Ирина прямо млела, пока дочка растирала ей спину. За целый день она набегалась так, что все суставы ломило от невыносимой боли. Закончив с растиранием, Надя с грустью сказала:
— Мам, неужели у вас там, в столовой нет мужчин? Зачем ты таскаешь эти тяжелые вёдра и баки?
В ответ Ирина перевернулась и проговорила:
— Так нет их, милая моя, откуда мужчинам в столовой-то взяться? Одни женщины работают, наш труд, к сожалению тяжёлым не считается… — Вставая с кровати женщина добавила. — Спасибо тебе дочка, не оставила маму с больной спиной загибаться. Идём ужинать, а то уже, наверное, всё остыло.
Работая в столовой поваром, Ирина умудрялась приносить домой почти весь необходимый запас продуктов. А что оставалось ей делать при мизерной зарплате без мужа? Вот и получалось, что им с дочкой худо-бедно хватало на жизнь. Ирина прекрасно помнила, как ей было нелегко в детстве и в более старшем возрасте, поэтому она сама себе поставила ультиматум: ни при каких обстоятельствах не опускать руки и не падать духом. И это после того, что ей несколько лет пришлось провести за решеткой.
Зэчкой она себя уже не считала, но иногда, за глаза, злые языки её так называли. И в основном это были родственники со стороны бывшего мужа, который бросил её, когда Ирина оказалась в местах лишения свободы. Это были страшные годы и женщина старается о них больше не вспоминать. Дочка растёт понятливым ребёнком и не лезет с ненужными вопросами. Она ведь понимает, что матери совсем неприятно ворошить прошлое.
За ужином мать и дочь не произнесли ни слова и только, когда уселись смотреть любимый сериал, неожиданно одновременно задали друг другу один и тот же вопрос: «А что ты будешь завтра делать?».
Рассмеявшись, Надя вскочила с кресла.
— Ну, я, может быть, пойду к подруге. Не хочу опять целый день возле компьютера провести.
В свою очередь, Ирина тоже поделилась собственными планами:
— Выходной обязывает отдыхать, вот и не будем упускать такую возможность. А что ты на меня так смотришь? Давай, завтра вместе на дачу поедем. И ничего с твоей подругой не случится. Зимой-то, наверное, не откажешь себе в солениях, да сладостях? Знаю, что ты любишь вишнёвое варенье и салат с болгарским перцем. Вот и придётся поработать, чтобы потом все эти вкусности были на столе.
Кивнув в ответ, Надя села обратно в кресло и взяла в руки пульт.
— Ясно, как скажешь, тем более что свежий воздух пойдёт мне только на пользу. Кстати, а какая серия у нас сегодня, ты хоть помнишь?..
На следующий день Ирина, проснувшись раньше дочери, быстренько привела себя в порядок и приготовила лёгкий завтрак. Запах вкуснейшего омлета тут же поднял Надю на ноги.
— Так, мам, я уже не сплю и скоро буду за столом»
Проворно умывшись, Надя через пять минут уже была на кухне. Поставив перед ней солидную порцию омлета, Ирина мечтательно произнесла:
— Вот бы в постель завтрак приносили, было бы неплохо. — Заметив на лице дочери удивленный взгляд, она добавила. — Да не обращай внимания, просто с утра в голову мысли всякие лезут.
Немного подкрепившись, они стали собираться в дорогу. Ирина решила основательно запастись продуктами, чтобы хватило на все выходные…
Спустя полтора часа дочь и мать были на даче, и первым делом принялись наводить в доме порядок и раскладывать продукты. Это заняло совсем немного времени и Надя поспешила к цветочным клумбам, посмотреть как себя чувствуют её питомцы. Но, проходя мимо кустарников малины, она остановилась.
— Смотри, мам, а ты говорила, что не приживется, и не будет цвести, глянь какие красавцы вымахали!
Приблизившись к ней, Ирина сдержанно ответила:
— Ну и что, я всё равно на неё не рассчитывала.
Эти кусты малины ей помогала высаживать двоюродная сестра. Воспоминания как будто ждали удобного момента и тут же зароились ядовитым клубком в голове Ирины. Дело в том, что это именно по её вине Ирина попала за решётку.
В своё время, Татьяна, двоюродная сестра, решила организовать бизнес. И попросила Ирину взять на себя часть обязательств, чтобы снизить расходы. То что эта схема незаконна, она, конечно же, знала, но сестра сумела её убедить, что это абсолютно безопасно. В итоге, поверив ей на слово, Ирина оказалась втянутой в мошенничество. Татьяна, каким-то чудом, вышла из этой передряги сухой, а вот сестра пошла, как виновная во всех смертных грехах. И ей пришлось много лет провести в неволе.
Что интересно, двоюродная сестра после этого случая куда-то исчезла и с того времени больше не выходила на связь. За все годы заключения, Ирина не получила от сестры ни одного письма, а ведь она сидела в тюрьме не только за свои грехи. Вот об этом Ирина и не хотела вспоминать, но кусты малины, так дружно прижившиеся и давшие цвет, невольно достали из глубин её подсознания все эти горькие воспоминания…
Поняв, что зря к ним подошла, дочка стала извиняться перед мамой:
— Прости, мам, я не хотела, чтобы ты снова начала нервничать. С другой стороны, кустарники здесь не причём, но если тебе тяжело на них смотреть, я их выкопаю на компост!
Ирина улыбнулась.
— Не надо, доченька, пусть растут, спасибо тебе родная, они и вправду тут ни причём.
Усевшись на скамейку в беседке, Ирина задумалась: «А может, и вправду, зря я себя накручиваю? Ну, было дело и что с того, не всю ведь жизнь об этом вспоминать?»
Столько одновременно вопросов она себе задала, что даже непонятно, на какой в первую очередь отвечать. Да и что изменится, если, всё же, найдутся ответы?
Вот этого Ирина пока не знала, но она точно была уверена, что ни при каких обстоятельствах не пойдет навстречу двоюродной сестре и не станет с ней мириться. Видимо, глубоко засела боль и злость, отчего у Ирины не было никакого желания общаться с Татьяной. Да и где она, что с ней? Никто не знал, да и не пыталась узнать, пусть всё останется в прошлом.
Неожиданно дочка предложила отвлечься:
— Идём, мам, я там недавно цветы высаживала, посмотрим, что из этого получилось.
Взъерошив волосы на голове, Ирина встала и направилась вслед за Надей к причудливым клумбам, сделанным из пустых пластиковых бутылок. Цветы действительно взялись и чувствовали себя относительно неплохо на новом месте. Надя радостно ходила вокруг клумбы.
— Надо же, а я переживала, что ничего не получится. Вот видишь, какая у тебя дочка хозяйственная?
