонько молитву творит. Приходит Мороз, попрыгивает, поскакивает, на красную девушку поглядывает:

— Девушка, девушка, я Мороз красный нос!

— Добро пожаловать. Мороз; знать, бог тебя принес по мою душу грешную.

Мороз хотел ее тукнуть и заморозить; но полюбились ему ее умные речи, жаль стало! Бросил он ей шубу. Оделась она в шубу, подожмала ножки, сидит.

Опять пришел Мороз красный нос, попрыгивает-поскакивает, на красную девушку поглядывает:

— Девушка, девушка, я Мороз красный нос!

— Добро пожаловать. Мороз; знать, бог тебя принес по мою душу грешную.

Мороз пришел совсем не по душу, он принес красной девушке сундук высокий да тяжелый, полный всякого приданого. Уселась она в шубочке на сундучке, такая веселенькая, такая хорошенькая! Опять пришел Мороз красный нос, попрыгивает-поскакивает, на красную девушку поглядывает. Она его приветила, а он ей подарил платье, шитое и серебром и золотом. Надела она и стала какая красавица, какая нарядница! Сидит и песенки попевает.

А мачеха по ней поминки справляет; напекла блинов.

— Ступай, муж, вези хоронить свою дочь. Старик поехал. А собачка под столом:

— Тяв, тяв! Старикову дочь в злате, в серебре везут, а старухину женихи не берут!

— Молчи, дура! На блин, скажи: старухину дочь женихи возьмут, а стариковой одни косточки привезут!

Собачка съела блин да опять:

— Тяв, тяв! Старикову дочь в злате, в серебре везут, а старухину женихи не берут!

Старуха и блины давала, и била ее, а собачка все свое:

— Старикову дочь в злате, в серебре везут, а старухину женихи не возьмут!

Скрипнули ворота, растворилися двери, несут сундук высокий, тяжелый, идет падчерица — панья паньей сияет! Мачеха глянула — и руки врозь!

— Старик, старик, запрягай других лошадей, вези мою дочь поскорей! Посади на то же поле, на то же место.

Повез старик на то же поле, посадил на то же место. Пришел и Мороз красный нос, поглядел на свою гостью, попрыгал-поскакал, а хороших речей не дождал; рассердился, хватил ее и убил.

— Старик, ступай, мою дочь привези, лихих коней запряги, да саней не повали, да сундук не оброни! А собачка под столом:

— Тяв, тяв! Старикову дочь женихи возьмут, а старухиной в мешке косточки везут!

— Не ври! На пирог, скажи: старухину в злате, в серебре везут! Растворились ворота, старуха выбежала встреть дочь, да вместо ее обняла холодное тело. Заплакала, заголосила, да поздно!

Сказка Морозко в обработке А. Н. Толстого

Живало-бывало, – жил дед да с другой женой. У деда была дочка, и у бабы была дочка. Все знают, как за мачехой жить: перевернешься – бита и недовернешься – бита. А родная дочь что ни сделает – за все гладят по головке: умница. Падчерица и скотину поила-кормила, дрова и воду в избу носила, печь топила, избу мела – еще до свету… Ничем старухе не угодить – все не так, все худо.

Ветер хоть пошумит, да затихнет, а старая баба расходится – не скоро уймется. Вот мачеха и придумала падчерицу со свету сжить.

– Вези, вези ее, старик, – говорит мужу, – куда хочешь, чтобы мои глаза ее не видали! Вези ее в лес, на трескучий мороз.

Старик затужил, заплакал, однако делать нечего, бабы не переспоришь. Запряг лошадь: – Садись, милая дочь, в сани. Повез бездомную в лес, свалил в сугроб под большую ель и уехал. Девушка сидит под елью, дрожит, озноб ее пробирает. Вдруг слышит – невдалеке Морозко по елкам потрескивает, с елки на елку поскакивает, пощелкивает. Очутился на той ели, под которой девица сидит, и сверху ее спрашивает: – Тепло ли тебе, девица? – Тепло, Морозушко, тепло, батюшка. Морозко стал ниже спускаться, сильнее потрескивает, пощелкивает: – Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная? Она чуть дух переводит: – Тепло, Морозушко, тепло, батюшка. Морозко еще ниже спустился, пуще затрещал, сильнее защелкал:

– Ой, тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная? Тепло ли тебе, лапушка? Девица окостеневать стала, чуть-чуть языком шевелит: – Ой, тепло, голубчик Морозушко!

Тут Морозко сжалился над девицей, окутал ее теплыми шубами, отогрел пуховыми одеялами. А мачеха по ней уж поминки справляет, печет блины и кричит мужу: – Ступай, старый хрыч, вези свою дочь хоронить!

Поехал старик в лес, доезжает до того места, – под большою елью сидит его дочь, веселая, румяная, в собольей шубе, вся в золоте, в серебре, и около – короб с богатыми подарками.

Старик обрадовался, положил все добро в сани, посадил дочь, повез домой. А дома старуха печет блины, а собачка под столом:

– Тяф, тяф! Старикову дочь в злате, в серебре везут, а старухину замуж не берут. Старуха бросит ей блин:

– Не так тявкаешь! Говори: «Старухину дочь замуж берут, а стариковой дочери косточки везут…» Собака съест блин и опять:

– Тяф, тяф! Старикову дочь в злате, в серебре везут, а старухину замуж не берут. Старуха блины ей кидала и била ее, собачка – все свое…

Вдруг заскрипели ворота, отворилась дверь, в избу идет падчерица – в злате-серебре, так и сияет. А за ней несут короб высокий, тяжелый. Старуха глянулаи руки врозь…

– Запрягай, старый хрыч, другую лошадь! Вези, вези мою дочь в лес да посади на то же место…

Старик посадил старухину дочь в сани, повез ее в лес на то же место, вывалил в сугроб под высокой елью и уехал.

Старухина дочь сидит, зубами стучит. А Морозко по лесу потрескивает, с елки на елку поскакивает, пощелкивает, на старухину дочь поглядывает: – Тепло ли тебе, девица? А она ему: – Ой, студено! Не скрипи, не трещи, Морозко… Морозко стал ниже спускаться, пуще потрескивать, пощелкивать: – Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная? – Ой, руки, ноги отмерзли! Уйди, Морозко… Еще ниже спустился Морозко, сильнее приударил, затрещал, защелкал: – Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная? – Ой, совсем застудил! Сгинь, пропади, проклятый Морозко! Рассердился Морозко да так хватил, что старухина дочь окостенела. Чуть свет старуха посылает мужа:

– Запрягай скорее, старый хрыч, поезжай за дочерью, привези ее в злате-серебре… Старик уехал. А собачка под столом:

– Тяф! Тяф! Старикову дочь женихи возьмут, а старухиной дочери в мешке косточки везут. Старуха кинула ей пирог: – Не так тявкаешь! Скажи: «Старухину дочь в злате-серебре везут…» А собачка – все свое: – Тяф, тяф! Старухиной дочери в мешке косточки везут…

Заскрипели ворота, старуха кинулась встречать дочь. Рогожу отвернула, а дочь лежит в санях мертвая. Заголосила старуха, да поздно.

