Наказание стать женщиной рассказ

Россия, 2039 год. Помимо различных других преобразований в стране усовершенствовалась система правосудия.

Теперь каждому даётся именно то наказание, которое он заслужил. Например у вора забирают деньги. Убийцу — расстреливают. Драчунов и хулиганов — бьют (в отведённых для этого тюремных заведениях). А за такое преступление, как изнасилование женщины или грубое обращение с женщинами, мужчин отправляют в специальное место, где их самих заставляют пережить то, что чувствуют женщины. Проще говоря их самих превращают в женщин. Такое жестокое для любого мужчины наказание, вызвано тем, что тяжесть их преступления высокая — насилуют женщин только последние подонки, которых надо как следует наказать. Простое тюремное заключение, не перевоспитает таких людей — к такому выводу давно пришли многие люди того времени.

Так случилось, что и мне пришлось отправится в здание, где заключены те, кто изнасиловал или жестоко обращался с женщинами.

Но я это преступление на самом деле не совершал и попал в это место незаслуженно! С моей девушкой мы занимались сексом по обоюдному согласию, но затем она подставила меня, и написала на меня заявление, что я её изнасиловал. Видимо отослав меня в лагерь для мужчин-насильников, она решила избавиться от меня, так как больше не хотела со мной иметь связь и встречалась за моей спиной с другим мужчиной. Зная, что я от неё не отстану, она и решила сослать меня подальше.

И самое ужасное, что у неё это получилось, имея связи в суде, ей не составило труда доказать, что я изнасиловал её.

И вот теперь, меня свернули за руки и увезли в это здание.

Отвезли меня туда связанного и передали на руки воспитательницам.

В лагере управляли всем женщины. Женщины имели полнейшую и безоговорочную власть над мужчинами-заключёнными. Когда-то мужчины насиловали женщин, а теперь всё происходило с точностью наоборот.

Все наши воспитательницы были одеты в строгую чёрную одежду — брюки, жилет, перчатки. А мужчин одевали исключительно в нежную и унизительную женскую одежду.

Всем мужчинам одежда давалась практически одинаковая, шаблонная. Одни мужчины были одеты во всё белое, другие во всё чёрное. Стандартный набор, в который одевались все заключённые — это чулки самодержащиеся, кружевные женские трусики, бюстгальтер и кружевная сорочка. Одежда на всех давалась АБСОЛЮТНО одинаковая, различия были только в цвете. Одна группа была в чёрном цвете, другая в белом. Один и тот же цвет давался одному человеку раз и навсегда. В одной части здания были «мужчины» во всём белом, в другой части лагеря во всём чёрном. Сделано так было, чтобы не перепутать кто из какой части лагеря.

Я попал в белую часть лагеря. Это считалось не престижным и более «бабским», хотя понятие о престиже тут и так практически не существовало, и ту и другую группу феминизировали так, что мало не казалось.

Меня одетого в наручники провели в раздевалку. Там меня немножко побили две женщины, затем сняли с меня наручники и выдали мой женский набор одежды. Засекли время, чтобы я за 2 минуты успел одеться, пригрозив, что будут бить, если не успею.

Я очень быстро развернул пакет с женской одеждой. Поскольку я никогда раньше не одевал женской одежды, то я замешкался при натягивании на ноги белых чулков, потеряв на них минуту. Затем быстро надел белые кружевные трусики. И принимался надевать лифчик. Но лифчик застегнуть я не успел. Моё время вышло и две крупные мускулистые женщины начали «мять» моё тело. Одна дала мне удар в живот коленкой, другая долбанула меня по голове.

— Быстро одевайся, шлюшка!!! — кричали они.

Я чтобы не получить ещё ударов, сам не понимая как у меня получилось, пристегнул бюстгальтер и надел через верх сорочку.

— Теперь марш в строй, быстро!! — получил я приказ.

Я пошёл в коридор.

— Не так! Ноги выше поднимай. Спину прямо! — приказывали надзирательницы, — ягодицами шевели.

Я слышал как они захохотали, наблюдая как я шокированный переменами уже чуть не плачу от такого их натиска.

Я пришёл в строй к остальным «мужчинам-девушкам» из моей группы (те которые были одеты во всю одинаковую белую одежду). Это был просторный хол, похожий на физкультурный зал, в котором ставили в строй всех заключённых и ими занимались надзирательницы.

Когда я увидел других мужчин, я оказался шокирован. Большинство из них уже не были похожи на мужчин. Да я слышал и раньше, что из некоторых мужчин в этом лагере делают полноценных женщин — делают им женские груди, феминизируют их женскими гормонами и даже оперируют половой орган, заменяя его влагалищем. Как правило это делают из тех мужчин, у которых наиболее высокая тяжесть преступления — из серийных насильников в основном.

Но то что я увидел тут в живую, оказалось более впечатляющим, чем мои представления. Около половины мужчин, как было явно видно под полупрозрачными бюстгальтерами, уже имели очень приличного размера женские груди. Абсолютно все «мужчины» имели длинные женские волосы с красивыми женскими причёсками, у всех были лица накрашенные женской косметикой — у всех одинакового цвета алые губы, синие веки, розовые щёки, а также большинство мужчин имело очень хрупкие, худые женственные тела. Абсолютно не было мужчин имеющих лишний вес или мужественное тело. Видимо всех сажали на диету, чтобы сделать женские формы тела.

И один я среди всех ещё не был накрашен косметикой, имел грубое мужское тело и короткую мужскую причёску, хотя и был в той же что и все женской одежде. «Мужчины» стоящие в строе окинули меня каким-то сочувствующим взглядом, мол я ещё не стал бабой, но зато мне всё это предстоит.

Женщины-деспоты начали руководить группой:

— Строй, равняйсь!! Смирно… Маршируем на месте!!

Все замаршировали.

— Теперь, строй, вперёд, шагом марш.

Строй пошёл по кругу зала.

— Выше ноги! Выше!

Вдруг ко мне подбежала одна женщина и пнула меня ногой по заднице.