Улыбнувшись в ответ, мама задорно произнесла:
— Я всё вижу, не думай, что не замечаю. Неси инструменты и ведро, будем сорняки убирать и грядки новые делать…
Выходные как-то быстро пролетели и вскоре мать с дочкой вернулись обратно домой. И если Надя могла и дальше распоряжаться своим временем, так как у неё были летние каникулы, то Ирине нужно было готовиться к очередной смене. Столовая, в которой она работала, находилась рядом с заводом.
Утром, выходя из дома, она решила пойти не тем путём, что прежде. Миновав несколько жилых строений, женщина неожиданно остановилась. Из подвала напротив, выглядывал маленький мальчик и настороженно озирался по сторонам. По всему было видно, что он чем-то напуган и от кого-то прячется. Ирина подошла к подвалу, мальчонка попытался сбежать, но женщина успела схватить его за рукав. Худенький, испуганный мальчик настороженно смотрел на незнакомую женщину и молчал. Ирина же, покачав головой, тихонько спросила:
— Есть хочешь?
Мальчик закивал и едва не заплакал. Глядя ему прямо в глаза, она увидела там тревожность и в тоже время, отчаяние. Не долго думая, женщина повела мальчика в столовую. Увидев рядом с ней ребёнка, верная подруга из столовой ухмыльнулась:
— Ого, не успела на выходных побывать, как снова родила. Это чей такой красавец? Только не говори, что прятала от нас ещё одного ребёнка.
Ирина в ответ недовольно буркнула:
— Всё бы тебе хохмить, Оля, лучше накорми мальчика… Он, похоже, давно ничего не ел.
Пока подруга угощала найдёныша, Ирина обдумывала то, как с ним поступить. И ничего лучше не придумала, как на время приютить бездомного мальчика у себя. Ведь прятался он в подвале и было понятно: или сбежал из дома или того хуже, бродяжничает на улице. В тоже время, Ирина понимала, что в любом случае надо будет отыскать его родителей. И тут к ней подошла Ольга.
— Слушай, я хотела у него спросить, что он будет есть, так твой мальчишка только пальцами что-то показывает. Мне кажется, что он немой.
Ирина слегка растерлась.
— Ах, ты боже ж мой, я ведь даже толком с ним и не познакомилась.
Переодевшись, она пришла на кухню, где в закутке сидел найдёныш.
— Ты совсем не можешь говорить?
Мальчик в ответ покачал головой, затем пальцем на столе, где была рассыпана мука, написал: «Лёня».
Ирина поставила перед ним тарелку овощного салата с котлетой.
— Ешь, Лёня, витамины очень полезны. Получается, что ты можешь объясняться только жестами. Вот это да, как же мы общаться будем?
Но вспомнив, что у дочери есть подруга, у которой глухонемая сестра и она знает язык жестов, Ирина облегченно вздохнула.
— Ну ладно, как-нибудь выкрутимся.
Весь день Лёня провёл рядом с Ириной, наблюдая за тем, как она готовит. И ему, похоже, было интересно. Однако вечером, когда его спасительница стала собираться домой, он запротестовал, жестами показывая, что его нужно отвести обратно к тому подвалу. Ирина в ответ покачала головой.
— Нет уж, в ту темницу ты больше не вернешься. Сегодня у меня переночуешь, а завтра будем искать твоих родителей.
Но она и предположить не могла, что из этого получится и какую информацию ей придётся узнать. Впереди ждали несколько дней поисков и шокирующий результат…
Что интересно, дочка Ирины спокойно и даже с радостью приняла бездомного мальчика. Она, оказывается, немного умела общаться с немыми и поэтому, уже через полчаса нашла с ним общий язык. Ирине стало интересно, и она попросила Надю выяснить, где его родители:
— Пусть объяснит, чтобы мне было легче их найти.
Дочка на пальцах стала ему передавать мамину просьбу. Тот закивал и тоже принялся жестикулировать, а Надя переводить:
— В общем, мам, он сбежал из детского дома. И где его мать, Лёня совсем не знает.
Спохватившись, Ирина задала ещё один вопрос:
— Я ведь чуть не забыла, сколько ему годков?
Взяв со стола у Нади ручку и листок бумаги, Леня написал, что ему восемь лет, и он просит его не выгонять. Едва не заплакав, Ирина в сердцах произнесла:
— Господи, да что ты такое пишешь, да как же я могу выбросить ребенка на улицу.
Проговорив эти слова, она тут же, про себя подумала: «А ведь его мать даже не дрогнула, когда так сделала».
Уже на следующий день Ирина сообщила о нём в органы опеки. Естественно, что те примчались к ней домой на всех парусах. Такое впечатление, что были крайне заинтересованы в судьбе этого мальчика. А по сути, просто, формально выполняли свои обязанности. Узнав, кто перед ними, сотрудники опеки зашептались, и Ирина случайно услышала фразу:
«Зечка и этот немой ребёнок… это невозможно».
Ей стало так обидно, что она не выдержала и произнесла:
— Да что вы понимаете в материнских чувствах. Я одна свою дочку воспитываю и ещё никто не сказал, что у меня это не получается. Между прочим, к вам я обратилась только потому, что не знаю, где искать родителей Лёни. Если бы могла, то и не стала бы вас просить.
Строгая женщина инспектор, сухо произнесла:
— Вы обязаны были тут же сообщить в полицию, что нашли ребёнка. Иначе получается, что вы его украли, вдруг его родители ищут или в детдоме паника? Как вы думаете, это правильно?
Ирина растерялась:
— Вы правы, конечно, но я не могла его бросить в том подвале, ну и вам всё же позвонила…
Сотрудница опеки тут же смягчила тон:
— Благодарим Вас, что не бросили мальчика, а могли бы и мимо пройти… Давайте сделаем так, пусть он побудет у вас. А мы пока выясним все обстоятельства, но вы должны понимать, что это нарушение и мы обязаны вернуть его обратно в детский дом.
Поиски затянулись на несколько дней, а вскоре Ирине в почтовый ящик принесли письмо от нотариуса. Что в нём, она пока не знала, ведь наследства ждать было неоткуда: мама два года назад умерла, отец её не воспитывал, да и вряд ли бы он так расщедрился. В общем, чтобы не терзать себя догадками, Ирина, в присутствии дочери и их нового жильца, распечатала письмо и побледнела. Оказалось, что оно было от нотариуса из соседней области. Тот извещал ей, что она стала наследницей дома в деревне. А дальше он писал, что это была воля сестры Татьяны. Кроме того, нотариус просил приехать в их контору, чтобы обсудить некоторые детали. Взяв отгул на работе, Ирина поехала к нотариусу. Он встретил её в приёмной и проводил в кабинет. Присев на предложенный стул, Ирина первым делом спросила:
— За что же мне такая честь от сестры?