Сказка Морозко в обработке А. Н. Афанасьева (2 варианта сказки)

Вариант 1

У мачехи была падчерица да родная дочка; родная что ни сделает, за всё её гладят по головке да приговаривают: «Умница!» А падчерица как ни угождает — ничем не угодит, всё не так, всё худо; а надо правду сказать, девочка была золото, в хороших руках она бы как сыр в масле купалась, а у мачехи каждый день слезами умывалась. Что делать? Ветер хоть пошумит да затихнет, а старая баба расходится — не скоро уймется, всё будет придумывать да зубы чесать. И придумала мачеха падчерицу со двора согнать: «Вези, вези, старик, её куда хочешь, чтобы мои глаза её не видали, чтобы мои уши об ней не слыхали; да не вози к родным в теплую хату, а во чисто́ поле на трескун-мороз!» Старик затужил, заплакал; однако посадил дочку на сани, хотел прикрыть попонкой — и то побоялся; повез бездомную во чисто́ поле, свалил на сугроб, перекрестил, а сам поскорее домой, чтоб глаза не видали дочерниной смерти.

Осталась бедненькая, трясется и тихонько молитву творит. Приходит Мороз, попрыгивает-поскакивает, на красную девушку поглядывает: «Девушка, девушка, я Мороз красный нос!» — «Добро пожаловать, Мороз; знать, Бог тебя принес по мою душу грешную». Мороз хотел её тукнуть и заморозить; но полюбились ему её умные речи, жаль стало! Бросил он ей шубу. Оделась она в шубу, подожмала ножки, сидит. Опять пришел Мороз красный нос, попрыгивает-поскакивает, на красную девушку поглядывает: «Девушка, девушка, я Мороз красный нос!» — «Добро пожаловать, Мороз; знать, Бог тебя принес по мою душу грешную». Мороз пришел совсем не по душу, он принес красной девушке сундук высокий да тяжелый, полный всякого приданого. Уселась она в шубочке на сундучке, такая веселенькая, такая хорошенькая! Опять пришел Мороз красный нос, попрыгивает-поскакивает, красную девушку поглядывает. Она его приветила, а он ей подарил платье, шитое и серебром и золотом. Надела она и стала какая красавица, какая нарядница! Сидит и песенки попевает.

А мачеха по ней поминки справляет; напекла блинов. «Ступай, муж, вези хоронить свою дочь». Старик поехал. А собачка под столом: «Тяв, тяв! Старикову дочь в злате, в се́ребре везут, а старухину женихи не берут!» — «Молчи, дура! На́ блин, скажи: старухину дочь женихи возьмут, а стариковой одни косточки привезут!» Собачка съела блин да опять: «Тяв, тяв! Старикову дочь в злате, в се́ребре везут, а старухину женихи не берут!» Старуха и блины давала и била её, а собачка всё свое: «Старикову дочь в злате, в се́ребре везут, а старухину женихи не возьмут!»

Скрипнули ворота, растворилися двери, несут сундук высокий, тяжелый, идет падчерица — панья паньей сияет! Мачеха глянула — и руки врозь! «Старик, старик, запрягай других лошадей, вези мою дочь поскорей! Посади на то же поле, на то же место». Повез старик на то же поле, посадил на то же место. Пришел и Мороз красный нос, поглядел на свою гостью, попрыгал-поскакал, а хороших речей не дождал; рассердился, хватил её и убил. «Старик, ступай, мою дочь привези, лихих коней запряги, да саней не повали, да сундук не оброни!» А собачка под столом: «Тяв, тяв! Старикову дочь женихи возьмут, а старухиной в мешке косточки везут!» — «Не ври! На́ пирог, скажи: старухину в злате, в се́ребре везут!» Растворились ворота, старуха выбежала встреть дочь, да вместо её обняла холодное тело. Заплакала, заголосила, да поздно!

Вариант 2

Жили-были старик да старуха. У старика со старухою было три дочери. Старшую дочь старуха не любила (она была ей падчерица), почасту ее журила, рано будила и всю работу на нее свалила. Девушка скотину поила-кормила, дрова и водицу в избу носила, печку топила, обряды творила, избу мела и все убирала еще до свету; но старуха и тут была недовольна и на Марфушу ворчала: «Экая ленивица, экая неряха! И голик-то не у места, и не так-то стоит, и сорно-то в избе». Девушка молчала и плакала; она всячески старалась мачехе уноровитьи дочерям ее услужить; но сестры, глядя на мать, Марфушу во всем обижали, с нею вздорили и плакать заставляли: то им и любо было! Сами они поздно вставали, приготовленной водицей умывались, чистым полотенцем утирались и за работу садились, когда пообедают. Вот наши девицы росли да росли, стали большими и сделались невестами. Скоро сказка сказывается, не скоро дело делается. Старику жалко было старшей дочери; он любил ее за то, что была послушляная да работящая, никогда не упрямилась, что заставят, то и делала, и ни в чем слова не перекорила; да не знал старик, чем пособить горю. Сам был хил, старуха ворчунья, а дочки ее ленивицы и упрямицы.

Вот наши старики стали думу думать: старик — как бы дочерей пристроить, а старуха — как бы старшую с рук сбыть. Однажды старуха и говорит старику: «Ну, старик, отдадим Марфушу замуж». — «Ладно», — сказал старик и побрел себе на печь; а старуха вслед ему: «Завтра встань, старик, ты пораньше, запряги кобылу в дровни и поезжай с Марфуткой; а ты, Марфутка, собери свое добро в коробейку да накинь белую исподку: завтра поедешь в гости!» Добрая Марфуша рада была такому счастью, что увезут ее в гости, и сладко спала всю ночку; поутру рано встала, умылась, богу помолилась, все собрала, чередом уложила, сама нарядилась, и была девка — хоть куды невеста! А дело-то было зимою, и на дворе стоял трескучий мороз.

Старик наутро, ни свет ни заря, запряг кобылу в дровни, подвел ко крыльцу; сам пришел в избу, сел на коник и сказал: «Ну, я все изладил!» — «Садитесь за стол да жрите!» — сказала старуха. Старик сел за стол и дочь с собой посадил; хлебница была на столе, он вынул челпан и нарушал хлеба и себе и дочери. А старуха меж тем подала в блюде старых щей и сказала: «Ну, голубка, ешь да убирайся, я вдоволь на тебя нагляделась! Старик, увези Марфутку к жениху; да мотри, старый хрыч, поезжай прямой дорогой, а там сверни с дороги-то направо, на бор, — знаешь, прямо к той большой сосне, что на пригорке стоит, и тут отдай Марфутку за Морозка». Старик вытаращил глаза, разинул рот и перестал хлебать, а девка завыла. «Ну, что тут нюни-то распустила! Ведь жених-то красавец и богач! Мотри-ка, сколько у него добра: все елки, мянды и березы в пуху; житье-то завидное, да и сам он богатырь!»

Старик молча уклал пожитки, велел дочери накинуть шубняк и пустился в дорогу. Долго ли ехал, скоро ли приехал — не ведаю: скоро сказка сказывается, не скоро дело делается. Наконец доехал до бору, своротил с дороги и пустился прямо снегом по насту; забравшись в глушь, остановился и велел дочери слезать, сам поставил под огромной сосной коробейку и сказал: «Сиди и жди жениха, да мотри — принимай ласковее». А после заворотил лошадь — и домой.

Девушка сидит да дрожит; озноб ее пробрал. Хотела она выть, да сил на было: одни зубы только постукивают. Вдруг слышит: невдалеке Морозко на елке потрескивает, с елки на елку поскакивает да пощелкивает. Очутился он и на той сосне, под коёй девица сидит, и сверху ей говорит: «Тепло ли те, девица?» — «Тепло, тепло, батюшко-Морозушко!» Морозко стал ниже спускаться, больше потрескивать и пощелкивать. Мороз спросил девицу: «Тепло ли те, девица? Тепло ли те, красная?» Девица чуть дух переводит, но еще говорит: «Тепло, Морозушко! Тепло, батюшко!» Мороз пуще затрещал и сильнее защелкал и девице сказал: «Тепло ли те, девица? Тепло ли те, красная? Тепло ли те, лапушка?» Девица окостеневала и чуть слышно сказала: «Ой, тепло, голубчик Морозушко!» Тут Морозко сжалился, окутал девицу шубами и отогрел одеялами.