— Ты ***, не слышишь, что я сказала, выше ноги!!

Затем строй остановили и сказали «каждой девочке» по очереди подползать к главной воспитательнице и целовать ей ноги по 1 минуте каждая. Весь строй «мужчин» сел на корточки, и каждый «девушка-мужчина» подползал к гордо стоящей воспитательнице, и припадал своим ртом к её туфлям, целуя их, а сверху получая удары кнутом. Дошла наконец очередь и до меня. Никогда не чувствовал себя более униженным… Пришлось целовать не только туфли, но и каблуки, и даже подошвы.

Когда наконец это всё закончилось, «мужчин» женщины-надзирательницы начали проводить по их комнатам-камерам. Меня поселили в камеру с другим «мужчиной», выглядевшим почти как женщина — нежные черты лица, худощавое телосложение, груди примерно 1-го размера. Меня зашвырнули в камеру и закрыли. Я пытаясь протестовать подбежал к двери и закричал:

— Выпустите меня! Выпустите меня отсюда! Я ни в чём не виноват! Меня подставили, я никого не насиловал!!

Но никто меня похоже не слушал. Мой коллега по камере, почти всё время молчал. Я пытался его разговорить, но он мало что говорил и голос его ломался и был похож на женский.

Нам иногда приносили еду через отверстие в камере.

Утром меня разбудил вход в камеру двух женщин-надзирательниц в чёрном. Они взяли меня с двух сторон за руки и поволокли как вещь куда-то.

Меня притащили в какую-то большую комнату, усадили перед зеркалом и начали заниматься моим лицом. Наводили косметику мне довольно тщательно и упорно. Я никогда не думал, что эта процедура может занимать больше часа… Когда всё закончилось, моё лицо неузнаваемо изменилось и стало накрашенным как у женщины — красные губы, синие веки, подведённые ресницы…

Но на этом работа над моей внешностью не закончилась. Меня также взяли с двух сторон за руки и потащили не давая мне самостоятельно передвигаться в другую комнату.

Там меня раздели до гола, надзирательницы уложили на кушетку, привязали руки и ноги наручниками, полностью сковав мои движения. Затем женщины начали проводить со мной очень болезненную процедуру эпиляции, то есть удаления всех волосиков на теле, с помощью какого-то электрического прибора. Я кричал, вырывался и извивался, но было бесполезно. Удаляли всю растительность на теле, которой у меня было как у многих мужчин не мало, удаляли долго и больно. Как мне объяснили волосы удаляются раз и навсегда и больше у меня они не вырастут и кожа будет такой же гладкой как у женщин.

Закончив с эпиляцией, мне было велено одеться в свою одежду. Я быстро натянул чулки, трусики, бюстгальтер, сорочку. И меня повели обратно в камеру.

Теперь я выглядел уже намного более похожим на женщину, чем раньше и это меня начало пугать. Неужели я превращусь со временем в таких же, как эти «мужчины», с реальными женскими грудями и женским телом? Нет, такого не должно быть! — успокаивал я себя. Превращают в полноценных женщин только тех мужчин, которые совершили достаточно тяжкое преступление. А у меня должно считаться незначительным… Хотя вроде как «изнасилование», как было написано в моей папке, нельзя назвать незначительным…

Меня вновь отвели в камеру с тем полумужчиной.

Во всех камерах были странные станки, предназначение которых я сначала никак не могу понять, — некое железное сооружение, с встроенными в него цепями, наручниками, фиксаторами… Такой же точно станок находился и в нашей камере.

И вот на следующий день, мне к моему сожалению и стыду довелось испытать предназначение этого станка.

В камеру зашли двое женщин-надзирательниц в чёрном. Сначала, своими мощными руками они скрутили моего напарника, уже ослабевшего и не сопротивляющегося полумужчину, и прочно сковали его движения, привязав к этому станку.

Затем тоже самое начали делать со мной. Не смотря на мои попытки сопротивляться, меня водрузили на этот станок, ноги сковали наручниками с цепями, руки прицепили к станку другими наручниками, голову обездвижили, зафиксировав шею в специальное отверстие, в общем обездвижили в конечном итоге всё тело.

Таким образом я находился в положении «раком», оперевшись руками и коленками об пол. Полностью беспомощный и обездвиженный. Одна женщина занималась моим напарником, а другая мной. Женщина подошла ко мне сзади и спустила с меня кружевные трусики вниз. Моя попка оказалась полностью в её распоряжении. Я испугался и начал кричать:

— Помогите! Выпустите меня отсюда!!

Внимание! У Вас нет прав для просмотра скрытого текста.

Тоже самое было и с моим напарником, видимо это было обычным делом, то что член возбуждался при «сексе в попку».

Таким образом состоялось моё лишение «девственности», мой первый опыт, когда меня отъимели в задницу как женщину.

Как оказалось, трахали всех заключенных ежедневно по вечерам в определённое время. Это было необходимым правилом нашего лагеря — с мужчинами бывшими насильниками делали тоже самое, что когда-то делали они сами. Только этих мужчин трахали ежедневно.

Конечно, я поначалу не мог с этим смириться и всячески старался не верить в то, что действительно меня будут трахать каждый день. Но мой напарник по камере, убеждал меня в обратном, заверяя, что таковы правила тут.

Так и получилось. Каждый день в определённое время к нам в камеру заходили две женщины надзирательницы и имели нас как настоящих шлюшек. Сначала они делали из нас беспомощных и обездвиженных женщин, закрепляя наши тела в станки, а затем трахали нас в двух разных положениях при помощи страпонов.

После каждого такого секса я становился всё более покладистым и похожим на женщину. Уже где-то через 1-2 недели я начал испытывать настоящие женские оргазмы, когда меня имели в задницу.

Но не только женский секс являлся главным орудием нашего воспитания. Также всем заключенным периодически устраивали порки. В этом же станке закрепляли и обездвиживали тело, затем приходила надзирательница с плеткой, снимала трусики «мужчины» и жестоко порола по заднице.