На это нотариус пожал плечами и сдержанно ответил:
— Не могу сказать, но Ваша сестра, Татьяна, умерла от продолжительной и тяжелой болезни. И как я понял, Вы с ней не общались и не могли этого знать. Так вот, незадолго до смерти Татьяна, после того, как было составлено завещание, передала мне и этот конверт. Я не в курсе, что там, но, видимо, какое-то послание.
В этот момент у Ирины из глаз пошли слёзы и она, не стесняясь, достала из кармана платочек и приложила его к лицу. Нотариус подождал, пока она выплеснет эмоции и продолжил:
— И ещё, вскользь Татьяна упомянула, что у неё был или есть ребёнок, и его она тоже просила внести в завещание. Я, конечно же, проверил, но ничего не обнаружил. Ну, а после пришло известие, что она умерла и всё, след на этом потерялся, поэтому я к вам и обратился.
Открыв конверт, Ирина чуть не лишилась рассудка: внутри, помимо свернутого вдвое тетрадного листа, находилась и маленькая фотография. И на ней был запечатлен Лёня. Его сложно было с кем-то перепутать: те же, ярко-голубые глаза, большие ресницы и несколько конопушек вокруг носа. Ирина продолжала плакать и, между тем, читать послание.
«За всё прости меня, сестрёнка, хотя, даже самые искренние извинения не помогут вернуть тебе, то время, что ты провела в неволе. Я всё потеряла: бизнес, родственников, любимого человека и сына. Меня лишили родительских прав и забрали ребёнка в детский дом. Не хотела я к тебе обращаться за помощью и с горя спилась. Но мой организм не был готов к таким ударам, и я вскоре поняла, что доживаю свои последние деньки… Если получится, то отыщи моего сына, Лёнчика. Он ласковый и добрый мальчик и примет тебя, как родную маму. Правда, он немой от рождения, но я не думаю, что это станет для тебя препятствием».
В конце послания был указан адрес детского дома, куда забрали её сына. Кроме того, Татьяна упомянула, что записала его на фамилию гражданского мужа. Опустив голову на колени, Ирина ещё больше зарыдала. Тем временем, нотариус взял у неё из рук листок и тоже прочитал:
— Ну, теперь понятно, почему я не нашел её ребенка. Муж в документах не числится, а я искал сына по её фамилии.
Однако для Ирины это было уже не важно: у неё в голове крутились другие мысли:
«Что же я за человек такой? Почему я так поступила и отказалась от родства?»
На эти и другие вопросы она пока не могла ответить. Да и что сказать, если время потеряно, и сестру уже не вернуть. Вот, она, плата за ошибки, которые мы сами же совершаем.
Нотариус помог Ирине уладить все вопросы, и он же оказал услугу в поиске захоронения её сестры. А тем временем, сотрудники опеки уже нашли, откуда сбежал мальчик. И хотели готовить документы на его возвращение, но Ирина решительно ответила отказом. Она предоставила им все необходимые, справки, что Лёня является, родным сыном её двоюродной сестры и значит и ей он не чужой человек, а племянник. Немного поколебавшись, сотрудники опеки, всё же, оставили Ирину в покое и даже посодействовали тому, чтобы она оформила над ним попечительство.
В итоге, Лёня стал полноправным членом их семьи. А вскоре Ирина, понимая, что рано или поздно это всё равно надо будет сделать, свозила мальчика на могилу его матери. Лёня, конечно, долго плакал, но потом успокоился и с помощью жестов, через Надю, сообщил, что он всегда будет помнить маму, а их примет, как родных и близких ему людей.
На этом и завершилось трудное и тяжелое противостояние двух сёстер. Пусть и не так должно было произойти примирение, но Ирина простила сестру и прошлое стало её отпускать, уходя всё дальше и дальше.
Найденыш…
Варвара проснулась раньше
раннего. Прислушалась, родители уже
хлопотали на кухне. Был слышен голос матери, которая почему-то давала наказы отцу по дому.
— «Поесть вам я
наготовила; думаю, что достаточно. Варвара сына из детского садика приведет.
Надеюсь, что все нормально будет…».
Вечером Варвара по наказу
родителей приведет младшего братика из детского сада. Маму дома не застанет,
она не вернется также и ночевать.
На ее вопросительное лицо
отец ответит:
— «Мама в
больнице, так нужно…».
Позже из разговора мамы с
соседкой Варвара поймет, что мама ее
была в больнице по «искусственному прерыванию беременности».
На следующее утро, проводив
Варвару в школу, Павел решит сам отвести сына в садик. Проводив его, решит пройти по ближайшему скверику. Обратит внимание: неподалеку пожилой старичок
выгуливает свою собачку. Вот собачка резко рванулась и побежала в ближайший
кустик, стала лаять, взволновано крутиться возле какого-то свертка.
Павел и хозяин собаки
побежали на ее лай. На их удивление в
свертке оказался новорожденный ребенок, завернутый в детское одеяльце, где-то
несколько недель от роду. Ребенок был жив. Спал крепко-крепко. Видимо, покормив
ребенка, мамаша только недавно подкинула ребенка под кустик. Уверенная в том,
что «находка» долго не залежится.
Павел растерялся: он
совершенно не знал, что ему делать. С одной стороны, нельзя бросать ребенка на
улице, вдруг он заболеет. А с другой стороны не тащить же чужого ребенка к себе
на квартиру, да и что он будет с ним делать: ведь жены все равно нет дома. К тому же Павел все еще не мог поверить, что родная мать
смогла бросить своего ребенка на произвол судьбы. Он надеялся, что она стоит
недалеко в сторонке и наблюдает за происходящим. Поразмыслив, подождав еще
некоторое время, Павел все-таки понес свою находку домой.
Дома ребенок проснулся, начал
громко кричать и требовать к себе внимания. Он попытался покачать ребенка, но
ребенок кричал еще сильнее. Тогда Павел развернул одеяльце и увидел, что
мальчику пора сменить пеленки. Нашел в шкафу что-то похожее, завернул ребенка,
попытался покачать, но найденыш продолжал кричать. Видимо — пора кормить. Павел
растерялся, и вынужден был обратиться к соседке. С горем пополам они накормили
ребенка детским питанием. А после этого он заснул. А соседка тем временем в
догадках о его родителях, станет рассматривать одеяльце, в которое ребенок был
завернут. Обнаружит свидетельство о рождении мальчика. В строке отец – «прочерк». Стало предельно ясно, что молодая
одинокая мамаша, видимо, попала в такую тяжелую жизненную ситуацию, что
решилась на такое.
Жена вернулась домой из больницы. Дома ее ожидал сюрприз.
Уведя находку, жена сначала долго молча смотрела Павлу в глаза. Потом ушла на
кухню, закрылась там и какое-то время не выходила. Дома установилась гнетущая
тишина. Спустя некоторое время, она вернулась в комнату и подойдя к Павлу со
словами: «А, ну-ка, покажи своего найденыша», потянула свои ручки к мальчику.