Старуха наутро мужу говорит: «Поезжай, старый хрыч, да буди молодых!» Старик запряг лошадь и поехал. Подъехавши к дочери, он нашел ее живую, на ней шубу хорошую, фату дорогую и короб с богатыми подарками. Не говоря ни слова, старик сложил все на воз, сел с дочерью и поехал домой. Приехали домой, и девица бух в ноги мачехе. Старуха изумилась, как увидела девку живую, новую шубу и короб белья. «Э, сука, не обманешь меня».

Вот спустя немного старуха говорит старику: «Увези-ка и моих-то дочерей к жениху; он их еще не так одарит!» Не скоро дело делается, скоро сказка сказывается. Вот поутру рано старуха деток своих накормила и как следует под венец нарядила и в путь отпустила. Старик тем же путем оставил девок под сосною. Наши девицы сидят да посмеиваются: «Что это у матушки выдумано — вдруг обеих замуж отдавать? Разве в нашей деревне нет и ребят! Неровен черт приедет, и не знаешь какой!»

Девушки были в шубняках, а тут им стало зябко. «Что, Параха? Меня мороз по коже подирает. Ну, как суженый-ряженый не приедет, так мы здесь околеем». — «Полно, Машка, врать! Коли рано женихи собираются; а теперь есть ли и обед на дворе». — «А что, Параха, коли приедет один, кого он возьмет?» — «Не тебя ли, дурище?» — «Да, мотри, тебя!» — «Конечно, меня». — «Тебя! Полное тебе цыганить да врать!» Морозко у девушек руки ознобил, и наши девицы сунули руки в пазухи да опять за то же. «Ой ты, заспанная рожа, нехорошая тресся, поганое рыло! Прясть ты не умеешь, а перебирать и вовсе не смыслишь». — «Ох ты, хвастунья! А ты что знаешь? Только по беседкам ходить да облизываться. Посмотрим, кого скорее возьмет!» Так девицы растабаривали и не в шутку озябли; вдруг они в один голос сказали: «Да кой хранци! Что долго нейдет? Вишь ты, посинела!»

Вот вдалеке Морозко начал потрескивать и с елки на елку поскакивать да пощелкивать. Девицам послышалось, что кто-то едет. «Чу, Параха, уж едет, да и с колокольцом». — «Поди прочь, сука! Я не слышу, меня мороз обдирает». — «А еще замуж нарохтишься!» И начали пальцы отдувать. Морозко все ближе да ближе; наконец очутился на сосне, над девицами. Он девицам говорит: «Тепло ли вам, девицы? Тепло ли вам, красные? Тепло ли, мои голубушки?» — «Ой, Морозко, больно студёно! Мы замерзли, ждем суженого, а он, окаянный, сгинул». Морозко стал ниже спускаться, пуще потрескивать и чаще пощелкивать. «Тепло ли вам, девицы? Тепло ли вам, красные?» — «Поди ты к черту! Разве слеп, вишь, у нас руки и ноги отмерзли». Морозко еще ниже спустился, сильно приударил и сказал: «Тепло ли вам, девицы?» — «Убирайся ко всем чертям в омут, сгинь, окаянный!» — и девушки окостенели.

Наутро старуха мужу говорит: «Запряги-ка ты, старик, пошевёнки; положи охабочку сенца да возьми шубное опахало. Чай девки-то приозябли; на дворе-то страшный мороз! Да мотри, воровей, старый хрыч!» Старик не успел и перекусить, как был уж на дворе и на дороге. Приезжает за дочками и находит их мертвыми. Он в пошевёнки деток свалил, опахалом закутал и рогожкой закрыл. Старуха, увидя старика издалека, навстречу выбегала и так его вопрошала: «Что детки?» — «В пошевнях». Старуха рогожку отвернула, опахало сняла и деток мертвыми нашла.

Тут старуха как гроза разразилась и старика разбранила: «Что ты наделал, старый пес? Уходил ты моих дочек, моих кровных деточек, моих ненаглядных семечек, моих красных ягодок! Я тебя ухватом прибью, кочергой зашибу!» — «Полно, старая дрянь! Вишь, ты на богатство польстилась, а детки твои упрямицы! Коли я виноват? Ты сама захотела». Старуха посердилась, побранилась, да после с падчерицею помирилась, и стали они жить да быть да добра наживать, а лиха не поминать. Присватался сусед, свадебку сыграли, и Марфуша счастливо живет. Старик внучат Морозком стращал и упрямиться не давал. Я на свадьбе был, мед-пиво пил, по усу текло, да в рот не попало.



Широко известная русская народная сказка Морозко повествует о злой и коварной мачехе, которая отправила свою падчерицу в лес на верную гибель. Однако, девочка не погибла, а вернулась домой в щедрыми подарками… На нашем сайте сказка Морозко представлена в изложении Толстого А.Н.

Морозко читать

Живало-бывало, – жил дед да с другой женой. У деда была дочка и у бабы была дочка. Все знают, как за мачехой жить: перевернешься – бита и недовернешься – бита. А родная дочь что ни сделает – за все гладят по головке: умница. Падчерица и скотину поила-кормила, дрова и воду в избу носила, печь топила, избу мела еще до свету… Ничем старухе не угодить – все не так, все худо.

Ветер хоть пошумит, да затихнет, а старая баба расходится – не скоро уймется. Вот мачеха и придумала падчерицу со свету сжить.

– Вези, вези ее, старик, – говорит мужу, – куда хочешь, чтобы мои глаза ее не видали! Вези ее в лес, на трескучий мороз.

Старик затужил, заплакал, однако делать нечего, бабы не переспоришь. Запряг лошадь: – Садись, милая дочь, в сани. Повез бездомную в лес, свалил в сугроб под большую ель и уехал.

Девушка сидит под елью, дрожит, озноб ее пробирает. Вдруг слышит – невдалеке Морозко по елкам потрескивает, с елки на елку поскакивает, пощелкивает. Очутился на той ели, под которой девица сидит, и сверху ее спрашивает:

– Тепло ли тебе, девица?

– Тепло, Морозушко, тепло, батюшка.

Морозко стал ниже спускаться, сильнее потрескивает, пощелкивает:

– Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная?

Она чуть дух переводит:

– Тепло, Морозушко, тепло, батюшка.

Морозко еще ниже спустился, пуще затрещал, сильнее защелкал:

– Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная? Тепло ли тебе, лапушка?

Девица окостеневать стала, чуть-чуть языком шевелит:

– Ой, тепло, голубчик Морозушко!

Тут Морозко сжалился над девицей, окутал ее теплыми шубами, отогрел пуховыми одеялами. А мачеха по ней уж поминки справляет, печет блины и кричит мужу:

– Ступай, старый хрыч, вези свою дочь хоронить!

Поехал старик в лес, доезжает до того места, – под большою елью сидит его дочь, веселая, румяная, в собольей шубе, вся в золоте, в серебре, и около – короб с богатыми подарками.