Порки проводились около 1 раза в неделю.

Также судя по всему, в еду нам подмешивали какие-то феминизирующие таблетки. По крайней мере, не мог только один образ жизни так повлиять на моё состояние. Я с каждым днём становился всё женственней и нежнее. Моё тело худело и стройнело, черты лица как-то облагораживались. Внезапно где-то через месяц я обнаружил, что соски на моей груди стали очень зудиться, а грудь начала увеличиваться в размерах. Ещё через месяц грудь уже выросла до 1-го женского размера и это был главным переломным моментом, так как назад пути уже не было. Нельзя было удалить женскую грудь. Я как бы уже стал не мужчиной.

Ну и ежедневно меня трахали как бабу, что сломит любую даже самую крепкую мужскую психику и переделает её в женскую. К 3, 4 месяцу проживания в лагере, я стал очень похожим на остальных «мужчин» здесь и уже не являлся «мужчиной», а был женоподобным существом.

Однажды когда я находился в своей камере и ждал будничного секса от женщин надзирательниц, произошло совершенно неожиданное для меня событие.

Открылась дверь в камере и там я увидел очень знакомое мне лицо. Это была моя девушка Ольга, которая меня когда-то и упекла в этот лагерь. Она пришла держа в руках цветы.

— Проходите, госпожа, — очень услужливо и вежливо пригласили её войти ко мне женщины-надзирательницы.

— Да как ты смеешь сюда приходить!! — сказал я ей, — посмотри что ты со мной сделала!! Ты упекла меня сюда ни за что!!

Но Ольга даже не слушала меня. Увидев мой внешний вид, она звонко рассмеялась.

— Да ты баба! Посмотри на кого ты похож теперь, Олег! — и опять раздался её хохот, — вот тебе цветочки, женщина!

— Зачем ты сюда пришла? Ну смотри! Когда я выйду от сюда, я тебя достану! Ты за всё заплатишь, что со мной сделала! — угрожал я ей, — мне осталось тут находится 2 года, а потом я с тобой разберусь!

Но Ольга опять расхохоталось совершенно не принимая мои слова всерьёз.

— Да ты никогда от сюда не выйдешь! Ты знаешь, что тебя ждёт после того, как истечёт твой срок заключения 2 года? Тебя увезут работать в бордель, как и большинство ваших «девушек-мужчин», и там будет ещё хуже чем здесь!

— Я не верю тебе! — сказал я, напрягшись от её слов.

— Эта девушка права, — сказала одна из надзирательниц, — вас перевезут работать в закрытый бордель, после истечения срока пребывания здесь. Таков новый закон, обращения с бывшими заключёнными-насильниками.

Я не мог поверить тому, что говорилось, в моих глазах всё словно помутнилось от услышанного.

— Сейчас мы его закрепим и вы приступите, — сказала надзирательница и двое женщин-надзирательниц принялись обездвиживать моё тело с помощью станка.

Когда всё было готово, надзирательницы дали моей девушке Ольге страпон и сказали, что можно начинать. Мои глаза расширились от удивления, когда я понял для чего пришла ко мне Ольга.

Внимание! У Вас нет прав для просмотра скрытого текста.

— Хорошую шлюшку из тебя сделали! Я даже не ожидала! — сказала Ольга, — у тебя я вижу и грудь уже есть! Настоящая баба!

Я промолчал, ничего не в силах говорить после изнуряющего секса. Да, меня поимела собственная бывшая девушка Ольга. Да, какой я теперь мужчина. Она ведь права. Единственный путь для меня это окончательное переделывание в женщину, а затем прямая дорога в бордели…

Таким образом моя бывшая девушка с этого момента стала очень часто наведываться ко мне. Она имела на это полное законное право, делать со мной то же что и делал с ней когда-то я.

Вот так я и превращался в женщину всё больше и больше… И дорога для всех заключённых лагеря была только одна — полное перевоплощение в женщин.

От административных инноваций результата ждали все. Для телесного наказания виновного в организации вчерашней несанкционированной демонстрации всё было готово. Оставалась минута до начала порки согласно утверждённому протоколу — нагишом, только по ягодицам, девушкой-исполнителем наказаний, в присутствии приглашённой на экзекуцию супруги правонарушителя и выносивших вердикт четырёх женщин из состава суда присяжных для усиления моральных переживаний наказуемым стыда и унижения в процессе публичной порки.

Как председатель суда, подписавшая последней вердикт о применении телесного наказания к организатору незаконной акции, — я понимала, что это жестоко и негуманно, но в то же время, в целях предотвращения очередного выступления оппозиции, — сделать это было необходимо, несмотря на то, что мне было искренне жаль этого задержанного и его симпатичную жену. У нас не было никаких сомнений, что перспектива быть публично высеченным девушкой полностью обнажённым, беспомощно, обречённо и открыто стоя у всех на глазах нагишом на подиуме с вытянутыми над головой и привязанными к перекладине руками, да ещё и в присутствии собственной жены, — заставят потенциальных правонарушителей задуматься о возможных последствиях своего участия в запланированной оппозицией на ближайшую субботу очередной несанкционированной демонстрации. Аресты и штрафы ситуацию уже не меняют. К ним привыкли. Остановить нарастающую лавину истерии и псевдо патриотизма можно было только таким радикальным способом. Либерализм закончился. Вчера суду присяжных было дано право выносить вердикт о степени виновности лица и вне зависимости от пола назначать в качестве наказания публичную порку розгами с определенным количеством ударов. Сегодня нам предстоит исполнить это впервые в соответствии с изложенными в протоколе правилами, под контролем судебных приставов.