*******
***
Прошло семь лет. Варвара на
большой перемене будет бегать на первый этаж, где учились первоклашки,
проявлять заботу о братишке. Это был «найденыш». Я узнала его. Он не был похож ни
на Варвару, ни на своих родителей. Был красивым, тихим, спокойным. На лице
всегда грустинка, как будто он знал о поступке своей мамы, чувствовал вину, не
понимая за что.
Ему дали новое имя Богдан… Богдан – данный Богом…
© Copyright: 2016
Свидетельство о публикации №216020300381
Фото из Интернет-ресурсов.
Пролог
Во все времена люди ненавидели болота, особенно те, что были осквернены нечистой силой.
Кикиморы, мавки, трясинники, жабыри и прочие порождения топей, грозили гибелью любому неосторожному путнику, сбившемуся с нахоженой тропы и забредшему в царство нечисти.
Скверные топи, пожалуй, были самыми протяженными и самыми зловещими из всех болот Накварского королевства, и даже маги-боевики не рисковали переступать их границы в одиночку. Много ли проку от заклятий, когда ядовитые испарения затуманивают разум и многократно замедляют реакции?
Даже опытные маги не выдерживали, и становились легкой добычей для голодных до человеческой плоти кикимор и мавок. Остатки же, как правило, доставались нечисти помельче, а обглоданные до бела кости, местные болотные дамы растаскивали себе на украшения.
Что уж говорить про простых людей, которых в Скверные топи не заманить было и всеми сокровищами мира – жизнь-то дороже.
Оттого-то обитателям болот все реже удавалось полакомиться свежей человечинкой – дураков соваться в столь опасные места с каждым годом становилось все меньше.
Именно поэтому, неведомый, громкий и противный звук привлек к себе всю окрестную нечисть, которая сбежалась-сползлась к большой бурой кочке, выступающей из мутной зеленоватой воды.
— Что это? Что это такое? – зажимая ладонями ушные щели, недовольно спросила мавка, обзор которой практически закрывала лохматая ядовито-зеленая прическа старшей кикиморы, склонившейся над плетеной корзиной.
— Почему оно такое шумное? – страдальчески пробулькал водяной, раздувая и без того жирную шею до гигантских размеров.
Шмышмымр – мелкий падальщик, сунулся было к громкому существу, но получив шлепок по клыкастой морде от одной из кикимор, обиженно откатился в сторону.
Три сестры-кикиморы мрачно переглянулись и младшая, облизнув тонкие губы, синим языком, мечтательно протянула:
— Ребеночек, человеческий! Какой сладкий запах! – тут, уголки ее рта опустились, и она уже не так воодушевленно добавила: — Но больно уж маленький – на один зубок, разве что.
— Что будем делать, сестры? Как разделим добычу? – зашипев на подошедшую слишком близко мавку, спросила средняя.
— А мы?
— А нам?
— Мы тоже хотим!
Разом загомонила вся собравшаяся нечисть, но быстро смолкла, под грозным взглядом старшей кикиморы.
— А ну тихо! – рявкнула она, и ее зеленые волосы зашевелились подобно ядовитым змеям, — Разве не видите, какое оно маленькое? Разумно ли его есть сейчас?
Нечисть, да и сестры-кикиморы недоуменно переглянулись, явно не понимая, к чему ведет старшая. Та не заставила себя долго ждать. Она подняла ревущего младенца на руки, и тот неожиданно заткнулся, уставившись на зеленоволосую обитательницу болот круглыми темными глазами. На круглом личике появилась беззубая улыбка, за которой последовало радостное «Агу!»
— Вот что, — заявила кикимора, — мы его подростим, откормим, а после уж и сожрем, чтобы на всех хватило!
Ребенок снова согласно заагукал и цепко ухватил кикимору за длинный нос.
Ожидание обещало быть долгим и муторным. Что делать с человеческими младенцами, старшая совершенно не представляла.
Этот рассказ надолго выбил меня из колеи… Прочтите до конца, не пожалейте времени. Возможно, он крепко и навсегда утвердит вас в мысли, что жить надо здесь и сейчас…
У мамы в серванте жил хрусталь. Салатницы, фруктовницы, селедочницы. Все громоздкое, непрактичное. И ещё фарфор. Красивый, с переливчатым рисунком цветов и бабочек.
Набор из 12 тарелок, чайных пар и блюд под горячее.
Мама покупала его еще в советские времена, и ходила куда-то ночью с номером 28 на руке. Она называла это: «Урвала». Когда у нас бывали гости, я стелила на стол кипенно белую скатерть. Скатерть просила нарядного фарфора.
— Мам, можно?
— Не надо, это для гостей.
— Так у нас же гости!
— Да какие это гости! Соседи да баб Полина…
Я поняла: чтобы фарфор вышел из серванта, надо, чтобы английская королева бросила Лондон и заглянула в спальный район Капотни, в гости к маме.
Раньше так было принято: купить и ждать, когда начнется настоящая жизнь. А та, которая уже сегодня — не считается. Что это за жизнь такая? Сплошное преодоление. Мало денег, мало радости, много проблем. Настоящая жизнь начнется потом.
Прямо раз — и начнется. И в этот день мы будем есть суп из хрустальной супницы и пить чай из фарфоровых чашек. Но не сегодня.
Когда мама заболела, она почти не выходила из дома. Передвигалась на инвалидной коляске, ходила с костылями, держась за руку сопровождающего.
— Отвези меня на рынок, — попросила мама однажды.
Последние годы одежду маме покупала я, и всегда угадывала. Хотя и не очень любила шоппинг для нее: у нас были разные вкусы. И то, что не нравилось мне — наверняка нравилось маме. Поэтому это был такой антишоппинг — надо было выбрать то, что никогда не купила бы себе — и именно эти обновки приводили маму в восторг.
— Мне белье надо новое, я похудела.
У мамы хорошая, но сложная фигура, небольшие бедра и большая грудь, подобрать белье на глаз невозможно. В итоге мы поехали в магазин. Он был в ТЦ, при входе, на первом этаже. От машины, припаркованной у входа, до магазина мы шли минут сорок. Мама с трудом переставляла больные ноги. Пришли. Выбрали. Примерили.
— Тут очень дорого и нельзя торговаться, — сказала мама. — Пойдем еще куда-то.
— Купи тут, я же плачу, — говорю я. — Это единственный магазин твоей шаговой доступности.
Мама поняла, что я права, не стала спорить. Выбрала белье.
— Сколько стоит?
— Не важно, — говорю я.
— Важно. Я должна знать.
Мама фанат контроля. Ей важно, что это она приняла решение о покупке.
— Пять тысяч, — говорит продавец.
— Пять тысяч за трусы?????
— Это комплект из новой коллекции.
— Да какая разница под одеждой!!!! — мама возмущена.
Я изо всех сил подмигиваю продавцу, показываю пантомиму. Мол, соври.