Старик обрадовался, положил все добро в сани, посадил дочь, повез домой. А дома старуха печет блины, а собачка под столом:

– Тяф, тяф! Старикову дочь в злате, в серебре везут, а старухину замуж не берут. Старуха бросит ей блин:

– Не так тявкаешь! Говори: «Старухину дочь замуж берут, а стариковой дочери косточки везут…»

Собака съест блин и опять:

– Тяф, тяф! Старикову дочь в злате, в серебре везут, а старухину замуж не берут. Старуха блины ей кидала и била ее, а собачка – все свое…

Вдруг заскрипели ворота, отворилась дверь, в избу идет падчерица – в злате-серебре, так и сияет. А за ней несут короб высокий, тяжелый. Старуха глянула и руки врозь…

– Запрягай, старый хрыч, другую лошадь! Вези, вези мою дочь в лес да посади на то же место…

Старик посадил старухину дочь в сани, повез ее в лес на то же место, вывалил в сугроб под высокой елью и уехал.

Старухина дочь сидит, зубами стучит. А Морозко по лесу потрескивает, с елки на елку поскакивает, пощелкивает, на старухину дочь поглядывает:

– Тепло ли тебе, девица?

А она ему:

– Ой, студено! Не скрипи, не трещи, Морозко…

Морозко стал ниже спускаться, пуще потрескивать, пощелкивать:

– Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная?

– Ой, руки, ноги отмерзли! Уйди, Морозко…

Еще ниже спустился Морозко, сильнее приударил, затрещал, защелкал:

– Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная?

– Ой, совсем застудил! Сгинь, пропади, проклятый Морозко!

Рассердился Морозко да так хватил, что старухина дочь окостенела. Чуть свет старуха посылает мужа:

– Запрягай скорее, старый хрыч, поезжай за дочерью, привези ее в злате-серебре… Старик уехал. А собачка под столом:

– Тяф! Тяф! Старикову дочь женихи возьмут, а старухиной дочери в мешке косточки везут.

Старуха кинула ей пирог: – Не так тявкаешь! Скажи: «Старухину дочь в злате-серебре везут…»

А собачка – все свое: – Тяф, тяф! Старухиной дочери в мешке косточки везут…

Заскрипели ворота, старуха кинулась встречать дочь. Рогожу отвернула, а дочь лежит в санях мертвая. Заголосила старуха, да поздно.

(Илл. Г.Пономаренко, Краснодарское книжное изд-во, 1990 г.)

Анализ сказки «Морозко»

  

Анализ сказки «Морозко»

 

Общая характеристика и источники русской народной сказки «Морозко», обоснование ее волшебно-фантастического направления. Основные образы и сюжетные линии, оценка воспитательного значения данного произведения. Границы завязки, кульминации и развязки.

 
1. Русскую народную сказку «Морозко» причисляют к новогодним, рождественским зимним сказкам. Сказка «Морозко» относится к волшебно-фантастическим сказкам, так как один из героев волшебный персонаж. В таких сказках положительному герою всегда помогают волшебные персонажи, чтобы добро и правда победили зло и ложь.

 
В деревне жили старик со старухой, а с ними жили родная дочка старухи и родная дочка старика. Старуха невзлюбила падчерицу, заставляла ее делать всю работу по хозяйству, которую девушка безропотно выполняла лучшим образом. Но мачехе невозможно было угодить и однажды она решила девушку со свету сжить, приказав старику падчерицу в зимний лес отвезти и оставить. Старик, плача, отвез дочку в лес и оставил под елью, где девушка встретилась с Морозко, который, испытав ее нрав, одарил дорогими подарками. Тогда мачеха отправила в лес свою глупую и ленивую дочь, надеясь увидеть ее с дарами, но ее дочь не прошла испытаний Морозко, и старик привез ее из леса замерзшей.

 
Поучительная сказка «Морозко» порицает человеческую зависть и жадность, а так же говорит о том, как важно быть добрым, и трудолюбивыми. Сказка — это народная мудрость (Не рой другому яму, попадешь в нее сам!), которая изложена в понятной и доступной для детей форме. Поведение отрицательных героев сказки (мачехи и ее родной дочери) вызывает отторжение злобы и несправедливости. А наказание, которое понесла девушка, воспринимается читателем, как торжество справедливости. Трагический финал сказки отражает насколько менталитет русского народа отвергает злобу, угнетение беззащитного и слабого (падчерицы) и каким бывает возмездие за зло.

 
Положительный женский образ сказки «Морозко» — это главная героиня, падчерица — девушка трудолюбивая, услужливая и кроткая. Характер падчерицы настолько кроткий, что она не спорит и не сопротивляется, когда родной отец оставляет ее в студеном зимнем лесу. И так же кротко она ведет себя, когда Морозко испытывает ее характер, все усиливая и усиливая мороз. Ответы девушки приветливы, несмотря на жгучий мороз, за это Морозко жалеет и щедро одаривает девушку.

 
Положительный мужской образ в сказке — это старик, отец главной героини. Он добрый и кроткий, но слаб перед злой и напористой старухой. Старик молча смотрит на несправедливость по отношению к его дочке и ничего не может возразить.

 
Отрицательные образы в сказке «Морозко» только женские — это мачеха и ее дочь — властные, злобные, жадные и завистливые, они только и делают, что угнетают главную героиню. Заставляя падчерицу работать целый день, они никогда не бывают довольны ее работой.

 
Единственным волшебным образом в сказке является Морозко — это одновременно суровый и добрый волшебник, который по традиции сначала испытывает героев, а потом награждает или наказывает их по справедливости.

 
2. Зачин сказки «Морозко» изобилует бытовыми картинами и мало чем напоминает о волшебных обстоятельствах. Сказка начинается так: «Живало-бывало, — жил дед да с другой женой. У деда была дочка, и у бабы была дочка».

 
В развитии действия намечается завязка сказки: «Вот мачеха и придумала падчерицу со свету сжить. Вези, вези ее, старик, — говорит мужу, — куда хочешь, чтобы мои глаза ее не видали! Вези ее в лес, на трескучий мороз».

 
Характер падчерицы настолько кроткий, что она не спорит и не сопротивляется, когда родной отец оставляет ее в студеном зимнем лесу. И так же кротко она ведет себя, когда заглавный герой сказки — Морозко — испытывает ее характер, все усиливая и усиливая мороз. Ответы девушки приветливы, несмотря на жгучий мороз. За это Морозко жалеет девушку и щедро одаривает. Мачеха, властная, завистливая и жадная, увидев падчерицу невредимой да с богатыми подарками, велит старику везти ее родную дочь на тоже место в лес. За приданым старуха и отправляет родную любимую дочь на мороз.

 
Кульминационный момент наступает, когда ситуация в лесу повторяется: появляется Морозко и подвергает девушку троекратному испытанию холодом. Та, однако, не наделена ни добротой, ни кротостью и преисполнена гордыни. Ответы ее грубы и непочтительны, за что она поплатилась.

 
Развязка наступает тогда, когда Морозко жестоко наказывает эту героиню: она погибает от холода. Таким трагическим финалом народная сказка «Морозко» показывает читателю насколько жестко народ осуждает зависть, жадность, злобу и угнетение слабого и беззащитного, какой была падчерица. А наказание, которое понесла девушка, воспринимается как торжество справедливости.

 
В сказке «Морозко» нет красивой концовки, которой обычно заканчиваются волшебные сказки со счастливым концом. Здесь мы видим традиционное для сказок торжество добра над злом и поучительный конец сказки.

 
3. В сказке «Морозко» основные действия происходят в зимнем лесу, но описание леса очень краткое: большие сугробы и елки от мороза потрескивают. Это ледяное царство Морозко. Здесь, под большой елью старик оставил свою дочку, а потом и дочь старухи. Здесь дважды происходят встречи девушек с Морозко.