Могу себе только представить, что чувствовал наш первый наказуемый таким способом, уже раздевшись полностью после осмотра врачом и теперь, стоявший напротив меня голышом между двумя девушками из состава суда присяжных, заслушивая ещё раз, постановление о наказании. (на фото) Для того чтобы не продлевать мучительные минуты в ожидании начала унизительной экзекуции я старалась зачитывать казённые фразы постановления коротко, пропуская несущественные абзацы, которые уже прозвучали в зале суда. Когда закончила, спросила, всё ли понятно. Наказуемый мужчина слегка кивнул головой. Требовать от него, как положено, произнести вслух утвердительный ответ «да» я не стала. Покрасневший от стыда и униженный у всех на глазах, в том числе и на глазах у собственной супруги, он вряд ли смог бы произнести вслух что-то внятное. От такого стресса горло у него наверняка пересохло.

Когда его ввели в помещение, только вчера оборудованное для исполнения телесных наказаний, он держал сомкнутые руки прижатыми к телу чуть ниже живота. Судебный пристав указал место, где ему необходимо встать для заслушивания ещё раз решения суда, вынесенное присяжными час назад, теперь непосредственно перед приведением наказания к исполнению. Эта зажатая поза только подчёркивала его обречённость, уязвимость и беззащитность перед грядущей неотвратимостью публичной порки.

Пока я стоя перелистывала страницы толстой папки в поисках нужной, он и сам это понял и попытался продемонстрировать своё безразличие к происходящему. Он расцепил руки, сделал два шага вперёд встал между двумя девушками, поставив левую ногу на край стула, на котором сидела одна из них, а правую руку упер в бок, приготовившись слушать постановление. Всё это выглядело нелепо, и даже с трёх метров от него я заметила, как дрожит его тело, а лицо постепенно становится розовым от стыда. Всё время пока я зачитывала решение суда присяжных, он стоял в этом положении, стараясь не смотреть на свою жену и вообще в глаза присутствующим в этом помещении с высоким потолком, под которым его уже ждала толстая рейка, с перекинутой через неё верёвкой. К тому же он сразу понял, что когда на его руках закрепят кожаные манжеты с кольцом, продев в это кольцо верёвку, натянут её, чтобы ноги едва касались подиума, а тело оказалось фактически в подвешенном состоянии, — прикрыть свои гениталии он уже не сможет. Так, что стесняться нас, никакого смысла уже нет, его пенис был в спокойном состоянии, хотя, как мне кажется, у мужчин эрекция вполне может наступить абсолютно спонтанно, даже в такой ситуации, если свои мысли они направят в соответствующее русло. На одной молоденькой девушке из состава суда, стоявшей напротив рядом со мной, была очень короткая юбка, почти полностью открывающая красивые, загорелые ноги. И вообще она выглядела очень эффектно. Если бы он сосредоточил свое внимание при зачитывании мной вердикта на ней, а не на пустой стене…., возбуждение могло произойти даже в такой ситуации. Он уже прекрасно понимал, что его обнажённого будут рассматривать все присутствующие со всех сторон, стоя вокруг подиума, а жгучий стыд от такого унизительного положения уже до самого конца заполнит всю его плоть. И останется у него только одна возможность для действий, — смириться с неизбежностью телесного наказания и вытерпеть эту экзекуцию до конца. Поэтому он решил вести себя, так, как будто находится среди нас полностью одетым.

Изначально, читая утвержденный в высших юридических инстанциях протокол регламентирующий порядок исполнения телесного наказания, я не понимала, зачем при этом так унижать мужчину или женщину. Да виноваты, будут наказаны, но зачем обнажать при этом полностью и пороть в присутствии моих разнополых коллег… Мне объяснили, что такое наказание это не только сама физическая боль, но и дополнительные факторы моральных страданий. Эмоции стыда и унижения. Только в совокупности одновременного воздействия этих факторов наказание будет эффективным. Пришлось согласиться, наблюдая пока действие только двух из них. Кроме этого, пороть административных правонарушителей этим регламентом предписывалось замоченными берёзовыми розгами. Вчера их в большом количестве привезли в суд на «газели», спилив только верхушки молоденьких берез, целый лес которых вырос на участке будущей застройки коттеджного поселка. По неизвестной мне причине, согласование проекта на этот участок затянулось, по моему, из-за прокладки каких-то коммуникаций и за четыре с лишним года там уже появилась небольшая берёзовая роща. Вот оттуда в суд и доставили, столь необходимый груз для того, чтобы им сечь потенциальных правонарушителей, первым из которых и стал этот симпатичный мужчина.

….Гибкий, длинный прут, со свистом рассекая воздух начал безжалостно впиваться в телесную плоть наказуемого. При этом он каждый раз выгибался вперёд, сжимая ягодицы, его пенис при каждом ударе заметно вздрагивал, невольно приковывая взгляды женщин. Возможно, у кого-то из присутствующих это вызывало определённые мысли и воображения, но отвернуться ему, при всём желании, было некуда, мы стояли вокруг, а он был фактически подвешен, едва касаясь ногами подиума. Исполнительница из всех своих девичьих сил наносила удары, стоя сбоку от наказуемого, стараясь, как мне показалось, не попадать по одному и тому же месту, но уже через пять минут смысла в этом не было, — обе ягодицы были полностью исполосованы. Свою работу она выполняла умело, с явным удовольствием, хотя делала это первый раз. Я была уверенна, будь на месте мужчины молодая женщина она секла бы её с таким же усердием, не жалея сил. Непонятно почему законодатели разрешили  присутствие на телесном наказании жен и мужей виновных. Если в перспективе, за аналогичное правонарушение  будет решено  высечь замужнею женщину, и стоящий рядом  муж при исполнении порки  будет видеть, как в ее нежное, обнаженное  тело в присутствии судебных приставов и присяжных  со свистом  впиваются вымоченные в соленой воде розги, а ягодицы и бедра покрываются ярко-красными отметинами, и она при этом, обливаясь слезами, оглушительно вопит, визжит, стонет и плачет – его психика может не выдержать. Поведение мужа в какой-то момент может стать просто непредсказуемым и судебным приставам придется приложить максимум усилий, чтобы сдержать естественный порыв любым способом, не опасаясь последствий, защитить свою любимую. При этом вполне может пострадать в первую очередь экзекутор.