— Ой, — говорит девочка-продавец, глядя на меня. — Я лишний ноль добавила. Пятьсот рублей стоит комплект.
— То-то же! Ему конечно триста рублей красная цена, но мы просто устали… Может, скинете пару сотен?
— Мам, это магазин, — вмешиваюсь я. — Тут фиксированные цены. Это не рынок.
Я плачу с карты, чтобы мама не видела купюр. Тут же сминаю чек, чтобы лишний ноль не попал ей на глаза. Забираем покупки. Идем до машины.
— Хороший комплект. Нарядный. Я специально сказала, что не нравится, чтоб интерес не показывать. А вдруг бы скинули нам пару сотен. Никогда не показывай продавцу, что вещь тебе понравилась.
Иначе, ты на крючке.
— Хорошо, — говорю я.
— И всегда торгуйся. А вдруг скинут?
— Хорошо.
Я всю жизнь получаю советы, которые неприменимы в моем мире. Я называю их пейджеры. Вроде как они есть, но в век мобильных уже не надо.
Читать также: «Нужно копить деньги и все делать качественно” — это незыблемые родительские истины… позавчерашнего дня.
Однажды маме позвонили в дверь. Она долго-долго шла к двери. Но за дверью стоял терпеливый и улыбчивый молодой парень. Он продавал набор ножей. Мама его впустила, не задумываясь. Неходячая пенсионерка впустила в квартиру широкоплечего молодого мужика с ножами. Без комментариев. Парень рассказывал маме про сталь, про то, как нож может разрезать носовой платок, подкинутый вверх, на лету.
— А я без мужика живу, в доме никогда нет наточенных ножей, — пожаловалась мама.
Проявила интерес. Хотя сама учила не проявлять. Это было маленькое шоу. В жизни моей мамы было мало шоу. То есть много, но только в телевизоре. А тут — наяву. Парень не продавал ножи. Он продавал шоу. И продал. Парень объявил цену. Обычно этот набор стоит пять тысяч, но сегодня всего 2,5. И еще в подарок кулинарная книга. «Ну надо же! Еще и кулинарная книга!» — подумала мама, ни разу в жизни не готовившая по рецепту: она чувствовала продукт и знала, что и за чем надо добавлять в суп. Мама поняла: ножи надо брать. И взяла.
Пенсия у мамы — 9 тысяч. Если бы она жила одна, то хватало бы на коммуналку и хлеб с молоком. Без лекарств, без одежды, без нижнего белья. И без ножей. Но так как коммуналку, лекарства ,продукты и одежду оплачивала я, то мамина пенсия позволяла ей чувствовать себя независимой. На следующий день я приехала в гости. Мама стала хвастаться ножами. Рассказала про платок, который прям на лету можно разрезать. Зачем резать платки налету и вообще зачем резать платки? Я не понимала этой маркетинговой уловки, но да Бог с ними. Я знала, что ей впарили какой-то китайский ширпотреб в нарядном чемоданчике. Но молчала. Мама любит принимать решения и не любит, когда их осуждают.
— Так что же ты спрятала ножи, не положила на кухню?
— С ума сошла? Это на подарок кому-то. Мало ли в больницу загремлю, врачу какому. Или в Собесе, может, кого надо будет за путевку отблагодарить…
Опять на потом. Опять все лучшее — не себе. Кому-то. Кому-то более достойному, кто уже сегодня живет по-настоящему, не ждет.
Мне тоже генетически передался этот нелепый навык: не жить, а ждать. Моей дочке недавно подарили дорогущую куклу. На коробке написано «Принцесса». Кукла и правда в шикарном платье, с короной и волшебной палочкой. Дочке — полтора годика. Остальных своих кукол она возит за волосы по полу, носит за ноги, а любимого пупса как-то чуть не разогрела в микроволновке. Я спрятала новую куклу.
Потом как-нибудь, когда доделаем ремонт, дочка подрастет, и наступит настоящая жизнь, я отдам ей Принцессу. Не сегодня.
Но вернемся к маме и ножам. Когда мама заснула, я открыла чемоданчик и взяла первый попавшийся нож. Он был красивый, с голубой нарядной ручкой. Я достала из холодильника кусок твердого сыра, и попыталась отрезать кусочек. Нож остался в сыре, ручка у меня в руке. Такая голубая, нарядная.
— Это даже не пластмасса, — подумала я.
Вымыла нож, починила его, положила обратно в чемодан, закрыла и убрала. Маме ничего, конечно, не сказала. Потом пролистала кулинарную книгу. В ней были перепутаны страницы. Начало рецепта от сладкого пирога — конец от печеночного паштета. Бессовестные люди, обманывающие пенсионеров, как вы живете с такой совестью?
В декабре, перед Новым годом маме резко стало лучше, она повеселела, стала смеяться. Я вдохновилась ее смехом. На праздник я подарила ей красивую белую блузку с небольшим деликатным вырезом, призванную подчеркнуть ее большую грудь, с резным воротничком и аккуратными пуговками. Мне нравилась эта блузка.
— Спасибо, — сказала мама и убрала ее в шкаф.
— Наденешь ее на новый год?
— Нет, зачем? Заляпаю еще. Я потом, когда поеду куда-нибудь…
Маме она очевидно не понравилась. Она любила яркие цвета, кричащие расцветки. А может наоборот, очень понравилась. Она рассказывала, как в молодости ей хотелось наряжаться. Но ни одежды, ни денег на неё не было. Была одна белая блузка и много шарфиков. Она меняла шарфики, повязывая их каждый раз по-разному, и благодаря этому прослыла модницей на заводе. К той новогодней блузке я
тоже подарила шарфики. Я думала, что подарила маме немного молодости. Но она убрала молодость на потом.
В принципе, все её поколение так поступило. Отложило молодость на старость. На потом. Опять потом. Все лучшее на потом. И даже когда очевидно, что лучшее уже в прошлом, все равно — потом.
Синдром отложенной жизни.
Мама умерла внезапно. В начале января. В этот день мы собирались к ней всей семьей. И не успели. Я была оглушена. Растеряна. Никак не могла взять себя в руки. То плакала навзрыд. То была спокойна как танк. Я как бы не успевала осознавать, что происходит вокруг. Я поехала в морг. За свидетельством о смерти. При нем работало ритуальное агентство. Я безучастно тыкала пальцем в какие-то картинки с гробами, атласными подушечками, венками и прочим. Агент что-то складывал на калькуляторе.
— Какой размер у усопшей? — спросил меня агент.
— Пятидесятый. Точнее сверху пятьдесят, из-за большой груди, а снизу …- зачем-то подробно стала отвечать я.
— Это не важно. Вот такой набор одежды у нас есть для нее, в последний путь. Можно даже 52 взять, чтобы свободно ей было. Тут платье, тапочки, белье…
Я поняла, что это мой последний шоппинг для мамы. И заплакала.