 
В завязке сказки происходит первый монолог старухи:

 
— Вези, вези ее, старик, — говорит мужу, — куда хочешь, чтобы мои глаза ее не видали! Вези ее в лес, на трескучий мороз.

 
На этот монолог старик, ничего не ответив жене, покорно везет родную дочь в лес на мороз.

 
Далее в лесу разворачивается диалог девушки и Морозко:

 
— Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная?

 
— Тепло, Морозушко, тепло, батюшка.

За свой кроткий нрав девушка не погибает, а обогащается с помощью Морозко и возвращается домой.

 
Позже старуха отправляет и свою дочь в лес, но уже с другой целью. Снова звучит приказ для старика (монолог старухи):

 
— Запрягай, старый хрыч, другую лошадь! Вези, вези мою дочь в лес да посади на то же место…

 
В лесу снова происходит диалог Морозко и девушки, но он отличается от первого:

 
— Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная?

 
— Ой, руки, ноги отмерзли! Уйди, Морозко…

 
Ответы ее грубы и непочтительны, и Морозко жестоко наказывает эту героиню: она погибает от холода.

 
«Рассердился Морозко да так хватил, что старухина дочь окостенела» — это единственная гипербола сказки. Гиперболы имеют эмонациональный характер и создают экспрессивный тон сказочного повествования.

 
В сказке «Морозко» видно несколько сравнений:

 
— властная, завистливая и жадная мачеха — кроткий, мягкий и исполнительный старик;

 
— ленивая, глупая и злая дочь старухи — трудолюбивая, услужливая и кроткая падчерица. Эти сравнения четко показывают где отрицательный, а где положительный персонаж, где добро, а где зло. Такие примеры учат детей сравнивать.

 
В сказке всегда два плана: внешний — сюжетный и метафорический — подтекстный, в ней содержится мудрость, бережно переданная нам нашими предками, превращенная в сказку. В виде метафоры важная идея легче просачивается через все двери сознания и попадает в самые глубины души, позволяет задуматься над своей жизнью, своими целями и желаниями, рассуждать о возможных последствиях того или иного поведения и дает возможность взглянуть на себя со стороны.

 
В сказке «Морозко» нет явных волшебных превращений. Морозко волшебным образом одаривает падчерицу за ее человеческие качества и спасает от смерти, вопреки всем ожиданиям.

 
4. Сказкам свойственна такая композиционная особенность: троекратное повторение какого-либо эпизода с последующим усилением эффекта. В сказке «Морозко» такой прием используется во время встреч с Морозко в лесу, когда он трижды спрашивает у каждой девушки: «Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная?» После каждого ответа девушки мороз все усиливается. Прием троекратного повторения имеет особенный смысл в каждом конкретном случае. Чаще такой прием применяется, чтобы показать на сколько велика тяжесть испытания, через которое проходит главный герой сказки.

 
В эту сказку вписаны народные выражения, взятые из жизни простого народа, как и сама идея сказки:

 
«Все знают, как за мачехой жить: перевернешься — бита и недовернешься — бита. А родная дочь что ни сделает — за все гладят по головке: умница».

 
«Ветер хоть пошумит, да затихнет, а старая баба расходится — не скоро уймется».

 
5. Русская народная сказка «Морозко» написана лаконичным и предельно точным языком. Но все же в сказке встречаются уменьшительно-ласкательные слова, которые употребляют только падчерица и Морозко при встрече в лесу, чем еще больше выделяется положительность этих героев для примера детям.

 
6. Сказка важна не только в познании окружающего мира, но и как воспитательный момент. В сказке есть предостережение, поучительная мораль, демонстрация положительного стиля поведения (ценность вежливости, доброго отношения к людям, уважения к старшим, трудолюбия). Дети учатся осмысливать поступки сказочных героев, определять — что хорошо, что плохо. Так же обогащается речь ребенка при помощи эпитетов, часто встречающихся в сказках. Ребенок учится мыслить образами. Способность наделять предметы и явления сверхъестественными свойствами, верить в одушевленность неживой природы — характерная черта детской психики. За внешне неправдоподобными сказочными сюжетами ясно видится реальная история жизни русского народа. Но сказки не были бы сказками, если бы в них отсутствовала занимательность.

 
Сказка Морозко, как и большинство русских народных сказок, подходит для детей всех возрастов. Сказка баюкает, погружает в атмосферу волшебства и чуда. Она учит взрослых смотреть на мир непосредственным открытым взглядом, указывает на их недостатки, а детям в легкой и занимательной форме открывают важные жизненные истины. Таким образом, обретая опыт решения проблем «сказочными» способами, ребенок переносит его на реальные ситуации в жизни.

Читать сказку «Морозко»
Читать другие русские народные сказки

 

Живало-бывало, – жил дед да с другой женой. У деда была дочка и у бабы была дочка. Все знают, как за мачехой жить: перевернешься – бита и недовернешься – бита. А родная дочь что ни сделает – за все гладят по головке: умница. Падчерица и скотину поила-кормила, дрова и воду в избу носила, печь топила, избу мела еще до свету… Ничем старухе не угодить – все не так, все худо. 

Ветер хоть пошумит, да затихнет, а старая баба расходится – не скоро уймется. Вот мачеха и придумала падчерицу со свету сжить.

– Вези, вези ее, старик, – говорит мужу, – куда хочешь, чтобы мои глаза ее не видали! Вези ее в лес, на трескучий мороз.

Старик затужил, заплакал, однако делать нечего, бабы не переспоришь. Запряг лошадь: – Садись, милая дочь, в сани. Повез бездомную в лес, свалил в сугроб под большую ель и уехал.

Девушка сидит под елью, дрожит, озноб ее пробирает. Вдруг слышит – невдалеке Морозко по елкам потрескивает, с елки на елку поскакивает, пощелкивает. Очутился на той ели, под которой девица сидит, и сверху ее спрашивает:

– Тепло ли тебе, девица?

– Тепло, Морозушко, тепло, батюшка.

Морозко стал ниже спускаться, сильнее потрескивает, пощелкивает:

– Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная?

Она чуть дух переводит:

– Тепло, Морозушко, тепло, батюшка.

Морозко еще ниже спустился, пуще затрещал, сильнее защелкал:

– Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная? Тепло ли тебе, лапушка?

Девица окостеневать стала, чуть-чуть языком шевелит:

– Ой, тепло, голубчик Морозушко!

Тут Морозко сжалился над девицей, окутал ее теплыми шубами, отогрел пуховыми одеялами. А мачеха по ней уж поминки справляет, печет блины и кричит мужу:

– Ступай, старый хрыч, вези свою дочь хоронить!

Поехал старик в лес, доезжает до того места, – под большою елью сидит его дочь, веселая, румяная, в собольей шубе, вся в золоте, в серебре, и около – короб с богатыми подарками.

Старик обрадовался, положил все добро в сани, посадил дочь, повез домой. А дома старуха печет блины, а собачка под столом:

– Тяф, тяф! Старикову дочь в злате, в серебре везут, а старухину замуж не берут. Старуха бросит ей блин:

– Не так тявкаешь! Говори: «Старухину дочь замуж берут, а стариковой дочери косточки везут…»

Собака съест блин и опять:

– Тяф, тяф! Старикову дочь в злате, в серебре везут, а старухину замуж не берут. Старуха блины ей кидала и била ее, а собачка – все свое…

Вдруг заскрипели ворота, отворилась дверь, в избу идет падчерица – в злате-серебре, так и сияет. А за ней несут короб высокий, тяжелый. Старуха глянула и руки врозь…

– Запрягай, старый хрыч, другую лошадь! Вези, вези мою дочь в лес да посади на то же место…

Старик посадил старухину дочь в сани, повез ее в лес на то же место, вывалил в сугроб под высокой елью и уехал.