Я была изначально против такого издевательства над супругами. Страдать на порке голышом в присутствии своей половины для мужчины особенно унизительно. А то, что его сечёт розгами при жене девушка- унизительно вдвойне. Надо отдать должное эмоциональной выдержанности   наблюдающей эту порку собственного мужа женщине. Правда и он в начале её не издал ни звука и стойко переносил заслуженное наказание в исполнении молодой экзекуторшы. Понятно, что при таком количестве розог, которое мы ему назначили своим решением, это молчание долго не продлилось. Сдерживаться и длительно терпеть  боль, причиняемую мокрыми березовыми прутьями молча, весьма сложно. Стоны, завывания и визг  — вопрос времени. Тем более, что удары по ягодицам наносились со всей силы.  Розги разлетаются на куски уже через 7-8 ударов и их меняют на новые. Экзекуторшу, которая  обладала бы достаточной силой, не имела бы комплексов и порола бы, не обращая внимание на проявление любых эмоций наказуемых при физических и моральных  страданиях, мы искали долго. Хотелось, чтобы это была сотрудница суда. Выбора особого не было. Все отказывались быть исполнительницами даже за обещанное приличное вознаграждение, но поприсутствовать на первом таком альтернативном наказании хотели многие. Наконец мы нашли, ту, которую искали. Дама была с востока и мы, не предполагая, что она решится стать исполнительницей порки, обратились к ней с предложением в последнюю очередь. Возражений не последовало.  Согласилась выполнить эту миссию только она одна, работая в суде чуть больше трёх месяцев секретарём, недавно переехав в наш городок из какого-то ближневосточного региона. Звали её Анзурат. Ей было чуть за 30, и замужем она никогда не была. По той силе, с которой она его порола, и блеску её глаз, я догадывалась, что она, наверное, так мстит тем мужчинам, с которыми у неё в своё время ничего не получилось, а может вообще всем в одном лице. Создать семью ей до сих пор не удалось и неожиданно представившаяся возможность хоть как то отомстить сильному полу за свои обиды и желание отыграться хоть на ком ни будь, — теперь многократно усиливали физические страдания этого нарушителя закона.

Иногда кончик розги, захлёстывал только одну ягодицу и попадал на участок тела между ними, принося особенно ощутимую боль. Стараясь сдерживать из последних сил молчание при таком захлестывании, подвергаемый порке вскрикивал, подгибал ноги, полностью виснув на руках. Анзурат это заметила и стала периодически специально стараться не сечь одновременно одним ударом обе ягодицы, а захлестнуть одну или попасть немного ниже, воспользовавшись моментом, когда ноги от боли будут после сильного сжатия чуть разведены в стороны. Подвешенный мужчина при этом, громко визжал, взвывал и сучил ногами. Это истязание прекратила врач, сделав Анзурат замечание. Кто из судебных приставов считал удары, я не знаю. В слух их количество никто не произносил.

Любопытно, что после вынесения обвинительного вердикта исполнительница наказания подошла к стоящим в коридоре супругам, и они разговаривали минут пять. Интересно о чём они могли говорить… Затем она, чуть дотронувшись до руки дамы, как хорошо знакомая, будто успокаивая её, ушла, а супруга тут же пригласили в соседнее с залом суда помещение на медосмотр и подготовку, как это звучало бы на юридическом языке: «для приведения постановления суда присяжных заседателей к исполнению», свидетелями чего мы сейчас все вместе и были.

…Через десять минут нарушитель закона, переживая нестерпимую боль от хлестанья розгами обнажённого тела, уже извивался, дёргался на перекладине, виляя бёдрами и издавал короткий стон после каждого удара, но его продолжали хладнокровно и безжалостно сечь ещё в течении пятнадцати минут. Чтобы не попасть по гениталиям, Анзурат периодически обходила наказуемого справа, становясь с боку, чтобы в очередной раз правой рукой нанести сильный удар розгой по ягодицам. Врач иногда помогала, останавливая вращение тела, придерживая мужчину руками за бёдра и поворачивая его ягодицы под очередной удар экзекуторши, стараясь при этом вовремя убрать руки во избежание случайного попадания по ним розги.

Этот тандем врача и палача был похож на какой-то жуткий производственный конвейер, где каждый выполняет свои функции по обработке предоставленного им материала, который при этом стонет, вскрикивает и визжит. Пристав периодически подавал Анзурат свежую розгу, взамен измочаленной при такой длительной порке. Она встряхивала её, несколько раз взмахивала, проверяя гибкость, дотрагивалась до ягодиц, чтобы проверить расстояние, потому что очередная розга могла быть чуть короче или длиннее. При касании розгой тела, мужчина инстинктивно дёргался, как при ударе. Эта небольшая пауза давала хоть какую-то передышку страдающему от унижения боли и стыда.

Входная дверь в помещение во время экзекуции была чуть приоткрыта и в коридоре скопилась большая группа женщин и мужчин, которые присутствовали в зале суда, но по протоколу на исполнение самого наказания не допускались. Почти у всех в руках был мобильный телефон и они, периодически, меняя друг друга у приоткрытой двери, снимали это необычное для нашего времени  шоу, в реальность которого еще вчера трудно было поверить. И мне в том числе. Дверь, наверняка, не закрыл кто-то из приставов умышленно. По его мнению, такая публичность телесного наказания, вероятно должна была вносить определённую пикантность и эротизм, возбуждать присутствующих и его.  Возможно, так оно и было. Экзекуция со свистом розги и дергающимся после каждого удара члена наказуемого с постепенным его увеличением, привносила   своеобразные нотки сексуальности в порку у всех на глазах полностью обнаженного и подвешенного  за руки мужчины. У него была чисто выбрита интимная зона. Вероятно, он так подготовился к экзекуции, предвидя  наш окончательный вердикт,  а может, просто так нравилось его жене, но член его при этом, своей открытостью и вздрагиванием при каждом ударе с постепенным увеличением в размере, лично у меня тоже вызывал некоторое возбуждение. Пристав, который постоянно переводил взгляд от наказуемого на девушек-присяжных, а потом на зрителей, наблюдающих порку из коридора, скорей всего и оставил дверь приоткрытой. По лицу было видно как его всё это «заводит»…