— Не нравится ? — агент не правильно трактовал мои слезы: ведь я сидела собранная и спокойная еще минуту назад, а тут истерика. — Но в принципе, она же сверху будет накрыта вот таким атласным покрывалом с вышитой молитвой…
— Пусть будет, я беру.
Я оплатила покупки, которые пригодятся маме в день похорон, и поехала в её опустевший дом. Надо было найти ее записную книжку, и обзвонить друзей, пригласить на похороны и поминки.
Я вошла в квартиру и долга молча сидела в ее комнате. Слушала тишину. Мне звонил муж. Он волновался. Но я не могла говорить. Прямо ком в горле. Я полезла в сумку за телефоном, написать ему сообщение, и вдруг совершенно без причин открылась дверь шкафа. Мистика. Я подошла к нему. Там хранилось мамино постельное белье, полотенца, скатерти. Сверху лежал большой пакет с надписью «На смерть». Я открыла его, заглянула внутрь.
Там лежал мой подарок. Белая блузка на новый год. Белые тапочки, похожие на чешки. И комплект белья. Тот самый, за пять тысяч. Я увидела, что на лифчике сохранилась цена. То есть мама все равно узнала, что он стоил так дорого. И отложила его на потом. На лучший день её настоящей жизни. И вот он, видимо, наступил. Её лучший день. И началась другая жизнь…
Дай Бог, она настоящая.
Сейчас я допишу этот пост, умоюсь от слёз и распечатаю дочке Принцессу. Пусть она таскает её за волосы, испачкает платье, потеряет корону. Зато она успеет. Пожить настоящей жизнью уже сегодня.
Настоящая жизнь — та, в которой много радости. Только радость не надо ждать. Её надо создавать самим. Никаких синдромов отложенной жизни у моих детей не будет.
Потому что каждый день их настоящей жизни будет лучшим.
Давайте вместе этому учиться — жить сегодня.
Ольга Савельева
Источник: goodday.su
Рассказ / Проза, Сказка, Другое
-Это политический брак?
-Хуже, — ответил принц, — это любовь. Поверь, Лея, я тоже хотел бы кандидатуру более мягкую, чем Марди, но… он выбрал именно ее.
-Откуда она вообще взялась? – негодовала Лея. – Откуда свалилась?
-Уриен нашел ее в одной из битв, как именно, уж извини, Найденыш, говорить не буду – не для нежных твоих ушей эта история…
Теги: сказка
Лея во все глаза разглядывала свою соперницу, не обращая внимания на то, что вокруг нее уже начинают шептаться, ни на то, что ей усиленно пытаются подлить вина, ни на песни приглашенных на пир музыкантов – ничего не было ей больше интересно, кроме этого ненавистного лица.
Соперница… Лея пыталась найти в ее чертах все самые худшие пороки человеческой сути, найти в ней исток зла, но чем больше смотрела, тем больше убеждалась с отвращением, что соперница ее – самая обычная женщина.
И от этого ей было еще более непонятно, почему граф Уриен не может отвести взор именно от нее, а не от Леи? Что есть в этой женщине такого, чего нет у нее?
Темные волосы, красиво очерченный рот, пронзительно глубокий и ясный взгляд, стройна фигура…Лея не могла найти себе места, отчаянно не понимая, где именно она проиграла, ведь и у нее были нежные и аккуратные черты лица, и такие же длинные темные волосы, и та же стройность, она еще и моложе на пару лет была, а взгляд не такой колючий, а теплее. Но где же, где она проиграла?!
***
в землях де Горр всегда подбирали сирот, брошенных детей, беспризорников с Тракта. Это было делом чести, делом высшей добродетели. И даже если приходилось уничтожить какую-то деревню, поднявшую мятеж, потом отправлялись специальные отряды, которые собирали уцелевших детей и этих детей привозили в замок и поручали чьим-то заботам, тщательно справляясь об их здоровье и благополучии.
Лея была слишком мала и ничего не помнила о своем доме. Лишь по ночам иногда ей казалось, что она вспоминает крепкие теплые объятия, которые никто не мог ей больше подарить и верилось ей, что это ее мама.
Лея была слишком мала, чтобы помнить, как восстал юг, на котором она жила. Самая мятежная часть земли де Горр, самая гордая, стихийная, она восставала стабильно и всегда заканчивала тем, что ее ломали и покоряли на какое-то время. Лея была слишком мала, чтобы помнить свой дом, который стерли с лица земли.
А на следующее утро в притихший, вновь покоренный край, въехал отряд, разыскивающий уцелевших детей.
И надо же было такому случиться, чтобы именно в тот день, принц де Горр разгневался на своего юного сына Мелеаганта за то, что тот предпочел в очередной раз не владение мечом, который принц де Горр предпочитал всему остальному, а чтение книг, и отправил его с поисковым отрядом. И сопровождать друга вызвался юный граф Уриен – единственный друг Мелеаганта, старше на несколько лет, но покорный воле будущего принца, тоже поехал с отрядом.
Лея не плакала. Она сидела где-то среди руин, и не понимала ничего. Этот момент к ней никогда не приходил во снах и мыслях. Она сидела, ничем не выдавая своего присутствия, но по какому-то роковому стечению обстоятельств, ее нашли. Именно в тот день.
Лею привезли ко двору. Она не плакала, лишь смотрела на всех и все. но будто бы ничего не видела. Девочка была совсем мала, чтобы понять, что случилось с ее жизнью, но уже понимала, что никогда больше не будет так, как прежде и так, как должно быть.
Позже Лея никогда не спросила о своих родителях, о своем доме, слепо принимая свою участь Найденыша.
Ее поручили заботам толстой и добродушной кухарке Агате, которая и назвала девочку Леей. Но будущий принц Мелеагант и граф Уриен, впервые столкнувшись с ответственностью за маленькое живое существо, проводившие с ней много времени, звали ее Найденышем.
***
Музыка звучала слишком громко. Но Лея не могла заставить себя пересесть в дальний угол или выйти вон, ведь тогда придется отвести взгляд от той соперницы, и от самого Уриена…
***
Граф Уриен и будущий принц Мелеагант пытались как-то учить Лею читать и писать. Она оказалась понятливой, юркой, сметливой и овладела всеми этими навыками. Бегло говорила на нескольких наречиях, ездила по-мужски на лошади и даже могла при необходимости немного орудовать кинжалом – всему этому ее научили друзья.
Она не воспринимала их так, как должна воспринимать. Она не видела их господами, и, хотя была покорной, мозгом понимая свое место, забывшись, могла сказать что-то неподобающее. но Мелеагант пожимал плечами:
–Найденыш, держи себя в руках и не повторяй такого при моем отце.
А Уриен хохотал, трепал Лею по волосам и говорил:
–Нашему Найденышу палец в рот не клади.