Старухина дочь сидит, зубами стучит. А Морозко по лесу потрескивает, с елки на елку поскакивает, пощелкивает, на старухину дочь поглядывает:

– Тепло ли тебе, девица?

А она ему:

– Ой, студено! Не скрипи, не трещи, Морозко…

Морозко стал ниже спускаться, пуще потрескивать, пощелкивать:

– Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная?

– Ой, руки, ноги отмерзли! Уйди, Морозко…

Еще ниже спустился Морозко, сильнее приударил, затрещал, защелкал:

– Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная?

– Ой, совсем застудил! Сгинь, пропади, проклятый Морозко!

Рассердился Морозко да так хватил, что старухина дочь окостенела. Чуть свет старуха посылает мужа:

– Запрягай скорее, старый хрыч, поезжай за дочерью, привези ее в злате-серебре… Старик уехал. А собачка под столом:

– Тяф! Тяф! Старикову дочь женихи возьмут, а старухиной дочери в мешке косточки везут.

Старуха кинула ей пирог: – Не так тявкаешь! Скажи: «Старухину дочь в злате-серебре везут…»

А собачка – все свое: – Тяф, тяф! Старухиной дочери в мешке косточки везут…

Заскрипели ворота, старуха кинулась встречать дочь. Рогожу отвернула, а дочь лежит в санях мертвая. Заголосила старуха, да поздно.

Илл. Г. Пономаренко, Краснодарское книжное издательство, 1990 г.

У мачехи была падчерица да родная дочка; родная что ни сделает, за все ее гладят по головке да приговаривают: “Умница!” А падчерица как ни угождает — ничем не угодит, все не так, все худо; а надо правду сказать, девочка была золото, в хороших руках она бы как сыр в масле купалась, а у мачехи кажный день слезами умывалась.

Что делать? Ветер хоть пошумит, да затихнет, а старая баба расходится — не скоро уймется, все будет придумывать да зубы чесать. И придумала мачеха падчерицу со двора согнать:

— Вези, вези, старик, ее куда хочешь, чтобы мои глаза ее не видали, чтобы мои уши об ней не слыхали; да не вози к родным в теплую хату, а во чисто поле на трескун-мороз!

Старик затужил, заплакал; однако посадил дочку на сани, хотел прикрыть попонкой — и то побоялся; повез бездомную во чисто поле, свалил на сугроб, перекрестил, а сам поскорее домой, чтоб глаза не видали дочерниной смерти.

Осталась, бедненькая, трясется и тихонько молитву творит. Приходит Мороз, попрыгивает, поскакивает, на красную девушку поглядывает:

— Девушка, девушка, я Мороз красный нос!

— Добро пожаловать. Мороз; знать, бог тебя принес по мою душу грешную.

Мороз хотел ее тукнуть и заморозить; но полюбились ему ее умные речи, жаль стало! Бросил он ей шубу. Оделась она в шубу, подожмала ножки, сидит.

Опять пришел Мороз красный нос, попрыгивает-поскакивает, на красную девушку поглядывает:

— Девушка, девушка, я Мороз красный нос!

— Добро пожаловать. Мороз; знать, бог тебя принес по мою душу грешную.

Мороз пришел совсем не по душу, он принес красной девушке сундук высокий да тяжелый, полный всякого приданого. Уселась она в шубочке на сундучке, такая веселенькая, такая хорошенькая! Опять пришел Мороз красный нос, попрыгивает-поскакивает, на красную девушку поглядывает. Она его приветила, а он ей подарил платье, шитое и серебром и золотом. Надела она и стала какая красавица, какая нарядница! Сидит и песенки попевает.

А мачеха по ней поминки справляет; напекла блинов.

— Ступай, муж, вези хоронить свою дочь. Старик поехал. А собачка под столом:

— Тяв, тяв! Старикову дочь в злате, в серебре везут, а старухину женихи не берут!

— Молчи, дура! На блин, скажи: старухину дочь женихи возьмут, а стариковой одни косточки привезут!

Собачка съела блин да опять:

— Тяв, тяв! Старикову дочь в злате, в серебре везут, а старухину женихи не берут!

Старуха и блины давала, и била ее, а собачка все свое:

— Старикову дочь в злате, в серебре везут, а старухину женихи не возьмут!

Скрипнули ворота, растворилися двери, несут сундук высокий, тяжелый, идет падчерица — панья паньей сияет! Мачеха глянула — и руки врозь!

— Старик, старик, запрягай других лошадей, вези мою дочь поскорей! Посади на то же поле, на то же место.

Повез старик на то же поле, посадил на то же место. Пришел и Мороз красный нос, поглядел на свою гостью, попрыгал-поскакал, а хороших речей не дождал; рассердился, хватил ее и убил.

— Старик, ступай, мою дочь привези, лихих коней запряги, да саней не повали, да сундук не оброни! А собачка под столом:

— Тяв, тяв! Старикову дочь женихи возьмут, а старухиной в мешке косточки везут!

— Не ври! На пирог, скажи: старухину в злате, в серебре везут! Растворились ворота, старуха выбежала встреть дочь, да вместо ее обняла холодное тело. Заплакала, заголосила, да поздно!

Иллюстрации Ивана Цыганкова.

Сказка Морозко (Толстой)

Живало-бывало, – жил дед да с другой женой. У деда была дочка и у бабы была дочка. Все знают, как за мачехой жить: перевернешься – бита и недовернешься – бита. А родная дочь что ни сделает – за все гладят по головке: умница.

Падчерица и скотину поила-кормила, дрова и воду в избу носила, печь топила, избу мела еще до свету… Ничем старухе не угодить – все не так, все худо.

Ветер хоть пошумит, да затихнет, а старая баба расходится – не скоро уймется. Вот мачеха и придумала падчерицу со свету сжить.

– Вези, вези ее, старик, – говорит мужу, – куда хочешь, чтобы мои глаза ее не видали! Вези ее в лес, на трескучий мороз.

Старик затужил, заплакал, однако делать нечего, бабы не переспоришь. Запряг лошадь: – Садись, милая дочь, в сани. Повез бездомную в лес, свалил в сугроб под большую ель и уехал.

Девушка сидит под елью, дрожит, озноб ее пробирает. Вдруг слышит – невдалеке Морозко по елкам потрескивает, с елки на елку поскакивает, пощелкивает. Очутился на той ели, под которой девица сидит, и сверху ее спрашивает:

– Тепло ли тебе, девица?

– Тепло, Морозушко, тепло, батюшка.

Морозко стал ниже спускаться, сильнее потрескивает, пощелкивает:

– Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная?

Она чуть дух переводит:

– Тепло, Морозушко, тепло, батюшка.

Морозко еще ниже спустился, пуще затрещал, сильнее защелкал:

– Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная? Тепло ли тебе, лапушка?

Девица окостеневать стала, чуть-чуть языком шевелит:

– Ой, тепло, голубчик Морозушко!

Тут Морозко сжалился над девицей, окутал ее теплыми шубами, отогрел пуховыми одеялами.

А мачеха по ней уж поминки справляет, печет блины и кричит мужу: – Ступай, старый хрыч, вези свою дочь хоронить!