Воя от боли и вращаясь голышом над подиумом, мужчина периодически видел  эту приоткрытую дверь и снимающих его смартфонами зрителей.  Многие, зная о возможном вердикте, пришли на суд именно ради этого. А может, и с  приставом  договорились заранее, о том, чтобы дверь из коридора в помещение, оборудованное для телесных наказаний, оставили открытой. Можно себе только представить какой жуткий стыд  испытывал при этом обнаженный мужчина. В зале суда было много его знакомых, присутствовала и  коллега по работе, сидела в зале рядом с его женой и лучшая её подруга, с которой они вместе  приехали на суд. Естественно, он был уверен, что ни коллега, ни подруга жены, да и все любопытные граждане нашего городка, пришедшие на суд, зная, что виновному по принятому постановлению может грозить не только штраф, но и порка,  присутствовать на исполнении самого наказания, если так решит суд, не будут. И когда он вдруг увидел их всех у открытой уже кем то полностью  двери…  Большего унижения человеческого достоинства трудно себе даже представить. От такого эмоционального стресса, мне кажется,  можно было просто сойти с ума. Я это видела и понимала. Моральные страдание стали не меньше физических. Это был апогей стыда, сопровождаемый обжигающей болью от постоянно впивающихся при всех в его ягодицы мокрых березовых прутьев. Сильнейшие эмоциональные и физические переживания были  «написаны» на его лице, он излучал их всей своей наготой, всем своим телом. Даже в трех метрах от него я ощущала это физически, глядя на его покрасневшее тело с красно-лиловыми рубцами на ягодицах. Врач случайно, а может  умышленно, при очередном обхвате его бедер для остановки сильного вращения от дерганья, поворачивая  ягодицами в сторону  экзекуторши, слегка провела правой рукой по его пенису. Полная эрекция наступила мгновенно. Мужскую физиологию никто не отменял. Даже в такой ситуации.

Мне стало вдруг безумно жаль его жену, на глазах у которой  всё это происходило. Бедная женщина с ужасом наблюдала, как при всех её  обнажённый муж периодически взвизгивая, дергался от мучительной боли, наносимой розгами  безжалостной Анзурат, сжимая и разжимая при этом свои исполосованные ягодицы и сгибая в коленях  ноги, инстинктивно пытаясь их хоть как-то прикрыть.

От того, что и лучшая подруга стала свидетелем такого публичного унижения мужа, она была в шоке. Наверняка после нашего судебного  решения о порке у них  даже речи не было о ее присутствии при исполнении наказания. Подруга, вероятно, думала, что никто из них этого не заметит и воспользовалась такой возможностью, увидев толпу у двери.  Соблазн  заглянуть в дверной проем победил. Посмотреть, как секут мужа подруги, с которым они знакомы много лет, увидеть его «во всей красе» нагишом, оказалось сильней риска быть замеченной.  Это женское любопытство уж точно  «поставило крест» на их дружбе. Как можно общаться  после того, как она стала свидетелем такого унизительного наказания  мужа подруги  подвешенного голышом. А может, и простят они ее со временем за это. Кто знает… Всё бывает.  Ну увидела вместе со всеми эту экзекуцию. В конце концов, это юридическая порка по решению суда присяжных.  Супруга и она, да и  все присутствующие при наказании – были бессильны что-либо сделать. Решение принято судом присяжных. Наказывают строго в соответствии протоколу, согласно нашему вердикту. Закон суров, но это закон. Обидно, когда наказывают ни за что, а тут виновный прекрасно понимает за что его порют, и   все дополнительные факторы, включая публичность, только усиливают эффективность такого  наказания. Так, что моральные страдания виновного от того, что это видят не только присяжные и приставы при порке, а и все желающие  – вполне оправданы.

Интересно, как потом будут строиться  интимные отношения супругов. Созерцая такую жестокую экзекуцию мужа при жене, и от этих мыслей у меня даже голова тогда закружилась. Забыть такое им будет невозможно. Сможет ли она получать оргазм после всего увиденного… И как будет себя чувствовать ее муж в постели, которого при ней так унизили. Высекли при всех голым, да к тому же при подружке жены и коллеге по работе, с которой они продолжат потом сотрудничать. На работе все  будут знать. Всё, с мельчайшими подробностями. Видео  разойдется по всему офису. А потом фото и видео обязательно уйдут в интернет и его увидят на наказании голышом уже сотни тысяч.  Такой позор надо пережить. Это своего рода предостережение для других. Те интимные части тела мужа, которые доставляли его жене удовольствие при интимной близости,  во время порки созерцали десятки зрителей, да еще и в возбужденном состоянии. С этим придется смириться.

Будучи уже оголённым, но ещё до того, как его подвесили и начали пороть, он, увидев в руках одной из заседателей мобильный телефон, попросил не снимать его во время наказания, или хотя бы спереди и лицо. Проигнорировав просьбу, она  кругами суетливо ходила вокруг подиума и, не стесняясь, со всех сторон снимала на смартфон весь процесс этой унизительной порки. В момент просьбы он еще не знал, что снимать, как его сечёт розгами девушка-экзекутор и как он при этом извивается от боли, стонет, вскрикивает, дергается и даже визжит, когда розга случайно (или умышленно) задевает его гениталии, будет не только она одна. Его жена, отказавшись присесть на предложенный судебным исполнителем стул, продолжала молча наблюдать за страданиями мужа во время экзекуции, стоя примерно в трёх метрах от подиума чуть правее меня. Только глаза и такой же пунцовый как у мужа цвет лица выдавали её состояние. Самая молодая заседатель суда, облачённая в короткую юбку, девушка лет двадцати пяти, для которой суд над организатором несанкционированной акции с вынесением такого вердикта был вообще первым, по-моему, была в шоке от происходящего, хотя голосовала за порку. То, что пороть виновного будут голым, она знала и при этом не отказалась от присутствия на исполнении наказания из чистого любопытства посмотреть, как будут сечь зрелого вполне симпатичного мужчину при жене голышом, на глазах у присутствующих коллег по судопроизводству. Как это будет выглядеть реально, она и представить себе не могла и сейчас, с ужасом наблюдала, как вращается на перекладине от судорожных дёрганий и ударов розги обнажённое тело наказуемого, а его ягодицы всё больше и больше покрываются ярко-красными рубцами.