И все было просто. В хорошую погоду, в отсутствии принца де Горра, Мелеагант брал из библиотеки какую-нибудь книгу и устраивался у дерева, читая вслух истории о завоеваниях и дальних странах. Уриен сидел тут же, пристроившись рядом, и вырезал что-нибудь ножом из дерева, а Лея или плела венок из полевых стеблей, или просто слушала. Она многого не понимала и от этого ей было стыдно, но ей нравилось общество такой странной дружбы. А однажды Уриен ей сказал так:
–Найденыш, не переживай – я и половины не понимаю из книг нашего Мелеаганта – это все для высших кругов, для политики, для власти, да черт знает, для чего еще. А я – воин. Мне подавай турниры да битву…
И Лея просто продолжала свое маленькое счастье, свой странный уклад, оставаясь рядом с самыми близкими людьми. И ей не хотелось даже думать, кем они приходятся ей, а она им. Это означало бы что-то страшное. Без сомнений.
***
А Уриена, далеко от интриг и кокетства двора, действительно позвала война. Едва-едва дождавшись дозволения и возможности, он приготовился к походу. Узнав об этом, Лея не смогла скрыть слез. Она, забывшись, неловко обнимала Уриена и рыдала, не зная, как себя успокоить.
Сам Уриен был смущен. Он гладил ее по волосам и приговаривал:
–Найденыш, не плачь. Эй, слышишь? Лея? Я привезу тебе ожерелья из ракушек Озерных Берегов. Будешь первой красавицей де Горр.
Мелеагант хмурился, не желая расставаться с другом, но нужно было покориться. Однако и он был как-то смущен реакцией Леи и потому поспешил добавить:
–Уриен хороший воин, Лея. Он вернется к нам.
А Лея обнимала Уриена и не могла поверить, что он, в самом деле, вот так, завтра уйдет с рассветным лучом.
Утром она видела его отъезд в окно. Ночь не пришла к ней и утро Лея встретила именно так, наблюдая из окна.
Счастливый мирок пошатнулся.
***
Мелеагант был наследным принцем. Он пытался, конечно, не забывать Найденыша, но дела, планы, мечты, а главное – жаждущая власти и амбициозная натура Мелеаганта не позволяла ему так часто теперь отыскивать Лею, а сама она как-то отяготилась обществом почти всех людей и даже от кухарки Агаты выстроила в мыслях своих стену, оберегая одной ей ведомое чувство.
–Деточка, открой мне, что у тебя на душе, – не выдержала как-то Агата. – Я тебя не обижу, а сил видеть твои страдания нет.
Лея же качала головою, боясь признать это и для самой себя. Лея убегала от вопросов, а потом и от Агаты, стараясь не попадаться ей на глаза и не встречать ее взора.
А потом умер отец Мелеаганта. Затем Уриен, не успев заехать даже в земли де Горр, отбыл снова куда-то, и опять, и еще…
***
Однажды Мелеагант нашел её в закатных лучах и заговорил с нею необыкновенно ласково, как будто бы не принц, а друг:
–Ну что, Найденыш? Не надоело тебе при дворе?
–О чем ты говоришь? – спросила Лея. Она немного робела перед Мелеагантом, а в последнее время и вовсе сторонилась.
–Говорю, что ты можешь быть кем угодно, – улыбнулся Мелеагант, – кем хочешь.
Лея слабо улыбнулась. Принц вздохнул и заговорил осторожно:
–Агата говорит, что ты избегаешь ее. и я сам замечаю это же. Лея, скажи, что не так?
Лея взглянула в глаза Мелеаганту, и не смогла сдержать слез. Принц без труда прочел ответ в ее взоре, вздохнул опять:
–Я так и думал. Лея, Уриен вернется, но он вернется ко мне, к своему принцу, к тебе, как к Найденышу… ты и ему, и мне, как сестренка. Мы же тебя совсем маленькой помним. Лея, я знаю Уриена, и говорю, что он будет глубоко несчастен, если узнает о твоей любви к нему.
–Разве может быть несчастье от любви? – прошелестела убитая словами принца Лея.
–Можно, – легко отвтеил Мелеагант. Помолчав, добавил, – слушай, выбери любого, хоть графа, хоть герцога – я тебя выдам за него и с приданым. Но Уриен, нет, он не сможет относиться к тебе иначе.
Лея молчала. В эту минуту она ненавидела Мелеаганта. За то, что он так жестоко прав.
–Перед тобой все дороги, – продолжал Мелеагант, – ты можешь отправиться к королю с моей защитой, можешь выйти замуж за кого угодно и быть кем угодно. можешь хоть в леса уйти!
–Зачем…- Лея собрала все оставленное ей небесами мужество и спросила, – зачем вы меня нашли?
–Что? – лицо принца дрогнуло. Оно исказилось. Словно маска…
–Зачем вы меня нашли? – Лея выкрикнула это. Вопрос, прозвучавший обвинением.
–Ты погибла бы, – ответил Мелеагант и отвел глаза. – Не спрашивай меня, что стало с твоим краем, с твоим домом и семьей, не спрашивай меня почему так стало…
–Не спрашиваю, – она криво усмехнулась. – Не спрашиваю, Мелеагант! И не спрошу. Мой дом – это место. Моя мать – Агата. И мой мир…
Она задохнулась. Заплакала.
–Подумай, – предложил Мелеагант, коснувшись утешительно ее руки, – подумай о себе и об Уриене. Он тоже будет страдать, если узнает, что невольно сотворил с твоим сердцем.
***
А вернувшийся через три дня от этого разговора Уриен даже не сразу поверил, что длинноногая, стройная, полная молодости и здоровья красавица, встретившая его вместе с Мелеагантом – это Лея.
–Найденыш? – не поверил Уриен. – Какая ты стала красавица!
–И я о том же говорю, – заметил принц, пока Лея пыталась не выдать себя румянцем и лихорадочным стуком сердца. Битвы сделали из графа Уриена фигуру воинственную и величественную, они покрыли его имя славой. Лея видела, как смотрят на него воины, как благоговеют перед ним, и как робеют женщины. и ей нравилось идти рядом с ним, привлекая к себе и их внимание и зависть, пока…
Во взгляде его не увидела она спокойную заботливую нежность, не вязавшуюся в ее представлении об их встрече.
В грезах, приходящих в бессоннице, Лея думала, что Уриен, увидев ее, какой она стала, влюбится в нее мгновенно, но он даже своего насмешливого «Найденыш» не оставил. И если прежде это звучало ласково, то сейчас раздражало. Лея с трудом сдерживала свое разочарование и продолжала крутиться возле Уриена, надеясь, что вот сейчас он разглядит ее, что сейчас он поймет…
Но он вместо этого, оглядев ее, сказал:
–Замуж тебя пора выдавать, Найденыш! Мелеагант, как считаешь?