Поехал старик в лес, доезжает до того места, – под большою елью сидит его дочь, веселая, румяная, в собольей шубе, вся в золоте, в серебре, и около – короб с богатыми подарками.

Старик обрадовался, положил все добро в сани, посадил дочь, повез домой. А дома старуха печет блины, а собачка под столом:

– Тяф, тяф! Старикову дочь в злате, в серебре везут, а старухину замуж не берут. Старуха бросит ей блин:

– Не так тявкаешь! Говори: «Старухину дочь замуж берут, а стариковой дочери косточки везут…»

Собака съест блин и опять:

– Тяф, тяф! Старикову дочь в злате, в серебре везут, а старухину замуж не берут. Старуха блины ей кидала и била ее, а собачка – все свое…

Вдруг заскрипели ворота, отворилась дверь, в избу идет падчерица – в злате-серебре, так и сияет. А за ней несут короб высокий, тяжелый.

Старуха глянула и руки врозь…

– Запрягай, старый хрыч, другую лошадь! Вези, вези мою дочь в лес да посади на то же место…

Старик посадил старухину дочь в сани, повез ее в лес на то же место, вывалил в сугроб под высокой елью и уехал.

Старухина дочь сидит, зубами стучит. А Морозко по лесу потрескивает, с елки на елку поскакивает, пощелкивает, на старухину дочь поглядывает:

– Тепло ли тебе, девица?

А она ему:

– Ой, студено! Не скрипи, не трещи, Морозко…

Морозко стал ниже спускаться, пуще потрескивать, пощелкивать:

– Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная?

– Ой, руки, ноги отмерзли! Уйди, Морозко…

Еще ниже спустился Морозко, сильнее приударил, затрещал, защелкал:

– Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная?

– Ой, совсем застудил! Сгинь, пропади, проклятый Морозко!

Рассердился Морозко да так хватил, что старухина дочь окостенела. Чуть свет старуха посылает мужа:

– Запрягай скорее, старый хрыч, поезжай за дочерью, привези ее в злате-серебре… Старик уехал. А собачка под столом:

– Тяф! Тяф! Старикову дочь женихи возьмут, а старухиной дочери в мешке косточки везут.

Старуха кинула ей пирог: – Не так тявкаешь! Скажи: «Старухину дочь в злате-серебре везут…»

А собачка – все свое: – Тяф, тяф! Старухиной дочери в мешке косточки везут…

Заскрипели ворота, старуха кинулась встречать дочь. Рогожу отвернула, а дочь лежит в санях мертвая. Заголосила старуха, да поздно.

Сказка Морозко (Афанасьев)

У мачехи была падчерица да родная дочка; родная что ни сделает, за все ее гладят по головке да приговаривают: «Умница!» А падчерица как ни угождает — ничем не угодит, все не так, все худо; а надо правду сказать, девочка была золото, в хороших руках она бы как сыр в масле купалась, а у мачехи каждый день слезами умывалась. Что делать? Ветер хоть пошумит, да затихнет, а старая баба расходится — не скоро уймется, все будет придумывать да зубы чесать. И придумала мачеха падчерицу со двора согнать:

— Вези, вези, старик, ее куда хочешь, чтобы мои глаза ее не видали, чтобы мои уши о ней не слыхали; да не вози к родным в теплую хату, а во чисто поле на трескун-мороз!

Старик затужил, заплакал; однако посадил дочку на сани, хотел прикрыть попонкой — и то побоялся; повез бездомную во чисто поле, свалил на сугроб, перекрестил, а сам поскорее домой, чтоб глаза не видали дочерниной смерти.

Осталась бедненькая одна в поле, трясется и тихонько молитву творит. Приходит Мороз, попрыгивает, поскакивает, на красную девушку поглядывает:

— Девушка, девушка, я Мороз красный нос!

— Добро пожаловать, Мороз. Знать, бог тебя принес по мою душу грешную.

Мороз хотел ее тукнуть и заморозить; но полюбились ему ее умные речи, жаль стало! Бросил он ей шубу. Оделась она в шубу, поджала ножки, сидит.

Опять пришел Мороз красный нос, попрыгивает, поскакивает, на красную девушку поглядывает:

— Девушка, девушка, я Мороз красный нос!

— Добро пожаловать, Мороз. Знать, бог тебя принес по мою душу грешную.

Мороз пришел совсем не по душу, он принес красной девушке сундук высокий да тяжелый, полный всякого приданого. Уселась она в шубке на сундучке, такая веселенькая, такая хорошенькая!

Опять пришел Мороз красный нос, попрыгивает, поскакивает, на красную девушку поглядывает. Она его приветила, а он ей подарил платье, шитое и серебром и золотом. Надела она его и стала такая красавица, такая нарядница! Сидит и песенки попевает.

А мачеха по ней поминки справляет; напекла блинов.

— Ступай, муж, вези хоронить свою дочь. Старик поехал. А собачка под столом:

— Тяв, тяв! Старикову дочь в злате, в серебре везут, а старухину женихи не берут!

— Молчи, дура! На блин, скажи: старухину дочь женихи возьмут, а стариковой одни косточки привезут!

Собачка съела блин да опять:

— Тяв, тяв! Старикову дочь в злате, в серебре везут, а старухину женихи не берут!

Старуха и блины давала, и била ее, а собачка все свое:

— Старикову дочь в злате, в серебре везут, а старухину женихи не возьмут!

Скрипнули ворота, растворилися двери, несут сундук высокий, тяжелый, идет падчерица — панья паньей сияет! Мачеха глянула — и руки врозь!

— Старик, старик, запрягай других лошадей, вези мою дочь поскорей! Посади на то же поле, на то же место.

Повез старик на то же поле, посадил на то же место. Пришел и Мороз красный нос, поглядел на свою гостью, попрыгал-поскакал, а хороших речей не дождался; рассердился, хватил ее и убил.

— Старик, ступай, мою дочь привези, лихих коней запряги, да саней не повали, да сундук не оброни! А собачка под столом:

— Тяв, тяв! Старикову дочь женихи возьмут, а старухиной в мешке косточки везут!

— Не ври! На пирог, скажи: старухину в злате, в серебре везут!

Растворились ворота, старуха выбежала встретить дочь, да вместо ее обняла холодное тело. Заплакала, заголосила, да поздно!

У этого термина существуют и другие значения, см. Морозко.

«Морозко» («Мачеха и падчерица») — сюжет восточнославянских народных сказок. В указателе сказочных сюжетов под номером 480 «Мачеха и падчерица»: падчерицу увозят в лес; Морозко (Баба-яга, леший, в украинских текстах чаще — кобылячья голова) испытывает девушку и награждает её (АА 480*В); падчерица играет в прятки с медведем, ей помогает мышка; родная дочь также хочет получить подарок, но не выдерживает испытания и погибает (АА 480*C). Сказка о встрече падчерицы в лесу с Морозом отмечена и в фольклоре некоторых соседних с восточными славянами народов.

Русских вариантов — 40, украинских — 30, белорусских — 11^[2].

Два варианта (№ 95 и 96) вошли в сборник «Народные русские сказки» Александра Афанасьева^[3][4].

История сказок этого сюжета связана со средневековым сборником «Римские деяния» (№ 109, 251) и с «Пентамероном» Базиле (IV, № 7; V, № 2). По мотивам подобных словацких и чешских сказок написаны «Двенадцать месяцев» (чеш. O dvanácti měsíčkách) Божены Немцовой (1854) и «Сказка для чтения и представления» С. Я. Маршака «Двенадцать месяцев» (1942). Русская сказка отразилась в поэме Н. А. Некрасова «Мороз, Красный нос» и получила известность в пересказах В. Ф. Одоевского и других писателей.