Елена Femina

P.S. Демонстрация в субботу не состоялась…

Фотография, сделанная мной перед публичной экзекуцией виновного по решению суда.

«…Могу себе только представить, что чувствовал наш первый наказуемый таким способом, уже раздевшись полностью после осмотра врачом и теперь, стоявший напротив меня голышом между двумя девушками из состава суда присяжных, заслушивая ещё раз, постановление о наказании розгами.»

Прожив, наверное, уже большую часть своей жизни, наполненную страданиями и всеобщим непониманием, я наконец-то обрела душевное равновесие. Сегодня, оглядываясь назад, я с ужасом осознаю, что все это время мне приходилось балансировать на грани смерти и выживания.

Возможно, многим из вас эта история покажется несусветной чушью. Впрочем, я давно привыкла к такому отношению. Но если хотя бы одному человеку моя «исповедь» поможет обрести себя, я буду считать, что рассказала её не зря.

С чего все началось

Я появился на свет в образе маленького мальчика в далеком горном городке 40 лет назад. Я был долгожданным и очень желанным ребенком. Родители боготворили меня и ни в чем не отказывали.

Мама родила меня в 37 лет, после того, как в 1979 году с горячей точки вернулся на родину мой отец. Папа был боевым офицером со всеми вытекающими последствиями: ранения, награждения, любовь к порядку и строгий нрав. Он мечтал воспитать из меня настоящего мужчину, который бы с гордостью нес воинскую службу, защищая бескрайние просторы нашей необъятной страны. К сожалению, я не оправдал его надежды.

Меня, маленького мальчика, гораздо больше привлекали мамины бусы и серьги, чем папины ордена и медали. Я отчетливо помню, что в возрасте трех с половиной лет я с удовольствием примерял её платья и туфли. По первой родители не ругали за такие шалости, считая их обычной детской игрой, которая скоро мне надоест.

Помню, как растерянно смотрел на меня отец, когда я, нарядившись в платье моей матери, вошел в комнату, где он отдыхал с сослуживцами. Нет, он не кричал и не ругался – он молчал и не шевелился. Почему-то я очень испугался. Я хотел убежать, но запутался в подоле длинного платья и упал. И папа, мой любимый папа не помог мне подняться.

Впервые мне стало страшно. Я осознал, что со мной что-то ни так. Через несколько дней мне исполнилось 6 лет. В подарок ко дню рождения я получил набор солдатиков и огромный серый танк с пультом управления. А еще через месяц отец отвел меня в спортивную школу на самбо.

С того дня на игры с переодеваниями было наложено строжайшее табу. Однажды я услышал, как ссорятся родители из-за моих странностей. Мама плакала, а папа курил и кричал. Именно тогда я понял, что такое одиночество.

Единственной отдушиной была бабушка – она учила молиться и просить защиты у Всевышнего. Помню, как неистово просил Бога превратить меня в девочку, как сжимал в ручках маленькую иконку, как слезы катились по щекам и падали на подушку. Уже тогда я понимал, что очень сильно отличаюсь от сверстников. Я терпеть не мог мальчишеские увлечения и с удовольствием играл с девчонками.

Неудивительно, что такая неординарность выходила боком: соседские пацанята дразнили «девчачьим хвостиком» и с удовольствием отвешивали тумаков. Но физические воздействия не приносили особого дискомфорта, в конце концов, на тренировках нас учили терпеть боль и давать отпор обидчикам. Гораздо больше страданий доставляли душевные терзания.

Первая попытка уйти из жизни

Я был словно маленький, затравленный зверек. Никто вокруг не замечал, что творится со мной. А моих детских познаний не хватало, чтобы объяснить взрослым, что я вовсе не мальчик, что на самом деле, я хрупкая девочка, оказавшаяся в мужском теле по чьей-то злой воле. Чем старше я становился, тем больше ненавидел это тело.

В 9 лет принял решение уйти из жизни. Написал родителям прощальную записку, помолился и начал кромсать кухонным ножом вены на руках. Странно, но я не чувствовал ни боли, ни страха, только непреодолимое желание покончить с этим кошмаром. Почему-то я был уверен, что после смерти обязательно вознесусь на небеса в женском образе. Холодное лезвие скользило, рассекало тонкую кожу, капельки алой крови стекали тонкими струйками, а я ждал, когда же начнутся преображения.

К сожалению, преображения не начались – в комнату вошла мама. Так я впервые попал в психиатрическую клинику. Лечение было длительным, мучительным и неэффективным.

Ненависть к себе

Половое созревание принесло еще большие страдания. Первая эрекция вызвала такой ужас, что не передать словами. Как же я хотел отрезать этот ненавистный орган, как часто видел сны, в которых отрезал его острым кухонным ножом. В действительности все было по-другому. Многочисленные сеансы психотерапии, после неудачной попытки самоубийства, сделали свое дело – теперь я боялся причинять себе вред режущими предметами.

Но выход был найден – резинки. Я перетягивал половой член жесткой черной резинкой, надеясь, что рано или поздно он отпадет. Естественно это не работало. Когда терпеть дискомфорт не было сил, жгут приходилось снимать. Но едва кровообращение восстанавливалось, резинка возвращалась на привычное место. Вскоре боль стала постоянным спутником. Таким образом, переключаясь на физические страдания, удавалось хотя бы частично заглушать душевные муки.