–Пора, – согласился принц, осторожно искоса бросив взгляд на Лею, которая обратилась мрамором. – Пусть выбирает.
–Навыбирает, – хмыкнул Уриен. – Я думаю, что мы должны сами решить, а то она влюбится еще, бедовая…а мы подберем достойного, славного!
–Приданым не обидим, – подтвердил Мелеагант, вглядываясь в окаменевшую Лею.
Она с трудом смогла взять себя в руки, выскочила из залы, извинившись и беззвучно зарыдала, зажимая в зубах рукав платья…
***
Лея решилась… устав от бесконечной муки, от томления, она положилась на милость богов и сказала Уриену, когда они прогуливались по саду:
–Уриен, я тебя люблю, и…
Договорить она не успела. Уриен перебил:
–И я тебя люблю, Найденыш! Ты и Мелеагант – моя семья. Ты сестренка, а он…старший брат.
–Нет, ты не понял…- в отчаянии Лея заломила руки. Уриен взглянул на нее с грустью:
–Я понял, Лея. Мелеагант мне рассказал.
Краска залила лицо девушки. Она закрылась ладонями. Вздрогнула, когда Уриен коснулся ее плеча:
–Так бывает, Найденыш. Но это сказка, которой не должно быть. Ты красива и молода, ты полна здоровья и все у тебя впереди, а я…я слишком много видел, чтобы жить дальше спокойно. Я был на войне и война осталась со мной. Я убивал и едва не был убит. Я совсем другой, понимаешь? к тому же…я видел, как ты росла, как училась читать. Я не могу воспринимать тебя как-то иначе. Мелеагант ведь был прав, зараза, когда говорил тебе об этом. Лея…
Как Лея нашла в себе силы улыбнуться в ту минуту? Как умудрилась не потерять сознание и даже кивнуть, соглашаясь? Лея сама не знала этого позже. Но она поняла, что все, чего она боялась, свершилось.
Она слегла на три дня в постель. Смогла встать с заботой Агаты, а вернее сказать, утомившись от ее беспокойного кудахтанья, и принялась жить, стараясь не выдавать себя никогда больше.
Ее утешало только то, что у Уриена не было постоянной женщины, и она надеялась еще, что он, может быть, одумается и придет к ней.
Но потом Уриен привез ЕЁ.
***
Лея не знала точно, откуда привез ЕЁ Уриен. Но едва она увидела эту фигуру в зале, то почувствовала странную враждебность. А позже, увидев, как смотрит на нее Уриен, как бережно он поддерживает ей руку, и вовсе возненавидела.
Лея окрестила женщину соперницей, а потом узнала ее имя. грубое, привезенное из каких-то чужих краев, оно резало ей сердце и слух – Марди.
Марди была остра на язык. При этом – остра очень злобно. Она легко говорила и с прислугой, и с Мелеагантом (и Лее чудилось, что Мелеагант ее очень хорошо знает), и с воинами и с рабами. Марди имела какие-то рваные движения, не отличалась грациозной плавностью Леи и была старше ее, но…
Но Уриен не смотрел на Лею так, как на эту Марди.
Когда Лея узнала о том, что Уриен хочет жениться на этой самой Марди, то бросилась к Мелеаганту с последней угасающей надеждой:
–Это политический брак?
–Хуже, – ответил принц, – это любовь. Поверь, Лея, я тоже хотел бы кандидатуру более мягкую, чем Марди, но… он выбрал именно ее.
–Откуда она вообще взялась? – негодовала Лея. – Откуда свалилась?
–Уриен нашел ее в одной из битв, как именно, уж извини, Найденыш, говорить не буду – не для нежных твоих ушей эта история, – промолвил Мелеагант. – Она не враг, конечно, но личность та еще, однако, Уриен счастлив с нею. нам остается принять это.
–Ты можешь ему запретить! – в бешенстве выдохнула Лея. – Запрети ему это!
–А смысл? – возразил принц. – Он покорится. Но я сделаю его несчастным. И он не будет твоим все равно. а еще я опасаюсь, что даже если я изгоню Марди ко всем чертям, Уриен последует за нею.
–Это ворожба…- прошипела Лея.
–Да если бы, – отмахнулся Мелеагант.
***
Подготовку к свадьбе Лея почти пропустила, проваливаясь в сонное забытье раз за разом. на самой свадьбе ее сердце казалось, предает ее и Лея мечтала о том, чтобы оно остановилось, пока правые руки Марди и Уриена обвязывали кроваво-красной лентой. А потом был пир. Лея, выпив, принялась разглядывать в очередной раз свою соперницу, пытаясь понять, где проиграла ей.
Мелеагант нарушил ее затворное метание и тихо подсел в середине пиршества, когда большая часть уже в изрядном хмелю и подобные перемещения не выглядят странно.
–А ты молодец, – тихо сказал он, отрывая Лею от разглядывания Марди. – Почти не убиваешь ее взглядом.
–Я не понимаю…
–И не надо, – заверил Мелеагант. – Я тоже не понимаю. Но он дорог мне. И я пытаюсь за него порадоваться. Выходит неубедительно, но как есть.
–Я сделала бы его счастливым!
–Несчастным, – возразил Мелеагант. – Он был на войнах. На многих. Он знает смерть и знает страдания. Он не захотел бы разделить их с тобою. А Марди… она недалеко ушла по своим ранам. Они и нашли друг друга.
–Но что мне делать? – спросила Лея, запирая это невысказанное неисполненное чувство в глубокую тюрьму внутри себя.
–Пить, – ответил принц. – Пить, пока не сможешь порадоваться за них.
***
Лея пыталась. Постепенно страдания вняли ее усердию. Она увидела, что Марди, может быть, и лишена грациозностью, но очень весела, и Уриен, в самом деле, никогда на ее памяти не был таким счастливым.
В хмельном бреду, оставляя долгие годы страданий внутри себя и перечеркивая резким росчерком пера часть своей сути, Лея поднялась.
Сердце буйствовало. Кровь требовала обрушиться куда-то. на что-то. но разум был странно чист.
–Долгой жизни графу Уриену! Долгой жизни Марди!
Лея не узнала своего голоса. Не поверила в то, что это ее пожелание, но оно сорвалось с ее губ. И утонуло в потоке восторга, подхваченном залой и еще стоящими на ногах гостями. Лея видела сквозь туманность взора, как улыбнулся ей в другом конце залы Мелеагант, как Марди нежно коснулась Уриена.
И услышала, как сам Уриен крикнул:
–Спасибо, Найденыш!
Лея опустилась на свое место, прикрывая глаза. ей было еще больно и будет еще больно долго, но сердце знало, что она совершила правильный поступок. А что до боли…Лея верила и знала, что справится. Она теперь со всем справится.
Невольно Лея улыбнулась.
–Нашлась…- прошептала она, ни к кому не обращаясь.