Сюжет «Морозко» послужил основой для создания литературных сказок; по его мотивам снят одноимённый художественный фильм.

Разновидности

По данным исследователей, изучавших записи сказки «Морозко» в разных регионах, существует не менее сорока её русских разновидностей, около тридцати — украинских вариантов и одиннадцать — белорусских. Изначально эти устные рассказы были близки к быличкам; крестьяне, веря в сверхъестественные возможности Мороза, вплоть до XIX века стремились задобрить его с помощью киселя. Позже, когда Мороз в народном сознании начал утрачивать черты мифологического персонажа, история встречи с ним обрела форму волшебной сказки^[5].

Собиратель фольклора Александр Афанасьев при включении двух вариантов «Морозко» в собрание своих сказок отметил, что одна из них (№ 95) записана в Никольском уезде Новгородской губернии, вторая (№ 96) — в Курской губернии.

Ещё одна редакция «Морозко»^[6], вошедшая в книгу «Сказки и легенды Пушкинских мест» (1950), была записана неподалёку от Михайловского в 1927 году. От сказительницы, 50-летней неграмотной крестьянки Анны Фёдоровны Дворецковой, собиратели узнали, что сказки в их семье обычно рассказывались вечерами, во время ткацких или прядильных работ. Сама она произносила их нараспев, с выражением, время от времени переходя на декламацию^[7].

Сюжет

Из сказок Афанасьева (№ 95)

Злая мачеха, желая избавиться от падчерицы Марфушки, девушки работящей и безропотной, приказала мужу отвезти её в лес и выдать замуж за Мороза. Старик не посмел ослушаться сварливой жены: привёз дочку в бор, оставил возле большой сосны и вернулся домой.

Вскоре появился Морозко. Трижды спросив у Марфушки «Тепло ли тебе, девица, тепло ли тебе, красная?», он укутал замерзающую гостью шубами.

На следующий день старик снова поехал в лес и нашёл там дочку живую, здоровую, с богатыми подарками. Когда мачеха увидела падчерицу в новой шубе и с коробом белья, она решила и своих дочерей отправить к жениху. Однако на вопрос «Тепло ли вам, девицы?» те отвечали грубо и скоро «окостенели».

Из сказок Пушкинских мест

Овдовев, старик вторично женился. Новая жена невзлюбила его родную дочь и приказала избавиться от неё. Отвёз старик её в лес, насобирал хворосту и уехал. Девушка шла по тропинке и набрела на избушку. Ночью туда пришёл Морозко, принёс ей платье, шубу, валенки, подогнал коня, доставил крытый возок.

Когда собака сообщила мачехе о том, что её падчерица едет домой в серебре и золоте, старуха сначала не поверила. Но скоро увидела, что девушка и вправду жива, здорова и богата. Велела мачеха и своё родное дитя доставить в ту же избушку. Но мачехина дочка повела себя заносчиво, встретила Мороза неприветливо, за что и поплатилась: остались от неё одни косточки.

Издания

В современной России часто переиздается пересказ А.Н. Толстого (сказками он занялся в 1937 году, а «Морозко» в его пересказе впервые опубликовано в книге: Алексей Толстой, Русские сказки, т. I, Детиздат, М.—Л. 1940).

Литературная перекличка

Первым к литературной обработке сказки «Морозко» обратился Владимир Одоевский, написавший произведение «Мороз Иванович». В этой версии главный герой — седой старик, который живёт в доме, сделанном изо льда. Так же, как и Морозко в народной сказке, Мороз Иванович ценит трудолюбие, а потому дарит Рукодельнице за работу «брильянтик» для косынки и серебряные пятачки в ведёрке. Ленивица, отправившаяся по следам Рукодельницы в ледяное царство старика, получила «в награду» лишь сосульку^[8].

В педагогической сказке Одоевского обрядовый Мороз и сказочный Морозко превращены в доброго, но справедливого воспитателя и наставника.

Выход в свет поэмы Некрасова «Мороз Красный нос» (1863) способствовал дальнейшему развитию образа героя. Этот Мороз, властный и суровый старик, хозяин зимнего царства, «мало похож на добродушного и справедливого героя народной сказки „Морозко“»^[9]. Отдалённость образов связана, по мнению исследователей, с тем, что Некрасов включил в сюжет поэмы лишь один фрагмент из «Морозко» (речь идёт о неизменно повторяющемся в разных вариантах вопросе «Тепло ли тебе, молодица?»)^[10]; сам же «воевода» гораздо ближе героям песенного народного творчества, нежели сказкам^[11].

Исследователи находят немало точек пересечения между «Морозко» и написанной братьями Гримм «Госпожой Метелицей» (нем. Frau Holle): в обеих сказках действуют трудолюбивые падчерицы, злые мачехи и их спесивые дочки; добрые девушки в каждой из историй получают награду, только в первом случае щедрость идёт от «повелителя зимы», а во втором — от «повелительницы зимы»^[12]. По замечанию Владимира Проппа, и в «Морозко», и в «Frau Holle» наблюдается «персонификация зимы» (в мужском и женском образах соответственно). Одновременно фольклорист обращает внимание на «переплетение сюжетов»^[13]:

Вполне объективных критериев для отделения одного сюжета от другого нет. Там, где один исследователь будет видеть новый сюжет, другой будет видеть вариант и наоборот.

— В. Пропп

К числу литературно переработанных модификаций сказки «Морозко» исследователи относят также драматическую повесть Самуила Маршака «Двенадцать месяцев» (1942)^[5].

Художественные особенности

Литературовед Елена Коровина, характеризуя героя сказки «Морозко», воспроизводит присказку из наследия Владимира Даля о том, что «Морозко скачет по ельничкам, по берёзничкам, по сухим берегам». Лёгкость и игривость «повелителя зимы» позволяют говорить о том, что персонаж относится к числу «молодых божеств», готовым любезничать «с девицами, попавшими в его лес»^[14].

Фольклорист Владимир Бахтин, напомнив, что Дед Мороз, Мороз Красный нос, Морозко — это один и тот же «владыка холода», называет героя сказки «заступником»; в народном сознании победить и получить награду должен «самый слабый, самый обиженный»^[15]. Литературовед Владимир Аникин отмечает, что Морозко — в зависимости от ситуации — может проявить себя и как благожелательный хозяин, и как беспощадный властитель^[16]:

В сказочной истории о стойкости и терпении сироты, о суровом Морозке заключается мысль: притесняемые, те, кто стоек, будут счастливы. Сказка — своеобразный идейно-эстетический и этический кодекс народа, здесь воплощены его чаяния и ожидания.

— В. Аникин

Экранизация

• «Чудесный колодец» (1956)
• «Морозко» (1964)
• «Мороз Иванович» (1981)

Нумизматика

28 сентября 2020 года Банк России выпустил в обращение памятную серебряную монету номиналом 3 рубля «Морозко» серии «Легенды и сказки народов России»^[17].

См. также

• Госпожа Метелица
• Мороз (мифология)
• Дед Мороз

Примечания

Литература

• Сюжет № 480. «Мачеха и падчерица» // Сравнительный указатель сюжетов. Восточнославянская сказка
• Горяева Б. Б. Сюжет «Мачеха и падчерица» (АТ* 480) в калмыцкой сказочной традиции

CC BY
101
12

Эта страница в последний раз была отредактирована 24 ноября 2022 в 15:38.

Как только страница обновилась в Википедии она обновляется в Вики 2.
Обычно почти сразу, изредка в течении часа.