Впрочем, было бы не совсем правдиво утверждать, что школьные годы сплошь состояли из страданий, были и счастливые моменты. В один из таких моментов, после просмотра фильма про Иисуса, я решил посвятить жизнь Богу: начал посещать воскресную школу и ходить на служения. Даже собирался поступать в духовную семинарию. Одно время даже удавалась держать себя в руках, но потом все вернулась на круги своя: истерики, депрессия, апатия, агрессия к себе и окружающим.

Божья кара

Иногда, чтобы расслабиться, я надевал женский костюм и отправлялся в таком виде бродить по ночному городу. Такие прогулки помогали гораздо больше, чем сеансы терапии, гормональное лечение и посещение церкви вместе взятые.

К сожалению, сохранить тайну не удалось. Обычно я выбирался из дому через окно, и точно также возвращался. Однажды это увидел отец. Между нами произошел очень неприятный диалог. Я хлопнул дверью и ушел. Утром папы не стало. Вечером я попал в психиатрическую клинику. На похороны меня не отпустили. За три месяца, проведенных в больнице мне удалось полностью переосмыслить свою жизнь.

В первый же день после выписки я надел платье и поехал на кладбище.

Ну, здравствуй, папа. Это я, твоя дочь Надежда. Как же я соскучилась. Как жаль, что мы, так и не поговорили. Как жаль, что ты, так и не познакомился со мной. Я люблю тебя, папа. Мне очень больно от того, что стала самым большим твоим разочарованием. Прости, если сможешь.

После этого я уехал из родного городка, чтобы никогда больше туда не возвращаться.

Жизнь с нового листа

Я решил не поступать в духовную семинарию. Отнес документы в престижный столичный ВУЗ, без особых проблем сдал вступительные экзамены и был зачислен на первый курс.

Жизнь в большом городе имела массу преимуществ. Теперь преображаться в Надежду я мог абсолютно в любое время. Я с удовольствием облачался в платья, ходил по магазинам, посещал уютные кафе и смотрел на этот мир женским взглядом.

Если на лекциях собирались студенты с нескольких факультетов, то в институт я тоже приходил в образе Нади. Меня никто не узнавал, и я был безбрежно счастлив.

Вскоре удалось устроиться на работу в фешенебельный спортивный комплекс. Впервые я подумал, что годы, проведенные в спорт школе, минули не зря. Зарплата, по моим меркам, была огромная. Единственный недостаток – приняли меня как Максима, а не как Надежду. Но так как работал я женским фитнес инструктором, этот недостаток был практически неощутим. Я каждый день общался с огромным количеством красивых, уверенных женщин. Было легко и комфортно. С некоторыми девушками даже завязались дружеские отношения.

Не испытывая больше стеснения в деньгах, я переехал в хорошую квартиру, начал ходить в салоны красоты на депиляцию и посещать психолога. Единственное, что я не мог сделать – рассказать обо всем матери. Нет, я не боялся осуждения или непонимания, я боялся повторения сценария с отцом.

Девушка, которая дела мне депиляцию очень скоро стала моей лучшей подругой, между нами до сих пор сохраняются теплые дружеские отношения. Именно она поддержала меня в стремлении стать женщиной. Она нашла хорошего психотерапевта, помогла с прохождением комиссии и с покупкой блокаторов тестостерона.

Цена за «перерождение» безумно высока, моей зарплаты часто не хватало на покупку дополнительных гормональных препаратов. Поэтому процесс перехода проходил достаточно медленно. За 2 года мне удалось полностью избавиться от волос на груди и животе, сформировать аккуратную линию бикини. Удивительно, но мои молочные железы начали принимать отчетливые женские очертания даже без приема эстрогена. Казалось, что Господь услышал мои молитвы.

9 кругов ада

Но оказалось все только начинается. Собрав достаточную сумму, я обратился за помощью к сексологу и психиатру. К сожалению, а может быть и к счастью, получить разрешение на операцию по смене пола можно только после прохождения специальной врачебной комиссии. И это не просто сбор нескольких врачей терапевтов. По каждому случаю собирается консилиум врачей, состоящий не менее чем из 10 специалистов: сексологи, психиатры, эндокринологи, психологи, генетики, хирурги, каждый должен составить заключение и вынести вердикт.

Проблемы с комиссией начались в самом начале. Я прекрасно осознавал кто я. И даже сексопатолог после многочисленных тестов и обследований, потвердел, что несмотря на наличие мужских половых органов, я все же больше женщина, чем мужчина.

Первым забил тревогу эндокринолог. Нарушение в работе надпочечников. Тогда я еще не понимал, насколько огромное значение в моей жизни сыграла эта патология. Дополнительное обследование выявило нарушение в работе гипофиза.

Врач говорил очень долго, мягко и совершенно не понятно. Казалось, что его голос раздается откуда-то из далека и все, что происходит в кабинете с белыми стенами, происходит с кем-то другим. Со мной такого просто не могло произойти.

…. Нарушение внутриутробного развития… Кора надпочечников… Избыточное количество андрогенов…. Некоторые отделы мозга…. Гипертрофия клитора…. Половые губы увеличены и внешне напоминают мошонку….

ЧТО? Все это время я был женщиной? Из-за чьей-то врачебной ошибки, из-за недостаточной осведомленности врачей, мне просто вовремя не сделали пластику половых органов, не назначили соответствующее лечение, и моя жизнь понеслась под откос.

Я вышел из кабинета эндокринолога с зажатым в руке направлением к генетикам. По моим щекам катились слезы, я вспоминал себя маленьким мальчиком, который сжимал в одном кулачке маленькую иконку, а в другом блестящий кухонный нож.

Генетическая экспертиза потвердела догадки эндокринолога – я обладатель женского кариотипа. У меня женский набор хромосом. Я даже не гермафродит, я женщина с обезображенными половыми органами. Если бы мне в детстве сделали операцию и грамотно назначили лечение, всего это бы не произошло. Возможно, мой папа до сих пор был бы жив.

Конец моим страданиям

Я провел несколько недель в стационаре, успешно прошел комиссию и получил разрешение на операцию по «смене пола». Теперь у меня новые документы и новая жизнь. Осталось сообщить об этом моей старенькой маме…